Стекловата


Глава 1. 16 сентября.

Глава 1. 16 сентября.
Она сидела на параллельном  ряду у окна. Минули каникулы, и все перешли на четвёртый курс технаря. Било "бабье лето" – яркий, солнечный свет заливал багряную рябину и громадный жёлтый клён под окном. Тёплый ветерок шуршал листвой, порой перекрывая чириканье воробьёв в ветвях. Переливались на солнце паутинки и её чёрные волосы, выбившиеся из короткого хвостика. Тонкая шейка тоже как бы имела свою, небольшую ауру. Все конспектировали. От монотонного голоса препода меня "рубило". Голова уже несколько раз срывалась в пике к парте и резко дёргалась на тощей шее. Щипок за запястье помог ненадолго. Задержка дыхания тоже. Продолжая писать на автомате, я начал менять почерки.  Вроде немного отпустило. На моей Электронике-53 было 16.00, значит, осталось еще десять минут. На худых плечах Алёнки была кружевная блузка, сквозь которую виднелись бретельки бюстгальтера. Спинку она держала ровно. Шуршала бумага и ручки, туфли и туфельки, изредка шмыгали носы. Из окна пахло осенью.
Я боялся к ней подкатить все эти годы. Из лета она пришла загорелая, с округлившимися формами, более женственная. Нежный голос, улыбка и взгляд выбивали почву из-под ног. Пригласить на свидание - нет. У меня нет денег даже ей на мороженое. Всех моих богатств, собранных за три года учёбы, хватило на джинсовую куртку «Деконс» с мельницей на пуговках, джинсы и криво сшитый, тёмно синий с фиолетовыми и бирюзовыми вставками, спортивный костюм «Пума». Ну ладно, хотя бы скажу ей, три года не решался, а впереди армия и никаких шансов больше. Стрёмно! Ну, хотя бы в компании с пацанами и её подружками. Завтра День города. Все пойдут гулять. Ну и как бы немного пройтись с ней и тогда уж открыться.
Звонок. Я быстро сорвался, чтобы подловить свою тайную любовь на лестнице, что возле центрального входа. Улица меня встретила странным не то туманом, не то маревом и противным химическим запахом. Мысли пронеслись мгновенно - где-то пожар, промышленная авария. Но тут ничего нет. Что-то случилось у вояк? В этой странной части с большими антеннами и спутниковыми тарелками размером с дом? Так вроде это космонавты, а не химики.
А она шла не одна. Две подружки, увлечённо, что-то ей рассказывали. И они прошли мимо, по-моему, даже не заметив меня.
Нет, комплексов неполноценности у меня не было, кроме финвопроса, конечно. Я быстрее всех бегал, дальше всех прыгал, больше всех подтягивался. Не хуже других стрелял из мелкашки и собирал автомат Калашникова на пятёрку. Легко разгадывал кроссворды, да и в шашки, домино, карты не был лёгким соперником. Фанател от русского рока и читал фантастику. Играл за технарскую волейбольную команду. По вторникам и пятницам у нас были тренировки.
Я вернулся в здание и отправился в раздевалку спортзала, так как сегодня была пятница.
Разминка прошла нормально, хотя и без музыки - электричества почему-то не было. А вот сама игра не заладилась. Пацаны тупили. У меня ещё и голова разболелась. Решил сходить в туалет попить воды из-под крана.
В окно я увидел, как нёсшийся на огромной скорости грузовик с песком протаранил ограждение на повороте и, раскидав пару легковушек на парковке перед столовой, въехал в этот дом из стекла и стали. В грохоте и брызгах осколков вылетел с другой стороны. Вытащив на себе деформированный стальной остов здания, затих, врезавшись в надземный теплопровод. Одна из толстенных труб треснула, и оттуда с шипением выстрелила кипящая струя воды. Это было совсем близко. Пар начал заволакивать обзор.
Мне почему-то захотелось свалить отсюда, как можно быстрей, и уж потом осмотреться. Благо до дома было недалеко, я даже троллейбусами не пользовался. Между тем горячее озеро с опасной скоростью затопляло тротуар и проезжую часть. Я двинул к чёрному ходу, где все обычно курили. Он  был открыт. Я прыгнул на бордюр, еще не покрытый водой, и побежал по нему, как канатоходец над пропастью. Вокруг горячая вода с плавающими в ней "бычками" от сигарет. И вот я в безопасности, на возвышении, иду вдоль дороги домой. С одной стороны - бетонный забор воинской части, с другой - небольшой газон и дорога с троллейбусными проводами сверху. Через пятнадцать минут  я буду дома. Только вот на дороге пробка, чего здесь отродясь не бывало. Домой я так и не попал, его просто не было. Посередине небольшого моста через ручей троллейбусная линия переходила в линию деревянных, полусгнивших столбов со старыми телеграфными проводами. Сюрреализм происходящего дополняли истошные крики девушки, в горло которой вгрызся, по-видимому, её недавний спутник, типичный браток в малиновом пиджаке с цепурой. Толпа вокруг вела себя странно и даже как то жадновато смотрела на кровь, заливающую дорогущее платье. Я повернул назад, перебежал дорогу и свернул в первый же попавшийся переулок. Возле меня разлетелась вдребезги трёхлитровая банка солёных огурцов. Обдав всё же меня немного рассолом. Я поднял голову и еле успел увернуться от литрушки с лечо. Бабка на балконе третьего этажа хрущёвки с усердием расстреливала по мне свои зимние запасы. Думать было некогда, я побежал. Цель - овраг. Место моих детских игр. Там безлюдно и нет техники, котельных и прочей техногенной опасности. Первый дом, сараи, деревянный забор, калитка. И вот сосняк, утоптанная тропинка с выступающими корнями тех же сосен. Хвоя по бокам, поворот. И вот слева - овраг. А за ним - стены гаражного общества. Как обычно, тот склон превращён в свалку, а дальше чисто. Здесь выгуливают собак. И только я об этом подумал, как навстречу мне выскочил огромный доберман. Молча, он нёсся на меня по этой тропинке, роняя пену из окровавленной пасти. Мне показалось, что я даже вижу лопнувшие сосуды на выкатившихся белках его страшных, голодных глаз.

Алёнка с Аней и Катей. Вышли из технаря на тёплый осенний воздух. На козырьке центрального входа ворковали голуби, примостившиеся между обвисшими, выставленными к предстоящему празднику флагами. Весело щебеча, девчонки направились к остановке. 
Мявшийся у лестничных поручней Калина проводил их печальным взглядом. Алёнка знала, что он к ней неравнодушен. О чём тут же всем сообщила Аня, и они вместе с Катей весело захихикали. Алёна промолчала. И потом заметила, что воняет чем-то химическим. Подруги согласились и начали высказывать различные версии происхождения этого запаха. Так дошли до остановки в сторону новостройки. Троллейбусы стояли, по-видимому, где-то обрыв. Сели в маршрутку, хоть дороже, но быстрее. Проехать, правда, удалось всего одну остановку. Светофоры зияли чёрным, а на перекрёстке перед воротами военной части была пробка. Подождав минут пятнадцать, поняли, что это бесполезно, и вышли на загазованный тротуар.
- Долго идти, - сказала осипшим голосом Катя. Аня молча кивнула, и они двинулись вдоль дороги пешком за заблокированный перекрёсток.
Что-то странное, ещё не понятное сознанием, витало в окружающем мире. А вот интуиция уже била тревогу. Вся внутренне съёжившись в комок, Алёнка шла среди приумолкших подружек. В руке крепко сжат новомодный кожаный, с металлическими губками клатч и пакет из элитного магазина женского белья. В нём три тетрадки. Алёнка знала, что в таком пакете можно лишь единожды донести покупки до дома, а использовать его постоянно - дурной тон. Но не смогла устоять перед соблазном подразнить лишний раз застенчивого Калину.
Вдруг за забором у вояк раздался истошный крик, а затем прогремел выстрел. Громкий звук заставил вздрогнуть. Но это были лишь цветочки. Шедшая рядом Катя среагировала совершенно иначе. Она ухватила спутницу за волосы, и, резко откинув её голову, зубами впилась ей в бок шеи. Уже заваливаясь назад, увлекаемая на землю, Алёна со всех сил, по дуге вбила острый, никелированный уголок крепко сжатого в руке клатча Кате в лицо. Вложив в удар весь вес своего пятидесятикилограммового тела. Попала в висок или глаз, в хлынувшей кровище было не разобрать. Приземлившись на пятую точку, Алёнка опешила, увидев странную реакцию Ани. Вместо того, чтобы достать платочек или там завизжать, та, даже с каким-то вожделением и радостью, бросилась к голове поверженной, несостоявшейся вампирши. Встав на колени, ухватила двумя руками голову Кати, развернула рану к себе и с жадностью начала слизывать кровь.
Алёнка, как сидела на асфальте, так и попятилась от этой ужасной картины в сторону. Затем перевернулась и, сделав ещё несколько шагов на четвереньках, смогла встать и побежала прочь. На шее надувался огромный синяк, сквозь порванные на коленях колготки сочилась кровь. Наконец смог вырваться истошный крик и из её, доселе скованного ужасом, горла. Этот крик прозвучал в унисон со множеством других, таких же, всё чаще звучащих и сливающихся в невероятный общий хор.
Алёнка забыла и как её зовут, и кто её родители, и вообще потерялась во времени и пространстве. Она хотела только одного - выжить. Нестерпимо болел укус. Она куда-то бежала, бежали за ней. Эта гонка продолжалась бы до полного изнеможения и гибели, если бы не закончилась в крепких руках человека в странном противогазе. Очнулась она среди солдат в трясущемся кузове грузовика. Тент был подвёрнут, и в образовавшиеся зазоры торчали напряжённые стволы автоматов.
- Куда её? Отъехали совсем недалеко.
- Давай вернёмся, докладывай Хасанову.
Рация в кабине прошипела, и грузовик вскоре въехал в ворота части. К кузову подбежало двое спецназовцев с укороченными автоматами. Девушку ссадили и, придерживая под локти, отвели в белое двухэтажное здание за вторым КПП. Грузовик же умчался в город, где немного поутихло после первой волны насилия. "Чистых" на улицах уже не осталось, так что кричать было некому.
"Пума" меня не сковывала, я стал в стойку с опорой на обе ноги, готовый мгновенно уклониться в любую сторону. Вспомнилась брошюрка "Рукопашный бой с собакой". Я даже не всю её читал. Просто, в книжном взял в руки и пробежал взглядом картинки и подписи к ним. «Собака практически не управляет собой, когда уже прыгнула и летит к вам». «Самые страшные - это горловые и паховые собаки, но в то же время и самые  лёгкие в противодействии». Как бороться с собаками атакующими ногу или руку я не помнил, кроме того, что душить их бесполезно, на шее у них самая сильная мускулатура. «Отклонитесь! Когда собака уже в воздухе и не касается земли – она не управляет своей траекторией». «Ухватите прыгнувшую собаку за заднюю ногу, крутаните её. Центростремительное ускорение не даст ей согнуться. Вам надо успеть сломать или вывихнуть заднюю лапу».
Чудо, но она прыгнула прямо мне в горло, прыгнула хорошо, и я действительно смог уклониться. Пасть щёлкнула в воздухе где-то рядом с лицом. Я даже почувствовал запах псины. Ухватить удалось. Из стойки я крутанул хищника вокруг себя, как заправский метатель молота, и, сделав шаг в сторону, приложил псину башкой об вкопанный бетонный столбик - "чтоб машины не ездили". Доберманша взвизгнула и отключилась. Я повторил манёвр с уже обмякшим телом. Ясно, что в этой катавасии мне нужно оружие - холодняк, а лучше - огнестрел. Пока что у меня был только этот костюм "Пума" и китайские тапочки покойника.
В ушах бухали удары сердца, в дыхании чувствовался привкус крови. Я согнулся и, опершись руками о колени,пытался отдышаться и избавиться от непрерывно выделявшейся вязкой густой слюны.  Отплевавшись, я поднял голову и увидел странный ворох непонятного мусора, немного растянутого по пологому склону. Сделав буквально несколько шагов в его сторону, я сошёл с тропинки и захрустел по жёлтой в ярком сентябрьском солнце хвое. Картина разыгравшейся здесь трагедии стала очевидной: взбесившаяся псина растерзала хозяина и уже начала его пожирать, когда я попался ей на глаза. Вот и поводок. Стараясь не смотреть на потроха, я подошёл ближе. И увидел солидную барсетку на руке покойника. Немного повозившись с её снятием, смотрел всё время поверх трупа на окрестности. Слева в прогал между гаражей, откуда тянулся солидный "язык" свалки; сзади на тропинку, откуда я пришёл; спереди на дно оврага с ручейком, по которому можно было дойти до того злополучного мостика, откуда я так бежал недавно со всех ног. Справа шёл бетонный забор с колючкой поверх него. Это был завод, давно обанкротившийся, его территория была сдана в аренду десяткам фирм. Чего только там не было: пилорама, швейный цех, пластиковые окна, выпечка тортов и многое, многое другое. Фактически вдоль другой его стороны я и бежал пока не встретился с собакой. Куда пойти?
В барсетке была мощная связка ключей, по-видимому, от гаража. Документы, квитанции об оплате и портмоне с деньгами.
План родился моментально. Адрес дома был мне знаком, искомая пятиэтажка была в зоне прямой видимости. А вот и платёжка за свет в ГО "Автомобилист-2". Абонент 4. Будем надеяться, что это и номер гаража. Теперь предстояло преодолеть свалку, на довольно крутом склоне. Помогла молодая поросль американского клёна, массово пробивавшаяся сквозь многочисленные обломки разбитых корпусов аккумуляторов, битых стеклопластиковых бамперов, подкрылков, стёртых покрышек и прочего автомусора, припорошённого упаковками от "дошиков", разных нарезок и прочей "закуси". Я хватался за очередной стволик, с раскачки забрасывал руку на следующий и подтягивал к нему своё тело. Напоминая какого-то орангутанга или длиннорукого гиббона, с трудом взбирался наверх. Дышать в помоечных испарениях было тяжело, пот лился рекой и заливал глаза. Изредка я вытирал его тыльной стороной кисти, стараясь не занести в глаза едкие ошмётки коры с ладоней. У верха я совсем вымотался и клёны, как назло, кончились. Крупный мусор, правда, тоже. Набравшись сил, я раскачался и выбросил своё тело на глиняную лысину, упал и прокрутился, лёжа на ней. Замер; поняв, что вниз я не сползаю, провернулся еще раз. Оказавшись на плоскости, вспомнил сцену из какого-то фильма, как потерпевший кораблекрушение выброшен штормом на пляж тропического острова и отползает от полосы прибоя.
Нужный гараж я нашёл быстро. Пришлось повозиться с ригельным замком, но я справился. Закрыв за собой железную калитку на задвижку, я почувствовал себя в относительной безопасности. Мельком я увидел, что мне досталась старая "Нива" с ещё горизонтальными задними фарами. После закрытия двери гаража стало темно. Лишь пыль висела в предзакатных лучиках, пробивающихся в щели железных ворот. Сухой, пропитанный парами бензина воздух навеял гаражную ностальгию. Сколько часов в детстве я провёл в дедовском гараже у верстака, ковыряясь с тисками, пилами, напильниками и свёрлами, создавая очередную свою задумку. Я делал деревянные корабли, самолёты и самострелы. Пробовал чеканить монеты и шлифовать красивые камни. Здесь тоже был верстачок, заваленный железками. Был тут и фонарик. Он даже заработал после пары ударов об ладонь, чего я даже не ожидал, стукнул просто по привычке. Дальше дело пошло легче. Я открыл машину и включил фары с аккумулятора. Заметив себе, что надолго этого делать не стоит, так как ночью этот свет будет так же литься из щелей на улицу, как сейчас льётся вовнутрь солнечный.
Электроника-53 показывала уже 17.37, я закончил обыск. Его результаты меня откровенно порадовали. Причём по всем моим направлениям мысли. Первое - выматывающая головная боль. Богатая аптечка в шкафу на стене одарила меня и аспирином, и парацетамолом, и ношпой. Я закинулся всем сразу. Пришлось накапливать слюну, чтоб проглотить и протолкнуть по пищеводу все эти таблетки. Вскоре стало легче. Но скрутило желудок, и я наверх выпил большой глоток альмагеля. 
Нарисовалась проблема с водой, но, я думаю, это будет решаемо.
Вторая проблема - транспортная. То, что город опасен, я уже для себя уяснил. Здесь была машина и две полные алюминиевые десятилитровые канистры бензина. Хоть прав я не имел, но управлять машинами мог, был в моей жизни такой опыт.
Третья проблема - самозащиты. Тут хозяин тоже не подкачал. Отлично насаженный, острый топорик стоял в уголке возле кучи рыболовных снастей. Но самое главное - в странной щели под потолком. Между не доложенным рядом кирпичной кладки и бетонной потолочной плитой - чертёжный тубус. А внутри обрез «мосинки» с переделанным прикладом, треснутым и собранным снова при помощи эпоксидки и синей изоленты. Плюс самодельный брезентовый пояс-патронаш с тридцатью патронами. Был тут и самодельный шомпол, и пузырёк с ружейным маслом. Винтовочка была подзаброшена. И я, взяв тряпицу, как следует почистил оружие. Смазал и протёр не только механизмы и ствол, но и все патроны. Пока работал, вспоминал Алёнку. Жила она на новостройке, в противоположном направлении от моего дома.
Я открыл уголком топора банку консервированного горошка и понял свою ошибку. Раньше мне стоило это сделать и запить таблетки этим восхитительным соком из банки, что был между неплотно плавающих горошин. Горошка в гараже было два блока по двадцать банок, обтянутых плотной плёнкой. Я отправил их на заднее сиденье. К канистрам, лопате, фомке, аптечке и комку (камуфляжная форма). Тубус положил на сиденье возле водителя. Поужинал, чем Бог послал, а именно горошком. Я решил всё же не ночевать здесь, а отправиться на выезд из города через Алёнкину новостройку. Хотя раньше хотел выбираться в районе старых телеграфных столбов, что появились тут рядом.
И тут мне показалось, что в дверь кто-то легонько поскрёбся. Я весь обмер. Осторожно выключил фары и затаил дыхание. Шум повторился, солнечные лучики замелькали, перекрываемые чьими-то тенями. Шаркали по мелкой щебёнке перед воротами подошвы обуви. Запахло дерьмом. Сердце забухало. Никак у гаража было несколько хозяев? Но ключами никто не гремел и в скважину их не пытался вставлять. Таинственные гости тоже замерли. Лишь методичное покачивание нарушало покой закатных лучиков. Эти вонючие бомжи просто стояли и качались под воротами. Я осторожно заглянул в наиболее широкое отверстие. И в ужасе отшатнулся - прямо мне в лицо зашипела на вдохе протухшая морда настоящего зомбака. Затем последовал мощный удар ладони по той дыре, в которую я глянул. Удары посыпались один за другим. Уняв дрожь, я взял себя в руки. Сюда им не пройти - это уже плюс. А вот как мне теперь выйти? И что это? Заражение. Я уже не таился. Открыл машину и включил радио. Стал проверять все частоты и диапазоны. Везде полное молчание.
Наверное, началась война и противник применил биологическое и иное не известное нам оружие, от которого меняется ландшафт, а заражённые вирусом становятся кровожадными зомби и пожирают всех вокруг? Моё сознание выбирало из головы уже готовые сценарии из фильмов и книг, пытаясь подогнать существующую реальность под эти шаблоны. Что-то такое я в общем осознал для себя, но полного понимания не было.
Минуты через две неугомонные затихли и снова стали делать свои "качели". Может, завалить их из обреза? Но где гарантии, что на шум не набегут новые? И тут сквозь шипение прорвался голос. Я подкрутил верньеру приёмника.
- Внимание! Город подвергся биологическому заражению. Не покидайте своих квартир. Плотно закройте все окна и двери, заклейте щели. Не пользуйтесь водопроводом. Помощь будет оказана в ближайшее время. Внимание! Город подвергся биологическому заражению ...
Говорил робот. Я выключил пока радио, чтоб не раздражать этих, вновь возбудившихся ходячих мертвецов.
Мне показалось, что вдали послышались выстрелы. Как оказалось, это было правдой, потому что мертвяки пошаркали на выход из гаражного общества. Стал отчётливо слышен звук работы мощного мотора. Снова сдвоенный выстрел, ещё и ещё. Решившись, с топором наизготовку, я резко распахнул дверцу гаража. Вокруг было чисто. Мои знакомые лежали, упокоенные, на выезде из общества. Над основной дорогой ещё стояла дымка из пыли и выхлопных газов. Подцепив тубус с обрезом в другую руку, я побежал к дороге. У самого поворота резко остановился и осторожно выглянул из-за крайнего гаража. Почти тут же две пули выбили камни из противоположной стены. Я успел увидеть удаляющийся БТР и тентованную «шишигу» (ГАЗ 66). В кузове тряслись солдаты в противогазах. Они то в меня и стреляли. Прижавшись за спасительным углом, невольно увидел дорогу, где уже проехала эта техника. Справа и слева валялись убитые люди. По одному и группами. Так вот какого рода помощь стоило ожидать от военных жителям. Город пытались зачистить. Меня такой вариант не устраивал. Показываться кому-либо на глаза я начисто передумал.
А вот звук моторов изменился, техника вроде как приближалась. Я не понял - за мной, что ли?! Смотреть даже не стал, ринулся к спасительному гаражу. Только захлопнул калитку, как шишига встала в повороте. Послышалось, что несколько человек спрыгнули на грунт и пошли вдоль гаражей. Мой был четвёртым. Успели они увидеть закрывающуюся дверь или нет? Я стоял, не шевелясь, притягивая ручку на себя и уже не рискуя двигать засов, а вдруг скрипнет? Тогда конец. Берцы охотников протопали дальше. Рука предательски заныла. И вообще, как выяснилось, стоял я очень неудобно. Шаги стихли вдали. До конца тупика идти им метров двести ещё. А вот водила или старшой включил рацию и начал докладывать о задержке. Полностью его слов я не разобрал, но в общем смысл понял. Дескать, увидели кого-то. Двоих завалили, а третий убежал, по ходу, в овраг спрыгнул. А там другая группа работает, пусть смотрят. Что ему отвечали, так и вовсе разобрать не удалось. По дороге промчались ещё грузовики. Протопали возвращающиеся солдаты. Залезли в кузов. Этот же голос крикнул, что отстаём от графика, надо поторапливаться. Взревели моторы,  группа поехала дальше. А я всё же закрылся. Ржавая задвижка пронзительно скрипнула в тишине и глухо ударила о металл. Тело сползло по двери на пол. Чёрно-белый мир запертого гаража пронзил высасывающим холодом. Липкий пот покрыл всё моё тело. Пролежав с минуту, я встал и подошёл к старому, продавленному дивану, стоявшему вдоль задней стенки. Лёг, свернувшись в позу эмбриона, просто и без всяких мыслей. Скоро ли, не знаю, провалился в крепкий сон. Ещё ездили по дороге военные машины, иногда стреляли. Я был в своём уголке в безопасности.



Глава 2. Бункер.

Глава 2. Бункер.
Стариков прошёл "вертушку" и отдал воинское приветствие вставшим в "аквариуме" ребятам. Поздоровался за руку с прапорщиком - старшим наряда. Выслушал короткий доклад и прошёл на территорию.
Слева шёл ряд двухэтажных кирпичных одно подъездных домов. На каждом из них красная большая табличка, на которой золотыми буквами были однообразные надписи "в/ч и цифры". Чистая асфальтированная дорога, обрамлённая побеленными бордюрами. Справа - аккуратно подстриженные кустики белой бузины с пропусками для деревянных синих лавок без спинок. За ними - высокий бетонный забор с кольцами колючей ленты поверху и камерами видеонаблюдения на штативах. За забором - КСП (контрольно-следовая полоса) и ещё один, такой же забор. Впереди, метрах в двухстах, был ещё один КПП, за ним виднелись лопухи гигантских антенн. Технические здания испытательных центров. И конусы выросших здесь за пятьдесят лет голубых елей. Где-то слева, тоже за деревьями, только в этот раз громадными тополями, проглядывали своды полукруглых оцинкованных ангаров-складов. Там же, за ангарами, находились плац, столовая и пятиэтажные казармы учебки и подразделений охраны.
Многое на своём веку пришлось повидать подполковнику Старикову. Сверхсрочка в Афганистане, в спецназе, в 87-м.
Тогда командование решило использовать новую тактику борьбы с боевиками. Лишить их денег и оружия. Не позволять караванам с наркотиками уходить в Пакистан, а оттуда, чтобы взамен не шло оружие. Вот и взлетали вертолёты на патрулирование и по тревоге. Накрывали ракетами эти караваны; высаживались спецназовцы в сложных условиях и вели бой. Устраивали засады и проверки, исходя из полученной агентурной информации. Успехи были, но были и жертвы; сколько боевых товарищей оставили свои жизни в чужих горах. Потом были командировки в Абхазию, затем в Чечню. Дело подошло к пенсии; хотя хотелось ещё послужить, но накопленные травмы не оставляли на это шансов. Стариков, послушав жену и друзей, решил за год до срока выслуги перебраться поближе к столице. Чтобы получить квартиру в нормальном месте, а не в захолустном городке, где дислоцировалась его  воинская часть. Хорошо хоть в Рынске освободилась должность командира батальона охраны, комплектовавшегося спецназом. Здесь на территории космонавтов базировались и стратегические ракетчики, и лётчики, и родной спецназ; ещё учебка и необъятные склады, забитые, правда, в основном не оружием и боеприпасами, а катушками с кабелями, патронами к противогазам, фильтрами для шахтной вентиляции и прочим техническим хламом. Люди же все дослуживали предпенсионные, явившиеся сюда с аналогичными со Стариковым целями. Только житейской хитрости и наглости было у них побольше. За эти последние полгода-год строились силами немногих подчинённых солдат вокруг городка дачи, гаражи, делались ремонты. Была тут и учебка по строительным специальностям, вернее, эксплуатационным, но сути это не меняло. Солдаты работали лопатами, пилами и мастерками. Таскали носилки и возили тачки. За это их кормили неказённой едой, что вполне их устраивало. И только батальон подполковника был неприкосновенен. Он был настоящей боевой единицей. Где солдаты в совершенстве знали, как стрелять из автомата, метать гранату, работать в сплочённой группе. Физподготовка также была на уровне. Занятия по рукопашке проводил лично, добиваясь от подчинённых идеального применения хотя бы базовых приёмов: ударов, подножек, бросков, захватов и освобождений от них. Постоянно одна рота выезжала в командировку в "горячие точки". Но главное, всё это было не зря. Ведь им приходилось действительно охранять очень важный и значимый объект. Никто в городе не знал, что под территорией части находится резервный испытательный центр военно-космических сил, куда стекалась телеметрия с космических аппаратов. В частях в это были посвящены лишь те, кого это непосредственно касалось. Всегда под землёй в бункере, способном выдержать прямой ядерный удар, несла вахту дежурная смена. Комплектовалась она из списка избранных офицеров. В основном инженеров, разбирающихся во всех этих кнопочках, тумблерах, стрелочках. Два раза в неделю заступал туда на дежурство и Стариков. Его заботой была безопасность учёных в погонах, отсюда он мог в случае чего и руководить своими ребятами на поверхности, не давая супостату подобраться к лифтам, вентиляционным шахтам и антенному полю.
В эту пятницу по графику был его день дежурства. Побывав у психолога и расписавшись во всех журналах, Евгений Иваныч облачился в положенный для подземелья поролоновый костюм и вместе со всем составом боевого расчёта спустился в бункер.
В 16.02. начались проблемы. В 16.15 стало ясно, что они необратимы. Приборы просто сошли с ума. Бункер автоматически перешёл на автономное, резервное питание. Мониторы наружного наблюдения, окружавшие подполковника, показали начало задымления, это же выдали и сверхчуткие химические и оптические датчики. Сначала небольшую концентрацию у верхушек мачт антенного поля, затем ЭТО начало стремительно густеть и ложиться на поверхность земли. Инстинкт и интуиция не раз выручавшие Старикова, сработали раньше аналитической зоны сознания. В 16.02 по всей части была отдана команда "Газы!". Команда не отменялась и в 16.15, когда странный кислый туман рассеялся. От силы 20 % личного состава имели и надели противогазы столь стремительно, сколь того требовала ситуация. Но его ребята из охраны не подкачали. Не надевшие же средства защиты стали демонстрировать явные аберрации в поведении. Хорошо, что оружие было лишь у охраны из спецназа и некоторых из заступавших на боевое дежурство на поверхности. Иначе пролилось бы много спецназовской крови. Хотя её и так пролилось немало от лопат, кирпичей и даже зубов свихнувшихся от этой кислой заразы солдат. В городе также творилось нечто подобное. В довершение ко всему с небосвода исчезли абсолютно все спутники и самолёты. Пропали все виды внешней связи. Локаторы говорили об изменении рельефа поверхности земли в некоторых районах. Всё по линии забора складов слева исчезло с камер видеонаблюдения: плац и здания вокруг него, учебка, автобат, артсклад, столовая. Не просматривалось три четверти техзоны с антеннами. В 16.22 пришлось взять командование на себя. Так как всё вышестоящее начальство самоустранилось от несения службы.
Коллегиально предположили, что над воинской частью распылены некие споры, вирусы или бациллы, молниеносно поражающие нервную систему и проникающие в жертв через дыхательные пути. Ведь солдаты в противогазах признаков неадекватности не демонстрировали. Правда, были и исключения: пара солдат без противогазов сохранила разум. Но они погибли в этой кутерьме, проявив нерешимость в борьбе со своими  свихнувшимися сослуживцами. Вскоре пришлось отдать приказ на уничтожение всех подвергшихся заражению, не смотря на чины и воинские звания. Болезнь развивалась крайне быстро. Поражённые, если добирались до плоти, рвали её с жертв прямо зубами и голыми руками. По всей видимости, именно так стимулировались в мозгу определённые зоны, а другие отключались или угнетались.
В 18.00 с неразберихой на территории части было покончено. Был отдан приказ сменить патроны в противогазах. Народ хотел пить, но повезло лишь тем, кто имел модель ПГ-7В, с приспособлением для питья воды из фляжки. По сути простая трубочка с наконечником, как пробка от фляжки, которая и накручивалась вместо родной пробки. Кассета фильтра воздуха прикручивалась сбоку. Народ с противогазами модели ПГ-5, где кассета фильтра смотрела вниз, вынужден был страдать от жажды. Подполковник, ставший командиром всего здесь, такого разрешения дать пока не мог. Сто пятьдесят шесть человек были у него на поверхности и семь - под землёй. Пока были... А город вокруг части бесновался. Там что-то взрывалось. Дымили пожары. Кто-то кого-то жрал.
В бункере паники не было. Народ на дежурство подбирался стрессоустойчивый, с высокими морально-психологическими качествами. И главное, профессионалы своего дела. Из них был заново сформирован чрезвычайный штаб, распределены обязанности. Началось первое заседание.
Встал подполковник Стариков:
- Предлагаю взглянуть правде в глаза. Мы продолжаем терять людей. Уже и через два часа после "инцидента" - назовём это пока так. На поверхности уже не сто пятьдесят шесть. Восемь помещены в карантин в помещение бывшей оружейки казармы лётчиков. А всё это значит, что поражающий фактор не ослабевает. Восемьдесят два человека из личного состава имеют средствами защиты ПГ-5. Вскоре у них начнётся обезвоживание, и они станут бесполезны. Предлагаю использовать их с пользой в эти оставшиеся для них часы. Наши первоочередные задачи - это связь с центром, определение диспозиции и помощь гражданским.

Встал майор Короткий.
- По поводу связи, как с центром, так и со спутниками, а также эфирной и проводной со средствами видеонаблюдения. У меня есть основная версия. Спутники есть, но наши средства контроля не работают должным образом. Тоже и с камерами и датчиками на львиной части контролируемой территории. Могут быть перебиты провода. Не сработать резервное питание.
В любом случае это можно проверить, а заодно подтвердить витающие в воздухе слухи об "изменении рельефа". Предлагаю провести полную рекогносцировку местности, где исчез видеоконтроль, силами спецназа батальона охраны. Это наиболее боеспособная часть наших сил, к тому же оснащена противогазами ПГ-7В. Что позволит им просуществовать на поверхности более длительное время. 
А ночью при помощи средств визуального контроля мы сможем рассмотреть на небе наши спутники; карта секторов звёздного неба с ориентирами у меня имеется.
Остальных военнослужащих, выживших при заражении и имеющих противогазы ПГ-5, собрать в сводный батальон. И использовать за пределами части для зачистки городского массива и спасения людей, обладающих иммунитетом, в том числе и для их дальнейшего изучения. И, чем чёрт не шутит, в дальнейшем отправим образцы их крови или  самих спасенных в центр для выработки вакцины или антидота.
Стариков кивнул, и Короткий сел. Связист передал на поверхность первые распоряжения штаба.
Слово взял Березин, ответственный за сбор и изучение всей информации об "инциденте". Его доклад пока ставил больше вопросов, чем ответов, и лишь доказывал всю невероятность происходящего.
А тем временем с поверхности начали поступать первые доклады. Была закончена ревизия транспорта и вооружений. Сформированы патрульные группы, составлены и розданы карты и графики патрулирования.
С территории части спецназ уже вернулся ни с чем. На месте остались лишь четыре складских ангара и территория над бункером на техзоне, с тремя параболическими антенными установками. А также вся территория между первым и вторым КПП, с двухэтажками кадрированных частей. Всё остальное как обрезало. Вокруг какие-то кукурузные поля, берёзовые перелески и заболоченная местность. Забор со стороны города на месте, но шестнадцатиэтажек на горизонте не видно. Ближний город на месте, но надо дождаться доклада сводного батальона.
Взяв слово, поднялся капитан Кошарный.
- Судя по журналу замены фильтрующих элементов вентиляции бункера, завтра, край послезавтра, их необходимо заменить на новые. Первый склад, как я понял, на месте. Так что необходимо отдать распоряжения насчёт этого.
- Да. Хорошо. Майор Короткий, распорядитесь наверх.
Заседание продолжалось.
К 20.00 в экстренный штаб поступили доклады от возвращавшегося с прочёсывания города сводного отряда. По сути, от города остался лишь один Ленинский район, застроенный пяти и двухэтажными домами. А дальше те же поля, рощи и болотины. Заражение поразило почти всех жителей. Лишь считанные единицы выживших с иммунитетом были доставлены в созданный пункт временного размещения, в здание прямо над бункером. Передаваемое по радио сообщение вообще не оказало никакого воздействия. Наблюдалась тенденция к росту силы и скорости некоторых особей заражённых. На улицах уничтожено около тысячи. В квартирах, по данным статистики, должно быть ещё пятнадцать тысяч, если они, конечно, не пожрали друг - друга. Встал вопрос с пополнением боеприпасов. Также в карантин пришлось поместить ещё двенадцать солдат. Все симптомы прогресса их поражения тщательно фиксируются группой Березина.
Замполит, подполковник Седковский. Прервал обсуждение текущих вопросов.
- Мне докладывают о росте негативных настроений у оставшихся наверху. И хотя мы тут приняли решение относительно бессмысленности зачисток города, людей без дела оставлять нельзя. Рекомендую начать тотальную зачистку или отправить колонну из города подальше. Иначе они начнут штурмовать наш бункер.
Стариков встал. И прошёлся, заложив руки за спину, смотря при этом себе под ноги.
- Я ожидал такого. Без воды и еды уже несколько часов. Но это терпимо. Главное, у людей нет никакой надежды. Прояснившаяся ситуация лишь показала нашу обречённость. Сначала погибнет сводный батальон и спецназ, а потом и мы. Закончится ресурс фильтров нашего бункера.
Не получив указаний сверху, мы действовали по своему усмотрению. Инструкции же предписывают оставаться на месте. Но мы выпали из структуры армии. И действительно, нам нужно наладить связь с центром. Ближайшая к нам воинская часть находится в шестидесяти километрах к северу от нас в городе Североармейск. Мы разделимся. Сводный батальон и вторая рота спецназа со всей бронёй отправятся на север. Они также транспортируют туда спасённых гражданских. Командование колонной поручаю капитану Хасанову. Оставшаяся первая рота занимает оборону в здании командного центра над нами. Периметр части охранять некем, так что оставим его.
Стариков остановился, разогнулся и с азартом профессионального игрока, попавшего на значимый турнир, посмотрел на сидящих за столом офицеров.
Было тихо; стало слышно, как жужжат дроссели в люминесцентных лампах на потолке. Мир вокруг казался слегка мутным и полупрозрачным.
- Приступить к исполнению!
Подполковник прервал тишину и отправился в мониторную.
Наверху началась движуха. Первая рота стаскивала в здание командного центра всё оставшееся вооружение и боеприпасы. Баррикадировала окна первого этажа мешками с песком. Обустраивала огневые точки на втором этаже и на плоской крыше.
Сводный батальон и вторая рота дозаправили остатками топлива свои три БТРа и четыре шишиги. Разместили пять гражданских в "Буханке" Хасанова.  Не задерживаясь, выехали выполнять задание.



Глава 3. Колонна.

Глава 3. Колонна.
Бесконечные поля налитых чернью семян подсолнухов поклонились заходящему солнышку - своему кумиру, чтобы завтра повернуть свои обрамлённые золотыми коронами угольные лики к рассветной стороне. Но скоро эта месса преждевременно закончится. Над полем летал дельтаплан и распылял над беззащитными растениями ДДТ. Это вещество вскоре превращало цветущее поле в мёртвый лес из коричневых изваяний. В "терракотовую армию" растительного мира. А дело было в том, что комбайн по сбору семян подсолнечника у этого фермера был слишком тяжёл и проваливался в мягкий грунт. Поэтому нужно было выгонять его на поле, когда почва от морозов замёрзнет и сможет выдерживать вес сложной машины. А подсолнечник в таком стоячем состоянии мог ждать этого довольно долго, хоть до Нового года.
Когда дельтапланерист подумал, что его двухфильтровый противогаз не безупречен  и не избавил всё же от этого дерьма, то был не прав. Туман и последовавшая за ним смена линии горизонта не были связаны с его работой. Так же и другие галлюцинации с исчезновением деревни вовсе таковыми не являлись. Просто теперь он оказался в "Улье". Ему очень не повезло. Пролети он этот кусок поля на пятнадцать минут раньше или позже, и ничего бы не было. Но у Стикса были свои планы на его роль в этой истории.
- Это что за чучело там над полем летает?
Спросил Мося, бывалый по меркам Улья иммунный. Здесь он уже полгода. Бывший завсегдатай бандитских малин, притонов и тюрем. Человек, который никогда и нигде не работал. Здесь начал это делать. Его бизнес был очень прибылен. Он торговал  живым товаром.
Мося поглядывал то в бинокль, то на часы.
- С минуты на минуту колонна должна пойти.
Нервно сплюнув, бандит запрыгнул в кузов сто тридцать первого зила, где на лафете был установлен крупнокалиберный пулемёт «Корд». Стал наводиться на объект в небе.
Раньше, по первости, Мося иногда ходил со Слоном и его отрядом в Рынск. Там кластер грузился очень часто, раз в неделю, часа в 4 вечера. Изменения происходили быстро. Ждали, когда изменённые пожрут вояк, потом брали боеприпасы и грузовики; иногда даже БТР прилетал. Надо было успеть до утра.
Утром приходила орда заражённых с юга, водил её могучий элитник Гаррош. Она доедала город в ноль, и, пополняясь уже наиболее отожравшимися местными, Гаррош чуял всех и доставал их, где бы они ни спрятались. Потом орда сворачивала на восток, к черноте. Там на следующий день грузилась свиноферма, а дальше Мося и сам не знал. Но через неделю, с утра, орда стабильно была в почти свежем Рынске.
Не все кластеры перегружались. Некоторые стояли десятилетиями. Такие звались стабами. Ещё до Слона один такой стаб заселили иммунные. Километров двести отсюда. Но игра стоила свеч, путь стократно окупался.
Самый ценный товар в Улье - это органы и кровь иммунных. На него есть спрос. А при определённом умении и везении с местом его довольно легко достать или вырастить. Ведь иммунные обладают колоссальной силой регенерации. Отращивают глаза и руки за пару месяцев, а кровь - так хоть через день качай. Вот покупатели и выделили Слону местечко под "ферму", а также и место показали, где "скотину" брать. А взамен жизнь и приятные бонусы. И Слон, и Мося, и другие сами в своё время должны были оказаться в таких клетках на другой ферме. Но их по каким-то критериям отобрали, собрали в отряд и дали "тему", на которой Слон просидел два года! Действительно, сколько сотен иммунных покупатели получили только от Моси, взамен его паршивой жизни. А уж сколько им дал Слон.
Мося поймал упреждение и нажал на гашетку. Нейлоновая птица разлетелась в клочья на фоне перистых облаков, подсвеченных розовым. Её ошмётки с различной скоростью приближались к земле. Самые лёгкие стало сносить в сторону проблёскивающей зеркалом среди полей речки.
Однажды Слон немного завозился с недобитыми вояками в городе, а Гаррош пришёл немного раньше. В общем, Слона с его группой больше никто не видел.
Мося же был трусоват, но хитёр. Он заметил, что где-то через раз, из города выходит колонна на север. В ней всегда везут иммунных. Так зачем лезть в опасный город, когда можно, наверняка, взять добычу здесь, из засады. А потом переждать орду и в пустой город сходить за оружием и техникой. Пятьдесят километров он считал достаточной защитой от сенсорного элитника. А потом домой. Как раз успевал ещё "поиграть" в стабе со "свежачком". Натешившись, Мося снова шёл в рейд. Бывало, что колонна не выходила. Тогда тут пережидали пару дней и ехали в город смотреть, что ценного уцелело после орды. И домой. Тогда уж очень сильно не везло иммунным из фермы. Были у Моси свои "любимцы" и "любимицы". Только вот отсутствие нового товара очень сильно раздражало "крышу". И если бы подряд прошло провалов пять, то не сносить бандиту своей головы. Заменили бы его на более изворотливого, а самого на органы бы разобрали. Раз в месяц в стаб прибывала колонна из крутой бронетехники с солдатами в спецкостюмах и противогазах. С дронами и ракетами. Они забирали "товар", взамен привозили элитную жратву, выпивку, наркоту, кое-что из снаряги. Типа приборов ночного видения, хороших раций и прочего барахла под заказ для нужд стаба.
Ребят этих называли просто - внешники. Обитали они далеко на северо-западе. И были не из этого мира. В Стикс они попадали как-то иначе. Изучали его. Делали из органов иммунных свои супер лекарства от старости и всех болезней для богачей и власть имущих своего мира. Очень боялись заразиться и ходили всегда в защите. Воевали в основном дронами и беспилотниками.
Засмотревшись на последние лохмотья, упавшие всё же в речку, Мося пропустил столб пыли в начале дороги.
- Ты, чё творишь! Шмаляешь, когда колонна на подходе! Заорал на него свесившийся из развилки могучего дуба Чебур.
- Не боись! Они далеко ещё, не поймут ничего.
Парировал Мося.
Но Чебур не успокаивался.
- Если колонну сформировали, значит, матёрые. Могли в бинокль глядеть.
- Да не суетись, работаем по плану.
Мося оставил за собой последнее слово. И был не прав. Ведя колонну по незнакомой местности, Хасанов тщательно рассматривал всё на пути и следы расстрела в почти ясном небе - заметил.
На закате растрещались кузнечики. Казалось, от их хора можно оглохнуть. Он накатывал волнами, как и жара, особенно это чувствовалось под камуфляжем, бронежилетом и разгрузкой. Запахи разнотравья были столь густы, что от них пьянели истекающие потом бандиты. 
В "Улье" иммунные выживали благодаря его дарам. Каждый, кто не стал "зомби", получал дар Стикса (Улья), или, как это ещё называли,- умение, способность. Дары у всех были разные, иногда совсем бесполезные, а бывают, наоборот, суперполезные. В отряд к Мосе были собраны исключительно сильные иммунные, приспособленные к слаженному участию в боях.
Был тут сэнс - ходячий инфракрасный радар. Был инвизер - невидимка и снайпер. Глазастик - видевший вдали лучше любого бинокля и прекрасно стреляющий из снайперской винтовки. Мося был псиоником, он мог брать под контроль на некоторое время любого человека, нужно было только встретиться с ним глазами.
Прекрасно вооружённая группа из двадцати человек засела в укрытиях с двух сторон от дороги, спускавшейся здесь в небольшую лощину.
Мося нервно поглаживал кнопку детонации первого фугаса, заложенного в конце лощины. Программа была отлажена десятки раз. Когда колонна полностью входит в низину, подрывались фугасы под первой и последней машиной, остальные расстреливались снайперами и пулеметчиками. Людей без противогазов не трогали - это цели для псиона. Мося по очереди подчинял их и заставлял подходить к своим бойцам, где жертв связывали и оглушали глотком отравы или уколом наркоты.
Шлейф жёлтой пыли полз по дороге к засаде. Слышался нарастающий гул. Возле самой лощины всё пошло не так. Два БТРа резко набрали скорость и пошли прямо в кусты, где затаился десяток Чебура, третий БТР и ГАЗ 66 пошли по самому возвышению второго склона. На всякий случай или специально. Из башенки открыли огонь прямо по хорошо замаскированному в капонире сто тридцать первому ЗИЛу. Лафет и пулемёт в его кузове жалобно зазвенели, разрываемые крупнокалиберными патронами из БТРа. Водила, сидевший за рулём, среагировать не успел. И сейчас, в виде кровавой каши вытекал из кабины. Мося запаниковал и нажал сразу все кнопки на пульте. Из лощины пришла взрывная волна, оглушительный удар; потом всё засыпало падающими кусками грунта и песком. Остальные три грузовика и буханка в засаду не лезли. Разъехались по полю; с них попрыгали на землю и залегли солдаты в противогазах. Мося, как и все, немного оглушённый, в туче поднятой взрывом пыли ничего не видел. В суматохе, потеряв направление, побежал подальше от проваленной засады. Постепенно слух возвращался. Стала слышна беспорядочная стрельба, выстрелы из подствольников и взрывы гранат. Отбежав достаточно далеко, бандит пока решил не валить отсюда, а посмотреть, чья возьмёт.
Подсолнухи росли пышные, и Мося понял, что забежал слишком далеко. Отсюда уже не разобрать, что твориться вокруг лощины. Стараясь не задевать стеблей, не торопясь, главарь приблизился к краю поля. Когда стало просвечивать, лёг на землю и осторожно подполз к кромке. Над головой слегка покачивались головки подсолнухов. А впереди - высокая луговая трава. Пятернёй Мося её немного раздвинул, и перед ним открылась диспозиция. Туча пыли, поднятая фугасами, отползла и почти осела. Три горящих БТРа отбрасывали длинные закатные тени, уже на противоположном конце лощины. Шишига влетела в поле подсолнечника, оставив за собой стометровый коридор из примятых и сломанных растений. От кабины петлял проход поменьше - это от человека. Он и сейчас продолжал удлиняться, удаляясь в сторону от оставшихся трёх грузовиков.
Техника в капонирах была подавлена и расстреляна. Что-то горело.
Бой отсюда переместился южнее, к залегшим солдатам. Те, прижатые огнём к земле, вяло отстреливались вслепую. Там был заросший кочками луг возле реки. Оставшиеся люди Моси разумно не били по грузовикам. До города пятьдесят, до стаба двести километров. Никто не хотел топать в город за техникой или к себе в стаб обратно пешком.
Бинокль позволил разглядеть оставшихся бандитов. Два пулемёта РПК у Зямы и Рябого. Мажор ползёт от разбитых грузовиков к Зяме и волочёт цинк с патронами. Малыш в закрытом от обстрела секторе за толстым стволом; подсаживает на дерево невидимку. Того не видно, но вот сама собой поплыла наверх снайперка СВД и исчезла. Единственный инвизер у них - Француз. Седой, Пиндос и Прапор постреливают по кочкам, не давая даже высунуться вжавшимся за ними в землю солдатам. Больше никого не видно, наверное, остались лежать вокруг бывшей засады. Судя по всему, воякам крышка, как только Француз возьмётся за дело со своей господствующей высоты; остальные дожмут.
Но не успел Француз начать, как вдруг, совсем неожиданно, перед позицией Зямы с доползшим к нему Мажором вырос, как из под земли, спецназовец без противогаза. В сторону Рябого летят "лимонки". И сразу же боец опорожнил свой магазин в опешивших бандитов. Спецназовец не знал, что его противники рассчитывали на способность Моси и поэтому промедлили с выстрелами по ценной "скотинке". А они просчитались дважды: и псион сбежал из боя, и солдат был не иммунным. Он просто верно оценил ситуацию, конец был в любом раскладе. Нужно было дать возможность своим ребятам хотя бы поднять голову и перехватить инициативу. И он подарил им этот шанс.
Французу пришлось резко сменить цель, водителю "буханки" повезло, а вот в жизни героя-спецназовца была поставлена точка.
Мося, оказывается, лежал на муравейнике, и твари уже начали грызть грудь и шею. Чертыхаясь, бандит убрал бинокль и немного сместился на борозду без муравейников.
Тем временем все вояки воспользовались получившейся паузой в обстреле и  высунулись: две группы по четыре человека открыли огонь по остаткам банды и заставили теперь уже муров залечь и не высовываться. Ещё две группы начали под прикрытием менять позиции - по трое побежали к большим кочкам метрах в двадцати перед собой и залегли там. Открыли шквальный огонь из РПК по вскрывшим свои позиции автоматчикам бандитов. Под этим огневым прикрытием предыдущие две четвёрки перестали стрелять и начали обходить противника с флангов. Как только они залегли на новых позициях, тройки из-за кочек, вновь сорвались с места и приблизились практически вплотную к Седому, Пиндосу и Прапору. Открыв взаимный кинжальный огонь, разменялись три в три. Рябой и Зяма не подавали признаков жизни. А вот Мажор, успевший  прикрыться трупом Зямы, очухался и, взяв в руки пулемёт, встал в полный рост, врубил свою способность отвода глаз, начал поливать смотрящих на него и не видящих его спецназовцев. Бездарно полегла и вторая тройка. Француз тоже времени не терял, превратив прикрывающие четвёрки - в тройки. Солдаты его срисовали и вжались за кочками, уйдя из под обстрела, не забывая вслепую постреливать по дубу. Дар со снайпера теперь спал. Чтобы не быть лёгкой целью, он сменил дерево на ближайшие кустики. Малыша не было видно. Сенс был самым ценным кадром любого отряда, и их всегда берегли больше всего.
Брошенные солдатами дымы закрыли их от снайпера и пулемётчика. Вот бы Малыш сейчас помог, подсказал. Но подсказал он Мосе. В затылок уперся ствол.
- Гнида! Ты чего свалил, я тебя спалил с самого начала. Крыса!
Мощный удар пяткой тяжёлого берца в почку заставил скрючиться от боли и перевернуться на бок.
- Братва полегла, вся связь на тебя завязана, а ты молчишь, рацию бросил, ничего не делаешь!
Долго он говорил. Покуражится хотел, наверное. Мося поймал взгляд Малыша. Тот заткнулся и выпрямился. Перенаправил пистолет, приставил его к своему виску. Из голубых глаз жертвы потекли слёзы, рука задрожала от страшного напряжения, другая беспомощно сжимала и разжимала рыжий кулак. Грянул выстрел. Начинка головы сенса   конусом  вылетела на большие зелёные листья ближних подсолнухов.
Жаль, но своя шкура дороже. Хочешь убить - сначала стреляй, потом говори. Стикс таких глупых ошибок не прощает.
Таак... А ведь сенсу пора было принимать жемчуг для очередного усиления дара. Краем уха Мося слышал, что в свой последний визит внешники привезли для раскачки основных бойцов немного жемчуга. Ага! Вот и она - родимая, на шее Малыша в обереге лежит. Красненькая, хотелось бы чёрную, с красненькой малый шанс очень сильного дара, но эта тоже неплохо - гарантированный дар и практически без риска. Сейчас её выпить, или потом? Опасно вот так, просто, принимать жемчуг, тем более чёрный, велик риск стать квазом. Кваз по виду, как развитый заражённый, но при этом человек. А под опекой знахаря приём будет безопасен. Знахарка в Муравейнике есть, но задаст ненужные вопросы... Нет, светить жемчужину в стабе нельзя - спалят. Пусть пока просто полежит. Красный шарик отправился в декоративный стаканчик зажигалки Зиппо, к другим менее ценным припасам – гороху и споранам.
Мося снова взял бинокль. Солдат опять не было видно. Мажор валялся в неестественной позе, пулемёт лежал рядом. У Француза или откатил дар и он опять в инвизе, или занял скрытую от Моси позицию. А вот буханка мчалась прочь от места боя, прямо по лугу к посадкам подсолнухов, почти к лёжке Моси. Надеялись затеряться в высоких зарослях.
За рулём был свежак! Значит, там нет солдат. А может, и мирняк иммунный, бабы! Сколько там? Только бы выгорело! Потом ещё одно дельце не забыть сделать, и можно будет в стаб.
Мося "подорвался" и, забыв о боли, помчался наперерез, через трещащие под субтильным телом стволы подсолнухов. Он успел. Забросил за спину свой АКСУ и бинокль. Бежал уже в открытую вдоль посадок по опаханному от пала небольшому валу и махал раскрытыми ладонями.
- Ну же! Взгляни на меня, малыш!
Молил про себя Мося. И свежак сделал это.
Машина развернулась и подъехала прямо пассажирской дверью к бегуну. В салоне орала рация.
- Куда ты, идиот! Без охраны, вернись к машинам.
Мося влез в салон и щёлкнул тумблером лежащей на пассажирском сиденье, чёрной прямоугольной коробочки. Гневный голос утих.
Повернулся в салон.
- Не бойтесь, вы в безопасности - ФСБ.
Сказал Мося еще не восстановившимся от бега голосом.
Сердце у него радостно сжалось. В салоне сидела классная тёлка, как раз на его вкус, правда, уже немного подрихтованная Ульем. Вон синяк на шее здоровенный и колени в крови. Рядом сидела толстая продавщица или медсестра в бывшем когда-то белым халате - эту в бордель. Напротив два крепких мужичка: один в костюме, другой в спецовке слесаря. Будут с хорошим регеном для фермы. На полу лежал без сознания раненый солдат, противогаза нет. Тоже иммунный, раз ещё не отрегенил и не обратился. Оружия ни у кого не видно. Лица у всех затравленные. Водила на вид молодой, белобрысый парень с прозрачными водянистыми глазами навыкат, неприятный и странный. Этого - сразу на разборку.
Нежный, почти детский голос из салона спросил.
- Куда мы теперь?
- Как куда? Еле отбились от мародёров. Как война - так и они вылезают. Представляете, ходят рядом с вами обычные граждане, а как дай власть слабину, так и вот что творят!
Воскликнул Мося.
- Но вы не переживайте, дальше трасса под контролем. Я уполномочен доставить вас в эвакопункт. А там уж начальство разместит и обеспечит, как говорится.
Проглотив окончание, бандит закончил. Парень хотел уступить баранку, но Мося остановил его жестом.
- Погодь! Тут военное положение, сам понимаешь, а колонну сдали, как видишь. Так шпиона надо ликвидировать. Чтоб спокойно доехать. Давай, двигай вдоль подсолнухов за тот курганчик, на котором толстое дерево растёт.
Парень скрипнул рычагом ручника и завёл заглохший УАЗ. Рессоры скрипнули, и машина двинулась.
Дымы всё ещё скрывали три шишиги и оставшихся солдат.
Солнце зашло, кузнечики затихли. Настали сумерки. Трещала догорающая техника.
Немного подкрутив рацию, Мося настроил её на частоту своей группы.
- Француз, Француз, это позывной Мося.
Рация откликнулась сразу.
Но Мося предусмотрительно попридавливал несколько раз кнопку рации, чтоб забить поток ругательств со стороны Француза. Наконец по тональности стало понятно, что монолог может перейти в конструктивный диалог. И, зажав кнопку, Мося доложил.
- Позывной Француз, это позывной Мося, задание выполнено. Гражданские у меня в количестве шести человек, транспорт у меня. Нужно возвращаться на базу размещения.
Прошли помехи, и Мося продолжил.
- Пусть военный конвой возвращается в Рынск. Где тебя подобрать? 
Рация проскрипела.
- Ты с клиентами?
- Да.
- На буханке?
- Да.
- Вижу вас, ждите тридцать секунд.
- Понял, конец связи.
Мося понимал, что, если Француз доберется до стаба, а то, что он доберётся, сомнений не было, то ему, Мосе, конец. Если же Мося выживет один, то общество примет любую его версию. Вопрос, просёк ли фишку Француз? Добычу то он не упустит. А вот когда Француз вальнёт Мосю? Сразу или перед стабом. Сразу - спугнёт иммунных. Неет, не станет. С другой стороны, он знает дар Моси и может побояться и рискнуть всё же сейчас. Дар у Моси ещё не откатил. Но свежаки "прогружены" и на его стороне. Так что у Моси вариант валить Француза только сейчас. Тот подхватил "спектакль" в радиоэфире, значит, хочет сохранить новичков и придёт, но будет настороже.
Француз был снайпером ещё оттуда - с другого берега Стикса. И "читал" противника даже без спецдаров. Здесь его чуйка только усилилась. В последний момент, при вхождении в зону видимости буханки, до него дошёл весь расклад; Француз ушёл в инвиз и замер, чтобы даже шевеление травы не могло его выдать. Палец отключил зажатую в руке рацию. Затем снайпер сменил её на СВД и в прицел разглядел кабину. За рулём был белобрысый парень.
- Не прокатило, подумал Мося.
 Пригнувшись к полу, сказал парню: "Трогай! От дерева, от дерева, быстрей! Вдоль подсолнухов!"
Пуля пролетела в разворачивающуюся машину. Чиркнула по пригнутой спине, разорвав кожу. В салоне кто-то приглушённо ойкнул. В зеркало заднего вида Мося увидел проявившегося за деревом Француза. Тот отточенными движениями перезаряжал, так некстати, закончившиеся патроны.
Какая-то странность покоробила сознание. Мотнув головой, Мося снова посмотрел на промелькнувший ряд подсолнухов. В сумерках всё же была видна голова с торчащим сбоку фильтром. Для Моси всё стало ясно:
- Это тот придурок с "шишиги" выблудил. Что забурилась в эти подсолнухи в самом начале боя.
Немного помешкав, солдат перевёл ствол с буханки на Француза и дал длинную очередь. Сосредоточенный снайпер уже вёл обречённую цель. Смерть для него стала неожиданностью.
Когда проехали пару километров, поле кончилось, Мося похлопал водилу по плечу.
- Хорош парень, где так хорошо водить научился? Ладно, отдохни. Дальше я поведу. На вот аптечку, напихай мне ваты этой под форму на спине, закрой царапину. Приедем, на медаль тебе представление напишу.
Парень, и так бледный, побледнел ещё сильнее при виде пропитавшегося на спине кровью камуфляжа.
- Слабак!
Подумал бандит. И пригубил из фляжки, капнув немного и на вату.
- Тут мужчину убило.
Сказал, удивительно хладнокровно, всё тот же милый голосок. В этом был какой-то диссонанс.
Не спеша, Мося закурил. Живительное тепло разливалось по жилам, заглушая боль в отбитой почке и поцарапанной спине.
- Пожалуй, трупака надо сбросить, ехать долго ещё, завоняется. А солдатику дам своего эликсира, чтоб не окочурился. Остальные перебьются, мало совсем осталось.
В своих мыслях, бандит зажевал окурок в уголок рта. Молча открыл заднюю дверь. Тут же, не глядя, ухватил за ноги мёртвого пиджачника. Закряхтел от натуги и вытащил его на дорогу. Сплюнул рядом с плюхнувшимся безжизненным мешком свой бырик. И рутинно захлопнув дверь, пошёл в кабину. 
Глаза же его всё это время были на ножках брюнетки. Правда, мельком, скользнули на грудь и личико. Та равнодушно сидела, как в троллейбусе, будто ничего здесь происходящее её не касалось. И упорно смотрела перед собой.
- На, капни раненому в рот.
Уже из кабины, на ходу, передал девчонке в салон свою фляжку. Та приняла её нерешительно. Увидел, что она быстро, не прикасаясь к горлышку, плеснула себе в рот немного её содержимого. Мося неожиданно повернулся.
- Ну как?
Вопрос прозвучал неоднозначно.
Девушка уже аккуратно капала жидкость из фляжки солдату в растрескавшийся и пересохший рот.
- Что это?
Вопросом на вопрос ответила воровка живчика.
- Это живец, милая... Хорош ему.
И протянул в салон распахнутую руку. Брюнетка вложила в неё флягу. Слегка прикоснувшись пальчиками к Мосиной ладони. По коже пробежало электричество. Накатило странное чувство блаженства. Руль в левой руке дёрнулся. Опомнившись, псевдофээсбэшник серьёзно испугался. Газ был придавлен сильновато, машина ревела и набирала скорость, затрясло.
- Что такое живец?
Прозвучал новый вопрос девушки.
Ой, блин! Как бы она нимфой не оказалась, возьмёт под контроль на раз-два.
Снизил скорость. Включил фары. Серая лента дороги споро летела под колёса. Летели и мысли в голове.
- Псион против нимфы никто. Может, она и не законтролила его с первой попытки, потому что он псионик. Может, она, конечно, и не нимфа вовсе. Нимфы мужиков порабощают и по одному, и толпами; месяцами могут ими управлять. А он может лишь ненадолго подчинить себе любого пола человека, и надо при этом в глаза ему посмотреть.
Пауза затянулась. Пауза могла стать неловкой. А сбрасывать маски Мося пока не хотел. Едут спокойно, не дёргаются. Автоматом помахать перед носом он всегда успеет. Но решение для себя принял. Рисковать не будет. Лучше, как говориться: "Перебдеть, чем недобдеть". Он и сейчас думает только о ней, признаки ли это её влияния, как нимфы, или это просто так. Наверняка сказать было нельзя. Ладно, в стабе разберёмся.
Чтобы протянуть время, выругался, будто что-то с машиной. Погазовал, попереключал передачи, поревел мотором. И, как бы успокоившись, вернулся своим вниманием к девушке.
-А? Что?
Переспросил он свою собеседницу.
Девушка повторила вопрос более развёрнуто.
- Я говорю, что такое живец? Это сорт коньяка?
Внешники подгоняли неплохой коньяк. Из него и мутил себе живца Мося, смешивая с ним шарики-спораны, что вырастали в наростах на головах развитых заражённых. Иммунным обязательно надо было употреблять этот напиток, иначе ослабление способностей, регенерации, потом головные боли, нестерпимая жажда и смерть.
- Да! Это мне товарищ из Греции привёз, в дьюти-фри, в тамошнем аэропорту взял. Оживляет, я тебе скажу... Сказка просто.
Жизнерадостным тоном ответил Мося. Я вас всех, как приедем, угощу. Тут до него дошло, чего девка тогда отпила из его фляги - она просто жутко хотела пить. Споровое голодание у неё. И сейчас они все набросятся на воду. Надо только туда снотворного накидать. Так, воды у него полфляжки всего. Каждому надо по два "колеса", солдат не в счёт. Значит, закидываем восемь таблеток. Да чего уж там, все десять свалились. Залетело, так залетело. Одной рукой управляя машиной, другой болтал, как шейкером, своей водяной фляжкой. И спросил.
- Пить, наверное, хотите?
Какое-то мило-жеманное, застенчивое:
- Да!
Вернулось из салона.
Мося протянул кончиками пальцев флягу с отравленной водой.
Тишина. Потом тяжёлый выдох и ускоренное радостное:
- Спасибо! А вы вроде на ты со мной были?
До Моси вновь допёрло: или девка дура, или пьяная с того глотка живчика.
Он повернул голову в тёмный салон.
Между водительским и пассажирским сиденьем торчала утончённая рука с перевернутой фляжкой.
Кажется, по её взгляду, она что-то поняла.
- А я думала, это вы только мне дали.
Мося чертыхнулся. Продолжая ехать на "автопилоте", минут с десять пробыл в неком подобии транса. Потом огласил округу визгом тормозов и в заносе остановил машину. Глушить мотор не было времени. Перелетел в салон. Милашку бил эпилептический припадок, изо рта шла белая пена. Перехватив лёгкое тело поперёк, перевернул его и бросил себе на согнутое колено. Впился стальными пальцами в щёки и разжал зубы. Двумя пальцами другой руки, по языку добрался до горла и надавил основание языка. Пришлось там поелозить. Спазм дёрнул тело, и изо рта, наконец, вырвалась рвота. Содержимое пресловутой фляги полилось на пол буханки.
Перекрикивая рёв мотора заорал.
- Не то дал! Она ж, дура, коньяк весь выжрала, много ей надо?!
- А вы чего сидите, молчите! Даже не помогли ей!
Окаменелая белохалатница только лупала глазами, а мужик в спецовке, тихо матерился себе под нос. Беловолосый парнишка беспомощно размахивал длинными руками, но членораздельного ничего не сказал.
Мося взял девушку на руки и отнес на переднее сиденье:
- Как бы не окочурилась. Тело хорошее. Надо поспешить.
Поле боя осталось за группой Хасанова. Ночью, при свете звёзд, оставшиеся солдаты собрали трофеи и решили ехать обратно в Рынск. В паре рюкзаков убитых бандитов были найдены небольшие книжицы и "Буклет для начинающих иммунных". Перспективы найти Североармейск растаяли после первого же беглого взгляда на буклет. В нём был дан весь простой расклад по тому миру, в каком они оказались. Новая информация была жизненно необходима оставшимся в части и городе людям. Решили ехать до расстояния устойчивой радиосвязи и сразу же начинать передавать добытые знания.



Глава 4. Первое утро.

4. Первое утро.
Я проснулся, как только первые лучи солнца стали проникать в щели моего убежища. На магнитоле было семь утра. Электроника 53 не подавала признаков жизни. Очень сильно хотелось пить. Голова просто раскалывалась. Я взял единственный источник влаги в моём убежище - банку с зелёным горошком. Проткнул уголком острия топора две дырки в жестяной крышке - одну для воздуха, другую для вытекания рассола, и весь его, с жадностью, выпил. На десятой банке я понял, что скорее лопну, чем напьюсь. Это было странно. Потом принял, как и вчера, таблетки от головы. Есть не мог, тошнило даже от одной мысли о еде. С головой было что-то не так. Я прекрасно помнил, как обращаться с инструментом, оружием, автомобилем. Сохранились все навыки и умения. А вот в памяти лично о себе, своём имени, родственниках, событиях детства - ничего не было. Амнезия какая-то. Была, правда, в голове цель - прояснить, наконец, судьбу своих отношений с Алёнкой, объясниться ей в любви. А там, будь, что будет!
Соображал я плохо. Взгляд снова упал на приёмник в машине. Включил его.
- ..сему гражданскому населению. Сбор уцелевших в военной части на КПП. Не пытайтесь самостоятельно покинуть город. Здесь вам будет обеспечена охрана, питание и медицинская помощь. В дальнейшем эвакуация в безопасный район. Внимание! Всему гражданскому насе...
Я отключил приёмник.
Медицинская помощь, это хорошо. Охрана тоже. Наверное, вчера солдаты меня приняли за зомбака. Ох! Как же плохо. Надо двигать всё же к этому КПП. А чтобы у них не было сомнений, что я не ходячий, безмозглый, труп - поеду на машине. Может быть, и Алёнка там. Ведь как раз, когда всё это началось, она должна была ехать где-то в районе ворот воинской части.
Я извлёк заряженный обрез. Положил на сиденье рядом с водительским. Одел хозяйский, новенький "комок", ещё пахнущий маслом от швейной машинки, из какой-нибудь женской исправительной колонии, где их шили заключённые. Опоясался патронташем. За пояс заткнул топор.
Утреннюю тишину огласил резкий скрип открывающихся ворот. Вокруг "чисто", даже трупы на перекрёстке исчезли. Под ногами, оказывается, валялись какие-то сгоревшие бумажки, они захрустели и рассыпались в чёрный, угольный прах. Я потопал, очищая обувь перед дверью, и сел в машину. Не медля, завёл "Ниву" и, стараясь придерживаться второстепенных дорог, погнал как мог. Оказывается, звук мотора для заражённых, как красная тряпка для быка. Уже через пару кварталов за мной бежали, прыгали и даже ползли жадные до живой еды мертвецы. Заглохни сейчас мотор, или не справься я с управлением, и мне тут же настал бы конец. Но это было ещё не всё. Войдя в очередной поворот, я увидел пикирующего на меня с ближайшего балкона жилистого мертвяка с гипертрофированными челюстями, когтями и ногами. Этот прыгун упал на крышу моего авто, пробив её своими мощными пальцами. И таким образом закрепившись на ней, стал пытаться, как тот терминатор, прорваться ко мне в кабину. Приблизительно поняв, где находится атакующий, я сделал выстрел, прямо сквозь крышу. Мутант кубарем покатился по асфальту, бодро подскочил. И возглавил толпу моих преследователей. Теперь я старался держаться середины улицы, вдали от припаркованных грузовиков и разных построек. Этот урод, даже раненый, упорно сокращал расстояние. Кое-как, зажав обрез коленями, я смог его перезарядить. Выстрелил прямо через заднее стекло. Салон опять наполнился едким запахом пороха. Стекло растрескалось, но не высыпалось, лишив меня обзора сзади. Я снова перезарядил. Рука ныла от отдачи. Но я был неплохим подающим в волейболе и на хлипкость рук не жаловался. Хотя даже для меня отдача была сильновата. Триплекс осыпался, и в салон проникла скрюченная когтистая лапа. Я развернулся, выбросив вперёд руку с обрезом. И как раз вовремя. Вслед за передними конечностями ужасная образина показалась на срезе задней двери. Я выстрелил ей прямо в лоб. Продырявленная голова скрылась из вида, а вот лапы так и не отцепились. Моё секундное отвлечение чуть не обернулось новой катастрофой. Наперерез из перпендикулярного проспекта выскочили тонкокостные, длиннолапые и быстрые зверюги. Я даже не успел ничего понять, самая быстрая с хрустом шмякнулась о бампер и ушла вниз, машина подскочила. Вторая, прокатившись по капоту, выгнула внутрь осыпавшееся лобовое стекло, царапнула по крыше и через мгновение закувыркалась позади. Затем её накрыла волна моих преследователей. Я и так потерял контроль над машиной после прыжка, так ещё и обзор пропал. Высунул голову в боковое окно, выровнял пляшущую "Ниву", удачно проскочил между двумя брошенными машинами. Переключил передачу и бросил рычаг. Обрез куда-то пропал. Поэтому, ухватившись зубами за рукав комка, натянул его на кулак, сжал и несколькими отчаянными ударами выбил обвисшее стекло. Проспект я уже проскакивал, бежавшие наперерез стали сминать бежавших за мной задохликов. Да, да, те на фоне этих горилл выглядели именно так. Сначала моё сознание не восприняло картинку справа, на проскочившем широком проспекте. Это была бесконечная шевелящаяся масса. Когда по телевизору я видел митинги, диктор их оценивал в 3-5 тысяч человек. Те сохранённые в моём мозгу картинки совпадали с этой. Как ни странно, ни страха, ни паники у меня не было - была больше отрешённость и сосредоточенность. Я как- будто летел на сноуборде с горы. Может быть, такое же чувство испытывают и серфингисты, оседлавшие хорошую волну.
 С прицепом и кортежем из своры монстров пролетел распахнутые ворота КПП. Навстречу мне пролетело несколько наводящих трассеров, а за ними свинец полился потоком. С крыши здания за вторым КПП работало что-то тяжёлое и очень скорострельное. Всё это пронеслось надо мной и устроило в тесных для такой толпы воротах кровавую мешанину. Ворота второй КПП отодвинулись, и я проскочил в них. Очутившись на техзоне, увидел машущего мне солдата, прижал машину под одним из забаррикадированных окон и прошмыгнул внутрь. Бой тем временем разгорался. Я мог бы подумать, что меня обвинят в том, что это я притащил хвост. Но ничего такого не было. Один из оборонявшихся здесь офицеров показал на ящики с лентами и патронами; рядом уже мелькали солдаты; приказал присоединиться к ним. И я стал подтаскивать боеприпасы к пулемётчикам на крыше. Но, честно говоря, силы мои здесь закончились,  на третьей ходке я просто свалился под тяжестью очередного цинка с патронами. По всей видимости, к этому времени где-то провернулись властные шестерёнки, и решение по мне было принято.  Подбежал тот же офицер, отдал мне рацию.
- Вот сюда нажимаешь и говоришь, отпускаешь - слушаешь. Понял?
Я кивнул головой. Красные точки на чёрном фоне закрывали мне обзор. Звуки как- бы проходили сквозь вату и, приглушённые, касались моего сознания.
- Парень! Как тебя зовут?
Рация ожила.
Я не сразу понял, что обращаются ко мне.
- Я не помню!
Честно ответил я.
- Это нормально. Так и должно быть. Тебе хреново? Пить сильно хочешь? Голова болит?
- Да.
- Слушай! Сейчас тебе принесут флягу, выпей из неё глотков пять. Потом, как будет плохо, пей по глотку. Это хорошо, что ты притащил на своей машине развитого заражённого. Мы сможем быстро сделать тебе лекарство. Потом всё объясню.
Ко мне уже подошли два офицера. От их рук сильно пахло спиртом. В руках одного ещё обтекал влагой белый платочек. И он что-то докладывал по рации. Другой протянул мне флягу в мокром от пролитого спирта брезентовом кожухе. Сильный запах не обманул. Первый глоток обжёг горло, я закашлялся. Густо вдохнул носом. Из глаз потекли слёзы. Но, как ни странно, сразу же стало лучше. Я не верил ощущениям своего организма - сила начинала наполнять меня. Я выпил рекомендованное количество и встал.
- Да, да, иммунному значительно легче.
Докладывал по рации один из офицеров.
Моя рация снова ожила.
- Как самочувствие? 
- Отлично, это что, спирт с чем-то?
- Да. На затылке заражённого есть споровый мешок. Там паутина и горошина спорана. Споран надо растворить в спирте или водке, процедить от осадка, заметь обязательно, и пить по паре глотков в день. Иначе сдохнешь. Теперь тебе это пить всегда надо будет. Это "живец" называется. Вешай флягу себе на пояс.
Я пропустил ушко кожуха фляги в патронташ и застегнул его.
- Как тебя зовут? Я Стариков!
- Плохо всё помню; Калина, вроде, друзья звали.
Тем временем офицеры, получив новые указания, покинули меня.
Я спросил у всезнающего незнакомца.
- Вы назвали меня иммунным. Есть здесь ещё иммунные?
- Были. Колонна с ними ушла на север, но операция провалилась. Их отбили у нас какие-то террористы. По всей видимости, иммунные здесь представляют большую ценность.
- Списки есть?
- Как я полагаю, 99% иммунных погибли в городе ещё вчера. У нас их всего-то пять было. И то, это те, кто был возле ворот части, когда всё это началось. Ну, ты теперь шестой. Как ты уцелел вообще?
- Это долгая история, но то, что чудом, это точно. А там были девушки, вернее девушка.
- Да. Две женщины. Нина Соболь и Алёна Смоловская.
У меня всё рухнуло внутри. Но я ведь так и чувствовал, что она здесь.
- Погоди, парень... Калина, тут на камерах что-то не то...
Я поднялся на крышу. И понял, что рано обрадовался своему чудесному спасению. Серо-чёрная масса перерождённых, несмотря на потери, прорвалась на территорию части и заполнила собой всё пространство от первого до второго КПП. Солдаты в противогазах уже не могли стрелять из перегревшихся тяжёлых пулемётов. На паре из них прикручивали последние запасные стволы. Нежить упорно лезла через забор. Когда крупнокалиберные "Корды" замолчали, из окон второго этажа вступили в дело "Калаши" и РПК. В грохоте боя я расслышал команду по рации: "Разрешаю применять ручные гранатомёты с термобарическими зарядами". Тут же в люк на крышу стали подавать длинные цилиндры одноразовых гранатомётов. Спецназовцы проворно снарядили это незнакомое для меня оружие и с плеча выстрелили. Струя пламени вперёд и назад. Ракеты полетели веером. Потом над толпой зомби воздух буквально взорвался. Яркие вспышки и пламя. Хлопки заглушили все звуки в округе. И тут же повторные выстрелы. В рядах нападающих образовались громадные проплешины. Орда на миг дрогнула, но на место распылённых на кровавую пыль и сожженных монстров встали новые. Они упорно пытались добраться до нашего бастиона. На горизонте я увидел, что ряды нападающих редеют. Это заметили и другие. Немного приободрило, вновь заговорили «Корды». Их трассы пробивали ходячее мясо десятками тел. Гранатомётчики вновь вернулись к своим автоматам, успокаивая наиболее приблизившихся одиночек.
Рация вновь зашипела.
- Парень, ты знаешь, где вторые проходные завода?
- Да.
- Там грузовик ГАЗ 66 с пулемётом "Корд" в кузове на станине. В общем, ребят наших.... Твари всех пожрали с машины. Это группа Хасанова была. Там у них в рюкзаках и в бардачке лежат книги очень важные. Мне по рации передали часть текста из них. Тебя вылечилипо рецепту оттуда. Возьми их и прочти. Это очень важно для нас, может быть, эта информация поможет нам выжить. Попробуй доставить эти книги нам.
- Но как я отсюда выберусь?
- На Север от здания есть люк коллектора ливневой канализации. Спустишься туда. Там труба широкая, двухметровая; он идёт к отстойнику на дне оврага. С километр пройти придётся. Я по камерам вижу, что там чисто. Свет горит. На выходах к ливневым колодцам есть решётки с навесными замками. Сломаешь их как-нибудь. Потом по дну оврага...
Я перебил.
- Знаю. Я там в детстве лазил часто. Километр вдоль ручья. Потом по зелёной железной лестнице поднимусь на правый склон. Заросший парк и бетонный забор. Там парковка будет перед вторыми проходными завода. И трасса на Североармейск.
- Всё верно. Получишь автомат, два рожка, пару гранат, фонарь и рацию. Капитан, слушаешь?
Встрял чей-то голос.
- Слушаю!
- Выполняй!
- Так точно!
Я вновь вернулся к беседе.
- А почему своих не пошлёте туда?
- Я доверяю своей интуиции, благодаря ней мы всё еще живы.
- И только-то?
- А что? Ты с пулемётами на ты? Или с гранатомётами? Откуда?!
- Нет.
- Ты иммунный, это твой мир, а не наш. Это и тебе надо не меньше, чем мне. Здесь же от тебя толку нет!
- Ну, в принципе, да. Согласен!
- Тогда ноги в руки и двигай! И если я в тебе не ошибся, ты ещё очень сильно нас выручишь.
- Не подведу! Спасибо за живец и вообще за всё, что спасли меня и всё такое...
- Давай, парень! У нас мало времени, а мы так и не узнали от Хасанова, как получить вакцину для не иммунных. Он просто не успел дочитать.
Я спустился на второй этаж. Капитан, стоящий возле кучи оружия в просторном холле, призывно махнул рукой. Снарядившись, пошёл к чёрному ходу. Сразу за ним круглела на асфальте чугунная крышка канализации. От живца из спирта меня развезло - как бы и не беспокоили канонада и взрывы. Подумал только: "Хорошо, что оттуда в нас не стреляют. В очередь, такие-то, дети! Подходи на раздачу!". Крошилово продолжалось. Я же, мирно напевая небезызвестный хит Сектора газа: "Я бычок подниму, горький дым затяну. Люк открою, полезу домой. Не жалейте меня, я прекрасно живу, только кушать охота порой", приподнял уголком топора  крышку люка и, немного сдвинул её, чтоб она обратно не легла в паз,  в образовавшийся зазор аккуратно просунул пальцы; поставил тяжёлую чугуняку на ребро. Потом немного откатил и отпустил. Крышка с характерным грохотом упала на асфальт. А я по вмурованным в шахту люка ржавым скобкам начал свой спуск.
Внизу меня действительно ждал ряд включённых под сводом водонепроницаемых тусклых фонарей, а также и первая видеокамера. Труба действительно была под наблюдением. Рация сюда не пробивала. Так что я просто махнул в камеру рукой и, согнувшись, вошёл в трубу.



Глава 5. Стаб муров.

5. Стаб муров.
Есть такой дар иммунным от Улья - ментат. Такие люди всегда ценятся сообществами выживших. Ни один стаб не сможет достаточно долго просуществовать, если в нём не поселится ментат. Это своего рода ФСБ: все мысли, прошлое, всё, что есть в голове других иммунных, доступно такому человеку. Некоторые могут читать их даже издалека; кто послабее из ментатов, должен видеть испытуемого. А самые сильные могут не только читать, но и закрывать часть информации в головах своих целей. Сильнейшие же могут видеть и даже снимать такие блоки. Естественно, против заражённых ментаты были бесполезны и чаще всего погибали в первые же часы после переноса. В отличие от людей, имеющих какие-нибудь боевые, а лучше спасательные дары. Но уж если они попадали к группе выживших, их холили и лелеяли, всячески помогая усиливать их дар. Ведь они защищали стаб от предателей и злоумышленников, проверяли данные от прибывших на дезинформацию, находили преступников. Они делали ментальный снимок каждого, теперь уже никто и никогда не мог выдать себя за другого. Почти все сильнейшие в той или иной степени были посвящены в такой проект, как "Институт". Другие присоединялись к "Детям Стикса" - килдингам. Первые демонстрировали научный подход. Вторые религиозный. "Институт" изучал Стикс. Выявлял закономерности, собирал знания. Но вот конкретно увидеть кого-нибудь из институтских или килдингов не удавалось почти никому из простых иммунных. Имеются в виду те иммунные, что смогли добраться до стаба и прижиться там хотя бы на некоторое время. А не те, что перед смертью успели лишь помотаться по окрестностям своего кластера и сдохнуть от спорового голодания или попав под перезагрузку. Погибнуть от зубов заражённых или пуль и ножей Муров. Эти, "свежаки", не то что про Институт, про сам Стикс ничего не знали.
Сами же, посвящённые в проект или культ, свою связь с ним не афишировали. Слишком много было для этого причин. И самое главное -  собственное выживание.
Ведь многие в Стиксе обожествляли его; Стикс - это святое,  изучать его научными методами - святотатство. А безбожникам одно наказание - принесение их в жертву, ибо такая жертва наиболее угодна Стиксу и он будет благосклонен за это к своим адептам. Отведёт орду или подарит верный выстрел. Мало ли как может благословить Стикс.
Другие искали тайн Улья. И могли пытками заставить их выдать. Но только это никогда не давало результата. Никто не был посвящён во всё, только в своё направление. На многих стояли мощнейшие блоки. Да и присоединялись к институту или килдингам лишь лучшие из лучших, которые, порой с лёгкостью, могли одолеть своих недоброжелателей.
Мося был спокоен, ментатов в стабе не было. И прочитать его никто не мог. Вот уж и узкий перешеек между водохранилищем и мёртвым кластером. Водохранилище прилетало раз в месяц, порой переполненное. Тогда волна цунами перехлёстывала насыпь, по которой он сейчас ехал, и уходила в чёрный лес. Оттуда потом вытекали потоки жижи, похожей на мазут. Скапливаясь вдоль насыпи, они высыхали, и их поверхность растрескивалась, образуя гигантские теккелевые поля.
В черноте перезагрузок не было. Это был абсолютно чёрный и мёртвый мир. Высасывающий энергию из всего, что в него попадало, и превращавшего всё в уголь. Хрупкие угольные папоротники, сосны и трава, всё там стояло не шелохнувшись. Но стоило к ним прикоснуться, они осыпались на землю прахом. Такая же судьба ждала и любого несчастного, кто имел неосторожность сюда зайти. Заражённые избегали чёрных кластеров. Из иммунных энергия уходила довольно быстро. Новичок вырубался за пару минут. Бывалый мог, непрерывно двигаясь, продержаться от получаса до часа. Вся электроника в черноте выгорала мгновенно. Моторы глохли.
Когда "буханка" миновала опасный перешеек, показалось высохшее поле с проплешинами розовых и белых островков луговых растений. За ним уже стаб муров.
Муравейник - так был прозван этот кластер. Много кого тут раньше пожило, пока его не подмяли под себя внешники, зачистив от прежних обитателей.
И вот ограда из положенных друг на друга, в разбежку, легковых автомобилей в пять рядов. В некоторых верхних кабинах оборудованы огневые точки. Их можно было определить по белым и зелёным мешкам с песком, выделявшихся на общем ржавом фоне железной стены. Поверху шли спирали ленты Майера. Всё это было нужно скорей не для обороны, а для того, чтобы затруднить пленникам побег с "фермы".
Мосю разглядели в оптику ещё на подходе. Охранник влез в кабину служившего воротами фургона-рефрижератора. Из выхлопной трубы вылетел густой дизельный выхлоп, и здоровая махина отъехала. Освободилось место для проезда "буханки". За воротами уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу группа встречающих. Ублюдки готовились к ритуалу встречи, когда "скотину" "объезжают". Новичков сразу вышвыривали из машины и избивали ногами до полусмерти. Правда, женщинам "везло", но они были не рады своему везению, и их крики также доносились из беснующейся толпы. Этот раз не был исключением.
Суровый детина с брутальной мордой распахнул заднюю дверь машины.
- О! Мося! А где все то!
При этом деловито наматывал на кулак волосы медсестры. В следующую секунду женщина вылетела из салона под ноги бандитам.
- Только мясо? Наши чё? Задержались, подъедут?
Покряхтывая, проговорил здоровяк, сжал в жменю одежду на груди у лупатого, белобрысого парня и, приподняв его, швырнул ещё дальше первой жертвы. Парнишка улетел далеко, чем вызвал радостный рёв толпы. Мужичок - работяга предусмотрительно начал выходить сам, но заслужил такой пинок, что пройти с ускорением ему пришлось метра с три.
- Чё? Крепкий?
Сказал кто- то из толпы. И точный удар в челюсть свалил мужика на землю.
Посмотрев на не пришедшего в себя солдата, залитого кровью, Детина смачно сплюнул, прямо на него. И обратил свой взор на брюнетку в кабине.
- Какую Белоснежку ты себе заныкал, Мося! Придётся поделиться. Наверное, по дороге останавливался уже с ней. 
Мося осёк не в меру раскомандовавшегося Жбана.
- Ээ! Отвали.
Жбан и сам отвалил. Его руки ожгла необычная твёрдость и холодность, как будто за манекен ухватился.
- Эт, чё с ней?
- Таблеток наших пережрала, вон, вишь, окостенела. Надо к знахарю её.
Жбан обошёл машину и, открыв пассажирскую дверь, взял девушку на руки.
- Я сам отнесу.
Сказал Мося. И Жбан отдал тело ему.
- На, а то я всё веселье пропущу.
Жбану в кабине на глаза попался кусок резинового шланга. Со свистом покручивая шлангом в воздухе, он направился к измывающейся над свежаками толпе.
Мося потащил Алёну к жилищу Квопы, местной знахарки. За спиной начали раздаваться хлёсткие удары и истошные визги жертв. Квопа стояла, облокотившись на косяк в дверях своего заведения и щурилась на солнышко, отчего Мосе казалось, что она улыбается. Может, она и улыбалась на самом деле, ведь садисткой она была редкостной. Недаром внешники направили её в эту дыру.
- Глянь-ка на эту. Десять таблеток наших проглотила. Да и дар её определи. А то мне показалось, что она нимфа.
Квопа засмеялась.
- Ага, те щас все девки нимфами казаться будут. Ко мне лучше б зашёл перед рейдом.
- Ээ нет, спасибо, зашёл тут один к тебе поиграться, еле живой ушёл потом. Вон с пленниками играй в свои игры.
Мося бросил каменное тело на операционный стол.
- Так что с ней?
- Ну, от таблеток дней десять в айс фризе будет. А потом гореть начнёт, тогда её в лёд надо кинуть будет и водой отпаивать. А так сгорит до черноты или у внешников размораживающий спрей попросить.
Квопа зачем-то начала пристёгивать руки и ноги девушки к кушетке.
- Осмотреть её надо хорошенько, а то вон, гляди, какая вся покусанная да побитая. Я, конечно, поработаю над ней попозже, не надо дар мне разряжать сейчас. На тех во дворе поберегу. Их надо определить, вдруг опасные.
В комнату вошёл Кучер, кучерявый, чернявый малый. Бывший в Муравейнике за своеобразного администратора от внешников и непосредственно - директором "фермы".
Хлопнув бандита по плечу, спросил.
- Дарова! Где народ то? Малыш наш где, Блондин?
Мося прискорбно пожал плечами: 
- Все там остались, под стабом. Я еле ноги унёс. Солдаты крутые в этот раз прилетели. Засаду нашу с ходу прочитали. Накрыли всех разом. Я даже и не понял, как всё произошло.
Квопа тем временем довольно ловко и быстро, при помощи ножниц, разоблачила отравленную. И вмешалась в разговор:
- Оставь мне её на денёк, как очухается. Хочу послушать возможности её голоска. А этих твоих козлов не жаль, бесполезные всё равно были. Только бухали тут и воздух портили. Новых, может, получше наберём. С новыми то всегда повеселее.
Мося махнул на Квопу рукой и почесал нос.
- Мне, как очухался, повезло. Смотрю, буханка со свежаками стоит сзади боя. Эти все вперёд ускакали. Только два охранника. Я их снял тихонечко под шумок. Свежакам прогнал, что я специально за ними прислан. Даже дар применять не пришлось. Они и поверили, тихо ехали, не рыпались. А я раствор приготовил им, чтоб на всякий случай. Вдруг какие дары у них неожиданно откроются. Мне эта "Белоснежка" стеклянная...
Бандит указал на кушетку.
- Нимфой показалась. Так я им дал этот усыпляющий раствор. А у неё, видать, дар какой-то сильный - споровое голодание началось преждевременно, ну и жажда дикая, само-собой. Она, в общем, всё сама вылакала...
Кучер прервал Мосю.
- Короче, ты братву всю слил... И если б без добычи вернулся, я бы тебя внешникам на органы самого сдал.
Кучер притворно равнодушным взглядом посмотрел на операционный стол.
- Девку беру себе за то... И да, теперь тебе никаких поблажек - на ферму вход закрыт.
И, видимо, чтобы привлечь Квопу на свою сторону, сказал.
- Полдня Квопе дам с ней позабавиться, и всё! Жалко, у нас ментата нет, проверили бы твои слова.
Его рука тем временем прошлась по слегка небритой голой ноге девушки снизу вверх. Его руку покалывали вставшие дыбом от всеобщей судороги волоски.
- Айс фриз, - говоришь, на десять дней. Тут в Стиксе, кто так долго живёт, имя должен получить, иначе прогневаем...
Кучер закрыл глаза и вновь провёл рукой по ноге девушки.
- Пусть будет - Стекловата.
Мося вздохнул, по ходу всё прокатило нормально. Только девку забрали. Жаль. Ну да ладно, всяко ещё может повернуться за десять дней, и Стекловата будет его.
Квопа уже вышла на вытоптанный двор и посмотрела ожидающе на администратора и рейдера. Те вышли. И знахарка заперла дверь. Втроём они направились к трофейной "буханке".
Жбан сидел на покрышке и устало размазывал рукавом комка пыльный пот по раскрасневшемуся лицу. Работяга, похожий на сплошной синяк, валялся всеми брошенный неподалёку. Медсестра исчезла из виду, но её стоны и вздохи слышались из окон ближайшего дома, там же скрылась и часть толпы. Остальные пытались выковырять из-под буханки забившегося под неё белобрысого, лупатого паренька. Тоже порядочно огрёбшего, но до сих пор не сдававшегося и отчаянно сопротивлявшегося. Десяток разошедшихся не на шутку пьяных рейдеров-мародёров пытались выволочь его оттуда сначала руками. Но он их успевал хватать и так выкручивать, что у пары неудачников даже были серьёзные травмы связок кистевого сустава. Потом забить ногами, но он и тут делал своё "чёрное" дело. Хватал и бил голени атакующих об днище, пытался крутить их, получал по пальцам от других, но всё же отбивался таким образом.
У кого-то лопнуло терпение и тот побежал за пожарным багром.
- Ого!
Присевшая на корточки и заглянувшая под машину Квопа удивлённо вскинула брови.
- А он ментат, маленький ещё совсем, но перспективный. Его "горошком" покормить, он  в силу и  войдёт.
Кучер радостно улыбнулся.
- Вот кого мне тут так долго не хватало. С вами, с крысами, стаб развивать  без ментата- что козлам капусту доверить выращивать.
Кучер наклонился и прокричал под машину.
- А ну, вылазь! Тебя никто не тронет больше. Будешь с нами работать теперь.
Парень молчал.
- Ты думаешь, мы такие добренькое за просто так? Нет. Ты должен доказать. С работягой тем знаком?
Из под машины донеслось.
- Познакомились ночью в эвакопункте.
Кучер кинул под машину свой финский нож.
- Перережь ему горло!
Бандиты расступились. Некоторые даже прервались в доме и повыглядывали из окон.
Парнишка выполз из своего укрытия, поднял нож. И какой-то пружинящей походкой уверенно подошёл к своему знакомцу, одним отточенным движением распластал его шею практически пополам. На серо-жёлтую пыль хлынула кровь. Всё заняло какие-то секунды.
Не такой уж он был и хилый; просто неудачный, не по размеру спортивный костюм. Плечи широкие, длинные руки, большой рост. Сухой и жилистый. Его выпученные, почти бесцветные глаза на треугольном лице привлекали и в то же время отталкивали, как глаза змея. На окровавленной руке татуировка: на фоне волн и восходящего солнца надпись "Петя".
- Будешь "Глаз". Петя Глаз. Про Петю забудь. Татуха сойдёт со временем. Стикс не любит прошлого и имён из прошлого. Просто Глаз.
Потом еще Кучер крикнул, высунувшимся в окно.
- Эта будет Медсестра. Буксируйте её в бордель.
Квопа мельком глянула на полурастерзанную, трясущуюся обнажённую женщину.
- Она человек-зонтик. От дождя может защититься. Хлам.
- Этот тоже был хлам.
Знахарка махнула на труп работяги.
- Отнесите его на разборку, пока свеженький.
Квопа укоризненно посмотрела на Кучера.
- Зря ты так. Столько крови вытекло зря.
Кучер отмахнулся.
- Так, братва. Всё, разошлись. На сегодня хватит. Все, кому положено, за работу. Глаз, пошли с нами. Дадим тебе весь расклад по теме.
Уже вечером Квопа пришла к Кучеру.
- Странно, Стекловату определить не могу. Или дар очень сильный и редкий, или состояние айс фриза не даёт мне это сделать.
- Ну, это скорее.
 Значит, либо айс фриз блокирует определение, что я не знала даже. Либо просто нужен более опытный знахарь, чтобы её определить.
Кучер согласно покивал головой.
- А что? С Глазом закончила? Дар активировать он научился? Пользуется?
- Пока только: правда-неправда.
- И то хорошо.
Кучер отвлёкся от ноутбука, справа загудел принтер, и из него начали выпадать, прямо на пол, листы с какими-то таблицами.
Администратор крикнул в дверной проём своего домика на колёсах:
- Эй! Кто там на секе? Мутный? Ты?
- Да.
Откуда-то из темноты донёсся хриплый голос охранника:
- Позови Глаза ко мне. И Мося тоже пусть приходит. Прямо сейчас, понял?
- Понял, сейчас позову.
Удаляясь, зашуршали шаги Мутного.
Кучер собрал с пола бумагу и стал раскладывать по номерам страниц. Затем удовлетворённо щёлкнул степлером и кинул таблицы в верхний ящик стола.
- А что солдат, привела его в чувство? Кто он, кстати?
Квопа, уже усевшаяся на диванчик, перекинула ногу на ногу и, поправив причёску, ответила:
- Солдат приведён на путь восстановления, сейчас в клетке в общих стойлах сидит. Думаю, за неделю дойдёт до первого изъятия органов. Возьмём что-нибудь несущественное пока - яички, наверное. А уж потом и до почек с печенью дойдём.
Знахарка сложила на груди руки и добавила:
- Дар его - ускоренная регенерация и, как следствие, высокая резистентность к боли. В общем, самое то для фермы. Он здесь надолго пропишется.
- А как ты думаешь, военные же дальше должны были поехать, как группу Моси разделали?
- Навряд ли. Просто не найдут наш стаб. На черноте застрянут.
Кучер встал, зевнул, потянулся и сказал:
- Надо бы дозоры выставить, всё равно. Малыша жалко, сенс был хороший. Так с ним бы здесь спали спокойно. А то эта электроника от внешников работает через раз.
Квопа ухмыльнулась:
- Да тут одни дебилы, они её просто нормально выставить и настроить не могут.
Администратор фермы снова уселся в свой скрипучий, крутящийся стул на колёсиках.
- Через неделю куратор от внешников приедет. Скажу ему, чтоб своих спецов дали нам электронику на периметре настроить.
С улицы послышались голоса. Мутный, перекинув руку Глаза себе на плечи, вёл пьяного ментата. Мося появился неожиданно, беззвучно выскочив из полумрака двери:
- Кучер, чем обязан? Группу хочу новую собрать.
- Погоди с группой, кто с тобой пойдёт теперь? Но человек ты в нашем деле незаменимый. Будешь пока в группе Жбана ходить.
Мося вскинулся.
- Носиться по трассе, заправки выгружать. Я что? На грузчика похож?!
- Завтра валишь с ним! Там тоже народ прилетает.
- Там максимум пять человек в одной, вероятность иммунного - ноль процентов. Кого мне там контролить.
Кучер заходил по фургону:
- Куратор будет скоро. Сенса буду просить. Без него на юге делать нечего. Так что, пока всё устаканится, пойдёшь со Жбаном. Тем более, он не только по заправкам пойдёт. Караван будем собирать в стаб Грязь. С прошлых рейдов много лишнего у нас скопилось. Четыре БТР набиты снарядами под завязку; стоят, ржавеют. Боюсь, как бы их растаскивать уже не начали. И там по мелочи: два ЗИЛа. Так что на сделках будешь присутствовать. Может, какого лопуха обчистим; ты знаешь, как это делается. Там и нужных людей на вырученное наймём: инвизеров, сенсов, снайперов. Тогда опять за "скотиной" на юг можно будет. Иначе внешники нас самих разделают; у них план поставок, срывать нельзя.
Глаз был заботливо усажен Мутным на диванчик, рядом с Квопой.
Мося, не найдя себе места, сел без приглашения на крутящийся стул Кучера. Мельком глянул на экран. Почка, сентябрь, литры, селезёнка, кровь, требуется, поставлено. Бандит развернулся на стуле в сторону администратора:
- Так что, норму сделаем за сентябрь?
- Как? Две недели будет простоя. Должны будем, в октябре отдадим. Я поговорю с ними. Когда Слон сгинул, они пошли навстречу.
Кучер положил руку на плечо Мосе:
- А у меня вопрос к Глазу, чтоб, так сказать, исключить все вопросы в дальнейшем.
Глаз с усилием вышел из состояния дремоты и посмотрел на Кучера.
Тот спросил:
- Правду ли говорит Мося о том, что было в крайнем рейде с ним и его группой?
Мося опешил, даже дёрнулся слегка от неожиданности.
- Не используй свой дар, - осекла его Квопа, - я всё увижу.
Она вертела в руках блестящий никелем, неизвестно откуда взявшийся пистолет "Десерт игл".
Столкнувшись взглядом с Глазом, Мося почувствовал себя бандерлогом под взглядом удава Каа. Вся жизнь пронеслась за секунду. Вот и конец: "Кучер, падла, решил своими разговорами моё внимание притупить, типа я ему ещё нужен".
Повисшее напряжение разрядилось через несколько бесконечных секунд.
- Он говорил правду.
Глаз не отвёл свой, совсем не пьяный, взор.
Мося, затравленным зверем, быстро обвёл взглядом всех присутствующих:
- Ну, что? Убедились?
Мося закашлялся в кулак. Затем достал плоскую фляжку из внутреннего кармана и сделал пару глотков живчика на коньяке.
Квопа засмеялась. Кучер повёз за спинку стула Мосю прямо на выход.
- Реабилитируешься, когда в октябре долг за сентябрь наш Муравейник покроет. А пока ты не бригадир и не бугор. Свободен!
- Покедово!
Глаз встал. Встала и Квопа.
- Пойдём, мальчик, я тебя полечу.
- Пошли.
Противно заскрипел под плюхнувшимся на него Кучером стул. В жёлтом прямоугольнике фургона было видно, как администратор вновь взялся за работу.
Мося шёл и не понимал, какой резон для Глаза был врать. Этот свежак, конечно, не отдупляется совсем. И бухой к тому же был. Может, в кореша хочет набиться. И вообще, какой-то он странный: то "буханку" из боя выводит прямо на псиона; то горло режет, да ещё с той ловкостью, какой нет здесь даже у Квопы. А она тут с самого начала органы вырезает из "скотины". И вообще, как- то он быстро вливается в "коллектив". Талантливый парень, далеко пойдёт. Надо с ним быть на одной стороне. Только ведь Мося у него сейчас, считай, что в кармане. Вот какая штука нехорошая получается...
И на ферму хода нет.
- Вот козёл!
Мысли лились нескончаемым потоком: «А надо. Надо бы как- то разрядиться, нервы на место поставить. И эта из головы всё не идёт, тянет к ней. Таак, Квопа с Глазом  свалили, долго их не будет. Медблок, значит, без присмотра остался. А ведь завтра с утра уезжать, и не на десять дней, а больше. Да! Это шанс. Призрачный, но его надо проверить. Ведь есть жемчужина Малыша. Её надо слить. И вот это случай, может очухаться, реально! Главное айс фриз снять, сделать своё дело. Чтобы она была его, Моси. А уж потом хоть потоп. Что будет, и думать не хочется. Сюда он уже со своей группой приедет,  с ним по другому надо будет говорить, с уважением, и братва за Стекловату зауважает. Ведь по его выйдет, потому, что он - Мося, круче всех».
А вот и медблок. Запертая дверь не помеха. Бандит встал на дверную ручку и отжал ножом штапики на наддверном, кустарном окошке. Аккуратно вытащил стекло. Поднял шпингалет и распахнул обе створки. Штапики с торчащими гвоздиками и стекло пока положил на почти плоскую крышу-навес над дверью. Сам влез в помещение. Тусклый свет проходил через большое матовое окно операционной.  Тишина, только слегка скрипели половицы под вытертым линолеумом. Тело на кушетке можно было определить лишь по освещённым выпуклостям. Вскоре глаза привыкли, и Мося смог видеть всё остекленевшее тело. Фантазии уже начали рисовать различные картины услаждения терзающей душу похоти. Дрожащими руками мур извлёк красную жемчужину и вложил её в слегка распахнутый рот своего объекта вожделения. Пошли томительные минуты ожидания. Жемчуг должен раствориться в любом случае, таковы законы Стикса. И что-то должно измениться. Мося молил всех богов, чтобы это что-то было разморозкой, а не новым свойством или квазированием. И да ладно, пусть она потом станет квазом, или нимфой, всё равно. Главное, чтобы сейчас она растаяла. Но нет...
Ничего не происходило, шли минуты, где-то через час стало ясно. Жемчуг потрачен даром,  надо валить обратно.
Стекло встало на место, гвоздики вдавлены в старые дырки. Даже ручку обтёр от песка с ботинок.
В апатии и расстройстве неудавшийся насильник отправился за бухлом, чтобы залить все мысли и паршивое настроение алкоголем. "Отформатировать жёсткий диск", как говаривал его завтрашний бригадир Жбан. А "форматировал" он его часто, после каждого рейда по автозаправкам. Если бы не здоровье иммунного, давно бы уже печень отвалилась. Вот и сейчас Жбан сидел у себя в балке (жилище-бочка) с каким-то водилой из своей группы и пил. Всё это открылось Мосе в распахнутое окно, а звуки "базара" слышны были даже в медблоке. Жбан принял нового собутыльника в компанию. На полу под панцирной сеткой кровати стоял ящик водки. На столе красовались две полторашки пива в качестве закуски. Из переполненной пепельницы на столе вываливались окурки. С гранёными стаканчиками в руках и дымящими сигаретами бандиты "тёрли за жизнь". К открытой банке шпротов никто даже и не притронулся. Понять, о чём разговор, гость ещё не мог, не в той кондиции был. Решил пока съесть шпротинку. Ухватил за кончик хвоста янтарную рыбку и отправил её в рот. Капли масла полетели на одежду. Но вот Жбан прервался.
- Ты что? Сюда жрать пришёл?
 Он отдал свой, доверху наполненный стакан. А его друган, по отечески заботливо взглянув на Мосю, протянул со стола полторашку пива на запивку. Дело пошло.
Очухался мур в середине следующего дня на заднем сиденье Уазика. Трясло безбожно, и внутри, и в буквальном смысле. Дорога прилетала тут раздолбанная, латанная - перелатанная.
- Пить!
Хриплым голосом просипел Мося и протянул раскрытую ладонь между водительским и пассажирским сиденьем. В неё молча вложили пластиковую бутылку с водой. Некоторое время были слышны жадные, глубокие глотки. Потом бутылка с треском вернула себе прежнюю форму. Теперь уже спереди появилась рука с открытой солдатской флягой. Мося выпил из неё живца. Алкоголь! Рвотный спазм согнул бандита, но тут же начало приходить облегчение. Противный писк в ушах утих, тремор (дрожь) в теле сошла на нет. Приняв ещё водицы, - пациент ожил.
-Чё? Где мы уже?
- Чемизово.
Донеслось с переднего сиденья.
- Эт уже триста километров отъехали?
-Да, около того. А что, забыл чего взять?
- Не знаю ещё.
- Ну, вас со Жбаном и Харей с утра грузили, пустых. Без оружия. А, да тут хватает и так.
- Ясно.
И Мося решил ещё дремануть до вечера. "Диск отформатировался", мыслей не было, всё чисто, как кардиограмма у покойника.
А за триста километров от Моси в Муравейник прибывала колонна внешников. Связист получил сообщение, затем в небе послышалось жужжание лёгких разведывательных дронов.  Вскоре пыльный столб с северной дороги стал приближаться. Десять герметичных грузовых автомобилей с пусковыми платформами для беспилотников на крышах, два колёсных танка и бронеджип с крутящимся локатором в кузове.
Квопа, затянутая в чёрно-белый мотокостюм, щурилась, смотря на приближающихся внешников. Она не любила с ними контактировать, поэтому сейчас сидела на мотоцикле. Сзади сидел Глаз, он тоже воспользовался поводом уехать на время из стаба. Поводом была перезагрузка озера, что напротив черноты на юге. Иногда там прилетали рыбаки и туристы. Но главное, там было много рыбы. Два сложенных спиннинга торчали из рюкзака ментата.
- Ладно, поехали мы.
Знахарка махнула рукой Кучеру и надвинула на голову чёрный шлем. Мотор взревел, и парочка помчалась к озеру.
Вскоре, вдали, на горизонте засверкали молнии. Оттуда потянуло свежим сырым ветром. Донеслись раскаты грома.
Квопа доехала до холма, он служил защитой от возможного наводнения. На вершине остановились.
Вдвоём они стояли на вершине и заворожённо смотрели на чудо Стикса.
- Не видел ещё?
- Нее...

- Всё! Прилетело. Заражённых тут не бывает, ни разу не видела, прилетевших сразу зачищаю.
Квопа отняла от глаз бинокль.
- А в этот раз никого.
Глаз уже настроил спиннинги. Дал один знахарке.
- Мальчики направо, девочки налево.
Пошутила женщина, покрутила в руках воблер и одобрительно кивнула.
- Встретимся здесь через два часа. А пока аппетит нагуляем.
Как-то многозначительно сказал Глаз и плотоядно улыбнулся.
Квопа ответила такой же, загадочной улыбкой.
И отправилась вниз по склону, грациозно переливаясь под обтягивающей тканью, как чёрная пантера. Глаз проводил её взглядом и пошёл к срезу воды.
Прилетело немного с переполнением, поэтому луговина была залита по щиколотку. Вода, перемешанная с травой, хлюпала под ногами. А по пляжу струились широкие и неглубокие потоки воды. Песок в них образовывал на дне рябь из маленьких барханчиков. Кидать пока не было смысла, вскоре вода успокоится, и на поднятую вдоль берега муть устремится очухавшаяся рыба. Но рыбак продолжал удаляться от точки встречи. Рыбачка также очень спешила.
Квопа достигла угла озера и направилась в микроскопический стаб, какие иногда бывают на пересечениях трёх кластеров. Многовековой лес стоял безмолвно, толстенный мох проваливался под ногами чуть ли не по колено. Он же окутывал и полузасохшие толстенные дубы. Засохшие ветви переплелись с живыми, все были с наростами, скрюченные. В какой-то момент женщина подпрыгнула и, как по рукоходу, цепляясь за ветки, продолжила углубляться в чащу.
Странная, круглая поляна была лишена мшистой растительности. Её покрывали обыкновенные луговые травы. В центре стоял остов громадного, обломанного дуба. Он был пустотел внутри. Выбеленную временем древесину покрывали узоры, написанные кровью тех невинных рыбаков и туристов, что раньше приносились сюда с озером. Их кости, тут же, проглядывали из высокой травы.
Квопа спрыгнула на поляну. Сбросила всю одежду и вошла в дупло дуба-жертвенника. Пала на колени. И распростёрлась.  Её губы страстно зашептали:
- Приветствую тебя! И преклоняюсь перед тобой, о Великий Стикс. Я твоё дитя, отдаю себя всю служению тебе.
Прошла минута. Трещали и скрипели деревья, шумел ветер. Стебли травы шуршали друг о друга, лесные запахи окутали алтарь.
- Я тебя слышу.
В голове молодой ведьмы возник образ тысячелетней старухи. Да, да, - Квопа на самом деле не была знахаркой. Она играла эту роль среди муров. Её дар был гораздо многогранней, а история гораздо богаче, чем знали о ней внешники и бандиты из Муравейника. Она была ведьмой!
- Великая Мать!
На глазах Квопы выступили слёзы благоговения.
- Я слышу тебя, дочь моя. Говори быстрей, пока энергия перезагрузки ещё возмущает эфир.
- Великая Мать! Пророчество сбылось. Она явлена Стиксом. Благословение и проклятие, жизнь и смерть. Сёстры, что ждали её в других местах, - могут возвращаться к своим делам, и мне пора покинуть свой пост. Я хочу теперь получить другое служение. Также в стабе появился ментат, скоро он сможет меня раскрыть.
- Слава Стиксу! Дочь моя. Я прочла все твои мысли, можешь больше ничего не говорить. Возвращайся в Муравейник. Тебе надо склонить её на свою сторону. Она должна примкнуть к нам по хорошему или по плохому. Да благословит нас Стикс!
В сознании погас голос старухи. Ведьма быстро оделась и проделала обратный путь к спрятанному спиннингу.
Первый же заброс, шёпот губ, и большой судак уже бьётся у ног удачливой рыбачки. Пристальный взгляд, ещё один точный заброс, шёпот молитвы, новое благословение Стикса. Молодая килдинг получала чудеса по заказу. Стикс благоволил ей, а она знала, как правильно ему служить.
Глаз, как только Квопа скрылась из вида, быстро вернулся на холм, выкатил мотоцикл на трассу, ведущую в Рынск, завёл его и помчался к черноте, затем вдоль неё по мокрой, скользкой дороге. Когда чернота осталась за спиной и скрылась из виду, впереди показалась водонапорная башня. Ментат остановился. Достал рацию, выставил нужный диапазон и несколько раз пошипел кнопкой. Радиоэфир откликнулся сразу же:
- Пароль?
Глаз ответил:
- Сзади две фуры стоят.
Шипящий голос:
- Мы их уже видели. Это ты?
- Да, это Богомол. Я на месте.

- Я Бананан. Видим тебя, сенс говорит, хвоста нет; всё чисто. Жди, скоро будем. Конец связи.
Вскоре навороченная машина Института показалась на дороге. Под бронёй скрывалась дюжина суровых стронгов. Стронги - это охотники на внешников и элиту. Имеющие много прокачанных навыков и отличное вооружение. Глаз, он же Богомол, запрыгнул в приоткрывшийся люк. Бронемашина вскоре вновь скрылась в обустроенном схроне в километре от башни.
На месте Богомол доложил:
- У меня мало времени, через полчаса я должен быть на озере около Муравейника.
Лидер стронгов Бананан. Мужчина лет 30-35, жилистый, с чёрными казачьими усами и с бритой головой. Радостно улыбаясь, обнял вошедшего Богомола.
- Как я рад снова тебя видеть живым и здоровым! Присаживайся. Долго не задержим.
И указал на раскладной рыбацкий стульчик.
Диверсант-разведчик сел и продолжил:
- Решайте сами. Сейчас основные силы покинули стаб Муров. Я считал там мысли всех. Там нет никаких сюрпризов, всё нам по силе. При этом там будет до вечера малая мобильная группа внешников. Со всеми трофеями, соответственно. Но это не главное. Я сопровождал подозрительный объект от Рынска, но не мог его прочитать. Зато его считала местная знахарка. Расчёты Института оказались верны - это девушка. Прозванная там Стекловата и есть очередной Редактор. И она появилась именно здесь, правда, не обнаружен спутник Редактора, скорее всего погиб в первые часы или под ордой, у муров его точно нет. Наше месячное дежурство закончено. Пора переходить к положительному варианту плана. Фаза два - захват или уничтожение Редактора Улья, пока она не наделала дел. Считаю необходимым немедленно атаковать Муравейник. И еще: знахарка муров - адепт культа килдингов. Залочена более сильным, чем я, ментатом. Она единственная, о которой я не смог ничего узнать. Но по косвенным данным очевидно, что она килдинг, и не из последних, крайне сильна и опасна. Даров её, кроме посредственного знахарства, так же не смог узнать. Прощупывать её опасаюсь.
Бывалый бритый стронг в боевом обвесе задумчиво покивал головой. Его взгляд был рассеян. Наконец, он принял решение.
- Возвращайся назад. Поможешь нам изнутри. Открой ворота в районе семи вечера. Дальше по обстановке, не геройствуй и не подставляйся.
Богомол снова обнялся с Банананом и отправился в обратный путь к озеру.
- До вечера! Если он настанет...
В Улье могло быть всякое.
Мотоцикл был водружён на прежнее место. Топливо уже было долито у стронгов до нужного показателя. Следы также не могли выдать тайный отъезд Глаза. Впереди было ещё сорок минут. Рыба не брала. Ни проводка сверху, ни в полдна, ни над дном. Результата не дала и проводка вдоль ряда прибрежных кустов. В конце-концов ещё и зацеп. Глаз решил пройти вдоль берега и дёрнуть под другим углом. Удилище гнулось, леска звенела и гудела от напряжения. За этим занятием его и застал смех Квопы. Смех отражался эхом пустынного берега и разливался над озером. Она стояла неподалёку. В одной руке прутик спиннинга. Вторая рука согнута в локте и прижата к плечу; в ладони зажат кукан с тремя серебристыми судаками, их хвосты доставали почти до колена красавицы.
- Отрывай.
От очередного отчаянного рывка вода под леской забурлила. Удилище свистнуло. Треньк! Леса безвольно обвисла и начала наматываться на безинерционную катушку. За спиной услышал, как плюхнулась на траву связка рыбы. Нежные руки Квопы обняли Глаза сзади за талию. И потянулись к застёжке кожаного ремня. Тёплый и травяной запах только что распущенных волос вызвал приятную истому. Через полчаса странные следы на песке напоминали о том, что здесь были люди. А парочка с уловом направлялась обратно в стаб.



Глава 6. Тишина.

6. Тишина.
Дно канализационного коллектора было заилено;  ноги сразу стали увязать в этой грязи. Нос не сразу привык к запаху, царившему в длинных переходах от одной сливной решётки до другой, где было посвежее. Сюда проникало солнце, в этих пятнах света росла чахлая травка. И идти было легче. Почти всегда после верхней решётки следовало коридорное заграждение с видеокамерой и лампой освещения. Свет, вопреки уверениям полковника, вскорости пропал. Мои глаза, правда, уже привыкли к темноте, и искусственный свет только сбил бы ночное зрение. Первая решётка была заперта на небольшой китайский замок. Удар обухом топора прошёл вскользь. Зато второй заставил замок жалобно звякнуть и отлететь в напольную жижу. Дужка осталась висеть в проушинах, и мне оставалось только вытащить её и отправить вслед за замком. Решётка была приржавевшая и заиленная, так что поддавалась с трудом. Мне удалось приоткрыть лишь небольшую щель, чтобы протиснуться и продолжить свой путь. Так пришлось воевать с пятью решётками, пока на шестой мне показалось, что на секунду освещение пропало. Я поднял голову и обомлел. Сквозь прутья на меня смотрели бельма страшной образины. Пальцы с громадными когтями и костяными наростами с лёгкостью вырвали из асфальта дороги трёхпудовую чугунную решётку. Видимо, моя возня со сбиванием замка привлекла голодную тварь. Замок уже был сбит, но вот сама дверь здесь вросла в дёрн, и сдвинуть её, не откапывая, было нельзя. Я положил на пол мешавшую мне рацию, взял топор. Орудуя им и как резаком, и как лопатой, почти откопал нужный мне сегмент для открытия. Трудность ещё состояла в том, что дверь открывалась от меня, и приходилось работать, просовывая руки в клетки решётки. Всё происходило молниеносно. Я как сидел на корточках, так и оставался. Выронив топор, руки как-то сами потянулись к автомату за спиной. Ни скинуть его с плеча, ни потянуть за ремень и, тем более, снять оружие с предохранителя я не успевал. Тварь, царапая гипертрофированными когтями стены из поросшего мхом красного кирпича, быстро сползала вниз. На зелёных стенках оставались живописные тёмно-красные борозды. В абсолютной тишине слушался лишь противный приближающийся звук стачивания кости о крошащийся камень. И глухое урчание монстра. На голову мне сыпалась труха из мелких камешков и ошмётков мха. Как и тогда, в гараже, липкое чувство страха и оцепенения завладело моим телом. Жить мне оставалось от силы две секунды. Я сделал короткий вдох и затаил дыхание. Мир стал чёрно-белым. Звуки, искажённые, как будто проходили сквозь толщу воды. Я завалился на решётку и, не найдя опоры, провалился сквозь неё. Перекатился и встал на ноги. На первой секунде этого я увидел, что заражённый, как провалившийся в трубу кот, судорожно царапает стены, пытаясь выскочить обратно. И это ему удалось. На второй секунде я уже стоял за решёткой, а об опасном визитёре напоминали лишь ободранные стенки шахты слива. И кучка красной щебёнки на полу. Снова тишина подземелья. Что это было? Постепенно вернулось цветность мира, запахи и слух. Всё было нормально, только вот стоял я на другой стороне решётки. Дверь так и стояла закрытая. Я обхватил ладонью один рифлёный арматурный прут и с силой покачал - никакого результата. Висевшая тут паутина осыпалась чёрной пылью. Я отпустил прут, моя ладонь была чёрной от сажи. Нет, я не был вторым терминатором, и мой автомат не звякал о решётку. Но я прошёл через неё даже лучше. Как же это у меня вышло? Что было? Испуг, и я коротко выдыхаю и затаиваю дыхание. Испуга сейчас нет. А вот остальное попробую снова.
Я вновь погрузил себя в чёрно-белый транс и шагнул сквозь металлические прутья. Всё удалось. Отлично! Вокруг меня образовывалась сфера, менявшая как-то свойства пространства и законы физики в ней. Вот только... Я понял слишком поздно, что теряю сознание. Меня вырубило. «Только бы не в решётке»,- уже когда я перекатывался обратно, мелькнула у меня  здравая мысль. Мне повезло. Очухался я на нужной стороне и без посторонних предметов в теле. Я не знаю, сколько я тут пролежал, но, во первых, было очень плохо. А во вторых, за решёткой стоял натуральный зомбак с обвисшими штанами, от которых значимо фонило фекалиями. Его руки тянулись к моей ноге. Влезь он своими хваталками в нижнюю клетку, может, и грыз бы уже свежее мясцо. А так, из четвёртой от низа клетки ему было никак не дотянуться. По всей видимости, мозги у него в некоторой степени отсутствовали, а вот аппетит был возведён на эту степень в квадрат. Его непреодолимое стремление придавило его в моём направлении и не давало ему отступить даже на сантиметр. Видя, что непосредственной опасности нет, я, неторопливо встал и осмотрел незваного гостя. Его ноги серьёзно пострадали при прыжке сюда. Одежда изорвалась и была снизу изгажена. Во рту зубы были покрупнее, чем у меня. Челюсть немного выдвинулась. Пальцы стали узловатыми, со значительно утолщёнными ногтевыми пластинами. На руках, груди и вокруг рта- запёкшаяся кровь. Топором я не мог ничего тут сделать, оставалось только стрелять. Решётка двери хоть и держала, но опасно раскачивалась с каждый порывом заражённого, всё расширяя по пол миллиметра свой ход. Выстрел в закрытом пространстве оглушил, в ушах зазвенело. Ходячий мертвец с дырой в башке завалился на спину и затих. Я глотнул живца. Сразу стало легче, просто чудо какое-то, а не напиток. Мне казалось, что в моём текущем состоянии придётся как минимум день отлёживаться. Но живец, очевидно, заслуженно носит такое название.
Глаза упали на отложенную во время раскопок в сторонку рацию. Я поднял её и двинулся дальше во мглу канализации. С потолка  свисают корни. Из всех щелей- белёсые бороды. Особенно на стыках этих труб. Значит, приближаюсь к поверхности. Скоро выход. И действительно, вдали замаячил весёлый зелёный кружок.Выход тоже  оказался заперт на решётку.  На этот раз вместо замка был толстенный ржавый болт с гайкой. В отличие от предыдущих, она была окрашена в некогда зелёный цвет, сейчас сильно выгоревший, практически до серого. Все мои попытки открутить гайку не привели к успеху. Стрелять, как в заправских боевиках, не хотелось. Почти стопроцентный рикошет, а тут еще и бетонная труба со всех сторон. Попробовал поиграть в "хождение через стены". Но спасительная чернота не приходила, короткий выдох и затаивание дыхания вызвали только сильнейший приступ головной боли и желание приложиться к заветной фляжке. После пары глотков голова прояснилась,появились первые варианты действий. Вернуться дооткапывать предыдущую калитку и вылезти на поверхность, а оттуда идти к оврагу. Но тут- то, в овраге, риск нарваться на заражённых минимален, а вот в жилом квартале, наверное, их кишмя кишит. Другой вариант был связан, всё же, со взломом. Раз болт и проушины не поддавались, следовало обратить внимание на петли и прутья. Снять с петель не получалось. А вот гладкие прутья, приваренные параллельно друг-другу от низа до верха... Внушали чувство, что их можно согнуть. Я попробовал развести их руками, чтобы образовался зазор, но ничего не получилось. И тут на меня снизошло озарение. Если бы получилось с чернотой, накрылась бы рация, как моя Электроника 53 тогда, в гараже. Возле выхода должна брать рация, обращусь к полковнику. Сказано-сделано. Полковник ответил не сразу. Выслушав сложившуюся ситуацию, он дал дельный совет. И я им воспользовался. Снял свой брезентовый ремень-патронташ, уже очищенный от ненужных винтовочных патронов, пропустил через прут и опору, затем просунул в него рукоятку топора и начал скручивать брезентовый ремень. Прут начал поддаваться; старая краска затрещала и начала отходить, отваливаясь пластинами и падая на дно трубы. В образовавшуюся щель не пролезала даже моя голова. А как известно, если голова пролезает, то и всё тело пролезет. Я начал проделывать операцию и со вторым прутом. Тот поддался, но всё же образовавшийся зазор по моим меркам был недостаточно велик. Гулкое эхо вынесло из недр трубы знакомое шарканье и утробное урчание глоток нескольких заражённых. Я впал в холодное состояние сосредоточенности. Сбросил с себя "комок" со сбруей в карманах:  гранат, рожков и прочего военного хлама. Прокинул сквозь решётку флягу и автомат с рацией. "Мертвяки" уже показалась из тьмы. Я выдохнул и с силой вклинился в сделанный мной зазор... И застрял! Голова прошла, грудь и спина почти, а таз снизу не проходил, там прутья были не так сильно раздвинуты.
Заметив жертву, заражённые усиленно заурчали и ускорились, некоторые вытянули руки вперёд. 
Отчаянным усилием, сильно ободрав грудь и лопатки, я почти протиснулся наружу; ухватился за верхнюю сторону калитки, подтянулся, и моя филейная часть прошла вслед за торсом. Время было потеряно. Спускаться вниз по-обычному уже не было возможности; жадные когти тянулись к моим пяткам. Не знаю уж как, оттолкнувшись, извернувшись, я отлетел от верха калитки и перекатился. Твари скопились у железной преграды и тянули ко мне свои исковерканные заражением руки. Я с облегчением перевёл дыхание. Жгло ободранную на груди и спине кожу. Для дезинфекции подтянул к себе флягу, плеснул немного на раны. Боль ожгла, но затем резко стала сходить на нет. Принял глоточек и внутрь. Сунул в карман рацию. Взял в руку автомат. Присел на поросший мхом бетонный камушек. Огляделся. Овраг был девственно пуст. Решётка крепко сдерживала моих преследователей, щель между прутьями была для них слишком мала. Жаль топора, он столько раз меня выручал. Но сейчас он лежал в грязи под ногами заражённых. Ладно, пойду дальше за этими книгами, назад этот путь закрыт. Передам тогда просто по рации полковнику информацию, и сам заодно разберусь. Я встал и углубился в овраг. Со всех сторон меня обступили, выше моего роста, заросли золототысячника. Воздух стал густым от застоявшегося аромата  донной растительности. Идти пришлось практически на ощупь, раздвигая тонкие, упругие стебли. Под ногами то и дело попадались какие-то  банки от краски, старые покрышки. Крутя головой во все стороны, как хамелеон, я смотрел и вперёд, и назад, и под ноги, и по краям оврага. Иногда останавливался и прислушивался. Странно, не было слышно ничего необычного, щебетали птицы, шуршали листья деревьев. Почему не слышно звуков боя? Я ведь не так уж и далеко, всего километр- полтора.
С этими мыслями добрался до зелёной железной лестницы, помогавшей путникам преодолевать овраг. По ней пришлось идти тихо-тихо. Она была жутко шумной, каждый мой шаг отзывался симфонией скрипов, гулов, шуршаний; это могло меня выдать. Я сошёл на дернину склона и пошёл рядом. Ходить с ободранным голым торсом было неприятно. К тому же жутко хотелось есть.
Осторожно выглянул за склон оврага. В парке было пусто. Высоченные старые чёрные липы смешивались вверху кронами, делая это место всегда тенистым и прохладным. Потрескавшиеся асфальтовые дорожки были обрамлены стриженым кустарником декоративной бузины. Ещё недавно её круглые белые ягодки сухо хлопали в сжатых детских пальчиках, вызывая глупую радость детворы. Кое- где сохранились лавки с торчащими рядом с ними остатками кронштейнов мусорных урн. Тёплый ветерок иногда неспешно шуршал по асфальту сухой листвой. Тишина и покой. Видимо, все убежали на звуки выстрелов. Я вообще заметил, что заражённых шум привлекает больше всего. Это делало мой "Калашников" оружием "последней надежды". Как одноимённый фол в футболе, когда игрок сознательно нарушает правила, чтобы избежать гола, в надежде, что назначенный пенальти не будет забит. Надо найти что-то тихое и убойное из холодного оружия. Посмотрел на рацию: заряд таял. Вызвал полковника; сквозь помехи ничего не смог разобрать, значит, далековато для неё; отключил.
Напротив заводских ворот в глубине парка стоял киоск. Все его стёкла были разбиты, часть товара рассеяна вокруг. В основном газеты и журналы. Но я знал, что там могут быть и всякие снэки, шоколадные батончики, газировка. Я напряжённо всматривался в зелень, обрамляющую парк, прислушивался, но ничего не заметил. Решившись, присел пониже уровня стриженого кустарника и неспешно, гусиным шагом, с остановками, стал пробираться к киоску. Добрался без приключений. Прошмыгнул внутрь. Внутри воняло кислятиной. Содержимое кишечника продавщицы, вместе с частью её костей и шикарными белыми волосам, устилало весь пол. Я даже удивился своей отстранённости от реальности. Меня это не шокировало. Лишь сожаление о том, что придётся испытать некоторый дискомфорт при поисках еды и воды. А вот, кстати, и еда. Под прилавком на полочке стоял начатый блок сникерсов, чуть в стороне - перетянутый полиэтиленом блок баночек «Кока–колы». Всё остальное я даже не впустил в сознание; будь там еще и слиток золота, я бы его просто не увидел. Вот в таком я был состоянии. Взял жменю батончиков, засунул их в карман с клапаном; проткнул пальцем плёнку на шестёрке баночек с газировкой. И выбрался обратно, под прикрытие стриженой аллеи; метрах в пятнадцати нашёл укромное место. Здесь когда-то стояла лавка. Сейчас о ней напоминала вытоптанная земля, замощённая пробками от пива. Устроившись на бордюре, очень аккуратно вскрыл первую банку и выпил её вприкуску со сникерсом. Чувство голода пропало. Половина второй баночки решила и проблему с жаждой. Остальные банки рассовал по карманам, но вот незадача, штаны начали сползать. Пришлось почти все трофеи сбросить в этом месте. Жаль, но ничего не поделаешь. Подвижность важнее. Мне оставался последний этап пути. Вдоль бетонного забора я прошёл без проблем: закрыт и забором, и кустами. Правда, это надёжное место в мирное время использовалось гражданами как общественный туалет, то и дело приходилось перешагивать через "мины". Много здесь было и битых бутылки, кои с размаху били о бетон забора подвыпившие, удалые подростки.
Кусты закончились, я затаился. Через ветви сирени я увидел грузовик и разбросанные вокруг него кучи растерзанного тряпья. В кузове на лафете смотрел в небо "Корт", висела лента с патронами. Было много останков заражённых. А валявшиеся рядом противогазы подтверждали, что здесь бывшие солдаты группы Хасанова.
Но вот подойти скрытно и обыскать машину я не мог. Метрах в двухстах стоял, покачиваясь, заражённый. Понаблюдав за ним минут с десять, я заметил ещё одного возле мусорных баков. Вполне возможно, эту площадь просматривает ещё не один заражённый. Надо как-то сорвать их всех отсюда. Привлечь чем-то, а самому тем временем обыскать машину. Единственное, что пришло мне в голову, я и начал реализовывать. Проделал обратно весь путь до газетного киоска; прокрался в него; среди товаров нашёл зажигалку и лосьоны-одеколоны; залил ими разворошённые кипы газет и блистеров с китайскими игрушками. Для надёжности выщелкнул из рожка пару патронов и отправил их на вершину костра. Запылало славно. Сначала без дыма и тихо. А вот когда я уже вновь вернулся на свой наблюдательный пункт в кустах сирени, там уже полыхало на славу. От пластика валил чёрный дым, хлопали баллончики для заправки зажигалок; в общем, отвлекающий манёвр удался. Бывший «охранник» и "мусорщик" сорвались со своих мест и направились в парк. В своих предположениях я не ошибся: из заводских ворот вскоре показалась группа из пяти заражённых. И самым последним прополз из кустов на противоположной стороне площади, уж совсем обессиливший зомбак. Как только его от меня скрыла густая листва парковых аллей, настали мои секунды. Я сорвался с места и понёсся к машине. Обыскивать долго я не решился. Быстро закинул на плечо два вещмешка, что заприметил ещё в первый раз. Влетел в кабину - в открытом бардачке действительно, как и говорил полковник, лежала невзрачная замусоленная книжица. Сунул её в карман. На сиденье была рация - отправил её к книге.
Всё! Валю обратно! Коленки тряслись, в носу запахло кровью. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Оказавшись в своём укрытии, я перевёл дух. На площади по-прежнему никого не было. Идти через парк с горящим киоском было нельзя. А надо как-то подобраться к военной части или на дистанцию уверенного приёма сигнала рации. Но в мои планы пришли неожиданные изменения.
Не все твари сорвались проверять горящий киоск. Самая хитрая и развитая горилла, с громадной пастью, усеянной рядом гипертрофированных клыков, вся, словно средневековый рыцарь, покрытая костяными пластинами с небольшими, как у ракушки-рапаны наростами, неслась, иногда припадая на передние лапы. Я произвёл нехитрый расчёт. Мне бежать до машины гораздо ближе, но тварь быстра. Её глазные щели вперились в мои глаза и, как бы она ни скакала, "вели" меня не отпуская.
С треском вывалился из кустов и побежал к крупнокалиберному пулемёту. В спину стучали так и не сброшенные рюкзаки; некогда. По пути судорожно вспоминал, что видел на крыше, на что там нажимали солдаты. Там, по идее, всё должно быть в боевом состоянии. Бронированная обезьяна пробежала уже половину дистанции, когда я заскочил в кузов. Одним движением освободил ленту от остатков одежды растерзанного солдата. Навёл и нажал на гашетку. Крупный калибр сотряс кузов. Пол под ногами заходил ходуном. Уши заложило. Мне, наверное, повезло. В ленту, через один, были заправлены бронебойные и огненно-взрывные патроны. Кучность была хорошая. Но вот скорострельность и длина ленты вошли в противоречие с шансами на продолжение моей жизни. Тишина настала неожиданно. Патроны кончились. Сила очереди, пробивающей стену в 3-4 кирпича, здесь столкнулась с как-будто непреодолимой преградой. Костяной ком вылетел из облака дыма и пыли, в ком было превращено чудовище. Я судорожно ухватился за бесполезный "Калашников". Но не все так плохо. Тварь так и не встала на ноги, прокатившись ещё по инерции метров с пять, остановилась. Из разбитого панциря сочилась жёлтая жидкость. Долго рассматривать тело я не стал. Наш пятисекундный бой, наверняка, был явным приглашением на обед для остальных заражённых.
Попытка завести грузовик удалась, и я отменил план «Б». Разогнался по территории завода, потом замедлился у последнего цеха и спрыгнул.  Грузовик поехал дальше уже без меня своим ходом по полю, появившемуся здесь накануне. А я по громадной воротине взобрался на плоскую крышу цеха, перевалился через бетонный парапет и оказался на тёплом рубероиде, обильно залитым гудроном. Пригнувшись, чтобы не было видно снизу, дошёл до середины крыши; скоро услышал, как снизу протопала толпа заражённых, а вот гул мотора, наоборот, затих. Увидеть меня здесь можно было только с трубы заводской котельной и с макушки антенны над бункером полковника. Практически господствующая высота. Немного справа вдоль стены возвышались жестяные короба вентиляции. Между ними было неплохое место, чтобы выглянуть и осмотреться. Заражённые были. Немного, но были. Одни тянулись в сторону парка, другие в поле, к одиноко стоящему грузовику, из-под кабины которого начал валить густой серый дым. Столб которого я, собственно, только и видел.
По крышам я мог добраться и до котельной. А с трубы котельной рация могла пробиться и до полковника. Вот, правда, маячить там не было никаких вариантов. Разве что ночью. Хотя тоже отпадает. Может, у них вообще инфракрасное видение. Тут, наверху, вроде тихо. Разберу я пока рюкзаки. Моими трофеями стали: два смятых сухпайка, неплохой русский бинокль, коробка патронов для моего автомата, четыре гранаты Ф1, около килограмма взрывчатки в виде четырёх кусков "мыла", отличный нож в чехле, полностью заряженная рация, моточек парашютной стропы. Ещё пять гранат для подствольного гранатомёта - вот что больно било меня по спине. Две новых камуфлированных футболки,  это мне сейчас не помешает. Тут же натянул на себя одну из них. Оказалась великовата, но тут уж не до жиру, как говориться, быть бы живу. В куске белой простыни, отдельно, были завёрнуты: брошюра "Начинающим иммунным", небольшой пистолет неизвестной мне конструкции с длинными патронами без видимых боеголовок, коробочка от ручки «Паркер», где на бархате лежал шприц с оранжевой жидкостью. Остальной объём занимали запасные фильтры для противогазов и пластиковая литруха «Кока-колы».
Значительно проредив добычу, я наполнил один из вещмешков. Остальное отправил в другой и аккуратно приставил его к одному из вентиляционных коробов. Посижу пока здесь, на крыше, между квадратных оцинкованных труб. Почитаю брошюрку. Заодно выведу самое главное, кратенько, для доклада полковнику.
Примерно через два часа я закончил чтение. Внизу бушевала осень. Дул тёплый ветер, пахло землёй и рубероидом, виднелись макушки заводских плакучих ив и рябин, отяжелевших от красных гроздей ягод. Довольно громкие шелест ивовых листьев и чириканье воробьёв дали мне небольшую надежду прямо сейчас попробовать, "под шумок", провести попытку сеанса связи. Я взял аккумулятор от новой рации и поставил на свою, настроенную. И нажал кнопку.



Глава 7. Вон из бункера.

7. Вон из бункера.
Бункер уже не казался сырым и холодным. Скорее жарким и влажным. Гудение техники уже не воспринималось психикой. Офицеры последние часы были в величайшем напряжении сил. Работа шла непрерывно. Сканировались окружающие области в надежде получить хоть какую-то информацию. И она начала приходить.
Далеко-далеко на севере сражалась средняя тактическая мобильная группа охотников на заражённых из неизвестной федерации Акун. Их соперником был некий Скреббер - по всей видимости, существо могучее. И результат был ещё не ясен.
Южнее была колония неких Муров, куда направлялась за партией органов иммунных малая мобильная транспортная группа, всё тех же военных из федерации Акун.
Ещё южнее была какая-то группа, не сумевшая сохранить режим тишины в радиоэфире и, таким образом, демаскировавшая себя перед мощнейшей техникой бункера.
Ранее пустынный, мир начал стремительно заполняться разумной жизнью.
Вышел в эфир и гражданский разведчик.
Его информация была крайне ценна. Появилась ясность по стадиям заражения и трофеям из затылков тварей.
Первая стадия - серая: ползуны, свежаки, прыгуны. Все без трофеев. Вторая стадия - зелёная. Бегуны-спидеры, лотерейщики. В затылочных шишках у них спораны и лотерейный шанс на горох. Спораны нужны иммунным для приготовления живца. Горох нужен для прокачки дара. Далее заражённые всё более походили на зубастых горилл, покрытых хитиновой бронёй. Эта стадия - фиолетовая : топтуны, жрачи, рубберы и рапаны. Этих уже не успокоишь из автомата или пистолета. Проявляют хитрость. Все дают много споранов, всегда горох. И даже, с небольшим шансом,- цветной жемчуг. Жемчуг может дать иммунному новый дар, а неиммунному, на стадии первичного инфицирования, - возможность сохранить разум, но не тело. То есть стать квазом. Правда, и у иммунных всегда есть шанс стать квазом от приёма жемчуга. Квазы имели вид и силу заражённых, им требовалось гораздо больше пищи и живца. Далее следовала высшая стадия – элита: начинающая, матёрая, суперэлита. Умна, практически неуязвима, обладает дарами Улья, часто ходит со свитой из сиреневой и других стадий. Трофеи - жемчужины, горошины, спораны и прочее. Плюс оранжевые волокна - янтарь из нароста элитника идёт на изготовление мощнейшего краткосрочного стимулятора и наркотика - спека. Он имеет жёлтый или оранжевый цвет, вызывает сильную зависимость; инъекции спека делаются лишь в крайних случаях.
И, наконец, существа неизвестного происхождения, толком не изученные, - Скребберы. Они самые сильные в Улье. Даже мысли о них, могут приманить их к жертве, поэтому, не стоит упоминать их вдали от стабов. Похожи на громадных сороконожек. Обладают сильными дарами, часто псионическими. Могут быстро передвигаться под землёй. Предпочитают места, богатые животной органикой и местности вблизи мёртвых (чёрных) кластеров. Внутри существа есть орган, содержащий белый жемчуг, - самый дорогой трофей. Трофей этот делает иммунным любого, кому не предназначено таковым быть при переносе или при рождении в Улье. Белый жемчуг обращает вспять процесс квазирования, а иммунному даёт сильный дополнительный дар.
Так же стало известно, что вся поверхность делится на три типа территорий: кластеры, стабы и чернота.
Кластеры перезагружаются довольно часто. Стабы имеют длительный (десять и более лет)  период между перезагрузками. И чернота - мёртвые кластеры, нахождение на них несёт смерть. Во время перезагрузки нельзя находиться на кластере.
Успех миссии гражданского, к сожалению, был единственным. Всё остальное было плохо и очень плохо. Громадная тварь, по всей видимости, элитник, буквально раскрошила всю надземную часть бункера. Погибли все, кто был на поверхности. Монстр появился, когда казалось, что победа близка. Были уничтожены бесчисленные полчища заражённых; остатки разрозненно бежали, но и тех догоняли крупнокалиберные пули. Обороняющимися были истрачены почти все ресурсы, и был отдан приказ об экономии боеприпасов.
Появился он! Громадный бронированный живой "танк", ловкий и быстрый, как гепард. Он просто влетел на крышу и за несколько секунд раскидал засевших там пулемётчиков. Потом проломил перекрытия и, в клубах пыли, обломках бетона и арматуры, оказался на втором этаже. Размахивая чудовищными лапами, круша колонны и стены, расправился с людьми. Такая же судьба ждала скрывавшихся на первом этаже и в подвале. Затем монстр занялся поглощением растерзанных солдат и на некоторое время успокоился.
Было совершенно непонятно, когда он уйдёт. А тем временем основные вентиляционные шахты перестали функционировать из-за учинённого монстром разгрома. Лишь один резервный ствол с трудом справлялся с потоком воздуха. При такой нагрузке ресурса фильтров хватало на 12 часов. Необходимо было срочно что-то предпринимать. Полковник включил канал связи с гражданским:
- Парень! Калина! Ты меня слышишь?
- Слышу! Приём. Вас слушаю. Это Калина.
- Как там у тебя обстановка?
- Я на крыше цеха спрятался; не знаю, есть кто внизу или нет. Мелочь, вроде, слонялась.
- Осмотрись там аккуратно. Нам нужна твоя помощь. Тут элитник здоровенный убил всех наших на поверхности. Вентиляцию завалило. Одного действующего фильтра на полдня осталось. Беспроводные камеры работают. Возле склада с фильтрами чисто. Окрестности выхода из ствола вентшахты - тоже чисто. Надо тебе фильтр нам поменять. Будет три дня у нас тогда ещё.
- А что дальше? Как мне найти Алёну?
Стариков странно ухмыльнулся.
- Ты что, вот при таком апокалипсисе продолжаешь о ней думать? Это странно. Тебе не кажется?
- Я не знаю, не помню ничего... Но вот это помню! Я должен её найти и сказать ей о своих чувствах.
- Калина, обещаю помочь тебе, хоть это и кажется мне глупым и несущественным. Но, чтобы это произошло, нам здесь надо для начала просто выжить. Ты это понимаешь?
- Да. Прекрасно. Я даже думаю... Вот я тут прочитал. Вам надо достать жемчужины из затылочных наростов рубберов и элиты и съесть...
- Мы это обсуждали... Знаешь. Тут новая информация.
Полковник продолжил:
- Алёна твоя у Муров. Это, как мы предположили, аббревиатура. Моральные - эм, уроды - ур. Понял? Они разбирают на органы людей и продают в какую-то федерацию Акун. Мы это в эфире нащупали, аппаратура у нас тут передовая.
Мне стало вновь не по себе.
- Надо её отбить!
- Погоди, не спеши. Их мы запеленговали. И ещё каких-то между нами и ними. Скрываются от них, по всей видимости, следят за мурами. Тёмные лошадки.
Алёна же девушка красивая, сразу не убьют; муры, они и есть муры: себе оставят.
Я не выдержал:
- Сволочи!
- Это жизнь, парень. Давай без нервов. Там ещё дальше… Акуновцы бьются со скреббером. А это белый жемчуг...
- Помогите мне! Свяжитесь с этими "тёмными лошадками"!
- Попробуем. Давай сначала фильтры сделай. Тут ребятам поспокойней станет, обмозгуем, решим. Пробирайся к ангару номер четыре и будь на приёме, я тебя увижу. Конец связи.
Я промолчал. Переварив новую информацию минут с десять, решил подкрепиться для начала.
Ел холодную гречневую кашу с тушенкой из сухпая. Думал.
Алёна у Муров. Акун - сильны, раз тягаются с мифическим Скреббером. "Тёмные лошадки" - кто это?  Союзники или конкуренты? Слишком много вопросов. Ладно, пусть дальше слушают эфир. Я им воздух обеспечу. И жемчуга насобираю. Там его горы должны лежать. Да вот хотя бы с этого начну. Рапан, по ходу, валяется до сих пор, посреди площади у парка.
Небо начало затягивать. Свинцовые тучи шли сплошным фронтом. Солнце зашло за деревья на горизонте. Под сплошными тучами быстро и низко летели рваные, тёмные ошмётки облаков. Как-то сразу стало темно и холодно. Вскоре ветер понёс и противную водяную пыль. Рубероид на крыше заблестел и стал ещё более чёрным. Я укрылся от мокрого ветра за жестяной трубой. Тут было ещё сухо. Нагретый за день рубероид испарял попадающую на него влагу. Пахло, кроме гудрона, еще и почему-то мхом или мокрым лишайником. Действительно, кое-где в тени им были покрыты вертикальные плоскости парапета и труб. Когда фронт облачности прошёл, ветер спал. И над парком, и над заводом стал сгущаться туман. Стемнело резко, как на юге.
Холод уже совсем не давал сидеть на месте. Мокрая футболка, естественно, не спасала. Решившись, я высунул голову и стал рассматривать территорию завода в трофейный казанский бинокль со стёклами с рубиновым покрытием. Видимость смещалась в жёлтый спектр, что позволяло лучше видеть в сумерках. Никакого неестественного шевеления не заметил - только ветер. Мысленно проложил наименее просматриваемый маршрут. Всё! Бинокль за спину, бесшумный пистолет в руку, предохранитель снять. Большой и указательный пальцы держат оружие; средний, безымянный и мизинец цепляются за воротину-лестницу. Другая рука свободна. Благо уголки на воротах приварены широкие, можно держаться и спускать ноги вниз. На земле ждал сюрприз. В цеху между куч европоддонов ко мне стремительно направлялась характерная фигура, очевидно лотерейщика, по местной квалификации. Пистолет в руке оказался кстати, иначе мог бы и не успеть. Два беззвучных выстрела пришли в цель. Лотерейщик упал. Странные патроны: нет пороховых газов, нет шума. Всё остаётся в длинной гильзе.
Неожиданная угроза смерти отрезвила. Я, было впавший в какое-то полубессознательное состояние, снова вернулся в реальный мир. Решил потренироваться доставать спораны. Нож пришёлся кстати. Половинки нароста, размером с грецкий орех, поддались, когда я всадил лезвие в мягкую впадину и провернул его. Во рту выделилась жидкая слюна. Полость была сухая, заросшая какой-то белой паутиной. В её структуре имелись узелки, в основном мелкие, распадавшиеся под пальцами, как мука. Но вот в центре на паутинках висела горошина, около неё, как Луна возле Земли, был сформирован споран. Я обкатал оба шарика в пальцах и сунул их в карман. Ничего сложного в извлечении трофеев не оказалось, даже появившаяся было по началу брезгливость исчезла.
Здесь делали поддоны. Штабели досок и брусков. Циркулярные пилы, пневматические пистолеты, компрессор. А запах свежей сосновой стружки, казалось, пропитал всё вокруг. В углу здания был загорожен закут для работяг. За стеклом белел чайник,  золотилась банка кофе. Я осторожно пробрался к открытой двери. Сразу увидел ряд вбитых в стену гвоздей, увешанных разнообразной засаленной и драной одеждой. Бушлаты, спецовки, жилетки. У многих из карманов торчали рабочие белые и чёрные перчатки с синими резиновыми точками. Я надел поверх своей одежды синие, "не убитые" штаны с подтяжками от комбинезона. В награду, в нагрудном кармане, мне досталась рулетка. За ненадобностью выложил её на стол. Потом синий бушлат с воротником и надписью "Роснефть" на спине. В кармане пачка "Пенталгина" и коротая двухсторонняя отвертка, это оставим. В другом - пачка сигарет и зажигалка.
Я взглянул на стол. Куча разнокалиберных грязных чашек, и среди них одна из тонкой нержавейки. Жутко захотелось хлебнуть кофе. Может, я давно уже этого хотел, а тут всё так сложилось. В сухпайке есть спиртовые таблетки, есть зажигалка. В чайнике вода, на столе банка неплохого кофе, сахар, ложки и тонкая кружка. Уже через десять минут я сидел на полу, согревшись, в тёплой одежде. Обхватив двумя ладонями горячую чашку, прихлёбывал кофе, закусывал галетами, намазанными джемом из маленьких пластиковых ванночек из сухпая. Стало как-то получше. Голова заработала. Трапезу закончил парой глотков из фляжки с живцом. На улице уже совсем стемнело. Сложно сказать, что сегодня я тот же человек, который  вчера уходил в ночь.
Для подстраховки проверил дар. Отложил рацию. Вышел из бытовки сквозь стену - получилось. Пара секунд всего. Я чувствовал, что способен на большее. Стало ещё спокойнее. Вернулся обычным путём и забрал рацию, запомнил, что чернота выжигает электронику.
Придерживаясь заранее спланированного и высмотренного маршрута, без приключений пробрался на площадь. Рапан был на месте. Вскрыл затылочный нарост. Урожай порадовал. Чёрная жемчужина и пяток горошин, плюс десяток споранов. Полная горсть! Всё в карман комбинезона под липучку. Теперь к складу номер четыре. Луны не было, небо за сплошными тучами. Туман,  "воровская ночь". Помня о даре, пошёл смелее вдоль стен зданий, всегда можно свалить сквозь, а там материализоваться в безопасном месте. Кстати, интересно, что будет, если я выйду из черноты внутри стены - меня порвёт? Или тело сольётся с камнем и так-то я и сдохну? Испытывать не хотелось. Где-то через полтора часа я был у складов. Освещения уже нигде не было. Жутко воняло гнилым полупереваренным мясом. Полковник на связь не выходил. Валы из убитых перерождённых концентрическими кругами разной интенсивности охватывали остов здания над бункером. Очень темно, практически ничего не видно; хорошо, что вояки любили всё белить: заборы, здания, стволы деревьев и бордюры. На белом фоне хоть контуры можно было разглядеть. Решил попытать на жемчуг тварей, но всё какие-то слабые валялись. Хотя я точно видел, что во время осады и рубберы, и рапаны пёрли на бастион и даже твари покруче были. Однако всё больше со стороны КПП, а это с другой стороны. Тут было уже опасно. Стен не было. Но можно пройти за ангарами до той трансформаторной подстанции, а потом вдоль  бетонного забора  до КПП.
За ангарами, по мокрой, подтопленной траве прочавкал до подстанции. Обошёл её и снова смог видеть остов здания с антеннами на крыше. Все этажи просматривались насквозь, на фоне белого забора особенно отчётливо были видны силуэты первого этажа. Я судорожно сглотнул комок. Чёрная куча медленно шевелилась. Да, да... Это не камаз со щебнем. Это что-то, не торопясь, отрывало что-то от чего-то и засовывало в себя. Я остолбенел. Элитник-громила, тот самый! Ещё здесь! В куче появилось два жёлтых глаза, они уставились прямо на меня, их цвет сменился на красный. Громадная тень отшвырнула в сторону недоеденное тело и ринулась ко мне.
Рация "взорвалась".
- Калина! Прыгай в эту будку!
Дверь открыта!
Не знаю, какая там дверь была открыта. Я с перепугу активировал дар и вошёл прямо через ближайшую стену.
Естественно,спалил рацию, и полковника больше не слышал.
А в будке что-то уже вовсю гудело. Часть пола поднималась громадными гидроцилиндрами. Стальная плита продавила тонкую бетонную стяжку и открыла широкий проход в подземное сооружение. Под плитой пологие ступени лестницы упирались в громадный стальной люк, который тоже отъезжал в сторону. Он мне напомнил аналогичный из игры "Фаллаут", за которым скрывались убежища от ядерных взрывов. Кирпичная стена за спиной разлетелась. Вся "шрапнель" из осколков кирпича прошла над головой и с треском врезалась в противоположную стену. Я юркнул в обазовавшуюся щель. Элитник через полсекунды ударился об отъезжающий стальной люк, но не пролез. Ещё секунду спустя его огромная, когтистая лапа полоснула черноту в районе моей спины. Замешкайся я на секунду, и он бы вытащил меня, как кот вытаскивает мышь из норы, подцепив на ужасающие когти. Но я активировал дар. Бестия неистовствовала и билась во всё расширяющийся проход. Я бежал вперёд в темноту.
По звукам сзади я понял, что Элитник уже щемится по коридору и только узкие стены не дают ему как следует разогнаться. Шипы на его спине и плечах сильно скребли по бетону и при попытках прыжков впивались и стопорили тварь. Впереди вспыхнул свет фонаря. Я увидел такой же мощный "противоядерный" люк. Он был приоткрыт, и в щель мне светил человек в противогазе. Щель была небольшая и продолжала уменьшаться.
Человек что-то кричал, но я не мог разобрать приглушенные противогазом слова.
Так быстро я, наверное, не бегал никогда в жизни. Но уже понимал, что не успеваю. Спасительный "серп" щели люка таял. Я мысленно дорисовал палочку. Получилась буква "Р" - растущая. Должна расти, а она уменьшается - непорядок. Вместо всей прожитой жизни промелькнула совершено глупая мысль. Должно быть, потому, что я и так ничего не помню из "той" жизни. Но эта мысль показалась мне ещё более глупой.
Человек за люком сорвал противогаз и снова закричал:
- Справа поворот – туда!
Я среагировал. Люк окончательно закрылся, щелчок, и вновь наступила кромешная мгла. Я выбросил вправо руку. Ладонь тёрлась о бетон, но метров через двадцать бега провалилась в пустоту. Я бросил туда своё тело. Узкий проход. На ощупь побежал дальше. По стенам толстенные кабели, от пола до потолка. И на потолке тоже. Пробежав шагов тридцать, я упёрся в глухую стену. Все кабели уходили в неё. А вот мне уйти было некуда.
Монстр тоже достиг ответвления. Влезть в него, как я, он не мог. Его красные глаза по очереди светили в коридорчик. По всему понятно, что он прекрасно меня видел. А вот достать пока не мог. В бессильной ярости Элитник начал рвать бетон на углах, но это оказалось бесполезным, всё же эта постройка должна была выдерживать прямое попадание ядерного заряда. 
Поняв, что временно я в относительной безопасности, решил пораскинуть мозгами, по поводу своего спасения. "Король монстров" тоже времени даром не терял. Несколько раз прошёлся по ловушке. Поломился во входной люк, потом в противоположный. Снова поскрёбся ко мне. 
Не знаю, на сколько секунд у меня осталось дара. Первый люк был толщиной метра четыре. Посижу пока здесь, попью живчика, подожду, пока дар восстановится получше. К утру, думаю, откатит на полную. Только вот как в темноте не потерять чувства времени? И потом, надо выждать, когда охотник уйдёт. Надо ломиться в ближний люк и проскочить. А он сволочь, устроился перед моим коридорчиком и сидит, смотрит.
Продолжалось это недолго. Громадная лапа поддела серпами когтей пучок толстых кабелей. Отодрала от стены в моём убежище и с силой рванула на себя. Я вжался в противоположную стену. Провода лопнули и отстрелили в тоннель. Меня лишь осыпало кусочками бетона из оторванных крепежей. Прорычав, монстр всунул в узкий проход свой костяной нос и с шумом втянул воздух. Теперь провода были схвачены уже с двух сторон. Мощнейший рывок, искры и пыль. Свист лопнувших силовых кабелей. Видно, что-то было под напряжением. Я опять чудом уцелел. Тварь с остервенением скомкала тяжёлые медные провода в комок и  зашвырнула их в моё убежище. Тут уже у меня не было шансов, и я коротко выдохнул и затаил дыхание. Настала спасительная чернота. Двухпудовый ком влепился в стену за моей спиной, замкнул оборванные провода; посыпались искры. Гул, похожий на звук электросварки, эхом ушёл в туннель. Новая вспышка осветила пространство, это тварь вырвала последние провода с потолка. Всё уже было в сизом дыму. Я вышел из черноты и тут же получил контузящий удар в правую часть груди и в плечо. Меня прибило к стене вторым "снежком" из проводов, что были сорваны с потолка. Как я не догадался! Коварная гадина! Моё тело сползло на первый дымящийся комок проводов. Вещмешок оказался на голове, его содержимое посыпалось мне на живот. Удар вышиб воздух из лёгких, вдохнул я уже едкий дым. От боли сознание "поплыло". Больше боеприпасов у элитника пока не было. Остатками сознания я понимал, что это ненадолго. Наверняка, в тоннеле есть еще какие-нибудь метательные "снаряды". Метрах в двух от моих вытянутых ног, во мраке, по полу проскребла лапа чудовища. Я поджал ноги.
По звуку я понял, что элитник, видя успех своей тактики, обшаривает тоннель. Звук скрежета о бетон немного удалился.
Мысли пронеслись вихрем. Меня предали, использовали как наживку, чтобы заманить тварь в ловушку и иметь возможность выйти на поверхность. С другой стороны, человек снял противогаз и тем самым себя погубил, чтобы дать мне шанс на спасение. Не знаю, всё так сложно... Руки тем временем инстинктивно засовывали в вещмешок рассыпавшееся имущество. В ладонь легла коробочка от "Паркера". Спек! Сильный стимулятор, крайние случаи... Точно. Как в трансе, как сёрфер на вершине волны я начал действовать. Шприц в кулак, большой палец на поршень. Удар иглой прямо сквозь ткань брюк в бедро. Так, я видел, делали в фильмах раненым. Игла вошла, я медленно начал вводить оранжевую жидкость. Шприц в сторону. Первое, что я почувствовал, ощущение всемогущества, отсутствие страха. Зрение высветило стены моего убежища и тоннель, слух максимально обострился. Чудовище скребёт метрах в двадцати у первого входа. Я пулей сорвался с места и устремился к противоположному люку. Элитнику тяжело дался разворот на сто восемьдесят градусов. Моя скорость была невероятна, я активировал дар и проскочил сквозь стальной люк. Сзади послышался гулкий, отчаянный удар в сталь. Дар закончился, всего две секунды его было, но мне этого хватило. Я был на другой стороне. Если бы не спек, меня бы вырубило. Но оранжевая жидкость меня поддерживала. Люди в противогазах остолбенели, глядя на меня, вывалившегося, как будто из воздуха. Мои движения были, видимо, столь быстры, что силуэт слегка размывало. Я мог понять их удивление. Замер.
- Здравствуйте.
Не нашёлся я, что можно ещё сказать.
- Пп..ривет,- сказал военный в противогазе и протянул мне руку для рукопожатия.
Я пожал его руку. Это как бы убедило всех, что я не призрак.
Со мной по очереди поздоровались все остальные.
- Стариков,- последним протянул мне руку человек без противогаза.
Сквозь толщу стального люка чуть слышно доносились отчаянные удары монстра.
Я сунул руку в карман и протянул ему чёрный шарик. И сказал.
- Спасибо, что сказали про коридор справа. Вот, для вас нёс.
Полковник оглядел присутствующих торжествующим взглядом и кинул в рот жемчужину.
- Спасибо тебе!
По всей видимости, действие спека прошло, и я быстро "поплыл". Меня подхватили и потащили в комнату отдыха, где уложили на диван. Там я окончательно вырубился. По дороге были ещё и какие-то вопросы про мой дар. Про то, почему я так быстро двигался и как я прошёл сквозь люк. Но ничего, кроме нечленораздельного мычания, добиться от меня не смогли.
Спустя несколько часов, когда на поверхности уже забрезжил рассвет, небо прояснилось; приморозило. Трупы и лохмотья слегка затвердели и покрылись инеем; откуда-то принесло ветром густую снежную крупу. Она, подгоняемая северным ветром, налипала на все выступы и скапливалась в углублениях. Мир стал белым и холодным. Полковник оторвался от мониторов. Серьёзных заражённых видно не было.
- Чёрти что твориться с погодой, никогда такого не видел. 
Но это была не самая серьёзная проблема, что стояла перед Стариковым.
Основной вход в бункер погребён под бетонными обломками. В запасном входе заперт элитник. Помещение разгерметизировано. Все в противогазах. Но это спасёт не надолго. Наверху полно жемчуга, но туда теперь не попасть. Одна надежда на Калину, каким-то образом ходящего сквозь стены. Но он очень плохо выглядит и так и не приходит в себя.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться? – оператор радарной установки вошёл в комнату.

- Обращайся,- в задумчивостиответил Стариков.
-Мы уже без воды всю ночь. Дальше будет всё ещё хуже. Что будем делать?
- Надо пробираться на поверхность, вам жемчуг наковырять.
- Тут у гражданского четыре куска пластита в рюкзаке нашли. Можем попробовать открыть основной люк и подорвать завалы.
- Дело говоришь. Куски то большие?
- Грамм по двести пятьдесят. А спец по взрывчатке у нас есть.
Полковник встал и пошёл в сторону "парадного" входа.
- Знаю. Зови Смирнова. Да и всех собирай.
Электропривод натужно загудел и откатил в сторону громадную шестерню железобетонной двери. Освещение померкло, мощность была слишком велика для скромных возможностей резервного генератора. Все прошли в шлюзовую камеру. Второй люк на поверхность пришлось открывать ручным приводом. Крутили долго, со скрипом и кровавыми мозолями. Наконец, к свету фонарей добавился скромный и тусклый свет с поверхности. Повеяло холодом.
- Всё не так уж плохо, резюмировал Смирнов, осматривая куски крупного бетонного крошева, соединённого гнутыми, ржавыми арматуринами.
Меня разбудил взрыв. В ушах запищало, и писк этот не проходил. Я спросонья не понял, что произошло. Подскочил и куда-то побежал. Вскоре наткнулся на таких же, слегка контуженных военных в противогазах. Жестами они мне показали, что всё в порядке, беспокоиться не стоит. Из одного коридора повалил густой белый дым. Мне протянули противогаз. Я взял его в районе ушей, большими пальцами растянул и поднёс к лицу. Нажал подбородком на низ маски и быстро натянул на лицо. Резина с щелчком замкнулась на моей голове, даже без складок получилось. Так что понюхать, чем пахнет "язык" белого дыма с пылью у меня не получилось. А шлейф как раз нас поглотил. Я стоял как будто в молоке. Затем на ощупь вернулся в комнату отдыха, забрал свой полегчавший вещмешок и автомат с пистолетом. Что-то загудело и белая пыль стала втягиваться в окошки витых оцинкованных труб вентиляции, что висели в коридорах под самым потолком. Стало возможно что-то разглядеть. Офицеры выстроились в цепочку и передавали друг-другу куски камня. Их складывали в комнаты в углы и вообще всюду, где было свободное место. Я присоединился к работе. Спустя часа четыре работы приостановили. Образовался небольшой лаз, в который с лёгкостью мог пролезть любой из нас. Полковник, работавший в первых рядах, заматерился, раздались звуки автоматных очередей. Остатки заражённых, возбуждённые звуком взрыва, уже подтянулись к "бастиону". Стариков чуть не угодил под когти лотерейщика. Спешно выбирались на помощь к обложенному со всех сторон полковнику. К первым очередям добавились ещё, и ещё, и ещё. Дошла очередь и до меня, я протискивался на поверхность, вслед за рифлёными подошвами берцев с надписью "фараон". Свет ударил в глаза. Для лучшего обзора сорвал опротивевший противогаз. Пыль с его поверхности повисла в воздухе. Я чихнул. Выбрал цель и открыл огонь. Неугомонный топтун словил десятка два пуль, пока не упал. Я чихнул ещё раз, так как происходил из породы "дважды чихающих" и никогда не чихал один раз. Последнему, вылезшему из бункера, пострелять не довелось, заражённые кончились. Вспотевшее под маской лицо неприятно обжигал холодный северный ветер, снежная крупа сыпалась за ворот бушлата. Стариков начал отдавать какие-то приказы. Народ рассыпался, стали искать трупы развитых заражённых. В этой мешанине тяжело было что-то найти. Я разгребал замерзшими пальцами кашу из снега и листьев, осматривал исковерканные тела. И мне первому удалось заметить характерную костяную броню руббера. К сожалению, жемчуга в нём не оказалось. Вскоре ветер и снег прекратились. А осеннее солнышко минут за пятнадцать растопило всю насыпавшуюся снежную крупу и начало пригревать сквозь одежду. Мороз и ветер ночью посбивали почти все листья с деревьев. Теперь те стояли чёрными остовами на фоне яркого, синего осеннего неба. А листва, жёлтым ковром, покрыла всю землю. Я бродил среди трупов, засыпанных мокрыми листьями.
Военные тоже бродили, ковыряли наросты. Я набил горохом и споранами полный подсумок от противогаза. Наконец и мне повезло, в не то рапане, а скорее всего уже в молодом элитнике, я взял красную. И поспешил к полковнику поделиться своей радостью.
- Это последняя,- сказал Стариков и громко скомандовал.
- Достаточно! Всем строиться.
Он раздал всем по одной жемчужине. И попросил мою флягу. Я дал.
Военные пустили по кругу, как братину в богатырской дружине, мой последний живец. Все с облегчением стаскивали опостылевшие противогазы. Кидали в рот жемчужины и ждали своей очереди на флягу. По лицам было видно, что хоть и такое, но всё же спасение от потери разума, радует людей.
- Никогда не одобрял пьянства на службе, - пошутил полковник.-
Но тут требует боевая обстановка. Надо всем живца наделать. Кошарный, Короткий, займитесь.
Два офицера полезли обратно в лаз.
- Седковский, Березин - здесь охранять периметр. Остальным тащить из бункера всё, что посчитаете нужным. Я с Калиной во второй ангар, там техника наша стоит. Будем выдвигаться на север, к этим... Мурам.
У Старикова были даже ключи от замка. Открыли калитку, затем изнутри отодвинули два больших засова. Свет осветил три странных машины: первые две были на базе грузовика "Камаз" с кунгами, третья -на базе БТР. На БТР стояло множество мелких антенн. На одном из Камазов - плоский, фасетчатый радар.
- Вот наша сила. Новейший комплекс РЭБ - "Глухарь". Как раз наши ребята обучение прошли.
- А что за РЭБ?
- Радио-электронная борьба. Перехват и управление дронами и беспилотниками. Постановка радиопомех. Обнаружение воздушных и наземных целей. Прослушка радоиэфира.
- Понятно.
- А, кстати... ехать нам больше, всё равно не на чем,- подытожил полковник
Один из Камазов оказался генератором и радарно-ладарной установкой, местом, куда мы сложили наше скудное имущество. Второй Камаз был машиной управления комлексом, рабочим местом операторов. БТР тоже нёс какую-то аппаратуру, но, главное,- автопушку в башне.
- Нам бы ещё чего-то крупнокалиберного.
Но, к сожалению, почти всё оружие защитников "бастиона" было деформированно. Правда, остатки боеприпасов уцелели, их бережно собрали, дозаполнили ленты.
- Там, в поле, за заводом, Шишига с "Кордом" стоит. Стрелял. Нам всё равно по пути.
Со мной согласились.
- Небольшой крюк, может, и шишига на ходу. Жалко Хасанова, хороший был спец.
Полковник и остальные ненадолго понурили головы, вспоминая своего боевого товарища.
Перед отбытием пообедали сухпаями, разогретыми на таблетках из сухого спирта. Заражённые ещё пару раз забредали на территорию военной части. Так что сильно засиживаться в городе никто не хотел. 
Выехали часа в два; минут через десять нашли Хасановскую шишигу. Завести её не удалось. Так что просто сняли пулемёт. Зато в кузове, под правой скамьёй, нашли пять труб РПГ с термобарическим зарядом. Нашлась замена и моему АК на такой же, но с подствольным гранатомётом.
По дороге к первой точке - месту боя группы Хасанова с Мурами, я наконец смог рассказать о сущности своего дара. О спеке, благодаря которому я улизнул от элитника. Порассуждали об этом мире - Стиксе. По традиции, о которой было сказано в одной из глав пособия для начинающих, решили "окреститься". Раз уж ни одного бывалого иммунного не нашлось, доверили эту роль "не бывалому", но всё же истинно иммунному, то есть мне. А уж потом, по той же традиции, Генерал окрестил и меня, наверное, это было неправильно, но иного выхода мы не придумали.
Старикова я назвал  Генералом, инженера-программиста Березина - Трактористом, замполита и по совместительству радарщика Седковского - Святым. Инженеров-операторов: Короткого - Солдатом, Кошарного - Македонским, Смирнова - Болтоном. Седьмого, последнего офицера, капитана Филина, моториста и аккумуляторщика, - Антикваром. Никто, вроде, не обиделся.
"Крестил", соблюдая правило, что новые имена не должны быть из прошлой жизни, происходить от старых фамилий и имён. Стикс за такое крещение, судя по книге, должен быть теперь ко мне невероятно благосклонен. Хотя мне то было грех жаловаться, за прошедшие дни моя жизнь много раз висела на волоске, но я всегда выходил сухим из воды.
Перед громадным полем подсолнечника меня разбудили. Впереди, среди гармонии полей и перелесков, чернела аномалия. Обугленные остовы сгоревшей техники уже успели подёрнуться ржавым налётом. Наша колонна встала за небольшим берёзовым перелеском. Все, у кого были бинокли, внимательно рассматривали поле боя и окрестности. Я соскочил из кунга Камаза на землю и пошёл в молодую берёзовую поросль, что должна была скрывать нашу технику от постороннего взгляда. Листья в траве уже просохли и теперь шуршали при каждом шаге. Здесь когда-то росли берёзы побольше, но сейчас они валялись на земле, полусгнившие и поломанные. А между ними густой, непролазной щетиной выросли новые. И тут, между ними, я увидел опята. Они росли из земли, по одному и целыми семейками. Захотелось собрать. Но, осознав всю дальнейшую бесперспективность этого мероприятия, я решил оставить их. Пусть сыпят споры и размножаются.
- Красиво! Да?
Сзади бесшумно подошёл Генерал.
- Люблю осень. Как на картинах Левитана....
- А тут, как у Пластова, "Фашист пролетел".
- Это та, где убитая корова и пастушок, и собачка плачет?
- Да.
- Что-то помню.
Генерал продолжил:
- Вот что странно. Видишь следы на поле?
Наш командир указал на поле подсолнечника, в котором был прочерчен нечёткий и прямой след от проехавшего грузовика. Достигнув вершины холма, след скрылся на другой его стороне.
- Вижу. Кто-то уцелел и поехал вперед нас.
- Да, и причём это было сегодня утром.
Вместе мы вернулись к машинам. Операторы тем временем поработали на установке.
- Ну, что?
- Чисто, можем ехать дальше.
 Наша группа двинулась дальше. Подъехали к лощине, где Хасанов попал в засаду. Я пошёл осматривать труп диковинного воина. Наши берцы "Фараон", наши штаны "Дубок". Всё, только новенькое, такое же, красовалось и на мне, полученное из запасов бывшей военной части. А вот куртка "Цифра" не наша, и шапка вязаная, чёрная. Кожа на теле коричневая, как продублённая. Оружия при нём не было, карманы пусты. Другие трупы нападавших представляли из себя такую же "сборную солянку". 
- Банда какая-то,- предположил Святой.
- Что- то мне подсказывает, что это те Муры из Муравейника.
Генерал перестал удерживать ногой повернутый на бок труп и отпустил. Задубевший покойник занял прежнее положение.
- И ехали они в Рынск за органами иммунных, да напоролись на наш отряд. И техника их, из нашего города, от прошлых перезагрузок досталась.
Долго задерживаться не стали. Все трофеи уже были собраны солдатами Хасанова. И достались нам в той машине, ради которой мы делали крюк при выезде из города.
- Может, посмотрим, куда делся грузовик, что в кукурузу забурился, - предложил я.
- В принципе, сам грузовик нам не нужен, но его груз представляет интерес.
Генерал пошёл по его следу первым, я и Болтон присоединились.
- Будьте поосторожней, водила за это время должен был как минимум в лотерейщика превратиться,- заметил Болтон.
- Только вот трупы никто не жрал,- задумчиво продолжил размышлять бывший офицер.
Какого же было наше удивление, когда мы увидели, что грузовик исчез. Следы вели вдоль трассы, прямо по полю.
- Заражённые не могут водить машин,- отметил я.
- Возвращаемся и на БТРе двигаем по следам. Остальные пусть по трассе едут, поддерживаем связь,- решил Генерал.
Бронетранспортёр нещадно трясло на вспаханном поле. Я уже начал жалеть, что пересел сюда. Ехал бы сейчас спокойно по ровной дороге. А следы грузовика, тем временем, привели нас к небольшому хутору с водонапорной башней в центре. Наша колонна отсюда виднелась маленькими точками на трассе.
Я с радостью выскочил из душной коробки на рыжий ковёр из шуршащей листвы. Ветер носил её по дороге, иногда даже закручивал в маленькие смерчи. Вокруг старые, почерневшие заборы из тёса. За ними деревенские бревенчатые дома, почти по окна ушедшие в землю. Несуразно сгрудившиеся хозяйственные постройки, прилепившиеся друг к другу: сарайчики, курятники, свинарники, баньки. Всё под шифером, густо поросшим мхом. Над всем этим кроны запущенных яблоневых деревьев и каланчи старых вишен и груш.
Я заглянул за один из таких заборов. Земля практически без травы, вся изрытая и истоптанная курами. Немного поодаль- треугольник земляного погреба. В нос шибануло тухлятиной. Я осторожно приблизился к распахнутой деревянной двери, оббитой изнутри пенопластом. Достал фонарик и посветил внутрь погреба.
Весь пол в два ряда был закидан трупами. Я отошел, набрал воздуха и вновь заглянул, тщательно рассматривая головы. Да, это определено были пострелянные заражённые. Серая шкала.
Так если они там, значит, их кто-то туда сложил. И потом, этому кому-то надо было оставаться на хуторе.
Я поделился своими мыслями с Генералом, и он подтвердил мои опасения:
- Ребята нашли на водонапорной башне следы установки антенн и наблюдательного пункта. За домами в зарослях бузины стоит наш грузовик; противогаз лежит на сидении. Давайте-ка группами по два пробежимся по окрестностям...
Народ разбежался; вскоре, в километре от хутора, Антиквар с Солдатом, в небольшом овражке, нашли замаскированную, покинутую стоянку боевой техники. Судя по следам,- четыре бронетранспортёра и два грузовика Камаз.
- Когда они уехали и куда направились?
В динамике зашипел голос Антиквара:
- Уехали часов шесть назад в сторону Муравейника. Это, по ходу, те, что выдали себя краткосрочными переговорами в эфире, когда мы из бункера еще сканировали.
- Определённо,- подтвердил наш лидер.- Тоже осторожненько двинем за ними. Группа наблюдения, как будем ехать, сканируйте пространство вокруг. Чтоб нам на них не налететь.
Я снова вернулся на своё старое место в кунге грузовика. Часов в семь вечера как-то резко начало темнеть. Мы выехали на трассу между большим озером и чернотой. Подойти, чтобы посмотреть черноту поближе, не удавалось. Вдоль всей насыпи стояла непролазная чёрная жижа. Совсем недавно вода из озера перехлестнула, через насыпь дороги и устремилась в угольный лес. Оттуда она могучими, мазутоподобными потоками стекла к подножию дороги и образовала это препятствие. Асфальт был ещё мокрый.
Когда выехали из этой "кишки", как назвал этот участок пути Святой, начались вересковые пустоши, покрытые большими "островами" белых, розовых и сиреневых цветочков.
- Стоп! Заметил цели!- Прокричал на общем канале следящий за пространством Болтон.
Генерал приказал заехать в небольшой прогиб поля за небольшой возвышенностью, отгораживающей нас от колонны бронетехники и Муравейника.
- Давайте, разворачивайте аппаратуру на полную. Отсюда уже прекрасно должно доставать,- снова скомандовал Генерал.
Офицеры засуетились вокруг своих машин, и вскоре комплекс РЭБ "Глухарь" был в боевом режиме.
Солнце уже зашло за горизонт, и лишь западные облака слегка подсвечивались им снизу. И на севере они тоже были подсвечены; далёкие всполохи изредка, но озаряли небо, словно там шла гроза.



Глава 8. Бой.

8. Бой.
Вечер был не добрым. Командир внешников мастер Хишша устроил Кучеру настоящий разнос. План поставок был сорван. Авторефрижераторы были полупустыми. А фармацевтической промышленности метрополии требовалось всё больше ресурсов, чтобы удовлетворить всё возрастающий спрос. Уже не только политики и олигархи планетарного масштаба пользовались чудесными эликсирами вечной жизни и омолаживания. Миллиардеры попроще и даже звёзды кино и эстрады поглядывали в сторону этих баснословно редких и дорогих препаратов. В правительствах и кабинетах влиятельных чиновников надавливались властные рычаги. Дирекция Колониальной экспедиции Акун подвергалась невероятному прессингу.
В наказание Мастер Хишша приказал перевести весь бордель на ферму и начать изъятие органов по максимуму прямо сейчас, без программы адаптации новеньких. У всей остальной скотины тоже максимально взять биоматериал. Окостеневшую девушку - также в стойла, и взять из неё по максимуму. Чтобы привести её в норму, Мастер Хишша выдал спрей-антидот. Он совершенно без последствий выводит из состояния фриза-анабиоза тех, кто переел таблеток из модифицированной паутины. Необходимо обработать сто процентов кожи пациента и немного подождать до возвращения чувствительности. И не нужен лёд и знахарь. Наука!
Кучер спрятал баллончик в карман. Квопа уже вернулась, и у неё сегодня будет много работы. А пока надо как-то компенсировать братве потерю борделя. И он знает, как.
Мастер Хишша как-то странно взглянул на Кучера и великодушно согласился задержаться в стабе до утра, пока контейнеры, в последней его машине, не заполнятся.
В этот раз командировка была не очень удачной. Четыре других фермы с трудом смогли выдать чуть меньше нормы, и он надеялся на этой, самой последней, добрать недостачу и перевыполнить план. Но теперь плакали его премии и награды. Как бы на взыскание и понижение не нарваться. И тогда работать ему не в спокойных транспортниках, а в охотниках возле Пекла, где можно и головы запросто лишиться. Однако полного падения ферм тоже не было, как, кстати, тут иногда бывало. И поэтому, была надежда на следующую командировку. Сейчас, в командирской машине, Мастера ждал вкусный ужин в компании с его двумя замами и приятная, неторопливая беседа.
Хишша был весьма проницателен. Ему не понравился тот огонёк, что блеснул в глазах Кучера, когда тот получил спрей.
Мастер зашёл в свою машину с автономной атмосферой, свободной от спор. Прошёл дезинфекционный, вернее, дизомикозный шлюз. Снял маску с трапециевидным стеклом и гермокостюм. Затем основной отсек. Денщик заканчивал готовить ужин, разогревая последние консервы. Коллеги - гости были уже на месте. Перед мысленным взглядом снова мелькнули засалившиеся на секунду глазки директора фермы.
Мастер извинился и вновь шагнул в дезомикозный шлюз. Влез в оставленный здесь гермокомбинезон, надел маску. И вышел на улицу. Его стопы направились в сторону медблока муров. К нему присоединились два из четырёх, дежуривших у входа, охранников с автоматами. Пройдя метров двести, Хишша вошел в последний поворот. Уже издали слышался радостный гвалт муров. Посреди площадки перед медблоком стоял автокран. К его стреле было подвешено что-то белое и длинное. Похоже на человека. Ближе. Да - это девушка. Она стояла на небольшой деревянной плахе на кончиках пальцев ног, то и дело теряя равновесие, но привязанные к тросу руки не давали ей упасть. Вокруг неё расхаживал Кучер, посвистывая в воздухе небольшим прутиком. На земле валялся опустошённый баллончик от спрея. Девушка старалась всеми силами отдалится или отогнуться от свистящего рядом прута, но, естественно, у неё это не получалось.
- Ну, что? Вернулась чувствительность? А сейчас мы это проверим...
Судя по красной полосе на ногах и ягодицах, Кучер уже пару раз проверил.
- Ну что же ты всё отворачиваешься.
Кучер укоротил шаг и изогнулся для следующего удара.
Девушку колотило, её тело заметно била дрожь.
Из толпы слышались крики.
- Ну всё, она отошла, давай снимай. Давай её нам.
Хишша вмешался:
- Это так вы начали выполнять моё задание! Вы знаете, сколько стоит одна секунда моего пребывания здесь.
Хишша увидел распахнутые от ужаса глаза и расширившиеся до максимума зрачки девушки.
- Наша экспедиция очень дорога. И должна приносить прибыль. А вы тратите моё время на свои развлечения.
Мастер ещё сильнее повысил голос:
- Немедленно её в операционную. До утра вам надо разобрать тридцать человек, даже по полчаса на одного - это пятнадцать часов! Я не знаю, как вы собираетесь успеть! Это я вам говорю, как директору. Это вы, а не я, должны были об этом подумать... как директор!
Народ вокруг зароптал. Кран загудел, трос пошел вниз, и белое тело упало в холодную пыль. Стекловате отвязали от петли троса запястья рук. И спешно поволокли, подхватив под мышки в операционную стойл. Муры, вовремя подоспевшие на выполнение этой задачи, по пути не церемонились и лапали красавицу, как будто в последний раз в жизни.
Кучер быстро очухался от такого облома:
- Прошу прощения, мастер Хишша, это я для ребят, хотел поддержать, поразвлечь. Скучно же здесь.
- Кому будет скучно, переведу в стойла,- подытожил Хишша и повернул вслед за удаляющимся белым пятном, висящим между двумя "шкафами" муров.
Можно было разобрать что-то, тянувшееся тонким голоском:
- Не надо, прошу вас, пожалуйста.
В стойлах уже наполнились страхом глаза узников, и холодный липкий пот покрыл тела обречённых. Они услышали отчаянные крики ужаса первой жертвы, привязываемой дюжими мурами к стальному, холодному операционному столу.
Один из охранников Хишши принёс в дымящейся от сухого льда, квадратной алюминиевой переноске четыре термоса для органов первого "пациента" и встал в дверях в ожидании получения "заказа". Хишша решил проконтролировать первую операцию, но входить не стал. Остановился и присел на лавочку под светящимся окном.
Со стороны площади подтягивались бывшие зрители и Кучер с ними: всего человек тридцать. Почти половина оставшегося населения стаба. Директор начал раздавать какие-то указания. Двое пошли в стойла готовить второго "пациента". Одного заслал к авторефрижератору внешников за новыми термосами. В общем, начал работать.
В зале, покрытом белой кафельной плиткой, было очень светло; лампы горели ярко. Их свет даже немного грел кожу. Из медикаментов здесь была бутыль с жёлтым, прозрачным содержимым, о наркозе здесь не знали. Зато шприц с Акуновской наркотой-стимулятором был опущен прямо в жидкость. Инструмент уже ждал на отдельной каталке; он больше напоминал орудия пыток, а не хирургии. Большие, длинные и тонкие обоюдоострые клинки, громадные ножницы и пилы, разнокалиберные расширители и зажимы, и так далее. Один набор на всех, сепсиса и болезней в Улье всё равно нет.
Ассистент понадёжнее фиксировал тело, чтоб не дёрнулось в ответственный момент, и рука мясника не повредила ценный товар. Руки маньяка трепетали от предвкушения процедуры. Поочерёдно подтягивали кожаные ремешки, добавляли новые, если чувствовалась слабина или ход суставов.
Квопа всё не шла.
- Куда она провалилась!
 Все было уже готово и проверено по несколько раз. Один из "сантитаров" выбежал в сумерки улицы.
Нечастная, привязанная Стекловата, с залитым слезами лицом, разлепила распухшие, растрескавшиеся губы и взмолилась:
- Ребята! Отпустите меня! Пожалуйста! Я же хорошая, я буду еще лучше. Не надо, я буду делать...
- Заткнись! - оборвал её ассистент и начал что-то искать глазами. Вот! На глаза ему попался лежащий на пыльном подоконнике, специально заготовленный, искусанный старый кляп.
Жертва отчаянно дёрнулась. Стальной холодный стол чуть закачался. Санитар крякнул и подсунул под одну из ножек сложенную вчетверо салфетку.
- Будьте вы прокляты, чтоб вы сдохли все! Чтоб...
Её крики превратились в мычание. Это ассистент хирурга с трудом пристроил в её маленький ротик толстый деревянный кляп.
Стекловата ещё немного подёргалась и замерла. Взгляд с залитого потом, кровью, соплями, слезами и слюной лица отстранённо смотрел в потолок.
Ветерок коснулся её влажного тела. В операционную вбежала Квопа. Она была одета в короткий белый медицинский халатик. Сняла с крючка толстый кожаный фартук, надела, не глядя на жертву, завязала сзади тесёмки. В каталке с инструментом звякнуло. Это Квопа взяла в руку два обоюдоострых средних клинка. И опустив их под стол, нагнулась над головой жертвы, посмотрела ей в глаза и вытащила кляп.
Стекловата, увидев красивое женское лицо, снова  взмолилась:
- Пожалуйста! Помогите!
Квопа чуть коснулась горячими губами холодного уха Стекловаты и тихо-тихо шепнула:
- Не бойся, моя девочка... Я тебе помогу.
То, что случилось потом, надолго врезалось в память выжившим.
Ярым всполохом взметнулись полы халата. Хлопнул фартук. Волна боли, изошедшая от Квопы, заставила согнуться пополам скучающего внешника. Фонтаны крови хлынули из глоток ассистента и санитара. Те беспомощно попытались зажать скользкими руками ужасающие, горячие раны, но надолго их не хватило, и двое рухнули под стальной стол. Термосы со стуком опрокинулись и раскатились со звоном по полу, извергая из себя стелящийся белый пар. Охранник после этого не прожил и секунды. Зацепило и Хишшу за стеной. Он скатился под лавку. Стекловате показалось, что вся та боль, которую она чувствовала раньше, была ничем, по сравнению с этой. Кучер почувствовал неладное и, не думая, дал, прямо от бедра, очередь в распахнутое окно операционной. Но Квопы уже там не было. Она оказалась среди толпы, прямо за спиной Директора, в следующую секунду уже вытаскивая клинки из его шеи. На её забрызганном кровью лице была не предвещающая ничего хорошего, зловещая улыбка. Народ щеманулся во все стороны, но ведьма продолжала кровавую жатву, молниеносно телепортируясь на небольшие расстояния и нанося коварные, шокирующие удары, вызывающие паралич и длительное, смертельное кровотечение. Когда вокруг оказывалось слишком много противников, волна боли заставляла их скрючиться на пару секунд, и ведьма исчезала из виду, оставляя на земле ещё пару жертв. А крики ужаса и боли в стороне говорили о том, где сейчас орудует эта бестия. Акуновцы сработали довольно быстро. Хишша пришёл в себя и поднял по рации тревогу. И сейчас из своего укрытия, из-под лавки, начал координировать действия своих людей. За эти несколько секунд площадь опустела, в каше из пыли и крови корчились подрезанные муры и охрана мастера. Хишша вжался в землю, Квопа возвращалась. Два клинка были растопырены в разные стороны и почти скребли землю. Справа от неё, наконец, послышался топот многочисленных ног боевого охранения каравана. Почти все бойцы - элита.
- Ну! Стреляйте же в эту тварь!- заорал Хишша, выдавая себя.
Реакция Монстра была действительно нечеловеческой. Шквал пуль перенёсся уже над пустой площадью.
Её характерный силуэт был на крыше, на фоне ещё бледной, вечерней луны, прямо над ротой внешников. Бестия согнулась и закричала. Страшный крик за секунду заставил лопнуть каждую клеточку того, кто попал под него. Вся рота свалилась замертво. Из всех отверстий и глаз у них сочилась кровь.
Черешневые, улыбающиеся губы были уже перед лицом Мастера. Ловкие руки выкинули пистолет из кобуры и сорвали маску. Взгляд внешника утонул в бездонных, чёрных омутах её глаз, окружённых кляксами растекшейся чёрной туши. На губы лёг страстный поцелуй.
- Никогда я ещё не была с внешником. Возьми меня!- приказала ведьма.
Хишша не понял, как оказался в операционной на полу. Рядом фартук и белый дым или пар вокруг. Гибкое и упругое тело ведьмы и дикое вожделение.
- Прикажи своим, чтоб успокоились.
Хишша нажал кнопку протянутой рации:
- Отбой тревоги, отступить в автомобили и ждать моего возвращения.
Рация прошипела:
- Что случилось, мастер?
- Всё расскажу потом. Я всё уладил, ждите меня, я скоро приду.
Мастер вернулся к телу ведьмы.
Через минуту, опустошённый, Хишша в изнеможении рухнул в клубы белого дыма на полу. Ведьма встала на ноги, её одежда съехала обратно и приняла прежний вид фартука и халатика, только уже красно-коричневого, а не белоснежного цвета.
Все ремни со Стекловаты были срезаны в несколько точных ударов клинка. Но девушка не могла пошевелиться, её тело затекло. А на месте ремней были глубокие синие и бордовые отпечатки.
Квопа в последний раз нагнулась к Хишше, взяла его за подбородок, заглянула прямо в глаза и ласково сказала: «А ты не умрёшь, ты иммунный, и у тебя неплохой дар». Звонко рассмеялась.
Оставив опешившего мастера сидеть на полу,  взвалила невесомую Стекловату пятой точкой вперёд на своё плечо. Спасённая только лупала круглыми глазами и хватала ртом воздух. Через несколько секунд девушки растворились в сумерках.
Хишша в спешке напялил гермокостюм и маску, нервно оглянулся, нашарил на полу брошенную рацию и бросился к своей командирской машине. Соврала ли "чокнутый элитник", так он про себя назвал Квопу, или сказала правду? Скорее всего, это правда, и её надо скрыть. Иначе можно и самому оказаться скотиной на ферме. А вот с элитницей надо будет ещё переговорить, что за дар?
- Ведьма!
Вот и контуры колонны. Как и приказано - никого на улице.
Мастер Хишша постучался в свою машину. Прошёл шлюз. В салоне всё так же стоял остывающий ужин. За пультом сидел один из замов и внимательно смотрел на мониторы. Денщик встал, уступая второе кресло у пульта.
- Что там было, мастер?
Но ответить Хишша не успел.
- Какого чёрта!- воскликнул заместитель и отодвинулся от мониторов, чтобы все увидели, что в ворота, беспрепятственно, входит колонна неизвестной боевой техники. Из задних люков бронетранспортёров выпрыгивают группы людей в камуфляже и рассеиваются по стабу. Изредка видны вспышки выстрелов и падающие, растерянные муры.
Хишша вытянулся и ударил по большой красной кнопке. Взвыли сирены. Вокруг всей колонны полился яркий свет. На крыше несколько раз щёлкнуло - это операторы отстрелили боевых дронов.
Заместитель снова уселся в кресло, Хишша рядом.
Мастер по командирскому каналу отдал приказ.
- Срочно покинуть стаб! К воротам не прорываться!
Мастер начал сосредотачиваться.
- Всем операторам дронов! Взрывайте ближайшую стену!
На разных точках ночного неба появились новые яркие звёзды. В их свете были видны дымные шлейфы других звёздочек. Все они, ускоряясь, направились к стальному валу из разбитой автотехники.
Мониторы погасли от ослепительных, последовавших одна-за-одной, вспышек взрывов.
Стена из ржавых остовов автомобилей со скрежетом и рёвом начала заваливаться внутрь, погребая под собой ближайшие хибары муров. Поднялась пыль, прожекторы стали бесполезны.
Заместитель щёлкнул тумблером, и мониторы перешли в чёрно-зелёный режим. Стали видны рассыпавшиеся по улицам и полю мятые машины. А главное - довольно большой пролом.
- Все в пролом, за мной!- скомандовал мастер.
Взревел мощный двигатель, и командирский грузовик первым помчался на волю, размётывая по дороге, как скорлупу от яиц, довольно тяжёлые, ржавые кузова автомобилей. По расчищенному пути последовала остальная колонна. Хишша жадно глядел в мониторы заднего вида. Вот сзади в проломе показался радиатор второй машины. К её борту приближалась шаровая молния. Взрыв! Кумулятивный заряд прошёл оболочку и выжег внутренность грузовика. Его стенки стали раздуваться, а затем он взорвался. Платформа и кабина пылающим факелом застряли в проломе, отрезав Хишшу от остальной колонны.
- Есть дрон экстренной связи?
- Да!- ответил заместитель.
- Запускай.
Щелчок, и зам через десяток секунд торопливо заговорил:
- По зашифрованному спецканалу есть связь со средней мобильной группой охотников!
Мастер прилип к микрофону:
- Это командир малой транспортной группы мастер Хишша.
- Вас слышу. Я магистр Сохша. Командир средней мобильной группы охотников.
Хишша продолжил:
- Мы подверглись нападению стронгов в стабе Муравейник. Периметр прорван. Бой внутри стаба. Просим помощи. У противника не меньше четырёх бронетранспортёров и пятидесяти бойцов. Постараемся продержаться, но не знаю как долго.
- Продержитесь хотя бы час! Мы сворачиваем к вам, дроны подлетят через пятнадцать минут. Держитесь, ребята, идём с ветерком!
Хишша вытер пот со лба. По его машине никто не стрелял. А вот за стеной пулемёты молотили непрестанно. Иногда проходили вспышки от чего-то побольше. 
- Что будем делать дальше, мастер?- спросил заместитель.
Машина всё удалялась от стаба, прямо в чистое поле.
- Глуши мотор. Стоим. Возвращаться нет смысла. Мы своим больше ничем не поможем. Ждём охотников.
Ночная вересковая пустошь навевала тоску. Под ложечкой засосало. Живот скрутило нервным спазмом.
- Дай коньяку!
Денщик, сидевший за пультом телеуправления пулемётной турелью, встал. Немного позвенел стеклом и подал Хишше рюмку с коричневым напитком. Мастер набрал его в рот и, не глотая, так и сидел, смотря в мониторы на колышущуюся, высохшую растительность этой проклятой планеты. Напряжение стало отступать. Но мысли не шли. Коньяк растворился.
- А ты что думаешь?
- Можно подальше отъехать, а то мы тут как на ладони,- предложил зам.
- Давай в те кусты,- Хишша указал на небольшое природное укрытие. 
Машину вновь закачало, и вскоре - треск под колёсами от поломанных деревьев и остановка.
- Зато мы теперь тоже ничего не видим,- заметил зам.
- Ладно, всё равно стой здесь,- сказал мастер, дёрнувшемуся было к рычагам заму.
Время шло.
На крыше щёлкнуло. Это на автопилоте пристыковался связной дрон.

За полчаса до того, как мастер Хишша затаился в яме, заросшей ракитником и клёнами, в таких же ложбинах, только с другой стороны стаба, напряжённо ожидали сигнала к атаке стронги, нанятые институтом. Взгляд командира, усиленный мощным биноклем, пристально наблюдал за воротами. Богомол вот-вот должен был начать действовать.
Глаз, он же Богомол, после поездки с Квопой к озеру был закручен в водоворот неотложных дел. Хитрая Квопа заранее улизнула с глаз приближающегося Кучера. А вот Глаз не успел.
Ухмылка всезнающего человека на лице Кучера говорила, что он тоже бывал с Квопой на перезагрузке озера.
- Что так долго, Глаз?
Судя по насмешливому тону, ответ не требовался. И Глаз промолчал.
- Короче, давай рыбу на кухню, мотоцикл под окна медблока. И дуй представляться внешникам. Потом...
- Подожди, что за представление? - опешил Глаз.
- А, не ссы... Сфоткают, запишут в штат фермы. Пару вопросов от балды зададут, так....  минут десять займёт.
- Аа-а,- протянул ментат. И продолжил, присев на мотоцикл:
- Мне Квопа про внешников ввела в курс дела. А что потом, ты сказал потом.
- Да, вот потом я тебе приготовил работёнку по профилю,- Кучер протянул планшетку с таблицей. Сбоку имена, сверху вопросы. Всего пять вопросов. И пустые клетки, на их пересечении.
- Будешь задавать им вопросы, чтобы отвечали только да или нет. Пишешь их ответ в клетку, а ниже -  соврал или не соврал. Понятно?
- Понятно,- сказал и вздохнул Глаз.- Да вот только где я их буду искать. Я ж тут практически никого не знаю.
- А вот Шнява тебе поможет, - вдруг воскликнул директор и буквально ухватил за шкирку проходившего мимо мелкого мужичка с явными признаками вырождения на лице и мощным выхлопом перегара.
- Опять бухаешь на работе?
- Так ведь вечер уже,-  виновато оправдывался мужичок.
Голосом, не терпящим возражений, директор продолжил:
- Короче, с Глазом пойдёшь, проведёшь его по тем людям, что он скажет. И ни дай тебе Улей удачи, свалишь раньше, отдам Квопе на профилактику.
- Будет сделано,- ответил заплетающимся языком Шнява. И продолжил:
- Не извольте беспокоиться! Вытянулся, приставил два пальца к виску и щёлкнул каблуками.
- Иди! Швейк хренов! Если б не твой дар, давно бы на ферме сгноили.
Глаз встал, навалился на руль мотоцикла и покатил его к медблоку. Шнява принял связку рыбы и поплёлся рядом.
- Что, Квопа наловила?
- Да, а как ты догадался?
- Только она там и налавливает,- задумчиво протянул пьяница.
- А что? И ты с ней ходил на рыбалку?
Шнява противно рассмеялся:
- На рыбалку... Хех, хехх.. А кто с ней не ходил, тут, почитай, все ...
Глаз проверил, он не врал.
Подошли к медблоку, оставили мотоцикл. Общая кухня была рядом. Шнява крикнул в распахнутое окно, оттуда высунулась толстая волосатая рука, ухватила кукан с рыбой и исчезла в проёме. На кухне что-то зашипело, послышалась ругань повара.
- Какой идиот суп до краёв в кастрюлю налил, теперь весь навар на плите горит, сколько вам раз говорить! Придурки, оставляйте место...
Из окна повалил сизый дым и запахло горелым.
- Лягух готовит на завтра. Обед и завтрак, по часам выставляет в столовой. Ужинаешь своим.
-  Погоди, на кого это он там ругается?- спросил Глаз.
- А ни на кого, один он там. Сам с собой. Он так всегда, сам с собой ругается, когда готовит и так... просто.
Глаз взглянул на часы, к внешникам ему почему-то идти не хотелось. Чуйка протестовала, а она его никогда не подводила.
- Ясно. Ладно, давай веди к Чухану. Он первый в списке.
- Мосин крестничек, сразу по имени видно.
- Пошли.
Глаз понимал, что надо спросить, какой у Шнявы дар, но также и понимал, что это не принято. Хотя уже давно считал его дар.
А Шнява словно прочитал его мысли.
- А чего не спрашиваешь, какой у меня дар? Аа! Ну да тыж ментат!
- Нее, ну я же не до такой степени. Просто мне сказали, что не принято о даре расспрашивать,- начал оправдываться начинающий ментат.
- Это верно. Ну раз Кучер упомянул. У меня пассивный дар, то есть активации не требует, работает всегда, даже когда я сплю. А такие дары, сам должен понимать, живчика требуют прорву. Вот и пью, как не в себя. А если не пить, спалит меня дар. Меня сюда еле живого Слон, ещё в бытность свою здесь, притащил. Так и живу здесь. Жемчуг мне давали, да только хуже стало: радиус дара увеличился и потребность в живце тоже. Так что бухой всегда, не просыхаю уж года с два.
- Подожди,- прервал его Глаз. Проверяет его силу Шнява, про дар то не сказал. Не так уж он и прост.
- Дар то какой, что делает?
Тут Шнява раскрылся:
- Заражённые меня стороной обходят, даже элита. Если я рядом, значит в радиусе полукилометра нет ни одного заражённого. Но работает только в стабе, на перезагружающихся кластерах не работает.
- Круто! Хотя жаль, что на кластер тебя брать бесполезно. Теперь понятно, почему ты в стабе сидишь. Кстати, если на кластерах дар не работает, так и жрать живец не должен.
- Да ни хрена! - отчаянно махнул рукой Шнява. -  Пробовали, жрёт!
- Вот засада, так ты тут совсем загнёшься?
- Нее, знахарка у нас что надо. Подшаманивает меня раз в сезон. То печёночку утаит, то почку от внешников припрячет. Для меня старается.
Шнява поднял край куртки и показал почти заживший шов от пересадки печени.
- Тут всё прирастает, как на собаке... А иначе что? Гаррош бы прискакал сюда со своей ордой, и не спасло бы их ничего. А внешников, пока дождёшься, всех пожрут. А сами внешники Гарроша там терпят, пока. Он конфедерации вольных стабов не даёт сюда своё влияние распостранять. На юге орда кругами ходит, от Рынска к свинокомплексу, оттуда ещё куда-то, и так далее. Выхлопы, правда, бывают от орды, когда еды им там мало на всех становится. То в нашу сторону, то к конфедератам.
Пьяница прервал свою речь. Приблизились к валу. Навстречу потянулись бандиты из огневых точек, что были на стене.
- Кудай-то вы, робята?
- Аа, Шнява с новым ментатом, чего ко входу идёте?- спросили здоровенные охранники.
- Да вот, Кучер послал к Чухану нас,- сказал Шнява. А Глаз махнул планшетом с таблицей Кучера.
- А! Ну идите. А мы буквально на пять минут. Там нам братва с центрального патруля передала, на площади будет веселуха.
Кучка бандитов свернула к центральной площади. А Шнява привёл Глаза прямо к пресловутому грузовику-воротам. В кабине сидел рыжий, лопоухий мур в испачканной машинным маслом тёмно-синей спецовке.
- Вот и первый пост. КПП, так сказать. Чухан дежурит сейчас.
Это была удача. А в Стиксе ничего и никогда просто так не происходит. Если механизм сложился так, значит, стаб обречён. Стронгов ждёт успех. С этой секунды Глаз понял: судьба Муравейника упала в жёлоб для бобслея и уж, как бы муры не цеплялись ногтями за лёд, они начали лететь вниз, к концу.
Чухан, не обращая внимания на подошедших, пристально всматривался в темноту. Держал рацию наготове.
- Бинокль возьми,- вместо приветствия сказал Глаз.
- Ему не надо. Да и не видно в него сейчас уже ничего, темно ж ведь. А он тут неспроста сидит.
Шнява снял с пассажирского сиденья винторез с оптикой и повесил его на зеркало, прямо перед носом взобравшегося на ступеньку Глаза. Сел на сиденье рядом с рыжим и продолжил:
- Он и Слепой- люди- бинокли, а Чухан - так телескоп, я бы сказал.
И похлопал парня по плечу.
Как человек очень увлечённый и не желающий отрываться от важного дела, Чухан, не прекращая своего занятия, отвёл двумя поднятыми пальцами похлопывающую руку Шнявы.
- Погоди, не мешай... Что-то я не пойму, бликует там или нет, в тех кустах на горизонте. 
- Ну так сообщи!- удивился Шнява. И тоже пристально вгляделся в темноту.
- Твоё дело маленькое.
Со стороны площади послышался всё нарастающий всплеск рёва толпы муров.
Глаз подумал.
- Маркс и Энгельс. Жёлоб Стикса!
Снял винторез с предохранителя и выпалил в затылок Шняве. Пуля пробила голову навылет и вошла в висок начавшему не вовремя поворачиваться Чухану.
Прямо как фашисты сделал. Что ставили людей в ряд. И стреляли, чтобы посмотреть, сколько людей пробьёт одна пуля. Этих двоих пробила. Винторез -  хорошая штука.
Ого! В кабине, за спинкой сиденья,- тубусы с одноразовыми, противотанковыми гранатомётами. Осмотрел один - годный.
Глаз выкинул из салона трупы. Попытался завести двигатель. Ничего не получалось. Ключи Чухана торчали в обесточенном замке зажигания, чисто для красоты. Провода висели ниже, завязанные для удобства в узел. Глаз подсветил себе зажигалкой.
- Ага, эти!
Замкнул красный и зелёный. Мощный двигатель всколыхнул машину и грозно зарокотал. Глаз воткнул передачу и попытался сдавать назад, машина не шла. Гудела, извергая чёрный дым. Конечно, она поломанная и как-то переделанная. Глаз по привычке поставил на нейтралку и дёрнул ручник. И тут случилось чудо. Грузовик пошёл вперёд. Коробка передач оказалась бесполезной игрушкой, а вместо ручника здесь был рычаг вперёд-назад. Всё было бы нормально, если бы машина пошла назад, но она пошла вперёд, и попытки нажать на тормоз или ещё что-то сделать, чтобы остановиться, ни к чему не приводили. Она так и продолжала потихонечку ехать вперёд, вдоль наружной части ограды стаба.
В темноте, из "сомнительных" кустов, вырвались бронемашины и помчались к расширяющемуся проёму ворот. Внутри стаба послышалась шквальная стрельба, затем не то инфра, не то ультра звук, как крик мифической Баньши из английского фольклора. И резкая тишина. Через несколько томительных минут мимо кабины промчались четыре БТРа. А ведь было подумал, что это со стен заметили приближающуюся технику и открыли огонь. Но нет, внутри стреляли, около колонны внешников.
План города Богомол слил стронгам ещё сегодня днём. Так, что рассыпавшиеся из "коробочек", зачищали стаб по заранее составленному сценарию. Слышались короткие автоматные очереди, это упокаивали очередного одиночного мура. Сопротивления практически не было.
- Странно. Почему?
Вдруг впереди так сильно бахнуло, что Богомол на несколько секунд оглох и ослеп. Отвратительный писк надолго поселился в контуженной голове.
Часть стены выметалась наружу. Из клубов пыли показался первый грузовик внешников.
- Уходят! Сволочи!
Руки сами собой нащупали цилиндр выстрела. Доведёнными в свое время до автоматизма движениями снарядили боеприпас. И как только показался второй грузовик, Богомол выстрелил. Получилось удачно. Проём в стене оказался заблокирован большой горящей машиной. А вот первую уже было не достать.
Как только остальные внешники оказались в ловушке, они начали отчаянно сопротивляться. Взрывы и выстрелы слились в сплошную какафонию. Богомол соскочил с так и продолжавшего катиться грузовика, не забыв при этом винторез и второй выстрел.
Побежал обратно к проёму ворот. Там уже никого не было. От горящих впереди лачуг и машин было светло, почти как днём. На фоне подсвеченного изнутри дыма завис небольшой квадрокоптер. От его чёрного силуэта повеяло могильным холодом. Тело бросилось за лежащую рядом кучу строительного хлама быстрее, чем сообразили мозги. Богомол наслышался о таких штуках. Под летающей платформой - оптика плюс инфракрасный датчик и спаренный с ними лёгкий суперпластиковый карабин. Как только цель захвачена, следует выстрел. Пули щёлкнули по гравию, где только-что стоял человек. Главное - не попадать к таким «игрушкам» в зону прямой видимости. За грохотом боя установить точное местоположение квадрокоптера по звуку  было невозможно. Тут надо понять, как вести себя дальше. Если это автоматический режим, то, как говорится, "с глаз долой - из сердца вон". Сейчас полетит дальше по своему маршруту. А вот если оператор, то он же не успокоится, пока жертву не достанет. Улей продолжал оставаться на стороне Богомола. Видимо, операторам сейчас было "жарко" там - на передовой. А этот дрон патрулировал тут в автоматическом режиме. Осторожно перекатившись на спину, "закрыл" стволом винтореза сектора возможного появления противника и стал ждать. И точно, прямо на прицел выскочил квадрокоптер. Выстрел! Один из винтов с искрами разлетелся на куски. Летающая миниплатформа начала, ускоряясь, снижаться по спирали. Манёвр "штопор" завершился почти рядом с укрытием Богомола. Детальки и осколки поверженного летающего робота для убийств раскатились по утоптанному гравию центральной дороги.
Надо двигать дальше. Богомол пригнулся и практически впритирку к стенам разномастных построек, стоящих здесь сплошным коридором, помчался к стойлам. По правому плечу шуршали стены хибар, ноги ломали засохшую траву, выжившую здесь, в стороне от человеческих ног и колёс машин. На левом висел уже дважды выручивший «винторез». Что-то странное показалось впереди. Но опасности не таило. Богомол добрался до площади перед операционной. На земле в разных позах валялись трупы муров, был здесь и Кучер. Его тело, перед тем как испустить дух, ещё проползло пару метров, оставляя сочный кровавый след. Осмотрев ещё несколько знакомых, ментат убедился - все были убиты одним и тем же холодным оружием. Были тут и те охранники, что встретились ему по дороге несколькими минутами ранее.
Богомол оглядел место кровавой мессы и сразу осознал, что видел подобное раньше, когда расследовал преступления килдингов. Только тогда жертвоприношение совершили со связанными. Почва так же, как и там, была щедро напитана кровью. Он  понимал, что это важно для ритуала. И соблюдено здесь. Институт до сих пор не понял ни механизма действия этого ритуала, ни его смысла. Мог лишь собирать и систематизировать информацию и пытаться находить какую-то логику в ритуалах и происходящих до и после событиях.
- Это она! Больше некому.
Богомол перешагнул, через труп внешника, лежащего на входе в операционную. Там ярко горел свет. На полу валялось два трупа. Под ними растеклась солидная лужа крови. Валялись термоса для транспортировки органов и перевёрнутый алюминиевый ящик для них. В изголовье операционного стола лежала планшетка с какой-то бумажкой.
Шпион взял её в руки. Аккуратным почерком клерка внешников, как они обычно пишут для иммунных, печатными буквами было написано: "Стекловата". Потом оставлена шапка для даты и ниже в столбик: "Молочные железы, яичники, матка, правая почка". Под этим листком лежали еще: "Медсестра", "Стюардесса" и так далее. Всего десятка с три листков.
Богомол аккуратно сложил их пополам и положил в один из карманов с клапаном, что были пришиты на штанах его камуфляжа. И подумал, что в дальнейшем это может пригодиться, как улика для суда, хотя все муры тут во дворе лежат. Всё же пленных можно будет по этим бумагам сверить.
А вот на залитом мочой стальном столе уже были улики иного характера - срезанные кожаные ремешки. Не расстёгнутые, не порванные, а срезанные. Крови не было. Тела первой, из списка доноров, тоже нигде не было.
Вывод напрашивался сам собой - Квопа увела Стекловату. И это самый худший вариант. Если Редактор станет на сторону Детей Стикса, в Улье начнутся очень большие перемены. А они здесь никому не нужны, кроме Килдингов, естественно. Ведь в "мутной воде" всегда легче проворачивать их "тёмные делишки".
Однако долго засиживаться здесь было неправильно, и Богомол, опять пригнувшись под срезами окон, стал пробираться к зажатой колонне внешников. И сразу же в переулке наткнулся на нелутанные трупы целой роты внешников. Автоматы, интеллектуальные шлемы, гранаты - всё лежало нетронутым. Похоже, что здесь взорвалась маленькая вакуумная бомба. Пулевых или ножевых ранений на телах не было. А вот глаза под масками вытекли у всех.
- Кто же там сражается в машинах? Операторы да водилы одни остались.
Судя по звукам, бой шёл прямо за поворотом. От стены отделилась тень. Это был затаившийся стронг, он махнул рукой. Богомол подошёл и спросил:
- Ну, что там?
- Перестреливаемся. Они периметр колонны дронами держат. И из турелей подходы простреливают. Так что и носа не высунешь. Но скоро у них боеприпасы кончатся, тогда настанет наше время.
- Ясно... А тебя, вроде, Апельсином кличут?
- Ага, заводной я.
Боец нервно рассмеялся. Чувствовалось напряжение боя. Апельсин пристально всматривался в небо над головой и впереди. Водил в том направлении стволом помповика.
- А это ты их машину в проходе взорвал? Молодец! Неожиданно это они придумали, почти ушли. Хотя и глупо с их стороны. Стали бы обороняться, где раньше стояли, так долго выкуривать их оттуда бы пришлось. Там прямо под колонной - подземный склад с боеприпасами, а тут только грязь.
Измазанное маскировочным гримом, чёрное лицо бойца сверкнуло белозубой улыбкой.
Бывший шпион повнимательнее всмотрелся в проход между домов. Прямо на срезе света и тени лежали обломки дрона, подобного тому, что был сбит им пять минут назад.
- Я такой же сбил недавно.
И махнул рукой в направлении обломков.
Апельсин снова посмотрел с уважением.
- С тыла хотели зайти, гады!
И снова вернулся к наблюдению за местами возможного появления дронов.
- Паси сзади, значит! Могут ещё быть.
Богомол ушёл в тень и снова осмотрелся.
С этого места можно было видеть на противоположной стене, что в пластиковом стеклопакете окна отражалась часть скрытой от прямых взглядов площади. Среди хаотично разбросанных остовов автомобилей с горящими покрышками стояли бронированные грузовики - дроновозы и бронетранспортёр. Подсветка была кстати, иначе бы их не видели.
- Так отсюда же можно огонь корректировать, -
Предположил Богомол и продолжил:
- Дай рацию.
Но Апельсин не дал.
- Они нас тоже прекрасно слышат, у них электроника получше нашей!
Засунул рацию поглубже за пазуху.
- Если есть дельные мысли, иди к Бананану. Он возле местной вышки связи штаб развернул.
Где была вышка, Богомол знал. И тотчас же отправился к ней. Там действительно стоял тот самый бронетранспортёр, на котором его сегодня днём возили в схрон Стронгов, что был возле старой водонапорной башни.
Ещё издали, Бананан приветственно замахал свободной рукой, продолжая другой прижимать к уху сложенные наушники.
- Ну ты и молодец! Дважды выручил нас. И ворота открыл, и проход заблокировал!
Из наушников лились голоса радистов из других бронемашин. Докладывали, что внешники даже носа высунуть на свою площадку-стоянку не дают.
Бананан встал и, нервно прохаживаясь вдоль БТРа, опустил руку с наушниками.
- Теперь надо что-то придумывать. Наша пара снайперов так и не смогла занять позиции - проклятые дроны простреливают всё пространство в зоне прямой видимости. Хорошо хоть то, что мы простреливаем подход к пролому в стене. И не даём им оттащить взорванный тобой грузовик - он заблокировал им проезд.
Заухала очередь из автоматического гранатомёта АГС-17. Старенького, но надёжного. Боец упёрся коленями в подушечку прыгающей от серии выстрелов треноги гранатомёта. Где-то вдалеке пять взрывов слились в один большой бабах.
- Куды! Врёшь!
Богомол выглянул из-за брони бронетранспортёра. Машина внешников, пытавшаяся сдать задом и отбуксировать горящий в проломе грузовик, в спешке выехала из сектора обстрела.
- Нам бы что-нибудь покрупней!- продолжил боец.
- А у муров ничего не было?- осведомился Бананан.
- Было! Там справа и слева от ворот, в оборудованных гнёздах, сверху в стене были ПТУРы,- вспомнил Богомол прочитанные им мысли одного из охранников Муравейника.
- Давай тащи! Бери с собой снайперов, всё равно они сейчас бесполезны.
Почти сразу рядом выросли, как из-под земли, два комка рваного тряпья и лоскутов. И только их глаза блестели в отсветах пожара.
ПТУРы были на месте. И ракеты к ним в количестве шести штук тоже.
Через десять минут хитрые устройства заняли позицию в проходе, контролируемом Апельсином.
Сам Бананан пустил первую ракету, ориентируясь по отражению в стекле. Не попал. Вторая ракета тоже пропала даром.
- Не могу так, там всё наоборот! Мне нужна прямая видимость!
Богомол предложил:
- Давай-ка мы вон оттуда навесиком из АГСа жахнем.
И продолжил:
- Апельсин в стекле видит всё, подкорректирует. А вы с ПТУРами пролом пока прикроете. Чтоб не сбежали.
Бананан тут же согласился.
Апельсин разрядил весь свой помповик в небо над улицей. С металлическим лязгом разлетелся на куски ещё один дрон внешников.
- Загулялся!
Когда артиллерия сменила позиции, первая удача пришла с неожиданной стороны. Бананан всадил ракету в бочину бронированного трейлера внешников, что вновь попытался подъехать и подцепить на трос своего горящего в проломе собрата.
Богомол после этого коротко бросил:
- Щас буду.
Скрылся в направлении ворот.
АГС заработал одиночными навесом, Апельсин начал корректировать. Когда осколки мин начали осыпать кабины и борта машин колонны внешников, пошли очереди. Жаль, что были только осколочные боеприпасы. Но и от них оказался весьма большой толк. Все дежурившие над колонной дроны оказались повреждены. Теперь только бронированные турели на крышах грузовиков сдерживали стронгов.
А вот первая удача Бананана теперь сыграла на руку внешникам. Второй горящий трейлер прикрыл от глаз и пуль нападавших третью машину. Она смогла подъехать и, зацепив трос за раму, вытащить из пролома блокировавший его грузовик.
Бананан в отчаянии начал заворачивать ракеты вслепую, за подбитый им ранее грузовик. Там что-то рвалось, но с пользой ли? Понять было нельзя. АГС теперь долбил за разгоревшийся, как следует, грузовик. Но рёв двигателей говорил, что движение там есть. Внешники уходили.
Бойцы, уже откровенно рискуя, высовывались из-за углов и отчаянно стреляли в двинувшиеся к проходу машины. Бежали бойцы с тубусами одноразовых гранатомётов.
- Где этот Богомол! -
Заорал Бананан. Его тирада должна была продолжиться, но была прервана сладким звуком взрывов за стеной. Раз, два! Звук захлёбывающегося мотора.
Бананан всё понял. Колонна встала в зоне поражения всего, что только было у стронгов. Нескольких секунд, и росчерки от полёта ракет РПГ, трассеры крупняка с башен БТРов и даже очередная ракета на проволоке от Бананана ушли в подставившиеся грузовики. Внешники успели огрызнуться. Турели застрекотали и заглохли, объятые пламенем взрывов. Как итог, всё же двое убитых и четыре раненых стронга. Потери предсказанные, при такой операции, но всё же потери.
Стрельба прекратилась. Со стороны прохода к горящей колонне пробирался Богомол. Бойцы не спешили собирать трофеи.
Наконец, уже рядом с ПТУром, вытер кепкой пот и грязь с лица.
- Ты что! Там сейчас боекомплекты взрываться начнут!-
Заорал Бананан.
- Да уже бегать сегодня замахался. Опять обходить не стал,-оправдался Богомол и одел кепку обратно на голову.
- Ну ты монстр!- уже восхищённым тоном сказал командир стронгов.
Но шпион многозначительно покачал головой.
- Монстр то ушёл...
А про себя подумал:
- Может и хорошо, что ушёл. Лежали бы мы сейчас здесь, вместе с мурами и внешниками.



Глава 9. Бессонная ночь.

9. Бессонная ночь.
Мы неплохо обосновались на своей позиции, Генерал всё-таки был профи. Чем дольше я был в его обществе, тем больше убеждался, что он - сила!
Уже через полчаса работы операторов на комлексе "Глухарь" мы  накрыли всю округу своей радиоэлектронной паутиной. На лицах инженеров царили торжествующие улыбки.
На экранах радаров виднелось стальное кольцо вала Муравейника, колонны внешников внутри и снаружи, рассеившаяся по поселению техника стронгов. Громадная автостоянка грузовиков за стеной стаба. По всей видимости, муры каждый раз привозили из Рынска Камазы и ставили их туда.
Македонский обмолвился:
- Красота то какая! Чисто в эфире, нет мусора от тысяч радиостанций, помех от техники и никакого радиоволнового шума! Приятно работать!
Возившийся у мониторов Солдат согласно закивал.
- Двенадцать каналов устойчиво держим. Дешифровка несложная совсем.
Генерал ждал.
- Ну как? Что говорят?
Солдат ответил:
- Один канал тех, за которыми мы ехали. Закончили они с мурами и внешниками в стабе Муравейник. Старшой у них там какой-то Бананан. Пленных освобождают из подземной тюрьмы да трофеи собирают. Нелёгкий бой им выдался.
Генерал присел на приступку машины. Опёрся локтями о колени. В руках вертел свою рацию. Во рту он всё не мог перестать облизывать какие-то, появившиеся недавно, бугры на дёснах под передними зубами.
- Неплохие вроде ребята, пленных освободили. Я думаю, им стоит доверять. Должны же здесь быть нормальные люди.
Я встрял в их разговор:
- Наверное, и Алёна там, среди пленных была...
- Наверное... Как бы узнать. Слушай! Солдат, давай-ка на их волну меня. Поговорю с ними.
Солдат быстро-быстро завозил пальцами по тачпаду, заклацал кнопками.
- Айн момент! Извольте!
Воткнул штекер в одно из гнёзд. И подал Генералу присоединённые наушники с микрофоном.
- Что бы им сказать такое? Для начала: "Привет Банан, я Генерал"?
- Бананан.
Поправил сидящий рядом с Солдатом Македонский. И присвистнул:
- Твою мать! Фиксирую множественные сигналы с северо-востока!
У Солдата на мониторах шквально начало расти количество тонких зелёных столбиков. Десять, двадцать, сорок!
Из глубины салона послышался ропот других операторов:
- Они все однотипны! Техника! А вот канал связи.
Генерал встал, разогнулся. Положил руки с рацией за спину и вгляделся в таинственную даль. Несмотря на бравую позу, он был немного расстроен - он кваз...
Солдат продолжил:
- Дешифрован! Это речевая передача. Вывожу на динамик.
Динамик зашипел, и сквозь гул генератора послышался голос со странным, певучим акцентом.
- Это мастер Хишша. Стаб захвачен Стронгами. Все мои люди погибли. Вы не успели...
- Мастер Хишша, дело чести отомстить за них!
- Я так не думаю, стронги ограбят и уйдут. И мы вновь заселим этот стаб. А месть предусматривает большую трату дорогостоящих боеприпасов!
Более низкий голос парировал: 
- Не переживайте за наши боеприпасы. Они все выписаны на Скреббера, а у нас осталась половина. Да и не для того мы крюк сделали. К нашему жемчугу мы ещё и жареных стронгов с сотню привезём. Да вы все планы свои по органам перевыполните.
Генерал, конечно, о многом подумал. Но ключевым словом здесь было слово "Жемчуг" и "Скреббер".
Динамик не утихал.
- Только без напалма, пожалуйста, и без вакуумных бомб, а то там нечего собирать будет.
- Накроем ракетами и потом дронами с противобункерными бомбами зачистим. Сидите там тихо, пока мы вас не заберём.
Канал потерял активность.
- Множество цифровых сигналов,- вновь заговорил Македонский.
- Идентифицированы! Это малые ракеты - пятьдесят штук. За ними пятьдесят дронов.
- Дешифруем каналы связи, определяем радиокоманды,- продолжил из глубины салона командир расчёта перехвата управления Тракторист.
- Должны успеть, ориентировочное время прибытия ракет две минуты. Дронов - десять минут.
Генерал всегда быстро принимал решения, особенно когда это было необходимо. Как он говорил: "Рубануть с плеча".
Прижал наушник к уху и включил микрофон.
- Бананан! Слушай и действуй. Через полторы минуты весь стаб будет уничтожен ракетами. Спуститесь в подвал или как можно глубже.
Бананан, по ходу, тормозом не был. Разбираться, что и как, не стал.
Наушник рации донёс далёкий голос:
- Все в укрытие, ракетный удар. Спускаемся в тюрьму. У нас минута.
Затараторили ответы с раций стронгов.
Судя по запыхавшемуся голосу Банана, бежал он изо всех сил.
- Кто вы? Назовитесь, как попали на нашу частоту, откуда информация?
Генерал раздумывать не стал.
- Это долгая история. Моё имя Генерал, крестил Калина. Радиоперехват канала внешников.
В голосе Банана появилось эхо, по всей видимости, он начал спускаться в подвал.
- Я такого стронга не знаю, имени такого не слыхал...
- Он нас всех окрестил. Наша группа из военной части Рынска. Ведём Вас от водонапорной башни.
Бананан перебил:
- А там же орда, Гаррош-ультраэлитник. Что-то брат у тебя не сходится... Свистишь.
Генерал - невозмутимо:
- Один человек помог и вывел оттуда. И этого Гарроша с ним угомонили. Ещё до того как окреститься. А орду мои ребята покрошили крупняком, земля им пухом.
Многократно отражённый голос продолжил:
- Вояки там крутые прилетают и заряжены хорошо, можно поверить. Хотя, сказочно как-то... Человек - ультраэлиту!
В динамиках заскрипело ржавое железо. И голос стал совсем приглушённым. А потом и вовсе утонул в раскатистом гуле взрывов.
Горизонт осветили яркие вспышки, последовавшие каскадом, одна за другой. Я знал, что скорость звука где-то триста метров в секунду. Начал считать. Раз, два, три... На двенадцати до нас донёсся отдалённый, непрерывный гром, как при грозе. Двенадцать делить на три, выходит четыре километра. Когда я закончил считать, вспышки прекратились. А громыхало ещё секунд десять.
Генерал, покричал в микрофон:
- Бананан, Бананан!
Ответом был только треск.
Наушники беспомощно опустилась в разогнутой руке. Все ненадолго оторвали взгляды от мониторов и печально, но в то же время сурово, переглянулись. На динамик тоже транслировался канал стронгов.
Одни шипения и потрескивания.
Я был в трансе. Подвалы, пленники, Алёна, стронги в подвале, тишина после ракетного удара. Мои мысли слились с этим шипением динамиков и превратились в прямую, как кардиограмма у покойника. Но вот на этой прямой появились всплески. Щёлк...Щёлк...Щёлкщёлкщёлк, Щёлк...Щёлк...Щёлкщёлкщёлк. Постой! "Спартак чемпион!, Спартак чемпион!". Ритм знаменитой речёвки. Я воскликнул:
- Они живы, слышите. Это не случайные щелки. Такого ритма не может быть.
Солдат тоже ожил.
- Спартак чемпион! Он контужен. Жмёт кнопку, чтобы показать нам, что они живы.
Генерал воспрял.
- Живы!
Заглянул в душный, наэлектризованный салон.
- Есть идея по дронам. Дешифровали команды?
Тракторист, как паук на паутине, в окружении мониторов и клавиатур. Ненадолго оторвался и с коварной улыбкой глянул на командира.
- Кажется, я вытащил их блок управления. Загрузочный пилотный код вообще не зашифрован. Они тут, по ходу, никого вообще не боятся в плане РЭБ. С дикарями же, думают, имеют дело.
Солдат доложил:
- Я настроился на каналы всех дронов. Есть команды?
- Нет ещё, тут только пакетом и сразу на все подавать. А то мало ли что. Я хотел просто самоуничтожение, но тут можно большее,- ответил Тракторист.
Генерал отдал приказ:
- Давай, делаем, чтобы они сами свою колонну накрыли.
Тракторист и наконец открывший рот Болтон в один голос сказали:
- Надо ещё время!
Тут из радарной установки доложил Святой:
- Вижу всю колонну внешников, два километра до стаба. Вижу дроны, они влетают в стаб.
Македонский похвалился:
- Компьютер - хороший, ведём все цели двумя системами: радарной, ладарной. Предлагаю радар отключить, они всё же могут засечь облучение и запеленговать нас. А ладар - световой радар. Так просто не засечёшь.
- Отключай. Сейчас все мощности потребуются. Аккумуляторы как?
- Сто процентов,- ответил мазнувший взглядом по уголку одного из мониторов Антиквар.
- Генератор выключайте, тоже может нас выдать.
Аккумуляторщик защёлкал тумблерами.
Ночь была прохладная, но от работы аппаратуры людям было тепло. Без привычного гула генератора показалось, что уши набиты ватой. Но вот новые звуки заполнили окружающую ночь. Гудение вентиляторов и трансформаторов. Щелчки реле и клавиш. Из открытой двери кунга с операторами лился тусклый свет. Тень Генерала рассекала его и падала на землю чёрной морской звездой. Обзор сверху закрывала натянутая в два слоя густая маскировочная сеть.
Все были заняты делом. И только я не находил себе места. Порученное мне охранение периметра было бессмысленно, ладар плюс инфракрасная сигнализация и так охватывали солидный круг вокруг нашего "Глухаря".
Динамик вновь ожил. На частоте стронгов послышался голос:
- Ребят, валите отсюда скорей. Спасибо, что дали нам пожить лишних десять минут.
Генерал буквально подлетел к висящим на своём шнуре наушникам с микрофоном.
Оттуда слышались звуки ожесточённой стрельбы. 
Бахнул, многократно отражённый эхом взрыв.
- Тут большие и средние дроны с биосканерами и фугасами. Они нас видят сквозь бетон. Нам хана. Хоть пару собьём перед смертью. Простите, если что...
Генерал прокричал:
- Не высовываться! Мы ещё не все карты сбросили!
И пристально глянул на Болтона. Тот, словно почувствовав его взгляд, быстро, скороговоркой заговорил:
- Так, ребята! Рассылаю номера, разбираем десятки. Ведём на колонну, слушаем корректировку от Святого с позиционированием.
В ответ операторы затараторили одновременно:
- Есть! Принял! Готов! Есть, работаю.
Палец Болтона завис над кнопкой ввода немного дольше, чем раньше его пальцы ходили по клавиатуре... Щелчок.
Святой без рации и внутренней связи докладывал голосом:
- Принимаю телеметрию. Так, правильно.... прямо летим. Кто-то уклоняется вправо.
- Солдат, твои!
Солдат поводил пальцем по своему тачпаду. И сказал:
- А сейчас?
- Нормально, идёшь параллельным курсом с основной группой, чуть отставая.
Тракторист-программист вмешался:
- Извините, времени на команду регулировки скорости не было. Только вперёд, вправо-влево и сброс бомб. Выше-ниже тоже нет, как видите.
- Этого достаточно,- утвердил Генерал.- Как ведёт себя колонна?
Святой сразу ответил:
- Они останавливаются.
Генерал перешёл от двери кунга с операторами в машину наблюдения, где была вотчина Святого и Антиквара. Напряжённо вгляделся в монитор с точками колонны и дронов.
- Лишь бы не разъехались по полю.
Из динамика вновь заговорил неизвестный стронг.
- Дроны развернулись не сбросив бомб!
Генерал не стал отвечать. Ведь до соприкосновения остановившихся больших точек и летящего роя оставалось не больше секунды.
- Болтон, Тракторист - сбрасывайте всё, что есть.
- Македонский, летишь дальше.
Одновременно заговорил и Генерал:
- Солдат! Налево. Таак. Прямо. Сбрасывай!
Святой тоже крикнул:
- Македонский, огонь!
Ладары на секунду ослепли от ярких вспышек.
- Запускай радар!- Скомандовал Генерал.
- Есть! Сопрягаю,- ответил Святой.
Изображение прояснилось.
Генерал закричал в открытую дверь:
- Тракторист, Болтон! Доставайте команды вниз и отключение. Остальные, тащите эти хреновины сюда, Святой, веди!
Хлопнул инженера по спине и выбежал в ночь. Трава под ногами хрустела от инея. Но Генерал в запале не чувствовал холода.
- Я с Калиной наверх, в бинокль посмотрю на них. Калина, за мной! Мы уже должны видеть их отсюда.
Я побежал рядом с Генералом, на ходу доставая свой казанский бинокль. На срезе котловины мы одновременно упали среди кочек травы, выросшей на старых муравейниках. Свет от горящих машин позволил нам их немного разглядеть. Там точно были танки, как минимум средние или даже тяжёлые, я в них не разбирался. Стояли на платформах с тягачами, штук шесть, Стояли спокойно, не дёргались. Славно горели топливозаправщики. Их было два. Бронетранспортёры, я насчитал десять. У них занимались покрышки. Грузовиков, кунгов - без счета. Многие не сохранили нормального положения и, перевёрнутые, чадили.
Рация полковника ожила.
- Это Святой, одна машинка уходит. Она с самого начала отдельно стояла. Километрах в трёх от стаба. Сейчас рванула на Восток. Хорошо разогналась, скоро её потеряем.
Генерал ответил,
- Это мастер Херши.... Мастер хер... Как его там!
Я поправил:
- Хишша. Имена у них какие-то змеиные. Я запомнил.
Командир продолжил:
- Мы что-нибудь сможем сделать?
- Нет.
Ответил Святой.
- Ну он к своим дёрнул. За подмогой. Долго тут тогда засиживаться не будем.
Тут над нами и правей стали проноситься чёрные тени. Затем зависли и устремились к земле. В основном, садились нормально, но некоторые отключали моторы слишком рано и падали метров с десяти. Я с генералом оказался под градом из падающих на землю дронов.
- Они что? Идиоты там, что ли? Только и успел выругаться Генерал.
На нас падала пятимоторная платформа-звезда тяжёлого дрона-бомбовоза. Свист рассекаемого воздуха подстегнул воображение.
Я живо представил себе наш конец от этих острых ножей или от пресса в полтора центнера весом, плюс ускорение при падении. Обнял Генерала и активировал дар. Вокруг меня образовался кокон черноты. Всё в нём выпало из обычного физического мира. Лопасть прошла сквозь нас, не причинив вреда и взрезав дёрн, срубила две кочки за пределами сферы. От удара о землю дрон подскочил и сполз немного вниз по склону. Его развернуло, и вторая лопасть прошла в опасной близости от моих ног. Дронопад закончился. Небо было чисто. Я вывалился обратно.
Поднялись, отряхнулись. Генерал отчуждённо щёлкнул кнопкой рации, услышав в ответ тишину. Отшвырнул выгоревший, бесполезный кубик. Обнял меня одной рукой за плечи, и мы побрели вниз, обходя раскиданную повсюду на пути трофейную авиацию. Его вело, я чувствовал это, но не подавал вида. То ли дело в том, что смерть прошла рядом, то ли последствия пребывания в черноте, а может и то и другое наложилось. Впрочем, неважно. Мы шли до "Глухаря" молча.
Всё было так хорошо, но Стикс дал нам сигнальчик.
Операторы пребывали в приподнятом расположении духа. Никто ничего даже и не понял. Весело галдели у себя в кунге.
А командир вроде оклемался.
- Калина!
Он протянул руку и крепко пожал мою ладонь. Не отпуская, потряс её и обнял другой рукой. Крепко прижал к груди.
- Спасибо!
Глаза его блестели чуть больше обычного.
Я серьёзно ответил:
- Спасибо.
Генерал повернулся к пункту слежения Святого. И крикнул в распахнутую дверь.
- Ну, что там? Всё тихо?
И тут же получил ответ:
- Движения нет.
- А как стронги?
- Молчат пока.
Генерал вернулся к кунгу операторов, снова взял висящие наушники с микрофоном и нажал кнопку связи.
- Это Генерал.
На той стороне отозвались:
- Генерал, я Богомол. Приём.
- Можете выходить. Что с Банананом? Какие потери?
- Живой, только оглох, не слышит ничего. Одну бомбу всего сбросили на нас. Двое наших и один пленник погибли.
- Вылезайте, присмотрите за местом, где горит колонна внешников. Мы выдвигаемся к вам на бронетранспортёре с юго-запада, смотрите не шмальните. Конец связи.
Генерал отключил микрофон.
- Все не поедем. Я еду с Калиной. Македонский за мехвода. Стрелком Болтон. Святой тут за главного. На связи.
Командир протянул руку Трактористу, сидевшему ближе всего.
- Дай рацию, а то моя сломалась.
Тракторист вытащил из чехла на поясе свою и передал Генералу.
- Блин, что-то берцы жмут.
- Такая же фигня.
Болтон тут же стал расшнуровывать ботинок.
Все с интересом наблюдали за действом. Когда был снят носок, явилась нога, с покрасневшими буграми перед самыми ногтями, сами ногти стали толстыми, непрозрачными, и начали белеть.
- Чё за хрень!
- Что!!! Меняемся! Мы же стали квазами, - констатировал Генерал.
- Этак мы, как те топтуны да жрачи станем скоро? И как на клаву эдакими когтями давить да на курок нажимать?
Продолжил Болтон.
Всех утешил и подарил надежду подошедший Святой.
- Зато не мычим и не жрём друг-друга. Плюс, по радиоперехвату, среди этой разбитой колонны есть белый жемчуг.
Но настроение у всех, несмотря на победу, упало.
Генерал заключил:
- Ладно, хорош болтать. Вопросов много, а ответы все там. Прыгаем в бэтэр, да поехали.
Ночь и не собиралась заканчиваться. Было холодно, хотелось есть и спать. Но мысль о том, что я, возможно, сейчас увижу Алёнку, согревала мою душу.
Мы въехали в видневшийся в темноте проход, в сплошном ржавом, изрешечённом осколками, металлическом валу из остовов автомобилей. Дальше развалины, скелеты каркасных домов, разбитые трейлеры.
Какие-то люди в камуфляже, брониках и касках. Они раскатывали по улицам большие покрышки и раскладывали их по перекрёсткам и углам. Некоторые кучи уже горели. Такое своеобразное освещение я видел впервые. Одновременно я задал себе вопрос: «А зачем им сейчас освещение в захваченном стабе»? И сам себе ответил: «Значит, задерживаться здесь до утра, как и мы, они не собираются. Свет нужен, чтобы разграбить город сейчас». Два тентованных, немного потрёпанных Камаза ехали навстречу, в проход. 
- А вот этого не надо! Ну-ка, закрой им выезд.
Мехвод развернул БТР, и тот встал поперёк прохода. Заблокировав выезд трофейной команды.
Взяв рацию, Генерал закричал:
- Богомол! Я Генерал!
Тот ответил:
- На связи. Богомол. Приём.
- Мы так не договаривались, куда это ваши Камазы направились? Не к нашей ли колонне?
- Я их отзову пока. Надо договариваться.
- Надо.
- Я иду к вам.
Скоро в отблеске красно-оранжевого пламени костров из покрышек мы увидели высокого человека с длинными руками и большой головой. Укороченный автомат висел у него за спиной, в руках был микрофон от рации, сама рация висела в нагрудном кармане камуфляжа. Он уверенно, большими шагами, двигался к нашей бронемашине. Из одного Камаза "выкатился" темный комок и "покатился" следом. Шёл, иногда переходя на бег, низкорослый, полностью экипированный вояка в тёмно-зелёной, новой "цифре". На его спине во все стороны торчали разные военные орудия убийства: пара тубусов РПГ, пулемёт Калашникова. На груди автомат.  Мне представился даже самурайский меч, но его, правда, не оказалось. "Ёжик" явно запыхался, догоняя своего длинноногого товарища.
Генерал вышел навстречу.
Длинный, пучеглазый человек с неприятным лицом протянул раскрытую ладонь и сказал:
- Я Богомол. Пока Бананан отходит, буду здесь за главного.
- Генерал,- представился наш командир.
Богомол пожал ему руку. На секунду на его физиономии проскочили нотки брезгливости.
И потом какое-то удивление.
- Спасибо вам за то, что спасли нас.
Генерал хотел что то сказать. Но Богомол не дал ему этого сделать.
- Понимаете, мой дар таков, что мне даже и не надо говорить с людьми, чтобы узнать, чего они хотят.
Освободил свою руку и положил её на плечо подоспевшего солдата.
- Я уже понял ваши мотивы. Мы решим все эти вопросы. А теперь скажите мне. Это же ваш человек?
Полковник радостно воскликнул.
- Шарафутдинов!
- Да, товарищ полковник, только я теперь Мук. Как доктор наук. Крестник Бананана.
- Что?- переспросил Генерал.
Богомол махнул рукой.
- А не обращайте внимания, что он говорит. Набегался парень по полям, намучился. Что видел, что делал... Главное, смотрите! Какой орёл стал!
- Понял. А я вот теперь Генерал. Крестил Калина.
Богомол отвернулся от Мука и снова уставился в лицо Генерала.
- Вы кваз и вам нужен белый жемчуг из колонны внешников. Я правильно понимаю?
- Правильно,- согласился бывший полковник.- Но не только это. Мне для моего друга нужно отыскать его девушку из нашего города. Она иммунная, её сюда недавно привезли Муры.
Генерал поморщил лоб и потёр виски, как будто у него резко разболелась голова. Инстинктивно достал фляжку с живцом и отхлебнул.
 Богомол был явно озадачен.
- Знаете, что... Этот вопрос мы отложим. Никакой девушки здесь нет, здесь вообще девушек не может быть.
Мук похабно рассмеялся.
Но Генерал пристально посмотрел в глаза Богомола. Тот даже отошёл назад на шаг. Его взор был озадачен, но лишь на миг. Непроницаемая маска ироничной улыбки накрыла его лицо.
Наш командир "рубанул":
- А я уверен, что вы сейчас соврали или, как минимум, покривили душой. Что- то недоговариваете.
Генерал говорил очень уверенно.
- Да вы, батенька, природный, так сказать, ментат. Но не стоит пробовать на мне свои способности. Я просто не ожидал, расслабился, больше такого не получиться. Но вы правы. Я недоговорил. Сейчас её нет. Но была, и именно девушка. А сейчас её нет здесь. Её украли Килдинги. Вам это о чём- нибудь говорит?
Генерал покачал головой.
Богомол, наконец, стёр неискреннюю улыбку с лица.
- Прошу меня извинить ещё раз. Мы люди, которые помнят добро, и иметь в друзьях такую силу, как ваш отряд, хотел бы каждый стаб.
Ментат стронгов показал на Мука и сказал:
- Вот тот, кто вам нужен. Его способность обнаруживать то, что задано или того, кто задан - очень пригодится при поиске жемчуга. Иначе, вам придётся перелопатить сотни трупов и тайников в машинах внешников. А времени у нас у всех крайне мало. Одна машина внешников вырвалась ещё в самом начале боя, и я знаю их нравы. Скоро здесь будет очень много врагов. Честно говоря, мы не ожидали этой второй группы так рано. Следовательно, это была не та группа карателей, что всегда прибывает на место разгрома колонны транспортников. Это же залётные егеря-охотники. Улей помогает новичкам: идите, берите свой жемчуг. А нам пока и здесь хватает работы.
Богомол отвлёкся:
- Да, кстати...
И залез в карман, достал оттуда обгорелую книжицу без обложки. Между строк какого-то любовного романа ручкой было написано другое произведение.
- Вот! Тут поднял. В одном из домов. Автор - Слон. Бывший местный начальник, ментат. Для начинающего будет весьма любопытно и поучительно. Ознакомьтесь, его ж никто не учил, весь путь проб и ошибок, успехов. Вам будет проще, тем более, что вы сильнее его изначально. Вот ещё карта южных кластеров. Я её набросал, пока вы ехали сюда.
На тетрадном листе, расчерченном, похожем на разбитое вдребези зеркало, - прямые линии и кружочки.
- Линии - это дороги, кружочки - стабы. Линии Улей всегда соединяет. А стабы и есть стабы, они всегда на своём месте. Мук мне рассказал про Рынск. Это всё южнее Рынска. А как до него доехать, вы знаете. Наш отряд набран в союзе вольных стабов. Если здесь нам не удастся собраться ещё раз, то добирайтесь до любого, надеюсь, там свяжемся и встретимся в более спокойной обстановке. Поговорим обо всём.
Генерал прибрал карту в карман.
- За это спасибо!
Богомол продолжил:
- Мук пожелал ехать с вами, эти Камазы тоже вам, для трофеев с колонны. Там второй водитель из местных. Он типа аутист или дурак, но безобидный, я проверил его, слишком долго в стойлах донором просидел, свихнулся окончательно. Но дело своё знает. Приказы выполняет, инициативы не проявляет. Его местная знахарка зачем-то в повара перевела из скотины, готовит он очень даже неплохо. С Муком сдружился, сказал, что только с ним будет.
- Люди мне нужны, техника тоже. Тем более мои. У нас сорок беспилотников на поле лежат. Сейчас блоки управления и спецбоеприпасы к ним возьмём, тогда и карателей встретить можно будет.
Богомол на миг задумался, потом сказал: 
- Нет. Не нужно. На них работает целая планета, нет никакого смысла бодаться с ними напрямую. Они пригонят техники ещё и ещё. Мы же применяем тактику змеиных укусов в болевые точки. Давайте стратегию войны с внешниками обсудим позже, в более спокойной обстановке, в нашем ближайшем стабе Пилон. А беспилотники отвезите пока на юг: разберётесь с ними, может, потом сами за "белым" пойдёте. Или знаете что? С дронами вы будете представлять интерес даже для всего Союза вольных стабов. Если хотите, пристраивайтесь в хвост нашей колонны, как мы будем выезжать, только будьте наготове.
Богомол вновь протянул руку.
Генерал пожал её.
- До встречи.
- До встречи. Поспешите, утром тут будет настоящий ад. Мы по- прежнему остаёмся вам должны...
Генерал запрыгнул обратно в БТР. Мук махнул рукой тому, кто сидел в кабине второго Камаза, и пошёл к своему.
Да, не так я представлял себе встречу Генерала со стронгами.
Я был откровенно разочарован. Теперь она у каких-то Килдингов. Видя моё замешательство, Генерал меня ободрил:
- Он не врал про твою Алёнку, я это почувствовал. Я, оказывается, ментат. Мы только сейчас получили пропуск в этот мир.
И похлопал по бумагам, переданным Богомолом.
- Возможности наши растут... Македонский, трогай! Направление- колонна муров.
- А если там внешники остались?- возразил я.
Генерал усмехнулся.
- Понимаешь, тут рой ракет накрыл стаб, и ничего, а вот одна такая бомба - и под землёй, под бетоном двоих убило, нескольких контузило. Что же на поверхности, после ста тридцати девяти? Нее, брат, чудес на свете не бывает.
Я мог бы возразить, но не стал. За нами из освещённого круга двинулись два тентованных Камаза.
Командир включил бортовую рацию.
- Святой, как слышимость?
- Слышимость отличная, куда это вы? Что так быстро?
- Да времени у нас очень мало. Давай, сворачивайтесь. Да к нам двигайте. Дроны потом, на обратном пути соберём.
- Мы даже пожрать толком не успели.
- Нас тоже не покормили,- заметил наш командир.
Ехали на свет от горящих топливозаправщиков. Решили, что командиры внешников ехали подальше от потенциально опасных соседей. Так что двинули в голову колонны. И не ошиблись. После колёсного танка стояли, вернее, лежали на боку две навороченных бронемашины. Воронка от взрыва была совсем рядом. Мы вышли.
- Что-то воронок маловато, заметил я.
- Да, это точно. Наверное, большинство бомб были термобарическими.
Подоспел подъехавший Мук:
- Ну, что искать? Девок в губы целовать!
Генерал окинул сёрчера оценивающим взглядом.
- Ищи белый жемчуг. На тебя вся надежда.
- Не подведу! Не попасть бы нам в беду!
На этот раз Мук тащил на себе только автомат и один тубус одноразового гранатомёта. Он начал неторопливо прохаживаться вдоль машин. Взгляд его был затуманен. Иногда Мук притормаживал. Водил головой из стороны в сторону. Останавливал её на каком-то направлении. Шёл туда.
Он уже удалился от нас метров на сорок. Я с Генералом, тоже неторопливой походкой, повесив на шею автомат и положив на него руки, прогуливался вдоль наших машин.
Как вдруг из кабины второго, подаренного нам Камаза, донеслось:
- Пошёл вон! Достали уже! И откуда вы только взялись здесь.
Я опешил, Генерал тоже.
Гневная тирада тем временем продолжалась.
- Ну, что! Не хотите по- хорошему, ну вот тогда вам!
Из открытого стекла двери Камаза высунулась волосатая рука. Мы напряглись. Я даже вскинул автомат.
Рука тем временем начала ногтём  что-то давить на стойке зеркала и на самом зеркале.
- Щёлкаете, да! Всех перещёлкаю. И откуда вы только, ссуки, берётесь. Так! Чур по мне не ползать.
Рука скрылась. Послышались хлопки по одежде.
Мы уже стояли под самой дверью.
Я так понял, что человек атакован какими-то насекомыми. Может, муравьями.
Рука опять показалась, и снова, бранясь, её хозяин начал давить пустое место, потом ещё и ещё.
Там совершенно точно никого не было. Видимо, муравьи были только в его голове.
- Щёлкаете!-
Генерал покашлял:
- Кхм, кхм...
Голос затих, а вместо руки появилось испуганное лицо.
- Извините,- сказал хозяин лица. И замер, уставившись глазами в переднее стекло.
- Ты кто?- спросил Генерал и открыл дверь.
Странный человек, не меняя позы, сказал:
- Я резонатор.
Генерал попытался пристально посмотреть в глаза водиле, но тут же зашипел от боли и отвёл взгляд. Такого человека начинающему ментату лучше не читать.
- Ясно, но я не понял, объясни.
Шевеля лишь губами, резонатор ответил:
- Я усиливаю дар любого, кто находится рядом, в радиусе ста метров. Когда мне велят.
- Усиль дар Мука.
- Хорошо.
- Как Мук и другие обращаются к тебе?
- Лягух.
- Ты поедешь с нами?
Пока шёл разговор, я смог как следует разглядеть этого человека. Это был невысокий, пузатый, типичный армянин, с горбатым, большим округлым носом с раздутыми ноздрями. Большие, низко посаженные уши. Карие, большие глаза навыкат. Чёрные, кучерявые волосы средней длины. И усы  "а ля" Котовский. Точно, я видел его в нашем городе, он работал парикмахером. Только, видимо, принесло его сюда задолго до меня.
Лягух, наконец, ответил:
- Я поеду с Муком.
Генерал махнул рукой.
- Ясно. Тут всё сложно, ну да ладно.
Из-за шестой от нас машины внешников послышался радостный крик Мука:
- Он здесь, в сейфе!
Даже без очередной дурацкой присказки. Он определённо взволнован. Мы побежали.
Мук уже отвалил кусок обшивки и влез внутрь кунга.
- Тяжёлый, зараза! Нужно звать кваза!
В салоне что-то гремело и скрежетало. Я заглянул внутрь. Навстречу мне медленно двигался сейф. Мы с генералом и подоспевшим Македонским выволокли его наружу.
- Сколько там?
- Пять! Ходи опять!
- Невероятно!
Я же читал, какая это великая ценность. За такую цену можно купить несколько стабов. Даже не все внешники могут охотиться на скребберов, а уж иммунные и подавно. Известно всего несколько случаев, когда эта охота имела успех.
Македонский критично оглядел сейф.
- Как электронщик заявляю, этот сейф имеет много сюрпризов. От маячков до самоликвидации, при попытке несанкционированного вскрытия. Его так просто не открыть. И жемчуг не достать.
Генерал задумчиво теребил подбородок.
- Маячки, говоришь. Это можно обыграть. Кидаем в кузов пока.
И мы, общими усилиями, кое как, закинули стальной кубик в кузов Камаза Мука. Видимо, Лягуху наш командир пока не доверял.
Генерал пожал Муку руку, который пил из своей фляги.
- А теперь задача номер два. Обнаружить и погрузить уцелевшие боеприпасы для снаряжения дронов.
Мук кивнул, проглотил и вновь пригубил живца.
- Лягух, спрыгивай. Только не срыгивай. Пошли со мной. Как домой. Поможешь даром, задаром. Да закидать. Чтоб не дремать.
Парочка принялась за работу. А к нам как раз подоспела подмога. Два Камаза комплекса РЭБ остановились возле Генерала. Святой доложил:
- Товарищ генерал, готовы к выполнению...
- Вольно. Давайте, что та парочка покажет, грузите в этот камаз. Второй пока пусть пустой будет, под дроны.
Бомбы нашлись, но не так много, как хотелось. Пульты управления дронами и системы их обслуживания тоже. Где что, по блокам, по кускам смогли собрать. Пока наш Мук просто не рухнул в обморок.
Я тоже был на грани, ноги подкашивались, а икры сводила судорога. Пальцы рук распухли, стали похожи на сосиски и плохо сгибались. Множество микротравм и ушибов саднило всё тело. Так сказались на мне экстренные погрузочные работы этого неудобного, тяжёлого груза. Затёртого между острыми, искорёженными обломками и мокрой, холодной грязью.
Команда: "Сворачиваемся, все по машинам" прозвучала для меня райским пением. Я с облегчением завалился на скамейку БТРа и просто тупо сидел. Мой организм испытывал блаженство просто от того, что ему ничего не надо было делать. Машина затряслась, и мы поехали собирать дроны. Конечно, за эти минуты я не отдохнул. Даже наоборот - остыл. Как же мне было тяжело встать, идти и таскать эти летающие железяки. Если бы у меня был спек, я бы его вколол. Народ тоже был на грани.
Помощь пришла от стронгов. Они закончили с поселением, и их колонна, проезжая мимо нас, остановилась. Несколько десятков бойцов соскочили из под тентов и помогли нам закончить погрузку.
Уже знакомый мне Богомол подошёл к Генералу, и после недолгого разговора наш командир отдал приказ пристраиваться в хвост к громадной колонне стронгов. Она существенно увеличилась с тех пор, как мы её отслеживали у водонапорки. Добрая половина Камазов со стоянки Муравейника, теперь ехала перед нами.
Когда отъехали километров на пять, вдали что-то бахнуло, потом ещё, и ещё. На месте стаба муров то и дело возникали всполохи, слившиеся в сплошной, громадный взрыв-костёр.
- Без паники, это не за нами. Подорвали, что забрать не успели, а было там много... О-очень много, - сказал кто-то по общему каналу стронгов.
Часов в пять утра мы неслись мимо озера и черноты. Я увидел это мимолётно, на секунду вывалившись из полудрёмы в душном отсеке бронетранспортёра. Второй раз я увидел брошенный грузовик из колонны. Было темно, мы промчались мимо. Заглохшую технику просто бросали и двигались дальше, не тратя время на перегрузку трофеев. В третий раз проснулся, когда пахнуло холодом и свежестью.
Прервался какой-то важный сон, там была Алёна, но я напрочь потерял его содержание.
Было уже светло. Колонна стояла. Кто-то открыл задние люки. В машине я был один. Солдаты справляли нужду на обочине. Из ртов шёл пар. Люди негромко переговаривались. Под ногами скрипел лёгший на рассвете тонкий снег и замёрзшая трава. Я с трудом разогнул затёкшее тело, вылез наружу и присоединился к солдатам. Став автором очередного жёлтого пятна и, подышав свежим воздухом, почувствовал себя лучше.
Где то вдали, по цепочке, к нам стала передаваться команда далёкого командира:
- По машинам!
Я вновь вернулся в  коробочку, уже выстудившуюся. Болтон и Тракторист составили мне компанию. Последний закрыл люки. Взревели дизеля, и Македонский повёз нас дальше.
- Что? Завтрак проспал,- сказал Болтон.
- На вот, тебе прихватил, знаю, любишь. Стронги угощали.
И протянул мне маленький термос и пару галет. Внутри был кофе. Правда, пить его в трясущейся машине оказалось совершенно невозможно. Я всё же приспособился, наливая на донышко крышки-стакана самую капельку и тут же выпивая эти крохи.
Кофе меня оживил. Голова заработала. Я начал смотреть в бойницы. Земля схватилась морозцем. Ехали быстро. Теперь, под снегом, всё выглядело непривычно и мне приходилось ждать минут по десять, пока глаз не цеплялся за какую-нибудь знакомую деталь ландшафта или растительности. Наконец, мы проехали знакомый березняк с опятами. Тот, где билась группа Хасанова. Я смог сориентироваться в пространстве. За ночь ушли мы километров на двести. Ещё пара часов, и Рынск. Место Генерала пустовало.
- А где Генерал?
Тракторист неопределённо махнул рукой.
- Таам... С командирами стронгов поехал. Тебя будил, да ты не просыпался.
- Ясно.
Я замолчал. Задумался. С одной стороны, Алёна от меня всё дальше и дальше. С другой, можно, удаляясь, - приближаться. Там, в Муравейнике, сейчас верная смерть. Здесь - потенциал к усилению. Информация. И тут этот сон. Сон вернулся.
Будто бы наша колонна на рассвете едет по мосту, а она стоит и смотрит на меня с обочины. Мы встречаемся взглядами. И она исчезает, а потом вновь появляется, такая довольная, счастливая. И колонна всё дальше, дальше, и она все меньше и меньше, пока не пропадает из виду совсем. Я ничего не делал, потому что думал, что это сон. А может, это был не сон, может, мы в самом деле проезжали мимо неё? Нет, так быть не могло, её бы забрали. Спросить, что-ли? Хотя был приказ не останавливаться. Не забрали бы. Но всё равно так быть не могло, логика подсказывала, что это всего лишь сон. А вот сердце...



Глава 10. Чего хочет Стикс.

10. Чего хочет Стикс.
Стекловата пришла в себя под утро от сильного запаха псины. Её спасительница сидела рядом, у костра, и подбрасывала в огонь перегоревшие пополам, брошенные туда раньше, длинные палки. Её дыхание лёгким парком поднималось к небу и таяло. Но было реально тепло. Тепло было не только от костра, он нужен был скорее для приготовления большой рыбины. Алёна сидела, облокотясь на что-то большое, тёплое, мягкое и вонючее.
Приятный, глубокий голос спасительницы нарушил тишину:
- Проснулась. Не бойся, он ручной и иммунный. А я Квопа, так и зови.
Стекловата обернулась. Она сидела, утопая в шкуре гигантского бурого медведя. Тот дремал, согревая девушку теплом своего горячего тела.
Женщина продолжила:
- Это не мой пет. Но нас не тронет.
Алёна попыталась заговорить, но натруженное накануне горло подвело. Она закашлялась.
Из стоящего рядом с костром закопчённого котелка Квопа отлила немного курящегося на утреннем морозце чая в небольшую деревянную чашку с отколотой ручкой. Ей бы место в музее этнографии, но она была здесь. Алёна отпила. И наконец смогла говорить.
- Вкусно.
Немного бледные сейчас губы Квопы слегка улыбнулись.
- Травки разные. Немного листьев смородины и брусники и так разное, что нашла здесь.
Алёнке существенно полегчало.
- Давай есть рыбу, - предложила знахарка. И положила зажаренного судака-гриль на разделочную доску. Первая отломала горячий, белый, обжигающий кусок и стала на него дуть. Алёна последовала её примеру. Второй кусок уже не был таким горячим, а последние ели уже чуть тёплыми. Запивали ароматным травяным чаем.
- Можно живца?- спросила девушка.
- Держи.
И получила небольшую флягу из высушенной тыквы.
- А вот ещё выпей.
И получила вторую бутыль. Небольшую, квадратную, зелёного стекла.
Алёна отхлебнула. Было немного противно, но сильный запах трав перебивал то ли соду, то ли уксус, определённо бывшие в составе снадобья.
- То был раствор спорана в тыкве, а в полуштофе раствор гороха. Тебе надо пить его трижды в день, чтобы дар твой рос.
- А какой у меня дар? И кто ты? Почему спасла меня и помогаешь?
- Я местная знахарка.
Квопа указала рукой на стоящую у неё за спиной древнюю полуземлянку-полуизбу.
- Не могла смотреть, как эти сволочи издевались над тобой.
Знахарка кинула остатки трапезы на угли. Кости стали желтеть и пустили дым.
- Как ловко ты убила этих гадов.
- Поверь, они заслужили большего. А если ты будешь развивать свои дары, то тоже так сможешь, и даже лучше.
- Дары?
- Да, уж не знаю, как тебе удалось съесть жемчужину и получить ещё один дар.
Тут знахарка всплеснула руками.
- Ах, да я ж совсем забыла, ты ещё зелёная, не знаешь ничего. Пошли в дом. Мишка, погуляй.
Медведь неторопливо встал, втянул влажными, чёрными ноздрями воздух и пошёл в лес.
Лес стоял вокруг густой, почти непролазный. Сосны неподвижны, ветра не было. Под ними густой подлесок из разных небольших деревьев и кустов: калина, рябина, бересклет. Ещё ниже папоротники. Крыша странного жилища вся поросла теми же папоротниками, так что сверху ничем не выделялась на общем фоне.
Внутри было сумеречно, с потолка свисали белые нити корней; паутина по углам. Зато в углу была настоящая русская печь, занимавшая четверть всего жилища. Чугунки, ухват, кочерга, заслонка, сковородки. Ступа с пестом. Бочка для воды. К печи по бокам приставлены два длинных, широких сундука с плоскими крышками, на них сверху набросаны овечьи шкуры. Напротив топки - выскобленный дубовый стол с точёным деревянным подсвечником и толстой свечой. Скамья. Пол земляной, окно, затянутое оленьим пузырём. Дверь ещё занавешивается шторой из козьих шкур.
- Здесь пока поживём, я тебя подготовлю к новой жизни. Жизни в мире со Стиксом. Это тот мир, куда ты была выкопирована из своего родного мира.
- Я там осталась?
- Точно никто не знает, но получается, что так. Садись.
Алёна села на один из сундуков. Только сейчас она поняла, что одета в байковую пижаму и валенки.
Заметив замешательство девушки, Квопа открыла один из сундуков.
- Вот выбирай. Размер у тебя чуть поменьше моего, но пойдёт.
Алёна выбрала белые хлопчатобумажные подштанники и тельняшку. Камуфлированный костюм "Дубок". Тёплые, замшевые кроссовки, белые носочки и бушлат "Песочек". Вязаную, тёмно-зелёную шапку. Сунула в карман чёрные хэбэшные перчатки.
Знахарка одобрительно кивала выбору Алёны. Откуда-то из-за продуха печи достала кусок напильника, кремень, щепоть трута и тонкие колечки бересты. Положила в очаг трут, высекла искры кремнём из напильника, раздула тлеющий трут. И как только вместо дыма показался первый язычок пламени, аккуратно положила на него маленькое колечко бересты. Та стала скручиваться, желтеть, а затем, пустив чёрный дым, вспыхнула. Квопа кинула на неё три лучинки, те прогрелись и тоже вспыхнули. Поперёк легла уже горсть лучины.
- Хватит уже лучину тратить, - назидательно, сама себе сказала Квопа. И положила по бокам от маленького костерка по полену, а поперёк, над огнём - три, остриями вниз. Тонкие места их тут же занялись. Пошла хорошая тяга, и хлынувший было в дом дым пошёл в дымоход.
- Когда топишь, всегда держи эту заслонку открытой. Это шибер называется. А то угоришь.
Квопа пошевелила торчащую поперёк дымохода железную пластину.
- Мы тут в безопасности, это древний стаб. Поживём с недельку. Пока всё не успокоится.
Стекловата в обновке села за стол. Хозяйка же закрыла и занавесила дверь, стало темно. Лишь тени от очага странно плясали на серых брёвнах стен землянки.
Подкинув ещё поленьев, хозяйка зажгла стоящую на столе свечу.
Стало теплеть. Пар уже не шёл изо рта, холод не заползал за шиворот и в рукава.
- Дурацкое имя тебе дал этот придурок Кучер. Он всегда даёт дурацкие имена своим крестникам, потому, что им всё равно долго не жить. Стекловата - глупость какая. Хорошо, что Стикс не запрещает девушкам оставлять старые имена.
Квопа посмотрела девушке в глаза:
- А как тебя звали раньше?
- Алёна. Фамилию, правда, не помню. Я вообще мало чего помню. Весь этот день был сплошным кошмаром.
Алёна ощупала шею.
- Странно, вчера здесь был здоровенный укус. А сейчас ничего нет.
- Это нормально, у иммунных быстрая регенерация. Органы за месяц могут отрасти. А синяки и царапины ночи не переживают.
- Я помню город, как все с ума посходили, начали пожирать друг-друга. Меня укусили; я не стану зомби?
Знахарка тихо рассмеялась и погладила Алёну по волосам.
- Нет, конечно! Ты иммунная, а они были неиммунные. Они заразились и стали заражённые. Их удел - жрать животный белок и расти. В бегунов, лотерейщиков, топтунов, жрунов и так далее, до элиты. Все плотоядные, больше пуда, а где и двух пудов весом; под воздействием заражения меняются. Они дышат, у них есть органы, как у нас. Но правит каждым из них - паразит в кожаном наросте на затылке. В наросте этом есть такие шарики - спораны. Вот, нам, иммунным без них никак нельзя. Из них делаем раствор в спиртосодержащих напитках, процеживаем от белых хлопьев. Хлопья- смертельный яд. Разводим водой и пьём. Споран иммунному на два дня. Ну, кому можно меньше, кому -  больше. Я знавала иммунного, так ему десять споранов в день надо было. Так дар его пожирает живец. У тебя дары сильные, тоже половинкой на день не обойдешься.
Знахарка встала из-за стола и подошла к бочке. Заглянула внутрь.
- Во! Брагу тут заделаем. А то скоро моему живцу конец.
Затем поморщилась.
- Гадость, конечно, получится. Но всё же лучше, чем споровое голодание, когда на стенку от боли залезть готова. Пьёшь, чуть не лопаешься и не напиваешься.
Стекловата немного успокоилась и продолжила:
- Хорошо, солдаты меня спасли, в эвакопункт привезли. Они в противогазах были и не заразились. Значит, споры эти в воздухе рассеяны здесь. Я правильно понимаю?
- Правильно, только концентрация и сила их от сектора к сектору разные. Есть быстрые кластеры, где изменения происходят за считанные часы, а есть и долгие, паразит слаб и овладевает сознанием несколько дней.
Воск на свече растаял, и вокруг фитиля образовалось жидкое озеро. Одна стенка не выдержала, поток из "озера" начал скатываться вниз, застывая по дороге большими каплями. Алёна пальцем восстановила целостность ограды из воска, и озеро вновь стало наполняться.
- Затем других гражданских и меня повезли оттуда на север. Где на нас напали. Спас нас какой-то мужик. Увёл машину из боя. Но я там тоже насмотрелась. Убили мужчину напротив меня. Плохо мне было. Это я, как теперь понимаю, споровое голодание было. Он мне живца дал, я его тогда не поняла. Потом воды попила, и всё... Очнулась голая, подвешенная на тросе, вокруг толпа уголовников каких-то. Я хотела лёгкой смерти тогда. Но пришёл в противогазе этот, с которым ты там на полу... Потом, после всего...
Алёна замялась.
Квопа же не смутилась.
- В Стиксе не принято афишировать свои дары перед другими, и тебе не советую. Да и не всё, что видишь, здесь таковым является на самом деле. Ну так вот, один из первых моих даров был таков, что если я с кем пересплю, так я потом всегда могу узнать, где и как далеко этот человек находится.  Если очень постараюсь, а он будет недалеко, то смогу услышать его ушами и увидеть его глазами. Очень полезный дар, он то мне и помог вначале. И Детей я им заинтересовала.
- Детей?
- Все мы теперь дети Стикса. Только вот те, кто это принял в своё сердце по настоящему, зовутся Детьми Стикса. Некоторые говорят, что это ад. И здесь место смерти и мучений. Ты можешь мучиться и быть кормом Стикса. А можешь кормить Его. И он не оставит тебя. Поверь в Стикс, отдайся его воле, тогда  он понесёт тебя сам.
Квопа стала прохаживаться вдоль стола.
- Стикс питается кровью через землю, услаждается криками ужаса и боли, сильными эмоциями. Очень сильными. Боль и ужас - его эфирная пища. Все эти выкопированные существа принесены сюда им для потребления. Его микрофлора - заражённые. Они дают ему львиную долю пищи. Дети живут в гармонии с этим миром. Благоговеют перед ним и поклоняются ему. Они часть его. Лишь лучшие из лучших становятся таковыми. Они избранные. Избранные своими дарами, как я и ты и многие другие сёстры и братья.
Алёне стало жутковато. Это отразилось на её лице. Но любопытство всё же взяло верх.
- А мой дар?
Квопа, немного остыв, поняла, что перегнула палку и испугала девочку.
- Не бойся, ты просто в другом мире. Здесь другие законы. Со временем ты освоишься и всё поймёшь.
- Да, я помню. Как спасший меня от розг и насилия приказал разобрать меня на органы. И как эти маньяки привязали меня к хирургическому столу. И собирались разделать меня, как свинью на мясокомбинате.
Знахарка добавила к словам Алёны:
- И не только, тебя бы насиловали каждый день, кто хотел. А раз в месяц, без наркоза, забирали бы часть твоих внутренностей. Ты жила бы на цепи в клетке. И кормили бы тебя зондом с белковой смесью, живцом и витаминами, чтоб быстрее регенерировала. Но я увидела тебя - чистую жемчужину среди навоза. Наплевала на всё и вытащила тебя оттуда. Теперь нас будут искать. Но я проверила своим первым даром, таковых в живых осталось немного.
Глаза Алёны, и так уже круглые, расширились ещё больше.
- Они могут прийти сюда?
Знахарка села напротив и положила руки на стол.
- Нет. Этот стаб заповедный. Да! Он недалеко от Муравейника, стаба, где тебя держали. Но он густо покрыт лесом, и тут живут два, очень могущественных, существа. Они - древние Дети Стикса. Их мотивы простым людям непонятны. Они глубоко слились со Стиксом и живут обособленно. Их защита этого маленького стаба так сильна, что сюда не суются ни стронги, ни внешники, ни элита заражённых. Да и никто почти не знает про этот стаб. Слишком место неинтересное. Вокруг ни еды, ни оружия. Ничего не прилетает, кроме болот, лесов и бесплодных пустошей. Я потом тебе про них расскажу.
Квопа обняла голову Алёны кистями рук и посмотрела ей в глаза:
- Я открываю тебе твои дары.
Время тянулось томительно. На лбу Квопы выступили бисеринки пота.
- Все! - с облегчением сказала знахарка.- Первый дар! Редчайший. Ты Хранительница кластеров. Можешь менять погоду на том секторе, где находишься. Но это так, побочный эффект. Если найдёшь Ключника, сможешь, через его пробой, изменять саму суть кластера, сделать медленный кластер - быстрым. Стаб - перезагружающимся кластером. И, наоборот, делать стабы из кластеров. С ростом этого дара ты будешь видеть периодичность перезагрузок, скорость прогресса заражения и многое другое, чего и я даже не знаю.
- Здорово!- воскликнула Алёна. Так я и этот стаб, с древними, могу перегрузить и сделать быстрым кластером?
Квопа стала строгой и приложила палец к губам.
- Ты не шути. Этот дар и так не всем по нраву. Это большая ответственность. Многим не по душе такой форс-мажор. В хорошо спланированном будущем и сытом настоящем. Им проще убить, чем вводить тебя в свою систему координат. Лишь истинные Дети Стикса видят и ценят красоту его творений. И ждут исполнения его планов на свои творения. Запомни. Хранитель в Стиксе всегда один. Если он гибнет, Стикс вскоре являет другого. С ним всегда приходит Ключник. Только вместе с ним ты сможешь менять этот мир. Он делает пробой, ты, стоя в пробое, изменяешь характеристики кластера. Вы всегда приходите с одной перезагрузки, с одного кластера. Если ключник гибнет, жди. Он опять будет явлен в одной из следующих перезагрузок этого же кластера.
Девушка опустила голову и подпёрла её руками. Волосы рассыпались и скрыли лицо.
Каким-то обречённым, тихим голосом она спросила:
- А второй дар?
- Второй заурядный. Стикс даёт его многим. Так, песок... Мирриады песчинок. Но как прикрытие пойдёт, если кто спросит, что у тебя за дар. Или ментат какой начнёт проверять. Я даже Мишку попрошу, он "лишнее в тебе" закроет от ментатов. Этот дар называется "карман". Пока в подпространственный карман ты можешь спрятать споран, не больше. Но если будешь пить "горох" и использовать "карман", то сможешь и горсть споранов прятать или даже небольшой пистолет. Вес и объём вещей будет быстро расти, у тебя хорошие задатки для роста всех даров.
- Что за "горох"?
- Его достают из наростов развитых заражённых: топтунов, кусачей, рубберов, рапанов. И даже лотерейщиков, их так называют, потому что лотерея, есть шанс на выпадение горошины. Да! Если споран растворяют спиртом, то горох - кислотой. Желательно уксусной; потом гасят кислотность щёлочью, опять же, лучше содой. Ну, чтобы всё было более-менее съедобным. Раствор процеживают, разводят водой и пьют, но не более трёх горошин в день. Будет расти тот дар, который чаще используешь. 
- Я так себя строила. Принимала жемчуг. Открывала дар. Если он был мне не нужен, не использовала его, и он так и оставался у меня в начальном состоянии. А вот когда Стикс благоволил мне, дар оказывался одним из тех, которые я ждала. Его я и развивала. Часто использовался, и сила гороха уходила в этот используемый дар. Два года я жила во владениях Тысячелетней Старухи, её ещё называют матерью, охотилась на элиту, развивалась.
Квопа прервала свою речь, взяла кочергу и поправила развалившиеся дрова в очаге. Положила сверху ещё пару поленьев.
Алёна Стекловата расстегнула бушлат.
- Быстро землянка нагрелась.
Знахарка согласно кивнула. И улыбнулась.
- Здесь будем спать. А сейчас пошли, погуляем?
- Пошли.
Девушки вышли в осенний лес. Картина была настолько мирной, как на полотнах Шишкина, что Алёне даже не верилось, что за границами этого леса царит смерть. И чтобы выжить, нужно величайшее напряжение всех сил. Толпы нечисти, внешники, муры и кого ещё там только нет...
Молодая ведьма нагнулась и подняла нераскрывшуюся сосновую шишку.
- На вот, зажми в кулаке.
Алёнка взяла в ладонь шишку и почувствовала, какая она холодная.
- Теперь активируем дар. Представь предмет у себя в руке, и что он - холодный.
Девушка прикрыла глаза,  в темноте видела и чувствовала только шишку. И шишка исчезла.
- Славно!
Квопа захлопала в ладоши. Шишка исчезла.
- А теперь сожми ладонь и представь предмет в ней, и что он - тёплый.
Алёна вновь заглянула в темноту, представила там шишку и почувствовала её теплоту в руках. Шишка появилась, правда такая же холодная, как и была. Но это не важно, главное - получилось.
- Молодец!- похвалила наставница.- Теперь сама попробуй с чем- нибудь.
В руке исчезали и появлялись: жёлудь, носовой платок и запасная пуговица от бушлата. Наконец, навалилась усталость, потянуло к живцу.
Квопа вытащила свою тыквенную флягу с живцом и подала ученице.
- Так вот и тренируйся до чувства усталости и горох потом принимай. Дар быстро разовьётся. Тут главное - стресс давать твоей силе, чтоб она стремилась его преодолевать, становясь ещё сильнее.
Знахарка приняла флягу обратно и тоже отхлебнула.
- А вот что хорошо, то - что если ты перестаёшь свои способности тренировать, они всё равно не деградируют, а остаются на достигнутом уровне. Некоторые, правда, к телу предъявляют повышенные требования, так вот тело может ослабевать без тренировок. Поэтому всякие там "клокстоперы" да "попрыгуны" не должны расслабляться, а то их развитый дар при применении размозжит их захиревшие тела. Я тебе скажу, они все твёрдые такие, упругие. Их даже без дара можно по телу определить.
Алёна слушала с интересом;  вдруг ей показалось, что рядом кто-то прошёл. Лёгкий ветерок качнул кусты, пахнуло мхом и грибами.
Ведьма загадочно улыбнулась.
- Заметила? Это Дерево. Второй хранитель этого леса. Последний раз, лет двадцать назад, положили на этот кластер свой глаз внешники...
Впереди лес стал редеть, значит, подходили к границе сектора. В прогалах стало видно мшистое, покрытое поваленными берёзами болото. Берёзы росли там повсюду, а когда становились большими, зыбкая почва их не выдерживала, и они падали. Из стволов потом ещё долго росли новые стволы, как зубья на расчёске.
- Так вот. И раньше, до того такое было тоже, только с рейдерами. И кого только сюда нелёгкая не приносила. Сунулись они, а из земли как выбросились корни, обвязали всех и сжали. Славно тогда землице Стиксовой крови досталось. Осерчали внешники, напалмом лес залили. А Дерево не горит, энергетическими оболочками покрылось. Они сбрасываются от урона, конечно, но и лечат ещё. А Хранитель кластера ещё и на Мишку накинул защиту свою. Тот выскочил из леса и все их вертолёты, танки порвал, как жестянки. А они ему и сделать ничего не смогли. Никто не ушёл, все сгинули. А Дерево лес за одну ночь новый вырастило. На утро ещё одна колонна внешников подоспела. Вдали постояли, посмотрели и развернулись восвояси.
Девушки побрели обратно к дому. По дороге нарвали брусники. Попались и большие друзы опят. Стекловата и Квопа отломали самые крепкие, прямо от ствола дерева, которое было покрыто ими чуть ли не до самой верхушки.
- Будет что на ужин.
- Ага, нажарим... Послушай? А долго мы будем здесь прятаться?-спросила Алёна.
- Долго засиживаться на одном месте нельзя, слабеть начнёшь, заболеешь. Даже вот Мишка с Деревом - и те выбираются в другие кластеры. Стикс толкает всех к движению.
- А почему?
- Кто-то, особенно умники, говорят, что дело в иммунитете. Споры, рассеянные в воздухе, начинают находить ключик к твоему иммунитету. Переродить, правда, уже не могут, просто убивают. На новом месте ты очищаешься от поумневших старых спор. И возвратившись на старое место, ты вновь загадка для местных спор.
Квопа продолжила:
- Иные... И я в том числе, полагают, что дело в благословении Стикса. Он установил законы этого мира, он и есть этот мир. И если ты следуешь этим законам - ты часть этого мира. Ты живёшь в нём. Если ты идёшь поперёк, ты лишаешься благословения Стикса. А значит, и жизни. Здесь всё в его воле, в его законе. Ты не совершаешь ни одного действия без его помощи. И если ты ошибочно полагаешь, что очередная удача- исключительно твоя заслуга, то ты долго здесь не проживёшь, он сожрёт тебя. Помни о Стиксе, благодари его, проси его. Умей видеть его волю и следуй ей.
Алёна остановилась.
- А то, что было со мной в Муравейнике, это тоже воля Стикса?
- Конечно. Мир Стикса - это ад. Наполненный непрерывными потоками ужаса, боли и смерти.
Ученица согласно промолчала. Но в душе не согласилась с этим.
- Понятно. Печально всё это. Ну да ладно! Воля так воля.
Девушки пошли дальше.
Уже вечером, после ужина, в темноте, когда легли спать, Квопа завела серьёзный разговор:
- Алёна, знаешь, твои дары хоть и великие, но помочь выжить тебе вряд ли помогут. Вдруг ты окажешься в экстренной ситуации. Нет у тебя эскейп дара. Спасительного. Такого, как: быстрый бег, прыжок, телепортация, остановка времени, невидимость, видение опасности, создание фантома, да чего только нет.
- Нет. Надо есть жемчуг, да?
- Да. Я как знахарь исключу при этом твоё квазирование. И мы добудем жемчужину или несколько. И горох для раскачки. А лучше найти Ключника, он посылается Стиксом каждой Хранительнице для охраны, работы и, может быть, даже для любви.
Стекловата повернулась на своём сундуке, поправила съехавший овчиный тулуп, служивший одеялом.
- Спасибо тебе, Квопа, ты всё для меня делаешь, так помогаешь и заботишься обо мне..
Но знахарка перебила:
- Благодари Стикс, это он взял тебя в свои руки. И поведёт дальше. Всё я делаю во славу Стикса. И ты видишь человека, которому не надо от тебя споранов или горошин, как другим. А надо, чтобы ты только увидела волю Стикса, поверила в него, как поверила я.
- Я верю. И вижу. Вижу чудо, что произошло со мной.
- Со мной тоже произошло чудо, и я поверила. Я перестала считать спораны, и Стикс жемчужинами осыпал меня. Он избрал меня из многих. Сёстры и братья нашли меня и рассказали о Стиксе. Я приняла его волю и стала Дочерью. Бывшая ничтожнейшей в своём первом стабе, где за меня хозяин не брал с клиентов и пары патронов, я стала первой. Все уважали меня и старались стереть из памяти времена моего унижения. Но Стикс не только даёт, но и берёт. Как его дети, мы должны служить ему. И теперь уже я с тобой, как когда-то были со мной. И исполняю волю. Что бы и ты спаслась от ничтожного существования или смерти, для великой жизни в мире со Стиксом.
Алёна переживала, думала. Долго ворочалась , не могла заснуть. Но в конце-концов молодой организм взял своё, и крепкий, здоровый сон окутал девушку.
Ночью ей приснилсось, как будто она стоит на мосту на границе двух кластеров. Светит солнце. Внизу течёт мелководная, прозрачная река. Видны силуэты рыбок, снующих у дна. В отражении видна она сама, Алёна. Справа- холодный кластер, запорошен первым снегом. Деревья стоят голые. Слева- разгар бабьего лета, листва лимонно-желтая, багряная, зелёная. В отражении под мостом тени, как по мосту едет колонна грузовиков из холода в тепло. Но звука нет. Алёна оборачивается и видит, как мимо проносятся эти машины, только наоборот - из тепла в холод. И в одной из них сидит Калина. В камуфляже, с автоматом. Он встречается с ней глазами. Видит её. Даже привстаёт, но грузовик уносит его дальше, в холод. И ей становится холодно.
От этого чувства она и проснулась. Овчиный тулуп сполз на пол. В доме темно, хоть глаз выколи; совершенно не понятно, сколько сейчас времени. Девушка опустила руку, нащупала тулуп и вновь накрылась им. Какие странные были у него глаза: чёрные, без белков, как провалы во тьму. И чем больше она о них вспоминала, тем ярче они всплывали в её памяти. Становились больше и больше. Её тянула эта тьма. Так хотелось оказаться там, побыть в ней. Казалось, ничто в мире не сможет остановить её. Это было не то что важным, это было необходимо для её существования. Полудрёма сменилась спокойным сном. Разбудило карканье ворон, ругня галок. Было тепло. Рядом, обняв и прижавшись, лежала горячая со сна Квопа. Запах её волос тоже был тёплым и приятным. И когда она успела перейти; наверное, тоже замёрзла.
- Ну что, будем вставать?- ласково прошептала хозяйка.
- Будем.
Вышли на улицу, заморозок пробирал до костей. А свежий воздух мгновенно исцелил тяжёлую от духоты избёнки голову.
Ведьма довольно сказала:
- Я, вроде, хорошо восстановилась, сейчас посмотрю, есть кто рядом из моих "мужей" и что они видят и слышат.
Квопа застыла, на лице её замерла лёгкая полуулыбка, голова немного запрокинута вверх. Руки по швам. Так прошло пять минут. Румянец на щеках стал пропадать. Цвет кожи побледнел. Ещё пара минут, и под глазами проявились чёрные круги. Появилась морщина вокруг носогубного треугольника. Кисти сжались в кулаки. Ещё секунд тридцать.
- Всё!- выпалила она.- Больше не могу. Чуть зацепила четверых. Мося и Хишша слишком далеко, где-то на полпути от стаба Грязь до Муравейника. А вот Лягух и Глаз. Едут в союз вольных стабов на юг, рядом. Вот сюрприз так сюрприз. Подарок нам просто. Первый, как всегда,- на своей волне, воюет сам с собой. А вот второй... Не ожидала от него такого. Меня провёл. Институтский шпион! Как закрылся ловко. Жаль, сил не хватило больше его послушать. Обсуждал со стронгами, что ограбили Муравейник, дальнейший маршрут. Напрямик через Рынск пойдут. Типа, элитника Гарроша там больше нет. Калина какой-то его уделал.  Эта инфа верная. Можно путь сильно сократить, без объезда.
- Калина!- воскликнула, не сдержавшись, Алёна.
- Калина, а что? Ты его знаешь? Я же вижу. Что тебя так возбудило?
Но девушка быстро взяла себя в руки.
- Ннет, наверное. Он ждал меня сразу после перезагрузки, но я прошла мимо. Он же новичок. Не мог он элиту уделать. Это другой какой-то. Да и прозвище из того мира. Здесь же крестят другим.
Ведьма призадумалась. Лицо постепенно приобретало прежний, цветущий оттенок. И медленно протянула.
- Ну да, ну да... Не он. Если только он не Ключник! Владыка тьмы.
- Что!?
Алёна вновь опешила. Её голос сорвался. Это не прошло незамеченным для Квопы. Ночная страсть вернулась, Алёне опять так сильно захотелось шагнуть в эту тьму. Ощутить всемогущество, которую она ей давала. Быть рядом с ним.
- Ого! Какие эмоции, тут на десятерых хватит. Энергия из тебя так и льётся. Не трать её понапрасну.
Квопа прикрыла глаза.
- Вижу по тебе, Хранительница! Ключник он! 
Ведьма взглянула на Алёну. И продолжила:
- Пойдём за ним.
Девушка оглянулась. Из кустов на неё смотрел громадный, с танк размером, медведь или медведица, кто их разберёт. А с другой стороны поляны, совсем рядом, вышло на пару секунд из невидимости существо, похожее на узловатое дерево с большими корнями-ногами. Сучьями-руками и головой, скрытой в маленькой кроне.
В сознании Алёны, будто лёгкий ветерок прошёл по листве, прошелестело.
- Возьми это.
Рука, покрытая бронёй, похожей на кору дуба, протянула Алёне маленькую жемчужину чёрного цвета.
- Древень верит в тебя!
Улыбнулась ведьма.
- Можешь принять прямо сейчас.
Девушка изумлённо смотрела на пустое место, где только что был не то иммунный кваз, не то элита.
Квопа продолжила:
- Просто положи её в рот, и всё.
Алёна послушалась. Приятное тепло на миг разбежалось по телу. Знахарка провела ладонями над головой девушки и медленно, почти касаясь тела, вдоль плеч, рук, талии и ног, опустила ладони к ступням Стекловаты.
- Опять небоевой дар! Как мне Древень и говорил. Все боевые дары будут у Ключника.
- А что у меня за новый дар?
- Ты не поверишь, но только сейчас до меня дошло, как ты нужна Стиксу. Раз он так щедро тебя одаривает. Ты теперь ещё и ксером стала.
- Не поняла, каким ещё ксером?
- Ксеры копируют вещи. В стабах им цены нет. Особенно, где снарягу редкую надо добывать или детали какие, патроны. Берёшь в одну руку материалы, в другой представляешь готовое изделие, желательно иметь образец перед глазами. И, вуаля! В другой руке- точная копия. Так здесь редкие патроны только и делают. А один раз сделаешь, уже и без образца шлёпать из сырья начнёшь.
Юная ксер уныло посмотрела на свою миниатюрную ладошку. И знахарка поняла её правильно.
- Да, тут только пистолетные патроны делать, да некоторые радиодетали. Потому некоторые ксеры добровольно становятся квазами, чтоб ладонь с лопату была и можно было делать даже небольшие снаряды и заряды к подствольникам.
Алёна затрясла головой.
- Нет уж, спасибо!
Квопа рассмеялась:
- Ну попробовали, эскейп дара не пришло. Что хочет сказать Стикс. Ищи защиту у Ключника, работай с ним.
- Я и так хочу с ним...
Дошли до избушки. В бытовых делах прошёл остаток дня. Готовили еду. Алёна ради шутки отксерила съедобные грибы из несъедобных, остаток выкинула.
На что Квопа заметила, что так и яды можно делать, надо запомнить.
Когда были приняты очередные горошины и настало время сна, Алёну озарила неожиданная мысль.
- Я вот думаю, а не решить ли мне проблему небольших ладоней через "карман".
Ведьма подхватила эту мысль.
- А действительно, почему бы и нет? Бери материалы в "карман", раскрывай ладони и представляй образец.
Начинающая ксер похватала со стола недоеденные жареные опята. Они поочерёдно исчезали в её ладошках. Затем- пых! И в раскрытых руках появились свежие, как будто только что сорванные сырые опята. Они отправились в глиняную миску. Потом последовал отвал из масла, перемешанного с некоторым количеством целлюлозы.
- Фу! Какая гадость!- воскликнула девушка и брезгливо встряхнула руками. Слизь шмякнулась на земляной пол.
- Это работает!- воскликнула Квопа.- Это просто синергия даров, да тебя в любом стабе с распростёртыми руками примут!
Алёна тоже поняла, насколько это будет круто, когда она раскачает эти дары.
- Сестра! Это Стикс?- спросила Стекловата.
- Безусловно! Только он один. Не я и не ты и никто, кроме него,-ответила радостно возбуждённая знахарка.
- А что будет угодно Стиксу?
- Не все это видят. Но понимать можно, даже не зная конкретики.
Квопа уселась рядом с юной ученицей, на её сундук-кровать. И тоже прижалась спиной к тёплой стенке белёной печки. Приобняла гибкой, красивой рукой тщедушное тельце девочки.
Стекловата пригрелась под "крылышком" могучей и бывалой наставницы. Взгляд ведьмы устремился куда-то вдаль и стал задумчивым.
- Ты знаешь, все думают, что Стиксу нужны сильные психологические, эмоциональные выбросы. И чем их больше, тем лучше. Потому, не просто смерть, а смерть с болью, ужасом и кровью. Потому заражённые жрут людей живьём. Килдинги, муры, внешники и прочие - пытают до смерти. Но всё это пища первого уровня. А вот энергия второго уровня- это энергия свежести, энергия изменений. Это понимание уже доступно не всем. Когда на одном кластере из месяца в месяц, как по расписанию, элитник сжирает сотни человек, то это надоедает Стиксу. Ценность энергии с этого кластера падает. И Стикс уберёт своё благословение с этого элитника и даст удачу каким-нибудь стронгам, что завалят его. Запомни, энергия свежести более ценна. Потому здесь всё и меняется постоянно. Следуй этому течению, меняй мир. И благословение Стикса не оставит тебя.
Кажется, Алёна стала понимать, о чём ей говорит Квопа.
- Каковы наши планы на завтра?- спросила девушка.
- Твой Калина уже далековато отсюда. Я его группу уже не чувствую. Но гадать тут нечего, ехали они на территорию Союза Вольных Стабов. И ближайший там - Пилон. Туда и двинемся. Только вот мне туда нельзя. Засветилась я Глазу этому, Богомолу - институтскому. А там с килдингами разговор короткий. Пуля в затылок - это самый лучший вариант. Так что я тебя только доведу до границы стаба. А дальше сама. Подгадаем под перезагрузку Рынска. Посидим там рядом, подождём, завтра-послезавтра должна уже быть. Кластер этот быстрый. Муры не приедут, и Гарроша нет. А вот стронги или рейдеры из Пилона могут заявиться. Может, и Ключник к ним в компанию набьётся.
- Я поняла, но страшновато одной-то.
- Не бойся, ты свалишь оттуда, когда там, максимум, бегуны появятся. Можешь и новичков прихватить, это тебе зачтётся. Машину водить умеешь?
Хранительница отрицательно покачала головой.
- Нет. И из оружия не стреляла никогда.
- Это плохо. Стрелять я тебя поучу, хотя я предпочитаю холодное оружие. Но у тебя даров под него нет.
Алёна задумалась и потом спросила:
- Если всё получиться, что мне делать? Как тебя найти?
Квопа, даже не думая, ответила:
- Начинай менять, это твоя роль в Стиксе. А если надо будет, я сама тебя найду. У тебя есть зрение Стикса, ты всегда увидишь братьев и сестёр. Отличишь их от ложных и поддельных. И может быть, когда-нибудь, Стикс сведёт тебя с Тысячелетней Старухой.
Свеча ярко вспыхнула и погасла. Остаток фитиля утонул в расплавленном воске.
- Пора спать. Завтра много предстоит пройти, чтобы достать тебе оружие и научить стрелять и водить. Надеюсь, в Рынске хоть что-то ещё осталось.



Глава 11. Самостоятельное плавание Алёны.

Глава 11. Самостоятельное плавание Алёны.
Рассвет Квопа и Алёна встретили на скорости сто километров в час. Байки, наряду с мужчинами и острыми лезвиями, были ещё одной слабостью ведьмы. 
Ночь была для осени тёплая, заморозки прошлых дней отступили. А вот сырость и встречный ветер вымораживали до костей. Хранительница крепко сжимала коленями сиденье, а руками обвила тонкую талию наставницы. И плотно прижалась к ней грудью и щекой. Чёрная кожа мотокомбинезона на узкой спине Квопы скрипела и была холодной. Когда езда начала казаться пыткой, двигатель перестал урчать,  байк плавно остановился.
- Дальше пешком, а то на наш моторчик сбегутся все местные заражённые.
Замаскировав в придорожной канаве, заросшей кустарником, свой мотоцикл, девушки двинулись по грунтовке, что была за деревьями ветрозащитной полосы, посаженной вдоль трассы. На горизонте, в дымке, виднелся кусок Рынска. Бетонный забор завода, пятиэтажки хрущёвок, трубы котельных и кроны тополей-великанов. Ветрозащитная полоса переходила в аллею заброшенного парка. Это было хорошо. Можно войти в город, избежав открытых пространств.
Квопа резко встала. Кисть её руки замерла в напряжении параллельно земле. Стекловата поняла жест и тоже окаменела.
Белый фургон маршрутки, "обнявший" берёзу на обочине, был определённо подозрителен. За покрытым мелкой сеточкой трещин триплексом лобового стекла что-то шевельнулось. Расстояние было метров десять. И рассмотреть как следует Алёна не смогла. Повисла тишина, наполненная лишь привычными звуками осеннего поля. Через несколько ударов сердца весь фургон вроде как качнулся. Определённо, скрипнули рессоры. И тут же лобовое стекло лопнуло и осыпалось сухим фонтаном мелких стёклышек на пожухлую, коричневую листву. Тень из кабины маршрутки размазалась в воздухе, на траектории к своей жертве. Ведьма исчезла, чтобы тут же возникнуть в прыжке, позади быстрого монстра. Тот опешил и замолотил в воздухе конечностями с устрашающими когтями. Квопа точным, коротким ударом двух, неизвестно откуда возникших кинжалов пробила прыгуну-лотерейщику основание шеи. Алёна, когда ещё брызнуло стекло, упала и перекатилась в сторону. На то место, где она стояла, упало тело твари. Попыталось приподняться на всех четырёх лапах. Конвульсивно дёрнулось, и из глотки хлынула кровавая жижа. Извергнув на дорогу свои внутренности, развитый заражённый обессиленно рухнул, разбрызгав свежую, дымящуюся кровавую жижу. Ведьма спокойно стояла тут же, позади трупа.
Определённо, тут применились не только ножи. Но и ещё какой-то, кинетический дар. Алёна только собралась спросить: "Каким образом?". Но ведьма её опередила:
- Хитрый попался, кемпер. С даром скрытности. До последнего его не замечала. На нож, вскрывай чесночину на его затылке. Будешь учиться спораны добывать.
Девушка послушно, как под гипнозом, взяла нож. И, абстрагировавшись от реальности, стараясь не замечать крови, подошла к лотерейщику. Воткнула лезвие между зубчиков-долек затылочного нароста. Подстукнула по рукояти другой рукой. Лезвие углубилось. Алёна сейчас видела только его. Провернула нож. Услышала треск. Это хрустнула раскрывшаяся оболочка. Внутри была серо-чёрная пустота, размером с грецкий орех, заросшая нитями паутины. Было и два кокона. В одном, под слоем более плотной паутины, была виноградина спорана. Во втором - горошина. Алёна очистила их пальцами, паутина легко осыпалась.
Квопа, довольная, заметила:
- Повезло! Горошина!
Алёна, держа на ладони трофеи, отошла и отвернулась от убитого лотерейщика. Предложила:
- Возьми себе.
- Нет, пусть будут у тебя. Спрячь в карман, да пойдём дальше. Теперь держи ухо востро! Это только начало.
Всё было нормально, но этот запах... Это была последняя капля. Стекловату стошнило. Тяжело вдыхая носом и отплёвываясь, почувствовала, что стало легче. От выступивших слёз стала мёрзнуть кожа на лице. Ни платочка, ни салфетки не было, пришлось обтереться рукавом.
- Какая впечатлительная! Привыкай - здесь такая жизнь.
- Ничего, ничего. Всё нормально, это я в первый раз только так. Потом будет лучше, я привыкну,- шмыгая носом, оправдалась ученица.
- Нет, так не привыкнешь! Сгинешь так!
Квопа порылась под водительским сиденьем, извлекла оттуда монтировку и молоток с приваренной трёхчетвертной трубой вместо деревянной ручки. Полёгала оба предмета на руках, как на весах, и откинула монтировку. Та глухо брякнулась о подмерзшую землю. А молоток протянула ручкой вперёд.
- На, возьми покрепче. И разбей башку этому лотерейщику.
Алёне было тяжело даже смотреть на труп. Не то что приближаться к нему. Но в голосе ведьмы была необъяснимая сила, она внушала ещё больший страх.
Девушка взяла дрожащей рукой холодную рукоять. Она была немного измазана чем-то жирным и вонючим, похожим на машинное масло. Крепко сжала. Холод проник в кисть. Подошла, изготовилась и изо всех сил саданула по уродливой голове. Молоток отскочил, как от футбольного мяча.
- Сильней!
Вложив ещё большую силу, девушка повторила удар. Но на этот раз её орудие не было так точно, и удар прошёл вскользь, содрав кожу с крепкого черепа.
- Ещё!
Алёна взяла рукоять в обе руки и замолотила с остервенением, делая более широкий замах и вкладывая в удар весь вес своего легковесного тела. Работая уже не кистью, локтём и плечом, но и прессом.
Череп проломился, вмялся внутрь облезлый и растерзанный скальп вместе с осколками кости. А на поверхность пролома устремилась каша из мозгов и крови.
- Вот так. Молодец!- похвалила наставница.- Всегда бей как сейчас. Точно и максимально сильно.
Обессилевшая и опустошённая юная Хранительница опустилась на колено, но тут же взяла себя в руки и, опёршись на молоток, встала. Её дрожащие губы силились что-то сказать, но лишь бессильно трепетали. Слёзы высохли. И зрелище поверженного монстра уже так не пугало. Наоборот, он уже стал каким-то родным и привычным.
Алёна ещё немного постояла над "тренажёром". Ручка молотка была горячей , теперь уже она грела опущенную руку.
- Ручка коротковата, оттого и удар не такой сильный,- заметила ведьма.- Ну да ладно, мы тебе чекан или клюв какой-нибудь достанем. От мелочи будешь отбиваться. А мне не надо. У меня вот...
И показала два средних обоюдоострых клинка.
Стекловата, чуть-чуть, самыми кончиками губ, растерянно улыбнулась. Глаза же смотрели грустно или виновато.
- А может, мне пистолет?
- Будет и пистолет, конечно! Или автомат. Ты этого молотком бы не успокоила. А есть такие твари, что им надо и что-то покрупнее.
Ветрозащитная полоса благополучно довела до города. Следы разрушения и смерти были повсюду. Брошенные и разбитые машины, раскиданные костяки и тряпки. Уже остывшие пожарища и замёрзшие потоки воды из прорванных труб и батарей.
Шли осторожно, и чем дальше, тем больше попадалось нетронутых, уже замёрзших трупов заражённых. Убиты все были пулями. Но мешки не вскрыты. Значит, работали вояки, которые ничего не знали о Стиксе. Алёна успешно достала несколько споранов. Но Квопа, наконец, остановила её.
- Хватит. Мы теряем здесь время. Чем дальше мы заходим, тем круче и гуще лежат заражённые. Пошли дальше, посмотрим, чем это закончится; может, и до жемчужников дойдём.
Алёна уточнила:
- Там военная часть будет.
- О! Это то, что нам нужно. Пошли уже.
Около военной части, действительно, было страшное месилово. Разорванные на части, обожжённые, растерзанные трупы лежали сплошным замёрзшим слоем, покрывая землю толстой коркой. К сожалению, все развитые заражённые были полутаны. Их споровые мешки были пусты.
- Значит, я ошиблась; вояки всё же знали кое-что о Стиксе. Просто им некогда было отвлекаться на мелочь.
Квопа побила каблуком берца по морде топтуна, пытаясь её перевернуть. Но та надёжно вмёрзла в кровавый ковёр.
- Тут без лома не обойтись,- заметила Алёна.
- Да. Пошли вон к тем развалинам. Там солдаты держали оборону. Может, автомат подберём. А в ангарах за ними, по любому, должны быть пожарные щиты с баграми и ломами.
Действительно, внутри первого же ангара, на красном деревянном прямоугольнике, наряду с треугольными вёдрами нашлись и лом и багор.
Когда девушки вооружились, дело пошло веселей. Алёна теперь совершенно спокойно колола примёрзшие головы, добиралась до заветного нароста на затылке и собирала трофеи. А вот с оружием не повезло. Солдаты были поедены, лишь по кускам обмундирования можно было понять, что они вообще здесь были. Так как поле боя осталось за разумными, стоило полагать, что их интересовали не только жемчужины, но и оружие. Наконец, Квопе повезло. Она нашла пистолет Макарова вместе с портупеей и запасным магазином на кобуре. Весь боекомплект был полон.
- Ну хоть что-то. Слушай, мне уже надоело собирать этот горох и спораны. Тебе нет?
- Мне тоже.
- Тогда пошли постреляем, только из зоны застройки выйдем знакомым путём к нашей дороге.
- Хорошо. А то уже руки замёрзли,- сказала юная хранительница и, облокотив красный багор на плечо, энергично потёрла свои ладони, интенсивно дыша на них. Дыхание тут же превращалось в пар.
Квопа двинулась к железным хранилищам.
- Ангары напоследок осмотрим и пойдём.
Ничего толкового в остальных ангарах не было. Какие-то катушки с проводами, алюминиевые цилиндры, бочки, поддоны.
Правда, в последнем, по всей видимости, раньше стояла техника. Отсюда она и уехала с оставшимися военными. Те побросали всё лишнее вдоль стен, чтобы не мешать проезду. В глаза бросились яркие цвета. Бирюзовый, сиреневый, синий - это спортивный костюм "Пума".
- Это его костюм.
Стекловата взяла валявшуюся на полу тряпку.
Квопа подошла и, взяв у Алёны куртку, сжала её , поднеся к лицу, вдохнула запах.
- Возьмёшь с собой?- спросила ведьма и протянула "Пуму" обратно.
- Не знаю, наверное...
И аккуратно сложив, отправила спортивный костюм на дно своего рюкзачка.
- Тут всё. Уходим!- решила ведьма и девушки отправились в обратный путь.
К вечеру обустроились в салоне той самой белой маршрутки, из которой на них утром выскочил лотерейщик. Потеплело, заморосил затяжной, несильный, осенний дождик. Капли шуршали по крыше и, стекая, булькали в луже под машиной.
Из еды были поднятые в разбитом магазине консервные банки с белой фасолью в томате и сайра в масле. Прихватили и пару бутылок дешёвого коньяка, из него наготовили новую партию живца. Не забыли и про принятие гороха. Уксус и сода вообще не оказались проблемой. Алёна хорошо знала город и быстро нашла нужный продуктовый магазин.
Воспользовавшись даром ксера и скрытого кармана, Алёна сделала из дождевой воды - дистиллированную.
Сборка, разборка и чистка пистолета на удивление далась легко. В сумерках расстреляли одну обойму.
- Сойдет на троечку,- закончила занятие ведьма. Собрав кое-какие ингридиенты из салона маршрутки и подобрав гильзы, предложила:
- Сделай патроны.
И это тоже удалось. Восстановив таким образом боезапас, Квопа докинула в рюкзак к Алёне остатки неистраченной медной проводки, свинцовые пластины из разбитого аккумулятора и куски серой пластмассы от обшивки.
- Будешь потом ещё делать.
После похода в город из оружия теперь у Алёны, кроме пистолета и пожарного багра, появился молоток каменщика, который заменил довольно неудобный молоток водителя маршрутки. Каменецкий молоток напоминал небольшую кирку, одна сторона была узкая, плоская и острая. Другая заканчивалась небольшим квадратным бойком, площадь его была невелика, так что пробивная способность была довольно высока. Ручку обмотали шнуром и сделали кистевую петлю, чтобы не выронить во время боя. При этом ведьма заметила:
- Сильно прочную петлю делать не буду, а то так может статься, что и с рукой оторвут.
Ночью спали, сидя на задних сиденьях в обнимку; было холодно. Но Квопа, использовав один из своих неразвитых даров, периодически включала "печку", разогревая вокруг себя небольшую сферу пространства.
Ещё только затеплился рассвет, девушки проснулись, хотя это был и не сон, а одно мучение. Лишь попив воды вместо завтрака, Ведьма решила прощупать окружающее пространство. Хишши и Моси не чувствовалось. Только Богомол был очень далеко, но ещё прослушивался. Его группа собиралась вскоре выдвинуться к Рынску, ожидая скорой его перезагрузки, в надежде получить оружие с военной части. Выходил он с теми самыми вояками, следы ухода которых из города видели Алёна и Квопа. А значит, вполне вероятно, с ними мог быть и Калина. Так нужный им ключник.
- Сама понимаешь, мне с Богомолом пересекаться нельзя, и тебе нежелательно, он сильный ментат и Стикс ведает кто ещё. Будь он из Детей, звался бы Ведуном или, может быть, даже вообще Волхвом. А по Институтским рангам я не знаю. Может, Декан или Ректор, или Академик даже. Вряд ли это знание выходит за пределы Института.
Квопа провела руками по мокрой пожухлой траве и умыла лицо.
- Хорошо!
Алёна повторила эту процедуру. Её передёрнуло от холода, но взбодрило не хуже утренней чашки кофе.
- Сегодня будем тренироваться ещё, но главный твой помощник - Стикс, помни об этом. Любое твоё действие - это он, не забывай об этом, и выживешь.
Вдруг Хранительница почувствовала какие-то необъяснимые изменения в окружающем мире. И неуверенно оглянулась.
Ведьма тоже осмотрелась, её взгляд остановился на далёком городе.
- Началось. Кисляк лёг. Планы меняются.
И решительно пошла в ветрозащитную полосу.
- А сейчас нам нужен натуральный костёр, без всякой химии, разожжённый с первой попытки, с первого огонька одной спички или первых секунд пламени зажигалки.
- Но вокруг всё мокрое.
- Не всё. Древесина, внутри, вполне сухая. И под корой высохших деревьев тоже годная. А береста вообще горит практически в любом состоянии.
Юной хранительнице в деле заготовки сырья для костра очень пригодился каменецкий молоток. Он отлично надрубал белые бока придорожных "красавиц". И береста длинными полосками отдиралась от стволов. Удары молотка сносили пласты чёрной коры с толстого высохшего сука липы. Плоский конец врубался и щепил древесину. Алёна выламывала куски из раздробленных, нетолстых палок. Всё это она сносила на подготовленное под костровище место. Оно не случайно было под толстым, наклоненным стволом - защита от возможного дождя. Теперь уже было не холодно, а даже жарко. Квопа тоже не отставала и заготовила ещё больше. Затем она попросила нарвать бересту тонкими ленточками и сложить получившуюся "мочалку" на слой сухих щепок. Затем сверху накидать немного самых тонких отщепов.
- Теперь только бы ветер не задул спичку. Защити её ладонями. И протянула коробок.
Девушка не очень дружила со старомодными спичками, но согласилась. Неумело чиркнула. Спичка вспыхнула под самой мочалкой из бересты. Огонь тут же перебросился на зашипевшие и начавшие скручиваться и выделять дым с чёрными хлопьями белые ленты. А вот сама спичка огонь не удержала и погасла, пустив прощальный сизый дымок. Знахарка начала подкладывать на самые огненные участки кусочки толстой бересты и тонкие, сухие палочки. Потом, когда огонь стал уверенным, в ход пошли и средние, а потом и толстые куски дерева. Когда загорелись толстые, с руку толщиной, палки, Квопа сказала:
- Теперьточнонепотухнет. Начнуваритьзельедлятебя, чтобментаттебянерасколол.
- Ачто? Разветакможно?
- Да. Номеханиканетакая, какможнобылобыподумать. Грубее. Тызакроешьсянетолькоотментатов, ноиотсамойсебя.
Ведьмаухмыльнулась.
Пробилаклинкомпобокамоткострадведыркивдёрне. Воткнулатудазаострённыерогатины. Притащилавымытуювлужебольшуюбанкуотфасоли. Ополоснулаизполторашкидистиллированнойводой. Обвернулажестянуюкрышкувокругнетолстойсыройкленовойпалкииподвесиланадогнём. Долиладополовиныводой.
- Другоговыходаяневижу. Рецептстарый, проверенный. Зельезабвения. Тызабудешьвсесобытияпредыдущихдней. Останутсятолькополученныезаэтовремянавыкииэмоции. Нояпонимаю, чтотебенуженКлючник, анея. Имнетудапутьзакрыт. Стиксунужнаэнергияизменений, нужноразвеятьегоскуку. Яверю, тысделаешьэто. Ипослужишьемутакимобразом. Порадуюсьия. Мыпотомвстретимся, явиделаэтосегодняночью.
Водавскипела,иведьманачалачто-тошептатьнадкостром,подкидываяизсвоегорюкзакакакие-тотравкиипалочки,порошкиикапли. Отбанкипошёлнеобычносильныйтравянойаромат.
- Кстати, тывременностанешьгораздобыстрее, восприимчивееивыносливее. Апамятьвернётся, где-точерездвамесяца. Итолькоредкийзнахарьсможетсваритьобратноезелье. Иещёболееопытныйсможетзаметить, чтотыпоменялазельемсвоюпамятьнасилуиловкость.
Банкабыласнятаспалкииохлаждаласьназемле. Густойпарсносиловетромвпустынноеполе.
- Знаешь, яхотелапойтистобойидопоследнегоприкрыватьтебявгородеиздалека. Нопослеснарешиласделатьтебезелье. Ивотещё.
Квопадосталаизнагрудногокарманапачкуотсигарет. Открылаеёивзялаоттудадвашприцтюбика. Одинжёлто-оранжевый. Этолайт-спек. Отнялавночьбояувнешника. Авторой - зелёный. Этоэскейп -вытяжкаизрадгороха. ЕёумеютделатьАтомиты. Естьтакиеиммунныевзонахрадиоактивногопоражения. Какдостала, долгаяистория. Вслучаекрайнейопасности - колиоранжевый. Вслучаесмертельногоранения - колизелёный.
- Аможет,мнеихотксерить, - предложилаАлёна, принимаяпрощальныйдар.
Квопаотрицательнопокачалаголовой.
- Ингридиентовнет. Аеслибыбыли, мыбыихитаксделали. Нетниянтаряснепроизносимого, нирадгороха.
Когдазельезабвенияостыло, знахаркапроцедилаегоиналилавимпровизированныйстаканизобрезаннойпластиковойполлитровойбутылкиотПепси. Себеженалиласвежегоживцавдругую, оструюполовинку, ссинейпробочкойнадне.
- Ну, что? Довстречи, моядевочка. Ахда! Подожди, яметкунатебяпоставлю, чтобымнетебялегконайтибыло.
Иведьмаслегкатронуладевушкузаголыйучастоккожиналадони. Былонемногощекотно.
- Вотиготово.
АлёнабылаблагодарнаКвопеидажеполюбилаеё, каксестру. НотягакКалинепоглощалавсеэтичувства. Онаготовабылапожертвоватьвсем, чтобыреализоватьсвоёнавязчивоежелание.
Бытьсним, чтобыонбылеё. Ишагнутьвотьму, узнать, чтотам, натойстороне,икакаяейтамданавласть,чтодажевеликиеимогущественныелюдиуженелюди. Такие,какДревень, МишкаиКвопапреклоняютсяпередеёпотенциалом. ВедьСтиксеёпризвал. Служаему, онанеможетбольшеопасатьсязасебя. Онпозаботитсяосвоейдочери.
Импровизированныйстаканхрустнулвруке,иэтотгромкийзвуквывелдевушкуизоцепенения. Онаулыбнуласьведьме. Таулыбнуласьвответ, ионичокнулись. Хранительницавыпилазельедодна...



Глава 12.  Вольные стабы.

12. Вольные стабы.
Ещё сутки пути, и мы почти без происшествий добрались до первого охранного периметра. Путь здесь пролегал через "песочные часы". Заужение проходимого рельефа. Справа -  конусы отвалов металлургического комбината, слева-  бескрайнее болото, плавно переходящее в озеро.
Первая машина свернула на широкую гать из наваленных поперёк стволов сосен и елей, густо засыпанных теми же еловыми и сосновыми ветвями, перемешанными с землёй. По такому полуплавучему мосту над заболоченной местностью мы проехали вдоль озера. Дистанцию между машинами сильно увеличили. Я не понял сначала. Деревья вокруг слегка покачивались, вместе с землёй. Как мне объяснил сидящий рядом Солдат, ехали мы уже давно по поверхности озера. А деревья сплелись корнями и выросли  здесь на грязи, плавающей на поверхности. Озеро затягивало со всех сторон. Это так называемые наплавные берега. Без гати мы бы уже давно провалились.  А гать эту местные делают после каждой перезагрузки озера, если им надо ездить на север, а если не надо - не делают, и тогда на транспорте путь на север закрыт.
Местности эти безлюдны, поэтому тут нет интереса ни заражённым, ни рейдерам. Как потом я узнал, под дорогой этой была устроена цепочка из взрывчатки. При опасности всегда можно было отправить нежеланных гостей на дно озера.
Потом потянулась грунтовка. Прилично разбитая. Мы, как последние, ехали, оставляя глубокую колею между колёс. Но и этот путь терял прочность. Здесь чувствовалось, что мы южнее. Были даже видны деревья с не до конца опавшей листвой. Взъехав на очередной холм, увидели новый кластер. Нам не повезло.  Дорога превратилась в железнодорожное полотно. Вдали оно проходило вдоль небольшой товарной-сортировочной станции. На путях стояло три состава. И в тупике - пара маневровых локомотивов. Вокруг вагонов был раскидан всякий хлам: обрывки упаковки, плёнка, картон, поддоны. По всему понятно, что станция давно разграблена.
Вдоль полотна шла уж совсем убитая дорога, превратившаяся в одну бесконечную лужу.
По общему каналу раздался голос оклемавшегося Бананана:
- Так, братва. На станцию не заезжаем, ждём вечера. Она перезагрузится ночью. Приводим технику в порядок, отдыхаем. Про охрану не забываем. Хоть станция и зачищена, вероятность появления заражённых есть.
Решили пока о стоянке, поужинать вместе. Македонский с Антикваром притащили из приболотного леса,  оставленного за спиной, четыре  длинных и тонких, высохших деревца с небольшими кронами. Ветки, составляющие кроны, пошли в костёр, а жердины стволов сложили колодцем, и мы все расселись вокруг. Поставили котелки с водой на огонь. Рядом покидали банки с тушёнкой на разогрев.
Наша группа держалась от стронгов особняком.  Да и те, хоть и были благодарны за спасение, пока не навязывались к нам в товарищи. Мы всё же были новичками и особо не разбирались в местных реалиях. Святой, поразмыслив немного, сказал:
- А я ведь думаю, что они нас могут и грабануть запросто. Что их сдерживает?
Антиквар тоже выразил свои сомнения:
- У них народу мало, все за баранкой сидят. Даже если в кабинах и есть кто на пассажирских сиденьях, то это освобождённые пленники из Муравейника. Вот мы им сами свой хабар и доставим до их стаба. А там уж и возьмут.
- А я так понял, они сами наёмники. И стаб этот будет не их, чих-пых, - вмешался Мук. И продолжил:
- Их Богомол нанял, весь отряд Бананана. А стаб - это стаб, они там будут такими же гостями, как и мы. Отведай хурмы.
Уверенно закончил Мук и, громыхнув одним автоматом о другой свой РПК, наклонился, чтобы завязать шнурок на берце.
Я увидел возвращающегося Генерала,махнул ему рукой. Тот кивнул в ответ. Вставать народ не стал.
- Здоров, Генерал, - просто закивали мои соседи.
Тот присел третьим ко мне и Солдату, оглядел нас дружелюбно и начал свою речь:
- Поговорил я с Богомолом, многое он мне поведал... И Бананан отошёл от контузии, только вот с ним закончил сейчас.
Снял кепку, пятернёй зачесал волосы назад.
- Короче слушайте. Время у нас до ночи есть. Давайте сейф этот вскроем, ничего мы с ним не придумали. В смысле, как его, маяком, внешников на ложный след навести, а тут они вообще его уже не запеленгуют.
- Могу попробовать с электроникой разобраться. Свойство моё знаете, - предложил я.
Сейф стащили на траву и отнесли к лесу. На всякий случай народ отошёл за наш БТР.
Я встал рядом с сейфом и активировал дар.
- Смотри не выходи из дара.
Как под водой услышал я окрик Болтона.
- Лягух, поддержи его.
- Не могу, я его потерял в черноте, - ответил резонатор.
- Отходи потихоньку в черноте, - снова крикнул наш спец по взрывчатке.
Я отошёл.
Как только часть сейфа выпала из поля черноты, грянул взрыв. Прочь от  меня пронеслась дверь сейфа и упала, метрах в ста. Стенки самого сейфа выдержали, но их немного раздуло.
Я вышел из черноты. Лягух и Мук пробежали вслед за улетевшей  дверью.
- Вот здесь, - уверенно указал на землю у себя под ногами наш поисковик. И сам же поднял небольшую плоскую стальную шкатулку.
Я подошёл ближе. Мук просто открыл эту железную книжку. Внутри, как шоколадные конфеты в коробке, в бархатных ячейках лежали четыре белых жемчужины. Под бархатом оказалась небольшая пачка бумаг, с напечатанными на них текстами на неизвестном языке.
Генерал принял из рук Мука первый трофей и сказал:
- Поищи там остальное, сам посмотри.  Жемчуг другой, янтарь, спек и тому подобное... Может, чего зацепишь.
Болтон стоял у дымящегося сейфа. И внимательно рассматривал пустую внутренность. Затем указал на заднюю стенку.
- Тут по ходу основной заряд взрывчатки не сработал, только бризантный. Эта должна была разнести его в пыль. Ты когда отходил, её ещё не выпустил из поля, вот она и не сработала от инициирующей. Что сказать, нам повезло!
- Что то часто нам везёт, как специально, - заметил я.
Генерал усмехнулся.
- Везёт сильнейшим! Так, сейф больше не трогаем, кто его знает...
И крикнул:
- Мук, сильно не задерживайся, основное проверь и давай ужинать.
Махнул над головой рукой. И все разбредшиеся по полю бойцы поплелись обратно к костру, кое-кто прихватил ещё веток из леса.
Рация Генерала затрещала.
- Что у вас там случилось? - спросил Бананан.
- Всё нормально! Проблем нет.  Сейф открывали. - ответил наш командир.
- Открыли?
- Да.
- Ну отбой.
Мы вернулись, расселись, закинули чаю в кипящие котелки, вскрыли тёплую тушёнку.
Костёр, получив новую партию топлива, разгорелся. Коленям стало горячо, так что мне пришлось встать и есть стоя.
Генерал тем временем начал новую речь:
- Я тут почитал записи Слона.
И похлопал по своей планшетке.
- В общем, надо попробовать по его способу, дары ваши определить. А пробудить...  У знахаря в стабе придётся за спораны. Ну да их у нас достаточно.
Все люди заинтересованно смотрели на Генерала, даже есть перестали.
- Поехали по часовой:
- Солдат – суперзрение; не кваз; новый дар - псевдозаражённый, слабые монстры будут принимать его за своего.
- Македонский - человек-радиостанция, кваз.
- Болтон - кваз без дара.
- Святой - инфракрасный-сенс, кваз.
- Антиквар - кваз, который не будет выглядеть квазом, - это его дар такой, но сила и потребление веществ всегда больше других.
- Тракторист - человек-электрогенератор, кваз.
Солдат даже поперхнулся, его довольная физиономия еле сдерживала улыбку.
- Так, что? Я иммунным был с самого начала?
- Выходит, так, - сказал Генерал.
- Нормальный ход! - заключил Солдат, сел и продолжил поглощать содержимое банки, с таким видом, как будто он ел не тушёнку, а какую-нибудь амброзию или манну небесную.
- Дальше я всё же имею некоторые опасения, что на такое сокровище, как белый жемчуг в стабе могут найтись охотники. И Бананан, и Богомол настойчиво рекомендовали избавиться от этого жемчуга, как можно скорей.
Солдат тут же предложил.
- Давайте кинем жребий.
- Я думал об этом, но если мы хотим по- прежнему оставаться эффективной боевой единицей, то доверять удаче тут не стоит.
Генерал встал и начал прохаживаться вдоль импровизированных лавок.
- Во-первых, я считаю, необходимо исключить иммунных, ибо им сейчас квазирование не грозит. Плюс Антиквар, он же сохраняет человеческий образ, а значит влезет за пульт и сможет работать на установке. Тут все согласны?
Святой заметил:
- Если только мы продолжим работать одним отрядом, как стронги. Никто не хочет свалить?
Все молчали.
А я, наконец, решил высказаться:
- Я, в общем, с вами был, в основном, ради поисков своей Алёны. И намерен продолжить поиски. К сожалению,  вижу, что наши пути расходятся, и я намерен двинуть как можно скорей на территории муров. А вы реализуете свои планы.
Генерал остановился.
- Я ожидал этого. И давно думал об этом. Мы не смогли тебе помочь, хотя и обещали. Да, мы ещё некоторое время будем идти параллельными курсами. Но потом ты уйдёшь в самостоятельное  плавание. Как ты считаешь? Жемчужина будет достаточным аргументом, чтобы избавить нас от этого обещания? Народ? Мы отдадим Калине жемчужину?
Тот, кто уже видел в себе первые признаки квазирования, продолжили молча сидеть, будто каменные изваяния.
- Понятно. Хорошо, отложим этот момент.
Генерал сел на своё прежнее место.
И продолжил:
- Нам надо, чтобы за пультами  сидели люди, и их пальцы попадали по одной клавише, а не сразу по четырём - это кто? Программисты-операторы: Болтон, Тракторист и Македонский. Три жемчужины, считай, ушли. Дальше. Остаёмся: Святой, Антиквар и я. Антиквар не будет выглядеть квазом, ему не страшно, значит. Считаю нужным кинуть жребий на четвёртую: между мной, Святым и Калиной.
Такое решение всех удовлетворило. Бывшие офицеры одобрительно загалдели.
Шум прервал Святой:
- Я отказываюсь от своего права, я и так, как радар, всё буду видеть. А с помощью Антиквара и радарная установка будет работать нормально. У этого жемчуга есть более заслуженный хозяин.
Генерал открыл заветную коробочку , раздал три жемчужины. А четвёртую протянул мне, как когда-то и я протягивал ему.
- Согласен со Святым. Я тоже не нуждаюсь в жемчуге. Просто отдаю долги. Не люблю быть должным. И да, извини, в наших ближайших планах пока нет твоей Алёны, сам видишь, как всё складывается.
Я взял холодный, тяжеленький, белый шарик, который тут же начал разогреваться в моей руке. Это значило, что я принимаю капитуляцию Генерала. Ну что ж. Я кинул жемчужину в рот,и она почти сразу же растворилась.
Генерал хлопнул ладонями по коленям и встал. Как будто с его плеч спала тяжёлая ноша.
- Ну и замечательно! Двигаемся дальше. На повестке дня наши дальнейшие действия. Добираемся до стаба Союза. Зализываем раны. Отдыхаем, посещаем знахаря. Я веду переговоры с главой стаба о присоединении. Ищем ксера, чиним и приводим в порядок дроны. Проводим небольшие учения с ними. С оружием разбираемся - что продать, что докупить. Ну и вообще, посмотрим, как у них экономика устроена.
Я сам как-то так и планировал, только без потери времени на учения с дронами. Немного отдохну, зайду к знахарю. И подамся обратно к Рынску, а оттуда двину знакомой дорогой до Муравейника. А там по карте и до Грязи доберусь. Дар у меня неплохой. И главное - цель есть, значит, - и смысл моего тут существования. Главное - Алёну встретить, объясниться с ней. А дальше в моих мыслях вырастала каменная стена. Я как тот шахматист, могу думать только на три хода вперёд. Потом, как говориться, будем действовать по обстановке.
Вернулись Лягух и Мук. Набрали целый подсумок, килограмма три, скребберского янтаря, и ещё со стакан звёзд, чечевиц и других бустеров, всех цветов радуги.
- Вот, эм энд эмс принесли к чаю, аж качает, - пошутил Мук, принимая от Святого котелок с крепким, дымящимся чаем и две банки подогретой тушёнки с упаковкой галет.
- Это в общую кассу, потом в стабе разберёмся, что это за эм энд эмсы.
Генерал забрал подсумок со стаканом, понёс их в Камаз с радаром. Там уже и так было килограмм с двадцать всяких споранов и горошин. Лежали они в большом зелёном деревянном ящике от боеприпасов. Убрал прикрывавший ящик бушлат, поднял крышку и поставил новые трофеи отдельно, в уголок.
Я так понял, место сейчас безопасное, стронги жгли костры, побольше нашего. Многие не теряли времени даром и уже спали, укутавшись в плащ-палатки и обняв свои рюкзаки. Другие носили ветки и поддерживали огонь. Сменялись часовые на постах.
Генерал тоже назначил кострового и  двух в патруль.
- Остальным спать! Через четыре часа меняемся.
Я попал в команду спящих, и мне повезло, дежурить вовсе не пришлось. Через три часа станция перезагрузилась. Выспаться я, правда, не смог, костёр грел грудь и лицо, а спина мёрзла. Так и проворочался в полудрёме все три часа. А потом кисляк начал накрывать ложбину со станцией.
Когда туман рассеялся, я увидел два товарняка. Вагоны были всякие, от цистерн до платформ с комбайнами. Жаль, но ни мы, ни Стронги не имели возможности разграбить этот поезд. Места для груза не было совсем.
На общем канале Бананан отдал приказ:
- Выдвигаемся, проскакиваем кластер быстро. Ни на что не отвлекаемся.
Я вернулся на своё место в "коробочке", и вскоре мы поехали. В бойницу были видны удивлённые лица немногочисленных работников станции, которым не повезло оказаться там ночью. Охранники с автоматами, дежурный в железнодорожной форме, машинист с помощником. Вот и всё население. Через пару-тройку часов они пожрут друг-дружку, а сильнейшего из них добьют грузчики, которые прибудут сюда из стаба, за содержимым вагонов.
Мчали мы споро, не хотел Бананан вести колонну по разбитой дороге. А транспорт грузчиков, однозначно, разобьёт эту грунтовку. Пересеклись  с Пилоновскими мы уже под утро. Два, некогда эмчээсовских, автобуса  с грузчиками, громадные Уралы с наращенными кузовами, автокран. Посигналили нам, объехали по обочине, даже останавливаться не стали. На бортах у всех белый ромб, знак стаба Пилон.
Когда солнце разогнало ночные тучи и бросило вправо длинные тени от придорожных лысых тополей, наша машина подпрыгнула на стыке стаба и кластера. Позади осталось бескрайнее, заброшенное поле со следами старых, заплывших землёй линий окопов. Справа и слева от дороги были навалены большие, пёстрые кучи бытового мусора. Ветер гонял по полю бумажки и рваные полиэтиленовые пакеты.
Солдат заметил:
- Сразу видно, рядом  живут люди.
Я откликнулся:
- Ну да. На кластер со стаба мусор вывозят, а при перезагрузке всё исчезает, и снова чисто. Мусорной проблемы нет.
Солдат продолжил:
- Некрасиво просто, а так, конечно, ход нормальный. А вот интересно, хоронят они убитых где?
- Я думаю, их заражённые сжирают. А если раненого до стаба доволокли, то он не умирает уже.
- Не... Сжигают, наверное.
Разговор утих. Впереди появился первый блокпост. Проехали без проблем. Вдали, прямо посреди поля, виднелось поселение, окружённое стеной из сложенных друг на друга бетонных блоков. По всей видимости, где-то рядом прилетал завод железобетонных изделий. Красотой тут вообще никто  и не помышлял заморачиваться. Всё серое или зелёное от наросшего мха и лишайников.
У замшелых бетонных ворот колонна встала. Бананан, Богомол и Генерал о чём-то долго говорили со стабовской охраной. Охрана вела переговоры по рации. Кто-то подъезжал, уезжал.
Наконец ударили по рукам. Бананан и Генерал рассчитались за въезд, и колонна тронулась. Как я потом понял, лишь для того, чтобы разгрузиться. Вся лишняя техника затем покинула бетонное кольцо стаба и встала недалеко от стен. Наши же машины были оплачены Генералом полностью, и мы спокойно могли оставить их в стабе, под охраной на три дня. Когда мы проезжали в ворота, перед первой машиной Генерала вклинился чёрный Паджерик.
- Едем за ним, - сообщил наш командир. - Он покажет дорогу до нашей стоянки и гостиницы.
Таким образом, отделившись от основной колонны, мы поехали своим путём. Все дороги в Пилоне были уложены бетонными плитами. Колёса машин всё время стучали по их стыкам. Как по железной дороге, мы добрались до площадки. Размером она была с  футбольное поле, окружённая со всех сторон двумя рядами колючей проволоки, между которыми виднелись столбики с камерами наблюдения. Тут же, над "полем", возвышалось трёхэтажное, двухподъездное, серое здание, некогда покрашенное жёлтой побелкой, но сейчас об этом напоминали лишь небольшие полупрозрачные пятна под балкончиками и свесом крыши. Стоянка была почти пуста.  Наши машины сиротливо заняли ближний к зданию угол.
Наш проводник заезжать не стал. Остановился возле входа, закрыл паджерик. И стоял, поджидая нас возле входа в трёхэтажку. Над его головой висела старая, обветшалая вывеска -  "Боржч".
- Рад приветствовать новичков в нашем городе. Я хозяин сего заведения - Шмель.
- Генерал.
Наш командир подал руку Шмелю. Обменявшись рукопожатиями с хозяином заведения, наш отряд прошёл внутрь. Только Лягух не захотел никуда идти и пошёл отсыпаться в радарную установку и заодно поохранять "сундук с сокровищами".
Чувствуя себя неуверенно на новом месте, Генерал поддержал эту инициативу Лягуха. И тот, лишь поздоровавшись со Шмелём, пошёл обратно к машинам. На пол-пути он уже, по обыкновению, замахал руками и начал о чём-то громко ругаться сам с собой.
Я же был приятно удивлён своим номером. Нет, особого ремонта там не было.  Бетонные стены были обшиты вагонкой, отчего в комнате немного пахло деревом. Но зато было электричество и свет, музыка в виде музыкального центра и кучи дисков. Я тут же воткнул первый попавшийся. Заиграла приятная,  нативная мелодия с женским вокалом и звуками природы - неплохо. Вот чего мне давно не хватало - музыки. Ещё одна пустая ячейка в моём сознании заполнилась, и я вновь вспомнил свой сон. Явь?
Справа от входа была ещё дверь. Это были туалет и ванная! Я открыл кран. Вода полилась, а через несколько секунд она пошла и с парком. Горячая! Это уже слишком круто, чтобы быть похожим на  правду. Здесь, в этом царстве холода и промозглой, вечной сырости - островок тепла, спокойствия и комфорта. И всего-то за десять споранов в день. Да их там в Рынске лопатой, после орды, можно было грести. Знал бы, что тут так классно можно расположиться, весь рюкзак бы ими набил.
Я закрыл номер. Разделся и лёг в наполняющуюся ванну. Как же классно. Казалось бы , навечно задубевшее, скованное, напряжённое тело - начало прогреваться. Живительное тепло, мышца за мышцей, связка за связкой - начало проникать в моё тело. Напряжение спадало. За журчанием воды слышалось пение соловья, сопрано девушки и звук  бамбуковой флейты бансори. Это было просто чудесно. Меня начало "рубить". Я, пересилив себя, всё же вылез из ванны. Вытерся и дотащился до кровати со свежим бельём. Выключил музыку и рухнул в объятия холодных, свежих, льняных простыней. Моё тепло быстро победило, стало хорошо. Я так сильно расслабился, что мне даже лень было повернуться на правый бок. Вырубился сразу. И спал без снов.
Когда было уже темно, проснулся от громких, пьяных криков. По голосам понял, что наши возвращаются из сауны. Полежал ещё немного, глядя в темноту потолка. Но спать уже не хотелось. Я встал, оделся и спустился на первый этаж.
На сдвинутых  вместе столиках лежали и стояли бутылки с вином и водкой. Пустые звенели и перекатывались под столом. Большие блюда, устланные листами салата, были засыпаны ароматными кусками шашлыка. Между ними миски с блестящими от оливкового масла, нарезанными помидорами, огурцами, красным луком. Широкие чаши с соусами. Корзинки с лавашами и чёрным хлебом. Под потолком стоял устойчивый гул, народ общался. Здесь я видел и знакомые лица из колонны стронгов, и почти всех наших, наверное, и кто-то из местных присоединился к щедрой трапезе.
- Калина! Давай сюда! - приветственно махнул мне рукой Святой.
Я сел за угол, на свободный табурет.
- Смотри, кто это!
Наш радарщик похлопал по спине сидящего рядом с ним молодого парня в жёлтом, одноцветном, песочном камуфляже.
- Это Кирпич! Он из Рынска, иммунный, солдатом был у нас. И с  твоей Алёнкой его доставили в Муравейник. В плену у муров был, пока его стронги не освободили.
Я мгновение, пристально смотрел на Кирпича и сказал:
- Привет! Я Калина, ищу ту девушку, про которую упомянул Святой.
Но Кирпич отрицательно покачал головой. Развёл руками. И, прожевав, ответил.
- Извини, я ранен сильно был. Меня без сознания везли. Никого не видел. Вряд ли я смогу помочь.
А Святой сказал:
- Тоже к нам присоединился. Генерал одобрил. И ещё тут из местных завербовал несколько человек. Хочешь, познакомлю?
- Да нет, не надо пока. Я лучше поем.
Я взял себе кусок мяса, обмакнул его в соус и откусил. Нашёл какую -то вилку. Уколол ломтик помидора. Оторвал лаваша. Сбоку забулькало. А Святой уже подавал мне стопочку.
- Давай, за успех нашего дела.
Мы чокнулись и выпили.
- А что за дело то?
- Аа... Да ты всё проспал. Тут горох и спораны лились рекой просто. Генерал сходил к местному князьку - Вальжану. Короче, они не договорились. И мы сваливаем скоро отсюда. Но и затариваемся до того времени. Вот горох из сундука и утекает.
Святой отправил в рот хрустящий лист салата. Обтёр пальцы о хлеб. И вновь хотел наполнить стопки, но они уже были полны, Кирпич постарался.
Дёрнули. Я шумно вдохнул носом воздух. Водка была не очень. Заел шашлыком.
- И что Генерал задумал?
- А вот что! Кочующий стаб. Мы уже всю технику закупили. Местные мастера кунги жилые на грузовики устанавливают. Свой топливозаправщик. Генераторы, машина-мастерская, походная кухня, медблок. Джипы с турелями для крупнокалиберных пулемётов. Тягачи для двух гусеничных БМД. БТР наш подделают. И многое другое. Иммунных с нужными для группы дарами наняли.
- Интересно. А где кочевать?
- Вокруг Рынска в основном. При перезагрузках пополняться боеприпасами и вооружением. Иммунных вытаскивать. На заражённых охотиться, пока они до жемчужников не успеют развиться. Ну и сюда хабар скидывать будем приезжать, отдыхать здесь.
Святой подтянул к себе блюдо со стейками-гриль из форели. Скинул веточку петрушки. И начал ковырять вилкой один из них.
- А вот все дроны починить не можем. Деталей слишком мало. Нужен ксер, хоть какой. Мелочь эту накопировать. Богомол поехал в Хрущёвку - следующий стаб. Там есть ксер; сказал, уговорит его приехать и помочь нам. А сам дальше по маршруту. Будет уговаривать другие стабы, чтобы выставили по отряду для нападения на главный стаб внешников и муров - Грязь. Это практически другой регион. Под нашими дронами если ударить, то портал какой-то закроем в Грязи, и про внешников там можно будет забыть, а с ними и муры силу потеряют. Там у них вокруг много мелких посёлков, типа Муравейника.  Они без метрополии лишь разрозненными бандами станут. Смекаешь?
- Смекаю. Сильная задумка. По пьяни только и можно было додуматься.
Я откинулся, оглянул честную компанию. Упёр кулак, с вилкой вверх, в стол.
-  Да нас на подходе на детали разберут. И из поражения в Муравейнике сделают выводы. Вы их технику так легко не перехватите теперь, а ещё и свою потеряете.
Святой парировал:
- В этом есть смысл. Но Богомол сказал, что, по данным института, бюрократическая машина Акун очень неповоротлива, и пройдёт время, пока все шестерёнки провернутся. А мы будем действовать быстро. Во всём нужен точный расчёт. Стратеги Союза разработают операцию, исходя из имеющихся у нас сил.
- Дай Бог, дай Бог...
Мы выпили ещё. Я присоединился к разделке форели.
- Послезавтра на Рынск уже выдвигаемся, кочевым стабом.
- Я с вами.
- Добро.
- А потом вы куда?
- От добычи зависит, да и Богомол должен будет вернуться. Может, дронов восстановим, сводный отряд дождёмся и двинем на Грязь. Если всё выгорит, Богомол от имени Института, а Вальжан от своего стаба и его совета обещали, что Муравейник за нами останется. А Грязь будут потихоньку колонизировать остальные стабы союза. Ну это так. Буфером они, короче, нас хотят сделать. Ну да Генерал всё понимает.
- Так и мне туда. Алёна где-то там.
Кирпич разлил.
- Давай, чтоб нашёл её!
- Давай.
Опять звякнули и опрокинули.
Кирпич:
- А чего ты её ищешь то?
Его прервал Святой, ответив за меня:
- Ну, вот Генерал хочет себе свой стаб. А человек хочет вернуть себе девушку. Что тут такого? Я уважаю людей, у которых есть мечта. 
Святой глянул Кирпичу в глаза и сказал:
- Вот у тебя есть мечта?
Тот задумался.
- Ну да. Чтоб у меня всё было и мне ничего за это не было.
И рассмеялся, продемонстрировав отличные белые зубы.
Святой удручённо глянул на меня и развёл руками с вилкой и стаканом.
- Вот так!
- Ладно, давай ещё, и хорош. Надо городок осмотреть.
В этот день, вернее ночь, мне так и не удалось осмотреться в этом стабе. Очухался я утром, часов в восемь. Похмелился живцом. Вот что действительно мне здесь нравилось, так это то, что можно было пить и есть что зря, а последствий никаких. Я уже чувствовал себя огурцом и готов был на новые свершения.
      Белая королева в "Алисе в зазеркалье": "В наше время, даже чтобы оставаться на месте, нужно бежать изо всех сил. А уж чтобы двигаться вперёд, нужно бежать ещё быстрей". Следуя этому завету, я полностью экипировался, как мог. Собрал всё своё и покинул номер, уже не собираясь возвращаться в него.
Внизу в столовой спросил поесть. Дали жареное сало с луком, залитое тремя яйцами, кофе и гренки.
Я спросил у накормившей меня поварихи:
- Когда наши выезжают?
- В полдень собирались. Сейчас по лавкам разбрелись, закупаются в дорогу.
- Как живётся вам здесь?
- Трудновато. Спорана для живца днём с огнём не сыщешь. Всё подчистую выгребается  людьми из дружины Вальжана . А простым людям минимум, чтоб только не сдохли. За это приходиться пахать по 14 часов в день, чтоб они красиво жили. Ты заметил, в стабе электричество, телефон, отопление и горячая вода, чистота на улицах. Кто с бестолковыми дарами, типа меня, тот на работах.
- И давно вы так?
- Я уж с год здесь. С "квартала" привели. Вот, Шмель взял на работу поваром. Раз в месяц вывозят на "болото", строить новую гать. Ну и чтоб оседлую болезнь не подхватить.
- А что? Хотелось бы поохотиться на заражённых?
- Упаси Бог! Я их боюсь до смерти!
Тётка махнула рукой с тряпочкой. И пошла протирать пыль в зале.
Мне же не мешало пополнить мою экипировку,  и я отправился вслед за всеми. Следуя бетонным коридором, похожим на гигантский водосток, достиг большой квадратной площади. В центре неё, по всей видимости, хотели строить фонтан, но давно забросили эту затею. Круглое бетонное кольцо остова позеленело, торчащая из него арматура поржавела, и потёки этой ржавчины струились по бетонным стенкам.
Вокруг площади, квадратом, расположились двухэтажные постройки с колоннами. Среди колонн расположились пёстрые палатки торговцев.
Побродив среди торговцев, я поделил их для себя на три категории. Первые, местные перекупщики, работали серьёзно и стационарно. Вторые - просто люди, решившие не скидывать хабар по дешёвке перекупщикам, а продать его самостоятельно,  подороже. Третьи - торговые караваны из других стабов. Их товар существенно отличался от местного ассортимента, такие вещи не прилетали в сферу влияния Пилона. И ещё, споран действительно был в цене. Валютой служили различные патроны и даже банки тушёнки.
Выходит, мои десять споранов в день за номер были весьма завышенной ценой. Но, как говориться, цена - это то, сколько человек готов отдать. А я тогда готов был столько отдать за тёплую комнату и комфорт.
Обойдя площадь по периметру, я нашёл  мастерскую по ремонту, ресторан, парикмахерскую, кофейню, администрацию, две гостиницы и многое другое. Все эти учреждения были на вторых этажах, над своеобразным базаром. Мне эта планировка напомнила старинные города, жившие по Магдебургскому праву. Наконец, в последнем углу площади, в котором не хватило торговцев, я увидел искомое. Больница.
Вошёл. Внутри чисто и тепло, слева - окно и большое зеркало, справа -  стойка ресепшена, как в гостиницах.
Внутри и так блестящие полы возила тряпкой худая, глазастая девушка.
- Вам бы швабра не помешала, -заметил я.
- Босс не разрешает, хочет, чтоб так мыла.
- И много платит?
- Спорового голодания нет,- сказала уборщица и пошла в туалет, менять ещё чистую воду в ведре, скорее спасаясь от расспросов с моей стороны, чем руководствуясь необходимостью.
- А босс что, знахарь? - крикнул я ей вслед.
Она не ответила, а шум воды из под крана заглушил мой вопрос.
Повисла довольно долгая пауза. За стойкой было пусто, спросить  было не у  кого.
И тут белая дверь, в обрамлении двух кадок с пальмами-монстерами, лязгнула защёлкой, открылась, и оттуда высунулась чернявая, прилизанная голова.
- Кому тут знахарь нужен?
Я сделал решительный шаг в направлении этого человека.
- Здравствуйте, у меня к вам дело по профилю.
- Хорошо, здравствуйте. Подождите минуточку, вас вызовут.
Голова скрылась за дверью.
Я подошёл к окну и опёрся на подоконник, окинул взглядом серую площадь с недостроенным фонтаном. А из кабинета вышла другая девушка, в белом халатике, на секунду остановилась напротив ростового зеркала, окинула себя взглядом, обтянул вниз халат. И потом прошла за стойку, там села. Теперь я видел только её белую голову.
Она, наконец, оценивающе посмотрела на меня. И тонким, почти писклявым голосом пригласила:
- Можете входить.
Я тут же без стука вошёл. Знахарь стоял возле высокого шкафчика и что-то там перекладывал. Он оторвался от своего дела. Закрыл дверцу. И предложил:
- Присаживайтесь.
Я сел на приятно-тёплую кожаную софу.
- Я Плющ, - представился знахарь.
- Калина.
- Какого рода услугу вы бы хотели от меня получить?
- Мне нужно узнать и научиться использовать свой второй дар.
- Это ...
Плющ внимательно посмотрел на меня. Тряхнул головой, как бы сбрасывая пелену с глаз. Встал. Подошёл ближе. На лице его просияла вежливая, доброжелательная улыбка.
От меня он метнулся к двери, приоткрыл и шепнул туда.
- Нюша. Кофе, чай, коньяк - быстро.
Знахарь был само радушие.
- Здравствуйте, уважаемый Калина.
И протянул мне руку ладонью вверх. Потряс мою пятерню двумя руками. Продолжая улыбаться, предложил.
- Не желаете кофе или чаю? А может быть, коньячку?
- Нет. Спасибо. Я по поводу моего вопроса всё же...
- Ах да! Пустяк.
Вошла блондинка с серебряным подносом, заставленным чашечками и вазочками с печеньем. Заискивающе мне улыбаясь, поставила его на стол и быстро удалилась.
- Всего двести споранов или двадцать горошин и двадцать споранов.
На моём лице произошли некоторые изменения, и это не осталось незамеченным для знахаря. Я, правда, быстро взял себя в руки. Ведь я никогда не был жадным.
- У вас очень сложный случай. Я уже вижу, мне придётся выложиться по полной,-
как бы оправдываясь, начал говорить Плющ.
Я прервал его:
- Я согласен!
Сунул руку в свой толстый, жирный подсумок и, не глядя, высыпал на поднос две жмени гороха вперемешку со споранами, превысив указанную цену раз в пять.
- Ну что ж, приступим.
При этом знахарь сел рядом, взял коньяк, налил немного в микрочашку кофе. Закурил сигарету и, попивая немного кофе, стал пристально смотреть на меня.
Минут через пять Плющ затушил докуренный до фильтра "парламент" и положил окурок на блюдечко рядом с маленькой кофейной ложечкой и чашечкой.
Скрестил пальцы ладоней и громко щёлкнул ими, потянулся. Потом сунул руки в карманы и, прохаживаясь по комнате, заговорил.
- Я никогда не встречал вашего первого дара, но читал о нём в институтской литературе для знахарей - Чернота. Его суть до конца постичь никому не удалось, ну да вы не об этом меня и просили. Второй дар получен в результате принятия белой жемчужины.
Знахарь открыл свой шкафчик. Хрустнул пластиковой бутылкой. И прямо из горла хлебнул живца. По кабинету разлился пряный запах.
- Я его пробудил. Это очень ценный дар, имеет оттенок черноты, но не в сфере электроники, как ваш первый дар. А в сфере астральной или магической, как хотите. Подавляет дары других, как на площади, так и индивидуально. Активируйте так же, как и основную свою способность, только думайте о подавлении. Ах! Да, эта ваша первая способность. Она немного мутировала. Побочный эффект от белого жемчуга. Скреббирование, вроде как и полезен, а может оказаться и наоборот. Такое часто бывает при приёме без протектората опытного знахаря. Вас напоследок наградили или прокляли охранной сферой, которая будет пожирать живец с удвоенной силой.
- Что за сфера?
- Это если в вас несётся пуля или осколок, или что угодно со скоростью, опасной для целостности вашего тела, и входит в поле сферы. У вас автоматически активируется чернота. Все пассивные ауры прожорливы, так что это подорвёт вашу экономику.
Знахарь глянул на кучу гороха и споранов на подносе.
- Хотя, я думаю, лично вам это не грозит.
В комнате воцарилась тишина. Сквозь окна на пол ложились яркие солнечные квадраты. Было слышно, как гудит холодильник в кабинете, как возит тряпкой по полу уборщица в коридоре.
- Ну что ж? Спасибо.
Я бодро встал, пожал руку знахарю и направился к выходу.
- Всего доброго! Всегда к вашим услугам, - услышал я вслед.
Прошёл по влажному, блестящему линолеуму, спустился на площадь.
Внизу, на лестнице, стояла давешняя уборщица и украдкой курила.
- Слышь? Чё они так все, вдруг, запрыгали перед тобой, ты кто: ксер?
- Нет. А чего перед ксером им прыгать?
- Ну дааа.... Это же ксер, богатство. Слушай, забери меня отсюда, куда угодно. Тошно мне здесь, достал уже этот извращенец, и полы эти достали, и стаб этот долбанный.
- Ну так сама уйди...
- Хмм. Скажешь тоже. Я ему оптом продалась на год. А что было делать? От спорового голодания умирать? Где мне их брать? Выкупи меня. А?
- И что мне с того, что выкуплю?
- Ну я тебе по всякому могу пригодиться, сам понимаешь. А мне много не надо. Живец да хавчик.
Я окинул её скромную фигурку взглядом. Но даже это показалось мне предательством по отношению к Алёне.  Я отвернулся и стал разглядывать ближайшие вывески.
- А дар то у тебя какой?
- Был бы нормальный, я бы тут не стояла.
- Ну всё же?
Тем временем, наверху, доселе спокойный Плющ, как только Калина хлопнул дверью в коридоре, быстрым шагом прошел в маленькую комнатку, примыкающую к его кабинету, сбросил с полки десяток книг. Пошарил за задней стенкой шкафа. Что-то там нажал.  Часть стены отъехала, обнажив большой сейф. Быстро набрав код, провернул ключ. Внутри стояло два автомата, гранаты и несколько весьма потрёпанных фолиантов.
- Вот!
Радостно потирая руки, Плющ взял один из них. Быстро начал листать.
- Ага!
Палец уперся в какие-то рукописные строчки. Губы быстро зашептали.
- По ещё непроверенным данным, Каждый Редактор Улья сопровождается Ключником - охранником с мощными боевыми дарами, делающими его практически неуязвимым. Вся информация получена прослушкой разговоров килдингов и заслуживает доверия лишь отчасти, требует проверки.
Палец бегал по неразборчивым строчкам. Иногда надписи пропадали из-за пятен или дыр в бумаге.
- Так, так. Вот ещё. Ключник обязательно влюблён в Редактора. Редактор - всегда молодая девушка. Ключник не подпускает к себе других женщин и хранит верность своей любви.
- Ромео и Джульетта какая-то!
Плющ вновь зашелестел страницами.
- Жаль, но это всё. Неужели это ключник? Где же он прячет Редактора. Да мне за шкуру Редактора институт белую даст!
Плющ взял с полки бумажку с какими-то цифрами. Повернулся к невысокому холодильнику, на котором стояла большая радиостанция.  Стал настраивать верньеры, сверяясь с цифрами на бумажке.
Тут в соседнем кабинете в дверь тихонечко постучались.
Знахарь сунул бумажку в карман.
- Ну что там ещё!
И вышел в соседний кабинет.
В дверь просунулась голова блондинки.
- Там клиент вернулся, хочет поговорить.
Знахарь шумно вздохнул, сунул руки в карманы и сказал:
- Пусть заходит.
В кабинет почему-то вошли двое. Калина и Уборщица.
- Сколько вы за неё хотите?
Знахарь несколько замешкался.
- А вам как? На время или...
- Или.
- Ну, у неё контракт. Хотя.. Думаю, тысячи споранов хватит. Вы же не хотите ссориться с Вальжаном. У нас же тут есть закон.
Плющ опередил мой вопрос о свободном уходе от него Уборщицы. Я его проглотил. Становится персоной нон-грата в первом же человеческом стабе не хотелось. Как говориться: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят".
Видно было, что Плющ доволен своим ходом -  не отказал вроде, и девку свою не отдал.
Но в толстом, жирном подсумке ещё шуршали заветные шарики.
Я кивнул уборщице:
- Отсчитай.
Лицо Плюща вытянулось. Он напоследок шлёпнул девушку по заду.
- А хороша девка, забирай. Что? Понравилась?
Я кивнул:
- Понравилась.
Знахарь почему-то плюхнулся на диван и рассмеялся. Смеялся он довольно долго. Вытащил из кармана бумажку, глянул на неё, с хрустом смял и сунул обратно. Хлопнул в ладоши. Налил себе в чашку от кофе немного коньяка. Залпом выпил и снова засмеялся.
- А я уж дурень...
Махнул рукой.
- Думал, свалю отсюда скоро в места получше... Да видно не судьба.
И снова стал смеялся.
Вошла блондинка. Под монотонное щёлканье падающих на поднос виноградин осмотрела странную картину. И вернулась обратно за стойку. Однако это успокоило знахаря. Он вышел в смежную комнатку, немного там повозился. И вышел с электронными настольными весами с чашей.
- Один споран весит два грамма, значит, нам надо два кило. Сыпь сюда.
Уборщица бросила считать и начала сыпать виноградины в чашу.
- Стоп! Достаточно. Вот её паспорт.
И протянул мне ламинированную картонку.
- Развлекайся, парень.
Когда посетитель ушёл, Плющ сам себе задал странный вопрос:
- А что, собственно, я знаю об Уборщице? Мало. Очень мало. Хотя? Нет, бред.
Мы вышли. Некоторое время шли молча.
- Так тебя так и зовут - Уборщица.
- Да. А дар мой в том, что я у каждого чувствую его споровое голодание. Вот и всё. А люди, естественно, и сами знают, когда им живца надобно хлебнуть. Бесполезный дар.
Уборщица махнула рукой.
- А я там краем уха услышала про проклятие твоё, что-то...
- Почему проклятие? Летит пуля по касательной, я ухожу в черноту, сгорают все мои рации, прибор ночного видения. Да, иногда лучше получить ранение, чем остаться без связи. Но с другой стороны, это, в иной ситуации, спасёт мою жизнь. Вот, только что... Повышенное потребление живца является минусом.
- Кстати, тебе уже надо принять.
- Согласен.
Я сделал пару глотков.
- Чернота какая-то, что за дар?
- Потом расскажу, а тебе, значит, споран в день и хавчик, - повторил я условия Уборщицы.
Сам не знаю, зачем я её забрал, по наитию какому-то.
- У меня по поводу твоего использования родились кое-какие мысли, но не знаю, как скоро получится попробовать.
Девушка залилась краской.
- Я тебя правильно поняла?
- Нет. Если бы ты поняла, ты бы так не краснела. Мы поедем за болото в Рынск. Там и попробуем тебя на деле. Почувствуешь ты у них споровый голод или нет? Пробовала так? И ты сказала - чувствуешь, а не видишь. Значит, тебе не надо видеть человека. Сможешь на расстоянии и за препятствиями работать своим даром? Людей, короче, от заражённых отличать.
- Не знаю. Я им не пользовалась за ненадобностью. Мне дар открыли уже здесь, и заражённых мне не довелось увидеть. Даже интересно попробовать, только страшновато.
- Не бойся, мы рядом будем и оружие тебе дадим. На, кстати, забери свой паспорт.
Я отдал Уборщице её карточку.
- Мне она без надобности, свалишь, - сильно переживать не буду. Решай сама, с нами будешь или сама по себе.
Уборщица сунула карточку паспорта куда-то во внутренний нагрудный карман.
- Спасибо, впервые встречаю такое благородство. А благородство, как говориться, - вежливость королей. Нет, я с вами буду.
Мы дошли до гостиницы Шмеля. И услышали восхищённый голос:
- Ого! Калина, а это кто с тобой? Ну ты даёшь, когда только успел! Ничего себе так!
Мои вчерашние собутыльники встретили меня радостными улыбками.
Я поздоровался со всеми. Показал на девушку.
- Вот в группу ещё человека привёл, знакомьтесь - Уборщица. Хочу с помощью её дара иммунных от заражённых отличать.
- Ааа! Это надо. Позвольте вашу ручку.
Святой элегантно поклонился и чмокнул тонкую, маленькую ладошку.
- А не хотите ли в мой экипаж?
Не выпуская руки девушки, Святой накрыл её ладонь другой рукой.
Уборщица удивлённо глянула на меня широко распахнутыми глазами.
- Кхм, Святой, мне кажется,ты наглеешь?
Святой укоризненно глянул на меня.
- Вот ты веришь в любовь с первого взгляда?
Я, недолго думая, ответил:
- Верю.
- Воот! - Кирпич вчера себе Медсестру притащил, глянь на него, - как кот сметаны объевшийся. А я, понимаешь, тоже так воспылал чувствами, а вот кому их отдать? И тут идёшь ты, со своей очаровательной спутницей. Но я то знаю - ты однолюб, и Алёна твоя не здесь... И я сразу понял - это судьба.
- А меня то не спросили? - очухалась Уборщица и вытащила свою руку из захвата Святого. Глянула на меня. - Он за меня Плющу все свои бабки отдал, тысячу споранов.
Святой удивлённо посмотрел мне в глаза.
Я, наконец, решился:
- Короче, делайте что хотите, но определять иммунных на свежем кластере будет она.
Святой воспрял духом:
- Давай я тебе тут всё покажу, а пока мы не уехали, ликёрчиком угощу. Тут тааакой бар!
Я кивнул Уборщице:
- Ладно, иди, что ты так смотришь. Я же тебе паспорт отдал. Хотя, пошли к Генералу сначала на глаза покажемся.
Святой сделал шаг вперёд:
- Генерала нет, дела ещё у него в городе. Я за него. Построение в два и отправка в три.
Уборщица как-то по новому взглянула на бородача. В её взгляде было больше мягкости.
- Ну пошли, показывай, что тут где... Меня, кстати, Оксана зовут.
Наш сенс согнул руку в локте, и девушка, взяв его под ручку, пошла  рядом. На прощанье Святой повернул ко мне голову и задорно подмигнул. Оксана сделала вид, что  ничего не заметила.
Точно в четырнадцать ноль-ноль колонна Генерала выдвинулась на Рынск. А в стабе остались трое наших: Македонский, Тракторист и  Болтон. Им нужно было довести до ума трофейные дроны внешников и поучиться  работать с ними. И ещё выполнить небольшой заказ главы стаба - Вальжана. Он попросил провести аэрофотосъёмку окрестностей Пилона.
Я трясся во втором Камазе, обдумывал прошедший день и надеялся, а может быть, мечтал, что эта поездка закончится долгожданной встречей с Алёной.



Глава 13. Второй шанс Иваныча.

13. Второй шанс Иваныча.
Когда то он был маленьким, звали его Сашулей, Сашкой и даже иногда Александром. Жизнь шла, детские игры сменились учёбой, но особых успехов в ней не выходило. После школы - попытка поступить в военное училище. Неудачно. Александра забрали в армию. Там было тяжело, но со временем привык и даже начал службу принимать за жизнь. Съездив в отпуск, понял, что ловить на гражданке ему нечего. Остался в армии, отучился на прапорщика и вернулся в свою родную часть. Начались смутные времена. Его посылали воевать. Абхазия, первая Чеченская, вторая. Много командировок. Контузия. Ранение. Из армии ему  пришлось уйти. Деньги за командировки всегда уходили быстро. Друзья, товарищи, сауны, кабаки, разгульная жизнь. После ранения жизнь на гражданке не сложилась. Сам не понял, как пропил общагу и родительский дом в деревне. Последнее время кантовался на малине у друга-собутыльника. Перебитые коленки не гнутся, сильным рукам пулемётчика нет работы. Да и работать он не привык. Приступы головной боли и страшных воспоминаний глушил алкоголем. Сколько ему осталось - год, два.
Сегодня очнулся в обезьяннике. С похмелухи трещала голова; жутко, невероятно хотелось пить. Костяшки на руках были сбиты, и противно ныли суставы рук. Забившись в угол и притворившись кучей засаленного тряпья, Иваныч медитировал в углу клетки.
Под окнами промелькнула крыша полицейской буханки.
Входная дверь в отделение распахнулась, и в двери, волоча под мышки худую  девчонку в камуфлированном бушлате, ввалились два мента. Из кабинета им навстречу вышел дежурный капитан.  Её бросили грудью на стол, продемонстрировав всем её пятую точку, туго обтянутую чёрными лосинами.
- Плечёвку взяли на трассе, возле города. Бухая в стельку,- сообщил один из полицейских. - Вот её рюкзак.
И бросил рядом на стол школьный розовый рюкзачок.
- Внутри пара банок фасоли, спортивная куртка Пума и хлам какой-то. Свинец, медная проволока, осколки пластмассы. Но это ерунда. Главное - полная обойма от ПМ.
Капитан заинтересованно взял в руки обойму.
- Ну что, будем оперов вызывать?
- Товарищ капитан! - Как-то просяще протянул старший сержант. И жалобно взглянул на офицера.
- Ладно, мы тоже можем показания снять для начала, - сказал чуть охрипшим голосом капитан.
Второй сержант положил руку на поясницу девушки.
- А шлюха то неплоха. И не под кем не ходит. Я наших всех знаю.
- Это на что ты намекаешь? – спросил капитан, хорошенко  оттянув и щёлкнув резинкой лосин.
 - Надо колоть девочку, да за то, чтобы отпустить её, ей надо расплатиться. А денег у неё откуда?
- Давай сначала про незаконные боеприпасы спросим. А потом объясним, что тут работать просто так нельзя.
Второй старший сержант поддержал, обратившись к капитану:
- Лёха,  это вообще серьёзный косяк.
Пойманная проститутка очухалась, развернулась и села на стол, удивлённо смотря вокруг.
Капитан схватил её за чёрный, тугой хвостик волос и заставил встать. Рявкнул при этом:
- Встать!
Девушка быстро встала. И капитан отпустил её.
- Ты задержана за хранение боеприпасов. Где взяла? Где твои документы?
Она открыла было рот, но один из сержантов влепил ей такую пощёчину, что её голову мотнуло. На бледной щеке разгоралось розовое пятно.
- Отвечать быстро!
Иваныч не видел понимания в глазах задержанной. Какая-то отстранённость, как будто она не здесь.
Наконец она ответила:
- Рябята, отпустите меня, я ни в чём не виновата. Я просто шла...
Новый удар окрасил её вторую щёку.
Но слёз на глазах не было. Это разозлило капитана.
- Она из бывалых, по ходу. Но сейчас она станет посговорчивей.
И, повернувшись к сержантам, отдал им приказ:
-Ладно, разрешаю, надо объездить кобылку, а то она типа дуру из себя строит, не понимает, куда попала.
Два бугая  радостно заухмылялись и мигом схватили девушку за руки. Заломали и запрокинули её на стол.
Капитан со всех сил дал ногой под зад охнувшей преступнице. И стянул свои штаны. Протянул руки и начал стаскивать толстые лосины. Нижнего белья не было.
Иваныч приготовился наблюдать шоу укрощения строптивой.
Но шоу вдруг приняло неожиданный оборот. Руки проститутки выскользнули из обширных рукавов бушлата. Она извернулась и ударила кулаком в толстое стекло пыльного окна. Стекло от точки удара треснуло длинными пластинками, сходящимися к центру. Второй удар заставил рассыпаться эту картину, и её рука ухватила одну из пластин. Она провернулась и всадила острое стекло в шею одного из сержантов. Быстро вытащила  и, с лёгкостью отбросив устремившиеся к ней руки второго насильника, левой рукой воткнула окровавленное стекло ему в глазницу.
Капитан тем временем шарился дрожащими руками в складках сброшенных брюк, пытаясь расстегнуть кобуру.
Девушка, натянув лосины, спрыгнула со стола и  ударила замешкавшегося урода лбом в переносицу.
Тем временем сержанты немного очухались. Но она не оставила им шансов. Неизвестно откуда в её ладони появился пистолет. Сделала три выстрела. Все по внутренней поверхности ног, где проходит крупная вена.
Трое её жертв беспомощно корчились на полу, истекая кровью. Крики и проклятия сыпались в окружающее пространство. Но она сосредоточенно молчала. Она делала работу. Иваныч, как профессионал войны, знал, что это такое. Он был после контузии глуховат, потому научился читать по губам. И мог поклясться чем угодно,  что прошептала:  "Стикс! Прими мою жертву".
После чего она, за  шкирку, с невероятной лёгкостью для такой субтильной особы, выволокла своих жертв на улицу. На газон, и там всадила каждому из них по пуле  в другую коленку. Крики страшной боли, наконец, вызвали улыбку на этом милом, почти детском лице. А губы чуть шевельнулись:
- Всё тебе! Благодарю.
И тут Иванычу стало по-настоящему страшно. Её взгляд через дверной проём упал на него. За её спиной три тела в кровавых лужах, в замёрзшей, стриженой траве.  Несчастные истошно вопили. Она отвернулась, перезарядила пистолет и прострелила им руки шестью патронами. Полицейские потеряли сознание. На лице её появилась досада. От крови шёл пар. Она снова глянула на Иваныча.
- Пить! – жалобно прохрипел старый вояка. Всё-таки, насколько ему было страшно, настолько же ему было и плохо. И интуиция сработала именно так.
Девушка, ничего не сказав,вернулась к своему рюкзаку и достала оттуда фляжку. Отвинтила пробку и сделала несколько жадных  глотков. Гримаса блаженства расплылась по её лицу. После она протянула флягу Иванычу. Тот с жадностью ухватил и стал лить себе в рот её содержимое, не прикасаясь губами к горлышку. Это был крепкий коньяк! Но старый вояка не подал виду и с достоинством  выпил добрую половину, пока бестия не вырвала флягу из его рук.
- Много нельзя, - сказала она нежным, милым голоском. Затем пошарила глазами по полу. Подняла валявшийся там каменецкий молоток, с ручкой, обмотанной тонкой верёвочкой. Размахнулась и саданула со всех сил по навесному замку. Алюминиевое тельце глухо упало на пол, дужка осталась висеть в проушинах. Девушка хотела было что-то спросить, но, осмотрев Иваныча повнимательнее, не стала.
Зашла в кабинет капитана; послышалось, как она выдвигает ящики стола и высыпает их содержимое на пол. Звякнула связка ключей, и шум обыска прекратился. Оттуда вышла с ключами и направилась к двери в оружейку. По всему было видно, что действует она нагло, не таясь, по принципу - после меня хоть потоп. А если грядёт потоп, то надо валить. Вытащив заскорузлыми пальцами дужку от замка из проушин двери обезьянника, Иваныч вышел и неуверенно спросил или сказал:
- Ну я пошёл?
Девушка увлечённо пыталась открыть железную дверь. Наконец, испробовав несколько ключей, смогла это сделать. Дверь отворилась.
- Ага, давай, пока...
Затем, уже в спину, спросила выходящего бомжа: 
- Машину водить умеешь?
Тот окаменел и тихо ответил:
- Давно, когда-то.
- Стой!
Бомж развернулся в проходе. Снял чёрную вязаную шапочку и стал мять её в опущенных руках.
Как ни странно, но Иванычу стало легче. После коньяка от валькирии пропал тремор, перестали ныть суставы вывернутых рук и прошла головная боль. Опьянение не наступало, но это он мог объяснить страхом.
Сзади бесштановый капитан, по всей видимости, пришёл в себя и прохрипел:
- Добей меня.
Непонятно как, но она услышала.
- Не трогай его, пусть лежит.
Из оружейки она вышла с тремя укороченными автоматами АКСУ. Карманы топорщились от рожков с патронами.  
- Как себя чувствуешь?- спросила она.
- Нормально. Ещё бы немного выпить? И вообще отлично будет, - не растерялся старый вояка.
Девушка указала на открытую дверь полицейской буханки.  
Разместились. Ключи были в замке зажигания. А вот навыка вождения не было. Слишком резко выжав газ, Иваныч заставил мощную машину рвануться с места.  Толком не поняв, что произошло, почувствовал сильную боль от удара грудью о руль. Девушка сгруппировалась резче и травм не получила. Машина врезалась в одну из опор ворот, сильно её накренив.
Иваныч до сих пор не мог понять,  почему всем абсолютно всё равно, что здесь происходит. Но он был не прав. В конце улицы показался омоновский пазик. И, превозмогая боль в ушибленных рёбрах, вывалился из машины. На земле его подхватила  девушка. Используя буханку как заслон от обзора из приближающегося пазика, поволокла Иваныча вдоль забора за угол. Там они быстро перебежали дорогу и вошли в небольшой сетевой магазинчик. 
- А ты лёгкий.
- Одежды просто много.
- Как тебя зовут?
- Дядя Саша. А тебя?
- Зови меня Стекловата.
Иваныч сел на пол. Наблюдал в стекло витрины, через  щель между стеллажами, как омоновцы бегают вокруг буханки и скрываются на территории отделения полиции.
- Дурацкое имя.
- Да уж как назвали. Да и ты своё имя теперь забудь, а то долго не проживёшь.
- А какое вспомнить?
- Вспоминать тоже не надо. Будешь теперь Бродяга. Хороший знак - помочь новичку. На вот.
Она скинула один автомат и пару рожков к нему.
- А теперь, как можно скорей, вали из города на юг. Понял?
- Понял.
Как человек военный, он не привык задавать лишних вопросов.
- Там тебя найдут люди. Всех ненормальных вали или беги от них. Да. Лучше поторопись. С каждым часом здесь будет всё хуже и хуже.
Девушка закинула в рюкзак две литровые бутылки воды без газа, десяток банок тушёнки и буханку хлеба.
- Жаль, что ты больше не можешь быть мне полезен. Пока.
Через несколько секунд она растворилась в дверях грузового входа.
Бродяга притянул к себе автомат. Снова посмотрел в окно на омоновский пазик, вздохнул и засунул автомат с рожками под стеллаж. Продавцов в магазине не было. Душа чего-то требовала. И нашла. Взгляд упал на стеллаж со спиртным. Пара бутылок пива принесла утешение, но ненадолго. Бутылочка дорогой водки, банка солёных огурцов, хлеб и холодец в пластиковом контейнере отправились в корзинку, взятую тут же, у кассы. Иваныч решил не покидать столь благодатного места. Заблокировал дверь железной тележкой и перевернул табличку с "открыто" на "закрыто".
Потом в кабинете директора, на кожаном диванчике, предался своему любимому делу. Заливал стресс водкой. Хорошо и вкусно закусывал. Часа через два вырубился и заснул. Вроде даже в магазин кто-то ломился, но он не понял, правда это или глюки. Проснулся, темнело. Свет не включался. Странно. Водка не давала такого облегчения, какой дал коньяк той утренней девушки. Пошёл в зал. С трудом в потёмках нашёл коньяк. Откупорил, отпил, как там, в отделении, несколько жадных глотков. Прислушался к себе... Нет, не то. Нет облегчения, нет просветления. Опять болит голова. Ноют ноги и руки. Всё тело колотит мелкая дрожь. Да ещё и жажда. Какой-то особенный был у неё коньяк. Надо его обязательно ещё раз попробовать. И как он не спросил, какая марка, чтоб такой себе брать. Просидев ещё с час и опорожнив двушку минералки, понял, что ему надо обязательно найти её. Куда она там говорила идти? На юг. На юге спасение. Собрался было выходить, но вспомнил, как глухо звякали, падая в её рюкзак, банки с тушёнкой. Взял на кассе большую сумку с ручками и тоже кинул туда с десяток банок и две бутылки минералки. Добавил пару флаконов коньяка. Повешал на руке, тяжеловато. Отложил один коньяк. Всё равно это не тот. На выходе вспомнил про автомат. Вернулся, сунул в карман рожки. А автомат повесил на плечо и закинул за спину. Сумку тоже повесил на другое плечо, просунул её под мышку и, сунув руку в карман, прижал к телу. Осторожно подошёл к двери, осмотрелся. Никого. Только на углу у отделения полиции нелёгкая качает какого-то алкаша. Там, дальше по улице, что-то горит, и тень от второго падает на перекрёсток. Ну да ему туда и не надо. Ему на юг. Пошёл к чёрному ходу. Тот так и остался не закрытым. За тугой железной дверью - высокая грузовая платформа. Рядом стоит Газель с распахнутыми дверями будки. Какие-то картонные коробки внутри. Иваныч вышел в ночь.
Наметил маршрут. Наискось, через двор и на улицу. Как всегда, идея срезать через двор оказалась паршивой. Заветная улица была за высоким металлическим забором. По всей видимости , Бог берёг Иваныча. И эта ошибка спасла ему жизнь.
За забором стояла толпа из зомби. Хрипло просипев, часть из них прекратила пожирание валявшегося на асфальте собрата. И обратилась к новой еде. Старый солдат едой быть не хотел и отпрянул назад. Окровавленные морды, протухшие, белые глаза и руки с гипертрофированными ногтями-когтями не оставляли сомнений. У некоторых недоставало конечностей, но их это не сильно беспокоило. От удара десятка тел ограда содрогнулась, но выдержала. Вслед отступающему человеку протянулись скрученные, как после артрита, руки. Зомбаки захрипели. Иваныч повернул обратно.
- Твою мать!
Невольно выругался. Нога запнулась за что-то мягкое - трупак. Второй раз выругаться не успел. Крепкая рука ухватила его за щиколотку и потянула. Равновесие удержать не удалось, и Иваныч полетел на асфальт. Приземлившись, начал яростно молотить свободной ногой в морду ожившего мертвеца, стараясь не дать тому схватить эту ногу  второй "стальной" клешнёй. Тварь хрипела, Иваныч пыхтел. Возня продолжалась всего несколько секунд, показавшихся ему вечностью. После очередной серии ударов раненая коленка заклинила, причинив при этом страшную боль. Почти сразу же нога попала в плен к зомби, и тот, как по дереву, стал забираться, впиваясь когтями в стволы ног, выше, к телу бомжа. В этот момент паника прошла. Вспомнились приёмы рукопашного боя, когда-то доведённые до автоматизма. Иваныч согнулся и схватил обеими руками голову людоеда и начал крутить её вправо. Тот приложил все силы своей шеи, чтобы не дать этого сделать. И старый солдат не стал этому мешать, рывком сменил направление кручения, прибавив свои силы к силе мышц шеи зомбака. Голова крутанулась, щёлкнули позвонки, и с неестественно свёрнутой шеей  монстр расслабился. Иваныч выбрался из под навалившегося на его ноги трупа. Встал и упал от нового прострела в коленке. Его ушей коснулся звук в кустах, сразу за бордюром, возле которого он сидел. Кусты раздвинулись, и из полутьмы куста декоративной бузины, покрытой белыми шариками воздушных ягод,  на него смотрел ещё один приползший зомби. Когда их взгляды встретились, тот натужно захрипел.
- Да, что ж такое-то сегодня!
Промелькнула мысль о молоточке у девушки, ему бы сейчас такой не помешал.
А руки уже делали своё дело. Принял "гостя" хорошо, свернув тому башку с невероятной лёгкостью. После накатила усталость, аж глаза начало заволакивать пеленой из мириад золотых точек. Но, сделав над собой усилие, Иваныч не стал вырубаться.  А полез в свою сумку и, откупорив прихваченный в магазине коньяк, отхлебнул. Прислушался к себе. Нет, не то. Где же она? Надо её найти. С трудом встал и поплёлся обратно к Газели. Кабина открыта, ключи в замке зажигания. Отлично. Ноги болят, но на педаль нажмут. Устроился на холодном водительском сиденье, положил на колени снятый с предохранителя автомат с полной обоймой. Сумку кинул рядом. Откупорил минералочку и сделал пару глоточков. Адреналин кипел в крови, как когда-то, давно. Жизнь возвращается. Надо действовать. Покрутил боковое зеркальце под себя. Мельком глянул на свое одутловатое лицо с пышными усами а-ля генерал Руцкой, закрывающими гнилушки жёлтых зубов. Снял чёрную, засаленную трикотажную шапочку.  Прибавил на подворот пару оборотов. Водрузил на макушку. Вспомнил фото себя молодого на башне танка, за крупнокалиберным пулемётом, в такой же шапочке, улыбающегося, полного сил и надежд. Что сейчас произошло? Иваныч был в опасности, он убил. Он знает задание и выполнит его. Всё просто. Она ещё тогда знала, что ей надо, она действовала уверенно и профессионально. Теперь и он станет таким. Если какая-то девчонка может, то он, старый пулемётчик, и подавно пройдёт.
Завёл. Рычаг на заднюю передачу. Руля. Чуть газа. Задний бампер "поймал" какую-то мусорницу.  Не важно. Теперь вперёд! Четыреста шестой движок ревел. Бензина было мало. Но там были баллоны! Вот тумблер  перехода на газ. Щёлк. Двигатель кашлянул, и машина покатила дальше. Решил ехать по основной дороге. Фары не выключал.
На звук мотора стекались "зрители", неторопливо преследовали и оставались позади. Некоторые неожиданно появлялись впереди,  бросались под колёса и машина, грохоча незакрытыми дверями будки и рассыпая печенье из картонных коробок, подскакивала на очередном теле. Главное, чтобы затора не было. Но Иваныч уже понял, его не будет.  На раздавленных и разбросанных вокруг дороги машинах были следы от гусеничных траков.  И как это он всё проспал. Что здесь творилось то? Эпидемия? Хорошо, что его тот зомбак так и не смог укусить. Вот и бетонный забор военной части. Ворота проломлены вовнутрь. Странно. Значит, танки приехали извне, не наши. Что-то прошелестело под колёсами. Упала скорость.
- Шэт!
Прошипел Иваныч. Колёса пробил. Остановился; зомби вокруг не видно, только в неактивном состоянии на земле. Прихватил сумку и с трудом, чертыхаясь от боли, на негнущихся ногах, вылез. Не успев ничего сообразить, почувствовал между лопаток, как к спине прижалось что-то твёрдое.
- Мужик! Спокойно, не дёргайся. Пукалку свою положи и руки за голову.
Можно было, конечно, с разворота локтём отбросить ствол неизвестного и зарядить тому в "табло". Но определённо, что тот не один. Мельком Иваныч увидел следы от пуль на покрышках.
Когда автомат оказался на земле, руки второго неизвестного профессионально ощупали сто одёжек вчерашнего бомжа и извлекли на Лунный свет рожки от калаша и прибавили их к трофеям на земле.
- У ментов прибарахлилс
- А что? Нельз
- Почему же? Можно. Покажешь, где.
Стало ясно, что его убивать прямо сейчас не собираются.
- Только идиот или самоубийца ездит по свежему городу ночью на машине. Запомни это. Как звать то? Володя? Серёжа?
- Добрый знак, новичка хочешь окрестить.
- Да.
Иваныч опустил руки и повернулся к захватившим его людям. Это были два неплохо экипированных солдата с отлично затюнингованным оружием. Коллиматоры, лазерные подсветки, удлинённые магазины. Возраст ребят- лет тридцать. По всему видно,что люди бывалые. Периметр держат, никаких лишних жестов и движений и на приём не подставляются, хотя вроде недалеко стоят.
- Меня Бродягой звать.
-  И так понятно.
- Да нет. Сказала так зваться мне одна девушка. Дала автомат и свалила. Сказала, что добрый знак. Вот её ищу теперь. Сказала на юг ехать, там люди.
На лицах вояк проскочило и разочарование, и удивление.
- Кто такая, зачем она тебе?
- Стекловата, сказала, зовут её. Имя не выбирают. Таким нарекли, сказала. Сама чёрненькая такая, с хвостиком, в бушлате зелёном и с розовым рюкзачком.
Солдат задумчиво сказал второму:
- Муры стройматериалами своих "коровок" называют. У нас вон, Кирпич есть из Муравейника. Кстати, земляк твой. С прошлой перезагрузки.
И продолжил:
- Имя не сменила. Значит, суеверная.
- Я Апельсин,- представился первый солдат и отвёл ствол в сторону.
- Я Кащей, - кивнул головой второй.
- Мы рейдеры из соседнего, но не очень близкого стаба. Да ты не в курсах, по ходу. Плохо выглядишь. Наша группа ангары разбирает, пока заражённые ещё не очень сильны. Кластер быстрый...  Короче, давай двигай за Кащеем, он тебя к старшому отведёт, если хочешь, конечно. А то сдохнешь тут.  
- Что? Я свободен?
- Ну как бы да, мы никого насильно держать не будем. Да только вариантов у тебя мало. Сам понимаешь...
Иваныч поднял автомат и магазины. Собрал рассыпанную сумку и пристроил всё это на плече.
- Знаете, мальчики, мне и так хана, чувствую, сдохну скоро. Только вот у девки той бухло особенное было. Дала мне попробовать, так я прям человеком себя почувствовал. Я ж потом, в магазине, всё поперепробовал:  пиво,  вино, водку, коньяк.
Иваныч отчаянно махнул рукой. И пригубил немного коньячка.
- Бесполезно, такого не было облегчения. От передоза вырубился. Очухался, уже вечер. Хреново мне. Ну, вспомнил я, что на южный выезд она собиралась, вроде ждать кого-то. Так я пешком попробовал пройти, бесполезно. Двум, как вы сказали? Этим! Заражённым шеи  посворачивал и к машине этой вернулся, да  ходу сюда. Дорога, смотрю, почищена, ехать хорошо. Только вот, вы мне резину попортили, теперь и не знаю, как мне на южный выезд попасть.
Рейдеры,  еле сдерживая смех, дослушали рассказ опытного алкоголика.
- Это только и всего, ради чего она тебе нужна?
- Ну да! Хочу узнать, где брала. И как называется. Или хотя бы дала выпить. А то совсем край. Уже накатывало, чуть сознание не потерял.
Улыбающийся во все тридцать два зуба Апельсин сунул руку за пазуху и извлёк оттуда небольшую плоскую фляжку из нержавейки.
- Я тоже могу быть доброй феей, как твоя Стекловата.
Иваныч принял фляжку и накатил.
- Тьфу! Что это за дерьмо! Боярышник, что ли?
Бродяга хотел было вернуть фляжку, но задержал руку на полпути.
- Хотя постой.
И снова жадно начал заливать её содержимое себе в рот.
Его остановил Апельсин:
- Ээ! Стой! Много нельзя.
- Чувствую, как тогда... Лучше мне стало! Откуда это у вас, у всех? Что  это?
Пропустив вопрос мимо ушей, рейдер спросил:
- Ну! Ты с нами или нет?
- Пожалуй, с вами останусь.
Апельсин протянул раскрытую ладонь. Иваныч крепко пожал её. Рукопожатие рейдера было очень сильно, и бомж сжал зубы от боли. Внимательные глаза воина с интересом всматривались в глаза Иваныча. Но не хотел старый вояка, столько прошедший, теперь, когда пошла новая жизнь, уступать этим салагам. Как тогда, во дворе магазина, на асфальте, привёл себя в состояние спокойной сосредоточенности. И просто, не напрягаясь, сжал своего краба.
- Ауч!
У Апельсина увлажнились глаза и он резко отдёрнул свою руку из крепких объятий стальных тисков этого неказистого деда.
- Ты это! Бродяга, полегче! - баюкая повреждённую кисть и отворачиваясь, обиженно сказал Апельсин.
- Идите, давайте уже. Там всё остальное будет. Живец. Да и шмот себе, не вонючий – новый,  подберёшь на халяву.
Кащей неуверенно спрятал протянутую было руку в карман. И пошёл. Иваныч двинул за ним.
На территории стояли две БМДшки, БТР и десяток тентованных камазов, плюс три тягача с платформами для тяжёлой техники.  Вокруг суетились рейдеры, передавали по цепочке какие-то ящики и грузили их в свои машины.  
Из ближайших двухэтажных казарм тоже шли люди, обвешанные с ног до головы старыми АК-47.  Несли в растянутых плащ-палатках магазины с патронами. Несли цинки с патронами покрупнее. Ящики гранат, противогазы, костюмы химзащиты. В общем всё, что могли взять в ротных оружейках и каптёрках. Ночь, но было светло от фар и горящих больших костров. Запах солярки и выхлопных газов. Запах пороха. Рабочий шум, звук работающих дизелей. Изредка выстрелы на периметре охранения. Шипение раций и искажённые голоса в них.
Вмиг помолодевший Иваныч, как рыба из душного садка, нырнул в родную среду. Опытный глаз мигом уловил, что, где и к кому.
Кашей коротко доложил и оставил Бродягу рядом с авторитетным мужиком в форме, но, как и все, без опознавательных знаков. Тот внимательным, проницательным взглядом окинул фигуру бомжа. Заглянул в глаза. Казалось, он на миг  проник в самую душу. И увидел живость и энергию во взгляде новичка.
- Генерал,- суровым, охрипшим басом протянул старшой. Протянул руку.
Иваныч пожал и, улыбнувшись, кивнул:
- Бродяга.
- Кем был до катастрофы?
- Командир танкового экипажа. Стрелок-наводчик. Пулемётчик.
- Ясно. Мы тут уже почти всё. Ещё б чуть-чуть и уехали бы. Присоединяйся к группе Чемодана. Они вон на том камазе поедут. У тебя десять минут, иди теперь вон к той куче хлама, это мы взять не сможем. Возьми себе там нормальную одежду. Автомат твой утром здесь уже будет не актуален, возьми оружие посерьёзней, пока даром. А то в стабе покупать придётся за спораны, а у тебя их точно нет. Вот тебе распечатка.
Генерал вытащил из кармана сложенный вчетверо лист и протянул его Иванычу.
- Почитаешь на досуге о жизни нынешней.
Затем достал рацию и сказал:
- Святой, ты освободился?
- Да.
- Тогда иди ко мне, новичка сопроводишь, поможешь снарягу подобрать и к Чемодану определишь.
- Понял.
Рядом появился полный, рыжий бородач, ровесник Иваныча.
- Святой, - коротко представился толстяк. И продолжил:
- Пошли, Бродяга, время поджимает.
Генерал остановил рыжего бородача.
- Постой, что там под землёй?
Тот развёл руками.
- Не пробиваю, не могу.
- Под Лягухом пробовал?
- Он пустой, всю силу на Мука истратил, когда тот искал дежурную смену в бункере. И всё впустую. Я теперь к завтрашнему только смогу восстановиться.
Генерал скрипнул зубами. Желваки заиграли над его мужественными, выбритыми скулами.
- Жаль.
Через десять минут Иваныч уже получил первую порцию информации об Улье. Новое бельё, тельняшку, новый комок из старых запасов - "песочек", фсбэшный чёрный свитер с кожаными наплечниками и налокотниками. Зелёный армейский шарф и офицерские шерстяные перчатки. На голову взял шлем танкиста. На ноги - добротные берцы, на размер больше, и надел сразу две пары толстых носков. На портупею повесил флягу с тем самым бухлом от феи - живцом. В довершение ко всему, взял бушлат "песочек", к сожалению, совсем нового не было, пришлось взять немного бэ-у. Свои пожитки из клетчатой сумки пересыпал в армейский, старый вещмешок. Затянул петлю лямок на горловине и набросил на плечо.
- Теперь норм!
 Бродяга улыбнулся и показал большой палец Святому.
Тот, узнав про прошлое своего подопечного, предложил ему взять ствол по профессии, про запас. Что бы было с чем ходить, когда рейд закончится.
Увидев на полке ДШК, бросился сразу к нему. Но поднять не смог. К тому же, для более-менее прицельной стрельбы, ствол был слишком изношен. Как  понял Иваныч  из рассказа Святого, у каждого есть дар. И его дар - сила. Попробовал всё же поднять двухпудовый пулемёт. И это удалось, он казался пенопластовым. Чем очень удивил двух проходивших рядом рейдеров. Покрасовался, поводил стволом, будто стреляет, и положил обратно на полку.
- Металлолом.
Резюмировал он.
- Калибр 12 и 7 хорош. Но да, не потяну. Там к нему ещё коробка с патронами одиннадцать килограмм весит.
Иваныч повертел ящик. БЗ-32.
- Бронебойно-зажигательные, да ещё и с присадкой, чтоб ствол так не разбивать. Хороши! Жаль, не взять.
Святой задумался. И сказал:
- Слушай, ты боеприпасы бери, а я тебе новый, облегчённый ДШК подгоню, как вернёмся - казахский "Утёс". Есть  к нему три ствола запасных и станина. Не Корд, конечно, но тоже...  Только таланты свои в стрельбе продемонстрируешь, тогда Генерал тебя в отряд может зачислить. Ты человек военный, я же вижу. Тебе так легче будет, чем в стабе без дела сидеть или мелочью какой пробавляться.
- Согласен!
Бродяга стащил с полок два цинка и потащил их за собой волоком к указанному грузовику.
Тот оказался забит, как говориться, под завязку. Водила затягивал на горе ящиков в кузове последнюю, оранжевую ленту, чтоб не растерять груз по дороге.
Увидев гружёного Иваныча, крикнул вопросительно:
- Бродяга?
- Да.
- Ты их куда хочешь? Себе на голову,  что-ли? Я уже всё упаковал, видишь, рессоры чуть ли не в обратную сторону выгнулись.
Рессоры, действительно, представляли из себя прямую линию.
- А чего мне Святой сказал? Бери, бери.
- Святому надо, пусть и берёт.
Иваныч увидел между кабиной и кузовом пустое, грубо сваренное, пулемётное гнездо.
- А там чё? -Бродяга указал на странную надстройку.
Там место пулемётчика, только у нас его нет. И станину не успели приварить. Так что автоматчик там будет. Он по твоим ящикам топтаться точно не захочет. Его и так кабина от ветра полностью не защищает.
- А давай, я там поеду.
- Стрелять то умеешь?
- Спрашиваешь ещё!
Услышавший всю эту беседу, автоматчик вмешался:
- Пусть мёрзнет, я не против. А я в кабине поеду, в тепле. Стрелять всё равно не придётся, по спокойным местам поедем.
Иваныч забросил свои ящики в корзину пулемётного гнезда и сбегал за костюмом химзащиты. Уже выезжали первые машины. Одел всё и натянул противогаз, чтоб морду не обморозить. Фильтр скрутил, не нужен, а дыхание затрудняет. Запрыгнул на своё новое место. Принял от слинявшего в кабину автоматчика его оружие. Автомат оказался дурой чуть больше метра с коробкой на 200 патронов.  ПКМ - пулемёт Калашникова модернизированный. Патрон 7, 62 миллиметра. Вес -  килограмм с десять или даже больше.
Вслед донеслось наставление:
- Патроны мои на мелочь всякую не трать, из своего АКСУ стреляй. А напоремся на элиту, смысла стрелять не будет... Средних вали.
Машина дёрнулась. Выхлоп заволок обзор. Выехали. Агонизирующий город проскочили быстро. Пару раз пришлось дать короткую очередь по внезапно выскочившим из кустов заражённым.  Их скорость была сопоставима со скоростью колонны. И они вполне могли запрыгнуть в кузов и потом добраться  до  Иваныча. Сзади ехали три новенькие машины из неизвестного Бродяге комплекса РЭБ. Их взяли в Рынске сегодня, так что они не были переделаны для перемещений в Улье и из них стреляли прямо из кабин. Последним в колонне шёл тягач с БМД на платформе. Но он держал большую дистанцию и виден был, лишь в поворотах. Тент закрывал обзор сзади, потому, следовало валить нападавших, до того, как они уйдут из сектора обстрела.
Вскоре город кончился, и пошло бесконечное, стриженое поле с сотнями катушек сена или соломы. Колонна набрала скорость. Тут-то Бродяга и заценил свою идею: надеть непроницаемый для ветра костюм химзащиты. Он спасал. Проморзглый, с водяной пылью, холодный осенний ветер на поле разгулялся как следует. Вода стекала по тенту и по серо-зелёному материалу костюма на чёрные, туго зашнурованные бахилы.
- Во дела! Мог ли я подумать, ещё сегодня утром, что так всё повернётся.
Сказал сам себе Иваныч. Захотелось "амброзии".  Достал, приподнял маску противогаза, хлебнул.
- Благодать!
Часа через четыре встали на  дозаправку. Все на одной полосе, по другой ехал топливозаправщик. Новёхонький оранжевый камаз с большущей цистерной и логотипом известной сети автозаправок на ней.
Народ повыскакивал под рассветную морось. Оранжевая машина, не торопясь, следовала вдоль колонны, одаряя жаждущих солярой. Люди завтракали прямо из холодных банок с трофейной тушёнкой, ели с ножа, жадно, молча и быстро. Организмы иммунных всегда требовали много энергии. А путь ещё предстоял долгий,  остановки в ближайшие часы больше не предвиделись.
Часто, в прошлой жизни, Иванычу приходилось видеть такие вот стоянки. Одна странность бросилась в глаза, сначала даже не мог понять, что не так? Потом понял - никто не курил! Очень странно. Сигарет всё равно не было. Решил, на всякий случай, быть как все.



Глава 14. Агрохолдинг.

14. Агрохолдинг.
Я ехал во втором грузовике, вслед  за командирским "круизёром". За рулём нашего Камаза сидел Святой, рядом с ним - Кирпич. Кирпича вытащили из когтей муров, вместе с другими пленниками, наши друзья, стронги. Это было в ту ночь, когда мы так удачно разбомбили внешников их же дронами, снаряжёнными тогда противоскребберными бомбами. Кирпич ещё совсем недавно был одним из подчинённых Генерала, простым солдатом. Его вместе с Алёной и Медсестрой привезли в Муравейник из Рынска при прошлой его перезагрузке. Даром его стала невероятно быстрая регенерация, оттого он был неутомим при погрузке. Только жрал потом за двоих, да и живец поглощал в повышенных количествах. Дар Кирпича был пассивным, то есть работал всегда и не отключался принудительно; правда, он мог, по желанию, ускорять его ещё сильнее на короткое время. Меня эта проблема тоже беспокоила.
Так мы ехали, не торопясь обсуждая все эти премудрости и хитросплетения даров Улья и политики. Как известно, после принятия мною белой жемчужины, знахарь определил мой второй дар. Он как бы стал лишь гранью основного, некой его слабой степенью. Я мог дистанционно заглушать дары других иммунных и  развитых заражённых. При этом основной дар частично тоже стал пассивным. Этим знахарь объяснил мои повышенные требования к потреблению живца. Вокруг меня  постоянно висела сфера-детектор. Как только ко мне что-либо приближалось со стремительной скоростью, я автоматически уходил в черноту, пока опасность не проносилась сквозь меня.
Была мысль осесть и  присоединиться к их поселению. Но пробыв в городке всего один день, я понял, что эта жизнь не моя.
Святой соглашался со мной. Кирпич, как и все Рынские , остался с Генералом, не пожелавшим ложиться под Союз. Их воодушевила идея Генерала о кочевом поселении. И далёкая мечта, в виде "картонной принцессы" - своего стаба на месте Муравейника. Все работали на эту мечту. Готовились к рейду на Грязь. Сам Богомол поддержал эту идею. И, уехав в дипломатический вояж по всем остальным четырём стабам Союза, заверил, что совместной атакой  сил Союза и  трофейными дронами с противоскребберными бомбами от группы Генерала плюс запасами вооружения из перезагружающегося Рынска, в который теперь есть доступ, можно потягаться с внешниками, оттеснить их ещё севернее. И, наконец, полностью покончить с мурами.
Стоял вопрос и о территории кочевья Гарроша. Что там за ней? Никто  точно не знал - белое пятно на карте. Кого сдерживали эти монстры? Первые рейдеры уже ушли туда на разведку. По косвенным уликам можно было судить, что там, гипотетически, могли быть Атомиты. Ребята похуже внешников, уничтожающие всё живое при первой же возможности. В трофеях группы Генерала, которая положила костяк орды, обнаружились радспораны.  Они могли сформироваться только в телах облучённых заражённых. Хотя процент их был невелик, менее тысячной доли. Это говорило о том, что на западе к орде Гарроша присоединялись такие заражённые. Встало очень много вопросов.
Вот и сейчас мы ехали мимо поля с катушками сена. Значит, рядом может быть ферма, скот. Пища для заражённых. Кто теперь будет отжираться на этих бычках?
Остановились на дозаправку.
Заодно решил позавтракать. Вскрыл фольговую банку заливного с овощами и свининой. Из овощей увидел лишь пятаки варёной моркови, мясо было представлено небольшим комочком. Всё остальное пространство занимало желе. Жаль, иногда в этих банках бывает погуще. На спиртовой таблетке подогрел кружку с водой, всыпал кофе из сухпая. Паршивый, но, за неимением лучшего, сойдёт.
Когда заправщик  был уже в конце колонны, оставил немного кофе на запивку и намутил себе "горох". Погасил кислоту содой. Отцедил непрореагировавшие компоненты, выпил противную жидкость. Запил живцом, потом допил кофе с галетой. Отошёл отлить. Отлил.
Далёкие катушки сена здесь закончились, и пошло поле с неубранной капустой. Прямо напротив меня лежали последние, сложенные в пирамиды и накрытые чёрной плёнкой, тысячи этих катушек. Четыре пирамиды образовывали квадрат, рядом  был начат новый, рядом стояла брошенная техника. Ну что ж, надо дары тренировать - жахну-ка я подавлением по этим пирамидам, силушку чувствую неимоверную, надо дать ей выход. И я, мысленно выделив этот кусок поля, накрыл его.
То, что произошло потом, трудно поддаётся описанию. На вершине одной из пирамид сидела, как каменная горгулья на Соборе Парижской Богоматери, чёрная, громадная тварь. Это её талант, как зонтик, накрыл пирамиды из сена и тварей, затаившихся между ними. Самая низкая из них была не меньше топтуна. Все они были в низком старте и лишь ждали приказа своего лидера.
В колонне заметили засаду.  Элита обнаружила, что её дар больше не действует, и сорвалась, увлекая за собой свору.
В колонне народ побросал еду и схватившись за стволы начал стрелять по приближающимся заражённым. Какие-то машины свернули в поле и там благополучно застряли, кто-то помчался по дороге вперёд. Началась паника.
Бронированные монстры ворвались в ряд грузовиков и начали рвать металл кабин и вырывать оттуда людей. Всё смешалось. Я примчался к машине Генерала. Тот отчаянно пытался навести порядок и перейти к организованной обороне.
Генерал орал в рацию:
- Солдат! Солдат!
- На связи!
- Ты в тягаче?
- Да, в последнем.
- Руля влево и сдай назад, чтобы из БМД на платформе можно было простреливать колонну вдоль. Потом прыгай в башню и бей по гадам.
- Вас понял! Выполняю!
Я увидел, что последняя машина выкатилась задом на поле и  ушла в грязь по самые мосты. Маленькая точка Солдата перескочила в БМД. И вовремя. Топливозаправщик проскочил по освободившейся полосе и помчался в сторону Рынска, весь облепленный маленькими фигурками прицепившихся к нему, запаниковавших рейдеров. Те твари, которые пытались преследовать там людей, попали под штыковой огонь автопушки БМД. Самые хитрые заражённые перешли  на другую сторону колонны и скрылись от огня Солдата.
Генерал тем временем не прекращал кричать в рацию. Средняя часть колонны была потеряна, а вот головная и задняя -  отчаянно сопротивлялись.
Метрах в пятидесяти от нас работал  Утёс с пикапа; гильзы звенели по асфальту;  Антиквар, окутанный паром и дымом, чётко, короткими очередями, упокаивал очередного руббера или топтуна. На площадке, позади, топтался Кирпич с запасными стволами и Святой с лентами двенадцатимиллиметровых маленьких снарядов на вытянутых руках. Ещё какой-то усатый мужик в танковом шлеме и костюме химзащиты  профессиональными движениями вскрывал ещё один цинк с боеприпасами. Водила из стаба развернул машину поперёк дороги и поочерёдно выезжая то на одну, то на другую сторону дороги, давал Антиквару доступ к новым целям.
Под перекрёстным огнём крупняка свора таяла на глазах. Получив за минуту потери в девяносто процентов, твари бросились прочь, обратно к пирамидам под чёрной плёнкой. Там их настигали безжалостные очереди и из середины колонны, где, наконец, ожила ещё одна автопушка второй БМД.
Неожиданно, прямо из воздуха, перед пикапом материализовалась Горгулья. И одним страшным ударом отправила Антиквара в последний полёт. Утёс, сорванный со станка, вместе с лентой отлетел в сторону Кирпича и, чуть не пришибив последнего, впечатался в землю. Раскалённый ствол зашипел в луже.
Элита тут же исчезла. Остатки своры воспряли и ринулись обратно к колонне. А Горгулья была уже там. Башенка бронемашины была оторвана, несчастный стрелок отправился под ноги топтунов, и те за несколько секунд растерзали беспомощное тельце. Солдат что-то понял и выскочил из своей БМД на платформе тягача. Помчался на другую сторону дороги. И вовремя!  Элита была уже у тягача. Её блестящий чёрный панцирь возник перед бронемашиной.  Горгулья не  была дурой и понимала, что угроза в человеке, а не в железке. Я не знал, что делать, как помочь Солдату. Но продлить его жизнь мог попытаться.  Тварь могла исчезнуть в любой момент, и я ударил по ней подавлением. И она не исчезла. Было видно, как она мчится за Солдатом в придорожную аллею молодых берёз.
- Ну! Кто-нибудь! Стреляйте!
Генерал тщетно пытался докричаться до экипажа третьей нашей брони - БРДМ. Но они как молчали с самого начала боя, так и молчали. Скорее всего, экипаж не успел добежать до своего тягача.
- Аа-аргх!
Кто-то заорал совсем рядом - это Кирпич менял ствол на валявшемся рядом "Утёсе". От его ладоней повалил дым. Запахло палёным мясом. Он попытался направить двухпудовую автопушку в сторону Солдата, но лишь слёзы бессилия выступили на его глазах. Святой добавил ленту и попытался помочь Кирпичу, но и вдвоём им удалось лишь нажать на гашетку; после короткой очереди, ушедшей в небо, оба улетели с криками отчаяния и боли в грязь.
Солдат мансил между берёз, элитник сносил их направо и налево, и те улетали, вместе с корнями и дёрном, то в поле, то на дорогу. Жить Солдату оставалось не более нескольких секунд.
И тут справа я услышал незнакомый голос:
- Дай-ка мне!
Усатый, невысокий мужик в такновом шлеме и немного разодранной химзащите, из под которой выглядывал бледно-жёлтый бушлат.
- Гыыть!
Уверенно взял в руки Утёс. Немного подсел на одну ногу, упёр его в пресс и так, держа на весу, втопил.
Короткие очереди пытались увести ствол в небо, но сила мужичка не давала это сделать. Очереди были невероятно точны. Лишь первой, пристрелочной, усатый танкист, так я его прозвал про себя, промазал. Больше промахов не было. Второй очередью Горгулье перерубило ноги. Третьей разворотило грудные пластины. Четвёртая и пятая партия бронебойно-зажигательных снарядов превратила тело элитника, лишившегося брони, в безжизненную груду вонючего мяса, костей и пластин.
Я отпустил Горгулью. Мужик, по ходу, тоже сдулся. Бессильно присел, а потом завалился назад. Автопушка придавила ему ноги. Он потянулся за живцом, но его накрыло. Он так и не донёс заветную фляжку до рта. Я выпить успел, но еле держался на ногах. Далековато всё-таки была цель, держать долго было тяжело. Тем более, я накануне сильно разрядился, когда случайно вскрыл засаду своры.
Солдат же сориентировался оперативно. Пока суть да дело, он уже вернулся в свою прежнюю огневую точку и несколькими точными очередями положил трёх оставшихся топтунов, которые, вслед за Горгульей, уже почти добежали до его машины.
Больше на поле боя целей не было.
Генерал сидел на корточках, приложив тыльную часть фаланги указательного пальца к сонной артерии Антиквара. Потом встал и медленно пошёл ко второму трупу. На того ему хватило лишь беглого взгляда. Непонятно откуда возникшая Медсестра уже заматывала Кирпичу обожжённые руки бинтом из пакета первой помощи. Святой, согнувшись пополам, кашлял и сплёвывал на землю кровавую слюну.
- Эй вы, там, на топливозаправщике!
- Приём!
- Возвращайтесь назад.
- Ясно! Едем.
На далёком изгибе трассы замаячила оранжевая точка.
Из под машин начали вылезать уцелевшие рейдеры.
Я на ватных ногах поплёлся к нашему спасителю. Генерал успел чуть раньше. Присел и влил в приоткрытый беззубый рот немного живца из своей фляжки. Когда я подошёл, он махнул рукой на "Утёс". Я понял его без слов. Мы приподняли и стащили в сторону тяжёлое тело крупнокалиберного пулемёта. Мужик закашлялся и сел. Генерал протянул ему руку и помог встать. Грязь и вода стекала по костюму химзащиты. Его осунувшееся лицо было необычайно бледно, но в глазах горел задорный огонёк.
- Бродяга, - представился мужик, смотря на меня. С Генералом, по всей видимости, они были знакомы.
- Калина, - ответил я и пожал протянутую руку.
- Спасибо, - вмешался Генерал. - Жемчуг с элиты заслуженно твой.
- А ребята?
Бродяга указал на Кирпича и Святого:
- Без них бы я не смог.
- Хорошо, если будет больше жемчуга, пусть делят. И остальное  делите.
Потеряв интерес к фигуре Бродяги, Генерал двинул дальше, вдоль колонны.
Я хотел было упомянуть, что без меня они бы и не увидели эту элиту. Но не стал. Лишь посмотрел в спину нашего удаляющего командира.
Вдоль разбитых машин уже ехал оранжевый топливозаправшик. Возле своих машин с него соскакивали рейдеры и принимались оценивать ущерб. Кое-кто уже вскрывал споровые мешки заражённых и, демонстрируя трофеи, складывал их пока себе в карманы, чтобы потом сдать их в общую кассу рейда для дальнейшей, справедливой делёжки.
- Парниша, у тебя дар какой? - задал бестактный для Улья вопрос спасший нас мужичок. Это можно было простить зелёному новичку. Я решил ответить.
- Делаю невидимых - видимыми.
Усатый шморгнул носом. Утёрся жёстким рукавом, чертыхнулся.
- Так это ты мне зверюгу подсветил?
- Можно сказать, и так.
Я подумал: а может, мы и вообще бы мимо них проехали, если бы я эту свору не демаскировал. Может, они на  ферму шли и просто  от нас спрятались. Эту информацию, во избежание кривотолков и косых взглядов, я решил не предавать разглашению.
- Так тебе тоже доля положена с элиты.
- Нет, спасибо! Это не важно для меня. Главное, что мы всё ещё живы.
- Это точно! Братишка, давай хоть выпьем.
На душе был неприятный осадок, что моих заслуг даже и не заметили. Но, как я сейчас рассудил, может это и к лучшему оказалось.
- А давай. По чуть-чуть, согласился я.
- Там мои товарищи погибли. Надо помянуть. Хоть я и не долго их знал. Но всё ж..
Бродяга мотанулся к своей машине. Притащил початый коньяк.
Я вскрыл нарезку сырокопчёной колбасы. Бродяга взял один кусочек.
- Давай! За знакомство!
Плеснул себе коньяка,  блаженно растворил во рту. Понюхал кусочек пахнущей дымом  колбаски. Я тоже выпил и зажевал. Сразу торкнуло.
- Представляешь, Калина. Я ничего не помню. Вот два дня только последних, и всё. Руки, главное, помнят, а голова - нет. Знаю, что фамилия у меня должна быть, а какая - не помню. У тебя тоже так?
- Да, я так же. Тут многие память теряют.
Бродяга болтнул бутылочкой.
- Между первой и второй -  перерывчик небольшой.
Мы выпили ещё по стопочке. Тепло разлилось по телу.
- Ты не думай, я всего здесь неделю, может больше... - начал было я.
- А я, считай, со вчерашнего утра, - перебил меня мой собеседник.
- Вот почитал, что мне командир наш дал, что Святой мне рассказал.
Бродяга задумался. Пытался довести мысль до конца, но не смог.
- Ладно, давай третью.
 Он разлил по край.
Выпили, не чокаясь. Я забыл закусить.
- Тебя кто крестил, Апельсин? Он, вроде, тебя нашёл? - спросил я для поддержания разговора.
- Нее... - протянул жующим ртом мужик. -  Я  уже часов двенадцать, как  наречён был тогда. Это я  только потом  понял, что имя она мне дала. Сильная, быстрая, как тварь эта. Боялся я её, почему-то, жутко.
Бродяга махнул рукой в хвост колонны, где валялась Горгулья.
- Её или тварь? - скептически удивился я. И спросил: - Баба, что-ли?
- Да не... девчонка. Чёрненькая такая. Стекловатой назвалась.
Налил по четвёртой. Грустно посмотрел на просвет пустую бутылку и запустил её в придорожные кусты.
А я вмиг протрезвел. Вспомнил свой недавний сон. Мы действительно были рядом. Я подскочил и воскликнул:
- Где она?
Усатый потянул крайнюю, занюхал дымными от колбасы пальцами. И уже слегка пьяным голосом спросил.
- А шо такое? Тебе она кто?
- Никто. Но она мне очень нужна.
Бродяга посмотрел на меня снизу вверх и протянул руку к моей стопке.
- Так ты пить не будешь?
- Хорош. Мне хватит. Как ты её встретил, как расстался, где она может быть?
Бродяга выпил. Закинул в рот колбаски. Зажевал.
- Слушай. Короче, проснулся я в отделении полиции. Смотрю, приволокли девку. Говорят, на трассе взяли проститутку, а у неё ещё с собой и полная обойма от Макарова. И хлам всякий в рюкзаке, молоток каменщика, обмотанный шнуром. И одета странно. Толком ничего не говорит, просит отпустить. В общем, решили они её колонуть по своему способу. А потом уж и заново разговор с ней завести. Загнули на стол, штаны стащили. Ну, думаю, ща шоу будет. Спящим притворяюсь. Смотрю тихонечко.
Мужичок задумчиво смотрел вдаль, как будто он сейчас перенёсся во вчерашний день. Взгляд его был отстранён, а рука колебалась и делала движения, словно он курил.
- И тут шоу пошло. Я по губам читать после контузии научился. Шептала непонятное: "Во имя Стикса" и в таком роде всё. Какое-то мгновение, и она бьёт стекло перед собой и острым осколком подрезает их. Из бушлата прям выкрутилась, миг - и уже все корчатся. Ладно, думаю. Убежит сейчас. Но нет. С особой жестокостью их мучения продлила. На газон выволокла и суставы им прострелила из пистолета. И пистолет то у неё, прям как у фокусника, в руке из ниоткуда появился. Кровищи там на земле было... Море. Меня из  обезьянника освободила. Оружейку вскрыла, автоматы ментовские взяла, мне один дала. Попросила на машине её подвезти, да я с управлением не справился, тут же врезался. Хреново мне было. Сказала, что, в таком случае, я не могу быть ей полезен. Тут омоновский автобус стал подъезжать, мы за угол, в магазин. Там спрятались.  Она тушёнки и воды набрала и свалила. Да, главное! Она мне живца дала попить. Как мне стало лучше! Но это я сейчас понимаю, что то - живец был, а тогда-то я думал, что это просто бухло такое. В общем, ушла она на южный выезд своих ждать. И мне сказала туда двигать. А я остался, нажрался, как свинья. К ночи проспался. Вылез, а там зомбаки кругом. Тут дар мой и открылся, когда думал, что конец настал. Потом на грузовичке поехал на южный выезд, да не доехал, возле части меня взяли Апельсин с Кащеем. Генерал меня в отряд принял.
- Так почему же её в отряде нет? – не удержался я.
- А кто её знает. Мне больше ничего неизвестно.
- Спасибо за компанию, Бродяга. И за историю...
Я собрался уходить.
Бродяга встал. Приобнял меня, похлопал по плечу.
- Ты это? Неравнодушен к ней, смотрю. Знакомы были? Если надумаешь за ней вернуться, поддержу, зови. Я уже ничего не боюсь, понимаешь? Умер, чувствую как бы я, а это словно сон какой-то, сказка.
- Не думаю, что в сказку мы попали. Но про предложение твоё не забуду. До встречи.
- Бывай.
Мы обменялись рукопожатиями. И я решительно направился к Генералу.
- Какие потери?
 Я услышал голос Генерала. Он стоял ко мне спиной и принимал доклады командиров взводов.
- Девять человек убитыми. Много раненых легко, тяжёлых нет. Два грузовика в полной негодности; ещё четыре, хоть и повреждены, смогут продолжить движение.
- Экипажи переукомплектовать, убитых водителей заменить. Трупы сжечь.  Грузы из повреждённых машин, по возможности, раскидать по другим. Остальное замаскировать в кустах.
Работа закипела. Народ забегал, засуетился.
- Генерал, - я обратился к командиру.
- Что такое?
- Алёна в Рынске осталась, Бродяга там с ней пересёкся.
- Это точно?
- Сомнений быть не может, Стекловата же. А двух Стекловат в Улье вряд ли найдёшь.
- Я хочу с ним переговорить, - решил  перепроверить информацию Генерал. Достал рацию и позвал:
- Святой и Апельсин, подойдите ко мне.
Потом сказал мне:
- Да. И Бродягу тоже давай сюда.
После недолгого выяснения всех обстоятельств Генерал выделил мне тот самый пикап с кое-как восстановленной турелью и пулемётом "Утёс" на ней, плюс свой джип. И дал задание-просьбу. Не то мне, не то Святому.
- Попытайтесь всё-таки узнать, что произошло с дежурной сменой в бункере. Установите с ними  связь, если там есть ещё незаражённые люди, объясните им ситуацию. Смените фильтры на вентшахтах. Сообщите в случае успеха мне. Я тогда выкуплю у стронгов трейлеры внешников и заберу их. Ретрансляторы для связи расставлены, так что неделю, как минимум, связь будет. Людей-добровольцев дам. Мы тут ещё до ночи простоим, а может, и до утра; дочинимся, оклемаемся. А вы собирайтесь.
Через час мы были готовы.  Я с  Бродягой, Святым, Уборщицей, Медсестрой, Кирпичом, Лягухом и Муком  отправился в обратную сторону.



Глава 15. Грязь.

15.  Грязь.
Мося не ожидал от ближайшего дня ничего хорошего, но Стикс рассудил иначе.
Сначала колонна муров неожиданно встала посреди поля. Зачем -то отправили небольшой отряд  в видневшийся на горизонте слева маленький посёлок торфозаготовителей. Естественно, ничего ценного там не нашли, но потеряли пол- дня. Потом просто стояли. И, наконец, под вечер, колонну нагнал несшийся, как наскипидаренный, трейлер внешников.
Оттуда вышел сам мастер Хишша, переговорил со старшим - Жбаном. Позвали Мосю. И тут же, с порога, Мастер  предложил должность  Кучера. Возглавить Муравейник! Власть - это была мечта Моси, но всё время на его пути вырастали различные препятствия, то в виде людей, то в виде обстоятельств. И как Мося ни старался, судьба безжалостно обламывала его. И вот теперь власть сама, безо всяких усилий, приходит к нему в руки. Естественно, Мося согласился. С тех пор, как он обратил свою душу к кровавому Стиксу, дела его, определённо, пошли вверх. Надо не забывать об этом и непременно разделить тайное учение Детей Стикса - стать килдингом. Конечно, он многое не знает.. Так, только слухи о запретном культе. Но чудеса уже пошли... И Мося не собирался останавливаться на достигнутом.
После ехали ещё быстрее, как бы стараясь наверстать потерянное время.
На следующий день на горизонте показались мощные,  чёрные столбы дыма от четырёх, высоченных и толстых, полосатых, красно-белых труб электростанции. Когда подъехали поближе, стали видны исполинские ступы двух градирен, исходивших густыми клубами белого пара. Станция работала всегда. Чёрные от мазута грузовики с цистернами с этим же мазутом, они днём и ночью курсировали непрерывным потоком. Грузовики двигались откуда-то с востока. Дорог тут особо не было, и часть своего пути они проделывали, делая небольшую петлю. Сейчас здесь двигалась колонна из Муравейника. Трасса на этом участке была чёрной, липкой и пахучей.
Стаб Грязь недаром получил такое название. Со всех сторон он был окружён болотами, да и сам представлял из себя заболоченный остров в гнилом, чёрном озере. Народу тут обитало много, поэтому места не хватало, и город разросся во все стороны чёрными от постоянной влажности, деревянными домами на сваях. К некоторым, особенно старым, шли мостки с хлипкими перилами.  Более новые ещё не успели обзавестись сухопутными подходами, возле них были привязаны разнообразные плавсредства: стеклопластиковые и алюминиевые лодки и даже педальные катамараны. По остаткам торчащих из воды обгорелых свай можно было судить, что пожары здесь бывали, и не раз. Естественно, здесь не было ни канализации, ни понятия о вывозе мусора. Всё это плавало тут же, между свай.  Вдоль берегов высились валики из мусора, слегка позеленевшие от тины и зацветшей воды. Запах стоял соответствующий. Зимой, правда, было легче. Озеро сковывал  нетолстый ледок. А с вешними водами озеро очищалось, грязь уходила в ближайшую реку. Но сейчас была осень...
В центре стаба было поприличней. Имелись древние каменные сооружения. Какая-то не то усадьба графа Дракулы, не то проклятый монастырь. Где-то там, в низких, сводчатых, плесневых подвалах имелся легендарный портал. Именно через него в Улей проникали внешники Федерации Акун. Внутрь стен монастыря не было хода ни одному иммунному. Охрана была наисерьёзнейшая. К его центральному входу вёл мощный бетонный мост и широкая дорога. Вдоль неё  разместились дома основных авторитетов Грязи, лучшие магазины и лучшие заведения сферы услуг.
Колонна из Муравейника проследовала вдоль всех вышеописанных прекрас и, пропустив вперёд, в ворота, трейлер мастера Хишши, остановилась у блокпоста внешников. Это же было и самое безопасное место в Грязи. Беспредельщики не осмеливались себя проявлять под стволами Акуновцев. Мося отправился в лучшую таверну, где сидели, попивая пиво, готовые к найму бандиты с хорошо прокачанными способностями, правда, и цены они за свои услуги ломили не малые. Мося взял пиво и дал горошину, завязав этим беседу с подобревшим барменом - на предмет того, кто и что здесь умеет и сколько берёт.
А Мастер Хишша, уладив дела с разгромленной фермой, вручив весь груз ответственности за Муравейник, как ему показалось, надёжному человеку, уже легче относился к предстоящей встрече с начальством. Все записи его переговоров с группой охотников были тут же, под рукой. И тут он снимал с себя ответственность, ведь он же рекомендовал командованию средней мобильной группы не атаковать стронгов. Кроме того, основные силы муров сохранились, и сейчас они здесь, в Грязи. А уж мясом обрастить этот костяк не сложно - десятки желающих захотят покинуть это вонючее болото. И получить непыльное место в относительно спокойном, до недавнего времени, районе.
Трейлер и люди прошли обработку в шлюзовом ангаре. Съехали по бетонному коридору на подземную стоянку. Здесь уже можно было окончательно снимать маску, воздух был чист. Тусклый белый свет скудно освещал большие объёмы подземного помещения. За серыми опорами стены таяли в полутьме. Воздух был сырой и холодный. Гулкое эхо расходилось и, многократно отразившись, чеканило шаги офицеров, как барабанную дробь. Но вот новодельные помещения  закончились, перейдя в древнее строение. Все двинулись по своим делам.
Хишше же пришлось идти к Грандмастеру,  который занял  самые старые и близкие к порталу помещения. Высокий сводчатый коридор, постройки чуждой, неизвестной рассы, вёл вдоль дубовых, почерневших от времени дверей к центральному залу. Алтарю, гробнице, святыне, артефакту. Как только не называли акуновцы то, что там было.
Сейчас Это звали просто - Портал. Находка  была обнаружена и раскопана в мире Акун, много сотен лет назад. Её изучали. Территория "монастыря" много раз переходила из рук в руки. Монахи, алхимики, мистики и, наконец, учёные бились над назначением этого архитектурного комплекса и артефакта в его подземной части. Различные теории и гипотезы даже доходили до школьных учебников и университетских пособий. Одна из таких теорий и сейчас являлась официальной и не подвергалась сомнению во всём мире Акун. Но она не была правдой.
На самом деле всё было давно уже совсем не так. Один молодой и гениальный учёный проанализировал косвенные данные по снимкам со спутников и составам окружающих грунтов при бурении, предположил, что объект подвергся мощной бомбардировке, может быть, даже орбитальной. Ибо древние люди ни при каком раскладе не могли наносить мощные энергетические удары, векторы направления которых сходились в одной точке на высокой орбите над планетой. Исследования тут же скрыли от общественности. А корпорация, в институте которой работал этот учёный, перевела его на засекреченное  положение. Дальнейшие работы показали, что вокруг было ещё много уничтоженных построек, общее предназначение которых - обеспечение артефакта колоссальным количеством энергии. Понимая это, двигались в энергетическом направлении. И не прогадали. Лучшие математики, программисты и физики получили отклики от "объекта". Проанализировав их, составили теоретическую модель, и инженеры смогли, наконец, подключить  "объект" - теперь официально переименованный в Портал. Руководство корпорации не смогло удержать в тайне от спецслужб Федерации своё открытие. И секретный объект был "отжат" в "личную фирму" Императора Федерации. Первая экспедиция снаряжалась со всей ответственностью, ведь за порталом можно было встретить его прошлых хозяев или создателей. Тех, что покинули мир Акун, убегая от страшных орбитальных обстрелов высокоэнергетическим оружием. А уж те, кто стрелял, были ещё более мощны в  развитии. Естественно, никто и не собирался беспокоить общественность этой лишней информацией.
Всё это мастер Хишша знал из спецкурса, который он прошёл при вербовке в спецслужбу Корпорации. И вот сейчас, идя по этому древнему коридору, он понял, что эта работа навсегда. Никаких счастливых жизней у её работников после окончания командировок нет. Они же не "туристы".
Вообще, нет жизни. Эта мысль возникла в его мозгу внезапно. Почему? Он теперь иммунный, и многое теперь видится ему в другом свете. Например, эти таблетки, якобы для профилактики спорового заражения в малых дозах, - чушь! Это психотропные препараты для отупения и пресекания критического мышления у служащих. Теперь, значит, они на него не действуют, как минимум, из-за непомерно разогнанного обмена веществ.
Видеть правду - вот значит какой у него теперь дар!  Может, поэтому ведьма сохранила ему жизнь? Дар определённо редкий. Как истинный килдинг, она не могла лишить Стикс такой замечательной игрушки.
Но встаёт теперь куча проблем. Во-первых, живец; его скрытое употребление и хранение. Во-вторых, ему никак нельзя возвращаться в метрополию, и не из-за того, что там негде брать живец. А потому, что на том конце портала его прикончат, как это делают со всеми служащими, решившими вернуться обратно.
И тут стоило присмотреться к некоторым личностям из персонала. Некоторые, немногие, может, одна десятая процента, жили здесь годами, пересиживая все контрактные сроки. Они, скорее всего, скрывающиеся иммунные, очень хорошо играющие свою роль отличных служак Федерации. Надо будет к ним присмотреться. И одним из таких мог быть Грандмастер Ашохх - главный в этой колонии.
Нужная дверь была приоткрыта, и жёлтая дорожка света рассекала коридор. Вступив в неё, Мастер Хишша отбросил все лишние мысли  и настроился на опасный разговор с начальством.
- Входите, входите!
Навстречу, радушно улыбаясь, шёл Грандмастер Ашохх.
- Приветствую вас!
Хишша склонил голову.
- Вы выжили просто чудом! Поздравляю Вас со вторым рождением!
У Хишши похолодело внутри. Это намёк или просто совпадение?
Но Грандмастер не дал времени на сомнения.
- Воистину! Та тактика, с которой мы столкнулись со стороны дикарей, была применена впервые и ни один наш аналитик не смог такого спрогнозировать.
Ашохх всплеснул руками и заходил по комнате.
- Подумать только! Перехватить контроль над высокотехнологичным оборудованием - дронами. Но теперь этого не повторится.  Спецы уже работают над шифрованием сигналов.
Наконец, Ашохх успокоился и сел в старинное деревянное резное кресло. Хишша присел напротив на почти чёрную от времени табуреточку из этого же набора.
А в голове мелькнула мысль, что Грандмастер радуется представившейся возможности списать на эти незаурядные и трагические события все накопившиеся долги по сорванным поставкам, а также повесить на покойников все остальные"хвосты" и упущения в управлении колонией. Опять дар? Или просто интуиция. Не важно, главное результат. Буря прошла мимо его головы.
Хишша протянул Грандмастеру заранее приготовленные документы.
- Вот отчёты на текущий момент, здесь же и показания выживших, находившихся со мной в машине.
Ашохх пробежал глазами сухие строки, иногда удовлетворённо кивая головой.
- Это всё понятно, - сказал он и отложил планшет в сторону. - А вот вы сами, как думаете? Вернее, что чувствуете?
Хишша невольно поднял голову и удивлённо глянул в глаза старому чиновнику. Тут же опомнился и вновь занялся пристальным рассматриванием причудливой резьбы на подлокотниках древнего кресла. Вопрос был странный. Но, чтобы пауза не слишком затягивалась, ответил нейтрально:
- Мне жаль наших коллег. Жаль технику и грузы. Теперь потребуется громадное количество ресурсов для восстановления до предыдущего состояния, и всё это ляжет на ваши плечи, как руководителя колонии. К тому же, мы потеряли темпы роста, и чтобы догнать...
Ашохх прервал мастера Хишшу:
- Нет. Не это должно нас сейчас беспокоить. Никуда толстосумы из Корпорации не денутся. Им нужны органы и жемчуг для лекарств от всех болезней и старости. Им нужно удовлетворять свои потребности в высокоэмоциональных развлечениях, какие они могут получить только здесь. Сами знаете, про что я. Те города на востоке. Сафари на людей и прочие излишества, присущие некоторым из наших власть имущих, не приносящие Федерации абсолютно никакой пользы.
Грандмастер снова вскочил со своего "трона" и нервно заходил вдоль большого, холодного камина.
- А ведь я сюда прибыл много лет назад как учёный, со своими планами исследований и амбициями. И что я чувствую сейчас. Не тот вектор развития у нас. Когда мы ещё не отошли к Империи, здесь был научный центр, мы двигались вперёд. А во что  превратились сейчас - в цирк и бордель!
Грандмастер остановился и пристально глянул на Хишшу, спросив:
- Вы это чувствуете?
Мастер Хишша, в общем, не влезал в стратегию развития колонии. Но, как звено второго уровня руководителей, видел последние изменения. Федерация выделяла средств всё меньше и меньше, а вот требовала, наоборот, всё больше и больше. Критика из-за портала была всё жёстче и жёстче.
- Есть такое, Грандмастер, - согласился Хишша.
Ашохх кивнул.  Вновь занял свой трон и продолжил:
- Но я смотрю дальше. Наши последние проблемы - дело рук конкурентов. Не могли дикари это дело провернуть. Это "другие" силы извне. И я так и доложу. Ибо они не остановятся на достигнутом, скоро они будут угрожать уже непосредственно Порталу. Здесь должны быть, вместо следующих партий туристов, - военные, боевые дроны и новейшие боеприпасы.
Седой Грандмастер прищурился и смотрел куда-то вдаль. Его пальцы побелели, так сильно он сжал подлокотники.
- Мы точно не знаем, откуда они пришли. Лишь направление - юг. И мы раскатаем все южные стабы в крошево! А вы и ваши люди...
Грандмастер указал на Хишшу пальцем.
- Перепишете отчёты. Однозначно указав, что атакованы были  внешниками с юга.
Ашохх потёр ладони друг о друга.
- Пока их колония ещё не набрала силу, пока мы точно не знаем, где она, - уничтожим там всё! А здесь будут править бал военные, а не эти "циркачи". Надеюсь, у них найдётся работа и для учёных.
Грандмастер вновь смотрел спокойным взглядом.
- Если вы против моего вектора развития колонии, я вас не держу, можете отправляться назад, в метрополию досрочно, я подпишу нужные документы.
Мастер Хишша торопливо не то закивал, те то затряс головой.
- Я с вами полностью согласен, я изменю отчёты и буду в дальнейшем работать в этом ключе. Буду своей информацией толкать власти Федерации к военной экспансии. Слишком тут всё застоялось в последнее время. Враги начали поднимать голову. И только военные могут решить эти проблемы.
- С вас этого будет достаточно пока. Продолжайте заготовки органов. И в своих фермах организуйте сбор информации абсолютно обо всех стабах, какие только есть, даже за тысячу километров отсюда. Предстоит  большая подготовительная работа.
Повисла пауза. Грандмастер был уже далеко в своих мыслях от Мастера.
Хишша встал. Вытянулся и кивнул головой.
- Я могу идти?
Ашохх ненадолго сфокусировал взгляд на лице Мастера, что-то прошевелил губами и махнул кистью руки, как бы смахивая крошку с подлокотника кресла.
Хишша, тихонько, задом, попятился к двери. И когда его окутала сырость и полумрак каменного коридора, перевёл дух.
"Нееет. Ашохх не иммунный. Он ведь седой и морщинистый - просто учёный-фанатик. Шедший всё жизнь к реализации своей навязчивой научной идеи. Какая она? Кто её знает, но любое препятствие на его пути вызывает у него жуткое раздражение, и лучше не мешаться ему. Хочет военных - пускай будут военные. А я хочу жить и ещё... Хочу ту ведьму". От последних мыслей ему стало жутко и засосало под ложечкой.
- Стикс!- выругался Мастер Хишша и пошёл знакомым путём в свою келью - квартиру.
Портал в конце коридора гудел от высоких энергий. Недаром, там, за озером, работала эта допотопная электростанция, вся энергия которой шла на обеспечение работы Портала. Прилетала она раз в полгода. А в ста пятидесяти километрах на восток, раз в неделю, прилетало хранилище мазута, служившего здесь топливом для ТЭЦ. У населения Грязи постоянно был аврал, приходилось непрерывно обеспечивать функционирование всей этой техники. Особенно проблематичным было переподключение ТЭЦ, но это были не его проблемы...
Сейчас, очутившись дома, Мастер плотно прикрыл дверь и, не включая света, зарылся с головой в одежду на вешалке в прихожей. Всякое может быть, и камеры слежения не исключение.  Сделал, наконец, несколько глотков из заветной, припасённой заранее, ещё возле медблока Муравейника, фляжки. Её предыдущий владелец был гурман. Неплохой коньяк из прошлого мира Хишши. Он почти заглушил пряный вкус спорана.
- Хорошо!
Приятное тепло растекалось по телу. Головная боль и усталость проходили, накатил зверский аппетит, хотелось мяса. Хишша включил свет, вызвал по коммуникатору офицерский ресторан и заказал обильный мясной ужин и красное вино.
 Мося, так должный ему своим положением, должен стать его тайным снабженцем споранами и прочим "хламом" из споровых мешков заражённых. Надо будет при следующей встрече с ним переговорить об этом. И как- нибудь завуалировать всё это, чтобы не вызвать у того подозрений.
Вино приятно смешивалось во рту с  хорошо прожаренным мясом, а кисло-сладкий соус делал всё это ещё более приятным.
Квопа чувствовала, какое удовольствие получает её "крестник", но слышно было лишь позвякивание вилки о тарелку, бульканье наливаемого в бокал вина и чавканье Мастера Хишши. Но и того, что она услышала чуть ранее, ей было вполне достаточно. Откровения Грандмастера наводили и ужас и скрытую радость. Будет много крови, Стикс порадуется. Но вот угроза Лесу... Надо будет предупредить Мишку и Дерево. Да, пришлось на время оставить девочку, но та уже не такая зелёная, кое-что она уже получила и должна суметь постоять за себя, тем более под "ведьминым зельем". Но всё же надо вернуться за ней, сила зелья проходит, и ей может понадобиться помощь. Да и послушать Богомола не помешает.
Она точно рассчитала время прибытия колонны из Муравейника в Грязь и неслась сюда на скорости чемпиона мотокросса. Как только расстояние позволило дару зацепить Хишшу, Квопа спряталась в небольшом перелеске и начала слушать... Первый час был ни о чём, но вот в конце его. Этот разговор с Мосей, потом с главой колонии внешников. Этого было достаточно. Мося тоже не подкачал. Он переговорил с нужными людьми, завербовал к себе в Муравейник несколько десятков бесполезных типов из обслуги, чисто для количества. В основном водителей  и  грузчиков, которым надоело попеременно нюхать то мазут на станции, то дерьмо в стабе. Не было у него ни сенсов, ни нормальных, раскачанных бойцов. А вот от Жбана и других старожилов Муравейника он решил избавиться. Этот мелкий человечишко не хотел терпеть в своём городке людей, видевших период его унижения и слабости. Этого следовало ожидать.
Больше ведьму ничего не держало в окрестностях Грязи, и она, прикрыв глаза, поискала  ближайшую автозаправку. Как раз неподалёку была одна, перезагрузилась недавно. Приблизившись, поняла. Здесь уже побывали рейдеры, топливо было выкачано. Но  вокруг сгрудились небрежно сдвинутые с дороги автомобили. Очевидно, тут поработал  броневик рейдеров. В салонах ещё не начали разлагаться расстрелянные люди. Повезло с первой же машиной, в её баке был бензин, а в багажнике и запасная канистра. Путь предстоял неблизкий, так что запас не помешает.
Но что это? Стон? Точно! В третьей машине – женщина; успела лечь на пол и избежала пуль муров. Однако деформированный салон, видно, серьёзно её поломал. Пока рано было говорить, иммунная она или нет, заправка была совсем свежая. Но дар знахаря говорил, что скорее - иммунная. Надо бы выждать часов шесть, чтобы сказать точно, и тогда уж и дар определить. Впрочем, какая разница. Слишком уж давно Квопа не совершала ритуал. Как известно, ритуал, даже без веры, мог дать чудо адепту. А с фанатизмом Квопы, даже эта, небольшая жертва могла дать хороший эффект. Женщина была извлечена из железной тюрьмы, опоена живцом со стимулирующей настойкой. Приведена в чувство.
И ... Прибита к ближайшему дереву, испещрена мелкими порезами. Её кровью Квопа нанесла необходимые знаки на белую обшивку автозаправки. Крики боли и животного ужаса вскоре стихли, всё-таки жертва была слишком слаба. Её тело, как тряпка, обвисло над лужей собственной крови. Та быстро впитывалась в чёрную, проклятую землю Стикса. Квопа получила небольшой заряд к своей энергии. Должна была получить и удачу от Стикса, но это покажет время.
Утром ведьма была уже далеко и не могла подслушать ещё один, небезынтересный разговор.
Мося был вызван к начальнику направления заготовки органов, Мастеру Хишше. Место для встречи было выбрано весьма странное: электростанция.
Мося прибыл заранее и терпеливо ожидал своего неожиданного, подаренного Стиксом, покровителя. В том, что эта благосклонность, внимание и доверие столь высокопоставленной персоны в иерархии внешников, - дело воли Стикса, Мося совершенно не сомневался. Поэтому его душонка разделилась на две части, одна хотела лебезить перед чиновником, другая понимала, что это излишне,и тот сам -орудие Стикса. Так что если преклонятся и стоит, то лишь перед последним.
Задумчиво прохаживаясь возле своего грузовика, вознёс благодарственную молитву великому Стиксу и попросил о содействии в предстоящем разговоре.
Рыча "убитой" трансмиссией, мимо проезжали чёрные, с потёками мазута, полуразбитые автоцистерны. Мосю окатывал жар от перегретых моторов и окутывал смрад из выхлопных труб. В ворота электростанции каждые пять минут заезжали всё новые и новые грузовики. Прожорливые топки требовали непомерное количество мазута. Гудение подземных турбин чувствовалось всем телом. Где-то то и дело раздавалось оглушительное шипение,и струи белого пара устремлялись вверх, прямо из щелей под крышей небольшого, из оцинкованного профлиста, помещения. В бетонном цеху постоянно падали какие-то, судя по звуку, громадные болванки. Доносился звук работы одной или нескольких дисковых пил, отблески искр отражались в распахнутых ржавых железных воротинах. Где-то бил пресс или кузнечный молот. Какафония была ужасная. В довершение ко всему, ветер то и дело поднимал с подмёрзшего грунта целые тучи, мерзкой, влажной пыли. Атмосферное давление сегодня было низкое и  иногда прижимало к земле удушливый дым из полосатых, красно-белых труб. Попадать в такое облако было крайне неприятно. Мося закашлялся и позавидовал противогазу внешника, наконец-то появившемуся у ворот этой треклятой электростанции.
Не здороваясь, внешник пошёл в ворота, увлекая за собой Мосю. Охрана никак не прореагировала на нарушение периметра.
Как бы продолжая вчерашний разговор, Хишша заговорил:
- В довершение ко всем тем задачам, что я поставил перед вами, у нас появились ещё некоторые, небольшие дополнения.
Трапециевидное стекло на маске внешника повернулось к муру. Из-за шума и так с трудом можно было  расслышать, что говорит Мастер. Но он понизил голос и приблизил звукопередающую мембрану к  Мосиному уху.
- Как вы уже поняли, наши охотники погибли, но потребность в споранах и жемчуге для  Федерации от этого не пропала.  Нам по-прежнему всё это необходимо. И ваш скромный стаб должен вносить в этот иссякающий поток свой посильный вклад.
Мастер отодвинулся.
Мося, перекрикивая техногенный шум, ответил:
- У нас мало сил. А сколько необходимо этих ресурсов от Муравейника?
- Я окажу содействие в наборе персонала, даже в ущерб по своему ведомству. С местной "фермы", самой большой, вы сможете выбрать с десяток подопытных и переучить их. А из среды  персонала мы отдадим вам бригаду Дантиста. Они как раз обслуживали освободившийся из-за недостачи доноров медблок. Я посмотрел досье, там все люди подобраны идеально.
Хишша протянул Мосе папку.
- Вот приказы об их переводе.
- Спасибо.
- А теперь о споранах. Их будете передавать мне лично, при каждой встрече. Касаться этой темы в отчётах и разговорах не нужно, чтобы не распускать в среде иммунных ненужных нам кривотолков. А так... Думаю, сотни споранов, горошин и прочего в месяц нам хватит с вашего стаба. Жемчуг будет оплачиваться отдельно.
Мося закивал головой.
- Я понял вас, Мастер. Хотелось бы для облегчения этой задачи получить хорошее оружие и технику.
- Ну что ж, наши возможности вы знаете. Составьте список всего необходимого, и я проведу его как расходы на восстановление разгромленной фермы.
Мося вновь довольно закивал. Но тут же понял, что радоваться рано.
Хишша остановился и посмотрел в лицо мура. В его голосе прорезались стальные нотки:
- Вы должны оправдать наше доверие и просто забить органами мои трейлеры. Сроку вам две недели. Если вы не справитесь, я закрою ферму на Муравейнике, а вами и вашими людьми восполню недостачу! Вы меня хорошо поняли?
Мося тут же обратил свои мысли к Стиксу, и тот придал муру сил.
- Я приложу все силы, господин.
Голос не дрогнул , Мося был этому рад. Уверен он был и в том, что Стикс его не оставит и задачу внешников они выполнят.
Хишша повернул обратно к своей машине.
- Тогда до встречи, директор!
Бригада Дантиста действительно бездельничала, но новое назначение они восприняли с насторожённостью. Бегло просмотрев досье, Мося убедился, что Хишша не гнал туфту. Сенс, невидимка, заклинатель заражённых, бегун, лекарь, два меткача и сам Дантист - силач, любивший рвать зубы у жертв без инструмента, голыми руками, за что и получил своё прозвище. В общем, отличная, слаженная банда из восьми муров, способная и доноров захватывать, и спораны с горохом добывать.
Как-то со временем Мося принюхался и перестал воспринимать этот вечный запах канализации и гнилого болота. Но вот теперь они ехали назад, в Муравейник. И он отлично понимал, что тут, за много километров от Грязи, нет никакого противного запаха. Но в носу он по прежнему стоял, и казалось, что им пропиталось всё вокруг.
Дорога была известна досконально: несколько полузаброшенных деревень, немногочисленные автозаправки.
Что-то привлекло внимание одного из меткачей, звали его Жадный. И тот поделился своими наблюдениями с соседом, сосед тоже пристально всмотрелся, в торчащую на горизонте автозаправку. Это не ускользнуло от нового директора Муравейника.
- Жадный, что там? - спросил Мося.
- Да цвет какой-то не такой. Там опоры белые должны быть, а они красные вроде. Или солнце так ложится, не пойму.
Хват, второй меткач, сказал, пристально рассматривая приближающуюся заправку в бинокль:
- Нет, солнце тут не причём, уже рассвет давно прошёл. Это знаки...
- Стикс! - крикнул из первой машины сенс по прозвищу Злой. - Вижу заражённых! Близко!
И почти сразу же из кювета выпрыгнула изменённая тварь - не то волк, не то собака. Она в полёте врезалась в дверь второй шишиги и повисла на приваренных шипах, изрядно вмяв жесть самой двери и разбив стекло. Даже выстрелить никто не успел, а в воздухе уже летел десяток серых молний. Они влетали в машины, рвали когтями сталь и жадно щёлкали гипертрофированными челюстями. Если бы не шипы и дополнительные стальные листы на бортах и крышах, пассажирам бы не поздоровилось. А так у них появилось несколько секунд, и они не стали тратить их даром. Шквал огня из всех стволов грянул практически одновременно. Колона, не снижая скорости, помчалась мимо странной заправки. Твари отвалились, преследовать машины они не стали, предпочтя это занятие поеданию своих менее удачливых собратьев, словивших слишком много пуль и шипов.
Мося, с раздувшимися ноздрями и выпученными глазами, озирался вокруг, но угроз больше не было. Вспотевшие ладони опустили автомат на колени. Мутировавшие животные остались позади. Мимо проносилась та самая автозаправка. Маленький кубик кассы и четыре круглых колонны, поддерживающих навес. На белых "стволах" опор и на белой будке кассы чьей-то пятернёй были нанесены широкие мазки. Некий узор, страшный и чуждый, вызывающий в сердце холод и оцепенение.
- А это знак, - сказал сам себе Мося. - Знак мне! Сигнал. Надо не только верить, нужны дела. Ритуалы. Нужна кровь! И не бессмысленная, а пролитая для Стикса и во имя него! И нападение это не случайно. Даже и не думай, значит, забывать о том, кто тебе всё это дал! Обратного хода нет, или тебя сожрут. 
Его мысли прервал водитель:
- Шэф! Что ты бормочешь?
Мося глянул на того дикими глазами. И начал потихоньку приходить в себя. Он чувствовал силу. Уверенность от прозрения и радость, невероятную радость от того, что он может. Он не такой, как они. Они слепы и не видят. А он видит, общается со Стиксом!
- Ничего, - прохрипел Мося.
- Кхм, кхм... Ничего. Смотри на дорогу лучше и не болтай. Сейчас деревню проезжать будем, она тоже свежая.
Но в деревне уже никого не было. И сенс молчал, подтверждая этим подозрения всех присутствующих, что стая сначала поживилась здесь, а уж потом "рыпнулась" на колонну.
Пошёл мелкий, противный, боковой снег. Машину иногда вело , пришлось снизить скорость. Снег не ложился, крупу просто гоняло ветром по замёрзшему полю. Хотелось,  конечно, гнать как можно быстрей, чтобы добраться до стаба за день. Но там ещё неизвестно что. Надо будет подбираться аккуратно. Хотя дроны Акуновцев и показали, что в Муравейнике позавчера никого не было, это не значило, что сегодня ситуация не изменится. Надо останавливаться на ночлег, или гнать с фарами всю ночь. Второй вариант отпадал, места всё-таки пододичали. Все эти деревеньки, леса, трассы с машинами и заправки. На свет фар мог выскочить уже упитанный топтун или молодой руббер. А в темноте на ходу сразу и не поймёшь, откуда угроза и куда шмалять. Мося взял рацию.
- Братва! Зашхеримся на ночь вон на том хуторе. Давай, сворачивай с трассы на поле; грунт замёрз, не провалимся.
Первая машина свернула с дороги и двинулась по полю к видневшемуся  вдали небольшому скоплению старых, полусгнивших хат. С трубами русских печей. Печи те занимали чуть ли не половину площади каждого дома. Сами дома были давно заброшены, ещё до переноса. Кое-где крыши провалились, и отсыревшая глина с потолков покинула удерживающую её дранку, покрыв пол толстым равномерным слоем топкой массы. Ночевать в таком укрытии было стрёмно. Зато само место было удобное. Вокруг, хоть и ночь, видно далеко. Ровное поле. Не считая нескольких корюзлых, выродившихся яблонь на задах. Среди них и поставили грузовики. Моторы заглушили. Костры не жгли, не курили. Ветер мог далеко унести запах, могли прийти голодные  заражённые, учуявшие дым за много километров отсюда.
Не ночь, а мучение. Правда, припасённая водка скрасила дискомфорт. Но это не касалось стоявших на шухере.
Мося не ложился, всё нервно бродил среди машин и шептал.
- Не повезло. Не повезло с ночлегом. Ну да, я понимаю, не делаю ничего я. Но погоди, погоди, всё будет, всё будет. Видел я, как надо. Спасибо, что показал. Не убивай в эту ночь, я всё сделаю...
Муры смотрели на нервно блестящие в темноте глаза директора, его искривлённое гримасой боли или страха лицо, на шевелящиеся губы и жидкую слюну, текущую изо рта по подбородку. Но никто не решался к нему подойти и что-либо спросить.
Злой даже подумал вальнуть чокнутого, но Акуновцы за такое по головке не погладят. Сбросят с дронов напалму для отстрастки, чтоб их ставленников не трогали, и поминай как звали.
Злой повернулся на другой бок, извлёк из небольшого футляра серебряный инсулиновый инъектор, набрал немного мутной, жёлто-оранжевой дряни и вколол себе в вену.  Холодная кабина поплыла, настала лёгкость и пришёл новый мир, прекрасный и непостижимый. Злой задремал.
Утром, ещё до солнца, выехали. Чудо, но ни один заражённый не набрёл на их лагерь. Странно.
Мося выглядел лучше. Давал дельные команды, и Злой успокоился.
Добрались к закату. Дни сейчас короткие. Никто, правда, не интересовался, почему сезон наступает так быстро. Но то дела умников из Института. Тут же в основном задумывались над текущими нуждами: "Где брать спек", "Спораны", "Бухло" и "Баб".  Стаб, действительно, оказался пустым. Вся органика животного происхождения, правда, была подчищена. Но сенс молчал, заражённые прошли давно. Муры заняли периметр, прочесали все закоулки - чисто.
Мося быстро организовал работу для каждого. Акуновцы уже побывали на месте разгрома своей колонны и всё ценное там подобрали. А вот стронги, в спешке, не смогли вывести все богатства подземных арсеналов Муров. Осталосьтам многое. В основном, конечно, вещи хозяйственные и бытовые. Боеприпасы все вычищены подчистую, но с ними проблем нет. Мастер Хишша с лихвой набил грузовики и патронами, и вещами покрупней. А вот для организации быта и жизнедеятельности поселения нашли всё на месте. Поверхность,конечно,ещё долго предстоит восстанавливать, но главное: стены тут легко возводятся. Кран пригнали. А разместить в тепле сорок человек там, где жило триста, даже в разрушенном Муравейнике оказалось возможным. Тюрьма и стойла так и вообще оказались практически неповреждёнными. А это самые надёжные подземные бетонные сооружения стаба. Его сердце и "хлеб". Сюда предстоит завозить "коровок" - доноров. Здесь тепло и сухо.
Уже стемнело, сумерки были долгими, зажгли костры. Кран, закладывавший остовами сгоревших машин дыры в ограде, почти сразу заглох. А большая фура, служившая воротами,так и не  завелась. Подошёл Дантист, явно под кайфом.
- Слышь, Мося! Чё с этими...  Которых мы из стойл в Грязи взяли, новичков. Чё с ними делать? Там это... Бабы есть. Короче... Мы с братвой возьмём одну.
Мося задумался.Бригада Дантиста не работала. Работяги со станции - да, эти нет. Хотя нет, они взяли, конечно, на себя костры, но... Потом просто сидели возле них, пили портвейн и курили шмаль, громко ржали и кидались в работяг пустыми бутылками. Те молча уворачивались и продолжали бесполезно мучиться с какими-то тросами, лебёдками и ломами. Ночь близилась,и ночевать опять в незащищённом месте не хотелось. Несмотря на поставленные задачи, ничего не получалось.
При упоминании о бабах дрожь пробрала организм Моси. Возникло какое-то смутное желание, как голод.
Мося решился.
- Спек есть?
- Есть малехо, -ответил Дантист.
- Дай.
Дантист вытащил из кармана прозрачный флакон с серой резиновой пробкой и скрутку тонких шприцов под рыжей латексной резинкой.
Мося взял один, набрал через пробку кубик.  Дантист спрятал свои сокровища обратно.
- Иди, буду думать. А вы пока на площади всех собирайте, водку выставь и жрачку, пусть ужинают. Новичков с работ тоже сними.
Дантист перебил:
- Там, по ходу, чухнуло двое. Сенс видит их. Сидят за стеной стаба.
- Этих ловите,и тож сюда на площадь. Нет. Давай всех новичков запирайте в медблоке, беглецов туда же. Всё! Вали, не мешай.
Дрожь не проходила. Введённый спек не помог. Он лишь обострил желание. Лишние мысли и сомнения исчезли, остались лишь острые, как нож, "шаги" к реализации зародившегося плана.
Сколько он сидел, Мося не помнил. Потом резко встал.
- Дантист! Двух баб отделите от новичков, это ваши. Пусть дальше сидят в медблоке. Остальных... Сколько там?
Лицо Дантиста выражало довольство и преданность. 
- Там ещё восемнадцать человек.
В голове Моси сразу родилось.
Три дня по шесть. Три шестёрки.
- Давай, шестерых вытаскивайте сюда.
Люди Дантиста кинулись выполнять.
- Раздевайте их. Не развязывайте, срезайте одежду.
Жертвы, кажется, что-то заподозрили и задёргались. Но это лишь раззадорило Муров.
Остальные, бывшие рабочие электростанции и завербованные из Грязи,с ужасом взирали на происходящее.
Мосю было не остановить. Но он решил ещё приукрасить действо. Он глянул в глаза ближайшего, чёрного от мазута парня. И применил дар.
Чёрный взял протянутый нож. Вонзил в печень первой жертвы, рассёк плоть. Сунул туда руку и вытащил какой-то склизлый, истекающий кровью комок, отрезал, тянущиеся за ним нити. И подняв  плоть над головой. Громко и зловеще прокричал.
- Тебе, Стикс! Пей! Мы твои рабы, несём тебе жертвы. Дай нам удачу и силу, направь нас на путь служения тебе!
Слова сами рождались в воспалённом мозгу Моси, и он заставлял  свою "куклу" говорить их.
Как ни странно, дар не кончался и силы не убывали. "Даааа! Это Стикс даёт мне силы, я на правильном пути", - подумал Мося.
Мося принял кровавую "тряпку" из рук Чёрного и начал наносить ею на белых стенах зданий, обрамляющих площадь четырёхугольником, - символы. Теми символами, что он увидел на автозаправке. "Чернила" быстро кончались.
- Ещё! - яростно закричал Мося.
Несчастный уже перестал истошно вопить и поплыл. А Чёрный, уже без гипноза, сам добыл новые "чернила" и подал в руку начинающего, дикого Килдинга.
- Я не слышу музыки. Стикс хочет слышать! - не своим голосом прокричал Мося.
Люди Дантиста его поняли. Они были профессионалами своего дела, настоящими мурами. И могли максимально долго извлекать "музыку".
Горели четыре громадных костра, новые жрецы отбрасывали на белые стены сразу по четыре тени. Паства распласталась ниц на холодной земле. Та не впитывала кровь, но она затекала под тела невольных адептов, которые боялись даже пошевелиться. Там было теплей, и кровь, всё же, принималась Стиксом.
Под крики агнцев Мося постепенно покрывал причудливыми узорами стены вокруг площади. Когда стих последний стон и последняя капля крови пролилась на площадь, Мося закончил свой, самодельный ритуал. Но он был уверен, что исполнил всё в точности, как угодно Стиксу. Уверены в этом были и все остальные. Аура страха теперь окутывала их повелителя. Его побаивались даже ставшие жрецами люди Дантиста. Они так были под впечатлением, что даже не пошли к обещанным бабам.
Мося тоже не чувствовал себя прежним. Это состояние дрожи и возбуждения не прошло. Ритуал принёс некоторое удовлетворение. Но теперь хотелось отдохнуть, вернуться к прежним, посторонним мыслям. Не получалось. Были лишь острые мысли "пути" Стикса и жажда идти по нему, вернее, бежать от чего-то ужасного, что осталось уже позади, но постепенно нагоняло и могло сожрать.
В кармане хрустнули бумаги. Мося вытащил их. "Правда, бумаги", - мелькнула бессмысленная фраза, -  "цифирки, буквы. Странно, зачем они Стиксу..." Мося бросил их в огонь. "План заготовок" пожелтел, а затем вспыхнул, сделав на пару мгновений костёр чуть ярче. Мося пошёл спать.
Сон был мучительный, всё время снились кошмары и всякий бред. Но вдруг заскрипел привод; толстая стальная плита, закрывавшая вход в подземелье, начала отползать в сторону. Утро на поверхности было солнечным. Братва нехотя выползала из подземелья, бандиты щурились и протирали глаза.
- Ух ты! - воскликнул кто-то из шедших впереди.
Мося и сам увидел, что ночью здесь побывали названные гости. На капище не было трупов вчерашних жертв. Их сожрали. Судя по следам, это было немногочисленное сборище лотерейщиков во главе с топтуном.
- Надо заканчивать с этим "проходным двором". Чёрный, иди сюда.
Вчерашний парнишка из толпы подошёл. Он был в фуфайке, несшей следы засохшей крови, и в  оранжевой строительной каске.
- Все слушайте: Чёрный остаётся за главного. Все слушают его. Кто будет плохо работать, пойдёт на алтарь. Надо заделать все дыры в ограде, закрыть ворота. Восстановить пулемётные гнёзда на стенах.
Главарь потёр озябшие руки.
- А я с Дантистом и парой его ребят съезжу за халявными споранами.
Мося немного помолчал и добавил:
- Хотел уже сегодня в Рынск двигать, ну да ладно, отложим это на завтра.
Дантист был рядом и быстро отдал приказ.
- Злой и Фантазёр, прыгайте в пикап. Станете на пулемёт. Оставшиеся следят за порядком.
Вскоре, все вместе уже проезжали выезд. Из выхлопной трубы фуры, служившей импровизированной воротиной, валил густой, чёрный дым. Мося оглянулся и увидел, что вчерашний заглохший кран едет как ни в чём не бывало. "Жертва не прошла даром. Спасибо тебе, Стикс!". Следы на тончайшем снегу были чёткими. Ехали довольно быстро, километров под сорок, больше поверхность замёрзшего поля не позволяла. Спустя час такой езды, Дантист услышал хлопки ладони по кабине сверху. Притормозил и высунулся в окно, посмотрел на Фантазёра. Тот перестал стучать.
- Тормозни, я их ща сбрею.
Мур смачно сплюнул и взялся за крупнокалиберный пулемёт на станине. Прикрыл один глаз и дал короткую, пристрелочную очередь. Видимо, очередь была удачной, потому что тут же последовала более длинная.
Ещё некоторое время всматриваясь вдаль, резюмировал:
- Наглушняк! Поехали собирать.
И действительно, все заражённые были качественно успокоены. Даже добивать никого не пришлось. Восемь бегунов, три лотерейщика и молодой руббер!
- Руббера вместе вскроем! - заметил Дантист.
Мося взял на себя трёх лотерейщиков. Хотел проверить одну теорию.
Нож вонзился в нарост первого, лежавшего ничком. Характерный хруст; два жадных пальца выгребли из полости среди паутины и двух споранов, и горошину!
Второму пули перебили шею, страшная голова болталась на кожаном жгуте. Мося удобно развернул череп, прижал и вскрыл нарост. Опять горошина!
Подходя к третьему, он уже почему-то не сомневался, что и там будет горошина.
- Братва, давай забьёмся на все трофеи, что здесь будет горошина.
Злой странно глянул на Мосю.
- Лотерейщик на то и лотерейщик, что шанс на горох один к десяти. Давай на мою долю против твоей.
Фантазёр тоже включился в пари:
- И на мою.
Дантист же промолчал. Странности последних дней не ускользнули от его внимания, и он решил не испытывать судьбу. Этот странный парень заставляет их всех играть в свои странные и опасные игры. Но им везёт, вопреки логике и здравому смыслу.
Дантист нечаянно глянул в эти красные, воспалённые глаза и вдруг, неожиданно для самого себя, сказал:
- И я забиваюсь, что там только спораны.
Мося дал нож.
- Вскрывай.
Дантист сломал скорлупу ореха на затылке третьего лотерейщика. На его ладони оказался плотный комок паутины.  Двумя пальцами левой руки Мур стал разминать этот серый шар и сдувать отпадающие волокна паутины. Сначала появилась первая виноградина, потом вторая. И ничего, только еще небольшой комочек паутины между ними. Все взгляды устремились на этот клочок. Дантист торжествующе сжал его двумя пальцами. Улыбка сошла с его лица. Вместо ожидаемой пустоты его пальцы под паутиной ощутили горошину.
- Чертовщина какая-то! - воскликнул Дантист. Мося почувствовал на себе ещё две пары недобрых взглядов.
- Не боись, без живца не оставлю! Мой будет лишь руббер, а эту мелочь оставьте себе. Пока мы со Стиксом, он нас не оставит.
Мося вскрыл споровый мешок руббера.
Все трое благоговейно смотрели, как кровавый брат извлекает из страшной головы исчадия Стикса дар. Дар своему рабу - чёрную жемчужину.
- Спасибо, о великий Стикс! - воскликнул Мося. Поднял над головой свой трофей. Продемонстрировал и положил жемчуг в рот. Помолился - зачем ему знахарь, когда с ним сам Стикс.
Бандиты лишний раз убедились, что быть килдингом - это большая сила. И каждый для себя решил - по мере возможностей, узнавать про путь раба Стикса и следовать ему. Чтобы иметь такую же удачу, как и этот, с виду невзрачный мур.
Но это был ещё не конец. Мося задумался и произнёс:
- Раз уж мы здесь, поехали ещё немного севернее, часа два займёт. Там пол- деревеньки прилетает, чем Стикс не шутит...  
К обеду отряд муров отбил от  чокнувшихся зомбаков, бывших добрых соседей, трёх иммунных-новичков. Они заперлись в гараже. А зомби, весёлою толпой, крутились вокруг.
Как всё удачно складывается, подумал Злой. Он решил даже не тратить патроны на эту мелочь.
Пошли сразу вчетвером. Методично работая стальными клевцами, убивали пустышей. У них то и наростов  ещё толком не было. Чего патроны переводить, когда даже на горох нет надежды. А потешится лишний раз килдингу и муру не помешает.
Внутри было трое мужчин. Они даже и сказать ничего не успели, как их "упаковали" и бросили, связанных, на пол пикапа. Чего со скотиной разговаривать.
- Была бы здесь Квопа, она бы их дары определила, - заметил Мося.
- А кто такая? - поинтересовался Злой.
- Она у нас на "разборке" работала, как ваш Дантист. Да ещё и знахаркой была. Дары у новеньких смотрела. Полезных помогала ввести в персонал стаба. Опасных убивали сразу. Остальных на ферму.
- Ага, понятно, удобно. Нам бы  тоже знахарь не помешал. Дары определять. Вот тебе даже, после чёрной, что Стикс дал?
- Даа, жаль. Наверное, в Муравейнике, со всеми погибла... А мне, видишь, повезло, я в Грязь уехал в это время.
Злой промолчал.
Потом прошли по деревне.
Неплохо жили местные селяне. Дороги, правда, не асфальт, но плотный щебень. Заборы - почти все профлист, в основном зелёный. Сами дома, хоть и старой постройки, но уже под металлочерепицей, почему-то тёмно-красной. Странные цветовые пристрастия у местных были. В прошлый свой визит Мося удивлялся синим заборам и крышам. Ах да! Столбы сменились - тогда они были деревянные, а сейчас прилетели бетонные.
По домам шарить не стали. Пошли в сельмаг. Вскоре, навьюченные как верблюды, тащили жратву и бухло. Загрузились в машину.
- Спасибо Стикс! Даруй спокойный путь, - воскликнул Мося.  Дантист двинул рычаг передачи и выжал сцепление.  Губы Злого и Фантазёра что-то тоже прошептали - пока ещё тихо...



Глава 16. Дежа-вю.

16. Дежа-вю.
Квопа уведомила Древня и Мишку о предстоящей атаке внешников, и теперь ей лишь осталось получить информацию от Пети-Глаза - Богомола, бывшего где-то на юге, в одном из стабов Союза. А по пути проведать свою протеже, сидевшую в Рынске в ожидании своего любимого Ключника.
Когда ведьма прибыла на северную окраину Рынска, была уже вторая половина ночи, всё было серое, но призрачный свет будущего восхода уже давал возможность применить отличное зрение Квопы. Оставалось только найти подходящее место для наблюдения. Громадная труба большой котельной подошла.
Пробравшись незаметно к её подножию, ведьма осмотрелась. Ряд ржавых скоб вёл на самую её вершину.
Сильный, порывистый ветер завывал в тонких ветвях деревьев, в натянутых проводах. Старые, некогда обрезанные и вновь разросшиеся американские клёны стучали сухими ветвями о стены здания котельной. Иногда, входя в резонанс, трепыхался большой оцинкованный лист жести на крыше сарая. Этот звук далеко разлетался по окрестностям и вновь замолкал, уступая место вою ветра и стуканью веток.
Преодолев несколько скоб, ведьма решила не тратить время и не рисковать. Применила дар телепортации и сразу очутилась на вершине трубы. Покрепче ухватилась, чтобы внимательно осмотреть город.
А посмотреть было на что.
 Во-первых, Хранительница, она же Стекловата, была обнаружена сразу. Помогла метка, оставленная при расставании. Визуально, конечно, её заметить было нельзя: она спряталась на территории завода, возле большого полузаброшенного парка с одиноким киоском "Союзпечать". Метка была яркой и чёткой, значит, здоровью подопечной ничего не угрожает. Хорошо, пусть там сидит пока. Хотя и странно, она же ведь на другой трассе должна была ожидать. Ну что с "блондинки" возьмёшь, хоть она и брюнетка.
Во-вторых. А вот это уже интересно! К тому же парку с киоском, со стороны дороги на Муравейник, двигается большая колонна. По всей видимости, Муры. О! Мося! Сработал другой дар, и Квопа почувствовала присутствие одного из  своих мужчин. Можно послушать... Какое-то бессмысленное бормотание; похоже, он под спеком. Бред про Стикс, кровь и так далее...
Стикс с ним.
Третье.  С юга в город заезжают два пикапа, похожи на рейдеров. Так! С той стороны Союз стабов - какая-то разведка. А Квопе – туда. Там где-то Петя Глаз, дар с направлением не обманывает. Надо только поближе подобраться, и можно будет его послушать.
И, наконец, четвёртое. С востока в город, вот уж чудо так чудо, вошла большая колонна неизвестной фракции. И вовсю уже воевала, или, правильнее будет сказать, зачищала от лотерейщиков и топтунов квартал за кварталом, собирая щедрую жатву из споранов и гороха. А что? Самое время - чуть раньше тут были одни пустыши. Позже - будут топтуны с рубберами. А воевать с развитыми заражёнными опасно для собственной шкуры. И накладно по дорогостоящим боеприпасам. Вот и пользуются ребята моментом. Только кто это у нас любит вести ночной образ жизни? А тот, кто плохо переносит солнечный свет. Уж не атомиты ли к нам пожаловали?
Стоит упомянуть, что атомитами звали иммунных, подвергшихся радиоактивному заражению. Их съедала лучевая болезнь, но абсолютный иммунитет и бешеная регенерация не давала им умереть. Получались страшные существа, похожие на живые трупы. С абсолютно неадекватной психикой. Очень уж они ненавидели всех, кто не был такими, как они. Договориться с ними было нельзя. Если уж они приходили, то вырезали всё живое под корень. Хорошо ещё, что они долго не могли жить без радиации и всегда возвращались за подпиткой в свои, загрязнённые районы. Хотя кто им мешает притащить радиоактивное дерьмо в любой захваченный ими стаб? "Странная идея", - подумала ведьма, - "Не надо никому о ней говорить, не дай эту мысль никому, Стикс". Квопа затаилась, стараясь превратиться в тень, чтобы никто не мог её заметить, уж очень тесно здесь становится. А уж эти атомиты, с их мутировавшими способностями. Может быть, уже и срисовали её. Стоит ли телепортироваться вниз? Применение способностей Стикса изменяет эфир, некоторые имеют дар, чтобы чувствовать это. Пластичная, как кошка, ведьма начала медленно спускаться вниз, плавными, еле заметными движениями переходя от скобы к скобе.
Квопа выбралась из города и со всей возможной скоростью побежала к своему мотоциклу. Чтобы потом, по полям, вдали от дорог и людей, ехать к болоту, служившему естественной границей Союза стабов. И оттуда ещё раз попытаться дотянуться до Пети-Глаза.
 На обратном пути забрать Стекловату. По всей видимости, предчувствие её обмануло, и она зря ждала здесь любимого. Но вот Глаз. Он вполне может прояснить вопрос о местоположении Ключника.
Так и оставшись никем не замеченной, через десять минут ведьма оказалась за три километра от города. Перевела дыхание, выкатила свой мотоцикл из укрытия и отправилась на юг, вдоль большой дороги, по которой с час назад в Рынск проехали пикапы рейдеров.
Рейдеры, а это был я со своей группой, влетели в город во второй половине ночи. Ехали по серым улицам, ветер гонял вдоль стен и поднимал в воздух всякий лёгкий хлам.
Я внимательно смотрел по сторонам. Мои спутники как-то негласно распределили между собой сектора обзора и тщательно их контролировали. Команды не стрелять и не шуметь не было, моторы и так были достаточным раздражителем для заражённых. Тем более, вдали грохотала целая канонада. Уж кто там стрелял, я понять не мог. Но это было нам только на пользу, так как никого, кроме ползунов по дороге не попадалось.
А вот и знакомая территория военной части. Святой  прикрыл глаза и вновь стал прощупывать место, где должен был быть бункер.
Мы остановились за белым зданием с большим "лопухом" параболической антенны на крыше. Высыпали из машин. Бродяга работал профессионально, зацепил Мука и Лягуха, быстро прошмыгнул в здание, и через несколько минут его голова свесилась с плоской кровли над нами.
- В здании "чисто"! - сказал он не очень громко, но я его услышал.
Святой, наконец, закончил свои медитации.
- Не могу пробиться сквозь землю, не вижу!
Я тоже времени даром не терял, проверил трансформаторную подстанцию, но ни намёка на вход в бункер там не нашёл. Бетонный пол был девственно чист, без единой трещинки или паза.
- Девки! Давай сюда, - снова подал голос Бродяга. - Наблюдать будете за округой, чтоб никто не подобрался, а мы с ребятами ещё  раз тут осмотримся.
Дождавшись Медсестру и Уборщицу, бывший бомж отдал им ценные указания и спустился ко мне.
- Ну что, Калина?
Я неопределённо пожал плечами.
И тут мне в голову пришла одна мысль.
- Святой, посмотри, работают ли видеокамеры, как тут всё устроено то?
- Момент.
И вот наш сенс уже роется в столе, в одном из кабинетов на первом этаже. В его руке оказывается небольшой мультиметр.
- Я знал, он должен был быть здесь, - удовлетворённо сказал Святой и пошёл в холл. Вскрыл панель под потолком и начал прикладывать щупы мультиметра к разным контактам.
- Нет напруги. Сейчас ещё попробую в подвале.
Результат был таким же. Нигде, ничего.
- Калина, - обратился ко мне Святой. - Давай-ка напругу сюда подадим, вот на эти контакты. Провода протянем. Плюс нужен генератор, минимум на один киловатт. Тут, как назло, ничего не осталось.
- Святой, а что нам это даст? Я просто думал проверить, видят они нас через камеры, или нет. И написать им сообщение, если видят.
Святой ответил.
- Это идея неплохая была. Но вот меня мучает вопрос: почему напруги нет? Ведь должно было резервное питание у них включиться. Почему его нет? Может там, внизу, одни зомбаки остались и раздолбали всё. Или просто человеческий фактор, форс-мажор. Но ведь за такое время можно было и вручную наладить в бункере аварийное электроснабжение. Ведь там есть всё, что для этого необходимо.
Я задумался, вспомнил, как Гаррош выдирал из стен кабели. И спросил:
- А где проходят коммуникации бункер-поверхность?
Святой посмотрел, неопределённо.
- Тут они, частично, беспроводные, да мы частот не знаем. И камеры есть на аккумуляторах. У нас одна на воротах стояла, над КПП. Но тут всё немного не так, как я привык. Это не та часть, из которой мы прибыли. Видишь, и скамейки не того цвета. И нету ряда деревьев за ангарами.
Высоченных тополей, действительно, не было. А какие там были скамейки, я уж и не помнил.
- Ладно! Давай камеры им запитаем, посмотрим, что будет. И за Алёной двинем.   До южного выезда ещё раз прочешем дома. Хоть и смотрели вовсю, но ни мы её не заметили, ни она не стала нам открываться.
- Если она вообще здесь была, - заметил Святой.
- Но Бродяге же она сказала, что на южном будет..
Святой смягчил:
- Может, нас тогда с Генералом видела, да побоялась открыться. Всё же имеет опыт общения с вооружёнными людьми.
Я попросил:
- А ты ещё раз округу осмотри, есть тут кто?
Святой лишь уныло махнул рукой. Пятен много, но кто их знает, мертвяк это или человек. Он разницы не улавливает, видит просто пятнышки. Вот, если большое увидеть, то ясно, что либо пожар, либо руббер какой...
Говорили мы довольно долго, но времени даром не теряли. Я с одной стороны холла, а Святой с другой - методично отгибали крепления пары кабелей. Снимали чёрный провод и мотали на локоть. Потом я вытащил из настенного стенда какую-то фотографию и на её обратной стороне написал нашу общую частоту. На этой частоте сейчас работали все рации нашей группы. Прикрепил прямо напротив камеры, на проходной.
Явился Бродяга.
- Там Газон дорожников, за оградой части стоит. С кунгом. У них там сварка должна быть и генератор, соответственно.
Характерный звук мотора сообщил нам, что Мук с Лягухом уже пригнали технику.
Я махнул им в окно, и они стали сдавать задом, прямо, к центральному входу в здание.
Когда подъехали поближе, Мук закричал:
- Тут генератор этот, хрен поднимешь! Решили как можно ближе подогнать .
Я согласно закивал головой , выскочил с проводом в окно. Вытащил швейцарский ножичек и зачистил провод.
Крикнул Святому:
- Синий и коричневый!
Тот, на секунду, показался в оконном проёме.
- Понял.
Я воткнул импровизированную "вилку" в разъём генератора.
Святой, вновь, появился и крикнул.
- Заводи!
Я щёлкнул тумблером, открыл заслонку подачи воздуха, дёрнул разок тросик, закрыл заслонку и дёрнул посильней. Мотор мерно затарахтел.
Я слез с машины и вернулся в здание через парадные, широкие, стеклянные двери. Прошёл никелированную крутилку возле "аквариума" на проходной. Вспомнилось, что такая же была вкопана у меня во дворе "хрущёвки", где я жил.
- Так вот они где её взяли! А я на ней крутился и подумать даже не мог о её первом предназначении.
Обычно такие провалы в прошлое в Улье не сулили ничего хорошего. Липкое и гадкое предчувствие зашевелилось в душе. Сверху закричала Медсестра:
- Тревога!
Несколько шлепков от пуль выбили пыль из бетонного пандуса на крыше.  Кто-то сдержанно ойкнул. Женщины залегли.
Медсестра продолжила, откуда-то приглушённо доносился её голос:
- Они идут по улицам из центра, все в каких-то балахонах! Меня, кажется, ранили.
- Не высовывайтесь там! Я скоро буду! - это уже орал Кирпич, мчась на крышу к своей подруге. Он  преодолевал лестничные пролёты в два прыжка.
А Святой уже брал инициативу в свои руки.
- Так! Они ещё не поняли, с кем здесь столкнутся. Надо по быстрому сваливать.
Кирпич и Уборщица спускали вниз потерявшую сознание Медсестру. Мук и Лягух уже заняли водительские места в пикапах. Я поторапливал Кирпича.
- Давайте, давайте быстрей, уходим!
Святой опять, ненадолго, впал в медитативное состояние. А Бродяга уже махал мне рукой из-за угла.
- Обходят! По два грузовика, справа и слева, несутся к нам в тыл.
Я понимал, у нас уже не осталось времени. Но всё было готово. Женщины, наконец, оказались на заднем сиденье у Лягуха.
Мук держит "под парами" свой пикап; Бродяга в кузове, привёл пулемёт в боевое положение; Святой рядом и громко кричит.
- Валим, валим, валим!
Я уже было собирался запрыгивать в командирский джип, как вдруг наши рации заговорили:
- Что здесь происходит? Говорит подполковник Воронцов. Вы меня слышите?
Я, одновременно с нашим сенсом, заорал в рацию.
- Слышу!
Потом осёкся, предоставив возможность вести переговоры более опытному человеку.
Святой продолжил:
- Слышу. Все вопросы потом, главное - вам нельзя вдыхать неочищенный воздух.
- Кто говорит?
Снова послышался трескучий голос в рации.
Святой уже и позабыл свою фамилию, такова особенность развития спор в его мозге. Но решил не вдаваться в долгие объяснения, а отыграть роль перед запертыми в бункере военными.
- Майор Святкин! Спецназ ГРУ. Район подвергся заражению. Не  покидайте убежище без противогазов, до получения сыворотки. Почти все, бывшие на поверхности, погибли. Как поняли?
- Почему не работают все виды связи?
- Инцидент должен быть сохранён в тайне. Следуйте нашим указаниям.
- Подтвердите ваши полномочия.
- Нас мародёры сейчас атакуют. Нет времени соединять вас с командованием. Позже, в более спокойной обстановке, мы соединим вас с командованием; они вообще не надеялись, что вы выжили.
- У нас недавно заработала половина камер, это ваша работа?
- Да.
- Люди в балахонах - это мародёры? Откуда они взялись? Вы от них прячетесь?
- Секта! Они устроили теракт с применением биологического оружия, район глубоко оцеплен. Моя группа прибыла за вами. Но нас заметили и зажали.
- Святкин, они обложили часть со всех сторон. Мы их видим. Это бред какой-то.  Сейчас их грузовик будет таранить ворота. Они уже оттащили тросами бетонные блоки на входе.
Услышав всё это, я понял, что валить отсюда уже поздно.
- Давайте в здание.
- А как же пулемёт в пикапе! - воскликнул Бродяга. Но Лягух решил вопрос быстрей. Он с визгом и дымом раскрутил колёса пикапа, и тот, разогнавшись, протаранил парадный вход в командный центр. Красивые витражи, изображавшие эпическое покорение советскими гражданами космического пространства, разлетелись со страшным звоном. А остатки алюминиевых конструкций, удерживающих их, влетели вместе с машиной в большой вестибюль.  Автомобиль остановился возле  окна, рядом со входом, так что пулемёт Бродяги смотрел прямо на ворота и при этом был защищён от флангового огня.
В этот же миг большие, железные ворота вылетели под напором громадного, большеколёсного Камаза. Под его прикрытием на территорию части вбежала стайка автоматчиков.
Но Бродяга был уже готов. Первый залп Корда высыпал оконное стекло и расколол мотор Камаза. И пока наступавшие не успели покинуть сектор обстрела, быстро и метко уложил оставшихся. Тяжёлые пули пронзали насквозь не только тела атомитов, но и бетонный забор, оставляя в нём большие дыры, с кусками тонкой арматуры.
Нападавшие, потерявшие  эффект внезапности и увидевшие отверстия от крупняка, резко прекратили опасное нападение.
- Чёртовы атомиты! - испуганно воскликнул самый бывалый из нас и сориентировавшийся раньше всех Лягух.
За эти секунды покоя я и остальные успели покинуть командирский джип и укрыться в здании.
Рация снов ожила:
- Лезут через забор, с обратной стороны.
Я вместе с Кирпичом кинулся к противоположной стене. Но там только ряд дверей и ни одного окна. Я дёрнул одну ручку, другую - заперто. Кирпич заорал:
- На лестницу - там между этажей окна на ту сторону; я, когда бежал, видел.
Лестниц было две. Я рванул к левой. Кирпич - вправо. Сообразил он быстрее, поэтому и успел раньше. Его калаш застучал сразу, после звона разбитого стекла. Тут же послышались ответные выстрелы.
- Твою мать! - взвыл Кирпич.  Отчаянный голос многократно отразился от холодных стен. Его автомат затих.
Я достиг своей позиции. На фоне забора хорошо были видны тёмные фигурки, целеустремлённо двигавшиеся под защиту стен нашего здания. Но я им такую возможность предоставлять не стал. Начал бить короткими очередями по самым прытким. Вот упало двое лидеров. Потом моей рации настал конец. Атомиты оказались удивительно хорошими вояками. Моя огневая точка была быстро обнаружена, и в неё стали долбить на бегу со всех стволов. Сработавший дар и спалил мою рацию, а заодно и не дал воспламениться пороху в гильзе моего очередного выстрела. Не думая, я выщелкнул испорченный патрон и перебежал этажом выше. Успел разбить окно и уложить ещё одного и, пока пули ещё не защёлкали по стене у меня за спиной, вернулся на второй этаж. Я дал оттуда длинную очередь, отнявшую жизни ещё у трёх нападавших. Тут дар снова сработал, с лихвой отработав потраченные на его прокорм спораны. Атомиты дрогнули и отступили, побежав с удвоенной скоростью назад, к забору, виляя при этом, как раненые лисы. Я сменил рожок и успел, по-моему, попасть ещё в одного удиравшего. Скажу вам, то ещё удовольствие - стрелять из автомата на лестничной клетке. Даже если бы моя рация и не приказала долго жить, я бы её сейчас всё равно не услышал. В ушах стоял тонкий писк. Быстро преодолев коридор второго этажа, отличавшегося от своего собрата на первом этаже наличием дверей (не с одной стороны, а с двух), увидел на лестничной площадке лежащего в позе эмбриона Кирпича. Лужи крови не было. Я мельком глянул в окно. Опять гады полезли. Обозначил себя короткой очередью. Появившиеся руки и головы опасливо скрылись.
Судя по грохоту из вестибюля, там тоже было не скучно. Я попробовал поднять Кирпича, но он реально был тяжёлый, как мешок с кирпичами. Тело было мягкое, и он мне совершенно не помогал себя поднять. Вынести Кирпича из под огня было необходимо. Я надеялся, что он просто без сознания. Наконец, я перекинул тело через плечо и пошёл на первый этаж. Навстречу мне бежала Уборщица с "винторезом". Она сходу заорала (наверное, тоже оглохла):
- Меня Святой послал, чего вы замолчали?
- Я сейчас вернусь, постреляй там в окно, только не высовывайся.
 Только я это сказал, как на обоих лестничных пролетах прогремели взрывы. Белый дым, вместе с вынесенными дверями, влетел в коридор.
Пришлось спешно усадить Кирпича у стены.
- Посмотри, что с ним. Я возвращаюсь.
Каблуком берца ударил по белой оргалитовой дверце кабинета напротив. Замок остался в дверном косяке, а вот, слабый материал не выдержал и начал рваться, как картон. Ещё пара ударов, и проход открыт. Было очевидно, что сейчас атомиты вовсю несутся к окнам первого этажа. Поэтому, не теряя ни секунды, я вылетел в окно и стал расстреливать магазин в приближающуюся группу. У них было время только на поворот оружия в мою сторону. Кто-то упал, кто-то начал стрелять. Моё тело ушло в перекат, укрывшись за высокий бордюр. Удивительно, но повода для срабатывания дара не было; по мне до сих пор никто не попал. Я дал ещё очередь и скосил оставшихся. В этот раз они были более успешны, и я опять оказался в черноте. Один из лежавших на асфальте спрятался за телами погибших или раненых товарищей и вёл по мне огонь. Я решил вернуться в здание и оттуда бросил в ту кучу гранату эф один. После взрыва последний герой умолк.
 Мой взгляд упал на до боли знакомую крышку от люка. В голове заиграла старая песня про бомжа. Чувство дежавю накрыло моё сознание. И на уровне интуиции забрезжил зачаток плана спасения. После взрыва гранаты атомиты прекратили попытки взять нас с наскока. Но сколько продлится эта пауза, было непонятно. Я поспешил в вестибюль.
Святой уже договорился с "подземными жителями". Бой произвёл на них впечатление, сделал их более сговорчивыми.
Мук и Лягух посматривали в выбитые окна. Бродяга оставил свой Корд и сам себе перебинтовывал левое предплечье, удерживая бинт зубами и мотая его правой рукой, успевая ещё при этом тихо материться сквозь огарки своих зубов.
В четырёх окнах от нас так и продолжал тарахтеть генератор в кунге Газона. За ним уже могли быть враги.
- Святой, спроси, можно уйти через тот люк, по которому я ходил за Хасановым?
- Хорошо, сейчас.
- Если да, то пусть одевают противогазы и выходят сюда, по тому проходу, который мы в  прошлый раз откапывали. Я там вас прикрою, всей группой двигаем к люку, прямо сейчас.
Оставлять надолго тыл неприкрытым было опасно, и я побежал обратно в кабинет, так удачно оказавшийся напротив спасительной ливнёвки.
Как только я, пригнувшись, вбежал в раздолбанную комнатку, мир снова стал чёрным. Стреляли из какой-то щели, между бетонных плит ограждения. Кинулся на лестницу рядом. У меня была последняя граната и половина рожка патронов. Откуда били, было понятно. Только перекинуть отсюда гранату я  не мог, а вот с крыши... Можно было попробовать.
- Стой, Калина, - услышал я за спиной слабый голос Кирпича. Уборщица отпоила его живчиком, и он активировал свой дар ускоренной регенерации. Другой иммунный уже бы окочурился от такого ранения, но не этот...
- Вот, возьми.
Он погладил себя по разгрузке с запасными магазинами и гранатами.
Я оторвал самодельные застёжки-липучки и, повесив жилетку на согнутую руку, побежал наверх. В стене, за спиной, что-то заскрежетало. Я подумал, что, наверное, вояки пошли на выход.
Рация в разгрузке ожила:
- Мы выходим, как поняли, приём.
- Вас понял, встречаю, - ответил Святой.
Надо было спешить, обезопасить отход. Я нажал кнопку и сказал:
- Зона вокруг люка простреливается, подойдите все к стене около него, но не высовывайтесь. Я буду на крыше, сейчас я их прижму, а вы уж тогда не теряйте времени даром.
Рация прошипела, и голос Бродяги, полный надежды и веры, сказал:
- Давай, Браток!
Я вылез на крышу. Разложил перед собой, на чёрный, холодный рубероид, четыре гранаты, приготовил их к броску. И методично, как автомат, забросил  рядком за заборные плиты. Бахнуло хорошо. Высунулся. Ничего не понял. Но никто по нам не стрелял. Тарахтели по парадному входу, там звенели разбитые стёкла и послышался взрыв. Внизу, как заправские спецназовцы, Мук и Лягух выскочили на полусогнутых и, вертя в разные стороны стволами, оказались возле люка. Закинули против ветра по дымовой шашке. Затем выбежал Бродяга, откинул тяжёлую, чугунную крышку в сторону.
Из окна посыпалась цепочка людей, они поспешно спускались в шахту ливневой канализации, я активировал дар и прыгнул. Упал, как на вату. Я так понимал сейчас, что в состоянии черноты я удерживаюсь на поверхности чисто психологически, даже не осознавая этого. А ведь по идее, я мог проходить и сквозь землю. У поверхности я вернул себе свой вес - вышел из черноты. Нас накрыло облако густого дыма. Несколько томительных секунд. И вот уже спустили раненных: Медсестру и Кирпича. Пора.
Я крикнул оставшимся Муку и Лягуху,чтобы лезли. Поднял крышку на ребро и покатил к лазу. Спустился, упёрся спиной в противоположную стену и, приподняв немного на кончиках пальцев тяжёлую крышку, водрузил её на прежнее место. Она с гулким грохотом стала в пазы, скрыв от посторонних глаз, хотя бы на время, путь нашего отступления.
У предусмотрительного подполковника Воронцова были и ключи от замков на решётках, и средняя фомка красного цвета (по-видимому, снятая с пожарного щита). Несмотря на то, что замки открывались быстро, двигались мы медленно. Иногда приходилось откапывать вросшие в ил решетчатые двери.
Во время очередных раскопок я попросил уборщицу осмотреть своим даром восьмерых офицеров из дежурной смены.
- Хорошо. Сейчас.
Оксана ненадолго задумалась, переводя взгляд поочерёдно с одного на другого.
- Так. Тут нет, тут тоже.... А вот! У этого есть голодание. Всё. Остальные пусты.
Я подошёл к указанному офицеру с вопросом:
- У вас должна сильно болеть голова.
- Почему?- ответил через противогаз глухой голос.
 Другой офицер, работавший рядом, вмешался:
- А что это значит?
- Погоди, - перебил его иммунный. - Это что? Значит, я хватанул этой заразы? Но у меня не болит голова.
Тут Уборщица, наконец, разъяснила мне:
- Не будет у него болеть голова. Он ведь спор ещё не хватанул.
- А как же ты увидела голодание?
- Знаешь, я не вижу его шкалы, как у тебя, но вижу, что у него она должна быть. Не интенсивность ауры зелёного цвета, а просто, жёлтый, тонкий обвод. Самой чудно. Никогда такого не видела.
- Значит, я всё-таки в тебе не ошибся. И для дела Генерала ты очень ценный человек!
Кто-то хлопнул меня по плечу - Святой смотрел на меня с лукавым прищуром.
- Для меня она самый ценный человек.
Оксана чмокнула улыбающегося сенса в рыжую бороду.
Для офицеров это, конечно, всё было непонятно: мистика, неуставные взаимоотношения и странные вопросы.
Но Святой отложил эти неудобные вопросы на потом.
- Тут у нас и гражданские спасённые есть, так что ничему не удивляйтесь. Выберемся - Генерал всё разъяснит.
Ржавая решётка подалась, и мы двинули дальше.
Когда впереди забрезжил свет на выходе в овраг, Святой приказал всем замереть на десять секунд.
- Так! За нами, метрах в трёхстах, идёт цепочка из семи человек. Мук, у тебя гранат всегда много, иди в хвост колонны и поставь пару растяжек. Калина - в голову. Выглянешь в черноте через решётку, посмотришь, что там в овраге. Я  вижу пятна, но понять, кто это, не могу.
Совершив рокировку, я двинулся дальше - навстречу своей судьбе.



Глава 17. Погоня.

17. Погоня.
Мосина "армия", воодушевлённая кровавыми жертвоприношениями, рванула в Рынск. К самому началу опоздали, но, теоретически, найти иммунных ещё было можно. В городе царили лотерейщики и начинающие топтуны, это обещало хорошую охоту.
По давним рейдам со Слоном план  города Мося помнил. Мысленно он забыл поблагодарить Стикс за отсутствие колонны вояк, как в прошлый раз. Решил сделать это позже.
- Давайте все за моей машиной! - приказал Мося и направил свой тюнингованный по последней моде Стикса Камаз в сторону военной части. Наваренные железные листы, шипы, сетки были щедро измазаны кровью жертв. Мося сам не знал, зачем он приказал разукрасить их машины кровавыми узорами, но посчитал, что такова воля Стикса.
Подъехали к городскому рынку, зажатому между двумя пятиэтажками и бетонным забором. Спереди были широко распахнутые светло-синие железные ворота. В глубине виднелся каменный павильон с вывеской "Мясо". Сбоку примостились стойки вентиляторов морозильных установок. Вокруг, по периметру, тянулись железные крытые прилавки, выкрашенные той же сине-голубой краской, что и ворота.
Стали в двух кварталах. Мося уже бывал здесь раньше. Это хорошее место. Мясной павильон привлекал заражённых , с них могли быть ценные трофеи. Главарь, немного подумав, взял рацию.
- Так! Слушай сюда. Там рынок, на нём всегда много отъевшихся заражённых. Справа и слева - пятиэтажки. Группы снайперов, под охраной людей с клевцами, пробираются по-тихому на верхние этажи и занимают позиции, чтобы простреливать входы в рынок и мясной павильон. Мы напротив, метрах в двухстах от ворот встанем. И начнём. Давай, двигайте! Разделитесь там сами, кто куда.
В жилой массив прошмыгнули две группы с обнажёнными "клювами" наготове. И по паре снайперов с акуновскими "винторезами" - короткими, довольно точными и убойными  винтовками.
Мося выждал пять минут и вместе с остальной группой отправился к улице, с которой была прямая видимость на рыночные ворота.
Вдали послышалась стрельба.
- Где-то в центре долбят. И гранаты слышны, - заметил шедший рядом и чутко прислушивающийся к ночному городу Дантист.
- Вояки, что ли? - сам себе предположил Мося.
И продолжил:
- Как там стихнет, в военную часть двинем, боеприпасы восстановим, а может, даст Стикс, и броню возьмём.
Подошли к углу жёлтой шлакоблочной двухэтажки, послевоенной постройки. Говорят, такие здесь строили пленные немцы, после Второй Мировой. Злой просканировал местность.
- Там, - указал в сторону рынка. - Много.
Обвёл пальцем вокруг и прошептал:
- Здесь чисто.
Мося сунул клевец в петлю на поясе, тишина больше не требовалась. Снял свой "винторез" с предохранителя и, подняв ствол вверх, протиснулся к углу. Сделал решительный  шаг на перекрёсток, направил оружие на ворота рынка. Стоявшие там заражённые прекратили мерно раскачиваться и, сипло захрипев, двинулись на муров. Стрелять метко, стоя, было неудобно, и Мося присел на колено. Первый выстрел разорвал утреннюю сырую тишину. Не попал. Стрельба не была его лучшим навыком. Рядом грянули выстрелы муров. Заражённые попадали. Дверь мясного павильона заходила ходуном. Открывалась она вовнутрь и послужила ловушкой для входящих туда пустышей. Теперь они отожрались и напирали изнутри. "Кстати, неправильно дверь была установлена", - подумал Мося, - "Наружу всегда должна в общественных местах открываться, ну да кто в этом захолустье за этим следил".
Тут кто-то серьёзный так влепил по двери, что она вылетела далеко на улицу,  вместе с кучкой подвернувшихся под лапу рубберу лотерейщиков.
Они попёрли! Топтуны, жрачи, лотерейщики и руббер с громадными хитиновыми топорами вместо рук. Пули отлетали от его брони, завязали в многослойной арматуре, в стальных сухожилиях.
Мося в страхе обернулся. Бандиты вчетвером спешно устанавливали треногу станка крупнокалиберного пулемёта "Утёс". Но не успевали, слишком быстро приближались очень  развитые для этого времени заражённые. 
- Конец! – подумал Мося и стал высматривать путь к отступлению, пока руббер будет занят поеданием его подельников.
Однако бежать не пришлось. Ранее высланная братва, засевшая на вторых этажах окружающих домов, открыла огонь. Хват и Жадный активировали свои дары меткости и начали работать. Получая солидные плюхи с флангов и с тыла, топтуны с руббером замедлились. Муры  целились в нарост на затылке. В голову выстрел проходил всегда, и постоянные контузии заставляли руббера трясти головой. А вот некоторым топтунам и жрачам не везло вовсе, их настигала мгновенная смерть. Хороших всё-таки снайперов выделил Муравейнику мастер Хишша.
Заражённые ненадолго, на несколько мгновений опоздали. И просчёт Моси был исправлен -  загрохотал "Утёс". Руббер как будто наткнулся на невидимую стену и, ударившись, отлетел назад. Попытался встать, приподнявшись на одном из своих рубил и  закрывая другой топоровидной лапой морду. Это дало ему ещё пару секунд жизни, но против такого калибра его броня не "канала". Он утих.
Больше дорогостоящих патронов тратить не стали. Остальных добили из "ручняка".
После гибели руббера напор заражённых стих.
Вдали, с перерывами, продолжалась интенсивная перестрелка, слышны были взрывы.
- Хоть бы уж они скорее сдулись, - высказался Мося. - А то все наши боеприпасы растратят. На них бы такого руббера натравить, как наш.
На звук боя стали подтягиваться по одному и группами небольшие кучки лотерейщиков и бегунов. Муры всё чаще отправляли длинные очереди в коридоры прилегающих улиц.
- Слышь, Мося, надо потрошить этих да убираться отсюда, скоро тут "каша" будет. Только патроны зря потратим. Смотри, бегуны фуфельные пошли, - заметил озабоченный сложившимся положением Фантазёр.
Главарь согласно кивнул:
- Потрошите. Я этого проверю. Как думаешь, жемчуг будет?
Фантазёр даже не сомневался:
- У тебя будет.
Мося порылся во вскрытом мешке руббера и извлёк, кроме всего прочего, чёрную жемчужину. Самому употребить ещё рано, можно стать квазом.
- Это нашему благодетелю, мастеру Хишше, он мне за жемчуг много чего спустит с рук. И заплатит нам хорошо.
Фантазёр даже и не думал претендовать на жемчужину и промолчал.
- Злой, там никакого хитрого зверёныша не осталось? - спросил Мося и указал на павильон.
Злой проверил.
- Есть ещё десятка два в подвале.
- Пошли.
Главарь кивнул Дантисту и стоявшим рядом с ним Злому и Фантазёру.
Вошли внутрь здания; от жуткой вони у всех перехватило дыхание. Пол был покрыт толстым слоем коричневой слизи из отходов жизнедеятельности  заражённых и обглодками костей. "Прямо как колония Зергов", - подумал Фантазёр.
Запрыгнули на прилавки и пошли верхом ко входу в подвал. Дантист нашёл огромный, широкий мясницкий топор в одной из плах, на которой рубщики ещё недавно разделывали туши.
С подвалом была такая же история, что и со входом в павильон. Тяжёлые, обитые оцинковкой двери холодильника ходили ходуном. На этот раз, у каждого на готове был тубус акуновского противотанкового реактивного гранатомёта. Такого хватит и на жрача и на руббера. Дантист же навёл на дверь ручной пулемёт Калашникова, да так и втопил. Прямо через двери. Потом дал по одной очереди в район петель. Дымящаяся створка рухнула в жижу на полу и полностью в ней скрылась. Из пролома попёрли лотерейщики. Мося перекинул тубус за спину и начал палить по напирающим заражённым. Вскоре их поток закончился.
Подошли ближе.
- Злой, глянь.
- Только остывающие. Блин, они все в дерьме, не хочу туда лезть. И так берцы зафаршмачил.
Дантист, доставая Клевец, сказал:
- А и не надо.
Ловко впил остриё в первого лотерейщика и затащил его на прилавок.
- Во, пожалуйста, вскрывай.
Когда споран был извлечён, перекинули труп дальше и затащили следующий. Конвейер заработал. За последними двумя, что были убиты в самом начале, через дверь, не полезли. От отвратительного воздуха начала болеть голова, пора было уходить. Не очень удачный заход принес восемнадцать споранов и две горошины.
На улице уже ждали отправления. Мося зашёл в глубокую, относительно чистую лужу и походил в ней, очищая берцы от дерьма и гнили. Тоже самое проделали со своей обувью и его коллеги.
Выехали; в центре всё ещё стреляли.
Мося крутанул баранку и направил колонну в объезд.
- Через промзону пойдём. Может, и в цехах ещё развитых зацепим. Там их раньше много было в пельменном цеху, особенно когда город днём переносился.
Под шипы несущегося грузовика выскочила группа лотерейщиков. Несколько влажных шлепков - и разорванные и раздавленные тела стали новой порцией корма для менее решительных заражённых. Ради такой мелочи терять темп не стали.
Водил Мося плохо, особенно тяжёлый грузовик. Руль поворачивался туго. Поэтому транспорт муров часто терял шипы, зацепившись за брошенные автомобили и столбы уличного освещения.
На звуки отдалённого боя, наверное, стянулись все заражённые. И по пути теперь попадалась только мелочь. Даже рёв моторов и запах крови не перетягивал от центра города к мурам заветную добычу.
- Эх, надо было поблагодарить Стикс, -тихо прошептал Мося.
Проезжая вдоль старого парка к заводским проходным, увидел, между ними, довольно большую площадь. Вдоль подстриженных кустов стояли гражданские автомашины работников завода. В глубине, за живой изгородью, белел киоск "Союзпечать".
- Здесь!
Мося затормозил, и вся колонна, следом, заняла центр площади.
Муру было как-то нехорошо. И он дрожащими руками достал шприц со спеком и ввёл себе минимальную дозу. Закрыл глаза, прислушиваясь к гласу Стикса, но тот молчал. Мося взмолился об удаче, сформировал в уме слова, но сказать их не успел.
Сенс муров передал по рации:
- В цеху, что первый справа за воротами, есть человек.
- Это точно человек? Не заражённый? - спросил Дантист.
- Заражённые так себя не ведут, да и пятнышко для развитого, что с разумом, - слабовато, а без разума он бы уже бежал сюда.
Мося сразу понял - это иммунный. Это Стикс вновь благословляет его. И прошипел в рацию:
- А вот и первая скотинка для нашей фермы!
Он сам не понял, как выскочил из кабины и помчался к воротам, лишь услышал позади сдержанные ругательства братвы, не успевшей вовремя рвануть за ним.
Сильный ветер чуть не сбивал с ног. Шапка улетела. Мося даже не обернулся и продолжил, согнувшись, бежать к цели.
Вот и цех. Здесь пахло свежераспиленной сосной. Под ногами ветер носил опилки. Гора поддонов и оборудование для их производства. Нигде не укрыться, разве вот только в этой будке. Дантист успел туда раньше. Заглянул внутрь и вскоре вышел, разведя руками и покачав головой.
Мося вцепился в рацию и, брызгая слюной, рявкнул:
- Зверь! Где он?
Зверь понял всё с ходу.
- В цеху никого. Значит, он на крыше.
- Посмотри ещё!
- Сейчас.
Но Мося не стал дожидаться и рванул к зарешеченному окну на противоположной от входа стороне.
Взлетел на стопку поддонов и посмотрел на улицу. По дороге убегала девушка в камуфляже с розовым рюкзачком за спиной. Она, словно что-то почувствовав,  обернулась.
Мося увидел это лицо. Это была Она!
Бандит, как обезумевший, кинулся в окно, выбил собой старое, грязное стекло и бессильно ударился о решётку. Он ухватился двумя руками за ржавые прутья и  истошно закричал. В крик он вложил всю муку и отчаяние последних дней. Она услышала... Но больше не обернулась! 
 Злой:
- В здании вас до хрена, я теперь ничего не понимаю!
 Мося  рванул к выходу. По его исковерканному гримасой ярости лицу струилась кровь, но он этого не замечал. Нёсся по мокрой улице, как заражённый бегун за мясом, отключив сознание и разум. Часть муров последовала за ним. Другие вернулись к машинам и двигались параллельно заводскому забору по городу. Что-то орала рация, но и это проходило мимо. Нужно было догнать Стекловату.
Вскоре дорога кончилась, упершись в овраг. На его дно вела железная лестница с перилами, окрашенными в зелёный цвет. Мур загрохотал тяжёлыми берцами по гулким ступеням. Жёлтая болотная трава на дне была примята, стёжка уходила влево, перпендикулярно лестнице, вдоль небольшого ручейка.
- Туда! - прохрипел Мося и указал рукой на потоптанную траву.
Метрах через двести овраг делал поворот. Она могла уже быть там. Кровь стучала в висках. 
Дантист кричал в рацию:
- Злой! Он, по ходу, чокнулся от спека. Ты видишь вообще, за кем мы бежим?
- Я так далеко не вижу, ты же знаешь мой радиус. Может, и есть там кто?
Дантист вновь прокричал:
- По-моему, у него глюки!
Мося тем временем скрылся за поворотом. Муры еле поспевали за ним. На левом склоне оврага был бетонный выход ливневой канализации.
- Тааам! - вытянув окровавленную руку, прокричал Мося.
И тут, резко, овраг стал заполняться розоватым туманом. Противный химический запах ударил в ноздри.
- Твою мать! - не выдержал Дантист.
- Кисляк! - кто-то сзади, в ужасе, прокричал.
- Розовый - самый быстрый! Сваливаем из кластера!
Дантист ухватил за плечи хоть и хлипкого, но удивительно сильного, одержимого Мосю. Он рвался к бетону на склоне, как обезумевший, даже не мог ничего сказать, только рычал и хрипел.
- Всё, всё! Не успели, надо уходить, а то накроет. Отпустит тебя скоро, ты со спеком не части больше.
Пришлось Дантисту применить дар силы, чтобы совладать с переклинившим главарём.
Обратный путь проделали не менее быстро, машины уже стояли на краю склона. Рванули прочь, через территорию разрезанного границей кластера завода, так было ближе всего. Прямо по полю понеслись к трассе. Скорость не давала тяжёлым, полноприводным машинам завязнуть. Разъехались веером, чтобы не попасть в чужую колею.
Мося отрубился; его тело, как студень, тряслось на полу кабины Камаза. Дантист иногда поглядывал на него, но давать живчик не спешил, надо было пораскинуть мозгами. Дантисту всё больше казалось, что этот сумасшедший просто пользуется ими.Общие заслуги выдаёт за свои, полученные, якобы, им от Стикса.
Мосе снилась Она! Стекловата, такая чистая, непорочная, хрупкая. Он парился с ней в бане: клубы пара, белые тела. Потом ему стало жарко и душно, захотелось пить. Мося попросил её: "Дай попить". Стекловата, ничего не сказав, вышла и вскоре вернулась с кружкой и протянула  ему. Мося подошёл к крохотному оконцу, открыл его, и пар повалил на улицу, закрыв обзор, а холодный воздух ударил в лицо. Поднёс кружку к губам и хлебнул. Глотнул чего-то липкого, солоноватого и тёплого.Чашка была полна свежей крови. От неожиданности он выронил её на пол. За окном валялись сдутые, синие тела его подельников: Дантиста, Злого и многих других. За спиной послышался, словно звон серебряного колокольчика, девичий смех…
Достигнув трассы, остановились на твёрдом асфальте.
Подошли Злой с Фантазёром. Злой начал:
- Ну мы и красавчики, как реально всё разрулили сегодня. А  сейчас ещё город перезагрузится, пустышек нахватаем. Братве будет праздник, давно уже баб не видели.
Фантазёр согласно закивал и продолжил:
- Мосе уважуха. Прёт ему, и как! Тут жемчуга за всю жизнь не увидишь, а ему с рубберов сыплет. Поневоле поверишь, что Стикс за него.
Дантист же заметил:
- Ну да, ему пока везёт, но сколько это продлится? Я думаю, мы тоже сильны и без него; он с руббером облажался; если б не мы, хана ему, да и всем, кто  был на улице.
Подошедший к беседующим Хват, услышав разговор, спросил:
- Чё он там?
Дантист уныло качнул головой:
- Передоз.
- Так я ему сейчас живца волью, и всё будет в норме.
Хват вскочил на приступку, открыл дверь и наклонился в кабину.
- Ну вот! - довольно сообщил он. - Очухивается.
Звон в голове Моси превратился в треньканье стеклянной бутылки о его зубы, а кровь во рту в живчик. Сон закончился.
Мося, согнувшись, выкатился на обочину. Уцепился за один из оставшихся шипов. Долго сплёвывал вязкую слюну. Потом достал бинокль и некоторое время всматривался в густеющий кисляк на горизонте. Странно, перезагрузка не начиналась.
- Чего долго так?
- Ждём пока, - ответил Дантист.
Тут Мося заметил какое-то шевеление. Посмотрел внимательнее. Из того места, куда по полю уходили следы его колонны, по территории завода, сквозь туман, виднелись движущиеся автомобили.
Присмотрелся внимательнее. Белая газель-маршрутка и серый джип двигались по дороге в сторону выезда на южную трассу. В очередном просвете мур увидел в окне микроавтобуса розовую точку.
- Тоже валят!  
Вырвалось из потрескавшихся губ. И рука метнулась в сторону машин.
- Что там? - спросил Дантист.
- На, посмотри, - Мося протянул бинокль.
Мур посмотрел и задумчиво сказал:
- Если сейчас выедем наперерез, то всё равно не успеем.
Мося сразу озлобился. Выхватил бинокль. И, нервно сжимая и разжимая его, начал спешно искать разумные аргументы для погони.
- Да сколько ещё этот туман будет, кто его знает. А тут, вот они. Или все сто процентов иммунные новички, или  рейдеры, те будут с добычей. Надо брать!
Дантисту не понравился лихорадочный блеск в глазах предводителя. Оглянулся на братву. Те уже прыгали по машинам. И согласился. Правда, сказал как-то уныло:
- Конечно, тема реальная.
Снова обернулся на колонну и прокричал в рацию на общем канале:
- Ходу!
Взревели двигатели, и тяжёлые грузовики, разбрасывая с колёс налипшую в поле грязь, помчались по объездной дороге, наперерез той трассе, на которую должны были выехать беглецы.



Глава 18. Встреча.

18. Встреча.
Мои спутники опасались открывать последнюю решётку сразу и послали меня на разведку, тем более, Святой, вроде как, засёк небольшую активность, на границе восприятия.
Я активировал дар и прошёл сквозь прутья. Теперь справа и слева меня окружали две короткие бетонные стеночки. Слух и зрение в таком состоянии искажались, звук "плавал"; чёрное сзади, серое с боков и белое впереди и сверху.
И тут я увидел Её. Она вбежала в белый квадрат.  Попыталась остановиться, но, увидев меня, не стала этого делать. Её лицо озарила счастливая улыбка. Алёнка полетела в мои объятия. Я, действуя скорее по наитию, тоже сделал "свой шаг". И обнял Алёнку, прижал любимую к себе. Слов было не нужно. Я  прикоснулся к нежным, тонким губам. Она ответила, и мы слились в первом поцелуе. Я от счастья взлетел на "седьмое небо".
Откуда-то извне донёсся, многократно отражённый эхом, истошный крик: "Тааам!".
Алёнка как-то сразу съёжилась. И тут я почувствовал нечто странное. Всё замерло, время остановилось, я, как в компьютерных играх, как будто провалился под текстуры. Вокруг заметались ряды цифр, столбцы, таблицы. Этот смерч пронёсся.
Её голос в моей голове прошептал, хотя я был уверен, что ни единая мышца на её лице не пошевелилась:
- Побудь ещё, чуть-чуть, в этом.
Я  понял и не стал выходить из дара, несмотря на странности.
- Всё! Выходи, пусть пока так. У нас пять минут до перезагрузки, если не успеем, поменяю.
Мы так и стояли, слившись в поцелуе.
Я отпустил дар. Вокруг густел розовый кисляк. Кто-то орал в овраге. Орали и звенели ключами в замке мои спутники.
- Это она? - спросил через ещё не открытую решётку Святой.
Я, глупо улыбаясь, кивнул головой и так и не смог вымолвить ни слова. Поцелуй ещё горел на губах, а запах её волос будоражил дух. Не хотелось сбивать это состояние. Она была рядом, прижавшись ко мне и тоже улыбалась. Глаза лучились счастьем. Алёнка уже никуда не спешила, как будто после встречи со мной все проблемы исчезли.
- От кого ты бежала? - спросил Святой.
- От муров.
Наконец, решётку смогли открыть, и почти одновременно с этим гулко бахнула растяжка.
- Туман ложится, в рот ему не спится! - заорал Мук.
- Надо уходить! - поторапливал Лягух.
- Но там муры! - сказала Алёна.
- А там атомиты, - ответил я, не снимая руки с тонкой девичьей талии.
Святой замер. И, закрыв глаза, сказал:
- Все разбегаются со скоростью курьерского поезда. Предлагаю идти по оврагу, там до завода рукой подать, за ним поле и граница кластера.
Я заметил:
- И муры за ней, будут ждать с распростёртыми руками.
Святой улыбнулся:
- Общение с Генералом развило в тебе тактическое мышление. Там стоянка, перед заводом. На ней всегда много машин, проскочим на них  вдоль кластера и выйдем на трассу, по которой сюда приехали.  А эти пускай ждут в ближайшей точке и дальше.
- Тогда за мной, я тут бегал недавно.
И мы побежали, как могли. Приходилось волочь Кирпича и Медсестру, да и Бродяга выглядел не очень, хотя и держался. Мук знал город так же хорошо, как и я со Святым, поэтому сразу убежал вперёд за транспортом, вместе с Лягухом.
Когда мы достигли железной лестницы, наверху нас уже ждала маршрутка-газелька и серый джип хонда црв. Это сильно нас ускорило. Но всё же мы не успевали.
Алёна посмотрела на меня просящим взглядом. Положила руки мне на плечи и, задрав голову, попросила:
- Поцелуй меня и сделай, чтоб нас не видели.
Я улыбнулся:
- Нас видят, но я понял тебя.
Активировал дар. И горячие, влажные губы стали моими. И снова эта странность: текстуры, цифры....
Она оторвалась от меня:
- Всё, теперь должны успеть.
Я вышел из черноты. И спросил:
- Что ты там такое делаешь всё время, и обязательно ли при этом целоваться?
- А что? Тебе не нравиться?
- Нет. Нет. Нравиться, ещё как!
-Ну, в принципе, не обязательно, главное, чтобы ты мне доступ через эту серость давал, для редактирования свойств кластера. Я сейчас перенесла перезагрузку на попозже. Но пока почти ничего не понятно.
Она засмеялась:
- Так что, целоваться нам с тобой ещё, не перецеловаться! Пока я со всем этим разберусь.
Я смущённо протянул:
- Нууу, я не против.
Притянул любимую к себе, и мы поцеловались просто так, без научной необходимости.
Народ, честно говоря, ничего не "догонял". Ну и пускай, как говориться: "Меньше знаешь, крепче спишь". Пусть думают, что это я из смущения поначалу целовался в монохромном оформлении.
- Хорош целоваться, голубки. Прыгайте уже в свадебный лимузин.
Подмигнул мне из открытой двери Святой. Мы с Алёной устроились в маршрутке. Мчались по городу быстро. Но Лягух прикалывался. Всю дорогу терзал клаксон своего джипа, и Мук, зараза, не отставал, вторя ему из газели.
- Хорош, черти, сигналить! - заорал не выдержавший Святой. - Всех заражённых в округе соберёте.
Опытный Лягух успокоил:
- Ты, этааа. Не переживай, дорогой. Они уже все разбежались, не такие придурки, как мы
- Да, скоро, скоро трасса уже. Держись за нашей маршруткой. Мук кратчайшим путём вывозит.
В салоне сидели, как мыши, шокированные люди в противогазах. Они не задавали лишних вопросов и не мешали. Это радовало. У меня же была куча вопросов к Алёне, но я понимал, что сейчас не время и не место для этого. Мы шли буквально "по лезвию ножа".
Справа мелькнул забор военной части. Мы с визгом вошли в поворот и выехали на широкую бетонку, впереди уходящую в чистое поле. Десяток секунд, и мы выскочили из тумана. Я смотрел в заднее стекло. Далеко, в розовом мареве, виднелась несущаяся на полной скорости колонна атомитов. До выезда из города им не хватило... буквально десятка секунд. Всё растаяло, лёгкий толчок сотряс корпус нашей машины. На улице исчез перекатываемый ветром мусор и помятые легковушки. Вместо исчезнувшей колонны из города выезжал одинокий, мирный порш кайен, я его узнал по характерному силуэту.
Идущий сзади Лягух вовсю матерился - это я видел через его лобовое стекло.
- Фуух! Пронесло.
Вытер пот со лба Святой. Уборщица была рядом, она, глядя на меня, приобняла своего рыжебородого друга. Вдруг глаза её расширились. Я подумал - с Алёной что-то не так, шальная пуля или что? Посмотрел на неё. А она смотрела в боковое окно. Там, на горизонте, нам наперерез, неслась колонна автомобилей из фильма Безумный Макс. Доминирующим цветом её был цвет ржавого железа, коим они были густо утыканы и увешаны. Это должно было отрицательно влиять на их скорость. Да, определённо, они не успевали. Но пули то! Пули вполне могли  нас догнать.
- Газу! - заорал Святой.
Я глянул на джип.
У раненых, в машине  Лягуха, наверное, кровь свернулась в венах. От той порции ругательств, что тот выдал, увидев муров на горизонте.
Мук включил рацию.
- Может вернуться в город?
Та ответила голосом Лягуха:
- Ну его нахрен, надоел!
Святой тут же добавил:
- Да и пока будем разворачиваться, нас накроют. Гоните дальше.
Потом  перегнулся к водителю и взглянул на приборную панель.
- Бензина много.
- В джипе тоже полный бак, - добавил Мук.
- Так! До первого ретранслятора тридцать километров. Значит, будем там через пятнадцать минут.
Святой глянул на часы и потом долго смотрел на горизонт сзади. Муры отставали. Они идут километров восемьдесят в час.
- Ретранслятор закинем в кабину и двинем дальше, фора в пару минут у нас будет. Успеем. Передадим сообщение Генералу, пусть встречает гостей.
Я взглянул на военных. На холоде стёкла их противогазов запотели, и сейчас они практически ничего не видели.
    Уборщица тоже переключила своё внимание на спасённых.
- Святой, пусть человек намордник снимет, чего зря мучается.
И указала на одного из военных.
А Святой зарылся в своём рюкзаке.
Офицер в звании майора не стал дожидаться разрешения и с облегчением снял противогаз.
Его щёки и подбородок были покрыты угольной пылью из фильтра. На вид лет сорок, бритый, лицо продолговатое.
Он хотел что-то сказать и как-то странно посмотрел на Святого, но тот его перебил:
- Повезло тебе, брат. На вот, зачитай товарищам, пока время есть. А то чувствую, скоро "жарко" будет.
И протянул, тот самый, пресловутый лист с информацией, которую с таким трудом, ценой собственной жизни, добыл капитан Хасанов с группой. Только Мук с Кирпичом и уцелели от неё тогда.
Майор взял листок и всё-таки спросил:
- А подполковник Святкин, случайно, не ваш родственник?
Святой ухмыльнулся:
- Близкий! Ты почитай, почитай, там весь расклад дан по нашему положению здесь. Начнёшь немного понимать.
И подал флягу с живчиком.
- И на, вот, горло от угля прополощи. Много не пей.
Тот хлебнул, сморщился, вернул тару и начал читать. Сидевшие в противогазах немного занервничали. Но военная закалка сделала своё дело, и обошлось без паники. Во всяком случае, надежда на спасение была у каждого и связана она была с нашей, совместной деятельностью в будущем.
А вот и большой рекламный щит, за ним в кустах лежал ретранслятор, питаемый тяжёлым автомобильным аккумулятором.
Мы притормозили, и я ринулся было бежать, но Святой меня придержал:
- А ты, парень, держись, вообще, подальше от этих железок, знаем мы тебя. Идите с дамой к Лягуху, на заднее сиденье, места для поцелуев там.
- Да он же материться!
- Зато мы со связью будем; кто знает, когда нелёгкая тебя накроет, попалишь нам все реле с ячейками. Да Кирпича с Медсестрой сюда тащите.
Святой с майором скрылись в кустах. А мы, при помощи однорукого Бродяги, Алёны и Лягуха, перетащили тяжелораненых в газель. Управились одновременно со Святым.
Тот, ещё издалека, крикнул:
- Жужа, разводи пары!
Мук засмеялся и несколько раз газанул. Знал я, что эта весёлость выйдет нам боком. И как только я об этом подумал, меня накрыла чернота. Только потом я услышал хлопки выстрелов. На нас нёсся порш кайен. Он остановился в заносе, из кабины ушёл перекатом человек с окровавленным лицом, непрерывно поливая нас  автоматными очередями. Там было ещё четверо, они выскочили; один залёг рядом с окровавленным, другие стали отползать в стороны, чтобы охватить нас полумесяцем.
"Жужа", не долго думая, рванула вперёд. Там все уже было погружено. А мы остались втроём: Лягух, Алёна и я. Как попадали на землю, так и головы поднять не могли. Я опять остался без связи. Лягуха зацепило. Он не попал в защитную сферу и лежал возле водительской двери, прямо на бетоне, пережимая двумя руками истекающее кровью бедро. Лужа под ним расползалась.
Я так понял, нам хана... Долго я сферу не продержу, а потом нас можно будет брать готовенькими. Где-то, на краю восприятия, я заметил, что газель далеко-далеко остановилась, из неё тоже начали разбегатся мои товарищи. Но мне сейчас это ничем не могло помочь. Я бешено искал решение.
Алёна что то шептала, одними губами:
- Квопа, где ты, помоги!
Но она не знала, что при вхождении в сферу ключника сбрасываются все метки. Иммунный полностью очищается. И Квопа потеряла Стекловату ещё тогда, когда она была в овраге. Ведьма было расстроилась, но последовавшая вскоре перезагрузка Рынска, не по графику, вернула лёгкую ухмылку на её лицо: "Значит, встретились! Хвала Стиксу!".
Со стороны кайена послышался противный крик:
- Хват, Жадный! Девка нужна мне живая!
Эти слова послужили для меня спусковым крючком. Я решил, пока они не расползлись, накрыть их подавлением даров.
Алёна повела себя очень странно. Она сбросила бушлат с рюкзачком. Прямо из воздуха в её руке появился маленький шприц со странной жидкостью. Закатала рукав и ввела странную, зелёно-оранжевую жидкость. Её глаза стали тоже немного зелёными и слегка засветились.
Она прошептала:
- Стикс, помоги мне, прими мой дар, испей...
И неожиданно рванула с места в сторону бандитов. Словно ветерок прошелестел. В её руке, таким же таинственным образом, вместо шприца появился пистолет.
Муры опешили. Но кроваворожий прокричал: - Спасибо,Стикс!                                            
И вперился взглядом в глаза молниеносно оказавшейся рядом Алёны. И опешил. Дар не работал. Замешкались и остальные. Их озадачило, то, что их дары не включились. Замешательство было секундное. Но ей этого хватило. Пять выстрелов. И четыре дырки во лбах. Для меня, честно говоря, изображение размазалось, так быстро она действовала. В кроваворожего Алёна промазала, попала ему в плечо. Но следующее, что она сделала, меня шокировало. Она последними двумя патронами прострелила раненому муру локтевые суставы. Алая кровь щедро струилась на пожухлую травку и впитывалась в рыхлую почву с лёгким парком. Она, прямо на раненом, расстегнула рюкзак, пошарила там, что-то взяла и неторопливо пошла к нам. Довольно мило при этом мне  улыбаясь. А вот Лягух, почему то, при её приближении попытался ещё глубже забиться под машину.
Мне даже показалось, что его губы тихо-тихи прошептали:
- Ведьма.
Он зачем-то  сгрёб свою кровь на бетон, чтобы та не дошла до обочины и не впиталась в землю.
Я тогда ещё не знал той приметы, что если Стикс попробует твоей крови через землю, то уж обязательно доест тебя потом.
Алёна же странно посмотрела на Лягуха, но никак на это не отреагировала.
Потом наклонилась над раненым и вколола тому из трофейного шприца.
- Спек, - прокомментировала она, - поможет выжить.
Я уже знал, что надо и живца дать попить. Достал своего и влил  раненому в рот. Алёна тем временем перетянула Лягуху ногу, его же ремнём.
Наши, залегшие было на горизонте, видя, что мы спокойно ходим, снова попрыгали в газель и мчались к нам.
С другой стороны дороги показалась головная машина муров.
Я решил не терять времени. Затащил Лягуха на заднее сиденье. Алёна пошла на переднее.
Раненый тихо прошептал:
- Калина! Ты свою девочку держи подальше от всяких там ментатов и стабов, лучше будет. Она у тебя не простая... Знавал я таких...
Лягух вырубился.
Я запрыгнул на водительское сиденье и завёл джип. Странные слова самого старого из нас в Стиксе запали мне в душу. И я понимал, что он говорил не про наш с ней секрет с перезагрузкой, а про что-то другое, чего он жутко боялся.
- Что у вас тут произошло? - перекрикивая рёв моторов, с ходу заорал Святой. Но увидев приближающийся транспорт муров, махнул рукой:
- Потом расскажете. Поехали! И да! Включи рацию.
Я пристроился за газелью.
В зеркало заднего вида увидел ещё одну странность. Смертельно раненый мур вдруг подскочил и, как реактивный снаряд, умчался в сторону от дороги.
Мося получил ранения от сильнейшего представителя Стикса, это он понял. Он глядел в серое небо, истекая кровью, как одна из его же жертв. Эти мёртвые муры не поняли, что, начав играть в  игры со Стиксом, уже нельзя дать задний ход. Получив что-то от Стикса, нельзя сказать: "Это я сам".  Стикс забрал их. А Мосю? Он же не отрекался. Какой дар ему с той жемчужины? И тут дикий килдинг понял, у него есть новый дар! Чем он или кто-либо вокруг слабей от ранения, тем он быстрей и выносливей! Мося подскочил и помчался прочь! Как тогда, когда налетели на вояк, и он встретил её, оказавшуюся ему не по зубам. И вот Мося снова встретился с ней, и снова бежит. Раздавленный и униженный, но бежит, чтобы вернуться и стать ещё выше и сильней. Кровь вытекала из ран, а он ускорялся, всё быстрей и быстрей, уносясь прочь, на запад, через Рынск, в белое пятно.
Алёна вырубилась. Я знал, что после сильных зелий наступает отходняк, так что сильно не волновался. Единственное, залил ей в рот немного живца, чтобы тот растворялся и придавал ей сил. Пока ехали, я сделал так несколько раз. Не забывал  и про долю Лягуха.
Заговорила рация:
- Калина, слушай. Я связался с Генералом. Он сделал засаду. Через полчаса наших преследователей будет ждать сюрприз. Как только проскочим автозаправку, сворачивай направо и прячь машину за каменным сараем. Понял?
- Вас понял: полчаса, сарай, прятать машину.
- Ну давай! Конец связи.
Теперь сильно не гнали, "тащили" муров в ловушку, всё время оставаясь на виду, но не в зоне поражения их автоматов.
Справа и слева потянулись скошенные поля и катушки соломы, раскиданные тут и там. Иногда они образовывали целые штабеля. Я глотнул живца. Это был последний. Много его сегодня попил. Но пьянеть не пьянел, слишком высоко было напряжение. Каждая секунда могла стать последней и для меня, и для моей любимой.
Дантист, оставшийся за главного в колонне, после того как Мося пересел на  подвернувшийся порш кайен и умчался вдогонку то ли за новичками, то ли за рейдерами, внимательно смотрел в окно своего камаза на тот самый кайен. Ни одного пулевого отверстия.  Тела двух меткачей, сенса и водилы лежали с аккуратными дырочками на лбу.  На месте командира была лужа крови, но самого его не было. Очевидно, что тут работал кто-то очень сильный. Так положить бывалых муров, с сильными дарами...
Ехали быстро,как могли. Ясно, что те две  машины должны были уходить в отрыв, но они этого не делали. Газель на горизонте как будто приглашала: "Едь за мной". Дистанцию не рвала. "Заманивает", - подумал Дантист,- "Да они наверняка пленили Мосю. А что он им расскажет? Дорожку к нам они и так знают. Он чокнутый и никогда мне не нравился. Пусть везут в Союз. Я ему не нянька. Да и Хишша, наверняка, теперь меня сделает главой Муравейника".
Дантист включил рацию:
- Разворачиваемся, горячие девочки в Рынске уже полчаса скучают, а мы тут по полям раскатываем.
Ответом ему было дружное гудение клаксонов. Выдавив жирное кольцо на поле, машины поехали в Рынск.
Газель и джип успешно добрались до назначенного места. Погони не было. Сил уже практически не оставалось.
Я взял Алёну за плечи и смотрел на её бледное лицо. Она улыбнулась и приоткрыла глаза.
- Калина!
Сказала чуть слышно, тонким, нежным голоском. Ласково обняла, и мы опять поцеловались, не спеша, чутко. От вкуса её губ, их теплоты и влажности у меня прибавилось сил. И я уже готов был сворачивать горы. 
Она прижала меня к себе и прошептала:
- Ты мой!
- Твой. А ты моя.
Мы вышли из машины.
Подошёл Генерал.
Он пожал мне руку и внимательно посмотрел на обнимавшую меня Алёну:
- Добился таки своего! Молодец. Стоило того. Что теперь будешь делать?
Я растерялся, так далеко я не планировал.
- Ещё не думал.
- А у нас опять проблемки. Потом расскажу.
Генерал снова внимательно посмотрел на Алёну:
- Ничего понять не могу, какой у тебя дар?
Я опешил, раскрывать возможности Алёны в редактировании свойств кластеров не хотелось даже Генералу. Что бы сказать?
Алёна меня опередила. Потупя глаза в землю и теребя камешек на асфальте носком берца, негромко сказала:
- Я ксер.
Сказала тихо, но прозвучало, как гром. Несколько голов проходивших мимо вольнонаёмных из Пилона невольно повернулись в нашу сторону. Даже у Генерала, сделанного из бетона и стали, немного отпала челюсть. Правда, он быстро пришёл в себя.
- Это многое меняет.
И посмотрел на узкие ладошки моей девушки. Хмыкнул. Но, вспомнив о размерах микросхем, вернул себе энтузиазм.
Я сам немного ошалел. Не нашёлся, что сказать.
А Генерал продолжил:
- Мне кажется, у меня есть для вас неплохая работёнка. Взамен, я кажется, знаю, что вам нужно, и я это обеспечу.
Командир загадочно улыбнулся:
- Обстоятельства, сложились так, что мы тут ещё на одну ночь задержимся.
Генерал показал рукой на один из Камазов с кунгом:
- Он теперь ваш. На всю ночь. И в кабине никого не будет.
Немного подумав, добавил:
- И на весь день, естественно, тоже.
Подмигнул мне и мотнул головой в сторону кунга.
Я ведь так толком и не поговорил с Алёной, не было времени. Мы залезли в тёплый полумрак нашего нового дома. Стресс проходил, и количество выпитого позволило мне осмелиться на некоторые, неприличные действия. Но я был в этом поддержан. А те зелья, коими была накачана Алёна, или её естественная конституция, заставили её проявить такой темперамент, что мне даже пришлось превозмочь свои силы. Как и когда пришла ночь, я не понял. Мы, истерзанные, выжатые, потные и счастливые, лежали на матрасе и смотрели в небольшое окошко. Просто смотрели на незнакомые звёзды. Поговорить нам так и не удалось.
- Может, поедим? - предложила Алёна.
- У меня тушёнка в рюкзаке.
Я, как истинный джентльмен, вскрыл две банки, и мы начали есть.
- Хороший жир, - заметила Алёна.
- Ага, скользкий, - согласился я.
До утра мы так и не заснули. Когда за окошком было уже светло, в дверь тихонько постучали.
- Кто там?
- Это я, Бродяга, выпить не хочешь со мной. Хоть Генерал и не велел беспокоить...
- Я с девушкой.
- И ей налью. Она ж мне наливала. С вас закусь.
Я глянул на Алёну. 
- Погоди немного.
Мы быстро оделись и убрали с пола ватный матрас на одну из скамеек, что стояли вдоль стен.
Я открыл дверь. Из кунга повалил пар. От свежего воздуха закружилась голова. Первым спустился я и подал руку Алёне. Она спрыгнула и присмотрелась к Бродяге.
- О! Привет! Это ты? То-то я думала вчера, лицо знакомое? Я в отделении думала - ты пустыш, так бы с собой взяла.
- Привет! Нет, как видишь. А чего тогда живцом поила?
- Он замедляет перерождение, да и не знаю сама... Думала, ты на машине можешь подвезти.
Присели тут же, на пустых пластиковых ящиках от пива. Вытащили тушёнку и хлеб.
- Выпивать не будем, - сказал я. И добавил:
- Не хочется. Давай просто посидим. Что тут происходит  сейчас? Чего никуда не едем?
Бродяга поудобнее переложил раненую руку. Неуклюже закурил.
- За тем и пришёл. Как тут говорят. Был среди тех, что остались в Пилоне, один человек Генерала. Дар у него - радиостанция ходячая. Забыл, как зовут, старая такая фамилия...
- Македонский! - вспомнил я.
- Ага, точно! Македонский. Ещё до того, как вы вернулись, он на ретранслятор передал, что их там за решётку кинули. Машины оцепили. С техникой пытаются разобраться сами, да не могут.
Бродяга неторопливо затушил сигарету и, продолжая мусолить окурок между пальцев, закончил:
- Я как друг предупредить просто хочу. Узнал я, что Институт их заставил это сделать. Требуют выдать тебя, Калина и Уборщицу. Тогда ваших отпустят. Но думаю, Генерал не выдаст, не из таких он.
Послышались приближающиеся шаги. Бродяга обернулся, выстрелил  бырик в кусты. Быстро встал.
- Ну, бывайте.
И пошёл скорым шагом в противоположную от приближающихся шагов сторону.
Я сразу начал понимать. Институт что-то пронюхал про наши проделки с кластером. Да только не до конца. Уборщицу приняли за Алёну; уж как там этот дар у них назывался, я не знал. Это, кстати, объяснило странное поведение того знахаря. Но хотели они либо заставить нас работать на них, либо ликвидировать. Второе более вероятно, ибо мы в Улье, а не в кисельной реке с молочными берегами.
Алёна аккуратно сняла мою руку со своей талии и убежала в здание заправки. Там удобства работали до сих пор.
 Передо мной вскоре очутился Святой.
- Привет! Не спишь уже.
- А что?
- Пять утра. Ах. Ну да. Счастливые часов не наблюдают.
И усмехнувшись, добавил:
- А с тобой часы вообще не дружат.
Мы немного посмеялись. Я предположил:
- Значит, я всегда счастлив.
- Нууу.... А ты это чувствуешь?
- Со вчерашнего дня - точно.
Святой похлопал меня по плечу. И уже более серьёзно продолжил:
- Я тебя понимаю. Да, видишь, какая штука тут получается...
Святой замешкался, не знал, как начать. И я тактично не стал его утруждать:
- Да я уже знаю всё.
Святой вскинул на секунду глаза и перехватил мой взгляд.
- Откуда?.. Хотя ладно.
Пересел поближе, с ящика Бродяги на Алёнкин. И твёрдо сказал:
- У Генерала есть план.
У меня плана не было. И было интересно, как наш командир выкрутится из этой ситуации.
Ещё издалека я почувствовал запах кофе. Алёнка шипела и тащила три дымящихся стаканчика, обхватив их ладонями. Наконец, на полпути не вытерпела и, аккуратно поставив кофе на землю, стала остужать ладони об свои холодные уши.
Посмотрела на меня со Святым. Хмыкнула и сказала, как бы разговаривая сама с собой:
- Ну, нас всё равно трое.
Затем кофе исчез.
Алёна подошла к нам и вручила мне стаканчик, материализовав его прямо из воздуха. Температура его не упала. Следующий протянула гостю.
- Спасибо, я не буду, только травы пью.
Алёна оставила его себе.
Таким же образом появились и две упаковки фабричных круассанов в хрустящих упаковках.
Святой удивился:
- Ого! Чего ещё умеет твоя дама?
- Многое... Но ещё не всё.
Отшутился я. И спросил:
- Откуда кофе?
Святой опередил Алёну и ответил первым:
- Это наши новенькие постарались. Генераторную машину присоединили к сети заправки. Теперь даже насосы, качающие соляру, работают. Ну и всё, что там внутри, соответственно, тоже.
Алёна удивилась и засмеялась:
- Ой! Всё так сложно, оказывается, а я и не подумала даже. Смотрю - аппарат кофейный стоит, светится. А денег нет. Думаю - вот проблема. Хорошо, в кассе были. А откуда там свет взялся, даже и не подумала.
- Не свет, а электричество, - поправил засмеявшийся в свою бороду Святой. Пригладил пальцами усы вокруг рта.
- Ну, давайте к делу. Алёна, ты сможешь изготовить для нас по образцам несколько новых радиодеталей из таких же, но раскрошенных.
Та согласно кивнула головой:
- Думаю, что да, если все необходимые вещества будут в достаточном количестве.
- Тогда подходите после завтрака к нашим новым машинам комплекса РЭБ. Будет у нас сюрприз для предателей.
И действительно, Стекловата всех удивила.
 Нас уже встречал сам Генерал, в окружении кучки спецов, причём некоторые из них были в противогазах. Они обсуждали какие-то очень важные технические вопросы. Оперируя такими сложными словами и  терминами, которые я даже и не слышал никогда.
Увидев нас, дискуссия вяло утихла.
Один военный достал несколько деталей и как-то неуверенно протянул их Алёне. Она взяла их, повертела в руках.
- И что с ними надо сделать?
- Нужны такие же. А вот другие детали, перегоревшие.
Алёна ничего не стала пока делать и спросила:
- А что в общем должно получиться, что вы хотите?
Генерал повернулся к машине с пультами управления. И показал рукой.
- Вот здесь есть одно рабочее место оператора. А остальные, хоть и есть, но не функционируют. Различные поломки в этих серо-зелёных коробочках. И поднял присоединённый к многочисленным кабелям блок. Отключил его и подал его Алёне.
- Это рабочий.
Моя девушка вернула детали и взяла блок.
- Дайте мне ещё один.
Ей подали. Оба блока исчезли.
Алёна закрыла глаза и сосредоточенно замерла. Минуты через две сунула руку за пазуху, вытащила плоскую фляжку с живцом и сделала несколько жадных глотков. Потом раскрыла обе ладони. Все напряжённо замерли. Но вместо ожидаемого блока там появился круассан и стаканчик дымящегося кофе.
Она с жадностью откусила хрустящий рогалик и, пригубив кофе, начала усиленно жевать. Сухие крошки от слоёного теста прилипали к её опухшим губам и сыпались на бушлат.
Один из офицеров прикрыл глаза рукой и отвернулся.
Не дожевав, с набитым ртом, она деловито проговорила:
- Тащите сюда кофейный автомат.
Кто-то спросил:
- Зачем?
Но Генерал поднял руку и осёк усомнившихся.
- Тащите.
Вскоре автомат был перед нами.
- Ломайте, мне нужны его потроха.
Когда Алёна удовлетворила свой аппетит, на её протянутые ладони легли требуемые потроха.
Она снова погрузилась в транс.
- Мало.
Подумала и добавила:
- Положите тут остальные блоки и ищите всю электронику: мобильные телефоны, рации и прочее.
Я уже немного знал новую Алёнку. И по некоторым, неуловимым для других признакам, уже видел, что она на грани и сейчас грохнется.
К счастью, её команды, подкреплённые авторитетом Генерала, выполнялись быстро и беспрекословно.
На её ладони легли несколько мобильников и тут же исчезли.
В толпу офицеров, грузчиков и охранников протиснулась Уборщица:
- Что тут за костёр?
Я спросил:
- Какой костёр?
Она на ухо мне прошептала:
- Такого никогда не видела. Из  другого конца лагеря увидела мощное зелёное свечение. Это такой голод, какого тут нет у всех вместе взятых. В общем, я тут спека немного принесла. Знахарь всегда истощённым его колол, а уж потом  живцом отпаивал.
Тут в руках Алёны появился первый блок. Я его быстро принял и молча положил следующий. Получил свеженький, и так три раза. Потом Алёна вернула образец, кучу электронного хлама и фантик от круассана сверху.
Офицеры похватали блоки и побежали их тестировать.
А героиня начала медленно заваливаться назад. Я подхватил её на руки и кивнул Уборщице:
- Коли.
Та поняла с полуслова. И ввела полшприца.
На щёки любимой начала возвращаться краска.
- Пусть выпьет живца. Пока ей полегчало. Это временно.
Алёна выпила.
Из операторской машины  послышались восхищённые возгласы. Всё работало.
Я понёс Алёну обратно в наш кунг. Меня догнал Генерал и пошёл рядом.
- Спасибо! Опять вы нас выручаете.
Я кивнул и спросил:
- Что будем делать дальше?
- Теперь у нас пять рабочих операторских мест. Остальное дело будет зависеть от нас.
Когда мы подошли к нашей персональной "квартире", я застыл в ступоре. Около ящиков валялся истекающий кровью Бродяга. След вёл в кусты, куда он скрылся сегодня рано утром. Листва была потревожена, и полоса уходила в рощицу из тонких берёз метрах в двухстах от лагеря. Чего стоило Бродяге проползти сюда эти метры, можно было только догадываться. Уборщица, следовавшая позади нас, уже в который раз взяла на себя роль лекаря. Вколола раненому остатки спека и, когда Бродяга очнулся, влила в рот живец.
Генерал спросил:
- Кто этот сделал?
Бродяга был в полубредовом состоянии. Из резаных ран продолжала сочиться кровь, жадно впитываемая чёрной землёй. Он с трудом поднял руку и указал на Алёнку и прохрипел:
- Она.
Несколько раз тяжело вдохнул.
- Нееет. Такая, как она. Я сомневался. Я видел раз, два и вот опять...
Он откинулся навзничь. И прошептал, уже в небо:
- Там пост...
Генерал негромко сказал в рацию:
- Оперативная  группа, проверить рощу к юго-востоку от лагеря. Командиры отделений, сворачиваем лагерь, выезд через тридцать минут.
Уборщица залила раны живцом, и кровь остановилась.
- Ему, по ходу, конец. Только жемчужина его сейчас спасёт.
Генерал задумчиво, в фоновом режиме, сказал:
- У него должна быть, поищи.
Я уложил Алёну на матрас, вытащенный кем-то из нашего кунга, и вернулся  искать жемчужину.
Наконец, мне повезло. Она была спрятана в карманчике на рукаве.
В уголок полуоткрытого рта я вкатил Бродяге красную.
- Давай его на носилки и несите вон в тот камаз. Там ход помягче.
Распорядился Генерал. И поспешил к рощице. Оттуда поступил доклад.
- Командир, вам надо это видеть.
Алёна неожиданно встала, кожа на её лице ещё имела смертельную бледность.     - Я с вами.
Мы поплелись. Приминая сухую траву, рядом с кровавым следом, добрели до островка молодых берёз, где дежурило два нанятых рейдера из Пилона. Они лежали обескровленными, пустыми куклами, среди белых, тонких стволиков, обмазанных их же, ещё красной кровью. Особенно мне запомнилась одна, девственно-чистая берёзка с белой, практически без чёрных поперечин корой, на которой особенно чётко отпечаталась ладонь агонизирующего человека. Она была самая сильная из всей поросли, самая высокая, раскидистая и получала от неприветливого солнца Улья больше всего света.
Генерал внимательно осмотрел место происшествия. И заключил:
- Час-полтора назад всё произошло. Почему мы ничего не слышали, кто это мог сделать?
Один из Пилоновских, уже давно обретающийся в Улье, сказал:
- Это дело рук килдингов.
Генерал присел на корточки и обратил внимание, что несмотря на прохладную погоду, камуфляж одного из убитых расстёгнут на все пуговицы и из под него выглядывает белый уголок бумаги. Осторожно, чтобы не измазаться, он вытащил его.
Встал. Взял в обе руки и начал читать. Толстые, неуклюжие буквы, написанные кровавыми чернилами слились в странное послание: "Акун сожгут все стабы в полночь, а сёстры Стикс благодарят, что встреча состоялась. Прощай".
Генерал ещё раз перевернул листок, убедился, что и на другой стороне ничего нет. Свернул его в трубочку и воткнул в карман.
- Прощай - это хорошо. Значит, сюрпризов больше не будет. Пересчитайте, у нас никто не пропал?
По рации сообщили:
- Генерал. Колонна готова к маршу.
- Перекличку сделали? Все на месте?
- Только Карпа и Лунатика нет.
Тут выступил стоящий рядом командир оперативной группы и указал на трупы:
- Это они.
- Ясно. Так! Прикопайте их, что ли. Да двигайте по машинам.
Единственным, кто понял послание полностью, была Алёна, но она не подала вида.
Генерал же уразумел главное предупреждение. Ему надо не только не заезжать в стаб, но и успеть вытащить своих людей из Пилона до полуночи.
Пока мы брели обратно, я всё же решил задать Алёнке давно назревший  вопрос.
- Алён, ты так много можешь и умеешь. Скажи, откуда всё это? Что с тобой произошло у Муров?
- А разве Медсестра тебе не рассказала?
- Медсестра не помнит тебя, её трясти начинает и она в неадекват впадает, когда ей напоминают о том времени или о мурах.
Алёна посмотрела на меня и оперлась ещё сильней.
- Я тоже не помню ничего до побега. Потом жила в вековечном лесу: ягоды ела, грибы, рыбу. Гороха очень много приняла, жемчужины, опять же...
Я усмехнулся:
- Откуда?
- Ты не поверишь, мишка дал. Он тоже там жил, и дерево ещё живое. Да, Дерево дало, а не Мишка. Как в тумане всё помню, как будто не со мной было, а как во сне. Как в сказке. И избушка, и ведьма.
Я подумал, что у Алёнки, наверное, тоже неадекватное состояние начинается, как и у Медсестры.
- Ладно, ясно. Не будем больше об этом. Не волнуйся, теперь ты со мной, всё будет нормально.



Глава 19. Большие перемены.

Глава 19. Большие перемены.
Мы мчались на максимуме возможностей наших машин и к вечеру уже видели мусорные кучи на горизонте, означавшие близость обитаемого стаба. Всё было как обычно. Пока нас не замечали. Колонна встала.
Святой осмотрел в бинокль окрестности. Просканировал своим даром.
- Здесь никого нет, Генерал. Я проверил.
- Хорошо, так и должно быть. Что у нас есть? Первое: мы уже знаем, какой сюрприз ждёт нас в Пилоне, а они не знают об этом. Второе: у нас есть связь с моими людьми, этого они тоже не знают. Надо сыграть на этом.
Святой ответил:
- Что? Под дурачка закосим. И сработаем внаглую.
- Да, как-то так. Только, вот я думаю, не стоит коренных, Пилоновских в это дело задействовать. Только стронги, им до Пилона дела нет.
- Я с Апельсином говорил, - Святой присел поудобнее и продолжил:
- Не очень-то ему по душе дела, творящиеся в Пилоне. Так что мы сможем рассчитывать на его людей. Правда, придётся заплатить сверху.
- Это не проблема. Давай, собирай отряд из надёжных. Сажай их в технику, на которой мы из Пилона выезжали, по дороге проинструктируем.  Остальные пусть лагерем тут стоят.
- Сделаем.
Святой встал и пошёл к головной машине.
Генерал сел в машину операторов. И начал переговоры с Македонским.
- Слушай, мы подъехали. Нам нужно действовать согласованно. Будь рядом с ребятами. Передавай мои команды.
- Понял.
- Дальше. Вы согласитесь привести дроны внешников в боевое состояние. Научите управлять ими. Для испытания пусть навесят на них разное оружие. Трофейные ракеты, турели, кассетные бомбы.
- Когда они научатся, мы им станем не нужны.
- Ты мне частоты укажи и коды контроля.
- А какая разница, операторская машина-то у них. Операторы их.
- У нас теперь тоже машина есть. Мы на частоты выйдем, коды тут же сменим и всё, контроль наш. Расчистим всё вокруг вас. Сами на прорыв пойдём. Времени у нас только до полуночи.
- Почему до полуночи.
- Потом внешники раскатают стаб в салат. И запекут. Ну, ты видел, как они могут.
- Откуда известно? Хотя... Тут тоже какая-то нездоровая суета. Некоторые торговцы неожиданно свалили из города, кто-то, с чуйкой, в рейд без всякой надобности уходит. Я думал, это они мести за нас боятся.
- Может быть, может быть. Всякое бывает.
Генерал почесал кончик носа и продолжил:
- Давай, сразу, короче. Начинай действовать. Шуми, проси. Говори, что вы согласны обучить и настроить. Скажи, что ещё вам нужны жилые трейлеры внешников, чтоб подогнали рядом. Пошли кого-нибудь из наших проверить - нет ли там родных систем управления дронами.
- Понял. А что? Ещё кого из бункера вытащили?
- Да.
-  Хорошо. Свяжусь позже, как дело сдвинется.
-Давай.
Генерал убрал микрофон и, сняв наушники, передал их дежурному связисту:
- Следи за эфиром, чуть-что - зови меня.
Боец ответил:
- Понял вас!
После обеда выдвинулись. Я не решился оставить Алёнку одну, боясь её потерять.  Она была очень слаба и сказала мне,  что ещё до нашей встречи приняла некое усиливающее зелье. Но сейчас его эффект прошёл, и неё будет провал сил. А ещё эти стимуляторы, они тоже не пошли на пользу.  Знахарь  быстро бы поставил её на ноги. Но его не было. Мы пили живец, горох. Хорошо питались. И повышенная регенерация Стикса медленно делала своё дело. Но на всё это нужно было время, а его то как раз у нас и не было.
Кое-как устроились во втором Камазе. За водилу, третьим, с нами был Мук, его другана мы не взяли из-за ранения. И Святой остался. Он был за главного в комплексе РЭБ, там же Солдат и остальные операторы. Установку тащить под стены Пилона не было смысла, она и так прекрасно доставала. Пилоновские наёмники были не в курсах текущего расклада, так что остались добросовестно охранять раненых. Я нужен был как прикрытие снайперов. Со своей защитной сферой. Приготовил я и своё секретное оружие подавления. Алёна, к сожалению, ничем нас порадовать не могла. Ни о каком редактировании свойств кластера и речи быть не могло. Для захода на изменение стаба ей ещё расти и расти. 
Как назло, с неба посыпалась мерзкая водяная пыль. От земли поднялся лёгкий туман. Видимость сильно упала. Стёкла постоянно запотевали изнутри. Трезвенников в Улье, увы, нет, и мы не были исключением. Много не пили, но градус, держать приходилось. Так что стёкла потели конкретно. Естественно, без сенса в такой обстановке мы прозевали засаду.
Как только нас обступили громадные мусорные кучи, прямо из вороха пустых бутылок, картона, чёрных, набитых чем-то пакетов и разломанной мебели, взрывая всю эту маскировку, выскочили два камаза-ковша с песком и перекрыли нам путь.    Место было подобрано правильно, так, что свернуть мы никуда не могли. Порадовало - стрелять сразу не стали - хотят поговорить. В принципе, "косить под дурачка" пока удавалось. План начинал разворачиваться.
Этим же утром, пока Алёна проявляла чудеса копирования, а таинственные килдинги резали наш дозор, В Пилоне творились не менее странные вещи. Распространившиеся среди рядовых обывателей стаба слухи достигли своего апогея. Всем уже порядочно надоело жить под властью Вальжана и его друзей, обиравших их до нитки. И поставивших в такое положение, что они должны были всё время пахать на верхушку, просто за еду и живчик. Да, была стабильность, но им она больше напоминала рабство. Каждый в душе знал, что как только полыхнёт, когда появится реальная сила, они сразу же её поддержат. И эту силу увидели в Генерале и его людях.
Арест Македонского с товарищами послужил как команда: "На старт...". Оставалось только сказать: "Внимание!". И это было сказано сегодня утром, когда цепные псы Вальжана отправились на перехват возвращающейся из Рынска колонны Генерала. Правда, некоторое замешательство возникло после согласия Македонского поработать на власти и привести дроны в боевое состояние. В чём им активно помогал институтский ксер, быстро изготовивший недостающие детали для неукомплектованных дронов. И вскоре дроны, обвешанные вооружением, заняли свои места на верхних платформах трейлеров внешников.
Чтобы прозвучала команда: "Марш!", нужна была кровь, или хотя бы первые выстрелы. Народ не вышел сегодня на работы.  Все нарушили запрет на ношение оружия. Сильно не шумя и не встречая сопротивления, заняли здания, окружавшие рыночную площадь, в центре которой стоял тот самый неработающий фонтан.
Вальжан, оставшийся без большинства своих воинов, предусмотрительно заперся с охраной в ратуше. Другая группа сконцентрировалась на воротах, обеспечивая безопасность бегства для своего лидера. Или беспрепятственное возвращение в город карательных сил.
Его радист обеспечивал ему довольно напряжённые радиопереговоры. Вальжан кричал своему заместителю, заблокировавшему колонну Генерала:
- Ржавый! Тут в городе движуха нездоровая началась. Давай скорей с ними заканчивай, и назад.
Тот отвечал:
- Какая ещё движуха? Они только-только на дороге показались. Машины те самые, я их узнал.  Скоро будут.
- Кажется, плебс восстал; пока тихо, но никто не работает, на площади собираются.
- Мне что делать? Уничтожить колонну?
- Стрелять пока не надо, будут потери. А вы нам все здесь скоро понадобитесь. Предлагай обмен. Македонского, Тракториста и Болтона за Калину с Уборщицей. И пусть валят, куда хотят, не заходя в город.
Вальжан усмехнулся:
- Дроны у нас теперь есть, как отъедут, раскатаем. Нам за спиной народные вожди не нужны. И быдло успокоится.
Ржавый согласился:
- Ваще, не ожидал от них, так спокойно всё было.
- Пока эти не появились. Знал бы тогда, и в город бы не пустил. Да повёлся на дроны халявные. И Богомол с Банананом меня не смогли бы уговорить. А тут им - интересы института!
- Так мы же думали, они вообще из Рынска не вернутся, проверить хотели, действительно там орда  перестала кочевать, или нет.
- Тут по всему выходит, что не врали стронги. Орды больше нет. Самим теперь можно в Рынск ходить.
- И начнём. Надо только порешать текущие вопросы. Как людей поменяете и они отъедут, бахнем. Смерды сами успокоятся. Зачинщиков накажем.
Ржавый спросил:
- А много они тебе за Калину этого с Уборщицей обещали?
Вальжан как-то разочарованно ответил:
- Ну так... ксер работает. Все девайсы внешников восстановил. И эти дурачки согласились помочь неожиданно. Так что, я думаю, продешевил. Надо было, кроме починки Дронов, ещё и жемчуга попросить. Вижу, волнуются сильно, дали бы.
- Так скажи, ведь помощь от Македа – халява, и она как бы от нас.
Вальжан задумался:
-  Я своё слово всегда держу, раз обещал, даже если невыгодно. Я ж не мур какой-то. Как договорились, так и сделали. Только надо нам теперь свою часть договора выполнить. Калину и Уборщицу выдать. Смотри, не облажайся.
Фоново послышалась команда Рыжего:
- Начали.
И тут же Вальжану пришёл доклад:
- Мышеловка захлопнулась. Стоят спокойно. Пошёл говорить.
- Давай.
Я увидел, как со всех сторон, из мусора, хоть и далеко, но на убойных дистанциях, появились несколько бронетранспортёров. Их башенки угрожающе смотрели стволами в борта машин нашей колонны.
Из-за первого камаза с песком выехал здоровый джип. Целый сарай на колёсах. Он был мне знаком по первому визиту в Пилон.
Из него вышел рыжеволосый, конопатый мужик с автоматом на шее и с гарнитурой рации на голове. Его бронежилет сверху был покрыт разгрузкой с многочисленными кармашками, забитыми разной военной амуницией. Он миролюбивым жестом поднял раскрытую правую ладонь.
Генерал выходил из связной машины. И вслед ему, на ухо, торопливо шептал Майор:
- Македонский передал, что Пилон на грани восстания, ждут твоего возвращения. Люди Вальжана блокированы в ратуше и на воротах.
Наш командир вышел Ржавому навстречу. Встретились они где-то на середине пути.
Клубы тумана, вперемешку со свалочными испарениями, пронзаемые лучами включённых фар, придавали картине некий сюрреализм.
- Здорово, Генерал! Надо поговорить.
- Здравствуй, Ржавый. В стабе бы и поговорили, что за необходимость в этом сейчас, да ещё и под стволами твоих пулемётов?
- В стабе тебе больше не рады. Ты поедешь мимо. А чтобы здесь не остаться навсегда, ты должен мне выдать Калину и Уборщицу.
Генерал поиграл желваками:
- В Пилоне остались мои люди, что с ними? И много трофеев с колонны внешников.
- Насчёт трофеев, просто забудь. А про Уборщицу с Калиной. Это дела института, меня  не касается.
Генерал ещё раз, внимательно обвёл взглядом окружившие нас силы и сказал:
- Я тебя понял. Вы получите тех, кого хочет институт, за моих людей. Но сделаем так. Я хочу видеть здесь Тракториста, Болтона и Македонского. Тогда Калина перейдёт к вам. Потом вы передадите мне моих людей и получите Уборщицу. И я беспрепятственно поеду дальше в Хрущовку.
Вся физиономия Рыжего говорила, что если бы не определённые обстоятельства, разговор бы здесь был совсем другой.
И Генерал знал эти обстоятельства. Но иллюзий по поводу дальнейших событий не питал. Это Улей. И продолжил:
- Я хочу видеть заложников.
Рыжий заговорил в гарнитуру:
- Вы можете привезти сюда заложников?
Генерал усмехнулся:
- У вас какие-то проблемы?
Рыжий волком глянул на нашего командира.
И ничего не ответил. Если бы не эти проблемы... Разговаривали бы стволы БТРов.
Переговоры, через рацию, слышала вся колонна. И я с Алёной то же. Она спросила меня:
- Пойдёшь?
- Надо. Иначе тут будет бойня.
Моя любимая приобняла меня, посмотрела в глаза и поцеловала.
Не дожидаясь указаний Генерала, я сам пошёл к Рыжему.
Тем временем, в Пилоне начался бой. Из тюрьмы под ратушей вывели и посадили в джип троих заложников. Толпа атаковала охрану. Послышались первые выстрелы. Кто-то в отхлынувшей толпе заорал:
- Всё! Хана, братья. Теперь ходу назад нет. Вальжан будет мстить нам. Надо с его властью кончать!
Люди развернулись и начали пробиваться к охране с автоматами. Гремели обрезы, дробовики, охотничьи карабины и пистолеты. Всё, что было в тайниках повстанцев. В окна ратуши полетели "коктейли Молотова". Но там уже никого не было.
Вальжан с охраной вырвался в колонне с заключёнными. И пять бронированных джипов поехали к воротам. На тяжёлых стёклах расплывались молочные паутины от особо удачных попаданий. Покрышки не выдержали и ехали на ободах. Надо было выйти напрямую к воротам. Оттуда должна была быть поддержка из тяжёлых пулемётов. Так и случилось. Пройдя последний поворот, машины вышли из под обстрела. Преследователи сунулись, было, следом. Но линии трассёров их быстро отрезвили.
Пока повстанцы лихорадочно думали, как взять ворота и не дать уйти из стаба группе Вальжана, Вальжан приказал усадить людей Генерала в трейлер внешников, что уже ожидал у ворот. Его колёса было очень сложно пробить, и скорость у него была отменная. Пленных повезли на обмен.  Глава стаба предвкушал месть восставшему быдлу, предателям.
Повстанцы же, получив контроль над всем городом, засели теперь на позициях вокруг въездных ворот. Бетонные блоки надёжно защищали и нападавших, и обороняющихся. Вот только время играло на старое руководство. Скоро вернутся бронетранспортёры и гвардейцы Ржавого, и перевес будет не на стороне восставших.
К тому же, четыре снаряжённые машины внешников с платформами на крышах, по три дрона на каждой, пока безмолвствовали.
Природа, как бы почувствовав всё напряжение сложившейся ситуации, изменила погоду. Подул ветер. Тучи пропали, выглянуло закатное солнце. Похолодало.
Трейлер домчался быстро. Всё, что мне следовало сделать, это оказаться возле Охранников, ближайшей машины Пилона. На мои руки тут же опустились наручники. Меня это улыбнуло.
- Чего скалишься, - грубо сказал надевавший браслеты. Я не ответил, но улыбку с лица убрал. Меня подвели к Ржавому.
Македонский, Болтон и Тракторист  прошли к колонне и встали возле меня.
- Вот твои люди. Теперь пусть идёт Уборщица, и я их отпускаю.
Генерал ответил:
- Её здесь нет. Она осталась во временном лагере с ранеными.
Ржавый вспылил:
- А чего ж ты мне мозги компостировал!
Было видно, что он уже давно на взводе. То, что приходило по рации, не нравилось ему всё больше и больше.
Он прошептал в гарнитуру:
- Поднимайте дроны.
Ржавый и его охранники сместились за броню трейлера, увлекая за собой и нас.
Удаляясь, он сказал громко:
- Генерал, пусть тащат сюда Уборщицу, тогда продолжим разговор.
Я кое-что понял, и мне это не понравилось. Я громко, чтобы все слышали, спросил у Ржавого:
- Что значит - поднимай дроны?
Охранник  пнул меня прикладом.
- Ты чё орёшь, придурок!
Я, потеряв дыхание, прохрипел:
- Просто интересно.
Генерал тут же сообщил Святому по рации новость и скрылся за кабиной первого камаза.
В эфир ушло тихое и лаконичное сообщение:
- Дроны в воздухе.
Ржавый посмотрел на нас и отрезал:
- Заткнитесь.
В рацию же отдал какую-то команду, я не расслышал.
Все высыпавшие на землю при переговорах Пилоновцы попрыгали в свои бронетранспортёры. И боевые машины стали разъезжаться.
Я сидел в отсеке трейлера внешников, передо мной - лицо Богомола. Он внимательно смотрел мне в глаза и ничего не говорил. На всякий случай подавил его небольшим, точечным применением дара. Если он сильный ментат, то нечего копаться в моей голове. Там слишком много секретной для института или кого бы то ни было информации.
Его глаза и так немного навыкат. Выпучились ещё сильнее. Он оказался не в своей среде, как рыбка, выброшенная на берег. Непривычно лишиться вмиг всей своей силы.
Над головой послышался клёкот дронов. Мы отъехали не далеко.
Дальше произошло странное. И это был второй сюрприз для Богомола, Ржавого и остальных.
Дроны вместо того, чтобы атаковать колонну Генерала, неожиданно сделали манёвр и ударили по машинам Пилона.
Грохот взрывов, шипение ракет и свист скорострельных  пулемётов внешников наполнили воздух вокруг. В рации послышался мат и крики гибнущих гвардейцев Вальжана.
Нашу машину не трогали. Но бронекорпус содрогался от взрывов. В довершение ко всему, я решил сжечь им всю электронику и активировал на пару секунд сферу черноты. За одно и вытащил в этот момент руки из наручников. Македонский, увидев такие замечательные свойства сферы, не преминул воспользоваться возможностью и тоже освободился. Для его товарищей мне пришлось повторить двухсекундную черноту.
Вчетвером навалились на замешкавшегося Богомола и Ржавого. Офицеры у Генерала были подготовленные. Так что Ржавый вскоре сам оказался пристёгнутым за руки и за ноги. А вот Богомол оказался весьма прытким типом. Открыл задний люк и выскользнул через шлюз, прямо из наших объятий, как скользкая рыбка из рук мальчишки.
Заглохший трейлер стоял. Высовываться было опасно. Бой шёл вовсю. Из люка разобрать, что происходит, было невозможно. Пара дронов, валялись на земле. Горело несколько бронетранспортёров. Мониторы зияли чернотой. Стреляли со всех сторон. Колонна Генерала, скинув разгорающиеся дымы, удалялась задним ходом из узкого прохода свалки, обратно на поле, ближе к лагерю Святого. Заглохших и повреждённых машин я не заметил.
Пилоновцы двигались по трассе в противоположную сторону, к своему стабу. Непрерывно отстреливаясь от наседающих дронов. У них потери были. Почти половина техники чадила чёрным дымом, на тех местах, где и стояла в засаде. Вспыхнули и горы мусора. Пластик, даже мокрый, горел превосходно, только сизого дыма было больше. Вскоре стена огня и дыма отделила меня от Алёны.
Македонский с товарищами захватил наш транспорт, отправив мехвода в компанию к Ржавому.
Тракторист занял водительское место и развернул бронемашину вслед за машинами Генерала. Пройдя стену огня и дыма на разгоревшейся мусорке, мы увидели, что колонна лишь успела перестроиться и сейчас, уже кабинами вперёд, мчалась в сторону лагеря Святого.
Жаль, рации не работали. Я достал из рюкзака запасную тельняшку и привязал её к стволу автомата. Залез на место оператора турели, открыл технический лючок и высунул столь своеобразный флаг наружу.
Вовремя. Как мне потом сказали, нас приняли за преследователей и уже думали, чем бы нас аккуратно накрыть.
Мой флаг нас спас. Наши притормозили, и мы заняли место замыкающей машины.
Ехать пришлось недолго. Неожиданно колонна начала манёвр - "перевёрнутый вопросительный знак". Я мог объяснить это только тем, что с камер дронов, преследовавших остатки воинства Ржавого, поступила новая информация. Ах, жаль, связи нет, узнать бы, что случилось!
Свалка уже горела во всю. Огонь, образуя смерчи, закручивался и таял в искажённом от горячего воздуха небе. Волны жара прокатывались по пожухлой траве, неся чёрные, тлеющие ошмётки. Дальше, когда взметнувшийся к небесам пепел остывал, он сыпался на ближний лес и поля. Покрывая их странным, сизым ковром.
Проехать сквозь этот ад, не представлялось никакой возможности. Мы встали неподалёку. И я перешёл в машину Алёнки.
Пара  лёгких джипов разъехалась в стороны – наверное, искали объезд.
За рулём был Мук. Алёна обняла меня и чмокнула. Но я был притворно холоден. Внимательно посмотрел на девушку, потом на Мука.
- Что это вы вдвоём тут воркуете. Знаю я этого корявого, только отвернёшься... Потом будут спрашивать: "Чёй-та у тя дети такие низкорослыя, сам-та, вроде высокий".
Мы все рассмеялись, и я снова обнял и поцеловал Алёнку.
Нашу идиллию прервал вызов по рации:
- Это Генерал, всем внимание! Сейчас пришла информация с радаров Святого. Они засекли приближение большого количества низколетящих крылатых ракет в нашем направлении. Всем рассредоточится, покинуть транспорт и залечь в укрытия.
Я с Алёной кинулся под свод ближайшего негустого леска.
В Пилоне было жарковато, К Вальжану пришло подкрепление в виде вернувшихся ни с чем остатков гвардии на шести БТРах и двух новеньких БМП-3 с тридцатимиллиметровыми автопушками 2А72. Они ворвались в город и палили во все стороны. Повстанцы, видя неравенство сил и провал своих планов, в отчаянии, пытались покинуть город. Кто по верёвкам, кто по самодельным лестницам спускались по скользким, позеленевших от времени бетонным блокам. Высота была приличная, метров семь. Бой в городе практически и не шёл. Загнанные справа и слева от ворот на стены, повстанцы, кто как мог, покидал стаб, спасаясь от мести разъярённых властителей, пригибаясь за выступ стены от летящих снизу пуль. Несколько отчаянных держали подъём на стену, не давая Вальжановским церберам подняться наверх.  Неожиданно к защите проходов присоединились три оставшихся дрона с пулемётами. Остальные носители бомб и ракет сделали над стабом круг почёта и удалились,  они были пустые. Эта атака позволила остаткам мятежников покинуть стены и добежать до спасительной темноты. Дроны долго не продержались. Их искорёженные крупнокалиберными пулями остовы рухнули на неизменный бетон Пилоновских улиц. Гвардейцы ворвались на стены и ещё некоторое время били вниз, в темноту. Люди рассеялись и потихоньку пробирались на север, к болоту, в надежде выйти там на отряд Генерала. Другие подались в сторону Хрущёвки.
Мы с Алёной залегли в лесу, на миг мне показалось, что настала гробовая тишина. Сначала глаза увидели сквозь голые ветви деревьев, что над нами промелькнули несколько чёрных росчерков, сзади ширился широкий инверсионный след. А потом по земле ударила волна от преодоления звукового барьера. От  такого удара могли лопнуть ушные перепонки и глазные яблоки.  Форсаж на малых высотах применяли лётчики сверхзвуковых истребителей, над вражескими позициями, даже когда заканчивались боеприпасы.
Сейчас ударная волна лишь коснулась нас краем. Тысячи веточек и палочек сорвались с кроны возвышающейся над нами громадной ивы. И эта шрапнель активировала мою защитную сферу.
Алёна, оказавшись в царстве цифр, таблиц и столбцов - замерла.
- Сколько тут всего! - восторженно сказала она.
- Смотри, эти цифирки теперь зелёные, а раньше были жёлтыми, значит я могу их менять.
- Я ничего не вижу. Но ты забыла про поце...
Договорить я не успел. Алёна была верна традициям. Потом вернулась к своему миру.
- Ладно. Что вот это, ага, понятно. А это.
- Я буду выходить из черноты.
- Погоди ещё немножечко, тут так интересно. О! Круто! Это параметры погоды над кластером. Неужели ты этого ничего не видишь?
Сквозь лес я видел, как ударный фронт помчался дальше, сбил пламя помойки, и сейчас она тлела, извергая громадные клубы непрозрачного, густого дыма. Сейчас должно полыхнуть снова. Мне в голову пришла интересная мысль.
- Нет, не вижу.  Алён, а ты ливень можешь вызвать?
- Могу, да вот. Максимальная концентрация воды, время, высота облаков и так далее...
- Тогда давай, прямо сейчас, пусть свалку зальёт, пока нет открытого пламени.
- Пожалуйста.
Наверное, Алёна с чем-то там переборщила. Прямо над кластером сгустились свинцово-чёрные тучи, по границам ударили молнии, и секунд через пять до нас докатился оглушающий гром.
В это же время мы все увидели, как на горизонте, над тем местом, где был Пилон, раздуваются громадные фиолетовые полусферы. Расширяясь, они теряли интенсивность свечения и исчезали.
Потом ливануло, как из ведра. Капли с шипением врезались в красные, дымящие угли. Пепел и сажа густыми ручьями устремились под склон, в сторону болота. Повалил густой, белый пар, прижимаемый к земле, обрушивающимися водяными шквалами. Так же быстро, как и начался, дождь ослаб, и вскоре тучи растаяли. Кромешная тьма расступилась, явив нам свободный путь к стабу.
Я лишь заметил, дрожа и не попадая зубом на зуб.
- Могла бы и потеплее водичку сделать.
Рядом матерился промокший до нитки Лягух. Он поливал на чём свет стоит Генерала и его приказ -  покинуть технику, и это - перед таким ливнем.
Тело, правда, быстро нагрело одежду, и она стала хоть и мокрой, но тёплой, ветра не было. Рация опять приказала долго жить.
- Надо переодеться, - многообещающе сказала Алёна.
- Побежали в наш кунг.
И мы рванули к камазу. Заперлись и начали переодеваться...
Во время переодевания даже не поняли, что уже некоторое время движемся.
Я выглянул в окошко. Мы останавливались возле Пилона.
Вернее сказать, возле большой груды разбросанных по полю бетонных блоков. Некоторые отлетели метров на двести.
Алёна была уже одета, и мы вышли. Гипертрофированные руины некоего, Стоунхенджа окружали нашу колонну. Змеёй эфой, вползшей в этот "сад камней". Правда, тут, в отличие от настоящего сада камней, в котором, где бы ты ни стоял, всегда не видно одного камня,  здесь было не видно -  девяносто процентов камней.
Я заметил стоявшего рядом с водительской дверью Лягуха. Он, засунув руки в карманы, ничего не бормотал себе под нос, как это  обычно делал, а просто смотрел на картину разрушений. Он глянул на меня и сказал:
- Пульсон.
Рычали двигатели машин, кто-то поехал вдоль леса, собирая уцелевших. Часть колонны двинулась догонять бежавших в Хрущёвку.
Втроём мы разделили остатки живца из моей фляжки. Я вдохнул ночной, прохладный и влажный воздух. Глянул на чужие звёзды. Алёна сбоку приобняла меня.
Зашипела рация Лягуха:
- Лягух, говорит Святой. Калина со Стекловатой у тебя в машине?
- Рядом стоят.
- Пусть к трейлеру внешников подойдут, мы их там ждём.
- А что такое?
- Да наши офицеры в масках, скоро засуецидятся от этих противогазов.
Я громко сказал рядом с микрофоном:
- Сейчас будем.
Подошли к трейлеру, где толклись новички - офицеры из дежурной смены. Мой глаз заметил там и Уборщицу. А это неспроста. Интересно, если кто из них уже заразился, его привалят?
Святой радостно обнял меня и подмигнул Алёне:
- Поздравляю! Добро пожаловать в наш клуб!
- С чем?
Сенс лишь улыбнулся в свою бороду.
Я, кажется, понял намёк бородача.
- Да мы уж виделись с тех пор.
Мужики заржали, Алёна шутку не осознала, но на всякий случай заулыбалась вместе со всеми.
Тут Святой закончил хохмить и перешёл к делу:
- Ладно! Тут не за этим я вас всех собрал.
Он указал рукой на трейлер внешников.
- Он рабочий. Ребята продули внутреннюю атмосферу, всё работает, а вот шлюз - не герметичен. И поломка, в общем-то, пустяковая. Уплотнитель порван на двери. Он точная копия второго - такого же, внутри.
Майор подал Святому свёрнутую кольцами, чёрную, круглую в сечении, мягкую резиновую трубку:
- Это образец, его сняли изнутри.
Потом подал вторую.
- Это повреждённая.
Святой посмотрел на Алёну:
- Сможешь сделать?
- Давайте, попробую.
Она взяла обе трубки уплотнителя, и они исчезли таинственным способом. Чтобы вновь появиться через несколько секунд, уже в исправном состоянии.
- О! Получилось.
- А что? Могло не получиться? - испугался Майор.
- Наверное могло, я сильно не парилась.
Тот посмотрел на неё очень странно, как будто только что сыграл в русскую рулетку.
И сказал Святому:
- Ну вы даёте. Тут ребята на грани...
Святой прервал его и отдал резину.
- Давайте, монтируйте. Спасибо потом нальёте.
С трейлером всё получилось. Народ, наконец, смог снять ненавистные маски и просто... пожрать.
Я пошёл в бывший город. Перешагивая малые обломки бетонных блоков и обходя большие кубики.
Бетон на земле раскрошился и превратился в серый, крупный песок. Нога с шуршанием погружалась в него, почти на полберца. Алёна не отставала. Что здесь было? Когда? Казалось, тот, позеленевший Пилон, был сказкой и никогда не существовал. А Алёна его и не видела никогда. Для неё он навсегда останется кучей бесформенного камня. Но я верил, что со временем он станет лучше, чем был раньше.
Впереди блеснули лучи мощных фонарей, глаза, уже привыкшие к темноте, переставали видеть вокруг этого источника света.
Отражённые многочисленными обломками, послышались голоса:
- Не свети мне в глаза, и так ни хрена не вижу.
- Вон проход! Налей на ход.
Я посмотрел на застывшую Алёну.
- Это Мук с Лягухом.
И закричал во тьму:
- Эй! Земноводные, чего забыли здесь!
- Аа! Это ты, Калина. И с ним -  малина. Генерал сказал - жемчуг искать. Девушек - не обижать.
- Ну и как? Есть чего?
- А чего его искать - только страдать. Я всё сразу засёк. Уж назад идём - счастье зеленомордым несём.
- Ясно! Наши пленники железного ящика скоро вдохнут благословенного воздуха Улья?
- Ага, и ещё Генералу останется про запас - дай пас.
- Ну давайте - не зевайте.
Передразнил я Мука, и мы пошли дальше. Алёна вдруг поцеловала меня.
- Что-то прохладно. Открой черноту.
- Пожалуйста.
- Ой! Тут всё красное, только самый низ жёлтый. Ну да ладно, напрягусь, уже делала так раньше. Уфф! Можешь выходить.
Почти сразу подул лёгкий, тёплый ветерок.
Вскоре взобрались на развалины бывшей ратуши и осмотрелись.  Потом долго сидели там на обломках  стропил. Я вдыхал аромат её волос, коленями и грудью, чувствовал тепло девичьего тела. Руками обхватил за талию сзади и прижал к себе. Она гладила мои пальцы. На востоке небосвод понемногу светлел. Звёзды уже не были такими яркими. Мои ноги затекли. Но она сидела тихонечко, я не хотел её беспокоить. Я наслаждался счастьем!
Как когда-то, хотел с ней сидеть, именно так. В парке, на день города, на лавке. Жмуриться от солнца, слушать шуршание жёлтых, сухих кленовых листьев по асфальту и весёлое чириканье воробьёв. Ощущать запах бабьего лета.
Всё вышло задом-наперёд, как это обычно и бывает в Улье. Но я добился своего, по сути - было так, как я хотел - даже лучше!