Минувшей ночью Игнатию Иванычу почему-то не спалось. Он лёг накануне после сытного ужина, в хорошем настроении, и вскоре заснул. Но тут, как вихрь, налетели на него сновидения — и чего только ни снилось, и всё такое нехорошее. Игнатий Иваныч пробуждался с тревогой на душе, поворачивался на другой бок, не открывая глаз, снова засыпал — и опять сновидения… Утром он проснулся позже обычного, щедро смочил голову водой, привёл в порядок бороду и усы, помолился Богу и сел пить чай. Сидя на диване за круглым столиком после ночи с беспокойными сновидениями, он хмуро смотрел на оконные рамы, по стеклам которых катились дождевые капли, и прислушивался к шипению потухающего самовара. Газетный листок, лежавший рядом на мягком сидении дивана, остался неразвёрнутым — читать не хотелось; стакан чая с плавающим кружком лимона остыл; остывшими казались и все чувства Игнатия Иваныча: и мысли, и ожидания, и мечты. У Игната Иваныча иногда бывают такие странные настроения, и нередко. Он никогда не жаловался на жизнь, был доволен своим положением, и денежные дела, в которые он был погружён, не нарушали его настроения. Однако подите — и ему не чужды колебания в ежедневных настроениях. Раньше, в молодости, одиночество и жажда семьи иногда смущали его, а теперь и этого не чувствовалось: сорок девять лет, прожитых Игнатием Иванычем, всё изменили…