Андрей Земляной
Орден Красной Звезды
Горелый магистр


Посвящается моей маме, Каримовой Рени Камаевне, и всем моим родственникам с татарской стороны. Булатовым, Каримовым и Артемьевым.



Пролог

— Господа, наш самолёт совершил посадку в аэропорту имени Франца Штрауса города Мюнхен. Просим оставаться на местах до полной остановки воздушного судна и подачи трапа, о чем мы вам своевременно сообщим. Первый пилот и экипаж, прощаются с вами и желают всего наилучшего…
Мужчина преклонных лет, дождался пока пассажиры большей частью покинут борт, несмотря на свой более чем почтенный возраст легко поднялся, улыбнувшись стюардессам, и поблагодарив на чистом немецком языке, вышел в переходный тамбур. Не обращая внимание ни на кого, уверенно дошёл до стойки паспортного и таможенного контроля, показал свой полупустой портфель, и кивнув на: — Добро пожаловать в Германскую Республику герр Краузе, так же уверенно вышел на стоянку перед аэропортом, и сев в такси добрался до города.
Окраины любого города похожи словно близнецы. Ряды однотипных многоквартирных домов, напоминали Москву, Париж, как и сотни других городов.
Выйдя из машины, старик оглянулся ориентируясь, и пройдя пару кварталов снова сел в такси. На этот раз доехал до центра, и только на четвёртой по счёту машине добрался до нужного адреса, где его ждали.
Пожилой мужчина, ни слова ни говоря принял портфель, и проводил гостя в дом.
— Добрый день, Путник.
— Добрый, герр доктор. — Старик с улыбкой поклонился. — Его старый, ещё чёрт знает каких времён псевдоним, выглядел здесь и смешно, и грустно. Саркома уже почти сожрала тело, но пока сознание не погасло, Путник даже в восемьдесят с лишним, оставался почти таким же подвижным, хотя и совсем недолго.
— Я полагаю, что вы не передумали? — Уточнил тот, которого назвали Доктор, и увидев мимолётную усмешку, вышел из комнаты, и вернулся с небольшим пакетом.
— Глок семнадцать, два запасных магазина, хотя сомневаюсь, что вы успеете отстрелять хоть один. Но, пусть будет. — Доктор, из отдельного пакетика достал документы. — Британский паспорт, билеты, справка, ну и прочее «облако достоверности». Даже вот билеты на лондонский автобус. Всё настоящее. Господин Питер Гаррисон, пропал три дня назад, во время поездки по Германии, по внешности вы с ним почти одно лицо.
— ? — Старик с удивлением посмотрел на фотографию отметив удивительное сходство.
— Действительно случайность. Попал на окраине под машину, и тело успел перехватить наш человек.
Путник одобрительно кивнул.
— Объект с четырнадцати будет находиться в юридической конторе Майер и Браун. Где-то в пятнадцать — пятнадцать двадцать, выйдет, и поедет обедать в Шнайдер Бройхаус, и будет там примерно до восемнадцати часов, после чего поедет домой.
Передвигается на бронированном Гелендвагене с охраной, и на микроавтобусе. Охранников в машине трое, в автобусе ещё пятеро. Охрана из агентства Dreizack.
— Дом?
Доктор развернул план.
— Сняли частично, подсмотрев в окна, частично по данным от муниципальных служб.
Путник долго смотрел на план, просмотрел все фотографии, и кивнув каким-то своим мыслям, взял со стола пистолет, быстро разобрал, собрал, вставил снаряжённый магазин, и скинув пиджак стал прилаживать кобуру.
— Машина с оборудованием, с семнадцати сорока будет стоять напротив дома.
— За мной не ходить, у цели не мелькать, и вообще не отсвечивать.
— Слушаюсь, товарищ генерал-полковник. — Доктор на секунду вытянулся по стойке смирно, и кивнул.
Время было ещё раннее, и старик погулял по городу, покормил уток в Английском Саду, время от времени прикладываясь к бутылочке с лекарством.
Он вообще не любил ковыряться в воспоминаниях, но тут что-то нашло, и вся жизнь, словно фильм снятый за одно включение камеры стала проматываться в голове. Учёба в авиационном институте, служба «пиджаком», на секретном радиолокаторе, нападение толпы узкоглазых борцов за какую-то свою невнятную правду, и короткий бой, когда он остался один, но и из бандитов не выжил никто. Почему не выжил? Да потому что когда лейтенант Шухов увидел своих мёртвых товарищей, то подхватил ещё один калаш, и прошёлся по всем лежащим бандитам, делая контроль, стреляя в голову причём не одиночными, а короткими очередями, оставляя на месте головы большую кровавую кляксу.
Мобильная группа, прилетела только через полчаса, когда Виктор уже сложил всех погибших сослуживцев на брезент и занимался ремонтом радиостанции, в которую попало несколько пуль.
Старший группы — невысокий скуластый и загорелый дочерна капитан, молча походил по месту боя, вызвал ещё одну вертушку для вывоза двухсотых, и убыл, оставив Виктора одного. Правда ненадолго, потому что вертолёт с новой командой узла связи и ремонтными блоками, прибыл ещё через час, а Виктора отправили в Сеул.
Потом, была самая странная школа в мире, где его учили всему. От того как держать вилку, до правильной походки в женских туфлях, хотя двухметрового и широкоплечего Виктора трудно было представить в женском платье.
Экзамен он сдавал в Соединённых штатах, наведавшись к одному из высокопоставленных сотрудников Агентства Национальной Безопасности, который любил работать с секретными документами дома.
После этого были двадцать лет нескучной службы в различных местах Земли, и после окончания активного периода, ещё тридцать лет преподавания в той самой школе, и как завершение, быстрая словно ураган болезнь, пожиравшая тело.
Это была его идея. Умереть не в постели, а покуражится напоследок, приводя в исполнение старый приговор.
Его уговаривали, ему обещали самые лучшие лекарства, и просто угрожали, хотя чем можно угрожать человеку, потерявшему страх ещё в восьмидесятом году, в афганских горах?
Внутри словно щёлкнул внутренний таймер, и Виктор, не глядя на часы, неторопливо пошёл на выход из парка.
Охранники из агентства Dreizack что переводилось на русский как трезубец, не были квалифицированной охраной, а просто отморозками, готовыми стрелять на любой чих. Собственно, за это их и наняли в охрану когда-то важного лица, а ныне просто богатого пенсионера, имевшего за спиной массу врагов.
Но годы шли, никто бывшему генералу не угрожал, и даже не подходил, и служба превратилась в рутину, несмотря на постоянную ротацию кадров. В Трезубце так и называли эту службу «К дедушке». Служба считалась отдыхом от серьезной работы, и охрана откровенно зевала, исполняя обязанности кое как. Вот и пара наблюдателей в машине напротив дома, не заметила вовремя, старичка, гулявшего по улице, и задремала совсем уже крепко, перейдя в категорию безвозвратных потерь.
Двухэтажный особняк в Грюнвальде, был обычной постройкой, с парадным входом, и крошечным садиком на заднем дворе.
Старик нажал на кнопку дистанционного ключа, и припаркованный у дома автомобиль, гулко ухнул, генерируя мощнейший микроволновой импульс, гарантированно убивавший всю сложную электронику в доме.
Поэтому электрозамок, запиравший дверь, просто отключился, давая возможность войти.
Спешащего вниз охранника, старик снял одним выстрелом, гулко прозвучавшим в тишине, дома. Подождав секунд тридцать, старик стал беззвучно подниматься по лестнице, на второй этаж, где были кабинет и спальня хозяина дома.
Ещё один охранник тихо стоял за перегородкой, но шумно дышал, и переминался с ноги на ногу.
Бронебойные пули пробили гипсокартон из которого был сделан почти весь дом, и впились в тело охранника.
Больше телохранителей быть в доме не должно, но Путник не расслаблялся, сделав лишь одну паузу, и приложившись к бутылке с лекарством.
Ещё раз прислушался к тишине, и уловив какой-то странный скрип, присел, осторожно толкнул дверь закинул в проём газовую гранату, и тут же сдвинулся в сторону, что было совсем не лишним, поскольку хозяин дома, уже всё понял, и ответил ворохом пуль, остановившись по технической причине. Очень трудно стрелять, когда вокруг такая адова вонь, что слезятся глаза, и перехватывает дыхание.
Старик, уже надевший очки, и лёгкий фильтр на нижнюю часть лица, вошёл быстрым шагом, откинул в сторону пистолет от валяющегося на полу человека, распахнул оба окна настежь, впуская приятную сентябрьскую прохладу, и дважды выстрелил, пробивая бывшему генералу ноги. Затем достал другой бутылёк, и свинтив крышку, выхлебал до конца, выкинув не нужную больше посуду.
Через пару минут, газ, распался на совершенно не пахнущие компоненты, и старик снял маску.
— Привет. — Он жизнерадостно улыбнулся и помахал перед лицом предателя стволом. — Как жизнь, как дела?
— Мне обещали… — прохрипел генерал, и встав на четвереньки куда-то неторопливо пополз.
— Те, кто тебе что-то обещал, уже ждут. — Старик рассмеялся. — Надеюсь у вас будет одна сковородка на всех.
— Ты тоже проклят. — Прохрипел генерал, втаскивая себя в кресло. — Проклятая страна, проклятая система, проклятые люди.
— Возможно. — Путник улыбнулся. — Но мне будет что сказать в свою защиту.
— Мне тоже.
— Прекрасно. — Старик кивнул. — Тогда в путь? — И выстрелил в голову предателя, несколько раз, пока пистолет не встал на задержку. Где-то далеко послышался всё нарастающий звук сирен, но это было уже не важно. Как и написано было в инструкции к препарату, он схватил кресло с трупом за подлокотники, и словно собирался поднять его, чудовищным усилием потянул вверх, и даже приподнял немного, но тут препарат сработал и натруженное сердце старого душегуба наконец остановилось.
Тишина.



Глава 1


Аграрии страны Советов, в этом году закончили сезон весенне-полевых работ в строгом соответствии с графиком, утверждённым ВАСХНИЛ. И вы немалой степени это произошло благодаря помощи выпускников Академии Энергетики, которые вышли на поля вместе с полеводческими бригадами, и агрономами.
Рабочие и инженерно-технические работники Донецкого Металлургического Завода досрочно отправили металл для корпусов новых ледоколов класса Союз, которые строятся на Северной Верфи Ленинграда. Сверхпрочный стальной лист имеющий прочность в пять раз выше чем обычная корабельная сталь, выплавлен в тесном содружестве с Институтом Металлоэнергетики имени академика Патона.
В брянской области органами правопорядка совместно с армейскими подразделениями обнаружена и уничтожена крупная банда, промышлявшая грабежами и контрабандой. Тела бандитов сожжены, а пепел развеян по ветру в соответствии с нормативным письмом Министерства Внутренних дел.
Радиостанция «Маяк». Программа новостей. 6 мая 1957 года

Казань. Парк Эрмитаж
Кажется, доли секунды не прошло, когда мёртвая зыбь черноты, сменилась чьим-то вскриком и адовой болью. Путник с трудом открыл глаза и увидел, что перед ним, лежащим в пыли на тропинке, среди деревьев, стоят трое молодых мужчин, одетых в мятые и давно нестиранные брюки, стоптанные ботинки, тёмные рубахи, и куртки, разных оттенков грязно — серого и синего цветов. Вот, тот, кто стоял ближе, рябой низкорослый крепыш, отвёл ногу назад, для удара, но в дело уже включился старый битый волк, воевавший всю свою жизнь.
Преодолевая немощь тела, он рывком развернул себя на бок, принял стопу на скрещенные руки, захватил голень, со всех сил крутанул её вбок, и услышал дикий крик. Крепыш, не удержал равновесие и с хрустом сминаемого голеностопа рухнул на спину, и затих, видимо ударившись затылком.
Путник, тяжело выхаркав из горла сгусток крови, поднялся и обвёл стоявших в ступоре парней мутным взглядом.
— Мочи суку! — Крикнул долговязый, в совершено ублюдочной мятой кепке, и рванул вперёд, но в какой-то момент, понял, что не может больше дышать, и уже не управляя телом пробежал мимо, врезался в дерево головой, стёк на землю, дёрнулся напоследок и тоже затих.
— Второй. — Прохрипел Путник, и подвигал непривычно короткими и лёгкими руками.
Третий кинулся вперёд без звука, но вдруг ощутил, что между ног, словно взорвалась граната, и скрючившись рухнул на землю с широко раскрытым ртом, чуть проехав вперёд по инерции, и держась за промежность, завыл словно волк, плотно зажмурив глаза.
Путник оглянулся, едва видя заплывшими глазами. Вокруг не было никого. В этой части парка люди появлялись редко, и драки были скорее правилом, чем исключением.
«Память мальчишки лезет». — Мелькнула короткая мысль Путника, и он принялся за привычную работу. Быстро обыскал ублюдков, и нашёл в карманах небольшую сумму денег, плотно увязанный бечёвкой пакет из газеты, пару заточек, и о чудо, вытертый почти до белизны Браунинг — бэби. Прикинув расположение пока ещё живых бандитов, Путник воткнул заточку в бок одному, второму, вогнал нож под сердце, и вложив пистолет в уже холодеющую руку выстрелил в голову третьего.
— Какое жестокое самоубийство. — Путник покачал головой глядя на картину кровавой бойни, и повернувшись, канул в плотных зарослях акации.
Именно память мальчишки подсказала ему, место, где он сможет немного пересидеть, собираясь с мыслями, и привести себя хоть чуть-чуть в порядок.
Казань, ул. 1905 года
На чердаке дома, где они с жили с бабушкой, Александр, так звали это тело, давно организовал себе «штаб» именно так он называл место, которое ещё не показывал никому. Огромный чердак под крышей пятиэтажного жилого дома, заставленный старой мебелью и прочей хозяйственно-бытовой рухлядью, имел вход с чёрной лестницы, куда в свою очередь можно было попасть прямо с торца здания, не входя во двор.
Тот, прежний Александр разгрёб себе небольшой кусок пространства, где было кресло, с парой кирпичей, вместо ножек, что-то вроде бюро, и небольшое облезлое зеркало.
Здесь он выбил куртку от пыли, отряхнул штаны, и макая носовой платок в старый таз куда с крыши натекло дождевой воды, отмыл лицо. После чего наступило время вскрыть трофей.
Пакет прихваченный у покойных, был плотно набит советскими деньгами причём почти новыми, едва потёртыми десятками, четвертными и пятидесятирублёвыми купюрами. Всего в пакете было пятьдесят пять тысяч, что по текущим временам составляло вполне приличную сумму. Зарплата бабушки, которая работала завучем в школе, была пятьсот рублей, двадцать первая Волга стоила 16 тысяч, а батон хлеба — полтора рубля.
В свете, уходящего дня, который просачивался в слуховое окно он рассмотрел даже год выпуска купюр. Тысяча девятьсот пятидесятый год, а по газете, в которую были завёрнуты деньги уточнил дату — пятьдесят седьмой, двадцатое апреля.
Откуда у помойных босяков такие деньги, Путник даже не задумывался. Подломили кого-то или тащили долю в воровской общак, это было уже не важно. Возвращать деньги, добытые в бою, ни бандитам, ни государству, он не собирался.
— Ну, пятьдесят седьмой, так пятьдесят седьмой. — Путник вздохнул, и удобно устроился в старом кресле, собираясь уже привычно ревизовать доставшуюся ему память.
Дело в том, что это было не первое попадание Путника в чужое тело и в иное время. Первый раз, когда он в две тысячи семнадцатом нарвался на снайпера в Латакии, и практически без паузы очутился в теле мальчишки тридцать пятого года рождения, и всю новую жизнь посвятил уничтожению мразей в человеческом обличье. Тогда он первым делом устроил несчастный случай товарищу Хрущёву и ряду других ответственных товарищей.
После служил в МГБ, затем в КГБ, и последние годы, преподавая разные хитрые науки в системе обучения кадров СВР.
Много читая разной фантастики, фэнтези и околомистической литературы, он мечтал, что если в следующий раз попадёт куда-нибудь, то лучше к эльфам, мечам и магии, но вот, что вышло то вышло, и он оказался в теле подростка сорок третьего года рождения.
Память пацана, открывалась словно файлы на компьютере. Общая обстановка в стране, семья, школа, друзья, и прочее, было каким-то куцым, и довольно бесцветным. На взгляд Путника не хватало целых пластов информации, но это как раз было понятно. Откуда мальчишке знать про все расклады во власти.
Родители Александра погибли в бою с фашистскими пособниками, в пятьдесят шестом, когда органы НКВД наводили порядок на Украине, и теперь он жил в Казани у бабушки по маминой линии, Зари Фаттыховны Булатовой которая несмотря на вполне мирную профессию учителя, в своё время горячо отжигала в Средней Азии в частях Особого Назначения ВЧК, за что получила прозвище «Кала даина» — Чёрная ведьма. И, да. В этой реальности, тоже отсутствовал Генеральный Секретарь КПСС Хрущёв, поскольку ещё в сорок третьем, его Дуглас, сбил Мессершмитт, и он вместе со всей комиссией ГКО, адъютантами и экипажем, сгорел при вынужденной посадке в лесу.
В общем, Путник был не прочь актировать Хруща снова, но поскольку судьба уже позаботилась об этом, то одной проблемой меньше.
Страной управлял Николай Александрович Булганин занимавший должность Председателя Совета министров. Сам Иосиф Виссарионович, что удивительно, был жив, и пребывал на пенсии, занимаясь научной работой, и внуками, которых ему успели наделать Василий и Артём.
А ещё был Лаврентий Берия — Генеральный секретарь коммунистической партии и Архимагистр Ордена Красной Звезды.
Память мальчишки оценивала этот сюр, как вполне обыденную реальность, но для Путника это был всё-таки шок. И словно ища подтверждения он начал просматривать обрывки газет, которые валялись повсюду, пока не натолкнулся на пачку старых книг среди которых был учебник по истории для шестого класса. События там описывались очень поверхностно, но пока и этого было достаточно.
Великая Отечественная, длилась на год дольше и завершилась победой Страны Советов. Стоила эта война по разным оценкам от пятнадцати миллионов жизней и более, но Чёрную чуму, они остановили. В этой войне коллективной силе советских энергетиков противостояла мощь европейских некромантов и сатанистов, готовых на любые кровавые ритуалы для увеличения личной мощи.
Некроманты европейских ковенов, не тратили сил понапрасну, поднимая скелеты и трупы. Такие существа двигались медленно и убивались легко. Маги выводили на поле боя техномагические конструкты, големы, способные противостоять и пушкам, и боевой магии, и атаковать, выплёвывая ядовитые алхимические заряды с огромной скоростью. Но и, солдат, превращённых в настоящих зомби, тоже хватало.
Союз Советских Республик, противопоставил этому, живых солдат, боевую технику, и конечно же воинов-энергетиков, способных объединившись в круг, уничтожать вражеских големов.
И несмотря на присутствие на поле боя танков, артиллерии и самолётов, исход войны решили именно энергетики, а точнее их отряды — круги. Объединившись вместе, десяток, или более энергетиков могли нанести удар такой чудовищной силы, что после них оставалась лишь равнина, покрытая пеплом.
Необходимость в этом была потому что конструкты, особенно бронированные были очень хорошо защищены, и когда земля уже горела, некротанкам было всё равно.
А начиналась магия в далёком 1908 году, когда над Россией взорвалось неведомое космическое тело. Взрыв прогремел над Сибирью. Крупные осколки долетели до Европы частично попав на ближний восток, а над Россией, осталось лишь огромное облако пыли, осевшее в центральной части.
Небо светилось ещё месяц после взрыва, совершенно изгнав ночь из северного полушария, взрывная волна пять раз обошла всю планету, но первые инициированные уже пробовали новую силу.
Говорят, что первые прикоснувшиеся к осколкам, сразу стали могучими магами, и волна стихийных инициаций прошлась по всей Европе и Ближнему Востоку. И лишь в России было тихо. Поначалу. Масса осколков, упавших в Европе была велика. Где-то под сто тонн. Но всё, что превратилось в пыль и осело на Россию, оценивалось во многие тысячи тонн.
Магия, вначале слабая и стихийная, на уровне искр из пальцев, огоньков, которыми поджигали папиросы, и крошечных льдинок, которые в шутку бросали приятелям и подругам за шиворот, постепенно набирала силу, и вот уже кидаться мелкими искрами стало массовой забавой, а катание на коньках по летнему водоёму, обычным делом.
В Европе маги инициализировались куда более сильными изначально, но было их очень мало. Примерно один на тысячу. А в России всё было наоборот. Энергетиков были толпы, но все очень слабые. Но даже такие вот слабенькие маги, показали свои возможности во время разгона демонстраций казаками, когда искрами и шарами огня пугали лошадей, морозя лёд под копытами лошадей сбивали всадников, и как-то даже, взявшись за руки, девчонки — курсистки расшвыряли цепь солдат мощной электрической молнией.
Чудовищное социальное неравенство России, помноженное на недовольство масс, и появившееся у них оружие против угнетателей, сделало своё дело, и революция, первоначально буржуазная, вспыхнула в России в десятом году.
Большевики не сплоховали и здесь, выставив в критический момент пять тысяч вооружённых дружинников — энергетиков, и перехватили власть у Временного Правительства.
Гражданская Война была короткой потому что уже в тринадцатом году, Германская Империя, решила устроить очередной передел земли в Европе, и даже яростным монархистами стало ясно, что время внутренних свар прошло. Ну а те, кто захотел бороться с большевиками, уехал в Европу, тем более, что никто никого не удерживал.
Тогда маги, или как их в России стали называть энергетики, ещё не стали главной ударной силой. Тактика их применения рождалась именно на полях первой мировой, но попавшие в кровавый водоворот бесплатной энергии, европейские маги не могли отказаться от соблазна, и очень быстро становились своеобразными вампирами, поглощая эманации смерти.
И именно тогда пролегла линия раскола между магами Европы и России. Европейцы, озабоченные прежде всего ростом собственной силы, и личным могуществом, легко подались в некромагию, поглощая гигаэрги жизненных сил умирающих людей, выплёскивая её в смертельных заклятиях. Для русского человека, выпивать ещё живые тела было немыслимо, потому что сразу пошёл слух, о поглощаемых душах, и каждый кто посмел это сделать получал клеймо братоубийцы.
Не спали учёные мужи, философы и физики. Разные лаборатории и учебные центры по старым трактатам быстро восстанавливали методики получения жизненной силы и преобразования её в силу магическую, а многочисленные «коммерсанты», постоянно поставляли живых людей для этих целей.
Сам Вильгельм Конрад Рентген, первый архимаг Европейского Ковена, создал установку по долгосрочному хранению эфирной энергии, и очень скоро города осветились лампами, работавшими от магических источников.
В противовес этому, Советская Россия развивала электрику, строя электростанции и линии электропередач. Как сказал первый руководитель Страны Советов, Владимир Ульянов — «Мы не можем полностью полагаться на силы, природы которых мы не понимаем». А ещё в СССР развивалась двигательная промышленность, станкостроение и металлургия, хотя время от времени раздавались голоса, призывающие отказаться от затратных производств в пользу магоэнергетики. Но у СССР не было почти бесконечного источника живых батареек в виде Африки и Южной Америки, а Европа потребляла по некоторым данным до пятисот человек ежедневно. Энергии от одного человека, замученного в специальной пентаграмме, хватало лишь на один день освещения крупного города, а таких городов и фабрик у них было множество, и транспорты с людьми сновали безостановочно.
В топку преобразователей шли в том числе и собственные преступники, бродяги и все те, кто получал на лоб выжженное клеймо с символом горизонтальной восьмёрки означавшей «Собственность Европейского Ковена».
Хотя для простых обывателей всё было очень даже хорошо. Чистые уютные города, которые убирали големы — дворники, канализацией занимались големы-золотари, а тяжёлыми работами грузовые големы.
Намного дешевле было создать голема — рабочего, который не нуждался в социальной структуре, и потреблял лишь энергию, которую получал в пунктах питания прямо на заводе, чем воспитывать и обучать рабочего, которому для жизни требовалась и жильё, и городская структура и ещё много чего.
Так работали практически все тяжёлые, опасные и вредные производства, освобождая людей для более приятных занятий.
Правда отчего-то людей в Европе стало сильно меньше, но когда вокруг «Новый Золотой Век», о таких глупостях не хочется задумываться. Ибо получить на лоб клеймо в виде лежащей на боку восьмёрки было проще простого.



Глава 2


Разница в подходах к дальнейшему развитию СССР к 1920 году обострилась настолько, что в партии наметился раскол между Ленинской и Сталинской партийными группами. Ленин, который полагал, что «Нельзя опираться на силы, природы которой мы не понимаем.» настаивал на развитии страны опираясь на инженеров, техников и агрономов. Сталин в свою очередь, был уверен в чрезвычайной перспективности энергетики, как пути развития общества, и в особой ценности её для дела Коммунизма.
Решили вопрос две женщины. Мария Ульянова, и Надежда Алилуева, которые договорившись между собой привезли Ленина и Сталина в дом егеря Корниленко, накануне празднования Рождества. Как они и полагали, дорога в ту же ночь была завалена снегом, и руководители Советского Государства провели почти трое суток в спорах, выработав наконец общий подход к будущему способу развития Советского Государства.
В будущей стране Советов нашлось место и для инженеров и для энергетиков и тысяч других профессий, без которых невозможно представить себе нашу страну.
«История России. Новейший период». Москва 1953 год

Александр, которому было всего пятнадцать лет, учился средне, хотя уроки особо не прогуливал, занимался в авиамодельном кружке и секции бокса, которыми в это время не занимался только ленивый и тупой. Драки среди мальчишек были обычным делом и за это даже не сильно ругали. А занятая до предела в школе, бабушка следила за внуком вполглаза, и даже вот как сейчас, если он задерживался незнамо где, не сильно переживала.
Судя по прохожим на улице, уже было около семи — восьми вечера, и кое-как приведя себя в порядок Александр отправился домой.
Жили они с бабушкой на улице Девятьсот Пятого года, где находился старый доходный дом, переделанный в жильё для партийных работников[1]. От тех, старых партийных кадров уже почти никого не осталось. Кто-то сложил голову в кровавых партийных схватках тридцатых, кто-то погиб в войну, но их никто не трогал, сооружая для действующей номенклатуры новые заповедники коммунизма, выселяя только тех, кто был арестован и не реабилитирован.
Широкие лестницы ещё сохранили былой блеск, в виде дубовых перил, и латунных колец для ковровой дорожки. Он открыл старую много раз чиненую дверь своим ключом, и тихо просочился в ванную, где уже при свете электрической лампочки ещё раз внимательно осмотрел себя.
Нормальный пацан для своего возраста. Высокий, белокурый, лицо скуластое, худое, на левой стороне огромный кровоподтёк, и рассечена бровь, причём довольно глубоко.
«Кастетом похоже ударили». — Александр, снял коричневую чуть линялую курточку, и внимательно осмотрел, но она к счастью была цела. Что нельзя было сказать о штанах. Внизу на правой штанине был длинный разрез, или скорее разрыв от колена до самого низа.
Насколько подсказывала память Александра, в это время бабушка сидела, проверяя тетради, и отвлечь её можно было только чем-то серьёзным, поэтому он совершенно спокойно, прошёл по коридору, вышел в зал, и открыл ящик в буфете где хранились швейные принадлежности.
— Ты сегодня рано.
— Да, баб. Пораньше разошлись. — Александр нашёл моток ниток, иголку, и пряча лицо выскользнул в свою комнату.
Они жили в большой трёхкомнатной квартире с кладовкой и большой кухней, по сути столовой. Жильё осталось бабушке от мужа — второго секретаря обкома партии, сгинувшего в лагерях. Но поскольку его после смерти реабилитировали, и даже стали выплачивать какую-то пенсию, квартиру отбирать не стали, и Заря Фаттыховна так и жила в совершенно роскошных условиях. Поэтому, и у неё, и у внука были свои комнаты, а ещё зал, где очень изредка принимали гостей.
Аккуратно зашив штаны, он посидел, подумал, и стал ревизовать гардероб, поскольку это старый хозяин тела относился наплевательски к внешнему облику, а вот Путник, наоборот, всегда хорошо одевался, и знал толк в одежде. И тут ему сразу было понятно, что ловить нечего. Вся одежда была хоть и крепкой, но не новой, линялой и выглядела так, словно была снята с пугала. Но такое было характерно для мужской одежды тех времён. Как-то прилично одевались лишь модные городские дамы, мужчины — щёголи, партийные и государственные работники высоких рангов, и военные, а у всех остальных в лучшем случае был один комплект одежды «на выход», а остальное выглядело довольно скромно.
И это было не удивительно так, как только что отгремела страшная война, почти уничтожившая народное хозяйство СССР, и первым делом восстанавливали именно оборону. Так называемую «группу А» — тяжёлую промышленность. А вся лёгкая промышленность — «группа Б» шла остаточным принципом.
Но и тут были свои нюансы. Огромное количество кооперативов занималось пошивом одежды, дамского белья, делали велосипеды и даже собирали телевизоры. Так что вопрос имел решение, хотя и требовал денег.
Александр вернулся в туалет, где была огромная ванна, роскошное, высокое зеркало, с полочкой, явно оставшееся от старых времён, и вгляделся в своё отражение.
Правильное скуластое лицо, не очень аккуратно подстриженные русые волосы, ярко-зелёные глаза, прямой нос, твёрдый подбородок и нехороший разрыв на левой стороне лица.
В той, второй жизни, у него была отличная регенерация. Руку конечно отрастить не смог бы, но даже глубокие царапины заживали просто на глазах, а пулевое ранение ноги, затянулось в течении трёх часов.
Здесь всё было похуже, но кровоподтёк уже стал просто синяком, а рассеченная бровь схватилась плотной корочкой.
— Н-да. Не жених. Совсем не жених. — Вздохнул, и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Они с бабушкой жили на третьем этаже, а на пятом, точно над ними жил чудаковатый старик, Моисей Соломонович, Кацман, уже десять лет возглавлявший управление лёгкой промышленности горкома партии. И у него был брат, Ицхак, державший довольно крупный кооператив по пошиву одежды. Но если Моисея Соломоновича Александр хоть немного, но знал, то подходов к его брату не имел совершенно. Расчёт у Александра был не только на культурный шок, который он собирался вызвать у пожилой еврейской четы, но и на их скрытую религиозность. Он еще не встречал ни одного чистокровного еврея, который бы не верил в бога, пусть и в тайне, от самого себя. А от бога до мистики один шаг, и Александр был преисполнен решимости помочь Кацманам этот шаг сделать.
Звонок у Кацманов был механический, немецкий, с барашком который надо было крутить пальцами. Резкий и звонкий, способный поднять даже труп, и ещё не стихло эхо механической трели, как послышался шорох тапочек.
— Иду, иду. — Роза Леонидовна, не спрашивая открыла дверь, и чуть удивившись соседскому мальчишке, качнула головой. — Проходи, Сашенька.
— Добрый вечер Роза Леонидовна. — Александр коротко поклонился. — Я с небольшим делом к Моисею Соломоновичу. Могу я украсть у него буквально десять минут, ко всеобщей выгоде?
Если бы сфинкс заговорил, Роза Леонидовна не была бы так ошарашена. Она прекрасно знала внука Заремы. Мальчишка был насквозь обыкновенным пацаном, которых в городе несть числа. Но сейчас она видела пред собой, пусть помятого, и дурно одетого, но прекрасно воспитанного юношу, которого можно было посадить за стол даже на свадьбе у Ребе.
И поэтому она несмотря на широко раскрытые глаза и чуть вставшие дыбом волосы, лишь кивнула, и провела рукой по лбу.
— Проходите Александр.
— А Сашка! — Моисей, который пришёл с работы и уже успел поужинать, курил на балконе, держа дверь в дом приоткрытой. — Как дела в школе? Вижу опять подрался? Надеюсь битва была тобой выиграна?
— Разумеется, Моисей Соломонович. — Александр улыбнулся — Могу даже сказать, что это был триумф достойный Иакова.
— Ну уж и Иакова. — Усмехнулся хозяин, не преминув отметить, что сегодня внук их соседки говорит как-то очень правильно, и самое главное чётко артикулирует голос, словно лектор со стажем. — А ты-то откуда знаешь эту историю?
— У бабушки Коран лежит рядом с Библией. — Коротко ответил Александр, продолжая стоять. — А я довольно любопытен.
— Ты даже не представляешь себе насколько. — Хозяин городского легпрома, усмехнулся и жестом предложил мальчишке сесть, но тот продолжал стоять. — И что же привело тебя ко мне?
— Предложение, предложение, просьба.
Моисей Соломонович, от удивления сел, чуть не промахнувшись мимо стула. Он был совсем не религиозен, и действительно был убеждённым атеистом и коммунистом, но смотрел в глаза мальчишки четырнадцати лет, и видел в них настоящую бездну, откуда не было возврата. Словно шхина[2] осенила этого мальчика и покоилась в его душе.
— Я слушаю. — Хрипло произнёс он.
— Понимаете, в очередной раз смотря на свой гардероб, я задумался. А как можно исправить это безобразие, и понял, что тут нужен специалист, который знает, что и как устроено в нашем городе. А такого специалиста я знаю только одного, и это вы, Моисей Соломонович. Но в нашем мире, ничего нет бесплатного, кроме сыра в мышеловке, и я естественно готов заплатить за нормальную одежду. И заплатить так, чтобы это хоть немного компенсировало все сопутствующие затраты. Ну, скажем полуторной ценой. Или даже двойной. Но за это я хочу одну небольшую услугу. В принципе, у подростка моего возраста не может быть денег, ну, не считая мелочи на мороженое. Но вот совершенно случайно у меня есть деньги. Достаточно. Но нужно сделать так, чтобы обновление нашего гардероба прошло вроде как без денег. Ну, я не знаю. Вы ведь можете воспылать ко мне любовью, и взять под покровительство? Надарить там одежды, обуви… Я понимаю, что легенда слабая, но ничего другого мне в голову не приходит.
Он достал из кармана и положил на стол пять тысяч рублей. Александр уже поменял деньги, которые добыл в бою, на те, что держала в качестве накоплений его бабушка, в старой жестяной коробке. Там было тысяч сорок, но Сашка кинул туда все бандитские купюры, забрав те, что лежали в коробке. Конечно вряд ли бандиты переписывали номера банкнот, но даже если вы параноик, это не значит, что за вами не следят.
А Моисей, смотрел на пачку денег и не мог отвести взгляд, потому что эта картина окончательно ломала весь мироуклад человека который не без основания считал, что знает, как устроена жизнь.
— Пять тысяч. — Ответил Александр на невысказанный вопрос. Если не хватит, есть ещё. Деньги не краденые, чистые, хоть сейчас в сберкассу. Взяты не у бабушки.
— Интересно. — Моисей вдруг успокоился, и встав со стула, дошёл до стены, где сиротливо стоял его рабочий портфель. Слегка потёртый, но ещё вполне солидный представитель бюрократических войск видавший и высокие московские кабинеты, поезда дальнего следования и пропылённые ГАЗики. Мужчина вытащил пачку бумаги, пенал и положил на стол. — А не мог бы ты изобразить что тебе нужно? Вряд ли ты пришёл ко мне за обычными штанами и костюмом, который мог бы купить в ГУМе.
— Могу. — Александр пожал плечами, и вынув из пенала карандаш, начал набрасывать силуэты. — Костюм полувоенного кроя, типа немецкого френча, времён первой мировой, свободный пиджак, спортивного типа, рубашка с отложным воротником и почти такая же со стойкой, плащ — тренч…
Моисей смотрел как твёрдая рука, выводит рисунки на бумаге, и гнал от себя мыль о том, что так не бывает. Три месяца назад, на совещании в Обкоме, первый секретарь устроил всем причастным настоящую баню, из-за того, что товары, выпускаемые государственными швейными фабриками, никуда не годятся, и залёживаются на прилавках, а вот те, которые делают кооперативы, раскупаются мгновенно. Моисей много раз пытался выжать из художников Первой Швейной хоть какие-то внятные эскизы, привозил им иностранные журналы, но всё тщетно.
И самое плохое, что он, уверенный что решит эту проблему, выбил из своих московских знакомых целый эшелон дефицитного китайского шелка из самой Китайской Республики, и шерсти от Московского камвольного комбината. Тогда, два месяца назад это показалось ему отличной идеей, но уже спустя три недели он крепко задумался куда девать дефицитный товар, чтобы не попасть под каток БХСС. А всё потому, что художника нормального найти так и не удалось, а разговаривать с мастерами не имея эскизов, значило просто терять время.
И вот сейчас, этот юный пионер, словно художник закончивший Мухинское училище, рисует ему фасоны, и где-то даже уточняет крой.
— У меня есть хорошая мысль. — Моисей Соломонович через силу улыбнулся, растягивая чуть онемевшие словно резиновые губы, и положил широкую натруженную ладонь на рисунки Александра. — Завтра, с утра, поедем на фабрику. Суббота конечно, но все, кто нужно будут на месте. Там я устрою тебя на полставки художником, а прежних кошёлок переведу в цех спецодежды. Пусть фуфайки рисуют. Пока фабрика на реконструкции, ты подготовишь летнюю коллекцию. Брюки двух видов, пиджаки трёх видов, пару рубашек, и я не знаю, ну пару плащей.
— Ткани, технологи, фурнитура. — коротко ответил Александр.
— Смешно. — Прокомментировал Моисей. — Молодой человек которого я прочил на это место, первым делом спросил про зарплату, и что он будет иметь сверху. А вы, спросили про ткани, с которыми у нас действительно проблемы, технологов, и фурнитуру.
— Что я буду иметь это и так понятно. — Александр улыбнулся. — Опытный отдел, будет шить пробные экземпляры, и почему бы им не шить на меня? А за такое дело, грамотные люди вообще-то должны приплачивать. Деньги нужно делать в других местах.
— Приплачивать не нужно. — Со смехом сказал Моисей. — Но если всё сойдётся, то, обещаю премию, всю одежду которую сошьют на тебя, бесплатно, и что-нибудь ещё придумаем.
Уже спустившись домой, Александр достал учебники, и стал разбираться чего ему оставил в наследство прежний хозяин. Дневник был потрёпан, но вполне в меру, а оценки чуть выбивались из категории «троечник». Особенно огорчали круглые тройки по алгебре, физике, и химии, чего Саша, как технарь понять не мог. Чего там в математике непонятного? Зато в гораздо лучшем состоянии была литература, русский язык, пение и физкультура, что было вполне понятно, так как он вполне уверенно шёл на второй юношеский разряд по боксу, и этой подготовки для школьных уроков хватало с головой.
Быстро порешав все задания, он сложил портфель, и заглянул в зал, где всё ещё сидела бабушка.
— Ба, иди спать. — Александр подошёл ближе шлёпая босыми ногами. — Ты же знаешь, не выспавшийся воин — мертвый воин.
— Я-то знаю. — Бабушка выпрямилась и громко рассмеялась неожиданно молодым голосом. — А вот откуда знаешь ты?
— Всплывает в голове что-то такое временами. — Александр пожал плечами, повернувшись пошёл спать.
Утром проснулся ни свет, ни заря и минут пять оглядывался, пытаясь вспомнить куда это его занесло, а вспомнив, первым делом подошёл к маленькому зеркалу, и посмотрев на себя, с удовлетворением отметил, что синяка почти не видно, а шрам на брови практически затянулся превратившись в тонкую тёмно-красную линию.
Почистив зубы порошком, и одевшись, выбежал на улицу, где уже ждала служебная машина Моисея Соломоновича — новенькая еще пахнущая краской и кожей двадцать первая волга модного цвета «кофе с молоком».
Но поехали не на фабрику, а в Городской Комитет, где сначала Александра не слушая отказов, накормили завтраком, а к девяти, приехали люди которых вызвал Моисей.
Две женщины лет сорока, полные и одетые в цветастые платья, мешковатые плащи и старенькие стоптанные туфли, девушка лет двадцати в китайском ципао, и совсем седой мужчина, лет пятидесяти с кустистыми бровями, одетый в серый мятый пиджак, которому самое место было на огродном пугале.
— Здравствуйте товарищи. — Моисей с улыбкой посмотрел на собравшихся. — Вот представляю вам молодое дарование, которое утверждает, что шьём мы на нашей фабрике, сплошную дрянь.
— Так ТэУ[3], же. — гундосо произнёс мужчина. Пока все техусловия согласуешь, пять лет пройдёт.
— Насколько я помню, согласовывать нужно только ГОСТы — произнёс Моисей. — А всё что идёт в магазины, проводится по ТУ извещательным принципом.
— А магазины? — Вновь загудел седой. — Им-то всё с ГОСТом подавай.
— А как же кооперативы?
— У кооперативов, Моисей Соломонович и ткани, и станки… А вот из Иваново пришла партия ситцев, так по бумагам всё по ГОСТу а в реальности ткани рыхлые, дрянь а не ткани.
— Бракуйте и отправляйте обратно. — Отрезал Моисей. — Если нужно я издам письменный приказ под роспись, но брак больше принимать не будем.
— А где-же тогда брать их? — Воскликнула вторая женщина, в ситцевом платье явно из кооператива.
— А в Китае и возьмём. — Моисей ухмыльнулся. Днями, приходит эшелон из Китая с тканями. Там всё кроме шерсти. А шерсть придёт из Московского камвольного комбината. Я там тоже договорился.
— Так у нас под это дело ни моделей нет, ни промплана! — Подала голос девушка.
Моисей вместо ответа достал из портфеля изрисованные Александром листки.
— Вот.
— Сложный крой будет. — Седой покачал головой, листая страницы.
— Почему? — Удивился Сашка. — Пятьдесят лет назад, такие френчи шили сотнями тысяч, на самых разных фабриках, включая те, что раньше шили только постельное бельё.
— А вот это? — Не отвечая, ткнул пальцем в очередной набросок. — Наши швеи такое сделать не смогут.
— Я может что-то не так скажу, — начал Моисей Соломонович. — Но у вас сейчас только два пути. Или вы начнёте шить что-то приличное, или ещё пара лет, и мы фабрику просто закроем, как нерентабельное предприятие. И куда вы потом денетесь, чтобы доработать до пенсии? Сторожем в детский садик? В кооператив-то с таким багажом не возьмут.
— А где будем фурнитуру брать? — Спросила девушка жадно разглядывавшая эскизы.
— А в кооперативах и возьмём. — Моисей пожал плечами. — За госзаказ любая артель удавится. Только приёмку нужно обеспечить.
— Нет. — Седой решительно взмахнул рукой. — Всё равно это дело не пойдёт. У нас сложившийся трудовой коллектив…
Моисей посмотрел на директора фабрики словно на идиота.
— Вы последнее постановление правительства о нерентабельных предприятиях читали? Нет? А зря. Там между прочим, чётко сказано, что работники такого предприятия, не будут иметь возможности досрочного выхода на пенсию, и будут вынуждены искать себе работу через бюро занятости. И лично вас, Валентин Петрович, я просто вижу уже в очереди в городское бюро.
— Я буду жаловаться! — Твёрдо ответил Седой, но голос почему-то дал «петуха».
— Отлично. — Моисей кивнул. — Можете быть свободны. Только заявление об уходе оставьте у секретаря. Иначе внеплановая ревизия, и прокурорская проверка.
Когда мужчина ушёл, секретарь райкома, посмотрел на женщину в шёлковом платье.
— А вы Татьяна Сергеевна, принимайте дела. Будете директором. Повышайте вон Нину Валентиновну до главного технолога, Ирину Михайловну, до начальника модельного цеха, и разгоните пожалуйста к чертям ваших художников. Я за вас краснеть перед первым секретарём не намерен.
Несмотря на субботний день, на фабрике, Александра сразу взяли в оборот, и пока ещё в своём старом кабинете заместителя директора, все, кто присутствовал в горкоме на совещании, плюс ещё пара человек из техотдела, и один художник сгрудившись рассматривали рисунки Александра.
— И меня хотят уверить, что это рисовал школьник? — Художник отбросил лист в сторону и тот заскользил по полировке стола.
— Никто вас, гражданин Касымов, ни в чём убеждать не собирается. — Произнёс Александр. — Но насколько я понял Моисея Соломоновича, начать шить хорошую современную одежду — это ваш последний шанс. Будете волокитить это дело — фабрику закроют. Будете гнать брак, — руководство рассадят по лагерным шконкам. Будете заседать, и зекам рассказывать о зверствах КГБ. Ну а просто провалите это дело, может и обойдётся всё лишь увольнением с волчьим билетом. Так что, если не чувствуете уверенности, лучше прямо сейчас увольняйтесь. Уверен, профком, заинтересованный в сохранении всей фабрики, поддержит увольнение отдельных членов коллектива.
Работа в общественных организациях в СССР была невозможна без чуткого внимания к «текущему моменту». И Луиза Мифтахова, невысокая, сухощавая словно мальчик, ухоженная сорокалетняя женщина со светлыми длинными волосами — бессменный профорг фабрики с 1940 года, этот момент чувствовала всем своим существом. Вот и сейчас она медленно словно орудийная башня повернулась в сторону художника.
— Знаете товарищ Касымов, а ведь Александр Леонидович прав. Вам одному куда проще сменить работу чем пяти сотням швей. Вы то себе работу найдёте. Сколько раз вы тут рассказывали, что вас зовут то в одно место то в другое. А нам, рабочим деваться некуда. Может и не закроют, но переведут на изготовление постельного белья, а там расценки такие, что зубы на полку положишь.
Раздражённый донельзя художник в ярости сломал карандаш, и выбежал вон из кабинета.
— Ну может мы всё-таки послушаем наше юное дарование? — Нина Васильевна Градская со странной улыбкой посмотрела на Александра.
— Хорошо. — Саша встал, и прошёл к доске, что висела сбоку от длинного стола заседаний. — Для начала решим, кто у нас покупает одежду.
— Так все покупают. — Пожал плечами второй технолог.
— Ответ неверный. — Александр усмехнулся. — Модные красотки идут к кооператорам или к спекулянтам, туда же все юноши кто желает приодеться. Наш покупатель, это небогатый, горожанин и селянин, среднего возраста. От тридцати до пятидесяти.
— А кто старше?
— А тем, кто старше уже почти всё равно. Или донашивают старое или покупают что есть. — Ответила за Александра старший технолог. — Да и не влияют они на вал.
— Значит с этим — решили. И что же нужно, такому мужчине и женщине? Прежде всего, прочная удобная одежда в которой можно прийти на работу, а для некоторых и работать в ней, и не выглядеть глупо, зайдя на обратном пути в кино, или в кафе. Брюки, — мел в руке Александра быстро нарисовал силуэт. — Куртка, рубаха, пиджак, и плащ. Первый вариант назовём ну скажем «Одесса». Свободный, слегка хулиганский, и скрывающий дефекты фигуры. — На доске появился мужчина в куртке и чуть расклёшенных брюках, рядом с женщиной, одетой в том же стиле.
— Второй вариант построже — условное название «Всегда готов». Китель околовоенного кроя, прямые брюки, плащ — тренч, и всё это же в варианте для девушек. Кстати, предлагаю шить брюки и для дам. Хотя бы для начала маленькой партией. Но упрёмся мы не в модельный ряд, и не в ткани. — Александр положил мел, и достав из кармана чистый и аккуратно сложенный носовой платок, вытер руки. — И не в фурнитуру. Её нам кооператоры наделают сколько скажем и какой нужно. Упрёмся мы…
— В швей-мотористок. — Уверенно сказала председатель профкома. — Сейчас-то за брак штрафуем, да. А если ткань будет стоить в пять раз дороже? Нахрена нам их штрафы? Сразу в трубу вылетим.
— Поэтому есть предложение. — Сашка сел за стол напротив фабричного начальства. — Сделаем опытный участок. Точнее, расширим существующий сейчас опытный отдел до участка. Там будут новые ткани, фурнитура, модели. Наберём лучших из лучших. В зарплату женщины сами увидят разницу, и сами потребуют дать им новые модели для шитья. Вот тогда, можно будет ставить условия, и если кто-то будет гнать брак — сразу переводить на шитьё домашних халатов.
— И откуда ты такой умный на нашу голову? — Ворчливо произнёс второй технолог.
— Могу прямо сейчас развернуться и поехать в любой кооператив. — Спокойно ответил Александр. — Например в Суконку. Они-то понимают, что новый модельный ряд, с неба не падает. А откуда взялся, так просто надоело ходить вот в этом. — Он встал и крутанулся вокруг оси. — Позорище же. Словно пошито нашими врагами. А сколько мы изводим шерсти, льна, и хлопка на пошив вот этой дряни? Ну и конечно нужно поднимать связи с ткачами. Пусть учатся делать нормальные ткани. А то будет им на счастье, и от щедрот руководства.



Глава 3


На границах вновь неспокойно
Участились нарушения государственной границы со стороны Четвёртого Евросоюза. Европейские некромаги, постоянно пробуют наши рубежи на прочность, и при малейшей оплошности пограничников, могут принести на землю СССР ужасы некрократии. Ответные удары как правило не имеют большого значения, так как люди попавшие под удар уже мертвы, а зачинщики нападения давно покинули приграничную зону.
Так же совершена попытка прорыва государственной границы СССР группой вооружённых катеров и судов со стороны Японской империи. Все нарушители уничтожены ракетным ударом с тяжёлого крейсера Москва.
Главнокомандующий Военно-морскими силами Иван Степанович Юмашев, сказал нашему корреспонденту, что урок преподанный японской стороне, может быть повторен в любое время.
Тяжёлый финансовый кризис охвативший Южную Америку, привёл к голоду в некоторых регионах Чили, и Перуанской республики. Гуманитарная помощь часто разворовывается вооружёнными бандами основу которых составляют армейские дезертиры.
Продолжаются бои местного значения на границе между Китайской Народной Республикой, и Индийской Конфедерацией. Причиной конфликта стал пограничный спор, и нежелание сторон уступить хоть пядь спорной территории.
Напомним нашим читателям, что с начала года в этих боях уже погибло не менее ста человек с обоих сторон.
«Международная панорама». Газета «Правда», 9 мая 1957 года

Казань
В школу они ходили с бабушкой вместе, хотя Зарема Фаттыховна приходила минут на двадцать раньше звонка, чтобы подготовиться к урокам и решить срочные дела до занятий. Поэтому Александр приходил в пустой класс, и мог наблюдать как собирались его однокашники.
Выйдя из дома, и пройдя небольшую детскую площадку, они вышли на улицу Девятьсот Пятого года, и пройдя через площадь Ленина, мимо строящегося здания областного комитета партии, по улице Карла Маркса дошли до школы, которая находилась в здании бывшего Кадетского корпуса.
Плакаты и наглядная агитация вроде «Партия — Ум, Честь и Совесть нашей эпохи», «Даёшь пятилетку досрочно!» были вполне привычны, а вот «Энергетик — пионерам пример!» или «От юных энергетиков — эрговатты родной стране», вызывали лёгкую оторопь, и желание проснуться.
После него обычно приходила Катя Мережко — дочь второго секретаря Ленинского райкома Партии. Её папа тоже ехал на работу к восьми, и по пути завозил дочь.
— Мечников, привет. — Катя быстрым шагом вошла в класс, положила портфель на парту, и раскрыв достала учебник, тетрадь, чернильницу и перьевую ручку. — Опять подрался? С Егоровым, наверное. Вот у тебя бабушка узнает! Будет на орехи!
— Не с Егоровым. — Усмехнулся Александр, вспоминая первого школьного драчуна, у которого папа был начальником городского отдела милиции.
— Ты их хоть знаешь? — Катя подошла ближе, и совсем не стесняясь аккуратно потрогала пальцами шрам на брови. — Хочешь я тебе залечу? — И не слушая ответа она чуть прикрыла глаза и кончики пальцев у неё засветились голубоватым светом. Катя провела по лицу Александра рукой, оставляя быстро тающий след и совершенно здоровую кожу.
— Ну, вот. Теперь как новый. — Она усмехнулась, хотя по лицу было видно, что магическое воздействие стоило девочке больших усилий. Она даже покачнулась, но Сашка словно мангуст, выскочил из-за парты подхватил Катю, и посадил на своё место.
Память прежнего хозяина уже выдала, что дар у девушки проявился совсем недавно, она выбрала специализацию лекаря, и посещает соответствующие уроки.
— Ты что творишь малохольная? — Сердито произнёс Александр. — Как тебе быстро восстановиться?
— У меня яблоки есть.
— Яблоками сыт не будешь. — Саша вздохнул и открыв свой портфель развернул пакет из вощёной бумаги и пододвинул к девочке. — Ешь давай. До уроков ещё минут двадцать, успеешь прийти в себя, а там и еда переработается.
— Колбаса! — Девочка довольно сцапала большой бутерброд, и принялась его рассматривать. — С травками, и соусом…. Ммм… она ухватила большой кусок, замотала головой, прожевала, и с интересом взглянула на Александра. — Это у тебя так бабушка готовит?
— Нет, это я сам. — Александр усмехнулся. — А то нет никакой мочи есть столовскую кашу. Размазня на воде.
— Зато полезная. — Не согласилась Катя, откусывая очередной ломоть. — Фкусно. — Прошамкала она полно набитым ртом.
— Ешь, ешь. Это мне позавчера перепало из горкомовской столовой.
— Уфф. — Девочка, прикрыв глаза погладила живот ладонью. — Спасибо тебе, добрый человек.
— И тебе исполать и поклон земной красна девица. — Александр приложив правую руку к груди поклонился. — Не дала помереть смертию лютой, от раны кровавой.
Катерина звонко расхохоталась, когда вошла ещё одна девочка — Марина Соколова, мама которой работала вместе с бабушкой Александра.
— Чего это ты так заливаешься, — Марина бухнула ранец на парту, и вытянувшись у стеклянной дверцы шкафа с учебными пособиями стала в его отражении поправлять причёску выставив свою крошечную грудь, и чуть привстав на носочки, чтобы казаться выше.
Александр лишь насмешливо хмыкнул, увидев эту картину, завернул оставшиеся бутерброды в бумагу, и спрятал к себе.
Постепенно класс стал заполняться, а последним, уже после звонка вошёл Николай Егоров — первый школьный драчун и вообще засранец. Впрочем, это тот, старый хозяин тела считал Егорова засранцем, а самому Путнику этот высокий крепкий мальчишка, ничего не сделал. Егоров, прошёл по проходу, и явно рисуясь перед кем-то из девочек, а может и перед всеми сразу, пнул по портфелю Александра, далеко отшвырнув его к задним партам.
— Поднял, положил на место, и извинился. — Ровным голосом произнёс Александр, и одним движением послал тело вверх, и захватил горло Николая, пальцами. Школьный хулиган сразу же замахал руками, схватился было за руку Александра, и поняв, что от этого только хуже, прохрипел глядя в глаза Путнику.
— Опусти… отпусти сука.
— Я не понял, это мне? — Александр левой рукой прихватил придурка за промежность и чуть приподнял. — Повтори…
— Отпус… с. ка.
— Не слышу волшебного слова, мразь! — Александр ещё сжал руки.
— Как… — Глаза Егорова которые уже готовы были выскочить наружу стали ещё больше.
— Давай по новой. — Путник, не выпуская Николая из захвата, ещё чуть приподнял его вверх. — Дяденька Александр. Простите засранца, я больше так не буду. Ну? — И Саша ещё сдавил гениталии, причиняя уже вполне серьёзную боль, от чего по лицу хулигана потекли слёзы.
— Прст… заср. ца.
— Дяденька Александр. — Повторил Путник, чуть отпуская горло.
— Дяденька Александр, прости засранца, я больше не буду.
— Ну вот. — Мечников кивнул, и разжал руки. — Теперь мелкой рысью сбегал за моим ранцем.
В гулкой тишине, где казалось замерли даже мухи, Егоров доковылял до портфеля, с кряхтением поднял его, скривившись от боли в паху, и принеся, бухнул на колени Александра.
— Быть вежливым это так просто. Правда? — Александр посмотрел в глаза Николаю, и тот вильнув взглядом развернулся и ушёл на своё место на самом краю класса, именуемое «Камчаткой».
— Здравствуйте дети. — Вошедший — Николай Петрович Сальский, преподававший в школе алгебру и геометрию, вошёл в помещение, и подождал пока все встанут.
— Спасибо, садитесь. Сегодняшняя тема — рациональные уравнения. — Он насмешливо посмотрел на учеников. — Ну, удивите меня. Тому, кто сейчас расскажет, что такое рациональное уравнение, я не глядя поставлю пятерку. — Он предупреждающе поднял руку. — Тебя, Яблоков это не касается. Во-первых, я и так знаю, что ты это знаешь, а во-вторых тебе лишняя пятёрка и так погоды не сделает, поскольку у тебя по моему предмету нет других оценок. Ну так что? Кто мне расскажет, что такое рациональные уравнения?
— Мечников хвастал, что всё знает. — Раздалось от последней парты где в одиночестве сидел Егоров.
— Зная вас, Егоров, я могу с уверенностью предположить, что это какая-то дешёвая провокация, но всё же. Мечников. Вы не снискали лавров великого математика, но возможно именно вам удастся меня поразить так, что я поставлю вам пятёрку не только за урок, но и за всю четверть. Ситуации это конечно тоже не исправит, но вам безусловно будет приятно.
Александр вздохнул. Он конечно же собирался сидеть на уроке тихо и не отсвечивать, но в данной ситуации всё решили за него. Он встал, и глядя на учителя произнёс.
— Рациональное уравнение — это такой вид уравнения в которой левая и правая части рациональные выражения. В записи уравнения имеются только сложение, вычитание, умножение, деление, а также возведение в целую степень. Любое рациональное уравнение сводится к алгебраическому.
— Тааак. — Протянул Николай Петрович, задумчиво глядя на своего ученика, которого, как ему казалось, прекрасно знал и понимал. — Вот это сюрприз. — Он открыл журнал, быстро вписал в соответствующие клетки две пятёрки, и резко встав, быстро написал на доске уравнение. — А что скажешь на это?
— Скажу, что у вас неровный почерк.
Учитель рассмеялся.
— Это профессиональное. А насчёт самого уравнения?
— ? — Александр вопросительно посмотрел на педагога, и тот сразу понял в чём вопрос.
— Переправлю оценку за третью четверть тоже.
Саша тяжело вздохнул и пройдя к доске, аккуратно написал решение уравнения.
Отрешённо глядя куда-то в пустоту, Николай Петрович кивнул, и переправил ещё одну оценку в журнале.
— Что-ж, Мечников, спасибо за урок. — Он поднял голову и оглядел класс. — Мечников, иди на своё место, а к доске пойдёт…
Конечно, Александр переживал, что весь его план по тихому существованию покатился к чертям, но не очень сильно. Пусть другие, специально обученные люди будут переживать за ранимую психику школьников, а ему нужно вживаться в этот мир, и как можно быстрее.
На литературе говорили о Гоголе, затем урок химии, где его не спросили, а закончилось всё уроком физкультуры, где минут двадцать бегали по школьному стадиону, а ещё двадцать минут играли в пионербол[4].
А после уроков, первая красавица школы — Гузель Аюпова, сама предложила Александру отнести её портфель.
Для того, прежнего Сашки это была бы немыслимая честь, так как вещи Аюповой поочерёдно таскали все школьные знаменитости включая старшекласников. Но для Путника, худенькая угловатая девочка, с тонкой косичкой, смуглым чуть раскосым лицом и бледно-розовыми губами, совсем не являлась идеалом красоты.
— Прости. Что-то нет настроения. Может в другой раз? — Он улыбнулся девочке, и не слушая её рассерженного пыхтения, закинул ранец за спину, и пошёл на выход.
Друзей, у Александра в школе не было. Были приятели, с которыми он иногда ходил на обед в столовую, или перебрасывался парой слов на переменах, но это всё. Тот, прежний Сашка рос нелюдимым, а Путнику вообще было всё равно. Его наперебой звали куда-то на футбол, и идти гулять в парк, но по договорённости с Моисеем Соломоновичем, он уже должен был ехать на фабрику.
На следующий день, всё было как обычно, и только пару раз Александр ловил на себе торжествующие взгляды Егорова, который видимо предчувствуя свой триумф постоянно ёрзал, и вообще вёл себя словно король вселенной.
Загадка разрешилась к концу учебного дня, когда Костик Шагапов, один из шестёрок Егорова, запинаясь позвал Александра «биться один на один» за гаражи, которые примыкали к школьной территории.
Да, Путник мог разобраться в одиночку не только с Егоровской бандой, но и вообще со всей школой, но предугадать какие подлости мог подстроить ужаленный в голову подросток невозможно. А потому нужен свидетель, а лучше пара. И свидетелем этим должен быть человек серьёзный, авторитетный и самое главное с железной выдержкой.
Такой человек в школе был и что самое главное, его окна выходили на нужную сторону и оттуда прекрасно были видны гаражи, и всё что находилось за ними.
У полковника запаса Закира Шарифуллина были весьма своеобразные взгляды на обучение и воспитание школьников. Он почти никогда не прерывал драки между учениками, а кроме того был очень авторитетным человеком и Звезду Героя носил по праву.
Александр поднялся на четвёртый этаж, где левое крыло было отдано кабинету Начальной Военной Подготовки и школьному музею, и постучался в комнатку, которую занимал отставник.
— Разрешите? — Александр замер на пороге.
— Заходи. — Полковник, высокий широкоплечий и поджарый мужчина в чёрной морской форме[5], с пушками в петлицах, чистил автомат Судаева, протирая промасленной тряпочкой затвор, и ловко вставив его в направляющие проверил ход. — Чего тебе Мечников?
— Товарищ полковник, прошу вашей помощи. — Александр твёрдо взглянул в глаза учителю. — Меня тут позвали на встречу с одним нашим деятелем. Егоровым. Я хочу, чтобы вы были моим свидетелем. Отсюда, из окон кабинета смотрели на нашу встречу в гаражах, и в случае любых проблем, рассказали, как было на самом деле.
Полковник задумался.
— То есть, ты не просишь меня остановить драку, что было бы законно, не просишь отловить Егорова и рассказать ему что можно, а что нельзя делать в школе, что было бы логично, и всего лишь хочешь, чтобы я стал свидетелем подростковой драки, которая судя по всему может закончится очень плохо, что и незаконно и нелогично.
— Так точно, товарищ полковник.
— Хорошо. — Полковник кивнул. — Но, если ты будешь виноват — пеняй на себя. Врать я не стану. — Он встал, и одной рукой достал с полки продолговатую коробку из серого картона, с криво наклеенной этикеткой, вытащил оттуда чёрный карбопластовый футляр, и раскрыв коробку достал массивный замысловатый прибор с объективами, линзами, и удобной ручкой. — Знаешь, что это?
— Техноэнергетический запоминатель Радуга. — Ответил Путник, воспользовавшись памятью мальчишки.
— Точно. — Полковник внимательно посмотрел на Александра. — Вот он будет твоим свидетелем. Так что не облажайся.
Когда Александр пролез в дырку в заборе, и обогнул гараж, стоявший у самого края, то увидел всю Егоровскую шоблу в сборе. Пятерых мальчишек, надувшихся словно индюки, и самого Егорова который стоял нарочито небрежно сжимая в кармане нечто.
«Да как бы не нож там у него». Отстранённо подумал Путник, и широко улыбнулся.
— Собрались потыкать друг друга в попку? Не обращайте на меня внимания. Занимайтесь привычным делом. Я только стукну пару раз в бубен вашему предводителю и уйду.
— Ты сейчас говно жрать будешь. — Грозно начал Егоров, и выдернул из кармана сверкнувший масляным блеском пистолет.
— Тульский Токарева. — С улыбкой прокомментировал Александр. — Ну так стреляй, чего ждёшь? Я тебя всё равно не боюсь. Ни тебя ни это стадо педерастов.
— Я тебя урою, сука! — Егоров, дёрнул затвором, и выстрелил под ноги Сашке, от чего от земли встал фонтанчик пыли. Но когда ствол стал подниматься выше, Александра на том месте уже не было. Он скользнул в сторону, и разрывая себе связки и калеча мышцы запредельным ускорением подскочил ближе и ударил кулаком в грудь Егорова.
Выстрел и пушечный звук удара слились в один звук. Тело Николая влетело спиной в стальные ворота гаража, и глубоко промяв их, сползло на землю, оставив на крашенном металле кровавый след.
Александр выпрямился и покачнулся. Всё тело болело, пульс отдавался в ушах, словно в голове били в барабан, и только рука на удивление была в порядке.
— Ну, кто следующий?
Мальчишки, уже успевшие понять в какую плохую историю они попали, кинулись врассыпную, оставив Александра одного.
Прибежавший военрук что-то ему говорил, размахивая руками, затем приехала скорая помощь и тело Егорова, накрытое простынёй увезли, а Александр всё сидел в гулкой пустоте, слушая как бьётся сердце, и шумит в голове кровь.
Но через какое-то время вынырнул, увидя близко глаза военрука.
— До дома сам дойдёшь? Мне нужно срочно отъехать по делам, в том числе и твоим.
— Да, товарищ полковник. Я уже в порядке. — Саша кивнул, встал, отряхнулся от пыли, и подхватив ранец, медленно побрёл домой.
В голове не было ни одной мысли, и когда рядом, скрипнув тормозами остановилась милицейская Победа в жёлто-синей раскраске, даже ничего не успел подумать, или испугаться. Крепкие руки втащили его в салон, и машина рывком тронулась с места, откинув его на заднее сидение.
Казанское Городское управление МВД
Во вторник в горотделе было полно народу, но на пару милиционеров с пионером никто не обратил внимания. Может привезли хулигана на профилактическую беседу, может ещё что.
Александра завели в кабинет, усадили на неудобный жёсткий стул, а напротив за стол сел тридцатилетний полноватый мужчина в сером и несвежем гражданском костюме тёмно-серого цвета с залысинами на голове, и оттопыренными в стороны ушами.
— Гражданин Мечников Александр Леонидович?
— А вы кто?
— Тебя в милицию привели, и здесь вопросы задаю я! — Вдруг заорал следователь, ещё больше растопырив уши. Ему дали задание срочно «расколоть» мальчишку. Дело пахло очень нехорошо, но начальник горотдела лично попросил, и следователь Капустин взялся за дело, полагая, что через пять минут пионер всё подпишет и всё подтвердит, что нужно. — Значит смотри. Если сейчас подтвердишь, что украл пистолет, да стрелял сам, будет тебе колония, да срок всего пять лет. Ну а будешь запираться, так и все десять по сто тридцать шестой[6], выхватишь.
Александр, голова которого прояснилась достаточно чтобы понять, что за ерунду говорит следователь, покачал головой.
— Знаете, обычно я с шизофрениками не разговариваю. Для этого есть особые доктора. Но поскольку у вас пока ещё есть служебное удостоверение, сделаю исключение. Значит так. Я несовершеннолетний. Конечно с четырнадцати лет у нас ответственность по тяжким статьям существует, но это такой головняк, что никто связываться не будет. А самое главное, что без представителя инспекции по делам несовершеннолетних и моей бабушки, Заремы Фаттыховны, я вам не скажу более ни слова.
— Да я тебя сейчас… — Орал следователь минут пять, и когда выдохся, Александр ему кивнул.
— Хорошо, уговорил. Пиши. Я Мечников Александр Леонидович, вступил в преступный сговор с начальником горотдела Егоровым, с целью создания бандформирования, по краже умных мыслей у милиционеров, с последующей продажей их на рынке. Записали?
— Да что за херню ты несёшь! Следователь в ярости скомкал лист бумаги, и швырнул его в стену.
— Но вы ведь тоже. — Александр лучезарно улыбнулся, и чуть понизив голос произнёс глядя в лицо следователю. — Хоть пальцем меня коснёшься — глаз выбью. Мне за это уже ничего не будет, а ты — инвалид на всю жизнь.
Следователь вдруг покраснел, словно его надули алой краской, и каким-то чудом удержавшись от крика, цепко взял Александра за руку, и повёл вниз на первый этаж.
— Свиридов, открывай камеру! — Крикнул он ещё в коридоре, проходя мимо стеклянного загончика дежурного по отделу.
— Детей нельзя. — Строго ответил сержант даже не думая подниматься с места.
— Приказ начальника. — Попытался отмахнуться следователь, но сержант был неумолим.
— Товарищ старший лейтенант. Пишите приказ в письменной форме, и чтобы был адресован мне или дежурному. А то вы свои дела там порешаете, а мне отвечать.
Булькая и полыхая от ненависти, следователь на бланке, взятом у дежурного написал распоряжение о размещении в изоляторе временного содержания гражданина Мечникова А.Л. Сбегал подписал у начальника, и через несколько минут Александр уже входил в камеру.
Богатый опыт двух прожитых жизней, и тут ему помог выработать правильную линию поведения. Ничуть не стесняясь, он обвёл взглядом присутствующих, которых было человек десять.
— Вечер в хату, бродяги. — Александр, степенно поклонился. — Кто за старшего?
— Ко мне садись. — Раздался голос из угла, и Саша разглядел полулежавшего на нарах лысого мужчину в майке — алкоголичке свободных штанах и кожаных шлёпках на босу ногу. — Кто таков, почему здесь?
— Неудачно перешёл дорогу. — Александр пожал плечами. Рассказывать почему сел, считалось в уголовной среде неправильным, учитывая, что в камере вполне могли быть подсадные слушающие каждое слово.
— А народ шепнул, что ты сынка кумовского завалил. — подал голос другой мужчина с ярко блеснувшим золотым зубом.
— Увозили его с тряпкой на лице, а уж завалил или нет, не знаю. — Саша пожал плечами.
— А ещё шепчут, что у тебя папаша да мамаша, в ментах были.
— А если и так, то что? — Александр усмехнулся. — Да хоть палачами на зоне служили. Ты мне это предъявишь?
— Борзый ты что-то для пионера. — Прошипел второй, и судя по звуку придвинулся ближе.
— Да ты никак свои порядки поперёк блатного хода собрался ввести? — Александр рассмеялся. — Не красные, не чёрные, а какие там у тебя по масти?
— Поясни. — Спокойно произнёс первый.
— Так за родителей, никто поставить не может. Ни люди, ни боги. Чего уж нам сирым. А ты никак ищешь повод, чтобы меня на ножик посадить? — Александр усмехнулся. — Ты смотри. Милиция свои споры разрешит. Ворон ворону глаз не выклюет. А вот вас сделают крайними. Спишут как бывшее в употреблении. Это для них самое простое. Зацепить они меня не смогут, у меня свидетели есть, а вот если вы в этот блудняк впишетесь, то крайними и назначат.
— Складно лепишь пионер. — Снова раздался голос из-за спины.
— Складно. — Александр кивнул, и оглянулся на говорившего. — А ещё я тебе вылеплю вот какую штуку. Бабушка моя, бывший полковой комиссар эн ка вэ дэ. Нужно объяснять, что бывших полковников НКВД не бывает?
— Знаем. — Старший кивнул. — Не совсем дикие.
— Ну, тогда вы и без меня должны понять, что это всё палёная подстава. И чем бы вас эти начальнички ни держали за горло, но жизнь одна.
— Правду тянешь. — Старший по камере кивнул. — Откуда вы такие только берётесь.
— Из правильных мест. — Александр улыбнулся. — Курево, еда, есть?
— Откуда? — Тот что сидел сзади пересел так что Саша мог его видеть. — Пятый день тут чалимся. Опухли уже.
— Держите. — Александр достал из кармана две двадцатипятирублёвых бумажки, которые положил в карман, чтобы зайти после школы в продуктовый магазин. — Сам не курю, но, если чайком кто порадует, будет здорово.
— Эх. Да тут и чаёк, и всё что хочешь. — Второй радостно округлил глаза и подхватив деньги, подскочил к дверям в камеру.
— Сержант, выведи до ветру! Прям прихватило!
Через полчаса, все сидевшие в камеру уже хлебали чай, принесённый в огромном пятилитровом чайнике, заедая баранками, которых тоже накупили огромный бумажный кулёк. И только двое урок курили у зарешёченного окна, пуская дым наружу, и ведя негромкую беседу.
— Чо скажешь? — Сергей Копытин по кличке Колун, знал своего приятеля Шныря довольно давно, и квартиру адвоката Самойлова они подломили вдвоём. На их несчастье сигнализация сработала как нужно, патруль находился совсем рядом и их прихватили фактически на горячем, взяв с вещами. Фарт штука переменчивая, и к ожидаемым трём годам на зоне, он относился философски. Но тут следак пообещал переквалифицировать дело загнав его на условку[7], если они зажмурят пионера. Дело было простым, и Колун согласился. Но вот после того, как увидел и услышал самого пионера, дело заиграло совсем другими красками.
— А чего тут баять? — Шнырь покачал головой. — Прав пионер. Нам может и спишут квартирку, да пришьют такой булыган, что ко дну без пузырей нырнём. И будет нам не трояк на казённых харчах, а пуля, и крест. Да и пионер этот… непростой. Видел, как ложку в руках крутанул? Такой сам кого хочешь на пику посадит.
— Заметил, да. Как тут не заметишь, когда он при этом мне в глаза смотрел.
— Копытин на выход. — Раздался от дверей голос сержанта.
— Давай Колун. — Приятель хлопнул его по плечу. — Разрули там.



Глава 4


Многочисленные исследования так и не дали чёткого ответа на вопрос, откуда же берётся сила которую используют энергетики. Почему она вдруг проснулась с падением метеорита, и где была до этого момента.
Знаменитый европейский физик Нильс Бор, посвятивший исследованию энергетики много сил, утверждает, что психоэнергия, существовала всегда, и только загадочный минерал Церит, найденный в остатках метеорита, пробудил эту силу ото сна. Ещё дальше идёт наш знаменитый исследователь Лев Ландау, полагающий, что психоэнергия есть свойство каждой души, в её мировом воплощении, и сила человека как энергетика определяется только шириной канала связи с душой, или с тем что церковники называли искрой божьей, а современные исследователи называют сосредоточием духа.
Но некоторая путаница в определениях и терминах, не мешает человечеству использовать энергетику для собственных нужд.
Энергомедицина, энергометаллургия и ещё тысячи отраслей, где психоэнергия нашла своё применение, дают надежду, что человечество в целом движется оп пути прогресса а не деградирует.
Из выступления академика РАН. Сергея Лебедева в обществе «Знание»

Казанское Городское управление МВД
В кабинете, урка аккуратно присел на стул и вопросительно посмотрел на следователя.
— Чо смотришь? — Повысил голос Капустин. — Когда пионера завалишь?
— Я тут подумал. — Колун, как опытный уголовник не торопился отказать следователю, и решил потянуть время. — Вечера же пока нет. Ночью, наверное. Там и спать все будут. А на глазах у восьми свидетелей… Кто-то обязательно сдаст. — Он усмехнулся. — А ты, гражданин начальник знаешь, что у него бабка в полковниках НКВД?
— Да, когда это было! — Вскинулся Капустин. — Она уже давно бывшая. Никому и дела нет до этой старой кошёлки.
Как раз в это время, Зарема Фаттыховна, узнав от соседки, что Александра забрали в милицию, достала из комода, удостоверение ветерана партии, и ветерана НКВД, пристроила под пиджаком чуть потёртую кобуру с бывалым браунингом 1910, поправила на лацкане знак ордена Красной Звезды в обрамлении золотых колосьев, крутанула кисть каким-то очень специальным движением и поправив шляпку вышла из дома, заперев за собой дверь.
Виктор Семёнович Егоров стоял у окна и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль. Его единственный сын Колька, лежал в холодном секционном зале городского морга, с переломанными внутренностями, а убийца, сидел в камере горотдела, и полковник Егоров не мог до него добраться и выпустить кишки. Слишком много свидетелей.
Конечно Егоров старший понимал, что его сын зарвался. Зарвался и нарвался. Обиженный в школе каким-то мальчишкой, не придумал ничего лучше, чем украсть у отца ТТ привезённый ещё с войны, и пойти с ним на разборку.
Но и это было бы полбеды. Настоящей бедой было то, что пуля, выпущенная Николаем, не улетела в никуда, а ранила одну из школьниц. Ранила легко, но пулю уже забрали эксперты из Областного МВД, и вот когда они сделают экспертизу и начнут искать хозяина ствола, то будет совсем кисло. Из этого ТТ в своё время было отправлено на тот свет столько народу, что приговор ясен уже сейчас. На полковника повесят всё, и даже сверху. Нужно поторопить следователя Капустина. Что он телится. На мёртвого пионера можно списать всё на свете, включая «палёный» ствол. А там пусть бабка его оправдывается.
Приняв решение, он шагнул к столу, и склонившись над селектором, нажал кнопку дежурной части.
— Дежурный, Капустина ко мне. — Но в ответ вместо чёткого уставного «Есть», или «Так точно», раздалось какое-то невнятное бульканье.
— Совсем охерели. — Ругнулся полковник, и шагнул на выход из кабинета, когда двери распахнулись и вошёл статный армейский полковник, в общевойсковой форме.
— Егоров Виктор Семёнович? — Полковник широко улыбнулся, и достал из кармана красную книжечку удостоверения. — Савельев Шакир Игнатович, комитет государственной безопасности. Прошу отойти от сейфа, положить на стол табельное оружие, и сесть, положив руки на стол. — И совсем другим голосом, злым и резким словно у него внутри был переключатель крикнул в глубину приёмной. — Сергиенко, Владимирский! — А когда в кабинет вошли два сержанта с автоматами на плече, кивнул им на полковника. — Контроль.
— Есть, тащ полковник. — Ответил один из сержантов, скинул ремень новенького автомата АКС, с плеча, и лязгнув затвором, встал перевесив автомат в положение «на грудь». Второй в это время подошёл к начальнику горотдела, сноровисто обыскал, и не найдя ничего важного, занял место чуть сбоку тоже перевесив автомат на грудь.
К удивлению Заремы Фаттыховны, горотдел, где держали её внука, был полон солдат в общевойсковой форме с автоматами взявшими всё здание под контроль, а когда подошла к дежурной части, её встретил улыбчивый лейтенант, и сразу проводил на второй этаж, где находился кабинет начальника отдела.
— Товарищ полковник. — Сидевший за столом армейский офицер повернулся к ней, и несмотря на полыхавшее над головой женщины фиолетовое зарево, натужно улыбнулся, хотя больше всего ему хотелось покинуть кабинет, возможно даже через окно. — Зарема Фаттыховна. С вашим внуком всё в порядке. Сейчас его приведут сюда, и вы отправитесь домой. Не нужно никого превращать в головешку, и вообще разносить это здание. — Он усмехнулся. — Я честно говоря, когда летел сюда именно этого больше всего опасался. Что тут вместо горотдела, одна большая воронка.
— Да? — С непроницаемым лицом спросила бабушка, и свечение вокруг неё начало гаснуть.
— Мы помним, кто превратил аул Караж, в выжженное плато. — Комитетчик склонил голову.
— Бабушка? Раздалось от двери, и в кабинет вошёл Александр. — Здравия желаю товарищ полковник. — Он чётко поклонился полковнику из КГБ, и с каким-то странным прищуром посмотрел на милицейского офицера, из которого словно вынули стержень, до того оплывшей кучей он сидел на стуле, и наконец повернулся к бабушке. — Ба, ну я бы сам всё решил. — И подойдя совсем близко заглянул ей в глаза и неловко обнял.
Александр уже давно спал дома, буквально выключившись едва коснувшись головой подушки, а система Комитета Государственной Безопасности продолжала набирать обороты.
Полковник Савельев, уже в восемь утра, докладывал руководству Областного Управления результаты расследования.
— … После столкновения в классе, Егоров, выкрал у отца из стола пистолет ТТ за номером АГ сто пятнадцать, производства Тульского Оружейного Завода тридцать шестого года, принёс его в школу, и после уроков решил отомстить обидчику, для чего через Константина Шагапова — ученика седьмого Гэ класса, передал Мечникову приглашение на встречу за гаражами, примыкающими к школьной территории.
Мечников сразу обратился к полковнику запаса Закиру Шарифуллину, чтобы тот стал свидетелем их встречи.
— Секунду. — Генерал Игнатенко, взмахом карандаша остановил полковника Савельева. — Не прекратить приставания Егорова, а именно быть свидетелем?
— Так точно товарищ генерал-майор. — Полковник кивнул. — Закир Рифатович, этот момент осветил особо. А поскольку он знал, что у Егорова отец милицейский начальник, то поставил на окно запоминатель.
— И у нас есть запись?
— От самого первого мгновения. — Савельев перевернул документ в раскрытой папке. — Там ясно видно, как Егоров младший вытащил пистолет из кармана, и произвёл сначала выстрел под ноги Мечникову, а когда тот начал двигаться, выстрелил ещё раз, но не попал.
— Зато попал в девочку. — Проворчал генерал.
— Врачи говорят, что след будет едва заметен. — Поспешил ответить полковник. — Пуля прошла через мягкие ткани бедра, не зацепив крупных сосудов и кости.
— Хоть тут повезло. — Игнатенко вздохнул. — Дальше.
— Как только полковник Шарифуллин увидел, что Егоров вытащил пистолет, то сразу кинулся вниз по лестнице, но естественно не успел. На материале, снятом запоминателем, отлично видно, как Александр Мечников уходит в сторону, сокращает дистанцию и бьёт Егорова в грудь кулаком. От удара, Егоров отлетает к воротам гаража и проминает их на десять сантиметров. И видимо уже мёртвый, падает на землю.
— Смешно. — Генерал бросил карандаш на стол, встал и прошёлся по кабинету. — Что думаешь?
— А что там думать? — Савельев пожал плечами. — Сталь на воротах — тройка. Такую промять непросто. А их от удара даже перекосило. Хозяин, когда запускал наших экспертов едва створки сдвинул. Я кстати, ему из наших оперативных подкинул… на ремонт. Ну и чтобы не болтал тоже.
— А. — Генерал взмахнул рукой. — Это ерунда. Вот что мы теперь будем делать со стихийником?
— Стихийная инициация вещь конечно редкая, но всё же случается. Мальчишка сейчас в девятом классе, точнее заканчивает. Так что на лето его от греха уберём в пионерлагерь Энергетик, а с сентября отправим в спецшколу. Но там ещё кое-что. — Полковник положил перед генералом фотографии трёх мертвых уголовников, в живописных позах. — Милиция решила, что урки отчего-то поссорились и перебили друг друга, но наш эксперт, говорит, что однозначно постановка. Одному смяли гениталии в кашу, второму выбили кадык, а третьему вывернули стопу. Плюс выстрел произвели уже в лежащее тело от земли. В механизм попало немного пыли.
— Полагаешь, он?
— Уверен. — Полковник кивнул. — Бабка у него можно сказать заслуженный палач СССР, папа — ликвидатор из СМЕРШа, а мама, военврач. Чему они там пацана учили — бог весть. От того и странности в поведении…
— Какие ещё странности? — Генерал резко развернулся.
— Ну, например, их преподаватель математики, Николай Петрович Сальский, в беседе, рассказал, что всегда подозревал, что мальчишка прекрасно знает его предмет, но, чтобы не выделяться, держался на уровне троек. А тут что-то нашло, и говорит, словно слабину дал. Ну и ответил урок на отлично, да ещё и уравнение легко решил. Видать мальчишка ещё не в себе был, после того как актировал трёх бандитов. И ещё…
Генерал сел на своё место и вздохнул.
— Ну давай. Добивай.
— Он, когда в камеру попал, сразу правильно поздоровался, нашёл старшего, и быстро с ними всё решил, а их, этих деятелей, кстати подписали на то, чтобы Мечникова зарезать. Так урки сами отказались от этого, посчитав что лучше будет отсидеть за квартирную кражу.
— Сколько ему там? Пятнадцать?
— Так точно. — Савельев, закрыл папку.
— Вызови на профилактику, и объясни, чтобы не смел нам и милиции портить криминальную статистику. И насчёт остального. Ну и попутно выясни, что за человек. Родители у него конечно наши до последней нитки, но что там у него внутри, один чёрт знает.
Несмотря на бурный вечер, спал Саша хорошо, и утром, несмотря на все причитания бабушки пошёл в школу.
Первой после него как всегда пришла Катя Мережко, и начала взахлёб рассказывать, как кто-то стрельнул из-за гаражей, и пуля нанесла рану Светке Касымовой, из шестого бэ.
Всю это болтовню Сашка слушал вполуха, быстро просматривая заданные на сегодня задания. Проблемы у него оказались только с литературой и то, относительные, так как несмотря на любовь к Гоголю, Тараса Бульбу на дух не переносил, и вообще о казаках был не лучшего мнения.
Но литература была лишь пятым уроком, а до неё следовало хотя бы коротко пробежаться по химии, алгебре, истории, и логике.
Класс заполнялся учениками, и вошедший со звонком историк, лишь мельком заметив, что Егорова нет, начал урок.
Темой урока была создание Ордена, который тогда, в девятьсот десятом носил название Серпа и Молота, и только после империалистической войны стал Орденом Красной Звезды. А начиналось всё со ссылки Сталина в Сибирь, в село Ванавара, и попытки побега, когда будущий руководитель Советского Государства и будущий Архистратиг Ордена, ошибся с направлением и зашёл на Подкаменную Тунгуску.
Взрыв прозвучавший над самой головой, оглушил вождя, но почти убило его не это а пыль, которая плотным ковром запорошила все вокруг. Все десять дней пока он выбирался обратно к посёлку, пыль была везде, даже в пище, воде и воздухе.
Сталин вышел к Ванаваре на одиннадцатый день, и уже совсем другим человеком. Способным превратить в труху ствол в два обхвата касанием, и расплавить сталь взглядом.
Весь урок Александр просидел словно заворожённый слушая совсем не ту историю, которую он знал, и вдруг подумал, что к эльфам и мечам было бы не так интересно, как в техномагический СССР.
А ещё через пару дней, про Егорова в школе словно забыли. Учителя перестали ворчать на его отсутствие, фамилия исчезла из журналов и списка дружины, а шкафчик для физкультурной формы был заново покрашен.
Но шум с его отцом вышел довольно громким. Экспертиза связала пистолет, стрелявший в школьном дворе, с несколькими громкими преступлениями в прифронтовой полосе, когда был убит и ограблен инкассатор минфина, и когда убили офицера спецсвязи. Последнее было уже по части КГБ, и там рисовалась совсем не уголовщина, а прямое предательство Родины, а именно статья пятьдесят восемь часть бэ — измена родине совершённая военнослужащим.
Областное управление Внутренних Дел, штормило нещадно, но виновника всего этого переполоха ничего не беспокоило, кроме годовых контрольных. Неожиданно для себя Александр принял решение хоть немного поправить оценки в табеле, и занимался, практически не выходя из дома, и лишь поездки на фабрику, как-то скрашивали его график.
К его удивлению, Моисей Соломонович, ничего не стал выговаривать за инцидент со стрельбой, хотя, как секретарь горкома знал об этом всё.
Зато порадовали технологи, выдав наконец-то рабочий вариант выкройки техпроцесса, и первые образцы костюмов, которые Александру и девочкам из Опытного участка пришлось показывать на заседании городского комитета партии, устроив своеобразное дефиле.
Первый секретарь горкома — Пётр Гапонов, до того расчувствовался, что полез обниматься с девчонками, ну и Александру досталось. А когда гордый и сияющий словно новый серебряный червонец Моисей сказал, что всё это идея юного дарования Александра Мечникова, Сашка удостоился крепкого рукопожатия, и оценивающего взгляда зав сектором лёгкой промышленности Обкома Партии.
В общем успех был полнейший, а Александр наконец переоделся из надоевшей старой одежды, в новые брюки и пиджак стилизованный под полувоенный китель из тёмно-синего шёлка. На выход ему пошили костюм из белого шёлка, и прикупив в кооперативах рубашек, носков и платков, он был вполне доволен жизнью. А девчонки с фабрики готовили по его эскизам еще три комплекта одежды.
Для бабушки, Александр специально сделал несколько эскизов платьев на лето, которые можно было носить с пиджаком и без, сами пиджаки, и кучу женских мелочей, вручать которые было поручено Моисею Соломоновичу, как и объяснения откуда всё это взялось.
Несмотря на опасения Сашки, бабушка спокойно выслушала рассказ Моисея об успехах её внука и о премии, которую он вполне разумно потратил на самого близкого человека. А когда тот ушёл, просто заплакала, едва касаясь вещей узловатыми старческими руками.
Словно вихрь пронёсся внутри Александра, когда он увидел плачущей эту пожилую женщину, которая пришла его выручать в милицию прихватив пистолет. Это он ясно заметил, когда вошёл в кабинет начальника. А ещё он вдруг понял, что бабушка ему совсем не чужая, а действительно родной человек, вопреки любой логике.
На негнущихся ногах, он подошёл к бабушке Заре, и встав со спины молча обнял.
Бабушка что-то прошептала на арабском, погладила его руку, и неожиданно произнесла:
— Я хочу это примерить.
Когда она, одетая в новое платье, туфельки и светло-серый пиджак, вышла из своей комнаты, то Александр вдруг подумал, что бабушка совсем не старая. Пятьдесят четыре года — какая старость? Тем более, что существовали энергетики — лекари, способные омолодить организм. Стоило это недёшево, но было вполне возможно.
— Вот так и будешь ходить. — Утвердил Сашка.
— Неудобно. — Бабушка зябко повела плечами. — Словно девчонка молодая.
— Вот пусть они у тебя и учатся. Ты же учитель? — Тоном змея-искусителя произнёс Александр. — И кстати, давно мы что-то с тобой на юг не выбирались. Может возьмёшь путёвку?
— Посмотрим. — Женщина кивнула, и вернулась в свою комнату — переодеться.
За примерками и прочей суетой, едва не прозевала время, и села за проверку тетрадей, только в десять вечера, когда набегавшийся за день Александр уже спал, завернувшись в одеяло.
Зарема поправила под ним подушку, и вернувшись в зал, достала из серванта фотографию дочери и зятя, погибших год назад, и долго смотрел на молодые улыбающиеся лица, словно хотела что-то сказать.
В школу, Александр решил ходить в старой одежде, чтобы не становиться центром внимания. Да и школы той оставалась всего неделя. За предыдущие дни он здорово подтянул оценки, исправив все тройки в табеле на четвёрки, а кое-что даже на пятёрку, так как неожиданно для себя устроил с химичкой спор о возможностях отделения различных изтотопов одного вещества. Он знал, как минимум два таких способа, а именно центрифугу, и мембрану, и оба изобразил на доске с пояснениями, что и для чего. Собственно, и то и другое уже существовало и довольно давно, но оставшись в виде лабораторных химических приборов, не стало достоянием общественности.
— Но такая центрифуга должна работать на огромных оборотах! Не сдавалась преподаватель химии Лазарева Ирина Сергеевна.
— Это лишь техническая проблема. — Александр отложил мел, и вытер пальцы носовым платком. — Никаких законов физики или химии такое устройство не нарушает, а значит может быть построено.
— Что-ж. — Ирина Сергеевна похлопала в ладоши. — Спор ты выиграл, и годовая пятёрка твоя. И всё же позволь вопрос.
— Почему я не учился раньше? — Александр усмехнулся. — Ну вот представьте себе, что у меня на это были веские основания. Ну действительно веские.
Никаких праздников по поводу окончания учебного года не проводилось, но бабушка, приодевшись сама и одев Александра, повела его ужинать в самый лучший городской ресторан Чайка, находившийся на крыше речного порта, с роскошным видом на Волгу. В субботний вечер, в таком месте было полно народу, особенно из городского руководства, и неудивительно что Александр с бабушкой встретили Моисея Соломоновича с супругой, и многих других известных в городе людей, многие из которых подходили к ним, чтобы поздороваться с Заремой Фаттыховной, и выказать таким образом своё уважение. История с доносом на её мужа и гибелью в лагерях, была достаточно громкой, и имела массу последствий. Таких как скоропостижное самоубийство главного организатора, а также отставка прокурора, и лишение пенсии ещё десятка человек. Всё это конечно не вернуло жизнь человеку, но сильно умерило желающих писать ложные доносы, потому как вдруг всплыла старая легенда, что человек обидевший семью Булатовых и года не проживёт.
После смерти мужа, Заря ушла в себя, сконцентрировавшись на работе в школе, и наотрез отказалась посещать любые мероприятия кроме посвящённых Дню Победы, и выйти в свет решила только в честь внука, в котором души не чаяла.
Ранний ужин шёл своим ходом, когда к столику подошёл мужчина одетый в костюм явно не советского кроя. Он вежливо поздоровался с бабушкой, и чуть поклонившись произнёс:
— Зиннат Ибятович, приглашает вас и вашего внука в поездку по Волге. Поездка продлится до завтрашнего полудня. У вас будет каюта чтобы отдохнуть и привести себя в порядок.
— Как, Саша, хочешь прокатиться на пароходе?
— Я ещё успею, ба. — Александр улыбнулся. — Вопрос хочешь ли этого ты?
— Да. — Заря улыбнувшись кивнула. — Пора заканчивать этот затянувшийся скандал.
Они даже успели съездить домой захватив вещи нужные в такой долгой поездке, и прибыли вовремя, когда теплоход «Михаил Калинин», только прогревал свою машину.





Глава 5


Дополнения и изменения в методический сборник «Справочник юного энергетика»
Обратить внимание учащихся на важность не только концентрации, как фактора целостности конструктов, но и точного дозирования энергии, в соответствии с методическими рекомендациями по насыщению того или иного вида конструктов.
Так же при самостоятельном обучении тщательно заботится об безопасности окружающих. Ни в коем случае не создавать конструктов в замкнутых помещениях, не защищённых специальным образом, и транспортных средствах.
Педагоги, назначенные в наставники, должны проявлять максимальную степень включенности в процесс, а также ни в коем случае не бросать занятия, начинающих на самотёк, контролируя каждое движение и фиксируя все результаты в специальном журнале.
Больше проводить время с учениками рассказывая им на примерах о величии Советской Энергетики, и о важности этой профессии для народного хозяйства СССР.
Из вкладыша в учебник «Справочник юного энергетика»
Москва. Из-во «Энергия». 1950 год

Казань. Теплоход Михаил Калинин
Первый секретарь областного комитета партии Муратов Зиннат Ибятович, пожилой, но ещё крепкий мужчина в строгом костюме белоснежной рубашке с расстёгнутым воротником, тепло поздоровался с бабушкой, и отправив Александра ревизовать корабль, сам поднялся с ней на верхнюю палубу, где уже сервировали столик для них двоих. Зиннат Ибятович знал лично мужа Заремы по институту Красных Командиров, и в своё время пытался ему помочь, но и сам едва — едва ушёл от ареста. А дальше всё закрутилось так быстро, что и помогать стало некому. Но свои долги, он помнил, и увидев жену бывшего соратника, решил переговорить лично.
Элегантно одетый юноша, привлекал внимание, но осторожное и аккуратное. Никто первым на контакт не лез, а Александру было просто хорошо смотреть с борта теплохода на Волгу.
В носовом салоне, приглашённые артисты развлекали публику, но не в виде концерта, а так, вроде бы спонтанным образом, присоединяясь к веселью.
Александр тоже подошёл ближе, когда пожилой мужчина стал показывать фокусы. Но были это не знакомые трюки, основанные на ловкости рук, а настоящие чудеса, когда карты летали в воздухе образовывая затейливые фигуры, вспыхивали яркие огни, а сам фокусник стоял так, что подошвы его ботинок висели в воздухе в тридцати сантиметрах от пола. Потом вышел певец, и над рекой поплыл удивительно сильный и сочный баритон, певший про волжский утёс, и другие песни посвященный Волге.
Рядом стояла удивительно красивая девушка лет шестнадцати, в лёгкой блузке, юбке, модных чулках, и туфельках явно не советской выделки. Длинные светлые волосы незнакомки развевались на лёгком ветру, а глаза смотрели куда-то вдаль, тоже переживая волнительное слияние с музыкой и стихами.
Немного отплыв в любование девушкой, Александр и не заметил, что один из гостей — полноватый лысый мужчина невысокого роста в сером костюме обращается к нему.
— Что? — Он повернулся к говорящему.
— Я говорю, может юноша нам расскажет что-нибудь интересное?
— Рассказать? — Он почему-то бросил взгляд на девушку, и увидел, что она с интересом прислушивается. — Хорошо. История одного радиомеханика, устанавливавшего аппаратуру на высокой мачте. — Александр повернулся к незнакомке, словно рассказывая историю только ей, но голос усилил так, что было слышно по всему салону.
— Некий инженер, назовём его Василий, был направлен Минсвязью, для установки мачты и радиосообщения с дальней деревней. Сама мачта уже стояла, и нужно было установить на верху аппаратуру, и настроить её…[8]
И далее обо всех злоключениях радиомастера, решившего сэкономить время спустив инструменты в бочке.
На середине рассказа хохотала уже вся кают-компания, а к концу, слушатели лежали почти вповалку рыдая, над печальной судьбой инженера.
Когда зрители и слушатели отсмеялись, тот самый мужчина который предложил что-то рассказать Александру, требовательно произнёс.
— Ещё.
— Гражданин. — Саша улыбнулся. — Возможно я был неправильно вами понят. Я здесь просто гость. Гость без всяких обязательств. К тому же школьник.
— Ты на себя посмотри, школьник. — Фыркнул мужчина. — Давай не ломайся, и пляши, коль пригласили в приличное общество.
— Это своё общество вы считаете приличным? — Александр удивлённо поднял брови. — Да вы же хряк колхозный. — Он покачал головой, и словно не замечая наливающегося кровью лица, повернулся к незнакомке. — А вот для вас, у меня найдётся много самых разных историй. Все их рассказать за один вечер невозможно, но предлагаю начать где-нибудь в буфете.
Девица озорно сверкнув глазами, едва заметно кивнула, и взяв Сашу под локоть, пошла рядом по проходу вдоль борта.
Толстяк что-то кричал вослед, но Александр заворожённый пластикой девушки, и её запахом, уже не слушал, рассказывая анекдот которые были неизвестны в этом мире:
— Один одесский жулик купил старого осла у крестьянина заплатив сто рублей…
Через полчаса, Елена, совершенно осоловевшая от смеха, и сухого вина, попросила проводить её в танцевальный салон, где играл духовой оркестр и пары кружились в вальсе. Они потанцевали, и когда вечер опустился на Волгу, целовались в каком-то закутке на задней палубе, где остро пахло сгоревшей соляркой, рыбой и водорослями. Но когда девушка натурально «поплыла», начав словно кошка тереться об него грудью, Александр отстранился и легонько дунул красавице в лицо.
— Так. Давай охлаждаться. А то мы с тобой сейчас накрутим дел. — Он негромко рассмеялся, увидев чуть обиженную мордашку девушки. — Люди же кругом. Болтать начнут. А оно тебе надо?
— Да и пусть болтают. — Сердито проворчала Елена уткнувшись лицом в грудь Александра. — Делать им больше нечего.
— Когда нет своей жизни, то в ход идёт всё подряд. В том числе и обсуждение чужой жизни. — Саша вздохнул. — Пойдём лучше поедим. А то у меня чего-то жор случился.
Они вывернули из-за поворота, когда на них вылетел тот самый толстяк, который принял Александра за актёра.
— А, пионер. Тебя-то я ищу. — Мужчина был уже прилично пьян, и Саша не удивился, когда тот вытащил из кармана нож с узким лезвием и бочкообразной рукоятью. Но сделать что-либо не успел. Спутница Александра вдруг окуталась серебристой дымкой, и от вытянутой вперёд руки метнулось мутное облако, посверкивающее мелкими звёздочками. Мужчина во мгновение ока оказался накрыт этим облаком, и сразу же превратился в ледяную статую, от которой сильно дохнуло холодом, и даже палуба вокруг стала покрываться льдом.
Через несколько минут, вокруг было не протолкаться от людей, но раздвигая всех словно ледокол, статный мужчина лет шестидесяти, в светло-сером костюме и белой рубашке. Строго погрозив Елене пальцем, бросил взгляд на всё ещё не оттаявшего мужчину, так и стоявшего с ножом в вытянутой руке, и отрицательно качнул головой своему спутнику.
— Готов. Придурок. Кто-же на энергетика кидается с ножом.
— Это беда всех придурков, Сергей Николаевич. — Ответил спутник, протискиваясь в щель между толстяком и ограждением палубы и аккуратно залезая в карман к толстяку видимо в поисках документов. — Они приходят с ножами на перестрелку.
Елена Сергеевна Владимирова, младший мастер-боевик[9], попала на пароход, и вообще в Казань, вместе с отцом у которого были в городе какие-то дела. Тот собрался в командировку и прихватил с собой дочь, сильно переживавшую разрыв с ухажером. Павлик был мальчиком из хорошей семьи, но совершенно домашним, и когда мама нашла ему лучшую партию, то совершенно спокойно разорвал отношения с Леной.
Лена, как и всякий энергетик — боевик имела весьма вспыльчивый характер, но отец — видный специалист-электрик, спокойно и рассудительно разложил всё по полочкам, попутно размазав её бывшего парня словно комок грязи по асфальту. Но какая-никакая перемена мест девушке всё же требовалась и Сергей Николаевич, взял дочь с собой в Казань, где министерство среднего машиностроения строило завод электрических машин. И конечно заместителя министра пригласили в поездку по Волге, выделив для них одну из люксовых кают.
Лена в поездку ехала неохотно так как была уверена, что ей будет скучно. Но неожиданно, ей понравился старый город, помнивший ещё времена Казанского ханства, и люди, спокойные и уверенные в себе. А парень которого она встретила на пароходе, сразу покорил её. Одетый словно с обложки модного журнала, а может и лучше, пахнущий не пылью, потом и табачным дымом, а каким-то тонким парфюмом, парень вёл себя словно это она маленькая девочка. Не позволяя себе лишнего, рассказывал ужасно смешные истории и анекдоты, прекрасно танцевал, и судя по олимпийскому спокойствию, точно знал, что именно можно и нужно делать с девушкой оказавшись наедине.
Целовался он тоже фантастически, и когда Елена буквально «поплыла» готовая отдаться хоть на бухте со старым канатом, он снова поразил её, успокоив буквально парой фраз. Но волна, порождённая в молодом девичьем теле никуда не делась, и тут подвернулся этот толстый противный дурак, тыкающий своим ножиком.
Удар «Ледяным вихрем», мгновенно выморозил толстяка до состояния статуи, но к счастью на шум подоспел отец который быстро разрешил всю ситуацию. А его шофер, и по совместительству охранник, уже распекал кого-то в уголке, и видимо за дело, потому что тот, кого отчитывали, вид имел бледный, и растерянный.
Толстяка быстро убрали, и веселье, чуть подпорченное происшествием снова возобновилось. К этому времени, первый секретарь обкома и Заря Фаттыховна уже закончили разговаривать, и Первому быстро доложили о происшествии и роли внука Зари. В принципе ничего страшного. Дочь замминистра Среднего Машиностроения, была зарегистрированным энергетиком, и тыкать в неё ножиком мог только совсем скорбный умом. Жаль, что такой нашёлся среди гостей на пароходе, но как успели выяснить сотрудники КГБ, покойный проник на борт незаконно, сунув взятку механику, и вообще был мелким жуликом, подвизавшимся в сфере кооперации.
Но Александр, внук Заремы первому секретарю понравился. Прекрасно одетый, спокойный и уравновешенный юноша, вёл себя достойно и уверенно, словно каждый день общался с первым лицом области.
Учебный год закончился весьма кстати, потому что на Первой швейной фабрике, начали наладку участка для массового пошива новых моделей. Всего планировалось пять рабочих мест, и пять моделей, но желающих оказалось так много, что закрыли цех по пошиву нижнего белья, который шил мужские трусы и майки, а вместо этого швеи стали осваивать пиджаки и брюки модных фасонов. «Одесса», для выходного дня, «Ленинград», максимально строгие костюмы для работы, и «Казань» — одежду в которой можно было пойти на службу, но и не выглядеть уныло вечером в ресторане, театре или выставке.
Сначала швеи шили из бросовых материалов нарабатывая шов, и когда комиссия из трёх опытных работников принимала результат, швея получала крой из хороших тканей.
Брак всё равно был, но ушлые швеи научились его спасать, переделывая.
В итоге конечно получалось чуть хуже, чем у мастеров индивидуального пошива, но оригинальность моделей, невысокая цена, и прекрасное качество тканей, искупали очень многое. А ещё Александр договорился с кооперативом, который как-то не особенно успешно делал и продавал головные уборы, и они сделали несколько шляп, в цветах комплектов, и в их стиле, чтобы получился законченный образ. Под это дело пришлось изменять отделы, торгующие одеждой, чтобы человек мог в одном месте примерить и костюм, и головной убор.
Беготни было так много, что по решению городского комитета партии, Александру на время прикрепили машину для разъездов, выделив не новую, но ещё крепкую Победу серого цвета.
А вот с другим кооперативом, который шил кожаные изделия, договориться не удалось, и потыкавшись в разные кабинеты, Александр приехал к Моисею Соломоновичу.
Казань, Городской комитет партии
Дождавшись пока тот закончит с предыдущим посетителем, прошёл в большой светлый кабинет. Моисей кому-то выговаривал по телефону, и показал рукой Александру чтобы тот присаживался.
— И никто не вспомнит через пару лет, что был такой директор Иванцов, который поленился освоить новый вид продукции, а будут говорить только о новом, при котором зарплаты выросли на треть. — Всё, бывай. Некогда мне тебя уговаривать.
Кацман положил трубку, задумчиво глядя куда-то в пространство, и внимательно глянув на Александра, прижал клавишу селектора.
— Мария Николаевна, принесите пожалуйста мне с Сашей бутербродов и чаю. А то я сегодня что-то без обеда, да и наше юное дарование наверняка голодное. — И глядя как Александр полез в свой портфель, предостерегающе поднял руку. — Не сейчас. Вот поедим, и всё расскажешь, покажешь, и объяснишь. А до этого, исключительно приятные разговоры. — Моисей Соломонович усмехнулся. — Тобой оченно рьяно интересуются наши КГБшники. Всё о тебе расспрашивали, интересовались откуда это ты такой умный взялся. — Он негромко рассмеялся. — Как будто от Камая Сахаевича и Зари могло получится что-нибудь другое. Я же знал твоего папу. Правда недолго, когда они к Заре приезжали. Общались немного, но человеком он был настоящим. Так что я сказал им, чтобы они не валяли дурака и занимались работой. Но вот на интерес к тебе замминистра Средмаша, и Зинната Ибятовича, уже так не ответишь. — Моисей посмотрел в глаза Александру. — Это акулы. Сами кого хочешь схарчат, и не заметят.
— А нам-то что? — Удивился Александр, ставя портфель на пол. — Шьём себе одежду, никого не трогаем…
— Да ладно?!! — Моисей даже не рассмеялся, а натуральным образом заржал. — Неужели не понимаешь? Обороты фабрики выросли втрое. Вроде немного в рамках области, но потекли наличные в магазины. Из торговых точек они попадают на счета областных организаций, в том числе и самой фабрики, поднимая зарплату швей-мотористок почти вдвое. А слухи у нас в городе расходятся словно пожар. Работники начинают задавать неудобные вопросы своим директорам, а те в свою очередь ходят ко мне жаловаться.
— На меня что ли? — Удивился Сашка.
— И на тебя, и на меня, что я разрешил такое непотребство, и вообще. Но это пока, так. Цветочки. — Моисей откинулся на спинку стула, и широко улыбнулся. — Одежда — то расходится по Союзу. И потянулись ко мне и на фабрику ходоки разные. Просят поделиться кроем… Но Татьяна Сергеевна Милютина кремень. Ни единой нитки не отдала. А крой, говорит у тебя вроде простой, но с хитринкой, и вот эту-то хитрость тем, кто захочет модель просто украсть, будет довольно тяжело повторить. Но грызть они нас будут со страшной силой.
— Так продайте, Моисей Соломонович. — Александр удивлённо посмотрел на Кацмана. — Продайте за хорошие деньги, а я для фабрики ещё нарисую моделей. Швеи в основном уже приноровились к сложному крою, да к материалу, так что проблем вообще не вижу. Пусть только деньги уйдут на фабрику. А то там и машинки менять пора, и вообще ремонт бы сделать.
— Первый сказал, что если фабрика по итогам года выйдет на миллион рублей прибыли, то он построит новую фабрику. Не как сейчас — в центре, но близко. Где-нибудь в Ленинском районе. Но я тебе этого не говорил. — Моисей шутливо прижал палец к губам. — А что касается продажи моделей… Ты знаешь, что твоя зарплата — это целиком деньги от отчислений фабрики за новые модели? Ты же на договоре. И если мы продадим модели на сторону, это целиком твои деньги. Ну, налоги возьмём, за бездетность там, комсомольские взносы… А так — всё. Так что фабрика будет перевооружаться на свои средства. А ты у нас очень скоро станешь официальным миллионером.
— Да ладно? — Александр удивленно округлил глаза. — Откуда?
— А ты посчитай. От каждой сшитой вещи ты получаешь примерно рубль. Опытный участок делает около сотни элементов костюма в день. Это сто рублей в день. Ты уже получил в бухгалтерии три тысячи. Правда сразу же потратил всё в кооперативах, но не суть. Если твои модели возьмёт десяток фабрик, то цифру можешь смело умножать в десять раз. Тридцать тысяч в месяц. За двенадцать месяцев триста пятьдесят тысяч минимум. Это я взял по минимуму. У нас знаешь, кто самые богатые люди в стране? Успешные драматурги. Каждый показ пьесы — денежка. Если пьеса идёт в паре десятков театров, то и денежный ком растёт. А ещё авторы — песенники. Например, Дунаевский. Каждое воспроизведение песни по радио или на концерте — денежка. Сколько не скажу, но очень прилично[10].
— Как-то не думал об этом. — Александр покачал головой, и оглянулся на скрипнувшую дверь. Это помощница Моисея Соломоновича, вместе с подавальщицей горкомовского кафе, принесли два больших подноса, заставленные едой.
Ели обсуждая спортивные новости, и главную сенсацию — проигрыш столичного Динамо клубу Красные Крылья, и отъезд сборной СССР по боксу на Чемпионат Южной Америки.
Когда посуду унесли, Моисей, кивнул Сашке.
— Давай показывай с чем пришёл.
Александр в ответ выложил на стол портфель, и сел насмешливо глядя на собеседника.
— Э… — Моисей чуть подвис, но быстро сообразил в чём подвох, и взял изделие в руки. От убогого творения советской кожевенной промышленности этот образец отличался словно кадиллак от военного грузовика. Советский портфель, не убиваемый и не снашиваемый, был сделан из толстой кожи, прошит чуть ли не стальной проволокой, и единственным его слабым местом была ручка, и замок, которые быстро менялись в любой ремонтной мастерской на точно такие же. Но этот, был совсем из другой оперы. Тёмно-коричневая кожа, куча кармашков, с отдельными клапанами, и специальными отделениями под очки, пенал, с карандашами и ручками, документы и прочее, отделанный бронзовыми элементами, и широкой удобной ручкой, которая даже внешне казалось чрезвычайно надёжной.
— А-хре-неть — Раздельно произнёс Моисей, потрясённо глядя на всё это великолепие. — Это же не портфель, это просто атомная бомба!
— Это не всё. — Александр, нажал на кнопку которая оказалась на ручке, и из неё со щелчком высунулась самописка. — Это чтобы каждый раз не лазить в портфель за ручкой, и не носить её в кармане.
— Да… — Моисей Соломонович покачал головой. — Это все сюрпризы?
— Ещё один. — Александр улыбнулся, и перевернув портфель замком вниз, отщёлкнул уголок который до этого казался просто декоративным элементом, и открыв потайной кармашек, достал оттуда игрушечный пластмассовый пистолет ТТ который, однако, размерами был как настоящий. — Вот теперь — всё.
Моисей, не глядя ткнул в селектор.
— Маша. Давай машину к подъезду, и предупреди товарищей, что я в обком, и когда буду — не знаю. — Он перевёл взгляд на Александра. — Поехали к первому.
— Тогда давайте заедем ко мне домой.
— А там? — Уточнил Моисей.
— Ещё десять таких же портфелей, и пяток других.
— Сашка! Пожалей старого еврея! — Он шутливо взмахнул рукой. — Я же так до пенсии не доживу!
— Зато это будет ярко, и красиво. — Парировал Александр, подхватывая портфель, и пристраиваясь во след Кацману.
Казань, Областной комитет партии
Портфели загрузили в Победу, что возила Александра, а сами поехали в Волге.
В приёмной, Кацман просто взглянул на секретаря Первого, и увидев ответный кивок, без промедления прошёл в кабинет, ведя в поводу Сашку, и шофёров, тащивших стопки портфелей, упакованных в неброскую серую мешковину.
Моисей в ответ на вопросительный взгляд Зинната Ибятовича, сел на стул, показал водителями где оставить груз, жестом выпроводил их, и кивнул Сашке.
— Показывай.
Тот кивнул в ответ, и поставил в ряд три портфеля. — Модель Посол, модель Атташе, и модель Референт… Ещё три модели, только в рисунках и последняя, — Александр вытащил из кучи мешков, совсем тонкий но широкий.
Он долго показывал и рассказывал, чем отличаются изделия, пристёгивал и отстёгивал плечевой ремень, и лямки, превращавшие портфель в ранец, демонстрировал потайные отделения для денег, ручек и оружия. Последнее было весьма актуально для командированных в дальние районы, потому что после войны всякий асоциальный элемент расплодился неимоверно, и оружие было вовсе не роскошью.
Милиция и органы безопасности конечно постепенно уничтожали их, но нарваться можно было запросто.
Когда Александр иссяк, Зиннат Ибятович, показал глазами на последний портфель.
— Этот почему не показываешь? — Первый улыбнулся. — Секрет?
— Да какой секрет. — Александр вздохнул. — Так, пришла в голову одна мысль. Даже не знаю, прав или нет. — он взял в руки портфель и отошёл. — Ну вот, например, если кто-то вдруг рядом выхватил оружие… — Он поднял портфель к лицу, нажал кнопку на ручке, и тот мгновенно раскрылся словно детская книжка — раскладушка, закрыв фигуру от лица до колен, оставив только прорезь для глаз. — Конечно самих стальных пластин ещё нет, но их довольно просто изготовить, и засунуть в кармашки. — Пояснил он собирая щит обратно в портфель.
— Боря, зайди. — Бросил Муратов в селектор, и практически сразу в кабинете возник высокий широкоплечий мужчина с огромными руками молотобойца.
— Зиннат Ибятович? — Мужчина сделал пару шагов вперёд, когда Александр кинул ему портфель. Реакция телохранителя была мгновенной. Он перехватил его двумя руками, а когда Сашка поднял указательный палец вроде как целясь мужчине в грудь, тот поступил вполне ожидаемо, развернувшись боком, и выставив портфель перед собой держа за ручку и при этом ожидаемо нажав на кнопку.
С лёгким шелестом щит развернулся закрыв телохранителя, и тот пару секунд постоял соображая. Затем расстелил портфель на столе для совещаний, и полез внутрь, где сейчас лежали алюминиевые пластины, соединённые между собой длинными петлями.
— Это для демонстрации. — Пояснил Александр. — Там нужен титан, миллиметра четыре — пять.
— Да уж понятно. — Борис Сергиенко, провоевавший всю войну в разведке штурмового полка, покачал головой, и пристально посмотрел на Александра, а затем на своего начальника. — Зиннат Ибятович, эту штуку надо в Москву отправить. Очень она там к месту будет.
— А нам?
— А нам пионер ещё сделает. — Уверенно ответил Борис. — Думаю не откажет? Только с титаном нужно решить. Пусть авиационный или вертолётный завод помогут. Титан по их части.



Глава 6


Десятый юбилейный чемпионат армейских энергетиков соберёт офицеров из подразделений всего Советского Союза, и ряда дружественных стран Китайской республики, Ирана и Кореи.
Офицеры энергетики будут соревноваться в боевых дисциплинах, таких как огневая поддержка войск в наступлении, оборона изолированного объекта, установка конструктов-ловушек, и противомагическая борьба. Также будут оцениваться возможности подразделений по быстрому перемещению, маскировки, ориентированию, и отрыву от преследования.
Офицеры — целители продемонстрируют свои навыки на пациентах которых специально для этой цели привезут из близлежащих городов, а оценивать их будет авторитетная комиссия из представителей Ордена, и военно-медицинской службы.
Впервые на соревнованиях такого рода выступят энергетики службы обеспечения. В их задачах, возведение полевых колодцев, удаление растительности, работа с погодой, и многое другое, что покажут офицеры отдельного батальона обеспечения Дивизии имени Дзержинского в режиме демонстрационного выступления.
«Красная звезда», 15 июня 1957 года

Казань
Итогом разговора стали кадровые перестановки, мгновенные словно пожар на пороховом заводе. Директора фабрики кожгалантереи, убрали переводом куда-то в район, а на его место назначили молодого парня — технолога, только что закончившего институт лёгкой промышленности, а Александра приняли на работу консультантом на полставки, так как вторую работу можно было только совмещать. Это не касалось высшей номенклатуры, работники которой могли совмещать хоть по пять должностей, но в ту номенклатуру ещё нужно войти, что проще сказать, чем сделать.
Эскизы и все наработки по портфелям, передали на фабрику, и выплатили Александру символическую премию в полторы тысячи рублей. Но главное случилось чуть позже. Зарему вызвали в Горком партии, и от имени Областного комитета, и Ордена Красной Звезды, вручили ключи от новенькой пятикомнатной квартиры, на улице Бутлерова. А Александру подарили ключи от новенькой Волги песочного цвета, но в правах, была поставлена дата начала действия 17 июля 58 года — когда ему должно было исполниться 16 лет. А пока машину забрал к себе директор завода точной механики, при котором работал кооператив по ремонту автомобилей. Как он сказал, «подшаманить машинку». Но Сашке машина-то и не особенно была нужна. По городским делам его возила горкомовская «Победа», а если нужно было куда подъехать, он заказывал такси, или ехал на общественном транспорте.
А дел сильно прибавилось, так что на поездки в спортзал времени уже не хватало, и временно занятия были перенесены в парк Эрмитаж, откуда начался его путь по этому миру. В шесть утра там ещё никого не было, и Александр мог спокойно отрабатывать самые сложные движения, и растягивать мышцы. Временами, когда позволяли дела, он занимался и вечером, в самом дальнем углу парка, где практически невозможно было встретить случайных прохожих.
К счастью тело которое досталось Путнику, было отлично сложено, и неплохо тренировано. Ни капли жира, и лишь слегка «забитые» мышцы ног немного усложняли ситуацию.
В целом вся работа с городскими предприятиями происходила по плану, и только кожгалантерея, никак не хотела переходить к ритмичной работе. Вдруг выяснилось, что портфели нужны буквально всем, и уже пятое предприятие осваивало новую продукцию.
Какие-то фабрики делали лучше, какие-то хуже, но того качества фурнитуры, швов и мелких деталей, какого добился Александр, не выдавал никто. И только поэтому портфели с Казанским змеем — Зилантом, на металлическом значке на самом видном месте портфеля, были знаком качества. Но проблемы подкрались незаметно.
В конце июня, Моисей Соломонович, торжественно вручил Александру путёвку в пионерлагерь «Энергетик», и просто приказал готовиться к отъезду, так как работа работой, а отдых по распорядку.
— Да зачем мне это, тем более Энергетик! — Возмутился Александр. — Там же эти, колдуны одни.
— Не колдуны, а энергетики. — Моисей поднял указательный палец. — А во-вторых, посмотри на вот это. — Он бросил на стол перед Сашкой несколько фотографий. — Узнаёшь?
— Ну, да. Гаражи знакомые. — Александр задумчиво перебирал снимки. А это что такое на двери? — Он вгляделся в снимок вмятины на гаражных воротах.
— А это ты вмял Егорова ударом так, что тот, спиной продавил сталь на десять сантиметров. — Спокойно пояснил Моисей. — Естественно от такого удара, у Егорова, случился такой обширный список травм, что пациент откинул ласты почти мгновенно. Мне тут посчитали… Выходит, что ты ударил парня с силой примерно в тридцать — сорок тысяч джоулей, что соответствует энергии противотанкового ружья. Но это как раз пустяки. Ну прикончил отморозка и ладно. Но беда в том, что ты пока не знаешь пределов своей силы не можешь ей управлять, и вообще не пройдя обучения по удержанию контроля, довольно опасен. Так что езжай, и возвращайся скорее. Мы тебя очень ждём.
Из горкома Александр вышел в глубокой задумчивости, и отпустив машину, прогулялся по Карла Маркса, съел мороженое на углу у Чёрного Озера, и в таком же задумчивом состоянии пришёл домой.
Несмотря на летний месяц, бабушка ещё была в школе, и Александр задумчиво побродив по квартире, всё же решил начать собираться так как ехать ему предстояло сначала до Москвы где собирали всех, а оттуда, уже после сбора, в Крым.
Во время переезда, Александр мог оценить чемоданы и сумки, имеющиеся в семье, и по здравому размышлению, поехал в один из кооперативов, который делал чемоданы. Там он купил «друга отдыхающих», за целых пятьсот рублей, но вещь того стоила. Из плотной кожи, с бронзовыми полированными уголками, и удобной ручкой. И уже с этим изделием завалился в мастерскую, где чинили детские коляски. За двадцать пять рублей, ему приделали к чемодану и колёса, и торцевую ручку. Заказу сильно удивились, но хозяин — барин, и сделали всё в лучшем виде. А в ещё одном кооперативе приобрёл лёгкие замшевые туфли белого цвета под белый костюм, сандалии, и лаковые полуботинки цвета морской волны под синий комплект.
Вещей он брал с собой немного. Чемодан и сумку через плечо, полагая, что запасти всего на месяц невозможно, и всё равно придётся стирать.
Бабушка, когда пришла с работы немного поахала что её любимого внука отправляют в лагерь, но посмотрев, как Александр собирается, вдруг успокоилась, и сама вызвалась купить билет до Москвы.
В пионерлагерях Путник естественно бывал и не раз. Конечно его, взрослого мужчину сильно напрягала перспектива строевой подготовки, разучивания речёвок, и прочая пионерская романтика, но он твёрдо решил, что хотя бы один раз съездить можно. Тем более, что август месяц, они договорились с бабушкой провести там же в Крыму, только без пионерских глупостей, просто в пансионате. Правда в кооперативном, так как путёвки через профком ГорОНО достать не удалось, но бабушка уже потихоньку стала привыкать к их увеличившимся доходам, особенно когда Александр принёс открытую на её имя сберегательную книжку, куда поступали отчисления за одежду и портфели.
Там уже было больше десяти тысяч, и Александру стоило немалого труда уговорить бабушку тратить деньги на себя и на текущие нужды. Причём как опытный змей искуситель он объяснял, что ускоренный оборот средств только улучшает экономическое положение в стране, и даже способствует повышению качества жизни всех граждан.
Бабушка — опытный воин идеологического фронта, лишь усмехнулась, и покачав головой произнесла что-то вроде: — «Демагог». Но стала чуть менее бережливой, позволяя себе иногда и хорошее мясо, и даже кооперативные фрукты.
Вот и сейчас, она внутренне сопротивляясь, всё же купила внуку билет в купейный вагон, который считала неоправданно дорогим.
Что удивительно, во всех трёх жизнях Путника, старый казанский городской вокзал оставался точно таким же. Высоким зданием из красного кирпича, с множеством декоративных элементов, и огромными толпами, вокруг. Водитель Александра, помог ему с чемоданом подивившись колёсам, превращавшим его в удобную тележку, прихватив пакет с подарками подмышку.
Как всегда, на площади перед вокзалом было полно цыган и торговцев, и стоило Александру задуматься как перед ним выскочила дородная женщина в цветастых тряпках и со сверкающими монистами на груди и руках, сделанными их отполированных трёхкопеечных монеток.
— А давай я тебе погадаю, красавчик, — зачастила она пытаясь поймать руку Александра, для того чтобы установить тактильный контакт, но Сашка лишь отмахнулся от тётки пахнущей дешёвым парфюм и потом.
— Пошла нахер! Тэ-псилав мэ трэ да тэ дадэс, тэ сари́ тыри родня![11]
— Пси́л пэ́скрэ да![12] — Заорала цыганка с перекошенным лицом, вытянула руку и на её ладони возник небольшой сверкающий шарик алого цвета.
Но что-либо сделать Александр не успел. Заря Фаттыховна, шагнув вперёд, выставила перед собой ладонь с растопыренными пальцами, и от неё, сразу же возник туманный диск диаметром в метр, по которому пробегали толстые жгуты молний. А в другой руке, бабушка уже занесла для удара нечто выглядевшее как комок чёрного огня.
Что можно ожидать от столь странно выглядевшего комочка, Александр даже не догадывался. Но видимо цыганка знала побольше, потому, что шарахнулась в сторону, набрала воздуха в грудь и завизжала словно циркулярная пила. И весь вокзальный народ, словно по команде, кинулся врассыпную, прямо по газонам и клумбам, опрокинув на землю, затоптал милицейский патруль, и повалил прилавок с пирожками.
На месте остались лишь Александр с бабушкой, и водитель тащивший за собой чемодан.
— Стойте! — Раздалось со стороны милиционеров, одетых в когда-то белые гимнастёрки и парусиновые шлемы. — А ну постойте граждане! — Лейтенант ещё не смахнувший с себя комья земли и остатки клумбы, выскочил перед ними, с игривым цветочком на головном уборе, и только после, взгляд его упал на сверкающий алыми лучами знак Красной Звезды в обрамлении золотых колосьев.
— Товарищ магистр? — Стремительно бледнеющий милиционер явно не знал куда исчезнуть, но ситуацию спас водитель.
— Спасибо товарищ лейтенант милиции. — Водитель усмехнулся. — Помощь нам не нужна. Вон, до вокзала всего метров двадцать.
Дыра в привокзальной толпе затянулась почти мгновенно, и когда Александр подошёл к своему вагону цыгане уже вновь торговали своим нехитрым добром.
Поезд Казань — Москва подавался на первый путь, и пройдя буквально полсотни метров, они остановились у восьмого вагона.
— Сашенька, в пути ни с кем не задирайся, на платформу не выскакивай, а то отстанешь, и постарайся не простыть. В Москве тебя встретит моя подруга, Валерия Говорова. Она тебя доставит к месту сбора…
— Ба. — Александр чуть приобнял женщину. — Да всё в порядке будет. Ерунда же. Ночь в пути, и Москва.
— Да, я знаю, что Лёня и Светочка часто брали тебя в поездки. — Она вздохнула. — Но это не мешает мне волноваться за тебя. — Зарема снова вздохнула и провела чуткими тонкими пальцами по волосам Александра. — И постарайся никого там не убить.
— Поезд Казань — Москва отправляется в девятнадцать десять с первого пути. — Раздался громкий но едва понятный голос вокзального диктора. — Просим пассажиров занять свои места, а провожающих покинуть вагоны.
— Товарищи пассажиры! Пройдите в вагон! — Сразу откликнулась проводница — беловолосая женщина средних лет в форменной тужурке и пилотке.
— Всё, давай. — Бабушка ещё раз обняла Александра, и легонько подтолкнула к дверям вагона.
В купе, где уже покоился чемодан Александра кроме него ехали две женщины, по виду командированные, и шумный, высокий, полноватый мужчина средних лет с большой блестящей лысиной, уже успевший переодеться в старенький спортивный костюм, и загадочно звеневший бутылками в сумке.
— А, молодёжь. — Он бросил быстрый взгляд на Александра. — На учёбу?
— Нет, на отдых. — Сашка поставил сумку оглянулся и неожиданно подумал, что менее всего ему хочется попутчиков. Любых.
Он повернулся и снова вышел из купе, и подошёл к проводнице.
— Добрый день. — Он заглянул в глаза женщине, и та, уже готовая сказать что-то вроде «не сейчас», остановилась. — Командирский вагон который?
— Шестой. — Произнесла дама смерив взглядом юношу в тёмно-синем шелковом костюме, но горло неожиданно схватило спазмом, и она просипела ткнув пальцем. — Туда.
С начальником поезда, Александр договорился быстро. Три пятёрки сменили хозяина, и старший просто выписал ему дополнение к билету в спальный вагон, и даже помог с вещами.
— Вот теперь хорошо. — Александр, оглядел застеленное хрустящими простынями купе на двух человек, и кивнул сам себе.
В дорогу он взял почитать Справочник юного энергетика, кроме того, наделал себе вкусных бутербродов, и не без основания полагал, что дорога пройдёт плодотворно.
Вагон шел полупустым. Ехало всего человек десять, потому было тихо. Мало кто был готов отдать тридцать пять рублей вместо двадцати за комфорт. Александр заказал себе кофе и открыл учебник.
Под перестук вагонов, бутерброды и кофе, книга читалась словно увлекательный роман. Один раз Александр отвлёкся, и с улыбкой решил проделать упражнение по концентрации энергии в ладони.
Не мог он, поверить в магию и волшебство, хотя фиолетовые сполохи над головой бабушки видел отчётливо, да и случай с Егоровым говорил о том, что в этом мире всё непросто. Но всё равно где-то в глубине души посмеивался над всеми словно только он знал, что никакой магии нет и быть не может.
Но то что сегодня произошло на привокзальной площади категорически не укладывалось в эту систему. Поэтому и решил попробовать сам, чтобы исключить все сомнения.
Погоняв с закрытыми глазами воображаемую точку по конечностям, превратил её в шарик, начал его потихоньку разогревать, и когда выпустил в правую ладонь, он по его ощущениям уже довольно сильно жёг руку. Потом начал поднимать из ладони и почувствовал, как жар, уходит из руки и теперь касается только кожи. — Не прекращая улыбаться Сашка открыл глаза и его улыбку словно стёрло с лица. На ладони лежал ярко-алый шарик размером с горошину, посверкивающий белыми вспышками.
Александр было заметался не зная, что теперь делать, но мгновенно взял себя в руки и стал проделывать те же операции только в обратном порядке, и с удовлетворением увидел, как шарик сначала расплылся по ладони алой кляксой, а потом, впитался в неё словно вода в губку.
— Хрена себе. — он даже не сел, а просто рухнул на диван, ошалело глядя за окно. — Это что, я теперь Гэндальф что ли? — Он помотал головой приходя в себя.
Затем, надел пиджак, и закрыв купе, пошёл в вагон-ресторан. Ему срочно требовалась пауза чтобы подумать.
Вернулся он, когда уже стемнело. Посмотрел в окно, в котором мелькали редкие огни, потом на диван, где одиноко лежал учебник, и вздохнув взял его в руки. Пробовать он в поезде больше ничего не будет, но вот прочитать книгу до конца просто обязан.
Читал где-то до двух часов ночи, зевнул, и отложив книгу, решил прогуляться до проводника, попросив сделать ещё кофе. Учебник он уже прочитал, и теперь можно сказать учил его наизусть. Поезд сбавлял ход, подъезжая к Мурому, и проводник суетился протирая поручни и поправляя ковровую дорожку.
— Григорий Николаевич. — Александр который уже успел познакомиться с проводником приветственно кивнул. — Долго стоим?
— Долго. — Проводник кивнул, поправляя форменную фуражку. — Почти полчаса. А ты не куришь?
— Нет. — Александр рассмеялся. — В жизни и так много вещей которые могут укоротить жизнь. А вы чего спрашиваете? Кончились?
— Да вот. — Григорий Николаевич развёл руками, махнув фонарём, который держал в руках. — Как — то прозевал момент.
— А ресторан открыт?
— Так нельзя мне уйти. — Проводник покачал головой. — Начальник у нас очень строгий, на этот счёт.
— Я схожу. — Александр накинул пиджак который держал в руках, и пошёл по перрону к вагону ресторану. Кивнув проводнику, поднялся по лесенке, и вошёл в зал.
Повар ресторана, мужчина кавказской наружности в грязноватом халате, и оба официанта сидели за столом, а рядом, нависая над ними, стояли четверо мужчин, один из которых крутил в пальцах небольшой нож с рукояткой из разноцветной пластмассы.
Когда Александр вошёл, именно он обернулся, и глумливо ощерившись в улыбке, раскрыл щербатый рот, блеснувший золотым зубом.
— Какой фраерок! Он сейчас тоже поделится денежкой…
Сашка улыбнулся в ответ, и без замаха пробил щербатому в кадык, лишь чуть-чуть смягчив удар, чтобы не получить гарантированный труп, и чуть подвинулся, когда урка рухнул к его ногам.
— Как у вас грязно. — Александр покачал головой. — Что же вы товарищи антисанитарию разводите? — Он улыбнулся и подмигнув повару, обратился к официанту.
— Товарищ, сигаретами не богаты? А то проводник наш, спрашивает. Сам отлучиться от вагона не может, без сменщика работает.
В этот момент в мозги, которые всегда были не очень сильны, да ещё затуманены алкоголем, наконец пробилась мысль, о том, что с их приятелем что-то не так.
— А, сука… — Второй одетый в штаны, майку — алкоголичку, и кепку, повернулся выхватывая из кармана нож выкидуху, но напоролся на точный удар в челюсть, через долю секунды поймал добивающий в печень, и прилёг сверху на первого.
Глаза у третьего, что теребил полы кургузого пиджачка, только начали округляться, когда его шары испытали воздействие лаковых туфель Александра, и он взявшись руками за промежность, скрючился, сразу став ниже ростом, и только сейчас стал виден четвёртый. Толстенький, лысый, и какой-то обрюзглый мужичок в серых штанах, коричневой футболке — сеточке, и сандалиях, державший нож-финку у горла женщины официантки.
— Нож убери. — Александр пододвинулся ближе, поставив ногу на свободный участок пола. — А то я тебе эту железку в жопу затолкаю. Ну!
— Пашёл ты! — Выкрикнул толстый, и моргнуть не успел, как щепоть сомкнутых пальцев, вмяла его кадык, а левая взяла руку с финкой в захват, опустила вниз, и вывернув вниз, и перевернув острием, воздела вверх, втыкая лезвие в широкий зад.
От такого нежданчика, гражданин который едва дышал, попытался закричать, но только громко замычал что-то невнятное, выпучив глаза словно рак.
— Я прошу прощения, нас прервали. — Александр снова улыбнулся, и обращаясь уже к официантке, переспросил. — Так как насчёт сигарет?
Первым из комы вышел повар.
— Дорогой, да я тебе всё что хочешь сделаю. — Он буквально вылетел из столика, и пнув по дороге кого-то из урок, забежал на свою кухню, тут же вернулся обратно неся нераскрытую пачку Мальборо из своих личных запасов. — Вера, чего расселась? Беги за милицией. А ты Гриша, давай к начальнику поезда. — И округляя глаза на доставаемый Александром трояк. — Э, дорогой, зачем обижаешь?
— Дорогой, зачем нам с тобой эти дешёвые проблемы с борцами с хищениями и всякими финансовыми сложностями? — Ответил Сашка оставляя деньги на столе и кладя Мальборо в карман. — Ты мне сделал правильно, я тебе сделал правильно, а остальное неважно. — И уже уходя, кивнул на лежащих вповалку бандитов. — Меня конечно лучше не впутывать, но если припрут, то скажи, что помог пассажир из третьего купе шестого вагона.
— Никто беспокоить не будет, дорогой. — Повар прижал руки к груди. — Всё сделаю, всё решу. Отдыхай. Ты сегодня очень нам помог.
Милиционеры уже давно увезли бандитов неудачников, а официантка всё сидела глядя куда-то в окно невидящим взором.
— Вера, что сидишь? — Арам Гургенович Матуа, подошёл к девушке и положил ей руку на плечо.
— Да мальчишку этого вспоминаю. — Не поворачиваясь ответила официантка. — Ты заметил у него подкладка на пиджаке белая? Как снег. И пошит он ровненько так. Сразу видно на него вещь делали. С запасом, но небольшим. Ну вот кто будет на подкладку ставить такой маркий материал? Он такой… знаешь Арамчик, как инопланетянин.
— Эх, Вера. — Повар сел напротив девушки. — Он-то как раз у себя дома. Это мы все… пришельцы.
Утро у Сашки началось не только с осторожного словно у мышки стука или скорее скребка в дверь купе от проводника, но и с фантастически вкусного кофе, а буквально через пару минут — воздушного и ещё шкворчащего омлета с ветчиной и зеленью.
А ещё минут через десять пришёл сам повар вагона-ресторана, который принёс две бутылки. Коньяка Двин, и вина Кьянти.
— Это не тебе. — Арам усмехнулся. — Это твоему папе, который воспитал настоящего воина. А это твоей маме, которая родила тебя на свет.
— Так нету ни мамы, ни папы. — Спокойно ответил Александр. — Погибли в бою год назад.
— Ах прости дорогой. — Кавказец положил ладонь на грудь. — Ну тогда выпьешь, когда сочтёшь нужным, и вспомнишь их. Поверь, им твоя память тоже нужна. Мы бессмертны пока нас помнят.



Глава 7


Эрговатты — родной стране
Новая установка трансформации электричества в энергию заработала при Рыбинской ГЭС. В те часы, когда потребление электричества снижено, станция заряжает энергетические накопители, которые затем используются в медицинских учреждениях, крупных агрохозяйственных комплексах, и везде, где требуется энергия.
Установка была создана благодаря открытию академика Хлопина, возможности преобразования электричества в энергию. Благодаря передовой разработке советских учёных стали возможны невероятные по своей масштабности проекты, по преобразованию пустынных земель в сельскохозяйственные угодья, зарыбления ценными сортами Арала, и других.
Но новые возможности, поставили перед советскими электриками новые требования. Электричества Стране Советов, стало не хватать, и принята пятилетняя программа строительства электростанций, куда входят гидроэлектростанции, тепловые, на углях и природном газе, а также атомные электростанции.
Журнал «Наука и жизнь». Июнь 1957

Москва
На перроне, среди встречающих казанский поезд, две женщины выделялись словно экзотические птицы в стае воробьёв. Одна — высокая блондинка, красивая статной, зрелой красотой и сверкающая абсолютной уверенностью в себе. Одетая в лёгкую шляпку, с широкими полями, светло-голубое приталенное платье из тончайшего синего шёлка, длинные до локтя белые перчатки и лёгкие туфельки. Она держала в руках крохотную сумочку — клатч, из крокодиловой кожи, а за её спиной словно монумент стоял широкоплечий и шкафообразный мужчина в светло-сером летнем костюме.
Вторая дама, или скорее девочка, рыжеволосая, и стройная, словно тростинка, лет шестнадцати, тоже была одета будто на модный показ в облегающее платье из тонкого розового муслина, открытое на шее и плечах, с кокетливым бантом на спине. Алые перчатки она держала в кулаке, временами нетерпеливо хлопая ими по стройной ножке.
Дамы постоянно посматривали на золотые часики на запястьях, и слегка гарцевали на тонких каблучках своих туфелек, оставляя на асфальте и мужских сердцах аккуратные круглые ранки.
Несмотря на разницу в масти, и стати, дамы были похожи, как бывают похожи два милиционера несмотря на различия в званиях и возрасте, или как походят друг на друга два хирурга.
Дамы посматривали друг на друга, но держались на дистанции. Возможно молодая и подошла бы первой, но высокий ранг блондинки был словно написан на транспаранте над её головой, так что даже вездесущие торговцы казанского вокзала, которым сам чёрт не брат, обходили её по широкой дуге.
Наконец блондинка не выдержала и в несколько шагов подойдя к девочке, вопросительно приподняла брови.
Совершенно неожиданно для других встречающих, та, что была моложе, развернулась на месте, встала расправив плечи, и подняв подбородок чётко доложилась.
— Елена Владимирова, младший мастер, боевой факультет.
— Ага. — Женщина ослепительно улыбнулась. — Одна из моих учениц значит. А не подскажешь, что именно делают две вовсе не ординарные дамы в такое замечательное летнее утро на вокзальном перроне?
— Э… встречают кого-то? — Предположила Елена.
— Я тебе даже скажу кого. — Женщина подошла ещё ближе и негромко рассмеялась. — Да не тянись так. Не в казарме. Я полагаю, что нас интересует один и тот же молодой человек, а именно Александр Мечников, сын Алой Тени, и Леонида Мечникова, и внук самой Чёрной Ведьмы.
— Да, товарищ Советник… — Несколько заторможено ответила Владимирова. — Только я не знала, что его бабушка та самая Чёрная Ведьма.
— Так. — Советник, и декан боевого факультета Академии имени архистратига Сталина, Валерия Говорова кивнула. — Ты на машине? С водителем? Отлично. Тогда сядешь с нами. Я прокачу Сашу по Москве, мы вместе пообедаем, а после, отпущу вас погулять. Но чтобы к семнадцати ноль-ноль, ты привезла его на Сущёвский вал четыре. Там в сквере сбор всех, кто поедет в Энергетик.
— Слушаюсь товарищ Советник. — Девочка снова вытянулась по стойке смирно.
— Вон смотри, ползёт. — Говорова кивнула на паровоз который медленно тащил состав к вокзалу.
К моменту прибытия в Москву, уже вся поездная бригада знала, что случилось в вагоне — ресторане, и то, что Арам, вёз в Москву деньги на кооперативную квартиру, которые в тот момент лежали у него в кармане. Повар копил на жильё почти десять лет, и грабёж был бы для него катастрофой, потому что с этой квартирой у него были связаны планы на дальнейшее сватовство, и вообще на семейную жизнь.
Поэтому Мечникова, выходящего из вагона, провожали словно знаменитого киноактёра. Жали руку, хлопали по плечу, а повар-кавказец что-то объяснял, тыкая пальцем в бумажку, которую не слушая возражений сунул в карман пиджака Александра.
— Хорош. — Опытный взгляд московской дамы, уже оценил покрой одежды Александра, лёгкие полуботинки и даже качество ручной клади, на твёрдые пять баллов. Она как никто иной знала, что именно кадры решают всё, и своё знакомство с внуком Зари, рассматривала именно в этом ключе. Но увидев стильно одетого мальчишку вживую, спокойно идущего в толпе которая явно его превозносит, уже не была так уверена в исключительно деловых причинах для своего интереса. «А тут ещё и эта девчонка!» Подумала магичка с лёгкой досадой. Как и многие незамужние московские дамы, особенно получившие омоложение, Валерия бывало увлекались молодыми людьми, но не пионерами же! Одёрнула она себя. Вот лет через пять — десять, тогда посмотрим кто — кого. — Мстительно подумала она, глянув на ничего не подозревающую соперницу.
Тем временем Александр узнал встречавшую его девушку, и опознал по описанию Валерию Говорову, попрощался с провожавшими его железнодорожниками, и подошёл к дамам. — Товарищ Говорова. — Сашка склонил голову в коротком поклоне. — Елена. — Еще один поклон. — Рад вас видеть. Валерия Николаевна. Бабушка велела передать вам пару гостинцев, из Казани.
— Спасибо. — Валерия улыбнулась, и кивнула стоящему сзади мужчине. — Слава, помоги пожалуйста донести вещи.
— Да, Валерия Николаевна. — Мужчина словно отмер, и принял у Александра чемодан, и пакет.
— Ты не голодный? — По праву старшего, советник взяла Александра под руку и повела к машине.
— Нет, меня прекрасно накормили в вагоне ресторане. — Ответил Сашка. — Повар приготовил на завтрак фантастически вкусный омлет, и кофе. Так что я в порядке. Валерия Николаевна, я вас, наверное, задерживаю? Я вполне справлюсь с Москвой, и не заблужусь. — Он усмехнулся.
— М? — Удивилась дама. — Вероятно приготовленный специально для тебя? Они тебя так провожали… Скажи Саша, ты владеешь энергией обольщения?
— Думаю всё дело в природной харизме. — Ответил Александр. — Люди просто не могут остаться равнодушными к моей адской красоте, и обаянию.
Смеялась женщина красиво. Запрокинув голову, и демонстрируя ровные молодые зубы, и шею без малейших следов увядания.
А рядом печально шла Елена, размышляя о том, что по сравнению с Валерией Николаевной, она конечно — серая мышка. Но к её удивлению Александр держался молодцом. Его ответы, тонкие на грани насмешки, всё время устанавливали между ним и деканом Академии барьер чётко обозначавший границу их отношений.
У Валерии был Зим — 12 — кабриолет, цвета кофе с молоком. Тяжёлая, но весьма комфортабельная и просторная машина.



Слава сел за руль, завёл двигатель, и дождавшись команды Валерии, вырулил со стоянки.
— Как ты смотришь на то, чтобы проверить тебя на уровень владения силой? — Спокойно поинтересовалась женщина, и Александр которому тоже было интересно, кивнул.
— Да, можно. А то мне все говорят про эту силу, а я словно папуас. Хлопаю глазами, а сказать ничего не могу.
— Что, так всё плохо? — С тревогой в голосе уточнила Валерия Николаевна.
— Освоил только Справочник юного энергетика. — Александр пожал плечами.
— Что значит «освоил»? — Продолжала расспрашивать советник. — Просмотрел? Прочитал?
— Ну нет конечно. Освоил это значит выучил наизусть, и попробовал кое-что из техник.
— Ого. — Женщина покачала головой. — Триста страниц…
— Триста пятьдесят две. — Поправил Сашка, подставляя лицо свежему ветру. — Но сама книга показалась мне… примитивной. — Наверное есть учебники поосновательнее?
Елена, которая вспомнила гору своих учебников громко рассмеялась.
— Ты даже не представляешь сколько их. На каждый вид энергетики — своя подборка учебников. Больше всего конечно у целителей, и аграриев, но даже у боевиков, их десятки. Самая крышка тем, у кого два или больше аспектов. У меня два, и я просто зашиваюсь. А есть пара девчонок, у них три, и парень у него четыре. Он конечно уже никаким боевым магом не станет, а сразу пойдёт на производство, но там требования даже где-то повыше чем у боевиков. А уж зарплаты, вдвое, а то и втрое больше от наших.
— На производстве? — Удивился Александр.
— Ничего странного. — Советник улыбнулась. — Выдать боевой импульс могут три процента населения. Хотя бы один раз в день. Но вот работать на производстве… Например энергетическая закалка металла, когда заготовка целиком помещается в облако энергетического конструкта. Там бывает по пять энергетиков становятся в круг. Зато деталь получается прочнее на порядок, чем обычная сталь. Броневой лист, обработанный таким образом, не пробивается ничем кроме направленного взрыва. Но и против него есть защита.
— А если сердечник снаряда обработать так же? — Спросил Сашка.
— Не хватает энергии пушечного выстрела. — Ответила Валерия. — Сейчас пробуют разогнать ракету до таких скоростей, но пока выходит плохо. Да и нет таких технологий у некров. Они в основном ядами плюются, кислотой, да ослабляющими конструктами. А дистанция поражения такими факторами всегда была меньше чем пушечный выстрел. Бронеход или самоходка бьют на пару километров, а некросы максимум на пятьсот метров. Так что никаких крепостей. Только удар и манёвр. — Советник боевой энергетики рассмеялась. — Но энергетика сейчас — основа для десятков тысяч производственных процессов. Упрочнение металлов, изменение свойств пластиков и даже энергохимический синтез веществ невозможных без воздействия Силы. Каждый энергетик — производственник, или аграрий стоит десятка боевиков, а может и больше. Потому и оплачиваются они куда серьёзнее. — Кстати, Валерия решила сменить тему, — Это у вас в Казани, такое шьют?
— Да, Валерия Николаевна. — Александр кивнул. — И не только это. Вот достану из багажника кое-что и покажу вам…
— Слава, останови ненадолго. — Скомандовала магичка, и водитель причалил к поребрику.
Александр достал из багажника перетянутый бечёвкой пакет, и вынув из кармана нож, взрезал верёвки.
— Это вот тоже делают у нас. — Александр вскрыл упаковку, и достал портфель «Посол». Тут вот для ручки, здесь место для пистолета и очков, а здесь пенал. — Не торопясь Сашка показывал все особенности изделия. — Это кстати вам подарок. — Сашка улыбнулся и взял в руки вторую упаковку и посмотрел на Лену. — А это тебе. Не такой громоздкий, сильно полегче, но со своими находками. Например, есть отделение для бутербродов, и бутылки с водой, а также частично, что есть у старшего собрата. Пенал, очки, ручка и всякое такое. — Он протянул портфель Лене. — А это тебе подарок.
— Ты сумасшедший. — Лена с сияющими глазами прижала портфель к груди. — Это же стоит больших денег?
— Да не особо. — Ответил Саша. — Они по договору отдают мне по себестоимости пять штук в месяц, так что у меня уже скопилась куча этого добра.
— В смысле бесплатно? — Уцепилась за последние слова Валерия. — Ты имеешь какое-то отношение к их производству?
— Самое прямое. — Александр кивнул. — Я их придумал, нарисовал, и организовал производство.
— Интересно. — Валерия как-то по-особому взглянула на мальчишку, и тут же одёрнула себя. Ну какой мальчишка. Да, молод, но прекрасно воспитан, отлично держится в обществе, а одет вообще словно с картинки заграничного журнала. Стоп. Одежда. Она внимательно прошлась взглядом по пиджаку и брюкам.
— А то, что на тебе, тоже твоё?
— Ну да. — Сашка вновь кивнул. — Даже в кооперативах шьют такую дрянь, что обняться и плакать. А мне как-то не хочется выглядеть пугалом.
— И как ты решил этот вопрос? — Женщина сказала водителю ехать, и снова повернулась к гостю.
— А так и решил. — Александр пожал плечами. — Сначала хотел сделать всё в маленьком кооперативе, но человек один — Моисей Соломонович, всё перерешал, и мы создали на швейной фабрике опытный участок. Там поставили лучшие машины, посадили самых грамотных швей, и шьём потихоньку одежду. По мере того как старый план передают на другие фабрики, участок расширяем. Закупили вот новые машинки в Японии, и другое оборудование. Думаю, по году, фабрика выйдет из убытков и покажет прибыли не меньше миллиона рублей.
— Сколько, говоришь тебе лет? — Со странной улыбкой уточнила Валерия, и крепко задумалась.
Не так она представляла себе эту встречу. Какой-то мальчишка из областного центра. Покатать, накормить, сдать на место сбора. Но сначала нарисовалась эта девчонка, на машине из Минсредмаша, что само по себе ого-го. Вон она, держится следом. А после и вот этот парень появился. И главное всё у него так просто. Одеться словно лорд? Сейчас переделаем фабрику. Нужен портфель? Да не вопрос. Где тут у нас кожей занимаются? И чемодан этот странный на колёсиках. И ведь удобно как? Славка вон, одной рукой взял, и потащил не напрягаясь.
Александр думал о том же, только чуть, с другой стороны. Он конечно понимал, что со всеми этими странностями привлекает внимание, но с другой стороны, есть же дети — гениальные музыканты, шахматисты, художники, и так далее. Ну вот он такой красивый, с чемоданами этими, да с костюмами… Ерунда же. Ну посмотрят серьёзные дядечки, усмехнутся его странностям, да пойдут себе дальше бороть заразу некроэнергетики. И то, что он один спокойно укладывает четверых взрослых мужчин, тоже ерунда. Папа и мама Александра Мечникова действительно учили его. Немного не тому, что знал Путник, там скорее были приёмы джиу-джитсу, с общефизической подготовкой, но кто сейчас установит истину? Некому. Даже настоящий Сашка покинул это тело.
Новое здание Академии Энергетики на Пресненской Набережной, выстроенное в стиле Советский ампир, сверкало огромными стёклами и возвышалось над всеми стоящими рядом домами. По широкой, во весь фасад, лестнице словно муравьи сновали студенты, преподаватели, будущие абитуриенты и их родители.
Разрезая толпу словно ледокол, боевой советник Валерия Николаевна Говорова, протащила Александра и девочку к лифтам, и вызвав тот что предназначался только для преподавателей, чуть насмешливо посмотрела на внука старой подруги.
— Ну, что, готов стать величайшим энергетиком всех времён и народов?
— Не хотелось бы. — Спокойно ответил Александр.
— Почему?!! — Глаза у Валерии округлились от удивления.
— Сейчас я хозяин своей судьбы. Мало ли таких недоэнергетиков шастает по СССР? И я один из них. Живу где хочу, занимаюсь тем что мне нужно, а не серьёзным дядечкам и тётенькам. А стану сильным энергетиком?
— На моей памяти, ты первый кто так считает. — Валерия шагнула в подъехавший лифт.
— По-моему вполне нормальная позиция. — Александр улыбнулся и с вызовом посмотрел на женщину.
— Достойная, да. — Валерия кивнула. — Но ненормальная. А как же социальное положение, деньги в конце концов?
— Валерия, Николаевна, у вас простите какая зарплата? — Вкрадчиво спросил Александр. — Не сильно ошибусь, если предположу, что где-то около трёх тысяч рублей.
— Чуть — чуть больше. — Женщина кивнула.
— Ну а я, за июнь заработал пять тысяч. Будет мало, заработаю ещё. — И отвечая на немой вопрос, пояснил. — Все модельные ряды, «Одесса», «Ленинград», «Казань» и «Вологда», шьются по моим авторским эскизам и выкройкам. А будут ещё «Кострома», «Краснодар» и «Уральск»[13]. А ещё есть шляпы и портфели, будут дамские сумочки, и школьные ранцы. Кстати на вас, именно платье модельного ряда Вологда. Видимо пошито в московском кооперативе Радуга. Они полмесяца назад приезжали за моделями. Они чуть изменили отделку, и шьют из шёлк-сатина[14].
— Хм. Точно Радуга. — Валерия кивнула. — Тогда боюсь Академии тебе нечего предложить. — Она покачала головой. — Но всё же проверку пройдём. Кто знает какие в тебе ещё скрыты сюрпризы.
Лифт распахнулся на этаже, и пройдя по коридору, Валерия распахнула широкие двери со скромной табличкой «Лаб. 117».
В большом зале, где-то шесть на двенадцать метров, стояли разные приборы, установки и прочее непонятное научное железо.
— Яков Сергеевич? — Громко произнесла Валерия, и откуда-то из глубины помещения донеслось торопливое: — Иду, иду.
— Валерия Николаевна, голубушка. Уж я вас жду и жду… — Мужчина в белоснежном халате, вышедший из закутка отгороженного парой шкафов, был невысок, но настолько широк в плечах, что казался квадратным. На мясистом лице, с маленьким носом непонятно как держались круглые очки, за которыми были глаза, почти светящиеся от ума и харизмы. — А это наше юное дарование, надо полагать?
— Концепция изменилась. — Валерия усмехнулась. — Юноша не хочет быть боевым магом, а желает заниматься производством…
— И чтобы товарищ Булганин, был на посылках. — Добавил Александр.
Смеялся здоровяк просто замечательно. Дробно, громко и с таким эхом, словно они находись в горах.
— Ну, что-же, тогда начнём.
Александра заставили снять пиджак и рубашку, а после браться за разные ручки, тянуть, толкать, чувствовать холод и тепло и ещё десятки других вещей и так больше часа.
Когда Яков Сергеевич утомился, он кивнул Сашке, разрешая одеться.
— Значит так голубушка. — Он весело посмотрел на Валерию. — Случай странный, но чего в жизни не бывает. Энергозапас маленький. Всего сто пятьдесят эрг. Чуть не дотянул до подмастерья, что конечно ерунда, но для сырого и необученного энергетика — весьма и весьма неплохо. Канал выхода плохой. Всего около десяти эрговатт в секунду. Ну как плохой. По нашим меркам. А так, вполне прилично. Ну и скорость восполнения резерва. Вот тут, Валерия Николаевна, — завлаб сделал паузу, — я… вас… могу… обрадовать! — Толстяк жизнерадостно расхохотался. Восполнение примерно пятнадцать эрг в секунду, а может больше. Померять на таком уровне выхода сами понимаете нечем. Он просто восполняет ровно столько же сколько выдаёт. Для конвейерного производства — идеальный кадр. Может резать сталь, делать дырки, и вообще работать как станок не особенно напрягаясь. В серьёзном бою ему делать нечего, но на уровне уличной драки — наш малыш просто король. Тем более что он ярко выраженный физик.
— А это что? — Осторожно спросил Александр.
— Это значит, что ты, пусть и бессознательно направляешь часть энергии в удар. Наверняка чувствовал что-то такое?
— Да. — Александр задумался. — Было такое ощущение, как будто бросаешь тяжёлый камень сверху вниз. Некое несоответствие усилия и результата. И руку, будто что-то тащит в сторону удара.
— Вот! — Начальник лаборатории поднял указательный палец вверх. — Поэтому настоятельно рекомендую носить на пиджаке, знак энергетика. Если вдруг потеряешь контроль, и оторвёшь кому-нибудь голову, такой знак носимый открыто, снимет огромную часть претензий со стороны правоохранителей. Ну полез гражданин на энергетика — и сам себе дурак. — Он обернулся в сторону декана боевого факультета. — Сделаешь?
Та сразу же кивнула.
— Обязательно.
Из Академии Александр вышел с серебряной звёздочкой на синем фоне — знаком подмастерья на груди, и удостоверением энергетика в кармане. И его сразу потащили в «Прагу» — праздновать первый энергетический ранг. По этому случаю и Елена и Валерия надели свои значки. Елена золотую звёздочку на белом фоне, а Валерия Николаевна, золотую звезду с рубиновыми лучами в обрамлении золотых колосьев.
«Прага», в этот час была относительно пуста, и они вошли в ресторан свободно. Мэтр лично усадил их за столик, и кавалерийским галопом ускакал на кухню предупредить поваров, о дорогих гостях. Энергетики высокого ранга были безусловно элитой общества, неплохо зарабатывали, и вообще были не теми людьми с кем хотелось поссориться. Поэтому только самое лучшее, и как можно быстрее.
Когда Александр удалился в уборную, Валерия строго посмотрела на Лену.
— Так, красавица, срочно собрала слюни, и намотала на кулак. — Она щёлкнула пальцами перед девичьей мордашкой, привлекая её внимание. — Думаешь не знаю о чём мечтаешь? Не вздумай забеременеть от него. Парень ещё школьник! Не ломай жизнь ни ему, ни себе. Как там у вас ещё сложится, одному Ленину ведомо, а ты уже поплыла. Что, думаешь одна такая? Мне тоже иногда хочется чего-нибудь эдакого. Ну и что? Держи себя в руках. Гуляй с ним на здоровье, но чтобы без далеко идущих планов.



Глава 8


Последняя война отгремела десять лет назад, но споры о сравнительной эффективности подходов, продемонстрированных Советской Россией, и Четвёртым Евросоюзом, не утихают и по сию пору.
Европейцы, сделавшие ставку на маготехнику, и использование силы магии в сражениях, первое время успешно продвигались на восток, покоряя мелкие европейские государства и включая их в состав новой империи. Всё стало усложнятся когда маги европейских боевых ковенов, и орденов столкнулись с упорным сопротивлением регулярных частей Красной Армии. Стальные бронеходы, оснащённые пушками среднего калибра и спарками крупнокалиберных пулемётов, успешно противостояли магическим созданиям разрывая их в клочья. И даже выведенные на поле боя тяжёлые големы, лишь ненадолго переломили ход сражений. По линии Псков, Минск, Киев, Ростов, войска Евросоюза были остановлены.
Тогда в бой пошли то, что берегли до последнего часа. Стальные големы прорыва, Летающие химеры из мягкого алюминия, и площадные проклятия, превращавшие землю в пепел, но ответный удар был страшен. Объединившись в круги, русские маги, ударили силой тысяч мастеров и магистров, буквально выжигая всё живое и неживое, во фронтовой полосе. И когда в контратаку пошли бронеходы противомагических подразделений, остановить их было некому.
Результат той войны нам известен. Пепелища на месте Берлина, Праги, Дрездена, Парижа и Рима, вот цена которую заплатили европейцы за неудачную попытку вторжения в Россию. Люди потихоньку возвращаются в сожжённые города, но восстановление займёт десятки лет, так что новая столица империи, построенная на месте Нюрнберга, никуда переезжать не собирается.
Журнал «Таймс». 2 июля 1957 года

Москва
На место сбора Александра привезли умиротворённого, довольного и слегка помятого. Выгрузили из Волги, со всем скарбом, жарко поцеловали, и оставили прямо напротив воспитателей, несколько удивлённых таким явлением.
Тем временем Сашка достал из наплечной сумки путёвку, направление от Казанского Горкома, из бокового кармана школьный билет и справку из паспортного стола, и положил это всё на стол перед девушкой, оформлявшей документы.
— Мечников Александр Леонидович.
— Шумно прибыли, Александр Леонидович. — Прокомментировал с улыбкой начальник лагеря Томилин Евгений Борисович — высокий широкоплечий мужчина лет тридцати одетый в парусиновые штаны и рубашку — апаш и лёгкие тряпичные туфли.
— Да как-то вот так, само собой вышло. — Александр улыбнулся в ответ.
— Не пионер, а позор для всей организации. Я бы таких как ты, гнал грязной метлой. — Произнёс один из вожатых — чернявый сухощавый и невысокий одетый в тёмные брюки и белую рубашку, с комсомольским значком на груди.
— Тогда начнём с вас. — Сашка широко улыбнулся. — Давайте вы для начала появитесь, как положено. Под барабанный бой, с речёвкой, и сразу представитесь. А после объясните мне чем именно, я так уязвил вашу хрупкую психику, и почему вам не нужен доктор.
— Что? — Чернявый чуть пригнулся словно хотел кинуться в драку, и Александр скинул сумку с плеча, и поставил чемодан вертикально, ожидая атаки.
Ситуацию спас начальник лагеря. Он громко рассмеялся, хлопнул по плечу Александра и показал рукой на стоявшую вдали группу из десятка юношей и девушек.
— Вон, первый отряд, иди к ним. Автобусы подадут ровно к девятнадцати тридцати. — И когда Александр отошёл, всё так же улыбаясь повернулся к чернявому, и улыбка с его лица сползла словно резиновая маска. — А вы, гражданин Онопко, ведь уже работали с детьми — энергетиками? Или я неправильно всё понял? — Холодный взгляд тёмных глаз буквально пригвоздил вожатого к земле. — Какой же вы придурок! Мальчик пусть и подмастерье, но знак этот номерной, а значит мальчишка сдал все нужные испытания. Твою мать, Онопко! Да этот пацан сейчас тебя мог изжарить или заморозить, я не знаю, что у него за специализация. Он в ответ на твою агрессию просто прикончил бы тебя, ему не было за это ни-че-го! Понимаешь? Ну вот совсем. Только старшие товарищи слегка поругают, и всё. Но ты бы и об этом не узнал, потому что тебя бы уже закапывали где-нибудь на окраине Москвы. — Начальник лагеря снова улыбнулся, но теперь улыбка его была похожа на волчий оскал. — Если ты, сраный валенок, испортишь мне смену, клянусь я напишу тебе такую характеристику, что тебя не возьмут даже выносить горшки в детский садик. А теперь скройся с глаз моих, и не отсвечивай, до автобуса.
Через пять минут к начальнику лагеря подошла высокая стройная девушка, со списками в руках.
— Жень, я тут своих расспросила. Значит так, аллергиков нет, справки у всех в порядке, нет ни желудочников ни вообще больных. — Она подняла голову от бумажек и увидела потемневшее лицо. — Жень ты чего? Что опять случилось?
— Да мальчишка новенький прибыл. — Начальник лагеря кивнул на группу первоотрядников. — Вон в синем костюме. Его такая деваха привезла… И сам словно с картинки. Я пошутить хотел, мол шумно прибыли товарищ, а тут влез этот, Онопко. А у пацана знак подмастерья. Ну и в ответ на хамство этого придурка, пионер тоже выдал… Ну у Онопко сразу внутри заклинило, и я гляжу, сейчас вот-вот кинется на пионера с кулаками. А тот просто так знаешь, скинул с плеча сумку, поставил свой чемодан, и ждёт значит, когда этот первый кинется. Ты представляешь, что было бы, начнись смена с убийства этого дурака? — Воспитательница в ответ в ужасе прикрыла рот руками, смяв бумажки. — Вот-вот ты понимаешь. А этот придурок явно нет. — начальник лагеря встряхнул головой. — Давай так. Побудь за старшего, я схожу позвоню в Орден. Пусть меняют этого Онопко, на кого-то поумнее. Мне эти проблемы нахрен не сдались.
Александр ничего этого естественно не слышал, и стычка с вожатым даже не сильно его расстроила. Подойдя к группке пионеров, он поставил в стороне чемодан, на него сверху положил сумку, и подошёл знакомиться.
— Ну привет. — Он оглядел стоявших у дерева подростков. Четыре девочки, и шесть юношей, одетых скромно, но чисто. В основном в брюки и свободные рубашки. И только пара девушек — близняшек, были одеты в красивые платья из муслина.
— Привет, коли не шутишь. — Ответил один из парней — высокий нескладный, с длинными руками, вихрастой белокурой причёской, одетый в длинные коричневые шорты и рубаху с короткими рукавами. — Как звать?
— Александр Мечников. Можно просто Сашка. — Он пожал протянутые руки парням, кивнув девочкам.
— Олег.
— Виктор.
— Сергей.
— Николай.
— Тоже Олег. — Совсем невысокий парень, неловко протянул руку лодочкой.
— Толян. — Представился длинный самым последним. — А это Вера, Светлана, Катя, и Оля. — Представил он девушек. — Она правда настаивает, чтобы её звали Ольга и никак не иначе. А ты я смотрю уже сдал на подмастера?
— Да как-то само собой вышло. — Александр кивнул. — А чего вы такие скучные? Отдыхать же едем?
— Да вожатого нам дали. Гадина подколодная… — Одна из близняшек вздохнула.
— Это чернявый такой, невысокий? — Александр усмехнулся. — Как же. Познакомился уже. — Он покачал головой. — Характеристика чрезвычайно точная. Но думаю мы его доконаем. У меня огромный опыт западлостроения.
— Чего-чего? — Удивился один из мальчишек.
— Ну устройства всяческих гадостей. — Пояснил Сашка. — Обещаю этот гад, скучать не будет. А теперь предлагаю организовать лимонад и пирожки. Потому что покупать всё это на вокзале, считаю неправильным.
Он ещё раз оглядел присутствующих и ткнул пальцем в троих. Ты, ты и вот ты. Сходите в гастроном, и возьмите на всех. — Александр достал из кармана портмоне, а из него купюру в три рубля.
— А чего это ты командуешь? — Вскинулся Олег.
— Хорошо. — Александр спрятал деньги в кошелёк, и сделал широкий жест рукой. — Давай ты всё организуешь. А мы тебе поможем. Правда, друзья? — Он насмешливо посмотрел на надувшегося парня.
Поскольку бунт на корабле был подавлен в самом зародыше, через пятнадцать минут они уже пили лимонад, закусывая вкусными пирожками с мясом и пряниками.
Весь скандал со звонком в Московский областной комитет Ордена, визит ответственного за лагеря Энергетик по всей стране, и ураганная замена Онопко на другого воспитателя из резерва, прошли мимо Александра с новыми товарищами. И только когда к ним подошла стройная тонконогая и высокая красотка в лёгком ситцевом платье, все словно по команде прекратили есть, и повернулись в сторону эдакого чуда.
Девица и правда была весьма хороша собой, от чего все девушки отряда недовольно сморщили носики.
— Добрый день. Меня зовут Екатерина Кораблёва.
— Добрый день. — Александр сидевший на своём чемодане тут же вскочил, и сделал широкий жест. — Присаживайтесь сударыня, разделите с нами трапезу, и расскажите, что привело вас в сию юдоль скорби.
— Ах! — Девушка громко расхохоталась, но присела, и взяв в руки бумажный стаканчик, подождала пока Александр нальёт лимонад.
— Сожалею, но лимонад тёплый. Портативных холодильников ещё не изобрели.
— Это пустяк. — Девушка пальцем начертила в воздухе триграмму поглощения, и из знака сразу же пахнуло холодом. Она коснулась краешком стакана знака парящего над землёй, и увидев, что часть лимонада превратилась в лёд, сделала глоток. — Только осторожнее. — Предупредила она остальных. — Пальцами не касаться. Только краешком посуды.
— Да. — Александр кивнул, и погонял по стакану льдинку. — Так значительно вкуснее. — Так что же выгнало столь могучую волшебницу из дома? Возможно нападение горных троллей? Или может быть происки других волшебников?
— О, нет. — Девушка вновь рассмеялась. — Дошло до меня, что достойная компания из молодых магов собирается в тёплые края, на отдых, вот я и подумала, почему не присоединиться к ним? Ваш прежний наставник был изгнан за подделку документов, а меня назначили к вам.
— Уверен, вы не пожалеете. — Александр прижал ладонь к груди и склонил голову в поклоне.
Поезд, который должен был доставить их в Симферополь, отходил естественно от Киевского вокзала. Пионеров быстренько затолкали по плацкартным вагонам, приказав сидеть тихо и не отсвечивать. Пионерия естественно проигнорировала все пожелания старших и началась повальная беготня по перрону за сладостями и прочими радостями жизни включая журналы и газеты.
В закутке который отвоевали себе старшие, было тихо. Кто-то играл в шахматы, кто-то читал, девочки о чём-то переговаривались, негромко хихикая и посматривая по сторонам, а их воспитательница листала толстый и зачитанный до ветхости «Справочник энергоконструктов», под редакцией командора ордена Красной Звезды Льва Ландау.
Пока остальные воспитатели ловили распоясавшуюся малышню, часть парней попытались подбить Александра на покупку спиртного, Но Сашка как мог более спокойно и аргументировано объяснил какой вред наносит алкоголь организму, какие проблемы они создадут себе, вожатой и начальнику лагеря, и какие письма «счастья» придут в итоге им в школу, и как это отразится на всей их дальнейшей жизни.
— И всё это из-за пары глотков дешёвого пойла? — Александр покачал головой. Нечем заняться? Так попросите у нашей вожатой какие-нибудь игры или книги. Сходите в конце концов купите газет и журналов.
— Так они стоят-то… — Прогудел себе под нос Сергей.
— Вообще не вопрос. — Александр раскрыл кошелёк и достал на этот раз десятку. — На сдачу можете купить минералки и лимонада.
Когда гонцы ушли, Александр пошёл на своё место, и прилёг, взяв в руки учебник, подаренный Еленой. «Сто конструктов начинающего мастера».
— Что там? — Негромко, но ясно спросила воспитатель, не поднимая взгляд от справочника.
— Хотели купить спиртное. — Так же негромко ответил Александр, листая свою книжку. Ему понравился конструкт «Поглощения» который использовала Екатерина, и он решил, что первым освоит именно его.
— И?
— Отговорил, объяснил, дал денег на лимонад и журналы.
— Спасибо. — Девушка перелистнула страницу, и буквально на мгновение стрельнула глазами поверх книги, и вновь уткнулась в текст.
На десять рублей парни закупили целую прорву бутылок, журналов и сладостей, и теперь во «взрослом» закутке, царил покой, прерываемый шипением открываемых бутылок и звуком перелистываемых страниц. Наконец поезд тронулся, и за окнами начали проплывать городские пейзажи.
Крым, Симеиз
По прибытии выяснилось, что это всё-таки не совсем пионерский лагерь, или даже совсем не пионерский. Называлось это всё «Летняя школа Энергетик ордена Красной Звезды имени архистратига Сталина». Располагалась школа на берегу Черного моря рядом с Симеизом. Роскошные большие корпуса, с двухместными и одноместными комнатами, и всякими развлекательными сооружениями типа открытого бассейна, открытой концертной площадки где в обычные дни показывали кино. Был ещё нормальный зал, в клубе и десятки разных кружковых комнат, а также нечто что отличало Летнюю школу от пионерского лагеря. Комнаты для медитаций, залы для отработки энергоконструктов, облицованные стальной и керамической бронёй, учебные комнаты, завешанные учебными плакатами, и портретами отцов-основателей советской энергетики.
Часть школьников приехала в Крым своим ходом, и знакомиться пришлось ещё раз. Всего в первом отряде было больше тридцати подростков, причём две трети — девочки. Здесь же в летней школе, отряд встречали ещё три вожатых. Серьёзный мужчина лет пятидесяти, с военной выправкой, в традиционных тёмных брюках, белой рубашке, и сандалиях, и пара молодых девчонок — практиканток. Они сразу почему-то стали требовать от Александра чтобы тот переоделся в шорты, белую рубашку и пионерский галстук, На что Саша ответил, что к сожалению не привёз шорты, и к ещё большему сожалению так и не научился завязывать пионерский галстук. Но готов всё-таки носить его, если вожатые будут его повязывать каждое утро, и снимать на ночь.
Пока девчонки краснея и бледнея переваривали это предложение, Александр удалился не прощаясь для ревизии прачечной, которая находилась в их же корпусе, и найдя её вполне пригодной, поднялся в свою комнату, стал распаковывать чемодан.
Комната была обычной, только в ней почему-то отсутствовала вторая кровать, что Александра весьма порадовало.
Бабушка как опытная путешественница, положила ему не только носки и трусы, но даже молоток и пару десятков гвоздей, которые очень пригодились, потому что пионерские шкафчики вовсе не были предусмотрены для хранения одежды на плечиках. Костюмы пришлось пристраивать на верёвку, которую Александр натянул от стены, до стенки шкафа.
Когда устроился, переоделся в тонкие штаны и рубашку с короткими рукавами и пошёл на разведку.
Лагерь ему в целом понравился. Учитывая, что сегодня первый день, и народ в основном бегал из корпуса в корпус таская матрасы и подушки, а вожатые и воспитатели, пытались придать этому первозданному хаосу хоть какой-то порядок.
За час, Александр обошёл всю территорию, включая задворки, обнаружив несколько весьма перспективных дырок в заборе, хотя и сам забор, собранный из бетонных плит высотой в два с половиной метра тоже не выглядел неприступным.
Вернулся как раз к ужину, который был вполне приличным. Для пионерлагеря конечно. Но всегда можно было слинять с территории, и пройдя всего метров пятьсот оказаться в относительно цивилизованном городе где найти себе приличный ресторан.
После ужина всех централизованно стали загонять на просмотр кинокартины «Парень из нашего города», но первый отряд отпустили, наказав далеко не разбредаться и что завтра с утра начнутся занятия.
К некоторому удивлению Александра, утром собирая пионеров на зарядку, никто словно не обращал внимания на тех учащихся Летней Школы, которые занимались самостоятельно. Около десятка пионеров побежали на кросс по горной дороге, а некоторые сделав пару кругов по стадиону, повернули в сторону спортплощадки находившейся на самом берегу моря. Среди тех, кто разминался на площадке была девочка, отрабатывавшая сложный комплекс у-шу, парень, просто качавший мышцы, подтягиваниями и отжиманиями, ещё несколько девчонок, разучивавших какие-то сложные движения и сам Александр. Девочка и юноша были из второго отряда, а девчонки, сосредоточенно изучавшие сложные перемещения, из третьего.
Площадка была огромной, и никто никому не мешал, распределившись по её углам. Сашка размялся, и проработав мышцы в нескольких ката, перешёл к ударной технике, отрабатывая выплеск энергии на толстой дубовой доске, замурованной стоймя в бетон.
С каждым ударом подпитка получалась всё лучше и лучше, и чуть увлёкшись, провёл серию в максимальном для себя темпе, когда удары слились в одну дробь.
Закончив утреннюю часть, быстро ополоснулся сначала в море, а затем в душе с пресной водой, и бодрой рысью побежал завтракать.
После завтрака, когда все бодрой толпой отправились на вводную лекцию, Александра неожиданно отвёл в сторону старший воспитатель отряда Дмитрий Мезенцев.
— Мне Катя доложила, что ты среди мальчишек авторитет…
— Издалека начинаете, Дмитрий Сергеевич… — Александр усмехнулся. — Чтобы сберечь моё и ваше время, сразу предупреждаю: информировать Вас о том, что творится в отряде, не буду. А начнёте портить мне жизнь, развернусь и уеду.
— Нет-нет. — Воспитатель поднял руки словно сдавался в плен. — Ты меня неправильно понял. Не нужно мне чтобы ты докладывал или ещё чего. Просто удерживай их по мере возможности от всяких глупостей. Договорились? — Дмитрий Сергеевич протянул руку.
— Договорились. — Александр кивнул скрепляя согласие рукопожатием.
— Сам-то как, насчёт алкоголя?
— А зачем? — Александр удивился? — Для храбрости? Так я вроде не из пугливых. Для запаха, чтобы всем моя дурь видна была? Не, алкашка не для меня.
— А значок свой почему не носишь?
— Это орденский, подмастерья? — Уточнил Саша. — А что, его нужно носить? Мне его вообще-то выдали, чтобы всякие дурачки меньше лезли. А то, меня тут недавно строго-настрого предупредили чтобы я не смел статистику портить нашим правоохранителям. По сути, я же боец необученный. Винтовку получил вот и воюю как умею.
— Катя говорила, что «Справочник для начинающих» ты уже освоил. Тогда тебе на лекции можно не ходить, всё равно они с самых азов начинают. Я тебе ещё пару книжек дам, будешь по ним заниматься. Ну и если что, подходи либо ко мне, либо к Катерине. У неё ранг младший Мастер, но осенью будет экзамен на второй ранг.
— А не будет ли с моей стороны нахальством поинтересоваться вашим рангом, Дмитрий Сергеевич?
— Первый ранг мастера. — Спокойно ответил вожатый. — Тут меньше никак. Нужно и аномалии развития гасить, и если что подтолкнуть в нужном направлении. А начальник у нас целый магистр. Но не боевой. У него специальность аграрий. Почти всю жизнь выращивал леса в пустыне. Он с товарищами собственно и отсёк Кара-Кумские пески и защитил Арал.
— Сильно. — Александр кивнул. — А у вас какая специализация?
— Лекарь. — Вожатый улыбнулся. — Старшие вожатые все лекари. Потому что нет ничего более хрупкого и драгоценного в нашей стране чем юные энергетики.
После обеда, Александр ушёл на одну из горных террас, чтобы помедитировать и поучиться выписывать энергоконструкты.
Сел на широкий плоский камень, нагретый солнцем за утро, но сейчас находящийся в тени, положил книгу на колени, и как написано, попытался просто провести в воздухе линию, напитанную силой.
Примерно на сотый раз, поняв, что делает что-то не так, ещё раз перечитал параграф, и попробовал снова, но вновь ничего не получилось.
Такое в его предыдущих жизнях случалось не раз не два и не три, так что он совершенно спокойно продолжил заниматься. Отвлек его лёгкий звук шагов, по узкой тропинке что вела на террасу.
Через пару минут на площадку вышла Катерина, одетая в воздушное платье, из тончайшего шёлка, который очень подробно облегал её фигуру при малейшем порыве ветра.
— Еле нашла тебя. — Девушка улыбнулась. — Чем занят?
— Рисую… — Александр развёл руками. — Пока правда безуспешно.
— Это непросто. — Катя, усмехнулась. — Когда ты создал свой первый энергообъект?
— Да пару дней назад.
— И уже пытаешься рисовать… — Вожатая покачала головой. — Да ты не теряешь время. — Она благодарно кивнула увидев, что Саша постелил ей на камень свой носовой платок, и осторожно присела. — Покажи, как делаешь.
Александр напитал руку энергией, сметил её в палец и попытался провести линию, но шарик светящийся на кончике пальца, не оставил в воздухе следа.
Катя рассмеялась.
— Нет-нет. Всё не так. Это не кисточка. Потяни энергию из сосредоточия. — Её ладонь прикоснулась к груди Александра. — Вот отсюда. Тонкой нитью, будто там у тебя целая катушка. И этой ниточкой проведи линию.
Александр прикрыл глаза и медленно провёл пальцем в воздухе. Линия получилась совсем бледная, едва заметная на ярком солнце, но она была!
— А теперь оберни эту нить в свою силу.
Не сразу, но через какое-то время, нить из пальца потекла яркая, толстенькая словно верёвочка, и довольно устойчивая, потому что сама по себе висела в воздухе не распадаясь.
— Отлично! — Катерина вскочила, но тут же обеспокоенно посмотрела на Александра. — Ты не устал?
— Нет. — Сашка помотал головой. — А что, должен?
— Всё зависит от величины твоего резерва, и скорости его восполнения.
— Говорят, что резерв у меня чуть больше ста пятидесяти, а восполнение около пятнадцати единиц в секунду.
— Занятно. — Катя озадачено посмотрела на Александра. — Резерв маленький, но вот восполнение вполне себе как у мастера. — Такое обычно бывает у мастеров боевых искусств. Ты чем-нибудь занимался?
— Да. — Саша не видел причины скрывать. — Немного тибетский маг-цзал, немного китайского у-шу.
— Ну, судя по скорости восполнения вовсе не немного. — Катерина покачала головой. — А давай, что-нибудь такое, изобрази?
— Давно хотел. — Александр кивнул, и открыв страницу в учебнике заложенную сложенным в полоску кусочком газеты, стал рисовать в воздухе конструкт поглощения.
— Как закончишь вести последнюю линию, сразу палец не убирай, а через него начинай напитывать конструкт энергией… — Негромко подсказала Катя.
Через несколько секунд все триграммы, вложенные друг в друга, начали светиться всё ярче и ярче, пока не засияли слепящим голубым светом, словно лёд под ярким солнцем.
— Теперь, отводи руку, и сбрасывай ниточку с пальца.
И только когда Александр, закончил, то понял, насколько стало холодно вокруг. Даже жаркое южное солнце не спасало от ледяного дыхания конструкта, и камень под ним уже стал покрываться инеем, а в воздухе закружились ледяными искрами снежинки.
— И что теперь с этим делать? — Александр зябко повёл плечами.
— Сейчас только в воду. — Катерина не отрывая взгляда от висящей в воздухе фигуры осторожно отошла в сторону. — Будем срочно учить конструкт «Защитная сфера», пока мы тут от холода не околели.



Глава 9


Главное разведывательное управление Генерального штаба Министерства обороны СССР
Настоящим докладываю, что средствами внешнего наблюдения, на лётном полигоне Раммштайн, в дистрикте Рейнланд-Пфальц, Германской конфедерации, были обнаружены испытания нового летательного аппарата.
Аппарат имеет сложную конструкцию, позволяющую ему взлетать вертикально и обычным способом с разгоном по взлётной полосе, зависать в воздухе, и садиться на неподготовленные площадки. Кроме того, у аппарата крылья складываются вверх, что придаёт ему особую компактность при базировании на площадках ограниченного размера, например, авианосцах.
Длина фюзеляжа двенадцать метров, диаметр три метра, экипаж три человека. Двигатели — комбинированные турбинно-энергетические, установлены в корневых утолщениях крыла, сразу за которыми следует сочленение для складывания. Судя по матовому серому цвету, корпус летательного аппарата покрыт церитом, для обеспечения незаметности для радиолокаторов.
С высокой долей вероятности можно предположить разведывательно-диверсионное назначение аппарата…

Крым, Симеиз, Летняя школа Энергетик
Катя вошла в комнату старшего воспитателя, и обессилено упала на стул.
— Этот Мечников чуть меня не угробил. — Она глубоко вздохнула успокаиваясь.
Работавший с документами старший воспитатель, отложил ручку, и повернулся на стуле.
— Нарисовал конструкт поглощения, — Пояснила Катя, — и начал вливать силу. Долго вливал. Секунд двадцать. И я сижу как дура, смотрю на этот ужас. Резерв у него никакой, но вот восполнение такое, что я бы не отказалась. В общем влил он туда примерно пятьсот эрговатт. Меня чуть не приморозило там. Ну и висит эта хрень в воздухе, а Мечников и спрашивает: — А что мол с ней делать — то? В общем кое-как спихнули мы это чудо в воду. К радости всей лагерной детворы, которая бегает любуется настоящим айсбергом, выброшенным на берег.
— Айсберг? — Не поверил Мезенцев.
— Ну, так. — Екатерина пошевелила в воздухе пальцами. — Льдинка метр в высоту, и метра три в диаметре.
Воспитатель прикинул в уме расход силы на заморозку такого количества воды и кивнул.
— Ну, да. Не меньше четырёхсот эрг. А как остальные?
— Остальные, пока вон, учатся шарик выдавливать. — Девушка небрежно взмахнула рукой. — Ничего серьёзного. Ну вот только если девочки — близняшки. У тех вроде тоже быстро начало получаться. Но они ярко выраженные аграрии.
— Ясно. — Дмитрий Сергеевич энергично кивнул. — Сама с Мечниковым справишься?
— Это ещё кто с кем справится. — Катя вздохнула. — Взгляд у него… мужской такой взгляд. А когда с террасы спускались, он впереди шёл, а я сзади. Я поскользнулась, и он развернулся и поддержал за локоть. Аккуратно так, но крепко. И рука у него проехалась у меня по груди. Ну мальчишки же очень остро на такое реагируют. А у него лицо вообще не дрогнуло.
— Ну не Верку же с Ольгой к нему приставлять. Те сами ещё совсем девчонки. Да ранга твоего у них нет. Сам он как?
— Спокойный, уверенный, вообще какой-то очень взрослый внутренне. Словно не пацан, а мужчина лет сорока, да ещё и с прошлым.
— Ну прошлое-то у него есть. — Воспитатель, встал, и подойдя к дверям плотно закрыл их. — Мне тут шепнули, что папа и мама брали пацана в командировки… А мама у него между прочим некая Алая Тень. Помнишь был шум, когда группа ордена сложилась в бою с бандой некров? Там и она погибла, и муж её. Он не из наших был. Опер комитетский, но тоже зажечь мог так что небу стало бы тошно. Они как чувствовали, и перед выездом сына отвезли к бабушке. Но за шесть лет, пока парень с ними таскался, мог навидаться такого… В общем приказывать я тебе не могу, но если откажешься с ним работать, я пойму. Не простой пионер. Да ещё с таким перекошенным источником. Как он к девочкам?
— Да никак. — Катерина покачала головой. — То есть конечно на девчонок он посматривает, но как-то всё больше на вожатых и воспитателей. А сверстницы ему похоже не интересны.
— Ну, хоть с этой стороны проблем не будет. — И в ответ на удивление на лице воспитательницы, пояснил. — Ну, он весь такой… одет как с картинки, чистоплотный сложён хорошо, воспитанный, и аккуратный. Да любая из наших девчонок за ним побежит как собачка…
— Да он вчера даже на танцах не был. Может в город бегал?
— Катя, если он решит сбежать в город, то кто ему помешает? — Дмитрий пожал плечами. — Но он-то парень самостоятельный крепкий, так что я бы по этому поводу не переживал. Вот Сергей Капустин меня беспокоит куда сильнее. Сегодня на него девочки жаловались, что он подсматривал как они переодеваются. Я конечно с ним побеседовал, но боюсь всё бесполезно.
— А давай я на него пожалуюсь Мечникову? — Катерина посмотрела на старшего воспитателя.
— Думаешь он решит вопрос?
— Уверена. — Катерина кивнула. — Так решит, что этот Капустин до конца смены будет шарахаться от девочек.
— Тогда уж лучше не так. — Дмитрий Сергеевич усмехнулся. — Посоветуй девочкам пожаловаться Мечникову на Капустина. Ну, объясни, что пока такие вещи лучше решать внутри коллектива. А если что, мы этого деятеля просто выкинем из лагеря, и всего делов. Даже интересно что из этого может получится.
Александра девчонки отловили после обеда, когда он расслабленный и сытый сидел на скамейке в тени любуясь морем.
— Привет. — Самая маленькая девочка отряда, худенькая и тонкая словно птичка, — Лена Некрасова, одетая в белую рубашку, с короткими рукавами и синюю юбку, уселась рядом, продолжая нервно теребить кончики пионерского галстука. — Лена несмотря на возраст и телосложение вполне могла сама решить вопрос с Капустиным, но в силу возраста всегда терялась при мальчиках.
— И тебе привет. — Сашка проводил взглядом Веру — девочку среднего роста в белой блузке, светло-бежевой юбке, гольфиках и светло-серых туфельках.
— Мы тут это… — Лена несмело подняла глаза. — У нас вот…
— Лена. Спокойно и по порядку, расскажи в чём проблема. Я же не кусаюсь и не кидаюсь. Чего ты мнёшься, как перед начальником лагеря? — Александр вздохнул и попытался заглянуть в опущенные глаза девочки, но дело взяла в свои руки более смелая Вера.
— Капустин гад, совсем затравил нас. Нашёл себе место с горы, где видно сверху раздевалку, и подглядывает. Ни раздеться, ни душ принять после моря. А кожу знаешь, как печёт от соли?
— Ясно. — Александр кивнул. — Решим вопрос. — А что вожатые? Не хотят вмешиваться?
— Где-то так. — Вера дёрнула плечом. — Сказали, чтобы мы попробовали разобраться внутри себя, и что если не получится, то просто выгонят Капустина из лагеря.
— Разберёмся. — Александр прикрыл глаза. — Запах моря, южных растений и нагретой земли сливался в такую упоительную смесь, что хотелось воскликнуть как Фауст: — Остановись мгновенье ты прекрасно! — Ещё раз глубоко вздохнув, он открыл глаза. — И где сейчас этот дурачок?
— В теннис играет, возле нашего корпуса. — Совсем тихо произнесла Лена. — А потом снова пойдёт на скалу.
— Понял. — Александр кивнул, и одним движением оказался на ногах. — Пойду, наставлю грешника на путь истинный.
Капустин действительно стоял в группе подростков, ожидавших своей очереди играть в настольный теннис. Столов было всего три, а желающих куда больше, потому что в корпусе жили первый, второй и третий отряды.
Сергей был высоким, жилистым подростком, внезапно открывшим в себе дар энергетики, и направленный в летнюю школу от Краснодарского горкома. Парень был хамоват, и нагловат, впрочем, только с теми, кто был явно слабее него.
Александр не разводя никаких предварительных игр, поймал Капустина пальцами за кончик носа, сдавил так, что у того слёзы брызнули из глаз, и опустив на колени, врезал в солнечное сплетение кулаком, так что тот выпучил глаза от боли.
— Ты меня слышишь? — Сашка, вытер пальцы об рубашку Сергея и демонстративно наклонился к Капустину.
— Тебе конец… — Прохрипел Сергей, и попытался встать, но Александр прижал ногой к земле коленный сустав Капустина, и взявшись за подбородок потянул вверх.
— Слушайте все. — Саша обвёл взглядом подростков охреневших от такого представления. — Эта скотина который день обижает наших с вами девчонок, подглядывая за раздевалкой сверху со скалы. Им не переодеться нормально, ни принять душ, ни сходить в туалет. Если ещё раз, хоть кто-то будет замечен там, за подглядыванием, то будет в тот же день изгнан из лагеря, а в его деле будет стоять пометка «не владеет самоконтролем» Для энергетика это профнепригодность, а для служащего любого предприятия — основание для непринятия на работу. Подумайте, прежде чем испоганить себе всю жизнь. Кто надеется, что пронесёт, и никто не заметит, помните: если видите вы — видят вас.
Александр отпустил Капустина и тот рухнул лицом в траву, но тут же попытался вскочить.
— Я не разрешал тебе вставать. — Сашка без замаха ударил Капустина снова опрокинув на газон. — Вопросы есть?
Виктор Игнатов, парень из тех, с кем Александр познакомился ещё в Москве, поднял взгляд на Мечникова.
— Есть. Что так жёстко? Нельзя было объяснить по-человечьи?
— Нет. — Александр мотнул головой. — Потому, что эта скотина испачкала всех нас. Знаете, что будут говорить об этом лагере? А, это там, где мальчишки подглядывали за девчонками в туалете? И хрен кому докажешь, что такой был всего один.
— Ну, так-то да. — Игнатов кивнул признавая правоту Сашки. — И с девчонками ещё будут проблемы. Хорошо если сможем быстро разрулить. А то до конца смены будем это говно подбирать. — Он хмуро кивнул Александру. — Ясно. Мы поняли Мечник. — Виктор обвёл взглядом всех мальчишек. — Уж не знаю, как он, но мы всё поняли.
Когда Александр ушёл, Игнатов подошёл к Капустиину.
— Вставай, он ушёл. — Другие мальчишки негромко засмеялись глядя на измазанного в пыли и земле парня.
— Я убью его… — Сергей встал и начал отряхиваться, от грязи.
— Да конечно. — Игнатов в голос расхохотался. — Он тебя в бараний рог скрутит, и в море выкинет. — Я-то видал как он по утрам занимается. Колода в мою руку толщиной, по которой он кулаками месит, уже почти сломалась. Ленка Некрасова которая между прочим чемпионка Союза по у-шу, вокруг него вьётся, словно привязанная. Так что ты, Капуста, не дури, а прими к сведению, и не лезь больше на скалу. А то, до Мечника может и не дойти. Мы тебя сами тихо утопим, и скажем что так и было.
Где-то через неделю, Александр уже вошёл в ритм занятий и тренировок. Ему начало нравиться в лагере, тем более, что повара подтянулись и стали готовить значительно лучше. Ну а если душа просила чего-то эдакого всегда можно смотаться в ближайший город, и поесть мяса на углях, запивая виноградным соком, и рассматривая отдыхающих гражданок, дефилирующих по набережной.
Кроме отрядных собрались группы по интересам, которые вели воспитатели с соответствующим профилем специальности. Аграрии, строители, целители и так далее. В таких группах обычно были все возрасты, и у каждой было своё место сбора и своя внутригрупповая жизнь. Вообще всё в Летней Школе было построено так, чтобы дать пионерам как можно меньше времени на всякие шалости, и глупости. Они всё равно случались, как например походы за яблоками в ближайший совхоз, но успешно пресекались вожатыми.
Александр держался несколько обособленно, и не только потому, что сам избегал общества сверстников, просто ему было совершенно неинтересно что-либо с ними обсуждать. Ни девочек, ни последний футбольный матч, кто бы с кем там не играл.
С воспитателями, тоже не было никакой любви. Самостоятельный и независимый мальчишка никак не вписывался в педагогически расклады воспитателей и вожатых Летней школы, и только со старшим воспитателем отряда, его помощницей Катериной и ещё начальником лагеря, Александр как-то находил контакт. Но были и настроенные весьма недоброжелательно, например, старший воспитатель второго отряда. Его Александр приметил совершенно случайно, обратив внимание на сальный взгляд которым тот «охаживал» школьниц. Он как раз вёл сборный факультатив по строительной энергетике, и учил как в случае необходимости делать твёрдое мягким, укреплять конструктами стены строений и улучшать скрепляющие растворы. Герман Сокольский имел ранг мастера первого класса, и был действительно специалистом в своём деле. Но всё равно, каждый раз, когда Александр видел воспитателя, даже издалека, у него портилось настроение.
Но внешне всё было чинно и благородно. Девочки души не чаяли в любимом педагоге, сам Герман, проводил с ними дополнительные занятия и все были счастливы.
Но проблемы со странным воспитателем затмевались другими. Вокруг и внутри лагеря шла какая-то нездоровая суета. Например, у завхоза лагеря — Петра Запорожского, вдруг появилась пара помощников — крепких парней лет двадцати пяти, с очень специфическим взглядом, а на дороге, ведущей в город, вдруг стали появляться машины, припаркованные в разных местах. Для каких-то своих целей, Комитет очень плотно обкладывал лагерь, и это вызывало у Александра некоторую нервозность.
Солнечная и жаркая погода неожиданно сменилась на облачность, а за ней вдруг зарядили дожди. Пионерия сидела по палатам изредка пробегая между корпусами в кружковую комнату или столовую.
А Александру даже нравилось заниматься под дождём. Тело не перегревалось, и можно было нагружать его по полной.
По планам, после тренировки под проливным дождём, у Александра был горячий чай, и постижение высот энергетики, с очередным учебником. Чайник он купил в Симеизе, хотя пришлось постоять в очереди, книжка ждала на столе, и по его мнению ничего в мире не смогло бы нарушить его планы.
— Сашка! Мечник! — Запыхавшийся мальчишка из третьего отряда Павел Неверов, догнал его в холле корпуса. — Витька Игнатов простил тебе передать, что Сокольский ещё перед дождём ушёл на вторую террасу заниматься, и так и не вернулся. Мы туда бегали, но там камень сдвинут. Не пройти. Дорожка просто забита камнем. И начальника лагеря нет, а у нас в корпусе только Катя.
— Так. — Александр прикрыл глаза. — Беги к завхозу, расскажи ему то, что рассказал мне. Там будет пара таких ребят молодых, им тоже расскажи всё. Ты понял? — Саша заглянул в глаза мальчишке.
— Он не один туда пошёл. — Тихо совсем произнёс Павлик. — Там пять девчонок. И из вашего отряда есть и из нашего.
— Ясно. — Саша как всегда перед принятием решения постарался развернуть картину внутри себя. — Тогда я проберусь на террасу, по стене, а ты скажи завхозу, чтобы начали пробиваться через стену.
— Ты не пройдёшь. — С каким-то отчаянием в глазах произнёс мальчишка. — У меня папа альпинист, я с ним на стене много раз был.
— Как по проспекту. — Бросил ему Александр, и развернувшись, вышел под дождь.
От четвёртой террасы до второй, было всего метров десять, но по мокрым камням, и в дождь. Насколько он погорячился Александр понял, когда пришлось обходить торчащий валун понизу, применяя все навыки скалолазания, и только что зубами не вцепляться в малейшие выступы чтобы не сорваться вниз, на камни острые словно ножи.
Дождь лил не переставая, грохотал гром, но чем ближе Саша подбирался, там всё яснее и яснее слышал какой-то заунывный речитатив, и видел голубоватые сполохи, словно от электросварки. Наконец он зацепился кончиками пальцев за острую кромку камня на самом бортике террасы, и осторожно поднял голову.
В центре площадки стоял воспитатель Герман Сокольский, рисующий в воздухе какую-то фигуру, а под ногами у него сверкала всеми оттенками синего и фиолетового цветов пентаграмма, в лучах которой лежали пять девочек, головами к центру, и раскинув руки так, что они касались друг друга образуя ещё одну звезду. И на стене рядом с заваленным входом, тоже ярко светился знак, но уже понятный. Крылатый меч острием вниз.
Поскольку Герман стоял к Александру почти спиной, тот окончательно взобрался на террасу и мягко ступая босыми ногами практически беззвучно подошёл к вожатому.
Удар, которым он полчаса назад, таки сломал колоду на спортгородке, бросил некромага вперёд, но тот, удивительно быстро сориентировавшись, перекатился прямо по пентаграмме, вскочил, развернулся и кинулся в бой.
Полевой комтур двадцать третьей прецептории, разведывательного ландграфства Великого Ордена Феникса, не в первый раз выполнял миссии на территории Советской России. Сам родом из семьи иммигрантов, он свободно владел русским языком, впрочем, как и десятком других. Но эта миссия должна была стать последней в карьере. Звание полевого комтура — иными словами бригадного генерала не предполагает личного участия в операциях.
Звание и орден Феникса второй ступени ему присвоили за материалы по Советской космической программе, которые он добыл. Приказ об этом он получил с последней почтой, как и приказ срочно возвращаться.
Обычный канал эксфильтрации был через Батуми, от которого до границы с Турцией были считанные километры. Но то ли Турция в очередной раз взбрыкнула, то ли у руководства были другие резоны, но в этот раз эвакуацию было решено провести из Крыма.
Герман достаточно легко смог устроиться воспитателем в летний лагерь Энергетик, и оставалось лишь дождаться прибытия Драгонфлая — новейшего разведывательного самолёта Евросоюза, который не засекали советские радары, и в тёмном небе, он мог совершенно безнаказанно проникать на территорию СССР на всю глубину дальности полёта.
Но Герман решил не просто так уйти, а уйти подняв свой ранг как минимум на ступень. Для этого требовалось сжечь заживо в пентаграмме, нескольких одарённых, и комтур без труда нашёл и буквально покорил пять дур, готовых ради выдуманных им секретных техник, тайно покинуть свои отряды и прийти на террасу. Вторжения со стороны он не боялся так как тропа была надёжно залита камнем, и оставалось только закончить знак, дождаться пока жизнь покинет жертвенные сосуды, и улететь из этой ужасной страны навсегда.
Комтур ещё раз бросил взгляд на знак начертанный на скале, для ориентации экипажа летающего корабля, и вернулся к начертанию пентаграммы.
Удар в спину, был не только неожиданным, но и настолько сильным, что укреплённые кости мага хрустнули. Повреждённый позвоночник не особо сковывал движения Германа, но всё же замедлял реакцию, и самое главное, мальчишке удалось остановить завершение пентаграммы, а время уходит, и сонное заклятие скоро рассеется. А значит девчонки придут в себя и самое малое начнут расползаться в стороны сбивая фокус.
Все эти мысли вихрем проносились в голове комтура пока кулаки и ноги бойцов мелькали в неверном свете магических линий, в попытке вышибить дух из соперника.
Герман несколько раз пытался атаковать магией, несмотря на то, что делать это в полуактивной пентаграмме не следовало, но пару глубоких ожогов и дыр в теле мальчишки он оставил.
А Александр, подловив противника на очередной попытке магического удара, наконец достал Германа, ударив костяшками пальцев в горло, смяв шею до позвоночника. И когда тот упал на землю, в исступлении ударил кулаками несколько раз ему в голову превращая её в месиво из крови и костей.
Удар энергии от тела умершего в центре пентаграммы приподнял Александр обвивая тело жгутами молний и заставляя его биться в судорогах, и снова бросил на камни. И так несколько раз, пока буйство силы не стихло.
Наконец, вспышки стали таять, пентаграмма погасла, и Сашка шлёпнулся на камень с высоты в пару метров, и тут же вскочил.
Во время боя, вожатый пару раз крепко достал его своими кулаками, сломав пару рёбер, и чуть не свернув челюсть. Но сейчас, ощупав себя, он не обнаружил ни единой травмы. Мало того. Тело буквально распирало от мощи, и силы. Казалось, что можно одной рукой своротить скалу, и выжать воду из камня.
— Чудеса. — Мечников оглянулся и увидев девочек, всё так же лежавших под дождём. К счастью они с покойным во время драки сами растолкали тела в стороны, разрушив круг поглощения. Быстро перетаскав их на руках под небольшой козырёк из камня, и устроив в сидячем положении, замер прислушиваясь. Ветер и дождь понемногу стихали, и стали слышны удары по скале. Видимо это к ним пробивались с той стороны.
А ещё был слышен гул, доносившийся откуда-то с моря.
Постепенно гул усиливался, перемещался пока не зафиксировался в паре сотне метров возле площадки.
Александр мог поклясться, что это не пограничники, потому что вертолёт звучал совсем по-другому, а самолёта вертикального взлёта в СССР ещё не сделали.
Начертав широким жестом огромную триграмму поглощения, Александр словно кинул её на открытый участок площадки и стал напитывать энергией, так, словно хотел влить в неё всю свою ярость и ненависть к людям, которые могут замучить малышей для каких-то своих адских целей.
Не активированный конструкт, лёг на камни, и послушно впитывал эрговатт за эрговаттом, словно пересушенная земля впитывает воду.
Неведомый корабль появился из темноты словно призрак. Вот, ничего не было, а вот он уже над площадкой, складывает свои крылья вверх, будто бабочка, и мягко опускается на террасу касаясь выдвижными шасси камней, и в этот момент, Александр замкнул последнюю линию.
Мгновенно в воздухе возник снежный вихрь, и летательный аппарат сначала покрылся инеем, а через минуту стал покрываться льдом, словно муха, застывшая в янтаре.
Сашка улыбнулся такому сравнению, и так же как был с застывшей на лице улыбкой повалился на землю и свернулся калачиком.



Глава 10


Захваченный в ходе специальной операции летательный аппарат направить в распоряжение Спецлаборатории 127.
При транспортировке особое внимание обратить на соблюдение секретности, используя конструкции, изменяющие силуэт, и перевозку в ночное время.
Тела в холодильных контейнерах, согласно списку, хранить строго соблюдая «Правила перевозки литерных грузов, от 12.07.1936.» не допуская критических колебаний температуры, ударов и хранения под открытым небом.
Назначить лично ответственного за перевозку, и провести с ним всеобъемлющий инструктаж относительно важности груза. Назначить в сопровождение взвод военнослужащих с табельным вооружением, и средствами усиления.
Обеспечить воздушное сопровождение груза ВВС в виде звена боевых вертолётов, и обеспечить их смену по пути следования.
Начальник девятого управления ГРУ ГШ МО СССР
генерал-полковник Зудов

Крым, Симферополь, госпиталь областного управления КГБ СССР
Просыпался Саша тяжело. Словно отрывал от себя клочки дурного забытья, продираясь к свету из затягивающей тьмы.
Когда открыл глаза, первое что увидел, был белёный потолок с лампами, потом диковато выглядевшее устройство на колёсиках, с трубочками и проводами. Что-то сразу противно запищало, забулькало, и через пару минут в комнату вбежала молодая женщина в белом халате, и белой шапочкой на голове.
— Проснулся, молодец. — Она деловито кивнула, и принялась чем-то звенеть, щёлкать и вообще вести активную деятельность. Затем поднесла к губам Александра высокий стакан, и помогла выпить жидкость, приятно пахнущую травами, поправила подушку, и вышла.
Тем временем Александр сам ревизовал организм, и найдя его состояние вполне удовлетворительным, сел на кровати. Ничего не кружилось, не шаталось и вообще он чувствовал себя просто отлично.
Он встал, походил по палате, и почувствовав позывы сходил в туалет, с трудом найдя его в переплетении коридоров. А когда вернулся в палату, застал там небольшой скандал, когда дядечка в халате и такой же медицинской шапочке кричал на медсестру, что та не может углядеть за пациентом.
— Вы, гражданин не орите так. — Произнёс Александр, и аккуратно закрыл дверь. — Что подумают больные услышав такой простите ор? Что бедная девочка упустила опасного преступника, и он сейчас как начнёт злодействовать… — Александр присел на кровать. — Вы бы хоть представились для начала. А то, вы наверняка знаете, как меня зовут, а я вот понятия не имею кто вы, и что я у вас делаю.
— Комик. — Врач, оказавшийся мужчиной лет пятидесяти фыркнул и вздохнул. — Но признаюсь был неправ. — Он повернулся к медсестре. — Простите Светлана Валерьевна. — Не сдержался. Но тут понимаете, такой ужас назревает… Позвонил я куда надо, по поводу нашего пациента, а мне оттуда и говорят, что через час, здесь будут начальник областного КГБ, и командующий крымским гарнизоном. А пациент сбежал!
— Ну не сбежал же. — Александр оглянулся скользнув взглядом по казённой обстановке палаты. — А есть у вас что-то не такое унылое? Ну я не знаю. Комната какая-то, с диванами и столиком или может беседка какая? Стыдоба же принимать тут первых лиц области.
— Есть. — Доктор кивнул. — Беседка на заднем дворе. Мы там чаёвничаем, временами. Сейчас дам команду, и приведём её в порядок.
— И давайте ставьте самовар. Чай-то приличный найдёте?
— Всё найдём. — Заверил доктор, и унёсся, прочь, громко хлопнув дверью.
— Это с кем же я имел честь познакомится? — Александр посмотрел на медсестру, которая отчего-то стала краснеть.
— Главврач наш. — Девушка закашлялась, тяжело сглотнула, и справившись с собой, продолжила. — Он — так-то человек хороший. И премии подбрасывает, и порядок у нас навёл. Но вот как начальство встречать, так просто ужас.
— Светлана, да? — Александр, улыбнулся девушке. — Теперь нам с вами нужно подумать во что меня одеть. А так как больничную пижаму я отвергаю в принципе, значит нужно найти где-то штаны, и рубаху.
— Ой, а мы-то ваш костюм привели в порядок. Постирали, да погладили. Там ещё дырка на боку была, так Клавдия Семёновна так аккуратно зашила, вот совсем не видно.
— Серый, трикотажный? — Уточнил Саша. — Годится.
К моменту прибытия генералов всё было готово в лучшем виде. Переодетый в свежий халат главврач, сидел возле самовара, а Александр переодетый в свой спортивный костюм, спокойно объяснял правду жизни.
— Поймите, Закир Идрисович, никому не нравится, когда в его присутствии разводят суету и шум. Поэтому ведём себя спокойно, достойно, но с уважением. Кроме того, обязательно нужно поставить пару человек где-нибудь в пределах звука.
— Это зачем?
— Чтобы принести, если что срочно понадобилось, или что-то кому-то передать.
— А зачем двое? — Заворожённый главврач, даже придвинулся ближе.
— Так, пока один в разгоне, второй в резерве. Мало ли что. А то представьте себе, что вы вдруг подхватываетесь сами и убегаете… это прям not worthy. Не достойно как говорят наши недрузья англичане.
Прибывших гостей, проводили в беседку специально отобранные медсёстры. Двух самых хорошеньких девушек одели в свежайшие халаты, чуть подкрасили, и отправили встречать генералов.
Те, слегка удивлённые что их не тащат в корпус, прошли по дорожке, и увидев большую беседку, где уже дымил самовар, довольно перебросились словами.
После знакомства, первым заговорил начальник ОблКГБ Караулов Игнат Петрович. Совершенно седой, полноватый мужчина в общевойсковой форме, и длинным рядом орденских планок.
— Я вижу ты тут освоился. — Он одобрительно кивнул Александру. — Как самочувствие? Нет ли жалоб? — Он бросил взгляд на Сашку, а потом скользнул глазами на главврача. — Вы ему не говорили?
— Нет. — Доктор опустил нос.
— Ну, тогда я скажу. — Генерал вздохнул. — Новость крайне неприятная, но ты парень крепкий, справишься. Дело в том, что когда ты примораживал этих деятелей на Стрекозе, то сжёг свой источник. Так что теперь ты не подающий надежды энергетик, а просто школьник.
— И всё? — Александр усмехнулся. — Да я всю жизнь без этой фигни жил, и дальше проживу. У меня есть чем заняться.
— Да, мы в курсе. И одежда твоя, и портфели…
— А будут ещё школьные ранцы, новый мотороллер и многое другое. А энергетика эта… Как мой дедушка говорил, не жили графьями и начинать не будем.
Гости негромко рассмеялись.
— Ну раз так, тогда давай я доложу, тебе по этой истории. — Сказал генерал, и благодарно кивнул главврачу который налил ему чаю. — Герман этот конечно никакой не Герман а целый комтур Ордена Феникса, Клаус Нейбаум. Между прочим, целый генерал в их иерархии. Шансов против него у тебя не было никаких. Ну об этом ты, наверное, знал, когда брюхом полз по камням.
— Догадывался. — Александр кивнул.
— Тем не менее ты его завалил. Правильно кстати, что не стал брать в плен и прочее. Он бы тебе второго шанса не дал. И это тебе жирный плюс в историю. Первый, но не единственный. Второй плюс что вытащил девчонок. Они с того как ты прикончил Клауса, подняли себе ранг на ступень каждая. Ну а основное, ты забрал себе. Так сказать, высосал поганца до дна. Убивал-то ты его в пентаграмме, внешний контур закончен не был, но внутри она была полностью прописана и активна. А в такой ситуации кто кого прикончил, тот того и выпил. Ну а когда прибыла группа эвакуации, ты их одномоментно заморозил в ледяные статуи. Их, да оружие, и самое главное систему самоликвидации, которая на такое, как ты сам понимаешь, рассчитана не была. И вот это — сразу куча жирных и тяжёлых плюсов. Наши эксперты говорят, что выплеснул ты не меньше десяти тысяч эрг, что соответствует уровню магистр. Но дар ты потерял, так что, по поручению руководства Крымского отделения Ордена, вручаю тебе знак «Серый магистр». — Генерал вложил на стол раскрытую коробочку со знаком красной звезды, с серыми эмалевыми лучами, и золотым обрамлением из колосьев. — В народе называется «Горелый магистр». Таких знаков в СССР может пару десятков, так что награда эта вовсе не потешная, несмотря на название. С таким знаком тебя без экзаменов примут в любое учебное заведение Союза, плюс пожизненная пенсия тысяча рублей в месяц. Я знаю, что ты не бедный парень, но вот что положено, то положено. — Генерал помотал ложечкой в чашке, и сделал несколько глотков. — Честно говоря, мы тут виноваты. Заигрались с этим Клаусом. Всё ждали, когда же он пойдёт на прорыв, и не просчитали ни Стрекозу эту, ни девочек которых он угробить захотел. Но благодаря тебе мы не в помоях по уши, а с прибытком, так что я от лица Комитета Государственной Безопасности, хочу тебе сообщить, что представление на награду для тебя уже ушло, и по нашим каналам стало известно, что оно подписано. Так что будет тебе и тут знак отличия. Ну и конечно, мы с радостью примем тебя в любое учебное заведение системы КГБ, и я лично прослежу за твоей службой.
— Ну а я добавлю от себя. — Командующий гарнизоном, усмехнулся в усы, расправил их, и с улыбкой посмотрел ан Сашку. За захват новейшего диверсионно-разведывательного самолёта, тебе отдельное и огромное спасибо. Они нам всю печень прогрызли. Шастали через границу как у себя дома. Но теперь, когда у нас есть живой экземпляр, наши учёные быстро придумают как их находить в небе и сбивать к чёртовой матери. Вообще, сработал ты чисто, ровно, словно не школьник, а матёрый агент. И даже то, что ты не прятался в толпе, сыграло на тебя. Никто из тех, кто прикрывал Клауса не подумал, что ты сможешь доставить какие-то проблемы. А вот начальник лагеря, был отравлен сильным ядом и ещё месяц пролежит в больнице. Ну и конечно, армия ждёт тебя, в любом из наших училищ. Нам такие парни нужны.
Обратно в Летнюю школу он ехал с шиком. Генерал Караулов отдал свой ЗИМ, и он тоже был кабриолет, только снежно-белый. Машина была новенькой и даже пахла кожей и краской.
В лагере, о подвигах Александра из взрослых никто особо не рассказывал, но девочки, очнувшиеся как раз к прибытию группы горных стрелков, которые спустились по склону на верёвках, всё преподнесли так, что Мечников в одиночку побил орды врагов, и магически распылил целую толпу диверсантов.
Дмитрий Сергеевич Мезенцев, ставший начальником лагеря вместо попавшего в больницу Томилина, встретил Александра как родного, попутно полюбовавшись машиной которая его привезла, и сделал какие-то свои выводы.
А дальше дни пошли за днями. Тренировки, и в отсутствии необходимости читать литературу по энергетике, Александр налёг на классическую литературу, которую конечно знал и любил, но разве можно пройти мимо Летнего Сада, только потому, что там уже бывал? Вот и он с наслаждением перечитывал классиков мировой литературы, открывая для себя новые грани их таланта.
Хоровод вокруг него стал быстро утихать, да и он не давал повода чесать языками, относясь ко всем девочкам одинаково равнодушно. На танцы не ходил, записочки которые ему пихали под дверь сжигал в ведре не читая, на томные взгляды не реагировал, в общем вёл себя как скотина.
Ну возможно для кого-то он и был нехорош, но Александр уже очень давно понял, что привлекательным для всех может быть только золотой червонец. Так что не волновался и отдыхал.
К концу смены, как и договаривались приехала бабушка, и сделав пионерам ручкой, они сели в выделенную Орденом Победу, и переехали в кооперативный пансионат Берег.
Кормили там не в пример лучше, а номера были по сравнению с обычными вообще роскошными. Заселившись и разложив багаж, Александр как мог спокойно и сухо рассказал о приключениях в лагере, но бабушка к его удивлению не стала ни охать, ни ахать, восприняв всё как должно.
— Да. Неплохо чтобы у тебя был дар энергетики, но ты и так не пропадёшь. — Она улыбнулась и потрепала его причёску. — А свой «Горелый магистр» носи. Считай, что это моя прихоть. Уж в такой-то малости ты мне не откажешь?
— Ну нет конечно. — Сашка развёл руками. — Непонятно зачем это тебе?
— Я же старая женщина. — Бабушка улыбнулась. — Твои успехи — это мои успехи. А магистр в пятнадцать лет, это очень сильно. Даже если ты сжёг свой дар. Но сжег в бою, как и положено боевому магистру. Так что глядя на тебя никто не скажет, что старая Заря плохо воспитала внука.
— Ба, ну какая же ты старая. Вон Валерия Говорова она же твоя ровесница.
— Омоложение стоит очень дорого…
— Да ничего оно не дорого, я узнавал. — Сашка упрямо вскинул голову. — В кооперативной клинике делают за пятьдесят тысяч. В клинике ордена за тридцать. И у нас есть эти деньги.
— Мне следует что-то знать? — Заря удивлённо подняла бровь.
— Я не украл их и даже не нашёл. — Спокойно ответил Александр. — На меня напали бандиты и эти деньги были в кармане одного из них.
— Скорее всего это нечистые деньги. — Бабушка покачала головой.
— Но весь грех, взяли они на себя. Это они их украли. Я честно добыл в бою. И ба, это были три здоровых взрослых мужика. И либо я их, либо они меня.
— Ты совсем как Лёнька. — Бабушка неожиданно рассмеялась. — Тоже был упёртым и прямым словно шпала. Ладно, твоя взяла. Думаешь мне самой не интересно пожить?
Отдыхать с бабушкой было куда интереснее чем в лагере. Они катались на катерах, ходили на экскурсии, и посещали культурные мероприятия. Время о времени появлялись люди из Ордена которые устраивали им то полёт над Крымом на лёгком самолёте, то экскурсию на какой-нибудь интересный военный объект. Конечно, временами они завозили их в разные медицинские учреждения, где проводили обследование Александра, но быстро и ненавязчиво, поэтому Сашка не протестовал.
Самым неприятным стало посещение корреспондента газеты «Правда». Но поскольку его привёз лично генерал Караулов, то пришлось терпеть вздорную дамочку, с её фотографом. Как позже пояснил Игнат Петрович, из истории с нападением на пионеров Летней Школы, было решено сделать идеологическую бомбу, и «Правда» только первая в списке.
Каким-то неведомым путём корреспонденту Марии Федотовой удалось растопить лёд предубеждения, и в конце второго дня, Александр вполне спокойно и доброжелательно отвечал на её вопросы. Всё происходящее, не только записывалось на магнитофон, но и фиксировалось на магоэнергетический запоминатель, МЭЗ-9 «Репортёр» дававший вполне пристойную для телевидения картинку.
Зато газета Правда подсуетилась, и им с бабушкой устроили прогулку на двухмачтовой шхуне «Синоп», прокатив до Сухуми и обратно.
В последний день отдыха, примчались ещё два репортёра от центральных газет. «Красной Звезды» — орденской газеты, и «Защитника» органа печати министерства обороны. Те тоже были профессионалами, и первым делом просмотрели отснятый и записанный «Правдой» материал, и постарались сделать так, чтобы вопросы не пересекались.
Обратно добирались самолётом. Новенький Ту-104, бывшим в девичестве стратегическим бомбардировщиком Ту-16, домчал их до Москвы, и через два часа, они выходили в духоту и гарь столичного аэродрома.
В Москве, тоже было полно забот. Удалось быстро договориться с клиникой Ордена, об операции омоложения, и бабушку положили в больницу.
Жил Александр в гостинице, хотя Валерия предлагала ему пожить у неё на даче, где сейчас никого не было. Но добираться каждый раз из Кунцево, где у неё была дача до Москвы, Саше было неудобно, о чём он и сказал прямо не собираясь прогибаться под чужие пожелания. Примерно так же он ответил и Елене, которая захотела, чтобы он пожил у неё дома. И это при живущих там же родителях! Почувствовав запах жареного, Александр как мог безболезненно закончил отношения с девушкой, несмотря на все девичьи ухищрения типа слёз, и прочего. Зато в кинотеатре Ударник на фильме Карнавальная ночь, познакомился с очаровательной девчонкой Татьяной Хромцевой — первокурсницей Первого Меда, как раз перешедшей на второй курс. Татьяна имела живой и непосредственный характер, только всегда чуть шарахалась, когда Александр водил её в рестораны и дарил цветы. Девушке выросшей в крайне небогатой семье было совсем непривычны таки знаки внимания, но ситуацию как ни странно разрешило приглашение в Большой Кремлёвский Дворец на награждение.
Будучи штатским, Александр просто погладил и почистил синий костюм, приколол «Горелого магистра» к груди, и к десяти утра уже был среди приглашённых.
Союз Советских Социалистических республик, высоко оценил его геройства.
— За самоотверженность и выдержку в бою, спасение товарищей, захват новейшей боевой техники врага, и пресечение нарушения государственной границы, награждается боевой магистр Мечников Александр Леонидович.
Сидевшая в красной комнате общежития, Татьяна Хромцева, штопала неудачно полезший чулок. Где и как она зацепила дорогую вещь, было непонятно, но чулки стоившие почти двести рублей было жалко до слёз. Вот и колдовала девушка с штопальной иглой, присобирая тончайшую ткань.
«Магистр» — Подумала она услышав голос диктора из включённого телевизора. «Старик какой-нибудь».
Телевизор в общежитии был новенький, Ленинградского кооперативного завода, и с очень большим экраном — зеркалом, размером в пятьдесят сантиметров. Но бросив взгляд на стекло, она замерла словно примороженная к месту.
— Мамочки! — Пропищала она прижимая чулок груди, чем привлекла внимание подруг, которые сидели рядом.
— О! — Вера Дубич, видевшая Александра возле общежития, когда он провожал Татьяну, даже подошла ближе к телевизору. — Ухажёра Танькиного показывают. А я честным делом грешила что мальчик — мажор. А он, хренассе — боевой магистр! А теперь и орденоносец! Ты смотри, подруга, Красное Знамя, «за так» не вручают. Значит и правда геройский парень. Может и выгорит у вас чего.
— Не выгорит. — Татьяна не отрывавшая взгляд от телевизора, покачала головой. — Он сразу сказал, что мы с ним до тех пор, пока у меня в голове не начнёт играть марш Мендельсона. Да и мне надо бы закончить. А там ординатура, да три года где-нибудь в деревенской клинике… В общем не до ЗАГСа.
А наутро после награждения Александр проснулся знаменитым на весь Союз. Вышла статья про него в Правде, и в Красной Звезде. И если Орденскую прессу читали немногие, то Правда выходила действительно огромным тиражом в десять миллионов экземпляров и читалась буквально везде. Ну и короткий, на десять минут сюжет в девятичасовой программе Новости, где показали его с бабушкой, заодно рассказали о геройском пути полковника запаса Зари Фаттыховны Булатовой, и о родителях Александра, без особых подробностей, но отметив, что они погибли в бою.
Как сказала горничная, которая принесла букет цветов от дирекции гостиницы, у входа уже собралась большая толпа, и чего-то там митингует.
Для Александра Мечникова это было бы проблемой, но не для Путника. С помощью подручных средств, ножниц, пары клочков собственных волос, и больших очков, он быстро и весьма качественно изменил лицо, и не скрываясь, вышел на улицу, прошёл мимо толпы, и поймав такси, уже через пять минут ехал в Сокольники где договорился встретится с Татьяной.



Глава 11


Вычислительная техника набирает мощь и теряет вес
Всем известны вычислительные машины, уверенно прописавшиеся в различных учреждениях СССР. На них ведут картотеки, хранилища данных выполняют финансовые и инженерные расчёты. Сотни тысяч таких приборов заменяют калькуляторы и счётные машинки, кое-де встречавшиеся в наших кабинетах.
Но теперь настала эра новых мощных вычислителей. Одна такая машина может заменить целое счётное бюро, а в некоторых случая и расчётный центр. Вычислительный центр Госплана, смог высвободить больше двух тысяч расчётчиков, которые получают новые специальности по Правительственной программе переобучения.
Теперь становятся не нужны перфоленты и перфокарты. Информация хранится на магнитных лентах и при необходимости выводится на экран, или печатается на скоростных печатающих машинках.
На одной такой ленте может уместится весь роман Толстого «Война и мир», и это далеко не предел плотности информации. Учёные Московского Института Кибернетики, работают над новым поколением электронно-счётных машин, и обещают что с каждым поколением, они будут всё меньше в размерах и мощнее по возможностям.
«Наука и техника», 1 августа 1957 года

Бабушку он встречал с цветами и сразу же повёз её в гостиницу, где заранее снял огромный и роскошный номер.
По рекомендации врачей, человек который обрёл вторую молодость, долгое время после операции, а по сути магического обряда, пребывал в эйфории, и это состояние следовало продлить как можно дольше чтобы закрепить эффект. Поэтому, пока бабушка лежала в больнице, Александр слетал в Казань, и достав наличные из заначки, рассчитался с клиникой, и наняв целое экскурсионное бюро, устроил Заре Фаттыховне две недели сплошных экскурсий, путешествий, полётов над Москвой, и даже стрельб, которые ему помогли организовать члены Ордена.
Из женщины разменявшей шестой десяток, маги целители сделали едва тридцатилетнюю даму в самом расцвете женственной красоты, и привлекательности, и неудивительно, что и на улице и там, где они проводили время было полно людей, желавших познакомится. Но Заре было не до этого. Она наслаждалась каждой секундой жизни в помолодевшем теле, и любой взгляд в зеркало, заставлял этот огонь вспыхивать вновь.
Поэтому предложение первого секретаря Татарского обкома возглавить создаваемую школу юных энергетиков, она восприняла с энтузиазмом, и просто утонула в делах нового учебного заведения.
Новости в школьном коллективе расходятся быстрее пожара на пороховом складе, и первого сентября уже между вторым и третьим уроком, комсорг школы — рыжеволосая Лия, Макарова, пришла поставить его в известность, что во вторник у него приём в комсомол, в райкоме, а в четверг выступление перед школьниками с рассказом о подвиге.
— Хм. — Александр слегка опешил от такого напора. — А что рассказывать-то?
— Всё! — Отрезала комсомольский вожак.
— Всё там проходит по разряду государственной тайны, так что рассказать — то я могу, но не более того, что сказано в указе о награждении. Статью уголовного кодекса за разглашение гостайны никто не отменял.
— Но как — же…
— А так. — Саша развёл руками. — Да ты особо не переживай. Нечего там рассказывать. Всё заняло минут пять, от силы. И большую часть времени мы носились по площадке меся друг друга кулаками.
— Жаль. — Девочка встряхнула головой и две рыжих косички с белыми бантами согласно качнулись. — Но это не отменяет приёма в комсомол. Выучи устав, и посмотри основные вопросы. — Девочка подала тетрадный листок, со списком. — Спрашивать тебя конечно будут не сильно, но надо подготовится получше.
— Договорились. — Александр кивнул, и показал глазами на вошедшего в класс преподавателя.
Александр ходил школу с новым ранцем, пошитом собственноручно, по своим размерам, и именно под себя, заказав фурнитуру из красивого сплава нейзильбера «под серебро».
Но и школьников не забыл.
Перед учебным годом, с производственниками начали налаживать выпуск новых школьных ранцев. Их сразу стали делать в десяти цветах. Пять условно девичьих и пять для мальчишек. В общем с уже имеющимися портфелями они отличались прежде всего тканью. На них шла не дорогая кожа и даже не кожзаменитель, а относительно новый, материал авизент, который по замыслу создателей должен был укрывать самолёты от непогоды. Лёгкий, чрезвычайно прочный, легко принимавший краску, и самое главное — дешёвый.
Обычный для двадцать первого века эргономичный ранец, сужающийся к верху, с замками — молниями, десятком отделений, и кармашков и широкими плечевыми лямками, взялась шить третья швейная фабрика, пребывавшая в состоянии плановой убыточности, поскольку ранее шила всякий мусор. Мужские трусы «Дедушка на пенсии» и майки «Алкоголички». Там тоже случился кадровый шторм, после которого директор ушел на заслуженную пенсию, а ещё несколько руководителей, пополнили ряды соискателей биржи труда.
Первый рюкзак делали всей фабрикой. Куча материала и фурнитуры была выброшена в брак, но когда Александр принял изделие, написал на нём мелом «Эталон» и повесил в цеху, смотреть на него ходила все работники.
Первого октября, когда первые партии разноцветных ранцев, появились в магазинах, они просто исчезли, растворившись по знакомым и друзьям продавцов.
Но через день, их привезли снова, и снова пока система блатного распределения не захлебнулась, а школьники стали массово переходить на новые рюкзаки, тем более что они были и удобнее, и легче, и даже дешевле, чем обычный школьный ранец или портфель.
Совершенно не решавшейся проблемой, которую Александр хотел для начала обсудить с Моисеем Соломоновичем — стал выпуск мотороллера Пионер. В принципе в самом мотороллере ничего особенного не было. Но дьявол как всегда скрывался в деталях. И обводы вроде были обычными и хромированные накладки и всё остальное… Но в целом мотороллер творчески скопированный с Веспы 946[15], напоминал имевшиеся в продаже Вятки, или Тулы, очень отдалённо.



Веспа 946
И вроде не было ничего сложного в мотороллере с движком в 49 кубических сантиметров, но Казанскому моторостроительному объединению, это было ни к чему. Они успешно работали на Министерство Обороны, делая реактивные и ракетные двигатели, в качестве товаров народного потребления выпуская подвесные моторы, и всякую ерунду. У них всё хорошо, и куда-то дёргаться тем более начиная такой сложный проект, им было неинтересно. Но Александр почему-то не хотел сдавать этот проект в архив. Мопед, на котором могли бы ездить подростки, не имевшие прав, стране Советов совсем бы не помешал.
Моисей Соломонович, как всегда был в делах, но подгадал обед под разговор с Сашкой, и они вместе спустились на первый этаж, в столовую.
Когда они справились с супом, и перешли ко второму, Александр положил на стол лист ватмана размером с открытку, на котором в красках был изображён мотороллер, с сидящей за рулём пионеркой.
Картинку Моисей рассматривал долго, и молча. — Потом полез в портфель, и кинул на стол тонкую брошюрку, распространяемую по крупным партийным организациям.
— Читал? А, извини. — Моисей взмахнул руками. У меня в голове ты почему-то никак не сходишься с подростком. Я внутренне отношусь к тебе как к коллеге. — Он усмехнулся. — В общем это постановление правительства об увеличении процента гражданской продукции до двадцати, и это касается в первую очередь оборонных предприятий. Так что моторостроители к которым ты ездил к тебе ещё прибегут. Но я хочу, чтобы ты их послал к чёрту. — Моисей отрезал кусочек котлеты, и зачерпнув ею пюре, отправил в рот, пережевал, и внимательно посмотрел на Александра. — А сейчас мы с тобой доедим обед, и поедем к одному моему старому другу.
Директор одного из крупнейших Казанских заводов Фёдор Сергеевич Аристов, тоже обедал, и задумчиво читал брошюрку, которую ему утром принесли из секретариата. С продукцией мирного назначения у завода было всё в порядке. Вертолёты шли как в армию, так и в народное хозяйство, и куда больше, решал лишь всемогущий Госплан. Но была у завода незакрытая ниша по ТНП, то бишь товарам народного потребления. Вертолётчики пытались наладить выпуск катеров, но не смоги соперничать с Авиационным заводом, из остатков материала делали какую-то садовую утварь, но это всё было слёзы, и директор внутренне готовился принять от Секретаря Обкома заслуженную плюху, когда подошёл один из молодых конструкторов, и предал, что на проходной стоит его старый друг Моисей Кацман, с каким-то юношей.
Гостей проводили к нему в кабинет, и как радушный хозяин, Фёдор Сергеевич, предложил чаю и выпечку, которую замечательно делали в заводской столовой.
— Нет, Федя, мы к тебе по другому вопросу. — Моисей усмехнулся. — Ты с каким портфелем ходишь?
— Да, вот. — Хозяин кабинета достал из-под стола модель «Посол». — Кто-то у нас взялся за дело. Отличная вещь, доложу я тебе. И материал и пошив…
— А костюм? — Что там написано на кармане? — С ехидной усмешкой спросил Моисей. — Не показывай, я и так знаю. Модель Ленинград, Первая швейная фабрика Казань.
— Точно. — Директор кивнул. В ЦУМе жена увидела, и мне взяла. У неё же глаз — алмаз. Подогнать чутка пришлось, но сидит как из ателье.
— Короче Федя, представляю тебе автора этого и других чудес, простого советского школьника Александра Леонидовича Мечникова.
— Твою дивизию… — Директор у которого была прекрасная память на лица, наконец сопоставил лицо молодого человека с фотографией в газете, и сел тяжело плюхнувшись на стул. — Предупредил бы хоть… — Укоризненно посмотрел он на секретаря горкома.
— Так, звонил, сказали ты на обеде. — Несколько сварливо ответил Кацман. — Ладно, мы не за фанфарами и речами к тебе. — Он кивнул Александру. — Показывай.
— Вот. — Сашка вытащил из бокового кармана пачку листков размером с открытку, чтобы помещаться в кармане. — Мотороллер «Пионер».
— Двигатель пятьдесят, а точнее сорок девять кубиков, чтобы не нужны были права на управление, остальное можно собрать из запчастей автомагазина. Смысл в том, что двигатель под кожухом. Одежду не пачкает, да и седок закрыт и снизу, и спереди, откуда вся грязь летит. Но это всё есть и у обычного мотороллера типа «Тула», только «Тула» страшна как оскал империализма, и тяжёлая. А эта машинка, совсем другого класса.



Тула 200
— Красивый. — Произнёс директора перебирая карточки на которых был один и тот же мотороллер, но в разных ракурсах. — Двигатель такой — ерунда. Наши двигателисты сделают одной левой. Штамповка…
— Можно из алюминиевого листа. — Подсказал Александр. Тогда он лёгким совсем будет. Собирать конечно чуть тяжелее чем стальной, но и гнить не будет.
— Что-б ты понимал в сборке. — Директор задумался перебирая карточки. — А может получится. Сейчас дам команду технологам и экономистам посчитать себестоимость. — Он вернулся за рабочий стол, и прижал одну из клавиш селектора. — Булат Рахметович, зайди ко мне, и прихвати Оськина.
Когда озадаченные заводские специалисты ушли, унося эскизы, директор как-то странно посмотрел на Александра.
— Ну и что же ты хочешь за эту красоту?
Сашка пожал плечами.
— Не думал об этом. Просто хочется, чтобы вокруг были красивые вещи. Вот как ваш Ми — шестой.



— Да, шестёрка — красавица. — Директор довольно кивнул. — Подожди, а ты откуда о нём знаешь? Он же в серию ещё не пошёл?[16]
— Военные хвастались. — Коротко ответил Александр. — В Москве же три штуки на испытаниях…
— Ты Федя учти, что юное дарование уже получило от Обкома новую квартиру, и машину. Ну а про государственные награды, ты вроде слышал. «Знамя», наш герой не носит, хотя я ему сто раз говорил.
— Ого. — Директор тоже не обделённый орденами и медалями покачал головой. — Выходит так, что обменом не отделаться. — Ладно. Тогда мы посчитаем всё производство, наши возможности, да переговорим с торговлей, и когда будет ясна раскладка по деньгам, тогда и поговорим предметно. А это у тебя что? — Фёдор Сергеевич, нагнулся чтобы разглядеть рисунок Александра в блокноте, где тот обычно делал всякие наброски.
— Это? — Сашка машинально прикрыл набросок рукой. — А может быть ну его, А? Фёдор Сергеевич?
Директор насупился и нахмурился. Какой-то мальчишка, учит его! Героя соцтруда, жить? Но увиденный силуэт не отпускал, словно призрак проступая свозь тонкую руку паренька.
— Давай, показывай. — Аристов рванул галстук на шее, чуть не порвав его по шву. — Тут слабонервных не держат.
— Ладно. — Александр поднял руку, но не стал показывать рисунок, а перевернув лист, стал рисовать в более крупном виде, и аккуратно вырвав из блокнота протянул директору.



— Вот так, примерно я вижу вертолёт будущего. С бронезаслонками на воздухозаборах, боковым выходом отработанных газов, расположением пилотов один за другим, и пушкой в поворотном основании.
Фёдор Сергеевич, смотрел на рисунок не отрываясь. Конечно он не был конструктором, но вращался в теме уже много лет, и мог оценить заложенные в рисунок идеи.
Когда директора чуть отпустило, он бросил взгляд на старого друга и был поражён тем что во взгляде его было… Нет, не удивление, что мальчишка смог удивить матёрого производственника, занимающегося вертолётами уже много лет, а торжество. Словно он всем своим видом говорил, «А вот и тебе саечка»!
— Фанис Георгиевич зайдите. — Бросил директор в селектор и буквально через минуту в кабинет вошёл коренастый широкоплечий мужчина в тёмном костюме и лёгких ботинках. — Фанис Георгиевич, пожалуйста примите как два ноля[17], и отправьте спецпочтой на адрес Михаила Леонтьевича Миля. Как конфиденциальную личную почту. — Фёдор Сергеевич задумался и повернулся к Саше. — И второй рисуночек из блокнота давай.
— Нет. — Александр вырвал листок, и подойдя к пепельнице, взял лежавшую рядом зажигалку, и поджёг листок. — Там многое не для вас.
— Да что ты… — Взвился директор, но его неожиданно остановил секретчик.
— Фёдор Сергеевич, молодой человек дело говорит. А если там остальное не по вашему ведомству? Замучаетесь, если что, допуски и предупреждения подписывать.
— Гм. — Аристов покачал головой. — И то правда. — Прости меня, Александр Леонидович. Увидел твою сказку, и руки сами потянулись…
— Да ладно! — Александр улыбнулся и стёр носовым платком слеты пепла с пальцев. — Вы ж не за свой огород радеете. Весь завод за вашими плечами. Люди, кто делают эти машины, и те, кто будут на них воевать…
На удивление Александра с мотороллером закрутилось очень быстро. Заводскую цену[18] установили в 300 рублей, что было чуть дороже чем мопед[19] «ЗИФ», но не шло сравнение с мопедами Карпаты за 350 рублей, мотороллерами Тула которые отдавали за 450, и рядом не лежали с мотоциклами цена на которые только начиналась от 450 рублей.
Под мотороллеры выделили целый цех, и даже закупили кое-какое оборудование. В основном прессовое, но поскольку штамповать собрались из алюминия, то прессы относительно недорогие. Плюс установку по переплавке алюминиевого брака в трубу, из которой делали раму мотороллера, и небольшой моторный участок, где в раму вставляли собирали заказанные в Москве 49 кубовые моторчики.
Конечно для вертолётостроителей, сборка мотороллера была делом примитивным, но и у заводчан были дети, так что за производство болел весь завод.
Пока мотороллеры испытывали, возили в Москву в Минторг на оценку, пока утверждали в Госплане фонды и прочее, подошла зима, и продажи было решено чуть отложить до марта месяца, заодно наработав объём достаточный для насыщения торговой сети. Но мелкие партии всё равно просачивались в торговлю, вызывая адский ажиотаж, и давку покупателей.
Сам же Александр выпустив в свет очередное детище, сразу переключался на что-то другое, выбирая из того, что ему интересно. Но даже сейчас, смотря на город, он видел ростки того нового, что им брошены. Школьные рюкзаки, портфели и одежда словно сошедшая со страниц модных иностранных журналов, заставили многих кооператоров и производственников подтянуться, и профессия «Промышленный художник» вдруг начала становиться востребованной, и кое-где даже хорошо оплачиваться.
Тут очень кстати подоспело новое постановление правительства — «Обеспечить высокий уровень качества товаров народного потребления», где были обозначены довольно суровые меры к бракоделам и «производителям товаров, не отвечающих эстетическим требованиям, и художественному вкусу Советских людей».
Теперь уже зашевелились и те, кто думал, что пронесёт, что ещё немного улучшило качество вещей на прилавках магазинов. Пусть и не быстро, но покупатели, почувствовав вкус к качественным вещам, стали плохо покупать некачественные изделия, что послужило дополнительным стимулом, для производственников и торговцев.
На лето 1958 года у Александра были большие планы. Нужно было сдать выпускные экзамены, и окончательно определиться с высшим учебным заведением.
Бабушка ратовала за Академию ГРУ, Моисей Соломонович советовал Художественно-Промышленное училище имени Мухиной, или в просторечии «Муху», а другие тоже имели своё мнение, настаивая кто на конструкторском факультете Московского Авиационного Института, а кто на Академии Управления Народного Хозяйства.
Александр, провоевав две жизни, уже не рвался получать военную специальность, хотя полагал, что если уж ему это суждено, то отлынивать не станет. Само он больше склонялся к Мухинскому училищу, тем более, что находилось оно в Ленинграде, который Путник знал и любил.
С бабушкой обсуждать эту тему было бессмысленно, так как она с одной стороны человек безусловно мирный, а с другой стороны с абсолютно имперской идеологией, а это значит, что пока жив хоть один враг, даже наградной дамский пистолет будет смазан, снаряжён и готов к бою.
Моисей Соломонович Кацман, казался Александру куда более здравомыслящим и способным выслушать любые доводы, поэтому в один из апрельских дней, Сашка, прихватив тортик и букет цветов, подъехал на горкомовской Победе к их старому дому, поднялся на пятый этаж, позвонив в антикварный латунный звонок.
Сначала за дверью было тихо, а через пару минут, что-то упало, и снова затихло. Кто-то подошёл к двери и аккуратно открыв задвижку глазка посмотрел на Сашку, а через пару минут дверь открыла бледная Роза Леонидовна.
— Сашенька извини, мы сегодня…
Что-там она хотела сказать, Александр не дослушал, и распахнув дверь вошёл в прихожую вручив женщине и букет, и тортик.
— Роза Леонидовна, таки я на малюсенькую секундочку. — Проговорил он шутливо поклонившись, и доставая из кармана остро заточенный карандаш. — Есть у меня идея расписать пару картин под хохлому. И я уверен, что это лучшее место и время.
Вывернувший из-за поворота мужчина был кем угодно, но не сотрудником милиции или Комитета. Его босяцкое прошлое и настоящее было крупно написано и у него на лице и на одежде, знававшей лучшие времена. Поэтому Александр не раздумывая воткнул карандаш в горло человека, вытащил из потной ладони небольшой, но ладный пистолет Беретта 34, вынул — вставил магазин проверяя количество патронов, взвёл на всякий случай затвор, и поймав в воздухе отлетевший патрон, придержал оседавшую на пол хозяйку дома. Затем заглянул сначала в маленькую комнату, которую хозяева использовали как хламовник, и в спальню.



Там, разбрасывая бельё и вещи, ковырялся в шкафу ещё один урка, и занятый грабежом он и не услышал, как Сашка вошёл, и плотно прижав пистолет к боку бандита, нажал спусковой крючок.
Выстрел прозвучал совсем не страшно, а словно кто-то уронил на ковёр тяжёлую вещь.
Бандиту, которому пуля разворотила печень и достала до сердца, этого хватило с избытком и он, словно в восхищении закатив глаза, помер.
Квартира у Кацманов была такая же как ещё недавно была у Александра и у бабушки: Короткий коридор, небольшая комната направо, ещё одна чуть дальше, большая комната, кухня и санузел налево.
Так что оставалась только большая комната, которую хозяева называли гостиной. Там стояла мебельная стенка, и красивый овальный стол явно антикварного возраста.
Там обнаружился хозяин дома, и высокий, широкоплечий мужчина одетый даже с каким-то шиком, в белый шёлковый костюм, шляпу, и шарф. Лёгкое пальто лежало прямо на столе, перед Моисеем Соломоновичем, который был плотно привязан к массивному стулу.
— Таким образом, мы с вами возвращаемся к исходному. — Продолжал вещать мужчина, стоявший спиной к Александру продолжая ковыряться в книгах на стенке.
В следующее мгновение, произошло сразу несколько вещей.
Модник мгновенно, словно мангуст развернулся и словно выплёскивая из руки, метнул в Александра что-то, ярко сиявшее алым цветом, а вскинувший руку Мечников воткнул пулю в переносицу бандита, и защищаясь от шара, полыхавшего словно раскалённая сталь, подставил руку с растопыренными пальцами.
Пламя мягко ударившись о ладонь, тут же всосалось в руку, заставив её тоже светиться, пробежалось по телу, словно расшалившийся котёнок, пока не улеглось в груди, и медленно погасло.



Глава 12


Постановление Совета Министров СССР 567/34 от 8 октября 1957 года
На основании служебной записки за номером 1038.15 от 1 октября, открыть финансирование по теме «Шершень» ОКБ — 4 Государственного Союзного завода № 329.
Специалистам ГК НИИ ВВС, выработать список требований к ракетно-пушечному вооружению под тактико-технические характеристики объекта «Шершень».
ЦКБ-14, приступить к разработке платформы для размещения пушечного вооружения согласно приложению, а после получения данных от ГК НИИ ВВС, и к разработке законченного комплекса бортового вооружения.
Теме присвоить гриф Совершенно Секретно. Всех разработчиков и проектировщиков ознакомить с режимными требованиями под роспись.
Назначить старшего по режимным мероприятиям темы «Шершень», начальника первого отдела ГСЗ 329, Антонова Николая.

Казань
Дела по нападению на партийно-государственных служащих, сразу забирал к себе Комитет, так что не теряя времени зря, Моисей Соломонович позвонил дежурному по КГБ и уже через пять минут, трое офицеров — безопасников, работали по уликам и следам в квартире. Молодой, но весьма представительный мужчина профессорской наружности, с большим фотоаппаратом и вспышкой с аккумулятором на плечевом ремне, который представился как Виктор Павлович, аккуратно ступая, словно журавль, щёлкал кадр за кадром, наконец, свернул фототехнику по чехлам, и поправив очки, заметил.
— Исключительно аккуратная работа, товарищи. Даже пол кровью почти не запачкан. А первый вообще красавец. Чем вы его так ласково юноша? Никак карандашиком? Из-за крови не разглядеть.
— Карандашом «Конструктор», Виктор Павлович.
— Вот! — Эксперт поднял указательный палец. — Всегда говорил, таскайте с собой товарищи эксперты карандаш! Полезнейшая в хозяйстве вещь! Острие пробило мягкие ткани, и пройдя сквозь дыхательные пути, пробило артерию изнутри так, что кровь вытекла в лёгкие, и не просочилось сквозь закупоренное карандашом отверстие.
— Так может случайно так вышло? — Произнёс один из оперативников, откатывавших отпечатки пальцев у трупа.
— Ага. А потом выстрелить так, чтобы пуля прошила печень и застряла в сердце? Тоже случайно? Ну и последний, вообще царский выстрел. Вогнать пулю в голову, так, чтобы та проскочила в щель между шкафами…
— А вот это точно случайно. — Александр вздохнул. — Он пытался в меня энергией кинуть, что-то вроде «Огненного шара» вот и пришлось… актировать.
— М… знакомый лексикон. — Оживился эксперт продолжая возиться со своим чемоданчиком. — А позвольте поинтересоваться кто у вас родители?
— Там и папа с мамой, и бабушка с дедушкой и даже прабабушка с прадедушкой. — Со вздохом произнёс Моисей открывая коробку с тортом. — Ух, ты. А ведь и не помялся ничуть. — Он посмотрел на супругу которая только-только стала приходить в себя.
— Розочка, душа моя, а не приготовишь ли ты нам чаю. Уверен, что и молодые люди, и Виктор Павлович, составят нам компанию.
— Я, пожалуй, да, а вот молодые люди сейчас займутся погрузкой так сказать кадавров, и отвезут их куда надо. Так что насчёт прадедушки?
Александр покачал головой.
— Да дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Панкрат Григорьевич Мечников, был офицером Тайной экспедиции, и работой его был зачастую не арест, а уничтожение врагов государства. А вы, Моисей Соломонович, откуда эту историю знаете?
— Так мы с твоим папой, когда он приезжал в Казань, часто сидели. — Моисей опустил глаза, словно он был виноват в гибели родителей Сашки.
— Ну с прадедушкой разобрались, — произнёс невозмутимо Виктор Павлович. — А с прабабушкой-то что не так?
— А прабабка была тайным агентом Министерства Внутренних Дел. Крепко подставилась и её в тысяча восемьсот восьмидесятом, убрали подальше, к родственникам на Дон. Там в некоторых станицах чужих вообще не было. Так и встретилась с прадедушкой который прибыл в отпуск.
— Да, не судьба, а роман. — Эксперт проводил взглядом комитетчиков, которые начали таскать тела. — Но и вы, как я вижу времени не теряете. Сколько вам?
— Пятнадцать. — Александр усмехнулся. — Но отвечая на ваш незаданный вопрос, могу сказать, что ни в МВД, ни в Комитет, я идти не собираюсь. Полагаю, хорошие промышленные художники стране нужны не меньше чем военные. Собственно, именно это я и пришёл обсудить с Моисеем Соломоновичем. А война… война нас не минует.
— У мальчика орден Красного знамени. — Негромко произнёс Моисей, и только взявшийся за ручку, эксперт одёрнул руку словно в чашке был налит кипяток.
— Н-да. — Виктор Павлович, потер пальцы, и бросил взгляд на Александра. — А я, тут соловьём разливаюсь…
— Да нормально всё. — Сашка махнул рукой. — Вот на Моторостроительном действительно выбесили. «Да ты знаешь мальчик, что у нас тут делают, да ты представляешь какие люди к нам сюда приезжают…». Не поеду к ним больше.
Через полчаса, Виктор Павлович откланялся, а Сашка с Моисеем действительно всё подробно обсудили, сойдясь на том, что пока в первую очередь следует рассматривать Муху, а только во вторую авиационный институт. Ну и всё остальное в третью очередь.
Когда он ушёл, Моисей проводил взглядом отъезжавшую Победу, достал из верхнего ящика старую, ещё дедовскую Тору, сел в кресло и положив на книгу ладонь правой руки, откинулся на спинку.
Сказать честно, он совсем не был религиозным человеком. Ну предполагал, что есть что-то такое там, где-то в горних высях, что сильнее нас, мудрее, и очень хотелось бы чтобы терпеливее. Но когда в квартиру ворвались бандиты, то вдруг подумал не о милиции или о спецгруппе Партконтроля, а именно об Александре Мечникове. И когда раздался звонок, был абсолютно уверен, что это именно он. А когда главарь сказал своему подручному, чтобы тот разобрался с мальчишкой, ни на секунду не усомнился, что это именно Александр с ними всеми разберётся.
— И всё случилось по слову его. — Произнёс он поглаживая кончиками пальцев почерневший переплёт книги.
— Ты что-то сказал? — Жена, ещё не пришедшая в себя после нападения и всего что случилось после, разбирала беспорядок, учинённый бандитами, благо что те, ничего и не успели.
— Майн мэйдэлэ[20]. — Моисей встал и обнял жену. — Я тебе обещаю, что найду того, кто нанял этих шмок[21].
Постепенно в школе привыкли к школьнику которого после учёбы забирала машина с горкомовскими номерами, и не особенно приставали, но и Александр плохо сходился с детьми. Ему были просто непонятны их проблемы, как и вообще их мир игрушек, первых отношений и узнавания мира. Но помимо своей воли Сашка стал чем-то вроде третейского судьи в спорах мальчишек между собой, и в конфликтах между школьниками и учителями. И порой именно взрослым дядям и тётям приходилось объяснять, что нельзя поступать с маленькими человеками по-скотски.
Совершенно неожиданно учеников десятого класса вывезли пострелять. Называлось это почему-то «норматив АК 1», хотя вместо трёх пробных и десяти зачётных дали по три патрона, на чём и успокоились.
Александр спокойно положил три пули в девятки, чтобы не дразнить гусей, и удостоился укоризненного взгляда от военрука Закира Шарифуллина, на что Сашка принял вид такого природного дебила, что тот только махнул рукой.
Москва, Московский Вертолётный завод
Михаил Леонтьевич Миль, глава КБ — 3 Московского вертолётного завода, где кроме него работали, Братухин и Камов, уже который раз доставал из сейфа рисунок выполненный на листе блокнота для этюдов. Вертолёт изображённый на листке был воздушным хищником, что прорывалось буквально во всём. Обводах фюзеляжа, пушкой в носу, и длинными плоскостями на которых были размещены блоки НУРС.
Только в этом эскизе было столько идей, что при взгляде на него, Михаил Леонтьевич исписывал уже второй лист, и всё равно продолжал вглядываться в рисунок.
Сотрудники первого отдела, принесли относительно подробное досье на автора — пятнадцатилетнего подростка, который правда уже успел проявить себя на зависть многим взрослым. Орден Красного Знамени, был тому весомым подтверждением. Были и другие рисунки. Портфели, детские ранцы, удивительно гармоничный мотороллер, одежда, и куча набросков, явно скопированных из рабочего блокнота. Карикатуры, шуточные плакаты, вроде «Каждому гражданину по шапке!» «Мыло три богатыря!» и эскизы… Чайники, похожие на космические аппараты, пылесосы, ручные дрели, и совсем непонятные вещи. Вроде шестиногого механического краба, но с пулемётом.
В папке, рядом с рисунками лежало заключение профессора Института Мозга, где многословно и путано пояснялось что такое бывает, что мозг человека предмет тёмный и исследованию не подлежит, и что вы вообще мол пристали к уважаемым людям со своими проблемами?!!
Но тему по новому вертолёту который назвали «Шершень», открыли моментально. ОКБ- 4 делал винто-моторную группу, Братухин из ОКБ-1 занимался фюзеляжем, а Камовское ОКБ — 2, вместе с Ижевцами управляемым вооружением. И всё потому, что военные увидев рисунок сказали, что это — решение вопроса кто-кого в смысле противоброненосных средств. Подобный вертолёт, оснащённый ракетами и пушкой, мог бы сражаться с помощью ракет с тяжёлой наземной бронетехникой, а пушкой уничтожать технику более лёгкую.
У армии уже были противобронеходные ракеты, но у них существовали проблемы при запуске с земли. А вот с воздуха, с небольшой высоты, эти ракеты летали куда более уверенно и пробивали даже метр высокопрочной стали. Но не просто повесить ракеты на обычный вертолёт. Это должна быть особая машина. И вот эскиз такой машины нарисовал казанский школьник.
Центральные органы Комитета Государственной Безопасности возбудились до крайности, и даже выслали в Казань оперативную группу, но местные товарищи охладили их пыл, объяснив, что и мальчик, и его бабушка, на особом учёте в партийных органах, и Ордене Красной Звезды. Так что несолоно хлебавши, комитетчики подались обратно в Москву, строить планы разной степени деструктивности.
Казань
Ни о чём этом Александра в известность не ставили, так как ситуация решилась в рабочем порядке. А вот нападение на Моисея Кацмана громыхнуло в городе, десятками облав на криминальных деятелей, малины, подпольные кабаки и прочие гадючники. Партийные лидеры очень не любили, когда к ним вот так вламывались в квартиру. Поэтому городских жуликов и воров давили от всей щедрой души, заодно почистив город от бомжей, цыган, и прочего антиобщественного элемента. Ну и от греха, Моисея Соломоновича переселили в тот же дом, где уже жил Александр с бабушкой, правда это они теперь жили на пятом этаже, а Кацманы на третьем.
А внизу, для порядку, посадили тихую скромную женщину с удивительно добрыми глазами, и орденом Красного Знамени на груди, за сто пятьдесят евроинтеграторов набитых из именной снайперской винтовки.
Тащить сразу пять больших дел было непросто, но Александр последовательно нагружал заводских технологов, партийные организации и профсоюзы, так что ежедневного надзора не требовалось. В основном вылезали сопутствующие проблемы, такие как например заправка мототехники, с разработкой и быстрым внедрением переходников от широких труб автозаправок на мелкие бачки, внесение изменений в конструкцию мотороллера чтобы не нужно было смешивать бензин и масло перед заливкой в бак, и прочее. Хорошо, что вопрос с колёсами решился небольшим изменением стандартных колёс для учебного Як — 12. Их сделали более узкими, и наварили протектор, в целом оставив без изменения. Но вдруг вылезла проблема шлемов, которые на детскую голову просто не выпускались.
Тут подсуетился завод Полимерфото, и наладил производство шлемов, штампованных из толстого пластика, с внутренней обивкой на основе поролона.
Заодно вдруг выяснилось, что денег у населения довольно много, а вот в магазинах пусто, и товары которые производили кооперативы и фабрики для людей просто уходили словно вода в пересушенную землю.
Как и кому пришла в голову организовать постоянно действующую Комиссию по товарам народного потребления при Обкоме, неизвестно, но идея получила солидного пинка, и птичкой запорхала над бумажными просторами.
Руководителем комиссии назначили Виктора Саркисяна — опытного аппаратного бойца, имевшего за плечами довольно разнообразный опыт, в том числе и службы во фронтовой контрразведке.
А вот заместителем Саркисяна, совершенно неожиданно для всех, поставили мальчишку известного всем, но не имеющего никакого веса в аппарате.
Всё разъяснилось, когда Обком обнародовал требование Совета Министров об увеличении выпуска товаров народного потребления, и о невозможности финансирования убыточных производств за счёт бюджета.
Директора заводов и фабрик, солидные и взрослые мужчины, порой рассматривали своё хозяйство и понимали, что кроме как госзаказ, они выпустить ничего не смогут.
Помог как ни странно тот же Мечников, который прямо на заседании комиссии предложил директорам скинуться и образовать фабрику на паях. Четыре крупных завода, пять паев по двадцать процентов, и если фабрика выйдет на плановые показатели, то это полностью закроет все требования СовМина. Заводы для эксперимента были выбраны не самые мощные, но со своими достоинствами. Производивший электронику 371 МАП, Оптико-механический завод, Восьмая фабрика киноплёнки и Завод Пишущих Машин.
Директора поименованных предприятий переглянулись, не понимая, что можно производить в такой странной кооперации, но Александр уже раздвинул шторки на большой демонстрационной доске.
— Итак, представляю вам многофункциональный комплекс «Союз». Телевизор, проигрыватель грампластинок, магнитофон, радиоприёмник, усилитель и звуковые динамики, изготовленные в едином стиле, и продающиеся раздельно. Например, кому-то нужен только радиоприёмник, и он покупает его. Но в радиоприёмнике, небольшой усилитель и очень скромный динамик. Кроме того, приёмник сможет принимать стерео программы которые пока в пробном режиме транслируются из Москвы, но не сможет их воспроизвести через внутренний динамик, и ему понадобится усилитель с колонками. Проигрыватель пластинок, также сможет работать отдельно. Для домашнего прослушивания его вполне достаточно, а вот для вечеринки уже не хватит. — Александр перелистнул большой лист показывая новое изделие.
То, что показывал Александр, был обычный для двадцатого века аудиокомплекс, только с возможностью автономной работы каждого блока. Ну и отделка матовыми алюминиевыми панелями, обилие индикаторов, кнопок и ручек, чтобы глазу было за что зацепиться.
— Самая сложная часть комплекса — магнитофон. Такие устройства американского производства работают на радио, существуют портативные диктофоны, но мне кажется наши специалисты смогут разработать и сделать магнитофон достойного качества. Последние элементы комплекта — усилитель и пара звуковых динамиков, с возможностью расширить комплекс до четырёх усилителей, и восьми динамиков.
— А это ещё зачем? — Удивился директор Казанского завода Резинотехнических изделий.
— Клубы, дворцы культуры, большие культмассовые мероприятия… В перспективе можно сделать специализированный комплект для звуковых передвижек, и открытых площадок. Но пока можно ограничится вот этим комплектом. Цена всего набора предполагается в три тысячи рублей. — Александр поднял руку останавливая шум. — Знаю, что дорого, но и техника у нас не дешёвая. Посчитайте-ка сумму таких же изделий, хорошего класса? И это с учётом того, что мы предлагаем масштабируемое решение. То есть каждый возьмёт то, что нужно ему и не будет платить за никогда не используемые функции. Например, зачем какому-нибудь пенсионеру мощный усилитель с динамиками?
Теперь по кооперации. Часть комплектующих можно делать на основных площадках акционерного завода, но не просто передавать, а как бы продавать. В итоге бухгалтерия завода сама посчитает что из чего сделано, рассчитается с поставщиками и разделит прибыли соответственно паям.
— Но заводов четыре, а паёв пять. — Поинтересовался директор 371 МАП Иван Николаевич Максимов.
— А вы хотите поставить кооперативный объект на территории города, пользоваться его ресурсами нагружая транспортную и электрическую сеть бесплатно? — Александр удивлённо посмотрел на Ивана Николаевича. — И, товарищи, я вижу по вашим лицам и слышу, что у вас создалось неправильное представление о моей задаче. Вам кажется, что я вас уговариваю, но это не так. Виктор Ависович, попросил меня, поговорить с вами, перед тем как собирать здесь кооператоров. Комиссии всё равно, возьметесь ли вы за это дело, или кооператоры. Для нас главное насытить магазины товарами. А как это случится дело десятое.
— А инженеров откуда возьмёте? — Подал голос мужчина из самого угла.
— Я сейчас могу перекупить любого из ваших инженеров за очень небольшие деньги. — Чётко произнёс Александр глядя в глаза директорам. — А скажем за двойную зарплату он будет работать по четырнадцать часов в день. За тройную, он достанет со шкафа свои старые изобретения, и уже через пять лет, будет жить в своём домике в Крыму, а я летать по делам в Москву на собственном самолёте.
— Точно! — Директор вертолётного завода присутствующий на совещании громко хлопнул ладонью по столу. — Самолёт! У нас же есть парочка! Так мы один тебе подарим!
— Это за какие-же заслуги? — Сухо поинтересовался директор Моторостроительного.
— Так за мотороллеры. — Скромно потупился Фёдор Сергеевич Аристов. — Вот на заработанные деньги собираемся строить новый детский сад. Землю уже выделили. А к лету так и вообще… — Он мечтательно посмотрел в потолок и счастливо зажмурился. Мотороллеры не разбирали, а просто сметали с полок, устраивая длинные очереди и записываясь в неё за месяц до поступления товара. — Кстати, Александр Леонидович, если для нас будут какие новые идеи, мы завсегда. Да и просто заезжайте. У нас вам все будут рады.
— Спасибо. — Александр благодарно кивнул. Он понимал, что таким образом Фёдор Сергеевич оказал ему поддержку на совещании, и это было весьма кстати.
— Товарищи. — Встал глава комиссии Виктор Ависович Саркисян. — Полагаю, для знакомства сказано достаточно. У кого к заместителю председателя есть какие-то вопросы, прошу в рабочем порядке. Часы приёма возьмёте у секретаря.
Когда директора разошлись, Виктор Ависович, с улыбкой посмотрел на Мечникова.
— Самое короткое совещание в моей жизни. — Он негромко хохотнул. — Ты их конечно озадачил. Не привыкли они к такому разговору. Все же у себя там цари и боги. А тут ты такой красивый гнёшь их через колено. — Он покачал головой. — Но ты, не бойся. Мы тебя в обиду не дадим. Пример со швейными фабриками и с вертолётным заводом ну уж очень показательный. Фёдор Сергеевич Аристов-то за это дело уже и дырочку под орденок крутит. Невелик орденок, «Знак почёта», но и не юбилейная медалька. А с Борисом Александровичем ты зря поссорился. Человек он дельный. С самых низов начинал.
— Зря? — Александр рассмеялся. — Да за те слова, что он мне там сказал, морду обычно бьют. Я и щегол недоношенный, и пионер херов, и щенок подзаборный. Знаете, Виктор Ависович, мне ведь от него особо и не нужно было ничего. Ну может чуть-чуть уважения. Да хоть просто как к человеку… Не буду я с ним больше разговаривать. Воевать не стану, но и разговаривать не буду.
— Что-ж. И такое случается. — Саркисян кивнули бросил взгляд на часы. — Тебя подвезти?
— Да, наверное. — Александр отпустивший свою машину, кивнул.
Придя домой, Саркисян кинул ключи от кабинета и квартиры на стол, и потянулся к телефону.
— Борис Александрович? Саркисян беспокоит. — Да спасибо. Я по нашему вопросу. В общем Александр Леонидович, мне рассказал, что вы ему там сказали при встрече… Да-да. Конечно салага и щегол. От меня-то вы что хотите? Чтобы я обратился к салаге и щеглу, с просьбой помочь вам? С требованием? А вы ничего не перепутали? Ну я не знаю, может время может место. Он не ваш крепостной и даже не мой. Он советский школьник и может нас всех послать куда подальше. Пока его сверстники обжимаются по углам, делают первые сигаретные затяжки, и знакомятся с отечественным винпромом, этот парень работает на всю страну. Что? По комсомольской линии? Дурак ты, Борис Александрович. С боевым магистром и орденоносцем даже обком ВЛКСМ связываться не будет. Всё. Не звони мне.



Глава 13


Победив в тяжёлой изматывающей войне, мы впали в эйфорию самоуспокоенности, в самолюбование и сладкую дремоту, забыв, что основа нашего мира есть беспрестанное движение вперёд.
Всеобщее падение выпуска товаров народного потребления вызвало опасные тенденции в нашем обществе, когда у людей есть деньги на руках, но нечего на них брать. Мебель, бытовая электрика, электроника и одежда, стали всеобщим дефицитом порождая в торговых организациях ржавчину взяточничества, кумовства, и культа вещей.
При этом директора заводов, уверенны что государственный заказ, избавит их от любых проблем с планированием и сбытом продукции. В Госплане утвердилось и вполне легально существует термин «планово-убыточное предприятие», что нарушает не только логику социалистической экономики, но и подрывает её словно диверсия.
Из выступления тов. Сталина на совещании руководителей производства. Москва 1958 год 2 июня

Казань
Дела наконец вошли в более или менее ритмичную колею, и Александр решил разобраться со своим даром. Есть он или нет, а если есть, то в каком виде. Потому что поглощение огненного шара, обычным делом никак не назвать. Да и то, что выплеснулся этот шар в момент гибели энергетика, тоже что-то да значило.
И единственным человеком который мог ему помочь была конечно же бабушка.
Став директором школы, она начала приходить пораньше, и бывало так, что засиживалась за чаем с домработницей, которая готовила и держала в порядке их немаленькую квартиру. Вот и в этот вечер, проводив Веру Николаевну до дверей, закрыла замок, и заглянула в комнату Александра.
— Ба. — Сашка, листавший альбом работ Веры Мухиной вскочил. — Дело есть.
— Ну, давай твоё дело. — Она с улыбкой присела в кресло.
— Ба. У меня похоже источник снова проснулся. Я ничего не делал, боялся сорвать, но вот.
— То, что не делал, это молодец. — Заря Фаттыховна кивнула. — Мудрый поступок. А проверим просто. — Она легко встала из глубокого кресла, вышла и через минуту вернулась неся в руках небольшую шкатулку.
— Полевой определитель «Взгляд» Новгородской артели «Силач» — Она достала маленький шарик на тонкой нити. — Редкая вещь, в наше время. Цельный кусок церита. — Бабушка отставила шкатулку в сторону, взяла определитель за нитку, и поднесла ладонь снизу. Нитка сразу просела, а шарик воспарил над рукой. — У меня расстояние между ладонью и церитом десять сантиметров. Магистерский уровень. — Она чуть смутилась — Ну чуть ниже конечно. Теперь давай ты. Берись за нитку, и медленно подноси раскрытую ладонь снизу.
Шарик сначала подскочил, словно подброшенный пружиной, затем чуть опустился, и словно раздумывая, полез вверх, пока не остановился в десяти сантиметрах от руки, подрагивая.
— Теперь левой рукой. Ага. Она забрала шарик и взявшись за нитку поводила шариком вдоль рук и от лба к животу. — Очень странный источник. Словно он существует во всём теле. Но нестабильный. — Констатировала бабушка. — Хотя поток хороший. Теперь нужно пару раз в день медитировать и обязательно качать рамку. И никаких конструктов. Ещё раз спалишь источник и это уже навсегда.
Качанием рамки называлась тренировка дара, когда энергетик двигал медной квадратной рамкой десять на десять сантиметров на поворотном основании. Смысл был в том, что рамка находилась на максимально возможном удалении от человека, поэтому ни для ученика, ни для магистра упражнение не было лёгким.
В марте, достаточно неожиданно для всех сняли директора моторостроительного назначив на его место технократа и прекрасного инженера Петра Акимовича Витера. С Петром Акимовичем Александр поладил не то, чтобы быстро, а практически мгновенно увидев в нём родственную душу.
За предложенный ему проект лодки и лодочного мотора, директор взялся что называется «с огоньком». Идея была в том, чтобы делать катер не из металла, как клепал свои катера авиационный завод, а из стеклонаполненной эпоксидной смолы, которая через трубу должна была подаваться в клеевую вакуумную форму. Лодка получалась из трёх частей. Днища, верхней носовой части, и кормы с серединой. Так можно было на одном и том же днище делать совершенно разные модели. От рыбачьей, открытой с небольшим местом для рулевого, до прогулочного катера с каютой-убежищем. Изюминкой всего комплекса должен был стать лодочный мотор, который заводское КБ разрабатывало с середины пятидесятых. Лёгкий, мощный и недорогой для которого так же предполагалось несколько интересных опций, например, водомётная насадка, для плавания в грязных водах. А ещё на призаводских кооперативах, начали делать фонари, тент, коврики, крепления для удочек, и прочий обвес для катера.
Москва, Выставка достижений Народного Хозяйства
Выставка Татарстана на ВДНХ в июне, стала одним из самых заметных явлений в среде советских производственников. Ведь показывали не только реактивные и ракетные двигатели, самолёты и вертолёты, а ещё удивительно красивые мотороллеры, катера, и вообще огромный спектр изделий товаров народного потребления.
Выставку посетил сам Булганин, долго хваливший директоров за внимание к нуждам народа, и чёткое выполнение постановления Верховного Совета.
Александра тоже привезли на выставку, но ничего полезного он для себя не увидел. Павильоны других республик были словно под копирку, и только Ставрополье отличилось привезя кучу всякой живности, включая призового быка «Гиганта», который тяжёлым взглядом и огромными лоснящимися шарами заставлял краснеть проходящих мимо дам.
Когда Булганин осматривал экспозицию Татарстана, Сашка устав от хождения по павильонам, сидел в отгороженном уголке, употребляя пирожки с лимонадом и задумчиво рисовал в альбоме, даже не особенно следя за тем что он делает. Подготовка к выставке, отняла много сил и времени. Пришлось договариваться с кооператорами, производственниками, железнодорожниками, военными… Конечно в руках у него была грозная бумага из Обкома, и пара мрачных громил из КГБ за спиной. В нужный момент они мягко перехватывали разговор, и просили Александра пройтись по территории, а когда он возвращался, тот, с кем беседовали уже был готов к любым формам сотрудничества. Но это была лишь смазка для дел, но никак не сами дела.
Например, производственники никак не хотели отправлять на выставку полноразмерные изделия, а желали отделаться лишь макетами. Кроме того, многое числилось в секретных листах, хотя ничего секретного, например, в бинокле быть не могло. Да и какие тайны можно разглядеть не вскрывая корпус? Так что и военным пришлось потеснится снимая навешанные ещё в войну грифы секретности.
Чего в плане организации только стоила история с патрульным катером для милиции. Руководство МВД, лениво посмотрело на представленный ей проект и генералы заявили, что «быть может, когда-нибудь»… Но когда на Волгу и Казанку вышли первые «Альбатросы» со сдвоенными подвесными моторами «Пламя», милиция сначала забеспокоилась а после забегала словно ужаленная в седалище. И всё потому, что угнаться за такой лодкой могла только «Молния 11» — катер на подводных крыльях, которых было всего штук пять на всю речную милицию области. А «Альбатросы» сходили со сборочного участка по десятку в день.
Пришлось для милиции в срочном порядке делать тот же «Альбатрос» но с усиленным транцем, и боковыми булями, для того, чтобы сзади встали ТРИ подвесных двигателя. А выпуск полноценного патрульного катера отнести уже на следующее лето.
Командующий 105 бригадой Охраны Водного Района Балтфлота, капитан первого ранга Сухотин, смотрел на модель катера «Альбатрос — М» для милиции который делали в Казани и размышлял, что вот если бы ему с десяток таких катеров в бригаду… А то ловить шведские глиссера, даже на торпедных катерах, одно расстройство. Катер нёс крошечный экипаж в три человека, и положим догнать глиссер при определённой удаче он мог, особенно на волне, а вот что с ним делать дальше? Экипажа-то нет? Ни высадить досмотровую партию, ни взять на буксир… Да и гонять торпедные катера имевшие очень ограниченный моторесурс, нельзя было бесконечно.
Подошёл заместитель начальника разведки Балтфлота, старый друг ещё со школьной скамьи, капраз Гришкин, который отбегал «уточнить диспозицию».
— Узнал?
— Узнал, Паша, узнал. — Гришкин с улыбкой кивнул. — Короче всю эту красоту, катера, мотороллер, и даже внешность Ми два эм, сделал один человек. Ну и ты будешь смеяться, этот человек, только что закончил школу.
— Ничего себе!
— Ты сейчас вообще обалдеешь. Парень боевой магистр и имеет Красное Знамя. За что никто не знает, но сам понимаешь, не висюлька «Десять лет без кичи[22]».
— А я уж обрадовался. — Павел Сухотин сморщился словно от лимона. — Призвали бы его к нам, да определили в наш НИИ при Северной Верфи. А так… ну и как к нему подкатить? Чай не девка, конфетами и вином не отдариться.
— Слушай, — Гришкин поднял козырёк, от чего фуражка съехала на затылок. — А вот если он такой парень боевой, может мы зря ищем сложности? Давай подойдём к нему да просто попросим? Он же не какой-нибудь иностранец? Наш, советский парень. Ну должен он помочь флоту?
— Может и так. — Павел, кивнул. — Где его только искать…
— А вот это уже моя работа. — Валерий Гришкин качнул головой. — Пойдём.
Но первым к Александру, зашёл помощник Булганина.
Вежливый молодой человек лет двадцати пяти, в полувоенном кителе модели «Ленинград» с чуть вытянутым лицом и глазами таксидермиста, положил перед Александром маленький картонный квадратик визитки председателя правительства.
— Александр Леонидович, Николай Александрович Булганин, очень просил вас уделить ему пару часов вашего внимания. Если это не нарушает ваши планы, мы могли бы провести встречу в Матвеевском пансионате.
— Для меня это честь. — Александр отложил альбом с эскизами, и взяв в руку визитку склонил голову. — Транспорт мой или ваш?
— Машина будет ждать вас у подъезда гостиницы в десять тридцать.
С референтом Булганина моряки разминулись буквально краями. Сев по-хозяйски на свободные стулья внимательно посмотрели в глаза Александру, и видимо найдя его годным для решения военно-морских проблем начали издалека.
— Знаем, что ты вроде сделал катер для волжской милиции…
— Товарищи капитаны первого ранга, — Александр поднял руку останавливая полковника. — Пока не сделал, а так, заменитель на этот сезон. Но будет обязательно. С полуоткрытой рубкой, маленькой каютой с парой лежаков, и мощным двигателем. Расчётная скорость на волнении до шести баллов — сорок узлов. Но я так понимаю, что вам нужен скоростной морской катер?
— Я командир сто пятой бригады ОВР Балтфлота капраз Павел Андреевич Сухотин. — Моряк протянул руку. — А это мой коллега Валерий Никодимович Гришкин.
— Разведка? — Александр рассмеялся пожимая руки. — Так. — Александр перевернул лист, и начал рисовать широкими взмахами. — Катер для тихой погоды, всепогодный мореходный катер, катер — перехватчик, и назовём его катер — захватчик. Катер, который несёт на борту десантную партию. Скажем пяток морпехов, чтобы никому скучно не было. С всепогодным катером, особенно на Балтике и так всё понятно. Торпедный катер вполне годится. Снять трубы торпедных аппаратов и можно выпускать. С океанским катером сложнее, но тоже преодолимо. Более длинный, более килеватый, с более мощным мотором и большим запасом топлива. Тоже не проблема любые корабелы вам такой склепают «на раз». Но всем им не хватает скорости. Хороший глиссер на ровной волне может спокойно лететь под триста километров в час, а даже торпедный катер таких скоростей не развивает.
В принципе решение ваших проблем — вертолёт. Это идеальный перехватчик на море. Скорость отличная, можно подвесить хоть пушку хоть пулемёт, но если что, то нужно дожидаться призовую партию. Так что вам, как я понял, нужен катер — захватчик. — Он вырвал листок и развернул рисунок, показывая его морякам. — Это так называемый экраноплан разрабатываемый кем-то в городе Горький. Но вам нужно не совсем то, что я видел на воде. У них или крошечные машинки для опытов, либо гигант. Вам нужен корабль — трудяга. Пара мощных турбореактивных двигателей, маломощный маневровый дизель, каюты для отдыха экипажа, и даже кают-компания и камбуз, чтобы обеспечить нормальную автономность. Ну и конечно авиационная пушка с дистанционным приводом, и солидным запасом снарядов. Так, вы сможете догнать противника, если надо показать ему зубы, или выбить его, и высадить морпехов, при необходимости.
Александр закончил второй рисунок и вырвав из блокнота, протянул морякам.
— Наверняка этой темой занимается не одно и не два КБ. Но я советую обратиться в Горький. Как минимум потому, что их машины уже есть в железе.
— И какая скорость у этого… гм корабля?
— Пока летит над водой, как у самолёта. До пятисот километров в час — легко. Потом может снизить скорость и перейти в глиссирующий режим, или вообще сесть на воду. Вообще интересная штука для патрульной службы. Если хорошо сделают, то сможет кратковременно подниматься в небо метров на сто. Это чтобы облетать мосты и другие корабли. Конечно в такие моменты расход топлива будет совершенно конский, но вы же не девчонок катать будете.
Когда моряки вышли из отгороженного уголка, к ним сразу подошёл молодой мужчина и показал раскрытое удостоверение.
— Комитет Государственной Безопасности, майор Воскресенский. Здравия желаю товарищи капитаны первого ранга. Могу я поинтересоваться листочками которые вы держите в руках?
— Нет. — Валерий Никодимович, улыбнулся широко, словно кинозвезда, и полез во внутренний карман кителя, и достав своё удостоверение показал его комитетчику. — Пятое управление ГРУ, Разведка Балтийского флота. Капитан первого ранга Гришкин. Сведения, предоставленные молодым человеком составляют военную тайну, и ознакомится с ними вы можете написав соответствующее обращение начальнику пятого управления. — Моряк спрятал удостоверение и листки в карман, и коснулся пальцами козырька фуражки отдавая воинское приветствие. — Имею честь.
Москва, Матвеевский лес, Пансионат Совмина «Сетунь»
Новенькая Чайка[23], подхватив Александра у гостиницы, стартовала словно ужаленная, и включив спецсигнал, понеслась в Матвеевское, где у Совмина был свой пансионат в виде россыпи домиков по берегам реки Сетунь. Когда машина прибыла, молчаливый шофёр показал рукой направление, и сам куда-то делся.
Пройдя по дорожке, Александр вышел к большой беседке, рядом с которой уже курился мангал, и суетилась пара человек.
— А вот и наш гость! — Воскликнул вышедший откуда-то сбоку Николай Александрович Булганин, которого Александр узнал по многочисленным портретам в газетах и в кабинетах директоров. — Друзья, позвольте вам представить Александра Леонидовича Мечникова. Юного, но фантастически одарённого юношу, фамилию которого я недавно видел в списке представленных на Сталинскую премию.
— Ого. — Махавший куском фанерки мужчина с круглыми очками на мясистом крупном лице, повернулся и Саша сразу узнал Генерального секретаря Партии — Лаврентия Берию. — Даже у меня нет Сталинской премии. Ну здравствуй. — Он протянул руку, и осторожно пожал кисть Александра.
— Добрый день товарищ Берия. — Александр знавший о стальной хватке бывшего наркома внутренних дел, внутренне улыбнулся. — Для меня тоже секрет, за что такая честь.
— Группа разработчиков нового боевого вертолёта. — Коротко ответил второй мужчина который поворачивал шампуры с мясом.
— Добрый день, товарищ Устинов. — Александр пожал руку бывшему министру обороны, который сейчас возглавлял Совет Обороны — совещательный орган, объединявший министров, глав силовых ведомств, и других значимых для обороны людей, таких как начальник Генерального Штаба.
— Дамы будут попозже, а мы сейчас попробуем как получилось мясо. — Лаврентий Павлович, начал снимать шампуры с огня, и раскладывать их по тарелкам в беседке.
— Александр, насколько я знаю вам уже шестнадцать? — Спросил Устинов снимая пробку с коньячной бутылки.
— Только если пригубить. — Александр улыбнулся. — Но больше я люблю красный виноградный сок, товарищ Устинов.
— Давай уж по имени-отчеству. — Устинов хмыкнул разливая коньяк. А то как на совещании.
Александр никак не мог понять, для чего же его, мальчишку без особых связей пригласили в такую компанию, но вёл себя естественно, немного шутил, отвечал на многочисленные вопросы, но сам естественно не спрашивал. Не дорос пока.
— Да и меня, тоже можете называть Лаврентий Павлович. — Сказал Берия, блеснув стёклами очков. — Скажите, Александр, а как вы видите себя ну скажем лет через десять?
— Да я и на пять лет-то вижу себя с определённым сомнением. — Ответил Саша. — Есть то, чем мне интересно заниматься. Придумывать и внедрять разные интересные вещи и машины. Но это мои хотелки. А как оно будет в жизни, бог весть.
— Вы верите в бога? — Удивился Устинов.
— Скорее да, чем нет. — Александр кивнул. — Есть что-то на небе, что временами вглядывается в нас, и этот взгляд мы чувствуем. А что оно, не знаю. Да и никто, я уверен, не знает.
— Какие интересные нынче комсомольцы. — Лаврентий Павлович улыбнулся. — А если это будет научно-исследовательский институт?
— И кем я там буду? Младшим поди-принеси-пошёл-к-чёрту-не мешай? — Александр вздохнул. — Даже если сделать какой-нибудь кооператив по новым моделям техники и одежды, без живительного пинка партии и государства, мало кто пошевелится.
— Что вы знаете о дисбалансе между потреблением и накоплением? — Спросил Булганин, бросая в рот очередной кусок мяса.
— Только то, что он есть. — Александр пожал плечами. — Например у моей бабушки было пусто в квартире, но зато несколько десятков тысяч в обувной коробке. И так я уверен у очень многих. А это опасный дисбаланс. Значит нужно опять печатать деньги, рискуя что в один момент население потащит их в магазины, и структура снабжения просто рухнет.
— Всё верно. — Булганин кивнул, и вытер губы салфеткой. — И тут появляется чудо-ребёнок, со своими блестящими игрушками, которые народ сметает с прилавков. — Я, когда посмотрел на данные по наличному обороту в Татарской области, не поверил своим глазам. По нашим данным, вы со своими придумками, вытянули почти пятую часть денежной массы у населения.
— Ага. И за каждое изделие воевал, как будто всё себе в карман складываю. — Хмуро подтвердил Александр.
— Но зато, ваш музыкальный комплекс «Союз», в магазинах по записи как автомобили. — Берия улыбнулся. — Как у вас это получается? Вроде всё обычное, такое, но с какой-то изюминкой. Мы тут с товарищами поспорили. А можете прямо сейчас нам что-то такое предложить, чтобы мы все втроём захотели это купить?
— Хм. — Александр внимательно посмотрел на мужчин задумался, и кивнул. — А бумага и карандаш найдётся?
— Давно всё готово, дорогой. — Бывший нарком внутренних дел, кивнул кому-то за спиной Александра, и расчистив пространство на столе положил перед ним стопку листов плотной рисовальной бумаги, ластик и карандаш.
— Вы, Николай Александрович, наверняка заядлый грибник. А вы Дмитрий Федорович думаю охотник. — Александр взял в руки карандаш и покрутил его в пальцах. — Думаю, не ошибусь если предположу, что вы, Лаврентий Павлович и рыбалке уделяете время, и охоте. — Карандаш быстро заскользил по бумаге. — Машина, даже ГАЗ шестьдесят девятый, далеко не везде пройдёт, просто потому что широкая и тяжёлая, а мотоцикл неудобен. Седло это, дурацкое, да и проходимость так себе. Я предлагаю что-то среднее. Больше мотоцикл чем машина, но с полным приводом, четырьмя колёсами, мотором примерно в тридцать — сорок лошадей, рамной конструкцией, широкими рифлёными колёсами, передним стеклом на петлях, чтобы можно было откинуть вперёд, и четырьмя креслами. Если спроектировать правильно, то машинка будет удобнее чем мотоцикл, более проходимой чем даже ГАЗ шестьдесят четыре, и не тяжелее мотоцикла. Кстати, Дмитрий Фёдорович, пограничники думаю тоже оценят. Такая машина сможет увезти наряд с собакой, или использоваться как разведывательно-дозорная или как подвижная огневая точка. Рамная конструкция позволит разместить даже крупнокалиберный пулемёт. Не говоря уж о том, что десантировать её будет много проще чем любой ГАЗ. — Он подал готовый рисунок Булганину, и мужчины какое-то время смотрели на угловатый силуэт ещё не рождённого квадроцикла.
— Да… дал гвоздя парень. — Берия который для того, чтобы увидеть работу Александра, встал за спиной Булганина, жадно рассматривал рисунок.
— Отдадим в НАМИ[24]?
— Да чего тут исследовать? — Сказал Дмитрий Федорович. — Отдадим на ЗИС, пусть делают. Тут же по сути примитивная конструкция. Рама, движок, да органы управления.
— Ещё подвеска должна быть с длинным ходом — подал голос Александр. — А руль из твёрдой, но гибкой резины.
— Да, тонкостей будет немало. — Устинов кивнул, поправляя на лице очки. — Но Маргелов меня расцелует за такую машину. Да и пограничники тоже.
— Не говоря про тысячи егерей по всему Союзу, промысловиков, да и просто, рыболовов, охотников и грибников.
Рисунок куда-то делся, и все снова принялись за мясо и вино.
— В общем у меня такое предложение. — Произнёс Булганин. — Ну её эту Муху. Чему они тебя научат? Рисовать? Но ты и так умеешь. А вот поучиться в Академии Народного Хозяйства, было бы для тебя не лишним. Ну и заодно поработать. Скажем, в Управлении товаров народного потребления, Союзного Совмина. Будешь заместителем начальника управления. Должность полковничья, со всеми радостями, вроде московской квартиры, и прочих благ. — И видимо увидев на лице Александра какие-то возражения, добавил. — Мы знаем об отчислениях на твой счёт, но поверь, про деньги ты быстро забудешь. У Страны Советов есть много способов заинтересовать ценного специалиста.



Глава 14


Из постановления Верховного Совета от 3 февраля 1957 года
… Разрешить предприятиям формирование и увеличение премиального фонда за счёт продаж товаров народного потребления для тех предприятий для которых выпуск ТНП не является основным видом деятельности.
Разрешить всем предприятиям продажу сверхплановой продукции торговле, по согласованным ценам, и использование этих средств на социально-бытовые, культурно-досуговые и иные цели, включая увеличение премиального фонда.
Определить максимальную заработную плату директората предприятия в размере трёх максимальных окладов рабочего высшей категории.
Разрешить предприятиям госторговли, принимать на реализацию товары, произведённые кооперативами по согласованным ценам.
Контроль за расходованием средств, полученных предприятиями возложить на финансовые органы: Государственный банк, министерство финансов, Контрольно-ревизионное управление.

Москва, дом отдыха Сетунь
— Что скажешь? — Устинов внимательно посмотрел на Берию.
— Почему сразу я? — Лаврентий Павлович улыбнулся. — А мне вот интересно что Николай Александрович по этому поводу думает.
— Я? — Булганин, лениво щурясь на горевший в мангале огонь, подлил себе ещё вина. — Думаю парень гений. Такой же как Паскаль или Моцарт. Только не в музыке или математике, а в производстве. Вы заметили, что он перед тем как начать рисовать, всматривался в чистый лист? Потом замирал, и через пару секунд начинал рисовать. Я тут консультировался в институте мозга. Они говорят, что такое вполне реально. Парень просто видит картины будущего. Ну не просто конечно. Тем более что он видит то, что хочет увидеть. Но в целом…
— А интересно, сможет ли он разглядеть что-то кроме общего вида. — Устинов улыбнулся и пригубил из бокала. — Ну а в целом, я уверен, что ничего сверхъестественного тут нет. Придумывает-то вещи совсем обычные. Вот тот-же мотоцикл четырёхколёсный. Как там он его назвал? Квадроцикл? Вполне. Так вот вещь-то примитивная по сути. Мотоцикл на четырёх колёсах. Простой как мычание. Ну, что, не могли наши инженеры такую вот штуковину придумать? Могли конечно. А почему не сделали? Да просто живут во вчерашнем дне. А этот парень он в будущем. Я бы его от греха под погоны загнал, да в закрытый городок поселил, чтоб никакая сволочь даже близко не подошла.
— Всё верно говоришь. — Берия кивнул. — Только вот облик боевого вертолёта не вписывается в эту картину. Нет ни такого, ни полтакого, нигде. Ни у нас, ни в мире. Но тут я скорее соглашусь с Николаем Александровичем. Как минимум потому, что одного такого гения я знаю лично. Работает у нас такой человек. Академик в двадцать пять лет — Дмитриев Николай Александрович. В тридцать третьем году 9 летнего Колю вызвали на экзамен в Москву, поскольку он лихо расправлялся с математическими задачами, и вообще показывал уровень развития никак не свойственный своему возрасту.
В комиссию тогда вошёл нарком просвещения Бубнов и сама Крупская. Члены комиссии были поражены глубиной познаний мальчишки, настолько, что его оставили жить в Москве, и назначили ежемесячную зарплату как взрослому специалисту. В пятнадцать он уже поступил в Университет, на МехМат, а в сорок шестом, входит в группу, работавшую над атомным проектом.
Часто бывало, сам Зельдович, отчёркивал спорные моменты в работах учёных делая пометки «Надо посоветоваться с Дмитриевым». Было и так, что группы заходили в тупик, и он почти всегда имел готовое решение, или приносил его через пару дней. Именно он закрыл пару тупиковых проектов бомбы, таких как бомба на изотопном растворе[25]. А насчёт чтобы «никакая сволочь», так у нас есть для этого специальные люди.
Москва, Старая площадь
Лаврентий Павлович начинал рабочий день ровно в восемь утра, в кабинете на Старой Площади. Из Кремля, по общей договорённости вывели все государственные учреждения, оставив только те, которые занимались охраной музейных объектов, а вместо бесчисленных контор, и даже жилых помещений, стали создавать единый музейный комплекс, с действующими храмами.
Так и получил свой нынешний кабинет Лаврентий Павлович. По понедельникам, обычно проводилось совещание, где докладывались главы силовых ведомств. армии, госбезопасности, милиции, госконтроля[26], прокуратуры и Ордена Красной Звезды.
Роль Партии в текущих условиях была вовсе не «Руководящая и направляющая», как уже никогда не напишут в конституции, а скорее корректирующая и помогающая достигать взаимопонимания между разными ведомствами. Например, когда вдруг была вспышка преступности в Красноярске, из внезапно амнистированных заключённых, то на улицы города вышли армейские патрули, совершенно не знавшие Конституции и Венских конвенций, но умевшие стрелять. Ну и плюс разведка и спецназ, которые «пошли по адресам». Заодно и работу местного крематория проверили в авральном режиме.
Несмотря на то, что в целом ведомства нормально работали вместе, ситуации, когда кто-то начинал «перетягивать на себя одеяло» возникали постоянно, и Партия в лице её Генерального Секретаря, зорко следила, чтобы всем доставалось по заслугам. И елея, и розг.
Вот и сегодня, глава КГБ Александр Николаевич Шелепин начал жаловаться на моремана из флотской разведки который почти послал по известному адресу сотрудника госбезопасности.
— А что вы делали на ВДНХ? — Вкрадчиво поинтересовался начальник ГРУ.
— Это я вас должен спросить, что вы делали на ВДНХ! — Раздражённо ответил Шелепин.
— Давайте начнём по порядку. — Берия улыбнулся, но от этой улыбки почему-то никому радостно не стало. — Вот вы, товарищ Шелепин. Что делал ваш сотрудник на Выставке Народного Хозяйства?
— Занимался обеспечением безопасности. — Так же сварливо произнёс Шелепин. — ВДНХ — особый объект, и мы просто вынуждены держать там людей. Там бывает огромное количество иностранцев, и вообще.
— Хорошо. — Берия кивнул признавая правоту председателя Комитета. — И в павильоне где сейчас проходит выставка Татарской области вы отслеживали кого?
— Деятельность Александра Мечникова, вызывает у Комитета Госбезопасности массу вопросов. — Твёрдо ответил Шелепин. — За мальчишкой уже двенадцать трупов! Плюс какие-то непонятные контакты с производственниками, особенно оборонщиками…
— А то, что мальчик магистр Ордена, для вас видимо совсем не указ? — Со странным выражением лица поинтересовался заместитель архистратига — архимагистр Тимошенко.
— Кроме того, есть специальное постановление татарского Совета министров, о присвоении Мечникову шестого ранга государственного служащего, что конечно не выводит его из-под контроля КГБ, но заставляет согласовывать любые действия в его отношении с областным правительством.
— Мы пытались согласовать оперативные мероприятия, но Совмин Татарстана нам отказал.
— Значит вы, получив запрет на оперативную разработку Мечникова, всё равно занимались слежкой? — Вкрадчиво спросил Лаврентий Павлович. — Что с вами Александр Николаевич? Может быть устали? Не пора ли отдохнуть, поправить здоровье? У нас есть замечательный пансионат в Сочи. Рекомендую не затягивать болезнь. Что до Александра Мечникова, сегодня вам пришлют приказ о назначении его заместителем начальника Управления Товаров Народного Потребления Совета Министров. Это пятый ранг госслужбы. А значит все, даже малейшие движения в его сторону, вам нужно будет согласовать не только с аппаратом Председателя Правительства, но и с Госконтролем, сотрудники которого приступают к охране Мечникова с сегодняшнего дня.
Для охраны Мечникова, Госконтроль, занимавшийся охраной первых лиц и важных госслужащих, выделил двоих сотрудников. В принципе, они не должны были ночевать у Александра под дверью, а приезжать, когда он выезжал из дома. Василь Котряну — широкоплечий мужчина здоровенный и могучий словно молотобоец, одетый в серый свободный костюм, в котором, однако можно было узнать модель «Одесса», и Григорий Янаев, тоже высокий костистый и широкоплечий, с длинными руками и лицом словно вырубленным из гранита, тоже в костюме «Одесса» только яркого лазоревого цвета из натурального китайского шёлка.
Свободные линии костюмов помогали скрыть большую сбрую со Стечкиным и парой запасных магазинов на правой стороне.
Григорий и Василь, показали Саше новую квартиру, на Ленинском Проспекте, вручили ключи, сняли печати с дверей, и что-то записав себе в блокнот, принялись вызванивать управление делами Госконтроля.
А Сашка походив по гулким, пустым комнатам огромной шестикомнатной квартиры, решил посвятить день визиту в Академию Народного Хозяйства имени Плеханова или как называли её москвичи «Плешки», где его вроде как уже должны были ждать.
Поскольку визит был официальный, Александр надел серо-стальной костюм, прицепив орден, и магистерский знак.
Когда он вышел из гостиницы, и подошёл к серо-стальной госконтролевской Волге, майор Янаев, глянул на грудь Александра, и одобрительно кивнул, а Сашка посчитал этот момент удачным чтобы разрешить ситуацию.
— Григорий, Василь, я понимаю, что вам не очень-то приятно охранять какого-то пацана, но я, поверьте к этой инициативе не имел никакого отношения.
— Александр Леонидович. — Григорий как старший взял переговоры на себя. — Ещё никто на моей памяти, из тех, кого я охранял, не просили охрану. Наоборот, были готовы сразится хоть с чёртом, хоть с армией некров. Да и вы, насколько я знаю, вовсе не безобидный мальчик — одуванчик. Сколько там за вами? Двенадцать трупов, включая комтура Ордена Феникса, а я, как человек воевавший замечу, что его не всякая пушка прямой наводкой возьмёт, и вам, вообще-то за такое дело Орден Ленина должен нарисоваться как минимум. Но вы, не можете находиться в постоянной готовности к бою. Хотя бы потому, что ваша работа требует совсем другого. Вот мы здесь для того, чтобы вы думали о работе, а не о том, как прикончить вставших на вашей дороге засранцев. Я понимаю, что для вас это определённое неудобство, но тут уж придётся мириться.
— А зачем? — Александр рассмеялся. — Всё сделаем красиво и как в лучших домах Одессы и Парижа. Вы как бы будете мой дядя, который служит ну сами придумаете где. И вывозите единственного и любимого племянника по его и своим делам. Могли же вы, вообще отдать свою служебную машину в моё пользование? Я понимаю, что странно, но уж менее странно чем охрана у шестнадцатилетнего пацана.
— Дядя, говоришь? — Янаев, улыбнулся. — Дело. Так и ходить с тобой можно везде.
— Теперь решим вопрос с деньгами. — Александр широко улыбнулся. — Мне почему-то кажется, то если мы, например, зайдём в ресторан, то вам этот чек бухгалтерия не оплатит.
— Ну, кое-что оплатит конечно. — Влез в разговор Василь.
— Так вот, чтобы у нас не было этих дурацких историй, когда охраняемый сидит наворачивает суп, а его охранники попивают воду, возьмите, вот — Александр протянул пачку денег, перетянутую резинкой. — Здесь две с половиной тысячи. Отчёт мне не нужен. Если что вам нужно, поесть, бензин или ещё что, смело покупайте. Мне эти деньги всё равно тратить некуда. Жену пока не завёл, с любовницей расстался, а три сапога на одну ногу не оденешь.
Москва Академия Управления Народного Хозяйства им. Плеханова
Фефилов Афанасий Иванович, ректор Плешки Был известным экономистом, организатором кооперации, заслуженным работником и ветераном Великой Отечественной, дослужившись до подполковника.
«Позвоночные» студенты у него были. По звонку, приходили и лодыри, и прилежные ученики, ставшие впоследствии гордостью «Плехановки», и просто серые мышки, ничем и никак не отметившиеся. Для московской публики окончание АНХ и занятие места в торговле было удобным способом сбагрить отпрыска перед свадьбой, да и просто чтобы пристроить на непыльное место. Но не было такого, чтобы за будущего студента порадели и Николай Александрович Булганин, и сам Лаврентий Павлович, с которым Фефилов ещё ни разу не пересекался.
Поэтому, когда Александр Мечников дозвонился в секретариат, его уже ждали, и к приезду соискателя в Академию, была собрана небольшая, но представительная комиссия из преподавателей, чтобы на месте решить, вопрос с зачислением.
Молодой человек, которому по доекументам едва стукнуло шестнадцать, сразу произвёл приятное впечатление. Не заискивал, был отменно вежлив, и на вопросы отвечал развёрнуто, включая дополнительные.
Первым «отвалился» заведующий кафедрой истории профессор Куприянов. Быстро написав на листке цифру пять, и даже подчеркнув её два раза, передал ректору, и жестом пригласил поучаствовать в опросе других преподавателей.
Опрос по математике, литературе, и русскому языку не занял много времени. Слегка забуксовал лишь зав кафедрой иностранных языков, профессор и знаток лингвистики Владимир Григорьевич Гак, начавший опрос на английском, продолжив на немецком, и закончив на французском. Кивнув Александру, он повернулся к ректору.
— Мог бы поставить десять, поставил бы. Не знаю как у него с грамматикой, но выговор чистейший. Что на немецком, что на английском.
— А на французском? — Поинтересовался заведующий кафедрой русского языка, тоже неплохо знавший европейские языки.
— А на французском, не чистый но очень интересный гасконский выговор. — Ответил под общий смех Владимир Григорьевич. — Так что на моих уроках юноше явно нечего делать, ну конечно если он не пожелает изучить какой-нибудь другой язык.
— А есть такая возможность? — Сразу среагировал Александр.
— Разумеется. — Известный лингвист кивнул. У нас есть прекрасные преподаватели фарси, китайского, и даже сможем найти какую-нибудь экзотику, например, урду, или пушту.
— Пушту, я немного знаю, а вот китайский было бы интересно.
— Ну в любом случае, сейчас у меня нет к вам никаких вопросов.
Пока канцелярия оформляла все документы, ректор пригласил Александра попить чаю, а заодно понять, что же можно ожидать от такого странного студента.
— Афанасий Иванович, — начал Александр, когда были сказаны все протокольные фразы. — Я сильно постараюсь не доставлять вам вообще никаких проблем. Для меня, поступление в Академию было весьма неожиданно, потому что, я-то планировал поступать в Мухинское. Но как вы сами понимаете, в споре с Устиновым, Булганиным и Берией, у меня не было никаких шансов.
— Гм. А почему в «Муху»? — Спросил Фефилов, хотя больше всего его занимал другой вопрос. «Что чёрт возьми делал вчерашний школьник в такой компании?!!»
— Как бы это объяснить. — Александр оглянулся и взгляд его упал на стол ректора, где в письменном приборе стояли ножницы. Обычные металлические ножницы кооператива Главметалл, с парой колец на концах, и длинными лезвиями.
Сашка вытащил из внешнего бокового кармана пиджака блокнот, который всегда был с ним, и прямо на кофейном столике набросал эскиз обычных ножниц с широким нижним кольцом, для того, чтобы проходили три пальца вместо одного.
— То, что у вас в письменном приборе, наверняка вызывает боль в пальцах уже через пять минут работы. А это, — Александр показал рисунок, — будет в тысячу раз удобнее, и приятнее в пользовании.
— Да… — Фефилов покачал головой. — Всякое видал, но чтобы вот так, на глазах… И какую-же специальность вы хотите получить?
— Думаю наиболее логичной в данной ситуации будет факультет управления. — Александр пожал плечами, показывая, что от него в данной ситуации тоже мало что зависит. — Кроме того, меня вчера обрадовали новой работой — заместителем начальника управления товаров народного потребления.
— Ого. — Афанасий Иванович, прекрасно знавший цену такой должности даже снял очки с лица, чтобы протереть внезапно запотевшие стёкла.
— Ну вот так. — Александр вновь развёл руками, и спрятал блокнот с карандашом в карман. — Оно конечно лестно, но в смысле ответственности давит просто неимоверно. И я даже не понимаю какие обязанности на меня взвалят.
— Я уверен, что от вас не потребуют ничего что вы не смогли бы сделать. — Ответил ректор, хотя в голове его был настоящий сумбур. Такую аппаратную подвижку стоило крепко обдумать.
Управление ТНП при Совете Министров СССР
Такого же мнения придерживался и только что назначенный начальник управления ТНП, Борис Олегович Загоруйко. Прежний хозяин кабинета давал показания в Матросской Тишине — Старой тюрьме ставшей следственным изолятором Комитета Государственной Безопасности. Виктор Иванович Попко сильно увлёкся личными интересами в противовес государственным, и его семья уже готовилась к переезду в Иркутск, а он сам, пока завис между номерным кладбищем в Подмосковье, и должностью лесоруба где-нибудь в Сибири. Что, учитывая его возраст было одно и то же, только с отсрочкой.
Бориса Загоруйко, отставного генерала, и специалиста по армейской логистике, выдернули из сонного пенсионного забытья, и для такого дела, даже обеспечили ему омоложение, которое мало того что стоило немалых денег, ещё и проводилось далеко не всякому.
И вот теперь, шестидесятилетний ветеран, с внешностью и здоровьем тридцатилетнего, сидел в кабинете, разбираясь с наследством что ему досталось. К счастью стандарты ведения делопроизводства не позволили Виктору Ивановичу вовсе уж развалить дело, но хозяйство было не в порядке. И прежде всего не в порядке информация о реальном положении дел на фабриках и заводах. Директора слали панические или ура-ура завиральные отчёты в зависимости от ситуации, и все требовали дотаций и премий за невозможное превозмогание и преодоление трудностей в выпуске товаров народного потребления. Хотя самих товаров как не хватало, так и не хватает на полках. Последнее время что-то вдруг начало выправляться, но очень медленно. Появилась неплохая одежда, металлическая посуда, и другие товары, но всё это крайне медленно.
Борис Олегович даже съездил на выставку Товаров Народного Потребления на ВДНХ, но приятно удивили только татарстанцы. Прежде всего разнообразием, и высоким качеством.
А вчера с ним связался сам зампред правительства, Всеволод Николаевич Меркулов, и огорошил информацией, о том, что ему в заместители назначили совсем молодого ещё пацана. А с утра привезли копию его личного дела, и пока фельдкурьер гонял чай в приёмной, генерал полистал уже довольно тяжёленькую папку.
Интерес государства юноша вызвал, когда на убыточной фабрике, начали шить вполне приличные костюмы, брюки и пиджаки. Объединённые в одну коллекцию, они были пошиты так, что свободно могли комбинировать с изделиями всей коллекции, создавая с одной стороны узнаваемый, а с другой стороны уникальный ансамбль, потому что комбинаций изделий, как и цветов было огромное количество. Кроме того, одежда легко подгонялась под конкретного покупателя потому что имела солидный запас и по рукавам, и по штанинам, и даже легко расширялась тканевыми клинами.
Затем последовал инцидент со школьным хулиганом, укравшим у отца пистолет, ну и почти сразу история на корабле, когда дочка командированного замминистра приморозила какого-то местного деятеля.
Увлёкшись чтением Борис Олегович, не заметил, как папка подошла к концу, и остановился лишь тогда, когда начал вчитываться в текст приказа о назначении Мечникова.
Курьер давно отбыл увозя дело его нового заместителя, а начальник управления всё сидел над чаем, задумчиво помешивая давно остывший напиток.
— Борис Олегович, к вам Мечников. — раздалось из селектора.
— Ёпт! — От неожиданности генерал чуть не пролил чай. — Да запускай конечно.
Вошёл юноша чётко, пусть не строевым шагом, но уверенно, и встав в пяти шагах произнёс.
— Мечников Александр Леонидович. Представляюсь по случаю назначения на должность заместителя начальника управления товаров народного потребления.
— Орёл. — Прокомментировал Загоруйко, которому действительно понравилась выправка молодого человека. — Садись. — Борис Олегович показал на стул за совещательным столом. — Прошлое у тебя прямо сказать геройское, особенно если учесть твой возраст. Но для нашего дела, этого маловато. Что мыслишь себе, как работу построим?
— Хотел бы сказать, что вы и без меня разберётесь, но вы же не этого ждёте? — Александр улыбнулся. — Перво-наперво нужно навести порядок с отчётностью. Верные там цифры или неверные мы не знаем, а значит нужно посылать людей по крупным промышленным узлам, с целью составления отчётов о возможностях каждого более-менее крупного предприятия. Но конечно не сталелитейных комбинатов или угольных карьеров. Там пусть Минтяжмаш, разбирается, а в предприятиях нашей сферы интересов. И для этого дела я не вижу никого лучше, чем лично знакомые вам офицеры. Те, кто не прогнутся под директоров и кого не купят за водку и девочек. Когда будут известны возможности заводов и фабрик, перейдём к плановой работе. Что-то же они делают? Посмотрим перечень, что-то выкинем, что-то вставим, заодно вставив фитиль нерадивым, и так далее. Но есть у меня пара идей, которые можно протолкнуть прямо сейчас не вставая с места. — Александр улыбнулся. — Есть у нас такой Серпуховский мотоциклетный завод. Делает мотоколяски Эс один эл. Редкое убоище, не заслуживающее доброго слова. Да, инвалиды берут, но от безнадёги, потому, что ничего другого просто нет. — Александр достал блокнот, карандаш, и начал быстро рисовать, короткими штрихами. — Четыре колеса. Привод тот же, детали штампованные, кузов рамный, для облегчения монтажа внешних панелей. Можно делать как варианты с управлением для инвалидов, так и полноценную машинку. Но конечно же первым делом поменять мотоциклетный мотор, на что-то четырёхтактное, пусть и невеликой мощности.



Александр протянул рисунок своему новому начальнику и тот надолго завис глядя на стремительный силуэт.
— Да такое и я бы купил на даче ездить. — Задумчиво произнёс генерал. — Как только заставить серпуховцев заняться этой машинкой. У них-то и ту, старую разбирают.
— Начнём с того, что не разбирают. — Ответил Александр. — В нашем Казанском автомагазине, единственное что можно свободно купить — эта вот мотоколяска. А ещё их выкупает минобороны, и дарит ветеранам. Если снять с СМЗ все привилегии, останутся они с дырявыми трусами, причём быстро. Но я другое предлагаю. — Александр усмехнулся и было в этой усмешке что-то такое, знакомое генералу, что от подобрался.
— Давайте пригласим директоров ЗИСа, МЗМА, Серпуховцев позовём, да мало ли у нас заводов, которые смогут делать такую машинку? И начнём аукцион. Кто предложит меньшую цену, и больший объём, тот и возьмёт выпуск себе. А не найдётся желающих в Москве, так договоримся с Горьковчанами, или Ульяновцами. У них ситуация тоже не очень. Армия ругается с ними по ценам и по качеству, а тут совсем ничейный рынок без конкурентов.



Глава 15


Европейские страны, затормозившие в техническом прогрессе в начале и середине двадцатого века, быстро восстанавливают своё технологическое лидерство, но уже опираясь на магические технологии. Так модифицированная энергетиками сталь, имеет качество недостижимое обычным способом, и превосходит любую продукцию металлургических заводов на порядок. Так же дело обстоит и с химией. Многие процессы которые казались невозможными, могут свободно протекать в энергопотоке, и созданные таким образом новые материалы, раскрывают поистине фантастические горизонты перед человечеством.
Например, особая форма графита, который будучи добавлен в любой материал намного повышает его прочность, или неперегорающие спирали в лампочках, способные служить десятилетиями.
Магия проникла во все сферы нашей жизни, и несмотря на то, что при первоначальной инициации ни в Америках, ни в Африке или Ближнем и Дальнем Востоке, страны не получили сколь-нибудь существенного количества инициированных, то сейчас ситуация выправляется, и дисбаланс в распределении Владеющих, постепенно уходит. Число их снижается в Европе и России, и повышается во всех остальных странах.
Ну и конечно самый впечатляющий прогресс достигнут в области медицины. Магическая медицина, способна излечивать любые повреждения организма, и даже возвращать молодость. Самые передовые умы, которые раньше уходили безвозвратно, сейчас живут и работают, на благо человеческой цивилизации, получив вторую а кто и третью молодость.
Да, такие операции в нашем мире не обходятся без человеческих жертв, но что значат десять или двадцать смертей бесполезного биомусора, по сравнению скажем с жизнью Альберта Эйнштейна?
«Пари Ревью». 5 сентября 1958 года

Управление ТНП при Совете Министров СССР
Новый начальник Управления ТНП, поступил ещё тоньше, пригласив не только директоров московских автомобильных и мотозаводов, но и представителей крупных кооперативов, которые вполне могли взяться за новый вид продукции. А ещё все предложения Александра были собраны в одну папку, и запатентованы.
Директоров собрали в Малом Зале, тем более что всех приглашённых было едва ли полсотни человек. Технику представлял Александр Мечников, одевший для такого дела тёмно-серый костюм, и нацепивший единственную награду и орденский знак.
— Добрый день, товарищи. Меня зовут Александр Мечников, и я с некоторых пор — заместитель Бориса Олеговича Загоруйко — начальника управления товаров народного потребления.
Мы собрали вас здесь как передовых представителей советской промышленности, чтобы предложить для выпуска несколько новых изделий. — Он подошёл к доске, стоявшей у него за спиной, и сдёрнул верхний лист открывая большой во всю доску красочный рисунок. — Мотоколяска Радуга. Двигатель сорок лошадиных сил, подвеска пружинная, рычажная, два места. Предположительный вес триста килограммов. Мы готовы разместить стартовый заказ на мотоколяску в размере пятисот экземпляров, чтобы риск для вас был минимальным.
— А для кого эта коляска? — Удивился один из сидящих в зале.
— Для тех же инвалидов, грибников, спасателей на пляжах, и всем, кому нужен юркий разъездной транспорт, способный ездить не только по лесу, но и не выглядеть глупо в городе.
Особо отмечу. Это только идея и общий облик. Коляску нужно спроектировать, договориться о комплектующих, причём скорее всего по кооперативным ценам.
— Тогда зачем нам вы? — Крикнул кто-то с места. — Мы и сами сможем наладить выпуск такой коляски.
Александр улыбнулся.
— Предприятие которое это сделает, попадёт на такие судебные иски, от правообладателя патента, что рабочие этого завода найдут вас и под землёй. А правообладатель всех документов на эту машину и все последующие изделия — Правительство СССР. Хочет кто-нибудь потягаться в суде? Нет? Тогда я продолжу. Задача непростая, но и не сложная. В помощь тем, кто возьмётся мы дадим специалистов НАМИ, и вообще поможем чем надо. И это только первый шаг в большой программе заполнения магазинов товарами, а предприятий обслуживания — услугами.
— А что ещё? — Спросили из зала.
— А ещё мебель. — Александр снял лист с картинкой багги, и под ним оказался рисунок кухонного гарнитура. — Вся мебель будет производиться из мебельного щита из прессованной стружки с внешним покрытием из лавсана. Такую плиту по нашему заказу уже начинает делать Московский фанерный завод. По сути производство из отходов. Но плита прочная, долговечная, и красивая. Мебельное предприятие, только раскраивает щит и собирает из деталей мебель. Стоить она будет конечно же в разы меньше деревянной и настолько же будет красивее, и удобнее. Сразу предусмотрен большой набор мебельных деталей, дверок, и прочего, для обеспечения разнообразия и выбора. Но я думаю, что это скорее работа для кооператива. Нет смысла нагружать большую фабрику выпуском подобных изделий. Большим заводам нужны большие серии, и мы их вам дадим. — Ещё один лист сменился, и директора увидели изображение гимнастической стенки.
— Стальные крашенные трубы, сварка, и огромное количество желающих купить. Есть просто турник, есть турник с лесенкой, есть складная конструкция, которую можно убрать за шкаф. — Александр показывал указкой на то, о чём говорил.
— Теперь самое главное. — Александр повернулся к залу. — Предприятия которые будут сотрудничать с Управлением, будут получать новые идеи в первоочередном порядке. Все, кто по тем или иным причинам откажутся, попадут в список тех, с кем мы не работаем. Знаю бывают заводы которые производят весьма специфический ассортимент. С такими будем работать отдельно, и в беде не оставим. Как сказал товарищ Сталин — советский человек достоин лучшего, и это лучшее страна должна ему дать.
Расходились директора в задумчивости. Переговаривались, кто-то уже планировал приятный вечер в ресторане, и только директор Серпуховского мотозавода, шёл молчаливый, грустный, и скучный. И всё дело в том, что его предприятие действительно было на грани разорения. Конечно у них не капитализм и предприятию не дадут сгинуть, но вот директора снимут точно, а именно этого Семёну Сергеевичу хотелось меньше всего. Выросший из инженеров, он действительно любил свой завод, но и себя не обижал. А теперь что? На пенсию? Да, в заводском КБ давно уже разрабатывали четырёхколёсную мотоколяску, но то, что показал этот юноша, было словно из другого времени. На такой машине и сам он ездил бы с удовольствием. И по заводу, и вообще. Например, от дачи до магазина.
И именно поэтому отстав от директоров, Семён Сергеевич, сделал петлю, и вернулся в Управление. Ему нужна была эта машина.
Но подходя к нужному кабинету услышал шум, и звуки посуды, а войдя понял, что не он один такой умный. За чаем сидел директор МЗМА, начальник управления, его юный заместитель и директор Московского моторного завода.
— Кто там? — Мечников обернулся, и увидел мнущегося на пороге директора СМЗ. — Проходите товарищ. Места всем хватит.
— Да тут рядом с такими зубрами… — Семён Сергеевич, кивнул, Валентину Петровичу Коломникову — директору МЗМА, которого знал по совещаниям в Министерстве.
— Даже у зубров есть свои слабые места. — Мечников улыбнулся.
— Это какие же слабые места у нас? — С весёлой улыбкой ответил Коломников.
— Серия. — Быстро ответил Александр. — Вам нужны большие серии. У вас слишком громоздкое производство, и тащить мелкосерийку вам просто невыгодно. Но вот помочь Серпухову, вы можете. Например, тем, что уменьшите размеры, подвески своего самого мелкого автомобильчика, а Серпухов будет ставить её на свой новый транспорт. А двигатель нам сделает Матвей Игоревич — он кивнул на директора моторного завода. — Наверняка в загашнике у них есть нужный нам моторчик. Таким образом за Серпуховым — разработать раму, органы управления в нескольких вариантах, и сделать кузнечнопрессовую оснастку для штамповки деталей кузова.
— Если всю подвеску даст МЗМА, а двигатель — моторостроители, то это будет не мотоколяска. Это будет сказка.
— Вот мы с вами и сделаем очередную сказку — былью.
Новости о том, что на Серпуховском заводе будут выпускать новую мотоколяску, прогремели на всю страну. Про это даже сняли сюжет в киножурнале Новости Дня, который показывался перед киносеансами.
Завод завалили письмами прося, требуя и даже угрожая, чтобы в первую очередь получить машину, но всю историю чуть было не сломал Устинов. Машинку заводские конструкторы сделали быстро. Да и не было там ничего сложного. Только укоротили КИМовскую подвеску. Двигатель поставили в тридцать сил, четырёхцилиндровый, низкооборотный, и коробку от того же КИМ 1051, только упростив её до трёх передач.
В таком виде её и увидел глава Совета Обороны. На заводском полигоне машинки лихо перескакивали через лужи и носились по кругу, разбрызгивая грязь широкими колёсами.
— Сколько говоришь можешь делать в год? — Спросил не поворачиваясь Устинов директора завода.
— Так отдаём уже всё торговле. — Опасливо произнёс Семён Сергеевич. — Все знали про крутой нрав бывшего министра оборонной промышленности.
— А отдашь мне. — Устинов медленно словно орудийная башня, повернулся к директору.
— Не могу Дмитрий Фёдорович. — Директор СМЗ прижал руки к груди. — Если сейчас торговлю обманем, если сейчас обманем людей, всем плохо будет. А вам мы лучше всю сверхплановую продукцию отдавать будем. — Обморочно проговорил Семён Сергеевич, ожидая взрыва. Но вопреки слухам, Устинов воспринял слова спокойно.
— Ладно. Правда твоя. Нельзя всё под армию грести. Но пятьсот штук в год, вынь да положь. Иначе обижусь.
В заботах и беготне Александр не заметил, как лето куда-то делось, и наступила осень. Он по мере возможности ходил на занятия, слушая лекции об организации производства и об экономике, изучал китайский, что было куда интереснее, и как-то пытался участвовать в студенческой жизни, но получилось только пару раз посидеть с ребятами в кафе, и выехать на день рождения одной из девочек к ней на дачу. Но отношения с девочками не складывались. Им нужны были вдохи под луной и в перспективе свадьба, а Александр просто не видел в этом никакого смысла, полагая, что думать о женитьбе как — то рановато. Да и не хотелось никаких серьёзных отношений. Хотелось просто приятно проводить время, а временами сходиться в ночных схватках, и всё это без нервотрёпки, скандалов и вообще желательно без проблем.
И как это часто бывает, как только требования к подруге сформировались внутренне, сразу что-то стало меняться и снаружи.
С Ритой Талаевой, он познакомился, когда оказывал первую помощь женщине, упавшей без сознания. Даже не успев крикнуть своим парням, чтобы они подогнали машину, увидел буквально взлетевшую на тротуар УАЗ 450 который недавно стали производить в Ульяновске, и выскочивших из неё женщин: — даму в возрасте лет сорока с хвостиком, в белом халате и наброшенном поверх пальто, и изящную словно статуэтка девушку лет восемнадцати в халате и лёгких белых туфельках.
Доктор и медсестра быстро проверили давление, пульс, посветили фонариком в зрачки, а девушка прикрыв глаза прижала руки к груди женщины и те окутались голубоватым свечением, и пострадавшая вдруг хекнула, выдохнула, и очнулась.
— Как же вы так запустили себя, — укоризненно сказала медсестра женщине, и посмотрела на Александра. — Сможете занести её в машину?
Александр, источник которого давно стабилизировался, просто поднял на руках женщину, и внёс в машину положив на носилки.
— Однако. — Оценила поступок врач.
— Он «физик» — Елена Степановна. — Ответила медсестра, возясь с привязными ремнями на каталке.
— Не только. — Александр откровенно любуясь девушкой, не торопился уходить. — Я ещё и крестиком вышивать умею.
— По кладбищу? — Хмыкнула девушка, и посмотрела прямо в глаза Александру, но вдруг чего-то смутилась и села в уголке отвернувшись.
Александр вышел из машины, захлопнул дверцу Уазика, и когда машина вывернула с тротуара влившись в поток движения, рядом притормозила его Волга.
— Давай за Скорой. — Сказал Александр Василю, и машина рыкнув мощным мотором, рванула следом.
— Может по своим каналам пробьём? — Нейтральным тоном предложил Григорий. — Номер машины мы знаем…
— Да ладно. — Александр усмехнулся. — Сейчас без всякого пробивания всё узнаю.
В больнице скорой помощи как всегда творился настоящий ураган. Прибывали бригады, бегали врачи, и медсёстры, где-то в уголке неторопливо что-то перетирали своё водители, и витал стойкий дух дезинфекции.
— Здрасьте. — Александр подошёл к женщине, сидевшей за столиком которая регистрировала прибывающих граждан. — Мне бы, узнать надо про бригаду одну. — Он застенчиво посмотрел на женщину. Там девушка работает такая красивая… А она на моих глазах прям оживила женщину. У неё руки даже светились… представляете. Я подумал… может какую благодарность про неё написать. Или в газету…
— Много вас тут таких ходит, — проворчала женщина. — В газету, ишь чо выдумал. Но ты может и напишешь. — Она внимательно прошлась взглядом по дорогому пальто Александра, наручным часам, и костюму. — Тридцать пятая бригада это. Врач Наталья Соловьёва, медсестра Рита Талаева, водитель Рифат Гареев.
— Спасибо огромное! — Александр прижал руки к груди и пошёл на выход. Уже на улице его остановил крик сзади.
— Эй стой, стой тебе говорю!
Обернувшись Александр увидел бегущего к нему молодого мужчину в слегка замызганном халате.
— Это вы мне?
— Тебе. — Мужчина остановился рядом и грозно нахмурив брови подался слегка вперёд держа сжатые кулаки перед грудью. — Ты чего там про тридцать пятую спрашивал, а?
— Вы ошиблись товарищ. — Александр коротко пробил снизу коленом в живот мужчине, и не давая ему упасть придержал за лацканы халата. — Это не ваше дело. А если вам вдруг покажется, что вы имеете к этому отношение, то я готов объяснить ещё раз.
— Урою… — прохрипел мужчина пытаясь продышаться.
— Конечно уроете. И в землю закопаете. И надпись напишете. — Александр улыбнулся прямо в лицо мужчины. — И вот ещё что, Ромео из Саратова. Ещё раз ко мне подойдёшь, стесаю всю морду об асфальт. Это понятно? — Палец твёрдый словно стальной стержень, воткнулся мужчине в солнечное сплетение. — Это тебе чтобы не забывал.
— Кого вы там воспитывали, Александр Леонидович? — Поинтересовался Григорий, когда машина вырулила на дорогу. — Никак местный ухажёр?
— Вероятно. — Александр вздохнул. — Самец в стадии брачных игр.
Как выяснил Александр, с работы девушка ходила домой через один из скверов в Хамовниках, где Александр и планировал «Внезапную встречу». Всё шло по плану. Он увидел девушку в неярком свете уличных фонарей, и пошёл навстречу, когда откуда-то сбоку, почти наперерез вышла группа из десятка особей вида быдлус вульгарис. Самцы задорно разговаривали матом, потребляли какое-то пойло прямо из бутылок, и тут их взгляд упал на девушку.
К этому моменту, Александр всё ещё находился метрах в двухстах от перекрёстка аллей где столкнулись девушка и разгорячённые алкоголем человекообразные, но по своему опыту, Александр знал, что вот прям сразу её тащить в кусты никто не будет. Агрессивные животные любят играть со своими жертвами буквально смакуя их ужас, повышая градус страха постепенно. Естественно они оглянулись, но одинокая фигура молодого человека в дорогом пальто, не только не вызвала у них опасения, а наоборот, придала новых красок их веселью, ведь по их мнению, сейчас богатенький буратино поделится своими золотыми.
Поэтому не сговариваясь, а действуя совершенно на инстинктах, группа разделилась и часть её пошла навстречу Александру, а часть окружила девушку.
Встретились они точно под фонарём который освещал кусочек парка и пустую мокрую от дождя скамейку.
— Джентльмены. — Александр положил на скамейку пакет с завёрнутым в газету букетом, и обвёл взглядом стоящих возле него человекообразных. — Первая часть марлезонского балета?
— Чо? — Самый низкорослый, пригнулся и рванул из кармана складной нож, который открыл картинным жестом запястья. — Ты как нас назвал?
— Трупами. — Александр подался вправо, и вытянув руку пробил крайнему костяшками кулака в подбородок. Не прекращая движения ударил носком ботинка в челюсть второго, поменяв ногу, буквально «выстрелил» стопой в пах третьего, и крутанувшись, сбоку ударил кулаком в скулу четвёртого.
Всё произошло настолько быстро и жёстко, что хулиганы повалились на землю почти без звука. И только тот, что стоял с ножом наконец-то начал понимать, что всё пошло не по плану, и с округлившимися от ужаса глазами, попытался ткнуть ножом куда-то вперёд, но Саша перехватил руку, и вывернув её до хруста, заставил любителя ножичков ещё сильнее пригнуться и с разворота поддав в зад коленом, метнул его головой в скамейку.
Бам! Хрусть! И тело обмякнув затихло.
Александр поднял с земли нож, аккуратно держа его за кончик лезвия покрутил в руках, и небрежно бросил под ноги.
— Какая дрянь.
А тем временем пятеро оставшихся были заняты девушкой, которую буквально трясло от ужаса. Временами она вытягивала шею, но парк в это время и в такую погоду был пуст. Даже милиция предпочитала пить чай по опорным пунктам, а не шляться по улицам.
Но вот метрах в пятидесяти возник смутно знакомый молодой человек в светло-сером пальто, и с пакетом в руках. Гравий даже мокрый слегка хрустел под подошвами ботинок, и очень скоро юноша подошёл к резвящимся бабуинам.
— Граждане хулиганы… — он буквально оттолкнул двоих, и вручил пакет девушке. — Это вам. — И повернув голову посмотрел на стоявших рядом. — А это вам.
Короткие мощные удары после которого мужчины окружившие Риту уже не вставали, с хрустом и треском сминаемой плоти, на несколько секунд заглушили все звуки, и даже её гулко стучавшее сердце, а когда она открыла глаза, всё было кончено.
Александр не забирая из рук Риты пакет, быстро лишил его газеты и оказалось что там, внутри удивительной красоты букет алых роз, с нежнейшим запахом.
Улыбнувшись каким-то своим мыслям, девушка взглядом проводила Александра который выбросил смятую газету в урну, крепко взяла его под руку, и не поднимая лица от цветов, произнесла: — Пойдём?
Но стоило им пройти буквально полсотни метров, как девушка остановилась, и привстав на цыпочки потянулась к Александру губами.
Машина, одиноко стоявшая у дороги тронулась, как только Александр с девушкой появились у выхода из парка.
Григорий, уже успевший проверить всех пострадавших, повернулся к Александру и лицом изобразил вопрос, на что Сашка подумав кивнул. — Домой.



Глава 16


Авианесущий атомный крейсер Ленин, продолжает дальний морской поход во главе отряда кораблей Северного Флота под командованием адмирала Головко. Корабли уже прошли Белое, Баренцево и Норвежское море выйдя в Атлантику. Дальнейший путь эскадры лежит к берегам братской Кубы, а оттуда в Никарагуа, Венесуэлу и Бразилию.
Тем временем, корабли Балтийского краснознамённого флота, вышли на учения и боевые стрельбы, в рамках поддержания боевой готовности.
Точно в цель, положил ракеты и снаряды экипаж противолодочного корабля Стремительный. Высокое мастерство моряков отметил в приказе командующий балтийским флотом вице-адмирал Трибуц.
Моряки — дальневосточники, зорко несут свою вахту по охране восточных рубежей Советской Родины. Морские пограничники, совместно с флотской авиацией и Отрядом торпедных катеров, вовремя пресекли пиратский лов японских браконьеров. На предложение сдаться бандиты ответили выстрелами. Ответным огнём судно нарушитель уничтожено.
Морские рубежи Родины неприкосновенны!
Журнал «Новости Дня», 3 октября 1958 года

Москва, Ленинский проспект
Утро началось с упоительного запаха кофе, который как казалось пропитал всю квартиру. Обставленная почти музейной мебелью откуда-то из недр Госконтроля, шестикомнатная квартира, производила странное впечатление. С современной планировкой и старой мебелью, она была похожа на внезапно переехавший дом — музей. Но запах кофе ей шёл.
Проснувшись Александр всё равно первым делом пошёл в ванну, принял душ, и вообще привёл себя в порядок, и только потом зашёл на кухню, где одетая лишь в мужскую рубашку, хозяйничала Рита.
— Доброе утро. — Александр аккуратно коснулся губами замершей на мгновение девушки, и сел за стол. Кухня в квартире была метров тридцать, и вполне подходила под понятие столовой.
— А есть у тебя мёд или что-то такое? — Рита остановилась и повернулась в его сторону так резко, что разметавшиеся полы рубахи, открыли стройные ножки, и тёмный треугольник внизу живота.
— Сядь. — Александр кивнул на стул, и взяв в руки стакан, сделал первый глоток. — Если хочешь поесть, можем заехать в Прагу. У них очень вкусные завтраки. А если хочешь поразить меня своими кулинарными талантами, то можем устроить праздник живота. Съездим на рынок, выберем хорошего мяса, овощей, и приготовим что-нибудь интересное, а после это съедим.
— Как у тебя просто. — Рита тоже взяла стакан, и глотнула кофе. — Это твоих родителей квартира?
— Знаешь, Ритка, у меня уже была целая легенда на этот счёт, но почему-то не хочу тебе врать. Даже в мелочах. — Александр вздохнул. — Квартира это моя. Только мебель откуда-то привезли. Если поискать можно найти инвентарные номера.
— Но ты так молодо выглядишь. — Удивилась девушка.
— Наверное потому, что мне шестнадцать. — Сашка рассмеялся. — Да не бери в голову. Просто я работаю в достаточно серьёзной конторе, вот они и расстарались.
— Это какая-то оборона? — Глаза у Риты округлились. В народе ходили разнообразные слухи про секретных физиков и их жизнь представлялась одним сплошным фантастическим романом.
— Да, нет, что ты! — Александр рассмеялся в голос. — Исключительно товары народного потребления. Но страна сочла что это очень важно и нужно, вот меня и обласкали таким образом. Кстати, если тебе куда-то нужно, я могу подбросить. Всё равно мне ко второй паре сегодня.
— Ох! Было бы здорово! — Рита бросила взгляд на настенные часы и засуетилась. Мне бы пред работой заглянуть домой, переодеться, да оставить пару це-у[27].
Жила Рита в панельной девятиэтажке на Трубецкой. Как Сашка не упирался, Рита всё равно потащила его, обещая напоить прекрасным кофе.
Двери открыл молодой мужчина в котором не без удивления Александр узнал того самого медика с которым столкнулся во дворе больницы Скорой Помощи. Мужчина тоже узнал Александра и пропустив Риту в квартиру внимательно посмотрел на Сашку, и мотнул головой.
— Ну проходи, женишок.
Александра усадили в угол на крошечной кухне, и пока Рита хлопотала у газовой плиты, мужчина которого представили, как Николая, сел напротив.
— Ну, чего скажешь, гость дорогой.
— Колька прекрати! — Моментально отозвалась Рита. — Так мне всех парней распугаешь.
— Прекрати?!! — Чуть не закричал Николай. — Да твой ухажёр меня чуть на тот свет не отправил. Так засадил в грудину, я чуть не сдох прямо там во дворе.
— Ну извини. — Александр развёл руками. — Можешь верить, можешь нет, но мне действительно жаль. Характер такой дурацкий. Сначала бью, потом спрашиваю.
— Характер. — Фыркнул Николай. — Я к нему, можно сказать с вопросом.
— Ну не совсем так. — Мягко поправил его Мечников. — К драке-то ты был готов. Кулаки уже сжаты, плечи подняты, руки на уровне груди… Боксёр?
— Второй разряд. — Николай кивнул.
— Колька, ты знаешь, меня опять банда Теплаковских подловила! — Рита чуть не расплескав кофе, развернулась к Николаю. Человек десять. Так вот он, их всех раскидал представляешь!!! Мы уходили, а они все лежали.
— Что, реально? — Не поверил Николай.
— Да, ладно. — Александр махнул рукой и принюхался к запаху на кухне. — Хулиганьё же. Не драка, а избиение. Надеюсь, что в следующий раз они хоть немного подумают.
— Это всё Серёга Теплаков. Собрал придурков по окрестным дворам… — Сказала Рита, наливая кофе в маленькую чашку. — Он почему-то считает, что раз я здесь живу, то должна ему… ну, ты понимаешь.
— Так давай я оторву этому деятелю, что-нибудь. — Буднично предложил Александр.
— Их там вообще-то человек пятнадцать. — Хмуро сказал Николай.
— Да и остальным тоже оторву. — Александр пожал плечами. — Это рожать, да воспитывать, целая наука. А в том, чтобы переломать десяток хулиганов никакой науки нет.
— Да, занятный нынче ухажёр у Ритки. — Коля покачал головой, прихлёбывая свой кофе.
— А ты ей кто? — Спросил Александр.
— Я-то? — Николай отставил чашку. — Да никто, можно сказать. Наши родители дружили. Они геологами были. В одной партии. И папы, и мамы. А как-то завезли к нам Ритку к поступлению готовится, а сами решили в Крым слетать. — Николай говорил монотонно, с прикрытыми глазами, словно убаюкивая свою боль. — Ну, и слетали… «Ту» сто четвёртый рассыпался в воздухе. Никто естественно не выжил. Как Ритка поступила, сам не понимаю. Ходила со стеклянными глазами, ни на что не реагировала… Еду я в неё вталкивал ложкой. Где-то через год, вроде оклемалась немного, но тут скандал с квартирой. У них там в Новосибе, где они жили, что-то с документами на хату случилось. В общем осталась Ритка без жилья. Но пока и не надо вроде. Нам двоим и этого многовато. Ей ещё два года в институте, а после ординатура.
— А тебе?
— Я в ординатуре. — Николай встал, и увидев, что Александр тоже допил свой кофе, взял обе чашки и стал мыть в раковине. — Мне год остался. После — распределение куда-нибудь в деревню на три года, и относительно свободен.
— Так, Коля, теперь вполне мужской вопрос. — Александр посмотрел в глаза Николаю. Как у вас с деньгами? — Я смотрю, одеты вы сильно не очень, а Рита девушка молодая, ей много надо. И не кидай в меня огненные взгляды. Я мальчик молодой да ранний, и уже всякого повидал. Могу сейчас прямо проехать до вашего начальства, и организовать вам премию, через БСМП, или через Станцию[28].Но это долго и нерационально в плане денег. Деньги все до копейки заработаны мной, и заработаны честно.
— Честно. — Буркнул Николай. — Да как можно у нас честно заработать нормальные деньги?
В ответ, Александр чуть отодвинул край пальто, чтобы был виден орден, и магистерский знак.
— Пойдёт в качестве доказательства? — Александр положил на стол перед Николаем пачку в две с половиной тысячи. — От меня она не возьмёт, а ты что-нибудь придумаешь. Скажем получил как матпомощь от геологического управления, или ещё что-то.
— Придумаю. — Николай хмуро кивнул.
— Да не хмурься ты так! — Александр хлопнул парня по плечу. — Решим все ваши вопросы. Мы же почти родственники.
— Это как? Удивился Николай.
— У меня папа с мамой, тоже… не приземлились.
Когда Рита, чистенькая и ухоженная словно птичка, выпорхнула из своей комнаты, Александр и Николай договорились. Да и не могли не договориться, потому что оба желали лучшего одному и тому же человеку.
Главное здание Сеченовки, находилось здесь же, в Хамовниках, но Александр всё же подвёз Риту прямо ко входу, вышел и открыв дверь машины, помог выйти.
— Так. Повторяю, для слабослышащих. — Александр коснулся губами девичьих губ. — Если что-то не так, звони. Если нужна помощь…
— Звонить. — Рита громко расхохоталась.
— Правильно. Если выдался свободный вечер…
— Звонить и ты что-нибудь придумаешь.
Стайка девушек, стоявших у самого входа, наблюдали эту сцену с нескрываемой завистью.
— А ничо так ухажёр у Ритки. — Произнесла высокая девушка в ярко-жёлтом плаще с белокурыми волосами, убранными в «конский хвост». — И одет модно, и на лайбе.
— Да, не простой мальчик-мажор. — Добавила другая — невысокая полноватая девица в брючном костюме и шерстяном пальто. — Видите ещё пара мальчиков впереди сидят? Так вот рупь за сотню если это не сопровождение. Комитетчики, или ещё кто. Наверное, парень сын кого-то из наших небожителей.
— Может и так. — Третья, темноволосая девушка среднего роста с восточными чертами лица в светло-сером шерстяном платье, высоких чёрных сапогах — казаках, разглядела за распахнутым пальто, ярко сверкнувший нагрудный знак. Что это была за награда разглядеть было нельзя, но блеснуло вполне конкретно, что наводило на определённые мысли. Соперничество среди девушек было жёстким. Особенно ценились москвичи, выйдя замуж за которого можно вполне уверенно планировать будущее. А уж москвичи обеспеченные, проходили по высшей категории, вне зависимости от внешнего вида и характера. Но вот обеспеченные москвичи, приятные на вид, были вообще космосом, куда мечтала выйти любая девушка. Поэтому даже однократное появление Александра рядом с Сеченовкой, вызвало определённое волнение в дамском обществе.
Ну а самому Александру было на это совершенно наплевать, поскольку его ждала учёба, а с двенадцати встречи с капитанами производства, которые пока ещё несмело потянулись в Москву, за помощью в выпуске товаров широкого спроса.
Многие справлялись сами, находя какой-то узкий спрос, или наоборот выпуская удачные вещи вроде рамного рюкзака, или палатки из непромокаемой синтетики.
Тот, кто хотел, находил выход. Приглашались художники, или люди из целевой аудитории, например, туристы и рыбаки, и под них делался конкретный товар.
Но было огромное количество директоров, вообще не желавших поднимать свой зад из тёплого кресла.
Для таких, постановление Правительства о выпуске ТНП было словно острый нож. Рушились схемы, отлаженные десятилетиями, когда разрез производил руду, из руды делали сталь, из стали экскаваторы, которые после добывали руду. В этом цикле, люди присутствовали только в виде деталей механизма, потому что практического выхлопа у системы почти не было. И вот теперь всех обязали делать что-то для людей. Немного. Всего двадцать процентов от валовой цены, но если учесть, что некоторые изделия стоили сотни миллионов, например, подводные лодки, то и объём товаров выходил немалый.
В основном директоры были вполне вменяемыми людьми, радеющими и за дело, и за коллектив, и вообще за страну, и договориться с ними было просто. Но временами попадались и те, кто пребывал в собственном мире иллюзий. Именно одного такого гражданина Александр выставил из кабинета вызвав охрану. Директор судостроительного завода имени А. А. Жданова орал, размахивал руками, и топал ногами требуя чего-то такого, а чего конкретно Александр так и не понял.
А через три дня, к нему запросто вошёл человек, которого Путник знал в прошлой жизни. Адмирал флота СССР Николай Герасимович Кузнецов. Бессменный глава всего военного флота страны Советов.
Александр сразу встал, и вышел к дверям.
— Здравия желаю товарищ адмирал флота. — Он пожал протянутую руку, и показал на кофейный уголок. — Чай, кофе, коньяк?
— А есть? — Удивился адмирал, которому директор верфи, расписал Александра как вздорного мальчишку, не стоящего внимания.
— Разумеется. — Саша встал, и достав из шкафа «Двин», показал этикетку Кузнецову. — Тот самый. Тридцать восьмого года. — Как раз в это время, секретарь Александра — Виктория Семёновна Янкель, заслуженная дама и опытнейший работник, уже вносила серебряный поднос с рюмками, нарезанным лимоном, и ломтиками сыра.
— Александр Леонидович. — Обозначила своё присутствие секретарь.
— Спасибо огромное, Виктория Семёновна. Что бы я без вас делал.
И Кузнецов, был поражён, как буквально на глазах расцвела эта немолодая уже женщина, видевшая в свой жизни всякое.
— Да что, вы, Александр Леонидович. Пустяки.
Александр скрутил пробку бутылки одним движением, и плеснул коньяк в две рюмки.
— Ну, за добрые пути?
— Так. — Кузнецов кивнул забрасывая в себя коньяк, и углядев, что Александр лишь пригубил, внутренне улыбнулся, собрал из дольки лимона и сыра «пыж гвардейский», и захрустел закуской.
— Рад нашему знакомству. — Александр плеснул адмиралу ещё, себе буквально капнув. — За флот?
— За флот — всегда. — Кузнецов кивнул и махнув вторую рюмку, пристально посмотрел в глаза шестнадцатилетнему заместителю начальника управления Совмина. Да, управление слабенькое, и мало что решает, но это союзное ведомство! Как ни крути, а человек пятьсот в прямом подчинении да тысячи две — три в косвенном. Так что на начальника штаба бригады, мальчонка уже вполне тянет. А если брать по нормальному, то и на замнач отдела в генштабе. Кузнецов, который уже много лет был командующим всем военным флотом СССР, как никто другой знал цену принимаемых решений и ответственности за них.
Адмирал перевернул рюмку к верху дном.
— Ну, рассказывай, Александр Леонидович, почему человечка моего выгнал.
— А посмотреть не желаете? — Александр который полагал, что такой разговор возникнет, отложил запись с истерикой директора завода имени Жданова, и сейчас встав, зарядил его в компактный просмотровый аппарат, и развернул экран так, чтобы Кузнецову было удобно смотреть.
Ролик был короткий, всего на пять минут, и всё это время Николай Герасимович, просидел молча и даже не шевелясь.
— Ты так всех записываешь? — Кузнецов, взял бутылку, и плеснув себе коньяк, выцедил по капле, занюхав сначала кусочком сыра, и закинул его вслед за коньяком.
— Как только начинается скандал. — Ответил Мечников. — Люди порой приходят заслуженные, авторитетные. Кто я против них? А тут, вон. Запись. Документ. Они же все, ну почти все, привыкли горло драть. И в цеху, и на митинге. А сейчас время такое. Не митинговое. Накормить бы людей, да одеть — обуть. А то, война десять лет как кончилась, а мы всё в военных обносках ходим. — Александр говорил глухо, глядя в окно, за которым догорала короткая московская осень. — А то, вот привозят люди из поездок иностранных, вещи, одежду, всякое барахло в общем, и тыкают пальцем: — «А почему мы такого не делаем? Значит мы хуже? Значит не умеем? Значит их способ жизни лучше?»
— Это в Европе-то? — Удивился Кузнецов.
— Так подавляющее большинство населения, что у нас, что у них, не способны даже к двум последовательным выводам. Проще говоря тупые. И на них эта система вполне работает. А знаете, что будет, когда большинство скажет: — «Не хочу больше так жить»? Да, мы учим людей, поднимаем их интеллектуальный уровень, но это работа не на годы. На десятилетия, а может и на столетия. А пока им строго говоря наплевать на то, какие у нас танки. Им хочется красиво одеться самим и одеть детей, ходить не по асфальту который так и не отремонтировали после артналёта в сорок третьем, а по гладким ровным дорогам. И самое главное, что они это заслужили, и мы, это всё можем дать. Но для этого надо прекратить выпускать всякую дрянь, и вообще не тратить ресурсы напрасно. Что лучше, ремонтировать дорогу каждый год, или сделать на десятилетия? Но дорожному управлению выгоднее каждый год перестилать асфальт. Будут в таких условиях у нас хорошие дороги?
— Нет. — Кузнецов кивнул.
— И дрянная одежда и хорошая требуют одинакового количества ткани, и примерно такого же количества трудозатрат. Только эффект разный. Вот это, мы с вашим директором и обсуждали. Он требовал от меня, чтобы ему разрешили выпускать старое барахло огромными партиями, а я пытался объяснить, что для этого ему не нужно ни моего, ни чьего разрешения, а отчитываться он будет перед ревизорами СовМина. — Тогда гражданин потребовал, чтобы я ему выписал бумагу, с распоряжением, продолжать выпуск прежней номенклатуры изделий широкого потребления. Я и ответил, что индульгенции выписывает папа римский в Ватикане. А он меня с кем-то перепутал.
— А что ты ему предлагал?
Александр подошёл к шкафу, где стояли огромные папки второго формата, и вытащив одну из них, пролистал несколько страниц и положил на стол для совещаний, пригласив Николая Герасимовича посмотреть.
— Северная верфь, это же предприятие, которое строит корабли. Значит основной их материал — сталь. Вот я и предложил им делать минитрактора. Всё как в большом тракторе, но очень маленького размера. Но с кабиной, возможностью прицепить что-нибудь сзади, и вполне приличным мощным двигателем. Например, таким как они ставят на моторные шлюпки. Редуктор сделать тоже не очень сложно. У них огромная номенклатура лебёдок, и даже есть с планетарными механизмами. То есть всё это им под силу. А такой трактор даже коммунальщики будут расхватывать как горячие пирожки зимой. Во дворах-то большой технике не повернуться. Да и, например, на складах войскового имущества и боеприпасов, такой трактор тоже будет очень полезен.
— Да. Склады — это серьёзный вопрос. — Кузнецов кивнул. — И в военные городки, по таком трактору дать, чтобы солдатиков не отвлекать на уборку снега. — Николай Герасимович кивнул глядя куда-то в пространство, и повернулся к Александру. — А ещё есть?
— Жадный вы, товарищ адмирал. — Александр покачал головой. — А Адмиралтейские верфи мне чем озадачить?
— Ну покажи хоть. — Попросил Кузнецов, и Александр кивнул, перелистывая несколько страниц.
— Гидромотоцикл. — Он показал нечто похожее на глиссер, но с высоким сидением. — Движок не менее двухсот сил. Увезёт двух человек со скоростью больше ста километров в час. По сути двигатель на поплавке. Движитель водомётный, чтобы скакать по мелководью, и всяким плавням. Хорошее подспорье для пограничников, охраны водного района, и рыбоохраны. Ну и вариация на ту же тему, только для зимы. — Снегоход. Впереди широкая лыжа, сзади гусеничный движитель. За счёт соотношения массы к ширине опоры, пройдёт даже по замёрзшему болоту.
— Вещь! — Адмирал покачал головой. — И кому это счастье?
— Планировал отдать Адмиралтейцам[29]. Есть у этих машинок сложности с корпусом, и механической частью.
— Да. — Кузнецов ещё раз посмотрел на рисунки, и кивнул. — Спасибо Александр Леонидович. Через пару дней, я пришлю к вам директора Ждановки.
— Орать-то снова не будет? — Александр усмехнулся.
— Нового директора.



Глава 17


Четвёртое управление Главного Управления безопасности Еврорейха
По данным предоставленным агентурной сетью, в СССР разворачивается производство товаров двойного назначения. Четырёхколёсных мотоциклов, миниавтомобилей, снегоходов, и миниглиссеров. Всё это свидетельствует, о возможной активизации подготовки разведывательно-диверсионной работы в «Особый Период».
Кроме того, идёт интенсивное перевооружение армии на новый автоматический карабин АКМ, калибра 7.62, и изменение тактических схем под новое оружие, имеющее преимущества перед длинноствольным оружием в плане компактности, и в точности боя, перед пистолетом-пулемётом.
Получены данные о формировании новой авиадесантной дивизии, и двух бригад специального назначения, несущих функцию егерских подразделений.
В следующем 1959 году ожидается принятие на вооружение нового танка с индексом Т-55. Танк прост по конструкции, относительно дёшев, и сможет стать таким же массовым как был Т-34.
Заместитель начальника четвёртого управления
Полковник Штауфен

Москва, Совет Министров СССР
Булганин часто устраивал себе короткие перерывы на рабочем месте, чтобы выпить стакан чаю, и в такой, слегка расслабленной обстановке послушать подчинённых докладывающих о состоянии дел на том или ином участке. Сегодня таким докладывающим был Виктор Крамаренко — заместитель председателя правительства по лёгкой промышленности. Должность считалась расстрельной так как на выпуск ТНП средства выделялись по остаточному принципу, и только в последний год начало что-то меняться. Госпредприятия брались за выпуск не сковородок и чапельников, а делали нормальную технологически сложную продукцию, которая разлеталась в магазинах словно сметённая ураганом. А началось всё с Первой Швейной в Казани, которая уже сейчас стараниями областного руководства получила новое здание, японские станки, и новейшие коллекции одежды, благодаря чему, теперь весь Союз ходит в костюмах и платьях от малоизвестного пока кутюрье Мечникова. Впрочем, малоизвестного широкой публике. В среде управленцев, он как раз очень даже известный. Например, тем, что как минимум два директора крупных предприятий были сняты со своего места, потому, что не смогли договориться с Мечниковым.
— Виктор Игнатьевич, а что у нас поделывает Мухинское училище? Кого они готовят, и куда эти люди деваются?
— Распределяем по предприятиям союза. — Уверенно ответил Крамаренко.
— Я догадываюсь что вы их не отправляете лес рубить в Сибирь, но право слово, лучше бы они рубили лес. — Булганин раздражённо бросил на стол перед заместителем альбом работ выпускников училища. — Вот скажите, нахрена нам очередная коллекция подстаканников, посвящённых Вооружённым Силам? А это вообще, что? Уличный светильник? Отлично что он сделан в стиле фонарей девятнадцатого века, только это должно быть установлено перед зданием в стиле Советского ампира. То есть ни к селу, ни к городу. А знаете, от кого я получил эту папочку? — Николай Александрович потряс рисунками перед лицом подчинённого. — От товарища Берия. Сам Генеральный Секретарь Центрального комитета Партии, тыкает меня, председателя правительства в говно, которое наделали вы, и ваши предшественники. Виктор Игнатьевич, я уже немолод, чтобы получать такие выволочки. К слову сказать, вполне заслуженные. Но как это всё понимать? Почему один мальчишка, ездит, договаривается, спорит, и в конце концов налаживает выпуск сверхважной продукции, а вы, не можете этого сделать? Ну как так? А ещё вот. — Булганин положил папку перед собой и раскрыл место, заложенное листком от отрывного календаря. Это вот что?
— Радиоприёмник Звезда пятьдесят четыре. — Быстро ответил заместитель мельком глянув на лист.





— Да ничего подобного! Это французский приёмник Эксельсиор пятьдесят два. А ведь тот, кто взял и украл внешний вид французского приёмника, наверняка получил премию, и может быть путёвку… Знаете куда ему нужно выписать путёвку? На остров Кергелен! Пусть там снег убирает! И здесь в подборке такого — куча. Пылесосы, холодильники игрушки, бытовая техника. Стыд и позор! Воруем у западников словно дешёвки. — Булганин говорил негромко, но видно было что ситуацией он возмущён не на шутку. — Зачем нам целое училище, которое готовит воришек? Зачем нам художественные мастерские, и зачем нам вообще художественные отделы при крупных предприятиях? Я понимаю, что Мечникова на всех не хватит. Мальчишка и так делает втрое от того, что мы от него ожидали. Но вы, товарищ Крамаренко куда смотрите? Вот уж год как работает этот мальчишка, и три месяца он трудится в системе Совмина. Но всё что вы сделали, это простите полное фиаско. А самое главное знаете, что? — Указательный палец Булганина показал вверх. — То, что мальчишка, не забыл про начинку всех своих красивых вещей. Спорит, ругается, дело доходит до скандалов и увольнений, но качество вполне на уровне военной продукции. А ваше? Знаете, какой процент возврата техники в магазины? До сорока процентов. Потом этот брак возвращается в производство где на специальных участках люди ремонтируют НОВЫЕ вещи![30] — Булганин помолчал. — Да, у меня нет машины, которая размножила бы Александра Мечникова. Но у меня есть он. И больше нет вас. Приказ о вашем увольнении возьмёте у секретаря.
Когда, теперь уже бывший подчинённый ушёл, Булганин крепко задумался. Дурака этого следовало уволить уже очень давно, но кого взять на это место? Заместитель председателя правительства, курирующий министерства так или иначе выпускающие продукцию товаров широкого потребления от Минлегпрома до Минсредмаша, учебные заведения, кооперативы, и ещё бог знает, что, должен быть человеком совершенно особых качеств. И где такого взять? Нет, пройдёт ещё лет десять, и того же Мечникова можно запросто ставить на эту должность. Но пока рано. Мальчишка и так являет собой аппаратное чудо. Чудо, за которое Татарскому обкому пришлось отвалить приличную компенсацию. Но, то такое дело. Парень уже давно отработал вложенные в него средства. Его квадроциклы навели настоящий фурор среди пограничников и десантников, а сверхмалые автомобили, которые язык-то не поворачивается назвать мотоколяской, имеют спрос как бы не более чем их старшие собратья. Дело дошло до того, что Серпухов уже не занимается сборкой, а сосредоточился на изготовлении подвески и рам, а собирают их на новом участке МЗМА по тысяче штук в месяц. Три завода просто скинулись и построили кооперативный цех, по выпуску мотоколясок и теперь с удовольствием считают прибыли.
И при этом Серпухов, продолжает клепать свои уродские трёхколёсные агрегаты, чтобы не попасть на штрафы перед торговлей. А всё почему? Кто-то умный в минторге предложил шантажировать директора Серпуховского завода неисполнением плана поставок этих самых мотоколясок, чтобы тот увеличил поставки новейших микроавтомобилей в счёт своей доли. Как уж об этом прознал Мечников, история умалчивает, но именно он предложил продолжить выпуск трёхколёсных С1Л, попутно переобучая рабочих, и переоснащая производство.
И вот теперь Минторг мечется по всему Союзу пытаясь хоть кому-то продать злосчастные мотоколяски, даже сверх лимитов, но никто не берёт. Все хотят новенький микромобиль «Радуга». Булганин вспомнил, что ещё три месяца назад интересовался почему именно «Радуга». Нет, в целом ему было всё равно. Хоть Корягой назови, лишь бы оборот наличных в стране выправить. Но почему всё-таки «Радуга»? Оказалось, что машинки будут выпускаться в семи основных цветах. Но не совсем. Скажем не красного цвета, а насыщенного бордового. Не оранжевого, а скорее тёмно-оранжевого. И так во всех цветах. И причём они собрались каждый год менять цветовую гамму.
Но самое ценное, что парень не оставляет предприятия без поддержки и в процессе выпуска. Для кооперации заводов в Казани выпускающих звуковой комплекс «Союз», Александр сделал проект нового комплекта, теперь уже для клубов и театров, и там конечно же совсем другой ценник. Но заодно нарисовал и «комбинированный звуковой центр» по вполне демократичной цене в тысячу рублей. Да, простой, и где-то даже примитивный, но симпатичный на вид, и говорят, что и звук вполне приличный.
Но кого-же назначить на должность? — Булганин задумчиво помешивал давно остывший чай, и вдруг простая мысль пронзила его голову. Если Лаврентий передал ему материалы на Крамаренко, то наверняка просчитал, чем всё закончится. А раз просчитал, значит и держит в резерве человека под эту должность.
Николай Александрович, потянулся к аппарату ВЧ и набрал короткий номер.
— Лаврентий Палыч.
— Николай Александрович. — Берия коротко хохотнул. — Выгнал?
— Ты мне лучше скажи кого сватаешь. — Проворчал Булганин.
— Такая фамилия как Рокоссовский тебе что-нибудь говорит?
— Константин Константинович? — Удивился Булганин. — Так ему вроде…
— Месяц как вышел из клиники. Получил полное омоложение. Так что ему практически лет тридцать.
— Так он же один из этих, отказников. — Произнёс Булганин имея в виду небольшую группу заслуженных работников партии и правительства отказывающихся пройти омоложение.
— О! Слушай там такая история. Он же с Юлей Барминой разошёлся. Ну на почве вот этого всего. После этого, где-то на югах зацепил медсестру одну. А та молодая совсем, лет двадцать. Ну он и воспылал. Лёг в больницу, прошёл омоложение, а тем временем девчонка выскочила замуж. Маршал-то запустил себя, вот и пришлось его вместо одного месяца, продержать в больнице все шесть. А девчонке он ничего не говорил, думал сюрприз сделает, а она что? Полгода в таком возрасте большой срок. И вот теперь тридцатилетний маршал, мыкается по южным курортам, валяет по простыням всё что движется, и попутно пытается найти работу. Константин же всегда был такой… шебутной. Не мог без дела. А кому нужен маршал? Такого же не прогнёшь под себя.
— А мне вот как раз. — Ответил Булганин. — Давай его сюда.
— Так уже… сел его самолёт во Внуково. Через час-полтора будет у тебя в приёмной.
— Интриган. — Николай Александрович рассмеялся и положил трубку. Как всё-таки сложно и одновременно просто работать с людьми которых знаешь много десятилетий.
Вызов в Совмин не был рутиной для Мечникова. Да, пару раз он пересекался с Булганиным, но больше всё-таки работал с директоратом. А тут, звонок от нового заместителя Предсовмина с просьбой срочно прибыть на доклад.
Ну, не вопрос, как любил говорить Путник ещё в первой жизни.
Прихватил папку с эскизами, документ с расчётами, и бросив на себя мимолётный взгляд в зеркало, вышел из кабинета.
— Виктория Семёновна, меня срочно вызывают к зампреду Совмина, так что извинитесь пожалуйста за меня перед людьми. Должен был подъехать директор Московского радиозавода и ещё пара человек.
— Да, Александр Леонидович. — Секретарь кивнула. — Обязательно передам.
В приёмной нового зама, уже толпилось немалое количество людей, благо что приёмная была огромной — пятьдесят или чуть более метров, с рядами стульев вдоль стен, и монументальным столом длиной метра три, с батареей телефонов.
— Александр Леонидович? — Секретарь который никогда не встречал Мечникова живьём, тем не менее сразу узнал Сашку. — Подождите пожалуйста. Сейчас у Константина Константиновича директор Трёхгорки[31], а сразу после него, он вас примет.
— Спасибо. — Александр сел, положив на колени альбом и документы и прикрыл глаза.
Когда отворилась широкая дверь кабинета, оттуда вышла донельзя озабоченная женщина и оглядев приёмную наткнулась глазами на Александра.
— Александр Леонидович, товарищ магистр! Вас мне и надо!
— Прошу прощения, но… Александр встал, и услышав от секретаря: — Проходите товарищ Мечников. — развёл руками.
— Ничего, я подожду. — Директор Трёхгорки несколько суетливо обогнула Сашку и села на его место.
Когда Александр вошёл в кабинет, из-за огромного рабочего стола встал высокий моложавый широкоплечий мужчина в отлично сшитом классическом костюме, на груди которого висели две «Золотых звезды» героя Советского Союза.
«Ох ты мать твою, это-ж сам Рокоссовский!» Внутренне ахнул Александр, и остановившись у дверей, чётко произнёс.
— Константин Константинович. Замнач управления ТНП Мечников.
— Проходите, Александр Леонидович. — Рокоссовский ладонью широкой словно лопата, показал на стул рядом с его рабочим местом. — Вижу вы уже подготовились к разговору?
— Просто попытался представить, что может понадобиться командиру в такой ситуации. — Александр присел, и положил свои документы на стол.
— И что-же? — Заинтересовался Рокоссовский.
— Сейчас мы фактически прорвали ситуацию в нескольких местах. Ну вот квадроциклы эти, микроавтомобили, немножко звуковой аппаратуры… Но ситуации в целом это никак не исправляет, так как предприятия легпрома в целом продолжают штамповать дрянь, а Минсред, и Минтяжмаш, отделываются кастрюлями и сковородками. И если машиностроителей мы перевоспитаем быстро и относительно бескровно, то вот что делать с легпромовцами, я пока не знаю. Например, у нас огромная проблема с тканями. Ткани нужного качества у нас практически не делают. Из-за малого количества нитей на квадратный сантиметр, ткань получается рыхлой и слабой. Носится она недолго, и быстро превращается в бесформенную тряпку. Но ткачи, в этом, можно сказать и не виноваты, потому что нет у них нужных станков. Нет станков, нет наладчиков которые смогут починить сложный станок, нет и ткачих которые смогут встать за такой станок. Но и это не конечная точка проблемы. Хлопок, который у нас собирают — коротковолокнистый. Он хорошо подходит для изготовления пороха, но весьма посредственно для тканей. Нужен длинноволокнистый хлопок. А его у нас практически не выращивают. Не позволяют природные условия. Можно закупать, но нет хранилищ, и нет нужной транспортной связности.
— Интересно. — Рокоссовский чертивший на бумаге какую-то схему, поднял голову и посмотрел на Александра. — Ещё.
— Ещё обувь. То, что шьют госфабрики — это просто перевод ресурсов. Да, люди в этом ходят, но как только у них завелась хоть небольшая денежка, бегут в кооператив. Да и качество той кожи, доброго слова не заслуживает. И это не считая огромного количества брака и того, что залёживается на прилавках, и позже реализуется по сниженным ценам.
Но тут вина не только кожевенников. У них дрянная химия, у них очень плохие нормативы по приёму товара, когда предприятие вынуждено принимать даже порченную кожу, у них совершенно не налажена нормативная база.
— Это всё?
— Да какое, там, Константин Константинович. — Александр виновато улыбнулся. — Таких дыр, куда не возьмись. Или вот мебель. Начали вроде налаживать производство мебели из комбинированного щита, сделанного из опилок и пластмассы, но тут же возмутился химпром. Мол самим не хватает лавсана. Так, давайте, говорю, сделаем ещё фабрику по производству этого и других полимеров, нет, отвечают. У нас планы на две пятилетки вперёд свёрстаны. А из этих пластиков можно буквально всё делать. Посуду, игрушки, бытовую технику, даже инструменты. А значит сэкономить алюминий, медь, дерево, и другие материалы которые нужны в другом месте.
— Так госплан вроде у нас всё рассчитал?
— Константин Константинович, ну вот вы поверите, если вам комбат, выдаст расчёт на снаряды с точностью до ящика? Нет конечно. Зазор для батальона по боеприпасам до двадцати процентов от нормы. А в масштабах страны? Они конечно шуршат калькуляторами, красиво мигают огоньками вычислительной машины, и трясут цифрами, но по сути, просто корчат из себя незаменимых. Да даже на моей памяти, они ошибались столько раз, что их вообще в расчёт можно не принимать. Ну только как цифры для ориентации, чтобы совсем уж с потолка не брать.
— Интересная картина. — Рокоссовский отодвинул свои схемы. — Что предлагаете сделать прямо сейчас?
Александр задумался на пару секунд.
— По тканям — закупить станки и сделать экспериментальный цех, или вовсе отдельный завод. Пригласить мастеров хоть из Индии, хоть откуда, и наладить учебный процесс. Заодно начать выпускать новые ткани, и ревизовать систему сортов. Наш высший сорт, это средний класс, для хорошего комбината. По обуви, для начала снизить налог для обувных кооперативов как минимум вдвое, а может и вообще снять. Но увязать с ценами на продукцию, чтобы снижение налогов соответствовало снижению цен.
— Радикально. — Прокомментировал Рокоссовский.
— Константин Константинович, нам казну наполнить, или людей обуть? Да, люди сразу побегут из госфабрик в кооперативы, да, хорошее сырьё просто исчезнет из списков снабженцев, но иного выхода, привести в чувство директоров всяких «Скороходов», «Спартаков» и «Красных Октябрей»[32], просто не существует. Нет у них конкуренции. У кооперативов дорого, хоть и качественно, а у них пусть и дрянь по качеству, зато дёшево. Но валовый выпуск крупных фабрик такой, что кооперативы для них словно комар для слона. Так пусть напрягутся. Съездят в Австрию, в Италию или в Америку. Накупят там обуви, да разберут на детали. Кстати, та же подошва для обуви очень хорошо делается из пластика. Дешевле, и куда прочнее чем натуральная кожа или каучук.
А вообще нам той пластмассы в разных видах нужно раза в три больше чем делается сейчас. А может и в пять. Области для её применения просто безграничны. Да хоть оконные рамы! Один раз поставил, и забыл. Ни красить их не нужно, ни поправлять от рассыхания, ни даже проклеивать на зиму.
— Пластмасса. — Записал Рокоссовский на листке бумаги, и отложил его в сторону. — Что-нибудь ещё такое же горящее есть?
— Как не быть-то, Константин Константинович. — Александр перевернул страницу в своих документах. — Утюги, паяльники, всякие кипятильники, плитки, вентиляторы и прочая мелкая бытовая техника. Внешний вид на двойку, надёжность кол, безопасность использования ноль, или минус два. Не двойка с минусом, а отрицательная величина. Нужно срочно пересматривать стандарты, отменять все заводские техусловия, отправить на пенсию замшелых директоров, и тех, кто рисовал последние модели бытовой техники, показательно судить парочку директоров за растрату ресурсов, и выпуск потенциально опасных предметов. Но тут я думаю вам ГосПожНадзор даст такую фактуру, что вы сильно удивитесь. Например, только в прошлом году, по вине чайников, кипятильников и утюгов, было три тысячи двести пожаров. Двадцать восемь человек погибли. Из них пятеро детей.
— В мирное время, за один только год, двадцать восемь человек погибли от утюгов и чайников? — Карандаш в руках Рокоссовского с хрустом переломился. — Прошу прощения, Александр Леонидович. Не сдержался. — Бывший маршал вздохнул. — Чувствую у нас с вами много тем для разговоров. — Он задумался, и пролистнул перекидной календарь. — Давайте встретимся ещё раз, через неделю. Скажем во вторник в десять ноль-ноль. Подготовьте материалы по производству пластмасс, и списки возможных потребителей. Ну и конечно всё остальное, что посчитаете нужным.
Выйдя из кабинета Александр подхватил директора Трёхгорки, и потащил её в буфет, но только выпив подряд два стакана крепкого и горячего чая, более или менее пришёл в себя и был готов к общению.
— Ругал? — Участливо спросила Анна Алексеевна Северьянова — заслуженный деятель молодёжного движения, и энергет в ранге мастера.
— Нет, но это же сам Рокоссовский! Живая легенда! — Александр покачал головой. — Очень не хотелось перед ним облажаться.
— И как? Получилось?
— Да вроде бы. — Саша кивнул. — Назначил встречу в следующий вторник.
— Это хорошо, что назначил. — Женщина кивнула. — А мне вот сказал: Подумайте мол. Подумайте, а после расскажете, что надумали.
— Да нечего тут думать, Анна Алексеевна, — Мечников взял в руки пирожок с повидлом, и стал аккуратно есть запивая чаем. — У вас фонды на модернизацию есть? Отлично. Берёте письмо из госбанка, и идёте во Внешторг. Требуйте импортные ткацкие станки с высокой плотностью плетения. Хватит на один станок, покупайте один. Хватит на два, берите два. В общем насколько хватит. Не забудьте часть денег потратить на нитки. Наши нитки может подойдут, может нет, но это вам технологи расскажут. А вам, что главное? Сделаете участок, или цех экспериментальный. Поставите нормальную охрану у входа, чтобы не шлялись всякие посторонние, да запустите производство плотных тканей. Статус экспериментального даст вам возможность реализовать ткань по свободным ценам. Денежек подкопите, обязательно и ткачихам и наладчикам премию выпишете, а лучше положите такую зарплату чтобы всем завидно стало.
— Да нет у меня ни ткачих таких ни наладчиков.
— Поставьте туда инженеров с высшим образованием. — Александр пожал плечами. Неужели хороший инженер не разберётся как этот станок работать должен? Наверняка там и инструкция к эксплуатации, и приедут специалисты монтировать. Разберётесь. Вам что главное? Не ткани начать выпускать, а людей научить. Чтобы были у вас люди которые этот станок разбирали и собирали, как матёрый сержант свой автомат. Потому что потом этих станков у вас будут десятки если не сотни, и каждый такой человек будет на вес золота.
— А со старыми станками что делать? Мы-то новые как покупаем, так сразу на замену этим.
— Берёте же точно такие же, да? — Спросил Александр даже не глядя на реакцию собеседницы. — Только я вам вот что скажу. Могу поспорить с вами на что угодно, что раньше, ну лет тридцать назад, когда эти станки были современными, их делали в Британии да в Германии. А сейчас вы их закупаете откуда-нибудь из Португалии, Бразилии, да Индии. Это старьё выпускается только для стран третьего уровня. А вы, продолжая покупать эти станки, всё штопаете старый кафтан, не понимая, что время кафтанов уже прошло. И ладно бы фраки, но хоть пиджаки уже пора начинать делать.



Глава 18


Главное управление безопасности Еврорейха
Изменения в товарном потоке СССР, в скорейшем времени приведут к резкому возрастанию количества товаров широкого потребления, и как следствие, падению протестной активности. Агентурное влияние и эффект от влияния внешней пропаганды, ослабляется, так как растёт не только количество, но и качество товаров потребления. Кроме того, некоторые виды продукции недоступны вне СССР, например, компактный электроинструмент, или четырёхколёсные мотоциклы, что ещё больше ослабляет пропаганду на этом участке.
Анализ ключевых фигурантов последних изменений в структуре производства в СССР даёт пять фамилий: Берия, Булганин, Семичастный, Рокоссовский, Тимошенко. Коме того выявлено влияние на ситуацию некоего Мечникова, сведения о котором чрезвычайно противоречивы.
Считаю, что нужно форсировать операцию «Большой гром», с целью выведения из игры обозначенных личностей, и замены их на лояльные фигуры.
Начальник второго (оперативно — аналитического) управления Главного управления безопасности Еврорейха.
Полковник Каррадо.

Москва. Управление ТНП
Как таковой, работой в управлении, Александра сильно не нагружали. Временами он писал пространные докладные записки комментируя состояние производства в той или иной сфере или по предложению начальника управления делал подборку товаров, которые можно было выпускать, например, на небольшом приборостроительном заводе.
В годы войны произошло фактическое удвоение оборонных заводов, за счёт эвакуированных в тыл. Когда еврорейх отогнали от границ, старые заводы восстановили, и получилось, что в некоторых областях явный избыток производственных мощностей. Сначала они были заняты на восполнении оборонного запаса, но вот сейчас им всем требовалось перепрофилирование, особенно с учётом того, что армия сокращалась. С шести миллионов человек, её уменьшали до двух миллионов, но конечно не сразу, а в течении десяти лет. Разрешили офицерам выходить на досрочную пенсию, с выплатой пенсионных согласно выслуге, и с помощью военных строителей начали ударными темпами возводить новые районы в нескольких городах России.
Офицеры легко встраивались в гражданскую жизнь. Офицеры — общевойсковики руководителями подразделений различных предприятий или даже начальниками, военные специалисты, поскольку имели инженерную специальность тоже быстро находили себе место на производстве.
И в управлении где работал Александр, тоже были военнослужащие, досрочно завершившие службу. Сержант — сверхсрочник, ставший комендантом здания, и несколько офицеров, на разных должностях. И очень часто, офицеры, поездившие по гарнизонам и городам огромной страны были ценным источником информации, о том, как живут люди не только в Москве и Казани. Они же навели Александра на мысль которую давно следовало воплотить в жизнь.
Директора фабрики Большевичка Гурия Семёновича Дубова, Александр не приглашал к себе, но тот сам приехал, с главным инженером и художником предприятия. На фабрике только что прошла модернизация производства и они шили верхнюю одежду по лекалам Института Лёгкой Промышленности. Но конечно дубовые и непритязательные костюмы Института не могли соперничать с лёгкими линиями коллекции пришедшей прямиком из конца двадцатого века. Торговля напирала требуя сменить репертуар, директор кряхтел, но не сдавался, но когда ГУМ приняв очередную партию одежды от Большевички, заткнул её в самый угол торгового зала, его терпение лопнуло. В тот день, и художник и директор института узнали о себе много нового, а технолог, только успевал записывать новые обороты.
Вот они и приехали шумной компанией, надеясь согнуть мальчишку в свою сторону. Художник побродив по кабинету потянулся к альбомам с эскизами, но был остановлен коротким приказом.
— Стоять. — Александр подошёл к Гураму Хухуа, и задвинул папку на место. — Здесь, гражданин не ваша квартира, и не квартира вашей любовницы. Поэтому не нужно шарить по шкафам.
— Но я же… только рисунки…
— Вот эти? — Александр выдернул с полки альбом, и развернул к художнику, чтобы была видна обложка на которой стоял штамп первого отдела «Совершенно Секретно».
— Александр Леонидович. — Произнёс Гурий Семёнович. — Отпустите дурака. Он у нас и так не очень с головой дружит, а в вашем первом отделе ему мозги окончательно вышибут. А ты, Гурам, сядь вон в уголке и подумай над своим поведением. — Директор Москвошвеи снова повернулся к Александру. — Так вот, уважаемый Александр Леонидович. Нам нужно что-то такое, что разом закрыло бы нашу финансовую дыру, и дало хоть полгода на окончание реорганизации и принятие нового модельного ряда. Институт наш обещает модели не хуже, чем у вас. Врут конечно, но даже если сделают не сильно хуже, то тоже пойдёт. Дефицит по одежде страшнейший.
— Есть такая тема. — Александр кивнул, и поскольку всё ещё стоял рядом со шкафом, вытащил одну из папок, раскрыл её на нужной странице, и положил перед директором и технологом.
— Костюм Горка. Материал брезент, усиленный в нужных местах дополнительным слоем брезента или авизента.
— И это будут брать? — Удивился технолог.
— Господи, ещё один идиот. — Воскликнул Гурий Семёнович. — Геологи, всякие инженеры, строители, охотники и рыболовы, в чём сейчас ходят? Да в чем придётся. Одеты словно побирушки на паперти. Для них у нас только и есть что штормовка которой в обед сто лет. Да даже на дачу такой вот костюм купить, чтобы не ходить в ношеном рванье. — Директор кивнул. — А рисуночек дадите?
— Всё дам. — Александр негромко рассмеялся. — И эскизы, и мысли по отделке.
— А что-нибудь ещё? — Директор заглянул в глаза Александру. — Маловато нам одного костюмчика, даже учитывая серию.
— Эх. — Александр покачал головой. — Красные приходят грабят, белые приходят грабят. — Он перелистнул ещё пару страниц, и показал рисунки рюкзаков. — Это три вида рюкзаков. Материал тот же брезент, а лучше авизент. Почему три? Потому что люди разные, и подростки тоже хотят ходить в походы. А с нашим рюкзаком типа пузырь, дойти можно только до клиники где лечат позвоночник. Итак, рюкзаки. На восемьдесят литров, на пятьдесят, и на двадцать пять. Все имеют возможность расширения и дополнительного подвеса внешнего груза, и, что очень важно, полужёсткую спинку. — Александр быстро рассказал, что и как устроено в рюкзаке, и отделив листок от альбома, подал директору.
— А ещё? — Глаза у Дубова, сделались совсем больными.
— Ещё… — Александр задумался, и вытащив из кармана блокнот и карандаш, начал быстро рисовать. — Вот три головных убора. Назовём их условно Офицер, сержант, и солдат. (То, что носит в нашем мире название кепи афганка, шляпа рейнджера и панама фабрики Ахунова). Всё сделано из брезента, только в некоторых местах нужно предусмотреть дырочки для вентиляции. Тоже, уверен, будет большой спрос. — Александр вырвал и отдал листок директору.
— Ну, уже ничего. — Тот аккуратно положил листочек в папку к остальным эскизам. Ну а ещё немножко, подсобить тресту, а? Товарищ Мечников?
— Уважаемый Гурий Семёнович. — Александр улыбнулся. — Я ведь вам дал, всё что нужно. Вам до правильной мысли — один шаг. Ну действительно всё.
Директор задумался, и помотал головой словно лошадь.
— Хоть застрели, ничего в голову не приходит.
— У вас есть костюм, для путешественника. Есть шапка, и есть рюкзак. Обувь ещё хорошо бы. Но вы этим не занимаетесь. Но вот сшить ещё кое что, вы вполне можете.
Александр снова достал свой блокнот.
— Куртка на лето. Тонкая. Но с подстёжкой, чтобы можно было ходить весной и осенью. Подстёжка — например, шерстяной ватин в тонком чехле. Куртка зимняя. Утеплитель или вискозное волокно, которое сейчас идёт на термоизоляцию в авиации, или пух. По сути обычный ватник, только легче, теплее, удобнее. И нужно предусмотреть возможность пристегнуть дополнительный утепляющий слой. Вот теперь точно всё. И последний совет. Сделайте сразу полную коллекцию. Костюм летний, с куртками, договоритесь с обувщиками чтобы пошили вам короткие ботинки на шнуровке, головные уборы, и бахните что-нибудь запоминающееся. Например, показ в Пассаже, или ГУМе, как показывают моды для девочек. Только найдите парней солидного вида, ружья им какие-нибудь, собаку на поводок, и так далее. Обратитесь в Институт Культуры они такими вещами занимаются. Ну и снять всё это. И для телевидения, и для журнала Новости дня.
Когда задумчивый донельзя Гурий Семёнович Дубов сел в машину, технолог, заслуженный работник легпрома, Евгений Борисович Круг, обернулся и вопросительно посмотрел на начальника которого знал уже без малого двадцать лет.
— Ну что ты на меня сморишь? — Директор устало отмахнулся. — Вот чего такого революционного этот парень нам рассказал? Что мы с тобой не знали? Что охотники ходят в старых армейских или костюмных штанах и в ватниках? Знали. И что на голову им нечего одеть кроме как модную и дорогую охотничью шляпу из фетра? Знали. И все знали. Но ладно все. И я и ты, управляем крупнейшей швейной фабрикой в России. Почему этот парень мог сообразить, а мы — нет. И ведь не просто нарисовал. Материал — бросовый, утеплитель этот, да он на птицекомбинатах тоннами за копейки уходит. И даже как обеспечить старт продаж рассказал.
— Молодое поколение Гурий Семёнович. — Технолог улыбнулся. — Хорошо, что они умнее и лучше нас. Иначе зачем жить?
На часах было около шестнадцати, когда Александр стал собираться. Запланированных встреч не было, кроме одной. Но её тоже следовало подготовить.
Риту он забрал с последней пары, и проведя под прицелом десятков студенческих взглядов, усадил в машину.
Рита уже немного привыкла к такому обращению, и к расспросам в институте, так что весело щебеча, уселась на сиденье и продолжала что-то рассказывать всю дорогу. Остановилась лишь вместе с автомобилем, когда Александр подал девушке руку помогая выйти.
— А здесь что? — Она заинтересованно оглянулась.
— О! Здесь работает близкий друг моего казанского товарища, и просто очень хороший человек Осип Лейзер.
— А что он умеет делать? — Рита прошла сквозь раскрытые перед ней высокие двери, и оказалась в роскошно обставленном холле.
— Рита, Осип Наумович, сказочник. Он умеет делать чудо.
— Ах гэрте шейн, — В холл словно ураган ворвался невысокий мужчина, с буйной копной белёсых волос, и окладистой бородой, в идеально сшитом светло-сером костюме, с висящим на шее матерчатым метром. — Это ваш хавер, настоящий ди озерт. Подумать только, как прихотлива рука господа. — Подскочившие дамы быстро помогли Рите снять пальто, и мягко, но настойчиво увели в глубину помещения.
— Ах мой друг. — Директор московского ателье приветливо улыбнулся Александру. — Рад бы составить вам компанию в ожидании, но я должен видеть это чудо преображения.
— Чего это он? — Сопровождавший Александра Григорий кивнул в сторону убежавшего Осипа Наумовича.
— О! — Александр повесил на вешалку пальто, и присел в кресло для ожидающих. Это-ж была настоящая боевая операция. — Александр рассмеялся. — Нужно было добыть и вовремя вернуть вещи которые ей точно по фигуре, туфли, плюс придумать что-то такое что не будет выглядеть очень дорого, но только на первый взгляд.
— Так. С одеждой понятно. — Телохранитель Александра кивнул. Здесь ей должны были пошить новое платье?
— Не только платье. Но в целом, да. Осип Наумович в этой операции отвечает за одежду. А обувь я заказывал у Осипова. Они по её старым туфелькам сделали колодку, ну и пошили всё что нужно.
— А что значит украшения которые не выглядят дорого на первый взгляд?
— А то и значат. — Сашка ухмыльнулся. — Она же будет это носить. Ну и чтобы не вызывать зависть подруг, всё это сделано довольно скромно. Как бы серебро, хрусталь, и всё такое прочее.
— А в действительности? — Григорий всё не успокаивался.
— А в действительности платина и бриллианты.
На премьеру в МХАТ имени Горького традиционно съезжалась вся Москва. И не то, чтобы все собравшиеся были заядлыми театралами, но премьера — отличный способ показать свой социальный статус, похвастаться новыми нарядами и украшениями, и возможно присмотреть себе нового любовника.
Поэтому в верхнем холле театра публика буквально бурлила словно варево в ведьмином котле.
Явление молодого человека в костюме невиданного кроя, черного цвета с кровавой отстрочкой магистерским знаком и орденом Красного Знамени, и дамы, в белом платье, с открытой спиной, высоким провокационным вырезом, и украшениями, сверкающими снежно-белым морозным отблеском, произвело сильное впечатление на публику. Москва видала всякое, но чтобы вот так, это, пожалуй, случалось нечасто.
У Александра среди собравшихся было уже много знакомых. Тут были и директоры крупных предприятий, таких как МЗМА, Трёхгорки, и высшие чиновники. Александр как раз зацепился с одним из них — Министром лёгкой промышленности, когда его отвлёк странный шум в зале, обернувшись увидел входящего в холл, Лаврентия Берия.
Учтиво поклонившись в ответ на короткий взгляд, тем не менее был удивлён тем что появившийся через минуту порученец пригласил его с Ритой, в апартаменты Генерального Секретаря.
Ну, как апартаменты. Небольшая комнатка, со столом, и парой диванов, откуда можно было попасть в ложу, выйти в холл, и даже покинуть театр через служебный вход.
— Вот, душа моя, познакомься с тем самым таинственным модельером, который уже который месяц сводит всю страну с ума. — С весёлой улыбкой начал Лаврентий Павлович.
— Нино Теймуразовна. — Александр коротко склонил голову в поклоне. — Рад чести быть представленным.
— Вы так молоды… — Нино Берия в девичестве Гегечкори, благосклонно подала Александру руку.
— Увы и ах. — Александр по правилам советского этикета должен был просто пожать руку, но он склонился и коснулся руки женщины губами. — Но молодость вот-вот пройдёт, а я всё ещё не генерал.
— Куда вы так торопитесь? — Произнесла присутствующая здесь другая женщина которую Путник несмотря на фотографическую память не сразу узнал, а узнав, едва удержал себя в руках. Перед ним стояла вдова создателя СССР. Не старуха с больными глазами, а вполне молодая, от силы тридцатилетняя, со здоровым румянцем, и королевской осанкой. — Надежда Константиновна. — Александр вновь поклонился.
А Крупская с удивлением смотрела на юношу, которого Берия представлял, как молодого и подающего надежды модельера. Молодой человек обладал безукоризненными манерами и выправкой гвардейского офицера, а внутри словно звенел клинком на ветру. Крупская очень хорошо знала эту породу людей, так как учиться работать со взрывчаткой и оружием начала ещё в четырнадцатилетнем возрасте и хорошо знала многих видных эсеров. И у неё не было ни малейшего сомнения, что юноша с лёгкостью сошьёт деревянный пиджак, и не будет сильно переживать.
Рита оказавшись в такой компании, сразу постаралась слиться с рельефом, но была заботливо извлечена женщинами, подробно расспрошена, и когда две бывалых подпольщицы, удовлетворились ответами, Рита уже чувствовала себя вполне нормально.
Новая пьеса Булгакова — «Содомская мистерия» изобиловала отсылками к священным текстам, культурным событиям и мифам как, впрочем, и все пьесы Михаила Афанасьевича. В своё время у него были серьёзные трения с Советской властью, но всё в одночасье прекратил Сталин сказав, что если совесть позволяет великому Булгакову писать неправду, то значит, это тот позор который должна нести страна. И газетную травлю как отрезало. Булгаков тоже прекратил писать, заперся на своей даче в Переделкино, подаренной ему от Союза Театральных работников, и выехал только на лечение, организованное в клинике имени Сеченова. Потом неожиданно уехал в долгую поезду по стране, и вернулся лишь к началу Великой Отечественной. Имея освобождение от службы, пошёл на фронт, и от звонка до звонка провоевал в зенитном полку, став к окончанию войны его командиром.
Так что к аплодисментам вышел чуть постаревший, но вполне узнаваемый автор Мастера и Маргариты, гордо звеня боевыми орденами и медалями.
После спектакля, как часто бывало, компании стали разбредаться по московским ресторанам, и Александра с Ритой пригласили в числе прочих продолжить вечер в Арагви.
Ресторан был полон, но для Генерального секретаря ЦК открыли один из залов, который держали именно на такой случай. В зале из известных Александру людей присутствовали Георгий Александрович Товстоногов как режиссёр спектакля, актриса Ирина Скобцева, Алла Ларионова, и стайка молодых девчонок, игравших массовку. Нино Теймуразовна и Надежда Константиновна взялись за Риту так, что она совершенно успокоилась и легко поддерживала разговор, конечно больше слушая чем рассказывая.
А Лаврентий Павлович который и сам был прекрасным рассказчиком, тем не менее всё расспрашивал Александра, о его работе, о людях, и вообще обо всём. Ни оркестра, ни сцены в зале не было, но работники ресторана поставили звуковую установку, и включили плёнку с записями русских романсов, что в общем вполне соответствовало понятию фоновая музыка.
Александр сидел лицом ко входу, и поэтому сразу увидел людей, вошедших в зал, и начал вставать, когда они начали перестрелку с бериевской охраной. Ребята в охране были профессионалы, но им не хватило буквально пары мгновений, и нападавшие число которых уменьшилось на дух человек, перевели оружие на столик за которым сидел Александр, с генеральным Секретарём ЦК, и женщины, и открыли огонь.
К этому моменту Александр уже выбросил вперёд левую руку, ставя кинетический щит, отсекавший половину ресторана, где сидели люди, от нападавших, и вставая протянул руку Берии.
Тот мгновенно всё поняв, вытащил из кобуры ПМ вложил его в руку Александра, и в свою очередь протянул руку к Нино, куда она вложила свой Браунинг.
А Александр, прошёл через зал, подошёл к щиту в который палили нападавшие надеясь продавить его количеством попаданий, расслабил руку с пистолетом, прикрыл на секунду глаза, вскидывая оружие развеял конструкт.
Три выстрела прозвучали словно очередь, и террористы схватились за пробитые руки, но ещё три выстрела поставили точку в скоротечном бою. Скрючившись на полу, нападавшие пытаясь зажать раны. Оглянулся и поймав дикий взгляд Булгакова, одними губами прошептал: «Рукописи не горят».
— Отличная работа. — Берия подошедший со спины, носком ботинка отпихнул оружие в сторону от лежавших. И увидев ввалившихся в зал офицеров в штатском, скомандовал: — Этих к врачам, и под охрану. Хоть один сдохнет, сгною всех. Что с моими?
— Все трое насмерть, товарищ маршал. — Ответил офицер охраны. — И ещё двое на улице.
— Ясно. — Берия повернулся к Александру. — Пойдём, помянем парней.
— Это ваше, товарищ маршал. — Сашка протянул Макаров Лаврентию Павловичу.
— Нет, Александр Леонидович. Теперь это ваше.
Елена Сергеевна Булгакова сидела в своём рабочем кабинете, и услышав, как открылась дверь, обернулась чтобы улыбкой встретить мужа, но Михаил почему-то сразу прошёл в зал, и судя по скрипу открыл буфет.
Сердце женщины болезненно сжалось в ожидании беды, и она быстрым шагом прошла в зал.
— Миша? — Окликнула она мужа, стоявшего у тёмного ночного окна сквозь которое были видны лишь скелеты деревьев и пара фонарей.
— Я опять встретил его. — Гулко проговорил Булгаков, держа в одной руке открытую бутылку коньяка, а в другой так и не выпитую рюмку. — Я тебе рассказывал, как под Киевом, майор артиллерист в одиночку остановил танковый взвод. Бил из тяжёлой пушки, наводясь через ствол, потому что прицел был снят, загонял снаряд, закрывал замок, прислонял шомпол, и бил по нему лопаткой. И всё это с матерками, да прибаутками… Я признаюсь встал столбом, когда это увидел. К счастью, последний танк майор сжёг на моих глазах. Повернулся смотрит мне в глаза и говорит: — Танки горят, а рукописи нет!
— Что же случилось сегодня? — Женщина подошла к мужу, отняла бутылку и рюмку, поставила на стол, усадила его, и достав из буфета тарелку, мелко нарезала сыру.
— Представь себе мальчишку. Ну лет, наверное, шестнадцать — семнадцать. Со знаком магистра на груди и орденом Красного Знамени. Причём магистерский знак бесцветный. Значит мальчишка уже успел где-то выжечь свой источник. Он был с Лаврентием Берия, его женой и Надеждой Константиновной Крупской. Они о чём-то разговаривали, и в какой-то момент, в зал ворвались люди с оружием. Они стазу убили охрану, и начали стрелять в Берию. Но к этому моменту мальчишка уже поставил щит, что-то сделал такое рукой над столом, и в руке появился пистолет. Подошёл к щиту, и в тот самый момент, когда тот распался, выстрелил три раза. Вот, знаешь, как что-то хрустнуло. Хрум, и в людях три дырки. Хрум ещё раз, и в их руках ещё по дырке. Потом улыбнулся так шкодливо, нашёл меня взглядом, подмигнул, и чисто губами произнёс: «Рукописи не горят».



Глава 19


Энергетика вошла в нашу жизнь вместе с тунгусским метеоритом, так же ярко, и внезапно, изменив наш быт в стольких областях, что проще перечислить чего энергетика не коснулась. Металлургия, обработка камня и дерева, медицина и военное дело. Список поистине бесконечен. Но у многих исследователей возникал вопрос, а что же могут современные маги вне материального мира? Сами по себе, без приложения усилия к материалу? Так как это демонстрируют боевые маги Еврорейха.
И такие исследования были проведены, большой комиссией под руководством доктора наук, академика Владимира Михайловича Бехтерева.
Доказано, что энергет может создавать локальный нагрев или охлаждение, а также поле, взаимодействующее с физическими объектами. Отталкивать или притягивать тела, имеющие массу, включая газы. Связано это с тем, что энергетик выдвигает из себя своеобразные нити, своего роде конечности, между которыми и образуется действие. Оперируя этими нитями, энергетик и создаёт воздействие, которое мы, видим в виде огненного шара, или вымерзающей из воздуха влаги.
Длина этих нитей, зависит от силы энергетика и может быть от нескольких сантиметров до многих километров.
Кроме того, возможны тонкие манипуляции этими своеобразными конечностями, например, проводить хирургические операции без разрезов, и совершенно бескровно. НО самая удивительная вещь доступная энергетикам, это воплощение внутреннего желания. Мы конечно, не знаем, как очистить сосуды от сгустков крови, энергетик же делает это одним движением руки, и рядом с телом оказывается комок из того что мешало крови свободно циркулировать по телу. А приложив достаточное количество энергии можно добиться и полного омоложения организма.
Ещё один удивительный факт, что силы энергетиков могут складываться если они действуют вместе объединившись в круг. Именно так, было отброшено газовое облако от крепости Осовец, что привело к массовой смерти среди германских войск, и так были сожжены фашистские орды под Ленинградом.
Из выступления профессора Игнатова в лектории Общества «Знание», ноябрь 1958 года

Москва, Старая площадь
Ночевали Александр с Ритой, в гостевых комнатах на Старой Площади. Девушка, очень впечатлённая зрелищем перестрелки, была словно под наркозом, но Александру удалось её расшевелить, и успокоить, так что к завтраку, они были вполне в порядке. К счастью старую одежду Риты, Александр взял с собой, и девушке было во что переодеться чтобы не выходить на завтрак в вечернем платье. А Сашке, его охранники привезли светло-серый костюм, который он носил в качестве повседневного. Так что они не выглядели заблудившимися с вечеринки.
А пока Нино Теймуразовна и Надежда Константиновна угощали молодую пару омлетом на пару̀, и Бирманским чаем, Лаврентий Павлович, имел очень неприятную беседу.
Москва, Резиденция Архистратига Красной Звезды «Ближняя дача»
В этой части парка в закрытом от холодных ветров зимнем саду, всегда царило лето. Широкие дорожки, посыпанные крупным речным песком, извивались между островков тропической зелени крошечный водопад, и беседка, в которой стояло всего три кресла.
Почти напротив друг друга сидели Владимир Семичастный, Лаврентий Берия, и Архистратиг ордена Красной Звезды Иосиф Сталин который, медленно и с расстановкой, распекал своего старого друга и соратника.
— Я понимаю, Лаврэнтий, что ви расслабились за годы мирной жизни. Понимаю почему твой личный щит оказался разряжен. Но я не понимаю, почему у людей, для которых бдитэльность есть профессия, почему у них оказались разряжены щиты? Почему оружие не на боевом взводе? Почему вообще не было заслона у дверей? Заслона, задачей которого дать лишнюю секунду охране на отражение атаки? Почему люди у чёрного входа, сидели спиной к дверям? И это ещё не все ошибки, которые допустила охрана. — Сталин потряс пачкой бумаг которая была у него в левой руке. — Ты понимаешь, что если бы не их просчёт относительно этого мальчишки, всё было бы очень плохо? Рокоссовский уцелел чудом. Булганин ранен, и пробудет неделю в больнице, а товарищ Семичастный жив только потому, что его машина — это настоящий сейф на колёсах. Кстати, — Сталин повернулся к Семичастному, как продвигаются допросы?
— Все захваченные боевики, имели вложенный конструкт самоликвидации. — Семичастный позволил себе едва заметно улыбнуться. — Но у групп охраны имелся нужный опыт и все нападавшие выжили. А вот те, кого взяли в ресторане, вот с теми странно. Пуля попав в правое плечо не только ввела боевиков в шоковое состояние, но и разрушила конструкт, поэтому они тоже живы и дают показания. Вся операция была подготовлена разведывательными службами Еврорейха давно, и почему активировалась именно сейчас, непонятно, но это и не столь важно. Среди захваченных — кроме подготовленных боевиков из числа бывших граждан СССР — кадровые офицеры разведки, и настоящий подарок — в виде полного комтура Ордена Чаши Господней Отто Скорцени. Зачем генералу участвовать в силовой акции мы не выяснили, но выясняем.
— То есть вы, товарищ Семичастный хотите сказать, что мы в прибыли? — Сталин зажал зубами пустую трубку, и вновь перевёл взгляд на Берию. — Тебе, Лаврентий сказочно, просто невероятно повезло, что рядом оказался этот мальчик. Кстати, как так получилось, что в шестнадцать лет, он так хорошо подготовлен? Родители?
— Да, Иосиф. — Берия кивнул. — Родители погибли около двух лет назад, и как видно успели научить мальчишку многому. Мама — боевик ордена, папа — ликвидатор Комитета. Во всяком случае стреляет парень блестяще. А уж как на него смотрела Надя Крупская…
— Вот уж неймётся старой эсерке[33]. — Проворчал Сталин. — По сути, что там?
— Поляки. — Семичастный раскрыл папку, лежавшую на коленях. — Поляки подбили часть ордена Чаши, из тех, кто имеет угодья в Польше. Надеются, что когда у нас возникнет неразбериха смены власти, то они смогут отжать под шумок несколько приграничных областей. Особенно тех, где сильны пропольские настроения.
— А они есть? — Сталин удивлённо приподнял правую бровь.
— Откуда? — Семичастный развёл руками. Мы же там заселили в основном бывших польских евреев, да русских эвакуированных из Пруссии, Австрии и других западных стран. У многих восьмёрка на лбу[34] ещё не стёрлась. Ношение оружия там свободное, хоть пулемёт таскай, так что встретят дорогих гостей так, что мало не покажется. Но у поляков в массе своей всегда было плохо с головой.
— У нас с головой тоже не всегда хорошо. — Сталин покачал головой. — Чуть не обделались на ровном месте. Мальчишка спасает жизнь генерального секретаря Центрального Комитета Партии. Кстати, где он? С ним не сведут счёты эти деятели?
— Я кроме людей из госохраны, пока приставил пару своих офицеров, а так, будем решать в рабочем порядке. — Ответил Семичастный. — Пока он в гостевых комнатах на Старой Площади, вместе с подругой, Надеждой Константиновной, и Нино Теймуразовной.
— Что за подруга?
— Хорошая девочка. Учится в первом меде, на третьем курсе, подрабатывает на Скорой. Родители геологи погибли в авиакатастрофе. Живёт в квартире с парнем, родители которого погибли в той же аварии. Они дружили семьями и вот так получилось. Там ещё какая-то мутная история с квартирой этой девочки в Новосибирске, но вроде уголовное дело заведено, так что мы только обозначили свой интерес.
— Это хорошо. — Сталин вытащил трубку изо рта, посмотрел на неё, и со вздохом, снова засунул в рот. Несмотря на рванувшую вперёд медицину, процедура очистки лёгких была весьма неприятной, так что курение Иосиф Виссарионович сократил до минимума. — Кстати он не родственник авиаконструктору Мечникову? — Спросил Сталин, у которого была очень хорошая память на фамилии.
— Так это он и есть, товарищ Сталин. — сказал Семичастный. — Только он не авиаконструктор. Он только нарисовал внешний облик нового вертолёта. Товарищ Миль внёс его в списки номинантов на премию вместе с коллективом разработчиков.
— И только? — Сыронизировал Сталин. — Вот вы, товарищ Семичастный, можете нарисовать новый боевой вертолёт? И я не могу, и Лаврентий, который точно рисовать умеет, не сможет. Почему? Да потому что мы все рисуем только прошлое. А он, такой разтакой, видит и рисует будущее. — Сталин встал, походил по беседке, поскрипывая сапогами. — Вот тебе Лаврентий разве не было интересно как мальчишка видит ту же Москву в будущем?
— Мальчишка. — Берия фыркнул. — Молодой, да. Но мальчишка? Нет, Иосиф. Он вполне взрослый, и уже сложившийся человек. Воспитанный, вежливый, но не подхалим. Говорит честно, но аккуратно. Если считает, что тема лишняя в разговоре, умеет быстро свернуть. Причём не от того, что тема острая или неудобная, а от того, что скажем в ресторане, что-то можно обсуждать, а что-то нет. И вот это понимание у него просто на уровне наших лучших разведчиков. Я тебе, Коба так скажу. Его хоть сейчас можно забрасывать к англичанам или немцам. Без документов, денег и прикрытия. Выберется из любой ситуации. Но такие парни у нас есть. А вот тех, кто выправляет один из самых застарелых участков нашего хозяйства — нет. Мы благодаря ему закрыли план по обороту наличных в ноябре! Госбанк на ушах стоит, Госплан вообще молчит словно партизан, и только Булганин ходит именинником. Если на следующий год, мы план удвоим, я лично буду ходатайствовать перед Булганиным, о присвоении парню звания Героя Труда. Такую машину сдвинуть.
— Но и сейчас молодец, да. — Сталин снова сел.
— Молодец, разве я спорю. — Берия развёл руками. — Не обидим парня, не думай.
Несмотря на вялое сопротивление Риты, по категорическому настоянию Нино Теймуразовны, девушку оставили на Старой Площади, отпустив Александра по делам.
Изменения в общей обстановке он почувствовал, когда вместо Победы, у дверей гостевого комплекса на Старой Площади оказался новенький «ГАЗ-14» нежно-салатового цвета. Сашка бы так и стоял в ожидании своей машины, но распахнулась дверца и из четырнадцатой вылез Григорий, и помахал рукой.
— Это откуда обновка? — Спросил Александр, когда машина тронулась.
— Ага, так нам и рассказали. — Григорий громко рассмеялся. — Утром ткнули пальцем в эту красавицу, и сказали, что теперь мы будем ездить на ней. Кстати, Александр Леонидович, — Григорий кивнул в сторону заднего стекла. — Сзади серая «Победа», это комитетчики. Представились честь по чести, сказали, что поездят за нами некоторое время. Говорят, вечером шум был?
— Ещё какой! — Александр усмехнулся. — Ну про то что в ресторане было сам знаешь. Так ещё Булганина подстрелили, сейчас в больнице, Семичастного пытались взорвать, и так далее. Так что сейчас будет пыль столбом стоять до самого неба.
— Дела… — Григорий покачал головой. — Вы до вечера в Управлении?
— Да чёрт его знает. — Александр пожал плечами. — Такой кавардак что всё может случится. А вы отскочить хотите по делам?
— Нет — нет. — Григорий поднял ладони. — Вам же категорию охраны повысили, так что теперь мы и в квартире будем находиться.
— Ну так забирайте себе комнату что напротив кухни. Она большая, светлая, поставите там себе пару диванов или кроватей…
— Тут у нас с Василем вопрос появился. — Григорий чуть замялся. — Ну вы же парень молодой. А как вам будет если мы там в соседней комнате?
— Гриша, вот вы в институте учились? — Александр увидел, как охранник кивнул и продолжил. — Жили по общежитиям, да по маленьким квартиркам по пятеро в одной комнате. И что? Это мешало вам? Так и мне не мешает. Это может к старости я буду думать по-другому, а сейчас мне совершенно наплевать, кто там и где находится или вообще подглядывает. Тем более, что я узнал, что такое «телефон на прослушке» лет в шесть. Для меня было нормальным что порой меня из садика забирал папин охранник, а на моём дне рождения как-то не было ни одного сверстника, а только взрослые дяди в военной форме, пропахшей порохом.
Первый звонок раздавшийся в кабинете, когда Александр вошёл, был от человека, которого он менее всего ожидал услышать. Боевой Советник Говорова Валерия Николаевна, настоятельнейшим образом просила его прибыть в Академию, для прохождения повторной проверки на дар.
— Валерия Николаевна, это действительно срочно? Я в принципе могу приехать сейчас. Сегодня встреч нет, я хотел просто поработать с документами в кабинете.
— Вот что от тебя точно никуда не убежит так это документы. — Отрезала советник. — Приезжай. Дорогу найдёшь?
В лаборатории уважаемого Якова Сергеевича Казанцева, всё было как в прошлый раз, кроме здоровенного, метра три на три щита из потемневшего металлического листа испятнанного бороздами и ямами, словно щит стоял на стрелковом полигоне.
— Ну, как вы себя чувствуете? — Широкий словно шкаф учёный деловито двигался между приборов, что-то включая, где-то смотря на показания приборов, и совершив круг по лаборатории, вернулся к Александру, только теперь увидев «горелого магистра» и «Красное Знамя». — Однако вы не теряли времени зря. — Он заразительно расхохотался, и кивнул на вешалку. — Давайте быстренько раздевайтесь и начнём.
На этот раз ему понадобилось лишь полчаса для того чтобы составить заключение, и когда Александр одевался, озвучил результаты.
— Ну, что любезная моя Валерия Николаевна, могу вас обрадовать. Дар у Александра Леонидовича восстановился полностью. Но восстановился это не совсем точно. Парень вполне себе магистр. Десять тысяч единиц эрговатт в секунду держит уверенно, канал позволяет и больше, но насколько непонятно. Канал всё ещё нестабилен и возможно растёт. Он пульсирует, меняет форму и даже интенсивность. Для шестилетки с начальным даром ситуация нормальная, но не для практически взрослого мужчины. А восполнение аномальное. Скажем так. Его щит, вам Валерия Николаевна, не пробить. — Яков Сергеевич, закончил писать заключение, открыл ящик стола, и найдя печать, промокнул её на подушке с краской, и аккуратно прижал к документу.
Из лаборатории Говорова повела Александра к себе в кабинет, и там сев оформлять документы, рассказала, что собственно произошло.
— Понимаешь, твой статус как энергетика, это совсем не то что статус общественный или производственный. Надеюсь ты понимаешь разницу. В обществе ты можешь быть рубахой-парнем которого обожают девчонки и уважают мужчины, а на производстве зачуханным и никчемушным работником. При этом, твой статус как энергетика это вообще третье. Мы как государство в государстве. Здесь действуют свои законы и свои правила. На случай войны, тебе придётся пройти обучение или как атакующему фокусу, или как энергетику поддержки. Учёба идёт постоянно, но ты не откладывай. Кроме этого нужно будет сдать минимум по энергетической поддержке целителей, ну и получить гражданскую специальность. Это тоже обязательно. Это может быть специалист по обработке материалов, строитель или аграрий, и так далее. Хотя если успешно сдашь на атакующего энергетика, всё остальное можешь не сдавать. — Советник закончила писать, и развернула документ нижней частью к Александру. — Подпиши, что ознакомлен с требованиями к энергету класса Магистр.
Александр взял в руки бумагу и пробежал глазами текст.
— Но тут не о том, что я ознакомлен, а о том, что я обязуюсь. Разницу я вижу существенную, товарищ Советник. — Александр встал, и сложив документ засунул его в во внутренний карман. — Позвольте я всё же проконсультируюсь со старшими товарищами.
— Ты никуда не выйдешь, пока не подпишешь. — Ровно произнесла Говорова, а в её поднятой руке возникло что-то похожее на чёрное пламя.
— Да ладно? — Александр рассмеялся, вытащил бумагу из кармана, и начал внимательно перечитывать. — Во. Нашёл. — Мечников ткнул пальцем в документ. — Признаю Советника Говорову Валерию Николаевну своим учителем и наставником. Обязуюсь отдавать наставнику… сколько-сколько? — Александр рассмеялся. — Сто тысяч эрговатт? А у вас лицо не треснет, товарищ советник? — Он снова сложил документ в карман, и встал. — Счастливо оставаться.
Он уже сделал шаг к дверям, когда остановился, и скрутив с пиджака знак «Сожженый магистр» со словами: — «Оставьте себе на память», метнул его в стену.
Как Александр и полагал, никто его не пытался останавливать, хотя в левой руке он держал практически полностью сформированный конструкт щита, а правая лежала на рукояти пистолета, подаренного Берией.
И только оказавшись в машине он позволил себе немного расслабиться.
— Василь, давай на Старую Площадь.
Если Лаврентий Павлович и удивился просьбе Александра приять его, то сделал это совершенно незаметно. Сдвинув расписание докладчиков он выделил для своего спасителя пятнадцать минут, полагая что за это время разберётся с любыми сложностями мальчишки.
Александр войдя в кабинет поздоровался, и положил на стол перед генеральным секретарём документ, который забрал из кабинета Говоровой.
Берия прочитал его раз, потом ещё раз чувствуя, как шевелятся на голове недавно отращённые волосы, и поднял трубку аппарата ВЧ.
— Товарищ Сталин? Почему так официально? Иосиф, знаешь, что мне положил на стол один комсомолец? Давай-ка я тебе зачитаю избранные места. — Берия чуть приблизил бумагу к глазам. — Обязуюсь во всём придерживаться законов Ордена, и слушаться наставников. Обязуюсь по первому их требованию, участвовать в ритуалах, и экспериментах. Обязуюсь хранить тайны и секреты Ордена, не выдавая их никому без разрешения наставника, и буду строго карать нарушителей этого правила. Обязуюсь отдавать наставнику сто тысяч эрг ежемесячно без каких-либо оплат и компенсаций. Тут ещё про стойко и терпеливо сносить все трудности обучения и прочее. У нас что, отменили советские законы? И давно? А почему я не знаю? — Он помолчал слушая рокочущий голос Сталина, и кивнул. — Понял… хорошо. — Он положил трубку, и нажал клавишу селектора. — Товарища Соболева ко мне. Срочно.
Через пару минут в кабинет быстрым шагом вошёл высокий широкоплечий мужчина со знаком боевого командора Ордена. От него расходились волны такой силы, что Мечникову стало не по себе.
— Вячеслав Петрович. — Берия пожал протянутую руку. — Поезжай в Академию, и привези Валерию Говорову. Причём непременно живой. Есть у партии вопросы к этой дамочке. — И когда командир боевой группы Партконтроля вышел, Берия с силой ударил по столу. — Но как же не вовремя!



Глава 20


Я пришёл в этот зал, не только для того, чтобы увидеть соратников и друзей. Я пришёл к вам, чтобы напомнить нечто очень важное для всех нас.
Орден Красной Звезды формировался как передовой отряд коммунистов, и беспартийных для борьбы за дело рабочего класса и прогрессивного крестьянства. За права рабочего человека, и за его жизнь. Сотни и тысячи наших друзей отдали жизнь за торжество правого дела здесь, в Союзе Советских Социалистических Республик. И в годы гражданской войны, и на фронтах Отечественной войны пятнадцатого — двадцатого годов, и в годы Великой Отечественной.
Буквально каждый метр нашей многострадальной родины был полит кровью её защитников. И в каждом бою, рядом с солдатами и офицерами Армии и Флота, стояли энергетики Ордена.
Так, когда же в головах членов Ордена стала образовываться буржуазная зараза элитарности, приобщённости к высшему классу? Когда энергетики перестали считать себя советскими людьми, для которых есть один закон — Конституция союза ССР?
Орденское чванство, пренебрежение законами, в том числе и уголовными, стали нормой для членов Ордена, как и буржуазное перерожденчество, чванство, и неприкрытый вещизм. Когда из передового отряда Советских граждан, Орден стал сектой для посвящённых?
Признаюсь, мне стоило огромного труда не отказаться от звания архистратига Ордена в тот же день, когда я узнал о существующем положении вещей. Скажите спасибо тем, кто доказал мне, что не могла некровская зараза пожрать весь орден…
Из выступления Архистратига Ордена Красной Звезды Иосифа Виссарионовича Сталина, на 10 (внеочередном) съезде Ордена

Москва
Покушение, да ещё и тройное не могло не произвести шума в обществе, тем более что завет Ленина «Больше открытости для народа» исполнялся неукоснительно. Вышли статьи в газетах, под общим девизом «не простим, не допустим» и конечно в московских гостиных и на кухнях шёпотом рассказывали про какого-то юного мага, буквально испепелившего нападавших на Генерального Секретаря.
Но слухи слухами, а в здании на площади Дзержинского что называется не смыкали глаз, и по ночам окна светились целыми этажами.
Хотя в целом жизнь в Москве почти не изменилась. Всё так же утром люди спешили на работу и на службу, всё так же торопились вечером домой или на культурные мероприятия, и всё так же перемывали слухи на кухнях.
Но для Александра изменения были более заметны. Например, ему перестали выплачивать пенсионные в связи с потерей источника, и рядом вместе с двумя охранниками от Госконтроля, и парой от Комитета, нарисовалась ещё парочка из Ордена. Правда их быстро угнали назад, прислав ещё двоих из Госконтроля. Мужчину и женщину. Зачем вокруг такая толпа, Александру пояснил сам Берия. Как оказалось, среди трёх силовых ведомств разыгралось нешуточное соперничество, и когда кто-то из Госконтроля упрекнул Орден в попытке «стереть» неугодного магистра, а заодно и КГБшников в двойной игре, эти ведомства серьёзно озаботились тем, чтобы на них не списали возможные инциденты с Мечниковым. Вот и подсуетились.
К счастью для Александра офицеры Комитета словно существовали в параллельной реальности, практически не показываясь на глаза, а Госконтролевские были исключительно компанейскими ребятами. Они же ему подобрали кобуру скрытого ношения для ПМ, и оформили разрешение на ношение оружия. Но только перед этим проверив его на предмет умения обращаться с оружием.
Но в целом парни не досаждали опёкой, и в туалет с Сашкой не ходили. Ну, разве что когда они с Ритой гуляли, рядом обязательно прогуливалась Вера с одним из мужчин охранников. Александр к этому относился с юмором, к чему приучил и Риту, так чтобы она не стеснялась, и не старалась спрятаться от охранников за Сашкиной спиной.
Орден Боевая Слава, ему вручали в Кремлёвском Дворце, как и всем отличившемся. Сама история о покушении на Берию не стала достоянием масс, но всё же потихоньку просачивалась в народ, и как все подобные истории, быстро обросла фантастическими подробностями, так что даже бывалые люди с трудом могли отделить правду от вымысла. Но даже в самом усечённом варианте, получалось что Мечников настоящий герой, и Боевая Слава не вызвала ни у кого вопросов, потому что вручалась всегда за конкретный подвиг, который привёл к перелому в сражении. Куда более неожиданным было вручение Сталинской премии, «За разработку военной техники» вместе с коллективом инженеров КБ Миля, Братухина и Камова.
Заодно в дружеском кругу, на банкете Александру подробно и в красках объяснили, что ношение боевых орденов на повседневной одежде конечно не обязательно, но вот орденские планки это уж, будь добр, прицепить. Ну и в красные дни календаря, тут уж сам Ленин велел. А в конце беседы, маршал Тимошенко выдал орденский знак магистра, но без специализации, добавив, что вот это, точно нужно носить всегда и везде. Потому как закон. «Горелого магистра» можно было не носить. А вот этого — обязательно. Ну и всё в таком духе. Александр проникся, и обещал быть паинькой.
Тренировки Александр не бросал, и как результат, стал шире в плечах, выше ростом и к весне пятьдесят девятого, ему вновь пришлось менять гардероб, чтобы не выглядеть на весенней экзаменационной сессии словно пугало. Швейные фабрики уже почувствовав доходы от продаж, начали шить вполне приличную одежду, таская модели у именитых кутюрье, из модных журналов. Но Александр, продолжавший работать с несколькими фабриками, тоже не зевал, и к весне выдал очередной модельный ряд, «Владивосток», с восточными мотивами, «Архангельск», в классической русской тематике, и «Булгар», в татарском колорите, снова «порвав» торговлю в клочья, вызывая очереди и торговлю по записи.
В очередной раз будучи вызван на коллегию в Минлегпром, и когда услышал поток жалоб и обвинений от Института Легпрома, дослушал всё до конца, и посмотрел на председательствующего министра Алексея Николаевича Косыгина. — Товарищ министр, я могу ответить?
— Да, пожалуйста. — Косыгин с улыбкой кивнул.
— Значит так. Два научных института, Лёгкой промышленности и Текстильный, и один учебный Мухинское ХПУ, с толпами профессоров, докторов, и возможно академиков, ругают вчерашнего школьника, что он, дескать, ломает им всю плановую структуру, выпуская свою одежду. Не хочу сразу начинать с того, что вы, десять послевоенных лет шили всякую дрянь, и почесались только тогда, когда на прилавках магазинов стали массово появляться приличные вещи. Это, случилось два года назад. Тогда вышли модельные ряды «Одесса» «Ленинград» и «Казань».
Тогда, я напомню, и промышленность и ателье, не придумали ничего лучше, чем начать копировать эти модели, причём ухитрившись испортить всё и здесь. На второй год, вы как-то справились, и начали сносно шить три вышеперечисленных модельных ряда хоть и не полностью, и ухитряясь лепить брак и здесь.
— Так вы все нитки приличные забрали! — Крикнул кто-то с места.
— Враньё. — Александр перевёл взгляд на кричавшего. — Нитки для пошива целиком и полностью закупаются в Китае и Индии и сверх всяких лимитов, поскольку не на валюту, а взаимообменом. Предприятия поставляют технику через минторг, в оплату получают нитки, и рассчитываются с фабрикой за одежду которая продаётся в заводских магазинах. Я продолжу. — Александр вздохнул. — Год назад мы вновь обновили модельный ряд, и тогда, о чудо, институт наконец выдал своё видение одежды для советских людей. Конечно стащив их из модных иностранных журналов. Но поскольку директора ткацких комбинатов опять продавили для одежды свою ветошь, то у швейников вновь брак, и вновь убытки. И в этом тоже видимо виноват я. Ну и начало этой весны мы вновь отметили новыми моделями, а взрослые дяди и тёти новыми жалобами. Пользуясь случаем, я хочу спросить. Может вы всё-таки начнёте работать? Мухинское училище в год выпускает триста человек. Куда деваются эти люди? Два научных института с общей численностью в полторы тысячи человек. Чем вы занимаетесь? Ведь для того, чтобы прокормить своих работников, десятки заводов вынуждены так или иначе обходить ваши структуры, поставляя товары в торговлю по прямым договорам словно кооперативы. Квадроцикл пришлось регистрировать как микротрактор в Минсельхозмаше, потому, что отдел регистрации и сертификации наотрез отказался этим заниматься. Не наша продукция и мол идите куда хотите. И так практически по всем позициям. Алексей Николаевич, знаете, как сертифицировали музыкальный комплекс «Союз»? Как домашнее развлекательное устройство через союзное Управление Музпрома.
— Это правда? — Косыгин с застывшей на лице улыбкой, повернулся в сторону заместителя.
— Я, мы… — Замминистра, бледный словно полотно, не знал куда деться и судя по тому как активно ёрзал задом, мечтал куда-нибудь провалиться.
Министр повернулся к присутствующим, и с тем же одеревенелым лицом произнёс.
— Спасибо товарищи. На сегодня всё. Меморандум по результатам совещания и организационные моменты будут до вас доведены в рабочем порядке. — И когда люди стали вставать, негромко добавил: — А вас, Александр Леонидович, я попрошу задержаться. Есть пара срочных вопросов.
С Косыгиным они проговорили почти три часа. Секретарь трижды приносил чай и кофе, Александр исчеркал гору бумаги, но даже близко не мог представить к каким решениям подтолкнёт министра.
Прежде всего он уволил двух своих заместителей и трёх руководителей управлений. Но решение министерства прекратить финансирование Института Лёгкой Промышленности, и лишение Текстильного НИИ функций по управлению производством, грохнуло словно гром с ясного неба. Не было ещё такого чтобы разом восемьсот человек оказывались на вольных ветрах. Да, им выписывали все положенные выплаты, закрывали стаж, но факт оставался фактом. Через три месяца переходного периода, научное учреждение «Институт Лёгкой Промышленности» переставал существовать. И одновременно с этим, образовывался отдел сертификации и лицензирования в Минлегпроме. По сути, ликвидировав институт, прожиравший ресурсы, Косыгин создал отдел из тридцати человек, а остатки полномочий и задач, разбросал по другим управлениям и отделам Министерства. Текстильный институт тоже лишался всей надстройки в виде опытных цехов, экспериментального производства, проектных бюро, превращаясь в небольшое научное учреждение, занимающееся исключительно ткацкими машинами и окраской тканей. Для опытов им выделили площадку на Мостекстиле, и туда же перевезли химическую лабораторию. Самое главное, что функцию по созданию новых изделий для предприятий и фабрик, полностью брало на себя Управление Легпрома при Совмине, для чего при управлении создавали полноценное проектно-конструкторское бюро с опытным производством.
И весь новый отдел, передавали в полное подчинение Александру.
Подсунутый ему список из сотрудников отдела он сжёг не читая, и поехал в Комитет Государственной Безопасности, в службу, ведавшую безопасностью и соблюдением режима секретности на оборонных предприятиях. Естественно они вели учёт всех конструкторов и инженеров работавших в закрытых НИИ, и КБ Москвы.
Кого-то пришлось уговаривать, с кем-то разговор вообще не сложился, а кто-то с радостью взялся за новое дело предпочтя работать, а не сидеть с внуками и удить рыбу. И это были настоящие монстры конструкторского дела. Первым эскизом который они получили был обыкновенный утюг. Ну не совсем обыкновенный, а нормальный утюг конца двадцатого века, с несколькими важными дополнениями. Например, если утюг ложился на рабочую поверхность, и при этом не был в руках, нагреватель сразу же отключался. Автоматика выходила сложной, но люди собиравшие космическую технику, справились с задачей почти мгновенно, ещё и сделав всю автоматику предельно простой и надёжной как револьвер Наган.
С этим утюгом Александр и поехал на ежемесячный доклад к Рокоссовскому. Доложив, как обстоит дело с пошивом новых изделий, Александр вытащил из портфеля утюг и поставил на стол.
— Красивый. — Константин Константинович взял изделие в руки. — Лёгкий. Но ты же не просто так его принёс?
— Конечно. — Александр усмехнулся. — Десять минут стоит без движения — отключается. Если оказывается не в вертикальном положении и при этом не в руках, отключается мгновенно, и через несколько секунд начинает травить воду через подошву, охлаждая её. Перегрев — тоже отключается пока не охладится до нормы.
— А надёжность? — Ухватил главное маршал.
— Мои инженеры, Константин Константинович, ещё недавно на оборону работали. Так что там всё путём. Но как раньше, собирать изделия в сарае, уже не получится.
— А не нужно в сарае. — Константин Рокоссовский, поставил утюг на стол, и набрал номер на прямом городском аппарате. — Семён Борисович? Рокоссовский у аппарата. Ты просил у меня замолвить за тебя слово перед Мечниковым? Так вот, он сейчас стоит напротив меня, а на столе, у меня стоит утюг, который я собираюсь сделать обязательным для покупки всеми детскими учреждениями школами и бытовыми комнатами в армии и местах лишения свободы.
— Сейчас прилетит, как ужаленный. — Произнёс Рокоссовский положив трубку. — Это директор Московского приборного завода.
— А чего сам не обратился? — Удивился Александр.
— У вас, Александр Леонидович, репутация человека способного отправить в отставку даже министра. — Рокоссовский улыбнулся. — Я-то знаю, что хоронятся они зря, но не разубеждаю. Пусть боятся. Здоровее будут.
Вторым изделием которое собрали у Александра на опытном участке был мотоплуг, на базе двигателя в пять лошадиных сил. Пара колёс с могучими зацепами, несколько вариантов навесных орудий, двигатель и мощная коробка.
И тут инженеры оборонщики дали класс, спроектировав предельно простое, технологически выверенное и удобное устройство. Даже про регулировку высоты ручек не забыли.
Стабильно выдавая изделие за изделием, отдел получал премии и всякие приятные бонусы в виде внеочередного права на покупку автомобиля, или путёвок на юг. Но толстеть и бронзоветь им Александр не позволял, подбрасывая время от времени сложные задачки. Например, набор инструментов с общим мотором, из которого можно было собрать дрель, точило, лобзик и электрорубанок. Комплект получался недешёвым, но приобретался раздельно. Мотор со сверлильной насадкой, остальные насадки, плюс все расходники.
Первые комплекты, собранные на опытном участке, разошлись строго по Совмину, а весь комплект забрал себе Минсредмаш, подарив взамен пару прецезионных станков, увидев которые два мастера станочника пару дней ходили кругами, оглаживая «ссвою прелессть».
Но была одна задача которая не решалась никак. Для некоторых изделий Александру нужны были сверхмощные магниты из редкоземельных металлов, например ниобий-железо-бериллий. Сами металлы уже давно выделены как вещества, но вот в такой комбинации их не существовало. К тому же технология производства такая, что случайно этот магнит никак не получить. Прессовка, фактически спекание в мощном магнитном поле, случайностью быть никак не могло.
Вторая задача, — прибор ночного видения с микроканальным усилением света. Сделать такую вещь можно было довольно просто в любом школьном кабинете химии. Но только целенаправленно и никак не случайно.
И объяснить откуда в голове у студента Академии Управления вдруг взялись такие сведения, тоже было невозможно.
Даже внешний облик вертолёта уже был на грани и плодить ненужные вопросы, Александр не хотел.
Валерия Говорова, вышла из здания Комитета Госбезопасности со сложным чувством. Сначала пять часов допросов в Партконтроле, потом «переезд» в КГБ, и там снова разговоры, разговоры. Нет, это нельзя было назвать допросом. С ней предельно вежливо и корректно разговаривали проясняя те или иные моменты в работе Ордена, или уточняя формулировки в официальных документах.
Возможно потому, что она сразу дала понять, что не будет таить и расскажет всё что знала, а возможно по какой-либо другой причине. И вот, после пяти дней пребывания, Валерии просто и без затей подписали пропуск на выход, уверив в том, что никаких претензий к ней Советское государство не имеет.
Даже её ЗИМ стоял у подъезда, в ожидании пассажирки.
Женщина села на мягкое кресло, посидела в молчании приходя в себя, затем достала из бокового кармашка зеркальце, и внимательно посмотрела на себя покрутив головой, и поняв, что без макияжа и ванной, никуда сегодня не поедет, откинулась на спинку.
— Слава, домой.
В целом, органы безопасности сработали быстро и чисто. Может тому виной только что прогремевшие покушения на первых лиц страны, а возможно обострение на Советско- Польской границе с Рейхом, но тянуть и делать картинку на пустом месте никто не стал. Десяток энергетиков, обвинённых в создании внутри ордена антисоветской организации уехали строить Байкало-Амурскую магистраль, ещё десяток за недостаток бдительности отправился в регионы поднимать народное хозяйство, но в целом, для организации в пять миллионов членов, это были крайне несущественные потери. Даже занятия в Академии не прерывались ни на день. Но Иосиф Сталин, которого молодёжь буквально боготворила несколько раз встречался с преподавателями и студентами, объясняя и доказывая правоту органов правопорядка. И возможно, что какая-то партизанщина сохранилась бы, но мягкий приговор, и отсутствие карательных мер по отношению к руководству Ордена, сбили и эту волну.
Поэтому явление в Академии Валерии Говоровой, сияющей красотой и женственностью, было воспринято как нечто само собой разумеющееся. Она прошла по кабинетам вроде бы с незначительными делами, но более всего это было похоже на то, как командир ободряет подразделения на переправе, хотя бы своим собранным и подтянутым видом.
Но было у неё ещё одно дело. Войдя в кабинет, она сняла трубку прямого телефона, и набрала номер.
— Секретариат Александра Мечникова. Иванова слушает.
— Ого! Уже целый секретариат. — Усмехнулась советник. — Соедините с Александром Леонидовичем.
— Как доложить?
— Боевой Советник Ордена Говорова. — Сквозь зубы произнесла Валерия.
— Ожидайте.
«Да что там у него чёрт возьми происходит!» — Подумала Советник, и телефонная трубка в её руке начла дымиться и пахнуть.
К счастью аппараты у орденских начальников были сделаны из термопрочного металла, а все провода в асбестовой изоляции, так что даже нагревшись, телефон продолжал работать.
— Валерия Николаевна. — Раздался в трубке знакомый голос. — Рад вас слышать. Как хорошо, что вы в Москве, а не в районе Байкала.
— Ты всё-таки засранец, Мечников.
— Ещё какой! — Александр рассмеялся. — Кстати обо мне красивом и привлекательном. Не хотите провести для меня экскурсию по вашим лабораториям? ПО ВСЕМ ЛАБОРАТОРИЯМ.
— По всем, даже у меня допуска нет. — Чуть смутилась Советник.
— Самое время поправить ситуацию, не находите?
«А ведь это отличная мысль» — Подумала Говорова, глядя на диск аппарата.
— Завтра? — Спросила она.
— Часов около десяти. — Уточнил Мечников. — А после я угощу вас обедом в ресторане Тбилиси. Их шеф-повар обещал мне нечто совершенно удивительное.
Валерия уже давно повесила трубку, но продолжала сидеть глядя куда-то в пустоту, и лишь одна мысль продолжала крутиться в голове. «Ему только семнадцать лет».



Глава 21


Новые виды соревнований решительно врываются в наш спорт! Гонки на квадроциклах, и микроавтомобилях, получивших в народе название «жук», состоялись в эти выходные в Крылатском. На трассу вышли спортсмены Москвы, Московской области, Ленинграда, Киева и Еревана.
В жёсткой бескомпромиссной борьбе за первое место в категории квадроциклов с объёмом двигателя до 100 кубических сантиметров, победил киевский гонщик Серж Еникян, а в категории квадроциклов до 500 кубических сантиметров, ереванский гонщик Назар Пилипенко. Москвичи лидировали в категориях сверхтяжёлых квадроциклов с двигателями в тысячу кубов, а в гонках «жуков», победил ленинградский гонщик Уво Райхонен.
«Советский Спорт», 5 июня 1959 года

Москва, Академия Энергетики, Пресненская Набережная
Лабораторный комплекс Академии, располагался на пятнадцатом, шестнадцатом и семнадцатом этажах здания, выше которых был только ректорат, актовый зал, и гостевые комнаты Ордена.
К удивлению Говоровой, охранники Александра предъявили на входе допуски, вполне позволявшие бродить по лабораторным этажам.
В целом лаборатории несколько разочаровали Александра. Исследовали церит, изучали влияние чистой энергетики на материалы, а также воздействий так или иначе связанных с энергетикой, например, проклятия, ослабляющие материал, и вещества полученные энерго-химическим синтезом.
— А тяжёлые металлы, а редкоземелы? А радиоактивные вещества? — Удивился Александр.
— Это всё не к нам. — Валерия покачала головой. — Кроме нас исследования ведут Институт физики твёрдого тела, Физико-Химический институт, Институт тонкой энергетической химии, и ещё десяток учреждений. Мы в основном занимаемся поиском лучших композитов для фиксации энергоконструктов, и насыщения их. Даже улучшением энергоканалов занимаются в Бехтеревском институте. Тебе нужно что-то конкретное?
— Да. — Александр кивнул и бросил взгляд на наручные часы. — Но разговаривать будем не здесь.
Вазген Гурамович Матуа, старший брат Арама Матуа, который работал в вагоне — ресторане, был предупреждён Сашкой о том, что будет с гостьей, но не сказал с кем. Сияние советника Говоровой, заставило кавказское сердце биться пойманной птичкой. Высокая стройная и фигуристая московская красавица, мгновенно покорила сердце Вазгена. Но как взрослый человек он понимал, что эта канарейка не про его клетку. Тем более что он был давно и удачно женат и растил двух сыновей и дочку.
Хотя с Александром Мечниковым он познакомился всего пару лет назад, но никогда не делал скидок на возраст, особенно когда тот вдруг приехал обедать в компании Лаврентия Берия, его супруги, хорошенькой девочки лет восемнадцати и Надежды Крупской. Да и после, приезжал то с Косыгиным, а то и самим Рокоссовским. Так что с его лёгкой руки, ресторан приобрёл необходимую респектабельность.
Вазген вышел в зал поприветствовать дорогих гостей, вынес бутылку Мартини в качестве аперитива, и велел сразу подавать салаты.
Обед неожиданно удивил Валерию. Мечникова в ресторане знали и принимали как дорогого гостя, буквально летая вокруг. Но и еда была просто превосходной, так, что она сама не заметив наелась словно хомяк, до круглого животика.
— Не могу больше. — Она сложила вилку и нож крест-накрест, и откинулась на спинку. — Но теперь — то скажешь, что тебе от меня надо?
— А не желаете ли вы, Валерия Николаевна Сталинскую премию? — Тоном змея — искусителя спросил Александр.
— Было бы неплохо. — Оценила она перспективы, и глянув на знак лауреата Сталинской премии на пиджаке у Александра добавила. — Уверена на мне он тоже будет смотреться отлично. Что я должна сделать? Подписать договор кровью, или отдаться прямо здесь на столе?
— Всего лишь три условия. — Александр улыбнулся показывая три пальца. — Нигде, никогда и никому, не рассказывать откуда что взялось. Если это принимается, то я продолжу.
«Да б-ть во что я ввязалась!» крикнуло что-то в глубине души Говоровой, но голос был тут же задавлен, и забит досками.
— Принимается.
— Да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого[35]. — Произнёс Александр в ответ на незаданный вопрос Говоровой, выдернул салфетку, что-то написал на ней карандашом. — На память не жалуетесь? Тогда запоминайте.
Он положил салфетку перед Валерией.

«Nd2Fe14B[36]. Истолочь до микрон, запекать при температуре 120 °C под давлением. Сверху покрывать никелем. Сверхмощный магнит».

— Запомнили? — Александр увидел, как женщина замедленно кивнула, и смяв салфетку в кулаке, коротко полыхнул силой, и из раскрытой ладони на тарелку высыпался белёсый пепел. — Если всё будет хорошо, то наше сотрудничество продолжится.
Какое-то время Валерия молчала, попивая крепкий кофе, затем вдруг словно очнулась, и посмотрела на Александра.
— Тебе-то это зачем?
— Кое что в моих проектах сдвинется. А это мне интересно.
Москва Министерство Финансов СССР
Микротракторы, которые вначале выпускал только один завод, расходились с таким свистом, что к Северной верфи сначала присоединился Волгоградский тракторный, а чуть позже УралВагонЗавод, который и дал серьёзные серии. Трактора массово пошли прежде всего в деревню, где три — пять хозяйств скидывались и покупали его для работы на приусадебных участках, и подвоза всего необходимого, поскольку трактор пусть и не быстро, но мог тащить прицеп с тонной груза. И это сразу изменило ситуацию с продуктами, когда деревенские сначала забили все колхозные рынки мясом и молоком, а позже, понимая, что деваться некуда стали сдавать на приёмные пункты. Как результат сначала поползли вниз ценники на рынке, а после начали исчезать очереди за мясом и молокопродуктами. На маленьких тракторах можно было обрабатывать неудобья, и сложный рельеф, там, где не повернуться крупной сельхозтехнике. Это тоже было оценено, и такие машины сначала стала закупать Индия, а чуть позже Китай. И вот тут УВЗ дал мастер-класс, наладив выпуск двухсот тракторов в день, для исполнения экспортных контрактов. Так же бодро уходили на экспорт звуковая аппаратура, и многое другое на чем можно было ставить клеймо Мечникова.
Арсений Григорьевич Зверев, министр финансов СССР, и генеральный государственный советник финансовой службы, листал подготовленные ему материалы, и только качал головой. За год после начала экспортных поставок, страна заработала на изделиях Мечникова сотни миллионов долларов. Мотороллеры, портфели, детские ранцы даже электрические плитки с повышенной безопасностью и утюги, всего было решительно не перечесть. А ещё во Внешторге лежали иностранные заявки на квадроциклы, и микроавтомобили которые уже с успехом использовались армией и пограничниками. И впервые за много лет, можно было поспорить на международных выставках с европейскими и американскими компаниями, делавшими бытовой ширпотреб.
В этой области, СССР раньше находился в положении догоняющего, в лучшем случае производя грубые, но надёжные вещи. Теперь же произошёл качественный скачок. Советские изделия стали не только лучше, но и внешне красивыми и надёжными, поскольку по всем этим изделиям работала Военная Приёмка и Госконтроль.
Но внешний доход, был делом хоть и приятным, и нужным, но всё же второстепенным. Самое главное, что стал выправляться чудовищный дисбаланс между накоплениями и наличием товаров в магазинах, когда люди просто вынуждены были тащить деньги в кубышку, не возвращая их в оборот. В этом смысле решение с микроавтомобилями, тракторами и квадроциклами было изящным и красивым. Это не полноценные автомобили, и им не требовалось расширение дорожной сети, и даже нагрузка на сети автозаправок вышла смехотворная, потому как небольшой двигатель был весьма экономичным. А у тракторов двигатель изначально был многотопливным, и позволял заправлять всем что горит.
Но мальчишка не останавливался! Всё новые и новые вещи появлялись в магазинах, которые сыпались на покупателей словно из рога изобилия. В первый раз за много-много лет пришлось увеличивать торговые площади и открывать новые магазины, а торговлю микроавтомобилями, тракторами и квадроциклами выносить на открытые площадки, чтобы справиться с потоком покупателей.
По своему влиянию, Мечников уже был на уровне союзного министра, только совершенно не лез ни в какие интриги и игры. Отчасти видимо потому, что все знали, что ему покровительствует сам Лаврентий Берия, которого он спас от пули, а ещё потому что самому Мечникову это было совершенно не интересно. Да и правильно. Над ним не висел план, и необходимость содержания кроме тысяч работников детских садов, пионерлагерей, и домов отдыха, не нужно было выклянчивать фондируемые материалы, а позже отчитываться по их тратам, и уж точно Мечникова никак не беспокоили профсоюзы, которые могли здорово испортить жизнь любому директору. Так что парень не лез в директорское болото и правильно делал. Но вокруг него уже плотно шевелились разведки, и дружеские, что понятно и объяснимо, и вражеские, что неприятно и опасно. Охраняли «Золотого мальчика» уже в четыре смены, по четыре человека. В каждую из смен обязательно входила девушка, чтобы изображать пару на прогулках и относительно молодые парни, чтобы тоже не особенно выделяться на фоне.
Арсений Григорьевич, перевернул последний лист, и задумался. Собственно, он, как главный по финансам в СССР, от работы Александра получал только плюсы, оценивая эффективность работы Мечникова примерно, как доход от богатого золотого прииска.
Можно было даже возвращать деньги по займам, не боясь что вал наличных сметёт все товары из магазинов.
И теперь в узком кругу Предсовмина, министра финансов и минторга решалось как сделать работу Александра более эффективной.
Предложения были разные, от создания под Мечникова отдельного управления, что-то вроде управления по внедрению новой техники, до кардинального — назначения Мечникова замминистром легпрома, или ещё круче, одним из замов Предсовмина. Понятно, что за легпром ратовал сам министр, за совмин горой стоял Булганин, а Зверев, полагал, что и в текущем состоянии парень сможет себя проявить, если только помочь ему расчищать затруднения. Но будучи сотрудником Легпрома ему станет сложнее договариваться с другими министерствами, а если войдёт в аппарат Предсовмина, то как бы не сорвало крышу у пацана. Собственно, поэтому сейчас министр финансов и листал документы по Мечникову, чтобы принять правильное решение.
«Или оказаться на стороне принявших правильное решение» — Арсений Григорьевич усмехнулся, и открыл папку с комитетовской объективкой на мальчишку. И сразу же остановился. Три трупа бывалых бандитов в парке. Труп стрелявшего в него школьника, убийство вражеского некра, и тех, кто прилетел его вытаскивать, плюс захват секретного воздушного корабля…
Ну выбитые зубы и сломанные рёбра десятку хулиганов в парке не в счёт, хотя, каков парень? И конечно уничтожение тех, кто пришёл убивать Берию. Да, там было много предательства и ещё больше головотяпства, но люди, уничтожившие пятерых сотрудников пали от руки мальчишки. Да даже не пали, а были захвачены живьём, что очень положительно повлияло на ход расследования. И всё это — школьник, а вот теперь второкурсник Плехановки. Да, папа у парня был ликвидатором в ранге инструктора, да и мама не из простых, что вовсе не умаляет боевитости и даже отчаянности. Полезть в одиночку в дождь по скале, спасать девчонок… А после прикончить вражеского мага, и спасательную команду. Да такое запросто на Героя потянет. Но видимо местные начальники побоялись писать представление на Героя Советского Союза, опасаясь что его завернут, и парень останется вообще без награды.
«Да, у парня вполне себе взрослые клыки» подумал Арсений Григорьевич, листая папку, и скользнув взглядом по фотографии текущей подружки парня, поднял трубку телефона спецсвязи.
— Товарищ Булганин? Зверев беспокоит. Не узнали? Ну значит богатым буду. — Министр финансов жизнерадостно расхохотался. — В общем я тут подумал, и признаю, что ваш вариант правильнее. Но я предлагаю вот что. А давайте парня в заместители к Рокоссовскому? Тот же словно ледокол всё расчистит перед Мечниковым. Да и будет ли кто вставать на пути, видя, как за спиной у парня маячит сам Константин Константинович?
Булганин положил трубку, и тоже задумался. Получается нужно переделывать структуру управления выпуском ТНП. Сейчас у него три зама, один из которых — практически кризисный управляющий. Смысл назначать героя войны, маршала, и человека с такими регалиями был в том, чтобы Константин Константинович одним своим видом расшугивал нерадивых директоров, начальников производственных объединений и прочих. Но по сути это нерационально. Лучше назначить его заместителем по промпроизводству а Управление по выпуску ТНП, реорганизовать в Комитет при Правительстве. Начальником управления там Борис Олегович Загоруйко — вполне грамотный человек, пусть и командует, а парень, как и раньше у него в замах. Можно для повышения статуса сделать его Первым Заместителем. Хотя… — Николай Александрович Булганин покачал головой. Четвёртый ранг госслужбы… фактически генерал в семнадцать лет? Ну ладно, пока будет реорганизация, ему стукнет восемнадцать. Н-да.
Несмотря на опасения Александра, реорганизация управления в комитет прошла быстро и по-деловому. Сменили таблички на кабинетах, выделили ещё один этаж, укрупнили совещательные комнаты, и поставили руководителям на столы «Вертушки» — аппараты засекреченной связи. Одновременно в машине Мечникова поставили радиотелефон, для оперативной связи, и ознакомили с правилами секретности, чтобы он не разболтал чего важного по незащищённой связи.
Больше всего Александр опасался, что его назначат начальником, со всеми вытекающими: хождением по совещаниям, разговорами с вышестоящими и прочим, но у советского руководства тоже хватало мозгов, и всё осталось по-прежнему не считая того, что комитет при Совмине по рангу был на уровне союзного министерства.
Пришлось срочно учить имена, фамилии, запоминать лица, должности, а также родственные связи.
Но и возможностей прибавилось. Так Александр смог своей властью пробить просчёт на машинах госплана проекта автодорожной хорды Ленинград — Москва — Казань. Предполагалось, что автомобильная трасса сразу будет строится как капитальное сооружение, пригодное в том числе для посадки аварийных самолётов, и организации полевых аэродромов. Так же в дорогу зашивались трубы для прокладки телефонных и других коммуникаций, и предусматривалась инфраструктура в виде заправок и станций технического обеспечения.
Проект ещё на стадии обсчёта поддержала Армия, и у Александра появился первый и весьма серьёзный союзник. Затем подтянулся Минсредмаш, который не мог отправлять особо крупные детали реакторов железной дорогой и был вынужден делать их сборными. Постепенно проект обрастал сторонниками и противниками, и когда на стол Булганину лёг краткий меморандум, на двух страницах, баталии уже шли вовсю.
Особенно усердствовало Министерство Путей Сообщения, которое вообще в упор не представляло дороги как элемент логистики и ухитрялось тянуть железнодорожные ветки к каждому более или менее крупному заводу, или фабрике[37]. Таким образом вагон у МПС становился логистической единицей вроде контейнера, только существенно более дорогой, сложной в эксплуатации и упирающейся в те же рельсы, которые могли быть не везде.
На заседании правительства разразилась настоящая буря. Сначала выступил Александр, как автор проекта, и заслушали специалистов Автодора, и Госплана, об экономическом эффекте, причём Мечников сделал беспроигрышный шаг, сопоставив прибыльность обычного автозавода и экономический эффект от подобной трассы.
Министерство путей сообщения сражалось как лев. Они приводили какие-то цифры, и даже рассказывали о дороговизне эксплуатации трассы, на что им приводили данные по цене железной дороги и стоимости её обслуживания, которая была значительно выше чем автодорога. Но автодорога связывала словно трос сотни и тысячи городов и посёлков, и позволяла без лишних разгрузочных операций доставлять товары по всей европейской части. Автодорожники даже сделали проект постепенного строительства, когда сначала возводилась двухпутка, а после, именно по ней двигались техника и стройматериалы для завершения трассы.
Прения по проекту продолжились сначала в ЦК КПСС, а после, громовым раскатом ахнуло решение Высшего Совета Ордена Красной Звезды, в случае приятия решения, направить на строительство трассы десять тысяч энергетиков от уровня мастер и выше для обеспечения стройки всем необходимым, включая обработку дорожного полотна после укладки. И уже как финальный залп — приглашение Александра со всеми материалами в Кунцево, где находилась «Ближняя дача».
Москва, Кунцево, Ближняя Дача
Специально для этого визита, Александр надел новенький, необмятый ещё костюм, ордена и магистерский знак. Все документы по трассе были переработаны и уместились в нетолстую папку.
Оставив машину с охранниками метрах в ста от дома, Александр прошёл через два поста охраны, приметив ещё как минимум трёх наблюдателей, и вошёл под тень высоких сосен. Где-то впереди слышались голоса, временами ветер доносил ароматный дымок жарящегося мяса и негромко играла музыка.
Мужчины, сидевшие в плетёных креслах, вокруг столика с напитками о чем-то с улыбками разговаривали, чуть поодаль стоял мангал со шкворчащим мясом, и в стороне пара колонок с доносящимся из них голосом Утёсова, погибшего в сорок шестом, в Минске, от осколка авиабомбы.
— Добрый день Александр Леонидович, один из сидящих у столика поднялся, и Саша сразу узнал Булганина.
— Добрый день, Николай Александрович. — Мечников кивнул, Булганину. — Добрый день Лаврентий Павлович.
— А, крестник. — Берия встал и пожал руку Александру. — Садись, сейчас кушать будем.
— Добрый день товарищ Сталин. — Александр чуть поклонился Сталину, и аккуратно пожал протянутую руку.
— Смотри, Лаврентий как нужно правильно приходить на шашлыки. С документами и наверняка готовым ответить на любой вопрос.
— Я постараюсь, товарищ Сталин.
— А почему меня называешь, товарищ Сталин, а вот их по имени отчеству? — С улыбкой спросил глава Ордена Красной Звезды.
— И Лаврентий Павлович, и Николай Александрович, настояли на такой форме. — Спокойно ответил Саша.
— Тогда и меня называй как их. — Сталин усмехнулся. — Товарищ Саша. Знаю, что вина не пьёшь, но вот, специально для тебя сделали. — Сталин налил из графина янтарно-жёлтую жидкость. — Квас домашний.
— Спасибо большое. — Александр кивнул и сделал пару глотков действительно вкусного напитка.
— А мы тут спорили, сможешь ли ты построить такую дорогу, если тебе дать все ресурсы?
— Возможно. — Александр задумался. — Но такая дорога — дело политическое. Можно сказать, всесоюзная стройка. Там в начальниках должен стоять кто-то такой, за которым люди пойдут без раздумий. Тот, кто уже водил армии в бой. И рядом обязательно строители. Дорожники, промышленные строители, мостовики. Люди, поседевшие на стройках, и знающие про это всё. Ну и конечно специалисты товарища Шелепина. А на мою жизнь, дорог и домов хватит.
— Достойная позиция. — Сталин кивнул. — Но что-то мы должны тебе дать? Ведь идея-то превосходная. Мы знаем, что ты умолчал о объединяющем экономическом эффекте, который даст дорога, и о некоторых военных аспектах. Такая трасса резко сократит время выдвижения войск к западной границе от Урала, что меняет все военные расклады. Ты же об этом знал?
— Знал конечно. — Александр кивнул. — Но «размазывать» МПС тоже не хотелось. Они в общем отлично сыграли роль «адвоката дьявола[38]» на этом обсуждении, выложив почти все аргументы против.
— А были ещё доводы против дороги? — Удивился Булганин.
— Были. — Александр улыбнулся. — Например такая дорога рассечёт привычные пути прохода животных и сократит области их обитания, что обеднит природу.
— И у вас был на это ответ? — Сталин заинтересованно придвинулся.
— Да, Иосиф Виссарионович. В дорожной насыпи предусмотрены проходы, разного размера, от метровых бетонных труб, до проходов высотой в три метра, и шириной в пять метров, для крупных животных. Ну и для людей понятное дело.
— И мы вновь возвращаемся к вопросу о наградах. — Мягко напомнил Берия. — Никто из советских людей нас не поймёт если мы тебя не наградим за такую работу.
— Я даже не знаю. — Александр действительно растерялся. — Так-то у меня всё есть. Квартира огромная, машина, что ещё? Должность генеральская… Тут не о новых наградах думать нужно, а о том, как бы ото всего этого не отъехать в Сибирь.
Мужчины рассмеялись.
— Это хорошо, что у тебя такое чувство юмора. — Лаврентий поднял рюмку, и они с Булганиным и Сталиным выпили коньяк. — Но мы тебя поняли.



Глава 22


Начало ноября, ознаменовалось серией пугающих происшествий, на территории Польского генерал-губернаторства, когда практически одновременно вспыхнули замки видных офицеров Ордена Чаши Господней, Тамплиеров и Госпитальеров.
Пять замков сгорели дотла так что никто из хозяев не успел выбраться и погиб в огне. Великий магистр Чаши Господней рейхсляйтер Герман Гиммлер, магистр ордена Тамплиеров группенфюрер Вольфрам Генрих Фридрих Зиверс, старший комтур ордена госпитальеров обергруппенфюрер Клаус Хаусхофер, магистр ордена Госпитальеров штандартенфюрер Бруно Гальке.
Криминаль-Комиссар окружного управления Безопасности Еврорейха Жак Лижье, отвечая на наши вопросы ответил, что случившееся конечно же месть красных за попытку честных граждан восстановить справедливость пусть и таким путём как ликвидация врагов Рейха. Но ни одно преступление против человечества не будет забыто. Еврорейх ещё напомнит красным, что правда сильнее лжи.
«Жиче Варшава», 5 ноября 1959 года

Москва
К осени структура и работа нового комитета окончательно стабилизировалась. Кроме конструкторского бюро, прозванного «КБ Мечникова», появился швейный участок, который остряки прозвали «Ателье Мечникова». Плюс к этому в НИИ полимерных соединений несколько лабораторий, работавших только на то, чтобы ответить на вопросы Александра к руководителям института. Вопросы были простыми, но ответа пока не было. Например, Мечникова интересовал материал с микропорами не пропускающий влагу, но пропускающий воздух. Причём не эксклюзив с заоблачной ценой, нечто доступное по цене. А ещё были просто водоотталкивающие ткани, ткани с максимальной прочностью на разрыв и истирание, и многое другое.
Выслушав хотелки Александра оформленные в виде государственного заказа, Руководство института поулыбалось, и выделило целую лабораторию, для шустрого юноши. Но решить задачку с нахрапа не вышло, и вот уже подключилась вторая, затем третья…
Самый большой прорыв Александр готовил в области городского строительства. Творческий коллектив из пяти архитекторов, парочки спортивных тренеров, спортивного врача, промышленного психолога, технолога полимеров, и одного сварщика, делали проект спортивного городка. С детским уголком, загончиком для собак, парой кортов для спортивных игр, атлетической площадки и небольшого киноконцертного — танцевального зала под открытым небом.
Городок был модульным, то есть предполагал комбинировать площадки по необходимости и по возможности, или разнести их по парку, или вообще поставить что-то одно, если двор был совсем небольшим.
На этом можно было бы и ограничится, но в комплект к проекту шли два десятка силовых тренажёров, роликовые доски со шлемами и защитой, нормальные спортивные костюмы, и приличные кеды, только вместо брезента, натуральная кожа, и вообще силуэт был приведён к виду нормальной обуви.
На защиту проекта Александр готовился как на бой, но в итоге драки не получилось. Госкомспорт, Госзеленхоз, Минлегпром, и Минторг, просто выкатили Госстрою, и Минместпрому, требование, сколько и каких площадок нужно построить в стране. Сколько на миллионный город вообще, отдельно сколько на Москву и Ленинград, и так по нисходящей не забыв даже посёлки городского типа, где полагалось построить хотя бы по одной площадке.
Небольшая битва разыгралась между швейными фабриками за право шить спортивные костюмы, но это Александра уже не волновало. Самое главное было сделано. В каждом советском городе должна была появиться полноценная досуговая и спортивная площадка, где все нашли бы чем заниматься. Молодежь атлетикой и играми, люди в возрасте спортивными и настольными играми, мамочки — прогулками в парковых уголках, и надзором за детьми лазающими по детскому городку. И красивая спортивная одежда, за небольшие деньги, тут была очень важна. Спорт должен был стать не только здоровым образом жизни, но и красивым. А ещё выгодным, так как с подачи Александра, спортсмены, сдавшие ГТО, в течении года получали надбавку к зарплате. Немного, от двадцати за бронзовый, двадцати пяти рублей в месяц, за серебряный и тридцати за золотой значок, но тут был важен сам факт.
А ещё был выпущен альбом «Типовых выкроек спортивной формы» для мелких кооперативов, и предприятий легпрома. Альбом получился тяжёлый, красивый и не дешёвый по цене, но первый тираж в сто тысяч смели в течении недели, и типография поскакала делать допечатки. Потому что покупали не только предприятия, но и женщины, имевшие в хозяйстве швейную машинку. Выкройки были простыми, а одежда выходила удобной и яркой, так что уже через пару месяцев на спортплощадках почти полностью исчезли классические советские тёмно-синие «тренировочные костюмы» которые по правде говоря стоило сжечь сразу после покупки.
Говорова со сверхмощными магнитами «выстрелила» только к осени пятьдесят девятого. Разумеется, тему мгновенно засекретили, так как редкоземельные магниты оказались востребованы в обороне просто везде, несмотря на цену. Сверхкомпактные, но мощные двигатели, датчики, и всего было не перечесть.
Виктория получила свою Сталинскую премию, чему была невероятно горда. Ведь её положение как декана факультета многократно упрочилось, и она вполне серьёзно подумывала о должности проректора по научной работе. А ещё «поспевали» новые сверхвысокочастотные полупроводники, основанные на металлах, очищенных с помощью Энергии, и такие же кристаллы, для будущих твердотельных лазеров, и энерго-электрические локаторы, к которым Александр не имел никакого отношения. Это была целиком и полностью идея физиков-энергетиков Академии — заставить кристалл излучать электромагнитное поле с помощью эфирной энергии, и ловить отражённый луч, тоже на комбинированное устройство, повышая таким образом его чувствительность. Мечников только ознакомился с общей идеей, и посоветовал Говоровой обратить пристальное внимание на саму тему и на ребят, делавших радар, объяснив, что если идея будет реализована, все получат на мороженное, а на сдачу смогут прикупить по квартире в кооперативном доме.
Так в общем и получилось. Армия утробно урча, всосала в себя и разработку и все материалы, не сумев только отбить себе людей, но поступила по-честному, отсыпав и денег, и всяких нематериальных благ, вроде путёвок с открытой датой заселения в самый роскошный пансионат Минобороны. Причём не по одной путёвке, а по пять штук, каждая из которых на всю семью.
Минобороны в самом начале конечно же и не думало платить разработчикам, но Александр как-о посетовал Булганину, что из-за скупости министра обороны маршала Говорова, никто из людей работающих в минлегпроме не хочет заниматься технологиями двойного назначения, а уж трудиться на военных вообще никакого резона.
Как-то эти слова дошли до маршала, и говорят, что тот ходил словно туча пару дней, пока не разрешил эту сверхсложную задачу дав команду достойно оплатить труд инженеров и учёных.
Утро обычно начиналось с короткой получасовой тренировки во дворе дома, кофе, и блокнота — ежедневника, где Александр записывал текущие дела, и планировал встречи. После этого он ехал в свой комитет, и уже там в буфете завтракал вместе с охраной вкуснейшими пирожками, которые пекла мама одного из художников, которую Александр переманил из школы, работать в столовой Комитета. Просто случайно попробовал пирожок которым его угостил Артём Каменев, и в тот же день, вакансия главного повара пищеблока была закрыта.
Кстати, стараниями того же Артёма, все стены были завешаны картинами и эскизами с работами художников комитета. Одежда, бытовая техника, инструменты и машины. Причём были не только воплощённые в металл, но и оставшиеся в проектах, как например новый дизайн Победы, самолёт с обратной стреловидностью крыла, и многое другое. Только всё что выпускалось было в голубых рамках, а то, что не вышло из рисунков — в зелёных. А начиналась галерея с эскизов модельного ряда Одесса, словно ставя точку отсчёта в истории. И голубых рамок было много. Очень много, так что приходящие изредка журналисты надолго зависали словно разглядывая через нарисованные окошки мир будущего.
После завтрака, когда охрана удалялась в отведённые им комнаты играть в нарды, шахматы, смотреть телевизор и отсыпаться, оставив одного человека в приёмной, Александр на свежую голову читал нормативные документы, прессу, или если впереди были экзамены штудировал учебники и писал рефераты. Этот час его обычно не дёргали за исключением срочных дел.
После начиналась обычная рутина. Разговоры с директорами и технологами иногда переходящие в скандалы с криками и угрозами, встречи с отдельными ходоками от заводов и фабрик, и редкие встречи с журналистами, которых Александр не любил особенно горячо.
Журналисты задавали какие-то особенно идиотские вопросы, лидером среди которых был: «А как вы, вчерашний школьник чувствуете себя на министерской должности?»
Ему всегда хотелось ответить что чувствует он себя «ох. енно» но справедливости ради, это была бы неправда. Лучше всего он чувствовал бы себя где-нибудь у моря, в плетёном кресле — качалке, и чтобы стройная мулатка подносила мохито, но кто же мог предположить, что невинное желание одеваться во что-то приличное, обернётся вот таким вот образом.
— Александр Леонидович, к вам очень просится Павел Осипович Сухой. Показал документы депутата Верховного Совета.
— Кто?!! — Переспросил Александр и не дожидаясь, когда секретарь повторит, бросил. — Впускайте конечно. И, Виктория Семёновна, сделайте пожалуйста нам чаю.
Павел Осипович, третьего дня, присутствовал на выкатке полноразмерного макета нового боевого вертолёта ещё не имевшего официального названия, а только заводской индекс Ми-9 «Шершень». С первого взгляда машина поражала соразмерностью пропорций, и несмотря на ломанные линии, изяществом и хищным видом.
Павел Осипович, разработавший к пятьдесят девятому году почти десяток самолётов разного назначения, очень хорошо знал всю летающую технику, и вертолёты естественно тоже. Но сейчас видел, как разом лишившись детской угловатости, машина Михаила Леонтьевича Миля, оказалась в следующем поколении, словно перешагнув десятилетия постепенных изменений. И как никто другой он знал, что чудес не бывает. Вот так, запросто, выдать рывок сквозь десятилетия…
В тот день, работавший с Сухим сотрудник КГБ был озадачен тем чтобы узнать всё о проекте Шершень, и в кратчайшие сроки доложить.
Кратко не получилось. Тему засекретили наглухо, но в конце концов Павлу Осиповичу шепнули одну фамилию: «Мечников». Тот самый Мечников который одежда, утюги, чайники квадроциклы и говорят даже новейший боевой экраноплан принятый на вооружение Балтфлотом.
Представляться как Генеральный конструктор, Сухой не любил. Поэтому одев пиджак со всеми орденами и двумя знаками Сталинской премии, он приехал в Комитет по Товарам Народного Потребления, и представившись как депутат Верховного Совета, прошёл в здание.
Ещё, когда ехал, то всё корил себя за доверчивость. Ну как мог пацан, сотворить такое? Ну сделал пару удачных эскизов. Но когда шёл по коридору, увешанному картинами и набросками, понял. Это он. А после стоял не в силах оторвать взгляд от самолёта нарисованного на фоне неба.



У самолёта были резко отогнутые вперёд основные крылья, двойное хвостовое оперение, и даже передние плоскости, явно цельноповоротные, потому что на рисунке они были под углом. Да и сам самолёт был изображён торчком, словно зависнув в воздухе, а от крыльев вниз уходили туманные дорожки турбулентных потоков. Он снял картину в простой деревянной рамке, и подхватив её подмышку, пошёл к кабинету Мечникова.
Когда Павел Осипович Сухой, одетый в новенький костюм «Ленинград» вошёл в кабинет, первое что заметил Александр, был снятый со стены рисунок в руках конструктора.
— Павел Осипович. — Александр показал на кресло в чайном уголке, и дождавшись, когда знаменитый авиаконструктор сядет, сел напротив.
— Ты рисовал? — Павел Осипович бухнул на стол картину.
— Павел Осипович, пока вы не наговорили мне всяких глупостей, давайте и я одену свой пиджачок.
Александр встал, подошёл к встроенному шкафу, и сняв светло-серый пиджак, надел чёрный, шерстяной на котором были ордена и знак магистра.
Сев напротив Сухого, он кивнул.
— Ваших регалий конечно нет, но для восемнадцати лет, думаю неплохо.
Сухой помолчал. Это действительно меняло многое. Два боевых ордена, знак магистра… Не с того он разговор начал.
Ситуацию несколько разбавила секретарша которая принесла чай с упоительно пахнущими пирожками, которые так напомнили ему те, что пекла мама, что он не удержался и сразу съел один, едва запив крепким чаем.
— А если останетесь на обед, угощу вас настоящим полтавским борщом. — Александр улыбнулся. — Наша повариха — настоящая волшебница.
«Господи, да он же и в самом деле мальчишка» — Подумал вдруг авиаконструктор. «Мальчишка с боевыми орденами».
— Прошу прощения Александр Леонидович. — Сухой глотнул чай, и поставил чашку на стол. — Просто уж больно меня ваш рисунок выбил из колеи.
— Да вы не извиняйтесь. — Александр махнул рукой. Это у меня в голове бродит всякое. Вот и прорывается на бумагу, в виде всяких образов.
— Странно конечно…
— Странно? — Александр громко в голос рассмеялся. — Два десятка колдунов сносят танковый полк, превращая в горелое железо, вам, насколько я знаю провели полное оздоровление организма, фактически заменив лёгкие, и в каждой школе, есть стена, куда расшалившийся школьник может кинуть что-то что гарантированно убьёт взрослого мужчину. И вот это вот всё, не странно. А мои глюки, это конечно самое странное в нашей жизни. Или возьмём мой рисунок. Мы с вами же понимаем, что в некоторых случаях, самолёт повиснет на двух точках на концах крыльев, и распределить эту нагрузку невозможно.
— А! — Сухой махнул рукой. Сделаем из энергетически упрочнённого титана.
— Вот вам и ответ. — Александр снова рассмеялся. — Вы уже пристегнули к одной сказке другую, но одна для вас привычна и близка, а вторая непонятная и пугающая.
С Сухим они действительно проговорили до обеда, и Александр накормил авиаконструктора борщом с галушками, и на второе нежнейшей отбивной, с жаренной картошкой.
В итоге, Сухой уехал с десятком эскизов, где Александр изобразил и Су — Двадцать седьмой, и даже двадцать пятый всё-таки оставив тридцать пятый и пятьдесят седьмой «на потом».
Поскольку Павел Осипович сломал весь график, пришлось принимать прочих посетителей в быстром темпе, и часам четырём Александр в основном разгрёб все завалы.
Сегодня в МХАТе давали премьеру совсем нового спектакля Булгакова «Мастер и Маргарита». Сама пьеса была написана очень давно, но уж больно тема была скользкой. Христианство, органы безопасности… По совету Александра, Булгаков напросился на встречу с Лаврентием Берия, и дал ему почитать пьесу.
А Лаврентий Павлович, прочитав произведение Булгакова был в совершеннейшем восторге. По-сути никакой крамолы в пьесе не было. Органы правопорядка боролись со всякой чертовщиной, а от действий Воланда и его приспешников пострадали только плохие люди. Пьесе был дан зелёный свет, и буквально за три месяца, Мейерхольду удалось поставить спектакль, о котором в Москве говорили буквально все.
Специально к премьере, На Риту пошили платье, из тёмно-синего шёлка, с крошечными блёстками, словно звёздное небо, а Александр пошил себе костюм из шёлка синего цвета ещё более тёмного оттенка, с белым швом. Сопровождать их в театре, должна была Вера Гурова, и Григорий Янаев, которые по такому поводу тоже приоделись в ателье Осипа Лейзера. Вера в длинное платье из зелёного шёлка, лёгкую песцовую шубку, а Григорий в строгий френч полувоенного стиля тёмно-бирюзового цвета, и совсем не были похожи на охранников, а скорее на старшего брата с женой.
Текст пьесы оказался чуть другим чем помнил его Александр, но в целом это был тот же Мастер, которого играл Баталов, и та же Маргарита, которую играла молодая, но уже известная актриса Наталья Фатеева.
Публика весьма благосклонно приняла новую работу Михаила Афанасьевича устроив ему настоящую овацию, и забросав сцену цветами.
После спектакля поехали на традиционный банкет, который организаторы премьеры устроили в Праге, и Александр вместо понятного и приятного вечера наедине с Ритой, был вынужден поехать в ресторан. Пожимать руки знакомым и незнакомым людям, терпеть оценивающие взгляды московских мужчин, и весьма намекающие от московских дам, а также отвечать на идиотские вопросы от тех и других.
Но к его огромному удивлению, всё случилось по совершенно иному сценарию. Устроители банкета собрали в Зеркальном зале, не чиновников, а актёров, художников, декораторов, и прочего театрального люда, из нетеатралов пригласив, как архитектора Лаврентия Берия, как промышленного художника Мечникова, и некоторых других.
Среди приглашённых неведомыми путями оказался, и второй секретарь посольства Еврорейха Константин Канарис родной племянник покойного Вильгельма Канариса, сгоревшего вместе с самолётом на взлётной полосе Варшавского аэродрома.
Он постоянно вился возле Александра, и отходил только тогда, когда к Мечникову подходил Берия.
— Гриша. — Александр говорил негромко, но чётко и ясно так, что стоявший в двух шагах охранник прекрасно всё слышал. — Чего-то эта евромразь рядом ошивается. Не словить бы от него какую гадость. А лучше уведите-ка вы Лаврентия Палыча. Чёт мне это совсем не нравится. И Ритку уведи. Пусть они с Верой едут ко мне домой, я подскочу позже.
Сработали телохранители Берия мгновенно. Только Григорий просемафорил им «опасность», и через несколько секунд Лаврентий Павлович словно испарился, оставив пару человек из охраны, для контроля ситуации.
Вера тоже пошла с Ритой «попудрить носик», и не вернулась, а вокруг бывшего штандартенфюрера встали хмурые и хорошо обученные мужчины, желавшие получить ответы на некоторые вопросы.
— Твари краснопузые. — Дипломат оскалился в ухмылке и рывком вытащил из рукава пиджака странный предмет больше похожий на шприц с пистолетной рукоятью. — Ну, кто первый на тот свет?
— А зачем всё это, господин посольский секретарь? — Александр шагнул вперёд. — Вы же понимаете, что мы можем стереть Берлин заново, как и другие европейские столицы. Но в этот раз, никто не будет давать время чтобы вывести людей из города. Два миллиона берлинцев превратятся в чёрный пепел, ради чего?
— Тебе не понять, сопляк. — И Канарис перешёл на немецкий. — Только поднявшись простив жёлтых и красных, белая раса сможет править миром, как и должно.
Александр усмехнулся и тоже перешёл на немецкий.
— Вы же не белая раса. Вы генетический мусор. Помесь римлян, которые вообще-то полунегры, испанцев, которые на три четверти мавры, и просто всякой швали набегавшей к вам пограбить. Какая к чёрту белая раса? Она существует только в вашем больном воображении. Жить на свои скучно, вот и придумываете сказки, чтобы под этим соусом грабить других. Давайте вы быстренько застрелитесь из своей штуки, и мы все пойдём по делам. Я к своей девушке, парни к жёнам и подругам, а товарищи актёры — отдыхать.
— Сделайте как он сказал, — вдруг раздался громкий и хрипловатый голос сзади. — Булгаков, который после ранения на фронте чуть прихрамывал, остановился в нескольких шагах от Константина. — Сделайте, ибо вы не знаете, с кем разговариваете, и что он с вами может сделать. — Глаза Михаила Афанасьевича горели словно два уголька, и в зале повисла тягучая тишина.
— Что? — Канарис рассмеялся. — Этот щенок? — Он стал поднимать своё оружие, а Александр, словно ждал этого момента выплеснул из себя какую-то адскую смесь из страхов за Риту, и своих людей, лютой ненависти к европейцам за концлагеря и газовые камеры, и боли за каждого убитого малыша.
Тёмное облако вырвавшись из рук, мгновенно окутало дипломата словно густой колыхающийся кисель, и из этого мутного тёмного облака донёсся дикий крик словно заглушённый расстоянием. Крик становился всё тише, облако колыхаясь уменьшалось, всё быстрее и быстрее, пока не осталось висящей в воздухе точкой, которая на глазах растаяла без следа.
— Дурак. — Булгаков пожал плечами, и с вызовом посмотрел на Александра. — А от вас, я ожидал чего-то более эффектного.
— Так дамы же. — Александр развёл руками. — Зачем их-то пугать? Даже стрельба была бы лишней. Правда товарищи? — Александр повернулся к телохранителям.
Охранники, до лёгких спазмов впечатлённые расправой с дипломатом, лицами и жестами подтвердили, что да, конечно, и вообще, как можно?!!
Театральная публика стала потихоньку оттаивать, да и что такого случилось-то? Ну помер там кто-то, так наверняка нехороший. А мясо остывает. Снова зазвенела посуда, и полилась водка и вино в рюмки. А Александр которого ещё немного колотило откатом от выплеска, устало плюхнулся на стул, а рядом кто-то сразу поставил стакан и тут же наполнил его лимонадом.
Не чувствуя вкуса, Сашка выцедил напиток, и сразу же попросил ещё. Григорий, подхватил со стола ещё одну бутылку, и сорвав пальцами крышку, набулькал пузырящейся жидкости.
— Ты как?
— Пока не знаю. — Александр покачал головой. — Словно лягушку проглотил.
— Может к доктору?
— Зачем к доктору? — на стул напротив плюхнулась симпатичная девчонка с парой смешных косичек.
— Здравствуйте. — Александр старался быть вежливым в любой ситуации.
— Здравствуйте. — Девушка вдруг рассмеялась да так заразительно, что все, кто стоял рядом тоже начали улыбаться. — А вас тут почти все знают, а я вот первый раз вижу. — Она благодарно кивнула Григорию который и ей налил лимонад. — Так что, будем знакомиться?
— А я вас знаю. — Александр, память которого наконец выдала нужную информацию, улыбнулся. — Вы Надежда Румянцева.
— Вот! Вы меня знаете, а я вас нет! Это же несправедливо!
— Так вы знаменитость. — Александр развёл руками. — А я простой художник.
— Простой художник со Сталинской премией, и вон какими-то наградами? — Пальчик актрисы ткнул в орденскую планку.
— Да это ерунда. Заводская юбилейная медаль. — Отмахнулся Саша. А премия… случайно получил. Вместе с коллективом. Моя работа была сделать пару эскизов.
— А знак магистра? — Уличающе воскликнула Надя.
— Это подделка. — Шёпотом произнёс Александр. — Но вы же никому не скажете?
— Так вы обманщик? — Надежда вновь расхохоталась. — Представляю, что вы говорите юным девицам.
— Надя, вы очень интересная и красивая, но я совершенно не готов устраивать из моих отношений с девушками запутанный клубок. Вот если расстанусь с текущей подругой — милости просим. А пока… прошу простить.
— Какой, вы… не московский.
— Увы. — Александр допил стакан и встал. — Провинциал, да ещё и с принципами.



Глава 23


Московская милиция сообщает, что 25 ноября, в День Революции, будет закрыто автомобильное движение в пределах Бульварного кольца. Движение транспорта вне указанных границ будет осуществляться без изменений. Станции Метро внутри Бульварного Кольца будут открыты только на выход.
Охрану порядка вместе с милицией будут нести добровольные народные дружины. Напоминаем москвичам, и гостям столицы, что неподчинение законному требованию дружинника есть административное правонарушение.
Порядок массовых гуляний в парках столицы будет вывешен у входа в парк.
Во всех местах массовых гуляний будут дежурить машины Скорой помощи и отряды Добровольных Помощников.
Торжественный салют, и небесный театр состоятся в 21 час, и продлятся до 21.30. К участию привлечены зенитно-салютный полк ПВО Московского Военного Округа, и группа энергетиков Ордена.
Гуляния в центре столицы продлятся до двух часов ночи 26 ноября.
Просим москвичей и гостей столицы соблюдать чистоту и порядок на улицах парках и скверах города.
Начальник штаба народных гуляний
заместитель министра внутренних дел Владимир Арапов

Москва, главное здание КГБ
«Что у нас творится? Какой-то дипломат попадает на банкет где будет Генеральный Секретарь, и чуть не устраивает на него покушение. Почему не среагировали охранники? Почему среагировал этот мальчишка? Один вопросы».
Александр Николаевич Шелепин, был в ярости, и его можно было понять. Чудом, просто чудом история с банкетом после премьеры не окончилась катастрофой, а для него лично пулей в лоб, ибо после такого, остаётся только застрелиться. Во второй раз он пропускает покушавшихся к первому лицу государства. Да, КГБ официально не занимается обеспечением безопасности Генерального. На это есть свои люди в Партии. Но все дальние рубежи охраны — его, как и его людей. По идее, этот мерзавец не должен был вообще пролезть на банкет. Но парни, стоявшие у ворот, пропустили его вместе с толпой театрального люда, за что им конечно будет особый втык.
Формально, Шелепину было что сказать в свою защиту, но он прекрасно понимал, что если бы не Мечников, его чучело уже выставили в холле Комитета, в качестве назидания всем нерадивым. И ситуацию реально спас этот пацан, обрушивший на недоделанного террориста проклятие высшего круга, спалив защитные конструкты, и личный амулет Канариса.
Откуда в магистре такая сила, будут выяснять специалисты, а сейчас люди Шелепина, и в стране, и за границей, трясут европейские сети, старые связи и контакты, пытаясь выяснить что это вообще такое было? Дипломатический сотрудник нападает на первое лицо государства… Причём с последней войны прошло не так чтобы много лет. Европа просто не успела восстановить численность армий, и даже отстроить заново города. Берлин вот как-то восстановили, а многие мелкие и даже средние города ещё зияли руинами. Слишком велика была ненависть советских людей после того, что они увидели в лагерях смерти. Мастера били как полноценные магистры, а магистры сносили здания целыми кварталами и доставали воздушные штаффели даже на высоте шести километров.
Да, тысячи энергетиков вернулись с войны с выжженными источниками, но враг был разбит, и практически уничтожен. Но как оказалось не полностью. И отсидевшись по секретным бункерам, германские и прочие фашисты и некроманты снова отстраивали свой человеконенавистнический рейх.
«Но что же делать с пацаном?» — Шелепин встал из-за стола, и прошёлся по кабинету. — Эх вот его бы для начала в одну из разведшкол, а после, можно было бы такие комбинации крутить! Например, у Геринга сын пропал одиннадцать лет назад. — Глава КГБ, даже зажмурился от переполнявших его эмоций.
Мечты разрушил щелчок телефонного коммутатора под столом.
— Шелепин. — Бросил в трубку генерал.
— Александр Николаевич, давай приезжай на Ближнюю дачу. — Раздался узнаваемый голос Берии. — Сам, будет раздавать на орехи.
— Понял. — Шелепин, раздражённо бросил трубку на рычаг и тяжело вздохнул. Он машинально коснулся крошечного портрета Ленина, который носил под рубашкой, и как это часто бывало успокоился. «Ладно, Ленин не выдаст, КГБ не съест.»
Москва, Кунцево, Ближняя дача
На совещание к Сталину приехали Берия, как глава Партии, Шелепин, министр обороны Говоров, Тимошенко как официальный представитель Ордена, председатель правительства Булганин и министр иностранных дел, Андрей Андреевич Громыко.
Но начал разговор не Сталин. Первым встал Говоров.
— Товарищи. По армейским каналам связи, к товарищу Сталину, и товарищу Берия, обратился канцлер Германии Вальтер Шеленберг. С их разрешения я зачитаю текст сообщения.
Господин Сталин, и господин Берия. Придерживаясь во всём принципов международного права и договора между Германией и Советским Союзом, я категорически отрицаю участие официальных структур Рейха в постыдном и преступном покушении на первых лиц СССР. Заверяю вас, что не только не был поставлен в известность о готовящемся преступлении, но и год назад выпустил специальный меморандум для всех разведывательных структур Рейха, прямо запрещающий всякие силовые операции на территории СССР.
С сожалением вынужден констатировать что не все структуры контролируются центральным правительством, а многие из них прямо управляются из Вашингтона, ставящего своей целью снова стравить народы Европы и Азии в опустошительной бойне.
С целью компенсации репутационных потерь Советского руководства и для недопущения ответных шагов, правительство Еврорейха, добровольно и безо всяких условий передаёт в СССР полностью комплектный оптико-механический завод производства Карл Цайс. В случае же гарантий непринятия ответных мер силового характера, Еврорейх готов передать СССР два полностью комплектных станкостроительных завода.
С неизменным уважением и готовностью к сотрудничеству во имя мира, Канцлер Еврорейха Вальтер Шеленберг.
— Теперь я хочу услышать мнение товарища Шелепина. — Сталин повернулся к председателю КГБ.
Чего категорически нельзя было делать при Сталине, так это юлить и врать. Поэтому кивнув, Шелепин встал.
— Товарищи. Недостатки в работе охраны первых лиц нами выявлены и будут закрываться. Партконтроль конечно сам проведёт анализ того что случилось, но уже сейчас хочу сказать, что мной признана необходимость иметь квалифицированного охранника так сказать в сверхближнем радиусе. Того, кто сможет поприсутствовать на конфиденциальной встрече, или вот как сейчас разглядеть опасность, направленную в том числе и на него лично. Что до причин покушения и его организаторов, мы пока не получили достоверных сведений, но я надеюсь наши друзья в Европе прояснят все моменты.
— Это хорошо, что в Европе у нас есть друзья. — Медленно проговорил Сталин. Он всегда начинал говорить медленно, когда в голове решал какую-то сложную задачу. — А ты, Лаврентий что думаешь?
— О том, что я чертовски задолжал этому парню. — Берия широко улыбнулся. — А насчёт безопасности… Каждой пуле не поклонишься.
— Всё с тобой ясно. — Проворчал Сталин. — Вечно я тебя с коня сгоняю. Не в том ты положении чтобы шашкой махать. А вот что нам расскажет товарищ Говоров?
Говоров, Леонид Александрович, подтянутый мужчина на вид лет сорока, в повседневном кителе с впечатляющей колодкой наград, неторопливо встал, и поднял папку которую принёс с собой.
— Товарищи. Армия готова достойно ответить на покушения на первых лиц Страны Советов. Восемнадцать армий подняты по готовности один, и готовы к выдвижению к западным границам СССР. Все зенитно-ракетные части приведены в готовность ноль, и заканчивают полевое развёртывание по планам «особого периода». Части обеспечения и снабжения переведены в готовность «два» и ведут проверку подвижного состава и мотомеханизированных средств. Так же переведены в готовность один, все стратегические силы первого удара, и начата концентрация армейских энергетиков, на площадках первого удара. Всего для отражения первой волны нам может понадобиться от пятисот тысяч, до миллиона личного состава армии и флота. Такой большой разброс связан с неясностью с шириной боевых действий, и количеством очагов активного противостояния.
— Это прекрасно. — Сталин кивнул. — Армия как всегда наша опора и надежда в любой ситуации. Но я вас собрал не за этим. По сути принимая предложение Шеленберга, мы с одной стороны делаем нашим врагам уступку в весьма чувствительной области, а с другой, народ наш устал от войны. Только одиннадцать лет прошло с момента победы. Раны наших людей ещё кровоточат. Огромные территории, где некры проводили свои сатанинские ритуалы еще стоят выжженными плешами. — Сталин встал и прошёлся между окнами и совещательным столом. — И начав боевые действия сейчас, мы всё равно будем выглядеть зачинщиками. Что скажете, товарищ Булганин?
— А что говорить. — Николай Александрович встал. — Я прошу отметить что именно предложили нам европейцы в качестве компенсации. Станкостроительные заводы и оптико-механический. По сути то, в чём мы нуждаемся больше всего. Более показательной была бы только передача авиазавода, но наши технологии вполне на уровне Европы, а где-то даже выше. Это значит, что всерьёз, руководство Еврорейха не рассматривает нас как военного противника.
Когда Предсовмина сел, встал министр иностранных дел.
— Могу подтвердить слова товарища Булганина. — Громыко никогда не говорил по бумагам, опираясь лишь на практически идеальную память. — Наши друзья в дипломатических, правительственных и аристократических кругах Европы, категорически и твёрдо уверены в том, что никто не хочет у них новой войны. Кроме того, по нашим каналам получена информация о готовящемся сокращении армии Еврорейха до миллиона, а упор в развитии будет сделан на частные военные формирования которые успешно показали себя в войнах низкой интенсивности. Их экономичность превосходит на порядок обычную армию, а в тяжёлой финансовой ситуации это очень хороший выход, для удержания африканских колоний.
Кроме того, есть сведения, что Европа обратится к нам за закупками бронемашин, и автоматических пушек. Того, в чём мы явно и существенно превосходим европейские армии.
— Это серьёзно. — Сталин сел и посмотрел на Берию. — А ты что думаешь?
— Заводы, это хорошо. — Берия кивнул. Действительно по этой части у нас серьёзные трудности. Не провал конечно, но очень близко к этому. Так что я за то, чтобы дать гарантии Европе. В конце концов мы тоже воевать не хотим.
— Ясно. — Сталин обвёл соратников долгим взглядом. — Что-ж, вижу в вас отменную способность к мобилизации, и активность. Товарищ, Громыко. Подготовьте соответствующий документ, и отправьте по срочным каналам в Европу.
Еврорейх, Берлин, резиденция канцлера
Вальтер Шеленберг Рейхсканцлер и бригадефюрер, работал в своём кабинете на Фламмен Аллее, когда на пороге кабинета появился его личный секретарь.
— Ну что там, Гюнтер?
— От русских мой господин. — Слуга низко поклонился и подал на вытянутых руках поднос, на котором лежала запечатанная шифровка.
Пришлось встать, подойти и взрезав печать на бумаге, вчитываться в мелкий шрифт. «Сколько раз говорил начальнику шифровального отдела чтобы поменял машинку» — мелькнула в голове непрошенная мысль, и он усилием воли заставил себя вчитаться.
Всё было хорошо. Русские приняли условия Европы, не поднимать военную бучу, приняв в качестве компенсации три завода. Это было много. Очень много и не по деньгам, а по технологиям, но Шелеберг боялся, что если предложить меньше, русские взбрыкнут, и тогда что? Новая война? Это русским нечего терять. У них и так жизнь тяжёлая. Дорог нет, сельского хозяйства почти нет, погода ужасная.
А вот сытой и холёной Европе наоборот было что терять. И когда русские попёрли через границу, все это очень явственно ощутили.
Почему СССР смёл армии Еврорейха, словно игрушечных солдатиков? Да потому что пока один единственный русский пулемётчик прикрывал отход роты, разменяв свою жизнь и жизни трёх десятков европейцев на жизнь товарищей, там уже накапливались роты и батальоны готовые не щадя своей жизни ударить по захватчикам. И русские маги, в этой войне тоже показали, что они стоят. Некоторые били не просто на иссушение источника, а вкладывали в последнее заклинание свою жизнь. И рушились песком непобедимые крепости, и падали с неба доблестные люфтваффе заживо горя в своих машинах.
Почти сто тысяч магов отдали свой дар и жизнь в той бойне, но свои ощущения будущий канцлер, а тогда глава имперской политической разведки, запомнил навсегда. Он, пропуская колонну танков, отъехал в сторону, чтобы не попасть под поднятую траками пыль, и увидел собственными глазами, как задрожало небо над колонной, и как внезапно стал твёрдым воздух, и из него начисто ушёл кислород. Водитель и охрана схватились за горло, хрипя и падая на землю, а Шеленберг стоял не в силах отвести взгляд от того как начали оплывать стальные громадины словно они были сделаны из воска.
После разведка доложила, что тот удар стоил жизни совсем юной девушки — мага ранга советник, но она видимо посчитала, что разменять свою жизнь на танковый полк — хорошая идея.
Поэтому воевать на востоке канцлер не хотел. С кем угодно, но не с русскими. Тем более что Африка, лежала совсем рядом, а природных богатств там было никак не меньше чем в России. Да, климат и там подкачал, но уж лучше жара чем лютый холод.
Но в этой истории явно присутствовала третья сторона, которая очень надеялась поживиться на большой войне, а всё обошлось без них. Американцы вместе с Британией, не присоединившейся к Еврорейху, но сохранившей часть влияния на европейские дела, активно лили керосин в этот огонь, надеясь, что следующая война уж точно поправит их финансовые дела.
Американцам словно воздух были нужны новые территории, и люди. Но действовали они настолько тупо и прямолинейно, что их естественная вотчина — Южная Америка превратилась в огромный костёр, а Юго-Восточная Азия, была полем противоречий между Китаем и Японией, и кто там будет победителем и так понятно. Не Японии тягаться с Китайской республикой у которой за спиной стоял Советский Союз.
Поэтому североамериканские эмиссары носились по странам и континентами, впихивая везде своё оружие и щедро раздавая взятки разным проходимцам, надеясь, что они смогут разрушить государство, а тогда на обломках будут пировать американские падальщики.
Москва, Квартира Мечникова
Ни о чём этом Александр естественно не знал. Догадывался что что-то происходит, но не забивал себе голову всякой ерундой. Как минимум потому, что в субботний день, хочется думать о другом. Например, о лежащей рядом обнажённой девушке, или о том, что сейчас они оденутся, и поедут кататься на Москва-реку, а потом, вечером будут смотреть салют прямо с борта теплохода.
Александр ещё раз скользнул взглядом по изгибам тела.
«Ну не сейчас, но обязательно поедем» и губы его коснулись упругой плоти скользя вдоль животика пока не поднялись чуть выше.
— Сашка, что бы делаешь, хулиган. — Рита выгнулась и застонала. — Мы же на пароход опоздаем.
— Без нас не начнут. — Негромко произнёс Мечников и отбросил одеяло.



Эпилог

Кремлёвский дворец был полон. Больше всего было конечно военных. Общевойсковые мундиры, морская форма и распахнутые на груди кителя морской пехоты, десантники и лётчики, негромко переговаривались, поглядывая друг на друга.
Гражданских было намного меньше, но и они были. Знаменитый на всю страну комбайнёр, группа оборонных инженеров, потерянный от непривычности обстановки сельский врач и невзрачный мужчина, в дорогом английском костюме, не очень хорошо понимающий русскую речь, а потому стоявший рядом с переводчиком.
Было на кого посмотреть. Но конечно взгляды всех, и военных и гражданских цеплял молодой, едва ли восемнадцатилетний парень, с Боевой Славой, Красным Знаменем, знаком Сталинской премии, и значком магистра. Всё вот это вместе взятое было настолько дико, что взгляды присутствующих всё время возвращались к парню.
— На награждение приглашается магистр Александр Леонидович Мечников. — Раздался над сводами Георгиевского зала, голос Левитана. — В сложной обстановке, Александр Леонидович, принял единственно верное решение, и его действиями было сорвано покушение на генерального секретаря КПСС товарища Берия, а нападавшие уничтожены или схвачены органами безопасности. Несмотря на юный возраст, дела товарища Мечникова уже отмечены Красным Знаменем, Боевой Славой, и Сталинской премией, за участие в разработке новой технике.
Александр подошёл к довольно щурившемуся Сталину, и пожав протянутую руку, встал в ожидании награждения.
— За мужество и героизм проявленные в бою, Мечников Александр Леонидович награждается званием героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
Сталин аккуратно прикрепил награды на пиджак Александра, чуть прищурившись глянул на него и показал рукой в сторону трибуны.
— Скажешь что-нибудь?
— Да, Иосиф Виссарионович. — Александр шагнул к микрофону.
— Мы одна страна. Пока мы едины, пока эвенк в Киеве, и новоросс, в Якутске, армянин во Владивостоке или русич в Ереване, будут чувствовать себя как дома, нас не взять ни одной сволочи. Кто бы ни пришёл к нам с мечом, всех закопаем. В этом и есть сила России — Руси. Пока мы, русские татары, русские армяне, русские грузины, русские поляки, и так далее, будем помнить о том, что нас соединило, нас никому не взять. Сейчас, избавившись от царей и прочих хозяйчиков, мы начинаем свой путь вверх. Всё только начинается.

Казань 2021 год.




Примечания



1

Это не та Казань которую мы знаем, хотя некоторое сходство всё же есть.



2

Шхина или шехина, в иудаизме и каббале — термин, обозначающий присутствие Бога, воспринимаемое и в физическом аспекте. В основном термин употреблялся в контексте описания святая святых скинии и Иерусалимского храма, и определялся как ощущение присутствия божественной силы.



3

ТУ — технические условия — внутризаводской стандарт, утверждаемый фактически извещательным способом.



4

Пионербол — упрощённый вариант волейбола.



5

Офицеры морской пехоты носили морскую форму, но звания имели сухопутные.



6

136 статья УК СССР от 1936 года. Умышленное убийство при отягчающих.



7

Условный срок.



8

Полностью история здесь. https://www.anekdot.ru/id/445129/



9

Ранги магического мастерства принятые в СССР — Ученик, Старший ученик, Подмастерье, Младший мастер, Мастер второго ранга, Мастер первого ранга, Магистр, Советник, Старший Советник, Командор, Архистратиг.
Кроме этого была ещё специализация. Воин, Аграрий, Техник, Стихийник, Исследователь, Целитель.



10

Факт реальной истории. Никому не известный руководитель детской театральной студии в Минске написал удачную пьесу, и в течение полгода стал самым богатым человеком в Белоруссии.



11

Цыганское ругательство.



12

Цыганское ругательство.



13

Уральск — Екатеринбург в это время. Потому что Яков Свердлов был изобличен как агент мирового капитала и в описываемое время рубит лес где-то на Дальнем Востоке.



14

Шёлк-сатин — вид шёлковой ткани с характерным блеском.



15

Посмотреть на Веспу можно здесь. https://universalmotors.ru/scooters/vespa/the-vespa-946-125-red/



16

В этом мире чуть раньше, чем в реальной истории.



17

Два ноля — уровень секретности. Совершенно секретно. Могло быть ещё с одним нолём — Секретно, и три ноля — Государственной важности.



18

Заводская цена — цена по которой товар передавался торговле. Торговля обычно накручивала от 5 до 25 процентов. Иногда доходило до 200 процентов.



19

Мопед — мотовелосипед. Чуть утяжелённый велосипед с мотором.



20

Моя девочка (идиш).



21

Ругательство на идиш. Плохой человек, где-то похожий на член.



22

Кича или губа — насмешливое название гауптвахты (помещения для содержания арестованных военнослужащих) в вооружённых силах.



23

Автомобиль представительского класса «Чайка» в этой реальности появилась раньше, чем в нашей.



24

НАМИ — Центральный научно-исследовательский автомобильный и автомоторный институт. Головной институт автомобильной тематики.



25

Всё, как и в реальной истории. Дмитриев был фантастическим гением, продвинувшим науку в десятках разных отраслей физики и математики.



26

Госконтроль в этом мире — ведомство, занимающееся охраной первых лиц и безопасностью государственных объектов.



27

Популярная в то время форма сокращения слов «ценные указания».



28

БСМП — Больница Скорой Медицинской Помощи.
Станция — здесь — Станция Скорой Помощи.



29

Адмиралтейские верфи — старейший кораблестроительный завод в Санкт-Петербурге.



30

Как и в реальной истории.



31

Трёхгорка — общеупотребительное название Товарищества Прохоровской Трёхгорной мануфактуры выпускавшей ткани.



32

Названия крупных обувных фабрик СССР.



33

Малоизвестный факт, но в начале революционной деятельности Н. К. Крупская была эсеркой, то есть принадлежала к партии социалистов — революционеров, и уже в пятнадцатилетнем возрасте училась обращаться со взрывчаткой и оружием.



34

Лежащая восьмерка (лемниската) в этом мире не только знак вечности, но и символ раба.



35

Евангелие от Матфея. Нагорная проповедь.



36

Состав ниобиевого магнита.



37

Как и в реальной жизни.



38

Адвокат дьявола — идиома, обозначающая того, кто при обсуждении некоего вопроса сознательно занимает отрицательную, противоположную общепринятой позицию и приводит аргументы в её пользу, не будучи в действительности убеждённым её сторонником, а исключительно для того, чтобы обострить дискуссию, заставить оппонентов опровергать возражения и приводить более основательные доводы.