Книга шестая Посадка в лужу



Пролог

Он шел размеренно, прямо держа спину, уверенно и спокойно делая каждый шаг. Гвардейцы, стоящие в почетном карауле, не смели провожать его даже взглядом, застыв как статуи в одной торжественной позе. Это было немного грустно — пять лет назад, многие из этих людей вполне свободно могли его окликнуть, поднимали тосты в его честь, хлопали по плечу, приглашали в гости. Он и сам не пренебрегал подобным.
Но роль — часто слишком тяжелое бремя, неумолимо сгибающее взявшего его на себя. Вечно одетый на тебя костюм из свинца… или золота. Чем выше ты поднялся, тем тяжелее то, в чем придется танцевать.
Император возвращался в свои покои после произнесенной им речи, а за его спиной раздавался шум слушавшей его ранее толпы. Восторженной, заведенной, празднующей победу! «Император Севера! Слава Императору!» — неслось неумолкающее эхо в спину уходящему правителю.
Это был их триумф. Колис стал первым континентом Пана, свободным от грязи. Нечеловеческие расы, объявившие войну людям, уходили побежденными — прятались, зарывались в землю, сбегали всеми доступными способами. Те, кто причинил столько зла и горя, теперь сами испивали эту горькую чашу, став уязвимыми, став изгнанниками и жертвами. Уродливые и жалкие, они бежали, прятались и, конечно же, погибали, лишенные защиты своих прославленных Лесов!
Но это были мелочи. Незначительные мелочи! Всего лишь какая-то война, пусть и ужасная, пусть и кровопролитная… но гномы, полурослики, эльфы и прочие точно так же кровоточат и умирают, как нормальные люди. Империя, с ее ежедневно возрастающей численностью, победила бы их и так. Истинная победа была в другом — бессмертные покидали Колис!
Отвратительная пародия на разумного. Грязные подлые эгоисты, думающие только о себе, жадные, с прогнившими душами! Паразиты на теле человеческих цивилизаций, жадно пьющие кровь трудящихся, купающиеся в ней! Фальшивые твари, лишь притворяющиеся живыми, смотрящие на смертных сверху вниз, как на скот. Теперь всё, их нет — жалкие единицы спешно уходят, убегают от границ расширяющейся империи, в которой все бессмертные поставлены вне закона. Колис будет принадлежать людям — весь, без остатка!
Ликовала вся столица новой Империи — открывались бочки с вином, из таверн выносились длинные столы и скамьи, народ приступал к недельным гуляниям в честь столь знаменательного события.
А их Император, их надежда, их путеводный свет тем временем удалялся в глубины своего дворца, на месячное заточение. Правитель, объявивший о столь выдающемся и долгожданном начале новой эпохи настоящих людей, уходил в добровольное заточение, где собирался размышлять о народе, о новых целях и планах. Последнее никого не тревожило — Император далеко не один, за его спиной десятки и сотни преданных ему людей, которые проследят за новым порядком. Дождутся.
Императорского крыла у небольшого дворца не было, вместо него монарх приказал обустроить несколько подвальных казематов под свои личные покои. Роскошь ему была не нужна, да и похвастаться ей новорожденная северная Империя никак не могла. Не до жиру — каждая золотая монета на счету, каждая пара рук, возводящих все новые и новые дома, села, городки для ежедневно прибывающих беженцев. А те идут сплошными многотысячными потоками — все царства Колиса преклонились перед Императором.
Человек, которого сейчас чествовали во всех уголках города, вяло махнул рукой гвардейцам, стоящим на страже его покоев, прошел сквозь распахнутые ими двери, размашистым шагом подошел к богато изукрашенной софе, с облегчением рухнув на нее. Посидев так с десяток минут, Император несколько раз с силой провел ладонями по своему лицу, разгоняя кровь. Выбитый им у судьбы месяц свободы уже начал свой неумолимый отсчет. Тратить время зря он не мог… пока.
В самом глубоком из подвалов, проход в который открывался из туалетной комнаты властелина, Императора уже ждали.
Хотя, было бы справедливым сказать, что ждали его там всегда.
— Мам, папа, я устал… — простонал венценосный монарх, которому никто бы не дал и сорока лет, безвольно растекаясь по недовольно скрипящей старой софе. Сидевшая там до этого момента миниатюрная женщина тут же вытянула свою тонкую ручку, начав ласково гладить волосы притомившегося сына. Тот блаженно зажмурился, расслабляясь еще сильнее, хотя, казалось, куда же еще?
— Молодец, сын. Ты справился, — раздался голос стоявшего неподалеку за пюпитром человека, выводящего в воздухе ряд светящихся рун. Говоривший был высок, худ и лыс. Позволив себе скупую усмешку, колдующий мужчина бросил взгляд на потомка, подбадривающе добавив, — Запомни это ощущение, мальчик. Физическую и моральную опустошенность, удовлетворение от выполненной задачи…
— К черту такие воспоминания! — тут же проныл император целого континента, продолжая балдеть под материнской рукой, — Я годами работал на износ! Не хочу так больше!
— И не будешь, — тихо засмеялась сидящая рядом с человеком женщина, — Всё, хватит. Полежи часик, приди в себя, а потом мы начнем. Папе осталось нанести последние штрихи.
— Мидори, ты контролируешь его пульс? — чуть недовольным голосом осведомился лысый за пюпитром.
— Да, милый. Его показатели приходят в норму. Мальчик успокаивается, — протянула женщина, сухо хихикнув, — Выступления на публику — это такой стресс. Мог бы и пожалеть нашего сына!
— Зачем? — недоуменно спросил лысый, жестами стабилизируя нарисованную им в воздухе магическую конструкцию, отчетливо светящуюся неярким багровым цветом, — Он же сейчас умрет.
— Яков! — негодующе стучит женщина кулачком по солнечному сплетению императора. Тот пучит глаза и выплевывает воздух от неожиданности. Та тем временем продолжает, — Не пугай ребенка. Не умрет, а переродится!
— Да я бы и сдохнуть не против… — говорит, отдышавшись, монарх. За что получает законную материнскую затрещину.
Разговоры заканчиваются, начинается дело. Оба любящих родителя приматывают отпрыска ремнями к узкому прозекторскому столу, вводят ему в вены иглы, подсоединенные к капельницам с разноцветными растворами, запускают подготовленные заклинания. В тщательно подобранный и рассчитанный момент две ладони ложатся на грудь сына, останавливая ему сердце. Разворачиваются последние заклятия, долгий процесс трансформации запущен. Им остается только ждать.
— Ну вот, дорогая, все позади, — говорит мужчина, поглаживая женщину по голове свободной рукой, — Теперь больше не будешь за него переживать. Мальчик больше не будет переутомляться, никаких срывов, никаких кошмаров. Мы большие молодцы!
— У нас всегда все по плану, — недовольно ворчит женщина, собирающаяся весь месяц стоять возле стола, контролируя каждую минуту процесса трансформации сына в вампира, — А вот Лига этим похвастаться не может.
— Что у них там опять стряслось? — интересуется мужчина, севший в позу медитации на пол. Он тоже не собирается отходить от стола весь следующий месяц. Оба родителя вполне могут себе это позволить, являясь тем, что принято называть нежитью. Более того, одним из самых редких ее видов — разумной и свободной.
— Представляешь, — слабо улыбается женщина, — Их Мастер снова удрал. Даже пары месяцев на посту не пробыл.
— Это как?
— Разногласия по поводу финансирования текущих проектов. Мастеру нужны были ресурсы — много, а ему правление говорит — мол, «извините, текущие задачи потребляют весь бюджет. Лет через десять закончим, а пока ничего нельзя сделать». Он и испарился прямо с заседания. Разве что на пол не плюнул.
— Бессмертные. Даже познав смерть, остаются оболтусами…
Пара мирно переговаривалась, стоя над бездыханным телом потомка. Они всегда находили общий язык — сначала вдвоем, в Вавилоне, а последние сорок лет — уже втроем. Их планы, в отличие от схем «бессмертных оболтусов», осечек не давали, все двигалось как положено. Империя растет, подминая Колис и угрожая стать самой крупной державой мира. Сын очнется, они будут решать два оставшихся вопроса — что делать с демонами Эйнура и как поступить с хирри. Воистину, это будет прекрасный урок для Бессов, у которых буквально все валится из рук. Это же надо — заново потерять собственного Мастера…
Запереть его не могли?!



Глава 1 За рога и в стойло

— Как это — кончились? — недоумевающим тоном спросил я женщину, терпя разрыв шаблонов и крах надежд.
— А вот так, Бесс. Нету больше свободных девочек. Тех, что были — ты уже измотал. Плати потихонечку, да вали помаленечку. Можешь к тетке Виззгз завернуть. Говорят, у нее кентаврица всегда свободная. Недорого.
— Сейчас прям, разбежался, — недовольно пробурчал я, расплачиваясь.
Мда, такой подножки от судьбы я не ожидал. Правильно говорят — пятница 13-ое несчастливый день. Ну и ладно, убью несколько часов ожидания простым сидением на лавке в ближайшем сквере. Не к кентаврице же идти.
Раскурив трубку и передав ее хвосту, я разлегся на лавке без спинки, принявшись задумчиво разглядывать небо. Не скоро увижу еще раз, если это случится вообще. Нужно попрощаться.
Кончик хвоста подносил трубку ко рту, я затягивался, рассматривая бегущие по небу облака, размышляя о том, как докатился до жизни такой. Валяться в двух шагах от борделя, в котором кончились дееспособные сотрудники, в ожидании прибытия великого и ужасного архимага, собирающегося меня забрать на самую опасную миссию всех времен и народов. Ну… пусть времен и прошло-то всего чуть-чуть, какие-то девяносто лет с копейками с Начала этого мира, но все же!
Мимо пробежала группка играющих детей, чуть ли не синхронно ойкнувших при виде моей закутанной в плащ анонимности туши. Детишки тут же испарились, как будто их никогда и не было, а я досадливо поморщился. Сколько лет, сколько усилий по созданию новой для мира личности потрачено зря — Кирн Джаргак теперь обладает не менее дурной славой (и наградой за голову), чем мой первый облик «монаха» Соломона. А всего лишь ряд нелепых случайностей, неправильных решений и дурацких совпадений. Как вообще столь мирное, доброе и неконфликтное существо, как я, могло дважды попасть в верхние строчки списков охотников за головами?!
Философский вопрос. История не терпит сослагательных наклонений.
Я выдохнул здоровенный клуб дыма, принявший форму пафосно стоящего человекоподобного барана с двуручным топором в руках. Кончики рогов барана жизнеутверждающе торчали вверх, а вся его поза выражала непреклонность и уверенность в себе. На секунду мне стало даже завидно. Его вот не мучают сомнения, тревоги и страх! А вот меня еще как.
Двое сильно поддатых мужиков, забредших в парк с помощью друг друга, умудрились что-то не поделить без всяких сопутствующих мелочей типа общения, ругани и подготовительных ритуалов — они просто начали друг друга мутузить, продолжая, впрочем, удерживаться на ногах. Дрянной городок. Мелкий, убогий, погода капризная, до ближайших поселений многие сотни километров непролазного леса… но именно поэтому его и выбрало в качестве места жительства несколько примечательных личностей, которые мне и были нужны. Живут тут и совсем не тужат, заказывают умопомрачительно дорогие материалы дирижаблями… а готовые изделия выкладывают на Базар.
Все проблемы мира идут мимо этих хитрых и дальновидных Бессов.
«Может, хватит завидовать и мандражировать? Айда к кентаврице?»
Я заполошно вскочил с лавки. Такие мысли до добра не доведут! Нет, кентавр тоже человек, но я… все-таки пока предпочту остановиться на гуманоидах. Они мне как-то ближе. Но, с другой стороны, а если никакого будущего не будет? Затеянная моей подругой-предательницей экспедиция в недра планеты обладает весьма темными перспективами… Вот буду где-нибудь сходить с ума… в какой-нибудь черной пещере без малейших проблесков света, в одиночестве и страдании, а последней мыслью будет «Ну и идиот же ты, мог к кентаврице заглянуть…»
Прочь мысли о смертельной опасности! Я сам — смертельная опасность!
Я уходил от охотников за головами, вышел целым из Дикого Леса, противостоял правительству Вавилона, побывал во Внешнем Мире, ушел целым и с прибытком из Зеленого Ада, подставлял королей и могущественные Гильдии, послужил решающим доводом в межрасовой войне, разрушал города и страны (случайно), разговаривал с богиней и выжил после встречи с совершенно безумным Бессом чудовищной силы! Мне ли бояться легкой прогулки в недра планеты, наполненные полостями с смертельно-опасной флорой и фауной, агрессивными цивилизациями и неведомыми опасностями?!!
Да, мне. Отвага и слабоумие очень хороши, когда тебе натурально нечего терять. Но если ты достаточно богат, чтобы прожить сотню лет в столице любого государства планеты, вообще не заморачиваясь заработком денег — приоритеты резко меняются. К счастью, мне уже некуда деваться. Клятвы и обещания даны, поэтому весь этот мандраж — всего лишь психологическая ломка.
— Вот уж не думала, что обнаружу тебя курящим в парке, — раздался из-за спины тонкий девичий голосок, — Судя по тому, что рассказывала Переяслава, ты сейчас должен делать борделю недельную выручку…
— Уже сделал, начальница. Или командирша? Возможно — шеф? — развернулся я к одному из самых могущественных магов планеты, — Готов выступать.
— А, нервничаешь? — взгляд миниатюрной розововолосой девушки приобрел оттенки удовлетворения, — Это хорошо. Зови меня Митсуруги. Вряд ли тебе подойдет «Госпожа»…
Митсуруги Ай. Когда-то я считал ее подругой, спутником… даже кем-то большим. Будучи уверенным, что мир бессмертных будет царством одиночек, я поставил на крохотную японку, окружив ее вниманием и заботой сверх всякой меры. Считал ее своей — совсем не в плане собственнических чувств, просто однозначным союзником. Возможно, даже семьей. Оказалось, эти мысли не были совсем мои — являясь сильнейшим магом-менталистом, Ай пробилась сквозь естественную броню моего разума, внушив лояльность по отношению к себе. А когда я перестал быть ей нужен — обобрала и отдала приказ меня убить. Впрочем, с материальной компенсацией.
Оклемавшись, став вновь хозяином в своей голове, я задумал ей отплатить. Пройдя через перерождение, я изменился внешне и внутренне, выстроил новую легенду и, наконец, приблизился к своей цели. Но… пока еще недостаточно. Идущая с начальственным видом впереди меня кроха не совсем цель, лишь ее часть. На саму Митсуруги всю полноту вины я не возлагаю, так как действовала она не в своих личных интересах, а во благо высшей цели… социума. Некоей общности, достаточно влиятельной, чтобы добиться лояльности «серебряной» изначально магессы буквально с первого уровня ее жизни. Сейчас, помогая Ай достичь ее целей в экспедиции, я рассчитывал узнать от нее больше о таинственной империи Нихон, в составе посольства которой и обнаружил розововолосого архимага. С этим… Нихоном мне хотелось разобраться куда сильнее, чем нанести удар по Митсуруги.
А еще мне были обещаны двенадцать миллионов золотых монет Пана, уже лежащие на специальном счету. Очень большая сумма, за которую я и «продался», ведя себя сейчас как послушный наемник.
Дорогу до воздушного корабля мага я посвятил докладу требовательной заказчице. Именно за приобретением дополнительной экипировки меня здесь и высадили неделю назад — заказать, дождаться, получить. Приказы Митсуруги Ай, как моей нанимательницы, были довольно странными — забить все свободное место в инвентаре оружием, броней и инструментами, которые могут мне понадобиться. Ни пищи, ни воды, ни перевязочных материалов. Для Бесса-одиночки подобное требование звучало дикостью, но я исправно забил в инвентарь более двух тонн того, что от меня ожидалось. Командная игра, да?
Сейчас мой арсенал был более чем внушителен, особенно для Бесса, предпочитающего сражаться голыми руками и длинным трехметровым хвостом. Два малых гарпуна и один большой, мачете, которое невысокий человек мог бы использовать вместо двуручного меча, множество самых разных цепей, выполненных из чрезвычайно крепкого сплава. Это у меня было изначально. В результате усилий местных мастеров мне в инвентарь так же упало пять выпуклых прямоугольных щитов, выполненных из склеенных между собой десятков слоев тонкой, но чрезвычайно прочной шкуры одной очень живучей твари. Кроме этого, я заказал и получил четыре… дубинки, наверное. Сложно как-то иначе описать некое подобие кирки с четырьмя жалами, смотрящими по сторонам света. Эти увесистые мутанты были плодом моего горького опыта после встречи с отрядом хорошо бронированных гномов. Нанести последним существенный урон у меня не получалось, поэтому я и озаботился наличием оружия повышенной бронебойности. Остаток места в инвентаре был занят парой наборов легкой брони, десятком килограммов металлических шариков и дополнительными цепями. На жалкие остатки места я запихал три пары высоких сапог из кожи, хорошо защищающей от кислоты, столько же перчаток и пару сплошных комбинезонов того же материала.
Когда-то, давным-давно, я побывал пару раз глубоко под землей, поэтому довольно неплохо представлял себе некоторые вещи, с которыми там можно столкнуться. Слизь, ядовитые твари, духота, грибные споры и прочие прелести жизни, способные тебя отравить, одурманить или неслышно накинуться сзади.
— Не забудь сгрузить в Дом Матери лишнее, когда прилетим, — отдала распоряжение Митсуруги, приземляясь в капитанское кресло своего небольшого стелс-кораблика. В последнее время волшебница постоянно носила чрезвычайно обтягивающие сплошные комбинезоны из неизвестного мне материала, заставляющие меня гадать об их практической ценности. Удобно, наверное, но всё ж видно.
— У меня только одна лишняя вещь, но я ее хочу взять с собой, — озвучил я свою высокую подготовку к предстоящему турне, — Это талисман.
На самом деле, у меня был целый набор незадекларированных перед начальством вещей, о которых посторонним знать не следовало. Несколько особых штуковин, сделанных прямо в этом городке местными умельцами, личные магические побрякушки, ларец, который мне нужно было доставить во Внутренний Мир по божественной просьбе, да и талисманчик…
Вытащив из инвентаря последний, я продемонстрировал его оперирующему с рулевыми механизмами корабля архимагу. У японки дернулась бровь и рука, из-за чего кораблик дал сильный крен, вынуждая меня цепляться хвостом и свободной рукой за что придется, а волшебницу — прокатиться колобком до стенки. С злым бурчанием Митсуруги метнулась к капитанскому креслу и, выровняв свое полетное средство, с раздражением процедила:
— Опять этот канделябр…
— Он меня не раз выручал, — пожал я плечами, любовно поглаживая немного поцарапанную позолоту на двухметровой витой фиговине. У Ай были неприятные воспоминания насчет этого конкретного предмета — когда-то я успешно игнорировал попытки японки выйти со мной на контакт, слишком погрузившись в размышления о природе возникновения этой подставки под свечи в моем инвентаре. Это явно нанесло серьезный моральный ущерб одному из самых разыскиваемых и самых знаменитых Бессов мира.
Хотя… от мира с каждым днем оставалось все меньше и меньше. Срединный Мир Пана сейчас из себя представлял хаос — заканчивалась первая расовая мировая война. Нечеловеческие расы, лишенные прикрытия в виде Эльфийских Лесов, оказывались с голым задом против разъяренного человечества, измученного их уколами. Ранее эта война шла практически в одни ворота — десятки и сотни рас слаженно напали на хомо сапиенсов, вырезая людей, где и как придется. Они атаковали деревни, небольшие городки, устраивали диверсии… В общем, прилагали все усилия для сокращения поголовья столь опасной своей плодовитостью расы.
Но они ошиблись, будучи свято уверенными, что Леса, принадлежащие эльфам — абсолютные твердыни, способные защитить от любого ответного удара. Когда-то покоренные длинноухой расой энергетических паразитов, Леса можно было вернуть… в исходное, Дикое состояние. Вернувшись к своему естественному состоянию, эти загадочные и чрезвычайно могущественные в своих пределах сущности тут же начинали избавлять себя от набившихся в них нахлебников.
Я до сих пор не был уверен, правильно ли поступил, раскрыв человечеству секрет борьбы с эльфами, но, со временем, поразмышляв, пришел к выводу — какого, собственно, черта? Что сделано, то сделано. У меня собственных проблем полно, сколько можно думать о мировых.
— Кирн, лови!
Поймав кубик из странного металла, подброшенный мне Митсуруги, я задумчиво уставился… на его остатки. Тот оказался чрезвычайно хрупким, будто бы сделанным из фольги, сразу смявшись в моей лапе. Ай, глядя на это, удовлетворенно и важно покивала.
— Это была последняя проверка, — поведала она мне, — «Малефикубус» содержал в себе несколько десятков сложных проклятий самых разнообразных направлений. Теперь я точно уверена в твоей пригодности.
— А не поздновато ли для проверок? — пробурчал я, выкидывая сломанную гадость подальше.
— У нас некоторые изменения в запланированном мной составе, — пожала девушка туго обтянутыми материей плечиками, — На твое место появился претендент… но, думаю — он только что проиграл.
Замечательно. Вот что значит много-много лет здоровой паранойи, помноженные на долгую практику копания в чужих мозгах. Если я никому не доверяю, исходя из здравого смысла, то у Ай куда более серьезные предпосылки — считать поверхностные мысли с незащищенного разума ей проще, чем слизнуть пенку с молока. Проще говоря, там, где я искренне верю, что все разумные — козлы, Митсуруги Ай это твердо знает.
Мелкая японка, едва достающая мне затылком до пупка, уставилась на меня с подозрением, явно почуяв, что я только что нелестно подумал о ее возрасте. Иммунитет к магии себя не оправдал!
Я весело осклабился при виде насупленной рожицы, потирая пальцами небольшие ямки на верхней части своего лба. Когда-то там росли рога, один из которых сильно зудел время от времени, вот привычка иногда скрести в том месте и осталась.
Кораблик у Митсуруги был потрясающий. Маленький, невероятно быстрый, весь усыпанный рунными цепочками, он был настоящим произведением очень дорогостоящего искусства. Вспоминая огромные «треугольники» — воздушные корабли, слава о которых только начинала разноситься по миру, — я понимал, что связь между Нихоном и Гильдией, впервые продемонстрировавшей Пану эти «треугольники», можно считать доказанной. Корабль японки определенно был следующей ступенью развития воздушных технологий, недвусмысленно демонстрируя мне, насколько велик статус этой маленькой девочки в империи.
Впрочем, пора убирать сложные мысли с морды лица. Впереди нас ждет захватывающее приключение, а самое главное — целый новый мир, в котором меня никто не ищет. Это ли не прекрасно?
— Кирн, я могу тебе доверять? — внезапно раздалось с капитанско-пилотского места.
— Откуда я знаю, можешь ты или нет? — резонно удивился я, рассматривая девушку, — Ты попробуй, вдруг понравится.
— А ты мне доверяешь? — выдала японка новый перл.
— Ты так сильно стукнулась, когда я канделябр показал? — язвительно поинтересовался я, когда отошел от удивления, — Ты самый разыскиваемый Бесс мира, маг-менталист, а еще вдобавок агент целой нации, которая с Начала где-то возникла обособленно! Я уже молчу про высшую дриаду, которая не по своей воле оказалась твоим питомцем!
— Это не ответ на вопрос, — помолчав, резюмировала магесса. Почему-то мне показалось, что выданная характеристика ее задела.
— Я тебе доверяю ровно до момента, пока мы не выйдем обратно в Срединный Мир, после того как найдем то, что ты хочешь, — хмыкнул я, — После этого, я сразу использую Зов к Матери, сниму деньги в ближайшем Доме и, радостно хихикая, улепетну на перерождение!
— Чтобы стать никем? Пустить по ветру уже заработанную тобой репутацию? — сморщила нос Ай.
— Я не спрашиваю, зачем и в каких целях ты устраиваешь сумасшедшую экспедицию, причем, будучи уверенной, что мы проникнем во Внутренний Мир? — хрюкнул я, итожа, — Не спрашиваю. Так и ты не лезь мне в душу.
Митсуруги обиженно замолчала, сосредоточив свое внимание на штурвале. Мне оставалось лишь возблагодарить собственный иммунитет к магии и невыразительную морду — будь я обычным смертным или Бессом, архимаг уже давно бы просканировала меня насквозь. А так — мелкой японке приходилось заниматься тем, от чего она давным-давно отвыкла. Общаться голосом, мимикой, словами и интонациями. Что у нее, очевидно, получалось хреново.
— Я маленький мирный Бесс, к которому слишком часто пристают идиоты, — продолжил я укреплять свое реноме, работая пилочкой для ногтей, — Никого не трогал, мирно себе жил в своем маленьком скромном особнячке в Эйнуре. Вы об этом в курсе, госпожа архимаг. Именно ко мне время от времени заглядывала разная дрянь с непотребными вопросами и предложениями — разные там «Коммуны», «Школы», «Академии», а также короли и, пардон за упоминание такой мелочевки, городские фракции. Они не просили, а требовали. Не покупали, а угрожали. Не уговаривали, а пытались приказывать. Где они теперь, госпожа Митсуруги? Почти все там, где им и место — в заднице. А вот вы появились, двенадцатью миллиончиками взмахнули — и я пал к вашим ногам аки спелый ананас с кедрового дерева. Так ответьте мне, великая нихонская шамана — какой толк в моей репутации, имени и прочем, если я изначально хотел лишь тихо и скромно жить?
— Еще раз назовешь меня так, как назвал — я тебе ледяной кол в задницу нашаманю, — рассеянно пригрозила мне Митсуруги, затем добавив, — Особенно если при посторонних.
Я оскалился, вызывая у собеседницы непроизвольную судорожную реакцию, и замолчал, закинув руки за голову. На душе было легко. Более того, по ней начало расползаться такое дурацко-раздолбайское настроение, в котором каждое море по колено, а все вокруг трын-трава. Внезапно мне стало понятно, что японка нервничает едва ли не больше меня. Ну, раз она такая большая шишка, то явно привыкла к куче слуг, свите, разведчикам и прочим ниндзям, незаметно сидящим подле нее, готовым выполнить любые приказы. А тут такая авантюра.
Немного времени еще оставалось в запасе, поэтому я, недолго думая, устроил ревизию собственного Статуса.
Статус
Имя — Кирн Джаргак известный как «Предвестник»
Раса — орк
Класс — Затворник (серебро)
Пол — мужской
Уровень — 110
До следующего уровня — 321 228 117 единиц опыта
Фракция — отсутствует (бывший гражданин Эйнура, королевство Вашрут)
Характеристики:
Сила — 68
Выносливость — 63
Ловкость — 53
Реакция — 53
Восприятие — 53
Энергетика — 58
Дополнительные характеристики:
Мудрость — 100
Стойкость — 99
Дух — 100
Особенности:
«Внутренний Монолит», «Эти Дни», «И пусть весь мир подождет», «Скромность адепта», «Умелый ловкач», «Стоик», «Естественный рост», «Повышенное либидо», «Прозрачный покров», «Плоть достойная духа».
Свободные очки:
Характеристик — 1
Приёмы:
«Путь Ветра» — 42 ур.
«Беспощадный удар» — 24 ур.
«Затмение» — 4 ур.
«Целительная Медитация» — 58 ур.
«Железная Рубашка» — 86 ур.
«Повелитель Цепей» — 88 ур.
Финансы — 177 130 золото, 12 серебра, 17 меди.
Дела шли вполне хорошо. На днях я добил свой многострадальный 110-ый уровень, проведя несколько учебных схваток с Бессами в том замшелом городишке, почти догнал свою Стойкость до максимума. Последняя на 100-ом уровне должна была принести очень вкусный бонус, усиливающий ее изначальные эффекты. В остальном я был здоров, силен, боеспособен и бодр, несмотря на совершенно «детский» уровень опыта. Он меня не особо смущал — в этом мире понятие честного боя отсутствовало. Кто успел нанести удар первым или удивить противника, тот и уходил из схватки живым, оставляя после себя агонизирующее тело неудачника. Та же самая Митсуруги, с ее чудовищным 409-ым… ой, уже 410-ым уровнем, так много вложила в свои физические характеристики, что почти могла сравняться по ним со мной!
Эх, если бы не «Эти дни» и «Повышенное либидо», как бы хорошо мне жилось. Да и от «И пусть весь мир подождет» я бы избавился с удовольствием. Облизывать взглядом точеную фигурку «босса», затянутую в облегающую ткань, мне откровенно не нравилось. Одно дело, когда ты валяешь дурака, бегая от разных ухарей или разрушая города — в мелких и незначительных делах потеря самоконтроля простительна, но не здесь. Нужно взять себя в руки. Или стоило всё-таки сбегать к кентаврице?
— Прекрати на меня глазеть как голодный пес на кусок мяса! — зашипела японка, — Мы уже подлетаем, скоро встретишься с Переяславой! Нашли друг друга два извращенца!
— Сама такая! — не подумав, выдал я, — Это особенность, а не присущая мне черта характера!
— Так отрезал бы себе то, чем сейчас думаешь!
— Не могу, оно регенерирует!
— Не мои проблемы!
— Ты наняла меня, значит — твои!
— Заткнись!
Вот так беззлобно переругиваясь, мы и провели время до посадки крохотного кораблика в густом высоком лесу, где неведомо кто и неведомо в каких целях воздвиг большой двухэтажный постоялый двор на захудалом и запущенном тракте.



Глава 2 Безумное чаепитие

Как можно кратко описать подземный город? «В тесноте и обиде», иначе и не скажешь, даже несмотря на то, что у большинства подземных жителей габариты весьма скромные. Нет, подземные полости бывают и довольно обширными, но обычно не настолько, чтобы там разместился каждый желающий со всем комфортом. Этих самых, которые желающие — совсем не мало, потому как подземные города Внешнего Мира либерально разделены на две части, Белую и Черную. Причина подобного разделения проста и практична — в Черную часть открыт доступ всем, кто готов принести клятву не приносить вреда городу и его жителям. Убийцы, воры, грабители или те из бессмертных, кто просто ранее ошибся, все они могут найти приют на Черных половинах подземных городов. Клятвопреступники… тоже, поэтому особой безопасностью тут не пахнет.
Вообще, под землей в основном пахнет триалиссом — повсеместно растущим мхом, питающимся углекислым газом и эфиром, даруя в ответ миру кислород, свет… и собственный запах. Острый, свербящий, заставляющий разумных и Бессов с тонким обонянием чихать и мучиться головной болью. К нему нужно было привыкнуть. Именно этому привыканию мы и посвятили двое суток, пока добирались от постоялого двора до Екралла — одного из многих подземных городов континента.
Ах да, еще тягостным размышлениям. Запах триаллиса и тягостные размышления — именно так и началась великая экспедиция Митсуруги Ай.
После того, как были пройдены узкие извилистые улочки Екралла, и нам выпала возможность полюбоваться на стены огромной пещеры, в которых были пробиты узкие переходы, соединяющие тысячи пещерок местной бедноты, мы, наконец, очутились в местной гостинице экстра-класса. В ней, родимой, одним из самых дорогостоящих сервисов была очистка воздуха от запаха подземного мха. Какое-то время вся наша компания, за небольшим исключением, опивалась грибным чаем, смягчающим раздраженные слизистые носоглотки, закидывалась болеутоляющим и мрачно молчала, поглядывая друг на друга. Больше всего от вояжа досталось Митсуруги, у которой из носа и глаз текли целые водопады соплей и слез, но бессмертная стоически переносила тяготы, не применяя магию, способную облегчить жизнь.
— Господа, мне кажется, что дальше так продолжаться не может. Это… мероприятие напоминает чересчур затянутый фарс, задрапированный нелепым молчанием!!
Ну вот, наконец-то его прорвало. Я поощряющее посмотрел на возмущенного полуэльфа.
«Эстебан Гиндос, полуэльф, Повелитель Тверди, 233 уровень» — худощавый, жилистый брюнет, выглядящий лет на тридцать-тридцать пять, был до Начала определенно испанцем, сумев пронести свой темперамент сквозь девять десятков лет. Эстебан был… чрезвычайно известен в узких кругах прогрессивных бессмертных — вовсе не за счет своей редкой расы или серебряного класса. Гиндос был знаменитым подземным путешественником и исследователем, на чей счет приходилось более одной десятой открытых минералов и трав Пана. Японка пока не расщедрилась на объяснения, просто приказав всем отправляться в дорогу, но краткую сводку именно о этом известном ученом мне шепнула на ухо Переяслава, вновь играющая роль моего костюма.
Если бы среди нас был ёж, то даже ему было бы ясно, что монсеньор Гиндос нанят нашим золотым архимагом, дабы взять руководство над экспедицией. Самому дону его роль была пронзительно ясна и понятна, из-за чего он и закипал всю дорогу до этого несчастного Екралла, сейчас набитого нечеловеческими беженцами так, что они ночевали караванами прямо на улицах. Теперь крышка была сорвана, позволяя пару извергаться из натерпевшегося джентльмена.
— Когда мы с вами обсуждали задачу, я выразился более чем ясно! Более того, внимательно проследил за тем, как вы конспектировали каждое мое слово! — чеканил геомант, — Экспедиция подобной сложности требует беспрецедентных мер! Кадры самой высокой квалификации! Универсальные бойцы, маги, носильщики и разведчики! Я обрисовал вам необходимость в каждом из названных мной двух десятков Бессов и пяти смертных! А что я вижу здесь?!
— Что вы видите, господин Гиндос? — спросила Переяслава. Голова дриады образовалась чуть ниже моей шеи, с любопытством высунувшись из расстегнутого ворота простой белой рубахи.
— Надеюсь, что провожающий комитет, который нам помашет ручкой на прощание! — рявкнул в ответ ученый, выпивая залпом чай. Он резко вышел в коридор, откуда тут же донеслись вопли желающего вина испанца.
Митсуруги дожидалась возвращение испанца, бурно и энергично сморкаясь. Остальные из присутствующих молча обменивались взглядами, полными взаимопонимания. Даже ежу было бы ясно, насколько прав путешественник. Более странной и… несерьезной компании вообразить было сложно.
Испанец вернулся, с размаху всадил в себя большой бокал вина, подвигал нижней челюстью, всадил второй. Выдохнул. Уставился на архимага требовательно-свирепым взглядом.
— Бсе нужные базубные — бдесь, — прогундосила Митсуруги, вновь жертвуя влагу изляпанному полотенцу. Сделав несколько попыток вернуться к мир умеющих говорить, японка отчаялась и прогундосила «Пебеяслаба!»
Из ворота моей рубахи тут же к лицу архимага устремились тонкие черные корни. Они быстро завладели головой Митсуруги, начав проникать во все возможные отверстия. Эстебан издал шокированный звук и даже неуверенно начал что-то колдовать. Я послал ему успокаивающий знак, мол — все идет как надо. Спустя несколько минут, корни Переяславы покинули голову Ай, вернувшись ко мне. Японка вытерлась другим полотенцем, осмотрела нас взглядом «вы ничего не видели», и приступила к диалогу:
— Так, господин Гиндос. Я учла все и каждую из ваших рекомендаций, но вынуждена была их… оптимизировать, принимая в расчет некоторые детали… делиться которыми с вами сочла не нужным. Результат перед вами, — девушка сделала властный предупредительный жест рукой, заставляя горячего геоманта дослушать, — Вместо претензий и критики, которые могут быть совершенно необоснованны, рекомендую вам пройтись по критически важным пунктам нашего прошлого разговора. Я уверена, что многое из затребованного вами ранее присутствует в этой комнате.
Я шумно отхлебнул грибного чаю, имевшего очень даже интересный и богатый вкус. Это послужило Эстебану хлюпом стартового пистолета. Путешественник вскинулся, вытянул в сторону японки руку на манер вождя народов и горячо ее вопросил:
— Наиболее важное — это совокупный объем инвентарей! Нас тут ровно шестеро разумных, не считая вашей дриады, госпожа Ай, и я не верю, что совокупно мы сможем унести достаточно провизии, воды и медикаментов даже для двухмесячного путешествия!
— Этот пункт учтен в первую очередь, — срезала его Митсуруги, — Инвентарь Переяславы в сто раз больше, чем должен быть. Эффект Дикой магии, господин Гиндос. Прошу вас, продолжайте.
Эта пилюля встала в горле почти у всех присутствующих. Высшая дриада по уровню почти не отставала от Митсуруги, имея 391-ый. Даже приблизительно представить свободные объемы, находящиеся в распоряжении Ай, было нелегко. И ежу было понятно, что такого внезапного аргумента Эстебан не ожидал даже близко. Потеряв большую часть запала, он все таки нашел в себе силы на новый эмоциональный взрыв:
— Хорошо! Я согласен! Но разведку вы тоже из кармана достанете? Я говорил о шпионе и разведчике — эта пара классов жизненно необходима для исследования незнакомых территорий! Теория Каваротти-Маллета о том, что цивилизации присутствуют во всех трех мирах Пана, практически не имеет противников! Кого из присутствующих господ можно считать мастером разведки?!
— Меня, — широко улыбнулась развалившаяся на стуле девушка, привлекая взгляды всех и каждого в комнате. Пестрый костюм обтягивал ее формы едва ли не сильнее, чем комбинезон у Митсуруги, ярко накрашенные красным тонкие губы на бледном лице практически постоянно демонстрировали улыбку. Заподозрить в этой бессмертной разведчицу мог только слепой. Профессиональную убийцу чувствительных эпилептиков? Легко.
— Я ваш разведчик-советчик-закладчик-докладчик! — спрыгнув с своего места, пестрое существо выполнило изящный реверанс, демонстрируя радующие взгляд формы, тряхнуло короткой взлохмаченной копной волос оттенков фиолетового и еще раз безумно улыбнулось.
«Лала Всёпропало известная по прозвищу «Козырь», человек, Трикстер, 242 уровень»
Девушка в комбинезоне, сшитом из сотен разноцветных ромбов, раскинула руки в разные стороны, лучезарно улыбаясь — она купалась в том море Сомнения, что генерировали все вокруг. Вдобавок к общей разноцветности, все детали ее костюма были довольно небрежно прихвачены нитками, демонстрируя при каждом движении самые разнообразные участки тела.
— Вру, — Лала внезапно изменила позу, поведение, голос — последний стал низким мужским басом. Набычившись, иного слова и не подобрать, это… существо обозрело нас с видом, как будто видит в первый раз. Угрюмо, насуплено, с угрозой, каким-то странным волшебством задвигая на задний план и свой нелепо-эротичный вид и произведенное ранее впечатление. Тем же низким голосом Лала проворчала, — Я не разведчик. А вот моя тень — да.
Упомянутое двухмерное образование, принадлежащее девушке, выгнулось горбом, а затем и вовсе от нее оторвалось, став совершенно самостоятельным и объемным. Несколько секунд — и перед нами стоит совершенно незнакомый престарелый гном самых бойцовых габаритов, оглядывая нас точно таким же угрюмым взглядом, который до этого излучала Лала. Последняя снова вернулась к своему уже ставшему для меня привычным состоянию — улыбалась как помешанная и вертелась на одном месте. Гном покрутил головой, разминая шею, и смачно выругался голосом, похожим на тот, которым разговаривала ранее трикстер.
— Тень Козыря может принять любую форму, облик и характер. А также действовать автономно, — сухо поведала нам Митсуруги, — Для этого Лале необходимо всего лишь убить того, кого требуется… заменить.
— …а еще я кидаю ножички и пеку творожнички… — пропела закинувшая назад голову бессмертная, болтая конечностями.
— Это… безумие, но возразить мне против таких способностей нечего, — развел руками наш глава экспедиции. Лала тут же оказалась возле испанца, поощрительно хлопая его по плечу и заставляя поперхнуться. Откашлявшийся и мокрый Гиндос смерил трикстера свирепым взглядом, процедив, — Но я уже готов взять свои слова назад!
Последний неизвестный мне член нашей уже собранной в отряд команды вопросов ни у кого не вызывал. Он с самой первой встречи сверлил всех кроме Митсуруги и Переяславы полным возмущения и злости взором, ни с кем не разговаривая. Чрезвычайно необщительный тип.
«Рю Акахиро, человек, мастер-шиноби, 303 уровень»
Самый натуральный японский молодой человек, облагороженный в редакторе, конечно же. Как и остальные, кроме Митсуруги, этот японец был обладателем серебряного класса, а также редкой способности по генерации обожающих взглядов на Ай. Последние она принимала с видом, что ничего более естественного в природе не существует. Этот самый шиноби носил боевой костюм из темной плотной ткани, оставляющий его черноволосую голову открытой, а за поясом держал короткий чуть изогнутый нож совершенно несерьезного для меня вида. Изначально я был уверен, что этот Бесс будет нашим разведчиком, но, видимо, у Митсуруги были совершенно другие планы.
— Госпожа Ай, теперь я вижу, что вы продумали более чем достаточно, — повел рукой немного оттершийся от вина испанец, — Не сомневаюсь, что ваш подчиненный более чем компетентен в бою. Но умоляю вас, объясните мне, для чего нам тогда нужны эти двое?!!
Указующий перст ученого пронзил воздух в моем направлении. Слева от меня послышался легкий смешок, но я приложил все усилия, чтобы не дернуть головой.
— Я уверен, что даже в этом третьесортном подземном городишке не найдется ни одного разумного, который не слышал о Кирне Джаргаке, — ядовито отчеканил испанец, рассматривая меня с неприязнью, — Предвестник, погубивший последний оплот цивилизации на Колисе — столицу Краста! Вы планируете уничтожать города, которые мы повстречаем, госпожа архимаг? Или орк ваша личная прислуга?
— Вы очень много ворчать, господин Гиндос! — весело прогорланила с немецким акцентом Лала, удерживающая на кончике ногтя три поставленные друг на друга ложки.
— Соглашусь с пёстренькой, — вставил я свои пять копеек, — У вас есть повод экспрессивно подвергать сомнению каждый шаг нашей нанимательницы, господин геомант? Не лучше ли просто опросить всех и каждого, что именно они умеют, а делать выводы лишь потом?
У негодования геоманта был вполне очевидный резон — сеньор Гиндос заслуженно полагал себя наиболее компетентным специалистом в области подземных путешествий, знал о своей незаменимости, но давным-давно был ушиблен в самое самолюбие однозначным решением архимага о том, что команду будет собирать именно Митсуруги. Мало того, что у розововолоски нашлось нечто, чем подкупить такую звезду так плотно, что еще и отчетливо получалось держать ее на достаточно коротком поводке. Ай сидела, чуть снисходительно улыбаясь, тем самым раздражая Эстебана почти до нервного тика.
Раздражение серебряного мага земли имело под собой основание. Именитый ученый не имел привычки наниматься и подчиняться, а более того — прислушиваться к не интересующему его мнению. Сейчас он был вынужден прогнуться, но не терял надежды переспорить Митсуруги, донеся до последней неоспоримую важность самого факта проникновения во Внутреннюю Сферу. По мнению бывшего испанца, не было и не могло быть ничего важнее подобного прорыва в изучении мира. Наблюдение за тем, как все окружающие его разумные чхать хотели на научные прорывы, более того, наблюдение конкретно и лично меня как завзятого разрушителя этих самых цивилизаций, портило полуэльфу настроение.
— Надеюсь, насчет последнего члена нашей экспедиции у вас нет никаких возражений, господин Гиндос? — лукаво улыбаясь, спросила Митсуруги.
О, они были. Причем, в качестве приятного исключения, были у всех, кроме самой японки, включая и меня. Особенно у меня. Я посмотрел слева от себя, изображая самую вежливую, добрую и приятную улыбку, на которую только был способен. Тот, кому эта улыбка предназначалась, легко улыбнулся мне в ответ.
— Я вам пригожусь, господа и дамы. Смею надеяться, что очень даже неплохо готовлю! — весело произнес Умный Ёж, складывая коротенькие ручки на своем чуть выдающемся вперед животике.
Невысокий, толстенький, визуально в возрасте между сорока и пятьюдесятью годами, он, как и раньше, отдавал предпочтение засаленной рубашке и потрепанным штанам из толстой кожи, надевая перед готовкой такой же старенький и замызганный фартук. Я был уверен, что из присутствующих здесь лишь сама Митсуруги и Переяслава догадываются, что за существо скрывается за этой рассеянной и приветливой улыбкой. В том, что они именно догадываются, а не знают точно, я был уверен.
За безобидной внешностью и безобидным Статусом, который Умный Еж себе немного изменил, скрывался один из самых могущественных и самых безумных бессмертных мира Пан. Мы с ним были довольно близко знакомы ранее, даже путешествовали, сражались вместе, сидели в тюрьме. В принципе, я бы мог даже предположить, что у меня с этим существом налажены вполне дружеские отношения. Но это совсем не противоречило тому факту, что его я боялся больше, чем всех остальных своих врагов, вместе взятых.
«Умный Ёж известный по прозвищу «Абракадавр», человек, мастер-некромант, 274 уровень»
— …а еще господин Абракадавр изволили уничтожить четырех наиболее боеспособных кандидатов в эту экспедицию. Одновременно и в открытом бою, — поделилась с нами откровением Митсуруги.
Тема о некроманте была единственной серьезной, что поднимала со мной как японка, так и сам Ёж во время нашего марш-броска в этот пещерный городишко. Меня настойчиво просили не раскрывать чужие секреты, пока сами их владельцы не решат, что пришел срок. Именно по этой причине Ёж сейчас всячески валял дурака, не извлекая в этот мир своего напарника, разумного гримуара по имени Бенедикт, который, несмотря на свою вопиющую полезность и боеспособность, обладал не менее вопиющей болтливостью.
Впрочем, на этом чаепитии с участием архимага, дриады, ученого с манией величия, безумной трюкачки, разрушителя наций, преданного служителя и немертвого чудовища, знакомство друг с другом было более чем поверхностным. Хотя, мое чувство собственного достоинства было утоптано куда глубже того уровня земной поверхности, на котором мы располагались — Лала Всёпропало, предпоследняя по уровню, превосходила им меня более чем вдвое! Я чувствовал себя брелоком, который просто забыли отцепить перед важным делом!
— Иииитак! — снова подала голос закинувшая ноги на стол Козырь, ее палец указал поочередно на Митсуруги, Рю и Гиндоса, — Вы будете командой «Серьезные Задницы»! А мы с… толстеньким и дриадой — «Веселыми попками!». Куда деть орка — я не знаю! Он вроде умеет веселиться, но морда такая угрюмая… бррр! Эй, Джаргак! А ты, когда в постели с женщиной, такую же рожу делаешь?!
— Да, — не счел нужным я скрывать, — У меня другой нет.
— Значит, я спать с тобой не буду!
Судя по лицу Акахиро Рю, ему в данный момент очень хотелось высказаться… а может и расчленить всех здесь присутствующих, но он явно сдерживался. Ровно до момента, пока Лала не посоветовала ему какое-то лекарство от запора. Вскочившего с места японца успокаивала сама Митсуруги. Мне начала нравиться эта веселая девушка, чей бардак в мозгах явно работал без малейшей примеси страха.
— Господа, хочу напомнить вам кое-что важное, — взяла на себя ведущую роль Митсуруги. Сейчас, в городе, она облагородила свой чересчур эротичный наряд чем-то вроде юбки и жакета и выглядела теперь более, чем прилично, — Подземная часть Пана представляет из себя слоеный пирог, усыпанный полостями — соединенными между собой… или нет. Из чего следует основное правило нашей экспедиции — никаких смертей в команде. Те, кто погиб и возродился — могут считать наш договор аннулированным, на каком бы этапе это не произошло! Никто никого не ищет, никто никого не ждет. Исключение… лишь в том случае, если потери будут велики и произойдут в одно и то же время. Тем не менее, из-за возникшей задержки, условия вашего вознаграждения будут мной пересмотрены. Этот момент всем ясен?
Присутствующие выразили согласие дружными кивками.
Запершись в комнате и периодически потирая нос от вновь начавшего меня раздражать запаха триаллиса, я ударился в рефлексию, сочувствуя Гиндосу. Вместо полноценной экспедиции, где я мог спокойно околачивать груши и перешучиваться с дриадой до самых глубин этого мира, мне придется пахать наравне со всеми! Шесть разумных! Точнее — восемь, если Переяслава слезет с меня, а Умный Ёж призовёт Бенедикта, но это совсем не экспедиция, а какой-то отряд диверсантов!
Хуже того, нашей конечной целью является не местная достопримечательность, а огромное суперподземелье, расположенное на самом дне обитаемых миров. Мысль о том, что в ходе путешествия этот сумасшедший дом сможет стать слаженной и эффективной командой, была настолько дика по своей природе, что убежала от меня на волю, едва оформившись!
— О чем задумался? — «собравшаяся» со всей поверхности моего тела, дриада удобно развалилась у меня на груди, внимательно рассматривая своими ярко-зелеными глазами моё лицо. Это был не настоящий цвет ее глаз, а качественная иллюзия, каким-то образом закрепленная Митсуруги. Иллюзия? Я же вижу сквозь них…
Я пригляделся внимательнее к зрительным органам Переяславы и заметил тонкие зеленые линии проходящие по поверхности белков фальшивых глаз. Она их теперь наращивает! Надо же, сколько летал с Митсуруги и общался с самой дриадой, а понял это лишь сейчас. Как только не прокололся…
Настоящий взгляд высшего духа природы могли вынести немногие разумные.
— Пытаюсь осознать размеры лужи, в которую вляпался, — честно ответил я порабощенному духу, в чьем состоянии была большая часть моей вины. Причина, по которой Переяслава питала столь явно выраженную симпатию к орку по имени Кирн Джаргак, оставалась для меня тайной за семью замками.
— Изначально, Ай собиралась отправиться вообще одна, — огорошила меня дриада, переходя от пассивного лежания к активному приставанию, — Точнее — только со мной. Но потом передумала. Так что не все так плохо, как выглядит.
— Серьезно? — хмыкнул я, чувствуя резкую потерю интереса к разговорам, но продолжая упорно страдать ерундой, — Ты забыла, что такое Умный Ёж?
— Маленький веселый повар… — настойчиво промурлыкала древесная девушка, достигая все больших и больших успехов своими манипуляциями.
Решив, что времени для общения впереди будет еще много, а кровати будут попадаться чрезвычайно редко, я пошел на поводу у уверенно держащей его дриады, мысленно ставя жирную точку на плохих открытиях этого долгого дня.



Глава 3 Бег с препятствиями

«И вот команда отважных героев с факелами в руках погрузилась в тьму подземного царства…»
Да! Точно! Аж три раза!
Скрипя зубами, я наддал газу, стараясь не упускать из вида еле видимую в полумраке вытянутых каверн серую фигуру геоманта. Горло продолжало першить от испарений триаллиса, голова гудела от монотонных прыжков, а перед глазами творилось черте что и сбоку бантик — вовсю работало активированное умение «Путник».
Митсуруги Ай сразу показала нам, что шутить не намерена. Как только мы вышли за пределы Екралла с одним из лучших проводников города, японка тут же совершила ментальную атаку на эту темную эльфийку. Пока та сидела, глядя вперед бездумным взором, архимаг сноровисто расчертила на гладком камне сложную фигуру, споила беловолосой бедолаге какие-то эликсиры, а потом взяла ее под полный ментальный контроль. Тут мы поняли одну из ролей взятого ей с собой Акахиро Рю — японец достал из своего инвентаря вместительный ящик, обшитый изнутри подушками, и упаковал в него мерно дышащее тело Ай. Волшебница полностью взяла под контроль темную эльфийку и теперь бесстрашно скакала впереди испанского геоманта, указывая путь остальным.
Сейчас мы, закутанные в плащи анонимности, двигались по дну одного из самых больших подземных разломов континента, по направлению к океану и дальше. Двигаться приходилось практически по прямой, поэтому можно было бежать почти во всю прыть. Хотя — смотря кому. Если та же Лала, Рю и наш предводитель-геомант вполне поддерживали высокий темп бега с прыжками, то та же Переяслава к такому была совершенно не приспособлена, предпочитая держать свои немногочисленные килограммы на моей тушке. Ее примеру следовал и Умный Ёж — опять-таки за мой счет. Я удерживал некроманта кончиком хвоста за пояс, а тот, виртуозно управляя левитатором, парил себе сзади, особо не напрягаясь.
Навык «Путника», условно полезный на поверхности, в полутьме подземного мира приобрел жизненно-важное значение, расцвечивая поверхности передо мной различными уровнями опасности. В этом холодном разломе практически не было жизни, кроме зарослей плесени и мха, произрастающих возле стекающих сверху редких ручейков, но на нашей скорости перемещения опасность представлял даже неустойчивый камень, внешне смотрящийся вросшим в пол монолитом.
Особо депрессивным моментом стало начало нашего путешествия — мы пробегали мимо тех, кого не принял Екралл. Из трещин, пещер и параллельных проходов вслед нашей небольшой группе смотрели глаза изгоев нечеловеческих рас. Те, кто смог избежать облав возле дичающих Лесов, отпущенные людьми, ушедшие в эти глубины ранее — все беженцы столкнулись с суровой реальностью подземелья. Последняя гласила, что жизнь здесь цветет там, где есть место, вода и тепло.
…и жизнь эта сурова.
Эльфы за самое короткое время стали вымирающей расой — лишенные своих Лесов и сильно этим ослабленные, они не имели ни сил, ни ресурсов, чтобы избежать людских облав. При этом — бежать им, по сути, было некуда. Единственный суррогат Эльфийского леса, называемый аваластом, рос только возле Вавилона — одного из самых крупных центров межрасовых цивилизаций, попасть туда беженцам было практически невозможно…
Мимо с воплем про чью-то маму пролетела Лала, вращаясь в воздухе как лопасть вентилятора. Я чистосердечно и рефлекторно попытался ее поймать, но сумел спасти лишь большую часть ее пестрого наряда, оставшегося в зажатой ладони. Комично расширивший глаза Акахиро едва сумел спасти хранимый им ящик с архимагом от голой летящей женщины, но не себя, получив коленом в лоб. Несмотря на все это, трикстер умудрилась приземлиться практически без потерь в здоровье, но устроенный ей бардак послужил хорошим поводом для привала.
— В задницу эти ваши универсальные левитаторы! Чуть не сдохла! Обесчестили! Колено ушибла! — негодовала занятая шитьем Лала, сидя в сапогах на босое тело.
— Этот экспериментальный и крайне дорогостоящий прибор госпожа Митсуруги выделила вам и мне только для вертикального спуска вниз, — процедил ушибленный в лоб шиноби, глядя на обнаженную женщину как на врага народа.
— Так им же нужно учиться владеть!
— Как придет время!
Универсальный левитатор, ставший причиной аварии, оказался последним прорывом науки и техномагии нашего печального мира. Коробка, оснащенная универсальным преобразователем и несколькими накопителями, позволяла летать даже немагическим классам. Не будь у меня своей собственной способности левитировать, управляя цепями, обмотанными вокруг ног, пояса и предплечий… то она все равно бы оказалась для меня бесполезной — моё тело не отдавало ни грана энергии.
Вернувшийся к нам Эстебан некоторое время молча наблюдал за собачащимися участниками ДТП, а потом разразился приглушенной лекцией на тему, что в подземном мире категорически не следует шуметь. Эта самая лекция была вскоре прервана броском рептилии, нацелившейся на голосистую Лалу. Саму рептилию я сбил в полете ударом открытой ладони, благо весила она не более полусотни килограммов. Тыкая указующим пальцем в изломанную чешуйчатую гадину, больше всего напоминающую серого как камень крокодила, господин Гиндос шепотом продолжил вбивать разум в однопартийцев.
Звук, в отличие от ненадежного запаха, запросто сдуваемого вечными сквозняками подземного мира, разносился замечательно, на что и ориентировались живущие в этом мире твари. Настолько, что даже совершенно мирные травоядные липторры предпочитали атаковать излишне громких соседей, из опаски, что звуком привлечет опасных хищников. Посмотрев на дохлое тело упомянутого крокодила-липторра, я понял, что геомант прав — у рептилии не было зубов, только ковшеобразные наросты на нижней челюсти, идеально подходящие для соскребания мха со скал.
Новости трикстера возмутили — бледная женщина с фиолетовой головой, полной не самых здравых мыслей, молчать не умела в принципе. Но на какое-то время затихла, даже сменив свой походный наряд на нечто… «более практичное», как она выразилась. При взгляде на это «практичное» мне едва не стало плохо, несмотря на все оказываемое содействие Переяславы — Лала просто обмотала грудь и бедра чем-то вроде узких отрезов черного шелка. Как одежда они работали… спустя рукава, но любая стриптизерша бы отдала душу, чтобы уметь носить эти полоски с той же грацией, с какой это делала безумный трикстер.
Впрочем, положа руку на сердце, мой чрезмерный интерес к обнаженной женской плоти был лишь следствием особенности «Повышенное либидо». До приобретения этой мешающей жить штуковины, я был чрезвычайно сдержанным человеком, а вот смена расы на орка и увеличенная Системой похоть здорово били по мозгам. Если бы не Переяслава, то здравомыслия во мне бы сейчас было не больше, чем в Лале.
Неожиданно себя проявил предпочитающий держаться в тени Умный Ёж. Достав из небытия нечто, напоминающее чудовищно вытянутую пожелтевшую кость с высверленной серединой, некромант невозмутимо приставил ее к плечу и, прицелившись куда-то вверх, сбил еще троих подкрадывавшихся к нам по стене мохоядных крокодилов. Посмотрев на нас, походный кулинар пожал плечами, рассказав, что знакомство с стандартным для почти всех магов планеты копье-посохом, изрыгающим взрывные импульсы, ему не понравилось. А вот сделанное им буквально «на коленке» некро-ружье — совсем иной разговор! Быстрое, легкое, стреляющее костяными шипами за копейки энергии, оно было прекрасным инструментом для любого опытного некроманта.
Сам я испытал приступ гордости — потому как тоже озаботился дистанционным оружием, причем аж двумя его видами. Простым вариантом были элементарные железные шарики, ими можно было стрелять щелчком пальцев с усилением Ки. Точность пока немного хромала, но лишь из-за моей вечной нехватки времени. Второй вид снарядов проблем с меткостью не имел — маленькие цепочки, имеющие на своих концах приваренные наконечники из-под стрел, вращались в воздухе с большой скоростью, разгоняемые моим «Повелителем Цепей», достигшим уже 88-го уровня. Такие «диски» можно было использовать и в качестве метательного предмета и как дистанционно управляемый резак. Правда, больше одной такой циркулярной пилочки я поддерживать в воздухе не мог… но стремился.
Путь продолжался, гигантский разлом уходил все ниже и ниже, в какой-то момент перестав быть относительно удобной для путешествия трассой. Стекающие со стен ручьи образовали реку, постепенно заполнившую все дно разлома, что значительно усложнило и замедлило нам путешествие.
— Мы и так передвигаемся с умопомрачительной скоростью, — отреагировал повелитель тверди на предложение Лалы воспользоваться всем левитаторами, — Нет никакой причины рисковать оборудованием!
— Полностью согласна с господином Гиндосом, — подошла к нам управляемая Митсуруги темная эльфийка. Выглядела она неважно, ментальный контроль определенно не шел на пользу здоровью, — Поэтому я попрошу вас, уважаемый Эстебан, перекрыть разлом. Метров пятидесяти в высоту хватит. Это облегчит нам дорогу.
— Это угробит всю систему биоценоза на десятки километров вокруг! — тут же взорвался ученый, — Митсуруги, вас что — Джаргак укусил?! С чего вдруг такие приказы?!
— Я начинаю подозревать, господин Гиндос, что вы не совсем себе отдаете отчет в своих словах и действиях, — процедила Митсуруги, не сводя с бунтаря глаз с налитыми кровью белками, — Если мой приказ будет противоречить логике в рамках поставленной перед всеми нами задачи — будьте добры, дайте мне знать. Все, что в эти рамки не входит — является незначительным! Я ясно выразилась?!
Эстебан простоял некоторое время молча, сжимая и разжимая кулаки.
— Теперь я понимаю, что у вас с этим Предвестником много общего, госпожа Митсуруги, — уронил он, кивая в мою сторону, — Цель оправдывает средства?
— Выполняйте приказ, господин Эстебан! — отрезала архимаг, — Поговорим на привале!
Для Повелителя Тверди создать толстую стену, перегораживающую весь разлом — дело десяти минут и парочки незначительных ритуалов, подготавливающих «материал». Скальная порода с еле слышимым шуршанием отслаивалась от поверхности пещеры, ползла к выбранному геомантом месту и укладывалась слоями, выращивая стену буквально на глазах. Тем не менее, испанец все равно исказил желание начальницы, пробив куда-то вбок длинную узкую дыру для отвода воды. Митсуруги на это промолчала, но я готов был поспорить, что запомнила.
Теперь за нами стоял высокий монолит сплошной скалы, а впереди было обнажившееся русло бывшей речки. Темпы передвижения вернулись.
Интерлюдия
Тело приятно ныло от легкой усталости. Лала потянулась, вытягивая конечности в разные стороны, по привычке улыбаясь как идиотка. Забавное приключение. Самое начало — а уже забавное. Столько новых лиц! Столько впечатлений! А самое главное — ни одного Бесса, от которого бы исходили так нелюбимые Всёпропалой флюиды постоянства! Неееет, вокруг собрались хищники, звери, безжалостные убийцы! Это… щекотало нервы настолько приятно, что душа пела, выбираясь из-под чертовой кучи поглощенных трикстером личностей.
Козырь вытянулась на голых камнях, игриво подмигнула пялящемуся на нее жуткому орку, о чем-то шепчущемуся с выросшей на его плече головой дриады, и прислушалась к диалогу, текущему между напыщенным лицемерным засранцем-геомантом и магичкой, захватившей тело проводника.
— …поймите, госпожа Митсуруги, нельзя так легкомысленно относиться к биоценозам подземного мира! Мы не на поверхности. Любое биологическое равновесие, что складывается здесь — весьма хрупко. Будучи нарушенным, оно будет восстанавливаться веками!
— Эстебан, этому миру нет еще и сотни лет. На поверхности уничтожены Леса, бывшие местом обитания целых рас, в любимых вами, заметьте — со стороны любимых! …цивилизациях царит хаос. А вы устраиваете сцену из-за одной стены? Вы и дальше планируете оспаривать мои указания?
— Нет, но я хотел бы…
Бла-бла-бла. Лала почти ни о ком тут ничего не знала, но именно о геоманте слышала, причем далеко не радужное. В тех регионах, где «путешествовал» испанец, часто потом находили разведывательные и трудовые бригады подземных жителей. В виде лагерей, полных трупов, каждый из которых нес на себе следы пыток. Авторитетные разумные, проводящие расследования, склонялись к одному выводу — старателей подвергали пыткам с целью принуждения выложить все из их инвентарей. Гиндос не нападал на компании, в которых были бессмертные, и не оставлял улик, поэтому про него даже слухов среди честного люда не ходило. Однако, в преступном мире, к которому Лала была ой как причастна, у имени Гиндоса был устойчивый душок.
Японка? Та еще фекалия мелкая! Козырь содрогнулась. Она сама совсем не подарок, грешков много уже набралось, но вот так — нахрапом раздавить волю совершенно левого Бесса и взять под контроль, как рулон туалетной бумаги в руку? Не, это чересчур даже для нее. Розововолоска — чертов бульдозер, который переедет всех и каждого! Пока эта мелкая стервозина делает вид, что командный игрок, но прокалывается на раз! Нее… если бы эта коза так плотно не взяла Лалу за жопу, то чета лысого Лала бы тут оказалась! Компания приятная, но таких как Митсуруги надо отправлять на одну из двух лун!
Хотя… сидящий с видом страдальца от вечного запора японец… вообще никакой. Лала потянулась еще раз, покачав грудью, и с удовольствием наблюдая за почти забытой реакцией нормального мужика на эту самую грудь. Продемонстрировавший реакцию орк ухмыльнулся, и Козырю внезапно захотелось в кусты.
Японец? Ах да, японец. Что-то с ним не так. По долгу службы, класса и работы, Лала… прекрасно разбиралась в личностях разумных. В ней самой их гнездилось до фига и больше — слепки психики убитых ей джентльменов и дам куковали в ее черепушке, ожидая момента, когда Козырь выплюнет их в собственную тень, превращающуюся в живую и дышащую копию убиенного. Куковали они там, естественно, не в пассивном состоянии, делая психическое здоровье трикстера большим вопросом…
Хм, о чем это она? А, да. О японце. От последнего смердело фальшью. Если бы трикстер дала себе труд задуматься, то она сказала бы, что этот Акахиро — не настоящий мальчик, а искусственный. Сшитый внутри как Франкенштейн из разных грубых кусков, которые друг к другу хреново притерлись. Почему он ведет себя как заслуженный дегенерат из старого фильма понятно-какой-страны? Да потому что программа такая заложена, причем криво.
Нееет, надо держаться от Митсуруги и ее прихвостня как можно дальше.
Закуривший трубку орк с трудом, но изобразил на своей морде блаженство. Вот ведь здоровенная орясина. Видно же, что серый ничего не понимает в происходящем. Позвали? Он пошел. О, хвост. Удерживаемая кончиком хвоста кружка с пивом протянута Лале. Конечно возьмет и поблагодарит. Надо будет еще раз потянуться так, чтобы грудь запрыгала — серому это определенно нравится. Глядя на эту рожу, Козырь понимает, что несмотря на самую хреновую и громкую репутацию, Джаргак наиболее безвредный. Дело даже не в уровне! Здесь, на этом скальном пятачке возле костерка, трикстер могла бы отрезать орку уши раньше, чем он поймет, что происходит, но в пределах городского пункта этот великан способен всю их компашку пустить на лоскуты… если то, что говорят о его неуязвимости к магии — правда.
Ну… или почти всю. На Умного Ежа чувства трикстера не распространялись. Тот вообще никак на внутреннем радаре не отсвечивал.
А… хватит мыслей! Лала еще раз потянулась, дрыгнув грудью, и поперхнулась, увидев со стороны орка два заинтересованных взгляда. Дриада? Воу… Неееет.
Хотя…
Нееееет…
Может потом.
— Как такая девушка как ты попала в такую компанию как эта? — прогудел Джаргак, дрожанием губ показывая намек на улыбку. Ну да, ему улыбаться нельзя — даже эта Митсуруги дергается.
— Чем вам не нравится наша компания, Кирн? — лукаво улыбаясь спросил Ёж, успевший вклиниться перед тем, как Лала открыла рот. Орк тут же потерял немного в цвете, став почти неотличимым от камней вокруг. Трикстер удивилась — несмотря на то, что орк и толстячок были давно знакомы, определенно ладя друг с другом, Джаргак его опасался.
— В прошлый раз мы с вами, Ёж, слетали на небольшое сафари, — прорычал орк, — Маленькая компания, дружеская атмосфера, расслабленный отдых… помните? А какие милые и безобидные разумные с нами летали, помните? А чем все кончилось? Вот то-то же. А здесь такая красивая и немножко безумная девушка. У нее же поди и тысячи трупов на личном счету не наберется…
Лала вытаращила глаза и поперхнулась пивом. Что орк не шутил, она поняла сразу — как только задумчиво посмотревший на нее «повар» начал понимающе кивать. Тааак, необходимо переосмыслить безобидность этого серого и хвостатого!
— Помилуйте, господин Джаргак! — всплеснул ручками отрядный повар, — Вы явно путаете сладкое с мягким! Там мы попали в череду событий, в фокус интересов многих и многих! Стали нежеланными свидетелями, хранителями, даже спасателями! А что тут? Впереди просто долгая дорога по диким местам, где встретить цивилизацию — практически нереально! А в случае нашего успеха мы попадем во Внутренний Мир! Даже если он населен, то мы-то никому не будем известны!
— Именно, — поднял орк вверх указательный палец, — Другой мир! Нам не нужно будет прятаться, лгать, притворяться… а самое главное — сдерживаться! Поэтому я и беспокоюсь за девушку!
— Как мило! — прижала ладони к щекам Всёпропало, делая вид, что дурачится. Это стоило серьезного волевого напряжения. Особенно после того, как орк ей рефлекторно улыбнулся.
Они провели какое-то время, перебрасываясь остротами, пока Кирн внезапно не напомнил Умному Ежу о том, что «среди них не хватает последнего члена экспедиции». Ёж сказал «о»… и призвал из небытия огромную черную книгу, тут же принявшуюся летать вокруг. Лала с внутренней дрожью распознала в предмете гримуар черного мага — причем, полностью разумный и обладающий определенной свободой воли.
— Создатель, какие сиськи! — возопила книга, развернувшись лицевой стороной к трикстеру, — У меня аж корешок напрягся!
— Лала, это Опус Бенедиктум, гримуар Умного Ежа, — представил книгу почему-то орк, получая от летающего предмета нечто, напоминающее вежливый кивок в знак благодарности, — Откликается на имя Бенедикт. Парень он замечательный, когда-то был одним из порождений Соломона, если ты о таком слышала, но трогать его руками не стоит — откусит.
— К вашим услугам, мадемуазель! — выполнила книга пируэт в воздухе, тут же развернулась к Джаргаку, с плеча которого высунулась голова любопытствующей дриады, и процедила, — Привет, вредная деревяшка! Тебя еще не сожгли?
— А… это ты, дрянь некротическая… — не остался в долгу высший дух природы, — Нет, я жива, здравствую и даже имею возможность расслабить свой… корешок. А как у тебя с этим дела?
Книга злобно лязгнула железом в переплете и начала собачиться с Переяславой. Лала тем временем переживала нечто вроде массового экзистенциального кризиса — ну, личностей-то у нее внутри было много, поэтому, когда они все хором испытывали одинаковое чувство, оно поглощало и саму суть девушки. Смешной повар, превративший одного из легендарных немертвых в гримуар. Орк детского уровня, который перешучивается с этими чудовищами. Живая легенда всех охотников за головами, сидящая в ящике и контролирующая оттуда другую бессмертную…
Козырь… была крута. Она влипала в жуткие передряги, ходила по краешку, была на волоске, а если б ей дали десяток золотых за каждую ее удачную попытку избегания кола в задницу, то следующие сто лет она могла бы не работать. Более того, будучи опытным бойцом, она прекрасно видела, что лишь этот недоделанный Акахиро хоть как-то сможет противостоять ловкости и скорости настоящего трикстера.
Но… внезапно она почувствовала себя не в своей лиге.
— Рю, дай пожалуйста нож, — неожиданно произнесла занявшая чужое тело японка. Нож моментально был предоставлен услужливым японцем.
Лала едва успела обернуться на звук голоса, чтобы тут же увидеть, как черная рука порабощенного темного эльфа с зажатым в ней ножом, втыкает лезвие в тело. Печень, почки, брюшина, желудок, правое легкое — молниеносно были проткнуты. Проводник, которому не повезло наткнуться на Митсуруги Ай, пустила изо рта струйку крови и… исчезла. Спустя несколько секунд раскрылся ящик, который до этого тащил шиноби, и из него вылезла сама архимаг. Хлопнув в ладоши для привлечения внимания, розововолосая поведала команде:
— В проводнике дальше нет нужды. Наш поворот приблизительно через двести километров, я хорошо запомнила ориентиры. Но есть одна небольшая проблема…
Она заставила темную нанести себе несколько смертельных ран и использовать Зов к Матери, с холодком поняла Лала. Скорее всего, и в памяти поковырялась так, чтобы бессмертная вообще ничего не вспомнила. Девчонка очнется в случайном месте Срединного Мира, подохнет, воскреснет через три с половиной месяца с кашей в голове. Жестко, жестоко, зверски эффективно. А страшнее всего, что остальные смотрят на это, как на само собой разумеющееся.
Всёпропало была далеко не нежной девочкой. Но впечатлительной, хоть и боролась с этим всю свою жизнь, буквально с первого поглощенного ей слепка смертного существа. Слепки удивлялись, поражались, боялись, сомневались — прямо как настоящие личности. Трикстеру приходилось нелегко… но так нелегко как сейчас — впервые. Подлый геомантишка, обожающий пытать и убивать разведбригады гномов, теперь казался ей наиболее близким к обычному разумному существом.
…так вот, о нашей проблеме. Местные разведали местность только до той точки потому, что дальше начинается территория, занятая излучением центра Дикой Магии, — продолжала тем временем архимаг, — Большого центра. Есть желающие повести отряд вслепую?!



Глава 4 Карающая инициатива

— Джаргак, ты чего встал? В который раз уже! Двигайся быстрее!
— Господа, не отвлекайте нашего товарища. Раз встал, значит нужно.
— Я бы не отвлекала, но он мне все сиськи слюной закапал уже! Фу!
Подавив в себе желание заорать во всю глотку «За проезд передаем!», я зашагал дальше. Двигаться было… затруднительно. Кроме Переяславы на моей груди теперь висела еще и Лала Всёпропало, навроде ордена или медали, со спины свешивались ремни, на которых был закреплен Акахиро, держащий в свою очередь в руках Митсуруги, на шее восседал Умный Еж, на голове лежала болтливая книга, а хвостом я удерживал левитирующего Гиндоса. Ко всему этому безобразию мне приходилось усилием воли поддерживать в воздухе около десятка цепей, тщательно ощупывающих пространство передо мной, а вишенкой на этом совершенно невкусном тортике приходилось то, что шагал я по узкому проходу, заполненному водой и ядовитыми растениями, периодически вгоняющими мне иглы в ноги.
Ах да, вслепую. Вокруг меня бурлили неисчислимые мириады искажений от располагающегося где-то здесь в воздухе кристалла Дикой Магии. Прекрасно. А тут еще и системные сообщения одно за другим.
— «Стойкость повышена на 1»
— «Ваша дополнительная характеристика «Стойкость» достигла максимального значения. Приобретено — иммунитет к дезориентирующим эффектам. Сопротивление ядам, токсинам и кислотам увеличивается на 25 процентов»
— «Базовые дополнительные характеристики достигли максимального значения. Открыта классовая дополнительная характеристика — Отрешенность»
Читать сообщения дальше было совсем неудобно — меня подгоняли, в икры втыкались колючки, а системные логи как-то чересчур оживились, радуя меня новостями, что опять в мою честь кто-то жертвует животных и разумных. Последнее вызывало болезненные уколы совести, это ж надо было так попасть в Красте. Из-за одной невинной шутки, призванной взбудоражить город на полчаса, получилось создать несколько живучих и действующих культов непонятной природы.
Изображать из себя опоссума, несущего детишек, пришлось долго — несколько километров по колено в воде, периодически морщась от уколов шипов, находящих участок голой кожи через цепные обмотки на ногах. Скорби моим делам добавляло и скользкое дно этого заросшего ручья, как и необходимость почти постоянно держать свои глаза закрытыми. Искажения и рябь от центра Дикой Магии сильно раздражала глаза.
Услышав легкое звяканье цепи, я метнулся хищным коршуном к точке в пространстве, радостно хватая кристалл. Ух какой, колоссальный, аж 183-го уровня. Был бы на 18 уровней больше, мог бы меня превратить в что-то непотребное, но таких в мире почти нет. Очень хороший прибыток на будущее — если подниму уровень, то кристаллы мне понадобятся, чтобы не вариться годами в Купели!
— Всё, слезайте. Помехи кончились, такси остановилось, — обрадовал я несомое общество перспективой близкого знакомства с влагой, слизью и ядовитыми растениями.
Общество встретило эту идею совершенно без восторга. Особенно Митсуруги — узнав, что я нашел и приватизировал кристалл, она зашипела самым ядовитым образом:
— Джаргак, я была куда лучшего мнения о твоих умственных способностях! Куда лучшего! Додуматься настолько облегчить путь нашим потенциальным преследователям — нужно иметь талант!
— Подобное происходит постоянно, — отбрехивался я, выдергивая из икр ног обломанные шипы, — Когда кто-то норовит зажать информацию. Нас преследуют, госпожа архимаг? Почему я не проинструктирован?
Японка тихо-тихо скрипнула зубами и долбанула сплетенным заклинанием перед нашим отрядом. Ручей тут же промерз по курсу нашего путешествия до дна, губя к чертовой бабушке всю флору и фауну очередного биоценоза. Эстебан глухо заворчал, а я уставился на Митсуруги, крутя в пальцах особо длинный шип, только что вытащенный из собственной плоти. Она что — раньше не могла всё проморозить?
— Ты мог спросить меня — брать кристалл или нет, — бросила она, гордо проходя мимо и явно не собираясь ждать, пока я закончу с колючками.
— С какой стати, госпожа Митсуруги? — голос Ежа раздался очень кстати, я уже собирался зарычать, — Насколько я понимаю, вы наняли большинство из нас для выполнения конкретного задания. Такой договор не делает никого из здесь присутствующих вашим слугой. А раз вы никого не проинструктировали о возможных преследователях…
Ай предпочла не отвечать. Еще бы она, конечно, предпочла удержаться на ногах, но это, в отличие от молчания, у нее не вышло — ноги миниатюрной японки взлетели выше головы на ее втором шаге по льду, тело совершило кульбит, изгибаясь в воздухе, и, вместо гордого удаления от нас изящной походкой, Митсуруги приземлилась на застывший ручей в позе вспугнутой кошки.
— Ух, — оценила перфоманс Лала, — Я так тоже умею!
Жаль, но обстановку не разрядило. Впрочем, всем было плевать — пройдя по туннелю еще около двух километров, архимаг и геомант ушли в хвост группы, дабы оставить потенциальным преследователям побольше сюрпризов. Слушая их тихую перебранку и ощущая вибрации льда и скал под ногами, я понял, что они не стали мелочиться, перекрыв несколько раз проход за нами наглухо. О том, как мы будем возвращаться в случае, если Гиндос где-то потеряется, никто не думал. Зов к Матери штука надежная, а уж такие мелочи как пища, вода и время уже никого не волнуют.
— Вот, господа! — гостеприимным жестом обвел представшую перед нами картину Эстебан Гиндос, — Перед вами наш первый раскол! Впрочем, среди крайне немногочисленной ученой братии бессмертных мы предпочитаем называть подобные провалы «шахтами»! Мы идем вниз, господа!
Спуск представлял из себя эпичный процесс — вся компания медленно планировала вниз несколько километров, пребывая в состоянии повышенной боевой готовности. «Шахта» оказалась населена живностью куда плотнее, чем горизонтальные поверхности. Больше всего тут было липпторов — мохоядные крокодилы пировали на изобильно растущем на скалах триаллисе, возбужденно реагируя на треплющуюся Лалу. Последнюю очень веселило, что ящеры прыгают к ней, совершенно не раздумывая о том, как будут приземляться.
Вскоре веселье кончилось — наша медленно опускающаяся группа встретилась с ордой существ, похожих на летучих мышей, которые решили проверить, кто роняет им на голову крокодилов.
Сами тварюшки, названные Системой «критта», были совершенно безобидны на вид — просто крупные летучие мыши, размером с предплечье взрослого человека и размахом крыльев под метр. От привычных нам млекопитающих они отличались лишь кожным покровом, явно одолженным ими у каких-то некрупных ящериц, да вытянутыми клыками в верхней челюсти. Всеми четырьмя. Нашу бравую команду смутило то, что в поднимающемся снизу сером мареве не было видно ничего, кроме тысяч этих самых критта, а воевать вниз почти никто из нас не умел.
…но быстро загорелся желанием научиться — предостерегающий крик нашего геоманта «критты крайне ядовиты!» простимулировал всех и каждого на жажду деятельности.
Лала Всёпропало моментально взяла самоотвод, взмыв вверх на максимальной скорости, сопровождая подъем тревожными воплями и сбрасыванием пары небольших объектов, оказавшихся аналогами светошумовых гранат. По ушам и глазам эта дрянь ударила мощно, заставив наших магов зайтись в крике и утратить ориентацию в пространстве. Отловив цепями всех и каждого, кроме благополучно улепетывающей вверх трикстера, я с матюгами начал подъем ушибленных дружественным огнем. Криттам, в отличие от нас, досталось куда сильнее, проблема была в том, что только верхнему их слою — звук и свет быстро завязли в живой броне тысяч существ, тут же удвоившим свои усилия по подъему.
— Джаргак, отпусти, мне нужно сосредоточиться! — крикнул Умный Еж, и я тут же выпустил его из цепных объятий, оставив висеть чуть выше меня.
Движение вверх, впрочем, не продолжил. Мыши взлетали куда быстрее меня, поэтому я решил поступить иначе — достал из инвентаря одну из наиболее длинных цепей, сбросил ее вниз на самый край чувствительности моего умения «Повелителя Цепей» и начал раскручивать, превращая в огромный диск свистящей стали.
Через секунду в крутящуюся цепь врезался рой криттов, а я заскрипел зубами, прилагая все силы, чтобы сохранить темп движения импровизированной мясорубки. Кровь, внутренности, обрывки шкуры — все полетело в разные стороны, как из незакрытого миксера.
Этого было мало. Рой и сам провал были куда больше, чем могла покрыть одна вращающаяся цепь, но меня на что-то другое уже не хватало — секунд десять сутолоки и хаоса я остальным выиграл.
Вполне хватило.
Сначала Ёж сделал мощный выдох, извергая из себя клубы едва светящегося зеленоватого пара — они первым делом накрыли меня. В глазах и легких появилась нешуточная резь, я хрипло выругался и взлетел выше, утаскивая за собой вертящуюся цепь. Не успевая оттереть глаза и прокашляться, получил сверху еще одним, практически аналогичным по вредоносности выдохом — правда в этот раз была морозная свежесть, сотворенная Митсуруги. Ругаясь и поминая всех последними словами, я убрал боевой «вентилятор» в инвентарь и применил сто первый прием карате, продемонстрированный ранее Всёпропалой — взял вертикально вверх на своей максимальной скорости. Ушибиться головой о праздно летающего Бенедикта стало почти удовольствием.
Ситуацию маги выправили кардинально, оба облака оказали фатальное воздействие на криттов, так что в итоге пострадал почти один я. Почти — потому что Митсуруги подлетела к виновато улыбающейся Лале, и не терпящим возражений тоном предупредила ее, что еще один фокус такого рода, и она «отзовёт Переяславу от Джаргака». Козырь явно была в курсе моих сексуальных проблем, поэтому намек восприняла максимально серьезно.
Не пойму этих женщин. Ну да, я здоровый и с хвостом, но что их так пугает? Морда страшная? Да не особо, вполне человеческая. Что им еще надо-то? Я вон до сих пор о кентаврице думаю.
Спустившись до самого дна провала, мы прошли по пробитому и впоследствии заваленному Эстебаном проходу несколько километров, оказавшись в другой сети пещер. После небольшой предварительной проверки Митсуруги скомандовала привал и группа, за исключением такого бесполезного меня, приступила к обсуждению, как бы им провести боевое слаживание. Беседа почти сразу оказалась прервана гомерически смеющимся испанцем.
— Господа! — отсмеявшись, начал Гиндос, — О каком взаимодействии речь может идти под землей? Здесь вас могут атаковать споры грибка, плюющаяся лоза, разумные племена подземных жителей, чья магия не имеет аналогов, а также болезни и проклятия! Тысячи угроз, неизвестных внешнему миру! О чем вы говорите? Единственной разумной стратегией является выбрать из своих возможностей то, что не будет мешать остальным членам группы!
— Либо выводить вперед наших магов, с подготовленными заклинаниями массового характера, — несмело вякнула Всёпропало, ловя на себе негодующие взгляды.
Я отрешился от разговора. Раз главный подземник говорит, что придется импровизировать — то всё остальное лишь слова на ветер. У каждого из нас, даже у меня, весьма обширный арсенал самых разнообразных фокусов, некоторые даже успешно забыты. Вот я, например, мог спокойно телепортироваться вверх своим приемом «Путь Ветра». Почему не применил? Да вот не отложилось у меня в голове, что так могу.
Надо бы посмотреть, чем меня наградила Система. Я закопался в логи, выуживая все мало-мальски значимое оттуда. Прирост опыта за перебитую орду летучих мышей был почти незаметен, я брезгливо промотал тысячи строк, сообщающих о получении нескольких сотен очков опыта. В забытье отправились и последние оповещения о принесенных мне жертвах, количество животных перевалило за полсотни, а разумных — за четыре десятка. Удивившись такой диспропорции, я вчитался получше, выяснив, что последователи культа наткнулись на группу эльфов-беженцев. Бред сивой кобылы… в этом мире есть вполне реальные боги и демоны, зачем выдумывать новых?!
Дальше пошли сообщения более приятного характера.
— «Отрешенность — дополнительная характеристика класса «затворник». Каждые два очка Отрешенности снижают пиковые эмоциональные и физиологические нагрузки на один процент. Каждые пять очков снижают норму потребления пищи и воды на один процент»
Сложно. Двусмысленно. Непонятно… но вроде полезно. Выходит, когда эта характеристика станет равна сотне, я буду потреблять на двадцать процентов меньше пищи и воды? Полезно. А вот вполовину срезанные «эмоциональные и физиологические нагрузки» — не понятно. Хотя… боюсь, конечно, ошибиться, но если к ним относится и похоть, то ура товарищи! Я страшно скучаю по своей способности думать трезво и ровно.
Достигший 90-го уровня «Повелитель Цепей» стал тоже очень приятной новостью — затраты энергии снизились в два раза, а сила воздействия настолько же увеличилась. Способность стала настолько мощной, что теперь позволяла мне без особых проблем летать и использовать цепи в бою, без всякого перенапряжения. Жаль, что мои рефлексы, восприятие и ловкость так сильно уступают всем остальным, но тут уже некуда деваться. Тем более что из девяносто одного года существования мира я лишь семь лет посвятил самосовершенствованию.
Хотя… будь я того же уровня, что и Лала или что изображает Ёж — сильно бы это уменьшило разрыв? Нет. Мы, монахи, вынуждены поднимать все свои показатели равномерно в то время, когда та же Лала вполне может поднять себе «Реакцию» до сотни, оставив «Энергетику» на тридцати очках. И как тогда ее догонишь?
А никак.
— …ак! Джаргак?!
— А? Я за него! — встрепенулся я, выходя из горестных мыслей о своей уязвимости. Окликал меня, как не странно, Гиндос. Компания уже закончила собачиться и обсуждать произошедшее, ведя теперь мирную беседу, куда меня собирались пригласить.
— Мы тут обсуждаем проблемы гибридной цивилизации смертных и бессмертных, — любезно пояснил мне испанец, развалившись в свободной позе возле костра из высушенных Переяславой водорослей, — Хотелось бы знать ваше мнение, как… мм… профессионала! Как вы думаете, Кирн, что требуется миру, чтобы избежать в будущем таких волнений как войны?
— Позвольте ответный вопрос для начала, господин геомант? — выдав эту выспреннюю конструкцию, я заслужил не менее чопорный кивок, — А что вот вам, лично вам, необходимо от цивилизации… на постоянной основе?
— Позвольте, сударь… — тут же скривил губы в тонкой ухмылке Гиндос, — Она мне необходима сама! Это же развивающаяся структура, в которой возможен обмен знаниями, поиск единомышленников…
— Вы неверно поняли мой вопрос, — холодно отрезал я, собирая на себе любопытствующие взгляды присутствующих, — Я не сказал «нужна». Речь шла о необходимости. Насущной необходимости. Цивилизация, нация, общность — нужны смертным, потому что они… смертные. Чем лучше построена структура, чем выше уровень благ, что она может предоставить короткоживущему — тем больше он в ней нуждается. Он, его семья, потомки. Но вы, Повелитель Тверди? Видя ваши возможности, я с уверенностью могу сказать, что возвести монолитный замок из скальной породы для вас — вопрос нескольких недель. Так ведь?
— Недели за две управлюсь… — скромно покивал Эстебан, — Но я не вижу, к чему вы клоните.
— Да к тому, что наши возможности… — я выпустил весь имеющийся у меня запас цепей, наполнив лязганьем и шорохом всю пещеру. Цепи, повинуясь моей воле, плавно заскользили в воздухе, двигаясь каждая по своей траектории. Кашлянув, я вновь привлек внимание к себе, — … чрезмерно велики по сравнению с потребностями. Что вы сделаете с той нацией, которая попытается вас заставить строить замки, а, господин Гиндос?
— Я исследователь! — вскинулся Повелитель Тверди и осекся, видя мою кривую ухмылку.
— Пирамидальная структура власти любой цивилизации не приемлет отдельного подхода к каждому индивидууму, — хмыкнул я, — А мы, бессмертные, не приемлем контроля и надзора, так как не получаем от какой-либо цивилизации жизненно необходимых вещей. Зато можем строить, возводить, уничтожать — по индивидуальному заказу. Более того, мы и друг в друге не нуждаемся! Держу пари, что любой из нас может без особых жизненных трудностей прожить в этой каверне сто лет! Так зачем вам, Повелитель Тверди, цивилизация? Придумайте хоть один повод, по которому согласны будете склонить свою голову перед другими.
Воцарилось недолгое молчание. Митсуруги и Акахиро разглядывали меня с непроницаемым выражением лиц, Лала ухмылялась, Умный Ёж с благодушным видом покуривал трубку. О… нужно тоже закурить. Гиндос заговорил как раз после того, как я выдохнул первый клуб дыма:
— Доля истины в ваших словах есть, Кирн, но что нам делать? — развел руками он, — Я имею в виду — бессмертным?
— Расслабиться и жить, — зевнул я, — Все равно недолго осталось. Лет пятьдесят максимум.
— Джаргак, ты знаешь нечто, о чем не знаем мы? — голос Митсуруги был напряжен.
— Нет, я просто размышляю логически, — хрюкнул я, — Весь мир меньше трех месяцев назад узнал о том, что Эльфийские Леса крайне уязвимы. Значит — с Дикими тоже можно что-то сделать? Как думаете, что будет, если уничтожить все Дикие Леса, а, Ай? Я даже подсказку вам дам, вы по воде бегать не пробовали?
— Пробовала. Научилась, — коротко ответила японка, начав грызть ноготь, — Еще есть левитаторы. Поняла.
— Дикие Леса — единственный сдерживающий бессмертных фактор, — выдохнул Умный Ёж, — Рано или поздно все Бессы станут способны бегать настолько быстро, что смерть в океане станет не страшна. Джаргак прав.
— Не только, — лениво дополнил я, выдувая из своей трубки облачко, похожее на гоблина, — Есть еще фактор самосовершенствования. Бессы Пана почти сто лет уничтожают опасных тварей, повышая собственный уровень. Что будет, когда твари… закончатся? Они начнут охотиться друг за другом, потому как за победу над Бессом дают вполне хороший опыт. Агрессия породит агрессию.
— Глупости, — внезапно произнес Акахиро. Шиноби кратко поклонился архимагу, как бы извиняясь за то, что дерзко высказывает свое мнение, но продолжил, — Мир жил почти девяносто лет без потрясений. Все Дикие Леса — не уничтожить! Их сохранят, спасут, сберегут — чтобы иметь контроль. Жизнь без высшей цели бессмысленна и вредна.
— А ты, Рю, и не живешь, — парировал я, встречаясь с японцем взглядом, — Мы все находимся в искусственно созданном мире, но продолжаем цепляться за опыт той, настоящей жизни, в то время как обстоятельства изменились. Любые идеалы, что ты сможешь поставить перед собой, будут опровергнуты одним фактором — мы бессмертны. Ни предков, ни потомков, ни наследия, не принадлежности, ни нации, ни идеи, ни религии. Конечно, ты сам себе можешь поставить цель, но сколь многого может добиться один, пусть и могущественный бессмертный?
— Всегда найдется путь! — бросил мне японец, поднялся с места и отошел от костра, ясно давая понять, что считает диалог законченным.
— Да, путь всегда есть… — отчетливо произнесла Переяслава, высовывая голову из ворота моей рубахи, — Правда, Митсуруги?
— Ни слова больше… — процедила архимаг угрожающим тоном, на что высшая дриады лишь весело хмыкнула. Спустя секунду тело дриады затряслось, слезая с меня как вторая кожа. Жестокие судороги колотила духи природы несколько минут — Митсуруги близко к сердцу восприняла излишнюю болтливость своего питомца.
Разговор прервался, но мне на него уже было глубоко чхать. Переяслава нашла способ доложить недостающий паззл в некоторые мои старые предположения. Порабощенная дриада — разумное существо, попавшее в питомцы, вынужденное во всем подчиняться своей хозяйке до конца времен. Чем не способ добиться светлого будущего для всего мира? Суй Бессов в Дикие Леса, получая через некоторое время ничего не соображающие тела, лишенные всякой памяти, воспитывай их, как тебе заблагорассудится, приказывай им, что захочешь. Никакого хаоса, никакого инакомыслия. Прекрасная альтернатива тому мрачному будущему, которое я описал буквально несколько минут назад.
Те, кто умеют превращать бездумных жертв Диких Лесов в покорных Слуг — находятся под крылом империи Нихон. Еще один повод ее уничтожить.
Жаль, что нельзя поговорить тет-а-тет с Переяславой или Умным Ежом. Окружающие нас маги услышат даже чих комара за километр от нас. Интересно, как они живут? Им мое дыхание слух не режет?



Глава 5 Нырок веры

Путешествие у нас заняло около трех недель — мы переходили от одних подземных полостей к другим, иногда по переходам, иногда по «шахтам», но чаще всего Гиндос пробивал проходы магией. На вопрос Лалы, почему нельзя было «пробуриться» с поверхности, пробив вертикальный проход, геомант пояснил, что эфир в земной коре содержится в минимальных количествах, посему перехода длиннее двух километров и не получается. Пару раз Повелитель тверди действительно выдыхался, вынуждая Митсуруги делиться с ним маной.
За это время мы повидали немало «биоценозов», как любил выражаться Эстебан, но, по его же словам — крохотных и примитивных, в которых самой опасной тварью были ползающие по стенам мохоядные крокодилы. По словам нашего предводителя, мы проходили очень плотные слои — лишь чередующиеся небольшие полости, заросшие триаллисом, никаких подземных морей, грибных царств или подземных городов.
Общение и отношения в команде за время этого путешествия изрядно выправились — Митсуруги перестала вести себя как престарелая японка с чувствительным геммороем, Гиндос отбросил большую часть своего снобизма, а я перестал быть мрачным пророком с суровой мордой. За глобальное потепление стоило поблагодарить Лалу, сцепившуюся языками с Бенедиктом — трикстер и книжка нашли общий язык на почве врожденного оптимизма, Умный Ёж играл меж ними роль медиатора при редких словесных стычках, а Переяслава подкидывала новые темы. Человек, даже если он бывший, все равно останется социальным существом.
— И вот, пред вами первый Шпиль! — торжественно провозгласил Эстебан, указывая на торчащий посреди огромной подземной полости черный столб. Триаллис на потолке этой пещеры цвел буйным цветом, выдавая столько света, воздуха и запаха, что дышать хотелось полной грудью… но не кашляя.
Шпили… сколь много в этом слове для жителя подземного оказалось. Черные колонны из подозрительно знакомого смолянистого материала вырастали снизу — по одной на каждую большую полость. Хотя, сказав это, исследователь подземного мира тут же поправился, дополнив сведения — на одном Шпиле могло быть много «этажей», состоящих из подземных полостей, каждая из которых была достаточно большой, чтобы вместить город. Черные колонны излучали тепло… и эфир в таких количествах, что одежда со всех, кроме Умного Ежа и меня, слетела как по волшебству. Некромант в этом путешествии не шибко старался соответствовать нормам живого человека, вовсю олицетворяя собой поговорку про непотеющих немертвых, ну а у меня была встроенная защита от перепадов температур.
Жизнь в таких теплых местах бурлила разнообразием тесной, но очень активной экосистемы. Везде что-то росло, шевелилось, совокуплялось, ело друг друга, а иногда все одновременно. Из боковых проходов в полость со Шпилем доносились звуки, доказывающие, что влияние черного столба, дарующего жизнь, простирается куда дальше, чем только на основную пещеру. Чтобы избежать внимания местной живности, Митсуруги принялась излучать живительную прохладу, от которой все ползающее, прыгающее и стрекочущее тут же рвануло куда подальше.
Чем дальше мы шли, тем чаще попадались пещеры со Шпилями, что сильно удивляло Эстебана. Ученый рвал и метал, утверждая, что отсутствие цивилизации при такой частоте теплых и обустроенных почти всем необходимым пещер — нонсенс, мол, их давно должны были найти и обжить. Через пару дней нашего продвижения по этим жарким и влажным пещерам, природа дала понять, почему тут никто из разумных не живет. Концентрация эфира в воздухе постепенно возросла на порядок, делая атмосферу непригодной для смертных, но воздушные массы сложной анфилады пещер регулярно приходили в движение, «смывая» куда-то накапливающийся излишек. Эдакое «дыхание» матери-планеты.
От такой перемены погоды остро поплохело Лале, Митсуруги и Акахиро — всех троих пришлось не просто оперативно оттаскивать в боковые проходы, подальше от Шпилей, но еще и натуральным образом замуровывать с помощью испанца в стены, дабы снизить эфирное отравление, чем-то напоминающее радиационное. Пришлось даже подраться с семейством гигантских прыгающих слизней, мирно живших ранее в подвернувшейся нам пещере. Дальше архимаг и геомант нас вели, постоянно держа наготове щиты против подобной напасти.
Со стороны мы бы смотрелись дико, особенно в глазах давно вымершего нормального человека — две голые потеющие девушки, двое не менее голых молодых мужчин, за ними двухголовый серый верзила в золотых трусах и обычный мужичок затрапезного вида в арьергарде, беседующий с летающей книжкой. Откровенным плюсом было то, что при наблюдении за Лалой и Митсуруги моя новая дополнительная характеристика «Отрешенность» получала одно очко за другим. Хотя, возможно, это было и из-за жары, жажда мучила куда серьезнее, чем похоть.
— Всё, дальше мы не пойдем, — объявила Ай, вытирая пот со лба и пытаясь унять дрожь, — Кирн, настало твое время…
Разговор проходил в довольно далеком от нужного нам направления ответвлении. Идти от одного Шпиля к другому становилось все сложнее — концентрация эфира росла с каждым пройденным километром. В последних трех полостях, пройденных нами, практически никто не жил, даже вездесущий триаллис не выдерживал такого соседства, из-за чего нам приходилось подсвечивать себе путь.
— Чтобы мы смогли двигаться дальше, Кирну нужно будет отловить для всех, кроме него, по одной зрелой особи акклима, так же известного, как эфирная слизь, — пояснил Гиндос, — Твари розового цвета и размером с барана, пропустить сложно. Хотя… Кирн, для себя тоже поймайте. Лишним не будет.
Поймать огромные оранжевые комки было не просто, а очень просто. Я сперва подумал, что испанец ошибся в названии этих существ, обозначив «слизью», а не «слизнями», но оказалось все верно. Однородные, мягкие, светящиеся слизи ползали по пескам пещер со Шпилями, видимые чуть ли не за километр. Вопреки моим опасениям, просачиваться сквозь опутавшие их цепи тварюшки не собирались, а вполне себе мирно бултыхались у меня за спиной и удивляя малым весом.
На этом познание нового не закончилось. Из пойманных мной слизей, нескольких шлангов с респираторами и Переяславы наш золотой архимаг изобразила нечто похожее на групповой скафандр, где систему регенерации воздуха выполняла дриада! Мы буквальным образом натянули на себя ни в чем не повинных оранжевых существ, чья вина перед японкой была лишь в том, что они умеют игнорировать эфирное давление и перепады температур!
Дальше наша группа двигалась тесной кучкой, центром которой была Переяслава. Дриада, сползшая с меня для самостоятельного передвижения, сейчас напоминала затянутый прозрачной оранжевой резиной двуногий куст, сплошь покрытый мхом и листьями. Как ей удавалось производить достаточное для пяти разумных количество кислорода — я не понимал.
Скалы, песок, мох — всё ушло в прошлое. Часами мы шагали по черному блестящему полу, напоминающему застывший обсидиан. Все вокруг было черным… и это до боли напоминало материал, из которого состояли летающие острова мира. Точнее нижнюю их часть. Не успев додумать эту мысль, я получил устное подтверждение от геоманта, сопровождающееся заинтересованным хмыком Умного Ежа. Любопытствующая Лала взорвалась градом вопросов, но отвечать ей никто не стал — все были слишком заняты пораженным молчанием. Следующей пещеры со Шпилем не было — вместо нее перед нами предстала белая сплошная пелена.
— Беззвучный водопад? — ошеломленный голос геоманта гулко разнесся внутри наших объединенных «скафандров», — Это не вода…
— Эфирный поток, — голос Ай звучал торжественно, — Такие потоки соединяют Срединный Мир с Внешним на полюсах Пана. С Внутренним, как видите, тоже — разве что мест подобных соединений куда больше. Это прямой проход вниз. Туда, куда нам нужно.
— Мы прыгнем туда?! — голос трикстера прозвучал восхищенно-недоверчиво. Я присмотрелся к ее оранжевому «скафандру». Разглядеть не удалось почти ничего, но у меня почему-то сложилось впечатление, что Лала совсем не против удрать куда подальше. Странно, с чего бы? Это же не Дикий Лес, да и уж точно вряд ли что бескрайняя белая колонна ревущего света упирается своим нижним концом в океан.
— Госпожа Митсуруги! — тон Гиндоса был напряжен, резок и официален, — Аккламы долго здесь не выдержат, они перенасыщаются! Видите, как дрожит их поверхность?! Если у вас есть план, как действовать дальше — прошу привести его в исполнение немедленно!
Японка начала действовать раньше, чем испанец договорил. В воздухе зависли и начали раскладываться странные металлические конструкции, блестящие серебром. Через несколько секунд, когда все детали в них встали на свои места, я увидел сквозь оранжевое марево слизи висящие в воздухе магические круги, составленные из металлических деталей. Всего я успел насчитать пять таких плоских штуковин, направленных на нас, как началось веселье.
Ай отдала нам приказ сплотиться вокруг нее, но Лала неожиданно вспомнила, что то ли чайник забыла выключить, то ли утюг… и предприняла попытку побега. Ловить чрезвычайно скользкую, голую, ловкую и целеустремленную женщину в столь экстремальных условиях было занятием ну очень нелегким, даже если учесть то, что Переяслава крепко удерживала часть слизи, которая играла роль скафандра для трикстера. Тем не менее, успех сопутствовал, причем, в основном, мне — благодаря дриаде, я запустил внутрь Лалиной слизи хвост, банально спеленав женщину потуже, и прижал ее дрыгающееся тело к спине.
Магия Митсуруги тем временем набирала обороты — круги вращались, исторгая в мир какую-то черную субстанцию, что смотрелось довольно зловеще даже на фоне буйствующей в нескольких десятках метрах от нас стихии. Японка мерным речитативом зачитывала длинное заклинание. Дрыгающаяся Лала вспомнила, что умеет говорить, и начала:
— Народ, вы что, психи? Вы что, сумасшедшие? Нам — ТУДА?! Это нереально! Отпустите, я не хочу, я пойду отсюда, домой пойду… дома нет, я пойду строить дом, только отпустите, я не хочуууу!!
— Поздно не хотеть, — резонно заметил я, замечая, что к моей спине, точнее, к примотанной и дрыгающейся на ней женщине, старается прижаться мужская часть команды, — Где твой дух авантюризма?!
— В зад гремлину такой авантюризм! — пустилась в резкую критику женщина, — А назад мы как попадём?
— Какой назад? — почти серьезно удивился Умный Ёж, — Лала, милая, вам же было сказано, что это суицидальная миссия. Вот наш первый суицид!
Последнюю шутку трикстер восприняла крайне плохо, попытавшись укусить меня за кончик хвоста, но тут, наконец, Митсуруги завершила своё заклинание. Тьма кинулась на нас… и исчезла. Нечто невидимое приподняло всю нашу компанию над черным оплавленным монолитом, чуть сдавив по бокам.
— Все, готово, — будничным тоном сказала золотой архимаг, — Теперь поехали!
И нами буквально выстрелило в ревущий свет.
Следующий час был одним из наиболее странных во всех моих жизнях. Бытие заключило меня и кучку голых разумных в невидимый и непроницаемый шар, добавило туда несколько сотен литров живой оранжевой слизи и начало играть в бармена, встряхивающего стакан. Заключенные в силовую сферу, мы самым наибанальнейшим образом падали в бездну, наполненную концентрированным эфиром. Бултыхаться в оранжевом бульоне, периодически чем-то кого-то стукая, было довольно весело, но только после того, как я узнал, что у остальных (кроме Лалы) хватило ума надеть набедренные повязки. Вращаясь и тыкаясь во все подряд, я понял, что это мне напоминал этот эфиропад — энергетический слой, отрезающий Срединный Мир от Внешнего. Но там он был невидимым!
Момент, в который нас особо люто взболтало и выкинуло куда-то, где слепящий яркий свет сменялся чернильной тьмой, никто не уловил. Чем бы ни было созданное Ай волшебство, оно прекрасно гасило все внешние импульсы, подаваемые на сферу, но внутренние были нашей личной большой проблемой. Просто в один момент «суп» из тел и слизи перестал взбалтываться, а его разумные составляющие бездумно полезли вверх — туда, где был воздух, а не оранжевая живая тварь, лихорадочно пытающаяся понять, что с ней происходит.
— Кирн! — вынырнувших из движущейся жижи Митсуруги и Гиндоса можно было спокойно укладывать в гроб, оба выглядели несвежими покойниками. Ай выплюнула изо рта комок слизи и повторила, — Кирн! Мы слишком близко к потоку! Я выпущу тебя наружу! Ты должен дотолкать сферу с нами до безопасной зоны!
— Я там коньки двину! — обосновал я свою политику, будучи предварительно правым — волшебный шар остановился в полусотне метров… только уже не от потока, а от колоссального сияющего облака, из которого исходил низкий угрожающий гул, — Меня сожжет!
— Ты тут кого-нибудь еще способного на такое видишь?
— Ладно, выпусти мой хвост, я им попробую!
Как оказалось, выпустить из «сферы отрицания» лишь часть орка нельзя, только всего и сразу. Деваться мне было откровенно некуда, поэтому, врубив защиту в виде «железной рубашки», я вышел наружу.
Спасло меня и нас то, что выходил я из сферы зажмурившись, а также с полной грудью несвежего, но все-таки воздуха, который каким-то чудом успевала производить Переяслава, пока мы падали вниз. Меня ошпарило сразу всего, с ног до головы, во всех местах одновременно! Получив болевой шок, я сразу выкинул из головы все планы по грамотному перетаскиванию сферы, уперся в нее руками и… начал бежать.
Боль. Адская, жгучая, ослепляющая, безумная боль.
Я горел весь. Каждый квадратный сантиметр поверхности тела излучал боль. Наверное, если бы не моя особенность «Стоик», позволяющая сохранять самоконтроль при любых обстоятельствах, то я бы там либо сдох, либо применил бы Зов, чтобы избежать подобной пытки. Обрекая, естественно, весь отряд на точно такой же выбор. Но я бежал. Испытывая жгучую боль, полностью и сразу потеряв зрение, я бежал, толкая перед собой огромный магический шар.
Сколько? Минуту? Час? В одном направлении или как придется? Все эти вопросы остались без ответа — в какой-то момент я просто потерял сознание.
В себя я пришел через двое суток, и то — взбодренный слоновьей дозой выработанных Переяславой стимуляторов. Подключившаяся своими корнями чуть ли не прямо к моему мозгу, дриада транслировала мне приказ погрузиться в целительную медитацию несколько часов подряд, пока ушибленный разум все-таки не понял, что от него хотят, и не совершил требуемое. Дальнейшее излечение стало лишь вопросом времени и удесятеренного количества пищи.
Вся наша компания, за исключением Лалы, обнаружилась в одном из скальных переходов, расположенных недалеко от анфилады со Шпилями, которые присутствовали и во Внутреннем Мире.
История победы импровизации над предусмотрительностью оказалась не лишена интриги. По показаниям свидетелей, наблюдающих за мной из прозрачной сферы с уютным оранжевым супчиком, нагретым градусов до шестидесяти — я, выйдя из этой зоны комфорта, загорелся загадочным белым пламенем, от которого кожа тут же начала осыпаться, затем оскалился и начал со всей дури пихать сферу. В дальнейшем свидетели путались в показаниях, поэтому я предпочел поверить Умному Ежу — тот назвал цифру в шесть с половиной минут. Ровно столько времени я быстро и решительно отпихивал сферу от колоссального облака концентрированного эфира, пока, наконец, у меня не отгорели ступни. Кисти рук отгорели раньше, но Ёж говорил, что меня это особо не смутило, а вот без ступней — всё, потерял сознание. Видимо, пятки — это моё уязвимое место.
Практически сразу после того, как я свалился оземь, отключились и Митсуруги с геомантом — у магов кончилась мана на поддерживание сферы. Оранжевые слизи тут же брызнули во все стороны с максимальной скоростью, а оставшиеся на ногах члены команды ощутили сильнейший дискомфорт от передозировки эфиром. Настолько серьезный, что Лалу сразу срубило в судорожный кашель, а Акахиро смог лишь оттянуть Ай еще на десяток метров. Следующим спасителем выступил Умный Ёж… чересчур экстравагантным способом.
— Кожа гасумского короткозуба! Сто шестьдесят килограммов мышечной и костной ткани горного огра, армированные нитями сунийского мертвоходца. Последний, если вы не знали, является пауком-людоедом золотого ранга, — расхваливал Умный Ёж своё детище, — Все жизненно-важные органы дублированы, когти и зубы выполнены из лучших эйнурских сплавов. Настоящий шедевр некромантии и некропластики, на мой взгляд, а это, поверьте — немало! Единственная сложность, с которой я столкнулся, была связана с хвостом. Увы, его повторить не получилось. Но всё-таки, Кирн, надеюсь, что вы не в обиде, что я назвал эту модель «Джаргак»?
— Да не, нисколько, — пробормотал я, рассматривая тех, кто в конечном итоге… как бы это выразиться? … доспас команду, когда я упал. Серая кожа, два с половиной метра ростом, морда, которую я чаще всего вижу в зеркале. Лишь металлический блеск когтей на руках, да отсутствие волос и хвоста отличали созданных некромантом высших боевых гулей от их прототипа — меня.
Когда дела обернулись паршиво, Умный Ёж достал из инвентаря шестерых этих гулей сотого уровня, влив в них свой нетронутый последними событиями резерв, да и приказал нести нашу компанию куда подальше. Гули и отнесли аж в условно-безопасную зону, где пока еще ничего не росло, но от концентрации энергии лишь щипало глаза. Тут наша команда и расположилась, выхаживая раненых, обожженных, ушибленных… и прогнав Лалу на разведку местности.
Кроме неживых здоровяков, сейчас выполняющих роль охраны, я обнаружил еще одно неожиданное изменение — Митсуруги, одетая в нечто наподобие чрезвычайно легкого черного бикини, теперь была покрыта черной татуировкой от кончиков ногтей на ногах до шеи. Татуировка состояла из тысяч геометрических фигур, а появилась, по словам нашего единственного очевидца после того, как оба мага выдохлись — сфера отрицания впиталась в японку, выдав вот такой вот визуальный эффект.
Остальные члены экспедиции уже пришли в себя, но восторга от этого явно не испытывали. Маги, как и шиноби, были натурами чувствительными, с высоким Восприятием, местная насыщенная атмосфера действовала на них угнетающе — вылечившегося меня поприветствовали скупыми кивками. Если бы не Бенедикт, торжественно объявивший меня «самым самоотверженным орком на километр вокруг», я бы даже обиделся. Приятно, что тебе хоть кто-то симпатизирует. Пусть даже этот «кто-то» твой оживший и трансформированный в книгу труп из прошлой инкарнации.
— Всем привет на этом кладбище! Не ждали?! — из теней вынырнула Лала Всёпропало, с ругательством шарахнулась от неподвижно стоящего гуля, споткнулась о мой хвост и рухнула мне же в объятия. Которые я поспешил сомкнуть.
— Ждали-ждали. Мы же тебя на карте видим, — сообщил безуспешно вырывающейся девушке Умный Ёж.
— Джаргак, я рада видеть тебя здоровым, но давай оставим наши отношения на деловом уровне! — пыхтела Всёпропала, категорически не желая выслушивать мое негодование по поводу своего возмутительного поведения до нашего прыжка вниз. А возможно, и чувствуя нечто иное.
Пришлось отпускать, дав себе зарок как следует помотать безумной девице нервы в более располагающей обстановке. Воображение помогало, рисуя картину вырвавшегося трикстера в процессе спуска вниз, оставляющего за собой прореху, в которую к нам на огонек бы заглянул эфирный концентрат.
— Цивилизация, Козырь. Ты ее нашла? — коротко и сухо спросила мучимая постоянной мигренью Митсуруги.
— Я нашла город, — доставшая кинжал трикстер ответила кратко, занятая черчением на ровном участке пола. Она изобразила три круга, заключенные один в другом. Сначала маленький, затем еще один, в пять раз больше, и, наконец, последний — больше первых двух вместе взятых раза в три. Закончив с художествами, Лала принялась объяснять:
— Все строго на глазок, не обессудьте. Так вот, малый круг — это вам, господа хорошие, та самая жуткая штуковина, где заканчивается эфирный поток. Я особо-то его хорошо не разглядела, орк нас знатно бултыхал, но думаю, что область эфирного тумана занимает приблизительно тридцать-сорок квадратных километров. Вот он, маленький, в центре. Вторая область, которая побольше… мы в ней сейчас. Давайте ее назовём Мертвыми анфиладами? Тут только слизни, пыль, жара и эфир — всё то же самое, что было наверху. А третий круг? Это цивилизация. Те же анфилады, по которым мы шли, но уже застроенные и населенные.
— Страна вокруг эфирного облака? — задумчиво задала вопрос в никуда Митсуруги, сама же на него отвечая, — Имеет смысл. Скорее всего, местные жители научились использовать эфир в сыром виде… или просто количество Шпилей с пещерами здесь играет роль. Много свободного места, которое можно использовать…
— Не забывайте про тепло, госпожа Митсуруги, — вставил свои пять медных монет Эстебан, — Оно в подземном мире ресурс ценный и ограниченный…
Начавшийся диспут был прерван закашлявшейся Лалой. Добившись общего внимания, трикстер озорно ухмыльнулась.
— Дорогие мои, вы меня неверно поняли… — протянула она, топнув босой пяткой по нарисованному ей большому кругу, — Это — не страна. Это город. Многоэтажный и многосекционный мегаполис!



Глава 6 Богатый внутренний мир

— Ну-с, у кого какие впечатления? — развалившийся в кресле Гиндос излучал сложную смесь положительных эмоций. Закинувший ногу на ногу испанец посмотрел на просвет бокал с грибным вином, повертел в руке прозрачный ломтик сырной нарезки, а затем с наслаждением употребил что одно, что второе.
— Я хочу остаться здесь жить! — безапелляционно заявила Лала, не отлипающая уже третий час от кальяна со своеобразной заправкой. Говорить и соображать трикстер могла, но валялась при этом расслабленной куклой с блаженным выражением лица.
Кивки всей команды, кроме японцев… нихонцев, выразили согласие с ее словами.
Внутренний мир был богат, изобилен, разнообразен и устойчив. Двенадцать городов-ульев, образованных вокруг нисходящих эфирных потоков Пана, понятия не имели о такой вещи, как территориальные конфликты, благодаря своей сегментарной природе. Десятки разумных рас проживали в различных секторах этих колыбелей цивилизации, формируя атмосферу и биосферу пещер под свои личные предпочтения. Каждый из ульев был целиком и полностью автономным образованием — ни о каком обмене ресурсов на дальние расстояния тут речи не шло. Пока что.
Войны? Конфликты? Не в настолько фрагментированном обществе, живущем по правилам конституционного парламента. Каждый Сектор был мини-страной, со своей кухней и правилами. Жесткие рамки развития городов-ульев диктовали лишь один способ проявить свою агрессию — вне.
Бессмертные, вечно творящие то, что им в голову взбредет? А вот тут всё было куда интереснее. За неделю нашего пребывания на нижнем уровне человеческого Сектора мы выяснили, что Бессы Внутреннего Мира отличались от всех, что мы знали. На Земле это были пораженные нейровирусом дети возрастом до двенадцати лет. Всех национальностей и рас. Проследить все взаимосвязи мы за столь короткое время не смогли, но факты нагло усмехались нам в лицо — города-ульи жили и развивались самым что ни на есть мирным путем, просто истребив всех амбициозных или агрессивных разумных за последние девяносто лет. Бессы? Ну, в этом случае подземные цивилизации использовали появившийся к их счастью Форум — если бессмертный устраивал смуту, рвался к власти или пытался подмять под себя чересчур большой для одного разумного кусок пирога, то Двенадцать Ульев просто вносили его в свои черные списки, запрещая вход на свою территорию.
Общество, привыкшее выживать в тесноте, привыкло и искоренять обиды. Лишенное обрывочных знаний о другом мире, с бессмертными, не отравленными непомерными амбициями, оно было стабильно более, чем могло бы пригрезиться любому из правителей Срединного Мира.
Другой вопрос — что мало кто из Бессов мог похвастаться даже моим уровнем развития. Сотый для подавляющего большинства был целью на ближайшие двадцать-тридцать лет. Это же касалось и цвета класса — все встреченные тенью-шпионом Лалы бессмертные щеголяли сталью. Передвигаться по городу мы могли только под мощнейшими иллюзиями Митсуруги.
Точнее — не могли, потому что наш золотой архимаг вовсе не желала, чтобы мы куда-то перемещались.
— Это совершенно чуждая нам цивилизация, окружающая единственный возможный путь обратно! — безапелляционным тоном говорила Митсуруги, — Одна ошибка, один неверный жест, один случайный взгляд — и всё. Понимаете? Даже если нас будут носить на руках и целовать куда достанут, то все равно не отпустят. Мы не имеем права рисковать.
Впрочем, логика совершенно не мешала японцам шляться где попало, занимаясь чем-то таинственным. Эти телодвижения Митсуруги окрестила «разведкой», вменив нам в обязанности сидеть ровно и дышать тихо в ожидании, пока они будут готовы. Уют, комфорт и разнообразие блюд в полулегальной гостинице частично компенсировали неудобства от зуда в пятой точке тела. Не у всех, естественно, — что Лала, что Гиндос буквально сходили с ума от исследовательского зуда. Испанца Ай оказалось несложно успокоить, буквально завалив купленными в книжной лавке многотомниками научных трудов по геологии этой части Пана, но вот Козырь чхать хотела на литературу. Если бы не ее теневой клон, сделанный из какого-то случайно попавшегося нам вне города бродяги, то скорее всего, трикстер бы нашла способ сбежать.
Я ее полностью понимал, но сам был скован не только данными мной обязательствами, но также еще и временем — если я не окажусь в Срединном Мире в течение ближайших четырех лет, то специально нанятые господа распакуют специально отправленные мной когда-то кристаллы с записанной на них исповедью. Мое изобретение «мертвой руки» на тот случай, если сгину в каких-либо застенках, так и не успев устроить козью морду Нихону. Обратная сторона монеты была в том, что стоит записям увидеть свет, как Система мне зачтет нарушение нескольких десятков клятв, превратив мой социальный Статус в отхожее место на веки веков. Поэтому… возвращение вместе с Митсуруги для меня было насущной необходимостью.
Бывшая подруга меня расстраивала куда сильнее, чем невозможность прикоснуться к тайнам нового мира. От немного озорной, наивной и покладистой девочки не осталось ничего — Митсуруги была собрана, серьезна и предельно сконцентрирована. Общение? Отношения? Беседы по вечерам за чашкой горячего мохового сбора? Ничего подобного. Такие манеры касались всех и каждого, включая преданно смотрящего на архимага Акахиро Рю. Последний вообще у нее котировался чем-то вроде тумбочки или питомца, замещающего вечно сидящую на мне Переяславу.
— Вы… вы все просто Бессы! Старые, нудные, пресыщенные! — стравливала пар Лала, — А я, благодаря оттискам, нормальна! Я чувствую вкус жизни! Хочу увидеть этот мир, узнать его краски!
— Гм, серийная убийца утверждает, что она нормальна благодаря похищенным ей слепкам души! — заржал Бенедикт, выполняя фигуры высшего пилотажа под верхними светильниками большой залы нашего общего номера. От брошенного трикстером сапога книга легко увернулась, продолжая издевательски хихикать.
Я отхлебнул местного крепленого вина и скривился, решив вернуться к чаю. Без одурманивающего эффекта алкоголь и наркотики для меня теперь не представляли ценности.
— Лала, у нас впереди опасное дело, — попробовал я воззвать к не всегда присутствующему разуму валяющейся по полу женщины, — Ты вполне можешь помереть в процессе, а после будешь чиста и свободна делать что захочешь. Выживешь? Просто дождешься, пока мы отчалим и твори тут, что захочешь.
— Это будет потом! А я хочу сейчас! — продолжала маяться дурью трикстер, стуча лбом о грибную древесину постройки.
Не выдержав этого нытья, я ушел в свою комнату, поразмыслить о том, что мне делать дальше. Переяслава решила остаться в зале, развлекая себя участием в перебранке между книгой и Всёпропалой, а вот мне было не до смеха. Весь план летел коту под хвост из-за непробиваемости Митсуруги. Единственным разумной мерой воздействия на японку я видел физическое устранение Акахиро Рю. Оставшись в компании наемников, без какой-либо моральной поддержки, девушка по идее должна была стать более открытой? Но насколько тогда успешной будет наша миссия? Не захочет ли Митсуруги продержать нас в этом улье еще три с половиной месяца в ожидании, пока Рю воскреснет?
Овчинка явно не стоила выделки.
Размышления прервал стук в дверь.
— Поговорим? — в двери стоял Умный Ёж.
Я пригласил его в комнату, немного напрягшись после того, как некромант начал наводить защитные чары, исключающие подслушивание.
— Речь пойдет о твоей просьбе, Джаргак, — поведал мне некромант, усаживаясь в кресло, — Когда-то я согласился провести для тебя исследования минерала, из которого состоят летающие острова. Можешь радоваться, исследование завершено.
— Здесь и сейчас? — поднял бровь я, — Что-то не вижу здесь ни единого летающего острова.
— Шпили, — ушиб меня новостью Ёж, — А также черный камень, по которому мы шли к эфирному потоку. У меня есть серьезные основания предполагать, что между Внутренним и Срединным миром есть почти сплошная многокилометровая прослойка этого… обсидиана. Более того, скорее всего именно из-за каких-то его свойств, вся эта колоссальная планета обладает силой тяжести, равной земной.
Я икнул и полез за трубкой. Жуткий бессмертный в образе добродушного толстячка дождался, пока я обкурю полученные сведения, и продолжил:
— Я наблюдал, как этот черный материал ведет себя под непрерывным давлением концентрированного эфира, а также прочел выдержки из нескольких купленных Митсуруги книг, что она предоставила Гиндосу, поэтому — вполне уверен в своих следующих выкладках. Так вот, Кирн, знай — этот материал, кстати, называемый тут «таграй хокку», что в переводе с одного из мертвых языков значит «вечный камень», представляет из себя нечто, чрезвычайно похожее на смолу. Инертную, вязкую, чрезвычайно высокой плотности и крепости. Ты задавал вопрос «можно ли разрушить этот материал?». Уверенно тебе отвечаю — нет. Никак.
— Никак? — моя челюсть горестно отвисла, — Точно?
— Точнее не бывает, — некромант грустно покивал, — Это у нас наверху доступ к этому материалу… затруднен, а здесь с «таграй хокку» провели все возможные эксперименты. В основном для того, чтобы попробовать нарастить Шпили, излучающие тепло и эфир, в других пещерах. Кстати, эти самые Шпили и растут из основной… ммм… «корки». Сам понимаешь, тема расширения жизненного пространства в этом мире чрезвычайно болезненна. Так что — никак и ничем. Это окончательный ответ. Материал проводит тепло, эфир, на него определенным образом воздействуют заклинания самых разных школ и источников, но он всегда остается тем же, чем был ранее. Возможно, эта смола потечет, если воздействовать на нее сверхвысокими температурами — от сорока тысяч градусов и выше… но сам понимаешь — это недостижимо.
Сердечно поблагодарив ужасную немертвую тварь, точнее — совершенно жуткого безумного бессмертного, который был этой самой тварью, я в шоке растянулся на кровати, продолжив дымить трубкой. Мои планы, надежды и стремления терпели крах.
Если черный материал неразрушим… я не смогу уронить Нихон в океан.
Мне нужен новый план.
Интерлюдия
Пожилая госпожа расы занахи изволила вкушать свою чашу хаватского настоя в благословенной тишине одной из верхних чайных высокого уровня. Сквозь сухую кожу почтенной женщины проступали зеленоватые вены, нижняя пара рук благочинно лежала на коленях, а традиционные одежды хаерхат были окрашены в глубокий синий цвет, демонстрируя, что уважаемая матрона уже проводила своего мужа в последний путь и теперь вынуждена влачить горькую долю одиночества. Прохожие не удивлялись, увидев старушку занахи в человеческом Секторе — наблюдать таким как она за своими соотечественниками, ведущими полноценную жизнь, было нестерпимо больно. Занахи славились своей вошедшей в притчи моногамностью.
Облик, выбранный Митсуруги, был практически идеален — никто не тронет скорбного разумом четырехрукого гуманоида, не навяжется в компанию и уж тем более не поторопит покинуть насиженное место. В таком облике можно было ходить практически везде, да и странности поведения списывались на раз.
Сам город японку восхищал, ужасал и угнетал. Сотни, если не тысячи небоскребов, высеченных в скале, с сотнями, если не тысячами переходов. Многомерность окружающего жилого пространства вводила в трепет — разумные деловито шли, ползли, летели по своим делам, вниз и вверх двигались платформы с грузами и пассажирами, всё вокруг кипело жизнью. Особой, сложной, своей — настолько своеобразной, что все свои ментальные щупы Ай спрятала так глубоко, как только могла. Менталист тут мог сойти с ума за считанные мгновения.
И это была жилая часть города! Индустриальные районы по краям, животноводческие и аграрные фермы снизу! Карта мира стала трехмерной, но настолько запутанной и детализированной, что при виде ее Ай впадала в отчаяние! Как тут что-либо найти?! Тут боишься потерять дорогу к таверне, где сидит остальная команда несмотря на то, что эта самая таверна (и команда!) видны на карте! При абсолютной-то памяти!
Ай ожидала всего — преследования, ножа в спину от любого из наемников, нападения чудовища, даже организованную у точки спуска засаду, хотя обсуждала это место только с принесшим десяток клятв Гиндосом, но она никак не ожидала найти тут внизу настолько плотно заселенную местность, с столь высоким уровнем организации и разделения труда!
Все вокруг, на километры во все стороны, кишело жизнью — непонятной, сложной, упорядоченной. Было кристально ясно, стоит им совершить одну незначительную ошибку, как весь этот миллионоглазый монстр обратит на срединников самое пристальное внимание. Бросит на их поимку все ресурсы. Сразу, молниеносно, не считаясь с потерями. Одна ошибка — и даже бежать будет некуда.
Нужен опытный проводник. Надежный, молчаливый, полностью подконтрольный. До цели менее трех сотен километров, но преодолеть их хотя бы без детальной карты местности нереально. А получить эту самую карту? Как? Даже просто шляясь вокруг таверны и подслушивая разговоры пьянчуг, Митсуруги узнала, что в этом улье нашли себе приют аж четыре расы, чрезвычайно чувствительные к ментальным импульсам! Одна из них вообще летающая — этакие гремлины с кожистыми крыльями, чей рацион на восемь десятых состоит из эфира.
— Госпожа, — тихий шепот с соседнего столика, куда сел пожилой чернокожий гном с проседью в огненно-рыжих волосах.
— Нашел? — шепнула Ай с замирающим сердцем. Кроме ментально чувствительных этот улей был полон и тех, кто мог похвастать чрезвычайно острым слухом.
— Лишь несколько слухов… — получила она в ответ.
Им приходилось таиться, применять каскады иллюзий, перестраховываться трижды лишь затем, чтобы торопливо переброситься фразами в каком-либо проулке. Все это было почти напрасно. Чрезмерная осторожность вела лишь к получению жалких обрывков информации. Требовалось что-то другое.
Но что?
Клон Лалы мог сработать, лишь зарежь эта сумасшедшая какого-нибудь обстоятельного старожила города. Умного, эрудированного, опытного. Но это Подземный Мир — здесь такие всю жизнь проводят в городских пределах. Нет, не годится.
Подкараулить одного из Бессов-разведчиков вне города и взять его под ментальный контроль? Чрезвычайно рискованно. Разумные с ментальной чувствительностью работают в этом улье чаще всего на охране городских границ. Подземный мир полон чудовищ, умеющих маскироваться. Некромантия? Отменяется по тем же причинам. Все нужно сделать максимально тихо.
Что остается? Кирн Джаргак? Он достаточно мал уровнем, чтобы сойти здесь за своего. Но в остальном… выпускать орка в город рискованно. Как бы ни был сообразителен этот верзила, он слишком хорошо известен тем, что в опасной ситуации старается устроить хаос, под покровом которого и ускользает. Будоражить город, к которому привязана точка подъема вверх, Ай не желала категорически.
— Рю, возвращаемся в таверну, — отдав приказ, девушка под иллюзией достопочтенной вдовы не спеша встала, уронив три серебряных монеты на стол, и пошла на выход.
Пришла пора сделать то, чего Митсуруги Ай всеми силами старалась избежать.
Посоветоваться с командой.
* * *
Фигурка невысокого плотного мужичка с небольшим брюшком исчезла в дверном проёме, а я с ехидством уставился на ошарашенную Митсуруги.
— Ты разве не знала, что Ёж по своему желанию может сменить себе демонстрируемый уровень и класс? — подковырнул я гневно сопящую японку. Та уставилась на меня злющим взглядом, как будто узнав, что я украл ее девственность, пока она медитировала. Развивая успех, я решил немного отомстить, добив, — Общаться больше нужно со своими партнерами. Дру-жить!
— Где Переяслава? — зашипела Митсуруги, решив игнорировать подколки.
— Лалу трахает, — вместо меня ответил болтающийся под потолком Бенедикт. Книга зачем-то кашлянула и пояснила, — Эта бледная сумасшедшая перевозбудилась настолько, что кальян уже не работал, а от услуг Джаргака она стала слишком громко отказываться. Ну вот дриада и вмешалась.
Архимаг потрясла головой. Переход от вдумчивого обсуждения к бардаку явно не шел ей на пользу. Когда она начала делиться своими затруднениями, я их несколько не понял. Пусть даже Внутренний Мир и гораздо меньше нашего, но это всё равно огромное пространство, в котором не то, что двенадцать суперполисов, но и еще черт знает что прячется. Если Срединный был плюс-минус плоскостью, то тут же всё многоуровневое! Я даже со своим «бывший гражданин Эйнура, королевство Вашрут» внимания не привлеку просто потому, что в Эйнуре не достроили Великую Арену, а значит — город не стал известен на все три мира!
Вот они, издержки паранойи. Могу понять перестраховку внешнюю — если кто узнает о нас, то жуть наступит лютая и почти беспросветная… но внутренняя-то перестраховка зачем? По возмущенной морде Рю видно, что он готов заорать на нас, что мол, как вы смеете, смерды пахнущие, таить от госпожи архимага свои таланты и вообще, показывайте Статусы… но молчит бедолага. Крепится. Бедный фанатик.
Категорическая глупость.
— «Отрешенность повышена на 1»
Хо-хо! А дополнительная характеристика растет, когда я испытываю… дефицит женской ласки и тепла. Здорово. Видимо, придется ближайшие дни обойтись без помощи Переяславы.
Не успел я как следует порадоваться новости о том, что новая дополнительная характеристика уменьшает мои плотские желания, как некто низкорослый, хмурый и розововолосый решил заняться со мной сексом. Ментальным. Проще говоря, Митсуруги вызвала меня на беседу тет-а-тет.
— Кирн, раз у нас выдалось свободное время, я решила последовать твоему… не слишком вежливому совету, чтобы побольше о вас узнать, — начала девушка. Повозившись в кресле, могущественная кроха едва ли не потребовала, — Расскажи мне о себе.
— Зачем? — тут же поинтересовался я и, видя растущее непонимание в глазах Ай, пояснил, — Ты меня наняла, исходя из того, что уже обо мне знаешь. Но при этом мы не друзья, не товарищи по команде и даже не союзники. У меня нет причин раскрывать о себе сведения.
— Значит, твой совет был сотрясением воздуха? — скривилась японка.
— Если ты играешь в мага-менталиста, привыкшего считывать всю нужную информацию прямиком из чужого черепа, то, видимо, да, — пожал я плечами, — Люди общаются. Ищут точки взаимодействия. Ты всю дорогу досюда обращаешься с нами как с тупыми безмолвными роботами, необходимыми только и строго для выполнения конкретной задачи. Пока это не мешало нашим общим планам — я молчал.
— Я нормально общаюсь! — тут же вскинулась она.
— Нет, это называется другим словом — «Дерьмово», — вытащив из инвентаря пилку, я начал подпиливать ногти, — Ты понятия не имеешь, на что способен каждый из нас. За исключением Акихиро и Переяславы. И то насчет дриады я не уверен, а на японца мне просто плевать. Он оловянный солдатик с промытыми мозгами. Бывший Слуга, да? Какой-то эксперимент?
— Ты чересчур смелый и наглый, — прошипела девушка, бледнея от злости, — Но догадливый, этого не отнять.
— Не я такой, ты такая, — хмыкнул я, — Задаешься, как будто твоя позиция кого-то-там в Нихоне что-то стоит. Ты, Митсуруги, обычная бессмертная, от которой останется пустая оболочка… если ты попадешь в Дикий Лес. Как и все мы. Чем ты от меня отличаешься? Знаешь кучу заклинаний, можешь залезть кому-нибудь в мозги. Это много кто может. Так откуда такая надменность?
— Может оттуда, что я была в Диком Лесу и вышла оттуда, сохранив рассудок? — неожиданно улыбнулась волшебница. Очень плохой улыбкой.
— Ставлю свой канделябр против пяти миллионов золотых, что если ты сейчас и сказала правду, то твоей личной заслуги в этом ни на грош, — зевнул я, намеренно провоцируя волшебницу, — Но спасибо, что дала мне понять, кто обладает информацией о том, как выйти из Дикого Леса в своем уме. Надо будет поспрашивать Соломона… как найду его.
— Мне даже интересно стало, как ты пришел к такому выводу, — вновь нехорошо заулыбалась Ай. Но вот проблеск смятения я на ее лице увидеть успел. Краткий… но он был.
— Элементарно. Ты, продемонстрировав себя массам, тут же вкинула двадцать миллионов золотом за живого Соломона. Это раз. Ты, очевидно, предана Нихону, о котором никто ничего не знает. Это два, — загибал я пальцы, — Вывод? Сильные не таятся, значит — империя слаба. Удобно и тайно расположена, но слаба. Знай ты секрет, как избежать безумия, то явно бы поделилась с любимой нацией, а та бы точно себя вела понаглее.
— Предана нации? А это ты как определил?
— Перестаньте, госпожа архимаг, вы меня смущаете. Я себе уже таким умным кажусь! — шутливо вскинул я руки, но тут же резко добавил, — Потому что ты ведешь себя как очень большой босс. Это поведение въелось в тебя. Нам, вольным Бессам, эта профессиональная деформация бросается в глаза. Мы все индивидуалисты… и одиночки. Нам некому приказывать.
Митсуруги перекинула одну ножку на другую, явно задумываясь. Возникла пауза.
— «Отрешенность повышена на 1»
Уже тридцать пять. Интересно, а не попросить ли ее раздеться? Не буду, а то вдруг согласится? Не уверен пока в своей силе воли.
— Ладно, Джаргак, — наконец выдохнула Ай, — Ты мне порядком нахамил, но и сказал при этом многое, над чем мне нужно будет подумать. Хочу тебе тоже кое-что сообщить, дабы мы оба провели время с пользой. Итак, слушай…



Глава 7 Вред чириканья в тепле

Хозяин постоялого двора смотрел на меня и трясся. Я его рассматривал с некоторым удивлением — худой, костистый, бледная кожа с большими порами, но при этом выделяющееся округлое брюшко. Странные тут люди. Тем временем Хэвос, так его звали, продолжал на меня смотреть, трястись и нервно облизываться, будучи определенно выбитым из колеи. Я его понимал — когда в твое заведение врывается огромный серый питекантроп и с фразой «надо поболтать» утаскивает тебя в подсобку на кухне, где повара обычно пьют чай, то волей не волей вспомнишь все свои прегрешения. А их у хозяев таких полузлачных мест обычно хватает.
Всё началось с того, что Митсуруги меня разозлила. Как будто забыв о том, что я ей только что втолковывал о необходимости нормального общения, моя бывшая подруга прямым текстом потребовала предоставить ей координаты Киры, моей Слуги. На мой резонный вопрос «с какого перепуга?», Ай попробовала пригрозить мне тем, что если я не передам ей Киру, то могу с полным основанием считать Нихон своим врагом. Смеялся я не громко, но выразительно, глядя на волшебницу, как на полную дуру.
Вот она, беда и печаль всех цивилизаций мира. Социум не может прогнуться под каждого индивидуума, который этому социуму необходим. А иные пути воздействия… какие? Семья? Нету. Жизнь? Мы бессмертны. Богатство? Оно спрятано у Бессов в их инвентарях и на складах Домов Матери. Пытки? Зов к Матери. Родина? Идея? Религия? Это всё тлен. В итоге всё сводится к простым туповатым угрозам, расходы на реализацию которых социум себе позволить банально не может.
С другой стороны, если индивидуум слишком опасен…
Всё кончилось довольно безобразно. Ай заорала мне в лицо, что я могу забыть про Переяславу, я в ответ не сдержал злость, искренне пообещав японке, что информация о том, что она может заставить подконтрольного Бесса как минимум прибегнуть к Зову Матери, станет достоянием широкой общественности сразу, только я появлюсь в Срединном Мире. После чего я плюнул на пол и вышел в окно с фразой «Учись, дура, как надо разведку проводить». Спрыгнул на мостовую и зашел себе обратно, в тот же постоялый двор, где мы и сидели под маскировкой. Уволок хозяина в подсобку и теперь наблюдал, как он пытается выйти из шока.
— Мудрость предков гласит… — протянул я, глядя в глаза сильно нервничающему человеку. Для этого пришлось сгибаться чуть ли не пополам, опираясь локтями на столешницу, — «Дай человеку немного денег, и он будет сыт один день. Дай человеку много денег — и он ответит на все твои вопросы, забудет, о чем ты спрашивал, и будет наслаждаться жизнью дальше». Итак, господин Хэвос, вы хотите много денег?
С этими словами я красиво высыпал на стол пятьдесят серебряных монет, что равнялось оплате приблизительно за две недели гостевания у этого самого Хэвоса с полным пансионом.
Монеты всегда производят благоприятное впечатление. Думаю, что не только сами по себе, а потому что передают однозначный и очень мощный сигнал — «если тебе хотят заплатить, то, очевидно, бить сразу не будут». А также вымогать, шантажировать, угрожать, предлагать «крышу», хотеть в долю и так далее, тому подобное. Тот, кто недооценивает магию денег, многое теряет. Те же некроманты, несмотря на свою совсем не фиалками пахнущую славу, не тратя ни грана маны, спокойно покупают чьих-то бабушек, теть и прочих свояков. Нет, родственники, конечно, дело святое, но трупы и чужих продать можно, а если свои внезапно пропали, то это «ой какое горе, шоб тому мерзавцу пусто было».
Хэвоса звон монет тоже перезагрузил в правильном направлении. Но… к сожалению, мужик оказался слишком уж тертым. Правильно поняв мой посыл, он встрепенулся, заблестел глазками, замельтешил ручками… и активировал просмотр моего Статуса.
И снова завис практически с тем же выражением лица. Обмяк, глазки потухли, ручки обвисли…
Я сделал злобное выражение лица, с силой вдавив один золотой в столешницу. Тот с громким щелчком утонул в местной волокнистой древесине, а хозяин постоялого двора снова ожил.
— Кккакая честь… — пролепетал он, — Ссстоль высокий господин…
— У тебя выпить крепкого есть что? — рыкнул я ему, чувствуя, что сейчас сорву злость на неповинном человеке.
Рык оказал нужный эффект, у человека в руках материализовался чистый стакан и явно недешевая поллитра. Набулькав из нее в стакан, я нюхнул, понял, что это почти чистый спирт, и с довольным видом сунул посуду в руки владельца.
— Пей. Разговор есть.
— Мэ…
Еще три золотых с шипением и клацаньем погрузились с столешницу, заставляя мужика сглотнуть сначала просто, а затем и содержимое стакана. Захорошело ему через несколько минут. Я времени даром не терял, принял позу посвободнее, да закурил трубку.
Общение прошло не без шероховатостей, но продуктивно. Легенду я для себя организовал простую и незамысловатую — там, где я жил раньше, жить стало невозможно, использовал Зов, прибыл сюда, хочу тихо и незаметно свалить подальше от разумных, но на этот раз ногами, и жить себе дальше. Как нормальный «затворник». Такая жизненная позиция встретила у мужика полное понимание, но… недостаточный отклик моим интересам. Хотя, реакцию Хэвоса можно было оправдать другим — ничем не прикрытым патриотизмом…
Последнее меня убило на месте. Смотрел на него — нормальный такой прохиндей, сразу видно, что с криминальным миром вась-вась едва ли не каждый день. Деньги любит естественно и беззаветно, готов даже несмотря на все впечатление, полученное от меня, приступить к выковыриванию золотых кругляшей из древесины. Но нет, на полном серьезе и без дополнительной стимуляции уговаривает меня навестить местный Высокий Совет. А главное — не потому, что это нужно, вменяется или предписано законом, а потому что фигуры моего класса и уровня нужны всегда и сильно. Мое же откровенное нежелание светиться перед высокой публикой этого оригинала… огорчало!
Из нашего долгого разговора было почерпнуто многое. Хэвос неплохо поднялся в наличных, а я получил множество ценной информации. Главным было то, что никто на улицах на высокоуровневого «затворника» кидаться не будет, с разными грязными предложениями и идеями. В столь огромном тесном полисе социальная дистанция была неписаным законом. Не жестким, конечно, но как я понял — при достаточно деловой морде лица меня спокойно пропустят почти везде в любом из человеческих Секторов. Вот в других Секторах нужно уже спрашивать и учить местные правила поведения.
Сняв себе номер у столь полезного человека, я с самым невозмутимым видом вышел с кухни и прошел на второй этаж. Там меня затащили в логово страшных городских инфильтраторов, дабы устроить тихую, но очень искреннюю истерику. Негодовала в основном Ай — она делала страшные глаза и грозила лютыми карами, совмещенными с санкциями. Гиндос и Акахиро осуществляли моральную поддержку, стоя по бокам от злобствующей коротышки и держа каменные выражения лиц. Наверное, мне не стоило при виде выползшей в основную залу Лалы предполагать, что нарушение любых клятв и условий в Внутреннем Мире для любого из нас почти не несет негативных последствий… Метки-метками, но все клятвы и обещания даны в Срединном мире, а значит, перед законами Внутреннего мы чисты даже с испоганенным Статусом…
Эти умозаключения вызвали эффект взорвавшегося трикстера, тут же отвлекая от меня всё возможное внимание. Я сделал присутствующим разумным ручкой и с гордым видом вышел на разведку.
Город впечатлял меня куда меньше, чем наоборот. Сплошные стены, переходы, лестницы вверх и вниз. Тут не было красивых видов от слова «совсем», жизненное пространство использовалось по максимуму. Если бы не довольно многочисленные представители летающих рас, снующие туда-сюда, то, скорее всего, весь улей представлял бы из себя сплошную структуру, напоминающую соты. Но летунов тут хватало, большей частью это были небольшие чешуйчатые существа, напоминающие смесь гремлина и эльфа — миниатюрные, светлошкурые, с куда более интеллигентными мордами, чем жители Вавилона. Летали они так же вполне себе степенно, демонстрируя спокойный темперамент и выдержку. Повертев головой, я обнаружил еще одного разумного с крыльями гигантской бабочки, но тот меланхолично дул пиво, совершенно асоциально плевался вниз, и явно не собирался куда-то лететь.
Сам я летел аккуратно и медленно, сделав лицо как можно более деловитым и целеустремленным. Осуществить подобное помогал и наряд — я оставил на себе лишь цепи и полуюбку-полунабедренную повязку, дабы продемонстрировать полное соответствие законам аскетизма. Внимание… все-таки привлекалось, слишком я отличался от местных размерами и расой, а при виде уровня и класса многие так вообще подвисали. Но хозяин постоялого двора оказался прав — ни окриков, ни суеты не возникало. Вот что значит многорасовый город.
— Зачем ты ступил под сень храма, безбожник?!
А вот в первом же попавшемся храме таких как я знали. И не любили. Местный пастырь, являвшийся ну очень своеобразным гибридом человека и темного эльфа, встал на защиту духовных ценностей с неожиданной для меня свирепостью. Низкий, широкоплечий, уродливый настолько, что половина моих знакомых ночных бабочек отказалась бы с таким спать, он вскочил из-за массивного стола, стоящего прямо возле черного низкого алтаря, и двинулся ко мне.
— Дело у меня тут, — пробубнил я, нехотя останавливаясь перед смертным, перегородившим мне дорогу.
— Этот дом лишь для тех, кто верит в Жаниагатту! Прочь отсюда! — рыкнул уродец, явно вскрывая собственные резервы божественной энергии, дабы перейти к более существенным мерам, чем предупредительные слова.
— Слышишь… — не стал я тоже размениваться на уговоры, — Подвинься… нафиг. Взял он тут моду говорить за богов. Дело у меня к вашей Жанниагатте. Подними руку, и я дам слово, что не собираюсь как-то оскорблять храм и бога. А потом пропусти.
— Пребывая здесь, ты, затворник, оскорбляешь меня и всех прихожан! А заявляя, что у тебя есть дело к нашему богу — оскорбляешь втройне!! — взвизгнул жрец, начиная ощутимо для глаз светиться. Жаль только, что весь, а не только ладонью, как я его попросил.
Дело принимало нехороший оборот, но меня и так уже откровенно достало все подряд. Планы рушатся, начальница дурит, Лала того и гляди устроит нам локальный армагеддон своим неуемным любопытством, Переяславу у меня отняли, а тут еще эта мартышка буянит.
— Прочь с дороги, говно! — рявкнул я, доставая из инвентаря лучащийся божественной силой ларец, переданный мне богиней Эттой.
Это возымело именно тот эффект, на который я и рассчитывал. Уродливый жрец прохрипел нечто неразборчивое, попытался отпрыгнуть назад, запнулся, сваливая несколько небольших стульчиков без спинок, которые тут шли вместо скамеек, и проворно пополз задом назад, открывая мне дорогу.
— Сказал же, дело к богине, что, сложно руку поднять, да слова проверить? — беззлобно бурчал я ему, неся ларец к алтарю, — Вот мне нечего делать, кроме как по храмам мотаться и искать, где жрец воспитанный попадется, да?
Мужик шокировано на меня пялился, продолжая делать попытки отползти подальше. У меня возникло нехорошее подозрение, что он только сейчас понял, на кого орал. Тут же все, кто выше сотого уровня и стального класса — ого-го какие парни.
Ларец, который я аккуратно поставил на алтарь, тоже преподнес неприятный сюрприз — вместо того, чтобы тихо исчезнуть, как обещала Этта, эта красиво инкрустированная пакость пропала в мощнейшей вспышке, оставив у меня впечатление, что кроме световых эффектов еще что-то оттуда вырвалось и разошлось по сторонам. Но, дело было сделано. Действительно нетрудно, как богиня и обещала — за безопасность своей Слуги и единорога я только что расплатился сполна. Причем, если уж вспомнить наш диалог с божественной сущностью — вполне вероятно, что расплатился светлым будущим бессмертных. Или темным… в подробности я не вдавался.
Идя на выход из храма, я услышал за спиной потрясенный голос:
— Ты сам-то хоть понял, что возложил на алтарь, глупец?! — голос уродливого смеска звучал с неподдельной горечью.
— Да мне как-то чхать, — искренне сказал я ему, — Мне поручили, я сделал. Не вам же, верующим, такое доверять. Сопрёте.
Не можешь воспользоваться — сделай вид, что тебе это не особо-то и нужно. Я знал о том, что в ларце до ядреной бабушки божественной силы, которая может могуче облагодетельствовать любое существо, смертное или нет. Именно по этой причине боги через Этту и доверили мне ящик — для изолированного от внешних энергий орка он был бесполезен.
Что именно собираются устроить высшие сущности, озабоченные наглеющими Бессами, меня не волновало. Куда интереснее для меня был другой вопрос — не согласятся ли они уничтожить Нихон ради того, чтобы я перестал мельтешить по мирам и странам, осев где-нибудь надолго и всерьез? Шанс на это был, а уж если учесть, что Митсуруги совсем не собирается мне рассказывать, где эта ее империя, то как бы он ни был моим… почти единственным. Я не герой — если для достижения моей цели нужно натравить на нихонцев богов или бессмертных, да хоть простых жителей этого мира… я постараюсь это сделать.
Впереди на сегодня у меня оставалась главная цель — монастырь. Мысль посетить последний вызывало у меня очень много позитивных эмоций, речь же шла о новых умениях, особенностях, даже информации о классе, который явно был известен во Внутреннем мире! Более того, по словам Хэвоса, именно в монастыре человеческого Сектора можно было приобрести карты окрестных земель… уровней… пещер… как бы они тут не назывались!
По дороге, точнее по взлету, ибо монастырь располагался на самых верхних ярусах Сектора, меня атаковала стайка детей из расы летающих гремлинов. Мелкие расселись у меня на голове, плечах и руках, которые я пафосно сложил на груди — причем детишки не хулиганили, а банально ехали зайцами вверх, куда им было надо. Видимо, летать им в таком возрасте довольно напряжно. Я покосился на разлегшуюся поверх рук малявку, с блаженным выражением мордочки разминающую основания крыльев, и понял, что скорее всего воздержусь от деструктивных действий, способных навредить городу. Даже если возникнет необходимость. Если уж дети чужой расы безбоязненно садятся тебе на плечи и голову — то такую культуру следует защищать. Подумаешь, встретил обуянного жадностью жреца-эгоиста… его вполне уравновесил трактирщик-патриот.
Улей мне нравился — лица смертных, идущих по своим делам, были далеки от скорбных и истощенных. Да и разделение на Сектора жесткой градации не имело — я видел людей, общающихся с темными эльфами, местными гремлинами, насчитал около шести определенно разных рас, похожих на гномьи, заметил странных четырехруков с бледной кожей и зеленоватыми венами под ней… Жизнь тут цвела и пахла. Последнее и было наиболее негативным из всех встреченных мной новшеств — Подземный мир и город… попахивали. Густой, разнообразный, тяжелый аромат на основе триаллиса довлел над всем этим местом, даже сквозняки не помогали.
Монастырь Гаан занимал целую пещеру с самым настоящим Шпилем — правда кривую, странную, но зато доступ туда был лишь через одни ворота. Местные монахи могли похвастаться наличием большого количества свободного места — у них даже была небольшая площадь, на которой расположилось около полусотни человек. Адепты, смертные и нет, неторопливо перемещались туда-сюда, степенно разговаривали, обменивались записями — шел нормальный такой рабочий процесс.
…который ломался тем больше, чем больше разумных меня видели. Я быстро ощутил себя рокзвездой мирового уровня, заехавшей в глубинку. Странствующие монахи, отшельники, мастера боевых искусств — оживленное место, однако…
В некоем подобии библиотеки, где можно было приобрести приемы и особенности, я проторчал несколько часов, с грустью понимая, что приобретать мне… нечего! Мой «Внутренний Монолит» ставил крест на любом применении Ки вовне, безжалостно выводя из списка интересного сотни томов монашеского колдовства, алхимических приемов, работы с талисманами! Стили рукопашного боя, приемы с оружием — всё это меркло и чахло по сравнению с хвостом и грубой физической мощью. Какой толк вообще от оружия, раз оно ломается?!
Над особенностями тоже пришлось пролить горючую слезу. А потом еще и еще. Я просматривал свитки и откладывал их, просматривал и откладывал, вызывая у надзирающего за происходящим мужика совершенно необоснованное уважение. Судя по краснокожей морде этого «алльт гнома», он был уверен, что я умудрён по самые помидоры и знаю такие кунг-фу, которые местным и не снились, хотя на деле все было совершенно наоборот.
В душе я рвал и метал, тут только одних дистанционных приемов, позволяющих выплеснуть Ки смертельным импульсом, волной или вибрацией были десятки! Запечатать духа, подчинить демона, разрушить немертвого — на любой вкус, цвет и вид! Я сидел, перебирал эти сокровища и знал, что даже смысла покупать их на будущее нет! Куратор, всемогущий бог, управляющий всем в этом мире, уже объяснил мне, что моя особенность «Внутреннего монолита» не изменится ни при каких обстоятельствах!
Издергавшись как мышь на сковородке, я нашел и купил приём «Дух воина» из арсенала простых монахов, навык «Чувство объема» от затворников, а также некую жуткую и спорную химеру, под названием «Предел плоти». На фоне остальных свитков и книг эти три жалких рулончика вызывали у меня желание прижать к себе краснокожего гнома и обрыдать всю его чахлую грудь, заросшую медно-рыжим волосом.
«Дух воина» был приемом сомнительной полезности, но однозначно многообещающих характеристик. Это была разновидность боевого транса, используя которую, пользователь повышал все свои характеристики на время действия умения. Звучало бы чрезвычайно заманчиво, если бы не одно «но» — приём был разработан только под рукопашный бой, полностью исключая использование любых других приемов на время своей работы. Я взял его только исходя из надежды, что на высоких уровнях он будет давать такой прирост характеристик, что ни оружие, ни другие приемы просто не понадобятся. А временный прирост рефлексов и восприятия… это же бесценно!
«Предел плоти» был еще более сомнителен. Он работал лишь при активированной «Железной рубашке», позволяя на долю секунды многократно повысить защитные функции этой техники, при этом отправляя бедную «железную рубашку» в пятиминутный откат, на время которого ее нельзя было вызвать вторично. Еще один прием с потрясающим потенциалом, но абсолютной бесполезностью.
«Чувство объема» на фоне таких многообещающих штук смотрелось бледно. Это было просто… чувство объема. Активировав приём, я начал ощущать надетые на себе вещи еще каким-то странным образом. Пораскинув мозгами, я счел его максимально полезным для развития — действуя наподобие ультразвукового сканера, оно сообщали мне объем всего, что меня окружало.
На мой полный разочарования взгляд «альтт гном» посопел, подумал, поскреб с хрустом грудь и… откуда-то вытащил старый потрепанный свиток… за тысячу золотых. Прочитав его описание, я на радостях даже выдал мужику премию в размере сотни сверху — он нашел особенность «затворника»!
«Сверхадаптивность — ваши возможности по адаптации к условиям окружающей среды существенно расширены»
Никакой боевой ценности, но насколько повысилась выживаемость! Да я теперь… да я… на Крайний Север могу уйти! И лазать там следующие двести лет по льдинам, лопая местных пингвинов и медведей! А уж если на обратном пути купить парочку грибниц кормовых грибов из самых неприхотливых… ууу… Шикарнейшая особенность!
Пребывая в самых радужных чувствах, я направил свои стопы в другую часть архива, где адепты и жители города могли бы за немалую сумму разжиться подробными картами окрестностей этого города-улья, но был остановлен целой делегацией разумных, большую часть из которой составляли монашеские классы.
— Постой, затворник, — вышедший вперед пожилой гном поднял обе ладони, демонстрируя их мне, — Мы здесь, чтобы отвести тебя к настоятелю. Он тот, кого ты ищешь.
— Я ищу настоятеля? — у меня от такой новости, а главное — уверенности, с которой старичок поставил меня перед фактом, отпала челюсть, — А зачем я его ищу?
— Начать свое обучение на золотую ступень «кромешника»? — наклонил голову набок гном, — Ты же за этим пришел?
Честное признание в том, что я пришел за общедоступной картой ближайших окрестностей улья, привело компанию монахов в серьезное смятение. Я сильно напрягся после прозвучавших слов о том, что местный начальник уже много лет ждет себе в ученики «затворника». Пока монахи обсуждали между собой озвученные мной цели «купить карту и смыться», я уже вовсю прикидывал, что мне делать, когда на меня начнут давить. А что начнут — так это хлебом не корми, так делают все, кому что-либо нужно. Даже я в разговоре с хозяином постоялого двора неслабо на него надавил, пусть и внеся щедрое пожертвование в фонд гостиницы путем испохабливания деревянного стола монетами.
Не в этом случае. Мне задали несколько осторожных вопросов, правда, под проверкой истины одного из смертных, а я не стал зажиматься с ответами. Да, «затворник», да, зашел сюда за картой, нет, про местного настоятеля не слышал, и вообще, первый раз в ульях. Нет, не останусь, на мне множество обязательств, выполнить которые нужно обязательно. Нет, учеников с собой не возьму, у меня есть те, о ком нужно заботиться (Кира спрятанная Эттой).
Когда расстроенные моими словами обитатели монастыря начали расходиться, а главный пошел к настоятелю, предварительно вежливо со мной распрощавшись, моя картина мира чуть не треснула. КАК?! Я был готов поспорить на оба оставшихся у меня поднебесных камня, что их настоятель очень ждет ученика, а эти разумные очень его уважают! Но… ни одного лишнего вопроса, ни одной попытки давления, они просто… приняли мои слова?! Да, под проверкой истины, но… просто так?
Оглушенный и растерянный, я доковылял до местного архива и отдал сотню золотых за перевод мне нужной части карты. Постоял там, глядя пустым взглядом на начавшую смущаться девушку неизвестной мне гуманоидной расы и, уже собираясь уходить, услышал отчетливый вопрос из застенков своего почти отключенного разума — «ты дебил?!». К чему был задан вопрос разобрался быстро, потратив еще полторы тысячи на остальные доступные архиву фрагменты мировой карты.
И снова мне никто не сказал ни слова. Из монастыря я выходил, мучимый жгучим чувством бросить все, плюнуть на все цели и планы, прийти к местным шишкам с объявлением кто я есть. Разобраться в том, как этот Внутренний Мир может быть настолько адекватным, хотелось невероятно.
Всплеск адреналина моментально смыл мысленное смятение. Скрипнув зубами, я сосредоточился на управлении цепями и с максимальной скоростью полетел в наше убежище. Причина спешки была чрезвычайно весомой — иконки в поле моего зрения, отображающая членов нашего небольшого отряда, отчетливо показывали мне только что изменившиеся обстоятельства.
Эстебан Гиндос, исследователь и геомант, один из лучших знатоков подземных недр в Срединном Мире, был мертв.



Глава 8 Осадки вечности

— Это всё ты виноват!
— Тебе голова дана, чтобы там ментальные щупальца хранить или еще и думать ей, дура?!
— Не смей так говорить с госпожой!
— А то что ты мне сделаешь, придурка кусок?! Убьешь?! Еще один гений!
— Дайте мне умереть!!
— Заткнись, лахудра безмозглая! Ты не Эстебан мать его Гиндос! Сдохнешь — и тебя потом запрут на годы в камере, выдаивая сведения по кусочкам! Объявят в розыск! Выдержишь? Нет! Что делать будешь? Жить с голой задницей в пещерах и мох обгрызать?!
— Ой…
Это был даже не скандал. Уж тем более не разумный диалог, не консилиум и даже не обсуждение возникшей проблемы. Стоял истерический надрывный срач, основным источником которого были Митсуруги и Лала. Ну, теперь уж, моими стараниями, остался лишь наш великолепный, золотой, дальновидный, неимоверной искусный, но абсолютно дурной без своих ментальных способностей архимаг.
Стоило мне увидеть погасшую иконку Гиндоса, я тут же подхватился назад на постоялый двор. Даже умудрился по пути захватить с собой невозмутимо бредущего в том же направлении Умного Ежа. Прибыв на место, мы встретили смятение и общественный душевный раздрай, а также срочные сборы. Через три часа мы покидали город под наколдованной Ай невидимостью, левитируя всем отрядом в периодически открываемые межпещерные врата. Я указывал, в каком направлении нам нужно двигаться, остальные молчали и, собственно, двигались, злобно и многообещающе посматривая друг на друга.
По скорости полета наша компания определенно могла претендовать на быстрейших существ Подземного Мира — вылететь нашей группе в совершенно необитаемую местность, где даже триаллис рос редкими клочьями, удалось всего за каких-то пару часов. Приземлившись и обложившись всеми необходимыми сигнализациями, народ страстно приступил к совокуплению серого вещества друг у друга.
С Гиндосом все было предельно ясно — попав во Внутренний Мир, геомант быстро понял, что с высокой вероятностью является одним из наиболее могущественных разумных, а потенциально так вообще номер один. Естественно, что при таких раскладах ему участвовать в продолжении суицидальной миссии не было никакого резона. Возможно, всё было бы иначе, будь ученый скован дополнительными клятвами или обязательствами в Срединном Мире, но этим он, как и Лала, похвастаться не мог. Поэтому все получилось предельно прозаично — пока остальные были заняты, обсуждая мою самоволку и успокаивая перевозбужденного Козыря, Эстебан просто вышел на улицу, подошел к бездонной щели, разделяющей два «небоскреба» и пощекотал какое-то не особо мирное копытное. То обиделось, врезало по испанцу задними конечностями… отправив его в полет на несколько сот метров.
Вот и все. Чистое и остроумное увольнение, вину за которое Митсуруги сейчас пыталась возложить на меня.
— Если бы не ты со своим дурацким побегом, Гиндос бы носа из книг не показывал! — бушевала японка, глядя на меня с вполне сформированной уже ненавистью.
— Я вышел на разведку! — скалился в ответ я, — Только в отличие от супермага-менталиста, лучшего некроманта планеты и трикстера, умеющего создать клон любого смертного — я добился успеха! За несколько часов, не подняв шума!
— Эй, у меня было-то меньше суток! — вставил шутливую ремарку наслаждающийся пикировкой Ёж.
— «Не поднимающий шум Джаргак», — продекламировала Переяслава, — Впервые в истории мира Пан! Нам не поверят!
— Я вообще не понимаю, о чем вы шумите, — Козырь тряхнула своей неровной гривой фиолетовых волос и подрыгала плечиками, — Джаргак достал карту? Джаргак молодец. Гиндос успешно послал госпожу Митсуруги? Гиндос молодец. Все, можно жить дальше и улыбаться.
— Ну вот только без знатока подземного мира наши шансы на успех экспедиции сильно снижаются, — резонно заявил я девушке.
— Ага, — та радостно кивнула, — Но так как назад возвращаться не особо хочется — мне чхать!
— И у кого еще есть мысли покинуть нашу компанию при любом удобном случае?! — вокруг потерявшей терпение Митсуруги закружился поток воды. Девушка зависла в воздухе, ее пальцы начали выплетать узор какого-то заклинания.
— Не у меня! — торопливо отмазалась Лала, скороговоркой поясняя, — Джаргак прав, меня поймают и будут допрашивать. Это скучно! А жить по пещерам я не хочу!
— Мои планы и обязательства связаны с Срединным Миром, — хрюкнул я, продолжая насмешливо рассматривать Митсуруги и Акахиро, последний с серьезным видом держался за свой запоясный ножик, изображая из себя готового к бою воина. Рядом с бушующим архимагом японец смотрелся как напыжившаяся муха на голове у слона.
— Не имею желания застревать в этой части Пана без возможности вернуться, — пожал плечами Ёж. Готовая к бою японка его не впечатляла совершенно.
Я лег и отвернулся, закурив трубку. Ай разочаровывала. Архимаг не один месяц потратила на подготовку к этой экспедиции, а что в итоге? Лала оказывается несдержанной дурой, тут же едущей крышей, когда ее переполняют эмоции. Знаменитый геомант легко кидает всю группу, а Еж так вообще пролез на первые места, отметелив конкурентов. Что за глупость? Не могла составить нормальный договор? За тридцать шесть лет можно набраться опыта по самую маковку, на что она их потратила? На накачку уровня и лазание по чужим мозгам?
Я вздохнул, пытаясь отогнать нехорошие мысли о том, что нынешняя Митсуруги жутко напоминала мне одну высокоранговую шпионку, с которой доводилось иметь дело в прошлом. У той вечно случался нервный срыв, как только что-то начинало идти не так, как она хотела. Или предполагала.
А вот возьму и проверю.
Я молча, не оборачиваясь, разослал каждому члену группы копии карты Внутреннего Мира. Умному Ежу полную версию, остальным — лишь большой жирный кусок вокруг города-улья, из которого мы ушли. Прошла пара минут и из-за спины я услышал язвительный вопрос архимага:
— Это всё, что ты добыл? …или просто то, чем решил поделиться?
Ну вот, точь-в-точь эта. Как её. Как же ту шпионку звали? А, неважно.
— Ну, ты мне скажи, Митсуруги. Есть теперь на карте у тебя наша цель… или нет?
— …есть.
— Значит, я выполнил взятые на себя обязательства. Благодарности и слезы восхищения можете оставить при себе.
Бывшую подругу я доводил целенаправленно. Что бы Ай себе не думала, но именно она была виновата в побеге Гиндоса, а переоценить Повелителя Тверди в подземном мире? Моё воображение просто пасовало при такой мысли. Мы профукали того, кто был ценнее Лалы, Рю и меня, вместе взятых.
Следующие пару недель мы аккуратно подбирались к одной из «шахт», ведущих вниз. Путешествовать приходилось медленно и печально, закутавшись в плащи анонимности, выпуская Лалу в качестве разведки и даже держа под запасными плащами пару боевых гулей Умного Ежа. Предпосылок к подобному темпу перемещения было куда больше, чем нам хотелось — Ай ничегошеньки не понимала в местных мозговых волнах, поэтому работать сканером местности не могла. Чувство жизни некроманта постоянно сбоило — жило тут практически всё и везде.
Окрестности титанического города-улья были пропитаны жизнью на многие и многие километры пещер. Изгои, падальщики, воры, бандиты, полудикие племена, хищные твари — все это обитало в бесчисленных отнорках, пещерах, прокопанных самостоятельно ходах. Всё это кидалось на нас сверху, снизу, сбоку, украдкой, в лобовую… как угодно.
А летать мы не могли. Внутренний мир не знал левитаторов, а использовать мощные заклинания невидимости Митсуруги подолгу не могла. О отряде куда-то летящих разумных в балахонах стало бы быстро известно в городе, поэтому мы совсем неторопливо шли пешком, частенько оставляя за собой кровавые следы и трупы.
И тех, кто эти трупы доедал. По крайней мере то, что оставалось после гулей Ежа.
Эти многочисленные стычки с полуголыми гуманоидами и зверьем серьезно обогатили меня в плане опыта. Я наконец-то увидел, как сражаются мои компаньоны.
Умный Ёж, как страшный и ужасный некромант, приводил неопровержимые доказательства, что магов смерти недооценивать нельзя. Он не делал ничего — за него работали две высокие мрачные фигуры в балахонах. Гули рвали всё живое в клочья — быстро, эффективно, сурово, время от времени запихивая кусок этого живого в пасть. Противниками они были страшными, с одинаковым успехом атакуя когтями конечностей или орудуя пастью с огромными зубами. Самой неприятной особенностью этих молодцев было то, что у неживых не было рефлексов или какой-то одной методики боя — их движения и удары невозможно было прочитать.
Акахиро Рю тоже вовсю демонстрировал, что взяли его с собой не зря, но менее зрелищно — удары его короткого меча каким-то образом уходили дальше, чем доставало лезвие. Мастер-шиноби просто быстро-быстро резал перед собой воздух, а все, что попадало в метровую зону от кончика лезвия, превращалось в фарш. Еще телохранитель-слуга Митсуруги показал чрезвычайно быстрые рефлексы, высокую прыгучесть и наличие множества метательных ножей в своих закромах. Иногда он явно пытался выполнить какие-то свои комбинации, но видимо себя одергивал.
С метательными ножами шиноби успешно посрамляла Козырь. Лала Всёпропало не так уж много и умела в чисто боевом плане, но это немногое было отточено на ура. Выпустив клона, состоящего из тени, она высоко прыгала, кувыркалась и метала… что она только не метала. Ножи, стилеты, металлические звездочки — быстро, точно и всегда насмерть.
В этом томительном путешествии с частыми стычками, я по новой оценил свежеприобретенный прием «Дух Воина». Он реально спасал! …тем, что, используя это состояние, я не имел возможности применить свою излюбленную телепортацию «Путём Ветра», а также цепи и оружие. И это было хорошо, так как шанс при неожиданном перемещении попасть под острое железо был больше, чем быть обманутым, подписывая кредитный договор с цыганами на вокзале.
Реальность, какой бы она ни была, довольно быстро нам подсказала, что группа неопытных путешественников, перемещаясь по подземному миру, оставляет слишком много следов…
Их было около трех десятков. Бессы, нагнавшие нас, демонстрировали одинаковые приписки принадлежности к государству Лтакт, тому самому городу-улью, через который мы почти бесследно прошли. Отряд состоял из людей, эльфов и скавнов — бледнокожей четырехрукой расы с зелеными венами. Осмотр преследователей, благоразумно остановившихся на расстоянии в десяток метров, показал, что обмундированы они именно для поиска и преследования — легкие нашлепки кожи на матерчатой форме никак не могли тянуть на броню. Уровни отряда Лтакта колебались от 80-го до 102-го у командира.
— Мы здесь по официальному делу Лтакта! — заявил, выходя вперед, командир отряда. У серокожего эльфа было удивительно потрепанное жизнью лицо — я насчитал три внушающих уважение шрама и неслабый ожог, — Снимите ваши плащи анонимности! Моими устами этого требует город!
— Здесь не территория города! — тут же сориентировался я, так же выходя вперед и раздвигая руки пошире, демонстрируя жест миролюбия, — Расскажите, в чем вина разыскиваемых вами преступников, и мы дадим клятву, что ни при чем!
Мои слова вызвали ропот спереди и бурчание сзади — Лала явно была готова атаковать. В этом же я подозревал и остальных членов своей команды. Мы находились на нейтральных землях, агрессоры были чересчур слабы… по сравнению со всеми, кроме меня, смысла в переговорах не было — убить же проще?
— Раз вы не знаете о Договоре Пределов, значит, скорее всего, имеете отношение к трупу Повелителя Тверди двести тридцать третьего уровня, — хмуро произнес командир, — Снимите плащи. Пожалуйста.
— Плащи надевают либо преступники, либо те, кто не хотят, чтобы их знали, — мягко проговорил Умный Ёж. Его гули выдвинулись вперед, встав возле меня, — Мы готовы дать вам клятву, что не преступали закона. Этого достаточно, чтобы разойтись мирно.
— У меня приказ, — покачал головой шрамированный эльф, материализуя в руках пару коротких толстых мечей, — Пожалуйста, выполните мою просьбу… или нам придется применить силу.
Я тут же напрягся, вызывая из инвентаря полные ладони металлических шариков. Стоит кому-либо из них дернуться, метну их с таким импульсом Ки, что это будет похоже на выстрел из дробовика…
— Никому ничего не придется, — голос Митсуруги прозвучал резко, зло и насмешливо, — Чтобы применять силу — ее надо иметь! Или хотя бы намек на нее! Не атаковать, я их парализовала.
Действительно, все посланники города замерли, парочка даже свалилась с ног, видимо, парализация застала их в неудобный момент. Командир тоже не удержался на ногах.
Японка вышла вперед, присев возле головы лежащего навзничь эльфа.
— Мы не хотим ссориться с Лтактом, — произнесла она, — Мы готовы соблюдать его законы, пока находимся здесь. Но на интересы города нам плевать. Мы могли бы перерезать вас всех просто потому, что находимся на нейтральной территории. Могли убить, потому что вы нас задержали. Могли бы даже не убивать, а просто сломать, к примеру, ногу. Каждому. Это бы тоже вполне сработало. Вместо этого я иду на крайние меры, сохраняя жизнь трем десяткам условно агрессивных бессмертных. Это самый широкий акт дружелюбия из всех, что я когда-либо применяла. Мы не враги Лтакту, но применим все доступные нам силы, если кто-то встанет у нас на пути. Сейчас я сниму с тебя парализацию, и ты подтвердишь, что воспринял всю информацию и передашь ее тем, кто принимает решения.
— Ударила исподтишка и ставишь условия? — прошипел эльф, приподнимаясь на локтях, — Думаешь, мы единственная группа, посланная по вашим следам? Снимите парализацию и проследуйте с нами в город! Откажетесь — и ваши имена внесут в запретный список всех двенадцати стран мира!
— Да хоть на жопе у себя их нарисуй, долбодятел! — тут уже не выдержала Лала, — Тебе, дебилу, прямо сказали, что ссориться не хотим — всё, точка! Потащитесь дальше за нами или еще кого пошлете, так мы с чистой совестью пустим вас на мелкий фарш!
— Хватит разговоров, — отрезала Митсуруги, — Идём дальше. Будут еще преследовать — отрывайте и отрезайте конечности. Чем больше рук и ног ляжет в фундамент нашего заявления о миролюбии, тем серьезнее его воспримут.
Уходили мы гордо и не торопясь, пока надежно не скрылись с глаз парализованного отряда. Неторопливость была обоснована тем, что раздраженная посторонним интересом Митсуруги тащилась позади отряда, часто останавливаясь для того, чтобы вывести на удобной поверхности руну-другую, да и запитать их энергией.
А дальше… в больную голову Лалы пришел своеобразный план, который успешно прошел сначала шлифовку Умным Ежом, а затем одобрение у нашего золотого архимага. И мы начали играть в космическую игру.
Роль ракеты-носителя исполнил орк, зафиксировавший цепями на своем бренном теле остальных членов группы. Эти самые члены достали свои левитаторы, приспособив их на животах, а Ёж соединил все ящики в единую систему, взяв на себя управление. Итоговый результат выглядел бредово, но удивительно эффективно — некромант медитировал у меня на спине, довольно высокая Лала заняла грудь, а японцы оказались примотаны к бицепсам. И мы полетели!
Конечно, далеко не сразу и не с первой попытки, но оно заработало! Мы немного потеряли в боевой мощи за счет того, что некроманту пришлось убирать своих гулей в инвентарь, но зато превратились в чрезвычайно мобильную группу, к тому же и выглядящую как одно крупное существо, что сразу уменьшило количество желающих нас атаковать. Да и выглядело со стороны это забористо — куча слипшихся черных балахонов угрожающего объема и массы бесшумно и зловеще летит по своим делам, да и приложить может с любой стороны.
Это был настоящий прорыв мобильности!
…усугубивший наш топографический кретинизм.
Ориентироваться в пещерах было тяжело — трехмерная карта, постоянно меняющиеся «биоценозы», как любил выражаться покойный Гиндос, водоемы, а то и заросли гигантских грибов, некоторые из которых совсем не стоило задевать. Пару раз мой экипаж, за исключением Ежа и Переяславы, чуть не дал дуба, подышав испарениями и пыльцой. Дриаде пришлось отращивать натуральные респираторы и учиться фильтровать воздух.
Преследователей мы так и не дождались, это была хорошая новость. Плохой же стало то, что скорость нашего путешествия не особо-то и увеличилась. Иной раз мне приходилось висеть на одном месте до десяти минут, пока остальная группа (или пассажиры) определялись, в какой из десятка проходов нам нужно проникнуть.
Будь с нами Эстебан…
Эту мысль я нянчил долго, но на одном из привалов, прогуливаясь с Умным Ежом, высказал вслух мысль:
— Не пойму, как Митсуруги не предвидела планы геоманта улизнуть от нас? Она же один из самых мощных менталистов мира?
— Мысли Эстебана? Ученого, прославившегося среди геомантов знанием заклинания «Разум в кристалле»? — поднял брови некромант, выбивая меня из колеи.
— Стоп. Стоп-стоп. А твой разум Митсуруги может прочесть? — встрепенулся я.
— Кирн, ты задаешь правильные вопросы, — улыбнулся неживой бессмертный, — Нет, не может.
— Держу пари, что и разум Лалы для Митсуруги недоступен… — пробормотал я. История с нашим путешествием внезапно начала очень тухло пахнуть.
— Да, всё верно. В голове у Козыря около сотни оттисков, — покивал Еж, продолжая улыбаться, — Чувствуешь, куда это ведет?
Я чувствовал. Зачем менталисту собирать вокруг себя группу наемников, иммунных к ее сильнейшему козырю?
— Будь осторожнее, Кирн, — похлопал меня по локтю Ёж, — Вполне вероятно, что наше возвращение нанимателем не запланировано.
Места я себе после этого обмена фразами не находил. В голове вертелась старая глупая пословица «Хитрый Дмитрий — насрал в портки и говорит «заржавило»». По-другому и не выразиться. Пошел на риск, лелея надежду втереться в доверие и узнать хоть что-то… Узнать от кого? От одного из самых полезных и универсальных инструментов этой самой империи?! И что в итоге? Я сижу в месте, по сравнению с которым куличики любого черта это как за хлебом сходить, моя цель испытывает ко мне определенно-враждебные замыслы и совершенно точно враждебное настроение!
Заигрался. Решил, что раз раньше выкручивался, то теперь море по колено и горы по плечо!
С досады решил провести ревизию Статуса, чтобы хоть подытожить последние изменения, понять — что я из себя представляю.
Статус
Имя — Кирн Джаргак известный как «Предвестник»
Раса — орк
Класс — Затворник (серебро)
Пол — мужской
Уровень — 110
До следующего уровня — 320 008 228 единиц опыта
Фракция — отсутствует (бывший гражданин Эйнура, королевство Вашрут)
Характеристики:
Сила — 68
Выносливость — 63
Ловкость — 53
Реакция — 53
Восприятие — 53
Энергетика — 58
Дополнительные характеристики:
Мудрость — 100
Стойкость — 100
Дух — 100
Отрешенность — 35
Особенности:
«Внутренний Монолит», «Эти Дни», «И пусть весь мир подождет», «Скромность адепта», «Умелый ловкач», «Стоик», «Естественный рост», «Повышенное либидо», «Прозрачный покров», «Плоть достойная духа», «Сверхадаптивность».
Свободные очки:
Характеристик — 1
Приёмы:
«Путь Ветра» — 42 ур.
«Беспощадный удар» — 24 ур.
«Затмение» — 4 ур.
«Целительная Медитация» — 58 ур.
«Железная Рубашка» — 86 ур.
«Повелитель Цепей» — 92 ур.
«Дух Воина» — 8 ур.
«Предел плоти» — 1 ур.
«Чувство объёма» — 7 ур.
Финансы — 174 844 золото, 11 серебра, 27 меди.
Глаз радовала только характеристика «Отрешенности». Я действительно стал куда спокойнее и сдержаннее. Скоро у меня начнутся «Эти Дни» и характеристика начнет расти как на дрожжах, главное — не прибить кого-либо из условно своих. А это вполне реально, учитывая мысли, на которые меня натолкнул Ёж. Последний является единственным моим союзником здесь. Условным, разумеется — я же не знаю деталей его сделки с Митсуруги.
Сами характеристики не радовали, особенно после наблюдения за работой Козыря и Акихиро. Что шиноби, что трикстер вполне могли меня убить одной внезапной атакой, даже если я буду готов. Последнее я определил довольно давно — если ловкость и рефлексы твоего возможного оппонента хотя бы на тридцать процентов выше твоих, то совокупно это будет скорость на пятьдесят процентов большая, чем твоя. Причина, почему бессмертные редко дрались насмерть, была обычно в том, что они ничего с этого не получали. В бою с Акахиро я могу выжить, только если начну его сам и внезапно. С Митсуруги, скорее всего, даже этого не поможет. А напасть первым возможности никакой — это будет нарушением данных мной слов.
Что же… пора начинать всерьез задумывать о перспективах подземной жизни. На всякий пожарный случай.



Глава 9 Лягушки в миксере

— Мальчики, девочки, мои вам поздравления! Мы напоролись на рассадник зла, преступности, наркотиков и прочих хороших вещей! — Лала улыбалась так, как будто угодила на «счастливый час» в мужском борделе, — Это город изгнанников, воров, бандитов, каннибалов, полудиких племен и прочей грязи!
— Нам обязательно в него соваться? — хмуро осведомился Акихиро, качая ногой голову убитого Лалой типа, больше всего напоминающего бледного крупного гоблина с совиными глазами, — Тут же целые лабиринты, можно же обойти?
— Не получится, Рю… — тихо, но внятно отреагировала Митсуруги, — Нам необходимо попасть в каскад нисходящих шахт, который начинается в дальнем конце города. Другого пути туда нет.
— Так давайте быстренько пролетим насквозь под невидимостью? — изрек здравую идею Бенедикт, привлекая всеобщее внимание.
Лала отрицательно помотала головой, начав объяснять. По ее словам, там негде было летать — бандитский город-самострой напоминал чрезвычайно убогую версию города-улья. Вся пещера со Шпилем в центре была застроена напрочь, представляя из себя массу «сот». Когда кто-то из жителей города богател, то просто пытался выкупить соседние, в случае успеха пробивая в стенах дыры в качестве дверных проемов. Торговые площади, базары, мастерские? Всё умещалось в этих «сотах». Более того, Козырь выразила ну очень большие сомнения в том, что я с моими габаритами смогу спокойно пройти до необходимого нам спуска. Подземные расы телосложением напоминали Митсуруги и Акахиро… в подавляющем большинстве.
Совещание продолжилось. Были озвучены предложения прямого штурма с прорубанием пути, подкупа местного населения, убийства Лалой одного из местных боссов, для копирования его облика, и даже предложение от того же трикстера «мы просочимся, а Джаргак пусть как-нибудь сам». Последнее я воспринял без восторга, мрачно пообещав Лале взглядом интересную половую жизнь. Не всерьез, конечно, но Козырю хватило проникнуться.
— Нам нужно будет здесь пройти дважды. Туда и обратно, — наконец озвучила Митсуруги свое мнение, — …вполне вероятно, что возвращаться мы будем не в том составе, который есть сейчас. Лежащее перед нами препятствие нужно… устранить. Сейчас. Господин Умный Ёж… обсудим детали?
— Люблю запах геноцида во мраке другого мира, — ностальгически вздохнула Лала, вызывая смешок у Бенедикта. Сострить в ответ волшебной книге не дали, вызвав на совещание.
Много лет назад маленькая девочка с огромными голубыми глазами и розовыми волосами сказала мне, что она может «жахнуть», но для этого ей много что нужно — посох, гримуар, реагенты для заклинания…
Что можно сказать? Девочка с тех пор прибарахлилась по самые помидоры.
До этого я творимых заклинаний ментальных заклинаний школы магии не видел, даже не подозревал, что они существуют. Сейчас, глядя на маленькую женскую фигурку, стоящую в центре расположенных друг над другом десяти магических схем безумной сложности, я понял, что был счастливчиком. Митсуруги вовсе не призывала какое-то страшновеликое волшебство, призванное стереть стоящую перед нами пародию на город, нет. Вся создаваемая ей конструкция была, по сути, временным накопителем маны, которую девушка перегоняла из себя, своего волшебного меча и гримуара, дабы реализовать усиленную версию обычного ментального посыла, возбуждающего в цели лишь одну эмоцию.
Гнев.
Митсуруги простерла руки вперед и визуально видимая красная пелена энергии устремилась в сторону ворот, ведущих вглубь этой пародии на город. Спустя несколько секунд мы, стоящие за ее спиной в нескольких десятках метров от этих самых ворот, услышали приглушенные крики ярости.
Это было начало. Прелюдия.
Первое правило бессмертного: «в любой непонятной ситуации не мелочись!»
Свое выступление Умный Ёж начал минут через пять после того, как всё вызванное Митсуруги заклинание «затопило» город. Он тоже не особо изощрялся, «всего лишь» собрав вокруг себя клубящуюся кучу мельчайшего праха, пыли и разных частиц, и выпустив ее по следам заклинания Ай. Предварительно, разумеется, насытив зверским количеством некротической маны. Изощренная магия? Сложные многосоставные заклинания? Пентаграммы, начерченные кровью сорокалетних девственниц, умерших в прыжке с табуретки во время двойного солнечного затмения? Всё это есть, но зачем оно нужно, когда почти сырой маны хватает почти всегда, а во всех остальных случаях подготовиться нет времени?!
— Всё, — будничным тоном поведал нам Ёж, отряхивая ладони одна о другую, — Ждем десять минут, а потом посылаем туда Джаргака.
— Почему меня-то? — справедливо возмутился я.
— А кто под тебя проход ломать будет? — последовало резонное замечание от Ай. Возразить тут было нечего.
Несмотря на то, что весь это логово бандитов должно было издохнуть только от внушенной Ай злости, я, тем не менее, полностью приготовился к бою. Надел один из легких доспехов, что были с собой, взял в каждую руку по дубинке-кирке, включил «железную рубашку» и только потом врезал ногой в хлипкие врата бандитского города, вышибая их нафиг.
Тесно. Темно. Трупно. Некоторые тела еще поддергиваются, воздух смердит ароматами свинарника, который не убирали несколько тысячелетий.
Габариты худого орка с ростом около двух с половиной метров совершенно не подходили для перемещения по этому раю скворечников. Более того, все искусственные стены и перегородки местными выполнялись из подобия песка, намертво схваченного какой-то дрянью. Приходилось продираться и проламываться, работая своими дубинками как кирками, на которые они были удачно похожи. Ударный труд, пришедшийся на мою долю вместо удалой схватки, я совмещал с ругательствами в сторону дезертира-Гиндоса, да и Митсуруги в принципе доставалось. Как за то, что не посадила геоманта на плотный поводок, так и за то, что сама не удосужилась выучить столь полезную школу магии.
Определить расовую и классовую принадлежность большинства попадавшихся мне трупов было практически нереально. Мелкие и средние гуманоиды в лохмотьях валялись повсюду. Многие — без оружия в руках, очевидно помершие от приступа ярости, которым их наградила архимаг. Разглядывать мне их было недосуг — во всех «сотах» были проделаны отверстия для циркуляции воздуха и город был заполнен отравленной пылью Ежа. Сама некротическая мана на меня практически не действовала, но вкупе с поднятой пылью, стоящей сейчас во всем городе, радости добавляла мала. Горло, легкие и глаза немного жгло.
— Трудишься, Кирн? — ко мне во время перекура подлетел гримуар, который каким-то образом умудрялся ухмыляться… не имея лица.
— Нет, скорее размышляю над смыслом жизни, — выдохнул я кучу дыма. Настроение было пассивно- агрессивным, хотелось увидеть живого Эстебана Гиндоса. Связанного. И иметь в руках ножку от табуретки.
— И в чем он, по-твоему? — поинтересовался мой бывший разумный труп, превращенный в книгу.
— У нас тут командир-менталист, который не умеет командовать и почти не применяет сканирование, — философски начал я, — Геомант, сыгравший проводника и слинявший, как только дело запахло его личным профитом. Телохранитель, который ничего не делает. Шпионка и разведчица, работающая на одну десятую от обычного егеря. Дриада, играющая роль респиратора и сексуальной игрушки. Некромант, просто выпускающий в нужное время армию… и орк, играющий роль воздушного носителя, которого бросили на произвол судьбы. Знаешь, мне кажется, что у существования нет смысла.
— О! Добро пожаловать в клуб, дружище! — захохотала книга, — Своей властью да повышаю тебя из разряда «Бесс обыкновенный» до «Бесса разумного»! Переяслава будет рада!
— Кстати, давно хотел спросить, а как вы, разумные существа, чувствуете себя, существуя в качестве абсолютных рабов своих хозяев? — задал я давно волнующий меня вопрос. Когда нечто подобное слышала Переяслава, когда мы оставались наедине, она уклонялась от ответа. Не то чтобы сам вопрос ранил ее чувства… видимо, просто не доверяла достаточно. Хотя… я сейчас мог и ошибаться, пару часов назад активировались «Эти Дни», из-за чего я «немного» потерял в тактичности.
— Мой дорогой пр… предок… — саркастично начал гримуар, шлепаясь на труп какого-то бедолаги, — Ты путаешь нас с другими разумными! Дриада урожденный дух, создание-индивидуалист! Она понятия не имела, что делать ей со своей жизнью с тех пор, как была отвязана от своего дерева. Припоминаешь нечто подобное? Ну представь себе, что эта розовая Митсуруги — тоже дерево! Совершенно не значит, что Переяславе ее положение нравится, но свободной она снова начнет мыкаться в поисках смысла жизни! Я? Со мной тоже самое. Заложенная бытием страсть к анархии — ничем не лучше и не хуже того несчастного дерева. Мы, бедные искаженные создания, не тяготимся своим положением, так как не ведаем лучшего. А еще — не видим альтернативы.
— То есть как? — не понял я, — Если ваши хозяева просто отпустят вас на вольные хлеба…?
— …то мы просто будем подчиняться тем законам, которые в нас заложены, — закончил за меня Бенедикт, — Я буду искать, где бы устроить революцию, а Переяслава… на чем она зацикливалась, когда была свободной? Вот к тому все и вернется. Мы не свободны изначально.
Я кивнул в знак благодарности и глубоко затянулся, обдумывая слова Бенедикта.
…и тут же выпучил глаза, выплевывая густые клубы дыма. Трупы вокруг меня шевелились! Они скребли конечностями, ворочали головами, изгибали туловища, демонстрируя твердую решимость подняться на ноги! Это что еще за новости?
— Кирн, мертвецов поднимаю я, — сухо уронила книга, взлетая со своего уютного, но начавшего шевелиться места, — Возвращайся. На нас напали Бессы.
Из раздолбанных ворот я вылетел как из пушки, судорожно вертя головой в поисках противника. Его было много.
Бессы города Лтакт, которых мы отпустили, не восприняли слова и угрозы Митсуруги достаточно серьезно, чтобы прекратить преследование. Вместо этого, они каким-то образом вычислили, куда мы направляемся, и, собрав достаточную, по их мнению, группу бойцов, вновь отправились нас «уговаривать» сдаться.
Диспозицию в «предбаннике» бывшего города я понял с первого взгляда. В одном из углов «ринга» находилась Митсуруги, перед ней маячили Акахиро и Переяслава, предоставляя архимагу полную защиту от всего колющего и режущего. В другом углу стоял и держал зеленоватую сферу защитного поля Умный Еж, а находящаяся под этой сферой Лала себя великолепно чувствовала, разбрасываясь метательными приспособлениями как взбесившийся вентилятор. Композицию завершало построение в центре, состоящее из пяти гулей — утыканных, порезанных и проткнутых, на что им было чрезвычайно пофигу. Все остальное пространство «предбанника» занимали хаотически двигающиеся и растерянные бойцы Лтакта, несущие тяжелые потери с каждой секундой.
Недолго думая, я использовал «Путь Ветра» … поближе к Митсуруги. Попадать под острое железо Козыря не хотелось совершенно.
Веселье началось.
Первому же попавшемуся под руку бледнокожему человеку я просто смял голову, сжав ладонь посильнее. Брызнувшая на руку кровь частично сняла туманящие голову «Эти Дни», поэтому следующего гнома в хорошем доспехе со шлемом я убил практично — сунул ему кончик хвоста в глазницу шлема. Получил по морде рукоятью массивного метательного кинжала и наказал кинувшего, бросив со всей дури в него три железных шарика, один из которых прошел навылет, угодив в кожаную часть доспеха.
Сразу же после этого меня попытались нанизать на короткое мощное копье, которое я банально вырвал из рук противника, дав довольно чахлому подземнику ногой по голове. Последнее его, впрочем, не убило, но я уже уходил с прежнего места «Путём Ветра» — противники начинали понимать, что я наиболее медленное, а значит и слабое, звено. Несколько ножей и тяжелых дротиков, явно смоченных какими-то интересными составами, неглубоко впились в мой торс, пока я был занят тремя явно опытными копейщиками, составившими нечто вроде строя. Парни рассчитывали занять мое внимание, оберегая себя любимых с помощью острых длинных штук, но мне достаточно было рыкнуть, сделав угрожающее движение, чтобы они синхронно шагнули назад… позволив мне в полной мере осуществить прием «накаченный Ки хвост ломает неосторожные ноги». Как всегда — успешно. Вот она, закостенелость сознания, видишь две руки и две ноги, а хвост выпадает из внимания.
Свалив таким образом около пяти разумных, я вновь переместился в новое место, доставая две дубинки-кирки. Они сейчас стали удивительно к месту — противник был преимущественно небольшого размера, очень мобилен и совсем неплохо бронирован. Таких орлов раскидывать ударами рук и ног было бы крайне непрактично.
Снайпера я заметил слишком поздно — точнее, не заметил вообще, а принялся остервенело искать, когда выдернул стрелу и ринулся с ревом приблизительно в ту сторону, откуда она прилетела. Девчонка видимо верила в свою счастливую звезду, тратя время на то, чтобы всадить мне в руку, которой я прикрывал оставшийся глаз, еще три стрелы. В подземелье звезд не видно. Жестоко пнутая в мою полную силу девушка улетела вертикально вверх, если и живая, то совсем ненадолго.
Удара, обрубившего мне ноги по колени, я не заметил — сначала увидел спину раскорячившегося передо мной Бесса с нехарактерно длинным для подземного мира мечом, потом послал в него одну из своих крутящихся цепочек с остриями на концах, спиливая тому верхушку черепа, и лишь потом ощутил, как начинаю заваливаться на спину. Боль и растерянность пришли одновременно, захватив с собой еще одного широкоплечего гнома, покрытого фиолетовой чешуей — последний рванул ко мне, занося над головой боевую кирку. Добежать он не успел — прилетевшая сбоку вытянутая кость прошила бойца насквозь, роняя на камень пола.
Бросив взгляд на Ежа, я благодарно ему кивнул и… взлетел под потолок, используя цепи на руках и поясе. Теми же цепями пережал обрубки ног, затем достал две короткие цепочки с лезвиями на концах, закрутил их, превращая в свистящие диски… и пустил в ближайшие цели одну за другой.
Дело, впрочем, уже заканчивалось — два мага неописуемо высокого уровня под надежным прикрытием и пятерка боевых гулей были совершенно не тем, с чем могли справиться местные рейнджеры. Несколько сотворенных мной трупов смотрелись откровенно блекло рядом с десятками, распиленными водяным диском Митсуруги или же целым отрядом дальнобойных классов, высушенных до состояния мумий одним из заклинаний некроманта. Последний, кстати, был тем еще экономным фруктом — засадив серьезным заклинанием по лучникам, Еж просто достал свой некромантский посох и начал отстрел остальных подземников по одной штуке.
Акахиро и Переяслава вообще не показали класса — зато защитили себя и Митсуруги, сделавшую почти всю работу.
Вскоре все было закончено — добиванием озаботились гули. Выкатившаяся из бывшего бандитского убежища орда нежити была отправлена Ежом на охрану близлежащей территории, можно сказать — в свободный поиск. По словам некроманта, определенная часть разведчиков должна была остаться вне боя, для сбора сведений и координации отрядов — следовало затруднить этим ловкачам дальнейшее преследование.
Среди еще живых обнаружился тот самый командир первого отряда, с которым мы до этого вели переговоры. Магия некроманта, задевшая его вскользь, серьезно подсушила бойца, но не убила. Последнее сделал я, медленно четвертовав полудурка цепями — даже с моим опытом, выносливостью, расой и особенностями без ног было больно!
План действий требовал перемен. Тут не только Ежу, но даже Лале было ясно, что в этом узком месте нас наверняка будет поджидать засада на обратном пути. Как итог — группа разделилась на две части. Орка под охраной мастера-шиноби и гримуара оставили лечиться прямо на поле боя, а остальные ушли искать и ловить живых свидетелей случившегося. Властям города Лтакт нужно было передать внушительное послание, щедро сдобренное угрозами и доказательствами — в духе дипломатии Срединного Мира.
Перевязав обрубки ног и наложив повязку на отсутствующий глаз, я принялся набивать брюхо наиболее калорийной пищей, одновременно разбираясь с тем, что получилось заработать за этот короткий бой. Первым привлекла внимание «Отрешенность» — она ползла вверх стремительно и неудержимо, уже набрав 46 очков. Да уж… боль, разочарование, гнев, похоть, раздражение и «Эти Дни» — гремучая смесь. Как я вообще раньше жил без этой характеристики?
«Повелитель Цепей» тоже выдал мощный рост, достигнув 94-го уровня. Видимо, полёт и «диски», которыми я наловчился орудовать, были той еще нагрузкой для роста приема. «Железная рубашка» прыгнула всего на один уровень, став 87-го, а вот «Чувство Объема», которое я забыл отключить, с какого-то перепугу уже демонстрировало 21-ый уровень! Полученные на 10-ом и 20-ом уровне улучшения этого чувства увеличивали контролируемый им объем и обостряли ощущения. К примеру, я сейчас, сидя на каменном полу пещеры, довольно точно ощущал вес и фактуру материала ножика у стоящего рядом Акихиро, а также мог определить степень мягкости ткани его боевого костюма. Забавно.
Решив дать ранам подзажить получше, я погрузился в «Целительную Медитацию», одновременно соскальзывая разумом поглубже в себя, дабы не беспокоить тело… и тут же был утащен еще глубже.
— Привет, — хмуро поздоровалось со мной внутреннее «я», имеющее точный облик моего первого тела в этом мире, — Знаешь, несмотря на то что я всего лишь твое подсознание, пусть и «прокачанное», но твое постоянное игнорирование моего существования… начинает раздражать!
— Это, в смысле, каким раком? — ошалело поинтересовался я, моргая единственным взглядом на сурово уставившегося на меня человека.
— Сраком, дебил ты двухметровый! — обосновал уровень своего гнева мой альтер-эго, — Ты понимаешь, что ты сейчас сидишь искалеченный почти в самой глубокой заднице мира под присмотром откровенно враждебного типа, способного провести тебе анальное зондирование настолько быстро, что ты и движения не разберешь?!!
— А что, могло быть иначе, сунься я сюда к тебе посоветоваться? — уставился я на наглое подсознание.
— Ну… нет. С того самого момента как ты лизнул богиню оплодотворения между булок, взяв задание на доставку ларца…
— А что тогда?
— Заходить надо чаще, дебил!! — заорал Соломон, — Пойми, придурок, на твоих мозгах висит куча разной дряни, здорово понижающей критическое восприятие! На моих — нет!
— Ладно — аргументируй! — я, сложив метафорические руки на метафорической груди, рассматривая чересчур инициативного советчика.
— Ой, я даже не знаю… — обнаженный жилистый человек сцепил ладони на своей лысине, тут же заорав, — Всё ведь такое вкусное! Откуда мне начать? Например, с момента, когда ты с дубинами кинулся на город? Что тебе мешало обмотать себя цепями и проползти его насквозь?! А монастырь в Лтакте?! Ты богат, идиот! Ты мог скупить их знания скопом, а потом продать в Срединном Мире по тысячекратно более высокой цене! Да даже не продавать, а оставить в инвентаре, сделав себя почти неприкасаемым! Зачем ты кинулся в атаку на подземников час назад?! Что тебе, дуболому, мешало залезть к Ежу под щит и работать оттуда цепями?!!! Хватит или еще?!
— Хватит… — грустно попросил я, чувствуя себя полным Джаргаком.
— И знаешь, что еще, дебилушка? — ласково спросил меня я сам, складывая руки на груди, — Вот это все — мелочи по сравнению с другим твоим косяком. Тебе предложили обучение на золотой класс! Ты владеешь информацией о Срединном Мире. Ты уже организовал две смертельные ловушки Нихону, предупредив богов и оставив кристаллы со своими записями! Подземники спокойно могли проигнорировать твой покрасневший из-за нарушенных клятв Статус, они бы тебя на руках носили! Но нет, ты эти перспективы даже не обдумывал… сразу отказался. Я хочу знать почему.
— Ты же знаешь все мои мысли? — хмуро спросил я.
— Я хочу, чтобы ты сам, перед собой, глядя себе же в глаза, озвучил свои стремления, — Соломон, сложивший руки на груди, был суров и спокоен, как будто бы и не бесился пять минут назад, выплевывая слова как косточки вишни.
— Хочу это увидеть, — настала моя очередь складывать руки на груди с уверенным видом, — Из первых рядов. Не хочу знать, не хочу даже гарантий, хочу быть свидетелем. В идеале — глядя в глаза Митсуруги. Видеть, как всё, что она делала, ради чего жила, убивала, предавала — становится ничем. Хочу, чтобы она знала, из-за чего это произошло. Вот, что делает живым меня… и тебя.
— Больной ты придурок… — устало выдохнуло мое подсознание, — …но хоть в чем-то ты не ошибаешься.



Глава 10 Черное море

— И вот сюда мы шли?! — вопрос Лалы ушел в черноту пространства, улетая в дальние дали.
— Именно, — а вот в ответе Митсуруги сквозило облегчение, густо замешанное на торжестве, — Эта пещера — наша цель.
— Это — пещера?! — заорала Всёпропала, беря новые высоты удивления в своем жизненном опыте.
Я готов был держать пари на много денег, что Лалин вопль до всех стен не долетел. Мы находились в титанических размеров выемке, целиком состоящей из черного неразрушимого минерала «таграй хокку», а под нашими ногами плескалось необозримое взглядом море беспроглядно-черного цвета. Больше вокруг не было ни-че-го. Шестеро разумных, висящий над ними шарик наколдованного света… и тьма с шелестом волн.
Лала неправильно выразилась — мы сюда не шли, а спускались. Долгие две недели, состоящие практически только из вертикального спуска с краткими перерывами на мой отдых. Левитировали вниз мы одной большой кучкой, где я работал за контролера, удерживая всех цепями и позволяя тратить внимание и энергию лишь на поддержку работы левитаторов. Когда у меня кончалась энергия, то я просто цеплялся рукой за какой-либо из выступов очередной «шахты» и некоторое время висел на одном месте, отдыхая.
Сам спуск был практически без приключений — весь каскад «шахт» состоял из «таграй хокку». Минерал был не сплошным, мы постоянно наблюдали пещеры, лазы и ходы из естественных пород камня, ведущие куда-то в другие места — оттуда шел запах триаллиса, слышались звуки жизни, шум текущей воды, а иногда даже слышались голоса. Мы тихо летели все ниже и ниже, не привлекая чужого внимания. Спонсором нашего тихого передвижения была Митсуруги, сумевшая применить на Лале проклятие немоты и натравившая на нее Переяславу, что, безусловно, отразилось на скрытности нашего перемещения, но чрезвычайно плохо повлияло на мою нервную систему. Хотя, если исключить моменты, что я капал слюной, разглядывая творящийся выше меня междусобойчик, то можно было чистосердечно признать — «Отрешенность» прогрессировала чудовищными темпами.
Спускаясь вниз и потихоньку отращивая себе ноги, я неоднократно заглядывал во внутренний мир одним глазком, дабы переброситься со своим «я» парой слов — мой двойник идеально подходил для объективной оценки «Отрешенности». За три часа до того, как мы приземлились у берега черного моря в черной пещере, внутренний «Соломон» уверенно мне заявил, что 75 очков «Отрешенности» это уже гарантия того, что я не сорвусь и не изнасилую кого-нибудь из-за чрезмерного воздержания. С другой стороны, моё внутреннее «я» всячески ратовало за то, чтобы я уединился где-нибудь с Лалой, раз уж Переяслава недоступна — он очень хотел увидеть, насколько уравновешенным я стал после получения такого демпфера эмоций. То, что я Лале не особо нравлюсь как мужчина, этого психического аппендикса волновало мало. А вот я, наоборот, относился к ее чувствам с полным пониманием. Если у тебя в сознании целая куча чужих оттисков, придающих жизни хоть и бардак, но заодно и постоянную свежесть, то до совокупления со страшным серым орком они тебя не допустят. Нужно быть… нормальной бессмертной, чтобы на это смотреть положительно или хотя бы с интересом.
А нормальных вокруг не было. Лишь тьма, блеск черного неразрушимого обсидиана, плеск волн, одна психичка, неживое чудовище и два японца. Книга и дриада бонусом.
— Мы туда нырять будем? — задала Лала резонный и логичный вопрос, тыкая пальцем в воду. Других вариантов развития событий не наблюдалось.
— Нет, здесь необходимо использовать секретный ингредиент, чтобы открыть доступ в подземелье, — сообщила ей Митсуруги, зачем-то закатывая рукава.
— Ингредиент для доступа в подземелье? — заинтересованно хмыкнул Ёж.
— Именно, — искоса посмотрела на него Ай, — Жаль, что у вас подобного нет. Тут нужна кровь.
Она резанула себе ладонь, щедро делясь с волнами кровушкой. Выцедив грамм сто-сто пятьдесят, побледневший архимаг занялась перевязкой. Через минуту прямо из воды перед нами выросла платформа с бортиками. Приятный на ощупь угольно-черный квадрат, способный с комфортом разместить на себе четырех слонов. После погрузки нашей команды на этот еле видимый в лучах заклинания плот, Митсуруги мазнула окровавленной рукой по его поверхности — это заставило махину начать двигаться. Всё происходило почти в полной тишине, если не считать тихого плеска воды.
Но недолго.
Лала раскрыла рот и начала одолевать японку градом вопросов на тему «Что происходит?», предусмотрительно показывая Переяславе что-то наподобие гранаты. Дриада смущенно оглядывалась на хозяйку и нас, пребывая в замешательстве — заткнуть Козыря оказалось куда сложнее, когда Всёпропала этого не хотела. Митсуруги скривилась и начала отвечать.
В ее рассказе, как-то давно, около тридцати лет тому назад, на нее сумела выйти группа охотников за головами. Ребята были чрезвычайно умелые, поддерживали себя в прекрасной боевой форме, владели множеством крайне неприятных приемов и особенностей, позволяющих им схватить и нейтрализовать добычу. Их подвела жадность и, как ни странно, удача. Будучи весьма многопрофильными господами, они в одном подземелье нашли карту Внутреннего Мира с маршрутом к этому месту, обремененную несколькими листами убористого почерка, в которых говорилось, что лишь «кровь истинно могучего откроет путь». Под этим самым могучим подразумевался золотой класс и выше. Естественно, закушавшиеся и много мнящие о себе господа решили, что они круче гор и яиц, поэтому вполне смогут уломать попавшуюся им волшебницу… сопроводить их в настолько чудесное место.
Размеры «крыши», которой располагала Митсуруги, были им неведомы, поэтому, получив по слоновьей дозе снотворного от одного из вовремя появившихся слуг архимага, господа отправились знакомиться с ближайшим Диким Лесом, который оказался очень даже рядом. А Ай начала размышлять, как бы ей самой сходить по тем координатам, да разжиться там всем тем, что полагается золотому классу, проделавшему путь в самую задницу бытия. Как было сообщено нам… но на лице японки было крупными буквами написано, что все, сказанное о награде — чистой воды экспромт из неумелых к нему уст. Что лежит в подземелье, японке было точно ведомо. Заикнувшаяся о своей догадке Лала встретилась с взглядом настоящих глаз Переяславы и весело булькала остаток дороги, утошняя черное море. Да уж, внезапно увидеть некую интерпретацию всего… ну, или хотя бы мироустройства — это отлично бьет по нервной системе. Как по мне — так это очень странно. Что такого ужасного в понимании мира, где по понедельникам зеленое солнце светит на три килограмма добрее, а у миллионного пантеона богов демократия и регулярные жертвоприношения своему единственному верующему?!
Эх, было бы время всё обдумать, так нет же, я постоянно куда-то бегу, что-то делаю, влипаю и выпутываюсь.
Плыть пришлось несколько часов, за которые случилось еще одно удивительное событие — Бенедикт и Умный Ёж поссорились, в результате чего гримуар заперли в личном пространстве хозяина. Я с квадратными глазами наблюдал за впервые раздраженным некромантом — книга доводила немертвого, припоминая какие-то неизвестные широким массам грехи Ежа и упирая на то, что им обоим совершенно нечего делать в столь опасном месте. Когда на резонный довод некроманта «мол, нарушение клятв ударит по Статусу» гримуар захохотал и выдал нечто вроде «Да на твоем настоя…» и исчез. Ёж добродушно поулыбался, глядя на нас, от чего даже Митсуруги, отсвечивающая любопытством на половину подземного моря, не рискнула задавать какие-то вопросы. Зато, посидев и подумав, наконец начала посматривать на добродушного толстячка с опаской.
До нее что, только сейчас дошло, с кем она связалась?!
Приплыв в какую-то лишь ему известную точку, плот встал, лязгнул, и его небольшие бортики внезапной выдвинулись вверх, а сама поверхность плота — пошла вниз. Опять-таки — бортики вверх ушли бесплатно, а вот пол под нашими задницами дрогнул, загудел и сдвинулся только после очередного донорства Митсуруги. Последняя заматывала руку с видимым превосходством — мол, вот какой тут замок многоступенчатый отгрохан, только для реальных, добровольных и золотых классов!
По рассуждениям Умного Ежа, с которым никто не стал спорить, «лифт» опустил нас ниже уровня этого моря, под конец… плавно заняв специально для него вырезанную нишу внутри крайне знакомой всем и каждому полусферы Дома Матери. Впрочем, Дом достаточно сильно отличался от ранее нами виденных, он был выполнен из «таграй хокку», а его Хозяйка-джинния была вся с ног до головы изрисована татуировками. Также из Дома вели лишь два прохода — квадратная шахта строго вверх и один боковой.
При виде джиннии Митсуруги испытала прилив несвойственного ей энтузиазма, соскочив с платформы раньше, чем та успела утвердиться в полу. Я и сам еле успел сделать невинно-непонимающий вид, отвернувшись к продолжавшей страдать Лале — точно такого же татуированного джинна мы с Ай встречали в Диком Лесу. Товары у него были… ммм… закачаешься.
Когда Митсуруги на нас оглянулась, я понял, что ей дико, прямо до невозможности хочется, чтобы остальные члены команды не подходили к джиннии и «качались», но запретить она не могла. Интересно, что там такое?
Через пару минут после того, как я удовлетворил свой интерес, наша небольшая компания волей-неволей узнала, как выглядит танцующий самосочиненный танец победы орк высотой два с половиной метра. Я делал победные жесты, я улыбался не стесняясь, я работал бедрами и хвостом так, как будто никто не видит.
В принципе, не видела одна Лала. Ее по-прежнему жутко тошнило.
Причиной моего безудержного восторга и безобразного танца стали вовсе не вкусные и питательные рационы, которые очень удобно хранить и переносить. И не разные наборы одежды, выполненные из толстой, чрезвычайно мягкой и почти непробиваемой жизненными неурядицами кожи. Даже не пара весьма интересных лично для меня орудий убиения ближнего и дальнего своего. Свитки… здесь продавались особые свитки.
Как и в Диком Лесу, каждый Бесс мог приобрести лишь один экземпляр продающегося свитка, который мог использовать только он сам. Но Дом Матери в земных недрах предлагал совершенно иное, нежели его труднодоступный аналог в Лесах поверхности. Здесь джинния за один золотой продавала «Древний свиток особенности: Темновидение». Особенность просто позволяла хорошо ориентироваться во тьме. Конечно же, она сама бы у меня такого восторга не вызвала, особенно на фоне приёма «Чувство объема», но совсем другим вопросом было то, как эта особенность прививалась реципиенту!
«Древний свиток особенности: Темновидение» предлагал заменить одну из имеющихся особенностей Бесса! На выбор!!
С моих плеч рухнула скала. Грудь плавно поднялась, глубоко вдыхая аромат настоящей свободной жизни, разум торжественно расправил плечи и огляделся по сторонам новым, избавленным от налета гормонов взором.
— Наконец-то… — прошептал я, проводя ладонями по лицу.
— Тебя можно поздравить с возвращением в мир разумных? — с издевкой поинтересовалась Ай и вздрогнула, когда я на нее посмотрел.
— Да, можно, — спокойно ответил я, не обращая внимания на следующую реплику девушки. Мысли скользили как пришпоренные, сталкиваясь, расходясь, порождая новое и переосмысливая старое. Нужно было на столько вещей взглянуть иначе…
Интерлюдия
Жизнь есть игра множества выборов, сопряженных с последствиями, которые приходится принимать. Иногда принимать приходится буквально, иногда — полученный негативный результат удавалось смягчить. Карл Моссберг, к своему великому сожалению, которое, впрочем, было в очень глубоком прошлом, сделал выбор, который привел к последствиям тысячекратно более паршивым, чем смерть. Избежать последствий было нельзя, но приняв их, Карл потратил много лет, всматриваясь в бездну открывшихся ему вопросов.
Момент, когда бездна взглянула в ответ, Карл пропустил, он был чересчур занят. Как и следующий за ним, когда в какой-то очередной момент существования он сам стал бездной.
Существование, лишенное базовых инстинктов, было заполнено тем, что нормальный бессмертный назвал бы любопытством. Для Моссберга это было совсем иным — его Игра или Формула, как он предпочитал называть процесс, являлось единственным смыслом бытия. Узнать, познать, обдумать, вплести в картину, рассмотреть изменившийся результат. Один раз, другой, тысячу. Миллион.
Иногда Моссберг, привыкший уже даже в мыслях именовать себя Абракадавром, предполагал, что его коллеги из свежеобразованной Лиги ценили его вовсе не за уровень, класс или результаты исследований, а за совершенно иное — разум. Абракадавр очень давно перестал быть человеком — ему пришлось это сделать в ходе классового сценария, продлившегося безумно долго. С точки зрения человека.
Именно Абракадавр стал основателем Лиги Некромантов. Ему для этого не пришлось составлять зубодробительные заклинания, поднимать армии нежити, выводить хитрые многоходовые планы. Вообще, ему не пришлось даже поднимать состоящее из псевдоплоти седалище от стула.
«Нашей первоочередной задачей должно стать убеждение как можно большего количества смертных в том, что труп ближнего — это не только горе и печальный факт бытия, но еще и чрезвычайно трудоспособный голем, облегчающий жизнь тем, у кого она продолжается. Главное — чтобы под рукой был некромант».
Столь дикая фраза, прозвучавшая от столь авторитетного неживого, ошеломила некромантов. Вызвала толки, обсуждения, горячие и холодные споры, а также послужила толчком для написания нескольких научных трудов. И в конце концов была признана гениальной. Разумные и некроманты должны быть одной дружной семьей — первые нуждаются в рабочей силе, солдатах, охранниках… да в чем только не нуждаются! А некроманты? В трупах и золоте, разумеется, а у кого это все получить, как не от живых?
Симбиоз медленно, но уверенно вел Лигу к могуществу и процветанию.
Самому Абракадавру было всё равно. Для него Лига была лишь удобным инструментом, за аренду которого приходилось периодически платить. Справедливо, в рамках сложившихся условий сотрудничества, но не особо важно. Куда интереснее были те тайны мира, которые нельзя было купить за золото, узнать от шпионов или приобрести за другую информацию. Чем больше деталей получала чудовищно сложная головоломка в черепе немертвого Бесса, тем более полный взгляд на мир у него формировался.
Сидящий в позе лотоса орк, раздраженно рассматривающая его архимаг и валяющаяся без сознания трикстер содержали в себе части загадки, которые можно было изъять лишь добровольно.
Или незаметно.
Лала Всёпропало — наименее ценный экземпляр. Абракадавр предполагал, что при убийстве трикстером смертного к бесконечной памяти Лалы цепляется полноформатный оттиск сущности покойника, тем самым предоставляя ей полный доступ ко всем его воспоминаниям. Технически, так бы оно, наверное, и было, если бы не уже набранное количество этих оттисков. Козырю совершенно не хватало концентрации даже на нормальную жизнедеятельность и мыслительные процессы, поэтому девушка была чрезвычайно импульсивной и поверхностной. Поняв, что Всёпропала стремится оказаться в ситуации, когда верх берут первичные инстинкты, помогающие ей «сбросить» наведенные оттисками фрагменты мыслей, Абракадавр потерял интерес к этому образчику. Любопытно, но бесполезно.
Митсуруги Ай — если бы некромант был способен испытывать эмоции, а не симулировать их, он бы назвал японку своим личным разочарованием. Потрясающие возможности и потенциал (если сравнивать с другими Бессами), знания, личные качества, сопутствующие блага (высшая дриада) — и всё это использовалось самым непродуктивным из возможных способов. Собранные о японке сведения в сумме рисовали следующую картину — ее использовали как особо доверенного агента. Другой вопрос, что тот или те, кто использовали Митсуруги Ай, определенно были плохо информированы о ее потенциале и возможностях. Моссберг был уверен в том, что недооценка потенциала архимага — ошибка, а не намеренное искажение данных, посему довольно быстро утратил интерес к руководительнице похода.
Кирн Джаргак, он же Соломон, оставался наиболее примечательным объектом изучения. Орк, сам того не понимая, демонстрировал склонность к тем же трансформациям разума, этики и морали, через которые прошел сам Абракадавр — но делал это вживую, под гнетом, казалось бы, случайных обстоятельств. Это было… любопытно. Перспективности бывшему Соломону так же добавляла его активная жизненная позиция — часто находясь в стесненных жизненных обстоятельствах, орк прибегал к нетривиальным решениям, моментально отключая ту свою часть, которая в нормальной жизни у него симулировала мораль и этику. В глазах Абракадавра, Кирн представлял из себя гибрид Лалы, Митсуруги и его самого — гуманность как оттиск, отбрасываемый, как только становится жарко, масса уникальных способностей, пусть и меньших по силе на порядок, чем у архимага, но используемых остроумно и интенсивно. А главное — разум. Умеющий сдаваться, отступать, выставлять себе приоритеты и признавать ошибки.
…и ненавидящий помехи. Глядя на нелепо скачущего орка, потрясающего свитком, Абракадавр понял, что внутри серокожего бабника, любителя внезапных и подлых ударов, а также временами редкостного дурака, все это время жил тот самый Соломон, сумевший прогнуть правительство Вавилона и уйти из города без потерь.
Прекрасное доказательство — насколько плоть отягощает. Даже живых.
Умный Еж на автомате ласково улыбнулся Акихиро Рю, мысленно проверяя, где сейчас затаился его якобы «убранный» гримуар. Без наказанного небытием Бенедикта придется, конечно, показывать гораздо больше, чем планировалось изначально, но иметь страховку в сложившихся обстоятельствах Ёж счел полезным.
Сам подземный мир был признан некромантом неинтересным. Абракадавр был вполне самокритичен и понимал, что не может исследовать всё — следовало пользоваться результатами трудов других. На этом была спланирована и построена вся Лига. Двенадцать крупных цивилизаций, которых друг с другом связывали лишь использующие Зов Бессы и политики на Форуме? Это было совершенно неэффективно, хуже того — застойно. Несмотря на весь мир и покой подземных городов-ульев, Абракадавр заметил в Лтакте тщательно культивируемую нишевость — ни расе, ни нации, ни социуму, ни Сектору, ни индивидууму не позволено было прыгать выше головы. Баланс городов сохранялся тщательно и параноидально — кстати, возможно как раз из-за этого на их группу устроили столь категоричную облаву. Для Лтакта появившиеся ниоткуда бессмертные высокого уровня и целой компанией сами по себе были угрозой, вне зависимости от источника происхождения.
Возвращение могло быть… очень интересным.
* * *
— О… моя голова… — простонала Лала, держась за вышеупомянутую часть тела, — Ничего не соображаю. Ребята, я что-то пропустила?!
— Мы опустились в подземелье, Бенедикт наказан, а Джаргак больше не интересуется женщинами, — едко пробурчала занятая приготовлением еды японка. Вместо котелка Ай использовала… самонагревающуюся воду, удерживаемую в воздухе ее взглядом, поэтому будущий суп радостно кипел в натуральном виде, что было довольно свежим зрелищем.
— Он отрезал себе хозяйство? — встрепенулась Козырь, тут же хватаясь за голову руками и со стоном падая назад. Но даже в падении продолжив умозаключения, она с ужасом посмотрела на Акихиро, — Или он Рю… того?!
От такой инсинуации японец презрительно фыркнул и отвернулся, задев краем глаза орка. Видимо, какие-то мысли тоже не тем местом забрели в голову шиноби, потому как он вполне явственно поежился. Я лишь немного приоткрыл глаза, проверяя, как вокруг обстоят дела. Суп? Ясно, значит с наскока штурмовать не будем.
— Я избавился от излишков похоти, Лала. Не выдумывай, — продемонстрировал я свое участие в беседе, — Кстати, сходи-ка к джиннии, купи свиток за золотой. Может, тоже от чего-нибудь захочешь избавиться?
— Избавиться… — простонала лежащая на камнях женщина, массирующая себе виски, — Избав… ЭЭ!? ЭЭЭ!!!
— Не кричи. Мы не на прогулке, — оборвала стенания Козыря Митсуруги, сыпя в суп приправы.
— Я бы с радостью, только вот… куда делись все мои оттиски?!! — Лала Всёпропало вновь перешла на крик, — Я же теперь одна!! Впервые за столько лет!!! Спасите! Мне страшно!!



Глава 11 Ниже плинтуса

Я метнул вперед цепи, запутывая группу надвигающихся на нас мертвецов. Те бестолково закопошились, простирая вперед худые прогнившие конечности и хрустя костями об металл. Неспешно подошедший Умный Ёж выпустил на группку зомби небольшую тучку некроэнергии, а затем почти сразу втянул ее назад в себя, также через рот, вместе с той, что придавала бойкость этим иссохшим мумиям. Дешево, сердито, безотходно.
Первые… точнее, верхние этажи великого подземелья были просты до безобразия — если не считать продолжающейся тихой истерики Лалы Всёпропало, которая в основном и причиняла нам урон, пускай даже и моральный. Просторные низкие коридоры, вымощенные большими неотесанными блоками серого камня, светильники на потолках, напоминающие округлые хрустальные призмы… и зомби. Сухие, медленные, слабые, они разваливались на ходу. Единственным фактором, который мог бы вызвать тревогу, было то, что эти мертвецы стояли пачками по десятку-полтора, начиная свою пародию на атаку одновременно.
Пройдя за четыре часа три этажа серого камня и неловких мертвецов, никто из нас и не подумал расслабляться — настолько глубокая и элитная дырка в планете легкой прогулки точно не обещала несмотря на то, что даже я для большинства монстров Пана уже был опасным противником.
Зато мы быстро отработали тактику перемещения. Впереди всех и каждого, на уважительном расстоянии метров в пять шел Акихиро Рю. Японец оказался опытен в обнаружении ловушек и магических мин, а еще обладал очень полезным классовым приемом — при получении любого типа урона, он автоматически и очень быстро отпрыгивал на те же самые пять метров назад, а сам удар по нему не проходил. Арбалетные болты из стен, легкие проклинающие ловушки, труба, плюющаяся раскаленным паром — для шиноби это всё не представляло какой-либо опасности.
Следом, с щитом наголо, да в броне, передвигался я, одинокий как свечка в заднице, если не считать двух гулей на подтанцовке. Пока весь этот колхоз серых и длинных осуществлял главную ударную мощь отряда, служил прикрытием для отступающего шиноби, а в дальнейшем должен был работать как первая линия обороны. Учитывая, что коридоры и комнаты были совсем не циклопических масштабов, так я еще и работал комментатором, негромко озвучивающим для идущих позади новости и события с фронта. Прямо за мной должна была двигаться наша метательница острого, но Лала сейчас была вне зоны доступа и занималась в основном своим падением в глазах окружающих. В моих она уже прочно заняла место между «наживкой» и тем, кем очень хочется пожертвовать. Ради чего-нибудь.
Маги шли отдельной группой, прикрываемые с тыла еще двумя моими немертвыми копиями, и беседуя о чем-то своем, магическом. Без особого на то желания, лишь бы приглушить нытье Лалы.
Последняя… ныла. Лале было плохо, одиноко, непривычно, очень грустно и не хотелось жить. Умирать ей, впрочем, тоже очень не хотелось, учитывая, где мы находились, но как боевая единица Козырь была потеряна для общества. Чаще всего до меня доносились ее просьбы о возвращении в Лтакт, где она могла бы снова себе «наубивать» коллекцию оттисков и вернуть гармонию в собственный разум. Отрицательные ответы ее не успокаивали. Хотя… я бы сказал иначе — лишившись голосов в голове, Лала пыталась частично возместить потерю за счет голосов внешних, но болтать с ней ради ее душевного спокойствия, находясь при этом в явно непростом подземелье, никто не собирался. Но допечь японку трикстер сумела.
— Левитатор, — требовательно протянула руку объявившая привал Митсуруги по направлению к заплаканной Лале, что плелась почти всю дорогу за магами, — Немедленно.
— Что? — непонимающе захлопала глазами Всёпропало, рассматривая Ай как в первый раз.
— Мой левитатор, одолженный тебе для спуска в это самое подземелье, — почти по слогам проговорила архимаг, начиная надвигаться на отступающую психичку, — Я хочу его получить назад. Сейчас же.
— Не отдам! — плаксиво выкрикнула трикстер, умоляюще посматривая почему-то на меня, — Не… не имеешь права! Без него отсюда не выбраться!! Ты обещала предоставить всё необходимое для обратного пути!
— Я данное слово держу, — от вида улыбки Митсуруги даже стреляный воробей хватил бы инфаркт, — Но мне кажется, что тебе, Лала, необходимо… понимание, что здесь происходит. То, как ты себя ведешь, показывает, что ты непродуктивна и рассеянна. А значит умрешь… и что хуже всего — безо всякой пользы для дела. Дарить тебе универсальный левитатор я не собираюсь в таком случае — так что требую вернуть мою собственность. Сейчас же.
Мера сработала в достаточной степени, чтобы лишенная всяческих призрачных надежд Лала быстро намотала сопли на кулак, даже начав отираться возле меня и побрасывать ножички в живых мертвецов, что были с нами вплоть до пятого этажа. На шестом всё поменялось.
За эти пять этажей мы сделали два открытия. Одно из них заметил Ёж, оповестив нас, что площадь каждого следующего этажа на двадцать пять процентов больше предыдущего — коридоры длиннее, комнаты больше, ответвления чаще. Второе же открытие сделал я, заглянув в оповещения Системы — как оказалось, за этих едва шевелящихся мертвецов давали очень внушительные суммы опыта. В среднем за одного дохляка отряду начислялось по двадцать тысяч очков! Каждому! Такое распределение и количество опыта было той же странностью этого подземелья, что и невозможность уйти отсюда Зовом. Последнее вызывало у меня вопросы — зачем? В чем смысл подземелья, как не в его полном прохождении?
На пятом этаже поменялось всё. Вместо грубо вырубленных серых глыб появился сплошной гладкий песчаник, как будто мы попали в гигантский муравейник. Спустя три секунды появившийся возле меня с ругательством Рю доказал, что впечатление было правильным. Здесь было царство муравьев размером с упитанную таксу.
Их было много. Они не собирались ждать, когда мы придем сами. А еще они умели бегать по стенам и потолку… но это было не самым худшим.
Хуже всего было то, что все пять этажей насекомьего царства были объединены в одну систему.
А… нет. Хуже всего было то, что, соприкоснувшись с чем-то смертельным, твари тут же адаптировались под новые условия, не прося молока за вредность.
Вместо планомерной зачистки мы отбивали штурм. Сначала с шутками и прибаутками, глядя, как насекомыши дохнут в облаке смерти, что выпустил Ёж — мы, особенно я, вовсю радовались нехилому водопаду опыта. Затем, когда первый из муравьев, выполз из зеленоватого тумана, сменив свой цвет на черный… А затем второй, третий, десятый…!
Тысячи, если не десятки тысяч муравьев накатывали на нас как стихийное бедствие — неумолимо, с полным отсутствием инстинкта самосохранения и единственной тактикой — добежать и вцепиться в плоть.
Спасла реакция Митсуруги и Переяславы. Дриада выплюнула из своего огромного инвентаря тонну воды для архимага, тут же принявшегося ей гонять насекомых, а сама запрыгнула на потолок, размазываясь по нему странным древесным слизнем, тут же начавшим поглощать хитиновых засранцев. Челюсти у последних были чрезвычайно сильны — Акахиро чуть не перегрызли лодыжку за считанные секунды. Спас шиноби я, схватив его хвостом и сунув под продолжающую кушать муравьев Переяславу.
В уничтожении насекомых все приняли посильное участие, даже Лала, у которой в загашнике оказалось несколько гранат, разбрызгивающих сильный кислотный туман. На мою долю пришлось управление аж тремя быстро крутящимися цепочками, изображающими циркулярные пилы плашмя.
Бой был выигран, но без травм не обошлось. Целыми остались только я и Лала — на мне была «Железная рубашка», а трикстеру воевать кроме кислотных гранат было нечем, она всю дорогу посвятила самосохранению. Митсуруги и Умный Ёж обзавелись несколькими глубокими ранами, а на Акахиро очень неудачно свалился один из муравьев, не замеченных Переяславой, и на славу поотхватывал кусков из спины шиноби. Все эти раны дриада вполне могла ускоренно восстановить, чем и занялась… а вот гулям Ежа не повезло куда сильнее. Три из пяти были серьезно повреждены, отправившись в запас. «До тех времен, пока мы не встретим человекоподобного противника, подходящего для ремонта некроконструктов», по пояснениям Абракадавра.
После боя у меня случился праздник — 111-ый уровень с хорошим куском опыта в 112-ый и куда более значимое событие в виде достигшего 100-го уровня «Повелителя Цепей»!
— «Прием «Повелитель Цепей» достиг 100го уровня! Радиус действия способности увеличен в 2 раза! Сила воздействия увеличена в 2 раза!»
Ох. Я выкинул из инвентаря маленькую цепочку, заставил ее бешено закрутиться, и взглядом отправил свистящий диск куда подальше. Двадцать метров! Вдвое дальше, чем раньше! Нет, я, конечно, мог метнуть цепь и на пятьдесят метров так, чтобы она сохранила какие-никакие убойные качества, но это совершенно другое! Был бы я мелким как Митсуруги, мог бы летать, преодолевая звуковой барьер!
Жизнь все продолжала и продолжала радовать, но как-то странно. Боевые мои качества повышались по копеечке, зато вот по выживаемости я теперь много кому мог дать солидную фору. Остался бы у меня приём «Творец Воды» … так я бы точно стал одним из наиболее неприхотливых бессмертных. Хотя, о чем это я? Если окажусь в пустыне, то просто пробегу/пролечу ее!
«Муравейник» после привала проходили осторожно, Акахиро внимательно осматривал местность на ловушки — оказалось, не зря! Несмотря на то, что эти пять этажей всеми силами притворялись естественным образованием, несколько десятков ловушек магической природы мы обнаружили… и обезвредили… мной. А вот в конце, перед спуском на одиннадцатый этаж, нас поджидал сюрприз — прямо перед лестницей стоял сундук. Самый обычный, деревянный, обитый железными полосами, со скважиной замка и даже небольшими потертостями на поверхности.
Тара была проверена всеми возможными способами (даже поднята цепью в воздух) и признана достаточно безопасной, чтобы ее открыл… гуль. Внутри лежало пять монет, высеченных из алмаза, эликсир «Смена пола на год» и потрепанная кожаная перчатка с обрезанными пальцами. Последняя была предметом «легендарного» ранга, способным усыпить кого угодно, если надевший ее разумный начинал поглаживать этого «кого угодно» рукой. Монеты мы разделили, взяв каждый по одной штуке (при видимом сильнейшем недовольстве Митсуруги, захапавшей себе две — свою и Акахиро), насчет перчатки и эликсира долго и упорно совещались.
Совещание выдалось очень жаркое, было сказано множество слов, преимущественно нецензурных. Все и каждый были готовы пожертвовать эти предметы нуждающимся, но последние усиленно скрывались. В итоге, благодаря дипломатии, нахрапу и отсутствию демократии, нуждающейся была назначена Лала — за прежние косяки и общую бесполезность. Трикстер возмущалась, но делала это спустя рукава и то, лишь до тех пор, пока я ей не рассказал, что волшебные предметы и вещества могут быть изучены, исследованы и скопированы. Рассказывая, я все вспоминал когда-то доставшуюся мне гранату, которую я, дурак простодырый, обменял всего лишь на Слугу. За нее можно было полконтинента просить!! За устройство, переводящее любую энергию любого класса в универсальную, мне бы Митсуруги и Нихон доставили в двери дома, перевязанные ленточкой. А в процессе их добычи человечество бы объединилось и жило бы сейчас долго и счастливо.
Тем не менее, сундук свою положительную роль сыграл — на ступени, ведущие к одиннадцатому уровню, все, включая Умного Ежа, уже смотрели с предвкушением.
Зря.
Следующие пять этажей, замощенные красным кирпичом, были заняты невысокими голубокожими гуманоидами — абсолютно одинаковыми внешне клонами облагороженного гоблина. Только вот создания, которых Система окрестила «винтластами 50го уровня», отличались от гоблинов сильнее, чем мы сами — и далеко не в худшую сторону. Винтласты были прекрасно и разнообразно вооружены, великолепно ориентировались на своих этажах, напоминающих сложный лабиринт, совершенно не стеснялись отступать и звать на помощь. Они применяли арбалеты, небольшие взрывные устройства, острия их метательных снарядов были смочены далеко не безобидными ядами. Кроме всего этого «счастья», у голубокожих клонов оказалось очень приличное сопротивление магии и… способность самообучаться. Дрались мы с ними на протяжении недели, и то лишь за счет того, что я на высокой скорости внезапно врывался в их порядки, иногда умудряясь кого-то из них покалечить или убить, но в основном служа лишь носителем для Переяславы. Высшая дриада, расположившаяся на поверхности моего тела, отрастила несколько десятков глаз, которые и открывала после моей телепортации. Учитывая, что создания были не совсем разумные, то в глубокий шок они не впадали — зато их коллеги быстро учились утаскивать пострадавших за заблаговременно привязанные к поясу веревки.
Митсуруги сильно нервничала после такого прохода — по ее словам, до воскрешения Эстебана-чтоб-он-облысел-Гиндоса оставалось уже менее двух месяцев. А возвращаться нам предполагалось по местности, в которой вполне могли устроить засаду еще какие-нибудь посланники Лтакта. Консилиум из меня, Умного Ежа и Переяславы успокоил архимага теорией, что воскресший Эстебан сто процентов не захочет иметь в этом мире таких врагов как наша компания, поэтому предпочтет молчать в тряпочку.
Сундук в конце пятнадцатого этажа обрадовал нас теми же монетами в том же количестве, а заодно — аж тремя вещичками. Дезинфицирующая любую жидкость фляга, кисть, превращающая любой сделанный ей на живой коже рисунок в татуировку, и малюсенький, но бесконечный пузырек ароматных духов. Кисть была вручена опешившему от такого дела Акахиро, а вот комбинацию из духов и фляги уже экспроприировала архимаг, не встречая, впрочем, сопротивления от нас.
На следующие пять этажей мы шли в полной боевой готовности. Все, кроме Умного Ежа и Переяславы достали лучшую броню, что имели, заодно и увешав активированными накопителями. У Митсуруги оказалось аж три небесных камня накопителя вдобавок к ее волшебному мечу-посоху, да и гримуар был инкрустирован чем-то чрезвычайно похожим. В распоряжении архимага было чудовищное количество маны — по моим весьма приблизительным прикидкам, Ай могла бы уничтожить целый город стандартными взрывными импульсами… имей она достаточно посохов для частой стрельбы.
Бежали мы с этих этажей в той же полной боевой готовности — резко, решительно и сурово. Прямо сквозь подготовленную Митсуруги заградительную полосу из ловушек. Подготовленный маневр оказался весьма кстати — население состояло из цельнометаллических… ламий. Эти роботы были всего-то семидесятого уровня, но обладали потрясающей скоростью и прочностью. Их атакующей прыти хватало, чтобы пробить копьем или топором даже мою «железную рубашку», хотя это у них получалось лишь при первом ударе с разгона. Как итог — мы застряли еще на неделю, планомерно минируя определенный участок лабиринта, а затем — посылая вперед Лалу или Акахиро, у которых хватало умений уворачиваться от молниеносных бросков этих созданий.
За ламий нам выдавали уже грандиозные 300 000 опыта, из-за чего новый уровень получили уже все, кроме Митсуруги, а я — так даже два. Стальных тварей было очень много, да и этажи с зеленым малахитом стен уже были лабиринтами, размером с территорию очень крупного стадиона. Наградой стали монеты, красивое и неуничтожимое сомбреро с завязочкой, делающее надевшего его абсолютно невидимым (само сомбреро оставалось), и удавка, которую можно было натравить на цель с расстояния. Головной убор забрал себе Абракадавр, а самонаводящуюся удавку передали Лале, с предупреждением, что на другие призы она может не рассчитывать… если не сумеет ну очень сильно выделиться. Трикстеру было фиолетово — она горела желанием вернуться к цивилизации.
После дележки мы устроили большой привал на трое суток — требовалось залечить несколько очень глубоких ран, а также не спеша разобрать ловушки, оставшиеся на этажах стальных ламий.
Статус
Имя — Кирн Джаргак известный как «Предвестник»
Раса — орк
Класс — Затворник (серебро)
Пол — мужской
Уровень — 113
До следующего уровня — 150 727 333 единиц опыта
Фракция — отсутствует (бывший гражданин Эйнура, королевство Вашрут)
Характеристики:
Сила — 68
Выносливость — 63
Ловкость — 53
Реакция — 53
Восприятие — 53
Энергетика — 58
Дополнительные характеристики:
Мудрость — 100
Стойкость — 100
Дух — 100
Отрешенность — 76
Особенности:
«Внутренний Монолит», «Эти Дни», «И пусть весь мир подождет», «Скромность адепта», «Умелый ловкач», «Стоик», «Естественный рост»,
«Темновидение», «Прозрачный покров», «Плоть достойная духа», «Сверхадаптивность».
Свободные очки:
Характеристик — 4
Приёмы:
«Путь Ветра» — 46 ур.
«Беспощадный удар» — 24 ур.
«Затмение» — 4 ур.
«Целительная Медитация» — 61 ур.
«Железная Рубашка» — 89 ур.
«Повелитель Цепей» — 100 ур.
«Дух Воина» — 8 ур.
«Предел плоти» — 1 ур.
«Чувство объёма» — 44 ур.
Финансы — 174 394 золото, 3 серебра, 1 меди.
Проверка Статуса показала, что рост «Отрешенности» у меня практически застыл на одном месте, зато уровни побежали вперед, как пришпоренные. «Чувство объема» уже позволяло уверенно ощущать каждого на расстояние в восемь метров, даже позволяя сосредотачиваться на отдельных людях или предметах, получая от них ограниченную информацию — зато комплексную, сразу от нескольких чувств. Прием был очень сложным, моя концентрация часто сбивалась, но я упорно продолжал держать его активным — аналог объемного слухо-вкусо-зрения с элементами осязания мог быть чрезвычайно полезен. Вдруг мне когда-нибудь оба глаза выбьют, а рядом ни еды, ни покоя? Тем более что «Целительная Медитация» преодолела рубеж в 60-ый уровень, став в два раза эффективнее… но такой же затратной.
Выводы из моего Статуса я видел однозначные — мне бы уровней двести, да характеристики бы вкачать, вышел бы добрый молодец. А так — о двух третях движений Акахиро и Лалы только догадываюсь, либо ловлю слабый сенсорный шок, когда они на полной скорости мимо меня несутся.
Вот и сейчас эти два шустрика вышли за организованную нашими магами полосу препятствий и отправились на очень аккуратную разведку.
Я покачал головой, рассматривая Митсуруги, то есть ее наряд. Когда-то пришлось столкнуться с бойцами, одетыми в слабое подобие такой брони — они принадлежали могущественной Гильдии «Школа». Ай щеголяла в мощном черном комплекте со шлемом, выполненном из незнакомого мне черного материала. Броня на вид очень напоминала сплошные противоударные городские костюмы полиции со старушки Земли, но этот комплект еще и радовал взгляд сотнями вырезанных рун. Что бы это ни было и из чего не было бы сделано, уверенно сказать можно было только одно — свойства «вечности» у этого набора брони не было. Потому что, если бы было — Митсуруги ее носила б везде. Понятия не имея о свойствах этой черной штуки с гладким шлемом, я был более чем уверен — даже если я вложу всю свою силу в «Беспощадный удар», то эффекта это не даст. Ну отлетит девушка… метров на тридцать, а потом встанет и отомстит.
Впрочем, нельзя забывать о Абракадавре. С момента, как мои мозги встали на свое законное место, затихли и звериные инстинкты орочьего тела. Теперь я некроманта не опасался до мурашек по спине, но был вынужден периодически себе напоминать, насколько он страшная, безумная и сильная гадина, которая просто в данный момент играет роль. Еж существовал по своим правилам, что и спасало окружающих. Гули и выдыхаемое им смертельное облако? Я был уверен, что этот мизер ему нужен лишь затем, чтобы ничто не отвлекало от наблюдения за… всем вокруг, включая меня. Интересно, если вляпаюсь, какую из тайн могу ему без особого ущерба сдать? Или с ущербом?
Размышления были прерваны возвращением наших разведчиков. Я порадовался, глядя на обоих — целы, не надкушены, не прокляты… неужто следующие пять этажей легкие?
Не успел я додумать эту мысль, как шиноби и трикстер бросились на нас с оружием наголо.
Но медленно.
Парализация, выстрелы тонкими острыми костями по мышцам ног, мои цепи… Оба Бесса отчаянно отбивались, бешено вращая зрачками, разевали рты, хрипели… но сопротивлялись далеко не в полную силу. Подошедшая к потерявшим разум Бессам Переяслава подняла руки, превращая пальцы в сотни тонких черных щупов, и оглянулась на Митсуруги. Та стояла, держа перед собой сияющий магический круг какого-то диагностического заклинания.
Через две минуты японка открыла глаза.
— Черви-паразиты, — сообщила она нам радостные известия, — Являются медиаторами для ментального сканирования и контроля. Хозяева… там, на этаже. Переяслава, выгони глистов.
Дриада кивнула, запуская свои щупальца в тела пораженных, ответивших ей на это судорогами, хриплым воем и кровавой пеной.



Глава 12 Битая карта

— Веселое подземелье… и конкурсы тут интересные, — резюмировал я, падая плашмя возле сундука, преграждающего дорогу на минус шестидесятый этаж.
В боку не хватало солидного куска… бока. Последняя из тварей этого уровня оказалась пронырливой, сообразительной и мстительной — успешно побегав от нас по всему немалому объему подземелий, она устроила засаду и вгрызлась мне в бок как раз тогда, когда я снял броню и «железную рубашку», собираясь устроиться на привал. Лала с визгом воткнула в небольшой чешуйчатый шар около пяти стилетов, но пожевать он меня успел.
Градации сил и возможностей тварей и чудовищ каждые пять этажей мы боялись резонно, ожидая, что после 60-го этажа начнутся драконы… но напрасно. Вместо усиления «жильцов» пошло усиление препятствий — ловушки превратились в настоящие комплексы безопасности, а окружающая среда стала куда менее комфортной. Пять этажей лютого холода, пять — адской жары, недостаток кислорода, чрезвычайно скользкие поверхности… Подземелье продолжало нервировать. Именно нервировать — оно не угнетало, не вызывало отчаяния или желания повернуть назад… слишком уж большие и вкусные порции опыта тут всем шли, слишком неожиданные, хоть и почти бесполезные вещи были в сундуках. Но каждый раз вспоминая, где мы находимся, да и рассматривая лестницу на новую «пятиэтажку» … я нервничал.
Особенно сильно нервничать мне помогали плохие воспоминания — теперь ловушки приходилось разряжать в полной боеготовности, частенько не имея понятия, что именно сработает после того, как накопитель текущей ловушки разрядится, обдавая тебя проклятиями, ядом или струей огня.
Возможно — пронесет.
Возможно — сработает цепная реакция, выпуская в орка целую кучу разнообразный поражающих факторов, заставляющих его драпать со всех ног и благодарить собственный разум, догадавшийся нацепить еще один щит на спину.
А возможно… в самом паскудном случае — разрядка ловушки активирует другие, но на уже «зачищенном» участке пути. Таким образом Ай уже потеряла левую ступню и ухо, Умного Ежа разрезало на две части, а обожженные сжиженным газом ягодицы Лалы мы лечили целый день. Потерявший пальцы на руках Акахиро на фоне воплей и причитаний трикстера терялся из виду, но его тихие ругательства были слышны отчетливо.
Подземелье… нервировало. Из сундуков, которые каждые пять этажей подрастали в размерах, всегда получалось пять бриллиантовых монеток Пана и… какая-нибудь малополезная волшебная ерунда, из которой наиболее полезным была куколка, связанная из соломы. Эту куколку можно было активировать, привязав к смертному-младенцу — она оживала, становясь надежной нянькой.
Зализав раны, мы приступили к штурму 60-65-ых этажей, где нас ждала одна большая, вонючая и подлая ловушка. В покрытых зеленым плющом широких коридорах и залах водились полноразмерные тигры — только со шкурами разной расцветки и глазами без зрачков. Кошки были не особо сильны, а все ловушки этих этажей имели природную основу. Мы шли как паровоз, даже не обращая внимания на редкие разряды электричеством от этих самых тигров… и не заметили, как к нам в спину выполз другой обитатель этого зеленого лабиринта. Огромная зеленая слизь, занимающая собой весь проход, подкралась незаметно, выплюнув в нашу команду поток своих выделений.
Последствия были катастрофическими.
Слизь моментально сожгла всё неорганическое, что на нас было. Качество, уровень, свойства вещей… этой отрыжке было плевать! Оружие, одежда, цепи — она растворила всё с такой скоростью, что мы просто не успели опомниться, а после быстро соскользнула с тел, неплохо так набрав в объеме… и поползла по полу назад к плюнувшему монстру, не оказывая никакого влияния на поверхность пола!
Со всех, кроме сопровождавших нас немертвых. На гулей и Умного Ежа слизь оказала другой эффект — подобный действию сильной, но не мгновенной кислоты. Пока гули мирно таяли, не понимая, что им делать, из тела Абракадавра вырвался он сам, представляющий из себя верхнюю половинку скелета, которая моментально скрылась за ближайшим углом. Никто из нас еще не успел отойти от шока, как из-за угла вылетело какое-то лютое заклинание в форме клока черного тумана со скалящимися изнутри призрачными черепами, которое со всей дури шарахнуло в слизь. Раздался небольшой взрыв, слизь тут же растеклась безжизненным киселем, а все, кроме меня, пустились наутек, заходясь в страшном кашле от поднявшихся испарений.
Пока отряд боролся с передозировкой некротической энергии в организме, я передушил всех тигров на уровнях, предусмотрительно бегая голышом. Несколько трупов крупных кошачьих пришлось принести Умному Ежу, тот поблагодарил, но с сожалением констатировал, что в запасе остался лишь один гуль. У него оставалось два целых образца, один из которых Абракадавр пустил на своё новое вместилище, став похожим на меня как вторая капля воды, только без хвоста. По остальным маг смерти выразился хмуро — гулей с нуля не восстановить. Были бы они повреждены, то можно было бы «позаимствовать» чужую мертвую плоть, чтобы сделать «заплатку», но качественного немертвого на коленке не склепаешь. Увы.
— Эта слизь нам встала в миллион золотом безвозвратных потерь… — хмуро огласила Митсуруги результаты подсчетов утерянного имущества. Японка коротко гневно выдохнула, взглянула на нас и решительно добавила, — А заодно я потеряла приблизительно три пятых своего боевого потенциала. Меч, гримуар и накопители восстановятся только после моей смерти. Имейте в виду.
— А у меня трусов больше нет! — всхлипнула Козырь, вызывая полные «симпатии и сострадания» взгляды остальных.
Я потерял не так уж и много — всего лишь один набор цепей и доспехов, а также первый из пяти взятых с собой щитов. Потери по сравнению с утратой Ай — ничтожные, но кто сказал, что такая дрянь тут одна ползает? Вдруг она снизу приползла, а следующие пять уровней такими ужасами битком набиты?!
Оказалось — нет, даже наоборот, встряска обоим супермагам пошла на пользу, и они начали работать всерьез. К рунам-ловушкам Митсуруги присоединились ловчие заклинания смерти, потерянных гулей с трудом и скрипом заменили поднятые тигры, которым была залита вместо крови какая-то желеобразная субстанция от некроманта, а Акахиро начал применять техники, имевшие много общего с внешними техниками монахов, но на основе природных элементов. Итогом стало массовое страдание гигантских сороконожек на следующем уровне — сначала их как следует проморозили, наполнив переохлажденной водяной взвесью все пять этажей, потом окутали облаками пыли с содержащей в ней некроэнергией, а уж потом бедные насекомые начали подрываться на заготовленных уже нами ловушках. Мой личный итог — задумчивое ковыряние в носу сначала, а потом сутки мучений по разминированию лишенных жизни этажей. Последнее стоило мне оторванной руки и сломанной в трех местах нижней челюсти, но с помощью Переяславы удалось все благополучно пришить и собрать назад.
Без высшей дриады мы бы точно уже повернули — такое количество повреждений не мог бы излечить ни один священник или лекарь. Дух природы зашивала раны, накладывала плотно прилегающие повязки, умело собирала своими корнями кости, фиксируя переломы, напрямую вводила нам стимулирующие регенерацию жидкости. Для меня подобное было бесценным, получившая 60-ый уровень «Целительная Медитация» позволяла очень быстро вернуться не просто в норму, а в идеальное состояние. Без фиксации Переяславы, я бы уже был похож на изломанного калеку с неверно сросшимися переломами, возможно горбатого — а это могло бы быть исправлено только гробом.
Лала… снова начала ныть, но теперь с немалой дозой здравого смысла. Под затихшие своды ее черепа закралась мысль «Если мы встретили существо, которое сдуло с нас экипировку, то не встретим ли другое, которое пересадит нам головы на задницы?» — и эта мысль наиболее суматошному члену команды сильно не понравилась. Но вместо того, чтобы ее отбросить, Всёпропало, как настоящий товарищ, поделилась с другими.
Но тщетно. У одного в мозгах не было ничего кроме служения, другой рассматривал всю ситуацию точно так же, как горячие пирожки в центре Вавилона — с отстраненным интересом, а третий, то есть я, был спокоен, потому как даже в случае своей трагической смерти мог отсюда спокойно выбраться. Конечно, это было бы далеко не предпочтительное развитие событий, но и далеко не конец. Хотя, с другой стороны, если там дальше будет какая-нибудь фигня, которая нам все особенности и приемы в случайном порядке поменяет, то останется лишь уповать на милости судьбы…
Мои размышления были прерваны таинственной активностью — Митсуруги решила, что хватит изображать из себя ледяную принцессу, и пришла своей горой к Магомеду, по ошибке откликающемуся на имя Умный Ёж, с предложением по совместному проекту.
Пока магические деятели чертили фигуры, расставляли приборы, делали измерения и курили свои ладаны, мы втроем стаскивали задушенных и поломанных мной тигров со всех пяти этажей. Горой дохлых туш некромант совершенно не удовлетворился, пройдя по всем пяти этажам бывшего тигрового царства, чтобы перевести все зеленые насаждения, облепляющие стены, пол и потолок в насыщенную некротической энергией пыль.
Но это было после. Сначала все представители кошачьих были подняты как нежить и прошли зачарование у архимага. Митсуруги неутомимо резала по шкуре и мясу, выводя цепочки рун, проводила обряды над безучастно стоящей гигантской кошкой, после чего очередной четырехлапый труп, немного поблескивая аурой наведенной защиты, топал к остальным.
Маги задумали штурм — нормальную боевую операцию, в которой первым пойдет колоссальное облако смерти на все последующие этажи, а затем небольшие группы тигров-умертвий. Последними пойдем уже мы… после того, как убедимся, что к нам сюда не нагрянет толпа чудовищно злых драконов или демонов этажа эдак с девяностого (если он вообще есть).
Операция прошла как по маслу, хотя нервы в самом начале мы теряли килограммами — несмотря на огромную скорость, с которой Абракадавр «задувал» некротическую пыль на нижние этажи, ее было МНОГО! Очень много! Всей группе за исключением некроманта пришлось ждать на 10 этажей выше, нервно заламывая руки, пальцы и хвосты аж два часа. После условного сигнала, поданного Ежом, мы вернулись на исходные позиции и, заняв оборону, «спустили с поводков» нежить.
Гигантские кошки, по три штуки за раз, тихо уходили по лестнице вниз. С поблекшими изрезанными шкурами, хромая, неестественно дергаясь и светясь от защитной магии, использованной японкой. Каждый из котов был ускоренной и разогнанной «поделкой», чье существование не могло продлиться дольше суток, но за счет экстремально быстро расходующихся ресурсов трупа, умертвия были способны дать жару.
И по словам Умного Ежа — давали.
Мы стояли в напряжении, каждую секунду ожидая, что какая-нибудь лютая тварь вырвется к нам сюда, прыгая прямо по спинам уходящих в тьму тигров. Монотонные комментарии Абракадавра, делающие замечание каждый раз, как нечто или некто внизу ломал одну из его игрушек, радости не прибавляли. Но… это было эффективно. Очень эффективно.
Системные сообщения сходили с ума — опыт тек не рекой, он вливался как море в подземную каверну — неумолимым и всё ширящимся потоком. В какой-то момент я понял, что даже если бы я в прошлом провел свой самоубийственный ритуал прямо посреди Эйнура, одного из самых крупных городов мира, то я бы после не получил и пятой доли опыта, которая сейчас вливалась в меня.
Кто бы там внизу не сидел — они были по большей части живыми, а значит — дышали. Оба этих занятия невозможно выполнять эффективно, когда вместо воздуха вокруг дрянь, сжигающая легкие за один вдох.
За следующие десять часов Абракадавр потратил всех тигров на активированных ловушках, а мы так и не дождались ни одного визитёра, решившего бы прогуляться повыше и разузнать, что тут творится.
Зато на одиннадцатый час, когда вся наша теплая компания отошла подальше и расселась возле костра, визитёр появился.
Горящая бледно-белым призрачным огнем тварь, напоминающая помесь спрута, человека и ящера, бесшумно выпрыгнула с пролета на нижний этаж, рванув к нам с почти неуловимой мной скоростью. Налетев на оставленную Митсуруги заград-полосу из ловушек, тварь, будучи размерами с некрупного слона, сдетонировала сразу половину защитного поля, даря нам несколько секунд, чтобы опомниться и вскочить. Потеряв три щупальца в взрывах, эта гадость ничуть не смутилась, снова рванув вперед на той же скорости, но впечаталась в вызванные мной цепи.
Это дало еще около трех секунд, в течение которых многое произошло. Рванувший с мечом наголо Акахиро успел сделать лишь пару удивительно неглубоких разрезов, за что его наградили оплеухой, укатившей отважного нихонского воина куда-то в глубину коридора. Ай обдала гадину потоками воды, источающей холод, явно в надежде ее замедлить, но получила в ответ проклятие, заставившее японку вскрикнуть и прижать ладони к начавшим кровоточить глазам. Абракадавр пробил чудовище насквозь костяным копьем, а то в ответ плюнуло в него тем призрачным пламенем, что горело само по себе. Некромант вспыхнул и заметался, явно потеряв способность видеть так же, как и Митсуруги. Лала в это время, отскочив подальше, со страшной скоростью метала в чудовище свои ножи и стилеты, без всякого видимого успеха.
А вот неудачу это принесло. Большая часть моего запаса цепей были самыми обычными изделиями из металла, очень хорошего, качественного и крепкого, но… обычного. Напора этого существа сталь не выдержала, порвавшись едва ли не в один момент. Бешеный рывок, взмах одним из целых щупалец — и Лала Всёпропало отлетает в сторону, как Акахиро до нее, с разницей в том, что ноги и таз остаются на полу.
В это время я впечатываю в спину отвернувшегося от меня монстра два «Беспощадных Удара» с рук и один, по старой привычке, снизу вверх, хвостом. Удары проходят, хорошо проходят, забористо, как и ответный мах человеко-осьминога, отправляющий меня в полет. Охватившее меня пламя тут же гаснет, но ожоги оставляет обширные.
Отлипаю от стены, чувствуя, как болит всё, что можно и нельзя. Вижу, как догорает сковавший своими объятиями осьминога гуль, но тот уже не обращает на него внимание, а корчится от боли, стремясь дотянуться до Переяславы, воткнувшей в монстра свои длинные щупальца-корни. Дриада кривится, видя, как по этим корешкам бежит призрачное пламя, но упорно что-то пытается сделать.
Тварь наступает… и отлетает вбок от духа природы, ушибленная брошенным мной канделябром.
И… не поднимается, продолжая корчиться на полу, молотя целыми и надорванными щупальцами со страшной силой.
Тяжело дышу, пока иду к ней. Аккуратно, с головы, обрывком цепочки подтаскивая к себе подплавленный канделябр. Плюнув на потери, кидаю в содрогающееся тело все три своих гарпуна — они уходят глубоко, хорошо уходят, а что начинают плавиться — не беда. Основание канделябра, большое, тяжелое, с четырьмя выдающимися лапками, со всей дури обожженного орка, практикующего Ки, бьет по голове осьминожьей дряни.
— «Вы убили хара хаира: имя Кавалант ур. 220. Очки опыта +200 000 000»
— У слизи тоже было имя, — подметил, подходя к туше Умный Еж, — Скорее всего, ждать сородичей этого существа не стоит.
— Давайте лучше займемся нашими пострадавшими, — высказал я сильно подгоревшему некроманту, напоминающему сейчас мой же наполовину сожженный труп. Пришлось даже отгонять мысль, что вселенная в лице своего Куратора слишком сильно любит мои трупы.
Пострадали все, но что хуже всего — Переяслава потеряла большую часть своих корней, бывших далеко не рядовыми органами. Пока дриада их отращивала, Митсуруги чуть не сошла с ума от боли в проклятых глазах — мне пришлось их вырезать. Конечно, архимаг предпочла бы, чтобы операцию провел Акахиро, но нихонец лежал с поврежденным позвоночником и разбитым черепом. Пострадал даже Абракадавр, которому пришлось как-то поглотить всю доступную мертвую плоть, чтобы частично залечить повреждения своему настоящему облику.
Спонсором большей части плоти выступила Лала Всёпропало по прозвищу «Козырь».
Трикстер погибла.
Горевать по этому поводу никто не стал, даже когда дела у народа пошли на поправку. Да и кому было плакать? Митсуруги, похлопав свежевыращенными, спустя сутки, глазами, самокритично признала, что самая большая заслуга Козыря состояла в том, что ее останки пошли на восстановление Абракадавра, но извиняться за свой выбор «разведчика» даже не подумала. В принципе я ее понимал — как раз Ай больше всего и пострадала от нытья трикстера, но все равно было как то не по себе. Пусть Всёпропала была дурной как мартовская кошка, но таким условиям возрождения не возрадуешься. Выбраться-то она выберется, возможно, даже сразу, если Система возродит ее вне подземелья, но потом — только использовать Зов.
Оплавленный и погнутый канделябр я сунул себе назад в инвентарь. При взгляде на него приходилось переживать нешуточные приступы суеверия, пробивавшие меня даже сквозь «Отрешенность», но рассуждать нужно было рационально — если эта тяжелая фигня столько раз сработала там, где нужна была тяжелая фигня, то это совсем не повод ее мистифицировать.
В течение следующих двух недель мы аккуратно и осторожно шли на нижние этажи подземелья, старательно исследуя каждый закоулок в поисках затаившихся врагов и ловушек. И того и другого было более чем достаточно, но враги были представлены исключительно в мертвом состоянии. Спонсором их состояния выступал Умный Еж — как оказалось, он не поленился превратить всю зеленую массу листьев в исключительно мелкую пыль, которая не только отравила и засорила организмы сидящих в засаде монстров, но еще и здорово попортила механизмы и детекторы ловушек.
Мы медленно ползли вперед, по дороге обирая сундуки с магическим барахлом. Места теперь было… много, хоть это никого и не радовало. На большую шкатулку, содержащую в себе возобновляемый запас косметики Митсуруги смотрела с подозрением, но впарить его кому-нибудь из нас так и не решилась. Вообще, с места гибели Лалы, я стал индифферентно относиться к этим «призам», даже не пытаясь понять или рассмотреть, что там Ай сует каждому из нас. Монета получена? Можно идти дальше.
Последних пяти этажей не было. Был лабиринт из лестниц, нависающих над крупным озером бурлящей магмы. Рассмотреть конец лабиринта мы могли легко — это было небольшое черное здание, расположившееся на черном постаменте, вырастающим из этой самой магмы, до которого идти было совсем не близко. Полететь, увы, не получилось — всё, что высовывалось за перила лестниц, тут же получало очень крепкий удар электричеством от близлежащей лестницы. Проверить это довелось мне… как и сидеть потом полчаса, ошеломленно мотая головой и приходя в себя. Молнии били крепко и часто. Пришлось медленно и печально идти, часто останавливаясь и рассматривая, куда ведет тот или иной каскад лестниц.
Чертов трехмерный подземный мир. Хочу домой, туда, где почти все происходит на уровне глаз.
Развязка близилась — это уже было кристально ясно. Лестницы, переходы, конечное здание — идти оттуда было некуда. Опасности уже были позади… и мысль об этом заставляла быть готовым к любой пакости! Там, где заканчивались опасности этого мира, начинались куда более страшные и непредсказуемые, что исходили от бессмертных. Идя впереди всей компании и продолжая исполнять свой долг «танка», я мысленно готовил подготовленную конструкцию из немного доработанных мной цепочек.
— Стоп, я пойду первой, — приказала Митсуруги. Ее пальцы шевелились, сплетая заклинание за заклинанием, — Акахиро, ты замыкаешь. Если что — кричи!
Пришлось уступать место. Теперь впереди шли дриада и архимаг, за ними плелся я, а замыкали процессию подгоревший некромант и молчаливый шиноби. До небольшого здания, выполненного из «таграй хокку», оставалось менее ста метров ступенек.
Всё случилось не просто быстро, а молниеносно.
Митсуруги Ай издала странный крик, и они с Переяславой начали оборачиваться. Я тоже обернулся, чтобы увидеть, как Акахиро Рю, мигающий красным статусом клятвопреступника, в прыжке окутывает Умного Ежа десятками вылетающих из рукавов шиноби белых лент, с изображенными на них иероглифами. В обоих Бессов, вылетевших за пределы перил, били молнии — быстро, страшно, много, превращая тело нихонца в пыль, но почти никак не воздействуя на ленты. От Абракадавра летели клочья плоти, но рассматривать это я не стал.
За спиной тихо щелкнула собираемая конструкция.
В следующий миг я обернулся, чтобы увидеть спину Митсуруги и…
…глаза Переяславы, снявшей с них маскировку. Две бездны многовариативного бытия, способные надругаться над картиной мира любого разумного существа.
Я не удержался, чтобы не подмигнуть дриаде, перед применением «Пути Ветра»…
Вынимая из инвентаря и просто роняя страшный, гнутый, черный канделябр…
И быстро собирая три золотых пирамидки с трех черных постаментов, стоящих внутри черного здания.
Теперь осталось лишь обернуться, пряча в инвентаре пирамидки, не пригодившуюся цепную конструкцию с десятью неразрушимыми книгами, нагнуться за канделябром…
…и весело оскалиться, глядя в квадратные глаза золотого архимага Нихона, испуганно отскочившую от зазвеневшего канделябра.
— Сюрприз!



Глава 13 Кто не верблюд?!

— Соломон?!
— Может быть, — пожал я плечами, глядя на Переяславу, присевшую на отключившуюся Митсуруги.
Ситуация складывалась забавная. От моего «воровства» пирамидок (не забыть посмотреть, что это за фигня), обе девушки впали в шок до такой степени, что дриада забыла навести маскировку обратно. Как итог — Ай посмотрела ей в глаза… и благополучно вырубилась, оставив нас наедине. И вот мы с дриадой сидели в черной-черной комнате черного подземелья внутри черной пещеры с черным морем…
…и я понятия не имел, что говорить. Ну да, я подозревал, что моя бывшая подруга, видя, что близка к цели, постарается расправиться с выжившими, так я это не один делал! Не особо скрывающийся от меня Бенедикт, тихо преследующий нас под потолком, как бы намекал, что следует бдить. Как это сделать лучше всего? Да просто первым утащить то, зачем Митсуруги сюда заявилась! Нет, не совсем… а «взять поносить» — ровно до момента, пока мы не окажемся в Срединном Мире.
Но фокус с глазками я не предполагал. Магический удар в спину от самой розововолосой — да, потому и повесил защиту. А тут такое…
— Может быть… — задумчиво произнесла худенькая девушка с кожей, напоминающей коричневую кору дерева, пристально разглядывая меня двумя сияющими безднами, что у нее были вместо глаз, — …я, наверное, приму такой ответ. А то «да» … это, знаешь ли, чревато. Я существо подневольное, обязано выполнять приказы. А они были даны… на случай, если я что-то увижу или узнаю.
— А твое состояние лечится? Не узнавала? — полюбопытствовал я, присаживаясь на небольшой порожек возле постамента и раскуривая трубку.
— Только небытием, — почти равнодушно пожала Переяслава плечами, — Я буду не против, а даже за. Рабство, знаешь ли, совершенно не блокирует способность думать и наблюдать. А я видела достаточно, чтобы понять простую вещь — мир для бессмертных лишь игрушка.
— Игрушка? — хмыкнул я, — По-моему, они все смертельно серьезны.
— Вы как пьяные капризные дети, — покачала головой дриада, — Придумываете себе цели, создаете алтарь, приносите на него жертвы. Совершенно не задумываясь о том, что это стоит другим. Хотя… наверное, я неверно выразилась, Кирн Джаргак. Вы бессмертны, но пьете чужие жизни, разрушая чужие песочные замки, дабы придать собственному существованию краски и смысл. Как вампиры. Какой смысл существовать в песочнице, зная, что с каждым днем ваше равнодушие растет вместе с силой?
— Мы все равно все сломаем? — усмехнулся я.
— Именно, — кивнула дриада, вставая с тушки Митсуруги, которой вздумалось немного освободить желудок, — Ты сам этому живой пример. Кстати, как ты вообще…?
— …дошел до жизни такой? — закончил я за нее. После кивка дриады, вспомнившей, что пора тушить свои глаза, я протянул, — Да все просто. Понимаешь, когда ты выскальзываешь из сложной ситуации, то… в глазах окружающих ничего не меняется. Особенно, если окружающие тебя разумные чем-то объединены. Стадное чувство, понимаешь? Зато если бить в ответ — бить страшно, наотмашь, не считаясь ни с чем… это вызовёт совершенно другой отклик. Другую репутацию.
— Страх, — вздохнула дриада, — А так как твои противники бессмертны и их чувство страха притуплено — ты задевал еще и смертных.
— Не специально, — повинился я, — Но времени и ресурсов на проработку планов, увы, не было.
— Значит, можно крушить и ломать? Жертвовать невинными? — дух наклонила голову набок, с любопытством рассматривая меня.
— Если ты ищешь во мне социальную ответственность, — хмуро пробурчал я, — То не найдешь, пока не покажешь мне мой социум. Моих людей. Мою страну. Хотя бы — мой мир. Мне не за что любить и ценить жителей Пана настолько, чтобы я отринул свои планы ради их благополучия.
Переяслава набрала воздуха в грудь спросить что-то еще, но тело у наших ног зашевелилось почти осмысленно, явно демонстрируя признаки возвращения к сознанию.
— Надеюсь, у нас еще выдастся шанс поговорить, Кирн, — вздохнула дух природы, — В любом случае, ты меня услышал.
Пока японка… нихонка… скребла ногтями по горячему камню и томно дышала, пытаясь понять, на каком свете она находится, я заглянул в инвентарь, посмотреть, что ж я такого спё… взял поносить. Посмотрел и охнул.
«Сияющая пирамида Вечности»
Класс: устанавливающийся предмет
Редкость: божественный
Свойства: «неуязвимость», «вечность», «привязка».
Уникальные свойства: «Изменение условий возрождения»
Описание: Пирамида является одним из великих и редчайших артефактов мира. Если бессмертный окропит ее своей кровью, она не только будет привязана к нему до конца времен, но и воскресит владельца в том месте, где он ее оставит. Никто иной не может взять пирамиду Вечности в руки, кроме ее владельца. Время воскрешения — 1 час.
Ну не цветик-семицветик… но очень близко. Настоящее бессмертие.
Стоит поставить такую пирамидку в укромном и хорошо защищенном месте, как тебе становится плевать на всё, вся и всех. Буквально. Спрятать ее на летающем островке в небе, на который ни один воздухоплаватель не позарится? Легче легкого. Земные недра? Та же ерунда. Дом Матери? Вообще без проблем. Угрозы, шантаж, природные катаклизмы, конец света, Дикие Леса, решившие занять всю поверхность Пана — тебе станет плевать на всё!
В моем инвентаре болтались три экземпляра самой ценной вещи для бессмертных. Я задумчиво завилял хвостом из стороны в сторону, размышляя, что делать. Переяслава тем временем стояла, насмешливо поглядывая то на меня, то на свою хозяйку, то убирая, то вновь «включая» маскировку глаз.
— Доброе утро, госпожа Митсуруги, — язвительно поприветствовал я все-таки севшую на задницу девушку, — Что ж вы как неаккуратно относитесь к своим наемным работникам? Да и себя не бережете, смотрю.
Архимаг не отвечала, даже не смотрела на меня. Ей было плохо до безобразия. Частично реальность она воспринимала, но мой опыт подсказывал, что ушибленные взглядом Переяславы, да не кто-нибудь, а маги-менталисты, будут в себя приходить долго и упорно. Обвив Митсуруги хвостом так, чтобы оставляемое ей безобразие не попало на меня, я, позвав жестом Переяславу, пошел на выход из этого преддверия пекла.
Раз уж мне здесь некомфортно, то Ай может вообще умереть. Это будет совершенно ни к чему.
Путь назад, до места, где мы последний раз разбивали лагерь, занял совсем немного времени. Переяслава без вопросов начала доставать из инвентаря пищу, спальники и топливо для костра, расщедрившись даже на чайник с заваркой. Всё это время Митсуруги сидела молча и сверлила меня взглядом.
— Соломон? — наконец выдавила она через непослушные губы.
Я закатил глаза.
— Может быть, — хрюкнул я, испытывая дежавю.
— Либо да, либо нет, — продолжила безуспешное бурение меня взглядом Митсурури.
— Может быть я твой старый знакомый, возможно даже друг или там любовник… — расслабленно помахал я хвостом, чувствуя неслабый отходняк от приключения, от которого даже «Отрешенность» поднялась, — А может быть просто совершенно невосприимчивый к энергетическим структурам и иллюзиям Бесс. Какая разница, Митсуруги Ай?
Девушка попыталась вскочить, но тут же упала назад, схватившись за голову.
— Посиди лучше, подумай. Я никуда не денусь! — «утешил» я ее и ушел вроде как на прогулку. Переяслава задумчиво проводила меня взглядом, но преследовать не решилась.
Отбежал я аж на пару этажей вверх, на всякий пожарный. Цепи звенели, канделябр скрежетал, а я на фоне всего этого шума общался с Бенедиктом… и не только.
— Поздравляю с 410-ым уровнем, товарищ Абракадавр, — тихо сказал я черепу, возлежащему на парящей в воздухе книге, — Ловко вы вывернулись. Но сейчас разве есть причины скрываться?
Некромант был уверен, что причины для перестраховки есть. У него были все основания предполагать, что захоронить таких красивых нас в таком глубоком здесь Митсуруги очень хочется, а учитывая… беспрецедентность нашего вояжа, то она даже может начать творить необратимые глупости. Поэтому некромант и его гримуар планировали остаться в тени. На подстраховке, разведке, добыче сведений… магу смерти нужно было «накушать» назад тело, а процесс этот был совсем не быстрый. На вопрос, как ему удалось всех обмануть, Абракадавр таинственно промолчал, явно посылая меня Диким Лесом.
И правда, чего это я.
— Полагаю, раз уж твой Статус не изменился, то пирамиду ты не активировал? — сухо спросила меня Ай по возвращению.
— Нет, даже не собирался, — пожал я плечами, укладываясь на свою лежанку, — Но это может измениться.
Помолчав несколько минут, Митсуруги глубоко выдохнула и упала плашмя на свой матрас:
— Что ты хочешь? — выдавила она из себя, полежав и поглазев на потолок.
— Мир во всем мире, гарем на десять эльфиек и пятикилометровую статую себя на Колисе, — тут же обозначил я свои интересы, — Еще можно свежего жареного мяса.
— Можешь не придуриваться?
— А сама можешь не маяться дурью, Митсуруги? — поднял я бровь, рассматривая валяющееся тело девушки без малейшего мужского интереса. Последнее невероятно меня воодушевляло, — Выполни свои обязательства, получишь свои пирамидки в Срединном Мире. Сразу же, как только мы туда вернемся.
— Я тебе не верю!
— А мне насрать!
Готовка никогда не была моей сильной стороной. Последний раз я ей нормально занимался лишь когда мы жили с Ай в Вавилоне. Помешивание булькающего супа в котелке сейчас давало обоим повод помолчать и подумать. Я… совсем не был уверен в том, что был откровенен с японкой. Вот вернемся мы в Срединный Мир, что мне самому будет выгоднее — послать ее по бабушке, получив аж три счастливых билета в безоблачное будущее, омраченное лишь статусом клятвопреступника… или сыграть по правилам, отдав ей бесценные пирамидки за всего лишь чистый Статус и какие-то двенадцать миллионов золотом.
— Ты не отдашь мне пирамиды. Я знала, что любой, кто их увидит, тут же забудет про все и вся, поэтому предприняла меры… недостаточные, как оказалось, — забубнила розововолосая.
— Ага, верю-верю. Именно поэтому ты, такая вся правильная и красивая, набрала в экспедицию бессмертных с сопротивляемостью к ментальному зондированию, — покивал я, пробуя суп. Тот получался вполне себе ничего.
Разговор не клеился. Госпожа архимаг была в ужасном положении — от нее ничего не зависело. Орк заявлял, что лишь несет пирамиды. Отдать ему приказ их ей отдать? А чем он обоснован? А вдруг пошлет ее к черту, моментально убивая любую надежду на возврат непосильно нажитого почти имущества? А я что — вполне могу. Неизвестно, как Система отреагирует на подобный выверт, но технически мы пока все абсолютно невинны. Акахиро, напавший на Умного Ежа? Митсуруги тут как бы и не причем. А тут еще и я, которому и так очень хорошо, а уж если еще японка и лифтом поработает, так вообще прекрасно будет.
Посидев, но так ничего и не придумав, Ай снова начала допытываться, не Соломон ли я?! Приходилось отбрыкиваться с вальяжным видом, упирая на заявленное ранее — кем бы я ни был, это совершенно не ее дело и заботы. Переяслава, когда внимание перенесли на нее, абсолютно честно заявила, что понятия не имеет и что ей орк ответил так же. Я готовился ко сну и с нескрываемым удовольствием наблюдал за мучениями Митсуруги. Впереди была долгая дорога наверх.
Интерлюдия
Какая. Она. Дура.
Все внимание забирал чертов Абракадабр, пролезший в экспедицию с грацией носорога. Нечитаемый монстр просто затоптал своих конкурентов, а затем, мило улыбаясь, предложил свои услуги. Что оставалось делать?
Брать. Молиться. Надеяться на Акахиро.
Тот не подвел. Не замедлился ни на миг в страхе перед своей будущей печальной судьбой. Сделал всё как нужно, как положено. Так, как его учили и воспитывали.
А она… дура, отвернулась, едва сдерживая улыбку, дабы триумфально взять свой приз.
И увидела орочий зад. Вместо всего.
С чего Кирн вообще обернулся? Почему он вообще бросился вперед? Кто его подослал? Как он мог спланировать всё, вплоть до мелочей?
Ай не знала. Она ничего не понимала кроме одного — ее полностью переиграли, причем сделала это САМАЯ худшая кандидатура во всем мире! Даже психованный бессмертный с целой Лигой Некромантов за спиной куда предпочтительнее в противниках, чем этот орк! Неуязвимый к магии, к божественной силе, одиночка… да еще и не боящийся никого и ничего. Что может быть хуже, чем зависеть от такого существа?! Да еще и этот Абракадавр… когда он успел выйти из отряда? Пока летел вниз? Зачем?
Он вообще не должен был дожить до конца подземелья. Митсуруги знала, что будут ловушки, но была уверена, что орк погибнет от них по дороге. На этот случай у Переяславы лежало в инвентаре несколько големов-разведчиков, очень дорогих и качественных. У верзилы была совершенно другая роль — универсального солдатика, который должен был сдохнуть в процессе. Джаргак был полезен, но его уровень был смешон! Он не должен был выжить!
Что в итоге? Он прошел. Без особых проблем, без особых потерь, демонстрируя крепость, выносливость, неприхотливость и умение решать вопросы тысячей и одной цепью. Верзила оказался крепок, быстро залечивал повреждения, не тушевался и не имел сомнений. Ай радовалась экономии — ровно до того момента, как им пришлось отравить остаток подземелья. Потому? Ломала себе голову как незаметно угробить орка. Доломалась! Ее, второе лицо в Нихоне, поимел орк!
Сейчас Ай летела вверх, привязанная как торба к спине этого самого орка, и испытывала непередаваемые ощущения от собственного бессилия. Всё, что ей оставалось делать — думать и поддерживать чары невидимости на себе и на облепившей Джаргака Переяславе. В висках билось неуёмное «Что делать?».
Угрозы, подкуп, шантаж, просьбы, соблазнение — исключено. Вообще всё исключено. От этого хотелось биться головой об стенку. В самом начале, когда в ней вспыхнула надежда, что это может быть Соломон, когда она спросила «он ли это», этот… Джаргак с ехидной мордой сообщил, что «возможно»! Ай спустя три недели полета продолжала чувствовать себя дурой. Действительно, какая разница, кого именно она рассчитывала оставить во Внутреннем Мире, если разумный прекрасно понимает, к чему всё шло! А по наглой, отвратительной и гнусно ухмыляющейся морде Кирна, Ай видела, что он понимает, к чему был задан этот вопрос — только для того, чтобы попробовать уговорить отдать пирамидки!
При виде того, как на несуразной физиономии проступают презрение и жалость, Ай едва не откусила себе язык. Если Джаргак и есть Соломон, то о дипломатии можно забыть. А если нет — то тем более! Слишком далеко и давно разошлись слухи о том, что Митсуруги и Соломон были не разлей вода! На свою репутацию в глазах чужаков ей было давно плевать, важно лишь мнение императора, а остальные… остальные делают, говорят и думают то, что скажет Ай им, но вот упущенные возможности…
Хотя, о каких возможностях могла идти речь?
Митсуруги поёжилась, испытывая страстное желание разодрать водяными струями плоть несущего ее вверх орка на части. В ее голове носились тысячи идей, как бы она поступила на месте Джаргака…и ни одна из них ей не нравилась. Слишком ценными были пирамиды Вечности, чтобы задумываться о таких мелочах как отметки клятвопреступника в Статусе…
Но… это же для нее, способной наложить сложнейшую иллюзию на себя! «Затворник» себе такое позволить не сможет, причем никогда! Может, он и не обманывает ее? Может, действительно взял пирамиды лишь затем, чтобы его не оставили здесь?!
…да не, бред какой-то.
Девушку сильно дёрнуло — на них с орком с гладкой стены кинулась змееобразная слепая тварь, явно учуявшая добычу, но удар Кирна и несколько шипов Переяславы, которыми та «выстрелила» прямо с тела Джаргака, урезонили существо насмерть. Длинное извивающееся тело, которым можно было бы накормить небольшое орочье селение, полетело вниз, а Кирн невозмутимо продолжил подниматься. Бывший бандитский город, вымерший их усилиями, должен был скоро появиться.
— Кирн, я хочу знать точно, был ты монахом по имени Соломон или нет, — решилась подать голос Ай, — Если да, то мне есть о чем с тобой поговорить. Личное.
Орк молчал несколько секунд. Он?! Не он?!
— Митсуруги, ты меня удивляешь, — наконец-то произнес он, — Ты рассчитывала убить всех нас в этой экспедиции. Считай — оставить в другом мире, подставить под вечное невозвращение. Ты в самом деле думаешь, что Соломон, окажись на моем месте, захотел бы тебя выслушать?
— Прекрати драматизировать, — поморщилась Ай, пытаясь освободить грудь от косо легшего ремешка переноски, — Да, я вас наняла, и да, рассчитывала всех оставить здесь. Ты меня просчитал и подловил. Когда Переяслава с отрядом пришла вас забирать из тюрьмы, ты мирно валялся на земле после ее взгляда. Притворялся? Приспособился?
— Я драматизирую, потому что не хочу с тобой разговаривать, — поведал ей орк, продолжая вглядываться вверх, — Ты строила из себя важную задницу всю дорогу? Теперь моя очередь. А твоя работа — доставить меня в Срединный Мир.
Переяслава засмеялась в полный голос, из-за чего троица путешественников подверглась атаке еще аж трех гигантских змей. Пока Ай безжалостно мотало за спиной воюющего Джаргака, та вовсю выдумывала, как отомстить дриаде. Последнее было задачей не проще, чем выманить пирамидки у орка.
— Я склоняюсь к мысли приказать тебе передать мне цель нашего похода, — решила поэкспериментировать Ай, — Откажешься и дороги назад не будет.
— А я склоняюсь к мысли послать тебя в задницу, — предсказуемо отреагировал орк, — Но не мою. Знаешь почему? Потому что за одну такую пирамидку мне самый могущественный Бесс этого мира будет лизать эту самую задницу столько, сколько я посчитаю нужным. И мой Статус его волновать не будет. Так что давай, рискни, архимаг! Ты не единственный маг в этом мире, а большую часть ритуалов и твоих татуировок я видел. Как-нибудь выберусь.
Ай промолчала — крыть было нечем. Совсем нечем.
Но это сейчас.
Раз словами ничего добиться нельзя, то нужно обратиться к тому, что всегда было на первом месте. Магия. Кирн устойчив к ней? Ха! Зато у нее, кроме богатейшего запаса знаний, есть еще кое-что, а именно — опыт работы с чрезвычайно сложным в сканировании мозгом! Когда они жили в Вавилоне, Ай превратила их особняк в настоящую крепость, подавляющую ментальную защиту, настолько мощную, что мысли всех, кроме Соломона и нежити в подвале, были как на ладони!
Архимаг-менталист раздавит сопротивление этого серого урода, влезет ему в мозги и заставит отдать пирамидки! А потом… искалечит, неся возмездие за собственную беспомощность и неудачи.
Сделать это будет несложно, потому что…
— Тогда готовься ждать, Кирн, — озвучила Митсуруги свои мысли, — Мое заклинание возврата было рассчитано на пятьдесят четыре килограмма. Нам предстоит много времени провести в Лтакте… или около него.
Сказав, замерла, вслушиваясь. Проймет или нет? Зацепит или нет? Запаникует? Начнет торговаться? Требовать? Просить?
— У тебя около двух лет, чтобы решить вопрос с заклинанием возврата, — после недолгого молчания огорошил ее летящий вверх орк, — Рассчитывай на три сотни килограммов… если хочешь получить пирамиды в своё распоряжение.
Сказано это было совершенно равнодушным голосом. Как будто о перерыве на обед объявил!
— В нашем с тобой договоре сроки путешествия не обговаривались! — тут же заявила Ай.
— Ну так и ты не предупреждала, что твоя схема возврата рассчитана лишь на тебя, — хрюкнул Кирн, сбивая цепью еще одну слепую змею, растянувшуюся в прыжке, — Но, чтобы тебе всё было ясно, поясню — через два года или около того… сработает та страховка, что я оставил на всякий случай в Срединном Мире. На всякий случай — вдруг меня тут убьют или оставят? Страховка шикарная, это я гарантирую — весь цивилизованный мир будет напоминать бочку с дерьмом, куда опустили миксер. Но, увы, мой Статус сильно-сильно пострадает. Настолько, что нарушение всех данных тебе клятв будет выглядеть полнейшей ерундой. Понимаете, госпожа архимаг?
Бомба. Он оставил информационную бомбу!
Что это значит? Что это может значить? Она знала точно, что Джаргак одиночка. Какой бы умный вид не делал Эдвард Эйнинген, прекрасный артефактор и маг, но удержать свои поверхностные мысли от японки он шансов не имел. Белокурая девочка с разумом мужчины полагала орка своим ближайшим другом, а еще — знала, что тот практически ни к кому не привязан, кроме Слуги и вампирессы. Но Аливеоллу Миранду дель Каприцциа «затворник» сдал, просто отбросил после того, как она его подвела!
У него есть план. Цели. Стремления. А учитывая великолепную небрежность, с которой несущий ее орк отвалил аж два года на решение возможных проблем с объёмом, можно понять, что он никуда не торопится.
«Бочка с дерьмом» говоришь, Кирн Джаргак? Митсуруги Ай будет очень интересно узнать, что ты задумал.
Ты пожалеешь, что со мной связался!



Глава 14 Дерево тоже человек

Нас ждали. Ожидание это было не просто расположенной в «бутылочном горлышке» бывшего города изгоев засадой, а натуральным каменным мешком, ждущим, когда в него зайдут жертвы. Глупость как по мне — зачем дергать за шурундуллы тигров, проходящих мимо? Конечно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, но вот только границы этих чужих монастырей определяет ни что иное, как Система, а она говорит однозначно — на свободных территориях никаких правил нет.
А когда правил нет, условия жизни диктуют могущество и опыт.
Переяслава поглотила большую часть растительной массы из грибных теплиц вымершего поселения и использовала ее, чтобы прорасти длинными корнями до ждущих нас в засаде Бессов. Их было совсем немало, тех, кто внезапно для себя полной грудью вдохнул дурманной пыльцы, созданной высшим духом природы. Пока впавшие в первобытную ярость разумные кидались друг на друга, в попытках загрызть и задушить, мы неспешно обезвредили несколько ловушек и сигнальных сетей, просочившись сквозь засаду насквозь.
Столь шумным действием мы посадили себе на хвост погоню из выживших, коих оказалось немало вне зоны действия пыльцы.
Каким образом можно преследовать летающего орка, экранированного невидимостью и неслышимостью? Этот вопрос нас волновал все время, пока я чуть ли не на полной скорости летел сквозь анфилады пещер, строго по возвратному курсу. Расчет был прост — попробуй мы двигаться экспромтом, залететь в тупик стало бы плевым делом. А вот долететь до Лтакта, чтобы затеряться в многомиллионном муравейнике — идея куда более перспективная. Только вот преследователи не отставали даже после того, как Переяслава облекла нас обоих, полностью отсекая возможность отслеживать нас по запаху. Да и несколько облачков едкой пыльцы дриада не постеснялась организовать преследователям, да такой, что крики боли мы слышали отчетливо несколько минут.
— Может, выпьем зелье «Объятий Матери» и уйдем к другому городу-улью? — внес я здравое предложение своим наездницам. Лететь приходилось параллельно поверхности, что меня уже довольно сильно достало, как и периодически возникающее желание натянуть красные трусы поверх носимой набедренной повязки.
— Привязка «Сферы отрицания» только здесь, — сухо пояснила Митсуруги, — Ловить нам в другой части мира нечего совсем. Значит и «Объятий» не надо.
— Тогда попробуй бить чем-нибудь веселым под своды пещер, — выдал я совет, — Может, вызовешь обвал, их завалит… или задержит.
А вот этот совет дал на удивление хорошие результаты. Ай начала относиться к окружающей среде совершенно безответственно, садя какими-то хитрыми импульсами по сводам, под которыми мы пролетали. Заметить эффект мне не удалось, слышен был лишь грохот и звуки падения камней, но спустя час такого веселого времяпрепровождения архимага, Переяслава мне доложила, что преследователей больше не чувствует.
Дальнейшее стало вопросом техники. Слишком велик был Лтакт, слишком много проходов и ворот имели его Сектора, чтобы желающие с нами поговорить остались неудовлетворенными.
Мы нашли приют в одном из самых непопулярных нижних районов гномьего Сектора. Удушливая вонь от близко располагающихся отстойников смешивалась с густым запахом в изобилии цветущего здесь триаллиса. Сомнительные личности, обнищавшие горожане, отсутствие стражников и тотальная коррупция с аллергией на вопросы и ответы смешивались в прекрасный букет, в атмосфере которого можно было чувствовать себя как дома. В качестве последнего Ай арендовала на десять лет целый многоэтажный склад, больше похожий на приземистую угрюмую крепость с солидным куском свалки вокруг оной. Забирать и привозить товары в такое место желающих не было, а бездомных бродяг в Лтакте не водилось, некому было устроить из чужой недвижимости ночлежку.
Кому бездомный нищий, а городу — несколько десятков килограммов легкоусвояемой биомассы для подкормки десятков тысяч квадратных километров грибниц. Ко всему прочему, от нашего нового дома был очень удобный маршрут к точке отправления наверх.
Остальное стало делом техники… и архимага, потому как я с чистой совестью предался безделью, то есть работе домохозяина. Конечно, поначалу пришлось немало пошляться, замаскировавшись иллюзией поверх облепившей меня дриады — необходимо было под внушительным обликом заказать, получить и доставить множество предметов, призванных создать домашний уют. Пока я этим занимался, Митсуруги превращала доставшийся нам склад в натуральную крепость, исчерчивая его рунами изнутри и снаружи. Я считал подобный подход преждевременным, но японку было уже не остановить. Обдумав ситуацию и придя к каким-то своим выводам, Ай заняла позицию «я начальник, ты дурак, собираемся домой, молчи больше, таскай дальше».
Вот я и таскал. Пришлось немало побегать, потрясти кошельком, даже свернуть шеи десятку чахлых гномов со статусами преступников, которые вылезли откуда-то на звуки этого самого кошелька. В процессе сворачивания шей познакомился с одним из соседей — за ядами высокого, болезненно худого и бездушно рыжего типа по имени Загбьорн приезжали разумные со всего Лтакта. А те, кто не могли, оставляли ему заказы через Базар. Происхождение у алхимика-ядовара было весьма забористым и разноплановым, даже на квартерона какой-то одной расы не тянул, но он по этому поводу совершенно не парился. Жил он в таких несладких условиях потому как был экспериментатором от Системы. Похвастать сопротивлением к парообразным токсинам, которыми плевалась его лаборатория, обычные разумные не могли.
Защитой склада Митсуруги занималась долго, даже очень, но я к ней с вопросами не лез. «Внутренний монолит» делал совершенно невозможным просмотр наводимых архимагом плетений, большинство рун и их комбинаций мне были не знакомы. С общением был полный швах — розововолосая «выдавала» мне Переяславу только на миссии вне дома, но поговорить по душам мы с духом природы боялись, закономерно опасаясь слежки от ее хозяйки. Одним одиноким вечером я увидел из окна, как очень знакомая мне невысокая фигурка в сопровождении летающей книги закапывается в землю. Абракадавр вернул себе тело и залег в засаду.
Наконец, в один прекрасный вечер, набегавшаяся Митсуруги, явно не выдержав моего чересчур довольного вида, приступила к тому, что делает большинство женщин, оказавшись наедине со знакомым им мужчиной. Начала делиться своими проблемами, которые ошибочно посчитала нашими.
— Слизь, растворившая нашу амуницию, оставила меня без накопителей маны, — сухо обрисовала Ай проблему, — Их придётся возвращать. Еще мне потребуются пюпитры, грифельные доски, мел, мелованный пергамент и множество ингредиентов для симулирующих заклинаний. Пока я буду возрождаться, вы с Переяславой займётесь поиском и доставкой сюда всех этих вещей.
— А каким боком это поручение подпадает под общие задачи экспедиции? — поднял я бровь, — Как погляжу, оно больше относится к твоим частным проблемам, а не к нашим общим целям. Вы гарантировали наш возврат, госпожа архимаг.
— Предпочтешь потерять три с половиной месяца? — уже Митсуруги подняла бровь.
— Да легко, — с ленцой хрюкнул я, потягиваясь, — Сидеть тут, в безопасности, ничего не делая — меня вполне устраивает!
— Увы, придется поднапрячься, — гадко ухмыльнулась японка, — Пока мы в походе, ты должен исполнять мои указания.
Против фактов переть смысла не было. Разумеется, взбрыкнуть и встать в позу я мог, но зачем? Гораздо проще отравить оппоненту жизнь.
— Митсуруги, ты же понимаешь, что если я попаду в плен в ходе выполнения твоего приказа, то тебе уже будет незачем просчитывать лифт повышенной ёмкости? — ухмыльнулся я, закуривая трубку.
— А я уже сомневаюсь, что пирамидки для меня ценнее, чем перспектива не видеть твою рожу, — хмуро парировала девушка.
— А ведь такой красивой, умной и важной раньше казалась… — многозначительно покачал я головой, заканчивая, — …когда в составе посольства была.
Японка помолчала несколько минут.
— Знаешь, Джаргак… — наконец, начала она, — Я не могу сказать, что знала Соломона. Он был под моим ментальным контролем с самого начала. А еще он был психически нестабилен в момент, когда мы встретились. Из-за этого я совсем не уверена, что узнала бы его при новой встрече, если бы он сменил внешность после перерождения. Но я бы очень хотела с ним поговорить. Имей в виду на всякий случай.
Лениво зевнуть стоило довольно больших усилий.
— На месте мужика, которого держали под контролем, я бы либо держался от тебя как можно дальше, либо попытался бы отомстить, — поведал я своей бывшей подруге.
— Отомстить? — Ай прищурила свои огромные голубые глаза, следя за пламенем одной из свечей. Посидев так, она постановила, — Да не за что мне мстить. Я с ним сполна рассчиталась за пять лет… сотрудничества.
— Ну, раз ты так в этом уверена, то думаю, что этот мужик живет счастливо в каком-нибудь месте, о котором тебе никогда не говорил, — пожал плечами я, — Хотя на его месте я бы обязательно отомстил. Только вот я счастливчик с иммунитетом к заклинаниям, а он — нет. Если в лысой голове знаменитого Соломона были мозги, а я в этом уверен, то он за тридевять земель от тебя.
— А я на семьдесят процентов уверена, что Соломон сейчас сидит напротив меня, — внезапно выдала архимаг, подбирая под себя ноги, — Ты, как и он, иммунен к воздействию Переяславы. Ты, как и он, обладаешь сопротивлением к магии и менталу. Ты, как и он, умеешь видеть уязвимости в социальных структурах. Ты, как и он, обладаешь «монашеским» классом. Если проигнорировать твои уверения в том, что «классовый» сценарий у тебя занял сорок лет, то всё сходится идеально.
Сделать задумчивый вид и безмятежно пыхтеть трубкой потребовало еще больших усилий, чем раньше.
— Был бы я им, то хотел бы либо отомстить, либо узнать, за что меня предали, — высказался я, — Только вот тому, кто собирается отомстить, нечего делать возле тебя, Митсуруги Ай. А за что пострадал лысенький — секрет Полишинеля, ему сейчас любой бармен в любой столице мира расскажет.
— Говоришь загадками, вместо того чтобы надеть кольцо и сказать правду? — фыркнула Митсуруги, — Восемьдесят процентов!
Я сделал удивленное выражение морды лица. Было очень сложно, но я смог. Отвесил челюсть, придав себе типаж ошеломленного дебила, даже ушами пошевелил и лоб наморщил. Потом достал из инвентаря кольцо Чистоты, повертел его перед носом Митсуруги и надел на палец.
— Лысый жилистый человек по имени Соломон, — начал я, ехидно лыбясь во всю пасть и смотря Ай в глаза, — Бровей нет, ресниц нет. Я с ним разговаривал менее полугода назад. Он на меня орал и матерился. Живи теперь с этим, архимаг.
Демонстративно сняв кольцо с пальца, я бросил его на столешницу, на тот случай, если Митсуруги не успела разглядеть его свойства. С наслаждением глядя в её квадратные глаза, я подстраховался:
— И больше я на эту тему говорить не хочу!
* * *
Чувство, когда женщина занимается самоубийством, глядя на тебя с обидой и вселенским любопытством — бесценно, но скоротечно. Митсуруги ушла на перерождение, оставив мне в наследство дриаду, огромный список покупок и несколько амулетов с заложенными в них заклинаниями иллюзии. Из обликов я сначала выбрал редкую расу долговязых зерриксов, но моя древорожденная подруга веско отсоветовала. Гиганты вроде меня в Лтакте были зрелищем удивительным, а пародировать зерриксов было очень неудобно — во-первых, их кожный покров был покрыт триаллисом, а во-вторых, они жили только на самых нижних уровнях Секторов, будучи полудикой расой.
Пришлось вспоминать «молодость» и Краст — одеться в лохмотья и передвигаться на коленях, опираясь одной рукой на здоровенную узловатую клюку, найденную на ближайшем базарчике. Семеня на коленях под «железной рубашкой» и скорчившись, я лишь немного возвышался среди большинства местных жителей. Для бессмертного, который сам себя «затачивал» на скорость передвижения, это было практически пыткой, но я быстро научился получать удовольствие от неспешных дальних прогулок. Удовольствие звали Переяславой — мы с ней многое слышали в четыре уха, да и обсуждали прямо на ходу. Желающих поинтересоваться, о чем себе под нос бормочет «Шадр, полугном-полутролль» не находилось.
Быстро выяснилось, что Эстебан Гиндос был моим явным поклонником, используя стратегию «наведи шороху, стань известным, разделяй, требуй, унижай». Он с блеском и рекламой обставил явление себя народу так, что замолчать у властей подобный дебют не получилось. Сейчас все и каждый в Лтакте знали, что в городе есть «пришелец с Срединного Мира». Тема обсуждалась на всех уровнях города… и народ ждал от властей но-вос-тей. Которыми, скорее всего, сам Гиндос совершенно не спешил делиться.
Знаем, играли в эту еврейскую игру. «Почем у вас килька? А сколько у вас есть?». Сейчас, как я представлял себе происходящее — в верхах Лтакта шло активное бурление фекалий властных структур, обнаруживших, что у пришельца почти идеальная защита разума. А ведь на свободе еще несколько штук бегает!
Сам Лтакт восхищал своей сложной структурой. Более семидесяти процентов населения так или иначе были связаны с пищей — транспортировка, доставка, продажа, фермерство, заготовка удобрений. Еще процентов пятнадцать были заняты на иных ресурсах, но чаще всего города-ульи предпочитали «плюнуть» в открытые месторождения чем-то наподобие городка, почти всегда намертво привязанного к метрополии поставками пищи. Когда месторождение истощалось, улей «втягивал ложноножку».
Народы, расы и племена, поставленные в не суровые, но жесткие рамки выживания, формировали новую структуру — евгеническая меритократия. Чем здоровее и успешнее был индивидуум, тем больше потомства он мог себе позволить. Более того — в большей части Секторов даже был обязан это сделать. У особо исключительных экземпляров регулярно делали забор семени. Жаль, что слишком мало времени прошло, чтобы оценить предпринимаемые обществом меры.
А вот с прогрессом тут все было паршиво — по сравнению с Срединным миром. Дефицит ресурсов, неподатливая и бурная энергия концентрированного эфира, сложная и хрупкая инфраструктура… проблем у подземников было не счесть. Но за счет их наличия и формировалось мультирасовое общество полное толерантности.
Настолько полное, что огромный полугном в лохмотьях, не спеша шаркающий по переходам и мостам, не вызывал особой неприязни. Раз живой и свободный, значит — ему есть где жить и есть на что.
Спустя неделю неспешных ковыляний по нижнему уровню Сектора, я пришел к выводу — Подземный Мир мне не нравится. Категорически! Здесь было тоскливо, угрюмо, однообразно и скучно. Города-ульи были огромными образованиями, испытывающими постоянный дефицит всего, кроме пищи и воздуха, за аналог грифельных досок для Ай мне пришлось заплатить столько, что дешевле вышло бы обшить весь снятый нами склад листами из лучших сплавов Эйнура! Как только местные бессмертные не сошли с ума от почти сотни лет столь скучного существования?!
На ответ я набрел спустя месяц — запои! Каждый Бесс города-улья имел мирную и военную профессии, переключаясь между ними по желанию. Хочешь — иди в разведку, хочешь — сиди и лепи горшки. Ничего не хочешь делать? Добро пожаловать в запой грибным пивом специально для бессмертных! При виде пьяной в дрова темной эльфийки семидесятого уровня, бодро блюющей в чью-то крытую повозку под звонкий мат возницы, я твердо для себя решил, что видел в гробу столь безопасный мир.
Если тут урожденные бессмертные периодически с тоски нажираются до потери пульса, то я тут жить не хочу. Одно дело отшельничать на каком-нибудь острове или пещере, зная, что от всего остального мира тебя отделяют лишь дни пути и скорость ног… или полета на цепях, и совершенно другое — засесть в какой-нибудь пещере, из которой один выход в один город. Подземный мир — тесное и неприветливое место, весьма скупое на чудеса… а уж о хрупкости этих ульев и говорить не стоит. Для локального конца света достаточно, чтобы восстали нижние уровни двух-трех Секторов. Ненадолго, всего на недельку.
И всё. Не совсем всё, но скорее всего — пойдет цепная реакция, не успевший притереться народ повылезает из ниш, куда его загнала стратегия выживания, и начнет бороться за кусок послаще. Вон стоит только посмотреть, какими взглядами работяги-грибники, вынужденные наматывать в рабочий день по двадцать-тридцать километров пешком, смотрят на легко порхающие меж этажами расы.
— Доски для черчения, пюпитры, бумага из тетты, древесина широкими досками… — задумчиво бормотал приказчик-гном, почесывая подбородок, — Ты хоть представляешь себе, во сколько это тебе обойдется, Шадр? Да еще в таких количествах?!
— Деньги есть. Если ты, конечно, не совсем оборзеешь с ценой, — хмуро прогавкал я из-под капюшона, — Школу хочу построить. На послезавтра доставочку организуешь?
— На… после…? — кажется, я сломал гнома, сам не ведая как, — …завтра?
— Да, на послезавтра.
— Через два года, минимум! — взорвался эмоциями приказчик, экспрессивно маша руками, — Ты откуда такой вылез?! У нас от квот пять процентов товара для розницы остается, и на них очередь выстраивается! С верха Сектора, между прочим! Так что ВЕСЬ твой заказ надо оформлять отдельным листом и отправлять в Вадум, под него подготовят площади, вырастят, высушат, обработают, залакируют… и получишь свою школу! Через два года! Минимум!
В смешанных чувствах я покинул магазин. Гном еще долго разорялся, сочтя меня умственно отсталым, но информации выдал более чем достаточно. Даже такой прозаичный материал был в дефиците. Золото практически ничего не решало. Настолько ничего, что даже жадно глядящий на целых три золотых Пана приказчик лишь всплеснул руками в отчаянии.
Дело было труба. С большей частью заказанного Митсуруги проблем не было. Некий аналог мела, шкатулка полудрагоценных камней, соль, краски… это я достал легко и непринужденно. Пюпитры, выполненные из камня, вообще достались едва ли не дешевле воздуха. Между делом я даже обнаружил и тут же приобрел солидный веник особой водоросли — будучи изредка смачиваемой, она прекрасно впитывала в себе запахи. А вот пергамент, бумага, доски… всё это представляло едва ли не стратегический ресурс. Подавляющее большинство разумных Лтакта пользовалось Системным блокнотом — бесплатным, но, увы, совершенно не подходящим, когда нужно перед глазами держать большой массив вычислений.
Я попытался сунуться к каменотесам, в надежде получить от них хотя бы совет — где взять материал, на котором можно без проблем писать, но у этих ребят ничего подобного не водилось. «Тонкие широкие плиты, с которых можно было бы смывать написанное? Экий ты гений, полукровка!» — смеялся один из них, — «Да если б такое было, мы бы не тут сидели, а со знатью наверху бы пировали!»
Мда. Оказаться в подземном мире и не найти тут камня определенного качества. Отчаявшись, я пошел к кожемякам в надежде прикупить пару тонн шкур, которыми можно было бы завесить целый этаж, превратив его в лабораторию для расчетов. Уходил оттуда я, быстро стуча коленками по камню, в спину летели предметы разной тяжести под разъяренные вопли цеховиков. Кожа оказалась товаром, доступным только самым верхам. За скромный вопрос про пару тонн… меня почему-то невзлюбили.
— Может, ты просто сходишь и купишь ткани? — полюбопытствовала мне на ухо Переяслава, — Митсуруги же маг воды, она просто отстирает ненужное.
— А что же ты раньше молчала?!!! — вырвался у меня глас вопиющего в пустыне.
— Так ты не спрашивал советов, — показушно надулась дриада, едва ли не засовывая мне губы в ухо.
— Стерва.
Закупив на следующий день от души прочной ткани, чем-то похожей на очень плотную мешковину, я быстро обил тканью два нижних этажа склада. Закончив работу, я, осененный внезапной мыслью, уставился на вольготно развалившуюся посреди зала дриаду:
— А вот зачем мы всё это делаем, а?
— Чтобы Ай рассчитала заклинание, которое позволит ей поднять всех нас наверх, в Срединный Мир? — с сарказмом спросила Переяслава.
— А зачем ей этим заниматься здесь, когда наверху к ее услугам целая сраная страна и черт его знает, что еще?! — возмущенно заорал я, получая прибавку к «Отрешенности».
— Поинтересуйся у нее как возродится, — важно покивала дриада, — Вполне хороший вопрос!
Посмотрев на Переяславу, я задумался. Та уже несколько дней вредничала изо всех своих немалых сил, бросалась едкими замечаниями и сочилась сарказмом. Это было очень загадочное явление. Раньше в подобном поведении высший дух природы замечена не была. Может, на нее так Подземный Мир действует? Да вроде не должен. Тогда что изменилось…?
Меня снова осенило.
— Ты что — секса хочешь?!
— Ну наконец-то до него дошло!! — Переяслава аж руки к отсутствующему небу воздела.
— А прямо сказать — не судьба?!!
— Женщины прямо не говорят!
— Тогда и страдать должны одни!
— Заткнись уже и поцелуй меня, тупица!



Глава 15 Пустые слова

— Здравствуйте, — вкрадчивая улыбка, успокаивающие жесты, тихий голос, — Вы, наверное, понимаете, что я тут делаю?
Что этот худощавый бледнолицый Бесс в заношенном костюме бордового и серебряного цветов тут делает, было понятно даже Ежу, закопавшемуся через дорогу. Меня выследили и опознали, прислав переговорщика. Я внутренне подобрался, начиная просчитывать варианты… нанесения ущерба городу. Вернувшаяся позавчера Митсуруги на данный момент отсутствовала — архимагу нужны были определенные точные инструменты, вроде циркуля, а за ними нужно было лететь аж за три Сектора… скоро ее и Переяславу можно было не ждать.
— Не буду спрашивать «как» и не буду приглашать в дом. Там вас уничтожит защита, — объяснил я бордовому политику партии, — Пообщаемся на дороге.
Кивнув, тот очень удачно отошел практически вплотную к закопавшемуся некроманту. Я поправил плащ анонимности и присоединился к подозрительному типу, встав так, чтобы видеть как можно больше свободного пространства. Засаду исключать было нельзя.
— Засады нет, господин Кирн, — высказался бордовый, — Я частный детектив…
Брызнувшая из-под моего капюшона кровь оросила лицо вруна. Кольцо Чистоты сработало сразу.
— Попрошу мне больше не лгать, господин Маргут, — медленно проговорил я, глядя на ошеломленного бессмертного, — Я умею определять ложь, хотя способ довольно болезненный и неудобный. В первую очередь тем, что я тоже не могу лгать.
— А в последнем утверждении можно… как-нибудь удостовериться? — произнес упомянутый Маргут, заканчивая протирать лицо.
В ответ я продемонстрировал ему кольцо, лежащее у меня на ладони, а затем демонстративно надел на палец.
— Чрезвычайно могущественный волшебный предмет, — выдавил мой собеседник, покачивая головой.
— Он здорово экономит время на переговорах, позволяя как можно быстрее перейти к главному, — пояснил я, — То есть — к насилию. Не поверите, господин Маргут, но я, как существо законопослушное, насилие крайне не уважаю. Тем не менее, ситуации, когда меня на него провоцируют… скажем, других еще не было. Поэтому будьте добры, удивите меня, продемонстрируйте порядочность.
— Это будет чрезвычайно сложно, — попытался улыбнуться переговорщик, — Вы нанесли серьезный вред блюстителям закона Лтакта.
Я с удивлением повертел кистью руки перед своим носом. Маргут не врал, но как такое может быть? Кто из всей нашей компании был бы настолько дурным, чтобы самолично испортить свой девственно чистый Статус? Не проще ли спросить?
— И как зовут идиота, испоганившего себе Статус? — в лоб спросил я, заставляя уже Бесса задирать брови.
— Причем тут Статус? Вы же оказали сопротивление нашим представителям! — всплеснул тот руками.
— Не припомню, чтобы кто-то из «нас», как вы выразились, господин Моргут, нарушил законы Лтакта, — заворчал я, начиная злиться, — Если законы не нарушены — Статус чист. Если он чист — претензии надуманны. Итак, какие обвинения и кому именно вменяются?!
— Вы. Оказали. Сопротивление. При попытке задержания, — маска потёртости и вежливости сползала с Бесса как вторая кожа.
— Вы пришли пригласить меня на разговор к кому-то имеющему хоть малейшее значение, или просто зашли поболтать о разнице в мировоззрении? — ехидно спросил я, забивая трубку.
— В первую очередь я хочу удостовериться в том, что вы адекватны и достаточно благоразумны!
— Вы идиот, — вынес вердикт я, заставляя собеседника подавиться словами, — Но идиот пригодный для передачи послания. Я адекватен, вы — нет. У вас есть город, который можно разрушить, а у меня нет. Я в выигрышном положении и диктую условия. Последние просты — довольствуйтесь Гиндосом и не лезьте к нам. Мы, в свою очередь, не будем нарушать системных законов города. На остальные нам чхать. Уяснили? Проваливайте.
— Что в…
— Пшёл вон!! — мой рык с капелькой Ки заставил придурка взять с места в карьер.
Надо же так ошибиться. Никакой это не переговорщик от лица властей города. Шестерка какой-то секторальной мелочи, которой донесли мой прокол. А я прокололся и не раз, сгребая в складах товаров под тонну, а то и полторы. Местной элите такое под силу, но я-то косил под полугнома 35-го уровня… Но, назад уже не отыграть, да и незачем. Меня попытались всухую прогнуть, буквально не снимая сапог, и получили ответку. Сейчас по испорченному телефону доложат куда надо и как придётся, оттуда спустят обычные для такого дела инструкции…
Признаться, мне это надоело после первого раза. Давным-давно я стоял перед смертными и бессмертными Вавилона и испытывал трепет при виде сильных мира сего. Это было чувство обычного человека при виде тех, от кого зависит его жизнь и благополучие. Разумные, способные своей волей возвысить или уничтожить, заключить в тюрьму или осыпать золотом, предоставить немыслимые привилегии или утопить в налогах и проверках. Те, кто управляет частями системы, на которой зиждется общество.
Только что от них толку, если ты бессмертен? Если ты способен сам построить дом, вырастить пищу, выковать серп, молот и дверную колотушку? Что если они тебя не контролируют? Дурная сторона этого мира в том, что все, в чьих руках находится власть — портятся от нее, общаясь со смертными. Управляя ими, повелевая, воплощая свои решения в жизнь, они привыкают думать о том, что от них многое зависит. Чем-то они напоминают подростков Земли, играющих в такую смешную игру… как же она называлась? Забыл. Дети брали автоматы, стреляющие шариками с краской или без, и играли в войну. Страйкбол! Вот кого мне они мне напоминают. Страйкболистов, верящих, что в их руках реальное оружие.
Сейчас всё будет так же, как и раньше. Припрутся бряцающие оружием Бессы и отведут меня к лицам, преисполненным всей и всяческой важности. Эти лица начнут что-то цедить, потом что-то орать, а потом — тихо и трусливо визжать, когда я просто сделаю предположение о том, что у нашей группы есть в наличии… плесень. Обычная безобидная плесень, очень хорошо растущая и прекрасно размножающаяся. Она даже безвредна, если ее не трогать и не дышать рядом с ней… но любит она «шрамп укруд» — основную грибную культуру подземного мира. Так любит, что не оторвать.
Кстати, интересно. Цивилизации подземного мира чрезвычайно зависят от выращивания грибов, это основной источник питания масс. Каким образом они защищаются от диверсий подобного рода?
Свершилось чудо. Именно чудо, иначе как-то трактовать произошедшее у меня не получалось. Вместо засады, нападения, ареста или вороха чинуш с нелепыми требованиями ко мне, сидящему на завалинке и смолящему трубку, пришел лишь один человек. Эльф, если уж быть точным, пускай даже и темный. Случилось это, причем, аж через сутки с лишним. Достойно одетый бессмертный вежливо подождал, пока я закончу разговор с соседом-отравителем, с помощью мимики напросился подойти, и, после взаимных приветствий, передал приглашение от Хадатавара Двуносого, мастера торговых Гильдий Лтакта.
Проще говоря, нас пригласил на приём самый могущественный разумный Лтакта. Вежливо, с уверениями в безопасности, на «дружескую беседу». Так же Бесс-посланник упомянул, что некий Моргут вместе со своим нанимателем, начальником стражи гномьего Сектора, господином Хрругром Увволле, находятся под арестом. За «несанкционированную провокацию гостей города» им грозит небольшой, но приятный тюремный срок.
Подобная вежливость и манеры заставили меня сильно напрячься. Одно дело, когда к твоим тестикулам подносят серп и предлагают расстаться с чем-нибудь во имя «общества» — всё становится понятным. Бей кого хочешь и чем хочешь, принципы кабацкой драки, главное — выкрутиться и убежать. Оборачиваться на горящий кабак смысла нет. Герои на взрывы не смотрят… и всегда идут в обход.
Посланнику я передал, что решать будет начальство. Темный с мягкой улыбкой заявил, что нечто подобное было предусмотрено, поэтому он явится за ответом ровно через неделю, а заодно, в случае нашего согласия, поработает проводником.
* * *
Приём был роскошен. Пусть и первый, на котором я оказался, но в своей первой жизни я просмотрел немало фильмов и прочитал куда больше книг, где они описывались. Несколько залов «дворца» господина Хадатавара Двуносого были отделаны плитами камня, похожего на малахит, но с прожилками глубокого синего оттенка. На таком фоне богато выделялась как позолота люстр и столов, так и роскошные одежды многочисленных гостей, представлявших свои Сектора.
Эпицентром событий и эмоций в зале был козёл. Со вкусом одетый, празднично улыбающийся, расточающий жесты и комплименты Эстебан Гиндос умело делал вид, что оргазмирует от счастья при каждом новом знакомстве. Глядя на то, как знаменитый исследователь вращает вокруг себя высший свет, я хмуро дал себе зарок при первой возможности слить местным его «шалости» с гномами-разведчиками Срединного Мира. Доказательств, понятное дело, у меня не было никаких, да и местных будет глубоко фиолетово, кого и где прикопал этот франтоватый светоч, с которого можно чрезвычайно многое поиметь, но вот осадочек останется. Да и выводы сделают. Нагадить паразиту в праздничный борщ — это святое.
Некстати вспомнились наши злоключения в подземелье, от чего уровень негатива внутри подпрыгнул. Система утешительно звякнула, награждая меня еще одним очком «Отрешенности». Геомант, мать его сыру землю, бездарно слился из экспедиции, нехило так нас подставив. Обиднее всего было понимание, что укусить его серьезнее не представляется возможным — он настолько же неуязвим здесь, как и я. Даже если заставить всех и каждого в Лтакте на него ополчиться, то у засранца будет еще одиннадцать мегаполисов для повторного шоу. Оставалось лишь облизываться и наблюдать.
А посмотреть тут было на что! Самые богатые и знатные от каждого Сектора — это не только золото и местный аналог парчи, это еще и расы, которых тут оказалось громадье! Ползающие, летающие, средние, маленькие, совсем маленькие! Крысоподобные, кротоподобные, ящероподобные… кому подобных тут только не было! Меня особенно впечатлила одна полная дама в ниспадающих одеждах из изумрудного шелка — я готов был поспорить, что в процессе эволюции ее предки либо нашли способ скрещиваться с грибами, либо произошли от них. Во всяком случае нечто похожее на грибную шляпку росло прямо у нее на голове.
Хадатавар Двуносый оказался, что не удивительно, гномом — весьма широким, с внушительным брюхом и мощными покатыми плечами. Серокожий и рыжий, он при всей своей расовой специфичности казался давно потерянным братом-близнецом Эстебана Гиндоса. В полной искренней самоотдачи торговле лицом у обоих не было ни малейшей разницы.
Мы с Митсуруги стояли у стены, не снимая своих плащей анонимности — просьба хозяина, решившего сделать сюрприз гостям. С одной стороны, я был даже благодарен Хадатавару за подобный сценарий, он избавлял меня и японку от необходимости тратить время и нервы зря, отвечая на вопросы участников этого шоу. С другой стороны, меня мучили сомнения — правильно ли мы сделали, выйдя из подготовленного к отражению нападения дома? Пара стражей порядка, околачивающихся возле нас, доверия тоже не внушала.
— Что скажешь, начальница? — негромко пробормотал я, стараясь не привлекать лишнего внимания.
— За исключением того, что ты неаккуратный осел? — фыркнула та, отпивая из бокала что-то розовое и тягучее.
— Кто сам без греха, пусть первый бросит камень… в Гиндоса, — предложил я, заставляя маленькую закапюшоненную фигурку дернуться.
— Уел, — отреагировала волшебница, — Что можно сказать? Фон в зале такой же, как и в нашем мире. Злоба, алчность, лицемерие, холодный расчет, самонадеянность — и всё это в куда более крупных размерах, если так можно выразиться. Проще говоря, местные Бессов не боятся — и это проблема.
— Давай-ка выпьем «Объятия Матери» по такому случаю, — информация меня встревожила.
— Думаешь, Переяславы с ее плесенью окажется мало? — у Ай не получалось смотреть на меня из-под капюшона, но она зачем-то старалась.
— Подстраховки мало не бывает, а я имею неплохие шансы выйти даже из Дикого Леса, — аргументировал я девушке, — Не жадничай.
Митсуруги с явной неохотой материализовала на ладони пузырек зелья, которое мы тут же с ней распили пополам, обретая возможность десять раз попасть в одно и то же место, если кто-либо из нас воспользуется Зовом.
— Господа! Вы проявляете вопиющее неуважение к хозяину вечера! — тут же нарисовался рядом какой-то хлыщ.
— Это — не напиток, — любезно пояснил я, подходя вплотную к хлыщу, затылок которого был на уровне моего бедра, — Это лекарство. От подлости.
— Вы в чем-то подозреваете господина Хадатавара?! — вскинулся мелкий тип, воинственно топорща усы.
— Успокойтесь, милейший, — добродушно прогудел я, нависая над хлыщом далеко за рамками приличия, — Мы всех подозреваем. Например, вас я сейчас подозреваю в том, что вашей задачей было следить за нами, но вы ее бездарно провалили.
Хлыщ покраснел весь, включая даже кожу на голове, проглядывающую сквозь редкие волосики, но был изгнан подошедшим к нам… другим хлыщом, только повыше и побогаче одетым. Этот немного женственный темный эльф проткнул фланирующую по залу толпу насквозь, не задев никого и краем развевающегося сюртука, подошел к нам, изобразил нечто среднее между кивком, поклоном, реверансом и оскорбительным жестом, а потом лучезарно улыбаясь, зашипел:
— Господин, госпожа, меня послал блистательный Хадатавар Двуносый. Я буду иметь честь оповестить вас о моменте, когда придёт время снять плащи. Всемерно рад вас видеть!
Я в молчаливом недоумении повернулся к Митсуруги. Та, помолчав несколько секунд, оповестила нового хлыща:
— Ни о каком снятии плащей речи идти не может. Нашей целью являются переговоры с господином Хадатаваром. Наедине. Иных предложений от его посланника не поступало. Мы ожидаем момента, когда хозяину будет угодно уделить нам время. Без лишних свидетелей.
Чеканные фразы японки произвели на темного эльфа эффект разорвавшейся в голове гранаты. Он несколько минут стоял и хлопал глазами, даже после того, как мы полностью утратили к нему интерес, отодвинувшись в самый угол зала. Так же, не произнося ни слова, он развернулся и исчез в толпе, на этот раз кого-то там довольно неслабо пихнув.
— Я испытываю сильное искушение передать роль лидера тебе, Кирн, — наконец высказалась Ай. По ее голосу можно было определить, что происходящее (и окружающие) ей сильно не нравятся, — Моя внешность, к сожалению, никак не может считаться угрожающей, а именно этим нам предстоит заняться. Эти разумные слишком погрязли в своей спокойной и равномерной жизни, чтобы всерьез увидеть в нас опасность. До меня доносятся мысли некоторых из этих придурков — они на полном серьезе рассматривают Гиндоса как возможный ресурс… невзирая на то, что он сильнейший геомант Подземного Мира на данный момент.
— Думаешь, нам следовало не приходить? — задал я мучающий меня вопрос.
— Отнюдь, — покачала девушка головой, — У нас сейчас куда лучший шанс убедить их в том, что нас не стоит трогать, нежели чем из тюремных камер.
— В случае провала — ищем другой город? — решил уточнить я план Б.
— Ни к чему, — повеселела Ай, — У меня есть идея, как обойтись наличными силами и средствами. Нам вообще сейчас можно попросту удрать поближе к нисходящему потоку эфира, выбрать себе удобную пещерку и… за месяц-другой я закончу приготовления. Был бы у меня поднебесный камень, стало бы еще проще.
Я молча сунул ей в руки один из двух оставшихся у меня камней. Японка удивленно хрюкнула и возбужденно зашуршала складками одежды.
— А ты полон сюрпризов, Кирн Джаргак, — наконец справилась она с удивлением, — Вот откуда такое у нищего орка, пришедшего в Эйнур менее десяти лет назад? Ты даже не работал нигде!
— Я полон сюрпризов Митсуруги Ай, — подумав, я решил немножко пощекотать бывшую подругу там, где ее очень редко щекотали, — Неужели ты думаешь, что я в Подземный Мир полез лишь для того, чтобы помочь тебе с подземельем?!
Это был сильный и точный удар. Архимаг выплюнула полюбившийся ей розовый кисель назад в бокал и мелко затряслась. Кажется, я даже услышал хрипение, как будто ее душат.
— Да успокойся ты, мои дела никак не были связаны с тобой, — поспешил я утешить трясущуюся японку, — Так, ничего серьезного. Кое-кому кое-что закинул, выполнил просьбу, ничего особенного. Ноль последствий, подхалтурил. Обычное межмировое курьерское поручение.
Теперь гранату в мозг поймала гордая обладательница титула первопроходца в Подземный мир. Мой тон легко было спутать с тоном человека, который каждое воскресенье мотается между различными слоями Пана, выполняя пустяковые поручения. Ну, так-то оно действительно было пустяковым, зато Картер и Кира Гира в безопасности. Я по ним даже соскучился.
Прошло где-то около часа перед тем, как пустые славословия и торжественные речи пришли к своему логическому завершению. Гиндос блистал, рассыпая обещания как баллотирующийся президент. Он говорил о знаниях и технологиях так, как будто рекламировал товар — предоставляя «пробники» в виде коротких историй, сопровождаемых длинными комментариями. Стоящий около него смертный с поднятой ладонью, демонстрировал, что все сказанные слова являются правдой. По словам откашлявшейся Митсуруги, слушавшие Гиндоса делились на три категории — глупцы радовались, полагая, что знания в их руках, рассудительные морщились, понимая, что за всё придётся беспощадно много платить, а разумные, вроде того самого Хадатавара, прикидывали, в кого из будущих «клиентов» Гиндоса вложить инвестиции.
Побеждает тот, кто умеет смотреть в будущее. Как всегда. Наконец, нас провели в отдельный кабинет, где кроме самого Хадатавара Двуносого присутствовал еще один разумный. Гиндос.
— Господин… Кирн? Госпожа Мицуругги? — взял слово богато одетый гном, скрещивая руки на животе, — Признаюсь, я сильно разочарован вашим нежеланием выйти в свет, но верю, что у вас есть серьезные причины поступать именно так. Прошу вас, расскажите мне о них! Возможно, я окажусь полезен!
— Наши интересы весьма прозаичны, — откашлявшись, начал я, — Вернуться назад, не привлекая излишнего внимания. Мы пришли сюда с миром и так же планируем уйти. К вам на прием мы пришли, здраво предполагая, что если за домом установлено наблюдение, то… неразумные могут попытаться воспрепятствовать нам покинуть ваш замечательный город. Проще все решить путем переговоров.
Воротила изобразил ручками аплодисменты, на что я не отреагировал, следя за его глазами. Те были холодны как лёд. Двуносый оглянулся на Гиндоса, испанец улыбнулся и пожал плечами, всем своим видом говоря: «Я вас предупреждал».
— Попробую взять с вас пример в краткости, — наконец обратился гном к нам, — Вы прибыли из Внешнего Мира, который господин Гиндос зовёт Срединным. Причем не в качестве исследовательской экспедиции, а по своим делам. Теперь вы намереваетесь вернуться назад… несмотря на то, что обладаете чрезвычайно ценными знаниями и сведениями, совершенно эксклюзивными для наших широт. Я правильно понимаю?
— Не совсем, господин Двуносый, — дружелюбно оскалился я, заставлял Бесса и смертного почувствовать себя неуютно, — Мы — мирные путешественники, вы это можете видеть по нашим Статусам. Ни один из нас и мухи не обидел за всю свою долгую жизнь, Система свидетель. Разная мелочь типа оборванцев, живущих на отшибе Лтакта, или посланных каким-то кретином солдат, решивших действовать вне территории своей юрисдикции, не считается. Но, повторюсь — мы миролюбивы. Мы просто хотим только уйти тихо. Дайте нам это сделать и живите с господином Гиндосом долго и счастливо.
— Вы соображаете, о чем говорите?!! С кем вы говорите?!! — заорал гном, мгновенно краснея шеей и лицом, — Я — хозяин Лтакта! Один из наиболее могущественных разумных этого мира! А вы, смотря мне в лицо, ставите условия?! Называете кретином?!
После этого крика души воцарилась пауза, в течение которой мы молча мерялись взглядами.
— Эстебан, — раздался голос Митсуруги, — Ты ему что, не рассказал, кто мы?
— Нет, госпожа Ай. Всё рассказал, — отреагировал испанец, выходя из позы «загадочный улыбатор», — Мне же совершенно не нужно, чтобы в этом мире остался еще кто-либо кроме меня. Это вызовет… ненужную конкуренцию, не правда ли? Кстати, приношу свои извинения за… свою внезапную, неожиданную и трагичную смерть.
— Я знаю о том, что Джаргак и Митсуруги два самых разыскиваемых… как вы называете подобных себе? …Бесса Срединного Мира, — глухо проговорил пытающийся унять ярость гном, — Знаю, что вы опасны. Но также я понимаю, что мы, по сравнению с жителями Срединного Мира — дикари, ковыряющиеся пальцами в своих задах. Нам жизненно нужна каждая капля знаний, которая есть у вас.
— Вот сидит исследователь и ученый, — потыкал я пальцем в геоманта, — Который может предложить этому миру чудовищно многое. Вы хотите пойти на риск в надежде хапнуть еще больше, господин Двуносый?
Гном неожиданно расслабился, но улыбка у него все равно вышла невеселой.
— Вас обнаружили не мои люди. О вас знают, более того, знают, что вы у меня. Либо я вас уговорю остаться, либо моя голова покатится с плеч. Не сразу, но вашего ухода мне не простят. Как видите, всё достаточно просто. Поэтому, давайте обсудим условия, на которых ваша экспедиция… задержится в этом мире.
Хлопок моей ладони о лицо разнесся по всей комнате.
— Мой большой компаньон неверно повел беседу, господин Двуносый, — Митсуруги обозначила поклон, не вставая, — Прошу простить его за ошибку. Я, как глава этой экспедиции, попробую загладить допущенные им промахи…
— Внимательно вас слушаю, госпожа Митсуруги! — приободрился гном, прерывая архимага.
— …но опыт переговоров я все-таки предпочту позаимствовать именно у Кирна Джаргака, — Митсуруги сделала вид, что не заметила бестактности гнома, — Мы пришли не просить вас не поднимать шум. Мы пришли не уговаривать, не торговаться и не идти на компромиссы. Наш приход — всего лишь попытка избежать большой крови. Либо вы нам с орком обеспечиваете беспрепятственный проход к эфирному столбу, либо Лтакту конец.
Мне показалось, что либо Двуносого сейчас хватит удар, либо он родит ежа. Простого маленького серого ежика с колючками. Вид у разумного был именно такой — он пучил глаза, открывал и закрывал рот, тужился и молча страдал. «Повелитель Тверди» рассматривал нас с кислым видом, испанец явно подозревал, что мы не кидаем слова на ветер, а это как минимум для него означало сложности по поиску другого города улья. Как максимум — еще и репутацию «наружника» из компании, способной на гено- и ксеноцид.
— Раз вы так ставите вопрос, — прохрипел немного отошедший гном, — То я считаю переговоры проваленными!
И хлопнул ладонями по налокотникам своего кресла.
Мы оба были готовы… угрожать, торговаться, даже драться, если придется. В основном же — просто к тому, чтобы объяснить толстому полудурку в деталях, что именно сделала Переяслава и насколько хорошим мальчиком ему нужно быть, чтобы Лтакт не начал очень интенсивно вымирать от голода. Это было логично, просчитано и признано целесообразным. Даже если бы сейчас сюда ворвалась армия бессмертных, мы бы успели рассказать о выведенной дриадой плесени.
К ситуации, в которой стулья под нами резко загудят и начнут излучать свет, мы готовы не были.
Я лишь успел увидеть вытаращенные глаза Эстебана Гиндоса, начавшего раскрывать рот для вопля, как вселенная решила мне подмигнуть, издав при этом оглушительный звук.
ВРАУММ…
Полутьма. Закрытое полукруглое помещение, одна сторона которого забрана сплошной решеткой, за которой стоит множество разумных.
«Вы находитесь в постоянном поселении «С’Ваггарат». Ваши возможности ограничиваются Пределом Расы. Дополнительно: атакующая магия Бессмертных не работает на территории постоянных поселений»
Взгляд на карту мира.
Я в совершенно другом месте! За тысячи километров от Лтакта! Телепортация?! И Ай — она тоже не в Лтакте!! Управляемая телепортация?!
Плевать, сейчас окажемся рядом и всё обсудим.
Зов к Матери.
«Зов к Матери не работает на территории: Чертоги Отчуждения»
Упс.



Глава 16 Апогеем по рубикону

— Вам нравится, господин Кирн? Эти Чертоги Отчуждения — одно из самых дорогих строений городов-ульев. Мы очень дорого заплатили за особые материалы… знаете такой народ — сидов? Нам на Форуме рассказали, что Леса, в которых они обитают у вас — живые. А у нас, представьте себе — кристаллические! Но тоже живые. Можно сказать, что вы, уважаемый, находитесь в камере, созданной из живого кристалла…
Слушая болтливую пародию на преисполненного важности полурослика, только сильно уж заросшую тугим каштановым волосом, я понимал, что близок к нервному срыву. Если так, конечно, можно было назвать поднимающуюся внутри волну эмоций. Эта… лавина… медленно набирала свою силу.
Медленно, но неуклонно.
Сразу, как только я попал в этот искусственный закуток Дикого Леса, меня попытались лишить свободы действия. Без арестов, без выдвижения каких-либо обвинений — в камеру залетело четыре Бесса 90-ых уровней с красными Статусами, напав на меня. Видимо, с целью обездвижить и приковать к железной раме, заботливо встроенной в эту камеру. Я размазал их по стенам даже не напрягаясь. Через несколько часов узнал, почему не собираются налагать арест — Чертоги Отчуждения не были тюрьмой. Пообещав привести преступников побольше и посильнее, местные смертные удалились.
Я остался один. Ненадолго. Совсем скоро появился этот гибрид греха полурослика и орангутанга, положив начало нескончаемым попыткам меня запугать. Получалось у него… отвратительно, но поступающий бубнёж был неплохим фоном для медленно поднимающейся ярости. Больше его слова ни на что не годились. «Господин Кирн, мы вас можем держать тут вечность», «Мы уже давно разделили всех членов вашей экспедиции между городами», «Хадатавар Двуносый выполнил свои обязательства».
Мне. Было. Всё. Равно.
Злиться всерьез на местных придурков я не собирался. Пройдет неделя и Лтакт разразится паническими взвизгами о пораженных плесенью плантациях. Срок созревания спор у плесени смешной, более того, она визуально даже станет заметна лишь после того, как перезаражает всё, до чего дотянется — ее колонии просто будут селиться друг на друге. Под вопли умирающего метрополиса местные вполне могут забояться и выпустить всех нас.
Пощупав эту мысль за все интересные места, я отбросил ее в сторону. Даже если Митсуруги призовёт Переяславу в новый город-улей и всё потравит уже там, то ей же будет хуже — чертовы Чертоги снабжали помещенного в них жизненной силой, самоубиться было чрезвычайно проблематично. Если верить словам волосатого половинчика, а им я верил по причине надетого на палец кольца.
Когда-то давным-давно, когда я был неразумным двадцатипятилетним ребенком, наивно смотрящим на мир сквозь тогда еще православные литровые кружки неразбавленного пива, мне попадались разные собеседники. После парочки из них я зарекся пить с патологоанатомами, а вот один бывший вояка запомнился. Рассказывал он мне, тепличному городскому мальчику, о такой замечательной вещи как насилие. По словам этого славного во всех отношениях парня, он в драке боялся того, кто совершенно ничего не умеет, а уж если его оппонент и не дрался никогда до этого — так вообще сущий кошмар. Почему? Да потому что такие неопытные люди понятия не имеют, когда нужно остановиться. Особенно если они пьяные — впав в ярость и беря верх над противником, такой неумеха способен на такую жестокость, на которую никогда не пойдет опытный боец. Последний ставит перед собой цель, зная, как ее достичь, неумеха — вкладывает всё, что имеет, без всякой меры.
Сейчас я себя чувствовал тем самым пьянчугой, который нанес в драке несколько удачных ударов и воспылал, впервые ощущая себя бойцом. Испытывая нестерпимое желание раздавить врага.
А может, мне просто до чертиков надоело раз за разом слушать чьи-то требования и угрозы? Я впервые взглянул на себя иначе — не как на бессмертного, который много раз чудом ухитрялся выкарабкаться из самых плачевных ситуаций, а как на дурака, который их допустил. Всё могло быть совершенно иначе, не будь я таким мягкотелым приспособленцем. Ставить великие цели и пытаться их достичь, ничем не пожертвовав? Не замарав рук?
Куда привели меня наивность и амбиции? Они меня посадили сначала в самую глубокую лужу этого мира, а потом — в тюремную камеру без выхода, с тюремщиками, которые не имеют ни малейшего понятия, с кем связались. Сколь простодушными нужно быть, чтобы не бояться неизведанного? А вдруг это неизведанное не просто опасно, а еще и достаточно мотивировано, чтобы переступить через край?
Взгляд на напыщенного волосатого половинчика, явно очень тщательно ухаживающего за шерстью, показал — я очень мотивирован.
Пора прекращать расслабленно страдать ерундой. Таким делом нужно заниматься с полной самоотдачей.
Я сел в позу лотоса и соединил руки перед грудью в первую мудру ритуала «Бессильной Ярости».
— Дани…Кеш…Ваттаса…Кеш…
Второй раз получалось легче. Проще. Естественнее. Внутри рушились последние преграды. Угол зрения изменялся. Мне сто лет в обед, сколько из них я прожил мирно? Ну не сто, гораздо больше. Два детства? Это четырнадцать лет, плюс еще пять в Вавилоне. Плюс обучение.
Всё. Если смотреть правде в глаза — пять лет мира.
…и они были не мои. Митсуруги Ай держала меня под ментальным контролем эти годы. Воздействовала на меня. Влияла. Использовала. Ради…чего?
Пальцы складывались в комбинации, губы шептали.
— Хеу…ДиКеш…Алс…Той…Кеш…
Моя внутренняя энергия начала трансформироваться в другой, чуждый живому элемент. Кожа внезапно начала нагреваться, меня как-то сразу озарило, от чего это происходит — Чертоги Отчуждения пытаются влить в меня жизненную силу, но мой «Внутренний Монолит» их блокирует. Надо же, можно было просто свернуть себе шею и оказаться через три с половиной месяца на свободе. Не подумал. Глупый-глупый я.
— Эй! Джаргак! Что ты делаешь?! — опомнилось лохматое чудо природы, оно же ошибка эволюции.
Бедные-бедные разумные города-улья С’Ваггарат. Мысли начали рваться и ломаться. Как и в тот раз, собранная и трансформирующаяся энергия медленно и верно убивает меня. Относительно медленно, конечно же. Вся прелесть ритуала в том, чтобы нажать его «спусковой крючок» прямо перед моментом, когда барьеры воли падут. А я довольно волевой чебурашка несмотря на то, что являюсь мягкотелым приспособленцем.
Кисть левой руки сложилась в мудру удержания. Ритуал завершен, но я каким-то образом сохраняю сознание, любуясь… именно любуясь на истерично скачущую за решеткой мартышку. Мне больно, очень больно. Ощущения, как будто я изнутри превратился в сплошной пожар, запекающий последнюю мою чувствительную часть — оболочку. Но продолжаю удерживать.
Кажется, пора.
— Йол…Сум…Кем…Кеш…
Перед последним словом приходит удивление. Я железно знаю, что у меня сейчас нет голосовых связок, как нет и легких… да вообще ничего нет. Кто говорит?
Сбивчивую мысль прерывает удар белой искрящейся энергии, разносящей решетки в клочья. Обломки брызгают по стенам и полу, чудом не задевая меня, а я смотрю на стоящую на месте, где были решетки, фигуру. Человек, нет, эльф… скорее всего — темный, очень высок и идеально сложен. Кожа — полированное серебро, из-за чего вид он имеет совсем неживой. Оранжевый металл вместо глаз, извивающаяся проволока почти прозрачных волос. Набедренная повязка, никак не отличающаяся по цвету от кожи? Это что… статуя?
— Кирн Джаргак! Я бог Лахт Асал! Прекрати! Мы всё ис…
Губы сами по себе движутся. Прости, бог, но ты совсем опоздун.
— Лат!
И наступает тьма.
Я остаюсь в ней, хотя должен уже валяться где-нибудь неподалеку от места смерти, поглощенный выворачивающей организм болью, последствием ритуала. Вместо этого прекрасно себя чувствую, находясь… во тьме.
Впереди, совсем недалеко, загорается свет. Знакомая примитивная люстра, чем-то похожая на дуршлаг без дырок, знакомый стол, стулья. Простой блестящий кофейник, из носика которого идёт пар.
А вот собравшаяся за столом компания удивляет. Кроме Куратора — аватары всемогущего создателя этого мира, предпочитающего выглядеть как деревянная марионетка с стальными шарами-шарнирами — за столом восседает человек. Голый, жилистый, лысый — одни брови и ресницы. Соломон.
Отодвигаю стул и сажусь в полной тишине. Оба существа смотрят на меня, хотя Куратору, вроде бы и нечем. На полированном дереве головы марионетки водружена бейсболка козырьком назад, а на тощей груди болтается золотая цепь в палец толщиной. Всё как в прошлый раз. Не спеша наливаю себе кофе, отхлебываю. Здороваться тут не с кем — все свои. Один часть меня, а мы оба — часть Куратора.
— Ты сам-то понял, что натворил, долбоящер? — усталым тоном спрашивает меня Соломон.
— Более чем, — киваю в знак утверждения, продолжая прихлебывать очень вкусный напиток.
— Я тоже понимаю. А вот они — нет, — скрипучим голосом говорит Куратор, разводя руками как бы в недоумении, — Мне будет любопытно услышать твою интерпретацию.
— Как вы можете не понимать моих действий, обладая полным доступом к моему сознанию? — удивляюсь я, — И кто такие — они? Здесь еще кто-то есть?
— Здесь еще и я, — звуки знакомого голоса сопровождается сильным подзатыльником, от которого я тыкаюсь носом в чашку с кофе во время вздоха, испытывая новые ощущения и обрызгивая всех горячей черной жижей.
Пока Куратор убирает мановением руки последствия необычной дегустации, я оторопело пялюсь на Переяславу, занимающую свой стул. Ничего себе дела.
— Мне тут рассказали, что ты уничтожил целый город-улей, Кирн, — холодно проговорила дриада, складывая руки на груди, — Расскажешь, зачем?
— М? А ты разве сама разве не…? — уставился я на нее.
— Не! — передразнила меня она, — Я — НЕ!
— Митсуруги Ай, как и большинство бессмертных, мало понимает в духах и божественном, — проговорил Куратор, выставляя на стол новые кофейники, — Переяслава не говорила своей хозяйке о том, что поддерживает связь с духовным миром. Как ты сам любишь заявлять, Кирн — «чтобы получить ответ, нужно знать, о чем спрашивать». Когда Переяславу вынудили заразить город, она воззвала напрямую к местным богам, предоставив им информацию о происходящем. Вместе они спасли ситуацию в Лтакте, уничтожив споры плесени.
— Рад за Лтакт, — покивал я.
— Кончай валять дурака, Джаргак, — прорычал Соломон, — ЗАЧЕМ?! Ты не мог подождать? Не мог выбраться иначе?! Да ты не стал даже пытаться! Просто посидел, почесал яйца… и долбанул своей дрянью в центре многомиллионного города! И я, Я — не понимаю, зачем ты это сделал! Почему?
— Потому что мог.
После этих слов воцарилась тишина. Я спокойно прихлебывал кофе, наблюдая за тем, как дриада подтаскивает свой стул к Соломону, а тот сверлит меня взглядом, едва сдерживаясь от злости. Куратор переводил «взгляд» по очереди на каждого из нас, его цепь тихонько побрякивала.
— Хочешь услышать мои оправдания? — тем же спокойным голосом спросил я свое альтер-эго, — Их не будет. Ты, будучи мной, задаешь этот вопрос, потому что отрицаешь ответ. Не принимаешь его. А ответ… он же простой совсем. Нужно лишь взглянуть на всё под другим углом.
— Ты взглянул, — вздохнул обнаженный человек, — Взглянул, отправив себя в самые что ни на есть глубины. Геноцид невинных? Ниже некуда.
— А ты лицемер, — спокойно парировал я ему, — Ты прекрасно знаешь наши планы. Уничтожить Нихон, приложив к этому собственные руки. А теперь скажи, чем Нихон по сути отличается от этого С’Ваггарата? Ничем. Более того, подземники… все подземники сразу позиционировали себя как наши враги. Нихонцы? Те вообще ни в чем не виноваты. Обидели мышку, написали ей в норку — а ты даже и не жужжал, зная, что произойдет.
— Вопрос этики, — вставил свои любимые пять копеек явно наслаждающийся зрелищем Куратор.
— Вопрос этики, — благодарно кивнул я ему и снова повернулся к молчащему человеку, которого гладила по лысине дриада, — Сколько можно играть в справедливость, получая в обратку лишь тумаки да плевки? Статус — был моим ограничением. Более того, как бы ты не делал невинную морду лица, мы уже натворили столько всего, что этот самый город… мелочь. Причем, заметь — натворили безо всякого повода! Шел орк, увидел мертвых крестьян, опечалился, да устроил всем нечеловеческим расам кузькину мать. Напомнить, какие выводы я сделал до этого знаменательного момента? Что все эти расплодившиеся крестьяне не более чем биомасса, которую выводили правители стран ради эфемерного веса в политике?
— То есть ты не просто маньяк-убийца, Джаргак… — задумчиво протянула Переяслава, обнявшая Соломона за шею, — …ты капризный массовый маньяк-убийца.
— Я вообще не понимаю, как жить дальше после того, как ты все разболтаешь Ай, — признался я ей, запустив руку себе в шевелюру.
— Мертвые не говорят, Кирн, — покачала дриада головой, — После нашей беседы здесь меня ждет небытие. Совокупной силы и мнения божеств Подземного мира было достаточно, чтобы Куратор к ним прислушался. Рад за меня?
Ответ на этот простой вопрос я обдумывал долго, минут десять.
— Знаешь, дриада, я не могу ответить на твой вопрос, — вздохнул я, — Вот сидит мой двойник, который не желает понять и принять простой факт того, что мы с ним давно уже не люди, но продолжаем цепляться за их стереотипы. Самое смешное, что мы с ним так же стремимся уничтожить целую страну, потому как считаем нормы и методы Нихона порочными. В то время, заметь, что ничем от них не отличаемся. Ты же… человеком никогда не была. Я не знаю, что для тебя хорошо, а что нет. Давным-давно я хотел тебя освободить, засунув Митсуруги Ай в Дикий Лес, но теперь не понимаю — надо ли тебе это самой?
— Как мило, — улыбнулась девушка, — Я тронута твоей заботой. Но нет — мне и так хорошо.
— Рад за тебя.
Разговор оживился. Куратор был настолько любезен, что даже сообщил мне мои новые параметры возрождения — преступники получали штрафы на радиус и время возрождения. Мои сейчас составляли 382 километра от точки смерти и около десяти с половиной лет, плюс-минус два месяца… являясь своеобразным мировым рекордом. Никто еще с самого Начала подобных ограничений не заработал. Когда мое человеческое альтер-эго с горькой усмешкой спросило, как я теперь себя чувствую, то мой ответ его заставил глубоко задуматься.
Свободным.
Разумеется, я бессовестно врал окружающим и разумеется, они это знали. Ритуал «Бессильной ярости» был запущен совершенно без веских причин. Скорее наоборот — я не нашел ни единой веской причины его не использовать. Везде на моем пути попадаются чужаки, чувствующие за собой силу, использующие ее, пытающиеся получить как можно больше, заплатив при этом как можно меньше. Раз за разом, раз за разом.
Чем я, в итоге, отличаюсь от них? Тем, что никому специально не желаю зла? Ну да, «извините меня, бывшие жители города-улья С’Ваггарат, я против вас ничего не имел, за исключением десятка умников во главе вашего правительства, но вам просто не повезло…»
Лицемерие.
Я активировал ритуал, потому что они были чужаками.
Можно сколько угодно найти доводов в пользу разумности моего поступка. Избавление от оков Системы. Неуязвимость к преследованию после возрождения — караулить меня в течении десяти лет и в радиусе почти четырехста километров? Невозможно. Полученный опыт тоже нельзя упускать из виду — возродившись, я смогу стать намного сильнее. Всего-то надо будет закупить кристаллы Дикой Магии на Базаре. Даже близко не представляю, какого я теперь уровня.
Но это всё — мелочи.
Главное, что теперь любая сволочь, кто на меня посмотрит, будет знать, что со мной лучше не шутить. Не придется лгать, изворачиваться, подстраиваться и выкручиваться.
А главное — в моем распоряжении пирамиды Вечности. Окропить одну из них кровью и… от негативных эффектов возрождения это избавит.
— Так что случилось и по какой причине мы все здесь сегодня собрались? — адресовал я вопрос Куратору.
— Просьба дриады дать с тобой поговорить, — с хлюпающим звуком отпил тот свой кофе с коньяком, чуть покачивая головой, — Учитывая уникальность произошедшего с ней, я пошел на уступки, предоставив Переяславе возможность осуществить контакт перед тем, как она перестанет быть. Моё же внимание привлечено наличием у тебя уникальных артефактов. Расчеты, как именно ты ими распорядишься — развлекают.
— Себе оставит, — фыркнул мой двойник, — Раз уж он решил плюнуть на правила Системы, то обмануть Митсуруги будет наиболее логичным поступком.
— Я не понял, ты сейчас от меня отделен? — полюбопытствовал я и получил в ответ утвердительный кивок. Понятно, значит сейчас он может лишь предполагать, пусть и с высокой точностью.
Заставить Митсуруги перенести меня в Срединный Мир и обмануть — было бы чрезвычайно разумным решением. Пирамиды обещали власть, безнаказанность, возможность диктовать условия кому угодно и как угодно. Бессмертного, чей Статус был хуже некуда, они делали буквально богом. Я просто смогу делать всё. Нехорошие люди меня убили? Воскрес, подлетел к их городу, сел на задницу, запустил ритуал «Бессильной ярости». Всё. Абсолютная вседозволенность многоразовой ядерной бомбы.
Даже больше, я могу пойти на компромисс и отдать две пирамидки из трех, совершив тем самым сделку с совестью. Более того, если Митсуруги не дура, она и этому будет рада до безумия!
Мечты, надежды, цели — всё становится легкодоступно. Единственное «но» — все плюсы становятся жуткими минусами, если кто-то найдет место, где спрятана пирамидка. Я привык верить в описание Системы — если написано, что чужак ее руками не возьмёт, то это значит лишь то, что под нее можно завести фанерку или досочку.
А потом бултыхнуть в океан. Вулкан. Дикий Лес.
Своеобразная иголка, создающая и уничтожающая «кощеев».
— Переяслава, — я вновь посмотрел на высшего духа природы, — Раз ты хотела поговорить, то самое время.
— Не то, чтобы, — хихикнула девушка, снимая маскировку с глаз. Вместо яркой зелени мы с Соломоном взглянули в хорошо знакомые нам бездны, — Просто я, теперь, как дух природы, очень хорошо понимаю неестественность этого мира. Всё живое должно развиваться, процветать или выживать, но в конечном итоге — умереть. Отцвести. Это цикл, ребята… хотя, нет.
Девушка встала, отошла чуть в сторону, благодарно кивнула Куратору, мановением конечности создавшему для нее школьную доску и несколько кусочков мела. Взяв в руку мел, дриада несколькими размашистыми движениями изобразила на доске спираль.
— Вот, что такое естественный ход жизни, Соломон… Джаргак, — начала она объяснять, — Всё, что в него входит, проходит разные стадии эволюции — совершенствуется, приспосабливается, борется за лучшее место под солнцем. А еще оно умирает. Смерть есть обязательная часть цикла развития, как и ограничение жизненного срока. Это стимул, это результат, это экзамен. Но что получится, если убрать смерть?
Дриада нарисовала круг. Скорее даже овал, но ее это нимало не смутило.
— Вместо спирали преемственности получится замкнутый круг, — сказала она, — Я, даже являясь духом дерева, была смертна. После, когда смогла покинуть свой дом, то стала просто малоуязвимой. Да, я вполне способна была восстановиться из крошечной части собственного тела, почти ничего не боялась, но тем не менее — могла умереть. После того как Митсуруги Ай меня поработила — я утратила возможность уйти. Совсем. Даже если бы Ай утратила бы рассудок, я бы все равно была бы в небытие «временно». Это не смерть.
— Не совсем понимаю, к чему ты ведешь, — пожал плечами Соломон, бросив на меня недовольный взгляд.
— Веду я к тому, дорогой мой, что рожденный ползать не полетит, даже если ему дать крылья и пинка под зад, — тепло улыбнулась Переяслава моему альтер-эго, — Джаргак начинает понимать, что его стандарты хорошего и плохого ничего не стоят. Я, воззвавшая к богам вместо выполнения приказа, тоже действовала по своим устаревшим меркам.
— Она хочет сказать, что рано или поздно это осознание ждёт всех Бессов Пана, — пояснил я наморщившему лоб двойнику, — Кому-то наскучит сидеть в горах, кому-то — считать капиталы, кто-то убежит от власти. Скука породит желание развлечься, а то быстро станет жизненным приоритетом. Даже мы с тобой, Соломон, вечно бегающие и огрызающиеся, уже начинаем чувствовать скуку от однообразных угроз и однообразных реакций разумных, встречающихся на нашем пути. Если будем возрождаться раз в десять лет, то каждый раз придётся начинать всё с нуля. В крайнем случае, я теперь способен жить около полутора десятков недель в… столетие. Мы сможем многое пропустить. Перемотать.
— В следующий раз как умрёшь, — менторским тоном добавил Куратор, — Учитывая, что ты умер до того, как ритуал начал убивать, возрождение займет стандартный срок.
После моего благодарного кивка он хлопнул несуществующими ладонями, приказав «сворачивать удочки». К благотворительности создатель этого мира определенно не тяготел.
Переяслава, к моему удивлению, обняла и расцеловала нас обоих. Это было… чрезвычайно по-человечески и совсем незаслуженно. Я не смог удержаться и спросил ее о том, чем вызваны такие чувства по отношению ко мне. Задавать настолько эгоистичный вопрос тому, кто прямо сейчас перестанет быть — да, я явно «прогрессирую».
— Любовь зла, Кирн Джаргак… — грустно улыбнулась Переяслава Нежная, — А ты самый худший и самый тупой козёл Пана. Прощай.
Во тьму на этот раз я канул под скрежет собственных зубов.



Глава 17 Мастер-класс по обжиганию горшков

Из омута головокружения и раздирающей внутренности боли меня кто-то усердно пытался достать. Доброхот, если его так можно было бы назвать, пользовался ногами — я чувствовал как удары по ребрам, так и поверхность, по которой мое тело сдвигалось от этих самых ударов. Производящий экстремальную побудку человек что-то говорил, но я был совсем не в состоянии разбирать его слова — уши ловили лишь высокий тон раздраженного голоса. Избиение продолжалось, но я был за него даже благодарен каким-то краем своего сознания — новые ощущения от пинков и катания по неровной поверхности были куда лучше тех, в которых я плавал до этого.
Так было даже лучше.
Развернув меня на спину опять-таки пинком, неизвестный уселся мне на грудь и вцепился имеющимися у него когтями мне прямо в… соски. Вот это оказало куда больший эффект — я открыл глаза и протестующе застонал. Истязатель не унимался — воткнув ногти поглубже, он начал совершать подкручивающие движения. От такого обращения я задергался и захрипел, с глаз начала спадать пелена беспамятства. Невнятные звуки, издаваемые палачом, пытались оформиться в нечто знакомое… вроде бы оно называлось «слова» …
— …ирн. Кирн! Приди в себя! — за мою грудь снова взялись, кажется, с утроенным энтузиазмом, — Джаргак! Приходи в сознание!
Я ответил неразборчивыми звуками, на что получил еще одну порцию пыток, проясняющих разум. Тряся меня как медведь грушу, неопознанный разумный требовал у меня всего лишь имеющуюся в наличии еду и воду. Я тут же выкинул из инвентаря рационы и булькающие фляги, как только понял, что от меня хотят — малая цена за покой. Все-таки там, в бессознательности, муки проходили относительно спокойно, а здесь от меня хотят слишком многого. Погружаясь назад в беспамятство, я даже не ощутил, как меня хватают за ногу и куда-то довольно долго тащат.
Как и в прошлый раз, первый проблеск сознания у меня случился недели через две. Я вспомнил, что при возрождении использовал Зов к Матери прямо перед тем, как меня поглотил откат от ритуала «Бессильной Ярости» — что и доказало зрелище чрезвычайно хмурой и раздраженной Митсуруги Ай, восседающей на столешнице возле джинна в Доме Матери.
— Неужели в его глазах появился свет разума? — нервно и патетически воздела японка руки вверх, — Не прошло и двух недель!
— Можешь не радоваться, — прохрипел я, отворачиваясь от волшебницы, — Последствия… проходят месяц. Я теперь… просто могу кое-как соображать и говорить.
— О, ну хоть поболтаем вволю! — немного истерично всплеснула руками японка, одетая почему-то в свой неприлично обтягивающий комбинезон, — Так что там… эй! Эй, Кирн! Ты же сказал «поговорим»!
Я успел лишь выдавить «Потом», в который раз лишаясь сознания. К нормальному диалогу мы смогли приступить лишь через несколько дней.
— Смотрю на тебя… и не понимаю, Кирн Джаргак, — сказала мне Митсуруги, заметив, что я снова осмысленно шевелюсь, — Кем тебя считать? Циничной тварью, разменявшей свою «невинность» по максимально возможной ставке… или жертвой обстоятельств?
— Всё вместе, — прохрипел я, выпивая выделенную мне порцию воды, — Но могла бы уточнить, о чем именно ты ведешь речь.
— О… — девушка сделала жест ручкой, мол «ничего особого», — Всего лишь о твоем Статусе и уровне. Хотя, надо отдать тебе должное — ты сказал, что вытащишь нас… и вытащил. Правда, я не думала, что такой ценой.
— Мы все платим, Митсуруги Ай, — автоматически пробормотал я, начиная вспоминать прошедшие события, — …в том числе и за прошлое.
Переяслава. Что же она ляпнула под конец? Какие козлы? Какая любовь? Что это за предсмертное признание? Я вляпался в эти рассуждения как голодный поросёнок в корытце, совсем не обращая внимание на что-то продолжающую говорить японку. Что дриада этим хотела сказать? Почему в последний момент?
— Джаргак! — Митсуруги рявкнула так, что эхо заходило под куполом Дома, а местный джинн-Хозяин укоризненно на нее уставился, — Ты долго будешь в облаках витать?!! Когда на ноги встанешь?!
— Откуда я знаю, сколько дней прошло?! — справедливо возмутился я, — Отсчитай ровно месяц с момента, как я выдернул тебя Зовом!
— Лучше бы потом выдернул, — язвительно заметила розововолоска, — Сначала отлежался бы, а потом использовал Зов. В камере, где я находилась, было куда комфортнее, чем тут!
— Месяц в беспомощном состоянии? — хмыкнул я.
— Не мои проблемы!
— А срок моего возрождения?
— А он при… а… — осеклась девушка. Наконец-то до нее дошло, что сдохни я во время отката — и всё, привет. Точнее «пока» — на очень солидный срок. Справившись с замешательством, волшебница спросила, добавив яда в голос, — Решил пойти по моим стопам и угробить кучу народа? Не осуждаю… но путь в приличное общество ты себе закрыл.
— Я как-то подустал уже от приличных обществ, госпожа глава экспедиции, — сдерживать тяжелый вздох я не стал, — Уж больно неприличные вещи они от меня хотят. Да еще и бесплатно. Хотя, кому как не вам это знать?
— Именно такие как ты мешают разумным построить гармоничное общество, — наставила на меня палец Митсуруги, — Вы сопротивляетесь неизбежному!
— Ложь, — вяло махнул я рукой, теряя интерес к разговору, — Я сопротивляюсь, когда посягают на моё. Законы общества я соблюдал… в отличие от тех, кто ими управляет.
Ай тут же начала рассуждать о разнице между «быками» и «Юпитерами», о торжестве интересов последних, но слушать ее желания не было. С моей точки зрения было всё просто — если ты слаб, то прогибаешься под все возможные законы. Человечества, страны, города, терпишь произвол чиновников, молча киваешь даже на несправедливые упреки жены. Терпишь несправедливость, потому что боишься потерять то, что имеешь. Чего достиг, к чему стремился. Почему? Потому что нуждаешься во всем этом, являясь совсем незначительной частью системы. Будешь неудобным — уберут.
А взять обратный вариант? Если ты не тварь дрожащая, а уникальный, чрезвычайно востребованный специалист, обладающий крайне важными для социума умениями и сведениями? В таком случае государство может спокойно плюнуть на свои собственные законы — защита интересов важнее некоей оптовой кальки, нужной для защиты и контроля налогоплательщиков. Важного и нужного специалиста принудят — работать над тем, что нужно, жить там, где нужно…
Это правильно и справедливо… с точки зрения социума. Но если этот самый специалист бессмертен? Если он опасен? Если он в состоянии отстаивать свои интересы со смертельной для общества силой?
Кто прав?
Этически верного решения здесь нет. Я один, а обществ много. Точнее, теперь на одно меньше.
Нужно посмотреть, что это принесло.
Статус был черным. Совсем. Наглухо. В перечне моих грехов были десятки надписей, в каждом из которых фигурировало слово, связанное с убийством. Я был убийцей мужчин, женщин, детей, стариков, рабочих, стражей порядка, невинных и виноватых. Убийца города, убийца страны, убийца расы… и бога?
Тот серебряный Лахт Асал тоже не пережил нашей встречи? Замечательно, что уж тут сказать.
Я скользил взглядом по строчками. Убийца, убийца, убийца… Смешанные чувства. Одна часть моего собственного рассудка пребывала в глубоком ступоре. Сорвался и… уничтожил невинных? Просто потому, что… потому что взбесился даже сквозь свою «Отрешенность»? От чего? От вида несчастного волосатого смертного сорокового уровня, считавшего, что он что-то значит? У меня даже «Этих Дней» не было. Ни одного ответа на вопрос. Вторая часть меня цинично и тихо шептала оправдания — это же не настоящий мир, не настоящая жизнь, не естественные правила.
Почему я следовал им? Куда это раз за разом меня приводило? Хотя, тут стоит задать вопрос под другим углом — что мне принесло следование правилам? Пять лет спокойной жизни в Вавилоне? Несколько месяцев в Эйнуре?
И всё.
Оказалось, что там, где-то в глубинах моего не самого устойчивого рассудка, сидела еще и третья сторона… или нечто подобное. Как минимум, я точно услышал идущий из глубины души крайне удовлетворенный «квак», когда мой взгляд упал на собственный уровень.
397
«Квак».
Не удивительно, но всё равно ошеломляюще. 286 свободных очков характеристик, которых хватит, чтобы практически удвоить мои показатели, что приведет к синергии роста боевых возможностей раза в четыре. Хотя, зачем себя обманывать — из мальчика для битья я превращусь в опасного противника хоть для кого.
Мелочь? Приятно? …или я к этому… и стремился?
— Так и будешь молча валяться, уставившись в потолок? — спросила Ай, — Расскажи уж, что вообще произошло там у тебя. Мне здесь одной скучно.
— Одной? «А где Переяслава?» — спросил я. Ложь и притворство. Любим, умеем, практикуем.
— Ее больше нет.
Мы обменялись краткими версиями историй. Моя звучала как «Попал в плен, психанул и уничтожил город-улей», история Ай была еще короче — «пришло сообщение о том, что дриада исчезла из бытия». О том, что Лтакт жив и продолжает благоденствовать, японка не знала, поэтому предполагала, что из-за отданных ей приказов, высшие силы Переяславу просто уничтожили. До или после того, как плесень начала действовать — неизвестно. На кону стоял куда более серьезный вопрос.
— Кирн, отрицать очевидное глупо — ты перешел черту, — сказала моя бывшая подруга, вновь усаживаясь на стойку Дома Матери, — Теперь любые потери в Статусе для тебя как укус комара слону. Я не вижу ни одной причины, по которой ты вернешь мне пирамидки, после перемещения в Срединный Мир. Дай мне эту причину…, и мы отправимся в Лтакт. Вместе.
— Хороший вопрос, Митсуруги, — опасения архимага были полностью оправданны, я это понимал, — Знаешь, что мне мешает удовлетворить твой интерес? Я не знаю, сколько пирамидок тебе необходимо. Я бы, к примеру, совсем не против был бы отдать тебе одну, в знак наших будущих прекрасных отношений, но вдруг тебе ее будет достаточно?
— Оставить тебя гнить в этом варварском болоте — это моя вторая светлая мечта, — призналась архимаг, даже приложив ладошку к груди, — Но первая — это получить пирамиды. Все три.
— А избежать ярости воскресшего Абракадавра — это третья? — съехидничал я, попадая точно в цель. Уж что у меня и было общего с старой знакомой, так это понимание, насколько этот некромант опасен.
— У… угадал, — подтвердила сбледнувшая девушка.
— Возможно у меня получится уговорить его не причинять тебе вред… в Подземном Мире, — оскалился я, надевая кольцо-определитель правды, — Но, вернемся к нашим баранам. Пришла пора выяснить, чего мы хотим от жизни. И чем готовы заплатить.
Торговались и спорили мы чуть ли не две недели, в течение которых я отходил от последствий ритуала «Бессильной Ярости», хотя именно торговли было мало — очень сложно убедить собеседника в чистоте твоих намерений, когда ты при этом следишь за каждым своим словом, опасаясь выдать хоть какую-то информацию. Последнее заставляло Митсуруги приходить в бешенство, моя бывшая подруга всеми силами противилась идее рассказать хоть что-то о Нихоне или своих планах, хоть это бы ей и помогло убедить меня.
Знала бы она кто я и что планирую сделать… наши переговоры стали бы еще насыщеннее.
Проблема была в том, что Митсуруги безрассудно злилась. Для нее, как я понимал, было чрезвычайно важным не только получить пирамидки, но и каким-нибудь образом оставить нас с Абракадавром в Внутреннем Мире. Но в данный момент на руках у архимага был совсем кислый расклад карт — только возможность доставить нас обратно. В виду моей смерти наши экспедиционные обязательства были расторгнуты, что тоже действовало ей на нервы. Естественно, все эти сложности усугублялись стрессом от потери Переяславы, что сильно ударило по моральному духу японки и моей неуступчивостью.
— Складывается странная ситуация. Ты не против нас вернуть, я не против отдать тебе пирамидки, но мы оба друг другу не доверяем, — под конец я уже бессильно улыбался, — А не доверяем почему? Потому что для иллюзиониста твоего уровня или такого преступника как я — ограничения Системы уже не представляют никакого смысла.
— Я знаю, что ты не идиот, Кирн Джаргак, — пожимала плечами девушка, — Как только мы окажемся в Срединном Мире — ты улизнешь с пирамидами Вечности.
— Даже если я отдам тебе одну прямо сейчас? — пошел ва-банк я.
— Для меня одна хуже — чем ни одной! — горько рассмеялась девушка.
Я молча уставился на нее, понимая, что наконец она показала краешек своей жизни… пусть и слишком ничтожный, чтобы можно было делать предположения. Одна хуже, чем ничего? Интересно у них там пляшут пингвины, никто тела не прячет… в утесах…
— Ты посмотри на этих двух тварей, Ла Освель… воркуют, как две т’лани в теплой влажности.
— И не говори, Таскатак.
Услышав чужие голоса, я поначалу даже не поверил собственным ушам, но реальность диктовала другое — в Доме Матери на двух существ стало больше. Подавив порыв отпрыгнуть или хотя бы заорать от неожиданности, я присоединился к Ай, рассматривая новые лица.
Лица… вот чем визитёры могли похвастаться — так это ими.
Одно из существ напоминало гигантского скорпиона — шесть ног, членистое тело, покрытое хитином, но никаких признаков клешней. Руки насекомообразного напоминали человеческие, но росли… пучком из зад… задней части. Хорошим таким пучком, на пару десятков длинных бескостных извивающихся макаронин, заканчивающихся вполне обычными пятипалыми конечностями. Вместо отвратительной морды ракообразного или насекомого я с некоторым облегчением увидел три человеческих лица — одно грустило с закрытыми глазами, второе улыбалось с полуприкрытыми, центральное же смотрело прямо, а его выражение было нейтральным.
«Таскатак, бог, 1490 уровень»
Лаконично.
Второе… было еще более странным чем гибрид скорпиона и человека. Оно было высоким, выше меня и… наверное, женского пола. Больше всего это создание напоминало худую ёлку… или женщину с кожей цвета старой слоновой кости, у которой вместо одежды были сотни тонких вытянутых рук. Две нормальные тоже присутствовали, как и вытянутое безглазое лицо. Глаза, впрочем, были — на ладонях всех рук этого существа.
Брр…
«Ла Освель, богиня, 1902 уровень»
Бриллиантовые статусы.
— Вы еще кто такие? — хмуро спросила Митсуруги, которую явно не впечатлили Статусы пришедших.
— Те, кто мечтают стать твоим худшим кошмаром, мелкая тварь, — голос «скорпиона» был тяжелым и хриплым. Когда он говорил, все его рты оставались неподвижными, звук просто шел откуда-то, — Поэтому заткнись и слушай Ла Освель.
— Что… — попробовала возмутиться аж целый архимаг, но замолчала, когда многорукая богиня внезапно нависла над ней, встав вплотную.
— Мы — боги, тварь. Хранители, стражи, оберегатели, — звучно произнесла Ла Освель, — Вы же, оба — проклятые убийцы, которым не место в любом из миров. Посему молчи и слушай, если не хочешь, чтобы вся оставшаяся сила осиротевших богов С’Ваггарата была использована дабы заклеймить тебя проклятиями. Теми, что останутся с тобой до конца твоего жалкого, порочного и бесполезного существования!
— Интересно, все боги одинаковы? — поинтересовался в пространство, переводя внимание обоих сверхъестественных существ на себя, — Вам обязательно нужно ругаться, унижать, оскорблять? Вы пришли в Дом Матери, где насилие наказывается, значит вам есть что сказать. По делу. Это — я готов выслушать. Оскорблений я уже наелся от Этты. Вы уже должны ее знать.
— По делу? — теперь человекоскорпион продемонстрировал чудеса телепортации, встав на дыбы так близко ко мне, что между нашими носами вряд ли бы проскочила мышь, — А о чувствах тех, кого ты убил, орк, послушать не хочешь? О их мечтах, планах, надеждах? Это была бы долгая история…
— Я предпочел бы выслушать своих людей, Таскатак, — прочеканил я, не опуская взгляда, — Жаль, что их не существует. Поэтому, давайте ближе к делу.
Воцарившуюся тишину прервал тихий голос богини.
— Ты обезумел от свершенного, Кирн Джаргак? Или не понимаешь, кто перед тобой? — спросила она, разворачиваясь ко мне.
— Если я и потерял разум, то лишь от того, что каждый встречный пытается со мной говорить с позиции силы, богиня, — я тяжело вздохнул и сел прямо на пол, рассматривая причудливую многорукую фигуру, — Поэтому, давайте опустим угрозы, воззвания к совести и прочие политесы. Вы пришли, значит вам что-то нужно. Мы внимательно и почтительно слушаем.
Таскатак нарочито медленно развернулся к спутнице. Его нижние конечности цокали по плитам пола, а сонм рук шевелился над спиной.
— Заоль, Ввекта и Лахт Асал были правы, Ла Освель, — проскрежетал он, — Бессмертные — это не смертные, получившие дар не умирать. Они нечто иное, чуждое круговороту вещей и жизни. Чужаки. Посмотри на хвостатую тварь — ей нет дела до бед смертных и небожителей. Он весь поглощен лишь собой. Вторая подобна ему. Ввекта метко их окрестила «антибогами»!
— Как много тех, кто хочет нас судить. Как мало тех, кто выживает после… — внезапно продекламировала Митсуруги, поворачиваясь затем ко мне и деловито спрашивая, — Кирн, как специалист, можешь сказать, когда их отпустит и они перейдут к тому, зачем вообще явились?
— Этта мне трепала нервы несколько часов, — пожал плечами я, — Причем, хочу заметить, причин у нее особо-то и не было.
«Скорпион» захрипел, пригибая тело к плитам пола. Многочисленные руки Ла Освель зашевелились, простираясь в разные стороны. Я посмотрел на обнажившееся тело богини и скривился — груди у нее не было. Вместо нее росли… руки. Как и вместо всего остального. Посмотрев ниже пояса, я скривился еще сильнее. Все замолчали.
Пауза затягивалась, поэтому я просто начал набивать трубку.
— Мы здесь довольно давно, — наконец сказала подуспокоившаяся богиня, — Наслушались ваших разговоров. Мы, боги подземного мира, знаем о вас многое. Благодаря тебе, орк… но это не важно. Пантеоны желают, чтобы вы убрались туда, откуда пришли. Все. Но раз вы не доверяете даже друг другу, мы готовы предложить… посредничество. Наш представитель заберет пирамиды Вечности, отправится с вами в Срединный мир, и там отдаст их Митсуруги Ай.
— С чего мы должны доверять этому представителю? — сразу же задал вопрос я, опережая архимага. Отдавать все три пирамиды ужасно не хотелось, но тут уже не выкрутиться. Остаться в мире, где на меня зол каждый из богов? Спасибо, не хочу. Бегать по пещерам от рыщущих Паладинов…
— Это будет бог, — как само собой разумеющееся сказала Ла Освель.
Нам соизволили объяснить механику божественных клятв. Та оказалась простой как три копейки — нарушившее свою клятву божественное существо приобретает статус «падшего бога» и начинает медленно разлагаться. Заживо. Процесс долгий и чрезвычайно болезненный — настоящий ад, на который ни один разумный не пойдёт. Особенно тот, чьи чувства и выносливость далеко за пределами человеческих. Кольцо, сидящее на моем пальце, подтверждало, что всё сказанное есть истина.
Разумный компромисс. Более того — отказаться я не могу. Бессмертие, безнаказанность, власть — всё это пирамиды Вечности могли бы предоставить в Срединном Мире, но не здесь. Более того, меня одолели сомнения в том, что эти самые бессмертия с безнаказанностями были бы настолько абсолютны, особенно если учесть мнение божественных сущностей, которые, насколько мне было известно, питали всё меньше и меньше симпатии к Бессам. А их возможности? Тайна за семью печатями.
— Я принял решение, — громко объявил я, — Ничего против божественного гаранта не имею, но нам с госпожой Митсуруги необходимо обсудить еще один небольшой вопросец.
— Хотела бы я отказаться от столь навязчиво предоставляемой услуги, — протянула розововолоска, глядя почему-то на меня, — Но чужому богу мне довериться будет легче, чем ему.
— Сказала та, кто планировал здесь всех прикопать и оставить на веки-вечные, — съязвил я.
— Здравый смысл не может быть подлостью, — парировала Митсуруги, мстительно игнорируя молчаливо стоящих богов, — Что там у тебя за «вопросец»?
— Совершенно незначительный, но жизненно важный, — широко ухмыльнулся я, чувствуя трепыхание синички в лапах, — О тех двенадцати миллионах, обещанных мне за эту работу…
Нужно отдать должное Ай — особо сильно её мой выпад не задел, в отличие от Ла Освель и Таскатака. Последние, вникнув в то, о чем мы говорим, бросали на меня испепеляющие взгляды, презрения в которых хватило бы, чтобы убить некрупную мышь на месте. Дом Матери почему-то не расценил это как агрессивное действие, хоть я и надеялся, что кому-либо из богов прилетит. Вообще, оба бога показались мне… чересчур живыми и эмоциональными, хоть биология организмов обоих явно должна быть черт знает чем. Впрочем, быть может, все эти лишние органы живут чисто на излучаемой богами патетике и пафосе?
Договоренность была заключена. Мы с волшебницей должны будем отправиться в Лтакт. Туда местное божественное общество призовёт или соберет всех остальных членов нашей команды, и там же нас будет ждать их посредник. Затем подъём, расплата по счетам, счастливый конец этой трагичной истории.
— Напоследок скажу одно, — задержался Таскатак прямо у выхода из Дома, когда они с Ла Освель уже уходили, — Далеко не все наши собратья желают вас отпустить без возмездия. Но наше общество принимает важные решения лишь коллегиально, посему они вынуждены подчиниться. Но если хоть один из вас, Кирн Джаргак, Митсуруги Ай, причинит еще какое-либо зло невинным этого мира… наше отношение изменится. Вы меня услышали.
— Мы сама безобидность… пока нас не трогают.
Кажется, мне никто не поверил.



Глава 18 Старость, доброта и время

— Интересно, почему эти два многоруких чуда просто не перенесли нас в Лтакт? — задал я сакраментальный вопрос, прыгая с одной каменной плиты на другую.
— Это боги, — Ай приходилось говорить короткими фразами между моими рывками, — Не могут. Мы не их. Паства. Ограничены. Они.
— Хоть новые места повидаем, — попытался найти я нечто хорошее в стакане, который был не просто наполовину пуст, а уже валялся на земле. Разбитый.
— Прыгай. Плавнее! — высказала девушка свое обоснованное требование.
Увы, этого сделать я не мог. Пока.
После ухода двух божественных многоруков, Митсуруги посидела, посчитала и постановила — что всё придётся переделывать. Под «всем» архимаг имела в виду заготовленные ей предметы и материалы для заклинания возврата. Было необходимо повторить все процедуры, проделанные ей в Лтакте и даже больше. Мы находились вдалеке от крупных городов, но зато — прямо в Доме Матери, где был прямой выход на Базар.
Первым делом мы отправились туда. Бродя среди бесчисленных прилавков, мы отыскивали нужные материалы и выкупали их лоты, иногда переплачивая на порядок, а то и больше. Дом Матери быстро превращался в свалку того, что Ай гордо нарекала «вроде бы излишками». Бегая между бесконечными рядами прилавков Базара по поручениям волшебницы, я скупал кристаллы Дикой Магии, пока не набрал в них тысячу уровней. Закинув их в раскрытую пасть каменной головы Купели, я радостно прыгнул вслед — пришла пора усилиться.
Именно поэтому Митсуруги сейчас и страдала от рывков — потратив свои накопленные очки характеристик, я усилился настолько, что нуждался в долгих тренировках, для того чтобы заново овладеть собственным телом. Первый Зов, использованный мной, швырнул нас в полузатопленные пещеры, где жило много люминесцирующих слизнеподобных созданий, тут же приступивших к защите своего образа жизни. Увернувшись от трех выстрелов какой-то едкой кислотой, мы не увернулись еще от парочки и, громко вопя от боли в разъедаемой коже, покинули негостеприимное место. Второй Зов перенес нас в странное подземное озеро огромных размеров, по поверхности которого в изобилии плавали плоские каменные плиты.
По ним я сейчас и прыгал на другой берег озера, попутно разбираясь с собственным статусом.
Статус
Имя — Кирн Джаргак известный как «Предвестник»
Раса — орк
Класс — Затворник (серебро)
Пол — мужской
Уровень — 397
До следующего уровня — 62 331 112 221 единиц опыта
Фракция — отсутствует (бывший гражданин Эйнура, королевство Вашрут)
Характеристики:
Сила — 115
Выносливость — 110
Ловкость — 100
Реакция — 100
Восприятие — 100
Энергетика — 105
Дополнительные характеристики:
Мудрость — 100
Стойкость — 100
Дух — 100
Отрешенность — 89
Особенности:
«Внутренний Монолит», «Эти Дни», «И пусть весь мир подождет», «Скромность адепта», «Умелый ловкач», «Стоик», «Естественный рост», «Темновидение», «Прозрачный покров», «Плоть достойная духа», «Сверхадаптивность», «Зло во плоти».
Свободные очки:
Характеристик — 4
Приёмы:
«Путь Ветра» — 46 ур.
«Беспощадный удар» — 24 ур.
«Затмение» — 4 ур.
«Целительная Медитация» — 63 ур.
«Железная Рубашка» — 89 ур.
«Повелитель Цепей» — 100 ур.
«Дух Воина» — 8 ур.
«Предел плоти» — 1 ур.
«Чувство объёма» — 45 ур.
Финансы — 173 890 золото, 13 серебра, 11 меди
Прогрессом это назвать было нельзя. Скорее — рывком, выходом на совершенно новый уровень качества. Конечно, я удивился, что когда-то набранных мной материалов хватило на все свободные очки характеристик, но еще сильнее от своих новых возможностей.
Они казались… безграничными.
Сила, скорость, выносливость, рывком взлетевшее восприятие — это всё опьяняло. Всё, что раньше требовало от меня определенных усилий теперь давалось наилегчайшим образом. Полёт с помощью цепей, раньше требовавший сосредоточенности и сноровки, теперь стал естественным и совершенно незатратным. Это было настолько комфортно, что я некоторое время боролся с искушением перейти на полёт… везде. Восприятие помогало подмечать детали, ранее полностью ускользавшие от моего взора или слуха — оценив улучшившиеся органы чувств, я с завистью посмотрел на Митсуруги, чьё восприятие должно было быть еще острее.
Надо будет как-нибудь у нее спросить — разве удары моего сердца ее не оглушают? Как она с этим живёт?
Ложкой дёгтя в бочке меда или какашкой на праздничном торте собственного совершенства стала появившаяся у меня из ниоткуда особенность.
«Зло во плоти — вы причинили столько вреда невинным, что это более не может остаться незамеченным. Теперь каждый страж порядка, представитель закона и власти будет видеть Ваше точное местоположение в пределах поселений любого типа. Маскировка Статуса более не оказывает на вас эффекта»
Да это даже не ложка, а самый настоящий половник…
Прыгая как лягушка по плоским камням, я поделился новостями с Митсуруги — скрывать от нее печальную новость я счел излишней предосторожностью. Печально конечно, что я больше не смогу зайти в какой-нибудь городишко и пропустить пару литров пива, но… положа руку на сердце, могу сказать, что в этом больше нет никакой насущной необходимости. Иметь дел с разумными мне больше не хотелось. Вернуться в Срединный Мир, найти Картера и Киру Гиру, отпустить Слугу на волю, сняв с нее все клятвы, разрушить Нихон и… исчезнуть.
Отличный план действий. Десять… двадцать… тридцать лет вдали от цивилизации это то, что мне сейчас нужно.
«Золотой» архимаг отреагировала на новости вяло. Большую часть материалов она закупила, чудовищно при этом переплатив, настолько, что мы потратили еще целый день, «кормя» ее Купель излишками покупок. Теперь она терпеливо болталась у меня на спине или шее, пока я изображал из себя гигантскую лягушку, громко и прерывисто мечтая вслух о том, чтобы мы поскорее нашли место для лагеря, а в идеале — еще кого-нибудь крупного и съедобного, чтобы пополнить кончающиеся запасы еды.
Полутьма и странные плоские камни, плавающие в пресной воде, вскоре сменились пологим каменистым побережьем, на котором мы и осели в ожидании, пока наши Зовы «перезарядятся». Хлопот у обоих хватало — Митсуруги требовалось прогнать сквозь своё тело море маны, необходимой для зарядки новых одноразовых амулетов для «восхождения» в Срединный Мир, а я просто учился заново управлять своим телом.
Это требовало серьезного контроля и вдумчивой наработки рефлексов. Подпрыгнув сейчас с использованием Ки, я мог запросто размазать себя о потолок пещеры. Удары, содержащие в себе 115 единиц силы, травмировали плоть, невзирая на ее повысившуюся прочность. Требовались тренировки… множество тренировок.
В момент, когда я только собирался к ним приступить, местные жители, ходящие сюда на водопой, решили выразить свой протест нашему присутствию — целое стадо недовольно шипящих бледношкурых ящеров размерами с овчарку ломанулось ко мне, игнорируя разумно подлетевшую повыше Ай. Зависшая с помощью левитатора волшебница решила не принимать участия в схватке, громко препоручив последнее мне.
А я… включил «Дух Воина» и ринулся в драку как был — в одной набедренной повязке. Это оказалось правильным решением — умение подняло мои характеристики еще выше, пусть и запретив мне использовать другие приёмы, но нужды в этом не было. Ящеры, самый матёрый из которых мог похвастать лишь пятидесятым уровнем, просто лопались от ударов, в которых не было ни грамма Ки — только голая сила, увеличенная «духом воина» на каких-то 11 единичек. Происходящее было сложно назвать боем, я просто молниеносно перемещался между катастрофически медленными существами, одаривая их пинками. Удар ноги почти всегда рвал рептилию на две части, щедро забрызгивая всё вокруг ее внутренностями. Спустя пару минут от стада в три десятка тварей не осталось никого.
Закончив с прокачкой нового приёма, поднявшегося аж на восемь пунктов, я, довольный произошедшим, обернулся к Ай, дабы поделиться с ней своими впечатлениями, и обнаружил, что архимаг недобро на меня косится, сжимая в руках копье-посох. Желание его немедленно использовать, причем на мне, отчетливо читалось на всем измазанном в крови и потрохах лице волшебницы. Впрочем, ее недовольство быстро сошло на нет, когда мы встали перед необходимостью разделать останки на «съедобное» и «то, что нужно унести/смыть/закопать».
— Джаргак, — почти ласково пропела моя спутница, когда мы оба почистились и наелись свежего мяса, — Видишь ли, в чем дело… Если бы ты аккуратно убил этих тварей, то у нас бы образовался достаточный запас шкур, которых я, после выделки, могла бы использовать для записи страхующих заклинаний. Но этого не произошло. Понимаешь, к чему я веду?
— Нет, — честно ответил я и недоуменно покосился на короткий кривой нож в руках японки.
— Нам нужны шкуры, Кирн, — с мягкой улыбкой сказала она, вставая с места, — Ровные, гладкие, довольно большие. Приблизительно… легче показать! Поэтому сиди смирно и терпи. Я скажу тебе, когда включать регенерацию.
— Что?!
После первого «экспериментального» снятия кожи с моей спины, я развил сумасшедшую деятельность, облазив все окрестные пещеры на несколько десятков километров в округе. Успеха мои действия не возымели, зато чрезмерно довольная Митсуруги сообщила мне, что кожа — идеально подходит для её целей. Наших целей! Я был бы очень рад это слышать, если бы эта кожа не была ранее моей! Но, увы, Ай прекрасно подготовилась к демонстрации, при мне запустив с серого исписанного прямоугольника, когда-то красовавшегося на моей собственной спине, довольно сложное заклинание. Крупный шар воды поднялся из странного озера и оформился в фигуру лошади, полдня следовавшей за создавшей ее волшебницей.
Крыть было нечем, кроме мата.
Учитывая, что разведку я провел, остальные дни до прыжка Зовом мы провели бурно. С утра Митсуруги «добывала» новый лист прочной орочьей кожи, после чего я исцелялся в течение трех-четырех часов, с перерывом на обед, тренировался пару часиков, а потом вновь жертвовал неустанно веселящейся японке еще один пласт себя родного. На робкий вопрос «не исчезнут ли мои части в случае моей же смерти», Митсуруги отмахнулась — она была уверена, что если я умру в Подземном Мире, то проблема с потерей заложенных в кожу заклинаний не будет иметь значения.
— Может Лтакт или Базар нам предоставят нужное, вместо этих занятий садомазохизмом? — попытался воззвать я к здравому смыслу Ай после очередной экзекуции.
— Если думаешь, что мне доставляет удовольствие тебя свежевать… то ты абсолютно прав, — ответила японка, лежа на своем покрывале. Она оторвала взгляд от книги, которую читала и обратила его ко мне, — Но я это делаю не из-за любви к искусству. Есть несколько нюансов, Кирн. Первый — мы больше не будем рисковать, перемещаясь Зовом дважды в неделю. Понимаешь, почему?
Я задумался. Нас было двое, «перезарядка» Зова длилась неделю. Перемещение по Подземному Миру таким образом было куда сложнее, чем прыжки по Срединному в поисках нужного континента — далеко не все массивы пещер были соединены между собой. Пещеры…
— Триаллис, — догадался я.
— Именно, — покивала девушка, — Должны быть полости, где он не растет совсем, а значит — нет воздуха. Путешествие — риск. Еще одна причина отсталости этого мира. Поэтому наш путь вполне может потребовать много времени. Второй нюанс проще — на каждый клок твоей шкуры у меня уходит масса времени и сил. Сомневаюсь, что нам дадут год посидеть возле Лтакта и неспешно подготовиться. К тому же, это не в твоих интересах, как я понимаю? Клятвы… временные ограничения? Или тебе уже плевать?
— Нет, не плевать, — решительно отмазался я, представляя какая буча поднимется, когда иллюзия моей серой морды выдаст пяти адресатам, носящим немалый вес в городах, где они проживают, кучу разных славных тайн, включающих в себя сведения о Внешнем мире со способами туда попасть, секреты «Школы», «Академии», «Коммуны» и множество других приятных «мелочей», о которых я клялся молчать. Я не мог предсказать себе все эффекты и последствия взрыва этой информационной бомбы, поэтому был категорически против временных потерь.
— Значит — терпи, — волшебница индифферентно пожала плечиками.
Положительный момент от этих экзекуций был — «Целительная медитация» росла как на дрожжах. Более того, ее результативность превысила не только значение в 77 очков, но еще и стала чрезмерно эффективнее относительно работы моего желудочно-кишечного тракта. Теперь прогресс этого приема позволял восстанавливаться быстрее, чем я переваривал новую порцию «строительного материала» для своего тела. Это было… неудобно — сидеть с наполовину зажившей спиной в ожидании, пока очередная порция мяса ящериц усвоится.
Прогресс штука относительная. Вот вырастет у меня хвост в три раза длиннее — это будет плюс или минус?
Следующий Зов доказал мне, что Митсуруги не ошиблась в своих теориях, потому что нас переместило в каверну, заполненную газом, которым невозможно было дышать. Я выполнил второй Зов, и мы с надрывным кашлем переместились снова.
В самую настоящую страну гигантских грибов.
Растительные чудовища были повсюду. Мягкий свет, излучаемый триаллисом, показывал нам безбрежное царство грибов — от мелкой черной поросли на близлежащем валуне до титанов размером с пятиэтажные башни. На этих почти окаменевших гигантах тоже рос триаллис, из-за чего всё вокруг было погружено в светящуюся голубоватую дымку.
И тишина. Я ничего не слышал кроме звуков падающих капель конденсирующейся на шляпках грибов влаги. Подозрительно.
— Как красиво… — завороженно прошептала Митсуруги, широко раскрывая глаза. Посмотрев на нее, я отчетливо вспомнил первые дни нашего совместного путешествия — именно так она тогда смотрела на весь окружающий ее мир.
Я пощупал босой ступней пружинящую влажную почву и обозрел окрестности. Между зарослями грибов виднелось множество голых участков черной влажной земли, которая, возможно, вовсе и не была устойчивой поверхностью.
— Давай посмотрим на эту красоту сверху вниз, — внес я рациональное предложение, — Здесь слишком тихо для такого обилия жизни.
Высоко взлететь не получилось, высота потолка в пещере нигде не превышала сорока метров, зато вот ширина была совсем другим делом. Краев этого грибного океана мы не видели — лишь голубоватую дымку, преодолеть которую взгляд не мог. Так и летели — девушка любовалась окрестностями, а я с помощью навыка «травника» высматривал съедобные грибы достаточного размера, чтобы забить наш инвентарь. С последним пока не везло.
Насчет земляных проплешин я угадал — это было болото. В густой черной грязи тут и там тонули рухнувшие под собственным весом грибные исполины. Делали они это медленно и печально, временами настолько, что на их тонущем теле успевали вырасти новые поколения других грибов. Тонкие, толстые, длинные, короткие — грибы всех видов и размеров были везде.
А вот живого не было ничего. Мы медленно летели, тщательно сканируя глазами, ушами и носами всё вокруг, но не замечали ни малейших признаков жизни. Версий у летящей возле меня японки было две, они обе имели полное право на существование — в первой Митсуруги предполагала, что мы попали в полностью изолированный в породе Пана карман, куда каким-то ветром занесло споры грибов и триаллиса, во второй — что здесь произрастают какие-то виды грибов, негативно действующие на живые организмы. Оба варианта имели право на жизнь, но вот недомоганий мы никаких так и не ощутили.
После варварского потрошения гриба, оказавшегося на свою беду съедобным, мы с Ай ускорили процесс разведки — зафиксировав волшебницу на спине цепью, я легко рванул вперед со скоростью, о которой маги, с их левитаторами, могли бы только мечтать. Японка от неожиданности что-то вякнула, а затем шлепнулась мне грудью на многострадальную по ее вине спину, вцепившись руками в плечи, дабы не сдувало.
— Ты заметил, что тут нет зон Дикой Магии? — шепот на ухо раздался совсем внезапно. Я ругнулся, уворачиваясь от вытянувшегося почти до потолка белого тонкого гриба, и завращался в полёте волчком. Митсуруги взвизгнула, впиваясь в меня как клещ.
Я заорал от недетской силы впившихся прямо в плоть ручек японки и рефлекторно включил «Железную рубашку».
Ай мухой слетела с моей спины и начала болтаться на держащей ее цепи, визжа и ругаясь. Пусть японка и весила каких-то сорок килограмм, но дестабилизирующим полет элементом сработала на славу — бешено крутясь и завывая, мы рухнули по пологой дуге вниз, впечатавшись в ствол могучего грибного патриарха, по которому и соскользнули до поверхности.
— Чтобы я еще хоть раз кого посадил себе на шею… — прокряхтел я, ощупывая ребра и лицо.
— Джаргак, ты козёл, — проинформировала меня лежащая плашмя лицом в землю Митсуруги. Был бы в этом мире зенит, ее пятая точка смотрела бы прямо на него.
— Я в курсе, мне уже сообщали. Сама виновата, — не остался в долгу я, — Зачем отвлекаешь неумелого пилота на таких скоростях?
— Заткнись. Я пытаюсь понять, сколько целых костей у меня осталось.
Пришлось вставать и кряхтя ковылять к неподвижно лежащему архимагу. На осторожное ощупывание девушка ответила возмущенным бухтением с попытками пошевелиться, что пришлось пресекать на корню, лишив ее подвижности с помощью хвоста. Эти мои действия явно напомнили Митсуруги нечто не слишком хорошее, из-за чего она удесятерила попытки освободиться.
— Ай, кончай маяться дурью, — беззлобно сказал я бессмертной, — Ты что — детство вспомнила? Юность? Зрелость? Старость? Так эти состояния у тебя далеко позади. Лежи смирно.
— Хватит меня лапать!
— Как женщина ты меня интересуешь меньше гриба, в который мы врезались, — поставил я жирную точку на самооценке волшебницы, — Не дергайся или я рефлекторно сожму пальцы сильнее, чем надо. Своей силой мне пока не получается управлять так, как хотелось бы.
Эти слова таки заставило Митсуруги замереть.
Результаты обследования оказались печальны — два треснувших ребра, одно сломанное, перелом лучевой кости левой руки, ушибы мягких тканей и три выбитых зуба. Мне даже стало как-то неловко за то, что у меня от такого падения даже шишки не образовалось, хотя «Железную Рубашку» включить не догадался. Пострадавшая в результате воздушно-транспортного путешествия честно призналась, что никаких ускоряющих исцеление особенностей и приемов не имеет. В отличие от претензий к самому транспорту… но через пару минут решила прекратить из озвучивать. Не знаю почему, может, вспомнила, что пару десятков раз сняла кожу с моей спины?
…или я что-то затянул туговато?
Замотанная в бинты и лубки волшебница, морщась, попросила себя усадить, прислонив спиной к тому самому грибу, об который мы стукнулись. Утвердившись сидя, Ай начала выплетать одной рукой магическую вязь заклинания. Я курил, наблюдая, как пальцы девушки ткут в воздухе едва светящиеся знаки — она решила накрыть большую местность сканирующим заклинанием. Не то чтобы все эти телодвижения были как-то нам нужны, после того как мы обзавелись едой, но обрести уверенность в том, что рядом с нами нет ничего опасного, было бы весьма кстати.
Активировав магию, Митсуруги замерла с закрытыми глазами. Сосредоточенно нахмурившись, архимаг сейчас собирала сведения от расходящегося вокруг нее кольца магического конструкта. Вернувшись в бренный мир, японка уверенно указала на восток пальцем.
— Бери меня… аккуратно, летим туда. Медленно летим. Километров триста, — выдала она ценные указания. Полюбовавшись на мою вздернутую бровь, Митсуруги сделала скорбный вид «как я опустилась — приходится объяснять свои приказы», но снизошла до пояснений, — Там разумные. Небольшое поселение.
— А зачем нам в небольшое поселение? И вообще — к разумным? — резонно спросил я, совершенно не горя желанием вскакивать и куда-то бежать.
— Мне нужно еще как минимум десять листов кожи, — объяснила волшебница, — Лучше пятнадцать. Чтобы мы все точно вернулись. Так что выбор за тобой.
Весомый аргумент. Очень весомый. Боль от расставания с собственной шкурой была чудовищная, а эмоции при виде подходящей ко мне с кривым ножом Ай били через край настолько, что моя «Отрешенность» достигла уже значения в 95 пунктов, но даже так не спасала. В гости к разумным, даже если это сопряжено с риском нападения? Да легко! Обвив поломанную японку хвостом, я неспешно полетел к обнаруженному ей поселению, гадая по дороге, кто бы мог жить в местности, напрочь лишенной животной жизни.
Разумные.
Как много в этом слове. Виды, расы, культуры… когда они смешиваются в чем-то вроде города-улья, то становятся неотличимы от людей. Гибкими, приспосабливающимися, предприимчивыми, склонными к компромиссам и… уживчивыми. Это я заметил еще в Лтакте, где из-за тесноты самые разные представители самых разных цивилизаций были буквально вынуждены плотно контактировать друг с другом. Чем-то это напоминало Вавилон — город, в котором три Малых Народа объединились, достигнув в результате мирового величия. Ламии, гремлины, виндхальфы, а под конец еще и эльфы, притирались друг к другу с полной самоотдачей. Это был вопрос выживания — прямой и ясный. По последним слухам, что я слышал, Вавилон устоял даже после того, как я поделился с миром секретом разрушения Эльфийских Лесов.
Сейчас перед нашими с Митсуруги глазами была картина иного развития цивилизации. Разумные-эндемики, смертные, запертые в тишине своего небольшого мира.
Мы наткнулись на племя разумных гуманоидных грибов, построивших своё селение вокруг Дома Матери. Не увидев сообщений Системы о том, что мы вступаем на территорию поселения, мы с Ай приземлились на территории Дома Матери, с любопытством рассматривая тонких медленных существ с сухой белой кожей, худыми конечностями и головами, похожими на шляпки гриба.
— Не вижу никого выше десятого уровня… — пораженно прошептала Митсуруги, рассматривая собирающихся вокруг нас обнаженных созданий, — Как же они тут живут?
Я просто разглядывал «кьюри» — именно так Система обозначила эту расу. Слабые и медлительные люди-грибы немного отталкивали видом своих глаз. Вместо блестящих шариков с радужкой и зрачком, у них было нечто напоминающее плохо отполированный деревянный шарик с дыркой, размером с торец карандаша, из-за чего разумные напоминали не живых существ, а кукол.
— Странно что они меня не боятся, — прокомментировал я проявляемое кьюри любопытство. Ай кивком согласилась со столь нетипичным поведением.
Оставалось лишь ждать. Дань вежливости? Вряд ли. Излишек времени и надежда договориться — вот она, сплошная прозаика жизни в фентезийном мире.
Ожидание не заняло много времени. Через несколько минут сквозь неплотную толпу молчаливо смотрящих на нас существ протиснулось еще одно. Я посмотрел сквозь Систему на его имя, состоящее из полусотни буквы, и вздохнул при виде 11-го уровня. Существо, которое я про себя обозвал «старейшиной» (чтобы хоть как-то выделить), подковыляло к нам почти вплотную и начало пристально рассматривать. Спустя почти десять минут щель его рта раскрылась шире и оттуда донеслось тихое:
— Вы пришли убить нас?



Глава 19 Потерянный рай

— Я здесь с ума сойду… — с этими словами Митсуруги поникшим цветком распласталась грудью по стойке Дома Матери. Вид она имела ошеломленно-возбужденный.
— Что тебе не нравится? — я валялся на животе, читая 7-ой том своей книжной коллекции. «Апокалипсис. Том 7: Боги, Дьяволы, Творцы» изобиловал сложными терминами и отсылками, из-за чего был практически непонятен простому бессмертному, но деваться было некуда — спина, вновь лишенная кожи, препятствовала активной деятельности. А еще зверски болела.
— А тебя что, совсем не смущает, что мы находимся на поверхности колоссального живого грибообразного мозга, который от скуки создал искусственную расу, используемую им для саморазвития? — выпалив эту тираду, волшебница напряженно уставилась на меня, ожидая немедленной и острой реакции.
— Да вообще плевать, — я равнодушно перевернул страницу, бросив на Ай ироничный взгляд, — Ну подумаешь, разумная грибница на пару миллионов кубических километров. Подумаешь, создала себе гомункулов с самосознанием. Тебя не трогают? От тебя что-то хотят? К чему-то принуждают? Хотя бы желают отравить или изгнать? Нет. Значит — всё хорошо!
— Ты вообще не понимаешь! — патетично воздела руки японка, не отрывая, впрочем, груди от столешницы, — Мы. На поверхности. Гигантского. Существа! Всё вокруг, всё, над чем мы летели, псевдопочва, влага, грибы, даже эти кьюри — это всё он!
Выдав эту экспрессию, она безвольно уронила руки назад. Взгляд девушки остекленел. Видимо, внутри у нее шла какая-то сложная мыслительная работа. Я аж залюбовался.
— Ну и что? — я и не думал сдаваться в своем бессердечном отношении к переживаниям милой розововолосой девушки с огромными голубыми глазами. Может быть, потому что она была моим врагом, может быть потому, что недавно срезала у меня со спины кусок кожи, в который можно трижды завернуть человеческого ребенка…
— Для тебя это просто огромный разумный гриб, который не собирается причинять зла, — махнула волшебница рукой, — А я с ним общалась. Поразительные возможности к анализу и расчетам. За 91 год с самого Начала в этой пещере побывало лишь двое Бессов, оказавшихся здесь случайным Зовом. Этого хватило местному хозяину, чтобы представить себе совершенно чуждое для него общество, в котором взаимодействуют индивидуумы, и симулировать его! Представь, что он сделает после нашего ухода!
Я внимательно посмотрел на японку. Отлипнув от столешницы, та горячо описывала способности столь своеобразного существа, предполагала его пределы, горячо жалела о том, что Он отказался демонстрировать хоть какие-то свои возможности по ее просьбе. Жестикуляция, сопровождаемая ойканием от ощущений в потревоженных ребрах, огонь в глазах, отчетливая оживленность и… досада.
— Я знаю этот взгляд, — палец был обвиняюще ткнут по направлению к архимагу, — Это взгляд разумного, говорящий: «Сколь многое я могла бы сделать, имей я подобное существо в своем подчинении!»
— Не буду отрицать очевидного, — Ай тут же спрятала эмоции, вернув на лицо свою привычную маску отстраненности, — Любой, кто пытается добиться для своего общества хоть чего-нибудь стоящего, использует других для своих целей. Путь к процветанию никогда не был выстлан розами, Кирн. Костями — да.
— Вот в этом-то и кроется проблема таких «начальников» как ты, Митсуруги Ай, — протянул я, вновь начиная уделять львиную долю внимания книге, — Чтобы работали старые схемы, по которым вознеслось человечество, надо, чтобы были кости. А костей нет, волшебница. Вместо них вполне себе живые обманутые, обделенные, использованные бессмертные. Чьи силы и знания постоянно растут.
— Это не проблема, — на меня взглянули свысока, холодным и равнодушным взглядом, — Раньше было, а сейчас — нет. Все смертны, орк. Пусть и не полностью… но достаточно для того, чтобы избежать последствий.
— Имеешь в виду Слуг? — я заставил девушку дернуться и зашипеть от боли, — Тогда ты права, конечно. Только для кого будет общество, если в нем все будут Слугами, а?
— Зачем же все, Джаргак? — такой улыбки я у нее еще не видел. Застывший в виде льда яд, — Лишь те, кто мешают, противостоят, не подчиняются. Только и всего.
— Такое могли придумать только моральные уроды без грамма совести, — поморщился я, — Уничтожать разумы ради какой-то социальной схемы или идеи из старого мира. Тупиковое занятие, бессмысленное и беспощадное. Карточный домик. Даже мне ясно, что любое общество бессмертных должно базироваться только на принципах добровольного участия.
— Это говорит тот, кто уничтожил несколько миллионов невинных? — с издевкой спросила Ай, наклоняя голову набок, — Не слишком ли лицемерно, а? Двойные стандарты в действии, орк? У тебя нет ничего. Ни нации, ни культуры, ни духа. Ни угла, который бы ты мог назвать своим. Ни людей, которых тебе нужно защищать, ни городов, которые тебе нужно строить. Ты сидишь тут весь такой красивый и осуждаешь тех, кто готов для счастья «своих» замарать руки!
— Конечно осуждаю, — согласно кивнул я, заставляя глаза собеседницы расшириться в неземном удивлении, — У тебя нет ничего, Митсуруги Ай. Ни нации, ни культуры, ни духа. Ты бессмертная и в новом мире! У тебя нет «своих» и быть не может, как и у всех нас. Все поступки, добрые или плохие, что ты когда-либо совершила, ты сделала только по своему капризу. Ни у тебя, ни у меня, ни у кого из Бессов нет оправдания ничему, потому что у нас нет никакой жизненной необходимости принадлежать к какому-либо социуму. Мы просто играем с серьезным видом, а ты сейчас обвиняешь меня в …недостатке серьезности.
— Поэтому ты так легко и непринужденно отправил целую страну в забвение? — поинтересовалась Митсуруги, рассматривая меня как какое-то странное насекомое.
— Нет, — охотно сказал я, — Просто представь себе, что Внутренний Мир — другая планета. С самого начала, те, кто нас здесь опознал, отнеслись к нам враждебно. С целью захвата, допроса, черт знает чего. Ладно бы им были действительно нужны, но был же Гиндос? Я просто… не стал задумываться. Так же, как и местные.
— …и лихо поднял свой уровень! — японка саркастично показала мне большой палец.
— Дура ты, — с сожалением сказал я, указывая себе над головой, — Вот это — куда ценнее уровня.
— Статус самого массового убийцы в истории?! — розовые бровки почти улетели на затылок, — Серьезно???
— Серьезно, — выделил я ей кивок, — Это — страх.
— Ерунда, — покачала головой девушка, — Я могу тебя убить движением пальца. Смысл бояться тебя?
— Можешь, — согласился я с ней, помолчал для нагнетания эффекта, но потом добавив, — Но я вернусь. Вот этого уже бояться стоит… если тебе есть что терять, кроме времени.
Митсуруги несколько секунд вникала в сказанные мной слова, а затем глубоко задумалась. Я ухмыльнулся, набил трубку, и, закурив, вернулся к книге. Несмотря на часто демонстрируемую друг другу неприязнь, подставы, обманы и попытки эксплуатации друг друга, мы поддерживали довольно нейтральные с точки зрения современных норм отношения. До выхода из глубин планеты мы с Ай союзники. Мои демарши она вполне может воспринимать как рекламу или наоборот — превентивное запугивание, мол «я кусаюсь, ваше архимагичество, говорю на тот случай, если вам взбредет в голову меня немного поиспользовать». Вполне логично с точки зрения орка-наемника, который умудрился взять начальство за тестикулы.
Хорошо еще, что она прекратила допытываться, не Соломон ли я. Откровенного разговора на эту тему мне не хотелось, более того, я считал признание опасным. С Митсуруги вполне станется не только испугаться, но и понять, что я имею к ней определенные претензии, которые собираюсь воплотить самым нежеланным для нее способом. Репутация Джаргака говорит сама за себя. Узнав меня, она вполне может послать к чертовой бабушке как пирамидки, так и местных богов с их хотелками.
После этого серьезных разговоров не было. Дни тянулись для меня один за другим медленно и печально — кьюри и Он не особо горели желанием общаться, а Митсуруги моталась по всей пещере, выполняя для Него какие-то мелкие задания в обмен на что-то, о чем говорить отказалась.
Но немного с местными я пообщался. Если бы кьюри были людьми, а Он — богом, то это был бы самый хороший, но совершенно бесполезный бог. Его творения ни в чем не нуждались, а следовательно — почти не имели стимулов к развитию. Сухие грибообразные человечки буквально проживали прямо на готовой пище, имели свободный доступ к влаге, а из развлечений могли лишь общаться друг с другом. Чем и занимались — Он внедрял своим кьюри разные пакеты информации, а потом наблюдал, как они их обсуждают. Говорить же со мной что Ему, что кьюри было очень неудобно — так как это приходилось делать с помощью голосового аппарата. Та же самая Ай, спокойно отправляющая Ему поясняющие пакеты информации мысленно, была куда предпочтительнее.
Зато хозяин пещеры выделил Митсуруги материал, заменивший мою кожу, что сильно обрадовало одного конкретного орка. В остальном делать было нечего — только, тренируясь, подбрасывать монетки в Доме Матери, привыкая к изменившимся характеристикам тела, а также медитировать и читать книги. О силовых тренировках речь идти не могла — буквально всё вокруг было Им, а Он просил Его больше не калечить.
Жизнь грибных человечков мне казалась чрезвычайно унылой — их ежедневная рутина была однообразной и одинаковой, что у стариков, что у младенцев. Проснувшись, кьюри шел на «водопой» — черную поляну с влажной почвой. Там он втыкал обе свои ноги поглубже в рыхлую землю и замирал приблизительно на полчаса… в среднем. Дети «пили» минут по десять, а старики могли и несколько часов так проторчать. Насытив тело влагой, разумный гриб волокся к кормушкам — растущим прямо посреди деревни низким растениям, в чашеобразных цветах которых собирались питательные споры. Кьюри ели их, зачерпывая руками. После насыщения себя питательными веществами, начиналась творческая часть их жизни — каждая особь искала себе собеседника, с которым проведет остаток дня, до условной ночи, когда весь народ уйдет спать.
Две недели я маялся от безделья, болтая сам с собой в глубокой медитации. Внутренний Соломон стал каким-то… пришибленным, если так можно сказать. Поговорив с ним пару раз, я придумал новый термин — «опустошенным». Моё альтер-эго никак не могло найти оправдание геноциду С’Ваггарата, но при этом соглашалось со мной, что оправдания не требуется. Получался замкнутый цикл — он хотел чувствовать вину, но понимал, что это бессмысленно. Я полностью разделял его метания, за исключением того, что не придавал этим мыслям особого внимания.
Сначала цель. Вернусь, найду Нихон, уничтожу его. Митсуруги? Я уже отказался от мысли сбрасывать ее в Дикий Лес. Зачем? То, как она говорит и думает, яснее ясного показывает мне, насколько девушка предана своему… не знаю чему. Может это личность, может сущность, может общество. Я знаю лишь то, что оно управляет этим самым Нихоном. Скорее всего речь идёт о нации. Волей Куратора, Системы или черт знает чего еще, японцы переродились в Пане на одной хорошо спрятанной территории.
Вот ее я вместе с ними и хочу раздолбать. Митсуруги? А ей как повезет. Переяславы больше нет, а значит, нет и смысла превращать Ай в растение. Те… ничего не чувствуют, хотя кьюри вполне могут опровергнуть эту теорию.
— Есть новости. Очень хорошие новости!
Японка стояла возле Хозяина Дома, задумчиво себя ощупывая. Только что снятые бинты и лубки валялись у ее ног. Завладев моим вниманием в ущерб чтению «Апокалипсис. Том 8: Разочарование как повод», розововолосый архимаг буднично произнесла:
— Он заявляет, что может рассчитать для нас время, когда использование Зова перебросит обоих достаточно близко к Лтакту.
— Так любой Зов же случаен?! — неслабо удивился я, получив аж прибавку к «Отрешенности». Вот это новости. Как так-то?
— Не совсем, — волшебница была настроена куда оптимистичнее, — Я поделилась с ним хроникой всех своих перемещений Зовом, и Он заявил, что в них есть определенная система. Вот, к примеру, ты замечал, что ни один Зов не перемещает тебя на тот же материк, где ты находишься? У меня, например, такого не было ни разу. А вот местный бог грибов… или бог-гриб, как тебе будет угодно, смог понять специфику работы Зова. Поделиться самой системой он не смог, но пообещал помочь нам с одним прыжком. В ответ на… небольшую услугу.
— Ту, что ты оказывала, летая по всей пещере как заведенная? — поднял я бровь.
— Нет, — помотала головой Ай, определенно пребывая в хорошем настроении, — То, что делала я, никак не связано с тем, что предстоит сделать нам. Если ты, конечно, согласишься. Но что-то мне подсказывает, что ты вряд ли откажешься.
— Ну, ради сокращения времени пребывания как в Подземном Мире, так и в твоей компании, я готов на многое, — я поднялся с насиженного места и с хрустом размял плечи, одновременно выполняя хвостом коленца, — Что делать нужно?
Маленькая волшебница внезапно встала и подошла ко мне вплотную. Ей пришлось задрать голову до максимума, чтобы из этой позиции посмотреть мне в глаза.
— Секс, — внезапно сказала она, лучась каким-то нездоровым весельем.
— Что?! — несмотря на идеальный слух и память бессмертного, мне показалось, что я ослышался. Может, нас отравили спорами или чем-то подобным? Она явно сейчас сказала про секс!
— Помнишь пальцы-корни Переяславы? — Митсуруги теперь улыбалась от уха до уха еще более нездоровой улыбкой, — Дриада могла этими корнями исследовать живые организмы. Он — может тоже. Он хочет создать другую расу помощников, на основе нашей физиологии и биологии. Умных, эмоциональных, эффективных. Для этого мы должны дать ему разрешение обследовать наши организмы и… продемонстрировать процесс совокупления. В подробностях.
— В смысле — в подробностях?! — я бы отвесил нижнюю челюсть, если бы ей было куда падать!
— В смысле — он будет изучать нас, пока мы будем заниматься делом! — пояснила мне японка, пребывая где-то на своей волне. Волна была явно веселая, из волшебницы периодически вырывались короткие нервные смешки, а ее руки хаотично подергивались туда-сюда, явно желая себя чем-нибудь занять.
Через пару минут, осознав, приняв, но не простив, я заодно понял состояние Ай — у нее была легкая, но устойчивая истерика. Я, как и она, быстро и в деталях проникся предлагаемой нам сделкой, сразу на нее согласился, прекрасно себе представляя, что альтернативы отсутствуют, но сделал это задолго до того, как свое собственное офонарение от происходящего смогло бы меня отпустить. Этическая сторона предложения бога-гриба лихо свистнула, села на белоснежного единорога и поправила шляпу, перед тем как ускакать в закат.
Опыта у бога-гриба, в отличие от Переяславы, не было. Он не был нежен в своих исследованиях. Совершенно. Хуже всего, что только со мной. Когда белесые нити корней-сканеров приступили к исследованию Митсуруги, та быстренько сумела донести до любознательного обитателя пещеры, что и как надо делать. Мне же оставалось утешаться лишь тем, что в конце концов меня оставили в покое и даже целым. Физически.
Вторая часть, после прошедшего изучения нашей физиологии, тоже выдалась неоднозначная. Довольно быстро грибное божество поняло, что сексуальные отношения млекопитающих представляют из себя своеобразное общение, как-то обдумало этот момент, и совершенно в итоге не удовлетворилось… одним актом. Пришлось повторять, раз за разом, меняя в процессе… многое. Ощущение, что я стою за гранью обеими ногами, меня не отпускало все время, пока мы с Ай совершали то, что должны совершать только подходящие друг другу по размерам гуманоиды, влекомые обоюдной симпатией или деньгами. В принципе, я ничего не имел против продажного секса, но впервые выступал со стороны исполнителя. То, что процесс шел по воле гигантского гриба-вымогателя добавляло определенной перчинки. Половником.
В принципе, все было неплохо. Даже можно сказать — хорошо. В любой момент, когда процесс затягивал настолько, что голова волей-неволей забывала про… корни.
После того, как мы немного отошли от марафо… обследова… произошедшего, Митсуруги слиняла со страшной скоростью куда-то вдаль, пробормотав, что ей нужно «подготовиться». Последнее вызвало у меня определенные сомнения — «задание» мы выполнили, осталось ведь только Зов использовать?
Никогда не понимал женщин. Иногда даже начинал подозревать, что они, под влиянием сиюминутных эмоций, вполне могут сменить ради этих самых сиюминутных эмоций весь угол зрения на что-либо. Просто им в угоду! Под влиянием момента! Как это вообще возможно? Мало ли что разумному может в голову взбрести. А Митсуруги, как ее крути, женщина. Пусть и весьма специфично воспитанная в весьма специфичной культуре. К тому же — старая. В смысле пожившая. Много пожившая. Опытная? Интересно, а каков у нее этот самый опыт? И вообще — на каком этапе существования бессмертная женщина может продолжать называться девушкой?
Размышляя о нетипичном поведении бывшей начальницы, я обратил внимание, что немалое население гуманоидных грибов кьюри начинает собираться возле Дома Матери. Их быстро набралось несколько тысяч — от младенцев до глубоких стариков, с которых отшелушивались длинные белесые волокна. Вся эта толпа молча смотрела на меня.
Неуютно.
Митсуруги вернулась. Заложив широкий неторопливый круг над нами, она опустилась на землю около меня.
— Зачем они здесь?
— Вопрос, на который у меня нет ответа, — вздохнул я, — Провожают, наверное. Ты готова?
— Да, секунду.
Девушка закрыла глаза, общаясь с местным хозяином. Через минуту она кивнула мне, предупредив, что использует Зов сама, с помощью Него. Мы должны будем переместиться в одну из трех точек пространства Лтакта — либо прямо возле города, либо в отдалении, но точно в пешей или полетной доступности до нашей цели.
Оставалось только ждать момента.
Пока Митсуруги готовилась, я продолжал рассматривать молчащую толпу кьюри. Тихие, безобидные, живущие своей жизнью — пусть даже в неведении. Их просто использует скучающий создатель. Он не доволен своим творением, я его понимаю. Можно ли назвать такое существование жизнью? Разум же, лишенный стимулов, ни во что не разовьется…
Внезапно я заметил движение. Вперед, к нам, выходил тот же кьюри одиннадцатого уровня, который и приветствовал нас здесь. Я внимательно рассмотрел его, от скуки сравнивая с ним же, двухнедельной давности. Не изменилось ничего, совершенно. Те же тонкие руки и ноги, белесая волокнистая кожа, безразличный взгляд глаз, похожих на шлифованные деревянные шарики, рот-щель. Если бы не уровни и Система, я бы легко спутал бы его с половиной из собравшихся здесь тысяч. Разумная жизнь…
Рот-щель приоткрылся. Кьюри сказал три слова. Ровно на одно меньше, чем во время приветствия.
— Вы убили нас.
Я стиснул зубы и глубоко вздохнул. На белых телах кьюри стали стремительно расползаться коричневые пятна, быстро становящиеся черными. Существа с совершенно неизменными выражениями своих лиц стояли, смотрели на нас… и умирали. Все, сразу.
Вот упал один, переломившись в районе живота. Сам не желая этого, я увидел, что у него внутри — нечто узловатое, похожее на мягкие древесные корни. Никакой крови или другой жидкости, никакого движения, никаких запахов.
Упал второй. Просто навзничь, роняя вместе с собой соседа, который толкнул других, тоже начавших падать. Эффект белых костяшек домино, падающих без звука, чернеющих, умирающих. Как будто всех кьюри… отключали от питания.
Затем они начали ломаться сотнями. Разваливаться, рассыпаться, истлевать. Быстро… неимоверно быстро. Я наблюдал, как целая раса, целый вид разумный существ становится пылью, и не мог понять — мы? Разве мы убили их?
Разве они вообще жили?
— «Отрешенность повышена на 1»
Или обвинить того, кого можешь, вместо того, кто этого заслуживает — есть одна из граней истинного разума, который лишь начал просыпаться у этих грибных созданий?
Волшебница широко открыла глаза и с хрипом втянула в себя воздух. Мир померк на секунду, чтобы явить наше новое местоположение. Мы оказались в низком и тесном закутке какой-то кишкообразной пещеры, где практически не было света. Слава «Темновиденью»
— Ай, этот гриб убил всех кьюри.
— А что ему еще оставалось с ними делать?
— Могла бы предложить ему создать вторую расу и посмотреть, как они будут взаимодействовать…?
— Не мои проблемы.



Глава 20 Полцарства и принцесса

— Долго ты будешь от меня шарахаться?! — раздраженно сказал я, вновь наблюдая за Митсуруги поведение вспугнутой лани. Волшебница, стоило ей только на пару секунд уйти в мысли, как-то терялась, а затем отпрыгивала от меня, как слесарь от коллектора.
Учитывая, что мы уже сутки пробирались по узким и влажным пещерам, где эхо мерно падающих капель воды сильно давило на мозги, ее поведение… бесило.
— А что, случившееся для тебя ничего не значит?! — ответно взбеленилась девушка, упирая руки в боки и впиваясь в меня требовательным взглядом.
— Что случилось? — недоумение даже не пришлось разыгрывать. С тех пор как мы виделись с двумя многорукими богами Подземного мира, не произошло ничего стоящего внимания. Сказав это Ай, я получил в ответ взгляд, где шок и непонимание быстро сменились ледяным презрением.
— Правда, кого я спрашиваю? Похотливого орка, посетившего кучу борделей? — риторический вопрос мячиком эха ускакал вперед.
— Стоп. Что? — я хрюкнул, начиная догадываться, — Так тебя из колеи выбил небольшой тройничок по расчету, окончившийся геноцидом разумной расы, что ли?
— Да!!
— Митсуруги, ты меня удивляешь, — я потерянно покачал головой, — Для такой лживой, двуличной и расчетливой стервы как ты, подобные шутки судьбы должны быть ежедневной рутиной.
— Кто бы говорил!
— Не забывай, что Лтакт продолжает стоять совсем не по твоей воле, волшебница. Ты ничем не лучше меня.
Дергать Митсуруги было ошибкой — она нашла себе терапию в ответном бурчании. Беззлобно, но едко переругиваясь, мы продолжили блуждать в лабиринте подземных ходов, очень похожих на кишки гигантского окаменевшего существа — скользких, темных и холодным. Оказалось, что это нагромождение узких и извилистых пещер вынуждает нас буквально ориентироваться на обычные пять чувств — магия выход найти не помогала. Извергаемые архимагом объемы насыщенной ее маной влаги поглощались местными пространствами полностью, больше выматывая волшебницу, чем помогая нам найти выход.
То, что на карте мира мы были буквально в нескольких сотнях километров от Лтакта, вызывало особенное раздражение.
— А будь сейчас здесь Гиндос, ты бы ему тоже отдался бы с таким же выражением лица? За прямой выход из этой западни?! — взвизгнула в очередной раз потратившаяся на волшебство волшебница.
— Эй! — справедливо возмутился я, — Содомия — это не ко мне!
— Точно, буду знать, с чем к тебе не подходить! Массовые убийства, разрушение городов, убиение персон королевской крови, разрушение Гильдий — да, а мужеложество — нет!
— Вообще ко мне не подходи!
— Я тебе что, не понравилась?!
— А это здесь при чем?! — искренне офигел я от подобного вопроса, — Женщина! С тех пор, как в мире появились амулеты с суккубами, обычный секс — извращение!
— Сволочь.
Что угодно, лишь бы звон капель не давил на мозги. Мы даже пробовали что-то напевать, но оба признали, что лучше сходить с ума от звука капель — медведь на ушах обоих явно дебютировал в мировом финале чечетки. Оставалось только стискивать зубы и идти практически наугад, оставляя на каждой развилке знаки, демонстрирующие, что мы тут уже были. Единственное, что вызывало у меня улыбку — это мысль о том, что весь мой арсенал, утраченный в последних приключениях, вернулся обратно в инвентарь. Особенно почему-то я соскучился по-своему дадао — китайская версия мачете мне нравилась чисто с эстетической точки зрения.
Проблуждав больше суток, мы вышли в большую пещеру с подземным озером. Она была полна голубого света, излучаемого какой-то подводной разновидностью вездесущего мха. Здесь был устроен привал «для восстановления нервных клеток» по категорическому утверждению бывшей главы экспедиции. Хотя бывшей себя считала только Ай, я не собирался ставить её в известность о том, что Умный Ёж не умирал и обязательства у нее еще имеются.
Митсуруги наколдовала небольшие охранные круги и разлеглась на своей подстилке, блаженно жмурясь. Я был с ней солидарен — наконец-то тишина! Кроме того, возле светящегося голубым цветом водоема мы увидели множество отпечатков лап живых существ, многие из которых были слишком крупными, чтобы жить в этом лабиринте, явно приходя сюда просто на водопой. По их следам мы отсюда и выйдем в большой мир. Возможно даже в ту сторону, куда нам и нужно.
— Джаргак, — позвала меня Ай. Когда я к ней повернулся, то увидел, что она лежит, подпирая голову локтем, пристально смотря на меня, — Что ты хочешь от жизни? Какова твоя цель? Она же у тебя есть, правда?
— Есть, — не стал отрицать я, — Но откровенничать с тобой я не собираюсь.
— Возможно, нам стоит поговорить откровенно, — задумчиво отреагировала волшебница, — К обоюдной выгоде. Я вижу хорошие перспективы. Многообещающие.
— Ты противоречишь сама себе, — ухмылка сама собой вылезла на моё лицо, — Сначала спрашиваешь: «Эй, Джаргак, а в чем твоя выгода?». Я молчу, а ты тут же заявляешь, что ее видишь. Причем обоюдную. Всё-таки научилась читать мои мысли?
— Нет, я просто второе лицо в Нихоне. Он вполне может считаться наиболее могущественной организацией Срединного Мира, — почти равнодушно заметила Ай, — Нихону под силу помочь тебе добиться практически любой цели. Более того, обеспечить тебе любые условия жизни. В обмен на совершенно пустяковые услуги. И даже более того.
— Что может быть «более»? — заинтересовался я.
— Пирамиды Вечности, — тем же равнодушным тоном продолжила Митсуруги, — Видишь ли, я не знала… что они неразрушимы. Их невозможно разобрать и исследовать, понимаешь, Кирн?
— Пока я понимаю, что ты пытаешься меня завербовать, но в своей обычной манере — ничего не говоря конкретного, — с наслаждением закурил я, — Получается у тебя хреново. Как всегда.
— Ты дебил или притворяешься? — посмотрела на меня бывшая подруга, вздернув бровь, — Я тебе говорю о том, что с моей помощью ты можешь добиться ВСЕГО, получить ВСЁ! Воспитать, построить, отомстить, возвести, найти — без разницы! При всем этом ты получишь любые удобства и любые средства! Более того — Пирамиду Вечности! Это не жалкие двенадцать миллионов, а то, чего желает любой бессмертный!
— Бойтесь нихонцев, дары приносящих, — исковеркал я известную цитату, — А Переяславе ты что-то обещала? Перед тем, как обречь на вечное рабство?
— У нее не было выбора, — пожала плечиками японка, — А вот с тобой нужно договариваться.
Я сел по-турецки, продолжая дымить трубкой и рассматривать валяющуюся японку. Та отвечала мне тем же испытующим взглядом.
— Кое-что расскажу, — решил я, заставив Ай встрепенуться, — Представь себе плоскогорье, Митсуруги… а на нем — водохранилище…
— Какое это име… — волшебница замолчала от моего укоряющего взгляда.
— Так вот, — продолжил я, — Водохранилище на плоскогорье. Вода сдерживается выстроенной людьми дамбой. В низине, под этой дамбой, расположено поселение. Там живут и работают люди. Представила? Несложно же, да?
— Я родилась в таком городе… — задумчиво промолвила архимаг.
— Тем лучше, — удовлетворенно кивнул я, выпустив с помощью трубки дым, оформившийся на краткий миг в изображение провинциального двухэтажного городишки, — Так вот. Какой вопрос эти люди себе никогда не зададут, пребывая в здравом рассудке? Что случится, если дамбу подорвать?
— Ну! — злой взгляд был мне наградой за нарочитую медлительность.
— Теперь представь себе тоже самое, — продолжал я неторопливо курить, — Но вместо людей пусть там теперь живут бессмертные. Какой себе вопрос задаст каждый из этих бессмертных? Рано или поздно?
— Что случится, если дамбу подорвать? — не стала оригинальничать девушка. И была права.
— Точно, — покивал я, — Рано или поздно, но каждый. Ты приглашаешь меня в свою песочницу, пожить в твоих песчаных замках. В обмен на что?
Митсуруги думала долго.
— Сам по себе ты не представляешь ни особой ценности, ни опасности, — наконец, выдала она, — Раньше был даже более ценным кадром — а теперь ни в экспедиции, ни в разведке, да вообще нигде использовать нельзя. Слишком долгий срок возрождения. Для тебя теперь каждая жизнь будет как новая, Джаргак. Правда — с неизменно печальным финалом. Я же предлагаю тебе всё и даже больше в обмен на совершенно смешные усилия. Всё, что тебе нужно будет делать…
— …это окропить своей кровью пирамиду и играть для Нихона роль атомной бомбы, да? — прервал я Ай, — Запугивать, устрашать, разрушать. Достаточно будет мне раза три сделать то же, что я сделал с городом-ульем, чтобы весь мир наклонился для вас в удобную позу.
— Приятно общаться с умным Бессом, — улыбнулась волшебница, — Два-три взрыва — и жизнь, полная роскоши, власти, удовольствий — чего сам пожелаешь. Мы будем всесторонне заинтересованы в том, чтобы тебе было как можно лучше. Мало ли какие проблемы возникнут… в будущем.
Я задумался. Глубоко и всерьез. Японка ни много, ни мало, предлагала мне прямой доступ в Нихон. Неограниченные возможности по изучению и поиску слабых мест — оптимальный вариант для достижения моих целей. Но…
— Спасибо за предложение, но нет, — хрюкнул я, — Обойдусь.
— Ты псих? — вытаращилась на меня подпрыгнувшая на месте девушка.
— Нет, я Джаргак! — гордо ответил я, уходя купаться.
Заниматься массовыми убийствами по указке своих врагов ради шанса нанести удар поудачнее? Нет, спасибо. Замарав свой Статус, я не замарал совесть. Да, жители С’Ваггарата в прошлом, но кем они были по отношению ко мне? Каким-нибудь африканским племенем, которое удачно вымерло от неудачных обстоятельств. Они меня хотели, они меня просили — и получили. То, что при наказании виновных пришлось идти на сопутствующий ущерб, так извините — я всего лишь маленький и жалкий орк, которому срочно нужно было на свободу.
Искупавшись не только в воде, но и в собственном лицемерии, я выбрался на сушу и принялся готовить ужин. Митсуруги до сих пор сидела с офигевшим видом, неверяще на меня поглядывая. Ну да, с ее точки зрения мой отказ вообще не имеет никаких причин. Мне предлагают рай, а я ворочу нос. Глупая она, не понимает, что разрушая чужие жизни — порождает мстителей.
Да и не жизни… даже песчаные замки.
Месть — это не только холодное блюдо, но и замечательный повод жить. Уж я это знаю.
Пан… жесток по отношению к нашей обезьяньей природе. Отнесись к вечной жизни слишком серьезно — и ты рискуешь сломаться, как только у тебя отнимут то, что придает ей смысл. Отнесись слишком легко — и начнешь уничтожать города и страны. Даже не ради опыта, а просто развлекаясь. Ответственность… невыносима.
Интерлюдия
Джаргак шел по продолжавшей расширяться пещере, немелодично посвистывая и весело размахивая хвостом. Ай, идя следом за орком, чувствовала, что ее мозги медленно кипят от интенсивной работы.
Она не понимала ничего.
Отказ орка от ее предложения просто не воспринимался. Как? Пирамида, нормальная жизнь, неисчислимые ресурсы, совершенно незатруднительное поднятие уровня — буквально ВСЁ, что мог предложить бессмертному Пан… было небрежно отброшено. Для Кирна это всё… песчаные замки?
Она посмотрела на спину идущего впереди… существа. Бессмертный. Упрямый, проницательный, не доверяющий ей ни на волосок, совершенно невозмутимый. Что сейчас, что тогда, когда они… ну…
Вспомнив, волшебница почувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Эту сторону жизни она давно и успешно игнорировала, что вызвало обратный эффект — сейчас Ай чувствовала себя слишком живой. Эмоции и впечатления были слишком яркими, мешая думать, рассуждать, даже идти. Последнее она поняла, споткнувшись об кочку и чуть не расквасив себе нос.
Вывод напрашивался один — Кирн каким-то образом понял, что с помощью пирамиды и, к примеру, вулкана, бессмертного вполне можно контролировать. Слушайся или возрождайся в магме, вполне себе удачный выбор для подчиненных, по мнению Ай. Но это же совсем не обязательно для столь ценных кадров! Раз понял это, так значит должен был додуматься и до того, что его будут носить на ручках всю оставшуюся вечность! Эта серая образина с пирамидой Вечности могла бы стать гарантом однополюсного мира! С его помощью можно было бы начать самую настоящую эру процветания!
Как его уговорить? Как убедить? Как сделать так, чтобы Абракадавр остался в этом мире?
Вопросы без ответов. Не то чтобы они были жизненно важны. Найти другого камикадзе для устрашения масс куда легче, чем еще одну пирамиду. Любой Слуга справится… когда ему найдут подходящий набор особенностей, талантов или создадут достаточно мощную взрывчатку. Абракадавр тоже не так страшен — немертвый слишком рационален, чтобы таить серьезную обиду, с ним Нихон договорится. Но всегда надо стараться выжать максимум из любой ситуации!
Радовало лишь то, что они выходили из лабиринта узких каменных кишок на обычные «просторы» Подземного мира. Эта часть планеты совершенно уже не нравилась Ай — мир и покой, виденные ей в Лтакте, вызывали глубокое отвращение. Тесный, бедный и безнадежный мир. Неудивительно, что орк был готов отдать пирамиды лишь за перенос назад. Здесь разум задыхается от потери того — огромного, яркого и свежего мира.
— Вот он!
Ай не сразу поняла кто кричит, зачем и почему. Ее магический сканер уверенно говорил ей, что позади и по бокам ничего живого нет на сотни метров, но вперед шёл Джаргак, успешно блокирующий любую магию и черт знает что еще. Сейчас эта его способность, доставляющая волшебнице много головной боли, сработала против нее. К ним кто-то приблизился незамеченным.
Орка перед ней уже не было, он исчез. Впереди начали раздаваться вопли, крики боли и звуки ударов. Ай материализовала свой копье-посох и аккуратно выглянула вперед из-за удачно закрывшего её сталагмита…
…чтобы тут же воткнуть острие оружия прямо в затылок стоящему к ней спиной арбалетчику. Немолодой гном в кольчужном одеянии до пола чуть дёрнулся в агонии, безвольно сползая на камень, предоставляя Ай возможность разглядеть происходящее.
В просторной овальной пещере было множество разумных, с которыми сражался Джаргак.
Так показалось на первый взгляд. Спустя удар сердца Ай поняла, что с оценкой происходящего ошиблась.
В просторной овальной пещере было множество разумных смертных, которых убивал Джаргак.
Противоположный выход озарялся золотистым сиянием, которое исходило от портала, похожего на раскрытые ворота. Из этих самых врат один за другим вываливались вооруженные смертные разных рас с боевыми кличами, лихорадочно ищущие взглядом орка и кидающиеся на него в атаку. На ногах, хвостах, крыльях — в пещере царило разнообразие рас с единым душевным настроем.
— Покарать убийцу!
Прооравший подобное смертный, всем своим внешним видом напомнивший Ай очень крупного и мускулистого гоблина, больше ничего в этой жизни не успел — широкий двуручный меч, который японка могла бы использовать вместо кровати и который орк ласково называл мачете, разрубил «гоблина» пополам. Руки, туловище, чешуйчатая броня — всё было перечеркнуто одним резким ударом тут же телепортировавшегося Кирна.
Митсуруги начала лихорадочно возводить привычные ей защитные барьеры. Знакомая работа, призванная ее обезопасить, помогала ворошить память в поиске нужных заклинаний, действующих по площади. Единственный интересующий магессу прямо сейчас критерий звучал так — шарахнуть, не задев орка.
Тому, впрочем, помощь нужна была постольку поскольку. Явно опасаясь чуть светящегося тем же золотистым, что и портал, светом оружия в руках смертных, орк воевал с оглядкой — хаотично перемещался, ломал кончиком хвоста чужие ноги, старался бить противников самым краешком мачете, не приближаясь к ним без нужды. Последнее не всегда получалось, но сам Кирн не терялся, тут же взмахивая локтем или нанося удар ногой — с неизменно смертельным результатом. Смертные разлетались как кегли, только в отличие от белых жертв кегельбанного шара — поломанными и умирающими.
Ай завершила охранный круг и нервно сглотнула, увидев, как Джаргак сносит ударом скрюченных пальцев руки лицо какому-то эльфу. Бедолага рухнул мешком на пол пещеры, мелко содрогаясь, а японка внезапно поняла, что это было не только лицо — орк буквально раздробил разумному всю переднюю часть головы и смахнул ее вбок, тут же прыгая в новое место, чтобы причинить что-нибудь кому-нибудь еще.
Волшебница начала составлять мудры пальцами обеих рук, концентрируя свою силу и проговаривая слова длинного заклинания. Она сделала удачный, хоть и редкий выбор, решив прибегнуть к боевому разделу магии разума. Сейчас она готовила ментальный оглушающий удар — он мог вывести из строя даже опытного воина-Бесса на несколько секунд. Большего Джаргаку не понадобится, чтобы всех упокоить.
Как будто услышав ее слова, орк поймал одну из беловолосых эльфиек, вооруженных спаренными короткими мечами за косу, оторвал ей голову и бросил в другую эльфийку, целящуюся в него из арбалета. Попадание не только сбило стрелка с ног, но и, кажется, нанесло серьезные повреждения — больше худенькая девушка не двигалась.
«Как крылышко мухе оторвал» — снова сглотнула горькую слюну Ай, пытаясь достичь нужной концентрации. Безусловно, она видела много крови на своем веку, но воины Нихона предпочитали рассечь противника, после чего тот вполне себе добросовестно падал на землю одной или несколькими частями. Грубой силой нихонцы действовать не любили.
А вот орк…
Отрывание головы явно натолкнуло беснующегося Кирна на новую мысль — следующую свою жертву он схватил и бросил одной рукой, стараясь сбить побольше народа. Как только трое невысоких разумных покатились по камню, звеня кольчугами и роняя оружие, орк тут же оказался рядом, воздев над головой кривой, почерневший, гнутый и исцарапанный канделябр, превратив с его помощью смертных в фарш парой ударов.
Митсуруги сипло кашлянула, посмотрев на получившуюся кровавую абстракцию.
Судорожно вздохнула.
И выпустила заклинание.
Рябь искажений прошла по воздуху, заставляя всех в пещере падать на колени, зажимая себе уши. Застывший на полсекунды орк кинул вокруг себя бешеный взгляд, сломал хвостом шею еще одной женщине неизвестной Ай расы и…
…достал короткие дубинки, чем-то напоминающие кирки с четырьмя жалами.
Через пять секунд Митсуруги стояла на четвереньках — ее выворачивало наизнанку. Вид орка, раздающего с двух рук удары по лежащим и сидящим телам, был для нее слишком. Совсем не узкие жала вламывались в плоть до упора, заставляя тела отрываться от пола в момент удара. Хвостатый гигант далеко не всегда заморачивался тем, чтобы стряхнуть с жал застрявшее тело сразу — он сначала подходил к новой жертве, а затем резким движением встряхивал дубинку. Чаще всего после такого упражнения в теле жертвы оставалась дыра, в которую пролезла бы нога волшебницы.
«Какие варварские, но… удобные инструменты» — от этой мысли волшебницу скрутило еще сильнее. Тем не менее, думать она могла даже в такой неловкой ситуации. Митсуруги приняла решение не помогать мечущему туда-сюда орку, который продолжал уничтожать дезориентированных противников, а сосредоточиться на добивании тех, кто по каким-либо причинам еще шевелился. С трудом разогнувшись, Ай тут же послала сияющий «снежок» энергии в надрывно воющего неподалеку человека, пытающегося дотянуться до своих жутко изломанных хвостом орка ног. Заряд попал страдальцу в голову, моментально ее проморозив.
Противник умер. Японка приободрилась и кинула еще один снежок.
Джаргак продолжал лютовать, оставляя после себя изуродованные трупы. Те немногие, кто находил в себе силы выпрямиться в полный рост, тут же удостаивались внимания орка, пережить которое шансов у них не было.
Вспышка из портала оставила после себя три блестящие броней доспехов фигуры. Ай присмотрелась и охнула.
Паладины.
Три Паладина!
Им конец.
В воздухе с непостижимой даже для «Восприятия» Ай скоростью промелькнули две красно-белые вспышки, закончившие свой путь в шлемах крайних по бокам Паладинов. Смертных снесло назад и перекувыркнуло, протащив тела по скользкому естественному камню. Третий ошарашенно оглянулся себе за спину, куда унесло его товарищей — и это была его последняя ошибка. Кривой короткий меч дадао в лапе орка с треском одежды и разрываемой плоти зашел в подмышку оплошавшего бойца.
«Этот клинок же нужно использовать иначе?» — оторопело подумала архимаг. Понимание, что у орка хватило бы силы запихать в Паладина даже гнутый канделябр, вызывало у нее внутренний протест. Так убивать было нельзя.
Но Кирну Джаргаку, как обычно, было плевать на мнение окружающих, здравый смысл и прочие некритичные для него элементы бытия. Запихав кривой меч по самую гарду, он держал дергающегося и умирающего Паладина за воротник брони, недоуменно его разглядывая.
— Пятьдесят второй уровень? — прогудел он, — Ребята, вы зачем сюда пришли-то?
Человек из последних сил взглянул орку в глаза и пошевелил губами, на которых выступила кровь. Говорить он уже не мог, но убийца умудрился прочитать желаемое по губам.
— Покарать? — возмущенно спросил он у почти трупа, начав его трясти, — Кретины! Если бы я умер, то остался бы здесь! В этом мире! Чем бы вы его от меня защищали?! Жопой?!!
В кои-то веки Митсуруги Ай была абсолютно согласна с орком.
А вот кое-кто другой — нет.
Ослепительная вспышка от продолжающего работать портала отбросила Кирна чуть ли не до самой волшебницы. Высокого мужчину закрутило в полете как былинку, несколько раз смачно приложив об пол и шмякнув в конце о твердую стену. Японка, недолго думая, отправила несколько своих излюбленных рассекающих заклятий прямо в свет портала, только после этого посмотрев на орка — тот уже, покряхтывая, вставал на ноги.
— Глупые дети, — голос, звучащий от висящих в воздухе створок, был женским, музыкальным и, что обиднее всего, совершенно не обеспокоенным попаданием нескольких боевых заклинаний архимага, — Я предупреждала вас, что впереди смерть. Зачем вы к ней пришли?
Заклинания Митсуруги сыграли дурную службу, породив в месте попадания клубы пыли. Неизвестное существо, вышедшее из портала, воспользовалось этим, неожиданно послав толстый как бревно луч белой энергии прямо в Джаргака.
Орк протяжно и хрипло застонал. Луч дочерна опалил ему левую ногу от ступни и до бедра.
— Больше не побегаешь, орк, — из клубов пыли выступила обнаженная женщина. На поверхности ее сероватой кожи повсюду росли тонкие полоски кучерявой шерсти, сочетаясь в простенькие рисунки. Сияющие перламутром глаза без зрачков уставились на Джаргака, ротик искривился в торжествующей усмешке, — Прости уж, но драться мне с тобой не с руки. Я не богиня битвы.
Вырвавшийся из ее руки луч метил во вторую ногу «затворника», но тот ушел с помощью своего телепортирующего умения в сторону, заставляя противницу потратиться зря. Повинуясь какому-то наитию, Ай взяла и шарахнула своим рассекающим зарядом Кирну прямо под ноги, создавая прямо перед орком облако пыли, за что была удостоена упрекающего взгляда от женщины.
— Я с тобой потом разберусь, мелкая тварь, — пообещала лученосица волшебнице, взлетая в воздух и отправляя в скрывшее Джаргака облако два луча с обеих рук.
Митсуруги восприняла угрозу серьезно, поэтому поднапряглась, влила в примитивное, но хорошее заклинание «Злой Воды» четверть своего резерва маны и выдала его по летающей противнице. Та лишь отмахнулась от приближающегося магического конструкта. Жидкость, которая должна была разделиться на сотни самонаводящихся водяных игл, просто рухнула на камень. Ай круглыми глазами посмотрела на противницу.
«Ваалхиллис, богиня, 594 уровень»
Богиня?!
Тем временем зависшая в воздухе небожительница, полностью игнорируя существование Ай и делая этим маленькую волшебницу почти счастливой, продолжала бомбардировать лучами быстро рассеивающееся облако пыли. В секунду Ваалхиллис выпускала до четырех лучей, продолжая постоянно маневрировать. Японка про себя заметила, что если хотя бы половина из всего этого богатства попала по орку, то тот уже представляет из себя пережаренную дочерна курицу гриль. Расчеты были неутешительны — раз орк еще не выскочил, значит всё — он при смерти. Сейчас его добьют, а потом займутся ей.
Это было неприемлемо. Срок возрождения у Митсуруги был всего три с половиной месяца. Да ее местные боги насмерть запытают, пока Джаргак воскреснет!
Ай насупилась, призывая из инвентаря один из своих козырей — один из свитков, сделанных из кожи орка, который содержал в себе боевое колдовство, моментально превращающее всю кровь заклинателя в посмертный конструкт, способный даже такого как Джаргак, разрубить на мелкие части. Подстраховка, не более, но Соломон был в свое время прав, утверждая, что перестраховаться стоит всегда и во всем…
Джаргак, появившийся прямо перед лицом богини, был сюрпризом и для нее, и для Митсуруги. Зависший на долю мгновения в воздухе орк махнул двумя руками — на одной была сложная конструкция, держащая вместе девять… книг? Орк отвел импровизированным щитом луч успевшей среагировать богини, а второй рукой смазано, но достал оппонента по лицу.
Этого вполне хватило, чтобы отправить не так уж и много весящую Ваалхиллис с небес на землю.
Через секунду они уже стояли нос к носу — Джаргак, с занесенным для удара канделябром, и богиня, успевшая вскочить и поднять руку для атаки. Сейчас ладонь богини упиралась орку прямо в грудь.
Оба они смотрели друг другу в глаза. Не шевелясь. Секунду. Две.
Пять.
Десять.
Тело Ваалхиллис сотрясла мелкая дрожь. Богиня всхлипнула, оседая на пол. Митсуруги ошарашенно моргнула, наблюдая за тем, как тело богини начинает истлевать искрами в воздухе.
— Надо же, каждый раз срабатывает, — проворчал Джаргак, мелкими рывками выдирая собственный хвост из паха богини.
Через несколько секунд до Ай дошло. Замах канделябром был отвлекающим маневром. Подлый орк пронзил богиню хвостом от интимного места до сердца.
Во всяком случае, Митсуруги надеялась, что до сердца.



Глава 21 Авантюризм и его последствия

— Сука! Хитрая, мерзкая сука! Дохлая! Мерзкая! Сука!
Истерящее существо напоминало помесь гнома, осьминога и насекомого, только не зловещую, а довольно смешную. Впрочем, иронизировать над мелким, толстым и неистово верещащим клубком щупалец, хитина и бороды никто и не думал. Смеяться над богом желающих не было.
Несмотря на то, что богов вокруг было куда больше, чем нас.
И большинство из них вполне разделяли эмоции недомерка с щупальцами.
Повод у богов был весомый.
Проблуждав пару недель по далеким кавернам, мы с Митсуруги все-таки смогли выйти в пещерную цепь, ведущую к Лтакту. Посадив японку на спину, я быстро набрал скорость полета, за несколько часов достигнув городских границ. Тут нас уже ждали, даже специальное строение возвели, практически крепость. Внутри мы обнаружили всех бывших членов экспедиции и целый сонм разнообразных божеств Подземного Мира, пребывающих в весьма дурном настроении. Нам достаточно быстро объяснили, что случилось.
Ваалхиллис была весьма своеобразной богиней, покровительницей Чистой Воды. Своеобразие было в том, что ее имя знал каждый житель Подземного Мира, молитвы об очищении воды к ней неслись десятками тысяч в час, но при этом она прозябала на минимуме возможных сил. Очищая воду от примесей, богиня, вынужденная откликаться на любой зов, тратила столько же сил, сколько и получала. Истинных верующих у нее было чрезвычайно мало — ну какой толк верить в бога, способного лишь очищать воду? С точки зрения собратьев и сестер, Ваалхиллис была на самом дне божественной мощи, без всяких шансов на возвышение.
Нет денег на аквамага? Молись.
Узнав о том, что мы обязательно придём к Лтакту, Ваалхиллис устроила авантюру, пойдя ва-банк. Уставшая быть бедной девочка пробежалась по всем своим немногочисленным друзьям, влезла в долги по самое нехочу, выпросила всё, что только было возможно. И отправилась в «крестовый поход» — карать зло, уничтожившее С’Ваггарат.
Зачем?
Вера.
Как только первые из набранных богиней смертных начали дохнуть под моими ударами, в каждом из городов-ульев Подземного Мира заорали глашатаи — нанятые, купленные, верующие. Они объявляли всем и каждому о том, что Ваалхиллис вышла на бой лично с уничтожителем С’Ваггарата. То, что девяносто девять процентов населения понятия не имеет о том, что один из великих городов был уничтожен, как-то прошло мимо внимание аква-богини. Как и последствия внезапного сообщения таких новостей.
Результат — мощнейшая паника, истерия и бунты, вместо молитв богине. Нет, определенное число павших на колени с просьбой не об очистке воды, а с верой в победу Ваалхиллис безусловно было, но слишком мало и слишком поздно. Я в тот момент уже выдергивал хвост из ее тела.
Вот что получается, когда плохо рассчитываешь свои действия. Она хотела меня угробить, подстраховавшись своим воззванием, а вместо этого нарушила кучу межбожественных договоренностей и позорно сдохла, переполошив весь обитаемый мир. Известность неумной богини сыграла здесь не последнюю роль — когда ее настоящие верующие почувствовали смерть Ваалхиллис и взвыли, все и каждый в Подземном Мире им вторили. Одно дело, когда какая-то неведомая сила разрушает город-улей, о котором ты только слышал в жизни, но совершенно другое, когда при этом еще и богиню убивают.
— Джаргак! У нас проблемы! — Таскатак, бог, похожий на скорпиона, быстро семенил ко мне, сквозь расступающиеся перед ним божественные толпы.
— Спасибо, — кивнул я ему, — Вижу. Наслаждаюсь.
От такого ответа человекоскорпион аж затормозил всеми конечностями, выбивая из камня искры.
— Что ты за существо такое, — покачал он головой, — Неужели тебе плевать на всё и на всех?
— Совсем нет, — поспешил я его утешить, — К вам и этому миру я абсолютно равнодушен и хочу его покинуть. А вот любого из своих спутников, — потыкал я пальцем в вышеуказанных, — Я бы с удовольствием попытал их. И убил.
— Даже меня? — вопросительно вздернул брови Умный Ёж.
— Ты все равно боли не чувствуешь, — пожал я плечами, — А еще благополучно прострадал безделием, пока я был вынужден совершать чудовищные поступки и идти на немыслимые жертвы. Я завидую.
— Для тебя не все потеряно, раз понимаешь, что сделал, — проворчал Таскатак, пытаясь обрести внутреннее равновесие.
— Я про секс с колоссальным грибом чудовищной мощи, а не про С’Ваггарат, — разочаровал я его, с удовольствием наблюдая отвисшие челюсти у всех трех голов бога, — Города я и раньше разрушал. Ничего нового.
Бравада и позерство, но мне было не по себе в такой тусовке. Вокруг ходили, ползали, летали самые немыслимые существа с бриллиантовым рангом «бога». Конечно же лишь те, кто мог себе позволить находиться внутри здания, напоминающее сильно увеличенный в размерах Дом Матери. Остальным Бессам приходилось куда хуже — моей невосприимчивостью к энергиям они не обладали, полной ложкой кушая божественную антипатию к нашей маленькой и недружной компании.
Лала Всёпропало выглядела настолько плохо, что напротив слова «плохо» в словаре нужно было бы сделать новую картинку. Она выглядела потерянной, сумасшедшей, грустной и полумертвой одновременно. «Паяц» растеклась на выделенной нам скамье и бессмысленно смотрела в пустоту, не замечая, как с уголка ее рта тянется нитка слюны.
Эстебан Гиндос, напротив, лучился бодростью и злобой. Геоманта периодически шатало между ненавистью и страхом — вынужденный вернуться в Срединный Мир, «Повелитель Тверди» предвкушал многочисленные претензии от Лиги Некромантов и Нихона, которые вынужден будет удовлетворять в любых позах, что придут на ум Митсуруги и Абракадавру.
Акахиро Рю не избежал участи душевного раздрая. Пока мы путешествовали, Митсуруги рассказала о том, что бывший Слуга должен был получить полную свободу воли после того, как сбросит Умного Ежа в лаву подземелья. Между слов японки легко читалось «станет шпионом во Внутреннем Мире». Теперь же японец колебался между своим обычным равнодушно-молчаливым состоянием и искренней растерянностью, постоянно поглядывая на нашего архимага взглядом потерявшегося на дороге жизни пёсика. Последней было совершенно безразличны поползновения ищущего новый смысл жизни нихонца. Мысленно я поставил Митсуруги очередной жирный минус в личное дело.
А та была зла.
— Мы все здесь, Таскатак, — прошипела Митсуруги, складывая руки на груди, — Наши обязательства выполнены. Где ваш посредник и проход к подъему?
— С тем и с другим проблемы, — проворчал скорпион, разворачивая свое странное тело по направлению к волшебнице, — Нужного бога… пока нет. Вы слишком быстро пришли, никто не ожидал. А еще…
— Что значит «нет»? — подняла бровь розововолосая, — Вы же боги. Перемещаетесь моментально. Вон вас сколько!
— Он не из этого города, знаешь ли, — огрызнулся бог, — Требуется время.
Прежде чем мы успели справедливо возмутиться настолько нелепому оправданию, бог просто растворился в воздухе, оставив нас с полуоткрытыми ртами. Переглянувшись, мы дружно пожали плечами, начав наблюдать за сутолокой вокруг. Никто никуда особо не спешит, а увидеть в одном месте столько разнообразных сущностей, блистающих бриллиантовыми рангами, даже для бессмертного было почти нереально.
Происходящее вокруг чем-то напоминало виденный мной в еще «земном» прошлом фильм, где показывали фантастический космодром — самые разнообразные существа ползали, летали, телепортировались вокруг нас. Они сбивались в кучки и возбужденно общались на повышенных тонах, жестикулируя кто чем придётся. Зрелище было насквозь фантасмагоричным местами — золотокожий гном с бородой, состоящей из живых и извивающихся червей, орал на почти раздетую богиню темных эльфов. Ну как почти раздетую… три тонких полоски чего-то металлического… красавица, в общем. Если проигнорировать факт, что чернота ее кожи тут и там вспучивалась проступающими изнутри лицами с ртами, искаженными в страдальческих гримасах. А так красавица, да.
Я посмотрел в сторону двух крепко обнявшихся голых мужиков и понял, что это на самом деле один бог. Молча посочувствовав ему, я прикрыл глаза, отрешаясь от царящего вокруг бардака.
— Они похожи на менеджеров низшего звена дочерней компании, которым грозит полный аудит с самого верху, — недовольно процедила Митсуруги.
— А так оно и есть, — охотно ответил ей Умный Еж, — Я сюда пришел первым, времени составить впечатление и сделать выводы было много. Хотите, поделюсь?
— С удовольствием послушаем, — осторожно сказала Митсуруги Бессу, которого поручала убить своему подчиненному.
— Видите ли, — начал некромант, складывая короткие ручки на животе, — У нас и богов много общего. Маги смерти и божественные сущности одинаково заинтересованы в одном ресурсе — людях. Точнее — живых разумных, как бы это цинично не звучало. Именно живые и процветающие поселения разумных несут нужные нашим… мнэээ… коалициям ресурсы. Веру и трупы, разумеется.
— Вот тебе и слом шаблонов, — скривился Гиндос, — Некроманты, заботящиеся о простых смертных, хоть и с целью выращивания нужного ингредиента. Курам на смех!
— Мы не в сказке, чтобы представлять черного мага источником зла, — улыбка Абракадавра была почти виноватой, — Ну убью я крестьянина во цвете лет, получу одно тело, которое использую. И всё. Где тут рациональный подход к использованию ресурсов? С другой стороны, вы представляете себе естественную смертность в таком городе-улье? Они умирают сотнями и тысячами в день. Это практически рай для некроманта. Был бы, не трать местные тела усопших на подкормку своих грибных ферм. Но… я отвлекся.
Немертвый встал и начал расхаживать перед нами, оживленно жестикулируя, что было воспринято мной с благодарностью — вид крылатого червя, шепчущегося с двухголовой собакой и бесформенным клубом тумана… нервировал.
— Города-ульи сформировались за счет слияния полноценных наций и множества Малых Народов. Жители разумно разделились на Сектора, нашли способ сосуществовать и даже развиваться. Скудность близкорасположенных ресурсов, проблемы с пищей и водой… сами понимаете. Но вот боги, что принесло в города-ульи каждое из племен и народов — что с ними? Как видите — они все здесь. Приспособились, адаптировались, сохранили себя, но…
— Утратили большую часть могущества, — выдал я догадку.
— Почти верно, Кирн, — кивнул мне Ёж, — Представьте себе бога мира Пан как менеджера мелкого звена — он, для собственного выживания, обязан перераспределять полученную энергию веры и молитв практически сразу при получении. Жесткая конкурентная борьба, мало истинно верующих, а хуже всего — стоящая над всеми Система. Смертному не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — над богами тоже кто-то есть. А это сильно бьет по качеству и количеству получаемой ими энергии. В Срединном Мире, разумеется, всё тоже самое, но там… мм… как бы это сказать? Методы борьбы за место под солнцем жестче. Конкурентов устраняют, устраняя их верующих. Что неприемлемо для Внутреннего мира.
— Поэтому мы сейчас сидим тут и наблюдаем, как эти «боги» бегают безголовыми курицами. Они не умеют решать проблемы иначе, нежели своими способностями, — хмуро кивнула Ай, — Всё понятно, спасибо. А какие у них проблемы, вы не в курсе?
С той же мягкой улыбкой Ёж начал рассказывать. Проблемы богов имели смешные корни — как будто в Пентагоне кто-то пукнул, а из-за этого сменился государственный строй в Руанде. Кто-то из божественных сущностей не удержал язык за зубами, в переносном смысле, естественно, из-за чего весь Лтакт от самых верхов до последнего разгребателя фекалий на нижних этажах знал, что рядом с городом находится «разрушитель С’Ваггарата» с целой теплой компанией единомышленников. А вокруг них — все боги Лтакта.
И метрополис взвыл благим матом на три голоса. Низшие и средние слои населения ломанулись сломя голову в храмы, первый раз в жизни истово молясь о том, чтобы боги не допустили беду на порог их дома. Верхи, во главе с Хадатаваром Двуносым, заварившим всю эту кашу, отчаянно тряслись за свои жизни, вполне справедливо предполагая, что мы прибыли озвучить им свои претензии с занесением в грудную клетку через задницы. Категорически не желая умирать мучительной смертью от рук самых могущественных бессмертных Подземного Мира, они выдвинули по отношению к собственным богам ряд ультиматумов и требований, вполне обоснованно угрожая расправой над их немногочисленной паствой и храмами.
Ну, пусть не расправой, но массой иных, достаточно серьезных бедствий.
Ко всем этим проблемам чужого недержания речи добавилась еще и третья фракция — бессмертных, которые прослышали, что чужаки не просто уходят, а собираются забрать с собой три пирамиды Вечности, артефактов, практически гарантирующих неуязвимость и крайне быстрое воскрешение. Конечно, неорганизованные Бессы, принадлежащие к разным слоям общества, не являлись бы неприятностью от слова «совсем», но…
— Бессмертные собираются в отряды и пытаются прорваться к нам, — сухо бросил Эстебан, с видимым отвращением отставляя в сторону бокал вина, — Они и есть основная проблема, почему эти божки так всполошены.
— Сомневаюсь, что тут есть хотя бы один сто тридцатый уровень, — зевнул я, — Любой из местных богов может класть их сотнями, не напрягаясь.
— Кирн, не делайте вид, что вы глупее, чем есть, — отвращение от вина быстро перекинулось на меня. Гиндос кашлянул, посмотрел с тоской на пролетающую мимо… волосатую вазу, издающую мелодичный перезвон, а потом вновь взглянул на меня, — Бессы кидаются на своих. Более того — на богов. Обсуждают, как их победить. Думаете, для Лтакта это пустой звук?
Мы особой проблемы не видели, за исключением отсутствия нашего «гаранта». Если уж говорить откровенно, то местные сами себе изобразили полную чашу гадости, которая нас — невинно пострадавших путешественников — совсем не интересуют. Но вот напоминание о Хадатаваре Двуносом пробудило у меня желание быстренько сбегать в Лтакт и вернуться назад, с его гениталиями у меня в руке. Если б не эта тварь…
Узнав новости и выработав свое к ним отношение, мы дружно ударились в решение внутренних вопросов. Это вылилось в короткую, хоть и забавную цепочку — Гиндос очень аккуратно пытался выяснить у Митсуруги, что ему грозит за его фортели, Ай страдала тем же самым, но уже об Умного Ежа. Все их попытки вполне логично упирались в пространную фразу «как приедем, так и будем разбираться», что, естественно, никого не устраивало. Чем-то это мне напоминало поведение нашкодничавших детей, вынужденных ждать наказания. Ожидание бывает страшнее самого процесса… хотя, точно не про эту ситуацию.
Прислушиваясь к разговорам, я заметил выражение лица Акахиро Рю. Нихонца тоже не устраивало… отношение начальницы. Ай просто игнорировала верного человека, отдавшего по ее приказу вторую ценность каждого бессмертного — чистоту Статуса.
Взаперти мы вытерпели несколько суток. За это время я успел не только зацепиться языками с Великим Гурри — тем самым гномом с щупальцами, что хаял дохлую Ваалхиллис, — но и несколько раз выйти из организованной богами крепости, дабы принять участие в веселой забаве под названием «кто больше убьет Бессов из очередной пачки». Одержать победу не получилось ни разу, приходилось напрягаться изо всех сил за каждое очко — обозленные на бессмертных боги могли дать мне фору в любой характеристике. Эффект это вызвало неожиданный, а именно — целую серию бунтов в Лтакте, когда до города донеслись новости о том, что Великое Зло сражается плечом к плечу с их богами против их бессмертных.
— Джаргак, ты больше так не делай, — с мудрым видом дал мне совет Гурри, на краткое мгновение оторвавшийся от кружки грибного вина.
— Как именно? — проявил я любопытство. В данный момент я пытался придать любимому канделябру хоть какую-то заслуживающую уважение форму — искорежен он был знатно. Расставаться с гнутым, черным, исковерканным и изломанным куском металла я уже не хотел абсолютно, твердо уверенный в том, что нет ни одной вещи во всем мире со столь славной и богатой историей, как эта.
— Вообще, — начал шепелявить божественный гномо-осьминог, — Лучше вообще никак не делай. Помри и дай миру жить дальше. Но раз ты на это не пойдешь, то хотя бы не мозоль глаза смертным. Скоро появится ваш… точнее наш Кладий, заберет у тебя эти проклятые пирамиды и…
— …и мы с глубокой и искренней радостью оставим ваш мир. Отныне, и присно, и вовеки веков… пока Митсуруги не продаст заклинание спуска какому-нибудь другому магу, — обнадежил и обломал я гнома, с удовольствием наблюдая коричневый фонтан пены, пущенной богом изо рта.
— Вот в кого ты такая паскудина? — справедливо возмутился Гурри, вынужденный утираться рукавом.
— Со мной долгое время плохо обращались, — подумав, ответил ему я, — Теперь я плохо обращаюсь со всеми остальными.
— Это, по-твоему, справедливо?!
— Нет, конечно. Вас много, а я один. До конца жизни не справлюсь.
Что для одного горе, то для другого радость, как привыкли думать торговцы оружием. Общество богов исключением не было. По словам Великого Гурри, девяносто процентов крутящихся вокруг божеств лишь создавали видимость полезной деятельности. «Говноеды сидят, треплются и жрут халявную веру» — категорично высказался бог брани и карточных игр. Окружающие божества, слышавшие столь нелестную оценку, недобро косились на щупальценогого, но даже слова поперек не говорили — уровень Гурри Великого превышал значение в четыре тысячи. Еще бы, если от бед местных защищает Система, то вот материться и играть на деньги любят все расы. Имей Гурри желание, то мог бы запросто стать главой пантеона богов Лтакта, но бог предпочитал иметь в виду всех остальных.
Тем не менее, его оговорку о том, что большинство сущностей здесь просто околачивают груши и на халяву заправляются верой из храмов, я на ус намотал.
Сдвоенный женский вопль из глубин божественного дома терпимости прервал мою неторопливую беседу с единственным адекватным (после гриба) богом Подземного Мира. Обменявшись с Гурри взглядами, мы поспешили внутрь, в выделенный нашей компашке уголок. Там, над мелко дергающимся телом Лалы Всёпропало стояли две другие особы — тяжело дышащая Митсуруги, вспотевшая так, как будто разгрузила два вагона с углем, и приснопамятная эльфийская богиня — с тремя железками в интимных местах и лицами, вылазящими из-под кожи. Обе девушки с отчетливо различимой злостью смотрели на лежащее тело Козыря.
— Чего орёте? — мудро поинтересовался бог с щупальцами.
— Эта ссссука, — ткнула пальцем богиня в тело Лалы, — Хотела использовать Зов к Матери! Я еле успела!
— Успела? Ну и ладушки, — тут же умиротворился гномобог, — Молодец!
Похвала вызвала совершенно не ту реакцию, которую ожидали окружающие. Эльфийская богиня скрежетнула зубами и нависла над Митсуруги.
— Следи за своими подчиненными, тварь! — зашипела она, — Если бы меня не оказалось рядом, любой мертвец бы позавидовал вашей участи!
— Следи за своим языком, тварь! — в обратную, совершенно по-человечески возмутилась Митсуруги Ай, — Это не мои подчиненные!
Воцарилась мертвая тишина. Я ради интереса глянул статус богини и икнул.
«Дерцунда, богиня, 3221 уровень». Ну вот, приехали… Хотя…
— Девочки, не ссорьтесь, — примирительно поднял я руки, вызывая «огонь на себя», но как только взгляды «девочек» двумя оптическими прицелами свелись на мне, тут же рявкнул с использованием Ки, — Иначе я обижусь и останусь здесь!
Этого вполне хватило, чтобы всё утихло, закончившись хорошо. Ну, как хорошо — «девочки» разошлись, одарив меня злобными взглядами, Гурри одобрительно похлопал, куда достал, ну а Лала…
…Всёпропало действительно теперь всёпропало. Свалившаяся на скамью Митсуруги, прикрыв ладонью налитые кровью глаза, поведала нам о том, что из-за безделья почти постоянно держала Козыря под ментальным наблюдением. Ее сознание было ослаблено, почти в коме — японка выдвинула теорию, что психические оттиски смертных, утраченные Лалой ранее, как-то помогали ее сознанию оставаться работоспособным. Возродившись в темноте и одна, Всёпропало получила мощный удар по и так нестабильной психике, которая его не перенесла. Здесь, в тепле, уюте и при постоянном присутствии разумных, какая-то часть сознания Лалы вспомнила, что она хотела остаться в этом мире.
И кого-нибудь убить.
Естественно, подобный вывод породил мощный стимулирующий импульс, замеченный Митсуруги. Наш маг-менталист тут же шарахнула по мозгам бедной Лалы всем, чем только могла, удерживая ее от Зова практически голой силой воли. На краткий миг, пока эльфийская богиня с дурацким именем не подоспела, японке пришлось выдержать многое — сложно победить без подготовки чужое желание, когда кроме него ничего нет. Но всё закончилось хорошо. Богиня прокляла Лалу, погрузив в сон, наполненный кошмарами — ненадолго, по словам стоящего рядом Гурри — всего лишь на несколько лет.
Сквозь перерождения.
Я горько вздохнул, представляя, какой сейчас спор откроется — кто мол будет кормить это тело, убирать за ним, мыть… Саму Лалу было не жалко.
Сложно жалеть бессмертных — мы слишком многое успеваем натворить за наше существование, чтобы рассчитывать после хотя бы на каплю сочувствия.



Глава 22 Явление хлыста народу

«Собрались в кучу кони, люди…». Именно эти бессмертные слова приходили на ум бессмертному мне, разглядывавшему происходящее.
Оно очень напоминало «стрелу», которую забивают сразу несколько мафиозных боссов, приходя в одно место со своими бойцами, чтобы так или иначе все порешать. В принципе… так оно и было. За исключением одного маленького момента. У всех присутствующих группировок были совершенно разные мотивы и приоритеты, при нулевом желании, ну… или возможности — идти навстречу остальным.
Мы, как приглашенные гости, должны были составлять наименьшую группу из присутствующих, но боги этого мира решили, что являться им всем на организованное толковище будет как-то чересчур жирно для смертных. В целом я был с ними более чем согласен, даже аватар одного бога, пусть слабого и дохлого — уже чересчур жирно, но здесь мое мнение ничего не значило. Великий Гурри и нервная повелительница кошмаров Дерцунда представляли Пантеоны Лтакта.
От лица властей города говорил будущий труп или калека — Хадатавар Двуносый. Гнома сопровождала свита из «элитной» стражи города, несколько советников и двенадцать представителей Секторов. Толпа пестрила важностью, авторитетом и… ненавистью по отношению к последней группе участвующих.
Бессы. Они были причиной, почему большинство ротовых отверстий у представителей властей Лтакта были похожи на куриные задницы. Воины, разведчики, телохранители, охранники — элита Лтакта, его боевая мощь — все это было готово отстаивать свои интересы. Глядя на воинственно настроенных Бессов, я попытался прикинуть, сколько их мы положили за эти дни ожидания. Эта могучая кучка из двадцати наиболее крутых и прикинутых бессмертных Подземного Мира могла бы быть раза в четыре больше…
Саму «стрелку» иначе как фарсом назвать было нельзя. Власти хотели все и сразу — нас в подчинение, пирамиды во владение городом, да и оказать давление на «зарвавшихся» богов были совсем не против. Но ничего не могли. Бессмертные, так и не пришедшие внутри своей группировки в единому мнению, хотели пирамиды. Но тоже ничего не могли. Боги хотели, чтобы смертные и Бессы втянули свои языки в задницы, организовали нам коридор до эфиропада, а затем свалили на три веселых буквы. Они, что интересно, могли. Но не хотели. Из осторожности.
Результат — мы молчим, а три стороны запальчиво объясняют друг другу в каких гробах они друг друга видели и на чем вертели, а также последствия, которые ждут всех и каждого, если справедливые и разумные требования их стороны не будут удовлетворены. Я слушал, наслаждаясь происходящим и ловя на себе панические взгляды смертных из свиты Хадатавара. Происходящее вызывало смех — все пытались сохранить лицо перед друг другом несмотря на то, что каждый облажался по-своему. Гном заключил сделку с другими городами, потерпев полное фиаско как руководитель, бессмертные внезапно осознали, что от них ранее ничего не зависело, и крепко подобному выводу возмутились, а боги просто пытались сохранить статус-кво… избавившись от нас.
Только вот, чтобы это произошло, должно было быть удовлетворено хотя бы одно требование каждой из сторон, а это было невозможно. Лтакт не хотел нас пропускать, Бессы не хотели отпускать Пирамиды, боги не хотели видеть вопиющее неподчинение, а наша дружная компания никак не могла решить — чья очередь подмывать обделавшуюся в очередной раз Лалу, продолжающую наслаждаться кошмарами.
Спорили мы между собой достаточно громко, чтобы даже до заросших волосами ушей Двуносого дошла суть нашей беседы. Естественно, гном тут же взбеленился.
— Как вы смеете! — взорвался он, глядя на нас и маша ручками, — Считаете себя неуязвимыми, подонки?! Вы не в цепях лишь милостью богов!
— Вообще-то нам безразличны… — звонкий голос Митсуруги достиг ушей всех и каждого вокруг, — Ваши желания, требования, жизни… — она обвела взглядом присутствующих, — Возможности. Последствия. Мы пройдем туда, куда нам нужно — договоритесь вы между собой или нет. Пройдем и оставим вас позади. Ни с чем. Это будет для вас лучшим вариантом развития событий. В любом ином случае Кирн Джаргак останется в вашем мире. И уничтожит его.
— Боги не допустят, — с железной уверенностью в своих словах сказал один из Бессов. Гурри одобрительно посмотрел на него, но тут же скривился.
Посетившую гномоосьминога мысль озвучила Дерцунда:
— Никто не видит Кирна Джаргака, — произнесла она, — Включая богов. Мы не ощущаем его, не можем проклясть навеки… разве что убить, если увидим наяву, воплотившись. Поэтому он должен уйти. Он хочет уйти. Вы же стоите на дороге у него… и у своих богов. Мы этого не забудем.
— Так что, мы здесь собрались, чтобы просто ощутить собственное бессилие и никчемность? — Бесс сплюнул себе под ноги. Остальные члены делегации бессмертных согласно загудели, шепчась между собой о том, что «неплохо бы сейчас скрутить пришельцев… или хотя бы начать, чтобы смертным и богам уже некуда было деться».
— Дебилы, — озвучил я свое мнение о каждом из присутствующих, включая себя. Подумал, посмотрел на багровеющего Хадатавара, дополнил, обращаясь уже конкретно к нему, — А вот тебя я сейчас казню. Как виновника в гибели С’Ваггарата. Это, конечно, дело вашего мира, но, знаешь что? Клал я на ваш мир и его мнение. Достали.
— Мне была обещана безопасность! — тут же взвизгнул Двуносый, начиная пятиться от наступающего меня.
— Не трогай его, парень… — мне на грудь предупреждающе легло одно из щупалец нахмурившегося Гурри, — Мы дали ему слово. Ты уже слышал, что это такое. Нарушивший слово бог падёт и исчезнет. Двуносый уйдет отсюда.
— Хорошо, уйдет, — настала моя очередь хмуриться, — До какого момента ему обещано?
— Пока вы не уйдете, — щупальце продолжало лежать на моей груди, — Он останется, вы — нет. И не вздумай дергаться. Я в сотню раз сильнее тебя, орк.
— «Отрешенность повышена на 1»
Я вздохнул, глядя в испытующие глаза Гурри. Бог мне нравился — простотой и безыскусностью. Он говорил, что хотел и кому хотел. Что думал, то и говорил — причина номер один для того, чтобы стать богом, как мне кажется.
— Я слаб, Гурри, — не снижая голоса признался я опешившему гномо-осьминогу, — Нерешителен. Не уверен в себе и окружающих. Знаешь, что это значит?
— Что? — насторожился Великий.
— Я не соизмеряю силу удара.
Отвернувшись от Двуносого и бога-с-щупальцами, я громко свистнул. Что-то обсуждающие Бессы Лтакта удивленно посмотрели на меня, прекратив бубнёж.
— Я убил всех в С’Ваггарате. Всех до единого, — заявление было сделано мной в полный голос, его гарантированно слышали все вокруг, — Убил, чтобы освободиться. В тот город я попал по вине присутствующего здесь Хадатавара Двуносого…
Народ забубнил куда активнее, начав разглядывать теневого главу своего метрополиса с новым интересом. Они явно были не в курсе этих новостей. Сам Хадатавар лишь легонько усмехнулся в бороду… совсем слабо, но я заметил. Отлично.
— Вам на это плевать, я знаю, — поспешил я донести до бессмертных свою мысль, — Гном слишком высоко сидит, чтобы вы, Бессы, могли хотя бы палец в зад его любимой собаке засунуть! Но вы не услышали то, что я сказал ранее. Я убил всех в С’Ваггарате… но ни тронул ничего, что было в городе! Ни одной вещи!
А вот это публику проняло до самых печенок. Всю разом, оптом и в розницу!
— Огромный! Совершенно пустой! Полный сокровищ! — рявкнул я, — Весь С’Ваггарат к услугам любого бессмертного, готового попутешествовать и рискнуть! Вдосталь еды! Вдосталь роскоши! Город способен принять в десять, в сто раз больше жителей, чем есть Бессов в этом мире! Свобода! Богатство! Независимость! Отличная замена трём Пирамидам Вечности, получить которые вы не сможете! А вот заняв С’Ваггарат — каждый из вас получит все, что могли бы дать Пирамиды! Смертные, лишенные ваших услуг, сами придут к вам на поклон!!
Сидящий в сортире фашист получил гранату. Половина делегации Бессов с низкого старта ринулись от нас куда подальше, вторая — пыталась обсудить услышанное, почти крича от переполняющих их эмоций. Работали они ногами на загляденье, и я их понимал. Когда зовёт такая дорога приключений — быстрые получают больше всего. Эх и устроят же они там зарубу в процессе делёжки.
— Теперь твоё имя будет на слуху во всем мире, — поведал я бледному как смерть Хадатавару, — Обязательно укажи в завещании потомкам учиться пресмыкаться перед Бессами — через полсотни лет они будут править в каждом уголке этого мира. Вечно. Если, конечно, вас не защитят боги. Кстати, вот они, можете попресмыкаться перед ними.
От избытка чувств, я даже поднял руки, как забивший гол футболист, вертясь вокруг оси и делая интересные жесты хвостом.
— Все получили то, что хотели! — провозгласил я, глядя на какие-то совсем не радостные лица вокруг, — Бессам могущество, смертным — защиту богов от Бессов, богам — почет, молитвы и уважение! И Хадатавар Двуносый уходит на своих ногах, даже со своими руками, торжествуя при виде отступившегося орка! Ликуйте!
Почему-то никто ликовать не захотел. Более того, на меня даже как-то нехорошо косились не только Митсуруги с Гиндосом, но даже ранее безразличный Акахиро. Да и не только они…
— Чудовище… — это было сказано никем иным, как богиней кошмаров с дурацким именем.
— Гурри защищал Хадатавара, — пояснил я ей, — Пришлось искать… обходные пути. Теперь его точно убьют.
Начавшийся галдёж и обвинения меня в разном плохом неожиданно были прерваны звуками… аплодисментов. На сцене театра абсурда, глупости и самонадеянности возникло новое лицо.
И оно было безбожно пьяным… несмотря на то, что являлось богом.
Интерлюдия
Если бы его вынудили сказать миру нечто, что он сам считает важным и ценным, то Эстебан Гиндос без лишних сомнений произнес бы фразу следующего порядка — «Все видят лишь то, что хотят». Простенько, но со вкусом. Сначала в нем хотели видеть ученого, геоманта, руководителя экспедиции, теперь — предателя, который будет вынужден платить. Почему? Ну какой из него предатель, раз Система ни о чем подобном не намекала?
Как это почему? Потому что «Повелителю Тверди» и известному путешественнику есть чем платить. Будь на его месте Лала, то она бы просто получила б пинка под зад.
Двуличие и бессмертные — неразделимы.
Впрочем, последнее утверждение относилось к Эстебану не в меньшей степени, чем к Митсуруги Ай и Умному Ежу. Испанец старательно делал боязливый вид, заискивал, выражал всем своим поведением смирение и провал замыслов. Даже умудрялся выдавать чуточку справедливой ненависти по отношению к массовому убийце Джаргаку.
Но где-то внутри своего организованного магией разума, а также в глубине души, Эстебан Гиндос танцевал танец победы. Он открывал шампанское, дарил по сторонам воздушные поцелуи, делал пальцами рук знак победы, изображал странные и нелепые танцы. На всё это у него имелось полное право — впереди ярко сверкало безоблачное будущее, полное власти, богатства и известности.
Эстебан с затаенной усмешкой посмотрел на переговаривающихся богов и Бессов. Новоприбывший, тот самый «гарант», что совершит путешествие с ними в Срединный Мир, был пьян в стельку и сквернословил так, что короткий бог-уродец, перемещающийся на щупальцах, лишь уважительно качал головой. Выглядел новоприбывший бог… до обидного обычно. Самый обычный светлокожий мужик человеческой расы с длинными волнистыми волосами цвета платины. Одет он был в нечто, когда-то бывшее то ли фраком, то ли местным деловым костюмом — сейчас оно было все залито вином и масляными пятнами, с рубашкой навыпуск.
«Кладий, бог, 912 уровень»
В данный момент этот самый бог рассказывал всем желающим и не очень, где он был.
— Я… ик, я засадил каждой теплой… влажной… и продаж… продажжжной дырке в этом горрроде! — хвасталось покачивающее божество, зарекомендовавшее себя до этого, как «бог нужных слов», сиречь дипломатии, — И вып… выпил вина! И пива! …а потом ещще… и повторил…
Блондинистое сверхъестественное существо потеряло равновесие, поддалось гравитации, гуськом пробежав вперед пару метров, и начало падать. Процесс Кладий прервал, ловко зацепившись рукой за талию нахмурившегося Джаргака, сделал вокруг орка разворот на 380 градусов и почти влюбленно посмотрел в клыкастую рожу сумрачного Бесса.
А затем выдохнул.
Гиндос увидел, как лицо орка перекосилось в совершенно жуткую гримасу, настолько, что богиня-эльфийка с лезущими из-под ее кожи лицами, аж отшатнулась. Потом «выхлоп» долетел и до испанца, от чего сознание им было чуть не потеряно.
— А… вы тут… ррразвлекаетесссьь… — продолжающий обнимать орка бог обвел окружающих пьяным сосредоточенно-осуждающим взглядом, — Бз… меня. Вертите ррразумных… на хренах! Ув… уввжаю. Сегда мечтал! Но… не мог…
Исповедь прервалась — бога стошнило орку на ноги. Началась суета.
Эстебана происходящее забавляло, позволяя немного отвлечься от собственных планов, терпящих серьезные и плодотворные изменения.
Его начальным мотивом было обрести здесь, во Внутреннем Мире, богатство, славу и власть. Но… надежды были разрушены. За время долгих и выматывающих переговоров, Гиндос понял, что совокупно Лтакт чрезвычайно богат, как и любой из других одиннадцати городов мира… уже десяти. Ключевое слово — совокупно. Отдельные лица, за исключением Хадатавара Двуносого, ожидаемыми объемами ценностей не оперировали. Конечно, Эстебан был готов к подобному повороту, в его предложении изобиловали куда более скромные позиции эксклюзивных знаний, которые много кто себе мог позволить — как минимум каждый из стоящих неподалеку напыщенных придурков, величающих себя начальниками Секторов.
Но власти Лтакта не собирались клевать по зернышку. Любой, кто потратился бы, к примеру, на перечень минералов Срединного Мира, выбыл бы из гонки за одним из главных призов — за левитатор. На такое ни один разумный пойти был не готов. Итог — Гиндос играл с местными в лису и виноград, с грустью понимая, что сделок не будет. Слишком раздроблена была власть, слишком рассредоточены богатства города, а отдавать эксклюзивные сведения за копейки геомант считал ниже своего достоинства. В конце-то концов, он уже куда богаче любого из управляющих Сектором!
Роли лисы и винограда менялись, в пустопорожних разговорах всё чаще мелькали угрозы, а воз оставался на месте. Эстебан чувствовал, что его затея медленно и верно накрывается медным тазом. Волшебник, оставаясь один, бегал из угла в угол, пытаясь придумать новый план. Лучшее из того, что приходило на ум, звучало так — «уйти в пустоши, обустроиться, а когда они сами договорятся и соберут нужную сумму, то пусть приходят».
Паршивая идея, что уж тут говорить. Гиндосу пришлось бы годами прятаться или самому организовывать бессмертных этого мира, чтобы иметь возможность получить хотя бы часть предполагаемой прибыли. Такие идеи магу были совершенно не по вкусу.
И тут явились боги, пролив елей на истерзанную душу бывшего испанца.
Уйти? Уйти!? Забрав с собой таких страшных Митсуруги и Джаргака?! Да с радостью! Господин Гиндос с тщательно скрываемым великим удовольствием вознесется обратно в Срединный Мир, избавив местное население от своего и чужого общества! Безвозмездно!
…но потом — вернется.
Обладать хорошо организованным разумом значит не только соображать быстро и четко, это так же и возможность что-либо спрятать на самом виду. Гиндос прекрасно осознавал, что его образ в глазах окружающих довольно однозначен — путешественник, авантюрист, ученый… Те, кто хотел о нем узнать больше, обычно узнавали лишь то, что он пришиб несколько гномьих разведывательных партий в глубинах земли, а также является хорошим геомантом.
За всей этой мишурой наблюдатели не видели главного, выставленного буквально напоказ, в открытую. Они не придавали значения тому, что Эстебан Гиндос был магом.
Волшебником. Практиком таинств. Заклинателем.
Он запомнил ритуал.
Кирн Джаргак, уничтоживший жителей С’Ваггарата, буквально подарил Гиндосу трон. Сейчас же, когда орк в гневе открыл глаза бессмертным Лтакта — он еще и снабдил Эстебана слугами. Соратниками. Воинами.
Если бы геомант мог бы себе это позволить — он бы сейчас ржал бы во весь голос, закрыв ладонью лицо. Никогда еще захват мира не был столь простым! Всё, что нужно было сделать «Повелителю Тверди» — так это вернуться, прошвырнуться по лавкам, скупая учебники, семена и прочие «бусы для туземцев», а потом применить подготовленный ритуал на том эфирном потоке, возле которого располагается С’Ваггарат.
И всё! Всё! Совсем всё!
Не нужно набирать отряд наемников, искать слуг, рабов или заниматься еще какой-нибудь ерундой! Не нужны соратники и товарищи! Эстебан всё сделает сам и получит всё опять-таки сам! Нужно лишь… практически ничего не делать!
Разумеется, Джаргак не открыл Америку, указав дурным местным на факт, бросающийся в глаза. Но одно дело незначительный отток умников, скрывающихся, чтобы нагрести себе побольше, и совершенно другое — массовая миграция. Тотальная массовая миграция. Чертов орк умеет ломать, это Эстебан признавал в полной мере.
— Как у него это получается… — внезапно раздалось от правого плеча геоманта. Говорила Митсуруги, практически шепча себе под нос и явно не обращаясь ни к кому.
Испанец закатил глаза. Неужели это и есть таинственная и неуловимая волшебница, представительница не менее таинственного Нихона?
— Госпожа Митсуруги, — начал Эстебан, пытаясь удержать свой запуганно-соглашательский образ, — Вы разве не слышали, что орк сказал прямо перед тем, как устроил Подземному Миру социальный апокалипсис?
— Будьте добры напомнить, господин Гиндос. А заодно разъяснить такой несообразительной мне тоже не забудьте, — яд с губ нихонки не сочился, а падал сухими гранулами.
— Кирн существо очень целеустремленное, — задумчиво начал геомант, — И самокритичное. Его возможности по сравнению с вашими и моими, госпожа волшебница, слова доброго не стоят. Он, как сам правильно и заметил — слаб. Но! Услышав про «слабость», почему-то игнорируют его целеустремленность — и абсолютно зря. Кирн Джаргак старается нанести любому противнику максимальный урон, он совершенно не считается с сопутствующим ущербом, потому как терпящие этот сопутствующий ущерб ему никто. Этот Бесс давно и прочно забыл основы сосуществования с другими разумными, поэтому — легко видит и находит уязвимости в обществе. Обществах… если вспомнить Эйнур и как там этот второй город звали…?
— Краст, — сквозь сжатые зубы проговорила Митсуруги, — Город назывался Крастом. Теперь это уже местами проклятые развалины, по которым шарят нищие и бродяги.
— Спасибо, — совершенно серьезно кивнул волшебнице «Повелитель Тверди», — Кирн всегда бьет со всей возможной силы по самой уязвимой из найденных точек. Только так, и никак иначе. Почему? Потому что он слаб и прекрасно понимает, что не переживет удара даже от поверженного и агонизирующего противника. Чаще всего, его слабость даже играет ему на руку — его не воспринимают всерьез до момента удара. А после — уже поздно.
Японка развернулась в сторону ругающегося орка, оттирающего свою обувь и штаны, помолчала, а потом развернулась назад к Эстебану. Глаза в глаза.
— Вы говорите так, как будто оправдываете его действия, Гиндос, — негромко проговорила она.
Эстебан не удержал лица и искренне засмеялся, привлекая нежелательное внимание окружающих. Он смеялся долго и искренне, нихонка терпеливо ожидала ответа.
— Госпожа Митсуруги, — отсмеявшись, геомант вытер выуженным из кармана платком вспотевший лоб, — Ответ в вашем же вопросе. «Оправдание». Кирну не перед кем оправдываться, так как не существует разумных, чей суд он бы принял, а навязать наказание… Ну, сами видите, чем заканчиваются любые попытки на него давить. Возможно, где-нибудь в Срединном Мире, посреди океана, есть племя горбатых карликов с фиолетовыми задницами, среди которых он планирует жить в будущем. Вот их мнение для орка бы что-то значило. Не планируешь сосуществовать — незачем и слушать!
Ай смерила веселящегося мага взглядом и отвернулась, уходя. Через плечо она бросила:
— Кажется мне, что вы с ним оба психопаты, которых нужно изолировать от общества.
— Как будто ты сама хоть на гран лучше, — беззвучно прошептал Эстебан в спину миниатюрной девушке.
Пришла пора собираться. Власти Лтакта были полностью дезориентированы и морально уничтожены. Боги, если судить по их нахмуренным лицам, уже пришли к выводу, что проще сначала убрать с игровой доски слишком уж неудобных Бессов, а уж потом начинать разгребать проблемы. Хадатавар Двуносый наверняка уже бежит из города-улья без памяти и оглядки, если понимания гнома хватает осознать, насколько ценным трофеем теперь является его голова.
Эстебан Гиндос еще раз промокнул платком лоб и ухмыльнулся. Всё складывалось как нельзя лучше.



Глава 23 Домой и с песней

— Боги чем-то напоминают вас, бессмертных. Но мы рождаемся чистыми, формируем своё «я» из того принципа, той воли смертных, которая себя проявляет в молитве. Проще говоря, мы — желание, просьба, молитва, получившие власть, душу и определенную свободу. Исказить свой основополагающий принцип мы не можем — развоплотимся и исчезнем с концами. Ты поняла, розовенькая… или мне надо говорить попроще?
— Я всё поняла, — сухо ответила Митсуруги, повернув затем голову ко мне, — Джаргак, не снимай кольцо.
Ухмыльнувшись, я демонстративно поправил кольцо Чистоты на пальце, продолжая шагать. Мы очень неспешно продвигались сквозь кольцо Лтакта под неумолкаемую болтовню Кладия. От его трепа у меня уже начал нервно дергаться хвост, бог не затыкался ни на секунду. Неудивительно, что Гурри и Дерцунда исчезли, пообещав вернуться позже.
Впрочем, на недостаток сопровождения жаловаться было бы грешно. Сверху, снизу, спереди, сзади — везде нас опекали стражи порядка Лтакта. Можно было, конечно, сказать, что они скорее защищали город от нас, но я даже в своих мыслях щадил их чувства.
На душе у меня было смятение. С одной стороны — безусловно радовало, что приключения в этом Подземном Мире позади. Смертные, боги, Бессы — все здесь оказались теми еще неосторожными идиотами, но проблем доставить смогли с головой. Казалось бы, что сложного в том, чтобы по-человечески относиться друг к другу? Не отнимать, а торговать, не нападать, а договариваться, не давить — а сотрудничать? Но нееет, мы так не можем, потому что если будем вести себя прилично, то те, кто проявит больше наглости, урвав лучшие куски, потом придёт сюда к нам и будет наклонять в разных интересных позах. Поэтому мы обязательно будем наглыми, напористыми и пробивными!
А потом будем смотреть взглядом незаслуженно побитой собаки в спины уходящих победителей. Как сейчас.
Впрочем, рефлексировать я буду когда-нибудь потом. В светлом счастливом и далеком будущем. Мысли о ближайшем будущем были куда мрачнее.
— Розовенькая, хочешь перепихнуться? Я знаю тут отличный бар с мягкими лавками! Буквально в двух шагах!
Мрачность будущего немного посветлела, пока я слушал заглушенный кашель Акихиро и Митсуруги. Хорошие тут в Подземном Мире боги дипломатии. Знают, как разрядить обстановку.
Но всё равно, всё — плохо. Вернусь я в Срединный Мир и что? Если говорить откровенно, то я ничего здесь не добился, ни в чем не преуспел, ничего не достиг. Просто передам пирамидки и разбогатею на двенадцать миллионов золотых. Они помогут? Да, безусловно… но я по-прежнему ничего не знаю о Нихоне. Только очень толстое подозрение, что империя расположена на одном летающем острове… или не на одном. Мой взгляд волей-неволей уперся в спину идущего впереди Акихиро — чувствовалось, что нихонца подломило отношение Ай к нему. Точнее — его отсутствие.
Парня просто списали. Приткнут потом куда-нибудь в группу ликвидаторов, его класс «шиноби-мастера» буквально обязывает это сделать, но грызет Рю совершенно другое — то, что он пожертвовал вечным Статусом, а ему не сказали даже пары слов. Жаль, что впереди у нас лишь несколько часов, в ином случае я попытался бы… нет, не переманить нихонца, но предложить ему альтернативу в жизни. Хорошо оплачиваемую, разумеется. Возможно, мне б повезло, хотя шансы нахожу ничтожными. Что бы Рю ни ощущал теперь по отношению к Митсуруги Ай, вряд ли эти его чувства распространятся на весь Нихон.
— Эй, хвостатый убийца! Что такой серьезный? — решил подоставать уже меня Кладий. Лицо бога дипломатии уже «сдулось» до нормальных размеров и не походило более на рожу пьяницы-профессионала.
— Да я вот думаю, — решение прояснить один момент пришло как озарение, — А что такой парень как ты будет делать в Срединном Мире? Зачем тебе к нам, бог?
— Ну ты нашел, что спросить! — поднял тот брови, — Я ж из-за тебя поднимаюсь. Передавал весточку от Этты? Воооот. Мы тут сирые и убогие, поэтому напрямую вещать богам Среднего Мира нам сложно. Дорого, чего уж там. А вот до меня достучаться местным — вообще никаких проблем. Этта, к тому же, обещала мне паству! Момент ясен?
— Этот — да, — вмешалась Митсуруги, — А вот твой вес, Кладий, под вопросом. Сколько ты весишь?
— Не бери в голову, недотрога, — отмахнулся от волшебницы блондин, — Я божественен! А значит — вешу столько, сколько хочу.
Жутко фальшивя и пытаясь танцевать на ходу, Кладий ушел вперед, видимо, решив поприставать к стражникам в авангарде. Мы с волшебницей какое-то время шли молча, думая каждый о своем. Бессознательная Лала Всёпропала, которую я нёс, обвив хвостом, изредка дергалась и стонала.
— Кирн, я последний раз тебе предлагаю — присоединись к нам, — Ай была сосредоточена и предельно серьезна, но говорила тихо, так, чтобы услышал лишь я, — Два-три раза тебе придётся сделать то, что ты сотворил с С’Ваггаратом, и всё. Ты получишь всё, что захочешь. Твоё слово, как слово гаранта мира, будет иметь вес равный со словом Императора Нихона. Выше этого некуда, Кирн. Совсем.
Я хмыкнул, задрав голову и разглядывая бесконечные этажи Лтакта, проглядывающие сквозь бесчисленные переходы и мостики. Вертикальный город… прямо как города будущего, изображенные в фантастических романах и книгах. Продукт труда и планирования магов, смертных и бессмертных. Памятник разуму и прогрессу.
— Ай, твоё предложение не имеет никакой ценности, — начал я делиться своими мыслями с Митсуруги, — Даже если не учитывать тот фактор, что я банально не желаю убивать невинных в Срединном Мире, у меня найдется множество других доводов. Самый бросающийся в глаза — это Акахиро Рю. Ты не дергайся, он не слышит, мы же в городе. Ты обращаешься с ним как с отработанным мусором, несмотря на всю его преданность, а со мной, буквально своим противником — пытаешься договориться, общаешься. Про тройничок с грибом я вообще молчу…
— И какое это имеет отноше… — архимаг закусила губу, замолчав.
— Прямое, — хмыкнул я, — Твоё моральное уродство неестественно. Оно продукт воспитания, культуры, идеологии. Отражение Нихона. Именно поэтому я говорю «нет» тебе. Твоя империя падёт, Митсуруги, а мне на стороне обреченных делать нечего.
— Мы девяносто с лишним лет процветаем, скрываясь при этом от ищущих глаз всего мира, а ты говоришь, что мы обречены? — прошипела волшебница, впившись в меня взглядом, — Ты даже не представляешь себе, что такое моя страна. Как мы начинали и чего добились! Ты не видел ничего!
— Прекрати, — я брезгливо поморщился, глядя в огромные голубые глаза своей бывшей подруги, — Это звучит глупо… как и твои предложения. Сила, власть, тайны… О Эйнуре, Красте и С’Ваггарате я тоже ничего не знал. Это мне не мешает принимать решения. Вот, — я повертел рукой с надетым на палец кольцом Чистоты перед носом у маленькой японки, — Ты не уговариваешь меня работать на Нихон, Митсуруги Ай. Уж своего родного бессмертного, согласного на всё и даже больше, вы найдете без проблем. И бомбой снабдите. Вы меня боитесь. Это даже Ежу понятно.
— Допустим, — помолчав, призналась шагающая волшебница, — И что?
— Правильно делаете, — тут же улыбнулся я, — Наконец-то хоть кто-то начал. Может быть, меня в конечном итоге все-таки оставят в покое.
Перечисляемые тихим девичьим голоском угрозы я пропускал мимо сознания. Совершенно ясно было, что как только Кладий передаст пирамиды Вечности Митсуруги, та тут же меня атакует с целью убить. Просто затем, чтобы выгадать десяток лет и отомстить за то, что испортил ее план. Моё подначивание сейчас было игрой на нервах у мелкой волшебницы. Конечно, я бы ей мог откровенно сказать, что эти ее пирамиды лично для меня являются скорее злом и ловушкой — Бесса, пролившего на них кровь, контролирует тот, кто знает, где эти самые пирамиды находятся. Вулкан или глубокая впадина на дне океана поставят точку на существовании неосторожного бессмертного.
Надо отдать должное жителям Лтакта — на всем пути сквозь город мы не встретили ни одной живой души. Хотя готовились — Гиндос держал наготове боевые заклинания, Митсуруги проецировала несколько объемных иллюзий, мешая гипотетическому противнику понять, где мы находимся на самом деле, даже Умный Ёж был готов к бою, призвав в качестве разведки Бенедикта. Разумная книга мудро кружила над одной из иллюзий, громко ругаясь на все окрестности. Ей вторил хохот веселящегося бога.
Приключений… не было. Неожиданных атак, мстительных сверхъестественных существ, тайных заговорщиков… даже самой прозаичной атаки бессмертных не произошло. К последнему мы готовились более всего, предполагая, что раз уж те кидались даже на собственных богов, то в городских пределах должны были обязательно напасть. Кладий, как будто уловивший мои мысли, со смешком пояснил:
— Мы сообщили всем заинтересованным, что пирамиды уже у меня. Расслабьте булки и получайте удовольствие!
Мудро. Но расслаблять что бы то ни было мне не хотелось. Получать удовольствие тоже было не с чего. Сделаю всем ручкой, сниму в Доме Матери свои законные двенадцать миллионов, навещу свою Слугу и единорога, уничтожу одну страну, закуплюсь коктейлями и шезлонгом, найду себе островок потеплее, и уж тогда…
Подготовка архимага на этот раз заняла куда больше времени — Митсуруги задумала стартовать свою «Сферу Отрицания» аж из зоны, где окружающие еще могли чувствовать себя нормально, не пуча глаза от переизбытка эфира. Японка расставляла изготовленные ей рунные камни по выбранной плоской площадке, рисовала масляной краской волшебные знаки, вовсю использовала Кладия для точной оценки расстояния между расставляемыми ей предметами и символами. Бог парил над творимым волшебницей ритуалом, помогая добросовестно и без шуток. Мы же, быстро наловив местную оранжевую слизь, бездельничали в стороне.
— Как впечатления от экспедиции? — полюбопытствовал я у Умного Ежа.
— Разочарован, — тот с сожалением развёл ручками.
— Оба разочарованы! — Бенедикт был тут как тут, — Хотя, надо признаться, Кирн, я не ожидал от тебя такого. Ну… с городом.
— Я потерял терпение, — коротко признался я гримуару. Врать тому, кто когда-то произошел от меня, смысла не было.
— Попадая в другой мир, ожидаешь увидеть чудеса, — расстроенно пробормотал Абракадавр, — Тайны. Секреты. Но мы нашли лишь классическое подземелье и огромные города-муравейники. Развитие на уровне Начала. Единственной интересной вещью здесь оказался тот огромный гриб, о котором ты рассказывал. Я бы с огромным удовольствием пообщался бы с ним… но попасть Зовом к Матери в изолированную от остального мира пещеру слишком маловероятно.
— У тебя как минимум появился повод надавить на Митсуруги и Нихон, — попытался приободрить я некроманта, — А еще — это ведь не последний мир.
— А, экономика… — сделал Абракадавр пренебрежительный жест рукой, — Впрочем, скажу своим, пусть что-нибудь потребуют за покушение.
Я спросил мага, не посчитает ли Лига Нихон, который получит трех абсолютных бессмертных, опасным, и был удостоен взгляда, которым смотрят на особых элитных дураков специального назначения. Умный Ёж, с явным удовольствием унижая меня взглядом, пояснил, что миру, а значит — и некромантам, весьма даже нужен один глобальный враг. Сильный, могущественный, неумолимый. Такой, каким могли бы стать нечеловеческие расы, начавшие войну на уничтожение с человечеством. Ирония судьбы и катастрофическая для истории мира случайность, из-за которой люди так вовремя научились уничтожать оплоты нечеловеческих рас, превращая эльфийские Леса в Дикие, уничтожила надежду на быстрое и относительно безболезненное объединение человечества. Нихон вполне мог бы стать альтернативой нелюдям.
Катастрофическая случайность и ирония судьбы в моем лице делала стыдливый вид и шаркала ножкой.
Когда Митсуруги закончила, разразился еще один небольшой скандал — волшебница требовала, чтобы все кроме нее, бога и меня были введены в состояние искусственной комы. Это требование встретило яростный отпор геоманта, Эстебан категорически не хотел оставаться беззащитным по возвращению. Пришлось всем, пребывающим в сознании, давать клятвы о ненападении друг на друга в течение следующих суток.
Веселая жизнь в нашей Системе! Совесть, честь, вера? Не, не слышали!
— Я, бог по имени Кладий, принимаю эти три Пирамиды Вечности из рук орка по имени Кирн Джаргак. Торжественно клянусь всем, составляющим мою суть и силу — я передам именно эти три пирамиды в руки бессмертной по имени Митсуруги Ай, как только мы достигнем Срединного Мира в здравии и сознании.
Боги редко дают клятвы. Тем более смертным или не очень… смертным. Еще бы, я бы на их месте вообще бы не занимался подобным — нужно иметь очень серьезные основания, чтобы рисковать всей своей сутью. Не то чтобы я окончательно утратил веру во всё святое, скорее слишком привык к личному бессмертию. Себя начинаешь ценить в разы и разы больше, даже помня, что раньше ты был обычным существом, свет для которого мог навсегда потухнуть даже от обычного кровотечения.
Бог нужных слов говорил четко, ясно, серьезно. Он завис в воздухе, держа в руках переданные мной пирамиды, а стоящие по бокам от него на поверхности Гурри и Дерцунда кивали, «работая» свидетелями клятвы. Смотрелось это эффектно, божества призвали свою силу и, судя по тому, как себя начали вести Митсуруги, Гиндос и Акахиро, ощутимо давили своей мощью на окружающее пространство. Я этого, к своему сожалению, а может быть и счастью, не ощущал. Лишь немного радовался подросшей до 98-ми очков «Отрешенности», всё-таки расставаться с тремя артефактами такой силы было чрезвычайно обидно.
От досады я взял и вышел из отряда с волшебницей. Все равно мы в нем оставались вдвоем, а эликсир, позволяющий нам перемещаться Зовом в одно и то же место, еще работал. Удалившись, я прервал его действие.
С другой стороны… надо было смотреть правде в глаза. Извернись я и утащи себе хотя бы одну пирамидку и через сутки весь Срединный Мир бы знал, что по нему гуляет оружие массового поражения с очень быстрой перезарядкой. Наивно было бы думать, что я совершенно неуязвим к любому воздействию — это не так. Пан богат на кристаллы Дикой Магии, а те очень богаты на странные и опасные особенности. Для мирового врага быстро бы отыскали целый отряд бессмертных, способных своими умениями превратить его жизнь в перманентный ад. Без пирамиды, разумеется, тоже будут искать, но куда слабее и спустя рукава. Какой смысл охотиться за опасным преступником с черным Статусом, когда он его получил в другом мире?
— Какая странная кожа, — Кладий провел рукой по серому полотну свитков, устилающих внутреннюю часть наколдованной Митсуруги сферы. Мы снова бултыхались в оранжевом компоте из слизей, но я, несмотря на уход в сонный транс, еще продолжал улавливать слова и разбирать речь. Все остальные, кому нужен был кислород, уже находились в вызванной Ежом коме.
— Орочья, — хмуро отрекомендовала материал свитков Митсуруги, сосредоточенная на явно сложном волшебстве.
Бог ошарашенно на нее взглянул и выдал фразу, что больше предлагать перепихнуться не будет. Видел он садисток в гробу. Японка обиженно на него посмотрела, надув губы, и запустила заклинание.
Сквозь транс я ощущал, как сферу трясёт — сначала на неровностях чёрного «таграй хокку», по которым энергетический мяч с начинкой из оранжевого бульона и живых тел скачет, как заведенный, затем мелкой, но судорожной вибрацией в энергетическом потоке. Сферу трясло и дергало так, как будто она старый советский автобус, идущий в гору на последнем издыхании. Сочно и смачно матерился Кладий, активно работала ногами продолжающая колдовать Митсуруги — ей постоянно приходилось пинать нас ногами, чтобы выплыть наверх, к очередному глотку воздуха.
В один прекрасный момент сфера зависла внутри потока на долгий десяток секунд. Сквозь полуприкрытые веки я внезапно увидел прямо возле своего лица японку — глаза девушки были широко распахнуты, в них плескался ужас и изумление. Даже находясь в измененном состоянии сознания, я почувствовал, что идеально здоровое сердце моего бессмертного тела пропустило удар. Ай отчаянно била руками и ногами, баламутила слизь и хваталась за горло — она вдохнула оранжевое существо вместо воздуха.
«Приехали»
Пальцы Кладия сжали плечи волшебницы, вытаскивая ее к воздуху. Глаза бога вспыхнули интенсивным металлическим блеском — он сделал что-то, моментально вернувшее Митсуруги в норму. Через секунду сфера вздрогнула и вновь начала двигаться вверх. Свитки, сделанные из моей кожи, начали сгорать в ослепительном синем пламени. Я почувствовал, как сила ускорения вдавливает мое тело в самое дно сферы.
Стоило признать, что при всех своих минусах, Ай всегда была гением в магии. Взять за основу экспериментальный ритуал, на ходу изменить его, рассчитать силу, необходимую для возврата, мог бы даже хороший маг. Очень хороший провел бы расчеты за считанные месяцы в своей лаборатории. «Золотой» архимаг Пана, Митсуруги Ай, не только все рассчитала буквально «на коленке», она еще и улучшила «Сферу».
Заклинание вытащило нас не только из потока, оно повторило тот же маршрут, что и во Внутреннем Мире, прокатившись упругим шаром до безопасной зоны, где и лопнуло, разбрызгав по округе оранжевую светящуюся слизь и наши тела.
Я и Митсуруги начали подниматься почти одновременно. Скрестивший руки на груди Кладий стоял уже в стороне, наблюдая с интересом естествопытателя, как мы ползаем по слизи, стремясь собрать мозги в кучу. Мне приходилось варварски быстро выбивать себя из сомнамбулического состояния, безжалостными пинками воли выводя организм назад на рабочую мощность. У волшебницы дела обстояли похожим образом, хотя проблемы были исключительно своими — она неслабо потратилась по мане и вышла из состояния глубокой концентрации. Сейчас ее организм определенно нуждался в покое не меньше моего, но… у его хозяйки были совершенно иные планы.
Кашляя и хрипя, мы скользили по слизи, пытаясь найти точку опоры.
— Пресмыкающиеся бессмертные, — мечтательно произнес Кладий, — Давно хотел на это посмотреть. Но кто будет пресмыкаться перед богом дипломатии, а?
Пальцы волшебницы блеснули короткой вспышкой. Её эффект я тут же заметил — Акахиро Рю дернулся и захрипел, хватаясь руками за воздух. Плохо. Очень плохо. В себя нихонец придёт куда быстрее, чем сама волшебница.
Где Умный Ёж?
А. Вот он. Стоит в стороне, с любопытством за нами наблюдая. Над плечом невысокого толстенького человечка, внутри которого сидит безумная немертвая тварь, веет гримуар. Тоже наблюдающий. Черт побери, начинаю понимать Митсуруги — такая мощь, такая польза и… не мой союзник. Так, третья нейтральная сторона.
…и слава Системе, Куратору и Ктулху, что нейтральная.
«Путь Ветра» я выполнил опасно, едва утвердившись на трех костях, выбрав направление, которое бы меня вело как можно дальше от Акахиро. Ноги почувствовали ровную и нескользкую поверхность, разум, пометавшись секунду между двумя вариантами очень сложного выбора, все-таки велел телу активировать прием «Дух Воина». С подскочившими характеристиками мне будет куда сподручнее защититься от атаки шиноби, который вполне может положить болт на клятву о ненападении. Он-то уже клятвопреступник.
Шиноби не собирался оправдывать мои ожидания и опасения — вместо этого, он упорно полз на нескользкую поверхность, еле слышно бурча что-то себе под нос.
— Пирамиды… — тихо прошипела протянувшая руку к Кладию Митсуруги, — Сейчас.
Давай, боженька. Отдай девочке безделушки, я использую Зов к Матери. Вон тело Гиндоса растворилось, один силуэт в слизи остался. Везунчик этот геомант, он не заключал дополнительных соглашений. Абракадавр наблюдает чисто из любопытства, ну а Лала… та уже в прошлом. Ее тело отсюда даже никто не заберет, наверное. Либо заберут нихонцы и сунут в Дикий Лес.
«НЕТ»
Слово прозвучало как удар грома, раскатившись по бескрайним сводом пещер, ударившись о стену непонимания в наших глазах и вернувшись к произнесшему. Кладий содрогнулся, как будто его ударила невидимая рука, в воздух вокруг бога взвилось легкое серое облако. Бог продолжал стоять в той же позе, с руками, скрещенными на груди, с любопытством рассматривая замершую перед ним Митсуруги.
Переборов шок, я присмотрелся к блондину повнимательнее.
«Кладий, падший бог, 910 уровень»
Всё сразу стало ясно.
— Забавно, не правда ли? — улыбнулся бог. Из края его рта показалась тонкая струйка крови. Он удивленно кашлянул в ладонь, присмотрелся, вздохнул, — Надо же, как быстро. Это из-за того, что я потратил почти все оставшиеся силы. Значит, всё получилось. Умру быстро.
— Зачем? — еле выдавила из себя пораженная волшебница, отступая на пару шагов назад, — П… почему?
— Вы иногда такие смертные… девочка, — Кладий зашелся в приступе жестокого кашля, его лицо исказилось в гримасе боли, тело задрожало. Казалось, что во внутренностях бога заработал миксер.
Я не сводил с него глаз. Бог терял по уровню в секунду и, кажется, это еще и ускорялось.
— Каждый строит свой детский деревянный домик, но старается срубить деревья для него с территории соседа… — кашель бога дипломатии ужесточился, тот едва выдавливал из себя слова, — А самого соседа — в… кх… рабство. Чтобы он помогал… строить…кх-кх… ваш домик, да? А если нельзя… то надо сжечь его постройку… потому что он может… успеть… раньше. Придёт… жечь… ваш.
— Отдай пирамиды!! — Ай кричала. Истерически, надрывно, отчаянно. Сжав кулачки, она смотрела на быстро умирающего падшего бога, уже всё поняв сама, но не веря в это, — Отдай!! Ты обещал!!
— Я, Кла… дий, — бог улыбался синеющими губами. Он упал на одно колено, закашлялся, прижав обе руки к животу, затем опустился на оба колена, но, выпрямившись и глядя только на Митсуруги, — Я бог верных… слов горо…да С’Ваггарат. Вы… уничтожили мой… дом. Моих… людей.
— Я ничего не делала!!! Я не отдавала приказ уничтожить С’Ваггарат!! Ни в чем перед тобой не виновата! — кричала девушка, — Отдай мне моё!!
— О… — Кладий изобразил удивление, — Надо… же. А Лтакт… ты тоже… не пыталась… уничтожить?
Силы оставили сереющего бога дипломатии, он упал навзничь, жадно и тяжело дыша. С уголков его губ струилась кровь.
— Причем тут Лтакт!? — рявкнула бледная чародейка.
— Боги… хранят… всех, — выдохнул умирающий, — У моей… смерти… много смыслов. Джаргак… пострадает… тоже. Награды… не будет. Вы все… виноваты.
В крики Митсуруги и шепот Кладия я перестал вслушиваться. Надо было делать ноги, срочно, пока волшебница не опомнилась, пока шиноби сидит, уставившись пустым взглядом в никуда, но мне… не хотелось.
Впервые, за долгое время, мне не хотелось ничего.
Убьют? Ну и пусть. Что решат десять лет? Может случиться так, что я воскресну, а Нихон уже будет уничтожен. Освобожусь от цели, ставшей смыслом жизни. Может, тогда уж и совсем освободиться? Воскресать-то придется аж в 102-ом году от Начала, а там Система, на рубеже столетия, должна всех спросить — хотят они дальше жить или нет?
Я вот как-то не очень.
Миллионы, которые мне не достанутся? Жаль, конечно, но так — для порядка. Деньги для меня тоже всегда были искусственным стимулом, моё тело и сознание буквально скроены таким образом, чтобы найти рай в любом шалаше. Да, безусловно, мне бы эти миллионы существенно помогли в поисках Нихона…
…но они не были целью.
Мы все сели в лужу. Я, Акахиро, Гиндос, Ёж, Лала, Митсуруги.
Особенно Митсуруги.
В самую глубокую лужу этого мира.
Усмешка сама собой вылезла на лицо, руки сами по себе начали забивать трубку. Я закурил, искренне наслаждаясь совершенно не действующим на меня дымом. Воздействие химии и алкоголя на разум? Тоже потеряно.
Кстати. Статус.
Статус
Имя — Кирн Джаргак известный как «Предвестник»
Раса — орк
Класс — Затворник (серебро)
Пол — мужской
Уровень — 397
До следующего уровня — 61 931 313 733 единиц опыта
Фракция — отсутствует (бывший гражданин Эйнура, королевство Вашрут)
Характеристики:
Сила — 115
Выносливость — 110
Ловкость — 100
Реакция — 100
Восприятие — 100
Энергетика — 105
Дополнительные характеристики:
Мудрость — 100
Стойкость — 100
Дух — 100
Отрешенность — 100
Особенности:
«Внутренний Монолит», «Эти Дни», «И пусть весь мир подождет», «Скромность адепта», «Умелый ловкач», «Стоик», «Естественный рост», «Темновидение», «Прозрачный покров», «Плоть достойная духа», «Сверхадаптивность», «Зло во плоти».
Свободные очки:
Характеристик — 4
Приёмы:
«Путь Ветра» — 46 ур.
«Беспощадный удар» — 24 ур.
«Затмение» — 4 ур.
«Целительная Медитация» — 77 ур.
«Железная Рубашка» — 89 ур.
«Повелитель Цепей» — 100 ур.
«Дух Воина» — 9 ур.
«Предел плоти» — 1 ур.
«Чувство объёма» — 45 ур.
Финансы — 173 890 золото, 13 серебра, 11 меди.
Да уж, нельзя сказать, что я в минусе. Чудовищные по меркам современности характеристики, на уровне лучших бессмертных этого мира. Отличные боевые умения. Я теперь действительно могу выходить драться грудь о грудь с настоящими бойцами, а не работать исключительно на подлых ударах. Но, конечно же, не буду.
А это что? Я пропустил момент, когда «Отрешенность» взяла верхнюю планку? Что же мне за это дали? Посмотрим логи.
— «Ваша дополнительная характеристика «Отрешенность» достигла максимального значения. Сопротивление вредоносным энергиям увеличено на тридцать процентов»
Ох, насмешили. Меня и так ничем энергетическим не пробьешь. Хотя… а собственная Ки может считаться «вредоносной» энергией, если повреждает меня? Надо будет проверить…
— Убей его!!
Крик, затем удар? Или сначала был всё-таки удар? Наверное — он. Я слишком глубоко ушел в свои мысли, лишь краем сознания наблюдая, как в руках Митсуруги Ай зажигается небольшая сфера ледяного цвета, которую та выпускает в серое тело лежащего Кладия, от чего тот взрывается густым облаком пыли. Затем волшебница указывает пальцем на меня и приказывает Акахиро Рю меня убить.
Я вскочил, разворачиваясь к сидящему мастеру-шиноби, понимая, что уже давно и во всем опоздал. За это время меня бы даже смертный успел бы прибить.
— Нет, — Акахиро и не думал вставать и нападать. Он даже не посмотрел в сторону своей начальницы, как я начал понимать — уже бывшей. Просто оповестил её о том, что не будет. А почему?
— Что?! — надрывно вырвалось у Ай, — Почему?!
Нихонец встал, неторопливо отряхнул свои штаны, распрямился, и глянул на архимага. Недобро, искоса. Презрительно.
— Не желаю, — коротко пояснил он свою позицию, — Ты бесчестная. Всё — бессмысленно.
Ай села, где стояла, как будто у нее отказали ноги. Возможно, так оно и было. Она совершенно стеклянным взглядом смотрела, как Акахиро Рю отряхивается и разминается, выполняя зарядку явно напоказ. Я с интересом наблюдал, больше было не за кем. Умный Ёж с Бенедиктом уже ушли.
— Кирн… прав, — сказал наконец развернувшийся к бывшей начальнице Рю, — Мы строим будущее на костях тех, кем больше не являемся. Мы строим его на крови тех, кого не заслуживаем. Мы — зло, убивающее мир. Я не буду в этом участвовать. Ухожу.
С этими словами шиноби пропал. Сразу, не дав никому шанса на ответ. Ни мне, ни Митсуруги. Наверное, был не до конца уверен в своем решении, спешил сжечь мосты. Можно его понять… а еще лучше — последовать примеру.
Но… не хочется.
Пришла пора раскрыть карты.
Сегодня у одной «золотой» волшебницы явно не лучший день в жизни.
* * *
Следующая глава в этой книге последняя. Больше книг бесплатно в телеграм-канале «Цокольный этаж»: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!



Эпилог

В огромной пещере, где сквозь поросль триаллиса то тут, то там проглядывала чернота неразрушимого материала стен, потолка и пола, стояли друг напротив друга двое разумных.
Двое бессмертных.
Хрупкая розововолосая девушка, почти девочка на вид, была затянута в облегающий черный комбинезон, оставляющий открытым только лицо, на котором ярко сверкали огромные голубые глаза. Девушка была настолько хрупкой и изящной, что казалась выточенной из кости куклой, хрупкой марионеткой, чем-то, что хочется закрыть собой, оберегая от опасностей этого мира. Заплаканное лицо, легшие под глазами тени, снежно-белая кожа, маленькие ручки, сжатые в кулачки, напряженная сгорбившаяся поза — всё это демонстрировало, что розововолосая испытывает сильный стресс и готова к отпору.
Окажись в этом зале посторонний наблюдатель, он бы без малейших сомнений бы указал на причину столь неважного состояния девушки.
Напротив хрупкой фигурки стояло настоящее чудовище — два с половиной метра жилистой плоти, покрытой толстой серой кожей, длинный тонкий хвост и почти человеческое лицо, заросшее короткой черной бородой. Одетый лишь в подобие боевой кожаной боевой юбки гигант курил трубку, рассматривая стоящую напротив него девушку. Он стоял совершенно расслабленно, не обращая внимания даже на то, что между пальцев его оппонентки то и дело с треском пробегают искры активной магии. Боевой магии.
Для любого, кто случайно бы спустился в недра земной поверхности, пройдя по извилистым ходам многие сотни километров, сражаясь с населяющими их тварями, в число которых теперь еще входили и голодающие нечеловеческие беженцы, было бы непонятно, что тут происходит. Девушка защищается от чудовища? Чудовище чувствует себя настолько уверенно, что даже не угрожает девушке? Что вообще тут происходит? Что эти двое тут забыли?
Ну, к утешению этого путешественника, который мог бы стать гипотетическим наблюдателем, можно было бы сказать, что эти двое сами понятия не имеют, что делают.
— Дай мне одну причину… всего одну причину, по которой я не должна убить тебя здесь, на месте! — шипение, которое издала Митсуруги, должно было бы пугать… наверное, но мешало то, что голос архимага дрожал.
— А за что? — спросил я, садясь перед ней по-турецки. Ай промолчала, поэтому я, выждав немного, спросил, — Я игнорировал твои приказы? Предал тебя? Нет. Даже после того, как узнал, что ты рассчитывала всех нас оставить в Подземном Мире. Подстраховался — да. Но ты, Митсуруги Ай, была во главе этой экспедиции. Ты набирала разумных. Ты принимала решения… в том числе и о боге-посреднике. Так за что меня убивать?
Волшебница молчала, меряя меня взглядом. Я сидел и курил свою трубку. На душе было полное спокойствие. Можно сказать — я подбрасывал монетку.
Если эта гипотетическая монетка упадёт орлом, то Ай убьет меня здесь и сейчас. Десять лет… за них многое изменится. Воскреснув, я узнаю, как сработали мои «закладки» с информацией против Нихона, увижу, что решили боги во главе с Эттой, что предприняла Лига Некромантов. Гвоздей в крышку гроба этой тайной империи я уже забил целую кучу. Нужно лишь время.
Решка: Ай не нападает. Мы либо разговариваем, либо расходимся — не суть важно. Тогда мне придется брать всё в свои руки, чтобы успеть отозвать кристаллы. Не вешать на себя метки клятвопреступника, предателя, нарушителя слова. А их будет много. Конечно, с моим Статусом любая негативная метка это как слону дробина, но это совершенно не значит, что нужно пускаться во все тяжкие.
Монетка упала. Митсуруги опустила руки и села напротив меня, глубоко и печально вздохнув.
— Мы оба потеряли, ничего не получив, да? — выдала она самую грустную и усталую улыбку на свете.
— Почему? Я получил много уровней, а ты четкое понимание, что руководство экспедициями — это совсем не твое, — попытался я найти что-то хорошее в сложившейся ситуации. Судя по блеснувшему враждебностью взгляду волшебницы, получилось у меня не очень.
Посверлив косноязычного орка взглядом, Митсуруги распласталась на камнях, уставившись в мерцающий триаллисом потолок пещеры. Спустя несколько минут, она внезапно начала говорить:
— Знаешь, ты прав. Из меня отвратительный руководитель. Да и насчет страха ты был прав. Ментальный маг вызывает страх, заставляет подчиняться. Я никогда не пробовала договариваться… не умею этого делать. И совершенно не разбираюсь в разумных, в чей разум не могу зайти.
— Зачем же ты тогда нас таких набрала в команду? — вопрос вызвал недоуменный взгляд волшебницы, — Ааа… — догадался я, — Затем, чтобы там нас и оставить. Меньше народу — больше кислороду. Понял-понял.
Ай вернулась к разглядыванию потолка.
— Как только я появилась в этом мире, меня сразу же отправили на миссию, — внезапно начала рассказывать она, — С первого уровня. Сразу же. Единственный шпион Нихона — особенный, уникальный, привлекающий внимание. Я должна была влиться в мировое сообщество, занять там полагающееся «золотому» классу положение, обрасти связями…
— …а стала сахарной косточкой среди своры голодных псов, яростно рвущих друг друга по малейшему поводу. Мир с бессмертными отвратителен, Кирн Джаргак. Мы беспощадны как дети, ломая чужое, пытаясь создать своё. Вечный страх, что из-за угла покажется кто-нибудь, для кого все твои силы, люди и достижения — лишь пустой звук. Страх неведомого пришельца, который придёт, заставит, подчинит и использует. Просто потому, что будет сильнее, больше знать, больше уметь. Вечный страх стать слугой чужого.
— …и поэтому вы сами делаете слуг. Точнее — Слуг, — невесело хмыкнул я, — Огромная планета, чьих богатств хватило бы на всех! Живи, люби, сосуществуй, развивайся — никаких помех, никаких ограничений! Но нет, мы будем лелеять принесенное с собой дерьмо, будем пытаться строить новый мир по старым лекалам, будем цепляться за расы, языки, отжившие своё культуры и религии, превращая этот прекрасный мир в поле боя без победителей.
Митсуруги хмыкнула, заводя обе руки за голову.
— Я помню такое мирное время, — сказала она после долгой паузы, — Пять лет, наполненные покоем, достатком, работой. Не нужно было никуда бежать, ни с кем бороться, нечего было доказывать. Смертные и бессмертные Вавилона сосуществовали в гармонии. Скучаю по тем годам, орк. Сильно скучаю. Всегда.
— Как трогательно, — не удержался я, оскаливаясь, — Мир, гармония и покой одной маленькой девочки… всего лишь за счет контролируемого ей монаха.
— Откуда ты… — тут же приподнялась на локте японка, но остановилась в движении, закусив губу и наклонив на бок голову, в раздумье. Затем свалилась назад, бессильно махнув рукой, — Ах да, вы же общались. Да, всё верно, я жила в Вавилоне, контролируя Соломона. Не плотно, у него была большая свобода действий. Не знаю, рассказывал ли он тебе, Кирн, но я сполна расплатилась с ним за содеянное. По-королевски… наверное, поэтому и могу себе позволить помнить о тех временах с чистой совестью.
— Цинично, — покивал я, выпуская большой клуб белого дыма.
— Такова жизнь, — вяло пожала плечиками Ай, — Мы используем то, что можем, преследуя свои цели. Мои приключения с Соломоном дали мне и Нихону многое, очень многое. Интересы одного против интересов сотен тысяч? Не смешно. Кроме того, он был вполне доволен жизнью, защищая и оберегая своё «сокровище».
— Я вытащил тебя из тюрьмы, превратив интересы и жизни миллионов в ничто, — хрюкнул я, пряча курительные принадлежности, — Ты была готова обречь столько же на голодную смерть. Мы оба — живое противоречие твоим словам о том, что интересы общества важнее.
— Этим обществам не повезло, — устало сказала девушка, — К чему ты ведешь, орк?
— Да ни к чему особо, — настала моя очередь пожимать плечами, — Просто мне интересно — ты уверена в том, что тот самый знаменитый Соломон, о части приключений которого сложили легенды, просто так взял твои утешительные призы, утёр сопли, отправился жить-поживать?
— Ты мне скажи, — волшебница змеей извернулась на черном камне, ее взгляд стал на мгновение кинжально-острым, — Я его безуспешно искала многие годы, а вот ты видел и даже разговаривал с ним. Каким он стал, Кирн?
Настала моя очередь брать паузу.
— Одержимым, — наконец сказал я, — Из мирного, осторожного и изворотливого человека он стал эгоистичным чудовищем, точно следующим твоем завету. Цель оправдывает средства. Только вот, беда мира и окружающих в том, что Соломон никогда не был героем, никогда не свершал ничего великого и никогда никого не защищал. Кроме тебя, волшебница. Соломона, можно сказать, уже не существует — от него осталась лишь бессильная тень в чужом сознании. Есть лишь существо, полностью поглощенное своей целью.
— Настолько полно, что не замечает потерю двенадцати миллионов золотом и не принимает предложений, от которых невозможно отказаться, — задумчиво протянула Митсуруги, — Ты — Соломон.
— Я им был, — поправил я девушку, текучим движением переходящую в стоячее положение.
Японка же просто встала и подошла вплотную ко мне. Моя голова в сидячем положении как раз была на уровне ее глаз. Минуту мы смотрели друг другу в глаза.
— Всё-таки месть? — криво улыбнувшись, спросила Ай, — Дай догадаюсь — ты что-то нашел или чему-то научился. Или старый твой навык, сделавший Переяславу… такой? Как ты собрался мне отомстить, Кирн Джаргак? Бросить в Дикий Лес? Утопить в океане? Лишить рассудка?
— Какая-то ты не удивленная, — посетовал я, начиная тихонько улыбаться. Митсуруги удивила, тоже обнажив в улыбке зубы. Искренней, радостной.
Светлой.
— Переяслава, — сказала Ай, — Ты ей слишком нравился. Больше, чем всё остальное в этом мире. Сначала я думала, что она просто назло мне путается с тобой. А потом…
«Путь Ветра»
С сидячего положения выполнить этот приём было трудно, но возможно. С надрывом связок и сухожилий, я ужом проскочил под атакой Митсуруги, хрустнув едва ли не всеми костями в теле одновременно. Оттормозив ладонью о черный камень, я встал, внимательно рассматривая волшебницу. Повторной атаки не было.
— Ай, будь аккуратнее, — мягко укорил я девушку, — Ты же чуть не стала клятвопреступницей. Забыла, что мы обещали друг другу?
Архимаг выпучила глаза и вновь упала на пятую точку. Точно забыла. Вот что значит — плохой день. Я улыбнулся.
— Я не собирался тебе мстить, — открыл я ей новость, — Освободить Переяславу, сунув тебя в Дикий Лес — да. Но дриады больше нет… а значит, мне незачем к тебе прикасаться даже пальцем.
— Гиндос говорил… — через несколько секунд выдохнула Митсуруги, — Ты бьешь по самой уязвимой точке и только по ней. Я дура… не сразу поняла, что Соломон делал так же. Но… стой, ты не… мстишь? А что тогда? Зачем ты здесь?!
— Всего лишь распространяю своё мнение.
Выбрать Зов Матери было уже давно делом секунды. Умение, обеспечивающее выживание, свободу, безнаказанность. Прекрасная и чудовищная сила, делающая весь мир твоим домом.
— Я считаю, Митсуруги Ай, что повод, из-за которого ты меня использовала и бросила — ничтожен, — наконец сказал я то, что давно вертелось в голове и на языке, — Но мнение разумного порой такая… бессильная субстанция… пока ее не воплотишь. Этим я и займусь — уничтожением. Доверься мне, в этом я профессионал!
Последнее было явно лишним. Когда до Ай дошел смысл сказанного мной, она отреагировала моментально, выбросив из рук два комка жутковатой энергии, между которыми пробегали молнии. «Зов»
Кажется, сквозь летящее ко мне убийственное сияние, я увидел силуэт миниатюрной девушки.
Кажется, ее рот был открыт в крике боли.
Кажется, у нее не было рук по самые плечи.
Плохой день, Ай.