Кабир наклонился надо мной, обжигая взглядом свои черные, полные ненависти глаза, и произнес на ломаном русском:
– Твой отец отнял у меня двоих сыновей. Будет справедливо, если ты родишь мне двоих детей. Ты умоляла о милости, Дина. Я проявлю благородство и отпущу тебя, даже если появятся девочки. Верну в страну неверных и не буду мстить твоей семье.
Слезы затуманили мне глаза, меня по-прежнему держали за руки и ноги, не позволяя вырваться. Родить двоих детей этому монстру? Остаться на несколько лет в этой затерянной среди песков стране без надежды на побег и спасение?
– Нет, – выплюнула я ему прямо в лицо.
– Это не просьба, Дина, и не условие. Это цена гнусного предательства твоего отца.