Ли Чайлд
Джек Ричер, или Никогда не возвращайся
Посвящается моим читателям, с искренней благодарностью
Lee Child
Never Go Back
Copyright © 2013 by Lee Child.
This edition is published by arrangement with Darley Anderson Literary, TV & Film Agency and The Van Lear Agency
© Гольдич В.А., Оганесова И.А., перевод на русский язык, 2014
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Глава 01
…В итоге Джека Ричера посадили в машину и довезли до мотеля, где ему выдали ключ от номера, ровно такого, как он и ожидал, поскольку тысячу раз ночевал в подобных местах: внутристенная громыхающая батарея, спать рядом с которой совершенно невозможно (зато у хозяина получается хорошая экономия на электричестве), повсюду тусклые лампочки, на полу тонкий ковер, высыхающий через несколько часов после чистки, чтобы сдать номер в тот же день. Впрочем, чистили ковер – темный, с рисунком, отлично скрывающим пятна, – не слишком часто. Как и покрывало на кровати. Ричер не сомневался, что струя в душе будет слабой, полотенца – тонкими, мыло – крошечным, а шампунь – самым дешевым. Дополняли картину деревянная мебель, темная и немало повидавшая на своем веку, маленький старый телевизор и серые от грязи шторы.
В общем, никаких неожиданностей, ничего такого, чего Джек не видел уже тысячу раз. Но от этого происходящее не становилось менее отвратительным.
Поэтому, прежде чем положить ключ в карман, он снова вышел на парковку. На улице было холодно и сыро – середина вечера в середине зимы в северо-восточной Виргинии. Неподалеку лениво несла свои воды река Потомак, а за нею, на востоке, находился округ Колумбия, столица страны, где происходили самые разные вещи и огни города подсвечивали темные облака на небе.
Машина, которая привезла его сюда, умчалась в ночь. Ричер проследил взглядом, как исчезают в тумане ее задние огни, а через пару мгновений в мире воцарились тишина и покой. Впрочем, ненадолго. Почти сразу на дороге появился темный, ничем не примечательный седан, явно государственный, ехавший быстро и уверенно. Не вызывало сомнений, что водитель знал, куда ему нужно, потому что машина свернула на парковку перед мотелем и сразу направилась к офису. Однако когда фары высветили неподвижную фигуру Ричера, водитель передумал и покатил прямо к нему.
Гости. Цель неизвестна, значит, может быть все, что угодно, – как плохое, так и хорошее.
Машина остановилась параллельно зданию, и Джек оказался ровно посередине, между седаном и своим номером, на пространстве не больше боксерского ринга. Дверцы открылись, и наружу выбрались двое мужчин, которые, несмотря на холодную погоду, были в белых обтягивающих футболках и спортивных штанах, какие спринтеры обычно снимают за несколько секунд до забега. Оба были примерно шести футов роста и около двухсот фунтов весом. Меньше Ричера, но ненамного. Он сразу понял, что это военные: их выдали прически. Ни один гражданский парикмахер не станет делать такую прагматичную и уродливую стрижку – рынок не позволит.
Парень, вышедший со стороны пассажирского сиденья, обошел капот и встал рядом с водителем. Оба были в теннисных тапках, больших, белых и бесформенных. Джек не сомневался, что они не были на Ближнем Востоке в последнее время – ни загара, ни морщин от солнца, ни напряжения в глазах. Оба молодые, меньше тридцати, фактически Ричер им в отцы годился. Глядя на их тупые, ничего не выражающие лица, он решил, что на сержантов они не тянут – для этого им явно не хватало ума. Значит, скорее всего, младшие специалисты.
Парень с пассажирского сиденья повернулся к замершему перед ними мужчине:
– Вы Джек Ричер?
– А кто спрашивает? – поинтересовался тот.
– Мы.
– И кто вы такие?
– Юрисконсульты.
Ричер совершенно точно знал, что они врут. Армейские юристы никогда не разъезжают парами и не дышат через рот. Значит, гости являлись плохой новостью, а не хорошей, и правильнее всего будет предпринять немедленные действия. Джек знал, что ему не составит труда сделать вид, будто он им поверил, пойти навстречу, подняв руку в приветствии, и, не останавливаясь, нанести сокрушительный удар локтем в лицо парня, стоящего слева, направленный вниз и сильный, затем топнуть правой ногой, словно его главная задача состояла в том, чтобы прикончить воображаемого таракана, а на самом деле тем же локтем в обратном движении врезать правому типу в горло. Раз, два, три, хлоп, шлеп, хлоп – игра окончена!
Все очень просто. И совершенно безопасно. Ричер всегда придерживался правила: ответный удар наноси с самого начала. Особенно когда имеешь дело с численно превосходящим числом противников, которые к тому же моложе и энергичнее тебя. Но он не до конца понимал, что им нужно. По крайней мере, на данный момент. И он не мог позволить себе совершить ошибку – только не сейчас и не в нынешних обстоятельствах. Так что Джек был ограничен в возможностях, а потому решил посмотреть, что будет.
– И какие конкретно юридические советы вы даете? – поинтересовался он.
– Речь идет о недостойном поведении, – ответил один из парней. – Вы опозорили свое подразделение, но трибунал никому из нас не нужен. Так что вам следует прямо сейчас убраться из города и больше никогда сюда не возвращаться.
– Никто не говорил мне про трибунал.
– Пока не говорил, но обязательно скажут. Так что вам не стоит тут торчать и дожидаться, когда это произойдет.
– У меня приказ.
– Вас не могли найти. И не найдут сейчас. Армия не пользуется услугами агентов по поиску пропавших людей. Впрочем, никакому агенту не под силу вас разыскать, учитывая образ жизни, который вы ведете.
Ричер промолчал.
– Вот какой юридический совет мы вам даем, – сказал все тот же парень.
– Я вас услышал, – ответил Джек.
– Услышать мало, вы должны принять наш совет к сведению.
– Неужели?
– Да, потому что для этого есть уважительная причина.
– И какая?
– Каждый вечер, проведенный вами здесь, мы будем надирать вам задницу.
– Правда?
– Начиная с сегодняшнего. Чтобы вы получили общее представление о том, как вам следует поступить.
– Вы когда-нибудь покупали электрические приборы? – спросил Ричер.
– А это тут при чем?
– Я как-то видел один такой в магазине, с желтым ярлычком, на котором было написано, что с ним нужно обращаться осторожно, потому что в противном случае вам грозит смерть или вы можете серьезно пострадать.
– И что?
– Представьте себе, что на мне такой же ярлычок.
– Мы тебя не боимся, старик.
Старик. Перед мысленным взором Ричера возник его отец и залитое солнцем пространство. Наверное, Окинава. И Стэн Ричер, родившийся в Лаконии, штат Нью-Гемпшир, морской пехотинец, капитан, с женой и двумя сыновьями-подростками. Джек и его брат называли отца «старик», потому что он казался им совсем старым, хотя в тот момент Стэн был лет на десять моложе нынешнего Джека.
– Возвращайтесь туда, откуда явились, – сказал Ричер. – Потому что у вас очень серьезные проблемы, парни.
– Нам так не кажется.
– Я зарабатывал этим на жизнь, – продолжал Джек. – Впрочем, вам все про меня известно.
Незнакомцы не стали отвечать.
– Я знаю все ходы, – добавил Ричер. – Некоторые сам придумал.
И снова они промолчали.
Джек продолжал держать в руке ключ от номера. Правило номер один: никогда не атакуй человека, только что вышедшего из двери, которая запирается на замок. Связка, конечно, лучше, но даже один ключ может превратиться в очень хорошее оружие. Нужно прижать головку к ладони, а стержень зажать между указательным и средним пальцами, и получится вполне приличный кастет. Но к нему явилась парочка глупых детей, и Ричер решил, что их не стоит обижать слишком сильно и нет никакой нужды разрывать плоть и ломать кости. Он убрал ключ в карман.
Теннисные тапки означали, что парни не собирались бить его ногами. Никто не станет делать это в мягкой спортивной обуви белого цвета. Бессмысленно. Если только они не решили помахать ногами исключительно для демонстрации силы. Вроде как показать, что они знакомы с модным в последнее время боевым искусством, название которого похоже на блюдо из меню китайского ресторана. Тхеквондо и тому подобное. Прекрасно выглядит на Олимпийских играх – и совершенно бесполезная вещь в уличной драке. Когда твой противник поднимает ногу, точно пес около пожарного гидранта, так и хочется как следует ему врезать, будто он умоляет тебя отделать его до потери сознания.
Интересно, парнишкам это известно? Они вообще когда-нибудь смотрели на свои ноги? Сам Ричер был в тяжелых ботинках, удобных и надежных, которые купил в Южной Дакоте и планировал проносить до конца зимы.
– Я иду в номер, – сказал он, но не получил никакого ответа. – Спокойной ночи, – добавил Джек – и снова не получил никакой реакции.
Тогда он повернулся вполоборота, сделал полшага назад, к двери своего номера, и его тело легко описало четверть круга. Как он и предполагал, парни, не сговариваясь, бросились к нему – быстрее, чем двигался он сам, – приготовившись его схватить. Он не остановился, чтобы они успели набрать ускорение, а затем резко развернулся по другой четверти круга, и теперь их скорости сравнялись – двести фунтов с одной стороны и четыреста с другой должны были вот-вот столкнуться, но Ричер продолжал поворачиваться и нанес мощный хук левому громиле. Он попал, как и собирался, в ухо, голова его противника дернулась в сторону и врезалась в плечо второго парня, а сам Джек тем временем нанес ему апперкот в челюсть. Получилось совсем как в учебнике. Вторая голова тоже дернулась, только вверх и назад, причем все это произошло одновременно, точно они превратились в марионеток и управлявший ими кукольник нечаянно чихнул.
Оба нападающих остались на ногах, но первый громила, стоявший слева, раскачивался, словно моряк на палубе корабля, а тот, что находился справа, спотыкаясь, сделал несколько шагов назад. Левый так и не восстановил равновесия, и центр его массы оставался открытым и незащищенным. Ричер левой рукой, точно дубинкой, врезал ему в солнечное сплетение, достаточно сильно, чтобы тот задохнулся, но стараясь не нанести ему серьезной неврологической травмы. Громила сложился пополам и обхватил колени, а Джек шагнул мимо, в сторону его напарника. Тот увидел, что он приближается, и слабо замахнулся правой рукой. Ричер отбил ее левым предплечьем, нанес ему такой же удар в солнечное сплетение, и он скорчился точно так же, как и его товарищ.
После этого Джек без проблем развернул их, пока они не оказались лицом в нужном направлении, и ногой в ботинке толкнул в сторону машины, сначала одного, а потом другого. Они врезались в нее головами, распластались на земле и остались лежать, тяжело дыша, но так и не потеряв сознания. На дверцах машины остались небольшие вмятины.
Завтра утром у обоих будет отчаянно болеть голова, да еще придется объяснять, что произошло с машиной. Ричер поступил с ними исключительно милосердно, учитывая все обстоятельства. Великодушно. Деликатно. Можно даже сказать, нежно.
Старик.
Достаточно старый, чтобы быть их отцом.
К этому моменту Джек провел в Виргинии менее трех часов.
Глава 02
Ричер наконец выбрался из заснеженной Южной Дакоты, но не так быстро, как ему хотелось. Он дважды застревал в Небраске, да и дальше у него получалось продвигаться довольно медленно. В Миссури ему пришлось долго ловить попутку, но в конце концов его подобрал серебристый «Форд», водитель которого, костлявый мужчина, направлялся на восток и проговорил всю дорогу от Канзас-Сити до Колумбии, а потом замолчал. Через Иллинойс Джек проехал на быстром черном «Порше», скорее всего, угнанном. После этого он встретил на остановке двух типов с ножами. Они потребовали у него деньги, и Ричер полагал, что сейчас они все еще находятся в больнице.
Индиана отняла у него три дня дорог в никуда. Затем был помятый голубой «Кадиллак», за рулем которого сидел величественный старый джентльмен в бабочке такого же цвета, что и его машина. Ричер оставался четыре дня в маленьком городке в Огайо, а дальше целый день ехал на «Сильверадо» с парой молодоженов и их собакой, отправившихся на поиски работы. По мнению Джека, у ребят имелись все шансы ее найти, в отличие от собаки, которой, судя по всему, было суждено до конца своих дней оставаться нахлебницей. Впрочем, чего еще можно ждать от бесполезной огромной дворняги четырех лет, дружелюбной и доверчивой? К тому же она дико линяла, несмотря на то, что за окном стояла зима, и к концу поездки Ричера с ног до головы покрывала тонкая золотистая шерсть.
Дальше ему пришлось свернуть в Пенсильванию, на юго-восток. Это было не слишком логично, но в нужную ему сторону никто не ехал. Он провел день неподалеку от Питтсбурга и еще один около Йорка, а потом черный парень лет двадцати довез его в белом тридцатилетнем «Бьюике» до Балтимора, в штат Мэриленд. В общем, получилось очень долго и медленно.
Но дальше пошло веселее. Балтимор находится на трассе I-95, и округ Колумбия был следующей остановкой в южном направлении, а та часть Виргинии, куда направлялся Ричер, располагалась внутри округа – не намного дальше на запад от Арлингтонского кладбища, чем на восток от Белого дома. В Балтиморе Джек сел на автобус, вышел за пределами округа Колумбия на автобусной станции за «Юнион-стейшн», дошел до Кей-стрит, потом свернул на Вашингтон-серкл, прошагал по Двадцать третьей улице до Мемориала Линкольна, а затем перешел через мост к кладбищу, у ворот которого имелась автобусная остановка. Местная линия, в основном для огородников.
Целью путешествия Ричера был Рок-Крик[1], одно из многих мест в регионе, имевших одинаковые названия, потому что там повсюду были скалы и ручьи, а поселенцы жили изолированно друг от друга и обладали одинаковым образным мышлением, когда речь заходила об именах. Не вызывало сомнений, что в стародавние времена расквашенной земли, бриджей и париков это была маленькая колониальная деревенька, которая позже превратилась в один из множества перекрестков на сотне квадратных миль дорогих домов и дешевых парков перед офисами. Джек смотрел в окно автобуса, отмечая знакомые и новые картины, и ждал.
Конечным пунктом его назначения являлось массивное здание, построенное около шестидесяти лет назад рядом с Министерством обороны США для давным-давно забытых целей. Примерно через сорок лет его затребовала военная полиция, что в конечном итоге оказалось ошибкой. Видимо, какой-то офицер думал о другом Рок-Крик, но он все же получил здание. Оно некоторое время пустовало, а затем его сделали штабом незадолго перед этим сформированного особого 110-го подразделения военной полиции. Для Ричера этот дом стал чем-то вроде основного места базирования.
Он вышел в двух кварталах, на углу и у подножия длинного холма, мимо которого ходил много раз. Перед ним вытянулась трехполосная дорога с потрескавшимся асфальтом на тротуарах и старыми деревьями по обочинам. Здание штаба стояло на большой площадке, впереди и слева обнесенной высокой каменной стеной. Джек видел только крышу из серой черепицы, заросшую мхом с северной стороны. С трехполосной дороги имелся съезд к воротам с двумя кирпичными колоннами по обеим сторонам. Во времена Ричера колонны играли исключительно декоративную роль, и никаких ворот не было. Потом их установили – тяжелые, стальные, с колесиками, на рельсах, вбитых в старый асфальт. Система безопасности в теории, но не на практике, потому что ворота были распахнуты настежь. Внутри, у дальнего конца, находилась будка охраны, тоже появившаяся не так давно, а в ней сидел рядовой 1-го класса в новой форме с дурацкими узорами – мешковатой и, по мнению Ричера, похожей на пижаму. День постепенно превращался в вечер, и на улице начало темнеть.
Джек остановился у будки охраны, часовой наградил его вопросительным взглядом.
– Мне нужно встретиться с вашим командиром, – сказал ему Ричер.
– Вы имеете в виду майора Тернер? – спросил солдатик.
– А у вас сколько командиров? – поинтересовался Джек.
– Один, сэр. Точнее, одна.
– И зовут ее Сьюзан?
– Да, сэр. Все верно. Майор Сьюзан Тернер, сэр.
– Вот она-то мне и нужна.
– Как вас представить?
– Ричер.
– По какому вопросу?
– По личному.
– Подождите минуту, сэр.
Часовой снял трубку и сказал: «Мистер Ричер к майору Тернер». Разговор занял больше времени, чем ожидал Джек, – в какой-то момент паренек даже прикрыл микрофон рукой и спросил:
– Вы тот самый Ричер, который раньше был здесь командиром? Майор Джек Ричер?
– Да, – ответил Джек.
– И вы звонили майору Тернер откуда-то из Южной Дакоты?
– Именно.
Часовой передал своему собеседнику эти два утвердительных ответа и снова стал слушать, а затем повесил трубку.
– Думаю, дорогу вы знаете, – сказал он.
– Ясное дело, знаю.
Ричер прошел вперед, но через десять шагов услышал пронзительный скрип, остановился и оглянулся. У него за спиной закрывались ворота.
Здание штаба представляло собой классический образец архитектуры Министерства обороны: длинное, невысокое (всего в два этажа), кирпич и камень, черепица, зеленые металлические рамы и зеленые цилиндрические поручни на ступеньках, ведущих к двери. Пятидесятые годы стали золотым веком для Министерства обороны, имевшего тогда почти безграничный бюджет. Армия, Военно-морские и Военно-воздушные силы, а также Морская пехота получали все, стоило им только пожелать. И даже больше. На парковке стояло множество машин: армейские седаны, не бросающиеся в глаза, темные и немало повидавшие на своем веку, и автомобили, явно принадлежащие служащим штаба, более яркие, но по большей части далеко не новые. Рядом с красной двухместной машинкой высился одинокий зеленый «Хамви», громадный, невероятно угрожающего вида, и Ричеру стало интересно, не Сьюзан ли принадлежит маленький красный автомобиль. Такое вполне могло быть. По крайней мере, судя по тому, как она разговаривала по телефону.
Джек поднялся по короткой каменной лестнице к входной двери, размышляя о том, что ни лестница, ни дверь совсем не изменились после того, как он уволился из армии, разве что их покрасили. Причем, скорее всего, не один раз. Армия имела в своем распоряжении огромное количество краски и с огромным удовольствием и щедро ее использовала. Внутри все выглядело примерно так же, как прежде. Каменная лестница справа вела на второй этаж, а слева находилась вахта. От вестибюля отходил узкий коридор, который тянулся по всей длине здания, с кабинетами по обеим сторонам. Двери кабинетов наполовину были сделаны из ребристого стекла. В коридоре горел свет, потому что зимой в здании всегда царил полумрак.
За столом дежурного офицера сидела чернокожая женщина в такой же «пижаме», как у часового на воротах, но с сержантскими знаками различия на бейджике посередине груди. Ричер подумал, что это похоже на центр мишени. Вверх, выше, выше – огонь! Ему больше нравилась прежняя камуфляжная форма. Женщина не слишком обрадовалась, увидев посетителя. Более того, она ужасно нервничала.
– Джек Ричер к майору Тернер, – сказал мужчина.
Сержант начала что-то говорить, однако потом вдруг замолкла на полуслове, как будто собиралась сказать ему очень многое, но в конце концов сумела лишь выдавить из себя:
– Пройдите в ее кабинет. Вы знаете, где он находится?
Ричер кивнул. Когда-то это был его кабинет, и он отлично знал, где его искать.
– Спасибо, сержант, – кивнул он женщине.
Джек подошел к лестнице, отметив, что здесь ничего не изменилось – те же металлические перила и такие же истертые каменные ступени. Он тысячу раз по ним поднимался. Лестница делала один поворот и заканчивалась на площадке ровно над вестибюлем в конце длинного коридора второго этажа. Здесь тоже горели все лампочки. И линолеум на полу был прежним, и на дверях было такое же ребристое стекло, как и на первом этаже…
Его кабинет был третьим слева. Нет, теперь это кабинет Сьюзан Тернер.
Ричер проверил, аккуратно ли заправлена в брюки рубашка, и пригладил рукой волосы. Он не имел ни малейшего представления, что ему скажет Тернер. Ему понравился ее голос, когда он разговаривал с ней по телефону. Не более того. Но он почувствовал, что этот голос принадлежит очень интересному человеку, и хотел с нею познакомиться. Все очень просто. Джек сделал два шага и остановился. Она наверняка подумает, что он не в своем уме.
Но волков бояться, в лес не ходить. Мужчина пожал плечами и пошел дальше. Третья дверь слева. Такая же, как и при нем, только ее покрасили. Внизу деревянная, верхняя половина из ребристого стекла, которое делило тусклую картину внутри на искривленные вертикальные полосы. На стене, рядом с ручкой, Ричер обнаружил обычную офисную табличку: «Майор С.Р. Тернер, командир подразделения». А вот это уже что-то новенькое! Во времена Джека его фамилия, выведенная по трафарету, была написана прямо на дереве, под стеклом и занимала еще меньше места: «Майор Ричер, КП».
Он услышал едва различимый голос, доносившийся изнутри, и решил, что его приглашают войти. Сделав глубокий вдох, посетитель открыл дверь в кабинет. Он ожидал увидеть там какие-нибудь изменения, но их оказалось совсем немного. На полу все тот же линолеум, отполированный за годы до блеска и потерявший свой первоначальный цвет. Тот же письменный стол, стальной, точно боевой корабль, с облезлой краской и сияющий металлическим блеском, с вмятиной, оставшейся после того, как Ричер приложил к нему головой одного типа, в самом конце своей карьеры командира. Те же стулья, за столом и перед ним, практичные, сделанные в середине века, за которые дадут приличные деньги в какой-нибудь пижонской лавке Нью-Йорка или Сан-Франциско. Старые картотечные шкафы и люстра, тоже из тех времен, когда здесь служил Джек, – круглая чаша из белого стекла, висящая на трех тонких цепочках.
Отличия были почти предсказуемы течением времени. На столе место прежнего дискового телефона, черного и громоздкого, заняла консоль с тремя аппаратами. Кроме того, вместо ящиков для входящих и исходящих бумаг, вечно переполненных, стояли два компьютера, стационарный и лэптоп. На стене висела новая современная карта, и весь кабинет был залит мертвенным зеленым светом энергосберегающих лампочек. Значит, прогресс добрался и до военного ведомства.
Только две вещи в кабинете оказались для Ричера неожиданными и непредсказуемыми.
За столом сидел не майор, а подполковник. И он не был женщиной.
Глава 03
Мужчина за столом был в такой же «пижаме», как и все остальные, но на нем она выглядела еще хуже, чем на них. Вроде костюма для вечеринки на Хэллоуин. И не в том дело, что его физическая форма вызывала сомнения, просто он был невероятно серьезным и важным, а еще – словно бы пристегнутым к письменному столу. У Ричера создалось впечатление, что, если б этому типу предложили выбрать оружие, он остановился бы на механическом карандаше, а не на винтовке «М16». Дополняли картину седые волосы, зачесанные как у школьника, и очки в металлической оправе. Знаки различия подтверждали, что он действительно является подполковником армии США, и сообщали, что зовут его Морган.
– Прошу прощения, подполковник, я ищу майора Тернер, – сказал Джек.
– Садитесь, мистер Ричер, – предложил ему тип по имени Морган.
Начальственный вид являлся редким и ценным даром, и в армии ему придавали огромное значение. У Моргана этого вида было даже в избытке, и в его голосе звучали металлические нотки, совсем как в волосах и оправе очков. Никакого дерьма, угроз или воплей – лишь холодная уверенность, что любой разумный человек станет делать ровно то, что он прикажет, просто потому, что никакой другой альтернативы нет.
Джек сел на стул для посетителей, стоявший ближе к окну. У него были ножки из гнутых металлических трубок, и он слегка спружинил под его весом. Ричер помнил это ощущение, потому что не один раз сидел на этом стуле по самым разным причинам.
– Прошу вас объяснить, по какому поводу вы сюда приехали, – сказал Морган.
В этот момент Джек подумал, что сейчас услышит сообщение о смерти Сьюзан Тернер. Возможно, в Афганистане. Или что она погибла в автомобильной катастрофе.
– Где майор Тернер? – спросил он.
– Ее здесь нет, – ответил подполковник.
– И где же она?
– Возможно, мы со временем до этого доберемся. Но сначала я хочу понять, каков ваш интерес.
– К чему?
– К майору Тернер.
– Майор Тернер меня совершенно не интересует.
– Однако у ворот вы назвали ее имя.
– У меня к ней личное дело.
– В каком смысле?
– Я разговаривал с нею по телефону, – пояснил Ричер. – И она показалась мне интересным человеком, вот я и подумал, что стоит заехать и пригласить ее на обед. Боевой устав не запрещает ей ответить мне «да».
– Или «нет». Такое ведь тоже возможно.
– Разумеется.
– О чем вы разговаривали по телефону? – спросил Морган.
– Да так, о том, о сем…
– Поконкретнее.
– Это был частный разговор, подполковник, а я вас не знаю.
– Я являюсь командиром специального Сто десятого подразделения.
– Это не майор Тернер?
– Больше нет.
– Мне казалось, что это должность майора, а не подполковника.
– Я занимаю данное место временно. Поскольку я специалист по кризисным ситуациям, меня послали сюда расчистить завал, который здесь образовался.
– А здесь образовался завал? Вы это хотите мне сказать?
Морган проигнорировал этот вопрос.
– Вы договаривались с майором Тернер о встрече? – спросил он вместо ответа.
– Не совсем.
– Она попросила вас приехать?
– Не совсем, – повторил Ричер.
– Да или нет?
– Ни то ни другое. Полагаю, это было в некотором смысле наше общее желание, неопределенное. Если я окажусь случайно в здешних местах. Что-то вроде того.
– Однако вы здесь оказались. Почему?
– А почему нет? Я же должен где-то находиться.
– Иными словами, вы проделали весь путь от Южной Дакоты сюда исключительно из-за неопределенного желания?
– Мне понравился ее голос, – сказал Джек. – Какие проблемы?
– Я правильно понимаю, что вы безработный?
– В настоящее время – да.
– С каких пор?
– С того момента, как уволился из армии.
– Это настоящий позор.
– Где майор Тернер? – снова спросил Ричер.
– Данный разговор не имеет никакого отношения к майору Тернер, – заявил Морган.
– А к чему имеет?
– К вам.
– Ко мне?
– И не имеет ни малейшей связи с майором Тернер. Однако, возможно, вы ее заинтересовали, потому что она достала ваше личное дело, а на нем имеется флажок, который должен был сработать, когда майор Тернер взяла в архиве ваши документы. Это сэкономило бы нам время. Однако сигнал включился, только когда она вернула ваши бумаги на место. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. Потому что вы здесь.
– Я не понимаю, о чем вы.
– Вы знали человека по имени Хуан Родригес?
– Нет. А кто это?
– В определенный момент времени им интересовалось Сто десятое подразделение. Теперь он мертв. Вам известна женщина, которую зовут Кэндис Дейтон?
– Нет. Она тоже умерла?
– Мисс Дейтон, к счастью, жива. Впрочем, как выяснилось, она не так чтобы очень счастлива. Вы уверены, что не помните ее?
– Что происходит?
– У вас очень серьезные проблемы, Ричер.
– Из-за чего?
– Министр армии получил медицинское заключение о том, что мистер Родригес умер потому, что его избили шестнадцать лет назад. Учитывая, что на подобные случаи не распространяется закон о давности, технически данное дело считается убийством.
– Вы хотите сказать, что это сделал один из моих подчиненных? Шестнадцать лет назад?
– Нет, я хочу сказать совсем не это.
– Хорошо. И от чего же несчастлива мисс Дейтон?
– Данный вопрос меня не касается. О мисс Дейтон с вами будут говорить другие.
– Тогда пусть поспешат. Я не собираюсь тут надолго задерживаться. Во всяком случае, если здесь нет майора Тернер. Больше ничего по-настоящему интересного в этих краях я не видел.
– Вы очень даже здесь задержитесь, – заявил Морган. – И нам с вами предстоит длинный и исключительно увлекательный разговор.
– О чем?
– Улики указывают на то, что именно вы избили мистера Родригеса шестнадцать лет назад.
– Чушь собачья!
– Вам будет предоставлен адвокат. И, если данное обвинение является чушью собачьей, он нам так и скажет.
– Когда я сказал «чушь собачья», я имел в виду, что нам с вами не предстоит никакого разговора, ни длинного, ни короткого. И адвоката не будет. Я – гражданское лицо, а вы – настоящая задница в пижаме.
– Значит, вы отказываетесь от добровольного сотрудничества?
– Совершенно верно.
– В таком случае задам вам вопрос: вы знакомы с десятым разделом Кодекса законов США?
– До определенной степени.
– Тогда вы, наверное, знаете, что, когда человек в вашем звании увольняется из армии, он не становится гражданским лицом. По крайней мере, не сразу и не полностью. Он переходит в разряд резервистов: не служит непосредственно, но может быть призван в любой момент.
– Сколько лет? – спросил Ричер.
– У вас был доступ к секретной информации.
– Я не забыл.
– Вы помните, какие бумаги подписали, чтобы его получить?
– Смутно, – признался Джек.
Он помнил только несколько человек в комнате, солидных и невероятно серьезных. Юристов, нотариусов, печати, пломбы и ручки.
– Там, естественно, имелось множество условий, напечатанных мелким шрифтом. Если государство согласилось на то, чтобы вы узнали его тайны, оно хотело получить контроль над вами. До, во время и после.
– Как долго после?
– Бо́льшая часть информации остается секретной шестьдесят лет.
– Это же смешно!
– Не беспокойтесь; в условиях, написанных мелким шрифтом, не говорится, что вы будете оставаться резервистом в течение шестидесяти лет.
– Хорошо.
– Нет, все гораздо хуже. Там говорится – пожизненно. Но так получилось, что Верховный суд подложил нам подлянку. Он вынес решение, что мы должны уважать стандартные три условия, названные в десятом разделе.
– А именно?
– Мы можем снова призвать вас на службу, если вы совершенно здоровы, не достигли пятидесяти пяти лет и в состоянии пройти переподготовку.
Ричер промолчал.
– Как у вас со здоровьем? – поинтересовался Морган.
– Нормально.
– Сколько вам лет?
– До пятидесяти пяти еще далеко.
– Вы в состоянии пройти переподготовку?
– Сомневаюсь.
– Я тоже.
– Но мы считаем данное условие исключительно эмпирическим.
– Вы шутите?
– Ни в малейшей степени, – заявил подполковник. – Джек Ричер, с настоящего момента вы официально призываетесь на военную службу.
Ричер ничего не ответил.
– Вы снова в армии, майор, – сказал Морган. – И ваша задница полностью принадлежит мне.
Глава 04
Дальше все происходило без особых церемоний. После слов Моргана в комнате слегка потемнело, потому что в коридоре перед дверью встал часовой и прикрыл собой свет, попадавший внутрь сквозь ребристое стекло, которое располосовало его тело на вертикальные отрезки. Он был высоким, широкоплечим и стоял по стойке «вольно», спиной к кабинету.
– Я должен сообщить вам, – сказал Морган, – что вы получите право на апелляцию. Также вам будет предоставлен адвокат.
– Неужели будет? – удивился Ричер.
– Ну, это вопрос простой логики. Вы попытаетесь выбраться из сложившейся ситуации и вспомните о своих профессиональных навыках. Армия обеспечит вас тем, что посчитает необходимым. В разумных пределах.
– Я не помню никакого Хуана Родригеса.
– По этому вопросу вы тоже получите адвоката.
– А что с ним произошло?
– Вот вы мне и скажите, – потребовал Морган.
– Не могу, я его не помню.
– Вы нанесли ему травму мозга, которая в конце концов привела к тяжелым последствиям.
– А он кто такой?
– Отрицание не будет работать вечно.
– Я ничего не отрицаю. Просто пытаюсь донести до вас тот факт, что я его не помню.
– Об этом вы поговорите со своим адвокатом.
– А кто такая Кэндис Дейтон?
– Ответ тот же, только адвокат будет другой.
– Почему?
– Отдельное дело.
– Я арестован?
– Нет, – ответил Морган. – Прокурор вынесет решение по этому вопросу, когда придет время. На данный момент, как я уже сказал две минуты назад, вы снова призваны в армию. Вы сохраните свое звание – пока. Официально вы приписаны к Сто десятому подразделению и получаете приказ рассматривать здание, в котором мы находимся, в качестве места службы. Вы должны приходить сюда каждый день до восьми часов утра и не имеете права покидать территорию в радиусе пяти миль от моего письменного стола. Вы будете расквартированы там, где решит ваше начальство.
Джек промолчал.
– У вас есть вопросы, майор? – спросил подполковник.
– Мне придется носить форму?
– На данном этапе – нет.
– Какое облегчение!
– Все очень серьезно, Ричер. Я имею в виду для вас. В худшем случае вам светит пожизненный срок в Ливенуорте[2] по обвинению в убийстве. Впрочем, скорее всего, учитывая, что с тех пор прошло шестнадцать лет, вы получите лет десять. Должен заметить, что и лучший исход выглядит не слишком привлекательно, учитывая то, с преступлением какого рода мы имеем дело, – недостойное поведение как минимум с последующим увольнением из рядов армии, но на сей раз не почетным и без сохранения регалий. Ваш адвокат подробно все вам расскажет.
– Когда?
– Мы уже известили соответствующий департамент.
В старом здании никогда не было камер и тому подобного. Только кабинеты. Ричера оставили на стуле для посетителей, никто на него не смотрел и не разговаривал – иными словами, его полностью игнорировали. Часовой остался перед дверью, а Морган принялся что-то печатать и просматривать на лэптопе. Джек тем временем попытался вспомнить, кто такой Хуан Родригес.
Шестнадцать лет назад он год как являлся командиром специального 110-го подразделения. Далекое прошлое. Имя у «его» жертвы испанское. Но Ричер знал многих испанцев как служивших в армии, так и гражданских… И помнил, что иногда ему случалось бить людей как в армии, так и на гражданке. Среди них были испанцы, но никого с таким именем. А если бы Родригесом заинтересовалось 110-е подразделение, Джек его не забыл бы. Особенно если учесть, что это имя относилось к тому времени, когда каждое дело имело огромное значение.
Создание 110-го подразделения являлось экспериментом – так что за каждым его шагом внимательно следили, каждый результат придирчиво оценивали и каждую ошибку подробно разбирали.
– А что тогда произошло? – спросил Ричер.
Морган ничего не ответил: он просто продолжал печатать и изучать монитор компьютера. Тогда Джек принялся копаться в памяти, пытаясь сообразить, кто такая Кэндис Дейтон. Он знал многих женщин, опять же как в армии, так и вне ее. Кэндис – довольно распространенное имя. Фамилия Дейтон тоже часто встречается. Но вместе эти имя и фамилия для Джека ничего не значили. Так же, как и уменьшительное Кэнди. Кэнди Дейтон? Кэндис Дейтон? Никаких ассоциаций. Впрочем, он же не мог помнить все! Никто этого не мог.
– Кэндис Дейтон каким-то образом связана с Хуаном Родригесом? – спросил майор.
Подполковник поднял голову, словно удивившись, что в его кабинете сидит посетитель. Как будто он о нем забыл. Вновь не ответив на вопрос, Морган молча взял трубку одного из своих навороченных телефонов и вызвал машину, а потом приказал Ричеру подождать у стола сержанта внизу.
В двух милях от штаба 110-го подразделения мужчина, которого только три человека в мире знали под именем Ромео, достал свой мобильный телефон, позвонил тому, кого только два человека в мире знали под именем Джульетта, и сказал:
– Он снова призван в армию. Подполковник Морган только что внес сведения в свой компьютер.
– И что дальше? – спросил Джульетта.
– Еще рано говорить.
– Он побежит?
– Как любой разумный человек.
– Куда они собираются его поместить?
– Думаю, как всегда, в их мотель.
Сержант, сидевшая за столом внизу, молчала, видимо, не особенно знала, что сказать. Ричер прислонился к стене и все время ожидания провел в тишине. Через десять минут с улицы вошел рядовой первого класса, который отдал Джеку честь и попросил следовать за ним. Все было официально и вежливо, в соответствии с принципом «не виновен, пока не доказано обратное», по крайней мере, в глазах некоторых людей. На парковке стоял старенький армейский седан с включенным двигателем, а рядом с ним топтался молодой лейтенантик, которому было явно не по себе. Он открыл заднюю дверцу, и Ричер забрался в машину. Сам лейтенант уселся впереди, а рядовой занял место водителя. Через милю они подъехали к мотелю, обветшалому, просевшему строению, торчавшему на темной площадке чуть в стороне от окутанного вечерними тенями тихого трехполосного шоссе. Лейтенант подписал какую-то бумагу, ночной портье выдал Джеку ключ, и рядовой увез лейтенанта.
И тут появилась вторая машина с ребятишками в футболках и спортивных штанах.
Глава 05
В спортивных штанах не было карманов, в футболках – тоже. На шеях парней Ричер не обнаружил личных знаков. Машина тоже оказалась совершенно безликой. Ничего, если не считать обычного армейского набора документов, аккуратно убранного в отделение для перчаток. Ни оружия, ни личных вещей, ни припрятанных бумажников, ни даже обрывков бумажек или чеков с заправки. Стандартные армейские номерные знаки. Иными словами, самая обычная машина, без каких бы то ни было запоминающихся деталей, если не считать двух новых вмятин на дверях.
Парень, что в самом начале стоял слева, перекрывал собой водительскую дверцу, и Ричер оттащил его прямо по асфальту футов на шесть. Реальная жизнь не имеет ничего общего с телевизионными шоу. Если хорошенько врезать противнику сбоку по голове, он не вскочит и не бросится снова в бой. Он будет лежать на земле, чувствуя себя отвратительно и потеряв ориентацию, не в силах справиться с головокружением. Урок, который Джек выучил давным-давно: человеческий мозг гораздо более чувствителен к боковым ударам, чем к прямым. Видимо, как и многое другое, это очередная причуда эволюции.
Ричер открыл дверцу со стороны водителя и забрался внутрь. Двигатель не работал, но ключи остались в зажигании. Майор отодвинул сиденье назад, завел мотор и довольно долго сидел неподвижно, глядя в ветровое стекло.
Вас не могли найти. И не найдут сейчас. Армия не пользуется услугами агентов по поиску пропавших людей. Впрочем, никакому агенту не под силу вас разыскать, учитывая образ жизни, который вы ведете.
Ричер поправил зеркало, поставил ногу на тормоз и выжал сцепление.
Недостойное поведение как минимум с последующим увольнением из рядов армии, но на сей раз не почетным и без сохранения регалий.
Джек убрал ногу с тормоза и уехал с парковки мотеля.
Он сразу направился к старому зданию штаба и припарковался в пятидесяти ярдах на трехполосном шоссе. В машине было тепло, и Джек не стал выключать двигатель, чтобы не замерзнуть. В ветровое стекло он наблюдал за территорией, но там ничего не происходило. Никто не входил и не выходил. Когда он служил в 110-м, подразделение работало круглосуточно, семь дней в неделю, и Ричер не видел причин для перемен. Рядовые несли ночную вахту, офицер находился на своем посту, а другие офицеры уходили, только когда их работа была завершена – вне зависимости от времени суток. Обычно. Но не сегодня вечером. И не во время кризисной ситуации, и уж, конечно, не в тот момент, когда сюда призвали специалиста по расчистке завалов. Никто не покинет здание раньше Моргана. Такова политика армии.
Морган уехал через час. Ричер видел, как простой седан миновал ворота, свернул на трехполосное шоссе и промчался мимо того места, где он припарковался. Несмотря на темноту, Джек успел разглядеть подполковника за рулем. Тот был по-прежнему в «пижаме» и очках, с аккуратно причесанными волосами и, положив обе руки на руль, смотрел прямо перед собой. Ни дать ни взять старенькая тетушка на пути в магазин! В зеркало заднего вида Ричер проследил за тем, как погасли вдалеке хвостовые огни его машины, когда она покатила вниз с холма.
Джек ждал.
Как он и предполагал, в течение следующих пятнадцати минут начал настоящий исход: из ворот выехали еще пять машин. Две из них повернули налево, три – направо, причем в четырех сидел одинокий водитель, а в пятой – целых три человека. Все машины были влажными от ночного тумана, и за всеми тянулся белый хвост выхлопа.
Вскоре они скрылись из вида, ветер унес выхлоп, и в мире снова воцарилась тишина.
Ричер подождал еще десять минут, просто на всякий случай, но больше ничего интересного не произошло. Старое здание, стоявшее в пятидесяти ярдах от него, казалось тихим и степенным – ночной страж в собственной вселенной. Джек включил сцепление, медленно съехал с холма и свернул недалеко от ворот. В будке на посту находился другой часовой, молодой, с ничего не выражающим лицом, стоически исполнявший свои обязанности. Ричер остановился, открыл окно, и паренек посмотрел на него:
– Сэр?
Джек назвал свое имя и сказал:
– Я прибыл к месту службы в соответствии с приказом.
– Сэр? – повторил часовой.
– Мое имя есть в твоем списке?
Парень принялся изучать бумаги.
– Да, сэр, – через некоторое время сказал он. – Майор Ричер. Но там стоит завтрашнее утро.
– Мне приказано явиться до восьми часов утра.
– Да, сэр, я вижу. Но сейчас одиннадцать, сэр. Вечера.
– А это до восьми утра. Как и приказано.
Юноша явно не знал, что ответить, а потому молчал.
– Простой вопрос хронологии, – продолжал Ричер. – Мне не терпится начать работать, вот я и решил прийти пораньше.
Часовой продолжал хранить молчание.
– Можешь справиться у полковника Моргана, если сомневаешься. Уверен, он уже вернулся на свою квартиру.
И снова ответом ему было молчание.
– Или позвони дежурному сержанту.
– Да, сэр, – наконец заговорил паренек. – Лучше я сержанту позвоню.
Он снял трубку, несколько минут слушал, потом вернул трубку на место и сказал:
– Сэр, сержант просит, чтобы вы подошли к столу дежурного офицера.
– Непременно, солдат, – ответил Ричер, после чего проехал вперед и припарковался рядом с маленькой двухместной машинкой, которая по-прежнему стояла на своем месте: там, где он видел ее раньше.
Выбравшись из машины, Джек запер ее и прошел по холоду к входной двери. В вестибюле было тихо и пусто. День всегда отличается от ночи. За столом дежурного офицера Ричер увидел ту же женщину с сержантскими нашивками, которая заканчивала работу, перед тем как уйти домой. Она сидела на высоком табурете и что-то печатала на клавиатуре компьютера. Очевидно, вносила изменения в журнал дневной смены. Армия всегда исключительно серьезно относилась к ведению документации. Когда майор подошел, женщина перестала печатать и подняла голову.
– Вы внесете данные об этом посещении в официальные бумаги? – спросил ее Джек.
– О каком посещении? – спросила сержант. – И я приказала рядовому, стоящему у ворот, чтобы тот тоже не делал никаких отметок.
Теперь, когда сующий повсюду нос Морган уехал, дежурная больше не пыталась отыскать правильные слова и стала вполне разговорчивой. Она была молодой, но невероятно компетентной, как и все сержанты в мире. На нашивке на левой стороне ее груди было написано имя: Лич.
– Я вас знаю, сэр, – сказала она.
– Мы встречались? – уточнил Ричер.
– Нет, сэр, но вы тут знаменитость. Ведь вы были первым командиром нашего подразделения.
– Вам известно, почему я вернулся?
– Да, сэр. Нам сказали.
– И как отреагировал народ?
– По-разному.
– А вы?
– Уверена, что этому есть разумное объяснение. Кроме того, шестнадцать лет – большой срок. Так что, скорее всего, тут замешана политика. Обычное дерьмо. Но даже если и нет, не сомневаюсь, что тот тип заслужил то, что получил. Или даже хуже того, что получил.
Ричер промолчал.
– Когда вы только появились, я хотела вас предупредить, – продолжала Лич. – Для вас лучше всего было бы просто сбежать. Будь моя воля, я бы развернула вас и сказала, чтобы вы ушли. Но я получила приказ этого не делать. Прошу прощения.
– Где майор Тернер? – спросил Джек.
– Это длинная история, – вздохнула Лич.
– Выкладывайте.
– Ее отправили в Афганистан.
– Когда?
– Вчера в середине дня.
– Почему?
– Там находятся наши люди. Она получила приказ расследовать какое-то дело.
– Какое?
– Я не знаю.
– И?..
– Она туда не прибыла.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– И где же она в таком случае?
– Никто не знает.
– А когда приехал подполковник Морган?
– Через несколько часов после того, как уехала майор Тернер.
– Через сколько именно часов?
– Около двух.
– Он объяснил, с какой целью приехал?
– Нам дали понять, что майора Тернер уволили с ее поста.
– Ничего конкретного?
– Ни в малейшей степени.
– Она плохо исполняла свои обязанности? – спросил Ричер.
Лич молчала.
– Вы можете говорить свободно, сержант, – заверил ее майор.
– Нет, сэр, она хорошо исполняла свои обязанности. Очень хорошо.
– Значит, у вас есть только намеки и тот факт, что майор Тернер исчезла?
– На настоящий момент да.
– И никаких разговоров? – поинтересовался Ричер.
Сержанты являлись частью информационной сети. Всегда были ею и будут. Они – «сарафанное радио» или вариант желтой прессы, только в форме.
– Ну, кое-что я слышала, – решилась Лич.
– Что?
– Вполне возможно, что это ничего не значит.
– Но?..
– А может быть, это и имеет отношение к тому, что происходит…
– Но?..
– Кто-то сказал мне, что на гауптвахте в Форт-Дайере появился новый заключенный.
Глава 06
Военная база Форт-Дайер располагалась в непосредственной близости от Пентагона. Но Лич рассказала Ричеру, что через восемь лет после его увольнения Форт-Дайер объединили с базой морской пехоты, которая находится рядом с Хелсингтон-Хаус, с целью сокращения затрат. Новое увеличившееся в размерах учреждение получило логичное, но довольно несуразное название: Объединенная база Дайер-Хелсингтон-Хаус.
Во времена Ричера Дайер и Хелсингтон-Хаус имели исключительно высокий статус и являлись самостоятельными единицами, в штат которых входили старшие офицеры и прочие важные особы. В результате магазины на территории Дайера были больше похожи на «Сакс Пятая-авеню»[3], чем на «Уоллмарт»[4]. Поговаривали, будто лавки на базе морской пехоты поражали своей роскошью. А посему новая, объединенная версия двух баз наверняка занимала положение не ниже прежнего. Значит, в камерах там держали отнюдь не обычных заключенных, и слух, который дошел до Лич, мог оказаться ровно тем, что требовалось Джеку. Гауптвахта Дайера находилась к северо-западу от Пентагона и по диагонали через кладбище. Меньше пяти миль от штаба 110-го подразделения. Намного меньше.
– Армия и морпехи теперь в одном месте? – переспросил Ричер. – И как они ладят?
– Политики готовы на все, чтобы сэкономить несколько монет, – ответила Лич.
– Вы можете туда позвонить и сообщить, что я приеду?
– В такое время?
– Мне все равно нечего делать.
– У вас есть машина?
– Временно, – сказал Ричер.
Ночь выдалась тихой и темной, и какой-то сельской, так что дорога до Дайера заняла меньше десяти минут. Зато чтобы попасть на Объединенную базу, потребовалось гораздо больше времени. Слияние произошло почти через четыре года после одиннадцатого сентября 2001 года, и если армия и экономила на чем-то, то не на системе безопасности. Главные ворота находились в южной части комплекса и производили неизгладимое впечатление. Повсюду стояли бетонные противотанковые надолбы, и машины проезжали по сужающейся дороге, на которой друг за другом выстроились будки охраны.
Ричер был в поношенной гражданской одежде, и к тому же без документов, удостоверяющих, что он имеет отношение к армии. На самом деле у него не было вообще никаких документов, если не считать потрепанного и мятого паспорта гражданина США с истекшим сроком действия. Но он приехал на государственной машине, и это произвело на охрану хорошее впечатление. Кроме того, армия имела в своем распоряжении компьютеры с данными о том, что он с сегодняшнего вечера находится на действительной службе. А еще у армии были сержанты, и Лич, сделав несколько телефонных звонков, запустила в действие цепь личных услуг.
В Дайере также имелся отдел криминальных расследований, и, к своему удивлению, Ричер обнаружил, что там есть люди, которые знают людей, помнящих его имя. Так что в конце концов через сорок пять минут после того, как он миновал первый барьер охраны, Джек встретился в канцелярии гауптвахты с капитаном военной полиции, серьезным темнокожим парнем лет тридцати, с именной табличкой на груди, сообщавшей, что его зовут Вайс. Он показался Ричеру честным и симпатичным, да и вел себя достаточно дружелюбно, поэтому майор решился ему довериться:
– Это личное дело, капитан. И оно ни в малейшей степени не имеет отношения к официальному расследованию. Я сейчас немного не в себе, поэтому вам следует соблюдать осторожность и не делать никаких записей о моем визите. Либо вы можете категорически отказаться со мною разговаривать.
– В каком смысле не в себе? – спросил Вайс.
– Складывается впечатление, будто я что-то сделал шестнадцать лет назад, и теперь оно вернулось и вцепилось мне в задницу.
– А что вы сделали?
– Я не помню. Но не сомневаюсь, что очень скоро мне расскажут.
– В компьютере говорится, что вас несколько часов назад снова призвали на службу.
– Точно.
– Никогда про такое не слышал.
– Я тоже.
– Звучит не слишком-то… Судя по всему, кто-то очень сильно хотел вернуть вас в юрисдикцию армии.
Ричер кивнул:
– Я подумал так же. Как будто меня экстрадировали из гражданской жизни. Только процедура была гораздо более простой. Без судебного слушания.
– Вы думаете, у них серьезные намерения?
– В данный момент мне представляется, что очень.
– А что вы хотите от меня?
– Я ищу майора Сьюзан Тернер из специального Сто десятого подразделения.
– Зачем?
– Я уже сказал: по личному делу.
– Оно имеет отношение к вашим проблемам?
– Ни в коей мере.
– Но вы тоже служили в Сто десятом, верно?
– Задолго до того, как майор Тернер там появилась.
– Значит, вы не намерены опровергнуть показания или давить на свидетеля?
– Не намерен. Это совсем другое дело.
– Вы ее друг?
– Я рассчитывал им стать. Или нет. Все зависит от впечатления, которое она произвела бы на меня при встрече.
– Вы с нею еще не встречались?
– Она здесь?
– В камере. Со вчерашнего дня, – ответил Вайс.
– В чем ее обвиняют?
– Взятка.
– Кто кому ее дал?
– Понятия не имею.
– За что?
– Понятия не имею.
– Сколько?
– Я лишь тюремщик, – развел руками капитан. – Вы же знаете, как здесь все устроено. Мне не сообщают подробности.
– Могу я ее повидать?
– Время свиданий закончено.
– Сколько у вас в настоящий момент гостей?
– Только она.
– Значит, работы не так чтобы много. И вы не забыли, что я здесь неофициально, сообщать о моем визите не нужно, значит, никто ничего не узнает.
Вайс открыл зеленую папку с тремя металлическими кольцами. Записки, распоряжения, приказы – одни напечатанные, другие написаны от руки…
– Кажется, она вас ждала, – сказал капитан. – Здесь есть запрос, который она отправила через своего адвоката. В нем ваше имя.
– Какой запрос?
– Скорее, инструкция.
– И что в ней?
– Она не хочет вас видеть.
Ричер промолчал, а Вайс заглянул в папку и прочитал:
– Цитирую: «По настоятельной и четко сформулированной просьбе обвиняемой ни при каких обстоятельствах не предоставлять майору армии США Джеку Ричеру, в настоящий момент находящемуся в отставке, бывшему командиру Сто десятого подразделения, право на свидание».
Глава 07
Чтобы покинуть Объединенную базу, Ричеру потребовалось ненамного меньше времени, чем туда попасть. В каждой из трех будок охраны спрашивали его имя и тщательно проверяли багажник, чтобы убедиться, что он именно тот, за кого себя выдает, и ничего не украл на базе. Миновав последний барьер, Джек поехал по маршруту местного автобуса, но, не доезжая остановки, притормозил на обочине. Здесь вообще имелось множество парковочных площадок. На юго-восток уходило шоссе I-395, на северо-восток шел бульвар Джорджа Вашингтона, а на запад – трасса I-66. Если б Ричер хотел попасть на восток, он выбрал бы I-395. А в пяти днях пути находилась I-95, автомагистраль между штатами, которая тянулась вдоль всего побережья. Но сейчас все дороги были тихими, пустынными и какими-то одинокими.
Вас не могли найти. И не найдут сейчас.
С последующим увольнением из рядов армии, но на сей раз не почетным и без сохранения регалий.
Она не хочет вас видеть.
Ричер выехал с обочины и покатил назад, в мотель.
Два типа в футболках исчезли. Очевидно, им все-таки удалось подняться на ноги, и они убрались восвояси. Джек оставил машину на обочине в двухстах ярдах от мотеля и не стал вынимать ключ из зажигания и закрывать двери. Он решил, что либо машину кто-нибудь угонит, либо ее найдут двое юных громил. Ему было все равно.
Дальше Ричер пошел пешком и вскоре оказался в своем паршивеньком номере. Как он и ожидал, струя в душе была совсем слабой, полотенца – тонкими, кусочек мыла – крошечным, а шампунь – дешевым. Но, несмотря на это, Джек постарался как следует вымыться, после чего улегся в постель на сырую от долгого неупотребления простыню, отметив, что матрас, судя по всему, набит кусочками пластмассы. Однако он сразу уснул, поставив предварительно свой мысленный будильник на семь часов и сделав глубокий вдох.
Ромео снова позвонил Джульетте:
– Он только что попытался встретиться с Тернер в Дайере. И, разумеется, у него ничего не вышло.
– Наши парни, видимо, упустили его в мотеле, – заметил его собеседник.
– Тут не о чем волноваться.
– Надеюсь.
– Спокойной ночи.
– И тебе.
Ричеру не удалось проспать до семи часов, потому что в шесть его разбудил громкий стук в дверь, который прозвучал очень по-деловому. Ничего угрожающего. Тук-тук-туки-тук. Шесть утра, а кто-то уже встал, да еще в отличном настроении… Джек выбрался из постели, вытащил из-под матраса брюки и надел их. Воздух в комнате был пронзительно холодным, и губы Ричера окутывали облачка пара. Обогреватель не работал всю ночь.
Майор прошел босиком по липкому ковру и открыл дверь. Рука в перчатке, собиравшаяся снова постучать, быстро вернулась на свое законное место. Она была прикреплена к предплечью, а оно – к телу в парадной форме со знаками военно-юридической службы. Адвокат.
Женщина.
Судя по бирке на правой стороне груди, ее звали Салливан. Военная форма выглядела на ней как деловой костюм. В другой руке, той, которая не стучала в дверь, она держала портфель. И молча смотрела на Ричера. Нельзя сказать, что эта дама была невысокой, но ее глаза находились примерно на уровне его груди ровно в том месте, где остался след старой раны от пули из пистолета 38-го калибра. У майора сложилось впечатление, что шрам заворожил его гостью настолько, что она не могла думать ни о чем другом.
– Слушаю вас? – обратился он к ней.
За спиной адвоката Салливан стоял темно-синий отечественный седан. А еще Джек отметил, что небо все еще остается темным.
– Майор Ричер? – спросила адвокат, тоже носившая майорские погоны.
У нее были короткие темные волосы и спокойные глаза. Джек решил, что ей лет тридцать пять.
– Чем я могу вам помочь? – поинтересовался он.
– Предполагается, что это я должна вам помогать.
– Вас назначили меня представлять?
– За мои грехи.
– По какому делу? Повторный призыв в армию? Хуан Родригес? Или Кэндис Дейтон?
– Забудьте о призыве. Примерно через месяц вам выделят пять минут перед присяжными, но вы проиграете. Еще никому не удавалось выиграть.
– Значит, Родригес или Дейтон?
– Родригес, – сказала Салливан. – И давайте не будем терять время.
Однако она не сдвинулась с места – только опустила глаза чуть ниже, где у Ричера имелся еще один шрам, примерно двадцатипятилетней давности, большой и уродливый, похожий на белую морскую звезду, зашитый грубыми стежками, а поверх него другой – от ножа – немного более свежий, но все равно старый.
– Я знаю, – сказал он. – С точки зрения эстетики я настоящий кошмар. Но все равно вы можете войти.
– Нет, я подожду в машине, – ответила женщина. – Мы с вами поговорим за завтраком.
– Где?
– В двух кварталах отсюда есть кафе.
– Вы платите?
– Только за себя.
– В двух кварталах? Вы вполне могли принести кофе с собой.
– Могла, но не стала.
– Да уж, отличный из вас помощник получится… Я буду готов через одиннадцать минут.
– Одиннадцать?
– Ровно столько мне требуется, чтобы привести себя в порядок утром.
– Большинство людей сказали бы «десять».
– Значит, они все делают быстрее меня или неправильно оценивают свои возможности.
Ричер закрыл дверь, вернулся к кровати, снова снял брюки и решил, что они выглядят вполне прилично. Когда Джек считал, что пришла пора их погладить, он раскладывал их под матрасом. Затем Ричер отправился в душ и включил воду. Почистив зубы, встал под слабую, едва теплую струю и прикончил остатки мыла и шампуня. После этого вытерся сырым полотенцем, оделся и вышел из номера. Ровно через одиннадцать минут. Ричер был человеком привычки.
Майор Салливан к этому моменту развернула свой автомобиль – «Форд» той же модели, что и машина, на которой Ричер проехал по Миссури много дней назад. Он сел на пассажирское место, и Салливан, сидевшая очень прямо, завела двигатель и выехала с парковки, медленно и осторожно. Форменная юбка доходила ей до колен, и Джек обратил внимание на темные колготки и простые черные туфли на шнуровке.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Полагаю, вы умеете читать.
– Я не про фамилию.
– А это имеет значение? Вы будете называть меня майор Салливан, – заявила женщина, но в ее тоне Ричер не уловил ни дружелюбия, ни враждебности.
Впрочем, ничего неожиданного для себя он не услышал. На повестке дня не стояли личные отношения. Армейские адвокаты были исполнительными, умными и высокопрофессиональными и всегда стояли на страже интересов армии.
Кафе действительно находилось в двух кварталах от мотеля, но кварталы были довольно длинными. Сначала налево, потом направо, а дальше на съезде еще одного трехполосного шоссе показался неприглядного вида торговый центр с магазином скобяных товаров, аптекой без названия, багетной мастерской, оружейной лавкой и кабинетом дантиста, войти в который можно было прямо с улицы. Белое оштукатуренное здание кафе, отделанное внутри в греческом стиле, стояло чуть в стороне, в конце площадки, и имело собственную парковку. Ричер не сомневался, что его хозяин – грек и что в меню будет миллион разных блюд, что в его глазах превращало заведение в ресторан. Придорожные кафе, как правило, были жалкими, невзрачными, голыми забегаловками, беспощадными, как штурмовые винтовки.
Они сели в кабинку в боковом крыле, и официантка, не дожидаясь заказа, принесла кофе, что немного подняло мнение Джека о заведении. Меню оказалось размером со стол и состояло из множества ламинированных страниц. Ричер увидел блины и яйца на второй странице и не стал изучать его дальше.
– Я советую вам заключить сделку о признании вины, – сказала Салливан. – Обвинение попросит пять лет, мы предложим один и согласимся на два. Вы вполне это переживете. Два года тюрьмы вас не убьют.
– Кто такая Кэндис Дейтон? – спросил Ричер.
– Это другое дело. И с вами будет разговаривать другой адвокат.
– А Хуан Родригес?
– Человек, которого вы ударили по голове, в результате чего он умер.
– Я его не помню.
– Не самое лучшее заявление в подобном деле. Звучит так, будто вы стольких людей били по голове, что они превратились для вас в единое целое. Это может привести к дальнейшему расследованию, и у кого-нибудь возникнет желание составить список. А судя по тому, что я про вас слышала, он может получиться очень длинным. В те времена Сто десятый не отличался мирным нравом.
– А сейчас?
– Наверное, немного лучше, но далеко от совершенства.
– Таково ваше мнение?
– Опыт.
– Вам что-нибудь известно про дело Сьюзан Тернер?
– Я знаю ее адвоката.
– И?..
– Ее обвиняют в получении взятки.
– Есть прямые улики?
– Столько, что ими можно оснастить боевой корабль. Она открыла банковский счет на Каймановых островах позавчера в десять утра, а в одиннадцать на нем появилось сто тысяч долларов. В двенадцать ее арестовали более-менее по горячим следам. По моему мнению, дело совершенно ясное, и тут не о чем говорить. И, кстати, весьма характерное для Сто десятого.
– Похоже, вы не слишком жалуете мое старое подразделение. И это может оказаться серьезной проблемой. Потому что я имею право на компетентную защиту. Шестая поправка и все такое. Вы считаете, что годитесь на роль моего адвоката?
– Я – адвокат, которого вам назначили, так что привыкайте.
– Вам не кажется, что я должен ознакомиться с показаниями против меня? По-моему, в Шестой поправке про это тоже что-то говорится.
– Вы недостаточно занимались бумажной работой шестнадцать лет назад.
– Кое-что мы все-таки делали.
– Я знаю – видела то, что осталось. Среди прочего вы составляли ежедневные отчеты, и у меня имеется запись о том, что вы направлялись на встречу с мистером Родригесом. Кроме того, есть документ из окружной больницы, подтверждающий, что чуть позже в тот же день он обратился в отделение «Скорой помощи» с травмой головы, и не только.
– И всё? Где связь? Он мог упасть с лестницы после моего ухода. Или, например, его сбил грузовик.
– Врачи отделения экстренной помощи пришли к выводу, что его избили.
– Очень слабые улики, – сказал Ричер. – Даже и не улики вовсе, дела из них не получится. Я ничего не помню ни про Родригеса, ни про разговор с ним.
– Зато помните лестницу, с которой мистер Родригес мог упасть после беседы с вами.
– Это всего лишь предположение, – возразил Джек. – Гипотеза. Фигура речи. Так же, как и грузовик. У них ничего на меня нет.
– У них есть письменные показания, данные под присягой, – заявила Салливан. – Подписанные самим мистером Родригесом некоторое время спустя. Он сказал, что на него напали вы.
Глава 08
Салливан поставила свой портфель на виниловую скамью, стоящую в кабинке, достала толстую папку и положила ее на стол.
– Приятного чтения, – сказала она.
Разумеется, чтение было совсем не приятным. Ричер держал в руках длинный и отвратительный отчет о длинном и отвратительном расследовании давнего и отвратительного преступления. Первопричиной стала операция «Щит пустыни» в начале 1990-х, которая являлась стартовой фазой операции «Буря в пустыне» и Первой войны в Персидском заливе, когда Ирак под руководством Саддама Хусейна напал на своего соседа, независимое государство Кувейт. Полмиллиона мужчин и женщин из стран свободного мира шесть долгих месяцев готовились надрать Хусейну задницу, но в конце концов им потребовалось для этого всего сто часов. После чего полмиллиона мужчин и женщин вернулись домой.
Проблемой стала эвакуация материального обеспечения. Армия нуждается в огромном количестве самых разных вещей. Потребовалось шесть месяцев, чтобы построить материальную базу, и еще шесть, чтобы ее вывезти; причем создание получило гораздо больше внимания и гораздо более бережное отношение, а вот свертывание, в котором участвовала дюжина стран, производили по частям и как попало. В общем, если коротко, то огромное количество всего исчезло по дороге. Ситуация сложилась исключительно неприятная. Однако существует такое понятие, как учетные книги, в которых должен быть порядок. Поэтому часть пропавшего имущества списали как уничтоженное, что-то объявили испорченным, а что-то – просто потерявшимся, и все были довольны. Но ровно до тех пор, пока некоторые означенные предметы не начали появляться на улицах американских городов.
– Ну, вспомнили? – спросила Салливан.
– Да, – ответил Ричер.
Он отлично помнил то дело – именно для борьбы с такими преступлениями и было создано специальное 110-е подразделение. Ручное боевое оружие не появляется на улицах случайно. Его крадут, тайно вывозят и продают. Неизвестные, но относящиеся к вполне определенным категориям служащих лица. По большей части в логистических компаниях. Люди, которым приходится отправлять сотни тысяч тонн вещей в неделю с весьма туманными накладными, всегда могут найти способ сделать так, что парочка тонн исчезнет ради удовольствия и прибыли. Или сотня тонн. В задачу 110-го входило выяснить, кто, как, где и когда. Подразделение было совсем юным, ему еще предстояло сделать себе имя, а потому они с рвением взялись за дело. Джек потратил на него сотни часов, а его команда – много больше.
– Однако я по-прежнему не помню Хуана Родригеса, – сказал он адвокату.
– Посмотрите в конце папки, – посоветовала ему Салливан.
Ричер так и сделал – и после этого понял, что он отлично помнит Хуана Родригеса.
Но только не под этим именем.
Сто десятое подразделение получило надежные сведения о главаре банды Южного Лос-Анджелеса, которого на улицах называли Пес», что, скорее всего, являлось сокращением от «Большой Пес», поскольку он был крупным парнем и занимал в их иерархии высокое положение. Управление по борьбе с наркотиками этот тип не интересовал, потому что не принимал участия в нарковойнах. Но в наводке говорилось, что он зашибал огромные деньги, торгуя на черном рынке оружием со всеми, кто соглашался платить, руководил крупным бизнесом и в ближайшее время собирался продать одиннадцать ящиков станковых пулеметов, обладавших страшными возможностями и мощностью.
Ричер отправился в Южный Лос-Анджелес и стал задавать соответствующие вопросы в соответствующих местах. В том районе он выглядел вполне на месте, и ни у кого не вызывало сомнений, что он имеет отношение к военным. Джек выдавал себя за обиженного на армию парня, у которого имеется на продажу кое-что интересное – гранаты, гранатометы, бронебойные боеприпасы, пистолеты «беретта»… Люди вели себя осторожно, но в целом его легенда сработала. Через два дня он встретился с Псом, оказавшимся действительно крупным парнем, но, по большей части, в ширину. По прикидкам Ричера, весил он около четырехсот фунтов[5].
Последняя страница в папке оказалась письменными показаниями, данными под присягой и озаглавленными: «Показания Хуана Родригеса, известного под именем Большой Пес или Пес». Имя Ричера мелькало повсюду в сочетании с полученными травмами, включая проломленный череп, сломанные ребра, повреждение тканей и сотрясение мозга. Внизу стояла подпись самого Родригеса, поставленная в присутствии адвоката на бульваре Вентура в Студио-сити, Лос-Анджелес, и заверенная еще одним свидетелем.
– Ну, теперь вспомнили? – спросила Салливан.
– Эти показания – сплошное вранье, – ответил Джек. – Я его и пальцем не тронул.
– Правда?
– Зачем мне было его избивать? Он меня не интересовал; я хотел лишь узнать, кто был его источником. Имя человека, у которого он покупал оружие. Только имя – и всё.
– Вас не волновало, что на улицах Лос-Анджелеса появились пулеметы?
– Это не моя проблема. Этим занималось управление полиции Лос-Анджелеса.
– Вы узнали имя?
– Да.
– Как?
– Я спросил, он ответил.
– Так просто?
– Более-менее.
– И что это значит?
– Я хорошо умел проводить допросы. Я дал ему понять, что знаю больше, чем на самом деле. Особым умом он не отличался. Удивительно, что у него вообще имелся мозг, который, как вы говорите, пострадал.
– Как вы объясните отчет из больницы?
– А я должен?.. У типов вроде Родригеса полно весьма сомнительных знакомых. Возможно, накануне он кого-нибудь порезал. Он вел свои дела в не самом благополучном районе.
– Значит, так вы собираетесь защищаться? Будете говорить, что его избил какой-то придурок?
– Если б это сделал я, он бы не дожил до больницы. Он был бесполезным куском дерьма.
– Я не могу пойти к прокурору с заявлением, что это сделал какой-то придурок. И что вы бы его убили, а не стали избивать до полусмерти.
– Придется.
– Нет, не придется. Послушайте, Ричер, отнеситесь к этому серьезно. Я смогу заключить для вас сделку, но вы должны мне помогать и принять в происходящем самое непосредственное участие.
– Я в это не верю.
– Таков мой совет.
– Я могу получить другого адвоката?
– Нет, не можете, – отчеканила Салливан.
Он доели завтрак в молчании. Джек хотел пересесть за другой столик, но не стал, решив, что это будет выглядеть глупо. Закончив есть, они поделили сумму в счете, заплатили и вышли на парковку.
– Мне нужно кое-куда съездить, – сказала адвокат, когда они подошли к машине. – Вы можете добраться до мотеля пешком или на автобусе.
Она села за руль и уехала, а ее подзащитный остался в полном одиночестве на парковке ресторана. По трехполосному шоссе ходил местный автобус, и в тридцати ярдах слева находилась остановка, где Ричер заметил двоих мужчин-мексиканцев, но совсем не таких внушительных размеров, как Большой Пес. Скорее всего, это были обычные гражданские, работающие могильщиками на кладбище или лифтерами в Александрии, а может, и в самом округе Колумбия.
В пятидесяти ярдах справа имелась еще одна автобусная остановка и еще одна скамейка. Ближе, а не дальше по улице. На север, а не на юг. Иными словами, в противоположной стороне от мотеля, в той стороне, где находился сначала Маклин, затем, вероятно, Рестон, дальше, возможно, Лисбург, и так до самого Винчестера. Там много больших автобусов, которые через Аппалачи идут в Виргинию, потом в Огайо и Индиану. В общем, подальше отсюда.
Вас не могли найти. И не найдут сейчас.
С последующим увольнением из рядов армии, но на сей раз не почетным и без сохранения регалий.
Она не хочет вас видеть.
Ричер ждал. Утро было холодным. По шоссе мчались машины, легковые и грузовики, самых разных моделей, производителей и цветов. Затем вдалеке слева Джек увидел автобус, направлявшийся на север, то есть в противоположную от мотеля сторону. А скамейка находилась в пятидесяти ярдах справа. Ричер ждал. Автобус – вернее, большой фургон – оказался местным, и его существование явно субсидировал муниципалитет. Сопя и пофыркивая, он медленно приближался к Ричеру, который не стал его останавливать, и автобус проехал мимо, не обращая на него ни малейшего внимания.
Джек отправился в штаб 110-го подразделения пешком. До него было всего две мили и ровно полчаса ходу. Проходя мимо мотеля, он увидел, что машина с вмятинами на дверцах исчезла: угнали или забрали хозяева.
Без пяти минут восемь утра Ричер подошел к старому каменному зданию и встретился там с другим адвокатом, который рассказал ему, кто такая Кэндис Дейтон и какие у нее проблемы.
Глава 09
Часовой, с которым Ричер разговаривал накануне днем, вернулся в будку – началась дневная смена. Он кивнул, показывая на ворота, и Джек направился к короткой лестнице и недавно покрашенной двери. «Хамви» по-прежнему стоял на парковке, маленькая красная машина – тоже. Зато та, у которой были вмятины на дверцах, куда-то уехала.
За столом в вестибюле сидел другой сержант, судя по всему, из ночной смены, дежурство которого заканчивалось, – белый мужчина, державшийся немного более отстраненно, чем Лич в конце своей смены. Не то чтобы враждебно, просто сурово и холодно, точно смягченная версия парней в футболках, с которыми Ричер познакомился вечером.
Вы опозорили свое подразделение.
– Подполковник Морган приказал, чтобы вы немедленно явились в двести седьмой кабинет, – сказал дежурный.
– Немедленно, и?.. – спросил Ричер.
– Немедленно, сэр, – поправился тот.
– Спасибо, сержант.
Кабинет номер 207 находился на втором этаже – четвертая дверь по левую сторону, рядом с бывшим кабинетом Ричера. Или с кабинетом Сьюзан Тернер, который теперь занимал Морган. Во времена Джека 207-й принадлежал Карле Диксон, специалисту по фальсификации статистических данных. И по вопросам финансов. Она сумела раскрыть огромное количество очень сложных дел. Причиной девяноста девяти преступлений из ста являются любовь, ненависть или деньги, и, в отличие от того, что говорится в Библии, самым частым мотивом становятся деньги. В золотом эквиваленте Диксон стоила столько, сколько весила, и у Ричера остались теплые воспоминания о ее кабинете.
Он поднялся по лестнице и прошел мимо своего бывшего кабинета. Табличка с именем майора Сьюзан Тернер все еще оставалась на своем прежнем месте на стене. В голове у Джека прозвучал голос Вайса и майора Салливан: «Она обвиняется в получении взятки». Наверняка этому есть какое-то достаточно невинное объяснение. Может быть, у Сьюзан умер дядя, который оставил ей акции уранового рудника, находящегося за границей, отсюда и счет в иностранном банке. Например, в Австралии. Там полно урана. А еще золота, угля и железной руды. Или в Африке. Ричер пожалел, что рядом нет Карлы Диксон. Ей бы хватило одного взгляда на документы, чтобы мгновенно понять, в чем там дело.
Он не стал стучать в дверь 207-го кабинета. Если не считать Моргана, у него здесь было самое высокое звание. А звание – это всегда звание, даже в тех необычных обстоятельствах, в которых он оказался. Поэтому Ричер просто толкнул дверь и вошел.
И обнаружил, что внутри пусто. Впрочем, кабинет превратили в своего рода конференц-зал, и теперь там стояли большой круглый стол и шесть стульев. Центральную часть стола занимала штука, похожая на паука, – видимо, устройство громкой связи, предназначенное для переговоров с теми, кто находится за пределами комнаты. Около одной из стен Ричер заметил небольшой буфет – наверное, чтобы участники встреч могли подкрепиться кофе и бутербродами. На потолке висела та же стеклянная чаша с энергосберегающей лампочкой, уже включенной и заливавшей помещение слабым и каким-то нездоровым светом.
Джек подошел к окну, но смотреть было особо не на что. С этой стороны здания не ставили машины: там находился лишь большой мусорный контейнер и высилась куча древней мебели, стульев с распухшей от сырости обивкой и ржавых картотечных шкафов. Дальше шла каменная стена, а за нею открывался симпатичный вид на восток, до самого кладбища и реки. Вдалеке Ричер разглядел памятник Вашингтону, того же цвета, что и охватывающая все вокруг серая дымка. А за ним довольно низко на небе висело водянистое солнце.
У майора за спиной открылась дверь, и он обернулся, ожидая увидеть Моргана, но ошибся и подумал, что снова вернулся в сегодняшнее утро – в комнату вошла женщина в аккуратной форме со знаками различия юридической службы. Еще один адвокат. Только звали ее Эдмондс. Она была немного похожа на Салливан: темноволосая, опрятная, очень профессиональная, в юбке, колготках и простых черных туфлях. Только моложе Салливан и младше по званию. Всего лишь капитан. Да и портфель у нее был дешевле.
– Майор Ричер? – спросила вошедшая.
– Доброе утро, капитан, – ответил он.
– Меня зовут Трейси Эдмондс. Я работаю в управлении персоналом.
Во времена простого английского это означало «отдел кадров», и Джек сначала решил, что она собирается ознакомить его с документами: зарплата, банковские реквизиты и все такое. Иными словами, не меньше десяти ярдов бумажной ерунды. Но уже в следующее мгновение он сообразил, что для таких вещей к нему вряд ли послали бы адвоката. Обычный клерк справился бы с этой задачей быстрее и без проблем. В таком случае, скорее всего, эта дама здесь по делу Кэндис Дейтон. Но она была младше чином и сама назвала свое имя и фамилию. А еще Ричер видел на ее лице дружелюбие и сочувствие – значит, дело Кэндис Дейтон гораздо менее важное, чем история с Большим Псом.
– Вам что-нибудь известно о деле Сьюзан Тернер? – спросил он.
– Вы о ком? – не поняла его Эдмондс.
– Вы только что прошли мимо ее кабинета.
– Я знаю только то, что слышала, – ответила женщина.
– И?..
– Ее обвиняют в получении взятки.
– За что?
– Полагаю, это конфиденциальная информация.
– Невозможно. Ее поместили под стражу до суда. В таком случае в деле должна быть названа причина. Или с тех пор, как я отсюда уволился, честная юриспруденция прекратила свое существование?
– Говорят, она придержала важную информацию на один день. Никто не знал почему. Теперь это стало понятно.
– Какую информацию?
– Майор Тернер арестовала пехотного капитана из Форт-Худа. Как говорят, по обвинению в шпионаже. Капитан назвал имя своего иностранного контакта из числа гражданских лиц. Майор Тернер не давала хода тому, что ей стало известно, в течение двадцати четырех часов, и контакт успел скрыться.
– Когда именно это случилось?
– Примерно четыре недели назад.
– Но арестовали ее только позавчера.
– Как только иностранец ей заплатил. Они ждали чего-то подобного. В противном случае ее поведение можно было трактовать как некомпетентность, а не преступный умысел.
– Как насчет апелляции на предмет заключения под стражу до суда?
– Не думаю.
– Кто ее адвокат?
– Полковник Муркрофт. Он из Шарлоттсвилля.
– Вы имеете в виду юридическую школу?
Эдмондс кивнула:
– Он преподает там защиту по уголовному праву.
– Он ездит оттуда сюда?
– Нет, насколько мне известно, полковник Муркрофт живет в ОГ в Дайере.
Что означало «офицерская гостиница» в Форт-Дайере. Точнее, на Объединенной базе Дайер-Хелсингтон-Хаус. Прямо скажем, не «Ритц», но недалеко и уж, конечно, намного лучше жалкого мотеля, стоящего на трехполосном шоссе неподалеку от Рок-Крик.
Трейси выдвинула для Джека стул, а затем и сама уселась за круглый стол.
– Кэндис Дейтон, – сказала она.
Ричер сел.
– Понятия не имею, кто она такая, – сообщил он своей новой знакомой. – Или кем была.
– Боюсь, майор, все отрицать – не самая разумная линия поведения. Из этого никогда ничего хорошего не выходит.
– Не могу же я делать вид, что кого-то знаю, если это не так!
– Вы только создадите о себе дурное мнение. И усилите негативный стереотип. В конце концов и то и другое обернется против вас.
– Кто она такая?
Эдмондс поставила портфель на стол, открыла его и достала папку.
– Вы несколько раз находились в командировках в Корее, верно? – начала она.
– Много раз.
– Включая короткое пребывание там, когда вы работали совместно с пятьдесят пятым отделом военной полиции.
– Как скажете.
– Вот именно, так я и скажу. Здесь все написано черным по белому. Это было в самом конце вашей службы. Практически ваше последнее дело. Вы находились в лагере «Красное облако», между Сеулом и демилитаризованной зоной.
– Мне известно, где это.
– Кэндис Дейтон была американской гражданкой и в тот момент жила в Сеуле.
– Гражданское лицо?
– Да. Теперь вспомнили?
– Нет.
– У вас была короткая связь.
– У кого?
– У вас с нею.
– Я ее не помню.
– Вы женаты?
– Нет.
– Были?
– Нет.
– У вас было много сексуальных связей?
– Это личный вопрос.
– Я ваш адвокат. Итак?
– Скажем, столько, сколько получалось. Мне нравятся женщины. Думаю, это инстинкт на уровне биологии и все такое.
– Иными словами, так много, что, возможно, вы помните не всех своих партнерш?
– А еще были такие, которых я пытаюсь забыть.
– В эту категорию входит мисс Дейтон?
– Нет. Если б я пытался ее забыть, это означало бы, что я ее помню. Правильно? Но я не помню.
– Среди ваших бывших подружек есть еще такие, кого вы не помните?
– И как, по-вашему, я отвечу на такой вопрос?
– Вот видите, как раз это я имела в виду, когда говорила про усиление дурного стереотипа. Он не поможет вам на суде.
– Вы про какой суд?
– Кэндис Дейтон уехала из Сеула почти сразу после вас и вернулась домой, в Лос-Анджелес. Она очень радовалась, когда снова там оказалась. Она нашла работу и была счастлива несколько лет. Через некоторое время после возвращения на родину Кэндис родила дочь, которая была чудесным ребенком и прекрасно училась в школе, а сама Кэндис получила повышение на работе и купила большой дом. В общем, все у нее шло отлично. Но потом начался экономический кризис, ее уволили, и ей пришлось продать дом. В данный момент они с дочерью живут в машине и нуждаются в финансовой поддержке, любой, на какую имеют право.
– И что?
– Кэндис Дейтон забеременела в Корее, майор. От вас.
Глава 10
Эдмондс пролистала бумаги в папке, перебирая их изящными пальцами.
– Политика армии – не предпринимать слишком активных шагов в подобных делах, – продолжила она. – Мы не высылаем поисковые отряды, а просто ставим значок напротив фамилии отца. И, как правило, дальше ничего не происходит. Но, если отец объявляется, как вы сейчас, мы обязаны начать действовать. Поэтому нам придется сообщить ваш нынешний статус и местоположение в суд Лос-Анджелеса.
Женщина нашла страницу, которую искала, вытащила ее из папки и подтолкнула по столу в сторону Ричера.
– Естественно, как ваш адвокат, я настоятельно советую провести тест на отцовство, – добавила она. – Вам придется за него заплатить, но идти на судебное разбирательство без него неразумно.
Джек взял листок. Оказалось, что это новенькая фотокопия нотариально заверенных показаний – совсем как в истории с Большим Псом. Подписи, адвокаты, печати и марки – все проделано в Северном Голливуде. И повсюду его имя. Сроки пребывания в 55-м подразделении. Числа и время встреч, в которых он принимал участие. Судя по всему, Кэндис Дейтон вела очень подробный дневник. Там также имелась запись о дне рождения ребенка – ровно через девять месяцев после середины его работы с «Красным облаком». Девочку звали Саманта или, если коротко, Сэм. На данный момент ей было четырнадцать, даже почти пятнадцать лет.
Эдмондс подтолкнула к Ричеру фотокопию свидетельства о рождении:
– Мисс Дейтон не стала вписывать сюда ваше имя. Думаю, сначала ее устраивал тот факт, что она растит ребенка одна. Но сейчас у нее наступили тяжелые времена.
Майор молчал.
– Разумеется, мне неизвестно, каково ваше финансовое положение, – продолжала его адвокат. – Но вам предстоит содержать вашего ребенка немногим больше трех лет. Плюс, вероятно, оплачивать ей колледж. Полагаю, представители суда свяжутся с вами примерно через месяц, и вы сможете обсудить все детали с ними.
– Я ее не помню, – сказал Ричер.
– Думаю, лучше не повторять это слишком часто. Подобные вещи имеют весьма негативную природу, к тому же вам следует по возможности избегать излишней враждебности со стороны мисс Дейтон. Более того, мне представляется, что вам стоит связаться с нею до того, как завертятся колесики судебной машины. Причем как можно быстрее. Чтобы показать, что вы готовы к сотрудничеству.
Трейси забрала бумагу с показаниями Кэндис Дейтон и свидетельство о рождении и аккуратно убрала их на место в папку. Затем вернула папку в портфель и закрыла его.
– Как вам известно, майор, Военный кодекс по-прежнему называет прелюбодеяние уголовным преступлением, – сказала она сухо. – Особенно когда речь идет о тех, кто имеет доступ к секретной информации, поскольку в этом случае становится значительным риск дискредитации. К тому же дело заметно усложняется, если в нем замешано гражданское лицо. Но, я думаю, что, если вы будете вести себя с мисс Дейтон разумно, я сумею убедить прокурора не принимать в рассмотрение данный аспект. С вашей стороны самым правильным будет связаться с мисс Дейтон и предложить ей уладить ваши разногласия мирным путем. Причем немедленно. Я считаю, что прокурор отнесется к такому шагу благосклонно.
Ричер продолжал молчать.
– В конце концов, события, о которых идет речь, произошли очень давно, и не вызывает сомнений, что государственной безопасности не нанесен ущерб, – добавила женщина. – Если, конечно, к этому не прибавится другое дело. Я имею в виду обвинения, выдвинутые против вас в связи с кончиной мистера Родригеса. Возможно, они захотят вывалить на вас все, что им удастся найти, и тогда я вряд ли смогу вам помочь.
Джек по-прежнему никак не реагировал на ее слова.
Эдмондс встала из-за стола.
– Я буду на связи, майор, – сказала она. – Сообщите мне, если вам что-нибудь понадобится.
Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Через мгновение Ричер услышал, как цокают ее каблуки по линолеуму в коридоре, а потом в мире воцарилась тишина.
Отцовство является одним из самых распространенных в истории человечества факторов жизнедеятельности мужчин. Но Джек всегда думал, что в его случае это маловероятно. Нечто исключительно умозрительное, вроде получения Нобелевской премии, участия в чемпионате по бейсболу или умения петь. В принципе, возможно, для других, но не для него. Ричер знал разных отцов, начиная со своего собственного, дедов, отцов друзей детства, и даже среди его друзей попадались отцы – когда те женились и обзаводились детьми. Он считал, что быть отцом просто и одновременно невероятно сложно. На поверхности совсем легко, но на самом деле ответственность так велика, что постепенно ты отодвигаешь все переживания на второй план, и твоя жизнь превращается в ежедневную рутину. Надеешься на лучшее и делаешь маленький шажок, потом еще и еще… Джеку всегда казалось, что его отец постоянно держал ситуацию под контролем. Но, оглядываясь назад, он видел, что тот просто двигался вперед, решая проблемы по мере их появления.
Саманта Дейтон. Сэм.
Четырнадцать лет.
Впрочем, Ричеру не пришлось долго раздумывать о новых обстоятельствах своей жизни. По крайней мере, в тот момент.
Дверь открылась, и в комнату вошел Морган, по-прежнему в форме, очках, весь из себя ухоженный и приглаженный. И невероятно важный.
– На сегодня вы свободны, майор, – сообщил он Джеку. – Вам следует явиться к месту службы завтра до восьми часов утра.
Наказание скукой, когда целый день нечего делать. Довольно распространенная тактика. Ричер ничего не ответил Моргану – он просто сидел и смотрел в пустоту. Дурные манеры или мелкое нарушение субординации не могли ухудшить его положения. По крайней мере, на данный момент. Подполковник тоже стоял на месте, непроницаемый, точно скала, и держал руку на открытой двери, так что в конце концов Джеку пришлось встать из-за стола и выйти из комнаты. Он шел по коридору очень медленно, пока не услышал, как Морган закрыл дверь своего кабинета.
Тогда майор остановился и обернулся. Потом он дошел до конца коридора и заглянул в кабинет по левую руку. Номер 209. Там в прежние времена, когда все только начиналось, сидел Кэлвин Франц. Добрый друг, который умер. Ричер открыл дверь, засунул внутрь голову и увидел двух незнакомых мужчин. Сержанты, но не те, что приезжали накануне вечером в мотель. Не парни в футболках. Эти сидели за столами спиной друг к другу и напряженно работали на компьютерах. Когда дверь открылась, они подняли головы и посмотрели на Джека.
– Не обращайте на меня внимания, – сказал он, после чего сделал шаг назад и открыл дверь напротив.
Кабинет номер 210 когда-то занимал Дэвид О’Доннел. По сведениям Ричера, он был жив и работал частным детективом в округе Колумбия. Джек засунул внутрь голову и увидел женщину в камуфляжной форме с лейтенантскими нашивками, сидевшую за письменным столом. Она подняла голову.
– Прошу прощения, – извинился майор.
В комнате 208 находился кабинет Тони Суона. Еще одного близкого друга, тоже уже умершего. Ричер открыл и эту дверь. Там оказалось пусто, но кабинет явно занимал один человек, причем женщина. На подоконнике лежала женская военная фуражка, а на столе циферблатом вниз – маленькие часики.
Двести седьмой кабинет Ричер уже видел. Когда-то в нем находилось царство Карлы Диксон; теперь же он никому не принадлежал, превратившись в конференц-зал. Насколько было известно майору, Карла жила в Нью-Йорке и, по последним сведениям, работала бухгалтером-криминалистом, а значит, практически не имела свободного времени.
Кабинет Фрэнсис Нигли, номер 206, находился прямо напротив бывшего кабинета Ричера, потому что она делала за него бо́льшую часть работы. Лучшего сержанта у него никогда не было. Сейчас Фрэнсис жила в Чикаго и вполне себе процветала. Заглянув в ее бывший кабинет, Джек увидел лейтенанта, доставившего его накануне вечером в мотель в машине, которую вел рядовой первого класса. Лейтенант сидел за столом и разговаривал по телефону. Он посмотрел на Ричера, но тот покачал головой и отступил в коридор.
Комнату 204 прежде занимал Стэн Лоури. Жесткий человек и очень хороший следователь. Он рано уволился из армии, оказавшись единственным из подразделения, кому хватило ума убраться вовремя и без особых потерь. Лоури перебрался в Монтану, чтобы выращивать овец и взбивать масло. Никто не знал почему. Стэн был единственным чернокожим на тысячи квадратных миль и не имел ни малейшего опыта в фермерстве. Но поговаривали, что он был совершенно счастлив. А потом его сбил грузовик. Сейчас в его кабинете сидел капитан-коротышка в парадной форме. Видимо, собирался давать показания. Иначе зачем так наряжаться? Ричер извинился и вернулся в коридор.
В комнате 203 при Джеке хранились улики, и сейчас в ней ничего не изменилось, 201-я была и осталась местом, где лежали старые дела, а в 202-й, как и прежде, сидел ротный писарь. Он находился на своем месте – сержант, относительно немолодой, вероятно, сражающийся с вынужденной отставкой. Ричер кивнул ему, шагнул назад в коридор и стал спускаться по лестнице.
Ночной дежурный с мрачным лицом ушел домой, и его место за столом снова заняла Лич. У нее за спиной начинался коридор с кабинетами первого этажа, от 101 до 110-го. Джек заглянул во все. В 109-м и 110-м раньше сидели Хорхе Санчес и Мануэль Ороско; сейчас их занимали похожие на них парни, только моложе. В кабинетах со 101 до 108-го работали ничем не примечательные люди, если не считать 103-го, отведенного для дежурного офицера. Внутри этой комнаты Ричер обнаружил капитана, симпатичного парня лет тридцати. Его стол был в два раза больше обычного, с множеством телефонных аппаратов, бумаг для черновиков и телеграфных бланков. Среди бумаг майор разглядел потрепанный блокнот с желтыми отрывными страницами, причем использованные были кое-как отброшены назад, так что получилось что-то вроде пышной прически, какие носили в 1950-е годы. Первая страница была исчеркана сердитыми черными каракулями: машинками, заштрихованными квадратами и спиральными лабиринтами, не имеющими выхода. Ричер не сомневался, что капитану приходится много времени проводить разговаривая по телефону, иногда подолгу ждать и как-то сражаться со скукой.
Джек сразу узнал его южный акцент. Он несколько раз разговаривал с ним по телефону, когда звонил из Южной Дакоты, и тот переключал его на кабинет Сьюзан Тернер.
– Здесь есть еще кто-нибудь из персонала? – спросил у него Ричер.
Капитан покачал головой:
– Нет. Только те, кого вы видите. Наши люди находятся в разных местах в Штатах и за границей, но в этом военном округе больше никого нет.
– Сколько человек в Афганистане?
– Двое.
– И что они там делают?
– Я не могу вам сказать.
– Опасное задание?
– А в Афганистане разве бывают другие?
Что-то в голосе капитана заставило Ричера насторожиться.
– С ними все в порядке? – уточнил он осторожно.
– Они не вышли вчера на связь в назначенное время.
– Это необычно?
– Раньше такого не случалось.
– Вам известно, с каким заданием их туда отправили?
– Я не могу вам сказать.
– Я не прошу ничего говорить. Я спросил только, знаете ли вы, какое у них задание. Иными словами, насколько высок уровень секретности.
Его собеседник помолчал мгновение, а потом ответил:
– Нет, мне это не известно. Я знаю только, что они там находятся и что они молчат.
– Спасибо, капитан, – сказал Ричер и направился к столу дежурного, где попросил у Лич машину.
Увидев, что она колеблется, он сказал:
– Меня отпустили на весь день. Подполковник Морган не сказал, что я должен сидеть в уголочке. Возможно, это упущение, но я имею право интерпретировать его приказ, как мне захочется.
– А куда вы собираетесь поехать? – спросила дежурная.
– В Форт-Дайер, – ответил Джек. – Я хочу поговорить с майором Муркрофтом.
– С адвокатом майора Тернер?
Ричер кивнул:
– Поскольку Дайер находится менее чем в пяти милях отсюда, вас не смогут обвинить в том, что вы стали соучастницей серьезного преступления.
Лич помедлила мгновение, но потом открыла ящик стола и достала оттуда грязный ключ.
– Старый седан «Шевроле», синего цвета. Я хочу получить его назад к концу дня, – сказала она. – Не имею права оставить вам машину на ночь.
– А кому принадлежит красная спортивная машина, которая стоит на парковке?
– Майору Тернер, – ответила женщина.
– Вы знаете парней, которые сейчас находятся в Афганистане?
Лич кивнула:
– Это мои друзья.
– Хорошие ребята?
– Самые лучшие.
Глава 11
На парковке перед штабом стояло три седана «Шевроле». Два из них были старыми, но только один – старым и синим. Он был грязным, побитым и каким-то просевшим, к тому же прошел около миллиона миль. Однако двигатель сразу завелся, что порадовало Ричера, потому что движение днем было неспешным: куча светофоров, очередей и пробок. Впрочем, до Дайера он добрался быстрее, чем в первый раз. Часовые на главных воротах вели себя относительно дружелюбно, и Джек решил, что Лич снова им позвонила, чтобы предупредить о его приезде. Значит, она начала превращаться в союзника до определенной степени. И это тоже обрадовало Ричера. Если сержант на твоей стороне, жизнь становится проще, спокойнее и освобождает тебя от кучи проблем. Зато сержант-враг может представлять почти смертельную опасность.
Майор припарковался и вошел в здание, где его продвижение к цели снова сильно замедлилось. Женщина, сидевшая за столом дежурного, принялась звонить, но не смогла найти Муркрофта. Ни в офицерской гостинице, ни в одном из кабинетов внутри здания, ни на гауптвахте – в общем, нигде. Оставалось только одно место, и Ричер отправился в самое сердце комплекса, пока не увидел стрелку и указатель: «Офицерский клуб». Время завтрака уже прошло, но офицеры высшего эшелона имеют привычку завтракать поздно. Особенно тыловики, занимающиеся интеллектуальной работой и находящиеся в краткосрочных командировках.
Столовая Офицерского клуба занимала симпатичное просторное помещение с низкими потолками, широкое и длинное, и, судя по всему, недавно отремонтированное и обустроенное – вероятно, тем же дизайнером, который занимался обеденными залами в сети отелей низкой ценовой категории. Белое дерево и светло-зеленая ткань, огромное количество перегородок, расставленных под разными углами, так что в результате в зале образовалось множество небольших, но отдельных уголков. На полу лежал ковер, а жалюзи на окнах были наполовину открыты. Глядя на них, Джек вспомнил шутку своего бывшего коллеги Мануэля Ороско: «Как сделать жалюзи? Нужно поймать много ос и вырвать у них жала». И еще: «Как сделать швейцарский рогалик? Нужно взять швейцарца и наставить ему рога». Тут Дэвид О’Доннел не выдерживал и начинал объяснять, что швейцарские рогалики – это вовсе не швейцарское, а, скорее всего, английское изобретение. Как, например, бисквит «Виктория», только из других ингредиентов. О’Доннел был таким невероятным педантом, что по сравнению с ним Ричер выглядел почти нормальным.
Джек вошел в зал и обнаружил, что большинство столов пустует, однако за одним из них он все-таки увидел полковника Муркрофта, который оказался толстым коротышкой среднего возраста с добродушным лицом, одетым в парадную форму. На его правом нагрудном кармане красовалась табличка с именем, написанным крупными буквами. Муркрофт сидел за столом для четверых и ел тост. А напротив него устроилась майор Салливан, адвокат Ричера в деле Большого Пса. Она уже один раз завтракала, когда отвезла своего подзащитного в греческий ресторан, и теперь держала в руках только чашку с кофе – больше никакой еды перед ней не было. Она говорила и слушала с почтительным видом, так обычно майоры ведут себя с полковниками или студенты со своими преподавателями.
Джек подошел, выдвинул стул и сел между ними:
– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
– Вы кто такой? – удивился Муркрофт.
– Майор Ричер. Мой клиент, – ответила Салливан ровным, ничего не выражающим голосом. – Тот самый, о котором я вам рассказывала.
Муркрофт посмотрел на Джека:
– Если вы хотите что-то обсудить, уверен, майор Салливан с радостью запишет вас на консультацию на более подходящее время.
– Я хочу поговорить с вами, – ответил Ричер.
– Со мною? И о чем же?
– О Сьюзан Тернер.
– У вас личный интерес в данном деле?
– Почему не было апелляции по поводу заключения под стражу до суда?
– Вы должны заявить о своем законном интересе, и только после этого мы сможем обсудить детали дела.
– Каждый гражданин имеет законный интерес в правильном отправлении правосудия по отношению к любому другому гражданину.
– Вы считаете, что в данном деле я повел себя неправильно?
– Я смогу сделать вывод, касающийся вашего поведения, лишь после того, как вы ответите на мой вопрос.
– Майору Тернер предъявлено очень серьезное обвинение.
– Однако досудебное заключение не должно быть связано с применением наказания. Более того, оно не должно быть слишком суровым, и его целью является обеспечение присутствия обвиняемого на суде. Так говорит закон.
– Вы юрист? – приподнял брови Муркрофт. – Что-то я не припоминаю, чтобы слышал ваше имя.
– Я служил в военной полиции. На самом деле, похоже, и сейчас там служу. Снова. Я хорошо знаю законы.
– Правда? Примерно так же, как водопроводчик разбирается в термодинамике и гидромеханике?
– Не льстите себе, полковник. Это совсем не бином Ньютона.
– Так, прошу вас, просветите меня!
– Дело майора Тернер не требует заключения под стражу. Она является действующим офицером Армии США и никуда не сбежит.
– Вы можете дать нам в этом личную гарантию?
– Почти. Она командир Сто десятого подразделения. Я тоже занимал этот пост, и я бы остался. И она тоже не сбежит.
– В данном деле присутствуют факты измены.
– Возможно, здесь, но не в реальном мире. Никто не думает об измене. Иначе ее не привезли бы сюда, в Дайер. Она бы уже была на Карибах.
– И тем не менее речь идет не о превышении скорости на автостраде.
– Она не сбежит.
– Я спрошу вас еще раз: вы лично это гарантируете?
– Я выдвигаю продуманное предположение.
– Вы с нею знакомы?
– Не совсем.
– В таком случае не вмешивайтесь не в свое дело, майор.
– Почему она проинструктировала вас на предмет того, чтобы меня к ней не пускали?
– Технически она этого не делала. Инструкция подписана дежурным адвокатом. Днем, точное время мне неизвестно. Таким образом, запрет уже вступил в силу, когда я занялся ее делом, то есть на следующее утро. Иными словами, вчера.
– Я хочу, чтобы вы попросили майора Тернер пересмотреть свое решение.
Муркрофт промолчал, и Салливан решила вмешаться в разговор. Она в упор посмотрела на Ричера:
– Капитан Эдмондс сказала, что она встречалась с вами. По делу Кэндис Дейтон. И посоветовала вам предпринять упреждающие шаги. Вы последовали ее совету?
– Мы еще поговорим об этом, – ответил Джек.
– Вам не стоит терять время. В подобных делах нюансы имеют огромное значение.
– Мы еще поговорим об этом, – повторил Ричер.
– Речь идет о вашей дочери, которая живет в машине. Это намного важнее, чем теоретическое беспокойство о правах майора Тернер.
– Девочке почти пятнадцать лет, и она живет в Лос-Анджелесе. Я не сомневаюсь, что она и прежде спала в машинах. И если она действительно моя дочь, то легко потерпит еще пару дней.
– Полагаю, майор Салливан и капитан Эдмондс пытаются вам объяснить, что, возможно, у вас больше нет двух дней, или даже одного, – сказал Муркрофт. – Я имею в виду, что все будет зависеть от того, какое решение примет прокурор по делу Родригеса. Не сомневаюсь, что они там потирают от предвкушения руки. Дело совершенно безупречное, не вызывающие сомнения улики плюс отвратительная репутация.
– Ваши не вызывающие сомнений улики – это не вызывающее сомнений дерьмо.
Полковник улыбнулся, снисходительно и привычно:
– Вы не первый обвиняемый, который произносит эти слова.
– Родригес мертв, и где свидетели, которые готовы выступить против меня? Так вы следуете букве закона?
– Это печальная аномалия. Письменные показания из могилы. Свидетельство против вас, которое не может быть подвергнуто перекрестному допросу.
Ричер посмотрел на Салливан. Ведь, в конце концов, она была его адвокатом!
– Полковник прав, – сказала она. – Я же вам говорила, что могу заключить для вас сделку с судом. Соглашайтесь.
Она допила кофе, после чего встала, попрощалась и ушла. Ричер посмотрел ей вслед и повернулся к Муркрофту:
– Вы подадите апелляцию по поводу заключения под стражу майора Тернер?
– Да, на самом деле я собирался это сделать, – ответил полковник. – Я намерен попросить об ограничении передвижения военным округом Колумбия. Полагаю, мне будет сопутствовать успех. Так что очень скоро она выйдет на свободу.
– Когда вы начнете?
– Я займусь соответствующими бумагами, как только вы позволите мне закончить завтрак.
– Когда будет принято решение?
– К середине дня, полагаю.
– Хорошо.
– Хорошо или плохо, это не ваше дело, майор.
Муркрофт еще минуту собирал крошки тоста с тарелки, а потом поднялся из-за стола:
– Удачного вам дня, майор.
С этими словами он покинул зал. Шел полковник слегка вперевалку, и Ричер подумал, что он больше гражданский человек, чем военный. Но совсем неплохой, наделенный состраданием.
Саманта Дейтон. Сэм.
Четырнадцать лет. Мы еще поговорим об этом.
Ричер прошел в северную часть комплекса и остановился около гауптвахты, где обнаружил на посту другого капитана. Не Вайса, с которым он разговаривал накануне вечером. Этот был чернокожим, худым, точно карандаш, и с орлиным лицом. Он едва умещался на стуле, явно слишком маленьком для него. Джек сказал, что он хочет встретиться с майором Тернер, но дежурный заглянул в зеленую тетрадь и отказал в свидании.
Без труда не вынешь рыбку из пруда.
Поэтому Ричер вернулся к тому месту, где он припарковал одолженный у Лич автомобиль, и поехал назад, в штаб 110-го подразделения. Он поставил синий «Шевроле» рядом с двумя другими, вошел в здание и отдал ключ владелице машины. Она опять нервничала, была напряжена и сдержанна – ничего криминального, но достаточно заметно.
– Что? – спросил Джек.
– Подполковника Моргана нет, – сказала сержант.
– Звучит так, будто это очень плохо.
– Он нам нужен.
– Представить не могу зачем.
– Он командир.
– Нет, ваш командир – майор Тернер.
– Но ее тоже тут нет.
– Что случилось?
– Наши парни в Афганистане во второй раз не вышли на связь. Прошло сорок восемь часов с тех пор, как мы разговаривали с ними в последний раз. Необходимо что-то предпринять. Но Моргана нет.
Ричер кивнул:
– Видимо, он готовит задницу, понимая, что ему ее скоро надерут. А это не быстрое дело.
Он прошел в коридор первого этажа ко второму кабинету слева – номер 203 – где находился дежурный офицер. Тот был на месте и сидел за своим громадным столом – это был красивый южанин с обеспокоенным лицом.
– Морган сообщил вам, куда он уехал? – спросил Джек.
– В Пентагон, на совещание, – ответил капитан.
– Больше он ничего не сказал?
– Никаких подробностей.
– Вы ему звонили?
– Конечно, звонил. Но его не смогли найти.
– У него есть мобильный телефон?
– Выключен.
– Как давно он уехал?
– Почти час назад.
– Что вы хотите, чтобы он сделал?
– Подтвердил требование организовать поиски, разумеется. Сейчас на счету каждая минута. А у нас там много людей. Первая пехотная дивизия. И отряд особого назначения. Вертолеты, дроны[6]…
– Но вы не знаете, где находятся ваши парни и какое задание они получили.
Дежурный кивнул и показал пальцем на потолок, имея в виду офицеров, сидящих на втором этаже:
– Данные о миссии находятся в компьютере майора Тернер, который теперь стал компьютером подполковника Моргана. Вход туда запаролен.
– Контрольная радиосвязь осуществляется через авиабазу в Баграме?
– По большей части обычные сведения и данные. Баграм присылает нам расшифровки. Но если возникает что-то срочное, они связываются с нами напрямую. В этом кабинете имеется телефонный аппарат для засекреченной связи.
– Что последнее они вам передали? Рутинные сведения или что-то срочное?
– Рутинные.
– Хорошо, – сказал Ричер. – Свяжитесь с Баграмом и узнайте, откуда велась последняя радиопередача.
– А они могут это знать?
– Связисты обычно в таких вещах разбираются. По звуку и качеству сигнала. Иногда чисто интуитивно. Попросите их сделать предположение в радиусе пяти миль.
Дежурный капитан снял трубку, а Ричер вернулся к столу, за которым сидела Лич:
– Звоните в Пентагон в течение десяти минут, требуйте всех, кого вы знаете. Давите на них как только сможете, пусть найдут Моргана.
Женщина сняла трубку телефона. Джек встал рядом с нею, готовый ждать, сколько потребуется.
Через десять минут ей ничего не удалось выяснить, но майора это не удивило. В Пентагоне семнадцать миль коридоров и почти четыре миллиона квадратных футов офисных площадей. Каждый день там работает около тридцати тысяч человек. Пытаться найти там кого-то определенного – все равно что искать иголку в стоге самого засекреченного в мире сена.
Ричер вернулся в 203-ю комнату, и дежурный офицер доложил:
– Радиорубка Баграма предполагает, что наши ребята находятся в двухстах двадцати милях от них. Возможно, в двухстах тридцати.
– Начало положено, – ответил Джек.
– На самом деле не очень. Мы не знаем, в какой стороне.
– Если сомневаешься, сделай самое безумное предположение. Я всегда действовал в соответствии с этим принципом.
– Афганистан – большая страна.
– Я знаю. И, исходя из того, что я слышал, не слишком приятная, причем везде. А какие районы хуже всего?
– Горы. Граница с Пакистаном. Области, принадлежащие племенам пуштунов. Примерно на северо-востоке. Жуткие места.
– Именно в такие и посылают людей из Сто десятого, – кивнув, сказал Ричер. – Свяжитесь с командиром базы и попросите его организовать воздушный поиск, начиная от точки, находящейся в двухстах двадцати пяти милях к северо-востоку от Баграма.
– А если это совсем не то направление?
– Я уже сказал, что мы сделали самое безумное предположение. Есть идеи получше?
– Они все равно не станут ничего предпринимать. По крайней мере, если я их попрошу. Тут нужен майор или кто-то повыше.
– Ну, так воспользуйтесь именем Моргана.
– Не могу.
Джек прислушался. Вокруг царила тишина. Никто не приближался к кабинету дежурного офицера, который ждал, сжав руку в кулак и держа ее между своими коленями и телефоном.
Вы снова в армии, майор. В прежнем звании. И приписаны к этому подразделению.
– Назовите мое имя, – сказал Ричер.
Глава 12
Дежурный офицер позвонил, и военная машина заработала – далекая, невидимая и усердная, на другом конце мира, в девяти временных зонах и восьми тысячах километров от штаба 110-го подразделения. Планирование, инструктаж, подготовка, вооружение и заправка. В старом каменном здании в Рок-Крик стало тихо.
– Сколько у вас полевых агентов на данный момент? – спросил Ричер.
– Всего? Четырнадцать, – ответил дежурный офицер.
– Ближайшие?
– В Форт-Худе, в Техасе. Наводят порядок после истории с майором Тернер.
– Сколько человек находится в опасности?
– Речь ведь о движущейся цели? Восемь или девять.
– Морган уже совершал самовольные отлучки?
– Он здесь всего третий день.
– Какое впечатление производила майор Тернер как командир?
– Она появилась недавно. Всего несколько недель назад.
– И первое впечатление?
– Превосходное.
– Операция в Афганистане досталась ей в наследство или она сама ее готовила?
– Это ее детище, – ответил капитан. – Вторая операция после появления здесь. А начала она с Форт-Худа.
Ричер никогда не бывал в Баграме и вообще в Афганистане, но знал, как работает военная машина. Некоторые вещи никогда не меняются. Никому не нравится сидеть и ничего не делать, тем более когда твои товарищи в беде. В особенности если это происходит на территории племен, чьи жестокие и примитивные обычаи делают планирование операций исключительно сложным делом. И те, кто в них не задействован, охотно начнут поисковую операцию. Однако они будут подвергаться серьезной опасности. Потребуется мощная огневая поддержка с воздуха. Множество движущихся частей. И подготовка займет некоторое время. Два часа как минимум, решил Джек, чтобы все заняли свои позиции. И еще два часа полета. Быстрого решения ждать не приходилось.
Ричер провел это время на ногах. Он вернулся к своему мотелю, прошел мимо него, дальше вдоль длинных кварталов торгового комплекса, а потом и мимо греческого ресторана, который майор проигнорировал, потому что не испытывал голода. Проигнорировал он и магазин, продающий рамки для фотографий, потому что у него не было фотографий, и оружейный магазин, потому что не хотел покупать пистолет. Он не стал заходить в кабинет к дантисту, потому что зубы у него были в порядке. А вот в магазине строительных товаров Джек купил рабочие брюки цвета хаки, голубую холщовую рубашку и коричневую теплую куртку с какой-то чудесной подкладкой. Затем в самой обычной аптеке приобрел носки по доллару, трусы и две белые футболки, которые собирался одновременно надеть под рубашку, потому что ткань футболок показалась ему тонкой, а погода обещала оставаться холодной. К своим покупкам он еще добавил три одноразовых станка для бритья самого маленького размера, две пачки жевательной резинки и пластмассовую расческу.
Свои покупки Ричер отнес в мотель, пройдя пешком два длинных квартала. Оказавшись в номере, он обнаружил, что в его отсутствие здесь провели уборку и заменили скудные туалетные принадлежности. В ванной комнате появились свежие полотенца – сухие, но слишком тонкие – и новая крошечная бутылочка шампуня, похожего по составу на средство для мытья посуды. Ричер разделся в холодной комнате, засунул старую одежду в мусорные корзинки – часть в ванной комнате и часть в спальне, потому что они были слишком маленькими, – после чего тщательно побрился и второй раз за день принял душ.
Включив обогреватель под окном спальни, он вытерся возле него маленьким полотенцем, чтобы сэкономить большое на будущее, надел новые вещи и старые ботинки, а потом причесался. Посмотрев на себя в зеркало в ванной комнате, удовлетворенно кивнул. Теперь он выглядел чистым и аккуратным: лучший из всех возможных вариантов.
Очень скоро она выйдет на свободу.
Ричер вернулся в штаб 110-го подразделения. Четыре уровня защиты плюс чудесная подкладка куртки сделали свое дело: ему стало тепло. Ворота штаба были открыты, и на посту стоял дневной часовой. На стоянке появилась машина Моргана – самый обычный седан. Джек видел его вчера, когда за рулем сидел сам подполковник, чопорный и важный. Ричер подошел к машине и положил руку на капот. Он оказался теплым, почти горячим. Значит, Морган только что приехал.
Что объясняло настроение Лич. Она молча сидела за своим письменным столом в приемной. За ее спиной Джек заметил застывшего в неподвижности бледного дежурного офицера. Майор не стал ждать объяснений, развернулся и направился к старой каменной лестнице. Третий офис налево. Ричер постучал и вошел. Морган, которого трясло от ярости, поджав губы, сидел за письменным столом.
– Хорошо, что вы решили осчастливить нас своим присутствием, подполковник, – сказал Джек.
– То, что вы сделали, обойдется Пентагону более чем в тридцать миллионов долларов, – заявил Морган.
– Деньги потрачены не зря.
– За это вас ждет военный трибунал.
– Весьма возможно, – ответил Ричер. – Только судить будут не меня, а вас. Я не знаю, где вы служили раньше, подполковник, но здесь не место любителям. Не в этом подразделении. Двум вашим людям грозит опасность, а вы отсутствовали целых два часа. Вы не сообщили, куда направляетесь, ваш телефон был выключен. Такое поведение совершенно неприемлемо.
– Этим людям ничего не грозит. Они ведут элементарное расследование.
– Они пропустили два сеанса радиосвязи.
– Наверное, попросту валяют дурака, как и все остальные в этом проклятом подразделении.
– В Афганистане? И что они там делают? Ходят по барам и клубам? Развлекаются в борделях? Вернись к реальности, идиот! Радиомолчание из Афганистана – это всегда плохая новость.
– Это решение должен был принять я.
– Ты не узнаешь решения, даже если оно подбежит и укусит тебя в задницу.
– Не нужно со мной так разговаривать.
– Или что?
Морган промолчал.
– Ты отменил поисковую операцию? – спросил Ричер.
Подполковник вновь не ответил.
– И ты не сказал мне, что мы ищем не в том месте. Следовательно, я прав, – кивнул Джек. – Наши парни пропали на границе территорий племен. Тебе следовало начать искать их двадцать четыре часа назад. У них серьезные неприятности.
– Ты не имел права вмешиваться.
– Я вернулся в армию, прикомандирован к этому подразделению, и у меня все еще чин майора. Так что я не вмешивался. Я делал свою работу, и делал ее правильно. Так, как делал всегда. Тебе следовало быть внимательнее и кое-чему научиться, подполковник. У тебя двенадцать человек в поле, все они подвергаются опасности, и ты должен думать только о них, днем и ночью. Всегда оставлять свой номер телефона и ни при каких условиях не выключать сотовый. Что бы с тобою ни происходило, ты обязан отвечать на звонки.
– Ты закончил? – спросил Морган.
– Я едва начал.
– Ты понимаешь, что находишься у меня в подчинении?
Ричер снова кивнул:
– Жизнь полна аномалий.
– Тогда слушай меня внимательно, майор. Я отдаю тебе новый приказ. С этих пор ты будешь находиться в своем номере. Отправляйся в мотель и оставайся там до тех пор, пока я тебя не вызову. Ни при каких обстоятельствах ты не имеешь права покидать свою комнату. И не пытайся входить в контакт ни с кем из людей этого подразделения.
Джек не ответил.
– Ты свободен, майор, – сказал Морган.
Дежурный офицер все еще находился в коридоре первого этажа, а Лич сидела за своим письменным столом. Ричер спустился по лестнице и, проходя мимо них, пожал плечами. С сожалением и грустно, обычное дело – все то же старое дерьмо. Потом он вышел по каменным ступенькам на свежий воздух. Тучи начали расходиться, и на небе появились голубые просветы.
Ричер спустился с холма и свернул на трехполосное шоссе. Мимо проехал автобус, направлявшийся в противоположную от мотеля сторону. Вперед и дальше. Джек продолжал идти по шоссе, которое то слегка опускалось, то поднималось. Впереди, на правой стороне дороги, примерно в ста ярдах появился мотель.
Майор остановился.
На парковке перед мотелем стояла машина с вмятинами на дверцах.
Глава 13
Он узнал эту машину даже издалека. Марка. Модель, форма, цвет и даже дверца со стороны водителя. Автомобиль одиноко стоял на парковке – напротив двери его номера, прикинул Ричер. Он сделал три шага вперед, по диагонали, чтобы получить лучший угол зрения, и сразу увидел четверых мужчин, которые выходили из номера.
Двоих майор узнал с такой же легкостью, как и машину. Фигуры, размер, цвет. Остальные двое были новыми. Один из них – самый обычный. Высокий, молодой и бессловесный. Такой же дурной, как двое его приятелей.
А вот четвертый от них отличался.
Он выглядел старше остальных и был немного крупнее – почти как Ричер. Ростом примерно шесть футов и четыре дюйма при весе где-то в двести сорок фунтов. Но это были сплошные мышцы – мощные бедра, узкая талия и громадная грудная клетка, как песочные часы из мультика. И еще узловатые плечи, могучие мышцы и громадные бицепсы. Он походил на чемпиона мира по гимнастике, только был в два раза крупнее.
А самое сильное впечатление производила его голова, так гладко выбритая, что казалось, будто ее собрали из плоских стальных плит. Дополняли портрет маленькие глазки, тяжелые брови, острые скулы и крошечные хрящеватые уши, по форме похожие на пельмени. А еще прямая мощная спина. Во внешности этого человека было что-то славянское, словно он сошел с плаката, призывающего вступать в Красную Армию. Идеал советской мужественности. Ему бы следовало, устремив взгляд в светлое будущее, высоко и гордо поднимать в одной руке знамя.
Незваные гости закрыли за собою дверь. Ричер продолжал идти вперед. Ему оставалось пройти девяносто ярдов, потом восемьдесят… Олимпийский спринтер мог бы преодолеть это расстояние за восемь секунд, но Джеку было далеко до спринтеров, тем более олимпийских. Четверо мужчин подошли к машине. Майор продолжал идти. Четверо мужчин распахнули дверцы и сели – двое сзади, двое спереди. Ричер продолжал идти. Семьдесят ярдов. Шестьдесят. Машина выехала с парковки и остановилась перед шоссе, дожидаясь паузы в движении. Джек хотел, чтобы они свернули в его сторону.
«Поверните налево, – мысленно попросил он. – Пожалуйста!»
Но машина повернула направо, влилась в транспортный поток и вскоре исчезла из виду.
Через минуту Ричер подошел к двери своего номера, отпер ее и вошел внутрь. Внутри ничего не было тронуто, сломано или перевернуто. Значит, детальный обыск не проводился. Незнакомцы просто заглянули внутрь, чтобы составить общее впечатление.
И к какому же выводу они пришли?
Они увидели влажный душ и сырое полотенце, старую одежду в мусорных корзинах и туалетные принадлежности на раковине. Как если бы Джек собрал вещи и уехал. Ведь они предлагали ему это сделать.
«Так что вам следует прямо сейчас убраться из города и больше никогда сюда не возвращаться. Каждый вечер, проведенный вами здесь, мы будем надирать вам задницу».
Может быть, они решили, что он их послушался.
Или нет.
Ричер вышел из номера и направился в офис мотеля. На высоком табурете за стойкой сидел довольно странный тип лет сорока.
– Вы впустили четырех парней в мой номер, – сказал майор.
Служащий гостиницы со вздохом кивнул.
– Армия? – спросил его постоялец.
Портье снова кивнул.
– Вы видели их документы? – уточнил Джек.
– Этого не потребовалось. Достаточно было на них взглянуть.
– Вы часто имеете дело с армией?
– Верно.
– И никогда не задаете вопросов?
– Вы все правильно поняли, шеф. Я сама вежливость и обаяние, когда имею дело с армией. Человек должен каждый день есть. Они что-то испортили?
– Они ничего не тронули, – сказал Ричер. – Вы слышали их имена?
– Только ваше.
Джек промолчал.
– Я могу сделать для вас еще что-то? – спросил служащий.
– Мне бы не помешало чистое полотенце, – ответил майор. – И побольше мыла и шампуня. И еще вы можете выбросить мой мусор.
– Как пожелаете, – сказал портье. – С армией я сама вежливость и обаяние.
Ричер вернулся в номер, в котором не было ни одного стула. Это не являлось нарушением Женевских конвенций, но заключение в маленьком помещении обязательно будет раздражать большого и беспокойного человека. К тому же Джек находился в мотеле, где не предусмотрено обслуживания в номерах, нет бара или хотя бы дешевого кафе напротив. Не было даже телефона, а значит, он не мог ничего заказать. Поэтому майор снова запер дверь и пошел в греческий ресторан, находившийся в двух кварталах. Формально он нарушил приказ, но такие мелочи, в конечном счете, не имеют никакого значения.
По пути он встретил лишь уходящий муниципальный автобус, а также мусоровоз. В ресторане его посадили за столик, находившийся с противоположной стороны от того, за которым он завтракал, и обслуживала его на этот раз другая официантка. Ричер заказал кофе, чизбургер и кусок пирога, и насладился вкусной едой. Возвращаясь назад, он встретил еще один отъезжающий автобус и второй мусоровоз. Обед занял у Джека меньше часа. Портье побывал в его номере и принес свежее полотенце, новое мыло и новый шампунь. Что же, на другой номер рассчитывать не приходилось. Ричер улегся на кровать, скрестил ноги, заложил руки за голову и собрался поспать.
Но у него ничего не вышло. Через минуту после того, как его голова опустилась на подушку, его пришли арестовать три офицера военной полиции.
Глава 14
Они приехали на машине, и они спешили. Ричер слышал, как люди свернули на парковку и резко затормозили. Потом хлопнуло три двери – три последовательных звука, прозвучавших за одну секунду, – и три пары ботинок опустились на землю. Значит, их трое, а не четверо, и его не ждет встреча с типами из машины с вмятинами на дверях, понял майор. После небольшой паузы один из незваных гостей побежал вокруг мотеля – напрасная трата времени, потому что в ванной комнате не было окна, но они не могли этого знать и решили, что лучше подстраховаться. Значит, он имеет дело с компетентной командой.
Ричер спустил ноги и сел на кровати. В этот момент в дверь постучали. И не так, как вежливая майор Салливан – тук-тук-туки-тук, в шесть утра. Это были яростные бум, бум, бум – стучали большие сильные парни, пытающиеся сразу произвести парализующее впечатление. Джек предпочитал другой метод; он всегда смущался, когда производил много шума.
Парни снаружи перестали стучать и пару раз что-то прокричали.
«Открывай, открывай!» – решил Ричер.
Потом они снова принялись стучать. Майор встал, подошел к двери и ударил по ней изнутри с такой же силой. Шум снаружи прекратился, и постоялец улыбнулся. Никто не ожидает, что дверь заговорит в ответ.
Он увидел двух парней, одетых в армейскую полевую форму. Один вытащил пистолет, а другой держал дробовик. Чертовски серьезный настрой для обычного дня в пригороде Виргинии! За их спинами стоял автомобиль с тремя распахнутыми дверцами и работающим двигателем.
– Что? – спросил их Ричер.
Парень, стоявший у двери со стороны петель, был главным. Он занял самое безопасное место.
– Сэр, вы пойдете с нами, – объявил он Джеку.
– И с кем я разговариваю? – поинтересовался тот.
– Со мной.
– Часть?
– Семьдесят пятое подразделение военной полиции.
– По чьему приказу?
– Вы узнаете.
На груди у командира отряда Ричер прочитал фамилию: Эспин. Он был размером с боксера наилегчайшего веса, темноволосый, мускулистый, с плоским носом. И выглядел как вполне нормальный парень. В целом Джек хорошо относился к уорент-офицерам[7]. Не так хорошо, как к сержантам, но лучше, чем к большинству офицеров.
– Это арест? – спросил майор.
– А вы как хотите? – спросил Эспин. – Если да, то продолжайте говорить.
– Так ты уже прими решение, солдат! Это либо арест, либо нет.
– Я предпочитаю добровольное сотрудничество.
– Мечтай дальше.
– Тогда – да, вы под арестом.
– Как тебя зовут?
– Эспин.
– А имя?
– Зачем оно вам?
– Я хочу помнить его до конца жизни.
– Вы мне угрожаете?
– Как твое имя?
– Пит, – ответил наконец предводитель отряда.
– Я понял, – сказал Ричер. – Пит Эспин. Куда мы направляемся?
– В Форт-Дайер, – ответил Пит.
– Зачем?
– Кое-кто хочет с вами поговорить.
Третий парень, обходивший мотель, вернулся. Он был младше Эспина, но лишь немного. Все трое выглядели как ветераны. Они уже все видели и все перепробовали.
– Мы должны вас обыскать, – сказал Эспин.
– К вашим услугам, – согласился Ричер и широко расставил руки в стороны.
Ему было нечего скрывать. В его карманах лежали лишь банковская карточка, зубная щетка, немного наличности, жевательная резинка и ключ от номера в мотеле. Незваные гости убедились в этом довольно быстро. Парень с дробовиком жестом предложил Джеку сесть в машину – на заднее сиденье, со стороны пассажира. Самое безопасное место для перевозки плохого парня в четырехместном автомобиле без перегородки, отделяющей передние места от задних. Тот, что ходил контролировать окно ванной комнаты, оказался водителем. Эспин устроился рядом с арестованным, а парень с дробовиком закрыл дверь со стороны Ричера и сел на пассажирское сиденье впереди. Все быстро, уверенно и профессионально. Хорошая команда.
Было еще слишком рано для ланча, да и для часа пик тоже, поэтому дороги оставались свободными, и они довольно быстро добрались до базы, но не тем маршрутом, которым прежде ездил Ричер, через лабиринт улиц с северной стороны Дайера, которые использовались меньше, чем главные ворота на юге. Однако система безопасности оказалась здесь столь же строгой, и чтобы попасть внутрь, им пришлось потратить некоторое время. Ограничение скорости, барьеры и проверки, проверки, проверки – трижды. Затем они сделали круг и остановились у задней двери гауптвахты. Арестованный выбрался из машины, и его повели внутрь, причем один из парней остался у него за спиной. Не как охранник, а скорее как нечто вроде клерка или администратора. Он не был вооружен, но, как и у большинства сотрудников тюрьмы, на поясе у него висели ключи. Затем они вошли в небольшое прямоугольное помещение, и Джек увидел справа и слева запертые двери.
Его провели через левую дверь в комнату для допросов, в которой не было окон. Лишь четыре пустых стены, привинченный к полу стол с двумя стульями с одной стороны и одним – с другой. В комнате вообще не было ничего лишнего – ни светлого дерева, ни ковра. Лишь обшарпанная белая краска на шлакобетонных блоках, потрескавшийся бетонный пол и лампа дневного света в проволочном колпаке на потолке.
Через некоторое время появился сотрудник Дайера, которого Ричер раньше не видел. Он забрал все вещи из карманов майора и сложил их в прозрачный пластиковый пакет. Джек сел там, где стоял один стул, решив, что это место, которое ему предназначалось. Эспин расположился напротив, а все остальные ушли. Пит молчал. Никаких вопросов, никаких любезностей, чтобы провести время за ничего не значащим разговором.
– Кто хочет со мною поговорить? – спросил Ричер.
– Он уже на пути сюда, – ответил Эспин.
– Он?
– У него какое-то польское имя.
– Кто он такой?
– Вы увидите.
И майор увидел – двадцать минут спустя. Дверь распахнулась, и вошел мужчина в костюме – среднего возраста, в коротких темных волосах проглядывает первая седина, а на бледном лице с мешками под глазами читается усталость. Джек сразу понял, что этот человек регулярно проводит время в спортивном зале. На нем был черный, далеко не дешевый костюм, но ткань местами блестела, а на нагрудном кармане был прикреплен значок местного полицейского департамента.
Гражданский.
– Я детектив Подольски, – сказал он, усаживаясь рядом с Эспином.
– Приятно познакомиться, – ответил Ричер.
– Мне нужны ответы.
– На какие вопросы?
– Полагаю, вы знаете.
– Нет, не знаю.
– Вопросы о преступном нападении.
– И какой давности? Двадцать лет? Сто? О событиях, которые произошли во время Гражданской войны?
– Расскажите мне о вашем утре.
– Каком именно?
– Об утре сегодняшнего дня.
– Я встал, поговорил сначала с одним адвокатом, потом с другим. Мое сегодняшнее утро прошло под знаком адвокатов.
– Их имена?
– Салливан, Эдмондс и Муркрофт.
– Муркрофт – это полковник Муркрофт из вашей военно-юридической школы в Шарлоттсвилле, но временно работающий на базе?
– Это не моя юридическая школа, – ответил Джек. – Но, да, речь именно о нем.
– Где вы с ним разговаривали?
– Здесь, на базе. В местной столовой.
– Когда состоялась беседа?
– Сегодня утром, как я уже говорил.
– Вы можете назвать точное время?
– А разве частный разговор между двумя армейскими офицерами на военной базе попадает под вашу юрисдикцию, детектив?
– Этот – подпадает, – сказал Подольски. – Поверьте мне. Когда вы с ним разговаривали?
– Когда он завтракал, – ответил Ричер. – Должен заметить, значительно позже меня. Я бы сказал, что разговор начался в десять двадцать три.
– Вы назвали очень точное время.
– Вы спросили, я ответил.
– О чем вы беседовали с полковником Муркрофтом?
– Мы обсуждали правовые вопросы, – рассказал арестованный.
– Конфиденциальные?
– Нет, речь шла о третьей стороне.
– А третья сторона – это майор Сьюзан Тернер из Сто десятого подразделения военной полиции, которая сейчас находится под следствием по обвинению в коррупции?
– Верно.
– Майор Салливан присутствовала при вашем разговоре?
– Да, она там находилась.
– Она сказала, что вы просили полковника Муркрофта что-то сделать, это так?
– Да, так.
– Вы хотели, чтобы майора Тернер освободили от содержания под стражей до суда?
– Да.
– Но он отказался? Верно? И сказал, чтобы вы не вмешивались?
– Да, в какой-то момент.
– И вы ему возразили. Довольно резко.
– Нет, мы лишь обсуждали технический вопрос. И наш разговор протекал спокойно.
– Но в итоге он закончился тем, что вы хотели, чтобы полковник Муркрофт что-то для вас сделал, а он отказался. Это так?
– О чем речь? – спросил Ричер.
– Речь о том, что полковник Муркрофт избит до полусмерти сегодня поздним утром, на юге-востоке округа Колумбия. На моих улицах.
Глава 15
Подольски вытащил блокнот и ручку и аккуратно положил их перед собой на столе.
– Вам нужен адвокат, – сказал он.
– Сегодня я не был в юго-восточной части округа Колумбия или в любой другой его части. Я даже реку не пересекал, – отозвался Джек.
– Вам нужен адвокат?
– У меня уже есть адвокат. Даже два, если быть точным. Но от них никакой пользы. От одного – совершенно точно.
– Вы имеете в виду майора Салливан?
– Она ушла до того, как разговор был закончен. Муркрофт собирался проделать необходимую бумажную работу. Он согласился с моими доводами после ухода Салливан.
– Очень удобно.
– Но это правда. Муркрофт все отрицает?
– Муркрофт ничего не может сказать. Он в коме.
Ричер промолчал.
– У вас была машина, верно? – спросил Подольски. – Синий седан «Шевроле», который вы взяли в штабе Сто десятого подразделения?
– И что с того?
– Вы могли схватить Муркрофта и отвезти его на другой берег.
– Мог, наверное, но я этого не делал.
– На него совершено жестокое нападение.
– Ну, если вы так говорите…
– Да, говорю. Там повсюду должна быть кровь.
Майор кивнул:
– Жестокие нападения и кровь идут рука об руку.
– Расскажите о своей одежде.
– Какой одежде?
– Той, что сейчас на вас.
Джек опустил глаза:
– Она новая. Я ее только что купил.
– Где?
– В торговом центре, который находится в двух кварталах от мотеля.
– Почему вы купили новую одежду?
Скоро она выйдет на свободу.
– Время пришло, – ответил Ричер.
– Ваша старая одежда была грязной?
– Думаю, да.
– На ней остались какие-то следы?
– Например?
– Например, кровь.
– Нет, крови на ней не было.
– И где сейчас ваша старая одежда?
Арестованный не ответил.
– Мы говорили с портье из вашего мотеля. Он сказал, что вы попросили его выбросить мусор из вашего номера, – продолжил детектив.
– Ну, среди прочего.
– Он выбросил весь мусор. Как вы его просили. Перед тем, как приехал мусоровоз. И теперь ваша старая одежда исчезла.
– Совпадение.
– Как удобно, не так ли? – спросил Подольски.
Ричер не ответил.
– Портье проверил вашу одежду, – продолжал следователь. – Он из таких парней. Конечно, она была ему велика, но могла иметь какую-то ценность. Но нет, сказал он, одежда оказалась слишком грязной. В том числе на ней могла быть кровь.
– Но не Муркрофта, – отозвался Джек.
– И чья же?
– Я носил ее довольно долго. И я веду тяжелую жизнь.
– Вы много деретесь?
– Стараюсь этого избегать. Но иногда у меня бывают порезы, когда я бреюсь.
– Вы принимали душ, не так ли?
– Когда?
– Когда выбросили одежду. Портье сказал, что вы просили свежие полотенца.
– Да, я принимал душ.
– Вы принимаете душ дважды в день?
– Иногда.
– Сегодня у вас была какая-то особая причина?
Очень скоро она будет на свободе.
– Нет, такой причины не было, – признался Ричер.
– Возможно, чтобы смыть кровь?
– У меня не шла кровь.
– А если мы проверим слив, что мы найдем?
– Грязную воду, – ответил майор.
– Вы уверены?
– Вся комната грязная.
– Вам грозит обвинение в убийстве. Речь идет о событиях, которые произошли шестнадцать лет назад: Хуан Родригес. Какой-то парень, которого вы избили.
– Это фальшивое обвинение.
– Я уже не раз слышал такие слова. Нечто похожее вы говорили полковнику Муркрофту? Майор Салливан сказала, что вы при ней об этом упоминали. Однако он не выразил вам сочувствия. Вы разозлились?
– Я испытал некоторое разочарование.
– Да, это становится утомительным. Когда тебя постоянно неправильно понимают.
– Насколько тяжелым является положение Муркрофта? – поинтересовался Джек.
– Вас посетило чувство вины?
– Я беспокоюсь за него и его клиента.
– Я слышал, что вы не встречались с майором Тернер.
– А это что-то меняет?
– Доктора утверждают, что Муркрофт может прийти в себя. Но никто не знает, когда и в каком состоянии он будет. Не исключено, что он вообще не выйдет из комы.
– Часть сегодняшнего утра я находился в штабе Сто десятого подразделения.
Подольски кивнул:
– Примерно около двадцати минут. Мы проверяли. Что вы делали оставшуюся часть утра?
– Гулял.
– Где?
– В разных местах.
– Вас кто-нибудь видел?
– Не думаю.
– Как удобно, – в третий раз сказал следователь.
– Вы говорите не с тем парнем, детектив. Когда я в последний раз видел Муркрофта, он выходил из столовой довольный всем на свете. Тот, кто на него напал, сейчас на свободе и смеется над вами, пока вы тратите время на меня.
– Иными словами, это сделал кто-то другой?
– Очевидно.
– Я уже слышал такие слова, – повторил Подольски.
– Вы когда-нибудь ошибались?
– Не имеет значения. Важно, прав ли я сейчас. И я думаю, что не ошибаюсь. У меня есть человек, который склонен к насилию, который спорил с жертвой перед тем, как на нее напали, и который выбросил всю свою одежду, а потом во второй раз за день принял душ. У него имелся доступ к автомобилю, и у него нет алиби. Вы были полицейским, верно? Что бы вы сделали на моем месте?
– Я бы нашел настоящего преступника. Уверен, что нечто подобное где-то записано.
– А если правильный парень говорит, что это не он?
– Такое случается постоянно. Тут нужно думать самому.
– Я так и делаю.
– Жаль, – сказал Ричер.
– Покажите мне руки.
Джек положил руки на стол, ладонями вниз. Это были большие грубые и загорелые кисти человека, который никогда не давал им отдыха. Костяшки пальцев слегка покраснели и едва заметно распухли. После прошлого вечера. Два парня в футболках. Левый хук и правый апперкот. Неплохие удары. Но не самые сильные. Подольски долго смотрел на его руки.
– По рукам невозможно сделать никаких выводов. Возможно, вы пользовались оружием. Тупым инструментом. Доктора расскажут.
– Ну, и что дальше? – спросил майор.
– Решение будет принимать окружной прокурор. А пока вы пойдете со мной. Я хочу, чтобы вас оставили в нашем участке.
В комнате стало тихо, а потом в первый раз за все время заговорил Эспин.
– Неприемлемо, – заявил он. – Ричер останется здесь. Обвинение в убийстве важнее тяжких увечий.
– Наши события произошли сегодня, а ваши – шестнадцать лет назад, – возразил детектив.
– Владение – это девять десятых закона. В данный момент Ричером владеем мы. А вы – нет. Представьте себе, сколько бумаг вам придется составить, – стоял на своем Пит.
Подольски промолчал.
– Вы можете приходить сюда и разговаривать с ним в любое время, – предложил ему Эспин.
– Он будет под арестом? – уточнил детектив.
– Не сомневайтесь.
– Договорились, – сдался Подольски.
Он встал, забрал свою ручку и блокнот и вышел из комнаты.
А потом все шло в точном соответствии с правилами предварительного досудебного заключения. Ричера снова обыскали и забрали у него шнурки от ботинок, после чего повели его, подталкивая в спину, по узкому пустому коридору, мимо двух больших комнат для допросов. Они дважды свернули, пока не оказались в крыле, где находились камеры, которые выглядели куда более цивилизованными, чем те, что Джеку когда-либо доводилось видеть. Это помещение больше напоминало дешевый отель, чем тюрьму. Муравейник, состоящий из маленьких коридоров. Его завели в камеру, похожую на номер в мотеле, только со стальной дверью, открывавшейся наружу, бетонными стенами и узким зарешеченным окном в фут высотой под потолком, металлическими трубами в ванной комнате и узкой казарменного вида койкой.
Впрочем, камера оказалась просторной и достаточно удобной: в целом даже лучше, чем номер в мотеле. У кровати даже стоял стул. Объединенная база Дайер-Хелсингтон во всей своей красе. Арестанты с более высоким статусом получали более удобные камеры, чем младшие офицеры, чьи камеры находились снаружи.
Ричер сел на стул.
Эспин остался стоять в дверях.
Надейся на лучшее, готовься к худшему.
– Мне необходимо как можно скорее поговорить с дежурным капитаном, – сказал Джек.
– Он в любом случае к вам зайдет, – отозвался Пит.
– Я знаю правила. Когда-то сам был дежурным капитаном. Но мне необходимо увидеть его как можно быстрее.
– Я ему передам.
С этими словами Эспин ушел.
Дверь захлопнулась, замок закрылся, засовы встали на свои места.
Двадцать минут спустя прозвучали те же самые звуки – только в обратном порядке. Лязгнули засовы, и дверь открылась. В камеру вошел высокий тощий капитан, которому пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о притолоку.
– У нас будут с вами проблемы? – спросил он заключенного.
– Не вижу для этого оснований, если вы будете вести себя как положено.
Высокий капитан улыбнулся:
– Что я могу для вас сделать?
– Вы можете позвонить сержанту Лич из Сто десятого подразделения. Расскажите ей, где я нахожусь. Возможно, у нее есть для меня сообщение. Если так, можете вернуться и передать его мне.
– Может быть, вы хотите, чтобы я покормил вашу собаку и сбегал в химчистку?
– Мне не нужна химчистка. И у меня нет собаки. Но вы можете позвонить майору Салливан – это мой адвокат. Скажите ей, что я хочу встретиться с нею здесь, ближе к концу рабочего дня. Передайте, что мне необходимо поговорить. Это очень важно.
– И всё?
– Нет. Потом вам следует позвонить капитану Эдмондс из Управления по работе с персоналом. Она – мой второй адвокат. Скажите, что я хочу встретиться с нею сразу после майора Салливан. Мне необходимо обсудить ряд срочных проблем.
– Что-нибудь еще?
– Сколько на данный момент здесь находится человек?
– Только вы и еще один.
– Майор Тернер?
– Верно.
– Она рядом?
– У нас всего один тюремный корпус.
– Ей необходимо знать, что ее адвокат выведен из строя. Майору Тернер нужен другой адвокат. Вам следует ее повидать и позаботиться о том, чтобы он у нее появился.
– Странно, что об этом говорите вы.
– То, что произошло с Муркрофтом, не имеет ко мне никакого отношения. Очень скоро вы об этом узнаете. И если вы не хотите сесть в лужу, обходите их стороной.
– И все равно, мне странно слышать эти слова от вас. Кто-то умер и сделал вас президентом Американского союза защиты гражданских свобод?
– Я дал клятву соблюдать Конституцию. Как и вы. Майор Тернер имеет право на защиту ее интересов. Это теория. И пробелы здесь будут выглядеть не лучшим образом – когда последует апелляция. Так что скажите майору Тернер, что ей необходим другой адвокат. И как можно скорее. Лучше всего сегодня днем. Позаботьтесь, чтобы она это поняла.
– Что-то еще?
– Теперь все, – сказал Ричер. – Благодарю вас, капитан.
– Не за что, – ответил высокий офицер.
Он повернулся, снова наклонился, чтобы не задеть о притолоку, и вышел в коридор. Дверь захлопнулась, щелкнул замок, засовы встали на место.
Джек остался сидеть на стуле.
Через пятнадцать минут снова послышались знакомые звуки. Засов, замок, скрип петель. На этот раз капитан остался стоять в коридоре. Так ему не пришлось напрягать шею.
– Сообщение от сержанта Лич из вашего штаба, – доложил он. – Двое парней найдены в Афганистане мертвыми. На козьей тропе в Гиндукуше. Убиты выстрелами в голову. Вероятно, пулями калибра девять миллиметров. Судя по всему, три дня назад.
Ричер немного помолчал.
– Благодарю вас, капитан, – наконец сказал он.
Надейся на лучшее, готовься к худшему.
И худшее случилось.
Глава 16
Ричер продолжал сидеть на стуле, погрузившись в напряженные размышления. Он мысленно подкидывал монетку. В первый раз: орел или решка? Пятьдесят на пятьдесят, естественно. Потому что монета была воображаемой. Настоящая монета, которую подбрасывает реальный человек, дает результат 51–49 в пользу какой-то стороны. Никто не может объяснить, почему, но этот феномен можно наблюдать во время экспериментов. Что-то связанное с множественными осями вращения, колебаниями и аэродинамикой, а также кардинальным различием между теорией и практикой.
Но монета Джека была воображаемой. Итак, во второй раз: орел или решка? И снова ровно пятьдесят на пятьдесят. И в третий, и в четвертый. Каждое подбрасывание было самостоятельным явлением, статистически не связанным с предыдущим. И всегда пятьдесят на пятьдесят. Из чего вовсе не следовало, что шанс выбросить четыре орла подряд равен пятидесяти процентам. Ничего подобного. Шанс выбросить четыре орла подряд составлял примерно шесть против девяноста четырех. Намного хуже, чем пятьдесят на пятьдесят. Простая математика.
А Ричеру требовалось четыре орла подряд. Итак: получит ли Сьюзан Тернер адвоката сегодня днем? Ответ: либо да, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. Как орел или решка, когда подбрасываешь монетку. Далее: будет ли новый адвокат белым мужчиной: либо да, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. Затем: будут ли майор Салливан и капитан Эдмондс находиться в здании одновременно с новым адвокатом Сьюзан Тернер, если она его получит? Ответ: либо да, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. И наконец: войдут ли все адвокаты через одни и те же ворота? Либо да, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят.
Четыре ответа вида «да-нет», каждый из которых является самостоятельным событием. И каждый будет дан с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Но четыре правильных ответа подряд составляют всего шесть шансов из ста.
Надейся на лучшее. Так Ричер и поступал. Настолько, насколько это было оправдано. Статистика – вещь холодная и равнодушная. Реальный мир вовсе не обязательно такой же. Армия не является идеальной организацией. Даже тех, кто служат в частях, не принимающих участия в военных действиях, таких, как юристы, нельзя назвать нейтральными, если речь идет о мужчинах и женщинах. Старшие чины чаще получают мужчины. А высокое звание необходимо, ведь речь идет о защите майора военной полиции по обвинению в коррупции. Из чего следовало, что пол нового адвоката Сьюзан Тернер нельзя считать с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Скорее, ближе к семидесяти на тридцать. Ведь Муркрофт – мужчина. Белый. Черные хорошо представлены в армии, но не в большей пропорции, чем все население, что давало отношение один к восьми. То есть, в данном случае, восемьдесят семь к тринадцати.
Кроме того, Джек мог задерживать в здании одного из своих адвокатов практически бесконечно – достаточно было просто заставить их говорить. Один ложный довод за другим. Грандиозное тревожное шоу. Пока им не станет скучно и они не потеряют терпение настолько, что откажутся от привычных норм поведения и вежливости. Значит, вероятность того, что его адвокат окажется в здании тюрьмы в нужное время, больше, чем пятьдесят на пятьдесят. Наверное, снова семьдесят против тридцати. Или даже выше.
Кроме того, регулярные посетители Дайера могут знать, что северные ворота находятся ближе к помещению для арестованных, поэтому воспользуются именно ими. Может быть. Так что вопрос с воротами даст более высокую вероятность, чем пятьдесят на пятьдесят. Если адвокат Тернер – регулярный посетитель Дайера. Но это вовсе не обязательно. Яйцеголовые звезды адвокатуры не слишком много перемещаются. Так что будем считать, что здесь вероятность – пятьдесят пять на сорок пять. Небольшое преимущество. Не подавляющее.
Тем не менее в целом шансы на успех чуть выше, чем шесть из ста.
Лучше, но не намного.
Если Тернер вообще получит нового адвоката.
Надейся на лучшее.
Ричер ждал – расслабленно, спокойно и неподвижно – и мысленно фиксировал течение времени. Три часа дня. Три тридцать. Четыре. Стул был удобным. В комнате тепло. Хорошая звукоизоляция. Снаружи практически не доносился шум. Лишь какие-то приглушенные звуки. Нет, это место совсем не походило на обычную тюрьму! Он находился в цивилизованном месте, предназначенном для цивилизованных людей.
И все это, как надеялся Джек, должно было помочь.
Наконец в четыре часа тридцать минут дня засовы сдвинулись в сторону, щелкнул замок, и дверь распахнулась. Появился высокий капитан.
– К вам майор Салливан, – сообщил он.
Представление началось.
Глава 17
Высокий капитан отошел в сторону, позволив арестованному выйти из камеры. Коридор сначала резко сворачивал налево, а затем направо. Ричер представил себе планировку здания, исходя из той скудной информации, которой обладал, и решил, что им предстоит сделать еще три поворота, прежде чем они попадут в главный кабинет. Иными словами, ему надо будет пройти еще некоторое расстояние. Но сначала будет небольшой квадратный вестибюль с запертыми изоляторами и дежурным. И еще одной дверью, ведущей на улицу, напротив его стола. А до него, по обе стороны короткого коридора, наверняка находятся комнаты для допросов. Помещения с обшарпанной мебелью для полицейских и подозреваемых должны быть справа, а слева находятся комнаты побольше – те, что он видел, когда его вели в камеру. Всего таких помещений два. Именно туда они сейчас и направлялись, решил Ричер. В более удобные комнаты для бесед арестованных с адвокатами, где имелись окна на дверях – узкие вертикальные зарешеченные прямоугольники, расположенные чуть правее центра, над ручками.
Он прошел мимо первой двери, заглянул в окошко с безразличным видом и увидел, что у левой части стола расположилась Салливан в своей аккуратной парадной форме. Ее руки неподвижно лежали на закрытом портфеле. Джек продолжал идти дальше, ко второй двери, где он остановился и уже открыто посмотрел в окно.
Вторая комната оказалась пустой.
Ни арестованного, ни адвоката – мужчины или женщины.
Ни орел, ни решка.
Пока.
Из-за спины Ричера послышался голос высокого капитана:
– Не спешите, майор. Вам нужно вернуться.
Джек подошел к первой двери, которая не была заперта. Капитан повернул ручку, и дверь открылась. Арестованный прислушался: четкий металлический щелчок, поворот тщательно подогнанных петель, слегка зашуршал силиконовый герметик… Не слишком громко, но вполне отчетливо. Ричер вошел. Салливан подняла голову.
– Позвоните, когда закончите, адвокат, – сказал ей капитан.
Джек сел напротив женщины, а его высокий сопровождающий закрыл дверь и удалился. Дверь не запиралась, потому что внутри не было ручки. Неожиданно плоская поверхность, словно лицо без носа. Рядом с косяком имелась кнопка. Позвоните, когда закончите. Само помещение оказалось чистым и приятным, хотя и без окон, но с аккуратной и относительно новой мебелью и довольно яркой лампой.
Салливан не стала открывать портфель. Она продолжала сидеть, положив на него руки.
– Я не намерена представлять вас в деле по обвинению в нападении на Муркрофта, – заявила она. – Более того, я вообще не хочу вас представлять.
Ричер не ответил. Он пытался понять, какие звуки можно услышать из коридора. Не слишком много, но этого может оказаться достаточно.
– Майор? – позвала его Салливан.
– Вам поручили меня защищать, так берите, что дают, – отозвался Джек.
– Полковник Муркрофт – мой друг.
– Ваш бывший учитель?
– Один из них.
– Тогда вы знаете, какими бывают такие парни. Мысленно они никогда не покидают свой класс. Сократический метод, или как там его называют. Он дразнил меня, чтобы развлечься. Он спорил ради спора, потому что они всегда так поступают. А когда вы ушли, сказал, что займется оформлением бумаг, как только закончит завтракать. Он собирался это сделать с самого начала. Но сразу отвечать на вопрос – нет, не его стиль.
– Я вам не верю. В тот день не было подано никаких документов.
– Я видел его в последний раз, когда он выходил из столовой. Примерно через две минуты после вас.
– Значит, вы отрицаете и это свое преступление?
– Подумайте, адвокат. Моя цель состояла в том, чтобы майор Тернер вышла на свободу. Как нападение на Муркрофта могло мне помочь? Это привело бы к потере одного, двух или даже трех дней.
– Почему вы так беспокоитесь из-за майора Тернер?
– Мне понравился ее голос по телефону.
– Может быть, Муркрофт вас рассердил.
– Я выгляжу рассерженным?
– Немного.
– Вы ошибаетесь, майор. Я не выгляжу рассерженным. Потому что не испытываю этого чувства. Я терпеливо сижу здесь. Муркрофт – не первый преподаватель, с которым я встречался в жизни. Я ходил в школу.
– Я чувствую себя некомфортно.
– Что вы сказали Подольски?
– Вот это и сказала. Мы поспорили, и я чувствовала себя некомфортно.
– Вы сказали ему, что разговор шел на высоких тонах?
– Вы начали спорить с полковником, вы возражали ему.
– А что мне следовало делать? Встать и отдать честь? Он не председатель Верховного суда.
– Улики против вас достаточно серьезны. К примеру, одежда. Это классика.
Ричер не ответил. Он снова прислушивался. До него донесся шум шагов по коридору. Два человека. Двое мужчин. Они негромко разговаривали. Короткими фразами. Обычный обмен информацией. И они прошли мимо. Дверь не открылась. Ни щелчка, ни шуршания.
– Майор? – снова попыталась привлечь его внимание Салливан.
– Бумажник лежит у вас в портфеле? – спросил Джек.
– Что?
– Вы меня слышали?
– Зачем он мне?
– У вас нет сумочки, но я заметил, что ваша форма прекрасно подогнана по фигуре, а в карманах нет никаких выпуклостей.
– Да, мой бумажник лежит в портфеле, – ответила адвокат, не убирая с портфеля ладоней.
– И сколько у вас денег?
– Я точно не знаю. Может быть, долларов тридцать.
– Сколько вы в последний раз снимали с кредитки?
– Двести.
– У вас есть сотовый телефон?
– Да.
– В таком случае против вас имеется столько же улик, сколько против меня. Вы определенно позвонили своему сообщнику и предложили ему сто семьдесят долларов за избиение вашего учителя. Может быть, не все полученные вами оценки вас устраивали. Может быть, вы все еще на него рассержены.
– Это смешно.
– И я о том же.
Салливан не ответила.
– Какие отметки вы получали? – спросил арестованный.
– Не самые высокие.
Ричер снова прислушался. Тишина в коридоре.
– Детектив Подольски прикажет произвести выемку мусора. Он найдет вашу одежду, – стала объяснять ему собеседница. – Это будет не слишком сложно. Последнее, что попало в бак, – первое, что оттуда высыпалось. Вы не опасаетесь анализа ДНК?
– Нет, – ответил Джек. – Это был не я.
В коридоре снова послышались шаги. Совсем негромкие, два человека. Возможно, шли один за другим. Один вел другого. Остановка, объяснения, короткое предложение, произнесенное тихим голосом. Может быть: «Сюда, полковник. Вторая комната занята». И знакомые звуки открывающейся двери. Четкий щелчок ручки, легкий шелест петель.
Пришел адвокат. Определенно новый адвокат Тернер. Других арестованных здесь нет. И адвокат Ричера все еще в здании. Его первый адвокат. Что же, пока все идет хорошо.
Орел и орел.
Счет два – ноль.
– Расскажите об аффидевите Родригеса, – попросил Джек.
– Это было письменное показание под присягой, – поправила его Салливан.
– Я знаю, – ответил ее подзащитный. – Как я уже сказал вашему другу Муркрофту, это не так уж сложно. «Аффидевит» на латыни означает: «Он говорил, дав клятву». Но разве можно утверждать, что он дал показания из могилы? В практическом смысле? В реальном мире?
Женщина в первый раз убрала руки с портфеля и начала раскачиваться из стороны в сторону. Все было двусмысленно. Полный набор традиционных жестов. Может быть, да, может быть, нет.
– В американской юриспруденции не принято опираться на ничем не подтвержденный аффидевит, в особенности когда человек, который давал показания, не может предстать перед судом и ответить на вопросы. Однако такие случаи бывали, если того требовали интересы правосудия, – заявила адвокат. – Или другие интересы, если подойти к делу цинично. Обвинение заявит, что аффидевит Родригеса имеет косвенное подтверждение. У них есть ежедневные отчеты Сто десятого подразделения, где имеются сведения о вашей с ним встрече и показания врачей, сделанные сразу после нападения на Родригеса. Они заявят, что эти три вещи дают вполне логичную и непротиворечивую картину.
– А у вас есть что возразить? – спросил Ричер.
– Конечно, – кивнула Салливан. – Однако наши аргументы прозвучат неубедительно. Их утверждения выглядят вполне разумными – с точки зрения здравого смысла. Сначала произошло первое событие, за ним – второе, потом – третье. И одно из них мы должны опровергнуть. А именно: после того, как вы ушли, кто-то другой избил Родригеса до полусмерти.
Джек не ответил. Он снова слушал.
– Вот в чем состоит наша проблема: если защита потерпит поражение, вы получите более серьезный приговор, чем в том случае, если признаете свою вину, – предупредила его адвокат. – И это серьезный риск. Я советую вам подстраховаться и заключить сделку. Два года лучше, чем пять или десять.
Ричер молчал. Он продолжал слушать. Сначала было тихо. А затем снова раздались шаги по коридору. Два человека. Один ведет другого.
– Майор? – в очередной раз окликнула Салливан своего собеседника.
А он слушал уже знакомые звуки открывающейся двери: металлический щелчок ручки, шелест петель… Пауза, и все повторяется в обратном порядке – дверь закрывается. И снова звук удаляющихся шагов.
Теперь Тернер находилась в соседней комнате, а в коридоре никого не было.
Представление началось.
– У меня серьезная проблема в моей камере, адвокат, – сказал Джек. – Вам необходимо с нею ознакомиться.
Глава 18
– Что не так с вашей камерой? – спросила Салливан.
Она произнесла эти слова устало, но в них не было нетерпения. Женщина не собиралась отмахиваться от его проблем. Адвокатам защиты приходится сталкиваться с самыми странными вещами. Подозреваемые всегда стараются что-то для себя получить, а потом подают неизбежную апелляцию. Но Ричер знал, что даже минимальное нарушение закона должно быть расследовано и оценено. Он прекрасно умел играть в подобные игры.
– Я не хочу воздействовать на вас заранее, не хочу влиять на ваше мнение. Нужно, чтобы вы увидели сами, – объяснил он своей собеседнице.
– Сейчас?
– Почему нет?
– Ладно, – с легким неудовольствием ответила Салливан.
Она встала, подошла к двери и нажала на кнопку.
Оставив портфель на столе.
Джек встал у нее за спиной.
Одна минута.
Две.
Узкое стеклянное окно потемнело, дверь открылась, и дежурный спросил:
– Вы закончили, адвокат?
– Нет, у моего подзащитного возникла какая-то проблема в камере, – вздохнула Салливан.
Высокий капитан насмешливо посмотрел на Ричера, но одновременно на его лице появились усталость и легкое удивление, словно он хотел сказать: «Правда? И ты? Все то же старое дерьмо?»
Тем не менее он кивнул:
– Хорошо, как скажете. Давайте посмотрим.
Словно у него не было выбора и он отлично знал правила игры.
Первым шел Ричер, за ним Салливан, а высокий капитан замыкал шествие. Они прошли по одному из коридоров, Джек сначала свернул налево, потом направо и оказался возле двери в камеру – не запертую, потому что там никого не было. Арестованный распахнул ее и собрался пропустить остальных внутрь, однако капитан улыбнулся, встал возле двери и жестом показал: после вас. Он был глуповат, но не безнадежен.
Первым вошел Ричер, потом Салливан, а за нею дежурный. Джек остановился и показал рукой куда-то в сторону окна:
– Вон там. В трещине.
– В какой трещине? – спросила женщина.
– На полу рядом со стеной. Под окном.
Адвокат шагнула вперед. Капитан остановился возле кровати.
– Я не вижу трещины, – пробормотала недовольная защитница Джека.
– Там что-то есть. И оно извивается, – настаивал тот.
Салливан застыла на месте, а высокий капитан наклонился. Человеческая природа. Ричер шагнул вбок, совсем немного, но масса капитана двигалась в одну сторону, а Джек – в другую. Арестант толкнул дежурного в предплечье – так пловец отталкивается от стенки бассейна, – и тот рухнул на кровать, словно свалился с ходулей. Салливан резко повернулась, но Ричер успел выскочить из камеры, захлопнул за собой дверь и задвинул засов.
Затем он неуклюже побежал обратно – ведь в его ботинках не было шнурков – мимо комнаты, где остался портфель его адвоката, к следующему помещению для допросов. Остановившись перед ведущей в него дверью, Джек осторожно заглянул в узкое прямоугольное окно.
И увидел Сьюзан Тернер в первый раз.
Да, с нею стоило познакомиться!
Вне всяких сомнений.
Она сидела у правой части стола. На ней была полевая форма, с которой сняли все застежки на «липучках», и коричневые ботинки без шнурков. На один или два дюйма выше среднего роста, стройная и изящная, темные волосы убраны назад, загорелая кожа, глубокие карие глаза… На ее усталом лице Ричер сумел прочитать силу духа, ум и озорную иронию.
Впечатляющая, решил Джек.
«Оно того стоило», – снова подумал он.
Адвокат Сьюзан, полковник в парадной форме, сидел у левой части стола – седые волосы, лицо изборождено морщинами, среднего возраста и среднего роста.
Мужчина.
Белый.
Орел.
В третий раз.
Ричер пошел дальше, до двери, которая вела в следующее помещение. Ручки внутри не было, как и в комнате для допросов. Джек сбросил ботинки и стал раз за разом нажимать на кнопку. Меньше чем через пять секунд дверь распахнулась. На пороге стоял, положив ладонь на ручку, дежурный. У него на ремне, на поясной петле, как на страховочном поясе у альпиниста, висело металлическое кольцо со связкой ключей.
– У вашего капитана начались судороги! – слегка задыхаясь, сообщил ему Ричер. – Или сердечный приступ. Он жутко дергается. Ему необходимо оказать помощь… Немедленно, солдат!
Командный голос. То, что всегда ценилось у военных. Парень колебался меньше секунды, после чего шагнул во внутренний коридор, и дверь у него за спиной начала закрываться. Джек ногой затолкал свой ботинок в просвет, после чего повернулся, чтобы пойти за дежурным. Босиком он двигался совершенно бесшумно. Затем он обогнал спешащего на помощь капитану парня и распахнул дверь в первую камеру, которая оставалась не запертой, потому что в ней никого не было.
Пока не было.
– Здесь! – сказал Ричер.
Дежурный шагнул вперед, в камеру, а арестант сорвал с его пояса связку ключей и сильно толкнул его вперед, после чего быстро закрыл дверь и задвинул засов.
Вдохнул и выдохнул.
Теперь начиналась самая трудная часть.
Глава 19
Ричер босиком вернулся к комнате, где на столе остался портфель Салливан, широко распахнул дверь, метнулся внутрь, схватил его и успел удержать дверь до того, как та захлопнулась. Затем, придерживая ее коленом, открыл портфель. Не обращая внимания на папки с документами, нашел ключ от машины и положил его в карман брюк. После этого достал бумажник и вытащил из него армейское удостоверение личности. Оказалось, что Салливан звали Хелен. Удостоверение отправилось в нагрудный карман, деньги – в карман брюк. Оторвав треугольный листочек бумаги от какого-то скопированного документа, Джек написал: «Дорогая Хелен, я должен вам тридцать долларов. Ричер». Положив записку в бумажник на то место, где были деньги, он закрыл портфель.
Вдохнул и выдохнул.
Представление начинается.
Майор прошел двенадцать футов до следующей комнаты и снова заглянул в узкое окно. Сьюзан Тернер что-то терпеливо говорила – приводила доводы, энергично жестикулировала, подчеркивая логические связки. Ее адвокат слушал, склонив голову, и делал записи в желтом блокноте. Его открытый портфель лежал на столе сбоку. В нем было меньше вещей, чем в портфеле Салливан, но в карманах явно лежало много полезного. Его форма, совсем не подогнанная по фигуре, выглядела мешковатой. На табличке над нагрудным карманом стояло имя: Темпл.
Ричер вернулся к двери, которая вела в вестибюль, заменил свой левый ботинок на ключ от машины Салливан, чтобы дверь не захлопнулась, и снова надел ботинки, по-прежнему лишенные шнурков. Затем подошел к двери, где Тернер все еще беседовала с адвокатом.
Вдохнул и выдохнул.
Быстро распахнув дверь, он вошел и поставил портфель Салливан так, чтобы она не закрылась. После этого повернулся лицом к комнате и увидел, что Тернер и ее защитник смотрят на него. На лице адвоката ничего не отразилось, но Сьюзан узнала его почти сразу.
– Полковник, мне нужно ваше удостоверение личности, – сказал майор.
– Кто вы такой? – нахмурился Темпл.
– Разведывательное управление Министерства обороны. Обычная проверка, сэр.
Командный голос. То, что так любят военные. После коротких колебаний адвокат вытащил из внутреннего кармана удостоверение личности. Ричер шагнул к нему, взял документ и пристально на него посмотрел. Джон Джеймс Темпл. Потом Джек приподнял брови, словно его удивило то, что он увидел, и засунул удостоверение личности в карман, где уже лежала карточка Салливан:
– Сожалею, полковник, но мне нужна минута вашего времени.
Отступив в сторону, он широко распахнул дверь. После вас. После небольшой паузы полковник неспешно встал. Джек посмотрел на Тернер через плечо:
– Подождите нас здесь, мисс. Мы сейчас вернемся.
Адвокат после короткой заминки пошел вперед, слегка шаркая ногами.
– Сэр, пожалуйста, направо, – сказал Ричер и последовал за ним, также слегка шаркая из-за отсутствия шнурков.
Слабое место. Адвокаты далеко не всегда наблюдательны, но они умны и склонны к логическому мышлению. Эта часть плана не предполагала спешки. Никакой спешки и никакой паники. Все, как в замедленной съемке. У адвоката появилось время подумать.
Что он, очевидно, и сделал.
Когда до пустой камеры оставалось двадцать футов, Джон Джеймс резко остановился, повернулся и посмотрел вниз на ботинки Ричера. Тот мгновенно развернул его лицом вперед и применил захват для ареста старших офицеров, который осваивает любой военный полицейский в самом начале своей карьеры. О нем не прочтешь в учебнике и не найдешь среди инструкций – ты учишься на примере своих коллег. Джек схватил левой рукой правый локоть Темпла сзади, сильно сжал его и одновременно потянул вниз и вперед. Как и всегда в таких случаях, полковнику ничего не оставалось, как сделать шаг вперед. Так они и двинулись дальше. Адвокат слегка задыхался, но не испытывал боли и страдал только из-за оскорбленного достоинства. Ричера это вполне устраивало: он не хотел причинять своему противнику вреда. В том, что происходило, не было его вины.
Джек подвел полковника к пустой камере – очевидно, она принадлежала Тернер, – втолкнул его внутрь, захлопнул дверь и задвинул засов.
Потом он несколько мгновений постоял на месте, вдохнул и выдохнул.
Пора идти.
Ричер вернулся во вторую комнату для допросов. Сьюзан Тернер стояла между столом и дверью. Ее товарищ по несчастью протянул ей руку:
– Джек Ричер.
– Я знаю, кто ты такой, – сказала женщина. – Видела фотографию в досье. И узнала голос – я слышала его по телефону.
Ричер тоже узнал ее голос – теплый, чуть хрипловатый, с легким придыханием. Такой же приятный, каким он его запомнил. Возможно, при личной встрече он звучал даже лучше.
– Я очень рад тебя видеть, – сказал он.
Заключенная пожала ему руку; ее ладонь оказалась теплой, а рукопожатие – не слишком сильным и не слишком мягким.
– Мне тоже очень приятно, – сказала она. – Но что ты здесь делаешь?
– Ты знаешь, что и почему. Во всяком случае, надеюсь, что знаешь. А если нет, то мне не стоит для тебя это делать.
– Я не хотела тебя втягивать.
– Поэтому отказалась со мною встретиться?
– Я думала, что ты можешь появиться. Такая возможность существовала. И я хотела, чтобы ты как можно быстрее убрался отсюда. Ради твоего же блага.
– Не сработало.
– Каковы наши шансы выбраться?
– Пока нам везло.
Ричер вытащил из кармана рубашки удостоверение Салливан и сравнил фотографию на нем с лицом Тернер. Тот же пол. Примерно такой же цвет волос. Но на этом сходство заканчивалось. Он отдал удостоверение Сьюзан.
– Кто она? – спросила та.
– Мой адвокат. Один из моих адвокатов. Я встречался с ней сегодня утром.
– Где она сейчас?
– В камере. Наверное, колотит в дверь. Нам пора уходить.
– А ты возьмешь удостоверение моего адвоката?
Джек похлопал себя по нагрудному карману:
– Оно уже здесь.
– Но он совсем на тебя не похож!
– Вот почему за руль сядешь ты.
– Уже стемнело?
– Все к тому идет.
– Тогда вперед, – сказала женщина.
Они вышли в коридор и направились к двери, ведущей в вестибюль, которая оставалась открытой благодаря ключу от машины Салливан. Ричер толкнул ее, Тернер подняла ключ, и они оказались в небольшом квадратном вестибюле. Дверь за ними закрылась. Входная дверь была заперта на какой-то хитрый замок – Джек не сомневался, что очень дорогой и надежный. Он вытащил из кармана связку ключей, которую забрал у дежурного, и начал пробовать их один за другим. Всего их было восемь. Первый не подошел. Второй, третий и четвертый – тоже.
Решил проблему пятый ключ. Замок щелкнул и открылся. Ричер повернул ручку, распахнул дверь, и ему в лицо ударил порыв холодного ветра. На улице уже начало темнеть.
– Какая машина? – спросила Тернер.
– Темно-зеленый седан.
– Да, это нам сильно поможет, – сказала она. – На военной базе.
Теплый, хрипловатый, дружелюбный голос.
Они вместе вышли из здания. Джек закрыл дверь и запер ее на ключ. Это даст им лишнюю минуту, решил он. Впереди и слева, примерно в тридцати ярдах, находилась маленькая парковка: чтобы попасть на нее, требовалось пересечь темное асфальтовое покрытие. На парковке стояли семнадцать машин. По большей части личные автомобили. Только два седана, но оба не зеленые. Дальше дорога сворачивала на запад. А справа та же дорога уходила направо и скрывалась из вида.
– Куда теперь? – спросила Сьюзан.
– Если есть сомнения, сворачиваем налево, – ответил Ричер. – Таков принцип.
Они свернули налево и нашли еще одну стоянку, скрывавшуюся за углом здания, совсем маленькую – с шестью припаркованными машинами. Все шесть были темно-зелеными седанами.
– Уже лучше, – сказала Тернер.
Она встала так, чтобы находиться на одинаковом расстоянии от всех шести машин, и нажала на кнопку брелока.
Ничего не произошло.
Женщина нажала еще раз. Тот же результат.
– Может быть, села батарея, – сказала Сьюзан.
– В машине? – с сомнением уточнил Джек.
– В ключе.
– И как тогда Салливан сюда приехала?
– Она вставила ключ в дверь. Как делалось в прежние времена. Придется попробовать все дверцы, одну за другой.
– Мы не можем, потому что будем выглядеть как угонщики.
– А мы и есть угонщики.
– Может быть, одна из машин и в самом деле принадлежит Салливан, – сказал Ричер. – Я не видел номеров. Утром было темно.
– Мы не можем и дальше болтаться по базе.
– Возможно, нам следовало свернуть направо.
Они вернулись обратно, стараясь двигаться быстро, но не привлекая к себе внимания, насколько это было возможно в ботинках без шнурков. Им пришлось еще раз пройти мимо здания гауптвахты и свернуть за угол. Идти было приятно. Свобода и свежий воздух. Джек всегда считал, что лучшие моменты после выхода из тюрьмы – это первые тридцать ярдов. И ему нравилось, что Тернер шагает рядом. Она сильно нервничала, но держала себя в руках и внешне выглядела уверенной. Два человека шли рядом, держась, как держатся любые мошенники, отправившиеся на дело: вести себя так, словно ты должен здесь находиться.
Справа они нашли еще одну небольшую парковку на шесть машин, симметричную той, что находилась слева. Там стояли три автомобиля, и лишь один из них был седаном. Темно-зеленым. Сьюзан нажала на кнопку.
Ничего не произошло.
Тогда женщина подошла к машине и вставила ключ в дверцу.
Ничего.
– Откуда приезжает адвокат, которому нужно попасть на гауптвахту? – спросила Тернер. – Со стороны главного входа, верно? Там есть парковка?
– Должна быть, – ответил Ричер. – Но лучше бы ее там не было. Мы окажемся у всех на виду.
– Однако и здесь оставаться нельзя. Мы слишком привлекаем внимание.
Беглецы зашагали к переднему углу здания и остановились в тени. Джек чувствовал, что впереди открытое пространство. Возможно, освещенное, и, возможно, там ездят машины.
– По счету три, – сказала Тернер. – Один, два, три.
Они свернули за угол. Вести себя так, словно ты должен здесь находиться. Сообщники шли быстро, как занятые люди, которые куда-то торопятся. Перед фасадом имелся пожарный проезд, а дальше находился разделительный бордюр и стоянка в один ряд, практически полностью заполненная машинами – оставалось лишь одно свободное место. Слева от него стоял темно-зеленый седан.
– Это он, – сказал Ричер. – Я его узнал.
Его спутница направилась прямо к седану. Она нажала на кнопку, и огни в машине сразу загорелись, поворотные сигналы мигнули, а дверные замки открылись. Впереди и слева в их сторону медленно двигалась машина с включенными фарами – сумерки уже сгущались. Беглецы разделились: Ричер пошел направо, а Тернер – налево, по разные стороны зеленого автомобиля. Джек направился к пассажирскому сиденью, Сьюзан – к месту водителя. Они распахнули дверцы и сели, а потом почти одновременно захлопнули дверцы, как уставшие после работы клерки, которые торопятся на какую-нибудь приятную встречу. Тернер вставила ключ в зажигание и запустила двигатель.
Приближающаяся слева машина свернула на парковку и осветила их своими фарами.
– Поехали, – сказал Ричер. – Быстрее.
Однако женщина продолжала ждать. Она включила заднюю передачу и коснулась педали газа, но машина оставалась на месте. Двигатель взревел – Сьюзан не сняла машину с ручного тормоза.
– Дерьмо, – пробормотала она и дернула за ручник, но было уже поздно.
Автомобиль подъехал к ним и перегородил выезд, а затем его водитель резко вывернул руль, намереваясь припарковаться на свободном месте рядом с ними.
За рулем сидела капитан Трейси Эдмондс. Адвокат Ричера, работавшая в Управлении персоналом. Дело Кэндис Дейтон. Его вторая встреча, назначенная на сегодня.
Джек опустился на сиденье и прикрыл лицо ладонью, как человек, страдающий от головной боли.
– Что?.. – оглянулась на него Тернер.
– Мой второй адвокат. Капитан Эдмондс. Я назначил на сегодня две встречи.
– Зачем?
– Хотел быть уверен в том, что не буду находиться в своей камере, когда появится твой адвокат.
– Постарайся, чтобы она тебя не увидела.
– Это наименьшая из наших проблем. Примерно через минуту после того, как она войдет в здание, наступит полный облом – ты ведь понимаешь?
– Тебе следовало бы удовлетвориться одним адвокатом.
– А как бы ты рассуждала?
– Я поступила бы так же.
Между тем Эдмондс пришлось сделать несколько попыток, прежде чем она сумела поставить машину как следует. Капитан выключила фары, а Тернер, наоборот, включила фары седана, дала задний ход и резко вывернула руль. Трейси распахнула дверцу и вылезла из машины. Ричер поднес к лицу другую руку, а его спутница переключилась на переднюю передачу и медленно отъехала. Эдмондс терпеливо ждала, пока Сьюзан завершит маневр. Тернер благодарно помахала ей рукой и нажала на газ.
– Южные ворота, – предложил Джек. – Как ты считаешь? По моим прикидкам, все адвокаты приезжали через северные.
– Согласна, – сказала Тернер.
Она повернула на юг и быстро, но без лишнего риска, проехала через весь комплекс мимо больших и маленьких зданий, несколько раз свернув, сбрасывая скорость, останавливаясь перед стоп-сигналами и внимательно глядя направо и налево. Наконец база осталась позади, и они покатили по дороге к первому шлагбауму и караульной будке.
Первому из трех.
Глава 20
Первую проверку беглецы прошли легко. Веди себя так, словно ты должен здесь находиться. Тернер забрала у Ричера удостоверение на имя Темпла и показала его вместе со своим: она сбросила скорость, опустила стекло, открыла багажник и остановилась напротив караульной будки. Все четко, легко и естественно, словно она делала это каждый день своей жизни.
Часовой отреагировал соответственно, как и рассчитывал Джек. Меньше секунды он смотрел на удостоверения, развернутые перед ним веером, меньше секунды – на открытый багажник, после чего сам же его и захлопнул.
Сьюзан нажала на газ, и они поехали дальше.
И выдохнули.
– Эдмондс, наверное, уже внутри, – сказал Ричер.
– Есть блестящие идеи?
– Если возникнут проблемы, просто жми на газ и направляй машину прямо на шлагбаум. Если мы его сломаем, то едва ли заметно ухудшим наше положение.
– Мы можем задавить часового.
– Он отскочит в сторону. Часовые – такие же люди, как и все остальные.
– Мы помнем корпус армейской машины.
– Я уже помял одну армейскую машину. Вчера вечером. Головами двух парней.
– Похоже, у тебя склонность к порче армейского имущества при помощи чужих голов, – сказала Сьюзан своим теплым, хрипловатым и очень приятным голосом. – Например, письменный стол в моем офисе.
Ричер кивнул. Он рассказал ей об этом по телефону. Из Южной Дакоты. Старое расследование, не приведшее к желаемому результату. Короткая история, которую он постарался растянуть. Только для того, чтобы она продолжала разговор. Чтобы просто слышать ее голос.
– Что за парни явились к тебе вчера вечером? – спросила Тернер.
– Это довольно запутанно, – сказал Джек. – Я расскажу тебе позже.
– Надеюсь, у тебя будет такая возможность.
Они подъехали ко второму пропускному пункту, но миновать его без проблем оказалось невозможно. Было немногим больше пяти вечера – час пик в военном стиле. И перед шлагбаумом образовалась небольшая очередь из автомобилей. Три из них находились у въезда, два – у выезда. Часовых было двое.
Один поочередно метался от въезжающей машины к отъезжающей, чтобы ускорить процесс проверки.
Другой оставался в будке.
Он говорил по телефону – точнее, внимательно слушал.
Тернер остановилась, и их машина стала третьей в очереди. Слева находилась будка, справа – ряд бетонных пирамидок высотой примерно в три фута, и каждая усилена стальной арматурой.
Второй часовой продолжал говорить по телефону.
На соседней полосе поднялся шлагбаум, и одна из машин въехала на базу. Первый часовой перебежал на другую полосу, проверил удостоверение личности еще одного водителя и багажник его автомобиля, после чего нажал на кнопку, и эта машина выехала.
– Может быть, час пик окажется нам на руку, – заметил Ричер. – Они проверяют очень поверхностно.
– Тут многое зависит от того, по какому поводу звонок, – ответила его спутница.
Джек представил, как Трейси Эдмондс приближается к главному входу на гауптвахту, заходит в вестибюль и видит, что дежурного капитана нет на месте. Какой-то клерк кивнет ей и шаркнет ножкой. Насколько терпеливой окажется Эдмондс? Насколько терпеливым будет клерк? Здесь важную роль может сыграть чин. Трейси является капитаном – как и дежурный. Они оба – офицеры равных чинов. И она даст коллеге шанс не спешить, не станет сразу скандалить, как это сделал бы майор или полковник. Да и клерк не захочет вмешиваться не в свое дело.
Часовой в будке продолжал говорить по телефону, в то время как его напарник бегал от одной полосы к другой. Еще одна машина заехала на базу, и еще одна выехала. Тернер остановилась перед шлагбаумом: теперь они были первыми в очереди, но зажаты со всех сторон – слева и справа ограничительные конусы, сзади два автомобиля, впереди металлический шлагбаум. Женщина вздохнула, открыла багажник, опустила окно и показала часовому удостоверения личности.
Второй часовой закончил говорить по телефону, положил трубку и посмотрел на полосу выезда, начав с машины Тернер и ею же закончив. Затем он вышел из будки и остановился возле окна.
– Извините за задержку, – сказал он.
Бросив короткий взгляд на удостоверения, посмотрел в багажник и нажал на кнопку, поднимающую шлагбаум. Сьюзан тут же поехала дальше.
И выдохнула.
– Еще один, – сказал Ричер. – А хорошие вещи идут тройками.
– Ты и в самом деле в это веришь? – усмехнулась сидящая рядом с ним женщина.
– Нет, конечно. У нас всего двенадцать шансов из ста, чтобы получить три раза «да» в ситуации «да-или-нет».
Впереди уже виднелся третий пост, который ничем не отличался от второго. Такая же очередь из тех же трех машин на выезд и такая же на въезд, два часовых, один из которых перебегает с одной полосы на другую, а второй говорит по телефону.
Точнее, внимательно слушает.
– Эти телефонные звонки должны быть важными, верно? Ведь сейчас у парней полно работы. И здесь задерживается много старших офицеров. Часть их из морской пехоты. Они не любят ждать, – задумчиво пробормотала Сьюзан.
– А мы любим? – поинтересовался ее спутник.
– Не так, как морская пехота. Мы не готовимся к спасению мира в любой момент.
– Мой отец служил в морской пехоте.
– Он спас мир?
– Он не был старшим офицером.
– Я бы хотела знать, кто им звонит.
Ричер подумал о времени, когда сам был капитаном. Как долго он стал бы ждать, пока другой капитан закончит свои дела? Скорее всего, не слишком. Возможно, Эдмондс чувствовала себя на гауптвахте не очень уверенно? Впрочем, она адвокат и, должно быть, не раз здесь бывала. Если только не проводила бо́льшую часть времени за письменным столом. Адвокат, специализирующийся на канцелярской работе. Что ж, это весьма возможно – она работала в Управлении персоналом. А это должно что-то означать. Много ли времени такие адвокаты проводят в тюремных камерах?
– Это большая база, – сказал Джек. – Вполне возможно, что часовым позвонили вовсе не с гауптвахты.
– А что еще может быть настолько важно?
– Может быть, они должны подготовиться к выезду генерала. Или организуют доставку пиццы. Или обещают своим подружкам, что скоро придут домой.
– Будем надеяться, что так и есть, – сказала Тернер. – Что имеет место одна из этих причин.
На соседней полосе поднялся шлагбаум, и одна из машин въехала на базу. Часовой поспешно вернулся на другую полосу, проверил документы и багажник уезжающего автомобиля, поднял шлагбаум, и этот автомобиль покинул базу. Сьюзан продвинулась вперед. Второй часовой продолжал говорить по телефону.
Он слушал все так же внимательно.
– Им не нужен телефонный звонок, – сказала Тернер. – У меня нет знаков различия. Их у меня забрали. Я выгляжу в точности как сбежавший арестант.
– Или как крутой ветеран частей особого назначения, работающий под прикрытием. Смотри на вещи оптимистически, – посоветовал ей Джек. – Главное, не давай им увидеть твои ботинки.
Еще один автомобиль въехал на базу, и еще один выехал. Сьюзан подала седан вперед и остановилась перед шлагбаумом. Она открыла багажник, опустила окно и приготовила удостоверения личности. Второй часовой все еще держал у уха телефонную трубку. Первый же находился на другой полосе. Чуть впереди конусы заканчивались, а дорога расширялась и превращалась в обычную улицу.
Там стоял полицейский патрульный автомобиль округа Арлингтон.
– Все еще хочешь, чтобы я сбила шлагбаум? – спросила Тернер.
– Только в том случае, если у нас не будет другого выхода, – ответил Ричер.
Первый часовой закончил проверку на соседней полосе и поднял шлагбаум. Второй повесил трубку и вышел к их машине. Он наклонился и посмотрел на документы в руке Сьюзан – и это был не скользящий взгляд. Его глаза переместились с фотографий к лицам сидящих в машине людей. Ричер отвернулся и стал смотреть вперед через ветровое стекло. Он сидел на своем месте так, чтобы не казаться высоким и выглядеть человеком среднего роста и возраста. Часовой отступил от окна и заглянул в багажник. Внимательно посмотрел внутрь. Аккуратно закрыл багажник.
Отошел к будке.
И открыл шлагбаум.
Тот поднялся, Тернер нажала на газ, и седан выехал с базы мимо последних бетонных конусов на аккуратную улицу, мимо припаркованного полицейского автомобиля.
«Должно быть, – подумал Джек, – капитан Трейси Эдмондс – очень терпеливая женщина».
Глава 21
Оказалось, что Сьюзан Тернер хорошо знает местные дороги. Она свернула налево, потом направо, проехала вдоль северной границы кладбища, снова свернула, и они миновали его восточную границу.
– Насколько я понимаю, мы едем на «Юнион-стейшн». Там оставим машину, чтобы они подумали, что мы уехали на поезде, – сказала она своему пассажиру.
– Мне такой план нравится, – кивнул Ричер.
– А как мы туда попадем?
– Каким будет самый глупый маршрут?
– В это время дня? – уточнила Тернер. – По центральным улицам, наверное. Определенно, по Конститьюшн-авеню. Там мы будем двигаться медленно и у всех на виду.
– Значит, так и поступим. Они будут ждать от нас других действий.
Сьюзан перестроилась, чтобы перебраться на другой берег реки. Движение там было весьма напряженным: в мире гражданских также наступил час пик. Беглянка барабанила пальцами по рулю, смотрела в зеркало, меняла линии, надеясь, что это хоть как-то ускорит их продвижение вперед.
– Расслабься, – сказал ей Ричер. – Час пик теперь наш союзник. Они не смогут нас преследовать.
– Если только не воспользуются вертолетом.
– Они не станут вызывать вертолет. Только не здесь. Слишком велика опасность разбиться и прикончить конгрессмена. И тогда их бюджет может очень сильно пострадать.
Они медленно выехали на мост, пересекли его и оставили за спиной округ Арлингтон.
– Кстати, о бюджете – у меня нет денег, – сказала Сьюзан. – У меня забрали все вещи и положили их в пластиковый пакет.
– У меня тоже. Но я одолжил тридцать долларов у своего адвоката, – признался ее товарищ.
– И с чего вдруг она одолжила тебе деньги?
– Она еще об этом не знает. Пока не знает. Но скоро найдет мою долговую расписку.
– Нам потребуется больше тридцати долларов. Для начала мне необходима уличная одежда.
– А мне – шнурки, – сказал Ричер. – Нужно найти банкомат.
– У нас нет карточек.
– Карточки бывают разные.
Они медленно ехали по округу Колумбия – территории столичного полицейского департамента. Джек сразу же заметил впереди две полицейские патрульные машины, припаркованные нос к носу у тротуара за Мемориалом Линкольна. Их двигатели продолжали работать, и Ричер насчитал двенадцать антенн на два автомобиля. В каждом удобно расположился один полицейский. Стандартная мера безопасности, понадеялся беглец. Тернер сменила полосу и проехала мимо них, но они даже не посмотрели в их сторону.
Они ехали все дальше сквозь сгущающиеся сумерки – медленно, с частыми остановками – и никто не обращал на них внимания в потоке пятидесяти тысяч машин, скопившихся на протяжении нескольких миль. Они направились на север по 23-й дороге, где Ричер прогуливался накануне, а потом повернули направо, на Конститьюшн-авеню, которая уходила в бесконечность, прямая и длинная, заполненная морем красных габаритных огней.
– Расскажи про двух парней, с которыми ты вчера познакомился, – попросила Тернер.
– Я приехал на автобусе и сразу направился в Рок-Крик, собирался пригласить тебя на обед, – начал Джек. – Но тебя там не оказалось. А тип, что тебя замещал, стал нести какую-то чушь про собранное на меня досье. И про показания какого-то отморозка, которого мы разыскивали шестнадцать лет назад. На меня его слова не произвели впечатления, и тогда он вдруг вспомнил про десятый пункт и призвал меня на военную службу.
– Так ты снова в армии?
– Да, со вчерашнего вечера.
– Замечательно.
– У меня совсем другие ощущения. Во всяком случае, пока.
– А кто меня заменяет?
– Подполковник по имени Морган. Управленец, судя по внешнему виду. Он отправил меня в мотель, находящийся к северо-востоку от здания штаба. Примерно через пять минут после того, как я там зарегистрировался, приехали два парня. Почти наверняка уорент-офицеры, лет тридцати, и принялись нести чушь о том, что я опозорил свою часть и мне следует уносить отсюда ноги, чтобы избежать трибунала. Ну, и про то, как они надерут мне задницу, если я их не послушаюсь. Ну, я и треснул их головами о капот машины, на которой они явились.
– Проклятье, кто же это был?! Ты запомнил имена? Я не хочу иметь таких людей в своем подразделении!
– Я уверен, что они не из Сто десятого. Машина была теплой внутри. Они проехали заметно больше, чем милю от Рок-Крик. К тому же их умение драться ниже любых стандартов. Это не твои люди. Я знаю наверняка, потому что незаметно посчитал тех, кто находился в здании. Прогулялся по коридорам и проверил все комнаты. Там тех парней не было.
– Так кто же они такие?
– Два крошечных кусочка большой головоломки.
– И какова картинка на коробке?
– Не знаю, но сегодня я видел их снова, только издалека. Они явились в мотель, но уже с подкреплением. Еще с двумя парнями – теперь их стало четверо. Думаю, они проверяли, уехал ли я, и в противном случае собирались помочь мне принять правильное решение.
– Но если они не из Сто десятого, то почему хотели, чтобы ты уехал?
– Вот именно, – сказал Ричер. – Они ничего про меня не знали. Обычно люди не хотят, чтобы я сразу покинул их город.
Они медленно ехали дальше, мимо Мемориала ветеранов Вьетнама. Там стояла еще одна полицейская машина. Двигатель у нее работал, и во все стороны торчали антенны.
– Мы должны считать, что тревогу уже подняли, согласна? – повернулся Джек к Сьюзан.
– Если только капитан Эдмондс не заснула, дожидаясь, когда ее отведут к тебе.
Они медленно проехали мимо патрульной машины – так близко, что Ричер разглядел сидевшего внутри полицейского. Высокий чернокожий мужчина, худой, как клинок. Он мог бы быть братом дежурного капитана из Дайера. Чего Джеку совсем не хотелось бы.
– Что за обвинение шестнадцатилетней давности? – спросила Тернер.
– Один отморозок из Лос-Анджелеса продавал на черном рынке оружие, оставшееся после «Бури в пустыне». Большой толстый идиот, который называл себя Псом. Я помню, как разговаривал с ним. Честно говоря, такого трудно забыть. Он был размером с дом. Судя по всему, он умер. И оставил аффидевит. Но я его не бил. Даже пальцем не тронул. Я представить себе не могу, как бы смог это сделать! Если б я его ударил, мой локоть оказался бы в сале, прежде чем добрался до чего-то твердого.
– Так что же произошло?
– Полагаю, какой-то недовольный покупатель явился с парой парней, вооруженных бейсбольными битами. А потом толстяк захотел получить компенсацию. Ну, ты знаешь, что-то за просто так в нашем любящем суды обществе. Он обратился к какому-то напористому адвокату, который решил, что судиться с парнями, вооруженными бейсбольными битами, бесполезно. Возможно, толстяк что-то рассказал о визите военных, и тогда адвокат решил, что у дяди Сэма полно денег, и они состряпали ложный иск. За годы таких набирается сотни тысяч. Вероятно, наши досье ими набиты. Над ними смеются, а потом навсегда прячут в архиве. Вот только этому иску решили дать ход.
– И какова причина?
– Еще один кусочек головоломки. Морган сказал, что на моем досье была пометка. Но она не сработала, когда ты его запросила, – все завертелось после того, как ты вернула его обратно. Я ему не верю. Наши бюрократы знают свое дело. Я не думаю, что на моем досье вообще имелась хоть какая-то пометка. Вероятно, они выдумали ее в последний момент. Кто-то сильно запаниковал.
– Из-за тебя?
Ричер покачал головой:
– Нет, сначала из-за тебя. Из-за тебя и Афганистана.
Тут он замолчал, потому что их машина наполнилась синими и красными огнями. Через зеркала. За ними ехал полицейский автомобиль, который старался побыстрее пробиться вперед. Отчаянно выла сирена, постоянно меняя тона. Просто маниакальный вой! Джек повернулся на своем сиденье. Их разделяло около двадцати машин. Все, кто ехал впереди, старались прижаться к тротуару, чтобы пропустить полицейских.
Тернер также оглянулась.
– Расслабься, – сказала она. – Это машина из столичного округа. Армия будет охотиться за нами самостоятельно. Мы никогда не обращаемся в полицию. Иногда работаем с ФБР, но только не с этими клоунами.
– Полиция хочет меня заполучить из-за Муркрофта, – сказал Ричер. – Твоего адвоката. Детектив Подольски думает, что я его избил.
– Почему?
– Я последний разговаривал с ним, а потом выбросил свою старую одежду и довольно долго был один.
– А зачем ты выбросил одежду?
– В целом так дешевле, чем сдавать в прачечную.
– О чем ты говорил с Муркрофтом?
– Я хотел, чтобы он помог тебе выйти из тюрьмы.
Теперь полицейский отставал от них всего машин на десять, довольно быстро продвигаясь вперед.
– Сними куртку, – сказал Ричер.
– Обычно я сначала выпиваю коктейль и смотрю фильм, и только потом начинаю раздеваться, – ответила его спутница.
– Я не хочу, чтобы он видел твою форму. Если он ищет меня, то и тебя тоже.
– Номер он может не увидеть, машины едут очень близко друг к другу.
Машины впереди съезжали к водостоку, и Сьюзан последовала их примеру. Левой рукой она вела машину, правой снимала куртку. Наклонилась вперед и сначала стянула левый рукав, а потом правый. Ричер сразу взял куртку у нее из рук и бросил ее между задними сиденьями. Под курткой у Тернер была оливково-зеленая футболка с короткими рукавами. «Наверное, размер XS», – подумал Джек. Футболка отлично сидела на женщине, но была немного коротковата и едва доходила до талии. Ричер сумел разглядеть дюйм гладкой загорелой кожи.
Он отвел взгляд в сторону. Теперь полицейский находился всего в двух машинах от них. Сирена продолжала реветь, и все вокруг заливал синий и красный свет.
– Ты пошла бы со мной обедать, если б я застал тебя вчера в кабинете? Или сегодня вечером, если б Муркрофт добился твоего освобождения? – спросил вдруг Джек.
– А тебе нужно получить ответ на вопрос прямо сейчас? – отозвалась Сьюзан, не сводя глаз с зеркала заднего вида.
Они находились в нескольких ярдах от 17-й улицы. Впереди и справа высился освещенный прожекторами Мемориал Джорджа Вашингтона.
Полицейская машина догнала их.
И задержалась.
Глава 22
Так произошло из-за того, что ехавший впереди автомобиль не пропустил копов, потому что у тротуара стоял пикап со здоровенными задними колесами. Полицейский не мог проехать вперед. Это был белый мужчина с толстой шеей. Ричер видел, как его равнодушный взгляд скользнул по Тернер, а потом он отвел глаза в сторону и стал смотреть на приборный щиток – очевидно, там находился переключатель сирены, потому что в следующую секунду ее вой стал совершенно безумным, нескончаемым и оглушительным.
Впрочем, у полицейского между сиденьями было что-то более интересное, чем переключатель сирены, и он пристально смотрел вниз. «На экран лэптопа, – подумал Джек. – Или еще на какое-то современное средство связи». Он уже видел подобные вещи, поскольку не раз бывал в патрульной полицейской машине. В некоторых из них имелись небольшие серые панели на изогнутых креплениях, на которых отображались последние новости в режиме реального времени.
– У нас неприятности, – сказал Ричер.
– Какого рода? – спросила Тернер.
– Полагаю, этот парень также направляется на «Юнион-стейшн». Или на автобусный вокзал. И он ищет нас. Думаю, у него есть описание и фотографии. Ведь их совсем не трудно получить, верно? От армии? Скорее всего, он разглядывает их прямо сейчас. Видишь, как он изо всех сил старается не смотреть в нашу сторону?
Женщина бросила взгляд налево. Полицейский все еще смотрел вниз, и его правая рука двигалась. Может быть, он искал микрофон. Между тем машины вновь пришли в движение, и та, что находилась перед ними, сдвинулась с места. Пикап также проехал на несколько дюймов вперед, и теперь у полицейского появилась возможность продолжить преследование.
Однако он так и не поднял глаз. И его машина стояла.
Сирена продолжала выть. Полицейский начал говорить, но разобрать его слова было невозможно. Потом он замолчал и стал слушать. Очевидно, ему задали вопрос. Скорее всего, спросили: «Ты уверен?»
Потому что полицейский слегка опустил голову и посмотрел направо, чтобы получше разглядеть показавшуюся ему подозрительной пару. Секунду он изучал Тернер, затем переключился на Ричера.
Его губы начали двигаться.
Один слог, короткий, неслышный, но определенно нёбный, альвеолярный фрикативный звук. Почти наверняка он сказал: «Да».
Затем полицейский отстегнул ремень, и его правая рука потянулась к бедру.
– Бросаем корабль, – принял решение Джек.
Он резко распахнул дверь и выскочил на тротуар. Сьюзан последовала за ним, перебравшись через консоль и его сиденье. Машина проехала вперед и остановилась за той, что стояла перед ней, словно поцеловав ее. Тернер неловко выбралась из автомобиля – ей мешали ботинки без шнурков, но Ричер поддержал ее, и они быстро пересекли тротуар, после чего устремились к Нэшнл Молл[8], где вокруг них сомкнулись голые деревья и вечерний сумрак. Сзади доносился безумный вой сирены. Они сделали петлю и теперь приближались к концу длинного мемориального бассейна. Сьюзан была в одной футболке, а воздух уже пронизывал ночной холод, поэтому Ричер снял куртку и протянул ей.
– Надень, – сказал он. – Затем мы разделимся. Так будет безопасней. Встретимся через пятнадцать минут у Мемориала ветеранов Вьетнама. Если я не появлюсь, продолжай бежать.
– И если меня не будет, ты тоже уходи, – сказала женщина, после чего побежала в одну сторону, а ее товарищ – в другую.
Ричер всегда выделялся из-за своего роста, поэтому сразу стал искать скамейку. Он заставил себя идти не спеша, засунув руки в карманы и как будто не замечая того, что происходило вокруг. Он прекрасно знал, что бегущий человек привлекает к себе внимание в сто раз быстрее, чем идущий. Еще одно следствие эволюции. Хищник и жертва, скорость и неподвижность. Поэтому майор не бросал вокруг себя и назад мимолетных взглядов, а смотрел прямо перед собой и шел вперед. Небо быстро темнело, но, несмотря на это, в парке было еще много народу. Не так, как летом, но все же зимних туристов, решивших закончить свой долгий день именно тут, было немало. Как всегда, у Стены собралась толпа: одни пришли, чтобы вспомнить близких, другие – отдать должное погибшим, а кое-кто – просто поглазеть на странных людей, которых привлекают такие места. Тернер нигде не было видно. Сирена смолкла, и ее сменил сердитый рев гудков. Вероятно, полицейский бросил свое авто, и теперь автомобиль Салливан и патрульная машина тормозили движение.
Джек увидел скамейку в темноте, расположенную параллельно мемориальному бассейну, и медленно и расслабленно зашагал в ее сторону. Подойдя к ней, он остановился, словно его одолели какие-то сомнения, а потом сел и наклонился вперед, будто погруженный в размышления человек. Конечно, если б кто-то стал смотреть на него долго и внимательно, этому человеку все стало бы ясно, но тот, кто просто скользнет по сидящей фигуре взглядом, вряд ли поймет, что это высокий мужчина или беглец. Единственное, что могло привлечь внимание, так это отсутствие куртки. Погода была не особо подходящей, чтобы гулять в одной рубашке.
В тридцати ярдах от майора продолжали гудеть клаксоны.
Ричер ждал, опустив голову, неподвижно и спокойно.
Затем, ярдах в сорока, он заметил краем глаза полицейского с толстой шеей, который быстро шел с включенным фонариком в руке, но явно без оружия. Он сворачивал то направо, то налево и очень старательно кого-то искал – очевидно, начальник отчитал его за то, что он был близок к успеху, но в последний момент упустил добычу. Джек услышал две новых сирены, доносившиеся издалека: одна с юга, возможно, с Си-стрит, другая с севера, судя по всему, с 15-й или 14-й улицы, может быть, от Белого дома или Аквариума.
Ричер ждал.
Полицейский с толстой шеей повернул к Стене, преодолел половину пути, но остановился и сделал полный круг. Джек почувствовал, как его взгляд скользнул по нему, но сидящий на скамейке мужчина, который смотрит на воду, не показался стражу порядка достойным внимания – ведь вокруг было множество более интересных объектов. К Монументу направлялась группа из сорока человек. Движущиеся цели. Эволюция. Полицейский пошел за ними. «Что ж, – подумал Джек, – совсем неплохо». Любой преследователь всегда держит в поле зрения движущихся людей. Тем не менее сидеть было нелегко.
Далекие сирены приближались, но Ричер понимал, что подкрепление прибудет не слишком скоро. Что-то влекло их на восток. Разумно, с точки зрения статистики. Очевидно, столичная полиция знала свою территорию. На востоке было полно музеев и галерей, значит, там будут толпы людей. Кроме того, там находился Капитолий, а еще дальше были оптимальные пути побега на юг и на север по шоссе и железной дороге.
Ричер ждал. Он совсем не двигался, не смотрел по сторонам и не отводил взгляда от воды. Затем, когда секундомер у него в голове отсчитал ровно десять минут, он встал и проделал все движения человека, который ни от кого не убегает и никуда не торопится: зевнул, приложил ладони к пояснице, потянулся и снова зевнул. Затем все той же неспешной походкой зашагал на запад, словно ему было некуда спешить. Слева оставался бассейн, и через четыре минуты, описав ленивый круг, Ричер подошел к Стене и встал у самого края толпы – еще один пилигрим среди множества других. Он старательно искал глазами Сьюзан Тернер.
И нигде не мог ее найти.
Глава 23
Джек поднялся вдоль Стены, от начала к концу, от 1959 года к 1975-му, потом спустился обратно, от 1975-го к 1959-му, дважды прошел мимо пятидесяти восьми тысяч имен, но нигде не увидел Сьюзан.
«Если я не появлюсь, продолжай бежать», – сказал он.
«И если меня не будет, ты тоже уходи», – ответила она.
Прошло заметно больше условленных пятнадцати минут, но Джек остался. Он еще раз прошел от ранних одиночных имен на низких восьмидюймовых панелях мимо самых больших потерь – здесь панели достигали десяти футов, в 1968 и 1969 годах – к низким восьмидюймовым панелям, осматривая находившихся поблизости людей, прямо или через отражения в черном камне, но Тернер среди них так и не обнаружил. Дойдя до конца увековеченной в камне войны, он оказался на тротуаре, где продавали сувениры и памятные открытки. Некоторые из продавцов были ветеранами, другие только притворялись воевавшими, но и те, и другие продавали старые нашивки с эмблемами частей, знаки различия войск и зажигалки «Зиппо» с гравировкой. И еще тысячи всяких мелочей, обладающих лишь сентиментальной ценностью. Как всегда, туристы подходили, что-то покупали и шли дальше, так что вокруг болталась практическая постоянная группа колоритных и недовольных личностей, которые, казалось, жили в этом месте.
Ричер улыбнулся.
Потому что среди недовольных типов увидел худую девушку с темными распущенными волосами, одетую в слишком большую куртку, доходившую до колен, и ботинки с вылезающими наружу язычками. Она закатала длинные рукава куртки, а руки засунула глубоко в карманы. Девушка стояла, сгорбившись, опустив голову, и едва заметно раскачивалась, словно перебрала спиртного или накачалась наркотиками.
Сьюзан Тернер играла свою роль, прячась у всех на виду.
Джек приблизился к ней.
– Ты очень хороша, – сказал он.
– А как иначе? – ответила его спутница. – Полицейский прошел мимо меня на расстоянии вытянутой руки. Тот самый, которого мы видели в патрульной машине, остановившейся рядом с нами.
– Где он сейчас?
– Движется на восток. Как танк. Он прошел мимо меня не задерживаясь. Думаю, и мимо тебя.
– Я его не видел.
– Он прошел с противоположной стороны бассейна. Ты даже головы не поднял.
– Ты меня видела?
– Да. И ты тоже очень хорош.
– А зачем ты за мною наблюдала?
– На случай, если тебе потребовалась бы помощь.
– Если они направляются на восток, нам нужно на запад.
– Пешком?
– Нет, в такси, – покачал головой Ричер. – Такси в этом городе обеспечивают абсолютную анонимность.
Возле каждого пятачка, который мог привлечь туристов, ждали пассажиров два или три такси. Беглецы сели в первое из стоявших в очереди.
– Арлингтонское кладбище, – сказал Джек шоферу. – К главным воротам.
Он прочитал напечатанные на двери цены. Три доллара за посадку, плюс два доллара шестьдесят центов за каждую милю. Плюс чаевые. Значит, им придется заплатить около семи долларов, и у них останется двадцать три – что, конечно, лучше, чем удар в глаз острой палкой, но намного меньше, чем им требовалось.
Они устроились на продавленных сиденьях, и такси затряслось – так, словно его колеса были квадратными. Но они спокойно ехали дальше, обогнули заднюю часть Мемориала Линкольна, пересекли Мемориальный мост и вернулись в округ Арлингтон. И оказались возле автобусной остановки у ворот кладбища. В том самом месте, откуда Ричер стартовал почти двадцать четыре часа назад.
Довольно странный способ продвижения вперед.
На автобусной остановке возле кладбища собралась небольшая толпа – сплошь невысокие смуглые латиноамериканцы, уставшие рабочие, терпеливые и безропотные. Ричер и Тернер встали среди них. Сьюзан легко слилась с толпой, а вот у ее спутника это не получилось. Он был более чем на голову выше всех и почти в два раза шире. А еще заметно бледнее. Он выглядел как маяк на темном каменистом берегу. Поэтому ожидание получилось напряженным. И долгим. Но мимо не проехало ни одной патрульной машины, и они благополучно сели в автобус. Джек заплатил за билеты, и Тернер заняла место у окна, а он устроился рядом, у прохода, и постарался опуститься как можно ниже. Автобус тронулся, медленный и тяжеловесный, тем же маршрутом, который Ричер проделал вчера, мимо остановки, где он вышел, – у подножия холма, откуда трехполосное шоссе круто уходило к штабу 110-го подразделения.
– Они свяжутся с ФБР, потому что решат, что мы покинем штат, – сказала Сьюзан. – Вопрос лишь в том, кто это сделает первым. Я бы поставила на столичную полицию. Армия, скорее всего, подождет до утра.
– С нами все будет в порядке, – заверил ее Джек. – ФБР не станет заморачиваться с блокпостами. Только не на Восточном побережье. Пожалуй, они даже не оторвут задницы от стульев. Наши кредитные карточки будут заблокированы, а документы разосланы всем постам. Но для нас это не имеет значения из-за отсутствия карточек и документов.
– Они могут обратиться в местные департаменты полиции, чтобы те взяли под контроль автобусные вокзалы.
– Мы будем внимательны.
– И мне необходима одежда, – сказала Тернер. – Хотя бы брюки и куртка.
– У нас есть девятнадцать долларов. Можно купить либо одно, либо другое.
– Тогда брюки. И я готова поменять твою куртку на рубашку.
– Моя рубашка будет выглядеть на тебе как цирковой тент.
– Я видела женщин в мужских рубашках. Они носят их как накидки – получается шикарно.
– Тебе будет холодно.
– Я родилась в Монтане и никогда не мерзну.
Автобус с трудом поднимался в гору, мимо штаба 110-го. Старое каменное здание. Ворота оставались открытыми. Часовой сидел в будке. Машина Моргана все еще стояла на парковке. Выкрашенные двери были закрыты, и во всех окнах горел свет. Тернер повернулась всем телом, чтобы как можно дольше наблюдать за зданием штаба, а потом снова села ровно.
– Надеюсь, я туда вернусь, – сказала она тихо.
– Так и будет, – заверил ее Ричер.
– Я очень напряженно трудилась, чтобы туда попасть. У них отличная команда. Да ты и сам знаешь!
– Нас все ненавидят.
– Только в том случае, если мы хорошо делаем свою работу.
На вершине холма автобус повернул на шоссе, ведущее к мотелю Ричера. Начался дождь – не слишком сильный, однако водитель включил дворники.
– Расскажи мне еще раз, почему ты считаешь, что это случилось из-за меня, – попросила Сьюзан. – Из-за меня и Афганистана.
Дорога выровнялась. Автобус начал набирать скорость и промчался мимо мотеля Джека. Стоянка была пустой. Машина с вмятинами на дверях уехала.
– Это единственное логичное объяснение, – сказал Ричер. – Если поместить лису в чей-то курятник, хозяин захочет избавиться от лисы. Ну а сделать это оказалось совсем просто. Так уж получилось, что в отряде никто ничего не знал. Твой дежурный капитан был не в курсе. Сержант Лич – тоже. Иными словами, никто. Только ты. Они подставили тебя со счетом в банке на Каймановых островах и арестовали, что отсекло тебя от всех средств связи. И избили твоего адвоката Муркрофта, как только он собрался вытащить тебя из тюрьмы. Ты оказалась в изоляции, ни с кем не могла говорить. Так что все у них было в ажуре. Вот только они обратили внимание на то, что ты несколько часов говорила по телефону с каким-то парнем из Южной Дакоты. И до них дошел слух, что этот парень когда-то занимал пост командира Сто десятого. Твой дежурный капитан знал наверняка, потому что я ему сказал, когда позвонил в первый раз. Возможно, слышали и другие. И очень многие узнавали мое имя, когда я вчера появился в штабе. Они решили, что у нас с тобою общие интересы. Мы могли обсуждать твои текущие дела. Не исключено, что мы просто болтали или ты интересовалась моим мнением.
– Но я ни разу не упоминала Афганистан.
– У них имелись только сведения о продолжительности наших разговоров, но не об их содержании. Записей они не делали. Так что из-за меня могли возникнуть проблемы. Вдруг ты поделилась со мною тем, что стало известно тебе? Впрочем, они не слишком беспокоились, ведь вероятность того, что я появлюсь, была не очень велика. Похоже, они наводили обо мне справки, потому что сказали, что знают, какой образ жизни я веду. Однако на всякий случай они подготовили план. Обвинение в убийстве.
– Но я не понимаю, как это могло им помочь. Ты бы оказался внутри системы и мог бы начать говорить.
– Я должен был сбежать, – ответил Ричер. – Постараться исчезнуть и до конца жизни не появляться там, где есть армия. Они на это рассчитывали и даже прислали двоих парней в мотель, чтобы я понял, что мне делать. А история с обвинением в побоях, которые привели к смерти, стала удачным выбором. Парень мертв, и у них есть аффидевит. В такой ситуации возражать очень сложно. И бегство – самая естественная реакция. Сержант Лич думала, что я сбегу, если она сможет меня предупредить.
– Почему же ты не сбежал?
– Я хотел пригласить тебя на обед.
– Нет, серьезно?
– Это не мой стиль. Я стал таким, когда мне исполнилось пять лет. Человек либо бежит, либо сражается. Да или нет. Я – боец. Кроме того, у них было еще кое-что в заднем кармане.
– О чем ты?
– Еще один способ заставить меня сбежать, но и он не сработал.
– И в чем же он состоял?
Саманта Дейтон.
Сэм.
Четырнадцать лет.
Мы еще поговорим об этом.
– Потом, – сказал Ричер. – Это сложная история.
Автобус ехал в гору на низкой передаче, и двигатель громко рокотал. Они миновали торговый центр с хозяйственным магазином, знакомым Джеку, аптеку и магазин, где продавались рамки, оружейный магазин, кабинет дантиста и греческий ресторан. Затем автобус оказался на территории, где Ричер еще не был. Они уезжали всё дальше и дальше.
– Но тебе следует взглянуть на положительные моменты. Твоя проблема не так уж сложна, – продолжил Джек. – Какого бы кролика ты ни преследовала в Афганистане, именно он стоит за всем этим дерьмом. Так что нам нужно начать раскручивать дело с него. Мы должны выяснить, кто его друзья, узнать, кто, что, когда и зачем сделал, после чего нанести ответный удар.
– Но тут у нас возникает проблема, – заметила Тернер.
Ричер кивнул.
– Я знаю. Будет непросто. В особенности снаружи. Как будто одна рука у тебя привязана к спине. Но мы постараемся все сделать по максимуму.
– К несчастью, я говорю о другой проблеме.
– И какой?
– Кто-то думает, что я знаю нечто важное. Но я не располагаю никакой серьезной информацией. В этом и состоит проблема.
– Чего ты не знаешь?
– Я не знаю, кто кролик, – ответила Сьюзан. – И не знаю, какого дьявола он делает, где и зачем. Или как. На самом деле мне не известно, что происходит в Афганистане.
– Но ты послала туда двоих парней.
– Гораздо раньше. И по совершенно другим причинам. В Кандагар. Чистая рутина. Совершенно ни с чем не связано. Но по пути они получили сведения от информатора-пуштуна о том, что американский офицер направляется на встречу с каким-то вождем племени. Личность американца осталась неизвестной, как и его цель, однако у меня возникло ощущение, что это не сулит ничего хорошего. Мы уменьшаем свое присутствие. Мы должны двигаться на юг, а не на север, в сторону Баграма и Кабула, прежде чем окончательно оттуда убраться. Мы не должны уходить в глубь страны и тайно встречаться с арабами. Поэтому я послала своих парней, чтобы проверить этот слух. Вот и всё.
– Когда?
– За день до моего ареста. Так что мне до сих пор неизвестно имя, а их рапорт я так и не получила. И не получу до тех пор, пока не вернусь на свое прежнее место.
Ричер ничего не ответил, и его молчание насторожило Сьюзан.
– Что? – спросила она, прищурившись.
– Все гораздо хуже.
– А разве так может быть?
– Они не смогут прислать тебе рапорт, – сказал Джек. – Потому что они убиты.
Глава 24
Ричер рассказал Тернер о том, что ее люди пропустили два сеанса радиосвязи и в штабе начали беспокоиться, о том, как он организовал поиски из Баграма, и о двух мертвых телах на козьей тропе. Женщина выслушала его молча.
– Они были хорошими людьми, – сказала она после этого. – Натти Уикс и Дункан Эдвардс. Уикс был ветераном, а Эдвардс подавал большие надежды. Мне не следовало их отпускать. Гиндукуш слишком опасен для двоих солдат.
– До них добрались не местные жители, – заметил Джек. – Их убили выстрелами в голову пулями калибра девять миллиметров. Почти наверняка стреляли из американского оружия. «Беретта М9S», я полагаю. Местные отрезали бы им головы. Или воспользовались бы «калашниковыми». Тогда ранения были бы совсем другими.
– Значит, они слишком близко подобрались к какому-то американцу.
– Но сами того не понимали, – сказал Джек. – Выстрел в голову из пистолета можно сделать только с близкого расстояния. А они не подпустили бы к себе человека, которому не доверяли.
– Чистая работа, – кивнула Тернер. – Они перекрыли мне все варианты со всех сторон. И здесь, и там. Еще до того, как появилась хоть какая-то информация. На данный момент у меня ничего нет. Я в полной заднице. Мне конец, Ричер. Я не вижу никакого выхода.
Ее спутник промолчал.
Они вышли из автобуса в Берривилле, штат Виргиния, за одну остановку до кольца. Так будет лучше, решили беглецы. Водитель может запомнить пару странных пассажиров, которые доехали до самой последней остановки. В особенности если о них начнут говорить по радио и телевидению, его будут допрашивать полицейские или он увидит фотографии разыскиваемых преступников на почте.
Дождь прекратился, но воздух оставался влажным и холодным. Центр Берривилла был довольно симпатичным, и они пешком пошли назад вдоль маршрута автобуса, пересекли железнодорожные пути, миновали ресторанчик, где подавали пиццу, и вошли в хозяйственный магазин, который видели из окна автобуса. Магазин закрывался, и это было плохо, потому что продавцы обычно запоминают первых и последних покупателей. Но Джек и Сьюзан решили, что расхаживать в брюках от военной формы еще хуже. Поэтому они купили для Тернер пару рабочих холщовых брюк, как у Ричера. Самый маленький размер был ей велик как в талии, так и по длине. Однако она решила, что так даже лучше. Слишком длинные брюки закроют армейские ботинки и сделают ее обувь менее подозрительной.
Они купили брюки и три набора шнурков, два – для ботинок Ричера и Тернер, и еще один, чтобы сделать пояс для новых брюк. Оба постарались не привлекать к себе внимания – действовали без особой вежливости, хамства и спешки, но и не мешкая. Сьюзан не стала заходить в туалет. Она хотела переодеться, но они решили, что последний покупатель, который пришел в брюках от военной формы – и тут же их поменял, – точно останется в памяти продавца.
Рядом с магазином имелась большая, пустая и темная парковка, поэтому Сьюзан переоделась в тени и выбросила армейскую форму в мусорный контейнер у дальнего конца здания. Потом они поменялись курткой и рубашкой, присели рядом на тротуар и быстро завязали шнурки.
После этого пара двинулась дальше – в кармане у Ричера осталось четыре доллара.
Четыре доллара были недельной заработной платой в некоторых странах, но в Берривилле, штат Виргиния, практически ничего не стоили. На эти деньги не купишь билетов, чтобы уехать из штата; их не хватит, чтобы оплатить ночлег в мотеле или на нормальный обед на двоих в ресторане или кафе.
– Ты сказал, что бывают разные карточки для банкоматов, – напомнила Сьюзан своему спутнику.
– Так и есть, – сказал Ричер. – Но они расположены в пятидесяти милях отсюда, здесь таких нет.
– Я хочу есть.
– И я.
– Нет смысла экономить четыре доллара.
– Согласен, – кивнул Джек. – Давай устроим настоящий пир.
Они снова перешли железнодорожные пути – теперь оба могли идти быстро благодаря новым шнуркам. В ресторане, где подавали пиццу, беглецы купили по одному куску – пепперони для Ричера и с сыром для Тернер – и бутылку содовой на двоих. В результате у них осталось восемьдесят центов. Они ели, сидя рядом на рельсах.
– Тебе приходилось терять людей, когда ты был командиром? – спросила Сьюзан.
– Да, четверо погибли, – ответил Джек. – Одна из них женщина.
– И ты сильно переживал?
– Я не испытывал восторга. Но это часть игры. Мы все знали, во что ввязались.
– Я сожалею, что не пошла сама.
– Ты когда-нибудь бывала на Каймановых островах?
– Нет.
– А у тебя есть счет в иностранном банке?
– Ты шутишь? Зачем он мне? Мне платят, как капитану, – я получаю меньше, чем некоторые учителя старших классов.
– Зачем ты придержала информацию про связного?
– Что это, допрос третьей степени?
– Я просто думаю, – ответил Ричер. – Ничего больше.
– Ты должен понимать, в чем причина. Я хотела арестовать его лично. Чтобы знать, что все сделано хорошо. Я дала себе двадцать четыре часа. Но не смогла его найти. Тогда я обратилась в ФБР. Им следовало бы радоваться – я могла бы взять неделю…
– Да, я тоже мог бы так поступить, – кивнул Джек. – Или даже месяц.
Они доели пиццу и допили содовую. Ричер вытер рот тыльной стороной ладони и стряхнул крошки с брюк.
– Что теперь? – спросила Тернер.
– Пересечем город и отправимся автостопом на запад.
– Сегодня вечером?
– Это лучше, чем спать под кустом.
– Как далеко на запад?
– До самого конца, – ответил Джек. – Мы направляемся в Лос-Анджелес.
– Зачем?
Саманта Дейтон.
Сэм.
Четырнадцать лет.
– Я тебе потом все расскажу, – пообещал Ричер. – Ситуация сложная.
Они прошли через центральную часть города по улице Ист-Мейн, которая после пересечения центрального перекрестка стала называться Вест-Мейн. Все витрины магазинов погасли, все жалюзи были опущены. Несомненно, Берривилл являл собой отличный американский город, прозаичный и лишенный претензий, и, конечно, не центр Вселенной. Все закрылось и погрузилось в сон, хотя вечер наступил совсем недавно.
Они шагали все дальше. Тернер хорошо выглядела в рубашке, хотя в ней могла бы поместиться еще и ее сестра. Однако она закатала рукава, сделала несколько странных телодвижений, на которые способны только женщины, и рубашка приняла вполне приличную форму. Каким-то образом эта просторная одежда подчеркивала стройность и хрупкость фигуры Сьюзан. Волосы Тернер оставила распущенными. Она двигалась с пружинистой энергией, и ее взгляд был настороженным и насмешливым, без тени страха. Или напряжения. Нечто вроде аппетита… Вот только к чему? Тут Ричер не мог бы сказать наверняка.
«Да, несомненно, я не зря ее искал», – подумал он.
Они шли через темный город.
И у западной окраины заметили мотель.
На парковке стоял автомобиль с вмятинами на дверях.
Глава 25
Мотель был маленьким, аккуратным и полностью соответствовал духу городка. Красный кирпич, белая краска, флаг и орел над дверью офиса. Даже автомат для продажи «Кока-колы» и льда. Вероятно, в мотеле было около двадцати комнат, расположенных в два ряда вдоль широкого двора.
Машина с помятыми дверцами была небрежно припаркована перед самым офисом, словно кто-то на короткое время зашел, чтобы задать несколько вопросов.
– Ты уверен? – тихо спросила Тернер.
– Совершенно. Это их автомобиль, – отозвался Ричер.
– Но как такое возможно?
– Тот, кто управляет этими парнями, в курсе всех событий, и он очень хитер. Вот как такое становится возможным. Другого объяснения быть не может. Он узнал, что мы сбежали, ему стало известно, что у нас тридцать долларов на двоих, и он услышал, что полицейский видел нас на Конститьюшн-авеню. Тогда он стал размышлять. Куда можно направиться, имея тридцать долларов? Есть только четыре варианта. Либо ты остаешься в городе и проводишь ночь в парке, либо идешь на «Юнион-стейшн», либо на автобусный вокзал – во втором и третьем случае ты едешь оттуда в Балтимор, Филадельфию или Ричмонд, – либо двигаешься в другом направлении, на запад, на маленьком муниципальном автобусе. Тот, кто за этим стоит, решил, что последний вариант самый вероятный, потому что цена на билеты ниже. На «Юнион-стейшн» и на автобусном вокзале полицейским легче вести наблюдение, как и потом, в Балтиморе и Филадельфии, а ночь, проведенная в парке, неизбежно означает арест утром. Кроме того, они сказали, что им известно, как я живу, а я мало времени провожу на Восточном побережье. Более вероятно, что я отправлюсь на запад.
– Но ты согласился пойти на «Юнион-стейшн», – заметила Сьюзан.
– Я старался вести себя демократично и на время изменить своим привычкам.
– Но как они узнали, что мы выйдем из автобуса в Берривилле?
– Этого они знать не могли. Сейчас они наверняка проверяют все городки, начиная с Лисбурга. Все мотели, которые им попадаются. В Гамильтоне, Перселлвилле, Берривилле и Винчестере. И если они не найдут нас здесь, то поедут дальше.
– И они собираются найти нас здесь?
– Я искренне на это надеюсь, – сказал Ричер.
В офисе мотеля были маленькие окна, как в старом доме колониального стиля, занавешенные чем-то относительно прозрачным, и издалека беглецы не могли разглядеть, кто там находится. Тернер подошла к окну, прижалась лицом к стеклу и заглянула внутрь.
– Никого нет, – прошептала она. – Только портье. Или это хозяин. Он сидит сзади.
Ричер проверил дверцы машины. Они были закрыты. Как и багажник. Тогда он приложил руку к хромированному радиатору – тот оказался горячим. Значит, автомобиль оставили здесь совсем недавно. Майор направился налево, к входу во двор. Никого. Никто не переходил от комнаты к комнате, не проверял двери и не заглядывал в окна.
Джек вернулся.
– Пожалуй, нужно поговорить с портье, – сказал он своей спутнице.
Та открыла дверь, и Ричер вошел внутрь первым. Помещение оказалось куда более привлекательным, чем те места, к которым он привык. Намного лучше мотеля в Рок-Крик, к примеру. На полу лежал хороший линолеум, а стены украшали рекомендации туристических агентств в рамках. Портье сидел в красном кожаном кресле за настоящим письменным столом – вроде того, за которым мог бы писать письма Томас Джефферсон. Ему было около шестидесяти, он был высоким, седым и представительным и больше походил на руководителя крупной корпорации, чем на владельца маленького мотеля.
– Мы ищем наших друзей, их машина стоит снаружи, – сказала Тернер.
– Четверых джентльменов? – уточнил портье, слегка поколебавшись перед тем, как произнести слово «джентльменов».
– Да, – сказала Сьюзан.
– Боюсь, вы с ними немного разминулись. Они искали вас минут десять назад. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что им нужны именно вы. Мужчина и женщина – так они сказали. Они интересовались, сняли вы здесь номер или нет.
– И что вы им сказали? – спросил Ричер.
– Естественно, сказал, что вы еще не появились.
– Хорошо.
– Так вы намерены снять номер? – спросил портье, но его тон ясно показывал, что они не разобьют ему сердце, если откажутся.
– Сначала мы должны найти друзей, – покачал головой Джек. – Нам нужно кое-что с ними обсудить. Куда они направились?
– Они предположили, что вы вышли перекусить. Я направил их в «Берривилл гриль», единственный ресторан, который открыт в это время.
– А пиццерия не в счет?
– Ну, это не совсем ресторан, верно?
– И где же находится «Берривилл гриль»?
– В двух кварталах отсюда. Совсем рядом.
– Благодарю вас, – сказала Тернер.
До ресторана можно было добраться двумя способами. По одной поперечной улице – налево, или по другой – направо. Чтобы предусмотреть обе возможности, им следовало разделиться. Ричер спокойно относился к соотношению один против четверых, но насчет своей спутницы сомневался. Она была в буквальном смысле вдвое меньше его, и к тому же безоружной.
– Нужно подождать их здесь, – решил Джек. – Пусть сами к нам придут.
Однако четверка громил так и не появилась. Беглецы стояли в тени пять долгих минут, но ничего не произошло. Тернер слегка переместилась, чтобы получше видеть машину.
– Вмятины солидные, – прошептала она.
– Сколько времени требуется, чтобы осмотреть один паршивый ресторан? – отозвался Ричер.
– Может быть, их отправили еще куда-нибудь. Возможно, где-то рядом продают гамбургеры. Или тут даже есть несколько таких мест. А тип из мотеля не считает их ресторанами.
– Но я не слышу баров.
– А как ты их можешь слышать?
– Шум, стук стаканов и бутылок, гудение вентилятора… Все вместе создает вполне отчетливый фон.
– Возможно, они расположены слишком далеко, чтобы мы могли их услышать.
– В таком случае они уже вернулись бы к своей машине.
– Но где-то они должны сейчас находиться!
– Может быть, остались поесть в ресторане, – предположил Ричер. – Возможно, сидят за столом. Решили в последний момент. Мы были голодны; нельзя исключать, что и они захотели подкрепиться.
– Я и сейчас все еще голодна.
– Быть может, будет легче разобраться с ними внутри ресторана. Там мало места, и они не смогут как следует координировать свои действия. К тому же на столах есть ножи. А потом мы могли бы съесть их обед. Они уже наверняка сделали заказ. Лучше всего бифштекс…
– Официант вызовет полицию.
Джек проверил поперечную улицу справа. Никого. Тогда он посмотрел на левую улицу. Опять никого. Он вернулся к тому месту, где его ждала Сьюзан.
– Я уверена, что они внутри и едят, – сказала она. – Какие еще варианты? За это время они могли обыскать весь Берривилл. Причем дважды. Значит, они в ресторане и просидят там, к примеру, еще час. А нам нельзя здесь торчать. Мы находимся на чужой частной территории. Я уверена, что в Берривилле есть законы и полицейский департамент. Портье вполне может снять трубку через пару минут.
– Ладно, пойдем и проверим, – сказал Ричер.
– Налево или направо?
– Налево, – выбрал Джек.
Они осторожно выглянули за угол, однако улица слева все еще была пустой. Точнее, это был небольшой переулок. С одной стороны находился деревянный забор мотеля, с другой – задняя кирпичная стена магазина. Через сотню ярдов переулок пересекала более широкая улица, идущая параллельно Вест-Мейн. Второй квартал оказался короче и разнообразнее: там попадались одинокие здания и узкие пустые парковки, а впереди беглецы разглядели задние фасады зданий, стоящих на следующей параллельной улице, в том числе и одно справа, с высокой металлической кухонной трубой, над которой поднимался густой пар. Ясное дело, это был «Берривилл гриль», где поварам не приходилось скучать.
– Задняя дверь или передняя? – спросила Тернер.
– Переднее окно, – ответил Ричер. – Разведка – это самое главное.
Они свернули направо по следующей улице и снова стали двигаться медленно и осторожно. Сначала они оказались возле темного фасада – вроде бы это был цветочный магазин. Вторым было здание ресторана. Довольно большое заведение, но, скорее, глубокое, чем широкое. У него имелось четыре окна, разделенных пополам входной дверью и доходивших до самого пола. Может быть, летом они открывались, и столики выносили на тротуар…
Ричер держался возле стены, осторожно приближаясь к краю первого окна. Отсюда он видел треть довольно большого зала, заполненного посетителями. Маленькие столики стояли близко друг к другу. Семейный ресторан, никаких изысков. Все официантки выглядели как старшеклассницы. Почти половина деревянных столиков была занята. Парами, тройками или целыми семьями. Пожилые люди и их взрослые дети – некоторые прекрасно проводили время, другие выглядели тихими и напряженными…
Но нигде Джек не заметил четверых мужчин. Во всяком случае, в той части ресторана, которую он видел. Он отступил назад, и Тернер решительно обошла его, быстро миновав ресторан и глядя в противоположную сторону, после чего остановилась за последним окном. Ричер наблюдал за дверью. Никакой реакции. Сьюзан прижалась к стене и заглянула внутрь – очевидно, она смогла рассмотреть другую треть ресторана, с противоположной стороны, решил Ричер. Оставался только центр.
Женщина покачала головой, и они одновременно двинулись вперед и встретились у входа. Джек распахнул дверь, и его спутница вошла первой. В центральной части ресторана стояло довольно много столиков, но четверых мужчин там не оказалось. Стойки метрдотеля не было – имелось лишь пустое пространство у входа, – и к ним сразу подошла молодая девушка. Точнее, девочка-подросток лет семнадцати. Очевидно, в ее обязанности входило встречать клиентов и рассаживать их по местам. На ней были черные брюки и черная рубашка-поло с короткими рукавами и вышитым на груди логотипом «Берривилл гриль». На предплечье у нее Ричер заметил ярко-красное родимое пятно.
– Столик на двоих? – предложила сотрудница ресторана.
– Мы ищем знакомых, – ответила Сьюзан. – Возможно, они спрашивали про нас.
Девушка сразу стала серьезной. Она перевела взгляд с Тернер на Ричера и внезапно все поняла: мужчина и женщина.
– Они здесь были? – спросил Джек. – Четверо мужчин, трое больших, четвертый еще больше.
Служащая кивнула и подсознательно потерла предплечье. Или нервно. Джек опустил взгляд.
Нет, это было не родимое пятно.
Оно меняло форму. И цвет.
Синяк.
– Это они сделали? – спросил мужчина.
Девушка кивнула:
– Самый большой из них.
– С бритой головой и маленькими ушами?
– Да… Он сжал мою руку.
– Почему?
– Он хотел знать, где еще вы можете быть. А я ничего не могла ему сказать.
Синяк получился большим. От большой руки. Примерно шести дюймов длиной.
– Он меня напугал, – пожаловалась девушка. – У него злые глаза.
– Когда они приходили? – спросил Ричер.
– Около десяти минут назад.
– И куда пошли?
– Я не знаю. Я ничего не смогла им посоветовать.
– Здесь поблизости нет баров или кафе?
– Он задал такой же вопрос. Но у нас нет подобных заведений.
Служащая с трудом сдерживала слезы.
– Они больше не придут, – пообещал ей Джек.
Ничего другого он придумать не смог.
Они оставили потирающую руку девушку у входа и пошли по другой поперечной улице, похожей на предыдущую – узкой, темной и не слишком привлекательной, – пока не оказались в следующем квартале с забором мотеля справа. Они осторожно выглянули за угол и внимательно осмотрелись, прежде чем двигаться дальше.
Парковка перед мотелем опустела.
Машина с вмятинами на дверцах уехала.
Глава 26
Ричер и Тернер прошли еще триста ярдов и оказались на окраине Берривилла, а Вест-Мейн плавно перешла в старую дорогу штата под номером семь.
– Если эти типы сумели сообразить, куда мы направимся, то и армия сможет, – сказала Сьюзан. – И даже ФБР.
Что делало путешествие автостопом настоящим кошмаром.
Стало очень темно. Зимняя ночь в глухомани. Длинная прямая дорога. Приближающиеся фары будут видны с расстояния в милю, но они не смогут быстро понять, кто сидит в машине. Гражданские или нет? Друг или враг?
Риск был слишком велик.
В конце концов беглецы решили пойти на компромисс – где-то выигрываешь, где-то проигрываешь. По прикидкам Ричера, шансы на успех и неудачу были примерно равны. Они вернулись немного назад, и Тернер стала ждать на повороте, примерно в пятидесяти ярдах от последнего освещенного городского квартала, а ее спутник пошел дальше, к тому месту, где он мог прислониться к углу здания, перед участком, куда падал свет уличного фонаря. Это была не самая лучшая идея, поскольку так они теряли любую машину, поворачивающую на запад, но весьма удачная в том смысле, что теперь Джек мог успеть оценить того, кто будет сидеть за рулем. Они договорились, что он подаст сигнал только в том случае, если будет уверен, что им не грозит опасность. Тогда Сьюзан выйдет на обочину и поднимет большой палец.
В целом это была достаточно выгодная стратегия. Так они провернут старый трюк тех, кто путешествует автостопом. Хорошенькая девушка поднимает руку, полный энтузиазма водитель останавливается, и тут к девушке присоединяется большой и уродливый приятель, который подбегает и забирается в машину вслед за девушкой.
Через тридцать минут Ричер начал сомневаться, что у них что-нибудь получится. Машин было совсем мало, но он все равно не успевал как следует разглядеть тех, кто сидел внутри. Джек видел приближающийся свет фар, ждал, и в итоге автомобиль за долю секунды проносился мимо него, и в голове у него возникало: «Седан, местное производство, модель и год выпуска», но, прежде чем он делал какой-то вывод, машина скрывалась из вида.
Тогда Джек решил сменить подход. Теперь он заранее отбрасывал все седаны и внедорожники, произведенные менее пяти лет назад, и соглашался на пикапы и более старые внедорожники. Армия никогда не использовала пикапы для таких целей, и к тому же они всегда избавлялись от автомобилей старше пяти лет. Аналогичная ситуация была и с ФБР. Конечно, оставались еще местные помощники шерифа, которые могли присоединиться к поискам. Но совсем не рисковать майор не мог: в противном случае они простоят здесь всю ночь, а результат будет таким же, как если бы они заночевали в парке, в округе Колумбия. Их арестуют с рассветом.
Ричер ждал. С минуту он ничего не видел, а потом появились фары, довольно медленно приближающиеся с востока – самая подходящая скорость для их целей. Он наклонился вперед.
Джек ждал. Силуэт проехал мимо.
Седан.
Нет.
Майор снова прислонился к углу здания.
Еще пять минут ожидания. Потом семь. Восемь. И снова свет фар. Ричер наклонился вперед. И увидел грузовичок-пикап.
Беглец шагнул на тротуар, как только машина проехала мимо, поднял высоко в воздух левый кулак, и стоявшая в пятидесяти ярдах Тернер тут же выскочила на обочину и подняла большой палец. Идеальная точность. Как безупречное действие в конце сезона – дабл-плэй[9], быстрое, четкое и решительное в прохладном ночном воздухе.
Луч фар пикапа осветил неподвижную фигуру Сьюзан, словно она все время стояла на обочине.
Однако пикап не остановился.
«Дерьмо», – подумал Ричер.
Следующий возможный кандидат – старый «Форд Бронко» – даже не притормозил. Как и чуть более новый «Ф-150», и новенький «Додж Рэм». Потом дорога снова опустела. Часы в голове Джека показали десять тридцать вечера. Воздух становился все холоднее, но майора спасали две футболки и куртка с чудесной подкладкой. Однако он начал беспокоиться из-за Тернер: та была только в футболке и рубашке, причем футболка выглядела тонкой из-за множества стирок.
«Я родилась в Монтане, – сказала она. – Я никогда не мерзну».
В течение пяти следующих минут с востока не появилось ни одного автомобиля. Наконец снова возникли фары, расположенные довольно низко и далеко друг от друга. Они поднимались и опускались вместе с дорогой. Скорее всего, седан. Ричер слегка наклонился вперед, не особо рассчитывая на успех.
И тут же спрятался обратно в тень. Быстрый седан, «Форд Краун Виктория», темный и блестящий, с черными окнами и антеннами над багажником. Скорее всего, военная полиция или ФБР, федеральные маршалы или полицейские из Виргинии. Или какое-то другое агентство с миссией, которая не имеет к ним никакого отношения. Джек снова наклонился вперед, глядя вслед удаляющейся машине. Седан промчался мимо Тернер и исчез.
Ричер ждал. Прошла еще минута. Потом две. Ничего вокруг, только темнота.
А потом он разглядел вдалеке включенные фары – вероятно, машина находилась на Ист-Мейн, до перекрестка, а вскоре она уже доехала и до Вест-Мейн. Свет фар был желтым и слабым. Нечто старомодное, без использования галогенов. Джек выдвинулся вперед. Фары приближались медленно и неуклонно. Наконец машина проехала мимо.
Грузовичок-пикап.
И снова дабл-плэй. Его левый кулак, ее большой палец.
Пикап начал тормозить.
И остановился.
Тернер сошла с обочины, наклонилась к пассажирскому окну и заговорила. Ричер побежал к ней – ему нужно было преодолеть около пятьдесяти ярдов.
На этот раз Джульетта сам позвонил Ромео, что было несколько странным. Обычно это Ромео делился с ним новостями. Однако у них были разные задачи, и иногда новая информация появлялась и у Джульетты.
– Их нигде нет, до самого Винчестера, – сказал он.
– Твои люди уверены? – уточнил Ромео.
– Они проверяли очень тщательно.
– Пусть там остаются. Эта автобусная линия – наш лучший шанс.
– Хорошо.
Ричер прибежал, слегка задыхаясь, и увидел, что Сьюзан остановила старый надежный «Шевроле», созданный для использования, а не для шоу. За рулем сидел лукавый старикан лет семидесяти с седыми волосами и худым лицом. Тернер представила его своему товарищу.
– Этот джентльмен, – сказала она, – направляется в округ Минерал в Западной Виргинии. Рядом с местом, которое называется Кисер, неподалеку от Мэриленд-лейн.
Все это ничего не значило для Джека, если не считать того, что Западная Виргиния была на один шаг ближе к цели, чем просто Виргиния. Он наклонился к окну рядом с Тернер:
– Сэр, мы вам очень благодарны.
– Тогда забирайтесь, и поехали, – ответил старикан.
Сиденье шло по всей ширине машины, но сама она была довольно узкой. Сначала села Сьюзан, и Ричеру едва хватило места, чтобы втиснуться между нею и дверью. Однако сиденье оказалось мягким, а в кабине было тепло. Двигатель работал легко и уверенно, и они почти сразу разогнались до шестидесяти миль в час. У Джека возникло ощущение, что они могут катить по этой дороге вечно.
– А куда вам вообще нужно? – спросил водитель.
– Мы ищем работу, – сказал Ричер, вспомнив о паре молодоженов в Огайо, ехавших в красной «Сильверадо» вместе со старым псом. – Нам подойдет любое место.
– А какая именно работа вас интересует?
Так начался обычный разговор для путешествий автостопом, основанный для всех его участников на полуправде и пережитом опыте. Джек уже давно ушел в отставку и в тех случаях, когда ему приходилось зарабатывать на жизнь, брался за все, что предлагали. Он был грузчиком, вышибалой в ночных клубах, копал бассейны, заготовлял дрова, сносил дома, собирал яблоки – и говорил об этом так, словно занимался подобными вещами всю жизнь. Тернер рассказывала о разделочных столах на кухне, о работе в офисе и о продаже кухонной утвари, очевидно, опиралась на свой опыт из времен школы и колледжа. Старикан поведал им о выращивании табака в Каролине, лошадей в Кентукки и перевозке угля на мощных грузовиках в Западной Виргинии.
Они проехали через Винчестер, дважды пересекли трассу I-18 и двинулись в сторону границы штата, в Аппалачи, к последним северным предгорьям Шенандоа, где дорога стала петлять и подниматься вверх к Джордж-Пик. Мотор напряженно стонал, и слабый желтый свет фар метался из стороны в сторону на крутых поворотах. В полночь они были уже в Западной Виргинии, все еще в горах, в дикой местности, и катили через заросшие лесом склоны к далеким Аллеганским горам.
Затем, далеко на западе, на заросшем лесом склоне, немного к югу от дороги, Ричер увидел огонь – желто-оранжевое сияние на фоне темного неба, похожее на костер или далекий маяк. Они проехали через спящий городок, называвшийся Капон-Бридж, и огонь стал ближе. Сначала до него оставалось около мили, а потом расстояние заметно сократилось, потому что дорога повернула в его сторону.
– Сэр, если вы не против, мы здесь выйдем, – сказал Джек.
– Здесь? – немного удивился пожилой шофер.
– Это отличное место.
– Для чего?
– Вполне подойдет для наших нужд.
– Вы уверены?
– Мы были бы вам очень благодарны.
Старикан пробормотал себе под нос что-то невнятное. Он ничего не понимал, но снял ногу с педали газа, и грузовик сбросил скорость. Тернер также ничего не понимала и смотрела на Ричера так, словно он спятил. Пикап остановился посреди дороги, слева был лес, справа – тоже лес, впереди и сзади – вообще ничего. Но Джек распахнул дверцу, выбрался наружу, и Сьюзан последовала за ним. Оба поблагодарили водителя и помахали ему на прощание, и лишь когда они остались стоять рядом в полной тишине на холодном ночном воздухе, Тернер повернулась к своему спутнику:
– Ты не расскажешь мне, зачем мы вышли из теплого грузовичка и остались здесь, посреди пустоты?
Ричер показал рукой влево, в сторону огня:
– Видишь? Это банкомат.
Глава 27
Они пошли вперед, вдоль дороги, уходящей на запад и немного на юг, все время приближаясь к огню, и наконец оказались на одном с ним уровне. Теперь их разделяло около двухсот ярдов, заросших лесом. Еще через десять ярдов на левой обочине начиналась дорога, выложенная камнем. Получалось нечто вроде проезда, уходящего вверх между деревьями. Тернер поплотнее запахнулась в рубашку Ричера.
– Это случайный пожар в лесу, – сказала она.
– Не то время, – возразил Джек. – И не то место. Здесь не бывает лесных пожаров.
– Так что же это?
– Где мы сейчас?
– В Западной Виргинии.
– Верно. Вдали от населенных мест, в глуши. Нам требовался именно такой пожар. Но постарайся двигаться очень тихо. Возможно, там кто-то есть.
– Скорее всего, пожарные.
– Пожарных точно нет, – сказал Ричер. – Это я могу гарантировать.
Они зашагали по каменистой дороге. Идти было неудобно: камешки громко скрипели у них под ногами. Ехать было бы намного лучше. С двух сторон их обступали деревья, полностью потерявшие листву, среди которых, правда, попадались зеленые сосны.
– А теперь нужно идти совсем тихо, – предупредил Джек.
Они свернули и оказались на просеке. Прямо впереди стояло полуразрушенное деревянное сооружение, похожее на амбар, слева – такая же покосившаяся хижина. Оба строения были сколочены из деревянных досок, сгнивших под воздействием долгих лет дождей. Далеко справа, над прямоугольным сооружением с колесами, горел огонь, и яркое пламя с желтыми, голубыми и оранжевыми языками танцевало под порывами ветра. Деревья рядом уже почернели. Густой серый дым поднимался вверх, ветер подхватывал его над кронами деревьев и уносил в темноту.
– Что это? – шепотом спросила Тернер.
– Как в старом анекдоте, – прошептал в ответ Ричер. – Чем пожар в лаборатории, производящей метамфетамин, похож на развод голодранца?
– Я не знаю.
– Кто-то потеряет трейлер.
– Это лаборатория, производящая метамфетамины?
– Была, – ответил Джек.
– Поэтому и пожарных нет, – поняла Сьюзан. – Незаконное производство. Они не могли обратиться к властям.
– Пожарные все равно не приехали бы, – объяснил ее товарищ. – Если б они приезжали в каждое такое заведение, где начался пожар, у них не осталось бы времени на что-то другое. В лабораториях, где производят метамфетамин, подобные вещи случаются регулярно.
– А где люди?
– Скорее всего, здесь один человек. Крутится где-то рядом.
Беглецы зашагали через просеку к хижине, стараясь держаться подальше от пожара и поближе к деревьям. Над ними плыл дым, и вокруг танцевали тени, словно в языческой пляске стихий. Огонь продолжал реветь в пятидесяти ярдах впереди, и никто не пытался его потушить. Хижина оказалась простым одноэтажным строением с флигелем позади. И то и другое пустовало. В амбаре хватало места для двух машин, совсем нового большого красного «Доджа» с огромными шинами и торчащими во все стороны хромированными деталями, и красного спортивного автомобиля с открывающимся верхом, «Шевроле Корвет», с выхлопными трубками – каждая с кулак Ричера. Эта машина была в отличном состоянии, практически новая.
– А ковбой неплохо устроился, – заметил Джек.
– Нет, у него не все хорошо, – сказала Тернер и указала в сторону пылающего огня.
Остатки трейлера еще можно было разглядеть за танцующим огнем. Вокруг валялись многочисленные обломки, но исходная прямоугольная рама все еще поднималась над землей – там пылало необычное, особенно яркое и разноцветное пламя. Нечто похожее можно увидеть, если оставить баранью ногу на гриле слишком надолго, но только этот огонь полыхал в сто раз сильнее.
– Похоже, он пытался что-то спасти, – предположил Ричер. – Глупый поступок. В такой ситуации всегда лучше не вмешиваться.
– Что будем делать? – спросила его спутница.
– Снимем деньги, – сказал Джек. – В банкомате. Это была лаборатория вполне приличных размеров, и у него есть пара отличных автомобилей, так что наш кредит будет достойных размеров.
– Мы возьмем деньги мертвеца? – нахмурилась женщина.
– Ему они больше не нужны. А у нас всего восемьдесят центов.
– Но это преступление…
– Он первым нарушил закон. Он производил наркотики. И если мы не возьмем его деньги, они достанутся полицейским. Когда они приедут сюда, завтра или послезавтра.
– И где же эти деньги?
– А вот здесь и начинается веселье, – усмехнулся Ричер. – Деньги нужно найти.
– Ты уже делал подобные вещи?
– Обычно в таких случаях хозяева остаются живы. Я собирался прогуляться за «Юнион-стейшн». Думай об этом, как о налоговом управлении. Ведь мы работаем на правительство.
– Это ужасно.
– Ты хочешь провести сегодняшнюю ночь в постели? А завтра – поесть?
– Господи… – пробормотала Тернер, сдаваясь.
Однако она искала так же старательно, как и ее друг. Начали они с хижины. Воздух в ней был затхлым. На кухне не нашлось ничего интересного – никаких фальшивых отделений в шкафах или наличных в банках от бобов и мешках с мукой. Не было пустот и под половицами. Не повезло им и в гостиной, люков в полу не было, в диванных подушках и дымоходе тоже не оказалось ничего полезного. Та же картина ждала беглецов и в спальне. В матрасе, в ящиках письменного стола и в шкафу с одеждой – ничего полезного. Под кроватью – только пыль, и ни одной коробки.
– Куда дальше? – спросила Тернер.
– Мне бы следовало подумать об этом раньше, – сказал Ричер.
– Что ты имеешь в виду?
– Где этот парень чувствовал себя по-настоящему спокойно?
– Здесь всюду спокойно. На миллион миль вокруг никого!
– Но где больше всего?
Сьюзан вдруг сообразила, что Джек имеет в виду, и кивнула:
– Во флигеле.
Они нашли тайник в потолке флигеля. Над унитазом оказалась фальшивая панель, которую Ричер легко открыл и протянул своей сообщнице. Затем он засунул руку в пустоту, немного пошарил внутри и вытащил пластиковый контейнер. Подобные предметы майор не раз видел в хозяйственных магазинах. Там лежали четыре тысячи долларов, упакованных в пачки двадцатками, запасные ключи для «Доджа» и «Корвета», документы на владение домом и свидетельство о рождении Уильяма Роберта Клаутона, появившегося на свет в штате Западная Виргиния сорок семь лет назад.
– Уилли Боб, покойся с миром, – сказала Тернер.
Ричер подбросил ключи в руке.
– Пикап или спортивная машина?
– Ты собираешься украсть еще и автомобиль?
– Их уже украли, – возразил Джек. – У него нет на них документов. Вероятно, машины принадлежали наркоманам, которым пришлось с ними расстаться за долги. Ну, а в качестве альтернативы можно пойти пешком.
Сьюзан помолчала секунду, словно ей предстояло решить трудную задачу, а потом покачала головой и пожала плечами:
– Конечно, спортивная машина.
Так что они взяли деньги и ключ от «Корвета», а остальное положили в тайник на потолке. Затем беглецы вернулись к амбару и убрали деньги в багажник «Корвета». На краю просеки продолжал бушевать огонь. Ричер бросил ключи Тернер и сел на пассажирское сиденье. Она запустила двигатель, включила фары и пристегнула ремень.
Через минуту они выехали на дорогу и помчались сквозь ночь на запад. Им было тепло, удобно, и они обзавелись хорошими деньгами.
Глава 28
Сьюзан потребовалась миля, чтобы привыкнуть к новой машине, после чего она увеличила скорость, поймала ритм, и «Корвет» полетел над трассой, мастерски вписываясь в повороты. Машина казалась большой, низкой и мощной. Ее фары освещали дорогу далеко впереди, мерно рокотал могучий восьмицилиндровый двигатель…
– Нужно поскорее свернуть, – сказала женщина. – Нам не следует долго оставаться на дороге. По-моему, одна из машин, проехавших через Берривилл, принадлежала ФБР. Ты ее видел?
– «Краун Виктория»? – уточнил Ричер.
– Да. Так что необходимо уйти с автобусного маршрута. К тому же старик из грузовика может сказать, в каком именно месте мы вышли. Он не забудет той неожиданной остановки.
– Старик не станет говорить с полицейскими. Он возил уголь в Западной Виргинии.
– Но он может ответить парням из машины с вмятинами на дверцах. Если они его напугают. Или заплатят ему.
– Хорошо, тогда на юг, – согласился Ричер. – Зимой всегда хорошо ехать на юг.
Тернер еще немного увеличила скорость, и выхлопные трубы взревели громче.
«Хорошая машина», – подумал Джек. Может быть, лучшая в мире для езды по американским дорогам. Вполне логично, ведь это американская машина!
– Давай включим на максимум обогреватель и опустим крышу, – неожиданно предложил он и улыбнулся.
– Ты получаешь от этого удовольствие, не так ли? – поинтересовалась его спутница.
– Почему бы нет? Все равно как песня в стиле рок-н-ролл. Быстрая машина, деньги в кармане и, для разнообразия, приятная компания.
Сьюзан включила на максимум обогреватель и сбросила скорость. Остановившись на обочине, они разобрались в кнопках. Крыша легко сдвинулась назад, и в машину хлынул холодный воздух, после чего беглецы снова устроились на сиденьях и поехали дальше. Теперь все ощущения от быстрой езды удвоились: скорость, свет фар и рев двигателя. Ричер снова улыбнулся.
– Вот это жизнь, – сказал он.
– Я могла бы быстро к ней привыкнуть, – сказала Тернер. – Но я хотела бы иметь выбор.
– Возможно, он у тебя появится.
– Как? Нам даже не с чего начать.
– Ну, это не совсем так, – возразил Джек. – У нас есть явная аномалия, а также вполне определенная информация. Вместе возникает возможность сделать предварительный вывод.
– И какой?
– Уикс и Эдвардс убиты в Афганистане, но здесь ни тебя, ни меня, ни Муркрофта убивать не стали. А убить его ничего не стоило. Несколько выстрелов из проезжающего автомобиля на юго-западе округа Колумбия столь же возможны, как и избиение. Так же они могли поступить и со мной – кто обратил бы внимание на мое исчезновение? Ты тоже могла бы погибнуть. Несчастный случай или небрежность при чистке личного оружия… Однако они выбрали другой путь. Таким образом, мы видим некоторую робость со стороны округа Колумбия. А это наводит на размышления, если соотнести все с другим концом.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь, как открыть счет на Каймановых островах?
– Я могу узнать.
– Совершенно верно. Если потребуется, ты поищешь в Интернете, сделаешь несколько звонков и получишь то, что тебе нужно. Ты легко справишься с такой простой задачей. Только вот сколько времени у тебя это займет?
– Может быть, неделю.
– Но наши противники проделали все меньше чем за один день. Скорее всего, за час. Твой счет был открыт к десяти утра. Из чего следует, что у них существуют отношения с банком. Они объяснили тамошним банкирам, что нужно сделать, тут же получили желаемое, и никто не задавал лишних вопросов. Значит, они исключительные клиенты с большими деньгами. Однако мы знали об этом и раньше, потому что они расстались с сотней тысяч только для того, чтобы тебя посадить. Они перевели деньги на твой счет без малейших гарантий, что получат их обратно. Ведь их могут изъять в качестве улики! Но даже если и нет, я не представляю, как они скажут: «Кстати, та сотня тысяч принадлежит нам, так что верните их».
– Ну, и кто же они такие? – спросила Тернер.
– Очень подходящие люди для того, чтобы провернуть аферу, приносящую хорошую прибыль, готовые приказать убивать людей в Афганистане, но не желающие проливать кровь у собственного порога. Они в близких отношениях с офшорными банками и способны проворачивать банковские операции в течение часа, а не недели. Им по силам добраться до старых досье в любых правоохранительных органах, а кроме того, в их распоряжении имеются весьма эффективные наемники, которые прикрывают им спину. Иными словами, это почти наверняка старшие штабные офицеры округа Колумбия.
Сразу за городком с названием Ромни Сьюзан свернула налево. Узкая дорога уходила на юг, но вела в горы. Они решили, что так будет безопаснее – им не стоило приближаться к коридору возле I-79 – его даже по ночам активно патрулировали. Слишком много местных полицейских старалось пополнить казну своего муниципалитета при помощи штрафов за превышение скорости. Единственным минусом узкой дороги было отсутствие цивилизованной инфраструктуры. Ни бензоколонок, ни кофе. Ни кафе, ни мотелей. А они устали, и им хотелось есть и пить. К тому же огромный двигатель стремительно поглощал бензин. Наконец беглецы увидели знак, обещавший за поворотом, в двадцати милях, город. Они должны были добраться до него примерно за полчаса – быстрее по такой дороге ехать не получалось.
– Я готова убить за душ и какую-нибудь еду, – призналась Тернер.
– Боюсь, тебе так и придется поступить, – вздохнул Ричер. – Едва ли мы приедем в город, который не спит. Скорее всего, там один перекресток, и люди не просыпаются посреди ночи.
Но им так и не удалось проверить справедливость его слов. Они не доехали до города. Через минуту им пришлось столкнуться с другой проблемой проселочных дорог.
Глава 29
Тернер свернула, и почти сразу ей пришлось ударить по тормозам, так как впереди возникли красные сигнальные огни. Целая серия огней. Затем они увидели свет фар, направленных куда-то в сторону – одна пара светила в ночное небо, а другая – горизонтально, но под углом к направлению движения.
Сьюзан объехала сигнальные огни, но ей пришлось остановиться, и выхлопные трубы продолжили глухо рокотать у них с Джеком за спиной. Они увидели грузовичок-пикап, который съехал с дороги в кювет задними колесами – именно его фары были направлены в небо. Пикап практически стоял на задней дверце кузова, и можно было разглядеть почти всю нижнюю его часть – сложное грязное переплетение труб и механизмов.
Горизонтально направленные лучи фар принадлежали другому пикапу, массивному полутонному[10] грузовику с двумя рядами сидений. Он стоял поперек дороги, развернувшись задней частью к кювету. С буксировочной штанги свисала короткая тяжелая цепь, второй конец которой был прикреплен к передней оси вертикально стоящего грузовичка. Ричер сообразил, что люди хотят опустить пикап на колеса, как упавшее дерево, а потом вытащить его из кювета. Но, с точки зрения геометрии, эта задача выглядела невыполнимой. Цепь пришлось укоротить, потому что дорога была слишком узкой, но в таком случае передние колеса вертикально стоящего грузовичка ударят по кузову другого пикапа, если только тот не поедет вперед. А впереди его поджидал другой кювет, так что обеим машинам предстояло совершить па сложного балета.
На сцене присутствовали три человека. Один из них ошеломленно сидел на обочине, упираясь локтями в колени и опустив голову.
Очевидно, это водитель вертикально стоящего грузовичка, решил Джек. Возможно, перепил или под кайфом. Двое других мужчин были его спасателями. Один из них сидел в кабине грузовика, а другой расхаживал вокруг, готовясь давать указания.
«Такие истории случаются каждый день», – подумалось Ричеру. Точнее, каждую ночь. Слишком много пива, или слишком много трубок, или слишком много того и другого вместе, потом темная извилистая дорога, поворот на слишком высокой скорости, водитель в панике ударяет по тормозам, задние колеса теряют сцепление – пустой кузов, а зимой, возможно, первый снежный наст еще больше способствуют всему этому, и в итоге пикап заносит, он оказывается в кювете. Затем шофер с трудом выползает из кабины, спускается вниз и звонит по сотовому телефону. А дальше ему остается ждать друзей на большом грузовике.
Обычное дело – с любой точки зрения. Почти рутина. Местные жители выглядели так, словно знали, что делают, несмотря на трудности с геометрией. Может быть, они уже занимались подобными вещами прежде, и не раз. Ричер предположил, что им придется задержаться минут на пять. Возможно, на десять. Но не более того.
Однако оказалось, что все обстоит иначе.
Сидевший на обочине водитель постепенно приходил в себя. Он посмотрел в сторону ослепительного света, поднял голову, прищурился и снова отвернулся.
Но тут же снова посмотрел на подъехавший к нему спортивный автомобиль.
А потом с трудом поднялся на ноги и сделал шаг.
– Это машина Билли Боба! – заявил водитель.
Он приблизился еще на пару шагов и свирепо посмотрел на угонщиков – сначала на Тернер, а потом на Ричера. Затем, топнув ногой, махнул правой рукой, словно отгонял тучи насекомых.
– Что вы делаете в его машине?! – взревел он.
Однако прозвучало это примерно так: «Шо вы ту деете?» Возможно, причина заключалась в плохих зубах, выпивке, шоке или во всем вместе.
Тут происходящим заинтересовался парень, который собирался давать указания, да и водитель, сидевший за рулем мощного грузовика, выбрался из кабины, и все трое образовали небольшой полукруг в десяти футах от переднего крыла «Корвета».
Местные обитатели выглядели жилистыми и усталыми. Все были в клетчатых рабочих рубашках без рукавов поверх бесцветных фуфаек, в синих джинсах, ботинках и шерстяных вязаных шапочках. Выпивший водитель был ростом где-то в пять футов и восемь дюймов, руководитель операцией – немного повыше, а водитель большого грузовика – не меньше шести футов. Как маленький, средний и большой из каталога одежды для загородных прогулок. Из самого дешевого каталога.
– Дави их, – сказал Ричер.
Тернер не пошевелилась.
– Это машина Билли Боба, – сказал парень из большого грузовика.
– Я уже говорил! – взревел его пьяный товарищ.
«Я уж гвори!»
Очень громко взревел.
Может быть, он повредил в аварии слух?
– Почему вы в машине Билли Боба? – спросил шофер большого автомобиля.
– Это моя машина, – заявил Джек.
– Ничего подобного. Я знаю его номера.
Ричер отстегнул ремень.
Сьюзан последовала его примеру.
– Какое вам дело до того, кто ездит в машине Билли Боба? – поинтересовался Джек.
– Потому что Билли Боб – наш кузен.
– Неужели?
– Можешь не сомневаться, – заявил водитель большого грузовика. – Клаутоны живут в округе Гэмпшир вот уже триста лет.
– У тебя есть темный костюм? – спросил майор.
– Зачем?
– Потому что ты отправляешься на похороны. Билли Бобу больше не нужна машина. Его лаборатория сегодня сгорела. Он не успел выскочить из трейлера. Мы проходили мимо. И ничего не смогли для него сделать.
Все трое парней некоторое время молчали, переминались с ноги на ногу и сплевывали на дорогу.
– Вы ничего не смогли для него сделать, только украли его машину? – спросил шофер большого грузовика.
– Считай, что машина поменяла владельца, – пожал плечами Джек.
– Его тело даже еще не остыло!
– Мы не могли ждать так долго. Там был большой пожар. Пройдет пара дней, прежде чем он остынет.
– Как тебя зовут, ублюдок? – потребовал водитель большого пикапа.
– Ричер, – ответил майор. – Ричеры находятся в округе Гэмпшир примерно пять минут.
– Ты издеваешься?
– Вовсе нет. Никто не возражал, когда мы забирали машину.
– Может быть, вы сами устроили там пожар!
– Вовсе нет. Билли Боб занимался опасным бизнесом. Взявшие меч – от меча и погибнут. Та же история и с машиной. Нечестно нажитое добро забирают нечестным способом.
– Ты не можешь забрать машину! Она принадлежит нам.
Джек распахнул дверцу, опустил ноги на асфальт и моментально встал – еще мгновение назад он сидел, и вот уже выпрямился во весь свой немалый рост, сделал несколько шагов вперед и оказался в самом центре неровного полукруга.
– Давайте не будем устраивать долгой дискуссии относительно прав наследования, – предложил он незнакомцам.
– А как насчет денег? – спросил водитель большого грузовика.
– Владение есть девять десятых закона, – сказал Ричер, повторив слова Эспина в комнате для допросов в Дайере.
– Так вы и деньги забрали?
– Все, что нам удалось найти.
Пьяный бросился вперед, и его правый кулак описал широкую дугу. Майор отклонился назад, и кулак просвистел мимо. А потом Джек взмахнул правой рукой – туда и обратно – словно отгонял невидимых насекомых. Пьяный уставился на эту пантомиму, и Ричер ударил его открытой ладонью по голове, как раз под шапочкой. Казалось, это был легкий толчок – так полицейский мог бы обойтись с каким-нибудь наглым мелким нарушителем порядка, – но пьяный рухнул на асфальт, словно в него выстрелили из мощной винтовки, и остался лежать, не двигаясь.
– Вот как ты действуешь? – осведомился шофер большого пикапа. – Выбираешь самого маленького?
– Я его не выбирал, – ответил Ричер. – Он сам напросился. Ты собираешься повторить его ошибку?
– Может, это не будет ошибкой.
– Несомненно, будет, – заверил Джек своего противника и посмотрел за спину водителя на вертикально стоящий пикап. – Дерьмо, сейчас эта штука перевернется!
Однако парень не обернулся и даже не отвел глаз от Ричера:
– Хорошая попытка, но я не вчера родился.
– Я не шучу, придурок, – сказал Джек.
Он действительно не шутил. Может быть, у большого грузовика была не слишком надежная коробка передач, а может, он подался вперед на шесть дюймов перед тем, как водитель заглушил двигатель. Так или иначе, но давление на цепь возросло, и она почти гудела. Вертикально стоящий грузовик колебался в точке неустойчивого равновесия: еще дюйм – и он рухнет, как подрубленное дерево. Небольшой порыв ветра – и дело сделано.
Ветер подул, и стоявший вертикально пикап начал падать.
Ветки вокруг тихонько вздохнули и разошлись в стороны, задняя дверь кузова заскребла по гравию, цепь провисла, и автомобиль начал опрокидываться вперед, очень медленно, сперва повернувшись всего на один градус. Но затем он прошел точку возврата и начал падать все быстрее и быстрее, и наконец превратился в гигантскую кувалду и рухнул на кузов большого грузовика. Тяжелый двигатель нанес удар по рифленому металлу кузова, пробил ось под ним, и задние колеса перекосились, словно подрубленные колени или ноги еще не научившегося ходить щенка, а колеса пикапа сложились в другую сторону, на сломанную рулевую тягу. Цепь с грохотом упала на асфальт, и обе машины застыли.
– Похоже, они занимаются сексом, – заметил Ричер. – Вы согласны?
Никто не ответил. Маленький водитель пикапа все еще лежал на асфальте, а двое других смотрели на новую проблему. Теперь обе машины уедут отсюда не скоро – потребуется большой кран и мощный грузовик с прицепом. Джек вернулся в «Корвет». Два грузовика полностью перегораживали дорогу – от одного кювета до другого, и поэтому у Тернер не оставалось выбора. Она отъехала назад, развернулась, и они помчались обратно по той же дороге.
Глава 30
– Эти типы сразу позвонят в полицию, как только услышат про нас. Позвонят своим офицерам по условному освобождению и постараются заключить сделку, – сказала Сьюзан. – Они используют нас, чтобы избежать неприятностей в будущем.
Ричер кивнул. Дорога не могла оставаться заблокированной навсегда. Рано или поздно кто-нибудь сообщит о случившемся в дорожную полицию. Или это сделают сами кузены Клаутоны, когда исчерпают все другие возможности. И тогда появятся полицейские: они начнут задавать вопросы, кузены станут искать оправдания, попытаются заключить сделку, и начнется торговля и обмен обещаниями.
– Попробуй свернуть на следующую дорогу, ведущую на юг, – сказал Джек. – Ничего другого нам не остается.
– Все еще получаешь удовольствие? – усмехнулась Сьюзан.
– Как никогда.
Они свернули на тихую двухполосную дорогу, которую покинули двадцать минут назад. Она была пустой. Деревья слева, деревья справа, ничего впереди, ничего позади… По мосту они перебрались на другой берег реки Потомак, узкой и непримечательной в этом месте. Река быстро несла свои воды вниз, из далекого истока, готовясь свернуть на восток и там стать шире и неспешнее. На дороге не было никакого движения – беглецам не попалось ни одной встречной машины. Никаких источников света или шума, только фары «Корвета» и рокот мощного двигателя…
– Если б это было в кино, – прервал молчание Ричер, – ковбой почесал бы щеку и сказал: «Слишком здесь спокойно».
– Не смешно, – ответила Тернер. – Они могли закрыть эту дорогу. Возможно, за следующим поворотом нас поджидает полиция штата.
Но за поворотом никого не оказалось. Как и за двумя следующими. Тем не менее один поворот продолжал следовать за другим. Словно серия неприятных вопросов.
– Откуда они знают про твой образ жизни? – спросила вдруг Сьюзан.
– Кто?
– Старшие штабные офицеры.
– Хороший вопрос.
– А они знают, как ты живешь?
Вас не могли найти. И не найдут сейчас. Армия не пользуется услугами агентов по поиску пропавших людей. Впрочем, никакому агенту не под силу вас разыскать, учитывая образ жизни, который вы ведете.
– Складывается впечатление, что им известно: я никогда не покупал ранчо, не тренирую команду из Малой лиги[11] и не выращиваю овощи в саду. И что я не получил новой профессии после того, как уволился из армии, – рассказал Джек.
– Как они могли это узнать?
– Понятия не имею.
– Я читала твое досье. Там написано много хорошего.
– И столько же плохого.
– Возможно, именно плохое оказалось хорошим. В том смысле, что оно могло кого-то заинтересовать. Ты необычная личность. Они отслеживали твою жизнь с того момента, как тебе исполнилось шесть лет. Ты обладаешь уникальными качествами.
– Они не уникальны.
– Ну, тогда редкими. С точки зрения агрессивной реакции на опасность.
Ричер кивнул. Когда ему было шесть лет, он оказался на военно-морской базе где-то Тихом океане и посмотрел на дневном детском сеансе художественный фильм, дешевую научно-фантастическую халтуру. Где-то в середине фильма из лагуны внезапно выскакивало чудовище. Аудиторию, состоявшую из одних детей, тайно снимали камерой для слабого освещения. В рамках психологического эксперимента. Большинство детей пришли в ужас, увидев чудовище. Но только не Джек. Он прыгнул к экрану, готовый к схватке: с ножом в руке, лезвие которого успел открыть. Психологи сказали, что его реакция на опасность составила три четверти секунды.
Ему было тогда шесть лет.
У него отобрали нож.
И заставили почувствовать себя психопатом.
– Кроме того, ты прекрасно показал себя в Вест-Пойнте. Да и твои успехи во время службы впечатляют, – продолжала его спутница.
– Если закрыть глаза и прищуриться, я вспомню множество конфликтов и воплей. Меня постоянно вызывали на ковер.
– Возможно, именно плохое оказалось хорошим. С определенной точки зрения. Предположим, где-то в Пентагоне стоит письменный стол. Предположим, чья-то работа состоит в том, чтобы отслеживать типы людей, которые, при определенных обстоятельствах, могут оказаться полезными в будущем. Нечто вроде долговременного планирования специального сверхсекретного отряда. Так и не созданного. Список подходящего персонала. Кому ты должен позвонить, если произойдет нечто экстраординарное?
– А теперь складывается впечатление, что это ты насмотрелась фильмов.
– Я на собственном опыте поняла, что в фильмах случается только то, что происходит в реальной жизни. Такое невозможно придумать.
– Это лишь предположения, – не согласился Ричер.
– А почему не может существовать база данных с сотней, двумя сотнями или даже тысячей имен людей, жизнь которых военные стремятся отслеживать – так, на всякий случай?
– Наверное, такое возможно.
– Подобная база данных должна быть сильно засекречена. По ряду очевидных причин. Из чего следует, что эти парни ее видели, а потому знают о твоем образе жизни, и тогда они не просто старшие офицеры штаба. Они принадлежат к элите. Ты сам сказал. И у них есть доступ ко всем базам данных, которые их заинтересуют.
– Предположения, – повторил Джек.
– Но вполне логичные.
– Может быть.
– Самые старшие офицеры штаба, – повторила Тернер.
Ричер кивнул. Это как если бы ты подбрасывал монету. Пятьдесят на пятьдесят. Либо правда, либо нет.
Первый поворот вывел их на шоссе 220, оказавшееся немного шире той дороги, по которой они ехали. На нем было лучшее покрытие, оно реже сворачивало и вообще казалось более важным. Это, конечно, была не совсем автострада, но из-за обострившегося восприятия у обоих беглецов возникло именно такое ощущение.
– Нет, – сказала Тернер.
– Согласен, – отозвался Ричер.
Тут будут бензин и кофе, а также забегаловки и мотели, и полиция – как местная, так и полиция штата. Или федералы. Это шоссе есть на любой карте. Джек представил себе поспешно собранное совещание: нетерпеливые пальцы важных людей тыкают в карту, одно за другим следуют указания… Блокпосты здесь, здесь и здесь.
– Мы свернем на следующую дорогу, – сказал Ричер.
Им пришлось пережить еще семь напряженных минут. Дорога оставалась пустой. Деревья слева, деревья справа, ничего впереди, ничего позади. Ни света, ни шума. Однако ничего не произошло. Следующий поворот им понравился больше. Перед ними была узкая дорога – на карте это будет тонкая серая нитка, и возможно, ее даже вовсе на ней не обозначат. Дорога уходила в горы, как и та, где беглецы встретили кузенов Клаутонов. Узкое, неровное, извилистое шоссе с узкой обочиной и неглубокими дождевыми канавами. Они с радостью свернули на него, и их поглотила темнота. Тернер вновь ухватила ритм, поддерживая скорость на нужном уровне: все ее движения были четкими и скупыми.
Ричер расслабился, наблюдая за своей спутницей. Сьюзан откинулась на спинку сиденья и заправила волосы за уши; ее пальцы спокойно лежали на руле, контролируя любые неровности шоссе. Джек видел, как работают гладкие мышцы ее бедра, когда она переставляет ногу с одной педали на другую.
– Сколько денег заработал Большой Пес? – спросила Тернер.
– Много, – ответил Джек. – Но ему не по карману выбросить сто тысяч для защитного маневра, если ты об этом.
– Большой Пес находился в самом конце цепочки и не был главным. Он не занимался массовыми продажами и получал лишь небольшую часть дохода. Шестнадцать лет назад. С тех пор многое изменилось.
– Ты думаешь, дело в украденном оружии?
– Может быть. Тогда заканчивалась «Буря в пустыне», теперь – Афганистан. Похожие обстоятельства. Похожие возможности. Но другое оборудование. Что продавал Большой Пес?
– Одиннадцать ящиков с автоматами, когда мы впервые о нем услышали.
– На улицах Лос-Анджелеса? Паршивое дело!
– Но это была проблема департамента полиции Лос-Анджелеса, а не моя. Я хотел получить имя.
– Ты бы мог продать автоматы «Талибану».
– И сколько денег я получил бы?
– Ну, тогда беспилотники. Или ракеты класса «земля – воздух». Очень ценное оборудование. Или МВБ. Они уже были в твое время?
– Ты говоришь так, словно у нас были только луки и стрелы.
– Значит, не было.
– Но я знаю, что это такое. Очень мощное оружие. Мать Всех Бомб.
– Мощнее вакуумных бомб только атомное оружие. Не вызывает сомнений, что такой товар с удовольствием будут покупать на Ближнем Востоке. И у них полно денег.
– Их длина составляет тридцать футов. Такую штуку трудно засунуть в карман куртки.
– Случались и более странные вещи.
На этом их беседа прервалась, и они молча проехали следующую милю.
– Так что ты обо всем этом думаешь? – вернулся к разговору Ричер.
– Предположим, это государственная политика. Мы можем вооружать одну фракцию против другой. Мы постоянно так поступаем.
Джек не ответил.
– Ты видишь это иначе? – спросила Тернер.
– Не думаю, что ты права. Правительство может делать все, что захочет. Зачем ему переводить на твой счет сто тысяч долларов? Проще сделать так, чтобы ты исчезла. А также я и Муркрофт. Почему мы не находимся сейчас в Гуантанамо? Почему до сих пор живы? И почему в мою первую ночь в мотель заявились какие-то тупицы? Правительство не использует болванов. Я ведь даже не вспотел, пока общался с ними! И почему наши противники вообще так себя повели? Они могли попробовать заставить тебя отступить другим способом. Могли отдать приказ отозвать Уикса и Эдвардса. Могли полностью закрыть расследование.
– Однако это мгновенно вызвало бы подозрения. И привлекло бы внимание к происходящему. Они не могли рисковать.
– Тогда они нашли бы способ получше. Например, приказали бы организовать стратегическое отступление до самой Зеленой зоны. По каким-нибудь выдуманным политическим причинам. Из уважения к суверенитету Афганистана или что-нибудь вроде того. Они могли устроить настоящее цунами бреда. И твои парни без всякой задней мысли отошли бы вместе со всеми. Ведь известно, что такие вещи случаются. Привычное старое дерьмо.
– Значит, тебя моя версия не убеждает.
– То, что происходит, похоже на дело рук любителей, – сказал Ричер. – Корректные, нервничающие, немного пугливые люди, которые оказались не подготовленными к тому, как стали развиваться события. Вот почему они призвали на помощь посредственных исполнителей – чтобы прикрыть собственные задницы. Таким образом, у нас возникает небольшая проблема и очень хороший шанс. Проблема состоит в том, что четверка парней должна добраться до нас раньше, чем военная полиция или ФБР, потому что сейчас мы в полном дерьме – побег и все прочее. Они предполагают, что мы готовы сказать все, что угодно, чтобы спасти свои шкуры. Даже если никто нам не поверит, речь пойдет только о неких возможных вариантах или слухах, а эти типы не могут допустить, чтобы кто-то обратил на них внимание, даже если бы расследование велось спустя рукава и не отходя от инструкций. Такова наша небольшая проблема. Я уверен, что эти четверо от нас не отстанут.
– А в чем состоит хороший шанс?
– Та же четверка. Их боссы попадут в очень тяжелое положение, если лишатся их помощи. Они окажутся загнанными в угол, станут беспомощными и изолированными. И мы сможем говорить с ними с позиции силы.
– И в чем состоит наш план? – спросила Тернер. – Мы позволим четверке парней нас найти, а потом арестуем их? И что мы будем делать дальше?
– Нет, мы не станем их арестовывать, – покачал головой Джек. – Мы сделаем с ними то, что они собираются сделать с нами.
– И что же именно?
– Мы закопаем их в землю и станем слушать, как их боссы взывают к пустоте. А потом очень подробно объясним им, почему не следует связываться со Сто десятым подразделением ВП.
Глава 31
Они пересекли границу округа Грант, но горная дорога оставалась по-прежнему узкой – и так миля за милей. Стрелка спидометра колебалась между пятьюдесятью и шестьюдесятью милями в час, вверх и вниз, но указатель бензина двигался только в одну сторону – вниз, и очень быстро. Наконец они увидели указатель, сообщавший, что в двадцати милях впереди находятся аэропорт округа Грант и город Питерсберг.
– В аэропорту должна быть заправка, правда? – спросила Тернер. – И мотель. А там, где есть заправка и мотель, должно быть и кафе.
– И полицейский участок, – заметил Ричер.
– Надейся на лучшее.
– Я всегда так делаю, – ответил Джек.
Они въехали в Питерсберг раньше, чем в аэропорт. Почти все в городе спали. Но были и исключения. Беглецы свернули налево и через сотню ярдов оказались на Северной Мейн-стрит. Слева и справа появились плотно застроенные кварталы, а в центре проходил перекресток с шоссе 220, которого они так старательно избегали. Дальше Северная Мейн-стрит превращалась в Южную Мейн-стрит, а к западу, совсем рядом, находился аэропорт. Машин на улицах не было, но в некоторых окнах горел свет.
Тернер свернула на юг, снова пересекла мост через Потомак и поехала направо, в сторону погруженного в темноту аэропорта – совсем маленького, только для легких самолетов. Около него она развернулась от тротуара до тротуара и через реку направилась в сторону центрального перекрестка.
– Сворачивай направо, на шоссе двести двадцать. Могу спорить, там мы найдем что-нибудь хорошее, – заявил Джек.
На восток от перекрестка шла Виргиния-авеню, но на первых двухстах ярдах беглецы не обнаружили ничего интересного. Они миновали несколько кафе с рекламой сэндвичей и пиццерию, погруженных в темноту и сон. Тут же находилась и бензоколонка «Шеврон», но она явно давно перестала работать, а после нее им попались еще два закрытых кафе. Дальше они разглядели древний мотель, стоянка которого заросла травой.
– Пока ничего хорошего, – заметила Сьюзан.
– Свободный рынок, – вздохнул ее друг. – Кто-то вытеснил «Шеврон» из бизнеса, как и этот мотель. Осталось только найти, кто именно.
Они проехали еще два квартала и оказались на окраине города – и там, на более дешевой земле, их ждал тройной выигрыш. Слева, за парковкой, на которой стояли три грузовика, показалось работающее всю ночь кафе, а справа, через сотню ярдов – современное двухэтажное здание мотеля. Еще дальше, за мотелем, сияла красная реклама бензоколонки «Эксон».
Все было хорошо. Если не считать того, что между кафе и мотелем расположилось здание полицейского участка.
Длинное низкое строение из глазурованного коричневого кирпича, с тарелками и штыревыми антеннами на крыше. Перед входом были припаркованы две патрульные машины, и в двух окнах горел свет. Диспетчер и дежурный по отделению, решил Ричер, проводят ночную смену в тепле и комфорте.
– Они уже знают об этой машине? – спросила Тернер.
Джек посмотрел на мотель.
– Точнее, будут ли они знать завтра утром, до того, как мы проснемся?
– Нам в любом случае необходимо заправиться.
– Ну, так давай заправимся, а заодно попробуем понять, что это за место.
Сьюзан поехала по дороге дальше, стараясь не привлекать внимания, насколько это было возможно в красной спортивной машине с мощнейшим двигателем, и остановилась возле «Эксона». На заправке были четыре насоса и небольшое строение из белых досок, похожее на маленький домик. Если не считать того, что на крыше тоже имелись антенны.
Ричер прочитал инструкцию, гласившую, что нужно сначала заплатить, если у тебя наличные, а не кредитная карточка.
– Сколько галлонов? – спросил он свою спутницу.
– Я не знаю объем бака, – развела та руками.
– Он должен быть большим.
– Тогда пусть будет пятнадцать.
Значит, по действующему тарифу им следовало заплатить пятьдесят девять долларов и восемьдесят пять центов. Джек отделил двадцатки от одной из пачек Билли Боба и направился к домику. За пуленепробиваемым стеклом сидела женщина лет сорока. На высоте стойки имелось полукруглое отверстие для наличных. Изнутри доносились сладкие, немного гнусавые мелодии радиостанции, настроенной на музыку кантри, и шум работающего полицейского передатчика.
Ричер просунул банкноты в окошко, и женщина произвела какую-то манипуляцию, позволявшую закачать в бак бензин на шестьдесят долларов – и ни капли больше. Одна песня закончилась, и началась вторая, на фоне которой пробивались шорохи полицейской волны. Майор попытался выглядеть как усталый путешественник.
– Были какие-то происшествия сегодня ночью? – спросил он.
– Пока все спокойно, – ответила сотрудница заправки.
Джек посмотрел в сторону радиоприемника:
– Вам недостаточно музыки?
– У моего брата есть эвакуатор. А в этом бизнесе главное оказаться первым на месте происшествия, – объяснила женщина. – Он платит мне десять долларов за каждую разбившуюся машину, о которой я ему сообщаю.
– Значит, сегодня ночью никто не разбился?
– Никто.
– И никаких других происшествий?
– У вас отличная машина, – заметила заправщица.
– Да.
– Я всегда мечтала о «Корвете».
– А о нас ничего не говорили на полицейской частоте?
– Превышение скорости?
– Ну, на такой машине трудно ее не превышать…
– Тогда вам повезло. Вас не засекли.
– И пусть так и продолжается, – сказал Ричер и улыбнулся.
Он надеялся, что у него получилось выглядеть довольным. Когда он вернулся в машину, Тернер уже закачивала в бак бензин. Она стояла, повернувшись к нему спиной, держа в одной руке крышку от бака, а в другой – шланг. Одним бедром женщина опиралась о машину, выгнув спину, словно у нее болела поясница, и смотрела на ночное небо. Джеку показалось, что ее тело в его большой рубашке напоминает изящную букву «S».
Да, к ней стоило ехать.
– Кассир слушает полицейскую волну, – сказал он. – Пока мы в порядке.
– Ты ее спрашивал? Теперь она нас запомнит, – забеспокоилась Сьюзан.
– Она запомнит нас в любом случае – ей всегда хотелось иметь «Корвет».
– Нам нужно с нею поменяться, забрать ее автомобиль, а ей отдать этот.
– Тогда она запомнит нас навсегда.
– Может быть, эти болваны не станут обращаться в полицию. Может быть, они угнали свои грузовики. И сбежали в лес.
– Вполне возможно, – согласился Ричер. – Я не вижу причин, по которым они так долго чего-то ждали.
– Мы можем припарковаться позади мотеля, не привлекая внимания. Думаю, нужно рискнуть. Нам необходимо поесть и поспать.
Насос отключился: в баке поместилось только двенадцать галлонов. Либо он оказался меньше, чем они рассчитывали, либо счетчик был плохо настроен.
– Теперь она знает, что это не наша машина, – вздохнула Сьюзан. – Ясно же, что мы не знаем, сколько бензина нам нужно.
– Она отдаст нам деньги?
– Возможно, нам стоит оставить их ей.
– Это двенадцать долларов. И мы в Западной Виргинии. Такое поведение обязательно привлечет внимание.
– Тогда скажи ей, когда будешь просить деньги, что мы едем на юг по шоссе двести двадцать и что нам предстоит проехать до рассвета большое расстояние. Тогда она даст неправильные показания, если услышит про нас на полицейской волне.
Ричер получил двенадцать долларов и пятьдесят два цента сдачи и сказал, что они хотят еще до рассвета добраться до I-64. Полицейская волна помалкивала, а по радио передавали новую песню. Кассирша посмотрела в окошко и печально улыбнулась, словно понимала, что не скоро увидит еще один «Корвет».
Тернер подобрала Джека у белого домика. Они поехали в сторону города и через триста ярдов остановились возле мотеля.
– Сначала снимем номер, а потом пойдем в кафе? – спросила Сьюзан.
– Конечно, – ответил Ричер.
Повисла долгая пауза, а потом женщина пристально посмотрела на него:
– Сколько комнат?
Теперь уже Джек помедлил перед ответом.
– Давай сначала поедим, а потом пойдем в мотель, – решил он наконец.
– Почему?
– Я должен кое-что тебе рассказать.
– Что?
Саманта Дейтон.
Сэм.
Четырнадцать лет.
– После того, как сделаем заказ, – сказал Ричер. – Это длинная история.
Глава 32
Кафе оказалось обычной дешевой забегаловкой, в каких Ричеру приходилось бывать множество раз. Чернокожий парень в белой майке стоял возле огромной, лоснящейся от сала сковороды. Около обшарпанных столиков из сосны были расставлены разнокалиберные стулья. Пахло старым жиром и свежим кофе. В забегаловке сидели два белых старика; один расположился слева от входа, другой – справа. Возможно, они не ладили между собой. И возможно, их кровная вражда началась триста лет назад.
Тернер выбрала столик посередине кафе, и они с Джеком уселись за него. Им не принесли меню, да и досок с написанным мелом списком дежурных блюд в кафе не наблюдалось. Не такое это было место. Между постоянными клиентами и поваром общение происходило телепатически. Ну а новым посетителям полагалось просто громко спросить, чем здесь кормят – вот и все дела. Что и подтвердил повар, слегка приподняв подбородок и повернув правое ухо к залу.
– Омлет, – сказала Сьюзан. – С грибами, зеленым луком и сыром чеддер.
Никакой реакции со стороны повара.
Ну вообще никакой!
Женщина повторила то же самое, но немного громче.
И вновь полное отсутствие реакции. Никакого движения, только вздернутый подбородок, отведенный взгляд и торжественная тишина, словно опытного коммивояжера оскорбили встречным предложением. Тернер посмотрела на Ричера и прошептала:
– Что это за место?
– Ты же детектив, – ответил ее товарищ. – Ты видишь где-нибудь сковородку для яичницы?
– Нет, на такой сковородке яичницу не готовят.
– Ну, значит, нужно заказать то, что здесь можно приготовить.
Сьюзан задумалась.
– Два яйца с беконом на поджаренном тосте, – попросила она наконец.
– Да, мадам, – отозвался повар.
– И для меня то же самое, – добавил Джек. – А еще кофе.
– Да, сэр.
Повар тут же повернулся к плите и взялся за работу, положил на сковороду новую порцию сала, растопил его и разгладил по всей обширной металлической поверхности. Значит, он был настоящим мастером своего дела. Ричер по опыту знал, что в таких местах работают либо настоящие повара, либо владельцы, но только не в одном лице. Повар – любитель сковородок, сначала позаботится о металле и доведет его до зеркальной гладкости, так что тефлон станет идеальной поверхностью, а владелец сразу принесет кофе. Потому что первая чашка кофе – это уже заключение сделки. Клиент еще может уйти, пока ничего не съел или не выпил. Или если ожидание покажется ему слишком долгим, или если он вдруг вспомнит о срочной встрече. Но он останется, если выпьет чашку кофе. Ведь ему придется заплатить, а кто знает, сколько стоит чашка кофе в кафе? Пятьдесят центов? Доллар? Два доллара?
– Ну, вот, мы сделали заказ, – вздохнула Тернер. – Что ты хотел мне рассказать?
– Пусть сначала принесут кофе, – ответил Джек. – Я не хочу, чтобы нас прерывали.
– Тогда у меня есть пара вопросов, – сказала его собеседница. – Например, я бы хотела побольше узнать о Моргане. Что за человек теперь командует моим подразделением?
– И моим тоже, – заметил Ричер. – Я всегда считал себя худшим командиром Сто десятого, но это не так. Твои парни в Афганистане дважды не вышли на радиосвязь, а он ничего не стал предпринимать.
– Мы знаем, откуда он взялся?
– Понятия не имею.
– Он один из наших врагов?
– Трудно сказать. Очевидно, что подразделению необходим временный командир. Так что доказательств его вины пока недостаточно.
– Но как в их план вписывается твой призыв на службу? Они ведь хотели от тебя избавиться – зачем тогда ты им нужен в части?
– Полагаю, они рассчитывали, что я сбегу. Я бы мог уйти в самоволку на постоянной основе. Морган и адвокаты подчеркнули, что никто не станет меня искать. Никаких агентов по розыску. Они нанесли парочку серьезных ударов, рассказав мне про аффидевит и выдвинув обвинение, которое я не смогу опровергнуть, если останусь. Думаю, большинство на моем месте тут же унесли бы ноги. Именно таким был их стратегический план. Но не сработало.
– Когда внезапно появляется чудовище, ты должен с ним сражаться, верно?
– Или приказ ГСА[12]. В досье может быть дополнение, в котором сказано: если я откажусь сотрудничать, со мной следует разобраться. Из-за каких-то политических тонкостей в аппарате министерства. Несомненно, решение принимал не Морган. Подполковник не имеет соответствующих полномочий. Такие вещи делаются на более высоком уровне.
– Самые старшие офицеры штаба.
– Согласен, но какие именно?
Тернер не ответила, а повар наконец принес им кофе. Две большие керамические кружки и маленькую розовую корзиночку со сливками, пакетиками с сахаром и двумя металлическими ложками, такими тонкими, что они казались невесомыми. Ричер взял чашку, принюхался и сделал глоток. Край чашки был холодным и толстым, но кофе – вполне приличным. Горячим и достаточно крепким.
Джек поставил чашку на стол, обхватил ее ладонями, словно защищая, и посмотрел в глаза Тернер.
– Итак, – сказал он.
– И еще одно. Мне будет трудно это произнести, поэтому я сожалею, – сказала вдруг Сьюзан.
– О чем это ты?
– Мне не следовало спрашивать про количество номеров в мотеле.
– Я не в обиде.
– Но меня это беспокоит. Я не уверена, что готова к одному номеру. У меня ощущение, что я перед тобою в долгу. За то, что ты сегодня для меня сделал. И я не думаю, что это правильное состояние души при данных обстоятельствах.
– Ты ничего мне не должна. Я действовал исключительно из эгоистических побуждений. Я собирался пригласить тебя на обед. В данный момент происходит нечто похожее. В некотором смысле. Возможно, не так, как я планировал. В общем, я получил то, что хотел. Все остальное лишь сопутствующий ущерб. Так что ты ничего мне не должна, – еще раз повторил мужчина.
– И все же, мне немного не по себе.
– И не удивительно! Тебя арестовали, потом ты сбежала из тюрьмы, а теперь спасешь свою жизнь, воруешь машины и деньги…
– Нет, это из-за тебя.
– Почему?
– Я ощущаю дискомфорт.
– Я сожалею.
– Тут нет твоей вины, – вздохнула Тернер. – Просто ты такой.
– Какой именно?
– Я не хочу оскорбить твои чувства.
– У тебя не получится, – заявил Ричер. – Я военный полицейский. И мужчина. У меня нет чувств.
– Это я и имела в виду.
– Я пошутил.
– Нет, вовсе нет. В любом случае в твоих словах была лишь доля шутки.
Сьюзан надолго замолчала, но потом все-таки добавила:
– В тебе есть нечто дикое.
Джек ничего не сказал в ответ. «Дикий» от латинского «feral», неприрученный, от «bestia fera», дикий зверь. Обычно так называют сбежавших домашних животных, вернувшихся к дикому образу жизни.
– Складывается ощущение, что в тебе есть только «да» и «нет», – продолжала Тернер. – Ты и они, белое и черное, жить или умереть. И я спрашиваю себя: какое влияние это оказывает на личность?
– Все просто: жить, а не умереть, – ответил Ричер. – По крайней мере, для меня.
– Ты подобен хищнику. Холодный и жесткий. Взять хотя бы то, что сейчас происходит. Ты все спланировал. Четверо парней в машине и их боссы. Ты плывешь к ним прямо сейчас, и в воде будет кровь. Твоя или их, но кровь будет.
– Сейчас я рассчитываю от них уплыть. И я не знаю, кто они такие и где находятся.
– Но ты узнаешь. Ты постоянно об этом думаешь, я же вижу. Ты встревожен и пытаешься взять след, уловить запах врага.
– А что еще я могу делать? Купить нам билеты на автобус, идущий прямо в Ливенуорт?
– Разве другого варианта нет?
– А ты сама как считаешь?
Женщина сделала первый глоток кофе и немного подумала:
– Я с тобой согласна, и в этом заключается проблема. Причина, по которой мне некомфортно. Я такая же, как ты. Но еще не совсем. Вот что меня тревожит. Смотреть на тебя – значит, смотреть в будущее. Однажды я стану тобой. Когда во мне останется только «да» или «нет».
– Значит, я на тебя похож? Большинство женщин говорят «нет» из-за того, что я совсем другой.
– Ты меня пугаешь. Или будущее, в котором я могу превратиться в тебя. Я не уверена, что готова к этому. И не уверена, что когда-нибудь буду готова.
– Вовсе не обязательно, чтобы все произошло именно так. Это всего лишь выбоина на дороге. У тебя еще остается шанс сделать карьеру.
– Если мы победим.
– Иначе и быть не может.
– Значит, в лучшем случае я сошла с дороги, чтобы потом на нее вернуться. А в худшем – навсегда.
– Нет, в худшем случае ты умрешь или тебя посадят за решетку. Худший случай, когда побеждают плохие парни.
– Для тебя это всегда победа или поражение?
– Разве есть третья возможность?
– А поражение сжигает тебя изнутри?
– Конечно.
– Это парализующее высокомерие. Нормальные люди не выгорают, если терпят поражение.
– Может быть, они не правы, – сказал Ричер. – Но ты не такая, как я. Ты не видишь себя, когда смотришь на меня. И поэтому я приехал. Ты – лучшая версия меня. Вот что я почувствовал по телефону. Ты все делаешь как следует.
– Что делаю?
– Все. Свою работу. Жизнь. Ты живешь, как человек.
– Но я так себя не чувствую. Во всяком случае, сейчас. И не думай обо мне как о лучшей версии. Если я не могу посмотреть на тебя и увидеть, что будет, ты не можешь посмотреть и увидеть то, что должно быть.
Тут к ним подошел повар с тарелками, полными яйцами, беконом и поджаренными тостами – все это выглядело превосходно приготовленным. Очевидно, парень любил свою работу. И хорошо ухаживал за сковородкой.
– Но все это существенно, если у тебя есть определенность, то есть ты знаешь, сколько номеров хочешь снять, – сказала Тернер, когда повар ушел.
– Честный ответ? – спросил Ричер.
– Конечно.
– У меня он есть.
– И каков он?
– Сначала я должен тебе рассказать одну вещь.
– О чем ты?
– Вторая причина, которая должна была заставить меня сбежать.
– И какова она?
– Иск об установлении отцовства, – рассказал Джек. – Возможно, у меня есть дочь в Лос-Анджелесе. От женщины, которую я не могу вспомнить.
Глава 33
Тернер ела, а Ричер рассказывал о том, что знал. Про военный лагерь «Красное облако», находившийся между Сеулом и демилитаризованной зоной, про Кэнди Дейтон, ее дневник и дом в Лос-Анджелесе, которого она лишилась, про ее дочь, машину и визит к адвокату.
– Как зовут ребенка? – спросила Сьюзан.
– Саманта, – ответил ее собеседник. – А уменьшительно, наверное, Сэм.
– Сколько ей лет?
– Четырнадцать. Почти пятнадцать.
– И как ты себя чувствуешь в новой роли?
– Паршиво. Если она моя дочь, мне следовало быть рядом с ней.
– И ты действительно не помнишь ее мать?
– Нет, не помню.
– Это нормально для тебя?
– Тебя интересует, до какой степени я дикий?
– Наверное.
– Обычно я не забываю людей. В особенности женщин, с которыми спал. Но если б так случилось, я бы об этом не знал – по определению. Нельзя что-то забыть и знать, что ты забыл.
– Ты поэтому хочешь попасть в Лос-Анджелес?
– Я должен знать, – сказал Ричер.
– Но это самоубийство. Тебя там будут ждать. Они ведь должны понимать, что Лос-Анджелес – единственное место, где ты наверняка появишься.
– Я должен знать, – повторил Джек.
Тернер промолчала.
– Вот и вся история, которую я должен был тебе рассказать, – добавил ее спутник. – Чтобы между нами не оставалось недоговоренностей. На тот случай, если это имеет какое-то значение. В частности, на выбор количества комнат.
Сьюзан снова не ответила.
Они закончили есть и получили чек: три строчки, под которыми была нацарапана сумма. Сколько стоит чашка кофе? Никто не знает, потому что никогда не спрашивал. Может быть, кофе подают бесплатно. Это было вполне возможно, потому что сумма оказалась весьма скромной. В кармане у Ричера лежало тринадцать долларов и тридцать два цента – оставшиеся восемьдесят центов Салливан и сдача, которую он получил на бензоколонке. Он оставил все деньги на столе, и получились щедрые чаевые. Парень, работавший у громадной сковороды всю ночь, меньшего не заслуживал.
Машина стояла на том же месте, где беглецы ее оставили. Она никак не пострадала, и ее не окружал свет прожекторов или команда спецназа. Далеко слева спокойно светились окна в полицейском участке. Патрульные машины перед входом оставались на прежних местах.
– Остаемся или уезжаем? – спросила Тернер.
– Остаемся, – решил Ричер. – Здесь ничуть не лучше и не хуже, чем где-либо еще. Как ни странно, это даже хорошо, что рядом полицейский участок. Так или иначе, лучше все равно не будет. До тех пор, пока все не закончится.
– До нашей победы, ты хочешь сказать.
– А это то же самое.
Они устроились на низких сиденьях «Корвета», Сьюзан завела двигатель, и машина поехала к мотелю. Возле офиса женщина притормозила.
– Я подожду здесь, – сказала она. – А ты зайди внутрь.
– Хорошо, – кивнул ее товарищ.
Затем он вытащил несколько двадцаток из одной из пачек Билли Боба.
– Два номера, – сказала Сьюзан.
Ночной портье спал за стойкой, но Ричеру удалось довольно быстро его разбудить. Половину дела решил звук открывающейся двери, а потом Джек вежливо постучал костяшками пальцев по стойке. Портье оказался молодым. Может быть, это был семейный бизнес, и он приходился владельцу сыном или племянником.
– У вас есть два номера? – спросил майор.
Парень устроил настоящее шоу – включил компьютер, как делают многие в такой ситуации, что Ричер считал довольно глупым. Здесь ведь не гигантский отель, где останавливаются гости со всех уголков мира. Обычный мотель, все номера которого можно пересчитать по пальцам рук и ног. Ну а если ты случайно потерял счет, можно обернуться и посмотреть на доску с ключами.
Тем временем служащий поднял взгляд от монитора.
– Да, сэр, у нас есть два номера, – сказал он.
– Сколько?
– Тридцать долларов в ночь за каждый. Сюда включен и завтрак в соседнем кафе.
– Договорились, – кивнул Джек и поменял три купюры Билли Боба на два ключа.
Номера одиннадцать и двенадцать. Соседние, любезность со стороны портье. Да и убирать горничной удобнее – утром ей не придется далеко толкать тяжелую тележку.
– Спасибо, – улыбнулся Ричер и вернулся к машине.
Тернер объехала мотель и заглушила двигатель позади последнего здания. Они подняли крышу, заперли двери и поставили автомобиль так, чтобы его не увидели с улицы.
Потом беглецы вернулись обратно и обнаружили, что их номера находятся на втором этаже, куда вела бетонная лестница. Джек отдал Сьюзан ключ от одиннадцатой комнаты, а себе оставил от двенадцатой.
– Когда встаем? – спросила Тернер.
– В полдень, – ответил Ричер. – И я могу сесть за руль, если ты захочешь.
– Посмотрим. Спокойных снов.
– И тебе.
Джек подождал, когда его спутница уйдет к себе, и только после этого отпер свою дверь. Номер представлял собой бетонную коробку с лепным потолком и виниловыми обоями. Лучше, чем в мотеле возле Рок-Крик, но ненамного. Обогреватель был не таким шумным, но тоже ненамного. Чуть более чистый ковер. И покрывало на постели. Душ оказался вполне приличным, а полотенца – тонкими, но не прозрачными. Мыло и шампунь от производителя, имя которого напоминало название фирмы старых бостонских адвокатов. Мебель из светлого дерева, дешевый телевизор с плоским экраном размером с портфель. Телефона и холодильника с мини-баром не было, бутылки с бесплатной водой и шоколадки – тоже.
Ричер включил телевизор, нашел Си-эн-эн и читал бегущую строку до тех пор, пока не завершился цикл. В новостях ничего не говорили о двух беглецах из военной тюрьмы в Виргинии. Тогда майор направился в ванную комнату, включил душ и долго стоял под струями воды даже после того, как смыл с себя мыло и шампунь. В голове у него крутились обрывки разговора за столиком в кафе.
«В тебе есть нечто дикое, – сказала Сьюзан. – Ты подобен хищнику. Холодный и жесткий».
Но последними в его сознании звучали слова, которые он произнес раньше. Тернер спросила его про Моргана, а он ответил ей: «Твои парни в Афганистане дважды не вышли на радиосвязь, а он ничего не стал предпринимать». Стоя под струями воды, Ричер мысленно повторял эту фразу снова и снова, шевелил губами, произносил ее вслух, разбивал на простые предложения…
Твои парни в Афганистане.
Дважды не вышли на связь.
А он ничего не стал предпринимать.
Джек выключил воду и взял полотенце. Потом, все еще мокрый, надел брюки и одну из футболок и босиком вышел на холодный ночной воздух к двери комнаты номер одиннадцать.
И постучал.
Глава 34
Ричер стоял и ждал на холоде, потому что Тернер не стала открывать сразу. Но он знал, что она не спит – в глазке двери был виден свет. Затем он потемнел, как если бы хозяйка подошла проверить, кто к ней заявился. Прошло еще немного времени, и Джек решил, что она одевается – видимо, тоже принимала душ.
Наконец дверь открылась, и Сьюзан Тернер замерла в дверном проеме, держа ладонь на ручке и не давая ему войти – сознательно или нет. Женщина была в армейской футболке и новых рабочих брюках. И босиком. Она пригладила пальцами влажные волосы, убирая их с глаз.
– Я бы позвонил, но в номере нет телефона, – развел руками Джек.
– Как и у меня, – сказала Сьюзан. – Что-то случилось?
– Я кое-что сказал тебе про Моргана. И только сейчас сообразил, что это может значить.
– И что ты мне сказал?
– Я сказал, что твои парни в Афганистане дважды не вышли на связь, но он ничего не сделал.
– Да, мне такая мысль тоже пришла в голову. Получается, что он один из тех. Морган ничего не предпринимал, потому что это было бесполезно. Он знал, что они мертвы и нет никакого смысла организовывать поиски.
– Я могу войти? – спросил Ричер. – Здесь холодно.
Его спутница не ответила.
– Или пойдем в мой номер, – предложил мужчина. – Если ты хочешь…
– Нет, заходи, – сказала Тернер.
Она сняла ладонь с ручки и отошла в сторону. Ричер вошел, и хозяйка комнаты закрыла за ним дверь. У нее был точно такой же номер. Его рубашка висела на спинке стула, а под ним аккуратно стояли ботинки.
– Наверное, теперь я могу позволить себе купить новые туфли, – сказала Сьюзан.
– Если хочешь, можно купить все новое, – предложил ее товарищ.
– Так ты согласен, что Морган из компании наших врагов? – спросила Тернер.
– Или он просто ленив и некомпетентен.
– Ни один командир не может быть настолько глуп.
– Сколько лет ты служишь в армии?
По губам женщины промелькнула быстрая улыбка:
– Ладно, согласна, многие командиры могут быть настолько глупыми.
– Я не думаю, что его бездействие имеет существенное значение, – заметил Ричер.
Женщина села на кровать, а ее гость остался стоять у окна. Брюки сидели на ней свободно, а футболка обтягивала ее стройную фигуру. Джек не сомневался, что под футболкой на Сьюзан ничего нет: он видел ее ребра и изящные линии тела. Когда он говорил с нею по телефону из Дакоты, то представлял ее блондинкой с голубыми глазами, возможно, из Северной Калифорнии, но ошибся. Она была темноволосой и темноглазой, и родилась в Монтане. Однако он оказался прав насчет других вещей.
«В тебе пять футов и пять или шесть дюймов, – сказал он ей когда-то, – но ты стройная. И у тебя грудной голос».
Она весело рассмеялась:
«Ты хочешь сказать, что у меня плоская грудь?»
Он тоже рассмеялся в ответ:
«Тридцать четыре А, не больше».
«Проклятье!» – воскликнула женщина.
Но реальность оказалась куда лучше, чем догадки по телефону, и теперь она нравилась Джеку еще больше.
Оно, несомненно, того стоило.
– А что такого важного было в поведении Моргана? – спросила Тернер.
– Два пропущенных сеанса радиосвязи.
– И почему же?
– Твои парни выходили на связь в тот день, когда тебя арестовали, но в следующие два дня уже не говорили с базой.
– Как и я, потому что находилась в тюрьме. Это две связанные между собой части плана. Они прикрыли нас с двух сторон – там и здесь, одновременно.
– Не одновременно, – возразил Ричер. – Об этом я и говорю. В Афганистане другой временной пояс – там все происходит на девять часов раньше, чем в Рок-Крик. Зимой это практически целый световой день. И никто не станет ходить по козьим тропам в Гиндукуше после наступления ночи. Плохая идея по множеству причин, например, легко упасть и сломать ногу. Значит, не вызывает сомнений, что твоих парней расстреляли в упор в дневное время. Без вопросов. А светлое время суток в Афганистане заканчивается около шести часов по нашему времени.
– Хорошо, допустим.
– Шесть часов вечера в Афганистане соответствуют девяти часам утра здесь.
– Так…
– Но мой адвокат сказала, что ты открыла банковский счет на Каймановых островах в десять часов утра, а в одиннадцать на нем появились сто тысяч долларов. Арестовали тебя в полдень.
– Последнюю часть я хорошо помню.
– Из чего следует, что твои парни были мертвы, по меньшей мере, за час до того, как тебя взяли в оборот. А еще более вероятно, что с момента их смерти прошло много часов. Минимум час, максимум восемь или девять.
– Ладно, все произошло не совсем одновременно. Не две вещи сразу, а одна за другой. И какое это имеет значение?
– Думаю, огромное, – сказал Ричер. – Но сначала нам нужно вернуться на день раньше. Ты послала Уикса и Эдвардса в горы, и ответ был мгновенным. Они завершили свою операцию к полудню следующего дня. Как они могли отреагировать так быстро?
– Удача?
– Предположим, причина в другом.
– Ты думаешь, в Сто десятом есть «крот»?
– Сомневаюсь. Только не твои люди! В мое время такое было невозможно, а с тех пор все изменилось только к лучшему.
– И как же тогда?
– Я думаю, твои переговоры прослушивали.
– И записывали разговоры в Рок-Крик? Не думаю, что такое возможно. У нас есть специальные системы защиты.
– Не в Рок-Крик, – помотал головой Джек. – Нет смысла ставить там жучки – их потребовалось бы слишком много. Лучше сосредоточиться на центре паутины. В том месте, где живет паук. Думаю, они отслеживают все переговоры с Баграмом. Старшие офицеры, занимающие высокие посты в штабе, у которых есть доступ к любой информации. А это в тот момент и стало определяющим фактором. Они отсеяли все лишнее, узнали о слухах и о твоем приказе, о реакции твоих парней – короче, обо всем, что происходит.
– Весьма возможно, – кивнула Тернер.
– А это все меняет.
– Только незначительные детали.
– Нет, не только, – снова возразил ей Ричер. – Они уже остановили Уикса и Эдвардса за один или девять часов до этого – так зачем они пришли за тобой?
– Ты знаешь ответ. Они думали, что мне известно что-то еще, но на самом деле я ничего не знаю.
– Им ничего не нужно было думать, угадывать или готовиться к худшему. Если они читали все, что отправлялось в Баграм и обратно, они знали, что тебе рассказали Уикс и Эдвардс. Знали совершенно точно. Это было написано черным по белому. Они знали, что тебе известно, Сьюзан.
– Я ничего не знала, потому что Уикс и Эдвардс ничего мне не рассказали.
– Но если это так, почему они решили тебя нейтрализовать? Зачем им так поступать? Зачем они привели в действие очень сложный и дорогой план, если на то не было никаких причин? Зачем рисковать ста тысячами долларов?
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что твои парни что-то рассказали тебе. И ты что-то знаешь. Может быть, в тот момент ты не обратила на это внимание, может быть, ты и сейчас ничего не помнишь, но Уикс и Эдвардс дали тебе крупицу чего-то очень важного – и в результате кто-то сразу намочил в штаны.
Глава 35
Тернер поставила босые ноги на постель и откинулась на подушку:
– Я не впала в старческий маразм, Ричер. Я помню, что они рассказали. Мы платили информатору-пуштуну, они с ним встретились, и он сообщил, что видел, как американский офицер отправился на север для встречи со старейшинами племени. Но в тот момент имя офицера и его цели оставались неизвестными.
– Они как-то описали офицера? – поинтересовался Джек.
– Нет, если не считать того, что он американец.
– Мужчина или женщина?
– Должно быть, мужчина. Старейшины-пуштуны не стали бы иметь дело с женщиной.
– Черный или белый?
– Он не сказал.
– Армия? Морская пехота? Воздушные силы?
– Для них мы все выглядим одинаково.
– Звание? Возраст?
– Никаких подробностей. Американский офицер. Больше мы ничего не знаем.
– Должно быть что-то еще.
– Я знаю то, что знаю, Ричер. И мне неизвестно то, чего я не знаю.
– Ты уверена?
– Послушай, это похоже на твою историю с той женщиной в Корее. Никто не помнит того, что забыл. Однако я ничего не забыла. Я помню, что они рассказали.
– Ваш разговор был длинным?
– Я тебе практически все рассказала – сначала речь шла о слухе, потом я отдала приказ, чтобы они его проверили. И всё. Их сообщение, мой ответ.
– А последнее радиосообщение? Ты его читала?
– Последнее, что я видела перед тем, как за мной пришли, – это чистая рутина. Никакого прогресса. Здесь ничего нет, так что двигаемся дальше. Примерно так.
– Значит, все было в исходном сообщении. Про слух. Тебе нужно его вспомнить, слово в слово.
– Кто-то видел, как неизвестный американский офицер направляется на север для встречи со старейшиной племени. Причина неизвестна. Вот так, слово в слово. Я все вспомнила.
– Ну, и какая часть этого стоила ста тысяч долларов? Твоего и моего будущего, а также нападения на Муркрофта? И синяка на руке девочки из Берривилла, штат Виргиния?
– Я не знаю, – опустила голову Тернер.
После этого они замолчали. Разговор прекратился. Как и любые споры. Тернер лежала на кровати и смотрела в потолок. Ричер присел на подоконник и мысленно прокручивал полученное ею сообщение – одиннадцать слов, безупречное предложение с подлежащим, дополнением и глаголом, с четким приятным ритмом: «Неизвестный американский офицер направляется на север для встречи со старейшиной племени». Джек повторял его снова и снова, а потом разбил на три части и стал изучать их по отдельности, шаг за шагом.
Неизвестный американский офицер.
Направляется на север.
Для встречи со старейшиной племени.
Двадцать восемь слогов. Не хокку. Точнее, немного меньше, чем хокку[13].
И в чем смысл?
Джек не был уверен, но ему казалось, что он чувствует крошечное несоответствие между началом стихотворения и его концом, словно в идеально работающий механизм попала крупица песка.
Неизвестный американский офицер.
Для встречи со старейшиной племени.
И в чем смысл?
Ричер не знал.
– Я пойду, – сказал он. – Завтра мы к этому вернемся. Возможно, ночью тебе что-то придет в голову. Такое бывает. Иногда мозг весьма необычным образом реагирует на сон. Обработка памяти, или портал подсознания, или что-то в таком же роде. Однажды я читал статью в журнале, который нашел в автобусе…
– Нет, – перебила его хозяйка номера. – Не надо.
– Что не надо?
– Не уходи, – попросила она. – Останься.
Мужчина немного помедлил.
– Ты уверена? – спросил он.
– А ты хочешь?
– Ты еще спроси: католик ли папа римский?
– Тогда сними футболку.
– Ты уверена?
– Снимай футболку, Ричер.
Он послушался, и тонкая футболка полетела на пол.
– Спасибо, – сказала Сьюзан.
Ее гость ждал, что она начнет, как это всегда бывало с другими женщинами, считать его шрамы.
– Я ошиблась, – сказала Тернер. – Ты не просто дикий. Ты настоящий зверь.
– Все мы звери, – пожал плечами мужчина. – И это делает жизнь интереснее.
– Ты много тренируешься?
– Я не тренируюсь. Это генетика.
Что было чистой правдой. Половое созревание неожиданно принесло Джеку много вещей, в том числе рост, вес и могучее телосложение, с мощными мышцами живота и грудью игрока в американский футбол, бицепсами размером с баскетбольный мяч и подкожным жиром толщиной с туалетную бумагу. Ричер никогда не пытался специально что-то для этого делать. Он не соблюдал диету. Не поднимал тяжести. Не ходил в спортивный зал. Если все работает, то ничего не следует чинить – так он всегда считал.
– А теперь брюки, – скомандовала Сьюзан.
– У меня ничего под ними нет, – предупредил ее друг.
Она улыбнулась:
– У меня тоже.
Джек расстегнул пуговицу и молнию, спустил брюки и выбрался из них. Сделал шаг к постели.
– Твоя очередь, – сказал он.
Тернер села.
Улыбнулась.
И сняла футболку.
Она полностью оправдала его ожидания. Она была всем, чего он когда-либо хотел.
На следующее утро они проснулись поздно, полностью удовлетворенные и довольные. Их разбудил шум автомобильного двигателя под окном. Оба зевнули, потянулись и поцеловались. Поцелуй получился долгим, медленным и нежным.
– Мы напрасно потратили деньги Билли Боба, когда сняли два номера, – вздохнула Сьюзан. – Это моя вина, и я сожалею.
– А что заставило тебя передумать? – спросил Ричер.
– Похоть, наверное. Тюрьма заставляет о многом задуматься.
– Серьезно.
– Твоя футболка. Я никогда не видела такой тонкой ткани. Она была либо слишком дорогой, либо слишком дешевой.
– Серьезно.
– Это было в моем предсмертном списке желаний с тех самых пор, как мы поговорили по телефону. Мне понравился твой голос. И я видела твою фотографию.
– Я тебе не верю.
– Ты сказал про девушку из Берривилла. И это заставило меня передумать. Тебя возмутил синяк у нее на руке. А еще ты все время пытался решить мою проблему и полностью игнорировал свои неприятности с аффидевитом Большого Пса. А это серьезное обвинение! Иными словами, ты все еще способен тревожиться о людях. Из чего следует, что ты не можешь быть диким. Забота о других исчезает в первую очередь. Но ты до сих пор отличаешь правильное от неправильного. Значит, с тобою всё в порядке. И всё будет не так плохо.
– Если захочешь, то станешь генерал-майором.
– Всего лишь?
– Нечто большее – это все равно что участвовать в выборах. Никакого кайфа.
Женщина не ответила. Со стороны парковки все еще доносился шум двигателей. Казалось, сразу несколько машин ездят там по кругу. Может быть, три или даже четыре. Сначала вдоль одной стороны здания, потом вдоль другой. Бесконечная петля.
– Сколько сейчас времени? – спросила Тернер.
– Без девяти двенадцать.
– Откуда ты знаешь?
– Я всегда знаю, сколько сейчас времени.
– А во сколько мы должны покинуть мотель?
Тут они услышали, как кто-то поднимается по лестнице, а затем под их дверь просунули конверт, и шаги стали удаляться.
– Наверное, в полдень, – ответил Ричер. – Думаю, конверт – это копия счета, по которому я уже расплатился.
– Как-то очень формально…
– У них есть компьютер.
Шум моторов не стихал. Та часть мозга Джека, что досталась ему еще от ящериц, вопила об опасности. Интересно, кто это приехал? Армейские автомобили? Или патрульные машины полиции? ФБР? На эти вопросы ящерица не отвечала. В данном случае совершенно правильно, потому что снаружи катались гражданские автомобили. Двигатели работали на бензине, в том числе и не слишком хорошо настроенный восьмицилиндровый в машине с пробитым глушителем и, по меньшей мере, один дешевый четырехцилиндровый в машине с плохой подвеской и дребезжащими панелями. Нет, военные автомобили не издают такие звуки.
Однако шум становился все громче.
– Что это? – спросила Тернер.
– Посмотри в окно, – предложил ее друг.
Она босиком и совершенно голая прошлепала к окну и осторожно выглянула из-за занавески. Некоторое время женщина вела наблюдение, чтобы оценить происходящее.
– Четыре грузовика-пикапа, – сказала она наконец. – Разных размеров, моделей и возраста, и в каждом по два человека. Они кружат вокруг мотеля.
– Зачем?
– Понятия не имею.
– В каком мы сейчас городе?
– Питерсберг, Западная Виргиния.
– Возможно, это старая народная традиция Западной Виргинии. Весенние обряды или что-то в таком же роде. Как бег от быков по улицам Памплоны. А в Питерсберге жители делают это на пикапах.
– Однако выглядят они враждебно. Как в фильмах, о которых ты упоминал, где говорят, что вокруг слишком спокойно. Когда индейцы скачут вокруг фургона со сломанным колесом все быстрее и быстрее.
Ричер перевел взгляд от Тернер к двери.
– Подожди-ка… – сказал он.
Выскользнув из постели, Джек поднял конверт и обнаружил, что тот не заклеен. Внутри находился листок бумаги. Ничего зловещего. Как и ожидалось. Втрое сложенный счет, указывающий нулевой баланс. Все правильно. Комната номер одиннадцать, тридцать долларов, минус тридцать долларов наличными.
Но.
В нижней части счета было напечатано: «Спасибо, что вы у нас остановились», а ниже печатными буквами было написано имя владельца мотеля. И еще несколько строк с совершенно бесплатной информацией.
– Дерьмо, – сказал Ричер.
– Что? – отозвалась Сьюзан.
Они подошли друг к другу, и Джек показал подруге листок.
Мы очень ценим то, что вы остановились у нас!
Джон Клаутон, владелец
Клаутоны живут в округе Грант триста лет!
Глава 36
– Похоже, они очень серьезно отнеслись к истории с «Корветом». Должно быть, вчера ночью связались друг с другом по телефону и устроили военный совет, – рассуждал Джек. – Что-то вроде призыва к действию. Клаутоны округа Гэмпшир, Клаутоны округа Грант, Клаутоны из других округов. Возможно, из дюжин различных округов. Или со всего штата Западная Виргиния. И если Спящий Красавец из офиса – сын или племянник владельца, то он тоже их родственник. И теперь стал уважаемым человеком. Потому что он нас сдал.
– «Корвет» принес нам больше неприятностей, чем пользы, – заметила Сьюзан. – Неудачный выбор.
– Но мы получили удовольствие, пока он принадлежал нам.
– Есть хорошие идеи?
– Нам нужно с ними договориться.
– Ты серьезно?
– Насаждайте любовь и понимание, – сказал Ричер. – И применяйте силу, если потребуется.
– Кто это сказал?
– Лев Троцкий, я думаю.
– Но его смертельно ранили ледорубом. В Мексике.
– Это не умаляет значимости его общей позиции. Само по себе.
– А в чем она состояла?
– Она была жесткой. И еще он сказал: если ты не можешь убедить своего противника при помощи доводов, тебе следует познакомить его голову с тротуаром. Троцкий обладал здоровыми инстинктами. В частной жизни. Если не считать того, что его убили ледорубом в Мексике.
– Что будем делать?
– Наверное, для начала нам следует одеться. Только вот бо́льшая часть моей одежды осталась в другой комнате.
– Моя вина, я сожалею, – прикусила губу Тернер.
– Не нужно переживать. Мы справимся. Ты оденешься, а потом мы вместе подойдем к соседней двери, и я тоже оденусь. Это вполне безопасно. Но сначала прими душ. Нет никакой спешки. Они подождут. Они сюда не придут, не станут ломать двери мотеля кузена Ублюдка. Уверен, что это прописано в кодексе чести семьи Клаутон.
Сьюзан потратила на душ ровно столько же времени, сколько и ее спутник, – с того момента, как она включила воду и вышла из него, прошло одиннадцать минут. Получилась довольно долгая пауза, которую Ричер потратил на то, чтобы понять, как незаметно попасть в соседнюю комнату, когда четыре пикапа ездят вокруг со скоростью тридцать миль в час. Они решили рискнуть и первые десять или двадцать футов успели преодолеть незаметно, а затем появился первый грузовик, и Джек услышал скрежет под капотом. Водитель отреагировал инстинктивно на неожиданное появление жертвы и сразу нажал на газ. Догнать и раздавить. Эволюционный механизм, как и многое другое. Ричер отпер свою дверь, и они вбежали внутрь.
– Теперь они точно знают, что мы здесь, – резюмировал Джек. – Впрочем, они и раньше в этом не сомневались. Любитель компов поведал им все в подробностях.
В его номер никто не заходил. Ботинки стояли под окном, рядом с ними лежали носки и нижнее белье, на стуле висела вторая футболка, а на крючке – куртка.
– Пожалуй, мне стоит принять душ, – сказал Ричер. – Если они будут продолжать нарезать круги, у них закружится голова, когда им придется остановиться.
Джек был готов через одиннадцать минут. Он сел на кровать, завязал шнурки, надел куртку и застегнул молнию.
– Если хочешь, я с радостью справлюсь с ними сам, – предложил он Сьюзан.
– А как же полицейские с противоположной стороны улицы? Нам нельзя допустить, чтобы они вмешались, – напомнила она ему.
– Могу поспорить – они позволяют Клаутонам творить все, что те пожелают. Не сомневаюсь, что большинство полицейских – тоже Клаутоны. Но мы проделаем всё незаметно. Так всегда бывает.
– Я пойду с тобой.
– Ты уже принимала участие в подобных вещах?
– Да, – ответила женщина. – Но не слишком много раз.
– Они не смогут драться одновременно. Ко всему прочему, они будут друг другу мешать. И мы можем сильно уменьшить их энтузиазм, вырубив нескольких первых противников. Самое главное – не тратить слишком много времени на кого-то одного. Лучше всего минимум движений. Иными словами, удар – и сразу переходишь к следующему. Локти эффективнее, чем кулаки, но лучше всего – ноги.
– Ладно.
– Сначала я с ними поговорю. В их позиции есть известный резон.
Они открыли дверь и вышли на дорожку, залитую ярким полуденным светом. Как и ожидал Ричер, все четыре грузовика, точно рыбы-прилипалы, выстроились в ряд у основания бетонной лестницы. Восемь парней стояли, прислонившись к дверям, бамперам или кузовам, словно совершенно никуда не спешили. Впрочем, так и было, потому что вниз вела только бетонная лестница. Джек узнал трех парней, которых они уже видели прошлой ночью – маленького, среднего и большого. Последние двое выглядели как прежде, а первый – заметно лучше, словно он полностью пришел в себя после вчерашнего перепоя. Остальные пятеро были такими же усталыми и мрачными. Самый маленький – сплошные жилы и морщинистая кожа, а самый большой заметно расплылся от пива и гамбургеров. Все приехали на разборку без оружия. Ричер видел все шестнадцать рук, и они были пусты. Ни пистолетов, ни ножей, ни монтировок, ни цепей.
Любители.
Джек положил руки на перила и посмотрел вниз, как диктатор из старого фильма, готовый обратиться к толпе:
– Парни, нам нужно найти способ доставить вас домой прежде, чем вы пострадаете. Вы готовы со мною сотрудничать?
Однажды Ричер слышал, как один тип в костюме повторял по сотовому телефону: «Вы хотите поработать со мною над этим?»
Вероятно, подобной технике ведения переговоров учили на дорогих семинарах в безвкусных залах отелей. Предполагалось, что такое обращение гарантирует положительный ответ. Потому что цивилизованные люди считают своим долгом сотрудничать друг с другом, если такая возможность им предлагается. И никто не говорит: «Нет, я не хочу».
Однако парень из большого грузовика поступил именно так.
– Никто не собирается сотрудничать с тобою, мальчик, – сообщил он Джеку. – Мы пришли, чтобы надрать тебе задницу и забрать машину и деньги.
– Ладно, если хотите, можем пойти по этой дороге, – согласился Ричер. – Но я не вижу причин всем вам отправляться в больницу. Вы слышали о «Гэллапе»?
– О ком?
– Это институт, который занимается опросом общественного мнения. Например, во время выборов. Они говорят тебе, что какой-то парень получит пятьдесят один процент голосов, а другой – только сорок девять.
– Да, я слышал про них.
– А ты знаешь, как они действуют? Они не обращаются ко всем американцам. Это заняло бы слишком много времени. Они делают выборку. Звонят группе людей и подсчитывают результаты.
– Ну, и?..
– Я предлагаю именно так и поступить. Нам нужно сделать выборку. Один из вас против одного из нас. И результат будет засчитан, как если бы все были против всех. По принципу «Гэллапа».
Ответа не последовало.
– Если победит ваш парень, мы поменяем ваш худший грузовик на «Корвет». И вы получите половину денег Билли Боба, – предложил Джек.
И вновь ответом ему было молчание.
– Но если победит моя сторона, мы поменяем «Корвет» на ваш лучший грузовик. И оставим себе все деньги Билли Боба.
Молчание.
– Это лучшее, что я могу для вас сделать, парни, – продолжил уговоры майор. – Мы в Америке. Нам нужны колеса и деньги. Уверен, вы все понимаете правильно.
Молчание.
– Мой друг готов начать, – продолжал Ричер. – У вас есть какие-то предпочтения? Вы хотели бы драться с женщиной?
– Нет, это неправильно, – подал голос парень из большого грузовика.
– Ну, тогда вам предстоит иметь дело со мной, – развел руками Джек. – Но я готов подсластить сделку. Вы можете увеличить свою выборку. Я один против двоих. Хотите так сотрудничать со мной?
Молчание.
– И я буду драться, держа руки за спиной.
– Что? – удивился парень, заговоривший с ним первым.
– Ты меня слышал.
– Держа руки за спиной?
– На тех условиях, которые я предложил. Условия отличные, парни. Вы получите «Корвет» в любом случае. Я предлагаю хороший вариант.
– Нас двое против тебя с руками за спиной?
– Если б у меня был мешок, я бы надел его на голову.
– Ладно, мы согласны.
– Замечательно! – удовлетворенно кивнул Ричер. – У всех есть медицинская страховка? Потому что это следует учесть, когда вы будете делать свою выборку.
Неожиданно стоявшая рядом с ним Тернер прошептала:
– Я только что вспомнила одну вещь. Деталь из рапорта.
– О парне из племени? – прошептал в ответ Джек.
Неизвестный американец. Старейшина племени.
Песчинка. Про американца было сказано, что его имя неизвестно, а про старейшину племени – нет.
– Они назвали тебе имя?
– Ну не имя. Их имена слишком сложно запомнить. Мы присваиваем им условные обозначения в тот момент, когда власти США о них узнают. Шифр старейшины был в рапорте. Из чего следует, что он уже известен системе. Кто-то его знает.
– И какой у него шифр?
– Я не помню. М.А. и цифры.
– Что означают М.А?
– Мужчина-афганец.
– Ну, начало положено, – заметил Ричер.
Тут парень из большого грузовика снова взял слово:
– Ладно, мы готовы!
Джек посмотрел вниз. Небольшая толпа разбилась на две части: двое с одной стороны, шестеро с другой. Двойку составили парень из большого грузовика и распухший тип, полный гамбургеров и пива.
– Ты и в самом деле способен драться, держа руки за спиной? – спросила Сьюзан.
– Есть только один способ это узнать, – бросил через плечо Ричер и начал спускаться по лестнице.
Глава 37
Шестеро зрителей отступили назад, а Джек и выбранная пара бойцов двинулись навстречу друг другу к освобожденному пространству. Образовался треугольник: один человек шел вперед, а двое других медленно отступали. Все были внимательны, осторожны и не слишком спешили. За грузовиками находилась утоптанная площадка шириной с городскую улицу, справа – угол мотеля, за которым стоял «Корвет», а слева площадка выходила на шоссе 220, но проход был узким, и Ричер сумел разглядеть только асфальт и небольшую рощицу за ним. Здание полицейского участка осталось западнее. Никто на утоптанной площадке не мог его видеть, из чего следовало, что и полицейские не могли наблюдать за происходящим здесь.
Вполне безопасно.
Можно начинать.
При обычных обстоятельствах в схватке с двумя противниками Джек с самого начала прибегал к обману. Руки за спиной? Он бы врезал двумя локтями в два подбородка, как только сошел бы с последней ступеньки. Но сейчас на замене оставалось еще шесть игроков. Так что такая тактика была бы не слишком эффективной. Они бы пришли в ярость и бросились на него, обладая моральным превосходством. И дрались бы гораздо лучше, чем им по силам. Поэтому Ричер дождался, когда треугольник займет статичное положение и все будут готовы к драке, после чего засунул руки в задние карманы брюк, касаясь ладонями собственного зада.
– Ваша подача, – сказал он.
Оба парня встали в боевые стойки – и тут все изменилось. Если сказать противнику, что ты будешь драться с руками за спиной, он услышит это, и ничего больше, и подумает только об этом: «Он будет драться с руками за спиной!» Дальше он представит себе первые секунды схватки, и перед глазами у него возникнет необычная картина, которая полностью завладеет его вниманием. Без рук! Незащищенный торс! Как в грушу в спортивном зале!
Они будут видеть только верхнюю часть его тела, голову, лицо – открытую мишень, отличную возможность причинить противнику серьезный урон. Они смогут наносить удары, на которые не будет ответа. Стойка обоих кузенов Клаутонов стала более открытой: высоко поднялись кулаки, выдвинулись вперед челюсти, прищурились и заблестели глаза, выбирая цель – живот, ребра или нос, – куда они намеревались обрушить свои самые сильные удары. Больше они ничего не замечали.
Например, ноги.
Ричер шагнул вперед и правой ногой лягнул толстяка по яйцам. Удар получился сильным и плотным, как если бы он собирался послать мяч через все поле. Толстяк рухнул с непостижимой быстротой, словно поспорил с кем-то на миллион долларов, что сможет пробить лицом дырку в земле. Раздался громкий звук – как если бы упал тяжелый мешок, – после чего толстяк скорчился на земле и затих.
Джек отступил назад.
– Плохой выбор, – обратился он ко второму противнику. – Этого парня следовало посадить на скамейку запасных. Теперь остались только мы с тобою.
Клаутон из большого грузовика тоже сделал шаг назад. Ричер наблюдал за его лицом и увидел, что тот быстро пересматривает свои прежние выводы. Неизбежно, как иначе?
«Да, ноги, – думал этот парень. – Я о них совсем забыл».
В результате все его внимание сосредоточилось внизу. Теперь его занимали только ноги, ноги, ноги… Ничего, кроме ног. Он максимально низко уронил руки, выставил вперед одно бедро и так сильно опустил плечи, что стал похож на маленького ребенка с желудочными коликами.
– Ты еще можешь уйти, и все закончится. Отдайте нам грузовик, заберите «Корвет», и мы в расчете, – предложил Джек.
– Нет! – прорычал водитель большого грузовика.
– Я спрошу еще раз, – продолжал Ричер. – Но третьего раза не будет.
– Нет! – повторил его противник.
– Тогда давай, друг! Покажи, на что ты способен. Ты ведь хорошо дерешься? Или умеешь только ездить по кругу?
Майор знал, что сейчас произойдет. Парень определенно был правшой. Так что он начнет правой, снизу, но так и не успеет поднять кулак достаточно высоко. Он будет как подающий с битой или как боксерская перчатка, прикрепленная к двери: дверь захлопывается, а ты стоишь в дверном проеме. Вот как все будет.
Клаутон продолжал перебирать ногами, стараясь найти стартовую площадку. Наконец он решился, и все случилось именно так, как рассчитывал Джек. Как перчатка на дверях. Что ты станешь делать? Большинство людей постараются отскочить. Но шестилетний мальчишка, смотревший тот научно-фантастический фильм, не станет этого делать. Он повернется в сторону, резко наклонится вперед, согнет колени и встретит дверь плечом, поближе к петлям, и дальше от перчатки, внутри дуги, которую она опишет.
Так Ричер и поступил с Клаутоном из большого грузовика. Он повернулся, резко нагнулся вперед и ударил противника плечом в центр груди. Правый кулак пролетел за спину Джека и попал в него с дальней стороны, потеряв скорость и силу, словно его обладатель хотел обнять майора, сидя рядом с ним в кинотеатре. Затем противник Ричера сделал неуверенный длинный шаг назад, замахал руками, чтобы сохранить равновесие, и оказался в этот момент совершенно беззащитным. Он сразу все понял и с ужасом уставился на движущиеся ноги Ричера.
Тебя ждет нечто новенькое, мой друг.
И вовсе не ноги.
А голова.
Ноги Джека перемещались как у боксера. Он набирал скорость и увеличивал импульс, а потом верхняя часть его тела согнулась вперед, и лоб ударил в нос противника. После этого Ричер выпрямился – дело было сделано, Клаутон из большого грузовика упал на колени, а в следующее мгновение рухнул на землю, точно потерявшая сознание викторианская леди.
Джек повернулся к Тернер, все еще стоявшей наверху:
– Как ты думаешь, какой грузовик здесь лучший?
Глава 38
Не вызывало сомнений, что кодекс чести Клаутонов – замечательная штука. Никто из шести зрителей не стал вмешиваться. Хотя, возможно, они опасались того, что мог с ними сделать Ричер, который вытащил руки из карманов.
В конце концов Тернер выбрала большой грузовик. Он выглядел достаточно удобным. Восьмицилиндровый двигатель, целый глушитель и новенькие шины. И довольно много бензина в баке. Беглецы подъехали к спрятанному «Корвету» и перенесли деньги Билли Боба из багажника в бардачок, состоявший из двух отделений одинакового размера, а затем с ревом проехали мимо безмолвной толпы Клаутонов, и Ричер выбросил ключи от «Корвета» в окно. Сьюзан нажала на педаль газа, они свернули налево, на шоссе 220, и промчались мимо полицейского участка и кафе по направлению к центральному городскому перекрестку.
Через тридцать минут Питерсберг остался в двадцати милях у них за спиной. Джек и Сьюзан ехали на запад по узкой дороге, идущей вдоль границы национального заповедника. Грузовик оказался «Тойотой» – не самой новой, но с отличными ходовыми качествами. В кабине царила тишина, как в библиотеке, и к тому же имелась спутниковая навигация. А еще этот автомобиль был таким тяжелым, что его шины смягчали неровности дороги. У него были удобные толстые кожаные сиденья, и внутри оказалось полно свободного места. Тернер в нем выглядела крошечной. Но счастливой. Теперь ей было над чем работать, и вскоре у нее появился готовый сценарий.
– Я поняла, почему кто-то сильно встревожился, – объявила она. – Шифр М.А. все меняет. Нам известно о нем не просто так. Нас привлекла либо его деятельность, либо взгляды. В любом случае нас с тобой это должно куда-то привести.
– Как мы получим доступ к базам данным? – спросил Ричер.
– Смена планов. Мы поедем в Питтсбург.
– База данных находится в Питтсбурге?
– Нет, но там есть большой аэропорт.
– Я только что побывал в Питтсбурге.
– В аэропорту?
– На дороге.
– В разнообразии смысл жизни, – сказала Сьюзан.
Чтобы добраться до Питтсбурга, следовало свернуть на северо-запад, пересечь штат и выехать на трассу I-79 где-то между Клаксбергом и Моргантауном. А затем отправиться на север, практически по прямой.
«В принципе, безопасное направление», – подумал Ричер.
«Тойота» была большой, как дом, и весила почти три тонны, но служила отличным прикрытием. Где легче всего спрятать крупинки песка? На пляже. И если считать «Тойоту» песчинкой, то дороги Западной Виргинии следовало назвать пляжем. Подавляющее большинство машин на них были большими грузовиками-пикапами. Как и в Западной Пенсильвании. Инопланетянин, оказавшийся в этих местах, наверняка решил бы, что жизнеспособность Соединенных Штатов зависит от умения каждого ее гражданина перевозить в кузове здоровенные листы картона, да еще в огромных количествах.
Даже то, что они поздно стартовали, оказалось удачей. Или плюсом, а не минусом, как выразилась бы Тернер. Получалось, что по автостраде они будут ехать в темноте – что было намного лучше, чем днем. С одной стороны, на автострадах особенно много патрулей, но с другой, полицейский не может увидеть того, чего не может увидеть, – его глаза уловят лишь пару включенных фар, движущихся по темному шоссе с разрешенной скоростью.
– А как мы узнаем точный номер М.А.? – спросил Ричер.
– Мы сделаем глубокий вдох и рискнем – попросим кое-кого принять участие в преступном сговоре.
– Кого?
– Сержанта Лич, я надеюсь. Она очень надежна, и сердце у нее в нужном месте.
– Согласен, мне она понравилась, – согласился Джек.
– У нас в архиве хранятся копии всех сообщений. Ей достаточно на них взглянуть.
– И что потом?
– Потом – труднее. Мы получим номер ссылки, но не имя и не биографию. У сержанта нет доступа к базам данных. Такая возможность в Рок-Крик была только у меня. Наверное, это может сделать и Морган, но нам едва ли стоит обращаться к нему за помощью.
– Эту часть предоставь мне, – сказал Ричер.
– Но у тебя нет доступа.
– Зато я знаю, у кого он есть.
– И у кого же?
– У юридического советника.
– Ты с ним знаком?
– Не лично. Но я знаю, как у них все устроено. Меня вынудили защищаться от бредового обвинения, и я имею право закинуть широкую сеть для собственной защиты. Я могу просить о чем угодно. Майор Салливан не откажется мне помочь.
– Нет, в данном случае этим должен заниматься мой адвокат. Все происходящее имеет больше отношения к моим бредовым обвинениям, чем к твоим.
– Слишком опасно для твоего адвоката. Муркрофта избили до полусмерти только за то, что он собирался добиться для тебя временного освобождения. Они не позволят твоему защитнику получить доступ к этой информации.
– Тогда это будет столь же опасно и для Салливан.
Не думаю, что сейчас они ведут за ней наблюдение. Конечно, потом они узнают, но будет поздно. Какой смысл закрывать дверь конюшни, когда лошадь ускакала?
– Но станет ли она тебе помогать?
– У нее не будет выбора. Она взяла на себя юридические обязательства.
Они ехали дальше в удобной и теплой кабине, оставаясь в Западной Виргинии и следуя вдоль западного зазубренного выступа Мэриленда. Затем взяли курс на город под названием Графтон. Электроника «Тойоты» показывала, что дорога идет на северо-запад и к югу от Фэрмонта выходит на I-79.
– Ты тревожился? – спросила Тернер.
– Насчет чего? – уточнил Ричер.
– Насчет тех восьмерых парней.
– Не слишком.
– В таком случае опыт, который произвели над тобой, когда тебе было шесть лет, дал правильный результат.
– Верный вывод, – отозвался Джек. – Но ошибочные умозаключения.
– Как так?
– Они считали, что мой мозг устроен иначе, чем у других. Их заинтересовала моя ДНК. Может быть, они планировали вывести новую расу воинов. Ты знаешь, каким тогда был Пентагон. Но я оказался слишком маленьким, чтобы представлять для них интерес. К тому же они ошиблись. Когда речь идет о страхе, моя ДНК ничем не отличается от любых других. Я просто тренировал себя, вот и всё. Чтобы страх автоматически переходил в агрессию.
– Когда тебе было шесть лет?
– Нет, в четыре или пять. Я говорил тебе по телефону. Я решил, что это вопрос выбора. Либо я отступлю, либо нападу.
– Я никогда не видела, чтобы кто-то дрался без использования рук.
– Как и они. В этом все дело.
Они остановились, чтобы заправиться и поесть, в местечке, которое называлось Макомбер, а потом поехали дальше на запад, через Графтон, свернули направо, пересекли городок под названием Макги и вскоре оказались перед выездом на I-79. Электроника «Тойоты» рассказала им, что они находятся в часе езды от международного аэропорта Питтсбурга, из чего следовало, что беглецы приедут туда к восьми часам вечера. Небо потемнело. Значит, скоро спустится ночь, и опасность для них сведется к минимуму.
– Почему тебе нравится так жить? – спросила Тернер.
– Потому что мой мозг устроен иначе, – попытался объяснить ее друг. – Вот что они упустили много лет назад. Они изучали не ту часть. Мне не нравится то, что любят другие. Маленький домик с камином, лужайкой и заборчиком? Люди обожают такие вещи. Они работают всю жизнь для того, чтобы их получить. Они берут ипотеку на тридцать лет. И правильно делают. Если они счастливы, то и я счастлив. Но сам бы я лучше повесился.
– Почему?
– У меня есть собственная теория, связанная с ДНК. Но она скучная.
– Нет, расскажи!
– Как-нибудь в другой раз.
– Ричер, мы спали вместе. А ты даже не сводил меня в кино и не угостил коктейлем. Самое меньшее, что ты можешь для меня сделать, – поделиться своими теориями.
– А ты расскажешь мне одну из своих?
– Может быть. Но сначала ты.
– Ладно… Подумай об Америке, какой она была много лет назад. Девятнадцатый век, от начала и до конца. Миграция на запад. Как сильно люди рисковали. Словно их кто-то заставлял.
– Так и было, – ответила Сьюзан. – На то имелись экономические причины. Люди нуждались в земле, фермах и работе.
– Но за переселением стояло нечто большее, – продолжал Джек. – По крайней мере, для некоторых. Часть так и не смогла остановиться. А за сто лет до этого, вспомни, что происходило с британцами! Они разъехались по всему миру. Многие отправлялись в морские путешествия, продолжавшиеся по пять лет.
– И снова экономика. Им требовались рынки и сырье.
– Но некоторые из них не могли остановиться. А до того были викинги. И полинезийцы – та же история. Я считаю, что это в буквальном смысле заложено в ДНК. Думаю, миллион лет назад люди жили небольшими племенами. Возникала опасность инбридинга[14]. Так что в каждом поколении были особые гены, и в каждой, даже самой небольшой группе появлялся хотя бы один человек, который мечтал уйти. В результате гены смешивались. И такой процесс приносил пользу всем.
– И ты один из них?
– Как мне кажется, девяносто девять человек из каждой сотни любят костры, а один – ненавидит. Девяносто девять человек боятся волков, но один им завидует. Я такой человек.
– Человек, который должен разносить свое ДНК по миру. Для благополучия всего вида.
– Это самая привлекательная часть.
– Едва ли данный аргумент будет принят во внимание на слушаниях по поводу твоего возможного отцовства.
Они пересекли границу Западной Виргинии и оказались в Пенсильвании, а проехав еще пять миль, увидели ярко освещенный рекламный щит, из чего сделали вывод, что торговый центр все еще открыт. Съехав с автострады, пара обнаружила местный, немного поблекший универсальный магазин, и Тернер направилась в отдел женской одежды с пачкой банкнот в руке. Ричер последовал было за ней, но она сказала, чтобы он зашел в мужской отдел.
– Мне ничего не нужно, – сказал Джек.
– Нет, нужно, – возразила его подруга.
– И что же?
– Рубашка, – заявила Сьюзан. – Может быть, свитер с V-образным вырезом. И это как минимум.
– Если ты купишь себе одежду, то сможешь вернуть мою старую рубашку.
– Я собираюсь ее выбросить. Тебе требуется что-нибудь получше.
– Зачем?
– Я хочу, чтобы ты хорошо выглядел.
Ричер побродил по магазину и нашел рубашку из синей фланели с белыми пуговицами за пятнадцать долларов и темно-синий свитер из хлопка с V-образным вырезом за такую же цену. Он переоделся в кабинке, выбросил две старые футболки и посмотрел в зеркало. Брюки его вполне устроили. Куртка – тоже. Новая рубашка и свитер? Все сидело аккуратно. Но выглядел ли он хорошо? Джек не был уверен. Может быть, лучше, чем раньше, но он зашел так далеко, как только мог.
Через двадцать минут вернулась Тернер, которая полностью изменилась: новые черные ботинки на молнии, новые синие джинсы, облегающий свитер с круглым вырезом и теплая куртка из хлопка. Руки у нее оставались свободными. Никаких мешков с покупками. Она выбросила старые вещи, но не стала ничего покупать на смену. И поняла по лицу Ричера, что его это удивило.
– Не ожидал? – спросила женщина.
– Пожалуй, – признал ее друг.
– Я решила, что сейчас нам следует оставаться мобильными.
– И не только сейчас.
Они перешли в ту часть магазина, где торговали косметикой малоизвестных марок. Там оба купили складные зубные щетки и маленький тюбик зубной пасты, после чего вернулись в грузовик.
Международный аэропорт Питтсбурга находился довольно далеко от города, но автострада привела их в нужное место. Все здесь оказалось просторным и большим, и повсюду было множество самых разных отелей. Тернер выбрала один из них и припарковалась на стоянке. Беглецы разделили оставшиеся деньги Билли Боба на девять частей и рассовали их по карманам, после чего закрыли машину и направились в вестибюль. Отсутствие у них багажа не вызвало подозрений – они ведь находились в отеле аэропорта, где обычно полно людей без чемоданов и сумок! Одно из удовольствий современных путешествий. Завтрак в Нью-Йорке, обед в Париже, багаж в Стамбуле и так далее.
– Ваше имя, мадам? – спросил портье.
– Хелен Салливан, – ответила Тернер.
– А ваше, сэр? – повернулся служащий к Джеку.
– Джон Темпл, – отозвался тот.
– Могу я увидеть какой-нибудь документ с фотографией?
Сьюзан положила на стойку два армейских удостоверения личности. Портье посмотрел на них только для того, чтобы удостовериться – да, там есть фотографии и фамилии Салливан и Темпл. Он даже не попытался сравнить снимки с лицами клиентов. Ричер по опыту знал, что гостиничные работники делают такие вещи очень редко. Это не входило в круг их обязанностей и возможностей.
– Могу я взять вашу кредитную карточку? – спросил портье.
– Мы расплатимся наличными, – сказал Джек.
В отеле аэропорта не возникло проблемы и с этим. Кредитные карточки и дорожные чеки также регулярно пропадали – порою с багажом обращались крайне небрежно, а карманники были хороши во всем мире. Ричер заплатил за номер, добавил к этому еще сто долларов на непредвиденные расходы, и портье охотно взял деньги, после чего выдал им со Сьюзан два ключа и объяснил, как пройти к лифтам.
Номер оказался удобным, хотя не слишком отличался от камеры на гауптвахте в Дайере. Однако здесь имелся бар с холодильником, бесплатные бутылки с водой, халаты, тапочки и шоколадки на подушках.
И телефон. Тернер сразу сняла трубку и набрала номер.
Глава 39
Ричер услышал гудок. Его спутница зажала трубку между плечом и шеей и одними губами сказала:
– Лич.
И сосредоточилась на разговоре.
– Сержант, это Сьюзан Тернер, – начала она. – Я рекомендую вам, как ваш старший офицер, сразу повесить трубку и доложить о звонке подполковнику Моргану. Вы так поступите?
Джек не слышал ответа Лич, но она явно сказала «нет», потому что разговор продолжался.
– Благодарю вас, сержант. Я хочу, чтобы вы сделали для меня две вещи, – продолжила Сьюзан. – Во-первых, мне необходимо знать номер М.А. в рапорте Уикса и Эдвардса. Его копия должна находиться в архиве. Подполковник Морган еще на месте?
Ричер вновь не услышал, что говорила сержант, но ответ явно был утвердительным, потому что Тернер сказала:
– Ладно, сейчас не стоит рисковать. Я буду звонить через каждый час.
Она не стала вешать трубку, чтобы попросить Лич о втором одолжении, но Джек не услышал продолжения разговора, потому что в этот момент раздался стук в дверь. Мужчина пересек номер и распахнул ее. На пороге стоял человек в костюме – в руке он держал портативную рацию, а на отвороте его пиджака висел нагрудный значок. «Наверное, менеджер отеля», – подумал Ричер.
– Прошу прощения, сэр, но произошла ошибка, – сказал неожиданный гость.
– Какого рода ошибка? – спросил Джек.
– Депозит на случайные расходы должен составлять пятьдесят долларов, а не сто, когда платят наличными. За телефон и бар. А если вы сделаете заказ в номер, то нужно сразу расплатиться с персоналом.
– Хорошо, – кивнул Ричер.
Мужчина вытащил из кармана пятьдесят долларов, две купюры по двадцать и одну десятку, и развернул их веером, словно Джек выиграл приз в телевизионной игре:
– Еще раз приношу извинения за ошибку.
Ричер взял деньги и еще раз посмотрел на них. Пятьдесят долларов.
– Никаких проблем, – сказал он.
Мужчина ушел, и Джек закрыл за ним дверь. В этот же момент Тернер положила трубку.
– Что это было? – спросила она.
– Наверное, портье не читал последних указаний. Мы должны были заплатить пятьдесят долларов, а не сто, потому что расчет шел наличными.
– Ясно, не имеет значения.
– Как сержант Лич?
– Она храбрая женщина.
– Ты знаешь ее номер наизусть? Ведь ты совсем недавно с нею работаешь.
– Я знаю наизусть все телефонные номера людей, с которыми работаю.
– Ты хороший командир.
– Спасибо.
– О чем ты еще ее попросила?
– Надеюсь, ты узнаешь, – ответила Сьюзан.
Ромео набрал номер, но Джульетта взял трубку не сразу. В ожидании ответа Ромео потер ладонь о кожаный подлокотник кресла, в котором сидел. Ладонь была сухой, а кожа – гладкой и блестящей от многолетнего контакта с рукавами костюмов.
– Да? – наконец раздался в трубке голос Джульетты.
– Имена Салливан и Темпл только что возникли в отеле аэропорта в Питтсбурге, Пенсильвания. К счастью для нас, они напрямую связаны с Министерством внутренней безопасности, ведь отель находится в аэропорту.
– Ты думаешь, это они?
– Скоро у нас будет описание. Отель послал туда человека для проверки. Но я думаю, что это они. Какова вероятность совпадения? Сочетание двух этих фамилий? Насколько нам известно, других удостоверений личности у них нет.
– Но что они делают в аэропорту Питтсбурга?
– Не имеет значения. Где наши парни?
– На пути в Лос-Анджелес.
– Что ж, посмотрим, как быстро они смогут вернуться.
В номере было тепло. Ричер снял свою чудесную куртку, и Тернер последовала его примеру.
– Хочешь заказать что-нибудь в номер? – спросила она.
– Конечно.
– До или после?
– До или после чего?
– До или после того, как мы снова займемся сексом.
Джек улыбнулся. Он по опыту знал, что второй раз всегда лучше первого. Все еще в новинку, но уже не в такой степени. Все еще незнакомо, но уже не так сильно. Второй и последующие разы лучше, чем первый, а в случае с Тернер и первый раз был впечатляющим.
– После, – сказал мужчина.
– Тогда раздевайся, – потребовала его спутница.
– Нет, начнем с тебя.
– Почему?
– Потому что разнообразие придает жизни пикантность.
Сьюзан улыбнулась и сняла новый свитер. Под ним у нее ничего не было. Она не носила лифчик – он ей не требовался, и она не собиралась делать вид, что это не так. Джеку понравилось. Впрочем, ему нравилось в ней все. Нет, он не раз видел женщин с обнаженной грудью. Но Сьюзан Тернер производила потрясающее впечатление. И в интеллектуальном плане, и в физическом. Физически эта женщина была безупречной. Стройная и сильная, она выглядела нежной и крошечной. Один изгиб ее тела переходил в другой в бесконечном безупречном процессе, словно это был единый контур, кольцо Мебиуса, от ложбинки на спине до плеча, к талии и бедрам, а потом снова к спине, и дальше, снова и снова. Ее кожа была мелового цвета, улыбка – лукавой, а смех – заразительным.
Ромео набрал номер, и на этот раз Джульетта взял трубку сразу.
– Это они, – сказал Ромео. – Высокий крепкий светловолосый мужчина и молодая миниатюрная женщина с темными волосами. Так сказал менеджер отеля.
– И сколько они намерены там оставаться?
– Они расплатились наличными за одну ночь.
– Они попросили разбудить их в определенное время?
– Нет. Они не могут улететь. С такими документами их не пустят в самолет, да и заплатить за билеты наличными невозможно. Ричер совсем не похож на Темпла. Даже служба безопасности транспорта это заметит. Я думаю, они там задержатся. Неплохой выбор. Отели аэропортов отличаются анонимностью, да и Питтсбург – не центр вселенной. Хотел бы я знать, где они раздобыли столько денег…
– Наши парни прибудут туда, как только смогут.
– Менеджер отеля сказал, что Тернер говорила по телефону.
– С кем?
– Я уже начал отслеживать звонок.
Уставшие и вспотевшие, они лежали на смятых простынях. Сначала оба тяжело дышали, но потом их дыхание успокоилось. Сьюзан приподнялась на локте, посмотрела Ричеру в лицо и медленно провела кончиками пальцев по его лбу.
– Даже синяка не осталось, – сказала она.
– Сплошная кость, от начала и до конца, – отозвался ее спутник.
Пальцы женщины переместились к его носу.
– Но не здесь, – заметила она. – И не до конца. Это случилось недавно?
– Небраска, – сказал Джек. – Один парень, который все время был на взводе.
Кончики пальцев Сьюзан прошлись по недавно зажившим шрамам на его лице и по затвердевшим костям – теперь его нос слегка сдвинулся вправо. Ричер еще не привык к этому, но для Тернер такая особенность его внешности была в порядке вещей. Она провела пальцами по его уху, шее и груди, а затем ее мизинец остановился на следе от пули.
– Тридцать восьмой, – сказал мужчина. – Слабый заряд.
– Повезло, – заметила его подруга.
– Мне всегда везет. Посмотри на меня.
Рука Тернер спустилась ниже, к старому шраму от шрапнели.
– Бейрут, – сказала она. – Я читала твое досье. Серебряная Звезда и Пурпурное Сердце[15]. Неплохо, но могу спорить, что металла в твоем животе больше, чем на груди.
– Это была кость, – уточнил Джек. – Фрагменты головы человека, стоявшего рядом.
– В досье написано, что шрапнель.
– Сколько раз ты читала мое досье?
– Я перечитывала его снова и снова.
– Тебе известно происхождение слова «шрапнель»?
– И каково же оно?
– В восемнадцатом веке жил британец, которого звали Генри Шрэпнел.
– В самом деле?
– В течение восьми лет он был артиллерийским капитаном. Потом изобрел полое артиллерийское ядро, и ему присвоили звание майора. Герцог Веллингтон использовал такой снаряд во время войны на Пиренейском полуострове, а потом – в битве при Ватерлоо.
– Потрясающе…
– Но спасибо за то, что прочитала досье. Это много для меня значит.
– Почему?
– Потому что мне не придется потратить целую кучу времени на то, чтобы рассказать тебе старые истории. Ты их уже знаешь.
– Но рассказывать старые истории приятно.
– Однако ты мне ничего не рассказала.
– Но я расскажу, – заверила Тернер своего друга. – Столько, сколько ты захочешь выслушать.
Ромео снова набрал телефон Джульетты:
– Она звонила по заранее оплаченному счету на сотовый телефон, почти наверняка купленный в «Уоллмарте». И если за него заплатили наличными, отследить владельца невозможно. Могу спорить, что так и было.
– Ну, попытаться стоило, – ответил Джульетта.
– Ты знаешь, что самый большой рынок на такие сотовые телефоны принадлежит военным? Потому что некоторые из них зарабатывают недостаточно, чтобы оплачивать услуги сотовых операторов ежемесячно. Это позор, если честно. Ну а если учесть, что они ведут беспорядочный образ жизни, то такие телефоны их вполне устраивают.
– Ну, это уже шаг вперед.
– Данный сотовый телефон видят три телефонные башни к северу и западу от Пентагона.
– Понятно.
– А Рок-Крик находится к северо-западу от Пентагона.
– Наши парни уже на пути к Питтсбургу.
– Не имеет значения. Никто в Рок-Крик не сможет теперь ей помочь.
Глава 40
Тернер приняла душ, но Ричер не стал себя утруждать. Он накинул халат и устроился в кресле – ему было тепло и удобно, и он чувствовал себя удовлетворенным и счастливым, чего с ним не случалось уже очень давно.
– Сколько сейчас времени? – спросила Сьюзан, выходя в халате из душа.
– Четыре минуты до того, как ты должна снова позвонить Лич. Она знает, что я с тобой?
Женщина кивнула:
– Я уверена, что теперь об этом знает весь мир. К тому же я ей сказала.
– И как она к этому отнеслась?
– Лич – сержант армии США. Я не думаю, что она ханжа.
– Не в этом дело. Если ты одержишь победу, никто не предъявит ей претензий за помощь тебе. Более того, она получит поощрение. Но если я не опровергну выдвинутые против меня обвинения, у нее будут большие неприятности из-за того, что она помогала мне. Или наоборот. И так далее и тому подобное. Она удвоила риск и в два раза уменьшила свои шансы.
– Она не жаловалась.
– Тебе следует за нее держаться.
– Я так и сделаю, если смогу вернуться, – сказала Тернер и стала набирать номер.
Немногим более чем в четырнадцати милях, в полевом офисе ФБР на Ист-Карсон-стрит, который располагался чуть к юго-востоку от центра Питтсбурга, зазвонил телефон. Дежурный агент снял трубку и обнаружил, что говорит со штаб-квартирой ФБР в округе Колумбия. Ему сказали, что компьютеры Министерства внутренней безопасности зафиксировали имена Салливан и Темпл, которые остановились в одном из отелей аэропорта. Дежурный агент просмотрел сводку информационных сообщений и сводку разыскиваемых преступников и увидел, что полиция округа Колумбия ищет двух беглецов, возможно, взявших себе эти имена.
Дежурный агент позвонил специальному агенту и спросил:
– Вы хотите, чтобы я послал сообщение в округ Колумбия и армию?
Его командир немного помолчал.
– Не стоит все усложнять, – наконец ответил он.
«Нет нужды делиться успехами», – подумал дежурный агент.
– Пошли одного из своих людей, пусть он проверит, – продолжил командир.
– Сейчас?
– Как только сможешь. Особо спешить не нужно. У нас есть время до утра. Я уверен, что до тех пор они никуда не денутся.
Тернер снова прижала трубку плечом к уху, и Ричер услышал гудок. Затем Лич ответила. Слов ее он не разобрал, но настроение уловил сразу. Оно было паршивым. Длинный быстрый монолог, который пластик трубки превращал в прерывистое кваканье, но интонация его сохранилась: звучавшие в голосе сержанта разочарование и гнев не вызывали сомнений.
– В любом случае спасибо, – ответила Сьюзан и повесила трубку.
На ее лице появились усталость и глубокое разочарование.
– Что? – спросил Джек.
– Сам догадайся.
– Там не было номера.
– Рапорт исчез. Кто-то изъял его из архива.
– Морган.
– Больше некому. Никто другой не имел такой возможности, да и не стал бы этого делать.
– Значит, он один из них, или же слепо выполняет их приказы.
Тернер кивнула.
– Они подчищают концы. И перекрывают все источники информации. Они лучше, чем я думала. Так что мое дело дрянь. Выхода для меня нет. Мы ничего не сможем сделать без номера М.А.
– Но разве он не находится где-то в компьютере?
– На самом деле мы не доверяем компьютерам. Считается, что с тем же успехом можно послать копию в «Нью-Йорк таймс». Или в Китай.
– Значит, бумажный рапорт был в единственном экземпляре?
Женщина снова кивнула.
– Во всяком случае, другие мне неизвестны. Может быть, в Баграме сохранилась копия. А что? Ты хочешь попросить начальника юридического управления, чтобы тот подписал судебную повестку? Ну, удачи тебе!
– А могли они положить рапорт в другое место?
– Нет, Лич все проверила. Она свое дело знает.
– Должен существовать какой-то другой путь.
– Разбуди меня, когда его отыщешь, – сказала Тернер. – Потому что сейчас я больше не могу думать. Мне нужно поспать.
Она сбросила халат на пол, босиком прошлепала к окну, чтобы поправить занавески, выключила свет и забралась под одеяло, после чего повернулась на бок, сделала долгий печальный вдох и осталась лежать в неподвижности. Некоторое время Ричер смотрел на нее, а потом вернулся в свое кресло и долго сидел в темноте. Он представил себе архив в Рок-Крик – на верхнем этаже, повернуть налево, комната номер 201. Дежурный капитан внизу, в комнате 103, принял звонок от Уикса и Эдвардса, написал рапорт, по каменным ступенькам поднялся наверх и показал бесценный лист бумаги майору Тернер. После чего он получил от нее ответ, зафиксировал его, передал полевым агентам и положил рапорт и ответ в соответствующую ячейку в архиве.
Дальше Джек представил, как Морган выходит из своего кабинета, который находится через две комнаты, и оглядывает коридор. Ему потребуется всего несколько мгновений, чтобы изъять две странички рапорта, а потом сжечь их, разорвать или разрезать на мелкие кусочки. Или он убирает их в карман, чтобы позже отдать каким-то неизвестным людям в обмен на короткий одобрительный кивок и обещание будущих благ.
Должен существовать другой путь. Ричер мог бы запомнить номер. Он любил цифры. Вполне возможно, что этот шифр имел какую-то внутреннюю привлекательность. Это могло быть простое число или число с интересными делителями. Но Джек его не видел. Однако нет ничего невозможного. Не бывает идеальной защиты, никакие системы безопасности не дают стопроцентной гарантии, всегда существуют невидимые прорехи…
Должен существовать другой путь.
Однако Ричер ничего не мог придумать. Во всяком случае, сейчас. Он встал, зевнул, потянулся, бросил свой халат поверх халата Тернер и скользнул к ней в постель. Она уже погрузилась в глубокий сон и дышала очень тихо. Теплая и нежная. Ее предохранители не выдержали, и Сьюзан выключилась. Как в старом фильме: «Я подумаю об этом завтра»…[16] Джек посмотрел в серый тусклый потолок, закрыл глаза, глубоко вздохнул и заснул.
Он крепко спал пять часов.
И проснулся в четыре утра.
Потому что кто-то стучал в дверь.
Глава 41
Тернер тоже сразу проснулась, но Ричер положил руку ей на плечо.
– Я открою, – прошептал он.
Он моргнул, выскользнул из постели и поднял с пола свой халат. Надев его, направился к двери. Стук не прекращался, и стучали слишком громко – не так, как следовало бы стучать в отеле ночью. Резкий требовательный бум, бум, бесцеремонный и назойливый. Так стучат представители закона. Или те, кто делает вид, что представляют закон.
Ричер не стал пользоваться глазком. Они ему не нравились. Никогда. Слишком просто для того, кто стоит за дверью, подождать, когда глазок потемнеет, и выстрелить из пистолета в заранее пробитую дыру в двери. Даже целиться не нужно. Лучше полностью игнорировать глазок, резко распахнуть дверь и ударить противника в горло. Или нет. Тут многое зависело от того, кто они такие и сколько их всего.
У него за спиной Тернер встала и тоже надела халат. Джек указал ей в сторону ванной комнаты. Ничего не выиграешь, если вместо одной цели будет две, а больше ей некуда было деваться. В номере имелся только один выход – через дверь. К тому же комната находилась на верхнем этаже, и окна в ней не открывались. Юридический вопрос безопасности: кто знает, как поведут себя слишком любопытные дети! Кроме того, отель был в аэропорту, и закрытые окна позволяли защититься от шума и неприятных запахов.
Сьюзан скрылась в ванной комнате, а Ричер положил ладонь на ручку двери и сделал вдох. Военная полиция или федеральные агенты наверняка достали оружие. Однако они не станут стрелять. Сразу не станут. Они прошли слишком хорошую подготовку и знают, что должны соблюдать огромное количество правил. А потом заполнять целое море бумаг. А вот четверо парней из машины с вмятинами на дверцах могут начать палить сразу. Они прошли обучение, но без изысков, и им не придется заполнять бумаги.
Значит, лучше всего открыть дверь и остаться за нею. Это будет очень сильный ход. Дверь, которая открывается сама по себе – так и хочется повернуть шею и заглянуть внутрь. Тем самым напрашиваясь на прямой удар правой в висок. Затем ты ногой захлопываешь дверь, и в комнате на полу остается заложник, а его приятели все еще будут по ту сторону. Возникает основа для переговоров.
Ричер повернул дверную ручку. Вниз, на десять градусов. На двадцать. На тридцать. Никакой реакции. Сорок, пятьдесят, шестьдесят… Никакой реакции. Тогда Джек опустил ручку до самого конца, до девяноста градусов, дернул дверь на себя на две трети свободного хода, приготовил кулак и стал ждать.
Ничего не происходило.
Очевидно, они остановили дверь ногой и сейчас обсуждают, что делать дальше. И этот процесс занял неожиданно много времени.
Прошла почти минута.
А затем внутрь влетел конверт.
Джек не стал смотреть в его сторону. Он вообще не обращал на конверт внимания – только заметил его краем глаза и понял: конверт. Коричневый, обычного размера, запечатанный металлическим зажимом, какие используются в офисе. Довольно тонкий. И звук, с которым он упал на ковер, подтвердил первое впечатление. Тонкий, но плотный, конверт упал ребром, едва слышно, словно внутри его находилось несколько отдельных предметов, тонких и легких.
Ричер ждал.
Наконец из-за двери появилась голова.
С лицом.
Лицом сержанта Лич.
Она была в полевой форме и выглядела очень усталой. Когда сержант вошла в номер, Тернер появилась из ванной комнаты, и Джек закрыл дверь. Сьюзан увидела конверт на ковре.
– Здесь всё? – спросила она удивленно.
– Да, – сказала Лич.
– Я думала, ты отправишь конверт с ночной доставкой.
– Я решила, что он понадобится вам раньше, чем его доставит «Федерал экспресс».
– И ты ехала всю ночь?
– Ну, я не шла и не летела.
– Сколько времени?
– Около четырех часов.
– Спасибо, сержант.
– Нет проблем.
– Когда ты должна явиться на службу?
– Довольно скоро, так что мне нужно возвращаться.
– Но?..
– Я оказалась в положении, которое мне не нравится.
– О чем ты?
– Мне придется критиковать человека из моей команды и старшего офицера.
– Это два разных человека или один?
– Один человек, мэм.
– Я?
– Нет, мэм.
– Морган?
– Нет, мэм. Это другой человек. Но вы командир, а я не доносчик.
– Тогда скажи Ричеру. Он не твой командир.
Лич немного помолчала, взвешивая предложенную уловку. В конце концов она, очевидно, приняла положительное решение, потому что повернулась к Джеку:
– Сэр, у меня уже довольно давно возникли некоторые сомнения относительно дежурного капитана.
– Как давно? – уточнил Ричер.
– С самого начала.
– Но почему вы ничего не сделали по этому поводу?
– Я не знала, как мне следует действовать. Он капитан, а я сержант.
– И в чем проблема?
– Он – бездельник; постоянно рисует и что-то пишет, когда разговаривает по телефону.
Ричер кивнул.
– Я видел результаты, – сказал он. – На его письменном столе. И в старом блокноте.
– Вы знаете, почему он так поступает?
– Потому что ему скучно.
– Но иногда он не выглядит скучающим. Когда появляются какие-то серьезные новости, он меняется. И вдруг становится счастливым.
– Нет закона, который это запрещает.
– Однако ручка остается у него в руке. Он меняется, и меняются рисунки. Иногда это уже не рисунки. Иногда он ведет краткую запись. Ключевые слова.
Джек на это ничего не сказал.
– Неужели вы не понимаете? – продолжила Лич. – Он постоянно имеет дело с секретной информацией, которая должна находиться в единственном экземпляре на бумаге – и только в одном месте, в архиве Рок-Крик. Существование такой информации в любой форме – это полное противоречие правилам.
– О, пожалуйста, расскажи все! – не выдержала Тернер.
– Он записал номер? – догадался ее друг.
– Да, мадам, – сказала сержант. – Да, сэр. Он записал номер.
Лич вытащила из кармана смятый лист бумаги, а точнее, страницу из желтого блокнота, который Ричер видел некоторое время назад. Сверху он обтрепался особенно сильно. И почти весь листок был разрисован шариковой ручкой с черными чернилами: какие-то фигурки, завитушки, коробочки, машинки и спирали, среди которых периодически попадались куски текста, слова и имена, одни жирно подчеркнутые, а другие обведенные в рамочку и заштрихованные почти до полной невидимости.
Сержант указала пальцем на первое читаемое слово, которое находилось немного выше середины листка. Кандагар. Имя существительное. Название места. А рядом – яркая стрелка, направленная куда-то в сторону от слова.
– Это последний выход на связь Уикса и Эдвардса из Кандагара перед тем, как они исчезли. Парни вернулись в Баграм, чтобы ожидать там дальнейших приказов. И все это есть в архиве, как и положено, – рассказала Лич.
Затем ее палец переместился в нижнюю треть страницы, где выделялись два слова, разделенные тире: «Худ – Дни». Буква «Х» была украшена причудливыми барочными завитушками. Скучающий человек говорил по телефону…
– Следующий сигнал после того, как они исчезли, – продолжала сержант. – Записи также есть в архиве и идут следом после Кандагара. Это наши парни вышли на связь из Форт-Худа в Техасе и доложили, что все должно быть закончено в ближайшие дни.
Затем ее рука снова переместилась наверх, и она пальцем показала на среднюю треть бумажки:
– Вот то, что соответствует исчезнувшей части рапорта.
Середину страницы украшали бесконечно повторяющиеся унылые закорючки и завитки, коробочки, лабиринты и спирали. А в самом центре прятались буквы «М» и «А» и четырехзначное число рядом. Сначала буквы и цифры были аккуратно записаны, а потом старательно заштрихованы.
М.А.3435.
– Ну, строго говоря, он совершил ошибку, – с улыбкой сказала Тернер, – однако на этот раз мы посмотрим на нее сквозь пальцы.
М.А.3435.
Такое число Ричер запомнил бы обязательно, потому что оно было занимательным – в том смысле, что пары «3 и 4» и «3 и 5», возведенные в третью и четвертую степени и в третью и пятую степени, соответственно, в сумме дают ровно 3435. Что представляло некоторый интерес. Такие числа активно изучал некто по имени Джозеф Мадачи, владелец, издатель и редактор журнала «Развлекательная математика». Однажды в детстве Джек прочитал стопку старых номеров в библиотеке на военно-морской базе, находившейся на побережье Тихого океана.
– Сержант, как мне лучше всего войти в контакт с майором Салливан? – спросил он у Лич.
– Непосредственно, сэр? – уточнила та.
– Да, в личный контакт.
– Когда, сэр?
– Прямо сейчас.
– Посреди ночи?
– Немедленно.
Лич вытащила из кармана листок бумаги. Совсем небольшой.
– Это личный сотовый телефон майора Салливан, – сказала она. – Я уверена, что в данный момент он лежит у нее на тумбочке.
– Но как вы узнали, что он мне потребуется?
– Я поняла, что именно так вы будете действовать дальше. У адвоката защиты широкие полномочия. Вы позволите мне говорить откровенно?
– Конечно.
Сержант достала из кармана второй листок бумаги. Еще одна половинка, вырванная из блокнота.
– Номер сотового телефона капитана Эдмондс. Вашего второго адвоката, – пояснила она. – Я думаю, она вам подходит больше. Полагаю, капитан Эдмондс будет заниматься вашим делом с энтузиазмом. Она любит, чтобы торжествовала справедливость.
– Даже после того, как я сбежал из тюрьмы?
– Думаю, да, сэр.
– Значит, она идеалистка?
– Пользуйтесь, пока есть такая возможность. Долго она не продлится. Как с майором Салливан.
– ФБР уже вовлечено в расследование? – спросил Ричер.
– Их поставили в известность, – ответила Лич.
– А кто стоит во главе расследования со стороны армии?
– Семьдесят пятое подразделение военной полиции. Команду возглавляет уорент-офицер Эспин. Вы с ним уже встречались. Именно он отвез вас в Дайер. Говорят, он принял случившееся как личное оскорбление. Он утверждает, что вы оскорбили его в лучших чувствах. Эспин сказал, что сделал вам одолжение, а потому невольно привел все в действие.
– И что же он для меня сделал?
– Оставил вас в Дайере. Детектив Подольски хотел забрать вас в полицейский участок, а Эспин ему отказал. Кроме того, вы попросили привести дежурного капитана военной полиции, что он и сделал, – и теперь Эспин считает, что вы этим воспользовались.
– Дежурный капитан пришел бы в любом случае.
– Но не так быстро. А ваш план держался на том, чтобы успеть все сделать до наступления сумерек. Вам необходимо было начать рано. Эспину кажется, что он косвенно способствовал вашему побегу.
– Далеко он сумел продвинуться?
– Не особенно. Но не из-за того, что недостаточно старался.
– Вы можете передать ему сообщение?
– Наверное.
– Скажите, чтобы он успокоился. Спросите, что бы он сделал на нашем месте.
– Я постараюсь, сэр. Если смогу.
– Как вас зовут, сержант?
– Сэр, меня зовут Лич.
– Нет, меня интересует имя.
– Сэр, меня зовут Крис.
– От Кристины или от Кристин?
– Просто Крис, сэр. Так написано в свидетельстве о рождении.
– Так вот, Крис, если бы я все еще оставался командиром Сто десятого подразделения, то сделал бы все, что в моих силах, чтобы сохранить вас. У нас было немало прекрасных сержантов, но вы – одна из лучших.
– Благодарю вас, сэр.
– Нет, это тебе спасибо, сержант.
После этого Лич поспешно ушла – ей еще предстояло провести четыре часа за рулем, а потом целый рабочий день на посту. Ричер посмотрел на Тернер.
– Должно быть, ты прекрасный командир, если твои люди демонстрируют такую верность, – заметил он.
– Не в большей степени, чем ты, – сказала Сьюзан. – У тебя была Фрэнсис Нигли.
– Ты прочитала и ее досье?
– Я прочитала все досье. И истории всех операций. Я хотела знать, как работало Сто десятое подразделение.
– Могу только повторить, что ты превосходный командир.
Джек разгладил листочки из блокнота на поверхности стола, снял трубку и набрал номер сотового телефона капитана Трейси Эдмондс.
Глава 42
Ричеру пришлось довольно долго ждать, но он был к этому готов. Требовалось восемь секунд, чтобы осуществить соединение с сотовым телефоном. И лишь немногие люди способны сразу вскочить, если они крепко спят – как обычно показывают в фильмах. Большинство просыпается медленно, а потом еще долго моргают и бормочут что-то невнятное.
Но Трейси взяла трубку относительно быстро.
– Алло? – сказала она.
В ее голосе слышалась легкая тревога, и говорила она не слишком четко, словно с набитым ртом.
– Капитан Эдмондс? – спросил Джек.
– Кто это?
– Ваш клиент Джек Ричер. Майор армии США, недавно вновь призванный на службу. Сейчас я совершаю маневры со Сто десятым подразделением военной полиции. Вы одна?
– Что за странный вопрос?
– У меня к вам личный разговор, адвокат. Нам нужно обсудить ряд важных вопросов.
– Проклятье, вы совершенно правы!
– Успокойтесь, капитан.
– Вы совершили побег из тюрьмы!
– Это теперь не разрешено?
– Нам нужно поговорить, – теперь уже адвокат настаивала на приватной беседе.
– Мы и говорим.
– Поговорить по-настоящему, я хотела сказать.
– Вы одна?
– Да, я одна. А что?
– У вас есть ручка?
Женщина ответила не сразу:
– Теперь есть.
– Бумага?
– Да, взяла.
– Хорошо, тогда будьте внимательны. Чтобы осуществить адекватную защиту, мне необходимо получить всю возможную информацию о гражданине, который известен нам только как М.А. три-четыре-три-пять.
– Вероятно, это секретная информация.
– Я вправе рассчитывать на должные правовые процедуры. Суды относятся к этому дерьму очень серьезно.
– В любом случае вы просите о серьезном одолжении.
– Что ж, будем обоюдно честны. Они повели себя не лучшим образом с аффидевитом Родригеса.
– Ричер, я представляю вас в иске по определению отцовства, а не в истории с Хуаном Родригесом. Этим занимается майор Салливан. Получить копии документов военной разведки из Афганистана будет очень непросто, когда речь идет об уголовном деле. И вам их точно не видать при рассмотрении дела об отцовстве. Разве эти дела как-то связаны?
– Вы сами сказали, что Унифицированный военный кодекс до сих пор считает прелюбодеяние преступлением. Каковы в этом случае карательные меры?
– Достаточно серьезные.
– Значит, речь идет не только об иске об определении отцовства. Это уголовное дело.
– Ну, этот вопрос довольно тонкий…
– Они не могут получить и то и другое сразу, адвокат. Они назвали прелюбодеяние преступлением. Это либо что-то значит, либо нет.
– Ричер, нам необходимо поговорить.
– Теперь вы мне скажете, что сейчас самое время сдаться властям?
– Несомненно.
– Возможно. Но я выбрал план Б. Так что мне необходима информация.
– Но как это связано? Когда вы находились в Корее, афганская война еще не началась. И когда вы встречались с Большим Псом, – тоже.
Джек промолчал.
– Ага, – сказала вдруг Эдмондс.
– Верно, – подтвердил ее догадку Ричер. – Для адвоката вы быстро соображаете. Речь о майоре Тернер, а не обо мне. Или о майоре Тернер и обо мне, потому что брошен вызов двум командирам Сто десятого специального подразделения. Из чего следует, что будут победители и побежденные, а в армии быть на стороне победителей очень важно – это приносит огромные дивиденды.
– Вы рассчитываете победить?
– Совершенно верно. Мы намерены отделать их по первое число. Мы обязаны победить, капитан. Они убили двух наших людей в Афганистане. И избили вашего коллегу до полусмерти.
– Я попытаюсь сделать все, что в моих силах, – пообещала Трейси.
Тернер не стала снимать халат и явно не собиралась снова ложиться в постель.
– Что было в конверте? – спросил Ричер.
– Я попросила сержанта Лич о двух вещах.
– Очевидно. Так что же там?
– Мы отправляемся в Лос-Анджелес.
– Правда?
Женщина кивнула.
– Тебе нужно разобраться с Самантой.
– Непременно.
– В худшем случае мы потерпим здесь неудачу, так что нас посадят под замок и выбросят ключ. Я не могу допустить, чтобы с тобой так поступили. До того как ты увидишь свою дочь. Ты до конца жизни не сможешь думать ни о чем другом. Сейчас тебе нужно отложить решение моей проблемы и заняться своей.
– И когда ты придумала свой план?
– Уже довольно давно. И у меня на это все права. Очевидно, что ты теперь в моем отряде. И я твой командир. Так что мы отправляемся в Лос-Анджелес.
– Что в конверте?
Сьюзан высыпала содержимое конверта на постель.
Две кредитные карточки.
И два водительских удостоверения.
Она разделила их на пары и одну протянула Ричеру, оставив другую себе. Водительское удостоверение штата Нью-Йорк и кредитная карточка «Виза». Права были выписаны на имя Майкла Денниса Кехоу, сорока пяти лет, проживающего в Квинсе. Мужчина, голубые глаза, рост шесть футов и шесть дюймов. Донор органов. На фотографии квадратное лицо и мощная шея. Кредитка была на то же имя. Майкл Д. Кехоу.
– Они настоящие? – спросил Джек.
– Мои – да.
– А мои – нет?
– Ну, вроде как тоже настоящие. Они из нашего сейфа, для работы под прикрытием.
Ричер кивнул. 110-е подразделение постоянно отправляло людей работать под прикрытием. Таким агентам требовались документы. Правительство их предоставляло, и они были самыми настоящими, если не считать того, что выдавались на несуществующего человека.
– А откуда твои? – спросил Джек.
– От подруги Лич. Она сказала, что знает человека, который похож на меня.
– И как теперь тебя зовут?
В ответ Тернер жестом фокусника, ловко обращающегося с картами, бросила Ричеру на колени удостоверение. Маргарет Вега, рост пять футов и семь дюймов, Иллинойс. Донором органов она не являлась. На фотографии была светлокожая латиноамериканка, на первый взгляд действительно немного похожая на Сьюзан.
Джек бросил документы обратно.
– И госпожа Вега охотно рассталась со своими правами? – спросил он. – Вот так, сразу? И с кредитной карточкой?
– Мы должны будем их вернуть. И выплатить все израсходованные деньги, я обещала. Но деньги Билли Боба позволят нам это сделать.
– Я не о том. Госпожа Вега оказалась сейчас в неприятном положении.
– Полагаю, Лич умеет быть убедительной.
– Но только потому, что считает тебя достойной доверия.
– У нее нет друзей, похожих на тебя. Даже близко. Вот почему нам пришлось воспользоваться сейфом. Наверное, мистер Кехоу был одной из целей в тренировочном сценарии. Он похож на парня с цепной пилой из фильма ужасов.
– Тогда это должно сработать. Когда уезжаем?
– Как можно скорее, – ответила Тернер. – Лучше всего с рассветом.
Они приняли душ и оделись. Собирать вещи беглецам не пришлось – они лишь забросили в карманы зубные щетки и надели куртки. Занавески оставили задернутыми, свет погасили. На двери Ричер повесил табличку «Не беспокоить», после чего они быстро прошли по коридору к лифту. Было немногим больше пяти утра, и Тернер решила, что дальнобойщики на Западном побережье стартуют в шесть. В международный аэропорт Питтсбурга прибывало не так много грузов, но какое-то количество машин на дороге все же будет. Впрочем, в крайнем случае они могли добраться до места через Сан-Франциско, Феникс или Лас-Вегас.
Пара вышла из лифта в вестибюль. Место портье пустовало. Никого. Поэтому Ричер выбросил карточки-ключи в мусорную корзину, и они направились к двери, где столкнулись с чрезвычайно вежливым человеком – «нет, только после вас!» – решившим войти в отель именно в этот момент. Это был плотный мужчина в традиционном костюме, белой рубашке и консервативном галстуке. Розовое, недавно выбритое лицо, стандартная короткая стрижка… Так что все произошло в три этапа. Сначала мужчина придержал дверь для Тернер, и она шагнула на тротуар, затем Ричер помедлил, давая ему войти, и лишь после этого Джек покинул отель.
Такси у тротуара не оказалось, но неподалеку стоял автобус отеля: двигатель его работал, и дверь оставалась открытой. Водителя за рулем не было. Может быть, он направился в туалет.
В десяти ярдах впереди Ричер заметил темно-синий блестящий «Краун Викторию» с антеннами на багажнике. Он обернулся и посмотрел в сторону двери отеля. Мужчина, с которым они столкнулись в дверях, дожидался у стойки портье. Традиционный костюм, белая рубашка, консервативный галстук. Короткие волосы, розовое лицо, чисто выбритая кожа.
– ФБР, – сказал Джек.
– Они отследили имена Салливан и Темпл, – отозвалась Сьюзан.
– Он прошел мимо нас. Через сколько времени его мозг начнет работать?
– Он из ФБР, так что не сразу.
– Мы можем вернуться к пикапу и уехать.
– Нет, пикап оставим здесь. Изменим наш образ действия. Садись в автобус. Водитель вернется через минуту. Должен вернуться, он не выключил двигатель.
– Мы станем легкой добычей, – возразил Ричер.
– Мы будем невидимыми, – заявила Тернер. – Обычные люди в автобусе.
Ее друг огляделся. Мужчина в костюме все еще стоял у стойки, а портье так и не вернулся. Автобус был новеньким, с фирменным логотипом отеля и затемненными окнами. Как лимузин кинозвезд. Немного гламура для обычного путешественника.
Затемненные окна. Обычные люди в автобусе. Хищник и жертва, движение и неподвижность. Наследие эволюции.
– Ладно, – сказал Ричер. – Садимся в автобус.
Пара поднялась по ступенькам в салон, и подвеска подалась вниз под их весом. Затем они прошли вдоль узкого прохода и сели у дальней стены, примерно в середине автобуса.
Теперь им оставалось только ждать.
Не самое приятное состояние.
Да и картинка за окном не радовала – несмотря на затемненные стекла, Джек видел парня в костюме. Он начал терять терпение, оглядел пустой вестибюль и на ярд отступил от стойки. Так он выражал свое неудовольствие, хотя и оставался достаточно близко к стойке, чтобы быть первым в очереди. Впрочем, конкурентов у него пока не наблюдалось. Люди с красными глазами появятся только через час, в шесть.
Затем мужчина сделал нетерпеливый шаг вперед, словно решил пойти кому-то навстречу. Или собирался с кем-то заговорить. Справа появился человек в черной униформе с короткой курткой. Возможно, коридорный. Парень из ФБР задал ему вопрос, сопроводив его широким жестом – «Где, черт возьми, все?!», и коридорный, помедлив, как будто его вынуждали перейти на незнакомую территорию, шагнул за стойку и постучал в дверь за ней. Безрезультатно. Тогда он приоткрыл ее и заглянул внутрь. Через пятнадцать секунд появилась молодая женщина, поправлявшая пальцами волосы. Парень из ФБР повернулся к стойке, женщина встала перед ним, и служащий в короткой черной куртке зашагал к выходу из гостиницы.
Только это был не коридорный.
А водитель автобуса.
Он сел за руль, увидел, что у него появились пассажиры, бросил взгляд в сторону вестибюля, чтобы проверить, нет ли других, никого там не обнаружил и повернулся к сидящей в салоне паре:
– Местный маршрут или другой штат?
– Местный, – ответила Тернер.
Водитель устроился поудобнее, аккуратно пристегнулся и положил руку на рукоять переключения скоростей.
Но тут ему пришлось подождать, потому что появилась еще одна машина, которая объезжала «Краун Викторию» и блокировала ему дорогу.
Машина с вмятинами на дверях.
Глава 43
Эта машина протиснулась мимо «Краун Виктории», сбросила скорость и остановилась перед входом в отель. Автобус тронулся, выехал в освободившееся пространство и очень медленно проплыл мимо машины, чуть ли не прижимаясь к ней боком. Ричер приподнялся на сиденье и посмотрел в окно. В машине находились все четверо. Двое тех, кого он встретил в первую ночь, похожий на них третий и четвертый, крупный парень с маленьким ушами. Вся команда.
– Оставь их, – сказала Тернер.
– Мы должны убрать с игрового стола эти фигуры.
– Но не здесь и не сейчас. Позже. Они у нас не на первом месте.
– Есть только настоящее время.
– В вестибюле отеля? В присутствии агента ФБР?
Джек повернул голову и увидел, что четверо парней выбираются из машины. Действовали они быстро и четко: огляделись и сразу направились внутрь, один за другим – раз, два, три, четыре! – точно люди, имеющие вполне определенную цель.
– Вольно, майор. В другое время и в другом месте, – повторила Сьюзан. – Мы отправляемся в Лос-Анджелес.
Автобус набрал скорость, и отель остался у них за спиной. Ричер смотрел назад до тех пор, пока можно было хоть что-то разглядеть, а потом повернулся к своей спутнице:
– Расскажи мне, как ФБР могло отследить наши имена.
– Современный мир, – ответила Тернер. – Министерство внутренней безопасности. Все основано на получении информации. Множество вещей, связанных между собой. Авиалинии, конечно, а также отели аэропортов. Предупредить, чтобы в ФБР сообщали о двух определенных именах, если они появились где-то вместе, совсем просто.
– Бюро станет делиться информацией?
– Ты шутишь?
– Значит, нам нужно пересмотреть выводы, которые мы сделали о тех, кто стоит во главе аферы. Они не просто самые старшие штабные офицеры. Они самые-самые старшие штабные офицеры. Тебе так не кажется? Они имеют независимый доступ к базам данных Министерства внутренней безопасности в реальном времени.
– Возможно, не в реальном. ФБР оказалось здесь раньше.
– Они из полевого офиса в Питтсбурге. А нашим парням пришлось преодолеть солидное расстояние. Должно быть, они стартовали значительно раньше. Судя по всему, им стало известно про нас до ФБР. У них имеется собственная система оповещения.
Автобус довез беглецов до терминала, и они вошли в здание, чтобы посмотреть расписание полетов. Два ближайших рейса – один следовал за другим через несколько минут – «Ю-эс эруэйз» в Лонг-Бич и «Американ эрлайнз» в округ Ориндж.
– Что выбираешь? – спросила Тернер.
– Лонг-Бич, – ответил Ричер. – Там мы сможем арендовать машину. Дальше поедем прямо по семьсот десятой трассе, потом по сто первой. Аффидевит подписан в судебном ведомстве Северного Голливуда. Должно быть, она там живет.
– Как ты собираешься ее искать?
– Начну с парковки ее адвоката. Он точно не станет ее менять.
– За конторой, естественно, будет установлена слежка. Семьдесят пятое подразделение и ФБР – наверняка. И четверка наших неофициальных друзей, которая окажется там через шесть часов после того, как они поймут, что нас нет в отеле.
– Значит, нам следует соблюдать осторожность.
Стойка, где продавали билеты «Американ эрлайнз», уже открылась. Бодрая женщина лет пятидесяти потратила минуту, чтобы загрузить компьютеры и рассортировать бумаги и ручки. Затем она с улыбкой повернулась к подошедшей к ней паре. Тернер спросила, есть ли билеты на утренний рейс на Лонг-Бич. Служащая застучала по клавишам, держа пальцы плоско из-за длинных ногтей, и сказала, что мест осталось немного, но два найдется. Сьюзан и Джек рассеянно и непринужденно протянули ей водительские права и кредитные карточки, словно выбрав их из целой кучи других документов. Женщина выстроила их в ряд перед собой – получилась аналогия с местами у окна и у прохода в самолете, – а затем напечатала фамилии с этих документов, переводя взгляд с них на монитор. Покончив с этим, она занялась кредитными карточками, а после снова усердно застучала по клавишам. Через пару минут заработал принтер: из него вылезли посадочные билеты, и сотрудница аэропорта протянула их Ричеру и Тернер вместе с правами и кредитными карточками.
– Госпожа Вега, мистер Кехоу, все готово! – И она церемонно вручила им всю стопку.
Беглецы поблагодарили ее и отошли в сторону.
– Так вот почему ты заставила меня купить свитер! – догадался Джек.
– Ты собираешься познакомиться со своей дочерью, – кивнула Сьюзан. – Первое впечатление имеет большое значение.
Джульетта позвонил Ромео, потому что они разделили обязанности, и часть их теперь ложилась на его плечи.
– Наши парни в коридоре, возле их номера, – возбужденно сказал он.
– В коридоре? – переспросил Ромео.
– В коридоре отеля. Возле их номера. Наши парни говорят, что в номере темно и тихо, на двери висит табличка «Не беспокоить», и они еще не выписались.
– Значит, они в номере?
– Должны быть.
– Тогда почему твои парни в коридоре?
– Возникла проблема.
– Какого рода? – осведомился Ромео.
– Здесь агент ФБР.
– Где?
– С нашими парнями. В буквальном смысле. В коридоре. Он стоит там же. И ничего не может сделать, поскольку считает, что рядом четверо гражданских свидетелей. А мы ничего не можем сделать, потому что рядом свидетель из ФБР. И мы вынуждены ждать.
– В коридоре?
– Перед номером.
– Но мы точно знаем, что они там?
– А где еще они могут быть?
– Оба там?
– Почему ты спрашиваешь?
– Я немного поработал за компьютером.
– И что получил?
– Информацию. А потом я позвонил на базу. И это сбило меня с толку. Я подумал, что следует принять меры предосторожности. Среди прочего я включил в список разыскиваемых документы агентов, работавших под прикрытием для Сто десятого подразделения. Без всякой на то причины. Просто чтобы чувствовать, что я сделал все, что в моих силах. И получил неожиданный результат. На один из этих документов только что куплен билет на рейс из аэропорта Питтсбурга до Лонг-Бич, Калифорния.
– На какое время?
– Первый утренний рейс. Вылет через полчаса.
– Только один?
– Да, совпадение только одно.
– И кто же это?
– Майкл Деннис Кехоу. Иными словами, мужчина. Они разделились. Наверное, им пришлось. У женщины есть только документы Хелен Салливан, и они наверняка уже сообразили, что человек с таким именем не скоро сможет летать на самолете. У нее мгновенно возникнет куча проблем. Тернер это не нужно. Значит, Ричер отправился в Калифорнию один. Что выглядит вполне разумно. Он должен там побывать. А она – нет.
– Может быть, Тернер осталась в номере, – предположил Джульетта.
– Логично. Если Ричер направляется в Калифорнию.
– Абсолютно логично. Если Ричер и в самом деле собирается туда лететь.
– Да, вполне возможно, что у него другие планы. Впрочем, скоро мы узнаем. Нам нужно заключить сделку с ФБР. Они не сдадут нас, мы не сдадим их. Так или иначе. Необходимо, чтобы наши парни вошли в номер прямо сейчас. Даже если ФБР будет с ними.
Тернер была командиром и хотела оказаться на борту самолета как можно быстрее. Она считала, что служба безопасности аэропорта может оказаться проблемой. Во всяком случае, охрана задержит четверых парней, если те попытаются проникнуть на борт. Если четверка вообще доберется до аэропорта… Такой вариант не исключен, если они поговорят с водителем автобуса. Два пассажира? Да, сэр, они доехали до терминала местных авиалиний. Но остановить ФБР или военную полицию работники аэропорта не смогут. Те сразу пройдут в начало очереди, а потом проследуют дальше через боковую дверь.
Нет, это не проблема. Скорее, фильтр.
В карманах у Джека и Сьюзан не оказалось ничего металлического, если не считать мелочи, которая была в итоге сложена в потертую черную чашку. Затем они прошли через рамку – босые, без курток, два обычных человека в образовавшейся толпе пассажиров, – после чего надели куртки и зашнуровали ботинки, разделили мелочь и отправились на поиски кофе.
Джульетта еще раз позвонил Ромео:
– Наши парни зашли в номер. Они сказали, что беспокоятся из-за своего друга, и ФБР тут же воспользовалось этим поводом. Теперь они оказали услугу гражданскому населению, открывая дверь.
– И?.. – поинтересовался Ромео.
– Номер пуст.
– Они в аэропорту.
– Оба?
– Одна из пассажирок того же рейса на Лонг-Бич воспользовалась кредитной карточкой банка из округа Арлингтон. Женщину зовут Маргарет Вега.
– И?.. – спросил Джульетта.
– Она купила билет в самый последний момент. В течение предыдущего часа.
– И?..
– Только два пассажира купили билеты так поздно. Вторым был Майкл Деннис Кехоу. Деньги сняты с их кредитных карточек в течение одной минуты.
– Но где Тернер раздобыла карточку на имя Маргарет Вега?
– Я не знаю. Пока.
– Это имя не имеет отношения к документам агентов, работающих под прикрытием?
– Нет. Вероятно, речь идет о настоящем человеке. Возможно, с базы. Я проверю.
– Когда взлетит самолет?
– Посадка начнется через пятнадцать минут.
– Хорошо, я отправлю наших парней к терминалу. Они смогут там осмотреться.
– Я тебя опережаю, – сообщил Ромео. – Они могут полететь тем же рейсом. Я забронировал им два места и еще два в листе ожидания. Кстати, это было совсем непросто. Свободных мест не осталось. Скажи им, что они смогут забрать билеты у стойки.
Зал ожидания оказался просторным помещением с ковром и стенами приятных пастельных тонов, но едва ли атмосферу там можно было назвать успокаивающей – в зале скопилось более ста человек. Очевидно, рейс из Питтсбурга в Лонг-Бич пользовался популярностью. О причинах этого Ричер мог только догадываться. Впрочем, он читал, что в Питтсбурге стали часто снимать кино. Из-за денег. Кинокомпаниям предложили ряд финансовых льгот, и они тут же откликнулись. Здесь уже делали самые разные фильмы, и их количество планировалось увеличить. Возможно, тут собрались люди из Голливуда, которые возвращались домой: аэропорт Лонг-Бич был не менее удобен для поездки в Голливуд и Беверли-Хиллз, чем Международный аэропорт Лос-Анджелеса. И в том и в другом случае оттуда шли скоростные автомагистрали.
Так или иначе, но толпа в зале ожидания собралась большая и шумная. Как всегда, Ричер предпочитал держаться с краю, но командиром была Тернер, а она хотела поскорее оказаться в самолете. Словно узкий фюзеляж являлся суверенной территорией, как посольство в чужой стране. Хотя на самом деле никакой разницы не было. Их места находились в хвосте – значит, они поднимутся на борт одними из первых, сразу после инвалидов, семей с маленькими детьми и пассажиров первого класса, а также тех, кто часто летает. Поэтому Сьюзан хотела пробиться поближе к стойке. Она обладала проворством, которому помогала миниатюрная фигура. Ричеру же это было недоступно, однако он упрямо следовал за нею и добрался к выбранному Тернер месту через минуту после нее.
И почти сразу началась посадка. Дежурная открыла большую дверь, и толпа устремилась вперед: сначала проехали инвалидные коляски, затем застучали палочками старики, после них потянулись пары с маленькими детьми и невероятно сложными детскими креслицами, следом прошагали холеные мужчины и женщины в деловых костюмах. Людской поток подхватил Джека, и он поднялся по трапу, побывав на холодном воздухе и в полной мере ощутив неприятный запах керосина. Наконец он вжал голову в плечи и зашагал по проходу к своему сиденью, где ему хватило места для ног только после того, как он сел совершенно прямо. Устроившаяся рядом Тернер выглядела куда более довольной. Казалось, кресла в самолете сконструированы специально для нее.
Они пристегнули ремни, и теперь им оставалось только ждать.
Ромео позвонил Джульетте:
– Я слежу за посадкой в самолет, вылетающий в Лонг-Бич.
– И?.. – спросил Джульетта.
– Боюсь, у меня плохие новости. Кехоу и Вега уже сели в самолет. А мы потеряли оба места в листе ожидания. Двое пассажиров, имеющих привилегии за регулярные полеты, вытеснили наших людей.
– Неужели ты не можешь позвонить руководству авиакомпании и договориться с ними?
– Могу, но не думаю, что стоит так поступать. Авиалиния подаст иск. Вот как это работает. Похоже, добрая воля теперь находит выражение в твердой валюте, когда дядюшка Сэм платит по счетам. Иск неминуемо приведет к появлению бумаг, а я не могу этого допустить. Так что придется удовлетвориться тем, что мы имеем. Во всяком случае, у нас будет там два человека.
– Кто именно?
– Все решается в соответствии с алфавитом.
– Не идеальный вариант, – заметил Джульетта.
– Нам нужны глаза и уши, не более того. Операция удержания. А двое других полетят в округ Ориндж и оттуда доберутся до Калифорнии.
Ричер смотрел вперед вдоль длинной алюминиевой трубы, наблюдая за входящими в самолет людьми. Они поворачивали направо, проверяли номера мест и заталкивали большие чемоданы и объемистые куртки в багажные отделения наверху. Багаж, бремя, тяжесть… Это не для него. Часть людей выглядели счастливыми, но у большинства на лицах застыло мрачное выражение. Джек вспомнил, как летал ребенком, за счет армии, на самолетах давно забытых авиакомпаний, вроде «Бранифф», «Истерн эрлайнз» и «Пан Американ». Тогда полеты были редкой экзотикой, и собирающиеся лететь люди старались хорошо одеться и сияли, предвкушая новые впечатления. Костюмы и галстуки, летние платья, иногда даже перчатки. Фарфоровые тарелки, кувшины с молоком, столовое серебро…
И тут Ричер заметил парня, которого ударил по голове.
Глава 44
Тут и речи не могло быть об ошибке: Джек хорошо его запомнил. У мотеля в первую ночь, когда подъехала машина – еще без вмятин на дверях, – этот парень вылез со стороны пассажирского сиденья, обошел капот и заговорил с Ричером.
«Мы тебя не боимся, старик».
Майор вспомнил свой длинный левый хук, удар по кости и то, как дернулась в сторону голова его противника. А потом он увидел его во второй раз, издалека, на следующий день на парковке мотеля, и в третий раз, около часа назад, когда тот выходил из машины, остановившейся возле отеля.
Это был тот самый парень, вне всяких сомнений.
Следом за ним шел мужчина, которого Ричер называл третьим. Не водитель, сидевший за рулем в первую ночь, и не большой парень с маленькими ушами, а довесок, появившийся во второй день. Оба посмотрели сперва назад, а потом вперед, отыскали глазами Джека, сделали вид, что он их совершенно не интересует, и сразу отвернулись. Ричер стал смотреть на тех, кто входил вслед за ними, но следующим пассажиром оказалась женщина, а за нею – еще одна, ставшая последней. Стюардесса закрыла дверь и сказала, что всем необходимо выключить портативное электронное оборудование. Преследователи Джека и Сьюзан прошли вдоль прохода и уселись отдельно друг от друга – один слева, через три ряда от мест беглецов, а другой справа, в четырех рядах впереди.
– Это безумие, – сказала Тернер.
– Согласен, – проворчал ее спутник. – Как долго нам лететь?
Ответ на его вопрос последовал немедленно, но это сделала не Сьюзан, а стюардесса, прочитавшая очередные стандартные объявления. Из-за встречного ветра расчетное полетное время составит пять часов и сорок минут.
– Они изменили тактику. Что все это значит? – заерзал на месте Джек. – Они сели с нами в самолет. Зачем? Что они собираются делать? В присутствии сотни людей, внутри маленькой металлической трубы?..
– Может быть, они всего лишь за нами следят, – попыталась успокоить его Тернер.
– Ты думаешь, у них глаза на затылке?
– Тогда это нечто вроде предупредительного выстрела. Мы должны испугаться.
– Да, я напуган до ужаса! Они прислали Траляля и Труляля – один другого дурнее!
– А где два других?
– Мест больше не было, – сообразил Ричер. – Они смогли купить только два билета.
– Почему же они тогда не послали большого парня?
– Вопрос не в том, почему да или почему нет. Вопрос – как. Как они это сделали? Они безнадежно отставали – и вдруг оказались в пяти минутах от нас. А ведь они думают, что у нас нет документов. За исключением удостоверений Салливан и Темпла, но они должны были понимать, что мы не стали бы покупать билеты на самолет под этими фамилиями. Как они могли узнать, что мы собираемся улетать? С точки зрения здравого смысла мы не могли на такое решиться, не имея документов. Им следовало бы вернуться на парковку и начать искать нас на дороге.
– Им рассказал про нас водитель автобуса.
– Слишком быстро. Он еще не вернулся. Это штабные офицеры. Очевидно, им по силам добыть любую информацию. Они вошли в систему управления авиалиниями, увидели, что мы купили билеты, и проследили за тем, как мы поднялись на борт. Из чего следует, что они отслеживают документы агентов Сто десятого, работающих под прикрытием. Как еще они могли обратить внимание на фамилию Кехоу? Мы у них под колпаком. Они знают о каждом нашем шаге. Мы в аквариуме для золотых рыбок.
– В таком случае они сопоставили Вегу и Кехоу. Мы покупали билеты одновременно и сидим рядом. Значит, они знают, что Вега – это я. Из чего следует, что настоящая Вега в серьезной опасности. Как и Лич, которая нам помогла. Необходимо предупредить обеих.
– Но мы ничего не сможем сделать в ближайшие пять часов и сорок минут.
Самолет медленно и неуклюже покатил по взлетной полосе, они миновали машину «Американ эрлайнз», и Ричер сообразил, что это готовится к взлету рейс в округ Ориндж, стартующий через несколько минут вслед за ними. Небо все еще оставалось темным, Джек не видел встающего солнца.
Их самолет выехал на взлетную полосу, развернулся, немного помедлил, словно собираясь с силами, а потом его двигатели взревели, и он стал быстро набирать скорость, грохоча колесами по бетону. Ричер выглянул в окно и увидел, как уходит вниз земля под алюминиевым крылом, которое слегка вибрирует от нагрузок. Под ними сверкали огни Питтсбурга, разделенные широкими темными лентами рек.
Парни, сидевшие в трех и четырех рядах от Джека и Сьюзан, упрямо смотрели вперед. Обоим достались не самые удачные места, не у прохода и не у окна. Такие всегда продают в последнюю очередь. Слева находился тот, с которым Ричер познакомился в первую ночь. У окна рядом с ним сидела молодая женщина, а у прохода – пожилая. Второй парень, «довесок», устроился справа, между пожилым седым мужчиной у окна, вероятно, из тех, кто сел в самолет одним из первых, – обладателем трости. Женщина в деловом костюме у прохода должна была бы лететь первым классом. Может быть, это деловая поездка, но ее босс решил сэкономить на билетах?
– Я бы хотела знать, кто они такие, – сказала Тернер.
– На этот раз они в самолете, – сказал Ричер. – А не в машине. Из чего следует две важные вещи. У них есть документы и нет оружия.
– Насколько высокие места должны занимать наши враги, чтобы иметь круглосуточный доступ к базе данных системы национальной безопасности?
– Полагаю, все изменилось после одиннадцатого сентября. А я ушел в отставку за четыре года до этого. Но мне кажется, что отдел ноль-восемь в разведке может обладать такими возможностями. Однако не без ограничений. Там собрались настоящие параноики. У них существует множество проверок и противовесов. Увидеть списки авиапассажиров в пять часов утра – нет, это кто-то другой.
– И кто же?
– Посмотри на происходящее с другой стороны. Насколько высокое положение они должны занимать? Это вполне по силам президенту. Или, например, советнику по национальной безопасности. А также всякому, кто на постоянной основе вхож в ситуационный центр. Иными словами, это члены комитета начальников штабов. Если не считать того, что эта работа ведется круглосуточно в течение последних двенадцати с лишним лет. Значит, должна существовать специальная должность. Заместитель начальника штаба. Человек, берущий на себя ответственность по принятию решений в сложных ситуациях. Такой человек имеет постоянный доступ к информации. И без всяких сдержек и противовесов, потому что именно к нему стекаются все сведения.
– Значит, мы имеем дело с заместителем начальника штаба?
– Чем выше они забираются, тем больнее падать.
– Они в заговоре с кем-то из Афганистана?
– Все эти люди знакомы друг с другом. Они очень дружны. Может быть, одноклассники.
– Ну а что за парни в самолете? Они не похожи на офицеров Пентагона.
Ричер не ответил. Он наблюдал и ждал.
И через десять минут его терпение было вознаграждено.
Женщина в дорогом деловом костюме встала и направилась в туалет.
Глава 45
Джек подождал, когда пассажирка в костюме пройдет мимо, отстегнул ремень, встал, сделал несколько быстрых шагов и опустился на освободившееся место. «Довесок» дернулся в сторону, к старичку с тростью, спавшему у окна.
– Покажи мне документы, – сказал ему Ричер.
Однако парень не стал выполнять его просьбу. Он просто сидел с ошеломленным видом, прижатый к своему противнику, как сардина в банке. На нем были свободные нейлоновые брюки с большими карманами и черный свитер под черной курткой. На левом запястье часы «Хэмилтон», из чего следовало, что он почти наверняка правша. Как долго женщина будет оставаться в туалете? Скорее всего, минуты четыре.
Примерно на три больше, чем требовалось майору.
Джек наклонился, словно собирался боднуть головой кресло впереди, затем сдвинулся направо и снова назад – все это одним плавным и стремительным движением. В результате его противник оказался зажатым между его правым плечом и предплечьем, и тогда Ричер протянул правую руку, схватил правое запястье парня и дернул его к себе, поворачивая так, что костяшки пальцев оказались обращенными в его сторону. Одновременно он схватил левой рукой указательный палец правой руки своего преследователя и прошептал:
– Теперь у тебя есть выбор. Ты можешь принять это, как мужчина, или завопить, как маленькая девочка.
Палец хрустнул в его руках: Джек сначала повернул его первую фалангу на девяносто градусов вниз, а потом щелкнул второй фалангой, прижав ее своим большим пальцем. Парень подпрыгнул, скорчился и застонал от шока и боли, но не закричал. Нет, он не был маленькой девочкой. Ведь вокруг находилось больше сотни человек!
Затем Ричер таким же способом сломал ему в двух местах средний палец, после чего его противник попытался высвободить левую руку. Майор позволил ему это, но только для того, чтобы схватить эту руку и проделать ту же процедуру с двумя ее пальцами.
– Документы? – спросил Ричер после этого.
Парень не ответил. Он не мог. Все его внимание поглощали сломанные пальцы, от которых он не мог отвести взгляда. Они остались на прежних местах, но торчали в разные стороны под самыми неожиданными углами, согнутые в виде буквы «L». Джек быстро ощупал его, проверяя карманы. В большинстве из них не оказалось ничего интересного, но в правом кармане брюк он обнаружил знакомую выпуклость – сложенный втрое бумажник. Ричер вытащил его и встал.
Напарник «довеска», сидевший через проход от него на один ряд дальше, приподнялся, пытаясь встать. Женщина в деловом костюме вышла из туалета и направилась к своему месту. Она подождала, чтобы пропустить майора, и села.
Ричер бросил бумажник на колени Тернер и снова пристегнул ремень.
– Что ты с ним сделал? – прищурилась его спутница.
– В ближайшие неделю или две он не сможет нажимать на курок, водить машину или кого-то ударить, – рассказал Джек. – Эта фигура вне игры. Превентивные меры всегда лучше, чем лечение. Наноси удар первым.
Сьюзан ничего не ответила.
– Я знаю, – сказал Ричер. – Дикарь. Что видишь, то и получаешь.
– Нет, отличная работа.
– Как это выглядело со стороны?
– Он слегка подпрыгивал на месте, и я поняла: там что-то происходит.
– Что в кошельке?
Женщина открыла старый толстый бумажник из хорошей кожи, которая мягко облегала содержимое. А оно оказалось многочисленным. В задней части, в двух отделениях, лежали наличные. Четверть дюйма двадцаток, а в стопочке потоньше – десятки, пятерки и банкноты в один доллар. Более крупные купюры отсутствовали. В передней части имелись три карманчика для кредитных карточек, а в центре находились права с фотографией, выданные в Южной Каролине на имя Питера Пола Лозано. Дальше Ричер обнаружил кредитные карточки – «Виза», «Мастеркард», «Дискавер» и «Американ экспресс» – все действующие и все на имя Питера П. Лозано.
Никаких документов, свидетельствующих о службе в армии, не наблюдалось.
– Гражданский? – спросила Тернер. – Или работает под прикрытием?
– Думаю, второе, – ответил ее друг. – Капитан Эдвардс нам расскажет. Я сообщу ей его имя. Она работает с персоналом армии США.
– А имя второго парня ты собираешься выяснить?
– Два имени лучше, чем одно, – нам необходимо понять, с кем мы имеем дело.
– И как ты это сделаешь?
– Я что-нибудь придумаю.
В четырех рядах впереди парень по имени Лозано сидел, сгорбившись и раскачиваясь из стороны в сторону. Он засунул руки под мышки, чтобы хоть как-то ослабить боль. Когда к нему подошла стюардесса, он посмотрел на нее, словно хотел что-то произнести, но потом отвернулся. А что он мог ей рассказать? Приходил плохой человек и сделал мне больно? Как маленькая девочка? Как доносчик в кабинете директора? Нет, это не его стиль, ведь вокруг сотни людей!
– Военные, – сказал Ричер. – Ты со мной согласна? Его научили помалкивать в тренировочном лагере.
Затем его приятель, тот самый, с кем Ричер пообщался в первую ночь, протиснулся к пострадавшему мимо пожилой леди. Он вышел в проход и наклонился, чтобы поговорить со своим напарником. У них получилось небольшое совещание. Возникла дискуссия: пострадавший продемонстрировал своему товарищу руки, затем последовали враждебные взгляды, брошенные через плечо, которые, видимо, должны были до смерти напугать Ричера. Женщина в деловом костюме отвернулась, ее лицо застыло.
– Дважды у тебя не получится, – сказала Тернер. – Предупрежден – значит, вооружен. Второй тип получил информацию с места происшествия.
– Остается надеяться, что у его напарника крепкий мочевой пузырь.
– Неужели ты думаешь, что Эдмондс сумеет отыскать для нас досье на три-четыре-три-пять?
– Либо сможет, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. Как если бросаешь монетку.
– И в любом случае получится неплохо.
– Я бы предпочел иметь досье.
– Но твое сердце не будет разбито, если ты его не получишь. Потому что нам будет достаточно, если она сделает запрос. Они поймут, что мы продвинулись на шаг вперед, и почувствуют наше дыхание на своих шеях.
– Я бы предпочел получить досье, – повторил Ричер.
– Как парни из самолета. Ты отсылаешь их обратно с потерями. Ведь это предупреждение, верно?
Джек не ответил.
Он продолжал наблюдать за тем своим преследователем, который помял головой дверцу машины и сидел на три ряда впереди слева. Женщина рядом с ним, занявшая место у окна, казалось, уснула. Сзади она выглядела молодой и была одета, как бездомная, хотя и чисто. Никаких летних платьев или перчаток. Наверное, она была как-то связана с кино. Младший персонал, если летает в эконом-классе. Не звезда. Может быть, стажер или ассистент ассистента. Возможно, изучала места будущих съемок или наводила порядок в новом офисе…
Пожилая женщина у прохода была похожа на бабушку. Может быть, она летела навестить внуков, и, возможно, ее предки работали у Карнеги и Фрика, на их жестоких мельницах, а потом наступили трудные времена, ее дети оказались в «Поясе ржавчины»[17] и решили перебраться туда, где чаще светит солнце. Кто знает, может, они осуществили свою мечту и жили в тепле Южной Калифорнии?
Ричер ждал.
Кончилось тем, что проблемы с мочевым пузырем оказались у второго парня. Наверное, утром он выпил слишком много кофе. Или апельсинового сока. Или воды. Парень встал, протиснулся мимо бабушки, повернулся, взглянул на Джека и, не спуская с него глаз, прошел мимо первого, второго и третьего рядов. Когда он поравнялся с Ричером и его подругой, то снова повернулся и оставшуюся часть пути пятился, продолжая буравить Джека взглядом, словно хотел сказать: «Ты не сможешь застать меня врасплох». Наконец он нащупал ручку двери туалета и вошел в него спиной вперед, продолжая смотреть на Ричера до самой последней секунды, после чего дверь закрылась, и он задвинул изнутри защелку.
Сколько времени мужчины проводят в туалете?
Обычно не так много, как женщины.
Джек отстегнул ремень и встал.
Глава 46
Ричер терпеливо ждал возле туалета, точно обычный пассажир, у которого возникла потребность облегчиться. Кремовая, немного грязная дверь была стандартной, она складывалась пополам, и ее петли находились справа. Никаких сюрпризов. Наконец Ричер услышал, как внутри спускают воду, затем возникла небольшая пауза – Джек надеялся, что парень моет руки, – а потом красная надпись «Занято» сменилась на зеленую «Свободно», центр двери отъехал назад, а ее левая кромка скользнула вдоль колеи, и, как только она прошла три четверти пути, Ричер повернулся и ударил внутрь тыльной стороной левой ладони. Он попал парню в грудь, и того отбросило на заднюю переборку.
Джек тут же протиснулся внутрь и коротким движением бедра закрыл за собой дверь. Пространство было крошечным, и в нем едва помещался сам Ричер. Он и его противник оказались прижатыми друг к другу: грудь к груди, лицом к лицу. Майор слегка развернулся влево, чтобы громила не смог нанести ему удар в пах, и правым предплечьем двинул ему в горло, подтолкнув его к задней стене. Тот принялся отчаянно извиваться, пытаясь вырваться, но смог переместиться лишь на дюйм или два. Ни размахнуться, ни ударить. Ричер схватил левой рукой его правое запястье и стал поворачивать его, как дверную ручку – все сильнее и сильнее, безжалостно и неуклонно. Его противник попытался изменить положение, чтобы хоть как-то ослабить давление, но у него ничего не получилось из-за ужасной тесноты.
Джек продолжал давить на запястье, пока локоть парня не оказался направленным в его сторону. После этого он начал поднимать руку своего противника все выше и выше, продолжая поворачивать ее, пока она не приняла горизонтальное положение на расстоянии дюйма от боковой стенки. Тогда Ричер убрал предплечье от горла громилы и ударил собственным локтем вниз по его локтю. Сломанные кости громко хрустнули, и правая рука парня повернулась под совершенно невозможным углом.
Он закричал. Майор надеялся, что дверь и шум двигателей заглушат его крик, сполз по стене и оказался в сидячем положении. Затем Ричер сломал ему и другую руку. Тем же способом – сначала вывернул запястье, а потом ударил по нему сверху. После этого он схватил мужчину за ворот, поставил его на ноги и быстро проверил содержимое его карманов. Тот продолжал сопротивляться; его ноги двигались, словно он ехал на невидимом велосипеде, но сил в нем уже не осталось, и Джек ощущал лишь легкую дрожь его тела.
Бумажник лежал в правом заднем кармане. Ричер извлек его из переплетения бессильно болтающих конечностей, плечом открыл дверь, выбрался наружу, снова прикрыл дверь и вернулся на свое место.
Во втором бумажнике они обнаружили почти то же самое, что и в первом. Пухлая пачка двадцаток, несколько более мелких купюр – видимо, сдача, – набор кредитных карточек и права, выданные в Северной Каролине на имя Рональда Дэвида Бальдаччи.
Никаких документов, которые могли бы связать его с армией.
– Если один работает под прикрытием, то и все остальные тоже, – заметил Ричер.
– Или они гражданские, – возразила Сьюзан.
– Полагаю, это не так.
– Тогда они кадровые офицеры Форт-Брэгга. Раз уж у них права из Северной Каролины.
– А кто сейчас в Форт-Брэгге?
– Там почти сорок тысяч человек. Он занимает более двухсот пятидесяти квадратных миль. Во время последней переписи это был самостоятельный город. Там расквартированы военно-воздушные силы, Восемьдесят вторая воздушно-десантная дивизия и войска специального назначения, Шестнадцатое подразделение военной полиции и Центр материально-технического обеспечения и логистики.
– Иными словами, там нет людей, которые побывали в Афганистане или будут туда отправлены.
– Если не считать тех, кто занимаются логистикой. Они привозят снаряжение, а потом вывозят его. Или нет.
– Ты все еще думаешь, что это повторение аферы Большого Пса?
– Только в больших масштабах и успешнее. И едва ли они продают что-то дома. Скорее всего, заключают сделки с тамошним местным населением.
– Мы выясним, – сказал Ричер. – Мы всего в одном шаге.
– Но сейчас это у нас на втором плане, – сказала Тернер. – Сначала ты должен встретиться с дочкой.
Примерно через пять минут вторая жертва Джека вышла из туалета. Парень страшно побледнел, по его лицу катился пот, и он весь как-то съежился. Когда он шел, двигалась только нижняя часть его тела, а верхняя оставалась неподвижной, как у испорченного робота. Спотыкаясь, он добрался до своего места, протиснулся мимо старушки и рухнул на сиденье.
– Ему следует попросить у стюардессы аспирин, – заметил Ричер.
С этого момента полет стал самым обычным, как множество других, которые он совершал. Им не предложили еду – в эконом-классе на это не стоило рассчитывать. Можно было что-то купить – как правило, химические продукты в виде шариков, искусно закамуфлированных под натуральную еду, – но Ричер и Тернер не стали ничего заказывать. Они решили, что перекусят в Калифорнии. Конечно, к тому времени они бы уже очень сильно проголодались, но Джек не возражал против этого. Он считал, что голод делает его более внимательным и стимулирует деятельность мозга. Еще один результат эволюционного развития. Если ты хочешь есть, то должен проявить больше ума, чтобы добраться до мохнатого мамонта сегодня, а не завтра.
Ричер решил, что заслуживает еще трех часов сна – ведь Лич разбудила его в четыре утра, – и поэтому закрыл глаза. Он не беспокоился из-за двух сидящих впереди парней. Что они могли сделать? Плеваться в него орешками, не более того! Тернер пришла к такому же заключению и положила голову ему на плечо. Джек заснул в вертикальном положении, просыпаясь всякий раз, когда его голова падала вперед.
Ромео позвонил Джульетте:
– У нас возникла серьезная проблема.
– Какого рода? – спросил его собеседник.
– Должно быть, Тернер сумела вспомнить номер. Адвокат Ричера только что сделала запрос на получение досье М.А. три-четыре-три-пять.
– Но почему адвокат Ричера?
– Они пытаются нас обойти. Вероятно, полагают, что мы следим за адвокатом Тернер, но забыли о нем. И это даже не основной его адвокат. Она совсем новичок, занимается проблемой установления отцовства.
– Тогда мы можем ей отказать. Это не имеет ни малейшего отношения к установлению отцовства.
– Данный запрос ничем не отличается от любого другого. Процесс пошел. И у нас должна быть серьезная причина для отказа. А ее нет, потому что в М.А. три-четыре-три-пять нет ничего особенного. Он важен только для нас. Нам нельзя привлекать к нему внимание. Все решат, что мы спятили. Они скажут: проклятье, что они привязались к этому человеку? Он всего лишь обычный крестьянин!
– Сколько у нас времени?
– Возможно, день.
– Тебе удалось аннулировать их кредитные карточки?
– Я аннулировал карточки, которыми пользуется Ричер. Это было совсем не сложно, потому что он связан с армией. Но я не могу ничего сделать с карточками Тернер – это приведет к возникновению бумажного следа. Маргарет Вега – реальный человек.
– Что будем делать?
– Все закончится в Калифорнии. Скоро они будут на земле, четверо против двоих.
Ричер и Тернер проспали основную часть трехчасового полета и проснулись, когда самолет подлетел к Лонг-Бич, а стюардесса снова заговорила о необходимости привести спинки кресел в вертикальное положение и выключить электронные приборы. Все это совершенно не интересовало Джека, потому что он не опускал свое кресло, не пользовался откидным столиком и не имел электронных приборов, ни портативных, ни любых других. Из окна он видел коричневые холмы пустыни. Ричеру нравилась Калифорния, и он подумал, что мог бы жить в этих местах, если бы решил где-то задержаться – там тепло, и никто его не знает. Он завел бы собаку. Они завели бы собаку. Джек представил Сьюзан на заднем дворе, где она обрезает деревья или сажает дерево…
– Нам не следует пользоваться «Херцем» или «Ависом», если мы будем брать напрокат машину, – заговорила вдруг Сьюзан. – И любыми другими большими компаниями. Вдруг их компьютеры подключены к базам данных правительства?
– Тобою рановато овладела паранойя, – заметил Ричер.
– Но из этого не следует, что они не хотят до меня добраться.
Джек улыбнулся:
– Что же нам остается?
– Местные компании, «Рент-э-Рек»[18] или четырехлетние «Ламборгини».
– Они согласятся взять наличные?
– Наши карточки могли аннулировать. Складывается впечатление, что они и на это способны.
– Они не могли так быстро их аннулировать. Они даже не знают, что у нас есть карточки.
– Им известно, что мы покупали билеты по карточкам.
– Им известно, что Вега и Кехоу покупали билеты. Но мы больше не Вега и Кехоу. Теперь мы Лозано и Бальдаччи – во всяком случае, когда речь идет о кредитных карточках. Мы воспользуемся их кредитками. Неплохое послание, как считаешь?
– Они могут отслеживать кредитные карточки.
– Я знаю.
– Ты хочешь, чтобы они нас нашли?
– Так будет легче, чем если бы мы сами их искали. Но я согласен с тобою насчет «Херца» и «Ависа». Мы не должны облегчать им жизнь. Пусть думают, что сумели добиться некоторого успеха.
– Сначала нам нужно выбраться с территории аэропорта. Там может быть полно военных полицейских. Уорент-офицер Эспин достаточно умен и наверняка сообразил, куда мы направляемся. И у него есть люди. Он может послать своего человека в каждый из аэропортов, находящихся в радиусе ста миль от Лос-Анджелеса, с приказом дежурить там день и ночь. И нельзя сбрасывать со счетов ФБР. Агентам из Питтсбурга не нужно быть гениями, чтобы догадаться, что мы появимся в Лос-Анджелесе.
– Что ж, будем соблюдать осторожность.
Самолет легко сбросил высоту. Посадка получилась удачной, и они быстро подрулили к зданию аэропорта. Прозвучал негромкий звон колокольчика, погас свет, и девяносто семь человек вскочили на ноги. Ричер остался сидеть, потому что ему было не слишком удобно стоять под шестифутовым потолком. Парни, сидевшие через три и четыре ряда перед ним, также не шевелились, потому что науке не известен способ для взрослого человека встать с кресла без помощи рук.
Пассажиры начали выходить наружу с первых рядов – один за другим, так песок высыпается из песочных часов. Они подхватывали чемоданы и куртки и покидали салон, за ними следовал следующий ряд, и так далее… Седой старик с тростью и молодая стажерка пытались перебраться через своих застывших в неподвижности соседей. Наконец освободились следующие два ряда, но покалеченные Джеком продолжали сидеть на своих местах. Ричер вышел в проход, наклонив голову и сгорбившись, сделал три шага и, схватив одного из парней за ворот, поднял его на ноги – меньшее, что он мог для него сделать. Затем повернулся направо и повторил тот же маневр с его напарником. Теперь ему оставалось лишь пройти дальше к выходу из самолета – и вскоре его окутал теплый воздух, пропитанный запахом керосина. Впереди высилось здание аэропорта Лонг-Бич…
Глава 47
В аэропортах полно одиноких людей, так что выявить слежку почти невозможно. Получается, что все могут вызывать подозрение. Мужчина, сидящий с мятой газетой в руках? На улицах это большая редкость, но в аэропорту – обычное дело. На первых тридцати футах пути от входа могло находиться пятьдесят агентов военной полиции или пятьдесят агентов ФБР, работающих под прикрытием.
Но никто не обратил на Сьюзан и Джека ни малейшего внимания. Никто не смотрел в их сторону, никто не остановил их и не пошел за ними. Они быстро пересекли зал, встали в очередь на такси и очень скоро устроились на заднем сиденье старого седана, попросив водителя отвезти их туда, где можно взять машину напрокат, но не в «Херц», «Авис», «Энтерпрайз» или другие агентства с яркими вывесками, а куда-нибудь попроще. Таксист не стал задавать лишних вопросов: его не интересовали подробности. Он сразу поехал вперед, словно заранее знал, что от него потребуется. Наверняка у него был зять или просто приятель, который работал в подобном прокате и платил ему процент за каждого нового клиента.
Этого возможного зятя или приятеля шофера звали Эл, и он был крутым парнем, потому что такси остановилось на парковке, где стояло около двадцати автомобилей, за которыми виднелся небольшой деревянный ангар с вывеской «Прокат машин Крутого Эла», написанной неровными буквами от руки – тонкими линиями, нанесенными широкой кистью.
– Превосходно, – сказал Ричер.
Питер Пол Лозано оплатил такси. Джек вытащил двадцатку из его бумажника, и они с Тернер прошлись по парковке. Очевидно, Крутой Эл выбрал нечто среднее между «Рент-э-Рек» и четырехлетними «Ламборгини». На парковке стояли автомобили престижных марок, которые оставались престижными много лет, но сейчас для них наступили печальные времена. Здесь были «Мерседесы» и «Рейнджроверы», «БМВ» и «Ягуары» – но все поцарапанные, битые и с потускневшей краской. Все их модели давно и сильно устарели.
– Они могут ехать? – спросила Сьюзан.
– Не знаю, – ответил ее друг. – Я последний человек, которого стоит спрашивать про автомобили. Давай послушаем, что скажет Крутой Эл.
Если коротко, то суть слов владельца проката сводилась к следующему: «Если они хорошо служили до сих пор, то почему должны встать сейчас?»
Ричеру такой подход представлялся логичным и оптимистическим. Крутой Эл был мужчиной лет шестидесяти или шестидесяти пяти, с густыми седыми волосами и большим животом, который с трудом умещался в желтой рубашке. Он сидел за письменным столом, занимавшим половину места в сарайчике, где было жарко, и пахло пыльным деревом и креозотом.
– Вы можете выбрать любую машину, – сказал он.
– «Рейнджровер», – сказала Тернер. – Я никогда не ездила на такой машине.
– Вам он понравится, – заверил ее прокатчик.
– Надеюсь.
Джек подписал договор аренды, воспользовавшись правами Веги и Бальдаччи, выдумал номер сотового телефона и расплатился по одной из кредиток Бальдаччи, изобразив замысловатую подпись, которая могла сойти за что угодно. Крутой Эл протянул им со Сьюзан ключ и сделал широкий жест в сторону парковки:
– Черный.
Черный «Рейнджровер» выгорел до стального темно-пурпурного цвета, его тонированные стекла пошли пузырьками, а сиденья были продавленными и потрескавшимися. «Он сошел с конвейера в девяностых годах прошлого века», – подумала Тернер. Этот автомобиль уже давно перестал быть первоклассным. Однако он сразу завелся, легко повернул направо и выехал на дорогу.
– Он ездил достаточно долго, – повторила Сьюзан слова Эла. – Почему он должен подвести нас сейчас?
Старый автомобиль остановился через милю, но по команде, чтобы они могли позавтракать в первом же кафе, которое попалось им на глаза на бульваре Лонг-Бич. В нем оказалось полно хороших вещей, в том числе омлет для Тернер, который ей так давно хотелось съесть. Она позвонила сержанту Лич из телефона-автомата и сказала, что ей следует соблюдать осторожность. Ричер посматривал на парковку, но не увидел ничего подозрительного. Ни преследования, ни слежки – в общем, ничего интересного. Беглецы вернулись на шоссе и поехали на северо-запад в поисках въезда на 710-ю магистраль. Тогда Джек, в первый раз за все время этого путешествия, уселся за руль. Величественный старый крейсер его вполне устраивал; к тому же затемненные, практически непрозрачные окна придавали ему уверенности. Машина плыла по шоссе, словно дорожное покрытие оставалось где-то далеко-далеко внизу.
– Что ты будешь делать, когда их увидишь? – спросила Тернер.
– Кого? – оглянулся на нее Ричер.
– Свою дочь и ее мать.
– Тебя интересует, что я им скажу?
– Нет, тот момент, когда ты увидишь их в первый раз.
– Я не представляю, как я смогу их узнать.
– Ну а если узнаешь?
– Тогда я буду искать ловушку.
– Верно, – кивнула Сьюзан. – Они – приманка до тех пор, пока не будет доказано, что это не так. Там тебя наверняка будут ждать военная полиция и ФБР. Они знают, куда ты направишься. И все, кого ты увидишь, могут оказаться агентами, работающими под прикрытием. Так что нужно действовать соответственно.
– Есть, мэм!
– Мы приближаемся к Северному Голливуду, и с каждой милей опасность увеличивается. Мы направляемся прямо в центр ада.
– Это предполетный инструктаж?
– Я твой командир. Я обязана его провести.
– Не учи ученого.
– Ты ведь можешь их узнать, верно?
– Дочери не обязательно похожи на отцов.
– Но ты можешь вспомнить мать.
Джульетта позвонил Ромео, потому что тот отвечал за часть работы.
– У меня очень плохие новости, – сказал он.
– А они никак не связаны с тем фактом, что Бальдаччи воспользовался своей кредитной карточкой, чтобы взять в аренду автомобиль у «Крутого Эла»? – поинтересовался Ромео.
– Кто такой Эл?
– Прокат машин на Западном побережье. Что произошло?
– Ричер добрался до них в самолете, вывел из строя и присвоил их бумажники.
– В самолете?
– Лозано он сломал пальцы, а Бальдаччи – обе руки, и никто ничего не заметил!
– Этого не может быть.
– И тем не менее… Один против двоих, в самолете, в присутствии сотни свидетелей. Вопиющее унижение! А теперь он берет в аренду машину на наши деньги? Что этот тип о себе возомнил?!
Ричер считал себя плохим водителем. Сначала он рассуждал так для подстраховки, чтобы заставить себя сконцентрироваться на процессе, но потом понял, что так оно и есть. Его восприятие пространства и время реакции были рассчитаны на контакт с человеком, а не на масштаб автомагистрали. Его реакции были личными и близкими. Животными, а не механическими. Может быть, Тернер права и он действительно дикарь? Нет, его нельзя было назвать ужасным водителем. Просто он водил машину хуже, чем средний человек. Но не хуже, чем средний водитель на I-710 в это утро, на участке, который носил название «Автострада Лонг-Бич». Люди, сидевшие за рулем других машин, ели и пили, брились и причесывались, накладывали макияж, чистили ногти и заполняли бумаги, читали и писали, вели длинные разговоры по сотовым телефонам, часть из которых из них заканчивалась криками, а часть – слезами, а Ричер старался не терять полосу и скорость, наблюдая за окружающими автомобилями и пытаясь предвидеть, с какой стороны ждать опасности.
– Нам нужно остановиться, чтобы позвонить капитану Эдмондс, – сказал он. – Я хочу выяснить, сможет ли она добыть информацию, которая нам нужна.
– Пока это для нас второстепенно, – отозвалась Тернер.
– Да, я бы и сам хотел так думать. Но мы не можем себе это позволить. Два других агента наверняка сели на самолет, который летел в округ Ориндж. Или на следующий рейс в Лонг-Бич. В любом случае они отстают от нас всего на час или два.
– Нам никак не поможет, если мы будем знать возможности Эдмондс.
– Это критично с точки зрения тактики, – сказал Джек. – Как в боевом уставе. Нам необходимо представлять, нужно ли им сохранять нетронутыми когнитивные функции для будущих допросов.
– Этого нет в боевом уставе.
– Возможно, они его отредактировали.
– Ты хочешь сказать, что при неудаче Эдмондс ты сохранишь двум оставшимся парням жизнь, чтобы выбить из них информацию?
– Я не стану ничего из них выбивать. Я вежливо спрошу, как в свое время сделал с Большим Псом. Но если я буду знать, что мне не нужно ничего у них спрашивать, я смогу позволить событиям развиваться естественным путем.
– И каким он будет?
– Мы не можем предугадать будущее. Но мне не придется слишком напрягаться.
– Ричер, ты едешь на встречу со своей дочерью.
– И я хочу прожить достаточно долго, чтобы встреча состоялась. Мы не можем отделить одну нашу проблему от других и решать их последовательно. Только не сейчас. Со всем возможным уважением, мадам!
– Ладно, но мы купим телефон, чтобы нам не пришлось все время останавливаться – решила Сьюзан. – Вернее, даже два. Для каждого из нас. За наличные с предварительной оплатой. И еще нам нужна карта.
Так они и поступили. Проехав еще милю, Джек свернул с автострады, и они остановились возле небольшого розничного магазина, где можно было купить сотовые телефоны и карты, расплатившись любым известным человеку способом. Карту они положили в машину, а потом каждый из них занес в память своего телефона номер напарника, после чего Ричер оперся о теплый бок «Рейнджровера» и позвонил на сотовый Эдмондс.
– Я оформила запрос в начале рабочего дня, – ответила та.
– И?.. – напрягся Джек.
– Отказа я пока не получила.
– Как скоро вы бы о нем узнали?
– Мгновенно. Или даже еще раньше.
– Значит, всё в порядке.
– Да.
– И сколько еще ждать?
– Ответ будет сегодня ближе к вечеру или завтра утром.
– У вас есть ручка?
– И бумага.
– Я хочу, чтобы вы по своим каналам проверили Питера Пола Лозано и Рональда Дэвида Бальдаччи.
– Кто они такие?
– Я не знаю. Именно поэтому обращаюсь к вам.
– Вас интересует что-то определенное?
– Мы хотим подстраховаться.
– Я слышала еще кое-что – вам это следует знать.
– Что?
– Детектив Подольски нашел вашу старую одежду на свалке. Они сделали тесты.
– И?..
– Кровь не совпала.
– Мне следует, затаив дыхание, ждать извинений от майора Салливан?
– Она их принесет. Кстати, она тронута, что вы оставили ей долговую расписку.
– Значит, полиция больше не намерена меня арестовать?
– Намерена – вы сбежали после предъявления обвинения.
– Теперь это запрещено?
– Я постараюсь узнать о Лозано и Бальдаччи.
– Благодарю вас, – сказал Ричер.
Они со Сьюзан вернулись на автостраду и поехали на север среди десяти тысяч блестевших на солнце автомобилей.
Ромео позвонил Джульетте:
– Я лично поговорил с джентльменом, который называет себя Крутым Элом, и он сообщил мне, что они взяли черный двадцатилетний «Рейнджровер».
– Это полезная информация, – ответил Джульетта.
– Не самая быстрая машина на планете. Впрочем, любая была бы недостаточно быстрой. Я посадил своих парней в вертолет. Они вылетели из округа Ориндж и будут на месте на час раньше.
– Кто платит?
– Не армия, – заверил Ромео собеседника, – не беспокойся.
– Ты аннулировал кредитную карточку Бальдаччи? Как и Лозано, я надеюсь?
– Я не могу. Это личные карточки, парни должны аннулировать их сами, как только выйдут из больницы. А до тех пор нам придется, как и всегда, возместить все расходы.
– Это обойдется нам в целое состояние.
– Мелочи, друг мой.
– Я бы так не сказал.
– Мы уже почти закончили. И вскоре все вернется на круги своя.
Ричер продолжал уходить от столкновения с жующими и пьющими водителями, со специалистами по прическам и макияжу, с читателями и писателями, с плачущими и орущими людьми… Так ему удалось добраться до Восточного Лос-Анджелеса, где он свернул на автостраду Санта-Анна и дальше, до шоссе 101 в Эко-Парк. Ему пришлось сбросить скорость, и они поехали на северо-запад, в горы, минуя такие знаменитые места, как бульвар Санта-Моника, бульвар Сансет и «Голливуд-боул»[19]. И тут зазвонил его телефон.
– Я веду машину одной рукой по шоссе сто один, справа указатель на Голливуд, и я говорю по сотовому телефону, – сообщил Джек в трубку. – Наконец-то я чувствую себя здесь своим!
– Есть ручка и бумага? – спросила его Эдмондс.
– Нет.
– Тогда слушайте внимательно. Питер Пол Лозано и Рональд Дэвид Бальдаччи находятся на военной службе. Они прикомандированы к батальону логистики в Форт-Брэгге, Северная Каролина. В их роте готовят специалистов по проникновению на территорию Афганистана и выходу оттуда. Сейчас, естественно, речь идет о выходе, ведь мы сокращаем наше присутствие там. Из чего следует, что они очень заняты. Их подготовка оценивается как средняя. Вот и всё, что мне удалось узнать.
Повесив трубку, Ричер перерассказал эти новости Сьюзан.
– Ну, теперь все понятно! – заметила та. – Они не довозят до дома снаряжение.
Джек не ответил.
– Ты не согласен? – спросила Тернер.
– Я пытаюсь представить себе общую картину. Все оборудование, которое доставляется из пещер и других тайников, в основном должно отправляться в Фейетвилль, но часть оказывается в кузовах стареньких пикапов с необычными номерами. Затем снаряжение увозят в горы. Может быть, на обратном пути пикапы под завязку загружены наличными. Может быть, они работают по схеме – доставка и расплата на месте. Ты именно так себе это представляешь?
– Более или менее.
– Я тоже. Аквариум. Сплошной стресс и неуверенность. И всем все видно. Высок риск предательства. Тут они и понимают, на кого можно рассчитывать. Ведь все против них, в том числе и на дорогах. Насколько уязвима операция? Насколько хорошо они себя чувствуют, когда деньги находятся в кузове старого пикапа с необычными номерами?
– К чему ты ведешь?
– Все важные события происходят в Афганистане. Но наши парни появились из Форт-Брэгга.
– Может быть, они только что вернулись из Афганистана.
– Я так не думаю, – возразил Ричер. – Как только я увидел первых двух, то сразу обратил внимание кое на что. Ни один из них не был недавно на Среднем Востоке. У них нет загара, нет морщин вокруг глаз, а в глазах нет следов стресса и усталости. Они домоседы. Однако являются членами команды А. Возникает вопрос: зачем держать команду в Северной Каролине, если главные события происходят в Афганистане?
– Для таких людей типично держать команду А во всех местах.
– Но есть только одно место, где она нужна. Снаряжение выносят из пещер и грузят на старые пикапы с необычными номерами. Оно и рядом не лежало с Форт-Брэггом или Северной Каролиной.
– Что же, возможно, я ошибаюсь. Может быть, они продают снаряжение в Америке, а не в Афганистане. И тогда команда А необходима им в Форт-Брэгге, чтобы переправлять снаряжение дальше.
– Мне и такой вариант не представляется вероятным, – покачал головой Джек. – Здесь они могут продавать только легкое стрелковое оружие, потому что нечто более серьезное сразу привлечет внимание. А если продавать стрелковое оружие в больших объемах, рынок очень скоро переполнится. Но этого не происходит. В противном случае ты бы знала об этом. Кто-то обязательно сообщил бы, что появилось много оружия на продажу. Скорее всего, это сделали бы местные производители, чтобы избавиться от конкурентов, и соответствующий рапорт лег бы на твой письменный стол. Именно для этого существует Сто десятое подразделение.
– Так что же они делают?
– Я понятия не имею.
Ричер вспоминал детали из аффидевита Кэндис Дейтон, в том числе фамилию ее адвоката и адрес офиса. Тернер нашла нужный квартал на карте, отметила его ногтем большого пальца левой руки, а правым указательным стала отслеживать местонахождение их машины. Вскоре ее пальцы оказались совсем близко друг от друга. Они пересекли автостраду Вентура.
– Продолжай ехать по бульвару Виктори, – скомандовала Сьюзан. – Там должен быть указатель на аэропорт Бербанк. Мы подъедем туда с севера. Полагаю, их внимание будет сосредоточено на юге. И мы подберемся с той стороны, которую они контролируют хуже всего.
Следующий съезд был на бульвар Виктори, а потом они свернули на Лэнкершим и вернулись на юго-восток, практически параллельно автостраде, которую только что покинули.
– Теперь помедленнее, – сказала Тернер. – Мы должны быть максимально осторожны.
Глава 48
Ричер припарковался возле перекрестка с Кросс-стрит, и они одновременно посмотрели на юг, на кварталы к северу от Вентуры. Это было настоящее средоточие американской коммерческой деятельности, но в разных стадиях успеха: от самых маленьких магазинчиков, лавочек розничной торговли и центров обслуживания до больших торговых монстров. Инопланетянин, каким-то образом оказавшийся здесь, решил бы, что наращенные ногти так же важны, как серф-доски разных размеров.
Тернер все еще держала на коленях развернутую карту.
– Офис находится на Вайнленд-авеню, двумя кварталами севернее автострады, – сказала она. – Сверни налево на бульваре Бербанк, потом направо, на Вайнленд, и дальше – прямо. Никто не знает нашей машины, но мы не можем тут просто так разъезжать.
Поэтому Джек поехал дальше, сделал все нужные повороты и оказался на Вайнленд, ничем не отличаясь от других водителей. Едущий не слишком быстро и не слишком медленно, один из бесконечных анонимных автомобилей, заполнивших улицы в это солнечное утро…
– Мы уже близко от его парковки, она находится справа, в следующем квартале, – обнадежила Ричера Сьюзан.
Он тоже заметил парковку, но она была общей, а не принадлежала только адвокату. Правую часть квартала занимало одно длинное низкое здание с крышей из гонта, закрытым переходом перед фасадом и стенами, выкрашенными в уникальный бежевый цвет плоти, каким бывает макияж в кино. В разделенном на шесть частей здании, кроме парковки, имелись еще и магазин париков, магазин хрусталя, аптека, торгующая товарами для пожилых людей, кофейня и офис говорящего по-испански специалиста по оформлению налоговой документации и заполнению деклараций. Офис адвоката Кэндис Дейтон находился практически в центре здания, между хрустальными вазами и электрическими инвалидными креслами. Стоянка, вмещавшая восемь рядов машин, шла вдоль всего фасада, так что ею могли пользоваться и посетители магазинов.
Парковка была заполнена наполовину, и основная часть машин на ней не вызывала никаких подозрений: это были чистые, аккуратные и блестящие под ярким солнцем автомобили. Некоторые стояли не под самыми правильными углами – очевидно, их водители рассчитывали скоро вернуться. Ричер много думал о том, в какого рода машине могут жить два человека, и пришел к выводу, что старомодный фургон или современный внедорожник удовлетворяют минимальным требованиям для этого. Если опустить сиденья, то хватит места, чтобы положить матрас, а затемненное стекло сзади и сбоку скроет от посторонних глаз то, что происходит внутри. Старый «Бьюик Роудмастер» или новый «Шевроле Сабербан» вполне подойдут для этих целей, если не считать того, что всякий, кто решит жить в новом «Шевроле Сабербан», захочет его продать и купить старый «Бьюик Роудмастер», а разницу в цене использует по назначению. Поэтому Ричер искал глазами старые фургоны, возможно, запыленные или со спущенными шинами, давно стоящие на парковке.
Однако он не видел таких машин. Большинство выглядели самыми обычными, а три или четыре показались Джеку достаточно новыми для проката в аэропорту – именно такими наверняка воспользуются Эспин и военная полиция. Еще два или три автомобиля были достаточно странными, чтобы принадлежать агентам ФБР, работающим под прикрытием. Тени, сияние солнца и затемненные стекла мешали разглядеть, есть ли кто-то внутри.
Беглецы проехали дальше на той же скорости и по тому же пути и снова выбрались на автостраду, поскольку Ричер решил, что неожиданный разворот на сто восемьдесят градусов привлечет к ним ненужное внимание. Прочертив треугольник с длинными сторонами, они во второй раз оказались на Лэнкершим и снова остановились перед тем же перекрестком, рассчитывая, что здесь их никто не заметит.
– Хочешь посмотреть еще раз? – спросила Тернер.
– Нет нужды, – ответил Джек.
– Что будем делать дальше?
– Они могут находиться где угодно. Мы не знаем, как они выглядят и какая у них машина. Так что нет никакого смысла продолжать ездить по улицам. Нам нужно узнать точное место у адвоката. Если только ему известно, где оно, и если они периодически его не меняют.
– Да, конечно, но как это узнать?
– Я могу позвонить ему или попросить это сделать Эдмондс, но адвокат скажет, что все письма и запросы должны поступать официально, а встречи – проходить только у него в офисе. Он не станет сообщать мне, где живет Кэндис, если учесть все обстоятельства. Наверняка он решит, что любая наша встреча может закончиться насилием. А его профессиональный долг – охранять своих клиентов. Иначе ему вчинят иск на миллионы долларов.
– И что ты собираешься делать?
– Я поступлю как те, кому нечего делать.
– Интересно, как?
– Найду проститутку.
Они снова поехали на север, остановились у кафе, где продавали гамбургеры, и выпили кофе. Ричер тем временем изучил позаимствованные у хозяина «Желтые страницы». Затем пара вновь поехала по дороге, пока не нашла мотель рядом с парковкой аэропорта Бербанк, рассчитанной на долговременную стоянку. Они не стали брать комнату в мотеле и остались в машине. Джек набрал один из запомненных номеров из справочника. Трубку взяла женщина с иностранным акцентом и сонным голосом, и майору показалось, что она уже далеко не молода.
– Ваша самая лучшая американская девушка? – спросил Ричер.
– Эмили, – ответила женщина.
– Сколько?
– Тысяча в час.
– Она сейчас свободна?
– Конечно.
– Ей можно заплатить по кредитной карточке?
– Да, но тогда это будет стоить тысячу двести.
Джек не стал на это отвечать.
– Эмили будет с вами менее чем через тридцать минут, и она стоит каждого цента, который вы ей заплатите. Как она должна быть одета?
– Как учительница начальной школы, – сказал Ричер. – Примерно через год после окончания колледжа.
– Соседская девчонка? Да, это очень популярно.
Джек сказал, что его зовут Пит Лозано, а затем продиктовал адрес и название мотеля, рядом с которым они находились.
– Парковка рядом с аэропортом? – уточнила женщина.
– Да, – ответил майор.
– Мы часто ее используем. Эмили легко ее найдет.
Ричер закончил разговор, и они со Сьюзан устроились поудобнее. Теперь оставалось только ждать. Оба молчали, глядя вперед сквозь ветровое стекло.
– Ты как? – минут через десять спросила Тернер.
– Не очень, – ответил ее спутник.
– Почему?
– Я сижу и пытаюсь найти в толпе четырнадцатилетнюю девочку. Чувствую себя извращенцем.
– Узнал кого-нибудь?
– Пока нет.
Они прождали больше тридцати пяти минут, и тут зазвонил телефон Ричера. Оказалось, что это вовсе не женщина с иностранным акцентом, которая решила извиниться за опоздание Эмили, а капитан Эдмондс с важной новостью. Джек повернул телефон так, чтобы Тернер тоже слышала разговор.
– Пять минут назад я получила полную информацию на М.А. три-четыре-три-пять. Должна признаться, что мне пришлось приложить некоторые усилия.
– И?.. – спросил Ричер.
– Ничего страшного, я рада вам помочь, майор. Я с удовольствием рискнула своей карьерой и проникла туда, куда капитанам соваться не следует.
– Хорошо, благодарю вас. Мне следовало с этого начать. Извините.
– Вам необходимо понять некоторые вещи. Мы находимся в Афганистане более десяти лет, и в этом контексте три-четыре-три-пять – сравнительно маленький номер. Более свежие перевалили за сотню тысяч. Из чего следует, что досье на интересующего вас человека создано довольно давно. Около семи лет назад, насколько мне удалось понять. С тех пор в нем не появилось ничего нового. За исключением необходимого минимума. Потому что речь идет о самом обычном парне. Я бы даже назвала его скучным. На первый взгляд он ничем не примечательный крестьянин, и не более того.
– Как его зовут?
– Эмал Голан Задран. Сейчас ему сорок два года, это младший из пяти братьев Задран – причем все они живы. Он – паршивая овца в семье, и все считают, что он покрыл себя позором. Старшие братья выращивают мак и пользуются всеобщим уважением, работают на семейной ферме, как их предки в течение тысяч лет, чтят традиции и славятся исключительной честностью. Однако молодого Эмала такое положение вещей не устраивало. Он пробовал заниматься самыми разными вещами, но всякий раз у него ничего не получалось. Братья простили его и приняли обратно; с тех пор он живет рядом с ними в горах, ничего не делает и никому не навязывает свое общество.
– А почему на него завели досье семь лет назад?
– Из-за одной вещи, которую он попытался сделать, но у него ничего не вышло.
– Что это было?
– Ничего не удалось доказать, в противном случае мы бы его расстреляли.
– И что же так и не удалось доказать?
– Говорят, его подставили, когда он начал заниматься бизнесом. Эмал покупал ручные гранаты у десятого Горного дивизиона и продавал их «Талибану».
– И сколько он за них получил?
– Это неизвестно.
– Ничего не доказано?
– Все старались, как могли.
– И почему его не пристрелили?
– Ричер, вы говорите с армейским адвокатом. Преступная деятельность не была доказана, а мы с вами живем в Соединенных Штатах Америки.
– Предположим, я сейчас говорю не с армейским адвокатом.
– Тогда я скажу, что ничего не было доказано, потому что в тот момент мы, вероятно, целовали афганские задницы и надеялись, что в самом ближайшем будущем у них появится гражданское правительство. Тогда мы смогли бы убраться оттуда подальше, а в такой атмосфере отстреливать отдельных туземцев, вина которых не доказана, даже для нашей легкой на расправу системы армейского правосудия было бы не самым разумным шагом. В противном случае, я уверена, его обязательно пристрелили бы.
– Вы весьма умны, – сказал Ричер, – для армейского адвоката.
Он повесил трубку, потому что заметил, как из такси вышла девушка и направилась к входу в мотель. Молодая и светловолосая, свежая и энергичная, серьезная и решительная – казалось, она готова потратить всю свою жизнь на то, чтобы нести в мир добро. От нее исходило сияние. И она походила на учительницу начальной школы, которая год назад закончила колледж.
Глава 49
Девушка прошла мимо офиса мотеля и остановилась, словно не знала, куда идти дальше. Ей сказали имя, но не номер комнаты. Тернер опустила окно и спросила:
– Вы Эмили?
Они с Ричером заранее договорились, как проведут этот разговор. Несомненно, обращение со стороны женщины из машины, стоящей рядом с входом в мотель, означало секс втроем. Но аналогичное обращение со стороны мужчины выглядело бы еще более странным. Поэтому беглецы решили, что вопрос задаст Сьюзан.
– Да, меня зовут Эмили, – ответила девушка.
– Мы ваши клиенты, – сказала Тернер.
– Мне очень жаль, но меня не предупредили. С парами это стоит дороже.
– Возможно, вы уже слышали подобные заявления прежде, но мы хотим лишь поговорить. Мы заплатим две тысячи долларов за час вашего времени. И все это время никто из нас не станет снимать одежду.
Девушка подошла ближе, наклонилась к открытому окну и заглянула внутрь.
– Чего именно вы хотите? – спросила она.
– Вы должны сыграть роль, – сообщил ей Ричер.
Они продолжили разговор под открытым небом. Ричер и Тернер вышли из машины, а Эмили осталась стоять в четырех футах от них, чтобы сбежать в любой момент в случае необходимости. Однако девушка этого не сделала. Она провела кредитной карточкой Лозано через разъем в своем смартфоне, и, увидев подтверждение платежа, сказала:
– Я не занимаюсь порнографией.
– Никакой порнографии, – заверил ее Джек.
– Тогда какую роль мне нужно сыграть?
– Вы актриса?
– Я девушка по вызову.
– Но сначала были актрисой?
– Я хотела ею стать.
– Вы занимаетесь ролевыми играми?
– Мне показалось, что сегодня меня ждет нечто подобное. Наивная юная идеалистка с большой неохотой вынуждена делать то, что принесет дополнительное финансирование для ее школы. Или я должна взять взаймы газонокосилку у одного из отцов из родительского комитета. Но чаще все сводится к интервью при приеме на работу. Как далеко я готова зайти, чтобы доказать свою преданность компании?
– Иными словами, вы играете роли?
– Все время. В том числе и сейчас.
– Мне нужно, чтобы вы зашли в приемную адвокатской конторы, пообщались с секретаршей и получили доступ к ее записям.
И Ричер рассказал, что им требуется. Эмили не выказала ни малейшего любопытства и не стала задавать вопросов.
– Если будет выбор, лучше нажимать на материнские чувства, – продолжал Джек. – Она начнет вам сочувствовать. Речь о том, что нужно помочь матери, которой приходится нелегко. Скажите, что госпожа Дейтон – друг вашей тети, что она одолжила вам денег, когда вы учились в колледже, что вы сумели благодаря ей выбраться из трудного положения и теперь у вас появилась возможность отплатить ей за доброту. Что-нибудь в таком роде. Впрочем, вы можете написать собственный сценарий. Секретарша не должна давать вам адрес. Более того, ей это запрещено. Так что вам представился шанс получить «Оскар».
– И кто в результате пострадает? – поинтересовалась Эмили.
– Никто не пострадает. Наоборот.
– За две тысячи долларов? Никогда о таком не слышала.
– Если все по-настоящему, она получит помощь. Если нет, не пострадаю я. Всё во благо.
– Я не знаю, хочу ли это делать.
– Но вы взяли наши деньги.
– За час моего времени. Я буду счастлива постоять с вами здесь и поговорить. Или мы можем сесть в машину. Если хотите, я разденусь. Обычно так все и заканчивается.
– А как насчет еще пятисот долларов наличными? В качестве чаевых. Когда вы вернетесь.
– Семьсот.
– Шестьсот.
– И Эмили получит «Оскар», – сказала Эмили.
Она не разрешила им ее подвезти. Умная девушка. Слова стоят дешево. Долгое вступление могло оказаться ложными обещаниями, а через три дня ее обнаженное тело нашли бы в придорожной канаве. Поэтому Джек и Сьюзан дали ей адрес и двадцать долларов, и она поймала такси. Они проводили ее взглядами, вернулись в «Рейнджровер» и стали ждать.
– Ну-ка, покажи, чего ты стоишь, Ричер, – заговорила Тернер. – М.А. три-четыре-три-пять – это Эмал Задран, который закупал и продавал американское военное снаряжение афганским племенам, чему есть документальное подтверждение. В то время как Питер Лозано и Рональд Бальдаччи работают на компанию, занимавшуюся доставкой того самого военного снаряжения в те самые горы – и тому есть документальное подтверждение. Я слышу оглушительный грохот, с которым куски головоломки встают на место?
– Он покупал и продавал американское военное снаряжение в горах семь лет назад, – напомнил ей Джек.
– А после этого исчез с радаров. Он стал лучше делать свое дело и переместился на самую верхушку, стал главным посредником. И заработал для кого-то целое состояние. Иначе быть не может. Зачем еще им так стараться, чтобы его спрятать?
– Наверное, ты права.
– Я хочу, чтобы ты все серьезно обдумал. А не просто без колебаний согласился. Ты мой старший помощник.
– Я получил повышение?
– Новый приказ.
– Я серьезно. Вполне возможно, что ты права. Информатор назвал его старейшиной племени. Что говорит о высоком статусе. Почтительное обращение. Однако паршивая овца, которая целый день сидит без дела, не может иметь высокий статус. Скорее, такого человека будут считать деревенским идиотом. И не станут обращаться к нему почтительно. Значит, старина Эмал делает нечто для кого-то. И мое единственное возражение состоит в команде, которая находится в Северной Каролине в полной боевой готовности, когда все должно происходить в Афганистане. Может быть, у них какая-то легитимная роль. Ведь если наши предположения верны, то к нам в страну поступают очень большие деньги. И вывозят их огромными порциями. В буквальном смысле. Так что – да, им нужна команда в Северной Каролине. Но не для того, чтобы возить оружие, а для охраны денег.
Ромео позвонил Джульетте:
– Ситуация становится все хуже.
– Как такое может быть? – осведомился Джульетта.
– Они только что воспользовались кредиткой Лозано. Две тысячи долларов на развлечения. Ты понимаешь, что это значит?
– Им стало скучно?
– Есть только один вид развлечений, за который можно расплачиваться кредиткой, – проститутка с устройством для считывания кредитных карт в телефоне. Они над нами издеваются. Они бы передали деньги бездомным, будь у тех телефоны с устройствами для считывания кредиток. Или если бы у них вообще были телефоны.
– А у бездомных телефонов нет.
– Адвокат Ричера получила полное досье Задрана примерно час назад. Так что теперь они все знают.
– Ты слишком много беспокоишься.
– Связь очевидна. Не нужно быть гением, чтобы ее увидеть.
– Или ты беспокоишься слишком рано, – заметил Джульетта. – Ты еще не слышал хороших новостей.
– А они есть?
– Наши парни видели, как они проехали мимо офиса адвоката. В черном «Рейнджровере» двадцатилетней давности. Конечно, полной уверенности нет, потому что в машине тонированные стекла, но у ребят возникло четкое ощущение, что внутри два человека – маленький и большой.
– Когда?
– Меньше часа назад.
– Всего один раз?
– Пока да. Очевидно, разведка.
– А там много людей?
– Это торговый центр. Похоже на парад Четвертого июля[20].
– И куда они поехали потом?
– Свернули на автостраду. Наверное, сделали круг. Думаю, они припарковались где-нибудь в двух кварталах от офиса адвоката.
– Мы можем что-нибудь сделать?
– Думаю, да. Они проявляют особую осторожность возле офиса адвоката. Знают, что за ними следят военная полиция и ФБР. К тому же там ничего нельзя узнать. Во всяком случае, у них не получится. Никакой адвокат не пойдет на противозаконные действия. Не думаю, что они еще раз окажутся рядом с его офисом. Значит, охранять его – пустая трата времени нашего персонала. Мы не можем их пропустить, потому что они там не появятся. Все предельно просто. Значит, наших парней лучше использовать в другом месте. Пусть они попытаются нанести упреждающий удар. Таково мое предложение.
– Я согласен, – сказал Ромео. – Спускай своих ребят с поводка.
Ричер и Тернер пытались понять, какое снаряжение, которое помещается в кузове грузовика, можно продать за большие деньги. И это выводило их из равновесия, потому что выполнить два условия сразу казалось невозможным. «Мать всех бомб» – жуткого вида грушевидные цилиндры длиной в тридцать футов и шириной в четыре. Беспилотные устройства стоили по тридцать семь миллионов долларов, но размах их крыльев превышал шестьдесят футов. Без системы управления они представляли собой груду бесполезного металла, но эти системы находились в Техасе или Флориде. В свою очередь, за автоматы, пистолеты и гранаты особенно много не выручишь. «Беретта М9» стоит в магазине шестьсот долларов. А бывшие в употреблении могут уходить за четыреста на улицах или в горах – и значит, нужно продать от трехсот до четырехсот штук только для того, чтобы оправдать сто тысяч в банке на Каймановых островах. И даже армия обязательно заметит, если стрелковое оружие начнет пропадать тысячами.
Они так и не смогли прийти ни к каким выводам.
И тут вернулась Эмили.
Глава 50
Девушка, похожая на молодую учительницу, вышла из такси, как и в первый раз, блестяще играя свою роль, наивная и сияющая, и вновь остановилась в пяти футах от окна Тернер, которая опустила стекло.
– Я чувствовала себя плохо, когда делала это, – заявила Эмили.
– Почему? – спросил Ричер.
– Она милая женщина. Адвокат, в смысле. А я ее обманула…
– И тебе сопутствовал успех?
– Я знаю адрес.
– Выкладывай!
– Вы должны мне шестьсот долларов.
– Не совсем так. Это чаевые, то есть премия, выходящая за рамки основного контракта. Так что речь не может идти о праве собственности.
– Вы пытаетесь мне не заплатить? – насторожилась девушка.
– Нет, по природе своей я педант.
– Так или иначе, но я должна получить шестьсот долларов.
Их заплатил Рональд Бальдаччи из толстой пачки двадцаток, лежавшей в его бумажнике. Ричер передал деньги Сьюзан, и та протянула их в окно Эмили.
– Все выглядит так, словно вы покупаете наркоту, – сказала та, оглядываясь по сторонам.
– Адрес, – потребовал Джек, и девушка назвала улицу и даже номер дома.
– И что там? Пустырь? Или чья-то парковка?
– Я не знаю, – развела руками несостоявшаяся актриса.
– Какое настроение было в офисе?
– Они там очень заняты. Я сомневаюсь, что госпожа Дейтон стоит высоко в списке их приоритетов.
– Спасибо, Эмили, – сказал Ричер. – Было приятно с тобою познакомиться. Хорошего дня.
– И всё?
– А что еще?
– Разве вы не хотите спросить, почему симпатичная девушка вроде меня занимается такой работой? Не дадите мне совет на будущее?
– Нет, – ответил Джек. – Никому не стоит слушать мои советы. К тому же складывается впечатление, что у тебя все хорошо. Тысяча долларов в час – совсем неплохой заработок. Я знаю людей, которые позволяют трахать себя за двадцатку.
– И кто же они? – удивилась Эмили.
– По большей части они носят форму.
На карте Тернер они обнаружили, что им нужно ехать к югу от автострады Вентура, в район, который не имел имени. Это был не совсем Юниверсал-Сити и не Вест Толука-Лейк, а также определенно не Гриффит-Парк. И он находился слишком далеко на юге, чтобы быть Северным Голливудом. Но Ричер решил, что место это вполне подходящее. Люди в таких вечно появляются и исчезают, и жители давно избавились от любопытства, а кроме того, там постоянно открываются и закрываются самые разные предприятия мелкого бизнеса. Значит, полно пустых зданий, а вокруг них – стоянки для служащих. Проще всего было попасть туда, снова проехав по Вайнленд, мимо адвокатского офиса, а потом свернув направо.
– Будем считать, что военная полиция и ФБР владеют данной информацией, – сказала Сьюзан.
– Уверен, что так и есть, – ответил Джек. – Поэтому мы будем действовать так же, как с офисом адвоката.
– Один раз проедем мимо.
– А для некоторых из них это будет второй раз. Уверен, что они катаются по кругу между офисом адвоката и парковкой. Они не могут себе позволить подолгу задерживаться в любом из этих мест.
– А что, если это переулок или улица с односторонним движением?
– Тогда мы туда не поедем и найдем другой способ.
– В любом случае мы можем лишь посмотреть со стороны. Никаких встреч и разговоров. Нам нужно найти возможность для длительного наблюдения – и только потом попытаться войти в контакт.
– Согласен.
– Даже если самая симпатичная четырнадцатилетняя девочка выбежит с написанным от руки плакатом «Папочка, добро пожаловать домой!». Потому что это может оказаться совсем другая девочка с другим папочкой.
– Согласен, – повторил Ричер.
– Ну, так скажи это вслух.
– Никаких встреч и приветствий, – послушно повторил Джек.
– Тогда поехали.
Они не стали выезжать на Вайнленд-авеню. Для некоторых наблюдателей это могло стать вторым их появлением, а потом они наткнулись бы на них в третий раз, что было бы уже совсем плохо. Большинство людей обращают внимание на то, что они видят в третий раз. Так подсказывал опыт Ричера. Даже если они сами того не замечают. Запинаешься на слове, когда встречаешь приятеля? Ты просто видишь какого-то парня в третий раз краем глаза. Или ту же машину, пикап с цветами, такую же куртку, собаку или туфли.
Поэтому они поехали по часовой стрелке, сначала на восток, а потом на юг, пересекли автостраду немного правее и остановились у тротуара. Нужное место находилось впереди и справа. Здесь было множество невысоких домов с бетонными тротуарами, высохшими газонами и шестами, с которых свисали дюжины проводов – некоторые толщиной с руку Ричера. За спиной у них остались коттеджи с небольшими садиками, склады и погреба. Беглецы разглядели маникюрный салон и пикап рядом с ним, баскетбольные кольца и хоккейные ворота, тарелки спутниковых антенн размером с джакузи и множество припаркованных автомобилей.
– Паршивое дело, – проворчала Тернер.
Ее спутник кивнул. Проезды были очень узкими, и им пришлось постоянно останавливаться, чтобы объезжать то и дело возникающие на пути препятствия. Даже пешком получилось бы быстрее.
– Ты командир, – сказал Джек.
– А ты мой начальник штаба, – ответила Сьюзан.
– Я бы сказал, что стоит попытаться. Но решение принимаешь ты.
– Почему ты предлагаешь сделать попытку?
– Минусы кажутся серьезными, но, в конечном счете, они станут плюсами. Все может сложиться в нашу пользу. Военная полиция и ФБР не знают, какая у нас машина. Для них это старый автомобиль с затемненными стеклами. Едва ли они его ищут.
– Но два парня из машины с вмятинами на дверях могут это знать. Их разведка работает очень хорошо. В худшем для нас случае они могли отследить кредитную карту и узнать, на чем мы ездим.
– Не имеет значения, – возразил Ричер. – Они ничего не смогут с нами сделать. Не здесь, ведь вокруг свидетели из военной полиции и ФБР. Классическая «Уловка-22»[21]. Им придется сидеть и наблюдать за нами.
– Но они могут нас выследить. В этом военная полиция и ФБР не увидят ничего плохого. Еще одна машина, уезжающая из района.
– Согласен. Но, как я уже говорил, нам от этого только лучше. Мы убьем двух зайцев одним ударом. У нас будет возможность все хорошенько осмотреть, а потом выманить тех, кто нас преследует, в такое место, которое нам понравится. И тогда мы сможем сказать, что сегодня у нас удачный день. Однако решение принимать тебе. Это я говорю как начальник штаба. Вот почему командирам платят большие деньги. Почти столько же, сколько некоторым учителям начальной школы.
Тернер не ответила.
– У нас две основных задачи, не забывай, – добавил Ричер.
– Ладно, вперед, – согласилась Сьюзан.
Они еще раз сверились с картой, и Джек выучил все повороты. Направо, налево и снова направо – и вроде бы дальше будет нужная улица. Номер стоянки находился где-то в середине квартала.
– Ты помнишь – только наблюдение, никаких контактов, – сказала Сьюзан.
– Я понял, – отозвался Ричер.
– Без исключений.
– Есть, мэм.
Джек отъехал от тротуара, машина в первый раз повернула направо, и он оказался в нужном районе. На первой улице царила неразбериха: автомобили были припаркованы беспорядочно, возле магазина стоял грузовичок, доставлявший свежий хлеб, а на обочине валялся велосипед, рядом с которым пристроилась на кирпичах машина без колес. На второй улице дело обстояло немного лучше. Она не выглядела более широкой, но шла по прямой и не была столь же забитой. За первые пятьдесят ярдов прямо на глазах все поменялось к лучшему. Слева и справа Джек и Сьюзан видели маленькие домики, не слишком дорогие, но вполне приличные – некоторые с новыми крышами, стены заново оштукатурены, в бетонных кадках слегка засохшие цветы… Здесь жили приличные люди, старающиеся сводить концы с концами.
Наконец Ричер сделал последний поворот направо, и улица стала еще симпатичнее. Это, конечно, был не процветающий район, но длинная прямая улица с отчетливо различимым в конце номером 101 за забором из металлической сетки. По обе стороны шли дома для солдат Второй мировой войны, построенные в конце сороковых годов прошлого века, которые продолжали стоять и через шестьдесят лет. За большинством из них следили, многие находились в хорошем состоянии, часть обновили, некоторые надстроили. Однако какая-то часть домов пребывала в запустении. Почти на всех подъездных дорожках стояли машины, и еще несколько авто были припаркованы у тротуара. Их было столько, что фактически можно было ехать только в одном направлении.
Медленно и неудобно.
– Справа почти наверняка ФБР, – сказала Тернер.
Ее друг кивнул, но не стал отвечать. Одна из машин у тротуара, примерно в шестидесяти футах от них, оказалась «Шевроле Малибу», серебристого цвета: хром повсюду заменен пластиком, сзади две толстые антенны, а за рулем парень в белой рубашке. Машина была без опознавательных знаков, но никто не сделал попытки скрыть ее настоящую принадлежность. Значит, начальник подъехал, чтобы проверить моральное состояние подчиненных и поддержать их. Возможно, того самого парня, чей автомобиль стоял рядом.
– Посмотри на машину, которая перед ним, – сказал Ричер.
Это был гражданский «Хаммер H2», широкий, высокий и вообще огромный: черная краска покрыта парафином, здоровенные колеса и низкопрофильные шины, похожие на широкие ленты из черной резины.
– Значит, восемь лет назад, – сказала Тернер.
Возможно, это была законная конфискация после того, как в дверной обивке нашли кокаин или обнаружили внутри украденные вещи. А может быть, машину забрали за какое-нибудь мошенничество. Автомобиль стали использовать для работы под прикрытием и, как всегда, совершили ошибку: он слишком сильно привлекал внимание.
В шестидесяти футах за «Хаммером», на противоположной стороне улицы, припаркованный к ним капотом, стоял новенький автомобиль, который еще не успел обрести собственного лица. Почти наверняка его взяли в аренду в аэропорту. Семьдесят пятое подразделение военной полиции. Какой-то страдалец, прилетевший эконом-классом в международный аэропорт Лос-Анджелеса, который имел возможность брать самые дешевые машины только в «Херце» или «Ависе». Худший автомобиль из всех возможных, без всяких усовершенствований.
– Ты его видишь? – спросил Ричер.
Сьюзан кивнула.
– Теперь мы знаем, где находится нужное нам место. Посередине между передним бампером «Хаммера» и этой штукой, так мне кажется. Действуют исключительно незаметно, не так ли?
– Как всегда.
Джек стал проверять номера домов: стоянка, которая их интересовала, должна была находиться слева, примерно в девяноста футах впереди, если правительственная триангуляция была сделана с максимальной точностью.
– Ты видишь кого-нибудь еще? – спросил Ричер свою спутницу.
– Трудно определить, – ответила та. – В любой из машин могут находиться люди.
– Будем надеяться, что это два вполне конкретных человека, – сказал Джек.
Он медленно и осторожно ехал вперед, чтобы иметь возможность в случае необходимости быстро исправить свою ошибку. Руль старого автомобиля слушался не очень хорошо. Плюс-минус шесть дюймов – довольно большая погрешность. Ричер миновал серебристый «Малибу» и посмотрел направо. Обладатель белой рубашки носил галстук. ФБР, вне всяких сомнений. Едва ли на целую квадратную милю здесь найдется еще один галстук… Следующим стоял «Хаммер». За рулем сидел светловолосый парень с короткой стрижкой «ежиком». Наверное, первый человек с подобной стрижкой в такой навороченной тачке. Правительство. Никакого чувства реальности.
Потом Джек посмотрел налево и снова принялся отслеживать номера домов. Он и сам не знал, что ищет. Скорее всего, какой-то пустой пятачок. Что-то, отличающееся от соседних строений, например, забитое досками и огороженное, или, возможно, сгоревший дом, очищенный бульдозером, но с участком, так и оставшимся незастроенным. С большой старой машиной, припаркованной в тени соседних домов. Может быть, «Бьюик Роудмастер»…
Но по адресу, который им дала Эмили, Ричер увидел самый обычный дом, который ничем не отличался от соседних. Никакой изгороди или следов пожара. Обычный дом на обычном участке. На подъездной дорожке стояла машина, но не «Бьюик Роудмастер», а двухдверное импортное купе с потускневшей красной краской, довольно старое и меньше, чем белый автомобиль военной полиции. В такой машине не могли ночевать два человека. Совершенно точно.
Дом же был довольно старым, одноэтажным, вытянутым вперед, с окном в цокольном этаже слева и справа, и новым окном на чердаке, сразу над синей входной дверью.
Из синей входной двери появилась девочка.
На вид ей было четырнадцать лет. Или пятнадцать.
Светлые волосы.
Высокая.
Глава 51
– Не останавливайся, – сказала Тернер, но Ричер все равно припарковался возле этого дома.
Он ничего не мог с собой поделать. Девочка обошла стоящий купе и шагнула на тротуар. Она была в желтой футболке, синей джинсовой куртке, широких черных джинсах и желтых теннисных тапках без носков и шнурков. Стройная, с длинными руками и ногами – сплошные локти и коленки, – волосы цвета летней соломы… Пробор разделял их посередине, и они спадали до середины спины. Ее лицо еще не сформировалось, как у всех подростков, но Джек успел разглядеть голубые глаза, высокие скулы и полуулыбку на губах, словно ее жизнь была полна мелких неприятностей и ей требовалось проявлять терпение и добрую волю.
Девочка повернулась и зашагала на запад, удаляясь от них.
– Смотри вперед, Ричер. Жми на газ, проезжай мимо и не останавливайся, – потребовала Сьюзан. – Ты должен доехать до конца дороги. Я тебе приказываю. Если это она, детали мы выясним позже – тогда все и решим.
Джек поехал вперед, понемногу набирая скорость – от пешехода до бега трусцой, – и они обогнали девочку, когда та проходила мимо белого автомобиля военной полиции. Казалось, она его даже не заметила. Словно и не знала, что они приехали сюда из-за нее. Вероятно, ей ничего не сказали. Да и что они могли сказать?
«Привет, мисс, мы здесь для того, чтобы арестовать вашего отца, которого вы никогда не видели. Если он вообще здесь появится. Ему совсем недавно рассказали о вашем существовании».
Ричер смотрел в зеркало заднего вида – девочка неуклонно становилась все меньше и меньше. Потом он притормозил перед Т-образным перекрестком, свернул, и девочка исчезла из виду.
Никто их не преследовал. Они проехали еще сотню ярдов и остановились, но улица за ними оставалась пустой. В теории это должно было стать некоторым разочарованием, но не стало. В сознании Ричера двое уцелевших парней из машины с вмятинами на дверцах отошли далеко на задний план, миль эдак на десять.
– Мне сказали, что она живет в машине, – задумчиво проговорил Джек.
– Может быть, ее мать нашла новую работу. Или нового приятеля, – предположила его пассажирка.
– Ты заметила какие-то возможности для наблюдения?
– Ничего очевидного.
– Может, нам стоит припарковаться где-то на улице среди толпы? С нами все будет в порядке, пока мы не выйдем из машины.
– У нас есть возможность получше, – возразила Тернер.
Она посмотрела на карту, выглянула в окно «Рейнджровера» и принялась изучать окрестности в поисках удобных наблюдательных пунктов. На юге, там, где вздымались окутанные смогом Голливуд-Хиллз, их было полно, но они находились слишком далеко, и к тому же с юга нужный им дом оставался невидимым. В конце концов Тернер показала на северо-запад – на съезд, где сходились 134-е шоссе и трасса 101-5. Это высокое место главенствовало над всей округой, поднимаясь над двумя автострадами.
– Сделаем вид, что у нас поломка, если на съезде есть обочина. Перегрев двигателя или что-то в таком же роде, – решила Сьюзан. – Машина выглядит соответствующим образом. Мы сможем стоять там несколько часов. ФБР не оказывает помощь такого рода. Если рядом остановится патрульная машина из Лос-Анджелеса, скажем, что двигатель уже охладился и мы скоро поедем дальше.
– Уорент-офицер Эспин обратит на нас внимание, – возразил Ричер. – Он наверняка успел оценить обстановку. И если он увидит стоящий наверху автомобиль, то обязательно захочет его проверить.
– Ладно, если мы заметим, что к нам направляется какая-то машина, то сразу уедем, и если окажется, что это Эспин, мы ускользнем от него в лабиринтах Бербанка.
– Мы уйдем от него гораздо раньше. Могу поспорить, что он взял напрокат четырехцилиндровый автомобиль.
Затем пара отправилась на поиски ломбарда, потому что им нужен был качественный бинокль, за который они могли бы расплатиться по кредитной карточке, не привлекая к себе внимания. Они добрались до Северного Голливуда и вошли в один из множества ломбардов.
– Покажите ваши лучшие бинокли, – попросил Ричер продавца.
Выбор оказался большим, однако в основном бинокли были довольно старыми. Джек понимал, что во времена молодости его отца их покупали для использования по прямому назначению. В каждой семье был бинокль. Как энциклопедия, которой никто не пользовался. Или восьмимиллиметровые камеры, если в семье имелся полковник или более высокий чин. Однако их еще следовало заработать. Это была святая обязанность любого семейного человека. Но теперь, когда старшее поколение ушло в мир иной, а в домах их взрослых детей не хватало места, вещи из прошлого лежали между акустическими гитарами и эмблемами колледжей, некоторые в кожаных футлярах с бархатной подкладкой, и их цены колебались от низких до совсем низких.
Джек и Сьюзан нашли подходящий бинокль, мощный, но не слишком тяжелый, которым могли бы пользоваться они оба. За него заплатил Бальдаччи, и они вернулись обратно в машину.
– Я считаю, что нам нужно дождаться наступления сумерек. До тех пор все равно ничего не будет происходить, – сказала Тернер. – В особенности если ее мама нашла новую работу. У нас черная машина – Эспин не увидит ее в темноте. Зато улица будет достаточно освещена, чтобы наблюдать за ней в бинокль.
– Хорошо, – согласился Ричер. – Но сначала нужно поесть. Нам предстоит много часов ожидания. Как долго ты готова здесь оставаться?
– Столько, сколько потребуется.
– Спасибо тебе.
– Если вспомнить всю историю моих свиданий – даже не знаю, будет это самым умным поступком или самым глупым.
Они поели в Западном Голливуде, неспешно, вкусно и довольно дорого. Расплатился за них Питер Пол Лозано. День плавно превратился в вечер, и как только уличные фонари стали ярче, чем небо, пара вернулась в машину и поехала по бульвару Сансет к 101-й магистрали. Как и всегда, движение было напряженным, но небо темнело все сильнее, и к тому моменту, когда они добрались до съезда, на землю окончательно спустились сумерки.
Обочины как таковой здесь не было, но справа, на повороте, имелся полностью заштрихованный участок шоссе, так что Джек и Сьюзан остановились, погасив все огни, но чувствуя себя так, словно их приборный щиток светился, как рождественская елка. Тернер уже держала новый бинокль наготове, и они выбрали самую удачную точку для наблюдения. Ричер заглушил двигатель. Они находились примерно в трехстах ярдах от синей входной двери и примерно в сорока футах над ней. В точности по учебнику. По прямой и сверху. Очень неплохо. В доме царили тишина и покой. Синяя дверь оставалась закрытой.
Старый красный купе по-прежнему стоял у тротуара. «Малибу» ФБР уехал, но «Хаммер» остался, как и маленький белый автомобиль, устроившийся напротив. Появилось несколько новых машин. Дневная смена закончилась, и освободившиеся рабочие возвращались домой, но уже начиналась ночная смена, и другие люди ехали на работу в противоположном направлении.
Джек и Сьюзан по очереди вели наблюдение. Ричер развернулся на водительском сиденье, оперся спиной о дверь и смотрел мимо Тернер в ее открытое окно. Картинка получалась темной и размытой. У бинокля не было усиления ночного видения. Но увеличения, которое он давал, вполне хватало и без этого. В нескольких футах от них мимо проносились машины, чтобы съехать с 101-го шоссе и сменить его на 134-е. Никто не останавливался, чтобы помочь им. Другие автомобили лишь раскачивали их старую машину воздушными потоками и уносились прочь.
Ромео позвонил Джульетте:
– Они только что были в Западном Голливуде. Что-то купили в ломбарде, расплатившись по кредитной карточке Бальдаччи, а потом поели в очень дорогом ресторане по кредитке Лозано.
– А что им потребовалось в ломбарде? – поинтересовался Джульетта.
– Не имеет значения. Важно, что они находились в Западном Голливуде и бесцельно проводили время, но они бы не стали так поступать, если б не решили некоторые вопросы – например, не выяснили нынешний адрес госпожи Дейтон. Так что нам следует сделать вывод, что они его знают.
– Но как они его раздобыли?
– Не важно. Главное, что они будут делать дальше. Весьма возможно, они спрятались в Западном Голливуде, дожидаясь наступления темноты. В таком случае сейчас они уже вернулись к ее дому и занялись наблюдением.
– Наших парней там нет.
– Ну, так верни их обратно! Скажи, чтобы осмотрели окрестности, как военные, которые ищут подходящее место для наблюдения за объектом. Едва ли там найдется много таких точек. К примеру, они не станут прятаться во дворе у соседей. Вероятно, они довольно далеко от дома. В боевом уставе написано, что нужно найти возвышенность, с которой открывается прямой вид на объект. Подойдет верхний этаж заброшенного здания, водонапорная башня или многоэтажная автостоянка. Скажи нашим парням, чтобы они составили список возможных вариантов, а потом разделились, чтобы действовать более эффективно. Нам нужно все закончить сегодня ночью.
– В ломбарде можно купить оружие.
– Но они не могли купить его сразу, при покупке оружия должна быть отсрочка. В Калифорнии есть законы. К тому же они потратили только тридцать долларов.
– По кредитной карте. А остальное могли заплатить наличными. У Лозано и Бальдаччи были с собой крупные суммы.
– Незаконная покупка? Тогда они бы не стали обедать поблизости. Они бы нервничали и направились в другое место. Так мне подсказывает интуиция. Так что будем считать, что у них все еще нет оружия.
– Надеюсь, ты прав, – сказал Джульетта. – Это все заметно упростит.
Тернер тридцать минут вела наблюдение, после чего вернула бинокль Ричеру, моргая и потирая глаза. Ее друг немного повозился, меняя фокус, и ему пришлось сильно подкрутить колесико. Кто-то из них двоих был наполовину слепым.
– Я хочу еще раз позвонить сержанту Лич, чтобы убедиться, что с нею всё в порядке, – сказала Сьюзан.
– Передай от меня привет, – попросил Джек.
Он вполуха прислушивался к разговору, который вела его спутница, продолжая наблюдать за тем, что происходило в трехстах ярдах от них. Собственно, смотреть было не на что. «Хаммер» оставался на прежнем месте, как и маленький белый автомобиль. Никто не входил и никто не выходил из синей двери.
С сержантом Лич все было хорошо. Как и с их общей подругой Маргарет Вега. Во всяком случае, до настоящего момента. Разговор получился коротким. Тернер не говорила ничего определенного, но между строк было ясно, что жребий брошен, и теперь их ждет либо большой выигрыш, либо полное поражение.
Синяя дверь оставалась закрытой. Основную часть времени Ричер направлял бинокль на дверь, но каждые четыре секунды из двадцати осматривал окружающую территорию. Он отслеживал путь на улицу, до поворота, откуда они приехали, грузовик, стоящий около магазина, брошенный детский велосипед и машину без колес. Дальше начиналась главная улица – Вайнленд-авеню, уходящая на юг к автостраде, тогда как офис адвоката находился к северу.
Джек вновь перевел бинокль на синюю дверь, которая оставалась закрытой.
А потом мысленно проделал тот же путь, но в обратном направлении – направо, а не налево, – и обнаружил поворот, только в зеркальном отображении. И снова главная улица, все та же Вайнленд-авеню, уходящая еще на четверть мили на юг. Получалось, что интересующий Ричера участок немного отличался от прямоугольника. Правая часть находилась выше левой. Как вымпел. Чуть выше правого угла проходила автострада, еще дальше был офис адвоката, а заметно ниже правого угла – старое кафе, окна которого ярко сияли.
Теперь Джек знал, как он пройдет к дому.
И его взгляд снова вернулся к синей двери, по-прежнему закрытой.
Она не открывалась до без одной минуты восемь. А потом распахнулась, из нее снова вышла девочка, и все повторилось. Та же легкая грациозная походка, те же волосы, юбка, куртка и тапочки. Скорее всего, она по-прежнему была без носков и шнурков, и на ее лице было то же выражение, но стало уже темно, и возможности оптики имели свои пределы.
Все как в первый раз.
Однако она свернула в другую сторону.
Девочка пошла на восток, а не на запад, удаляясь от развязки между автострадами. В сторону главной улицы. За нею никто не ехал и не шел, никто не следил и не пытался защитить ее. Ричер указал в ее сторону, и Тернер кивнула.
– Как ты думаешь, могли ли они ничего не рассказать матери и девочке? – спросил Джек.
– Скорее всего, девочке они не сказали, – предположила Сьюзан. – Они не могли сообщить ей: «Мы нашли твоего отца, но намерены его арестовать».
– А матери сказали? Едва ли она сможет рассчитывать на какую-то поддержку, если они посадят меня в тюрьму и выбросят ключ.
– Что у тебя на уме?
– Они никого к ней не послали. Однако им следовало. Если я не могу до нее добраться, пока она в доме, то должен попытаться это сделать, когда она уйдет. Тут все очевидно. Но она уходит одна. Значит, есть только одно логическое объяснение происходящего – если девочка и мать ничего не знают, то и сопровождать их никто не станет.
– К тому же они скряги. Если б они все рассказали, то в доме должна была бы находиться женщина-офицер. А для этого нужно выделять средства.
– Итак, мы можем сделать вывод, что девочка и ее мать выполняют роль приманки, но сами ничего об этом не знают, и в тех случаях, когда кто-то из них покидает дом, Эспин или кто-то другой следят за ними издалека или изредка проезжают мимо на машине.
– Согласна.
– Но никто не двигается, а обе машины остаются на своих местах.
– Может быть, они ждут, когда девочка скроется из виду.
– Что же, будем за ними наблюдать.
Однако невидимые наблюдатели ничего не стали предпринимать. Девочка свернула направо, добравшись до дальнего конца улицы, и исчезла из вида, но возле дома все по-прежнему оставалось без изменений.
– Может быть, есть еще одна команда, – предположила Тернер.
– Ты бы одобрила такие расходы?
– Разумеется, да.
– А они? Если даже не посадили в доме женщину-офицера?
– Хорошо, у них только одна команда, и она остается на месте. Лень и благодушие… К тому же там нелегко найти место для парковки.
– Они не двигаются из-за того, что считают меня полным придурком, способным просто подойти и постучать в дверь.
В этот момент появилась машина, которая приближалась с дальней стороны прямоугольника, от Вайнленд, и свернула в том месте, где сворачивали Ричер и Тернер. Затем, ослепляя все светом фар, она проехала мимо «Хаммера» и синей двери, практически поравнялась с маленьким белым автомобилем и остановилась, после чего дала задний ход, снова миновала дом и устремилась к единственному оставшемуся на улице месту для парковки, которое явно находилось значительно дальше, чем хотелось водителю. Машина аккуратно припарковалась, ее фары погасли, и из нее вышли двое парней. Они были далеко и с такого расстояния больше напоминали движущиеся тени – одна была немного больше другой.
Мозг ящерицы зашевелился, и через миллиард лет Ричер наклонился вперед на дюйм.
Глава 52
Увеличение бинокля стояло на пределе на таком расстоянии, а света было совсем мало, поэтому Джек не стал делать окончательных выводов. В любой день в Калифорнии находилось почти сорок миллионов человек, так что появление двух конкретных людей в тот самый момент, когда за ними наблюдал третий, было не слишком вероятным событием.
Но иногда такое происходит, поэтому Ричер продолжал следить за двумя фигурами, стараясь получить более четкое изображение. Они шли по улице, а не по тротуару, по одной из полос проезжей части, довольно быстро, бок о бок, все время приближаясь, и уверенность майора постепенно возрастала. Мужчины снова прошли мимо «Хаммера», оказались в круге света, и Джек окончательно убедился в том, что не ошибся.
Он смотрел на своих давних знакомых: водителя, который своей головой помял дверцу автомобиля, и большого парня с бритой головой и маленькими ушами.
Они остановились возле дома, немного постояли, а потом обернулись, чтобы посмотреть туда, откуда пришли – словно изучали далекий горизонт, – и начали медленно поворачиваться против часовой стрелки, делая маленькие приставные шаги, изредка указывая друг другу куда-то в сторону и вверх.
– Они ищут нас, – сказал Ричер.
Парни продолжали поворачиваться, пока впервые не заметили развязку. Обладатель маленьких ушей сразу все понял, поднял руку и описал дугу – сперва справа налево, а затем обратно, слева направо, показывая, что из замеченного им места видны все подходы к дому. После этого он приложил пальцы к груди, словно хотел сказать: «Там расположены места для зрителей, а сцена находится здесь», – прикрыл ладонью глаза и принялся внимательно, ярд за ярдом, изучать пандус, отыскивая лучшее место, пока его взгляд не уперся в бинокль Джека – только с другого конца.
– Они нас нашли, – сказал Ричер.
Тернер посмотрела на карту.
– Они не смогут быстро сюда добраться, – сказала она. – Дорога расположена неудобно для них. Им нужно по обычным улицам спуститься к «Голливуд-боул», а затем выехать на Сто первое шоссе у нас за спиной. Это большой квадрат.
– Но девочка где-то бродит одна!
– Им нужны мы.
– А мы хотим добраться до девочки. Им стоило бы следить за ней. Во всяком случае, я бы поступил именно так.
– Они не знают, куда она пошла.
– Это не самая сложная задача. Ее матери нет дома, она смотрела телевизор до восьми часов, а потом вышла поесть.
– Они не станут брать ее в заложники.
– Они избили Муркрофта до полусмерти. И у них осталось совсем мало времени.
– Что ты хочешь сделать?
Ричер не ответил. Он положил бинокль на колени Сьюзан, включил двигатель и, оглянувшись через плечо, направил машину на шоссе, развернулся, съехал со 101-го шоссе на 134-е, присоединяясь к медленному потоку и стараясь найти первый же съезд, который должен был находиться где-то совсем рядом – по его подсчетам, он мог вывести их на Вайнленд-авеню. Так и оказалось. Но Джеку пришлось выбирать – поворачивать на север или на юг. Стиснув зубы, он медленно двигался вместе с потоком и свернул на юг, вдоль более длинной границы прямоугольника. Так и ехал в ту сторону, пока не увидел яркие огни кафе.
Девочка как раз переходила Вайнленд-авеню, направляясь в сторону этих огней.
Ричер притормозил, позволил ей пройти в пятидесяти ярдах перед его автомобилем, и принялся наблюдать, как она подходит к парковке перед кафе. В одном из углов собралась группа подростков. Всего человек восемь, мальчики и девочки, которые бесцельно болтались в тени, на прохладном воздухе, шутили, принимали эффектные позы и хвастались, как это принято в их возрасте. Девочка сразу направилась к ним. Может быть, она и не собиралась есть, и вообще перекусила дома чем-нибудь из холодильника, разогретым в микроволновке. Может быть, она проводила так свободное время по вечерам – ребята встречались здесь регулярно и развлекались таким образом весь вечер.
Джека это вполне устраивало. В толпе других подростков девочке ничего не грозило.
Она подошла к компании, и между ней и другими парнями и девчонками начался непринужденный обмен шутками. Они хлопали друг друга по ладоням в качестве приветствия, и до Ричера донесся их смех. Майор принял решение, свернул на парковку и остановил машину в противоположном углу. Девочка продолжала разговаривать с остальными подростками. Ее жесты и мимика были расслабленными: она явно находилась в окружении друзей. Не вызывало сомнений, что она им нравилась, – Джек не заметил ни малейшей неловкости.
Но через несколько минут она шагнула в сторону, всем своим видом показывая: «Сейчас я пойду в кафе», и никто из ее собеседников не сделал ни малейшего движения, чтобы последовать за нею, а она при этом не выглядела разочарованной. Пожалуй, даже наоборот. Девочка словно получала удовольствие от общения с ними, но ей предстояло нечто другое, не менее приятное. Как если бы не существовало никакой разницы.
– Она одиночка, – сказала Тернер.
– И высокая, – добавил Ричер.
– Это еще ничего не значит.
– Я знаю.
– Мы не можем оставаться здесь.
– Я хочу войти в кафе.
– Никаких встреч и разговоров. Во всяком случае, пока.
– Я не буду с нею разговаривать.
– Ты привлечешь к ней внимание.
– Только в том случае, если те парни увидят нашу машину перед кафе.
Сьюзан ничего не ответила, а Джек стал смотреть, как девочка открывает дверь и входит внутрь. Кафе было выстроено в традиционном стиле: нержавеющая сталь, как в старом автомобиле, с маленькими окошками, как в старом железнодорожном вагончике, неоновые буквы выстроены в стиле «ар деко»[22]. Складывалось впечатление, что внутри много людей. Самый пик, между «особым блюдом на голубой тарелке»[23] и любителями вечернего кофе. Ричер знал о таких кафе все. Он чувствовал их ритм, потому что провел сотни часов в подобных заведениях.
– Только наблюдение, – сказала Тернер.
– Согласен, – ответил Джек.
– Никаких контактов.
– Согласен.
– Ладно, иди. Я спрячу где-нибудь машину и буду ждать. Постарайся не нарываться на неприятности.
– Ты тоже.
– Позвони мне, когда закончишь.
– Спасибо, – кивнул Ричер.
Он вылез из машины и обошел стоянку. До него доносились шум автомобилей на Вайнленд и самолетов в небе, голоса группы подростков, продолжавших обмениваться шутками и смеяться, гул мотора уезжающего со стоянки «Рейнджровера»… Майор немного помедлил, вдыхая холодный воздух.
А затем распахнул дверь кафе и вошел.
Внутреннее оформление было также выдержано в традиционном стиле: кабинки слева и справа и большая стойка в центре, примерно в шести футах от задней стены; там же выход на кухню. Основную часть стены занимало зеркало. В кабинках стояли скамейки из винила, вдоль стойки – длинный ряд табуретов. Везде сплошной хром и пастельные тона, как в автомобилях с откидным верхом пятидесятых годов прошлого века. На полу линолеум, а все остальные горизонтальные поверхности отделаны пластиком в розовых, голубых или светло-желтых тонах, словно раскрашенные мягкими карандашными штрихами. У Ричера вдруг возникло странное ощущение, что это – таинственные уравнения, связанные со звуковым барьером или водородной бомбой.
За стойкой стоял сутулый седой бармен; слева от него Джек заметил сорокалетнюю блондинку-официантку, а справа пятидесятилетнюю брюнетку. Все они были очень заняты, потому что в кафе оказалось много посетителей. Слева не осталось ни одной свободной кабинки: кто-то обедал после окончания рабочего дня, другие ели, явно предвкушая вечерние развлечения… Справа Ричер разглядел две свободные кабинки и насчитал за стойкой девятнадцать спин и пять пустых мест.
Девочка сидела справа, у стойки, на последнем табурете – так, словно регулярно приходила сюда в течение предыдущих пятидесяти лет. Перед нею лежали приборы и салфетка и стоял стакан воды, но заказ ей пока не принесли. Рядом с девочкой оставалось пустое место, а дальше устроилось несколько парней, склонившихся над своими тарелками, – следующее свободное место находилось через девять спин. Джек решил, что ему будет удобнее наблюдать за девочкой из одной из свободных кабинок, но в кафе был свой код поведения – в такое время одиночкам не следовало занимать сразу четыре места.
Так что Ричер остался стоять на пороге, не зная, как поступить, пока над ним не сжалилась официантка-блондинка: она подошла и попыталась приветственно улыбнуться, но получилось это у нее плохо. Женщина была слишком уставшей, и в ее глазах отразилось лишь равнодушие.
– Садитесь, где хотите, – предложила она. – А потом к вам подсядут другие.
Она отошла, и Джек решил, что может занять свободную кабинку. Он повернулся направо и сделал шаг.
Девочка смотрела на него в зеркало.
Совершенно открыто. Их глаза встретились на зеркальной стене, в соответствии с законами оптики, законами падения и отражения лучей – всех этих премудростей, которые изучают в старших классах на уроках физики. Юная посетительница кафе не отвела взгляда даже после того, как Джек стал смотреть прямо на нее.
«Никаких контактов», – обещал Ричер.
Он занял свободную кабинку, которая находилась за спиной у девочки. Чтобы было удобнее наблюдать, ему пришлось прижаться плечом к окошку и сесть спиной к залу, но у него не оставалось другого выбора. К нему подошла официантка-брюнетка, которая устало улыбнулась и протянула меню.
– Воды? – спросила она.
– Кофе, – ответил Джек.
Девочка продолжала смотреть на него в зеркало.
Он не хотел есть – Лозано великолепно накормил его в Западном Голливуде, устроив им с Тернер королевский пир. Поэтому Ричер отодвинул меню в сторону. Брюнетку совсем не обрадовало его нежелание сделать заказ, и у Джека возникло ощущение, что он едва ли увидит ее в ближайшее время. И рассчитывать, что она будет регулярно наполнять его чашку, тоже не стоило.
А девочка все смотрела на него.
Джек попробовал кофе, который оказался совсем неплохим. Девочке принесли тарелку, и она оторвала взгляд от Ричера, чтобы с улыбкой ответить бармену, на куртке которого было вышито имя: Артур. Он что-то сказал молоденькой посетительнице, а она снова улыбнулась ему, после чего бармен отошел в сторону.
Затем девочка взяла салфетку, вилку, нож и тарелку, соскользнула с табурета и подошла к кабинке Ричера:
– Можно я к вам присоединюсь?
Глава 53
Девочка разложила приборы и салфетку и вернулась к стойке за стаканом с водой. Она помахала Артуру и указала в сторону кабинки, словно говорила ему: «Я решила поменять место», после чего поставила стакан рядом с тарелкой и уселась на виниловую скамейку напротив Ричера. Вблизи девочка выглядела так же, как и издалека, но теперь все детали ее облика стали более четкими. В особенности глаза, которые великолепно гармонировали со ртом, придавая лицу насмешливое выражение.
– Почему ты решила ко мне присоединиться? – осторожно спросил Джек.
– А почему нет?
– Ты меня не знаешь.
– А вы опасны?
– Да, я могу быть опасен.
– У Артура под стойкой спрятан «кольт питон», как раз напротив того места, где вы сидите. И еще один с другой стороны стойки. Оба заряжены. Патроны «магнум», триста пятьдесят седьмой калибр, шестидюймовые стволы.
– Ты много здесь ешь?
– Практически каждый день, но правильно ответить – часто, а не много. Много предполагает количество, а я предпочитаю маленькие порции.
Ричер ничего не ответил.
– Извините, – сказала его собеседница. – Ничего не могу с собой поделать. Я педантична от природы.
– Так почему ты захотела присоединиться ко мне? – снова спросил Джек.
– А почему я трижды сегодня видела вашу машину?
– И когда был третий раз?
– Строго говоря, это был первый раз. Я находилась в офисе адвоката.
– Почему?
– Любопытство.
– И из-за чего оно возникло?
– Из-за тех машин, которые мы видим в третий раз за один день.
– Мы?
– Те из нас, кто обращает внимание, – пояснила девочка. – Не прикидывайтесь дурачком, мистер. Здесь что-то происходит, и мы хотели бы знать, в чем дело. У меня такое ощущение, что вы можете нам ответить. Если я вежливо спрошу.
– А почему ты думаешь, что я могу тебе ответить?
– Потому что вы один из тех, кто целый день ездит и сует нос не в свои дела.
– А что ты сама думаешь по этому поводу? – поинтересовался Джек.
– Мы знаем, что вы вьетесь около офиса адвоката. И мы знаем, что вас интересует наша улица. Так что мы решили, что кто-то на моей улице является клиентом адвоката и что они вместе занимаются темными делишками.
– И кто же это может быть на вашей улице?
– Важный вопрос, верно? Тут все зависит от того, сколько ложных ходов вы делаете, выбирая места для парковки. Мы думаем, что вы хотите находиться поближе к цели, но не рядом, чтобы не привлекать внимание. Но насколько близко? Этого мы не знаем. Вы можете следить за разными домами, если пойти направо или налево по улице.
– Как тебя зовут? – спросил Ричер.
– Вы помните про «кольт питон»?
– Он заряжен.
– Меня зовут Сэм.
– Сэм, и как дальше?
– Сэм Дейтон. А как ваше имя?
– Это все, что тебе известно про операцию, которая проходит на твоей улице?
– Только не надо так презрительно нас хвалить. Я считаю, что мы очень неплохо поработали, когда сумели все это сложить. Вы предпочитаете помалкивать. Классное выражение, верно? Помалкивать. Но ключом является то, как ваши машины перемещаются между офисом адвоката и тем местом, где я живу. Я не понимаю, почему, но это выдает связь одного с другим.
– И никто с тобой об этом не разговаривал?
– А с чего бы им?
– А что говорит твоя мать?
– Она не обращает внимания. У нее ужасный стресс.
– Из-за чего?
– Из-за всего.
– А твой отец?
– У меня нет отца. Ну, биологически он должен существовать, но я с ним не знакома.
– Братья или сестры?
– Их тоже нет.
– И как ты думаешь, кто мы такие?
– Федеральные агенты, что очевидно. Либо Управление по борьбе с наркотиками, АТО[24] или ФБР. Мы в Лос-Анджелесе. Здесь всегда речь идет о наркотиках, оружии или деньгах.
– Сколько тебе лет?
– Почти пятнадцать. Но вы так и не назвали своего имени.
– Ричер, – сказал Джек, внимательно наблюдая за девочкой.
Но он не заметил на ее лице никакой реакции. Никакой искры. Никаких «Ага!» или «Вот оно!!!». Майор не раз замечал, что с детьми все происходит именно так. Однако его имя ничего для нее не значило. Совсем ничего. Его никогда не упоминали в ее присутствии.
– Так вы расскажете мне, что здесь происходит? – попросила Саманта.
– Твой обед остывает, – сказал Ричер. – Вот что происходит. Тебе следует поесть.
– А вы сами не собираетесь перекусить?
– Я уже ел.
– Тогда зачем вы сюда зашли?
– Чтобы взглянуть на внутреннюю отделку.
– Артур очень ею гордится. Откуда вы?
– Я не живу в одном месте.
– Значит, вы федеральный агент.
И девочка принялась за еду. Джек решил, что это блюдо называется «Мамин чудесный мясной рулет» – аромат говяжьего фарша и кетчупа не оставлял никаких сомнений в этом. Ричер знал о таких кафе все. Он провел в них сотни часов и пробовал почти все, что они могли предложить.
– Значит, я права? – спросила Сэм. – Речь об адвокате и его клиенте?
– Частично, – ответил Джек. – Но они не проворачивают темных делишек. Тут проблема с человеком, который может посетить одного из них. Или обоих.
– Третья сторона? С крепкими парнями?
– Вроде того.
– Значит, будет засада? Вы ждете, пока появится этот парень? И собираетесь арестовать его на нашей улице? Круто! Если только его не повяжут в офисе адвоката. У вас есть выбор? Если сможете, сделайте это у нас, ладно? Вам следует рассмотреть такой вариант. На улице безопасней. Ведь в торговом центре слишком много людей. А этот парень опасен?
– Ты кого-нибудь видела?
– Только ваших людей. Они целый день сидят в машинах и наблюдают. Плюс мобильные команды. Парень в серебристом «Малибу» здесь много бывает.
– Много?
– Часто, как мне следовало бы сказать. Или регулярно. А еще тут бывают двое типов в машине, взятой напрокат. Ну и вы двое, в «Рейнджровере». Но я не видела никого, кто показался бы мне опасным.
– Что ты можешь сказать про двух парней в арендованной машине?
– У одного из них голова странной формы. И вроде как подрезанные уши.
– Подрезанные?
– Издалека я подумала, что они просто маленькие. Но вблизи поняла, что они подрезаны. Как крошечные шестиугольники.
– А когда ты видела этого парня вблизи?
– Сегодня днем. Он стоял на тротуаре возле нашего дома.
– Он что-нибудь тебе сказал?
– Ничего. А с чего бы он стал со мною разговаривать? Я не адвокат и не клиент, и у меня ни с кем нет разногласий.
– Я не имею права много тебе рассказывать, но те двое не с нами. Ты меня понимаешь? На самом деле они могут быть частью проблемы. Так что держись от них подальше. И расскажи своим друзьям.
– Совсем не круто, – расстроилась девочка.
В этот момент зазвонил мобильник Ричера. Он не привык носить с собой телефон, а потому в первый момент решил, что звонок не имеет к нему отношения, и проигнорировал его. Однако Саманта смотрела на его карман, и ему пришлось вытащить сотовый. На экране светился номер Тернер.
Джек извинился и ответил на звонок.
Сьюзан тяжело дышала.
– Я возвращаюсь, – сказала она. – Ты должен быть на улице.
В ее голосе бурлили сумасшедшие эмоции.
Ричер не стал медлить. Выключив телефон, он оставил Сэм Дейтон в кабинке, вышел наружу, пересек парковку и оказался на улице. Через минуту слева от него вспыхнули фары, горевшие на довольно большом расстоянии друг от друга. Старый «Рейнджровер» быстро приближался к майору с юга. Фары осветили его, машина резко затормозила рядом, и он, распахнув дверцу, скользнул внутрь.
– В чем дело? – спросил Джек сидящую за рулем подругу.
– Ситуация немного вышла из-под контроля, – ответила та.
– Насколько все серьезно?
– Я только что застрелила человека.
Глава 54
Тернер выехала на автостраду Вентура и покатила на запад.
– Я решила, что офис адвоката будет закрыт на ночь, как и весь торговый центр, а потому все наблюдатели его покинут, – стала рассказывать она нервным голосом. – Тогда я решила съездить туда и осмотреться, ведь там могли быть полезные для нас вещи. Неплохо ведь заранее знать, какие замки и охранная сигнализация в офисе! Выяснилось, что они довольно примитивные. Полагаю, работы там на пять минут. Потом я взглянула на карту и поняла, как быстро попасть на Малхолланд-драйв. Мне всегда хотелось промчаться по ней на полной скорости – совсем как агент ФБР в кино… Я подумала, что девочка пошла в кафе обедать и останется там минут на тридцать, а у меня есть время для небольшой экскурсии. Вот я и поехала.
– И?.. – произнес Ричер только для того, чтобы заставить Сьюзан продолжать.
Убивать людей очень нелегко, и это часто приводит к стрессу, а стресс – сложная штука. Люди реагирует на него совершенно по-разному. Некоторые замыкаются в себе, другие говорят и не могут остановиться. Джеку показалось, что его спутница принадлежит ко второй категории.
– За мною следили, – сказала она.
– Это было глупо, – заметил Ричер, потому что Тернер не любила, когда с ней бездумно соглашались.
– Я довольно быстро его заметила. Фары машины, ехавшей за мной, его осветили, и я поняла, что он один. Одинокий водитель, и больше никого. Так что я не стала брать это в голову. Многие любят Малхолланд-драйв, и меня не встревожило, что он едет за мной в том же направлении.
– И что заставило тебя насторожиться?
– Он двигался с той же скоростью. А это неестественно. Скорость – дело личное. Я обычно езжу довольно медленно. Машины часто сбиваются за мной в кучу или пытаются обогнать. Но тот парень все время держался позади, словно я тащила его на буксире. Я знала, что он не из военной полиции и не из ФБР – им же неизвестно, на чем мы ездим! Получалось, что это другие наши друзья, вот только в машине находился один парень, а не два. Значит, либо это кто-то еще, либо они разделились, и каждый охотится в одиночку. Но в любом случае в фильмах показывают, что события на Малхолланд-драйв развиваются очень быстро, и я знала, что мне нужно остановиться на следующем же повороте, чтобы показать: я его заметила. И дать ему выбор – принять поражение и ехать дальше или поступить, как человек, который не умеет достойно проигрывать, и напасть на меня.
– И он остановился?
– Ясное дело. Это был третий из четверки, ездившей в машине с помятыми дверцами сегодня утром. Ты его называл водителем, напавшим на тебя в первую ночь. Они разделились и вышли на одиночную охоту.
– Я рад, что это был именно он.
– Но и он совсем не ребенок!
– Насколько?
– По-настоящему.
– Чепуха, – возразил Ричер. – Он лишь понапрасну коптил небо. В ту первую ночь я ударил его вторым. Значит, он даже хуже того, кто платил за наш обед.
– Он был сильно потрепан, – сказала Сьюзан. – С тем же успехом я могла отнять конфету у ребенка.
– И как все произошло?
– У него был пистолет.
– Ну, это немного уравняло шансы.
– Да, примерно на три четверти секунды, потому что потом у него уже не было пистолета – я его забрала, а голос у меня в голове кричал: «Угроза, угроза, центр масс, бэнг!», я моргнула и обнаружила, что пуля попала ему прямо в сердце. Парень умер прежде, чем упал на землю.
– И для чего я тебе так срочно понадобился?
– Ты хочешь сказать, что не можешь предложить мне психологическую помощь?
– Это не самая сильная моя сторона.
– К счастью, я профессиональный солдат, и мне такая помощь не нужна.
– И зачем тогда я тебе нужен?
– Для того, чтобы поднять тело. Одной мне не справиться.
Малхолланд-драйв был в точности таким же, как в фильмах, только меньше. Они ехали так же осторожно, как агенты ФБР, готовые остановиться, если все окажется спокойным, и двигаться дальше, если впереди появится мигающий свет и они услышат переговоры полицейских. Другого транспорта почти не было. Колоритное место, но не более того…
Однако открывшийся после поворота вид производил сильное впечатление.
– Не в том дело, Ричер, – сказала Тернер.
Мертвец упал на землю рядом с передним бампером своего автомобиля. Его колени подогнулись и сдвинулись в сторону, но в остальном он лежал на спине. У Джека не возникло никаких сомнений, что перед ним тот самый водитель из вчерашней ночи – только с дырой в груди.
– Что за пистолет? – спросил он у Сьюзан.
– «Глок-семнадцать».
– И где он сейчас?
– Я стерла с него все отпечатки и засунула ему в карман. Временно. Нам нужно подумать, как все это обыграть.
– Есть только два варианта, – сказал Ричер. – Либо полиция Лос-Анджелеса найдет его прямо сейчас, либо немного позже. Лучше всего выбросить тело в овраг. Тогда его обнаружат примерно через неделю. Или его могут съесть бродячие собаки. Ну, хотя бы сжевать кончики пальцев… А если засунуть его в машину, будет намного хуже. И не имеет значения, как мы попытаемся это представить – самоубийство или убийство, потому что копы первым делом снимут отпечатки, Форт-Брэгг встанет на уши, и историю начнут распутывать с другого конца.
– На данный момент не с нашего. И ты этого не хочешь.
– А ты?
– Я лишь хочу, чтобы все открылось. И мне без разницы, кто это сделает.
– Значит, ты наименее дикое существо из всех, с кем я имел дело. Они оклеветали тебя наихудшим из возможных способов. Тебе следовало бы отрезать им головы тупым ножом.
– Со мной они поступили ничуть не хуже, чем с тобой, обвинив тебя в смерти Большого Пса.
– Вот именно. И я собираюсь остановиться и купить тупой нож. Так что дай мне шанс. Несколько дней в овраге никому не причинят вреда. Ведь даже если мы сами не разберемся, то это сделает полиция Лос-Анджелеса и Форт-Брэгг на следующей неделе, когда найдут тело. В любом случае все откроется.
– Хорошо.
– И мы оставим «глок» себе.
Так они и сделали, прихватив бумажник и сотовый телефон убитого. Затем Ричер сжал двумя руками куртку мертвеца и поднял его в вертикальное положение, после чего подобрался так близко к краю оврага, как только смог. В большинстве случаев из попыток избавиться от тела таким способом не выходит. Из-за недостаточной высоты и расстояния труп застревает на склоне, шестью или семью футами ниже. Поэтому Джек начал вращать тело, как метатель молота на Олимпийских играх, и, сделав два полных оборота, разжал пальцы. Он услышал треск ломающихся веток и стук камней, после чего наступила тишина, которую нарушал лишь шум далеких автомобилей.
Они развернулись и поехали обратно через Лорел-Кэньон к автостраде. Ричер сел за руль. Тернер разобрала и проверила «глок», а потом собрала его снова и спрятала в карман. Один патрон в стволе и пятнадцать в обойме. Затем она открыла бумажник и, как и в двух других, отнятых у преследователей в самолете, обнаружила толстую пачку двадцаток, несколько более мелких купюр, солидный набор действующих кредиток и водительские права Северной Каролины с фотографией. Владельца прав звали Джейсон Кеннет Риккард, и он завершил свой жизненный путь, не дотянув месяц до двадцати девяти лет. Донором органов он не был.
Его сотовый телефон почти ничем не отличался от тех дешевых игрушек, которые Ричер и Тернер купили в аптеке. Его невозможно было отследить, и в его памяти имелись всего три номера. Первые два были отмечены именами Пит Л и Ронни Б – очевидно, это были Лозано и Бальдаччи. Под третьим номером значилась только фамилия или прозвище – Шраго. Список вызовов был коротким. Ни одного исходящего и лишь три входящих, все с третьего номера.
– Должно быть, Шраго – это тот большой парень с маленькими ушами. Очевидно, командир группы, – предположила Сьюзан.
– Они не маленькие, они подрезаны, – уточнил Ричер.
– Что подрезано? – не поняла его спутница.
– Уши.
– Откуда ты знаешь?
– Мне рассказала девочка. Она видела его вблизи.
– Ты с нею говорил?
– Она сама пошла на контакт в кафе.
– Но почему?
– Она думает, что мы федералы. Ей стало интересно, что происходит на ее улице, и она решила, что мы можем рассказать ей детали.
– И где она видела парня с подрезанными ушами?
– Возле своей подъездной дорожки.
– Так она не знает, что происходит на самом деле?
– Она не знает даже об иске об установлении отцовства. Мое имя ничего для нее не значит. Очевидно, мать не стала рассказывать ей про аффидевит. Ей даже неизвестно, что именно ее мать является клиентом адвоката. Она считает, что это кто-то из их соседей.
– Тебе не следовало с нею разговаривать.
– У меня не было выбора. Она сама села за мой столик.
– С полнейшим незнакомцем?
– В кафе она чувствует себя в безопасности. Бармен за ней приглядывает.
– И какая она?
– Она хороший ребенок.
– Она – твоя?..
– Пока она лучший кандидат на эту роль. Такая же странная, как и я. Но я не помню женщину в Корее. Не в тот, последний раз.
– А что ты говорил про подрезанные уши? – сменила тему Тернер.
– Они как маленькие шестиугольники.
– Никогда не слышала ни о чем подобном.
– Я тоже.
Ричер вытащил свой телефон и набрал номер Трейси Эдмондс. На Западном побережье было девять часов, но он не сомневался, что она ответит. Эта женщина была идеалисткой. Джек насчитал семь гудков, после чего адвокат подняла трубку. Ее голос снова показался майору сонным.
– У вас есть ручка? – спросил он.
– И бумага, – отозвалась Эдмондс.
– Я хочу, чтобы вы проверили еще два имени. Почти наверняка они связаны с той же компанией в Форт-Брэгге, но мне нужно подтверждение. Одного зовут Джейсон Кеннет Риккард, другого называют Шраго. Я не знаю, имя это или фамилия. Постарайтесь что-нибудь о нем узнать. По-видимому, у него изуродованы уши.
– Уши?
– Ну, такие штуки, которые у людей по бокам головы, – усмехнулся Джек.
– Сегодня вечером я разговаривала с майором Салливан, – проигнорировала его шпильку Трейси. – В офисе министра Армии готовят быстрое решение по делу Родригеса.
– Снятие обвинений – это будет действительно быстро.
– Нет, едва ли все будет развиваться именно так.
– Ладно, предоставьте решение этой проблемы мне, – сказал Ричер.
Он убрал телефон в карман и снова стал вести машину обеими руками. Они ехали по бульвару Лорел-Кэньон – дурацкое название для дороги! Да, конечно, она находилась в Лорел-Кэньон – узкая полоска шоссе извивалась вдоль живописных пейзажей, – но на бульвар никак не тянула. Бульвар – это нечто широкое, прямое и торжественное, и по бокам у него должны идти ряды одинаковых деревьев или еще что-то такое же впечатляющее. От старого французского слова «boullewerc», означающего «бастион», ведь идея пришла именно оттуда. Бульвар являлся озелененной верхней частью вала, длинной, широкой и плоской – идеальное место для прогулок.
Затем беглецы выехали на бульвар Вентура, который еще не превратился в автостраду Вентура, но оказался широким и прямым. Автострада виднелась впереди. Справа остался Юниверсал-сити, а слева – Студио-сити.
– Подожди, – сказал вдруг Джек.
– Чего? – повернулась к нему Тернер.
– Адвокат Большого Пса живет в Студио-сити. Прямо на бульваре Вентура. Я помню из аффидевита.
– И?..
– Может быть, его замки и сигнализация столь же просты?
– Это серьезный шаг, Ричер. Мы нарушим сразу несколько законов.
– Но мы можем просто взглянуть на его жилище.
– Я стану соучастником.
– У тебя остается право вето, – сказал Джек. – Два больших пальца на кнопке, как при запуске термоядерной ракеты.
Он свернул налево и покатил дальше. А потом сзади него внезапно зазвонил телефон: раздался громкий электрический звонок, словно пела безумная певчая птица. Это был не его телефон и не телефон Тернер – звонил сотовый Риккарда, который лежал на заднем сиденье рядом с пустым бумажником.
Глава 55
Ричер остановился, потянулся назад и взял мобильник, который продолжал звонить и вибрировать. На мониторе появилась надпись: «Входящий звонок» – избыточная информация, если учесть пронзительный звон и вибрацию, – но там было также сказано «Шраго», что Джек посчитал весьма полезным. Он раскрыл телефон и поднес его к уху:
– Алло.
– Риккард? – послышался в трубке мужской голос.
– Нет, – ответил Ричер. – Не Риккард.
Ответом ему было молчание.
– О чем ты думал? – перешел в наступление майор. – Отряд кладовщиков против Сто десятого подразделения военной полиции? Мы выбили три из трех. Получилась неплохая разминка. Ты остался один. Совсем один. И ты следующий. Как тебе это нравится?
Молчание.
– Им не следовало ставить тебя на эту должность, – продолжал Джек. – Так нечестно. Я знаю, какие люди сидят в Пентагоне. Я тебе сочувствую. И могу помочь.
Молчание.
– Назови мне их имена и отправляйся прямо в Брэгг, а я оставлю тебя в покое, – пообещал Ричер.
Молчание. Затем раздались короткие гудки, и на мониторе появилась надпись: «Разговор закончен». Джек отбросил телефон на заднее сиденье.
– Я просил два раза, но больше повторять не стану.
Они поехали дальше и вскоре оказались в самом центре Студио-сити. Вдоль бульвара стояли здания самых разных компаний: одни отдельно, другие образовывали торговые центры, как в Северном Голливуде, к некоторым вели специальные дороги, а кое-какие имели собственные парковки. Номера домов было трудно различить, потому что многие фасады оставались неосвещенными. Джек дважды сворачивал слишком рано и выбирал не те парковки. Но довольно скоро они все же отыскали нужное место – лимонно-зеленый торговый центр, состоящий из пяти соединенных друг с другом частей. Контора адвоката Большого Пса находилась в средней.
Однако там его не оказалось.
Центральную часть здания занимал специалист по заполнению налоговых деклараций. На испанском, а также примерно на сотне других языков.
– Многое меняется за шестнадцать лет, – сказала Тернер. – Люди выходят на пенсию.
Ричер не ответил.
– Уверен, что это правильный адрес? – уточнила Сьюзан.
– Ты думаешь, я ошибся?
– Тебя можно простить.
– Спасибо, но я уверен.
Джек подъехал ближе, чтобы лучше рассмотреть фасад. Его оформление не менялось достаточно долго. Все объявления и обещания успели заметно потускнеть – видимо, адвокат ушел на покой давно. В задней части здания горел свет.
– Здесь работает таймер, – сказала Тернер. – Для безопасности. Внутри никого нет.
– Сейчас зима, – возразил Ричер. – Скоро у всех начнутся проблемы с налогами. И там кто-то есть.
– И?..
– Мы можем поговорить с этим человеком.
– О чем? Ты хочешь получить возврат по налогам?
– Он наверняка как минимум пересылает старику почту. Возможно, даже знает его. А может быть, старик все еще владеет зданием.
– Или умер десять лет назад. А еще он мог, например, перебраться в Вайоминг.
– Есть только один способ узнать, – уверенно заявил Джек.
К тому времени они уже подошли к двери, и он постучал в стекло.
– В такое время разговор лучше вести тебе, – Сьюзан отступила чуть назад.
Джульетта позвонил Ромео, потому что это была его зона ответственности:
– Шраго сказал мне, что у Ричера телефон Риккарда. Следовательно, и его пистолет. И ему известно, что они кладовщики из Форт-Брэгга.
– Из-за биографии Задрана, – ответил Ромео. – Такой вывод совсем не трудно сделать.
– У нас остался всего один человек. Мы практически беззащитны.
– Шраго кое-чего стоит.
– Против них? Мы потеряли троих.
– Ты беспокоишься?
– Конечно. Мы проигрываем.
– У тебя есть предложения?
– Время пришло, – сказал Джульетта. – Мы знаем цель Ричера. Нам следует спустить Шраго с поводка.
Некоторое время казалось, что Тернер права: в здании никого нет, и горит лишь свет таймера безопасности, но Ричер продолжал стучать, и вскоре появился парень, который размахивал руками, призывая их успокоиться. В ответ Джек жестом показал, что ему следует подойти поближе, и в результате возникла патовая ситуация. Парень жестами показывал: «Я никого не впускаю внутрь по ночам», а Ричер чувствовал себя как ребенок из фильма, которого посреди ночи послали в дом врача: «Приходите скорее, или старому Джебу конец!» Местный служащий сдался первым – он недовольно фыркнул и прошагал по центральному проходу к двери, открыл замок и распахнул дверь. Оказалось, что это молодой азиат тридцати с небольшим лет, в серых брюках и красном шерстяном жилете.
– Что вы хотите? – спросил он незваных гостей.
– Принести извинения, – сказала Тернер, решив, что лучше все-таки ей объясниться с местным работником.
– За что?
– За то, что мы оторвали вас от работы. Мы знаем, что ваше время стоит денег. И готовы заплатить за него сто долларов.
– Кто вы такие?
– В данный момент мы работаем на правительство.
– Могу я увидеть ваши документы?
– Нет.
– Но вы хотите заплатить мне сто долларов?
– Только в том случае, если у вас есть нужная нам информация.
– По какому предмету?
– Нас интересует адвокат, который работал тут раньше.
– Что конкретно вы хотите знать?
– Конгресс поручил нам проверить кое-какую информацию как минимум пятью разными способами. Мы уже сделали это четырежды и надеемся, что найдем здесь пятый и сможем отправиться по домам.
– Какого рода информация вас интересует?
– Прежде всего мы должны спросить – и это обычная формальность, – известно ли вам, жив ли еще человек, который нас интересует?
– Да, я могу ответить на ваш вопрос.
– И?..
– Он жив.
– Хорошо, – кивнула Сьюзан. – Но это только первый вопрос. Нам нужно еще его полное имя и нынешний адрес.
– Вам следовало с этого начать. Я переправляю ему почту.
– Нет, мы начали с более сложных источников. Так лучше. И работа к концу дня становится легче.
– Я все вам запишу.
– Благодарю вас, – сказала Тернер.
– Только максимально точно, – вмешался Ричер. – Вы знаете, как работает Конгресс. Если один парень пишет «авеню», а другой – «а-в-ю», то их такое никак не может устроить.
– Не беспокойтесь, – заверил азиат обоих собеседников.
Адвоката звали Мартин Митчелл Баллантайн, и он не переехал в Вайоминг. Он жил в Студио-сити, Лос-Анджелес, Калифорния. Совсем рядом. Карта Тернер показывала, что дом адвоката находится рядом с бульваром Вентура в конце Колдуотер-Кэньон-драйв. Возможно, он жил там все это время.
В таком случае Баллантайн был паршивым адвокатом, поскольку жил на первом этаже небольшого домика застройки тридцатых годов прошлого века – восемь десятилетий запустения. Теперь это место находилось в отвратительном состоянии и давно потеряло привлекательность: темно-зеленые стены, напоминающие тину, желтый свет в окнах…
– Тебе не стоит питать особых надежд, – заметила Сьюзан. – Он может отказаться с нами разговаривать. Сейчас слишком поздно для визитов.
– Однако у него горит свет, – возразил Ричер.
– И он может вообще ничего не помнить. Это произошло шестнадцать лет назад.
– Но хуже наше положение не станет.
– Если только он не пожалуется на попытку давления на свидетеля обвинения.
– Он должен отнестись к этому как к даче показаний.
– Только не удивляйся, если он вышвырнет нас вон.
– Он одинокий старик и с радостью примет пару гостей.
Баллантайн не стал вышвыривать их вон, но и особой радости не выказал. Он просто пассивно стоял на пороге, словно бо́льшую часть своей жизни только и делал, что поздними вечерами открывал двери незнакомцам в ответ на срочные просьбы о встрече. Это был мужчина среднего роста, достаточно здоровый, в возрасте немногим больше шестидесяти лет. Однако он выглядел усталым, и у него был очень печальный вид. Казалось, этот человек бросил вызов всему миру и проиграл. На его губе Ричер заметил шрам и подумал, что такой след не является результатом хирургической операции. А за спиной у старика маячила немолодая женщина – очевидно, жена. Она выглядела столь же печальной, но менее пассивной и более агрессивной.
– Мы бы хотели купить пятнадцать минут вашего времени, мистер Баллантайн, – сказал Джек. – Вас устроит сотня долларов?
– Я больше не адвокат. У меня нет лицензии, – вздохнул хозяин дома.
– Вы вышли на покой?
– Нет, меня лишили лицензии.
– Когда?
– Четыре года назад.
– Мы хотим поговорить с вами о старом деле.
– И в чем ваш интерес?
– Мы снимаем фильм.
– Как давно произошел интересующий вас эпизод?
– Шестнадцать лет назад.
– За сотню долларов?
– Они ваши, если вы согласитесь сотрудничать.
– Заходите, – сказал бывший адвокат. – И мы выясним, согласен ли я говорить с вами.
Все четверо прошли по узкому коридору в тесную гостиную, но мебель в ней оказалась лучше, чем предполагал Ричер, словно Баллантайны перебрались сюда из более просторного дома. Возможно, это произошло четыре года назад, когда Мартин был лишен лицензии, а может быть, и оштрафован. Или ему предъявлен иск, и он прошел через банкротство…
– А если я не смогу вспомнить? – спросил юрист.
– Вы все равно получите деньги, – заверил его Джек. – Но только если честно постараетесь вспомнить.
– Ладно, о каком деле идет речь?
– Шестнадцать лет назад вы написали аффидевит для клиента по имени Хуан Родригес, известного как Большой Пес.
Баллантайн подался вперед, готовый приложить все усилия, чтобы получить сто долларов, но ему удалось добраться только до доллара с четвертью.
Он откинулся на спинку стула:
– Это как-то связано с армией?
В его голосе появились узнавание и горечь. Словно что-то давно умершее плохое зашевелилось и вернулось к жизни. Как будто все, имевшее отношение к армии, не сулило ничего хорошего.
– Да, это связано с армией, – подтвердил Ричер.
– Что именно вас интересует?
– Вы воспользовались моим именем, чтобы заполнить пробелы.
– Так вы были тем парнем? – спросил Мартин. – И теперь вы ко мне явились?! Разве я недостаточно пострадал?
– Проваливайте к дьяволу, немедленно! – приказала его жена.
И она действительно хотела, чтобы они убрались восвояси, потому что продолжала повторять это громко, четко и злобно, снова и снова, упирая на слово «немедленно». Из чего Ричер понял, что все договоренности аннулированы, и они нарушают закон, и вспомнил, что обещал Тернер право держать два пальца на ядерной кнопке. К тому же его немного беспокоила проблема с оказанием давления на свидетеля, и поэтому он тут же отправился к дьяволу вместе со Сьюзан, следовавшей за ним по пятам. Они вернулись к машине и облокотились на ее капот.
– Значит, дело в системе регистрации документов, – сказала Тернер.
Ричер кивнул.
– Скрестим пальцы на удачу, – ответил он.
– Ты намерен использовать Салливан?
– А как бы поступила ты?
– Определенно так же. Она старше по званию и, в отличие от Эдмондс, напрямую связана с начальником военно-юридического управления.
– Согласен, – кивнул Джек.
Он взял сотовый телефон и позвонил Трейси.
Глава 56
Эдмондс взяла трубку – у нее был сонный голос, в котором слышалось нетерпение.
– Сегодня днем вы сказали, что майор Салливан сообщила вам, что офис министра Армии намерен как можно быстрее решить вопрос с делом Родригеса, – напомнил ей ее подзащитный.
– И вы разбудили меня посреди ночи, чтобы дать остроумный ответ на это? – фыркнула адвокат.
– Нет, мне необходимо узнать, кто именно донес эту информацию до майора Салливан или хотя бы какие каналы при этом использовались.
– Спасибо за то, что вспомнили про меня, но не лучше ли спросить это у самой майора Салливан?
– Она будет очень занята, потому что у нее появятся другие дела. Это очень важно, капитан. И очень срочно. Мне нужно получить ответ как можно быстрее. Так что используйте все доступные вам возможности. Так скоро, как только вы сможете. Пока они еще в спортивном зале, или где там еще их можно застать рано утром.
Ричер пошарил в карманах и нашел номер сотового телефона Хелен Салливан, написанный на клочке бумаги сержантом Лич. Он набрал его и стал считать гудки. Женщина взяла трубку после шестого, и Джек счел это хорошим знаком. Очевидно, она легко просыпалась.
– Алло? – сказала майор Салливан.
– Джек Ричер, вы меня помните? – поинтересовался ее клиент.
– Вас забудешь! Нам нужно поговорить.
– Мы уже говорим.
– О вашей ситуации.
– Позже, хорошо? Сейчас нам необходимо кое-что сделать.
– Прямо сейчас? Ночью?
– Либо сейчас, либо как можно скорее. Тут все зависит от вашего уровня доступа.
– К чему?
– Я только что говорил с адвокатом, который написал аффидевит Большого Пса.
– По телефону?
– Лично.
– Вам не следовало это делать.
– У нас состоялся очень короткий разговор. Мы ушли, как только нас об этом попросили.
– Мы?
– Майор Тернер со мною. Офицер такого же ранга и таких же способностей. Независимый свидетель. Она все слышала. Еще одно мнение.
– И что же она слышала?
– В вашем архиве юридических документов имеется функция компьютерного поиска?
– Конечно.
– И если набрать: «Ричер, жалоба против», что получится?
– В основном именно то, о чем идет речь. Аффидевит Большого Пса или нечто похожее.
– Этот поиск быстрый и надежный?
– Неужели вы разбудили меня среди ночи для того, чтобы поговорить о компьютерах?
– Мне необходима информация.
– Система довольно быстрая. Не слишком удобный протокол поиска, но он способен вывести на нужный документ.
– Я упомянул об этом деле адвокату Родригеса, и тот сразу его вспомнил. Он сказал, что это дело связано с армией. Потом спросил, в чем состоит мой интерес, а когда я ответил, задал очень странный вопрос: «Неужели я недостаточно страдал?»
– И что он имел в виду?
– Вам следовало бы его послушать – то, каким тоном он с нами разговаривал. Аффидевит Большого Пса не являлся обычной жалобой, которую он составил, отослал и забыл. Ничего рутинного. Это было нечто. Целая история, с завязкой, кульминацией и развязкой. И как мне кажется, развязка получилась плохой. Так мы поняли. Из его слов следовало, что это тяжелый эпизод в его жизни, и он вспоминал о нем с горечью.
– Ричер, я адвокат, а не специалист по диалогам. Мне нужны факты; меня не интересует то, как звучат рассказы каких-то людей.
– Надеюсь, вы не забыли, что я-то следователь, а следователи многое узнают, слушая рассказы других людей! Он спросил, в чем состоит мой интерес, словно не понимал, какой здесь вообще может быть интерес? Разве все вопросы не разрешились за столько лет?
– Ричер, сейчас середина ночи. К чему вы ведете?
– Подождите немного. У меня складывается впечатление, что у вас в данный момент нет срочных дел. Все дело в его фразе: «Разве я недостаточно страдал?» Одновременно его жена начала кричать на нас и вышвырнула нас вон. Они живут бедно, что им совсем не нравится. Большой Пес оказался их болевой точкой. Точно некое определяющее событие, которое произошло давно, но привело к тяжелым последствиям. Это единственный вывод, вытекающий из его слов. И у меня возник вопрос – а рассматривалось ли данное дело в суде много лет назад? Может быть, именно тогда адвокат совершил ошибку и получил первое предупреждение о нарушении этики. Таким образом, он ступил на трудный путь, завершившийся четыре года назад, когда его лишили лицензии. Ни он, ни его жена не в силах слышать о деле Большого Пса, потому что с него начались их неприятности. Эта фраза «Разве я недостаточно страдал?» прозвучала, как если бы он спрашивал: «Я шестнадцать лет провел в аду, и теперь вы хотите, чтобы я пережил все снова?»
– Ричер, вы что, обкурились? Вы не помните этого дела. Значит, суда не было. Или вы его не помните. И если суд состоялся шестнадцать лет назад и адвокату тогда надрали задницу, почему дело открыли снова?
– Так его открыли заново?
– Сейчас я повешу трубку.
– А что произойдет, если кто-то начнет поиск по запросу: «Ричер, жалоба против» и прикажет восстановить аффидевит Большого Пса, а потом скормит его системе на самом низком уровне? Ну, и напустит дыму, чтобы подчеркнуть, как все серьезно?
Ответа на этот вопрос не последовало.
– И происходящее сразу станет выглядеть как настоящее судебное дело, не так ли? – продолжил Джек. – Мы соберем досье, начнем подготовку и будем выстраивать обвинение, подождем до встречи с прокурором и будем надеяться, что наша стратегия окажется успешной.
Ответа по-прежнему не было.
– У вас уже была встреча с прокурором? – спросил Ричер.
– Нет, – подала наконец голос Салливан.
– Возможно, прокурора нет. Возможно, это односторонняя иллюзия, которая должна была работать всего одну минуту. Скажем так: я должен был взглянуть на свое досье и броситься бежать со всех ног.
– Это не может быть иллюзией. На меня оказывают давление из офиса министра Армии.
– Кто конкретно? Может быть, вы получаете сообщения, но не знаете, кто за ними стоит. К примеру, вам известно, что Большой Пес мертв. А видели вы свидетельство о его смерти?
– Это безумный разговор.
– Может быть. Но поверьте мне. Предположим, шестнадцать лет назад дело дошло до суда. Без моего ведома. Возможно, это было одно из сотен других дел, связанное с каким-то другим типом, но я играл там второстепенную роль. Скажем, групповой иск. Может быть, они начали проводить новую агрессивную политику против адвокатов, которые получают оплату только в случае победы в деле. Что может объяснять причину, по которой тому парню так сильно надрали задницу. Какое количество бумажной работы нам предстояло бы?
– Если оно действительно дошло до суда? Очень много. Не думаю, что вы хотите знать сколько.
– Значит, если я сделаю запрос: «Ричер, защита от жалоб», что я найду?
– Рано или поздно вы обнаружите все, что собрано защитой. Наверное, сотни страниц – это большое дело.
– Это примерно как делать покупки по Интернету? Там есть перекрестные ссылки?
– Нет, я уже вам говорила. Это старая громоздкая система. Ее создали для людей, которым за тридцать. Не забывайте, мы с вами говорим об Армии.
– Хорошо. Допустим, меня беспокоит человек по имени Ричер, я хочу его напугать, и при этом у меня нет времени. Я отправлю в архив запрос: «Ричер, жалобы» и найду аффидевит Большого Пса. После этого я смогу привести машину в движение, не зная, что это лишь малая часть большого досье. Из-за того, что именно так работает функция поиска. Я прав?
– Гипотетически.
– Вот отсюда и начинается ваша работа. Вы должны проверить эту гипотезу. Выяснить, удастся ли найти какие-то следы большого досье. Постарайтесь сделать все возможные запросы, какие вам только придут в голову.
Джек и Сьюзан сели в машину и поехали на восток от автострады. Они вернулись на Вайнленд-авеню и проехали мимо района, где жила Саманта, к кафе. Как и следовало ожидать, девочка уже ушла – как и блондинка-официантка, и вообще все, кто приходил в тот вечер ужинать. Час пик закончился. Наступил поздний вечер. В кабинках сидели три человека и пили кофе, да еще одна женщина ела пирог. Официантка-брюнетка разговаривала с барменом. Ричер и Тернер остановились у двери, и официантка, повернувшись, поздоровалась с ними.
– Я сожалею, что сбежал, но у меня возникло срочное дело, – подошел к ней Джек. – Я не заплатил за кофе.
– Все в порядке, вопрос решен, – сказала брюнетка.
– И кто же заплатил? Надеюсь, не девочка? Это было бы неправильно.
– Все в порядке, – повторила официантка.
– Все хорошо, – сказал бармен по имени Артур. Он вытирал стойку.
– Сколько стоит чашка кофе? – спросил у него Ричер.
– Два доллара и один цент, – ответил тот. – С налогом.
– Будет полезно знать на будущее, – кивнул майор, после чего вытащил из кармана два доллара и одинокий цент и положил их на стойку. – Чтобы вернуть услугу. Большое спасибо. Что посеешь, то и пожнешь.
– Хорошо, – сказал бармен, но оставил деньги на стойке.
– Она сказала, что часто сюда приходит, – продолжил разговор Джек.
– Кто?
– Саманта. Девочка, с которой я разговаривал.
Артур кивнул.
– Да, она наш постоянный клиент.
– Передайте ей, что я сожалею, что мне пришлось уйти. Мне бы не хотелось, чтобы она посчитала меня грубым.
– Она ребенок. Почему вас это так беспокоит?
– Она думает, что я работаю на правительство, и я не хочу, чтобы у нее осталось негативное впечатление обо мне. Она умная девочка. Ей бы следовало подумать о государственной службе.
– А на кого вы работаете на самом деле?
– На правительство, – ответил Ричер. – Но совсем не так, как она подумала.
– Я ей передам.
– Как давно вы ее знаете?
– Дольше, чем вас. Так что если выбирать между ее частной жизнью и вашими вопросами, я на ее стороне.
– Понимаю, – вздохнул Джек. – Ничего другого я от вас и не ждал. Но вы не могли бы рассказать ей обо мне еще кое-что?
– Что?
– Скажите, чтобы она помнила, что я сказал ей про шестиугольники.
– Шестиугольники?
– Маленькие шестиугольники, – уточнил Ричер. – Скажите ей, что это важно.
Затем они со Сьюзан вернулись в машину и завели двигатель, но остались на месте, рядом с кафе. Их лица освещали розовые и синие блики рекламы.
– Ты думаешь, она в безопасности? – спросила Тернер.
– Агенты ФБР и люди из Семьдесят пятого подразделения военной полиции будут всю ночь наблюдать за окном ее спальни, – проговорил Джек. – И постараются ничего не пропустить: они уверены, что я там появлюсь, но этого не будет. Мне кажется, Шраго тоже туда не полезет, потому что он знает то, что знаю я. Никому из нас не удастся проникнуть сегодня ночью в этот дом. Поэтому, да, я считаю, что она в безопасности. Почти случайно.
– Тогда нам следует поискать место для ночлега. У тебя есть предпочтения?
– Ты командир.
– Я бы хотела поехать в «Четыре сезона». Но мы должны хранить «радиомолчание» на кредитные карты, в том, что касается ночлега. Так что расплачиваться можно только наличными, а значит, нужно выбрать мотель, и нам лучше вернуться в Бербанк, туда, где мы встретились с Эмили. Новый опыт…
– Как и поездка по Малхолланд-драйв.
– Или убийство человека на Малхолланд-драйв. Это тоже есть в кино.
– Как ты сейчас? – осторожно спросил Ричер.
– Если у меня возникнут проблемы, ты будешь первым, кто о них узнает.
Мотель оказался вполне подлинным. Портье сидел за зарешеченным окошком и брал в качестве оплаты только наличные. Номер был холодным и сырым, но они находились в Лос-Анджелесе, а здесь ничто не могло быть слишком холодным и сырым. Наоборот, все выглядело хрупким и словно бы сделанным из бумаги, которая слишком долго нагревалась и вот-вот должна была обуглиться и рассыпаться в пепел. Однако все функционировало и оказалось достаточно удобным.
Машину беглецы припарковали чуть в стороне, напротив комнаты мотеля, находящейся через пять номеров от их комнаты. Спрятать авто было негде, но они посчитали, что это будет достаточно безопасно, даже если Шраго его заметит. Он сможет наблюдать за номером, возле которого стоит машина, а потом ему придется взламывать замок – и тогда он найдет не тех людей. И даже если учесть, что после этого их преследователь двинется в нужную сторону, он сначала совершит не меньше трех взломов, прежде чем сумеет их обнаружить. А если ему не повезет? Сколько раз тогда его старания окажутся напрасными? Его голова взорвется задолго до того, как он успеет совершить пять шагов, и крошечные ушки разлетятся в разные стороны, точно шрапнель.
Ричер решил, что у него есть четыре часа сна. Он не сомневался, что Эдмондс старается изо всех сил в Виргинии – где, по времени Восточного побережья, было уже утро, – собирая информацию, и поэтому она может позвонить ему очень рано и разбудить.
Глава 57
В первый раз Трейси позвонила в два часа ночи по местному времени – и в пять утра по восточному. Ричер и Тернер проснулись одновременно: перед сном Джек положил телефон между подушками, и они повернулись так, что оказались лежащими лицом к лицу, чтобы им обоим был слышен голос адвоката.
– Вы спрашивали про Джейсона Кеннета Риккарда и человека по имени Шраго. У вас есть ручка? – задала Эдмондс уже ставший традиционным в их разговорах вопрос.
– Нет, – ответил Ричер.
– Тогда слушайте внимательно. Они вместе с первыми двумя. Все четверо являются служащими компании в Форт-Брэгге. В отделении три группы, и эти люди составляют одну из них. Что это значит, я не знаю. Возможно, это довольно квалифицированная работа, и они привыкли рассчитывать друг на друга.
– И хранить общие секреты, – ответил Джек. – Расскажите про Шраго.
– Эзра Шраго, штаб-сержант и командир группы. Тридцать шесть лет. Дедушка и бабушка – венгры. Он в отряде с начала войны. В течение пяти лет летал в Афганистан, возвращался обратно и на некоторое время оставался в США.
– Что с его ушами?
– Он попал в плен.
– В Северной Каролине или Афганистане?
– Его захватил «Талибан». Он отсутствовал три дня.
– Почему ему не отрезали голову?
– Вероятно, по той же причине, по которой не застрелили Эмала Задрана. У них есть свои политики.
– Когда это случилось?
– Пять лет назад. После плена он постоянно оставался дома и с тех пор ни разу не бывал в Афганистане.
На этом разговор был окончен.
– Мне это совсем не нравится, – сказала Тернер. – Почему он продает оружие людям, которые отрезали ему уши?
– Шраго не совершает сделок. Он лишь один из винтиков в машине. Им наплевать на то, что он думает. Им нужны его мускулы, а не мнение.
– Нам следует предложить ему иммунитет и привлечь на нашу сторону.
– Он избил Муркрофта до полусмерти.
– Мы можем предложить иммунитет, а не дать его. Потом вонзим ему нож в спину.
– Давай попробуем. Позвони ему. Его номер есть в телефоне Риккарда.
Сьюзан встала, нашла сотовый телефон, вернулась в постель и набрала нужный номер, но телефонная компания сообщила, что ее мобильник заблокирован.
– Эффективно, – заметила она. – Они чистят за собой сразу, по ходу дела. Мистера Риккарда больше нет. Как и Лозано с Бальдаччи. Они ушли в историю.
– Мы справимся и без помощи Шраго, – сказал Ричер. – Сообразим, что нужно сделать. Может быть, прямо во сне, уже через пять минут.
Лежащая рядом с ним женщина улыбнулась:
– Тогда еще раз спокойной ночи…
Джульетта позвонил Ромео, потому что это была его часть работы.
– Шраго обнаружил их машину. Она стоит возле мотеля к югу от аэропорта Бербанка.
– Но?.. – сказал Ромео.
– Шраго полагает, что они оставили автомобиль не около двери своего номера, а подальше от него – в качестве меры безопасности. Он думает, что ему придется проверить десяток или даже дюжину комнат, а это может не сойти ему с рук. Одну или две, может быть, и удастся, но не больше. И нет никакого смысла выводить из строя машину – они возьмут напрокат другую по одной из наших кредитных карточек.
– А до девчонки он может добраться?
– Не раньше, чем она снова выйдет из дома. Там всё полностью под контролем.
– Кто-то вошел в юридический архив. Одинокий пользователь с правом доступа что-то ищет. И это необычно для ночного времени.
– Капитан Эдмондс?
– Нет, она в системе учета человеческих ресурсов. Эдмондс час назад сделала запрос на Риккарда и Шраго. Ричер и Тернер подобрались уже совсем близко.
– К Шраго – вполне возможно. Но не к нам. Прямой связи не существует.
– Такая связь есть через Задрана. Это как неоновая вывеска. Так что скажи Шраго, чтобы уезжал из Бербанка. Пусть ждет девочку. Передай ему, что мы на него рассчитываем: он должен прибрать за собой утром – чего бы это ему ни стоило.
Второй раз Эдмондс позвонила в пять утра по местному времени или в восемь по восточному. Ричер и Тернер вновь легли голова к голове.
– Ну, вот, последнее, что мне удалось узнать, – сказала адвокат. – Сейчас заработают все офисы, так что я буду в курсе слухов и сплетен – в округе Колумбия они обычно ближе всего к истине.
– И?.. – спросил Ричер.
– Я беседовала с восемью людьми, так или иначе связанных с офисом министра Армии.
– И?..
– Родригес, или Хуан Родригес, или Большой Пес, ни у кого не вызывает никаких воспоминаний. Никто не узнал его имени, никто не слышал о возобновлении его дела, никто не передавал посланий майору Салливан, и никто не слышал об участии в этом деле старших офицеров.
– Интересно…
– Но это еще не окончательный вывод. Восемь человек – это слишком маленькая выборка, и к тому же дело шестнадцатилетней давности, которое вызвало немалые затруднения, не должно иметь широкой огласки. Через час, когда все доберутся до офиса, мы будем знать больше.
– Благодарю вас, капитан.
– Вы хорошо спали?
– Мы в мотеле, который сдается на определенное время. Так что мы получаем удовольствие за свои деньги. Скажите еще, было ли Эзре Шраго предложено обратиться за помощью к психологу после истории с ушами в Афганистане?
– Заметки психиатра засекречены.
– Тем не менее я уверен, что вы их читали.
– Ему предложили консультацию, и он согласился, что считалось необычным. Большинство людей поступают, как принято в армии, – замыкаются в себе до тех пор, пока у них не случается нервный срыв. Но Шраго охотно посещал врача.
– И?..
– И даже через три года после плена не сумел избавиться от гнева, отвращения и ненависти. Он продолжал считать себя униженным. Так что он не случайно служит на территории США. Психиатр посчитал, что ему нельзя доверять контакты с местным населением, поскольку от него в любой момент следовало ждать проявлений жестокости. В заметках доктора написано, что он страстно ненавидит «Талибан».
– Теперь мне это совсем не нравится, – сказала Тернер, когда разговор с Эдмондс закончился. – Зачем ему продавать оружие людям, которых он ненавидит?
– Он всего лишь винтик, – повторил Ричер. – Он живет в Северной Каролине. Шраго вот уже пять лет не видел моджахедов. И ему платят хорошие деньги.
– Он принимает участие в обеспечении «Талибана» оружием.
– Он отмежевался. С глаз долой, из сердца вон.
Джек оставил телефон между подушками, и они снова уснули.
Однако их сон продолжался недолго. Эдмондс снова позвонила через сорок минут, без четверти шесть по местному времени.
– На всякий случай я еще раз вернулась к документам персонала Форта-Брэгга, потому что мне хотелось выяснить, сколько времени они прослужили вчетвером, – рассказала она. – Шраго оказался там с самого начала, как я уже говорила, потом появился Риккард, затем Лозано и последним – Бальдаччи, четыре года назад. С тех пор они составляют одну команду. И работают вместе намного дольше, чем все остальные. Так что у них было много времени, чтобы узнать друг друга.
– Хорошо, – сказал Ричер.
– Но дело не в этом, – продолжала Трейси. – Важно другое – четыре года назад у команды был временный командир. А потом у него случился сердечный приступ. Именно он собрал команду Шраго. Как вы думаете, кто?
– Морган, – ответил Ричер.
– В самое яблочко. Тогда он был майором. Вскоре после этого, по не совсем понятным причинам, Морган получил повышение. Его досье содержит совсем немного информации – и эти записи можно читать на ночь в качестве средства от бессонницы.
– Я буду иметь это в виду. Но сейчас я хорошо сплю, когда меня не будят телефонные звонки.
– Аналогично, – заметила Эдмондс.
– Кто перевел Моргана в Брэгг четыре года назад? Кто указывает таким парням, что им нужно делать? – продолжил расспросы Джек.
– Я работаю над этим.
Ричер оставил телефон на прежнем месте, и они снова заснули.
Джек и Сьюзан проспали последние полчаса, когда в половине седьмого по местному времени их разбудил четвертый телефонный звонок. На этот раз звонила майор Салливан.
– Я провела три часа в архиве, – сразу приступила она к делу. – Боюсь, ваша теория ошибочна. Дело Большого Пса не передавали в суд ни шестнадцать лет назад, ни когда-либо позже.
Ричер немного помолчал, после чего шумно вздохнул:
– Ладно, я понял. Спасибо, что попытались.
– Хорошие новости хотите? – поинтересовалась его собеседница.
– А они есть?
– В суд дело не передавали, но провели тщательное расследование.
– И?..
– Мошенничество с самого начала и до самого конца.
Глава 58
– Кто-то очень сильно старался ради вас. Должно быть, вы пользовались огромным уважением, майор, – продолжила Хелен. – Речь не шла о групповом иске. И там не было новой политики насчет тяжких увечий, в результате которых человек попадал в больницу. Все это имело непосредственное отношение к вам. Кто-то хотел обелить ваше имя.
– Кто?
– Большую часть работы проделал капитан Сто тридцать пятого подразделения военной полиции по имени Грэнджер.
– Мужчина или женщина?
– Мужчина, который работал на Западном побережье. Дон Грэнджер.
– Никогда о нем не слышал.
– Все его заметки отправлялись к генерал-майору Гарберу.
– Леон Гарбер! – Это имя Ричеру было знакомо. – Он был моим наставником, и я многим ему обязан. Получается, что он сделал для меня больше, чем я предполагал.
– Вероятно, он за всем этим и стоял. Должно быть, вы были его любимцем, потому что они провели очень агрессивную кампанию. Однако вы в долгу и перед Грэнджером. Он проделал огромную работу и обнаружил то, что пропустили остальные.
– И что же?
– На вашу команду регулярно подавали жалобы. Однако вы прикидывались дурачками, рассчитывая, что все само рассосется, – и часто так и случалось. В противном случае вам приходилось защищаться, и результаты бывали разными. Так и шло в течение многих лет. А потом – ирония судьбы – те, что сами рассосались, стали возвращаться. Во всех ваших досье остались недоказанные обвинения. В большинстве случаев это была заведомая чепуха, которую совершенно справедливо игнорировали, но некоторые были на грани фола. И комиссия по присвоению следующих званий обращала на них внимание. Тогда и возникли подозрения – не бывает дыма без огня! Люди перестали получать повышения, и это стало системой. А жалоба Большого Пса оказалась самой серьезной. Полагаю, генерал Гарбер решил, что ее нельзя игнорировать, как все остальные, даже если она не будет иметь непосредственных последствий. Он не хотел, чтобы она оставалась постоянной угрозой в ваших досье. Уж слишком туманно там все было.
– Он мог прямо спросить у меня.
– Грэнджер спросил у генерала, почему он так не сделал.
– И что генерал ответил?
– Гарбер думал, что вы могли так поступить. Но не хотел услышать это от вас.
– Неужели?
– Он опасался, что у вас может вызвать гнев возможность появления автоматического оружия на улицах Лос-Анджелеса.
– Но это проблема департамента полиции Лос-Анджелеса, а не моя. Я хотел лишь узнать имя.
– Что вы и сделали, и Гарбер не понимал, как еще вы могли это узнать.
– Поэтому он ничего и не рассказал мне об этой истории…
– Он боялся, что вы можете заехать к адвокату и пустить ему пулю в голову.
– Да, не исключено.
– В таком случае Гарбер был мудрым человеком и придумал безупречную стратегию. Он пристроил к расследованию Грэнджера, которому сразу не понравился Большой Пес, а потом и адвокат Пса вызвал у него серьезные сомнения. Однако в деле не было очевидных зацепок: Грэнджер знал, что вы встречались с Большим Псом перед тем, как его избили, и что аффидевит составлен правильно – тут он ничего не мог поделать. Он пришел к такому же выводу, что и вы: решил, что это сделал другой человек, или даже несколько, что, возможно, их прислал недовольный клиент, в данном контексте – банда, либо латиноамериканцы, как Родригес, либо черные. Сам он ничего разузнать не сумел и обратился в полицию Лос-Анджелеса, но те тоже не смогли ничем ему помочь.
Хелен на мгновение замолчала, вздыхая, и продолжила:
– Однако Грэнджер не успокоился, поскольку в то время полиция уделяла огромное внимание расовым проблемам, что вообще характерно для полицейского департамента Лос-Анджелеса. Копы не хотели обсуждать банды с незнакомцем – вдруг он окажется журналистом, который считает, что проблемами банд называют обычную расовую нетерпимость. Поэтому Грэнджер стал изучать банды самостоятельно. Он проверил, кто был хорошо вооружен и особенно опасен в то время – с этого он начал. И выяснил, что таковых в те времена попросту не существовало. Более того, стало известно, что именно тогда в течение трех суток не поступало сообщений о действиях банд с применением насилия. Из чего Грэнджер сделал вывод, что банды ничего не определяли в тот период в Лос-Анджелесе, и стал искать в другом направлении, но без особого результата, и Гарбер уже собирался его отозвать. И тут Грэнджер понял, что он упустил.
– Трехсуточное затишье возникло из-за того, что департамент полиции Лос-Анджелеса выбросил в мусорный ящик все рапорты о преступлениях банд, а вовсе не потому, что банды стали вести себя прилично, – вмешалась со своей подушки Тернер. – Вероятно, они последовали совету своих специалистов по связям с общественностью.
– Верно, майор, – согласилась Салливан. – Но в блокнотах патрульных сохранились все данные. Грэнджер загнал одного лейтенанта в угол, и ему удалось узнать, что произошло на самом деле. История получилась странной. Примерно через двадцать минут после ухода Ричера появились пятеро парней из Эль-Сегундо, которые начали избивать Большого Пса прямо у него во дворе. Сосед вызвал полицию, приехала патрульная машина, и они с минуту наблюдали за избиением, после чего арестовали парней из Эль-Сегундо, а потом сами отвезли Большого Пса в больницу. Однако во время ареста было применено насилие, поэтому рапорт изменили, и тут пришел приказ забыть обо всем, что выходило за рамки закона. Начальники участков решили подстраховаться и похоронили все рапорты. А возможно, дело не в подстраховке. Может быть, за этим стояло и нечто большее.
– Значит, мне предъявлено обвинение в избиении, но департамент полиции Лос-Анджелеса знает, кто это сделал на самом деле? – подвел итог услышанному Джек.
– Грэнджер сделал фотокопии блокнотов. Они есть в наших архивах, – сказала Хелен.
– Это все напористый адвокат, которого нашел Большой Пес.
– Все еще серьезнее, чем вы думаете. План А состоял в том, чтобы предъявить обвинение департаменту полиции Лос-Анджелеса. Почему бы и нет? Все сходилось. Однажды вечером Грэнджер пробрался в офис адвоката на бульваре Вентура. Там он нашел аффидевит, аналогичный вашему, только против полиции Лос-Анджелеса. Но, по иронии судьбы, из этого ничего не получилось, поскольку полиция Лос-Анджелеса могла доказать, что никто из их людей в тот день не находился в том районе, ведь все отчеты были подчищены, как только возникли проблемы. И тогда адвокат переключился на план Б – иными словами, на армию. Конечно, это было самым настоящим обманом и преступлением, но основания у него имелись очень хорошие. Даже через несколько лет полицейский департамент Лос-Анджелеса не станет признавать, что они уничтожили рапорты с мест происшествий из политических соображений, так что адвокат мог рассчитывать, что полиция будет помалкивать. Большой Пес хотел получить солидную компенсацию, а с парней из Эль-Сегундо было трудно что-то взять, поэтому дядя Сэм показался им самой подходящей мишенью.
– И как Грэнджер завершил дело?
– У него возникла трудная задача, потому что он не хотел ставить в неудобное положение департамент полиции Лос-Анджелеса. Однако он знал парня из офиса главного военного прокурора, который, в свою очередь, знал парня из коллегии адвокатов, и они вместе устроили адвокату профессиональные неприятности. Грэнджер заставил его написать другой аффидевит и дать клятву, что первый был подделкой. Кстати, второй аффидевит до сих пор находится в архиве, рядом с фальшивым. А потом Грэнджер разбил адвокату губу.
– И эта информация также есть в архиве? – уточнил Джек.
– Очевидно, он защищался после неспровоцированного нападения.
– Да, такое случается. Как себя чувствует полковник Муркрофт?
– Его жизнь вне опасности, но в целом состояние тяжелое.
– Передайте ему слова поддержки, если у вас будет такой шанс. И благодарю вас за ваши сегодняшние труды.
– Я должна перед вами извиниться, майор, – сказала Салливан после некоторой заминки.
– Вовсе нет, – возразил ее подзащитный.
– Благодарю вас. Но вы все еще должны мне тридцать долларов.
Ричер представил себе Тернер в штате Виргиния, в Берривилле, после того как они вышли из хозяйственного магазина – в новых брюках и в его рубашке, свободно болтающейся на теле.
– Это были лучшие тридцать долларов из всех, что я когда-либо имел, – искренне сказал он своему адвокату.
Джек и Сьюзан отпраздновали эти новости самым надежным способом, который знали, а потом было уже слишком поздно снова ложиться спать, поэтому они встали и приняли душ.
– И как ты себя теперь чувствуешь? – спросила Тернер.
– Как и раньше, – ответил Ричер.
– Почему?
– Я знал, что не делал этого, так что не услышал ничего нового и не почувствовал облегчения, поскольку с самого начала не был расстроен – мне все равно, что думают другие люди.
– Даже я?
– Ты тоже знаешь, что я этого не делал. Как и я знаю, что ты не брала сто тысяч.
– Я рада, что она извинилась. И ты был очень любезен, когда сказал, что в ее извинениях нет необходимости.
– Вежливость тут ни при чем, – улыбнулся Джек. – Я лишь констатировал факт. Ей действительно не следовало извиняться. Ее исходное предубеждение было правильным. А мне не следовало говорить, что я не трогал Большого Пса, потому что чудом удержался. На самом деле еще минута – и все, что написано в аффидевите, стало бы правдой. И не из-за того, что автоматическое оружие появилось на улицах Лос-Анджелеса. Это меня не тревожило. Требуется немалая сила и тренировка для того, чтобы правильно использовать такое оружие. За ним необходимо ухаживать. Пулемет должен достаться лучшему бойцу твоего взвода, а не худшему. Я не сомневался, что в руках уличных бандитов пулеметы выстрелят один раз и дальше станут якорями для лодок. Так что насчет них я не беспокоился. Меня заботили ручные гранаты и противопехотные мины. Вот с ними не нужно особых умений, но если использовать их в городе, неизбежен сопутствующий ущерб. Невинные прохожие, возможно, дети. А этот наглый мешок сала заработал целое состояние, которое тратил на наркоту, шлюх и двадцать больших гамбургеров в день.
– Давай позавтракаем, – предложила Тернер. – И не будем сюда возвращаться. Второй раз все уже будет не так.
Они положили зубные щетки в карманы, надели куртки и направились на парковку. Уличные фонари были все еще ярче, чем небо.
Их машина оставалась на прежнем месте, через пять комнат от их номера.
И на ней было что-то написано.
Короткая фраза на ветровом стекле со стороны пассажира. Кто-то толстым пальцем написал грязью два слова. Десять букв: «ГДЕ ДЕВОЧКА?»
Глава 59
Саманта Дейтон проснулась рано, что случалось довольно часто, и по узкой лестнице спустилась вниз, чтобы выглянуть в окно гостиной. «Хаммер» уехал. Очевидно, посреди ночи укатил на базу. На его месте стоял бордовый «Додж Чарджер», слишком классный, чтобы быть полицейской машиной. Тем не менее так и было, если смотреть в корень вещей. Технически это машина федерального агента, решила девочка. Агентство по борьбе с наркотиками, АТО или ФБР. Саманта уже обнаружила цикличность в их поведении. И водителя этой машины она узнала.
Чуть дальше, на своем обычном месте, стоял небольшой белый автомобиль, который представлял собой настоящую загадку. Эта машина не могла принадлежать полицейским. Почти наверняка ее взяли в аренду в аэропорту, в «Херце» или «Ависе». Но ведь у всех агентств есть свои офисы в Лос-Анджелесе, с достаточным парком собственных машин… Следовательно, парень из белой машины принадлежал к организации, достаточно важной, чтобы принимать участие в операции, но слишком маленькой, чтобы иметь здесь локальный офис. Значит, он прилетел из другого места – скорее всего, из округа Колумбия, средоточия всех тайн.
Саманта приняла душ, надела свои любимые черные брюки и джинсовую куртку, свежую голубую футболку, и к ней – голубые тапочки. Потом причесалась и посмотрела в зеркало. Приближался, как она это называла, час «зеро». Дважды в день белый автомобильчик уезжал – очевидно, чтобы водитель мог поесть или сходить в туалет, а «Хаммер» и «Чарджер» примерно четыре раза менялись местами. При этом агентства не были связаны между собою, потому что раз в день, ранним утром, все они куда-то отправлялись минут на двадцать. Агенты «зеро», час «зеро»… В это время улица принимала свой обычный вид. Начинала работать логика или простая математика, как в школе, где есть «х» машин, «y» мест для парковки и «z» часов, которые необходимо контролировать. Чем-то нужно пожертвовать.
Сэм выглянула в окно и увидела, что белый автомобиль уже уехал, а «Чарджер» отъезжал от места парковки прямо у нее на глазах. Водитель завел двигатель и умчался прочь. На улице стало спокойно. Наступил час «зеро».
Ричер еще раз проверил свои прежние рассуждения: 75-е подразделение военной полиции и ФБР ведут наблюдение за домом Саманты и особенно тщательно следят за возможным вторжением большого одинокого мужчины.
«Я туда не пойду, как и Шраго, потому что никто из нас не сможет незаметно проникнуть в дом».
– Это блеф, – сказал Джек вслух. – Он хочет нас выманить. Ничего больше. Он не может подобраться к девочке.
– Ты абсолютно уверен? – уточнила Сьюзан.
– Нет.
– Мы не можем туда поехать. Ты все еще в списке разыскиваемых лиц, пока Салливан не доведет дело до конца. А я в этом списке, наверное, навсегда.
– Мы можем съездить разок.
– Нет, нельзя. Они видели нашу машину. Или даже два раза. Мы не сможем ей помочь, если нас арестуют.
– Мы можем взять другую машину. В аэропорту Бербанка. Шраго узнает об этом в течение часа, но часа нам хватит.
Завтрак всегда представлял собой проблему для Сэм. В доме практически никогда ничего не было, к тому же ее мать поздно вставала. Она очень уставала, постоянно находилась в состоянии стресса, и ей не нравилось, когда на кухне с утра шумели. Так что завтракать приходилось вне дома. Каждое утро Саманте предстояла экспедиция, а это слово ей всегда нравилось. Она считала, что оно происходит от латинских слов – «ex» означало наружу, «ped» – ноги, как педаль, педикюр или пешеход, и вместе получалось «наружу пешком». Именно так обычно она и поступала, потому что не могла водить машину: ей было всего четырнадцать, хотя скоро должно было исполниться пятнадцать.
Она с нетерпением ждала момента, когда сможет сесть за руль. Вождение даст ей большие преимущества, потому что расширит ее возможности. В машине она смогла бы съездить позавтракать в Бербанк, Глендейл, Пасадену или даже в Беверли-Хиллз. Ну а пешком девочка могла отправиться лишь в ближайшее кафе, которое находилось к югу от Вайнленд, или в кафе возле юридического офиса, к северу. Вот и весь выбор, потому что все остальное – тако, кесадилья[25] или что-то вьетнамское – открывалось значительно позже. И это всегда огорчало Сэм.
При обычных обстоятельствах.
Но в это утро она не испытывала раздражения, потому что у федеральных агентов выбор был столь же ограниченным, а значит, их будет легче найти. Пятьдесят на пятьдесят, словно бросаешь монетку. Саманта надеялась, что она бросит ее правильно, потому что большой агент, которого звали Ричер, согласился с ней поговорить. А его стоило послушать, так как он явно что-то расследовал и был не простым агентом – он вел важные телефонные переговоры и срывался с места. И еще он ужасно заинтересовался, когда она рассказала ему про парня с ушами.
Ну, что же – орел или решка?
Девочка закрыла за собой синюю дверь и зашагала по улице.
Ричер с Тернер оставили «Рейнджровер» на парковке возле офиса, занимавшегося прокатом автомобилей, и заняли место за пожилой парой из Феникса, тоже арендовавшей машину. Когда подошла их очередь, они воспользовались правами и кредитной карточкой Бальдаччи и выбрали седан средних размеров. Джек подписал бумаги, и ему вручили ключи. Им достался белый «Форд», еще мокрый после мойки и припаркованный под крышей. Он ничем не выделялся и идеально подходил для их целей. Лишь стекла имели зеленоватое затемнение и были совсем не похожи на старый туманный пластик «Рейнджровера». Ездить на этом «Форде» – совсем не то же самое, что на «Рейнджровере». Внутрь заглянуть можно только в том случае, если машина окажется на свету.
Сьюзан прихватила с собой карты и наметила маршрут, который позволял им держаться как можно дальше от Вайнленд до самого последнего квартала. Утро выдалось ярким и свежим, и в столь раннее время машин на улицах было совсем мало. Они выехали из Бербанка по маленьким улочкам, мимо офисных парковок, затем покатили по Северному Голливуду, пересекли автостраду к востоку от Вайнленд и подъехали к нужному кварталу под углом, чувствуя себя уязвимыми и обнаженными за прозрачным зеленым стеклом.
– Мы проедем только один раз, – сказала Тернер. – Не слишком быстро, на постоянной скорости, вдоль всей улицы. Мы не будем останавливаться ни при каких обстоятельствах; доберемся до конца улицы, считая, что патрульные машины остаются на своих местах, и только после этого решим, что делать дальше. Хорошо?
– Согласен, – ответил ее спутник.
Они свернули на следующем перекрестке, проехали мимо продуктового магазина и машины без колес и оказались на улице, где жила девочка. Улица вытянулась перед ними, прямая и вполне обычная. Вдоль обоих тротуаров плотно стояли припаркованные автомобили, которые блестели в косых лучах утреннего солнца.
– Впереди бордовый «Додж Чарджер», ФБР, – сказала Тернер.
– Вижу, – отозвался ее друг.
– Плюс машина на парковке слева. Военная полиция.
– Вижу, – повторил Ричер.
– Дом выглядит нормально.
Так и было. Дом Саманты оставался тихим и застывшим, словно все его обитатели спали. Дверь и окна были закрыты, а старый красный купе стоял на прежнем месте.
Они поехали дальше.
– Пока все автомобили пусты, – прокомментировала Сьюзан. – Шраго нигде не видно. Он пытался нас обмануть.
Они продолжали ехать вперед медленно и на постоянной скорости до самого конца улицы, но так и не увидели никаких тревожных сигналов.
– Давай позавтракаем, – предложил Джек.
Ромео позвонил Джульетте:
– В аэропорту Бербанка они взяли в аренду другую машину. Белый «Форд».
– Зачем? – удивился Джульетта. – Они наверняка знают, что от нас им не скрыться.
– Они прячутся от ФБР и военной полиции. Смена машин – разумная тактика.
– Белый «Форд», значит? Я немедленно сообщу Шраго.
– У него есть какие-то успехи?
– Пока он со мною не связывался.
– Подожди минутку, – сказал Ромео.
– Что такое?
– Они снова воспользовались кредиткой Бальдаччи. И арендовали «Рейнджровер» еще на один день. Из чего следует, что они не просто поменяли машины, а взяли вторую – иными словами, разделились. Умный шаг. Теперь их двое против одного. Они используют свое преимущество. Сообщи об этом Шраго.
Джек со Сьюзан свернули на юг и вернулись на Вайнленд с севера, в том месте, где находилось кафе. Белый «Форд» оказался удачным выбором. На них никто не обращал ни малейшего внимания – самая обычная машина, ничем не примечательная, практически невидимая, как дыра в воздухе. Идеальная, если не считать зеленых стекол.
В кафе было оживленно: многие заправлялись там под завязку перед долгим рабочим днем. Но ироничных хипстеров и девочки не оказалось, что не слишком удивило Ричера, несмотря на то, что она регулярно приходила в это место, было еще очень рано. Джек почти ничего не знал о четырнадцатилетних девочках, но считал, что они не должны вставать в такую рань.
Артур уже занял свое место за стойкой, а официантка-брюнетка без остановки носилась по залу. Видимо, она поменялась со своей напарницей сменами, – иначе было бы странно, что она должна работать и поздним вечером, и утром. Блондинки Ричер не видел. Может быть, она работала только в часы пик, которые начинались перед ланчем, и заканчивала после обеда.
Беглецы заняли последнюю свободную кабинку справа, прямо за табуретом, на котором вчера сидела девочка. Помощник официанта принес им воду, а брюнетка – заказанный Тернер кофе. Ричер же заказал себе еще и блины. Они ели, получая удовольствие от процесса, и никуда не торопились. Однако девочка не появлялась. Постепенно состав посетителей поменялся: на смену рабочим пришли сотрудники офисов и розничные торговцы. Они заказывали более дорогую и не такую калорийную пищу, да и ели изящнее – не так, как работяги, которые словно забрасывали в топку уголь. Джек выпил четыре чашки кофе, а Сьюзан попросила, чтобы ей принесли тост. Саманта так и не объявилась.
Затем Ричер встал и пересел на пустой табурет перед стойкой, куда девочка сначала уселась накануне. Артур заметил это и, как всякий хороший бармен, кивнул, словно хотел сказать: «Я сейчас подойду». Джек подождал, пока бармен налил кому-то чашку кофе и стакан апельсинового сока, наполнил тарелку закуской и принял еще один заказ. После этого он подошел к Ричеру.
– Саманта завтракает здесь? – спросил тот.
– В большинстве случаев, – ответил Артур.
– Когда она обычно приходит?
– Я не ошибусь, если скажу, что вам уже перевалило за сорок? – спросил бармен.
– Щедро, но правильно.
– Говорят, сейчас такие времена, но я скажу, что так было всегда. Иными словами, мужчины за сорок начинают задавать слишком много вопросов о девочках четырнадцати лет, и тогда большинство людей это замечают, а некоторые из них даже что-то делают – например, задают вопросы в ответ.
– И правильно делают, – заметил Ричер. – Но кто умер и сделал вас главным?
– Вы задали вопрос мне.
– Я получил удовольствие от разговора с Самантой, и я хотел бы поговорить с нею снова.
– Звучит не слишком убедительно.
– Она проявляет любопытство к операции, которую проводят правоохранительные органы, а это может причинить ей вред.
– Вы о том, что происходит на ее улице?
– Я бы мог сообщить ей кое-какие факты в обмен на обещание держаться подальше.
– Вы из правоохранительных органов?
– Нет, я на отдыхе. У меня был выбор: поехать сюда или на Таити.
– Она слишком юна для ваших фактов.
– Я думаю иначе.
– У вас есть документы?
– А я дышу?
– Саманта рано встает и должна была давно прийти. И уйти. Думаю, сегодня ее уже не будет.
Глава 60
Ричер расплатился по чеку наличными Бальдаччи, и они со Сьюзан вернулись в «Форд».
– Либо она сегодня ела дома, либо пропустила завтрак, – сказала Тернер. – Она подросток. Не следует ждать от нее постоянства.
– Она сказала, что почти всегда ест именно здесь, – отозвался Джек.
– Ключевое слово «почти».
– Бармен говорит, что она бывает у них практически ежедневно.
– Но не каждый день.
– Почему она не пришла сегодня? Она любопытна и считает меня источником информации.
– А с чего ты взял, что она рассчитывает встретить тебя в кафе?
– Работникам правоохранительных органов тоже нужно есть.
– Но тогда другое кафе, то, что возле офиса адвоката, будет столь же логичным местом, как и это. И она про него точно знает.
– Нам следует туда съездить.
– Слишком сложно. С улицы мы ничего не увидим, а пешком нам ходить нельзя. К тому же она рано встает. Она уже пришла и ушла.
– Значит, нужно еще разок проехать мимо ее дома.
– Но это ничего нам не даст. Дверь закрыта. Мы не обладаем способностью видеть сквозь дерево.
– Где-то там рыщет Шраго.
– Давай вернемся на съезд с автострады, – предложила Тернер.
– В белой машине при свете дня? – спросил Ричер.
– Всего на десять минут. Чтобы привести мысли в порядок.
При ярком солнечном свете бинокль давал превосходный результат. Увеличенное изображение было четким и ярким. Ричер видел все детали улицы, белого автомобиля, бордового «Доджа» и синей двери. Однако ничего не происходило. Вокруг царили тишина и покой. Обычный солнечный день, еще одна бесконечная слежка, скучная и не отмеченная событиями, как и большинство слежек. Никаких следов Шраго. У некоторых машин были затемненные стекла, или в их окнах отражался свет, но ни одна из них не принадлежала арендной компании. А те, что могли ей принадлежать, оставались пустыми.
– Его нет, – сказала Тернер.
– Я бы хотел знать наверняка, что она дома, – признался Ричер.
И тут зазвонил его телефон – капитан Эдмондс из Виргинии.
– Я нашла еще одно досье на Шраго, пятилетней давности, – рассказала она. – Решение не пускать его на Средний Восток было спорным. Мы вели две войны, несли немалые потери, многим приходилось оставаться на сверхсрочную службу, Национальную гвардию распустили, и идея платить деньги человеку, который вышел из-под контроля и которого нельзя послать ни в Ирак, ни в Афганистан, представлялась абсурдной. Самым естественным решением стал бы вынужденный уход в отставку, но Шраго настаивал на увольнении по личным обстоятельствам, и поэтому его пришлось выслушать. После чего дело ушло к помощнику заместителя начальника штаба по вопросам личного состава, который решил его в пользу Шраго.
– И?.. – сказал Ричер.
– Это тот же помощник заместителя, который отвечал за временные назначения командиров. Именно он через год перевел Моргана в Форт-Брэгг.
– Интересно…
– У меня возникла такая же мысль. Именно по этой причине я решила вам позвонить. Шраго должен этому человеку, а Морган – его ставленник.
– Как его зовут?
– Кру Скалли.
– Странное имя!
– Голубая кровь из Новой Англии.
– Где он сейчас?
– Его повысили, и теперь он заместитель начальника штаба.
– За что он отвечает?
– За персонал, – ответила Эдмондс. – Контроль личного состава. Технически он мой босс.
– Именно он перевел Моргана на этой неделе в Сто десятое подразделение?
– Скалли второй в цепочке командования. Если только что-то не изменилось.
– Вы можете это для меня проверить? И еще узнайте, имеет ли Скалли доступ к базе данных разведки национальной безопасности.
– Я не думаю, что у него есть такой доступ.
– Согласен, – сказал Ричер и закончил разговор.
А затем снова принялся наблюдать за улицей.
Джульетта позвонил Ромео, потому что данный вопрос входил в круг его обязанностей.
– Шраго сообщил, что они не разделялись. Он проверил прокатное агентство – «Рейнджровер» отбуксировали у него на глазах.
– Глупо с их стороны. Использование одной машины ограничивает возможности. И дает нам преимущество.
– Не в этом дело. Они взяли «Рейнджровер» по кредитке Бальдаччи. Нам придется заплатить за буксировку и дополнительный день аренды. Еще одна пощечина.
– Что видел Шраго?
– Он совсем близко. Она вышла погулять. Рядом с нею нет никого на милю. Он выбирает подходящее место.
– И как он передаст им сообщение?
– Через кафе. Они были там дважды. В кафе есть джентльмен по имени Артур, который готов передать послание.
Десять минут, предложенные Тернер, превратились в сорок, но ничего так и не произошло – ни рядом, ни на улице, за которой они наблюдали.
– Нужно уезжать, – сказала Сьюзан.
– Куда? – спросил Ричер.
– Куда-нибудь. Случайным образом. Примерно на милю от двери ее дома – если она вышла, то где-то гуляет. Естественно, только по улицам, ведь она ходит пешком. Шраго думает так же.
Они выехали на 134-е шоссе, но почти сразу свернули и начали поиски на Вайнленд, квартал за кварталом, случайным образом, минуя только улицу Саманты, чтобы не рисковать. Большинство кварталов были длиной в тысячу футов и шириной в двести, из чего следовало, что внутри квадратной мили их помещается сто двадцать, а внутри круга с диаметром в две мили – почти четыреста. Это значило, что беглецам требовалось проехать девяносто миль. Впрочем, дело обстояло не совсем так, потому что некоторые кварталы были в два раза шире, а обочины автострады и съезды съедали часть пространства. Так что, наверное, всего им нужно было проехать миль шестьдесят. Три часа при осторожной скорости в двадцать миль в час. Конечно, такое медленное перемещение не увеличивало шансы на встречу – пространство и время устроены иначе. Но двигаться лучше, чем оставаться на месте.
За первый час они ничего не увидели – лишь сливающиеся в сплошной поток тротуары, столбы, деревья, дома и магазины да сотни припаркованных машин. Они видели совсем не много людей и очень внимательно разглядывали каждого, но среди них не было ни девочки, ни Шраго. И ни одной машины, которая ездила бы так же медленно, как они. Большинство автомобилей ехали по своим делам с нормальной скоростью, а иногда и с заметным превышением.
Лишь однажды черный «БМВ» промчался через перекресток на красный свет в сотне футов впереди, и ему в бок врезался старый «Порше». Над местом столкновения начал подниматься пар, и вокруг собралась небольшая толпа, но Ричер свернул налево и больше ничего не видел, пока не сделал следующий случайный поворот и не заметил полицейскую машину с включенной мигалкой. Позже, еще через три поворота, появились вторая патрульная машина и «Скорая помощь».
Больше ничего не происходило. Совсем ничего. Прошло тридцать минут.
– Давай сделаем перерыв на ранний ланч, – предложила Тернер. – Она может поступить так же, если рано позавтракала или совсем не ела.
– Кафе? – спросил Ричер.
– Думаю, да. Едва ли она пропустит сразу две трапезы.
Они вернулись обратно по лабиринту улиц, выехали на Вайнленд к северу от нужного им района и покатили на юг, пока впереди и слева не увидели старое кафе, сияющее в лучах солнца.
К нему через Вайнленд шла Саманта Дейтон.
Глава 61
Джульетта позвонил Ромео:
– Боюсь, все разваливается. Нам очень не повезло. Естественно, ему нужно было схватить ее, когда она находилась рядом с его машиной. В идеальном варианте, совсем рядом. Но Шраго не мог тащить ее по улице и допустить, чтобы она подняла крик. Поэтому он опередил ее, припарковался, обошел девчонку по противоположной стороне улицы и стал нагонять ее сзади. Все шло хорошо, и он уже собрался затащить ее в машину – им оставалось пройти двадцать ярдов! – но тут какой-то идиот проехал на красный свет, и произошла авария. Образовалась толпа, и моментально появились патрульные. Естественно, Шраго не следовало высовываться в присутствии такого количества людей и копов, так что девчонка с минуту понаблюдала за суматохой и пошла дальше. В результате Шраго пришлось ее отпустить: он не смог сразу выехать из-за зевак, а, когда ему это удалось, потерял девочку из виду. Теперь он не может ее найти.
– И что дальше? – спросил Ромео.
– Он все начал заново. Проверяет места, где она бывает. Дом, офис адвоката, кафе… Рано или поздно он ее найдет.
– Все должно быть закончено в Калифорнии. Мы не можем допустить, чтобы они вернулись домой.
Ричер притормозил и позволил Саманте пересечь улицу в пятидесяти ярдах впереди, а затем развернулся и поехал за ней к парковке перед кафе. Девочка вошла внутрь, и Джек припарковал автомобиль.
– Хочешь, я пойду с тобой? – спросила Тернер.
– Да, хочу, – кивнул Ричер.
Они вошли и остановились у двери – там, где однажды уже стояли. Кафе выглядело так же, как накануне вечером; блондинка-официантка вернулась и обслуживала левую половину кафе, многострадальная брюнетка работала справа, а Артур стоял на своем месте в центре. Сэм устроилась на табурете рядом с концом стойки. Как и в прошлый раз, к Джеку и Сьюзан подошла блондинка. Она улыбнулась им той же равнодушной улыбкой, а Ричер показал на кабинку справа, прямо за спиной у девочки, и блондинка без видимого неудовольствия передала их брюнетке. Беглецы сели, и Джек снова оказался спиной к залу. Тернер устроилась напротив, а Саманта находилась в шести футах от них, спиной к Ричеру.
Однако она наблюдала за ними в зеркало.
Джек помахал рукой ее отражению, здороваясь и предлагая присоединиться к ним, и девочка, засияв, как рождественская елка, соскользнула с табурета, перехватила взгляд Артура, словно хотела сказать: «Я снова поменяю место», и вошла в их кабинку. Сьюзан подвинулась, и девочка села рядом с ней. Образовался тесный треугольник.
– Саманта, это Сьюзан Тернер, – сказал Ричер. – Сьюзан, это Саманта Дейтон.
Девочка заерзала на скамейке и пожала протянутую руку Тернер.
– Вы его помощница? – спросила она.
– Нет, я его командир, – улыбнулась Сьюзан.
– Класс! Из какого вы агентства?
– Военная полиция.
– Потрясающе. А остальные кто?
– Только мы и ФБР.
– И у кого ведущая роль?
– У нас, конечно.
– Значит, тот парень в белой машине…
– Да, он наш.
– И откуда вы взялись?
– Я бы могла ответить на твой вопрос, но тогда мне придется тебя убить.
Сэм рассмеялась – она выглядела совершенно счастливой. Тайны внутренней кухни, женщина-командир, черный юмор…
– Значит, парень, который должен появиться, – военный? Вроде сбежавшего в самоволку солдата, который хочет проститься с семьей, прежде чем исчезнуть навсегда? Но зачем его семье адвокат? – засыпала девочка своих собеседников новыми вопросами. – Или это его адвокат? Он шпион, или что-то вроде того? Например, старший офицер, немолодой и знаменитый, но трагически лишившийся иллюзий? Он торгует чужими тайнами?
– Ты видела кого-нибудь сегодня? – перебил ее Ричер.
– Тех же людей, что и вчера.
– Среди них не было одиноких мужчин?
– Мужчина с подрезанными ушами сегодня был один. Во взятой напрокат машине. Может быть, его напарник заболел?
– Где ты его видела?
– Он ехал по Вайнленд в машине. А я позавтракала в другом кафе. Рядом с офисом адвоката. Хотя теперь нужно взглянуть на ситуацию иначе. Это ведь треугольник, верно? И мы не знаем, на кого работает адвокат. Либо на соседей, либо на солдата. Или и на тех, и на других, хотя я не очень понимаю, как такое возможно. И какие у них могут быть мотивы.
– Когда ты завтракала? – Джек вновь вернул Саманту к реальным фактам.
– Очень рано. Сразу после того, как агенты уехали.
– А они уехали?
– Всего на двадцать минут. У них система. Вам следует их лучше организовать. Все уезжают одновременно, и остается временной пробел.
– Это плохо.
– Меня это вполне устраивает, потому что я могу незаметно уйти. А когда я вернусь, они удивятся – они ведь думают, что я дома.
– Ты так и поступила сегодня утром?
– Я собираюсь поступать так каждое утро.
– А человек с ушами видел, как ты выходила?
– Думаю, нет. Я стараюсь делать это незаметно. Из-за ваших людей, а не из-за него. Я его не видела. Но позже еще раз заметила его машину рядом с тем местом, где произошло столкновение между двумя автомобилями.
– Тебе нужно держаться от него подальше, – предупредил Ричер.
– Я знаю. Вы вчера говорили. Но я не могу целый день сидеть дома!
– А как давно ты здесь живешь? – спросила после небольшой паузы Тернер.
– Всю жизнь, как мне кажется. Других мест я не помню. Я практически уверена, что родилась в этом доме. Так обычно говорят. Ну, на самом деле я родилась в больнице, конечно. Но потом меня привезли сюда. Теперь говорят именно так – с тех пор, как роды и все, что с ними связано, проходят в больнице.
– Ты когда-нибудь жила в машине? – сменила тему Сьюзан.
– Какой странный вопрос!
– Ты можешь нам рассказать. Мы знаем людей, которые мечтали бы так жить.
– И кто же они?
– Их много. Я лишь хотела сказать, что мы никого не судим.
– У меня проблемы?
– Нет, у тебя их нет. Мы просто должны кое-что проверить. Как зовут твою маму?
– Она в беде?
– Никому ничего не грозит. Во всяком случае, на твоей улице. Речь о другом парне.
– Но он знает мою маму? О господи, так они следят за нами?! Вы ждете, когда он придет на встречу с моей мамой?
– Давай не будем спешить, – попытался успокоить девочку Ричер. – Как зовут твою маму? И – да, я помню про «кольт питон».
– Мою маму зовут Кэндис Дейтон.
– В таком случае я бы хотел с нею встретиться.
– Почему? Она под подозрением?
– Нет, у меня личные причины.
– Как такое может быть?
– Я – тот парень, которого они ищут. Они думают, что я знаком с твоей мамой.
– Вы?
– Да, я.
– Вы не знаете мою маму.
– Они думают, что я смогу ее узнать, если встречусь с нею лицом к лицу, или что она меня узнает.
– Она не узнает. И вы ее не узнаете, – с неожиданной уверенностью заявила Сэм.
– Трудно что-то утверждать, не попытавшись.
– Верьте мне!
– Я бы очень хотел.
– Мистер, я могу утверждать категорически, что вы не знаете мою маму, а она не знает вас.
– Потому что ты меня никогда не видела раньше? Мы говорим о давних временах; возможно, ты тогда еще не родилась.
– Насколько хорошо вы должны были ее знать?
– Достаточно хорошо, чтобы при встрече узнать друг друга.
– Тогда вы ее не знаете.
– Что ты имеешь в виду?
– Как вы думаете, почему я почти всегда ем здесь?
– Потому что тебе тут нравится?
– Потому что меня кормят бесплатно. Потому что моя мама здесь работает. Она – вон та блондинка. Мама уже дважды прошла мимо вас, а вы даже глазом не моргнули. Как и она. Так что вы друг друга раньше не видели!
Глава 62
Ричер переместился к краю скамейки и выглянул из кабинки. Светловолосая официантка была занята: она стояла у стойки слева, улыбалась, сдувала прядь волос с лица и принимала заказ.
Джек не знал эту женщину.
– Она когда-нибудь была в Корее? – спросил он Саманту.
– Еще один странный вопрос, – отозвалась та.
– И почему он кажется тебе странным?
– Складывается впечатление, что вы ее знали.
– Почему?
– Ее любимая история, когда она выступает в качестве жертвы, состоит в том, что она никогда не покидала Лос-Анджелес, за исключением одного раза, когда друг отвез ее в Вегас, но не смог заплатить за отель. У нее даже паспорта нет.
– Ты уверена?
– Именно по этой причине она красит волосы. Мы в Южной Калифорнии. И у нее нет документов.
– Они ей не нужны.
– Она живет без документов. И потребуется много времени, чтобы объяснить почему.
– У нее все в порядке?
– Нет, она не так планировала свою жизнь.
– А как дела у тебя?
– У меня все хорошо, – ответила девочка. – Обо мне не беспокойтесь.
Ричер ничего не сказал. В этот момент из-за его плеча неожиданно появился Артур. Он что-то прошептал Саманте на ухо – Ричер не расслышал слов, но понял, о чем говорит бармен: «Леди и джентльмену нужно поговорить с другим джентльменом». Девочка тут же вскочила с места, и ее лицо снова засияло. Она радовалась, что увидит еще одного старшего агента и окажется ближе к центру разворачивающейся драмы. Артур исчез из виду, Сэм поспешно последовала за ним, а на освободившемся месте на скамейке тут же появилась невысокая плотная фигура с торжествующей улыбкой на лице.
Уорент-офицер Пит Эспин.
Ричер посмотрел на Тернер, и та покачала головой, из чего следовало, что у Эспина еще двое парней где-то рядом, почти наверняка вооруженных. Пит устроился на скамейке поудобнее и сложил руки, словно собирался тасовать колоду карт.
– Вы не ее отец, – сказал он.
– Похоже на то, – ответил Джек.
– Я проверил, потому что мне стало интересно. Государственный департамент утверждает, что госпожа Дейтон никогда не имела паспорта. Министерство обороны США ответило, что она не была в Корее – нет никаких официальных свидетельств. Тогда я сделал еще один запрос и выяснил, что один адвокат продает кое-что через Интернет. Любые документы, в которых будет написано все, что вы пожелаете. Есть два уровня цен: либо пустые бумажки, либо нечто правдоподобное. В данном случае речь шла о настоящей женщине, настоящем ребенке и копии настоящего свидетельства о рождении. И этот тип не единственный, кто занимается подобными вещами. У них тут процветающий бизнес и впечатляющий список услуг. Если хочешь получить ребенка с определенной датой рождения, остается только выбрать.
– Кто купил аффидевит?
– Он назвал себя Ромео, но заплатил хорошие деньги. Они переведены с Каймановых островов.
– Когда этот Ромео купил аффидевит?
– В то самое утро, когда арестовали майора Тернер. Эта услуга делается мгновенно. Вы сообщаете имена, места и даты, и вам тут же выдают подходящий шаблон. Если есть желание, можно сразу распечатать текст. Документы делаются на компьютере, отправляются по электронной почте и выглядят как фотокопии. Кэндис Дейтон выбрали из-за свидетельства о рождении ее дочери. Адвокат знал ее как официантку, работающую здесь, потому что он часто сюда приходит. Она получила сто долларов за то, что расписалась на бланке, который он ей дал. Но свидетельство о рождении было дурацким. Вы не заметили? Оно пришлось ровно на середину вашего пребывания в «Красном облаке». Совершенно точно. Словно заказчик посмотрел в календарь и выбрал.
– Хороший ход, – заметил Ричер.
– Так что к вам нет претензий.
– Но почему ко мне вообще были претензии? Это серьезный вопрос. У вас есть на него ответ? Почему Ромео купил аффидевит?
Эспин не ответил.
– И кто такой Ромео на самом деле? – продолжил расспрашивать его Джек.
Пит снова промолчал.
– Что будет дальше? – спросила Сьюзан.
– Вы арестованы, – сказал Эспин.
– Ричер тоже?
– Совершенно верно.
– Вам следует позвонить майору Салливан из офиса начальника военно-юридического управления, – сообщила Тернер Эспину.
– Она мне уже звонила. История с Большим Псом приказала долго жить, но от того мгновения, как Ричер вошел в камеру в Дайере, и до настоящего момента он совершил примерно сотню преступлений, о которых нам известно, – или даже еще больше! – начиная от побега и кончая тяжкими уголовными преступлениями и мошенничеством с кредитными карточками.
– Вы получили сообщение от нас через сержанта Лич?
– Похоже, вы хотите, чтобы я нарушил свой долг.
– Неужели вы поступили бы иначе?
– Я бы доверился системе.
– Чепуха!
– В особенности если был бы невиновен.
– А я был виновен? – вступил в разговор Джек.
– Вначале, – ответил Эспин.
– Вы не ответили на мой вопрос. Почему Ромео купил аффидевит?
– Я не знаю.
– А возможно ли, что именно Ромео вернул к жизни дело Большого Пса?
– Тоже не знаю.
– Нет, знаете. Вы умный человек.
– Ромео хотел, чтобы вы сбежали.
– А почему Ромео этого хотел?
– Потому что вы замешаны в деле майора Тернер.
– И что это говорит о деле майора Тернер? Если б она была виновна, Ромео хотел бы, чтобы я выступил в качестве свидетеля. Чтобы я предстал перед судом и подтвердил гнусные подробности сделки.
Пит немного помолчал, но затем покачал головой:
– Я получил приказ доставить вас обоих на базу, майоры. Обоих. Все остальное находится вне моей компетенции.
– Вы знаете, что обвинения против нас сфабрикованы, – продолжал Ричер. – Вы сами сказали, что Ромео перевел деньги с Каймановых островов. Совершенно очевидно, что именно он открыл счет на имя майора Тернер. Вы видели дела посложнее. А здесь все ясно как дважды два. Скорее всего, правда совсем скоро выйдет наружу. Потому что мы с Тернер не идиоты. Мы сожжем их дом дотла. Так что у вас есть выбор. Вы либо окажетесь тупым исполнителем чужой воли и привезете нас назад в наручниках за несколько дней до нашего величайшего триумфа, либо воспользуетесь собственной головой и подумаете, где бы вы хотели находиться, когда пыль осядет.
– И где же это произойдет?
– Не здесь.
Эспин снова покачал головой:
– Вы знаете, как все устроено. Я должен вернуться домой с какими-то результатами.
– Мы можем вам кое-что дать.
– Что именно?
– Вы сможете произвести арест и проявить достойное медали упорство, не оставив ни одного камня неперевернутым, и получите вишенку на торте.
– Мне нужно нечто больше, чем рекламный проспект.
– Кто-то избил полковника Муркрофта до полусмерти, и я думаю, вы знаете, что это не я. Тогда кто это? Вы найдете одного из участников исключительно серьезных дел, вы сможете направить ослепительный свет прожекторов на очень крупных шишек.
– И где мне найти этого участника?
– Вам следует искать того, кто отсутствовал на своем рабочем месте в течение долгого времени.
– И?..
– Вы выясните, что кто-то выследил Муркрофта после завтрака в столовой, а затем либо заставил его сесть в машину, либо заманил его туда. Вы поймете, что другого способа это сделать не существовало. Вы установите, что это не военнослужащий сержантского состава, потому что столовая находится в офицерском клубе. Вам следует искать офицера.
– У вас есть его имя?
– Морган. Он подставил Муркрофта. Он сделал так, чтобы Муркрофт попал в беду. Проверьте его корзину с грязным бельем. Я сомневаюсь, что он сам его избил, но могу спорить, что он был в курсе событий.
– Его не было в тот момент на рабочем месте?
– Он утверждает, что находился в Пентагоне. Его отсутствие подтверждено документами. Оно вызвало большое беспокойство. А Пентагон хранит все бумаги. Это большая работа, но ставлю один доллар против десяти, что Моргана там не было.
– И это всё надежные сведения?
– Морган является частью небольшой диверсионной группы, состоящей, насколько нам известно, из четырех военнослужащих сержантского состава, служащих в логистической компании Форт-Брэгга, и из двух старших офицеров, заместителей начальника штаба.
– Если вы ошибаетесь, всем мало не покажется.
– Я знаю.
– Их двое?
– Один из них – из Министерства внутренней безопасности, а другой – нет.
– Если вы ошибаетесь, всем мало не покажется, – сухо повторил Пит.
– Но я ведь прав, не так ли?
Эспин не ответил.
– Тут всегда пятьдесят на пятьдесят, Пит. Как если бросаешь монету, – продолжил убеждать его Джек. – Либо я прав, либо ошибаюсь, либо вы привезете нас обратно, либо – нет, либо заместители начальника штаба преступники, либо – нет. Пятьдесят на пятьдесят. Но один из ответов всегда правильный.
– А вы – беспристрастный судья?
– Нет, я пристрастен. Я намерен покончить с ними, пока они спят. Но из того, что у меня возникло такое желание, еще не следует, что они невиновны.
– У вас есть имена?
– Пока только одно. Кру Скалли.
– Что за имя такое?
– Судя по всему, голубая кровь из Новой Англии.
– Могу спорить, он окончил Вест-Пойнт.
– Я сам оканчивал Вест-Пойнт, но у меня совсем не такое дурацкое имя.
– Не вызывает сомнений, что он богат, – заметил Пит.
– Многие богачи сидят в тюрьме.
– А кто второй?
– Мы не знаем.
– Скорее всего, его лучший приятель по средней школе. Такие парни стараются держаться вместе, – предположил Эспин.
– Может быть, – согласился Ричер.
– Значит, я достану Моргана, а майор Тернер доберется до тех парней?
– Вы окажетесь в центре всеобщего внимания.
– И что же они, предположительно, делают?
Тернер рассказала Питу все, начиная с наличных, полученных на вторичных рынках. Рассказала о старых грузовичках-пикапах с необычными номерами и пачками наличных в армейских контейнерах и о содержимом армейских контейнеров в тех грузовиках, которые они отвозили в горы, где в них тайно грузила наличные четверка парней из Северной Каролины. И все это стало возможно благодаря участию афганца, уже занимавшегося покупкой и продажей армейского снаряжения. Именно он помог обогатиться двум заместителям начальника штаба, возможно, являвшимся авторами грандиозной аферы.
– А я думал, вы настроены серьезно, – вздохнул Эспин.
Глава 63
– Того, что вы описываете, не может быть, – уверенно заявил Пит, глядя на Сьюзан. – Военные США сделали выводы, майор. Очень давно. Теперь мы считаем даже скрепки для бумаг. Повсюду стоит штрихкод, и все находится в полностью защищенном компьютере. Военная полиция имеет партнеров на всех значительных сайтах. У нас больше проверок, чем блох у собаки. Мы больше не теряем снаряжение. Поверьте мне. Хаос прежних времен давно остался позади. Если на носке у какого-нибудь офицера появится дырка, мы сразу узнаем. Если потеряется один-единственный патрон, начнется такой переполох, что небо перевернется. Того, о чем вы говорите, просто не может быть, мэм.
Тернер ничего не сказала.
– Но что-то происходит. И мы это знаем, – вмешался Ричер.
– Я слушаю. Расскажите, – повернулся к нему Эспин.
– Поговорите с детективом Подольски, который вел расследование со стороны полиции города. В критический момент Моргана не было на месте.
– Значит, вы можете дать мне только Моргана?
– Он того стоит. А у меня есть только два фальшивых судебных иска.
– Однако ценность Моргана резко упала, если считать его частью мошенничества, которое невозможно.
– Что-то происходит, – повторил Джек. – Фальшивые банковские счета, фальшивые судебные документы, избиения, четверо парней, которые нас преследуют. Все будет выглядеть весьма убедительно, когда расследование закончится. Так бывает всегда. Судить задним числом легко. Но умные парни должны предвидеть заранее, как будут разворачиваться события.
– Очень опасная игра, – сказал Эспин.
– Всегда пятьдесят на пятьдесят, Пит. Как когда подбрасываешь монету. Либо Морган имеет высокую ценность, либо нет, либо что-то происходит, либо нет, либо ты скучный управляемый снаряд, либо тот, кто способен выйти из колеи и добавить себе еще одну ленточку на грудь.
Теперь уже Эспин промолчал, размышляя над услышанным.
– Пришло время подбросить монету, Пит. Орел или решка, – продолжал убеждать его Джек.
– У вас есть план? – прищурился его собеседник.
– Мы возвращаемся в округ Колумбия. Вам не придется отвозить нас обратно. Мы собираемся туда в любом случае.
– Когда?
– Сейчас.
– Туда, где находится Морган?
– Туда, где они все находятся.
– А вы согласны полететь вместе со мной? – спросил Эспин.
– Нас это вполне устроит, – не стал спорить Ричер. – Но с нами будете только вы. И никого больше.
– Почему?
– Я хочу, чтобы вы оставили тут своих парней еще на один день. Последний из четверки, которая прибыла сюда из Форт-Брэгга, находится здесь. Он думает, что девочку можно использовать как приманку, поэтому я хочу, чтобы она находилась под защитой. Возможно, это не моя дочь, но она мне очень нравится. Может быть, как раз из-за того, что она не моя.
– Думаю, мои парни смогут задержаться здесь еще на день.
– Я хочу, чтобы они ее охраняли, но ненавязчиво. Не испугайте ее. Пусть это будет для ваших парней тренировкой. Скорее всего, угроза носит теоретический характер. Нашему преследователю нужны мы. А он сразу узнает, на каком мы самолете, потому что ему расскажет Ромео. Он последует за нами. Может быть, на том же самолете.
Эспин снова не ответил.
– Пора принимать решение, солдат, – сказал ему Джек.
– Мне не нужно принимать решение сейчас, – ответил Пит. – Ваше предложение дает мне возможность подумать еще шесть часов.
– Но принять его будет нужно.
– Рейс «Дельты» стартует из аэропорта Лос-Анджелеса через девяносто минут, – сообщил наконец Эспин собеседникам.
После этого он повернулся к своим людям, которых Ричер не видел, и стандартными жестами пехоты показал, что им нужно уходить. Затем встал, выскользнул из кабинки и вышел из кафе.
Ричер и Тернер последовали за ним через минуту. Девочка находилась в той части зала, которую обслуживала ее мать: она сидела на табурете и что-то говорила улыбающемуся Артуру. Джек шел к выходу, не сводя с нее глаз. Сплошные руки и ноги, локти и коленки, джинсовая куртка, брюки, новая синяя футболка, такие же тапочки без носок и шнурков, как и накануне, волосы, словно летняя солома, доходящие до середины спины, глаза и улыбка. Отцовство. Это всегда очень маловероятно. Это как получить Нобелевскую премию или принять участие в Мировой серии[26]. Не для него.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Сьюзан, когда они сели в машину.
– Как и прежде, – ответил ее друг. – У меня не было ребенка раньше, нет его и сейчас.
– А что бы ты сделал, если бы?..
– Теперь это уже не имеет значения.
– И все же, как ты сейчас?
– Я уже начал привыкать к мысли, что у меня есть дочь. Мне она понравилась. У нас могло быть много общего. И это очень странно. Наверное, люди бывают похожи друг на друга, хотя их разделяет целый мир. Даже если они не являются родственниками.
– А она теперь не начнет бояться всего на свете?
– Она будет жалеть, что все закончилось.
– Тогда вы родственники. С очень давних времен.
Ричер бросил последний взгляд на Саманту в маленькое окошко кафе, а потом Тернер повернула на Вайнленд, и девочка скрылась из виду.
Чтобы добраться до международного аэропорта Лос-Анджелеса, нужно было проехать от 101-го шоссе к 110-му, а потом свернуть на бульвар Эль-Сегундо. На это у Джека и Сьюзан должна была уйти большая часть тех девяноста минут, которые им дал Эспин, потому что движение оказалось достаточно напряженным. Они все еще находились к северу от «Голливуд-боул», когда из Виргинии снова позвонила Эдмондс:
– Кру Скалли лично перевел Моргана в Сто десятое подразделение. В данном случае он никому не передавал соответствующих полномочий, как обычно делается, когда назначают временного командира. И у него нет доступа к базам данных департамента национальной безопасности.
– Проверьте, нет ли у него приятеля, который такой доступ имеет, – попросил Ричер.
– Уже проверяю.
– Дайте мне знать.
– Мы все еще на стороне правого дела?
– Вне всякого сомнения, – заверил Джек своего адвоката и закончил разговор.
Они продолжали ехать вперед медленно, но без остановок, словно каждый водитель снимал происходящее рапидом.
– Может получиться так, что мы сами себя арестовали, – сказала Тернер. – А что, если Эспин наденет на нас наручники, как только мы выйдем из аэропорта?
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал ее спутник. – Шесть часов полета – это очень много.
– Есть какие-то идеи?
– Пока нет.
– Они – профессиональные продавцы оружия. Ничем другим не занимаются.
– Пятьдесят на пятьдесят, Сьюзан. Либо они занимаются только этим, либо нет.
– А чем еще они могут заниматься?
– У нас есть шесть часов на поиски ответов.
– А если мы их не найдем?
– Эспин услышал имя Кру Скалли и сказал, что тот богач. Предположим, так и есть. Предположим, они оба богаты…
– Мы знаем, что они богаты.
– Однако мы решили, что они разбогатели недавно. Предположим, что они были богатыми и раньше, что они всегда были таковыми. Предположим, это старые деньги аристократов Восточного побережья.
– Ладно, я буду следить за старыми мужчинами в выцветших розовых штанах.
– Это может изменить уравнение. Мы решили, что ими движет желание обогатиться. Но, возможно, нам следует посмотреть на происходящее под другим углом. Они могут решать свои проблемы собственными силами. И тогда те сто тысяч – их личные деньги.
– Это не хобби, Ричер. Ведь речь идет о фальшивых банковских счетах и сфабрикованных официальных документах! И к тому же они избили пожилого человека и послали за нами четырех парней.
– Согласен, это больше, чем хобби.
– Тогда что?
– Я не знаю. Просто размышляю вслух. Я пытаюсь придумать способ использовать шесть часов полета с пользой.
Они оставили белый «Форд» на закрытой парковке терминала «Дельты» и выбросили ключ в мусорный бак, за что Ромео придется заплатить серьезные деньги. Тернер разобрала «глок» Риккарда, разделила детали и выбросила их в четыре разных мусорных бака. Потом пара вошла в здание аэропорта и кружным путем добралась до касс. Эспин уже ждал их там. Вероятно, он поехал по 405-му шоссе. И он был один. Они не заметили никого рядом с ним, и в тени неподалеку от него тоже никто не прятался. Пит стоял и наблюдал за входом на терминал. Джек и Сьюзан подошли к нему сзади, и Эспин резко обернулся. Ричер купил три билета первого класса по кредитке Бальдаччи.
Глава 64
Они подошли к воротам за двадцать минут до начала посадки. У них был отличный обзор, но Шраго так и не появился. Впрочем, Ричер его и не ждал. Лос-Анджелес – большой город, и в нем не так просто быстро перемещаться. К тому же сначала неприятелю нужно было отследить перевод, потом Шраго придется добираться до аэропорта – в общем, он просто не мог успеть туда от отлета Эспина и майоров. Так что Джек в ожидании вылета пил кофе и расслаблялся, а потом объявили посадку, и тут зазвонил его телефон, так что он шел к своему месту и одновременно разговаривал по мобильнику, как и многие другие пассажиры.
Звонила Эдмондс из Виргинии:
– Семьдесят пятое подразделение военной полиции только что сообщило мне о ситуации с Кэндис Дейтон.
– Я же говорил вам, что не знаю ее!
– Приношу свои извинения. Мне не следовало относиться к вашим словам скептически.
– Не стоит беспокоиться. Я сам едва не поверил, что девочка – моя дочь.
– Я навела справки о друзьях Кру Скалли.
– И?..
– У него был приятель в Вест-Пойнте, с которым он сохранил теплые отношения. Они близкие друзья. Я спрашивала у пяти человек, и все они назвали одно имя.
– И кто же это?
– Сейчас он занимает должность заместителя начальника штаба разведки.
– Да, подойдет.
– И у них общее прошлое – они жили рядом в Джорджтауне и являются членами одних и тех же клубов, в том числе и самых закрытых.
– И они богаты?
– Ну, не так, как некоторые. Однако они владеют неплохим состоянием. Для таких людей это несколько миллионов.
– Как его зовут?
– Габриель Монтекки.
– Вы были правы относительно похожего происхождения. Гейб и Кру. Звучит, как название бара в Гарварде. Или магазина, где продают рваные джинсы за триста долларов.
– Это очень серьезные люди, Ричер, гиганты, шагающие по земле. А у вас нет против них никаких улик.
– Вы мыслите как адвокат. Кстати, сейчас я нуждаюсь в помощи юриста. Я – невинный человек и не хочу никакого тумана относительно того, что случилось после моего ареста за два преступления, которых я не совершал. Я сбежал, потому что у меня имелось на это полное право.
– Майор Салливан над этим работает. Она хочет, чтобы с вас сняли все обвинения. Они как плоды отравленного дерева.
– Попросите ее поспешить. Мы возвращаемся в сопровождении полуофициального эскорта. Я не хочу никаких игр в аэропорту по прибытии. У нее около шести часов.
– Я передам.
Затем, уже в салоне самолета, появилась стюардесса, напомнившая, что все электронные устройства следует отключить, так что Ричер выполнил подобное указание впервые в жизни. Он положил телефон в карман, а самолет покатил по взлетной полосе. Они поднялись в воздух над океаном, а затем самолет развернулся через правое крыло на сто восемьдесят градусов, и они понеслись на восток, пересекли побережье над Санта-Моникой и стали набирать высоту. Северный Голливуд, автострада Вентура, Вайнленд-авеню, кафе и домик с синей дверью остались справа и далеко внизу. Очень скоро их уже невозможно было разглядеть.
Разговаривать втроем в салоне первого класса совсем непросто. Большие кресла у иллюминаторов разделял широкий проход. Стюардессы постоянно сновали взад и вперед, разнося еду и напитки. Наконец Ричер понял, почему быть богатым комфортно, но понял также, что у этого состояния есть и «побочные эффекты» в виде сложностей при ведении беседы. В конце концов Пит встал и устроился на ручке кресла Тернер, а сама она наклонилась к Джеку, и теперь они могли видеть и слышать друг друга.
– Если мне потребуется получить ордер на арест Моргана, меня обязательно спросят о природе предполагаемого сговора, – поделился Эспин сомнениями со своими спутниками. – Так что вам необходимо иметь готовую версию к тому моменту, когда мы будем выходить из самолета. Или вы ничего мне не расскажете, и тогда ваш статус изменится.
– Так не получится, Пит, – сказал Ричер. – Это не прослушивание, и мы не пытаемся получить главные роли в кино. К тому же у тебя нет права голоса. Когда мы прилетим в Нэшнл[27], то разойдемся по своим делам, хочешь ты этого или нет. Ты попрощаешься с нами с веселой улыбкой на лице, стоя у двери, – или сидя в инвалидной коляске со сломанной ногой. Таковы будут правила, когда мы приземлимся. Ты понял?
– Но мы будем делиться той информацией, которую сможем добыть? – примирительно сказал Эспин.
– Безусловно. К примеру, капитан Эдмондс только что сообщила мне, что у Кру Скалли есть близкий друг по имени Габриель Монтекки.
– Так и должно быть. Они ходили в одну среднюю школу?
– Вроде того. И вместе учились в Вест-Пойнте.
– Кто он такой?
– Заместитель начальника штаба разведки.
– Выше забраться почти невозможно.
– Почти.
– У вас есть какие-то улики?
– Мой адвокат оценивает их как равные нулю. Тут я должен быть совершенно откровенным.
– Но вы считаете, что всем руководит эта парочка?
– Теперь – да.
– Почему теперь?
– Уильям Шекспир. Он написал пьесу «Ромео и Джульетта». Два дома равных достоинств. Пара влюбленных, родившихся под несчастливой звездой, потому что Джульетта была Капулетти, а Ромео – Монтекки. Как «Акулы» и «Ракеты» в «Вестсайдской истории». Можно взять напрокат фильм и посмотреть.
– Ты думаешь, что Монтекки – это Ромео? Неужели он так глуп?
– Наверное, он считает, что придумал это очень остроумно. Как выцветшие розовые штаны. Вероятно, он полагает, что такие люди, как мы, никогда не слышали об Уильяме Шекспире.
– Твой адвокат прав. У вас ничего нет.
– Она адвокат – в отличие от тебя. Ты – парень с монетой. Монтекки – либо Ромео, либо нет. Ровно пятьдесят на пятьдесят.
– С тем же успехом можно поехать в Лас-Вегас и поставить свою ипотеку на красное.
– Равные шансы – это замечательная вещь.
– Речь идет о заместителях начальников штабов, Ричер. Тут нужно быть уверенным на все сто. И стрелять только на поражение.
Ромео позвонил Джульетте:
– Они возвращаются домой. Три билета первого класса. Еще одна пощечина. Третий билет куплен на Эспина из Семьдесят пятого подразделения военной полиции. Сначала я думал, что он их арестовал, но тогда почему Ричер покупал билеты? Они захватили наш фланг, вот что они сделали. Эспин перешел на их сторону.
– Шраго в часе езды от аэропорта, – сказал Джульетта.
– Скажи, чтобы поспешил. Он полетит следующим рейсом.
– И насколько он отстанет от Ричера?
– На два часа.
– Много. У нас остался всего один человек, и он даже не здесь. Думаю, мы проиграли.
– Такой исход всегда был возможен. Мы знали, на что шли. И какой шаг нам предстоит сделать, если все пойдет не так.
– Однако мы довольно долго существовали успешно.
– И переживем двухчасовое отставание. Ничего не произойдет. Майор Тернер захочет принять душ. Путешествие с женщинами – всегда штука сложная. После этого для Шраго все станет проще. Они сами начнут нас искать. И нам не нужно будет тратить силы.
Эспин приходил и уходил, перемещаясь через проход, в зависимости от важности разговора и уровня комфорта. Бальдаччи заплатил не за то, чтобы он, скорчившись, торчал на ручке кресла. Большую часть времени уорент-офицер сидел, погрузившись в размышления. Как и Джек со Сьюзан. Однако видимых результатов их попытки что-то понять так и не дали.
Наконец Тернер подозвала Эспина и, когда он сел, сказала:
– У нас есть одна фиксированная точка – это логистическая цепь, конвейер, движущийся в обе стороны и никогда не останавливающийся. Сейчас он отправляет в одну сторону пустые контейнеры, а возвращается с полными. Но вы говорите, что сейчас в армии даже у дырявых носков есть штрихкоды. И все действительно так и есть, ничего не происходит. Однако нам точно известно, что дело обстоит иначе. Что, если контейнеры не пустые? Мы знаем, что племена не покупают товары со штрихкодами, но что, если грузы присылают только им? Почти как почтовые заказы. Вот почему четверо парней из Форт-Брэгга так важны. Они складывают контейнеры, которые должны быть пустыми.
– И тогда должна быть специальная система с каждого конца, – заметил Пит.
– Равным образом параноидальная?
– Не думаю, что такое возможно.
– Значит, что-то может происходить?
– Вполне.
– Но Ричер думает, что доход может не быть для них главным фактором, – рассказала Сьюзан. – Тогда речь идет о каком-то личном проекте. Может быть, они кого-то поддерживают. Одну фракцию против другой. Возможно, считают себя крупными экспертами по Афганистану. Парни из Новой Англии думают, что они наполовину британцы. Может быть, вспоминают Северо-Западный фронтир, а может быть, считают, что обладают уникальным опытом.
– Возможно.
– Но мы не должны забывать, что лента конвейера работает в обе стороны. Они могут что-то вывозить оттуда под прикрытием обычного снаряжения. И тогда парни из Брэгга вновь играют важную роль. Они должны все тайно распаковать и переправить дальше.
– Но что именно они могут вывозить?
– Если доход не является главной целью, все определяется личным энтузиазмом. Может быть, предметы искусства, статуи или скульптуры… То, что «Талибан» презирает. Если вы утонченный джентльмен, подобные вещи могут быть для вас привлекательными. Вот только их реакция представляется явно избыточной. Никого не станут избивать из-за старой статуэтки.
– И все же, что они вывозят?
– У нас есть два немолодых джентльмена, полных энтузиазма, который нужно держать в секрете. Потому что их энтузиазм носит криминальный характер, быть может, даже постыдный. Но и доходный, в джентльменском смысле. У меня создалось именно такое впечатление.
– Юные девушки? Мальчики? Сироты?
– Давай посмотрим на происходящее со стороны Эмала Задрана, – предложила Тернер. – Он считался полным неудачником, но сумел восстановить доброе имя. Соплеменники стали его уважать. Как? Кто-то дал ему возможность играть некую роль. Он снова стал предпринимателем. Кто-то хотел покупать или продавать, и Задран стал посредником. Потому что знал нужных людей, и у него имелись полезные связи. Может быть, у него были близкие отношения с кем-то, или все вообще произошло случайно.
– Но что они покупают или продают? – спросил Эспин.
– Мы получим ответ в округе Колумбия, – ответил ему Джек. – Сразу после того, как ты скажешь нам «до свидания»; стоя или сидя – это тебе выбирать.
Оставшуюся часть пути они проспали. В самолете было тепло, а удобные кресла и легкое покачивание действовали на Ричера успокаивающе. Ему приснился сон о девочке, причем о том времени, когда она была совсем маленькой. Во сне ей было года три, и она была пухлой, а не худой, но в той же одежде, в том числе и в миниатюрных теннисных тапочках без шнурков. Они шли по какой-то улице, ее мягкая теплая ладошка тонула в его огромной руке, крошечные ножки трудились изо всех сил, чтобы не отстать, а он постоянно оглядывался через плечо. Его что-то тревожило, и он не знал, сможет ли она бежать, если потребуется, в туфлях без шнурков. Но потом Джек сообразил, что может поднять ее на руки и бежать с нею бесконечно долго, что ее маленькое тело, окутанное детскими запахами, не станет для него бременем, и его охватило облегчение. На этом сон закончился, словно Ричер довел свою работу до конца.
Вскоре давление воздуха изменилось, и стюардесса заговорила о необходимости пристегнуть ремни и приподнять кресла. Эспин посмотрел на них через проход, а Ричер и Тернер оглянулись на него. В этот момент монета взмыла в воздух. Пит принимал решение. Останется ли он в колее или попытается действовать самостоятельно? «Пятьдесят на пятьдесят, как и всё в этом мире», – подумал Джек.
Затем они пошли на посадку, и самолет вновь стал тяжелым и громоздким. Как только они приземлились, все включили сотовые телефоны, и Ричер увидел, что для него есть голосовое сообщение от майора Салливан, отправленное час назад. Он нажал на кнопку.
– Против вас не будет предпринято никаких мер, связанных с ложными обвинениями или с вашими дальнейшими действиями, – послышался в трубке голос Хелен. – С этого момента вы совершенно свободны. Однако майор Тернер все еще считается дезертиром. Ее положение не изменилось. Так что часы снова начнут тикать, как только самолет приземлится. Вас смогут привлечь за подстрекательство и соучастие в очень серьезном преступлении. Если только вы не покинете ее прямо в аэропорту. Что я вам самым настоятельным образом советую. Как ваш адвокат.
Джек стер сообщение и набрал номер своего второго адвоката. Она ответила на звонок почти сразу.
– Где находились Скалли и Монтекки семь лет назад? – спросил ее Ричер.
– Я попытаюсь выяснить, – пообещала капитан Эдмондс.
Часы начали тикать.
Глава 65
Первый входишь, первый выходишь – у первого класса были неплохие преимущества! Дверь на трап была еще закрыта, когда Джек и его спутники подошли к ней. Они прилетели в другой временной пояс, и теперь на Восточном побережье было очень поздно. Ричер распахнул дверь и посмотрел вперед. У ворот собралась небольшая группа людей, но их было гораздо меньше, чем на Лонг-Бич. Может быть, всего десяток военных полицейских в гражданском и десяток агентов ФБР на первых тридцати футах. Джек придержал дверь и позволил Эспину выйти первым, после чего стал очень внимательно наблюдать за ним. Но Пит ни на кого не смотрел, ни с кем не переглядывался и не делал никаких незаметных жестов. Он просто шел через толпу, как самый обычный человек. Ричер и Тернер последовали за ним, и через минуту все трое уже стояли в коридоре под объявлением о выдаче багажа.
– Ты пойдешь вперед, – сказал Джек. – А мы останемся здесь.
– Почему? – повернулся к нему Пит.
– На тот случай, если с другой стороны нас поджидают твои парни.
– Там нет никаких парней.
– Мы в любом случае останемся здесь.
– Почему?
– Из тактических соображений.
– Я даю вам двадцать четыре часа.
– Ты нас не найдешь.
– Я нашел вас в Лос-Анджелесе. Здесь также имеется приманка, и я знаю, где вас искать.
– Тебе лучше сконцентрироваться на Моргане.
– Двадцать четыре часа, – повторил Эспин и пошел вперед.
Джек и Сьюзан посмотрели ему вслед.
– Давай выпьем кофе, – предложил Ричер.
– Мы останемся здесь? – уточнила Тернер.
Ее друг посмотрел на табло прибытия рейсов:
– Это разумный ход. Следующий рейс из Лос-Анджелеса прилетит через два часа. На нем должен находиться Шраго. И пока он будет идти от трапа самолета до прохода мимо охраны, у него не будет оружия. Так что нам следует атаковать его именно здесь.
– И мы так сделаем?
– Нет, но я хотел, чтобы эта мысль появилась у Эспина. На тот случай, если он через час струсит. Он вернется за нами сюда, так как будет думать, что мы все еще здесь. Однако нас тут не будет. Сейчас мы выпьем кофе. И сразу покинем аэропорт.
Опыт Ричера подсказывал, что все успешные предприятия в Вашингтоне имеют одну неизменную общую вещь – надежную базу для проведения операций. Но такое место нельзя купить при помощи наличных. В любом приличном отеле требуется расплачиваться кредитной карточкой. Из чего следовало, что платить будет Маргарет Вега, так как иначе Габриель Монтекки моментально узнает, где они остановились. Тернер считала, что лучше сразу поставить Ромео в известность об этом, чтобы Шраго добрался до них и они могли с ним разобраться. Однако Джек с нею не согласился.
– Почему? – удивилась Сьюзан.
– Если они пошлют Шраго в нашем направлении и он исчезнет, они узнают, что с ним случилось, – объяснил ее спутник.
– Естественно.
– А я не хочу, чтобы они узнали, что с ним случилось. Так долго, как это вообще возможно. Я хочу, чтобы они смотрели в пустоту, надеясь увидеть какой-то знак.
– Вот почему необходимо, чтобы среди нас было больше офицеров-женщин. Для нас достаточно победить. А тебе необходимо, чтобы противник знал, что он проиграл.
– Я хочу, чтобы они не выключали своих сотовых телефонов. Вот и всё. Возможно, это единственный способ доказать их причастность и добраться до них. Шраго должен бесследно исчезнуть, а нам нужно узнать номера их телефонов из его сотового, после чего сержант Лич обратится к другой группе друзей. Мы должны узнать номера до того, как они перестанут искать Шраго и избавятся от них.
Маргарет Вега заплатила за ночь на двенадцатом этаже очень хорошего отеля с видом на Белый дом. В номере имелось все, что требовалось, и еще много чего лишнего. Тернер хотела купить одежду, но наступила полночь, и все магазины закрылись. Поэтому они с Джеком приняли душ, завернулись в халаты толщиной в два дюйма и стали ждать того момента, когда до посадки самолета Шраго останется двадцать минут. После этого они оделись и покинули номер.
Ромео позвонил Джульетте:
– Я продолжал отслеживать карточку Маргарет Вега, вдруг Тернер захочет купить себе одежду, – и она только что расплатилась за номер в отеле здесь, в городе.
– Телефон Шраго заработает примерно через две минуты, – ответил Джульетта.
– Скажи ему, чтобы не ехал туда на такси.
Джек и Сьюзан видели, как Шраго покинул терминал. Они сидели в такси, в двадцати ярдах от выхода из аэропорта. Такси было шестнадцать футов в длину и шесть в ширину, но оставалось невидимым – здесь было множество таких автомобилей. Шраго не обратил на него внимания. Он встал в очередь и вскоре сел в другое такси.
– Вот нужный парень, – сказал Ричер водителю.
– Я его видел, – отозвался тот.
Счетчик работал с того момента, как они сели в такси возле отеля. Плюс сто долларов на чай. Плюс еще сотня за развлечение. Так они договорились. Джек и его подруга расплачивались чужими деньгами.
Водитель последовал за такси Эзры Шраго и оставался примерно в пятидесяти ярдах позади него. Шраго направлялся в центр города через мост к 14-й улице, перед «Молл» и «Федерал Трайнгл». Затем такси пересекло Нью-Йорк-авеню и остановилось. Эзра вышел.
Такси уехало.
Они находились на одном уровне с площадью Лафайетт, сразу перед Белым домом, но двумя кварталами восточнее, все еще на 14-й улице.
– Что здесь находится? – спросила Тернер.
– Думаю, ничего, – ответил Ричер, потому что их преследователь зашагал на север по 14-й к перекрестку с Эйч-стрит.
Там он свернул налево.
Джек расплатился с водителем деньгами Билли Боба – триста долларов, сдачи не надо. Затем они со Сьюзан вышли из машины и поспешили к тому же перекрестку. Шраго шел довольно быстро: он успел добраться до следующего квартала и уже собирался пройти мимо площади Лафайетт. Слева от него было темно – там он ничего не видел и мог смотреть только направо.
– Он собирается в наш отель, – сказала Тернер. – И намерен подойти к нему пешком, чтобы водитель ничего не запомнил. У Монтекки есть номер кредитной карточки Веги.
– Да, он знает о ней после первого нашего полета, – кивнул Джек. – Умный парень. Продолжает отслеживать все варианты.
– Это ставит под вопрос выбранную тобой стратегию.
– Ни один план не выдерживает первого столкновения с противником.
Они не спешили, в отличие от Шраго, который уверенно направился к входу в отель. Деловой человек, которому необходимо решить важный вопрос. Он уже вжился в выбранную роль.
– У тебя есть новый план? – спросила Сьюзан.
– Нас там нет. Рано или поздно он это выяснит. И тогда выйдет из отеля.
– И?..
– Тебе нравился первый план с сотовыми телефонами?
– Он был очень хорош.
– Шраго все еще может его спасти. Как только он поймет, что нас там нет, наверняка сразу позвонит боссу. Чтобы обновить имеющуюся информацию в режиме реального времени. Не исключено, что ему это даже приказано. Тогда все, что случится с ним после, не будет иметь отношения к нам с тобой. Нас там не было. Он им только что об этом сообщил. И они снова окажутся в темноте.
– Если он позвонит.
– Пятьдесят на пятьдесят. Либо позвонит, либо нет.
– Если мы узнаем, что он сделал этот звонок.
– Может быть, он будет говорить по телефону, когда выйдет из отеля.
– Или позвонит из нашего пустого номера.
– Пятьдесят на пятьдесят. Либо мы увидим, как он звонит, либо нет. Либо будем знать, либо только догадываться.
Теперь им оставалось только ждать, и они спрятались в тени деревьев, растущих в парке рядом с улицей. Было почти два часа ночи. Погода не изменилась и осталась такой же сырой и холодной. Ричер подумал о теннисных тапочках без шнурков, не самых дорогих и надежных. Потом – об охране отеля, ночном портье, который смотрит на фальшивые документы и открывает ящик с ключами, о подъеме наверх с ключом. На все это надо около десяти минут…
Прошло девять.
Эзра вышел из отеля.
В руке он держал телефон.
– Орел или решка, Ричер? – спросила Тернер.
Джек выступил из темноты.
– Сержант Шраго, ты мне нужен, у меня для тебя срочное сообщение, – сказал он.
Глава 66
Мужчина с изуродованными ушами не пошевелился. Он неподвижно стоял на тротуаре Эйч-стрит, а Ричер – так же неподвижно напротив него, на другом тротуаре. Было очень тихо. Два часа ночи.
– Сержант Шраго, новость данного момента состоит в том, что удача окончательно тебя покинула, – сообщил Эзре Джек. – Теперь ты не можешь победить. Мы подобрались слишком близко. Если только ты не уберешь нас обоих, здесь и сейчас. На улице. Но ты этого не сделаешь. Потому что не сможешь. Ты недостаточно хорош. Так что сегодня ты не вернешься домой с призами. Сейчас тебе нужно минимизировать собственный ущерб. И такой шанс у тебя есть. Нужно лишь дать письменные показания.
Шраго не отвечал.
– Или ты можешь рассказать все под магнитофонную запись, если не любишь писать, – предложил ему Ричер. – Но, так или иначе, тебя заставят все рассказать. Разразится грандиозный скандал. Вопросы будет задавать не только Армия. Есть еще и сенатский комитет. Тебе нужно быть первым, кто начнет говорить. Первого всегда отпускают. Словно ты герой. Стань таким парнем, Шраго.
Эзра молчал.
– Ты можешь сказать, что не знаешь тех, кто всем заправляет. Так напряжение будет меньше. Тебе поверят. Лучше сконцентрироваться на Моргане. И сообщить о том, как он привел к тебе и твоим напарникам Муркрофта, чтобы вы его избили. Тебе обязательно поверят.
Ответа так и не последовало.
– У тебя есть выбор из двух вариантов, сержант, – продолжал Джек. – Ты можешь убежать или перейти на нашу сторону улицы. Однако бегство ничего не даст. Если мы не возьмем тебя сегодня, то сделаем это завтра. Так что лучше перейти улицу. Тебе придется это сделать в любом случае – либо ты захочешь пожать нам руки, либо попытаешься с нами разобраться.
И тогда Шраго пересек улицу. Он сошел с тротуара и зашагал вперед – для машины эта улица казалась бы узкой, но для идущего пешком она выглядела широкой. Ричер не спускал глаз со своего преследователя, наблюдая за выражением его лица и движениями плеч. Эзра казался героем дешевой пьесы, человеком, увидевшим свет, понявшим, в чем состоит его долг – отличная игра, но его план состоял в том, чтобы пройти мимо Ричера, добраться до Тернер и вывести ее из строя, чтобы схватка шла один на один. Джек видел маниакальный блеск в его глазах, напряжение в его плечах и руках, которые сжимались в кулаки и разжимались от прилива адреналина, словно ему не терпелось заняться делом.
Шраго шагнул на тротуар – туда, где стоял Ричер.
Ричер же молчал. Он не торопил события. В этом не было необходимости. В любом случае сержанту придется поговорить с Эспином. После того как он выйдет из машины или придет в себя после комы. Выбор за Шраго. Он был рожден свободным.
Но не слишком умным. Эзра отбросил вариант с машиной и выбрал кому. И Джек его понимал. Немедленное действие всегда лучше всего.
А Шраго собрался с духом. Ричер находился справа от него, а Тернер – за плечом Ричера. Джек решил, что Эзра попытается нанести удар левым локтем ему в горло, чтобы пробиться вперед, словно оттолкнувшись от него веслом, рассчитывая добраться до Сьюзан и свободной правой рукой нанести один убойный удар, который должен быть очень сильным и прийтись в центр лица. Дальше – сломанный нос и, возможно, скулы, поврежденная глазница, потеря сознания, сотрясение мозга… Может быть, перелом черепа или сломанная шея.
Однако ничего этого не будет.
– Основное правило, – сказал Ричер. – Не кусать за уши.
Вблизи Шраго выглядел впечатляюще. Сияющая в свете уличных фонарей голова, глубоко запавшие глаза… Острые лицевые кости – казалось, можно сломать руку, ударив его в челюсть. Сильно затянутый ремень брюк: ниже мощные бедра, выше могучая грудь. Джек отметил, что его противник лет на пятнадцать моложе его. Молодой бык, жесткий, как скала, источающий сильный запах агрессии. Центральная часть его ушей не пострадала и выглядела как у всякого нормального человека, но все остальное было обрезано, вероятно, ножницами, и в результате осталось нечто, напоминающее пасту или недожаренные тортеллини[28] – блестящие, телесного цвета. Уши Шраго не подходили под определение правильного шестиугольника, который имеет равные стороны и углы, скорее, они представляли собой замкнутую ломаную линию. Будь Саманта его дочкой, он мог бы поспорить с нею на эту тему. Есть вещи, которые необходимо делать правильно, и для этого не нужно быть педантом.
– Последний шанс, сержант, – сказал Ричер. – Пришло время принимать серьезное решение. Мы знаем о Скалли, Монтекки и Моргане. Ты можешь спасти себя только одним способом – начать говорить. Лучшее оружие солдата – его мозг. Пришло время его использовать. Необходимо полное признание. Но я в любом случае сломаю тебе руку. Потому что ты обидел девушку из «Берривилл гриль». А в этом не было необходимости. У тебя проблемы с женщинами? Неужели это женщины обрезали тебе уши?
Шраго встал в удобную позу и резко развернул корпус вправо и немного вниз – так быстро, что его левая рука немного отстала, и наклоненная шея заблестела в свете фонарей. Теперь он сделает обратное движение, которое будет быстрее и агрессивнее, его левая рука опишет нужную кривую, и локоть ударит в горло Ричеру. Ударит с оттяжкой, так что он решит сразу две задачи – выведет из строя Джека и окажется рядом с Тернер.
Так бы все и случилось.
Но Ричер знал, что произойдет, поэтому начал двигаться на долю секунды раньше Эзры, в точности повторив его наклон. Они напоминали двух танцоров, исполняющих свой номер почти в унисон, но в следующее мгновение огромный правый кулак Джека обрушился вниз, на незащищенные почки его противника, которые как раз оказались в нужной точке. У Ричера даже появилось время, чтобы проанализировать эмоции противника, понять, какая часть его ярости вызвана упоминанием ушей, а какая – именами Скалли и Монтекки, потому что степень его страсти при защите являлась индикатором ее глубины. В конце концов Джек пришел к выводу, что главное – уши, но, кроме этого, Шраго защищал еще что-то дорогое, уютное и прибыльное.
Наконец Эзра достиг точки равновесия, будто полностью сжатая пружина, и начал обратное движение. Его локоть устремился к цели, но, когда до Ричера оставался целый дюйм, на Шраго обрушился его правый кулак – идеально выверенный парализующий удар по почкам, вызвавший острейшую боль. Сержант покачнулся, потерял координацию, и его глаза широко раскрылись – и Ричеру ничего не оставалось, как сделать обратный разворот, спокойно и четко. Его левый кулак, поднимаясь снизу вверх, попал в шею Шраго сбоку, под челюстью. Раз, два, правой, левой! Эзру отбросило в другую сторону. Он остался стоять на ногах, но рефери мог бы уже начать считать до восьми, впрочем, на это Шраго мог не надеяться.
Даже в темноте площадь Лафайетт – не место для цивилизованной схватки по правилам. Поэтому Ричер оглядел своего противника в тусклом свете и понял, что только одна часть его тела тверже, чем кости лица. Он шагнул вперед и ударил сержанта головой в переносицу, словно шаром для боулинга, пущенным по кленовой дорожке. Сразу после этого Джек отскочил назад. Шраго в течение долгой секунды стоял на ногах, а потом боль заставила его покачнуться, перед глазами у него засияли искры, ноги подогнулись в коленях, и он осел на тротуар – точно спрыгнул со стены. Ричер перевернул его носком ботинка на спину, наклонился, взял его за запястье и стал выворачивать ему руку до тех пор, пока вся она не напряглась, после чего сломал ее в локте ударом ноги. Затем проверил карманы своего преследователя и нашел бумажник и телефон. А вот пистолета у Шраго не было – он приехал сюда прямо из аэропорта.
Потом Ричер встал, выдохнул и посмотрел на Тернер:
– Позвони Эспину, пусть приезжает и забирает добычу. Скажи, что у него будет все, что нужно, для ордера на арест.
Они ждали в дальнем темном углу парка. Телефон Шраго оказался таким же дешевым, как у Риккарда, и заранее оплаченным – потом его можно просто выбросить – и отличался только тем, что в его памяти было не три номера, а четыре. Первые три принадлежали Лозано, Бальдаччи и Риккарду, а четвертый был подписан словом «Дом».
И они с легкостью обнаружили, что Эзра звонил в этот Дом за две минуты до выхода из отеля.
– Из нашего пустого номера, – сказала Сьюзан. – Ты оказался прав. Твой план пережил первый контакт с противником.
Ричер кивнул.
– Наверное, они отправили его на поиски в другое место. В таком случае они будут ждать его звонка только в том случае, если у него появятся новости. И не будут звонить ему до утра. Но и когда позвонят, мы все равно не станем им отвечать. Они испытают удивление и сомнение. У нас около двенадцати часов, прежде чем они забудут о Шраго.
– Нам нужно сказать Эспину, чтобы тот держал все в тайне. В противном случае Монтекки узнает про арест. Он наверняка прослушивает переговоры Семьдесят пятого подразделения.
Тернер так и сделала, позвонив Эспину во второй раз, а потом набрала номер сотового телефона сержанта Лич. Она начала разговор с того же самого совета – немедленно повесить трубку и сообщить о звонке подполковнику Моргану, но Лич и во второй раз отказалась от этого. Тогда Сьюзан сообщила ей номер, по которому звонил Шраго, и попросила отыскать человека, способного отследить разговоры по этому телефону. По тону Тернер Ричер понял, что Лич ответила ей нечто осторожно оптимистическое. Джек улыбнулся и посмотрел в темноту. Сержанты армии США. Нет задачи, которую они не сумели бы решить.
У другого конца парка остановилась машина – старый седан, который подвез Ричера до мотеля в первую ночь. Из нее вылезли два крупных парня в полевой форме; они вдвоем вытащили Шраго из кустов и посадили на заднее сиденье. Им пришлось приложить немало усилий – Эзра был очень тяжелым.
Потом они сели в машину и уехали, а Джек и Сьюзан, выждав некоторое время, пересекли улицу, вошли в отель и на лифте поднялись в свой номер.
Глава 67
Они снова приняли душ, что уже стало для них каким-то символическим действием, использовав еще несколько полотенец, которых в ванной комнате оказалось не менее сорока, причем почти все они были настолько большими и толстыми, что вполне могли служить одеялами. Потом Джек и Сьюзан стала ждать звонка Лич, которая должна была позвонить либо вскоре, либо никогда. Либо у ее людей имелась возможность выполнить поставленную задачу, либо нет. Но сначала Ричеру позвонила Эдмондс.
– Семь лет назад Кру Скалли стал помощником заместителя начальника штаба, – сказала она. – С тех пор он продолжает оставаться на этой должности. Тогда штаб базировался в Александрии. Сейчас весь персонал обосновался в Форт-Ноксе, в Кентукки. За исключением офиса помощника начальника штаба, который находится в Пентагоне. Вот почему Скалли живет в Джорджтауне.
– Он производит впечатление очень скучного парня, – заметил Джек.
– А Монтекки совсем другой. Семь лет назад он побывал в Афганистане, командовал там разведкой. Всей, а не только армейской.
– Большая должность.
– Точно.
– И?..
– Я ничего не могу доказать. Никаких документов не сохранилось.
– Но?..
– Должно быть, он как-то защитил Задрана. Так работает протокол. Человек, подозревавшийся в торговле гранатами, не может вернуться домой в горы, если это не одобрит разведка. Вот и ответ на вопрос, который вы мне задали: почему они его не пристрелили? Главным образом из-за того, что так приказал Монтекки. Значит, Задран перед ним в неоплатном долгу.
– Или у Задрана имелся серьезный компромат на Монтекки.
– Так или иначе, но отношения между ними прослеживаются, по меньшей мере, на семь лет назад.
– Мне следовало бы попросить вас проверить, чем Морган занимался несколько лет назад, – сказал Ричер.
– Меня удивило, что вы этого не сделали, – ответила Трейси. – Поэтому я проявила инициативу. Морган побывал практически везде, заполняя собою пустоты там, где они возникали. Однако мы живем в мире, полном случайностей, а он появлялся в слишком большом количестве батальонов, в чью задачу входило обеспечение перевозок, чтобы такое происходило случайно. Все они занимались снабжением Афганистана, и ни один не имел отношения к Ираку. Что также нельзя назвать случайным.
– И всякий раз на новое место Моргана переводил Скалли?
– Да, приказы подписывал именно он.
– Благодарю вас, капитан.
– И на какой стороне истории мы сейчас? – спросила Эдмондс.
Однако Ричер не стал отвечать на этот последний вопрос и повесил трубку, потому что зазвонил другой телефон. Это был мобильник, принадлежавший Шраго. Он был такой же модели, как и у Риккарда, и выдавал безумные птичьи трели. Телефон лежал на комоде и издавал пронзительные, скрипучие звуки, точно старая механическая игрушка. На мониторе появилась надпись: «Входящий звонок». Избыточная информация. Потом высветилось еще одно слово: «Дом».
Через восемь звонков телефон смолк.
Джек промолчал.
– Они забеспокоились, – сказала Тернер. – Все предельно просто. Мы больше не тратили деньги, и у них не появилось новых подсказок. Так что они ничего не знают.
– Интересно, как долго они будут беспокоиться, прежде чем перейдут к конкретным действиям.
– Отрицание – замечательная вещь. – Сьюзан подошла к окну и выглянула между занавесками. – Когда я вернусь, то прикажу самым тщательным образом вычистить мой кабинет. Я не хочу, чтобы в нем остались хоть какие-то следы Моргана.
Ричера же беспокоило иное:
– Почему Монтекки отпустил Задрана домой в горы?
– На то могли быть как политические, так и юридические причины.
– Оба варианта возможны. Но что, если за этим стоит нечто другое?
– Я не вижу что. В то время Задрану было около тридцати пяти лет. И, будучи младшим из пяти братьев, он занимал самое низкое положение в иерархической структуре племени, а кроме того, являлся неудачником и не имел ни статуса, ни влияния, ни какого-то таланта. Так что вряд ли он представлял интерес для третьих лиц. Речь не шла о том, чтобы заполучить ценного агента или взять его на постоянную работу.
Тут телефон Шраго зазвонил во второй раз. Все те же пронзительные восемь птичьих трелей – и снова тишина.
Джульетта вернулся в комнату и опустился в кресло.
– Ну? – спросил Ромео, сидевший в другом кресле, стоявшем в шести футах от первого.
– Я сделал две попытки, – ответил Джульетта.
– И что тебе подсказывает интуиция?
– Возможно, он занят. Если он окажется на расстоянии в сотню футов от них, то выключит телефон. Думаю, это совершенно очевидно.
– Как долго он может находиться рядом с ними?
– Теоретически в течение нескольких часов.
– Значит, мы будем ждать его звонка?
– Думаю, нам придется.
– А если он не позвонит?
– Тогда нам конец.
Ромео медленно выдохнул.
– Победа или поражение, но у нас получилось очень неплохо, – сказал он.
Телефон Тернер зазвонил через минуту после того, как во второй раз смолк телефон Шраго, и она включила громкую связь.
– Это одноразовый аппарат, купленный за наличные в «Уоллмарте». Отследить такую покупку столь же трудно, как бывшего мужа моей сестры, – сообщила сержант Лич своему командиру.
– Есть еще что-то? – спросила Тернер.
– Много. Мы не знаем только одного: кто является владельцем. Все остальное отследить в состоянии. За все время по этому телефону звонили только на два номера, и на него – только с двух номеров, тех же.
– Количество звонков разделяется поровну?
– Нет, наоборот.
– И в чью пользу?
Лич назвала номер, и это оказался не тот телефон, что принадлежал Шраго.
– Значит, это Ромео, – сказал Ричер. – Сержант, мы хотим, чтобы следующим вы проверили этот номер.
– Я уже проявила инициативу, майор, – отозвалась Крис. – Все так же, как с первым телефоном. Его тоже купили в «Уоллмарте», но пользовались им еще реже. По нему звонили только на один номер, и на него приходили звонки оттуда же. Система связи разделена на отдельные ячейки. Их методы работы и дисциплина произвели на меня большое впечатление. Вы имеете дело с очень умными людьми. Вы позволите мне быть откровенной?
– Конечно, – сказала Тернер.
– Вам следует сохранять крайнюю осторожность, майоры. И начать с того, чтобы усилить меры безопасности.
– В каком смысле? – не поняла Сьюзан.
– Телефон, с которого звонил первый парень, сейчас находится в двух кварталах от Белого дома, – рассказала Лич. – Полагаю, он в том же дорогом отеле, что и вы, и либо его владелец наблюдает за зданием, либо вы отобрали у него телефон, и он в вашей комнате. В таком случае вы должны иметь в виду, что они могут располагать той же информацией, что и я. До тех пор пока вы его не отключите. О чем вам следует подумать.
– Ты видишь эту трубку? – уточнила Тернер.
– Современные технологии способны на поразительные вещи.
– А два других телефона ты также можешь видеть?
– Естественно. Я смотрю прямо на них.
– И где они?
– Рядом, в Джорджтауне.
– Сейчас? В реальном времени?
– Да. Я получаю подтверждение каждые пятнадцать секунд.
– Сейчас середина ночи. Большинство людей спят.
– Правильно.
– Это дом Скалли или Монтекки?
– Ни того, ни другого. Я не знаю, что это за здание.
Глава 68
Лич сказала, что в настоящий момент специалисты ведут яростные споры о точности вычисления местонахождения абонента сотовой связи при помощи беспроводной связи и глобальной системы поиска. Никто не претендует на то, чтобы указать, что телефон лежит в левом кармане куртки или правом кармане брюк, но большинство сходится на том, что можно уверенно сказать, в каком здании находится мобильник. И, чем больше постройка, тем выше вероятность правильного ответа, а Крис удалось вычленить довольно большое здание. Она сумела установить адрес, нашла снимки в Сети, сказала, что этот особняк производит сильное впечатление, а потом переслала майорам фотографии, и они согласились с помощницей. Дом и правда впечатлял: четыре этажа, старинный кирпичный фасад, одинаковые створчатые окна по обе стороны выкрашенной в блестящий черный цвет изящной входной двери, над которой висел медный светильник… На двери имелась щель для почты и номер дома, а также небольшая медная табличка с надписью: «Голубиный коттедж».
Тернер осталась на связи с Лич, а Ричер позвонил Эдмондс со своего телефона. Он сообщил ей адрес коттеджа и попросил выяснить о нем все, что возможно, – отчеты о налогах, любые сведения о названии или данные о зонировании. Адвокат обещала сделать все, что в ее силах, после чего Джек и Сьюзан повесили трубки.
– У нас нет машины, – заметила Тернер.
– Нам она и не нужна, – ответил ее друг. – Мы поступим, как Шраго. Возьмем такси, а к дому подойдем пешком.
– Шраго такой способ ничего хорошего не принес.
– Но мы-то не Шраго! А они теперь беззащитны. Помощники начальника штаба живут в пузыре. Прошло очень много времени с тех пор, как они что-то делали сами.
– И мы отрежем им головы тупым ножом?
– У меня пока нет ножа. Может быть, нам следует обратиться в службу обслуживания номеров.
– А я все еще командир? – поинтересовалась вдруг Сьюзан.
– Что ты задумала? – насторожился Джек.
– Я хочу провести чистый арест, посадить их в камеры в Дайере, и пусть их судит военный трибунал. Все должно быть сделано по уставу, Ричер. Мне нужна полная публичная реабилитация. Я хочу, чтобы суд услышал каждое слово, и хочу присутствовать на вынесении приговора.
– Для чистого ареста требуется резонное обоснование.
– Как и для того, чтобы отрезать голову тупым ножом.
– Почему Монтекки позволил Задрану вернуться домой, в горы?
– Из-за его истории?
– Я бы хотел знать о нем больше.
– Мы знаем все, что нам суждено узнать.
Ричер кивнул. Не самый умный крестьянин сорока двух лет, паршивая овца, младший из пяти братьев, пытался заниматься самыми разными вещами, и всякий раз у него ничего не получалось.
– Тупой нож как-то проще, – проворчал он.
Зазвонил его телефон – это была Эдмондс.
– Быстро вы! – удивился Джек.
– Я решила, что сумею поспать часок этой ночью, если потороплюсь, – усмехнулась Трейси.
– Даже не надейтесь. Что вам удалось узнать?
– «Голубиный коттедж» – это частный клуб, открыт четыре года назад. Список членов – закрытая информация.
– Четыре года назад?
– У нас нет улик.
– Четыре года назад Морган находился в Брэгге, создавал команду с Шраго во главе.
– Мы не можем доказать, что между ними существует связь.
– Скалли и Монтекки – члены клуба?
– Неужели не понятно – это закрытая информация!
– Есть какие-то слухи?
– Известно, что все члены клуба – мужчины. В том числе и политики, но это не политический, не военный, не медийный клуб. И не деловой – там не совершают сделки. Мужчины приходят туда, чтобы получить удовольствие – и всё. Иногда остаются там ночевать.
– И что они там делают?
– Никто не знает.
– Как можно стать членом клуба?
– Я не могу, потому что я не мужчина.
– А как это сделать мне?
– Наверное, необходима рекомендация правильных людей.
– И никто не знает, что они там делают?
– В округе Колумбия сотни частных клубов. Никто не в силах отслеживать все.
– Благодарю вас, адвокат. За всё. Вы проделали замечательную работу.
– Это похоже на прощание.
– Такой вариант возможен. Или нет. Это как если подбрасываешь монету.
Широта и время года подсказывали, что солнце взойдет примерно через девяносто минут. Джек и Сьюзан взяли с собой все свое имущество и вышли на улицу, где швейцар в шляпе поймал для них такси. Они поехали на север по 16-й улице, к Скотт-серкл, свернули на Масс-авеню, до Дюпон-серкл, затем проехали по Пи-стрит, через парк – и вот они в Джорджтауне. На углу с Висконсин-авеню вышли. Такси уехало, а они прошли два квартала обратно, повернули налево и двинулись к цели своего путешествия, которая находилась в еще двух кварталах к северу, направо, в самом дорогом районе, какой только можно себе представить. Слева тянулась ухоженная территория огромного особняка. Справа выстроились дома поменьше – сияющие в темноте, роскошные, блестящие. Каждый из них производил впечатление, каждый с гордостью занимал свое место.
Их цель вполне вписывалась в этот ряд.
– Неслабый коттедж, – заметила Тернер.
Они с Ричером оглядели высокий красивый дом – абсолютно симметричный, сдержанный и неброский во всех отношениях, но находящийся в идеальном состоянии. На двери висела маленькая медная табличка. Некоторые окна были освещены, и волнистое стекло в большинстве из них преломляло свет, делая его мягким, как у свечи. Большую, солидную дверь, массивную и тщательно пригнанную, перекрашивали перед каждыми выборами, начиная с Джеймса Мэдисона[29]. Не вызывало сомнений, что она принадлежала к числу тех, что открываются только по доброй воле.
И никакого другого очевидного входа.
Однако Сьюзан и Джек не рассчитывали на чудеса: они собирались наблюдать и ждать. Это было не так уж сложно, учитывая ухоженную территорию огромного особняка, который окружала железная ограда, установленная на каменной основе высотой до колена и достаточно широкая, чтобы на ней мог сидеть человек скромных габаритов – например, Тернер. Ричер же привык испытывать неудобства. Над головами у них плотно сплелись голые ветви: на то, чтобы полностью спрятаться в их тени, рассчитывать не приходилось, но какое-то прикрытие они давали. Сквозь ветки просачивался слабый свет уличных фонарей, расчерчивая их тела световой сеткой.
Так они оба и ждали в своем относительно надежном укрытии.
– Мы даже не знаем, как они выглядят, – сказала Сьюзан. – Они могут просто пройти мимо нас.
Она позвонила Лич и попросила, чтобы сержант предупредила их, если телефоны начнут двигаться. Но пока ничего не происходило. Система поиска все еще указывала на высящийся перед ними особняк, и Ричер не сводил глаз с его окон и двери. Мужчины приходят туда, чтобы получить удовольствие, и всё. Иногда они остаются ночевать. В таком случае скоро члены клуба начнут расходиться. Политики или военные, журналисты или бизнесмены – у всех есть работа. Они будут выходить, слегка пошатываясь, чтобы отправиться домой и привести себя в порядок перед завтрашним днем.
Однако первый, кто появился на пороге, не шатался. Дверь распахнулась примерно за час до рассвета, и из особняка вышел мужчина в костюме, холеный, после душа, с причесанными волосами и в блестящих, в тон двери, туфлях. Он свернул налево и зашагал по тротуару – не быстро и не медленно, расслабленно. Казалось, он полон безмятежности и абсолютно доволен собственной жизнью. Пожалуй, этот человек был немного старше среднего возраста. Он направлялся в сторону Пи-стрит и, удалившись от наблюдающих за клубом майоров ярдов на пятьдесят, исчез в темноте.
Ричер подсознательно ожидал, что из особняка будут выходить смущенные люди с красными глазами и растрепанными волосами, с распущенными галстуками и следами помады на воротниках рубашек. Его бы не удивило, если б они держали в руках винные бутылки. Однако первый появившийся из особняка мужчина выглядел совершенно иначе. Может быть, там нечто вроде курорта? Может быть, этому мужчине всю ночь делали массаж горячими камнями или глубокую физиотерапию? Если так, то процедуры прошли исключительно успешно. Мужчину явно переполняли радость жизни и удовлетворение.
– Странно, – призналась Тернер. – Я ожидала совсем другого.
– Может быть, это литературное общество, – предположил ее спутник. – Или поэтический клуб. Например, английский поэт Уильям Вордсворт жил в «Голубином коттедже». «Скитался я как туча отчужденно… Толпу прекрасных солнечных цветов!»[30], ну, и прочее подобное дерьмо. Маленький домик с известковой побелкой, в Англии. В Озерном крае – очень красивое место…
– Кто будет всю ночь читать стихи? – с сомнением спросила Сьюзан.
– Многие. Впрочем, обычно это люди помоложе того мужчины.
– И они так получают удовольствие?!
– Поэзия может приносить глубокое удовлетворение. Во всяком случае, парню с солнечными цветами. А в том стихотворении он говорит о том, что можно лежать и вспоминать что-то хорошее из того, что ты видел.
Тернер не ответила.
– Это лучше Теннисона, – добавил Ричер. – Уж можешь мне поверить.
Они наблюдали и ждали еще двадцать минут. Небо за домом начало светлеть, но пока еще совсем не сильно. Еще один рассвет и еще один день. Наконец появился второй мужчина, такой же, как первый. Пожилой, ухоженный, розовый, в строгом костюме, безмятежный и глубоко удовлетворенный. Никаких следов стресса или спешки. Ни малейшей тревоги или смущения. Он свернул в ту же сторону, что и первый, к Пи-стрит, и зашагал свободно и расслабленно, подняв голову, с улыбкой на губах, словно повелевал Вселенной, где все шло на редкость замечательно.
– Подожди, – сказал вдруг Ричер.
– Что такое? – насторожилась его подруга.
– Монтекки.
– Это он? Но Лич не звонила.
– Нет, это клуб Монтекки. Он им владеет. Он или Скалли, или они вместе.
– Откуда ты знаешь?
– Из-за названия. «Голубиный коттедж» ассоциируется с Ромео. В глубине души он плохой офицер разведки. Слишком образован и не смог удержаться от искушения.
– Какого искушения?
– Почему он позволил Задрану уйти домой, в горы?
– Из-за его истории.
– Нет, вопреки его истории. Из-за того, кем он является. Братья Задрана простили его и приняли обратно. Сам Задран не смог найти свое место в жизни. Это сделали за него братья. Как часть сделки с Монтекки. И сделка была взаимовыгодной.
– Какая сделка?
– Все помнят, что Уильям Вордсворт жил со своей сестрой Дороти, но они забыли, что с ними также жили его жена, золовка и куча детей. За четыре года их родилось трое, так мне кажется.
– Когда все это было?
– Более двухсот лет назад.
– Тогда почему мы говорим об этом сейчас?
– Первый «Голубиный коттедж» был маленьким домиком с известковой побелкой. Слишком маленьким для семи человек. И они переехали. А в их старом доме поселился новый жилец.
– Кто?
– Томас де Квинси. Еще один писатель. В то время было много писателей. И все они дружили. Но Вордсворт оставался там только шесть лет, а де Квинси прожил в том домике одиннадцать. Из чего следует, что «Голубиный коттедж» принадлежал, скорее, ему, чем Вордсворту, если учитывать временной фактор. Тем не менее люди помнят Вордсворта. Наверное, дело в том, что он был более талантливым поэтом.
– И?..
– Подожди, – сказал Ричер. – Посмотри сюда!
Дверь снова распахнулась, и из особняка вышел третий мужчина. Густые седые волосы, прекрасная стрижка. Розовое, гладко выбритое лицо. Костюм стоимостью в три тысячи долларов, белая, как снег, рубашка и шелковый галстук с изящным узлом. Вероятно, он был политиком. Мужчина с секунду постоял на месте, глубоко вдохнул утренний воздух, а потом зашагал, как и два его предшественника, расслабленный и спокойный, источая волны безмятежности. Он двинулся туда же, в сторону Пи-стрит, и вскоре пропал из виду.
– Выводы? – спросил Джек свою спутницу.
– Как мы уже поняли раньше, это убежище для рафинированных пожилых джентльменов с утонченными пристрастиями.
– А что привозят домой вместе с армейским снаряжением?
– Я не знаю…
– Чем братья Задрана зарабатывают на жизнь?
– Они трудятся на семейной ферме.
– И что они выращивают?
– Опийный мак, – вспомнила Тернер.
– Совершенно верно. И они дали Задрану роль. Он стал их торговым агентом. Потому что у него уже имелись нужные связи. Напомни мне, что писал Томас де Квинси…
– Стихи?
– Самая его знаменитая книга называется: «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум». Вот чем он занимался в «Голубином коттедже» в течение одиннадцати лет. Так он расслаблялся после трудового дня. И написал мемуары.
– Я бы хотела туда попасть, – усмехнулась Сьюзан.
Ричер бывал в «Голубином коттедже» в Англии. В гостях. Тогда он заплатил деньги за билет и нырнул под притолоку. Легко и без проблем. Но он понимал, что войти в новый «Голубиный коттедж» будет намного сложнее. Проникновениями в дома занимаются отряды «Дельта» или «Морские котики», проходившие специальную подготовку. Так что попасть туда – задача не из простых…
– Ты видела камеры? – повернулся Ричер к Тернер.
– Нет, но они должны где-то быть, – ответила та.
– А дверной звонок?
– Кнопки нет. Только молоток – это более естественно для такого дома. Может быть, существуют законы о зонировании.
– Значит, должны быть и камеры. В таком месте не могут распахивать двери всякий раз, когда в них постучат. Они должны знать, кто пришел.
– Тогда, получается, у них есть оперативный пункт с мониторами, а также система удаленного открывания дверей. Для управления таким хозяйством достаточно одного человека. А что насчет охраны?
– Здесь должны быть слуги. Сдержанные незаметные парни в темных костюмах. Вроде дворецких или стюардов. И они же исполняют роль охранников. Полагаю, камеры тут очень маленькие. Может быть, стекловолоконные линзы, выглядывающие из стены. Наверняка их здесь дюжины. Разумная предосторожность. В таком месте кто-то должен контролировать происходящее внутри и вокруг особняка.
– Нам нужно увидеть, как кто-то входит, а не выходит, чтобы понять, как работает система.
Однако никто не пришел. А кроме того, никто больше не ушел. Дом просто стоял и словно бы самодовольно смотрел по сторонам. Свет продолжал гореть в тех же окнах. Над крышей появились первые признаки рассвета.
– Мы же не знаем, как они выглядят, – сказала Сьюзан.
– Но они видели наши фотографии, – заметил ее спутник.
– А они показывали наши фотографии своим оперативникам?
– Я искренне на это надеюсь. Ведь мы говорим об одном из самых высокопоставленных руководителей разведки армии Соединенных Штатов.
– Тогда дверь так и останется закрытой, – вздохнула Тернер. – Вот и всё. И это ничего не будет нам стоить.
– Они насторожатся? Или уже?..
– Мы знаем, что они испытывают сильную тревогу. Они смотрят в пустоту.
– Может быть, они пускают туда женщин.
– Они должны будут послать кого-то вниз, чтобы понять, кто к ним пришел. Если они нас не узнают, мы можем оказаться кем угодно. Городскими чиновниками или еще кем-то. Они должны будут поговорить с нами.
– Ладно, – согласился Джек. – Мы можем постучать в дверь. Какую часть списка ты хочешь задействовать?
– До середины, – ответила его подруга.
– И где ты намерена остановиться? – снова заговорил Ричер через пять минут.
– Я думаю, нам следует позвонить в Управление по борьбе с наркотиками, – отозвалась Сьюзан. – Возможно, Эспину в Семьдесят пятое подразделение. Или в департамент полиции. Или сразу всем перечисленным. Наверное, и в ФБР тоже. Они могут начать работу над финансовыми документами.
– Ты командир.
– Я хочу произвести законный арест.
– Я тоже.
– В самом деле?
– Потому что ты так хочешь.
– И это единственная причина?
– Я всегда за законный арест, по возможности. Всегда. Я не варвар.
– Мы в любом случае не можем здесь оставаться. Скоро рассветет.
Солнце уже появилось на дальнем горизонте и посылало на землю горизонтальные лучи, отбрасывавшие невозможно длинные тени. Купол неба стал голубым, обещая чудесный ясный день.
– Ну, тогда звони, – сказал Ричер.
– С кого начать?
– С Лич. Будет лучше, если она станет все координировать. Иначе получится, как в «Кейстоунских полицейских»[31].
Тернер достала из карманов два телефона – свой и Шраго, проверила, какой из них чей, чтобы не перепутать, и отвернулась от улицы, собираясь набрать номер. Ричер смотрел, как теплые лучи восходящего солнца освещают ее спину.
В этот момент зазвонил телефон Шраго, который теперь лежал на невысокой каменной стене под оградой. Безумную птичью трель они отключили, но телефон отчаянно вибрировал, словно пытался выбрать направление, куда лучше бежать. На мониторе загорелись слова: «Входящий звонок» и «Дом».
После восьми гудков телефон успокоился.
– Рассвет, – сказала Тернер. – Крайний срок. Либо они договорились заранее, либо восход солнца что-то для них значит. Должно быть, сейчас они сильно встревожены. Очевидно, близки к тому, чтобы отказаться от надежд на Шраго.
С минуту они молча наблюдали за особняком, а затем в одном из верхних окон загорелся свет – ослепительная желтая вспышка, как в старомодных фотоаппаратах, и они услышали два приглушенных пистолетных выстрела. Они были сделаны почти одновременно, практически подряд: так не могли стрелять из одного оружия. Скорее всего, двое немолодых мужчин досчитали до трех и спустили курки.
Глава 69
В течение одной странной минуты ничего не происходило. Потом распахнулась черная дверь, и из особняка начали быстро выходить мужчины. Некоторые были вполне одеты и причесаны, другие – в мятой одежде, которую они застегивали на ходу. Все они были белыми и пожилыми, и всего их было восемь или девять. Вместе с ними вышли полдюжины молодых парней в форме, похожие на гостиничных слуг, а также мужчина в черном свитере – наверное, оператор. Они собрались на тротуаре, немного помедлили и зашагали прочь, словно не имели к происходящему ни малейшего отношения. Один из мужчин в костюме прошел мимо Джека – на лице его застыло недоуменное выражение: «Неужели это происходит со мною?»
Потом Ричер и Тернер начали двигаться к дому, навстречу уходящей толпе, к черной двери, где едва не столкнулись с парой отставших джентльменов. Они оказались внутри широкого прохладного коридора, отделанного в колониальном стиле – бледно-желтые тона, медные подсвечники, часы, красное дерево, старый портрет Джорджа Вашингтона, написанный маслом…
Джек и Сьюзан поднялись по широкой лестнице, застеленной толстым ковром, и проверили пустой зал с двумя изящными диванами и кофейными столиками, на которых стояло все, что нужно для курения опиума. Лампы, чаши и длинные-длинные трубки, разложенные так, что лежащий человек мог без труда до них дотянуться. Повсюду были разбросаны подушки, и в воздухе повис тяжелый аромат.
Они нашли Скалли и Монтекки в следующей комнате. Обоим было лет по шестьдесят, оба оказались седыми, подтянутыми, но не такими железными, как генералы, которые хотят, чтобы все знали, что они из пехоты. Эти двое предпочитали выглядеть, словно вышли из задних комнат – оба были в темных брюках и атласных домашних куртках. Их трубки были сделаны из серебра и кости. И у обоих были сквозные дырки в висках. Пули в девять миллиметров, выпущенные из служебных пистолетов «беретта», которые валялись рядом на полу. Входные отверстия находились справа. Ричер представил, как один из них делает последний утренний звонок, о чем они договорились заранее, и не получает ответа. Возможно, они пожали друг другу руки, поднесли пистолеты к вискам, отвели локти в сторону – и стали считать: один, два, три…
С улицы донесся вой сирен, и из машин выскочили сотни людей.
Представитель Управления по борьбе с наркотиками рассказал Джеку и Сьюзан, что произошло, когда они стояли в широком прохладном коридоре. Шраго начал признаваться Питу Эспину примерно через полторы секунды после ареста, Моргана взяли через тридцать минут после этого, и он раскололся еще через полторы секунды, и тогда Эспин позвонил в три разных агентства и организовал рейд. А потом провел его. Они опоздали на пять минут.
– Вы не опоздали, – сказал Ричер. – Вы могли приехать вчера, но они поступили бы так же. Для них не имело значения, кто поднимется по лестнице. Вы или мы, или кто-то еще, – они собирались уйти, как джентльмены.
Парень из Управления по борьбе с наркотиками сказал, что притоны для курильщиков опиума, вроде «Голубиного коттеджа», существуют по всему миру для цивилизованных людей, которые предпочитают хорошее вино пиву. Опиум – это натуральный продукт, который нагревается до превращения в пар, после чего пар вдыхается, и джентльмен получает наслаждение, столь же сладкое, как органический мед. Настоящая вещь. Никаких изменений, вытяжек или преобразований в течение тысяч лет, со времен каменного века. Ни в малейшей степени. Ничего грязного, уличного…
Но, как и в случае с хорошим вином, для качества опиума имеют значение всякие мелочи. Например, очень важно, на какой земле он растет. И лучшая земля для него – в Афганистане. Специалисты изучили там отдельные склоны гор, как для виноградников. А Монтекки заключил сделку с братьями Задран, потому что их товар рос там, где нужно, и был высочайшего качества. Монтекки или его люди маркировали его буквой «Z» и провели рекламную кампанию – и очень скоро за членство в клубе «Голубиный коттедж» начали платить огромные деньги. Все шло прекрасно в течение четырех лет. А затем какой-то парень отправился на север для свершения ритуальных обрядов, и афера раскрылась, несмотря на все усилия скрыть правду.
Тут пришел Эспин и рассказал, что эти усилия были весьма значительными. Ему удалось изучить около половины финансовых документов, и он установил, что те самые сто тысяч выплачены с личного счета Монтекки.
Затем в особняке появились полковник Джон Джеймс Темпл, который все еще оставался адвокатом Тернер, а также майор Хелен Салливан и капитан Трейси Эдмондс, все еще представлявшие интересы Ричера. Темпл получил документ на приостановление ареста Сьюзан: она получила свободу до того момента, когда с нее снимут все обвинения. У Салливан и Эдмондс возникло больше проблем. С учетом неопределенного статуса Моргана было трудно понять, призван Ричер на службу или нет. Так или иначе, но окончательно решить данный вопрос мог только заместитель начальника штаба по персоналу, труп которого лежал наверху.
Тернер уговорила полковника Темпла, который частично успокоился после того, как Ричер вернул ему документы, подвезти их обоих на своей машине. Правда, атмосфера между ними все равно оставалась напряженной, но Ричер хотел поехать со Сьюзан в отель, а прокатиться на седане Темпла было все-таки удобнее, чем идти туда пешком. Однако в конечном итоге они не поехали в отель. Судя по всему, Тернер попросила доставить их в Рок-Крик, потому что Темпл перебрался через реку, они оказались в Виргинии и покатили к старому каменному зданию. К ее командному пункту. Ее базе. Ее дому. Когда я вернусь, то прикажу самым тщательным образом вычистить мой кабинет. Я не хочу, чтобы в нем остались хоть какие-то следы Моргана.
Тогда Джек понял все окончательно. Тернер нравился костер. Как и ему, но лишь на короткое время, и только тот, что горел внутри 110-го специального подразделения, которое теперь снова принадлежало ей.
Когда они приехали туда, было позднее утро, и все служащие там военные собрались в здании, включая и ночную смену, которая пока не разошлась по домам. Эспин держал их всех в курсе происходящего, и они следили за развитием расследования. А дневная смена прибыла на работу, когда все было закончено и оставалось только праздновать. Здесь же находились сержант Крис Лич и дежурный капитан. «Интересно, – подумал Ричер, – вспомнит ли когда-нибудь Тернер о том, что капитан любит рисовать разные фигурки во время телефонных разговоров?» Наверное, нет. Просто переведет его в другое место с повышением.
Первый час получился церемониальным: все пожимали Сьюзан руку и хлопали ее по спине, но в конце концов она оказалась в своем кабинете, где и задержалась, изучая документы и проверяя наличие всего остального. Джек немного поговорил с Лич, а потом спустился по старым каменным ступенькам и долго гулял вокруг здания штаба. Когда он вернулся, Тернер все еще была занята, и поэтому он снова поболтал с Крис. И только после того, как стемнело, внизу появилась Сьюзан с ключом от своей машины в руках.
– Поедем со мной, – предложила она Ричеру.
Маленькая красная спортивная машина простояла на одном месте несколько дней, однако ее двигатель завелся сразу и работал уверенно и громко. Джек решил, что парень, который сконструировал глушитель, сделал это сознательно. Тернер включила обогреватель на максимум и опустила крышу.
– Как песня в стиле рок-н-ролл по радио, – сказала она.
Потом Сьюзан выехала со стоянки, миновала ворота, свернула налево и двинулась вдоль маршрута автобуса, мимо мотеля, в сторону торгового центра, где остановилась возле большого ресторана с меню в греческом стиле.
– Я могу угостить тебя обедом? – спросила она своего пассажира.
В ресторане сидели самые разные люди – пары и семьи с детьми. Некоторые из этих детей были девочками, и кому-то из них могло быть четырнадцать лет. Тернер выбрала кабинку у окна, и они видели, как мимо проехал автобус.
– Я детектив и знаю, что ты сейчас скажешь, – заговорил Ричер.
– Правда? – спросила Сьюзан.
– Это всегда пятьдесят на пятьдесят. Как бросить монету.
– Так просто?
– У тебя с самого начала не было никаких обязательств. Это мое дело, а не твое. Это я приехал сюда. Ты не ездила в Южную Дакоту.
– Верно. Так начиналось. Я не была уверена. Но теперь все изменилось. На некоторое время. Начиная с камеры в Дайере. Ты увел Темпла, оглянулся на меня через плечо и сказал, чтобы я подождала. И я тебя послушалась.
– У тебя не было выбора. Ты сидела в камере.
– А теперь – не сижу.
– Я понимаю, – кивнул Ричер. – Сто десятое – лучше.
– Я получила его обратно. И не могу просто уйти.
– Я понимаю, – повторил Джек. – Оно для тебя – всё. Как было и для меня. Но миссия выполнена.
Они поели, расплатились и вывернули карманы на стол. Тернер взяла бумажники, кредитные карточки и телефон Шраго для обработки, а Ричер забрал все наличные за вычетом тридцати долларов, которые его подруга обещала вернуть Салливан. Потом они вышли на парковку. Воздух стал холодным и немного влажным. Середина вечера в середине зимы, в северо-восточной части Виргинии…
Неподалеку лениво несла свои воды река Потомак, а за нею, на востоке, находился округ Колумбия, центр страны, где происходили самые разные вещи, и огни города подсвечивали темные облака на небе. Джек и Сьюзан поцеловались в последний раз, обнялись и пожелали друг другу удачи, а потом Тернер села в свой маленький красный спортивный автомобиль и уехала. Ричер смотрел ей вслед до тех пор, пока она не исчезла из виду, после чего выбросил сотовый телефон в мусорный бак, перешел улицу и сел на скамейку на автобусной остановке. На север, а не на юг. Наружу, а не внутрь. Вперед и прочь отсюда. Он сел на скамейку. Один.
Примечания
1
Скалистый Ручей.
2
Город на северо-востоке штата Канзас, знаменитый своей тюрьмой.
3
Сеть магазинов во всем мире давно стала синонимом престижа, отличного вкуса, роскоши и высокой моды.
4
Американская компания-ритейлер, управляющая крупнейшей в мире розничной сетью.
5
То есть более 180 кг.
6
Беспилотный летательный аппарат с ударными возможностями.
7
Уорент-офицер – группа званий в англоязычных странах, а также в бывших колониях Великобритании. По статусу занимает промежуточное положение между сержантами и младшими офицерами.
8
Национальный парк, комплекс разнообразных памятников и музеев в историческом центре Вашингтона.
9
Буквально – «двойной аут»; игровая ситуация в бейсболе, в результате которой обороняющаяся команда в ходе одного розыгрыша мяча выводит в аут сразу двух игроков атакующей команды, успевая последовательно передать мяч на две базы до того, как их займут соперники.
10
Имеется в виду не его вес, а грузоподъемность.
11
Имеется в виду Малая бейсбольная лига США.
12
Генеральный судья-адвокат – начальник Военно-судебного управления, высшее должностное лицо в американской военной юстиции.
13
Хокку – традиционный размер в японском стихосложении, ограничивающийся 17 слогами.
14
Инбридинг – форма гомогамии, скрещивание близкородственных форм в пределах одной популяции организмов.
15
Военные награды США.
16
Знаменитая фраза Скарлетт О’Хара из фильма «Унесенные ветром» (1939).
17
Промышленные районы на Северо-Востоке и Среднем Западе, в которых часто наблюдается спад промышленного производства. Понятие широко использовалось в литературе 1980-х.
18
Буквально «Развалюха напрокат» – компания по прокату автомобилей, предлагающая клиентам подержанные машины.
19
«Голливудская чаша», знаменитый концертный зал в Лос-Анджелесе.
20
День подписания Декларации независимости США в 1776 г., ежегодный национальный праздник в стране.
21
Любая парадоксальная бюрократическая уловка, ставящая человека в безвыходное положение, замыкающая его в порочном кругу. По названию романа Дж. Хеллера.
22
Декоративный стиль, отличающийся яркими красками и геометрическими формами.
23
Блюдо, в состав которого входят мясо, овощи, картофель или рис, предлагаемое по сниженной цене. Первоначально такие блюда подавались на голубых тарелках.
24
Бюро по контролю за соблюдением законов об алкогольных напитках, табачных изделиях, огнестрельном оружии и взрывчатых веществах.
25
Традиционные блюда мексиканской кухни.
26
Мировая серия – финальная серия матчей Главной бейсбольной лиги США и Канады.
27
Один из двух аэропортов Вашингтона. Полное название – Национальный аэропорт имени Рональда Рейгана.
28
Тортеллини – традиционные итальянские пельмени в форме колечек.
29
Четвертый президент США, один из ключевых авторов Конституции США.
30
Вторая и четвертая строки из стихотворения Вордсворта, пер. Ю. Смородиной.
31
Немой комедийный черно-белый фильм, в котором полицейские выглядят глупыми и некомпетентными.