Наталья Тимошенко
Запертые во тьме



Пролог

6 июня 2017 года, 4.47
ночной клуб «До рассвета» г. Кувандык
Оренбургская область
Ну и ночка выдалась! А ведь Алена даже не должна была сегодня работать, но Славка, Аленин напарник, слезно попросил ее выйти вместо него, поскольку у него появились какие-то срочные дела в Оренбурге. Какие такие могут быть у Славки срочные дела, Алена догадывалась, но напарник никогда не отказывал ей в помощи, а потому не смогла отказать и она.
Сначала все шло нормально. Клуб не считался презентабельным, находился на окраине города и был достаточно дешевым, поэтому публика здесь была соответствующая: приходили в основном напиться. Никакого фейс-контроля, плата за вход минимальная, алкоголь не лучшего качества, зато дешевый. Каждый раз, приходя на смену, Алена начинала мысленно отмечать завсегдатаев и, когда являлся последний, облегченно вздыхала: значит, скоро домой. Сегодня людей было немного, понедельник все-таки, но и они умудрились устроить драку, сломать стол и разбить несколько стаканов. Полицию не вызывали, поскольку двое из троих оплатили ущерб на месте, а с третьим был знаком охранник Пашка, с него он стребует деньги завтра, когда тот проспится. Сейчас буйный гость лыка не вязал и, казалось, не понимал, где находится и что происходит.
— Он вообще с инопланетянами дрался, — хихикнула официантка Любочка, вытирая разлитый алкоголь.
Потом стало плохо самой Любочке. Алена застала ее в женском туалете, склонившейся над раковиной. Девушка содрогалась от рвотных позывов, и Алене, превозмогая брезгливость, пришлось придерживать Любочкины шикарные волосы, а потом помогать ей умыться и привести себя в порядок.
— Ты не беременна, случаем? — поинтересовалась Алена.
— Съела что-то не то, — отмахнулась Любочка.
— Но тест все-таки сделай.
Алена не отказалась бы, если бы Любочка все-таки оказалась беременной и через полгода ушла в декрет. К Новому году как раз останется без работы Аленина лучшая подруга Катя, невеста ее брата по совместительству, было бы здорово устроить ее вместо Любочки и работать вместе. Место, конечно, не самое козырное, но платят здесь, вопреки логике, хорошо. Да и публика пусть не самая приличная, но давно знакомая. Если какие-то залетные товарищи начинают приставать к официантке или клеить бармена, местные тут же объясняют им, почему они не правы. Так что Алена сделала себе мысленную пометку держать под контролем Любочкино состояние здоровья и не пропустить момент, когда нужно будет замолвить словечко за Катю перед хозяином клуба.
Правда, после рвоты в туалете Любочке лучше не стало, поэтому Алена отправила ее лежать в подсобке, заверив, что с обслуживанием гостей справится сама. Там и гостей-то этих оставалось всего ничего.
Катя и Даня, Аленин брат, пришли уже под самое закрытие, когда в зале оставался всего один человек — уронивший голову на руки и крепко спящий Виталя: тот самый знакомый охранника, учинивший драку.
— Ну вы б еще позже пришли, — наигранно мрачно заметила Алена, когда брат и подруга сели к ней за стойку. — Мы почти закрылись.
— Но не закрылись же, — усмехнулся Даня. — Мы все рассчитали.
Рассчитали они, как же! Родители Алены и Дани утром уехали в Оренбург на какую-то конференцию, и голубки воспользовались пустой хатой. У самой Кати дома всегда кто-то был, там в двухкомнатной квартире жило семь человек, не уединиться.
Алена сделала влюбленной парочке по коктейлю и принялась расставлять чистые стаканы для новой смены. Их клуб работал всю неделю, что страшно раздражало тех, кто жил по соседству, а также тех, чьи мужья, сыновья и отцы приходили сюда каждый вечер, но хозяин клуба был, во-первых, человеком небедным, а во-вторых, каким-то родственником мэра, поэтому мог позволить себе не обращать внимания на всякие претензии.
Ровно в 5.05 охранник закрыл за ними дверь, пообещав, что Виталю отведет домой сам. В подсобке оставалась спать Любочка, но ее решили не тревожить. Ключи у нее есть, отдохнет, сама выйдет и все за собой закроет.
Ночь выдалась очень темная. Если Алена правильно помнила, до полнолуния оставалось всего несколько ночей, и, идя накануне на работу, она видела бледный диск луны на небе, сейчас же не было ни луны, ни звезд. Возможно, небо затянуло тучами, но дождем не пахло, да и ветра, который обычно поднимается перед ненастьем, тоже не было. Воздух, нагретый теплым июньским солнцем, за ночь не остыл, и домой идти было приятно, хоть и хотелось спать.
По негласному решению — а то, может, и по гласному, просто обсужденному без Алены — Катя шла с ними домой. Хоть и позже обычного в это время года, но уже начало светать, клуб находился недалеко, поэтому Алена практически спала на ходу, вяло тащась за весело хохочущими впереди братом и подругой, пока из полусонного состояния ее не вывел возглас Кати:
— А это что?
Алена остановилась, подняла голову, пытаясь понять, на что уставились Даня и Катя. И даже дремлющим своим мозгом быстро распознала причину их удивления: впереди, там, где город плавно переходил в степь, возвышалась огромная, чернильно-черная тень. Это не было тенью от дома или дерева. Просто не существует такого дома и такого дерева, которые могли бы отбрасывать тень такой величины. Да и откуда бы взяться тени, если ни луны, ни звезд не видно, а солнце еще не взошло? Тень не стелилась по земле, а будто висела в воздухе. Казалось, что кто-то с неба скинул вниз, до самой земли, непроницаемую черную ткань, поскольку не было даже видно, где она заканчивается. Ни вверху, ни по бокам.
— Что это такое? — шепотом повторила Катя, но ей никто не ответил.
— Туман? — спустя долгую минуту предположил Даня.
— Черный? — возразила Алена. — Да и туман обычно по дороге стелется, а этот во все стороны расходится.
Они еще какое-то время стояли на месте, гадая, что это может быть, когда Катя наконец сказала:
— Пойдемте посмотрим!
Алене это показалось плохой идеей, но она согласилась с тем, что просто пойти домой спать ни у кого не получится. Как тут уснешь, когда в нескольких сотнях метров от твоей кровати с неба свешивается что-то черное? Вдруг это предвестник Судного дня, а ты легла спать? Последнее внутренний голос произнес с определенной долей иронии, но Алена была с ним отчасти согласна.
Чем ближе они подходили, тем яснее понимали, что тень эта гораздо больше, чем каждый из них представлял сначала. Она уходила так высоко, что сливалась в вышине с черным небом, плавно переходила в него, и поэтому казалось, что чернотой этой город накрыт, как покрывалом. Алена поежилась, на секунду представив, что так оно и есть.
— Стивен Кинг какой-то, — пробормотала она, обхватывая себя руками.
В темноте сбоку что-то шевельнулось, и, прежде чем Алена успела испугаться, на дорогу вышел незнакомый парень. Увидев их троих, он сначала напрягся. Подумал, наверное, что в шестом часу утра встречать на пустой улице троих незнакомцев чревато неприятностями, но быстро разглядел двух девчонок и одного щуплого парнишку в очках и направился к ним уже увереннее. Парня этого Алена видела впервые, хотя знала в этой части города практически всех его возраста.
— Привет! — поздоровался он. — Вы тоже идете посмотреть, что это за хрень?
Вскоре выяснилось, что парня зовут Кирилл и он приехал на день рождения к тете, встал покурить и увидел странную тень, вот и вышел посмотреть, что там творится. Дальше пошли вчетвером, но заметно замедлили шаг. С каждым метром подходить к этому странному туману Алене хотелось все меньше. И хоть объективных причин для тревоги не было, кроме самого факта черноты впереди, она все равно волновалась.
Однако как ты ни замедляй шаг, а рано или поздно до точки назначения все равно дойдешь. Вот и они наконец дошли. Огромное черное полотно возвышалось перед ними на расстоянии вытянутой руки, и вблизи стало понятно, что никакой это не туман. Тень на вид была такая плотная, будто твердая. Наверное, не одной Алене это пришло в голову, потому что Даня тут же поднял руку и коснулся черноты.
— Нет! — в один голос закричали Алена и Катя, и Даня инстинктивно отдернул руку.
— Блин! — выругался он. — Ну чего вы вопите? Напугали только!
— Мы напугали? — вызверилась Катя. — А оно, — она кивнула на тень, — тебя не пугает?
— Вдруг там что-то есть, — поддакнула подруге Алена, — и сейчас отгрызет тебе руку?
— Фильмов смотреть меньше надо, — хмыкнул Кирилл, за что тут же получил гневный взгляд от девушек.
— Тебя сюда вообще не звали, — отгрызнулась бойкая на язык Катя.
— Вас тоже, — не остался в долгу Кирилл.
Даня, воспользовавшись тем, что на него перестали обращать внимание, снова коснулся тени. И она оказалась вовсе не твердая, потому что на этот раз он засунул в нее руку по локоть.
— Даня! — снова закричала Алена, увидев это, и дернула брата за шиворот.
— Да ладно тебе, — рассмеялся он. — И никто мне руку не откусил.
— Ты еще голову туда засунь!
Алена не ожидала, что младший брат, которому в этом году исполнится уже двадцать лет, примет это как руководство к действию. А тот взял и практически нырнул внутрь. Тут уж за него ухватились все, даже Кирилл, и вытащили обратно. Кирилл оттолкнул его от тени с такой силой, что Даня упал на землю, но не обиделся.
— Темно там, хоть глаз выколи, — сказал Даня, поднимаясь. — Но как-то… мокро, что ли. — Он провел руками по темным волосам, которые на самом деле оказались чуть влажными.
Пока они разговаривали, сзади снова послышались шорохи. Их было много, будто шел не один человек, а несколько, но шел как-то странно, словно… крался. Алене было жутко страшно оборачиваться, но еще страшнее оказалось оставаться в неведении. Она и обернулась.
Позади них, по той же дороге, откуда пришли они, шли волки. Особей шесть или семь, в предрассветном сумраке сосчитать было сложно, слишком близко друг к другу они держались. Это не были обычные серые волки, которых Алена видела в зоопарке да на картинках. Шерсть этих была длинной, серебристо-белой и светилась, словно каждая шерстинка заканчивалась маленьким светлячком. Но не это пугало больше всего. И даже не размеры волков, а ростом каждый был с небольшого теленка. Пугали глаза: красные, светящиеся в темноте. Если бы сейчас на дворе стояла зима и все вокруг было укутано снегом, самих волков не было бы видно, только красные точки-глаза выдавали бы их присутствие.
— Ребята, — позвала Алена, но те, занятые разговором, не услышали ее слабый писк. Пришлось повысить голос, хоть и страшно было до трясущихся коленок. Впрочем, волки явно видели их, голосом она не привлечет внимания. — Ребята!
Друзья наконец обернулись. Алена не видела этого, поскольку не могла оторвать взгляд от приближающейся стаи, но слышала и тихое ойканье Кати, и испуганный вдох Дани.
— Так, спокойно, — сказал Кирилл. — Они еще не нападают.
— А что, надо ждать, пока они это сделают, чтобы испугаться? — снова огрызнулась Катя.
— Нет, надо не тратить время на ерунду и прятаться, — в тон ей ответил Кирилл.
— Где? — с сарказмом поинтересовался Даня.
Алена быстро огляделась и поняла, что брат прав: прятаться было совершенно негде. Волки отрезали им путь в город, позади них свисало с неба черное покрывало неизвестности, справа — степь, а слева хоть и стоял одноэтажный дом, но находился он довольно далеко, да и выглядел спящим: ни света в окнах, ни звуков во дворе. Хозяева еще спали и наверняка заперлись вечером. Даже если им удастся добежать до дома, то пока те проснутся, пока откроют двери, волки их растерзают.
— Нет выбора, надо рискнуть, — шепотом заметил Даня, очевидно, тоже просчитав все возможные варианты.
Волки остановились в полусотне метров от них, будто раздумывая, на кого напасть первым. Впрочем, их количество позволяло напасть на всех одновременно. Но эта маленькая остановка, когда одна стая стояла напротив другой, не шевелясь, не провоцируя и не нападая, позволила Алене задуматься над еще одним вопросом: откуда в Кувандыке такие волки? Если отбросить все странности вроде светящейся шерсти и горящих красных глаз, то они похожи на полярных волков, обитающих на севере, но никак не в Оренбургской области. О том, что в город приехал какой-то зоопарк, Алена тоже не слышала.
Однако вскоре ей стало не до размышлений. Один из волков, наверное, вожак, вдруг вышел вперед и оскалил пасть. Негромкое угрожающее рычание донеслось до ребят, и Катя не выдержала:
— Бежим!
И они побежали. Быстро, на пределе возможностей, не думая о том, что расстояние между ними и волками изначально было меньше, чем между ними и домом, и дом не двигался им навстречу. Они бежали отчаянно, как люди, обреченные на гибель, которым дали один шанс из миллиона. Не оглядывались, не прислушивались, просто смотрели вперед, на спасительный дом, у которого наверняка будет заперта дверь.
— В туман! — внезапно крикнул Кирилл. — Спрячемся там!
И тут же шагнул внутрь черного пятна, утонул в нем, как в грязной луже. Возможно, Алена шагнула бы за ним, влекомая не только приказом, но и личным примером, потому что ей нужен был такой приказ и такой пример, сама она совсем не знала, что делать, но ее вовремя остановил Даня новым окликом:
— Там погреб!
И тогда Алена тоже увидела погреб во дворе дома, куда они бежали. Погреб был небольшой, но призывно манил их распахнутой дверью и темным проемом, в котором можно было спрятаться. Только бы успеть добежать, только бы успеть.



Глава 1

14 июня 2017 года, 18.50
Оренбургская область
После двух суток в пути размять кости стало жизненной необходимостью, поэтому, едва Оренбург остался позади, Ваня припарковал огромный белый фургон с прицепом на обочине и первым вывалился из кабины. За ним вышел Войтех, высыпались горохом из фургона Саша, Айя и Женя.
— Чтоб я еще раз тебя послушалась! — заявила Саша, оглядываясь по сторонам и потягиваясь. — Самолетом давно бы долетели.
— На этом расследовании без мобильной лаборатории никак, — пожал могучими плечами Ваня, с трудом сдерживая гримасу: спина затекла, и даже такое простое движение отозвалось болью в теле.
Пожалуй, впервые за то время, что у Института исследований необъяснимого появился этот огромный белый монстр, Ваня пожалел, что сдал экзамен на права нужной категории. Ему уже исполнилось тридцать пять, и как-то так незаметно оказалось, что в спортивном зале возраст еще не заметен, а вот в кабине грузовика очень даже. Они останавливались на ночевку по дороге, но кровати в придорожной гостинице оказались еще неудобнее, чем полки в фургоне, и Ваня почти не отдохнул. Можно было бы, конечно, попросить Дворжака его сменить, но это означало признаться в том, что он устал, а Ваня подобного допустить не мог. Сам он никому, а Войтеху особенно, такого не спустил бы, заколебал потом подколами, поэтому подсознательно переносил подобное поведение на других.
— Ну вот ты бы и ехал, а мы бы следом прилетели, — продолжала ворчать Саша, завязывая на затылке узлом непослушные кудрявые волосы. В фургоне ехать было несколько удобнее, конечно, чем в кабине, но большую часть пути они все равно вынуждены были сидеть в креслах, пристегнутые ремнями безопасности: дорога оставляла желать лучшего, высокий фургон опасно раскачивался, машина то и дело влетала в ямы.
— Айболит, где твой дух приключений? — развеселился Ваня.
— Остался где-то сразу за Пензой.
Пейзаж вокруг не радовал разнообразием: сплошные безлесые холмы, степи, жаркое солнце, которое умудрялось нагревать даже белую поверхность фургона, поэтому задерживаться тут не стали: чуть размялись, снова расселись по местам и тронулись в путь.
Новое расследование не случилось внезапно. О том, что в Оренбургской области что-то произошло, твердили из каждого утюга уже почти неделю. Что именно произошло, было достоверно неизвестно, поскольку дело быстро взяли на контроль правительство и военные, выставили оцепление, никого постороннего, а тем более журналистов, и близко не подпускали, но слухи ходили. Говорили, что исчез целый город, но как именно он исчез, оставалось неизвестным. Однако ни директор Института Анна Замятина, ни фактический глава организации Войтех Дворжак, ни любой другой сотрудник даже мечтать не смели, что им предложат расследовать такое громкое дело, хоть и прислушивались к новостям.
Приглашение пришло в понедельник утром, Анна вызвала всех на экстренное совещание, а Войтех собрал группу, и в тот же день сотрудники Института тронулись в путь. До точки назначения оставалось около ста километров, солнце еще и не думало приближаться к горизонту, но Ваня чувствовал, что глаза начинают слипаться. Чтобы не уснуть и не разбить нечаянно грузовик, который он нежно обожал, Ваня бросил взгляд на Войтеха и спросил:
— И все-таки я не понял, с чего вдруг мне обвалилось такое счастье стать главным в этом деле, если ты едешь с нами? Тем более ты бывший военный. Со своими общий язык нашел бы.
Войтех посмотрел на него совершенно невозмутимым взглядом.
— Я иностранец. Поэтому в данном случае тот факт, что я бывший военный, играет скорее против меня. Саша и Айя — девушки, а ваша страна все еще слишком патриархальна, чтобы их можно было выдвигать на передовую там, где придется часто общаться с военными. Тем более про Айю ты и так наверняка все знаешь. Не верю, что до сих пор не погуглил.
Ваня лишь многозначительно хмыкнул. Конечно, погуглил! Давным-давно причем. И про поддельный паспорт, и про проблемы с законом знает.
— Женя вообще у нас не работает, — продолжил Войтех. — Ты, конечно, тоже сомнительная личность: в армии не служил, за языком не следишь, по ночам совершаешь киберпреступления, но Володя — идеальный кандидат на эту должность — уехал на другое расследование, поэтому выбора не осталось.
Ваня собрался было обидеться, но передумал.
— А Женьку зачем взял, если он у нас не работает?
По губам Войтеха скользнула едва заметная улыбка.
— Потому что в последнее время в расследованиях участвует куча людей, которые у нас не работают. Ольга часто ездит с Дементьевым, Нев Егора под крыло взял, Карина вот теперь присоединилась. Так что Женя хуже не сделает. Тем более он раньше с нами ездил.
Войтех умолчал о том, что Женя бомбардировал его звонками с просьбой взять куда-нибудь уже почти месяц. Ему вообще не хотелось сейчас разговаривать: вот уже несколько минут его не покидало странное ощущение тревоги, охватившее внезапно и на первый взгляд не имеющее под собой никаких оснований. Дорога была ровная, вокруг простирался тот же пейзаж, что и много километров до этого. Но Войтех давно запомнил, что все его ощущения всегда что-то значат, поэтому предпочел бы сейчас прислушаться к ним, а не к болтовне Ивана.
Ване возразить было нечего, и он снова обратил все внимание на дорогу. Вскоре впереди показался указатель на Медногорск, но до города доехать им не удалось: дорога оказалась заблокирована военными грузовиками, и, когда Ваня медленно остановился, к ним подошел солдат с автоматом наперевес. И хоть они приехали сюда официально, по приглашению, а Ваня все равно напрягся.
— Не люблю вашего брата, — проворчал он, прежде чем открыть дверь.
Войтех многозначительно хмыкнул в ответ. Ваня протянул подошедшему офицеру документ, подтверждающий законность их приезда, а также паспорта всех участников, но мужчина в военной форме осматривал документы так долго и так внимательно, будто не верил. Наверное, по поддельным документам сюда пытался проникнуть уже не один журналист, так что такие предосторожности были оправданы. Хотя Ваня сомневался, что журналисты являлись на огромных фургонах с прицепами.
Наконец военный закончил проверять документы, но теперь захотел сверить данные паспортов с их владельцами, а также осмотреть фургон и прицеп. В общем, на проверку документов и машины ушло не менее получаса, но в конце концов их все-таки пропустили.
— Езжайте к вон тому белому зданию, — военный указал вперед, — там вас ждет полковник Николаев, Сергей Степанович.
Ваня забрался в кабину, захлопнул дверь и шумно выдохнул.
— Уф, семь потов сошло! Думал, нас уже не пропустят.
— Стандартная процедура проверки для въезда на режимный объект, — пожал плечами Войтех. — Удивлен, что меня так просто пропустили. Обычно у вас с этим строго.
— Пришлось бы снова тебя в багажник прятать, — хохотнул Ваня, нажимая на газ.
Оба вспомнили расследование в Научном городке, которое они проводили несколько лет назад, еще будучи энтузиастами-любителями. Войтеху тогда никак не хотели выписывать пропуск, и перспектива добираться до места расследования контрабандой в багажнике висела над ним как никогда явно.
Полковником Сергеем Степановичем Николаевым оказался высокий поджарый мужчина лет пятидесяти с белыми как снег волосами и неожиданно черными цыганскими глазами. Ваня был практически уверен, что все мужчины такого возраста и звания имеют лишний вес и одышку, поэтому был приятно удивлен. Полковник быстро, по-деловому познакомился со всей командой и, как показалось Ване, с небольшим удивлением посмотрел сначала на него, а потом на Дворжака, будто сразу признал в том военного и удивился, почему не он руководит группой.
Кабинеты в белом доме оказались тесные и душные, поэтому Ваня гостеприимно предложил переместиться в фургон Института, и полковник согласился. Впрочем, очень скоро Ваня заподозрил, что ему просто хотелось взглянуть на огромного современного монстра изнутри, поскольку разговор у них вышел достаточно коротким.
— В общем, как вы уже знаете, у нас тут исчез целый город Кувандык, — зычным басом начал полковник, не стесняясь разглядывая конференц-зал, в котором стоял большой стол со стульями, а на стене висел плоский телевизор. — Мы огородили периметр, на всякий случай никого не пускаем и в Медногорск, города находятся в двадцати километрах друг о друга. Завтра с самого утра я отвезу вас ближе к периметру, а пока переночуете в Медногорске. Поедете прямо по этой дороге, слева будет небольшая гостиница, я забронировал для вас два номера.
— Почему не прямо сегодня? — удивился Ваня.
— Стемнеет скоро, а ночью там опасно. По ночам остаются только дежурные. Свою машину завтра сможете оставить внутри зоны, но ночевать возвращайтесь в Медногорск. А лучше вообще не работайте в зоне сутки напролет, делайте перерывы.
— Там что, радиация? — нахмурилась Саша.
— Нет, — полковник покачал головой. — Но, по нашим наблюдениям, близость к периметру, как бы это так сказать… плохо сказывается на здоровье. Так что мой совет: разделитесь на пары и работайте поочередно.
— А что вообще произошло с городом? — влез с вопросом Женя. — Что значит — исчез?
Полковник задумался, потер подбородок ладонью, но затем лишь покачал головой.
— Лучше завтра сами все увидите, так просто не расскажешь. Завтра же я поделюсь с вами кое-какой информацией, необходимой для обеспечения безопасности, но в целях эксперимента делиться нашими выводами я не стану. Будет лучше, если все группы сделают их сами.
— Все группы?.. — тоном, приглашающим к продолжению, спросил Войтех.
— Да, мы пригласили не только ваш Институт, но и несколько похожих организаций. Лишнее мнение никогда не лишнее, — усмехнулся Николаев. — Работать вы будете обособленно, входов всем хватит.
Никто не стал уточнять, что значит «входов», решили, что завтра действительно все увидят сами. Полковник передал Ване тонкую папку-скоросшиватель с кое-какими данными и покинул фургон, а исследователи отправились к гостинице. Им повезло, что парковка на улице рядом с ней не была запрещена, поэтому фургон поставили практически у входа.
— Будем надеяться, что до утра его тут не разберут по болтам, — проворчал Ваня, с опаской оглядываясь по сторонам. Район не производил впечатление благополучного, но и откровенно маргинальные личности в глаза не бросались, хотя на улице уже стемнело.
Пока исследователи вытаскивали из фургона сумки с личными вещами, Саша перешла дорогу и остановилась у края, разглядывая что-то вдали.
— Саша? — позвал ее Войтех. — Что там?
— Иди сам посмотри.
Друзья подошли ближе к ней, напряженно глядя в ту же сторону, что и она: вдали, примерно там, где должен был быть город Кувандык, возвышалось нечто огромное, черное, расстилалось в обе стороны и сливалось вверху с небом.
— Что это? — возбужденно выдохнул Женя.
— Кажется, именно это нам и предстоит выяснить, — сказал Войтех.
14 июня 2017-го года, 21.50
кафе «Придорожное», г. Медногорск
Оренбургская область
В кафе под прозаичным названием «Придорожное» было грязно и шумно. А внутри небольшого зала еще и душно, поэтому исследователи устроились на террасе, выходящей на дорогу. Выхлопными газами здесь пахло сильнее, чем шашлыком, но никакого другого заведения рядом не обнаружилось, а ехать в центр города на огромном грузовике казалось плохой идеей абсолютно всем. Как и ложиться спать голодными, влив в себя только кофе и закусив питательными батончиками, которых всегда вдоволь лежало в шкафчике над кофемашиной. Можно было, конечно, вызвать такси, но все сошлись на том, что надо брать то, что дают поближе.
Готовили в этом кафе не бог весть как, зато и не закрывали кухню в десять вечера: шашлык жарили прямо возле террасы, овощи резали на открытой по случаю летней жары кухне, а холодное пиво приносили в запотевших бокалах из большого погреба во дворе. И в последнем Ваня не стал себе отказывать, хоть и получил недвусмысленный взгляд Войтеха.
— Не смотри на меня так, подавлюсь же! — хохотнул он, осушив залпом почти полбокала.
— Тогда просто мог бы не пить на работе, — заметил Войтех, который, как всегда, заказал себе бутылку минералки.
— Ой, можно подумать, мы никогда во время расследований не пили, — не сдавался Ваня.
— Обычно мы пьем после расследований.
— Ну конечно! А когда вы с Айболитом на террасе у Эльвирки целовались, расследование в какой момент закончилось?
Саша едва не подавилась соком, который как раз отхлебнула из высокого, но не очень чистого стакана, бросила быстрый взгляд на Войтеха. Тот выглядел невозмутимым, но спина стала чуть прямее, а взгляд — чуть внимательнее.
— Ты об этом откуда знаешь? — И акцент обострился.
— Видел!
— Если бы ты видел, не молчал бы четыре года, — не поверил Войтех, и Саша была с ним абсолютно согласна. Даже теперь Ваня порой дразнил Войтеха, а четыре года назад он бы точно нашел, как это обыграть, в жизни не молчал бы столько лет.
Ваня почти целую минуту сверлил Войтеха взглядом, потом признался:
— Ладно, Лилька видела. Недавно совсем мне рассказала. Когда вы расстались, мы обсуждали, как вы до такого докатились, вот к слову и пришлось. Так что не заливай мне тут про конец расследования. И вообще, если хочешь знать, на жаре запивать жирное мясо минералкой не самая лучшая затея. Равно как и соком, — Ваня обвел взглядом девушек и Женю. — Завтра свалитесь с несварением желудка, мне что, одному за всех работать?
— Короче, начальник, давай ближе к делу, — хмыкнула Саша, пока Ваня не вспомнил еще какой-нибудь эпизод из прошлых расследований.
— Действительно, — поддержал ее Войтех. — Обсудить некоторые детали в дороге у нас не было возможности, поэтому давайте сделаем это сейчас.
— Давайте, — покладисто согласился подобревший после бокала пива Ваня. — Рассказывай нам, что ты накопал про этот Кувырок.
— Кувандык, — поправил его Войтех. — Итак, первое упоминание о станции Кувандык относится к 1914 году. Раньше здесь располагалось башкирское село, но, когда прокладывали железную дорогу, некоторые земли были изъяты для строения станции. Городом Кувандык стал только в 1953 году. Сейчас здесь насчитывается около двадцати четырех тысяч человек. Я немного изучил историю, но, честно говоря, не нашел ничего примечательного, что могло бы иметь для нас интерес. Никаких аномальных явлений здесь не фиксировали.
— А вот тот факт, что для станции были изъяты земли, — заинтересовался Женя. — Может, те, у кого их отняли, тогда будущий город и прокляли?
— И проклятие ждало сто лет? — фыркнул Ваня.
— Всякое бывает, — согласился с Женей Войтех. — Надо поискать об этом какую-нибудь информацию.
— Я поищу! — тут же вызвался Женя.
Ваня скептически посмотрел на него, а затем на правах главного попросил:
— Айя, помоги ему по возможности.
Та знала Женю не так хорошо, как остальные, поэтому просто молча кивнула, а Саша и Войтех поняли, чем вызвана подобная просьба: Женя с самого первого расследования проявлял удивительный энтузиазм в желании объяснить все аномальной природой или, на крайний случай, заговором правительства и вполне был способен притянуть информацию за уши, поэтому в помощь ему следовало дать того, кто смотрит на мир более трезвым взглядом. Исключительно для объективной оценки.
— Пока мы ехали, я решила поискать истории об исчезновении целых поселений, — продолжила Айя, когда грузный мужчина с пышными усами поставил перед ними пять тарелок с нанизанными на шампуры сочными кусками мяса.
Ваня тут же впился зубами в один и заурчал как сытый кот.
— Боже, за такой шашлык я готов простить этому заведению абсолютно все. Ты продолжай, продолжай, — сказал он Айе.
— В общем, сведений об исчезновении людей много, а вот чтобы пропадали целые поселения — я нашла только два более или менее известных случая.
— Дай угадаю: первый — Роанок? — вставил Женя.
— Угадал, — усмехнулась Айя. — Речь идет об исчезновении в конце шестнадцатого века английской колонии Роанок. Как вы все, должно быть, знаете, причины ее исчезновения до сих пор не известны, разные теории при ближайшем рассмотрении не выдерживают критики. Если была эпидемия, почему не осталось тел? Если имело место нападение индейцев, почему нет следов битвы? Колонисты наверняка должны были отбиваться. Если люди по какой-то причине вынуждены были уйти, то по договоренности с теми, кто покинул остров, им следовало вырезать на дереве мальтийский крест, а его тоже не нашли. В общем, истина не известна.
— А второй случай? — заинтересовался Войтех. Ему, как и Жене, в голову сразу пришел только Роанок.
— Второй случай уже наш, русский, правда, еще более отдаленный по времени. Речь идет о городе Китеже, который якобы ушел под воду в тринадцатом веке.
— А, я знаю! — тут же встрял Женя. — Слышал легенду! Город был построен на берегу озера Светлояр в Нижегородской области и во время нападения татаро-монголов вместе со всеми жителями погрузился на дно озера. Говорят, в ясную тихую погоду на берегу все еще можно слышать колокольный звон, а попасть в город могут лишь те, кто чист душой и помыслами.
— Кстати, мне попалась статья, в какой-то степени подтверждающая эту легенду, — продолжила Айя. — Не про то, что в город до сих пор можно попасть, конечно, а про то, что когда-то он ушел под воду. Вроде бы на дне озера обнаружены следы цивилизации.
— Возможно, там просто случился какой-то катаклизм вроде разлома земной коры и город реально ушел под воду, — вставил Ваня, как раз прожевавший очередной кусок мяса.
— Может быть, — согласилась Айя. — В любом случае, если бы здесь произошло что-то подобное, наверняка об этом бы знали.
— Нам пока вообще неизвестно, что случилось с городом здесь, — напомнила Саша. — Помните, как было в нашем самом первом расследовании? — Она посмотрела на Ваню и Войтеха, поскольку в первом расследовании ни Айя, ни Женя еще не участвовали. — Целитель сказал, что деревня сгинула, а это могло означать что угодно.
Ваня вдруг встрепенулся, бросил странный взгляд сначала на нее, потом на Войтеха.
— Что? — спросил последний.
— Да так, вспомнил кое-что, — загадочно ухмыльнулся Ваня. — К делу отношения не имеет, так что продолжай, Айболит.
— Да я уже закончила. Просто хотела напомнить, что сначала стоит узнать, что полковник имел в виду под словами «город исчез» и какое отношение к этому имеет нечто темное, которое мы видели.
Все машинально посмотрели в ту сторону, где часом ранее видели огромную черную тень, но теперь обзор им заслоняли дома и деревья.
— Саша права, — согласился Войтех. — Так что предлагаю пока спокойно доесть и идти отдыхать, а завтра с утра у нас будут необходимые сведения.
— А чего это ты командуешь? — возмутился Ваня.
— Я не командую, я вношу рациональное предложение, — поправил его Войтех.
С рациональным предложением спорить никто не стал, и вскоре все разошлись по комнатам. Гостиница оказалась небольшой, крайне простой и недорогой со всеми вытекающими последствиями. Мужчинам достался номер на троих, Айе и Саше же пришлось ютиться в двухместной комнатушке, где, кроме двух узких кроватей, поместились только шкаф-пенал на одну секцию и одна прикроватная тумбочка, шириной с которую остался проход между кроватями. У входной двери на стене примостилось большое зеркало с отбитым уголком и вешалка для верхней одежды, неактуальная в данное время года. Даже санузла в номере не было, он находился в помещении напротив.
— Ладно, все не на земле в спальниках, — заключила Саша, осмотрев номер.
— И не в фургоне, — согласилась Айя. — Мне кажется, меня еще полночи на кровати укачивать будет.
Поскольку два чемодана здесь поставить было негде, Саша достала из своего необходимые вещи и сунула его под кровать, жалея, что не оставила в фургоне. На принятие душа по очереди ушло около получаса, и, когда она и Айя оказались в одной комнате, напряжение, повисшее в воздухе, ощутилось так явно, как чувствуется приближение грозы летним вечером. После того как Айя начала встречаться с бывшим Сашиным мужем Максимом, они еще не оставались наедине, а потому сейчас обе не совсем понимали, как себя вести. По крайней мере, не понимала Саша. О чем думает Айя, было неясно. Когда ее запястья плотно обхватывали магические браслеты, Саше казалось, что Айя не только не чувствует эмоций других людей, но и свои собственные прячет так глубоко, будто их и нет вовсе. Айя была невероятно сильным эмпатом, и это очень мешало ей жить, пока Нев не сделал специально для нее запирающие браслеты. Теперь среди людей Айя почти всегда появлялась в них, хотя Саша точно знала, что порой она их ослабляет.
— Пойду покурю, — наконец решила Саша.
Айя и на это ничего не ответила, словно даже не услышала. Саша вышла на улицу, но, вопреки озвученному желанию, доставать сигареты не спешила. Вместо этого снова перешла дорогу и остановилась у края обрыва, разглядывая темноту впереди себя. В отличие от родного Санкт-Петербурга, где сейчас в самом разгаре белые ночи, здесь темнота взяла землю под полный контроль. И хоть ночь выдалась ясная, лунная, а все равно той странной тени над Кувандыком больше не было видно, слишком далеко она находилась.
— Что же там происходит? — шепотом спросила Саша, чувствуя, как неясная тревога мохнатой лапой щекочет позвоночник.



Глава 2

15 июня 2017-го года, 7.55
г. Медногорск
Оренбургская область
Ночь прошла спокойно, если не считать того, что Ваня после трех огромных бокалов пива и двойной порции шашлыка храпел как паровозный гудок, а потому ни Войтех, ни Женя не смогли выспаться. Девушкам в этом плане повезло больше: к тому моменту, как Саша вернулась с улицы, Айя уже уснула — или талантливо притворялась, — и обе спали крепко и без сновидений.
Маленький Медногорск давно проснулся и спешил по делам, когда исследователи вышли на улицу, уже дышащую предстоящим теплом. Рядом с белым фургоном был припаркован военный внедорожник, возле которого их ждал полковник Николаев и незнакомая девушка лет двадцати пяти — двадцати семи. Одета она была в светло-серые удобные штаны и широкую майку цвета хаки, скрывающую очертания фигуры, длинные русые волосы завязаны в высокий хвост, на лице полное отсутствие косметики.
Полковник коротко всех поприветствовал и сразу же представил спутницу:
— Это Марина. Она будет вашим куратором.
— Куратором? — переспросил Ваня, на лице которого причудливым образом смешалось недовольство от того, что в деле, где его назначили главным, внезапно нарисовался какой-то куратор, да еще и женщина, с желанием приударить за хорошенькой особой.
— Кувандык в данном случае — секретный объект, — невозмутимо пояснил полковник. — Вы же не считаете, что мы можем пустить туда посторонних людей и не приставить к ним наблюдателя? Но я надеюсь, что Марина станет для вас не только наблюдателем, но и полноценным членом команды на то время, что вы работаете здесь.
— А Марина — кто? — снова спросил Ваня, послав девушке одну из тех очаровательных улыбок, которые обычно наповал сражали практически любую женщину.
— Я — исследователь, — будто не заметив этого взгляда, ответила девушка.
— И что же вы исследуете? — потеряв остатки совести, томным голосом поинтересовался Ваня.
Ответить Марина не успела.
— А еще Марина — моя дочь, — заявил полковник, не без удовольствия наблюдая, как сползает ухмылка с лица наглого блондина. — Не будем терять время: Марина поедет впереди на внедорожнике, а мы с вами — следом. По дороге введу вас в курс дела.
В фургоне, подаренном Институту старшим братом Войтеха — Карелом Дворжаком, было много интересных и продуманных вещей, у исследователей порой складывалось впечатление, что они до сих пор не выучили каждую, но сейчас самым полезным оказалось то, что все, происходящее в небольшой переговорной, могло транслироваться в кабину водителю, а потому Ваня прекрасно слышал разговор и мог участвовать в нем, не отвлекаясь от дороги.
— Все случилось чуть больше недели назад, — рассказывал полковник, с удовольствием потягивая крепкий кофе из кофемашины. — Утром шестого июня из Медногорска начали поступать тревожные сообщения: Кувандык не видно, его накрыло абсолютно черным туманом. Вообще-то его и так не видно, расстояние между городами около двадцати километров, но вот черный туман разглядели многие. Приехавшие спасатели и полиция подтвердили, что город по периметру, будто плотной тканью, накрыт чем-то черным. Связи с городом нет: звонки не проходят, радиосигнал тоже. Входить в этот туман никто не рискнул, пока не приехали мы.
— А вы входили? — не выдержал Женя, за что получил тяжелый взгляд полковника и тут же притих.
— Входили, — кивнул тот. — Подробности я опущу, буду рассказывать только общую информацию и также то, что необходимо для обеспечения вашей безопасности, трупы нам тут не нужны. Как я и говорил вчера, нашими выводами делиться не стану. Будет лучше, если свои вы сделаете, основываясь на собственных исследованиях, как и все остальные группы. Таким образом мы, надеюсь, сложим более полную картину.
— Но через туман пройти можно? — уточнила Саша. — Он заканчивается или весь город в нем?
— Можно в некоторых местах. Город накрыт им, как колпаком, внутри ничего такого нет, улицы чисты, но солнца тоже нет, поэтому достаточно темно, почти как ночью. У одного из таких проходов вы и разобьете лагерь.
— А что в других местах? — поинтересовался Войтех. — Туман твердый? Или же, войдя в него, есть риск заблудиться?
Полковник думал целую минуту, прежде чем ответить.
— Скажем так, войдя в туман вне прохода, вы теряете ориентацию. Если решите проверить, делайте это обязательно со страховочным тросом, чтобы могли вытащить того, кто войдет. Сам он не выйдет. А также не входите в тень, как мы ее называем, без защитной одежды.
— Что вы имеете в виду под защитной одеждой? — уточнила Саша.
— Обычные респираторы, очки, перчатки. Никакой участок кожи не должен соприкасаться с тенью.
— Она токсична? — поинтересовался из кабины Ваня.
Полковник причудливым образом закусил верхнюю губу, очевидно, стараясь осторожно сформулировать то, что думал.
— Это плохо повлияет на ваше здоровье, — обтекаемо сказал он. — Я имею в виду не физическое.
Он замолчал, и всем стало понятно, что больше Николаев ничего не скажет. А еще Саше показалось, что кто-то из его ребят застрял внутри тени или проходил ее без защитной одежды. Такие правила пишутся кровью, Саша это хорошо знала, но по едва заметно изменившемуся тону полковника догадывалась, что это была кровь знакомого ему человека.
— А что в самом городе? — поинтересовался Войтех. — Кроме темноты?
— Думаю, вам это лучше увидеть самим, — уклончиво ответил полковник. — Только имейте в виду: проход в город вам нужно будет согласовать со мной, чтобы никаких других групп там в это время не было. Это небезопасно. В самом городе тоже соблюдайте правила: ходить только вместе, минимум парами. Если входите в дом, опять же вместе. Не разделяться, не отправлять кого-то в разведку. Смотрите в оба, старайтесь всегда держать в поле зрения место для укрытия. Более подробный инструктаж проведу, конечно, перед посещением города.
— Господи, что там такое? — выдохнул Женя, но во вздохе этом предвкушения было гораздо больше, чем страха.
Полковник смерил его изучающим взглядом.
— Мы как раз пытаемся это понять и надеемся на вашу помощь.
— А что с людьми? — мрачно поинтересовалась Саша. Ей, как и Жене, было любопытно взглянуть на то, что творится в городе, но она подозревала, что его жителями все происходящее не воспринимается с таким энтузиазмом.
— Люди живы, — уклончиво ответил полковник. — Некоторых мы вывели.
— Почему не всех?
— Мы считаем это нецелесообразным, — после недолгого молчания, тщательно подбирая слова, сказал полковник. — И, честно говоря, опасным. Как для нас, так и для них. Поэтому, если во время визита вы кого-то встретите, выводить запрещено.
Исследователи переглянулись. Пожалуй, из всего сказанного полковником эта часть удивила и напрягла их сильнее всего.
— А можно ли поговорить с теми, кого уже вывели? — спросил Войтех.
— Не со всеми. Некоторые без сознания. Но с теми, кто может говорить, я организую вам встречу.
— Тех, кто без сознания, я бы тоже хотела осмотреть, — твердо заявила Саша.
Полковник возражать не стал, пообещав устроить и это. После чего заявил, что краткий инструктаж окончен, другие необходимые подробности они всегда могут уточнить у Марины.
Внедорожник и фургон ИИН как раз прошли КПП, остановившись лишь на несколько секунд (здесь документы проверяли не так тщательно, как на въезде в Медногорск), и съехали с дороги в степь. Проехав еще немного, Марина остановилась и вышла из машины. Ваня припарковал грузовик рядом, вышли и исследователи, с интересом оглядываясь по сторонам. До границы черного тумана было не больше ста метров, и отсюда стало хорошо заметно, что это и не туман вовсе. Тень была настолько плотной, что, казалось, сквозь нее не пройдут и пальцы, не то что человек полностью. В одном месте у тени в землю был вбит небольшой кол с привязанным красным флажком.
— Это обозначение прохода, — пояснил полковник.
— А как вообще нашли проходы? — спросил Женя, внимательно вглядываясь в темное полотно в обозначенном месте. Внешне тень там никак не отличалась.
— Зачем вам это? — чуть резковато спросил полковник. — Все проходы обнаружены, вам их искать нет надобности.
Насколько хватало глаз, кругом расстилалась степь, не было ни единого деревца, а потому местность хорошо просматривалась. В нескольких километрах к востоку расположился лагерь еще одной группы, впереди темнел укутанный черным туманом Кувандык, позади остался Медногорск. И больше ничего. Военная база расположилась с другой стороны исчезнувшего города, поскольку там было сразу несколько входов рядом.
— Ну что ж, не будем терять времени даром, — заключил Ваня, потерев ладони. — Жители уже больше недели в осаде, чем раньше мы разберемся с этой чертовщиной, тем раньше их освободим.
Марина тут же бросила на него скептический взгляд.
— А вы, я смотрю, от скромности не умрете, — заметила она.
— Мужчин украшают шрамы, а не скромность! — самоуверенно заявил Ваня. — И потом, мы с такими делами разбирались, что какая-то там тень для нас — раз плюнуть.
Теперь выразительно на него посмотрели уже все, но Ваня сделал вид, что ничего не заметил, и тут же на правах старшего менеджера начал раздавать задания:
— Айболит, ты со студентом поедешь в больницу, навестишь тех, кто без сознания…
— Вообще-то я уже не студент! — обиженно возразил Женя. — Я даже интернатуру закончил!
— А для меня как был студентом, так и останешься, — отмахнулся Ваня, но продолжить раздавать задания ему теперь помешала Саша:
— Пусть Женя лучше осмотрит тех, кто в сознании, — предложила она. — Нам не помешает получить заключение и об их состоянии здоровья.
Ваня задумался ровно на мгновение, а затем кивнул:
— Согласен. Тогда ты — в больницу, Женек и Айя к здоровым… Где там их держат? — Этот вопрос был адресован Марине.
— В той же больнице, но в другом отделении, — подсказала та. — Они пока под наблюдением и охраной.
— Значит, Женя составляет свое врачебное заключение, Айя — опрашивает. А мы с Витьком и надзирателем пока тут обустроимся.
На лице Войтеха не дрогнул ни один мускул, да и Марина уже поняла манеру общения Вани, поэтому тоже никак не прокомментировала новую кличку.
— Кстати, по нашим наблюдениям, тень растет, причем растет неравномерно: когда за сутки на сантиметр, а когда резко на несколько сантиметров буквально за час. Поэтому советую как-то пометить ее размеры, чтобы быть начеку.
— Вот вы с Дворжаком этим и займетесь, — снова согласился Ваня. — А я мобильную лабораторию разверну.



Глава 3

15 июня 2017 года, 11.05
внутри оцепления
Оренбургская область
Пока Марина искала машину, с которой можно было бы отправить Сашу, Айю и Женю в Медногорск, Войтех помогал Ване в установке оборудования, но повесить они успели только пару камер, снимающих площадку перед фургоном, как девушка вернулась.
— Посоветовала вашим взять машину напрокат, — сказала она, вместе с отцом подходя к фургону, возле которого на лестнице стоял Иван с проводами в зубах, а Войтех снизу ее поддерживал. — Чтобы не искать каждый раз оказию до города, ездить туда вам придется часто.
— Ражумно, — прошепелявил Иван, не разжимая зубы. — Наджеюсь, вожьмут што-то прилишное.
Войтех сомневался, что в таком небольшом городке, как Медногорск, будет прокат автомобилей с приличными, по мнению Ивана Сидорова, привыкшего к огромным внедорожникам не старше трех лет, желательно немецкого происхождения, машинами. Но Марина права: автомобиль им не помешает, раз уж проводить много времени внутри оцепленной территории нельзя. Коллеги отнеслись к утверждениям полковника скептически, но сам Войтех знал, что тот прав: неясную, но вполне ощутимую тревогу он почувствовал еще на пути к городу, а здесь, за пунктом пропуска, ему было совсем неуютно. Будто кто-то стоит за спиной и сверлит острым взглядом затылок. Ваня хотел поставить машину чуть ближе, но Войтех настоял остановиться дальше. Просто потому, что ему будет некомфортно находиться слишком близко к тени. Да и друзьям не полезно, просто они этого не чувствуют.
Собираясь с Мариной на «прогулку» вдоль тени, Войтех на всякий случай положил в карман две небольшие шоколадки. Если вдруг его посетят видения, они пригодятся. Войтех не сомневался, что видения будут тяжелые и болезненные.
Тень вблизи вызывала тревогу и восторг одновременно. Войтеху редко удавалось увидеть что-то настолько черное, непроницаемое. Будто это не тень, не туман, а полное отсутствие материи. Словно кто-то властный стер ластиком мир, и в черноте этой нет не то что живого, а вообще ничего нет. Мир до Большого взрыва. И тем не менее там, за ней, находится город и люди в нем. Если верить полковнику, живые.
— Какова ширина этой тени? — спросил Войтех, по-прежнему разглядывая ее перед собой и не оборачиваясь к Марине, но почти физически ощущая, как она пожимает плечами.
— Нам не удалось измерить. Все приборы, попадающие внутрь тени, ничего не фиксируют: ни время, ни расстояние.
— А что говорят люди? Те, кто проходил через нее.
Войтех был почти уверен, что Марина не ответит. Скажет, что это будет лучше узнать им самим, или просто отмолчится, но она ответила:
— Как бы вам так сказать… Проход через тень не похож на проход из одной комнаты в другую через дверной проем. Там все происходит по-другому, поэтому расстояние измерить нельзя.
— Даже по ощущениям?
— По ним тем более.
Войтех кивнул, больше ничего спрашивать не стал. Вытащил из чемоданчика, всученного Иваном, несколько датчиков, которые позволят оперативно отреагировать на увеличение размеров тени, установил их. Следом занялся приборами для измерения параметров окружающей среды. Марина терпеливо стояла рядом, ничего не спрашивала, но и не подходила ближе, не помогала. Она смотрела на тень, и Войтеху казалось, что девушка тоже зачарована ее непроницаемостью.
Приборы ничего необычного не зафиксировали. Единственное отклонение — небольшое повышение радиационного фона, но совершенно некритичное. Войтех сделал мысленную пометку измерить его за оцепленной территорией, вполне возможно, что такой фон здесь везде и это норма, а не отклонение, связанное с тенью.
Спрятав приборы обратно в чемоданчик, Войтех посмотрел по сторонам. Справа, насколько хватало глаз, простиралась степь, позади ковырялся возле фургона Иван, а слева вдалеке виднелись палатка и небольшой грузовичок другого лагеря. В той же стороне, слева, метрах в тридцати от них, в землю были вбиты два колышка с красными флажками, обозначающие проход. Войтех без лишних слов направился туда.
— Надеюсь, вы не собираетесь входить? — предостерегла Марина, торопясь следом.
— Я похож на самоубийцу? — хмыкнул Войтех.
Будь на месте Марины Саша, наверняка сказала бы, что похож. Войтех хорошо помнил, с каким удивлением однажды узнал, что Саша всерьез опасается подобных действий с его стороны. Но Марина ничего такого о нем не знала, вообще ничего не знала, поэтому и не ответила.
По мере приближения к проходу Войтех чувствовал, как усиливаются тревожные ощущения. Будто он держит в руках банку с пауками и все сильнее откручивает крышку. Еще немного — и она совсем отпадет, ядовитые твари выползут из широкого горлышка и побегут тонкими лапками по его коже. Войтех понятия не имел, откуда в его голове взялся такой странный образ, пауков он никогда не боялся, но поймал себя на том, что непроизвольно замедляет шаг.
Он остановился в двух шагах от первого флажка. Прислушался.
— Вы слышите? — шепотом спросил он.
Марина недоуменно посмотрела на него.
— Что?
Войтех ничего не ответил. Раз спросила, значит, не слышит. Значит, это все его экстрасенсорное восприятие, а не обыкновенный человеческий слух. Войтех определенно слышал какие-то звуки, доносившиеся из черноты. Не то шепот, не то шелест листьев на ветру… Он подошел еще ближе к проходу, шагнул за флажок.
— Стойте! — предостерегающе крикнула Марина.
Наверное, и за рукав схватила бы, но Войтех остановился сам. Тень теперь была перед самым его носом, буквально в нескольких сантиметрах от глаз. Войтех смотрел на нее, а она с ним разговаривала. Шептала что-то неразборчиво, едва слышно, не то просила, не то завлекала. Убаюканный этим шепотом, Войтех поднял руку и осторожно коснулся черноты. Тонкая ткань перчатки не дала видениям прорваться к нему, защитила от физического контакта. Но шепот стал слышнее:
— Помогите! Эй, кто-нибудь! Помогите!
Войтех нахмурился и отнял руку. Без перчатки он наверняка расслышал бы больше, но рядом не было ни Саши, ни Жени, а рисковать контактом с феноменом без присутствия врача он не хотел. Зря Саша считала его склонным к суициду, он никогда таким не был, и сейчас тоже не стал.
— Что такое? Что вы слышите?
Снова шепот, но уже не из тени, а рядом. Войтех повернул голову, встретился с настороженным взглядом Марины.
— Там кто-то есть, — сказал он. — Кто-то зовет на помощь. Вы говорили, кто-то заблудился в темноте?
Марина кивнула.
— Ребята, которых вывели из города, говорят, что туда шагнул их знакомый, а потом во время перехода потерялся и… один из наших. Но почему вы их слышите, а я нет?
— Я экстрасенс, — Войтех продемонстрировал обтянутые тонкой тканью ладони. — От физического контакта с предметами и явлениями я ловлю видения, возможно, потому и слышу то, что не слышите вы.
— А зачем перчатки? — не поняла Марина.
— Они меня защищают от этих видений.
— Так снимите, получите больше информации.
— Ваш отец говорил, что контактировать с тенью незащищенной кожей опасно, — напомнил Войтех.
— Мой отец просто перестраховался, — махнула рукой Марина. — Нельзя входить в нее без защиты, если вы сунете туда руку, ничего не случится.
Войтех не успел никак это прокомментировать, как Марина ответила это за него:
— Или от контакта с чем-либо с вами что-то происходит?
— В лучшем случае — падаю в обморок.
— Ясно. Редкие экстрасенсы могут использовать свои возможности без вреда для себя.
— Вы знаете многих?
— Многих — не многих, но кое с какими встречалась, — девушка пожала плечами.
— И вы не скажете мне, как обнаружили проходы? Вдруг мне это как-то поможет.
Марина закусила губу, посмотрела в сторону белого фургона, словно проверяла, не видит и не слышит ли ее отец.
— С помощью компаса, — наконец призналась она. — Внутри тени приборы не работают, но рядом с ней ведут себя нормально. И только возле прохода… — Марина не стала договаривать, вместо этого вытащила из кармана широких брюк компас и поднесла его к тени в месте, обозначенном как проход. Стрелка, указывающая на Север, дернулась, а потом медленно завертелась против часовой стрелки.
Войтех молча кивнул, давая знать, что понял. Марина спрятала компас обратно в карман, и они медленно двинулись дальше, вдоль непроницаемой черной стены без каких-либо обозначений другого прохода, но Войтеху все равно казалось, что он слышит призывы о помощи изнутри.
— Сколько они там уже находятся? — не выдержал он.
Марина не стала уточнять, кто именно «они», очевидно, шла и думала о том же.
— Парень из города исчез в первый же день, значит, девять дней, а наш человек — семь.
— Без еды и воды?..
Марина не ответила. Шла вперед, разглядывая что-то у себя под ногами и периодически подбивая носком ботинка мелкие камешки.
— В городе время течет медленнее, чем здесь, — наконец призналась она. — Надеюсь, внутри самой тени тоже. И мы успеем спасти тех, кто заблудился в ней.
Войтеху очень хотелось расспросить о том человеке, кто заблудился с их стороны, но он не стал. Интуиция подсказывала, что человек этот был Марине небезразличен, а бередить чужие раны он не хотел. Просто шел следом, периодически касаясь кончиками пальцев черноты, пока вдруг не остановился: ему показалось, что пальцы за что-то зацепились. До этого, касаясь тени, он лишь ощущал легкую тревогу на уровне экстрасенсорного восприятия, ничего физически не чувствовал, а сейчас явственно дотронулся до чего-то твердого и теплого.
Марина ушла вперед и даже не заметила его заминки. А Войтех повернулся к исчезнувшему городу, вглядываясь в то место, где ему почудилось касание, а затем осторожно снова дотронулся до черной материи. Твердое. Ему не почудилось. То, что это чужая рука, Войтеху снова подсказывала обостренная интуиция. Снимать перчатку все еще казалось плохой идеей, поэтому он сунул руку в тень прямо в перчатке.
Его пальцы определенно скользили по чьей-то руке. Миновали безвольную ладонь, дотронулись до запястья в том месте, где билась невидимая жилка.
Что, если попробовать вытащить обладателя руки? О том, что этого не стоит делать, интуиция заорала за мгновение до того, как кто-то с другой стороны крепко сжал ладонь Войтеха. В ту же секунду на него обрушились видения.
Он видел рушащиеся дома, падающие сверху камни, слышал звон разбивающегося стекла. Земля под ногами затряслась, заходила ходуном, кожу на спине закололо острыми осколками. Войтех попытался выдернуть руку, но тот, кто держал его, лишь крепче сжал пальцы. Сквозь падающие с неба камни Войтех разглядел Сашу, бегущую ему навстречу, но за секунду до того, как она бросилась бы ему на шею, вместе с очередным камнем упала сверху непроницаемая чернота, отделяя их друг от друга.
Тьма поглотила Сашу, и на какое-то время Войтех тоже перестал что-либо видеть перед собой. Лишь когда кто-то потряс его за плечо, он понял, что не видит, потому что закрыты глаза. Открыл их, огляделся. Надо думать, предсказуемо потерял сознание, потому что сейчас лежал на земле, а Марина сидела на корточках рядом и трясла его за плечо.
— С вами все хорошо? — встревоженно спросила она, видя, что он открыл глаза.
Войтех с трудом сел, стараясь лишний раз не шевелить головой, которая, казалось, с трудом держалась на плечах.
— Да, — хрипло ответил он. — Показалось, что нащупал чью-то руку в темноте.
Марина проследила за его взглядом и покачала головой.
— Это иллюзия. Не вы первый на нее попадаетесь.
О том, что рассмотрел в видении Сашу, он говорить не стал. Марины это не касалось, а у него возникло болезненное до спазмов в груди чувство, что если видение сбудется, то Сашу он больше не увидит никогда.
15 июня 2017 года, 11.13
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
В Ваниной жизни было много вещей, которые его бесили. И одной из них, стоя где-то в самом начале списка, были всякого рода начальники и надзиратели. Бунтарская натура проснулась в Ване еще в детском саду: он принципиально не спал во время тихого часа и не играл с теми игрушками, какие давали. Хотел еще и не доедать обед до конца, когда грозная воспитательница Екатерина Николаевна требовала чистых тарелок, но, к сожалению, любовь к еде в нем с рождения была сильнее, чем ненависть к приказам. В школе ему тоже частенько снижали оценки за поведение, поскольку никаких авторитетов он не признавал, а мысли об армии вгоняли его в такой ужас, что откосить стало навязчивой идеей. После окончания университета Ваня недолго проработал в НИИ. Если из школы его обязаны были выпустить с аттестатом, а в университете у самого хватало мозгов сдерживать натуру ради получения диплома, то начальник на работе ему ничего не должен был, а за ту зарплату, что ему платили, Ваня посчитал, что тоже никому ничего не должен.
Полковник Николаев Сергей Степанович, стоящий теперь над душой, раздражал Ваню еще сильнее, чем Дворжак в самом начале знакомства. Уж лучше бы надзирателем за ним оставили Марину. Пусть девушка ясно дала понять, что к флирту не расположена, но когда его это останавливало? Анька, вон, тоже не была расположена пару лет назад, а теперь ничего так, на ужины периодически соглашается. На завтраки, правда, никак, но Ваню это не смущало. И не такие крепости брали. На самом деле, у него был шанс взять и эту, сам упустил.
Если в начале знакомства Ваня был Анной Замятиной действительно очарован, а ее отказы поддаваться разбудили в нем спортивный интерес, то недавно он понял, что Саша была права, заявив однажды, что он бросит Анну, как только та наконец сдастся. И в тот момент, когда Анна действительно готова была сдаться, Ваня сделал вид, что не заметил этого, и чуть увеличил расстояние между ними. Пусть так и остается, пока он не поймет, что Саша была неправа, или окончательно не убедится, что была права и лучше ему оставить эту затею. Потому что работать в ИИН Ване, если уж начистоту, хотелось гораздо больше, чем переспать с Анной. Аня, похоже, все поняла и тоже вернулась на прежнюю позицию.
— Так-с, пора начинать! — хлопнул в ладоши Ваня, когда Дворжак и Марина ушли к тени. — Вы будете помогать или не мешать?
Полковник удивленно вздернул брови.
— Наблюдать, — невозмутимо хмыкнул он.
— Ага, и контролировать, — пробормотал про себя Ваня.
Ну, хочется ему сидеть и смотреть, пусть сидит и смотрит. Главное, чтоб руками ничего не трогал. А с оборудованием Ваня и сам справится, не первый раз.
Вместе с Дворжаком они успели повесить несколько камер, поэтому первым делом Ваня принялся устанавливать остальные. Полковник не стал сидеть на месте, ходил хвостиком, делал заинтересованный вид, задавал вопросы по оборудованию, но Ваня видел, что цепким взглядом он следит за тем, что именно будут снимать камеры. А пусть следит, ему не жалко! Если будет нужно, Ваня потом перенастроит. Делов-то. Не будет же полковник сидеть тут вечно.
Когда камеры и кое-какое не менее скучное оборудование были приведены в боевую готовность, настал черед более интересных вещей: с трепетом первооткрывателя Ваня смахнул пыль с коробки с новеньким квадрокоптером. Его покупку пришлось согласовывать не только с Анной, но и с Дворжаком, хотя Ване казалась очевидной его необходимость. В деле квадрик еще не использовался, Ваня только несколько раз проводил на нем тренировочные полеты.
— Крутая штука, — похвалил полковник, заглянув через Ванино плечо.
Тот любовно погладил матово-черный корпус аппарата.
— Сам выбирал! — с гордостью ответил он, будто хвастался собственными успехами. — Работает от двух аккумуляторов с обогревом, может летать даже при −20! Если откажет один аккумулятор, все равно не упадет. Почти полчаса полета без подзарядки, радиус удаления — до семи километров. При наличии дополнительных винтов поднимается на высоту до пяти тысяч метров над уровнем моря!
— Ну, нам такая высота без надобности, — заверил полковник, — тень и до километра не дотягивает.
— Да и правильно, я все равно винты не купил еще, — признался Ваня и тут же продолжил хвастаться: — Снимает видео в разрешении 4К. Так что картинка у нас будет — зашибись!
Он рассчитывал, что за день удастся снять тень полностью, но полковник поспешил разочаровать: вестисъемку им позволено только с того места, где разбили лагерь, плюс/минус несколько километров в стороны. А уж о том, чтобы поснимать ту сторону, где расположились военные, и мечтать не следовало. Полковник вообще сначала настаивал на том, что первым просмотрит записи, а только потом даст их сотрудникам Института, но тут уж Ваня едва не психанул. Смысл просить их провести расследование, если так тщательно контролировать и скрывать факты? Мало того что не рассказывают, что уже знают, так и не дают самостоятельно выяснять. Пришлось этой военной крысе признавать его правоту и идти на уступки.
Тень вблизи показалась Ване удивительно красивой. Если Войтеха она отчасти тревожила и пугала, то Ваня рядом с ней ничего такого не чувствовал.
— Зуб даю, так и выглядит черная дыра вблизи! — восхищенно заявил он, едва не уткнувшись носом в непроглядную темноту.
Полковник ничего не ответил, но следил за его действиями с неодобрением. Ваня разглядывал феномен еще несколько секунд, а затем отошел на безопасное расстояние, поставил квадрокоптер на землю и с особым трепетом взял в руки пульт управления.
— Ну, миленький, не подведи, — прошептал он аппарату, медленно и аккуратно поднимая его в воздух.
Даже на экране мобильного телефона, который Ваня подключил к квадрокоптеру, картинка выглядела четко и ярко, можно было представить, какое качество даст камера на самом квадрокоптере. Впрочем, что там представлять? Ваня уже снимал пейзажи недалеко от Питера, когда тренировался управлять. Оставалось надеяться, что вредный полковник позавидует оснащению какого-то там Института.
Тень впечатляла и внизу, а уж когда появилась возможность взглянуть на нее сверху, Ваня забыл, как дышать. Она не была идеально ровной, как настоящий купол: где-то поднималась в высоту почти на километр, где-то снижалась всего лишь до трехсот метров. В диаметре тоже не была кругом или овалом: были и вмятины, и выступы. Ваня сделал себе мысленную пометку сравнить ее очертания с картой города. Ему казалось, что тень, словно настоящая ткань, приняла очертания того, что накрыла. Спрашивать у полковника не стал: если вдруг они не додумались до этого сравнения, нечего давать им подсказки. Как вы к нам, так и мы к вам, как говорится…
Далеко улететь в сторону ему не дали: полковник велел возвращаться, поскольку дальше начиналась территория другой группы.
— Вы наверняка не хотели бы, чтобы ваш фургон и ваше оборудование кто-то снимал, — заявил он.
Ваня не стал спорить лишь потому, что квадрокоптер уже почти достиг максимального радиуса действия. Еще немного — и свалится вниз. Дворжак его тогда на открытом огне поджарит, а Анька еще и специями посыплет сверху. Он развернул машину в другую сторону, и вскоре на экране появились маленькие фигурки внизу: Дворжак и Марина. Ваня не удержался, опустил квадрокоптер ниже и чуть не выругался вслух: Марина шла вперед, ничего не замечая, а Дворжак, балда с суицидальными наклонностями, засунул руку в тень и явно пытался ее выдернуть оттуда, но у него ничего не выходило. Ну все, хана ему, похоже. Сейчас невидимое чудище затянет его внутрь или руку по самый локоть отхватит, и он помрет от потери крови. Айболит со студентом далеко, первую помощь оказать некому.
А Дворжак тем временем, похоже, поймал видения, потому что задергался, как в припадке. Ваня пару раз уже видел такое. Сейчас он потеряет сознание и сам в эту темноту нырнет, только его и видели! Ваня не удержался, оторвался от экрана и посмотрел вперед, мысленно прикидывая время, за которое сможет добежать до убогого и не дать ему бесславно закончить свое существование, и этого короткого мгновения хватило, чтобы квадрокоптер опасно приблизился к тени и коснулся ее одним винтом. Когда Ваня снова взглянул на экран, было уже поздно. Он успел заметить только, как изображение дернулось, а затем экран залило черным.
— Черт! Черт! Черт!!! — почти заорал Ваня, пытаясь выдернуть дорогущий аппарат из черной дыры, но ничего не вышло: связь с квадрокоптером пропала. — Да твою ж!!! — Ваня замахнулся пультом, но на землю не бросил, только ногой топнул от досады.
— Можете не насиловать кнопки, если аппаратура попала в тень, ее уже ничто не спасет, — меланхолично заметил полковник.
— Это меня уже ничто не спасет, когда Аня узнает, что я грохнул квадрик. Я его полгода выпрашивал!
Квадрокоптер пал смертью храбрых, а вот Дворжак все еще находился по эту сторону, поэтому Ваня, перестав себя корить, побежал к нему. Войтех упал раньше, чем Ваня преодолел и половину расстояния, но, хвала всем богам, на эту сторону. Когда Ваня и полковник добрались к нему, Марина уже успела привести его в чувство.
— Что, Ванга, жить надоело?! — немного резче, чем хотел, спросил Ваня: сказывались быстрый бег и досада от потери квадрокоптера.
— Можно подумать, ты за меня волновался, — с трудом произнес Войтех.
Ваня протянул ему руку, и тот не стал корчить из себя героя, ухватился за нее, поднимаясь. Тут же пошатнулся, но устоял. А вот Ваня не устоял. Перед соблазном. Шагнул ближе, закинул его руку себе на плечо, поддерживая.
— Иди уж сюда, убогий, дотащу тебя до лабы, отлежишься.
Дворжак, кажется, так обалдел, что даже забыл возмутиться. А Ваня искоса взглянул на Марину. Так и есть, смотрит с одобрением. Ну вот, начала оттаивать потихоньку. Если б не папа-полковник, может быть, даже на улыбку ответила бы, а так отвернулась и первой пошла к фургону.
— А где квадрокоптер? — спросил Войтех, разглядев пульт во второй Ваниной руке.
— Там, — Ваня неопределенно махнул пультом в сторону. Признайся, что квадрика больше нет, Дворжак прямо здесь головомойку устроит, а ему это сейчас не надо. — Пойдем, наверняка Айболит уже на подходе, отпоит тебя чем-нибудь.
15 июня 2017 года, 11.40
Городская больница г. Медногорска
Оренбургская область
Всех, кого вывезли из Кувандыка, отвезли в городскую больницу соседнего Медногорска. Тех, кто мог говорить и ходить, оставили под наблюдением в терапевтическом отделении, а находящихся без сознания поместили в реанимацию. Высокий, болезненно худой доктор в желтоватом халате и внезапно розовой шапочке долго не хотел пускать Сашу в отделение, но звонок полковнику быстро решил эту проблему.
— У вас полчаса, — из вредности заявил доктор, пропуская Сашу внутрь и даже не пытаясь быть вежливым.
Однако ей повезло: она еще не успела дойти до первого бокса, как неприветливого врача вызвали в операционную и его сменила юная девушка-интерн. Саша как бы невзначай упомянула, что еще совсем недавно работала реаниматологом в одной из больниц Санкт-Петербурга, и девушка прониклась к ней таким уважением, будто она заявила, что получила Нобелевскую премию по медицине и сейчас, так уж и быть, проконсультирует местных врачей.
— Из Кувандыка к нам привезли пятерых, — рассказывала молоденькая врач, на бейдже которой было указано «Зорина Светлана Аркадьевна». — Двое лежат в конце коридора, и еще трое в пятом боксе. Давайте начнем с него.
Саше было все равно, с какого начинать. В пятом боксе на трех высоких функциональных кроватях лежали мужчина, женщина и девочка-подросток.
— Они одна семья, поэтому мы положили их в один бокс, — пояснила Светлана, подавая Саше медицинские карты всех троих.
Ковалев Андрей Петрович, 37 лет, Ковалева Мария Николаевна, 32 года, и Ковалева Надежда Андреевна, 12 лет. Саша исподтишка посмотрела на девочку, не поднимая головы от бумаг. Родители почти ровесники ее и Войтеха, и надо же, у них уже двенадцатилетняя дочь. Саша никогда не хотела детей и будучи замужем за Максимом не видела себя матерью, но после того, как познакомилась с Димкой — своим сыном из параллельной реальности, и узнала, что там же у нее есть и дочь, которую она не успела увидеть, Саша порой пыталась представить себя в такой роли, представить общего ребенка не с Максимом, а с Войтехом. С Максимом у них уже никогда ничего не будет, потому что он не простит, да и она наконец призналась себе, что никогда его не любила так, как должна любить жена мужа. Правда, и с Войтехом они уже не вместе, но представлять себе его отцом своего ребенка Саша перестать не могла.
Всех троих доставили в больницу неделю назад: 8 июня в 11.05 утра. Через два дня после того, как Кувандык накрыло черным колпаком. Почему их нашли только спустя два дня? И почему вынесли именно их?
— Где их нашли? — как бы невзначай поинтересовалась Саша, втайне подозревая, что Светлана не расскажет: наверняка врачам запретили выдавать любые сведения, кроме медицинских. Полковник же сказал, что ничего сверх необходимого для безопасности им не расскажут. Но то ли ничего такого Светлане не говорили, то ли она забыла или не посчитала нужным выполнять распоряжение.
— Насколько я знаю, их нашли дома, в кроватях. Я слышала… — Светлана покраснела, и Саша поняла, что она не просто слышала, а подслушала, и не могла ее осуждать. Наверняка все происходящее с соседним городом крайне волнует жителей Медногорска, а информации им не дают, вот и приходится добывать ее самим. — Слышала разговор заведующего по телефону. У нас душевая рядом с его кабинетом, и если воду выключить, то слышно, что у него происходит. В общем, он рассказывал кому-то, что в квартире Ковалевых все было спокойно, будто они просто легли спать. В кроватях их и нашли. Сначала спасатели подумали, что они просто спят, и даже попытались разбудить, но ничего не вышло. Их привезли к нам, но и здесь разбудить мы не смогли.
Саша благодарно кивнула, подошла ближе к кровати Марии, взглянула на мониторы, сверяя показания с теми, что были записаны в карте. По всему выходило, что женщина абсолютно здорова и на самом деле словно бы спит, а вовсе не в коме. Та же картина вырисовывалась и с ее мужем и дочерью.
— Я могу осмотреть их и снять кое-какие показания? — Саша указала на объемный чемоданчик, который прихватила с собой из мобильной лаборатории.
— Мне сказали всячески вам содействовать, поэтому думаю, что можете, — кивнула Светлана. — Я вас оставлю, если вы не против, мне нужно взглянуть на некоторых пациентов, пока Антон Вячеславович на операции, я вернусь буквально через десять минут.
Саша рассеянно кивнула, копаясь в чемоданчике и уже не слушая, когда там Светлана обещала вернуться.
Показания ее аппаратов ничем не отличались от больничных. Зрачки пациентов реагировали на свет, давление и пульс укладывались в норму, даже на ЭЭГ не было ничего криминального. Люди просто спали. Воровато оглянувшись, Саша попыталась разбудить Марию, но та не реагировала ни на слова, ни на легкое похлопывание по щекам. А ведь, судя по карте, никаких медикаментов им не вводили! И если верить показаниям приборов, Мария сейчас в фазе быстрого сна, то есть должна легко проснуться от внешних раздражителей.
Светлана вернулась, когда Саша уже складывала мобильный энцефалограф.
— Ну как у вас дела? — поинтересовалась девушка.
— Пожалуй, вы правы: они просто спят, — развела руками Саша. — Не понимаю, в чем дело.
— Никто не понимает, — призналась Светлана. — Будете смотреть на других?
— Безусловно.
В дальней палате лежали двое мужчин, судя по именам на медицинских картах — не родственники. Одному было сорок два года, второму — за шестьдесят. И оба тоже выглядели просто спящими.
— Петрова, — Светлана указала на старшего, — привезли с повышенным артериальным давлением, но нам удалось легко его стабилизировать, больше не поднималось.
— Это может быть возрастное, не показатель воздействия феномена, — предположила Саша.
— Вот и Антон Вячеславович так считает.
На всякий случай Саша сняла показания и с этих пациентов, но тоже ничего, отклоняющегося от нормы, не заметила. И это казалось очень странным. Она уже собиралась уходить, когда внезапно в бокс влетела запыхавшаяся медсестра:
— Светлана Аркадьевна, у Ковалева приступ!
Светлана испуганно взглянула на Сашу и бросилась к выходу. Саша без лишних слов последовала за ней: во-первых, если что-то случилось с одним из нужных ей пациентов, она должна знать, а во-вторых, взгляд Светланы просил о помощи красноречивее любых слов.
— А где Самсонов? — на ходу спросила Светлана.
— Не знаю, только вас смогла найти, — ответила медсестра.
У Ковалева действительно был приступ: он бился в судорогах так сильно, что тонкое одеяло слетело на пол, а две молоденькие девочки, наверняка недавние выпускницы медицинского колледжа, с трудом удерживали его на кровати.
Пока Светлана растерянно смотрела на показания мониторов, Саша сориентировалась быстрее:
— Диазепам! — велела она. Медсестры испуганно посмотрели на нее, а затем на Светлану. Сашу они не знали, белый халат надевал каждый, кто входил в реанимацию, поэтому слушаться ее они справедливо не торопились.
— Диазепам, — повторила Светлана. — Быстрее!
Приступ удалось снять довольно быстро. Мужчина затих, голова его неподвижно лежала на подушке, а показатели жизнедеятельности медленно возвращались к норме.
— Такое было раньше? — спросила Саша, чувствуя внутри уже начавшее забываться удовлетворение от хорошо сделанной работы. Все-таки она скучает по работе в реанимации, как бы интересны ни были расследования Института.
— Нет, — Светлана активно замотала головой. — Они всю неделю спокойные были, вообще не шевелились…
Интересно, что тогда вызвало приступ?
— Светлана, если вдруг такое повторится с Ковалевым или кем-то другим, пожалуйста, дайте мне знать, — Саша протянула ей визитку. — И разрешите переписать показания приборов во время приступа?
Светлана визитку спрятала в карман и против записи ничего не имела. Казалось, она согласна разрешить Саше все, что угодно, в благодарность за то, что та справилась с приступом пациента, пока сама интерн откровенно растерялась. Саша справилась за минуту до того, как в боксе появился неприветливый врач, встретивший ее у входа в реанимацию. Кажется, Светлана называла его Антоном Вячеславовичем.
— Вы еще здесь? — раздраженно и удивленно одновременно спросил он, увидев Сашу.
— Уже ухожу, — заверила та. — Как ваш пациент?
— Умер.
Взгляд доктора говорил, что, если Саша спросит еще что-то или задержится хоть на минутку, ей несдобровать. Испытывать судьбу она не стала: торопливо защелкнула крышку чемоданчика и потащила его к выходу. Уже за пределами отделения реанимации вытащила телефон и написала короткое сообщение Жене. Айю тревожить не стала: если та как раз беседует с кем-то, все равно не ответит. Расчет оправдался: Женя ответил быстро и сказал, что они еще заняты.
«Час-полтора», — значилось в сообщении.
Саша взглянула на часы. Значит, у нее есть время на то, чтобы перекусить в каком-нибудь кафе, заодно поискать информацию в интернете или пообщаться с кем-нибудь, кто сможет ее проконсультировать по состоянию необычных пациентов. Ждать Айю и Женю ей все равно придется, чтобы вместе взять машину напрокат и вернуться к фургону.
15 июня 2017 года, 12.00
Городская больница г. Медногорска
Оренбургская область
Троих жителей Кувандыка, находящихся в сознании, поместили в одну большую палату в дальнем конце коридора терапевтического отделения, а у входа на неудобной скамейке посадили охранника в военной форме. Айе и Жене пришлось долго показывать ему пропуска и паспорта, чтобы он пропустил их внутрь. Охранник подозрительно посматривал то на нее, то на фотографию, и Айя нервничала. Несколько лет она прожила по поддельному паспорту, в котором даже фотография была не ее, и теперь всегда волновалась, когда кто-то начинал сличать их. Хотя, стараниями Вани, фотография теперь была настоящей. Возможно, именно ее нервозность и заставляла охранника перепроверять документы по кругу.
— Как в тюрьме, — прошептал Женя, когда их наконец-то пропустили в палату.
Айя была с ним полностью согласна. Не только охранник сидел у входа, но и сама дверь была заперта на замок. Подсознательно оба ждали, что на окнах обнаружатся решетки, но их не было. Все-таки это обыкновенная городская больница, не психиатрическая. Трое пленников — а у Айи теперь язык не поворачивался назвать их пациентами — сидели на двух кроватях у окна и о чем-то переговаривались, но сразу же повернулись к вошедшим, и в глазах их мелькнул испуг. Наверное, если бы не браслеты, Айя почувствовала бы его еще в коридоре, но сейчас оковы надежно защищали ее от посторонних эмоций.
— Добрый день! — первым поздоровался Женя. — Можно с вами побеседовать?
Троица — две девушки и парень — переглянулась, а потом снова обратила на них настороженные взоры.
— Вы кто такие? — вместо приветствия спросила одна из девушек: невысокая, темноволосая.
— Я Евгений, а это Айя, — Женя приветливо улыбнулся, будто и не заметил грубости в вопросе. — Мы сотрудники Института исследований необъяснимого, приехали разобраться, что произошло с вашим городом.
Ребята снова переглянулись.
— Нам никто ничего не говорит, — ответил парень. — Держат здесь, как преступников. Когда нас выпустят?
— К сожалению, это не в нашей компетенции, — развел руками Женя.
— Но чем раньше мы со всем разберемся, тем раньше вы отсюда выйдете, я полагаю, — добавила Айя. — Так что я бы на вашем месте согласилась на сотрудничество.
По лицам ребят было видно, что к сотрудничеству они не расположены, но ее слова возымели действие.
— Что вы от нас хотите? — снова спросила темноволосая девушка.
— Для начала — познакомиться. — Женя взял табуретку, стоявшую у стены, поставил ближе к кроватям, где сидели ребята, и уселся сверху. Айя невольно отметила про себя, что в этом жесте было столько врачебного, что, пожалуй, Ване на самом деле стоит перестать Женю называть студентом. Как минимум, стул подвигает к кровати пациента он уже вполне профессионально. — Как вас зовут?
— Катя, — первой ответила темноволосая, — это Даня и Алена.
— Ну вот, совсем другое дело. Теперь давайте я вас по очереди осмотрю, я врач, а моя коллега с вами побеседует. Раздеваться не придется, — Женя торопливо вскинул руки, — так что можно не стесняться.
— Да мы не особо и стесняемся, — хмыкнула Алена. — Даня с Катей с девятого класса встречаются, а мы с ним — брат и сестра. Кого тут стесняться?
— Тем более сидим здесь уже четыре дня, даже в коридор не выпускают, — мрачно добавила Катя. — Спасибо, что санузел есть, — она кивнула в сторону неприметной двери в углу. — А то могли б ведро принести, как заключенным.
Первым на осмотр вызвался Даня. Женя отвел его на кровать у двери в санузел, а Айя пересела на его место. Палата была довольно большой, шесть кроватей намекали на то, что людей сюда помещается вдвое больше нынешнего состава, а при желании запросто могли влезть еще две дополнительные кушетки, поэтому Женя и Айя могли заниматься своими делами, не мешая друг другу. Впрочем, даже если бы палата была в три раза меньше, вряд ли бы им разрешили вывести кого-то из ребят в другое место для беседы или осмотра.
— Итак, расскажите мне все, что помните, — попросила Айя, вытащив блокнот, чтобы записывать некоторые детали. Наверное, проще было бы обзавестись диктофоном, но ей казалось, что сразу вычленять и записывать главное гораздо удобнее, чем потом переслушивать длительные беседы. Тем более сразу можно пометить себе что-то, что необходимо уточнить в конце разговора, не перебивая и не сбивая с мысли собеседника.
— Ну, в ту ночь я работала, — первой начала Алена, — я бармен в ночном клубе. Вообще-то была не моя смена, но Славик, мой напарник, попросил поменяться, у него там какие-то дела были в Оренбурге. Вот я и вышла.
— Что-нибудь необычное в ту ночь происходило? — спросила Айя, поскольку девушка замолчала.
— Да нет, — Алена пожала плечами. — Как всегда: кто-то напился, кто-то подрался, у нас каждую ночь так. Полицию не вызывали, значит, можно сказать, смена прошла спокойно. У нас клуб такой… не самый дорогой, а потому и публика соответствующая, — она неловко улыбнулась, будто извинялась. — Катя говорит, ночь была очень темная, но я не видела, работала с десяти вечера и до утра.
— Темная, — подтвердила Катя. — Там до полнолуния пара ночей оставалась, погода ясная, а на небе — ни луны, ни звезд. Меня это удивило, конечно, но тогда еще не испугало, а вот когда рассвет не наступил, тогда уж я забеспокоилась.
— Вы тоже были в клубе? — уточнила Айя.
— Мы с Даней позже пришли.
— У нас родители уехали в Оренбург на конференцию, а я в ночь ушла, хата свободная, вот они и…. — Алена насмешливо посмотрела на подругу. — Пришли около пяти утра, мы уже закрываться собирались. Я им сделала по коктейлю, они меня подождали, и мы все вместе вышли на улицу. А там темно хоть глаз выколи, хотя в это время уже должно светать. Если б не фонари, рук своих не видно было бы. Тем не менее погода была хорошая, теплая, поэтому такси вызывать не стали, пошли домой пешком.
— Уже когда возле дома почти были, немного рассвело, — подхватила эстафету Катя. — Тогда-то мы и увидели ее.
— Ее? — переспросила Айя.
— Ну, черную тень эту. Сначала будто вдали стена в небо уходит, а потом огляделись: она кругом. И по бокам, и сверху. Город ею, словно куполом, накрыт. Ну, как у Кинга.
— У Кинга купол прозрачный был, а у нас как тканью черной накрыли, — мрачно поправила подругу Алена.
— Вот, и мы пошли посмотреть, что это.
— Не пошли домой, а пошли смотреть? — приподняла рыжую бровь Айя.
— А вы на нашем месте пошли бы спокойно спать?
Айя была вынуждена согласиться, что тоже пошла бы посмотреть. Троица достаточно быстро добралась до того места, где начиналась тень. Там ребята встретили еще одного парня, с которым не были знакомы. Он назвался Кириллом и сказал, что тоже пришел посмотреть на тень. Даня попробовал коснуться тени, и пальцы легко провалились внутрь.
— Я ничего особенного не почувствовал, — пояснил парень, с которым Женя как раз закончил. — Будто простой воздух, только влажный очень, как туман.
— Ага, а потом решил туда голову засунуть, — мрачно продолжила Катя, и по ее тону стало понятно, что ей эта идея тогда не понравилась и она отговаривала друга, как могла.
— И что вы увидели? — спросила Айя.
— Ничего, — Даня развел руками. — Словно просто глаза закрыл: полная темнота.
— Он туда еще и вошел бы наверняка, — добавила Катя.
— Вошел бы, — не стал спорить Даня, — но не успел.
— А что случилось? — не поняла Айя.
Ребята переглянулись, и по взглядам стало понятно, что им даже вспоминать страшно.
— Волки появились, — тихо произнесла Катя. — Целая стая огромных волков, штук десять или даже больше.
— Огромные! — Даня развел руками, демонстрируя размеры животных. — Не меньше теленка. Я таких никогда не видел, даже в зоопарке. И шерсть у них была не серая, а серебристая.
— А еще она светилась, — передернула плечами Катя. — Будто на кончике каждой шерстинки маленький светлячок. И глаза красные, и тоже светились. Не отблески от фонарей, а по-настоящему светились, словно два огонька!
— Мы испугались — жуть! — снова встрял Даня. — Девчонки застыли, пришлось на них прикрикнуть, чтоб бежали.
Катя демонстративно фыркнула, давая понять, что все было не так, но исправлять ничего не стала.
— В сторону города путь был отрезан, — продолжал Даня, — волки оттуда пришли, всю дорогу перекрыли, поэтому мы бросились в степь. Волки за нами. А там ни укрыться, ничего. Кирилл предложил в тени спрятаться, но меня будто что-то за загривок удержало. Сам не пошел и девчонкам не позволил. Мы побежали дальше, там как раз дом чей-то был, мы в погребе и спрятались.
— А Кирилл? — уточнила Айя.
— Он в тень шагнул, — вздохнула Катя. — Мы его больше не видели. Просидели в том погребе несколько часов, волки все вокруг ходили. А потом за нами пришли эти военные и вывели.
Айя нахмурилась, на всякий случай еще раз заглянула в папку с данными ребят. Судя по медицинским картам, их привезли в больницу 9 июня, то есть через три дня после того, как Кувандык накрыло черной пеленой.
— А вас сразу сюда привезли?
— Ага, — недовольно кивнула Катя. — Сказали, на обследование, но с тех пор даже из палаты не выпускают, будто мы арестанты какие.
— Странно, — пробормотала Айя. — В документах значится, что город накрыло тенью утром шестого июня, а вас привезли девятого. Куда делась разница в три дня?
Ребята пожали плечами.
— Нас все об этом спрашивают, но мы-то откуда знаем? — Катя воинственно сложила руки на груди. — Мы здесь в плену, это вы там разбирайтесь!
Настроение у ребят окончательно испортилось, и ничего полезного они больше не сказали. Хотя в чем-то были правы: они уже неделю сидят взаперти, что могут знать?



Глава 4

15 июня 2017 года, 17.50
ресторан «Блюз», г. Медногорск
Оренбургская область
На этот раз ужинать отправились в небольшой, но уютный ресторан в центре города.
— Второй раз есть в той забегаловке я отказываюсь, — заявила Саша, когда они вместе на большой арендованной машине ехали в Медногорск, оставив в мобильной лаборатории одного Женю.
— Я поддерживаю, — сморщила усыпанный конопушками нос Айя. — Всю ночь живот крутило.
— Вот вы нежные, — фыркнул Ваня, — шашлык там был зачетный! Я предупреждал не запивать его минералкой.
Однако против натиска двух дам при молчаливой поддержке Войтеха, который тоже не прочь был поужинать там, где дают что-то, кроме жирного мяса, и наливают что-то, кроме пива, Ваня устоять не смог. Тем более Марина посоветовала ресторан в центре, куда им теперь было на чем добраться, заверив, что там подают очень вкусную рыбу на гриле, а для любителей пива всегда можно заказать огромную тарелку закусок.
— Только ради закусок, — проворчал Ваня, выруливая в указанном Мариной направлении.
— Надеюсь, ты не собираешься пить пиво второй вечер подряд? — нахмурился Войтех.
— Смотря какие там сорта, — хохотнул Ваня, просто чтобы его подразнить.
На самом деле пить он в этот раз собирался тоже что-то безалкогольное, поскольку на завтра они планировали посещение Кувандыка, да и потеря квадрокоптера все еще тяжким грузом висела над его головой. И так уже накосячил дальше некуда, не стоит злить начальство. И пусть в этом расследовании главный он, но за квадрокоптер придется отчитываться после возвращения в Санкт-Петербург, и там расклад сил снова будет не в его пользу.
Недовольно чертыхаясь и ругая прокатную машину, которая ему, само собой, не понравилась, Ваня припарковался у входа в ресторан и заглушил двигатель.
— Чтоб я еще раз доверил вам выбирать машину, — проворчал он, вываливаясь наружу.
— А чем тебе эта не нравится? — усмехнулась Саша. — Большая, как ты и просил!
— Да в ней задняя передача почти не работает!
— А ты езжай вперед, — с абсолютно серьезным видом посоветовал Войтех.
Саша и Айя рассмеялись, а Ваня недовольно засопел, но больше ничего не сказал. Очевидно, очень уж хотелось есть, поскольку обычно Ваня Сидоров во всех спорах оставлял за собой последнее слово.
Ресторан, как и обещала Марина, оказался уютным: он располагался на первом этаже жилого дома и имел большую террасу, которая без предварительного бронирования в это время года оказалась почти полностью занята. Несколько пустых маленьких столиков не могли вместить группу из шести человек — а Марина и полковник собирались составить им компанию, — поэтому пришлось идти внутрь, но работающие кондиционеры должны были немного скрасить это неудобство. Интерьер ресторана был выдержан в темных тонах, мягкое желтоватое освещение делало его больше похожим на паб, но тем не менее всем здесь понравилось.
О том, что ресторан этот не чета вчерашней забегаловке, говорил и туалет, куда Войтех и Ваня зашли помыть руки. Ваня вообще-то не собирался никуда идти, но Войтех зачем-то потащил его за собой. Пришлось идти.
— И о чем ты хотел со мной поговорить так срочно? — поинтересовался Ваня, намыливая руки мылом, неприятно пахнущим лавандой. Точнее, пахло оно очень даже ничего, но Ваня терпеть не мог запах лаванды. Оставалось надеяться, что аромат запеченных в соусе барбекю крылышек его быстро перебьет.
— Так срочно, потому что на совещании мы будем обсуждать, кто пойдет завтра в Кувандык, и я хотел попросить тебя назначить в группу Женю, а не Сашу, — ответил Войтех, поймав его взгляд в зеркале.
— Что, хочешь остаться с ней наедине на пару часиков? — после недолгого молчания подмигнул Ваня.
— Вообще-то как раз наоборот, — невозмутимо ответил Войтех.
Ваня тут же насупился.
— А почему это ты решил, что идешь ты, а не я?
— Потому что я не могу не признать, что никто лучше тебя не знает оборудование мобильной лаборатории и не умеет работать с ним, поэтому тебе лучше остаться на этой стороне и подстраховать нас.
Вот ведь гад! И попробуй теперь возрази.
— Чего Сашку брать с собой не хочешь?
Войтех выразительно — и слишком театрально, на Ванин взгляд, — закатил глаза.
— А то ты не знаешь Сашу. Мы понятия не имеем, что там, на той стороне, и держать ее за шиворот, чтобы она хоть жива осталась, а еще лучше с руками и ногами, мне совсем не улыбается.
Ваня несколько секунд разглядывал его лицо в зеркале, а потом покачал головой.
— Ой, не лги, ой, не лги царю, собака.
Войтех поджал губы. Наверное, понял, что Ваня в очередной раз цитирует какой-то фильм, который он не видел, и не знает, сказал тот что-то обидное или нет.
— Врешь ты, — пояснил Ваня, — загривком чую, как волк охотника. Так что либо колись, в чем дело, либо завтра с тобой пойдет Саша.
— Иван, пожалуйста, сделай, как я прошу.
— И не подумаю, если не расскажешь, почему не хочешь брать Сашу.
Ваня внезапно замолчал и прищурился, вспоминая Войтеха, распластавшегося на земле возле тени.
— Ты что-то увидел, да? — догадался он.
Войтех кивнул.
— Я видел, как Сашу отрезает от меня тенью. И видение сопровождалось ощущением, что если это произойдет, то больше она не вернется.
Ваня перевел взгляд на собственное отражение, поскреб ногтями бороду, отметив про себя, что надо бы побриться.
— А разве твои видения не всегда сбываются? Вне зависимости от предпринятых шагов.
Войтех не ответил. То ли не посчитал нужным, то ли не смог вспомнить ни одного видения, которое не сбылось бы, что подтвердило бы Ванину правоту.
— Лады, уговорил, — наконец согласился Ваня. — Оставлю Айболита с собой. Но ты замолвишь за меня словечко перед Аней за квадрокоптер!
Войтех удивленно покосился на него.
— Что я слышу? Неужели тебе бывает стыдно?
Ваня уязвленно дернул плечом, оторвал сразу три куска бумажного полотенца, вытер руки, швырнул бумагу в мусорку и направился к выходу. Саша, Айя и полковник с дочерью уже вовсю листали обширное меню, диктуя официантке, что будут есть на ужин.
— У вас три секунды на то, чтобы выбрать, — предупредила Саша, — иначе я начну есть вас.
Справились они быстрее, чем за три секунды, поскольку Ваня хотел тарелку закусок к пиву, даже если придется запивать их кока-колой, а Войтех собирался отведать фирменную рыбу. Когда официантка ушла, Ваня вытащил из кармана мобильный телефон и вызвал по скайпу Женю. Тот очень хотел поучаствовать в совещании хоть виртуально. Молодой человек появился на экране со стаканчиком быстрорастворимой лапши, от которой вверх поднимался пар, и Ваня сделал себе мысленную пометку заказать что-нибудь с собой для него. Откуда вообще в нем взялась эта забота о сотрудниках, он не знал и думать сейчас не собирался.
— Итак, давайте приступим, — предложил Ваня. — Как нам уже известно, тень накрыла город Кувандык ночью с пятого на шестое июня. Обнаружили это только утром. Судя по показаниям свидетелей, — Ваня посмотрел на Айю, которая и раздобыла эти сведения, — ночь была безоблачная, но при этом очень темная. Это дает нам право предполагать, что тьма нависла над городом еще ночью.
— Я нашла метеосводки, — поддержала его Айя. — Луна находилась в растущей фазе, видимость должна была составлять около девяноста процентов, почти полнолуние, плюс звезды. Ни облаков, ни туч не было, а значит, ночь не могла быть темной.
— Вот! — Ваня поднял вверх палец. — Что интересно: тень не имеет идеальной формы, где-то она выше, где-то ниже. Я сравнил ее очертания с высотой зданий в городе, думал, может, она реально накрыла его, словно ткань, но, — он разочарованно развел руками, — ничего не вышло. В некоторых местах тень действительно выше над многоэтажками, но в других она тоже высока, при том, что находится над частным сектором, или низка над высокими зданиями. Так что тут пока мимо. Что нам известно еще?
— Что люди внутри живы, — сказала Саша. — По крайней мере, были неделю назад, когда оттуда вывели несколько человек.
Полковник исподлобья посмотрел на нее, поскольку очень уж ядовито Саша сверлила его взглядом. Ваня даже выпрямился на стуле, выжидая момент, когда придется вмешаться миротворческим силам. Слишком хорошо он знал Сашу и ее обостренное чувство справедливости. Однако полковник и сам смягчил ее гнев.
— Внутри все живы до сих пор, — заверил он. — Время там течет намного медленнее, поэтому для тех, кто внутри, его прошло не так много, как для нас. Буквально несколько часов назад оттуда вернулась наша группа. Мы контролируем ситуацию.
— Почему просто не вывести всех оттуда? — нахмурилась Саша. — Вместо того, чтобы контролировать ситуацию.
— Несколько тысяч человек, большая часть из которых находится в бессознательном состоянии? — фыркнула Марина. — Боюсь, на данный момент это нам не по силам, если учесть, что через тень существует всего несколько проходов и проходы эти небезопасны. Да и где их размещать?
Полковник недовольно глянул на дочь, будто она сболтнула что-то лишнее, но согласился с ней.
— На данный момент рациональнее оставить всех внутри, — добавил он. — Наши люди периодически патрулируют город, для тех, кто не спит, оставлены продукты и питьевая вода на случай коммунальной аварии. Несколько раз в день по радио мы запускаем оповещение, где все это можно найти. Поверьте, мы делаем все возможное для безопасности людей. Но сейчас лучше оставить всех там. И я еще раз прошу вас отнестись со всей серьезностью к этому правилу: когда завтра пойдете туда, не выводить никого. Ни в сознательном, ни в бессознательном состоянии. Это опасно. Понятно?
Он серьезно посмотрел на Ваню, и тот поднял руки вверх, но по чуть прищуренным глазам и Саша, и Войтех, которые знали его лучше остальных, видели, что он соглашается из нежелания обострять ситуацию.
— Значит, вот почему ребята, которых я опрашивала, говорили, что их нашли в тот же день, когда на город опустилась тень, а, по вашим данным, их вывели спустя три дня, — заметила Айя, переводя разговор вновь в деловое русло.
— Именно так, — кивнул полковник.
Им на некоторое время пришлось прерваться, поскольку официантка принесла заказанную еду.
— А что наши доктора скажут по поводу состояния людей? — поинтересовался Ваня, хватаясь за куриные крылышки и едва не обжигая пальцы о горячий соус.
— Быть не может, ты назвал меня доктором! — воскликнул Женя, с завистью поглядывая на крылышки, которые Ваня как раз держал перед экраном.
— Так ведь сам хвастался, что уже в интернатуре учишься.
— В общем, по состоянию ничего необычного, — пожал плечами Женя. — Ребята абсолютно здоровы, только крайне раздражены тем, что их держат взаперти.
— Это вынужденная мера, — вставил полковник.
— Я пролистал их медицинские карты, — продолжил Женя, — состояние при поступлении в больницу соответствовало тому, будто их действительно нашли через несколько часов, а не дней.
— А вот с теми, кто без сознания, все не так просто, — задумчиво проговорила Саша, и все повернулись к ней.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Войтех.
— На первый взгляд люди просто спят, — принялась объяснять Саша. — Это подтверждается и физическим осмотром, и данными аппаратов жизнедеятельности, и электроэнцефалограммой. Но врачи пытались всячески их разбудить, и у них ничего не вышло. Сначала я не поняла, что еще кажется мне странным, и, уже только когда мы вышли из больницы, додумалась. В больнице лежат пять человек: трое из одной семьи и еще двое посторонних людей. И все они находились в фазе быстрого сна в тот момент, когда я снимала ЭЭГ! Все пятеро!
Войтех удивленно приподнял брови, Женя воскликнул что-то по ту сторону экрана, даже полковник и Марина переглянулись. Айя и Ваня тоже переглянулись, но лишь потому, что единственные не поняли, что в этом странного.
— И что? — первым озвучил вопрос Ваня.
Саша выдохнула и начала говорить уже медленнее, будто объясняла урок тупому ученику.
— Ну, вам известно, что сон человека делится на две фазы — быструю и медленную, так? Когда человек засыпает, он погружается в медленный сон, который в свою очередь тоже делится на стадии, но это нам сейчас неважно. Медленный сон длится около полутора часов, быстрый — десять-пятнадцать минут. Допустим, вся семья ложится спать примерно в одно и то же время, поэтому их биоритмы совпадают.
— Когда это подростки ложатся спать вместе с родителями? — хмыкнул Ваня.
— Всякое бывает, — вставила Марина.
— Предположим, что это все-таки так, — продолжила Саша. — Хотя я с Ваней согласна, подростки обычно находят себе занятия поинтереснее. Но вот то, что ритмы практически совпали не только у семьи, но и у двух посторонних людей, уже весьма настораживает.
Саша замолчала, ожидая каких-то реплик, но никто ничего ей не сказал. Полковник и Марина бросили друг на друга заинтересованные взгляды, но было непонятно, замечали они раньше эту особенность, или Саша озвучила ее впервые и для них.
— И какие у тебя мысли по этому поводу? — осторожно поинтересовался Войтех.
— Пока никаких, — вздохнула Саша. — Нужно больше информации. Единственное, что я могу сказать: разбудить этих людей не удается. Врачи пытались, и у них ничего не вышло.
Женя по ту сторону экрана кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Что? — Саша спросила это таким тоном, что Ваня ясно понял: она отлично поняла смысл этого многозначительного покашливания. Возможно, Женя уже даже озвучивал ей свою идею, а в том, что она у него есть, Ваня не сомневался. Слишком давно и хорошо знал студента.
— Мы могли бы попробовать разбудить их другими методами, — осторожно, с тщательно скрываемым возбуждением предложил Женя.
— Нет, — твердо ответила Саша, окончательно убеждая Ваню, что это они уже обсуждали. Но, в конце концов, это он тут главный! Если бы, правда, рядом еще не сидел полковник…
— А что за методы? — как можно более равнодушно поинтересовался он, демонстративно хватая новое крылышко.
— Опасные и неразумные, — проворчала Саша.
— И все-таки?
— Ну, мы могли бы ввести им кое-какие препараты, — обтекаемо начал Женя.
— Насколько мне известно, врачи в больнице пытались разбудить их медикаментозно, — вставил полковник.
— Я видел чем, — отмахнулся Женя. — Витаминку дали и удивляются, почему они не проснулись.
— А я удивляюсь, как тебе диплом-то дали, — покачала головой Саша.
— Вы можете предложить что-то другое? — заинтересовался полковник и, после кивка Жени, сказал: — Напишите подробное предложение с описанием действия препарата и возможных побочных явлений и рисков, и мы подумаем.
Женя серьезно кивнул, а вот Саша надулась, скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, молчаливо давая понять, что она в этом участвовать не станет. Правда, такой расклад совсем не устраивал Ваню. Он и сам был отчаянным парнем, но, если дать волю Жене, тот вообще ни перед чем не остановится. А с этих вояк станется сначала разрешить ему действовать, а потом, в случае неудачи, повесить на него всех собак.
— Айболит, ты его проконтролируй, плиз, — нарочито безразлично махнул рукой Ваня. — Студент, предложение в письменном виде сначала Айболиту, потом мне, а затем уж, — Ваня кивнул на полковника, — им.
Полковнику такой расклад, может, тоже не понравился, но возражать он не стал. Пусть он контролирует деятельность их группы, но это не значит, что получил право командовать. Все должно происходить согласно купленным билетов.
— Понял, — серьезно кивнул Женя. — Я еще покопался в истории этих мест на тему аномальщины, но пока ничего интересного не нашел.
— Значит, на завтра планируем посещение города, — подвел итог Ваня. — Во сколько там вы даете нам зеленый свет? — обратился он к полковнику.
— В одиннадцать утра оттуда должна выйти наша группа, а значит, вы планируйте переход на полдень, — подсказал тот. — Марина будет вас ждать.
— Отлично, — удовлетворенно кивнул Ваня. — Выдвигаемся в полдень. Идут Дворжак и студент.
Женя едва со стула не свалился от радости, а вот Саша возмущенно посмотрела на Ваню. Тот предупреждающе поднял руку.
— Айболит, ты ж понимаешь, что студента со мной оставлять нельзя, грохну неразумного.
— Тебе не кажется, что если Войтех пойдет в необычное место, то мне лучше быть рядом? — справедливо заметила она, и Ваня был согласен с каждым ее словом. Но уже дал обещание Дворжаку. Ваня Сидоров был балагуром и язвой, но слово свое держал всегда.
— Проинструктируешь Женю, пора бы уже и ему учиться. Парень, вон, в интернатуре, не студент какой-нибудь!
— Тем более я хочу попросить тебя о помощи сейчас, — вмешался Войтех и, поймав вопросительный Сашин взгляд, продолжил: — Еще светло, я хочу вернуться за ограждение. Когда я утром сунул в тень руку, мне показалось, что с той стороны меня кто-то коснулся. А мы знаем, что внутри застряли минимум два человека. Возможно, это кто-то из них, мы можем им помочь. Но, поскольку я хочу сделать это рукой без перчатки, мне наверняка понадобится твоя помощь. Без тебя я не рискну.
Ваня едва не зааплодировал. Вот это хитрый жук, а! Надавил сразу на два Сашиных больных места: желание спасти всех и страх за его собственное состояние после видений. Конечно же, Саша сразу смягчилась.
— Ладно, — все еще изображая недовольный вид, сказала она.
А вот очередное переглядывание полковника и его дочери Ване не понравилось.
— Марина пойдет с вами, — заявил старый вояка.
— Отлично, — процедил Ваня, решив не возражать. — Тогда сейчас я, пан атаман, Айболит и Айя… — Он вдруг внимательно посмотрел на Айю. — Надо бы и тебе какое-то прозвище придумать, а то выбиваешься из ряда. Так вот, мы поедем в лабу, Дворжак там коснется тени, поймает видение и грохнется в обморок, но зато раздобудет какую-никакую информацию. После этого оставляем в лабе на ночь Айю, забираем Женька́ и едем обратно. Расклад понятен?
Расклад был понятен, поэтому Ваня снова открыл меню, выбирая, что такого заказать на ужин студенту.
15 июня 2017 года, 20.57
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
— Ваня, я тебя обожаю! — с чувством произнес Женя, вгрызаясь в куриное крылышко и с вожделением поглядывая на целую коробку таких крылышек, которые Ваня заказал ему в ресторане.
— Будешь должен, — хмыкнул тот.
Женя пробормотал что-то невнятное, а Саша не сдержала ехидный комментарий:
— А знаешь, Сидоров, я бы на твоем месте напряглась. Что-то в последнее время тебя обожают сплошь мужчины!
— И даже подарки дорогие дарят, — добавил Войтех, обводя рукой фургон, который был подарком его брата Карела хоть и не конкретно Ване, а в целом Институту, но сам Карел при этом любил подразнить Сидорова проявлением симпатии.
Ваня, к удивлению обоих, не стал грозить им кулаком, а довольно заметил:
— Меня и женщины обожают, и в гораздо больших количествах. А уж что дарят…
Возразить на это оказалось нечего: высокий зеленоглазый блондин неизменно приковывал к себе внимание женской половины человечества, где бы они ни оказались. От Саши не укрылись Ванины намеки и взгляды, которые тот бросал на Марину, и женским чутьем она ощущала, что девушке приятны эти знаки внимания, хоть она и делает противоположный вид. Вот и сейчас, произнеся последнюю фразу, Ваня подмигнул Марине, но та лишь многозначительно фыркнула.
Оставив Женю и Айю в фургоне, они вчетвером направились к тени. В постепенно сгущающихся сумерках огромное черное пятно, накрывшее город, выглядело пугающе. Границы его будто размывались и, казалось, увеличивались. Впрочем, Саша не была уверена, что ей действительно казалось. Полковник же предупреждал, что время от времени тень увеличивается в размерах, так что, вполне возможно, как раз это сейчас происходит и, когда они вернутся в фургон, Айя доложит об этом.
Войтех подвел их к тому месту, где поймал видение утром. Саша сразу скинула с плеч рюкзак с медикаментами и расстегнула молнию, чтобы потом не терять время в случае необходимости.
— Я все-таки надеюсь обойтись просто шоколадкой, — с улыбкой заметил Войтех, видя ее приготовления.
— Сильно сомневаюсь, — покачала головой Саша, бросив взгляд на непроницаемую темноту. Она впервые видела ее так близко, и все инстинкты, которые обычно молчали, теперь упрашивали держаться подальше.
Войтех тем временем снял перчатки и подошел ближе. Остановился на несколько секунд, то ли что-то разглядывая в этой черноте, то ли собираясь с мыслями, а затем поднял правую руку и аккуратно прикоснулся к тени. Кончики пальцев медленно погрузились в чернильное пятно, но сам Войтех при этом стоял прямо: видения не торопились. Странно, утром ему казалось, что стоит лишь снять перчатку и они придут еще до того, как он успеет коснуться тени, а сейчас в нее ушла уже ладонь полностью, но он при этом ничего не чувствовал.
Кто-то схватил его за руку внезапно. Войтех дернулся от неожиданности, а не от видения. Те по-прежнему не торопились. Войтех оглянулся на Ваню, который стоял в двух шагах и внимательно смотрел на него.
— Там кто-то есть, — успел сказать Войтех за мгновение до того, как видение его все-таки накрыло.
Ни Саша, ни Ваня, ни тем более Марина не заметили этого момента. Лишь когда Войтех, по-прежнему не вынимая руки из тени, медленно опустился на колени, Саша поняла, что что-то не так.
— Войта? — позвала она, подходя ближе.
Вместо ответа Войтех рухнул к ее ногам, а рука его по-прежнему оставалась в темноте. Хорошая новость: он просто потерял сознание, сердце его билось ровно, хоть и гораздо быстрее обычного. Плохая: когда Саша попыталась вытащить его руку из тени, у нее ничего не получилось. Что-то будто держало его.
— Ваня, не стой столбом! — велела Саша.
Ваня перестал разглядывать тень и в два шага оказался возле них, тоже дернул Войтеха за руку, но и у него не получилось освободить того из плена. Ваня дернул сильнее, но снова не вышло. Саша между тем заволновалась: сердцебиение продолжало расти, и, хоть еще не достигло опасных цифр, тенденция намечалась нерадужная.
— Ну же! — не то попросила, не то приказала она.
— Да я пытаюсь, — проворчал Ваня, продолжая дергать Войтеха за руку.
— Ты ему сейчас руку оторвешь!
— Рука не голова, жить будет, — хохотнул Ваня, но под испепеляющим взглядом Саши осекся. — А, черт с ним!
Недолго думая, он и сам сунулся в тень, скользя пальцами по руке Войтеха, чтобы не потерять ее в темноте, и, когда дошел до ладони, вздрогнул от неожиданности, хотя ждать стоило! Дворжак ведь говорил, что наткнулся на кого-то в темноте. Вот и сейчас чья-то рука сжимала его ладонь. Когда первый шок прошел, Ваня принялся ощупывать чужие пальцы. Они определенно принадлежали взрослому человеку, мужчине. Живому мужчине: были теплые и мягкие. И пальцы эти никак на Ваню не отреагировали.
— Что там, Вань? — волновалась рядом Саша.
— Его кто-то держит, — пыхтя от напряжения, поведал Ваня.
Он обхватил запястье неизвестного мужчины и подтянул на себя, чтобы вытащить из темноты не только руку Дворжака, но и незнакомца. Это получалось не так быстро, как хотелось, но получалось!
— Ваня, быстрее! — торопила Саша.
Ваня отвлекся на мгновение, взглянул на стремительно бледнеющего Дворжака.
— Быстрее не выходит, — прорычал он. — Делаю, что могу.
— Бросьте его! — вдруг заявила Марина. — Того, другого. Тяните Войтеха.
Саша посмотрела на нее, заметила бледный вид, покусанную до крови нижнюю губу, будто Марина боролась с собой прежде, чем это сказать.
— Вы не сможете вытащить обоих, у нас не получилось.
И Ваня как-то сразу послушался. Глубоко вдохнув, он лег на землю, сунул в темноту вторую руку и принялся по одному разжимать пальцы неизвестного мужчины, мертвой хваткой вцепившегося в Войтеха. Он потратил несколько минут, вспотел не хуже, чем после тренировки в спортзале, но наконец последний палец ослабил хватку. Ваня вытащил собственные руки, ухватил Дворжака под мышки и резко дернул на себя. Тот вылетел как пробка из шампанского, но в сознание так и не пришел. И, судя по крайне взволнованному Сашиному виду, чувствовал себя не лучшим образом. Она даже вколола ему что-то, что успела набрать в шприц, пока Ваня возился с рукой, но, похоже, лекарство не подействовало.
— Давай отнесем его в лабу, — предложила Саша, что означало: «Ваня, отнеси его в лабу».
И Дворжак несколько часов назад еще бросал на него возмущенные взгляды, когда он сказал, что частенько носит его на себе! Вот, прямое подтверждение. Ваня взвалил Войтеха себе на плечо и припустил к фургону. Саша торопливо сгребла в рюкзак медикаменты и поторопилась следом. Пошла ли за ними Марина или осталась стоять у темноты, никто из них не видел.
Айя и Женя ждали на пороге. Оба издалека увидели, что что-то произошло, и, к удивлению и радости Саши, Женя уже даже успел привести в боевую готовность небольшой медицинский отсек в прицепе фургона. Там Ваня и сгрузил Войтеха на узкую неудобную кушетку, потер плечо.
— Айболит, похоже, без тебя он жрет в сплошных макдаках, весить стал раза в полтора больше, — пожаловался Ваня.
Саша бросила на него раздраженный взгляд. Все знали, что Войтех прекрасно готовит и в их паре приготовление еды лежало чаще на его плечах. Да и потом: при чем тут сейчас его вес?
Ваня покинул медотсек, Айя и вовсе наблюдала издалека, поэтому в тесной комнатушке остались только они с Женей. И Саша в какой-то момент даже сдалась и начала использовать то, что предлагал младший товарищ, а предлагал Женя зачастую такое, за что могут и с работы выгнать в случае неудачи, но не помогало ничего: удалось лишь остановить рост числа сердечных сокращений, но их количество все равно оставалось критично высоким.
Саша не привыкла сдаваться и всегда боролась до последнего, особенно когда дело касалось Войтеха. Наверняка больница небольшого Медногорска оснащена лучше их крохотной лаборатории, поэтому уже собиралась предложить ехать туда, как Женя внезапно остановился, нахмурил лоб, а потом выдал:
— Слушай, бред скажу, но мне кажется, он все еще ловит видения.
Саша посмотрела сначала на него, потом на Войтеха. Только после этих слов она обратила внимание, что глазные яблоки Войтеха двигаются, будто ему снится сон, но двигаются гораздо быстрее, чем даже при кошмаре.
— Надо вывезти его из огороженной зоны, — решила Саша. — Быстрее! Подальше от тени. Ваня!
Ваня появился в дверях медотсека быстро, будто стоял за дверью, хотя дверь была стеклянной и это было бы видно. Впрочем, Саша не смотрела, может, и стоял.
— Нужно везти Войту в город, у него все еще видения.
— Да вашу ж… — выругался Ваня и снова взвалил Войтеха на плечо, торопясь к машине. Сделать это на легковой будет быстрее, чем собирать и заводить фургон.
Саша и Женя последовали за ним, Айя молча осталась в лаборатории. В любом случае ей предстояло дежурить ночью.
Саша подсознательно надеялась, что что-то начнет меняться сразу, едва они выедут за огороженную зону, но ничего не произошло. И лишь когда машина уже пересекла границу Медногорска, а она почти потеряла надежду, видения наконец прекратились. Она поняла это по тому, что Войтех внезапно обмяк и будто даже легче стал: он полулежал у нее на руках на заднем сиденье, потому что иначе в машине вчетвером было не поместиться. А Саша ведь и внимания не обратила, насколько до этого он был напряжен.
— Войта? — осторожно позвала она, и он, к всеобщему облегчению, приоткрыл глаза.
— Что… что произошло? — пересохшими губами прошептал он.
— Ты задолжал мне новую футболку, — отозвался из-за руля Ваня, стараясь рассмотреть его в зеркале заднего вида. — Эту придется выбросить после того, как таскал твое бесчувственное тело. Даже в спортзале так не потею.
Саша пнула ногой по сиденью.
— Ну хоть не зарплату за полгода, — хмыкнул Войтех, а затем перевел вопросительный взгляд на Сашу.
— Ты потерял сознание, и мы с Женей никак не могли привести тебя в чувство, — пояснила та. — Сердцебиение достигло максимума, еще чуть-чуть, и сердце бы не выдержало. Поэтому мы решили увезти тебя от тени, Женя предположил, что это может помочь.
— И ведь помогло! — возбужденно воскликнул Женя. — Ух, видения, наверное, были яркие!
Войтех потер лицо одной рукой, поскольку вторую все еще сжимала Саша и, кажется, не собиралась отпускать.
— Будто кино смотрел, — признался он.
— Так, давайте все вопросы потом, — оборвала Саша, поскольку Ваня уже наверняка собирался потребовать пересказать «кино», а, на Сашин взгляд, Войтеху первым делом был необходим хороший отдых. Как она и предсказывала: шоколадкой тут дело не обойдется.



Глава 5

16 июня 2017 года, 02.54
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Со стороны могло показаться, что Айя совершенно нормально относится к одиночеству или вообще наслаждается им. Она даже точно знала, что именно так и думают все ее коллеги. Они познакомились, когда Айя уже несколько лет жила в глухой деревне Пермского края, добровольно заперев себя в этом медвежьем уголке. Затем, после вынужденного переезда в Санкт-Петербург, она тоже держалась в стороне. И даже когда Нев сделал ей браслеты, ограждающие ее от эмоций окружающих, Айя стала к коллегам не намного ближе. Причина была проста: у нее имелась тайна, и она не хотела, чтобы о ней узнали. Хватит и того, что знают Войтех и Ваня. Первому она рассказала сама, второй мог докопаться до любого секрета, стоит только разбудить в нем любопытство. Айя бы не удивилась, если бы однажды оказалось, что Ваня Сидоров прекрасно знает, кто на самом деле убил Кеннеди.
В действительности же Айя терпеть не могла одиночество и страшно от него страдала. Причем так вышло, что всю жизнь. Она была единственным ребенком в семье. Родители работали много, чтобы прокормить хотя бы себя и ее, куда уж им было думать о еще одном рте? И куда уж им было уделять время ребенку? Накормлена, обута, одета — что ей еще надо? Книжки она и сама читать умеет. А Айе было нужно общение! Чтобы ее спрашивали, как дела в школе, что нового она узнала за день, чем живет и к чему стремится. Но даже подруг ей приводить было нельзя: родители боялись, что те обязательно что-нибудь разобьют или украдут. Откуда у них такой страх, Айя не знала. Ведь чтобы узнать, надо было спросить, а отвечать родителям тоже было некогда.
После того, как она открыла в себе талант справляться с любыми замками, держаться в стороне от подруг стало уже необходимо. Чем меньше людей знают о ее тайне, тем меньше шансов, что однажды узнают и те, чьи замки поддались ей. А уж после того, как Айя круто изменила жизнь и вообще стала Айей, одиночество навсегда вписалось в распорядок дня. И так бы все и оставалось, если бы однажды в умирающую деревню Дубки не приехали сотрудники Института исследований необъяснимого.
Сначала Айя вместе с ними переехала в пригород крупного города, где остаться в одиночестве шансов стало гораздо меньше, потом порой приходилось так или иначе участвовать в расследованиях. Чаще всего Войтех давал ей одиночные задания: что-то узнать, куда-то поехать, кого-то расспросить, но иногда ей приходилось работать и с остальными членами группы. И каждый раз Айю приятно удивляли отношения между ними: они могли спорить, доказывать друг другу свое мнение, иногда даже ссориться, но при этом всегда готовы были прийти на выручку, а после вместе выпить в кабаке вина или пива и забыть о любых трениях. И каждый раз ей все сильнее хотелось стать частью этого мира. Поэтому, когда появилось новое расследование, Айя напрямую сказала Войтеху, что хотела бы поехать. Он если и удивился, то виду не подал.
Оставшись одна в фургоне, Айя на всю громкость включила радио, которое в это время суток крутило одну только музыку, без раздражающих разговоров ведущих, и принялась за неторопливый обход всей аппаратуры, которую Ваня тщательно настраивал весь день. Необходимо было каждый час снимать данные и записывать их в журнал. Айя подозревала, что Ваня над ней просто подшутил: не может быть, чтобы в такой современной мобильной лаборатории у крутого программиста Ивана Сидорова стояла техника, неспособная сама записывать в память данные. Однако определенная польза в этом была: во-первых, это позволяло Айе не уснуть от скуки, а во-вторых, она сразу замечала изменения, если таковые происходили. Что делать с этими изменениями, было пока непонятно, Айя не знала даже названий большей части техники, что уж говорить о показаниях, которые та снимала. Но ее дело просто записывать.
Громкая музыка немного раздражала, но прятала в себе тревогу, поэтому Айя ее не приглушала. Откуда именно взялась тревога, Айя не знала, но стоило только прокатному автомобилю скрыться вдали, увозя коллег, как она непрошеной гостьей вошла в фургон и остановилась за спиной Айи. Легким дыханием щекотала волосы на затылке, невесомым перышком пробегала вдоль позвоночника. Пару раз Айе казалось, что она видит какое-то движение на периферии зрения, но стоило обернуться, как морок исчезал.
Ближе к трем часам ночи ее стало неумолимо клонить в сон. Казалось, даже если она просто присядет на стул в конференц-зале, то тут же уснет, поэтому Айя сварила большую чашку кофе и вышла на улицу.
Ночь выдалась теплая, ясная. Убывающая луна представляла собой еще большой жирный кусок, похожий на кривоватый масленичный блин, небо было усыпано огромным количеством звезд, и на фоне этого тень, укутавшая Кувандык, смотрелась еще более волнующе, чем днем.
Айя отхлебнула кофе, поморщилась: в хорошем термостакане он еще совсем не успел остыть, и она обожгла себе губы. Пришлось открутить крышку, чтобы остывал быстрее.
Одна мелодия, льющаяся за ее спиной, закончилась, вторая еще не началась, и в образовавшейся тишине Айя ясно услышала чьи-то легкие шаги в фургоне. Вздрогнула от неожиданности, но не испугалась. Кто бы это ни был, он на ее территории, а значит, он прячется, она — ищет. Искать всегда легче.
Айя поставила стакан на ступеньку, вернулась внутрь. Выключила музыку, чтобы слышать любой посторонний шорох, тщательно осмотрела каждый уголок и фургона, и прицепа. Залезла даже по небольшой лесенке наверх, где находились спальные места, но так нигде никого и не увидела.
— Надо меньше пить кофе, — пробормотала она себе, снова выходя на улицу. — И проветрить мозги.
Что, если прогуляться до тени? У нее еще есть время до следующего снятия показаний, должна успеть. Она неторопливо расстегнула браслет на левой руке, спрятала его в карман кардигана и подняла стакан с уже остывшим кофе. Вокруг не было ни одного человека, огни лагеря ближайшей группы таких же исследователей едва были видны вдалеке, а кто-то чужой не сможет пройти через оцепление, но так ей было спокойнее. Браслеты Нева оберегали ее от чужих эмоций настолько хорошо, что она совсем ничего не чувствовала, а без этого ощущала себя будто голой.
Стоило браслету скользнуть в карман, как она словно вынырнула из воды на поверхность: сразу же стали слышны чужие эмоции, но такие отдаленные, что дискомфорта не причиняли. Должно быть, до нее донеслись отголоски чувств той самой группы, огни которой виднеются на горизонте. Два или три человека. Один очень устал, но раздражен. Или раздражен, потому что устал. Второй полон энтузиазма. Эмоции третьего почти неразличимы, возможно, третьего и нет вовсе или он находится очень далеко и принадлежит к другой группе. Кажется, эти двое что-то обсуждают и каждый доказывает свою точку зрения: среди всех эмоций Айя уловила легкий флер нетерпения.
Стараясь не обращать внимания на раздражающие ощущения, будто те были всего лишь неприятной, но несмертельной стайкой мошек над головой летней ночью, Айя неторопливо направилась к тени. И чем ближе она подходила, тем глуше становились чужие эмоции, хотя по расстоянию к той группе она оставалась на прежней позиции: шла параллельно их лагерю. Странно, неужели тень глушит эмоции? Ванина аппаратура не зафиксировала никаких сигналов от нее, но и Айин дар едва ли лежал в той плоскости, которую могла фиксировать техника.
У самой тени стало совсем тихо. Айя даже расстегнула второй браслет, оставшись совсем без защиты, прислушалась специально. Тишина. Интерес пересилил страх, и она подняла руку, намереваясь коснуться тени. Для Войтеха это закончилось не очень хорошо, но она не Войтех, а Ваня засовывал руку внутрь без вреда для себя. Да она и не собирается засовывать руку, только дотронется. Что-что, а инстинкт самосохранения у Айи всегда был на высоте, и сейчас она не чувствовала никакой угрозы.
И вдруг с той стороны ее что-то коснулось. Сначала Айя подумала, что это рука того человека, о котором рассказывал Ваня, но уже в следующее мгновение тень под ее ладонью причудливо изогнулась и быстро-быстро завертелась по часовой стрелке, втягивая внутрь воронки ее руку. Она попыталась вырваться, но сделала только хуже: чем сильнее она вырывалась, тем быстрее и яростнее закручивалась воронка, втягивая в себя уже не только Айю, но и будто бы мир вокруг.
16 июня 2017 года, 03.45
гостиница «Три фонаря» г. Медногорск
Оренбургская область
Войтех проснулся резко, будто что-то толкнуло его в спину. Причем толчок этот был настолько силен и реален, что, открыв глаза, он обнаружил себя на полу.
— Какого черта? — послышался из полутьмы бодрый голос Ивана. — Дворжак, ты чего? Ты… упал что ли?
Иван сидел за столом перед раскрытым ноутбуком, стянув большие наушники с одного уха, и недоуменно смотрел на встающего с пола Войтеха. Поняв, что не ошибся, он обидно расхохотался, чем разбудил и Женю. Тот сел на кровати, сонно потирая глаза и слеповато щурясь. Войтех молча забрался на кровать, но ложиться на стал. Потер ладонями лицо, сбрасывая с себя остатки сна и нового видения.
После того как они вернулись в гостиницу, Саша несколько часов поила его какой-то дрянью и заставляла есть таблетки, но, справедливости ради, вскоре Войтех почувствовал себя более или менее прилично: голова перестала кружиться, сердце больше не отбивало чечетку в груди, и даже тошнота чуть притупилась. Осталась только головная боль, но к ней он уже давно привык. Естественно, с него стребовали полный отчет о том, что он видел, но, несмотря на то что видение длилось около часа, хотя никогда раньше такого не случалось, информативным назвать его язык не поворачивался. Войтех снова видел рушащиеся дома, падающие сверху кирпичи, поднимающиеся в воздух горькие столпы пыли, всполохи огня. Все это походило на кадры плохого фильма-катастрофы о гибели мира, но разглядеть среди этих кадров что-то важное он не смог. Войтех даже не был уверен, что видел именно Кувандык. Иван нашел в сети несколько фотографий города, но он не смог их узнать. В его видении практически не было целых домов, которые Войтех мог бы опознать на фотографиях. Он надеялся только, что, оказавшись завтра в городе, сможет понять, был ли это Кувандык.
Видения практически всегда сопровождались ощущениями, вот и в этом Войтех чувствовал смесь из панического страха и безысходности, что, в общем-то, отлично сочеталось с визуальным рядом. Но самое странное состояло в том, что, даже придя в себя и оказавшись далеко от тени, Войтех продолжал ощущать те же эмоции и почему-то был уверен: это то, что чувствует человек, находящийся внутри тени. Тот, что держал его за руку и не хотел отпускать. Кто это был: потерявшийся местный житель или один из военных, Войтех не знал, но не сомневался, что он там, жив и ждет помощи. И он видел мучительные сомнения на лице Саши, когда рассказал об этом: ее деятельная натура требовала немедленных действий — бежать, спасать. Но чувства к нему, Войтеху, говорили, что бежать ему сейчас точно никуда не нужно. И чувства победили, потому что в этом тоже была вся Саша: она требовала помощи другим ровно до того момента, пока дело не начинало касаться его здоровья.
Иван пообещал раздобыть сведения о пропавшем парне, справедливо полагая, что в военные базы пока лучше не соваться. В одном из прошлых расследований они узнали, что в параллельной вселенной его все-таки посадили в тюрьму за взлом базы данных, а Нев уверял, что все миры так или иначе стремятся сойтись в одной точке, поэтому теперь Иван осторожничал. От «хобби» не отказался, но предпочитал не рисковать там, где можно не рисковать. Войтех полагал, что его законопослушного запала надолго не хватит и уже через пару лет он снова уверует в собственную удачу и непогрешимость.
Несмотря на глубокую ночь, Иван все еще сидел за компьютером, когда Войтеху приснился сон, невероятным образом столкнувший его с кровати. Правда, сбрасывая с себя остатки сонливости, Войтех уже сомневался, что это был сон. Теперь казалось, что это было видение, которое в какой-то момент прервало сон. Вспомнить бы еще, что в нем было… Почему-то это казалось крайне важным.
— Может, тебе водички, болезный? — продолжал хохмить Иван.
От воды Войтех не отказался бы, поэтому потянулся к прикроватной тумбочке, на которой перед сном оставил пол-литровую бутылку чистой негазированной воды. Несколько глотков привели его в чувство, и он постарался вспомнить видение. Получалось плохо, обрывочно, но чувство тревоги почти сразу возросло, и теперь никак не было связано с застрявшим в темноте парнем. Войтех видел воронку, в которую засасывало рыжие волосы, чувствовал кожей ладоней теплый песок, и ему было почти нечем дышать.
— Айя! — догадался он. — Что-то случилось с Айей.
— В смысле? — настороженно спросил Иван, полностью снимая с головы наушники и кладя их на стол. В этом движении Войтех разглядел готовность тотчас же начинать действовать.
— Я видел, как ее засасывает в тень, — пояснил Войтех.
— Почему ты думаешь, что это произошло сейчас, а не случится в будущем? — продолжал допытываться Иван, уже захлопывая ноутбук.
— Не знаю. Но почти не сомневаюсь в этом. Торопитесь, у нас мало времени!
Ни Ивану, ни Жене больше объяснений не потребовалось. Пока Женя и Войтех торопливо натягивали на себя одежду, Иван уже звонил Саше. Та оказалась в коридоре одновременно с ними, когда только успела собраться? Она на ходу завязывала кудрявые волосы в небрежный пучок и засовывала левую ногу в кроссовок, но была готова следовать, куда нужно.
Большой старый автомобиль, который они раздобыли в прокате, несся по темной дороге в сторону пункта пропуска за оцепление, гремя и дребезжа всеми частями разваливающегося железного тела.
— Чертова колымага! — то и дело сетовал Ваня, когда машина подскакивала на очередной кочке и издавала странный звук, будто извещала о скорой кончине.
Эти звуки отвлекали Войтеха и не давали сосредоточиться на видении, вспомнить еще что-нибудь важное, например, местоположение Айи. Где именно она подошла слишком близко к тени? Ночь светлая, но на поиски можно потратить непростительно много времени. Если только они успеют найти хоть что-то.
Ваня снизил скорость и остановился перед импровизированным пунктом пропуска, где уже стоял перед ними высокий молодой человек с автоматом наперерез, издалека завидевший несущуюся машину.
— Пропуска, — строго потребовал он, настороженно поглядывая на Ивана, открывшего перед ним окно. — И выходите из машины.
Три пропуска высунулись в окно, четыре человека вышли наружу, и Войтех, занятый воспоминаниями и ощущениями, не сразу сообразил, что количество пропусков не соответствует количеству пассажиров. Только когда рядом послышался тихий Сашин голос: «Да черт, где же он?» — понял, что она свой пропуск найти не может.
— Без пропуска не пропущу, — заявил сержант, возвращая три картонки, сложенные пополам, Ивану.
— Да она с нами, мы же не первый раз, — принялся уговаривать Иван, помня о том, как легко их пропускали раньше. — Мы уже проезжали, там и фургон наш стоит. Ну что ты, начальник?
— Нет пропуска — нет проезда, — стоял на своем сержант.
— Так, ладно, значит, я остаюсь, — решила Саша. — Нет времени выяснять.
Сержант посмотрел на них с любопытством, должно быть, гадая, в чем такая срочность лететь в оцепленную зону среди ночи, но тут же снова напустил на себя строгий вид. А Войтех хмуро огляделся по сторонам. Саша была права: выяснять, куда она дела пропуск, как и возвращаться за ним в гостиницу, у них не было времени. Но и оставлять ее ночью на пустынной дороге казалось ему крайне плохой идеей. Саша правильно разгадала его взгляд, потому что сказала:
— Да ладно, Войта, я же не одна. Сержант за мной присмотрит.
Вид молодого человека говорил, что присматривать ни за кем ему не хочется, но Саша была права в одном: случись что, в беде он ее не оставит. Впрочем, и в другом она тоже права: сержант с нее теперь глаз не спустит, обойти КПП, тайно проникнуть за ограждение и натворить глупостей у нее тоже не выйдет.
— Будь осторожна, — попросил Войтех.
— Я постараюсь, — заверила Саша.
Втроем их пропустили без проблем, и уже спустя несколько минут вдали на фоне тени показался белый фургон. Дверь была закрыта, через маленькое окошко изнутри пробивался тусклый свет, но Войтех знал: Айи внутри нет. На всякий случай заглянув в фургон и убедившись, что интуиция его не обманула, он велел всем идти к тени.
— Разделимся, — предложил Иван.
Сам он пошел прямо, Женя свернул чуть правее, а Войтех взял левее, решив первым делом осмотреть место, обозначенное как проход. Повезло Жене: через несколько минут до Войтеха донесся его встревоженный голос:
— Ребята, сюда!
Войтех бегал каждое утро уже много лет, невзирая на погоду и самочувствие, выносливости в этом деле ему было не занимать, и скорость он умел развивать приличную, поэтому, несмотря на расстояние, к Жене подбежал вместе с Иваном. Видение оказалось правдивым: Айя лежала на земле, почти полностью погруженная в тень. Снаружи оставались только голова и левое плечо с рукой, за которую ее сейчас так крепко держал Женя, что, казалось, не отпустит, даже если его самого начнет засасывать внутрь.
— Что случилось? — почти не запыхавшись, спросил Войтех, стараясь оценить обстановку.
— Я просто хотела посмотреть, — дрожащим голосом сказала Айя. — Даже не касалась тени, просто руку поднесла, а оно будто пылесос… Закрутило в воронку, и чем сильнее я пыталась вырваться, тем больше затягивало. Если не шевелиться, то почти не всасывает.
— Ну, в таком виде тебя тоже не оставишь, — съязвил Иван, осматриваясь по сторонам.
Войтех не сразу понял, что именно он ищет, догадался лишь за мгновение до того, как Иван произнес это вслух:
— Метки. Меток нет.
Меток, которые они с Мариной ставили утром, чтобы знать границы тени, действительно больше не было.
— Тень увеличилась, как и предупреждал полковник! Поэтому тебя и затянуло.
Войтех не знал, чего было больше в голосе Ивана: восторга или напряженности. Но сейчас это было не столь важно, сейчас было важно вытащить Айю. И что-то подсказывало, что легко не будет. Так и оказалось. Когда Войтех ухватил ее за руку, а Иван и Женя, не боясь видений, сунули руки в темноту и потянули Айю на себя, что-то неведомое с гораздо большей силой потянуло ее обратно.
— Стойте, стойте! — завопил Женя.
Они остановились. Айя теперь была погружена в чернильное пятно еще сильнее, чем до попытки ее вытащить.
— Так, — выдохнул Войтех. — Кажется, нам нужен другой план.
— Твои предложения? — хмуро поинтересовался Иван.
Предложений у Войтеха не было. Нужно было думать, но думать тоже не получалось: он еще не отошел от собственных видений, а потому соображал с трудом.
— А может, попробовать, наоборот, запихнуть ее туда? — вместо него предложил Женя и, поймав на себе недоуменные взгляды, пояснил: — Ну, раз что-то втягивает ее туда, когда мы пробуем вытащить, может, оно вытолкнет ее обратно, если мы попробуем запихнуть?
— Але, гараж! — подала голос Айя. — Я здесь и все слышу. И я против.
— Я тоже против, — согласился с ней Иван. — Есть у меня мнение, что эта фигня работает по принципу болота и твой вариант не сработает, а только облегчит ему задачу. — Он присел на корточки, чтобы быть с Айей более или менее на одном уровне, и спросил: — А что ты чувствуешь там? Витька держала чья-то рука, когда я его вытаскивал.
— Никакой руки я не чувствую, — заверила Айя. — Честно говоря, у меня вообще такое странное ощущение, что там ничего нет. Будто я вишу над пропастью и держусь за обрыв одной вот только рукой.
— Так, — снова повторил Войтех, привлекая к себе внимание. — Тогда у меня идея.
— Колись, — велел Иван.
— Возможно, Айю затаскивает внутрь не потому, что мы пытаемся ее вытащить, а потому, что она сама прилагает к этому усилия. Тень реагирует не на нашу силу, а на ее.
— И что ты предлагаешь? — нахмурился Иван.
— Расслабиться, — это Войтех сказал уже Айе. — Ты должна как можно лучше расслабиться, не напрягай ни одну мышцу, поняла? А мы будем тащить.
— Я боюсь, — честно призналась Айя. — Мне кажется, что, как только я перестану держаться, я сорвусь и упаду.
— Тебе некуда падать, ты лежишь на земле.
— Откуда тебе знать, что внутри этой черной дыры земля все еще существует?
— Неоткуда. Но даже если так, мы не дадим тебе упасть. Просто расслабься.
Сказать было проще, чем сделать. Войтех видел, что Айя пытается изо всех сил, но инстинкт самосохранения не дает ей это сделать. Мелькнула забавная мысль, что Саше, не обремененной подобными инстинктами, расслабиться было бы гораздо проще.
И тем не менее дело пошло. По чуть-чуть, по миллиметру, но они вытаскивали ее. Вот уже показалось второе плечо, теперь стало удобно перехватить подмышки. В какой момент что-то пошло не так, Войтех не понял. То ли они слишком быстро дернули, то ли Айя просто чего-то испугалась и напряглась, но тело ее вдруг с невообразимой силой рванулось назад, в самую тьму, затягивая с собой и обоих спасателей. Ванины руки по локти вошли в черноту, Войтех же едва не зубами в землю вгрызся, чтобы не допустить подобного. Если он коснется темноты и потеряет сознание — а он был уверен, что видения набросятся на него даже через перчатки, слишком ослаблен он предыдущими, — им всем конец.
— Тяни! — крикнул Иван, и Войтех потянул, молясь только об одном: чтобы Айе удалось взять себя в руки и, полностью повиснув над пропастью, все-таки расслабиться.
Наверное, это получилось у нее от испуга. Или просто включился какой-то древний механизм выживания. Айя вылетела из тени как пробка. Войтех машинально разжал руки, Иван не успел, и Айя упала на него, повалив на землю. Она дрожала всем телом, Войтеху казалось, что он чувствует эту вибрацию по земле.
— Я всегда лучше всех открывал шампанское! — громко заявил Иван, аккуратно снимая с себя перепуганную насмерть девушку, но продолжая придерживать ее за плечи.
— А я всегда поражался, как ты умудряешься хохмить в самых невероятных ситуациях, — признался Войтех, вместе с Женей помогая обоим встать.
— Смех продлевает жизнь, — прокряхтел Иван, потирая ушибленный бок. — Так что советую перестать быть таким букой, — он многозначительно посмотрел на Войтеха, но тот сделал вид, что не заметил этого взгляда.
Они вернулись к фургону, и только там заметили, что второпях даже не заглушили двигатель машины, на которой приехали.
— Женя, остаешься до утра здесь вместо Айи, — велел Иван. — Из фургона ни шагу, понял? Следи за мониторами, где отмечаются границы тени, если она будет продолжать расти, звони, понял? А нам надо в гостиницу, если мы все еще хотим завтра попасть в Кувандык.
Спорить никто не стал, как никто и не вспомнил, что Женю собирались взять завтра с собой, а потому ему нельзя оставаться в лаборатории на ночь.



Глава 6

16 июня 2017 года, 09.45
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
— Ты не пойдешь, и точка! — голос Войтеха был на редкость суров, а взгляд — непроницаем.
В любой другой ситуации Саша не стала бы спорить, потому что понимала: это бесполезно. Но сейчас в ее голосе было ничуть не меньше стали и упрямства. А самое главное, сейчас они находились на одной иерархической ступеньке, не Войтех был главным в этом деле, и потому Саша не считала себя обязанной соблюдать субординацию.
— Без меня ты не пойдешь тоже!
Они стояли по разные стороны стола в тесной переговорной и сверлили друг друга взглядами. Ни один, ни вторая уступать не собирались, и Женя иррационально чувствовал виноватым себя в их стычке. Хотелось спрятаться под стул или тихонько, осторожно улизнуть на улицу. Возможно, он так и попытался бы сделать, но в этот момент хлопнула входная дверь и через стеклянную перегородку стало видно, что вошел Ваня. Заметив товарищей, он шагнул к переговорной и широко улыбнулся, хотя зеленые глаза при этом остались серьезными.
— Об чем спор, граждане? Вас на улице слышно.
Войтех скосил глаза на него, но тут же снова повернулся к Саше. Саша же даже не стала утруждать себя поворотом головы.
— Я ему говорю, что он не пойдет в Кувандык без меня, — пояснила Саша, глядя прямо Войтеху в глаза. — Мы еле откачали его, когда он только руку в тень засунул, а что будет, если сам туда войдет?
— Так студент же с ним пойдет, дипломированный врач, между прочим, — пожал плечами Ваня.
Женя еще сильнее втянул голову в плечи, но пытаться сбежать окончательно перестал.
— Женя не может пойти, он всю ночь провел в зоне, — напомнил Войтех.
Ваня едва не застонал. Как он мог так проштрафиться? Хорош руководитель! Но случившееся с Айей ночью выбило его из колеи, он и думать забыл о том, что Женю нельзя оставлять в лаборатории. Да и потом, кого было оставить? Сашу не пустили на территорию, ему и Войтеху в любом случае предстояло провести этот день в зоне. Насмерть перепуганная Айя тоже была не лучшим вариантом.
— Ты же понимаешь, что одного я тебя тоже не пущу, — развел руками Ваня, все еще пытаясь отделаться малой кровью.
— Со мной пойдет Айя, — твердо заявил Войтех.
Саша раздраженно прикрыла глаза.
— При всем моем к ней уважении, Айя — не врач, — напомнила она. — И даже если я ей расскажу, что делать, если ты потеряешь сознание, кто знает, что вообще с тобой может произойти? На все случаи я ее не подготовлю. И уж тем более она не сможет контролировать твое состояние и выбирать нужную дозировку лекарств. Нужны либо я, либо Женя.
Ваня подтянул к себе ближайший стул, плюхнулся на него верхом, положив руки на спинку, и уставился на Войтеха.
— Боюсь, Дворжак, Саня права. Без врача тебя туда пускать опасно, а Женю в ближайшее время нужно выслать из зоны. Он там обещал полковнику написать предложения по выводу из сна жителей Кувандыка, вот и займется этим.
Войтех полоснул его раздраженным взглядом, и Ваня тут же вскинул руки.
— Да, я помню, что тебе обещал, но выхода нет, сам видишь. Перенести посещение мы не можем, там на ближайшие дни все расписано. А я не уверен, что у города вообще есть лишнее время.
— Что ты ему обещал? — уцепилась за эти слова Саша, наконец посмотрев на Ваню.
— Что не пущу тебя в Кувандык, — признался тот.
Войтех устало потер ладонью лицо, вместе с этим сбрасывая выражение упрямства и уверенности.
— У меня было видение, — сказал он. — Как тебя отрезает тенью от нас. А ты же знаешь, что мои видения почти всегда о чем-то нехорошем.
— Почти, — заметила Саша.
— Я не могу тобой рисковать.
— А я не могу рисковать тобой. И что будем делать?
Ваня хлопнул раскрытой ладонью по столу, привлекая к себе внимание и без слов напоминая, что главный здесь он вообще-то.
— Пойдете вдвоем, — решил он. — Просто подготовимся тщательнее.
Наверное, Войтех понимал, что Ваня прав, иначе ни за что не сдался бы, и плевать ему было бы на то, кто здесь главный. По крайней мере, Саше казалось, что, когда дело касается безопасности кого-то из группы, не только ее, Войтех на мгновение ослабляет правило не вмешиваться в чужое руководство. Тем не менее сейчас он еще несколько мгновений смотрел на Ваню, а потом вышел из переговорной, бросив на ходу:
— Под твою ответственность.
Недосказанным, но повисшим в воздухе осталось: «И я тебя в порошок сотру, если с ней что-то случится».
— Поняла, Айболит? Если тебя там убьют, домой можешь не возвращаться!
Ваня сказал это привычно шутливым тоном, но глаза остались серьезными. Да Саша и так понимала, что он не шутит. И не могла не признать, что за годы знакомства дала достаточно поводов сомневаться в собственной осторожности. Но сейчас она действительно хотела пойти не потому, что хотела, а потому, что отпускать туда Войтеха без врачебного сопровождения считала крайне опасным.
Весь следующий час Саша, как и велел Ваня, тщательно готовилась: проверяла аптечку, запасы еды и воды (на тот случай, если что-то произойдет и они не смогут вернуться быстро), защитные костюмы, без которых, по заверениям полковника, нельзя входить в тень.
— Почему? — в который раз настойчиво поинтересовалась Саша утром, когда полковник приехал провести очередной инструктаж перед посещением города.
— Мы не знаем, как это работает, но люди, попадающие в тень без защиты, могут потеряться даже в проходе, — нехотя признался он.
— Могут?.. — переспросил Ваня.
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Сколько вообще людей уже потерялось в этой темноте? — не выдержала Саша.
Полковник смерил ее задумчивым взглядом, покачал головой:
— Физически — двое. По крайней мере, нам известно о двоих. — И прежде, чем она успела бы задать закономерный вопрос, продолжил: — Наши люди проходили в сцепке, поэтому потерявшихся вытащили. Физически.
— Да говорите вы уже внятно! — рявкнул Ваня.
К удивлению всех, полковник будто бы даже смутился вместо того, чтобы дать понять, кто тут главный.
— Даже не зная, что это опасно, первый раз наши ребята ходили туда в защите. Никто ведь понятия не имел, с чем мы будем иметь дело на той стороне. А когда поняли, что ничего страшного, что может воздействовать на человека, там нет, расслабились. Вот четверо бойцов и вернулись без защиты. Жарко им, видите ли, было. Двое нормально, а еще двое… не осознают, что происходит. Им кажется, что они все еще внутри, сражаются с невидимыми монстрами. Поэтому мы держим их под наблюдением. — И, снова предупреждая Сашино требование, закончил: — Безусловно, после возвращения я разрешу вам их осмотреть.
Саше хотелось его треснуть за то, что скрывал это раньше, но ведь полковник с самого начала предупредил, что информацию даст лишь ту, что связана с их безопасностью. Раньше сведения о сошедших с ума военных на их безопасность не влияли, вот он и молчал до того момента, как потребовалось. Саше еще очень хотелось спросить про упомянутых монстров, но она не стала: если бы хотел, он бы уже рассказал, а снова слышать о том, что знать заранее им не положено, не имело смысла.
Пока она при помощи Айи собирала вещи, мужчины возились на улице. Краем уха Саша слышала, что они собирались запустить прежде в проход зонд, но ничего в этом не смыслила, поэтому смотреть не пошла. У нее были более важные задачи.
За полчаса до назначенного времени оба вернулись. И если лицо Войтеха, как обычно, было достаточно непроницаемым, то Ванина физиономия играла всеми аспектами эмоций: от детского восторга до старческого разочарования жизнью. Свой дорогой зонд, напоминающий Саше робота из кружка робототехники, он нес в коробке. Значит, как минимум зонд в темноте компанию квадрокоптеру не составил.
— Нет, ну вы представляете! — с порога возвестил Ваня, заставляя Сашу и Айю обернуться. — Такое ощущение, будто я его в шкаф отправил.
— Пожалуй, в шкафу он бы снял больше показаний, — не согласился Войтех, пряча разочарованную улыбку. — Там хотя бы есть пыль.
— Твоя правда, — кивнул Ваня. — А в тени вообще ничего не снял. Как вошел туда, так мы с ним связь и потеряли.
— Как же ты его обратно вытащил? — сделала удивленное лицо Айя, и Саша могла бы поклясться, что она знает ответ, но не может не порадовать Ваню вопросом.
— Так я ж на веревке запускал, не дурак, — расплылся в предсказуемой улыбке тот. — А там никаких показаний. Вообще! Хотя работает, шельма!
— Надо заметить, что кое-что интересное он все-таки зафиксировал, — заметил Войтех, вытаскивая из холодильника бутылку воды. — Время.
— А, да! — Ваня хлопнул себя по лбу и тут же попросил: — И мне подкинь бутылку, пить хочу — умираю. Время интересное зафиксировал. Будто пробыл там всего шесть секунд, представляете! Хотя я засек: ровно тринадцать минут он там был.
Ваня поймал запотевшую бутылку воды, одним махом открутил крышку и жадно приложился к горлышку, махнув Войтеху рукой, прося продолжить.
— Думаю, эти шесть секунд ушли на то, чтобы дойти до некоей внутренней границы темноты и вернуться, а в самой тени время стоит.
— Такое возможно? — приподняла бровь Саша.
— Как говорит мой дорогой зять, магия — неточная наука, — хохотнул Ваня, на секунду оторвавшийся от бутылки. — И чем больше я работаю в ИИН, тем сильнее убеждаюсь, что физика — тоже.
— Однако это значит, что людям, застрявшим внутри, не угрожает умереть от голода и жажды, — продолжил Войтех. — Возможно, они вообще не осознают хода времени.
Ровно за пятнадцать минут до полудня возле фургона остановился военный внедорожник, из которого вышли полковник и Марина. Девушка уже была готова к походу: на ней были удобный комбинезон цвета хаки и ботинки на толстой подошве, а на поясе висела кобура. И этот последний факт порадовал: Войтеху не разрешили взять с собой пистолет, и, хоть Ваня намекал на несколько потайных мест, где оружие никто не найдет, он решил не рисковать. Впрочем, даже если бы пистолет лежал в укромном месте в мобильной лаборатории, пронести его с собой в Кувандык все равно не удалось бы, а идти совсем без оружия было страшновато.
Саша и Войтех тоже переоделись в рубашки и штаны песочного цвета, в которых было комфортно в самую сильную жару, но которые при этом защищали кожу от внешнего воздействия. Саша как-то увидела такие костюмы в одном приключенческом фильме и подумала, что им тоже хорошо бы заиметь подобные для работы в полевых условиях. Вот наконец пригодились. Поверх костюмов они надели одноразовые комбинезоны с капюшоном, похожие на медицинские, взяли перчатки, респираторы и очки, чтобы надеть уже непосредственно перед входом.
— Противочумный костюм напоминает, — усмехнулась Саша, застегивая молнию. — Мы в такие одевались на втором курсе. Правда, там еще брезентовый фартук полагался и сапоги до подмышек.
— Романтичненько, — хмыкнул Ваня. — Выглядите как пришельцы.
Наверное, он думал, что Войтех среагирует на «пришельцев», но тот, казалось, даже не услышал. Молча забросил на плечи рюкзак с приготовленным оборудованием и направился к выходу из фургона. До тени шли пешком, и ровно в полдень были уже там.
— Марина пойдет первой, — сказал полковник. — По крайней мере туда. Идете в сцепке, ничего не бойтесь. Помните правила безопасности.
— Может быть, нам надеть переговорные устройства? — предложила Саша.
— Они нам не помогут, — покачала головой Марина. — В тени звук не распространяется.
Пока полковник в очередной раз проводил инструктаж, Ваня вытащил из кармана часы на длинной цепочке и протянул Войтеху.
— Они в латунном корпусе, — пояснил он. — Возможно, на них аномалия действовать не будет и вы сможете знать реальное время.
Войтех кивнул, не требуя лишних объяснений. Саша и сама как-то слышала, что для исследования Бермудского треугольника аппаратуру помещают в латунные корпуса, дескать, они не попадают под воздействие феномена. Вот только она не была уверена, что у них тут такой же феномен, как в Бермудском треугольнике.
К карабинам, прикрепленным на поясе каждого, прицепили небольшой шнур, все надели очки и респираторы, затянули капюшоны, и Марина первой шагнула в темноту. За ней последовал Войтех, а потом, набрав полную грудь воздуха, будто собирается нырять в воду, и Саша.
Первым делом кто-то выключил свет. Вот только что ее окружал яркий солнечный день, слепил глаза медовым светом, бил теплом по телу даже сквозь одежду, а теперь стало непроницаемо темно и даже будто чуть прохладнее. Веревка на поясе натянулась, заставляя ее сделать следующий шаг. Саша закрыла глаза, позволяя обостриться другим чувствам: слуху, осязанию, обонянию, но ее не окружало ничего. Она не слышала дыхания товарищей, не ощущала едва заметного запаха туалетной воды Марины. Инстинктивно подняла руку и нащупала веревку на поясе, соединяющую ее с Войтехом. Ну хоть веревка осталась, и то хорошо. Она, кстати, снова натянулась, требуя следующего шага.
Саша шагнула — и будто провалилась в пропасть. Ноги перестали ощущать твердую поверхность, все внутренние органы подпрыгнули вверх, оставшись без гравитации. Даже слегла затошнило. Веревка под ее пальцами при этом ничуть не натянулась, и Саша испугалась, что она оборвалась, ведь в противном случае она обязана была натянуться. От страха дернула ее чуть сильнее, тут же получила ответный рывок от Войтеха. Надо бы придумать какой-то шифр на обратную дорогу: один рывок — все хорошо, два — нужна помощь, или как-то так. Если только обратная дорога будет.
Испугаться окончательно Саша не успела, потому что падение наконец прекратилось. Причем она не упала на землю, как должна была, а будто мягко опустилась на нее: под ногами снова образовалась твердь, а веревка опять натянулась, заставляя ее сделать шаг. Шаг из темноты в свет. Точнее, в полумрак, потому что светло в городе Кувандык не было.
Марина и Войтех стояли тут же, все еще сцепленные веревкой, но уже стащившие с лица респираторы и очки, оглядывались по сторонам. Войтех — чуть взволнованно, Марина — скорее привычно, будто проверяла, не изменилось ли что с тех пор, как она была здесь в последний раз. Интересно, сколько раз она вообще здесь была? Саша почему-то не спросила раньше. Впрочем, никакого важного значения это сейчас не имело.
— Что это было? — голос ей самой показался слишком тонким, выдающим испуг.
— Такой вот переход, — Марина развела руками. — Мы пока не нашли этому объяснения.
— Давно я не испытывал подобных ощущений, — признался Войтех, отстегивая веревку от карабина.
Саша молча последовала его примеру, не глядя на Марину. Она почему-то злилась на нее, будто, предупреди та их о подобном «переходе» заранее, Саша бы не до такой степени сильно испугалась и не чувствовала бы теперь себя так неловко, хотя никто, казалось, и не заметил ее напряжения.
Отстегнув и смотав веревку, она тоже осмотрелась по сторонам. По эту сторону тени было гораздо темнее, чем в Медногорске, но все-таки не настолько, чтобы ничего не разглядеть. Перед ними расстилался город, до первых домов было не более тридцати метров. Они вышли вдали от дороги, но если принять во внимание, что входили тоже среди чистого поля, то можно было подумать, что вышли практически там же, несмотря на удивительное ощущение падения во время перехода. Это подтвердил и Войтех, взглянув на экран навигатора.
— Вы правы, тень не переносит нас в другое место, — согласилась с ним Марина, но затем добавила, указав на навигатор: — И все-таки в городе я бы на вашем месте ему не доверяла. Техника здесь ведет себя странно: то, кажется, работает исправно, а то уже в следующую минуту часы могут пойти в обратном направлении.
— В аномальных зонах так и бывает, — кивнул Войтех.
Он вытащил из кармана часы в латунном корпусе и нахмурился. Саша заглянула через его плечо, тоже удивленно приподняв брови: минутная стрелка скользила по циферблату раз в пять быстрее обычного.
— А вот Ванина хитрость, похоже, сработала!
Марина обернулась, мельком взглянула на часы и снисходительно улыбнулась уголком губ.
— Им я бы тоже не доверяла.
Будто в подтверждение ее слов стрелка дрогнула, замерла, а потом медленно-медленно двинулась в обратном направлении. Войтех разочарованно закинул часы в рюкзак, вытащил три передатчика и раздал девушкам.
— Знаю, что они могут тоже не работать, — предупреждая реплику Марины, сказал он, — но ведь могут и работать? На всякий случай держите при себе.
Саша тут же прикрепила передатчик к уху, проверила.
— По крайней мере, пока работает, — заключила она.
— Итак, с чего хотите начать осмотр? — поинтересовалась Марина, справившись со своим.
— Давайте доберемся до какой-нибудь улицы, осмотримся, — предложил Войтех. — Если вы не возражаете, мы хотели бы взять несколько проб.
Марина кивнула и тут же ушла вперед. Войтех посмотрел на Сашу, послал ей ободряющую улыбку.
— Держись рядом, — шепнул он.
Она и не собиралась от него отставать. Марина вела себя нарочито спокойно, но от Саши не укрылись ее напряженные взгляды по сторонам, будто из-за каждого угла она ожидала подвоха, и напряжение это передалось остальным. Марина знает больше и, очевидно, имеет основания не терять бдительность.
Войтех пошел за Мариной, Саша отправилась следом, беспрестанно осматриваясь по сторонам и потому совершенно не глядя под ноги. К ее удивлению, город освещался фонарями, а потому светлел впереди желтым пятном, на который они шли, как на маяк. Первые дома были одноэтажными, деревянными, окруженными низкими заборами и высокими деревьями. Окна почти у всех были темными, лишь в одном доме тускло горел то ли ночник, то ли просто маломощная лампочка, но движения в окне Саша не разглядела.
— Эту часть города еще не осматривали, — на ходу рассказывала Марина, — поэтому нам в дома заходить нельзя.
— А если там люди? — не выдержала Саша.
— Безусловно, там люди. Скорее всего, мирно спят.
Она не стала больше ничего говорить, а Саша не стала спрашивать. Войтех тоже молчал, только хмурился и исподтишка задерживал взгляд то на одном, то на другом доме, будто запоминал, рисовал в голове карту местности, наносил на нее метки.
Они дошли до перекрестка и свернули налево. Здесь дома разбавляли небольшие магазинчики, заприметила Саша и то ли автосервис, то ли заправку: в темноте было не разглядеть, а фонари перед ней будто специально не горели. И только еще две улицы спустя пейзаж наконец изменился. Дорога стала асфальтированной, одноэтажные дома разбавили двух-, трех- и даже пятиэтажные. Некоторые были сделаны из кирпича, некоторые побелены, хотя в целом город больше оставался индивидуальной постройки.
Саша и Войтех взяли несколько проб земли и воздуха в разных местах, спрятали колбы в рюкзаке. На домах, а кое-где и на заборах, Саша заметила странные знаки: красной или синей краской были нарисованы кресты.
— Что это? — спросила она.
— Это осмотренные нами дома, — пояснила Марина. — В этой части города мы уже были. Красные крестики означают, что внутри есть люди, синие — что дом пуст. Далее нам встретятся еще черные.
Марина замолчала, будто никого не интересовало, что значат черные метки. Или потому что не хотела говорить, а у Саши уже возникли очень нехорошие предчувствия.
— Что значат черные? — вместо нее спросил Войтех.
— Что внутри мы столкнулись с феноменом.
— С феноменом? — Саша наконец догнала ее, чтобы заглянуть в глаза. — С каким еще феноменом? Разве весь город не феномен?
Марина закусила верхнюю губу, бросила на нее быстрый взгляд, но тут же снова отвернулась.
— Они разные бывают. Я не знаю, с чем мы встретимся теперь. Но лучше смотрите в оба, на улице они тоже встречаются.
Было очевидно, что расспрашивать дальше не имеет смысла. Сашу вся эта секретность страшно злила. Хотелось схватить эту девицу за шиворот и хорошенько встряхнуть. Речь, в конце концов, идет о целом городе! Развели тут секретность. Наверное, Войтех почувствовал ее желание, потому что внезапно Саша ощутила прикосновение к ладони. Опустила взгляд и увидела руку Войтеха. Нет, он не взял ее за руку, просто легонько коснулся, будто даже не успокаивая, а останавливая. И Саша покорно замолчала.
— Нам можно будет взглянуть на какие-то из домов? — спросил Войтех, снова увеличив между ними расстояние.
— На уже осмотренные нами, — кивнула Марина, с упорством машины продвигаясь вперед. — Кроме черных меток, разумеется. Там слишком опасно.
— А что с людьми в домах с черными метками? — Саша даже удивилась, что этот вопрос задала не она, а Войтех.
— Спящим феномен не угрожает по какой-то причине, — спокойно пояснила Марина. — А неспящих мы в таких домах не видели. Либо они спрятались до того, как мы пришли, либо феномен появляется лишь там, где все спят. Этого мы не знаем.
Чем дальше они шли, тем больше домов с метками появлялось. Удалось Саше разглядеть и один с черным крестом на заборе. Это был большой двухэтажный дом, выложенный красным кирпичом. Современный и красивый по сравнению с соседями. Наверное, жильцы в нем были достаточно обеспеченными по местным меркам. Во дворе дома стоял блестящий, хоть и довольно старый уже внедорожник.
— Ну что ж, если хотите войти в какой-нибудь дом, самое время, — сказала Марина, останавливаясь у небольшого одноэтажного строения, являвшегося, судя по вывеске, кафе. Окна в нем сейчас были темными, а двери наверняка заперты.
Войтех осмотрелся и указал на ближайший дом с красной меткой.
— Давайте посмотрим этот.
Марина равнодушно пожала плечами и двинулась в указанном направлении.
Дом был небольшим, деревянным, выкрашенным когда-то в жизнерадостно-зеленый цвет, но краска давно облупилась и выцвела и сейчас напоминала пожухлую августовскую траву, ждущую неминуемого приближения осени. Окна еще оставались деревянными, не замененными на современные пластиковые, шиферная крыша поросла мхом и почернела от времени.
Калитка оказалась не заперта, поэтому трое чужаков без проблем вошли во двор, который был под стать дому: когда-то за ним ухаживали, дорожки выложили плиткой, разбили клумбы, чуть правее построили нечто вроде альпийской горки. Но теперь двор пришел в запустение: между плиткой пробивалась трава, клумбы заросли сорняками, альпийская горка потеряла свой ухоженный вид и стала напоминать просто неопрятную кучу из одичавших цветов и камней. У большой яблони, растущей возле самого забора, была сломана одна ветка, но никто и не подумал отпилить ее или хотя бы подпереть палкой.
Входная дверь не была заперта, но, аккуратно открыв ее, Саша заметила, что внутренний замок просто сломан. Должно быть, его сломали военные, когда заходили первый раз.
Первым в дом зашел Войтех, Саша сразу за ним, Марина чуть отстала, будто раздумывала, заходить или остаться снаружи, но все-таки решила не оставлять чужаков одних. Полковник ведь велел не разделяться.
Занавески в доме были закрыты, поэтому Саша и Войтех первым делом включили фонари, которые Войтех вытащил из рюкзака. Включать свет обоим показалось неправильным, как бы то ни было, а они вторглись в чужое жилище без спросу. Если двор еще сохранял остатки былой ухоженности, то в доме уже ничего не говорило о том, что когда-то за ним следили. Тесная кухня была грязной, гора немытой посуды возвышалась в раковине, неаккуратно заштопанные занавески прикрывали окна.
Марина остановилась у порога, позволяя им самим обследовать дом. Впрочем, тот был настолько мал, что много времени осмотр не занял. Сразу за кухней находилась всего одна комната, где на слишком широкой для одного кровати спал мужчина неопределенного возраста: испитое лицо могло принадлежать как сорокалетнему, так и шестидесятилетнему.
— Умеешь ты выбирать дома, — шепнула Саша, подходя ближе к кровати, чтобы осмотреть мужчину и взять кровь на анализ.
— Следующий дом твой, — виновато согласился Войтех.
Судя по всему, мужчина просто крепко спал. Дыхание его было ровным, глубоким, пульс — спокойным, зрачки, как и полагается, быстро и правильно реагировали на свет. Саше даже наклоняться к нему не пришлось, чтобы почувствовать запах алкоголя. Должно быть, хозяин дома принял на грудь перед тем, как лечь спать, вот и проспал тот момент, когда город погрузился в черноту. С тех пор и не просыпался, но организм истощенным не выглядел: никаких признаков обезвоживания, а ведь они должны быть, если учесть, сколько прошло времени! Пожалуй, только теперь Саша действительно поверила в то, что пока этим людям ничего не угрожает.
Колоть иглой бесчувственное тело ей было не в новинку, но впервые она чувствовала необъяснимую вину. Не за то даже, что берет кровь без спроса, а за то, что сейчас уйдет из этого дома, оставив мужчину без помощи, за то, что он для нее будет просто безымянной пробиркой с кровью.
Закончив с осмотром, Саша скользнула взглядом по столу возле кровати, разглядела фотографию женщины с черной лентой в углу. Должно быть, хозяйка дома, при которой дом и двор еще содержались в порядке, а после ее смерти все, в том числе и муж, пришло в запустение. Вот ведь удивительно: никогда Саше не встречались женщины, опустившиеся на дно после смерти мужа или расставания с ним, зато мужчин таких она видела немалое количество, особенно когда работала в больнице.
Пока она возилась с мужчиной, Войтех тоже взял несколько проб, осмотрел комнату, но не нашел ничего, что говорило бы о том, что в доме побывали мародеры, которые, несомненно, должны были появиться в городе за это времени. Может быть, он действительно неправильно выбрал дом для осмотра. Только совсем отчаявшийся человек полез бы сюда в надежде чем-то поживиться, и то, скорее, он выбрал бы дом побогаче. К сожалению, как и аппаратура, интуиция Войтеха в этом месте молчала.
Выйдя из дома, они внезапно обнаружили себя на совсем другой улице. Тоже застроенной частными домами, но более новыми и дорогими.
— Я же предупреждала, — коротко сказала Марина. — Мы вышли на соседней улице.
— Как такое возможно? — выдохнула Саша.
— Как и все остальное в этом городе.
Дом с синей меткой выбирала Саша, и выбрала она двухэтажное строение на другом конце улицы. Этот дом был не в пример богаче и ухоженнее предыдущего, а еще абсолютно пуст. И — что самое удивительное — с несломанным замком.
— Хозяева уехали отдыхать за границу незадолго до того, как все произошло, — пояснила Марина. — Мы связались с ними, они сказали, где взять запасной ключ, чтобы осмотреть дом.
— Вот так просто взяли и разрешили? — усомнилась Саша.
Марина замялась, но затем все же призналась:
— Это хорошие знакомые моего отца.
В этом доме все тоже выглядело нетронутым, но уже успевшим покрыться легким, почти невесомым слоем пыли, должно быть, за те несколько дней, прошедших от отъезда хозяев до появления тени. И если отсутствие следов мародеров в первом доме легко объяснялось, то здесь они должны были быть, здесь было чем поживиться. Но следов не было, а значит, не было и мародеров. Все в этом сонном городе, укрытом непроницаемой черной вуалью, тихо и спокойно. Большая часть населения спит, возможно, с той самой ночи. Что-то случилось такое, что не позволило им проснуться. Не позволило даже тем, кого эвакуировали из города. Все можно было бы считать тихим и спокойным, если бы не черные метки на домах.
В отличие от первого дома, в этом Марина не осталась стоять на пороге, а ходила вместе с ними, пусть и на полшага позади. Если они заходили в комнату, она оставалась на пороге, но все равно незримо сопровождала их повсюду. То ли боялась, что они могут что-то прикарманить в дорогом доме, то ли просто использовала лишний повод посмотреть, как живут знакомые. А Саше очень хотелось обсудить с Войтехом кое-что наедине, но случая никак не представлялось. И только в самом конце, когда они уже спускались по лестнице на первый этаж, а Марина ушла чуть вперед, Саша придержала Войтеха за рукав и заставила наклониться к самым ее губам.
— Надо как-то осмотреть дом без меток, — шепнула она. — Откуда нам знать, что военные не пригребли здесь все, чтобы чужие глаза не увидели что-то важное.
— Надо же, я был уверен, что ты предложишь заглянуть в дом с черной меткой, — не удержался от подначки Войтех. — Но вообще я с тобой согласен. Не думаю, что военные что-то зачищали специально, чтобы не увидели мы, но они определенно могли нарушить порядок, за который мы могли бы зацепиться. Только вот что делать с Мариной?
— Один отвлекает, второй быстренько «теряется»? — подмигнула Саша.
— Плохая идея, — покачал головой Войтех. — Ты же помнишь, что мы не должны разделяться? И всегда вместе входить во все дома. Я не знаю, как это работает, но подозреваю, что здесь создалось некое пространственное искажение, возможно, с образованием своего рода кротовых нор.
Продолжить им не дали: Марина уже спустилась на первый этаж и требовательно поинтересовалась, где они застряли.
Они проверили еще три дома, но в каждом видели схожую картину. Пару раз им удавалось выйти в том же месте, где и входили, но порой везло не так сильно. Марина тратила несколько секунд на то, чтобы сориентироваться, а Саша чувствовала, как в ней медленно закипает волна вопросов.
За это время на улице не стало ни капли светлее. Возможно, если бы не уличные фонари, которые некому было теперь выключить даже днем, они заметили бы это слишком поздно. Но желтые фонари давали достаточно света, и движение впереди Войтех заметил издалека. Вот только что он уверенно шел вперед, желая еще немного осмотреть город, как вдруг остановился, вытянул руку вбок, преграждая Саше путь. Она даже не сразу заметила его руку, разглядывая дома по обе стороны улицы, и, лишь когда наткнулась на препятствие, остановилась.
— Что?.. — одними губами прошептала она.
— Тихо! — вместо Войтеха велела Марина и коротко указала подбородком вперед.
Метрах в двадцати впереди дорога густо заросла деревьями, кроны которых клонились друг к другу, почти образовывая тоннель, и, похоже, делала небольшой поворот, поэтому не было видно, что там, но Саше почудилось движение. Будто кто-то прятался в зарослях или же просто какой-то особенно сильный порыв ветра шевельнул листвой. Но ветра не было.
Войтех ухватил Сашу за плечо и заставил сделать шаг назад. Инстинктивно потянулся к поясу, где обычно носил пистолет в кобуре, но тут же опустил руку: пистолета у него при себе, конечно, не было.
Они остановились, замерли, боясь пошевелиться. Это было странно, если впереди всего лишь человек, но Саша тут же вспомнила черные метки, обтекаемые пояснения Марины о «феномене» и догадалась: впереди не человек.
Сначала показался большой темно-коричневый купол, висящий в метре над землей, следом за ним — пугающего вида крючки, а потом еще один купол. Все вместе это составляло странную конструкцию, напоминающую голову насекомого под увеличительным стеклом, если бы только насекомые могли быть такого размера. И тем не менее спустя несколько мгновений Саша поняла, что это на самом деле насекомое. Огромное, отвратительно огромное насекомое! Следом за трапециевидной головой размером с небольшой автомобиль показалось и тело, со сложенными по бокам прозрачными крыльями.
— Вашу… мать! — выдохнула Саша, чувствуя себя при этом одновременно Ваней Сидоровым и персонажем книги Яна Ларри. Как же звали героев в этой книге? У девочки было простое имя, а у мальчика какое-то заковыристое…
«Господи, да какая разница!» — заорал внутренний голос, выдергивая Сашу из состояния оцепенения.
— Бежим! — тут же крикнула и Марина.
Все трое развернулись и бросились в обратную от насекомого сторону. Они бежали по дороге, а ведь надо было искать укрытие. Срочно искать укрытие, потому что монстр уже заметил их. Саша слышала жужжание крыльев в воздухе, напоминающее шум лопастей вертолета, чувствовала вибрацию, прошедшую по дороге.
— В укрытие, в укрытие! — командовал Войтех.
Хорошо было бы добежать до вскрытых уже домов, но, как назло, от них они успели отойти достаточно далеко, вокруг на домах не было меток, и проверять, какой из них не заперт, времени не оставалось: насекомое приближалось стремительно, хоботок уже щелкал в воздухе.
— Сюда, направо! — снова скомандовал Войтех, и Саша нырнула направо раньше, чем успела увидеть спрятавшееся в листве заброшенное здание с покосившейся дверью. Слишком хлипкое укрытие, если только в здании нет подвала, но выбирать не приходилось.
Она услышала сзади глухой звук падения, обернулась через плечо и успела увидеть, как Марина запнулась и упала, а над ней уже нависла огромная голова насекомого. Войтех подхватил с земли толстую сухую палку и бросился на монстра, что-то крича. Кажется, на чешском. В особенно волнительные и опасные моменты он всегда переходил на чешский, хоть уже много лет жил в России и давно научился даже думать на русском.
— Войта! — закричала Саша, остановившись у входа в здание.
Она не знала, что ей делать, искала глазами что-нибудь, что сошло бы за оружие, но палка в руках Войтеха была единственным, что подходило на эту роль.
— В укрытие, Саша! — не оборачиваясь, крикнул ей Войтех. — Быстрее!
И Саша не посмела спорить. Она обещала и ему, и Ване не спорить, а делать так, как он скажет.
Дверь поддалась легко, повисла на одной петле, только что совсем в руках не осталась. Заброшенное здание встретило темнотой, тишиной и прохладой. Дрожащими руками Саша нащупала висящий на поясе фонарь, включила его и быстро огляделась. Здесь должно быть что-то, что подойдет в качестве оружия, должно! Просто обязано, в заброшенных зданиях всегда валяются битые кирпичи, вырванные с мясом балки, арматура. Хорошо бы найти какой-нибудь длинный железный штырь, чтобы издалека ткнуть им в огромный глаз-купол мерзкого чудовища, но никакого штыря под ногами не было. Мусор был: битые бутылки, смятые упаковки из-под чипсов, пакетики от сока — что угодно, только не длинный железный штырь. В конце концов Саша схватила осколок от бутылки, «розочку» — кажется, так их называют, — и выскочила обратно на улицу.
Ни Войтеха, ни Марины на улице не было. Как не было огромного монстра, да и самой улицы. Перед ней возвышались пятиэтажные дома: темные, мрачные, обманчиво пустые.
— Черт, — выдохнула Саша, прислоняясь спиной к стене здания, из которого вышла, и безвольно опуская руку с «розочкой» вниз.



Глава 7

16 июня 2017 года, 14.50
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Когда Войтех, Саша и Марина скрылись в темноте, остальные задерживаться не стали, быстро вернулись к лаборатории. Ване не терпелось просмотреть все данные за прошлую ночь, попытаться понять, как и когда увеличилась в размерах тень, почему затянула в себя Айю, но делать этого при полковнике он не хотел, а тот, как назло, решил зайти к ним на чашечку кофе. То ли так любил его, кофеман хренов, то ли что-то хотел посмотреть в лаборатории. Ваня наверняка не знал, потому что угощать вызвалась Айя, зато за это время тоже успел кое-что провернуть.
Полковник, хвала всем богам, выпил кофе и был таков, поэтому уже вскоре Ваня смог с головой погрузиться в данные, не заботясь о том, что делает Айя. Уж наверняка найдет себе какое-нибудь занятие.
В целом аппаратура не записала ничего интересного. Вокруг фургонов было тихо и спокойно, а до тени камеры не дотягивались. То есть две из них Ваня установил так, чтобы ее было видно, но тень находилась слишком далеко, и сложно было что-то рассмотреть даже с увеличением кадра. Айя на видеозаписи была лишь серой размытой фигурой, которая в один момент просто приняла горизонтальное положение.
Единственными интересными показаниями можно было считать показания датчиков, установленных непосредственно возле тени, чтобы отслеживать ее размеры. Датчики реагировали на свет, а точнее, на его отсутствие. Пока они улавливали хоть какой-то свет, пусть даже тусклый от луны и звезд, передатчики в фургоне молчали. Как только они попадали в темноту, включалась сигнализация. Айя ночью уже не слышала ее, поскольку сигнализация сработала, когда она находилась у тени. Особенно интересным Ване показался тот факт, что тень увеличилась сразу, резко. Он поставил датчики на разном расстоянии, чтобы затем суметь измерить скорость распространения черноты, но те сработали вместе ровно в 3.43.54 ночи. Как бы смешно это ни звучало, но темнота распространялась со скоростью света. И увеличилась она на четыре сантиметра, поскольку тот датчик, который Ваня поставил изначально в десяти сантиметрах, остался цел. При такой скорости увеличения эта дрянь запросто доберется и до Медногорска, если ее не остановить.
Ваня откинулся на спинку кресла, вытянул руки над головой, сцепив пальцы в замок и смачно хрустнув суставами. Взглянул на часы. Путешественников не было уже почти три часа, но для них внутри наверняка прошло гораздо меньше времени, поэтому волноваться пока не стоило. Да и что толку с этого волнения? Они здесь понятия не имеют, что происходит там, да и помочь в случае чего ничем не смогут. Дворжак, конечно, прихватил с собой переговорные устройства, но тишина повисла в эфире сразу, как только они шагнули в тень. Повезет, если передатчики хотя бы будут работать там, внутри. Хотя и в этом Ваня сомневался.
Он открыл ящик стола и медленно вытащил ежедневник в поросячье-розовой обложке, погладил рукой мохнатый корешок. Большей пошлости и придумать сложно. Увидь Ваня его в магазине, подумал бы, что купить такое может разве что девочка лет пяти-шести, которая еще и писать-то толком не научилась, а потому все страницы просто разрисует фломастерами. И уж тем более он никогда не смог бы предположить, что сия вещица будет принадлежать взрослой даме, завязывающей высокий хвост, одевающейся в удобную одежду и ботинки на толстой подошве, строящей из себя ученого и не отвечающей на его улыбки. Оставался, конечно, вариант, что ежедневник, который он утащил с заднего сиденья полковничьего автомобиля, принадлежит не Марине, а другой его дочери, но Ваня уже успел погуглить и знал, что никакой другой дочери у Сергея Степановича Николаева нет. А значит, вещица Маринина. И Ване до зарезу хотелось взглянуть, что пишет серьезная дамочка в пошло-поросячьем ежедневнике, но страницы были плотно скрыты под висящим на двух петельках замком.
Ваня подхватил ежедневник и шагнул в конференц-зал, где за столом с ноутбуком сидела Айя и что-то увлеченно читала.
— Сможешь открыть? — он положил перед ней ежедневник.
Айя взглянула на розовый блокнот лишь мельком, затем бросила такой же быстрый взгляд на Ваню, будто проверяла, не шутит ли он, а потом снова вернулась к ноутбуку, продолжая скроллить страницу какого-то сайта.
— Это практически оскорбление моим способностям, — заявила она. — Такой замок ты и сам можешь открыть.
— Могу, — не стал отнекиваться Ваня. — Его дерни посильнее — и он откроется. Но мне нужно открыть так, чтобы потом закрыть и его хозяйка ни о чем не догадалась. А эти замки такие хлипкие, скрепкой поцарапать можно.
Айя молча развернулась, не вставая со стула, открыла ящик шкафа, стоящего позади, где хранилась разного рода канцелярия, вытащила коробочку с самыми тонкими скрепками и подтянула к себе ежедневник.
— Что, так не терпится на Сашкины тайны взглянуть? — поинтересовалась она, протягивая ему блокнот с открытым замком, висящим теперь всего на одной петельке.
— Чтобы взглянуть на Сашкины тайны, достаточно просто позвать ее в бар на пиво, — хмыкнул Ваня, — это блокнот Марины.
Он уже взялся за край ежедневника, но Айя тут же схватила его с другой стороны, не отдавая.
— С ума сошел? — с заметным испугом в голосе спросила она. — Откуда он у тебя?
— Стащил из машины полковника. — Ваня дернул блокнот на себя, но Айя держала крепко. — Ты чего?
— А если они узнают?
— Да откуда? Мы же аккуратно.
Ваня снова дернул блокнот, но Айя теперь ухватилась за него двумя руками и поднялась из-за стола. Они стояли друг напротив друга, держась за ежедневник с обеих сторон, как школьники, дерущиеся за учебник.
— Отдай, — велела Айя.
— А то что? — поинтересовался Ваня.
Вместо ответа Айя резко потянула блокнот на себя, и Ваня то ли случайно, то ли нарочно выпустил его из рук, покачнулся и завалился на нее, прижав спиной к шкафу и заключив в кольцо рук, оперев их ладонями в шкаф по обе стороны ее головы. Ежедневник вылетел из рук Айи, шлепнулся на пол.
— Вор! — выдохнула Айя.
— От воровки слышу, — не остался в долгу Ваня, а затем, вместо того чтобы выпустить ее и отойти на шаг назад, внезапно прижался к ее губам своими.
Айя так растерялась, что не сразу нашла в себе силы оттолкнуть его.
— С ума сошел? — выдохнула она, наконец отвернувшись.
Ваня воспользовался заминкой, бросился к ежедневнику, прижал его к груди и отбежал на другую сторону стола, чтобы Айя больше не могла вырвать у него блокнот.
— С чего вдруг ты такая честная стала? — поинтересовался он с улыбкой победителя. — Или это женская солидарность?
— Это банальные опасения, что ты узнаешь что-нибудь важное, а потом не сможешь устоять и дашь понять Марине, что прочитал ее дневник!
Ваня вынужден был признать, что слова Айи имели рациональное зерно. Именно так он обычно и делал, когда узнавал личные тайны, но сейчас хотел узнать профессиональные. Это было другое.
— А ты боишься, что они начнут копать, кто мог украсть ежедневник и выйдут на тебя, с твоим-то прошлым? — не удержался он, подтягивая к себе стул. Между ними теперь был стол, да и Айя, похоже, растеряла запал драться за блокнот.
Она устало опустилась на стул и подняла на него гневный взгляд.
— У тебя прошлое не лучше, — заявила она. — Так что если начнут копать под обоих, оба сядем.
— На меня не накопают, — отмахнулся Ваня. — Я следов не оставляю, а те, что оставляю, они все равно не найдут, силенок не хватит.
— Недооценивать людей опасно.
— А переоценивать — глупо. Хотя я все равно удивлен, что ты со своим послужным списком рискнула сюда сунуться.
— Так это же военные, а не полиция.
— Хрен редьки не слаще.
Айя промолчала, но Ваня, уже выбив ее из колеи, не собирался сдаваться так легко. Не то чтобы ее биография оставалась для него тайной за семью печатями или же вызывала такой же живой интерес, как когда-то секреты Дворжака, но белые пятна все-таки были, и сейчас наступило лучшее время для того, чтобы все разузнать.
Ваня уже давно выяснил, что Айя живет под чужим именем. Настоящее она не называла, но узнать его оказалось нетрудно. Не так много в нашей стране талантливых воровок, объявленных в межгосударственный розыск. Девушка оказалась из неплохой семьи, родители — уважаемые люди крохотного городка в Саратовской области. Мама — учитель, папа — инженер. Она была единственной дочерью, получила высшее педагогическое образование, и потому для родителей оказалась настоящим сюрпризом новость, что их дочь — профессиональная воровка.
Навел он справки и о настоящей Айе Ветровой. Она была на год младше той, что теперь носила ее имя. Родилась в Пермском крае, работала библиотекарем, а потом внезапно уволилась и переехала в деревню Дубки, где и нашли ее потом сотрудники ИИН. Наверное, если бы Ваня был чуть более заинтересован, он разузнал бы и о том, после какого события она так круто изменила свою жизнь, ведь именно в этой точке наверняка и встретились две девушки, одна из которых взяла имя другой, вторая исчезла в неизвестном направлении.
— Расскажешь мне, как ты стала Айей Ветровой? — поинтересовался он, доверительно понизив голос, но Айю не обманул этот тон. Даже запертая браслетами, она видела только нахальное любопытство, чем и был, в общем-то, этот вопрос.
— Что, сам узнать не можешь? — с сарказмом поинтересовалась она.
— Могу, — не стал отпираться Ваня. — Просто даю тебе шанс рассказать свою версию. И если она покажется мне достаточно убедительной, я не стану копать сам.
— Ты свинья, ты знаешь об этом?
— О, ты даже не представляешь, какая! Можешь как-нибудь Дворжака расспросить.
Несколько долгих мгновений она жадно вглядываясь в его лицо, должно быть, пытаясь что-то считать, а потом призналась:
— Мы ехали в одном автобусе. Я уже была в бегах, искала место, где можно залечь на дно, а она ехала на какую-то выставку. Сидели рядом, болтали о том о сем. Я о себе не рассказывала, а она была откровенна. Она ведь была очень одинокой, у нее вообще никого не осталось после смерти матери. Вот и болтала. Потом мне захотелось спать, и она попросила пустить ее к окну, раз виды за ним мне все равно не нужны. Так мы и поменялись местами. Ночью автобус упал с обрыва и загорелся: водитель уснул. Очнулась я в больнице. Меня приняли за нее, мы были похожи внешне, а она лежала рядом. Она погибла, а я решила, что это отличный способ взять новое имя.
— А почему не подбросила ментам идею, что она — это ты, и ты погибла? — поинтересовался Ваня. — Они б от тебя отстали тогда.
— Честно сказать, тогда мне это не пришло в голову, — пожала плечами Айя. — У меня было сотрясение мозга и сломана рука, сил хватило только на то, чтобы согласиться с чужим именем. Мои документы сгорели, билеты были безымянными, поэтому безымянной осталась и настоящая Айя. А потом я решила, что так даже лучше. Если бы в полиции подумали, что погибла та, кого они ищут, наверняка решили бы провести какую-нибудь экспертизу, чтобы убедиться в этом, и получили бы обратные результаты.
— Логично, — согласился Ваня. — Люблю умных женщин.
— Даже не думай, — предупредила Айя.
— Ладно, ладно, я просто пошутил! — Ваня примирительно вскинул руки. — Это был обычный обманный маневр, чтобы отобрать у тебя блокнот.
— Надеюсь. Хотя Анна вряд ли одобрила бы такие шутки, — нарочито равнодушно сказала Айя, давая понять, что у нее тоже есть козыри в рукаве, а затем кивнула на розовый блокнот, лежащий на столе. — Мы будем изучать или дождемся возвращения его хозяйки?
Ваня тихо хмыкнул. На что только ни готовы люди, чтобы не позволить другим лезть в душу. Вот и Айя уже согласна читать чужой дневник, только бы он перестал задавать вопросы. Но любопытство он удовлетворил, можно и поработать.
Ежедневник был исписан мелким почерком с наклоном в левую сторону, а на первой странице обнаружился небольшой кармашек. В нем определенно что-то лежало, но Ване пришлось перевернуть блокнот, чтобы содержимое выпало: его пальцы не были предназначены для того, чтобы выковыривать что-то мелкое из женских тетрадок. На стол выпала флешка.
— Обалдеть! — выдохнул Ваня, привлекая к себе внимание Айи. — Кажется, нам обоим найдется работенка. Чур, я просматриваю флешку, а ты читаешь записи!
Айя открыла блокнот и сделала вид, что с головой ушла в написанное. Или на самом деле ушла, Ваня не мог разобрать. Несколько секунд поизучав ее рыжую макушку, склонившуюся над блокнотом, он сунул флешку в ноутбук и принялся просматривать файлы.
Воруя блокнот, Ваня даже не надеялся на такую удачу. Хотя надеялся, конечно, кому он врет? Где-то в глубине души надеялся, иначе не стал бы так рисковать. Уж точно не ради амурных дел неулыбчивой полковничьей дочки. На флешке были рисунки и карты. Карту Ваня сразу узнал — это была карта Кувандыка. А на ней разными цветами были отмечены цифры. Все рисунки были также пронумерованы, и Ваня сделал логичный вывод, что каждый рисунок соответствует точке на карте. Должно быть, Марина зарисовывала все, что видела в Кувандыке, поскольку сделать фотографии было невозможно. Точнее, возможно, но при переходе через черноту они начисто стирались с памяти телефона или фотоаппарата, это Ваня уже успел выяснить.
Рисунки были чудные. Немного, всего пять штук, но на каждом Марина весьма схематично изобразила каких-то насекомых среди городских улиц. Точнее, насекомые были вполне себе узнаваемые: паук, две мухи, стрекоза и гусеница, но Марина по какой-то причине рисовала их не в масштабе, а потому они вызывали неприятное чувство, от которого мерзкий холодок пересчитывал все позвонки на спине и шевелил волосы на затылке.
Ваня не выдержал, показал рисунки Айе, и от него не укрылась тревога, пробежавшая по ее лицу.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он.
— Что отправиться в Кувандык с одним пистолетом на троих было очень плохой идеей, — тихо призналась та. — Это не рисунки не в масштабе, это насекомые в городе не в масштабе.
— Чего?.. — напрягся Ваня.
Айя указала на блокнот.
— Это что-то вроде дневника, только не личного, а рабочего. Марина помечает здесь разные вещи с этого расследования. Возможно, готовит какую-то научную статью, возможно, просто привыкла таким образом систематизировать данные. И гигантские насекомые — одна из тех странных вещей, с чем они сталкивались в Кувандыке. Кроме этого, в домах военные обнаружили много непонятного. Одна квартира целиком заросла плесенью. Все в ней: стены, потолок, пол, даже стекла в окнах. В соседних квартирах при этом чисто. В один из домов они вообще войти не смогли, поскольку там полно змей. Где-то со стен течет вода, хотя все трубы целы, где-то — уж извини — из унитаза наверх лезет содержимое. В общем, странностей полно, и гигантские насекомые — всего лишь одна из них.
Ваня несколько секунд разглядывал розовый блокнот, больше подходящий для любовных записок, чем для сведений об огромных пауках, затем перевел задумчивый взгляд на ноутбук, на экране которого как раз и застыл рисунок паука.
— Будем надеяться, что Марина подготовилась, зная, куда идет, — пробормотал он.
— Но нам лучше вернуть блокнот так, чтобы она ни о чем не догадалась, — осторожно заметила Айя. — И помалкивать о том, что мы видели.
— Да уж я и сам догадался, — почесал макушку Ваня. — Но что это такое, черт возьми?
Айя пожала плечами.
— Может быть, Кувандык провалился в какой-то параллельный мир?
— Ага, Затерянный, — хмыкнул Ваня. — Все, как сэр Артур Конан Дойл завещал. Не, тут что-то другое.
— Откуда ты знаешь?
— Чую.
Айя усмехнулась, хотя смешно ей не было.
— Тоже в экстрасенсы записался?
— В пессимисты скорее. С параллельными мирами мы уже столько раз дело имели, что не может нам еще раз так повезти.
— И в чем же тут везение?
— Из них всегда есть выход.
16 июня 2017 года
г. Кувандык
Оренбургская область
В глубине души Войтех понимал, что одной только палкой отогнать огромного монстра не получится, но ничего другого под рукой, к сожалению, не было, поэтому он продолжал ею размахивать, пытаясь попасть в огромный глаз. Наверняка это место самое чувствительное из всех, до которых он мог дотянуться. И тварь действительно отступала. Медленнее, чем хотелось бы, но отступала. Войтех некстати подумал, что напоминает сейчас доисторического человека, на которого напал мамонт. Или динозавр.
— Войтех, отойдите! — послышался сзади голос.
Не спрашивая, куда и зачем, Войтех сделал шаг влево, и возле его уха тут же просвистела пуля, а затем из глаза огромной мухи брызнула жидкость. Муха завертелась, затрепетала крыльями с такой силой, что порыв ветра едва не свалил Войтеха с ног, а затем резко взвилась в воздух и улетела.
Войтех обернулся. Марина по-прежнему лежала на земле, а в руках у нее был пистолет. Что ж, значит, его палка тоже сыграла немаловажную роль: дала Марине время вытащить оружие.
— Радует, что хоть у одного из нас был пистолет, — прокомментировал он.
— Она вернется, — покачала головой Марина, поднимаясь на ноги и пряча пистолет обратно в кобуру. — И лучше нам к тому времени убраться отсюда.
— Сначала нужно найти Сашу.
Не теряя больше времени на слова, Войтех рванул в ту сторону, где скрылась Саша. Там, за зарослями каких-то кустов, пряталось полуразрушенное строение, и ему хотелось надеяться, что Саша укрылась в нем, что не решила пойти куда-то дальше. В два шага преодолев расстояние до здания, Войтех рванул на себя хлипкую дверь и уже собирался войти, как его остановил оклик Марины:
— Стойте!
Войтех замер, обернулся.
— Почему?
— Во все двери мы должны входить вместе, — напомнила Марина, стремительно приближаясь к нему и держа наготове пистолет. Войтех почувствовал, как чешется ладонь правой руки, в которой он тоже держал бы оружие, если бы оно только у него было. Тревога охватила мысли, но еще до того, как успела облечься в слова, Войтех распахнул дверь и, не заходя внутрь, осветил фонарем небольшое помещение. Размерами оно напоминало скорее конуру, имела одно, закрытое фанерой, окно, и уж точно не имело ни второго выхода, ни какого-либо подвала. На бетонном полу валялся разнокалиберный мусор, за которым негде было спрятаться. Войтех подумал, что, если бы монстр побежал следом за Сашей, она не смогла бы укрыться от него. Но монстр за ней не побежал, да и Саши внутри не было.
— Саша! — позвал Войтех. — Саша, ты где?
Ответом ему была тишина.
— Она входила внутрь, — сказала Марина, фонарем указывая вниз.
Теперь Войтех тоже увидел след от ботинка на песке, ведущий в здание. Только в здание, обратно никто не выходил.
— Если она вошла внутрь, то где она? — спросил он.
— Где угодно, — с тревогой ответила Марина. — Я знаю только одно: она не стала сидеть в этом доме, вышла наружу. И я понятия не имею, куда именно.
Войтех сжал кулаки так, что хрустнула пластмасса ручки фонаря под пальцами. Вдохнул, выдохнул, но успокоиться не смог. Нажал кнопку на передатчике, закрепленном у уха, позвал Сашу в него, но ответом ему была предсказуемая тишина. Он, в общем-то, и не ожидал, что все будет так легко.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — голос прозвучал угрожающе, и Марина отступила назад. Войтех всегда терял самообладание, когда дело касалось Саши. Конечно, он никогда бы не ударил женщину, но Марина, похоже, ожидала чего угодно. Либо сама испугалась произошедшего, наверняка поводов опасаться у нее гораздо больше.
— Город попал в какую-то зону, где происходит искривление пространства, — торопливо заговорила она. — Входя в одну дверь, вы никогда не знаете, где выйдете. Но это всегда происходит в пределах города, а он небольшой. Если бы ваша подруга осталась в здании, мы бы ее нашли, но она совершила ошибку: вышла.
Войтех прикрыл глаза, медленно сосчитал до пяти.
— А эта муха? — спросил он.
— К сожалению, она не единственная. Мы встречали нескольких огромных насекомых. Будто бы пространство, искривляясь и растягиваясь, увеличивает их. Поэтому стоит быть осторожными. Они могут принять нас за пищу.
Войтех вспомнил небольшой домишко, на заборе которого черным баллончиком был нарисован крест. Ни муха, ни любое другое насекомое подобного размера просто-напросто не поместилось бы внутри.
— Только насекомые? — спросил он.
— Что? — не поняла Марина.
— Я спрашиваю, в этом городе из феноменов вы нашли только насекомых огромных размеров?
Ответить Марина не успела: позади них послышался грохот, будто ураганный ветер несется по верхушкам деревьев, ломает тонкие стволы, выворачивает с корнем толстые, рвет огромными горстями листья, швыряя их во все стороны.
— Прячьтесь! — крикнула Марина, пока Войтех еще пытался разглядеть в темных сумерках то, что производит столько шума.
Ураганным ветром оказалось еще одно насекомое. Войтех не был энтомологом, поэтому опознать его снизу не смог. Увидел только несколько огромных черных лап, мохнатое брюхо и сразу понял, что встречаться с ним не хочет. Марина уже тянула его в сторону, и он решил не сопротивляться.
— Почему мы не спрятались в здании? — на ходу спросил он.
— Потому что в нем слишком хлипкая дверь, которая не остановит эту тварь, и нет второго выхода, — пояснила Марина. — Войдя туда, мы оказались бы в ловушке. Экономьте дыхание!
Они бежали, ломая ногами тонкие кусты, раздвигая ветки, в самую гущу деревьев. Насекомое явно видело их, преследовало, но с трудом пробиралось через заросли. Если бы лес сгущался, им удалось бы спастись, но, к сожалению, они находились в городе, и, раздвинув следующие ветки, внезапно оказались на асфальтированной дороге. Позади догоняло насекомое, впереди было лишь открытое пространство улицы, с двух сторон окруженное даже не жилыми домами, а хозяйственными строениями, гаражами и сараями.
Марина бежала первая, то и дело оборачиваясь и прицеливаясь, но и ей, и Войтеху было понятно, что стрелять не имеет смысла: при таких размерах длинные «волоски» насекомого наверняка сработают не хуже брони. Положение грозило перерасти в катастрофическое, но откуда-то сбоку внезапно раздался девичий голосок:
— Сюда! Скорее!
Еще не видя, кому принадлежит голос, не зная наверняка, их ли зовет, оба свернули на него и, снова прорвавшись через негустые заросли шиповника, увидели полуоткрытую дверь гаража, из-за которой торчала наполовину высунувшаяся девушка в ярко-красной футболке. Увидев, что ее обнаружили, она тут же шагнула назад, позволяя беглецам ворваться внутрь и захлопнуть за собой дверь, в которую тут же пришелся глухой удар.
— Дверь не выдержит, — констатировал Войтех, переводя дыхание.
— Он сейчас уйдет, — успокоила незнакомка, спасшая их. — Никогда долго не ломится.
— Потеряв добычу из вида, они уходят, — подтвердила и Марина.
И правда — еще один удар, уже гораздо более легкий, а затем воздух разорвало громкое жужжание вертолетных лопастей, и наступила тишина. Войтех смог наконец оглядеться. Помещение, где они оказались, на самом деле было гаражом, только без машины. Ровно по центру в полу была огромная прямоугольная яма, по краям помещения расположилась разнокалиберная мебель, место которой было разве что на помойке, но у русских есть одна забавная черта: весь хлам они всегда свозят в гаражи, а то и вовсе на дачу. Даже у Сашиных родителей, дача которых больше напоминала приличный загородный дом, Войтех видел и старый неработающий холодильник в кладовке, который использовали в качестве закрытого стеллажа для хранения банок, и большой сервант со сломанной ножкой, и даже одну лыжу. И это не говоря о том, что хранилось на чердаке, где Войтеху однажды пришлось побывать.
В этом гараже было так же: стоял и холодильник, и старый кухонный гарнитур, и стол, накрытый почерневшей от времени липкой клеенкой, и даже пузатый диван, над которым на стене висел большой красный флаг СССР — непременный атрибут гаражей, принадлежащих пожилым людям. Будто в девяностые при выходе на пенсию каждому русскому мужчине вручали гараж и флаг СССР.
Девушка в гараже находилась не одна: лишь присмотревшись чуть лучше, Войтех разглядел на диване молодого парня, накрытого большим оранжевым покрывалом. Он либо был без сознания, либо спал, и почему-то первое казалось более вероятным, ведь он даже не пошевелился, когда они вбежали, когда монстр пытался вышибить дверь. Только вот поза его все-таки говорила про сон: парень лежал, свернувшись калачиком, накрывшись покрывалом и отвернувшись к стенке.
— Спасибо! — сказала тем временем Марина. — Вы спасли нам жизнь.
Девушка лишь отмахнулась.
— Меня Ксюшей зовут, — представилась она.
— Марина.
— Войтех, — представился в свою очередь Войтех и тут же получил заинтересованный взгляд от новой знакомой.
— Какое необычное имя.
— Я чех. — И, чтобы не продолжать разговор в ненужном сейчас русле, спросил: — Вы здесь прячетесь?
Ксюша кивнула.
— Хотите чаю?
Оказалось, девушка обустроилась с комфортом. И пока она заваривала чай, Войтех и Марина успели узнать ее историю.
Ксюша работала продавцом в маленьком магазинчике в центре города. Магазинчик закрывался в восемь вечера, но в тот день она проводила инвентаризацию. Количество продукции никак не желало сходиться с программой в компьютере. Ксюша психовала, пересчитывала все по пять раз, но ничего не получалось. Никита, охранник магазина, предложил ей помощь, но закончить инвентаризацию им удалось все равно далеко за полночь. Оба были родом из Медногорска, но в такое время автобусы уже не ходили. Они вызвали такси и вышли ждать его на улицу, но машина так и не приехала.
— Ночь была ясная, лунная, — рассказывала девушка, вытряхивая на щербатую тарелку кусочки сахара из большой мятой коробки. — Теплая. Мы стояли, дышали воздухом, болтали о всяком, а потом вдруг послышался странный звук. Такой, знаете, как белый шум. Я не сразу поняла, что это, начала оглядываться по сторонам и увидела, как с запада на город очень быстро надвигается что-то черное. Будто туча, но такая, от земли до неба. От испуга мы стояли на месте и смотрели, дураки. А она двигалась так быстро, что накрыла город буквально за минуту. Я думала, что сейчас окажусь в темном тумане, но туча накрыла город сверху и остановилась. Стало очень темно. Если бы не фонари, ничего не было бы видно.
Ксюша тогда еще не испугалась, решила, что просто ветром пригнало какую-то огромную дождевую тучу. Поскольку такси так и не приехало и дозвониться до оператора больше не удавалось, они вернулись в магазин. Так до утра и пытались вызвать такси, но безуспешно.
Утро выдалось странное: во-первых, туча никуда не ушла, в городе так и оставалось темно, а во-вторых, ни ее напарница, ни сменщик Никиты на работу не явились. И вообще людей на улицах не было. Боясь гнева хозяина точки, Ксюша сама открыла магазин, но ни одного покупателя не дождалась. В городе явно было что-то не так.
Ксюша и Никита заперли магазин и отправились в разведку.
— Если бы я знала, что мы так застрянем, хоть продуктов захватила бы, — сокрушалась девушка.
Ребята просто побродили по городу, заглянули домой к Ксюшиной напарнице, но никто им не открыл.
— А потом появились они, — Ксюша содрогнулась, вспоминая, и крепче сжала горячую чашку в своих руках, хотя на улице было жарко, а в тесном гараже еще и душно.
Огромный паук напал на них в тот момент, когда они направлялись обратно к магазину, отрезал им путь. В поисках спасения ребята бросились в другую сторону, потом — в заросли и наткнулись на гаражи. Никита пытался открыть один из них, и на этом оказался самый хлипкий замок. Ребята спрятались внутри и не выходили до самого вечера. Благо тут нашлись нехитрые продуктовые запасы в виде чая, сахара и засохшего печенья. Ночью Никита задремал, а Ксюше не спалось. Это ее и спасло: утром Никита так и не проснулся. Войтех понял, что любой, кто засыпает в этом городе, уже не просыпается, даже если вывести его отсюда.
Для бедной Ксюши заканчивался всего второй день, и ни Войтех, ни Марина не нашли в себе моральных сил сказать ей, что прошло уже десять дней. Хватит и того ужаса на ее лице, когда они сказали, что город оказался накрыт тенью и выбраться из него невозможно. Да и войти проблематично.
— Но вы же вошли, значит, и выйти сможете? — с надеждой заглядывая им в глаза, спросила девушка. — Значит, мы все сможем? У меня мама в Медногорске, испереживалась вся, наверное. Как хорошо, что вы нас нашли!
Войтех поймал взгляд Марины, но она тут же отвернулась. Не стала говорить девушке, что вывести ее они не могут. И Войтех не стал, потому что даже не понимал причины этому. И гораздо больше его сейчас волновало, где искать Сашу.



Глава 8

16 июня 2017 года
г. Кувандык
Оренбургская область
Саша не умела долго предаваться унынию и панике. И не в такой передряге оказывалась, и всегда выбиралась. Вот и сейчас выберется. Оставалось надеяться, что Войтех и Марина тоже смогли спрятаться или убежать. Страх за них был гораздо сильнее, чем за себя, успокаивало лишь одно: у Марины имелось с собой оружие, она должна была быть готова к подобной встрече. Здравый смысл подсказывал, что военным известно тоже далеко не все, иначе они уже наверняка вытащили бы тех, кто застрял в тени, но думать об этом означало только усиливать тревогу, а Саше сейчас была нужна ясная голова.
Продолжая сжимать в руке осколок бутылки, она медленно выбралась на дорогу, убеждаясь, что пейзаж вокруг изменился. Больше не было знакомой дороги с домами по обе стороны, перед ней сейчас расстилалась совершенно другая улица. Тоже асфальтированная, но дома теперь располагались лишь с одной стороны и были многоэтажными, а по другую сторону вниз уходил заросший деревьями и кустарниками пустырь. Даже здание, из которого Саша вышла, было не тем, куда она вошла. Значит, она снова очутилась в другом месте. И только полная тишина и полумрак говорили о том, что она все еще в Кувандыке.
На одном из домов Саша рассмотрела название улицы — Маршала Жукова. К сожалению, ей это никак не помогло. Она смотрела на карту города перед тем, как отправиться сюда, но названия улиц даже не читала. Более того, не знала, где отстала от Войтеха и Марины. Мобильный телефон, который Саша по привычке захватила с собой, предательски молчал, но офлайновая карта, загруженная заранее, по крайней мере дала ей понять, где она находится. И примерное представление, где остались Войтех с Мариной. Во всяком случае, Саша хотела надеяться, что ее топографический кретинизм еще не принял угрожающие масштабы. Идя чуть ранее за спутниками, она смотрела на дома, не запоминая направление.
Передатчик тоже молчал, хотя чаще всего эти приборы работали даже в аномальных зонах. За пределы зоны сигнал не проходил, но внутри удавалось общаться. Очевидно, не в этот раз.
Выдвинувшись в том направлении, где, по ее представлениям, остались друзья, Саша внимательно смотрела по сторонам, чтобы не пропустить появление кого-нибудь еще менее приятного, чем огромное насекомое. В этом городе следовало держать ухо востро. Теперь, оставшись в одиночестве, Саша почувствовала себя ужасно неуютно в мертвой тишине и едва было не начала напевать под нос, но не решилась. Хотелось контролировать каждый шорох, каждый посторонний звук.
Однако чем дольше она шла, одна в этом уснувшем городе, тем сильнее успокаивалась. Ничего не происходило, ничего ей не угрожало. Саша начала увереннее оглядываться по сторонам и в конце концов остановилась перед высоким кирпичным домом. На нем она не увидела меток, а значит, военные еще не обследовали его. Рядом не было Марины, которая могла бы ей помешать, и Саша решила, что это самое лучшее время осмотреть пару квартир самостоятельно. Даже если она снова выйдет в другом месте, то какая разница? Все равно уже потерялась. А вдруг ей повезет, и на выходе она столкнется с Войтехом и Мариной? Тем более приоткрытое окно на первом этаже так и манило. Рама была старой, деревянной, и Саша, просунув руку внутрь и ободрав запястье, смогла откинуть защелку. Окно открылось с небольшим скрипом, и Саша ловко взобралась на подоконник.
Это была спальня. Небольших размеров, с двуспальной кроватью посередине и двумя табуретками вместо прикроватных тумбочек по краям. На кровати спали мужчина и женщина примерно ее возраста и даже не пошевелились, когда Саша, влезая в комнату, зацепила стоящий у окна стеллаж с книгами и несколько экземпляров упали на пол. Подняв книги и поставив их на место, Саша на цыпочках подошла к кровати, проверила пульс у спящих. Сердца их бились ровно, мужчина дышал глубоко, а вот дыхание женщины было тяжелым, глазные яблоки бегали под веками. Очевидно, ей снился сон. Скорее всего, кошмар, потому что женщина порой легонько дергала рукой, лежащей поверх одеяла.
Брать кровь на анализ было еще страшнее, чем у неподвижно спящего мужчины из первого дома, но Саше казалось крайне важным раздобыть не одну, а несколько проб. Закончив с кровью, она торопливо вышла из спальни, оказавшись в тесной прихожей. Календарь на стене застыл на отметке 5 июня, никто с тех пор не переводил прозрачное окошко на другую дату.
Следующей комнатой оказалась детская, где на двухэтажной кровати спали мальчики лет пяти и семи. Оба тоже не проснулись ни когда Саша бегло осматривала их, ни когда колола вены на тонких детских ручонках. В комнате был идеальный порядок: все машинки, конструкторы и пластмассовые фигурки зверей ровными шеренгами стояли на деревянных полках, книги высокой стопкой возвышались рядом.
Такой же порядок был на кухне. Саша заглянула в холодильник, убедившись, что молоко в бутылке со сроком годности до 10 июня еще не прокисло, хлеб на столе немного подсох, но не покрылся плесенью, и забытый кусочек сыра на маленькой тарелке чуть потемнел и свернулся, но тоже выглядел вполне съедобно. Для этого дома и людей в нем прошло не больше двух-трех дней, но за все это время они ни разу не проснулись, это ясно.
Саша набирала в пробирку воду из-под крана, когда сзади послышался голос:
— Вот ты где прячешься, сладкая!
Она подпрыгнула от неожиданности, быстро закрыла пробирку и спрятала ее в рюкзак. Обернулась. Кухня была пуста, и кто сказал эту странную фразу, она не знала. Голос принадлежал мужчине, но это точно был не Войтех. Да и не звал он ее никогда «сладкая». Что-то еще было странное, неприятное в этой фразе, но Саша не поняла, что именно. Неужели проснулся хозяин дома? Не должен был, никто из них не просыпается! Значит, в доме есть кто-то еще, кто не спит?
— Иди сюда, не бойся, — снова позвал невидимый голос.
Саша по-прежнему не видела его обладателя, но наконец поняла, что неприятного заметила в его тоне: была в нем некая затаенная опасность. Будто мужчина звал ее, но при этом знал, что Саша его боится, что не придет добровольно. И Саша на самом деле иррационально боялась. Казалось даже, что это не ее страх, чужой, что ей его навязали.
Не поворачиваясь обратно к раковине, Саша нашарила рукой нож в ней и крепко обхватила его пальцами.
— Послушайте, это недоразумение, — осторожно начала она на случай, если все-таки проснулся хозяин дома и думает, что на кухне возится его жена. — Я из Медногорска, врач. На ваш адрес поступил вызов, вот мы и приехали, дверь была открыта.
Она несла полный бред, а сама искала пути отхода. Балконная дверь находилась на противоположном конце кухни, быстро не добраться. А если она заперта, придется еще и с ручкой повозиться: в старых окнах они частенько заедают. Можно пробраться к двери, которая вела в прихожую и далее — к комнатам, но если мужчина где-то и мог скрываться, то только там.
— Ну что же ты, я жду, — на этот раз в голосе послышалось нетерпеливое ожидание, смешанное с похотливым возбуждением.
Ситуация выходила отвратительная, нужно было выбираться как можно скорее. Саша выставила перед собой нож и двинулась вдоль стены, противоположной той, где находилась дверь в прихожую, к балкону. Медленно, стараясь не издавать лишних звуков.
Сильный удар по руке заставил ее вскрикнуть и выронить нож. Тот описал дугу в воздухе и приземлился слишком далеко, чтобы его можно было схватить. А даже если бы упал у самых ног, поднять его все равно не получилось бы: сильные руки обхватили ее сзади, крепко сжали, не давая двигаться, а чьи-то губы произнесли у самого уха, обдавая вонью изо рта:
— Ну здравствуй, сладкая.
И этот шепот испугал Сашу так сильно, что она принялась брыкаться изо всех сил, упираться ногами в мебель, до которой доставала, пытаться опрокинуть нападавшего, вывернуться из его рук. Мужчина держал крепко, не давая даже повернуться, и они кружили вдвоем по кухне в бешеном танце борьбы, пока Саше наконец не удалось оттолкнуться ногами от холодильника так сильно, что мужчина потерял равновесие и в попытке удержать его чуть разжал хватку. Этого секундного замешательства Саше хватило, чтобы выскользнуть, отскочить в сторону и развернуться.
То, что она увидела, заставило задохнуться от ужаса, а сердце пропустить удар, чтобы уже в следующее мгновение забиться в горле. Мужчина был выше нее на полторы головы, страшно худ, в грязной оборванной одежде, напоминающей тюремную робу. О том, что он сбежал из заключения, говорила и начисто выбритая голова. Но не это было самым пугающим. Отвратительнее всего выглядело лицо: землисто-серое, с впалыми щеками, хищным оскалом, обнажающим гнилые зубы, и подернутыми белесоватой пеленой глазами. Если бы мужчина только что не держал ее в объятиях, не разговаривал с ней, Саша подумала бы, что он мертв, потому что именно мертвеца он напоминал сильнее всего. И было совершенно непонятно, как он видит что-то такими глазами. Да он будто и не видел! Стоило Саше вывернуться из его хватки, отскочить в сторону, как он начал резкими, рваными движениями водить головой из стороны в сторону, будто пытался услышать ее, почувствовать, а не увидеть.
Саша зажала ладонями рот и нос, постаралась задержать дыхание и не шевелиться. Мужчина медленно двинулся в ее сторону, и ей пришлось осторожно отступить назад, чтобы он не натолкнулся на нее. К несчастью, за спиной оказался стол, на котором остались столовые приборы. Вилка тихонько звякнула о край тарелки, и этого звука хватило мужчине, чтобы понять, где она. Что-то большое сверкнуло в его руке, и Саша пригнулась инстинктивно, даже не зная, от чего уворачивается. Длинное лезвие тесака мелькнуло в воздухе и вонзилось острием в стену, но мужчина тут же выдернул его обратно.
Осторожничать времени не осталось. Сметая все на пути, Саша рванула к двери, но мужчина оказался быстрее. Он перекрыл выход, мерзко улыбнувшись, снова замахнулся. Саша вскрикнула и отскочила в сторону, на сантиметр разминувшись с рассекшим воздух перед ее лицом ножом. Мужчина бросился на нее, довольно рыча, снова замахнулся тесаком, и Саша поняла, что на небольшой кухне рано или поздно лезвие настигнет ее.
Каким-то чудом ей удалось добраться до двери раньше нападавшего. Она дернула ее на себя, выскочила в коридор и оказалась в чужих объятиях. Закричала и толкнула мужчину что было сил, но он схватил ее за плечи, не давая вырваться.
— Саша, это я, это я! — знакомый голос заставил ее перестать брыкаться и распахнуть зажмуренные от ужаса глаза.
Перед ней стоял Войтех. Настоящий живой Войтех держал ее в объятиях, а она пыталась из них вырваться. Саша тотчас же прильнула к нему и теперь уже сама обняла его, прижавшись всем телом. Марина, не тратя времени, рванула на кухню, и Саше показалось, что она заметила в ее руках пистолет. Должно быть, он действительно был, иначе Войтех едва ли отпустил бы женщину навстречу маньяку.
— Чисто, — послышался голос Марины из кухни.
Саша и Войтех вошли следом, хотя ей все еще страшно было возвращаться туда, где ее чуть не убили. Кухня на самом деле была пуста. Должно быть, мужчина успел скрыться через балконную дверь, других выходов здесь просто-напросто не было.
— Кого ты видела? — спросила Марина, не заботясь о том, что еще час назад они держали вежливую дистанцию.
— Мужчина… точнее, будто мертвец, — путаясь в словах, начала Саша, все еще держась за Войтеха, как за спасательный круг. — У него были белые глаза, как у трупов через пару дней после смерти, грязная одежда и огромный нож в руках.
Марина закусила губу и покачала головой, о чем-то думая. Саша посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Войтеха и только потом заметила незнакомую девушку, тихонько стоявшую в темноте коридора. Ее Саша не видела в квартире, значит, она пришла с Войтехом и Мариной.
— Что здесь происходит? — требовательно спросила Саша, посмотрев почему-то на Войтеха, хотя этот вопрос наверняка следовало задать Марине.
— Давайте сначала выберемся отсюда, — предложила та.
На это возражений у Саши не было. Вчетвером они выбрались тем же путем, которым она — да и они, скорее всего — вошла в дом: через окно. На стене под окном Марина нарисовала баллончиком с черной краской большой крест, и Саша, уже догадавшаяся, что мужчина был одним из тех феноменов, о которых она говорила раньше, все равно поежилась. Войтех, наверное, это почувствовал, потому что обнял ее одной рукой и погладил по плечу.
— Нам лучше найти какое-то укрытие, чтобы все подробно обсудить, — предложила Марина, словно желала еще немного потянуть время, но все-таки поиски укрытия были не лишни.
Они направились к небольшому строению на противоположном конце улицы, а когда вошли внутрь, от Саши не укрылся разочарованный вздох незнакомой девушки, которую представили как Ксюшу. И сразу после этого объяснили и ее разочарование: Ксюша надеялась, что они все-таки вернутся в гараж, где остался ее приятель, но чуда не случилось.
Рассказы о том, что произошло после столкновения с огромной мухой, заняли не больше пятнадцати минут.
— Нам повезло, что техника здесь порой приходит в себя, — сказал Войтех, продемонстрировав свой телефон. — Я нашел тебя на карте. Не был уверен, что приложение работает правильно, но вариантов у нас не оставалось, пришлось проверить.
— И, как всегда, ты успел вовремя, — заметила Саша. — И знаешь что? — Она лукаво улыбнулась.
— Что?
— Я впервые не чувствую себя виноватой! Потому что в переплет попала, выполняя твой приказ.
— Насколько я помню, он вам приказал прятаться в заброшенном здании, а не лезть в чужую непроверенную квартиру, — вредно заметила Марина.
Саша полоснула ее раздраженным взглядом. И даже не за то, что сделала ее виноватой, а за испорченный момент: Войтех только начал улыбаться, а его улыбка теперь дорогого стоила.
— Давайте выбираться отсюда, — предложила Саша.
Помещение, в котором они очутились, представляло собой что-то давно заброшенное, даже сесть здесь было негде, поэтому задерживаться никому не хотелось, но прежде, чем выйти, Войтех требовательно взглянул на Марину, давая понять, что они никуда не двинутся, пока она не выложит им все, что знает. Той ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и начать рассказ:
— В этом городе происходит что-то странное. Мы столкнулись не только с огромными насекомыми, но и еще с различными… феноменами. Как тот мужчина, который напал на Сашу. В одном доме это странного вида люди, которые то появляются, то исчезают, иногда нападая на гостей. В другом — летающая по комнатам мебель, в третьем — сочащаяся из стены кровь. Плесень на стенах, текущие трубы — таких мелочей вообще много. Будто мир здесь сошел с ума, с каждым днем — нашим днем — он становится все опаснее.
— Но вы же говорили, что людям здесь ничего не угрожает, — напомнила Саша.
— Спящих эти феномены по какой-то причине не трогают. А вот тем, кто не спит, — Марина указала на Ксюшу, — стоит держать ухо востро.
Ксюша при этом поежилась и обхватила себя руками.
— Возможно, они их не видят, — догадалась Саша. — Мне показалось, что тот мужчина меня не видел, он меня искал.
— Может, и так, — не стала спорить Марина.
— В любом случае, нам пора возвращаться, — подвел итог Войтех. — Мы провели здесь уже достаточно времени, а уж сколько его прошло за пределами тени, и представить страшно. Не удивлюсь, если ваш отец и Иван уже готовят спасательную операцию.
Саша фыркнула, но не могла не признать его правоту. Ваня мог сколько угодно бить по самым больным местам своих друзей, особенно Войтеха, издеваться над ними, придумывать нелепые клички, раскапывать тайны, но случись что-то по-настоящему опасное, и он бросает все и мчится на помощь.
Войтех первым взялся за ручку двери, чтобы выйти из здания, Саша шагнула за ним, когда их остановил голос Марины:
— К сожалению, Ксения, вы не можете пойти с нами.
Саша мгновенно почувствовала, как горячая волна окатила ее с ног до головы, будто это ее предложили оставить. Она совсем забыла, что полковник велел никого не выводить из города!
— Что? — севшим голосом спросила Ксюша.
— У нас приказ, — ледяным тоном, за которым пряталось тщательно скрываемое волнение, заявила Марина. — Мы не можем никого выводить из города.
— Вы не можете меня здесь оставить! — закричала Ксюша, и из глаз ее брызнули слезы. — Вы же видите, что здесь происходит! Вы сами сказали, что для тех, кто не спит, это опасно!
Ксюша уставилась на Марину, и та выдержала взгляд, хоть и было видно, как ей это тяжело. Но Саше совсем не было ее жаль.
— Мы не можем ее оставить, — тихо сказала она, но Войтех сжал ее запястье, веля не лезть.
— Я могу только посоветовать вам лечь спать, — покачала головой Марина.
— Серьезно? — с неприкрытым сарказмом спросила Ксюша. — Где? Прямо здесь? Или забраться в чужой дом? Я не местная, у меня здесь никого нет. Мне не к кому идти, понимаете? В Медногорске у меня мама, она волнуется! Пожалуйста, — Ксюша метнулась к Саше и Войтеху, решив, что с ними договориться будет проще, — пожалуйста, не оставляйте меня здесь! Я не засну, вы же понимаете, я теперь не засну. Заберите меня, прошу вас!
Саша видела, как крепко Войтех сжал зубы, но ничего не ответил. Конечно, полковник ведь приказал, а Войтех, много лет жизни отдавший воинской службе, с пеленок росший в доме папы-генерала, не привык нарушать приказы. И все-таки однажды он его нарушил…
Саша высвободила руку и шагнула к Ксюше, будто хотела закрыть спиной, повернулась к Войтеху и Марине.
— Я ее не оставлю.
— Хотите остаться с ней? — насмешливо поинтересовалась Марина.
Саша перевела взгляд на Войтеха, хоть и понимала, что пытается в данном случае манипулировать им, а однажды он велел ей никогда так не делать. Справедливости ради, она и не делала. До этого дня.
— Саша, — устало произнес он.
— Мы должны ее забрать, — твердо заявила она. — Я не требую от вас эвакуировать всех жителей, хотя оставлять их здесь на такой срок все равно считаю опасным и неразумным. Но бросать живую, неспящую, безоружную девушку, которой даже некуда пойти, по крайней мере бесчеловечно.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, не обращая внимания на Марину и Ксюшу, и наконец Войтех кивнул.
— Я считаю, что Саша права.
Марина тяжело выдохнула, лишившись последнего союзника.
— Ладно, — сказала она. — Но после выхода она остается у вас в лаборатории под наблюдением, пока я не поставлю в известность отца.
Войтех снова кивнул, а Саша задалась вопросом, по какой причине вообще был отдан этот приказ. Почему нельзя никого выводить? Почему тех ребят, что уже вывели, держат под пристальным наблюдением в больнице, приставили к ним охрану? Наверняка этому есть важная причина, после того, что она увидела в доме, Саша хорошо это понимала, но вслух ничего спрашивать не стала. Наверное, если бы могла, Марина и так сказала бы им, но при Ксюше не может.
— У нас три защитных костюма, — разыграла последний козырь Марина. — А проходить через тень без защиты нельзя.
— Я готова рискнуть! — тут же вызвалась Ксюша, даже не спрашивая, почему именно нельзя.
— Вы точно не пройдете, — покачала головой Марина. — Чем дольше человек находится внутри, тем меньше шансов, что он пройдет без защиты, а вы здесь уже десять дней.
— Сколько?! — глаза Ксюши расширились от ужаса, и Саша поспешила вмешаться, пока они не получили новый виток истерики.
— Я отдам ей свой костюм, я здесь всего несколько часов.
— Нет! — Войтех сказал это так быстро и так непривычно эмоционально, что Саша вздрогнула, обернулась к нему.
— Почему?
— Потому что у меня было видение о тебе, — быстро напомнил Войтех, и в речи его Саша с удивлением заметила обострившийся уже почти незаметный чешский акцент, который всегда появлялся в моменты особого волнения. — И я не стану тобой рисковать. Так что Ксюша возьмет мой костюм.
— Это исключено, — покачала головой Саша. — Если ты войдешь в тень без защиты, на той стороне мы точно вытащим твой труп. Зато видений напоследок насмотришься еще лет на триста забвения.
Несмотря на тяжесть ситуации, Войтех не сдержал смешка, но тут же снова стал серьезным. Логичнее всего отдать костюм было бы Марине, но она не предложила, и никто не осмелился сказать это. В конце концов, если бы не видение Войтеха, она и Саша были бы в равных положениях, только вот за то, чтобы взять с собой Ксюшу, выступала именно Саша, ей и следовало делиться.
— Так, — Войтех потер лоб ладонью, все еще пытаясь что-нибудь придумать. — Так, — повторил он, затем посмотрел на Марину. — По сути, наши защитные костюмы не какие-то особенные, они просто защищают кожу от непосредственного контакта с темнотой, верно? Запасной респиратор у нас есть, я всегда беру жизненно важные вещи с запасом. Мы просто можем одолжить в одном из домов что-нибудь из одежды, чтобы надеть на Сашу. Плащ с капюшоном, очки, перчатки.
Марина с сомнением посмотрела на него, но Саша тут же подхватила эту идею. В словах Войтеха была логика, да и вообще это в любом случае лучше, чем ничего.
В один из домов с синей меткой заходили вместе, чтобы опять ненароком не разделиться. Рыться в чужом шкафу было неприятно, все казалось, что вот-вот откроется дверь и в комнату войдет разгневанная хозяйка, но спустя пятнадцать минут Саша нашла все, что ей было нужно. Войтех прихватил со стола моток клейкой ленты, и только возле тени, начав одеваться, Саша поняла зачем.
Плащ оказался ей великоват, но зато его капюшон стягивался шнурком, поэтому, спрятав под него волосы, она смогла затянуть так сильно, что между краями капюшона и кожей лица не осталось зазоров. Темные очки-стрекозы и респиратор сделали ее и вовсе похожей на непонятное насекомое из тех, что они встречали в городе. Перчатки тоже были велики, поэтому Войтех заправил в них рукава плаща и замотал запястья липкой лентой так, что снять перчатки без помощи Саша уже не смогла бы. Затем он так же обмотал и ее щиколотки, натянув штаны на ботинки.
— Все, я похожа на мумию, — хихикнула Саша, оглядывая себя с ног до головы. — При всем своем желании не разденусь.
Войтех мрачно взглянул на нее и на улыбку не ответил. Он был сосредоточен и будто заранее готовился к тому, что что-то пойдет не так. Протянул ленту Марине и попросил:
— Замотайте нас.
Прежде чем Саша поняла, что он имеет в виду, Войтех взял ее за руку, переплел свои пальцы с ее и приложил предплечье к предплечью. В таком виде Марина и смотала их руки, ничего не спрашивая. Карабинов у них было только три, и один пришлось отдать Ксюше, а Саша еще помнила ту растерянность, которую ощутила, когда провалилась в тень и перестала чувствовать Войтеха и Марину.
Подсознательно Саша ожидала, что пройти темноту она не сможет. Лента каким-то невероятным образом размотается, оторвет ее от Войтеха, плащ слетит, и она потеряется в недрах густой черной материи, но все получилось. Казалось, теперь, когда она была тесно связана с Войтехом, даже падение было не таким стремительным, будто он удерживал ее. Несколько минут в темноте — и вот по глазам ударил свет мира с другой стороны.
За пределами Кувандыка уже наступил поздний вечер, солнце давно село, но площадка перед входом ярко освещалась двумя прожекторами, которые Ваня, очевидно, установил, пока они были внутри. Наверное, где-то здесь у него стояла и камера с датчиком движения, поскольку стоило им выйти, как вдали хлопнула дверь фургона и от него к ним устремились две фигуры.
Саша не успела даже начать раздеваться, только стянула свободной рукой респиратор и очки, как окрестности огласил громкий Ванин хохот.
— Айболит, стой! — закричал он, переходя на бег и вытаскивая из кармана телефон. — Стой, я должен это сфоткать!



Глава 9

16 июня 2017 года, 22.20
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Прежде чем покинуть огороженную зону, Саше требовалось осмотреть Ксюшу и решить, что с ней делать. Марина после возвращения сразу же уехала, наказав запереть новенькую на ночь в фургоне и крепко зафиксировать, Войтех в конференц-зале рассказывал Ване и Айе о произошедшем, а Саша, наконец сняв с себя чужую одежду и аккуратно сложив ее в шкаф, чтобы вернуть хозяйке, когда все закончится, пригласила Ксюшу в медицинский отсек.
Медотсек в мобильной лаборатории находился в прицепе и представлял собой крохотный закуток за стеклянной перегородкой, в котором помещалось только кресло, которое при необходимости раскладывалось в кушетку, небольшой процедурный столик на колесиках, раковина и два металлических шкафа, запирающихся на замок, в которых Саша и Костя Долгов хранили лекарства. Разнообразную медицинскую аппаратуру вроде мобильного дефибриллятора, переносного энцефалографа и всего прочего, что бралось для каждого расследования отдельно, приходилось распихивать по углам, забрасывать на шкафы, а то и вовсе хранить за пределами медотсека. Тем не менее это было лучше, чем ничего, потому Саша не роптала. Как и Ваня, она очень любила этот большой удобный белый фургон и была до крайности благодарна Карелу Дворжаку за такой поистине царский подарок, хоть Войтех порой в шутку и ворчал, что его братец просто-напросто купил любовь русских, а те с радостью и продались. Справедливости ради, искренней симпатией к Карелу Саша прониклась задолго до подарка.
Ксюша не сопротивлялась, когда Саша попросила ее пройти небольшое обследование, не требовала немедленно отвезти ее домой, даже не попросила дать возможность связаться с родителями, хотя последний факт и удивил Сашу. Возможно, девушка была просто благодарна им за то, что вытащили ее из города, и считала себя обязанной. Как только Саша привела ее в медотсек и закрыла стеклянную дверь, отгораживаясь от остального мира, Ксюша тронула ее за плечо и улыбнулась:
— Спасибо вам. Если бы не вы, меня бы оставили там.
Саша молча улыбнулась в ответ. И хотелось бы ей сказать, что Войтех точно не оставил бы, но уверенности такой она не испытывала. Войтех умел отделять работу от чувств, запрятывать эмоции в самые дальние уголки сердца. Поначалу Сашу это бесило, несколько раз они даже умудрялись сильно поругаться, но чем лучше она его узнавала, тем легче ей было смириться с этой чертой его характера. Саша просто настаивала на своем, когда считала это важным, или смирялась, когда уступить выходило проще.
— Садись, пожалуйста, на кушетку, я тебя осмотрю, — только и сказала она.
Ксюша послушно полулегла в кресло, позволяя Саше прослушать ее, измерить пульс, давление, посмотреть реакцию зрачков на свет. Саша взяла у нее кровь на анализ, чтобы завтра провести его вместе с остальными. Пока ничего необычного не было. Девушка не выглядела изможденной, что легко объяснялось наличием в гараже, где она пряталась, чая, сахара и печенья, а также подтверждало, что для нее прошло всего два дня.
— Как вы думаете, что случилось с городом? — спросила Ксюша, пока Саша ее осматривала.
— Мы это обязательно выясним, — пообещала она.
Ксюша покачала головой и закусила губу.
— Чувствую себя виноватой перед Никитой, — призналась она. — Знаете, мне кажется, что он в меня влюблен. Вернее, я это точно знаю, хоть он и никогда не говорил. Но девушки же всегда это чувствуют, да?
Саша улыбнулась и кивнула. Девушки всегда чувствуют.
— А я бросила его там, — закончила Ксюша и на мгновение отвернулась, справляясь с эмоциями.
Саша не удержалась, ободряюще погладила ее по плечу.
— Ты ничего не могла сделать в данном случае, ему ничто не угрожает.
Говорила, а сама не верила до конца. Да, Марина заверила, что спящим ничего не угрожает, но это значит лишь, что со спящими пока ничего не происходило. Кто знает, когда эти непонятные феномены изменятся и начнут представлять опасность для всех? Как быстро это заметят военные? Что предпримут? Ведь эвакуировать несколько тысяч человек через немногочисленные проходы действительно невозможно. Особенно когда эти несколько тысяч без сознания и раздеты.
Саша мысленно велела себе не думать об этом. Ничего изменить она не может, следует занять мысли тем, что изменить она в состоянии. Саша закончила с осмотром, вымыла руки и снова улыбнулась девушке.
— Думаю, на ночь тебе придется остаться здесь. Кресло раскладывается, подушку и плед я тебе принесу. Не совсем удобно…
— Зато наконец безопасно, — закончила за нее Ксюша. — Вы не представляете, как мне было страшно в те дни.
Саша действительно не представляла, но понимала. Она принесла девушке подушку, и два пледа, чтобы один подстелить на кушетку вместо матраса. Ксюше было всего двадцать два года, но даже в таком возрасте спина не скажет спасибо за ночь на твердой кушетке.
Фургон был оборудован более или менее удобными спальными местами на втором этаже конференц-зала, но Саша не рискнула укладывать Ксюшу туда. Она сама не могла внятно объяснить себе ощущения, но в присутствии девушки чувствовала какую-то неясную тревогу. Возможно, дело было в предупреждениях Марины. Как бы то ни было, а к ним следовало прислушаться.
Саша помогла Ксюше расстелить импровизированную постель, еще раз убедилась, что девушка не хочет есть, а затем, немного подумав, открыла один из металлических шкафчиков.
— Я сделаю тебе укол, — как можно беспечнее сказала она.
Ксюша даже не спрашивала, что за укол, за что Саша была ей благодарна: врать она не любила, но и говорить правду тоже не хотела. Молча подставила плечо, а затем легла на кушетку и позволила укрыть себя пледом.
— Спокойной ночи, — пожелала Саша, выключая свет и выходя из медотсека.
Дверь, как и вся перегородка, была из закаленного стекла. Разбить при желании можно, конечно, но не так быстро, как обычное. Саша два раза повернула ключ в замке, развернулась и едва не подпрыгнула от испуга: прямо за ее спиной стоял Войтех. Стоял так близко, что Саша едва не уткнулась ему лицом в грудь, повернувшись. Казалось, что он наблюдал за ними уже очень давно, а она не заметила его в темноте коридора.
— Ты меня напугал, — выдохнула она.
— Прости, не хотел, — повинился Войтех, а затем кивнул в сторону Ксюши. — Что ты ей вколола?
— Снотворное, — немного смутившись, призналась Саша.
— И дверь заперла. Веришь словам Марины?
— Просто страхуюсь. Ночевать с ней будет один Женя, я не хочу, чтобы с ним что-то случилось.
— А ты думаешь, что может?
Саша начала раздражаться. Она ничего такого не думала, Женя, конечно, не атлет, рядом с массивным Ваней вообще смотрится хлюпиком, но и в обиду себя не даст. Однако проклятая тревога не желала отпускать, и ничего с этим было не сделать.
— Не знаю. А ты?
Войтех пожал плечами.
— Я не чувствую опасности. Не только от нее, а вообще не чувствую. Будто все мое экстрасенсорное восприятие еще не проснулось после посещения Кувандыка. Так что, думаю, твоя предосторожность как минимум не лишняя. Пойдем, — он коснулся ее плеча и легонько потянул за собой. — Ваня уже копытом бьет, как всегда, ему не терпится пожрать.
Саша удивленно взглянула на него и улыбнулась.
— Что? Я слышу от тебя слово «пожрать».
Войтех закатил глаза.
— А ты когда-нибудь видела, чтобы человек мог столько есть и столько думать о еде, как Сидоров?
Саша хихикнула и послушно направилась к выходу.
17 июня 2017 года, 00.05
Оренбургская область
Чтобы не оставлять фургон и Ксюшу в нем одних, Айя осталась внутри, а Ваня повез Сашу и Войтеха в Медногорск, где они собирались передать автомобиль Жене, который затем вернется в зону и отдаст машину Айе. Было уже совсем темно, но ни Саша, ни Войтех не хотели спать, поскольку день для них прошел слишком быстро и длился гораздо меньше, чем на самом деле. Саша подозревала, что уснет сегодня только под утро.
Они успели пересказать друг другу все, что произошло и в Кувандыке, и в лаборатории еще до того, как доехали до гостиницы, но план дальнейших действий пришлось обсуждать уже на месте, отправив Женю к фургону. Несмотря на то, что Ваня подгонял всех, желая поесть, в гостинице он быстро согласился обойтись чашкой кофе и парой шоколадных батончиков. Перспектива искать среди ночи в маленьком городке работающее заведение не вызывала в нем энтузиазма. Наверняка в таком заведении будет слишком шумно и поесть не удастся, а чипсы к пиву едой не считал даже Ваня Сидоров. Саша и Войтех и вовсе не были голодны. После необычного путешествия они устали, но не проголодались.
— Итак, какие будут предположения? — первым задал вопрос Ваня, плюхнувшись на Сашину кровать. Они втроем, не сговариваясь, отправились почему-то именно в женский номер, хотя мужской был больше.
— Все-таки я не стала бы сбрасывать со счетов версию с параллельными мирами, — покачала головой Саша, насыпая в три чашки растворимый кофе.
— Думаешь, в одном из них живут мухи-мутанты? — скептически приподнял брови Ваня.
— А почему нет? Сам подумай, мы несколько раз уже сталкивались с параллельными мирами, и все они были разными. Один точно такой же, как наш, только события в нем пошли по-другому. Во втором жили тени — не гигантские насекомые, конечно, но тоже непонятные нам сущности. В третьем вообще будто бы ничего не было, только застрявший в нем замок и колдун. Так почему бы не предположить, что это — тоже параллельный мир, только такой вот странный.
— Хорошо, одной из версий будет параллельный мир, — согласился Войтех, но по его тону Саша сразу догадалась, что версия эта ему чем-то не нравится.
Войтех сидел на кровати Айи возле тумбочки, положив на нее блокнот и записывая в него версии, поэтому лица его Саша не видела, но тон был весьма красноречив.
— Что тебе не нравится в моем предположении? — поинтересовалась она.
Войтех дописал до конца, положил ручку на стол и посмотрел на Сашу.
— Если бы речь шла только о гигантских насекомых, я бы с тобой согласился, — сказал он. — И даже тот факт, что люди в городе спят вот уже сколько дней, меня бы не смутил. В конце концов, в самом городе время идет значительно медленнее, чем за пределами тени, может быть, во сне оно еще сильнее замедляется и для спящих прошло всего несколько часов. Но как быть с остальным? Плесенью и кровью на стенах? Летающей мебелью? Маньяком, напавшим на тебя? Он не гигантское насекомое.
— А кто он вообще такой? — покачала головой Саша. — Мы же не знаем, может быть, он и не человек вовсе, а тоже порождение того мира.
— Вот это меня и смущает, — настаивал Войтех. — Во всех встреченных нами параллельных мирах было одно из двух: либо он такой же, как наш, либо необычен.
— Да, но наш мир тоже сложно назвать обычным, — вступил Ваня. — Иначе чем бы мы тогда занимались, ребята? У нас тоже бывает и летающая мебель, и зомби, и все такое прочее.
— Что я слышу? — усмехнулся Войтех. — Два самых отъявленных скептика во всем Институте убеждают меня, что мы имеем дело с параллельным миром! Думаю, нам нужно попробовать узнать немного больше о той семье, в квартире которой Саша встретила мертвого человека, — сказал он уже серьезнее. — Может быть, он появился именно там не просто так и это нам даст какую-то подсказку.
— Поддерживаю! — согласился Ваня. — Чувак дело говорит. Вы, я надеюсь, адресок запомнили?
— Безусловно, — заверил Войтех, и это было очень кстати, поскольку Саша как раз адрес не запомнила. Вернее, даже не подумала об этом ни когда влезала в квартиру, ни когда в ужасе из нее вылезала. Она точно помнила, что таблички с названием улицы именно на этом доме не было, а благодаря врожденному топографическому кретинизму едва ли смогла бы найти его на карте.
— Тогда это я беру на себя. Еще версии?
— Я склоняюсь к тому, что Кувандык все еще находится в нашем мире, но измененном, — сказал Войтех. — Что-то произошло такое, что изменило пространство внутри.
— Что-что, — проворчала Саша, — его укутала темнота.
— Хорошо бы еще понять, что это за темнота, — вздохнул Ваня.
— К сожалению, пока это не представляется возможным, — сдержанно заметил Войтех. — Пробы в самом городе мы взяли, завтра, точнее, уже сегодня с самого утра ими займемся, а вот взять их в тени нереально.
— И техника внутри не работает, на нее тоже надежды нет, — покачал головой Ваня. — Более того, все ваши фотографии тоже стерлись. Хорошо, если анализы что-то покажут. Пока вы были там, Женя нарыл одну интересную историю, но черт его знает, имеет ли она какое-то отношение к нам или нет.
— Какую историю? — заинтересовалась Саша.
— Неподалеку отсюда есть аномальное место — Саринский перевал. Это участок дороги на трассе Оренбург-Орск, возле села Сара. Перевал находится как раз на стыке Европы и Азии, длиной около пятидесяти километров, и слухи о нем ходят самые разные. От вполне объяснимых, хоть и пугающих, до аномальных, как раз по нашей части.
— А подробнее? — подалась вперед Саша.
— На перевале этом совершенно непредсказуемая погода, бывает, даже летом снег идет. А полтора года назад — в самом начале января 2016 года — там случилась настоящая трагедия. Неожиданный снежный буран накрыл перевал и отрезал от мира водителей. Их вытаскивали несколько суток, один человек даже погиб от переохлаждения. А кроме погодных аномалий, ходят легенды и поинтереснее. Говорят, в самые сильные снегопады и туманы, когда видимость нулевая и едешь ты в прямом смысле слова по приборам, впереди перед тобой появляется «москвич» с яркими габаритными огнями. Что в таком случае обычно делают водители? Начинают ехать следом, справедливо полагая, что раз машина впереди все еще едет, а не валяется в кювете, то ехать следом за ней достаточно безопасно. И таким образом «москвич» помогает попавшим в переплет водителям безопасно миновать перевал. А потом на записи с видеорегистратора видно, что никакого «москвича» не было.
— От усталости и перепуга еще и не такое привидеться может, — не слишком уверенно возразила Саша. — Один байку о «москвиче» пустил, а другие подхватили. Не сознательно, просто наше воображение так и работает.
— Еще есть легенда о детях, — продолжил Ваня, — которые тоже якобы появляются среди дороги из ниоткуда. Но эти уже не помогают, а наоборот. Пытаясь уйти от столкновения, водители улетают в кювет и разбиваются. Говорят, там весь перевал в крестах и цветах. Я, кстати, проверил, аварий там действительно много.
— Как и бывает в подобных аномальных местах, — вздохнул Войтех. — Я только не понимаю, нам что с этого? Пусть даже этот перевал недалеко, но все равно Кувандык не находится в его центре. Да и аномалия у нас тут несколько иная.
— Аномалия иная, но сам факт того, что рядом уже есть одна, настораживает, — не сдавался Ваня. — Сам подумай, интересное же совпадение!
Войтех покачал головой, что-то записывая в блокнот, но затем все-таки согласился:
— Ты прав. Как минимум, стоит проверить. Завтра с утра съезди на этот перевал, посмотри, что там да как.
— Поехали вместе. Я захвачу с собой приборы, но ты своими видениями и интуициями тоже можешь что-нибудь почувствовать.
Ваня произнес последнюю фразу намеренно пренебрежительным тоном, но и Саша, и Войтех понимали, что в данном случае способности последнего действительно могут оказаться полезнее Ваниных приборов и он не может этого не признать.
— Ладно, поедем вместе, — кивнул Войтех.
— Отлично! — Ваня хлопнул в ладоши. — Тогда мы с утра к перевалу, Айболит, вы с Айей займитесь пробами, которые взяли в Кувандыке. Авось что интересное нахимичите.
— В том то и дело: нахимичим, — вздохнула Саша. — Я — врач, Айя — биолог, а там бы химику поработать. Лилю бы сюда.
— Это будет слишком долго, — покачал головой Ваня. — Даже если она свободна, то ее перелет займет минимум сутки. Созвонитесь с ней по скайпу, может, удаленно вас проинструктирует.
Саша скептически посмотрела на него, но спорить не стала. В конце концов, Ваня прав: терять целый день — непозволительная роскошь. Саша видела своими глазами, что жители в Кувандыке не истощены, что они будто и не заметили прошедшего времени, но ее не отпускала мысль, что все это может измениться в любую минуту. И лучше им быть готовыми.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать. До обеда, надеюсь, управимся, а если что, Айя сама закончит. Мне еще надо стребовать у полковника встречу с теми двумя военными, которые проходили через тень без защиты и якобы в ней потерялись.
— Вот и ладненько! — Ваня хлопнул в ладоши и резво подскочил на ноги. — Тогда пойду звякну Лильке, предупрежу, чтобы на завтра ничего не планировала.
— С дуба рухнул? — остановила его Саша, указав на часы. — Почти два ночи!
— Значит, в Питере еще и полуночи нет, — отмахнулся Ваня. — Негоже молодоженам спать в такое время, другими делами надо заниматься.
— А у тебя талант прерывать людей за такими занятиями, — не удержалась Саша. — Как тебя Лиля терпит-то столько лет? Допрыгаешься однажды.
Ваня расхохотался, а затем вперил в Сашу указательный палец.
— Пока не допрыгался, видишь, на свадьбу-то меня позвали. Хотя что это за свадьба была? Расписались, кольцами обменялись, даже в ресторане шампанское пить заставили. Тьфу, а не свадьба!
— А мне сорока на хвосте принесла, что ты был страшно горд тем, что тебя пригласили.
— Я радовался, что хоть меня пригласили! Имейте в виду, вашу свадьбу будем гулять как положено: с сотней гостей, с тамадой, с танцами этими: «гоп-гоп-гоп!» — Ваня не только пропел, но даже изобразил танец, напоминающий прыжки молодого козла. — Невесту будем красть, в жениха косточками из винограда плеваться, может быть, морду кому набьем…
— Иван! — оборвал его Войтех.
— А что такого? — мгновенно возмутился тот. — Свадьба должна быть свадьбой, а не походом в ресторан!
— Думаю, обсуждать именно нашу свадьбу нет никакой необходимости.
— Почему? — удивление Вани выглядело таким искренним, что Саша на мгновение поверила, будто бы он на самом деле не понимает, что в этом неловкого.
Войтех бросил на нее быстрый взгляд, но ответить не успел, Ваня продолжил первым:
— Или ты до сих пор считаешь, что поступил правильно, вынудив Сашку тебя выгнать? Так вот что я тебе скажу, — Ваня внезапно шагнул ближе к Войтеху и наклонился к нему, заставив того смотреть на себя снизу вверх. — Брось эти свои идиотские фантазии, ни от какой опухоли ты не умрешь. Помнишь целителя-отшельника? Помнишь, что он тебе сказал?
Саша не видела лица Войтеха, но почему-то бы уверена, что он вспомнил. И она тоже вспомнила, с удивлением посмотрев на Ваню. Почему первым из них троих в голову это пришло ему?
— Он сказал, — продолжил Ваня, — что на роду тебе не от болезни умирать написано. Так что вы тут это, — он выпрямился, посмотрел на Сашу, потом снова вернулся к Войтеху, сделав странный знак рукой в воздухе, — миритесь и все такое, а я пошел.
И уже когда за ним почти захлопнулась дверь, из коридора послышался его голос:
— И имейте в виду, я буду шафером!



Глава 10

17 июня 2017 года, 01.15
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
В любое другое время, оставшись один на всю ночь в крутом фургоне, напичканном разнообразным оборудованием от пола до потолка, Женя врубил бы музыку на всю громкость и несколько часов потратил бы на изучение фургона и его содержимого. Но сейчас, стоя на пороге лаборатории и глядя на красные фонари уезжающей в темноту машины, за рулем которой была Айя, он с неудовольствием понимал, что ночь будет долгой. Музыку громко не включишь, поскольку в медотсеке спит девушка. И хоть сам медотсек находится в прицепе, но тот соединен с основной частью машины небольшим проходом наподобие телескопического трапа в аэропорту. А без орущей из динамиков музыки крутить ручки на Ваниной аппаратуре и заглядывать в ящики стола будет не так приятно. Можно было бы, конечно, сунуть в уши наушники, но даже мысль о том, что он перестанет контролировать обстановку вокруг всеми доступными органами чувств, внушала Жене непонятную тревогу, холодком разливающуюся вдоль позвоночника. Тревога была иррациональной, а потому неподконтрольной рассудку. Днем, когда вокруг полно народу, каждый чем-то занят, то и дело слышны разговоры, звон чашек и шум кофемолки, кажется, что ничего странного не происходит, но когда устанавливается ночная тишина, в памяти сразу всплывает тот факт, что совсем рядом находится огромная черная тень и кто знает, какой сюрприз она может подкинуть?
Дождавшись, когда красноватые огни, теперь уже похожие на два горящих глаза неизвестного животного, смотрящего на него из темноты, окончательно растворятся в ночи, Женя не спеша выкурил сигарету, позаимствованную из пачки, оставленной Сашей возле кофемашины, а затем так же не спеша вернулся в фургон. После того, как он закрыл на замок дверь, отгородив себя от внешнего мира, тишина укутала его плотным коконом, забралась под футболку и заткнула невидимыми пальцами уши. Казалось, что он оглох, а вокруг тем временем что-то происходит. Женя даже головой тряхнул, отгоняя наваждение.
Он сел за стол в переговорной, машинально сунул в рот кончик карандаша и принялся бездумно листать многочисленные соцсети, где был зарегистрирован, но тишина в голове и вокруг не отпускала.
— Музыку придется включить хотя бы тихо, — вслух пробормотал он, просто чтобы убедиться, что все еще себя слышит.
Услышал. Что ж, это была хорошая новость. Нашел в ноутбуке проигрыватель и завел любимый плейлист. По небольшому помещению тут же разнеслись звуки тяжелого рока, ударились о стены, заставив фургон вздрогнуть. Женя торопливо уменьшил громкость и прислушался: не разбудил ли гостью? Ему показалось, что сбоку, как раз там, где находится проход в прицеп, послышались шаги.
Подождав еще несколько секунд и больше ничего не услышав, Женя решил проверить. Саша дала Ксении снотворное, но Женя слишком хорошо знал эту перестраховщицу: наверняка вколола минимальную дозу. Это ж надо быть такой осторожной! Как она людей вообще спасала? И пусть у Саши было намного больше опыта, но за время практики Женя твердо уяснил: иногда, чтобы спасти жизнь человеку, нужно отступать от правил и написанных в учебниках протоколов и рисковать. Своей карьерой в том числе.
Женя вышел из переговорной, плотно прикрыв за собой дверь, но свет в коридоре включать не стал: через стеклянную перегородку его хватало. Прошел в прицеп, стараясь ступать осторожно. Не для того, чтобы не разбудить Ксению, если вдруг она спит, а для того, чтобы слышать происходящее. Зачем ему это надо, Женя не понимал, ведь, кроме него и девушки, здесь никого нет.
В прицепе было темно, и Женя потянулся к выключателю, чтобы зажечь тусклую лампу под потолком, но рукой наткнулся на что-то мягкое и мохнатое. Едва не заорав, он торопливо зашарил руками по карманам, но тут же вспомнил, что оставил мобильный телефон на столе. Вот дурак! И что теперь делать? Бежать обратно или все-таки собрать волю в кулак и снова поискать выключатель? Женя выбрал последнее.
Лампа зажглась под потолком, осветила узкий коридор и стеклянную перегородку, за которой находился медотсек. И теперь стало хорошо видно, что внутри него тоже горит свет! Почему он не видел его раньше? И на что наткнулся рукой? Стена возле выключателя была гладкой и холодной.
Женя подошел к двери, посмотрел на неподвижную фигуру на кушетке. Девушка спала, лежа на спине, только голову повернула набок. Руки покоились поверх пледа, и все говорило о том, что музыка ее не разбудила. Чьи шаги он тогда слышал?
Женя вставил небольшой ключик в замочную скважину, аккуратно повернул и вошел в медотсек. Ксюша не пошевелилась даже тогда, когда он подошел совсем близко и остановился возле кушетки. Ему вдруг почудилось, что руки девушки лежат слишком неподвижно, что грудная клетка не поднимается и не опускается, и Женя наклонился, чтобы посмотреть, дышит ли она вообще. Еще не хватало, чтоб умерла в его смену, Саша с него тогда три шкуры спустит!
Громкий стук заставил Женю вздрогнуть так сильно, что пришлось схватиться рукой за кушетку, чтобы не упасть. Кушетка вздрогнула вслед за ним, девушка на ней недовольно поморщилась, пошевелила губами, но не проснулась. Женя резко выпрямился и сделал полшага назад, стараясь успокоить пустившееся в галоп сердце.
Стук повторился: кто-то стучал в дверь фургона, и уходить ни с чем явно не собирался. Женя вышел из медотсека, запер дверь, вернулся в фургон и прежде, чем открывать тому, кто стоял снаружи, на всякий случай взглянул на экран, транслировавший видео с камеры наблюдения над входом. На пороге обнаружились два молодых человека, одетых в неприметные штаны цвета хаки и футболки с длинными рукавами. Парни словно сошли с экрана старого комедийного фильма: один был высокий и худой, а второй ниже своего товарища на полторы головы и с минимум двадцатью лишними килограммами. Пока Женя разглядывал их через экран, высокий поднял голову и заметил камеру, уставившись прямо в нее, будто в глаза ему заглянул. Женя непроизвольно дернулся, словно тот на самом деле мог его увидеть. Низкий тем временем снова постучал, на этот раз сильнее и дольше. Если Женя не откроет в ближайшее время, они точно разбудят Ксюшу.
Женя успел распахнуть дверь в тот момент, как низкий снова занес руку, но коснуться двери еще не успел.
— Ой, а мы уже думали, что вы спите! — заявил высокий, растянув губы в радостной улыбке, а вот Жене захотелось его стукнуть: если думал, что спят, зачем в дверь ломился?
— А вам чего? — не стараясь быть вежливым, спросил он, хоть и понимал, что это кто-то из «своих», чужих за кордон не пускают.
— А мы с вами соседи, — не замечая грубого тона, продолжил высокий, а сам так и норовил заглянуть Жене за плечо, рассмотреть внутренности фургона.
Женя понимал его интерес: если они на самом деле соседи, значит, это те ребята, у которых возле обычного старенького внедорожника стоит такая же обычная брезентовая палатка. Огромный белый фургон наверняка вызывает у них нездоровую зависть и желание хоть одним глазком подсмотреть, что там внутри и кто эти люди, которые могут себе позволить такую величественную красоту.
— Так вам соли по-соседски, что ли? — схохмил Женя, выходя вперед и прикрывая за собой дверь.
— Соли не соли, а от сигаретки я бы не отказался, — вздохнул молчавший до этого низкий.
— Не курю, — соврал Женя.
— Эх…
Не обратив внимания на тяжелый вздох товарища, высокий протянул Жене руку.
— Меня Алексей зовут, для своих можно просто Леха, а это Альберт, — он указал на низкого.
— Женя, — Женя пожал его руку, оказавшуюся внезапно прохладной в этой жаркой степной ночи.
Леха еще раз оглядел фургон, уже не скрывая зависти во взгляде, и предсказуемо спросил:
— А вы, ребят, кто вообще?
Наверное, хотел еще спросить, откуда деньги на такую машину, но постеснялся.
— Мы из Института исследований необъяснимого! — не без гордости заявил Женя.
Ребята перестали его настораживать, показались теперь обычными энтузиастами, которыми была когда-то и компания Войтеха Дворжака. Непонятно только, каким образом энтузиасты получили доступ на закрытую территорию.
— Круто! — выдохнул Леха.
— На государственные деньги таким добром разжились? — не стал уходить от вопроса про деньги парень с необычным именем Альберт.
— Почему на государственные? — не понял Женя. — Мы частная организация!
— Ясно.
И в этом «ясно» Жене почудилось презрение ко всем зажравшимся буржуям, которые смеют брать плату за выполненную работу вместо того, чтобы добиваться дотаций от государства, прозябать от безденежья и ездить на тойотах начала девяностых. Наверное, понял посыл и Леха, потому что разом сник, осознав, что внутрь их Женя теперь не пустит. Не то чтобы он раньше собирался, но теперь уж точно.
— Говорят, вы сегодня в Кувандык ходили? — зашел с другой стороны Леха.
— А вы что, не ходили еще? — удивился Женя. Он точно помнил, что, когда они приехали, лагерь ребят уже был разбит, а значит, они приехали раньше и по идее вылазку в город должны были совершить тоже раньше.
— А мы и не пойдем, — снова мрачно сплюнул Альберт.
— Не пускают нас, — подтвердил слова товарища Леха. — Сюда пустили, поскольку мы от государства, да и Алика дядя тут большой чин. А вот Кувандык для нас закрыт. Ну да ничего, мы тоже не лыком шиты…
— А что там? — перебил товарища Альберт и кивнул в сторону тени, почти неразличимой этой ночью: небо еще с вечера заволокли тучи, и в воздухе порой даже пахло дождем.
— Я не ходил, — покачал головой Женя, — а с коллегами обсудить еще не успел ничего.
Он почти не соврал, и потому выглядел достаточно убедительным. Ребята еще некоторое время поболтали ни о чем, но в конце концов распрощались и ушли, а Женя вернулся к фургону с тягостным чувством, что они приходили разведать, один он остался на ночь в фургоне или же с ним кто-то есть. Но Женя всячески уходил от этой темы и теперь распереживался: надо было сказать, что внутри еще коллега, а лучше двое. Кто знает, что на уме у этих «соседей»? А ну как решат поживиться? Женя здраво оценивал свои внешние данные и понимал, что худощавый очкарик двадцати пяти лет от роду не может выглядеть угрожающе. Придется внимательнее следить за камерами, снимающими пространство вокруг фургона, и вообще держать ухо востро.
Он вернулся в фургон, запер дверь и вдруг остановился, не оборачиваясь: послышался какой-то звук, будто внутри фургона что-то упало. Сердце снова ускорило темп, и Женя выругался сам на себя: никогда не был боязливым, а тут вдруг посторонние звуки пугают! И ладно бы был один, так ведь запросто могла проснуться Ксюша.
Память услужливо подбросила воспоминания о шагах, оставшихся неопознанными.
Женя обернулся и от неожиданности дернулся назад, впечатавшись затылком в дверь: прямо перед ним, слишком близко к нему, стояла Ксюша. Если бы Женя не подался назад, их носы практически соприкасались бы.
А мозг, пришедший в возбужденное состояние, тут же задал вопрос: Женя запирал или не запирал дверь медотсека? Ему казалось, что запирал, но как тогда Ксюша вышла? Даже если бы умудрилась разбить стеклянную дверь, Женя наверняка услышал бы звон. Значит, не запирал? Ребята стучали в дверь, и он так торопился открыть, пока они не разбудили Ксюшу, что совсем забыл запереть ее?
— Э-э-э… привет! — наконец сказал он, сообразив, что вот уже целую минуту молча пялится на девушку. Странно было, что она точно так же молча пялилась на него, и от этого взгляда у него мурашки бежали по коже. Точнее, взгляда как такового Женя не видел: свет по-прежнему горел лишь в переговорной и падал на них таким образом, что лицо Ксюши находилось в тени, но девушка определенно смотрела на него. — Меня Женя зовут. Я тоже здесь работаю, Войтех и Саша — мои коллеги.
Ксюша молчала, и Женя продолжил:
— Я не думал, что ты проснешься до утра. Может быть, хочешь есть или пить?
Ксюша молчала, и Женя почувствовал, что мурашки сильно увеличились в размерах.
— Эй?
Снова никакой реакции. Женя протянул руку, чтобы коснуться девушки, но в последний момент передумал и руку опустил. Может, она лунатик? И сейчас вообще спит, не слышит и не видит его? Женя лихорадочно вспоминал, что следует делать в таких случаях, но в третьем часу ночи на ум почему-то ничего не приходило. Кажется, следует аккуратно, не пугая девушку, попробовать отвести ее на кушетку.
Женя попробовал обойти Ксюшу, но получалось это сделать, только прижимаясь спиной к стене. Когда это уже почти удалось, девушка повернула к нему голову, но сделала это так резко и так необычно, что Женя снова дернулся, не сразу понимая, что не так. И лишь мгновение спустя сообразил: она повернула лишь голову, остальное тело не шелохнулось, будто было каменным. А шея просто не может так изогнуться! Какой-то древний инстинкт велел ему немедленно бежать, и он не нашел в себе сил сопротивляться: рванул в сторону освещенного конференц-зала, слыша, что Ксюша бежит за ним. Он влетел в небольшое помещение, сшибив стул, стоявший возле порога, захлопнул дверь и вцепился в нее руками, лихорадочно соображая, что делать, если Ксюша начнет рвать ее на себя. Он почему-то не сомневался, что силой она будет обладать дьявольской, а ключ от двери лежит слишком далеко, чтобы он мог до него дотянуться. Кто вообще решил, что в этом фургоне все двери будут закрываться ключами?!
На его счастье, Ксюша ломиться на стала. Она остановилась возле самого стекла и посмотрела на Женю. Теперь он хорошо ее видел. Разглядел и бледное до синевы лицо, и огромные круги под глазами, отчего глаза казались черными провалами, и рот в кривой усмешке, обнажающей белые зубы. Наверное, Женя не удивился бы, если бы оказалось, что у нее во рту клыки, но клыков, хвала небесам, не было.
Ксюша положила руки на стекло и прильнула к нему всем телом. Расстояние между ними было таким крохотным, что Жене казалось, будто и нет никакой преграды, да и какая это преграда — стекло?
«Да ладно тебе, трус несчастный, ну что ты девчонки испугался? — уговаривал он сам себя. — Подумаешь, проснулась. Может, просто не понимает, где она и что происходит, вот и ведет себя странно. А даже если у нее на самом деле что-то нехорошее на уме, ты что, с ней не справишься? Не такой уж ты и хлюпик».
А мозг тем временем подбрасывал воспоминания о том, как он запирал дверь медотсека, уходя. Как же она, черт побери, вышла?
Ксюша опустила руки и отошла на несколько шагов от двери, но выдохнуть Женя не успел. Она будто увеличивала расстояние, чтобы набрать разгон, а затем бросилась на дверь. Женя инстинктивно закрыл глаза, но тут же заставил себя открыть их и успел увидеть, как тело девушки в воздухе превратилось в большую черную массу и ударилось в стекло тысячами маленьких черных комочков. Лишь когда комочки разбежались по стеклу в разные стороны, Женя узнал в них пауков.
В один прыжок он оказался у стола, где лежал ключ от двери, вернулся к ней, запер на два поворота и снова вернулся к столу, нашаривая у ноутбука мобильный телефон. Кажется, спать этой ночью не придется не только ему.
17 июня 2017 года, 3.47
гостиница «Три фонаря» г. Медногорск
Оренбургская область
От огромного зала, битком набитого людьми, от их нетерпеливого ожидания и громких криков Ваню отделяла плотная черная завеса, но спокойнее не становилось. Сердце его билось так сильно, как не билось, пожалуй, уже много лет, с самого первого прыжка с парашютом, ладони были мокрые, хоть он уже несколько раз незаметно вытирал их о кожаные штаны. Никогда раньше он не носил кожаные штаны, поэтому это тоже доставляло неудобства. Как и висящая на шее бас-гитара. Ваня любил песни у костра, мог даже набренчать на обычной гитаре незатейливую мелодию, но в игре на обычной гитаре и на бас-гитаре было примерно столько же общего, сколько в управлении легковой машиной и огромным белым фургоном мобильной лаборатории. По крайней мере, ему казалось именно так.
— Я же не умею! — в который раз взмолился он, но на высокого худощавого мужчину с длинными белыми волосами, аккуратным водопадом струящимися по спине, это не возымело никакого действия.
— Да что там уметь! — отмахнулся тот, положив ему руку на плечо и чуть притянув к себе в якобы дружеской поддержке, но Ваня тут же высвободился из его объятий. — Повторяй за мной, и все будет чики-пуки!
Только когда Карел Дворжак произнес это «чики-пуки», Ваня вдруг сообразил, что все это время тот говорил по-русски. Старший брат Войтеха понимал русский и, наверное, мог произнести какую-нибудь несложную фразу, но вряд ли мог так спокойно изъясняться на Ванином родном языке. И только поняв это, Ваня сообразил и еще кое-что: Карел говорил голосом Войтеха. Подумать о происходящем дальше Ваня не успел, поскольку со всех сторон внезапно грянула музыка, заполнила собой пространство, толкнула его вперед, навстречу толпе восторженных зрителей, ударила ярким светом по глазам, ослепила на несколько секунд.
Когда он снова обрел способность видеть, то понял, что стоит на самом краю сцены, а перед ним расстилается людское море, заходящееся от восторга. Его снимали тысячи телефонных камер, а какая-то девушка перед самой сценой рыдала от счастья и вопила во всю глотку:
— Ваня! Ваня! Ваня!
Ваня в ужасе обернулся, нашел глазами Карела. Тот стоял перед микрофоном, в таких же кожаных штанах, как и он сам, в такой же черной рубашке навыпуск, но держался при этом совершенно расслабленно, явно получая удовольствие от происходящего. Проигрыш закончился, Карел резко притянул к себе микрофон и запел что-то очень знакомое. Ваня опустил глаза, с ужасом и восторгом замечая, что пальцы его бьют по струнам уверенно и сильно, будто знают, что надо делать.
— Все будет чики-пуки! — повторил Карел голосом Войтеха на русском языке, не прерывая пения, а бешеная девица рядом продолжала вопить:
— Ваня! Ваня! Ваня!
Какофония звуков закрутилась вокруг, затянула его в воронку, закружила, ослепила, а затем выплюнула в номер маленькой гостиницы в Медногорске. Рядом по-прежнему громко орала знакомая песня группы ACDC, в лицо ярко светила настольная лампа, а рыжая девица трясла его за плечо и повторяла:
— Ваня! Ну Ваня же!
Только не было больше ни огромного зала, ни тяжелой гитары на шее, ни ухмыляющегося Карела Дворжака, да и девицей была Айя. Ваня сел на кровати, сгоняя остатки сна и пытаясь понять, что вообще происходит.
— Ответь уже! — рявкнула Айя, сунув ему в руки телефон.
Оказалось, что музыка лилась именно из него, возвещая о входящем звонке. Ваня усилием воли широко раскрыл глаза, не давая им снова закрыться, посмотрел на экран, на котором высвечивалось лаконичное «Студент».
— Да! — брякнул он в трубку хриплым голосом, будто на самом деле только что вернулся с концерта, где два часа орал песни, и охрип с непривычки.
— Ваня, быстрее сюда! — заорала трубка Жениным голосом. — Она напала на меня, а потом превратилась в полчища пауков!
— Кто напал? — все еще плохо соображал Ваня.
— Да девка эта ваша! Ксюша! И сбежала! Быстрее!
Заверив, что уже едет, Ваня отключил телефон и посмотрел на стоящую перед ним Айю.
— Что случилось? — недовольно буркнула та.
— Кажется, наша гостья из Кувандыка сбежала. Или студент объелся галлюциногенов, или сбежала она вместе с толпой пауков.
По лицу Айи пробежало недоверчивое выражение, но ничего уточнять она не стала.
— Буди Дворжаков и поехали, — коротко решила она за них обоих, хотя такое решение должен был принять он, но Ваня все еще никак не мог выпутаться из липкой паутины одного из самых странных своих снов, поэтому позволил ей покомандовать.
Будить Дворжаков — это она правильно заметила. Ваня искренне надеялся, что его пламенная речь и внезапное озарение насчет предсказания целителя наставили этих двух остолопов на путь истинный. Не то чтобы ему на самом деле так уж не терпелось поплеваться виноградными косточками на их свадьбе, но за пять лет знакомства он так или иначе к ним привязался, особенно к Саше, с которой был выпит не один бокал пива не в одном баре не в одной стране мира. Да и к Дворжаку, если уж начистоту, Ваня успел проникнуться неким подобием симпатии. Тот факт, что Войтех так и не вернулся в мужскую комнату к тому моменту, как из лагеря приехала Айя, давал надежду, что план осуществился. Айя, правда, не слишком обрадовалась необходимости спать с ним в одном номере, но Ваня заверил, что будет вести себя хорошо.
На стук дверь распахнула взлохмаченная сонная Саша.
— Сидоров, вот ты все равно не можешь не заявиться к нам среди ночи, да? — раздраженно поинтересовалась она.
— Хватить миловаться, общая тревога! — заявил Ваня. — Студент звонил, орал как потерпевший. Из его воплей я понял, что Ксюша сбежала, но сделала это каким-то весьма необычным способом, который и привел его в совершенно неадекватное состояние.
Саша тяжело выдохнула.
— Сейчас будем, — бросила она и захлопнула дверь.
К Ваниному удивлению, собраться они успели даже быстрее, чем он и Айя, и уже ждали их у машины на улице. Стояли рядом, не держась за руки и без прочей тошнотворной милоты, но Айя, едва увидев их, шепнула:
— Смотри-ка, реально помирились.
Ваня покосился на ее руки, отмечая, что оба браслета на месте. Должно быть, перемирие било таким фонтаном, что Айя его чувствовала даже с ними. Впрочем, какие еще могли быть варианты, раз Дворжак не вернулся в номер? Хотя ладно, не об этом сейчас надо думать.
— Айболит, пропуск взяла? — на ходу поинтересовался Ваня, запрыгивая в машину.
— Взяла, — недовольно проворчала она, забираясь вместе с Айей на заднее сиденье.
— Я проконтролировал, — заверил Войтех.
Наверное, именно это и вызвало Сашино неудовольствие. Указаний на собственные ошибки она, как и любой нормальный человек, не любила.
Пункт пропуска на этот раз прошли быстро и без происшествий. Постовой лишь мельком взглянул на их пропуска и открыл шлагбаум, пропуская машину внутрь, а дальше Ваня выжал педаль газа, и несколько минут спустя автомобиль уже остановился у фургона, выглядящего снаружи абсолютно спокойно и даже как-то безжизненно. Наверное, Женя увидел их по камере над входом или, может быть, услышал шум двигателя, но не успели они выйти из машины, как он тоже показался на пороге. И по одному его виду стало понятно, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Женины волосы торчали в разные стороны, очки в темной оправе съехали набок, а футболка взмокла от пота, хотя ночь выдалась довольно прохладной.
— Наконец-то! — завопил он.
— Ой, не кричи! — тут же поморщился Ваня. — Что случилось?
— Вы сейчас офигеете!
Они действительно офигели. Сначала от путаного рассказа, состоящего из одних междометий, а потом и от того, что удалось понять.
— Ты ничего не курил? — уточнил Ваня, входя вслед за ним в фургон, поскольку Жене не терпелось подтвердить свои слова записями с видеокамер.
— Курил! — не поняв сарказма, ответил он. — У Саши сигарету спер.
Ваня покосился на Сашу и в ее глазах увидел желание проверить запасы не только сигарет, но и определенных лекарств в аптечке. А Женя уже оттащил их в конференц-зал, где на большой экран можно было вывести видеозаписи с любой камеры.
Ваня тут же уселся за ноутбук и защелкал клавишами с такой скоростью, что позавидовал бы любой оператор. Экран позади него вспыхнул белесоватым цветом, а затем на нем появилось первое изображение с камеры, снимающей переговорную. Ваня отмотал обратно, остановился, когда на экране появился Женя, балансирующий на двух ножках стула и жующий кончик карандаша. Пока ничего интересного не происходило, и Ваня включил ускоренное воспроизведение, отчего скорость балансировки на стуле стала угрожающей, а Женя смешно закивал головой. Потом он вдруг замер и посмотрел в сторону выхода.
— Это у меня музыка громко заиграла, и я испугался, что разбудил девчонку, — шепотом прокомментировал Женя.
Ваня тут же включил обычную скорость. Женя на экране вышел из конференц-зала.
— Промотай еще вперед, — попросил Женя. — Там пока ничего интересного, просто соседи приходили.
— Какие еще соседи? — нахмурился Войтех.
— Да из соседнего лагеря, у которых палатка разбита.
— Что хотели?
— Вынюхивали, что вы узнали в Кувандыке. Самих-то их туда не пускают. Но я ничего не сказал.
Перемотать вперед Ваня не успел, потому что по экрану внезапно пошла рябь, видео разбилось на пиксели, да так обратно и не собралось. Изображение прыгало, растягивалось в разные стороны, периодически сваливаясь в черный экран. Ничего разобрать было невозможно. Ваня нахмурился и снова защелкал клавишами. Получалась интересная картина: как только Женя вышел на улицу, все камеры в фургоне сошли с ума, хотя те, что снимали улицу, работали исправно. Но через пару минут после того, как Женя распрощался с гостями и вернулся в фургон, сдохли и они. И только спустя семь минут все снова заработало. Улица к тому моменту была пуста, а в фургоне испуганный Женя одной рукой держался за стеклянную дверь переговорной, а второй прижимал к уху телефон и что-то орал в трубку.
— Это я уже тебе звоню, — разочарованно прокомментировал Женя. — Ничего не записалось…
Ваня еще раз пересмотрел видео со всех камер, и на всех было одно и то же: полное спокойствие во всей лаборатории, хотя Женя неуверенно сказал, что ему слышались какие-то шаги, а затем — помехи.
— Помехи тоже говорят о многом, — заключил Ваня. — Значит, феномен реально был. Очевидно, сразу после того, как Женя вышел на улицу, все и началось. Возможно, Ксения проснулась. Сначала перестали работать камеры в фургоне, а когда она вышла на улицу, сломались и те, что были там.
— Но как она это сделала? — не поняла Айя. — Как она могла сломать сразу все камеры?
— Физически — никак, — уверенно заявил Ваня. — У меня тут такая защита, что это невозможно даже для крутого хакера.
— Значит, она воздействовала на камеры не физически, — заключил Войтех.
— Такое возможно? — засомневалась Саша.
— А почему нет? Мы часто встречаемся с тем, что невозможно.
— Да, но Ксения — обычная девушка.
— Я в этом сомневаюсь, — проворчал Женя. — Обычные девушки не превращаются в полчища пауков.
Саша с подозрением покосилась на него.
— Тебе это точно не привиделось?
— Я похож на мнительную истеричку? — заволновался Женя. — А это, по-твоему, что?
Он плюхнул на стол стеклянную банку, в которой сидел огромный мерзкий паук. Саша непроизвольно отшатнулась, чуть не сшибив стоявшего за ней Войтеха.
— Фу, убери! — вскрикнула она.
— Айболит, ты боишься пауков? — рассмеялся Ваня, но, судя по тому, как он смотрел на банку, он пауков тоже недолюбливал.
— А кто их не боится? — скривился Женя.
Айя тяжело вздохнула и подтянула к себе банку, взяла в руки, рассмотрела ее содержимое.
— Обычный домовый паук, — заключила она. — Для людей совершенно не опасен. Укусить может, но никто от этого не умрет. Часто водится в помещениях, может быть, и у нас где-то жил.
Саша и Женя переглянулись.
— Никогда больше не лягу здесь спать, — тяжело сглотнул последний.
На улице послышался громкий хлопок, а затем что-то затрещало. Исследователи посмотрели в сторону двери и, не сговариваясь, выскочили на улицу, потеряв интерес к пауку. Что-то происходило в лагере ребят, приходивших к Жене. Шум доносились оттуда, а в небо взмывал яркий огненный столп.
— Иван, за мной! — велел Войтех, срываясь с места.
— Я с вами! — тут же спрыгнула на землю Саша. — Кто-то может быть ранен.
Ни Войтех, ни Ваня возражать не стали, и они втроем бегом направились в сторону полыхающего лагеря. Уже издалека стало понятно, что горит машина. Людей нигде не было видно, криков не слышно. И только подбежав ближе, исследователи увидели перевернутую палатку и два лежащих возле нее тела. Саша тут же ускорилась, обогнала мужчин и даже не отреагировала на оклик Войтеха.
— Ну что за бестолочь, там же может быть опасно! — возмутился Ваня, тоже ускоряясь.
К первому лежащему на земле мужчине они подбежали все вместе. И пока Войтех и Ваня изучали обстановку и искали скрытую опасность, Саша с размаху опустилась на колени перед телом, а затем испуганно посмотрела на друзей.
— Он мертв…



Глава 11

17 июня 2017 года, 6.59
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Над двумя городами, один из которых был скрыт непроницаемым черным покрывалом, давно занялся рассвет, расплескав по небу ярко-розовую акварель, которая вскоре сменилась прозрачно-голубой. День снова обещал быть жарким, столбик термометра даже в этот ранний час приближался к двадцати градусам. В лагере Института исследований необъяснимого никто не спал, как, наверное, и во всех других лагерях, окружавших Кувандык, только теперь сотрудники Института никого не видели. Единственные ребята, доступные ранее их глазам, были мертвы, а территория, где стояли еще несколько часов назад их автомобиль и палатка, — оцеплена полицией.
Всех пятерых следователь уже допросил и даже зачем-то забрал видеозапись, на которой погибшие ребята разговаривали с Женей. Теперь исследователи пили кофе на крохотной кухне белого фургона, обсуждая произошедшее, когда в дверь снова постучали.
— Если это опять полиция, я взвою, — поднимаясь с места, чтобы открыть, заявила Саша.
— Это полковник, — обрадовал ее Ваня, уже успев посмотреть по камере. — Так что я с тобой. Ты его отвлеки, а я блокнот обратно подброшу.
Войтех при этом проводил его тяжелым взглядом, давая понять, как он относится к воровству. Впрочем, по виду полковника можно было с уверенностью сказать, что отвлекать его и не нужно, он сам отвлекаться рад: выглядел Сергей Степанович уставшим и напряженным, под глазами залегли синие тени, взгляд потух, и, кажется, он даже в росте уменьшился. Возможно, дело было в ссутулившейся спине и поникших плечах. Саша пригласила его в фургон на чашку крепкого кофе, и он не стал сопротивляться. Ваня явился через несколько минут, ухмыляясь гаденькой улыбкой, а Айя при этом незаметно выдохнула.
— Что случилось с ребятами? — осторожно поинтересовался Войтех, когда перед полковником уже стояла огромная дымящаяся кружка, а взгляд его после нескольких глотков ароматного бодрящего напитка стал не таким уставшим.
— Вы же сами все видели: кто-то убил обоих, разгромил лагерь и поджег машину, — развел руками тот.
— И у вас есть предположения, кто мог это сделать? Ведь за оцепление пускают только по пропускам, значит, это кто-то из своих?
Полковник одарил его тяжелым взглядом и ответил не сразу.
— Они, вопреки всем предостережениям и запретам, вывели кого-то из тени, — наконец сказал он.
Ребята переглянулись. Каждый подумал об одном: погибшие не могли никого вывести, ведь они не ходили в Кувандык. Зато незадолго до их гибели из лагеря ИИН сбежала девушка, которую они вывели. И полковник наверняка об этом знает! Саша подняла на него виноватый взгляд и убедилась в своих догадках: он действительно знал и ждал, когда говорить начнут они. Она опустила глаза, понимая, что именно по ее настоянию Ксюшу привели в лагерь.
— Как они могли кого-то вывести, если не ходили в тень? — первым спросил Женя.
— И вы ведь, наверное, уже знаете, что это мы привели из Кувандыка девушку, — добавил Войтех. — И, к сожалению, вынуждены констатировать, что она сбежала. Мы бы и так вам об этом сказали, просто не успели.
Полковник перевел взгляд на него и покачал головой.
— О том, что сделали вы, я, конечно, уже знаю, Марина доложила сразу. Но, к счастью для вас, это сделала не ваша девушка. Да, Симонов и Рязанцев не ходили в Кувандык, у них не было на это разрешения, и лагерь стоял не у входа, но это не помешало им вытянуть кого-то, кто застрял в тени. Мы пока точно не знаем, кого именно. Но он и убил их. Я ведь уже говорил, что даже проходить через тень без защиты опасно, человек потом не ориентируется в пространстве и мысленно все еще находится внутри, а теперь представьте, что происходит с теми, кто застрял там на несколько дней. Эти люди находятся в плену своих иллюзий; должно быть, их галлюцинации настолько сильны и страшны, что они убивают тех, кто находится рядом.
А Саша вдруг вспомнила тот момент, когда Войтех сунул руку в тень и кто-то держал его с той стороны. Ваня пытался вытащить обоих, но Марина, именно Марина велела этого не делать. Сказала, что ни у кого не получилось. А ведь у Вани получалось! Марина знала, к чему это может привести. Саша вспомнила и ее напряженный голос, и явную борьбу с собой на лице. Тот, кто оставался внутри, был дорог ей, но она знала, что выводить его нельзя.
— Значит, вывести человека из тени все-таки можно? — спросила Саша. — Почему вы не сделали этого раньше, ведь, даже если они опасны, вы можете поместить их в такое место, где они не причинят никому вреда.
Полковник посмотрел на нее, снова явно не желая отвечать, но внезапно Ваня хлопнул раскрытой ладонью по столу и понялся на ноги.
— Знаете что? Мы так больше не играем. Вы ничего не говорили нам раньше, чтобы «не испортить эксперимент», но теперь гибнут люди. И любая сокрытая информация может быть опасной. Да, вы предупреждаете чего-то не делать, но, когда мы не знаем почему и не можем оценить истинную опасность, мы принимаем неверные решения. Поскольку дальнейшее расследование вслепую угрожает безопасности моих людей, я его завершаю. Прошу покинуть фургон, нам нужно собирать вещи.
Саша бросила на Ваню удивленный и одновременно восхищенный взгляд и краем глаза заметила, что остальные, включая Войтеха, сделали то же самое.
— Хорошо, — после коротких раздумий сдался полковник, — я отвечу на ваши вопросы.
Ваня плюхнулся на стул обратно, откинулся на спинку, всем своим видом давая понять, что так бы сразу. Саша подозревала, что полковник и сам уже собирался все им рассказать, иначе вряд ли так быстро уступил бы Ваниному шантажу. У военных, на ее взгляд, к таким вещам должен быть иммунитет.
— Что вы хотите знать?
— Для начала вы можете ответить на ее вопрос, — Ваня кивнул на Сашу. — Потому что у меня он в принципе такой же.
Полковник вздохнул и сел поудобнее, сделал несколько больших глотков уже подостывшего кофе и начал:
— Да, вытащить из тени человека возможно. Мы это поняли почти сразу, когда двое наших ребят в ней потерялись.
— Двое? — шепотом спросил Женя. Скорее просто произнес вслух, не ждал ответа, но полковник кивнул.
— Да, изначально их было двое. Но одного мы вытащили. И вот тогда поняли, что это плохая идея. Сначала он вел себя тихо, хоть и не отвечал на вопросы. Казалось, он нас видит и слышит, но в какой-то своей измененной реальности. Мы тогда еще не понимали, чем все закончится, поэтому не приняли должных мер безопасности. А через несколько часов, когда все потеряли бдительность, он устроил нападение на тех, кто был рядом. Поверьте, это было страшное зрелище. Одному парню он разодрал лицо голыми руками, наложили двадцать девять швов, и, скорее всего, бедолага уже никогда не сможет улыбаться.
Айя заметно вздрогнула, даже Ваня поморщился.
— И как вы его остановили? — спросил Войтех.
Полковник многозначительно посмотрел на него. Ответа не потребовалось. Саша только крепче сжала кулаки под столом, понимая, что другого выхода, наверное, не было.
— После этого мы приняли решение второго не вызволять, пока не поймем, с чем имеем дело, — продолжил полковник. — И приставили охрану к ребятам, которых уже вывели из Кувандыка, вы встречались с ними в больнице.
— А скажите… — начала Саша, еще сама не уверенная в вопросе, который собирается задать. — Вы вывели своего человека днем, так?
— Да, — кивнул полковник. — Группа пошла в город утром, вернулась сразу после обеда, это была одна из первых вылазок. — И еще до темноты мы вытащили его.
— А когда он напал на вас?
— Той же ночью.
— Ночью?
Полковник с подозрением уставился на нее.
— У вас есть какие-то мысли на этот счет?
— Пока совсем невнятные. — отмахнулась Саша. — Мне нужно еще немного подумать и кое-что проанализировать.
— Надеюсь, сразу после этого вы с нами поделитесь своими выводами.
— Мы не вы, поделимся, — вместо Саши ответил Ваня. — Продолжайте. Значит, первого застрявшего вы хлопнули, а второй там так и остался? Или были еще потерявшиеся в тени, о которых вы умолчали?
— Нет, больше никого, — заверил полковник. — Поэтому, как я и говорил, сейчас в темноте двое: наш человек и парень из города, застрявший там в первые часы появления тени. Если только кто-то еще не влез в нее с той стороны. Когда мы узнали, что ребята вывели кого-то из черноты, сразу бросились к ним, но было уже поздно. Так что сейчас все силы направлены на поиски того, кто это сделал, поэтому советую вам из фургона по одному не выходить. — Он вздохнул, а потом добавил: — Да и по двое тоже. Если обнаружим вашу сбежавшую девушку, я вам сообщу.
Исследователи переглянулись. Ваня, получив молчаливое одобрение всех, сказал:
— Со сбежавшей девушкой у нас некоторые непонятки. Единственный свидетель заявляет, — он кивнул в сторону втянувшего в плечи голову Жени, — что дама пыталась на него напасть, а потом разлетелась на сотни мелких пауков и сбежала.
— Не таких уж и мелких, — проворчал Женя.
Полковник ошарашенно открыл рот.
— К сожалению, наши видеокамеры ничего не сняли, — развел руками Войтех. — На них всех в этот момент возникли помехи.
— Что вы думаете по этому поводу? — спросила Саша. — Что вы знаете о тех, кого вывели из Кувандыка?
— Честно говоря, ваш рассказ заставил меня задуматься, — признался полковник, потирая подбородок. — Такого с нами еще не случалось, ваш опыт первый. Те, кого мы вывели, находятся в больнице и ведут себя пусть не всегда адекватно, но в целом спокойно и понятно, вы и сами видели. Никто из них в пауков не превращался и на камеры помехи не насылал.
— Почему же тогда появилось правило никого не выводить из Кувандыка? — не поняла Айя. — Я же так понимаю, опасны лишь те, кто заблудился в тени?
— Мы просто перестраховались, — признался полковник. — У нас слишком мало информации, чтобы правильно оценивать все риски. Я предпочитаю работать на предупреждение.
На остальные вопросы он отвечал так же честно, но больше ничего интересного рассказать не смог. Военные и другие группы пока так и не пришли к выводу, что именно происходит в городе и откуда появились феномены в домах.
— Честно говоря, в этом мы и рассчитываем на вас, — закончил он. — Я слышал, что несколько раз вы уже сталкивались с параллельными мирами.
— Сталкивались, — подтвердил Ваня. — И почти убеждены в том, что сейчас имеем дело не с одним из них.
— Почему вы так думаете?
— Потому что он слишком похож на наш. С таким мы сталкивались только один раз, и там существовало одно важное правило: в другой мир мог попасть только тот, кого в нем нет. Это правило действовало в обе стороны и касалось не только людей, но и даже вещей. Например, Дворжак при переходе остался без ботинок, поскольку в том мире такие все еще существовали. Все остальные миры сильно отличались от нашего. Так что пока продолжаем сбор информации.
— И вы обещали мне встречу с вашими ребятами, проходившими тень без защиты, — тут же напомнила Саша.
— Хорошо, я договорюсь и сообщу вам время. — Полковник залпом допил уже совсем холодный кофе, попрощался со всеми и вышел. Минуту спустя на улице раздался шум двигателя и шуршание колес по песку.
Ваня осмотрел присутствующих, затем взглянул на часы, показывающие уже девятый час, и вздохнул.
— Ну что, продолжаем работать?
17 июня 2017 года, 12.30
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Несмотря на предостережения полковника, Женя намеревался идти искать Ксюшу, и только строгий приказ Вани и Войтеха не дурить и отправляться в гостиницу спать смог умерить его пыл. Исследователи допускали, что девушка могла каким-то образом прорваться через ограждение и пункты пропуска и отправиться домой к матери, в Медногорск, поэтому после посещения Саринского перевала Войтех и Ваня собирались заехать к ней. Айя и Саша же остались в лаборатории, чтобы провести анализы окружающей среды и крови, принесенные из Кувандыка.
Лиля, как и обещал Ваня, консультировала их по скайпу, руководя практически каждым действием, потому что Саша, прекрасно разбиравшаяся в самой современной медицинской аппаратуре, чувствовала себя человеком с IQ ниже тридцати, глядя на многочисленные кнопки разнообразных анализаторов, которыми была напичкана лаборатория. У Лили сегодня был выходной, они с Невом вечером собирались пойти то ли на какой-то спектакль, то ли на концерт, и с гораздо большим удовольствием она, наверное, провела бы это утро, готовясь к вечернему событию, а то и вовсе в постели, как молодая жена, но ни словом, ни взглядом не дала понять, что не рада внезапно свалившемуся на нее делу. В этом была вся Лиля: держать лицо и с милой улыбкой поступать не так, как хочется, она умела виртуозно.
Нев не мешал им, только несколько раз в кадре появлялась его рука, ставящая перед Лилей чашку с чаем или тарелку с чем-нибудь съестным, и Лиля в такие моменты отворачивалась от экрана и посылала ему, невидимому, благодарную улыбку.
Если бы все это происходило еще вчера утром, Саша страшно завидовала бы, думая, что на их месте должны быть они с Войтехом, но эта ночь все изменила. А точнее, расставила по своим местам. Сколько раз Саша думала, что рано или поздно им придется о многом поговорить, строила в голове монологи, приводила доводы, аргументировала, порой даже ругалась, но, когда за Ваней закрылась дверь, оставив повисшие в воздухе слова, она вдруг поняла, что говорить ни о чем почти и не надо. За эти годы они с Войтехом уже столько сказали друг другу, столько откровенных бесед провели, что теперь можно было просто молчать. Они смотрели друг на друга, и в этом обоюдном молчании было гораздо больше смысла, чем в любых словах.
— А что, если он ошибся? — только и спросил Войтех.
— Какое это имеет значение? — ответила Саша.
И больше они не говорили. По крайней мере, обо всем, что произошло между ними несколько месяцев назад. Саше не нужны были его извинения, а ему не нужны были ее заверения в том, что она не пожалеет, что бы ни произошло.
Потом они строили планы на будущее, обсуждали, что в квартире давно пора сделать ремонт, спорили о том, красить стены или клеить на них обои, решали, какую купить машину, куда поехать в отпуск. И заодно будет ли Ваня шафером.
— Боюсь, ему придется спорить за эту роль с моим братом, а в любых спорах я всегда ставлю на Карела, потому что он еще ни разу никому не проиграл, — улыбался Войтех.
— Но и Ваня не лыком шит в таких вещах, — смеялась Саша.
Войтех не делал ей предложения, но их предстоящая свадьба обсуждалась обоими как уже решенное дело, будто Ваня не только помирил их, но и сделал обоим предложение за них. Поэтому теперь, глядя на периодически появляющуюся в кадре руку Нева, Саша не завидовала, а только тихонько улыбалась уголком губ, так, чтобы не заметила и ничего не спросила Айя.
Работа шла медленно. Мобильная лаборатория имела в наличии не самое крутое оборудование, делала не такие уж сложные анализы, зачастую для более детального анализа пробы приходилось отправлять в сторонние лаборатории, но даже такое оборудование для двух нехимиков казалось по меньшей мере космическим аппаратом. Но Лиля умело руководила их действиями, и работа потихоньку продвигалась.
Вскоре начали появляться и первые результаты, которые пока не радовали ничем необычным, хотя времени на их расшифровку уходило много. Аппарат распечатывал лишь сложные химические названия, а гуглить, что это, приходилось самостоятельно. Наверное, Лиля могла бы расшифровать все гораздо быстрее, но напрягать ее ради того, что могли сделать сами, ни Саше, ни Айе не хотелось. У Лили был выходной и были планы. И так при каждом созвоне, когда им требовалась помощь, она все чаще поглядывала на часы. До вечера оставалось еще много времени, но ведь Лиля могла быть записана на маникюр или еще что-то в этом роде или даже просто хотела провести день, не решая дела конторы.
Ни в воздухе, ни в земле ничего не было, а проб Саша вязала немало.
— Как думаешь, не могли они «очиститься» во время прохождения через тень? — в порядке бреда предположила она, расшифровав очередной чистый результат.
— Я не химик, — тут же отозвалась Айя, не отрывая взгляда от листа бумаги, на котором зажала пальцем одной руки сложное название, а второй вводила его в компьютер, — но мне кажется это маловероятным.
— Мне тоже, — вздохнула Саша. — Просто ну не может же быть все чисто! В городе происходит что-то непонятное: войдя в одну дверь, выходишь из другой, на тебя нападают то гигантские мухи, то мертвяки. А самое главное: люди спят и не просыпаются, даже когда берешь у них кровь! Будто они в медикаментозном сне, а не обычном. И тогда мы что-то нашли бы.
— Ну, все анализы крови еще не готовы, — снова меланхолично отозвалась Айя. — Может, в каком-то что-то и найдем.
Саша ничего на это не ответила. Она взяла всего три образца, два уже были расшифрованы, третий еще обрабатывался. Но ей казалось, что если бы людям реально что-то ввели, то всем, ведь они спят все.
Снова раздался писк, возвещающий, что готова очередная расшифровка. Саша взяла с принтера лист и, тяжело вздохнув, снова принялась вбивать данные в компьютер. Она устала, почти не спала ночью, рядом с ее ноутбуком стояли уже четыре чашки от кофе, но глаза все равно слипались, поэтому Саша несколько раз подряд умудрилась неправильно ввести запрос, Гугл ничего не нашел. Коротко чертыхнувшись, она сделала себе еще одну чашку и начала сверять каждую букву, но проклятая система все равно не нашла искомое. Саша даже прямее села, сон как рукой сняло, и она почти не сомневалась, что дело было не в кофе. Взглянула на название пробы: «Вода № 3». Это был образец воды из квартиры многоэтажного дома, и это могло быть интересно. Две другие пробы она брала из частных домов, у которых были скважины или колодцы, а многоэтажные дома оборудованы централизованным водоснабжением, и именно в этом образце нашлось что-то неизвестное. Черт, ну почему она взяла пробу всего в одной квартире?
— Что случилось? — спросила Айя, то ли заметив ее напряженную позу, то ли что-то почувствовав. Саша уже давно поняла, что даже в браслетах при тесном контакте она может кое-что ощущать.
— Что-то непонятное в одной пробе воды, — пробормотала Саша, глядя в листок с результатами. — Гугл не знает такого вещества.
Айя подошла к ней, заглянула в листок. Конечно, она тоже не знала этого замысловатого вещества. Пришлось звонить Лиле. Та ответила уже не сразу, а на экране появилась с тщательно уложенными светлыми волосами и легким макияжем на лице. Она не успела спрятать недовольство, но Саша была слишком увлечена, чтобы обратить на это внимание.
— Я тебе скинула название одного вещества из пробы воды, — торопливо заговорила Саша, будто боялась, что Лиля сейчас заявит, что уходит и не может говорить. — Гугл его не опознал, посмотри ты.
— Мне лестно, что ты считаешь меня умнее Гугла, — усмехнулась Лиля, открывая диалоговое окно.
Она не стала садиться, давая понять, что времени может выделить совсем чуть-чуть, но чем дольше смотрела на присланное Сашей сообщение, тем сильнее хмурилась, а потом даже опустилась на стул и наклонилась ближе к экрану.
— Знаешь, — медленно протянула она, все еще додумывая мысль, — мне это вещество кажется знакомым, но так сходу я и не вспомню. Нужно покопаться в справочниках, но это я смогу сделать только поздно вечером. Мы уже убегаем.
Саша заверила, что будет ждать, а когда Лиля отключилась, еще раз посмотрела на листок. Если говорить по правде, это длинное название, состоящие из сложных слов и цифр, тоже казалось ей знакомым. Нет, она определенно не знала, что это, но когда-то уже видела его. И почему-то была уверена, что ни в каких записях Лиля ничего не найдет.
— А знаешь что, — так же медленно, как Лиля раньше, проговорила она, обращаясь к Айе, — давай еще раз перепроверим кровь. Если люди пили воду из-под крана, это вещество должно было всосаться в их кровь. Просто мы не обнаружили его раньше, поскольку не выставляли нужные параметры.
В этот раз они справились без помощи Лили. С этим аппаратом дело уже имели, да и Саше второй раз было легче. Пусть она никогда не работала в лаборатории с кровью, но хотя бы названия на экране были ей знакомы. И уже спустя короткое время они знали, что такое же вещество содержится в крови людей, спящих в квартире. Но если оно лишь у тех, кто пил водопроводную воду, то почему спят и те, у кого кровь чистая? Логично было бы сделать вывод, что это вещество ко сну отношения не имеет, но тонкий голосок внутри нашептывал Саше, что это не так, и она была согласна с этим голосом. Вспомнить бы еще, где и когда она сталкивалась с этим веществом!
— Надо посмотреть кровь Ксюши, — пробормотала Саша, таращась в листок с распечатками. — Сравнить результаты. Принесешь? — Она повернулась к Айе и наткнулась на непонимающий взгляд.
— Я уже принесла все образцы, — осторожно заметила та. — Больше в контейнере не было.
— В смысле не было? Там должны были стоять пробирки с кровью людей из Кувандыка с одной стороны, а в другой — пробирка с кровью Ксюши.
— Там с одной стороны и стояли пробирки с кровью людей из Кувандыка, а с другой — пустая пробирка.
— Зачем бы я поставила туда пустую пробирку? — горячилась Саша.
— Почем я знаю? — не сдавалась Айя.
Саша вскочила с места и размашистым шагом направилась в медотсек, открыла контейнер и изумленно уставилась в него. Айя была права: в нем оставалась всего одна пробирка. Пустая.



Глава 12

17 июня 2017 года, 12.50
трасса Оренбург-Орск
Оренбургская область
Саринский перевал представлял собой небольшой, около пятидесяти километров длиной, участок дороги между Оренбургом и Орском и получил название по близлежащему селу Сара́. Начинался он в районе села Кидрясово, здесь же находился и самый крутой подъем в гору, ползти по которому приходилось достаточно медленно, но затем дорога становилась чуть прямее и проще, окруженная уже лишь лысыми безлесыми холмами. Сама дорога тоже на первый взгляд казалась обычной: двухполосная, асфальтированная, в меру разбитая, ничем не отличающаяся от той, что была раньше, и наверняка от той, что будет потом.
— Это потому что лето сейчас, — с видом знатока заявил Иван, за что тут же получил насмешливый взгляд от Войтеха. Оба были здесь впервые, но Иван уже успел погуглить. Он даже не стал садиться за руль, устроился на пассажирском сиденье с ноутбуком на коленях, чтобы не тратить время зря. — А зимой здесь такие снежные заносы, что мама не горюй! Причем, говорят, буквально за два часа заметает. Можешь и до места не успеть доехать, как уже окажешься в плену. Причем вот та, крутая часть, еще ничего, самая опасная здесь, возле поворота на Медногорск.
Войтех огляделся по сторонам, прислушиваясь к ощущениям. Вчера, после возвращения из Кувандыка, его экстрасенсорное восприятие будто и само уснуло, как жители несчастного города, но за прошедшую ночь успело проснуться, и теперь неясное пока предчувствие сворачивалось в животе, подпирало диафрагму и немножко мешало дышать. Они уже проезжали по этой дороге, когда только ехали на расследование, и тогда Войтех тоже чувствовал что-то подобное, но связывал это с предстоящим расследованием, а теперь понял, что такие ощущения в нем вызывала сама дорога. Очевидно, это и в самом деле аномальное место. Только вот непонятно, связано ли оно как-то с чернотой, накрывшей Кувандык.
Иван выдал еще несколько любопытных, но бесполезных для дела фактов, а затем захлопнул ноутбук и замолчал. Они как раз доехали до Кидрясово, и Войтех развернулся прямо посреди дороги, пустынной в этот момент, чтобы ехать обратно.
— Так что, вы с Айболитом помирились?
Смена темы была настолько резкой, что Войтех не сразу нашелся, что ответить. И хотел бы сказать, что Ивана это не касается, потому что его на самом деле не касалось бы в любом другом случае, но Войтех теперь почему-то чувствовал себя обязанным ему.
— Ты ведь понимаешь, что целитель мог ошибиться, — только и сказал он, на что Иван тут же замотал головой.
— Ни в чем другом он не ошибся. Это во-первых, а во-вторых, на всех этих расследованиях мы каждый раз подвергаемся риску, порой — смертельному. Чего далеко ходить: недавно мы с Лилькой и Невом чуть не отдали концы в Шамовской психбольнице, да и раньше частенько за руку со смертью здоровались. А вспомни Костино ранение: там вообще ничего аномального не было, просто чувак выстрелил в него из пистолета. В Лильку, точнее, но это неважно. Я хочу сказать, что каждый день мы все подвергаемся риску и можем умереть от чего угодно, даже если у нас нет опухоли в голове. И ты, кстати, тоже можешь отбросить коньки от, например, автомобильной аварии, что ж теперь, забить на все радости и угрюмо ждать смерти?
— Ты не понимаешь, — покачал головой Войтех, крепче вцепившись в руль и в глубине души удивляясь тому, что говорит об этом именно с Иваном. — Я не смерти боюсь. И не того, что Саша будет рыдать на моей могиле. Я боюсь медленного умирания. И того, что Саша будет привязана к моей постели. Это опухоль в голове, — для убедительности он постучал указательным пальцем чуть выше правого виска. — Она может не только убить меня, но и сделать инвалидом. Беспомощным, прикованным к постели, вынужденным ходить под себя и мучительно ждать смерти.
— Ну, в таком случае кто-то же должен будет подавать тебе утку и кормить из ложки, — хохотнул Иван, но смех этот показался Войтеху искусственным, будто даже сам Сидоров понимал всю серьезность возможной ситуации. — И вообще, после той же автомобильной аварии ты тоже можешь остаться прикованным к постели инвалидом, так что бросай дурное. И так удивительно, что Сашка терпит все твои закидоны…
Войтех не дослушал, резко нажал на тормоз. Ничего не ожидающего Ивана швырнуло вперед, только мгновенно заблокировавшиеся ремни безопасности не позволили ему расшибить лоб о панель, но ноутбук слетел с колен и упал в ноги. Ругаться Иван не стал, поскольку сразу же увидел причину, по которой Войтех вынужден был так резко тормозить: на дороге, прямо перед лобовым стеклом, стояло плотное полотно белого тумана, будто молоко кто-то разлил. Стояло близко, еще чуть-чуть, и машина влетела бы в него.
— Откуда он взялся? — недоумевал Войтех. — Дорога прямая, хорошо просматривается. Его секунду назад не было, а потом возник прямо перед машиной.
— Вот оно, началось! — с радостным предвкушением потер руки Иван. — Ну, чего ты стоишь? Поехали!
Войтех покосился на него.
— Ты уверен, что это хорошая идея?
— А почему нет? Он же белый! Был бы черным, я б поостерегся, а с белым-то что? Да и выглядит он как обычный туман, просто очень плотный. Глянь вниз, возле самого асфальта он немного реже, видно, как переливается.
Но Войтех продолжать движение не торопился. Немного подумал, разглядывая едва уловимое движение плотных белых нитей у нагретого солнцем тумана, а затем сказал:
— Садись за руль. Даже если это привычная аномалия Саринского перевала, я могу среагировать на нее. Мне было не очень хорошо, когда мы проезжали здесь без тумана, а в нем я запросто могу потерять сознание.
Иван послушно бросил ноутбук на заднее сидение и поменялся с Войтехом местами. Тот не успел еще пристегнуть ремень безопасности, как Иван уже выжал педаль газа и с радостным воплем ворвался в молочную пелену, но ногу с педали тут же убрал: видимость сразу стала нулевой. Нет, туман при этом не выглядел каким-то аномальным, если не учитывать скорость его появления, казался обычным, просто очень плотным, но и такое порой случается. А скорость возникновения легко объяснилась, когда они въехали в него: дорога здесь уходила вниз, незаметно глазу издалека, но вполне ощутимо внутри машины. Такие оптические иллюзии встречаются достаточно часто, Войтех точно знал. А еще он знал, что туман обычный, поскольку ничего странного не чувствовал. Даже когда они проезжали через это место всего каких-то полчаса назад безо всякого еще тумана, он и то чувствовал себя более скверно.
— Черт, ни фига не видно, — ворчал Иван себе под нос, сбросив скорость почти до нуля. — Даже полосу разделительную не различаю. А дорога здесь точно несколько поворотов делала, слетим — и не заметим.
— Не заметим, — эхом отозвался Войтех, вглядываясь в едва различимые очертания впереди: что-то будто стояло перед ними.
Заметил это и Иван, потому что еще больше снизил скорость, почти остановился, полз теперь вперед, как раненая черепаха.
— Что там? — бормотал он, щурясь до слез.
Впереди была машина. Через какие-то несколько метров они уже видели мощные противотуманные фонари, разрезающие белесое полотно, а затем различили и красные огни задних фонарей. Ни марку, ни даже цвет автомобиля увидеть было нельзя. Но машина не стояла, а тоже ехала, хоть и медленно, как они сами. Должно быть, кто-то въехал в туман раньше них.
— Держись за ней, — велел Войтех.
— Сам знаю, — отгрызнулся Иван.
Они проехали так километров пять, не больше. Навигатор продолжал исправно работать, точка на карте мобильного приложения медленно, но верно продвигалась вперед, и возникла слабая надежда, что они выберутся из этого тумана вслед за невольным провожатым, когда красные огни впереди внезапно погасли. Сначала они, а потом и белые слепящие противотуманки. Будто машина впереди испарилась, исчезла. Или же заметила, что они едут следом, и по какой-то причине погасила огни. Может быть, водитель испугался? Решил, что такая близость чужаков опасна? И сейчас, съехав на обочину и притаившись, ждет, пока они проедут вперед.
— Черт, куда он подевался? — беспомощно крутил головой Иван.
Зашуршал под колесами гравий, давая понять, что они съехали с асфальта.
— Черт, — снова выругался Иван, останавливаясь.
Нужно было выйти, понять, в какую сторону поворачивает дорога, потому что навигатор, хоть и работал, иногда подтормаживал и показывал, что они находятся на ровном участке, но выходить не хотелось. Иван вышел первым, и Войтех, выругавшись на себя, последовал за ним.
Туман влажной прохладой мазнул по лицу, свежестью ворвался в легкие, но видений не вызвал. Не было даже ощущения, что видения рядом, укрылись где-то за ближайшими тонкими нитями, ждут, когда он потеряет бдительность, чтобы наброситься, подобно стае голодных собак. Ничего такого не было, только легкое тревожное чувство, которое запросто могло быть вызвано просто туманом и отсутствием видимости.
Ваня прошел чуть вперед, и Войтех почти перестал его видеть, но сам отходить от машины не торопился. Кто-то должен был остаться, чтобы они не потеряли автомобиль, и голосом направлять второго, если тот заблудится.
Прикосновение к руке заставило Войтеха вздрогнуть. Это был точно не туман, что-то плотное, твердое. Он опустил взгляд и с удивлением увидел рядом с собой девочку. На вид ей было лет десять, не такая уж и крохотная, но все равно слишком маленькая, чтобы ходить здесь одной. И только когда она снова коснулась его руки, явно приглашая идти за собой, Войтех вдруг подумал, что машина исчезла не просто так. Что водитель не гасил огни и не пропускал их вперед, притаившись в тумане, а тоже заблудился, съехал с дороги и застрял в кювете. Может быть, водитель даже ранен, а то и вовсе без сознания, вот девочка и отправилась за помощью.
— Иван, сюда! — крикнул Войтех, торопясь вслед за девочкой.
Она не стала держать его за руку, просто пошла вперед, безмолвно зовя за собой. Войтех с трудом различал ее хрупкую фигурку в белом платье среди такой же белой завесы, поэтому шел быстро, почти бежал. Слышал, как Иван зовет его, но отвечал односложно и быстро, стараясь не отстать от девочки.
Она не привела его к разбитой машине. Вообще никуда не привела. Просто вдруг остановилась посреди дороги, наклонилась, что-то подняла и протянула ему. Войтех подошел ближе, протянул руку в ответ, и она вложила в его ладонь большое черное птичье перо. Войтех нахмурился, разглядывая его, и в следующее же мгновение почувствовал сильный рывок назад, едва на ногах устоял.
— Дворжак, мать твою! — в голове Ивана был неподдельный испуг. — Какого хрена ты творишь?
— Смотри, что она мне дала, — задумчиво проговорил Войтех, оборачиваясь, но Иван взглянул на перо лишь мельком, затем снова уставился на него.
— Кто?
— Девочка, — Войтех повернулся в ту сторону, где только что стояла девочка, но той уже не было. — Хм, — он нахмурился, — здесь только что была девочка. Я подумал, что она из той машины, впереди. Машина могла съехать в кювет, как и мы, вот она и прибежала за помощью.
Спектр эмоций, сменяющих друг друга на лице Ивана, был гораздо шире двухполосной дороги, на которой они оба стояли, рискуя попасть под колеса следующей машины, въехавшей в туман.
— Какая девочка, Войтех? — Ваня так изумился, что назвал Войтеха правильным именем. — Какая машина? Не было никакой машины и никакой девочки. Мы как в туман въехали, ты сразу отключился, хорошо, что меня за руль пустил. Я поднажал, думал быстренько туман проехать, тут низина небольшая совсем, но не успел. Ты вдруг очнулся, я на тебя засмотрелся и в кювет съехал. Пока возился с задней передачей дурацкой, ты дверь открыл и пошел, еле тебя догнал.
Войтех промолчал, снова осмотрелся вокруг, замечая, что туман далеко не такой плотный, каким был еще несколько мгновений назад. Обычный туман, стелющийся по дороге в низине, снижающий видимость, но не делающий ее нулевой.
— А это тогда откуда? — уже не так уверенно спросил Войтех, снова демонстрируя Ивану черное перо.
— Да откуда я знаю? На дороге валялось, наверное. Пойдем, пока ты опять не отключился.
Эти слова будто дали сигнал организму: на Войтеха вдруг обрушилась такая сильная головная боль, что он покачнулся и едва не выронил перо. Головная боль, которая почти всегда накрывала его после видений и просто обязана была ударить после такой галлюцинации. Иван тут же подставил плечо и потащил его вперед, туда, где, должно быть, осталась их машина.
17 июня 2017 года, 16.40
Частный психиатрический кабинет, г. Медногорск
Оренбургская область
Всех психиатрических больных из ближайшей округи, в том числе из Медногорска и Кувандыка, отправляли в психиатрическую клинику Орска, и Саша переживала, что ей придется ехать туда, но обошлось. Двух военных, рискнувших пройти черноту без защитной одежды, держали в небольшой частной клинике, оказывающей подобные услуги в самом Медногорске. Саша подозревала, что в клинику эту вообще не попасть просто так, даже за деньги, разве что очень большие, поскольку была она крохотной, но дорого обставленной. Даже в частной клинике в Санкт-Петербурге, где работала ее мама, ремонт выглядел беднее.
Невысокий абсолютно лысый мужчина, представившийся Андреем Павловичем, провел ее по короткому коридору в дальнюю комнату. Саше сразу бросилась в глаза тяжелая металлическая дверь с серьезным кодовым замком. Никакой охраны видно не было, но с такой дверью в ней не было необходимости. За ней скрывалась тесная комната без окон, зато с двумя кроватями: такими же крепкими и серьезными, как и дверь. На кроватях лежали мужчины, скорее даже, молодые парни. Оба были в типичных больничных пижамах, но новых и не застиранных, бледно-голубого цвета. Руки и ноги парней крепились к кроватям мощными кожаными ремнями: толстыми, широкими. Такие даже не разрезать быстро, порвать и вовсе нереально. Парни при этом выглядели смирными, и такие условия показались бы Саше чрезмерными, если бы она не видела, что стало с ребятами из соседнего лагеря.
— Они спят? — спросила Саша, поскольку ни один никак не отреагировал на их появление.
— Нет, — Андрей Павлович покачал головой. — Они в такой прострации почти все время, затем апатия переходит во вспышку агрессии, но быстро снова сменяется апатией. Но галлюцинируют они почти все время. Вы подойдите ближе, они не опасны: ремни крепкие.
Последняя фраза прозвучала с определенной долей снисходительности, будто он считал, что Саша боится. Она недовольно поджала губы, вздернула подбородок и шагнула к кровати справа. Мужчина, лежавший на ней, был действительно очень молод, лет двадцати пяти, не больше. Светлые короткие волосы топорщились в стороны, черты лица обострились, как во время тяжелой болезни.
— Он выглядит изможденным, — не удержалась Саша.
— Они ничего не едят, — развел руками врач. — Мы кормим их через зонд, но вы же сами понимаете, что это за еда. Взрослые мужчины на такой не поправятся.
И все равно Саше казалось, что за неделю даже на подобном питании человек не исхудает до такой степени. Особенно если учесть, что те, кого вывели из Кувандыка и кто находится на таком же питании, выглядят намного лучше. Будто у тех, кто спит, время замедлилось, а у тех, кто бодрствует, оно, наоборот, ускорилось.
Нет, тут же подсказал внутренний голос. Ведь для ребят, которых точно так же вывели из Кувандыка, но которые не спят, время идет нормально. Значит, ускорилось оно лишь у тех, кто подсознательно застрял в тени? Значит ли это, что спящие в больнице Медногорска все еще так же подсознательно остаются в Кувандыке? Может, потому и спят до сих пор?
Мысль показалась Саше интересной, ее определенно стоит обдумать и обсудить.
Саша наклонилась над мужчиной, чтобы рассмотреть лицо ближе, и он, до этого не подававший никаких признаков того, что заметил ее присутствие, внезапно посмотрел на нее. Не повернул голову, а лишь скосил глаза, но резко, не ища ее взглядом, не фокусируясь, от чего Саша едва не отпрянула. И только незримое присутствие за спиной Андрея Павловича заставило ее остаться на месте.
— Его зовут Сергей Попов, — не заметив ничего странного, сказал врач, — двадцать четыре года. Абсолютно здоров до происшествия. Да и сейчас, честно говоря, тоже здоров, если не считать галлюцинаций, в которых он все время пребывает.
— Сергей, ты слышишь меня? — спросила Саша, стараясь говорить спокойно и не отрывать от него взгляд, не терять зрительный контакт. Нет, она не собиралась его гипнотизировать, но ей казалось, что сейчас, когда они оба смотрят друг другу в глаза, он ее видит и, возможно, понимает, где находится. Но стоит ему отвлечься, и она снова его потеряет.
— Слышу, — абсолютно трезвым голосом ответил Сергей. — Кто ты?
— Меня зовут Саша.
— Ты с ними?
— С кем?
Он не ответил, поэтому Саша продолжила:
— Ты помнишь, что произошло?
— Когда?
— Когда вы с группой пошли в Кувандык через черноту.
— Да. Нас было четверо. Майор шел первым, потом я, следом Заяц и Первушин. В городе было темно, будто ночью, нам пришлось включить фонари.
Сергей начал рассказывать о том, как они осторожно продвигались по пустым улицам, заглядывали в сонные дома, не встречая сопротивления, видя только мирно спящих в своих кроватях людей. Саша слышала, как беспокойно переступает с ноги на ноги Андрей Павлович, но прервать ее не решается. Должно быть, ему выдали инструкцию не допускать чужаков к пациентам, но за Сашу замолвил слово полковник, а потому врач не понимает, стоит ли ему ее прервать и не дать допрашивать больного. А еще Саша чувствовала, что ему тоже любопытно. Она не удержалась и едва заметно повела Сергея по его воспоминаниям, а потому доктор едва ли слышал все это раньше, если только сам не владеет гипнозом, а Саше казалось, что не владеет.
Сергей не рассказал ничего важного для нее, поскольку все это она уже видела сама или знала из откровенных слов полковника. Их группа в тот раз не встретилась ни с какими феноменами и возвращалась спокойно. Может быть, потому и ослабла бдительность солдат и они решились снять защитную одежду, в которой, на их взгляд, не было необходимости, зато было очень жарко.
Они подошли к самой интересной части рассказа, поэтому Саша немного притормозила воспоминания Сергея, заставила его замедлиться, не упускать ничего важного.
— Мы возвращались в том же порядке, в сцепке, — монотонно рассказывал Сергей. — Майор шагнул в тень первым, потом пошел я. И едва только темнота окружила меня, как я сразу понял, что что-то не так…
Он замолчал, по-прежнему глядя на Сашу, но теперь в глубине его глаз начал стремительно нарастать испуг, вскоре сменившийся неподдельным ужасом, будто он что-то увидел уже в Сашиных глазах. Ей это было знакомо: однажды она так же заглянула в глаза Неву в не самый удачный момент и так до сих пор не избавилась от липкого ощущения чего-то страшного, хоть Нев с тех пор растерял большую часть даров Ангелов и даже снял с нее самой проклятие. Но что такого этот парень мог увидеть в ее глазах?
— Нет! — закричал он. — Нет, не подходите! Заяц, в укрытие, в укрытие!
Саша поняла, что все-таки не удержала Сергея и он провалился в галлюцинации. В этом не было ничего странного, потому что Саша держала легко, совсем чуть-чуть, не было нужды погружать его в гипноз глубоко. Странным было то, что одновременно с Сергеем в возбужденное состояние пришел и второй парень, тот самый Заяц. Он тоже заметался на кровати, насколько позволяли кожаные ремни.
— Беги, Серега! — закричал он. — Сюда, скорее!
— Сейчас вколю успокоительное.
Доктор направился к железному ящику в углу, но Саша остановила его:
— Нет, дайте мне пять минут.
Она наклонилась ближе к Сергею, с трудом поймала его взгляд и теперь уже задержала его осознанно, погружая в гипноз. Сергей поддавался ее словам с трудом, мешал мечущийся на соседней кровати Заяц, постоянно дергавший его в совместной галлюцинации, требовавший бежать за ним. Вот Зайцу было бы неплохо что-нибудь уколоть, но отвлекаться на это Саше было нельзя, а врач понял ее слова буквально, остановился, с интересом наблюдая.
Наконец парень затих, полностью доверившись ее власти, и Саша заново вернула его в тот момент, когда он только входил в тень.
— Ты заходишь, — тихо сказала она. — Что-то не так. Не так, как в прошлый раз, когда вы заходили в темноту.
— Да, — послушно сказал Сергей.
— Что не так?
— Мокро. Я будто нырнул в воду. В прошлый раз мне казалось, что я прыгнул со скалы в воздух, а теперь будто нырнул в озеро. Но вода… такая легкая, не мешает дышать. Нет, это не озеро. Это туман. Очень плотный, мокрый, но прозрачный, я все вижу.
Андрей Павлович совсем забыл про второго пациента, подошел ближе и весь обратился в слух. Саша чувствовала его раздражающее присутствие за спиной, но никак не давала понять, что врач ей мешает.
— Что ты видишь? — спросила она.
— Ничего. Сначала будто ничего нет. Майор исчез, моя веревка больше не крепится к его карабину. Мне кажется, что я один в этом тумане… Нет, Заяц со мной. — Сергей вдруг замолчал, все тело его напряглось, собралось, как перед прыжком. — Я что-то слышу… О, черт! — внезапно закричал он. — Черт! Заяц, беги! Быстрее! Быстрее! Черт! Черт!
Саша бросила быстрый взгляд на лежащего на соседней койке парня. Гипноз был уже достаточно глубоким, чтобы ей не требовалось все время держать взгляд Сергея. Заяц метался по подушке, но уже не так активно, как раньше, и больше ничего не отвечал напарнику. Должно быть, именно сейчас они были в разных реальностях, поскольку Сергея она вернула в первые минуты нахождения в тени.
— Сергей, все хорошо, ты в безопасности. Остановись, нажми на стоп-кадр, как в фильме. Ты можешь это сделать. Тебе ничего не угрожает.
Молодой человек замер, мышцы его расслабились, он откинулся на подушку.
— Расскажи, что ты видишь.
— Военный грузовик, — монотонно начал Сергей. — Он стоит к нам задом, брезент чуть отогнут, на нас смотрят стволы автоматов. Штук десять, может, больше.
— Хорошо, — сказала Саша, чувствуя, как вспотели ладони. Что же творится в этой темноте? — Промотай на пять секунд вперед. Тебе по-прежнему ничего не угрожает, помни об этом. Что ты видишь?
— Они стреляют, — после короткой паузы сказал Сергей. — Все стреляют по нам. Нам нужно спрятаться, но в этом проклятом тумане ничего нет.
— Промотай еще вперед, — попросила Саша. — Что ты видишь?
— Мы бежим, вокруг ничего, редкие кусты, за которыми почти невозможно спрятаться. По нам стреляют, пули свистят возле ушей, но нам негде укрыться.
Сергей начал волноваться, и Саше стоило больших трудов снова успокоить его, но, сколько бы она ни вела его вперед, он все время говорил одно и то же: они бегут, пытаются спрятаться от пуль. Будто больше в тени ничего нет. В конце концов Саша смирилась и вывела его из гипноза, но воспоминания будто подстегнули галлюцинации, и Сергей с другом снова погрузились в страшные, общие на двоих видения. Доктору все-таки пришлось вколоть им успокоительное.
— Вы владеете гипнозом? — поинтересовался он, когда они покинули палату и снова оказались в крохотном коридорчике.
— Немного, — уклончиво ответила Саша.
Андрей Павлович не пригласил ее в свой кабинет и не предложил чаю, коротко подтвердив только, что, судя по репликам обоих пациентов, они находятся в одной, периодически повторяющейся галлюцинации. Но Саше и не нужен был этот чай, ей срочно было нужно собраться вместе с группой и обсудить важные детали, которые она узнала.
Она вышла в жаркий день и вытащила телефон, чтобы вызвать такси, но вместо этого замерла, глядя в экран. Входя в клинику, она поставила телефон в беззвучный режим и поэтому не услышала, как пришло сообщение от Кости, которому она отправила фотографию вещества, обнаруженного в воде и в крови некоторых людей. Если Лиля — химик — его не узнала, может быть, узнает Костя — врач? И его тревожное сообщение говорило о том, что она не ошиблась:
«Где ты это взяла?» — спросил он.
17 июня 2017 года, 17.00
кафе «Время кофе» г. Медногорск
Оренбургская область
Пара таблеток обезболивающего и чашка крепкого приторно-сладкого чая уменьшили головную боль до терпимой и примирили Войтеха с необходимостью работать дальше. Ехать в лабораторию, где у Саши и Жени наверняка было припасено что-то сильнодействующее, или в гостиницу, чтобы немного полежать, Войтех отказался наотрез, да и Ваня сильно не настаивал, поэтому они вдвоем завернули в небольшое, почти пустое кафе и устроились за столиком в углу. Пока Войтех медитировал над чашкой, Ваня времени даром не терял: открыл ноутбук и принялся искать информацию, не забывая откусывать от большого двойного сэндвича с ветчиной и сыром.
— Интересная история, — наконец проговорил он, нарушая непривычное молчание, провисевшее над их столом не менее получаса, и вырывая Войтеха из мыслей.
— Какая именно? — поинтересовался Войтех.
— Да я тут все пытаюсь пробить эту Ксюшу. Фамилии мы ее не знаем, поэтому приходится искать обходными путями по соцсетям, постам и редким упоминаниям в местных СМИ. И я не нашел ни одной Ксении из Медногорска, которая работала бы в данный момент в магазине в Кувандыке.
— В данный момент? — уточнил Войтех, поскольку именно эта оговорка показалась ему наиболее интересной.
— Ага, — с готовностью кивнул Ваня. — Три года назад одна Ксения Китаева работала в круглосуточном магазине «Копеечка», а родители ее живут как раз в Медногорске. Я даже пару фоток нашел, девушка снята не очень четко, но на вашу Ксюшу похожа.
— Так что же, она уволилась, а нам зачем-то соврала, что была на смене?
— Не, — Ваня активно замотал головой. — Не могла она вам соврать. Ксения не уволилась три года назад, а погибла. Возвращалась утром с работы, но почему-то не стала ждать автобус, пошла по трассе пешком, где ее и сбил пьяный парниша, уезжавший на машине из ночного клуба.
— Точно? — зачем-то переспросил Войтех, хотя был уверен: неточную информацию Ваня не стал бы ему озвучивать.
Тот молча повернул к нему экран ноутбука, давая взглянуть на фотографию девушки. Та действительно была не очень хорошего качества, но Ксюшу Войтех узнал.
— Хм, — нахмурился он. — Если бы мы встретили ее только в Кувандыке, я бы не удивился, но мы вывели ее оттуда.
— А потом она разлетелась на кучу мелких пауков и едва не грохнула Женьку, — добавил Ваня. — Надо поговорить с ее родителями, чтобы во всем убедиться.
Не откладывая в долгий ящик Ваня вытащил телефон и набрал неизвестно где раздобытый номер. Очевидно, ответили ему быстро, потому что уже секунду спустя он заговорил. Название организации произнес скороговоркой, чтобы не привлекать к ней пока лишнее внимание, и тут же продолжил, утверждая, что ему необходимо прямо сейчас приехать и уточнить некоторые детали гибели Ксении. Войтех тоже это замечал: когда говоришь, где работаешь, глядя человеку в глаза, Институт не вызывает такого недоверия, как по телефону. Будто, не видя тебя, люди думают, что у сотрудников ИИН зеленые рога или копыта вместо ног. Конечно, кто же еще может работать в подобном месте? Уж точно не серьезные мужчины в приличной одежде и с интеллектом на лице.
— Поехали, — заявил Ваня, поднимаясь со стула. — Здесь недалеко, оказывается.
Ванино «недалеко» растянулось на полчаса, поскольку жили родители Ксении в пригороде, а Войтех умудрился свернуть не туда. Ваня же был в очередной раз занят ноутбуком, заявив, что ему надо «еще кое-что догуглить». И уже когда Войтех самостоятельно включил навигатор и ввел нужный адрес, он захлопнул крышку ноутбука и облегченно выдохнул.
— Взломал очередную базу? — поинтересовался Войтех, бросив на него быстрый взгляд. Мог бы и не спрашивать, на Ванином лице ярко алела жажда поделиться информацией и так.
— Типа того, — кивнул он. — Узнавал про тот дом, где на Сашку напал маньяк. Пришлось и взломать кое-что.
— И что же ты узнал?
— Хозяйка дома, некая Маргарита Наумова, тридцати восьми лет от роду, пятнадцать лет назад была еще молодым специалистом, только-только приехавшим в Медногорск. Снимала квартиру у Николая Печникова, пятидесяти двух лет. В родственных отношениях они не состояли, поэтому кто его знает, почему она снимала квартиру именно у него. Но, в общем, дедуля не промах оказался.
Войтех проглотил замечание о том, что в пятьдесят два года называть мужчину «дедулей» как минимум неправильно. Неву на пять лет больше, а его Иван с недавних пор называет не иначе как «зятек». Отношения к делу это не имело, а давать Ване повод для пространных рассуждений не хотелось: навигатор сообщал, что нужный дом находится за ближайшим поворотом, а Ваня еще не рассказал историю до конца.
— Как уже потом, во время следственных действий, стало известно, — продолжал Ваня, — Печников, имея запасной ключ от квартиры, частенько наведывался к своей квартирантке в ее отсутствие. Ничего не крал масштабно, просто рассматривал вещи, воровал по мелочи одежду, преимущественно нижнее белье. Ну и закончилось все это весьма предсказуемо: однажды темной летней ночью Печников Наумову, тогда еще Белоконеву, изнасиловал. Девушка пошла в полицию, а старый хрыч ничего и не отрицал, утверждал, что она его сама провоцировала долгое время, вот он и не удержался. Дали ему немного: всего пять лет. У нас за изнасилование совершеннолетней женщины, если ее при этом не убили и физически не покалечили, вообще много не дают, подумаешь, внеплановый секс, — с сарказмом хмыкнул Ваня.
— То есть Печников на свободе? — уточнил Войтех.
— Не-а, он из тюрьмы не вышел. Грохнули его в драке на четвертом году, заточкой в шею. Так что это уже второй оживший труп в Кувандыке.
Войтех ничего не ответил. Информация требовала тщательного обдумывания, а времени на это не осталось. Он припарковал машину возле темно-зеленого деревянного забора и заглушил двигатель.
Их уже ждали. Высокая коренастая женщина с завязанными в узел седыми волосами и лицом без следов косметики довольно сухо пригласила в дом, спросив по дороге:
— Я не совсем поняла по телефону, откуда вы?
— Мы из Института исследований необъяснимого, — сдержанно улыбнулся Ваня. Мог бы очаровать ее широкой улыбкой, что частенько проделывал с женщинами всех возрастов, но он собирался расспрашивать ее о погибшей не так давно дочери, а потому счел это невозможным. — Вы, должно быть, слышали о том, что случилось с соседним городом?
— Вы про Кувандык? — уточнила женщина. — Информацию о нем выдают дозированно, но слухи разные ходят.
— Какие, например? — заинтересовался Войтех.
— Да разные, — пожала плечами женщина. — От утечки какого-то химического оружия до того, что город провалился в ад.
Последнее она сказала с совершенно невозмутимым лицом, и было непонятно, говорит ли она о такой возможности всерьез или просто передает нелепые слухи. Хотя если учесть, что они встретили в Кувандыке уже двух мертвецов, один из которых наверняка попал в ад, если только тот существует, то такое предположение не было лишено смысла.
Хозяйка велела звать ее Надеждой Петровной, привела их в тесную, по-деревенски обставленную кухню с большим урчащим холодильником и застеленным клеенкой столом, не спрашивая, поставила на плиту чайник. Впрочем, ни Ваня, ни Войтех отказываться от чая не стали бы, хотя только что вышли из кафе. Но Войтех все еще чувствовал потребность в сладком, а Ваня просто никогда не отказывался поесть.
— Мы хотели расспросить вас о вашей дочери, Ксении, — осторожно начал Войтех, когда перед ними на столе уже стояли две огромные чашки с коричневой жидкостью, в каждой из которых плавало полкружка лимона. — Я понимаю, что вам тяжело вспоминать об этом, но расскажите, как она погибла.
На лице Надежды Петровны не дрогнул ни один мускул, только руки, лежащие на коленях, сплелись в тесный клубок и нервно затеребили клетчатую юбку.
— Да что там рассказывать? Три года назад это было, летом, в августе. Жара еще стояла, но ночи были уже темнее, светать начинало позже. Ксюше тогда только-только двадцать два исполнилось, она в институте в Оренбурге училась, на последнем курсе уже, а летом, во время каникул, в Кувандыке в магазине каком-то подрабатывала. Копила себе на новый ноутбук. Старый ей от старшего брата достался, а живем мы небогато, купить ей новый не могли. Вот она и ездила каждую ночь туда, ночные смены себе только брала, чтобы мне по хозяйству помогать и с друзьями встречаться. Обычно первым автобусом возвращалась, но в тот день она раньше освободилась, уж не помню почему. До автобуса было еще два часа, на такси она денег пожалела, говорю же, каждую копейку откладывала. Позвонила Никите, чтобы он забрал ее, а сама навстречу пошла. Думала, наверное, что он ее еще в городе подберет, но у Никиты что-то там с машиной случилось, заводиться не хотела. У него старая «копейка». Пока он с ней возился, Ксюша уже до трассы дошла, а там ее… — Голос женщины сорвался, но она тут же взяла себя в руки и так же спокойно продолжила: — Никита когда приехал, там уже скорая, полиция стояли. Он даже не сразу понял, что это Ксюша простыней накрыта. Набрал ей, чтобы предупредить, что задержится, поскольку дорога перекрыта, а у нее телефон в сумочке и зазвонил, прям под простыней, не убрали еще. Оказалось, парень, который ее сбил, в том же городе в клубе каком-то был. Выпил вроде немного, но на пустой трассе решил разогнаться, вот Ксюшу и не заметил. Она умерла сразу.
— А Никита — это кто? — спросил Войтех, вспоминая спящего парня, которого Ксюша называла Никитой.
— Вроде как парень ее. Ну как парень? Он в нее влюблен был, замуж предлагал, а Ксюша считала, что сначала надо учебу закончить. Да и что это за отношения, когда она большую часть года в Оренбурге, а он тут, в Медногорске? Но любил ее крепко, до сих пор цветы на кладбище носит на каждый праздник.
— А вы с ним общаетесь?
Надежда Петровна пожала плечами.
— В гости не зову, но если на кладбище встречаемся, то можем и поговорить.
— А вы знаете, где он сейчас?
— В Медногорске живет, никуда не уехал.
— Нет, — Войтех покачал головой, — прямо сейчас.
— Дома, наверное, — не слишком уверенно предположила Надежда Петровна. — Суббота же.
— А вы можете выяснить?
Женщина посмотрела на Войтеха с удивлением и недоверием, но спрашивать ничего не стала. Вышла из кухни и вскоре в коридоре послышался ее приглушенный голос. Слов было не разобрать, но Войтех и Ваня почему-то все равно прислушивались. Обсудить то, что узнали, еще успеют.
Надежда Петровна вернулась на кухню с крайне обеспокоенным выражением лица.
— Никиты нет дома, — чужим голосом сказала она. — Его мама говорит, он в ту ночь, когда Кувандык исчез, там был. Скажите, — она села на стул и уставилась на Войтеха, — что там происходит? Мать Никиты очень переживает, нам же ничего не говорят.
— К сожалению, мы тоже не можем сказать, — покачал головой Войтех. — Но в одном я могу вас уверить: Никита жив… я видел его. Не разговаривал, но видел. Простите, больше ничего сказать не могу.
Может быть, если бы перед ними была мама Никиты, а не Ксюши, такой отговоркой они бы не отделались, но Надежде Петровне этого хватило. Где находится ее ребенок, она знала, а чужой волновал не так сильно. Но Войтех был уверен, что маме Никиты она позвонит и его слова передаст.
Больше задерживаться они не стали. Чай был выпит, все вопросы заданы, и потому попрощались с хозяйкой и вернулись к машине.
— Вот это новости, — выдохнул Ваня, захлопнув за собой водительскую дверь: теперь он решил самостоятельно вести машину. — Зато есть что обсудить.
— И не только нам, — хмыкнул Войтех, продемонстрировав ему экран своего мобильного, на котором светилось сообщение от Саши: «У меня новости. Ты офигеешь».



Глава 13

17 июня 2017 года, 20.05
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Когда Войтех и Ваня добрались до мобильной лаборатории, Саша и выспавшийся Женя были уже там: их подбросила Марина, но на совещание не осталась. Как выяснилось, потому что Саша умолчала о том, что вскоре они будут обсуждать дело.
— У меня были на то причины, — мрачно пояснила она, и Войтех не сомневался в том, что причина эта была в добытой ею информации, от которой он должен «офигеть».
— Мы узнали интересные факты, — первым начал Ваня, когда все собрались в переговорной. Он вкратце пересказал все, что произошло с ним и Войтехом. — Так что вот, — развел руками, закончив рассказ. — У нас в Кувандыке каким-то образом оживают трупы. А у вас что такого интересного?
— Мы с Айей сделали анализы, — сказала Саша, — и обнаружили в воде кое-что интересное. Лишь в той, что попадала в многоэтажные дома с центральным водоснабжением. Какое-то неизвестное вещество, которое не опознали ни Лиля, ни гугл. Его же мы обнаружили и в крови той семьи, что проживает в квартире. То есть можно предположить, что это вещество каким-то образом попало в центральное водоснабжение, а затем в кровь тех, кто пил воду из-под крана…
— И не только сырую, — перебила ее Айя. — Когда ты уехала, я решила провести эксперимент: прокипятила воду и сделала повторный анализ: вещество осталось в неизменном виде.
— И вы думаете, что оно как-то связано с накрывшей город тьмой? — усомнился Ваня. Он пока не представлял, как вода могла повлиять на тень. Особенно водопроводная. Найдись что-то необычное в воде из колодца, то есть в грунтовых водах, еще можно было бы предположить, что затем оно попало в атмосферу и выпало в виде такого необычного тумана, но в водопроводе?..
— Я пока не знаю как, но уже не сомневаюсь в этом. Особенно если учесть, где это вещество было создано, — Саша особенно выделила интонацией слово «где», и еще до того, как она рассказала все, Войтех уже почувствовал, как неприятно засосало под ложечкой.
— Ты же сказала, что вещество не опознали, — не понял Ваня. — Так откуда знаешь, где его создали?
— Я сказала, что его не опознали Лиля и гугл. Зато опознал Костя Долгов.
Войтех даже не понял, чей тяжелый выдох прокатился над столом: его или Вани. Оба напряженно переглянулись, а затем посмотрели на Сашу.
— И что это за вещество? — спросил Ваня.
— Запатентованного названия у него нет. Долгову оно известно как «Образец № 17». Он не участвовал в его создании, квалификация не та, зато участвовал в испытании. В лаборатории ЗАО «Прогрессивные технологии» в лесах под Новосибирском. Догадываетесь, что это за препарат?
— Держу пари, именно тот, с помощью которого меня погружали в псевдореальность, — мрачно предположил Войтех.
— Именно! — кивнула Саша. — В псевдорельность тебя погружали совокупностью факторов, медикаменты использовались в том числе. И этот образец, по словам Кости, показал лучшие результаты.
— Но как он оказался здесь в воде? — недоумевал Ваня. — Где Новосибирск, а где Кувандык!
— Особенно если учесть, что все данные взлетели на воздух два года назад вместе с лабораторией, а само ЗАО перестало существовать, — добавила Саша.
— Это еще ничего не значит, — покачал головой Войтех. — Во-первых, образцы могли храниться не только в той лаборатории. Во-вторых, почти все сотрудники успели сбежать. — Он непроизвольно поморщился, вспоминая «сотрудника», которому сбежать не позволил лично. — Кто-то из них мог унести с собой образец. Или создать его заново. И даже тот факт, что ЗАО прекратило существование, не дает гарантий, что где-то не была создана организация, подобная ей. — Войтех не стал упоминать, что как минимум один из спонсоров ЗАО ему известен, более того, тот имеет доступ к материалам, собираемым Институтом. Таково было его условие «прощения» денег, которые Ваня украл со счетов бывших «Прогрессивных технологий». Ваня и так об этом знает, Саша тоже, а Айя и Женя вполне могут обойтись без подобной информации. — Может быть, пока меньших масштабов, может быть, с другими интересами, но, вполне возможно, Образец № 17 в эти интересы входит.
Ваня многозначительно посмотрел на него. Значит, тоже вспомнил спонсора. Войтех едва заметно кивнул.
— Знаете, — задумчиво проговорила Айя, — если учесть, что под раздачу попал целый город, масштабы этой организации должны быть довольно внушительными.
И она, и Женя, конечно же, были в курсе истории с ЗАО «Прогрессивные технологии» в общих чертах. Пусть Жене повезло и в ликвидации ЗАО он не участвовал, а Айя и вовсе присоединилась к команде, когда никакого ЗАО уже не было, но какая-то информация до них все равно доходила, хотя в коридорах Института исследований необъяснимого не принято было вспоминать бывших работодателей Войтеха Дворжака и Константина Долгова. При этом оба понимали, что знают далеко не все. И даже если о ЗАО в общих чертах они знали, то о его последних днях и участии в этом бывших энтузиастов-любителей — почти ничего. Даже вечно болтливый Ваня под пиво об этом старался помалкивать.
— Посвятите нас в подробности этого Образца, — попросил Женя. — Что значит «псевдореальность»? А то спрашивать у вас не принято, а нас же там не было.
— Это своего рода снотворное, — начала Саша после разрешающего кивка Войтеха, — но погружает оно не в обычный сон, а на чуть более глубокий уровень. Нечто среднее между сном и комой. Применялось для создания своего рода фальшивых воспоминаний. С помощью этого препарата, аудиовизуального ряда и гипноза человека погружали в сон, который он наполнял подробностями сам. Таким образом, его мозг как бы сам решал, во что может поверить, а во что нет. Это делало сон неотличимым от реальности. У меня не было возможности лучше изучить действие препарата, знаю лишь то, что рассказал Костя.
— Это был чертовски реальный сон, — согласился с Сашей Войтех. — Работали законы физики, даже действия подчинялись логике.
— Значит, кто-то сейчас ставит такой же опыт над целым городом? — предположил Ваня.
— Очень на то похоже, — кивнула Саша. — Помните, меня с самого начала удивило, что люди в больнице, которых привезли из Кувандыка, не просто крепко спят, но и при этом одновременно находятся в фазе быстрого сна. Это особенность препарата: он практически сводит на нет фазу медленного сна, поэтому все подопытные до Войтеха не выдерживали.
— Они умирали? — ахнула Айя.
— Не могли выбраться из сна, — мрачно подтвердил Войтех. — Поэтому в ЗАО и решили поставить эксперимент на мне: думали, что экстрасенсу будет проще.
— И тебе было проще? — с интересом уставился на него Женя.
Войтех пожал плечами и бросил быстрый взгляд на Ваню.
— Не уверен, что смог бы выбраться, если бы Иван с Володей не заставили Костю меня разбудить.
— Ванечка молодец, Ванечка всех спас, — Ваня демонстративно погладил себя по голове.
— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — фыркнула Саша.
— От вас дождешься! — не остался в долгу Ваня. — Хоть бы чупа-чупс в благодарность купили!
Войтех внезапно резко поднялся с места и вышел из переговорной к кухонному уголку. Никто не сказал ни слова, все лишь молча наблюдали через стеклянную перегородку за тем, как он роется в крохотном навесном шкафу. Что бы он там ни искал, нашел быстро. Вернулся в переговорную и протянул Ване конфету на палочке.
— Спасибо! — с абсолютно серьезным выражением лица сказал он.
Ваня машинально взял конфету, несколько мгновений рассматривал ее, а потом разразился диким хохотом. Вслед за ним засмеялись и остальные.
— Ты откуда ее взял? — хохотал Ваня. — Только не говори, что прокачал навыки настолько, что заранее знаешь о том, что я скажу.
— Понятия не имею, кто ее там оставил, — признался Войтех, тоже не сдержав улыбку. — Я вчера заметил, когда новую пачку кофе доставал. Даже подумать не мог, что пригодится.
— Теперь ты просто обязан ее съесть! — заявил Женя.
— И не подумаю! — возразил Ваня. — Я теперь ее хранить буду как доказательство того, что Дворжак мне по гроб обязан.
— А разве я только что не расплатился конфетой? — приподнял бровь Войтех. — Мне показалось, что именно в нее ты оценил мою жизнь.
Ваня прищурился, явно собираясь ответить что-нибудь ехидное вроде того, что даже конфета за его жизнь — слишком много, поэтому Саша поспешила вмешаться:
— Давайте все-таки вернемся к делу.
— Давайте, — с готовностью поддержала ее Айя. — То есть вы считаете, что кто-то решил повторить эксперимент, но теперь уже не на одном человеке, а на целом городе?
— Не, не сходится, — покачал головой Ваня. — Даже если этот Образец добавили в воду и действительно погрузили тех, кто ее пил, в сон, то почему спят остальные? Те, кто воду не пил. И это я уже молчу про вопросы типа откуда взялась тень, что она такое, как внутри города ожили мертвецы?
Саша резко, как ранее Войтех, поднялась с места, но не ушла куда-то целенаправленно, а медленно прошлась вдоль стола, о чем-то напряженно думая.
— Ну? — поторопил ее Ваня, когда молчание растянулось на целую минуту.
— Я думаю, — огрызнулась Саша. — И формулирую. Смотрите… — Она снова замолчала, подбирая слова. — Допустим, кто-то действительно решил поставить эксперимент не над одним человеком, а над большой группой и добавил препарат в воду. Все, кто ее пил, уснули. Но мы помним, что это не обычное снотворное. Все уснувшие погрузились в более глубокий, чем обычно, сон, в котором почти отсутствует фаза медленного сна. То есть они видят сны, причем практически беспрерывно, поскольку сновидения нас посещают именно в фазу быстрого сна. И сны эти завязаны на их воспоминаниях; воспоминания встраиваются в существующую реальность, то есть в город, и меняют ее. Какие самые сильные и самые травмирующие воспоминания у женщины, подвергшейся сексуальному насилию? Наверняка о том, что с ней произошло, о человеке, который это сделал. Вот ее подсознание и воскрешает насильника, поэтому мы встретили его в ее доме. Кто-то до ужаса боится насекомых, и его подсознание населяет город гигантскими насекомыми. Кто-то всю жизнь борется с плесенью, и вот она захватывает его дом. И так далее. Понимаете? Каждый из тех, кто уснул под воздействием Образца № 17, населяет город своими снами. И чем больше они спят, тем сильнее устают из-за отсутствия медленного сна. А усталый мозг чаще вытягивает из подсознания кошмары. — Саша замолчала, но, поскольку ей никто не возражал и не говорил, что она несет бред, она продолжила: — И совсем уж безумное предположение: эта тень — продукт совместного сна жителей Кувандыка. Она не туман, она — граница между сном и реальностью. Сами подумайте, что мы порой чувствуем, когда засыпаем? Будто падаем куда-то, так? Именно такие ощущения мы испытывали при переходе через тень. Мне казалось, что я падаю с высоты, а вовсе не иду по прямой дороге.
— Когда меня туда едва не засосало, мне тоже казалось, что под ногами нет почвы, — подтвердила Айя.
В конференц-зале на какое-то время повисла тишина. Каждый обдумывал Сашины слова, понимая, что она, скорее всего, права. А потом Ваня вдруг порывисто раскрыл ноутбук, лежащий перед ним, и защелкал клавишами.
— Смотрите, — он вывел изображение на большой экран телевизора, висящего на стене. — Это снимки тени сверху. Ну, то, что мне удалось снять…
— Откуда они у тебя? — удивился Женя. — Разве ты не уронил квадрик в тень?
Ваня одарил его недовольным взглядом.
— Я, по-твоему, совсем дурак? Я ж все записывал на телефон. Качество, конечно, не 4К, как было бы на оригинальной записи, но хоть что-то. В общем, сначала я думал, что тень выше там, где выше дома, что она как бы накрывает город, повторяя его очертания. Но ошибся. А теперь попробуем совместить это со словами Саши. — Ваня вывел на экран карту города и наложил на нее снимки квадрокоптера. — Смотрите. Над некоторыми высотными домами тень реально выше, чем в других местах. Но при этом над частным сектором она тоже выше, чем над магазинами и гаражами. Понимаете? Тень выше там, где есть люди. Саша права.
— Допустим, — сказала Айя. — Допустим, все так и есть. Но это все равно не дает ответа, почему спят те, кто воду не пил. Почему тень над ними тоже выше?
— Потому что они все равно оказались в общем сне, — не задумываясь, ответила Саша. — Понимаешь, слишком много людей оказались под влиянием препарата, создали общую своего рода сонную реальность, общий сон, погрузили в него весь город. И потому те, кто уснул обычным сном, все равно провалились глубже. Их туда засосало, как едва не засосало тебя.
— А Ксюша? — встрял Женя. — Она же мертва в реальности.
— Ксюша, как и маньяк, — это сон, воспоминание. Маньяк — сон женщины, которой он сломал жизнь. Ксюша — сон Никиты, который не смирился с потерей, возможно, все еще чувствует вину за то, что не успел встретить ее и она погибла, и продолжает любить до сих пор. В пользу этой версии говорит и тот факт, что пробирка, в которую я брала кровь Ксюши, наутро оказалась пуста.
— То есть когда мы видели ее и спящего Никиту, настоящим был Никита, — продолжил Сашину мысль Войтех. — Он действительно уснул в том гараже, а его воображение создало Ксюшу.
— Я думаю, в каком-то роде Ксюша тоже настоящая, — покачала головой Саша. — Там все настоящее, потому что в самой реальности уже не разберешь, где правда, а где сон. Этим и отличается данный случай от того, когда мы все застряли в Подмосковье под действием Зеркала Смерти, помните?
— Такое забудешь, — поежился Женя, который тоже участвовал в том расследовании.
— Вот там мы спали и все происходящее нам только снилось. Здесь же сон и реальность перемешались, даже те, кто не спал той ночью, кто не спит сейчас, все равно оказались внутри города, видят фантазии спящих.
— Подождите, — снова встряла Айя. — Но даже если тень — это граница сна и Кувандык погружен в сон, то как Ксюша вышла из него? И почему затем превратилась в толпу пауков?
Но у Саши и на это был ответ:
— Помните, в самом начале полковник нас предупреждал, чтобы мы долго не находились вблизи тени и сменяли друг друга? Думаю, потому что видимые границы тени достаточно четкие, но есть еще и невидимые, своеобразная аура. Чем ближе мы к ней, тем более вязкой становится наша реальность, будто нити сновидений вплетаются в нее. Это не фиксируется никакими приборами, но ощущается людьми. Ведь и Айе, и Жене казалось, что они что-то слышат, когда дежурили ночью в лаборатории. И военные, которые оказались здесь раньше нас, уже заметили это. Я спросила у полковника, что он имел в виду под плохим влиянием. Оказывается, если люди подолгу находятся в оцепленной зоне, у них ухудшается самочувствие, они становятся сонливыми, раздражительными, а затем и агрессивными. Все эти симптомы можно наблюдать у невыспавшихся людей. И чем дольше человек не высыпается, тем они ярче. Думаю, что здесь, в зоне влияния тени, мы все находимся будто на границе сна и бодрствования, чувствуем, что сон уже близко, но нас его лишают. Поэтому и сходят с ума те, кто долгое время пробыл внутри тени, ведь на них это влияние еще сильнее. Вот поэтому Ксюше удалось на какое-то время задержаться вне города. Она будто бы ходила по краю, но долго так просуществовать не смогла, потому и исчезла. Ночью. И полковник говорил, что агрессия обострялась у военных ночью. Почему она превратилась в пауков, не знаю. Может быть, это тоже кошмар Никиты…
— А может, и студента, — вставил Ваня. — Что, если здесь, на этой стороне, Ксюша, оторванная от своего создателя, перешла как бы под страхи Жени. Студент, ты пауков боишься?
Женя не ответил, но уже по одному его взгляду все поняли, что он действительно их боится, так что предположение Вани имело под собой основания.
— В любом случае, я думаю, что Ксюшу можно не искать, — развела руками Саша. — Скорее всего, ее уже нет.
Все молча закивали.
— И все-таки мы не учли еще одной вещи, — сказал Войтех, когда Ваня уже предложил сделать кофе-брейк перед тем, как думать, что со всем этим делать.
— Чего именно? — уточнила Айя.
— Саша уже говорила: когда эксперимент с созданием фальшивых воспоминаний Костя проводил на мне, в запрограммированный сон он погружал меня не только с помощью Образца № 17, но и с помощью аудиовизуальных образов, а также своеобразного гипноза, поставив на повтор стихотворение Блока, — напомнил Войтех.
— Так это ж было нужно для того, чтобы повторялись циклы твоего сна, — нахмурился Ваня. — Чтобы ты искал из него выход. А у нас здесь другая ситуация. Или я что-то не так понял.
— Это еще и направляло твой сон, — добавила Саша. — Вписывало в него некоторые детали. То есть как бы вело через сценарий сновидения. А здесь вообще непонятно, есть ли какой-то сценарий. Тогда Костя показывал тебе слайды своего старого дома и пейзажа вокруг него, чтобы ты знал, что именно наполнять своими мыслями, здесь же у нас для декораций целый город, настоящий, а не на слайдах. Может быть, и гипноз был не нужен.
— И все-таки это стоит учесть, — настаивал Войтех. Он и сам не понимал, почему ухватился за этот гипноз, Саша может быть права, никакого сценария здесь никто не разыгрывает, но интуиция, которой он уже давно научился доверять едва ли не больше, чем логике, твердила, что отбрасывать эту детальку не стоит. — И проверить.
— Как? — не понял Женя. — Ведь гипноз тоже должен был быть массовым, как и отравление воды. Но его в воду не добавишь.
— А радио и телевидение на что? — вместо Войтеха ответил Ваня. — Особенно последнее, и так каждый день людей гипнотизирует. Нужно проверить программы передач накануне, где-то что-то такое должно быть. Я этим займусь.
— И еще один вопрос, — сказала Айя, когда Ваня, забыв о кофе, открыл ноутбук, словно собирался заняться поисками прямо сейчас. — Каким образом тень растет? Почему?
Ваня взглянул на Войтеха, а потом на Сашу, ожидая, что у кого-то из них найдется объяснение. Один экстрасенс, вторая вообще придумала всю эту чехарду со сном.
— Тут я могу только предполагать, — развела руками Саша. — Время в городе течет медленнее, и там все еще остаются люди, которые по той или иной причине не спали в ночь, когда все произошло. Кто-то работал, кто-то чем-то увлекся, кто-то вообще мучается бессонницей. Они не уснули, но все попали в общее сновидение и теперь вынуждены бороться с изменившейся реальностью. Не знаю, может ли она им причинить вред по-настоящему. В любом случае, пусть медленно, но время для них идет, и они начинают засыпать. А засыпая, попадают в общий сон и таким образом увеличивают его размеры, раздвигают границы тени.
Ваня постучал пальцами по столу, думая, а затем неуверенно кивнул.
— Версия так себе, но вполне рабочая. Знать бы еще, сколько их там осталось, неспящих. Вряд ли много, раз вы встретили только Ксюшу, которая сама оказалась сном. Ладно, — он хлопнул двумя ладонями по столешнице. — Давайте расходиться. Сегодня в лабе дежурим мы с Дворжаком, вы езжайте в гостиницу, отоспитесь. Ночка у всех была та еще.
Возражений ни у кого не нашлось. Все действительно были измучены, поэтому уже спустя несколько минут во дворе послышался шум двигателя. Саша, Айя и Женя уехали, а Ваня и Войтех остались дежурить.
18 июня 2017 года, 1.51
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
Первым спать отправился Войтех. Ваня отдавал себе отчет, что тому сон гораздо нужнее: они оба почти не спали прошлой ночью, но днем накануне Ваня сидел в лаборатории, литрами пил кофе и дразнил Айю, а Войтех бегал по Кувандыку. Да и несколько видений сегодня не добавили ему сил. Войтех, конечно, бодрился, но синяки под глазами все говорили за него, а еще Ваня видел, как он, воровато оглядываясь и проверяя, не видит ли Саша, пил неучтенную дозу обезболивающих таблеток. И потом, Ване не терпелось засесть за ноутбук и порыться в программе передач телевидения Кувандыка накануне произошедшего. Поэтому, когда Войтех без лишних споров забрался на спальную полку, Ваня вытащил из небольшого холодильника запотевшую бутылку кваса, захватил из шкафа большую пачку чипсов и удобно расположился на краю стола в переговорной, поставив второй стул таким образом, чтобы можно было закинуть на него ноги, и принялся за дело.
Сначала он изучил программу передач федеральных каналов, хоть и подозревал, что там ничего необычного не найдется. Действие было направлено на один конкретный город, какой смысл транслировать нечто на всю страну и даже парочку соседних? Дорого, глупо и опасно. Но проверить все равно надо. Как Ваня и предполагал, ничего необычного ни по одному из каналов не было: новости, сериалы про бедных доярок и бандитов, футбольное сражение и все прочее, что показывают каждый день. Ваня не смотрел телевизор уже долгие годы, отдавая предпочтение интернету, но, кажется, за эти годы ничего не изменилось. И он подозревал, не изменится еще много лет.
Закончив с федеральными каналами, он с большим удовольствием перешел к парочке местных, но и здесь не нашел ничего необычного: все те же новости, только уже мельче масштабом, программа с поздравлениями, интервью с известными в городе людьми. И ничего странного, ничего, что походило бы на гипноз. Перед отъездом Саша предположила, что программа должна была выйти накануне той ночи, когда Кувандык накрыла тень, не раньше, и Ваня, превозмогая зевоту, даже посмотрел на увеличенной скорости интервью с каким-то известным в Кувандыке человеком — он прослушал, кто этот высокий бородатый мужик, — чтобы убедиться, что никого во время этого интервью не гипнотизировали. Хвала небесам и интернету, сегодня можно посмотреть в записи практически любую передачу, вышедшую по телевизору.
Закончив с передачами, Ваня откинулся на спинку стула, закрыл глаза и легонько надавил на них пальцами, давая им отдых. Время приближалось к двум часам ночи, спать с каждой минутой хотелось все сильнее. Квас закончился, но к концу он работал уже скорее как алкоголь, чем энергетик, поэтому Ваня поднялся, вышел из переговорной, сделал себе большую кружку крепкого кофе и огромный сэндвич. Ему осталось продержаться чуть меньше часа, в три его сменит Войтех.
Пока ел, просмотрел камеры, на которых не происходило ничего интересного, а затем снова вернулся к ноутбуку. Раз он не нашел ничего по телевизору, оставался еще вариант, что передача была неучтенной или выглядела как реклама. Сколько там надо времени, чтобы загипнотизировать кучу народа? Если верить Саше, гипноз этот должен быть не очень глубоким, остальное сделает препарат, так что, наверное, немного. Но вариант этот ему не нравился. Если и была какая-то реклама, то как об этом узнать?
Помощь пришла, откуда не ждали. На сайте одного местного телеканала нашелся форум. Не очень активный, поскольку те, кто смотрит телевизор, на форумах общаются редко, но и этого хватило. Один из пользователей как раз поздно вечером в тот день возмущался, что показ любимого сериала прервался выступлением какого-то мужика, несшего полную чушь. Ответа от телеканала не было, если он вообще собирался быть. Ваня быстро сделал несколько скриншотов, прикрепил к ним ссылку и отправил все это Айе, чтобы завтра с утра она отправилась в редакцию и выяснила, что там происходило и что за таинственный мужик посмел прервать любимый сериал гражданина под ником Alex22.
Ровно без семи минут три в переговорную вошел Войтех, испортив Ване планы разбудить его каким-нибудь забавным способом.
— Ну что тут у тебя? — спросил Войтех, изо всех сил стараясь не зевать.
Четырехчасовой сон пошел ему на пользу: голова болеть перестала, а чашка кофе наверняка развеет сонливость.
— Я уже все сделал, — самодовольно ухмыльнулся Ваня и пересказал все этапы своих поисков. — Так что с утра Айя разведает, что там за мужик такой выступал. Все остальное спокойно, следи за мониторами. А я спать, — он сладко зевнул, даже не думая прикрывать рот рукой. — Если что, не буди, справляйся сам.
Ваня попытался встать со стула, но внезапно кто-то выключил свет. Стало так темно, что не видно было даже собственных рук. Внутренние органы ни с того ни с сего подпрыгнули вверх, да так там и остались, не вернулись назад, отчего тут же закружилась голова и затошнило. И стол, и стул тоже выскользнули из-под него, и Ваня неуклюже дернулся, собираясь сгруппироваться перед падением на пол, но этого не произошло: он словно повис в воздухе.
— Это что такое? — удивленно выдохнул он.
— Это невесомость, — послышался из темноты абсолютно спокойный голос Войтеха.
— Чего?!
— Невесомость, — повторил Войтех. — Не спрашивай, я не знаю, что произошло.
Ваня и не спрашивал больше. Просто попытался схватиться хоть за что-нибудь, но все уплывало у него из-под рук, пока наконец не повезло: пальцы обхватили что-то тонкое, прямоугольное. Телефон! Ваня подтянул его к себе, наощупь включил фонарик, но светлее не стало.
— У меня нехорошее предчувствие, что мы пропустили увеличение тени, — сказал Войтех.
— Да ну, сигналка пищала бы, — покачал головой Ваня, но тут же сам себя поправил: — Хотя в тени же не работает аппаратура, потому и сигналка, и мой телефон сейчас бесполезны. Но откуда здесь невесомость?
— Потому что мы падаем. В сон или куда еще — не знаю. Но падаем.
Дворжак говорил это так спокойно, что Ване захотелось схватить его за шиворот и хорошенько встряхнуть. Не то чтобы он сам паниковал, по крайней мере, внешне выглядел спокойно и говорил уверенно, но глубоко внутри никакой уверенности не испытывал.
— Остается надеяться, что тень все еще увеличивается и скоро мы окажется с той стороны, — процедил он. — Не хотелось бы застрять внутри.
Вселенная словно ждала его команды — невесомость исчезла так же внезапно, как и появилась. Ваня и Войтех вперемешку с мебелью, пустыми чашками и ноутбуками рухнули на пол. Фургон, очевидно, упал на колеса, качнулся в одну сторону, в другую, но устоял. Что они стали бы делать, если бы он опрокинулся, ни один, ни второй не знали, поэтому выдохнули, когда стало понятно, что машина устоит на колесах. Они переглянулись и, не сговариваясь, бросились к двери. Распахнули ее одновременно, но от того, чтобы вывалиться наружу, Войтех Ваню удержал.
— Там может быть опасно! — сказал он.
По крайней мере, фургон стоял все там же, только теперь тень, которая была перед ним, очутилась сзади, отрезая от них уже не Кувандык, а Медногорск.



Глава 14

18 июня 2017 года, 2.29
гостиница «Три фонаря» г. Медногорск
Оренбургская область
Время давно перевалило за два часа ночи, но уснуть Саше так и не удалось. Такое часто бывало во время расследований, когда информации становилось уже очень много, но связать ее воедино пока не получалось: мозг, перегруженный данными, как зависшая операционная система, не мог ни работать, ни отключиться. Саша ворочалась с боку на бок, периодически пытаясь то перестать о чем-либо думать и уснуть, то, понимая, что не получится, начать систематизировать информацию, но это тоже не выходило. Казалось, она все-таки проваливается в дрему, поэтому крутит одни и те же мысли по кругу, не в состоянии сложить даже то, что еще вечером складывалось.
В конце концов Саша села на кровати, по привычке кутаясь в одеяло, хотя ночь была достаточно теплой. Света от уличного фонаря хватало, чтобы видеть очертания комнаты и Айю, неподвижно застывшую на соседней кровати. Саша на всякий случай тихонько позвала ее, но коллега не откликнулась.
— Прям завидно, — пробормотала Саша, опуская ноги на пол.
Уснуть ей все равно не удастся, стоит с этим смириться. Но и несвязно крутить в голове одно и то же не вариант, только злит. Может быть, если выкурить одну сигарету и немного проветрить голову, сон придет скорее? Она быстро оделась, сунула ноги в кроссовки и осторожно вышла из номера.
Коридоры маленькой гостиницы были пусты, как и крохотный дворик, где рядом с отцветшими уже кустами сирени пряталась скамейка, которую Саша приметила еще в первый день. Именно на нее она и упала, вытаскивая из кармана пачку сигарет и зажигалку. С этого места открывался прекрасный вид на долину, разделяющую Медногорск и Кувандык, но тени не было видно: слишком далеко и темно. Однако легко можно было представить, как там, за военным оцеплением, стоит большой белый фургон. Войтех, наверное, еще спит, Ваня, как всегда ограбив холодильник, сидит за компьютером. Либо клацает клавишами, либо покачивается на стуле, о чем-то думая. Саша пожалела, что не осталась с ними, тогда нашла бы себе занятие в случае бессонницы. Или хотя бы просто лежала на неудобной полке рядом с Войтехом, слушая его тихое дыхание, как делала это прошлой ночью. Слушала и умиротворенно радовалась тому, что закончились эти бесконечные месяцы врозь, что все наконец встало на свои места, так, как и должно быть. И уж больше она не позволит ничему случиться. К черту все его страхи, к черту желание оградить ее от проблем. Саша никогда не пасовала перед трудностями и не давала поводов думать, что не справится с ними.
В пачке осталась еще одна сигарета, и Саша, немного подумав, не стала ее вытаскивать. Курить две сразу — плохая идея, лучше оставить на потом, до утра все равно купить будет негде, а в том, что ей удастся уснуть, она уже сомневалась. Сон так и не нашел. Напротив, проветренная голова начала работать лучше, поэтому Саша вытащила смартфон и открыла папку с данными, которые накануне скинул Костя. Описание препарата, механизм действия, выявленные побочные эффекты и многое другое. Все это Костя восстанавливал по памяти, поэтому здесь наверняка не хватает многих важных данных, но приходилось работать с тем, что есть.
И чем больше информации она читала в Костином отчете, чем больше искала ее в интернете, тем яснее понимала, что была права в своих заключениях: Кувандык действительно погрузился в некий общий сон, созданный его жителями. Человеческие мысли, как бы смешно это ни звучало, на самом деле материальны. А уж когда к делу подключается бессознательное, оно и вовсе способно творить самые невероятные вещи. Саша, еще совсем недавно бывшая материалисткой до мозга костей, и раньше замечала, что стоит чего-то очень сильно, на самом деле сильно захотеть, и почти всегда это сбывается. Тогда она, конечно, считала, что просто прилагала к этому максимум усилий, но теперь могла себе признаться, что в какой-то момент ей будто помогала сама Вселенная. А уж на что способны несколько тысяч человек, освободивших свое бессознательное и направивших его в одну сторону… Ведь наверняка тот, кто задумал этот масштабный эксперимент, потрудился задать направление. И теперь главными были две вещи: понять, зачем это сделали и как все исправить. С тем, кто сделал, наверняка разбираться придется не им. Институт не того полета птица. Войтех обещал отправить всю информацию Эдуарду Александровичу Ляшину, да и военные наверняка вмешаются.
Сон наконец обнял ее за плечи, и Саша устало прикрыла глаза. Захотелось лечь прямо здесь, на скамейке, и, чтобы не расплескать эту вязкую сонливость, она медленно поднялась, стараясь держать глаза полузакрытыми, и направилась к двери, но почти сразу остановилась: в темных окнах первого этажа что-то блеснуло. Потом еще раз, и еще. Саша не сразу поняла, что сверкает не внутри гостиницы: в окнах лишь отражается то, что происходит за ее спиной.
Она обернулась. Далеко, на самой границе горизонта, вспыхивали яркие огни и тут же гасли. Это не было похоже на грозу, вспышки сверкали не высоко в небе, не расчерчивали его ломаными линиями молний. Кто-то будто включал и выключал разноцветные мощные фонарики в разных местах. И Саша сразу подумала о том, что это связано с тенью. Что-то происходит с ней.
В голове разом заметались десятки мыслей: нужно позвонить Войтеху и Ване, выяснить, что происходит вблизи тени, нужно позвонить полковнику, наверняка у него еще больше данных, нужно разбудить Айю и Женю, нужно наплевать на все, хватать машину и мчаться в зону одной… Но вместо этого Саша просто стояла на месте и как завороженная смотрела туда, где вспыхивали над запертым во тьме городом яркие огни.
А потом кто-то будто опрокинул чернильницу. Большое темное пятно стремительно расплывалось по небу, поглощая и мерцающие огоньки, и темные облака, и звезды, и весь мир вокруг. Саша по-прежнему не шевелилась, глядя на приближающуюся черноту, и только когда та отгрызла себе большой кусок этого мира и остановилась, судорожно вдохнула и дернулась, будто сама только что проснулась.
Тень увеличилась! Стремительно и так сильно, что ее стало отлично видно даже ночью. А значит…
— О боже! — Саша прижала ладони к вискам, понимая, что большая часть огороженной зоны, если не вся, оказалась поглощена темнотой.
И белый фургон, и Войтех и Ваня в нем.
Вот и сбылось видение Войтеха: тень разделила их, оставила по разные стороны. Только не Саша оказалась в ней, а он.
Саша не поняла, как в руках оказался телефон, не помнила, как пальцы сами вызвали из памяти номер Войтеха.
Абонент недоступен.
Ваня.
То же.
Предсказуемая, но оттого не менее пугающая.
Не ожидая уже ничего хорошего, Саша набрала номер телефона полковника. И, к ее удивлению и облегчению, он ответил быстро. Голос его был не просто бодр, но и крайне встревожен, из чего Саша сделала вывод, что он уже в курсе.
— Сергей Семенович, что случилось? — требовательно спросила она, не тратя времени на ненужные приветствия.
— Саша, — выдохнул он, — вы должны были спать.
— Но я не спала и все видела. Тень увеличилась, да?
Как она не стала тратить время на приветствия, так и он не стал его тратить на ненужные отрицания.
— Да. Я пока не знаю всех подробностей, только еду туда, но, похоже, все лагеря накрыты. Никто из групп, остававшихся там на ночь, не выходит на связь.
Саша устало опустилась на скамейку и машинально вытащила последнюю сигарету.
— Войтех и Ваня тоже.
— Как только я что-то узнаю, сообщу вам, — лаконично сказал полковник, прежде чем отключиться.
Саша знала, что сообщит он далеко не сразу, как узнает. Может быть, через час, может, через два. А может, им придется звонить самим, потому что кто она такая, чтобы сообщать ей сразу? Всего лишь член одной из групп, находившейся в зоне. И даже не руководитель группы. Какое полковнику дело до того, что там, в тени, остался мужчина, на ненужные ссоры с которым она потратила несколько месяцев жизни и только прошлой ночью умудрилась помириться. Ночью, половину которой у них безжалостно отняли и даже не дали побыть вдвоем днем.
— Так, хватит нюни распускать, — велела себе Саша, порывисто поднимаясь со скамейки и засовывая обратно в пачку так и не зажженную сигарету. — Женя не работает в ИИН, у Айи это едва ли не первое выездное расследование, а потому бразды правления тебе придется брать в свои руки. По крайней мере, пока от Анны не поступит других указаний.
Она бросила еще один взгляд на чернильное пятно на небе и шагнула ко входу в гостиницу. Немного вздремнули — пора работать.
18 июня 2017 года, 8.00
г. Медногорск
Оренбургская область
Айя шагала по ступенькам старого здания, где располагался один из частных телеканалов Медногорска — «Новое телевидение Медногорска». Именно на этом телеканале, если верить информации, найденной Ваней, и произошел технический сбой. Никакого практического толка в измерении длины ступенек не было, но Айе ужасно хотелось спать, и, если прислониться спиной к одной из колонн, бороться со сном станет практически нереально.
Саша разбудила их в начале четвертого утра, и с тех пор никто уже не сомкнул глаз. Айя понимала, что на Сашином месте тоже разбудила бы коллег, но в глубине души не могла не злиться на нее за это. Толку с того, что они встали? За оцепление их не пустили, несмотря на пропуска. Вместо молодых солдат, которые всегда стояли на КПП, теперь к ним вышел сурового вида майор и заявил, что в зону сейчас никому нельзя. А до тени можно было практически рукой дотронуться, до того она увеличилась.
Они вернулись обратно в гостиницу, но спать уже, понятное дело, не легли. И даже тот факт, что Айя нашла в почте письмо от Вани, которое он отправил, похоже, минут за пятнадцать до того, как все произошло, ничем им не помог. Редакция начинала работать в восемь часов утра, а потому все оставшееся время они слонялись из угла в угол в большой комнате парней и не знали, чем себя занять, раз за разом бестолково повторяя все то, что уже узнали.
Ровно в семь утра Саша, взявшая на себя роль руководителя, отправила ее в редакцию, а Айя не стала сопротивляться, хотя ехать тут было не больше десяти минут. За час она и пешком дошла бы. Айе просто хотелось сбежать из гнетущей атмосферы ожидания хоть какой-то информации от полковника, которая пробиралась к ней даже сквозь плотно защелкнутые на запястьях браслеты.
Она созвонилась с главным редактором еще по дороге. Недовольный голос в трубке ответил ей, что будет на работе точно в срок, не раньше и не позже. Вот Айя и ждала его на ступеньках. Могла бы войти внутрь, охрана уже открыла входную дверь, но Айя боялась, что, сев на диван, точно уснет.
Редактор оказался точен как Биг Бен: ровно в 7.58 к зданию телевидения подъехал большой старый внедорожник, припарковался у входа, и из него вышел крупный мужчина с черными как вороново крыло волосами. Одет он был в джинсы и рубашку с длинным рукавом, а на спине уже расплывалось мокрое пятно. Айя отлипла от колонны и шагнула к нему.
— Аркадий Васильевич? — дежурно уточнила она. — Доброе утро.
Редактор бросил на нее недовольный взгляд и сказал:
— Вы, очевидно, та самая особа, которая испортила мне утренний кофе?
Один из браслетов Айя сняла еще в машине, чтобы лучше чувствовать настроение собеседника и не тратить лишнее время на ненужные пикировки, поэтому сейчас сразу поняла, что что-то не так. Редактор умело изображал, что проснулся точно по будильнику в семь утра, но Айя чувствовала, что это ложь. Не спит он уже несколько часов, возможно, столько же, сколько и она. И рубашка его не так свежа, как если бы он надел ее пятнадцать минут назад, и информации в голове слишком много для неспешного утра. Должно быть, он уже давно на ногах, как любой хороший журналист, у которого под носом происходит нечто странное.
Айя вытащила из сумочки удостоверение, сунула ему под нос и серьезно заявила:
— У меня к вам несколько вопросов.
Глупо было думать, что этот неприятный тип молча пригласит ее в свой кабинет. Конечно, сначала он детально изучит ее удостоверение, несколько раз сверит фотографию с оригиналом, а затем с подозрением спросит:
— Это что еще за Институт такой?
— Мы занимаемся исследованием необъяснимого, — спокойно сказала Айя. — Подробности вы можете самостоятельно найти в Интернете, мы не скрываемся. А у меня сейчас нет времени проводить для вас ликбез. Пройдемте?
Айя указала на дверь, и редактор то ли растерялся от подобной наглости, то ли решил, что продолжить и в самом деле можно внутри, но вернул удостоверение и направился к двери, не приглашая ее, но и не заявляя, что не станет разговаривать.
Здание было небольшим, довольно старым, похоже, с деревянными перекрытиями, потому что на пустом первом этаже хорошо было слышно, как кто-то ходит на втором. Странно, Айя не видела, чтобы кто-нибудь входил внутрь, пока она стояла на ступеньках. Либо какая-то ранняя пташка работает еще с ночи, либо здесь есть второй вход.
Аркадий Васильевич провел ее по длинному темному коридору в самый конец, открыл дверь и жестом пригласил в кабинет, который под стать всему зданию был темным, мрачным и холодным. Даже удивительно, что в такую жару где-то может быть прохлада без кондиционера.
Уже не дожидаясь приглашения, Айя села в кресло посетителя.
— Вечером четвертого июня по вашему телеканалу демонстрировался сериал «Суженая из Арбузово», — начала она, — который был внезапно прерван выступлением некоего мужчины. Я хочу знать, что это за мужчина и каким образом он прервал трансляцию.
— Я тоже! — рявкнул редактор, но по изменившемуся настроению Айя поняла, что раздражение его теперь направлено не на нее, а на того мужчину, а значит, она перешла из разряда врагов в разряд союзников и разговор может получиться конструктивным.
— Расскажите подробнее.
Редактор плюхнулся в кресло, вытянул ноги, будто до этого весь день бегал, снимая занимательный сюжет, и наконец первый раз смог присесть.
— Я дома был, ужинал. Это было воскресенье, на работу не ходил, но, если бы там что-то было не так, мне бы позвонили. Значит, все шло штатно. По воскресеньям у нас работает только дежурный техник, даже новости в эфир не пускаем. Я все эти сериалы не смотрю, поэтому о том, что произошло, узнал вообще только в понедельник утром, когда жалоба появилась. Начали с ребятами пересматривать запись, что там такое произошло. В 20.54 трансляция сериала внепланово прервалась и на экране появился какой-то мужик. Нес чушь про людские страхи, еще фигню какую-то. Его выступление длилось ровно три минуты, после чего снова вернулся сериал.
— У вас есть запись его выступления? — уточнила Айя.
Редактор кивнул.
— Я бы хотела посмотреть ее.
— Вам принципиально в студии или с моего компьютера посмотрите?
— Можно и с компьютера.
Аркадий Васильевич не слишком умело защелкал клавишами, то и дело зависая, а Айя невольно вспомнила, как управляется с клавиатурой Ваня, когда что-то ищет: его пальцы порхают над клавишами с такой скоростью, что, кажется, он и думать не успевает над тем, что делает. Оставалось надеяться, что и с ним, и с Войтехом все в порядке. Если они просто оказались на той же стороне, что и весь Кувандык, то какое-то время они, безусловно, не пропадут. Двое взрослых мужчин, за плечами которых огромный опыт работы в самых невероятных условиях, да еще плюс наличие фургона со всем необходимым и для укрытия, и для проживания. Если бы не нервозность Саши, Айя еще и не начинала бы переживать, но та умела заразить беспокойством.
На экране возникли кадры, очевидно, сериала: девушка с простым деревенским лицом наигранно рыдала на камеру, умоляя какого-то Сергея не бросать ее. Что ответил Сергей, Айя уже не узнала, потому что изображение погасло, несколько мгновений экран оставался черным, а затем появились совсем другие кадры.
В небольшом тесном кабинете без окон за столом сидел мужчина. О размерах кабинета Айя сделала вывод из того, что в кадр попадали три стены, а характерное желтоватое изображение давало понять, что освещается помещение искусственно. Можно было бы, конечно, предположить, что съемка просто проходила в темное время суток, но часы на стене показывали шесть часов, а в это время что утром, что вечером достаточно светло.
Мужчина выглядел вполне обычно: лет сорок пять, темные волосы аккуратно зачесаны назад, светлая рубашка и темный пиджак, немного хищные, но в целом невзрачные черты лица делали его словно бы безликим. Мимо такого пройдешь в толпе и не заметишь, а потом не вспомнишь. Но вот глаза… Если бы не глаза, Айя и сейчас лишь скользнула бы по нему взглядом, но глаза пригвоздили ее к себе, она смотрела на экран, но видела лишь эти черные вороньи глаза, которые, казалось, заглядывали в самое нутро. Айя почувствовала, как холодок пробежал между лопаток.
— Ваши страхи, — негромко, но оттого еще более завораживающе начал мужчина, глядя прямо на нее, — как вы получили их? Что знаете о них? Вы боитесь пауков? Или змей? Высоты? Темноты? Застревали в лифте? Оставались одни в лесу?
Мужчина говорил негромко и монотонно, и Айя чувствовала, как реальность начинает ускользать от нее. Стены раздвинулись, впуская в небольшой кабинет спертый воздух, черты лица редактора расплылись, в голове зашумело. Она резко дернулась, ущипнула себя за тыльную сторону ладони. Сразу стало легче.
Она продолжала слушать, что говорил мужчина, но на экран больше не смотрела, а без этого колдовского взгляда слова уже не оказывали такого воздействия. Но, похоже, Ваня был прав: это гребаный гипноз!
— Откуда было вещание? — спросила Айя, когда запись закончилась и белобрысая деваха снова начала умолять Сережу не уходить.
Редактор развел руками.
— Мы не смогли отследить. Да особо и не старались, если честно. Повеселился какой-то псих, что ж теперь? Сделаем выводы, усилим защиту, насколько способны это сделать наши спецы.
Айя укоризненно посмотрела на него, и Аркадий Васильевич внезапно напрягся. Айя почти наяву видела, как заработали в его голове шестеренки, сопоставляя одно с другим. Когда у тебя под боком явно что-то происходит с целым городом и вдруг заявляется сотрудник организации с говорящим названием, нужно быть полным идиотом, чтобы не связать одно с другим.
— Думаете, это как-то связано с Кувандыком? — наконец родил он.
Айя пожала плечами.
— Я не могу вам этого сказать. Могу я получить эту запись?
— Я не могу вам ее отдать, — в тон ей ответил редактор.
— Но вы наверняка сможете, если я поделюсь с вами сведениями о Кувандыке? — с сарказмом, которого Аркадий Васильевич все равно не заметил, уточнила Айя.
— Безусловно.
Она поднялась на ноги и посмотрела на него сверху вниз.
— Тогда я вернусь с полицией, и уже ей вы расскажете, что можете, а что нет.
Не дожидаясь его ответа, она шагнула к выходу. Надо отдать должное Аркадию Васильевичу, он остановил ее не так быстро, как она думала. Она чувствовала его сомнения и борьбу, но он продержался до тех пор, пока за ней не закрылась дверь, и лишь потом окликнул.
— Вы передумали? — снисходительно поинтересовалась она, возвращаясь.
— Дайте хоть какие-нибудь сведения! — взмолился он. — У нас в девять выпуск новостей, надо хоть что-то сказать! А самим узнать практически ничего не удалось. Военные все перекрыли, за оцепление не пускают, вблизи даже снимать не дают!
Айя на мгновение задумалась, что она может сказать, а о чем следует молчать. Хотя, когда речь идет о жизни твоих коллег, поводов молчать становится не так много.
Запись она получила. Оставалось только понять, что теперь с ней делать. Будь с ними Ваня, он наверняка что-нибудь придумал бы, а так придется самим. Два врача и биолог. Шикарная команда!



Глава 15

18 июня 2017 года
Мобильная лаборатория ИИН
Оренбургская область
— Ну почему опять я? — простонал Иван, оценив масштабы произошедшего. — В прошлый раз в Шамовской больнице — я, в этот раз — опять я.
Войтех покосился на него, хотя не думал, что Иван ноет всерьез. Так и есть: лицо его страдальчески перекошено, а в глазах горит огонь первооткрывателя.
— Я бы не стал сравнивать эти два случая, — педантично заметил Войтех. — Во-первых, там вас было только трое, а здесь нас несколько тысяч, во-вторых, там застряло лишь ваше сознание, а здесь мы как минимум в своих телах.
— Вот спасибо, отец родной! — Иван приложил руку к сердцу и даже слегка поклонился. — Мне сразу стало проще, раз уж мое бренное тело тоже со мной.
Тратить время на пустые разговоры больше не стали: нужно было выбираться на ту сторону тени и решать, что делать дальше. Похоже, времени не осталось, следующий такой скачок отхватит половину Медногорска, и тогда держать происходящее в тайне уже едва ли получится, а паника среди населения никому не нужна. Оставлять здесь фургон было жалко, но перебраться с ним через проход едва ли получится, поэтому они загрузили в рюкзаки несколько ноутбуков и блокнотов с записями, после чего заперли фургон, включили фонари и направились к тени.
Однако все оказалось не так-то просто: сколько бы они ни ходили вдоль тени, компас вел себя нормально.
— Может быть, с этой стороны проход ищется как-то по-другому? — почесал затылок Иван.
— Нет, — Войтех уверенно качнул головой. — Когда мы ходили в Кувандык в прошлый раз, искали по компасу.
Иван тяжело засопел, думая, а потом хлопнул себя по лбу.
— Ну правильно, тень-то выросла. Значит, и проход сместился.
Оказавшись по эту сторону тени, Войтех снова перестал слышать интуицию, но даже без нее ему казалось, что все не так просто. Не сместился проход, а исчез. И оказался прав. Они бродили вдоль тени в обе стороны целый час, но никаких признаков входа так и не нашли.
— Интересно, если исчез наш, остальные остались? — снова задался вопросом Иван.
Войтех недвусмысленно посмотрел на него, и тот обреченно кивнул. Нет, надежда на то, что один остался или где-то появился новый, была, но Войтеху она казалась слишком слабой, чтобы в данный момент тратить на нее время. Окружность увеличившейся тени была очень большой, ее быстро не обойти. Пожалуй, это они оставят на потом. Оба прилично устали, пока искали проход, а ночь и не думала заканчиваться, рассвет если и забрезжит под тенью, то еще нескоро.
— Надо искать других исследователей, — наконец заключил Иван, опускаясь на землю, чтобы немного передохнуть. — Здесь же было еще несколько лагерей, наверное, не мы одни очутились по эту сторону.
— А лучше сразу идти к военным, — согласился Войтех. — В самом начале нашего расследования полковник говорил, что военная база на противоположной стороне города, так что предлагаю ехать туда. Возможно, у военных есть какие-то сведения.
Иван не стал спорить. Они вернулись в фургон, наспех выпили по чашке кофе и перебрались в кабину, но и тут их ждал неприятный сюрприз: машина не завелась.
— Печально, хоть и предсказуемо, — констатировал Войтех, глядя на бесполезные попытки Ивана оживить двигатель.
— Предсказуемо? — огрызнулся тот. — Твой братец всегда впихивает другим вещи, которые ломаются сразу же после истечения гарантии?
— Обсудишь это с ним, когда выберемся, — хмыкнул Войтех. — Но я имел в виду, что в аномальных местах техника часто барахлит. И здесь она тоже работает через раз.
Иван что-то пробормотал сквозь зубы и предпринял еще несколько попыток, не увенчавшихся успехом.
— Хрен с тобой, золотая рыбка! — наконец выдохнул он. — Пойдем пешком. Заодно осмотрим как минимум половину тени на предмет выхода.
Войтех скептически приподнял бровь и посмотрел на него.
— Ты предлагаешь идти вдоль тени?
— А ты как предлагаешь?
— Я бы прошел Кувандык насквозь. Если я что-то помню из школьного курса математики, то диаметр всяк короче половины окружности.
Иван бросил взгляд вперед, где на фоне чуть светлеющего неба уже начали вырисовываться неровные очертания города.
— Ты же говорил, там опасно.
— Теперь везде опасно, раз уж мы внутри, — заметил Войтех. — А там нам по крайней мере будет где укрыться в случае нападения. В степи мы как на ладони.
— Твоя правда, — вздохнул Иван, выбираясь из кабины.
Сборы заняли какое-то время. Дорога была не такой уж длинной, Кувандык — небольшой городок, а пройти его насквозь предстояло по короткой стороне, но ни Ваня, ни Войтех не знали, сколько времени займет дорога и с чем они столкнутся. Войтех жалел, что не припрятал нигде в фургоне пистолет, хотя мог бы: фургон никто не обыскивал. Кроме мощных фонарей, они вооружились несколькими бутылками воды, десятком питательных батончиков и походной аптечкой из медотсека.
— Мы с тобой почти как коммандос, — не переставал хохмить Иван, прикрепляя фонарь к поясу, чтобы не лезть за ним в рюкзак при необходимости. — Осталось только морды разрисовать.
Войтех хмыкнул в ответ.
Снова тщательно заперев фургон, они двинулись к городу. Часы показывали уже начало седьмого утра, хотя за тенью наверняка было гораздо больше. Может быть, уже обед, а то и вовсе вечер. Идя за Иваном вперед и слушая хруст песка под ногами, Войтех думал о том, что происходит с той стороны, прикидывал, как поступил бы он, если бы на его месте здесь с Иваном оказался, например, Женя, а он был бы там, но быстро отбросил эти мысли. Какая теперь разница, он все равно здесь и ни на что повлиять не может.
Высоко в небе занимался рассвет, но светлее почти не становилось: тень обернула город, а теперь и окрестности, плотным черным коконом, практически не пропуская к земле свет. Наверное, стоило бы включить фонари, но оба, не сговариваясь, решили этого не делать. Землю под ногами видно, а издалека обозначать свое присутствие, пока не дошли до укрытий, не стоит. И хоть вокруг было тихо, Войтех чувствовал кожей, что они не одни. Несколько раз даже оглядывался, но никого не видел.
Когда до первых домов оставалось не больше двухсот метров, оба притормозили, понимая, что что-то не так. И если Ваня еще не мог сформулировать, что именно его смутило, то Войтех уже осознал: город был погружен в темноту. Он уже видел его с такого ракурса: в прошлое посещение Кувандыка они вышли примерно в этом месте, и тогда желтый свет уличных фонарей служил хорошим ориентиром. Сейчас же казалось, что в городе не горит ни один фонарь. И, подойдя ближе, они в этом убедились.
— Вы же говорили, что фонари включены, — удивленно сказал Иван.
— Они и были включены, — подтвердил Войтех. — Не представляю, кто и почему их выключил.
— Военные, когда были здесь в последний раз?
— Зачем им это?
Иван не ответил. Да Войтех и не ждал ответа. Они осторожно двинулись дальше и вскоре вошли в темный город. На улицах, окруженных домами и деревьями, было еще темнее, чем в степи, но фонари исследователи по-прежнему не включали. Войтеху очень хотелось зайти в какой-нибудь дом, проверить, не изменилось ли еще что-то с момента посещения города, но он не стал тратить время. В первую очередь нужно добраться до лагеря военных.
— Что там? — вдруг произнес Иван, и Войтех остановился.
Впереди между деревьями что-то светилось. Не на земле, а будто метрах в трех от нее. Мужчины ускорили шаг и спустя минуту вышли на небольшую площадь, в центре которой обнаружился абсолютно целый, более того, по виду совершенно новый, недавно установленный билборд. Это он ярко светился в темноте, подсвеченный снизу несколькими прожекторами. И с него на них смотрело до дрожи знакомое лицо.
— Черт побери… — выдохнул Иван. — Это же…
Договорить ему не дал такой же знакомый голос сзади:
— Ну вот и вы, наконец-то! Как я рад, что вы оба здесь!
18 июня 2017 года, 11.30
гостиница «Три фонаря» г. Медногорск
Оренбургская область
Саша завороженно смотрела на экран монитора и чувствовала, как липкий страх медленно поднимается по телу, с током крови разносится по венам, ледяными пальцами обхватывает сердце, заставляя то биться быстрее. Она знала мужчину, смотрящего прямо ей в глаза и рассказывающего что-то о ее страхах. Эти глаза всегда так действовали: неважно, о чем говорит их обладатель, мозг, затуманенный колдовским взглядом, сам подстраивает любые слова. Глаза настоящего, сильного гипнолога, такого, до которого Саше, лучшей в своей группе, всегда было как до луны.
Граф Аркадий Венедиктович Шумский, в крови которого текла кровь черных колдунов, создавший больше ста лет назад проклятую скрипку и погубивший тем самым не одного талантливого скрипача.
Саша вспомнила то раннее утро в школе-пансионате «Взгляд в будущее»[1], когда Артем Мамонтов оказался первым, победившим Шумского и его скрипку. Она не присутствовала при этом, знала все со слов Войтеха и Вани, а последний умел быть красноречивым. Саше казалось, что она лично видела Артема, упавшего на колени от усталости; видела превращающегося в ворона Шумского, ярко представляла себе, как хищные черты лица заостряются еще сильнее, вытягиваются вперед, превращаясь в твердый, как сталь, черный клюв; видела Ваню, в отчаянии стягивающего с себя ботинок и запускающего его в улетающего ворона.
Шумский скрылся. И ни полиция, для которой он был директором школы Троекуровым, психопатом-убийцей, ни они сами, знавшие правду, его не нашли. Он спрятался, залег на дно, залечивая раны, но Саша всегда знала, что он вернется. Не думала только, что это произойдет так скоро. И вот он смотрит на нее с экрана, и ей кажется, что еще мгновение — и он снова утянет ее в свою голову, схватит за горло, вытеснит из легких воздух. Эти черные вороньи глаза способны на что угодно.
Зачем он объявился? Почему так рано? И почему так… масштабно?
— Ты знаешь его? — спросила Айя, правильно расценив ее испуганный взгляд.
Саша кивнула.
— Заочно ты тоже. Это бывший директор школы «Взгляд в будущее», помнишь?
Айе даже отвечать не пришлось: по расширившимся глазам Саша видела, что помнит.
— Я не читала подробные отчеты, — осторожно заметила Айя, — но, если мне не изменяет память, он как раз был гипнологом?
— Я думала, что без скрипки он не настолько силен, но, как оказалось, я ошибалась, — вздохнула Саша. — Кажется, он стал еще сильнее. Ведь раньше он мог затуманить разум только отдельно взятого пансионата, а теперь целого города.
— Теперь у него доступ к Образцу № 17, похоже, это будет посильнее скрипки.
Пока Саша продолжала разглядывать темный уже экран ноутбука, Айя поднялась, включила чайник. Они вдвоем сидели в гостиничном номере, отправив Женю на встречу с полковником, и здесь очень не хватало кофемашины из мобильной лаборатории. Полковник обещал рассказать кое-какие подробности происходящего, потому что все, что они пока знали: в тень попали не все группы, только ИИН и еще одна ближайшая. Те, кто находился на другой стороне города, в том числе военные, остались снаружи, а на связь не вышли, поскольку тень подобралась так близко, что засбоила аппаратура. И то, что военные остались снаружи, было плохо.
— Там подготовленные ребята, — хмуро говорил полковник по телефону, — уж они бы ваших не дали в обиду.
Залив кипятком растворимый кофе в кружках, Айя дала одну Саше, вторую взяла себе и села рядом.
— Как думаешь, откуда он мог взять этот препарат? — спросила она.
Саша пожала плечами.
— У меня только один вариант: или он нашел кого-то из тех, кто был связан с ЗАО, или они сами его нашли. Мы тогда взорвали лабораторию, Ваня украл все деньги со счетов, но ведь с информацией мы ничего не сделали. С информацией ничего нельзя сделать. Особенно если кто-то хранил ее у себя, может быть, даже на бумажном носителе. Войтех обещал связаться с Ляшиным, но тот пока не звонил, очевидно, ничего не узнал. — Саша отставила в сторону чашку и потерла лицо руками. — Черт, как невовремя Ванька исчез. Уж он-то наверняка смог бы отследить, откуда шел сигнал. И пока Ляшин разбирается с Образцом, мы могли бы найти Шумского.
— И что бы мы с ним сделали? — не поняла Айя.
— Не знаю. Что-нибудь придумали бы.
— Ну да, бросаться на амбразуру без плана и тащить меня с собой ты мастер.
Айя снова встала, но на этот раз не для того, чтобы сделать кофе. Подошла к окну, посмотрела на горизонт. Окна номера выходили в небольшой гостиничный двор, поэтому тени отсюда не было видно, но Айя и так знала, как она выглядит.
— А, кроме Вани, у тебя нет знакомых хакеров?
— Да не обзавелась как-то, — с сарказмом ответила Саша. — Даже когда у Вани не получалось или не было возможности что-то найти, он просил своих друзей.
Айя обернулась к ней.
— А контактов этих друзей у тебя нет?
— Откуда?
Айя закусила губу, о чем-то думая.
— Как считаешь, Ванин ноут остался в номере?
— Наверное, — Саша настороженно посмотрела на нее, уже понимая, что она что-то придумала. — У него их несколько, один наверняка в номере.
— Пойдем.
Айя уверенно вышла из номера, и Саше ничего не оставалось, как последовать за ней. Ключей от мужского номера у них не было, и Саша подозревала, что придется идти на ресепшн или лезть в окно, чтобы не ждать Женю, но Айя, к ее удивлению, с замком справилась легко.
— Как ты это сделала? — нахмурилась Саша, когда Айя призывно распахнула перед ней дверь.
— Маленький талант, — отмахнулась та. — Странно, я думала, Ваня тебе все сплетни вываливает, а он в курсе.
Саша с подозрением покосилась на нее, сопоставляя факты.
— Ты не из-за этого своего таланта живешь по поддельным документам?
Она видела, как дрогнула жилка на прозрачной Айиной шее.
— И из-за него в том числе. Пойдем.
Она подтолкнула Сашу внутрь, вошла следом и захлопнула дверь. В номере было как-то по-особенному тихо, как бывает в комнатах, застывших в ожидании приезда хозяев. На столе косо лежал ноутбук, на прикроватной тумбочке стояла наполовину полная бутылка воды, из розетки торчало зарядное устройство, длинный провод которого свернулся змеей на полу. Комната действительно ждала, и вовсе не их, двух женщин, проникнувших сюда незаконно. Она ждала хозяина ноутбука, зарядки, воды. И Саше вдруг стало так неловко, будто она не пришла сюда спасать друга и возлюбленного, а на самом деле проникла в чужую квартиру с преступными целями. Она покосилась на Айю, пытаясь понять, чувствует ли та то же самое, но Айя действовала уверенно, решительно, ни секунды не сомневаясь.
— Максим знает? — не удержалась Саша.
Айя уже подошла к столу и протянула руку к ноутбуку, поэтому стояла к ней спиной, и Саша не видела ее лица, но зато видела вмиг замершую фигуру и напряженно сведенные лопатки. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она ответила:
— Нет, — голос был таким же напряженным, как тело. — И ты же не побежишь ему рассказывать?
Еще несколько лет назад, даже несколько месяцев назад, Саша, наверное, рассказала бы. Она всегда любила правду и считала, что люди должны ее знать. Особенно те, кто ей дорог, а Максим был и оставался ей дорог. Но она обещала и Айе, и себе его отпустить, и вполне успешно с этим справлялась. Более того, почти не сомневалась в том, что Максим не принял бы эту правду, если бы ее рассказала она.
— Пообещай мне, что не причинишь ему вреда, — только и сказала Саша.
Айя наконец обернулась. Взгляд ее был холоден, но за холодом скрывалась уязвимость, Саша это чувствовала. Айя просто выставила иголки и приготовилась защищаться.
— Ты же понимаешь, что я могу пообещать что угодно, а потом легко нарушить обещание? — сказала она. — Не потому, что я такая плохая, а потому, что обстоятельства порой меняются. Но если ты думаешь, что я с ним из-за денег или, более того, — Айя криво усмехнулась, — хочу его обокрасть, то ты ошибаешься.
— Ты его любишь?
«Какое тебе дело?» — тут же спросил внутренний голос, и Саша вынуждена была признать, что он прав. Но вопрос уже был задан, и на этот раз Айя ответила гораздо быстрее.
— Да.
— А он тебя?
Она едва заметно пожала плечами.
— Но ты же можешь снять браслеты и узнать, — не удержалась Саша.
— Предпочитаю этого не делать.
— Почему? Когда мы с Войтой были в ссоре, я бы хотела знать, что он все еще меня любит.
— Это же было видно невооруженным глазом, — усмехнулась Айя. — Мы все это видели. Но если однажды тебе понадобится доказательство, приходи, для тебя я сниму браслеты. — Она скорчила смешную рожицу, и Саша не удержалась от ответной улыбки.
Посчитав, что на этом неловкий разговор окончен, Айя открыла лежащий на столе ноутбук, нажала на кнопку. Экран тут же зажегся, демонстрируя фотографию укутанной снегом горы и крошечного альпиниста на ней, а также окошко посередине, требующее ввести пароль.
— Черт, — выдохнула Саша, — глупо было думать, что на Ванином компе не будет пароля.
Айя странно улыбнулась, а затем быстро пробежала пальцами по клавишам, и требование пароля сменилось приветственной надписью.
Саша удивленно приподняла брови.
— Откуда ты знаешь Ванин пароль?
— Подсмотрела, — пожала плечами Айя. — Люди редко ставят на разные компьютеры разные пароли, а какой он вводил в тот, что стоит в фургоне, я видела.
— Я почти готова тебе аплодировать, — усмехнулась Саша. — Наконец-то у Вани появился достойный соперник.
— У Вани много достойных соперников, просто он умело делает вид, что это не так.
— Да, но ты первая, кто действует его методами. Из вас получилась бы неплохая пара.
Саша сначала сказала, а потом подумала, что на фоне недавнего разговора может получиться неловко. Но Айя если и подумала что-то такое, то ничего не сказала.
— Знаешь, порой с одинаковыми людьми лучше держать дистанцию хотя бы на расстоянии дружбы, — вместо этого ответила она. — Люди в паре должны компенсировать недостатки друг друга, а не умножать их.
— Возможно, — согласилась Саша.
Айя открыла первую соцсеть, и обе тяжело выдохнули.
— Тысяча шестьсот сорок шесть друзей! — ахнула Саша. — Откуда у него столько?
Айя развела руками и указала на кресло.
— Смотри всех, может быть, найдешь знакомое имя. Других вариантов у нас все равно нет.
Саша плюхнулась в кресло и принялась обреченно листать список многочисленных Ваниных друзей, в глубине души подозревая, что все будет зря. У некоторых вместо фотографий на аватарках стояли картинки, но Саша сомневалась, что сможет узнать кого-то и по реальным снимкам. Порой она видела Ваниных друзей, когда они вместе дегустировали напитки в каком-нибудь баре, но никто при этом свои противоправные дела при ней не обсуждал, и Ваня никого не представлял как своего друга — хакера. А вот имена некоторых она от него слышала.
И только дойдя до седьмой сотни, увидела знакомое имя: Павел Сатинов. В памяти сразу всплыл момент, как Ваня сидит в маленьком гостиничном номере, меньше, чем этот, куда забросило их очередное расследование, что-то быстро печатает, потом чертыхается, шипит сквозь зубы: «Сатинов, мать твою!» Затем захлопывает крышку ноутбука, встает с кресла, поворачивается к ней, ждущей у двери, и говорит: «Все, идем. Пашка все сделает».
Саша абсолютно не помнила, что это было за расследование, что именно Ваня искал и не успевал найти, куда они торопились, но момент запомнила. А значит, нужно попробовать пообщаться с этим Павлом.
Он, хоть и не был онлайн, отозвался быстро. Саша сразу же написала ему, кто она, вкратце рассказала, что произошло, и намекнула на необходимую помощь. Только намекнула, на тот случай, если ошиблась и Павел не имеет отношения к Ваниным противоправным увлечениям. Но она попала по адресу, и уже через минуту они разговаривали по телефону, чтобы не тратить время на переписку.
Выслушав сбивчивые Сашины объяснения, Павел некоторое время молчал, а потом осторожно заметил:
— Боюсь, чтобы выяснить, откуда шел сигнал, мне нужно получить доступ к компьютеру в редакции. Это можно устроить?
Саша не предполагала, как именно, но передала вопрос Айе.
— Мне у него компьютер украсть, что ли? — не поняла та.
— Вовсе незачем, — хохотнул Павел, слышавший ответ, поскольку Саша включила громкую связь. — Достаточно будет незаметно сунуть в него флешку и запустить одну программу. Дальше я сам все сделаю.
— Тогда не вопрос, — пожала плечами Айя.
— А где нам взять эту программу? — спросила Саша. — Она есть у Вани?
— Наверняка есть, но я лучше пришлю вам, поскольку едва ли вы сами ее найдете. На какую почту слать?
— Да шлите на Ванину, у нас есть доступ.
Павел расхохотался.
— А я смотрю, вы девчонки не промах, раз самого Сидорова взломали. Точно сами такую прогу не напишете? Окей, сейчас пришлю. Запишите на флешку и дайте знать, когда все будет готово, дальше я сам.
Саша боялась, что у них ничего не выйдет. Она не так скопирует программу на флешку, Айя не сможет заговорить зубы редактору и воспользоваться его компьютером, Павлу не удастся отследить трансляцию, но внезапно все получилось. Поздно вечером, когда они втроем сидели в мужском номере, в который уже раз проговаривая случившееся и думая, что делать дальше, раздался звонок.
— Это было практически невозможно, но я сделал, — сказал на том конце провода Павел, и, судя по его голосу, он реально работал весь день не покладая рук. — Записывайте адрес. Кажется, это обычная квартира в Кувандыке.
Саша машинально записала адрес, хоть и понимала, что он им теперь не нужен. В Кувандыке! Предсказуемо, если подумать, но это означает тупик. Ведь получасом ранее полковник сказал им, что все проходы исчезли и в город больше не попасть. И что теперь делать, непонятно.



Глава 16

18 июня 2017 года
г. Кувандык
Оренбургская область
— Вы?
Войтех произнес это так спокойно, будто открыл дверь собственной квартиры и увидел на пороге соседа с бутылкой пива. Ваня даже глаза на него скосил, чтобы убедиться, что и выглядит чех настолько же спокойно, насколько говорит. Черт, а ведь они могли бы догадаться! Когда в тумане Саринского перевала Войтех поднял с земли перо, утверждая, что его ему дали, они должны были догадаться! Потому что не так уж давно столкнулись с сильным колдуном, обладающим даром гипноза и умеющим превращаться в ворона.
— Как видите, — подтвердил мужчина, стоящий напротив.
— А я тебе говорил тогда: стреляй! — прошептал Ваня.
Прошептал едва слышно, но Шумский услышал.
— Надо было стрелять, согласен, — широко улыбнулся он, а спустя секунду улыбка превратилась в хищный оскал. — А теперь фортуна снова на моей стороне, господа.
Ваня был уверен, что после этих слов в его руке появится пистолет или какое-нибудь другое оружие, но ничего такого не произошло. Шумский, казалось, даже не пошевелился, так и стоял, держа руки опущенными вдоль тела. Наверное, сейчас был самый удачный момент напасть на него, повалить на землю и связать да хоть ремнем, раз уж никакой веревки у них нет, но Ваня тоже продолжил стоять неподвижно, как и Войтех. Оба понимали, что даже дернуться не успеют, как Шумский что-нибудь сделает. Наверняка у него есть план, а вот их — уже провалился.
— Значит, это все ваших рук дело? — поинтересовался Ваня, помня, что в прошлый раз Шумский долго, обстоятельно и с удовольствием рассказывал им о своих похождениях. А пока будет рассказывать в этот, можно оглядеться и что-нибудь придумать.
Только сейчас это не сработало. Противник был явно не расположен к беседе, более того, за спиной Ваня услышал какой-то шорох и прежде, чем успел обернуться, заметил боковым зрением движение, а в следующую секунду рядом с Шумским появился огромный мерзкий паук. Черные глаза-полусферы уставились на Ваню, четыре пары лап нетерпеливо стучали по земле.
— Твою ж!.. — непроизвольно дернулся Ваня, едва не упав на пятую точку. Только хороший вестибулярный аппарат позволил поймать равновесие и не опозориться. — Прям Арагог.
— Это мой помощник, — Шумский любовно погладил мерзкую тварь по мохнатой спине. — Будет следить за вами, так что советую не делать глупостей.
Ваня понимал, что все это не может быть по-настоящему, но даже если Саша права и это сон, то чертовски реальный! Просто невозможно держать в узде собственные страхи.
— Идемте, — велел Шумский, указав вперед, и Ваня осознал, что не может сопротивляться.
Чертов гипноз! Нет, он вполне управлял своим телом, никто за него ноги не переставлял, но вот привычно ослушаться или начать задавать вопросы не мог. Может, конечно, это и не гипноз, а здравый смысл, но Ваня развернулся и первым пошел вверх по улице. Войтех шел на полшага позади, а Шумский вместе с мохнатой тварью дышали им в затылок.
— Куда мы идем? — поинтересовался Войтех через несколько минут, и Ваня снова с завистью удивился тому, как спокойно звучит его вопрос.
— В штаб, — коротко ответил Шумский.
— Чей? — не понял Ваня.
— Мой.
— Значит, ваш штаб был здесь?
— А где же еще? — по голосу стало понятно, что Шумский ухмыльнулся. — Мне же нужно было все контролировать лично.
— Это вы прервали сериал по местному телеканалу? — снова спросил Ваня.
Он все еще пытался разговорить противника. Жаль только, что теперь они идут по темным улицам в точку, известную лишь Шумскому, по маршруту, который он тоже наверняка продумал, а за спинами их шуршит мелким гравием огромный монстр, поэтому использовать время разговоров на обдумывание плана гораздо сложнее. Да и в городе уже достаточно рассвело, чтобы нельзя было слиться с темнотой в закоулке. Наверное, Шумский это тоже понимал, потому и позволил себе откровения.
— Это было сложно, но я смог. — И снова в голосе довольная ухмылка. — Найти нужного человека и заставить его добавить лекарство в воду было гораздо проще, чем найти того, кто сможет подключиться к телеканалу и вывести меня в эфир. Но деньги, маленький талант и верная помощница решают все.
— Верная помощница?
— О, вы скоро с ней познакомитесь.
Ване вдруг показалось, что помощницей этой тоже окажется какая-нибудь тварь. Муха там или оса. Логично было бы.
— И что сейчас с этими людьми? — поинтересовался Войтех.
— Спят, как и почти все в этом городе.
— Где вы взяли препарат? — снова спросил Войтех, и на этот раз Ваня явно различил в его голосе напряжение. Похоже, когда дело касается ЗАО «Прогрессивные технологии», хладнокровие изменяет Дворжаку.
— А тут уж нужные люди нашли меня сами.
— Могу я поинтересоваться, что это за люди? — теперь Войтех заговорил с явным чешским акцентом, и Ваня не удержался, повернул к нему голову. Так и есть, от былого хладнокровия, граничащего с безразличием, не осталось и следа. Редкий момент, когда на лице Дворжака можно что-то прочитать.
— Что-то мне подсказывает, что вы и сами знаете, — усмехнулся Шумский.
— Михаил Андреевич Верхов?
— Я же говорил!
Ваня едва не застонал вслух! И только опасения привлечь внимание Арагога заставили его лишь нервно сглотнуть. Вот он так и знал! Так и знал, что бывший спонсор ЗАО не стал законопослушным гражданином, лишившись денег и организации, в которую их вложил. Не меняются люди, тем более такие. Ваня и Войтеху об этом говорил, но тот был уверен, что компромат Ляшина будет неплохим стопором для этого гражданина. А фиг там! Чувак просто выжидал момент.
И еще одно заставляло нервничать: раз Шумский открыл им имя заказчика, наверняка считает, что живыми они отсюда не выйдут. Не то чтобы у Вани еще оставались иллюзии по этому поводу, но теперь он убедился окончательно.
— И зачем ему это все? — Войтех взмахнул рукой, как бы обводя ею весь город.
— Чтобы поквитаться с вами.
— Серьезно? — тут уж не сдержался Ваня. — Ради того, чтобы поквитаться с несколькими людьми, угрожать целому городу, привлекая к себе внимание даже не полиции, а армии?
Шумский внезапно не ответил. Ваня даже обернулся, чтобы убедиться, что он все еще идет следом и вопрос слышал.
— На самом деле Верхов хотел, чтобы я это сделал с одной семьей или одним домом, — наконец признался Шумский. — Просто чтобы привлечь ваше внимание, чтобы вы приехали с расследованием. Город — это моя инициатива. Я справлялся с целым пансионатом, с несколькими сотнями человек. Что такое для меня одна семья? Это был бы шаг назад. Поэтому я бросил себе вызов. И, как видите, все получилось.
Ваня посмотрел на Войтеха, и в глазах того, как, должно быть, и у него самого, читалось только одно: он сумасшедший. А власть в руках сумасшедшего — это крайняя степень опасности.
— Верхов вас убьет, — заявил Ваня.
— Это мы еще посмотрим, — хохотнул Шумский.
Они подошли к одному из многоэтажных домов и остановились.
— Ну, чего встали? — спросил Шумский. — Поднимайтесь, последний этаж.
Лестничный пролет вызвал у Вани неприятные воспоминания о таком же доме в Подмосковье, где однажды они уже бродили в своих кошмарах. Только тот дом был заброшенный, этот — жилой, но давящая тишина была в них одинаковой.
На пятом этаже располагались три квартиры, Шумский велел заходить в центральную. Дверь не была заперта, но ему некого было опасаться в спящем городе. Они вошли внутрь, и монстр вошел следом, а потому в тесном коридоре стало негде развернуться. Квартира оказалась двухкомнатной, и первым, кого они увидели, был лежащий на полу парень.
— А вот и тот, кто помогал мне с телевидением, — Шумский подтолкнул его ногой, чтобы пройти в комнату.
— Что с ним? — спросил Ваня.
— Спит, я же говорил, — пожал плечами Шумский.
Комната была маленькой и почти пустой, но ярко залитой холодным белым светом от прожектора, стоящего в центре. Кроме него, здесь был лишь письменный стол с несколькими ноутбуками, стул и небольшой музыкальный центр на полу, от которого в угол тянулся длинный шнур. Проследив взглядом за шнуром, Ваня остановился: шнур крепился к наушникам, а наушники были надеты на голову незнакомой девушки, сидящей в углу. Ваня не заметил ее сразу, поскольку был ослеплен прожектором, но лишь теперь понял, что тот не просто освещал комнату, а был направлен на девушку. Шумский шагнул к ней, сдернул с ее головы наушники, и Ваня расслышал звуки музыки, льющейся из них. Затем Шумский чуть притушил яркость прожектора.
— Извините, господа, меры, чтобы дама не уснула, — церемонно пояснил он. — Здесь прошло уже почти три дня, бодрствовать все сложнее, а тех, кто засыпает, не могу разбудить даже я.
Девушка с усталым безразличием посмотрела на них, а вот в сторону паука она старалась не смотреть вообще. Должно быть, он пугал ее так же сильно, как и остальных. Уж не та ли это верная помощница? Если так, то обходился с ней Шумский не очень-то бережно. Шумский же велел исследователям сесть в центре комнаты и коротко кивнул монстру. Паук шагнул к ним, и Ване пришлось собрать в кулак все мужество, чтобы не завизжать по-девчачьи. Он, взбиравшийся в горы, спускавшийся в пещеры, преодолевавший крутые речные пороги, здоровавшийся за руку с зомби, имеющий в зятьях темного мага, не опозорится из-за какого-то мерзкого жука! Но, когда тварь подошла к нему вплотную и протянула мохнатую лапу, Ваня все-таки зажмурился и вздрогнул от прикосновения. К его удивлению, жалить его никто не стал. Обнаженной кожи рук теперь касалось что-то липкое и мягкое, почти нежное. Ваня приоткрыл один глаз и обнаружил, что паук обходит его и Войтеха по кругу, крепко связывая их тонкими нитями паутины. Проверять ее на прочность сейчас он не решился, подумав, что стоит подождать другой возможности.
— Отлично, моя девочка, — похвалил Шумский, когда оба сотрудника Института были связаны и напоминали большой кокон с двумя торчащими головами.
— И что вы теперь собираетесь делать? — спросил Ваня. — Пытать нас будете?
— Зачем? — не понял Шумский.
— А я знаю? — Ваня попытался пожать плечами, но не смог. Чертова паутина оказалась очень крепкой. — Вы же сами сказали, что хотите поквитаться с нами.
— Да, но при чем тут пытки?
Шумский подошел к креслу и устало опустился в него. Только сейчас Ваня понял, что колдун тоже не спал трое суток. И все это время пытался контролировать ситуацию и не попасться, ведь по городу ходили военные, проверяли некоторые дома. Шанс, что зайдут именно к нему, был не таким уж большим, но был! Он устал, но они теперь с этим уже ничего не могли сделать.
— Сейчас я отправлю Ирину за тень, — сказал Шумский.
— Как? — не понял Войтех. — Проходов больше нет. Или где-то все-таки остались?
— Нет тех проходов, которыми пользовались вы. А у меня свой.
— И зачем вы ее туда отправите?
Шумский повернулся к Ирине, и та оттараторила, как на экзамене:
— Я передам, что все сотрудники Института должны пройти на эту сторону по одному. Если они ослушаются, Аркадий Венедиктович начнет убивать местных жителей.
— Вот такой вот финал, господа, — будто извиняясь, развел руками Шумский. Точнее, чуть отставил в сторону одну, вторая так и осталась висеть вдоль тела, и только теперь Ваня понял, что тем ботинком повредил ему руку.
Черт побери, уставший калека умудрился связать двух взрослых мужиков, а те и не пикнули! Ну не дураки ли?
19 июня 2017 года, 4.06
г. Медногорск
Оренбургская область
— Мы познакомились в интернете, на сайте знакомств. Он сразу показался мне интересным, образованным. Говорил, что директор школы. Мы много общались на разные темы, он, казалось, знал про все на свете. Меня сначала смущала разница в возрасте, но потом я совсем забыла о ней. Пару раз мы созванивались по скайпу, а потом он захотел приехать ко мне, говорил, что, кажется, влюбился, — монотонно рассказывала светловолосая девушка, назвавшаяся Ириной.
Она сидела на стуле напротив Саши, с очень прямой спиной, сложив руки на коленях, смотрела в одну точку перед собой и говорила негромко, словно через силу. Выглядела очень уставшей и, казалось, готова была рассказать всю правду не таясь и без принуждения, но Саша, по просьбе полковника, молчаливой тенью стоявшего за ее спиной, удерживала ее в легком гипнозе, чтобы быть уверенной в искренности.
Даже почти невесомый гипноз давался ей с трудом. Хотелось лечь на пол, можно просто на голую землю, закрыть глаза и умереть. Даже не уснуть, а именно впасть в забытье. Была уже глубокая ночь, скоро начнет светать, а за прошедшие сутки Саше удалось вздремнуть всего лишь полчаса. И то она просто уснула в кресле: лечь в кровать, когда неизвестно, что с Войтехом и Ваней, не смогла себя заставить.
Полковник пришел к ним после полуночи и выглядел ничуть не лучше, а скорее даже хуже, если учесть его уже немолодой возраст. Проходов так и не нашли. Пробовали запустить разведчика просто в тень, но это оказалось бесполезно. Благо, парня вытащили, а то была бы еще одна жертва. Зато внезапно из тени вышла девушка. В легком сарафане, абсолютно незащищенная, но живая и вменяемая. С заявлением, что должна передать слова Аркадия Венедиктовича Шумского. Кто такой Шумский, военные к тому времени уже знали. Саша позвонила Ляшину сразу, как они узнали, кто за всем стоит, а тот уже пообещал сам связаться с кем нужно.
Девушку привели в лагерь, подробно допросили, но затем полковник приехал за Сашей, желая увериться, что Ирина говорила правду и сказала все, что знает. И сейчас она сидела на стуле и подробно повторяла свой рассказ. Шумский познакомился с ней целенаправленно, как понимали оба: и Саша, и полковник. Она жила в Кувандыке, и ему нужна была помощь. Именно она нашла выход на инженера, который добавил Образец № 17 в воду, она нашла местного компьютерного гения, который помог взломать телеканал. Шумский дарил ей цветы, говорил слова любви, и бедная дурочка делала все, что он просил. Саша поверила бы ей и без гипноза. Сколько таких дурочек она встречала за свою жизнь! А если Шумский к Ирине применил свои способности, то у нее и вовсе не было шансов сбежать.
— Он хочет, чтобы все сотрудники Института исследования необъяснимого вошли в Кувандык, — закончила Ирина. — Если кто-то есть здесь, пусть входит сейчас, не дожидаясь приезда остальных. В противном случае он начнет убивать спящих жителей. Помешать ему вы не сможете, он все продумал.
— А как пройти через тень? — встрял из темноты за спиной полковник.
Саша уже почти забыла о его присутствии, поэтому вздрогнула от неожиданности.
— Я проведу, — сказала Ирина. — Сами вы проход не найдете. Если запомнили, где вышла я, то это бесполезно, проход уже сменил свое местоположение.
— Но вы знаете, как его найти?
— Знаю.
Ирина замолчала, явно не собираясь продолжать без приказа, и полковник сказал Саше:
— Вы можете заставить ее сказать, как найти эти чертовы проходы?
Саша, конечно, могла, но легче от этого им не стало.
— Проходы могу найти только я, — также монотонно ответила Ирина. — Я их почувствую, поскольку моя связь с Аркадием очень сильна.
— Да ты понимаешь, что тебя на всю жизнь посадят? — вскипел полковник. — Это захват заложников, а ты со своим Аркадием — террористы!
— Тихо, Сергей Семенович, — попросила Саша. — Мне кажется, она не врет. И, возможно, делает это все уже не по своей воле.
Полковник шумно выдохнул и снова отступил в темноту.
— Что с ребятами из Института, которые уже там? — спросила Саша. — Ты видела их?
— Да.
— Они живы?
— Да.
Теперь уже выдохнула Саша. Сморгнула слезы облегчения с ресниц и продолжила допрос, но больше ничего интересного они не узнали. Ирина подтвердила несколько догадок, но все попытки узнать, что готовит Шумский внутри, не увенчались успехом, на этот вопрос девушка ответить не смогла. Последние несколько дней она провела взаперти в квартире, Шумский включал ей музыку и светил в лицо ярким светом, поил кофе и энергетиками, чтобы она не уснула.
Саша вывела девушку из гипноза, но на ней это мало отразилось. Она продолжила все так же сидеть на стуле со сложенными на коленях руками, только поза стала чуть расслабленнее. Полковник кивнул Саше, предлагая выйти на улицу, а вместо них в помещение вошел охранник.
— И что будете делать? — осторожно спросила Саша уже на улице, не удержавшись и вытащив из пачки сигарету.
— Сначала доложу командованию, — хмуро ответил тот. — Они будут решать, что делать. Я постараюсь настоять на скорейшей спасательной операции. Думаю, несколько подготовленных отрядов сумеют обезвредить одного человека.
— Не одного, — покачала головой Саша. — Не забывайте, у него там своя армия. Все эти насекомые, маньяки, еще бог знает кто.
— Вы же говорили, что все это — порождение кошмаров жителей.
— Но я почти уверена, что он может этим управлять.
— Почти уверена?
Саша покачала головой, ответив не сразу. Потратила несколько секунд на сигарету, заодно собираясь с мыслями.
— Даже если я ошибаюсь, то вы в любом случае собираетесь войти на его территорию в известном для него и неизвестном для вас месте. Он понимает, что захватил в заложники целый город, а значит, с нашей стороны не любители-энтузиасты. Да и Ваня с Войтехом об этом наверняка сказали. То есть он подготовлен.
— Так и мы не любители-энтузиасты, как вы верно заметили, — усмехнулся полковник.
— Но вы готовы рискнуть жизнями нескольких парней? Ведь те, кто пойдут первыми, наверняка попадут под удар, пока разберутся, что к чему.
— А вы готовы рискнуть жизнями мирных жителей? — в тон ей ответил полковник. — Вы же слышали предупреждение Ирины. Он начнет их убивать.
— Если не приду я. И мои коллеги, — напомнила Саша.
Полковник с интересом уставился на нее. Небо на востоке уже начало светлеть, а потому даже вдали от фонаря, установленного возле входа, он хорошо видел ее лицо.
— Вы хотите пойти? — спросил он.
Теперь грустно усмехнулась Саша.
— Войтех когда-то объяснял мне про допустимые потери. Вероятно, вы знаете, что это такое.
— И каким образом ваша жертва нам поможет? — с едва уловимым сарказмом поинтересовался полковник.
— Во-первых, не обязательно жертва. Ирина сказала, что Войтех и Ваня живы. Вполне вероятно, что Шумскому нужны мы все. Пока все не соберемся, он ничего не предпримет. А во-вторых, это даст вам время. Скажу, что остальные еще только летят из Питера.
— И что толку с того времени? Мы уже больше недели здесь сидим и ничего не можем сделать. Пара часов роли не сыграет.
— Мы уже поняли, что происходит и кто все затеял. Вероятно, знаем сообщника Шумского. Так что осталась мелочь: додуматься, что с этим делать.
Полковник бросил окурок на землю, растоптал носком ботинка.
— Нет, вы туда не пойдете. Я настаиваю на том, что ваша жертва не допустимая, а бесполезная. Фора в несколько часов у нас есть и так, не забывайте, что время там идет медленнее. Вот и воспользуемся ею не зря. Кажется, ваш юный друг горел желанием попробовать разбудить тех, кто находится в больнице? Думаю, пришло время. Не знаю, что нам это даст, но попробовать надо. Прежде, чем отправлять вас туда.
Саша не нашла, что возразить. Будить спящих Жениными методами ничуть не опаснее, чем оставлять весь город наедине с сумасшедшим. И в глубине души она понимала, что полковник прав: ее жертва, вероятнее всего, ничего не даст. И если уж отбросить скромность, то она скорее пригодится здесь. Жене ли, остальным ли, но пригодится.
Попрощавшись с полковником и взяв с него клятвенное обещание звонить при появлении любых новых данных, Саша устало поплелась к машине, чтобы ехать в гостиницу. Раз уж им предстоит воплотить в жизнь план Жени, стоит еще раз его проработать, убедиться, что в больнице есть необходимые лекарства. И действовать, не дожидаясь утра, потому что теперь у них каждая минута на счету.
Миновав КПП, Саша, несмотря на глубокую ночь в Санкт-Петербурге, набрала номер Анны. Та, конечно, не спала.
— Я еще раз связалась с Ляшиным, — сказала она, — он заверил, что Верхова ищут. И если он причастен, думаю, Эдуард Александрович найдет, чем на него надавить.
— Если только он тоже не в Кувандыке, — вздохнула Саша.
— Не думаю. На его месте я бы держалась подальше и загребала жар чужими руками. Не зря же он привлек Шумского. Что у вас нового? Что сказала эта девушка?
Саша пересказала разговор с Ириной, и в трубке тут же что-то зашуршало: Анна не стала терять время и, прижимая телефон к уху, принялась собирать вещи, необходимые для поездки.
— Я свяжусь с Володей и Костей, — на ходу говорила она. — Пусть вылетают к вам. Лиля и Нев, черт возьми, только утром уехали, да в такую глушь, что связь с ними восстановится хорошо если к обеду.
— Думаешь, в этом есть необходимость? Вы серьезно пойдете туда?
Анна на секунду остановилась, в трубке послышался ее вздох.
— Пойдем — не пойдем, а лучше нам быть у вас на всякий случай. Помощь Кости или Нева может пригодиться. Так что давайте, будите людей, мы скоро будем.
Она отключилась, и Саша бросила телефон на пассажирское сиденье. Впереди из-за горизонта показался кроваво-красный край солнца, предвещая долгий и напряженный день.
19 июня 2017 года, 6.57
Городская больница Медногорска
Оренбургская область
Первым пришел в себя Дмитрий Белевский. Он лежал в одном боксе с другим мужчиной, но тот пока не подавал признаков того, что на него действует лекарство.
— Пить, — попросил Дмитрий, еле-еле приоткрыв глаза.
Саша тут же подала ему стакан, позволила сделать только один глоток. Больше пока нельзя. Да и мужчина сразу же обессиленно рухнул обратно на подушку, а датчик, фиксирующий частоту сердечных сокращений, настойчиво запищал: пульс подскочил до критического. Женя тут же схватил шприц с нужным лекарством, чтобы снизить его.
— Получилось же, получилось! — восторженно шептал он, вводя препарат.
Получилось, с этим Саша не могла спорить. Как и не могла теперь спорить, что это было опасно и ненужно. Опасно, конечно, но вот только бы нужно!
Они приехали в больницу чуть больше часа назад. Заведующий реанимацией, с которым уже связались люди полковника, ждал их в отделении и не сказал ни слова против, хоть и выглядел не сильно довольным. Начать решили с двух мужчин, решив оставить семью Ковалевых напоследок. И вот младший из них наконец проснулся.
— Ну и ерунда же мне снилась, — пробормотал он пересохшими губами, не открывая глаз. — Трещины в земле какие-то, и я в них падаю, падаю…
Саша не помнила в Кувандыке никаких трещин, но, во-первых, они не обходили весь город, а во-вторых, возможно, сон Дмитрия не успел встроиться в реальность, поскольку самого его вывели из тени, или исчез вместе с ним. И лучше бы первое, потому что если второе, то велика вероятность, что его пробуждение ничего не даст.
Пока местные врачи стабилизировали состояние пациента, Саша отошла чуть в сторону, вытащила из кармана халата телефон и принялась гипнотизировать темный экран. Полковник обещал позвонить сразу, если тень начнет меняться, но пока молчал. Неужели все действительно было зря? Или же одного проснувшегося слишком мало? В глубине души Саша боялась, что и пятерых будет слишком мало. Что такое пять проснувшихся человек против двадцати четырех тысяч спящих? Она гнала от себя эти страхи, но совсем избавиться от них не могла.
— Петров, Петров зашевелился! — с восторженным испугом произнесла медсестра, которую поставили следить за состоянием второго пациента.
Женя и один из врачей бросились ко второму мужчине, а Саша еще сильнее сжала в руке телефон.
Состояние Петрова после пробуждения было значительно хуже товарища по несчастью, поскольку он был старше и без того страдал гипертонией. В палате мигом стало угрожающе суетно. Чтобы не мешать врачам делать свое дело, Саша вышла из бокса в коридор. Там и так полно профессионалов, справятся без ее подсказок, на которые она в этой больнице не имеет никаких прав.
Петрова удалось стабилизировать лишь через час, и тогда настала очередь семьи Ковалевых. С одной стороны, они были моложе и здоровее, с другой — среди них была двенадцатилетняя девочка.
— Нужно будить всех! — возбужденно настаивал Женя в ординаторской, куда собрались для небольшого совещания врачи. — У нас и так всего пять человек против целого города, мы не можем упускать ни одного.
— Но пока пробуждение двоих на тень никак не повлияло, — возразила Саша. — Возможно, мы ошиблись в выводах и это нам никак не поможет. Возможно, у нас действительно слишком мало людей. И на самом деле что два, что пять — небольшая разница в данном случае. Поэтому я настаиваю на том, что будить нужно в первую очередь родителей, девочку не трогать. Мы не можем рисковать жизнью ребенка. Если поймем, что это работает, тогда и разбудим.
— Я согласен с Александрой, — вздохнул заведующий. — Будим сначала родителей.
— Но у вас есть приказ… — начал Женя, однако заведующий остановил его одним движением руки.
— Пока это мое отделение, молодой человек, последнее слово останется за мной, — строго произнес он, и Женя не посмел ослушаться.
К полудню муж и жена Ковалевы тоже проснулись. Саша понимала, что спешка в таком деле невозможна, но с тех пор, как тень накрыла лагерь ИИН, прошло уже полтора дня, и кто знает, что за это время произошло в Кувандыке. Живы ли еще Ваня и Войтех? Что с ними сделал этот псих?
Из размышлений ее вывел звонок телефона. Она так ждала его все эти долгие часы, а он зазвонил в тот момент, когда она отвлеклась.
— Что-то начинает происходить, — коротко сказал полковник. — Приезжайте.
Второго приглашения ей не требовалось. Оставив Женю в больнице, Саша заехала по дороге за Айей, и вскоре обе были уже у пункта пропуска. Даже с этого места было видно, что тень не просто уменьшилась, а уменьшается в этот самый момент. Она медленно ползла в сторону Кувандыка, оставляя за собой неизменной землю, дорогу, обнажая камни и редкие деревья. Внутри оцепления теперь было много солдат, но Сашу с Айей пропустили без вопросов. Полковник ждал у самой тени, сосредоточенно глядя на освобождаемую землю.
— Тень уменьшается достаточно быстро, — сказал он, взглянув на девушек лишь мельком. — Такими темпами к утру доберемся до границы города.
— Это слишком медленно, — покачала головой Саша. — В Кувандыке к тому времени пройдет несколько часов. Шумский наверняка знает, что у нас время идет быстрее, а значит, понимает, что его требования не выполняются.
— И что вы предлагаете? — резко произнес полковник. — Отправить вас туда? Я же сказал: нет. От того, чтобы отправить туда солдат, вы нас тоже отговорили. И тут я с вами согласен: Ирина показала нам проход, он слишком узок, входить придется по одному, а значит, и выходить тоже. Это не вариант. Так что теперь ждем и готовимся. К утру начнем вступать в город, а там будем действовать по обстоятельствам. Если жители в освобожденных домах все еще будут спать, начнем их будить, может, тогда дело пойдет быстрее.
Однако дело только замедлилось. Даже разбуженная дочь Ковалевых не смогла ускорить тень, та ползла теперь совсем с черепашьей скоростью и поздно вечером только освободила пустую, тщательно запертую мобильную лабораторию ИИН.
— Они ушли сами, по доброй воле, — заключила Айя, осмотрев фургон. — Все вещи аккуратно разложены по местам, не хватает лишь фонарей. Наверное, ушли на ту сторону, думая, что лагерь военных тоже мог попасть в тень.
Выводы были правильными, только ничего им теперь не давали. Да и военные в тень не попали. Даже если бы Войтех и Ваня дошли, а не были перехвачены Шумским, их ждало бы разочарование.
А еще через полчаса позвонила Анна. Она уже приземлилась в Оренбурге и через пару часов должна была быть на месте.
— У меня новости от Ляшина, — сказала она. — Верхов исчез. Его нет ни на работе, ни по всем известным адресам. Но он точно не в Кувандыке, так как его видели уже после шестого июня.
— Если только он не вошел в него позже, — покачала головой Саша.
— Минуя военное оцепление? Как?
— Нет ничего невозможного.
Значит, и по этой линии пока провал.
19 июня 2017 года
г. Кувандык
Оренбургская область
За окном что-то происходило. Связанные на полу, Войтех и Ваня не могли видеть, что именно, но слышали грохот, будто от взрывов, а стены комнаты, казалось, слегка покачивались. Иногда начинали мелко дрожать и позвякивать хрустальные подвески на настенном бра, и тогда оба понимали, что им не кажется.
Шумский ушел проводить Ирину до границы тени и пока не возвращался, хотя с тех пор прошло уже больше часа. Здесь. А за тенью, должно быть, полсуток минимум. А то и сутки.
— Что там, черт побери, такое? — не сдержался Ваня, когда в очередной раз что-то громыхнуло совсем близко. — На землетрясение похоже.
Войтех промолчал, но Ване почему-то казалось, что он догадывается, что происходит. Только вот Ваня не догадывался, и ему срочно нужны были ответы.
— Попробуем подняться? — предложил он.
Они были связаны друг с другом так крепко, как намертво склеенные гусеницы, чертова паутина оплетала их тела от шеи до пятой точки, также ею были связаны ноги каждого от колен до лодыжек, поэтому встать было не просто затруднительно, а практически нереально.
— Давай попробуем, — вздохнул Войтех.
Они пробовали около получаса. Пытались помочь друг другу, не мешать друг другу, опирались ногами о стену, крутились, вертелись, но даже не приблизились к тому, чтобы встать. Более того, садились теперь тоже с трудом. Паутина грела не хуже шубы, футболки и даже джинсы прилипли к телу, пот застилал глаза.
— Если б ты уже не собирался жениться на Сашке, — пыхтел Ваня, — ты б уже должен был жениться на мне после такого.
— Если тебе так уж не терпится выйти замуж за кого-то из Дворжаков, то я могу подсказать кандидатуру, — не удержался Войтех, тяжело дыша.
— Твое счастье, что у меня руки связаны.
— Ты первый это сказал.
Ваня проворчал что-то нечленораздельное и начал извиваться змеей, насколько это позволял тугой липкий кокон, с утроенной силой. Злость редко помогает в таких случаях, но Ваня Сидоров оказался из тех счастливчиков, кому помогает. Войтех и сам не понял, как именно у них получилось, но только что они сидели на полу, а теперь вдруг стояли практически вертикально, упираясь головами в стену, и пошатывались, как два чертовски пьяных человека.
— Тихо, тихо, — шептал Ваня, пытаясь поймать хрупкое равновесие.
— Молчи, — сквозь стиснутые зубы выдохнул Войтех. — Не мешай.
Несколько томительно долгих секунд они боролись с гравитацией, но все-таки устояли.
— Теперь медленно, ме-е-едленно подтягивай ноги к стене, — продолжил командовать Ваня.
Спустя еще несколько минут им удалось выровняться. Вертикальному положению больше ничего не угрожало, и оба вздохнули с облегчением. Правда, после всех попыток встать они оказались на другом конце комнаты, далеко от окна.
— Прыгаем или семеним? — устало спросил Ваня, будто ему наконец надоело командовать и он готов был рассмотреть варианты.
— Семеним, — решил Войтех, — так меньше шансов упасть.
Это было, конечно, дольше, но Войтех прав: безопаснее. Второй раз они уже точно не поднимутся. Не хватит либо времени, либо сил. Либо и того, и другого.
Город рушился. Шли трещинами стены немногочисленных высотных домов, падали, раскалываясь надвое, деревья, взметались вверх куски асфальта, будто кто-то прошелся по нему пулеметной очередью. Войтех узнал свое видение.
Они всегда сбывались.
— Черт побери, неужели этот псих все-таки начал претворять свой план в действие? — ошарашенно прошептал Ваня.
Подумать над тем, что происходит, они не успели: послышался щелчок замка входной двери, а затем она с силой ударилась о стену.
— Ложись! — скомандовал Ваня, будто по ним сейчас должны были начать стрелять.
Оба упали на пол, теряя с таким трудом добытое вертикальное положение, но сейчас оно пошло бы во вред. Освободиться, а значит, оказать сопротивление, они не могли, а выводить из себя Шумского было чревато крупными неприятностями. Очевидно, что он и так не в самом добром расположении духа.
— Обхитрить они меня решили! — послышался его озлобленный голос, а затем и сам Шумский ворвался в комнату. — Черта с два!
Монстра рядом с ним не было, и Ваня едва не застонал вслух от того, что они все еще связаны. Вот сейчас, именно сейчас можно было бы попробовать скрутить его, да как, если сам скручен похлеще младенца?
— Что случилось? — как можно равнодушнее поинтересовался Войтех. — Судя по звукам, в городе что-то происходит?
— Не твое дело! — рявкнул Шумский, но затем остановился и внимательно посмотрел на Ваню.
— Ты же компьютерный гений, не так ли? — он произнес это с заметной иронией, так что в другое время Ваня определенно ответил бы что-то резкое, но сейчас постарался сказать как можно нейтральнее:
— Ну, допустим.
— Пойдешь со мной.
— Куда?
— На радиостанцию. Ваши друзьяшки думали меня перехитрить, разбудили тех, кого вывели, ну ничего, других я не отдам.
Значит, вот в чем дело! Женя и Саша все-таки начали будить людей в больнице Медногорска, и им это удалось. Удалось, а потому начал рушиться построенный Шумским мир. Несколько вынутых кирпичиков расшатали башню. И если ему нужна радиостанция, наверное, он хочет снова начать гипнотизировать людей. Телевидение сейчас бесполезно, телевизоры у всех выключены, а вот радиоточки в домах маленьких городов и деревень порой работают сами по себе. Но зачем ему гипнотизировать тех, кто и так уже спит? Потому что Ваня был уверен, что теперь, по прошествии трех дней, в этом городе спят абсолютно все. Может ли так статься, что из шатающейся башни начали вылетать другие кирпичики? И Шумский всеми силами пытается вернуть их обратно? Очень похоже на то. Потому что, если бы он хотел усыпить исследователей или военных, которые тоже могли попасть в тень после ее увеличения, логичнее было бы пойти к ним в лагерь. Рискованно, но действенно.
Шумский вытащил из кармана маленький складной нож, подошел к поверженным противникам и принялся освобождать их от паутины. Ваня выбрал удобный момент, когда его руки уже были свободны, а Шумский наклонился, чтобы разрезать паутину на ногах, и замахнулся, собираясь опустить мощный кулак ему на голову, целясь в область виска, как скрипнула дверь, и в комнату ворвался огромный монстр.
Ваня тут же опустил кулак и выдохнул. И как почуял, мерзкое создание?
Шумский приказал своему ручному пауку заново замотать Войтеха, оставив того в квартире, а Ваню вывел на улицу. Паук шел теперь рядом, перебирая многочисленными ногами, будто больше не доверял Ване, все время ждал подвоха и предпочитал держать в поле зрения отвратительных глаз.
До небольшого трехэтажного здания, где в лучшие времена располагалась местная радиостанция, дошли быстро. Улица оказалась еще целой, поэтому быть погребенными под завалами им не грозило. Шумский привел его в комнату с большим окном на последнем этаже, где на круглом столе стояло несколько микрофонов и еще какое-то оборудование, о назначении которого Ваня лишь смутно догадывался. Но не это было самым главным. На полу, на столе, стульях, подоконнике сидели сотни пауков. Не таких огромных, как Арагог, но и не мелких, которые вызывают лишь омерзение. Каждый был размером с кулак. На какое-то мгновение Ване даже подумалось, что он тоже спит в этом городе и эти твари — порождение его кошмаров, потому что даже маньяк, стоящий за его спиной, не пугал так сильно, как эта кишащая пауками комната.
— Мои ребята за тобой присмотрят, — усмехнулся Шумский, заметив его заминку.
— А что, вороны уже неактуальны? — поддел Ваня.
Шумский внезапно рассмеялся.
— Представляешь, во всем городе нет ни одного человека, который боялся бы их так сильно, чтобы оживить во сне. Приходится работать с тем материалом, что есть. Так что хватит болтать, выведи меня в эфир.
Ваня еще раз посмотрел на непонятное оборудование с кнопками, крутилками и лампочками.
— Я понятия не имею, как это сделать!
— Ты же компьютерный гений!
— И что? Если я разбираюсь в компьютерах, ты думаешь, я ракету в космос могу запустить?
— Уж придется постараться, — зло зашипел Шумский.
И один из пауков, подчиняясь не высказанной вслух команде, прыгнул со стола и приземлился Ване на плечо.
— Понял, понял! — завопил тот, изображая испуг гораздо более сильный, чем ощущал на самом деле.
По крайней мере, он сможет потянуть время. Черт, лучше бы у Шумского был пистолет! С ним было бы справиться проще, чем с несколькими сотнями пауков.
Ваня нажимал кнопки, крутил ручки, пока вдруг одна из лампочек не загорелась зеленым светом. Он понятия не имел, выведет ли это Шумского в эфир, но облегченно выдохнул и даже нашел в себе моральные силы небрежным движением смахнуть паука с плеча.
— Готово!
Шумский ему поверил. Должно быть, уверенность в своих силах он лишь изображал, на самом же деле сейчас, когда Жене удалось его перехитрить и созданный им мир начал рушиться, он растерялся и начал паниковать. Так же было и в прошлый раз: он был уверен в своей скрипке, но когда на помощь юному скрипачу пришли друзья, он ничего не смог сделать и проиграл.
Верный Арагог вновь замотал Ваню в кокон, а Шумский сел к микрофону. Несколько секунд просто сидел с закрытыми глазами, приводя в норму дыхание, что еще раз убедило Ваню в том, что противник паникует. В большое окно даже с пола Ване было видно тень, заслоняющую небо, а ведь здание радиостанции находилось почти в центре города. И Шумский тоже не мог не видеть эту тень. Очевидно, она уже в черте города, а это значит, что некоторые дома освобождены и Женя с Сашей получили к ним доступ, могут будить жителей и тем еще больше ускорять схлопывание тени. Если только люди, оказавшись с другой стороны, не просыпаются сами.
Шумский наконец открыл глаза, подтянул к себе микрофон и заговорил тихим, спокойным голосом. Ваня старался не прислушиваться. Кто знает, вдруг на него, неспящего, это тоже подействует. Может, именно благодаря тому, что он не слушал голос Шумского, смог услышать другое: топот ног. Не одного человека, а нескольких. Комната, где они находились, располагалась довольно высоко от земли, но окно оставалось приоткрытым, поэтому происходящее на улице было хорошо слышно. И внизу кто-то бежал. Осторожно, явно не желая привлечь внимание. Дворжак? Смог освободиться? Наверное, ведь только он знал, куда повел его Шумский. Но кто с ним еще? Военные из лагеря? Да, возможно. Они наверняка должны были пойти в разведку, когда оказались внутри тени.
Гадать можно было бесконечно, но оказалось, что у Вани нет на это времени: входная дверь с силой распахнулась, и дальше все завертелось так быстро, что он, связанный и лежащий на полу, не успевал следить за происходящим. Несколько человек в защитного цвета одежде налетели на стол с микрофонами, полчища пауков устремились к ним, кто-то кричал, стрелял, в воздухе пахло порохом и пылью. А потом из этой толпы отделилась одна фигура, в которой Ваня с трудом узнал Женю. Он тоже был в брюках и куртке цвета хаки, натянутой на глаза шапке, не то нарочно, не то нечаянно перемазанный грязью. Женя подбежал к нему, на ходу сбрасывая с себя пауков, и в этот момент Ваня внезапно проникся уважением к человеку, которого всегда считал чуть ли не ребенком несмышленым. Если учесть, как сильно Женя боится пауков, то сейчас он практически герой.
— Ты как, дружище? — спросил он, пытаясь руками разорвать паутинный кокон, не позволяющий Ване шевелиться.
— Жив, — коротко ответил тот. — Ты здесь каким образом?
— Меня полковник сюда отправил под защитой двух вояк, чтобы я тут людей будил, а Саша там, когда тень начала приоткрывать дома. Видишь, справились почти! Дворжака на улице встретили, он тоже весь в паутине был, как и ты, но ноги смог освободить, вот и шел на выручку. Он и подсказал, где вас искать.
Женя мог позволить себе поболтать, потому что двух военных с оружием и Войтеха было вполне достаточно, чтобы справиться с одним Шумским. Верный его Арагог уже лежал поверженный смертельной пулей, а из-под мерзкой туши расплывалось пятно темной жижи. И только сотни других пауков атаковали всю четверку, уже, кажется, не разбирая, где свои, а где чужие.
Жене удалось разорвать несколько паутинок, и дальше дело пошло легче: Ваня получил возможность помогать ему и спустя несколько секунд смог шевелить руками и ногами. Тень за окном тем временем приблизилась к самому окну, окружила здание. Похоже, город был практически свободен, а Шумский теперь бился уже не на жизнь, а на смерть. Что произошло дальше, Ваня не увидел: как раз отдирал от себя липкую паутину и повернулся уже только на звон разбивающегося стекла. То ли Шумский пытался сбежать, а Войтех его задерживал, то ли Шумский, уже понимая, что его план полностью провалился, решил хоть как-то нагадить напоследок, но в тот момент, когда Ваня поднял голову, Шумский и Войтех, держа друг друга за плечи, окруженные острым роем стеклянных осколков, вываливались в разбитое окно.
Ваня бросился к окну, тщетно надеясь удержать их, но, конечно, не успел. Увидел только, как в районе второго этажа тьма, сжавшаяся до размеров небольшого автомобиля, окружила обоих, и на землю они упали, уже поглощенные ею. Сразу после глухого удара тень схлопнулась и исчезла в районе груди Шумского.
Сбылось еще одно видение Дворжака, только он думал, что тьма поглотит Сашу, а оказалось — его самого.



Эпилог

23 июня 2017 года, 18.06
г. Санкт-Петербург
Ваня добрался в Санкт-Петербург только через четыре дня. Айя и Женя улетели сразу после окончания расследования, Саша и Аня — после того, как уладились все формальности с транспортировкой Дворжака в питерскую клинику. Аня предлагала остаться с ним, но Ваня великодушно решил, что Саше ее поддержка сейчас нужнее. А они с фургоном уж как-нибудь сами, с песнями, плясками и остановками.
Падение с третьего этажа, возможно, не причинило бы Войтеху и Шумскому смертельных травм, оба могли бы выжить, но интересное заключалось в том, что на обоих и вовсе не было никаких травм. Будто тьма, поглотившая их, смягчила падение, только вот легче от этого никому не стало. Когда Ваня, Женя и двое военных спустились вниз, оба были без сознания, и так в него и не пришли. После обследования в больнице врачи пришли к выводу, что они в том же состоянии, в котором пребывали эвакуированные из Кувандыка люди, то есть попросту очень крепко спят. Только вот самые отчаянные Женины предложения эффекта не дали, и ни один, ни второй не проснулись. Шумского, естественно, забрали «нужные» люди, Дворжака решено было перевозить в Санкт-Петербург.
После того как тень схлопнулась, Кувандык проснулся. Проснулся как обычным утром, будто и не случилось ничего. Даже обрушенные здания стояли целыми и невредимыми. Ваня туда не ездил, расследование официально было завершено, у него было полно других забот, поэтому только от Марины, позвонившей ему по телефону, он узнал, что паники, вроде бы, удалось избежать, местные жители «восприняли все стойко».
Нашлись и те несколько человек, застрявшие внутри тени. Они, как и двое военных из клиники, пришли в себя, но пока еще не осознали случившееся до конца. Им казалось, что все, происходившее с ними в тени, было на самом деле, а потому требовалась психиатрическая помощь. Но доктора давали надежду, что это временно.
Поставив фургон на стоянку, где тот всегда ждал нового расследования, Ваня не стал заезжать в офис, а сразу отправился домой. После двух дней пути он имел право на отдых. Правда, дома его ждал сюрприз: еще только выйдя из лифта, он почувствовал обалденный запах домашних котлет, и уже прикидывал в уме, откуда заказать доставку ужина, чтобы он был хоть примерно похож на домашнюю еду, когда вдруг оказалось, что запах этот доносится из его квартиры.
Обычно Ваня терпеть не мог, когда девушки наведывались к нему без приглашения, но, увидев на кухне Анну Замятину, неожиданно почувствовал скорее облегчение, чем раздражение.
— Анька? — удивился он, сбрасывая кеды прямо в прихожей и не утруждая себя закидыванием их в шкаф. — Ты здесь откуда?
— Взяла ключ у твоей сестры, — улыбнулась в ответ Анна. — Мой руки и приходи ужинать.
Ваня послушно вымыл руки, переоделся в свежую одежду и спустя минуту вернулся на кухню.
— М-м-м, гречка с котлетами, — протянул он. — Обожаю.
— Я знаю, — снова улыбнулась Анна. — Когда мы только познакомились, ты пел такие дифирамбы моим котлетам, что я решила тебя побаловать после трудной дороги.
— Ты самый лучший директор в мире, ты знаешь? — он плюхнулся на стул и вытянул вперед ноги. — Как тут у вас дела?
— Ну как? Войта в больнице, все по-прежнему. Его состояние у врачей опасений не вызывает, но толку с этого? Сашка отоспалась и теперь землю носом роет в поисках лучших сомнологов, гипнологов, неврологов и прочих ологов.
Анна говорила нарочито спокойно, но по тому, с каким усердием она накладывала на тарелку котлеты, Ваня понимал, что ситуация ее беспокоит. И его тоже беспокоит, чего уж скрывать.
— Но в целом она держится на удивление стойко. Сказала, что пойдет на что угодно, но Войту вытащит.
— Пугает меня это «что угодно», — едва слышно пробормотал Ваня.
Он отчасти чувствовал себя виноватым. Может, и прав был Дворжак, когда говорил, что лучше им не сходиться обратно, что Саше будет проще в случае чего. Только кто ж знал, что этот случай наступит так быстро? А с Ваниной легкой руки они не только помирились, но и свадьбу начали планировать. Ведь наверняка начали, Дворжак не стал отрицать, когда Ваня сказал об этом.
— Верхова пока не нашли, но Ляшин заверил, что ищут активно. Пока Шумский не придет в себя, у нас не будет доказательств того, что он причастен к случившемуся в Кувандыке, но некоторым людям и не нужны доказательства, главное — знать. А того факта, что в воду был добавлен препарат, разработанный в ЗАО, им достаточно.
Анна поставила перед Ваней тарелку с едой, вытерла руки салфеткой и внезапно сказала:
— Ну, приятного аппетита, увидимся завтра в офисе.
Ваня даже вилку выронил от неожиданности.
— В смысле? Ты не останешься?
— Я не голодна.
— Так и я не про ужин.
Анна аккуратно положила на стол скомканную салфетку и повернулась к нему, глядя открыто и в упор. Ваня и сам обычно так смотрел, а сейчас невыносимо захотелось отвернуться, но сдержался.
— Ты действительно этого хочешь?
— Блин, да я тебе два года об этом твержу! — в свойственной ему шутливой манере развел руками Ваня.
— В какой-то момент мне показалось, что ты этого больше не хочешь, — серьезно сказала она, и Ваня тоже стер с лица глупую ухмылку, поднялся и подошел к ней.
Он был выше на полторы головы, и Анне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза, но решимости она не потеряла.
— В какой-то момент мне тоже так показалось, — честно признался он. — Но знаешь что? Пошло оно все к черту! Я два года хотел с тобой быть, ты два года мне отказывала. Это была игра. Где-то веселая, где-то надоедливая, только мне больше не хочется играть. Я не знаю, что у нас получится, но я не хочу в один прекрасный момент понять, что все упустил. Не хочу, как Сашка и Дворжак, понимаешь? Они друг другу симпатизировать начали с первого расследования, с первого дня знакомства. Они шли к отношениям несколько лет, все сшибая на пути, и для чего? Чтобы бо́льшую часть отведенного им времени голодными глазами смотреть друг на друга издалека и в итоге все потерять? Нет, — Ваня мотнул головой и повторил: — Я так не хочу. Поэтому вот он я перед тобой, вот мое предложение: оставайся. Оставайся не только сегодня, а насовсем. Если захочешь уйти, я не стану останавливать и больше не буду за тобой бегать, но решать придется прямо сейчас, потому что…
Анна не дала договорить. Остановила поток слов обычным поцелуем. Обхватила его руками за голову, притянула к себе и прижалась губами к губам.
— Молчи, — сказала она, прервавшись на мгновение, хотя Ваня больше и не пытался ничего говорить. — Я точно знаю, что нам будет сложно, но сейчас просто молчи.
И впервые в жизни он не собирался спорить.





Примечания



1

Действие развивается в книге «Черная Дама»