Тим Волков, Алексей Сидоров
Буферная Зона. Обитель Мрака
© Волков Т., Сидоров А., 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
Серия «Stalker» основана в 2013 году
* * *Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».
Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.
* * *Хотел бы верить в Бога, хотел бы верить в ад,Но люди жгут друг друга,                        в кострах живьем горят…Танцует черт на трупах, сбивая черепа,В глазницах тлеет Вечность —Бездна смотрит на тебя![1]Пролог
Звери
– Папочка, они опять ревут! – испуганно прошептала Лера.
– Ложись спать! Я подежурю, – попытался успокоить дочку, хотя понимал, что это бессмысленно: если мутанты прорвут оборону, то за минуту окажутся здесь. На нашей улице. В нашей квартире. Квартире, которую все эти годы я наивно считал крепостью.
– Я не могу спать, папа. Они очень громко ревут. Почему они это делают?
– Они хотят, чтобы мы их боялись. – Я подошел к дочке, которая выглядывала в окно.
Полночь – пик активности тварей, в двенадцать или около того они почти всегда и атаковали. Поневоле начнешь верить в байки про потусторонние силы.
– Папочка, мне страшно! – прижалась ко мне Лера.
Обнял ее. Шестилетка, а уже столько повидала. Не по возрасту. Про себя уж молчу, все-таки три десятка с гаком лет жизни – достаточно много для такого безумного мира, как этот.
– Они на то и рассчитывают – что мы испугаемся и сдадимся. Хочешь, я тебе закрою ушки и ты поспишь?
– Нет, папа, я не смогу-у. А что, если они и правда прорвутся сегодня?
Даже не хотелось думать, что будет в этом случае. Сразу же вспоминались останки жены на мостовой. Боже, она ведь уже возвращалась домой, и как раз в это время случился прорыв на юго-восточной окраине города. Так мне сказали…
Ополченцы не заметили вовремя двух тварей. Крупные, матерые альфа-собаки, мутанты под два метра в холке. Трудно представить, что они когда-то были обычными псами. Дворняжками, на которых катались, как на конях, соседские мальчишки.
Сначала монстры выпотрошили блокпост, а потом съели Аню.
Просто растерзали ее, разбросав поперек улицы кишки – на свежем снегу они были особенно заметны. Я еще тогда подумал, откуда в человеке столько этих самых кишок, как они туда вообще влезают?! Да, в школе на уроках биологии говорили – метров двадцать, но когда увидел воочию, то подумал, что это какая-то злая шутка и кто-то захотел натянуть странного вида веревку, похожую на кровавую связку сосисок, через дорогу.
Глупая мысль, учитывая ситуацию.
Ополченец потом объяснял мне, что собаки тянули ее – мне не хотелось при этом говорить «жену», поэтому предпочитал обезличенное «ее» – в разные стороны, когда подоспел патруль. Собаки-мутанты пытались унести жертву каждая в свой угол, и только это и помогло быстро их ликвидировать – монстры фактически подставили друг друга под пули.
Будто меня это должно было утешить.
Я не мог понять, как это произошло. А еще в голове вертелась мысль: я должен все это собрать. Обязан вернуть все на место. Начал лихорадочно сгребать внутренности, пытаясь отнести их к телу, которое лежало, словно кукла, потерянная невнимательным ребенком, но они скользили в руке, вываливаясь обратно на свежий снег.
И я ничего с этим не мог поделать. Абсолютно!
Моя Аня… Боже! А ведь Лерочка до сих пор не знает. Для нее мы все еще «ждем маму», которая уехала к бабушке. Дочка надеется, бедная, что мамочка вернется, хотя уже прошла пара недель. Но я решил ей ничего не говорить, чтобы не травмировать детскую психику, – хватает того, что наш город и так стоит на пороге ада.
«Хотя… – Я посмотрел в окно. – Уже не на пороге. Уже – в нем!»
– А они маму не тронут? – спросила Лера, еще раз осторожно выглянув в окно. Я подвинул горшок с цветком, название которого до сих пор не знал, но который так любили мои девочки, и показал дочке на пулеметные точки, стоявшие поперек улицы примерно в квартале от нашего дома. Собственно, это и была нынешняя линия фронта.
За ней – Зона.
– Нет, конечно. Мама вернется – ты же сама сказала, что мы отсюда никуда не уйдем, пока она не придет. Так вот, она обязательно вернется. Все немножко устаканится, и она вернется. Обязательно! – Я уже не помнил, когда научился врать настолько убедительно. Чего не сделаешь для того, чтобы ребенок оставался в некоем безопасном подобии мира, даже когда от самого мира уже не осталось и следа. Сплошная иллюзия. Выдумка.
Пулеметы снова затарахтели. Даже отсюда, а мы жили на пятом этаже хрущевки, было видно, как во вспышках очередей мелькают перекошенные от злобы морды тварей. Если бы не было пулеметов или – не дай бог! – вдруг закончились патроны, то они бы через пару минут были здесь. Разорвали бы в клочья пулеметный расчет, раскидали в стороны колючую проволоку и мешки с песком. Кстати, до сих пор не понимал предназначение последних – от мутантов они все равно не спасают, но устройство блокпоста оставалось неизменным что для военных операций, что для борьбы с монстрами.
– Мамочка обязательно вернется, – соврал я и отвернулся в сторону, сделав вид, что в глаз попала соринка. Ни к чему сейчас слезы. Если я тут буду реветь, то кто поможет моей дочке?
– Правда? – Не знаю, как она вообще мне верила. А верила ли? Может, обо всем догадалась, но не подавала вида?
Лера могла.
Она была не по годам умной девочкой, хоть и верила до сих пор в Деда Мороза. В этом году она заказала ему, чтобы Зона остановила наступление на город. Так и написала в письме: «Хачу чтобы она остановилась. Пожалуста!» Мне даже не надо было уточнять, что именно дочка имела под словом «она». Это было очевидно – из приграничной зоны Периметра город быстро оказался по другую его сторону. Чуть дальше, в пяти километрах от Темногорска, военные спешно возводили стены нового Периметра, боясь не успеть до нового прорыва.
Так мой родной город стал частью Буферной Зоны – диких земель, которые еще не стали Зоной, но уже не были Большой землей.
«На пороге ада» – так писали про «осаду» Темногорска газеты с Большой земли. Я как-то читал одну такую. Она сообщала о том, что военные бегут, уходят с места прорыва Старого Периметра, который давно уж и не «старый» вовсе, потому что переносился два или даже три – не помню – раза, и возводят укрепления на несколько километров восточнее старой границы Зоны отчуждения Чернобыльской атомной электростанции. Выделено на это столько-то миллионов рублей, из них украдена уже половина. Отлично! Теперь не факт, что вообще построят заборчик – типичная ситуация для страны, которая давно уже напоминала одну большую Зону, пытающуюся изображать из себя цивилизованное государство.
Но тем, кто остался, по сути, было уже все равно.
Да, надо было уходить из города, бежать, пока была возможность. Но последнее «окно» для перехода на другую сторону Периметра закрылось еще несколько дней назад, как раз тогда, когда я отошел от беспробудного горя. При этом мне не требовался алкоголь – я и без него находился в глубокой прострации и постоянно врал дочке.
Когда же стало известно, что «окно» закрылось и больше никого не пускают, до меня наконец-то дошло: мы действительно встряли. Линия фронта за последние две недели продвинулась сразу на несколько кварталов вглубь Темногорска и с каждым днем сдвигалась все ближе к нашему дому.
Теперь мы могли видеть ее прямо из окна.
– Папа, ты ляжешь рядом со мной? – спросила Лерочка.
Внимательный взгляд карих с зеленоватым блеском глаз. Как у мамы. Я еще шутил, что она похожа на ведьмочку. «Но обещаю любить тебя, даже если ты будешь прилетать ко мне на метле», – говорил я Ане.
Через три года она умерла. И ведьмины глаза ей не помогли.
Но я должен был продолжать создавать видимость безопасности в одной отдельно взятой квартире, поэтому взял девочку за руку:
– Да, моя родная. Конечно. Я никуда от тебя не денусь. Я смогу тебя защитить. Смогу!
Я еще не знал, что опять соврал, – в дверь постучали.
– Папа, кто это? – испугалась Лера.
Поглядел по сторонам. Вопреки здравому смыслу за все то время, что Зона подходила к нашему дому, я так и не обзавелся оружием. Даже захудалым ружьишком. Единственное, чем я мог противостоять наступающему злу, – разум. Да, вы будете смеяться, но так уж я воспитан. Мать всегда говорила, что лучший способ победить в драке – не участвовать в ней. Не лезть в пекло, обходить стороной идиотов, а на темных улицах огибать за пару кварталов шумные, пьяные компании. Этот принцип хорошо работал в мире, когда он еще не съехал с катушек окончательно и бесповоротно.
Но после того, как все рухнуло, я оказался не способен к выживанию.
И самое главное – не мог защитить тех, кто мне дорог.
– Кто это? – спросила Лерочка еще раз.
«Не знаю», – понял я, но вслух сказал другое:
– Наверное, патруль, ополчение… Просто проверят, что комендантский час выполняется, и уйдут, понимаешь? Сейчас время атаки, поэтому перестраховываются, – снова соврал я.
В такое время все ополченцы были на баррикадах – людей не хватало, и лишних на патрули просто не оставалось.
После того, как полиция была распущена, только представители самообороны и оставались той силой, которая сдерживала город от наступающей заразы. Я тоже должен был стать частью ополчения, но не успел – после гибели жены от меня на время отстали. Даже не заикались о том, чтобы войти в патруль. Жалели, видимо.
Но я ошибся, опасаясь мутантов. На самом деле мне следовало бояться тех, кто ходит на двух ногах.
Тех, кто прямо сейчас стоял за дверью.
* * *Лера ушла в спальню, забралась под кровать. Дочка всегда так делала, когда боялась. Нападали ли мутанты или просто за окном бушевала гроза – она всегда туда залезала. Плакала. Тогда я приходил к ней и успокаивал: «Все в порядке, малыш! Это просто Зевс на небе ссорится с женой». Она умолкала, отвечая: «Хорошо, что вы с мамой не ссоритесь». – «Ссоримся, конечно, но не так, чтобы мир в труху», – улыбался я и вытаскивал ребенка из-под кровати. Но засыпала после этого она все равно только в обнимку, а после того как мама однажды не вернулась, так и вовсе каждый вечер только вместе.
– Открывай! – проревел голос за дверью.
– Кто там? – по пути я взял трубу от пылесоса, единственное доступное на данный момент оружие. Я не был уверен, что труба выдержит даже простой удар по голове, скорее сомнется. Но была надежда, что старые советские пылесосы все-таки делали из железа, а не из китайского «чугуния».
– Открывай! – повторил голос, даже не удосужившись ответить.
– Кто там? – вновь спросил я.
– Мы… – ответил голос.
За ним – приглушенное ржание. Говоривший точно был не один.
– Вроде все должны быть на баррикадах сейчас… из ваших, разве нет? Это же ополчение, да?!
– Да, все на баррикадах… – Голос сконфуженно кашлянул, продолжив: – Но нас послали проверить. На всякий случай. Вдруг мутанты проникли в город или еще что. Из вашей квартиры лучшая точка для обзора.
В этом он был прав – с нашего балкона действительно открывался отличный вид на то, что раньше было детской площадкой, старым парком, и – буквально в пятидесяти метрах – на так называемую линию фронта.
– Хорошо, – ответил я.
На всякий случай трубу возвращать на место не стал, убрал за спину. Повесил цепочку, щелкнул замком.
– У меня дочка спит… – начал было я, впуская неразумных ополченцев. Но это были не они…
Незнакомец рванул дверь – и разорвал цепочку. Боже, я даже видел звенья разъединяющейся цепи, которые разлетелись в сторону со скоростью слоу-мо эффекта в голливудском блокбастере. При желании я мог бы их разглядеть во всех деталях, но процесс бездумного созерцания было жестоко подавлен ударом железной двери, который пришелся аккурат в нос.
Хрустнуло. Кровь брызнула в стороны, в том числе и в лицо бородачу с повязкой на глазу, который вломился в квартиру.
– Твою мать! Ты ж меня забрызгал! – и он ударил меня палкой. Точнее – крестом, будто выдранным из могилы.
– Кхр-р! – захрипел я.
Попытался подняться, но не смог – следующий удар креста пришелся аккурат между лопаток. Упал на пол, приложившись подбородком о дверной порог.
Лерочка, боже мой! Надеюсь, она спряталась! Надеюсь, она поняла все, потому что… мысль продолжить не смог, потому что тяжелый сапог опустился на кисть, сжимавшую теперь уже точно бесполезный отросток трубы. Пальцы хрустнули, я застонал.
– Ты смотри-ка, как он встречает служителей Мрака! Хотел на нас напасть, пришлось утихомирить негодяя, так ведь, братья? – Бородач, видимо, обращался к тем, кто пришел вместе с ним.
– Да-а. Хотел напасть. Хотел защитить ведьму, – ответил ему молодой голос, обладателя которого я не видел.
– Какую… кхр… какую ведьму?
– Ее, – ответил бородач и сильнее нажал сапогом на пальцы. Я понимал, что, скорее всего, в ближайшее время не смогу двигать правой рукой. Даже если это будет попытка потрепать дочурку по голове – пальцы не сработают, там все ломано-переломано.
– Где она? – рявкнул бородач, потом, видимо, обратился к одному из спутников: – Серый, слетай, глянь, где этот говнюк ее прячет?
– Нет! – я уже понял, что им нужна Лера. Если этот тип, Серый, ее найдет, то что дальше?!
Явно ничего хорошего!
Про служителей Мрака ходили разные слухи. Культ, иначе и не назвать, сформировался удивительно быстро на базе приходской общины храма Святой Троицы, обычной с виду церкви. Говорили, дескать, бывший митрополит, глава местной епархии Марк Баюнов, совсем слетел с катушек и проповедует среди людей, что нужно повиноваться Зоне. Открыть ей вход в город. Помочь в распространении.
Люди уже начали про себя называть преподобного Мраком, но это было еще до того, как все завертелось. Бабки жаловались, что «клятый Антихрист» задрал цены на церковную утварь, а свечки стало намного дешевле купить оптом в соседней области. Отпевание, дескать, стало такой же роскошью, как покупка автомобиля. Но потом и вовсе случилось что-то ужасное… Дальше версии разнились, большая часть из них походила на байки. Причем – из склепа. Говорили и про то, что там все «зомбированные» и что «едят людей».
Но храм был на другом конце города, поэтому до меня долетали только слухи. Куски информации, которые никак не складывались воедино.
Все это тогда казалось несущественным на фоне угрозы со стороны Зоны.
– Серый! Ну что там? – прохрипел бородач, продолжая раскатывать подошвой мои пальцы и вгонять крест еще глубже посреди лопаток.
– Она здесь, я ее нашел, – ответил голос из другой комнаты. После него раздался визг, который я узнал бы из тысячи.
– Вот ты где, ма-а-аленькая дрянь! Попалась! Может, поиграем в палача и жертву? – раздалось из другой комнаты.
– Нет! – вообще-то я хотел закричать, но из горла вырвался лишь хрип вперемешку с кашлем и сгустки крови, оросившие прихожую. – Не… трогайте ее!
– А то что? – Бородач продолжал развлекаться с крестом. Я уже чувствовал его среди лопаток или… уже ребер?! Я даже не мог посмотреть на себя со стороны, хотя бы в зеркало, чтобы оценить степень нанесенных повреждений.
Да и не интересовало меня собственное состояние сейчас. Лера – вот что действительно важно!
– Поиграем. Тебя связать, или подвесить, или лучше все сразу… И попытать иглами, где-то был набор, – раздался приглушенный голос из другой комнаты.
– Нет, пожалуйста! – взмолился я.
Было понятно: если главарь не остановит Серого, тот покалечит мою дочь. И я с этим ничего не смогу поделать.
Но бородач не дал.
– И не потому, что ты просишь… на тебя мне плевать, – прошептал бородач. – Эй, Серый, Марк сказал, что ее нужно доставить живой и невредимой. Невредимой, заметь! – сказал бородач.
– Ну вот…. Весь кайф обломал, Боров… – недовольно ворчал Серый.
Я слышал, как он тащит дочку. Та упиралась и, наверное, царапалась, поэтому послышались удары.
– Не бейте ее… не-е… – стонал я, но уже слышал звуки новых ударов, которые могли бы свалить с ног даже здорового мужика.
Твари! Скоты!
– Папочка! – закричала Лера где-то над моей головой.
Новый удар – девочка застонала.
– Нет! – прохрипел я.
– Скажи спасибо, что не дал Серому пустить в ход весь его арсенал инструментов, но это только потому, что она о-очень нужна Марку. Эта ведьма. Иначе мы бы, пожалуй, свернули ее тонкую шейку. А пока живи с этим, но недолго, урод с пылесосной трубой, – хрипло засмеялся бородач и еще глубже воткнул крест между лопаток, потом резко дернул обратно. Мне показалось, что мое тело приподнялось на несколько сантиметров, потом рухнуло обратно на забрызганный кровью ламинат.
– И еще… – голос бородача приблизился к уху. Лера стонала уже где-то в коридоре. – Если вдруг выживешь и попробуешь сунуться в храм, то помни об этом кресте. Он будет в твоей заднице, а потом выйдет из горла. Если только попробуешь нас искать, ты понял? Не слы-ышу!
Я что-то кричал, но изо рта доносился только сдавленный хрип. Вперемешку со сгустками кровавой слизи.
– Фу-у, да ты и так сдохнешь… Ишь как порвался! – презрительно сказал Боров. – Но для контроля не помешает еще добавить!
И прихвостни Мрака начали избивать меня ногами.
– Лера-а, – шептал родное имя до тех пор, пока мог. Кажется, между вторым и третьим десятком ударов я отрубился.
Часть первая
Начало конца
1Чьи-то руки. Меня перевернули, свет ударил в глаза даже сквозь закрытые веки – разомкнуть их не было сил. Потом и он пропал.
Лоб вдруг стал влажным – почему? Пошел дождь?
Что со мной вообще произошло?
Не мог вспомнить. Да это и не важно – лучше оставаться в забытьи, потому что как только становилось чуть получше, я начинал думать, и тело сразу пронзала боль. Казалось, что во мне сломано абсолютно все. Удивительно, что вообще жив.
А вот жив ли? Это еще нужно доказать.
Внезапно до меня донеслась фраза. До боли знакомый голос, который стал для меня родным, а потом… Но с ним что-то произошло. Он…
«Успокойся! Еще не время!»
Что не время? Где не время? Для чего? Я ничего не мог понять!
Но голос лишь продолжал: «Всему свое время, Макс. Всему свое время. Ты обязательно…»
Дальше – неразборчиво. Я опять выпадал из реальности, погружаясь в бесконечную черноту, мерзкую и холодную, словно грязь. Я барахтался в ней, тщетно стараясь не утонуть, но ничего не получалось. Чернота попадала внутрь, забивала гортань. Чувствовал ее и в легких – так, что трудно было вздохнуть, практически невозможно, как если бы на грудь опустили могильную плиту.
«Аня!» – узнал я голос и рванулся за ним, собрав последние силы. И, наконец, увидел ее. Жена стояла на улице. Той самой, где ее разорвали собаки… Черт, она же мертва!
«Она мертвая! Она…»
Эта мысль дошла до меня с опозданием, так, словно она транслировалась сначала через спутник, а потом возвращалась обратно в голову.
– Аня-я! – позвал я жену.
Она не обернулась, только сказала: «Ты должен уйти!»
– Уйти? Почему, Ань? Почему? Я хочу быть здесь, с тобой. Хочу, чтобы мы снова были вместе! – Я попробовал приблизиться к ней, но ноги вязли в снегу, словно это был свежий асфальт, который еще не успел застыть. – Помоги мне, Аня-я!
«Я не могу…. Мне жаль!» – ответила она, так и не повернувшись.
– Почему? Посмотри на меня… Я уже начал тебя забывать. Кажется, начал, да-а. Я ведь сначала, по дурости, сжег все твои фотографии. До единой. Мне было невыносимо смотреть на них. Та-ак больно. И невыносимо думать, что тебя не стало. Что мы с Лерочкой остались одни.
«Я понимаю», – тихо сказала она. На ее развевающиеся на легком ветру волосы падал снег, но не таял – она уже не могла выделять тепло.
– Ань, пожалуйста! Я должен тебя увидеть, чтобы… чтобы не забыть твое лицо! – я сделал шаг, но понял, что не смогу пройти эти жалкие метры до нее. Ноги подкосились, и я рухнул коленями в снег.
«Я не могу, – прошептала она. Ее слова долетали до меня, словно из другой вселенной. – Но я хочу, чтобы ты знал…»
– Что? Что знал?
«Хочу, чтобы ты знал: однажды ты еще увидишь меня, но не сейчас… У тебя еще есть дела там!»
«Там» – это где? О каком месте речь? Мы же в нашем родном городе. На этой улице мы с Анечкой, кстати, и встретились впервые. Я увидел ее в компании друзей-студентов. Она мне тогда сразу понравилась – черненькая такая девочка, с озорной улыбкой и смешными кудряшками.
Именно там я и влюбился в нее.
Там же она и умерла…
– Пожалуйста-а! – простонал я.
«Мы увидимся позже, обязательно, а пока мне нужно, чтобы ты запомнил…»
– Что запомнить?
И она вдруг стала произносить отдельные фразы. Рубленые, но при этом мелодичные. До меня не сразу дошло, что это стихотворные строчки:
«Дракон приходит в час ночной,Когда весь мир уже чужой,Он входит в душу, словно в храм,Ты не заметил – он уж там…»– «Дракон»? – не понял я, но силуэт жены уже растаял. Превратился в облачко снежинок, которое ветер разметал по улице. – Что это значит? Что-о?
Голос Ани звучал где-то вдалеке. Я не мог понять, что она говорит, пока до меня не дошла одна фраза. Точнее – вопрос:
– Живой хоть, а? – спросил голос, который уже не мог принадлежать Анечке.
Я открыл глаза…
2Передо мной маячил силуэт. Точно – не Аня.
«Где она? Где моя жена?» – хотел спросить я у темной, сгорбленной фигуры, но получился лишь хрип. Кажется, вместе со звуком выпало что-то еще. Показалось, что вообще червь. Длинный, холодный и мерзкий. Но мог и ошибаться, потому что своему сознанию я сейчас не доверял. Ни капельки.
Я ведь видел до этого жену, а она уже несколько недель как мертва. Такого просто не может быть в реальности. Наверное, сошел с ума. Тронулся.
– Аня-а… – простонал я.
Кажется, фигура меня услышала. Покачала головой. Я увидел длинные волосы, которые обрамляли вытянутый, иссохший череп. Свет проходил сквозь них, как лучи солнца между спутанными лианами в глубине джунглей.
Фигура прошептала:
– Бедненький…
А потом исчезла. В глаза снова ударил свет, я зажмурился. Сетчатку резало, словно ножом. Благо, фигура быстро вернулась, загородив болезненные лучи.
– На, попей. Тебе надо попить! – сказала незнакомка, приложив что-то холодное к губам.
Кружка?
– Пей-пей, родненький, – сказал голос.
Несмотря на то, что фигура внушала страх, сам голос был мягким и успокаивающим. Я его определенно где-то слышал, но не мог вспомнить, где именно.
Глотнул – вода прошлась ледником по раскаленной пустыне. Захлебнулся, кажется, – большая часть пошла не в то горло, а потом меня вырвало.
Фигура торопливо перевернула меня на бок, поколотила по спине, выгоняя остатки блевотины. В это время я краем глаза увидел обувь. Огромные тапки, но на меху. Кажется, такие выпускали еще в советское время. У бабушки были такие же.
«Наверное, теплые, – подумал я. – Вот бы в них упасть, согреться…»
В тапки?! Точно – спятил!
– Да. Много не надо пить. Хватит. Как же тебе досталось, бедненький! – снова сказал голос.
Попытался сфокусировать зрение, но не получалось. Фигура растворялась. Ускользала. Она не могла соперничать в стабильности с кровавым маревом, которое царствовало в голове.
Оно было всем, а я ничем.
А потом пришла боль…
3Она была острой, но при этом не резкой. Бесконечной. Казалось, кто-то подключил мое тело к электрическому стулу, но забыл выключить рубильник, хотя я был уже мертв.
А существовал ли я в реальности?
Кажется, я кричал. Очень долго кричал. Но, возможно, это только показалось…
Фигура все это время была рядом. Может, это сама Смерть пришла за мной? Ждет, пока я окочурюсь? Но где же тогда коса?
Коса? Идиот! Это только в сказках она с косой приходит. А может, у нее вообще ничего не бывает с собой, никакого оружия. Или выглядит вообще не так, как обычно рисуют, и Смерть – это сиськастый эльф, как в фэнтези-эротике. Всегда посмеивался над теми, кто читает подобную литературу. Но фигура в любом случае не была похожа на эльфа…
Как только я начинал об этом думать, сразу же возникал новый разряд боли, и сознание тонуло. Мне уже было не до фигуры, не до эльфов с гномами, даже если они все были бы с огромными сиськами.
Только чернота вокруг.
Я барахтаюсь в ней, словно в грязевом вулкане на Тиздаре. Ездили мы туда как-то семьей. Мерзкая жижа, в которой все почему-то плавают с удовольствием. Но самое страшное – там нет дна. Это же вулкан! Но в то же время утонуть тоже нельзя – грязь держит тело на поверхности.
Здесь – похожее чувство.
А так хотелось утонуть…
Особенно когда я вспоминал Аню. Сначала мне казалось, что она рядом. На Тиздаре мы были вместе, держались за руки, но потом я оборачивался и видел, что рядом никого нет. Только тьма.
Я тону, захлебываюсь, кричу. И…
– Ну, вот… сейчас должно быть чуть полегче, – сказала фигура.
Она что-то держит в руках. Зрение упорно не хотело фокусироваться, поэтому не мог понять, что это за предмет.
– «Легче»? Что? – кажется, я все-таки произнес эти слова вслух.
– Обезболивающее. Шприц это, – пояснила фигура.
То есть Смерть мне что-то вколола, но зачем? Зачем она облегчала мою участь, если могла сейчас просто забрать меня, абсолютно беспомощного? Взяла бы с собой, на ту сторону, и все. Все бы закончилось!
– Аня… – простонал я, и фигура снова промолчала. Шумно сглотнула. Видимо, узнала прозвучавшее имя. Как и предыдущее, которое я не мог вспомнить.
Какое?
– Потерпи немножко, скоро станет легче. Я это взяла у соседки. Она была при смерти, помнишь ее? Баба Галя. Теперь ей без надобности. Давно уж померла, бедняжка. А я думаю, а чего добру пропадать? Вот и взяла, и продуктов еще немного. Тем более ключи она мне оставляла, когда я за ней ходила. Сказала, что могу быть как дома. Пока не преставилась, прости ее господе!
До меня наконец дошло, кто у моей кровати. Тетя Люда. Ну как тетя… Бабушка уж давно. У самой не осталось родни: дочка уехала на Север, где ее убил ревнивый мужик. Бывший зэк, просто зарезал молодую девчонку за отказ пойти с ним на местный дискач. Больше у бабули никого не было, поэтому и осталась она здесь, в Темногорске. Ей некуда было податься, и никому она была не нужна.
Узнал ее и заплакал – еще две недели назад мы остались в подъезде одни. Когда все разъехались, убежали за Периметр, всего две квартиры по вечерам едва заметно светились окнами. Обе на верхних этажах, а на нижних уже вовсю царствовала Снежная королева. Снег выпирал из незакрытых дверей, вываливаясь сугробами прямо в коридор. Отопления не было, обогревались как могли. Я не пожалел, что в свое время сложил камин. Прямо в квартире, благо пятый этаж позволял сделать дымоход, о котором до сих пор не знало и никогда не узнает БТИ.
Без камина мы бы не выжили. Не выжили бы вместе с…
– Лера! Где она? – спросил я, увидев лицо бабули. Она, услышав мой вопрос, отвернулась и тихо заплакала.
4– На-а, выпей, – сказала она вместо ответа. – Тебе надо поправляться…
– Где Лера, черт тебя побери? Где она? – Я отшвырнул стакан.
Тот разбился где-то рядом – я почувствовал брызги на лице, но тут же мне стало не до них: боль пронзила тело. Адовая вспышка прошлась напильником поочередно по всем переломанным костям, а потом задержалась на всех разом.
– Ч-черт!
– Нет, не надо вставать… не сейчас. Ты слишком слаб. – Фигура засуетилась, укладывая меня на место.
Но я не мог лежать и все пытался подняться.
– Лера-а… – простонал я.
И вдруг вспомнил. Все вспомнил. Эта картинка пришла из ниоткуда и ранила меня сильнее, чем все те переломы, которые я заработал во время встречи со служителями культа.
Людьми Мрака. Это они забрали дочь!
– Нет ее! Я слышала, когда они приходили, забрали бедную девочку. Да за что же ей-то такое наказание? Совсем же еще ребенок, бедняжечка! Потом пришла сюда. Все боялась, что ты умрешь. Три дня. Тут. Три дня не отходила, пока ты не очнулся.
Боже, уже прошло три дня! Люди Мрака могли сделать с дочкой за это время все что угодно. Покалечить, убить или выкинуть на мороз, отпустить на растерзание зомби. Для последнего даже не надо было далеко ходить. Всего-то несколько сот метров – и вот она, граница, линия фронта! А за ней – тварей немерено.
– Лера-а! – Я пытался повернуться, но меня снова вырвало. Казалось, это выходят наружу кишки. Еще чуть-чуть – и изо рта выпрыгнет сердце. Да и зачем оно мне сейчас, если я и так потерял все?
Или?
Нет?
Нет!
Нет!!!
Не потерял. Не смей даже так думать, просто не смей! Еще не все, еще не…
– Я боялась высунуться. Нехристи творят, что хотят. Это все делишки этого… Мрака, – продолжала старушка, – а ведь еще недавно я ходила в его церковь, но потом, как узнала, что они там… что они делают… Господе Иисусе, прости мне мое богохульство! Ибо не ведаем мы, что творим…
Бабуля начала бормотать что-то нечленораздельное. Молиться, видимо. Я уже ничего не соображал, снова впав в беспамятство, но сквозь него услышал отчетливый звук – рев мутантов. И мне показалось, что на этот раз они были уже гораздо ближе.
Совсем рядом…
5В тесной комнате было душно и накурено. Вокруг дубового стола стояли несколько человек, глядя на карты города, разложенные одна поверх другой. Водили пальцами по стрелкам, знакам, пунктирам, что-то напряженно вымеряли линейками и просто ладонями. Курили. Кашляли. Молчали.
В последнее время Добровольный Союз Обороны в лице подполковника в запасе Ямина, майора Глушко и нескольких гражданских, из администрации, собирались тут часто, почти каждый день, и засиживались до полуночи, обсуждая план дальнейших действий. Было над чем подумать и о чем поговорить.
– Саша, какая обстановка? – спросил самый старший из присутствующих, почти старик – подполковник Ямин.
– На Зареченской линия обороны сдвинулась на тридцать метров. На Пушкина – на сто, – начал сухо докладывать Александр Перов, доброволец, одним из первых вступивший в ДСО. Выглядел он молодо, почти по-юношески, хоть и был годков уж приличных, в которые обычно заводят второго ребенка и обнаруживают первые седые волосы. Сашка же был холост и в порочащих связях не замечен. – По улице Дзержинского дома пятый, седьмой и девятый уже оккупированы мутантами. Наши вчера ходили туда, говорят, какое-то там теперь гнездо у слепней. Едва ноги унесли оттуда.
– А библиотека? – спросил Ямин, водя по карте заскорузлым желтым ногтем.
– Библиотеку и рынок поглотило еще вчера, там козлобороды теперь. Удалось немного отбить парковку, но там аномалии родились.
– Козлобороды не опасны, – махнул рукой Ямин. – Так, ежи с усами, как у Чапаева, а не мутанты.
– У них иглы отравленные, – мягко возразил Санька. – И слюной ядовитой плюются.
– Темпы расширения растут, – изрек майор Глушко, лысоватый сутулый мужчина с огромной розовой бородавкой на носу.
– Растут, – вздохнул Ямин, вновь глядя на карту.
– За две недели – почти треть города, – осторожно добавил Александр, поглядывая на остальных. – Если расширение будет продолжаться такими же темпами, то к концу зимы мы…
– Погоди раньше времени паниковать, – раздраженно оборвал Ямин, сверкнув глазами. Мужик он был нормальный, справедливый, хоть и резкий. Всегда говорил по делу и поддерживал железную дисциплину у добровольцев. Пользовался большим авторитетом, и только благодаря ему город смог хоть как-то противостоять мутантам и мародерам, которые заполонили улицы.
– Так я и не паникую. Я…
– Вот и молодец, – вновь оборвал его Ямин. – У тебя по докладу все?
– Все, – опустив взгляд, ответил Саня.
– Хорошо. Так, а что там у нас по поиску живых? – спросил подполковник, глянув на стоящего в дальнем конце стола худого парня. – Клим, доложи!
– Обследование районов происходит постоянно. Основная проблема – это, конечно же, мародеры и бандиты. Все оружейные и охотничьи магазины разграблены. Много одиночек, но они – не проблема. Некоторые даже к Союзу примыкают после профилактической беседы.
Кто-то из присутствующих хихикнул.
– Ты там только не переусердствуй с беседой, с профилактической, – улыбнулся Ямин, понимая, что парень имеет в виду. У Клима – разряд по тхэквондо. И не только по нему, судя по всему. Одним ударом ноги разносит деревяшку-сотку в щепки. После такого несведущие люди обычно отправляются в глубокий нокаут. «Форматирование диска», – шутят парни из добровольцев.
Оставаясь все таким же серьезным, Клим кивнул.
– Ладно, продолжай, – махнул подполковник, вновь нахмурившись.
– Больше проблем, конечно, от банд. Некоторые объединяются, и тогда совсем труба. Позавчера, при очередном рейде, нарвались на отморозков. Дениса постреляли, Никиту ранили, Кайрату полголовы снесли.
– Жалко ребят, – тихо вздохнул Глушко.
– В северном квартале, в Доме культуры энергетиков, у них там целый штаб организовался, – продолжил доклад Клим.
– Ну что за натура у людей такая, гадская? – не выдержал Ямин, стукнув по столу жилистым кулаком. – Тут бы объединиться всем вместе, дать противнику отпор, Зоне этой проклятущей, а они в стайки сбиваются, друг против друга грызню устраивают.
– Вадим Петрович, – обратился Клим к подполковнику. – Это ведь уголовники. За две недели до известных событий амнистию всеобщую объявили по области, вот они и выползли все. А тут такое произошло.
– Да, верно говоришь, – кивнул Ямин. – Отбросы! Клим, а гражданские – хоть кто-нибудь – есть?
– Есть, – кивнул парень. – Вчера два рейда делали до завода приборов, там обнаружили несколько человек, в основном из отдела технического контроля, из лаборатории. Привели их на базу, накормили, выделили места, привели в чувство. Они там, на этом заводе, две недели без тепла жили. Чуть не замерзли. Пытались выбраться, да неудачно, наткнулись на мутантов.
– Из лаборатории, говоришь? – нахмурился Ямин.
– Так точно.
– Ты вот что, Клим. Ребят этих, кто покрепче, к себе возьми, в бригаду.
– Вадим Петрович, да зачем они мне? – запротестовал парень. – Ботаники, хилые, в очках ходят. Их же при первом рейде постреляют. У меня парни свои есть, из секции, я с ними…
– Ты, Клим, не спорь, – по-отечески произнес Ямин. – Ботаники – тоже люди, причем умные, из науки. Ты возьми их в рейд, вот прямо на завтра запланируй… Ты же собирался в городскую библиотеку.
Клим кивнул и начал разглядывать ботинки.
– Задачу им такую поставь: пусть попробуют разобраться в причинах расширения Зоны. Ведь есть же какая-то в этом логика, ей-богу! Не просто же все так происходит! По чьим-то законам, дурным, непонятным, но – законам. Нам, ребятам военным, это все – высокие материи, а лаборанты ребята умные, из науки. Пусть поищут, авось что-то накопают. Заодно и в библиотеку загляните, нужных книжек им прихватите. Там, говорят, целый этаж был по Зоне: и доклады, и исследования, и прочие бумажные потуги. Пусть возьмут что надо.
– Да это же не их профиль, Петрович, – включился в беседу Глушко. – Ну, не тем они на заводе приборов занимаются. Я же туда раньше, до известных событий, с проверкой ходил по пожарной безопасности, помню. Там – качество, детали, допуски, припуски, все дела. А тут – Зона. Ну, не вяжется же!
– Макарыч, а у нас других ученых нет, сам знаешь – их первыми вывезли при выборочной эвакуации. А нас оставили. Вот и крутимся, как можем. Так что – выбора нет. Не умеют – научим, не хотят – вон Клим им разъяснительную беседу проведет.
– Ну да, – устало кивнул Глушко.
– Давайте, ребята, действуйте, – хлопнул в ладоши Ямин и глянул на часы. – Мать честная! Да уже час ночи! Засиделись мы с вами. Отдыхать тоже надо. В общем, подводя итоги. Задачи всем ясны на завтра?
Присутствующие нестройно что-то промычали.
– Вот и хорошо. Первостепенно – это, конечно, Клим, твоя тема. Воевать с бандитами мы можем вечно, а вот разобраться в ситуации надо.
– Петрович, про поддержку с Большой земли ничего не слышно? – спросил Глушко.
– Нет, Макарыч, не слышно – третий день в радиоэфире только помехи. Сдается мне, оставили нас тут одних.
– Тогда, может…
– Нет, – резко оборвал Ямин, нахмурившись. – Бросать город не будем.
– Да и не получится, ек-макарек, – тихо добавил Моисей Тополь, парень из связистов.
– Что? – повернулся к нему Глушко.
– Говорю, что не получится из города выйти.
– Это почему же?
– Наши ребята ходили к трассе, которая из города ведет. Там установили какие-то вышки и непонятные конструкции, ек-макарек, на антенны похожие, с толстыми такими кабелями. От вышек этих метрах в тридцати таблички: «Опасно! Высокое напряжение!» Дворняга какая-то ходила там, так ее, не доходя двадцати метров до антенны этой, молнией шарахнуло так, что и мокрого места не осталось. Даже не испепелило, а испарило, ек-макарек. Оградили нас, ребята, весь город оградили. Чтобы мы – не дай бог! – какую заразу в большой свет не занесли.
Все некоторое время молчали, не зная, что сказать. Потом Ямин выдохнул:
– Закончили совещание.
6Вышли от Ямина в глубокой задумчивости. Глушко, слывший человеком нелюдимым, сразу удалился к себе в комнату, остальные собрались возле курилки – засмолить папирос и обсудить прошедший сходняк.
– Что думаешь? – спросил Саня у Клима, прикуривая от спички.
Тот пожал плечами. Вредной привычки не имел, но постоять с парнями любил.
– А я думаю, что это весьма рисковое дело – дилетантов к границам Зоны вести.
– А, ты об этом?! – махнул рукой Клим.
– А о чем еще?
– Как о чем? – спросил подошедший к парням Сергей Андреевич – один из помощников Глушко, тоже бывший на совещании, но не проронивший ни слова. – Конечно же, о заградах.
– А что тебе эти заграды? – спросил Саня.
– Так ведь мы теперь тут того, запертые получаемся.
– Ничего не запертые, – с раздражением ответил Санька. – Просто закрыли границу на некоторое время, чтобы мутанты на Большую землю не ушли, вот и все. Банальная предосторожность.
– Сомнительно что-то, – сморщил нос Сергей Андреевич. – Предупредили бы хотя бы.
– А разве не предупреждали? – поднял голову Клим.
– В том-то и дело, что нет! – почти вскрикнул помощник майора. – Я ведь на рубке сижу, ответственный за связь. Никаких не было ни команд, ни распоряжений оттуда, – пояснил он, сделав акцент на последнем слове и показывая куда-то вверх и вбок одновременно. А потом, выдохнув, грустно добавил: – Если честно, уже несколько дней вообще никаких сигналов. Словно забыли о нас…
– А ты лучше рацию проверь, – улыбнулся Санька. – Сломалась, вот ты и сидишь, в глухой телефон играешь, а потом панику сеешь, что про нас забыли.
– Да проверял уже, не раз проверял. Сигналы рабочего регистра проходят, обратка тоже есть, все в порядке. С нами просто не выходят на связь.
– Ладно, Сергей Андреевич, ты не паникуй, – произнес Клим, хлопнув того по плечу. – Разберемся. Со всем разберемся. Не сразу, конечно… постепенно. На то мы и Союз добровольческий тут организовали.
– Эх, Клим, молодой ты еще, не понимаешь всего, – вздохнул Сергей Андреевич.
– Чего это я не понимаю? – насторожился парень.
– Да этот Союз, – Сергей Андреевич понизил голос до зловещего шепота, – только и нужен, чтобы поодиночке не помереть. Петрович молодец, быстро тему просек и организовал этот Союз – благо тогда была еще связь с землей и он это дело с чинами высокими согласовал. Дескать, для поддержания порядка в городе, пока не прибудут основные силы. А на самом деле никто и не планировал сюда никакие войска пригонять. Зачем? Начала расти Зона, и что с того? Оградить вместе с городом – и пущай будет. С нее много чего полезного можно подоить – те же артефакты на черном рынке за бешеные деньги уходят. А ведь с этого многие там, – Сергей Андреевич показал пальцем в потолок, – кормятся. Так что даже выгоднее будет, если Зона больше станет. Правильно я говорю?
Ему не ответили, непонимающе смотря на говорящего.
– А Петрович молодец, – продолжил тот. – Он эту тему смекнул. Даже корове, которую доят, нужен присмотр. Вот он и подсуетился.
– Ты сейчас, Сергей Андреевич, нехорошие вещи говоришь, – ледяным тоном произнес Клим, демонстративно хрустнув костяшками пальцев.
– Клим, ты не нервничай. Я никого обидеть не хотел. Просто говорю. А ты просто подумай на досуге… над сказанным.
– Зачем это? – спросил Санька, чуть прищурив глаза.
– А затем, – многозначительно произнес Сергей Андреевич. – Сам же говорил, что местные в банды собираются.
– Ну?!
– И про Дом культуры тоже доложил.
– Да причем тут это-то?
– А при том, что там не просто какие-то бандиты или моральные уроды собрались…
– А кто?
– Здравые ребята. С головами на плечах. Они фишки тоже быстро просекли.
– Да какие еще фишки? Чего ты лепишь тут нам? – вспыхнул Клим.
– А такие, Климушка! Все, братец! Не будет помощи с земли, оградили нас! Колючей проволокой под электричеством или чем там? Антеннами какими-то. Зона расширилась. Очерчены новые границы. А все остается по-старому. Скоро такие же пропуска будут выдавать сталкерам и разрешения шлепать на добычу артефактов. Только разрешения эти будет отпускать уже Петрович, а ты его знаешь… Он еще со старой Зоны не отошел, с контузией своей, а тут вообще будет пальцы загибать, строить всех и кровь пить. Он ведь не любит все эти штуки, не отвечающие законам физики. А там, в ДК, – нормальные люди. Они хотят это дело на корню пресечь, чтобы у всех житье нормальное было.
– Сергей Андреевич, – прошипел Клим так, чтобы все слышали. – Ты сейчас нас что, к врагу вербуешь?
– Побойся бога, Климушка! Никого я не вербую. Просто говорю. Как есть говорю. А ты вот с Сашкой, вы подумайте над моими словами. Пора уже прекращать карнавал этот. Давно пора!
Докурив, Сергей Андреевич выбросил окурок и быстрым шагом пошел к себе.
– Вот падла! – сплюнув, прошипел Санька.
– Надо присмотреть за ним.
– А чего смотреть? Петровичу все рассказать – и делов!
– Нет. Рано. Надо узнать, кого он еще успел обработать, а кого и завербовать. Если крыса появилась, то жди беды. Ладно, пошли в барак.
– Слушай, а может, и вправду… – робко произнес Саня, двинув за Климом.
– Что?
– Ну что он там сказал…
– Ты чего?! – резко остановился Клим и схватил Саньку за грудки.
– Да успокойся ты! Я же просто тебе говорю.
– Андреич тоже просто говорил, а такое ощущение, будто могильными червями накормил. Гнида!
– Ладно, остынь, – успокоил парня Санька. – И в самом деле, ересь какую-то он нес. Пошли, поздно уже. Завтра рано вставать.
7Наутро, еще затемно, Клим поднялся с кровати, по старой привычке отжался тридцать раз, быстро оделся. Сегодня предстояло сделать многое.
Во-первых, объяснить задачу ботаникам. Глупая, конечно, затея, которую ему поручил Ямин, но против приказа не попрешь. Что они, эти лаборанты, всю жизнь на заводе шестеренки измерявшие, могут про Зону сказать? Тут спецы с Большой земли ничего придумать не смогли, а эти… глупость какая! Петрович, хоть и авторитетный и опытный руководитель, но тут, кажется, дал маху. Хотя Клим помнил случаи, когда Ямин в итоге был прав, хоть сперва и казалось, что городит откровенную чушь. Может, и тут так будет? Дай-то бог.
Во-вторых, переговорить с Пашкой Окунем насчет этого Сергея Андреевича, который вчера очень странные вещи говорил. Пашка – свой парень, он из бывших бандитов, перекинувшийся в Союз добровольцем. Надо узнать – правда ли то, о чем толковал Андреевич? Или от постоянного напряжения у него начало котелок рвать?
В-третьих, сгонять по пути на склад, взять нормальной одежды для ботаников и себе футболку прихватить – прошлая пошла на кровавые лоскуты после стычки с мутантами.
Ну и в-четвертых, отправляться в рейд. Самое сложное – успеть свои делишки провернуть. Эх, если бы не эти ботаники! Ведь реально мешаться будут. Сожрут их, ей-богу сожрут!
Клим почистил зубы, умылся. Пошел во второй барак, в котором разместили новичков. Там еще все спали. Стараясь не шуметь, парень подошел к дальним кроватям.
– Эй, ботаник! Подъем! – шепнул он одному из спавших.
– Что? Чего? – сонно произнес мужчина, слепо щурясь в темноте. – Кто вы?
В голосе его слышался страх. Еще не отойдя от ночного кошмара, ученый принял его за мародера.
– Борис, это Клим, – представился парень.
– Клим, что случилось? – уже спокойнее спросил мужчина, сев на край кровати и протирая глаза.
– Надо собираться. Дело есть.
– Куда собираться? Какое дело? Ничего не понимаю.
– Сейчас все объясню.
– Когда нас уже отсюда вывезут? Когда будет эвакуация? – в голосе вновь была тревога. – Вы же говорили, что на днях должны прийти автобусы для эвакуации из города. Поэтому мы и пошли за вами.
– Борис, послушайте, – вздохнул Клим, не зная, как помягче сообщить новость. – Эвакуации не будет.
– Как не будет?!
– Тише вы! Людей разбудите, – шикнул Клим. – Вот так, не будет.
– И что же, получается, мы тут что, остаемся?
– Временно. Пока ситуация не разрешится.
– Какая еще ситуация? – не понял Борис.
Клим вовремя успел одернуть себя, чтобы не сболтнуть лишнего. Сейчас лучше не стоит рассказывать им о заградах и прочих вещах, которые могут посеять панику в группе.
– Непростая ситуация, – уклончиво ответил Клим. – Петрович, то есть наш руководитель Союза, дал задание. Необходимо вашим ребятам в сопровождении группы пройти до городской библиотеки.
– Зачем это?
– Борис, нам нужны все имеющиеся документы касательно Зоны. Нужно понять, почему она начала расширяться.
– Думаете, в библиотеке вы найдете ответ на этот вопрос? – не скрывая сарказма, спросил ученый.
Клим покачал головой.
– Нет, конечно же, не найдем. Но, возможно, что-то натолкнет на правильный ответ или хотя бы версию подкинет. Просто так тоже сидеть и ждать спасения не стоит.
– Потому что его не будет? – вдруг понял Борис.
Клим ничего не ответил, но это молчаливое согласие произвело на ученого гораздо больший эффект, чем ответ «да». Бориса аж передернуло.
– Почему? – прошептал он не своим голосом, в упор глядя на парня. – Почему они нас бросили? Почему?
– Не бросили.
– А что же тогда?
Клим не смог ответить. Сухо бросил:
– Собирайтесь. Через два часа выходим.
Борис хотел что-то возразить, но Клим уже встал и направился будить других членов группы.
Через пять минут все были в сборе. Клим кивнул им, сказав:
– Идем за мной.
Прошли в оружейную комнату, где уже сидел Лелик – один из рейдеров, с кем предстояло сегодня идти в рейд.
– Свежее мясо? – хихикнул он. Хорошими манерами парень не отличался, а вот стрелять умел даже с закрытыми глазами, причем – всегда в цель. Нужный парень.
– Прекрати, – осадил его Клим.
– А я чего? Я ничего.
– Вот, надо подготовить людей. С нами сегодня в рейд пойдут.
– Да слышал уже, – вздохнул Лелик, поднимаясь со стула. – Санька говорил.
– Вот и действуй.
– Что им, автоматы в руки, что ли, давать? – округлил глаза парень. Потом перевел взгляд на мнущихся у входа ученых: – Они же постреляют друг друга!
– Нет, автоматы не надо. Просто дай по бронику. Ну и еще чего-нибудь. Для спокойствия.
– Чего? «Макарыч»? Тоже рискованно!
– А мне можно пистолет? – вмешался в разговор Борис.
– Зачем тебе пистолет? – спросил Лелик, скептически оглядывая ученого.
– А вдруг мутанты?
– А мы, как думаешь, на кой черт с тобой и твоими ботаниками идем? Прикроем в случае чего, не бойся. Не положено тебе пистолет. Еще причиндалы себе отстрелишь.
– Ладно, ты давай их экипируй, – произнес Клим. – А я пока до базы смотаюсь. Переговорить надо кое с кем.
Лелик кивнул и принялся обрабатывать новичков – дембельские замашки еще окончательно не выветрились из души.
– Стройся, душары! Нале-во! Смирно! Равняйсь!
Клим прошел мимо лифта – тот уже давно не работал, спустился по лестнице на цокольный этаж. Тут было темно и пахло кислой капустой. В углу, никого не боясь, деловито сновали крысы, попискивая и устраивая стычки из-за хлебных крошек.
Дверь комнаты, где обычно терся Пашка Окунь, оказалась закрытой.
«Странно, – подумал Клим, еще раз дернув ручку. – Обещал дождаться. Ладно, потом найду. Пойду пока к рейду готовиться, будь он неладен».
Уже в коридоре наткнулся на Сергея Андреевича. Тот был хмур и даже не поздоровался с парнем, будто не заметил.
– Клим! – Из подсобки вышел Ямин. В уголке рта привычно тлела папироса. – Чего слоняешься без дела?
– Я не слоняюсь, просто…
– Ученых поднял?
– Да.
– Хорошо. Ситуацию разжевал?
– Разжевал.
– Отлично. Тогда давай, не теряй времени зря, по утреннему морозцу вперед, до библиотеки. Погодка сегодня – закачаешься! Всю ночь метель лютовала, а под утро такой штиль, такая тишина! И снежок скрипит так звонко – песня!
– Вадим Петрович… – обратился к начальнику Клим, колеблясь – рассказать или нет про вчерашний разговор с Сергеем Андреевичем?
– Что?
– Да тут… да ерунда, ладно.
– Чего ты? – нахмурил бровь Петрович.
– Пустяк. Сам решу, – отмахнулся Клим.
– Ну, смотри. Хмурной ты какой-то сегодня. Небось, после вчерашних разговоров?
– И это тоже.
– Не переживай, – похлопал парня по спине старик. – Я думаю, это временные заставы сделали, чтобы не допустить мутантов и аномалии. Потерпеть неудобства надо немного. А там снимут. Что-то вроде комендантского часа.
Клим кивнул. Ничего не ответил.
– Ну, ты иди, – мягко подтолкнул его в плечо Петрович. – И рюкзаки пустые возьми – чтобы, когда придете обратно, лопались от книг. Лично проверю!
– Понял!
– Ну, все, соколик, давай, ступай!
Клим кивнул и пошел дальше, размышляя о том, что принесет новый день – радость или огорчение? Хотелось верить, что первое, но опыт подсказывал – без плохих новостей из рейда никогда не возвращаются.
8– Вы это тоже слышали? – спросил я у тети Люды, но когда обернулся, то увидел лишь ее мелькнувший в прихожей силуэт.
Что-то было не так. Я это чувствовал по тому, что витало в воздухе. Напряжение, словно от электричества. Оно ощущалось даже сквозь боль. Голова гудела, будто ее подключили к радиопередатчику и попробовали использовать вместо антенны. Передавали какие-то сигналы, но кто и зачем?
«Они уже здесь», – проскочила мысль.
Кто «они»-то? С чего я вообще все это взял? Бред какой-то!
– Господе, дверь ведь не закрыла, – заохала тетя Люда. – А сейчас нельзя так делать, оставлять дом незапертым. Нельзя! Смотри, что творят нехристи. Ходят по домам. Забирают деток… Девчушек малых забирают даже, а все почему? Потому что Антихрист пришел на землю.
Она снова забормотала – снова молитва. Слова не разобрать, только интонация похожа на чтение мантр, которыми так увлекалась Аня.
Моя Анечка.
– Нет, – простонал я вдогонку тете Люде.
Хотел сказать соседке, что чувствую надвигающийся ужас. Он уж рядом, поэтому не стоит ходить к двери, потому что за ней…
Вой. Где-то на улице!
Я не доверял органам чувств, но мне показалось, что на этот раз он был еще ближе, чем раньше. У подъезда.
– Закрыла, – донеслось из прихожей, – сейчас еще на цепочку закрою. Ой, а где она?! Тут это, кровь!
Я хотел сказать ей, что да, это моя кровь. Ублюдки, которые забрали Леру, сломали мне нос. Через него дышать было трудно, поэтому в основном я хрипел через обломки зубов во рту.
Что-то закрыло солнце.
Не мог разобрать, что именно. Пришлось привстать, а в моем положении это было дичайшей пыткой. Кости, казалось, разобрали по пакетам и уложили в морозильную камеру, и мне требовалось сначала их собрать в единый скелет, а только потом вставать.
Но все же увидел…
– Боже, – выдохнул я, хотя никогда не считал себя верующим человеком. Как по мне, вера существовала только для того, чтобы держать общество в узде. Все эти заповеди… да, если ты просто хороший человек, ты их и так соблюдаешь. И не потому, что так тебе велела некая высшая сущность, а просто потому, что не можешь жить иначе. Так воспитан.
Но то, что я увидел, заставило меня склониться к мысли, что ад все-таки существует.
И он уже здесь!
С другой стороны стекла промелькнула массивная туша. Черная шерсть, огромные лапы, на подушечках которых были присоски – как маленькие хоботы. Именно они и позволяли монстру передвигаться по вертикальным поверхностям, наплевав на гравитацию. Тварь остановилась и заглянула в окно.
Альфа-собака.
– А-а, – застонал я, прекрасно зная, что мне надо закричать, позвать бабу Люду. Хотя чем она мне поможет? Возьмет трубу от пылесоса и прогонит монстра? Это было бы смешно, если бы не было так страшно.
Тварь зыркнула красными глазищами. Мне показалось, что я разглядел в них бездну, куда отправляются все грешники. Даже те, которые, как и соседка, ежедневно молятся богу.
Свет в окне появился снова.
«Куда она делась?» – проскользнуло в голове. Начал озираться по сторонам.
– Тебе, наверное, холодно, бедненькой! – донесся из коридора голос женщины. – Вот я, растяпа, забыла форточку на кухне закрыть. Еще и дров бы не мешало принести… Ох-х!
Боже мой, эта тварь двинулась именно туда, к окну на кухне, и поползла. Я хотел предупредить тетю Люду, закричать, но не смог – комок застрял в горле.
Поэтому решил действовать – катнулся в сторону и упал с кровати. Если бы было чему ломаться в теле, то наверняка получил бы еще переломы. Но во мне уже все и так было переломано – люди Мрака постарались, – поэтому я, скрипя зубами, пополз на кухню.
Увидел мелькнувший силуэт в коридоре – соседка меня не заметила? Не услышала? Я же бухнулся как тюлень. Весь дом слышал.
Какой на хрен дом?! Тут уже нет людей, кроме нас двоих – никого!
Ну да, в прежней жизни весь подъезд услышал бы мое падение. Под нами жили соседи, особенно чувствительные к звукам. Каждый раз жаловались на то, что Лерочка слишком громко топала, когда бегала из комнаты в комнату. Приходилось им врать, что это типа я занимаюсь спортом. Незачем было девочку обвинять в том, что она еще ребенок и ей, как и всем детям в ее возрасте, хотелось играть и много двигаться. Впрочем, мы с ней играли вместе, носились друг за другом, как стадо слонов, и Аня не могла понять, кто из нас больший ребенок – Лера или я.
В прошлой жизни. Много веков назад.
– Остановитесь! – наконец прохрипел я, но потом вспомнил, что тетя Люда глуховата. Да что там глуховата – ей надо было в ухо орать, чтобы она услышала. И еще громче, чтобы поняла смысл сказанного.
– И правда, не закрыта… – донесся до меня голос женщины, который резко сорвался на крик.
Она увидела!
Увидела эту чертову тварь, потому что она, блин, ползает по стенам и уже добралась до кухни.
– А-а-а, – орала соседка, а потом неожиданно захрипела. Я не видел, что происходит, но сомнений не было – монстр ее зацепил. Наверняка достал лапой, вскрыв артерию на шее.
Быстрее заработал руками, пытаясь успеть. Хотя чем я, собственно, ей помогу? Передвигался и то еле-еле, как червяк, которого переехала машина.
«Нет!» – кричал я, не замечая, что голос звучит лишь в голове. Вместо крика – жалкий стон.
Поворот – и передо мной открылась картина бойни. Что-то совершенно нереальное. Потустороннее. Монстр через форточку держал старушку на весу, вонзив когти в шею. Чудовище подняло ее так, что меховые тапочки оказались в нескольких сантиметрах от пола, на котором уже расплывалась лужица крови.
– Нет! – повторяю я, уже вслух.
Поздно – монстр разбивает окно, врываясь внутрь. Я вижу, как стекло рассыпается на осколки, куски рамы с треском валятся внутрь кухни, прямо на стол, за которым мы еле умещались всей семьей. При этом на ходу тварь отрывает женщине голову. Из шеи хлещет кровь, заливая все вокруг. Не успеваю вовремя отвернуться, поэтому теплая и липкая жидкость попадает мне в глаза. Пытаюсь протереть их, но не удается, тем более что крови льется все больше и больше. Это уже даже не лужица. Это, блин, Ниагарский водопад! Как алые волны в фильме «Сияние» Стэнли Кубрика. Еще секунда – и они собьют меня с ног.
Естественно, это все лишь игра воображения, и никакой волны нет. А вот во всем остальном – реальность куда хуже киношной картинки: голова бабули валится на газовую плиту и встает в одном ряду с чайником и сковородкой – хоть сейчас включай газ и готовь обед. Само же тело, театрально взмахнув руками, падает рядом со мной.
И вот я уже лежу нос к носу с кровавым обрубком, который напоминает говяжью вырезку в магазине. С одним отличием – из шеи продолжает толчками выливаться кровь. Она по полу течет прямо ко мне.
Я пытаюсь закрыть глаза и кричу, а в это время тварь спрыгивает на пол. Ее тень снова закрывает солнце.
9Тварь отвратительно чавкала, поедая женщину. Мне хотелось плакать. Даже не знаю, от чего больше – от того, что наверняка буду следующей жертвой, или от того, что единственный человек, который оставался со мной рядом, так глупо погиб. Наверное, от всего понемногу.
Первая слеза упала на ламинат, смешавшись с кровью. Тварь перестала чавкать, зыркнула глазами.
– Что?! Не видел, как люди плачут, да? – Мне внезапно стало все равно, что произойдет дальше. Да и не мог я больше бояться – вот она, Смерть, сидит напротив меня. Если не она меня заберет, так следующий монстр – эти мутанты никогда не ходят поодиночке. Охотятся стаей. И если один из них уже здесь, значит, блокпост разгромлен, цепь обороны прорвана.
– Не видал, да? Да-а?! Убей меня, чего ждешь? – сплюнул я, сжав кулаки. Тварь лишь хмыкнула, вдохнув кровавые слюни, и снова принялась жевать труп. В желтых клыках извивались, словно огромные черви, кишки. От них даже шел пар. До этого я не замечал, как сильно выстыла комната. Видимо, камин погас и тетя Люда просто не смогла его зажечь.
Но твари было плевать на эти проблемы. Она знала, что мне не уйти, и просто издевалась. Наслаждалась моим страданием.
– Да-а, черт тебя дери. Да, я умру! Да и зачем мне теперь жить… Для кого? Ты, это место, чертова Зона, – вы все-е забрали у меня. Все! Мою Аню. Ее убили такие же твари, как ты… чтоб ты сдохла, с-сука! – И я швырнул в монстра первое, что попалось под руку. Кошачью миску. Сама кошка давно уж пропала. Наверняка сожрали соседи, но доказать это я, естественно, не мог.
Зато миска была сейчас в тему. Увесистая. Не пластик – алюминий. Раздался звон, как будто кто-то стукнул ложкой по железному тазику.
Тварь отвлеклась от трупа. Зарычала.
– Да-а, вот он я! Съешь меня. Я же знаю, что ты хочешь это сделать. Хочешь ведь, так?! Да?! – Я застонал, приподнимаясь. Схватился сначала за край стола, но тот перевернулся, загремел на пол. Тварь шарахнулась в сторону. Тогда я заревел, утробно, по-звериному. Это была ярость к миру, лишившему меня всего, что было дорого сердцу.
Снова оступился, упал, но на этот раз зацепился за ручку двери. Попробовал подтянуться на ней, но заметил, что морда существа находится на уровне моих глаз.
Ну, вот мы и встретились – я и моя Смерть!
И в этот момент стало понятно: еще рано!
– Я должен. Спасти. Дочку. Лерочку! Слышишь ты, тварь? И плевать, во что. Мне это обойдется. Если надо – сожру тебя. Прямо здесь и сейчас! Вместе с потрохами. И даже с теткой, которую ты убил. Обоих сожру! – зарычал я.
На злость и крик ушли последние силы, и я не удержался и распластался в проходе.
«Доигрался. Теперь точно оторвет башку!»
Что-то мерзкое и шершавое на спине. Эта тварь уже приступила к разделке туши, хочет освежевать меня живьем?
«Да-а, там, между лопатками, наверняка очень вкусно для тебя! Рана такая, что ням-ням! Мясной деликатес! Ешь – не хочу!»
– Ешь! – заорал я.
Язык мутанта заходил туда-сюда, но на пожирание живьем это было не похоже. Наоборот – тварь вылизывала меня, словно сука новорожденного щенка.
10Лера открыла глаза и не узнала помещение, в котором находилась. Перед ней раскачивался кусок дерева, словно корабль в бушующем море. До Леры не сразу дошло, что она в машине, – мимо мелькали серые коробки зданий. Ее куда-то везут, но зачем? У папы вообще не было машины.
Это не папа!
Она вдруг вспомнила – ее похитили. Странные, неприятные люди. Один из них, которого звали Серым, как Волка из Красной Шапочки, даже грозился ее пытать.
«Да, страшные люди меня похитили. А еще били, а еще у одного был с собой…»
Крест!
Девочка увидела, что тот лежит прямо перед ней. На нем – кровь. Папина! Плохие взрослые воткнули эту штуку ему в спину.
Лере хотелось кричать, но не время – нельзя, чтобы ее заметили сейчас. Она слышала голоса, которые раздавались из пассажирского отсека. Похитители могли заметить ее в любой момент, а она еще не придумала, как подать сигнал папе. Обычно в фильмах дети оставляли подсказки для отцов – в одном, она видела, старый мужчина с пистолетом искал дочь по знакам на земле, на стенах. В итоге он убил плохих людей, а дочку забрал домой.
Лера решила, что должна сделать так же, но с собой не было ничего подходящего, чем можно подать знак папочке.
Совсем-совсем?
Девочка вдруг нащупала в кармане шкатулку. Они с мамой купили ее на индийском базаре. На дне лежал зубик, как раз недавно выпал – папа еще дал Лере за него сто рублей. Девочка не знала, где сейчас их можно потратить, – если бы это было в прошлом году, то она наверняка накупила бы на эти деньги резинок для плетения. Сейчас магазины не работали, но Лера все равно обрадовалась, когда получила красную бумажку. Практически целый клад.
А еще – папа не забрал зуб, как обычно делала зубная фея. Она вот всегда забирала, когда Лера оставляла их под подушкой. А папа отдал ей зуб обратно, сказав: «Пусть у тебя будет. Мне кажется, он тебе еще пригодится…»
Лера тогда кивнула и оставила. Она-то подумала, что папа имеет в виду игры: она часто играла в стоматолога, пытаясь лечить зубы игрушкам. Но сейчас поняла, для чего папочка дал ей зубик. Девочка поцеловала его и заплакала. А потом приподнялась над полом, для чего ей пришлось развернуться, и швырнула зуб в приоткрытое окно. Она знала: плохие взрослые ее сразу заметят, но по-другому поступить не могла.
Это был ее знак!
Но…
…она промахнулась – зубик ударился о стекло, брякнул на пол.
Это плохо! Очень-очень плохо! Но было кое-что и похуже…
Сзади уже орали насчет «маленькой дряни», но ей не было дела до этого голоса. Она кричала от ужаса.
По оба бока от нее стояли два гроба. Один был приоткрыт, и из него свисала посиневшая кисть.
11Вылизанные раны горели огнем, но я понимал, что, скорее всего, это эффект заживляющего действия слюны. Читал в детстве, что у собак и кошек она работает как антисептик.
«Заживляющего действия?! Да-а, блин, ты точно спятил. Лежишь рядом с трупом, в луже крови и блевотины, и думаешь, что тварь решила заживить твои раны? С чего бы это?»
Но другой версии у меня не было.
Альфа-пес оторвал руку женщины. Клац-чавк – и вот кровавая конечность лежит передо мной. Сам мутант сел рядом, словно щенок, который принес тарелку-фрисби обратно хозяину.
Я посмотрел на него, а потом на руку:
– Зачем она мне? Черт, какого хрена?
Тварь гавкнула в ответ. Совсем как собака.
– Да пошел ты! – Я откинул кисть подальше от себя.
Но мутант вернул кусок мяса обратно. Да так, что он уперся мне в нос. А я как раз вдохнул воздух – тот вошел в носоглотку вместе с кровью и ошметками чужой плоти.
Захрипел, замотав головой и ударившись подбородком. Но пес еще ближе придвинул кисть ко мне.
– Пошел. Ты. В жопу! Слышишь?! – Я нашел в себе силы, чтобы запустить кистью прямо в морду твари. Та отшатнулась, но не стала снова подсовывать руку. Села рядом, решив подождать.
Но чего именно?
«Идиот. Она ждет, когда ты проголодаешься».
В животе предательски заурчало. От собственного неконтролируемого поведения мне стало противно. Пока я блевал, монстр сидел рядом, практически не двигаясь. Он твердо намерен был дождаться…
12– Что уставилась? Трупов не видала? – пробасил голос. Ее вытащили из машины прямо за волосы, да так больно, что хотелось заплакать.
– Там… там – мертвец! – пробормотала Лера.
– Да, мертвец, и что с того? – бросил тот, кого называли Боров.
– Ей понравилось просто с ними, – рассмеялся второй тип. Серый. Именно он ее и бил.
– Они… они… – Лера не знала, как закончить фразу.
Перед глазами у нее стояла серо-синяя рука с длинными ногтями. Кажется, раньше она принадлежала женщине. Мама говорила, что такие ногти называются маникюром. Неужели у мертвецов тоже есть туалетные столики, и они перед сном наносят на ногти лак? Совсем как мама.
Серый был худым, словно встал из соседнего гроба. Эта мысль испугала Леру, и девочка отшатнулась от одного мужчины, но попала в лапы другому.
– Да, блин, все не могу их выгрузить… – Боров схватил Леру за кисть. Потные и горячие пальцы. Бородач глядел на девочку единственным глазом, второй был закрыт черной кожаной повязкой. – Это знаешь что, детка? – Он показал на гробы, стоящие в машине. – Это моя работа… ну, бывшая. Похоронами занимался, пока это все не случилось. А теперь все лень выгрузить – вот и таскаю с собой.
Мужчина даже усмехнулся, а девочка все не могла понять, что же здесь смешного? Это же дохлые люди!
– Да ладно! Тебе просто нравится, как они пахнут, – ухмыльнулся Серый. Борову эта фраза не понравилась. Очень. Он отпустил Леру и вцепился в куртку Серого. У того седая борода аж встала торчком. Распушилась, как иголки у ежа.
– Тебе что-то не нравится? Запах какой-то не такой, да?! – прошипел Боров, приблизив к себе Серого. Тот мгновенно переменился в лице, улыбка скрылась в складках дряблых щек.
– Эм, нет. Мне…. Мне все нравится, Боров. Ну, что ты кипишуешь, правда? – Он снова попытался натянуть на лицо улыбку, но получилась усмешка мертвеца.
– Тогда веди девку к Марку. И чтоб без фокусов мне! Понял?
– Я-а… да! Хорошо, конечно, как скажешь, – промямлил Серый.
– То-то же! Эй вы, бакланы, – Боров обратился к еще двум сидящим в черной машине мужчинам. Те были похожи на людей, которых мама называла бомжами: неопрятно одеты, а еще от них пахло так, словно они писали не в унитаз, а прямо в одежду. – Достаньте гробы…
Дальше мир наклонился – Серый схватил ее за волосы и поволок к церкви.
– Серый, как ты обращаешься с нашей гостьей? И тебе не стыдно? – вдруг раздался незнакомый голос. Так мог бы разговаривать школьный учитель – мягко, но настойчиво.
Мужчина, который тащил ее, резко отпустил волосы, поэтому Лера упала лицом в грязный снег. Зафыркала, пытаясь вздохнуть.
– О-о, этот бестолковый негодяй случайно не сделал тебе больно? – снова прозвучал тот же голос, обладателя которого она пока не видела. Потом он, видимо, снова обратился к Серому: – Свали-ка отсюда!
– Но, Владыка…
– Сгинь, я сказал. Исчезни! – рявкнул по-собачьи голос, который до этого был тягучим, как сгущенка. Ровно через секунду вернулась прежняя интонация: – О, надеюсь, ты не ушиблась, малышка?
– Я?! Мне больно… Он…
– Да, я знаю. Он обращался с тобой грубо, но этого больше не повторится. Я тебе обещаю!
Лера подняла глаза и увидела черные сапоги. Со шпорами, как у Кота в сапогах.
Над сапогами были кожаные штаны и свисающий над ремнем живот, который мужчина неудачно скрывал кожаной жилеткой со множеством нашивок. Одна из них изображала крест, над которым значилось: «Орден Спасения».
Обычно так одевались те, кто ездят на мотоциклах. Байкер, догадалась Лера.
Борода у незнакомца была крашеная. Бабушка часто использовала краску, чтобы скрыть седину на голове, а байкер, похоже, лил ее на бороду. Цвет волос на макушке его при этом не интересовал, потому что она была почти целиком лысой. Где-то между бородой и лысиной сверкали глаза, в которые лучше было не смотреть.
Почему? Потому что как только Лера в них заглянула, то поняла, что из них трудно выбраться. Как попасть в болото – сразу засасывает.
– Меня зовут Марк. Пойдем! Я покажу тебе наше убежище. Здесь мы приближаем лучшую жизнь! – Мужчина подал ей ладонь.
И Лера, сама того не желая, пожала ее. Марк улыбнулся, потому что девочка на этот раз не успела отвести взгляд.
Ее глаза сразу остекленели.
13Сколько времени я провел в черноте? Тонул в ней, барахтался. Когда в следующий раз выплыл, то обнаружил, что мои зубы впились во что-то мерзкое и кровавое. Отшатнулся, с ужасом обнаружив, что пытался пить кровь из обрубка шеи соседки.
– Черт, нет! НЕ-Е-ЕТ! – заорал я.
Альфа-собака сглотнула и принялась снова пожирать жертву. Видимо, пока я «пировал», она предпочитала мне не мешать, но почему?
Уступила мне обед – очевидно же!
– Какого хрена, что ты сделал со мной?! – заорал я на пса, пытаясь отползти подальше от этого ужаса, но добился только того, что еще дальше забился в угол кухни, по пути сбив мусорку, вонючее содержимое которой рассыпалось вокруг.
Тварь заставила меня пить кровь человека.
Пить. Кровь. Человека!
Осознание этой мысли приходило будто бы издалека. Поднималось из глубины мерзости, в которой я барахтался, пока был в забытьи.
Но в желудке снова заурчало, а в глазах монстра сверкнуло уже нечто другое – соучастие? Он приглашал меня присоединиться к обеду. Не просто обсасывать обрубок, а вгрызаться в него. Наслаждаться свежим мясом.
– Пошел ты. На хрен! Пошел! Я не буду, слышишь?! Ты не заставишь меня! Ни за что, мать твою! Ни за что, тва-арь! – орал я, а монстр лишь терпеливо наблюдал за моими телодвижениями.
Смотрел на раны, которые уже начали затягиваться.
«Но это же невозможно!»
Еще как возможно – я уже мог сводить лопатки. Хотя еще недавно мне казалось, будто по ним проехал трактор.
Я стал одним из них? Мутантом? Или скоро стану?
«Идиот, ты никогда не превратишься в эту тварь! Хватит уже сходить с ума! Он просто издевается над тобой. Просто издевается, да! Ты никогда больше не опустишься до этого. Никогда не станешь пить кровь человека», – успокаивал я сам себя.
Но когда в следующий раз пришел в себя, мои зубы снова вонзались в плоть мертвой женщины. Будто бы сами по себе.
Я пил кровь соседки и… выздоравливал.
14– Что это? – спросила Лера, когда мужчина взял ее за руку и повел через стоянку к церкви, у которой стоял большой черный мотоцикл. На его бензобаке красовался крест, сгорающий в огне. Детали отливали хромом.
– Это мой байк, – ответил Марк. – Ты ведь знаешь, что такой байк?
– Я? Да, – ответила Лера.
Девочке казалось, что ее ртом управляет робот. Или компьютер, а команды проходят через интернет. Папа говорил, что некоторые хакеры могут управлять компьютерами издалека. Например, из соседнего дома или вообще из другой страны. И сейчас ей тоже казалось, что ее губами кто-то управляет.
Хакер! Этот мужчина был не только байкером. Он мог управлять мыслями.
– Красивый, – произнесла девочка, поглаживая хромированный руль мотоцикла. Тот казался ей костью железного динозавра. Опасного и быстрого хищника.
– Да, мне тоже нравится. Когда-нибудь я тебе на нем прокачу, хочешь? – спросил Марк. Его голос будто проходил сквозь подушку, она его едва слышала.
– Конечно! – ответила девочка, хотя, конечно же, не хотела. Она хотела встретиться с папой, но потом поняла, что не может вспомнить, как тот выглядит.
У него ведь была щетина. Она царапалась, когда отец целовал ее перед сном. Но больше… больше – ничего!
– Что-то не так? – спросил ее байкер, заглядывая ей в глаза. – Тебе не стоит ни о чем сожалеть. Я тебя прокачу туда, где нет место печалям. Там ты будешь счастлива. Ты ведь хочешь быть счастливой, так?
– Да! Очень! – ответила девочка.
– Вот и славно! А теперь пойдем, посмотрим на мои владения, – сказал Марк, показав на церковь. – Ты вообще в курсе, что Церковь Святой Троицы очень древняя? Она – представь себе! – построена без единого гвоздя!
Лера только сейчас увидела, что здание полностью деревянное. Ни одного кирпичика.
– Вижу, что не знала. Да ты и меня не узнала… – голос тихонько усмехнулся. – А я ведь тебя знаю. И очень хорошо.
– Вы – меня? Откуда? – выдохнула девочка, завороженно разглядывая причудливую церковь, которая была похожа на избушку Бабы-яги из русских народных сказок. Только двухэтажную. А еще на ней возвышался золотой крест, но смотреть на него было невозможно – отражавшийся от него свет резал глаза.
– О-о, дорогая, я тебя очень хорошо знаю. И позже я тебе напомню, как мы познакомились, а пока входи, не бойся! – сказал мужчина и подтолкнул девочку к массивным дверям. Те скрипнули, распахнувшись сами собой. Но пахнуло из них не волшебством, а так, словно в магазине испортилась рыба. – Входи, тебе понравится!
Лера не знала, от чего ее мутит больше – то ли от противного запаха, то ли от вибрирующего в голове голоса мужчины. Но ей совершенно точно не хотелось ему перечить, поэтому она покорно шагнула во тьму деревянного здания, а та, в свою очередь, жадно ее поглотила…
15– Равнение на середину! Смирно!
– Лелик, кончай людей кошмарить – это не военка, – устало произнес Клим, возвращаясь в комнату. Ученые, увидев его, воспряли духом, стали оживленнее разговаривать.
– Дык я же… только ради дисциплины…
– Прекращай, говорю. Готовиться надо к рейду, а не разучивать команды.
Лелик сморщил нос, но товарища послушал.
– Ладно, разбежались.
– Броники выдал? – спросил Клим, поглядывая на ученых. Те столпились в углу комнаты и с опаской косились на Лелика.
– Выдал.
– Хорошо. Мой «калаш» в порядке?
– Да что ему сделается? Почистил, смазал.
– Тогда не будем зря время терять. Ребята! – крикнул Клим ученым. Те обернулись. – Давайте, пошли. По пути расскажу суть дела, если вам Борис не поведал.
– Стойте! – в комнату вбежал запыхавшийся Саня.
– Тебе чего?
– Я с вами! Ямин приказал.
– Ладно, – нехотя согласился Клим. – Только быстрее. Мы уже выходим.
– Да мне только подпоясаться.
Санька схватил автомат, пару магазинов к нему, бронежилет. Немного подумал и вытащил из коробки гранату.
– Готово!
– Через что идем? – спросил Лелик, забирая гранату у Саньки.
– Отдай! – начал сопротивляться тот. – В рейде пригодится. Прошлый раз забыл, как выручила нас? То-то же!
– Через Центральную улицу, – сообщил Клим, пропуская парней вперед.
– Есть улицы центральные, – пропел Лелик, выходя первым. – С мутантами коварными.
– Иди давай уже, певец, – проворчал Клим, подталкивая парня в спину. – Оружейку не забудь запереть.
– Не забуду мать родную! – выпятил пальцы парень. – Век воли не видать!
– Ты паясничать когда перестанешь? – спросил Клим, строго глянув на Лелика. И не дождавшись ответа, повернулся к ученому, следовавшему чуть позади всех. – Борис, подойди, пожалуйста. И вы тоже.
Трое новичков подошли к нему.
– Ты товарищам суть дела рассказал? – спросил Клим у парня.
Тот начал мяться.
– Понятно. Значит, так, ребята. Дело в следующем. Все вы уже в курсе происходящего в городе?
Парни закивали головами.
– Зона, расположенная по соседству с территорией населенного пункта, вдруг ни с того ни с сего начала расширяться. Введен режим ЧС, объявлен комендантский час, город оцеплен. Про эвакуацию речь пока не идет. Мы в городе, выбраться из которого нельзя. Надо продержаться до прибытия помощи.
– А она будет? – робко спросил один из ученых, глядя на Бориса. Тот скосил глаза в пол. – Помощь?
– Пока нет однозначного ответа, – ответил Клим. – В любом случае сидеть сложа руки нам не стоит.
– Поэтому подполковник Ямин и создал Добровольный Союз, – звонким голосом произнес Лелик, демонстративно задрав голову. – Держим оборону! Доблестный ДСО, в ряды которого вам посчастливилось…
– Ты лучше по сторонам смотри, – посоветовал Клим.
– Чисто.
– Ершик трубочиста! – огрызнулся Клим, которого уже начал раздражать болтливый спутник. – По сторонам гляди. На перекрестке, возле аптеки, тень подозрительная.
– Держу уже на примете, – пробубнил Лелик, уходя чуть вперед.
– Подполковник Ямин, который организовал Добровольный Союз и благодаря кому в городе поддерживается относительный порядок, узнав, что среди новичков есть вы – то есть те, кто хоть немного шарит в науке, предложил попытаться разобраться в причинах внезапного расширения Зоны.
– Но ведь мы специалисты не по тем наукам! – жарко воскликнул один из ученых.
– Я это прекрасно понимаю, – терпеливо согласился Клим. – Но на безрыбье и рак – рыба. Нагрянем в библиотеку, запасемся нужной литературой и будем совместно морщить мозг. Авось какая полезная мысля и родится, как задержать стремительное расширение Зоны.
– А просто подождать? – спросил все тот же ученый. – Ведь должны же квалифицированные кадры прибыть на место катастрофы.
– Артур, никто не приедет! – взорвался Борис. – Никому мы тут на фиг не нужны. Оградили город, кого нужно вывезли – и всего делов. А нас бросили. Вот и надо самим разбираться в ситуации!
– Борис, ну не надо так категорично, – как можно мягче произнес Клим, понимая, что от такой информации плохо подготовленные люди могут впасть в панику. – Возможно, сейчас просто решают, как действовать. Случай ведь весьма необычный.
– Клим, – позвал Лелик.
– Чего?
– Проблемка.
– Что такое? – Парень напрягся, начал осматриваться по сторонам, попутно ругая себя за то, что отвлекся на болтовню с учеными и прозевал окружение мутантов.
– Выси, – коротко ответил Лелик, выходя вперед еще дальше и первым открывая огонь по самым дерзким тварям.
Похожие на клубки змей, мутанты умели передвигаться очень быстро, перекатываясь подобно колобкам с одной точки на другую, при необходимости расползаясь и вновь собираясь в шар. Уничтожить таких тварей весьма проблематично – попробуй попасть в змею, а убежать – еще сложнее.
– Клим, прикрой ученых! Я расчищу, – крикнул Лелик, поливая свинцом ползучих гадов.
Несколько высей сплелись в клубок и покатились к парню. Лелик брезгливо вскрикнул, но отстреливаться не перестал.
Клим кивнул ученым: «Отходите!» Но и позади уже шипели мутанты, раскрывая рты-присоски. Присосется такая зараза к телу – и поминай как звали. Сначала яд в кровь впрыснет, парализует, полностью обездвижит жертву, но оставит в сознании, а потом начнет медленно поедать: сначала кровь высосет, потом подкожный жир, потом глубже проникнет, органы сожрет. Одной змеюки хватает, чтобы человека за полдня слопать. У такого мутанта очень эластичная кожа, как мешок, туда много можно чего поместить.
– Уходим через дворы! – крикнул Клим. – Саня, держи фланги! Лелик, прикрывай!
– Понял!
Группа двинулась в сторону серой пятиэтажки, попутно отстреливаясь от ползущих гадов. Атака мутантов была сорвана, но они настырно продолжали лезть, несмотря на большие потери.
– Что это за твари такие? – произнес Борис, прячась за спину Клима.
– Выси, – бросил парень, не желая вдаваться в подробности.
– Они же вроде только в Зоне обитают! И то в самых болотистых ее местах. А холод для них губителен.
– Знаю, – кивнул парень. – Только нынче все не так. Как видишь, к морозу они уже привыкли.
– Да, и такими группами, большими, совсем недавно стали собираться, – поддержал Лелик. – Раньше не больше двух-трех гадов слипались. А теперь по десять-двадцать за раз! Мерзость какая!
– Может, у них где-то гнездо поблизости? – предположил Саня. Вид у него был бледный и напуганный – один из клубков чуть не присосался к ногам, грохнувшись с ветки дерева, и только молниеносная реакция парня и огневая поддержка Клима спасли добровольцу жизнь.
– Может, и гнездо, – сквозь зубы процедил Лелик, давя сапогом шипящую тварь. Змея хрустела, изливалась черной кровью, но подыхать упорно не желала.
– До библиотеки сможем обходными путями добраться? – спросил Клим.
Нужно было трезво оценивать силы. Идти дальше по старому маршруту с учеными, которые ни разу в руках оружия не держали, было опасно, поэтому необходимо найти другой вариант. Клим в этой части города ориентировался слабо, а вот Лелик, живший в одном из ближайших домов, знал район как свои пять пальцев.
– Конечно, сможем! – оживился парень. – Сейчас через гаражи и мимо пустыря – и выйдем к столовой. За ней как раз и будет библиотека.
– Хорошо, пошли, – согласился Клим, махнув рукой ученым.
16Ветер швырял крупицы снега в лицо, что сильно мешало обзору. Группа миновала детскую площадку, вышла к лабиринтам гаражей. Все замело снегом, на котором виднелись свежие следы – то ли одичавшей собаки, то ли очередного мутанта.
– Пес? – спросил Клим, разглядывая отпечатки.
Лелик пожал плечами.
– Вроде похож. Хотя у альфа-псов такие же. След глубоко впечатался, большой зверь.
– Что еще за альфа-псы? – вклинился в разговор Борис.
– Да погодь ты! – рявкнул на него Лелик. – Не высовывайся, если не хочешь…
Договорить он не успел – черная тень метнулась из подворотни и сбила его с ног. Парень успел закрыть лицо руками – это и спасло ему жизнь. Матерый бульдог, напавший на Лелика, вцепился тому в плечо.
– Сними его с меня! Сними!
Клим подскочил к парню, но стрелять не рискнул, побоявшись задеть товарища. Пришлось орудовать прикладом. Три крепких удара даже не отвлекли собаку от жертвы, лишь сильнее разозлили.
– Стреляйте! Господи, чего же вы ждете?! – заохал Борис, попятившись к одному из гаражей. – Стреляйте!
Спина ученого уперлось во что-то острое и влажное. Борис обернулся и с ужасом увидел морду еще одной собаки, огромной, как теленок. Онемев от страха, только открывая и закрывая рот, словно рыба, ученый начал пятиться в сторону, но споткнулся и растянулся на снегу. Собака зарычала, обнажая ряд острых клыков.
Клим, отвлекшись на спасение Лелика, поздно заметил, что Борис попал в беду, – пес уже вовсю рвал горло ученого, а тот лишь хрипел, даже не пытаясь позвать на помощь. Короткая очередь, и собака взвыла, отпустив ученого. Еще одна очередь – и враг повержен.
«Где же Саня, мать его?!» – успел подумать Клим, добивая прикладом тварь, повисшую на руке Лелика.
А Саня и остальные ученые, оттесненные еще тремя собаками, тем временем держали оборону возле крайних гаражей, загнав себя в очень невыгодную позицию.
Откинув бездыханное тело пса с Лелика, Клим поспешил на помощь другому товарищу, ученого оставив на потом. Как бы жестоко это ни прозвучало для посторонних, но сначала надо было спасти тех, кто может держать оружие, иначе при следующей атаке им всем не выжить.
Хватило одного короткого взгляда, чтобы понять, почему Саня и остальные оказались в ловушке: один из псов выбил из рук парня автомат. Саня отстреливался из пистолета, экономя патроны, и бил только самых задиристых собак.
– Клим!
– Вижу! – Парень разрядил остатки магазина в спины псам, быстро перезарядил оружие и дал еще одну короткую очередь.
Две псины легли сразу, третья поджала хвост и попыталась слинять, но точный одиночный, пущенный напоследок, не дал ей этого сделать.
Саня бросился к лежащему автомату, подхватил его, оттер от слюны.
– Спасибо, – кивнул Климу.
– Все целы?
– Да, нормально.
– Аптечка у тебя? Там Борису горло порвали. Надо перевязать, – и, повернувшись к Лелику, спросил: – Ты как?
– Вот ведь тварь какая мощная! С ног сбила! Гадина! Я нормально, хотя… зараза, весь рукав излохматила, сволочь! Как теперь идти по холоду?
– Ничего, не замерзнешь, – улыбнулся Клим. – Давайте, надо Борису помочь.
Лелик, имевший некоторые представления об оказании первой помощи, подсел к раненому, осмотрел. Многозначительно присвистнул.
– Что там? – выглянул из-за спины Лелика один из товарищей ученого.
– Хорошо его задело, – ответил тот. Потом спросил у лежащего: – Соображаешь, где находишься?
Тот кивнул.
– В сознании. Артерия вроде не задета. Счастливчик ты, Бориска! Только кожу немного порвало. Клыки по плечевой кости прошлись, да по мышце проскользнули, это и спасло. Ничего, жить будешь. Саня, помоги. У меня в кармане аптечку достань и бинт. Сейчас повязку наложим. Эй, чего побледнел? Крови боишься?
– Нашатырь бы ему дать понюхать, – робко предложил все тот же ученый.
– Какой к черту нашатырь?! – грозно зыркнул на него Лелик. – Спирту хлебнет – и порядок. Клим, выделишь чуток, для дезинфекции и приведения в чувство?
– Ладно, – Клим достал фляжку, протянул Лелику.
Тот ловко отвинтил колпачок, приложился губами.
– Эх! – выдохнул – и закашлялся. – Крепкая штука! Плескани на марлю. Да чуток, куда столько?! Вот, в самый раз. Да можно даже и не лить – это же стерильный бинт. Так, больной, разжимай руку. Разжимай, говорю, сейчас тампон приложим и перевяжем, чтоб кровь не хлестала.
Борис наконец обрел дар речи – начал постанывать и лепетать:
– Она как выскочит! Я даже ничего понять не смог! Схватила! Клыки у самого горла! Ай!
– Не дергайся!
– Я смогу ходить?
– Ущербный, ты лучше рот закрой. Куда ты денешься? Сейчас перевяжем и дальше в путь двинем.
– Поспешить бы надо, – произнес Саня, поглядывая по сторонам. – Другие твари могут запах крови учуять.
Эта информация напугала ученых. Они начали опасливо озираться, прислушиваться к каждому шороху, а Борис и вовсе запаниковал.
– Я не хочу умирать! Не хочу!
– Заткнись, ущербный! – рявкнул Лелик. – Или я тебе сам сейчас как цыпленку шею сверну, твою в коромысло!
Подействовало – Борис затих. Остальные тоже угомонились.
– Все, можем идти, – кивнул Лелик Климу.
– На пустыре давно был? – спросил руководитель группы.
Лелик пожал плечами.
– С недели две назад. Было чисто.
– Там аномалии облюбовали северный участок, возле места, где битый кирпич свален, – добавил Саня. – А так нормально должно быть. Мутанты не любят аномалии, обходят их стороной.
– Я бы не был так уверен теперь хоть в чем-то, – бросил Клим и пошел дальше.
17Пустырь представлял собой заметенную снегом брошенную стройку. В позапрошлом году тут планировали построить торговый центр, но нагрянула проверка, выявили какие-то крупные махинации, всех пересадили, а воздвигать объект так и не начали, успев лишь завезти часть материалов. Теперь это все превратилось в полосу препятствий.
– Все снегом завалено, – пробурчал Саня, оглядывая поле. – Ноги переломаем о какую-нибудь арматуру или бетонные блоки. Не видно тропку.
– Не бзди! – осадил его Лелик. – Вон там, видишь, небольшое углубление – это как раз тропинка. Там безопасно.
– А аномалии?
– Здесь нет. Если отклониться – то не ручаюсь. Так что за мной идем.
С трудом пробиваясь через спрессованный снег и ежеминутно увязая в нем по колено, группа начала медленно продвигаться вперед. Ученые, не привыкшие к таким марш-броскам, заметно отстали, а Лелик, у которого вдруг открылось второе дыхание, наоборот, ушел далеко вперед. Клим пару раз рявкнул на него, чтобы не отрывался, но тот лишь кивал головой и вновь шел дальше. На середине пути решили передохнуть.
– Борис, как себя чувствуешь? – спросил Клим, подойдя к парню.
Тот пожал плечами, скривился от боли. Прошептал:
– Нормально. Щиплет только немного.
– Ничего, на базу придем, обработаем как следует.
– Ему бы вакцины антирабической, – произнес коллега Бориса.
– Это еще что такое? – спросил Клим, глянув на рыжеватого парня.
– Прививка от бешенства. У вас на базе имеется?
Клим задумался, глянул на Лелика. Тот пожал плечами.
– На обратном пути в аптеку заглянем.
– Если вернемся, – злобно усмехнулся рыжий, за что получил от Лелика испепеляющий взгляд и недвусмысленный жест кулаком.
– Отставить упаднические настроения! – приказал Клим. – Иначе сейчас без отдыха пойдем, туда и обратно. А лучше побежим.
– Все, я молчу, – сразу сник рыжий.
– Вот и молодец. Лелик, сколько еще осталось?
– Метров триста. Вон за тем ангаром уже нужный район и библиотека за деревьями стоит.
– Хорошо, тогда не будем терять время.
Оставшийся путь группа преодолела без приключений. Вышли к библиотеке и долго стояли и мерзли на холоде, пока Клим с Саней не проверили округу на присутствие мародеров или мутантов – чисто!
– Пошли, – махнул рукой Клим, первым заходя внутрь.
Остальные несмело последовали за ним.
На первом этаже было холодно и скользко – несколько батарей отопления промерзли и лопнули, залив почти весь этаж. Вода замерзла, превратив помещение в каток.
– Осторожно! – успел произнести Клим, сам едва не растянувшись на полу.
Следов мутантов или бандитов не обнаружили, зато в дальнем углу, возле гардероба, поблескивая и искря, располагалась аномалия. Едва приблизившись к ней, Клим почувствовал исходивший от нее низкий гул, словно рядом был старый трансформатор. Не испытывая судьбу, парень отошел.
– Нам на второй этаж, – произнес Борис.
Добровольцы вопросительно посмотрели на него.
– Я записан тут, посещаю, – пояснил тот. – Точнее – посещал. На втором этаже очень хороший и обширный раздел технической литературы. И кое-что по гуманитарным наукам имеется. Думается, именно там то, что нам нужно.
– Пошли, – кивнул Клим. – Лелик, ты первый, я за тобой. Саня, ты ученых прикрывай, за ними пойдешь.
Поднялись на второй этаж.
– Здесь уже побывали до нас, – произнес Лелик, осматривая стеллажи с книгами.
– С чего ты так решил? – спросил Клим, подходя к товарищу.
– Некоторые полки пустые.
– Мародеры? – спросил Саня. – Хотя кому сейчас нужны книги? Если только на обогрев в печку пустить. Но я бы полное собрание сочинений Ленина тогда пустил, вон стоит, там книги толстые, хорошо гореть будут.
– Может, какие-то редкие экземпляры?
– Это городская библиотека, какие тут редкие экземпляры? – спросил Клим. – С чего бы?
– А мы сейчас глянем, – сказал Борис, подходя к картотеке. – Так, какие там полки по номеру?
– Сорок три А, сорок четыре А, – ответил Лелик.
– Гм… та-ак, – протянул Борис, ловко перебирая карточки. – Действительно, ничего ценного. Религиозная литература.
– Библия, что ли? – не понял Клим.
– Библии как раз таки и не было на этих полках. В основном труды по оккультизму да белиберда всякая.
– Странно, кому это может понадобиться? – сам себя спросил Саня, поглядывая на пустые полки.
– Посмотри, на каких стеллажах лежат книги о Зоне, интересует именно научная литература – доклады, исследования, диссертации, – приказал Клим Борису. – Саня, а ты пока проверь читальный зал. Если были недавно, то могут появиться и еще раз.
– Понял.
– Лелик, ты чего там застрял?
– Беда, парни, – не своим голосом произнес тот из глубины помещения.
– Что случилось? Что-то серьезное или опять прикалываешься?
Но парень не ответил. Вместо этого по комнате разнесся истошный вопль.
18Меня разбудил дикий крик. Так могут кричать только люди, когда им грозит смерть.
– Эй-эй-яй! – я попытался подняться, но первая попытка вышла неудачной. Упал на труп соседки. Судя по стекавшим с подбородка каплям, я снова пил ее кровь. Форточка была открыта, и на кухню намело целый сугроб снега.
Выдохнул облако пара.
И куда же подевался альфа-пес? С-сука, вроде все здесь сидел, наблюдал. А сейчас… Сейчас-то где он?
На улице больше никто не кричал. Может, вообще показалось?
Озарение пришло быстро и болезненно: мутант ушел, чтобы напасть на кого-то. Там, на улице.
– Э-эй! – я снова попытался подать голос, но вышло жалкое блеяние. Легкие ходили ходуном. Казалось, они в грудной клетке ничем не закреплены и болтаются себе туда-сюда внутри скелета.
Но при этом определенно чувствовал себя лучше. Тело чертовски болело, но это была уже не та резкая боль, от которой, казалось, стачиваются друг о друга обломки костей. Нет, она была уже ноющей, потому что… кости срастались?
Что? Как это может быть!
– Пфф! – выдохнул я и попытался зацепиться за кухонный стол. Вопреки всему, мне это удалось. Перевернутая табуретка стала трамплином: раз – и я, как тюлень, выпрыгнул на подоконник.
Отдышался, прежде чем взглянуть. Кричали со стороны библиотеки. Да и там, за парком, других приметных зданий не было. Но кто там вообще мог быть сейчас? Оборона прорвана. В самой библиотеке уже давно не осталось сотрудников: все либо разъехались, либо эвакуировались в центр города, ближе к штабу ДСО, который сейчас представлялся чуть ли не последним аванпостом человечества.
– Эй! – закричал я.
Черные тени скользнули по снегу. Альфа-собаки! Одна, вторая третья… десятки, если не сотни. Черт! Стекаются, как шакалы, со всех сторон. Окружают библиотеку.
– Лелик! – закричал кто-то.
Теперь я точно слышал человеческий голос. В библиотеке люди. И им нужна помощь!
«Ты, блин, соображаешь вообще, что несешь? Ты едва стоишь на ногах. Какая от тебя на хрен помощь? Ты сам – почти труп!»
«А вот и нет. Уже нет…»
Напряг спину. Она прогнулась сначала вверх, по-кошачьи, дугой, а потом обратно. И я встал, используя инерцию струны. Качнуло в сторону, но успел опереться о стену.
«Мертвым такие трюки точняк не под…»
Снова выглянул на улицу – собак становилось все больше.
«И что ты можешь им противопоставить?»
«Ничего, но я могу отвлечь их на себя, чтобы выиграть время для выживших. Спасти людей, раз мне все равно до дочки не добраться. Пусть это будет финальный аккорд. Чертова Зона, чтоб она провалилась! Я все же дам ей пинка перед смертью!»
– Па-ад хвост! – Я, покачиваясь, побрел через кухню, все время опираясь рукой о стену, словно старый дед, ползущий ночью к сортиру. – Я-я-я вам…
Со стороны, наверное, это было похоже на помешательство. Но да, черт возьми, я действительно сбрендил! После того, как выпил крови человека, меня язык уже бы не повернулся назвать нормальным. Зверь? Пусть так. Если это поможет мне рыкнуть и отвлечь на себя других зверей, помордатее, – что ж, пусть будет так.
Взгляд упал на трубу от пылесоса. «Сгодится для посоха», – подумал я и практически выпал в коридор.
19Внутри церкви было людно. Народ, как и те двое мужчин в машине, больше напоминали бездомных. Все в лохмотьях, лица красные, будто они долго были на морозе.
На пути у Леры возникла женщина, лохматая, как бабка-ежка. Она облизнулась так, будто девочка была пирожком в витрине пекарни, и протянула к ней тощие руки.
– Пшла вон, дура! – рявкнул Марк и пнул женщину.
Остальная толпа расступилась. Лера не могла сосчитать, сколько здесь человек, но точно больше десятка. Вообще, у нее были проблемы со сложением чисел: до двадцати считала уверенно, а вот то, что дальше, – уже хуже. Часто ошибалась. А с таблицей умножения совсем все плохо. Папа ее ругал за оценки, которая она приносила из школы, пока та не опустела – большинство детей и учителя выехали за Периметр к родственникам.
А у этих людей, в церкви, не было родственников. Лера слышала про таких в передаче. Они обычно теряли дом, поэтому и оказывались на улице. Жили тем, что найдут на помойке, а спали вовсе в подвалах. Иногда чиновники для них создавали ночлежки. В бывших общежитиях или даже в… церквях.
– Они тут спят? – спросила Лера у Марка.
Губы байкера слегка дрогнули.
– А ты догадливая. Да, все эти люди – заплутавшие души, которые пришли ко мне, когда стало совсем худо. И я принял их всех, как своих детей. Теперь они очистились и готовы к новому, лучшему миру.
– А он придет? – машинально спросила Лера.
Они как раз проходили через толпу, из которой на нее пялились десятки глаз, и девочке казалось, что именно так Волк и смотрел на Красную Шапочку в сказке. Только тут их было много, этих волков. «Они просто проголодались, когда жили на улице», – решила Лера.
А этот добрый человек приютил их.
– Конечно, придет, – ответил Марк.
Следом за женщиной на дороге возник старичок, у которого вместо глаз были что-то наподобие белых камешков. «Слепой», – догадалась Лера. Она как-то видела на улице слепого, но тот был в черных очках и шел с тростью. А этот…
…этот рухнул на колени перед ними.
– Владыка-а, я чую запах… Мы сегодня поедим?
Марк остановился, отодвинув Леру за спину, потом опустился на корточки рядом со стариком.
– Конечно, вы поедите. Всем мы поедим. Обязательно! Только хочу, чтобы вы знали: эта девочка – наш друг! Она нам поможет! Всем нам!
– Но Владыка… я усердно молился сегодня, – прохрипел старик. – И всю прошедшую неделю. Мой лоб…
На нем были красные царапины и синеватый подтек, будто пожилой мужчина пытался пробить головой стену.
– Я вижу, Валерий. Встань же! И пожми руку нашей новой сестре! Отныне, – Марк обвел рукой всех присутствующих, – она часть нашей общины.
– Часть? – не понял старик.
Лера видела, что с его губы стекает слюна.
– Да, часть общины, – Марк взял старика за подбородок. Незаметно сжал, но Лера услышал хруст. Рот мужчины приоткрылся, из него воняло, как из мусорки. Впрочем, остальные пахли не лучше. – Ты ведь не станешь делать глупые поступки, да, брат?! Община получит свое, но позже… Пожми же ей руку, брат Валерий!
Старик затряс головой, словно козел бородой.
Марк же встал, повернулся, ища кого-то в толпе. Увидел Борова, который шествовал с видом тренера физкультуры среди толпы младших школьников. – Эй, Андрей, успокой, пожалуйста, Валерия!
Боров хмыкнул и козырнул.
– Сделаем, шеф! Успокоим – не вопрос! – Он поднял что-то бормочущего старика с колен.
– Нет-нет-нет! – услышала Лера слова. – Нет, не хочу успокаиваться. Я не хочу… я хочу есть… я хочу-у!!! Пожалуйста, Владыка, я усердно молился. Ему-у! Всевышний должен был услышать, – и тут старик громко охнул.
Лера не видела, что произошло, только удалявшуюся мощную спину Борова, который тащил старика к двери в стене. Как мешок с песком.
Боров заметил ее взгляд и подмигнул. Девочка почувствовала, что невольно стала соучастницей чего-то страшного и пугающего. Как ведьмин заговор, только хуже. Намного хуже.
– С ним все будет в порядке? – спросила Лера.
Марк проследил за ее взглядом.
– Ты про брата Валерия? – Он натянул на лицо улыбку. – Конечно же. Все с ним будет в порядке. Боров… точнее, Андрей просто поговорит с ним. Они поймут друг друга очень быстро. Сразу же все встанет на свои места. Валерий все поймет, вот увидишь!
– Он, кажется, голоден, – прошептала Лера. Она все еще не могла спрятаться от взглядов присутствующих. Люди разглядывали ее так, словно она была кусочком торта. – И они… они тоже голодны?
– Да, они голодны. И сейчас приходит время обеда… – буркнул Марк, когда они подошли к алтарю. Тут вместо дяди с именем Иисус висел портрет священника в противогазе. На нем была черная ряса, вся в дырах, практически лохмотья. На голове капюшон, а в руках то ли трость, то ли посох. Священник стоял на фоне сгоревшей церкви и держал книгу, которая была сшита из каких-то лоскутков, словно одеяло. Только кусочки были телесного цвета. Мама всегда смеялась, когда она так называла цвет кожи, но по-другому было и не сказать – коричневый ближе всего по оттенку, но все равно не похож.
– Кто это? – Лера сразу же забыла, что на нее смотрят десятки глаз.
– Это? – Марк нахмурился. – Ах, да-а… Он…
Пауза, во время которой девочка успела даже почесать ухо.
– Он… с ним мы еще встретимся. Ты его увидишь, да… потому что он и есть тот, чье прибытие мы ожидаем, – ответил байкер.
– Он приедет издалека?
– Да-а, очень издалека, – хмурое выражение лица Марка исчезло – снова растянулась улыбка.
– Так ведь город закрыт Периметром. Уже давно. Никого не пускают и не выпускают. Военные с автоматами. Даже танки стоят, папа говорил. Как он пройдет через них?
– А папа у тебя умный, да? – хмыкнул Марк, а потом, не дожидаясь ответа, продолжил: – Он придет в любом случае. И танки с военными его не остановят. Нет. Они тоже будут с ним. Все в итоге будут с ним, когда придет время. Но об этом мы еще с тобой обязательно поговорим, когда я тебя накормлю. Это же наш общий дом теперь, здесь нет места голоду.
– Но эти люди… – попробовала возразить Лера.
– Я о них позабочусь, как заботился о них все это время. – Марк сжал кисть девочки и настойчиво потянул за собой, за алтарь. – Пойдем, я тебя накормлю. Ты ведь голодна, да?
– Да, очень! – Лера сглотнула, но потом снова оглянулась на десятки глаз, которые сверкали в полутьме. – Но они же тоже…
– Я знаю. У них как раз приходит время обеда. Но они… – вздох, – больны… и они не любят, когда смотрят, как они кушают. Ты понимаешь? Это… это плохо выглядит. Можно потерять аппетит.
Лера подумала, что, пожалуй, ей вовсе и не хочется на это смотреть.
– Хорошо, – сказала она.
– Вот и отлично! – улыбнулся Марк, подталкивая ее к массивной двери за алтарем. Из комнаты за ней пахло не рыбой, а чем-то похожим на лекарства. Чем-то очень знакомым. Что-то на «л»… Лера не сразу вспомнила слово из прежней жизни, когда бабушка объясняла ей значение церковных терминов. Кажется, «ладан» – то самое слово на «л»!
В дверях их встретил еще один человек. Он был одет как поп, только без шапки. А еще – молодой, как старшеклассник.
– Это Антон, мой личный помощник. – сказал Марк.
– Да, Владыка, какие будут распоряжения?
– Накрой нам стол. Мы с нашей гостьей проголодались. Что-нибудь из особых запасов. Сегодня есть повод.
– Да, Владыка, как скажете!
– И… – Он перешел на шепот, но Лера прекрасно его слышала. – Распорядись накормить наших братьев и сестер. И чтобы без лишних звуков там, ясно?
Парень вздрогнул. Испуганно посмотрел на Марка, а потом быстро кивнул.
– Вот и отлично. Время насытиться, – радостно сказал он, входя следом за Лерой. – Всем!
И дверь за ними со скрипом закрылась.
20Явился вовремя. Наверное, единственный раз за всю свою жизнь. Обычно мне не удавалось предотвратить зло. Как это было с Аней, а потом – с Лерой. А сейчас я действительно мог помочь людям и даже не опоздал.
Передо мной – читальный зал библиотеки. В центре на полу сидел, забившись под лавку, парень с автоматом. Он направил ствол на здорового альфа-пса. Того самого, чтобы был со мной в квартире. Сейчас, рассматривая стаю, я понял, что это действительно вожак – в два раза крупнее, чем все остальные. А их тут было десятка два в стае. Мутанты разбили стекла, влетев внутрь и отрезав молодому человеку пути к отступлению.
Еще секунда – и они бы разорвали парня. И автомат ему бы не помог. Во-первых, я не сомневался, что он даже ранить вожака толком не смог бы, а во-вторых, остальные немедленно бы его растерзали, если бы даже ему удалось задеть вожака.
– Лелик, да?! – обратился к парню. Со своей трубой от пылесоса я, наверное, походил на странствующего проповедника. Еще бы рясу с капюшоном до кучи. Но на мне была обычная куртка, которая уже вовсю пропиталась кровью. И не только моей. – Это вы кричали?
Парень опешил. Поморгал глазами, будто пытаясь смахнуть наваждение.
А в это время с другой стороны зала влетели еще шестеро человек – судя по виду, и военные, и гражданские.
– Черт! – выругался первый из них, припав на колено и нацелив автомат. – Ты еще кто такой? – спросил он меня.
Псы повернулись и зарычали на пришельцев. Те спешно попятились к выходу.
– Фу-у, брысь! – заорал я, обращаясь к вожаку. Тот перевел на меня взгляд, потом посмотрел на людей с пушками, потом – снова на меня. Не сразу сообразил, что обращаюсь к нему, как к обычной дворняжке. – Валите отсюда! Слышишь ты, жопа с ручкой?! – Я уже орал на пса.
Тот зарычал на меня, потом вдруг гавкнул.
«Это он кому?»
Стая повела ушами – и за секунду исчезла в бесчисленных оконных проемах читального зала. Только звон стекла и топот лап.
– Моя дрессура, – улыбнулся я, пытаясь опереться на импровизированный посох. А потом закашлялся – мир поплыл перед глазами. Пол приближался медленно, словно во сне. Я даже успел досчитать до трех, как что-то клацнуло в голове. Будто выключили рубильник.
21На столе было так много блюд, что глаза разбегались. Лера первым делом потянулась за конфетами, которые не ела с тех самых пор, как закрыли Периметр. Нет, пожалуй, еще раньше. Их перестали завозить с момента прорыва «Первого рубежа» – так называл его папа, а когда Зона уже была рядом, снабжение города продуктами совсем прекратилось, магазины закрылись.
Папа не говорил ей, где он достает гречку и макароны, но она знала: он просто вламывается в чужие квартиры, брошенные уехавшими за Периметр жильцами. У папы она, конечно, не спрашивала, но он точно бы не стал с ней об этом разговаривать, поэтому Лера лишь молча кивала, когда он собирался «за продуктами». «Хорошо, папочка!» – отвечала она. «И обязательно закройся на все замки, а еще на это», – отец показывал на дверную цепочку. Только вот она не спасла их, когда за ней пришли люди Марка.
– Зачем вы меня… – Лера хотела сказать «выкрали», но потом поняла, что это слово может обидеть человека, который, похоже, не хотел ей зла. По крайней мере сейчас.
– Что? Привели сюда? – спросил Марк, который как раз намазывал маслом белый хлеб. И первое, и второе Лера не видела уже много месяцев. Она даже не заметила, как у нее потекли слюнки. Всего же на столе было больше двух десятков тарелок. До конца их она не могла сосчитать даже с помощью таблицы умножения. Особенно – с помощью нее.
– Да, – кивнула Лера, развернув конфету. Шоколадная. «Аленка». Ум-м, она такие обожала. Сразу сунула в рот.
– Слушай, я ничего не имею против, чтобы ты ела конфеты, – прожевывая бутерброд, сказал Марк, – но мне кажется, что детям нужно сначала поесть что-нибудь сытное, а только потом браться за сладости.
– Да, хорошо, – ответила Лера, положив половинку конфеты на стол.
– Да я не про эту… Эту-то ешь, раз уж взяла.… Просто говорю, что надо сначала нормально поесть, а потом запихивать в себя конфеты, – промычал Марк. – Но! Знаешь что?
– Что? – не поняла Лера.
– А то, что все эти надоедливые правила будут действовать только в этом мире. Это только здесь, в этом несовершенном пространстве множества вселенных, могут быть такие глупые неприятности от того, что ты сжевал сладкую конфетку. Кариес, например. Когда придет Он… – Тут Марк сделал паузу, проглатывая кусок. Глаза его при этом блаженно зажмурились, – то все будет по-другому.
– Это как? – спросила Лера.
– А так, все девочки, и маленькие, и большие, смогут есть конфеты. В любом количестве. И у них не будет никакого кариеса! Не будут болеть зубы. И ни в чем недостатка не будет. Никто не будет голодать. Не нужно будет горбатиться на чинуш, которые подмяли под себя все жизненное пространство. Они ведь только и делали, что эксплуатировали нас все эти годы. Драли три шкуры, а сами при этом зарабатывали все больше и больше. Но в один момент я прозрел…
Лера увидела, как сверкнули глаза байкера, и невольно отвела взгляд.
– Ой, прости! – Марк понял, что перегнул палку. – Что-то я все о взрослых вещах. Тебе это наверняка не интересно. Тебе же надо знать только то, что в этом новом мире всего будет вдоволь. Как вот на этом столе. – Марк обвел рукой блюда. – Ешь что хочешь, сколько хочешь. Наслаждайся жизнью! И все люди будут счастливы. Очень скоро…
В этот момент дверь скрипнула. На пороге появился встревоженный Антон, принеся с собой запах тухлой рыбы.
– Владыка…
– Я же сказал: не мешать нам.
Помощник потупил голову:
– Я знаю, Владыка, но у нас просто кончились… – Тут Антон увидел Леру и осекся.
Марк посмотрел сначала на него, а потом на девочку. Быстро вытер губы полотенцем, лежавшим возле столовых приборов. Чистые полотенца… Таких Лера тоже давно не видела. Сейчас, правда, на полотенце Марка были хлебные крошки. Ей казалось, что идеально белый цвет теперь навсегда испорчен.
– Кончились?! Так найди новых! – вспыхнул Марк. – Или тебя нужно всему учить?
Байкер встал, подошел к углу комнаты. Вернулся оттуда с винтовкой.
– На-а, – сказал он, давая Антону оружие. – Сегодня мне некогда решать проблемы. Раз уж Андрей занят, займись ты. Пастве нужно поесть – нельзя, чтобы они голодали, ты же понимаешь…
Антон поднял испуганные глаза. Марк быстрым движением руки развернул его к выходу.
– Если их станет меньше – не страшно, ты же понимаешь, не маленький уже. Каждый день приходят новые. Но голодных быть не должно!
– Дядь Валера? – вдруг спросил Антон.
Лера не понимала, о чем они говорят. Но они точно упомянули старика, который не хотел с ней здороваться.
– Можно, – коротко ответил Марк и вытолкнул помощника за дверь. За ней слышалось недовольное роптание. – И чтобы тихо там! Услышу хоть звук – три шкуры спущу. Ты меня знаешь!
– Да, Владыка, – Антон трясущимися руками перехватил винтовку и вышел за дверь. Марк поспешил ее захлопнуть.
– Так о чем это мы?! – Он крякнул. – Ах, да….
– С дедушкой что-то не так? – вдруг спросила Лера.
Марк застыл на секунду.
– С ним… с ним все в порядке, я же говорю. Надо было решить вопросы с пропитанием, – сказал он, подсовывая Лере гречку с тушенкой. Она такую любила. – Ты лучше ешь. Сегодня все поедят. Никто не останется голодным…
Лера хотела задать еще вопрос, но Марк продолжал: – Помнишь, я тебе обещал рассказать, где мы познакомились?
Девочка тут же забыла про старика, ведь байкер говорил про тайну. В книге «39 ключей», которую они читали вместе с папой, тоже было много загадок, которые героям нужно было разгадывать, чтобы дойти до финала.
Она кивнула. Марк улыбнулся.
– Так вот… – начал он, как вдруг издалека донесся приглушенный хлопок, будто взорвали хлопушку. И, кажется, кто-то стонал, но недолго.
– Да-а… так вот, я тебе обещал рассказать, – продолжил Марк как ни в чем не бывало. – Ты готова слушать?
– Я? Да! – сказала Лера, уплетая гречку. Хлопок ее, конечно, интересовал. Что за хлопушки тут могли взрывать? И вроде бы еще не Новый год. Да и мог ли его кто-то сейчас праздновать? Сейчас вряд ли кто-то будет дарить другу друг подарки. Да и Деда Мороза не дождаться – через Периметр его вряд ли пропустят.
«Только если тот человек с картины, что вместо Иисуса, ему не поможет», – подумала Лера. Ей эта мысль показалась интересной. А что, если и правда человек в противогазе и рясе вдруг встретит Деда Мороза и проведет его до города?
То-то было бы здорово!
– Так вот, было это два года назад. Я тогда служил в другой церкви, – сказал Марк, – той, что на Дерендяева…
Лера слушала его и вспоминала.
22– Бабушка, он на меня плохо смотрит! – сказала девочка, стоя перед иконой. На ней был изображен мужчина в терновом венке, но это не был Иисус. Это точно. Того она помнила – он был на лицо добрее, а еще у него были усы и борода. А у этого нет.
– «Плохо»? – встрепенулась бабушка Шура. – Как это?
– Так, – сказала Лера и замолчала. Это и так должно было все объяснить. Плохо смотрит – что тут непонятного?!
– Это же святой Марк. Он жил, когда нас еще в живых никого не было. Имя у него такое же, как у и нашего митрополита, между прочим. А наш митрополит, он знаешь какой? У-у-у, какой! – Бабушка надула грудь, выдыхая воздух. Видимо, это «у-у-у» тоже должно было объяснить девочке, почему стоят тут почти два часа, когда ей хочется в туалет, и очень сильно! Бабушка же сказала, что «на службе не положено» ссать. Типа кончится – тогда можно сходить в туалет. Но Лера уже знала, что не вытерпит.
– Бабушка, он мне не нравится… – прошептала Лера.
Баба Шура зашикала на нее, попутно оглядываясь по сторонам. К ним уже повернулись две женщины, неодобрительно качая головами, но Лере было все равно – она хотела по нужде. А ее заставили молиться человеку, который на нее смотрел так, словно хотел проглотить целиком. Без остатка.
У него были черные кучерявые волосы и хищные, как у акулы, черты лица. Он едва заметно улыбался, но Лера видела большие зубы, напоминавшие собачьи клыки. Вот-вот – и изо рта потечет слюна.
– Бабушка, мне страшно!
– Ну вот, заладила. Страшный да страшный, ну, не красавец, и что с того?! Он же святой! Ему не надо быть красивым. Он принял за тебя и меня наши грехи, понимаешь?
Лера не понимала. Нет, решительно ничего не понимала. То есть если она сегодня взяла мамину иглу для валяния и не вернула на место, то вот этот дядя взял на себя эту провинность? Тогда пусть придет к маме и скажет, что это он взял иглу, а Лера нисколечко не виновата! Тем более эта игла была очень нужна ей. Она тоже собиралась валять. Пингвинчика. Она, конечно, вернет маме иглу, но… как-нибудь потом. Когда та забудет о пропаже. А сначала попробует повалять сама, потому что мама ей не давала, боясь, что девочка уколется.
– Бабу-уш, – застонала Лера, не в силах сдерживаться. Ей казалось, что еще немного, и у нее по ноге потечет теплая жидкость. – Я хочу в туалет. Сейчас!
– Нет, стой! – рявкнула баба Шура. Она была доброй, но иногда ее лучше было не злить. Особенно когда дело доходило до веры в бога. Здесь даже папа ей обычно не перечил – знал, что бесполезно. Она могла так все обставить, что он потом месяц с ней не разговаривал. «Все из-за вашего бога», – кряхтел папа, но все равно в итоге мирился с бабой Шурой. Все же она была его матерью, а маму любят. Любую.
Баба Шура дернула Леру к себе, и девочка снова увидела перед собой глаза мужчины на иконе. Они, казалось, говорили: да, сейчас ты описаешься, девочка, совсем как маленькая. Как тогда, в детском саду, помнишь?! Все смеялись, увидев пятно на твоих колготках. Помнишь, да?! Это было так смешно!
Лере показалось, что клыки стали больше. Мужчина улыбался. Он смеялся над ней!
– Не-е-ет! – закричала Лера. Очень громко и протяжно. Ей казалось, что порыв ветра пролетел мимо нее, когда она закрыла глаза.
Ш-ша-а-а! Открыв глаза, она увидела, что свечки под иконой почему-то потухли. Хотя еще до того, как она закрывала глаза, они горели.
Все обернулись к ней. Даже поп, который читал проповедь.
– Зачем ты меня позоришь-то? – Баба Шура встряхнула девочку. – И так как нехристи себя ведем, ей-богу!
И она потащила ее к выходу. Вдруг у них на пути оказался поп. Лера не сразу сообразила, что тот был похож на страшного мужчину с иконы. Открыла рот.
– И почему мы кричим в храме Господнем? – спросил священник.
Лера не знала, что ответить. Ей казалось, что мужчина с портрета ожил и пришел забрать ее. А еще моча подпирала. Еще минутка – и она не сможет больше терпеть.
– Владыка, она… это моя внучка… она не хотела… подводит меня, ей-богу! Мы лучше пойдем, – сказала баба Шура, намереваясь тащить ее дальше к выходу.
Священник посмотрел сначала на Леру, потом на потухшие свечки под иконой. В уголках губ мелькнула едва заметная улыбка.
– Не стоит ругать за это девочку, – вдруг сказал митрополит. – Идите домой. Идите с Богом! Придет время, и она сама придет в храм Господень. Всему свое время!
И только сейчас Лера поняла, что если приклеить этому священнику крашеную бороду и добавить морщинок, надеть кожаный жилет и штаны, то он вполне сойдет за…
Да! Это был тот самый байкер, у которого она сейчас обедала. Это был Марк.
23– Это были вы тогда? – спросила Лера у Марка. Глаза у того были широко открыты. Казалось, в них можно было утонуть. Словно колодец, дна которого не видно.
– Да, именно тогда я тебя и увидел первый раз.
– Вы сказали, что я должна была вернуться. – Лера положила ложку в сторону. Кусок уже не лез в горло.
– Да, я знал, что рано или поздно ты придешь.
– Почему? Откуда вы это знали?
– Откуда? Все очень просто. Это все… все, что происходит, уже было записано в одной важной книге.
– Все?! – переспросила девочка.
– Да. И то, что Зона вдруг начнет расширяться. И то, что монстры явятся в наш город. Все это. И даже ты…
– Даже я? – Девочка смотрела на Марка, который казался ей подобием Деда Мороза. Он не творил чудеса, но он о них рассказывал.
– Даже ты…
– Я была в книге?
– Да, ты была в книге. И я тебе ее покажу. Ты ведь хочешь взглянуть на нее?
Лера встрепенулась. Конечно же, она этого хотела! Даже больше, чем найти папу и маму, даже больше, чем кушать. Внезапно она поняла, что все ее желания исчезли. Осталось одно-единственное – заглянуть в книгу.
– Да, пойдем и посмотрим! – сказал Марк, подавая ей руку.
В это время за дверью раздалось рычание, а потом хруст – будто кто-то ломал ветки для костра.
– Что это? – не поняла девочка.
– Неважно, – ответил Марк. И она поняла, что действительно все сейчас неважно, кроме одного. Кроме удивительной книги.
Марк нажал что-то в книжном шкафу, который стоял за столом. Раздалось шипение – и часть книг поехала в сторону, открывая темный провал. Лестница вела в темноту.
– Ты хочешь посмотреть? Так давай же посмотрим! – улыбнулся Марк, сопровождая ее к двери, как король принцессу на балу.
Гречка так и осталась недоеденной.
Часть вторая
Эвентрация реальности
[2]
1– Мутанты ушли?
– Ушли.
– Проверь!
– Да ушли, говорю! Чисто.
– Ладно.
– Лелик, ты как?
– Нормально, – голос парня звучал сдавленно.
– Поднимите этого.
Рухнувшего без сознания незнакомца подняли и привели в чувство – просто отхлестали по щекам.
– Я нормально… нормально… – забормотал тот.
– Чего упал? Плохо? Болеешь? Эпилептик? – с пристрастием начал допытывать Клим.
– Нет, просто слабость еще. Ранен был, сейчас уже лучше.
– Ты кто такой? – спросил Клим у незнакомца.
Видок у мужчины был еще тот. Весь оборванный, одежда в крови, глаза навыкате, дикие. Сумасшедший? Климу попадались раньше такие. Парни из соседней бригады говорили, что психоневрологический диспансер одним из первых, когда Зона расширилась до границ города, оставили без присмотра. Вот психи оттуда и побежали. Да только суровая зима в первые же дни проредила больных, а этот, видимо, выжил.
– Кто такой? – повторил вопрос Клим.
– Я… – произнес мужчина и вдруг задумался, немигающим взглядом уставившись на оружие. А потом, словно проснувшись, встрепенулся, рванулся к Климу. – Вы должны мне помочь!
– Стоять! – крикнул Саня, наводя автомат на безумца.
– Без глупостей, – мягко произнес Клим.
Мужчина замешкался, увидев наставленное на него дуло, потом улыбнулся.
– Вы неправильно поняли. Я не хотел…
– А ну стой на месте! – Саня вновь пригрозил автоматом. – И руки вверх! Это что у тебя? Небось, гранатомет какой-то? Положил аккуратно на пол и толкнул мне. Вот так. Хм, и вправду труба пылесоса. Клим, он больной по ходу какой-то.
– Я не больной…
– Не дергайся! Клим, что скажешь?
– Ты помощи просил? – спросил Клим, внимательно глядя на парня. – Чего хотел?
– Мою дочь похитили… Меня едва не убили… я выжил… мне бы… – сбивчиво начал пояснять тот.
– Ладно, потом расскажешь, на базе, – произнес Клим, оглядывая помещение на наличие спрятавшихся мутантов.
– Что?! – вытянулся в лице Санька. – Ты его на базу собрался тащить?!
– А почему нет? Он – человек. Ему нужна помощь. Добровольный Союз помогает всем, кто просит помощи.
– Да он же…
– Какой?
– Ладно. Забудь, – нехотя согласился Санька. Глянул на Лелика, бледного как привидение, вновь спросил: – Ты как?
– Нормально, – кивнул тот, вытирая пот со лба и поправляя съехавшую на макушку шапку. – Я бы их уложил, не успел просто.
Санька хмыкнул.
– Че ты лыбишься? – наградив парня колючим взглядом, прошипел Лелик.
– Уложил бы их? – не скрывая усмешки, спросил тот.
– Да! А ты хочешь проверить?
– Так, хватит препираться, – поняв, к чему может привести спор, произнес Клим. Разлад в команде на боевом задании ему совсем ни к чему. – Мы сюда за информацией пришли. Вот и давайте добывать ее. Санька, на тебе – оборвыш.
Клим кивнул на незнакомца.
– А чего сразу я?
– Отставить разговорчики! – рявкнул Клим и, повернувшись к парню, спросил: – Тебя, кстати, как зовут?
– Максим.
– Хорошо, Максим. Я – Клим. Это – Саня. Это – Лелик. Мы из Добровольного Союза Обороны. Тебя не тронем.
– Думаю, ему пофиг на наши благие намерения, – с сарказмом заметил Санька. – Он на мутанта с голыми руками, то есть с пылесосом, пошел, а мы ему вообще не начальники. Совсем отмороженный!
– Кстати, что это сейчас было? – спросил Клим, пристально глядя на Максима. – Говорил, что твоя дрессура. Ты с мутантами общаться умеешь?
– Общаться – это… громко сказано. Но тот вожак, кажется, меня понимал. И… не дал умереть, – старательно подбирая нужные слова, ответил Максим.
– Очень интересно, – нахмурился Клим. – Ладно, в лагере все подробнее обсудим. Ты держись нас, у нас тут кое-какое задание есть, нужно книги и документы по Зоне собрать, поэтому немного еще тут задержимся.
– Я знаю, где вам искать надо, – вдруг просиял Максим.
– Что?
– Ну, вы же сказали, что по Зоне нужны документы?
– Верно.
– Вы их в читальном зале не найдете.
– Откуда такая уверенность? – хмыкнул Санька. – Библиотекарь, что ли?
– Нет, но мой дед по отцовской линии работал здесь, правда, давно.
– И где же нам искать?
– В основном и читальном залах ничего не найдете. Тема слишком узкая, мало кто обращается, поэтому место выбрали подальше – ее надо искать в отдельной архивной комнате.
– Где она находится, знаешь? – спросил Клим.
– Знаю, – кивнул Максим.
– Тогда веди.
– Отведу, без проблем, только и вы мне помогите.
– Что ты хочешь?
– Помогите дочь вернуть.
– Ладно, – после некоторых раздумий произнес Клим. У него уже появились кое-какие мысли насчет незнакомца, только вот делиться с остальными он ими не спешил.
– Клим, братишка, ты чего? – шепнул Лелик. – У нас приказ от Ямина был же. А мы не тем занимаемся.
– Тем, – жестко ответил парень, с прищуром посмотрев на товарища. – Нам помогать надо людям, а не мимо проходить. У него дочь похитили, а ты хочешь в игнор его отправить? И чем ты лучше этих бандитов?
– Нет, я не в игнор, я просто… – растерялся Лелик.
– Никто не говорит, что мы прямо сейчас все бросим и будем дочь его искать. Поможем, но позже. Сначала одно дело сделаем, потом выясним на базе все обстоятельства случившегося, дальше по ситуации будем действовать.
– Хорошо, – покорно опустив голову, произнес Лелик.
– Ладно, Максим, веди нас, – обратился Клим к мужчине.
Тот огляделся, словно что-то вспоминая, потом махнул рукой.
– Сюда! Давно просто не был. Здесь должен быть проход для персонала. Ага, вот он.
– Постой. – Клим остановил парня. – Сначала мы. Проверить надо, на всякий случай. Лелик, глянь.
Быстро осмотрев коридор и убедившись, что он чист, проследовали дальше. Максим вывел группу к небольшой площадке, у дальней стены которой виднелась винтовая лестница вниз.
– Это архив, – пояснил парень, глядя на остальных.
– Там документы? – спросил Клим, с сомнением поглядывая на лестницу. Доверия она не внушала. Электричества давно нет, поэтому внизу наверняка темно. А темень очень любят мутанты и разные аномалии. Есть риск.
– Там, – подтвердил мужчина и пошел вперед.
– Нет, – остановил его командир группы. – Все не пойдем. Разделимся. Сначала спущусь я и Санька. Если все в порядке – следом пойдут ученые. Лелик, ты останешься с Максимом тут. Для подстраховки, если нам помощь понадобится, или тут, наверху, какая-то опасность вдруг возникнет.
Лелик спорить не стал и быстро согласился. Макс же напротив, возразил:
– Я тоже с вами. Архив очень большой, вы не найдете так сразу нужную информацию. А дед, когда меня после школы забирал, иногда брал к себе на работу. Я этот архив как свои пять пальцев знаю – облазил вдоль и поперек.
– Хорошо, – согласился Клим. – Пошли.
2Лестница была крутой, неудобной, спускаться пришлось по одному. Ступеньки были измазаны чем-то липким, черным, и Клим, первым начавший спуск, едва не поскользнулся, в последний момент успев схватиться за перила.
– Твою мать! Осторожнее будьте, тут все в дерьме каком-то!
В архиве было темно, пахло плесенью, затхлостью и гнилью. Судя по эху, разлетающемуся далеко вперед, помещение было огромным.
– Фонарик у тебя? – спросил Клим у спустившегося Саньки.
– Сейчас, подожди.
Яркий луч света пробил темноту, открывая жуткую картину. Стеллажи с папками, документами, книгами были опрокинуты, прямо посреди комнаты лежал обглоданный скелет то ли собаки, то ли мутанта. В останках копошились черви.
– Будь внимательнее, возможно, тут остались те, кто сожрал этого, – шепнул Клим, поднимая оружие.
Саня кивнул.
– Посвети сюда! Проверю.
Беглый осмотр помещения не выявил ничего подозрительного, что могло бы представлять опасность.
– Чисто, – крикнул Клим остальным.
Вторая группа спустилась быстро, рассредоточившись у лестницы.
– Ну и бардак! – вздохнул Максим, оглядывая комнату.
– Куда теперь? – хмуро спросил Клим.
– Надо найти картотеку. Она справа стояла. – Максим осмотрелся, кивнул головой. – Вот она валяется. Что вас конкретно интересует?
Клим вопросительно посмотрел на ученых.
– Информация про Зону, – пояснил Борис, выйдя вперед. – Все, что есть: исследования, научные статьи, статистические данные. В особенности статистические данные.
– Понял, – кивнул Максим и принялся ковыряться среди разбросанных карточек.
– Саня, посвети ему!
– Чего так долго ковыряешься? – пробурчал Саня, подойдя к Максиму.
– Нет так все быстро, карточки перемешались. Хорошо, что еще не отсырело все, а то разлеплять бы пришлось.
– Ну, скоро там? – едва сдерживая раздражение, спросил Саня.
– Почти все, – ответил Максим, собирая в охапку нужные карточки и рассматривая каждую под лучом света. – Нам нужен стеллаж 4-ЗН, 5-ЗН и 17-ЗП.
– Где они? – спросил Клим, поглядывая на валяющиеся на полу металлические полки.
– Должны быть в самом конце комнаты, возможно, вон там. – Макс поднялся с корточек, прошел вглубь.
– Ну, чего встали? – спросил Клим у товарищей. – Берем рюкзаки – и за ним. Будем макулатуру грузить. Борис, ты тоже со своими коллегами в стороне не стой. Общее дело делаем. Ноги в руки – и вперед.
Группа, обходя скелет, прошла к дальней стене.
– Тут все в плесени! – выдохнул Борис, брезгливо пиная одну из папок.
– А ты что хотел? Зима, отопления нет, присмотра за библиотекой тоже, – вздохнул другой ученый.
– Меньше разговоров – больше дела! – теряя терпение, произнес Клим. – Максим, что брать?
– Вот нужные материалы, – сказал тот, доставая из завалов папки и книги.
– Утащим все за раз? – с сомнением спросил Клим, поглядывая на быстро растущую груду бумаги перед ногами. Поднял одну из них, стряхнул пыль и, убедившись, что никто не видит, сунул за пазуху.
– Надо утащить, – ответил Санька. – Второй раз я сюда уж точно не пойду!
– Я тоже не пойду, – согласился с ним товарищ. И прикрикнул на ученых: – Ну, чего встали? Пакуйте в рюкзаки!
Через час, измазанные с ног до головы грязью, первые за несколько недель посетители библиотеки собрали необходимые бумаги и выдвинулись обратно в лагерь. Центральную улицу прошли без происшествий, а вот на Кленовой пришлось задержаться – повстречался небольшой дикий пес. Напугав его короткой очередью в воздух, группа продолжила движение. К обеду вернулись в лагерь.
Там их уже встречал Сергей Андреевич, нервно переминаясь с ноги на ногу и заламывая пальцы.
– Как дела? Все нормально? Без происшествий? – едва группа вошла в дежурку, набросился он с расспросами.
– Нормально!
– Никого не повстречали? Я имею в виду мутантов? Или, может, бандитов, мародеров?
– А тебе-то чего вдруг забота о нас? – резко повернулся Клим.
– Да я просто, вдруг чего, я так, – заикаясь, ответил Сергей Андреевич и поспешил выйти из комнаты.
– Странный он какой-то в последнее время, – произнес Лелик, провожая помощника майора взглядом.
– Это нервное, – поспешил ответить Санька. – Ну что, надо Ямину докладывать об успешно проведенной операции.
– Доложу, – хмуро сказал Клим. Кивнул ученым: – Пока здесь оставьте сумки. Надо будет хоть какую-то дезинфекцию провести. Да и самим помыться – мало ли.
Повернулся к Максиму.
– Тоже тут пока посиди. Про тебя доложу начальнику, дальше решим, что делать. Лелик, выдай всем по тряпке – для обработки. И хлорки с водой принеси.
– А чего сразу я-то? Вон, Санька у нас спец по тряпкам, у него на складе всякого такого полно.
– У меня только одежда!
Клим не стал слушать препирательства друзей и вышел из дежурки.
3– Климушка!
В кабинете Ямина было накурено, темно, жалюзи закрыты – верный признак того, что шеф о чем-то напряженно размышлял.
– Вадим Петрович… – начал Клим.
– Да ты присаживайся, в ногах правды нет. Говори без официоза – как сходили, какие новости?
Парень сел на краешек скрипучего стула, доложил:
– Сходили нормально, документы необходимые добыли.
– Молодцы! – воскликнул Ямин. Но ни в голосе, ни в глазах радости не ощущалось. Шеф был сильно чем-то озабочен. – Что там ученые, сильно в шоке от прогулки?
– Кипиш сначала был, потом быстро освоились. Сейчас в дежурке, санобработку проходят.
– Понятно. Ты их там не сильно прессуй. Они люди знания, с ними помягче надо, поделикатнее. Устрой их где-нибудь в тихом уголке, пусть сидят, бумажки листают. И им спокойнее – при деле, и нам, возможно, что выгорит какая-нибудь информация.
– Понял.
– У тебя все, Климушка?
– Не совсем. В библиотеке стычка небольшая произошла, с мутантами. Нам парень один помог, Максимом представился. Один из выживших. У него дочь украли. Просил помощи.
– Что за парень? Не крот?
– Вроде нормальный, не отошел только еще от шока, и немного, кажется, того, мозгами повернулся. Говорит, что может с монстрами общий язык находить.
– Знакомая история, – невесело усмехнулся Ямин. – Была недели три назад одна тоже, с аномалиями якобы говорящая. Ходила по улицам, орала. Да в «огниво» и зашла, один скелет обожженный от нее остался. У каждого разный порог терпимости, Клим. Кому-то и мутанты трехметровые – один смех, а кто-то от вида крови начинает ехать умом. А тут все-таки такое дело, Зона эта, будь она неладна! У кого угодно временное помутнение может случиться. Налей ему чайку горячего, спирту немного дай, только чуток, без излишеств, чтобы согреться, накорми. Он и успокоится. А потом про дочь узнай. Кто, что, когда. Мне кажется, я знаю, чьих это рук дело.
– Чьих? – не сдержался Клим.
Ямин долго и пристально смотрел на парня. Вздохнул.
– Климушка, тут такие дела творятся нынче. Брожение умов какое-то, ей-богу!
– Переметнуться предлагают? – как бы невзначай спросил парень.
– И к тебе подходили?
Клим кивнул.
– Кто? – Ямин аж привстал со стула.
– Сергей Андреевич.
– Вот ведь бацилла! Я его к ногтю, падлу такую!
– Вадим Петрович, вы не нервничайте только. Разрешите мне это дело довести до конца? Я выйду на всех людей. Им одним, я думаю, дело не ограничивается. Кто-то должен еще и с самими бандитами контактировать. Узнаю все фамилии, а потом уже и… в общем, как прикажете, так и поступим.
– Ладно, – после некоторого размышления ответил Ямин. – Проследи за ним, только осторожнее, чтобы ни о чем не догадалась крыса эта тыловая!
– А с дочкой новенького как быть?
Ямин вздохнул. Закурил. Долго смолил, пока огонек не дошел почти до самого фильтра. Произнес:
– Ее уже не спасти.
4Возвращался Клим от Ямина чернее тучи. Настроение было такое, что хотелось кому-нибудь врезать. Прежде всего из-за разговора с шефом. Ямин сказал, что девочку не спасти – бандиты из ДК энергетиков уже давно начали промышлять каннибализмом. А Клим не смог согласиться с шефом и откинуть мысль о спасении ребенка. Наоборот, вдруг в первый раз испытал к Ямину какое-то острое чувство неприязни. Нельзя так просто отказаться от людей, отвернуться, закрыться у себя в кабинете и думать о других вещах. Бандиты из Дома культуры энергетиков были больными на всю голову ребятами, и шанс, что девочка до сих пор жива, очень мал. Но даже если есть хоть одна возможность из миллиона, Клим не мог от нее отказаться. Пусть это будет стоить ему многого.
Вдруг стало понятно, почему в добровольческом Союзе возникли мысли о примыкании к бандитам. Ямин и в самом деле думает не о том. Неужели стал старый?
От этих мыслей Климу вдруг стало страшно. И стыдно.
«Вадим Петрович ведь спас меня когда-то, к себе забрал. А теперь я про него всякие гадости думаю».
От этого и было паршиво. Но и послушаться совета Ямина он тоже не мог.
За невеселыми думами Клим пришел к пятому сектору. Оглянулся, словно был тут впервые, выплывая из вороха серых мыслей. Глянул на двери жилых помещений. Пятая комната. Тут Сергей Андреевич живет, тот самый, который ему смутно намекал на переход к бандитам.
«А ведь это хорошая идея!» – вдруг подумал Клим.
Конечно, не взаправду к каннибалам примкнуть, а только чтобы проникнуть к ним на базу. А там уже удастся выяснить, что с девочкой. Рискованно, конечно, но риск – дело благородное. Попытаться стоит. Тем более с этой пропажей дело было нечисто. Чувствовался во всем этом почерк одного человека…
«Но это еще нужно проверить!» – рассудил Клим и постучал в дверь.
– Кто там? – раздался испуганный голос.
– Клим. Сергей Андреевич, я это…
Дверь резко распахнулась. На пороге возник хозяин квартиры, уставший, невыспавшийся, нервный.
– Клим? – спросил он, слепо вглядываясь в полумрак коридора. – Один? Заходи!
Внутри было темно, в дальнем углу стояла незаправленная постель, возле нее, прямо на полу, переполненная пепельница.
– У меня тут небольшой беспорядок, – начал оправдываться Сергей Андреевич. – А ты, собственно, по какому поводу? Случилось чего?
– Я, это… по поводу нашего разговора. Ну, помните?
– Да ты не забивай голову пустословием моим! – усмехнулся хозяин комнаты, начав вдруг нервно и нещадно теребить подол халата. – Это я так, с недосыпу, взбрело в голову чего-то. Пустяки какие-то.
– Нет, не пустяки, – сказал Клим. – Я тут подумал серьезно над вашими словами и согласен. Ситуация совсем плохая, хуже некуда. Ямин не справляется со своими обязанностями.
Сергей Андреевич прекратил теребить халат, прошел вглубь комнаты, сел на кровать.
– Правда так считаешь?
– Да. Считаю. Надо примыкать, пока не стало поздно, к более сильной команде. Понимаете, о чем я?
– Понимаю, – кивнул тот. Спросил: – Ты, говорят, с ребятами в рейд ходил?
– Да, – кивнул парень.
– Нашли чего-нибудь интересного?
– Пока не знаю, ученые наши сидят сейчас, листают бумажки. Макулатуры много, читать – не перечитать. Так что насчет моего дела?
– Клим, – вздохнул Сергей Андреевич. – Это ведь не так просто, сам понимаешь. Очень рискованно.
– Думаете, что я от Ямина? – улыбнулся Клим.
– Да, – честно признался тот. – Я под старость лет не хочу шкурой рисковать. Но и тут оставаться тоже нет никакого желания. А там, – он неопределенно кивнул в сторону окна, – там нормальная жизнь. Да, ходят всякие слухи, но это вранье. Дескать, каннибализм у них там. Чушь! Они верующие ребята, не без этого. Но так даже лучше. Вера спасает. А вот это вот все, эти армейские порядки, которые внедрил Ямин, точно до добра не доведут. Поэтому я и хочу уходить.
– Меня возьмете с собой?
Сергей Андреевич долго и пристально глядел на парня, ничего не говоря.
– Я, признаться, не один хочу свалить, – не в силах выносить гнетущего молчания, произнес Клим.
– Правда? – оживился хозяин комнаты.
– Да. Мы когда в рейд ходили, одного выжившего подобрали – он тоже шел вроде как к энергетикам, да заблудился чуток. Могу и его взять.
– Да, было бы здорово! – обрадовался Сергей Андреевич. – Чем больше нас будет, тем лучше. Вместе не пропадем. И отбиться сможем в случае погони.
Последнюю фразу он сказал с нажимом.
– Погони не будет, – твердо произнес Клим.
– Почему так считаешь?
– Уходить будем ночью. Я знаю всех ребят, кто будет на дежурстве. Организую все чисто и гладко. Но надо уходить уже сегодня.
– Сегодня?! – вытянулся в лице Сергей Андреевич.
– Да, – не терпящим возражений тоном произнес Клим. – Сегодня. Завтра будет другая смена, там много новеньких, могут сдать, да и подчиняются они другим людям. А послезавтра очередной рейд, там вообще никакой возможности не будет, общую мобилизацию объявят.
– Хорошо, – после некоторого раздумья ответил собеседник. – Сегодня. А этот, которого вы нашли? Ну, выживший который? Он надежный?
– Да, он не подведет, – отвел глаза в сторону Клим.
– Это хорошо, – кивнул Сергей Андреевич. – А оружие?
– Я возьму. Нас там, кстати, не покрошат без суда и следствия?
– Ну что вы! Я же буду с вами. Я уже долго с ними общаюсь, – произнес Сергей Андреевич и вдруг, поняв, что сболтнул лишнего, прикусил язык.
– Да вы не переживайте, – усмехнулся Клим. – Я же на вашей стороне. У нас теперь с вами одна дорога.
– Верно. Одна. И с нее уже не свернуть, Клим.
5– А тут страшно… – сказала Лера, когда они спускались по ступенькам. Ступеньки были из старых кирпичей, которые крошились под ногами. Стены были влажными: земля впитывала в себя все, что на нее проливается из тучек, – это девочка уже знала, поэтому не особо удивилась.
– Страшно, потому что темно… – сказал Марк, доставая из кармана зажигалку. Чиркнул – загорелся тусклый свет, осветивший лестницу, которая круто шла вниз.
– Что это? – спросила Лера. Ей казалось, что она очутилась в мультике, в котором вместо главной героини – она сама. Она, конечно, хотела быть на месте принцессы Эльзы из «Холодного сердца», но вот только приключения в реальности могут быть и опасными. Это ее папа все время говорил.
«Папа!»
Зажигалка в руке Марка дрогнула.
– Ты хотела знать про книгу? – вдруг спросил он.
– Да, и про книгу. И про это место.
– Да, понимаю. – Марк шел первым, держа девочку за руку. Та вцепилась в нее, потому что лестница была очень крутой. Лера все боялась, что кирпичи под ногами могут раскрошиться настолько, что она оступится и полетит вниз.
– Это место я нашел очень давно, только никому про него не рассказывал. Собственно, еще до тех пор, как я начал служить в этой церкви. Прежний митрополит посвятил меня в тайну. Правда, он был не способен ее понять. Он говорил, что «все в руках Господа», но я так не думаю. Факты говорят об обратном.
– Вы говорите не как священник, – заметила Лера, успевая поглядывать под ноги.
– Священник, только не совсем обычный. Я очистился. Мой разум прозрел, а вера стала сильнее. Но я знаю: для того, чтобы появилось в реальности то, что в Библии называют раем, причем – для всех, нужно пройти через боль и страдания. Я вот много страдал, прежде чем прийти к пониманию смысла…
– Вы страдали? Как?
– Ты знаешь, мне еще пять лет назад поставили диагноз рак. И он очень быстро прогрессировал. Пошли метастазы. Врачи сказали, что надо готовиться к худшему. Тогда я начал очень много молиться. Целыми днями, а потом и неделями. Просил Господа, чтобы он простил меня и даровал исцеление. Потому что я не хотел умирать. Нет, я не хотел. У меня же есть… – тут Марк осекся.
– Что есть?
– Чуть позже об этом, – пробурчал он. – Так вот, Господь меня услышал. Он дал мне знание.
– Какое знание? – Лера чувствовала тяжесть внизу живота. Все эти взрослые разговоры действовали на нее обычным образом – ей сразу хотелось в туалет. Но сейчас точно нельзя было говорить об этом.
– Знание о том, как все исправить. С этим миром не все ладно, твой папа тебе разве об этом не говорил?
Девочка покачала головой.
– Возможно, он просто подумал, что ты слишком мала, чтобы понять. Ну что ж, это его право. Но знаешь что? Я видел всю несправедливость этого мира. Мою прежнюю церковь, ее ведь снесли, ты в курсе?
– Как снесли? Почему?
– Она стояла на плывуне – это когда подземное озеро под зданием. Так сказали строители. Так сказали в мэрии. Они утверждали, что церковь угрожает безопасности людей. Моей паствы. И буквально через пару недель приехали экскаваторы, снесли ее, тогда это еще все по телевидению показывали…
– Почему? Почему они это сделали? – спросила Лера, и ей внезапно стало жаль священника. Не каждый день кто-то теряет место, где он привык находиться. Тем более – церковь. Она знала, сколько это все значило для бабы Шуры. Вот если ей запретить ходить в церковь, то она умерла бы быстрее. Намного быстрее.
– Я могу только предполагать, но знаешь что? Уже через несколько месяцев на этом же месте появился дом. Большой такой, в двадцать этажей, с подземной стоянкой.
– Там еще магазин внизу, – вспомнила Лера.
– Да, точно, ты разве забыла, что там раньше не было никакого дома, не было магазина?
– Забыла, – призналась Лера.
Марк напомнил:
– Три года… Всего-то три, а кажется, что все было в другой жизни. И тогда я понял, что этот мир несправедлив. Он ужасен. По отношению к тем людям, простым людям, которые его населяют. И даже прежний митрополит сказал мне, что «так будет лучше». Я ответил: «Хорошо!», понимая, что епархии выделили за это землю на другом конце города – она осталась от вертолетного училища. Но та земля, под моей церковью, была в самом центре города. Именно из-за нее все и произошло. Не было там никакого плывуна! Не было! Я и тогда в это не верил, и сейчас. А когда я увидел у прежнего митрополита новый джип, то понял, что он знал истинную причину событий.
– Он был заодно с этими… – Лера пыталась вспомнить нужное слово.
– Да, с чинушами. Он был заодно с ними… Епархия была несовершенной, она тоже нуждалась в очищении. И тогда я решил, что обязательно стану вместо него, займу место митрополита. А когда обрету церковную власть, то смогу сделать все, чтобы люди стали жить лучше. А когда я увидел книгу, то понял, что смогу помочь не только людям воцерковленным, а вообще всем, потому что…
– Почему?
– Метастазы ушли. Я исцелился! – ответил Марк, посмотрев на Леру. – Эта книга меня исцелила.
– Книга. Как она может исцелять?
– Она не может лечить или что-то в этом роде. Она показывает правду, а на организм это действует исцеляюще. Может, ты и сама в этом убедишься… – сказал он, подводя девочку к двери, обитой железом. – Ты готова?
Лера кивнула, хотя на самом деле была ни разу не готова. Ни капельки.
6Что-то должно было произойти. Что-то плохое. Я это чувствовал. Хотя с тех пор, как я попал на базу ДСО, все только и делали, что заботились обо мне. Меня определили в палату на втором этаже – тут были еще раненые… Много раненых. У кого-то не хватало руки, у кого-то ноги. Я понимал, что все это с ними сделали монстры, один из которых спас меня. От этого становилось как-то не по себе, будто я был виноват перед этими людьми.
Когда раненый на соседней кушетке, у которого отсутствовала часть скальпа, стонал, то мне казалось, что он смотрит на меня с упреком.
«Почему та псина не спасла меня? – казалось, упрекал меня доброволец. – Почему она выбрала тебя? Чем ты, тварь, это заслужил? ЧЕМ?»
Невидимый голос отдавался гулким эхом в голове, словно по ней били палкой. С каждым разом все сильнее и сильнее.
Но не только это было проблемой. Я это чувствовал, даже когда медсестра наклонялась надо мной, чтобы промыть раны. Она была хорошенькой. Не такой красивой, как моя Аня, но все-таки миловидной. Наверняка половина базы на нее засматривалась. Но даже у нее был шрам на щеке – монстр приложился так, что ей еще долго придется скрывать правую половину лица от мужчин. Это здесь, в палате с ранеными, она не стеснялась. Видимо, чувствовала себя среди своих.
Но я-то явно был здесь чужой.
– Вероника, – обратился я к медсестре. – Почему ваш Главный меня не хочет видеть?
– Что вы?! – Девушка наклонилась, чтобы обтереть мне лоб, на котором опять выступила испарина. – Он не не хочет. Просто он ждет, что вы немного поправитесь.
– Но вы не понимаете – у меня есть дочь. Ее похитили!
Веки девушки дрогнули.
– Да, я знаю, но я также знаю… как медик, что вам нужен покой. И пока не время двигаться. Лучше поспите, отдохните… А потом…
– Но у них моя дочь…
– У кого? У бандитов?
– Нет, у Мрака. Его люди. Они меня пытали. Они… черт! – Я не знал, как рассказать, что они пытались насадить меня на крест, словно мясо на шампур.
– У Мрака?! А я слышала, что она у бандитов. Они, конечно, плохие, но девочку не стали бы трогать. У них, знаете, есть внутренний кодекс чести. Иногда я им даже завидую… – она перешла на шепот. – Они могут быть беспощадны, чтобы выжить, но при этом не могут перешагнуть через границы кодекса. Нашей базе этого очень не хватает!
Я посмотрел на нее удивленно, не понимая, о чем она говорит. Похоже, тут был тот еще змеиный клубок. Но у меня сейчас более важная проблема: надо срочно поговорить с шефом, чтобы он снарядил людей идти спасать Лерочку.
– Вы поговорите с Главным. Как его зовут?
– Ямин. Подполковник Ямин, – сказала медсестра, едва заметно скривив губы.
– Поговорите с ним, пожалуйста. Расскажите ему про Мрака. Это очень важно. Они могут… могут успеть сделать что-то с моей дочерью. Нужно выходить немедленно. Прямо сейчас! – Я попытался подняться, но тут тело пронзила резкая, как разряд тока, боль.
– Я же говорила, что вам не стоит дергаться. Надо поправляться.
Посмотрел на рану соседа.
Черт, она же отвратительна! Это уже просто фарш какой-то, а не человек!
Шумно сглотнул.
– О-о, вы хотите пить, наверное?! – спросила Вероника. – Сейчас я вам принесу.
– Нет, вы не понимаете. Мне надо…
– Хорошо-хорошо, я схожу к нему. Прямо сейчас. Только не вставайте, хорошо?
Ее глаза, казалось, не врали. Я даже чуток успокоился, кивнул.
– Вот и отлично! Я скоро вернусь, – пообещала она, но так и не вернулась.
7Марк открыл дверь и подтолкнул девочку вперед. Она не сопротивлялась, очень уж тут было удивительно. Просторная пещера, в стенах выдолблены ямки, в которых стояли свечки. Много свечек.
– Они всегда горят? – спросила Лера.
– Да, Антон заботится об этом. Только он тут и бывает кроме меня.
Девочка попробовала сосчитать свечи, но их было, наверное, сотни, как лампочек в гирлянде на городской елке, а до ста она так и не научилась считать.
– Нравится? – спросил Марк. Он улыбался и казался таким добрым, что Лера невольно засомневалась – а права ли она была, что его подозревала? Да, он привез ее сюда силой, но, может, это для ее же блага? Взрослые часто так поступали – делали больно, чтобы потом стало хорошо.
«Только папы с мамой очень-очень не хватает».
Марк дернулся, как будто прикоснулся к горячей батарее.
– А вот и книга, взгляни, – сказал, возвращая улыбку на место, священник.
Лера ахнула. Для книги тут был специальный постамент. Золотой!
– Можно-можно? – спросила она, и когда Мрак кивнул, помчалась бегом к книге.
Возле постамента замерла. В тусклом свете свечей он смотрелся не просто красиво, а волшебно!
«А вдруг Марк и есть Дед Мороз?»
«Нет, он же живет в Великом Устюге, глупышка. Мы же с папой отправляли туда письмо».
«Да, я еще попросила, чтобы Зона остановилась!»
Но она не остановилась. Улыбка исчезла с лица Леры.
– Вы говорите, что тут все написано, что Зона расширится…
Марк уже был рядом и смотрел на нее с интересом.
– Да. Именно так. Это очень удивительная книга. Ты должна ее открыть, – настаивал он.
– Но я просила Деда Мороза, чтобы Зона не расширялась, чтобы… – Девочка замолчала. Лица родных промелькнули перед глазами. Папа и мама. Они целуются. Когда это было? В прошлом году или раньше?
– Да. И это не страшно на самом деле. Понимаешь, все, что происходит сейчас, – это все к лучшему. Это все приведет нас к новому миру, где все будет не так, как прежде. Я же тебе говорил. И все, кто нам дорог, они смогут вернуться.
– Даже мама? – спросила Лера.
Лицо Марка дрогнуло. И снова ей показалось, что оно напоминает гладь озера, в глубине которого водятся большие рыбы.
– Даже она… Все вернутся! И мы сможем жить счастливо. Не будет больше проблем. Все будет хо-ро-шо! Да хватит разговоров, открывай же скорее! – сказал Марк, но это было необязательно – Лера уже сама тянула руки к книге.
Ей хотелось быстрее узнать, как можно сделать так, чтобы мама вернулась. Чтобы они с папой повторили тот поцелуй, который она запомнила. Чтобы все было как раньше.
8На первом этаже раздались крики. Тут же загрохотал пулемет, прямо в здании, потом к нему подключились автоматы.
«Они зде-е-есь!» – заорал кто-то, а потом голос захлебнулся в крике. Забулькал.
Раненый на соседней кушетке был спокоен. Он лежал все так же, глядя невидящим глазом в потолок.
«Он же при смерти, даже не слышит, что происходит. Конечно же, он не волнуется, он и так одной ногой в могиле», – понял я.
А вот мне надо было уходить. Мне нельзя было умирать. Теперь я точно знал, что хочу: выжить и найти Леру. Вернуть ее любой ценой.
Крики стали громче. Вроде даже переместились на лестницу, но я мог и ошибаться. Сколько здесь было народу – в бывшей городской больнице? Может, человек пятьдесят-семьдесят, включая раненых. Еще и на улице пара десятков. Подступы к больнице, весь периметр забора, окружали пулеметы. На территории даже стоял один БТР. Но, видимо, все это не помогло – твари все равно как-то прорвались внутрь.
Но почему пулеметы внешнего периметра промолчали? Неужели охрана проморгала наступающих монстров? Такого просто быть не могло. Значит, твари нашли другой ход.
«А с чего ты взял, что это вообще монстры? Может, бандиты напали?!» – подумал я.
Раненые, которые могли передвигаться самостоятельно, сразу рассосались из помещения. Фактически в палате остались только я и мужик без скальпа, который все так же пялился в потолок.
Трудно было признаться самому себе, но уже было ясно: никто меня спасать и не собирается. Все занимаются исключительно собственным выживанием.
Со стороны лестницы застрекотал автомат, тут же раздались крики. Что кричали, не понять, шумная смесь из выплесков страха и адреналина.
Я попытался привстать с кушетки, но потерпел фиаско – тело пронзила боль, и снова бухнулся на лежанку.
«Что же делать? Скоро они будут здесь!» – и тут мой взгляд упал на блеснувший предмет. Труба от пылесоса. Поставили рядом с тумбочкой. Уж не знаю, что было в голове у того, кто это сделал, но, видимо, он посчитал, что мне эта шутка еще пригодится. И он был чертовски прав!
Я оперся на трубу и даже не грохнулся на пол. Теперь самое сложное – принять вертикальное положение. Все-таки пребывание в месте, где о тебе заботились, расхолаживало – сил стало заметно меньше.
Но тут мой взгляд снова зацепился за раненого. «Мясо!» – отчего-то мелькнуло в голове.
«Черт-те что. Ты не должен об этом думать. Ты – нормальный, ты – человек, а не сраное животное», – попытался успокоить я сам себя, но живот предательски заурчал в ответ на ложь.
– Твою мать! Не получится у тебя, слышишь?! – закряхтел я, обращаясь к зверю, которого здесь не было и быть не могло. Этот пес сделал меня таким. Чудовищем, которое смотрело на чужие раны так, словно это были блюда в ресторане.
– А-а-а, – застонал я, приподнимаясь над кушеткой. Труднее всего было поднять даже не верхнюю, а нижнюю половину тела. От долгого лежания ноги затекли – казалось, я их не чувствую совсем. Хотя нет, пальцы на ноге вроде шевельнулись.
«Отлично – в бой!»
Спустил ноги на кафель. Уф-ф! Я и не знал, что пол такой холодный. В больнице топили, конечно, но очень плохо. Поддерживали температуру, необходимую для выживания, не более того.
«Сейчас!»
Я рыкнул – и встал на ноги. Это было почти как воскрешение Лазаря, которому Иисус велел невозможное: «Встань и иди!» Да, блин, попробовал бы он сам это сделать. Особенно после того, как тебе в спину пытались вонзить крест. Потом вспомнил, что Христа в итоге вообще прибили к кресту, и заткнулся. Он ведь вытерпел как-то…
– Ниче-е! – простонал я, попытавшись сделать шаг. Но в итоге упал вперед, прямо на кушетку с раненым.
Вспышка красного света – разум тонет в ней.
И вот я уже вгрызаюсь зубами в изуродованную шею добровольца. Из пульсирующей раны льется кровь. Свежая, вкусная. То, что надо! Я чувствую: силы восстанавливаются с молниеносной скоростью. Кулаки сжимаются, готовые, если что, отразить атаку любой твари. Но если она, конечно, не размером с Кинг-Конга.
«Боже, что я делаю?!» – эта мысль приходит как бы издалека. Ее очертания еле видны сквозь кровавый туман.
«Ну и что с того? Если мне это помогает».
«Ты – животное. Ты сам стал зверем, ты…»
«Да плевать! Мне. Это. Помогает. Может быть, это и есть мое истинное предназначение, которое я скрывал все эти годы?»
«Скрывал от кого?»
«Ясно дело – от жены и дочки».
«Боже, Аня…»
Я приподнялся над разорванной плотью, из которой продолжал бить фонтанчик крови – похоже, добрался до артерии. Попытался привести мысли в порядок, согнать их в кучу, но они разбегались от меня, словно курицы от мясника.
– Да черт вас дер-р-ри! – застонал я и снова окунулся лицом в чужую плоть. Начал высасывать кровь из артерии.
Но внезапно она изменила вкус – будто мыла в рот налили. Закашлялся, выплевывая остатки «трапезы» на пол.
Я посмотрел на раненого и только сейчас понял, что он не дышит. Умер.
«И в этом только моя вина», – снова мысль пыталась влезть в голову, используя для этого, судя по уровню боли, трещину между костями черепа.
– Чер-р-рт! – ругнулся я и попытался подняться. Но тут увидел, что глаза умершего смотрят на меня. Зрачки сдвинулись, фокусируясь на моем лице.
«Он меня видит!» – успел подумать я, прежде чем труп зарычал и бросился на меня…
9Лера открыла книгу, но ничего не понимала в ней.
– А что это за язык? – спросила она у Марка. – Английский?
– Нет, далеко не английский. Просто буквы похожи. Сначала я думал, что это латынь. Но позже понял, что ошибся, – сказал он, вздохнув. – Этот язык имеет схожее написание с латынью, но на самом деле он гораздо более древний.
– То есть книгу нельзя прочитать?
– Почему же? Очень даже возможно, но для этого необходимо полностью быть готовым к этому!
– Полностью? Это как? – спросила Лера.
– Надо принять ее, как часть себя. Возможно, даже пройти через боль и страдания, чтобы она стала частью тебя.
– Я не хочу, что было больно. Я не люблю, когда больно, – сказала Лера, отстранившись от книги.
– Нет, погоди. Ты пока просто полистай ее, освойся. Эта книга открывается не каждому. И если ты ее смотришь, это значит, что ты уже заслужила особое доверие. Антон, например, не мог ее открыть. Только ты и я…
– «Ты и я», – завороженно повторила девочка. – А что в ней еще хорошего? Картинки есть?
– А ты полистай. – Марк наблюдал за ней, словно продавец игрушек за малышом на рождественской распродаже.
– Хорошо, – ответила Лера. – У меня только руки грязные…
– После конфет?
Она кивнула.
Тогда Марк дал ей свой платок, который был идеально белым – до тех пор, пока она не обтерла об него пальцы. И снова ей показалось, что платок навсегда испорчен.
– Спасибо, – сказала девочка.
– Не за что, – ответил Марк. – А теперь смотри…
Она листала книгу, и перед ней возникали странные геометрические символы. А один раз она увидел букву «а», только вверх ногами. А, может, это была звезда – как знать?!
Но больше всего девочку заинтересовал карта. Она была похожа на ту, что напечатана на обложке «Властелина Колец». Только тут не было Мордора, а сами названия на том же языке, который она прочитать не могла. Пока не могла.
– Что это за карта? – спросила она.
– Это карта того чудесного места, куда мы с тобой отправимся. Очень скоро. Ты же хотела, чтобы я тебя прокатил на мотоцикле.
Девочка вспомнила технику, которая выглядел как хищный зверь, но именно поэтому и привлекала. Она любила опасности, хотя и боялась себе в этом признаться.
– Да, – тихо ответила она.
– Так вот, когда ты освоишься, то поможешь мне не только с картой, но и с текстом.
– Я?! Как? – не поняла Лера.
– Очень просто. Тут нужно время.
Девочка долистала до изображения, на котором был нарисован тот самый поп в рясе и противогазе, но рядом с ним была еще и… девочка.
– Кто это? – спросила Лера.
– Это тот, кого мы с тобой встретим, – ответил Марк. – Я же говорил…
Но ее интересовала другая фигура.
– Я про нее, – сказала она, показывая на изображение маленькой девочки. На вид ей было столько же лет, как и ей. Правда, одета она была не в пуховик, а в красивое черное платье, от чего казалась почти ведьмочкой. Незнакомка улыбалась, но от этой улыбки было не по себе. Словно ее долго обижали и она затаила злобу на мир.
Губы Марка дрогнули. Пауза. Потом – шумный выдох.
– Она придет с ним, – ответил он тоном, который Лере очень не понравился. Так обычно вспоминают про события, которые хотели бы забыть. Как, например, когда она заперла кота у бабушки в дымоходе, а тот там чуть не задохнулся. Лера потом долго плакала и обнимала котика, умоляя, чтобы он ее простил. Он мяукал в ответ, но больше на колени, как бывало раньше, не просился.
– Может, мы не будем ее встречать? – спросила она умоляюще.
– Будем. Должны! – ответил Марк, но потом его лицо снова поменялось и появилось подобие улыбки. Лера даже чуть расслабилась. – Она тебе понравится. Она ведь как ты…
– Как я? – спросила девочка.
– Да, но закончим на этом… Нам пора собираться, – прервал ее Марк. И Лера вдруг подумала, что она попала в сказку, у которой может быть плохой конец. Но ей слишком хотелось узнать разгадку истории. Очень! Несмотря на то, что об этом ее предупреждал…
– А папа там будет? Ну, в том месте, куда мы отправимся? – спросил она.
Марк опустился рядом с девочкой на колено и заглянул в глаза.
– Обязательно будет, малышка. Обязательно, – сказал он.
И Марк не соврал.
10Мертвец ожил.
Догадка о том, что на самом деле произошло, прошла через мозг электрическим разрядом. Только что ничего не было – и вдруг сразу все клетки почувствовали боль.
Боль правды.
Твари не прорывались внутрь больницы. Они уже были здесь. Все те раненые, что умерли недавно. Все те, кто лежал на кушетках и прямо на полу в морге, они восстали!
Чертовы зомби. Я знал о том, что они водятся в Зоне, но сам до этого момента ни разу их не видел. И не хотел видеть – мне хватало тех слухов, что про этих тварей ходили в городе. Говорили, что они не так медлительны, как про них рассуждали те, кто смотрел слишком много голливудских фильмов. Например, «Ночь живых мертвецов» Джорджа Ромеро.
«Нет, эти твари очень проворны», – говорили очевидцы. И их движения вовсе не похожи на поведение тех «лунатиков», которых показывают в фильмах и комиксах. Те медлительные. Настолько, что от них можно легко убежать. У настоящих же зомби движения были быстрые и резкие, но при этом ломаные и неестественные с точки зрения человека. Как у муравьев. При этом могли двигаться не только по полу, но и по потолку.
В чем я сейчас и убедился – монстр резкими перебежками – раз-раз-раз – оказался на потолке. И шипел на меня уже оттуда.
И еще стало ясно, почему кровь раненого вдруг стала мерзкой на вкус. Похоже, я мог пить кровь только живых существ, но никак не мертвых. А этот чувак умер. Теперь он зомби, теперь он…
– Ар-р-ргх! – заревела тварь и прыгнула на меня.
Откуда только силы взялись – успел в последний момент рубануть монстра пылесосной трубой. Тот зашипел, откатившись в сторону. Труба в руке ожидаемо согнулась – не советская, точно, та бы выдержала.
– Ар-р-рха-а! – заревел монстр, разворачиваясь для новой атаки. При этом он двигался не на двух ногах, а на всех четырех конечностях. Глаз, который до этого болтался на честном слове, бухнулся на пол, когда существо слишком резко дернуло головой. Чавкнул и расплылся, как яйцо, выпавшее из холодильника.
– Да чтоб тебя! – ругнулся я и отшвырнул трубу прямо в наступающего монстра. Та звякнула, но существо, конечно же, не остановила.
Я сам пятился от монстра на карачках, только задом наперед. И очень быстро достиг тупика. Позади – батарея, над ней – окно. Только вот подтянуться и тем более открыть створки точно не успею. Да и что дальше-то? Просто выпасть из окна второго этажа? Повезет, если там снег, а если нет, то меня все равно сожрут. Но перед этим я сам себя еще больше покалечу.
Тварь снова то ли зарычала, то ли зашипела и бросилась на меня, собираясь сожрать живьем.
– А-а-а-нет! – закричал я и закрыл глаза – так проще было встретить смерть.
В этот момент раздался грохот, а за ним треск. Автомат? В лицо мне прилетело что-то, по консистенции напоминающее слегка теплый борщ. А судя по запаху, еще и простоявший пару месяцев вне холодильника.
– Бр-р! – зафыркал я и открыл глаза. Мертвец валялся рядом, головы у него не было. Похоже, она и стала теми брызгами и ошметками, которые теперь стекали с потолка и стен. И да, с моей щеки тоже.
В выбитых дверях стояли двое. Одного из них я узнал – парень, который меня спас. Клим. В руках он держал автомат. Рядом с ним был еще один мужчина, который прикрывал вход, поторапливая:
– Если хотим уходить – сейчас самое время!
– Да, знаю, но его мы тоже возьмем, – сказал Клим, указав на меня. Мужчина ругнулся про себя, но спорить не стал.
– Куда-а? – простонал я.
– К дочке пойдем, – ответил парень, подхватывая меня под руку.
«Ну, если так, то я очень даже не против…»
11– Владыка, там это… мертвые восстали. – Антон с круглыми от страха глазами стоял на пороге пещеры.
– Мертвые?! – Марк захлопнул книгу, взяв ее под мышку. Другой рукой он подхватил Леру, потащив к выходу.
– Да, Владыка. Еда… вы сказали мне решить вопрос, но я не смог, потому что…
– Тс-с! Не время об этом, – шикнул на него Марк.
Антон сразу заткнулся.
– Винтовка еще у тебя? – спросил священник.
Парень показал на ствол, висевший у него за спиной.
– Да, она… но я…
– Отлично, тогда вот мой приказ: дуй за Бо… Андреем и очистите обитель от превращенных, а заодно – расчистите нам дорогу.
– Время пришло? – спросил Антон. Лера не поняла, о чем они говорили. Скорее всего, очередная тайна взрослых, в которую ее и не подумали посвятить.
– Да, самое время…
– Время для чего? – не поняла Лера.
– Время для того, что мы должны сделать. Нет – просто обязаны! Вместе! – Он наклонился и чмокнул девочку в лобик. Так, будто она была его дочкой, а не папиной.
– А они нас не тронут? – спросила она. Слово «превращенные» ей не понравилось. Была в нем какая-то магия, только черная.
– Не успеют, да и мы уже скоро будем в другом месте. Очень скоро! – ответил Марк, потом повернулся к Антону: – Что стоишь? Дуй выполнять! Благая работа сама себя не сделает…
Тот кивнул и помчался по лестнице наверх. А оттуда уже доносились звуки, которые трудно было с чем-то спутать – так обычно кричат люди, когда умирают.
12– Почему они ожили? – спросил я, едва поспевая за Климом. Мне правда было интересно. В животе неприятно тяжелело и сдавливало, словно я проглотил огромный чугунный шар.
– Да откуда мне знать?! – не скрывая раздражения, процедил Клим.
– Был какой-то импульс, – сообщил второй спутник, тяжело дыша – быстро идти было ему тяжело. – Наши радарщики зафиксировали странный импульс, идущий с Маяковского вокзала.
– С Маяковского? – переспросил Клим. – Там, где самая большая концентрация аномалий зафиксирована?
– Да. Я думаю, это как-то связано.
– А что за импульс, известно?
– Нет. Оборудование вылетело – пожгло предохранители. Но это нам на руку даже. Главный вход и камеры на время вышли из строя. Ускользнем без лишнего шума.
– А мы что, побег совершили? – спросил зачем-то я.
Глупый вопрос. Конечно, побег, что же еще?
– Берегись! – успел выдохнуть Клим и дал очередь в мою сторону.
Я невольно закрыл глаза, а когда открыл, то увидел лежащего перед ногами зомбака. Полностью уничтожить его не удалось – оживший мертвец продолжал клацать челюстями, пытаясь подползти ко мне и волоча по полу перебитыми ногами.
– Шевелись! – прикрикнул Клим, толкнув меня в спину.
Оцепенение быстро прошло. Человек – тварь особая, к любой жути привыкает. Вот и теперь, впервые увидев живого мертвеца, я принялся отбиваться от него, использовав при этом подвернувшуюся под руку ножку стула.
– Андреич! – крикнул Клим нашему спутнику. Тот обернулся. Вид у него был не лучше, чем у зомбаков, – белое лицо, выпученные от страха глаза, перекошенный рот. – Не бздеть! Взять себя в руки!
– Да… я просто… все нормально.
Как же я его понимал. Но другая моя сторона, вдруг нашедшая выход после всех произошедших событий, наоборот, ликовала, и мне хотелось крушить и ломать, а еще… кусать. Дикое животное чувство, зреющее внутри, породило множество вопросов, и самый главный из них – в кого я превращаюсь? Отличался ли я от этих зомби, жаждущих пожрать человеческой плоти? Ответа я не находил.
Мы прошли по коридору с боем, потому что мертвецов стало на удивление много. Откуда только прут?
– Больничное кладбище тут рядом находится, – словно прочитав мои мысли, сказал Андреич.
– Откапываются, что ли? – вскинул брови Клим.
– Да.
– Земля стылая.
– Клим, я честно не знаю, что происходит! – теряя терпение, вскрикнул Сергей Андреевич.
– Ладно, идем, – махнул рукой парень, не приставая больше с расспросами.
За коридором находилась небольшая комната – дежурка. В стеклянной будке сидел охранник, растерянно озираясь по сторонам и не зная, что делать. Вид оживших мертвецов, похоже, надолго выбил его из колеи.
– Дверь открой! – крикнул Клим, стукнув в плексигласовую перегородку.
Охранник вопросительно посмотрел на парня, словно не понимая сказанных слов.
– Дверь, твою мать!
– Я… там… покойники… – выдохнул он, несмело подходя к двери.
– Без тебя знаю. Выпусти, пока нас тут не сожрали!
Охранник кивнул головой, начал искать ключи, выронил связку на пол.
По коридору разнесся жуткий рык.
– Быстрее! – поторопил его Клим. – Ну же!
– Я… это… сейчас…
Наконец связка была вновь поднята, а нужный ключ найден.
– Открывай, твою в коромысло!
Лязгнул замок.
За спиной вновь зарычали, уже гораздо ближе.
– Заело! – выдохнул охранник и вдруг, едва подняв взгляд, начал пятиться к стене.
– Что? Открывай! Куда пошел?! – закричал Клим.
– За спиной! – выдохнул я, в последний момент успев огреть подкравшегося зомби по голове. Раздался глухой звук, будто ударили по недозревшей тыкве. Зомби сипло выдохнул, обратив мутный взгляд на меня.
– Благодарю, – прошептал Клим, глядя на распластавшегося на полу мертвеца.
По коридору вновь разнесся леденящий душу рык, а следом – истошный крик бедолаги, которому не посчастливилось пройти мимо.
– Открывай! – направив автомат на охранника, прокричал Клим. – Или я тебе мозги сейчас вышибу!
Подействовало – охранник зашевелился, начал энергичнее двигать ключом, пытаясь разомкнуть заевшие штифты. Замок щелкнул и открылся. Мы влетели в дежурку, двинули в сторону выхода. Охранник так и остался стоять, глядя то на нас, то на открытые двери, то на зомбака, рычащего на полу.
Снаружи, несмотря на зиму, было тепло. Солнечная сторона здания хорошо прогрелась, и кое-где даже подтаял снег, обнажив темные проплешины асфальта и земли.
– К черному входу надо, – сказал Клим.
– Зачем? – спросил Андреевич, всем своим видом показывая, что возвращаться на базу не желает.
– Там оружие и одежда, – пояснил Клим, заходя вперед.
Мы последовали за ним.
13Черный вход находился с другой стороны здания, и нам пришлось изрядно попотеть, чтобы добраться до него незамеченными. В окнах то и дело сновали тени. Приходилось останавливаться и выжидать, когда опасность минует.
– Стойте здесь! – шепнул нам Клим, открывая узенькую скрипучую дверь.
– Ты куда? – всполошился вдруг Сергей Андреевич.
– Сказал же – за оружием! – теряя терпение, пояснил парень.
– Я с тобой!
– Засекут!
– Подставить меня решил? – прошипел Андреевич, сверкая глазами.
– Чего?
– Клим, я эти игры подковерные не люблю, я тебе все как есть выложил, а ты меня сдать решил, подонок?
– Ты с выражениями поаккуратнее, Сергей Андреевич. Никто тебя сдать не хочет. У тебя паранойя.
– А чего тогда не хочешь меня с собой взять?
– Оружие спрятано в укромном месте, до него – десять шагов. К чему лишний раз создавать толпу? Ты хочешь со мной туда, где зомби шастают? Ну пошли, только если тебя сожрут, мне дороги уже ни к ДК энергетиков, ни обратно не будет. Понимаешь? Поэтому не хочу тобой рисковать.
Это объяснение успокоило нашего спутника, тот кивнул, сказал:
– Ладно, давай, только быстро.
Без лишних слов Клим забежал внутрь.
– Нервишки шалят, – посматривая на меня и нервно хихикая, произнес Сергей Андреевич.
Пожал плечами. Обстановка и в самом деле была напряженная, тут у любого могут нервы сдать.
– Бывает, – произнес я, чтобы как-то заполнить неловкую паузу. В голове начинала разрастаться противная, высверливающая воображаемую дырку боль. Я потер виски, приложил немного снега ко лбу. Прохлада приятно остудила, стало чуток легче.
– Выпить бы чего-нибудь. Ямин, паскуда, сухой закон ввел, до пяти часов – ни-ни. А сам хлебает. Еще как. Глаза красные, сам фыркает, разит от него брагой. Паскуда! Я к нему давеча ходил, хотел по одному вопросу порешать, а он не принял. Говорит, занят. Знаю я, чем он там занят. Пьет беспробудно. Всех замордовал. Превратил всех в военный сброд! Установил тут свои порядки. Да и время такое, неспокойное. Еще эта Зона проклятая. – Сергей Андреевич вновь начинал нервничать, глянул на дверь. – Что-то долго он там ходит за оружием. Уж не вышло бы чего нехорошего.
– Все нормально, не переживайте… – Перед глазами начало темнеть, ноги стали ватными.
Я качнулся, но в последний момент успел сохранить равновесие, прислонившись к стене здания.
– Все в порядке? – спросил Сергей Андреевич, но в интонации не было ни капли сопереживания.
– Я… да… – Слова давались с трудом.
Уши заложило, звуки стали приглушенными, словно я находился под толщей воды. Вновь качнуло.
– Кажется, еще один импульс, – где-то вдалеке слышался голос Сергея Андреевича. – Слышите, как воют?
– Кто воет? – пробубнил я. Стало совсем тяжело говорить. Боль из сверлящей превратилась в ноющую.
– Мертвецы. В первый раз тоже так было. Гул стоял из-под земли такой, что до самых костей пробирало. Я обратил на это внимание. И теперь опять.
«Импульс», – успел подумать я, прежде чем свет окончательно померк и все исчезло.
14Клим долго всматривался в темноту, прежде чем рискнуть двинуться вперед. Что-то ему не нравилось там, во мраке. Казалось, что стоит кто-то. Зомби? Клим вздрогнул. Хоть и был парень не робкого десятка, а лицезреть оживших мертвецов не хотелось. В Зоне повидал всякого, еще больше – в городе, когда границы проклятого места начали внезапно расти, на всю жизнь хватит. Интересно, из-за чего произошло это внезапное движение границ? Вряд ли ученые с завода приборов, которым Ямин поручил это дело, смогут найти ответы. Но попытка – не пытка. Хоть чем-то заняты, да и на дурные мысли нет времени.
В темноте что-то явственно вздохнуло.
– Кто здесь? – спросил Клим, прижимаясь к стене – так меньше шансов быть задетым шальной пулей.
Ответа не последовало.
Вместо этого раздались крадущиеся шаги.
– А ну стоять, пока с «калаша» не пострелял! – крикнул Клим в темноту, и для придания словам убедительности топнул ногой.
– Клим, не стреляй! – раздался знакомый голос.
– Кто это? – вглядываясь в мутный силуэт, возникший впереди, спросил Клим.
– Это Борис, ученый, помните? – Тень подошла ближе. Только теперь парень смог различить знакомые черты лица.
– Борис? Что ты тут делаешь?
– Я услышал крики, выглянул – а там… – Слова давались парню с трудом, голос дрожал.
– Понятно, – сказал Клим. – Ты, главное, успокойся. Спрячься к себе в комнату и никому не открывай – у тебя комната, где раньше связь проходила, дверь железная, никто не проломит.
– Нет, я боюсь возвращаться! – Борис был категоричен. – Я с вами!
– Что? – растерялся Клим.
– Ну, вы же куда-то идете? Я с вами!
– А твои коллеги? Кто с ними останется? Борис…
– Их нет! Всех зомби сожрали!
– Мать честная! – выдохнул Клим.
– Вы нас сами сюда привели, в ваш клан, – и что тут у вас? Мы спокойно прятались в здании управления завода, могли дождаться помощи, если бы не вы…
– Помощь не придет! – почти выкрикнул Клим. – Поэтому мы вас и забрали к себе. Да вы там чуть с голоду и холоду не померли!
– Клим, – чуть мягче произнес Борис. – Возьмите меня с собой! Пожалуйста.
– Борис, мы сейчас на задание уходим, там опасно.
– Все равно! Я не хочу тут быть! Тут ожившие мертвецы ходят! Я соседку свою видел по подъезду, она месяц назад умерла от инфаркта! А сейчас человека догрызает! Ну что вы молчите? А если я скажу, что у меня кое-что есть по поводу расширения Зоны?
– Что ты имеешь в виду?
Борис хитро улыбнулся.
– Вы же просили разобраться с этим делом. Вот мы и разобрались.
– Борис, не надо этого торгашества, то место, куда мы идем, очень опасно…
– Вы думаете, что я вру? Ну и напрасно! – Борис скрестил руки на груди, как бы свысока глянул на парня. – Нам удалось найти очень интересные документы, датированные восемьдесят девятым годом. Тогда тоже наблюдалось расширение Зоны, но не такое масштабное, как сейчас, были локальные очаги, не более двадцати-пятидесяти метров. Там есть очень интересные выводы по этому поводу.
– Какие? – не удержался Клим.
– А это вы узнаете, если меня с собой возьмете!
Крыть было нечем, да и времени спорить тоже. Клим махнул.
– Ладно, только держаться меня, в разговоры не вступать, отвечать на все вопросы односложно, а лучше вообще молчать. За немого будешь косить. Понятно?
Борис кивнул.
– Операция рискованная, к недругам одним пойдем. Так что, Борис, я тебя сразу предупредил. Уж лучше бы ты остался.
– Нет! – почти вскрикнул тот. – Хоть к самому дьяволу веди, но тут я не останусь!
– Все, утихни. Ты – немой!
Борис кивнул.
– Пошли, – махнул рукой Клим, поднимаясь по лестнице.
Борис засеменил следом.
Оружие, которое приготовил Клим для операции, было спрятано в укромном месте под пожарным щитом. Пара автоматов, четыре магазина патронов, еще шесть коробок в довесок, «макарыч» с двумя коробками боезапасов, граната. Парень накинул лямку рюкзака на плечо, бросил Борису:
– Все, идем. Не забудь про легенду.
Ученый замычал, изображая немого. Клим тяжело вздохнул и пошел к выходу.
15– Эй, приятель! Что с тобой? Ты чего?
Казалось, голос раздается откуда-то из толщи воды. Это голос привлекал внимание тем, что был человеческим… Хотелось есть. Нестерпимый голод рвался наружу, затмевая все прочие чувства. Что же происходит?
Я не знал ответа на вопрос, но чувствовал, что если не выпью крови – горячей, человеческой крови, то просто сойду с ума.
– Тебе плохо? Можешь встать?
Открыл глаза, и стоящий передо мной человек отшатнулся:
– У тебя же зрачки как у волка! Что с тобой?
Я бросился на говорившего, повалил его на землю, одним рывком оголил шею. Взгляд приковала белая кожа, под которой пульсировала артерия. Рот наполнился слюной. В глазах вновь потемнело от навалившегося плотного тумана. Оскалился, но вцепиться в глотку не успел – что-то тяжелое тюкнуло по темечку. Ноги подкосились, и я рухнул на лежащего.
Сознание я не потерял, но двигаться не мог, пребывая в каком-то странном состоянии оцепенения. Перед глазами плясали огненные круги, в которых мелькало знакомое имя: Лера. Надо было спасти мою девочку, а вместо этого я нападаю на людей и хочу отобедать их кровью. В кого я превратился? В вампира? Или в одного из мутантов Зоны? Неужели ничего человеческого не осталось?
Осталось – если помню, кто я и что должен делать: спасти Лерочку.
Помутнение начало отступать, я вновь почувствовал собственное тело и тупую боль, разливающуюся в голове.
– Максим, ты чего? – спросил Клим, наклонившись надо мной. – С ума сошел?
– Я… я не знаю… нашло что-то…
Мне вдруг стало нестерпимо стыдно. Неужели я и в самом деле бросился на человека, чтобы перегрызть ему глотку? Боже, что же со мной происходит?
– Это из-за импульса, говорю вам! – прошипел Андреевич, с опаской поглядывая на меня.
– Кидаться не будешь больше на людей? – спросил Клим, протягивая мне руку.
Покачал головой.
– Не буду.
– Хорошо. Тогда пошли. У нас еще один спутник появился.
– Но это же… – начал возмущаться Андреевич.
– Он из наших, – сухо ответил парень. – К тому же немой.
Андреевич некоторое время мялся, потом махнул рукой:
– Ладно, пускай идет. Только давайте поспешим. Клим, я начинаю уже переживать – как бы Ямин пропажу не обнаружил.
– Ему сейчас не до этого, – хмуро ответил парень.
– Оружие взял? – Сергей Андреевич посмотрел на рюкзак Клима, тяжело свешивающийся с плеча. – Мне автомат дай!
– Зачем?
– Как зачем?! Для защиты!
– Я обеспечу тебе защиту, не переживай.
– Нет, Клим, я настаиваю, – с нажимом сказал Андреевич. – Или ты мне не доверяешь?
– Хорошо, держи, – вздохнул парень, скидывая рюкзак с плеча. – Калашников.
– Прекрасный выбор! – ухмыльнулся Сергей Андреевич, хватая оружие.
Спутник наш мне не понравился, и на долю секунды я даже пожалел, что все же не перегрыз ему горло.
16Мы шли какими-то узкими тропами, в лабиринте домов, через весь город, иногда сильно уходя севернее, в промышленную зону. В такие моменты Клим с Сергеем Андреевичем спорили, выбирая между кратчайшим и безопасным путем. Клим придерживался маршрута, где было меньше всего аномалий и мутантов, Андреевич, наоборот, говорил, что нужно дойти как можно скорее, и шел напрямки. В итоге это нас и остановило. Поддавшись уговорам, Клим в сердцах плюнул под ноги, махнул рукой – веди, как будет угодно.
И Андреевич завел.
Клим, видимо, сильно устав от бесконечных словесных перепалок со своим спутником, дал ему полный карт-бланш в управлении группой, сам отойдя в сторону и лишь изредка поглядывая на нас. Мы с Борисом шли вместе, я пытался завязать с ним беседу, но тот лишь мычал, показывая, что не может говорить. Андреевич бубнил что-то себе под нос, уйдя далеко вперед и лишь иногда останавливаясь, чтобы отвернуться от бьющего в лицо пронизывающего ветра. В одну из таких остановок к нам навстречу и вышел похожий на быка монстр.
Я лишь успел разглядеть огромную черную пасть, чуть перекошенную вбок, как Клим крикнул «Ложись!» и дал очередь по твари. Мутант зарычал, бросился в атаку. Я вжался в снег, испугался, а потом вдруг явственно почувствовал – тварь с помощью каких-то телепатических способностей ощупывает мой разум, пытаясь определить – свой я или чужой.
«Свой!» – попытался ответить я.
Монстр фыркнул, замешкался.
«А это мои друзья!»
Мутант покосился на онемевших людей, потом злобно зыркнул на меня.
«ГОЛОД!» – прогрохотало в голове так, что я сморщился от боли.
«ГОЛОД! ГОЛОД! ГОЛОД!»
Монстр заревел и бросился на Клима.
Как же я понимал этого мутанта. Еще два часа назад я ничего не мог поделать с животными инстинктами, внезапно проснувшимися во мне и требующими утолить жажду крови.
Еще до конца не осознавая, что делаю, я бросился наперерез мутанту. Поспел в самую последнюю секунду. Монстр, увидев меня, вновь замешкался, сбавил скорость, но все же нанес удар лапой. Меня отбросило в сторону, но этой заминки хватило, чтобы Клим успел перезарядить оружие и дать еще одну очередь. Пули пошли кучно, размозжив монстру голову, но радоваться было рано.
– Клим, слева! – крикнул Андреевич, прячась в подъезде одной из пятиэтажек.
Сволочь трусливая!
Парень оглянулся. Из кустов выходил еще один мутант, гораздо крупнее первого.
– Уходим! – выдохнул Клим, отступая.
Борис, все это время пораженно наблюдавший за битвой, вдруг вскочил на ноги и бросился наутек.
– Нет! Стой! – крикнул ему вслед Клим, но тот не услышал его.
Мельком глянув на нас, монстр бросился догонять Бориса, видимо, посчитав того более легкой добычей.
Разрядив остатки магазина в стремительно удаляющуюся спину мутанта, Клим громко выругался. Пули лишь шкрябнули по дубленой коже монстра и отрикошетили в стороны.
– А-а-а-я-г-х-р-р! – закричал Борис.
Монстр боднул его, повалил на землю и принялся остервенело грызть.
– Андреич, твою мать! – зарычал Клим. – Чего хвост поджал?! За мной!
– Я… не поджал… я просто… – Сергей Андреевич нехотя вышел из укрытия. – Только чтобы…
– За мной! – повторил парень, побежав к бедолаге.
– Зачем? Его уже не спасти!
Клим глянул на спутника испепеляющим взглядом, и тот невольно опустил взгляд в пол.
– Идем! – ледяным тоном приказал Клим.
Я последовал за ними.
«Уходи! Смерть!» – вновь отправил я посыл монстру.
Тот дернулся, но от трапезы не оторвался, лишь стегнув себя хвостом по спине, словно отгоняя надоедливую муху.
– Заходи сзади! – крикнул Клим, подходя с правой стороны.
Зверь фыркнул, зарычал.
Клим вскинул оружие и дал очередь прямо в глаз – пули пробили податливую плоть, поражая цель. Монстр охнул, мотнул головой, но как-то неуверенно, пошел, споткнулся, упал. Клим приблизился к мутанту, опасливо пнул того ботинком. Зверь не шелохнулся.
– Дохлый? – дрожащим голосом спросил Сергей Андреевич.
Клим хмуро посмотрел на спутника, ничего не ответил.
– Как там Борис? – спросил я, хотя и без ответа уже знал, что хуже некуда – верхние конечности были оторваны.
– Боже! – выдохнул Андреевич, подойдя ближе и взглянув на жуткую картину.
– Надо документы посмотреть, – сам себе сказал Клим и наклонился к ученому.
– Зачем? Пошли. Думаешь, деньги есть у него какие-то? – спросил Сергей Андреевич, яростно сопротивляясь подступающей тошноте.
– Мне его деньги ни к чему, – ледяным тоном ответил Клим. – Нужны лишь документы – Борису удалось добыть документы, которые…
Парень осекся, с подозрением глянул на Сергея Андреевича. Осторожно закончил:
– Паспорт. Хочу паспорт его найти. Вдруг родственникам удастся передать.
– Ерунда какая, ей-богу! – выдохнул спутник и поспешно отвернулся.
Его начало тошнить.
17– Что за импульс такой? – спросил Клим у Сергея Андреевича, едва мы вновь двинулись в путь.
– Да откуда мне знать? – пожал плечами тот. После стычки с мутантом наш спутник стал более сдержанным и вперед уже не рвался. – Из-за него зомби эти и встают. В Зоне вроде есть такое, но там мертвецы не от импульса оживают – какая-то иная схема. Мне она незнакома.
– Ясно, – как-то отстраненно произнес Клим, поглядывая вверх.
Погода за последние полчаса сильно испортилась, небо до самого горизонта заволокло серыми тучами, а с севера потянуло пронизывающим холодом. Мы прошли еще один квартал, как вдруг шквальный ветер обрушился на нас сверху вниз, осыпав колючим снегом. Завыло. В воздухе заискрилась снежная пыль.
– Что за чертовщина?! – пробурчал Сергей Андреевич, сильнее кутаясь в куртку и пытаясь отогреть дыханием озябшие пальцы. – Клим, поспешить бы надо, уже и темнеть скоро начнет, а мы еще и полпути не прошли.
– И не пройдем, – будничным тоном ответил парень. – Метель начинается, надо укрытие искать.
– Какое еще укрытие?! – возмутился Андреевич. – Идти надо! И как можно скорее! Иначе…
– Если пойдем, то погибнем. Ночью, да еще в такую вьюгу, точно на какую-нибудь аномалию набредем. Или на стаю мутантов. Переждем в домах. Как только стихнет – двинем дальше. Так будет безопаснее.
Доводы Клима были убедительными. Сергей Андреевич еще некоторое время отпирался, но потом сдался, махнул рукой:
– Ладно, твоя взяла. Но только пока не стихнет буря. Потом – вновь в путь. Пойми, Клим, нас ждут там, и опаздывать нельзя – не так поймут.
Клим кивнул. Показал на близлежащую пятиэтажку.
– Там переждем.
Ветер рванул сильнее, подхватил его слова и унес с собой, на небеса.
18– А сейчас надо будет закрыть глаза! – сказал Марк, прежде чем они вышли из комнаты за алтарем.
– Зачем? – спросила Лера. Она не понимала, что происходит. А еще эти взрослые – они все время водили ее за нос. И, как ей казалось, скрывали одну большую тайну, к которой постоянно добавлялось еще несколько других, поменьше.
– Это для твоего же блага, поверь мне! – ответил Марк, а потом кивнул Антону – типа, открывай!
Тот взялся за ручку, а Марк тем временем закрыл ей глаза.
Мир исчез. Только темнота вокруг. А еще – запах тухлой рыбы, как только дверь открылась. Но сейчас к нему подмешивался другой – так пахла смерть. Она один раз наткнулась на мертвого голубя у помойки – того задрала кошка. Так вот, он пах примерно так же, только гораздо слабее.
«Те люди, что были в церкви, что с ними стало?» – подумала девочка.
Она, кажется, уже знала ответ, но боялась себе в этом признаться.
«Они умерли – вот что с ними стало».
Отправились на небеса. Или в то место, которое бабушка называла адом. Баба Шура еще говорила, что там люди типа жарятся в котлах. Лера, конечно, не верила, что такое может быть. Никто в здравом уме не станет засовывать людей в котлы. Они же не курица какая-то, которую нужно сварить для супа. Но рассказы бабушки всегда действовали на нее одинаково – сильно-сильно пугали.
А сейчас ее пугал Марк. Он не говорил ей всей правды.
– Почему мне нельзя посмотреть? – прошептала она.
– Потому что это неприятно… Тебе точно не понравится. А мне надо, чтобы ты… – Марк опять не договорил. Кашлянул. – Иди лучше, быстрее выйдем отсюда. Нас ждут тайны удивительной книги.
В нос ударил еще один запах – гари. Тут все было в дыму, будто взрывали хлопушки, но в огромном количестве. Только Лера не припомнила, чтобы на Новый год при ней кто-нибудь взрывал так много хлопушек.
– А вот и наша крошка! – раздался знакомый голос. Он принадлежал мужчине, которого все называли Серый.
– Тихо ты, хватит пугать ребенка, – рявкнул на него Боров.
Мысли Леры закрутились: значит, те, кто ее увез от папы, еще здесь. Но Марк сказал, что они с отцом еще встретятся. У нее не было выбора – можно было попробовать убежать, но вот куда? Девочка не знала то место, где они находились. Никогда здесь не была, поэтому даже если и сбежит, то просто погибнет на улице. Замерзнет в брошенном городе. Или мутанты ее съедят.
Или те, кого она слышала из подвала. До хлопков. Рычание, а еще такие противные звуки, похожие одновременно и на чавканье, и на причмокивание. Будто малыш пил сок.
– Шагай… стоп, сейчас подними ногу… вот! – Марк давал ей наставления, когда надо было переступать через препятствия. Но если это церковь, то здесь должен быть прямой проход между рядами лавок. И никаких препятствий.
Один раз девочка вскрикнула. Ее нога попала во что-то скользкое и противное, поехала в сторону, но Марк успел подхватить Леру в нужный момент.
– Ну вот… чуть не упала, – сказала он нарочито ласково. Так обычно говорил папа, когда злился на нее, но старался это скрыть.
– Что это? – спросила девочка.
– О-о, тебе лучше не знать, – ответил Марк.
– Да, лучше не знать, – самодовольно добавил Серый. Звук его голоса доносился откуда-то справа и, кажется, уже немного позади. Значит, они прошли большую часть расстояния до двери.
– Папа там точно будет?.. Там, куда мы поедем? – решила сменить тему разговора Лера.
– Я же тебе обещал. Вы обязательно встретитесь. Только он может быть не таким, как раньше…
– Не таким, как раньше? – переспросила Лера.
«Это как? У него вдруг отрастут усы? Или он станет слепым?»
– Всему свое время, дорогая моя. Всему свое время, а пока шагай р-ро… – Марк не договорил, потому что девочка опять поскользнулась. Только на этот раз байкер не успел ее удержать.
Девочка грохнулась на пол.
Марк матюгнулся. Лера все не могла взять в толк – разве священники тоже матерятся? Ей все время казалось, что нет. А он почему-то себе позволяет.
«Потому что Марк – не настоящий священник», – ответила сама себе Лера.
Но тут открыла глаза и заорала. Прямо перед ней лежало тело женщины, которая встретила ее у входа в церковь. У нее не было одного глаза и половины черепа.
– Я же говорил, что не стоит тебе смотреть… – вздохнул Марк.
19Проснулся от того, что что-то холодное ткнулось в щеку. Я спросонья даже подумал, что это Лера опять шалит – положила на меня лед из холодильника.
– Ле-е-ер! – простонал я, открывая глаза.
Но это, естественно, была не она. Я сразу вспомнил, где нахожусь. Мы с Климом и Сергеем Андреевичем решили укрыться в брошенной пятиэтажке, жители которой давно выехали за Периметр. Стандартная история для Темногорска – у нас в доме было так же: на один подъезд остались мы с соседкой. Здесь же не было вообще никого. Окна, когда мы подходили к зданию, не светились.
Сейчас мне в щеку уперся ствол «калаша». Сергей Андреевич. Его лицо перекосило от смеси из злобы и презрения.
«Что он задумал?»
– Что… – начал я.
– Тс-с! Вякнешь – сразу пристрелю, – ответил он, показав на спящего Клима.
До этого мы поднялись на четвертый этаж дома, выбрав квартиру с железной дверью. Для пущей осторожности забаррикадировали ее, но теперь я видел, что шкаф, который мы придвинули к двери, стоял в сторонке. Похоже, это Сергей Андреевич подготовился и отодвинул его, при этом умудрившись не разбудить Клима. Хотя сейчас, наверное, его бы и пушкой не добудиться – парень слишком устал. Именно поэтому он и повел всех в дом – хотел сделать привал.
До этого Клим и Сергей Андреевич ушли с базы. И по разговорам я понял, что они сделали это без согласования с руководством. Как это называлось в армии? Дезертирство, ясен пень. Но для чего они это сделали? Об этом я их не спрашивал, посчитав, что если начну задавать вопросы, то они точно меня бросят. Оставят замерзать на улице, да и все. Но все оказалось гораздо запутаннее.
– А теперь встал и поднялся, – прошипел Сергей Андреевич. И тут же воткнул мне в рот грязную тряпку. – Рыпнешься – убью!
Сопротивляться, когда тебе в лоб смотрит ствол автомата, сложно. Тем более, когда ты не подготовлен для этого. Не тренирован – как я.
Поэтому тихонько поднялся. Посмотрел на добровольца – тот стволом махнул в сторону двери, типа, двигай туда! Я встал и пошел. По пути намеренно задел тумбочку, которая скрипнула, проехавшись на ламинате.
Тут же последовал удар прикладом между лопаток. Туда, где болело больше всего. Туда, куда люди Мрака вставляли крест. Из глаз брызнули слезы. Я бы заорал сейчас во все горло, если бы не кляп. Начал заваливаться, но Сергей придержал меня.
Он же предупредил:
– Дальше – без сюрпризов! – Мужчина вытолкнул меня на лестничную площадку. Тихонько прикрыл за собой дверь.
– А теперь прямо! – скомандовал Сергей Андреевич.
Я только сейчас заметил, что у квартиры напротив дверь тоже открыта. Не помню, чтобы так было, когда мы сюда поднимались. Значит, тоже Сергей открыл, значит…
Догадка пронзила мозг со скоростью света: «Он хочет меня убить! Уведет в соседнюю квартиру и пристрелит! Это же очевидно. Только вот как он Климу объяснит потом мое отсутствие? С другой стороны – а кто я ему, этому Климу? Проглотит любое объяснение и не подавится. А наутро мои останки на улице будут глодать альфа-собаки. Где-нибудь за углом – вряд ли парень будет меня всерьез искать».
– Впер-р-ред! – процедил мужчина, толкая меня в дверь. Я прошел внутрь, пытаясь осмотреться в поисках подходящего оружия. Хотя бы и пылесосной трубы. Но тут ничего не было – пустой коридор. Такое чувство, что обитатели квартиры съехали о-очень заранее, еще до того, как Зона подобралась к городу. Скорее всего, успели даже контейнер заказать для мебели и вещей и все вывезли. Подчистую.
«И почему только я тоже так не сделал? Сейчас меня убьют, а Лера… Боже, Лерочка!» – Из глаз снова брызнули слезы.
– Что заревел-то? – процедил мужчина. – Нужно было раньше слезы лить. Я ведь сразу понял, что ты – крыса. Нашел наших в городе, прямо в библиотеке, монстров даже отогнал, а потом устроил весь это шухер с зомби…
Хотел сказать, что это не я. Что ни при чем. Но не смог. Даже стон получился таким, словно пыталась вздохнуть выброшенная на берег рыба. Еле-еле слышным.
– Да, я давно понял, что ты крыса, работающая на Ямина. Давно ли ты знал про наши планы, а? Давно? Все ли разнюхал, сука-а? – Тут последовал удар между лопаток, и я грохнулся на пол. На нем был толстый слой пыли – в воздух взметнулось серое облачко.
Мысли путались. Я ведь даже не успел поговорить с этим самым Яминым, про которого мне талдычат. Он меня даже не принял, не пригласил к себе. Как я мог с ним о чем-то договориться?
Если, конечно…
Ну да, точно, не зря говорят, что на воре и шапка говорит. Наверняка Сергей Андреевич – сам крыса. Только в штабе у Ямина. Он готовил этот побег из лагеря, только вот ожившие мертвецы слега подпортили им планы, поэтому они с Климом уходили второпях.
– Можешь и не отвечать, – сказал мужчина и пнул меня под ребра. Я пытался втянуть воздух через ноздри, но они, как назло, были забиты. То ли от простуды, то ли от слез. Дернулся, испугавшись, что прямо сейчас задохнусь.
За спиной раздался щелчок предохранителя – и я понял, что мне стоит бояться смерти вовсе не от недостатка кислорода, а от пули.
– Да-а, крысеныш, передай Ямину, когда увидишься с ним на том свете, что он трусливый шакал. С этими своими дурацкими принципами он тупо все просрал… да и штаб, наверное, тоже. Да и хрен с ним! При случае сам пристрелю его…
На голову мне упала подушка, скрыв от звуков происходящего. Я словно попал на дно реки, пытаясь различать звуки через толщу воды.
«Ну, все… сейчас он выстрелит», – подумал я, закрыв глаза.
Ждал, что сейчас передо мной пронесется вся моя жизнь. Начиная с первых воспоминаний о том, как меня клюнул индюк во дворе у тетки, и заканчивая ложью дочке, когда я ей сообщил, что мама очень скоро вернется. Даже когда она была уже неделю как мертва.
«Но я просто боялся ей об этом сказать. Она бы не смогла… она бы ревела… она бы…»
Выжила! Она бы пережила это! Она бы смогла это перенести. Боль утраты по маме, которая всегда была рядом и за которой ты недосмотрел! Угробил!
Я застонал от бессилия.
«И почему только этот хрен не стреляет? Почему? Или хочет еще подушек наложить, чтобы совсем неслышно было?»
Но мне казалось, что Клим и с одной подушкой бы ничего не услышал. В соседней-то квартире. Просто хлопок воздуха – и все! А дверку потом можно и закрыть, и мой спаситель никогда не узнает, куда я делся. Просто ушел. Куда? Да бог его знает куда. Уже примерно понял, как объяснит мое отсутствие Сергей Андреевич, раз уж я должен был дежурить после него. Скажет что-то типа: «Проснулся – а его и след простыл. Слинял, сука-а!»
Но сейчас предатель почему-то медлил. От нечего делать я пытался досчитать до десяти, но зайдя за третий десяток понял – что-то не так…
Нет, это, конечно, хорошо, что меня не убили. Но сейчас, в этой квартире, в этом доме что-то происходит. И это что-то никак не связано с живыми существами, потому что присутствия мутантов я не ощущал. Их бы точно почувствовал. Почуял.
Нет, тут было что-то совсем чужое. Совершенно нечеловеческое.
Я наконец нашел в себе силы, чтобы сдернуть подушку с головы и обернуться, – Сергея в комнате не было…
20И куда он делся? Неужто понял, что делает что-то неправильное, и вернулся на место ночлега? А может, сам слинял? Вдруг бежит сейчас по заснеженной улице. Там, конечно, сугробы те еще, но вполне можно попробовать передвигаться и по ним. Захочешь сбежать – и не такое сможешь.
Я вытащил кляп изо рта. Выглянул в окно – снег валит так, что ничего не разглядеть. Почти ничего, улицу-то видно. Пустая. Совсем никого. В такой снегопадище «…хороший хозяин собаку из дома не выгонит», вспомнил я поговорку, которую слышал от мамы. Она всегда так говорила, когда разнепогодится.
«Значит, вернулся обратно, к Климу», – решил я и двинул обратно. Вышел на площадку и направился к двери квартиры, где мы остановились ночевать. Мне показалось, что номер на двери другой. Но решил, что ошибся – вес-таки я пережил стресс. Охренительный просто стрессище! Поэтому могло померещиться всякое.
А сейчас надо было срочно предупредить Клима, что Сергей Андреевич пытался меня убить и от него можно ожидать что угодно. Но при этом сообщить аккуратно – чтобы самому не нарваться на пулю.
Только вот Клима в квартире не было. Да и сама квартира была другая.
Я остановился на пороге, разглядывая интерьер хрущевской двушки, который казался до боли знакомым.
«Это же…»
Упал на колени и заплакал. Этот пол и порог между коридором и комнатой запомнил навсегда. Еще бы – я же приложился к нему подбородком, а вот эти отметины на полу – моя собственная кровь. Меня здесь чуть не распяли.
Не знаю как, но я оказался дома…
– Лера-а! – вырвалось из груди.
Вдруг она здесь. Вернулась. Или, может, не было ничего? А все мне лишь пригрезилось. Приснилось.
Но вот эти пятна на полу – кровь. Значит, не померещилось. Я мельком глянул на кухню – тела тети Люды не было, только лужи крови. То место, где кое-кто «обедал».
«Это та тварь меня заставила. Сам я бы ни за что так не сделал. Никогда!» – попытался успокоить сам себя. Вышло не очень.
В зале – снежное царство. Я помнил, что закрывал форточки, но сейчас они были распахнуты настежь. В итоге снега нанесло так, что диван замело почти целиком.
– Лера! – Я подбежал к нему и начал разгребать образовавшийся сугроб. Не знаю, на что вообще надеялся. То ли на то, что дочка здесь, погребена на диване под снегом, или, может, на что-то еще, только ее все равно там не было – очень быстро докопал до кожаной поверхности. Заскрежетал ногтями, а потом и зубами – от досады.
Треск слева.
Точно же – девочка в своей комнате. И почему я сразу туда не заглянул?
– Лера-а! – метнулся на звук, с ходу распахнув дверь в детскую. Поначалу мне показалось, что здесь все точно так же – кровать заметена снегом, только вот в ней…
…в ней кто-то лежал.
Я видел, как сугроб, наметенный на одеяло, мерно вздымается и опускается. Кто бы там ни был – он дышал.
«Дочка жива. Лера жива! И она здесь!» – От этой мысли я едва не задохнулся.
Потянулся к дочке рукой.
«Какая же она холодная, бедная моя. Да она тут замерзла. Еще бы – ее же замело снегом».
– Лера, ответь мне. Лера, пожалуйста-а!
Время начало растягиваться. Я увидел свою руку, которая скользнула к одеялу, потянув за край. Сугроб пошел в сторону – и сразу стало ясно, что дочки тут нет. И быть не могло. Тот, кто находился под одеялом, был мертв уже несколько дней. Или даже недель, судя по синюшно-серой коже.
А еще я заметил лужицу подмерзшей крови. Снежинки на ней блестели – боже, так красиво!
Тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение. Не вышло!
Рука продолжала стягивать одеяло – у лежащего под ним тела не оказалось головы.
«Тетя Люда», – понял я.
И в этот момент труп резко обернулся и схватил меня за руку…
21– Я же говорил, что не стоит смотреть! – сказал Марк так, будто ничего и не произошло. Будто девочка сейчас не лежала в луже чужой крови, а повсюду не были разбросаны тела, у многих из которых не хватало головы. Или ее части.
«Их убили! – поняла Лера. – Но почему?»
– Они… – начала она, но желудок подвел – все содержимое выплеснулось наружу.
– Да, они мертвы, – констатировал Марк, подав Лере руку. Девочка вытерла рот рукавом. – Нам пришлось, ты понимаешь, они превратились… А с превращенными нельзя иначе. Просто нельзя!
– Почему? Почему вы их убили?
Сзади заржал Серый, но Лера на него не смотрела. Он был ей отвратителен.
– Потому что они стали зомби. Их нельзя по-другому утихомирить, – сказал Марк и открыл перед ней дверь церкви.
Наконец-то свежий воздух!
– Пошли на улицу, нечего здесь смотреть. Этим людям уже ничем не поможешь, – байкер нарочно не давал ей смотреть назад. Но она уже все рассмотрела: те люди, которых она встретила, когда впервые попала сюда, все они были мертвы.
Или почти все.
– Мы не успели им помочь. Их покусали… – сказал Марк, когда они очутились на крыльце.
– Кто покусал?
– Зомби. Другие превращенные. Из нашего морозильника. Они так заражают других – кусают их. Потом люди как бы умирают, а потом восстают. Мы не могли позволить этому случится. Но… ты все равно не должна была всего этого видеть.
– Почему? – спросил Лера.
– Потому что… – Марк замер, соображая. – Потому что я не хотел, чтобы ты расстроилась. Ты же расстроилась сейчас?
– Да, – ответила девочка.
– Во-о-от! А для этого еще не… – Он опять не закончил фразу. Хотел сказать что-то про время? – Этого не должно было быть с тобой. Ты ведь еще маленькая. Тебе нельзя пугаться!
– Я уже большая! – возразила ему Лера. Не то чтобы она хотел посмотреть на трупы, просто ей не нравилось, когда ее считали несмышленой малышней. Это ее всегда злило. – И я знаю, что вы мне врете насчет всего того, что здесь… – она не могла подобрать нужного слова. Что творится-то? «Ужас»? «Кошмар»? Но оба эти слова были слишком мягкие, чтобы описать происходящее.
– Послушай, я тебе обещал, что папа придет. Значит, он придет, – ответил Марк, заглянув ей в глаза. – И закончим на этом!
В этом взгляде можно было утонуть. Она и не сопротивлялась – сразу пошла на дно.
И опять Лере показалось, что она зря плохо думает про этого человека. Да, он сделал что-то плохое, но в итоге это все ради того, чтобы всем потом было хорошо. Чтобы люди были счастливы. И всего у них было в избытке.
– Хорошо, – ответила Лера.
Марк протянул ей книгу.
– Да, можешь ее взять, – сказал он.
Лера схватилась за книгу так, будто это была мама, которую она не видела пару недель. Прижала к груди.
– Видишь? Это знак моего особого доверия тебе. И книга тоже тебе доверяет, – сказал байкер, а потом показал на стоянку, где был припаркован мотоцикл. – А теперь мы прокатимся. Ты же хотела?
– Да, – ответила Лера. Она держала в руках самую интересную книгу в жизни. И ей было хорошо. Очень!
– Иди пока к мотоциклу, – сказал Марк. – Я сейчас… дела закончу и подойду. И мы поедем!
Вдалеке раздавался грохот выстрелов и крики. Лера даже не сразу их услышала – так была сосредоточена на чудо-книге. Ей казалось, что она дышала в ее руках. Как котенок.
– Что это? – спросила она, имея в виду крики.
– Ничего страшного. – ответил Марк. – Нам они не помешают. А Андрей проследит, чтобы никто не проник в нашу церковь, пока мы с тобой ездим по делам.
Лера пошла к мотоциклу, оборачиваясь в ту сторону, откуда слышались звуки. Ей даже показалось, что над домами идет дымок. Да, точно, что-то горит.
«Надеюсь, папа не там. Надеюсь, он не погиб», – подумала Лера, подходя к мотоциклу.
И вот снова шанс – можно бежать, ведь рядом никого нет, а книга у нее! Но девочка отказывалась даже думать об этом. Марк доверил ей книгу. Он пообещал, что они с папой встретятся. Как она могла сейчас убежать и подвести этого доброго, но запутавшегося во взрослых проблемах человека?!
Марк стоял на крыльце и что-то объяснял Андрею-Борову. Тот кивал, попутно поглаживая бороду. Марк показал Борову в ту сторону, откуда доносились звуки, а потом провел рукой возле горла. Лера не знала, что значит это жест, но почему-то сразу вспомнила людей, лишившихся головы. Тех, чьи тела сейчас лежали в церкви. Может, и там, где горит, тоже зомби? Тогда действительно лучше, если они сюда никогда не придут.
Девочка даже не заметила, как Марк возник рядом, протягивая ей шлем. Розовый, но с рожками!
– Вот, держи! Я же не хочу, чтобы ты ушиблась по пути! – сказал он. Сам же надел такой шлем, как носили фрицы в фильмах про войну – папа иногда давал ей такие посмотреть, если там не было крови.
Лера обеими руками держала книгу, боясь ее выронить, поэтому байкер помог ей надеть шлем.
– Ну вот и отлично! Прикид как раз для нашей миссии, – сказал Марк, оглядывая девочку.
«Интересно, про что это он? Про рожки? Они же для маленьких!»
– Миссии? – повторила она.
– Да, именно. У нас очень-очень важное дело. И от того, как мы справимся, будет зависеть счастье миллионов людей. Ты понимаешь меня? – Байкер поднял бровь.
Лера не знала, что ответить. Она привыкла, что ей не поручают слишком важных дел. Особенно тех, от которых зависели чьи-то там жизни. Обычно всеми важными делами занимались мама и папа.
Но тут – другой случай.
– Я буду как Леди Баг? – спросила она.
– Кто? – не понял Марк.
– Ну, это такой персонаж из мультика, – пояснила Лера. – Она – супердевочка, выполняет сложные задания. А еще у нее есть друг – Супер-Кот.
– Да, точно. Ты – как она. А я буду Супер-Котом в таком случае, – усмехнулся Марк, залезая на мотоцикл.
Он резко дернул ногой – затарахтело.
– А теперь забирайся сюда, – сказал он, показывая на мотоцикл.
Девочка хотела было закинуть ногу, но тут сильные руки подняли ее над землей и усадили впереди байкера.
– Ну вот. Поехали! – сказал Марк, выжимая сцепление.
Мотоцикл зарычал, как хищный зверь, который хочет добычи, и устремился к выезду из церковной оградки.
– Впере-е-ед, Леди Баг! – выкрикнула девочка, подставляя лицо ветру. Внезапно ей стало так хорошо… И не важно, что ждало их впереди, – сейчас она была суперсильной, суперхраброй, суперумной и вообще…
Сейчас она была настоящей Леди Баг!
22– Не-е-ет! – заорал я, дернув руку, но она не поддавалась. Тварь, которая раньше была тетей Людой, крепко вцепилась в нее.
«Надо бы извиниться за шею», – почему-то подумал я, но тут труп заговорил. Причем прямо из обрубка шеи.
Если бы кровь еще оставалась в венах, то наверняка она бы сейчас ударила фонтанчиками в воздух. Но до этого я ее всю выпил, поэтому звук донесся из того, что раньше было трахеей. Протяжный и свистящий.
«Но у нее же нет языка, нет носоглотки, как она произносит слова?» – подумал я. Ответов на вопросы, естественно, не было.
– Ш-ш-ш! – зашипела тварь. – Тиш-ше! Ты не умреш-ш-шь!
«Что она сказала? Что я не умру?! Но что тогда ей надо?»
– А… – только и сказал я. Нужные слова сразу вылетели из головы. Не каждый день видишь перед собой говорящий обрубок шеи. А «тетя Люда» тем временем села на кровати, не отпуская мою руку.
– Ш-ш! Вше-шему швое время!
«Что значит время? Какое еще время?»
– Ты долш-ш-шен его ош-штановить!
– Кого? – выдохнул я.
– Свяш-ш-шеник! Он не долш-ш-шен шделать то, што задумал. Не долш-ш-шен! – шипел оживший труп.
«Но чем я могу помочь?» – подумал я.
И тварь ответила – уже на мысленный вопрос. Ей не нужно было общаться со мной при помощи звуков – она читала мысли.
«Ош-ш-штанови его!» – сказало существо.
«Мрака?»
Тварь махнула обрубком шеи – да!
«Я и так шел за ним… мы шли… Но Сергей Андреевич. Он на меня напал. Он хотел меня убить, потому что думал, что я опасен. Что я предатель, хотя… мне кажется, он сам предал тех людей, что были на базе. Он сам…»
– Не беш-ш-ш-покойся о нем! – прервала меня тварь.
«Не беспокоиться, но почему? Он ведь меня чуть не застрелил!»
– Он больш-ш-ше не помешеш-шает!
Мозг отказывался воспринимать новую информацию. Подташнивало. Казалось, что еще немного таких переговоров – и меня вывернет наизнанку.
«Мы идем в ДК… там бандиты, они должны знать, где Лера…»
– Это лошш-ш-шный путь! – сказал труп, а потом притянул меня к себе. Теперь я смотрел прямо на обрубок. И, вопреки всему, в голове снова появилось чувство, которому я противился всеми силами.
Чувство голода.
– Она ш-ш Марком! Церковь на отшш-шибе! – сказала тварь.
Церковь? Она сказала: «Церковь на отшибе». Только один храм стоял в Темногорске на отшибе – церковь Святой Троицы. Значит, Лера с Мраком там.
«Да, хорошо. Мы пойдем туда. Я спасу ее!»
– Нет! – резко возразило существо. – Ты ош-штановиш Марка. Вше ош-штальное – вториш-шно. Или – девош-ш-шка умрет!
И тварь дернула меня на себя. Мне показалось, что она заставит снова пить кровь из шеи, в которой ее уже давно не было, поэтому я закричал и отшатнулся. Замахал руками…
…и в этот миг проснулся…
– Тише-тише! – рядом был Клим. Похоже, он уже давно встал. В руках у него был автомат, а еще – снег на ботинках. Значит, выходил на улицу.
– Мы не должны… не должны идти в ДК, надо идти в церковь… Та, что на отшибе, – затараторил я. – А еще Сергей Андреевич, он…
– Знаю, – ответил Клим. – Он мертв.
– Как мертв?
– Я видел его труп у подъезда. Прямо под окном, с другой стороны дома. Похоже, покончил с собой, бедняга. Не знаю, что на него такое нашло, но пока мы тут спали, он ушел в соседнюю квартиру, ну и…
– Он что, выбросился из окна? – Я сел на пол и огляделся. Мы по-прежнему были в той квартире, где решили заночевать вчера. А та тварь? Она мне приснилась? Да и Сергей Андреевич, он же мне вроде как угрожал ночью, разве нет?
Голова заболела.
– Да, – ответил Клим. – Похоже на то. Не знаю, что на него нашло. – Парень вдруг пристально посмотрел мне в глаза. – А ты… ты ночью ничего не видел, или, может, слышал, как он выходил?
Я сразу почувствовал себя Штирлицем в немецком тылу.
– Я?! Нет, конечно. Я спал. Очень крепко!
– А чего тогда орал?
– Так это… кошмар! – ответил я, так и не признавшись, что на самом деле вся предыдущая ночь была одним сплошным кошмаром. Причем не было никакой уверенности, что все это было лишь во сне. Еще этот суицид – слишком уж много странных совпадений. Тварь во сне сказала, что Сергей Андреевич «не помеш-ш-шает». Вот он и не помешает больше, потому что он, блин, умер!
«Да ну, бред полный!» – подумал я. При свете утреннего солнца все, что было ночью, казалось игрой воображения. Или даже – подсознания.
Хренотень какая-то!
Клим отвернулся, собирая вещмешок.
«Приснится же такое, блин!» – подумал я, но тут взгляд упал на руку. Там, где тварь держала меня за кисть, остались синюшные подтеки…
Часть третья
Взгляд из бездны
1Клим шел впереди, погрузившись в свои невеселые мысли. Сергей Андреевич мертв. Это плохо. Очень плохо. Потому что идти в логово к бандитам без билета сложно. А ведь Андреевич был этим самым билетом, причем проездным, с помощью которого можно было бы попасть в тыл врага. А теперь придется долго объяснять и доказывать, что ты не шпион, решивший проникнуть на базу, чтобы выяснить все секреты противника. Хотя на самом деле так оно и было.
«Еще не добрались до цели, а уже две смерти, – скривился Клим. – Сначала Борис, теперь Сергей».
Плохой знак. Дальше, значит, будет еще хуже. Надо готовиться.
Клим перекинул ремень автомата на другое плечо, огляделся. Метель поутихла, но порывы ветра время от времени неприятно били в лицо ледяной крошкой. Предстояло пройти еще достаточное расстояние, но с молчаливым, не спорящим по любому поводу спутником это не было проблемой.
«Часа через три доберемся, если каких-нибудь неприятностей по пути не встретим».
Клим украдкой поглядел на Максима. Тот был угрюм, погружен в себя, редко смотрел по сторонам, все больше упершись взглядом под ноги. Оно и понятно – у парня похитили дочь, какое тут веселье?
– В Доме культуры Леры нет, – тихо произнес Максим, поймав взгляд Клима.
Доброволец отшатнулся, увидев в зрачках парня такую безысходность и тлен, что впору было пустить себе пулю прямо тут.
– Что? – выдохнул Клим, тряхнув головой. Долой эту черноту, иначе она живо оплетет сердце, как паутиной, и вырваться из нее не хватит никаких сил.
– В Доме культуры Леры нет, – повторил Максим замогильным голосом.
То ли само это утверждение, то ли интонация, с какой парень произнес его, повлияли, но Клим вдруг поверил. В. Доме. Культуры. Девочки. Нет. Принял как истину, ни на мгновение не сомневаясь.
Это еще больше смутило Клима. Что за наваждение? У парня какие-то телепатические способности? Один раз Климу доводилось сталкиваться с псиоником-мутантом, и тогда, едва парень взглянул твари в глаза, как сразу же захотелось бросить оружие и дать сожрать себя. Тогда тоже было что-то сравнимое вот с этим – абсолютная убежденность, вера, и никакого сомнения.
– Почему ты так решил? – с трудом выговаривая слова, спросил Клим. Спросил просто потому, что испугался собственной уверенности в словах мужчины.
– Я… я видел… – Максим замешкался, не зная, как объяснить уверенность. – Я видел сон.
– Сон?!
– Да. Это звучит глупо, но это действительно так. Леры, моей дочери, нет у бандитов, которые сидят в ДК энергетиков. Она в церкви. С Мраком, с Марком Баюновым.
– С Марком? – Клима аж передернуло, но он поспешил справиться с эмоциями. Отвел взгляд. – Никогда о таком не слышал. А что за церковь? У нас в городе их четыре. Какая именно?
– На отшибе, – поникшим голосом произнес Максим, понимая, что такой ответ не удовлетворит его спутника – слишком уж неконкретное определение.
– На Черном Яру которая, что ли? – оживился Клим.
– Да, наверное, да, – растерялся Максим.
– Далековато отсюда, еще дальше, чем ДК.
– Все это так необычно, может, даже глупо. Но это действительно так. Мы потеряем время, если продолжим идти в сторону ДК. Сейчас дорога любая минута.
– Хм-м, – задумался Клим. – С одной стороны, конечно, звучит бредово – приснилось и все такое. Но я достаточное время уже нахожусь вблизи Зоны, и в ней самой не раз бывал, чтобы не откидывать эту идею сразу же. В Зоне порой такие откровения снисходят, что в реальность их сложно поверить. А слушаешь их – и все они действительно сбываются. Я так однажды от беды спасся. Доверился инстинктам своим, которые в тот момент просто пищали от возмущения, и избежал такой аномалии, которую в обычном своем состоянии не мог бы увидеть – так она ловко спряталась в кустах.
– Так, значит, идем в церковь? – с надеждой спросил Максим, поглядывая на Клима.
Тот для виду пожал плечами.
– Думаю, да: если считаешь, что дочка твоя там, – пойдем туда. Заодно и посмотрим, что за банда там новая засела.
Максим протянул руку спутнику, тихо произнес:
– Спасибо.
– За что?
– За то, что помогаешь мне. Если бы не ты, то я даже не знаю, куда бы все это повернулось. Сначала жена умерла, потом дочь похитили… – Голос Максима задрожал.
– Успокойся, найдем мы твою дочь. Не раскисай.
– Я в порядке.
– Хорошо, – облегченно вздохнул Клим. – Тогда пошли. Ты, кстати, оружие держать умеешь? В случае чего воспользоваться сможешь?
– Смогу, – кивнул парень, вытирая взмокшие глаза. – На сборах давали пострелять.
– Отлично. Тогда держи Калашников. И магазин вот еще запасной.
– Это Сергея Андреевича? – спросил парень, принимая оружие и внимательно его осматривая.
– Его, – сухо ответил Клим. – Пошли. Не будем терять времени.
Спутники вновь двинулись в путь, но изменив маршрут – перейдя на другую улицу и свернув с Главной на Тройницкую.
– Машину бы, – робко предложил Максим, поглядывая на одиноко стоящее авто на парковке.
Клим покачал головой.
– Лучше не стоит. Больше возиться будем. Ни ключей, ни горючего. Да и внутри еще неизвестно, что может быть.
– Например? – не смог сдержать любопытства мужчина. Ему было и в самом деле интересно, что может быть внутри запертого автомобиля.
– Было несколько случаев, что аномалия каким-то образом проникала через щели внутрь и там затаивалась до поры до времени. Мародер взламывает замок, садится – и оказывается прямехонько в эпицентре аномалии. Мы так двоих бедолаг находили – одна голова из сиденья торчала, все остальное или кислотой съедено было, или «электрой» выжгло.
Максим сморщился. Было видно, что ему от новой информации стало не по себе.
«Это еще цветочки, – невесело улыбнулся Клим, поглядывая на своего странного спутника. – Вот когда с Тройницкой на Аллею выйдем – тогда и ягодки пойдут. Там этих аномалий пруд пруди, а другого пути нет».
2Вышли на Тройницкую, долго стояли у ларька – наблюдали за странной тенью, мелькающей в окнах первого этажа.
«Снайпер? Бандит? Или просто занавеску ветром колышет?» – все гадал Клим, щурясь.
Проверить стоило, рисковать нельзя. С той точки, где видно мельтешение тени, очень хороший обзор открывается. Все как на ладони. Совпадение?
Клим ругнулся про себя, поежился – после долгого стояния мороз начал пробирать до костей. Максим тоже мерз, но стойко держался, не проронив ни слова и даже не переминаясь с ноги на ногу. Лишь иногда подрагивал от прошибающего тело холода.
– Ладно, пойдем, – наконец произнес Клим и неприятно удивился тому, как тяжело даются слова. Морозец основательно сковал лицо и мышцы. Надо поспешить. Наверное, стоит зайти в один из подъездов и немного отогреться.
Двинули небольшими перебежками через улицу, держа окно с предполагаемым противником на прицеле. Но выстрелов не последовало, лишь вдали завыли дикие псы.
– Далеко зверье, – увидев напряженный взгляд Максима, пояснил парень. – Не должны сунуться. Да и идем с подветренной стороны, не учуют.
– Согреться бы, – произнес Макс, поглядывая на открытые двери подъезда.
– Замерз?
– Я еще терпимо, а у тебя лицо уже белое. А нос синевой отдает.
– Да, погреться бы не помешало, – согласился Клим, дотрагиваясь до носа – прикосновения не почувствовал, словно дотронулся до ледышки.
– И чем скорее, тем лучше.
Зашли в подъезд. Из разбросанных обломков старого дивана, который, видимо, пытались утащить мародеры, но не справились с его большими габаритами, развели небольшой костерок. Огонь отогрел закоченевшие руки, лица, наводя свой теплотой дремоту. Прошлую ночь спали урывками, и поэтому сейчас начало сильно клонить в сон.
– На, пожуй, – протянул Клим спутнику сухарь. – Сон отгонит.
Максим взял угощение, принялся неторопливо жевать. Не сдержался, спросил:
– Долго еще?
Город он знал, как и знал расстояние от того места, где они сейчас остановились, до церкви, но с учетом того, что большую часть территории оккупировала Зона, время на преодоление препятствий в виде аномалий и мутантов могло затянуться.
– Не знаю, – честно признался парень. – Погодка так себе, а на Аллее, когда мы в прошлый раз там с ребятами были, очень много гадости всякой.
Максим кивнул, вновь погрузившись в думы.
Клим подбросил деревяшку в огонь и достал свернутые вдвое листы бумаги, которые извлек из внутреннего кармана куртки Бориса.
«Ученый говорил, что нашел какую-то интересную информацию касательно причин расширения Зоны», – Клим начал просматривать записи, уставшим мозгом пытаясь понять написанное.
Шрифт был мелкий, текст под завязку наполнен техническими терминами и трудновыговариваемыми словами, поэтому приходилось читать по несколько раз, прежде чем уловить смысл. Из написанного Клим уловил, что расширение Зоны как-то связано с внешним воздействием. Давалась какая-то мутная, труднопонимаемая гипотеза этого, но парень не смог до конца уловить ее суть. Но хватило и того, что разум смог расшифровать.
«Внешнее воздействие, – повторил про себя Клим, пробежав взглядом по выкладкам, формулам и графикам на третьей странице. – Уж не военные ли постарались? Очередной научный эксперимент, который не увенчался успехом? Все может быть. Выбраться бы только из города да к нужным людям попасть, чтобы эти документы показать».
И вдруг, ошарашенный собственной дерзостью, подумал: «А может, никуда и не надо выбираться? Может, узнать у Ямина? Он же ведь военный, он был здесь, в городе, еще до того, как Зона начала ползти во всех направлениях. Он и руководил какой-то группой, которая исследованиями занималась. Ямин, правда, по этому поводу говорил всегда скупо и лишней информацией не делился. Сергей Андреевич ведь тоже вместе с ним в группе был».
Снаружи вновь заскулили псы, начали грызню.
Клим глянул в проем двери. Мелькнули две тени.
– Будь начеку, – шепнул он Максу. Тот взял оружие, тоже стал пристально наблюдать за входом.
Еще одна тень проскочила мимо.
– Собаки, – выдохнул Максим, привстав с места. – Сейчас я их…
– Нет, – отрезал Клим. – Я сам разберусь.
– Подожди, дай мне попробовать. Я без стрельбы разберусь.
– Макс, не время сейчас судьбу за яйца теребить. Ты не Кашпировский, чтобы…
– Дай попробовать, – настоял Максим.
Клим посмотрел на парня, нехотя кивнул.
– Ладно, только я с тобой – прикрыть в случае чего. Иначе оставишь свою дочь сиротой.
Макс поправил шапку, подошел к выходу. В лицо дунул ветер, принося запах псины и мочи.
– Будь осторожен… – только и успел вымолвить Клим, как вдруг на пороге возник пес и прыгнул на него. Метился он точно в горло.
3– Твою! – выдохнул Клим и повалился на ступеньки.
Пес зарычал, оскалился, пытаясь ухватить жертву за шею.
«Нельзя! Прочь!» – попытался подать я сигнал собаке, но та, кажется, не слышала меня. Неужели не действует? Неужели все было плодом воображения?
Вторая собака проскочила в подъезд и в нерешительности застыла у ног.
«Нельзя! Нельзя! Прочь! Опасность!» – повторил я, глядя псу прямо в глаза.
Зверь выгнул спину, зарычал, но атаковать по-прежнему медлил, переводя взгляд с меня на барахтающегося Клима и обратно.
«Нельзя! Прочь! Опасность!»
Я вдруг впервые осознал в полной мере весь риск, которому подверг и себя, и своего товарища. Возомнил себя – кем? телепатом? мутантом? – и пытаюсь беседовать с голодным, продрогшим на холоде зверем. Мне лечиться пора, ей-богу!
Пес тявкнул, поджал хвост, отошел к стене.
«Опасность! Оружие!» – повторил я без прежней уверенности, и погрозил автоматом.
Зверь заскулил, бочком двинулся к выходу.
Сработало?
Сработало! Пес драпанул прочь, а второй, который до этого пытался достать шею Клима, отскочил в сторону и, поджав хвост, последовал за собратом.
– Как? – выдохнул Клим, тяжело дыша и поднимаясь на ноги. – Как тебе удалось отогнать их?
– Я… я не знаю.
– Нет, братец. – Парень пристально посмотрел на меня. – Все ты знаешь, только боишься рассказать.
Да, он был чертовски прав. Боюсь рассказать. Потому что пить человеческую кровь и есть плоть – это то, о чем не стоит говорить с малознакомым человеком. Это вне всяких норм морали, хоть и плоть, и кровь была от убитого. Каннибализм – вот как это называется. И чем я лучше зомби, жрущих людей?
– Говори, – севшим голосом произнес Клим, в упор глядя на меня.
От его взгляда мне стало не по себе.
– Нет, не могу. Нельзя.
– Говори, – повторил Клим и направил на меня ствол автомата.
– Ты чего?
– Говори. Иначе будет хуже.
Я тяжело вздохнул, тихо произнес:
– Хорошо. Расскажу, а ты уже решай, как поступить дальше.
И начал рассказ с самого начала, не утаивая ни одной детали.
4После того как парень закончил свой странный и жуткий рассказ, Клим долго ничего не говорил, молча глядя в окно. В небе, раззявив пасти, кружили летучие мутанты, у которых общего с птицами только и осталось, что пара крыльев да перья. Твари по форме напоминали пауков и пикировали как-то неумело, словно совсем недавно научились подниматься в небо и охотиться.
– Ну, что думаешь? – спросил Максим, когда молчание совсем затянулось.
– Думаю, что пора выдвигаться дальше в путь, – угрюмо ответил Клим.
– А насчет того, что я тебе рассказал?
– Не знаю, Максим. Честно – не знаю. Странно это все. Разбираться надо. Но пока нет времени. Дочь твою спасать надо. Единственное, что прошу, – меня не сожри по пути.
– Да я же… нет, конечно!
– Если можешь контролировать это состояние, то держись до последнего. Или дай мне знать, чтобы я пришел на помощь.
– Хорошо, – кивнул Максим.
– Ладно, пошли, а то в небе какая-то стая странных тварей собирается. Надо поспешить, пока они нам проход не отрезали.
Парни выдвинулись из укрытия. Метель стихла так же быстро, как и началась.
– Возле церкви кладбище есть, – сказал Клим, когда они прошли Тройницкую улицу. – Наверное, стоит идти через него. Укроемся в зарослях, разведаем обстановку, а уж потом будем действовать по обстоятельствам. Только сначала надо пройти Аллею. Осторожно, смотри под ноги!
Макс остановился, глянул.
– Что? Чисто же.
– Видишь, воздух немного подрагивает во-о-он там?
– Ну? Это просто от колодца горячий пар идет.
– Какой еще, к черту, горячий пар – котельную месяц как отключили! Это аномалия! Маленькая еще, но вырвать ногу тебе запросто сможет. Готовься – дальше еще хуже будет. Эта гадость Аллею облюбовала – сам не знаю почему.
– Да тут особо и понимать не надо, – ответил Максим. – Тут же кабельные линии под землей проходят.
– И что?
– Поэтому и облюбовали. Может, излучением каким-то от этой линии питаются.
– Линию отключили, наверное, навряд ли она функционирует до сих пор.
– Из города ее не отключить, она совсем из других точек выходит, вне его границ, и идет дальше, ближе к Ущелью. Там секретная база стоит, военно-научная.
– Откуда такие познания?
– Я же говорю, что дед у меня библиотекарем работал, – улыбнулся Максим.
– И что, в библиотеке такую секретную информацию можно найти?
– Нет, конечно. Но одно время дед архивариусом работал на этой базе. Рассказывал мне по секрету. Правда, чем они там занимались, не говорил.
– Любопытно, – задумался Клим.
– Это тоже аномалия вон там? – спросил Максим, остановившись и приглядываясь к сугробу.
Клим взглянул, кивнул.
– Да. Молодец, быстро научился определять, – Клим похлопал парня по плечу. – Идем не спеша, след в след.
Прошли Аллею без приключений, лишь один раз остановившись – навстречу выбежала собака, но, сунувшись в неположенное место, была тут же размолота в мелкий фарш. «Минное» поле сильно потрепало нервы, и к кладбищу парни вышли сильно измотанными. Спины от напряжения вспотели, одежда противно липла к коже, а вновь поднявшийся ветер неприятно студил.
Вскоре показалась и сама территория городского кладбища. Строили его давно, еще в позапрошлом веке, на пустыре. Но город расширялся, и теперь границы захоронения располагались почти впритык к жилым домам. Рядом с кладбищем и стояла церковь, о которой говорил Максим. Церковь Святой Троицы, или церковь на Черном Яру. Последнее название, не официальное, но прочно закрепившееся в народе, храм приобрел давно. По одной из городских легенд, на этом месте располагался крутой обрывистый яр, в тридцать саженей длиной и глубиной, куда свозили со всего района падаль – умерший от болезней скот. Прямо туда, в яр, и бросали. А однажды случился сильный мор среди населения. Решили эвакуировать всех. Вывезли всех, а психлечебницу с пациентами по недосмотру оставили, забыв. Больные вырвались, к яру неизвестно зачем пошли, словно потянуло их туда что-то, да там все и погибли, упав с высоты и разбившись. В тот же день возник там пожар, и выгорело все до угольной черноты. С тех пор Черным Яром место и называют. Попы, кто из церкви, говорили, что вранье, дескать, вся эта история с больными, но народ упорно верил.
– Давай за мной, – махнул Клим, поглядывая на покосившуюся ограду. – Только осторожно.
Ответить Максим не успел – что-то больно ужалило в щеку, и мужчина упал.
5– Боров, не жужжи!
– Сам иди куда подальше!
– Господи, от тебя воняет как от самого натурального борова!
– Ты че такой дерзкий вдруг стал?! В морду захотел?
– Хватит спорить! – раздраженно шикнул Антон, поглядывая на двух отморозков. – Сидите тихо!
– Холодно просто так сидеть! – потирая красный нос, сказал Боров. – Хлебнуть бы чего – для сугрева.
– Сухой закон у нас, или ты забыл? – со злорадством напомнил Серый.
– Гиена ты, в самом деле! – оскалился Боров. – Я не для веселия или куража. Только для сугрева.
– Помолчите, пожалуйста! – не сдержался Антон.
– А ты чего температуришь, салага? – повернулся к нему Серый. – Все равно нет там никого.
– Владыка сказал проверить – значит, надо проверить. Или вам не по душе его благие начинания?
– Нет! – поспешно заверил Серый. – Я не спорю. Проверить – так проверить.
– Тихо! – насторожился Боров, выглядывая через кусты. – Кажется, идет кто-то. Точно – идет!
– Двое, – сообщил Серый, тоже заприметив незваных гостей. Потянулся к автомату: – Сейчас я их…
– Нет, – жестом остановил его Антон. – Я сам! У нас в школе тир был, так я там на десятку всегда бил. У меня даже кличка была – Зоркий Глаз.
Боров хихикнул.
Антон снял винтовку с плеча, прицелился. Плавно, как учил инструктор в школе, нажал на спусковой крючок. Приклад толкнул в плечо – один из незваных гостей упал. Антон ухмыльнулся, перевел прицел на второго. Выстрелил.
6– Ложись!
В этом уже не было необходимости – Максим лежал. Клим плюхнулся рядом, и весьма вовремя – над головой просвистело.
«Засада!» – злобно подумал парень, подползая к товарищу.
– Ты как?
– Я… – Максим не ответил.
Все лицо мужчины было измазано кровью, на щеке болтался лоскут кожи.
«Нормально, не сильно задело», – бегло оглядев рану, подытожил Клим.
– Давай, очухивайся скорее!
– Я… я в порядке! – Максим тряхнул головой, схватился за раненую щеку. – Меня задели?
– Ерунда, поправку на ветер не учли. Вот и промазали. А так бы башку снесли к чертям собачьим!
– Что будем делать?
– Где автомат?
– Вот он. – Максим подтянул ближе к себе лежащий в раскисшем снегу «калаш».
– Хорошо. Отстреливаться будем. Видишь – не рады нам тут.
Клим проверил магазин, убедился, что он полный, и привстал на корточки.
– Сможешь до тех кустов доползти?
Максим глянул на сухостой, присыпанный снегом, кивнул.
– Смогу.
– Тогда двигай, только осторожно. Там низина, оттуда точно не достанут.
Максим с опаской посмотрел в сторону, откуда стреляли, но ничего не сказал и пополз.
Сухо затрещал автомат. Клим выругался, дал ответный залп.
– Макс, быстрее!
Парень заработал конечностями живее.
Убедившись, что спутник в безопасности, Клим последовал за ним, попутно отправляя одиночные в сторону врага. Ответ последовал незамедлительно. Незнакомцы, кто бы они ни были, разделились и стали заходить сразу с нескольких сторон. Клим выругался, прижался к ограде. Стал слушать. Скрип снега под ногами выдавал неприятеля, и парень быстро понял, где сейчас тот находится. Не дожидаясь развязки, выпрыгнул и дал очередь. Стоящий в кустах вскрикнул, завалился.
– Макс, за мной! – крикнул парню, но тот не ответил.
Со стороны врага раздалась грязная ругань. Ага, значит, пуля попала куда нужно.
– Борова подстрелили! – крикнул кто-то.
– Гаси их! – ответили ему.
– Макс, быстрее!
Парень медлил, и Клим оглянулся, чтобы проверить товарища, но того в нужном месте не было. Хватило одного взгляда, чтобы понять – Макс ступил, поддался эмоциям и рванул в атаку. Пробираясь через густые заросли и надгробные плиты, он шел прямиком к врагу. Идиот!
– Стой, твою в коромысло! – выругался Клим. – Стой, говорю!
Но тот уже не слушал его.
Тень мелькнула среди кустов, бесшумно, по-кошачьи.
Клим бросился спасать парня, но было уже поздно.
– Стоять! – раздался злобный голос за спиной. – Оружие брось! Руки вверх!
– Твою мать! – выдохнул Клим, выполняя приказ.
– Серый, я этого тоже схватил! – раздалось со стороны врага.
– Красава! Владыка будет рад!
– И поедим хоть нормально! – добавил второй бандит.
Клим, как ни пытался, но так и не смог отогнать мысли о том, что же имел в виду неприятель, говоря о еде.
7– Нам обязательно туда ехать? – спросила Лера, с опаской поглядывая на темный зев туннеля.
– Да. После того как взорвали мост, это единственный проезд туда, – ответил Марк, показывая рукой на другую сторону реки.
Впрочем, девочка это и так знала, просто пыталась оттянуть неизбежное – ехать через туннель было намного страшнее, чем ходить ночью в деревенский туалет на улице. Когда Зона начала приближаться к Темногорску, военные взорвали мост, который шел через реку Забережку в другой части города, а этот туннель не успели разрушить. Тогда как раз случился особенно сильный прорыв, как рассказывал ей потом папа. Такой, что военным пришлось убегать, сверкая пятками. С тех пор граница Зоны успела сместиться далеко вглубь города.
Поэтому в туннеле теперь было царство монстров.
– Я… – прошептала Лера, наблюдая, как облачко пара вылетает изо рта. Оно была таким чудесным, что казалось: все происходящее – просто игра воображения. Сказка, которую она сама же себе и придумала.
Марк потянулся, чтобы включить фонарь у мотоцикла, и девочке стало еще страшнее – в туннеле же теперь нет электричества. А еще там – мутанты. Для них это место, что собственная нора, а они с байкером – пицца с доставкой на дом.
– Не бойся! – прошептал мужчина. – Они с нами не справятся.
– Почему? – спросила девочка.
– Потому что у нас есть миссия. Они понимают, что мы в любом случае ее выполним. И ничто нас не остановит. Хотя они и против, конечно…
– Они? Разве альфа-собаки и выси могут быть против? – спросила Лера.
Ей всегда казалось, что у мутантов нет разума. По крайней мере, похожего на человеческий, а все, что ими движет, – просто инстинкты. Жажда крови.
– Ну, ты знаешь, вся Зона – это лишь переплетение разных сгустков энергии. Как Бог, например. Тоже энергия в чистом виде, только всеобъемлющая. Охватывает весь мир. А здесь – только Зону. Одни силы хотят, чтобы я попал внутрь, а другие, наоборот, очень этому сопротивляются.
– Почему?
– Почему?! Да потому что не хотят, чтобы я дарил людям радость. Чтобы я обеспечил счастье для всех. Они считают, что счастье, оно только для избранных. Но я все равно это сделаю, выполню миссию…
– И потому нас могут убить? – Лера оглянулась по сторонам. Улица будто вымерла. Не было видно даже мутантов, да еще и мороз крепчал. Ей было очень неуютно в лыжной куртке с тонким слоем меха. Она бы с радостью надела шубку, но, увы, ее летом съела моль, поэтому пришлось ее выкинуть. Так жалко!
– Замерзла? – сообразил Марк.
«Откуда он узнал?» – подумала девочка, но вслух ничего не сказала – лишь кивнула в ответ.
– У меня есть вот что… – Байкер выудил из сумки, которая висела на боку мотоцикла, небольшой плед.
Девочка сразу завернулась в него. М-м, тепло!
– С головой закройся! – сказал Марк, доставая из сумки еще и небольшое ружье. Ствол был спилен.
– С головой? Зачем? Вы будете громко стрелять?
– Мне придется, – ответил Марк. – Тебя твари, может, и не тронут, а вот меня попробуют достать. Но смотреть тебе на это все равно не стоит, – сказал он и, не дожидаясь ответа девочки, накрыл ее пледом с головой. – Слушайся уже старших!
Лера не стала спорить.
«А что, если монстры сожрут и меня тоже?»
«Но Марк же сказал, что меня они вряд ли тронут. Да, так он и сказал…»
Слабо верится!
Девочка вздохнула, мысли путались. Как бы ей не хотелось попадать в темный туннель, но другого пути в Зону не было – Марк завел мотоцикл и поехал. Он велел ей не выглядывать, но любопытство было куда сильнее страха.
Из-под пледа сверкала пара испуганных детских глаз.
8– Лера… где она? – спросил я ублюдка, которого звали Серый. Запомнил урода на всю жизнь, ведь он хотел пытать дочь. Там, в квартире, я не видел его лица, но сразу узнал по голосу. Вскипел, но пришлось себя сдержать: если меня сейчас просто пристрелят, то как я узнаю, где Лера?
– Ты посмотри, сука-а, что ты с Боровом сделал, – вместо ответа Серый показал на стонущего и корчащегося на земле толстяка. Повязка с глаза жирдяя сползла, открыв страшную зарубцевавшуюся рану. Ему пытался помочь какой-то парень, которого я вроде раньше не видел.
– Отвянь, Антон, я сам, – рявкнул на него Боров. Он привстал, прижимая кровавую тряпку к бедру. – Не сильно вроде задело, замотать только надо побыстрее.
Если бы взглядом можно было разорвать на куски, мои запчасти сейчас усеяли бы все кладбище.
– А с тобой, суч-чара, мы еще поговорим. Я тебе, гнида, покажу еще, как стрелять в меня! – Он попытался подняться, но тут же завалился обратно. – С-сука!
Мог бы попытаться объяснить, что это не я стрелял, а Клим, но смысл?
Парню все равно досталось больше – его сразу огрели прикладом по голове, поэтому он валялся рядом. Вроде дышал, но был без сознания.
– Где Лера? – повторил я.
– Знаешь, мы с ней славно провели время. Прямо – у-ух! – Серый хлопнул в ладоши.
Я рванулся к нему, но ноги тоже были связаны – упал на землю. Пополз, только вот далеко не ушел – получил прикладом между лопаток. В то самое место, куда до этого воткнули крест.
Да что ж они все в него метят-то?
Не смог сдержаться – заорал.
– О-о, это только начало. – Боров поставил ружье на землю. Сейчас он опирался на него, словно Гэндальф на посох. – Помнишь, я тебе говорил, что не стоит сюда приходить? Что я обещал тебе сделать, забыл уже?
Я не мог ничего ответить – боль была адская. Зубы скрипели.
– Так вот… этот крест все еще ждет тебя. Там, в машине. Сейчас я за ним схожу, погоди – все будет. Антон, помоги-ка! – Боров поднял руку. – Да быстрее ты, хрен моржовый!
Парень помог подняться огромному бандиту, который, как я понял, был здесь кем-то вроде военачальника или силовика. А может, и то и другое в одном флаконе.
– Ты еще узнаешь, что значит связываться с Боровом, – буркнул толстяк и, опираясь на плечо парня, побрел к церкви.
– А Мрак… – начал было Антон.
– Что Мрак?! – переспросил Боров.
– Ничего, что вы их так… ну, крестом того собираетесь. Вдруг они ему еще… ну, понадобятся там, для чего-нибудь?
– Чтобы ты знал, мой юный падаван, Владыка сам меня об этом попросил, когда уезжал… Да ты и сам их хотел грохнуть, разве нет? Одного вон подстрелил, щеку подправил, забыл уже?
Парень сразу потупил взгляд, сглотнул.
– Мрак уехал? – Я не хотел этого говорить, слова сами собой вырвались из меня. Выходит, мы зря сюда шли?! Раз митрополита с Лерой здесь уже нет.
Боров зыркнул на меня, но ничего не ответил.
– Утихомирь уже сучару. Слишком много вопросов задает, – бросил он Серому. – Достал, блин!
– Усе будет, шеф! – ухмыльнулся тот и ударил меня по голове. Мир качнулся и исчез, растворившись во вспышке боли.
9«Где же монстры? Может, их тут нет?» – подумала девочка.
Они уже минут пять катили по туннелю, который был сплошь заставлен машинами. Мотоцикл лавировал между легковушками со стеклами, залитыми кровью. Иногда дверцы машин были раскрыты, но Лера старалась не заглядывать внутрь. Знала: там мертвые люди.
Марк молчал.
Фонарь выхватил из темноты перевернутый грузовик, из которого высыпались ящики с бутылками. Большая часть из них была разбита.
Две качающиеся фигуры.
– Ну, началось, – сказал Марк, поднимая ружье.
Луч света выхватил из темноты искаженные злобой лица, в которых уже не осталось ничего человеческого. Лохмотья содранной кожи свисали со щек, в ранах поблескивали зубы.
«Зомби», – поняла Лера.
Она сразу зажмурилась. В этот момент ружье грохнуло в первый раз. Она чуть не упала с мотоцикла. О-очень громко! В ушах зазвенело. Девочка поняла, что лучше будет закрыть уши. Так она и сделала.
– Да-а, дети мои-и, встречайте нового пророка! – протянул Марк.
И снова ей показалось, что настоящий священник не смог бы так сказать. Обычно они были настроены по-доброму ко всем – и к зверям, и к людям. Конечно, нельзя быть до конца добрым с мутантом, который решил тебя съесть, но все-таки при наличии выбора настоящий священник постарался бы избежать драки. И тем более – убийства.
Но Марк был другим.
Лера открыла глаза, но зря, прямо перед ней мелькнула рука, которая сорвала плед, а еще больно царапнула по лбу.
– Ай! – закричала она, и в этот момент грохнул новый выстрел. Она не видела его последствия, но зомби больше не рычал. Зато впереди показался еще один – женщина в ночнушке.
«Что она здесь делает? В туннеле? Тут ведь были только те, кто ехал из города, пытаясь спастись, но не успел. Или нет?!»
Дело в том, что дорога огибала город вдоль реки, и это был единственный выезд из Темногорска помимо уничтоженного моста, который вел к Периметру. Но когда Зона подошла ближе, то дорога оказалась перерезана. Именно поэтому они с папой не смогли уехать из города. Только уйти пешком, но сейчас в Периметре был жесткий карантин, поэтому военным дали приказ – стрелять во все, что движется. Даже в людей.
Так они и застряли в городе.
– А-а-аргх! – зарычала женщина, бросившись к ним.
Девочка открыла рот, когда зомби вдруг оперся на руки и ноги. Метнулся к ним, но в последний момент, когда мотоцикл поравнялся с ним, запрыгнул на перевернутый фургон, и уже с него прыгнул на них.
Лера закричала, но Марк успел поднять ружье. Грохнуло так, что в ушах снова зазвенело. Лицо девочки обдало чем-то влажным и противным, словно грязью. Но это была не она, а кровь, с ужасом поняла девочка. Но при этом кровь не была теплой, как у обычных людей. Она был почти ледяной!
«Потому что женщина мертва. Вот почему», – объяснила она сама себе и попробовала вытереть лицо, но у нее ничего не получилось. Только размазала кровь по щекам.
Впереди мелькнула еще одна тень – снова раздался выстрел. На этот раз уши заложило по-настоящему. Она и забыла, что инстинктивно разжала ушки. Снова схватилась за них, но поздно – ружье грохнуло еще несколько раз. Лера словно нырнула в озеро, а все звуки долетали до нее сквозь толщу воды.
А Марк палил не переставая, время от времени перезаряжая ружье. Делал он это умело, успевая лавировать между препятствиями. Видимо, где-то этому учился, но где и когда? Он же священник. Им не положено знать такое.
Еще одна тень метнулась сбоку. Лера заметила обезображенное лицо, у которого не хватало носа – кажется, его откусил один из мутантов. На месте глаза – зияющая рана, через которую можно было увидеть стену туннеля.
Марк нажал на спусковой крючок, но в этот раз ружье дало осечку. Монстр прыгнул, едва не сбив мотоцикл. Промахнулся. Байкер вильнул рулем – и они едва не въехали в большой черный джип. Но пронесло – только зеркало заднего вида снесло.
– Этого еще не хватало, – сказал Марк, нажав на тормоз. Мотоцикл заскрипел шинами по асфальту, встал наискось.
– Что такое? – подняла голову девочка и ужаснулась – впереди их ждала живая цепь из альфа-псов. От одной стены до другой.
Путь к Зоне был закрыт.
10– Где мы? – спросил Клим, приходя в себя.
– В церкви, – ответил я.
– В какой еще церкви? – парень потирал затылок. Видимо, крепко досталось. Потом вспомнил: – Чер-р-рт! Мы проиграли, да?
– Похоже на то…
Нас бросили в подвал. Это все, что я помню. Голова раскалывалась. Мозги взболтало так, что даже думать было больно.
– Что они с нами… Черт! Как же башка болит! – простонал Клим.
– Знаю, – ответил я. – Мне тоже саданули.
Парень в ответ лишь сочувственно вздохнул. Двинул рукой, но не смог – звякнуло.
– Цепи, что ли? – спросил доброволец.
– Угу, – буркнул я.
Сам уже пробовал освободиться, когда очухался первым, – бесполезно. На соседней связке цепей висела человеческая кисть. Синяя с запекшей кровью и следами зубов – кто-то отгрыз себе руку, чтобы выбраться отсюда.
«Когда это было? И где он теперь, тот, кто это сделал?» – естественно, ответов на эти вопросы не было.
– Почему они нас не убили? – начал оглядываться Клим.
– Погоди еще, грохнут, – ответил я. – Меня-то уж точно. У них на меня особый зуб. Да и у меня на них тоже…
– Эти уроды и выкрали твою дочь?
– Да, толстый и тот, с бородкой, а вот молодого парня я вижу впервые, Антоном которого зовут.
– Зачем им девочка? Они что-то сказали?
– Нет. Да и нет тут Леры. Мы зря пришли.
– В смысле?
– В прямом. Мрак ее увез. Теперь их точно не найти.
– Увез куда?
– Да откуда же мне знать?! – Я пытался соображать, но в череп словно набили металлическую стружку. Приходилось копаться в ней, чтобы выудить ответы на вопросы Клима.
Правда, они ему и не были нужны, он уже все решил за меня.
– Просто будь готов, – вдруг сказал мне парень. – Когда они явятся…
– Что?
– Похоже, не обыскивали, – улыбнулся Клим. – А у меня на такой случай есть небольшой сюрприз. Пусть только припрутся, мы еще посмотрим, кто кого.
Не успел он это сказать, как замок нашей клетушки звякнул.
11– Книга! – рявкнул Марк.
– Что книга? – не поняла Лера.
– Книгу достань!
Девочка и забыла, что она в заплечной сумке, которую дал ей Марк. С такими обычно ходят на пляж. Или как папа раньше – за виниловыми пластинками. У того их был целый вагон. Особенно ему нравилась группа, где на каждой обложке было изображение женщины, ставшей монстром. Он называл ее «Железной Леди». Или «Железной Девой»?
Заиграл магнитола – да, у Марка был крутой мотоцикл, с колонками. Байкер выбрал песню, и она была удивительно похожа на ту, что любил слушать папа. Неужели тоже «Железная Леди»?
О-очень тяжелая музыка!
– Открывай ее! – сказал Марк, как только девочка достала книгу.
Лера открыла – и случилось чудо. Нет, из книги не вырвался магический огонь, поджаривший альфа-собак, как котлеты. Но мутанты что-то почувствовали, зарычали. И будто бы даже попятились. Совсем немного, но это был не глюк!
– Отлично! Работает! – удовлетворенно хмыкнул Марк, снова завел мотоцикл. – А сейчас готовься – будет еще одна проверка для тебя.
– Проверка?!
– Да, насколько книга тебя слушается.
– А она разве должна меня слушаться? – испуганно спросила Лера.
– Еще как должна. Если я все правильно понял… А я вообще редко ошибаюсь!
Девочка ничегошеньки не понимала, но если это поможет им проехать, то она готова попробовать. Раскрыла книгу. На секунду ей показалось, что она видит буквы. Русский алфавит, а не ту абракадабру, которая там было до этого.
Ахнула.
– Что, увидела, да?! – улыбнулся Марк.
– Я… – произнесла Лера, и в этот момент русские буквы исчезли – снова непонятные символы. – Нет…
– Ну, ничего. Вы еще привыкнете друг к другу, – сказал священник так, словно имел в виду домашнее животное типа кота. Дескать, поживете вместе, научишь его ходить в лоток и не грызть цветы.
«Но это же книга! А он взрослый! Разве Марк не понимает, что она не живая?!» – подумала Лера.
– Они уже тебя боятся, – сказал Марк, показав ружьем на альфа-псов. – Так покажи им, кто здесь главный. Кто здесь Леди Баг!
«Леди Баг?! Да, она бы вот точно не испугалась!»
– Не бойся, просто используй книгу, словно это… – вдох, – словно это твое ружье. Такое же, как у меня, например. – Марк показал на оружие, а потом взял и убрал его в сумку. – Оно нам больше не понадобится. Если, конечно, у тебя все получится.
– А если не получится? – выдохнула Лера.
– А если не получится, тогда нам хана, дорогая моя! – усмехнулся Марк и отпустил сцепление – мотоцикл, медленно набирая скорость, покатил в сторону живой шеренги.
Прямо в пасти к альфа-псам.
12В клетушке было темно, но я увидел – это не Боров явился к нам. И даже не Серый. Антон. Парень сначала выглянул в коридор, а только потом закрыл за собой дверь. Да и закрыл-то тоже тихонечко. Так, чтобы не лязгнул замок.
Потом повернулся к нам:
– Слушайте!
– Ну, расскажи нам что-нибудь, – зло усмехнулся Клим. Сплюнул.
– Я хотел извиниться, – вдруг сказал парень.
Клим закашлялся.
– Мне правда очень стыдно, потому что это все неправильно. Особенно перед тобой хотел извиниться. – Антон кивнул на меня. – Прости! Я не должен стрелять в людей, кем бы они ни были. Даже если они угрожают Владыке, все равно… Это неправильно, не по-христиански!
Парень стоял, потупив взгляд в пол. Покраснел – даже в темноте это было заметно.
– Подойди ко мне, а то я не расслышал, – прошипел Клим. – Ты сказал, что извиняешься? Охренеть! С чего бы это тебя так проперло? Подойди – с удовольствием послушаю твою историю.
– Вы не понимаете, я давал клятву… перед Богом давал, перед Всевышним, что буду служить верой и правдой. Всегда, что бы ни случилось. Но то, что творит Марк… то, что творят Боров и Серый… мне это все не нравится. Так нельзя! Это грех! Грех на душу, понимаете?
– Грех? Так и ушел бы от Марка своего, раз заставляет грешить! – усмехнулся Клим, посмотрев на меня – мне было не смешно.
– Я не могу. Я дал обет. Это на всю жизнь! – ответил Антон.
– Вот честно, никогда этого не понимал. – Клим звякнул цепями. – Ну, дал ты там обет какой-то, но если ты видишь, что твой – как его там?! – пастырь, что он не прав. И это еще мягко говоря не прав, то почему бы не свалить от него? Правда, не понимаю!
– Простите! – еще раз сказал парень.
– Ох, ты бы лучше нас выпустил тогда, что ли… – заговорщически прошептал Клим. – Да, Макс? Мы тихо свалим. И никто не узнает, что ты нас выпустил. Мы тихонечко – раз-раз-раз! – и нас никто не видел. Просто уйдем отсюда – и все!
– Нет! – отрезал я. – Мы так просто не уйдем!
– Что значит не уйдем? Ты не хочешь на свободу? – Клим подмигнул мне: типа, какого лешего не поддерживаешь? Сейчас мы его крутанем!
Я почувствовал, как дрожь пробирает тело:
– Нет! Серый мучил мою дочь, а Боров это все организовал. Я хочу, чтобы они оба сдохли. И я не уйду, пока не разберусь с ними!
– Так нельзя, – испугался парень. – Так точно нельзя! Простите, что я сюда пришел. Простите, что ввел вас во искушение. Дал ложную надежду! Тысячу раз простите!
Он уже намеревался выйти, как я спросил его:
– У тебя есть дети?
Парень обернулся. Молодой же еще – с какой стати у него должны быть дети? С чего это я взял?
Но Антон неожиданно кивнул. Сжал губы.
– И что бы ты сделал, если бы украли твоего ребенка? Если бы какие-то подонки вломились в твой дом, избили тебя до полусмерти, а потом просто выкрали твою дочь – что бы ты стал делать?
Парень замолчал, но я видел, что глазах что-то блеснуло.
– Да… – Он неожиданно шагнул ко мне и начал открывать замок на цепи.
– Спасибо! – тихо сказал я.
– Не стоит, правда. Не знаю, правильно ли я поступаю. Я ничего не знаю. Я так запутался. Бог меня не простит за то, что прошел против митрополита. Он меня еще накажет! Обязательно накажет!
– Он всех прощает! – инстинктивно ответил я, и парень только кивнул.
«С чего вообще это сказал? Я же, типа, не верю в Бога!» – ответов на вопросы не было, все – инстинктивно.
Кандалы, звякнув, упали на пол.
– Да, теперь и про меня не забудь! Я тут тоже, как бы это сказать, не по-христиански вишу, – напомнил Клим.
Парень повернулся к нему. Сомнения на мгновение отразились на лице, но все же решился и шагнул к Климу:
– Да, конечно…
Замок щелкнул, но на это раз Антон не дал ему упасть. Подхватил.
И тогда случилось то, чего я никак не ожидал. Хотя по идее должен – намеки были. Все происходило словно в замедленной съемке.
Клим нагибается к сапогу, что-то блестит в темноте – нож! Я не успеваю и слова сказать, как он ударяет парня в шею. Брызжет кровь. Тогда Клим довершает начатое: резким и точным движением перерезает горло – от уха до уха. Антон валится на пол.
Все происходит за доли секунды.
– Ты что? Зачем, блин? Он же нам помог, он же хотел нас вытащить… – Я подхватил раненого. Попытался зажать рану – с таким же успехом можно было вручную затыкать трубу, с которой сорвало смеситель.
– Он сам напросился. Сам! – бросил Клим. Его всего трясло. – Он ведь был с ними, когда они стреляли в тебя. Это о-он стрелял. Точно он! У него было ружье. И вообще – лучше было его хлопнуть сейчас, по-тихому, чем он бы потом нас сдал… Все равно бы сдал, паскуда. Знаю я таких, типа верующих.
Клим тараторил, и я из-за него не слышал, что там стонет парень.
– Заткнись! – бросил я. Громко. Если бы за дверью были Боров или Серый, они бы наверняка услышали.
Клип опешил. Замолк. Я наклонился к истекающему кровью парню.
– Книга-а… хр… – прохрипел он. – Книга!
– Что еще за книга?
– Книга… Она убьет твою дочь, – сказал парень и затих.
Кровь продолжала течь из раны, но вена больше не пульсировала – точно мертв.
– Что он сказал? Какого хрена этот придурок сказал? – Клим тряхнул меня за плечо. Но я не мог ничего ответить – сел на пол клетушки и застонал. Ситуация становилась хуже некуда.
13Лера даже закрыла глаза – было очень страшно, но Марк настоял:
– Смотри! Тебе надо это видеть! – проорал он ей в ухо, после чего еще прибавил громкость колонок. Звуки хард-рока теперь были просто оглушающими. Мотоцикл потряхивало от басов.
Твари их ждали. Лера уже видела, что каждая из них – живое воплощение ночного кошмара. Огромные зубы, с которых стекала слюна. А еще – глаза, горевшие красным огнем, словно светофоры. У светофора этот цвет всегда значил, что идти вперед ни в коем случае нельзя. Тогда почему они едут туда? Красный же!
– Отпугни их! – приказал Марк.
Мотоцикл был уже в нескольких метрах от шеренги собак. Те попятились, но не разошлись, стараясь держать живую цепь.
– Да прикажи ты им уже! – заорал Марк. – Вели им убраться с дороги Мессии!
И Лера приказала. Она даже не поняла, какое именно слово сказала. И сказала ли вообще? Она просто подумала, что псам надо было прямо сейчас исчезнуть с дороги.
«Убраться с дороги Мессии!» – что бы это ни значило.
И твари дрогнули. Строй распался. Марк повел мотоцикл в образовавшуюся брешь.
Собаки будто вспомнили, что нужно держать цепь. Рванули обратно, но мотоцикл уже был в самой их гуще. Байкер пнул одну из собак, когда она оскалила зубы. Ботинки были с тяжелым железным носком. Собака отлетела в сторону и покатилась по асфальту.
– Туда! – проорал на ухо Марк.
Девочка не сразу поняла, что священник просит ее повернуть книгу в сторону, откуда на них неслась здоровущая собака. Мутант открыл пасть. И Лера увидела, что на самом деле у него не одна челюсть, а сразу две, и в каждой – десятки зубов.
Лера успела вовремя – как только она направила раскрытую книгу к монстру, тот сразу начал тормозить. Заскреб когтями по асфальту, с ходу влетел в собрата, и они закрутились вместе, будто танцевальная пара на льду.
– Что, понравилось, твар-р-ри? – почти рычал Марк.
Еще один пес прыгнул к мотоциклу, но байкер даже не обратил на него внимания. Зубы клацнули в нескольких сантиметрах от его руки. Тварь шмякнулась на асфальт – и загавкала позади.
Мотоцикл обогнул покореженную легковушку и помчался дальше. Больше собак впереди не было.
– Можешь закрыть книгу. Ты справилась, – сказал Марк и потрепал девочку по голове. – Теперь я точно знаю – она тебя слушается.
14– Какого хрена? Зачем ты его убил? – Я набросился на Клима, который слишком опешил, чтоб сразу же меня нейтрализовать. В отличие от меня он был подготовлен к выживанию в Зоне – все добровольцы проходили обязательный курс обучения. Его, конечно, сократили нынче до месяца, как рассказывали знакомые из ДСО, но знаний и навыков там давали достаточно для того, чтобы перерезать горло и мне. До кучи.
Клим посмотрел на нож в руке, которую я перехватил. И ничего не сказал. Вырываться не стал.
– Зачем? – Я тряс его, хотя знал, что, по сути, это бесполезно – убитого парня уже не вернешь. Как и информацию о книге, ее тоже узнавать уже не у кого. Сомневаюсь, что Мрак доверился Борову и Серому – слишком уж отмороженные. Только сейчас до меня дошло, кем именно был Антон в церкви – личным помощником Мрака. Мальчиком на побегушках у дьявола.
– Он все равно бы нас сдал, – процедил Клим, впрочем, в глаза старался не смотреть. – Не стал бы переть против начальства. Тем более – церковного. Нас бы все равно убили. А так мы уйдем сами, без свидетелей. Так надежнее!
Я убрал руки от Клима – может, он и прав.
«Может, но все равно – как я теперь узнаю, где Лера? И что еще за чертова книга? Какое она имеет к ней отношение?»
– Он хотел нам помочь… – тихо сказал я. Голос дрожал.
– Не знаю, хотел ли… – Клим перевел взгляд на труп, под которым растеклась лужа крови. – Нас учили… ну, в ДСО, – не доверяй врагу. В любом случае надо нейтрализовать его, даже если он делает вид, что помогает. Это способ выжить в Зоне, понимаешь?
– Вас там учили всех подряд убивать?
– Нет… не то чтобы всех.…
И внезапно мне стало плевать на Антона – будто повернули рубильник «Жалости» на «Выкл.». Жаль только, что информацию о книге больше не с кого выудить, а так…
– Ты до этого убивал вообще? – Мой голос стал ровнее.
– Людей? – Зрачки Клима были широко раскрыты. Как у наркомана. Скорее всего, от адреналина, который резко дал ему в голову.
– Убивал или нет? Говори!
– Нет… До этого нет… – сказал он. Снова посмотрел на нож в руке, а потом дрожащими пальцами отер его о штанину. – Он бы потом нас того… да, подвел бы в нужный момент. Он бы нас сдал, и нас бы все равно убили.
Я кивнул. Клим присел и начал обыскивать труп.
– А вот и ключи, – парень выудил связку из кармана, показал мне.
Доброволец встал, сглотнул. Глаза по-прежнему лихорадочно бегали из стороны в сторону.
– Послушай, мне правда не хотелось этого делать… – сказала он таким тоном, что стало понятно – он только и ждал момента, чтобы проверить боевые навыки, а Антон послужил для него лишь тренировочным экспонатом. Тренажером. И Клим на самом деле доволен, и еще как: он справился. Сделал ровно то, чему его учили.
А чем я лучше? Разве я не нападал на людей, не пил кровь? Может, мы и есть идеальная команда для выполнения миссии в мире, слетевшем с катушек?
Миссии по освобождению одной маленькой девочки.
– Хорошо, – вздохнул я. – Хорошо!
– Точно? – переспросил Клим, заглядывая в глаза.
– Да! – Я выхватил у него ключ. – Точно!
Открыл дверь, когда в коридоре снова загремели шаги. На этот раз – тяжелые и шаркающие.
– Анто-о-он, ты здесь? Куда ты пропал, маленький ублюдок?! – Боров, похоже, был пьян. – Ты чо, кормить надумал этих мудаков, да? Обойдутся на хрен! Пусть сдохнут! А сучаре я уже приготовил крест…
Где-то в глубине меня нарастал звук. Я не сразу понял, что это рычание. Выдохнул, но звук не исчез – это уже вибрировали внутренности.
Рывком распахнул дверь и зарычал уже во всю глотку – пора было спустить Зверя с поводка!
15Тело становится одной сплошной вспышкой боли. Позвоночник, кажется, превращается в мелкие осколки стекла, которые трутся между собой. Соединительная ткань между позвонками будто исчезает – вместо нее насыпали песка.
Я рычу, пропуская через себя боль, как зерно через жернова. Внутри меня все меняется – кости стонут.
Но ощущение «ржавых ворот» в суставах – прямая противоположность возникшей в них же мобильности. Мне кажется, что они могут провернуться и на триста шестьдесят градусов, если понадобится. Только чего мне это будет стоить?
Увидав Борова, я бросаюсь на пол и пригибаюсь как можно ниже. Очень низко, в жизни никогда так не делал. Даже в детстве, когда с пацанами играли в войнушку. Бегу к бандиту на четырех «лапах», используя и руки, и ноги одновременно. Он чертыхается, увидав меня, но не теряется – вскидывает ружье.
– Что за черт? – не понимает он. Да, это он верно подметил. На него несется существо, которое когда-то было человеком, но сейчас все больше напоминало Зверя.
Я не даю ему продумать пути отхода, бросаюсь вперед и валю его с ног. Ружье стреляет, но это шальной выстрел – пуля сбивает лампочку на потолке. Гремят по полу осколки стекла.
– Не-е-ет! – кричит Боров, но я его не слушаю, впиваюсь в щеку. Он дергается – и солидный кусок мяса остается в зубах. Сплевываю его, и тут Боров выкручивается, хватает ружье и бьет меня прикладом в подбородок.
Клацнуло. Щелкнуло. Заболело.
Да и насрать!
При обычном раскладе жирдяй сломал бы мне челюсть, но сейчас я не чувствую боли. У меня полным-полно своей. Словно посадили на электрический стул и забыли выключить рубильник. От обилия шоковых сигналов мозг клинит – отсюда и та волна агрессии, которую я обрушиваю на Борова.
Да-а, месть! Я хотел ее. Когда-то. В прошлой жизни. Сейчас же я готов разорвать любого, кто встанет на моем пути.
– Да что же ты такое? – спрашивает Боров.
– Смер-р-рть! – рычу я, набрасываясь на толстяка и давя пальцами на глаза. Боров орет. Он пытается выкрутиться, но не может. Один глаз хлюпает под пальцем. Ноготь проваливается вглубь черепа. Но я не останавливаюсь – мне хочется добраться до мозга урода. Выдавить его к чертям собачьим. Потом точно так же лопается и второй глаз. Почти как давить на пузырьки оберточной пленки – о-очень круто!
Боров ослеп и обезумел от боли. Ну что же – хоть в чем-то мы с ним сейчас похожи.
– Макс? – раздается голос позади.
Знакомое лицо не в фокусе. Клим, кажется. Мы с ним знакомы?
– Убир-райся! – велю я ему. Тот ошарашенно переводит взгляд то на меня, то на изуродованного Борова. Это дает толстяку драгоценные секунды форы. Он ползет на карачках к выходу. Я бросаюсь следом, но не успеваю – Боров закрывает перед носом тяжелую дверь. Щелкает замком.
«Твою мать, он ушел! Этот урод без глаз уполз подыхать наверх».
Я трясу дверь. Ее скрип отзывается точно таким же скрипом в суставах. Непроизвольно дергаюсь. Если это Перерождение, то чертовски, блин, болезненное. Практически смертельное.
– Ты ему глаза выдавил! – ошарашенно произносит Клим, но мне плевать, я бы и ему выдавил тоже. Но что-то меня останавливает. Что именно? Дружба? Вряд ли! Совместное дело? Во-от, это ближе к теме. Мой крестовый поход еще не закончен, а парень-доброволец мне еще пригодится. Потом вспомню для чего.
Отпихиваю его в сторону и рву дверь на себя. Защелка слетает с петель, и я вываливаюсь на лестницу. Прыгаю на ступеньки и несколькими прыжками взлетаю наверх – долбаный гепард на охоте.
– Стреляй в него! Стреляй! – истошно орет Боров.
Он на карачках улепетывает к выходу из церкви. За ним тянется цепочка кровавых брызг. Просто удивительно, как он ориентируется без глаз. Пожалуй, стоит сломать ему шею. Интересно, сможет ли он так же шустро ползать или нет?
Серый выныривает из ниши справа. На это раз у него в руках автомат. С таким они охотились на нас на кладбище. Не он меня подстрелил, но этот мудак истязал Леру – за одно это стоит оторвать ему руки.
Отличная идея!
Я рычу – и в этот момент бандит открывает огонь. Пули вгрызаются в тела убитых прихожан, которых еще не успели убрать с глаз долой. Кажется, они еще успели стать зомби, и их умертвили по второму разу.
Но я ничем не лучше зомби. Мне, как и им, хочется только одного – убивать! Дикая боль в суставах сводит с ума. Просто невыносимо терпеть, куда проще выплескивать агрессию на все, что движется.
– Да чтоб тебя! – Серый успевает отстрелять первую обойму. Впустую! Все пули ушли в трупы. Я их расшвыриваю по дороге, словно ледокол, на всех парах несущийся через Северный Ледовитый океан. Бандит понимает, что не успевает перезарядить оружие, поэтому бросает автомат. Бежит к выходу. По пути он сбивает с ног Борова и матерится, вспоминая мать толстяка.
– Что? Ты куда-а? – орет ему лишенный глаз начальник. – Его жи-и надо уби-и-ить!
Но Серый его не слушает – с ходу открывает дверь и исчезает за пределами церкви. И в это время Боров несет самый несусветный бред на свете: – Ма-а-арку это не понравится-а-а! Слышиш-шь?
– Он не с-с-слышит, – сиплю я, оказавшись рядом. Мне кажется, что мозг перемалывают в фарш.
Я ору, не в силах сдерживать боль.
А Боров, вопреки всему, поворачивается ко мне и истошно крестится, при этом бормоча молитву. Кажется, «Отче наш». Да и чхать я на это хотел, если честно! Вгрызаюсь в шею бандита. Он пытается достать меня руками, но не видит, промахивается. Руки хватают пустоту. Кровь хлещет у него из шеи, течет из глазниц. Заливает все вокруг.
Не пью ее – слишком скверная на вкус. Даже для меня. Разрываю остатки мышц на шее, добираясь до позвонков. Вот они, родненькие, блестят, готовые к тому, что я их вытащу наружу, словно Хищник очередной трофей.
– Макс, хватит, остановись! – это Клим снова возникает рядом. Его трясет. В руках у него ружье, которое он подобрал в подвале, и оно нацелено на меня.
Боров подо мной дергается последний раз и затихает. Я вытираю руки о куртку, сплевываю.
– Остановись! Или я тебя пристрелю! – угрожает Клим.
16– «Остановись»? – спросил я. – И это ты меня просишь? Ты же убил человека. Прирезал, как скот. Без зазрения совести. Я же видел, что это доставило тебе удовольствие. Ты думаешь, я этого не заметил?!
Глаза Клима бегали по сторонам, не фокусируясь на мне.
– Все равно! – выдохнул он. – Остановись. Это неправильно. Все-е!
Пауза. Он выдохнул, а следом за ним я.
Прежний мир начал возвращаться. Боль уходила, будто ее уровень убавляли, как громкость на невидимом музыкальном центре. Я хотя бы смог вздохнуть без прежнего кошмарного ощущения, что легкие при каждом глотке воздуха трутся о покалеченный позвоночник.
– Спасибо! – это слово вырвалось неожиданно. Действительно, я почувствовал облечение, когда он меня остановил. Все-таки превращаться в Зверя – то еще занятие. Приходится прочувствовать на собственной шкуре, что значат тотальные изменения внутри организма. Для начала – в позвоночнике. Но я не сомневался, что дальше, если снова процесс Перерождения будет запущен, начнется меняться все – мозг, сердце, кишечник. Все для того, чтобы сделать меня совершенным орудием убийства. Но для чего? Почему альфа-пес это сделал со мной? Удивительно, но только сейчас я задумался над тем, что, возможно, мутант имел некую цель, давая мне попробовать человеческой крови и запуская тем самым процесс Перерождения.
«Как он мог иметь цель? Он же мутант. Обычная собака, которая под воздействием радиации изменилась, пусть и до неузнаваемости. Все-таки изначально это было именно животное, которое не умеет думать, как человек, что-то планировать заранее. Просто не может, не заложено такое природой!»
Мысли пронеслись в голове за секунду. За это время глаза Клима наконец сосредоточились на мне.
– Что? – не понял он.
– Спасибо, что ты меня остановил! – прошептал я. – Не знаю, что бы со мной было, если бы я продолжил… делать это вот все…
Видно было, что он не понимает, о чем речь. А объяснять я не хотел. Просто не было сил – бойня выжала из меня все соки. Хотелось лечь прямо здесь, в лужу крови и, несмотря на трупный смрад, вздремнуть несколько часов.
– Ты точно… эм-м… в порядке? – Клим не убрал ружье – ствол по-прежнему смотрел на меня.
– В порядке ли я?! – Мне следовало и самому задуматься над этим вопросом, чтобы быть честным хотя бы с самим собой. Но не получалось. Я не знал ответа на этот вопрос. – Как сказать… Не очень.
– Но, по крайней мере, ты больше не будешь бросаться на людей? – спросил Клим. Наивный парень.
«Что ответить? Соврать?»
Ведь я прекрасно знал, что буду. В этом тоже часть Миссии. Это то, что мне предстоит сделать, когда я буду там, на месте.
«На каком еще, мать твою, месте?»
«Ты поймешь, когда придет время».
– Не буду, – буркнул я, приподнимаясь. Но сил не было – сдался и просто сел в лужу крови, которая натекла из тела Борова.
– Точно?
– Да, блин, точно, – не выдержал я. – Куда уж точнее?! И, может, ружье уберешь уже, а?
Клим недоверчиво покосился на меня, как бы оценивая, стоит ли мне доверять. А потом выдохнул еще раз и опустил ружье. Не убрал, нет, просто опустил.
Боится, да и есть с чего. Я представил себя на его месте. Если бы мне пришлось путешествовать с человеком, который внезапно превращается в животное и начинает крошить всех подряд. Жрать мясо, пить кровь, оставляя после себя трупы. Стал бы я с таким идти, даже если бы у меня были о-очень сильные мотивы? Вряд ли! А какие мотивы у нашего друга Клима?
Это был первый раз, когда я задумался о том, что у парня могут быть свои причины для того, чтобы идти со мной. И второй момент: если Клим мне о них еще не рассказал, то он их наверняка скрывает.
Но время ли сейчас об этом спрашивать? Вряд ли! Надо сначала решить насущный вопрос.
– Послушай, там, снаружи, прячется Серый. Мы должны с ним покончить, иначе он потом найдет способ выстрелить нам в спину. Разве не этому вас в ДСО учили? Не оставлять врага в тылу?!
На удивление эта хрень даже сработала.
– Да, – ответил Клим. – Разобраться. Только не так… не так, как ты это сейчас сделал. – Он кивнул на Борова.
– Да, хорошо, – ответил я, вставая. Парень подал мне руку и помог подняться. – Мне уже… лучше. Да, это точно! Намного лучше.
Ну вот, соврал и даже не поморщился. На самом деле я не знал ответа на этот вопрос. Может, убийство Борова – это вообще только начало конца меня как личности и дальше будет только хуже.
Но сейчас надо было снять напряжение, что я и сделал.
– Да успокойся ты уже, – сказал без пяти минут Зверь состоявшемуся Убийце – отличный, в общем-то, расклад. Убийца кивнул.
– Нам надо проверить задний двор, кладбище. Наверняка он не смог далеко уйти, – произнес Клим.
– Не смог, – подтвердил я.
На самом деле у Серого уже была солидная фора во времени. Он мог преспокойно сесть в автомобиль Борова и смыться отсюда куда глаза глядят. Хотя я не слышал, чтобы машина отъезжала от церкви.
А что ты вообще слышал, кроме хрустящих позвонков и рева Борова, а?!
Но что-то мне подсказывало – Серый еще здесь. Затаился. Сначала я не мог понять, что именно меня подвело к этой мысли. Но потом дошло – запах. Этот мудила пах специфически – «Тройным» одеколоном. Уж не знаю, где он его раздобыл, но при этом он его точно не экономил – лил на себя ведрами, будто собирался кадрить девок на сельской дискотеке.
Принюхался.
– Что такое? – спросил Клим. – Чем-то пахнет?
Действительно пахло, но даже не Серым. Все гораздо хуже, чем я предполагал!
Это был…
– Дым! Горим!
– Что? Как? Почему я не чувствую? – спросил Клим.
– Сейчас почувствуешь, – огрызнулся я, бросившись к двери. Закрытой, что тоже ожидаемо – Серый, сука, все-таки нас провел.
– Он что, нас запер? – Клим перепугался не на шутку. – Да, сейчас и я чувствую. Точно ведь дым!
– А ты думал, что я тебе соврал, что ли? Лучше помоги мне! Попробуем выбить дверь!
– Для чего дым? – удивился Клим. Иногда мне казалось, что парень слишком прозорливый, а иногда – что полнейший дебил. Сейчас был как раз второй случай.
– Этот урод решил нас поджечь, оттуда и дым, – озвучил я очевидную истину. – Помогай давай! Если не выберемся, то либо сгорим, либо задохнемся. Церковь-то полностью деревянная.
Мы ударили по двери. Она не поддавалась, а дым тем временем начал быстро заполнять помещение.
17– Не поддается, блин! – Клим в сердцах ударил ногой по двери, но бесполезно – ставни были из массива. Очень толстые и тяжелые. С таким же успехом можно было пинать грузовик. Парень схватился за ногу.
– Береги ноги – пригодятся еще, – сказал я. – Когда будем убегать.
В храме уже было полным-полно дыма. И когда только Серый успел все это проделать? Хотя если он выскочил из двери и сразу же нас запер, а потом принялся обливать строение бензином, то вполне мог бы и успеть. Теоретически.
«Но тогда почему я не слышал, как он запер дверь на засов?»
«Да потому, что вы срались в это время с Климом. Разве вам было дело до того, что происходит там, за дверью?! Да и Боров еще не был убит к тому времени. Он же орал как резаный, вполне мог в это время Серый закрыть дверь на засов».
От осознания, что раскрыл, как нас провели, удовлетворения не было. Только горечь понимания. Но для этой эмоции сейчас не время – надо было срочно выбираться!
– Может, наверх? – спросил Клим, показывая на лестницу. На втором этаже была небольшая библиотека для прихожан. Но есть ли там окно – вопрос. Этого я не знал и знать не мог, поэтому рисковать не стоило.
– Не успеем, да и дым поднимается вверх. – Я показал ему на плотную серую завесу, которая расползлась по помещению. Крыша уже горела. Видно было отблески огня, которые плясали между перекрытий. Еще немного – и огонь прорвется внутрь церкви.
– А куда тогда?
– В подвал! – сказал я, показав на дверь, которая так и была распахнута после того, как мы оттуда выбрались.
– А может… кх! …может, он того и ждет, что мы сунемся в подвал, чтобы запереть нас?!
– Он не самоубийца, – сказал я. – Сунется внутрь – или сгорит сам, или задохнется.
Клим еще раз посмотрел вверх. Оттуда по лестнице покатилась бутылка «коктейля Молотова», и я понял, что Серый на самом деле не использовал бензин или что-то подобное. Он просто забросал церковь готовыми «коктейлями».
– Бежим, быстрее! – Я схватил Клима за руку и потащил за собой к двери.
Пламя вспыхнуло у нас на пути.
– Черт! – ругнулся я, перепрыгивая через огонь. Парень проделал то же самое, только неуклюже – штанина на ноге загорелась. Пришлось сбить пламя, а за это время дым заволок помещение так, что стало не видно дальше собственной руки.
Но мы, кажется, шли в правильном направлении.
– Быстрее! – Я рванул Клима на себя, и мы буквально влетели в дверь. Оступился – и чуть не грохнулся на лестницу, но парень успел меня придержать.
– Кх, черт! Ты уж постарайся не падать. Иначе не уверен, смогу ли тебя поднять, если что…
Я буркнул что-то типа «спасибо!», и мы рванули вниз. В подвале дыма не было. Недолго думая, закрыли за собой дверь.
– Что дальше? – спросил Клим.
«Блин, он же лучше подготовлен. И почему он решил, что я сойду за командира?»
«Потому что это тоже часть Миссии», – пришла мысль из ниоткуда.
«Ну все, блин, теперь ты сам решил думать, как Мрак. Брось-ка ты этот бред сивой кобылы об избранности и прочей хренотени. Люди сходят с ума из-за таких вещей».
– Здесь должен быть другой выход! – сказал я.
– С чего это ты так уверен? – спросил Клим.
– Я чувствую запах машинного масла и… бензина… да, это точно бензин. А по идее должно пахнуть только дымом.
– А может, тут масло где-то пролито…
– Нет, тут, в подвале, пахнет только кровью, – резко ответил я. – Здесь мучили и убивали людей, никто машины здесь не держал и канистры не хранил…
Клим чертыхнулся, но спорить не стал.
– Веди! – сказал он.
И мы пошли на запах. Не ошибся – действительно это оказался второй выход наверх. Как раз в гараж, который находился позади здания церкви. Я выбрался из люка, оглядевшись. Гараж пуст – значит, тачка Борова либо снаружи, либо Серый уж сдрапал на ней.
– Давай, помогу! – Я подал руку Климу, который с трудом вылезал из люка. Он посмотрел на меня так, будто первый раз увидел, но помощь все же принял.
– Что-то не так?
– Ты меняешься…
– Только заметил, блин, – буркнул я. – Только не говори, что в лучшую сторону. Сам знаю, что жрать людей – нехорошо. Можешь даже не говорить…
Клим ничего на это не ответил. Открыл дверь гаража и выглянул наружу:
– Машины нет!
– Значит, удрал, сука! – сказал я, выходя на улицу.
В нос ударили тысячи запахов. С некоторыми из них я столкнулся впервые. Откуда, например, мог знать, что у снега тоже есть запах?! Даже не знаю, как объяснить это словами… Ну, может, вода в бассейне пахнет примерно так же. Только тут вместо разъедающего ноздри аромата хлорки добавлялся еще и запах земли.
Пока я обнюхивал окрестности, Клим успел пробежаться вокруг горящей церкви и вернуться обратно:
– Нет его, точно уехал.
Ясен пень – запаха одеколона тоже не было.
– Да и хрен с ним, – ответил я.
– В смысле? – Не понял Клим. – Ты же хотел… отомстить за дочь хотел, разве нет?
– Он еще вернется! – ответил я.
Клим повел бровью, рот непроизвольно приоткрылся.
– Не спрашивай… ни о чем меня не спрашивай. Я просто знаю – и все тут…
Парень смотрел на меня еще несколько секунд, после чего закрыл рот.
– Ладно, тогда пойдем, что ли… Может, еще сможем догнать Мрака.
– Точно – сможем. – На этот раз я был уверен.
18– Дальше – пешком, – произнес Марк, останавливая мотоцикл.
– Пешком? – выдохнула Лера. Идти по холоду ей не хотелось. А с учетом того, что может попасться им на пути, желание топать на своих двоих даже не возникало.
– Да, дальше – пешком, – кивнул Марк, ставя мотоцикл на подножку. – Мы прошли границу, или, если тебе так будет понятней, оболочку, за которой скрывается настоящая Зона.
– А бывает ненастоящая? – не смогла сдержаться девочка.
Марк мягко улыбнулся.
– Нет, ненастоящей Зона не бывает. Просто чем глубже мы идем, тем реликтовее она становится.
– Я не знаю, что значит это слово, – произнесла девочка, потирая замерзшие пальцы.
– Зона – это остаток иной, прошлой цивилизации, гораздо более древней и могущественной, чем наша. Та цивилизация была очень мудрой, не в пример нам.
– И поэтому мы идем туда, чтобы…
– Всему свое время, – перебил ее Марк. – Ты все узнаешь, когда будешь готова. Идем!
Лера поежилась, но не от холода, а из-за страха, который начал ее одолевать. Идти по грязному снегу неизвестно куда ей не хотелось. К тому же там, впереди, все время сновали какие-то черные тени, не внушающие доверия.
– А почему на мотоцикле нельзя? – хватаясь за последнюю надежду, спросила девочка. – Ведь так быстрее будет.
– Какая ты настырная! – улыбнулся преподобный, но в этой улыбке не было ни капли доброты – словно оскалился волк. – Дорога очень плохая, мы можем перевернуться. Ты же не хочешь перевернуться?
– Не хочу, – совсем тихо ответила Лера. – И идти тоже не хочу. Я боюсь.
– Не бойся. У тебя есть книга. У тебя есть сила.
– Нет у меня никакой силы! – вдруг разревелась Лера. Стало обидно, хотелось уткнуться в теплую подушку и плакать-плакать-плакать, а потом открыть глаза и понять, что все это – лишь сон. Дурной сон. И нет никакой Зоны, и нет холодного промозглого дня, в котором они с преподобным, как два колеса телеги, куда-то катят. Через грязь, снег, воду.
– Успокойся! – рявкнул Марк, сурово посмотрев на девочку.
Лера замолчала. Ей вдруг перехотелось спорить с преподобным.
– Дай руку! – сквозь зубы процедил он, протянув белую ладонь.
– Я…
– Дай руку! – проговаривая каждое слово, сказал Марк, пристально глядя на девочку.
От этого взгляда стало не по себе. Тугой комок страха больно сдавил живот. Лера протянула руку.
– Молодец, – прошептал преподобный, обхватывая, словно щупальцами, ее ладошку. – Ты молодец. А теперь идем. Нам надо успеть до полуночи, иначе…
Марк не договорил, заставляя девочку еще больше испугаться.
19В глазах потемнело, но я все прекрасно видел, правда, несколько иным зрением, чем привык. Я четко различал запахи, сплетающиеся, словно нити, в один. Это был крепкий коктейль из аромата кирзовых сапог, кислой вони давно не мытого тела, а еще – страха. Идущий к нам человек точно боялся.
– Кто здесь рычит? – стараясь придать своему голосу уверенность, прохрипел незнакомец. И вошел внутрь.
Я бросился на бандита, одним рывком повалил на землю и принялся рвать. При этом не чувствовал ни боли, ни страха – лишь дикое желание добраться до его внезапно начавшего быстро биться сердца и впиться в него зубами. Жажда крови затуманила разум, я полностью отдался животным инстинктам. Это было великолепно! Блаженное небытие человеческой сущности.
– Макс, оставь его! – услышал я голос Клима, словно кричащего в подушку.
Нет, я не хочу бросать добычу!
Рвать-рвать-рвать!
Пусть брызжет кровь, пусть бьется быстрее и быстрее пульс, пусть лопается кожа!
– Он уже готов! Ты с ума сошел!
Да, пусть будет так, пусть сошел с ума, но зато я наконец смогу вдоволь напиться крови. Теплой и такой дурманящей!
Тычок в затылок немного охладил пыл. Я обернулся – испуганное лицо Клима.
– Возьми себя в руки! – выдохнул парень, занося приклад над головой. – А не то я тебя…
Я бросился на него.
– Вспомни свою дочь, придурок! – выдохнул Клим, вовремя успев закрыть лицо автоматом. – Ты ради нее здесь, а не для того, чтобы жрать людей!
Лера… да, я ради нее шел сюда. Но ведь это они, эти самые бандиты, выкрали ее у меня и привели сюда. Это они, и только они, виноваты в собственной смерти.
– Надо спасать девочку! – вновь попытался достучаться до меня Клим.
Я тряхнул головой, пытаясь отогнать тупую ноющую боль, внезапно сковавшую сознание.
– Остынь, – похлопал меня по плечу Клим. – Можешь соображать?
– Могу…
– Хорошо, тогда бери оружие у бандита и пошли.
– Куда?
– Искать Леру.
– Но где мы ее найдем? Мрак ушел, а мы…
Я принюхался. Звериное естество еще не до конца покинуло меня, и вдруг я четко ощутил знакомый теплый запах – ромашки. Любимое мыло Леры. Мы покупали только его. Желтые ароматные брусочки. Этот запах витал здесь, очень блеклый, но спутать его я не мог ни с чем, потому что вплетен он был в запах страха Леры. Его я тоже почувствовал. А еще этот холодный темный шлейф опасности рядом. Мрак!
– Иди за мной, – кивнул Климу. – Я знаю, куда они пошли…
20На ветке почти над самой головой ухала сова. Девочка глянула на птицу и застыла в ужасе.
– Это кровь? – едва шевеля губами, спросила Лера.
– Кровь, – спокойно ответил Марк, глядя на сову. – И плоть. Птица поймала жертву – кажется, это мышь. Они питаются мышами.
– Гадость какая!
– Ты не бойся. Ведь у тебя есть книга. Она спасет тебя и защитит.
– Мне холодно, – жалобно застонала Лера, кутаясь в одежду.
– Потерпи, мы почти достигли цели.
Они миновали снежный занос, увязая по колено в грязном снегу, и вышли к крутому холму, сильно заметенному и покрытому ледяными торосами.
– Поэтому мы и пошли пешком, – пояснил Марк, остановившись, чтобы дать девочке немного перевести дыхание. – Мотоцикл тут застрянет.
– Где это мы? – оглядывая серую местность, спросила Лера.
– Это сердце Зоны, именно отсюда все начинается.
– Что начинается? – не поняла девочка.
– Волшебство, – загадочно улыбнулся преподобный и подтолкнул девочку вперед. – Пошли, нам надо еще спуститься вниз. А пока идем, я могу, если хочешь, немного рассказать тебе об этом месте.
Лера не ответила, лишь пожала плечами.
– Я долго изучал карты, а еще дольше – священные тексты. И знаешь что понял? Что все проистекает отсюда и место сие – место силы. Зона дана была людям не за грехи их, как почти все думают. Ведь действительно, что может быть хуже и ужаснее этого места? Аномалии, чудовища – все это словно порождение ада. Я ведь тоже так раньше думал. Но нет. И я заблуждался, и люди. Место это – место силы, и только избранный может понять это и через грязь и ужас увидеть его красоту. Понимаешь?
Девочка вновь пожала плечами. Слова Марка словно бы проходили сквозь нее, она не обращала на них внимания. Больше беспокоил холод, который начал пробираться под одежду, больно щипать щеки, шею, руки. Ноги промокли – ботинки слабо держали влагу, а снег, до этого твердый, смерзшийся, после нескольких сот метров пути вдруг стал раскисшим и хлюпал под ногами.
Вновь заухала сова, вспорхнула с ветки и взлетела высоко в небо. Следом за ней из кустов взметнулась черная тень, стремительно нагнала птицу и атаковала. Мелкие капли крови брызнули на снег, окрашивая его в красный цвет. Лера схватила книгу крепче и зашептала про себя: «Убирайтесь прочь! Убирайтесь прочь! Убирайтесь прочь!»
Тень сделала круг над головой идущих и растворилась в темноте.
– Зона – это отпечаток руки Бога, когда он снисходил на землю. Он оставил нам напоминание о себе, но мы восприняли это иначе. А все потому, что невозможно познать Бога до конца. Можно только впустить его в сердце, и тогда он наделит тебя огромной силой. Это я и хочу сделать. Мы идем в самое сердце Зоны с тобой, чтобы получить силу! Неимоверную силу!
– Зачем тебе сила? – спросила Лера, устало глядя на преподобного.
Вопрос смутил Марка, и он некоторое время молчал, не зная, как объяснить ребенку то, что намеревался сделать.
– Сила нужна для того, чтобы очистить землю от греха, понимаешь? Ты читала Библию? Однажды Иисус, сын божий, уже принял на себя все грехи человеческие, искупив их ценой собственной жизни. Но люди продолжают грешить. Слишком много грязи и боли! Это надо смыть. Очистить. Господь дал подсказку, начав расширение Зоны. И тогда я понял его великий замысел. След Божий должен разрастись и полностью покрыть Землю! Тогда мы как бы окажемся под его тенью. Под Божьей тенью. Понимаешь? Все живущие пройдут искупление, потому что одновременно с расширением Зоны она превратится также и в чистилище. Ты знаешь, что такое чистилище?
– Нет.
– Произнеси это слово.
– Чистилище.
– Нет, не так. Медленнее. Чи-сти-ли-ще.
– Чи-сти-ли-ще.
– Чувствуешь?
– Нет, ничего не чувствую. Только рукам очень холодно.
– Глупенькая! В самом слове спрятана суть его. Чистилище – от слова «очищение». След Божий – Зона – очистит человечество от скверны. И тогда воцарится рай на земле. Об этом говорит нам Библия. А святые – те, кто очистился, – придут в обитель. В мою обитель, которую я построю для них. И будут служить службу. Во имя Божье. Для этого нужна мне сила.
– А книга? – спросила Лера, показывая на сумку с книгой.
– С помощью нее мы и получим силу. Это – ключ. А что делает ключ?
– Открывает замок.
– Правильно. Мы откроем замок и выпустим силу. А еще воскресим Творца обители.
– Кого?
– Я показывал его тебе, помнишь, на иконе?
Лера помнила: жуткий человек – а человек ли еще? – с иконой в черных, словно подгоревших, руках.
– Это и есть Творец обители, ее конструктор и архитектор. Он создаст дом, в котором мы будем жить со святыми.
– И там будет мама? – с надеждой спросила Лера.
– Так точно, – мягко улыбнулся Марк. – И твоя мама тоже. А теперь пошли, мы слишком медленно идем.
21След вел через кусты в сторону старой городской свалки – именно там начиналась первая граница Зоны, еще до ее расширения.
– Они пошли в Зону, – прошептал Клим, следуя за мной по пятам. – Зачем?
Ответ я не знал. Да и мне это было безразлично. Единственное, что сейчас волновало, – желание настигнуть врага и разорвать в клочья. Смаковать боль и через нее очиститься от всего того горя, что накопилось в душе. А потом попытаться вырваться из этого проклятого города. Оставить весь кошмар здесь.
Я шел по следу, все больше цепляясь за запах Мрака и все меньше – дочери. От преподобного пахло холодом болотного камня. Впитываешь запах – и словно в тину погружаешься. Угадывалась в его аромате также и необузданная радость, триумф победителя. Но хватило и минутного анализа рецепторами, чтобы понять – за этой радостью скрывается больное существо. Мрак был нездоров, не физически – напротив, чувствовалось, что сейчас он очень силен, молод, пышет силой, – но психически. Больной мозг заставлял его делать все эти странные вещи – похищать ребенка, идти вместе с ним в Зону. Так, стоп! Нельзя оправдывать этого ублюдка болезнью. Что бы ни двигало священником, оправдания ему нет. И наказание будет одно – смерть. Рвать плоть, пить кровь, поглощать ткань…
Черт! Как же хочется есть!
Надо думать о другом, иначе это сведет меня с ума.
Вспомни дочь! Лера. Надо думать о ней. Только о ней.
Она боится. И замерзла. Она устала. Потерпи, дочь, папа скоро придет к тебе. И спасет. Все будет хорошо. Осталось совсем чуть-чуть.
К двум запахам примешался третий – густой, звериный, пахнущий мокрой псиной.
Я не успел предупредить Клима – тот сам уже понял, что кто-то стоит поблизости.
– За сухостоем, – шепнул я.
Клим кивнул. Прицелился.
Прятавшийся хищник едва слышно зарычал. Он был недоволен, потому что понимал – мы представляем для него не меньшую опасность, чем он для нас. Но все же рискнул – выскочил из укрытия и атаковал.
Я не сразу разглядел зверя – зрение у меня в периоды обострения сильно ухудшалось, зато обострялось обоняние. Успел заметить огромную пасть, утыканную клыками, и мощные передние лапы.
Хищник прыгнул на меня, но я вовремя увернулся, тем самым спас лицо от удара. Тычок, весьма ощутимый, пришелся в бок. Я повалился в мокрый снег, попытался скинуть с себя тварь, но не смог – слишком тяжелая.
– Макс, пригнись!
Вжался в снег – и в ту же секунду надо мной засвистели пули. Мутанту пробило верхнюю челюсть. Едва запах крови перебил все остальные запахи, я не смог уже более сдерживать в себе зверя и набросился на мутанта. Схватив руками того за горло, я начал душить хищника, попутно слизывая капающую с раны кровь. И с каждой каплей то человеческое, что еще оставалось во мне, быстро улетучивалось.
Мутант был разорван на куски за считаные секунды. Я с жадностью набросился на еще горячую плоть и принялся высасывать из нее соки.
– Макс, остановись! Выбрось… черт! Да что за мерзость?!
Какой же глупец! Что может быть вкуснее и лучше этого? Только кровь, обжигающая кровь, дарящая жизнь.
– Отвали от мутанта! Или я тебя прикладом огрею! Сейчас на запах другая нечисть набежит! Уходим!
С трудом оторвался от процесса. Вытер рукавом испачканное лицо. Теперь гораздо лучше. Жажда крови, хоть и на время, но утолена. Можно трезво мыслить и… да, идти дальше.
Только что я буду делать, когда жажда вернется, а теплокровных – кроме Клима – поблизости не окажется?
Парень испуганно посмотрел на меня – кажется, уловил последнюю мысль.
22– На гречке или на горохе?
– Я…
– Отвечай! На гречке или на горохе?!
– Но ведь…
– НА. ГРЕЧКЕ. ИЛИ. НА. ГОРОХЕ?
Маркуша тяжело вздохнул, едва пролепетал:
– На гречке.
– Ступай.
Выбор был не совсем очевиден, но лишь для тех, кто сам не испытывал этого на себе. Зерна гороха были круглые, и казалось, что на них стоять на коленях гораздо легче. Да, легче, но только первые десять минут. Потом каждая горошина начинает ощущаться как гвоздь, который вбивают тяжелым молотком в кости. Боль становится адской. Другое дело – гречка. Да, она не круглая, у нее острые грани, которые больно впиваются в кожу. Но она – мягче. От тепла и пота гречка быстро размягчается, становится податливой. Поэтому он выбрал ее.
Сегодня это было даже не наказанием – Маркуша выполнил все домашние дела в срок, убрался, приготовил яичницу, выучил уроки. Стояние на гречке сейчас – это для укрепления веры.
Предательская слеза покатилась по щеке. Марк быстро вытер ее, начал шептать:
– Да укрепится вера моя! Да укрепится вера моя! Да укрепится вера моя!
Но глубоко внутри все его естество продолжало вертеться как зверек, загнанный в угол. А еще – стоящее комом в горле чувство несправедливости. Ведь никто из сверстников не стоит на гречке, никто не замаливает грехи, даже самые страшные. К примеру, Васька Сапрыкин вчера курил. И даже матерился. И ничего. Ходит живой, никто с небес его молнией не ударил. А Женька Левченко с Таней целовался. В губы! И тоже ничего с ним не произошло. И дальше ходит, и целуется, и хватает девочек за попу.
Тогда почему он, Марк, должен стоять? Чем он хуже других?
– Да укрепится вера моя! Да укрепится вера моя! Да укрепится вера моя! – еще сильнее зашептал ребенок, зажмурив глаза. Ему вдруг стало страшно. Такие мысли, нехорошие мысли – это происки нечистого. Подначивает, черт рогатый, чтобы веру пошатнуть. Так и происходит. Точит, точит, словно короед, а потом человек гибнет душой. Недаром сегодня мать сказала стоять – словно чувствовала!
– Ты уже очищаешься? – спросила мать из соседней комнаты. Подразумевался вполне конкретный процесс, которым он сейчас и занимался.
Она тоже стояла на коленях, правда, не на гречке или горохе. Себе она сыпала соль, поясняя это тем, что та лучше впитывает грехи взрослых, которые стекают с нее, когда она молится.
– Да, стою, – ответил Маркуша, насыпая горсть гречки на пол.
Раздался звонкий шлепок. Еще один. И еще. Мать била себя по щекам.
– Молись!
– Хорошо, мам.
– Молись вместе со мной!
И ребенок начал молиться.
– Отче наш, вера в тебя несокрушима, ты – един и милостив к нам, утешитель душ, строг, но справедлив, приди к нам и сотвори суд свой, и воздай каждому по делам его. Аминь.
Стоять на гречке было нестерпимо больно. Но это только первые десять минут. Потом боль проходит, становится не такой острой, тупой. Зерна размягчаются, впитав пот, и уже можно молиться, не морщась. Только спина начинает затекать, но это ничего – Маркуша привык.
– Почему ты не молишься? – голос матери напугал мальчика.
Мальчик вздрогнул, обернулся. За спиной стояла мать. Все лицо было красным от крепких пощечин, глаза светились яростью. От нее пахло давно не мытым телом, кислым потом и табаком.
– Почему ты не молишься? – повторила она не своим голосом.
– Я молюсь, – ответил мальчик, но уже заранее знал, что любые оправдания сейчас бессмысленны. Мать пребывала в связи – так она это называла. Когда в особые дни после небольшой молитвы и нескольких сильных ударов по лицу в ее душу «залетал Святой Дух», она могла «видеть всех насквозь». Так она говорила.
– Ты не молишься!
Предательская слезинка навернулась на глаза. Маркуша начал задыхаться от навалившейся бури чувств.
– Я молюсь, правда! – выдохнул он. – Я…
– Не обманывай меня!
Звонкая пощечина обожгла щеку.
– Я… – договорить мальчик не успел – разрыдался.
– Ты грешен! Грешен!
– Я… – Слова упорно не хотели выходить наружу, застревая в горле.
Еще одна пощечина.
– Грешен!
И еще одна.
– Грешен!
И еще.
– Грешен!
– Не надо! – взмолился Маркуша, закрываясь от ударов.
– Не надо?! – Казалось, эти слова удивили мать. Она даже отошла на несколько шагов назад, словно желая лучше рассмотреть сына. – Не надо?!
– Прошу – не надо! Я правда молился.
– Надо!
Мать подошла ближе к мальчику.
Он вскочил с колен, забился в угол.
– Куда пошел?! А ну иди ко мне! Живо!
– Не надо меня бить!
– Что?! Да как ты смеешь указывать матери, что ей делать?! Ж-живо с-сюда!
– Нет!
Маркуша бросился наутек.
– С-стой, говорю!
Мать побежала следом, но не сделала и трех шагов, как поскользнулась на мокром от вспотевших детских коленей полу и неуклюже упала, ударившись головой. Звук получился сухой и громкий, словно уронили вазу.
Мальчик в нерешительности остановился, оглянулся.
– Мам?
Нет ответа.
– Ма-ам?
Маркуша подошел ближе. С ужасом глянул на растекающуюся лужу темной крови под головой женщины.
– Мамочка, ты чего?!
Но она не отвечала, продолжая смотреть стекленеющим взглядом в потолок.
– Боже, что же я наделал? – выдохнул мальчик, упав на колени и подползая к телу. – Прости меня, мамочка! Пожалуйста, прости меня-я-я!
А потом он понял – это и есть кара:
– Это все из-за меня! Ибо я грешен! Все мы грешны, и поэтому Господь посылает нам горечи и боли. Испытывает на-а-ас! – последние слова утонули в слезах. – Пр-рости меня-я-я! Все мы…
– …гр-решны, – повторил Марк. Медленно, словно вздувшийся труп поднимался из глубин болота.
– Что? – спросила Лера, глядя на священника. Последние полсотни метров он был слишком задумчив и погружен в себя.
Вздрогнул, ответив:
– Говорю: все мы грешны, и потому пришло время для очищения. Слишком долго я этого ждал.
23– Я их чувствую все слабее, – в очередной втянул ноздрями морозный воздух.
Мы шли молча уже с полчаса с того самого момента, как оставили убитого монстра возле сугроба. Клим иногда поглядывал на меня – то ли с подозрением, то ли со страхом, при этом постоянно проверяя рукой, на месте ли оружие. Я его понимал. Идти вместе с тем, кто хлещет кровь мутантов, не самая приятная затея.
– Почему? Маршрут сменили? – спросил Клим, снова положив ладонь на приклад автомата.
– Нет, идут все тем же путем, вон и следы даже на снегу видны. Но запах их слабеет, словно они прошли тут день назад.
– Ладно, забей! – махнул рукой Клим. – Я их и по обычным следам теперь могу вычислить. Идем.
Мы прошли через небольшую ложбину, в которую я едва не свалился – Клим вовремя успел протянуть руку.
– Как думаешь, зачем они туда идут? – спросил я.
Клим пожал плечами.
– Место опасное, это ведь старая Зона – еще до расширения.
Заметил ограждение, валяющееся в снегу. На выцветшей табличке едва различимо была выведена через трафарет надпись:
ВНИМАНИЕ!
ОПАСНАЯ ЗОНА!
ВХОД СТРОГО ПО ПРОПУСКАМ!
– Где-то поблизости застава была. Кажется, семнадцатая. Но ее разрушили. Непонятно, правда, кто. Словно волной подмяло и расплющило, – сообщил Клим, тоже поглядывая на табличку.
– Ты был тут уже?
– Один раз, когда только-только расширение началось. Проверяли все посты, на карту границы наносили. Еще кое-что… – Клим кашлянул, – …искали. А потом, когда близлежащие районы фанатики захватили, не стали соваться – зачем почем зря людей терять?!
– Может быть, у него там еще церковь стоит, уже в самой Зоне? – предположил я.
– Возможно. Парень явно не дружит с головой, – хмыкнул Клим. – Идти с ребенком в самое опасное место на земле – это надо быть полностью отмороженным. На всю голову!
А потом, глянув на меня, успокоил:
– Не переживай, с Лерой все будет в порядке. Сейчас мы этого урода к стенке прижмем и…
Клим замолчал на полуслове. Кивнул головой в сторону равнины.
Я пригляделся и онемел – к двум цепочкам следов, ребенка и взрослого, прибавлялись третьи – огромные, глубоко вдавленные в снег.
Кто-то еще преследовал их.
24– Архитектор рядом – я его уже чувствую! – прошептал Марк, прислушиваясь. На лице преподобного играла улыбка, глаза, словно подернутые невидимым туманом безумства, хищно сверкали.
– Мне страшно, – прошептала Лера, оглядываясь назад.
– Нет! – вскричал преподобный. – Не смотри назад! Иначе можешь сойти с ума! От одного только его вида!
Лера опустила взгляд под ноги, пошла быстрее. Но впереди мелькнули черные тени, и девочка взглянула на это место совсем по-другому – будто кто-то выкрутил датчик резкости на максимум. Каждая деталь теперь бросалась в глаза. Впервые за все время пребывания здесь Лера поняла, какое это на самом деле страшное место. Опасное. Черное. В каждом вздохе деревьев на ветру и поскрипывании снега слышался ей зловещий шепот неведомого существа, которого Марк называл Архитектором. Лера видела картинку в книге, помнила его облик, но чутье подсказывало – это только оболочка. Внутри он гораздо страшнее. Наверное, и слов не найдется, чтобы выразить весь тот ужас, который скрывает в себе Архитектор.
Очищение мира от греха – это, наверное, хорошо. Но Лера знала по собственному опыту – если затевается уборка, то непременно придется измазаться самой. А в какой же грязи тогда будет тот, кто возьмется за уборку всей Земли?
– Ты слышишь? – дрожащим от волнения голосом спросил Марк.
Девочка прислушалась… и услышала. Да, она действительно слышала это – вкрадчивые шаги за спиной.
– Не оборачивайся, – еще тише прошептал Марк. – Только не оборачивайся. Он уже здесь. Он рядом.
– Мне страшно. Я…
– Молчи. Иначе он может разозлиться. Идем. Осталось совсем немного. Мы уже почти пришли.
25– Есть что-нибудь?
Ответа Клим не знал.
Я пригляделся, но ничего, кроме следов, в грязном сером тумане разглядеть не смог.
– Надо быть осторожными, – произнес парень, явно не зная, как еще успокоить меня.
Двинулся вперед, как вдруг спутник остановил меня. Прошептал:
– Смотри.
Снова пригляделся.
– Что? Я ничего не…
И вдруг увидел – огромный, может, метра три ростом, полупрозрачный силуэт, мерно идущий по следам Леры и Мрака. На подернутой мглой местности его было сложно разглядеть, но обнаружив, уже невозможно потерять из виду. Жуткое существо, едва ли похожее на человека, шло по снегу, оставляя огромные следы. Я смог разглядеть что-то похожее на рясу, развевающуюся при ходьбе, а еще капюшон, накинутый на голову. В руках существо сжимало посох.
– Кто это? – прошептал я.
И едва произнес последнее слово, как существо остановилось и обернулось. Клим успел упасть в снег и закрыть голову руками, а я продолжал стоять и смотреть на монстра, не в силах отвести взгляд.
Вместо лица у неведомого монстра был черный противогаз с болтающимся, словно хобот, резиновым шлангом, второй конец которого терялся в складках одеяния. Темные кругляши стекла уставились на меня, и на какое-то мгновение я увидел сквозь них красные, полные ярости глаза монстра.
Этот взгляд пронизывал насквозь – я почувствовал, как неведомая сила проникает в разум, сканирует, изучая мысли и словно ледяным ножом препарируя душу. В этот момент все, что было во мне человеческого, ушло, уступило место звериному. Не будь во мне этого, то без чувств упал бы в снег, но я продолжал стоять, не в силах пошевелить даже пальцами, и лишь безвольно ждал, когда монстр изучит меня.
Наконец ощущение холода прошло – существо оставило меня в покое, потеряв всякий интерес, приняв за обычного мутанта Зоны. А еще вдруг пришло осознание: если бы не моя вторая сущность, то существо бы просто убило меня – чужаков оно точно не жаловало.
Монстр вновь двинулся по следу. А я, обмякнув, медленно осел в снег, не в силах справиться с безграничным ужасом, захлестнувшим меня с головой.
26– Мы пришли.
Марк остановился на ледяном гребне, окинул взором небольшую ложбину, раскинувшуюся у ног.
– Что это за место? – Лера стояла рядом и не могла понять, что это там, внизу, стоит. Какой-то домик?
– Это – место силы. Именно здесь и находится центр Аномальной Зоны, и именно отсюда тянется пуповина, по которой она питается. Мы должны присоединиться к этой пуповине, чтоб получить силу. И ты мне в этом поможешь.
– Как?
– С помощью книги, как же еще?! – Марк погладил Леру по голове. – Только ты можешь это сделать, потому что твоя память пуповину еще не прошла. У тебя есть особый дар – ты можешь видеть книгу, можешь использовать ее как инструмент. Так сделай это! Сделай надрез, чтобы открыть течение силы.
– Я не пойму, о чем вы говорите.
– Просто открой книгу, – теряя терпение, прошипел Марк.
– На какой странице? – спросила Лера, доставая книгу.
– На любой. Начинай уже читать!
– Но там непонятные символы…
– Ты все поймешь. Просто сделай это. Ты ведь хочешь вновь увидеть маму?
– Хочу.
– Тогда выполняй, что велю! И не задавай глупых вопросов.
– Хорошо.
Девочка открыла книгу на середине, стала вглядываться в расплывающиеся перед глазами символы.
– Читай, а я должен кое-что сделать.
Марк поднял руки к небу, прочистил горло и начал истошно кричать:
– Великий Архитектор, Всемогущий Темный Зодчий, ведающий все тайны, Владыка времени! Ты уже здесь! Я слышу тебя! Отзовись!
За спиной раздались шорохи. Девочка сначала подумала, что это ветер качает ветки, но вдруг явственно услышала человеческий вздох.
– Ты нужен мне! Чтобы создать Обитель! – продолжал кричать Марк. – Только ты сможешь это сделать! Отзовись же! Великий Архитектор, Всемогущий Темный Зодчий, отзовись!
Шорохи за спиной усилились. Лера вжала голову в плечи, зажмурилась.
– Отзовись же, Темный Зодчий!
Шорохи стихли. На мгновение, словно весь мир вдруг оглох, стало тихо. А потом утробный голос проскрежетал за спиной:
– КАКАЯ БУДЕТ ПЛАТА?
Часть четвертая
Темный зодчий
1– Продолжай читать! – приказал Марк.
Лера открыла глаза. Буквы в книге наконец стали похожи на русский алфавит, но при этом сами слова были ей незнакомы.
– Нхагль орл катер-рахл. Атор и-ишт рах-шат, – прочитала девочка по слогам, если их можно так назвать. Она была без понятия, что это все значит, но Темного Зодчего, видимо, устроила фраза. Существо дышало размеренно, но при этом каждый выдох был похож на выпускание воздуха сквозь порванную шину тюбинга.
Больше оно ни о чем не спрашивало. Может, ждало, но чего?
– Читай дальше! – приказал ей Марк. – Быстрее! Ну же! Надо дочитать до конца, иначе не сработает.
При этом священник смотрел под ноги, не смея поднять глаза.
– Нхагль… лат-ырн аг-хул сабаош – рахл! – отчеканила девочка, едва не сбившись от страха. В горле стоял ком – было больно даже дышать, не то что говорить, а в нос ударил запах серы, будто кто-то разом сжег целый коробок спичек. Дыхание сперло.
Снова тяжелые шаги – нет, ей не показалось: существо удалялось. Марк выдохнул. Подождал еще с полминуты, а потом поднял голову.
– Сработало! – выпалил он, едва не подбросив девочку в воздух. После чего закричал ей прямо в лицо: – Сработало, понимаешь? Ты хоть понимаешь, что это значит? У нас по-лу-чи-лось!
– Что получилось? – не поняла Лера.
– Он принял плату.
– Плату? Что еще за плату? Мы разве что-то купили? – спросила она. Магазины уже несколько месяцев как закрыты, а страшный монстр вроде ничем не торговал.
– «Мы»?! «Купили»?! Да мы прямо сейчас, прямо здесь приобрели лучший мир! Для всех! И всего-то за… – тут Марк осекся. – Да ладно, не важно!
– А это… это существо, оно еще вернется, да?
– Конечно, вернется. Сейчас Зодчий ушел в одно условленное место, где будет ждать, когда мы будем готовы, потом вернется. Он еще спросит и за плату, и за прочие вещи. Но самое главное – у нас получилось!
– «Готовы»? Это как?
– Боюсь, тебе не понравится, – ответил Марк. При этом глаза его резко погрустнели.
– Почему?
– Ты поймешь, – сказал он уже намного тише, чем раньше. – Просто я хочу, чтобы ты знала… Я… я бы не хотел, чтобы так все закончилось. Просто так надо, понимаешь?
– Что «надо»? – не поняла девочка. Она и так уже успела тысячу раз испугаться, а тут священник еще подкидывал дров в пламя охватившего ее ужаса.
– Так надо, чтобы очистить этот испорченный насквозь мир. И вот… да-а, вот и мне под старость лет придется измараться в грязи, чтоб сделать его лучше… ты понимаешь, какая это ответственность? И какая боль?
Девочка не понимала, о чем он толкует.
– Боль? Разве будет кому-то больно? – спросила Лера. Она оглянулась – вдруг страшное существо вернулось и священник имеет в виду возможное нападение монстра. Но Зодчего не было видно.
– Да, будет! Ты уж прости меня! – выдохнул Марк.
– За что?
– За это! – ответил священник и наотмашь ударил Леру по лицу. Мир закружился в танце, но она не умела танцевать. Ни капельки! «Это очень-очень плохо!» – успела подумать Лера перед тем, как картинка перед глазами померкла.
2– Лера-а! – Я бросился из укрытия к тому месту, где замер Марк Баюнов. Клим пытался остановить, но не успел.
– Нет, рано-о… Че-е-ерт! – заскрипел зубами парень, но ничего поделать не мог – я уже мчался с гребня в ложбину. Марк стоял возле деревянной избушки и неподвижно смотрел на девочку, которую только что ударил. Его веки дрожали. Он будто бы сожалел о том, что сделал. Эта мысль мелькнула у меня в голове, прежде чем я сбил его с ног.
– Боже-е! – успел выдохнуть священник.
Я опрокинул его на спину, намереваясь выдавить глаза. Как когда-то Борову.
Мы упали в снег, покатились по склону в сторону избушки.
Но Клим успел нас догнать, заорал над ухом:
– Не-е-ет! Не надо!
Парень уже знал, что я не оставлю священника в живых. Ломота в суставах уже началась. Еще чуть-чуть – и начнется процесс превращения в монстра. И тогда меня точно не остановить – от Марка останется только груда костей и мяса. Суповой набор.
– Нет! – рявкнул Клим и обрушил приклад мне на голову.
Я охнул и откатился. Снова бросился к Марку, но Клим встал между нами. Наставил на меня ствол.
– Я. Сказал. «Нет!» – отчеканил он.
Марк пытался подняться, но ноги подгибались. Он завалился обратно в снег. Из растерзанной щеки текла кровь. Священник пытался остановить ее рукой, но это было бесполезно – кровь текла сквозь пальцы. На белоснежном снегу она смотрелась чудным, неземным орнаментом – практически произведение искусства.
– Дай мне его убить, – зарычал я. – Я должен это сделать. Должен покончить с ним, пока эта тварь…
А вот что дальше? Я ведь даже не знал, в чем цель преподобного. Зачем он выкрал мою дочь?
– Нет – значит нет. Он мне нужен живым! – ответил Клим.
Вот оно что! Это и был тот самый мотив, из-за которого парень следовал повсюду со мной. Шел и в огонь, и в воду, только до медных труб не добрались. Ему с самого начала нужен был священник, но для чего?
Я нашел глазами Леру – рванул к ней, поднял дочь на руки. Она дышала, но, похоже, была без сознания. На щеке расплывался сине-красный кровоподтек.
– Не бойся, она жива! – вдруг прохрипел Марк. – Я не собирался ее убивать. Только обездвижить.
«Обездвижить» – так, сука, и сказал!
– Ты ее ударил, тварь! – вскипел я. – А до этого – выкрал. Издевался над ней. Ты и твои сраные прихвостни. И если бы не наш новоявленный защитничек, то я бы с радостью тебя убил. Прямо здесь и сейчас. Разорвал бы на месте!
– Знаю, – устало ответил Марк, стирая кровь с лица. – Я хотел бы сказать, что не издевался над ней… ну, до этого момента. Но ты ведь все равно не поверишь, да?
Рычание было ему ответом.
– То-то же. Но это все равно ничего не изменит. Процесс запущен. Вы его не сможете остановить. А если не выполнить условия договора, то все в округе будет уничтожено. Не только это место, а вообще вся эта реальность. Зодчий просто перестроит мир по-другому. Задаст ему другую конфигурацию. Сотрет картинку и нарисует новую. Это не обновление, как хотел я. Это полное уничтожение.
– О чем ты говоришь? – спросил я.
– Да все о том же. Ты думаешь, что я выкрал твою дочь только потому, что такой весь из себя плохой, да?
– А разве нет? С тебя что, иконы надо писать?
Марк усмехнулся.
– Ты лучше на себя погляди! – ответил он мне. – Ты в зеркало вообще давно смотрелся?! Ты выглядишь, как бродячая собака, которая заразилась бешенством и успела сожрать всю стаю.
Да, блин, я давно не умывался – тут он, конечно, прав. Ну что же, сразу после следующего убийства обязательно приму душ и выпью чашечку кофе. Или прямо во время процесса – глядя на корчащегося в агонии священника.
– Ты и есть воплощение того зла, с которым я борюсь, – ответил Марк. – От таких, как ты, и надо очистить землю. Прежде всего. В медицине есть такая штука – хиджама называется. Не знаешь, что это такое?
– Что ты мне зубы заговариваешь! – я бы снова рванул к Марку, но Клим кивнул на ствол: лучше не дергаться!
– Это кровопускание, так его называют. Этой планете давно пора устроить такую процедуру. В глобальном масштабе. Пустить дурную кровь. Избавить от убийц, воров, коррупционеров и прочей мрази. Всего одним надрезом. И сразу организму станет легче, потому что вся пакость выйдет наружу, а дети Зоны смоют ее с лица земли.
– Дети Зоны? Это ты сейчас про кого, про мутантов?
– Про них в том числе, но и они – только средство. Одноразовый инструмент, который надо утилизировать после использования. Они не выживут. Вымрут после того, как выполнят свою Миссию – очистят землю.
– Ты долбаный псих!
– Не больше, чем кто-либо из вас. Посмотри хотя бы на него. – Марк показал на Клима. – Много ли ты знаешь об этом человеке?
– Достаточно! – отрезал я, хотя и знал, что священник прав. Признаваться в этом самому себе было противно.
– И то, что он тебе врет, ты знаешь?
Клим растерянно посмотрел на Владыку. В глазах у напарника блеснул характерный огонек – парень снова был на грани.
– Дело в том, что он…
И тут Клим огрел Марка прикладом. Священник охнул и буквально стек на землю. Из раны в его голове потекла кровь.
Парень сделал вид, что сморкнулся, а потом кивнул мне:
– Нужно поговорить, – сказал он.
Я был только за!
3В избушке нашелся камин. Клим растопил его, пока я искал одеяло для Леры. Укрыл ее потеплее. Девочка дышала, но все еще была без сознания. Приложил к ее гематоме лед. Клим сказал, что она очухается. Без понятия, откуда он это знал, но говорил он уверенно, будто уже давным-давно взял все необходимые анализы и поставил диагноз.
– Голова только будет болеть, – сказал он.
Лично я был готов оставить Марка на улице, но Клим затащил его внутрь и бросил на лавку, стоявшую в углу.
– Тоже оклемается, – сказал Клим, связывая священника. Замотал здоровенный узел на запястьях, а еще вставил в рот кляп. – Чтоб не орал, паскуда.
– Так зачем он тебе нужен? – спросил я.
Клим показал на стакан, стоящий на столе.
– Не хочешь? – спросил он, доставая фляжку.
– Что это?
– Один чудесный напиток, от которого мысли становятся яснее, а сознание расширяется. Начинаешь замечать то, что никто не видит. И на вкус отличная вещь – не хуже колы. Попробуй!
– Не-е, тяжелые наркотики не употребляю. Спасибо!
Парень усмехнулся:
– А ты шутник у нас, оказывается. Не замечал раньше, а я ведь за тобой давно наблюдаю. Еще с самой нашей первой встречи там, в библиотеке, где мы типа искали книги по расширению Зоны. Нам самом деле – инфу про нашего не совсем обычного друга-священника и его книжицу. Газеты, журналы, записи в архивах – любые упоминания. А потом появился ты… Мне, конечно, сказали, где примерно можно найти Марка, но вот я не знал, что именно ты благодаря своим способностям приведешь меня прямо к нему. Браво!
– Ты не ответил, для чего его ищешь?
– Это вообще долгая история, если честно, – сказал парень, наливая в стакан из фляжки пойло, напоминающее вино, но при этом совсем не пахнущее спиртом. Гораздо противнее – тухлятиной.
– Согласен – скверный запах, – Клим заметил, как я поморщился. – Но для нас, охотников на драконов, лучше и не придумаешь. Отлично обостряет боевые навыки, когда это требуется. При тебе старался не использовать, потому что знал – заметишь изменения.
– Охотники на драконов? Ты, парень, ничего не попутал? Здесь не Средиземье и не земли Таргариенов.
– О-очень смешно! Обхохочешься! – ответил Клим. – Но вообще да, согласен, звучит не очень, но сути не меняет. Мы охотимся на таких, как он… – Парень показал на Марка, который распластался на лавке, словно пьяный колхозник в бане.
– Охотитесь? Зачем?
– Как бы тебе сказать-то… дело в том, что таким, как он, не место на земле. Эти люди меняют ход событий, вскрывают ткань реальности. А так делать нельзя, ведь все нынешние устои рушатся. Люди лишаются своих денег, активов, а некоторые даже умирают. Нашим спонсорам это не нравится, поэтому мы вынуждены защищать этот мир от любых изменений.
– Вы – это кто?
– Одна, так скажем, организация… Вряд ли ты о ней слышал, так как в новостях про нас не говорят. Но это не значит, что мы не существуем. Еще как существуем! Просто тихо щелкаем вот их, – парень снова показал на священника, – как орешки… раз – и нету! Хотя некоторые бывают и опасны… но сложных случаев было не так много.
– Но ты сказал, что он тебе нужен живым? Для чего?
– А ты сечешь тему, – ответил парень и снова налил себе пойла. – У него есть один предмет. Вот этот! – Клим достал и положил на стол книгу. Ту, что держала в руках Лера, когда мы сюда пришли. – И пока мы не узнаем, как он работает и к чему могут привести последствия от его использования, убрать святошу я не могу. Мне просто не позволят это сделать. Я же подневольный человек… Поэтому просто обязан эвакуировать нашего общего друга за пределы Зоны. Плюс Марк сказал, что процесс Сделки, а по сути – ритуал, запущен… и еще это существо на мою голову, которое он вызвал. Мне придется решить проблему, отменить незаконную сделку с дьяволом, хех… и убрать за собой следы…
– Антон тоже был таким следом, да?
Парень ухмыльнулся. Зло.
– А ты действительно сечешь тему. Да, свидетелей существования «драконов» мы не оставляем.
– «Драконов»? Не понял, почему драконов?
– Да слушай, не знаю сам. Издревле так повелось, просто не стали менять термин. Наверное, потому, что они сжигают то, что нам дорого. Превращают в пепел мир, а на его останках пробуют устроить гнездо. Но это только теория, слушай. Нам тоже всего не рассказывают…
Клим засмеялся, а я подумал, что в принципе тоже подхожу под определение «свидетеля», а значит, меня тоже требовалось «зачистить».
Парень уловил эти мысли.
– Не бойся: тебе я оставлю в живых, если ты мне поможешь… И даже дочь твою не трону. В знак особой благодарности, хотя мы обычно так не делаем. Этика не позволяет.
– Мы разве можем тебе помочь?
– Ты знаешь выражение: «Клин клином вышибают»?
– Знаю, но при чем тут оно?
– А при том… Ты же не думал, что тебе твои суперпрекрасные способности даны просто так – на поразвлечься?!
Я замолчал. Посмотрел на Леру. Что бы она сказала, если бы увидела меня сейчас? Всего в крови и требухе внутренних органов жертв. Что бы она обо мне подумала? Наверное, разочаровалась.
– Это все не просто так… – сказал парень.
– Что ты хочешь? – процедил я, глядя Климу прямо в глаза. Они сверкали решительно, как никогда прежде.
– Ты мне поможешь изгнать Зодчего, – ответил он, – заставить эту тварь уйти туда, откуда она пришла. Заметь – я не сказал «убить».
– Да.
– Это потому, что это в принципе невозможно. Нереально – мы уже пробовали, и неоднократно. Но провести ритуал и заставить уйти – вполне возможно.
– Если помогу, ты отпустишь хотя бы Леру?
– Зуб даю, – ответил парень и засмеялся. – Как только все закончится – вы сможете уйти. Оба.
Он врал и даже не скрывал этого, но я все равно согласился. У меня был план и на этот случай.
4За окном завыло. Я подскочил:
– Волки?
– Нет, – покачал головой Клим. – Просто ветер.
Вновь завыло, протяжно, словно стонал раненый зверь. Потом в деревянные стены швырнуло горсть снега.
– Давайте возвращаться назад, – предложил я. – Уже согрелись. Пока метель не началась. Я могу понести дочь на руках.
– Нет, еще не все дела закончили, – произнес Клим, подкидывая в огонь еще одну дровину. – Нам нужно провести ритуал по изгнанию Зодчего.
– Да это же бред какой-то, Клим! – не выдержал я. – Неужели ты веришь в эту ересь?
– А ты разве забыл его? Помнишь то трехметровое существо?
– Да мало ли что это было? Очередной призрак Зоны. Мутант, псионик – называй как знаешь.
– Нет, не мутант и не псионик. Это существо иного порядка и из иных пределов. И преподобный его вызвал.
– Ладно, – сдался я. Мне уже было плевать на все это – лишь бы скорее выбраться из этого гиблого места вместе с Лерой. – Что я должен сделать?
– Вот это другой разговор! – обрадовался Клим.
Встав, он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул наружу. В образовавшуюся щель в дверном косяке потянуло холодом. Я тоже выглянул.
Небо заволокло черными тучами, низко по земле стелился белый туман, и я только через некоторое время понял, что это снежная буря идет такой плотной стеной с севера Зоны. Раскисшую грязь и наледь накрыло белым саваном снега.
– Буря намечается, – напряженно произнес Клим, мельком глянув на меня. – Нельзя тянуть. Надо спешить.
– Хорошо. Говори, что надо делать.
– Ритуал Призыва Зодчего, как и ритуал изгнания, приведен в книге.
– Надо прочитать какие-то заклинания? – спросил я. Мне это казалось полным бредом, но иного пути я сейчас не видел.
– Да.
– Давай я прочитаю!
– Нет, не все так просто, – сморщился Клим. – Книга написана древним языком, прочитать его может только избранный. Мы с тобой точно не можем.
– Это почему же?
– Это так важно сейчас? – не скрывая сарказма, спросил Клим.
– Хорошо, кто тогда может?
– Она.
Клим показал на Леру.
– Она должна провести основной акт по изгнанию, а мы будем на подмоге. Ну и твоя помощь тоже понадобится. Зодчий просто так уходить не пожелает, поэтому придется помочь ему. У тебя звериное нутро, а еще сила и ловкость – ему будет тяжело тебя выследить.
– А Лера – ей угрожает какая-то опасность при чтении этой книги?
Клим наморщился – лоб прочертила глубокая морщина.
– Макс, я не хочу тебе врать… Да, я долго водил тебя за нос, но сейчас… То, что мы сейчас делаем, – небезопасно. Мы играем с такими силами, которые нам даже и не снились. Все равно что муравьи будут разбирать на части атомную бомбу. Но процесс запущен – Марк нажал на кнопку запуска, и нам надо как можно скорее вернуть все в обычный режим, пока еще не поздно. Как только она очнется, мы начнем.
Мы вновь принялись ждать, напряженно вглядываясь в огонь, словно пытаясь увидеть там что-то.
5Метель усиливалась. На горизонте уже было совсем черно. Пошел снег – густой, большими хлопьями, потом резко прекратился. С неба обрушился ветер, ударил в землю как кулаком, подул во все стороны сразу, пригибая деревья и кусты.
– Кто ты такой? На самом деле? – спросил я у сидящего напротив. Звали ли его вообще Климом или на этот счет парень тоже наврал?
Тот ухмыльнулся. Сказал:
– Сложно будет объяснить тому, кто в душе скептик. Хотя перед твоими глазами происходит то, что сложно объяснить голосом разума. Да даже взять тебя самого – кто ты такой? Наверное, это будет вопрос поважнее твоего. Не так ли?
– С собой я сам как-нибудь разберусь.
– Дело твое. Могу лишь сказать, что в мире есть такое, чему нет объяснения – ни законами, ни формулами и знаками. Есть что-то, расположенное за пределами разума. Книга – один из таких артефактов.
– Ты сейчас из себя дона Хуана пытаешься строить? – не смог сдержаться я.
– Кого? – не понял Клим.
– Карлоса Кастанеду не читал? Ладно, неважно. Извини, что перебил. Продолжай.
Клим открыл было рот, но шорох в дальнем конце комнаты заставил его резко обернуться и вскинуть автомат.
– Не стреляйте! – пропищала Лера.
Я подскочил к дочке.
– Папочка! – увидев меня, обрадовалась она и тут же расплакалась. – Голова болит!
– Тише-тише, все нормально. Теперь я рядом. Не брошу тебя. Все будет хорошо.
– Марк ударил меня. Он говорил какие-то странные вещи про очищение мира и про то, что я смогу увидеть маму.
– Он не в себе, Лера. Марк сошел с ума.
Я крепче обнял дочурку, не в силах справиться с внезапно захлестнувшими чувствами. Слезы навернулись на глаза. Так, Макс, не время сейчас давать волю эмоциям. Держаться!
– Макс, пора, – тихо произнес Клим, положив руку мне на плечо.
– Лера, – прошептал я. – Нам надо кое-что сделать.
– Что, пап?
– Мы должны кое-что прочитать из той книги, которую тебе дал Марк.
– Я не хочу, пап, – испугалась дочь. – Я уже читала.
– Надо, иначе приключится беда!
– Давай пойдем домой? – пролепетала Лера, глянув на меня широко открытыми глазами.
– Обязательно пойдем, но сначала нужно сделать то, о чем я тебе сейчас говорил.
– Хорошо, папочка! – обреченно кивнула та. – Если ты говоришь, что так надо, то хорошо. Только давай быстрее, пожалуйста! Мне очень страшно!
– Да, ни одной лишней минуты не задержимся!
– А это мы еще посмотрим! – зловеще прошептал преподобный Марк, поднимаясь с лавки и направляя на нас пистолет. – Это мы еще посмотрим!
6– Скулу разбили! – недовольно процедил преподобный, свободной рукой ощупывая место ушиба. Кровь уже запеклась. – Ерунда! По сравнению с тем, что уже сделано, все остальное – тлен.
– Убери пушку! – произнес Клим, немигающим взглядом уставившись на пистолет, словно играя в игру, кто кого переглядит.
– За идиота меня держишь? – хмыкнул преподобный и указал пистолетом в сторону камина. – Туда встань. Но прежде – оружие на пол! Живо!
– Ладно, не дури только. – Клим медленно и нехотя стянул с плеча автомат, положил к ногам.
– А теперь – пошел!
– Что ты собираешься делать? – спросил я священника.
– То, что и собирался изначально. И тебя это не касается! Заткнись, если не хочешь, чтобы я тебя пристрелил.
Лера сильнее прижалась ко мне.
– Не бойся, малышка, – шепнул я.
– Иди сюда! – крикнул Марк девочке.
– Я не хочу, – простонала та.
– Не трогай ее! – Во мне вновь клокотал гнев, но те животные силы, что рвались наружу, в этот раз словно уснули. Я не чувствовал ничего, кроме дикой усталости. Мне хотелось просто упасть и уснуть.
– Я сказал: иди сюда! – могильным голосом произнес Марк, блеснув безумными глазами.
– Послушай… – попытался договориться я.
Но священник вновь махнул пистолетом и прорычал:
– Я пристрелю ее. Клянусь богом – я пристрелю ее! Прямо сейчас! Если она не подойдет ко мне! Сию же минуту!
– Лера…
– Папочка, я боюсь!
– Не бойся, малыш. Сделай, что он просит. Я – рядом! В случае чего приду на помощь. Есть только волос с упадет с твоей головки – я разорву его!
– Не надо врать девчонке! – хищно улыбнулся Марк. – Ты не поможешь ей. Не помог тогда, не поможешь и сейчас.
– Я тебя…
Раздался выстрел. Пуля прошла в паре сантиментов выше головы.
– Не двигайся! – сказал Марк, протягивая руку. – Иди сюда, дочь моя!
Лера нехотя подошла к нему.
– Вот и отлично. А сейчас будем ждать. Уже совсем скоро. Вы еще все меня благодарить будете! Хотя нет, вы точно не будете. Вы погибнете в очищающем пламени. Ибо греховны! И грехи ваши можно смыть только огнем. Пришло время очищения. Темный Зодчий уже поблизости. Я слышу его шаги.
Снаружи и в самом деле кто-то ходил или это так метель шумела? Я не мог четко расслышать звуки – вой ветра накладывался на низкий гул, исходящий от крыши, а постукивание крупинок снега, словно дроби, о стекло перемежалось с одиночными скрипами – словно кто-то очень большой медленно шел в нашу сторону, ступая по сугробам.
Клим подмигнул мне, полукивком указав на ноги. Я вспомнил, что там у него есть запасное оружие – нож, а может, даже и пистолет. Надо только отвлечь преподобного, чтобы парень смог его вытащить. Рискованно. Но иного выбора не было.
– А если твой Зодчий не явится? – спросил я первое, что пришло в голову, – просто чтобы перевести внимание священника.
Марк пристально посмотрел на меня. Потом победным шепотом произнес:
– Придет. Разве ты не слышишь его шаги? Он уже здесь!
Краем глаза я видел, как Клим медленно, стараясь не делать резких движений, тянется к обуви.
– Это метель – не более того, – сказал я.
Марк рассмеялся сухим смехом – словно в его легкие набили соломы и он с усилием прогонял через них воздух.
– Ты глуп! Ты слишком глуп, чтобы понять все его величие!
Шаги снаружи стали слышны явственнее – теперь их уже нельзя было спутать с чем-либо другим. Я вспомнил тот жуткий, полный леденящего холода взгляд, и мне стало не по себе.
Клим достал из сапога нож и тихо привстал на корточки. Кивнул мне.
– Марк, что же с тобой такое случилось, что ты стал тем, кем стал, – маньяком, безумцем, больным?
– Ты правда думаешь, что я безумец? – искренне удивился преподобный.
– А разве нет? Ты в церкви жрешь людей. Украл у меня дочь, затащил ее в самое опасное место на планете и вещаешь о Судном дне.
– Не-е-ет, я не безумец. Спаситель!
– Какой ты, к черту, спаситель?! Ты же хочешь уничтожить мир!
– Черта ты зря поминаешь! – недобро улыбнулся преподобный. – А мир действительно надо уничтожить, чтобы на его осколках сотворить новый!
– Точно – больной!
– Я вижу тебя насквозь! – прошипел Марк, в упор глядя на меня. – Вижу насквозь!
И вдруг резко развернулся в сторону Клима и выстрелил. Парень вскрикнул – нож отлетел в сторону. Теперь точно до него не добраться.
– Я. ВИЖУ. ТЕБЯ. НАСКВОЗЬ.
Марк перевел пистолет на меня.
– А ТЕПЕРЬ Я УБЬЮ ТЕБЯ!
7Выстрела не последовало – что-то тяжелое бухнулось в дверь, и та с грохотом слетела с петель. И в ту же секунду комната наполнилась ветром и снегом, все взметнулось вверх, образуя адскую круговерть.
– Темный Зодчий! – выдохнул Марк, обернувшись в сторону звуков.
На пороге стояла размытая тень – сквозь плотную пелену снега я видел лишь силуэт «монаха».
– ТЫ ВЫЗВАЛ МЕНЯ? – проскрипел гость нечеловеческим голосом.
– Да! – триумфально ответил Марк.
– НАЗОВИСЬ.
– Меня зовут Марк, я преподобный. И мне нужна твоя помощь.
– ПЛАТА?
– Она была оговорена в ритуале. Я держу свое слово.
– ЧТО ТЕБЕ НАДО ВЗАМЕН?
– О, Великий Темный Зодчий! Ты тот, кто видел зарождение Вселенных и кто может управлять пространством и временем. Сотвори мне Обитель, в которой я и мои последователи укроемся в час гибели и Очищения! Только ты способен на это, ибо ни один земной ремесленник не способен построить такой дом, который выдержит удары гнева Господа нашего!
Зодчий не ответил. Постоял неподвижно, сканируя взглядом Марка, Клима, меня, Леру… Потом все тем же жутким, пробирающим до самых костей голосом произнес:
– ДА БУДЕТ ТАК!
И скрылся в белой дымке. Вновь рванул ветер, начал швырять в лицо снег, рвать одежду, сбивать с ног.
– Дверь! – крикнул мне Марк, ткнув пистолетом.
Я попытался подойти к выходу, но новый порыв ветра откинул меня в сторону. В этот же момент с пола вскочил Клим с ножом в руках, который успел поднять, пока Марк разговаривал с гостем. Парень бросился на преподобного. Марк успел увернуться, оттолкнув при этом Леру. Завязалась драка.
Я подскочил к дочке, шепнул:
– Пошли.
Надо было действовать стремительно. Пока эти двое заняты друг другом, надо валить.
– А как же тот, который приходил? – спросила Лера, испуганно поглядывая на дверь.
– Он ушел, – соврал я.
У меня тоже не было никакого желания выходить наружу, где еще минуту назад находилось это существо, – кто знает, может, оно продолжает там стоять до сих пор? – но выбора не было. Если остаться, то один из них – или преподобный Марк, или Клим – убьет нас.
– Не ушло, – прошептала девочка. – Я чувствую.
– Мы должны убираться, иначе… – не договорил, вовремя прикусив язык.
– Хорошо!
Мы выбежали наружу. Метель уже вовсю бушевала – и нас сразу же окатило с ног до головы колючим снегом, словно это было толченое стекло. Я закрыл собой Леру. Огляделся. Для начала надо выяснить, нет ли поблизости монстра, которого преподобный называл, кажется, Зодчим. Сквозь плотный снегопад и бьющий по глазам ветер увидеть что-то было сложно, но огромную тень, стоящую метрах в тридцати от меня, я все же заприметил.
Черт, он все еще здесь!
Существо, кажется, что-то строило. Вскидывая руки вверх, оно произносило жуткие каркающие звуки – и в ту же секунду из снега вырастал очередной каменный блок. Зодчий внимательно осматривал его, удовлетворенно кивал и вновь вскидывал руки. Кажется, нас он не заметил. Пока.
– Пошли, – шепнул я Лере.
Пригнувшись, чтобы ветер не так сильно сбивал с ног, мы двинули в сторону, откуда, как нам казалось, мы и пришли, но довольно скоро поняли, что заплутали. Белизна застилала глаза, не давая рассмотреть пространство вокруг, а ветер, усилившийся до небывалой скорости, мешал идти.
– Стойте! – сквозь свист вьюги услышал я голос Марка.
И выстрелы. Не могу сказать, близко ли от меня стоял преподобный, но стрелять он умел – одна из пуль ужалила меня в ногу, и я со стоном упал на землю.
– Папочка!
Лера подскочила ко мне.
– Просто задело. Не страшно! А ты – беги! – прохрипел я. – Беги, я его остановлю.
– Нет, я без тебя не пойду! Я боюсь.
– Не бойся! Иначе…
Надо мной нависла тень.
– Далеко собрались? – ухмыльнулся Марк.
Сквозь адскую боль, сжав волю в кулак, я бросился на священника и повалил его с ног. Хоть на вид он и был щуплый, но оказался крепким и жилистым, и заломить руки ему не получилось. Эх, сейчас бы те самые суперспособности! И почему их нет, когда они так нужны?!
Марк пару раз ударил меня в челюсть, но я его не отпустил, продолжая прижимать к земле.
– Ты глупец! – прохрипел Марк, пытаясь вырваться. – Она уже обречена!
– Что?
– Лера обречена. Вам не убежать. Даже если ты убьешь меня! Она подписала себе смертный приговор!
– Нет! – закричал я и со всей силы тряхнул преподобного. Тот ударился о торчащий из снега ледяной торос, кожа на взмокшей от пота голове лопнула, из раны хлынула кровь. Марк на это лишь шире улыбнулся.
– Тебе ее не спасти! Она будет платой Зодчему за строительство Обители!
– Ты больной!
Я пару раз ударил преподобного по лицу, пытаясь убрать эту жуткую ухмылку, но тот лишь клацнул челюстью.
Земля вновь задрожала – еще один блок вылез из снега, совсем рядом от нас.
– Столпы мира рушатся, из них мы и построим Обитель, в которой укроемся, когда будет гореть старый мир! А девочка была изначально обречена. Она – плата за новый мир!
Я начал бить Марка все сильнее и сильнее, в какой-то момент потеряв всякую власть над эмоциями. Мне хотелось забить его до смерти, превратить в кровавый фарш. И вдруг почувствовал, что животное, до этого крепко спящее глубоко внутри, начало пробуждаться. На руках затрещала кожа – то ли от мороза, то ли от того, что тело начало трансформироваться. Руки налились теплотой и тяжестью. Я зарычал.
Марк, до этого продолжавший веселиться и улыбаться, изменился в лице. Впервые за все это время радость сменилась страхом.
– Демон! – простонал он. – Демон!
Я ничего ему не ответил, лишь занес руку над головой, намереваясь поставить точку в этой борьбе.
– Нет! – Клим выскочил из снежной пелены, как черт из табакерки. – Не убивай его!
– Вовремя ты! – сплюнул я.
Все равно что рыгнуть во время секса – все желание превращаться в монстра куда-то улетучилось.
– Он заключил договор с Зодчим, и только он сможет его аннулировать. А если убьешь, то и вернуть ничего уже нельзя будет.
– Если убью, то договор аннулируется, – буркнул я.
– Нет. Зодчий начал воздвигать Обитель, а значит, доделает ее до конца, что бы мы ни предпринимали. А потом возьмет платой жизнь твоей дочери. Он единственный, – Клим кивнул на Марка, – кто может изменить условия договора. Поэтому я его и не убил тогда.
Первая волна ярости схлынула, оставляя после себя какую-то бездонную пустоту и апатию.
– Тогда давай, меняй договор! – сказал я Марку, но тот лишь сухо рассмеялся.
– Макс, времени мало! Сначала нужно остановить – хотя бы на время – Зодчего!
– Вот и останавливай! Мне плевать на все это! На все ваши разборки! Да гори оно все огнем! – не выдержал я.
Но вместо этого еще сильнее повалил снег – похоже, сегодня разом выпадет месячная норма осадков.
8Я вел за собой Леру, Клим – Марка. Похоже, парень действительно решил вытащить священника из Зоны. Но у меня на его счет были собственные планы.
– Куда дальше? – спросил Охотник у Марка.
Тот показал рукой вперед, отвечать не стал.
– Точно?
– Да, блин, все равно вы ничего не сможете сделать. Все равно…
Клим наотмашь ударил его кулаком по раненой щеке. Священник рухнул в сугроб.
– Ты нас водишь кругами – думаешь, я не заметил, да? – Парень вскинул автомат и наставил его на Марка. Тот пытался выбраться из снега. Сверху его рану запорошило снегом, отчего он стал похож на клубничный пирог, щедро сдобренный сахарной пудрой.
– Ты же типа его вытащить хотел? – спросил я.
Клим сплюнул.
– Доставить живым, да, но не целым и невредимым. Такое было условие. Разговаривать сможет, если что… – усмехнулся парень. – А ты что, чем-то недоволен?
– Нет, я только за…
– Папа-а, – одернула меня Лера. – Он на самом деле хороший.
– Кто? Марк?
– Да. Он просто запутался, поэтому всем врет. Такое бывает со взрослыми. Они хотят быть полезными, но делают все так, что становится только хуже.
– Типа младенец наставляет на путь истинный, да? – подмигнул мне Клим, но откровенничать с ним мне хотелось еще меньше, чем с Марком.
– Типа того, – буркнул я, а потом опустился на колено перед дочкой. – Послушай, дальше могут произойти страшные вещи.
– Страшные? Страшнее, чем те, что уже были?
– Да, все может измениться, – перешел на шепот. – И даже я…
Лера кивнула.
Что, вот так вот просто? Я-то думал, что мне придется объяснять, что со мной могут произойти метаморфозы, из-за которых я могу стать Зверем. На время. Или даже навсегда.
– Я знаю, папочка. Ты сделаешь все хорошо!
– Спасибо, малыш! – я поцеловал девочку в щеку.
Клим тем временем пинал Марка ногами:
– Куда нам идти, тварь? Куда-а, отвечай?
Я положил руку на плечо охотнику. Тот резко развернулся, вскинул автомат:
– Что, тоже хочешь? – процедил он.
– Просто хотел сказать, что мы уже пришли. – Я показал ему в ту сторону, где сквозь бушующую метель был виден контур церкви. Обитель. Только почему-то она выглядела заброшенной, а в лунном свете и вовсе зловещей.
– Отлично! И где же наш друг? – бросил Клим, поднимая Марка.
Темного Зодчего нигде не было видно.
– Не знаю. Может, он внутри… затаился, – предположил я.
– На всякий случай книгу приготовьте! – сказал парень.
– Какая страница?
– Любая, – ответил вместо него Марк, сплевывая кровь. – Книга сама подыскивает текст по ситуации. Только сейчас это вам все равно…
– Заткнись! – рявкнул на него Клим, потом снова повернулся ко мне: – Пойдем, поищем ублюдка.
Мне хотелось сказать ему, что он не меньший ублюдок, чем Зодчий и Марк вместе взятые, но Лера меня остановила, прошептав:
– Па-а-ап…
– Что, малыш? – Девочка тормошила рукав и показывала трусящейся ручкой назад.
Обернулся и обомлел – нам не надо было искать Зодчего, потому что он сам нас нашел.
9– Я ВСЕ СДЕЛАЛ! ВРЕМЯ ВНЕСТИ ПЛАТУ! – прогрохотал, как гром, голос существа. Темный Зодчий высился над нами так, что я не видел его голову – только темную тень вверху. Да и что бы я увидел – оно же скрыто противогазом? Для чего он ему? Тут же вроде нет радиации?
Зодчий ткнул пальцем, похожим на сухое бревно, в сторону дочки.
– Нет! – я закрыл собой Леру. – Я отменяю сделку, слышишь ты, урод?
Тень от головы наклонилась. Существо изучало меня.
– ПЛАТА ДОЛЖНА БЫТЬ ВНЕСЕНА, – проскрежетал монстр.
– Выкуси, хрен моржовый. И знаешь что? Пошел ты в задницу! – Последние слова доставили мне особое удовольствие. Все же не каждый день посылаешь по нужному курсу сверхъестественную сущность.
Клим покрутил пальцем у виска.
– Ты что творишь-то? Это, по-твоему, похоже на ритуал? – прошептал он, но меня было не остановить.
– Пошел на хрен! Убирайся обратно в свой ад! Или что там у тебя?! Отваливай! – сделал шаг вперед, и в этот момент Зодчий щелкнул пальцами – мощный поток ветра сбил нас с ног и раскидал в стороны.
– Лера-а! Лера! Ты где? – обернулся я, лежа в сугробе.
Откуда-то справа донесся голос Клима:
– Книга-а! Пусть читает!
Это он, конечно, вовремя, я ведь даже не видел дочку. Снег и ветер слились в общем порыве, создав плотную завесу, через которую невозможно было что-либо разглядеть.
– Лера-а! – снова крикнул я. Дочка застонала в ответ, но совсем не оттуда, откуда я рассчитывал. Слева.
Я бросился туда, но снова увидел перед собой трехметровую тень. Зодчий.
– Пропусти меня-я! – заорал прямо в метель. Та ответила гудением. – Лера-а!
Ответного стона не было.
– Что ты с ней сделал, ублюдок! – Я двинулся в сторону существа, чувствуя, как во мне вскипает злоба. Ощущение того, что позвоночник распадется на мелкие осколки, вернулось. Это значит, что процесс запущен.
Зарычал и бросился вперед, но новый ветровой удар настиг меня. Закружил, поднял вверх. Я уже не видел перед глазами совершенно ничего. Мир слился в один гудящий метелью круг. Упал в снег. Отфыркиваясь, приподнялся. Тени не было. Зато чья-то рука тронула плечо – Клим!
– Это Мрак… это все этот ублюдок. Напал на меня, когда мы упали. Забрал автомат… – Он показал на пустые руки.
Мне было плевать на него, но не на дочь.
– Он забрал Леру… – сказал Клим.
Секунду я просто смотрел на него, осмысливая информацию, а потом услышал голос девочки. Она что-то простонала. Где-то справа.
Рванулся в ту сторону, прорываясь сквозь бурю. Попутно шел процесс Превращения. На этот раз я чувствовал, что меняюсь полностью. Кости заскрипели, проворачиваясь в суставах, в которые засыпали песок. Кишечник растянулся, будто его использовали вместо буксировочного троса для того, чтобы вытащить танк из болота. Сердце рвануло хлопушкой, кровь хлынула во внутренние полости. Кожа трещала по швам.
– Р-р-о-о-а-а-р-р! – зарычал я от боли.
Марк и Лера впереди. Священник толкал девочку стволом автомата к заснеженному холму. В нем зиял провал. Пещера, что ли?
– Р-ра-стой! – то ли закричал, то ли зарычал я.
Марк обернулся, засмеявшись.
– Вот теперь, видя зло во плоти, я уверен в том, что делаю. Это действительно необходимо, да… – сказал священник.
– Лер-р-ра! – позвал я. Как мог.
Девочка, увидав меня, вскрикнула и прикрыла рот рукой. Но Марк не дал ей разглядывать меня – ткнул стволом, чтобы она продолжала движение.
Остановился, не в силах сдвинуться с места. Дочка меня увидела… и ужаснулась. Нежели я так изменился?
И только сейчас понял, что во время бега незаметно для себя перешел на звериный способ передвижения – на четырех конечностях. Увидел руку – и застонал. Кожи нет, только кровавые мышцы и сухожилия, через которые поблескивали кости.
Неужели я весь такой?
Судя по круглым глазам Клима – да.
Марк с Лерой как раз нырнули в пещеру.
– А это вам привет от Зодчего. На прощание! – донесся до нас крик Марка.
– Не знаю, что с тобой произошло, но надеюсь, это нам сейчас поможет. – Клим показал на окружающую нас стаю. Желтые глаза сверкали сквозь метель.
Даже не мутанты – волки! Их тут – сотни, если не тысячи!
Клим посмотрел направо, потом налево:
– Боже! Они повсюду.
Волки медленно брали нас в кольцо, так что выбора все равно не было – пора было испытать возможности нового тела. Я выгнул спину и надрывно завыл. Мне ответили тысячи глоток – битва намечалась нешуточная.
10Волки мешали мне добраться до холма, поэтому я врезался в их строй, словно танк в ряды пехоты. Троих сразу отшвырнул в сторону, но четвертый вцепился в руку – или уже в лапу? Попытался отбросить его, но тут же меня атаковали еще двое. Один вцепился в бок, другой – прямо в ребра.
Зарычал, орошая кровью снег. Встал на ноги. Схватил за морду висящего на руке волка – и со всей силы сжал кулак. Кости черепа треснули, прорвав кожу. Глаза вылезли из орбит, но я продолжал давить, пока волк не обмяк. Отшвырнул его труп в сторону приближающихся тварей.
Грудь у меня тоже стала сплошным кровавым месивом. Кожи не было. Я различал мышцы и ходившие под ними сухожилия. Выглядело все это мерзко, а еще на нижнем ребре, будто рыба на крючке, болтался волк. Схватил его за голову и резко крутанул шею. Раздался характерный хруст, и тварь мешком рухнула в снег.
Оставался еще один монстр, который вцепился в бок – его вырвал вместе с солидным куском собственного мяса.
– Подавись! – взревел я и просто разорвал его напополам.
И тут на меня накатила новая волна волков. Клацали зубы, сверкали глаза – твари, повинуясь зову неведомого существа, совсем забыли про самосохранение и пытались любой ценой добраться до меня.
Не заметил, как рядом снова очутился Клим, орудуя большим армейским ножом. Надо сказать, у него это получалось довольно ловко. Но рядом со мной он все равно смотрелся, как Маугли рядом с Багирой. Таким же мелким и беззащитным.
Не выдержал и хрипло усмехнулся, хотя было о-очень больно. Кости продолжали стонать. Позвоночник ходил ходуном – куски битого стекла перетекали по нему к голове, а потом возвращались к тазу.
– На себя посмотри! – бросил Клим, вонзая нож в череп очередной твари. Та заскулила. Похоже, удар травмировал ее, но не убил. Она рухнула в снег, продолжая корчиться в агонии.
Еще несколько волков пытались зайти справа, но я быстро сообразил, что это только отвлекающий маневр, и не ошибся. Матерая тварь – раза в полтора крупнее остальных – попыталась лоб в лоб сбить меня с ног. Встретил ее мощным ударом под дых. Волк согнулся пополам, будто собирался сделать гимнастическую «складку», и рухнул на землю. Я тут же раздавил ему череп ногами.
И в этот момент мне на спину прыгнула еще одна тварь. На это раз ей удалось лишить меня равновесия. Поняв, что враг дал слабину, стая нахлынула с новой силой. Я чувствовал, как десяток глоток начали рвать куски мяса на спине. Еще несколько вцепились в бедро и лодыжки.
Но мне было плевать. Мне уже давно было так больно, что я мог выдержать хоть тысячу подобных пиявок, если они вздумают присосаться. Попытался перекатиться на спину, но твари тянули меня за мясо обратно.
– А-а-р-р! – зарычал я и, оттолкнувшись от земли, которую нащупал под сугробом, подпрыгнул в воздух. Как одна большая пружина. Упав, кубарем прокатился спиной по склону, сшибая тварей с загривка. Встал, сразу добив сбитых «грызунов».
Проход к туннелю был открыт. Надо было воспользоваться моментом.
– Не-е-ет! – вдруг раздалось за спиной.
Темный Зодчий стоял прямо посреди шеренги волков. За его спиной возвышался купол Обители, которая выглядела, как брошенная психбольница Готэма. За куполом – полная луна. На ее фоне хорошо видно: в одной руке монстр держал книгу – и когда только она успела перекочевать к нему? – а в другой Клима. Причем парень висел вверх ногами. Под ним прыгали псы, пытаясь достать до головы. Зодчий разглядывал добровольца через линзы противогаза.
Как же все не вовремя!
– Черт! – Я обернулся на провал туннеля. Он был всего в нескольких метрах.
Мне не следовало сейчас возвращаться за Климом. Вот же она, пещера! Это был единственный шанс попасть внутрь. Еще секунда – и волки опять встанут на пути. Не уверен, что переживу еще одну схватку с ними, тем более монстров заметно прибыло – все пространство вокруг Обители кишело ими.
– Пожалуйста-а! – закричал парень, обращаясь то ли ко мне, то ли к Всевышнему. Послышался треск – Зодчий встряхнул Клима, словно поманил им волков, как собак косточкой. Те завыли, предвкушая добычу.
Мне не следовало этого делать, но я не мог поступить иначе – развернулся и помчался на помощь Климу.
В этот же момент процесс Перерождения дал откат. Руки снова покрывались кожей. Видимо, я снова превращался в человека, а это было сейчас равносильно поражению – силы и так были неравны.
Строй волков позади меня сомкнулся, отрезая путь к Лере.
11– Папа! Папочка-а! – стонала Лера. Она хотела вернуться, но Марк ей не давал. Один раз она вырвалась и побежала к выходу из туннеля, но он ей так саданул по спине, что девочка упала и начала хватать ртом воздух.
– Сама напросилась. Надо было просто делать то, что я скажу. И все! – бурчал Марк. – Вы с папашкой решили, что умнее всех. Что сможете помешать мне. Но это невозможно – высшие силы решили, что все должно быть именно так. И они не остановятся, ни за что не остановятся.
Девочке показалось, что священник спятил. Так говорила мама про тех людей, кто не дружил с разумом. Начинал ходить под себя или разговаривать со стенами. Сейчас Марк разговаривал с ней, но, казалось, обращался к невидимому зрительному залу.
– Да, вы все думали, что сможете остановить меня. Просто потому, что я несу для всех добро. Но вы – исчадия ада – решили, что остальным счастье не нужно. Что можно оставить все как есть. Нищета будет приумножаться, коррупция расти, криминал процветать…
Вдруг его мысли прервала Лера.
– Отпустите меня, пожалуйста. Я хочу к папе!
Марк замолчал. Лере хватило одного его взгляда, чтобы понять – он никогда ее не отпустит. Умолять смысла нет.
– О, дорогая моя, ты скоро воссоединишься со своим папочкой, чтобы переродиться, – сказал священник и засмеялся. Хохот эхом отразили стены пещеры. – Всегда мечтал присутствовать при родах, но с женой как-то не сложилось. И потом… да и не время об этом…
Марк замолчал, прислушался.
– А теперь – топай! И побыстрее! – вдруг рявкнул он и включил фонарь.
Они зашагали прямиком в бездну.
12– Зачем ты вернулся? – простонал Клим.
Парень висел вверх ногами, вжимая голову в плечи. Волки прыгали под ним, пытаясь достать свежего мясца. Зодчий неподвижно возвышался над этой композицией, от монстра сквозило могильным спокойствием. Но я знал, что на самом деле он наблюдает за мной. Изучает. Ему было интересно, что я буду делать, – только поэтому волки хоть и окружили меня, но пока не трогали.
– Я просто не мог поступить иначе.
– Ты мог… мог уйти! Там же твоя дочка! Какого хрена? Почему ты вернулся за мной?
– Потому что я – Человек, не Зверь… меня им хотели сделать. Почти получилось, а сейчас… Я бы просто не простил себе, если бы поступил иначе.
– Человек?! О чем ты говоришь?! Боже! – простонал Клим. Его слова тонули в метели. – Они же сейчас убьют нас обоих.
Волки завыли, будто ему в ответ.
– Все равно ты мне не поможешь! – прокричал парень. – Уходи-и! Беги, спасайся!
– Нет! – Я уже все давно решил.
Голова Зодчего наклонилась. Мне показалось, что там, за темными линзами, сверкнули красные огоньки. Что, удивился? Сейчас ты удивишься еще больше!
Даже сквозь гул метели был слышен приближающийся рев тысяч глоток. Земля заходила ходуном.
– ЧТО? ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? – проскрежетало существо.
– Просто успел вызвать подкрепление, – ответил я, и в этот момент в строй волков ворвались первые альфа-псы. Они смели правый фланг, вырывая из серых туш большие куски мяса. Снег тут же окрасился кровью. Через дерущихся пролетели клубки – выси. Они прокручивались вокруг волков, не оставляя после себя живого места, будто тушу поместили в бассейн с пираньями. Где-то позади в строй врубились свинорылы, поднимая на клыки ошарашенную стаю Зодчего.
Глаза того горели красным огнем – теперь уже точно не почудилось, он был очень зол. Но мне было плевать. Пока Зодчий ошарашенно смотрел на перемены в битве, я прыгнул и сбил Клима, словно яблоко с ветки. Мы покатились по снегу.
– Уходим! Туда! – закричал я, увлекая парня за собой. – Где твой нож?
– Вот! Вот он! – дрожащими руками он достал оружие.
– Отлично! Сейчас пригодится!
И мы скользнули в просвет, который прорубили альфа-собаки. На их стороне была внезапность, поэтому они быстро расправились с первыми рядами волков. Те взвыли, закрутились на месте, а потом сгрудились вокруг Зодчего.
Еще секунда – и его от нас скрыла метель.
– Книга! Она осталась у него! – прокричал я. – У Зодчего! Без нее не провести ритуал.
Клим улыбнулся, показав то, что у него было в руках. Та самая книга. Артефакт.
– Черт! Как?!
– Ловкость рук и никакого мошенничества, – ухмыльнулся парень. – Меня бы не простили, если бы я вернулся без нее. Начальство – сам понимаешь!
И в этот момент на парня прыгнул волк. Он как раз передавал книгу мне, поэтому на время оказался беззащитен. Но ему повезло – крутящаяся масса, похожая на клубок змей, смела волка. Выси! Хищник на секунду застыл, словно чучело с деталями внутренних органов в кабинете биологии, а потом рухнул в снег.
– Быстрее! – закричал я, показав на вновь открывшийся проход к пещере.
Вокруг все гудело и ревело. Буря неистовствовала, ураганными порывами ветра периодически раскидывая противоборствующие стороны, но они тут же снова сходились волнами, заливая снег кровью. В стороны летели части тел и кишки – настоящая бойня!
– Мутанты типа на нашей стороне? – бросил мне Клим на бегу.
– Не уверен…
– В смысле? Ты же их типа позвал?
– Да, еще до того, как превратился обратно в человека. После этого, кажется, меня лишили полномочий… – ухмыльнулся я.
– Кто лишил?
– Блин, тебе виднее. Ты же у нас спец по аномальной активности…
Больше Клим ничего не спрашивал. Ему пришлось пустить в ход нож еще пару раз, прежде чем мы достигли пещеры. У входа обернулись. Метель скрыла от нас большую часть панорамы битвы, но я не сомневался, что сейчас посреди бури тысячи монстров сражаются за контроль над этим участком мира. Зодчего тоже было не видать.
– Следы, – заметил Клим.
Действительно, цепочки следов уходили вглубь пещеры. Но туннель и так был один, мы бы в любом случае не сбились с пути. Потолки постепенно становились все ниже, пока в один момент не нависли над нами настолько, что пришлось согнуться в три четверти и чуть ли не горбом скрести по камням.
– Надеюсь, мы не опоздали, – разогнулся я, когда мы вышли в просторную пещеру.
В центре – шахта. Провал с геометрическими ровными краями, над которым возвышался подъемник. Рядом с ним стояли Марк и Лера. Они обернулись, когда мы появились.
– Зря ты пришел, – сказал священник.
– Отпусти ее! Отпусти Леру! – закричал я.
Священник на это только улыбнулся:
– Конечно, я ее отпущу. Обязательно!
Девочка подняла на него заплаканные глаза, пытаясь понять, правду он говорит или нет.
– Это правда! Я ее действительно отпущу. Прямо сейчас.
Не сразу понял, что он собирается сделать. Но когда понял, то было уже поздно – Марк столкнул Леру в провал…
13– Тва-р-рь! – зарычал я, с ходу сбив с ног Марка. Мы покатились по полу, мутузя друг друга. Причем перевес был не на моей стороне. Хотя я и был моложе, но священник – тяжелее. Он меня просто задавил своим весом, так, что стало невозможно дышать. Захрипел.
– А сейчас ты сдохнешь, потому что помешал Миссии. – Марк, рыча, схватил меня за горло.
Мне показалось, что я тону: воздуха не было, перед глазами все поплыло. Пробовал руками разжать лапы Марка, но не получалось – он лишь крепче сжимал хватку.
– Время очиститься! – процедил байкер.
И в тот момент на его голову что-то обрушилось. Он крякнул и сполз на землю. За его спиной возвышался довольный Клим, держа в руках книгу:
– Кажется, сообразил, как она работает…
Я бы посмеялся, конечно, но Лера упала в провал. Надо было срочно ее вытаскивать, если, конечно она еще жива.
Плохая мысль. Очень плохая! Побыстрее отогнал ее прочь.
– Лера-а! – закричал я в темноту, пока Клим осматривал Марка. Священник, кажется, снова вырубился.
– Я его держу, спасай дочку! – бросил Клим, заломив байкеру руки и для пущей надежности сев на спину.
– Не вижу ее! Не вижу! Фонаря нет? – Я обернулся к парню, но тот лишь развел руками, потом взгляд его упал на пол: – Вон! У Марка, видимо, был…
Я схватил валяющийся у подъемника фонарь, посветил в провал – ничего не видать.
– Лера-а! – прокричал в темноту, но мне никто не ответил.
Луч выхватывал из тьмы влажные стенки колодца, но при этом дна было не видно. Так глубоко? Боже!
А потом мне показалось, что вижу две точки, отражающиеся в лучах фонаря. Глаза!
– Лера-а! – снова закричал я, но быстро осекся.
Из глубины провала ко мне, используя руки и ноги на паучий манер, поднимался призрак.
14Девочка. Очень похожа на дочку, только вот черты лица более резкие, кожа иссушенная. Нос орлиный, глаза глубже посажены, и в них блестит тот же огонь, что и у Зодчего.
– Что? Что там? – прокричал мне Клим.
– Я… я не знаю… – прошептал я, не в силах отвести взгляд от существа, которое быстро приближалось.
Но это было еще полбеды – надо мной нависла тень. Темный Зодчий стоял прямо за спиной.
– Да-а, Зодчий здесь, и вам не отменить сделку. Жизнь девочки за жизнь его дочки… – Марк был похож на говорящую обезьянку на батарейках, которую было невозможно заткнуть. – Такой был уговор. Такова цена Сделки. Так будет лучше… для всех! Она возродилась, и теперь они будут вместе. Всегда! Жизненная сила… переходит к ней. Когда Лера умрет, то процесс полностью завершится…
– Когда Лера умрет?! – переспросил я.
Выходит, дочка еще жива?
– Что ты сейчас сказал?
– Так будет лучше для всех!
– Нет, не это… Моя дочь еще жива?
– Ну, наверное… – прошептал Марк, медленно осознавая, что брякнул лишнее. – Согласно книге, ее жизненная энергия не сразу покидает тело…
– Сколько ей осталось?
– Минут пять-десять, что-то вроде того. – Марк замер на секунду, а потом начал откат назад: – Но все уже кончено! Все! Это точно! Ничего нельзя…
Полученной информации мне было достаточно.
– Клим! Бр-р-росай книгу! – заорал я.
И время будто замедляется. Вижу, как громадная тень за спиной приходит в движение. Зодчий пытается меня остановить, но поздно – я уже падаю вниз. Одновременно с этим Клим бросает мне книгу. Трехочковый. Хватаю артефакт на лету и проваливаюсь в бездну, на ходу сшибая существо, которое должно забрать жизнь Леры.
Вместе мы падаем на дно.
15– Лера-а! – застонал я.
Голова гудела, кости ломило. Не вырубился – и то хорошо. Из носа текла кровь, капая на щеку существа с лицом мумии. Такое же иссушенное, как древний пергамент. И при этом черное, будто уголь.
– Лера-а! – Я попытался встать, но сил не было. Все тело ломило. Откуда-то сверху доносился голос Клима, но не было слышно, что именно он кричал.
Книга валялась неподалеку. Дернулся к ней – и вдруг глаза существа открылись.
– Вот черт! – Я быстрее заработал руками, пытаясь уползти в сторону.
«Мумия» зашипела – гремучая змея, не иначе – и схватила меня за лодыжку. Но книга была в руках, поэтому со всего размаха шибанул ее артефактом. Что-то треснуло.
– Это называется тяжесть осознания! – бросил я и снова обрушил на монстра книгу.
В этот момент за спиной раздался шепот:
– Папа-а!
Лерочка! Она жива! Девочка лежала на куче бог весть откуда взявшегося тряпья. Под ней растекалась кровь. – Боже мой!
Бросился к ней, но существо схватило меня за ноги и потащило назад.
Тогда я действительно рассвирепел. И мне не надо было становиться зверем, чтобы защитить дочь, вполне хватало той ярости, что бушевала внутри меня.
Снова обрушил на «мумию» книгу. Бил и бил, не обращая внимания на то, что переплет приходит в негодность.
– Папа-а! – прошептала Лера. – Остановись!
– Что? – замер я.
Существо откатилось в угол, зашипело.
– Она не плохая, папа… Ее сюда сбросили умирать… Папа, она мне все показала, она тоже не хочет, чтобы я умерла. Она…
До меня не сразу дошел смысл сказанного.
– Она тоже хочет жить, вернуться к своему отцу… Но не так, как сейчас… за нее опять все решили.
– Вернуться… – я еле смог договорить фразу, настолько она мне казалась фантастической, – …к Зодчему?
Лера кивнула.
– Но тогда он заберет твою жизнь в обмен на жизнь дочери – такова цена Сделки! И ее нельзя отменить – так Марк сказал, – попытался я достучаться до девочки.
– Можно, – на удивление уверенно ответила Лера. – Марк наврал. Он часто это делает, он плохой священник. Помоги мне, пожалуйста, папочка!
Существо в углу шипело, но больше не пыталось напасть. Уже хорошо.
– Я знаю, что делать! – сказала Лера. – Дай мне книгу.
Передал ей артефакт. Дочка, раскрыв книгу на первой попавшейся странице, начала читать. И делала это до тех пор, пока силы окончательно ее не покинули и она не упала без чувств.
16Подъемник медленно возвращал нас в пещеру. В руках я держал сразу двух детей – Лерочку и Нхагль. Нхагль, для всех непосвященных просто Ольга, была дочерью Зодчего от земной женщины. Но однажды, несколько веков назад, жители поселка, находившегося рядом с шахтой, подняли восстание, обвинив ее мать – «ведьму», как они считали, в том, что урожай погиб. Тогда еще не было никакой Зоны, но место уже обладало аномальной активностью. Странные существа время от времени появлялись в лесах, люди периодически исчезали. А в то лето еще и засуха выкосила урожай.
Все это связали с семьей Нхагль, ведь ее отец… о нем много говорили. Чаще всего звучало слово «дьявол».
Женщину убили сразу, выстрелом в голову, а девочку сбросили в шахту, где она умирала еще несколько дней. Обезумев от боли и жажды, с переломанными костями, она лежала на дне сырой пещеры. Когда ее тело начали объедать крысы, она была еще жива…
Вся история промелькнула, как миг, перед глазами. Пронзила вспышкой – видимо, прощальный подарок от книги.
Сейчас я прекрасно понимал мотивы Зодчего, который смотрел на меня из-под линз противогаза внимательно и спокойно. Как только мы показались на поверхности, он поднял руку – и тело девочки, как по мановению волшебной палочки, плавно перенеслось ему в руки. Он провел над девочкой посохом и поставил на ноги.
Силы меня покинули, ноги подкосились. Я упал на колени, но Клим успел подхватить и меня, и Леру. Вместе мы опустили дочку на пол.
Я даже не заметил, как Зодчий оказался рядом. Его Нхагль стояла за спиной, несмотря на то что еще минуту назад она была при смерти. Он ее оживил, но почему Зодчий не мог это сделать раньше, вытащив из штольни и без нашей помощи? Для чего все эти ритуалы?!
– Потому что люди прокляли нас! – ответила дочь Зодчего. Вопреки всему, сейчас она выглядела обычной девочкой, даже ни капли не похожей на Леру. Может, это мне в темноте все только показалось?
– Ее сила переходила ко мне. Если бы прежний ритуал закончился, я бы стала ею. Отчасти. Но Сделку отменили, проведя новый ритуал, поэтому я свободна. Спасибо вам!
– Да… не за что! – На самом деле я не знал, что и сказать. Все перевернулось с ног на голову.
Глаза дочки были закрыты, а лицо приобрело синюшный оттенок.
Не говоря ни слова, Зодчий подошел к Лере и провел посохом над ней, а потом, взяв Нхагль за руку, все так же безмолвно зашагал к выходу.
– Что? Что он сделал? – затараторил Клим. – Ты видел? Он что, ее оживил сейчас, да?
Я не мог ответить, потому что меня душили слезы. Они текли и текли, падая на порозовевшее разом личико дочки, глаза которой вдруг открылись.
– Папочка! – прошептала она.
И это слово было самым сладким за всю мою жизнь. Вкуснее, чем конфетки из сливочного масла и кокосовой стружки, что готовила Аня по выходным, а ведь я их просто обожал. Как и моих девочек. Невольно улыбнулся – пусть и мысленно, но жена до сих пор была с нами.
– Да, это я, малыш!
Эпилог
Размен
– Он ушел, да? – спросил я, имея в виду Зодчего.
Дочка к тому времени более-менее пришла в себя. Жаловалась на головную боль, но в остальном была в полном порядке. Никаких переломов и вывихов – ничего! Просто чудо какое-то! Девочка медленно привстала, сказав, что хочет посидеть и отдохнуть. Клим еще дал ей попить из фляжки, и она сразу почувствовала себя бодрее.
– Похоже на то, – ответил Клим.
– Станешь его преследовать?
– Зачем? – ответил парень. – Я же говорил: его нельзя убить. И после того, что я здесь видел… не знаю, вряд ли я бы стал пробовать снова.
– Понимаю…
Потом взгляд упал на Марка. Тот сидел связанный, с кляпом во рту. От прежнего Марка Всемогущего не осталось и следа – священник выглядел жалким, как побитая собачонка.
– А с ним что? Будешь сдавать?
– Да, тут мне не отпереться. Надо сдать. Как и этот предмет. – Клим показал на книгу в руках. – Пусть дальше разбираются сами. Это уже не мое дело. Я хочу… хочу, в общем, немного отдохнуть. И да, подумать тоже не повредит.
На улице послушался гул винтов. Вертолет.
– Это за мной, – сказал парень, потом поднял Марка: – Ну, пойдем, что ли… Покажу тебе новую «обитель». На ближайшие годы…
– Его не убьют? – спросила Лера.
– Вряд ли, но быть подопытной мышью… даже не знаю, что и лучше?
Марк что-то промычал на это, но парень не обращал внимания. Они вдвоем зашагали к выходу, как всего полчаса назад это сделали Зодчий и Нхагль.
– И что? Все? Сделка, типа, отменена? – спросил я.
– По ходу так… – ответил парень, не оборачиваясь.
– А с нами что? Нас зачистят?
На этот раз Клим все же обернулся. На лице его играла улыбка.
– Я не собирался сдерживать обещание, ты же знаешь. Но тут случай особый – ты же, типа, снова стал обычным человеком. Не вижу оснований для зачистки. И вообще, не помню, чтобы видел тебя когда-либо… Удачи вам с дочкой! – бросил он напоследок. – И не высовывайтесь из пещеры, пока мы не улетим.
– Да я, собственно, и не собирался.
– Тем лучше…
– Еще увидимся? – крикнул я вдогонку.
– Вряд ли! – донеслось из-за поворота.
Я улыбнулся и зашагал к дочке.
* * *– Ма-акс! – меня остановил знакомый шепот, похожий на дуновение ветерка.
– Аня! – обернулся я.
Она была прекрасна: черные волосы развевались на ветру, хотя мы были в пещере и его здесь просто не могло быть. Неоткуда взяться. Но кудряшки жены разметались в стороны, приоткрывая милое личико, которое я так любил целовать.
Аня едва заметно улыбнулась.
– Ты… Как? – Я хотел так много всего ей сказать, но слова разом застряли в давке на выходе. Проскочили банальности.
Вместо этого Аня заговорила сама:
– Макс, это действительно я, но мне надо поторопиться. Мое время здесь истекает, осталось очень-очень мало. Что-то еще ушло на предупреждение, хорошо, что ты разобрался в итоге. Ну, насчет Дракона… А сейчас я просто хотела, чтобы ты… ну, в общем…
– Чтобы я увидел тебя?
– Да. А еще я хотела сказать, что ты – молодец. Правда! Ты справился. Спас нашу девочку…
– Я ее чуть не угробил, Ань. Это ведь все из-за меня произошло… – Почувствовал, что снова подступают слезы. – Если бы я не поддался слабости… и жалости к себе…
– Ты не виноват….
– Виноват. Даже перед тобой, и то виноват… Ты ведь тогда пошла вместо меня.
В памяти возник вечер, когда Анечка умерла. Все могло быть по-другому, если бы я не поддался болезни. Дал слабину.
– Ты ведь заболел… Тебя рвало… Сильно рвало. Просто так совпало, такое бывает. Никто не застрахован.
Действительно, в тот вечер чем-то отравился – будто сама судьба не хотела, чтобы я выходил на улицу. В итоге за продуктами пошла жена. ДСО поставил временный лоток для раздачи продуктов и медикаментов после того, как магазины перестали работать. Всего-то несколько домов от нас, пять минут пешком максимум, но Аня не дошла – случился прорыв, и баррикада была уничтожена стаей альфа-собак.
– Все равно… это я должен был идти тогда… Я!
Аня вздохнула:
– Не вини себя. Каждому предначертано свое. Если бы ты тогда умер, то некому было бы помочь Лерочке. Я бы не справилась.
– Зря ты… ты сильная. Куда сильнее меня!
– Это так кажется… Точнее – казалось.
Анечка поцеловала меня – все равно что снежинка легла на щеку.
– Извини. Нынче я могу только так, – смущенно улыбнулась жена.
– Можно я тебя обниму? – спросил я. – Просто давно об этом мечтал. Все эти дни…
Аня покачала головой:
– Я тоже, но ничего не выйдет…
Образ жены становился нечетким, будто дымок растворялся в воздухе.
– Я так много хотел тебе сказать, Анечка… – Я уже не скрывал слез. – Так много! Но сейчас, когда наконец снова увидел тебя, твое лицо… я просто не могу… не могу даже подобрать слова, понимаешь?
Она кивнула. Смахнула слезу, которой не было.
– Я ведь так и не сказал Лере про тебя… что ты умерла.
– Знаю, – ответила Аня. – Я все знаю, поэтому хочу помочь тебе объяснить ей. Пусть это будет последнее, что я сделаю перед уходом. Надеюсь, мне хватит сил.
Помотал головой.
– Лера хотела бы тебя увидеть, очень, но будет лучше, если я сам ей все объясню. Это была моя ошибка, и мне ее исправлять!
– Ты справишься! – согласилась Аня. Голос ее таял, поэтому она ускорилась: – Ну вот, говорю тебе, что смогу, а самой уже пора. У вас все будет хорошо, дорогие мои. Все будет хорошо… Я всегда буду с вами, ведь я так…
– Аня-я! – рванулся за женой, но было поздно – смог обнять только пустоту.
– …вас люблю! – ветерком долетели оставшиеся слова.
Я сел на пол туннеля:
– И мы тебя тоже, Анечка… Сильно-сильно!
– Па-ап! Ты что, плачешь? – за спиной стояла Лера. – А с кем ты разговаривал?
Пришлось взять себя в руки. Едва успел смахнуть слезы, прежде чем обернуться.
– Ни с кем, малыш. – Я едва поймал себя на мысли, что опять, пусть и неосознанно, вру дочке. Нет, так не пойдет! Дальше – только правда, даже если будет очень больно.
Выдохнул.
– Правда? – Лера присел рядом со мной на корточки, заглядывая в глаза.
– Нет, неправда. Я только что говорил с твоей мамой, поэтому мне так много нужно тебе рассказать…
Дальше пошло легче…
* * *Серый остановил машину у самодельного дорожного знака. На деревяшке крупными буквами было выведено:
БУФЕРНАЯ ЗОНА
Дальше пути не было – снега намело так много, что машина просто не проедет.
– Черт-черт-черт! – ругнулся бандит, ударив по бамперу труповозки. Раздался гулкий звук, который отчего-то эхом прокатился по окрестностям. Серый оглянулся по сторонам – звучал не только капот.
– У-ур-р! – донеслось сквозь метель.
Это еще что такое? Серый крутанулся на месте, но никак не мог понять, откуда именно доносится звук. Казалось, что он долетал со всех сторон одновременно.
– Кто здесь? – прошептал он. Его слова поглотила буря. Было наивно надеяться, что кто-то услышит его сквозь шум бури.
Но ему на удивление ответили:
– У-ур-р!
– Кто-о здесь? – на этот раз бандит закричал. Руки непроизвольно затряслись, мочевой пузырь грозил опорожниться.
В ответ задрожала земля – сотни, если не тысячи ног неслись к нему.
– Бали-ин! – Серый с размаху открыл дверцу авто, но запрыгнуть в машину так и не успел.
Громадная туша волка сбила его с ног, опрокинула на спину. Зверь сразу же вгрызся в глотку бандиту. Раз – и он вырвал кадык прихвостню Мрака. Тут же подскочили остальные из стаи. Вместе они стали рвать тело Серого на части.
– Ур-р-р! – успел прореветь бандит точно так же, как минуту назад стая, для которой он стал обедом.
Серым обедом для серых волков.
Уже через несколько минут все было кончено. Стая умчалась дальше, за своим хозяином. И только дорожный знак, забрызганный кровью, напоминал о произошедшей здесь бойне.
Но и его очень скоро занесло снегом.
Неожиданно луч солнца пробился сквозь снежную завесу, словно Господь Бог при помощи фонарика пытался рассмотреть место свершившегося возмездия. Видимо, одного луча оказалось мало, поэтому за ним скользнуло еще несколько.
Метель все еще гудела, но постепенно звук бури шел на убыль, будто кто-то поворачивал ручку невидимого приемника. Непогода медленно, но верно отступала перед рассветом.
Новым рассветом старого мира.
Киров – Усть-Каменогорск,
ноябрь – декабрь, 2019
От авторов
Алексей Сидоров:
Всегда немного жаль, когда очередная книжка заканчивается. Успеваешь прикипеть к героям, они становятся для тебя живыми на те два-три месяца, что работаешь над книгой. Но думаю, что на этом история «Буферной Зоны» не закончится, поэтому если вам понравилась книга, то обязательно пишите нам в социальных сетях – будем продолжать!
И еще: не стоит искать в «Обители Мрака» антирелигиозный подтекст. Я лично абсолютно ровно отношусь ко всем существующим религиям и уважаю право людей исповедовать любую из них. Да и сдается мне, что «Обитель» на самом деле не о религии, а о людях, которые запутались в жизни и двинулись по ложному пути. Это касается не только антагонистов романа, но и протагонистов – главному герою Максу приходится заново учиться ощущать себя в обществе, искать взаимопонимание с дочкой. В принципе вся его миссия по спасению Леры – поиск внутреннего «я», а заодно и процесс принятия нового, изменившегося мира, в котором ему придется жить уже без жены.
Книга вышла мрачной и жесткой, но хотелось бы, чтобы вы не зацикливались на негативных эмоциях, а извлекли максимум пользы из уроков романа. Каких именно – разжевывать не буду. Вы – читатели умные, думаю, сами все поймете.
Хочу сказать спасибо редактору «Жанров» Алексу де Клемешье, который подарил жизнь уже нескольким нашим книгам. Спасибо тебе за чуткость и заботу об авторах! Те же самые слова хочется адресовать и Юстине Южной, которая работает в тандеме с Алексом над тем, чтобы отечественная фантастика от книги к книге становилась все качественнее и интереснее.
Отдельный респект соавтору – Тиму Волкову! Спасибо, что выдерживаешь мой темп, хотя иногда это бывает и тяжко. Конец 2019 года это показал. На пути стояли рабочие форс-мажоры, сорванные спины и новогодние корпоративы, но мы успешно преодолели все эти препятствия! Надеюсь, это далеко не последняя наша совместная книжка!
Кстати, это уже третья книга, которую нам оформляет художник Александр Руденко. Во всех случаях арты были просто шикарны, нынешний – не исключение. Воплотил авторские задумки на 666 % точно!
Не могу не поблагодарить админа Виктора Цветкова, который ответственен за качественное наполнение нашей соавторской и моей сольной групп в соцсетях. Он хоть и боец невидимого фронта, но именно от него как раз и зависит то, как быстро информация о наших книгах доходит до вас, дорогие читатели!
По-прежнему все необходимые условия для комфортной работы обеспечивает жена Наденька, благодаря которой я могу не отвлекаться на бытовые мелочи, а уделять больше времени созданию новых историй и проработке персонажей. Спасибо тебе за любовь и поддержку! Что бы я без тебя делал?!
Спасибо маме Галине Алексеевне! Она читает каждую мою книгу (по крайней мере из тех, что изданы в печатном виде) и непременно критикует. Спасибо, что ты меня вырастила хорошим, надеюсь, человеком, а до кучи – писателем. От этого теперь так просто не отмыться!
Да и стоит ли?! Я просто обожаю писать истории и уже не вижу собственную жизнь без творчества. Поэтому впереди у нас много новых книг.
Даешь больше историй, хороших и разных! До встречи на страницах новых книг!
Киров,
30 декабря 2019 года
Тим Волков:
На этот раз книга получилась тяжелой, и вы в полной мере насладитесь мрачной атмосферой безнадеги, которую мы хотели вам показать. Мы работали с удовольствием, впрочем, как и всегда, – надеюсь, результат вам понравится.
Хочу сказать большое спасибо Алексу де Клемешье – редактору издательства АСТ – за помощь и отзывчивость, а также веру в нас. Надеюсь, мы оправдали ожидания.
Также хочу поблагодарить тех, без кого эта книга была бы не такой, какая она есть, а может быть, ее вообще и не было бы. В первую очередь благодарю моего соавтора Алексея Сидорова, чьи успехи и рост в творческом плане радуют и вдохновляют. Также – Александра Руденко, талантливого художника и просто хорошего и отзывчивого человека, который раз за разом создает шедевральные обложки для наших с Алексеем книг. Виктора Цветкова – нашего админа, писателя, отличного парня и семьянина. Спасибо моей семье – жене Галине, сыну и дочери – за поддержку. Моим родителям, Татьяне Михайловне и Виктору Ивановичу, – за все. Тем, кто так или иначе помогал и словом и делом: Александру Зайцеву, Сергею Кулагину, Сергею Короткову, Юрию Мори, Дмитрию Зайцеву, Александру Березину, Максиму Романову, Татьяне Хряповой, команде «R2D2».
А также выражаю благодарность моим подписчикам и читателям.
До новых встреч!
Усть-Каменогорск,
4 января 2020 года
Примечания
1
«Бездна», песня из альбома «Ад уже здесь!» рок-группы HMR, автор текста – Алексей Сидоров.
2
Медицинский термин, означающий остро развивающийся дефект в брюшине и мышечно-апоневротическом слое передней брюшной стенки, в результате образования которого создаются условия для разгерметизации брюшной полости и выхода внутренностей за ее пределы.