Сергей Лукьяненко
Ловец Видений



Часть первая



Глава 1. Сноходец

Окраина – это была удача. Здесь проще работать над собой, особенно тем, кто спешит.
Григ очень спешил.
Он бежал. Бежал по гулкой мостовой, несся как лесной олень… рыжим лесом пущенной стрелой.
Все поэты – сволочи! Поэт воткнет в размер любую ерунду, а дети должны страдать. Григ все детство пытался понять, слыша песенку про лесного оленя – как это он может лететь «рыжим лесом, пущенной стрелой». Стрелой – понятно. Но с какой стати летает рыжий лес? И неужели он летает быстрее стрелы? Ему пришлось уверить себя, что в песенке поется «рыжим лисом, пущенный стрелой». И тогда все стало на свои места.
Кстати, рыжим лисом – это идея…
Это была Окраина – а здесь все проще. На бегу Григ обернулся лисом. Здоровым рыжим лисом с наглой мордой, одетым в жилетку и шорты. Ускорился. Пушистый хвост стегал по булыжникам, заметал следы. Улица, накрытая серым осенним небом, была пуста и безжизненна. В окнах не горел свет, двери были закрыты, а возможно – всего лишь нарисованы на стенах. Это был какой-то кошмар. Григ вильнул в один переулок… в другой… в третий…
Но шаги за спиной стучали все чаще и чаще. Преследователя не провести лисьими увертками.
Григ нырнул в очередной переулок – и обмер.
Тупик.
Глухие стены домов слева и справа. Этажа четыре высотой – глухая кирпичная кладка, швы заполнены раствором «под стену», не зацепиться. Ни окон, ни дверей, разумеется… слева одно окно под самой крышей все-таки было, но Григ его второпях не заметил. А впереди – забор. Кирпичный. Высотой с четырехэтажный дом.
Собственно говоря, на вид забор ничем не отличался от стен. Но почему-то чувствовалось – это именно забор. За ним пустота, путь к спасению.
Григ несколько раз ударился о забор с разбега, всем телом, оставляя на кирпиче клочья рыжих волос и отчаянно представляя, как забор рушится под его напором.
Но кирпич ему не поверил.
Проще было убить себя об стену, чем пробить в ней дыру. Но если бы Григ легко пробил проход – что бы он делал на соседней улице? Погоня продолжилась бы дальше.
Шаги за спиной стали бухать реже.
Григ вздохнул и обернулся.
Здоровенный, метра три высотой черный тролль (ну а как еще назвать существо, состоящее из ловко пригнанных друг к другу черных камней) вошел в тупик и уставился на беглеца. Потом ухмыльнулся.
– Тупик, – печально сказал Григ, с трудом выдавливая человеческие слова из лисьей пасти.
– Вижу, – кивнул тролль, запустил руку за спину, почесал под лопаткой – и извлек из собственного тела увесистую каменную дубину. – Я тебя предупреждал – не надо! Не надо меня обманывать!
– Я не обманывал… – попытался Григ потянуть время.
– Вот только не будем вступать в философские споры! – воскликнул тролль. – С моей точки зрения обман был – и баста!
Похлопывая по ладони дубинкой (отчего мостовая под ногами вздрагивала) тролль двинулся к беглецу. Тот начал пятиться и уперся в стену.
– Не взлетишь, – ухмыльнулся тролль.
– Давай представим, что это все – компьютерная игра? – жалобно попросил Григ. – Виртуальная реальность…
– Ты можешь представлять себе все, что угодно, – почти ласково сказал тролль. – Даже то, что это твой персональный Армагеддон.
Расшатать самомнение тролля оказалось не легче, чем кирпичные стены вокруг. И переметнуться в иной облик тоже – тролль явно был куда большим солипсистом, чем Григ.
– Я даже не стану убивать тебя до смерти, – пообещал тролль. – Не дергайся и…
Что-то визжащее!.. поющее!.. сверкающее!.. сияющее!.. словно созданное из сплошных шипящих и восклицательных знаков, ворвалось в тупик. Извиваясь и переливаясь, скользя над мостовой и взмывая, оно пронеслось между широко расставленных ног тролля.
– Пока! – крикнул Григ, бросаясь на этот обезумевший кусок радуги. Ощущение было таким, словно он оседлал наполненный теплой пенной водой мешок. Радуга будто и не заметила седока – стремительно понеслась к забору, вильнула – и пошла вверх вдоль стены. Григ цеплялся за некое подобие ушей, выросших на этой разноцветной колбасе, и мечтал лишь об одном – не упасть, пока радуга не перевалит за стену.
Хотя помешает ли стена троллю продолжить преследование?
– Ты трус! – завопил уязвленный тролль. – Трус и подонок! Только гнусный подонок способен оседлать светлый детский сон!
– Ну, трус, – прошептал Григ, прижимаясь к колбасе. – Ну, подонок. Зато живой.
Радужная колбаса распласталась в широкую мягкую ленту – и потащила его над окраиной, будто на ковре-самолете. Теперь, когда тролль остался позади, Григ рискнул посмотреть на своего спасителя повнимательнее.
Лента вся шла цветными переливчатыми пятнами. Временами на ней возникали какие-то искаженные лица…
Ой-ей…
Это не светлый детский сон…
Лента снова сжалась в колбасу – только на этот раз с одной стороны был шипастый хвост, а с другой – зубастая пасть и пылающие красные глаза.
– Айри! – как можно радостнее воскликнул Григ, помахивая рукой. – Рутс, пыхнем пару разков?
– У? – задумчиво спросила колбаса. – Айри. Есть, брат?
Обычно сон наркомана – зрелище не для слабонервных. Этот, к счастью, уснул в миролюбивом настроении и не после тяжелых наркотиков, а обкурившись конопли.
– Вон, внизу! – твердо заявил Григ.
Колбаса (впрочем, ее уже можно было смело звать змеей или драконом) опустила голову вниз и уставилась на серые, безжизненные кварталы. Григ очень рассчитывал на раскрепощенное воображение бедного обкурка. И не просчитался.
Половина квартала разом заколебалась – и исчезла серым дымом. Вместо нее среди мрачных зданий появилась чудная зеленая полянка, залитая солнечным светом (то, что над головой по-прежнему висели тяжелые облака, делу не вредило). В воздухе повис тонкий приторно-сладковатый запах.
– О! – воскликнул дракончик и метнулся вниз.
В центр конопляного поля он приземлился уже в виде человека – Григ едва успел соскочить с его спины. Тощий долговязый парень, прыщавый и явно близорукий. Но вообразить себе очки он, видимо, не сумел, оттого натужно щурился.
– Какая трава! – с восторгом сказал парень.
– Все твое, – кивнул Григ. – Пользуйся. Айри. Я пошел.
– Айри… – с удивлением попрощался тот. – Подожди, свернем по косячку!
– Вон же свернутые лежат, – подсказал Григ.
– Вау! – завопил парень. Григ усмехнулся и двинулся прочь – туда, где, по его мнению, должна была заканчиваться Окраина.
– Постой, а спичек у тебя нет? – в полном соответствии со старым анекдотом завопил вслед парень.
– Были б спички, был бы рай! – ответил Григ, не оборачиваясь.
– А что же это, брат? – горестно возопил парень.
Григ пожал плечами.
– Это? Конкретно это – Окраина.
– Чего окраина?
– Города.
– Какого? – совсем уж слабо спросил наркоман.
– Да он здесь один, брат!
– Где здесь?
– В Стране Снов, – ответил Григ и с улыбкой обернулся. – Или в Стране Кошмаров… кому как!
На лбу у него открылись еще два глаза, а из головы выросли раскидистые рога. Он оскалил зубы.
Парень завопил и кинулся бежать, смешно размахивая руками.
Вот и славно. Реальная опасность ему не грозит, а как утомится – проснется в обычном мире. Станет ли он после этого Сноходцем – неизвестно. Но вот с марихуаной, возможно, завяжет.
Григ убрал рога и лишние глаза. И только после этого понял, что до сих пор пребывал в обличии огромного рыжего лиса.
Блин!
Рога и лишняя пара глаз наркомана напугали!
А вот исполинская лиса, предложившая пыхнуть пару разков – ничуть!
Нет, не завяжет…
Окраина, как ни странно, было одним из самых спокойных и тихих мест города. Здесь жило некоторое количество нелюдимых Сноходцев (вроде обидевшегося на Григория тролля), сюда то и дело заносило обкурившихся наркоманов, впавших в депрессию клерков, истеричных молодых женщин и температурящих детей.
Вы тоже здесь бывали, наверняка. Попробуйте вспомнить. Конечно, если вы обычный сновидец, то Страна Снов остается в вашей памяти сумбурной тенью. И все-таки, попытайтесь. Серое небо. Нависающие над тротуарами дома. Тишина. Безлюдье. Давящее ощущение слежки…
Вспомнили?
Все здесь бывали. Это обычный кошмар современного человека – каменные джунгли, безжизненный вымерший город, где затаилась неведомая угроза. Обычно сны об Окраине очень эмоциональны, поэтому Окраина долго не разрушается. Но при этом реальной опасности в кошмарах нет, это что-то вроде правильного триллера, фильма Хичкока, где напряжение нарастает, нарастает, но до самого финала ничего ужасного так и не происходит.
Так что, если судьба забросит вас во сне на Окраину – не беспокойтесь. Ничего страшного с вами не случится. Ничего интересного, но и ничего страшного.
Скорее всего.
Уже вернув себе человеческий облик, Григ неспешно шел по центру улицы, подальше от дверей и переулков (ничего страшного здесь не случается, помните? Но он всегда предпочитал перестраховаться). И размышлял, как лучше выбраться в Город.
В Снах география особая. Здесь нет нормального пространства, точно так же, как нет и нормального времени. Но если попытаться перевести здешние расстояния на обычные мерки…
От жилой части города Грига отделяло километров пятьсот. При некоторой удаче он мог пройти это расстояние за день – применив некоторые свои способности, из числа тех, что Григ старался не афишировать.
Но ему не хотелось терять целый день.
Григ вздохнул и примостился на торчащий из асфальта прямо посреди проезжей части пожарный гидрант. Этот кусок сна был американский, а у них не бывает городского пейзажа без гидрантов.
– Ну? – скрипуче спросил гидрант из-под его задницы. – И чё расселся?
– Тебя не спросил, – огрызнулся Григ. Сидеть на гидранте было неудобно, злые люди делают их коническими сверху. Но если очень хочется – то усидишь и на гидранте.
– Ты кое-что должен за право пройти мимо меня.
– Правда? – Григ помассировал правую щиколотку. – И что именно?
В Стране Сновидений быстро перестаешь удивляться говорящим предметам. Скорее всего, это был огрызок чужого кошмара. Возможно – симулякр. В самом крайнем случае – скучающий Снотворец.
– Ты должен ответить на три загадки, – сказал гидрант.
– А не то? – поинтересовался Григ, расшнуровывая кроссовки.
– Не то я тебя сожру! – кровожадно пообещала чугунная тумба.
– Ясно, – кивнул Григ. Кусок чужого сна, каким-то чудом уцелевший на Окраине. То ли недавно здесь, то ли ему периодически удается подкрепиться случайными путниками.
– Итак, вот первый мой вопрос! – торжественно произнес гидрант. – Что радует и старца, и дитя? Что веселит, печалит и волнует? Что с нами каждый день?
– Телеканал «Домашний», – сказал Григ, переодевая носки – с левой ноги на правую, а с правой на левую. Как ни странно, но даже такая мелочь помогала ногам отдохнуть. Согласно древним русским поверьям, это было еще и прекрасное средство сбить с толка преследующую тебя нечистую силу, но об этом Григ не подозревал.
– Что? – оторопел гидрант.
– Телеканал, говорю. «Домашний». Радует и старца, и дитя. С нами каждый день.
– Ответ не верен! – завопил гидрант. – Правильный ответ – дружеская беседа!
– Ничего не знаю, – ответил Григ. – Телеканал «Домашний» тоже подходит.
– Тогда второй вопрос… – неуверенно сказал гидрант. – Внемли, вот мой второй вопрос! Сопровождает нас с рожденья. По жизни ласковой рукой ведет. Согреет, ободрит, утешит. Простит, поддержит, подсобит.
– Партия «Единая Россия», – сказал Григ, зашнуровывая кроссовки.
– Чего? – гидрант издал такой звук, будто чем-то поперхнулся.
– Есть такая партия. Сопровождает нас с рожденья. По жизни. Ласковой рукой ведет.
– Это материнская любовь! – взвыл гидрант.
– У вас на Оклахоме – может быть, – милостиво согласился Григ. – А у нас – так все-таки «Единая Россия».
– Третий вопрос, – ледяным голосом произнес гидрант. – Услышь вопрос мой третий и последний! Он каждый день радеет о тебе. От бед тебя он защищает. Он нужен каждому из нас!
– О, Боже! – закричал Григ, привставая с гидранта. – Я знаю, я знаю ответ! Это он! Он! Мой любимый однопроцентный кефир!
– А вот и нет! – завопил гидрант. – Президент Дональд Трамп!
– Что? – Григ от неожиданности разинул рот. От простого рельефа он чувства юмора не ожидал… неужели Снотворец?
Гидрант захохотал и вывернулся из асфальта, превратившись в металлический столб пятиметровой высоты. Фланцы уставились на Грига пустыми злыми глазницами.
– Ты влип! – взвыл гидрант. В металле открылась брызжущая водой трещина, изгибающаяся в кривой ухмылке. Струйки воды летели из нее во все стороны, будто капли слюны изо рта истерика.
Вдоль всей улицы застонал взламываемый асфальт – и вверх взвились, покачиваясь ржавыми железными щупальцами, водопроводные трубы. На удивление бодрый кошмар…
– Тебе не уйти от меня, Ловец!
Григ не стал спрашивать, «мы знакомы?», потому что сбивать дыхание в беге не рекомендуется даже во сне.
Он несся вдоль улицы, с тротуаров к нему тянулись трубы-щупальца, а сверху с воем падал гидрант, раскачиваясь на какой-то совсем уж немыслимой по длине трубе…
На бегу Григ смял в ладонях немного воздуха – так, чтобы он вспыхнул, и метнул вперед. Огненный шар понесся над асфальтом, испепеляя трубы, но почти сразу же в него ударили струи воды – и пламя погасло.
Гидрант, нависающий над ним будто голова кобры, захохотал. Это была не лучшая идея – бороться с ожившим пожарным гидрантом огнем!
Григ подпрыгнул – и вырос на полметра. Подпрыгнул еще раз – и вырос на метр. Еще раз – и добавил к своему росту два метра.
В общем, это была обычная геометрическая прогрессия со знаменателем два.
Григ подпрыгнул еще два раза.
– Ого… – промямлил гидрант, когда они сравнялись. Григ сейчас был ростом с пятиэтажный дом. Такой фокус не прошел бы с черным троллем – у того было слишком могучее эго, ростом его не обгонишь.
Но куда уж гидранту тягаться с человеческим самомнением!
– Явки, пароли, задания! – ловя гидрант под мышку и сжимая трубу-шею в кулаке спросил Григ. – Кто послал? Говори, сволочь!
– Креч…
– Черный тролль?
– Да…
– Ты кто такой?
– Я ужас здешних улиц!
Все-таки, это была всего лишь часть кошмара. Куда более организованная и разумная, чем Григу показалось вначале. Но – не более чем часть Страны Сновидений. Даже не симулякр.
Рельеф.
Работающий на Креча. Редкость, но случается – Креч жил здесь достаточно долго, чтобы приручить самые устойчивые и смышленые формы рельефа. Интересно только, чем он расплачивался с гидрантом?
Григ оторвал гидрант от трубы, раздавил в ладонях и зашвырнул куда-то вдаль. Дергающиеся вокруг водопроводные трубы опали, сочась ржавой водой.
Подтянув к себе трубу потолще, Григ вымыл руки. А потом побежал от Окраины к центру, перепрыгивая через дома пониже и огибая те, что повыше.
Главное – не забыть принять нормальный размер, когда покажутся жилые кварталы Города. В Снах можно делать все, что угодно. Ну совершенно все, что только можешь себе представить! Но некоторые вещи рядовому Сноходцу лучше не представлять.
Потому что Снотворцы, которые за сотни лет жизни не научились такого делать, могут обидеться.



Глава 2. Город

В Страну Сновидений время от времени наведывается каждый. Кто-то посещает Окраину, Пустоши, Лабиринт, Башню и прочие территории кошмаров, где коллективное бессознательное за тысячи лет обрело формы. Но большинство, к счастью, попадает в Город или на Просторы. Конечно, если говорить откровенно, то Город не один. Это три десятка городов, слитых вместе, три десятка «типичных представлений об идеальном или кошмарном городе». Обычно Сноходец осознает себя в Снах, когда попадает в город своей мечты. За этим всегда интересно наблюдать.
Григ сидел на открытой площадке кафе «Три звезды», лучшего кафе с видом на океан, на той трети площадки, что выложена прозрачным, искрящимся зеленым камнем. Ему только что принесли кружку пива и тарелку с крошечными сушеными рыбешками – на вид твердыми и малосъедобными, а на самом деле – тающими во рту. Народа было немного, да и тот, что был, по большей части никакого значения не имел. Загорелые длинноногие девушки, мускулистые парни, благообразные старички и умилительные детишки… Рельеф, сплошной рельеф, слегка разбавленный простецами и простушками.
Тут и появилась эта девчонка. Во-первых, она была некрасивая. Точнее – самая обычная. Если поработает с собой перед зеркалом – будет привлекательная, если не поработает… то увы. Во-вторых, одета она была очень просто – в серенькое платье, на вид обычное, но если присмотреться – то обнаруживается полное отсутствие молний, застежек и прочих пуговиц. Это платье не предназначалось для того, чтобы его снимать. Оно просто имелось. Босоножки были устроены примерно так же – тугие ремешки без пряжек, впрочем, для босоножек это допустимо. Ну и в-третьих – у девушки был характерный взгляд, любопытно-рассеянный. Такой бывает у взрослых людей, попавших в большой магазин игрушек – все вокруг интересно, будит какие-то воспоминания и мечты, но при этом человек честно осознает – ему не нужны эти говорящие куклы, кусающиеся динозавры, машинки по выдуванию мыльных пузырей и чудесные пластиковые конструкторы.
Григ привстал и приветливо помахал девчонке рукой. Она на миг смутилась, но потом улыбнулась и направилась к нему.
– Еще пива! – попросил Григ официанта: немолодого, седоусого, с тем ярко выраженным чувством собственного достоинства, которым может обладать только качественный рельеф. Официант кивнул и отправился к стойке.
– А почему именно пива? – спросила девушка, садясь за столик. – А вдруг я хочу шампанского?
Ей было лет двадцать, может быть даже меньше.
– Шампанское? Придется пересесть, – объяснил Григ. – На зеленой части подают только пиво. На белой – наливают ром, а на красной – вино всех видов, включая игристое. Но лучший вид на океан отсюда, так что будем пить пиво.
Девушка с любопытством посмотрела на трехцветный пол.
– Однажды здесь упали три звезды, – пояснил Григ. – Из них сделали площадку и построили кафе. Ну и почему-то так повелось… на каждой трети – свой напиток.
– Три звезды? – уточнила девушка. – Три метеорита?
– Нет, именно звезды, – поправил Григ. – Ну сами подумайте, как можно что-то сделать из упавшего метеорита? Он же разлетится на кусочки!
– А звезда? Не разлетится?
– Конечно, нет! Что ей сделается, она же звезда…
Официант принес пиво. Девушка засмеялась и взяла кружку. Как-то очень неумело – явно не ее напиток.
– Как вас зовут? – спросил Григ.
– Анна.
– Никому этого не говорите, – Григ погрозил ей пальцем. – Вообще старайтесь в Стране Сновидений не вспоминать о реальном мире.
– В Стране… Сновидений? – она растерялась.
– Вы уснули и попали в Страну Сновидений, – пояснил Григ. – Или попросту – во Сны.
– Очень странный сон… – сказала девушка задумчиво. – Обычно во сне не понимаешь, что это сон. И уж, конечно, встречные молодые люди…
– Почему вы решили, что я молод?
Анна посмотрела на него. Потом – на свои руки. Закусила губу.
Григ пошарил рукой – и протянул ей зеркало.
– Где вы его взяли? – разглядывая свое лицо, спросила девушка.
– Я его тут на столе нашел. Неужели не доводилось во сне находить те предметы, которые нужны?
– Но это во сне… – она закусила губу. Потом призналась: – Я не такая… молодая.
– По голосу чувствуется, – кивнул Григ. – По манере говорить. Думаю, вам за тридцать.
Анна едва заметно улыбнулась. Отложила зеркало на стол и пробормотала:
– Какой странный сон…
За соседним столиком парень рассказывал девушке какую-то историю. Девушка смеялась. Вдоль ограждения бегали ребятишки и кидали в сторону моря бумажные самолетики.
– А где вы живете? – спросил Григ.
– На планете Земля, – ответила Анна, помедлив.
– Молодец, – похвалил Григ. – Вот так и держитесь дальше. Меня, кстати, зовут Григ.
– Это настоящее имя?
– Какая разница?
Анна сделала глоток пива. Потом аккуратно наклонила кружку, обливая загорелую лодыжку тонкой струйкой пены.
– Мокро, – сказала она. – Все как взаправду… Григ, где я?
– В Стране Сновидений.
– Но здесь все так реально!
– А она реальна, – объяснил Григ. – Абсолютно. Порежетесь – пойдет кровь. Съедите несвежее пирожное – будете бегать в сортир.
– Упаду с обрыва? – глядя на плещущий далеко внизу океан, спросила Анна.
– Вот тут возможны варианты. Будь ты еще маленькой девочкой – могла бы раскинуть руки и полететь. Если ты очень уверена в себе – можешь аккуратно войти в воду, вынырнуть и выплыть на берег. Очень хорошая фантазия поможет тебе… ну, к примеру, превратиться в полете в рыбу или дельфина, и опять-таки выплыть.
Анна кивнула.
– Но скорее всего, ты разобьешься, – сказал Григ.
– И умру?
– Нет. Проснешься. Но, скорее всего, в ясном сознании сюда уже никогда не попадешь.
У девушки начали подрагивать губы, и она торопливо поднесла ко рту кружку с остатками пива.
– Я не верю. Это какая-то… какой-то…
– Дурной сон? – усмехнулся Григ. – Это не сон, это Сны. Это мир, который подчиняется твоему сознанию, твоей фантазии… отчасти, конечно. У него свои законы, свои обычаи… свои правители. Но, в общем и целом, это довольно приличный и интересный мир.
– Как я могу вернуться… то есть проснуться?
Это был хороший вопрос. Не все понимают, что, найдя вход в незнакомый дом, стоит сразу позаботиться о выходе.
– Ты должна проснуться в обычном мире. А для этого тебе надо уснуть здесь, в Стране Сновидений. Ну или что-то должно тебя разбудить – оттуда, из обычного мира.
Анна задумчиво кивнула:
– То есть я засыпаю, попадаю сюда… а потом, через восемь часов, засыпаю здесь и просыпаюсь там?
– Ну… – Григ замялся. Всегда трудно объяснять элементарные истины – они как раз самые сложные. – Все чуть сложнее. Это Страна Сновидений. Во сне время течет по-другому. Оно может пролететь незаметно – за час, за несколько минут. А может тянуться днями, месяцами, прежде чем ты поймешь, что хочешь спать… то есть проснуться. Никакой прямой зависимости нет.
– Удивительно, – сказала женщина. – Это как целая новая жизнь. Или несколько жизней.
Григ кивнул. И добавил:
– Только не старайся не проснуться, чтобы остаться здесь навсегда. Не получится. Только измучаешься.
– Я не могу остаться! – заволновалась Анна. – Меня… меня ждут. Как же я…
Скорее всего, в обычном мире она была мамой – молодой мамой с маленькими детьми. Григу доводилось встречать таких, замученных младенческими коликами и хныканьем, они врывались в Сны, как завязавший алкоголик – в винный магазин, замирали в восхищении… и зачастую больше не возвращались. Будто материнский инстинкт запирал для них волшебную дверь. Тут уж ничего не поделаешь.
– Ребенок? – спросил Григ. – Совсем маленький?
По лицу Анны пробежала светлая улыбка.
– Двое, – сказала она. – Два карапуза…
Она вдруг склонила голову набок, будто вслушиваясь в что-то далекое, за пределом реальности.
В общем-то так оно и было.
– Плачут… – тихо сказала она. – Есть хотят…
Лицо Анны вдруг начало сереть, утрачивать цвет.
– Ты просыпаешься, – быстро сказал Григ. – Не пугайся, все нормально. В следующий раз тебе будет легче сюда попасть…
Девушка уже была полупрозрачна – серый туманный контур за его столиком. На ее исчезновение никто внимания не обращал.
– Удачи! – добавил Григ вслед. – Может быть, еще увидимся…
Кружка тяжело упала на стол, отскочила, ударилась о зеленые каменные плиты и разлетелась вдребезги. Григ хмуро посмотрел на осколки – и те превратились в прозрачные льдинки, тающие под теплыми солнечными лучами.
Григу нравилось чувствовать себя добрым самаритянином. Честно говоря, любому человеку нравится чувствовать себя добрым, особенно, если это ничего ему не стоит. А поддержать новичка – дело святое.
Впрочем, Анна вряд ли когда-либо вернется в Страну Сновидений. Материнство – работа сложная, самозабвенная. Скорее всего уже через несколько минут она решит, что ей просто приснился удивительно яркий сон, а это наглухо закрывает дорогу обратно.
Григ, впрочем, не расстроился. Вернется – так вернется, а нет – ничего страшного. Никаких планов в отношении Анны у него не возникало. Сноходцы редко сходятся друг с другом в Стране Сновидений. По целому ряду причин – но основную мало кто называет вслух, а большинство не признается в этом даже себе.
Живой человек, будь то сновидец или Сноходец, конечно же интереснее и приятнее «рельефа».
Но качественная тварь – гораздо, гораздо интереснее и приятнее живого человека.
Выйдя из «Трех звезд», Григ несколько мгновений размышлял, как проще добраться домой. Будь он ничего не соображающим простецом – проблем не возникло бы вообще. Сновидец, он же «простец», не осознает реальности Страны Сновидений и может перенестись из одной точки в другую без проблем. Не затруднился бы и Снотворец – большинство их может повелевать миром сновидений в таких пределах, как собственная телепортация.
Но Григ был Сноходцем – не совсем обычным, но Сноходцем. И ему предстояло тем или иным способом дойти до своего дома в квартале Летнего Моря. Сны были изменчивы и пластичны, дорога могла занять и несколько минут, и много часов – как повезет.
Самый короткий путь лежал через квартал Вечной Войны. По большей части это не составляло трудностей – люди, которым снится война, как правило сами не воевали. Тем же, кому это довелось, обычно снится монотонная рутина воинской жизни, походный быт, ожидание боя, друзья – мертвые и живые, но не сам бой.
Но иногда настоящая война снится и тем, кто знает ее не понаслышке. И вот в таком сне оказаться очень не хотелось. Даже Снотворцы предпочитают не соваться в сон, который снится американскому сержанту, уцелевшему во Вьетнаме, ветерану чеченской войны или африканскому повстанцу. А уж когда снятся сны японцам, пережившим Хиросиму или Нагасаки… Впрочем, это случается все реже и реже…
Григ покачал головой. И двинулся в ту часть города, которую Сноходцы-мужчины между собой называли «бабьей». Состояла она из квартала Девичьих Грез и квартала Идеальных Мужей. Первый район был симпатичным и даже умилительным, второй – при всей его безвредности, всегда вызывал у Ловца раздражение. Но особого выбора не было.
Ему пришлось пройти всего пару минут – видимо, сильно хотелось домой, и город вокруг стал преображаться. Вначале изменилась погода. Солнце стало светить как-то ярче, солнечнее. На небе появились облачка – легкие, пушистые, в стране облаков такие могли бы быть манекенщицами. Улицы стали шире и чище, часть домов превратилась в огромные белокаменные особняки с колоннами, часть – в мрачноватые готические здания. Ну и, конечно же, поменялось население. Взрослые женщины практически исчезли – вокруг были только молодые девушки и девчонки-подростки. При этом среди женщин – никакого рельефа, только простецы. Мужчины, напротив, все были рельефом. При этом они делились на две группы – очень много подростков, в большинстве своем некрасивых и тщедушных, грязноватых, непрерывно гогочущих, чешущихся и ковыряющих в носу; и молодых, красивых, мускулистых мужчин – безупречно одетых и с великолепными манерами. Прекрасные принцы во всей своей красе… Каждый мужчина следовал за девушкой, глядя на нее влюбленными глазами и непрерывно улыбаясь. Далее, как рыбы-прилипалы за кормящейся акулой, двигались стайки подростков, болтающих между собой и завистливо поглядывающих на прекрасных принцев. Девушки шествовали с утомленно-небрежным видом, иногда перекидываясь с принцами парой слов, иногда – целуясь (ничего большего! И то чаще в щечку!) и торжествующе глядя на мальчишек.
Григ, ухмыляясь, прошел через квартал, срезав угол через огромную спортивную площадку, где красавцы-принцы проделывали какие-то физкультурные упражнения, очевидно, изображающие разминку. Несколько девчонок проводили его затуманенными, но любопытными взглядами. Он выламывался из этого сна, он был здесь чужим – и само его появление нарушало структуру мира, вызывала у спящих девчонок странные и смущающие мысли. Большинству этих девушек – даже выглядевшим вполне зрелыми – на самом деле не было и пятнадцати.
Сегодня квартал Девичьих Грез удалось пройти быстро. Впрочем, впереди ждало куда более серьезное испытание для рассудка, чем наивные девчоночьи мечты о гулянии под ручку и поцелуях с красивым мужиком на глазах посрамленных сверстников.
Квартал Идеальных Мужей.
– Ломать-колотить, – пробормотал Григ, переступая незримую границу. – Ломать-колотить… мне на это наплевать…
Здесь публика была совершенно иной. Женщины опять были реальными простушками, а мужчины – рельефом, но типажи стали совершенно другими. Ослепительные юные красавицы исчезли, вместо них появились женщины молодые и средних лет, привлекательные, с хорошей фигурой, но не более того. Да и мужчины больше не напоминали ожившего Кена, приятеля Барби. Почти все были средних лет, имелись и пожилые. Большинство приятной наружности, но многие – некрасивые, хотя при этом и импозантные, «с харизмой».
По улицам тут никто не фланировал. Квартал был застроен либо симпатичными двухэтажными коттеджами с миленьким садом вокруг, либо несоразмерно высокими городскими зданиями. Но в любом случае на улицу были обращены огромные окна, причем по какой-то удивительной причине даже в комнаты верхних этажей можно было легко заглянуть с тротуара. Вот за этими окнами – или на лужайках у коттеджей, и проистекала жизнь Квартала Идеальных Мужей.
Судя по виду, все мужья были людьми обеспеченными и явно занятыми какой-то серьезной работой. Они носили хорошие итальянские костюмы и дорогие галстуки, периодически командным тоном разговаривали по мобильным телефонам (до Грига доносилось «Как дойдет до тридцати семи – сбрасывай!», «Задержусь, начинайте совещание без меня», «Приеду – разберусь, не отвлекайте по пустякам!»). При этом мужчины были непрерывно заняты домашними делами. Они собирали мебель, ловко ладили в саду альпийские горки и скворечники, готовили в роскошных кухнях (причем не яичницу или жареное мясо, нет – они варили хитрые супы, выпекали пышные пироги и пассеровали овощи). Это ничуть не мешало им непрерывно общаться со своими многочисленными детьми – вытирать сопли, менять подгузники, играть в шахматы и футбол, вести серьезные беседы с мальчишками и заплетать косички девчонкам. Вряд ли стоило уточнять, что все дети были милы, в меру шаловливы и тоже представляли собой абсолютный рельеф.
Примерно каждые пять-десять минут мужья отвлекались на то, чтобы подарить женам цветы или сказать нехитрый комплимент.
Сегодня удача была на стороне Грига – он проскочил квартал очень быстро, минут за двадцать (а ведь однажды шел почти шесть часов – тогда даже пришлось остановиться, зайти в какой-то садик и перекусить у чужого барбекю под недоумевающими и смущенными взглядами хозяев). Помогло то, что он пристроился к одному из счастливых семейств, идущих на пляж и даже, помог мужчине, у которого на шее сидело кудрявое дитё лет трех, нести тяжелую сумку с подстилками и провиантом для пикника. Женщина поглядывала на него с тревогой – Григ возник в ее сне слишком неожиданно. Но доброжелательная улыбка сделала свое дело – женщина смирилась и приняла его в свой сон, не то в качестве родственника, не то в роли друга семьи. После этого мир вокруг как-то очень быстро замелькал, расстояние сжалось и вместе с придуманной семьей Григ оказался на холме у летнего моря.
Здесь они и расстались. Если бы Ловец обернулся – он бы заметил, что идеальный муж, даром что рельеф рельефом, смотрит ему вслед тоскливым взглядом приговоренного к пожизненному заключению каторжника, на глазах которого выходит на волю мелкий мошенник, отсидевший пустячный срок.
Но Григ на простушку и сопровождающий ее рельеф оглядываться не стал, а принялся спускаться к морю.



Глава 3. Клиф и Роберт

Если вам доводилось во сне попадать в квартал Летнего Моря – вы наверняка это запомнили. Такие сны врезаются в память, недаром чаще всего Сноходцы осознают себя именно в этом квартале и там же потом предпочитают обитать.
Топография квартала Летнего Моря проста – это пологий холм (скорее, даже, предгорья – потому что во многих местах на горизонте видны снежные горы) спускающийся к тихому синему морю. Холм весь застроен невысокими зданиями – одно-двухэтажные коттеджи с низкими белыми и синими заборами, приземистые виллы, окруженные заросшими садами, редкие кварталы каменных домов – старых, поросших виноградом и вьюнками, с открытыми настежь дверями и распахнутыми окнами (краска на рамах часто облупилась, ступени выщерблены, но это никого не смущает). Дворы и сады закрыты от жаркого солнца кронами деревьев, повсюду какие-то маленькие компании жарят шашлык или барбекю, неспешно пьют вино или пиво – при этом все находятся достаточно далеко друг от друга, чтобы ничем никому не мешать. Впрочем, люди здесь дружелюбны настолько, что ссор или споров никогда не возникает.
Обязательно есть одно доминирующее над местностью здание – церковь, минарет, водонапорная башня или пожарная вышка, ратуша с башенкой и часами. Иногда где-то вдали проезжают редкие машины, хотя чаще, позвякивая, катится по блестящим на солнце рельсам трамвай.
Ну и море, конечно же. Местами темно-зеленое, местами – разбелённо-голубое, но обычно ярко-синее, лазурное – как рисуют дети. Пологие мягкие волны, бликующие на солнце, полоска песка с редкими купальщиками, несколько парусов на горизонте… Обычно Сноходец осознает себя, если ему удается дойти до моря и коснуться воды. Этот миг понимания ярок и врезается в память навечно. Теплая вода вдруг обжигает кожу – не то ледяным холодом, не то опаляющим жаром. Внезапно просыпается обоняние и вкус – на губах оседает соль, в ноздри бьет запах йода, рыбы, водорослей.
И почему-то никому не бывает страшно. Только восторг – до этого тихо прячущийся где-то в груди, рядом с сердцем, вырывается наружу. Хочется кричать. Хочется бежать, прыгать, плавать – тем более, что Сноходец внезапно осознает свое тело свежим, новеньким, «с иголочки», как у тренированного молодого спортсмена.
А потом, рано или поздно, встречается кто-то – Сноходец, Снотворец, иногда – тварь или особо инструктированный рельеф с повадками ментора и проводника. И человек понимает, что приобрел еще один мир и еще одну жизнь. Как правило – куда интереснее, чем настоящая.
Сейчас Григ не собирался спускаться к морю. Ему хотелось домой – хотелось все сильнее и сильнее, и означать это могло лишь одно – пора просыпаться. Время в Стране Сновидений не менее пластично, чем пространство – в один сон может вместиться долгое, увлекательное приключение… ну, или не менее долгое, скучное, ленивое ничегонеделанье. Бывает и наоборот, конечно. Но в любом случае пробуждение неотвратимо.
В родном квартале Григ был куда более раскрепощен, чем в чужих. Уже через несколько шагов он обнаружил, что одет не в бежевый льняной костюм, пусть и летнего, но почти официального вида, а в темно-синие бермуды и яркую гавайскую рубашку. На голове откуда-то взялась ярко-алая бандана. На ногах вместо мягких кожаных туфель оказались сандалии. А еще Григ помолодел лет до двадцати.
Хотелось бы, конечно, думать, что все это – плод его воли, что он меняет реальность вокруг как настоящий Снотворец и создает новые сущности. Но на самом деле это был не прогресс, а именно что регресс – он менял себя и реальность вокруг неосознанно, как обычный простец.
Вот и пространство, повинуясь его желанию, начало сжиматься. Только что Григ спускался с холма по горячей асфальтированной дороге, а вот уже под ногами вымощенная камнем мостовая, над головой – раскидистые пинии, а впереди – утопающие в зелени виллы. Справа был его дом, слева – дом другого Сноходца. Все остальные соседи были рельефом.
Впрочем, Клиф – его сосед-Сноходец, был настолько нестандартным, что вполне удовлетворял нечастую тягу Грига пообщаться с живыми людьми. Во-первых, он был старым. Мало кто из Сноходцев, даже попавших в Страну Сновидений на исходе лет, выбирает себе пожилой возраст. Но Клиф был старым, носил простые клетчатые рубашки и затертые джинсы, много возился в саду, курил трубку, рассказывал развеселые журналистские байки, из которых, однако, нельзя было понять, где и кем он работал, и порой описывал события достаточно давние с убежденностью очевидца. Во-вторых, он жил с женой, Агнес – тоже Сноходцем, случай небывало редкий. Худая, дочерна загорелая старушка вела хозяйство – что требует усилий даже в Снах, замечательно готовила и никогда не упускала случая позаботиться о молодом соседе словно добрая бабушка – то приносила кастрюлю вкусного рыбного супа, то наводила порядок в саду или в доме. В-третьих, ни Клиф, ни Агнес никогда на памяти Грига не покидали Квартал Летнего Моря и совершенно не интересовались ничем, происходящим вовне. В какой-то момент Григ даже начал подозревать, что и Клиф, и Агнес – это рельеф потрясающе убедительной достоверности. Но как-то пожилые супруги закатили такую безобразную ссору, с битьем тарелок, шумными взаимными упреками и не менее шумным примирением (незадолго до ссоры из виллы старого журналиста пулей вылетела девушка-молочница, поправляя криво надетую блузку и подтягивая короткую юбчонку). Для рельефа, пусть даже очень качественного, это было чересчур. Да и познания Клифа о Сноходцах и Стране Сновидений были слишком велики. Рельеф, даже столь совершенный, как недавний гидрант, не способен делать выводы – он может лишь транслировать информацию, осознать же разницу между окружающими не способен абсолютно. Ну а Клиф был кладезем историй о Сноходцах, Снотворцах и простецах, а выслушивая рассказы Грига, несколько раз делал из них столь неожиданные и верные умозаключения, что все сомнения начинающего Сноходца рассеялись.
Когда Григ подходил к воротам своего сада (за ними утопала в буйной яркой цветастости его вилла – белое с терракотой, флюгер на крыше и увитое диким виноградом патио), Клиф сидел в своем саду, в излюбленном кресле-качалке. На столике перед ним стоял запотевший кувшин (наверняка с сухим грушевым сидром) и полупустой бокал. Увидев Грига, Клиф приветливо помахал рукой. Григ секунду поколебался, но не ответить на приглашение было бы некрасиво. Он вошел в сад соседа (калитка приветливо распахнулась перед ним) и сел в невесть откуда взявшееся кресло.
– Угощайся, – предложил Клиф. Сидр, особенно грушевый, он ставил выше всех прочих напитков, лишь иногда изменяя ему с полной противоположностью – вонючим кукурузным виски.
Григ взял со стола чистый бокал (ну да, его только что не было, но на своей территории – все немножко Снотворцы) и налил сидра. В меру прохладный, хоть кувшин и стоит на столе, вероятно, с утра. Довольно крепкий, что понимаешь не сразу. Вкусный.
– Спасибо, Клиф.
– Далеко гулял? – спросил Клиф, раскуривая трубку. Григу ни разу не удавалось застать его с уже дымящейся трубкой – он всегда закуривал при его появлении.
– По Окраине, – признался Григ. Соседа он считал человеком надежным и лишнего не болтающим. У него было уже немало случаев в этом убедиться.
– Многие Сноходцы туда даже не заходят, – заметил Клиф.
– Да там скучно… – пробормотал Григ. – Хотя некоторые там живут.
– Например? – спросил Клиф.
Григ поколебался, глядя на кувшин с сидром, в котором играли блики солнца.
– К примеру, Креч.
– Черный голем?
– Скорее, тролль.
Клиф подумал немного и кивнул:
– Согласен. Тролль – он сам по себе. Голем – это что-то сделанное. Симулякр.
– Тварь, – кивнул Григ.
– Не люблю я это слово, – поморщился Клиф. – Есть в нем что-то обидное. Симулякр – он и есть симулякр.
Григ спорить не стал, хотя и предпочитал звать все, сотворенное Снотворцами, коротким и емким словом «тварь».
– И что ты с Кречем не поделил? – небрежно спросил Клиф.
Григ опять заколебался, но сказав «а» глупо было утаивать следующую букву.
– Ты же знаешь, кем я работаю?
– Посыльным. Ты можешь разыскать кого угодно и доставить что угодно. Так говорят.
– Ну да. Так вот, один Сноходец попросил меня найти Креча и передать ему посылочку. Хотя теперь уже и не знаю… может, это был Снотворец… Короче, в посылочке оказалась стая тва… симулякров. Только эти симулякры оказались настоящими тварями. Огненные скорпионы. Они накинулись на Креча, а на меня ни один даже не посмотрел. Креч их всех передавил… ну а потом на меня вызверился. И знает же, что я обычный посыльный, сам сколько раз со мной что-то передавал…
Клиф покивал. Сказал:
– Креч – он нервный. На всю голову ушибленный. Потому и живет на Окраине, потому и ссорится вечно со всеми. Но он отходчивый. Если уж ты сразу от него убежал, гоняться за тобой он не станет. А при следующей встрече будет разговаривать как ни в чем не бывало. Как ты от него ушел-то?
– Повезло, – коротко сказал Григ. – Чужой сон под руку подвернулся…
Он коротко пересказал историю с летающим радужным змеем.
Клиф хихикнул:
– Смешно. Только не связывался бы ты со Снотворцами, сынок. Сам понимаешь – они сплошь спятившие демиурги. Мелкие божки… с полной головой тараканов и скорпионами за пазухой.
Григ вздохнул:
– Откуда мне было знать? По виду – обычный Сноходец. Молодой парень, негр, улыбчивый такой, приветливый. Подошел ко мне на Базаре. Слово за слово… знаю ли Черного Тролля…
– И что он тебе пообещал?
– Тва… Симулякр.
– Девицу небось? – усмехнулся Клиф.
– Нет. Собаку.
Клиф удивленно поднял бровь.
– Понимаешь, хочется, чтобы кто-то дома встречал, – сказал Григ. – Рельеф – это не то. Связываться с сотворенной кем-то бабой – тоже не хочется. А вот жил бы в доме пес… хоть дворняга беспородная… Лишь бы совсем как настоящая. Чтобы на ковер могла нагадить. Чтобы лаяла попусту…
Почему-то Клиф разозлился:
– А голова у тебя есть, парень? Тебе за пустяшную работу обещают индивидуально выполненный и настроенный симулякр. И ты решил, что это простая работа? И ты не понял, что это был Снотворец?
Ответить Григу было нечего.
– Хотел обмануться – вот и обманулся, – пробормотал он. – Ладно. Свою работу я сделал, так что за расчетом зайду…
– Даже не вздумай! – резко сказал Клиф. – Влезешь в дела Снотворцев – долго не протянешь!
Спорить с Клифом не хотелось. Случаев убедиться, что старик в своих прогнозах всегда прав, у Грига было предостаточно.
– Ладно, – сказал он, допивая сидр. – Бог с ней, с собакой, пусть Снотворцу на ковер гадит… Пойду я, Клиф. Что-то меня в бодрость клонит.
Но Клиф смотрел не на Грига, а через его плечо – на калитку сада. И на лице его лежала тень – не в переносном смысле, а самая настоящая. Григу понадобилось несколько секунд, чтобы понять – в саду потемнело.
И похолодало – он зябко поежился и обнаружил, что поверх пестрой рубахи на нем объявился шерстяной свитер грубой вязки.
Григ обернулся.
В сад входил рельеф. Ну совершенно типичнейший рельеф – высокий статный мужчина, белокожий, черноволосый, с горящим взором, в темных одеяниях, похожих на дикую смесь военного мундира и мантии волшебника. Ко всему прочему на груди у него красовались пестрые орденские колодки, которые англичане иронично называют «фруктовым салатом». Полы мантии развевались, хотя никакого ветра не было, а вокруг мужчины бушевала метель. Маленькая такая, локальная метель – занимавшая круг метров пяти в диаметре. Вырывавшиеся за его пределы снежинки бесследно таяли прямо в воздухе.
В общем, это был типичный рельеф, из снов обалдевших от игр и комиксов подростков или сбрендивших от фантастики офисных клерков. И Григ легко назвал бы десяток мест в Городе, где подобные типажи со звучными именами «Мистер Фриз», «Доктор Айс» или «Господин Метель» встречаются на каждом углу.
Вот только в квартале Летнего Моря их нет и быть не может.
– Проваливай, – сказал Клиф, и Григ даже не сразу понял, что старик обращается к нему. – Просыпайся, живо!
– Да что собственно… – забормотал Григ, пытаясь выиграть время. При желании он мог бы проснуться прямо сейчас, даже здесь, в чужом саду, но ему было дико любопытно, что же именно происходит.
А Клиф, уже не обращая на него внимания, неожиданно легко и бодро встал из кресла и шагнул навстречу гостю. Тот остановился.
– Рад тебя приветствовать, Роберт, – довольно миролюбиво сказал Клиф. – Почему не предупредил о визите?
Мужчина, которого назвали Робертом, мрачно посмотрел на Грига.
– Не обращай внимания, – Клиф махнул рукой. – Здесь скучновато. Это мой симулякр, для бесед и выпивки.
– Убирайся, тварь, – беззлобно, но совершенно ледяным голосом сказал Роберт.
Что-то подсказало Григу, что лучше не спорить и не требовать объяснений. Он поднялся и неторопливо пошел к калитке, обходя пришельца по дуге. С каждым шагом становилось все холоднее.
– Не поморозь мои цветы, Великий Мастер, – продолжал Клиф. Голос его, при всей доброжелательности, звучал все громче и громче.
– Вырастишь новые… Мастер, – с явным пренебрежением сказал Роберт. – Время вышло. Ты должен принять решение.
– Мое решение здесь, Великий Мастер, – Клиф развел руками. – Сидеть в саду, пить сидр и смотреть на море.
– Время пришло, тебе не отсидеться.
Григ остановился и поднял руку:
– Минуточку! Дозволено ли мне будет спросить? Так время – оно вышло или пришло?
Роберт повернулся и посмотрел на него с явным недоумением.
– Вы сказали – время вышло. А потом, что время – пришло, – пояснил Григ. – Можно ли узнать, откуда оно вышло, куда пришло и как долго было в пути?
Что заставляло его подначивать Снотворца – а сомнений в том, что Роберт является именно им, не было, Григ вероятно и сам не знал. Может быть, желание заступиться за соседа, которому явно грозила опасность. Может быть порожденная завистью неприязнь к властителям Страны Сновидений, свойственная всем Сноходцам. А может быть, всего лишь обида на того Снотворца, что совсем недавно подставил его с Черным Троллем.
Снотворец Роберт, впрочем, не обиделся. Покачал головой и сказал:
– Удачная тварь, но совершенно не в твоем стиле… Итак, Клиф?
– Нет, – твердо сказал старик.
– Очень жаль, – на этот раз в голосе Роберта и впрямь послышалось сожаление. – Но ты сам понимаешь…
Подсознательно Григ ожидал каких-то чудес – в духе бушующей за Снотворцем метели. Но реальность оказалась куда прозаичнее. Роберт выхватил из-за полы мантии нож – вполне серьезный нож, совсем не фэнтезийный, что-то вроде оружия морпеха, без всякой магии и спецэффектов. И бросился на Клифа.
А вот Клиф действовал иначе.
Он развел руками – и из-под травы, расплескивая землю, вырвались тонкие гибкие корни. Обвили ноги Роберта, стали тянуться выше… Григ даже не успел удивиться тому, что его сосед, выходит, тоже Снотворец – на раздумья не было времени. Роберт с ожесточенным лицом кромсал удерживающие его корни ножом. Впрочем, его ледяная аура, которую он, похоже, и не осознавал, действовала еще эффективнее – корни ссыхались, чернели и превращались в ломкие сухие головешки. Ломая их, Роберт упорно продвигался к Клифу.
Откуда-то вдруг появилась Агнес. Она бежала, неся перед собой огромную колбу с прозрачной зеленоватой жидкостью. Колбу она держала на вытянутых руках, очень осторожно, и Григ сразу же четко понял, что это – единственный шанс остановить Роберта.
И бросился на Снотворца со спины.
Уже через три шага холод стал таким невыносимым, таким арктическим, что у Грига перехватило дыхание. Впрочем, решение нашлось мгновенно.
Григ превратился в медведя. В огромного белого медведя, короля арктических просторов. Толстенные лапы, густой белый (ну, если честно – желтоватый) мех, свирепая оскаленная пасть…
Он пробежал еще пять шагов, прежде чем холод стал невыносим даже для белого медведя. Нет, это не была магическая снежная буря, он ошибался. Это было что-то иное. Холод марсианских пустынь, холод лунных морей, холод межпланетного пространства… Снежинки, кружащие вокруг Роберта, были замерзающим воздухом – а Снотворец, похоже, этого просто не замечал…
Григ почувствовал, как раздувается грудная клетка, как пучатся глаза, как леденеет укрытое шерстью тело. Но враг был уже рядом, и он тоже увидел бегущую Агнес, и поднял руку, занося нож для броска…
Григ прыгнул – в эпицентр холода, в вакуум, в обезумевшее пространство, окружающее Снотворца. Прыгнул, повторяя – «я силен, я могуч, я могу сотворить со своим телом все что угодно!»
Хотя, конечно, состязаться со Снотворцем в самомнении – нелепая затея.
Григ все-таки до него дотянулся! Ударил тяжелой заледенелой лапой в плечо, вонзил когти в мягкую, податливую, человеческую плоть. Попытался достать зубами – но Роберт вывернулся.
И вонзил нож прямо в лоб Грига, легко, как яичную скорлупу, пробив медвежий череп.
Григ еще успел заметить, как Агнес в прыжке, будто баскетболистка, опрокидывает на макушку Снотворца свою колбу.
И он проснулся.



Глава 4. Снотворец

И он уснул.
Как обычно, в сновидении Григ оказался в своей спальне, лежащим на кровати. Он был совершенно гол, лежал поверх заправленного белья, а у кровати, на манер коврика, лежала белая медвежья шкура. Будто проснувшись Григ не исчез из Страны Сновидений, а вначале добрел до кровати и, сбросив шкуру, обернулся человеком.
Скучные дела, которыми Григ вынужденно занимался в обычном мире, сразу перестали его волновать. Он сел на кровати, внимательно и с легкой подозрительностью огляделся.
Да, это его дом в сновидениях.
Да, это его спальня.
Вот только он не имел обыкновения сбрасывать шкуру после превращения.
И стакан холодного сидра на тумбочку заботливо не ставил.
А еще не было в его доме едва уловимой печальной мелодии, которую наигрывали, казалось, сами стены. И не мерцали в воздухе тусклые искры, уловимые лишь краем глаза – стоило на них посмотреть, как они исчезали.
Григ вздохнул.
Случилось то, чего он больше всего боялся. Он привлек внимание Снотворца – и теперь находится в его сне. В его сне – а значит, и в полной его власти.
Вопрос только в одном – это Клиф или Роберт?
Сидр, конечно, позволял надеяться, что победил Клиф…
Григ оделся – без спешки, но и без промедления. Заглянул в ванную. Умылся, с удовольствием поплескал в лицо холодной водой.
И обречено направился в гостиную.
Здесь и ждал его Клиф. Набивал трубку, а перед ним на стеклянном журнальном столике ждала своей участи бутылка бурбона, два стакана и жестяная миска, полная льда.
– Располагайся, будь как дома, – кисло сказал Григ. Он понимал, что со Снотворцем стоило бы быть повежливее и умерить сарказм, но слишком уж неожиданной была открывшаяся о Клифе правда.
– Спасибо, я так и делаю, – любезно ответил Клиф. – И ты садись.
Григ осекся и сел напротив Клифа. Снотворец не собирался расточать пустые любезности и делать вид, что они равны. Григу в такой ситуации тоже не стоило вести себя запанибратски.
– Выпьешь?
– Да.
Клиф налил виски, не спрашивая бросил в стаканы по три кубика льда. И спросил:
– Почему ты ввязался в драку?
– Этот… Роберт. Он напал на вас. Ну а мы же соседи… – Григ заискивающе улыбнулся.
– И ты решил подраться со Снотворцем?
– Ну так и вы с ним дрались…
– Я – Снотворец, как ты теперь понял, – сказал Клиф. – И ничего бы Роберт мне не сделал. В своем квартале я с ним справлюсь… – он помолчал. – И вообще, дружеская потасовка Снотворцев – это исключительно наше личное дело. Но спасибо, конечно, за участие.
Григ сделал глоток и развел руками. Мол, не за что…
– Ты интересный человек, – продолжал Клиф. – Вначале мне казалось, что ты самый обычный Сноходец. Но потом ты меня заинтересовал. Скажи, ты сознательно обернулся медведем?
– Да, – отпираться не было смысла.
– То есть ты, Сноходец, соответственно – не способный толком влиять на окружающий мир, можешь целенаправленно видоизменять себя?
– Могу.
– И что ты можешь? – допрос продолжался.
– Могу стать моложе, могу стать старше. Могу стать негром, китайцем, индейцем. Могу стать зверем…
– Очень редкий дар, – сказал Клиф. – Я, к примеру, даже свой возраст не могу изменить, даром, что Снотворец… И многие знают о твоих способностях?
– Ну, кое-кто знает, – признался Григ. – Специально не рассказываю, но если кто видит… Клиф, я прошу простить, если зря ввязался в ваш спор с Робертом…
– Помолчи, – сказал Клиф. Он о чем-то напряженно размышлял.
Григ молчал. Очень трудно говорить, когда у тебя срастаются губы.
– Я должен тебе кое-что рассказать, – решился наконец Клиф. – Ты в курсе отношений между Снотворцами?
– Похоже, что нет, – признался Григ. Губы разлиплись то ли сами по себе, то ли по его желанию – он даже не понял.
– Каждый Снотворец приглядывает за тем или иным кварталом Города. За той или иной зоной Снов. Есть те, кто контролируют Окраину… есть Хранители детских снов… есть живущие на Пустошах… есть хозяева Лабиринта и повелитель Башни. Есть даже те, кто ушел в Просторы. У них там что-то вроде собственных вселенных: изолированные от остального мира сны.
Григ с любопытством слушал, хотя такие мелочи прекрасно знал.
– Конфликты между нами случаются, – это тоже новостью для Грига не являлось, но он, как положено, округлил глаза. – Как правило – из-за территории влияния. Роберт, к примеру, претендовал и на мой квартал…
– На Летнее Море? – искренне возмутился Григ. – Роберт?
– Да. Ты не думай, что он весь из себя такой… суровый вояка с повадками злого волшебника. Он довольно добрый и лиричный человек. Это все воспитание… гордость и предубеждения… Злить его не надо.
– Я разозлил, – вздохнул Григ.
– Ничего. Слюнтяев он еще больше не любит, а ты показал себя мужиком.
– А где он обитает? – спросил Григ. – Так, на всякий случай…
– Вечная Война. Впрочем, их там пятеро хозяйничают.
– Пятеро Снотворцев? – Григ сделал вид, что удивился.
– Конечно. Повелители Войны. Им это как раз по нраву. Не все же человеческие кошмары наблюдать, им и самим сражаться по-настоящему хочется. Ладно, дело не в том. Надеюсь, Роберт тебе больше не встретится… За исключением небольших территориальных споров мы живем достаточно мирно. Порядок поддерживаем, простецов не обижаем, Сноходцев попусту не гоняем.
Слово «попусту» Григу не понравилось, но он постарался не показать виду.
– К сожалению, в последнее время у нас возникла серьезная проблема, – Клиф заговорил медленнее, будто опасался случайно дать слишком много информации. – Есть несколько подходов к ее решению. Все они, в общем-то, сходятся в одном – надо уничтожить… некий артефакт.
– Кольцо Всевластия! – не удержался Григ.
– Ты даже не представляешь, насколько это смешно… – кисло сказал Клиф. – Впрочем, что-то в этой аналогии есть. Надо пронести артефакт через всю Страну Сновидений и уговорить… или заставить… одного Снотворца уничтожить эту вещицу.
– А… – начал Григ.
– Что это за артефакт – я тебе пока не скажу. Его надо уничтожить, а уничтожить может только один-единственный Снотворец – вот все, что тебе достаточно знать.
– И кто я в этом уравнении? – спросил Григ.
– Не Снотворец, конечно, – усмехнулся Клиф. – Ты, по большому счету – тот, кто может взять Артефакт и отнести Снотворцу.
Григ засучил брюки и внимательно осмотрел свои ноги.
– На хоббита ты и ростом не вышел, – серьезно сказал Клиф. – Нет, дело вовсе не в какой-то твоей удивительной сопротивляемости Артефакту, хотя скрывать не буду – он не прост, он коварен, он соблазнителен. А ты – азартен, авантюристичен и вообще рисковый парень. Но есть причина, по которой я поручу работу именно тебе.
– Как это банально, – вполголоса заметил Григ.
– Да, звучит очень банально, – кивнул Клиф. – Сам понимаю… Нет, ты не единственный. Еще возможен поход большой группы сильных Снотворцев и Сноходцев – понимающих всю опасность артефакта и контролирующих друг друга. Роберт и его партия настаивают именно на этом варианте. Но я не согласен с коллегами! Нам нужен курьер, в крайнем случае – диверсионная группа, а не экспедиционный корпус. Нет! Их перемещение сразу будет замечено. У многих Снотворцев, особенно тех, что постарше, которые живут здесь сотни и тысячи лет, возникнет искушение завладеть артефактом. Это будет непрерывный бой. Город останется без должного контроля. Сны и кошмары простецов смешаются, в обычном мире воцарится хаос. Ну а если артефакт все же захватят…
– То что? – Григ наконец-то решился. – Клиф, ты же умный человек и знаешь меня. Из-под палки или за деньги я сработаю куда хуже, чем за идею.
– Да знаю, – Клиф не рассердился. – Это ваша национальная русская черта…
Григ закашлялся и глотнул виски.
– Артефакт может разрушить Страну Сновидений, – сказал Клиф. – Понимаешь? Детали я тебе открывать не буду, но последствия его использования могут стать смертельно опасными.
Григ молчал.
– Я тебя не обманываю, – угадал его мысли Клиф. – Всю правду открывать не хочу исключительно по той причине, что она тебе навредит. И про Артефакт, и про то, почему выбрал тебя. Ты же понимаешь – бывают лишние знания…
Григ неохотно кивнул.
– Погубим, точно погубим наш мир, если артефакт уцелеет. А ведь Страна Сновидений – она не только человеческая, – мимоходом заметил Клиф.
– Что?
– Сны животных, – спокойно сказал Клиф. – Сны существ из других миров… иногда их Сноходцы забираются и в наш Город.
– Да это не существа из других миров, это рельеф! – выкрикнул Григ. – Рельеф и симулякры! Человеческое подсознание лепит всех этих монстров!
– Всех? – Клиф приподнял бровь. – Ты, конечно, очень опытен. Ты целых пять лет ходишь в Сны… ха! А в Пустоши ты далеко заходил? Ты видел другие Города? А слишком уж умный рельеф не встречал ни разу?
Григ вдруг с ужасом заметил, как за спиной Клифа, в темных углах гостиной, зашевелились тени – обретая объем, выступая из стен… Прав был Клиф или нет – но сейчас не время было с ним спорить.
– Прости, Снотворец… – Григ склонил голову. – Я растерялся. Я и помыслить о таком не мог. Прости, я слишком неопытен…
Клиф сразу расслабился – и тени в углах мгновенно исчезли.
– Я не согласен с Робертом лишь в методах, а не в целях, – сказал Клиф. – Артефакт необходимо уничтожить – и сделаешь это ты. Но вначале тебе придется собрать команду. Пятерых, кто будет сопровождать тебя в пути!
– Слушаю и повинуюсь, – Григ прижал ладонь к груди. – Команда! Как же я сразу не догадался!
– Первый – Креч, – сказал Клиф. – Черный тролль.
– Могу ли я спросить… почему именно он?
– Потому что он еще зол на тебя и с удовольствием оторвет тебе руки и ноги. Если ты сумеешь убедить его прийти сюда – это будет означать, что я не ошибся в выборе. Могучий боец тебе в любом случае нужен, так пусть им будет Креч.
– Что я могу ему сказать?
– Правду… – Клиф пожал плечами. – Ложь… Какая разница? Главное, чтобы он пришел сюда.
Григ ждал – но Клиф замолчал, попыхивая трубкой и вертя в руке стакан, где никак не таяли три льдинки.
– Выполнять приказ? – спросил Григ.
– Да. Иди, Григорий.
Русское имя Клиф произнес с легкой, неуловимой неправильностью – но очень старательно.
– Слушаюсь, Снотворец, – сказал Григ.
И двинулся прочь из своего бывшего дома.
На улице все было как обычно. Солнце. Легкий ветер. Шум моря. Несколько ярких воздушных змеев в облаках. Звон гитары вдали, веселые детские крики, звяканье трамвая… рельеф выполнял свою работу.
– Какое хорошее место… было… – пробормотал Григ. – Какое славное место…
Он шел вверх по холму, и нетерпение его было так велико, что дорога сама стлалась под ноги, солнце торопливо закатывалось за холмы, наступал тихий, сладкий летний вечер, наполненный пением цикад, чириканьем птиц и запахом жасмина…
Григ шел, пока не оказался у огромного старого платана, сплошь увешанного цветными фонариками. В этой точке квартал Летнего Моря граничил с кварталом Телесной Радости (конечно, если употреблять цензурное название).
Григ так и шел быстрой деловитой походкой Сноходца, получившего важное задание от местечкового бога – пока совсем рядом не оказались кусты цветущих роз. И здесь, без всякого колебания и сомнения, Григ метнулся прямо в кусты – прыгнул, выставив вперед руки, ничуть не опасаясь оцарапаться – в этом квартале все розы были без шипов.
Он еще не сошел с ума настолько, чтобы выполнять безумные приказы безумного Снотворца – и ссориться из-за этого со всеми остальными божками!
Григ прорвался сквозь кусты (за ухом повис оторвавшийся розовый бутон на коротком стебельке) – и упал прямо на мягкое, нежное, теплое…
– Кто ты? – испуганно спросила обнаженная девушка, не то ли решившаяся позагорать при свете луны, не то ожидавшая кого-то. Глаза у нее были чуть затуманены – это была простушка, а не рельеф.
– Я твой чудесный сон, – сказал Григ, мимолетно целуя охотно поддавшиеся губы и вскакивая. – Но еще, к сожалению, я беглец…
И он бросился бежать.



Глава 5. Гарем

Квартал Телесной Радости (ну, если вы циник – зовите его Кварталом Безудержного Траха) очень большой. Как ни относительны в Стране Сновидений расстояния и размеры, но все-таки обилие простецов и простушек определяет размеры квартала.
А здесь – хотя бы раз – побывал каждый. Есть люди, которым никогда не снилась война, море, школа или институт.
Но секс снится всем. Начиная с определенного возраста.
Из розовых кустов, где ждала удовольствий молодая девушка, Григ выскочил прямо в школьный коридор. Он и сам не понял, как так случилось. Просто вокруг были благоухающие розы – и вдруг их сменили стены.
Школы повсюду разные. Не сравнить среднюю школу в российской глубинке с московской гимназией в Барвихе. Не сравнить оксфордский колледж с гарлемской школой. И все-таки любую школу опознаешь сразу. Здесь какой-то особый цвет стен – никакой. Он может быть белым, зеленым, голубым, да хоть бы и в крапинку с полосочкой – все равно он никакой, будто взгляды измученных учебой школьников трут его словно ластики. Портреты на стенах – сплошь ученые и видные деятели истории, с разными именами, но одинаково напыщенными лицами. Окна – широченные, дабы соблюсти санитарные нормы, но при этом унылые, будто амбразуры. Пол – деревянный, каменный, покрытый линолеумом, ламинатом или даже паркетом – но исшарканный.
И особый запах – мела, которым никто уже не пишет на доске, мокрых тряпок, даже если полы моют пылесосом, вредной и невкусной еды – потому что дети все равно предпочтут есть вредную, а готовить им будут невкусную…
Это школа. Квинтэссенция школы.
Даже если преподавать начнут под сенью олив или в виртуальном пространстве – не скоро еще образ школы изменится.
Григ быстро шел по коридору, с невольным любопытством заглядывая в полуоткрытые двери. Любопытство не порок, ведь верно?
В одном классе немолодая, но с хорошей фигурой учительница стояла на столе и, неумело повиливая бедрами, стаскивала с себя остатки одежды. За ней, разинув рот и спрятав руки под столешницей, следил тощий очкастый подросток. Лицо у бедолаги все шло красными пятнами. Видимо, крепкий сон ему сегодня не грозил…
В другом классе дело зашло дальше – там учительница (кстати, симпатичнее и моложе) делала минет здоровенному детине. «Repeat! Repeat!» – выкрикивал парень. Судя по акценту, англичанином он не был, просто в его грезах фигурировала учительница английского…
За третьей дверью пожилой седовласый физик (судя по обстановке кабинета) пытался совершить сексуальный акт прямо на учительском столе с юной девицей. При этом и девушка, и физик были полностью одеты и наглухо застегнуты. Видимо, какие-то тормоза работали даже во сне… В такт движениям старичка девочка ритмично хлопала его ладошками по лысине. Выглядело это очень комично и Григ, не выдержав, засмеялся. Девочка повернула голову, ярко покраснела – и исчезла.
Как и следовало ожидать.
Физик, под которым внезапно возникла пустота, упал, стукнувшись лбом о стол. Выпрямился. Тоже посмотрел на Грига – с легкой укоризной. Достал сигареты, спички, закурил и сел на стул. Выглядело это так естественно, что у Грига зародилось подозрение, что это простец или, чего доброго, свой брат-Сноходец. Но физик, продолжая курить, побледнел и растворился. Выглядело это как обычное исчезновение невостребованного рельефа и Григ ничего дурного не заподозрил. В конце концов, эротические сны с учителями – дело, распространенное у подростков обоего пола.
Впрочем, если бы Григ не предпочитал думать о людях хорошо, он бы понял, что эротические сны с учащимися – дело еще более распространенное, особенно у пожилых учителей.
Школьный коридор казался бесконечным, и Григ решил сократить путь. Подошел к окну. Как и следовало ожидать, этаж был первый. Створка окна распахнулась легко, он выпрыгнул – и оказался на шумной людной улице. Для данного квартала – редкая декорация.
Впрочем, тут действие тоже разворачивалось вовсю. Невысокий плотный мужчина дрался с чудовищем, напоминающим ярко-синего тролля. Без особого труда зарезав монстра кухонным ножом, мужчина отсек ему голову – и далее начал совершать с ней такие непотребства, что даже повидавший всякого Сноходец отвел взгляд. Победитель тролля при этом заливисто хохотал, но озирался вокруг с некоторым недоумением. Сон его был на самой границе с кошмаром, но мужчина, видимо, придерживался крайне широких взглядов на жизнь.
Люди – очень разносторонние существа.
Стремясь избегать мрачных темных переулков и веселых солнечных парков – там как раз, творилась самая чернуха, Григ шел по улице. Здесь, конечно, тоже хватало всякого, но по большей части какие-то границы у спящих существовали. Несколько раз на Грига набрасывались полуодетые или обнаженные простушки, пару раз его призывно щипали за задницу простецы, но в общем-то он шел быстро и целеустремленно. Дом, куда стремился Григ, занимал весь центр квартала. Это был огромный, бесформенный дом, будто взятый из кошмарного сна студента-архитектора. В нем были фрагменты всего, что только можно найти на улицах мира: основательные здания парижского центра, с мансардами и кафе на первых этажах, сверкающие зеркальным стеклом нью-йоркские небоскребы и опутанные пожарными лестницами нью-йоркские дома из красного кирпича, азиатские развалюхи в два-три этажа, советские панельные четырехэтажки, «викторианские» лондонские таун-хаусы с крошечными садиками у дверей, потемневшие от времени римские дома и даже фрагменты каких-то соломенных хижин. Вдоль одной стены тянулись фасады двухэтажных коттеджей в стиле «американской мечты» – с лужайками перед входом, будто целый фрагмент улочки из провинциального американского городка подхватило волшебным ураганом – и принесло в Страну Сновидений, она же – Оз…
В какую дверь входить здесь особой разницы не имело. Григ выбрал дверь солидного особняка, открыл, прошел внутрь. В гостиной, как он и ожидал, было весело. На полу медленно ворочался клубок голых людей, из которого торчали руки, ноги и прочие части тел. Высунулась чья-то седовласая голова, сверкнула безумным взглядом и воскликнула:
– Господа, давайте разберемся! Я лично уже третий раз…
Григ прошел дальше, улыбнувшись, но не дослушав. Все это по большей части было довольно однообразно и видано не раз. Вот только мужчина с синим троллем… да, это было незабываемое зрелище.
Дверь… еще одна дверь… коридор… лестница… дверь…
Григ знал, куда он идет, и сон послушно подстраивался под его желания.
Стены изменились. Потолок стал выше. Зазвучала тихая музыка – «Shepherd Moons» из одноименного альбома Энии. Свет стал мягче, уютнее.
Григ открыл последнюю дверь и вошел в огромный круглый зал, устланный мягкими коврами. Купол потолка был расписан такими картинами, что Боттичелли и Микеланджело вначале побелели бы от зависти, а потом, всмотревшись, покраснели от стыда. Широкие окна выходили в цветущий сад – причем окна шли по окружности зала и никаких зданий вокруг не наблюдалось. За окнами, кстати, был вечер – он здесь был почти всегда.
В одном месте стена зала вспучивалась и пузырем выдувалась в сад – в этом эркере располагалась булькающая джакузи. Посреди зала стояла низкая круглая кровать, на которой с комфортом разместилось бы человек десять.
Сейчас на черных шелковых простынях было всего трое.
Старый друг Грига – Ли и две девушки.
Приятельские отношения между Сноходцами – это норма. А вот дружба – скорее исключение. Отношения между Григом и Ли сложились на самой редкой, но естественной почве – их совершенно не привлекали и при этом абсолютно не раздражали вкусы друг друга. Ли был постоянным обитателем Квартала Телесной Радости. Море, солнце и ветер он готов был потреблять лишь как гарнир к основным радостям своих снов. Григ, напротив, считал секс во сне экзотической, но слегка глупой забавой. Оба Сноходца были абсолютно уверены, что им нечего делить – и это сближало их ближе, чем общие увлечения. Было, впрочем, и несколько любопытных приключений, которые позволили им лучше понять друг друга. Но об этом мы расскажем как-нибудь позже…
В мягком свете торшера, стоящего у кровати, тела мужчины и двух девушек казались одновременно и более загорелыми, и более розовыми, чем в реальности. Торшер был затейливым – мраморная скульптура обнаженной девушки, в чьей поднятой руке алело победно вздернутое платье. Лампа скрывалась где-то под складками ткани, служившей абажуром.
– Отдыхаешь от трудов? – спросил Григ.
Несмотря на имя, Ли выглядел скорее европейцем, чем азиатом. Хотя какие-то неуловимые детали внешности наводили на мысль, что прозвище все-таки имеет под собой основание.
– О, нет, Григ, – целомудренно натягивая на свое мускулистое обнаженное тело краешек одеяла, сказал Ли. – Я решил покончить с развратом и вернуться к традиционным сексуальным отношениям.
Григ с любопытством посмотрел на двух девушек в его постели. Девушки прикрываться не спешили. Одна была молоденькая, светловолосая, в меру пухленькая, лет шестнадцати. Она лежала на кровати с простодушной откровенной невинностью. Другая была постарше и ощутимо. Наверное, ей было под тридцать. Роскошная брюнетка с длинными волосами, жгучим страстным взглядом и позой, которая выглядела бы целомудренной, не будь она столь развратной – одной рукой прикрыты груди – но как-то не очень старательно, ладошкой другой – лобок.
– Хм, – сказал Григ.
– У меня всего одна подруга, – вопреки очевидному сказал Ли. – Ну и симулякр.
– Качественная тварь, – глядя на брюнетку, сказал Григ. В принципе, учитывая, что обычно в спальне у Ли болталось пять-десять простушек, примерно, как на известной картине Жана Огюста Энгра «Турецкие бани», это и впрямь был праздник воздержания и традиции.
– Нахал, – сказала брюнетка. – Ну ты и нахал, Григ. Не узнаешь?
Сноходец вздрогнул и всмотрелся внимательнее.
– Лина? Прости… у тебя раньше не было такой прически…
– Ты еще скажи, что у меня не было такого бюста, – ухмыльнулась Лина.
Она была Сноходкой. Удивительно – Ли завел настоящую подругу!
– Ли и Лина, – счастливо улыбаясь, сказал Ли. – В этом есть перст судьбы, верно?
– Хорошо, если перст, – Григ покосился на молоденькую девушку. – А к ней не ревнуешь, Лина?
– К симулякру? – Лина фыркнула. – Еще бы я к резиновой кукле ревновала! Нет, Григ, я совершенно не против. Она даже бывает забавна.
– Я тебе нравлюсь? – ангельским голоском спросила блондинка. – Хочешь, я тебя поцелую?
– Присоединяйся, – Ли широким жестом указал на кровать. – Могу подогнать несколько простушек… они вечно сюда рвутся.
– Ну еще бы, воплощенное царство разврата – да еще и с живым султаном, – кивнул Григ и с деланной беззаботностью присел на край кровати. Блондинка немедленно подползла к нему и начала покрывать руку страстными поцелуями. – Ли, мне бы спрятаться…
– Чего? – поразился Ли.
– Мне бы отсидеться тут у тебя. Некоторое время.
– А проснуться слабо?
– Не слабо. Но не знаю, где снова засну. Если у себя дома – то мне крышка. Вначале надо новое жилище соорудить.
– Поссорился со Снотворцем? – Ли прищурился. – А я тебе всегда говорил – не суетись! Суета только в одном деле хороша…
– Ли, оставь нравоучения, – попросил Григ. – Да, у меня неприятности. Надо отсидеться.
Блондинка медленно поднималась вверх по руке и уже примерялась поцеловать его в губы.
– Отсиживайся, – согласился Ли. – Для друга ничего не жалко. Позову тебе девочек…
– Ли… – сказала Лина.
Ли вздохнул:
– Хорошо… хорошо. Кати, девочка, ты будешь развлекать гостя.
– Да, милый! – проворковала Кати и попыталась поцеловать Грига. Тот мягко ее удержал – уж слишком любопытствующим был взгляд Лины. Нет ничего ужаснее, чем сносить ласки женщины на глазах бывшей любовницы… тем более, если это она тебя бросила.
– Что у тебя стряслось-то? – спросил Ли.
Скрывать случившееся Григ смысла не видел. За помощь надо благодарить, он это понимал. А лучшая благодарность в Стране Сновидений – информация.
– Ну, ты угадал… Мой сосед оказался Снотворцем.
– Ого! – воскликнул Ли. – Тот дедок?
Он и был-то у Грига всего пару раз, отправляясь со своими девочками на пляж. Но Клифа запомнил. Что-то в нем Ли напрягало, о чем он не преминул Григу сказать – впрочем, это было давно и уже ими забылось.
– Он самый… А я случайно влез в его разборку…
Григ принялся коротко пересказывать случившееся, Ли качал головой с явным неодобрением. Зато Лина, услышав о схватке с ледяным Снотворцем, посмотрела на Грига с уважением – она всегда отличалась склонностью к авантюризму. Однако Григ этот взгляд не заметил и честно рассказал об отвергнутом предложении куда-то отправиться наподобие легкомысленного хоббита. И вернувшийся было интерес Лины бесследно испарился.
Вот что ей по-настоящему не нравилось в Григе, вот что стало причиной расставания – эта его рассудительность. Зануд хватает и в обычной жизни.
– Отсиживайся, – добродушно предложил Ли. – У нас Снотворец мужик прямой. Своих на сторону не отдает. Можешь просыпаться в этой кровати. А лучше – присни себе домик в саду… ты же у нас пуританин.
– Это я пуританин? – возмутился Григ, сгребая Кати в объятия. – Это я-то?
К групповому сексу он никогда тяги не испытывал. Даже во сне. Но уж слишком иронично улыбалась Лина…
И в этот миг раздался тихий кашель.
Лица у Ли и Лины посерели. Григ медленно обернулся.
Мраморная женщина-торшер стремительно розовела. Кое-что сильно втянулось, а кое-что изрядно вытянулось. Потом, к счастью, появилась одежда.
Джинсы и клетчатая рубашка.
– Пуританин, – кивнул Клиф, отбрасывая розовый абажур и потирая руки. – Ты мне этим и нравишься, парень.
– Как это понимать? – возмущенно воскликнул Ли, вскакивая на кровати. – Это не твой квартал… Снотворец! Я буду жаловаться!
– Фил в курсе, – спокойно ответил Клиф. – К счастью для меня ту акцию, о которой вам опрометчиво рассказал Григ, ваш Снотворец поддерживает. Поэтому я здесь на законных основаниях.
Он сел на кровать и похлопал Лину по спине. Та вздрогнула и мгновенно оказалась одетой в кружевной пеньюар.
На Ли тоже обнаружились шорты и майка.
Только Кати – шаловливый симулякр, все так же голышом ластилась к Григу, впрочем, и на Клифа бросая недвусмысленные взгляды.
– Что мне с вами делать? – тем временем рассуждал вслух Клиф. – Вы, к сожалению, узнали слишком много, чтобы остаться жить в своем вертепе…
Ли прищурился и у него сжались кулаки. Он был парнем не робкого десятка.
Хотя любому Сноходцу понятно – даже втроем Снотворца не победить. Впрочем, не победить и вдесятером. И даже целой сотней.
– Я могу предложить лишь один гуманный вариант, – тем временем продолжал Клиф. – Вам придется стать спутниками Грига в его походе. У меня были на примете другие кандидатуры… но вы тоже подойдете, сексуально раскрепощенные вы мои…
Ли посмотрел на Грига и сказал:
– Ну, спасибо. Ну, удружил.
– И каков ваш ответ? – спросил Клиф, доставая трубку.
Ли горько засмеялся:
– Альтернатива – смерть?
– Только в Снах, – ответил Клиф. – Вы же знаете правила.
Ли обвел тоскливым взглядом свое любовное гнездышко. Кивнул:
– Умереть мы всегда успеем. Правда, Лина?
Лина кивнула и уточнила с неприкрытым любопытством.
– В этом сра… странном походе будут какие-то шансы уцелеть?
– Какие-то – будут, – подтвердил Клиф.
– Когда выступать? – спросил Ли.
– Когда Григ соберет остальных членов команды. Ты еще здесь?
– Я уже бегу, – сказал Григ, вскакивая и с облегчением отстраняя Кати. – Уже бегу!
– Только далеко не убегай, – ласково посмотрел на него Клиф. – Вдруг в следующий раз у меня будет плохое настроение? Я буду ждать тебя… ну, допустим, прямо здесь. Постарайся прийти не позже, чем через двенадцать часов… – он задумчиво посмотрел на Кати, которая принялась придвигаться к нему. – Но и не раньше, чем через час.
Выскочив за дверь – прямо на залитую яркими разноцветными огнями, грохочущую танцплощадку, где свивались в эротических танцах мужчины и женщины, Григ досадливо отпихнул попытавшуюся обнять его девушку. Рельеф не обиделась, улыбнулась – и пританцовывая пошла в поисках партнера. Григ проводил ее взглядом и вдруг понял, что казалось ему неправильным в происходящем у Ли.
Какого черта его Кати вела себя не как качественная тварь, а как самый обыкновенный, на что-то одно запрограммированный рельеф?
Таких «Кати» Григ и сам высыпал себе на кровать, если вечер был слишком скучен – чтобы к утру они благополучно растаяли в воздухе. Сноходцу качественного симулякра не создать…
Впрочем, это было не то, о чем стоило думать. По большому счету, Григу сейчас нужно было принять одно-единственное решение.
Подчиняется он Клифу или нет?
Выполняет его идиотские указания, отправляется вербовать Креча, а потом уходит в поход неизвестно куда и неизвестно зачем?
Или пытается обмануть Снотворца?
Эх, если бы речь шла об одном Снотворце! Уйти из его квартала… как ни был к нему привязан Григ. Поселиться в другом… желательно в таком, чей хозяин с Клифом конфликтует. И можно было бы расслабиться.
Но если все Снотворцы поделены на две группы? Одна поддерживает Клифа – на ее территории не спрятаться. В другой состоит Роберт… а тот непременно захочет поквитаться… или использовать против Клифа…
– Из огня, да в полымя… – пробормотал Григ, наблюдая за проделками диск-жокея и двух его обаятельных помощниц. От музыки начинала болеть голова. Пора принимать решение.
Наверняка есть и третья сторона, она всегда есть. Какие-то Снотворцы, не присоединившиеся ни к одной из групп. Те, кому наплевать на таинственный артефакт. Кто даст приют беглецу.
Вот только как их найти…
Григ поискал в воздухе, нашел прикуренную сигарету, затянулся. Последнее время он курил только во сне, что оказалось самым удобным способом победить вредную привычку.
– Ладно, – сказал Григ самому себе. – Но только не все так просто. Мы еще поторгуемся.
И он пошел сквозь толпу, так злобно поглядывая на окружающих, что к нему никто не рискнул приставать.
Впрочем, в какой-то момент его все-таки ущипнули за задницу. Крепкой неженской рукой.



Глава 6. Черный тролль

Те несколько встреч, которые были у Грига и Креча, происходили просто на улице. Где обитает Креч, было, в общем-то, всем известно. Но точно так же все прекрасно знали, что Креч гостей не любит. Поэтому хорошим (и безопасным!) тоном считалось выйти на соседнюю улицу и начать петь какую-нибудь песню. Англоязычные уверяли, что лучше всего Креч выходит на «Smoke On The Water», немцы горой стояли за «Bück dich» «Раммштайна», а среди русских бытовало мнение, что Кречу нравится «Алиса» – к примеру, «Власть» или «Небо славян».
На самом деле, Кречу было совершенно все равно, что поют. Главное – чтобы песня была громкой и петь ее без музыки было максимально трудно. То есть – ему было важно проснуться (а поспать он любил) и поглумиться над вокальными экзерсисами гостя.
Григ об этом не подозревал, но то ли из-за нонконформизма, то ли просто не придавая этому значения, пел всегда что-нибудь мелодичное и не столь сложное в исполнении, предпочитая знакомые всем детские песенки. В прошлый визит он пел «Лесного оленя».
А в этот – предпочел песенку маленького мультяшного енота.


– От улыбки солнечной одной
Перестанет плакать самый грустный дождик,
Сонный лес простится с тишиной
И захлопает в зеленые ладоши!


Креч не появлялся.
Григ откашлялся. Он стоял посредине унылой серой площади, окруженной унылыми серыми домами и унылыми серыми деревьями. Мало что на Окраине не уныло и не серо.
– Спой «если с другом вышел в путь», – раздалось из-за спины.
Григ обернулся – очень быстро. Но, наверное, надо было не оборачиваться, а спасаться бегством. Тяжелая лапа Креча крепко – не вырвешься – взяла его за плечо.
– Веселей дорога… – немелодично проскрежетал Креч. – Григ, я не понял, ты мазохист или дурак?
– Креч, я не имел никакого отношения к той посылке! Я только ее принес!
– Верю. Поэтому убивать я тебя не стану, – Креч отвесил ему щелбан – легонько, но у Грига искры из глаз посыпались. – И все-таки, Григ, пока ты еще способен говорить – объясни мне, какого дьявола ты приперся?
– Креч, меня заставили! – Григ даже не пытался вырываться. – Снотворец из моего квартала, Клиф…
Занесенная было каменная рука замерла. Маленькие горящие глазки с любопытством уставились на Грига.
– Клиф?
– Он требует, чтобы я собрал команду. И чтобы ты в ней был.
– Зачем?
– Чтобы мы отправились куда-то и отнесли…
– Я знаю, чего хочет Клиф! – пророкотал Креч. – Зачем он хочет в команде меня?
– Потому что ты – самый лучший боец, – обреченно сказал Григ.
– Это и дураку понятно, – Креч вдруг отпустил Грига и присел на корточки. Их лица наконец-то оказались на одном уровне. – Я Сноходец, который умеет драться. Но по сравнению со Снотворцем – я слабак.
– Все мы слабаки, – потирая плечо, признал Григ. – Но он не хочет отправлять в поход Снотворцев. Боится, что на них нападут…
– Другие Снотворцы, те, что хотят использовать артефакт в своих интересах. Или те, кто хочет лично уничтожить артефакт… – Креч вздохнул, что выглядело даже комично. – Нет, Григ, он другого боится, на самом-то деле. Но теперь хоть понятно, кто мне послал подлянку…
– Ты мне веришь, – с удивлением сказал Григ. – Погоди! Артефакт? Ты и впрямь знаешь про артефакт?
– Конечно. Думаешь, почему я здесь торчу? – Креч с отвращением обвел глазами серую, выцветшую площадь.
– Прячешься? – сообразил Григ. – От Клифа?
– Нет. От Роберта. Он глава другой партии…
Креч, громыхая каменными суставами, поднялся, зашагал, бросив через плечо:
– Пошли… приглашаю к себе.
Все-таки в определении Креча как тролля, а не как голема, был прав именно Григ. Креч, как и положено уважающему себя троллю, жил под мостом.
И неважно, что мост этот – старый, каменный, напоминающий одновременно и Карлов мост в Праге, и мост Британия в Уэльсе, и мост Сечени в Будапеште, и еще штук сто мостов по всему миру, вел из ниоткуда в никуда – один его конец упирался в глухую стену небоскреба, другой нависал над пропастью, где клубился серый туман Границы, а под мостом была выложенная брусчаткой площадь, на которой и стоял уютный двухэтажный дом Креча.
Главное, что формальности были соблюдены. А сны, какими бы нелепыми они ни были, всегда соблюдают внешние правила игры.
– А к тебе, оказывается, приходят гости… – сказал Григ, обосновавшись напротив Креча в уютном глубоком кресле. Кресло было не кожаное, а из какой-то мягкой ворсистой ткани теплого розового цвета. Почему-то сразу становилось ясно, что по большей части в нем сидели женщины. Все в гостиной у Креча – да, вероятно, и во всем доме, четко делилось на две части – для людей и для тролля. Мебель удобная, мягкая и мебель прочная, грубая. Посуда мелкая, человеческая – посуда вместительная, великанская. Даже пультов управления перед телевизором было два – один обычный, а другой с метр длиной (Григ с удивлением вспомнил, что видел такой и в обычном мире – но там он выглядел шуткой).
– Человеку нельзя без друзей, – серьезно сказал Креч, садясь на свое кресло – сваренное из толстенных стальных балок, поверх которых было брошено цветастое перуанское пончо. – А троллю – тем более. Сердце окаменеет и перестанет качать кровь.
Григ не нашелся, чего ответить и только хмыкнул, взяв со стола бокал с вином. Креч сгреб огромной ладонью двухлитровую кружку с чем-то мутным, вязким, болотистым, зеленовато-коричневым – даже не хотелось спрашивать, с чем именно.
– Трудно мне будет объяснить Клифу твой отказ, – сказал Григ, отпивая глоток вина. – Не любит он отказы…
– Все они не любят, – буркнул Креч. – Только я еще не отказался.
– Что? – поразился Григ.
– Думаю я. Если Клиф – враг Роберта…
– То ты на его стороне?
Тролль кивнул и отпил жидкости из бокала. Поморщился:
– Кислотность великовата… Я ведь у Роберта был на хорошем счету. Можно сказать, его ординарец. Любимчик. Оставайся я с ним – мы бы, пожалуй, весь Квартал Вечной Войны под себя подмяли. Но как-то принесла нелегкая твоего Снотворца… принялся он Роберта в свою веру вербовать, да и угрожать всерьез…
– Кто? Клиф? – поразился Григ.
– Он самый. Думаешь, просто милый старичок, любитель ковыряться в саду, пить и ухаживать за молоденькими? Ха! Не бывает мирных Снотворцев. Может, если не я, он бы Роберта и завалил…
– Роберта? Одного из правителей Войны? В его-то квартале? – воскликнул Григ.
Но Креч его недоверия будто не заметил, закончил, будто не слыша:
– Наверное, с тех пор Клиф меня и зауважал…
Креч замолчал, угрюмо глядя в недопитую кружку.
– Тогда ты и узнал… – сказал Григ растерянно.
– Ну да. Про Артефакт, про то, что надо его уничтожать… Роберт-то не против был. Предлагал собрать отряд Снотворцев и идти… вот к кому именно – они словно сами боялись произнести. Клиф требовал послать отряд Сноходцев. Особых Сноходцев, «со способностями». Предлагал меня взять, еще кто-то у него был на примете… Слово за слово – такое началось… В общем, мы отбились. Дома и стены помогают. Вот только после всего этого Роберт стал на меня смотреть… нехорошо так смотреть. Лишнее я услышал, вот как. Потом раз… случайность, вроде как, но меня накрыло… еле жив остался. Потом второй раз. Ну, я мальчик неглупый, хоть до меня и не сразу доходит. Ноги в руки – и на Окраину. Здесь у Снотворцев власти мало, здесь я даже с Робертом готов потягаться.
– Ты ведь тут давно живешь…
– Пять лет, – Креч размахнулся, будто собираясь запустить кружкой в телевизор, но передумал. – Пять лет в этом… в этой… Передай своему Снотворцу, что я пойду.
В Квартал Телесной Радости Григ возвращался неспешно и в задумчивости.
Само по себе то, что Креч знал про таинственный артефакт, было вполне возможно. Все-таки он был фигурой известной, выделялся даже в пестрой компании Сноходцев, жил в Стране Сновидений давно и мог хранить многие тайны.
Но возникало резонное сомнение – а так ли секретна история, рассказанная Клифом? То, что знают двое, знает свинья, – говорят рассудительные немцы, знающие толк в тайнах. А про артефакт знали как минимум… Клиф… Роберт… сам Григ… Креч… Четверо.
Следовало предположить, что про него знают все, кто хоть чуть-чуть интересуется загадками Снов.
Так стоило ли бежать на поводке у Клифа с завязанными глазами? Не разумнее ли… нет-нет, не взбунтоваться, конечно… всего лишь попробовать раздобыть побольше информации? Задание выполнено, свободное время еще есть…
Размышляя, Григ прошагал два квартала в направлении центра города. И тут позади раздалось веселое бибиканье. Григ обернулся и обнаружил едущий за ним автомобиль.
Было это, несомненно, такси, но такси удивительное. Казалось, что когда-то у старой желтой советской «Волги»-такси срезали большую часть салона – и приделали сверху кабину английского кэба. Кстати, и руль теперь у этого гибрида был справа. Потом советско-английский кэб увешали разноцветными брелоками, талисманами, табличками с сурами из Корана – в общем, придали нормальный вид арабского такси. Зато водитель был белозубый чернокожий парень – типичный нью-йоркский водитель такси, нагловатый и жизнерадостный.
– Хай, брат! – окликнул водитель Грига. – Не подвести ли тебя, брат?
Григ задумчиво смотрел на водителя. На того чернокожего шутника, что нанял его относить посылку со скорпионами Кречу, парень не походил. Проблемой, однако, было то, что Григ не мог понять, кто перед ним – рельеф, тварь, сновидец, Сноходец или, не дай Морфей всемогущий, Снотворец.
В пользу каждой из версий были свои аргументы.
Машины в Городе в большинстве своем были рельефом, как и их водители. Обычно водители даже не могли вылезти из своей машины, поскольку составляли с ней неразрывное целое. В данном случае… Григ заглянул в окно… нет, в данном случае у парня были ноги, да и задница, похоже, не приросла к раздолбанному креслу. Но все-таки обычно такси – это рельеф…
– Чего пялишься на мой черный зад? – возмутился водитель. – Гомик, что ли?
Григ, не отвечая, продолжал оглядывать машину. Тварь? Возможно, очень возможно. Хорошая сделанная тварь. Возможно – охотится на него. Сядешь в машину, а она тебя сожрет.
Или парень – сновидец-таксист, который и в своем сне ездит по улицам? Но тогда откуда во сне черного парня желтая «Волга»?
Или Сноходец?
Или Снотворец, охотящийся на него?
Григ внезапно понял, что размышляет слишком долго. Будь это не машина, а ловушка, она бы уже сработала.
– Подвези меня в Бесконечную Библиотеку, – попросил Григ.
– Пялиться не будешь? – подозрительно спросил водитель.
– Нет-нет, – ответил Григ. – Ни в коем случае.
Замок на двери щелкнул, Григ забрался в такси (внутри опять же была солянка из кабины лондонского такси (откидные сиденья напротив), нью-йоркского (терминал для оплаты карточкой), арабского (многочисленные украшения и суры) и, даже, московского (иконка и табличка «У нас не курят!»)
Совершенно непонятное дело!
– Ты Снотворец? – спросил Григ, чуть наклоняясь к дырчатой перегородке. Понятное дело, что тут есть микрофон, но все равно подсознательно тянешься к человеку, с которым говоришь.
– Чего-чего? – отозвался негр, руля по улице. – Какой-такой Снотворец, а? Слушай, ты чего говоришь? Совсем больной, да?
Ну приплыли. Теперь это был не нью-йоркский водитель. Теперь это был московский бомбила, приехавший откуда-нибудь с Кавказа.
– Расскажи мне о себе, – попросил Григ. – Где ты родился, где учился…
Водитель внезапно притормозил. Посмотрел через перегородку на Грига. Первой мыслью у Гриза было, что парень опять заподозрил его в домогательствах. Но нет – смотрел водитель растерянно и смущенно.
– Не знаю я, братан, – сказал он. Теперь это был не негр, не кавказец, не араб. Теперь, закрыв глаза, Григ счел бы его чистокровным русским откуда-нибудь из глубокой провинции. – Веришь – нет, сам порой сижу, пытаюсь вспомнить. Каша в голове какая-то. Езжу, людей вожу… а кто я, откуда… не знаю.
Рельеф. Шикарный. Давешний разговорчивый гидрант с его неожиданным чувством юмора и в подметки не годился этому таксисту всех времен и народов.
Можно было в очередной раз предаться размышлениям на тему – «есть ли у рельефа разум, бывает ли у тварей душа?» Но для ответа хорошо было бы понимать, что такое вообще Страна Сновидений, почему кто-то в нем себя осознает, а кто-то помнит путанно и смутно.
Отделаться общими фразами, навроде «Это мир коллективного бессознательного» или «Это страна человеческих фантазий, комплексов и страхов» можно только от новичка, который на все смотрит широко открытыми восторженными глазами. Ну или сидя у камина с приятелем и бутылкой портвейна можно повитать в эмпиреях, побросаться умными словами. Себя подобной пустой болтовней не убедишь.
Есть ли у рельефа разум и душа?
А всегда ли они есть у людей?
– Не терзайся попусту, братан, – сказал Григ.
– Кого ты назвал братаном, беложопый? – возмутился таксист. Снова дал по газам.
Григ ухмыльнулся.
Таксист в своей ипостаси «нью-йоркского негра-водителя» вел себя слишком гротескно. Не как настоящий чернокожий водила, а как массовое представление о нем.
И это неудивительно. Нью-Йорк – город огромный, туристов в нем тоже много. Но куда больше людей смотрят голливудские фильмы.
– Подождешь у библиотеки? – спросил Григ, когда впереди показалось огромное здание из белого и розового камня. Широченная лестница поднималась к гранитным колоннам, между которыми были призывно открыты ворота – высоченные, будто в средневековом соборе. Колонны от базы до самой капители покрывали искусно вырезанные барельефы – книги, мудрые лица писателей, какие-то бытовые сценки – наверное, из книг. На фронтоне была целая композиция – мозаичное панно изображало сидящих за столами посетителей библиотеки: взрослых, детей, стариков. Они читали, что-то выписывали, размышляли, наморщив умные лбы. Наверное, выискивали значение умных, но малоупотребимых слов, вроде «капитель» и «фронтон»? Ну что ж, полезно иногда это делать.
А на портике высились мраморные статуи: те же посетители, но только вышедшие из библиотеки. Дети запускали модели самолетов и ракет, инженеры стояли с какими-то приборами, ученые – с бумагами, юные девы – мечтательно глядя в даль.
Это было очень старомодно, очень проникновенно и было бы уместно в любом городе мира и при любом строе – от советской Москвы и до капиталистического Нью-Йорка.
– Заплатишь – подожду, не вопрос! – белозубо улыбнулся таксист.
Григ мысленно усмехнулся.
Зачем деньги рельефу? И зачем они Григу?
По-настоящему менять мир вокруг себя, нарушая все законы природы и здравого смысла, могут только Снотворцы. (Ну и простецы-сновидцы, как ни странно – только они это делают неосознанно и потому их умение ничего не стоит). Сноходцам сложнее. Некоторая часть из них обладает какими-то необычными свойствами, вот Григ, к примеру, мог менять свой облик, причем в очень широких пределах. Но сотворить деньги, которые станут частью Мира Снов, никакой Сноходец не способен.
К счастью, настоящего здесь ничего и не требовалось. Не нужны были такие «деньги», которые будут существовать годами и даже служить «всеобщим эквивалентом обмена». Достаточно было денег невзаправдашних, «снящихся», проще говоря – рельефа.
Григ пошарил в пустом кармане и нагреб горсть ассигнаций и монет. Если вглядываться в них пристально, то ни достоинства нельзя будет разглядеть, ни даже денежной единицы. Может пять долларов, а может миллион гривен. Деньги всегда кому-то снятся.
– Держи! – сказал Григ, протягивая деньги водителю.
– Ого! – отозвался водитель, бросив беглый взгляд на купюры. – Да за такие деньжищи я тут до вечера ждать буду!
– Я недолго, – пообещал Григ, выходя из машины. Но напоследок взглянул на водителя с большим сомнением.



Глава 7. Бесконечная библиотека

Все здесь было чудесно, как и должно быть в библиотеке.
Слабо пахло книгами – нет-нет, это был не запах гнили, пыли или мышей, а запах старой потертой кожи, благородно состарившейся бумаги, натурального клея. Хрустальные люстры под высокими потолками были едва-едва запылены, в самую меру, чтобы свет из яркого стал уютным, а помещение – обжитым. Над столешницами, покрытыми зеленым сукном и бронзового отлива кожей, склонились люди. Точь-в-точь такие, как на мозаичном панно. Вихрастый паренек с горящими от восторга глазами читал «Остров сокровищ». Худенькая девочка со смешными косичками, строгая и серьезная, читала «Убить пересмешника». Юноша со смешной куцей бородкой и в очках с толстыми линзами изучал том «Языки программирования низкого уровня». Старичок со старушкой, трогательно сидящие рядом за одним столом, читали одну на двоих книгу – «Братьев Карамазовых». Обычно старушка дочитывала страницу раньше, после чего с умилением смотрела на девочку с томиком Харпер Ли, пока старик не перелистывал страницу.
В общем – это все было рельефом, не стоящим ни внимания, ни времени.
Григ подошел к библиотекарю, сидящей за массивным столом. Одетая в строгий серый брючный костюм, в белой блузке, женщина казалась скорее бизнесменом, чем работником библиотеки. На столе мягко светила лампа с зеленым абажуром, молодая женщина, опустив голову, читала книгу. При приближении Грига она заложила страницу закладкой – тонкой пластинкой золотистого металла, и подняла голову.
– Чем могу помочь?
Григ в растерянности смотрел на нее. Женщина была красивая – рыжая, как огонь, но со слегка смуглой кожей и чуть-чуть восточными глазами. Индуска? Филиппинка? Японка? Все, что угодно, но, пожалуй, даже не от матери или отца, от бабушки или деда.
Обычно у женщин с примесью азиатской крови рыжий цвет волос выглядит неестественно, вычурно. Но ей шли рыжие волосы. Она вся была такая естественная, что… что напрашивался странный вывод…
– Я – живая, я – настоящая, – сказала библиотекарша. – Я Сноходец, как и вы. Чем могу помочь?
– За последнее время я повидал столько смышленого рельефа… – пробормотал Григ.
– И какой-то рельеф знал разницу между рельефом, сновидцем, Сноходцем и Снотворцем? – ехидно спросила женщина.
Да, это был железобетонный аргумент. Рельеф мог быть сколь угодно умным, человекообразным. Но он никогда не понимал, что он – рельеф.
– Григ, – представился Григ. Поколебавшись, протянул руку.
– Мария, – женщина пожала ему руку, крепко, без всякой жеманности. – Мне очень приятно, Григ. Наш брат сюда редко заглядывает.
– Мой брат обычный сновидец, когда я рассказал ему про Страну Сновидений – он послал меня к психиатру, – рассеянно ответил Григ. – Ну… читать книжки во сне – не самое разумное занятие. Да?
– Ну почему же? – Мария слегка обиделась. – Это в обычном сне – глупо, ничего не запомнится. А в Снах – книги настоящие. Даже чуть лучше.
– Что значит «чуть лучше»? – не понял Григ.
– Тут есть те книги, которые не были дописаны авторами. – Вы читали полную версию «Приключений некоего Артура Гордона Пима» Эдгара По?
– Я читал, – Григ откашлялся. Да что ж он так робеет перед библиотекарем? Он даже в детстве все книжки сдавал в срок! – Но ведь она на самом деле дописана автором! Эдгар По ее специально оставил с оборванным концом. Ее, конечно, пробовали дописать другие писатели, даже Жюль Верн. Но получалась ерунда.
– А здесь – дописана автором и по-настоящему, – серьезно сказала Мария. – Великолепный роман! Ну а «Последний магнат» Фицджеральда? Никто из критиков даже не предположил, какова может быть концовка! Вот «Дети Хурина» у Толкиена не получились… Даже та версия, что сделал его сын, вышла лучше. Но мне кажется, сэр Рональд просто утратил интерес к теме. Да вы садитесь!
Григ кивнул и послушно сел на стульчик перед Марией. Та помолчала мгновение, потом спросила:
– Так зачем вы сюда пришли? Если вам нужен секс – идите в зал европейской классической литературы, или в научную. Там замечательные девчонки, страстные и знойные. Кажутся синими чулками, но стоит поболтать – стаскивают свои нелепые очки в роговой оправе, срывают одежду и отдаются вам прямо на библиотечном столе, – Мария улыбнулась и уточнила: – Конечно же, они – рельеф. Но хороший.
– Что они делают здесь с таким поведением? – мрачно спросил Григ. Ему не понравилось, что Мария так легко говорит о сексе.
– Ну не всем же нужен квартал Безудержного Траха? Многие хотят нежного, романтичного секса с медсестрой. Или бурного романа с библиотекаршей. Или интрижки с продавцом мороженого.
– О, Господи! – воскликнул Григ. Почему-то фраза про продавца мороженого шокировала Грига, несмотря на огромное количество рельефа, с которым он переспал.
– Вы мне нравитесь, – кивнула Мария. – Вы чудесно старомодны для Сноходца. И зря вы так удивляетесь, многие девочки в пубертате мечтали о сексе с продавцом мороженого, особенно если он молод и улыбчив… Сладости, секс – они созданы друг для друга. Так что, вам не нравится секс с рельефом? Ну так можете соблазнить простушку. Или простеца, если угодно. Только не приставайте к детям, я позвоню Хранителям, они вас наизнанку вывернут! Из сновидцев в моей библиотеке доступны для секса лишь девушки старше восемнадцати!
Она задумчиво оглядела Грига и поправила:
– Ладно, старше шестнадцати, если они физически развиты и сами того хотят.
– Тьфу на вас! – воскликнул Григ. – Я сюда не трахаться пришел, уж тем более – с малолетками! Вы что, издеваетесь? Или сами озабочены?
Мария засмеялась.
– Честно?
Григ кивнул.
– Вы так очаровательно покраснели, когда я сказала про секс с продавцом мороженого, – Мария виновато дернула плечами. – Мне захотелось вогнать вас в краску. Извините.
Сейчас она говорила чистую правду. И Григ это почувствовал.
– Мария, давайте в дальнейшем без таких увеселений? – попросил он. – Я пришел в библиотеку по делу.
И вот теперь Мария растерялась.
– Вы… вы читатель? Вы пришли почитать книжки?
Григ подумал и кивнул.
– Если честно, я думала, что я одна такая дурочка, – сообщила Мария, начисто забыв, что недавно доказывала, как правильно и хорошо читать книги во сне. – Но я всегда была книжная девочка, запойная читательница. Могла читать на ходу, как малыш из детской книжки…
Она осеклась, поправила волосы и совсем другим тоном спросила:
– Так что вам нужно? Я думаю, не «Преступление и наказание», и не «Камасутра для чайников». Что-то специфическое?
– Есть книги про Страну Сновидений? – спросил Григ напрямую.
– Лавкрафт, Желязны, – Мария наморщила лоб, вспоминая, – ещё какой-то русский автор.
– Нет, я не про фэнтези и прочую беллетристику, – сказал Григ. – Существуют ли книги, описывающие этот мир? Реальную Страну Сновидений?
– Есть книги писателей, которые чувствуют наш мир, – кивнула Мария. – Не Сноходцы, нет… Простецы, однако что-то чувствующие. К сожалению, они словно боятся писать правду. Намеки, аллюзии…
– А книги, написанные здесь? – спросил Григ вкрадчиво.
Мария поднялась из-за стола, шагнула в сторону, поманила Грига за собой. С минуту они молча шли мимо высоченных книжных полок, заставленных книгами на всех языках мира. Принцип, по которому книги здесь размещались, был Григу совершенно непонятен. Как тут может ориентироваться сновидец? Это настоящий подвиг…
Книжный лабиринт вывел их через арку в стене в еще один читальный зал. Очень маленький, но уютный. С настоящим камином, в котором горело живое пламя. Под потолком мягко светили лампы с плафонами из желтого стекла. Вдоль обшитых деревянными панелями стен стояли старинные книжные шкафы – массивные, высокие, украшенные резными завитушками, с толстыми, чуть мутными стеклами. Судя по толщине шкафов, стояли книги даже не в один ряд…
– Как много… – растерянно сказал Григ.
Почему-то он не ожидал такого. Он готовился увидеть полку. Может быть, шкаф. Один.
– Около пяти тысяч томов, – сказала Мария голосом человека, знающего точную цифру, но не озвучивающую ее из скромности. Той скромности, в которой на самом деле есть изрядная порция гордыни. – Испугались?
– Есть немного, – признался Григ.
– Что именно вам нужно? – спросила Мария.
Григ помолчал. Потом вздохнул.
– Если бы я знал… Наверное, про Сны.
– Здесь почти все про мир Снов, в той или иной мере, – сообщила Мария. – Первым рукописям без малого две тысячи лет. Кто-то из сновидцев-писателей считал этот мир адом, кто-то раем, кто-то чистилищем… Точнее?
– Тайны. Загадки. Артефакты. Амулеты.
Мария понимающе кивнула.
– Так я и думала. Вы пытаетесь постичь этот мир? Вы недавно стали Сноходцем?
Григ неопределенно пожал плечами. Не говори – не спросят…
– Значит… тайны… артефакты… – Мария улыбнулась загадочной насмешливой улыбкой. – Я знаю, что вам нужно, Григ.
Она уверенно подошла к одному из шкафов, вытащила тонкий черный томик миниатюрного формата. Протянула Григу на ладони.
– Это? И всё? – недоверчиво спросил Григ.
Мария кивнула. Серьезно ответила:
– Я думаю, что да.
Григ взял книжку. Обложка была кожаной и на ощупь казалось теплой. На ней был выдавлен и (когда-то давно) покрашен ныне облупившейся золотистой краской странный знак – круг, внутри которого помещалась спираль в три витка.
– Спираль раскручивается или закручивается? – внезапно спросила Мария. – Или «как посмотреть»?
– Закручивается, – сказал Григ уверенно.
Он действительно так считал.
– Почему?
– Потому что если она раскручивается, то упирается в круг и ограничивается им.
– А если скручивается, то превращается в точку?
– Нет, уходит в бесконечность, – сказал Григ.
Этот весьма глубокомысленный разговор начал его смущать. Но Мария кивнула и сменила тему:
– Я вас покину. Если потребуется туалет – он за той дверью. Шкафчик с непрозрачной дверью – это бар, там есть напитки. Но не напиваться!
– И не приставать к несовершеннолетним простушкам, – кивнул Григ. – Я помню.
– Да пошутила я, – вздохнула Мария. – С них во сне не убудет, приставайте сколько влезет.
– Один вопрос! – сказал Григ вслед. – Вы все книги здесь так хорошо знаете? Почему выбрали именно эту?
Мария кивнула, будто признавая справедливость вопроса.
– Не все. Но за последние десять лет эту книгу брали почитать семнадцать гостей. Все остальные – не брали ни разу.
– Вот такие мы, Сноходцы, нелюбопытные, – пробормотал Григ себе под нос. Сел было в кресло у камина, но передумал. Налил стакан виски, насыпал льда – тот тоже лежал в баре, в хрустальной вазочке и не таял, что возможно лишь во сне.
С бокалом в руках Григ вернулся в кресло. Покосился в проход, где затихали мягкие шаги Марии. Ну а с чего он взял, что эта развеселая женщина в Стране Сновидений недавно? Десять лет… она выглядит-то лет на двадцать пять… Впрочем, большинство сновидцев, Сноходцев и Снотворцев здесь кажутся моложе. Человек подсознательно считает себя молодым, даже состарившись и одряхлев, – а мир Снов отражает его представления о себе. Клиф, сосед-Снотворец Грига, был одним из редких исключений.
Нужно иметь много мужества, чтобы признать свой возраст, тем более в податливом и услужливом царстве сновидений.
Григ устроился в кресле поудобнее, сделал глоток из низкого «вискарного» стакана и открыл маленький томик со спрятанной в круг спиралью на обложке. Начал читать. Никакого предисловия, вступления, главы или части не было, как не было и имени автора. Только текст, аккуратно набранный причудливым шрифтом «Американская пишущая машинка» на плотной бумаге кремового цвета.
«Первое и главное, что тебе надо знать о Великом Артефакте, читатель – он действительно существует. Я держал его на своей ладони, но не решился сделать то, что навсегда изменило бы мир человеческий и проклятую Страну Сновидений.
Быть может ты, именно ты, читающий сейчас эти строки, отыщешь Великий Артефакт и изменишь мироздание к лучшему.
Однако позволь мне вначале рассказать о себе и о моих поисках Великого Артефакта.»
Григ хмыкнул.
Он был совсем не прочь изменить мироздание к лучшему, но хотелось бы конкретики. Однако автор явно настраивался на рассказ неспешный и обстоятельный, густо усыпанный словами о Великом Артефакте, написанными с заглавной буквы для пущей важности. Григ даже подумал, не пролистать ли книжку к концу, однако решил не спешить.
Время у него было – время в Стране Сновидений вообще течет своеобразно. А попытка заглянуть в конец книги могла привести к нежелательным последствиям – авторы всегда обидчивы, а уж в Снах они способны выразить свою обиду разными способами. К примеру – книга могла показать ему пустые страницы, если он не станет читать ее от начала к концу. Или и того хуже – подсунуть дезинформацию.
Григ вернулся к тексту.
Автор, хоть и заявил о желании рассказать о себе, нигде не упоминал ни своего имени, ни других имен, ни каких-то географических названий и временных дат. Поскольку как известно, в Стране Сновидений все говорят на одном языке, и на нем же написаны все книги, о происхождении автора Григ мог только строить догадки. Но ему показалось – по стилю изложения, по строю книги, что автор происходил родом из США и жил в конце девятнадцатого – начале двадцатого веков. В тексте встречались и керосиновые лампы, и свечи, и электрическое освещение, а сам дух повествования был… ну, скорее – американский.
«Будучи еще ребенком лет восьми-девяти, впечатлительным и слегка склонным к меланхолии, я трудно сходился с людьми и потому тяжело переживал изменения, случившиеся с нашей семьей. Возможно, это и привело к тому, что я стал посещать Страну Сновидений все чаще и чаще. И если вначале я странствовал по тайным тропам снов в туманных детских грезах, не веря в реальность Страны Сновидений, то вскоре все изменилось. В одном из своих путешествий я едва не стал жертвой отвратительных созданий, явившихся в наш мир из глубин веков и тьмы межзвездных пространств. К моему счастью, один из трех великих Хранителей, что стерегут детские души в Стране Сновидений, пришел ко мне на помощь. Будучи, как я уже говорил, ребенком одиноким и вследствие того привязчивым, я стал часто встречаться с ним, стараясь помочь в его трудах и заботах. Думаю, этому долговязому чудаку был приятен мой наивный восторг и попытки помочь, хотя ему, повелителю снега и льда, ужасных чудовищ и восхитительных эльфов, я был не более чем досадной обузой…»
Григ задумался. Оказывается, в те времена, когда писалась эта книга (лет сто назад примерно), Хранителей детской части Страны Сновидений было всего три? Видимо, все трое – мужчины, хотя сейчас, насколько Григ знал, среди шести Хранителей было и две женщины. Уже интересная информация! Если бы еще автор книги не был столь аккуратен в использовании имен… Но он никак и нигде не называл себя, а обитателей Снов звал прозвищами: Долговязый, Поэт, Странник, Художник…
Некоторое время, как было понятно из книги, юный Сноходец, обретший среди сновидений друга и покровителя, наслаждался своей тайной жизнью. Его будто влекли самые опасные и пугающие уголки мира сновидений – писал он про них с неизменным трепетом и восторженным отвращением. Кое о чем из описанного Григ слышал, кое о чем догадывался, но большая часть жизни автора проходила в таких уголках ночного мира, про которые большинство Сноходцев даже не догадывались.
Его покровителя подобные интересы вначале забавляли, он даже несколько раз сопровождал юного исследователя в его экспедициях, но позже стал утрачивать к ним интерес. Видимо, тайны и загадки он любил в меру, куда больше Хранителю нравилось опекать и оберегать спящих детей. Автор же, по мере взросления и мужания, все больше и активнее путешествовал по Стране Сновидений. И – искал.
«Что привлекало меня в тайных глубинах этого мира, остающегося неведомым для большинства живущих? Извечная ли юношеская тяга к тайнам и загадкам? Желание понять, как и чем живет эта удивительная страна? Или же недостижимая мечта стать таким, как мой покровитель, обрести великие силы и навечно остаться жить здесь – о, недостижимая мечта о всемогуществе и бессмертии! Думаю, что все сразу, но еще и живущая во мне темная сторона человеческой сущности. Я думаю, порой, что не стань я регулярным гостем Страны Сновидений, я мог бы и сам превратиться в подобие одного из тех чудовищ, что обитают здесь, пытаясь прорваться в наш мир хотя бы посредством наших кошмаров – стал бы творить отвратительные ритуалы и читать мерзкие запретные книги. Но я нашел себя среди снов, что помогло мне и в моей дневной жизни. А помощь и дружба моего несуразного, но могучего наставника, направила мои мысли по другому пути. Да, я хотел понять этот мир во всей его глубине и сложности. Но для этого мне требовалось чудо – и я стал искать его. В мрачных притонах и радужных полях, где влачили свой сон наркоманы и душевнобольные, в сияющих дворцах, где обнаженные красавицы услаждали повелителей, восседающих на тронах из алмазов и рубинов…»
Да, растечься мыслью по древу автор любил. Но Григ, потягивая виски, был готов смириться с излишней цветастостью стиля.
Автор книги где-то услышал (он с полной откровенностью признавался: «…возможно, что я и сам это придумал, отравленный парами зелья, дурманящего даже в Стране Сновидений, но помнится, что впервые это рассказал мне старый китаец, курильщик опиума, в одном из моих запутанных приключений…»), что существует некий Великий Артефакт.



Глава 8. Великий Артефакт

Некоторые называли его Вратами, а некоторые – Ключом. Но чаще всего встречалось название «Спираль Снов». Ходили слухи, что Артефакт позволяет пройти в самые таинственные места Снов. Говорили и то, что он пробуждает сновидца и превращает его в Сноходца, а любому Сноходцу дает силы Снотворца. (Автор употреблял слова «спящие», «дремлющие» и «проснувшиеся», себя относил к «дремлющим», а своего друга-Хранителя к «проснувшимся», так что Григ легко понял терминологию). В общем, о Спирали Снов говорили многое и говорили много чего, но все сходились на том, что Великий Артефакт хранит все тайны сновидений и обладатель его обрел бы божественные силы…
Далее автор долго и складно, хотя все время уклоняясь то в воспоминания из детства, то в описание встреченных им диковин, повествовал о своем путешествии по Стране Снов в поисках Великого Артефакта. Он излазил весь город, все кварталы, включая Вечную Войну (похоже было, что только что отгремела Первая Мировая, и квартал Вечной Войны стал немыслимо мрачным местом, заполненным ядовитыми газами, грохочущими старыми танками и полными гниющих трупов траншеями). Григ представил, как преобразила это место Вторая Мировая и поежился. Но лишь в квартале Мистических Откровений (его Григ знал, хоть и считал местом скорее занятным, чем важным), автору дали указания, где и как искать Спираль Снов.
Потом началось то, что в компьютерных играх называется «квест». Автор в компании двух приятелей-Сноходцев отправился из Города через Бессонные Пустыни, Горы Безумия и Болота Кошмаров. Он описывал встреченные им по пути поселения животных – Григ сразу же вспомнил слова Клифа про то, что животные тоже видят сны и Страна Снов принадлежит не только людям. Потом текст становился сумбурнее, временами вмещая в абзац описание месячного путешествия, а после этого на три страницы расписывая интересный вид, который открылся автору при спуске через очередной Перевал Неожиданности в очередную Долину Разочарования (названия были затейливыми, но Григ уже приобрел привычку проскальзывать взглядом все названия, набранные с заглавной буквы). Автор явно злоупотреблял громкими топонимами, и чем дальше – тем сильнее.
Где-то в пути был потерян один из спутников – причем автор упрямо называл его погибшим, хотя по-настоящему погибнуть в Стране Сновидений невозможно. Потом ушел второй – не выдержал очередного местечка «из заглавных букв» и предпочел проснуться. Автор набрал новую команду из разумных полулюдей-полуживотных (о которых писал с дивной легкостью, как о чем-то обычном) и двинулся дальше. Потом он нашел искомое место – огромный заброшенный город, где сразился с чудовищным монстром (и тут автор, до того с упоением описывающий различных уродов и монстров, отделался кратким абзацем:
«Весь вид этого создания, вся его природа – противоестественная и нереальная, были настолько омерзительны, что я едва не проснулся от одного лишь его вида. Лишь мысль о Спирали Снов, которая была так близка, и осознание того, что я никогда не рискну повторить свое путешествие снова, придали мне храбрости. Я не стану описывать вид Древнейшей Твари, сторожившей Великий Артефакт и уж тем более не буду рассказывать, как мне удалось ее победить. Это все равно никому не нужно, поскольку Древнейшая Тварь упокоилась навсегда и ее отвратительные останки гниют сейчас в Городе Ужаса. Достаточно лишь сказать, что усталый и изможденный, покрытый своей засохшей кровью и липкой слизью чудовища, я подошел к Великому Артефакту, лежащему на груде иссушенных тел и хрупких от времени костей и черепов, среди которых, увы, было столь много человеческих. Моя рука не дрогнула, когда я взял его – взял и прочитал недрогнувшим голосом заученное наизусть заклинание на языке тех времен, когда еще не было человечества…»
Григ хмыкнул и плеснул себе еще виски. Оставалась пара страниц. Немного. Все прочитанное было занятно, но никакой полезной информации не несло.
Но вот как раз на следующих страницах было самое интересное.
«Вернуться в Город не заняло много времени, ибо со Спиралью Снов в руках я стал всемогущим – куда сильнее любого из моих бывших друзей и наставников. Что теперь значили для меня расстояния, преграды и монстры? Ничего!
Но страх, новый страх поселился в моей душе, ибо, взяв Спираль Снов в руки я постиг всю ее силу. Я понял то, что она действительно может дать – не омерзительному чудищу, либо созданному Древнейшими для охраны Артефакта, либо (и при мысли об этом меня охватывал подлинный ужас) самому бывшему одним из Древнейших, за миллионы лет лишившемуся разума и превратившемуся в воплощение чистой злобы и алчности. Я понял, что она может дать человеку – разумному человеку, такому как я.
Что были теперь для меня все былые путешествия и опасности? Невинные ребячества, детские забавы. Одним движением руки я мог уничтожить любую часть Страны Сновидений. Другим – создать новую. Ничто не могло остановить меня, и все было подвластно! И чем больше я думал об этом, тем чудовищнее становились мои мечты и фантазии. Но в какой-то миг я осознал, о чем именно грежу – и с ужасом отбросил Артефакт от себя. К тому моменту я уже выстроил себе новый дом – чудовищный по размерам и архитектуре Черный Замок на границе между кварталами Вечной Войны, Телесной Радости и Летним Морем. И само расположение этого замка вызвало в моей душе растерянность и тоску.
К счастью, все те здоровые человеческие чувства, что наполняли всё мое существо, перебороли тлетворные эманации, навеянные либо самим Великим Артефактом, либо ядовитой слизью Древнейшей Твари, в которой мне буквально пришлось выкупаться и которую я наглотался. (Ничем иным я не мог объяснить тот Замок, который сотворил в Городе и те затеи, которым собирался в нем предаваться). Возблагодарив того Бога, который отвечает за нашу жалкую планету и населяющих ее людей, я задумался, что же мне делать со Спиралью Снов? Ведь если она способна так влиять на человека опытного и сильного, то, что она сотворит со случайным владельцем? А ведь отказавшись от навеваемых Артефактом искушений, я лишь отсрочил его приход в Страну Сновидений – сама природа Спирали Снов была такова, что уничтожить ее я не мог – о, горькая ирония, даже став с ее помощью всемогущим!
В растерянности и тоске я пожалел о своем долгом путешествии и о том, что победил Древнейшую Тварь. Быть может она была самым правильным хранителем Артефакта – злобная, омерзительная, но в силу слабоумия не способная или не желающая пользоваться им в полную силу.
Упав на колени, я начал молиться, чего не делал уже много лет. Но то ли Господь Человеческий сжалился надо мной, то ли я смог успокоиться – решение пришло ко мне, единственно возможное и дающее хотя бы шанс Стране Сновидений.
Без гордости, но и без колебаний исполнил я свой долг.
И теперь, мой читатель, я повторю тебе главное. Первое – Великий Артефакт действительно существует. Второе – не пытайся им завладеть, ни с целью воспользоваться, ни с целью уничтожить.
Если же случайно ты увидишь круг из золотисто-черного металла, внутри которого вьется спираль – беги его как огня!
И радуйся Стране Сновидений, как радуюсь ей я на исходе своей жизни!»
Это был конец.
– Что за… – произнес Григ растерянно. – И что? И как, и где?
– Тоже расстроены? – спросила Мария.
Она уже некоторое время стояла у входа в зал и с ироничной улыбкой наблюдала за Григом.
– Все ругаются? – спросил Григ мрачно.
– О, да. Почти все. Один Снотворец даже швырнул книжку об стену и пригрозил сжечь всю библиотеку. Пришлось его выставить вон.
– Выставить? Снотворца? – поразился Григ. – Но вы ведь…
– Я Сноходец. Но это Библиотека. У нее есть своя… – Мария развела руками, – аура. Своя магия. Своя полиция, в конце концов. Вы не представляете себе, что может сделать с любым Снотворцем библиотечный полицейский!
– У меня богатая фантазия, – мрачно сказал Григ. – Так что же, эта дурацкая книжка действительно так популярна? Почему? Кто ее автор? И кто брал ее читать?
Мария приподняла одну бровь, словно намекая на излишний поток вопросов. Но ответила спокойно и по порядку.
– Это самая популярная книга из написанных в Стране Сновидений. Я полагаю, что это связано с личностью автора. Я знаю, кто ее написал, но вам этого не открою, библиотека уважает всех своих авторов и сохраняет их инкогнито, если они того хотели. То же самое библиотека делает и относительно читателей.
– Понятно, – Григ встал, протянул Марии книгу. Та подошла, взяла томик из его рук. – Но все-таки, почему такой интерес? Есть хоть что-то, позволяющее считать это… сочинение… правдой?
– Может быть то, что его считают правдой Снотворцы? – ответила Мария вопросом.
Григ неохотно кивнул. Спросил:
– А вы сами не слышали что-то про эту… Спираль Снов? Хотя бы – что она делает?
– Если верить автору, – охотно ответила Мария, – то Артефакт позволяет простецу проснуться и стать Сноходцем, потом – подняться до Снотворца. И, видимо, обрести такую мощь, что Снотворец способен управлять любой точкой Снов.
– Стать Богом, – сказал Григ.
Мария поморщилась, что наводило на мысль, что она относится к слову «Бог» серьезнее большинства Сноходцев.
– Локальным божком, – дипломатично сказала она. – Страны Сновидений.
– Меня бы устроило, – кивнул Григ. – Понятно, с чего вдруг такой интерес к Артефакту. Наши Снотворцы даже если и довольны жизнью, то друг другу доверять не склонны. То есть Артефакт дает настоящее всемогущество. Здорово. А хоть что-то в подтверждение слов автора имеется?
– Сходите на границу Войны, Траха и Моря, – ответила Мария.
– А! Тот самый мрачный замок! – воскликнул Григ. – Который был построен владельцем Спирали Снов, и так его устрашил, что он таинственным способом от Артефакта избавился! Как же я его не заметил-то, из своего Летнего Моря!
Мария улыбнулась и развела руками.
– Самого главного глазами не увидишь, как говорится.
– Да-да, чудовищный по размерам Черный Замок – это не самая заметная штука… – скептически сказал Григ. – Спасибо за помощь, Мария.
– Заходите еще, – дружелюбно ответила библиотекарь. – Вы занятный человек, с вами приятно поболтать.
Как и предполагал Григ, покидая такси, водитель его не дождался. Обижаться смысла не было. Сноходец заплатил ненастоящие деньги и получил ненастоящее ожидание. Все честно. Тем более, водитель наверняка не собирался его обманывать. Память рельефа коротка – он мог увидеть другого клиента и предложить свои услуги, а мог решить, что вышли все сроки ожидания, мыслимые и немыслимые.
Для самого Грига, впрочем, прошло всего полчаса времени – он понял это, поглядев на часы. Можно было возвращаться в уютное жилище Ли и Лины, где дожидался его Снотворец. Но прочитанная книжка разожгла любопытство. Ну что же это, право, такое? Из-за невнятной истории, полной заглавных букв (что для Грига служило верным признаком фэнтези), Снотворцы дерутся друг с другом, интригуют, собирают какие-то фракции и команды?
И Григ принял решение. Одно из тех, которые меняют жизнь, хотя сами по себе являются чепухой, пустяковиной.
Он сориентировался. Бесконечная Библиотека стояла в маленьком квартале Чистого Знания, который редко посещали даже простецы, что уж говорить о Сноходцах и Снотворцах. Квартал граничил со Старой Школой – одним из самых странных районов Города, а уж Старая Школа примыкала к Детской Площадке и Летнему Морю, причем как раз к тому углу, где Летнее Море граничило с Телесной Радостью. Так что, если сны будут к нему благосклонны, Григ мог за какой-то час выйти на границу Моря и Траха. Там же где-то будет и Война. Когда он обнаружит точку схождения трех кварталов, то попробует выяснить, есть ли там (ну или – был ли там) мрачный Черный Замок.
Приняв решение, Григ медлить не стал. Выбрал примерное направление и зашагал по улице. В принципе можно было и не выбирать, сны знали, куда он идет и рано или поздно вывели бы его в искомую точку.
Но Григ предпочитал «рано».
Быстрым уверенным шагом он двигался по улице, вдаль от Бесконечной Библиотеки. Было раннее утро – тут часто бывало раннее утро, гораздо чаще чем поздний вечер или ночь (а дня, как ни странно, не случалось почти никогда). С обеих сторон улицы (впрочем, уже через несколько шагов она как-то нечувствительно превратилась в широченный проспект) высились учебные заведения.
Тут были, наверное, все учебные заведения мира – только в искаженном, трансформированном снами виде. Григ заметил и Московский Университет, слегка искаженный, будто приплюснутый, но узнаваемый. Белые, с налетом готики, корпуса Оксфорда и Йеля; разбросанные по зеленым лужайкам небольшие здания – то ли канадский, то ли австралийский колледж; сверкающие башни новых азиатских университетов; сероватые, угрюмые здания заштатных провинциальных научных центров и институтов (быть может они и не могут похвастаться великими открытиями, но в них работают и видят сны миллионы людей, мечтающих стать великими).
Да, квартал Чистого Знания невелик. Но все-таки есть люди, которые продолжают работать даже во сне. Заглядывая в окна, Григ видел людей, стоящих у досок, исписанных формулами, сидящих за компьютерами, проводящими вычисления, склонившихся над колбами и ретортами. В одном месте прямо из стены на улицу выходила исполинская труба коллайдера, наподобие тех труб-атракционов, что порой высовываются из стен северных аквапарков. Труба была прозрачной, в ней мерцала искристая тьма и временами проносился крошечный огненный шарик. Кто-то во сне ловил бозон Хиггса, не иначе…
Говорили, что если долго бродить по Чистому Знанию, то можно подсмотреть действительно интересные сцены, а то и стать свидетелем настоящего научного открытия, сделанного во сне (а потом, быть может, навсегда забытого – не всем везет проснуться вовремя, как Менделееву, чтобы записать Периодическую таблицу элементов).
Но Григ знал, что большинство открытий, сделанных во сне – полнейшая ерунда, которую и сами сновидцы-то вспоминают со стыдом или усмешкой. Поэтому он спокойно миновал маленького узкоглазого человечка, который кричал, стоя в дверях низкого белого здания: «Я нашел! Я нашел универсальное лекарство от рака, вы только посмотрите!» и пытался затащить прохожих в свою лабораторию. Пришлось даже ускорить шаг, ускользая от призывно протянутой руки.
Разумеется, средство, формулу которого Григ мог подсмотреть в сне японского фармаколога, не было универсальным лекарством от рака. Оно работало только против тридцати-сорока процентов форм, имело массу побочных эффектов и требовало нескольких лет доработки. Однако это было прорывное, потрясающее открытие, которое могло изменить человеческую жизнь, принести фармакологу Нобелевскую премию и даже изменить мировой финансовый расклад.
К сожалению, как это чаще всего и бывает, проснувшись японец не смог вспомнить деталей своего чудесного, ободряющего сна. Лишь через восемь лет он снова приблизится к своему гениальному открытию.
Но это, к счастью для Грига, осталось для него неведомым.
Григ прошел еще пол-квартала, а потом резко свернул, решив срезать дорогу через двор старого институтского здания – уж больно досаждали крики ученого за спиной, возникало глупое ощущение, что он что-то упустил или в чем-то ошибся. Григ быстро прошел через двор, миновав гуляющих студентов в мантиях (рельеф), открыл тяжелую дверь и вошел в незнакомый институт.
И остановился.
Вокруг было полутемно. Сыро. Повсюду на полу стояли лужицы воды. Остро пахло аммиаком. Низкий потолок, ряды кабинок вдоль одной стены, писсуары у другой.
– Только не это! – воскликнул Григ, хотя уже понял, что вляпался. Торопливо повернулся и распахнул дверь – но там, откуда он пришел, был уже не институтский двор, а маленькая грязная туалетная кабинка. По рыжему от отложений солей и ржавчины унитазу стекала тонкая струйка воды, на стенах незамысловатые граффити повествовали о разных людях и их разнообразных вкусах.
Григ попал в Сонный Туалет – место не опасное, но, во-первых, противное, а во-вторых – сложное для выхода. Несколько раз в жизни ему даже приходилось просыпаться, чтобы покинуть царство сломанных унитазов, текущей воды и мучительной неспособности пописать.
– Вот же угораздило, – тоскливо сказал Григ, возвращаясь в коридор.
Под потолком тускло светили редкие лампочки. Капала где-то вода. Кто-то тихо ругался вдалеке.
Надо было искать выход.



Глава 9. Детская площадка

Как правило сны похожи на слоеный торт, салат или сложный коктейль: они лежат рядом друг с другом, проникают друг в друга, пропитывают соседей, но не смешиваются. Квартал Летнего Моря неизбежно будет пересекаться с Телесной Радостью, иначе просто не может быть, если соединить вместе лето, море и обнаженные тела. Старая Школа, полная воспоминаний о взрослении и первой любви тоже неизбежно соприкоснется с кварталом Телесной Радости, а вот Чистое Знание – никогда. Детская Площадка (не путайте со Старой Школой!) при всей своей волшебности и лучезарности имеет протяженную границу с Вечной Войной. Некоторые дети мечтают о войне и подвигах. Другие дети, увы, просто встречались с ней не в снах – и Война мучает их, не отпускает, преследует, похуже чем ветеранов мировых и колониальных войн.
Зная законы Страны Сновидений, можно двигаться по Городу достаточно быстро и спокойно, избегая кварталов неприятных или просто ненужных, но при этом, не выходя в нейтральную зону Окраины. Григ прекрасно владел этим искусством, но в любой разумной системе обязательно найдутся безумные смутные зоны. Что уж говорить о снах, которые в основе своей состоят из грез, безумия, комплексов и страхов?
Есть три Смутных Сна, которые можно встретить в любом квартале Города, на его Окраине и даже за пределами. Первый из них – Тусклые Комнаты. В самом радостном и веселом сне можно войти в помещение, где сгущается тьма. Там бесполезно зажигать свет – в лампочках умирающими светлячками тлеют нити накаливания и светодиоды, в окнах брезжит серый сумрак, спички и свечи мерцают жалкими искрами, будто испугавшись окружающей темноты. Беспричинный тоскливый страх, память древности человеческой, память низких пещерных сводов и уползающего за край небосклона багрового солнечного диска, память лучин и коптилок – вот что такое Тусклые Комнаты.
Для Тусклых Комнат Григ придумал свой способ выхода, немножко смешной, немножко нечестный, но достаточно действенный.
Вторым Смутным Сном по праву считается Нагота. Его очень любят упоминать американские писатели и кинематографисты, если им верить – то каждому человеку постоянно снится, что он оказался без штанов у школьной доски, в студенческой аудитории или на рабочем месте. Это не совсем так, во всяком случае, для менее невротичных народов. Но Нагота очень часто принимает иные формы. Человек может быть одет, но ощущать себя предельно неуютно, скованно, объектом насмешливого или недружелюбного внимания, насмешек и угроз. Нагота – это ведь не просто исчезнувшие штаны, это сконцентрированное ощущение незащищенности.
К счастью, люди с достаточно высоким уровнем самоуверенности от этого сна не страдают. Пару раз влипая в Наготу, Григ немедленно воображал себе роскошные одежды, гордый профиль, высоченный рост. Нагота немедленно рассеивалась (Григ старательно прятал от самого себя мысль о том, что повышая собственное эго, он усиливает комплексы того сновидца, в чей Смутный Сон он влип).
Ну и третий Смутный Сон – это Сонный Туалет. Вопреки названию в этом сне никто не занимается санитарно-гигиеническими процедурами. В Сонном Туалете лишь ищут возможность это сделать. Ищут – и не находят. Кабинки заняты или отвратительно грязны, в самых укромных уголках непременно попадаются нежелательные свидетели. В общем – Сонный Туалет – это страдание людей, пытающихся проснуться от банальных физиологических причин.
У Грига и для этого случая был способ выхода. Надежный, но, бесспорно, нечестный. Потому Григ обычно старался выбраться более безобидными путями.
Но сегодня он спешил. Перед возвращением к нанимателю хотелось все-таки убедиться в отсутствии Черного Замка на указанном месте.
Некоторое время Григ бродил в царстве сырой отваливающейся штукатурки, грязного битого фаянса и капающих звуков. То и дело ему попадались другие посетители – но все это был безобидный рельеф. Однако среди этого рельефа должен был быть и сновидец – тот самый, кому все это снилось, несчастный страдалец, пытающийся проснуться по зову организма.
Минут через пять Григ нашел его в одном из закоулков. Это был молодой простец приятной наружности, которую несколько портили золотые зубы и массивные дутые перстни на пальцах. Одет простец был в яркий спортивный костюм, сочетающий в себе эмблемы «Найк» и «Адидас», берцы и бейсболку с надписью «Горняк Учалы». В руке простец ловко держал двухлитровую пластиковую бутыль пива, заполненную наполовину, из которой временами отхлебывал.
Понимающе кивнув, Григ подошел к простецу со спины. Тот как раз горестно смотрел на разбитый писсуар, рыжий от солевых отложений. В обычной жизни он наверняка не побрезговал бы сломанным сантехническим прибором, а то и просто отошел бы к углу помещения. Но у Снов свои законы и простец маялся.
Встав у него за спиной, Григ тихонько сказал:
– П-с-с-с-с…
Простец горестно застонал.
– П-с-с… – безжалостно продолжил Григ. – П-с-с…
Организм сновидца, к простейшим инстинктам которого апеллировал Григ, не выдержал и сдался. Простец издал вздох облегчения, помутнел и растаял. Забытая им бутылка пива некоторое время висела в воздухе, но потом исчезла и она.
Григ быстрым шагом подошел к ближайшей двери и распахнул ее. За ней, как он и ожидал, была не туалетная кабинка. За дверью был светлый и шумный школьный спортзал.
Выскользнув из Смутного Сна, Григ быстренько захлопнул за собой дверь. Теперь это была дверь кладовки, в щель виднелись побитые баскетбольные мячи, спутанная сетка, сложенный бухтой канат.
Понимающе кивнув, Григ осмотрелся. Да, все верно. Он попал в Старую Школу. Все получилось просто замечательно, он совсем не потерял времени.
В зале тем временем вовсю шла игра. По обе стороны натянутой волейбольной сетки играли друг с другом две команды – одна в баскетбол, другая в футбол. Причем – играли они каким-то образом друг с другом…
Стремительные, легкие фигуры игроков носились как угорелые. Часть была рельефом, но большинство – простецами. Григ даже залюбовался ловкостью и скоростью игроков, их порывом, чистым незамутненным удовольствием, которое они получали от игры. Раскрасневшиеся лица, азартные выкрики, болтающиеся при прыжках седые бороды и дряблые сиськи…
В Старой Школе, разумеется, не было никаких детей. Этот странный сон населен стариками, на исходе дней своих грезящими о молодости, о безвозвратно ушедшем ощущении бесконечной жизни впереди. Обычно старые люди во снах ощущают себя молодыми, но те, кто приходят сюда – уже смирились со своим возрастом и не прячут его даже от себя. Потому Старая Школа ничего общего не имела с той школой, на которую Григ наткнулся в квартале Телесной Радости – ее посетители успели утратить интерес к сексу и способны разве что на нежный поцелуй. Старая Школа была местом спокойным, умиротворенным и грустным, наглядно демонстрирующим каждому Сноходцу, каким будет и его собственный финал.
Поймав летящий в его сторону волейбольный мяч, Григ ловко обработал его и пинком отправил обратно. Мяч превратился в футбольный и попал бы в ворота, но его ловко выбил, перехватил и забросил в корзину румяный полный старичок. Григ улыбнулся и помахал тому рукой. Тот ехидно показал ему большой палец.
Посетители Старой Школы пускай и одеты были в школьную форму (всех стран, что вводили ее за последнюю сотню лет), хоть и вели себя порой как невоспитанные подростки, но давно уже смирились со своим нынешним обликом и выглядели стариками. Впрочем, одну радость Сны им давали – они были по-юношески шустры и подвижны.
Из спортзала Григ отправился сразу на школьный двор, спугнул робко целующуюся за углом школьного здания парочку (ему – лет девяносто, ей – чуть поменьше), выбрал направление и, решив положиться на удачу, сиганул через забор. Высокий забор, что уж говорить, но Григ был окрылен скоростью своего продвижения и твердо верил в то, что два метра – для него не преграда.
Видимо, сегодня был его день!
Яркое, желтое, теплое солнце сияло в голубом небе, едва тронутом белыми перышками облаков. Далекие птичьи трели сливались в веселую мелодию. Григ стоял на зеленом лугу, качались от легкого ветерка белые и розовые метелки высоченной, по грудь ему травы, звенел где-то рядом ручей – и перекрывал его детский смех. Ощущение было таким, словно Сноходец попал в оживший мультик.
Григ улыбнулся.
Детская Площадка была местом чудесным, безопасным и увлекательным. Грига, впрочем, терзали смутные сомнения, действительно ли она создана коллективными детскими снами – уж больно логичным и последовательным был этот квартал Города. На самом деле это были вполне обоснованные подозрения – Хранители кроили и перестраивали Детскую Площадку много веков, превращая изменчивый хаос сновидений в систему, которую они считали наиболее полезной для детей. Но Григ это не знал, да и не особо интересовался. Ему был важней результат – в этой части Снов можно было чувствовать себя защищенным.
Конечно, при условии, что ты – ребенок.
Хранители, разумеется, не могли контролировать те детские сны, что воплощались в иных кварталах Города. Поэтому детям снятся и кошмары, и странности. Но здесь, на своей территории, Хранители были предельно бдительны и потому крайне, крайне подозрительно относились к взрослым. Григ, впрочем, предпочитал говорить не «подозрительно», а «ревниво». Признавая важность Хранителей в мире Снов, он все же считал всех их в той или иной мере чокнутыми.
К счастью, та самая особенность Грига, что так заинтересовала Клифа, могла помочь Сноходцу и сейчас.
Закрыв глаза и глубоко вдохнув, Григ вспомнил себя.
Лето. Солнце. Бесконечно-долгие каникулы впереди. Солнечные улицы маленького тихого городка, полные старых домов, заросших садов, водопроводных колонок, выкрашенных облезшей синей краской, маленьких сонных магазинов, изредка громыхающие по улицам автобусы – маленькие и полупустые. Сандалии, шорты, футболка, велосипед… Пятнадцать копеек в кармашке, нынешние дети и не знают, что была такая монета – пятнадцать копеек…
На самом деле Григ вспоминал не свое детство.
В его детстве было все то, что он сейчас вспоминал. Но гораздо больше было холодного северного ветра, обмотанного вокруг горла кашне, серого неба в маленьком окне школьного класса, чугунных радиаторов в квартире и морозных узоров на стеклах.
Но человеку свойственно выбирать из прошлого лучшее. И Григ заново слепил свое детство – оттолкнулся от короткого северного лета, от трех поездок к бабушке в Крым, от прочитанных книжек и просмотренных фильмов. Его это устраивало. Он не вылепил бы себя-ребенка из своего настоящего детства, а вот из додуманного, невзаправдашнего – легко.
Григ открыл глаза.
Трава доставала ему до подбородка. Мир словно стал еще ярче и праздничнее. Григу сейчас было (во всяком случае на взгляд постороннего) лет десять-одиннадцать.
Ухмыльнувшись, Григ почесал плохо поджившие ссадины на коленках, проверил кармашки на шортах и обнаружил там дырку (пятнадцать копеек так приснить и не удалось, видимо, вывалились). Маленький Григ верил в разные чудеса, но не в берущиеся ниоткуда деньги – он очень рано узнал им цену.
Поплевав на ладонь, Григ взлохматил себе волосы и пошел вперед. Если он зашел на Детскую Площадку со Старой Школы, то справа, вдоль границы со Школой, будет Летнее море, а чуть впереди – Вечная Война…
– Здравствуй, малыш, – окликнули его со спины.
Голос был взрослым.
Мысли и слова, пронесшиеся в голове у Грига, были совсем не детскими. Из шести Хранителей он знал (доводилось встречаться при разных обстоятельствах) двоих – Генрика и Анну Эмилию. Плохо было то, что они видели его (в таком же облике как сейчас) несколько лет назад, а у Хранителей хорошая память. Они бы никогда не поверили, что мальчик в стране Снов не растет.
Григ повернулся, всем своим видом выражая любопытство, легкую озабоченность и умеренное дружелюбие. Если уж ты пытаешься замаскироваться под сновидца – никакой растерянности! Растеряны как раз Сноходцы, очнувшиеся в Стране Сновидений. Спящий уверен, что все идет так, как должно.
– Здравствуйте! – вежливо ответил Григ.
Ему повезло. Это был не Генрик. Незнакомый Снотворец – высокий, нескладный, с грубым, некрасивым, но добрым лицом. В строгом старомодном костюме с длиннополым пиджаком – сюртук, что ли, такой называется? С тросточкой в руке.
– Откуда ты, мальчик? – спросил мужчина.
– Я не должен говорить с незнакомыми, – строго ответил Григ. Ответ был правильным, именно такого Снотворец и ждал, поэтому улыбнулся.
– Давай познакомимся, – сказал он. – Меня зовут Ганс.
– Григ, – все с той же легкой вежливой недоверчивостью ответил Григ. У Снотворцев не было времени общаться со всеми детьми, попадающими в Сны. Главное – не проколоться…
– У тебя все в порядке? – поинтересовался Ганс. – Тебе не страшно? Не надо помочь?
Григ помотал головой и буркнул:
– Неа.
Видимо, Хранитель решил, что со столь недоверчивым и неразговорчивым ребенком общаться смысла нет. Он вздохнул, запустил руку в карман и достал оттуда маленького оловянного солдатика. Протянул Григу.
– Держи. Он может с тобой разговаривать и маршировать. Он знает много удивительных историй!
Григ похлопал пушистыми ресницами и взял солдатика. Откуда ж ты вывалился, Хранитель Ганс, из какой старины глубокой? Нет бы айпад подарить ребенку или вертолет с дистанционным управлением…
– Спасибо, – вежливо ответил Григ, пряча солдатика в карман. – Я пойду?
Он неопределенно махнул рукой.
– Иди, – вздохнул Хранитель. – Там, впереди, будет море. Только не ходи направо – там много людей и шума. И… и не ходи налево. Там совсем плохо.
На языке у Грига вертелся ехидный вопрос, что именно совсем плохо – Телесная Радость или Вечная Война. Но он полагал, что на ближайшие пять-десять лет ему хватит конфликтов со Снотворцами, поэтому послушно кивнул и сказал:
– Нет, я купаться…
Ганс кивнул, согнулся, опираясь на свою черную трость (на самом деле это был закрытый и туго свернутый старомодный зонтик), заглянул в глаза Григу.
– Иди, там будет пляж и много детей. Если что-то случится – позови меня, я услышу. Крикни: «Ганс!»
Григ кивнул.
– И не заплывай далеко! – добавил Хранитель и исчез.
Григ сокрушенно покачал головой. Все-таки общение с детьми плохо сказывается на интеллектуальных способностях взрослого человека. Но теперь, пройдя контроль Хранителя, он мог спокойно бродить по Детской Площадке, выискивая следы Черного Замка.
Вначале Григ действительно дошагал до моря – огромной живописной бухты с тихой спокойной водой. Пляж был столь же ненатурально-ярким, как и все вокруг – вода абсолютно прозрачная, но при этом лазурно-голубая, песочек цвета яичного желтка и с потрясающими строительными характеристиками. На бесконечном пляже действительно резвились толпы детей – и простецы, и рельеф. Были и родители, но они, конечно, все были рельефом. Их функция сводилась к тому, чтобы махать рукой плещущимся детям и выдавать какие-то бесконечные вкусняшки. Были на пляже и песочные замки немыслимой красоты, и какие-то торговцы мороженым и лимонадом (рельеф), и скользящие в море у самого берега дельфины, и разбросанные повсюду совочки-мячики-формочки.
Детские сны коротки, Сноходцы, способные контролировать себя, среди детей редкость, поэтому дети постоянно появлялись и исчезали, переходя изо сна в сон. Григ мельком отметил, что эту часть Детской Площадки нынче посещают дети не старше десяти лет. В других районах были и залы игровых автоматов, и дискотеки, и гоночные треки с настоящими автомобилями «Формулы-1», и все остальное, что может присниться ребенку. Но эта часть принадлежала малышам – наверное поэтому ее и контролировал в большей мере Ганс, нелепый и старомодный…
Григ вдруг остановился и нахмурился.
А ведь он сглупил.
Это и есть тот Снотворец из книги про Великий Артефакт! Тот самый «долговязый чудак», что пришел на помощь неведомому автору! Он мог бы многое рассказать…
Ну да, если захотел бы, конечно. Или устроил бы Григу показательную взбучку, за одно лишь преображение в ребенка. Наивно ждать от Снотворца откровенности или снисхождения.
К ногам Грига подкатился мячик, он машинально пнул его, отправляя обратно. Вздохнул. Что сделано, то сделано. Справляться придется своими силами.
Он двинулся вдоль пляжа.
Страна Сновидений условна – это нужно знать каждому, кому доведется проснуться во сне. Население Земли, как известно, куда больше семи миллиардов человек (конечно, если китайцы и индийцы не врут, говоря, что у них и полутора миллиардов-то в каждой из стран не наберется). Не менее трети людей в каждый момент времени спит – что составляет примерно два с половиной миллиарда человек. Из них детей – чуть меньше трети. Даже если отбросить сны старших подростков, которые сосредоточены во «взрослых» областях Страны Сновидений и сны младенцев, которые сумбурны и неоформлены, то миллионов двести-триста детей должны были рано или поздно оказываться на Детской Площадке. Часть из них, ну хотя бы процентов пять-десять, должна была попадать в безмятежный и веселый пляжный сон.
А теперь размажем двадцать миллионов спящих детей (плюс рельеф!) по узкому пляжу. Пусть на каждого ребенка приходится хотя бы один метр береговой линии. Какова получится длина пляжа?
Двадцать тысяч километров.
Припомним, что экваториальная линия – сорок тысяч километров.
Получается, что пляж Детской Площадки занимал половину экватора!
В то же время Григ видел его весь, от края до края огромной бухты.
И намеревался пересечь за разумное время.
Абсурд?
В обычном мире – да. Во Снах – нет.
Не забывайте, Страна Сновидений условна и относительна. У нее нет ни точных границ, ни расстояний, ни площадей.
Поэтому Григ уверенно шел по границе пляжа, не фиксируя расстояния и позволяя им пролетать мимо под веселый детский гомон, заливистый смех и задорную ругань.
Пляж послушно плыл мимо, близились высокие, заросшие деревьями скалы, окружавшие залив, мелькали детские лица – черные, желтые, белые, будто на агитационных плакатах «ЮНИСЕФ» или первомайских открытках советских времен. Григ шагал, отмахивая сотню за сотней километров, пока под ноги ему не прикатился еще один мячик (эти мячи вечно попадают под ноги на пляже, хуже их только мелкие собаки и расшалившиеся дети). Григ ловким движением отбил его, но не удосужился посмотреть, куда именно.
И мяч ударил прямо в лицо бежавшего за ним светловолосого подростка.
– Дурак! – закричал мальчишка, шлепаясь на песок и прижимая руки к лицу. – Смотри куда бьешь!
Поскольку драки занимают немалую часть детских снов, а колотить малолетних Григу не хотелось даже в Снах, оставалось лишь порадоваться, что его случайная жертва столь миролюбива. Григ остановился и подошел к мальчишке, державшемся за нос и обиженно смотрящего на него поверх ладоней.
– Я не хотел, – сказал Григ виновато, примиряюще поднимая вверх руки с раскрытыми ладонями. – Мир? Больно, да?
– А сам как думаешь? – огрызнулся мальчишка, но уже с меньшей обидой. Хлюпнул носом – между пальцев проступила кровь.
– Надо в море прополоскать, – сказал Григ, проникаясь сочувствием к маленькому сновидцу.
– Сам знаю! – ответил мальчик, вставая и непоследовательно добавил: – Сам полощи, знаешь, как больно будет щипать?
– Знаю, – продолжил виниться Григ. – Ну извини, ну что там, хочешь – в меня брось…
– Очень надо, – мальчишка все же пошел к морю, капая на песок красным. Присел у воды, зачерпнул пригоршню и осторожно погрузил в нее нос. – Жжется!
Григ, к своему удивлению, последовал за травмированным простецом. Что-то его смущало. Простец как простец. Выглядит чуть старше Грига в его нынешнем облике, но вряд ли ему больше тринадцати-четырнадцати. Загорелый тощий мальчик в ярких плавательных шортах. Исцарапанный весь.
Ну да. Исцарапанный. Редко, когда простец в Снах имеет на теле хоть какие-то раны.
– А что ты тут делаешь? – спросил заинтригованный Григ.
– Уроки, – буркнул мальчик вставая. Шмыгнул носом, осторожно его потрогал. – Купаюсь и в футбол играю. Не видишь, что ли? Так иди, проснись!
И на опрометчиво брошенную мальчишкой последнюю фразу Григ сделал стойку, как спаниель на затаившуюся в траве куропатку.
– Ага! – воскликнул он. – Так ты знаешь, что это – Страна Сновидений?
Мальчишка отреагировал мгновенно и непредсказуемо. Сильно толкнул Грига в грудь – так что тот полетел навзничь на песок и бросился бежать по линии прибоя.
Секунду Григ остолбенело смотрел на беглеца, а потом вскочил и кинулся следом.



Глава 10 Август-Роберт Кларк

Григ совершенно справедливо считал (и многие могли бы подтвердить его слова), что он очень хорошо умеет делать две вещи – догонять и убегать. Для Сноходца, которого не устраивают простые радости Страны Сновидений – это совершенно необходимо.
Успех и того, и другого занятия в обычном мире зависит от длины ног и умения быстро ими перебирать. Но в Снах свои законы – и тут куда важнее уверенность, что тебя не догонят, зато ты сможешь догнать любого.
Может быть дело было в том, что Грига никто и никогда не догонял в обычном мире. Не потому, что он так быстро бегал, а потому, что никто не гонялся – был он, в общем-то, как тот неуловимый ковбой Джо из анекдота.
Так что Григ догнал мальчишку уже через несколько секунд, прыгнул на спину и повалил на песок. Они прокатились по разложенной ярко-оранжевой подстилке, на которой мама с невыразимо добрым лицом (рельеф) кормила с ложечки мороженым девочку лет трех (простушка). Девочка поморгала мгновение, растерявшись вторжению в свой немудреный сон, потом скорчила обиженную рожицу, заревела и исчезла.
Проснулась.
Мама негодующе посмотрела на невоспитанных детей, но это была простая, не слишком функциональная рельеф-мама. Она встала и гордо удалилась, с каждым шагом становясь все прозрачнее и прозрачнее.
Подстилка, на которой оказались Григ и мальчишка тоже побледнела, но под взглядом Грига обрела материальность.
– Чего толкаешься? – возмутился мальчишка.
– А ты чего бежишь?
– Хочу – и бегу!
Григ иронично посмотрел на своего юного собеседника и сплюнул в песок. Сказал:
– Да ладно. Что я, не понял, что ли? Ты Сноходец.
Мальчишка пристально смотрел на него.
– Ты понимаешь, что это – сон? – спросил Григ, разводя руками.
– Конечно, – возмутился мальчик. – Это сон. Я сплю, ты мне снишься…
– Я снюсь тебе, а ты снишься мне, – поправил Григ. – Ты что, совсем зеленый, что ли? Давно тут бываешь?
– Давно, – мальчишка встал, окинул его подозрительным взглядом. – Мне казалось, ты младше…
Да, Григ уже и сам заметил, что, догоняя беглеца немного подрос – теперь они были одного возраста.
– Уж какой есть, – уклончиво ответил Григ. – Так ты кто? Сноходец?
– Да, – ответил тот. – Как и ты, так что ли?
– Так, – кивнул Григ. – Извини, если напугал.
– Вот еще…
Наткнуться на юного Сноходца было забавно – дети, как ни странно, Сноходцами становились редко. И не потому, что не верили в Страну Сновидений, а потому, что воспринимали ее как должное, как истину. Они погружались в Сны слишком легко и глубоко, чтобы отрефлексировать происходящее и сообразить, что здесь что-то неправильно.
– Ты учти, я тут всех знаю, – сказал тем временем мальчик. – Ганса, Михаила, Джеймса, Анну Эмилию, Генрика, Диану. Я кого угодно могу позвать.
Такая опасливость могла бы и заставить улыбнуться, но Григ считал осторожность очень здравой чертой, тем более, если она встречалась у ребенка. Да и последствия появления Снотворца, если бы мальчик исполнил свою угрозу, могли быть крайне неприятными.
– Мир, мир! – громко сказал он. – Я ни с кем не ссорюсь. Я вообще тут редко бываю. Я там живу, – он махнул рукой. – Где Летнее Море. Я тут просто ищу… кое-что… Кстати, меня зовут Григ.
– Август-Роберт Кларк, – мальчик протянул Григу руку. – Можешь звать меня Август, или Роберт, или Кларк. Как угодно.
Он посмотрел в сторону Летнего Моря, пренебрежительно поморщился.
– Знаю я это Летнее Море. Там взросляков полно. И все так чинно-благородно. Все сидят в саду, вино пьют. Или по променаду гуляют. Или у берега плещутся.
Григ был вынужден мысленно согласиться – именно так и шли сны в квартале Летнего Моря.
– А там вообще жуть… – Август-Роберт довольно точно указал в ту сторону, где смыкались Летнее Море и Телесная Радость. – Лупанарий.
– Чего? – не понял Григ.
Август-Роберт Кларк посмотрел на Грига с презрением и спросил:
– Мальчик, сколько тебе лет?
– Понял, – буркнул Григ, сообразив, что имеет в виду его собеседник. Не хватало еще выслушать лекцию о тычинках и пестиках от спящего подростка. – Знаю, видел.
– Они там все озабоченные, – пояснил Август-Роберт. – И дамы, и джентльмены. Я еле сбежал.
«Придет время – от таких снов не убежишь» – подумал Григ, но говорить этого, конечно же, не стал. Вместо этого сказал:
– Правильно сделал. Ты здесь все знаешь, как я погляжу.
– Ну, не все… – скромно сказал Август-Роберт. На Грига он все-таки поглядывал с сомнением – что-то в его облике мальчика смущало. – Так что ты ищешь?
– Да… ерунда… – Григ махнул рукой, нарочито смущенно отвернулся. – Так, услышал одну байку…
– Ты же специально про это сказал, – проницательно заметил Август-Роберт. – Спрашивай.
– Я ищу Черный Замок! – шепотом произнес Григ.
Лицо Августа-Роберта закаменело. Теперь он смотрел на Грига с нескрываемым подозрением и легким испугом.
– Я поспорил, – торопливо сказал Григ. – С одним… ну, ты его вряд ли знаешь, Клиф зовут… Я сказал, что все интересные места знаю, а он говорит – самое интересное это Черный Замок, только он разрушен давно, и вообще ты его не найдешь…
– Он не здесь, – тихо сказал Август-Роберт. – Но не разрушен. И не надо его искать!
– Ты знаешь, да? – обрадовался Григ. – Расскажи, где это?
Август-Роберт повернулся и пошел прочь.
Григ мысленно выругался. Напугать мальчишку у него не получится – где угодно, но только не на Детской Площадке. Позовет Хранителей и…
– Да ничего ты не знаешь! – крикнул Григ вслед. – Мне уже говорили, что знают, а показывали фигню всякую!
– Я на слабо не ведусь! – отозвался Август-Роберт не поворачиваясь.
Но остановился.
– Мне очень надо! – взмолился Григ. – Честное слово! У меня знаешь, какие проблемы будут? Ужас какие проблемы!
– Нельзя туда ходить, – тихо ответил Август-Роберт.
– Я и не собираюсь, – сказал Григ и, напомнив себе, что он в детских Снах, скрестил за спиной пальцы. – Мне бы только увидеть, что он есть.
Шумело море, плескались у самого берега дельфины, брызгалась и швырялась песочком детвора.
– Ты еще маленький, – сказал Август-Роберт. – Тебе туда не надо ходить. Ты после этого вообще спать не будешь.
– Я в Вечной Войне был, – ответил Григ. На этот раз – совершенно честно. – Знаешь, что это такое?
Август-Роберт не поворачиваясь протянул руку и указал направление. Похоже, верно указал – Григ посмотрел в этом направлении и на миг увидел в небе росчерк огненно-дымных ракетных трасс. Потом небо Детской Площадки очистилось, скрывая недозволенное.
– Вечная Война – это ерунда, – сказал Август-Роберт презрительно. – Там дураки друг друга убивают.
– А Черный Замок – хуже? – спросил Григ.
– Да.
Август-Роберт резко развернулся и пошел обратно к Григу, разбрызгивая босыми ногами песок. Сейчас они были одного роста. Август-Роберт взял Грига за плечи и сказал, приблизив лицо к лицу:
– Ты не понимаешь! Ты лезешь туда, куда взрослые не лезут. Даже Хранители не лезут. Даже те чокнутые Повелители из Войны в Черный Замок не ходят. Не надо это себе снить!
Григ немного растерялся. Его собеседник был очень серьезен и, похоже, говорил совершенно искренне. С сочувствием и даже с заботливостью, словно какой-нибудь Хранитель.
Но Хранителем он быть никак не мог, просто в силу возраста. Ходили слухи, что Джеймс мог при желании принимать детский облик, но совершенно другой. Да, вот уж кому Григ не хотел попадаться, так это Джеймсу…
Однако неожиданную заботливость, крылась ли она в характере юного Сноходца, или ее навеяло всей окружающей обстановкой, грех было не использовать.
– Мне очень надо! – жалобно сказал Григ. – Очень-очень! Только посмотреть!
Во взгляде Августа-Роберта что-то промелькнуло. И Григ вдруг понял – его собеседник и сам очень хочет поглядеть на Черный Замок. Тянет его туда, влечет! Но он… он действительно боится.
– Поглядим и уйдем, – сказал Григ с воодушевлением. – Заходить не будем. А?
Август-Роберт закусил губу. Потом сказал:
– Иначе не успокоишься?
Григ яростно закивал.
– Тогда давай так… – Август-Роберт на миг задумался. – Поглядим… потом я тебе здесь разные места покажу. Ты тут часто бываешь?
Григ помотал головой.
– Тут парк аттракционов шикарный, – сказал Август-Роберт. – Такого нигде нет! И еще можно повоевать, только не так, как там, – он мотнул головой, – а понарошку. И еще… да я тут все знаю!
Похоже было, что юный Сноходец, обосновавшись на Детской Площадке и никуда оттуда толком не уходя, освоил эту часть Снов в полной мере.
Но при этом отчаянно страдал от отсутствия друзей, которым можно было бы похвалиться своими знаниями.
Будь Григ более сентиментален, он бы расчувствовался. Но он, хоть и сопереживал пареньку, но не настолько, чтобы впасть в детство и начать резвиться на Площадке.
– Только вначале Черный Замок, – сказал он.
В Стране Сновидений бывает страшно.
Страх – верный спутник ночи, а ночь – матерь снов. Везет тем, кому снятся любовные утехи, солнечные поляны или веселые гулянки. Но только Сноходцы могут выбирать свои дороги в Снах. Обычным сновидцам это недоступно. Да и Снотворцам, если уж говорить честно, тоже.
Григ следовал за своим юным проводником, всячески изображая из себя подростка. Не для Августа-Роберта, тот вроде как больше не испытывал к нему подозрений, а для Хранителей, которые могли в любой момент оказаться рядом. Поэтому Григ дурачился, расспрашивал Августа-Роберта о Детской Площадке и обитающих тут Снотворцах, рассказывал о каких-то своих похождениях (разумеется, выбирая такие, что подобают подростку). Они быстро ушли с пляжа, прошли короткой дорогой через Дремучий Лес (поначалу веселенький и светлый, с щебечущими птицами, а потом – страшненький и темный, с рычащими в чаще чудищами), миновали Игрушечный Город (в общем-то это был город как город, вот только все в нем было раза в два меньше, чем в настоящем – под рост пяти-шестилетнего ребенка). Местами Детская Площадка напоминала парк аттракционов, иногда – съемочную площадку в Голливуде, порой – рай в представлении активиста Гринпис, а временами – мечту маленькой девочки (привязавшегося к путникам умилительного розового пони Григ в конце концов прогнал пинками, после чего расстроенный пони убежал, роняя радужные конские яблоки). Впору было задуматься о том, что внутри Страны Сновидений существовала, по сути, еще одна автономная страна – где все было точно так же, но для детей. Старше тринадцати-четырнадцати лет здесь никого не было, дети начинают видеть взрослые сны даже раньше, чем действительно становятся взрослыми. Наверное, и Август-Роберт проводил здесь свои последние сны…
– Тут интересно, – говорил на ходу Август-Роберт, пока они шли мимо чьего-то странного сна – парили в вышине огромные кувшинки, между ними плавно скользили не то крылатые люди, не то похожие на людей птицы. – Только надо знать хорошие места. Очень много ерунды. Только для малышей.
– А мне нравится во взрослых снах, – дипломатично сказал Григ.
– Там тоже скучно, – поморщился Август-Роберт.
Странно это было, если разобраться. Август-Роберт уже пребывал в том возрасте, когда пора покидать Детскую Площадку. Ну или хотя бы начинать мечтать об этом. Вспоминая себя в юности, Григ был уверен, что уже излазил бы всю Страну Сновидений, используя Детскую Площадку как базу для странствий. Ведь и автор книги про Великий Амулет поступал именно так…
Но люди бывают разные, даже если они дети. Кто-то боязлив, кто-то осторожен, кто-то всегда выбирает синицу в руках и даже не смотрит на журавлей в небе.
За время пути Август-Роберт успел незаметно одеться, что было признаком умелого Сноходца. Менять одежду на ходу умеют все простецы, не понимающие, что они спят, не составляет это труда и для Снотворцев. Но вот Сноходцы – они, как правило, балансирует между двумя крайностями: неверием и верой в реальность Снов, и потому мелкие фокусы с одеждой даются им трудно.
В одежде Августа-Роберта тоже была некая странность, на которую, однако, Григ внимания не обратил. В наш век, когда любой подросток при слове «штаны» представит себе джинсы, Август-Роберт оказался одетым именно в «штаны» – простого фасона, из прочной серой материи. Еще на нем появился тонкий черный свитер, который мог быть либо фабричным, стилизованным под домашнюю вязку, либо очень старательной ручной работой. Ботинки на шнурках ничем, в принципе, не выделялись. Но вот то, что Август-Роберт приснил себе мягкий клетчатый картуз могло бы заинтересовать Грига – ведь дети из всех головных уборов по доброй воле наденут разве что бейсболку.
Увы, Григ отвлекся. Они как раз проходили мимо бесконечно-длинных столов, рядами расставленных в выгоревшей степи. За столами сидели и стояли дети.
Дети ели.
Они ели рис, насыпанный в огромные блюда, маленькие пиалы и щербатые чашки. Они ели какие-то другие крупы. Они ели жирную тушенку из банок и конфеты – яркие, дешевые, прозрачные леденцы с безупречно химическими вкусами. Они ели хлеб – белый, серый, черный. Они ели макароны и вермишель. Они ели картошку. Они ели бананы. Они пили молоко из бутылок, пакетов и кружек. Иногда на столе встречались жареные курицы. Редко-редко мелькал на столе торт – такой же ядовито-яркий, как и конфеты. Дети, которым снится еда, редко кушают торты.
Детей было много. Куда больше, чем тех, кому снились игры или купания в море.
Большинство детей было с черной или желтой кожей. Но попадались и белые, и не так уж редко попадались.
Григ стал смотреть вперед – чтобы не видеть голодных детских лиц, жадно жующих ртов, нагребающих дешевую пищу ручонок, напряженно-подозрительных взглядов.
– Они всегда едят, – сказал Август-Роберт. – Это грустно, правда?
– Грустно, – сказал Григ, просто чтобы хоть что-то сказать. – Грустно и неправильно.
– Но хотя бы здесь они могут есть сколько хочется, – заметил Август-Роберт.
Эта фраза могла быть и безжалостной злой иронией, и наивной попыткой утешить и утешиться самому. Григ решил, что вторая версия правильнее.
– Ты хороший парень, Август-Роберт Кларк, – сказал он, немного выпадая из своей роли. – Мне жалко, но мы ведь ничего не можем поделать.
– Никто ничего не может поделать, – серьезно ответил Август-Роберт.
К счастью, скоро они миновали эту грустную часть Детской Площадки. Григ не знал, что эту зону опекают Ганс и Анна Эмилия, и что женщина-Снотворец сейчас была рядом, совсем рядом с ними. Она даже заметила проходящих мимо Августа-Роберта и Грига, и вспомнила, что обоих мальчишек уже видела, а с тем, что старомодно одет, даже разговаривала. Еще бы мгновение – и она бы вспомнила, что разговор состоялся шесть лет назад (тогда на границе Вечной Войны и Детской Площадки приключилась неприятная история, и этот мальчик каким-то образом оказался в неё замешан). А уж вспомнив это, добрейшая Анна Эмилия вряд ли решила бы, что этот невзрослеющий во сне мальчик – новоявленный Питер Пен. О нет! Она бы решила проверить, а Снотворец на своей территории может очень, очень многое…
Но Григу повезло. Два тощих чернокожих мальчика подрались, и Анна Эмилия отвлеклась. А пока она успокаивала детей, знакомое лицо уже вылетело у нее из головы. Анна Эмилия была прекрасным Хранителем, но совершенно не интересовалась серьёзными проблемами Страны Снов и вечными интригами других Снотворцев…
Последняя часть пути к Черному Замку пролегала в горах. Поначалу это были замечательные сонные горы – с ослепительным белым снегом, катающимися лыжниками, парящими в небе дельтапланами и какими-то безумными козлами, прыгающими по скалам. Потом вместе с козлами к путникам попыталась вновь подобраться розовая пони, но Григ подобрал камень и многозначительно начал подбрасывать его в руке. Пони смирилась и умчалась прочь.
Потом горы стали понемногу становится все мрачнее и безлюднее. Исчезли люди, исчезли деревья и кустарники. Исчез даже снег. Остались только скалы, изломанные и острые. Остались пласты облаков, наползающие на путников.
– Где-то здесь, – сказал Август-Роберт напряженно. – Кажется, за тем перевалом.
Они ускорили шаг (Страна Сновидений чудесна тем, что в ней не устаешь) и взошли на гребень.
– Ну вот, – сумрачно сообщил Август-Роберт. – Я же говорил. Видишь?
– Вижу… – зачарованно сказал Григ.
В глубине души он почти до последнего не ожидал такой быстрой удачи.
– Пробирает, правда? – с легкой гордостью сказал Август-Роберт. – Вот такой он… Ну пошли! Я тебе хорошие места покажу.
– Славный ты парень, – вздохнул Григ. – Ладно… ты не сердись. Чао, аривидерчи, ауфидерзейн, аста ла виста. Расти большой, не будь лапшой. И выбирайся ты отсюда, нельзя же всю жизнь в песочнице провести.
И он побежал вперед, под уклон, к Черному Замку.
– Стой! Стой, дурак, что ты делаешь! – кричал ему вслед Август-Роберт. – Это бесчестно, Григ! Ты низкий человек!
Но Григ не оглядывался.



Глава 11. Черный Замок

Самым странным в Черном Замке был его белый цвет.
Как-то принято, что зловещие сооружения (а судя по описанию и по реакции Августа-Роберта место было зловещим) выглядят соответствующе. Они темны, черны, мрачны. Вот и Григ при словах Черный Замок представил себе замок… ну, пусть не из какого-нибудь черного гранита или шунгита, но из темного камня, несущий в себе черноту веков и мрак ночи.
А замок был белый!
Не то, чтобы это заставило Грига утратить осторожность или преисполниться доверия к этому месту, но смотреть на белый замок было приятнее и веселее, чем на черный.
Стоял он вроде как на вершине холма, но сам холм был посреди долины, так что перевал, с которого спускался Григ, оказался на уровне крепостных стен. Как ему удалось разглядеть, стены были выстроены в форме пятиугольника, с мощными контрфорсами и высокими башнями по углам. За внешними стенами высились башни и галереи, собственно говоря, замка.
И все – из белого камня.
Впрочем, в этой молочной белизне была какая-то зловещесть, мрачность, заставляющая вспомнить, что у японцев, к примеру, белый цвет – цвет траура.
Но если отвлечься от цвета (в конце концов, глупо сетовать на мрачноватый оттенок белого, если замок вообще называется Черным), то сооружение было очень мило. Башни тонки и изящны, на стенах вырезаны какие-то абстрактные вензеля – или очень странные буквы незнакомого алфавита.
Это было красиво. И, пожалуй, внушало симпатию к замку и его строителю.
Григ подумал, что Черный Замок вовсе не предназначался для того, чтобы завоевывать из него мир, выдерживать осады и рассылать лазутчиков.
Вот для того, чтобы отсюда править миром – замок годился!
Спускаясь по вьющейся вниз по склону каменистой дороге, Григ внезапно подумал, что Великий Артефакт наверняка находится где-то здесь. Это было так просто и так понятно! Конечно же, Спираль Снов спрятана в замке!
Нет-нет, тут же мысленно поправился Григ. Не спрятана. Она на самом виду.
Надо лишь пройти в одни из врат (их пять, по одному в каждой стене), миновать вымощенный белым камнем двор и попасть в сам замок, потом – подняться в тронный зал. Он в самом центре замка, из него нет окон – только прозрачный потолок, куда льется серый свет затянутых облаками небес.
В центре зала стоит трон, простой трон из крепкого дерева, задрапированного белым бархатом, но на троне том нет никого. Зато лежит посредине сиденья Великий Артефакт – спираль в круге, брошенная небрежной рукой и ждущая хозяина…
Да-да. Именно так! Спираль Снов лежит и ждет настоящего хозяина. Грига.
С перевала все еще доносились обиженные возгласы юного Августа-Роберта, и Григ раздраженно оглянулся. Может стоило взять Сноходца с собой? Мальчишка сгодился бы для проверки опасных мест и возможных ловушек. Манипулировать им, пожалуй, нетрудно, а если бы Григ вернул себе облик взрослого человека – это бы его ошеломило.
Но возвращаться не хотелось. Поэтому Григ приветливо помахал Августу-Роберту и пошел дальше. Если юный Сноходец задержится на перевале, то при необходимости за ним можно будет вернуться. А мальчик, похоже, хоть и не рискнул идти за Григом, но решился его дождаться.
Григ продолжил спуск.
Долина была покрыта снегом, но спуск с перевала оставался чистым, даже не обледеневшим – словно ветер услужливо сдувал каждую снежинку или идущее из земли тепло топило лед. Черный замок из белого камня приближался. Стены были опоясаны рвом, неглубоким, вырытым словно дань традиции. Григ приблизился ко рву и огляделся.
Подъемный мост через ров был поднят. Хуже того – он выглядел так, словно сросся со стеной, словно… словно был не доделан до конца. У Грига не было ни малейших сомнений – ломиться в прикрытую мостом дверь бесполезно, точно так же, как и пытаться перебраться через стену. Замок вовсе не враг Григу, он ждет его… но не может впустить.
Он не достроен.
Григ поглядел на далекий перевал – с такого расстояния фигурка Августа-Роберта выглядела крошечной точкой. Закрыл на секунду глаза – и, вернув себе свой взрослый облик, спрыгнул в ров.
Здесь был снег – на удивление немного. Григ пошел вдоль стены, временами поднимая голову и глядя на нависающий белый гребень. Похлопал рукой по массивной кладке контрфорса, выдающейся на половину ширины рва, обогнул его.
– Что же тебе надо, а? – спросил Григ, хоть и понимал, что ответа не будет.
Нет, неверно! Ответ будет, но не словами.
Григ упорно шел вдоль стены, словно его магнитом тянуло к какой-то цели. Приближался угол стены – один из пяти углов пентагона. И там… там было что-то странное.
Григ перешел на бег.
Угол стены, уходящий в ров, был сложен не из камня, а из огромных прозрачных блоков. Стекло, хрусталь, лёд? Григ не знал ответа. Что-то прозрачное и достаточно прочное, чтобы выдерживать вес тысячетонных стен. Прозрачная призма с гранями метра по три в основании стены.
А в центре призмы…
Григ подошел к прозрачной поверхности вплотную, потрогал ее. Грань была холодной и чистой.
Внутри, будто жук в янтаре, застыл человек.
Это был мужчина. Рослый, мускулистый. Более чем обнаженный.
На нем не было кожи.
Похожие картинки можно найти в учебниках анатомии. Можно и в детских образовательных книжках, только без особых подробностей. С человека была аккуратно содрана или срезана кожа, мышцы слегка отпрепарированы, так что различалась каждая фасция, каждый мускул. Рот человека был открыт в крике, язык чуть высунут – и Грига поразило то, что и изнутри рта была аккуратно удалена слизистая. Член мужчины был напряжен, вероятно от боли – значит, его препарировали заживо. Одна рука была простерта вверх – будто в мольбе или проклятии небесам, другая, раздирая мышцы и разрывая ребра, тянула из груди сердце.
Удивительно, но несмотря на полное отсутствие кожи и волос Григ четко понимал, что мужчина был молодым негром – это угадывалось не то по пропорциям тела, не то по чертам лица.
Великолепная, удивительная работа, которой мог бы гордиться любой анатомический театр или кунсткамера!
Покачав в немом восхищении головой, Григ обошел призму, внимательно оглядел замурованного человека. Рельеф? Простец? Сноходец? Снотворец?
Непонятно.
Преисполнившись любопытства, Григ двинулся дальше. Он уже примерно представлял себе, что увидит дальше.
В основании следующего угла стены тоже была прозрачная призма.
Ее занимала молодая белая женщина. Она не стояла, а полулежала, заточенная в свой хрустальный (хотя насчет материала Григ не был уверен) саркофаг. Конечно же, она тоже была обнажена, но ее кожи никто не лишал, напротив. Каждый квадратный сантиметр ее тела был инкрустирован – драгоценным камнем (алмазы, рубины, сапфиры, изумруды), крошечным цветным птичьим перышком (скорее всего, взятым у колибри), затейливым украшением из золота или серебра (крошечные цветы, насекомые, геометрические фигуры). С особым тщанием были обработаны соски – их целиком позолотили. Словно приглашая Грига полюбоваться работой мастера, сквозь тучи пробился солнечный луч и осветил женщину, разбрызгав пятна цветного света.
Это была удивительная картина, но Григу хотелось осмотреть замок побыстрее. Он пошел дальше, временами оглядываясь, и цветные искры мерцали ему вслед из прозрачной глубины призмы.
Третью призму занимала маленькая, лет десяти, девочка. Она застыла в летящей позе, словно порывалась побежать вперед. Волосы на ее голове были заменены тончайшими золотыми нитями, слегка растрепавшимися как от ветра. Смуглое нагое тело покрывали маленькие серебряные иглы, воткнутые причудливым узором. На лице девочки застыла наивная нежная улыбка.
Григ полюбовался застывшим в безмятежной вечности ребенком и пошел дальше.
Четвертая призма его поразила.
Это снова был мужчина, но на этот раз – молодой, стройный, с лицом редкой аристократической красоты, дышащим умом и благородством. Он сидел в прозрачном ледяном плену и держал перед собой на ладонях сердце – покрытое сусальным золотом и мозг – покрытый серебряной амальгамой. Инкрустированные серебром и золотом разрезы на груди и на затылке не оставляли сомнения, что это его собственные органы. Казалось, что мужчина выбирал между ними и никак не мог принять решение, что же важнее: золотое сердце или блистательный разум.
Григ сполна оценил глубину мысли скульптора, превратившего бренную плоть в философское произведение искусства. Если первая скульптура была восхищением физической силой и силой духа человека; вторая – гимном красоте и любви, заключенной как в живом, так и в рукотворном; третья – преклонением перед невинностью и чистотой детства, которые ранит жестокий колючий мир; то четвертая поднимала вопросы серьезные, глубокие, смело и свежо вторгалась в подлинную глубину человеческой натуры.
– Что же важнее, чистый разум или порывы эмоций? – произнес Григ вслух и покачал головой. Он не знал ответа, как и застывший в своем плену мыслитель.
Григ отправился дальше.
Он был почти уверен, что пятая призма окажется пустой, но оказался прав лишь отчасти.
Да, человека там не было.
Там ждал Грига скульптор.
Для человека неподготовленного или предвзятого он мог бы показаться некрасивым или даже устрашающим. Но Григ, полный восхищения от увиденного, смотрел на скульптора открыто и с симпатией.
Больше всего замершая в прозрачной массе фигура походила на краба – огромного багрово-красного краба, вставшего на задние лапы, а передние клешни поднявшего высоко вверх. В такой позе скульптор был на полметра выше Грига. Кончики клешней и передних лап сверкали, будто покрытые металлом. Торчащие рядом со ртом хоботки заканчивались каплями серебра и золота. Но самым поразительным было лицо краба – это было почти человеческое лицо, впечатанное в панцирь и растекшееся по нему. Глаза существа были совершенно человеческими, только лишенными ресниц, век и на стебельках. И они пристально смотрели на Грига.
– Это все твои создания? – спросил Григ, прижавшись к прозрачной стене.
Краб дрогнул – и одна клешня слегка наклонилась. Каким-то образом он перемещался в твердой субстанции, будто в воде.
– Тебе нужен еще кто-то, чтобы завершить работу? – уточнил Григ. – Достроить замок?
Клешня качнулась.
Холодная стена словно стала мягче. Григ почувствовал, как его лицо и ладони утопают в хрустальной массе.
– Нет-нет, – ответил Григ, шагнув назад. Стена, ставшая уже мягкой как желе, потянулась за ним, но с чмоканьем отлипла. – Извини. Очень впечатляет, но у меня другие планы.
Краб с сожалением развел клешнями.
– Я могу помочь, – сказал Григ. – Кто тебе нужен? Рельеф? Простец? Сноходец?
Краб-скульптор молчал. Увы, но он, похоже, не умел говорить.
– Ничего, мы разберемся, – утешил его Григ. – Подожди немного. Тут неподалеку есть славный мальчик-Сноходец. Я его приведу и, если он годится, ты можешь с ним поработать. Договорились?
Краб качнул всем туловищем, будто попытался кивнуть.
– Только не уходи никуда, – пошутил Григ. – Да… и где мне проще подняться из рва?
Краб медленно протянул клешню – так, что ее кончик даже уткнулся в стену призмы и натянул ее, будто полиэтиленовую пленку. Григ посмотрел – и впрямь, в том направлении в ров спускалась лестница. Обычный деревянный трап, два вертикальных столба и ступеньки между ними.
– Я скоро, – пообещал Григ и направился к лестнице. Лестница была старая, но прочная, ступеньки хоть и изрезаны чем-то вдоль и поперек, но крепкие и удобные. Григ быстро выбрался изо рва.
Он прошагал с четверть, наверное, пути обратно, прежде чем вспомнил, что стоит снова принять облик подростка. Остановившись на мгновение, оглянулся на восхитительный замок, потом посмотрел на гребень перевала и темную точку на нем.
Неудобно, конечно, получается. Юный Сноходец так старался ему помочь… Григ решил, что обязательно попросит краба, чтобы Августу-Роберту не было больно во время манипуляций.
Он зашагал дальше. Август-Роберт заметил его и замахал рукой.
Григ на миг остановился.
Мотнул головой.
Собственно говоря, не было никакой необходимости тащить к крабу-скульптору (честно говоря – довольно пугающему и даже отвратительному на вид) именно Августа-Роберта.
Да. Никакой необходимости.
Возможно, краба удовлетворит простец.
Августа-Роберта можно приберечь на крайний случай.
Или даже сделать своим помощником.
В таком прекрасном, но жутковатом месте одиноко одному.
Григу сразу стало легче от этой мысли. Он бодро пошел вверх по дороге.
До перевала оставалось метров сто, когда Григ решил, что по-хорошему начать надо с рельефа. Зачем тащить сюда простеца, способного в любой момент проснуться от ужаса, когда Страна Сновидений наполнена качественным рельефом?
Это была разумная, хорошая мысль и Григ пошел дальше.
До перевала оставалось шагов двадцать (мальчишка-Сноходец упрямо не переходил через перевал), когда Григ замедлил шаг. Остановился.
И согнулся от подступившего к горлу спазма. Он сделал несколько шагов, сошел с дороги, зачерпнул пригоршню рассыпчатого чистого снега. И вспомнил мужчину с содранной кожей.
Его вырвало, вытошнило, выполоскало – начисто, до желчи.
Григ сидел на снегу рядом с лужей собственной блевотины и тяжело дышал. Потом на четвереньках отполз в сторону, снова набрал снега и прочистил рот.
– Иди сюда! Иди сюда быстрее, дурак! – кричал Август-Роберт. Кажется, он уже давно что-то подобное кричал.
– Сам иди отсюда! – огрызнулся Григ. – Пошел вон! Проваливай! Не приближайся ко мне! Не… не дай мне тебя схватить!
– Иди сюда, быстрее! – лицо мальчика-Сноходца было искажено от ужаса. – Ну быстрее же! Он рядом!
Григ посмотрел назад.
По дороге бежал багровый краб. Бежал боком, быстро перебирая лапами и высоко подняв клешни. До него оставалось еще метров сто, но он сокращал расстояние с чудовищной во всех смыслах быстротой.
К кому он мчался – к Григу или к Августу-Роберту Сноходец не знал и совершенно не собирался выяснять. Он начал бежать на четвереньках, по пути вскочил и преодолел последние метры великолепным стремительным рывком. За его спиной щелкнули клешни. Григ почувствовал, как по шее прошел ветерок и упал на дорогу за перевалом, натолкнувшись на Августа-Роберта и сбив его с ног.
– Бежим! – крикнул Григ вставая.
Но Август-Роберт крепко держал его за руку. И говорил, успокаивающе, как ребенку:
– Тихо! Тихо, Григ! Он сюда не может! Он только там… он не может пройти!
Григ сел на землю и посмотрел на краба. Тот ходил вдоль невидимого барьера, пощелкивая клешнями, но не пытаясь преодолеть последние разделяющие их метры. Потом краб повернулся – и пошел назад. Не спеша. Не поворачиваясь боком, как делают крабы, когда спешат.
– Странно, что он там тебя не схватил, – сказал Август-Роберт.
Григ отвернулся. Потом сказал:
– Он бы схватил, наверное. Но я пообещал привести тебя.
– Я бы не пошел, – фыркнул Август-Роберт. – То же мне… Привел бы он!
Григ молча встал и превратился во взрослого.
Мальчишка вздрогнул и отступил на шаг.
– Скрутил бы и притащил, – сказал Григ.
Он добавил себе еще добрый метр роста. Руки и ноги утолщились. Теперь Григ напоминал огра из сказок. С каким-нибудь самоуверенным Сноходцем такой фокус мог бы и не выйти, но с Августом-Робертом получилось легко.
– Понял? – сказал Григ. – Проваливай отсюда. Я взрослый, опасный, коварный Сноходец. Не следует доверять видимости, понял? Мама не учила с незнакомцами не общаться? Пошел прочь!
У Августа-Роберта задрожали губы, будто он собирался расплакаться. Но, конечно, вместо этого он просто повернулся и пошел прочь от Грига и Черного Замка. Видимо, он очень хотел уйти – Август-Роберт исчез в считанные мгновения.
Григ вздохнул, вернулся в нормальное тело. Сел, обхватив голову руками. Вспомнил, как любовался располосованными телами. Как размышлял о философском значении девочки, утыканной серебряными иглами и мужчины, державшего в руках свой мозг и свое сердце. Как отправился за Августом-Робертом, размышляя, что лучше – заманить его к крабу, притащить силой или стукнуть по голове и принести в бессознательном состоянии.
– Какой же я мерзавец… – простонал он.
– Ну почему же? – удивленно сказали ему.
Григ вскочил, озираясь. Большой и длинный снежный сугроб чуть в стороне от перевала открыл исполинские глаза и встряхнулся. Приподнял могучую драконью голову. Кончик хвоста, метрах в десяти от головы, бодро застучал по земле, разбрызгивая снег.
– Ты ведь опомнился еще на полпути, – дружелюбно сказал белый дракон. – Ты был еще на территории Замка, когда отказался от своих планов. О, ты вовсе не мерзавец. Черный Замок очень, очень ловко играет на всех струнах человеческой души и забирается в самые темные ее уголки…
– Кто ты? – мрачно спросил Григ. – Рельеф?
– Это не важно, – дракон усмехнулся. – Вот кто ты? Что ты делаешь на Детской Площадке, зачем упросил наивного Августа привести тебя к Черному Замку, как ты так ловко меняешь тела?
– Я же не спрашиваю, почему ты дракон, но умеешь разговаривать, – ответил Григ. – Умею становиться ребенком… – он вспомнил о том, как прогнал маленького Сноходца и поправился: – А еще огром! Вот и все.
– Необычный дар, – дракон кивнул. – Но остальные вопросы остаются.
– Я Григ, – таиться не имело смысла. – Да, я взрослый. Сноходец. Я не отсюда, я с Летнего Моря. Услышал про Черный Замок…
– Услышал?
– В книжке прочитал.
– А! – дракон понимающе покивал. – Бесконечная Библиотека, книги, написанные в Снах… Понятно. И тебе стало интересно. Дальше ты беспринципно обманул доверие ребенка, опрометчиво отправился к опаснейшему месту в Снах и едва-едва не стал добычей чудовища.
– Как-то так, – признал Григ.
– И что мне с тобой делать… – вздохнул дракон.
– Отпустить, – предложил Григ. – Я к этой дряни и близко не подойду! А ребенка я не обижал, ты же сам видел… Ты ведь часть Детской Площадки? Охраняешь детей? Тогда ты меня тоже не должен обижать!
– С какой стати? – возмутился дракон. – Ты взрослый мужик, имевший наглость обернуться ребенком. Может ты сюда проник для непотребств и безобразий?
– Раз я обернулся ребенком, то значит я в душе отчасти остаюсь ребенком, – смело заявил Григ. – А значит вправе претендовать на защиту Хранителя!
– Софистика, – буркнул дракон. – Ты и огром оборачивался, значит, отчасти людоед? К тому же, как говорит мой хороший приятель Санта, бывают хорошие дети, а бывают и плохие. Вот ты, пожалуй, плохой!
– Санты нет!
– Точно, плохой, – решил дракон. – Санта есть и это чудеснейшая тварь на нашей площадке! Знаешь, Сноходец Григ, я тебя, наверное, проглочу. Возможно, ты останешься жив и даже найдешь выход. Но, – пасть дракона изогнулась в улыбке, обнажая белоснежные острые зубы, – я не уверен, что выход тебе понравится!
– Краб! – завопил Григ, подпрыгивая на месте. – Он прошел барьер!
Дракон стремительно развернулся, оскалился и выпустил изо рта сноп голубых кристаллов, с пронзительным звоном утыкавших дорогу ледяными кинжалами.
Краба на дороге, конечно же, не было.
Дракон посмотрел вслед стремительно удирающему Григу и ухмыльнулся. Потом разинул пасть и заревел так, что Григ упал, покатился по дороге, обернулся снежным барсом и помчался с удвоенной скоростью.
Дракон еще пару раз рыкнул вслед. Он всегда считал, что в авантюризме и тяге к приключениям нет ничего плохого, а то, как быстро Сноходец Григ опомнился и вернулся в разум, ему понравилось.
Взвилось облако снежной пыли, дракон на миг скрылся в нем – а когда снег рассеялся, на месте дракона оказался немолодой грузный мужчина: с ухоженной седой бородкой, с пышными седыми усами, иронично поглядывающий вслед Григу из-под очков в тонкой оправе.
Потом мужчина исчез.
Снотворцам вовсе необязательно быстро бегать.



Глава 12. Хранитель

Даже на Детской Площадке Страны Сновидений есть места тихие и печальные, а есть веселые и шумные. Вот и эта лужайка была наполнена смехом и визгом. Лужайка, как и положено, была небольшой – заросшая ярко-зеленой травой, на опушке светлого чистого леса. По всей лужайке носились и резвились дети и звери. Дети, в основном, были маленькими девочками, звери по большей части – дружелюбными и разноцветными.
Вот и светло-серый, усыпанный черными пятнами барс, осторожно вышедший из леса, всем своим видом отчаянно источал дружелюбие. Он весело попрыгал вокруг маленькой девочки, дернувшей его за хвост, позволил мальчику лет пяти забраться на него и проехаться, используя уши вместо руля, и даже покорно съел пучок травы, которую впихнула ему в рот совсем уж маленькая простушка.
Это был чудесный, добрейший, сказочный барс. Он пробирался сквозь лужайку изо всех сил улыбаясь зверям и детям, и только дружелюбный розовый пони, попытавшийся играть с барсом в пятнашки, исторг из груди зверя горестный рык.
Лужайка, конечно, была небольшая, но поскольку это была Лужайка в Стране Снов, была она еще и безразмерная. Некоторые звери не могли выбраться с нее годами. Барс, однако, упорно шел через лужайку, приближаясь к той точке, где Детская Площадка граничила с остальным Городом.
Розовый пони снова вернулся к барсу и дружелюбно толкнул его носом под хвост.
Барс застонал и сделал вид, что не замечает пони.
Послышался дружелюбный смех.
Барс скосил глаза.
Недалеко от него стоял прямо в траве высокий венский стул, на нем сидел седовласый мужчина в очках. Мужчину уже облепили радостные дети, но он смотрел на барса, ухитряясь при этом раздавать детям какие-то книжки, игрушки и сладости.
Барс подпрыгнул и принялся играть с пони в веселую игру пятнашки, также называемую салочками, догонялками, догоняшками, лапками, сифом, цуром, маялками и прочими чудесными детскими словами. Пони носился кругами, восторженно ржал и временами ронял радужные яблоки.
Мужчина уже хохотал в полный голос. Он даже снял и протер очки. Дети тихонько разошлись в стороны – Снотворцы управляют простецами без всяких слов.
Барс улегся на спину и принялся болтать в воздухе лапами, пытаясь поймать огромных цветных бабочек. Расстроенный окончанием игры пони принялся бегать вокруг.
– Странно, – сказал мужчина. – Очень странно! После игры в догонялки барсы обязательно вылизываются. Особенно тщательно надо вылизать под хвостом!
Барс сел, мрачно посмотрел на мужчину. И превратился в Грига.
– Вот так-то лучше, – сказал Снотворец.
Григ подошел к нему, не удержавшись от легкого пинка розовому пони. Пони возмущенно заржал и умчался вдаль. Снотворец засмеялся, потянулся к Григу и легонько пихнул его в живот.
– Ну хорошо, ты меня осалил, – сказал Григ. – Что дальше?
– Сам раздумываю, – сказал мужчина.
– Это ты был белым драконом? – уточнил Григ.
Мужчина кивнул.
– Лихо, – восхитился Григ. – Не думай, я не пытаюсь подольститься. Просто вы, Снотворцы, обычно не умеете менять свою собственную форму.
– Так и вы, Сноходцы, нечасто на это способны, – улыбнулся мужчина. – Редкий дар. Садись.
Григ послушно сел на возникший рядом стул.
– Вот посмотри на детей, – сказал мужчина. – Видишь – они меняются. Каждую секунду. Почти незаметно, но… девочка начала играть с девочкой постарше – и подросла. Мальчик забрался на спину оранжевому бизону, и его кожа стала зеленой, – мужчина улыбнулся.
– Они простецы, – сказал Григ.
– Взрослые простецы не так пластичны, – мужчина покачал головой. – Гляди!
Он схватил Грига за плечо, повернул, указывая в небо. Крошечные фигурки парили среди птиц – некоторые были крылаты, некоторые – нет, но летать им это не мешало.
– Летают, – сказал Григ с завистью. – Я в детстве тоже летал. Но я был тогда простецом. А когда вырос и стал Сноходцем… уже не могу.
– Но ты был прав, говоря, что сохранил в себе что-то детское, – мужчина похлопал Грига по плечу. – Ты ведь не только в ребенка, огра и барса способен превращаться?
– Не только, – признался Григ. – А вы?
– Я только в дракона, – усмехнулся мужчина. – Но зато… – он наклонился к уху Грига и прошептал: – Драконы умеют летать!
Григ вздохнул. Увы, это было для него недостижимо. Летать умеют дети, наркоманы и психи. И всего несколько Снотворцев.
– Да ладно, что мы про всякую ерунду, – мужчина махнул рукой. – Лучше скажи, кто тебя послал? Клиф или Роберт?
Врать смысла не имело.
– Клиф, – печально сказал Григ. И тут же поправился: – Только он не посылал меня сюда! Он сказал, что я вручит мне какой-то Великий Артефакт. Послал… к одному Сноходцу. Сказал, что мне нужна будет команда. Ничего не объясняя! А я так не люблю…
– Понятно, – кивнул Снотворец. – Умный, хитрый Клиф. Он не из тех, кто будет угрожать или сулить награды. Он все подведет к тому, что ты сам, добровольно и с песней, выполнишь задание.
Григ несколько секунд осмысливал сказанное. Потом спросил:
– Вы хотите сказать, что он… рассчитывал, что я пойду в библиотеку, узнаю про Артефакт, отправлюсь сюда…
– Ну конечно же! – кивнул мужчина. – Наверняка он дал тебе времени с избытком.
Григ кивнул. Подумал и спросил:
– А вы из какой команды… простите, не знаю вашего имени… Вы, полагаю, не Джеймс?
Снотворец покачал головой:
– Нет-нет. Тебе повезло. Я летаю, но я – не он. Я также не Ганс и не Генрик.
– Генрика я знаю, – сказал Григ. – С Гансом сегодня познакомился, он мне солдатика подарил… Ну, я тогда был как бы ребенком.
– Старый добрый Ганс верит детям, – усмехнулся мужчина.
– Значит, вы – Михаил, – произнес Григ. – А почему вы говорите, что мне повезло не встретить Джеймса? Я, конечно, слышал, что он непредсказуемый…
– Он подозрительный, эгоистичный, кровожадный и закомплексованный сукин сын, – добродушно сказал Михаил. – Конечно же он наш сукин сын, и свою работу на Детской Площадке выполняет хорошо. Но он безоговорочный сторонник Роберта и тебя, раз ты играешь за другую команду, зарезал бы или скормил крокодилу.
– В такой ситуации я бы поспешил проснуться, – поморщился Григ.
– О, мой юный друг! – засмеялся Михаил. – Неужели ты думаешь, что всегда можно проснуться? Особенно если этого не хочет Снотворец?
– Ну пусть зарежет, – сказал Григ. – Что меня, во Снах не убивали?
Михаил задумчиво смотрел на Грига.
– Это только для первого визита в Страну Сновидений опасно, – добавил Григ осторожно.
Михаил откашлялся и сменил тему:
– Не будем о грустном. Скажи лучше, Клиф рассказал тебе про прошлые экспедиции?
– Вот так я и знал! – горько сказал Григ, раздраженно стукнув себя по коленке. – Прошлые… Сколько их было?
– Я знаю о трёх. Две были еще до Клифа, но шли Снотворцы и Сноходцы как пушечное мясо. Потом Клиф выдвинул свою идею «малого отряда», обосновал. Даже Роберт тогда согласился, хоть и со скрипом. Пошел отряд Сноходцев. Девять человек. Хорошие были ребята, все с какими-то талантами. Двое умели свободно менять облик, один превращался в Годзиллу, двое летали, четверо были из Вечной Войны – личная гвардия Роберта, потрясающе сильные Сноходцы… Все погибли.
– Погибли? – уточнил Григ.
– Погибли, – подтвердил Михаил. – Я-то в Снах относительно недавно, застал как раз начало похода, но подготовлен он был прекрасно… Потом Клиф с Робертом поссорились. Клиф стоял за то, чтобы еще раз повторить поход силами Сноходцев. Утверждал, что он понял, в чем ошибка. Роберт требовал собрать целую армию и идти напролом… Выходит, Клиф все-таки настоял на своем…
– Нет, подожди! – потребовал Григ. – Что значит «погибли»?
– То и значит.
– Проснулись? И утратили способности Сноходцев, стали простецами?
– Нет, Григ. Они растворились в снах. Что с ними стало вне Снов – не знаю.
– Очень оптимистично, – пробормотал Григ. – И еще наш поход – четвертый… Был бы он третий – я бы сказал, что все хорошо. Третий поход, третье испытание, третья попытка – от этого ждешь удачи. А четвертый что? Да ничего, тьфу! Может еще седьмой удачен…
– Да ты суеверен, друг мой, – покачал головой Михаил. – Но, конечно, жалко, что Клиф решил играть втемную.
– Я бы не пошел, – размышлял Григ вслух. – Мне и так не хотелось, а уж после этого… черно-белого замка… Этот краб – что это было?
– Часть сна, – туманно ответил Михаил. – Тебе это все знать не нужно, поверь. Чем тебя Клиф замотивировал?
– Ну как чем? – вздохнул Григ. – Просто велел. Я попробовал укрыться в квартале Телесной Радости, там у меня друзья…
– Филипп – старый друг Клифа, – усмехнулся Михаил.
– Я это уже потом понял, – признался Григ. – Клиф меня там поймал, но на этот раз намекнул, что вышвырнет из Страны Сновидений.
– Ты не думай, кстати, что любой Снотворец может превратить Сноходца в простеца, – небрежно сказал Михаил.
– Что? – поразился Григ. – А я… Клиф не может?
– Клиф как раз может, – вздохнул Михаил. – И он тебя послал…
– Да. Еще и велел моим приятелям, Ли и Лине, сопровождать меня в пути. Еще двое вроде потребуются. Или трое? Да, трое. Пять спутников. Клиф велел идти к Кречу…
– А, бывший адъютант Роберта? – оживился Михаил. – Смешно!
– Ха-ха, – кисло сказал Григ. – Так что у меня уже есть трое спутников. Из них один не дурак подраться, а двое обожают трахаться.
– Очень разумный выбор, – сказал Михаил. Григ удивленно посмотрел на него – но Снотворец, кажется, не шутил, и Григ продолжил:
– Креча я уговорил быстро. Потому и решил сам разузнать про Артефакт. Чтобы не играть совсем уж втемную…
– Хочешь увильнуть от похода? – спросил Михаил.
– Что?
– Ты слышал. Хочешь остаться в Городе?
– Разумеется!
Михаил кивнул.
– Клифа я не переспорю. Я хоть и поддерживаю его, но решающего голоса у меня нет. Но! Я могу дать тебе убежище.
Григ обалдело смотрел на Михаила.
– Любой Снотворец имеет право дать убежище в пределах своей зоны влияния, – сказал Михаил. – А ты мне нравишься. Ты удачно обернулся ребенком – а нам нужны такие агенты среди простецов, направлять детские сны в правильное русло. Ты сумел освободиться от влияния Черного Замка, а на это способен не каждый. Ты старался защитить Августа-Роберта, когда сообразил, что происходит. Барс из тебя вышел чудесный!
Григ смущенно пожал плечами.
– И еще – ты пнул розового пони, – доверительно сказал Михаил. – Меня они тоже раздражают! Нет, конечно, я себе такого не позволяю, но на Детской Площадке важна искренность чувств. Так что я гарантирую тебе убежище. Клиф позлится немножко, но он добрый человек. Лет через пять – помиритесь.
– Жить на Детской Площадке? – возмутился Григ. – У вас ведь тут нельзя пить, курить, заниматься сексом!
– Да ладно тебе! – махнул рукой Михаил. – Все мы люди. Имеются у нас тут места, где многое можно. Одно дело – работа, другое – отдых.
– Нет-нет-нет, – Григ покачал головой. – Благодарю покорно. Жить среди детворы – это… это для…
– Для? – Михаил приподнял бровь и нахмурился.
– Для фанатов! – пылко сказал Григ. – Для святых, для подвижников!
– А настоящая причина? – поинтересовался Михаил.
Григ вздохнул. Очень трудно юлить перед Снотворцем.
– Мне интересно. Я никогда не выходил из Города дальше Окраины. Я и в некоторых районах не бывал никогда. Да и вообще – я же не Снотворец, у меня нет вечности в запасе! Я Сновидец. Что у меня впереди? Скучная жизнь в обычном мире и всевозможные радости в Снах? Жрать черную икру с трюфелями, пить старые вина, жить во дворце, заниматься сексом с красавицами?
Михаил захохотал. Громко, искренне. Отсмеявшись, сказал:
– И впрямь. Что в этом хорошего?
– Я понимаю, девять человек из десяти были бы счастливы и не мечтали ни о чем другом, – хмуро сказал Григ. – Я и сам это ценю. Но… хочется большего.
– Чего?
– Стать Снотворцем я бы не отказался, – честно ответил Григ. – Жить вечно… управлять миром вокруг. Путешествовать в Снах, познать все загадки, что тут есть. Я за последний день узнал больше, чем за всю жизнь Сноходца. Я потому и кинулся искать Черный Замок – если Великий Артефакт и впрямь способен возвысить меня до Снотворца…
– Ну? – заинтересовался Михаил. – Чего же убежал?
– Так мерзость же! – воскликнул Григ. – Я всерьез книжку не воспринял. Но когда я туда подошел… понимаете, там, в фундаменте стен, мертвые люди…
– Они не мертвые, – сказал Михаил. – Они, в некотором смысле, живые. К сожалению.
Грига передернуло. Он помолчал, прежде чем продолжить:
– Когда я там был, меня бы и это не смутило. Мне даже кажется, что я догадывался… что это не просто мертвые тела… Это сновидцы?
– Неважно, – ответил Михаил.
– К чему это все? – размышлял Григ вслух. – Что за глупость, Великий Артефакт, дающий божественную силу, заставляет творить зверства?
– Когда ты стоял возле замка и смотрел… на то, что смотрел… ты считал это зверством? – спросил Михаил.
Григ покачал головой.
– В этом и вся проблема.
Григ сплюнул и развел руками. Некоторое время они сидели, глядя на круговорот детей и зверей на лужайке.
– Если уж Снотворцем мне не стать, – сказал, наконец, Григ, – то хотелось бы утереть вам всем нос. Уж извините, Михаил!
Снотворец только улыбнулся.
– Раз вы не можете эту штуку уничтожить, то я постараюсь, – произнес Григ. – Это доставит мне радость. А еще приятнее будет знать, что никто из вас в какой-то момент не сбрендит, не заявится в Черный Замок и не станет оттуда повелевать Снами. Я понимаю, что тащить эту дрянь не пойми куда – опасно. Но это, черт возьми, интересно! А сидеть здесь и изображать няньку, зная, что под боком затаилась такая хрень – извини, не для меня!
– Что ж, – сказал Михаил, вглядываясь в Грига. – Ты мне понравился, и я должен был предложить… Не стану больше тебя задерживать. Иди своим путем. Попробуй выполнить то, что тебе поручает Клиф. Я думаю, он не постоит и за наградой, поторгуйся с ним.
– Я могу стать Снотворцем каким-то иным путем, без Артефакта? – спросил Григ поколебавшись.
– Если бы я знал такой путь – я превратил бы в Снотворцев детей, – негромко сказал Михаил. – Голодных, испуганных, изувеченных, забитых, только во Снах находящих короткий покой. Потом мог бы и тебя. Как я уже сказал, ты мне понравился. Но я не знаю такого способа, Сноходец. У каждого своя судьба.
Григ встал и коротко поклонился.
– Спасибо. Извините, что несколько… э… нарушил местные правила. С вами было приятно пообщаться, но мне еще предстоит долгий путь…
Михаил щелкнул пальцами и в траве внезапно возникла дверь. Обычная деревянная дверь, даже без дверной коробки. Дверь парила в воздухе над склоняющейся от ветра травой.
– Выйдешь в Летнем Море, – сказал Михаил.
– Благодарю, Снотворец! – обрадовался Григ.
Он раскрыл дверь, осторожно заглянул в нее. Потом махнул Михаилу рукой – и прошел в проем.
Дверь растаяла в воздухе.
Михаил откашлялся.
Потом откашлялся повторно.
Чуть в стороне, возле грустно пасущегося розового пони, воздух потемнел и сгустился – в фигуру высокого мужчины с суровым лицом, прямого и твердого будто офицерский кортик. На мужчине были странные одежды, напоминающие и средневековую мантию алхимика, и военный мундир одновременно.
Мужчина подошел ближе, окинул Михаила задумчивым взглядом. Сказал с иронией:
– Дверь, значит. В Летнее море.
– Я решил облегчить ему дорогу, Великий Мастер, – сказал Михаил. – Садитесь, прошу вас.
Но Снотворец Роберт остался стоять.
– Что ты о нем думаешь?
– Себе на уме, – признал Михаил. – Хотел бы я знать, что он думает на самом деле. Но этот Сноходец не глуп, он любит приключения, он добрый и порядочный человек.
– Это не профессия, – буркнул Роберт.
– Он умеет таиться. Никто из наших не заподозрил в нем взрослого. А мои коллеги умеют читать в человеческих сердцах. Я бы и сам ничего не заподозрил без твоего предупреждения.
Роберт неохотно кивнул. Пони подошел к нему и потерся о бок, Снотворец задумчиво положил руку на спину пони и погладил.
– К тому же он великолепно меняет форму. Барс был прекрасен.
– Знаю, – Роберт поморщился. – Белый медведь – тоже удался…
– И у него удивительный талант находить то, что требуется, – добавил Михаил. – Причем совершенно неосознанно, будто случайно. Ты же понимаешь, Великий Мастер, что он уже собрал всю команду. Сам того не зная он стал той песчинкой, вокруг которой нарастает жемчужина.
– Так уж и жемчужина… – сказал Роберт, но уже с меньшим раздражением. – Я понимаю, чего хочет Клиф. Я согласен, что это нам на пользу. Но… но мне не нравится этот Сноходец.
– Он нашел всех спутников, – негромко повторил Михаил. – Сам того не понимая, он совершил свой поиск – в рекордный срок. Ты несправедлив к нему.
Роберт неожиданно рассмеялся.
– Разумеется! Мне давно не доводилось получать столько проблем от Сноходца. После Креча не было ни одного, хотя бы отдаленно опасного.
– Мой голос – «за», – дипломатично сказал Михаил. – Но решать тебе, Великий Мастер.
Роберт помолчал. Потом кивнул:
– Хорошо, Михаил. Искать нового кандидата слишком долго. Клиф заподозрит неладное. Начнем, Хранитель.
– Начнем, Великий Мастер, – кивнул Михаил.




Часть вторая



Глава 1. Команда

Григ вышел из двери в знакомом и родном районе Летнего Моря. Прямо на променаде, между рядами кафешек и ресторанов и бьющими о набережную волнами. Гуляли нарядные парочки (в основном – простушки с рельефом-красавцами и простецы с рельефом-красавицами), бегали дети (все – милый рельеф), ходили личности колоритные и приятные глазу – бородатые искатели янтаря и ценностей, бдительно изучающие набегающие волны и роющиеся в песке алюминиевыми шестами, старые морские волки – просоленные и прокуренные, в тельняшках и с серьгами в ухе, рыбаки в живописных одеждах, военные моряки с чудной выправкой (все, все – рельеф).
Странно было, конечно, что Хранитель Михаил отправил Грига не напрямую в квартал Телесной Радости, а в Летнее Море. Быть может, у Хранителей не принято было открывать портал с Детской Площадки в обитель порока?
Григ пожал плечами и решил, что это не важно.
Ощущая легкую и, в общем-то, преждевременную ностальгию, он прошелся по набережной, свернул на Розовый Бульвар (непроизвольно обходя собственный дом – хотя Григ никогда и никому бы в этом не сознался) и двинулся к кварталу Телесной Радости. Здесь становилось все больше и больше сновидцев. Прошли две девушки – такие страшненькие, будто каждая искала подругу некрасивее себя и обе победили. Что удивительно, обе девушки были простушками, а не рельефом. Но, похоже, бедолажки были так закомплексованы, что даже во сне представляли себя не красавицами, а уродинами. И сопровождающие их парни (рельеф) были серенькие, непримечательные – обе девушки уже расстались с мечтой о прекрасных принцах…
(На самом деле одна из девушек в жизни была более чем милой, а легкая помощь косметолога позволила бы ей стать почти красавицей. Но так уж сложилась ее жизнь, благодаря родной матери и двум сводным братьям, что даже во сне она считала себя уродиной. Сны не всегда дарят мечты – порой они их убивают).
Розовый Бульвар был одной из зон перехода между Летним Морем и Телесной Радостью. Григ видел, как простецы мигрируют из одного квартала в другой по мере того, как выдыхались их эротические сны или, напротив, уходили из летнего тепла в жар сексуальных сновидений. Солнце над головой то светило ярче, то падало к горизонту, знаменуя вечер. Григ шел, уклоняясь от попыток познакомиться и размышлял.
Что-то в происходящем было нечисто. Не оставляло ощущение двойной игры.
Выходит, Клиф отправил его договариваться с Кречем, но при этом предвидел визит в Библиотеку? И дальнейшее решение пойти на Детскую Площадку в поисках Черного Замка?
Не слишком ли смелое предвидение даже для Снотворца?
Михаил считал, что нет.
Но был ли по-настоящему откровенен сам Михаил?
Ах, как Григу не хотелось играть по чужим правилам! Но в то же время и отказаться наотрез от свалившегося на голову приключения он не мог. Даже домосед-хоббит в сказке отправился в компании гномов навстречу дракону. Что уж говорить о нем, ценившем в Снах удивительные приключения, недоступные в обычной жизни. Откажешься – никогда себе не простишь…
Однако хотелось бы понимать, в чем же на самом деле заключена игра Клифа. Неужели он вручит Григу тот самый жуткий Великий Артефакт – и пошлет в путь? Не может быть! Искушение слишком велико.
А если Артефакт лежит в Черном Замке – как Клиф собирается его достать? Григ был уверен, что рядом с замком сойдет с ума любой Снотворец.
Как же Грига бесили Снотворцы!
Конечно, среди них были и приличные люди. Они превращали хаос и смятение человеческих снов во что-то организованное и осмысленное. Они боролись с кошмарами (постоянно проигрывая, конечно же), придумывали приятные и успокаивающие сновидения. Да что далеко ходить – та же Детская Площадка была, конечно же, на девяносто девять процентов делом рук Снотворцев, а не порождением детских фантазий. Сам по себе детский сон как правило ярок, но нелеп – не зря же Креч принял сон наркомана за детскую грезу…
Григ даже готов был мириться с самодовольством Снотворцев и их снисходительным отношением к Сноходцам.
В конце концов – кому много дается, с того много и спрашивается. Быть может, быть Снотворцем вовсе не так легко и приятно, как ему кажется? Страна Сновидений огромна и загадочна, кто-то должен нести ответственность и принимать решения.
Вот с чем Григ не хотел мириться – так это с манерой Снотворцев играть втемную. Он не без оснований полагал, что в каждом слове Снотворца может быть и есть одна правильная буква, но она, скорее всего, стоит не на своем месте. Генерал не обязан считать солдат ровней себе. Генерал может (а порой и обязан) ставить перед солдатом невыполнимые задачи и посылать их на смерть. Генерал не должен раскрывать перед солдатом планы генерального наступления. Но какая-то маленькая правда в отношениях солдата и генерала быть должна. «Стоять насмерть, Москва за нами» – это маленькая правда, за которой солдатский долг выдержать один день, а может быть один час и умереть на безымянной высоте, пока генералы двигают дивизии и собирают силы. Но это – правда. «Продержаться час, там подмога придет» – это большая ложь, если никакой подмоги нет и не предвидится. На эту ложь генерал не имеет права, на эту ложь имеет право только лейтенант, сидящий под пулями в одном окопе с солдатами.
Григ полагал (быть может, самоуверенно, быть может искренне), что если ему честно скажут – ради спасения Страны Снов надо пойти и умереть, пусть даже он навсегда утратит дорогу в Сны, пусть даже умрет по-настоящему, то он пойдет. В конце концов Сны стали ему второй родиной, чем-то дороже обыденной жизни. Но вот обман…
Что стоило Клифу сказать, что они – не первая команда, которую отправляют уничтожить Артефакт?
В легкой задумчивости Григ дошагал до дома Ли и Лины. В этот раз он вошел в обитель порока через легкую, затянутую москитной сеткой дверь и оказался на просторной кухне. Пожалуй, что-то американское – кухонная техника «Cuisinart», гора шипящих оладий на блюде и чернокожая женщина, выжимающая сок из апельсинов ручным прессом.
Григ вежливо откашлялся.
Женщина внимательно посмотрела на него. Похоже, простушка.
– Хотите оладьи, мистер? – вежливо спросила она.
Григ кивнул и, осторожно наблюдая за женщиной, взял со стола оладью, щедро намазал свежим клубничным пюре и отправил в рот. Прожевал и искренне сказал:
– Великолепные оладьи. Никогда не ел таких вкусных, мисс.
Женщина гордо улыбнулась и продолжила давить сок. Похоже, она заблудилась в чужих снах, или же ей начал сниться эротический сон, но она по какой-то причине его испугалась и нашла приют там же, где и в жизни – на ближайшей кухне.
Дожевывая оладью и облизывая пальцы, Григ прошел через кухню, через длинный коридор с окнами, выходящими на Коллизей, миновал маленький дворик с бассейном, который чистил улыбчивый мускулистый мужчина в одних шортах и осторожно заглянул в спальню.
Первым, что он увидел, были Ли и Лина. Сноходцы, одетые в простые, не эротические одежды и, кажется даже подстриженные, мрачно сидели в креслах и смотрели на кровать.
А на кровати происходило нечто замечательное.
Клиф, с бокалом сидра в руках, сидел по-турецки напротив девушки-симулякра. И вещал:
– Вот потому, Кати, секс является хоть и важной частью жизни, но далеко не единственный. И заниматься им с любимым человеком, или даже с группой любимых людей – прекрасно. Но всему свое время и свое место. Лишь раскрывшись как личность в труде, в общении, в свершениях духа и… э…
Слово «тело» Снотворец явно произносить не хотел.
– Духа и разума, ты можешь полноценно получать и отдавать любовь. Понимаешь, милая?
Кати тоже была одета. В глухой черный комбинезон, который хоть и облегал ее пышную юную фигуру, но выглядел каким-то монашеским и асексуальным.
– Да, дядя Клиф, – сказала Кати. – Спасибо, дядя Клиф.
– Не за что, милая, – ответил Клиф, запечатлевая на лбу девушки добрый поцелуй – наверное, даже, не отеческий, а больше свойственный провинциальному дядюшке твердых моральных убеждений, консервативных политических взглядов и крепкой христианской веры. – Больше не греши, деточка.
В тот миг, когда губы Клифа коснулись лба девушки, по комнате словно порыв ветра пронесся – легкий, едва ощутимый, холодком обжегший кожу. Вокруг Кати заплясали белые искорки, будто заблудившиеся звездочки бенгальских огней. Девушка вздохнула – глубоко, сладко, так вздыхают страстные женщины на пике оргазма, все ее тело изогнулось, откинулось назад, пальцы вцепились в простыни, заскребли, оставляя на черном шелке белесые полосы. К горлу Грига подкатила дурнота, ноги ослабли и он схватился за дверной косяк.
Будучи человеком в каких-то вещах очень опытным, даже знатоком, в других Григ оставался несколько наивным. Вот и сейчас он решил, что Клиф всего лишь каким-то затейливым Снотворческим методом довел Кати до оргазма.
Но возглас Ли рассеял его ошибку:
– Клиф… Клиф, ну за что… Она была такой чудесной сексуальной тварью! Это… это невежливо и бесчестно, перепрограммировать чужой симулякр!
– Невежливо, – согласился Клиф, с любопытством разглядывая Кати. – Но ничего бесчестного.
– Ты хоть представляешь, чего мне стоил этот симулякр? – продолжал возмущаться Ли, не замечая в порыве чувств, что кричит на Снотворца. Наконец-то заметив Грига, Ли умоляюще повернулся к нему. – Григ, скажи своему Снотворцу! Ты-то хоть представляешь?
– Не представляю и даже представлять не хочу! – откровенно сказал Григ. – И он не мой, я переезжаю из Летнего Моря. Э… Клиф, я боюсь показаться невежливым, но это и впрямь нечестно. Ли давно мечтал о симулякре, а у Филиппа не допросишься.
Клиф всплеснул руками.
– Григ! Мне обидно такое слышать!
Снотворец встал и обиженно развел руками.
– Создать симулякр – сложнейшее искусство. Вот мой старый приятель Роберт так толком этому и не научился! Но куда сложнее взять чужой симулякр и переделать саму его суть, вывернуть наизнанку, сломать имеющееся целеполагание – и поставить новое. Это все равно, что убедить вегетарианца лопать стейки или пацифиста стрелять в людей. Большинство Снотворцев даже и не станет пытаться перенастроить чужой симулякр… Кати, девочка моя, хочешь заняться сексом?
Губы Кати дрогнули, она обиженно посмотрела на Клифа.
– Дядя Клиф… как вы можете такое говорить! Мы же… мы же едва знакомы!
Клиф засмеялся. Кати помедлила и смущенно добавила:
– И уж извините, я вас очень уважаю… но вы старый. И совсем не в моем вкусе.
– Вот! – торжествующе сказал Клиф. – Была развратная девчушка. Стала – нормальная девушка. Заметьте – она не утратила интерес к сексу полностью, она лишь вернулась к норме! Сломать – может любой сильный дурак. Починить – только мастер.
– Мастер! – горько сказал Ли. – Ты сломал мой симулякр, Снотворец. С моей точки зрения – сломал. А я ради него…
– Ну полноте, – смилостивился Клиф. – Я сломал, я и починю. В свое время. Но в походе вам сексуальный симулякр не нужен, вы вдвоем и сами справитесь.
– В походе? – поразился Ли.
Клиф кивнул:
– Именно. Я решил, что на этот раз команда будет состоять из Сноходцев и симулякров. Основную группу я подготовил, но раз под руки попалась наша маленькая шаловливая Кати – почему бы не привлечь и ее. Они вам помогут.
– Ну спасибо за доверие, – ядовито сказала Лина. – Спасибо огромное.
– Не благодари, – великодушно отмахнулся Клиф. – Ну, Григ? Что стоишь в дверях? Как успехи?
Григ прошел в спальню, налил себе чего-то из бара, даже не вглядываясь в этикетку. Сел за журнальный столик. Плохих напитков у Ли все равно не водилось.
– Все в порядке, – сказал он. – Я поговорил с Кречем и убедил его идти с нами в поход.
– Хорошо, – кивнул Клиф. – На самом деле я и не сомневался, что ты его убедишь. Куда интереснее мне было, что ты станешь делать после визита к Кречу…
Григ вздохнул, изучая журналы на столе. Все они были вполне понятного содержания.
– Наблюдали?
– Поглядывал, – ответил Клиф. И туманно добавил: – В меру возможного… Итак, ты заинтересовался моей обмолвкой и додумался, где найти информацию о Великом Артефакте.
Григ молчал, ответа не требовалось.
– Хорошо, что ты поговорил с Марией и оставил о себе хорошее впечатление, – продолжал Клиф.
Григ вздрогнул, не донеся стакан до губ.
– Да, да, – кивнул Клиф. – Она тоже пойдет в поход. Она – ваш здравый смысл, ваша память, ваш коллективный разум. Я не имею в виду, что она главная в походе, о нет. Главным будешь ты, Григ. Но настоятельно советую прислушиваться к ее мнению – ради успеха всего предприятия.
– Что же мне теперь, идти обратно и уговаривать ее отправиться невесть куда? – мрачно спросил Григ.
– Нет, не надо. Ты ее не уговоришь, – Клиф вздохнул. – Я сам поговорю.
Григ хотел было что-то сказать, но передумал. Отхлебнул из стакана – там был обжигающий темный ром.
– Никакого насилия, – сказал Клиф. – Библиотека – вещь в себе, а библиотекарь, пусть и не Снотворец, на ее территории почти всесилен. Но у меня есть то, что я предложу Марии. И она не сумеет отказаться.
– Книга какая-то… – сказал Григ, даже не пытаясь спрашивать. – Понятно.
– Симпатичная эта Мария? – подал голос Ли.
Григ удивленно посмотрел на него.
– Да шучу я, шучу, – буркнул Ли. – Для разрядки напряжения… нахожусь в образе…
– Твой пятый спутник… – Клиф на миг задумался. – Ты дошел до Черного Замка?
– Да, – хмуро сказал Григ. – И даже ушел… с некоторым трудом…
– С кем общался на Детской Площадке?
Врать Григ смысла не видел. Достал из кармана оловянного солдатика, поставил на журнальный столик.
– Старина Ганс, – кивнул Клиф. – Он что, тебя за ребенка принял? А… прости, забываю о твоих способностях… Всё?
– Еще Михаил. Он сказал, что вы знакомы.
Клиф кисло улыбнулся.
– Да. Знакомы. Неужели все?
Григ минутку подумал. И удивленно посмотрел на Клифа:
– Мальчишка-Сноходец.
– Август-Роберт Кларк, – сказал Клиф удовлетворенно. – Я поражаюсь, Григ. У тебя и впрямь дар. Надо же – Сноходец, который был мне нужен, жил рядом со мной все эти годы!
– Талант… дар… – грустно произнес Григ. – Ты что, хочешь отправить с нами ребенка?
– Он один из немногих, кто сможет забрать Великий Артефакт, – спокойно сказал Клиф. – Забрать и нести. Ты же острил по поводу хоббита? Так вот, считай, что он и есть хоббит с иммунитетом к магии Артефакта.
– И Хранители позволят тебе отправить ребенка в опасный поход? – недоверчиво спросил Григ.
– Раньше же позволяли, – пожал плечами Клиф. – Или ты думаешь, что это первая наша попытка избавиться от непрошенного подарка? Артефакт всегда несет ребенок, в силу каких-то причин дети иммунны к его действию.
– Тоже мне секрет полишинеля, – откликнулась вдруг Лина. – Если этот Артефакт соблазняет властью… власть, она сродни сексу, Клиф. Во всемогуществе всегда есть элемент секса, а в сексе – доминирование или подчинение. Невинного ребенка Артефакту труднее завлечь именно потому, что тот невинен.
– Он здоровый уже парень, – сказал Григ. – Не думаю, что его сны долго будут оставаться столь невинными.
– А сейчас? – забеспокоился Клиф.
Григ кивнул, вспоминая разговор с мальчиком-Сноходцем.
– Пока он этого сторонится. Пока!
– Тем более надо спешить! – кивнул Клиф. – Я думаю, дорогие мои, вам надо будет сейчас проснуться и решить все ваши дела. С момента, когда вы уйдете из Города, просыпаться вам нельзя.
– Остается последний вопрос, – сказал Григ. – Что мы получим за эту идиотскую экспедицию?
– Помимо того, что вы спасете Страну Сновидений, а я не убью вас и не выкину из Снов навсегда? – спросил Клиф.
– Да, помимо этого, – сказал Григ твердо. – С Кречем и остальными договаривайся сам. Креч, наверное, пойдет просто ради драки, Марии ты дашь книжку, ну а Август-Роберт и по детской дурости может отправиться на поиски приключений. Меня это не волнует! Но я, – он обернулся, посмотрел на Ли и Лину – те дружно кивнули, – и мои друзья хотим получить вознаграждения. Добавь к кнуту пряник – результат тебя порадует.
– Симулякр, – сказал Клиф. – Любой, какой захотите. Любой сложности, затейливости.
– Невзламываемый, – хмуро сказал Ли.
– Трансформирующийся, – Лина хихикнула. – Я потом подробно объясню, что имею в виду.
– Три симулякра каждому, – добавил Григ.
– Не вопрос, – улыбнулся Клиф. – Я не скажу, что это легко. Но я согласен, поскольку пряник должен быть.
– А еще мы хотим стать Снотворцами, – мимоходом забросил удочку Григ.
Клиф вздохнул:
– Есть лишь один известный мне способ стать Снотворцем… помимо природного. Это – подчинить себе Артефакт и подчиниться ему. Но цена такого всемогущества слишком велика. Ты, наверное, гордишься собой – раз отметил, что дошел до Замка – и ушел. Черный Замок нашептывал тебе свои сказки, верно? А тебя не удивляет, что за многие годы никто, даже тот Сноходец, что притащил Спираль Снов в Город, не поддались искушению? Цена слишком чудовищна, Григ. И это в какой-то момент все осознают. Я лично вошел во внутренний круг комнат, это уже совсем рядом с Артефактом. Осмотрелся, прислушался к своим мечтам – и вышел. Нет, Григ. Чего не могу дать – того не могу. Симулякры, уважение всех Снотворцев, исполнение прихотей – легко.
Он подошел к сидящему Григу, положил руки ему на плечи, наклонился, заглядывая в глаза:
– Не обижайся, парень. Я бы поделился, не жалко. Но делиться нечем. Снотворцем каждый становится самостоятельно.
Григ недоверчиво смотрел в глаза Клифу – больше для проформы, чем всерьез сомневаясь в словах Снотворца. И в этот момент стоявший на журнальном столике оловянный солдатик зашевелился. Никем не увиденный он легкими шагами подбежал к краю столика, прыгнул – уцепившись за фалды пиджака Клифа и, ловко перебирая руками, забрался в карман к Снотворцу.
– Ладно, Клиф, – сказал Григ. – Я верю. Но все равно обижен, что ты меня в это втянул.
– Сам втянулся, – сказал Клиф. – Сам. Не влезал бы в разборки Снотворцев – и ничего бы не случилось…
Он встал и пошел к двери, видимо решив для разнообразия уйти нормальным образом. Бросил через плечо:
– Встречаемся у моста, когда заснёте. И отправляемся.
– До свидания, дядя Клиф! – голосом хорошей девочки сказала ему вслед Кати.
А Ли, дождавшись, когда Клиф ушел, выругался и горько сказал:
– Испортил мой торшер. Нет, ты заметил, Григ? Он же воплотился в моем торшере! И ушел! То есть, он унес торшер с собой. Или в себе! А еще он испортил Кати. И ведь это Клиф, ведь это один из самых мирных и добрых… Григ, что же с людьми делает власть?
– Ужас, что делает, – сказал Григ, обдумывая услышанное. – Как Клиф собирается извлечь Артефакт из Черного Замка? И где, черт возьми, мой оловянный солдатик? Он мне не нужен, но это был мой солдатик! Мне его подарили. Мне никогда не дарили оловянных солдатиков, даже в детстве!
– Еще и солдатика спер, – вздохнул Ли. – А что за замок? О чем вы говорили?
– Да есть тут, на стыке кварталов такая дрянь… – Григ махнул рукой. – К нему подойти-то страшно. И войти внутрь нельзя! И там живет такая тварь… я даже не знаю, что оно такое… Как Клиф собирается провести внутрь ребенка? Да, и еще, раз уж они посылали экспедиции с Артефактом и те все погибли…
– Все погибли? – забеспокоилась Лина.
– Да, все погибли. Но кто тогда вернул Спираль Снов в замок? И неужели за долгие годы не появилось Снотворца или Сноходца по-настоящему мерзкого и аморального, чтобы завладеть Артефактом? Не понимаю! Я ничего не понимаю, Ли! Эти Снотворцы хоть что-то могут объяснить честно и понятно?
– Не думал, что такое скажу. Но я, кажется, начинаю мечтать о бессоннице, – вздохнул Ли.



Глава 2. Проводы

Заснув, Григ первые минуты всегда чувствовал себя вялым и еще слегка бодрствующим. А сегодня еще и погода не задалась – над Городом сгустились тучи, временами накрапывал острый косой дождик, дул противный холодный ветер.
Поэтому Григ приснил себе хорошую пуховую парку, теплые штаны, высокие прочные ботинки. А в руках у него был большой картонный стакан, наполненный теплым молоком с мёдом и капелькой рома, из которого он помаленьку отхлебывал.
Они собрались на Окраине, на дороге рядом с мостом, под которым жил Креч. Вовсе не из желания польстить черному троллю – это было удобное место для выхода из Города.
Креч стоял чуть в сторонке, сгорбившийся и, как всегда, чем-то недовольный. Ему одежда не требовалась, но сегодня он обмотал вокруг чресел здоровенный кусок брезента. Может быть из-за присутствия женщин и детей?
Ли и Лина о чем-то шептались, сидя на легких раскладных стульчиках. Их здесь было какое-то несуразное количество – штук двести, наверное, расставленные на пустой четырехполосной дороге и сложенные штабелями на обочине. Может быть их приснил кто-то из Снотворцев, решив не заморачиваться подсчетом? Оделись Ли и Лина практически так же, как и Григ, только на Лине поначалу были кроссовки. Но как это часто случается во Снах, они понемногу трансформировались и вскоре превратились в точную копию ботинок Грига. За спиной у Ли был странный короткоствольный автомат. Если бы Григ немного разбирался в оружии, он, пожалуй, решил бы, что это австрийский «Штейр» и принял бы Ли за позёра и пижона (которым тот, признаем честно, и являлся). А вот если бы Григ разбирался в оружии очень хорошо, он бы опознал австралийскую штурмовую винтовку F-90, оружие в северном полушарии Земли весьма экзотическое, да и в снах встречающееся нечасто. И это могло бы сказать ему о жизни Ли в бодрствующем состоянии куда больше, чем он узнал до сих пор.
Библиотекарь Мария разговаривала с Августом-Робертом. К удивлению Грига не только Мария, но и мальчик-Сноходец приветствовали его вполне доброжелательно. Август-Роберт даже как ни в чем ни бывало пожал ему руку.
Интересно, чем Клиф их замотивировал? Марию – какой-нибудь уникальной книгой, существующей лишь во Снах… например, Евангелием от Йешуа?
А вот чем Клиф завлек мальчика, который и Страну Сновидений-то толком не исследовал? Может и впрямь «взял на слабо», воззвал к той наивной детской вере в собственную уникальность и неуязвимость, что тысячелетиями толкает детей в опасные побеги, безнадежные путешествия и кровавые схватки?
Впрочем, это ничего не меняло. Грига, с Ли и Линой, Снотворец вообще взял просто на испуг, добавив лишь обещание подарить симулякров.
Ни Мария, ни Август-Роберт к путешествию, похоже, не готовились. На парнишке были джинсы, рубашка и сандалии. Мария была одета в тот же деловой костюм, что и в библиотеке, лишь на ногах вместо туфель появились кроссовки.
Симулякр Кати тоже была здесь. Прохаживалась, то приближаясь к своим бывшим хозяевам и любовникам (те нарочито не обращали на нее внимания), то останавливалась возле Марии и Августа-Роберта (те были вежливее, но в разговор ее не включали), то с задумчивым видом разглядывала Креча (тролль в ответ внимательно осмотрел ее, тяжело вздохнул и отвернулся). Только к Григу она почему-то не подходила.
Григ маялся.
Скорей бы уж явился Клиф – с обещанными боевыми симулякрами. Григ представил себе отряд могучих десантников, увешенных оружием, и скептически усмехнулся. Симулякр может быть хорошей боевой силой, точно так же, как он способен быть прекрасной домохозяйкой или страстной любовницей. Но вряд ли армия роботов способна реально помочь им в походе. Так… послужить пушечным мясом, если и впрямь встретятся опасности…
Но первым появился не Клиф, а Роберт.
Снотворец вышел из пустоты, из воздуха, со стороны безжизненных зданий Окраины. Окинул собравшихся Сноходцев снисходительным взглядом. На Григе взгляд его на миг задержался, но против ожиданий Роберт не выглядел обозленным. Скорее недовольным и насмешливым: «а, вот и ты, нахальный слабосильный юнец…» Григ, помедлив секунду, кивнул Роберту, одновременно приветствуя, выражая уважение Снотворцу, и извиняясь. Взгляд Роберта смягчился.
– Ну-ну… посмотрим, будешь ли ты так отважен в путешествии, как был в саду у Клифа… – пробормотал Роберт.
А вслед за Робертом из пустоты появлялись другие Снотворцы – числом около двух десятков.
Некоторых Григ знал или догадывался, кто они такие. Вот, к примеру, Исаак – один из повелителей Чистого Знания. Удивительно, что он на стороне воинственного Роберта, но всякое бывает. Фрэнк – кажется, он тоже из Вечной Войны, но Григ не был уверен… Но большая часть Снотворцев была ему незнакома.
Самым удивительным было то, что среди Снотворцев Григ увидел Михаила и Анну-Эмилию. Как же так, ведь Михаил утверждал, что он на стороне Клифа…
Но, впрочем, часть Снотворцев, включая Хранителей, подчеркнуто держалась от Роберта в стороне. Видимо их приход вслед за Робертом не значил, что они его безоговорочные союзники.
С другой стороны, из-под моста, тем временем тоже появлялись Снотворцы. Часть оставалась там, часть подходила к Роберту и здоровалась с ним. Вот это точно его команда… Маленькая группа Сноходцев уже была замкнута в кольцо, Снотворцы все прибывали и прибывали.
А Клифа не было.
Григ начал нервничать. Сноходцы непроизвольно приближались друг к другу, сжимались в кучку, круг Снотворцев все сужался и сужался. Кати тоже придвинулась к ним, неловко улыбаясь, будто сознавая, что недостойна находиться среди настоящих людей. Потом Креч громко откашлялся и тяжело переступил – так что мостовая гулко сотряслась под ногами, а камни жалобно заскрипели. Удивительно даже для его немалого веса! Могло ли такое быть, что рядом со своим домом, на ничейной территории Окраины, могущество Креча чем-то напоминало силу Снотворцев?
Григ не знал ответа. Но Снотворцы чуть расступились, черный тролль произвел впечатление и на них.
– Здравствуй, Креч, – негромко сказал Роберт, подходя к троллю.
– Здравствуй, Мастер, – ответил тролль. Лицо Креча не дрогнуло, интонация была бесстрастной.
– Вот как? – Роберт приподнял бровь. – Когда-то ты сказал, что я больше не твой господин.
– Господином ты быть перестал, – кивнул тролль. – А учителем – остался. Я рад тебя видеть, Мастер.
Роберт помолчал. Воздух вокруг Снотворца похолодел, в нем заблестели кружащиеся искорки льда.
– Не жалеешь, Креч? – спросил Роберт.
– Не жалею, Мастер, – сказал Креч. – Наши пути разошлись.
– И ты пошел с моими врагами, – заключил Роберт.
– Здесь нет твоих врагов, – холодно ответил Креч. – Что до меня – я всегда иду сам по себе. Ты знаешь, Мастер.
Некоторое время Роберт стоял, разглядывая Креча. Потом чуть склонил голову.
– Мне жаль, Креч.
– И мне жаль, Роберт, – ответил черный тролль.
– Общаетесь?
Появление Клифа застало всех врасплох. Увлеченные зрелищем (нечасто Снотворец и Сноходец так запросто общаются) его прозевали и члены маленькой команды, и зеваки. Вообще-то Клиф просто подошел из темного пустого переулка, но этого никто не видел, и реакция была посильнее, чем на появление Роберта из воздуха.
Клиф был как обычно добродушен, улыбчив и тих. Григу он напоминал старого дядюшку, негласного главу большой семьи, всеобщего миротворца, любимца детворы, кумира юных дев и утешителя старых вдов. Да и не только ему, похоже.
Но ведь говорил Креч, что однажды Клиф едва не победил Роберта на его территории…
– Общаемся, Клиф, – мрачно сказал Роберт. – Интересную ты собрал… команду.
– А ты собрал интересных зрителей, – заметил Клиф.
Роберт оглянулся, будто впервые заметил собравшихся Снотворцев. Прищурился, будто страдал близорукостью, что вряд ли было возможно для Снотворца – да, себя в Снах не изменишь, но во сне люди обычно забывают о своих мелких недостатках. Иронично спросил:
– Я? Ты о чем, Мастер? Я позвал лишь Филиппа и Рона. Остальных… позвал ты?
– Я вообще никого не звал, – Клиф улыбнулся. – Я всегда был против лишнего шума, ты забыл?
Роберт резко ткнул рукой в ближайшего из Снотворцев – немолодого, с глубокой залысиной и в крупных старомодных очках.
– Мастер, почему ты здесь?
На Снотворца резкость Роберта впечатления не произвела.
– Роб, о чем ты? Все знают о походе. Все об этом говорят.
– От кого услышал ты, Исаак?
– Роб, уймись, – укоризненно сказал Снотворец. – Я услышал от Пола. Или от Жерара? От Пола. Все говорили об одном.
– Пол? – Роберт всмотрелся в толпу.
– Роберт, что за допрос? – раздраженно откликнулся кто-то из Сноходцев. – Элис мне рассказала!
– Роберт, ты собираешься допрашивать даму? – возмутилась женщина в толпе. – Фриц мне сказал!
– Давай, давай, веди следствие, – насмешливо сказал из толпы Фриц. – Исаак мне рассказал.
– Да, я ему рассказывал! – подтвердил Исаак.
– Исаак рассказал Фрицу, Фриц рассказал Элис, Элис рассказала Полу, а Пол рассказал Исааку, – Клиф захохотал, глядя на Роберта. – Все логично. Все сходится. Я думаю, ты убедился, Роберт, что никакой утечки нет.
– Это бред, Клиф! – возмутился Роберт.
– Это Сны, Роберт! – парировал Клиф. – Я понимаю, ты любишь логику. Ты всегда ее любил. Но ты уже не в Колорадо, Робби! Ты в Стране Сновидений. А здесь возможно все. В том числе и информация, которая кусает себя за хвост.
Роберт молча развернулся к Сноходцам. Поочередно оглядел каждого. Потом спросил, обращаясь ко всем сразу:
– Вы приготовили оружие?
Ли пожал плечами, качнув стволом карабина. Остальные промолчали. Лишь Креч снизошел до ответа:
– Я сам оружие, Мастер.
– Ваше дело… – равнодушно сказал Роберт. Перевел взгляд на Августа-Роберта. Нахмурился. Отстегнул от пояса нож в кожаных ножнах, протянул ему. – Держи, парень. Он тебе понадобится.
Мальчишка молча взял нож, повертел в руках. Сдержанно кивнул, стал возиться, закрепляя ножны на поясе.
– Если у кого-то есть просьбы – говорите, – предложил Роберт. И с вызовом посмотрел на Клифа.
Видимо, несмотря на весь скепсис Повелителя Войны, несмотря на то что идею с отрядом Сноходцев он решительно отвергал, оставаться на вторых ролях Роберт не любил.
Но Клиф в бутылку не полез и энергично закивал, всем видом демонстрируя, что он поддерживает предложение Роберта.
– Все в порядке, – сказала Мария. – Мы подготовились, Мастер Роберт.
Снотворец пожал плечами и отступил на шаг, уступая место Клифу.
– Обойдемся без долгих прощаний, – с готовностью произнес Клиф. – Вы – взрослые люди. Большей частью. Подготовились сами, я полагаю. С меня лишь обещанная силовая поддержка.
– Ну-ну, – буркнул Роберт. – Показывай. Интересно, что ты подготовил. Какое-нибудь шагающее дерево? Или говорящую собаку?
– Нет-нет, – невозмутимо сказал Клиф. – Это скучно. Я раздумывал над разными вариантами, но в итоге решил…
Он взмахнул рукой – и из-под моста вышло шестеро. Вышли, подошли к Сноходцам и остановились.
Двое мужчин. Две женщины. Мальчик. Каменный тролль.
– Почему именно такое решение? – спросил Роберт. – Я не против, но…
– Персональный телохранитель для каждого, – пояснил Клиф. – К тому же, в случае нападения противник не будет знать, кого атакует – Сноходца или симулякра.
– Какой противник?
– Да откуда мне знать? – удивился Клиф. – Ты у нас Повелитель Войны.
– А девочке, значит, не стал делать двойника… – сказал Роберт, глядя на Кати.
– Я с ними долго и серьезно работал, – Клиф кивнул на симулякры. – А идея с Кати пришла в голову вчера. Не было времени. К тому же странно было бы снабжать тварью тварь.
Григ тем временем изучал своего симулякра. Тот был одет точь-в-точь как Григ, да и во всем остальном выглядел его точной копией. Удивительное это было ощущение – глядеть на своего двойника. И пусть двойник не совсем настоящий, а лишь созданная Снотворцам тварь, с неизвестно чем, напиханным в мозги – но внешность была его. Знакомая и привычная. Правда, что-то чудилось неверное в лице, жутковатое, и Григ почувствовал холодок, пробежавший по спине.
Те люди, которым доводилось встретить своего двойника (ну, к примеру, разлученные в младенчестве близнецы) это ощущение хорошо знают. Ничего мистического в нем нет. Дело в том, что человеческое тело несимметрично – левая половина и правая в нем всегда чуть-чуть неодинаковы. Мы редко осознаем это в окружающих и уж тем более не замечаем, глядя в зеркало. Но себя в результате мы привыкаем воспринимать именно таким, как в зеркале – с перепутанной правой и левой стороной. (Некоторые, кстати, ухитряются всю жизнь прожить не зная, что в изображение в зеркале меняет у нас левую и правую сторону местами). И вот наткнувшись на настоящего двойника, у которого родинка на той же щеке, и скулы немножко разной формы, и один глаз чуть уже другого – человек начинает нервничать.
Да люди вообще склонны нервничать из-за всякой ерунды, к примеру из-за встретившегося им двойника.
– Привет! – сказал Григ своему симулякру. – Как мне тебя звать?
– Как хочешь, – ответил симулякр. – Григ-второй. Гирг – это Григ наоборот. Симулякр.
– Тварь? – предположил Григ. Голос у симулякра тоже был неправильный, раздражающий. Себя мы большей частью слышим совсем иначе – голос резонирует в черепной коробке, фильтруется телом.
– Тварь, – кивнул симулякр. – Как угодно. Но я должен заметить, что мне было бы приятнее обращение Григ-второй.
– Я тебя буду звать просто «Второй», – решил Григ. – Коротко и ясно. Эй, слышали? Имя «Второй» я забил за своим симулякром!
Симулякр кивнул.
– Маленькая информация! – Клиф похлопал в ладоши. – Каждый из вас получил по персональному симулякру. Это – ваш защитник, боец, носильщик, лекарь, помощник. В случае необходимости – даже запас пищи.
– Фу! – сказала Лина. Ее симулякр тоже наморщила носик.
– Симулякры ваши могут многое, – продолжал Клиф. – Надеюсь, хоть один из них сопроводит вас до конца. Но вообще-то жалеть их не надо, продукт расходный. Задача ваша, как вы знаете, простая. Вы должны дойти до точки, отмеченной на карте, – с этими словами он жестом фокусника извлек из ниоткуда сложенный и запечатанный сургучом лист. – Держи, Григ. Ты назначаешься искателем пути. Ваша цель… некий оазис в Бессонной пустыни. Там будет Снотворец, который поможет уничтожить несомый вами Артефакт. Спираль Снов, напоминаю, несет наш юный друг Август-Роберт Кларк. Не пытайтесь взять у него Артефакт – это не приведет ни к чему хорошему. Да, кстати, все ваши симулякры этому решительно воспротивятся! И последствия будут тяжелыми.
– Клиф, нам не нужна эта штука, – сказал Григ. – Лучше скажи – а тому Снотворцу, к которому мы идем, можно доверять?
– Да, – сказал Клиф уверенно. – Можно. Когда Артефакт будет уничтожен – просыпайтесь. Потом приходите за вашими наградами.
– Сколько может занять путь? – поинтересовалась Лина.
– Это же Сны… – вздохнул Клиф. – Возможно, час. Возможно, год. Кто знает? Но просыпаться вам в любом случае нельзя.
Григ нахмурился, Ли помрачнел.
Время в Стране Сновидений течет так прихотливо, что порой за одну обычную ночь проходят недели и месяцы в Снах. Но целый год! Сноходцы вовсе не были уверены в том, что это возможно.
Впрочем, их мнения никто и не спрашивал.
– На этом торжественную часть предлагаю считать законченной, – сказал Клиф. – Успехов, удачи и возвращайтесь с победой!
Сноходцы без особого энтузиазма пошли к мосту. Симулякры – следом, будто приклеившись каждый к своему хозяину. Впрочем, хозяину ли? Может быть – к своему заключенному?
Снотворцы их не провожали. Так и стояли, глядя, как команда поднялась по склону и ступила на мост, чья середина тонула в густом тумане. Гулко и влажно шлепали ножища Креча, эхом отзывались шаги Креча-симулякра. Тролль и его двойник были единственными, кто вообще не обменялся ни единым словом, Креч просто принял происходящее как данность.
Мост, по которому они шли, был старым, но крепким. Высокие перила украшали статуи – женщины в развевающихся платьях, рыцари в доспехах, диковинные звери. Камни под ногами были истерты и отполированы, будто по этому пустому мосту из ниоткуда в никуда веками шли толпы…
Григ шагал в голове маленькой колонны, рядом с Ли. Двойники-симулякры шли за ними. Григ размышлял сразу о нескольких вещах: как Клиф ухитрился добыть Артефакт, запрятанный (тут у Сноходца сомнений не было – он чувствовал Спираль Снов, она звала его!) в жутком Черном Замке; почему Клиф так уверен, что неведомый отшельник-Снотворец не соблазнится Артефактом и сможет его уничтожить; чего на самом деле хочет Клиф… и действительно ли он враждует с Робертом?
Почему-то возникло у Грига нехорошее ощущение, что шумные ссоры двух Снотворцев рассчитаны в первую очередь на зрителей.
Но сейчас со всем этим уже ничего нельзя было поделать. Оставалось только попытаться выполнить задание.
Сноходцы и их спутники вошли в плотную влажную стену тумана, и та поглотила вначале их силуэты, потом звуки человеческих шагов, а под конец – и громыхание каменных ножищ.
Сразу после этого Снотворцы принялись расходиться.



Глава 3. За Окраиной

В тумане оказалось неожиданно тепло – будто в предбаннике. Водяной пар был таким плотным, что казалось, будто он противится каждому шагу.
– Григ?
Сноходец обернулся. Его догнал самый юный член команды. За Августом-Робертом маячил его симулякр, но туман скрадывал фигуру даже в полутора метрах.
– Да? – осторожно спросил Григ.
Мальчик поморщился.
– Я не в обиде, не напрягайся. Ясное дело, ты должен был притворяться, раз полез на Детскую Площадку. Я просто растерялся. Не знал, что так можно.
– Это мало кто умеет, – признался Григ. – В Снах люди могут делать необычные вещи. Даже летать, особенно, если они дети. А вот себя менять – очень редко.
– Я не умею летать, – отмахнулся Август-Роберт. – Ладно, я не о том. Скажи, что там, за туманом?
– Не знаю, – честно ответил Григ. – Никогда не высовывался. Только слухи.
– Это свалка, – неожиданно вмешался Ли. – Свалка забытых снов. Свалка растворяющихся видений. Свалка кошмаров, слишком чудовищных, чтобы человек захотел их помнить после пробуждения. Все, что есть в Городе – укладывается в какие-то рамки, а остальное – выбрасывается наружу.
– Все? – усомнился Григ. – А Черный Замок?
– Не знаю, что уж там такого жуткого, – Ли усмехнулся. – Но если бы ты пожил с мое в Квартале Телесной Радости, то насмотрелся бы таких вещей, которые нормальному человеку и в голову прийти не могут. Извини, – он покосился на Августа-Роберта, – при ребенке рассказывать не стану.
– Можно подумать, я не догадываюсь, – возмутился мальчик.
– Совершенно уверен, что не догадываешься, – невозмутимо сказал Ли. – Я видал такое, что у меня волосы вставали дыбом. И это не в Лабиринте или Башне, не на полях Вечной Войны. Это все происходило в рамках человеческих снов о сексе. Конечно, обычно такие кошмары исторгаются на Окраину, а там растворяются. Но если кошмар слишком уж явственен и ярок, то он проходит через туман и остается на Пустошах.
– Что такое Пустоши? – спросил Август-Роберт, чуть помолчав.
Ли с деланым раздражением вздохнул.
– Есть Город. Он включает в себя различные кварталы сновидений. Город окружен Окраиной – зоной распадающихся снов. За Окраиной лежит туманная стена, через которую мы и идем. За туманной стеной – Пустоши, царство вырождающихся снов, которые не удержались даже на Окраине, но оказались достаточно сильны, чтобы не растаять. Тут есть свои жители…
– Их немного, – внезапно проскрежетал Креч. – Здесь трудно не сойти с ума. Если сюда выходят Снотворцы, то они пытаются упорядочить Сны. Как в Городе. И обычно гибнут, или убегают дальше. Сноходцы могут выжить, они более трезво относятся к своим силам.
– Может быть потому Клиф и решил послать нас? – задумчиво произнес Григ.
– Все. Может. Быть, – роняя паузы между каждым словом произнес тролль.
– Ну а далее лежат Просторы, – бодро, будто пытаясь поскорее закончить разговор о Пустошах, сказал Ли. – Это окаменевшие, умершие сны. Но там есть оазисы. Редкие островки жизни. Отшельники, которые поселились в Просторах и сотворили себе маленькие мирки. Я не знаю, для чего они это делают, парень. На мой взгляд – так это скука немыслимая, поселиться в иллюзии, куда никто никуда не приходит. Но некоторым нравится.
– Вся Страна Сновидений – иллюзия, – мрачно сказал Август-Роберт.
– О, какая неновая и какая неверная мысль! – засмеялся Ли. – Каждый Сноходец, однажды осознавший себя в Снах, мучается вопросом, что же вокруг него – реальность или иллюзия.
– Иллюзия, – сказал Август-Роберт.
Ли засмеялся и отвесил мальчику легкий подзатыльник.
– Ты чего? – завопил Август-Роберт, отпрыгивая в сторону.
– Иллюзия подзатыльника, – весело сказал Ли. – Почему ты возмущен?
– Но больно же!
– Тогда что есть иллюзия? Тебе бывает больно, бывает приятно. Бывает страшно и весело. Ты видишь, слышишь, осязаешь мир вокруг тебя. Ты узнаешь новое. Ты разговариваешь с людьми. Так скажи, может ли это быть иллюзией?
– Но мир настоящий, а Сны – только сон!
– Почему? – удивился Ли. – Мир – это всего лишь скопление кварков, взаимодействующих друг с другом. А что там, под конфайнментом, глубже кварков – мы пока не знаем. Но по большей части мир – это пустота. Бесконечная, чудовищная пустота. И между звездами, и между частицами. Мысль, пронесшаяся в нашем мозгу, на самом-то деле куда более материальна, чем сам мозг.
– Философ, – пробормотал Григ. – Хотя нет. Физик. Никогда не думал, что ты физик.
– С чего ты взял? – удивился Ли.
– Я еще не встречал человека, который мог бы так непринужденно выговорить слово «конфайнмент», – пояснил Григ. – Кроме физиков. Тем более, в разговоре с ребенком.
– Я всего лишь хорошо образован и начитан, – сказал Ли. – Но для ребенка давай заменим слово «кварки» на «атомы».
– Можно вопрос? Что такое атомы? – спросил Август-Роберт.
Григ захохотал. Был ли это искренний вопрос, ибо в наши дни все дети знают, что такое «смартфон», но далеко не все понимают, что такое «атом», или же Август-Роберт так удачно пошутил над Ли, он расспрашивать не стал.
Ли, впрочем, не обиделся. Даже сам посмеялся, но лекцию прекратил. Дальше они шли молча.
А туман все не кончался и не кончался.
– Мир Снов реален, – внезапно сказал Креч. – Не так как наш. Но и наш не так, как Сны. Не забивай себе голову, малец. Радуйся. Вместо одного мира тебе даны два.
Август-Роберт что-то пробормотал себе под нос, но с троллем спорить не стал.
Первым, что изменилось, был не туман, а звук.
Шаги Креча и его симулякра, тяжело бухающие по каменному мосту даже в тумане, стали тише, мягче. Вначале Григ решил, что это туман сгустился, но когда он посмотрел под ноги, то обнаружил вместо гладких булыжников твердую спрессованную землю. Странное дело, но несмотря на густой влажный туман земля оставалась сухой…
Григ провел ладонью по лицу и только тут понял, что и кожа у него успела высохнуть. Последние капли дождя, льющего на Окраине, высыхали на одежде. Туман перестал быть влажным, превратился в сухую белую мглу.
– Быстрее! – внезапно закричал Креч. – Бежим! Вперед! Не медлить!
Ли рванулся вперед первым, так резко, что опередил даже тролля. Григ, не раздумывая, кинулся за ними. Кем бы ни был его приятель из весёлого квартала, физиком или лириком, философом или нахватавшимся верхов болтуном, но он явно кое-что знал об Окраине и Пустошах.
А ещё лучше эти места знал живший поблизости Креч.
– Что происходит? – крикнул Григ на бегу. – Креч? Ли?
– Не отставать! – раздалось впереди.
На бегу Григ заметил, что их симулякры бегут по сторонам, создав что-то вроде реденького барьера, окружающего Сноходцев. Впереди – Креч и Ли со своими симулякрами, один у левого плеча Ли, другой у правого плеча Креча. За ними – Григ (Второй прикрывал его слева) и Август-Роберт (симулякр прикрывал мальчишку справа). Мальчишка постепенно опережал Грига. Женщины замыкали отряд, точно так же прикрытые своими копиями, а последней бежала Кати.
Секунд двадцать Григ несся через белую мглу, борясь с желанием обернуться в кого-нибудь быстроходного и бронированного. Ну, к примеру, может же существовать очень-очень быстрая черепаха? Нет, вряд ли. А вот дикобраз? Быстр ли дикобраз? Григ вполне мог себе такого представить. Что там у дикобраза главное? Иглы…
Из белой мглы вдруг вынеслась – стремительно, будто из пушки выброшенная, багрово-сизая лента. Шириной в человеческую руку, почти плоская, она пронеслась между Григом и едва угадывающимися в тумане силуэтами Ли и Креча. Пронеслась – и повисла, застыв на высоте человеческого лица, подрагивая, подергиваясь, открывая не то крошечные рты, не то огромные поры. Лента казалась тонкой полоской живого мяса – ждущей бегущих на нее и уже не успевающих остановиться людей…
Второй в прыжке пронесся мимо Грига. Это был великолепный прыжок, на который Григу никогда не хватило бы самомнения. В движении Второй сжался в комок, опустив голову на грудь, поджав руки и ноги. Лента затрепетала, то ли смущенная его движением, то ли предвкушая неизбежное соприкосновение.
Второй вспыхнул.
Огонь окутал все его тело, выбросил в стороны тонкие языки почти прозрачного белого пламени. В лицо Григу дохнуло жаром. Лента дернулась, но убраться с пути симулякра не успела – тот влетел в нее и то ли разорвал, то ли пережег. Опережающий Грига Август-Роберт успел пригнуться и проскочить под дергающейся падающей лентой. Григ пронесся в проделанный его симулякром проход и на миг обернулся.
Оборванная часть мясной ленты билась на земле. Крошечные рты-поры широко открылись и по ушам резанул пронзительный писк. Остаток ленты стремительно сматывался в туман, откуда донеслось тяжелое гулкое уханье.
Григ поднажал. Его симулякр опять бежал рядом, пламя на нем погасло, от одежды шел пар. В белой мгле что-то шевелилось, обиженно вздыхало, попискивало. Симулякр Августа-Роберта вдруг схватил мальчишку за плечо и дернул в сторону – Григ ничего опасного не заметил, но тоже благоразумно обогнул это место.
А потом туман рассеялся.
Вначале посветлело, над головой проявился солнечный диск – тусклый, слабый, но невыразимо прекрасный. Потом подул ветер, ощутимый даже на бегу, принялся рвать мглу в клочья. Неожиданно возникло впереди дерево, Григ даже шарахнулся от него в испуге, но Второй спокойно пробежал мимо. Это было просто дерево – высокий зеленый тополь, роняющий белые пушинки…
Ветер усилился. Последние полотнища тумана унесло вдаль. Григ замедлил шаги, подошел к Кречу и Ли с их симулякрами, остановился. Чуть в стороне тяжело дышал Август-Роберт, его двойник невозмутимо стоял рядом, оглядываясь по сторонам.
Они вышли за стену тумана. Она была еще рядом, размочаленная и нестрашная, из нее выбегали, уже сбавляя ход, пять женщин – две настоящие и три твари. Но туман кончился.
– Что там было? – спросил Григ, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Да это обычное дело в тумане… – хмуро ответил Ли. – Я чего-то подобного ожидал. Знаешь, сколько есть снов о тварях, живущих во мгле?
– Не знаю и знать не хочу, – признался Григ. – А что эта тварь здесь делает? Почему не в Лабиринте или Башне? Почему не в Сумеречном Квартале?
– Может выгнали, может сама ушла, – безразлично сказал Ли. – Какая разница?
– Никто ее не выгонял, – неожиданно произнес Креч. – Там ей не интересно. Там она не страшна.
– Ты тут бывал, что ли? – поинтересовался Григ.
– Я много где бывал.
Тем временем подошли женщины. Мария выглядела совершенно спокойной, будто в будни библиотечного работника естественным образом входит бег через туман от плотоядной твари, распускающей в воздухе щупальца из ободранного мяса.
Лина раскраснелась и была возмущена.
– Ты меня бросил! – вытянув руку в сторону Ли выкрикнула она. – Как ты мог убежать, оставив меня?
– Мы все бежали, – спокойно ответил Ли. – Там не было времени на красивые жесты.
– Григ, ну ты скажи – разве не сволочь? – продолжала возмущаться Лина.
Пожав плечами, Григ отвернулся. Вот уж не было печали – влезать в разборки между любовниками, да еще учитывая, что с Линой он когда-то сам имел отношения.
Лучше было осмотреться, позволив парочке предъявлять друг другу претензии.
Они выбежали из тумана на мирную зеленую равнину. Завеса тумана колыхалась за спиной, бесконечная и беззвучная. Кто бы ни бродил внутри, из тумана он не высовывался.
Впереди была река. Тихая и широкая синяя полоса, медленно текущая по зеленым лугам. За рекой вновь тянулась равнина, правда уже напоминающая скорее саванну, чем степь – с редкими группами деревьев, пятнами кустарников. Ну прямо Африка весной, еще не выжженная солнцем.
Животных, правда, никаких не наблюдалось. Ни антилоп, ни львов, ни носорогов.
Сожаления об этом Григ не испытывал. Из фауны на сегодня ему хватало и твари, оставшейся за спиной.
– А ничего так, – сказал Григ. – Слушайте, не так страшна Пустошь, как ее малюют.
Креч издал скрежещущий звук, будто сдавленно откашлялся или засмеялся. Но ничего не сказал.
Григ глянул на Ли и Лину. Там уже все было в порядке – они самозабвенно целовались. Симулякры их при этом стояли в сторонке и крайне недружелюбно оглядывали друг друга.
В сторонке переминалась с ноги на ногу Кати.
– Да иди же ты сюда! – махнул ей рукой Григ. – Брось отдаляться от коллектива, девочка!
Кати подошла, неловко улыбнулась:
– Мне неудобно. Я всего лишь симулякр.
– Сегодня все мы симулякры, – сказал Григ. – Так сказать: «Же суи симулякр!»
– Вот только не при детях, – проскрежетал Креч.
Григ несколько секунд смотрел на него, прежде чем понял, что тролль пошутил. Да уж, Пустошь и впрямь оказалась полна чудес!
– Река широкая, – озабоченно сказал Август-Роберт. – Километр, наверное. Да? Я не переплыву.
– Транспорт будет, – сообщила Мария. – Непременно. Командуй, Григ.
Григ пожал плечами. К своему назначению главным в этой странной команде он относился с большим сомнением. Креч явно бывал за Окраиной, похоже было, что и Ли сюда заглядывал. Мария явно что-то знала из книг. Август-Роберт хранил Спираль Снов. На месте Клифа он выбрал бы главой экспедиции Марию или Креча.
Но у Снотворцев свои причуды.
– Пошли, народ, – сказал Григ и они стали спускаться к реке.
Почему-то пахло свежескошенной травой. И река пахла – но не бодрящей свежестью горной речки, не тяжелым густым запахом равнинной реки. Скорее – запах был такой, какой остается после осеннего дождя.
– Странное здесь все-таки место, – пробормотал Григ. – Эй, Второй! Скажи, ты что-то знаешь о Пустоши?
– То же, что и ты, – сообщил симулякр. – Разве не понял – я не собеседник. Я вещь. Боевой инструмент, носильщик и даже пища, как любезно сказал Клиф.
– Но обижаться-то ты умеешь, – усмехнулся Григ.
– Даже вещам дозволено обижаться, – отрезал Второй.
Они вышли на берег и остановились. Берег был самый обычный – обкатанная волнами галька, песок… Хотя нет. На любом берегу всегда найдется что-то живое, жившее или порожденное живым. Крабы и насекомые, выброшенные волной водоросли, ракушки, дохлая рыба, в конце концов, если водоем убит – клочья полиэтилена и радужная бензиновая пленка.
Здесь не было ничего. Только песок и камни. Зато галька радовала глаз – разноцветные сердолики, агаты, гелиотропы. На обычном морском берегу такие яркие камни можно найти нечасто, люди постоянно подбирают то, что выносит море.
А берег странной тихой реки радужно переливался под их ногами.
– Креч, не хочешь перекусить? – спросил Григ.
Тролль презрительно посмотрел на него.
– Ты совсем дурак, что ли, Григ? Если я из камня, это вовсе не значит, что я ими питаюсь.
Второй тихонько хихикнул. Григ пожал плечами, сказал:
– Это была шутка. С чувством юмора у тебя всё-таки… Ладно, принимаются предложения. Нам нужно переправиться на тот берег. Кто придумает лучший транспорт?
– Как же я не люблю всякие квесты… – вздохнула Лина. – Слушайте, давайте не состязаться в остроумии? Ли?
– Я один раз выходил на берег, – неохотно сказал Ли. – Я не переправлялся.
– Я переправлялся, – проскрежетал Креч. – Но вам мой метод не сгодится.
– Почему? – удивилась Лина.
– Ты можешь задержать дыхание на четверть часа и пройти по дну?
– Камень ты, и шутки у тебя каменные, – сказала Лина. – Прав Григ… Нет, ну правда? Что, плыть придется?
Григ покосился на Марию.
Библиотекарь стояла у самой воды. Ковыряла гальку носком ботинка. Потом покосилась на Августа-Роберта, который присел и зачерпнул воду ладонью.
– Не советую, мальчик.
– Почему? – с вызовом спросил Август-Роберт.
– Не надо пить эту воду, – просто повторила Мария.
В ее словах не было никакой взрослой наставительности, никакого приказа, никакого тревоги. Но что-то заставило Августа-Роберта развести пальцы, так что вода вылилась обратно и обтереть руки о песок.
– Сны, – сказала Мария негромко. – Маленькие сны… Большие сны… Это очень большой сон, ребята! У нас будет интересный путь.
Она порылась в кармане брюк, достала что-то маленькое и блестящее.
Монетка.
Размахнувшись, Мария бросила монетку в реку.
– Хочешь сюда вернуться? – спросил Креч.
– Не хочу, но придется… – рассеянно сказала Мария. – Нет, тролль. Я всего лишь плачу за переправу.
Там, где упала монетка, вода вдруг забурлила. Ли одним движением сбросил с плеча карабин, но тут же вернул его на место.
Это была всего лишь лодка. Вернее сказать – каноэ. Маленькая, на одного человека, деревянная лодочка, всплывшая вверх днищем. Мгновение лодка горбом держалась на воде, потом перевернулась в нормальное положение – и медленно поплыла к берегу.
Разумеется, в ней никого не было. На абсолютно сухом дне лежало короткое однолопастное весло.
– Каждый платит за себя, – сказала Мария и забралась в лодку.
Ее симулякр тоже опустил руку в карман – и бросил монету в воду.
Григ посмотрел на Второго. Спросил:
– У тебя есть чем заплатить?
– За себя – да, – невозмутимо ответил симулякр и продемонстрировал металлический рубль.
Это что же получалось – Клиф знал, с чем они столкнутся и снабдил симулякров монетами? Вероятно, да. Вероятно, он знал очень и очень многое, о чем не стал предупреждать своих посыльных…
Из чувства противоречия Григ приснил и достал из кармана коллекционный «олимпийский» рубль из чистого серебра, швырнул в реку. Вода забурлила.
– Скажите пожалуйста, а фартинга хватит, или бросить полпенни? – спросил Август-Роберт.



Глава 4. Река

Как ни странно, лодочка оказалась устойчивой. Григ несколько секунд стоял, примеряясь грести, но короткое весло не позволяло изображать венецианского гондольера. Тогда он сел, вытянув ноги и ощущая себя персонажем фильма про индейцев.
Течение было таким слабым, что даже его небольшого опыта гребли хватало, чтобы удерживать лодку у берега. Рядом шлепались в воду монеты. Последними, к удивлению Грига, бросили монеты (увы, он не разглядел, какие) Креч и его симулякр.
– Креч, ты уверен? – спросил Григ, наблюдая, как тролль заносит ножищу над каноэ.
– Да! – рявкнул тролль и шагнул.
Григ невольно прищурился, ожидая всплеска, брызг и неизбежной ругани.
Но хрупкое суденышко приняло огромного тролля с такой же невозмутимостью, как и худенького Августа-Роберта. Креч опустился на дно, повертел в руках весло, отбросил. И стал загребать в две руки, отводя каноэ от берега.
– Встречаемся на том берегу! – сказала Мария. Тут же уточнила: – Если ты не против, Григ.
– Ну что ты, что ты! Спасибо, что спросила! – едко отозвался он. – Встречаемся на том… Подожди, надо держаться вместе!
– Здесь не получится! – непонятно ответила женщина. – Эту реку каждый переплывает в одиночку.
Несколько гребков – и ее каноэ пулей понеслось от берега. Следом отправилась ее симулякр. Григ нахмурился и заработал веслом, бросив Второму:
– Не отставай!
Весло, казалось, само гнало лодку через реку. Но, к удивлению Грига, каноэ Марии и каноэ ее симулякра продолжали стремительно удаляться.
– Держитесь все вместе! – крикнул Григ, оборачиваясь.
И замер.
Берег был далеко. Исчезающе далеко – легкая тень на горизонте, то ли стена тумана, то ли гряды облаков. Где-то позади угадывались точки других каноэ – но разобрать, где его спутники, где Второй, уже было невозможно. Ругаясь себе под нос, Григ торопливо развернул лодку, взмахнул веслом – но ничего не произошло. Лодка стояла, будто ее крепко держали невидимые руки.
– Вот же гадство какое… – прошептал Григ. Начал табанить, разворачивая лодку обратно.
Теперь не было видно и лодки Марии.
Река, которая с берега казалась просто широкой, в километр от силы, внезапно стала бесконечной во всех направлениях. Григ с трудом поборол искушение попробовать забортной воды, чтобы понять, не перенесся ли он каким-то чудом в открытое море. Но предупреждение Марии тревожно билось в памяти. Поэтому он просто намочил руку, потер пальцы. Нет, характерной маслянистости, «скользкости» морской воды не ощущалось. Обычная пресная вода – речная или озерная.
Ну или дистиллированная, судя по ее чистоте.
Григ наклонил голову, вглядываясь в глубину.
Кажется, это было ошибкой.
Солнце пронизывало реку насквозь, до самого дна, но невозможно было понять, глубоко ли до него. Пространство в воде будто искажалось, плыло, оставаясь при этом совершенно чистым и прозрачным. Дно то уходило в бесконечность, становясь странным цветным ковром с причудливым белесым узором… то приближалось.
И становились видны разноцветные камешки, выстилающие дно, по которым были разбросаны человеческие кости.
Там были целые скелеты – в самых разных позах. Крупные, мужские. Поменьше, женские. Совсем крохотные, детские.
Большая часть скелетов лежала или сидела.
Но некоторые стояли.
Там были и отдельные кости, и фрагменты скелетов. То кисть руки, вцепившаяся в камень. То таз с костями ног – стоящий, покачиваясь, на дне. То оскалившийся в улыбке череп. То грудная клетка с растопыренными ребрами.
Но сильнее всего Грига потрясло то, что все, все без исключения черепа были повернуты вверх, к поверхности.
И мертвые пустые глазницы смотрели на него.
Он вдруг понял, что знает этих мертвых. Всю эту бесконечную гекатомбу, лежащую на дне бескрайней реки.
Вот эти два скелета сплелись вовсе не в объятиях. Это были молодые мужчины, ушедшие воевать за правое дело – каждый за свое. Они не знали друг друга при жизни, хотя легко могли бы стать друзьями или хотя бы приятелями. Но настал миг – и они сошлись в последнем коротком бою, чтобы умереть, вцепившись друг в друга.
Этот маленький скелет – ребенок, умерший от смертельной болезни. Понимавший, что он умирает. Свыкшийся с этой мыслью за свою короткую жизнь. Встретивший смерть точно так же спокойно и бесстрастно, как встречал каждый новый день.
Разбросанные кости – женщина, умершая в глубокой старости. Прожившая долгую жизнь, которую все считали счастливой. Никогда счастливой не бывшей. Даже не понимающей, что это такое, подлинное счастье – может быть что-то неправильное было в ее душе, а может быть, в окружающем мире…
Все эти человеческие останки, все эти разорванные и разодранные тела и судьбы – все они сейчас были как на ладони, нагие и беззащитные перед его взглядом.
Все они смотрели на него.
В пустых глазах мертвых не было ни злости, ни зависти. Они не пытались завлечь Грига в холодные глубины, не молили взять их с собой из водяного плена. Они просто смотрели на него из своей нескончаемой дали.
Григ медленно поднял лицо от воды. Опустил голову на колени.
Где-то в сердце родилась и заполнила его скорбь – тихая, беспросветная, всепоглощающая. Мир Сновидений, бывший таким радостным и ярким, остался далеко позади, за туманом, за глухой завесой. Веселые приключения, яркие праздники, страстные объятия – все это было теперь неважно, все обессмыслилось, кончилось, потерялось.
Была река, которую невозможно переплыть.
Была цель, которая никому не нужна.
Были люди, которые ничем ему не дороги.
Он попытался вспомнить лицо Лины – ведь когда-то ему казалось, что он встретил ее не случайно, нашел в ней ту, единственную, которую никак не мог отыскать в бодрствовании. Но вспоминался только секс, только поцелуи и соития, горячая плоть и страстный шепот, обнаженные тела и нетерпеливые движения – вся та мишура, которой люди прикрывают бессмысленность жизни, как гирлянды и елочные игрушки маскируют мертвую срубленную елку…
Он попытался вспомнить Ли. Все-таки они были дружны, весьма дружны для Сноходцев, у них бывали такие забавные приключения, они подтрунивали над простецами, исследовали Город – два начинающих Сноходца, обрадованные открывшемуся им миру. Но это все были глупости и дурачества, казавшиеся важными лишь в тот момент, когда совершались, совершенно ненужные никому в целом мире – ни Сновидцам, ни Сноходцам, ни Снотворцам.
Он попытался вспомнить Креча – самого странного из Сноходцев, таившего в своем каменном сердце какие-то жесткие холодные тайны, наверняка игравшего в некую опасную игру с пославшими их в путь Снотворцами… Но не было ни любопытства, ни сочувствия, Креч был пуст будто фарфоровая кукла, по недоразумению научившаяся ходить и говорить.
Он попытался вспомнить Августа-Роберта, мальчишку-Сноходца, не покидавшего безопасного анклава Детской Площадки, и вдруг отправившегося в смертельно опасный путь. Но ему не захотелось ни заботиться о мальчишке, ни оберегать его, ни поддержать на этой дороге, Август-Роберт не значил ничего на бесконечной реке, чье разноцветное дно усыпали выбеленные водой кости.
Он попытался вспомнить Марию – Сноходца, не покидавшую Библиотеку, изучавшую тайны Снов за письменным столом и внезапно соблазнившуюся экспедицией. Ему нравилась Мария, нравились ее рыжие волосы и легкая экзотика внешности, нравилась манера держаться и даже склонность недоговаривать (которая в Снотворцах, напротив, раздражала…) Но и Мария была неважна, ибо если они сблизятся – все кончится точно так же и точно тем же – обнаженными телами, торжеством плоти… и пустотой.
Не было ничего важного в этом мире, как не было ничего важного и в мире бодрствования.
Все тщетно.
Все… все излишне…
Григ медленно, но все более и более неотвратимо начал вновь наклоняться над спокойной водой. Человеческие останки терпеливо ждали, глядя на него из бездны. Они не имели ничего против Грига. Они готовы были его принять.
Если он сам захочет, конечно.
Григ замер, когда его лоб коснулся воды и волосы намокли. Движение век погружало их в воду, и вода каплями дрожала на ресницах.
Григ смотрел в бездну, а бездна смотрела в него.
А потом что-то случилось.
Он моргнул – и холодная мертвая вода коснулась его глаз.
Кости на дне дрогнули, зашевелились. Дурманящая тоска спала с души. Мертвые руки потянулись к Григу, челюсти отвисли, оскалились жемчужными пеньками зубов. Низкий тягучий звук, будто исторгнутый миллионами трущихся друг о друга костей, пронесся над рекой.
Григ рывком поднялся от воды. Смахнул тыльной стороной ладони влагу с лица. Глаза жгло, будто в них попала кислота. На губах, вроде как, ничего не было, но на всякий случай Григ смачно плюнул в воду.
Пускай мертвые хоронят своих мертвецов!
Он заработал веслом и каноэ понеслось по водной глади. Где-то за спиной бурлила вода, из нее беспомощно поднимались и опадали изъеденные временем кости. Григ не оглядывался. Чувствовал, что нельзя теперь оглядываться, нельзя медлить.
Противоположный берег, до того удалившийся в бесконечность, стал стремительно приближаться. Григ услышал звуки весел, бьющих о воду, увидел краем глаза другие каноэ, стремящиеся к спасительному берегу.
– Не отставайте! – крикнул он, легко принимая на себя командирские обязанности. – Не оглядывайтесь! Не смотрите в воду!
Тринадцать лодок, растянувшись в ряд, неслись по реке. Шумно загребал Креч и его двойник. Сноровисто молотили веслами остальные. Григ не знал, как сложилась переправа у его спутников. Случилось ли с ними что-то подобное той смертной тоске, что на миг овладела им и почти уволокла на дно реки? Если было, то как они спаслись, ведь вряд ли каждый случайно коснулся глазами воды и прозрел?
Берег был все ближе и ближе.
Первым на берег вылетели каноэ с Кречем и его симулякром. Исполинские тролли гребли руками так энергично, что легкие лодки еще несколько метров пронеслись по берегу, оставляя глубокие канавы от загребущих рук троллей. Это до смешного походило на сцену из мультиков, но сейчас было не до смеха.
Креч и его симулякр выскочили из лодок – Креч немедленно растоптал свое каноэ, не то в ярости, не то в восторге от того, что переправа закончилась. Его симулякр просто отправил лодку обратно в реку чудовищным по силе пинком – лодка, крутясь, пронеслась над головой Ли, упала в воду и мгновенно затонула.
Ли, ни на мгновение не отвлекаясь на пронесшееся над головой суденышко, выбросил свою лодку на берег, выскочил, сдернул с плеча винтовку. Замер, вцепившись в оружие, будто готовый немедленно стрелять в свои кошмары. Выбравшийся следом симулякр встал с ним плечо к плечу.
Третьей финишировала пара Марии. Обе женщины, и настоящая, и сотворенная, казались самыми спокойными из всех. Просто вышли и отступили от берега.
Четвертым был Григ.
Нос каноэ врезался в берег, он вскочил, выпрыгнул, пошатнулся и совсем не удивился, что рядом тут же пристал Второй. Крепкая рука симулякра поддержала Грига.
– Где ты раньше был, помощничек… – пробормотал Григ, но глянув на лицо своего двойника осекся.
Лицо Второго было белым как мел, глаза расширены, губы подрагивали.
Что бы с ним ни произошло на реке, но симулякру это не понравилось. Для себя Григ решил, что вопрос «способна ли тварь чувствовать, либо она скотина безмозглая» он отныне решил в пользу «способна».
Коротко кивнув Второму, в знак того, что все претензии сняты и забыты, Григ обернулся.
Теперь было можно.
К берегу плыли последние каноэ.
Впереди были Лина и ее симулякр. Лина работала веслом как-то неуверенно, и ее симулякр греб одной рукой, а другой подталкивал лодку, держась чуть сзади.
Несмотря на это Григ решил, что с ними все будет в порядке. Они были уже близко к берегу, секунд двадцать – и окажутся в безопасности.
Дальше плыла Кати, единственная одиночка в их отряде. Девушка стояла в каноэ на правом колене, выглядя почти профессиональным гребцом. И веслом работала энергично. Но то ли ей банально не хватало сил, то ли она где-то очень сильно задержалась, но до берега ей оставалось плыть не меньше минуты.
А самыми последними плыли каноэ Августа-Роберта и его симулякра.
– Плохо, – сказала Мария, оказавшаяся вдруг рядом с Григом. – Плохо, плохо! Мы не должны потерять мальчика.
Григ пожал плечами. Да, конечно, мальчик нес Артефакт и его гибель обесценивала весь поход. Но сделать сейчас они все равно ничего не могли. Даже вернуться назад и помочь было нельзя – лодка Грига, лежащая на берегу, на глазах истлевала. Тонкие дощечки покрывались дырочками, будто от невидимых червей, каркас рассыпался в прах, весло покрылось гнилью.
– Да уж, веселые дела, – сказал Ли. – Это как при походе Хранителей, если бы перед Морией чудовище утащило Фродо в пруд…
– Каких Хранителей? – спросил Креч. – С Детской Площадки? Какого Фродо?
Мария тихо, невесело засмеялась. Потом замолчала и с любопытством посмотрела на Креча.
– Успокойтесь вы все, – сказал Григ. – Доплывут потихоньку…
Каноэ Лины и ее телохранительницы коснулись берега. Ли быстро помог ей выбраться из лодки, его симулякр помог симулякру Лины.
– Доплывут, – повторил Григ, глядя вдаль. Похоже было, что у Августа-Роберта та же проблема, что и у Лины, только в большей степени. Мальчик сидел в лодке совершенно неподвижно, сжимая весло, но даже не делая попыток грести. Его каноэ гнал вперед симулякр, пристроивший свою лодку позади и как-то ухитряющийся толкать её носом каноэ Августа-Роберта.
– Доплывут? – с сомнением повторила Мария. Посмотрела на Грига – и тот заметил, что ее лицо все мокро от воды. – Ну да, ты не видишь…
– Вижу, – сказал Григ.
Теперь он понял, на что надо смотреть.
За последними каноэ по реке словно бы шла волна. Пенный бурун… вот только это была не волна, и не пена. Из воды на мгновение появлялись и исчезали руки – белые, будто выцветшие человеческие руки. Не мертвые кости, тянувшиеся к Григу, но руки мертвецов, еще одетые в плоть…
– Блин, – сказал Григ. – Да… Они… они догоняют.
Расстояние между «волной» и каноэ стремительно сокращалось.
Кати, похоже, успевала.
Август-Роберт со своим симулякром – нет.
– Что вы там видите? – спросил Креч. – Что?
Григ хотел было посоветовать ему смочить глаза речной водой, но передумал. Возможно, на тролля это не подействует. А может быть, это надо было догадаться сделать самому.
– Ли, ты видишь? – поинтересовался Григ.
– Нет, – спокойно ответил тот. – Но я чувствую. Он попался, да? Он не переплывет.
– Нельзя было брать с собой ребенка, – пробормотала Мария.
– А без ребенка Спираль Снов нам бы не доверили, – хмыкнул Ли. – Неприятно, да. И мальца жалко, и поход накрылся. Можно просыпаться.
Каноэ с Кати ускорилось – и в отчаянном рывке выскочило на берег. На бедную девушку, однако, никто даже не смотрел.
Каноэ с мальчишками, настоящим и тварным, явно не успевали.
– Креч, – попросил Григ. – Камень… найди большой камень. Самый большой, который сможешь кинуть так, чтобы он упал у них прямо за кормой!
– Так же никого нет, – сказал Креч. Но при этом зашевелился, оглядываясь. Потом земля гулко вздохнула под ногами.
Креч подошел к воде, держа в руках камень весом не меньше центнера. Помедлил секунду.
Волна из мертвых рук уже почти цеплялась за корму последнего каноэ.
– Кидай! – крикнул Григ.
Креч швырнул камень.
Огромный булыжник пролетел над головой Августа-Роберта – тот никак на это не отреагировал, и упал прямо в настигающий лодки бурун.
Увы, того, на что надеялся Григ, не случилось.
Мертвые руки подхватили камень в воздухе, остановили и мягко отбросили в сторону, передавая, будто зрители в концертном зале – туго надутый мяч.
До берега было еще метров десять, когда мертвые руки вцепились в каноэ – и обе лодки замерли.
– Все, – выдохнула Мария.
Симулякр Августа-Роберта вскочил и перепрыгнул в каноэ к мальчишке. Лодка, точно такая же, как выдержавшая вес тролля, при этом мгновенно начала погружаться.
Но симулякр не обратил на это никакого внимания.
Он схватил Августа-Роберта, выдернул из лодки одним рывком, приподнял – и швырнул на берег, будто они с Кречем затеяли веселую игру в вышибалы, чем придется – кто камнем, кто человеком…
Креч, крякнув от неожиданности, поднял руки и удивительно бережно поймал Августа-Роберта в воздухе.
А белые мертвые руки вцепились в мальчишку-симулякра.
Это заняло всего несколько мгновений, может быть поэтому он не успел закричать. Его разорвали на части – мелькнули в воздухе ошметки одежды, куски плоти, хрустнули ломающиеся кости…
Григ, давя подступающую к горлу тошноту, склонился над камнями. Рядом кого-то рвало, но он сумел удержаться. Сам не зная, зачем.
Когда он смог выпрямиться и снова посмотрел на реку, там уже никого и ничего не было. Только расплывалось в кристально-чистой воде розовое пятно.
Креч стоял, баюкая Августа-Роберта в своих ручищах и тоже глядя на реку. Губы тролля были плотно сжаты. Мальчишка в его руках слабо шевелился.
– Да, – сказал Второй, глядя на Грига.
– Что «да»? – не понял Григ.
– Ты хотел спросить, чувствуем ли мы боль. Да, мы чувствуем.
– Я не хотел этого спрашивать! – резко сказал Григ.
Второй пожал плечами:
– Ну извини. Однако теперь ты это знаешь.



Глава 5. Плоть

Берег был каменист и гол. Григ даже не стал задаваться вопросом, куда делась вся та чудесная зелень, которую они видели с противоположного берега реки. Этот вопрос не имел смысла даже в Городе, что уж говорить о Пустошах.
Из воды никто не показывался, но на всякий случай они, не сговариваясь, отошли подальше от берега. Мария и Лина, ведомые непобедимым материнским инстинктом, сидели рядом с Августом-Робертом, разговаривали и утешали. Григ стоял в сторонке и жевал шоколад, который нашел в кармане. Собственно говоря, есть ему не хотелось, но пища давала повод устраниться от разговоров и хотя бы символически уединиться. Даже Второй, видимо понимая его мотивы, держался в отдалении.
За рекой тянулась каменистая равнина. Голые скалы, изломанные и острые. Ямы и трещины в твердой почве. Клубы пыли, которые поднимали редкие порывы ветра.
Григ размышлял, что же им предстоит встретить здесь.
И кого они потеряют.
– Любуешься?
Григ покосился на Марию. С мальчишкой осталась Лина, библиотекарь подошла к нему. Тоже с каким-то шоколадным батончиком в руках.
– Наслаждаюсь, – сказал Григ. – Ты знала, что кто-то не переправится?
– Нет, – ответила Мария. – Предполагала, но…
– А теперь знаешь, – сказал Григ. – Кто еще из нас умрет?
– Вот этого я точно не знаю, – женщина покачала головой. – Возможно, Клиф и Роберт могли бы ответить.
– Тоже считаешь, что их ссора – на публику?
Мария пожала плечами.
Григ отбросил обертку шоколада, ее тут же подхватило ветром, круглощекое лицо девочки в платочке обиженно глянуло на него с обертки – и унеслось вдаль.
– Мария, что такое Пустошь? Ведь не просто же сны? Не просто кошмары? Я и в городе видал всякое, но здесь… здесь что-то большее.
Женщина ответила не сразу. Смотрела на унылый безрадостный пейзаж, отбрасывала рукой волосы, которые ветер бросал ей в глаза. Потом достала из кармана заколку, ловко собрала волосы в пучок на затылке.
– Не просто сны, Григ. Это еще и барьер. Защитная зона.
– Города? – спросил Григ, уже зная, что ошибается.
– Не только и не столько. Защитная зона Просторов – от Города. Мир Сновидений не только наш, Григ.
– Да, я слышал. Сны зверей и инопланетян, – Григ старательно рассмеялся.
– Сны… сны иных созданий, – Мария вздохнула. – Я не знаю, есть ли разумные существа на других планетах. Но я знаю, что они есть в других мирах. И я знаю, что животным снятся сны.
– Всем снятся сны, – кивнул Григ. – Что нас здесь ждет?
Мария внезапно улыбнулась.
– Посмотрим, Григ. Думаю, лучше пока об этом не говорить.
Григ настаивать не стал. Щурясь от ветра, посмотрел еще раз вперед, намечая маршрут.
– Надо идти. Зови остальных… Август-Роберт сможет идти?
– Сможет, – уверенно сказала Мария. – Я попрошу Кати заменить мальчику симулякра. И давай держаться рядом. Так будет правильно.
Мария пошла к берегу, Григ остался стоять, засунув руки в карманы. К нему подошел Второй. Спросил:
– Она тебе нравится?
– Да, – не стал кривить душой Григ.
– Мне тоже, – поддержал его симулякр.
– Но-но, – без улыбки ответил Григ.
Они шли уже второй час, никого пока не встретив.
Никого, кроме ветра.
У берега царил штиль, воздух был абсолютно спокоен. Когда они отправились в путь, ветерок налетал отдельными тихими порывами. Это было даже приятно – солнце жарило в небе и движение воздуха приносило прохладу.
Потом легкий ветер стал дуть ровно и постоянно. Иногда он бил в лицо, заставляя щуриться, иногда подгонял в спину, иногда резкими порывами наваливался с боков.
– Очень хорошо, что никому из нас не хочется пописать, – сострил Ли.
Ветер не кончался.
Он уже не был слабым, не был умеренным или свежим.
Это был тугой, сильный ветер. Его крепкие удары заставляли опускать голову.
А больше ничего не менялось.
Каменистая земля, скалы – не укрывавшие от ветра, что дует со всех сторон. Лишь Креч и его двойник шли вперед спокойно и неудержимо.
– Очень крепкий ветер, Григ, – Мария взяла его за руку. – Боюсь, нам придется укрыться!
– Где? – перекрикивая наступающий шторм, спросил Григ. – Эти скалы не спасут!
Мария молча ткнула рукой вперед.
Там, между скалами, каменистая почва совсем растрескалась, расступилась, покрылась каменными щелями, ямами, расселинами.
– Ложитесь! Прячьтесь! – крикнула Мария. – Надо переждать ураган!
Никто не знал, возможно ли вообще переждать ураган – или он бушует здесь вечно. Но идти дальше было уже невозможно – ветер сбивал с ног, бил о камни, врывался в легкие так, что распирало грудь. Даже Креч и его симулякр двигались неуверенно и медленно. Григ прижался к земле, вполз в узкую, как канава, трещину. Туда же склонилась Мария – он схватил ее за руку, втащил, вопреки бушующему ветру.
Здесь действительно были тихо. Григ не знал, возможно ли так укрыться от урагана в обычном, бодрствующем мире – но здесь, в Снах, это сработало.
Ветер бушевал прямо над головой. Расселина, где они укрылись, оказалась глубиной меньше метра, с ровными, будто вырубленными в скале стенками. Лежать можно было только рядом, тесно прижимаясь друг к другу. Григ повернулся боком, чтобы Мария могла лечь рядом.
Но ветер сюда не доставал.
– Как в гробу, – первой сказала Мария.
– В двухместном, – поддержал ее Григ.
– А такие бывают? – внезапно заинтересовалась она.
– Я думал, это ты у нас все знаешь, – Григ фыркнул. – Думаю, по спецзаказу сделают. Для особо любящих друг друга клиентов.
Над головой была уже какая-то вакханалия ветра. Небо при этом оставалось пронзительно чистым, голубым, праздничным – и в этом была какая-то бессмыслица, неестественность, даже обидность. Ураган должен приходить с черными тучами, с мельтешением молний, ливнем и градом. А не так – под ярким солнцем и при чистом небе…
Григ смотрел на Марию, на ее спокойное лицо, на улыбку в уголках губ. Она лежала на спине, смотрела вверх и едва заметно улыбалась чему-то своему. Потом все вокруг на миг потемнело, глаза Марии удивленно расширились.
– Скала, – сказала она. – Над нами пролетела целая скала.
– Ты уверена, что это был не Креч? – спросил Григ.
– Скала была маловата для Креча, – усмехнулась Мария. Помолчала, потом посмотрела на Грига: – Ну?
– Что «ну»?
Григ понимал, «что». Тем инстинктом, который неизбежно говорит это мужчине и женщине, оказавшимся рядом – если они действительно «ну?» Кто-то скажет о ферромонах, кто-то о взглядах, кто-то о шестом чувстве.
А можно ничего и не говорить.
Григ наклонился к лицу Марии и поцеловал ее в губы. Ветер гремел над ними, укрывая невидимым одеялом.
– Ты мне нравишься, – сказала Мария словно бы спокойно, рассудочно, но под этим спокойствием угадывалась закипающая страсть. – Я бы подождала чуть… но теперь… пусть все будет сейчас.
Их руки встретились, соприкоснулись, отправились в древний как мир поиск. Григ почувствовал, что он уже раздет – потому что ему хотелось этого, и Мария была обнажена – потому что ей этого хотелось, а вместо камня под ними был разложен толстый клетчатый плед. Он снова поцеловал ее…
И отстранился. На те жалкие сантиметры, что позволяло их укрытие. Их тела, только что соприкасавшиеся, будто отдалились на бесконечное расстояние.
Она поняла все сразу.
– Почему? Ты же хочешь меня, Григ!
Глаза у нее стали не то обиженные, не то просто недоуменные. Ищущие. Пытающиеся прочитать в его глазах то, что он не мог объяснить словами.
Но Григ попытался.
– Это неправильно, – сказал он.
– Ты же хочешь меня не так, как любой мужчина хочет любую женщину, – упрямо прошептала Мария. – Не только так. Я тебе нравлюсь. Ты меня по-настоящему хочешь.
– Это будет неправильно, – беспомощно повторил он. – Я не знаю, почему. Но не надо… нельзя…
В глазах Марии что-то вспыхнуло и погасло. Нет, это было не раздражение и не разочарование. Во всяком случае, не направленное на Грига.
– А ты прав… – вдруг прошептала она. – Ты же прав… а я дура…
Она снова была одета. В отличие от Грига – и это вдруг вызвало улыбку на ее лице.
– Ты прав, – прошептала Мария. – Но и я права. И когда мы вернемся в Город, я затащу тебя в спальню.
– У тебя есть спальня? – поразился Григ. – Я-то думал, ты спишь в перевернутом книжном шкафу с вынутыми полками. Подкладывая под голову томик Плутарха.
– Увидишь, – пообещала Мария. Возбуждение в ее лице уже угасло, сменилось облегчением. – Григ, ты молодец. Ты не потерял голову, в отличие от меня.
– Кто-то потеряет? – спросил Григ.
– Несомненно, – ответила она, уткнулась ему в плечо, заерзала, устраиваясь поудобнее.
Они лежали под пологом урагана. Молча, неподвижно. Ждали.
Григ думал об их спутниках, что таились где-то рядом, разбившиеся на пары, вжавшиеся в скальные щели.
Кто из них поддастся искушению плоти?
Точнее – кто будет первый?
Ли и Лина? Их симулякры? Симулякры Марии и Грига? Черт возьми, Креч со своим каменным двойником? Это вообще возможно? Неопытный мальчишка с юной тварью, сотворенной как сексуальный партнер? Нет, вряд ли, Август-Роберт слишком застенчив и наивен, а Кати перепрограммирована Клифом.
И что будет дальше?
Григу казалось, что он знает ответ.
А потом он вздрогнул и судорожно обнял Марию.
– Что? – быстро спросила она, не отрывая лица от его груди.
– Над нами пронеслось что-то розовое, – сказал Григ. – И это была не скала.
Мария молчала. Григ осторожно приподнял руку – ветер ударил по пальцам тугой плетью… но уже не так, как еще минуту назад…
– Ураган стихает, – сообщил Григ.
– Потому что жертва принесена, – сказала Мария. – Потому что слабое звено нашлось.
Григ осторожно приподнялся. Ветер утихал, будто где-то выключили огромный вентилятор. Окрест из каменных ям и щелей вставали их спутники.
Август-Роберт – встрепанный, оправляющий одежду, раскрасневшаяся Кати. Похоже, мальчик почти преодолел свою робость. Но к счастью для него – почти.
Два каменных тролля. Они как-то странно поглядывали друг на друга. Сны бывают очень, очень необычны.
Симулякры Грига и Марии – недовольные, будто надеялись еще на часик-другой урагана.
Симулякры Ли и Лины. Настороженные, будто что-то почувствовали.
Ли. Один. Он был полуодет, в одних лишь джинсах.
– Где Лина? – закричал Григ. – Где Лина, отвечай!
Ветер почти стих.
Ли беспомощно озирался вокруг. Потом его лицо дрогнуло.
Григ проследил его взгляд – и увидел на ближайшей скале темно-красное смазанное пятно, будто припорошенное мелкой белой крошкой.
И еще одно пятно – поодаль.
– Креч, пошли со мной! – крикнул Григ. – Ли… ты останься.
Креч молча, не спрашивая и не споря, пошел к Григу.
– Ее унесло ураганом! – выдохнул наконец Ли. – Григ, ее унесло! Она… она…
– Она уже мертва, Ли, – сказал Григ. – Не ходи за нами. Мы с Кречем сделаем все, что нужно.
Разумеется, Ли его не послушал.
Лину проволокло по камням метров двести. Григ лишь надеялся, что он не ошибся, и уже о ту, первую скалу ей размозжило голову. Потом были места, где у нее рвались артерии. Где распороло о камни живот. Где оторвало кисть руки.
И, наконец, то место, где ураган загнал останки в щель между камнями – и успокоился.
– Почему? – спросил Ли сдавленным голосом. Он был довольно спокоен, будто человек, видевший немало крови и обезображенных трупов, причем не в Стране Сновидений. Но в его голосе прорывалась подступающая ярость. – Почему она?
– Она предложила тебе заняться сексом? – спросил Григ. – Этого было делать нельзя.
– Да? – удивился Креч.
– Во всяком случае первый, кто поддался, был обречен, – пояснил Григ.
– Понятно, – сказал Креч. – Что ж, хорошо быть тормозной каменюкой.
Он размахнулся и ударил по камню, высившемуся над останками Лины. Вниз посыпались обломки.
– Что ты делаешь! – рявкнул Ли. – Что ты…
– Хороню твою подругу, – сообщил Креч. – Рыть камень не стану, извини.
Последовал еще один могучий удар.
– Ты мог дать мне попрощаться с ней? – возмутился Ли.
Креч покосился на него. Покрутил у виска пальцем.
– Ли, ты в своем уме? Мы в Снах. Настоящая Лина сейчас проснулась от кошмара.
– А если она умерла на самом деле? – не успокаивался Ли. – Мы же не в Городе, мы в Пустошах!
Креч пожал плечами. Снова ударил по скале – целый пласт камня сполз на импровизированную могилу.
– Ли, мы не знаем, – сказал Григ. – Она могла умереть. Она могла потерять дар Сноходца. Она могла просто проснуться, и ты встретишься с ней следующей ночью. Мы не знаем и не можем этого знать!
– Понимаю, – пробормотал Ли. – Ты прав, но…
Он стоял, сжимая кулаки, глядя на работающего Креча и кривясь, когда очередной камень падал на обескровленные останки женщины.
– Ли, мне тоже жаль, – тихо произнес Григ.
– Вы же были любовниками, – сказал Ли. – Она… хорошо о тебе отзывалась. Только жалела, что в тебе не хватает авантюризма.
– Во мне? – поразился Григ.
– В тебе, – Ли помолчал. – Она была хорошая. Ты знаешь.
Григ молча кивнул.
– Только совершенно повернутая на сексе, – внезапно сказал Ли. – В обычном мире я бы ее не выдержал. Мы устраивали такие оргии, что я даже тебя постесняюсь рассказать. Она обожала молоденьких японцев, которые помешаны на аниме. Все эти хентаи, тентакли…
– Это. Самая. Удивительная. Эпитафия. Которую. Я. Слышал. – произнес Креч, руша скалу в промежутках между словами. – Наверное. Ей. Понравилось. Бы.
Он отряхнул кулаки, придирчиво осмотрел выросший на месте останков Лины холмик. И повернулся к Ли.
– Но избавь меня от столь живописных подробностей, ладно? Я и сам только что пережил культурный шок. Я пытался трахаться с собственным каменным подобием! Если в эту картину я добавлю еще немного тентаклей, то проснусь от ужаса.
– Да ну вас, – сказал Ли, развернулся и пошел назад.
Креч ухмыльнулся, глядя на Грига.
– И мне от тебя тоже деталей не надо, – быстро сказал Григ и двинулся вслед за Ли.
Их ждали, ни о чем не спрашивая. Всем и всё было ясно. Григ мельком глянул на симулякры женщин, собравшиеся в кучку и приглушенно беседующие – у Кати, Лины-второй и Марии-второй шел какой-то междусобойчик. Подошел к Марии, стоящей в сторонке, сообщил:
– Ее буквально размололо о камни…
Мария молча кивнула.
– Почему ее? – риторически спросил Григ. – Нет, ну почему именно ее? Почему не ту безмозглую, бесчувственную куклу? – он кивнул на Лину-вторую, которой что-то выговаривала Мария-вторая.
– Потому что безмозглая кукла сумела подавить свою похоть, – сказала Мария.
– Скорей уж, этого не было в ее программе, – желчно сказал Григ. – Нет, ну зачем нам эти твари, если они не способны умереть вместо нас?
– Твари способны и твари умрут, – просто ответила женщина. – Не сомневайся. Но тут уж как карты лягут.
Григ хмыкнул, глядя на троицу симулякров.
Мария-вторая погладила Лину-вторую по голове и пошла к ним. Удивленно посмотрела на Грига. Спросила:
– О чем ты беседуешь с моим симулякром?
Григ остолбенел.
– Мы говорили о Лине, – сказала та, кого Григ принимал за настоящую Марию. – Сочувствую твоему горю, Григ.
Тварь повернулась и пошла к Второму.
– Опс, – сказал Григ. – Вот же. Да.
Ему на лицо упала тяжелая холодная капля. Григ посмотрел вверх, на чистое безоблачное небо.
Начинался дождь.



Глава 6. Вкус

Моросило тихо и почти неприметно – будто водяная пыль ложилась на кожу, будто небо дышало в лицо прохладой. Не туман, дождь, но идущий с чистых прозрачных небес.
– Второй, ты думаешь? – спросил Григ. Они с симулякром шли впереди процессии, которую замыкал лишившийся подруги Ли.
– О чем я думаю? – уточнил Второй.
– Нет. Вообще. Ты – думаешь?
– Я существую, значит – я мыслю.
– Смешно, – сказал Григ. – Но неубедительно. Существует, к примеру, камень… Тьфу. Неудачный пример, учитывая Креча. Существует, к примеру, дождь! Но он не мыслит.
– А кто ты такой, чтобы читать мысли дождя?
Григ засмеялся.
– Уж больно мелкие у него мысли… Ладно. Допустим. Ты меня почти убедил. Я готов поверить, что ты мыслишь.
– Григ, ты бродишь по Стране Сновидений, споришь с ожившим пожарным гидрантом, дружишь с каменным троллем, интригуешь с мелкими божками, меняешь свой облик как захочешь… И ты еще способен во что-то не верить?
Сноходец пожал плечами.
– Есть масса вещей, в которые я не поверю никогда. Если бы я знал точно, что такое Страна Сновидений… Ты не знаешь часом?
– Не больше, чем ты.
– А я хотел бы узнать, – пробормотал Григ, щурясь от зачастившего ситничка. Над головой начали помаленьку стягиваться тучи, будто усилившийся дождь исчерпал возможности чистого неба. Под ногами зачавкало, захлюпало – скалистая почва давно сменилась землей, вначале твердой и слежалой, потом мягкой и рыхлой. – Я и узнаю…
– Вот почему ты пошел, – внезапно сказал Второй. – На самом-то деле. Чтобы узнать, что это такое – Сны… Не для того, чтобы мир спасти. Не для того, чтобы злодея победить. Не из-за приказа Клифа. Не из-за обещанных симулякров… Ты ведь даже не бабу хотел, верно? Собаку?
– Собаку, – признался Григ.
Второй жалобно произнес.
– Малыш, ну я же лучше собаки!
– Тоже мне, Карлсон… – засмеялся Григ. – Ладно, ладно. Я согласен. Я пересмотрел свое отношение… к вам. Вы не фантомы, не роботы, не двойники. Чего хочешь ты? Свободы? Хочешь, я ее тебе дам? Если вернемся – иди на все четыре стороны. Живи в свое удовольствие. Все Сны – твои!
Казалось, Второй задумался.
– Нет, Григ. Я, конечно, не робот. Но я не человек. Я симулякр. Тварь. Я создан для того, чтобы ты выполнил свою задачу и ни для чего более. Я даже не знаю, как это – жить в свое удовольствие. Я вообще не знаю, как это – жить.
– Научишься, – сказал Григ.
Симулякр кивнул:
– Спасибо. Нет, правда, спасибо. Это ни к чему не приведет, но помечтать всегда приятно.
Дальше они шли молча.
Дождь крепчал. Не морось, не ситник – нормальный дождь, почти ливень, с ветерком в лицо – противный косохлёст, от которого не укрыться ни зонтом (женщины уже давно, не сговариваясь, приснили себе зонты), ни капюшоном.
Григ запустил руку в карман и достал треугольную картонную коробочку с сэндвичами. Открыл, стал есть на ходу.
– Угостишь? – поинтересовался Второй.
Григ без споров и вопросов отдал ему второй сэндвич. Они жевали сэндвичи пополам с дождем, позади тоже шуршала бумага и рвался картон – не сговариваясь отряд принялся обедать.
Потом послышался голос Креча.
– Нет. Я так не могу.
Григ остановился и, повернувшись, увидел, как Креч снимает с плеч рюкзак – огромный брезентовый тюк с широченными ремнями. Раньше, насколько Григу помнилось, у Креча рюкзака не было. Но для самовлюбленного тролля такая мелочь не представляла никаких проблем. Понадобилось – значит появилось.
Расстегнув рюкзак, Креч извлек из него огромный зонт – такие ставят над столиками в кафе. Потом появился и алюминиевый столик. Август-Роберт даже удивленно ойкнул, наблюдая, как Креч достает из рюкзака предмет, который явно не мог в нем поместиться.
За столиком последовал стул.
Креч протянул рюкзак своему двойнику. Воткнул зонт в дырку посреди стола. Раскрыл – огромный, не меньше трех метров в диаметре купол надежно закрыл его от ливня. Сел на стул, тяжело вздохнувший под ним.
Двойник тролля стал извлекать из рюкзака продукты.
Что-то зеленовато-бурое в стеклянной бутыли. Дюжина огромных устриц, в коробке на льду. Еще одна бутыль – с соломенно-желтой жидкостью.
– Даже не хочу знать, что это, – сказал Ли.
Команда сгрудилась вокруг стола, прячась от ливня. Струи воды барабанили по зонту.
– Угостишь устрицами? – спросил Григ. – Ты, как я понимаю, нацелился на раковины.
– С какой стати? – удивился Креч. Расщепил устрицу пальцами, будто семечку. Всосал моллюска, глотнул светло-желтой жидкости из бутыли. – Коффин Бэй, очень люблю этот сорт.
– Вино? – уточнил Григ.
– Устрицы сорта Коффин Бэй, – поправил его Ли. – А вино? Шабли?
– «Латитюд 41», – сказал Креч. – Вино не должно рождаться далеко от устриц.
– А это? – Григ обвиняюще ткнул пальцем в болотного цвета жижу. – Ты такое уже пил, помню. Я был уверен, что это какой-то… ангидрид.
– Сам ты ангидрид, – беззлобно ответил Креч. – Это смузи из авокадо, шпината и киви. Очень полезно. И вкусно – для тех, кто понимает.
Мария тихо засмеялась.
– Вы что, всерьез думали, что если я из камня – то стану есть известняк и слюду? – спросил Креч, раскрывая еще одну устрицу. – Это было бы странно.
– Это было бы логично, – сказал Григ. – Ведь ты из камня.
– Я из камня – только во сне, – укоризненно сказал Креч. – Ты во сне грызешь гранит?
Он разломил еще одну устрицу.
– Хорошо, привал, – согласился Григ. – Перекус.
Достав из одного кармана банку холодного кофе, из другого – еще упаковку сэндвичей, он бесцеремонно занял угол стола. Остальные последовали его примеру.
– Дай кофе, не жадись, – попросил Второй.
– Сам не можешь? – усмехнулся Григ.
– Не могу. Сотворенное не творит, – признался Второй.
Григ нашел для второго кофе и бутерброды. Рядом Мария со своей копией ела фрукты из плетеной корзинки – в этом было что-то очень пасторальное. Ли молча отдал упаковку суси и сасими своему симулякру и одинокому симулякру Лины. Потом достал вторую и кивком подозвал Кати.
– А ты что? Постишься? – спросил Григ Августа-Роберта. Мальчишка стоял чуть в стороне, не приближаясь к столу.
– Я не умею, – хмуро признался тот.
– Может ты симулякр? – сострил Ли.
Август-Роберт засунул руку в карман, достал большое красное яблоко. Кинул Ли. Тот поймал его, взвесил в руке, понимающе кивнул.
– Папье-маше? Парень, Сноходцу надо уметь видеть не только оболочку, но и суть. А то будешь жевать картон всю жизнь.
Григ достал еще одну упаковку бутербродов, протянул мальчишке. Сказал наставительно:
– Совет правильный, намотай на ус… как появится. Зри в корень! Самого главного, как написано в одной книжке, глазами не увидишь!
Ли потрепал Августа-Роберта по голове, будто извиняясь за свою иронию. Вручил шоколадный батончик, достав из кармана.
– Экзюпери… – мечтательно произнесла Мария, откусывая от своего яблока – очень даже настоящего, судя по брызнувшему соку. – Правда, в «Последней посадке» он написал чуть иначе: «Сердце обманывает нас еще чаще, чем глаза. Но мы привыкли верить сердцу, ведь оно – самый ловкий обманщик».
– Какая еще «Последняя посадка»? – удивился Григ. – Экзюпери такой книги не писал.
– Здесь – писал, – ответила Мария. – Ты даже не представляешь, сколько книг навсегда осталось в Снах. Я читала даже «Анатомию кентавров», с картинками.
– Да это детские книжки! – рассмеялся Григ. – Энциклопедия драконов, большая книга русалок. Сказки!
– Это была не сказка, – обиделась Мария. – Учебное пособие для ветеринаров. Вот ты знал, что у кентавров две пары лёгких, а желудок всего один? И они хищники.
Они доели бутерброды, фрукты и роллы. Допили кофе и сок.
Креч продолжал есть.
Его симулякр достал ему еще порцию устриц. И еще одну бутыль вина.
Креч ел. Гора разломанных скорлупок громоздилась на полстола.
Первым заметил неладное Ли. Негромко позвал:
– Креч… Возможно, это не мое дело. Но ты тонешь.
И стол, и стул успели погрузиться в раскисшую почву. Ноги тролля были в грязи по щиколотку.
– Я ем, – объяснил тролль. – Не мешайте.
– Креч! – Григ дотронулся до его плеча. Тролль даже не отреагировал. Продолжал глотать устрицу за устрицей. Григ обернулся, посмотрел на Марию.
И все понял.
– Ребята, мы его не спасем, – спокойно сказала женщина.
– Креч! – Ли обхватил тролля, попытался поднять со стула. Без всякого эффекта.
Ливень все сильнее и сильнее барабанил по зонту, шел все наклоннее и наклоннее, уже почти в параллель с землей. Креч, погрузившийся по колено (стул утонул почти до уровня сиденья), жрал. Его симулякр молча подавал ему корытца с паштетами, мелких жареных птичек, не то дроздов, не то перепелов, сочно-розовых креветок – тролль поедал птиц вместе с костями, а креветок – прямо с панцирем.
– Мария, что делать? – спросил Григ. – Ты, кажется, понимаешь?
– Плохо не то, что понимаю я, – сказала Мария. – Плохо то, что все понимал Клиф. Нас отправили с запасом. Так, чтобы Пустоши взяли свое. Сейчас очередь Креча.
– Креч! – Григ подался к самому лицу тролля. Посмотрел ему в глаза – черный, сверкающий полированный камень.
– Не мешай, – спокойно сказал тролль. – Судьба.
Раскисшая почва с чавканьем подалась под ним – Креч погрузился еще глубже. Чуть привстал, надавливая локтями на стол – на миг Григу показалось, что тролль хочет выбраться, но нет. Он всего лишь придавил стол, утопил его глубже в грязи, подгоняя под свой уровень!
Григ обернулся, посмотрел на товарищей. Это было неправильно. Это было невозможно. Креч не мог поддаться на искушение, не мог попасть в ловушку. Черный тролль знал куда больше, чем показывал. И вот так вот, банально, сидя за столом и пожирая услужливо подаваемые симулякром деликатесы.
– Эй, ты! – Григ повернулся к двойнику Креча. – Помоги ему! Вытащи из грязи! Ты должен его защищать!
– Симулякр должен повиноваться, – ответил симулякр тролля. – Симулякр должен защищать, симулякр должен повиноваться хозяину, симулякр должен принять смерть за хозяина. Так?
– Так, – ответил Креч. – Креветок. Тосты из ржаного хлеба. Свежее сливочное масло. И фуа-гра.
– Это какое-то безумие! – Григ попробовал подергать Креча, приподнять, но ничего из этого не вышло. – Эй, мы будем стоять и смотреть, как он умирает?
– Ну, на самом деле он не умирает, – заметил Ли. – Если Креч выбрал такой экзотический способ проснуться… Но мы же понимаем, что дойдут не все.
– А если он умрет? – спросил Григ.
– Вы меня совсем недавно уверяли, что с Линой все в порядке, – холодно сказал Ли. – Давайте будем последовательны.
Креч продолжал тонуть.
И продолжал есть.
Он ел паштеты, черную и красную икру, морепродукты и стейки. Он пил экзотические соки и смузи. Единственное, чего Креч так и не попробовал – алкоголя.
Наверное, алкоголь вредит камню.
Григ больше не пытался спасти тролля. Он отошел к краю зонта, так, что струи дождя потоком лились перед лицом. Поискал и нашел в кармане пачку сигарет. Странно – давно не курил, и не хотелось, а сейчас вдруг рука сама нашла отраву. И не одну сигарету в воздухе, а полную пачку…
Он зажег сигарету от пальца, что в Снах не представляет проблем даже для простеца и стал курить, выпуская струи дыма во влажный воздух. За спиной чавкало, хлюпало, щелкало. Зонт медленно опускался, погружаясь вслед за столом, в котором был закреплен. По нему временами барабанили градины, но хотя бы ветер стих и капли не захлестывало внутрь…
Потом стало тихо.
Григ обернулся.
Из земли едва выступала столешница, на которой еще лежали какие-то недоеденные деликатесы, полуприкрытая покосившимся зонтом. От стула не осталось и следа.
От Креча – тоже. Только пятно влажной земли, из которой на глазах у Грига тяжело выбулькнул пузырь воздуха.
– Омерзительно, – сказал Ли с ноткой растерянности. – Я его не понимаю. Эй, тварь, почему твой хозяин так поступил?
Симулякр Креча пожал каменными плечами.
– Не знаю. Креч хотел выжить и дойти.
– Как мы видим, у него не очень-то и получилось, – сказал Григ. – Хотя, наверное, какая-то идея у него была. Знать бы, какая…
– Пойдемте, – негромко произнесла Мария. – Дождь кончился.
Да, дождь действительно кончился.
Они не стали убирать зонт – тот так и остался стоять, странным надгробием над грязевой могилой черного тролля. Симулякр Креча ничего не спрашивая пошел первым.
Григ снова приблизился к Марии. Взглядом отогнал Второго, тихо спросил:
– Ты ведь знаешь, что впереди? Да? Ты знаешь, но не говоришь, чтобы погиб кто-то другой.
– Я хочу дойти, – тихо ответила женщина. – Все мы хотим, но не все дойдем. Так пусть уж лучше погибнет кто-то другой.
– Чего ждать? – вполголоса продолжал Григ. – Лучше мы вдвоем, чем ты с кем-то. Я считаю так.
– То есть ты готов к тому, что погибнет твой друг Ли или ребёнок?
– Я обязательно постараюсь их спасти, если для этого не придется погибнуть самому, – ответил Григ. – И давай не играть в благородство. Во Снах проще быть честным.
Мария некоторое время молчала, размышляя. Потом сказала:
– Думаю, что еще шестеро.
Григ размышлял, перебирая в уме оставшихся. Вроде бы ничего ужасного – оставалось еще пять симулякров: его, Марии, Ли, Лины, Креча. И ещё Кати. Как раз хватит.
– Я не знаю, как кого-то подставить, если ты думаешь об этом, – предупредила Мария.
– Будем надеяться на лучшее, – кивнул Григ.
Через какое-то время, когда монотонное движение разнесло их с Марией в разные стороны, Григ подошел к Второму.
– Постарайся противиться искушениям, – негромко сказал Григ.
– Каким? – ничуть не удивившись ответил Второй.
– Любым. Я бы хотел, чтобы ты выжил. И за мной приглядывай. Если что – лучше дай по голове.
Некоторое время Второй молчал, потом спросил:
– За кем-то еще приглядывать?
Григ покосился на Марию. Та шла рядом с Ли.
Как же Григу это все не нравилось!
Если уж Клиф и Роберт понимали, с чем они столкнутся – могли бы снабдить большим количеством живых отмычек. Даже не обязательно симулякров, Сноходцев в Городе хватало.
– Нет, – сказал Григ. – Сосредоточься на мне. И на себе, по остаточному принципу.
Они шли еще с минуту, прежде чем симулякр ответил.
– Спасибо, – сказал Второй. – Я тронут. Нет, правда.



Глава 7. Ярость и обладание

Всем, бывающим в Стране Сновидений, и хотя бы слегка запоминающим свои путешествия, прекрасно известно, что сны лишь на первый взгляд кажутся нелогичными. О, в них есть своя логика, вот только не всегда ее можно постичь.
Законы мира Снов рождаются из сказок, точно так же, как сказки рождаются из Снов и возвращаются в них, когда проходит их срок.
Может ли Иван Царевич отправиться в путь за молодильными яблоками не верхом на подозрительном Сером Волке, а в карете, с подарками и верительными грамотами? Наладить дипломатические отношения, выторговать яблочко (а может быть даже саженец) и вернуться назад? Ведь не Золотое Руно, не яблоко раздора хранит у себя сосед – а растит целое дерево, усыпанное плодами!
Отправиться-то с мирным визитом Иван Царевич не прочь. Иван может быть прекрасным дипломатом, сторонником взаимовыгодных торговых и культурных отношений, а на волчью шерсть у него вообще аллергия. Но законы сказки неумолимы – яблоко придется воровать, попасться на этом, начинать сложные торгово-меновые операции, в итоге все равно украсть всю добычу, получить по голове от родных братьев и лишь потом вернуться к отцу с яблоком.
Это – правила сказок.
И Сны тоже имеют свои правила.
Гибель симулякра Августа-Роберта ничем Грига не удивила. В конце концов симулякры для того и были даны, чтобы защищать своих хозяев, а путешествие было опасным. Нелепую смерть Лины тоже можно было списать на случайность.
Но в гибели тролля уже виделась система. Креч понимал, что происходит. Знал, что гибнет. Мог спастись. Был настроен дойти до конца.
Но погиб!
Внезапный суицид? Безумие?
Или неотвратимость Снов?
Кто-то должен был погибнуть и Креч умер.
Мария ожидала еще шесть смертей. Даже если повезет и погибнут все симулякры, кто-то из Сноходцев тоже обречен. И Григу очень не хотелось стать этим «кем-то».
Местность вокруг тем временем менялась.
Небо все еще было хмурым, но дождь больше не шел. Земля под ногами была раскисшей, но не настолько, чтобы в ней тонуть.
Зато появились руины.
Вначале путешественники стали замечать отдельные камни, торчащие из почвы. Не было даже понятно, природный это камень или обработанный руками человека. Потом стали попадаться фрагменты стен, изредка – участки мощеной дороги. В какой-то момент они обнаружили, что идут по древнему мосту – возможно, когда-то он нависал над широкой рекой, но теперь жирная чавкающая грязь лежала вровень с полотном моста.
– Вот бы Креч порадовался, – попытался пошутить Григ.
Его никто не поддержал. Руины не кончались, да и мост казался бесконечным. По обе стороны от него из грязи выступали полуразрушенные строения, уже не столь древние. В некоторых даже сохранились окна, а в оконных переплетах – осколки стекол. Проходя мимо, Григ невольно косился в пустые окна – чудилось, что за ними кто-то есть, следит за чужаками злобным завистливым взглядом. Школярская, избитая до смерти фраза «руины следили за ним пустыми глазницами окон» невольно всплыла в памяти. Но эти руины и впрямь… следили. Почва под мостом становилась все жиже и жиже, превращаясь в болотную грязь.
– Мария, это могут быть уже Просторы? – спросил он.
Женщина покачала головой.
– Нет. Это все еще Пустошь. Это все ненастоящее… дурачок.
– Город тоже ненастоящий, умница ты наша, – разозлился Григ. – Вся Страна Сновидений – ненастоящая!
– Да брось ты, – презрительно ответила Мария. – Не в большей мере, чем мы с тобой. Раньше ты в Снах не сомневался.
Но Григ уже не мог уняться.
– Строишь из себя самую умную? Наглоталась знаний в библиотеке, книжный червь? Мы идем вслепую, гибнем один за другим, а ты в безопасности? Думаешь чистенькой остаться, прийти на все готовенькое? Тьфу!
– Кретин ты, Григ, – холодно ответила Мария. – Если не дал Бог ума, то молчал бы больше, сошел бы за умного.
Григ сжал челюсти, сдерживаясь от совсем уж резкого ответа. Честно говоря, хотелось ответить не словами. Хотелось влепить наглой библиотекарю пощечину. И плевать, что женщина – надо следить за языком!
Рука Второго легла на плечо Грига.
– Остынь, – тихо попросил Второй.
– Заткнись! – рявкнул Григ.
– Ты погибнешь! – прошептал Второй ему в самое ухо. – Хочешь кончить как Креч?
Григ замолчал. Гнев все еще кипел в нем, но он ухитрился с ним совладать.
Нет, он не кончит так как Креч. Он справится со своей абсолютно справедливой яростью. Он промолчит.
Григ отстал от Марии, оставив ту идти впереди вместе с симулякром. Подошел к симулякру Креча, буркнул:
– Пойду рядом, если не против.
– Тяжело? – спросил симулякр.
– Дура-баба, – пробормотал Григ. – На ровном месте хамит!
– Ей тоже нелегко, – сказал симулякр задумчиво. – Она понимает, но не может сдержаться.
– А ты?
– А я камень.
Наглость симулякра тоже разозлила Грига. Но он сдержался. Что-то с ним самим было не то. Что-то было не так со Снами. Пустошь играла со Сноходцами, дергала за какие-то тайные ниточки, вытягивала из души то, что лежало на самом дне. Григу вдруг вспомнился краб, хозяйничающий в Черном Замке – и то, как спокойно и радостно Григ воспринял идею скормить ему Августа-Роберта.
Мысль о мальчишке тоже вызвала раздражение – вот же нашелся Хранитель, сопли ему утирать…
Но Григ уже почти привычно загасил подступающую ярость. Нет, до конца ее изгнать было нельзя. Ярость оставалась, бурлила, требовала выхода. Но можно было ее перенаправить… нацелить – на сами Пустоши, на ту безжалостную силу, что затеяла эту игру… проверку… испытание…
Пустошь была главным врагом. Пустошь, и то, что крылось за ней. Страна Сновидений – вот что следовало ненавидеть!
И Грига отпустило.
Гнев остался в нем, но он превратился из обоюдоострого оружия, вроде кинжала «халади», в честный клинок, чью рукоять Григ сжимал, а острие направлял вовне – не на своих товарищей, какими бы мерзкими и злобными они ни были, а против Пустоши, против Снов.
Это было новое ощущение. Приятное.
– Приехали, – внезапно сказала Мария, останавливаясь.
Мост кончился. Он давно уже был покрыт грязью, почти сливаясь с болотом, над которым тянулся. Но все-таки под ногами была прочная опора, по бокам – полуразрушенные перила.
Однако впереди моста не было. Расшатанные камни торчали из полотнища моста кривыми зубами, дальше в черной лоснящейся грязи угадывались выпавшие из моста блоки и балки. Следующие два-три десятка метров шло сплошное болото, и лишь потом в нём снова проступал мост.
– Что тут произошло? – растерянно спросила Мария.
– Возможно, кто-то повздорил? – предположил Григ. – После ссоры двух Снотворцев тут не мост мог разлететься, а болото высохнуть.
– А может тут проплыл корабль, – предположил Август-Роберт. – Такой специальный болотный корабль. И он протаранил мост!
Некоторое время все молча смотрели на мальчишку.
– Попробуем пройти? – предложила Мария, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Пробуй, – отозвался Ли.
Мария обернулась, окинула его гневным взглядом, но сдержалась.
Кучка Сноходцев и симулякров молча стояла на разрушенном мосту, неприязненно разглядывая друг друга.
– Спокойно, – сказал Ли, скалясь. – У нас есть храбрые и надежные товарищи. Они могут проверить путь.
– Хорошо, – решила Мария. – Давай, подруга.
Ее симулякр несколько секунд смотрела на женщину, потом кивнула. Легко перепрыгнула на торчащий из воды каменный блок. Секунду балансировала на нем, потом шагнула на лежащую в грязи двухметровую балку.
– Осторожно, там скользко! – крикнула Мария.
– Сама знаю! – отозвался симулякр, осторожно переступая по покрытой подсохшей грязью балке.
До конца она дошла без происшествий. И остановилась. Впереди, в общем-то, был еще один каменный блок – но до него оставалось метра три.
– Давай, осторожненько! – крикнула Мария.
Симулякр потрогала грязь ногой – будто воду перед купанием. Результат ей явно не понравился. Она отступила назад по балке, разбежалась – и одним уверенным могучим прыжком перескочила на камень.
Григ завистливо и восхищенно посмотрел на симулякр. Вряд ли сама Мария была способна на такой прыжок. Двойники разительно превосходили Сноходцев, хотя и оставались в рамках теоретически доступного человеку.
– Что дальше? – крикнула симулякр не оборачиваясь.
– Попробуй пройти!
Женщина осторожно ступила ногой в болотную грязь. Потом перенесла вторую ногу. Крикнула:
– Вроде держ…
В следующее мгновение она рухнула в болото, разом уйдя по пояс. Попыталась повернуться – болото с чавканьем принялось ее засасывать.
– Помогите же ей, олухи! – закричала Мария. – Эй, подруга, держись! Да помогите же!
Никто не шевельнулся.
Григ и Ли переглянулись, синхронно кивнули друг другу. Новая жертва. Симулякр. К счастью – симулякр…
Но двойник Марии не сдавался. Оскальзываясь, срываясь, она уцепилась за камень и медленно выползала на него. Срывалась – и снова выползала. Все это происходило в полной тишине.
– Не пройти, – сказал симулякр Креча. – Надо делать гать.
Он подошел к краю моста, примерился – и оторвал каменный столб перил.
– Ты рехнулась, тварь, – презрительно сказал Ли. – Он утонет в грязи.
Симулякр аккуратно положил столб в грязь. Камень до половины погрузился – и застыл. Симулякр шагнул на него – камень держал.
– У Снов свои законы… – прошептал Григ. Подбежал к разрушенным перилам, взял камень по силам. Оттащил к краю моста, опустил на болотную жижу.
Камень завис в грязи как поплавок.
Через минуту они работали все. Камни ложились в грязь, выкладывая странную гать. Симулякр Марии оставил попытки полностью выбраться из болота и замер, забросив руки на последний камень и молча следя за работой.
На какой-то миг Григ решил, что охватившая их команду злобность прошла, растворилась в общей работе, как это часто случается в жизни. Известно же, что нет ничего лучшего для сплочения коллектива, чем сделать что-то вместе.
Минут за десять (надо признать, что усилия симулякра Креча здесь были основными), они выложили каменную дорожку до двойника Марии. Григ и Мария вместе, словно и впрямь позабыв о недавней ссоре, помогли ей выбраться на последний каменный блок.
Мария даже пробормотала Григу что-то, способное сойти за благодарность. Они стояли втроем на скользком каменном пятачке, симулякр обтирала с себя липкую грязь, а команда продолжала таскать камни, выкладывая мост.
Но когда Григ уже окончательно уверился, что проблемы кончились и сейчас они дружно доберутся до второй половины моста, все и началось.
Симулякр Ли, тащивший очередной камень, столкнулся с симулякром Грига. Виной тому, наверное, было движение Второго – неожиданно неуклюжее, будто он нарочно подставился на путь симулякру Ли… И камень, вырвавшийся из рук двойника Ли, упал на ногу двойника Грига.
– Охренел? – закричал Второй.
– Смотри куда прешь! – выкрикнул двойник Ли.
Второй размахнулся и закатил двойнику Ли увесистую оплеуху. Скорее обидную, чем реально опасную – тем более, для симулякра. Двойник Ли, не раздумывая ни мгновения, ударил в ответ – куда более четко и сильно, прямым в челюсть. Второй не остался в долгу – и тоже ударил, едва не сбросив противника в грязь.
– А вот и оно… – негромко сказала Мария.
Несколько мгновений все молча смотрели на дерущихся симулякров. Не оторопев, а словно наблюдая что-то неизбежное, чему бессмысленно мешать – нависший над головой вал цунами или несущуюся с горы лавину.
Как ни странно это было для Грига, он привык считать Ли парнем ушлым, спортивным и любящим подраться, но Второй побеждал. Провел серию коротких сильных ударов в корпус, а потом поймал симулякра Ли на атаке – и, перехватив его руку, резко вывернул в локте. Послышался хруст, симулякр Ли осел, будто выключенный.
И это вывело самого Ли, стоявшего рядом с Григом, из оцепенения.
– Это мой симулякр, тварь! – закричал он, сбрасывая с плеча винтовку.
Второй повернулся к Ли. Григ дернулся было, протянул к Ли руку… и остановился.
Ему вдруг явственно представилось, как он касается приятеля, пытается удержать или вразумить его… и автоматная очередь в упор пронзает его тело.
Все было так красочно и ярко, так упруго-рельефно, что у Грига расширились, будто от шока, зрачки, пальцы на ногах поджались, а ладони похолодели.
Он стоял рядом с Марией и ее симулякром, все еще потянувшись к Ли…
А где-то в неслучившемся, в сне внутри сна, он падал, почти разорванный напополам, темная кровь фонтаном била из печени, артерии пустели, сердце частило в безнадежной попытке выполнить свою работу, а сознание заволакивал серый туман, оттесняющий даже боль.
Григ так и не дотронулся до Ли.
Если бы он посмотрел на Второго, то поймал бы его взгляд – действительно яростный, с горячкой драки… и в то же время хладнокровно-расчетливый, печальный и прощальный.
Может быть потом Григу стало бы легче от этого взгляда, от понимания того, что Второй не поддался исступлению, а совершил осознанный поступок.
А может быть этот взгляд лег бы на его совесть тяжелой свинцовой виной.
Но Григ не повернулся к своему двойнику.
И Второй все еще продолжал смотреть на своего хозяина, свой прототип и недостижимый оригинал, когда пули из австралийского автомата легли в его тело.
Точно так же, как в видении Грига – разрывая живот, выбрасывая темную кровь и ошметки внутренностей.
– Никто не смеет трогать моего симулякра! – вопил Ли. То ли не остыв, то ли напротив, подбадривая себя, заводясь дальше, когда уже понял, что совершил. Он перепрыгнул на соседний камень, приближаясь к Второму, держа автомат в одной руке и непонятно, что именно собираясь сделать.
Второй стоял, прижимая руку к ранам. А потом вдруг улыбнулся. Прыгнул вперед, на валун, где был Ли. Мгновение они стояли рядом – умирающий окровавленный симулякр и ошеломленный Сноходец. Стояли, почти прижимаясь и глядя друг другу в глаза.
– Это мой… – уже тихо сказал Ли.
Второй обхватил его за шею, неторопливо и нежно, почти обнял, оставив отпечаток кровавой ладони на спине.
И вместе с Ли опрокинулся набок, в трясину.
Закричал Август-Роберт, молчавший все это время, даже когда Ли расстреливал Второго. Кати обхватила мальчишку, будто ожидая, что тот прыгнет в болото вслед за Сноходцем.
Он, впрочем, и не собирался. Григ скорее ожидал бы такого от симулякра Ли – но тот, перегнувшись с камня, лишь тянул здоровую руку к барахтающимся в бурой жиже телам. От Второго расходились кровавые всплески, но недолго – болото втягивало их, всасывало, тащило в свои темные глубины.
– Да что же это… – растерянно произнес Григ. – Как же так…
– Это значит, что сразу минус два, – тихо сказала Мария. – Это значит, что погибнут еще четверо. Но… знаешь, что хорошо, Григ?
– Что? – глядя на грязь, пузырящуюся и всплескивающуюся, будто Сноходец с симулякром все продолжали свой бой в глубинах болота, спросил Григ.
– Наши шансы растут.



Глава 8. Создать и отпустить

– Тринадцать негритят отправились поспать, – негромко напевала Мария, болтая в воздухе ногами. – Один свалился в речку – осталось их двенадцать.
Они с Григом и Августом-Робертом сидели на широкой и ровной каменной плите, одной из многих, разбросанных вокруг, будто костяшки исполинского домино. Для пущего сходства каждая плита делилась пополам бороздкой, а на обе половинки были нанесены какие-то символы.
Коварное болото давно уже осталось позади. Теперь они шли по местности, которую хотелось назвать заброшенной стройплощадкой. Каменные блоки, колонны, плиты…
– Двенадцать негритят отправились поспать, – продолжала распевать Мария. – Шалунью ветром унесло – одиннадцать осталось… Август-Роберт! Почему ты не поёшь?
Она ткнула локтем сидящего между ней и Григом мальчика, строго посмотрела на него.
– Настроения нет, – буркнул Август Роберт. – И песня плохая.
– Песня хорошая! – возразила Мария. – Классическая. Хочешь, будем ее петь политкорректно? Одиннадцать маленьких индейцев отправились поспать… Один решил покушать – и их осталось десять!
Григ наблюдал, как симулякры расчищают дорогу. В принципе, пройти и сейчас ничего не мешало, но путь вел через несколько каменных арок и Мария логично предположила, что те могут обрушиться им на головы.
Поэтому сейчас симулякр Креча (при помощи симулякров Ли, Лины, Марии и Кати) рушил одну арку за другой и расчищал дорогу.
– У женщин выживаемость лучше, – сказал Григ. – Ну, судя по нашему раскладу.
– Это потому, что мы умнее, – сказала Мария. – Шучу. Потому что мы осторожнее. Женщина более важна для выживания рода.
– Кто бы спорил, – согласился Григ.
– Десять негритят отправились поспать, – продолжала горланить Мария. – Но двое подрались – и их осталось восемь!
– Не совсем верно, – сказал Григ. – Но один пожадничал – и их осталось девять. Но другой вспылил – и их осталось восемь.
Мария замолчала. Посмотрела на Грига через голову Августа-Роберта.
– Ага, – сказал Григ. – Дошло до меня. Медленно, как до жирафа. Но дошло.
– Только не говори, что ты читал «Божественную комедию», – сказала Мария. – Не поверю!
– Не читал, – кивнул Григ. – Но у меня футболка была.
Казалось, Мария впервые растерялась.
– Какая еще футболка? При чем тут футболка?
– Красивая такая, с принтом. «Карта ада» Боттичелли. И там было аккуратненько отмечено по кругам ада – где, как и за что.
– Без рвов, полагаю, – кивнула Мария. – Впрочем и тут без рвов. Иначе нас послали бы большим составом.
– Если я не ошибаюсь, то сейчас будет… ложь? – спросил Григ.
Мария молча кивнула.
– Это хорошо, – сказал Григ. – Это значит, что ты не рискнешь мне соврать, когда я стану задавать вопросы. Соврешь – умрешь.
– Я могу не ответить, – заметила Мария.
– Можешь, – согласился Григ. – Но зачем тебе это? Мы же не враги. У нас похожие цели. И нас, настоящих людей, осталось всего трое. Мы можем дойти, симулякров на четыре оставшихся круга хватит с запасом. Верно?
Он похлопал Августа-Роберта по плечу и сказал:
– Мы тебе не мешаем? У нас не слишком взрослый и скучный разговор?
– Не мешаете, – мрачно ответил мальчик.
– Не боишься, что мы тебя подставим под удар?
– Я должен дойти, вы меня будете защищать, – равнодушно сказал Август-Роберт. – Куда вы денетесь без меня.
– А покажешь артефакт? – спросил Григ.
Август-Роберт покачал головой.
– Григ! – предостерегающе сказала Мария.
– Не беспокойся, – поморщился Сноходец. – Я не собираюсь играть в Боромира и Фродо. Так, вопрос.
Август-Роберт не ответил. Щурясь, смотрел на двойника Креча – тролль медленно убирал с дороги исполинскую балку. Даже для него груз был почти неподъемен.
– Так что, Мария… ты знала? – спросил Григ.
– Я читала несколько вариантов Пустошей. Они разные, но чаще всего мир за Окраиной сводится к вариациям на адскую тему.
– Почему? – спросил Григ. – Что это значит? Страна Сновидений – в аду? Нет, подожди… мы идем как бы изнутри… Страна Сновидений окружена адом?
Мария поморщилась.
– Ну какой ад, Григ? Мы современные и здравомыслящие люди.
– Тогда что все это значит? – Григ развел руками. – Нас охватывает та или иная пагубная страсть – тоска, похоть, чревоугодие… Кто-то ей поддается – и гибнет, после чего остальные могут пройти. Как ты это объясняешь?
– Я могу ошибиться, – сказала Мария. – Учти, это не будет ложью.
Григ кивнул.
– Сон и смерть – явления родственные, – осторожно сказала Мария. – Как считали древние, бог смерти Танатос – родной брат бога сна…
– Морфея, – поддакнул Григ.
Мария рассмеялась.
– Григ! Меня то удивляют твои знания, то поражает твое невежество. Ты один из немногих людей, полноценно живущих во Сне – и ты считаешь богом сна Морфея?
– Я вообще не встречал ни одного бога, – ответил Григ. – Но если не Морфей, то…
– Гипнос. Бог сна – Гипнос, бог смерти – Танатос. А Морфей – это прекрасный юноша, бог сновидений. Улавливаешь разницу?
– Я улавливаю, что педерастически озабоченные древние греки каждого второго бога представляли в виде прекрасного юноши, – сказал Григ. – Август-Роберт, заткни уши!
Мальчишка презрительно фыркнул.
– Ты не совсем прав, – ответила Мария, откровенно веселясь. – Во-первых, разница между богом Сна и богом Сновидений должна быть доступна даже твоему нетренированному уму. Во-вторых, чем бы там древние греки не озабочивались, но Морфей был и юношей, и старцем…
– Греки были разносторонние люди, – кивнул Григ.
– Он вообще мог принимать облик кого угодно, – продолжала Мария. – Если Сны были царством Гипноса, то Морфей являлся в сновидениях, принимая облик людей, причем так искусно, что никто не мог отличить обман. Он копировал лицо, голос, одежду. А при желании мог появиться в реальном мире, выйдя туда из Сна. У Гипноса были и другие сыновья: Фобетор принимал облик животных, а Фантас – предметов. Но только Морфей был способен превратиться в человека.
– Я сражен твоими познаниями, – признал Григ. – Хорошо. Гипнос – папа, Морфей, Фобетор и Фантас – сыновья. Так что там с их дядей Танатосом?
– Сон – это маленькая смерть, – ответила Мария. – Это, скажем так, дружественные страны. Каждый раз, засыпая, мы умираем…
– А умирая – засыпаем, – поморщился Григ. – Давай без лирики?
– Страна Сновидений создается коллективным бессознательным, – сказала Мария. – А люди невольно приравнивают сон к смерти… к маленькой смерти. Поэтому вырваться за пределы привычных снов – все равно, что пройти «долиной смертной тени». Это тоже сны, но особые. Предсмертные, скажем так. Мы сейчас выходим из мира обычных человеческих снов… не улыбайся – все кошмары и спутанные безумные сны обычны. И выходим мы через вот такие странные сны, где собрались воедино все человеческие архетипы смерти и посмертных мучений.
– Я бы согласился, – сказал Григ. – Да вот только дантовские круги ада – чисто европейская выдумка. Наверняка китаец или индус представляет себе посмертные муки иначе. А их в мире побольше нашего будет.
– Так может дело в том, что мы – не китайцы и не индусы? – предположила Мария. – Ты словно уверен, что Страну Сновидений все видят одинаково. А это не обязательно так.
Григ с сомнением пожал плечами.
– К тому же и наше сознание, и наши сны по большей части сформированы Голливудом, – продолжала Мария. – И нищий разнорабочий из глухой индийской провинции все равно имеет в голове ту же картину мира, что преуспевающий лондонский клерк.
– Не знаю, – упрямо сказал Григ. – Ты меня не убедила. Мне проще представить себе чью-то волю, которая сформировала и Страну Сновидений, и Пустоши именно такими. А сны всего лишь поддерживают уже заданную форму.
Мария развела руками.
– Не спорю. Я не знаю, кто прав. Но легенды говорят именно о таких Пустошах, и мы идем по гротескному подобию ада.
– Будем исходить из этого, – согласился Григ. Обнял Августа-Роберта за плечи: – Понял, парень? Современное школьное образование не знакомит юных джентльменов с картами ада, но ты должен узнать, что нас дальше ждет.
– Я и так знаю, – кивнул Август-Роберт. – Шестой круг – лжеучителя и еретики. Так что не обязательно ложь – твои сомнения в богах Сна вполне годятся.
– А он тебя уел! – засмеялась Мария. – Григ, мальчик тебя уел!
– И тебя с твоей «ложью» – тоже, – сказал Григ раздраженно. – Но седьмой круг – насилие, я точно помню.
– Верно, – сказал Август-Роберт. – Причем во всех формах. Годится и глумление над богами – так что ты снова проходишь.
Он насмешливо улыбнулся.
– Мальчик, годится еще и насилие против естества, – сказал уязвленный Григ. – Так что советую придержать язык.
Видимо, Август-Роберт понял, что перегибает палку.
– Потом обман, лесть, колдовство, – быстро сказал он. – Там много всего. А под конец – предательство во всех видах.
– Вот оно, классическое образование! – сказала Мария. – Полагаю, английское? Или Швейцария?
Август-Роберт не ответил.
– Мальчики, не ссорьтесь, – попросила Мария. – Нас, людей, осталось трое. Мы вполне можем дойти все вместе. Надо лишь правильно использовать симулякров. Их пять, так что хватит с запасом. Выбираем, кто останется?
Григ размышлял, глядя на занятых работой симулякров. Потом сказал:
– Я не хочу видеть двойников Ли и Лины, раз уж они погибли.
– Согласна, – быстро сказала Мария.
– И твой симулякр, – безжалостно продолжил Григ. – Ты – последняя с парой. Это нечестно.
– Хорошо, – помедлив, согласилась женщина.
– Ну и тогда выбираем между Кати и троллем, – Григ развел руками. – А что тут выбирать? Кати – секс-игрушка. Симулякр Креча – мощь, боевая сила и, что для нас очень хорошо, послушание. Отдаем приказы – и двигаемся.
Надо признать, что Григ вовсе не был уверен в этом выборе. Кати, по ясной лишь ему причине, отправил с ними в поход Клиф. Быть может, он планировал, что девушка-симулякр сыграет какую-то важную роль? Но, с другой стороны, роль Кати могла быть непредсказуемой и вовсе не такой уж приятной для живых членов отряда…
– Пусть останется двойник Креча, – согласилась Мария. Соскочила с плиты, пошла к симулякрам. Ее двойник, будто почувствовав, развернулся и пошел навстречу.
– Не будем мешать, – сказал Григ.
– Даже не собираюсь, – ответил Август-Роберт. – Григ…
– Что?
– Не обижайся, что подначивал.
Григ деланно рассмеялся.
– Еще бы я обижался на детские шуточки…
– Григ, как создают симулякров?
– Что? – Григ даже растерялся от вопроса. – Ну… как мы во Сне делаем еду, одежду, оружие? Мы можем приснить себе что-то. В том числе и симулякра.
– У меня еда плохо получается. Но ведь двойник человека – это не пудинг.
– О, разница не так уж и велика… – внимательно наблюдая за разговором Марии и ее симулякра, ответил Григ. – Тут главное – самоуверенность. Ты говорил, что не умеешь летать?
Август-Роберт покачал головой.
– А дети часто умеют, – сказал Григ. – Если ты поверишь, что проломишь рукой стенку – ты ее проломишь. Во сне, разумеется. Если поверишь, что в кармане у тебя лежит вкусная конфета, она там будет… держи! – он протянул Августу-Роберту конфету «Мишка на Севере» – в чуть помятом фантике, слегка растопившуюся в кармане, так, что когда ее разворачиваешь – часть шоколада остается на фольге, и это самый вкусный шоколад, который первым делом хочется слизать. – Так вот, если ты поверишь, что у тебя есть… ну, допустим, друг – он появится.
– Выдуманный друг, – кивнул Август-Роберт, разворачивая конфету.
– Приснившийся друг, – поправил Григ. – Выдуманное живет только в твоей голове, а приснившееся – в Стране Снов. Твоя мама не сможет поговорить с твоим выдуманным другом, а вот с приснившимся поговорила бы запросто. Во сне.
– Так ты можешь создать симулякра?
– Я? – Григ рассмеялся. Ему не нравилось, как долго длится разговор Марии и ее двойника. С библиотекаря могло статься придумать что-то совсем иное… к примеру – принести в жертву самого Грига. Уж больно легко она согласилась пожертвовать своей копией. – Я не могу. Я самоуверенный, да, конечно. Мы все самоуверенны, потому и живем в Снах как в обычной жизни. Но для создания симулякра нужно еще одно… нужно уметь отпустить.
– Отпустить? Это как?
– Дать сотворенному свободу. Дать волю своему воображению. Позволить тому, что ты создал, жить своей жизнью, думать, решать, совершать поступки – пусть даже в рамках каких-то правил. Яблоко хочешь?
Григ протянул мальчику яблоко. Тот взял его, непонимающе посмотрел на Сноходца.
– Ты можешь съесть это яблоко, – пояснил Григ. – Оно будет вкусным. Я его таким придумал и приснил. Но если ты положишь яблоко в шкаф – оно так и останется там лежать. День, месяц, год. Я не могу дать ему свободу, даже если это свобода сгнить. И если ты посадишь семечки из яблока, они не прорастут. Дерево я тоже смогу приснить. Но оно не будет расти, не будет плодоносить, не засохнет в жару и не облетит по осени. Умение сотворить – великая сила, великая тайна. Но еще труднее дать сотворенному жить своей жизнью. Это умеют только Снотворцы. Созданное ими по-настоящему живет, растет, умирает.
– Им трудно это делать?
– Кому как, – Григ пожал плечами. – Хотя может они и врут, может им это легко, просто они не хотят делиться и множить сущности. В тех районах Города, где Снотворцы правят, они создают себе свой маленький рай. С блэкджеком и шлюхами, как говорится. С симулякрами-слугами, с симулякрами-любовницами…
Он с сомнением посмотрел на Августа-Роберта.
– Ладно вам, я не маленький, – сказал тот, но все же чуть-чуть покраснел. – Я совершенно всё знаю. Так выходит, симулякры – они как мы?
– Не совсем, – ответил Григ. – Все-таки у них есть ограничения, заданные при создании. Их может переделать другой Снотворец, так наша Кати превратилась из девочки для удовольствий в проводника и охранника. Но сами по себе они ограничения преодолеть не могут.
– Так и у людей есть ограничения… – пробормотал Август-Роберт.
– Они преодолимы. Мы люди, и мы меняемся как угодно.
– Вы можете сотворить жабу?
– Не пробовал, – признался Григ. – Ну…
Он опустил руку в карман – и извлек маленькую зеленую лягушку.
– Это лягушонок, – насмешливо сказал Август-Роберт. – Да ладно, сгодится. Съешьте его.
– С какой стати? – поразился Григ.
Лягушонок смирно сидел на его руке. Он был нежно-салатовый, глянцевый, с круглыми выпученными глазками. Под горлом у него что-то раздувалось будто пузырь. Казалось, что лягушонок хочет квакнуть, но сомневается, будет ли это уместно.
– Ну вы же можете, – улыбнулся мальчишка. – Вы не отравитесь. Французы их едят.
– Лапки едят, – поправил Григ. – А целую лягушку с дерьмом они не станут.
– Кто их знает, французов, – сказал мальчик с таким удивительным пренебрежением, которое Григ последний раз встречал в романах Буссенара – только там оно было обращено на англичан. – Ну хорошо, оторвите лапку и съешьте. Можете даже поджарить.
– И тебе не жалко лягушонка? – попытался возмутиться Григ.
– А чего его жалеть? Он же не настоящий, даже не симулякр, верно? Ну съешьте ему лапки, что вам, противно?
– Противно, – сказал Григ, нагнулся и аккуратно посадил лягушонка на землю. Тот так и остался сидеть, все собираясь и не решаясь квакнуть. – И я не живодер.
– Вот! – наставительно сказал Август-Роберт. – Вы не можете. Вы ограничены своим воспитанием и вкусами. А француз съел бы.
– Мальчик, ты что такой злой? – воскликнул Григ. – И демагог к тому же!
– Я не злой и не демагог, я логически доказываю вашу неправоту, – сказал Август-Роберт. – То, что у симулякров есть ограничения, вовсе не значит, что они хуже нас.
– Хорошо, – смирился Григ. – Умник. Если в твоем Итоне или Кембридже у тебя есть преподаватель софистики, то он не зря ест свой хлеб. Все мы чем-то ограничены, симулякры не хуже. Давай погибнем вместо них?
Август-Роберт молчал.
– Доволен? – жестко спросил Григ.
– Нет. Просто врать не хочу. Они ведь все погибнут, верно?
Мария наконец-то закончила разговор со своим двойником. Было видно, что та недовольна, возвращаясь к прочим симулякрам она несколько раз хмуро оглянулась. Григ вздохнул и сказал:
– Да. Они погибнут, чтобы прошли мы.
Он спрыгнул с плиты – так, чтобы наступить на лягушонка. Под ботинком хлюпнуло.
– И если надо будет, чтобы погиб ты, а мы прошли, – добавил Григ не оборачиваясь, – то я не буду колебаться. По-настоящему – засомневался бы! А во Снах – нет.
– Бодрствующий джентльмен не отвечает за спящего джентльмена, – сказал Август-Роберт задумчиво.
– И ты не сомневайся, если что, – зло сказал Григ. – И не только во сне.
Он пошел навстречу Марии.
Лягушонок, расплющенный его ногой, вновь обрел объем, будто резиновая игрушка и продолжал сидеть, тараща глазки.
– Я так не умею, – сказал Август-Роберт.
Что он имел в виду – Григ не понял. Но спрашивать не стал.



Глава 9. Двое

Они шли уже третий час (конечно, если доверять ощущениям, что во Снах не всегда имеет смысл). Руины (или стройплощадка – как посмотреть) давно остались позади, местность снова стала равнинной, каменистой. Григ все ждал и ждал, но и люди, и симулякры шли молча. Несколько раз Григ ловил взгляд Марии и глазами спрашивал: «ну что?» Та едва заметно успокоительно кивала. То ли она тоже чего-то ждала, то ли ее симулякр.
А потом они пришли на кладбище, и Григ понял, что ожидание закончилось.
Как обычно во Снах, это было условное кладбище, квинтэссенция всех кладбищ мира. Ровные рядки одинаковых гранитных обелисков, с неразборчивыми именами и датами – солдатское кладбище, где спят труженики всех войн мира, захватчики и освободители, все рядом, все – успокоившиеся навсегда. Заброшенные могилки с покосившимися оградками – приют стариков и одиноких людей, где даже синтетические венки успели поблекнуть и истлеть. Мраморные надгробия с фигурками ангелов – последнее пристанище детей и юных дев, тех, кто и впрямь ушел слишком рано и кого долго и горько оплакивали. Унылые могучие изваяния полузабытых политиков и поэтов, бизнесменов и изобретателей. Все – обветшалое, опустевшее, тоскливое даже не смертной тоской, а ненужностью и бессмысленностью.
Видимо симулякр Марии понял, что время пришло.
– Кладбище тут вполне к месту, – сказала она сухим твердым голосом. – Гипнос, как известно, изначально был не братом, а сестрой Танатоса и разделял его функции. Уже потом он занял в пантеоне богов иное место, попутно сменив пол…
– Что за чушь, – сказал симулякр Ли, и Григ с трудом подавил ощущение, что это не созданная Снотворцем игрушка, а настоящий, живой Ли, давний и хороший приятель. – Ересь какая-то…
Он был абсолютно прав – симулякр Марии, исполняя приказ, сейчас гнал какую-то немыслимую ерунду, подставляясь под шестой круг ада. Еретики и лжеучителя – Мария выбрала ересь…
– Это истинная правда, – твердо сказала симулякр. – Многие боги с течением времени обретали другие обличья.
Сейчас они шли мимо каменных склепов. Некоторые были закрыты, двери других были распахнуты или вообще отсутствовали. Стертые символы всех религий, буквы всех алфавитов, неразборчивые барельефы… Григ буквально кожей чувствовал, как что-то сгущается в атмосфере.
Может быть в Стране Сновидений и не было бога.
Но это ничего не меняло.
– Традиционно Гипносу приносили подношения в виде физиологических отправлений, – с каким-то надрывом произнесла симулякр.
– А это, кстати, хорошая идея, – внезапно произнес симулякр Ли. – Мальчики налево, девочки направо… Совершу-ка я подношение.
Он повернулся и вошел в ближайший склеп – унылое здание из темного мрамора с вывороченной и свисающей на одной петле дверью. Послышалось немелодичное насвистывание какой-то мелодии – Ли и сам-то никогда не отличался хороших слухом…
– Это что, шутка? – проскрежетал симулякр Креча.
Григ и Мария растерянно переглянулись.
– Это все не так планировалось… – начала было Мария.
В следующий миг склеп вспыхнул.
Видимо, несмотря на весь запал симулякра Марии, то, что совершил или собирался совершить в склепе симулякр Ли, оказалось для Гипноса большей ересью, чем слова.
Огонь был так силен, что они невольно отпрянули в сторону. По темному мрамору заплясали белые языки пламени, через мгновение склеп раскалился докрасна. Из открытой двери волнами шел раскаленный воздух и призрачное багровое свечение.
– Ли! – закричал симулякр Лины, бросаясь к склепу. Креч… да нет же, симулякр Креча – поймал ее в движении и прижал к каменной груди. – Ли! Ли, вернись! Ли!
Григ стоял, заслоняя лицо рукой и смотрел на бьющуюся Лину… симулякр Лины… Кем они считают себя? Копией? Роботом из плоти? Настоящим человеком? А кем считали, когда рядом был оригинал?
– Ли, Ли, Ли! – надрывалась Лина.
Григ понял, что уже не различает людей и их двойников. Все смешалось, все спуталось – они вновь были командой, и это его друг сейчас бился в раскаленной могиле, терзаемый неугасающим пламенем.
– Уходим! – скомандовала Мария. – Уходим, ему уже не помочь!
Григу вдруг показалось, что сквозь рев пламени он различает сдавленные крики. Он схватил за руку Августа-Роберта и поволок за собой, все дальше и дальше от полыхающего склепа.
Но крики Лины оставались с ними еще долго, пока она не затихла в руках Креча.
Они полушли, полубежали сквозь ряды могил и монументов, сквозь кладбище забытых снов несуществующих людей. Мария то сдавленно ругалась, то истерически смеялась… впрочем, наверное, это был ее симулякр.
А потом кладбище кончилось, внезапно и окончательно, как это бывает только в Снах. Только что вокруг были могилы – и вот уже ничего, только красноватый горячий песок под ногами и пустыня куда ни кинь взгляд.
Симулякр Креча отпустил Лину, и та осела на песок.
– Все уже позади, – сказала Мария. – Успокойся.
– Зачем? – Лина (двойник Лины – мысленно поправился Григ) подняла голову. – Ли мертв.
– Ли даже не был жив! – резко ответила Мария. – Как и ты. Вставай. Ты обязана идти.
Симулякр Лины плюнула Марии под ноги. Воскликнула:
– Я ничего тебе не обязана! Я ненавижу тебя! Я ненавижу всех вас! Я ненавижу ваши Сны! Я ненавижу богов, что создали этот мир!
Мария отступила на шаг.
– Сны должны дарить людям покой и отдых! – выкрикнула симулякр. – Сны должны радовать! Будь проклят Гипнос, будь проклят Морфей, будь прокляты все до единого боги этого мира!
С безоблачного неба вдруг упала вниз пылающая капля – не то нефть, не то смола, не то напалм. Крошечной черной кляксой, с дрожащим на ней язычком пламени, вплавилась в песок перед Линой.
– Идем, – быстро сказала Мария. – Все кроме Лины… уходим!
Симулякр Лины запрокинула голову, захохотала, глядя в чистое небо, откуда падали одна за другой полыхающие черные капли. Крикнула:
– Ну, довольны? Довольны? Дово…
Огненная капля попала ей на губы, она замолчала, попыталась сбить огонек, но тот пылал, как приклеенный к коже.
– Бежим! – крикнула Мария.
Грига не пришлось уговаривать. Он бросился бежать – и остальные вслед за ним. Григ обернулся лишь один раз, чтобы увидеть, как симулякр Лины, раскинув руки, подставляет лицо огненному дождю. Одежда на Лине горела, но она будто не замечала этого.
А в следующий миг огненные капли стали падать вокруг бегущих Сноходцев.
Григ на миг зажмурился – и оказался в лесу.
О, какими разными бывают леса Страны Сновидений!
Григу доводилось бродить по веселым и светлым лесам, наподобие тех, что растут на Детской Площадке – с резвящимися на полянках зайчиками и белками. Он видел древние эльфийские чащи, никогда не росшие на Земле, а порожденные человеческой фантазией, с вонзающимися в небо серебристыми деревьями, с тропами и жилищами над головой. Мрачные чащобы и глухие дубравы, молодые рощи и черные горельники… леса реальные и нереальные – все можно найти в Снах. Надо лишь знать, где искать.
Лес Пустошей был мертвым лесом. Он не сгорел, не вымерз, его не повалила буря. Он просто умер. Желтовато-белые, обесцветившиеся листья по-прежнему цеплялись за сухие ветви. Лес не был темен, напротив, почти прозрачен, но это была болезненная восковая прозрачность, бледность мумии, бесцветность смерти. Ни шевеления воздуха – будто ветер брезговал этим бледным лесом.
Григ крутанулся, оглядываясь. Никого. Осталась позади горящая в огненном дожде Лина… симулякр Лины. Не было ни Марии, ни Августа-Роберта, ни симулякров. Никого.
Сны любят играть со своими гостями.
Подойдя к ближайшему дереву (наверное, при жизни это был клен), Григ коснулся одного из листьев.
С легким шорохом лист рассыпался в пыль. Ветка хрустнула и обломилась. Григ отдернул руку. Не успев коснуться земли ветка превратилась в прах. Трава под ногами Грига, такая же бледная и полупрозрачная, пеплом взлетала в воздух.
Очень осторожно Григ отошел от мертвого дерева. Открыл было рот – но так и не решился закричать, позвать своих спутников. Казалось, что от любого громкого звука вокруг разразится буря, деревья начнут оседать холмами пыли, погребая под собой незваного гостя.
Григ медленно пошел вперед. В Снах неважно, куда ты идешь, имеет значение лишь то, что ты хочешь найти. Григ владел этим искусством лучше большинства Сноходцев.
И через несколько минут (если всерьез говорить о минутах в Стране Сновидений) он вышел к дому.
Такому лесу подошла бы пряничный домик кровожадной ведьмы, или избушка на курьих лапах, в которой дожидается гостя Баба-Яга. Но это был самый обычный дощатый домишко, скорее даже – сарайчик, которые можно встретить и в российской глубинке, и в американском захолустье, и в африканской глуши, и на окраине азиатского мегаполиса. Двускатная крыша, некрашеные стены, маленькое оконце, плохо пригнанная дверь с низким порогом.
Григ толкнул дверь и вошел внутрь.
Внутри домик оказался куда приличнее, чем снаружи и, кажется, даже просторнее. В углу горел грубо сложенный из камней очаг (трубы снаружи Григ не видел, но дым куда-то выходил), перед ним на деревянном полу лежали мягкие бесформенные подушки.
Григ воспользовался возможностью, сбросил парку и лег навзничь, подтянув подушку под голову. От подушки пахло пылью и пересохшими перьями.
Григ глядел в потолок, слушал, как трещат дрова в очаге и ждал.
Через какое-то время дверь осторожно скрипнула.
– Кто там? – спросил Григ.
Ответом была тишина. Григ почесал кончик носа. Вставать не хотелось. Но он все же повернул голову и посмотрел на вошедшего.
– Сюрприз, – сказал Второй. Он был покрыт коркой запекшейся болотной грязи, окровавленной в тех местах, где тело разодрали пули. Только лицо было чистым – белым, бескровным, мертвым… и чистым.
Григ снова повернул голову к потолку.
– Никакого сюрприза, – сказал он. – Это я тебя позвал. Я был бы рад, что ты выжил, Второй. В каком-то смысле ты – это я. Но ты не выжил. В Снах есть логика, даже если она безумна. Ты не мог восстать из мертвых. Ты не оживший симулякр. Ты не зомби.
– Тогда кто же? – спросил Второй с любопытством.
– Тень, – сказал Григ.
Он вынул из кармана тугой мячик из тяжелого черного каучука – и резко, привставая, бросил во Второго.
Мячик прошил его тело навылет, стукнулся о дверь, отскочил, с гулким стуком запрыгал по полу, пока не уткнулся в подушки.
– Я тень, – согласился Второй печально и развел руками. – Зачем ты меня приснил? Кидаться мячиками?
Григ достал из кармана еще один мячик, на этот раз легкий, белый, целлулоидный мячик для пинг-понга. Опять бросил во Второго.
Тот вытянул руку и поймал мячик.
– Ты тень, – сказал Григ. – Но как спарринг-партнер для разговора ты мне послужишь.
Покрытый грязью симулякр пожал плечами. Прошел к очагу и сел на корточки рядом с Григом.
– Как хочешь. Я был создан, чтобы служить тебе. Поработаю и после смерти. Но помни, что я – лишь тень. Я не смогу дать тебе никакой новой информации, которую не дал при жизни, даже если имел от тебя тайны. И время мое ограниченно, ты с самого начала признал мою нереальность.
– Знаю, – сказал Григ. – Но я не люблю ожившие тени, так что лучше уж – так. Недолго…
Глаза Второго чуть сузились, в них блеснул яростный огонек, но он смолчал.
– Лучше уж так… – повторил Григ. – Снотворцы знали, какие испытания нам придется пройти?
– Разумеется, – подтвердил Второй.
– Тогда к чему такая странная команда? – спросил Григ. – Она одновременно мала и избыточна.
– Поясни, – попросил Второй. Отколупнул с куртки подсохшую корочку грязи, осторожно погрузил палец в дыру от пули. Поморщился.
– Девять кругов ада, девять жертв, – сказал Григ. – Либо девять Сноходцев в отряде и девять симулякров, которые должны обеспечить им всем проход. Либо пять Сноходцев и пять симулякров, чтобы дошел лишь один Сноходец – Август-Роберт.
– Ты как-то очень точен, – сказал Второй. – У тебя нет чего-нибудь выпить? Виски вполне подойдет.
Григ протянул руку, достал из кармана куртки фляжку, протянул Второму.
– Держи. Я исхожу из того, что создание симулякра – немалый труд. Снотворцы не делают лишнего. Значит, исходя из логики, Снотворцам нужно, чтобы дошла команда. Август-Роберт и еще несколько человек. Осталось два испытания, у нас три симулякра: Марии, Креча… и Кати, которая сама по себе.
– Умник, – сказал Второй, глотая из фляжки. – Ты уверен, что гибнуть будут симулякры?
– Август-Роберт должен дойти, – размышлял Григ. – Мария очень умна и расчетлива. Я… я постараюсь выжить. Мне кажется, что Клиф хотел, чтобы я дошел до конца. Итак… кто еще погибнет? Полагаю, симулякр Марии и симулякр Креча. Останется Кати. Мы не знаем, что в нее вложил Клиф, но он превратил ее в свой инструмент. Может быть, она должна будет убить всех нас, когда мы выполним миссию? Это очень похоже на Снотворцев. Но все равно, это очень странно, я был уверен, что погибнут все симулякры и часть людей, в этом еще был бы смысл, но часть людей и часть симулякров – ни в какие ворота не лезет…
– Глупый, глупый Григ, – печально сказал Второй.
– Не спорь, тень.
– Но ты же позвал меня, чтобы спорить, – Второй засмеялся. Вернул фляжку Григу. – Мы в Снах, мой наивный повелитель.
– Что я забываю? – спросил Григ.
Второй подбросил в руке целлулоидный мячик. Попытался поймать – но мячик прошел сквозь ладонь и упал на пол. Покатился в камин и вспыхнул коротким ярким пламенем.
– Мое время уходит, – пробормотал Второй. – Ты многое не понимаешь, дружок.
– Не говори со мной, как с ребенком, – потребовал Григ.
– О, это хорошая идея! – оживился Второй. – Только так, на самом деле, и надо говорить со взрослыми разумными людьми… Итак! Ты живешь в своих поступках, а не в теле. Ты – это твои действия, и нет другого тебя.
Григ покосился на Второго. Тот таял, становился полупрозрачным. И улыбался.
– А самого главного глазами не увидишь, да? – уточнил Григ. – Не надо цитировать мне старые книги тем более, что ты не можешь сказать ничего нового. Ты даже не симулякр, ты его тень, сновидение в сновидении. Я тебя приснил. Ты не личность, ты стенка для пинг-понга.
– Конечно, – сказал Второй примирительно. – Но ведь ты не знаешь того, что помнишь, и не видишь то, что происходило на твоих глазах. Даже когда то, что ты видел – было очень большое. Достаточно лишь поменять местами то, что ты помнишь с тем, что ты видишь – и ты не вспомнишь того, что видел.
Григ нахмурился.
– Я тень, – сказал Второй затихающим голосом. – Все что я могу – лишь намекнуть, помочь тебе вначале увидеть, а потом вспомнить…
Григ рывком сел и посмотрел в исчезающее лицо Второго.
– Я понял, – сказал он. – Только симулякр способен… Я понял, Второй! Спасибо!
Смутная тень кивнула ему.
– О, да… кое-что ты понял. Но ты понял не все, Григ. Ты не понял главного.
Второй исчез.
Григ посидел, глядя на ошметки окровавленной грязи, оставшиеся на том месте, где сидел Второй. Потом ногой сдвинул их в камин. Сделал глоток виски из фляжки, поднялся, прошелся по комнате.
Он не ждал особых откровений от приснившегося ему Второго. Но кое-что важное он действительно понял. По мнению Второго – не самое главное, но поиграть с подсознанием можно будет и потом. Сейчас важно было понять, кто дойдет до конца, а кто погибнет.
В хижине было зябко, и Григ снял с очага старый закопчённый жестяной чайник, которого там не было еще минуту назад. Всыпал в булькающую воду заварку из пакета, нашедшегося в кармане – крепкий английский чай «для завтрака». Кружка нашлась все там же, в кармане парки, но поскольку самоуверенность Грига все же имела свои границы – это была маленькая походная кружка.
А потом он стал ждать, сидя на полу и маленькими глотками попивая горячий чай.
Первым к хижине вышел симулякр Креча. Дверь распахнулась, черный тролль протиснулся внутрь, огляделся, сел у дверей. Григ отсалютовал ему поднятием кружки и стал ждать дальше. Креч застыл неподвижной темной грудой камня.
Потом дверь тихонько скрипнула и в щели показалось мальчишеское лицо.
– Заходи, Август-Роберт! – дружелюбно сказал Григ.
Мальчишка осторожно вошел. За ним следовала Кати.
– Взяла над ним опеку? – спросил Григ. – Умница!
– Что это за лес? – спросил Август-Роберт. – Откуда тут хижина? И как мы встретились?
– Это его работа, глупыш, – сказала Кати. – Раз мы пришли к нему, то это его хижина, его сон.
– Григ не Снотворец, – возразил мальчик, недоверчиво глядя на Грига. – Правда, Григ? Или ты нас обманывал?
– Вопрос резонный, – проскрежетал симулякр Креча.
Григ развел руками:
– Я не Снотворец. Я не могу создавать миры, только разные мелочи. Но я очень хорошо умею убегать.
– А, – буркнул тролль и снова затих.
– Я не понял, – признался Август-Роберт.
– Дай мальчику чая, он устал и замерз, – попросила Кати. Взяла из рук Грига кружку, долила из чайника, протянула Августу-Роберту. – Да, он не умеет создавать. Но он очень хорошо прячется. Когда пошел огненный дождь, он нашел безопасное место. И мы там все оказались.
– Так ты что, можешь куда угодно перенестись? – поразился Август-Роберт.
Григ предпочел бы промолчать, но черный тролль смотрел на него с мрачным подозрением. И он предпочел объяснить:
– Нет, не куда угодно. Нужно, чтобы такое место было. Чтобы я мог туда попасть беспрепятственно – скажем, в анклав Снотворца я могу только прийти, а не перенестись. И еще я должен очень захотеть.
– Ты так испугался огненного дождика? – спросил черный тролль.
– Не у всех каменная шкура, – ответил Григ. Подумал и добавил: – И не у всех каменное сердце. Я не мог слышать, как она кричит, вот мы и перенеслись.
– Мы никуда не переносились, – сказала Мария, входя в хижину вместе со своим симулякром. – Все уже здесь, как я вижу?
Черный тролль что-то пробурчал.
– Объясняю для тех, кто не понял, – Мария бесцеремонно взяла чашку у мальчика. Жадно глотнула чая. – Природа Пустошей не позволяет перемещаться в них таким способом, здесь надо идти – ножками, по старинке.
– И что тогда я сделал? – спросил Григ с любопытством.
– Ты перенес Пустоши. Перетусовал мертвые сны. Вокруг нас оказался этот лес с этой хижиной.
Григ пожал плечами.
– Спасибо, мне лестно. Версия не хуже других.
– Это не версия, это единственно возможное объяснение, – сказала Мария. – Ты дал нам передышку. Но Пустоши никуда не делись, и два круга еще ждут.
– Обманувшие недоверившихся и обманувшие доверившихся, – сказал Григ.
Симулякр Марии вдруг рассмеялась:
– А это интересно! Я понимаю, что мы – расходный материал, ваша плата за проход. И если Мария отдаст приказ – я сделаю все, чтобы его исполнить. К примеру – я стану вас обманывать. И открою вам восьмой круг.
Григ поймал ее взгляд и медленно склонил голову. Пробормотал, глядя в глаза симулякру:
– Но кто же откроет девятый?
– Кати или симулякр Креча, – жестко сказала Мария. – Полагаешь, ослушаются?
– Ты не поняла, – вздохнул Григ. – Впрочем, неважно. Пусть все идет своим чередом.



Глава 10. Злопазухи и Коцит

Мертвый лес кончился вскоре, как они вышли из хижины. Деревья стояли все реже и реже, чаще попадались холмики праха. Потом вокруг раскинулась бесплодная серая равнина. Шли молча – говорить больше было не о чем.
Пустоши кончались и наставала пора умирать тех, кто должен был умереть.
А потом местность изменилась. Равнина превратилась в склон, ровная поверхность вздыбилась валами – разделяющими широкие, но неглубокие рвы. Возможно, склон был частью воронки – но такой исполинской, что с уверенностью это сказать было трудно.
– Это все ложь, – сказала Мария, когда они остановились. – Самое обидное, что все это – ложь.
Григ пожал плечами.
– Все сны лживы.
– Я не о Снах. Неужели ты не понимаешь – нас послали не для того, чтобы уничтожить какой-то дурацкий артефакт.
Григ насмешливо приподнял бровь. Посмотрел на Августа-Роберта.
– Да понимаю я, понимаю, – кивнула Мария. – У него наверняка есть с собой какая-то цацка. Но неужели ты всерьез считаешь, что нас послали ее уничтожить?
– Тогда для чего?
– Если бы я знала… – Мария вздохнула. – Я пытаюсь понять.
– Давайте пройдем свой путь, – ответил Григ. – Обычно ответы находятся в конце.
Они стали подниматься на первый склон.
Местность была пустынна. Рвы оказались неглубокими, в полтора-два метра глубиной, кое-где склоны совсем развалились, земля осыпалась и перейти их было нетрудно. Повсюду виднелись обтесанные камни, будто когда-то над рвами были переброшены мосты и своды, но уже много веков, как обрушились.
– Злые Щели, – сказал Август-Роберт и поежился.
– Ну и где же стенающие души? – спросил Григ. – Где все эти льстецы и прорицатели, обольстители и взяточники?
– И без них тошно, – отозвалась Мария. Повернулась к своему симулякру, кивнула: – Пора. Прости, но пора.
Две женщины – настоящая и сотворенная, секунду смотрели друг на друга. Потом симулякр Марии сказал:
– Ты права. Только твоя мудрость позволила нам пройти так далеко. Только твой план позволяет выполнить нашу великую миссию.
Мария кивнула.
Григ поморщился. Итак – лесть. Симулякр Марии подставлялся второй раз.
– Ты так умна, Мария, – продолжал говорить симулякр с наигранным восхищением. – Ты все просчитала наперед…
Григ вдруг вспомнил, что льстецам, согласно мнению Данте, суждено навечно «влипнуть в кал зловонный» и его передернуло.
Ну что стоило Марии дать симулякру другое задание? Разумеется, лесть изобразить куда проще, чем прорицание (где всегда есть шанс случайно угадать будущее) или обольщение. Но все-таки была в этом выборе какая-то запредельная подлость.
Они перебрались через один ров, через второй.
Симулякр Марии все говорила и говорила. Она расхваливала целеустремленность Марии, с раннего детства занимавшейся самообразованием, чтением и изучением наук. Ее собранность и сосредоточенность, не дававшую растрачивать время попусту. Открытость к новому, гибкость сознания, отрицание догм – позволившее поверить в Страну Сновидений и достичь в ней положения, достойного и Снотворца. Ну и наконец, мудрое руководство экспедицией, бережное отношение к спутникам, правильные советы…
Григ вдруг почувствовал укол сомнений. Что-то было не так. Да, симулякр Марии безбожно ей льстил и нахваливал, да, Злые Щели (они же Злопазухи) готовили льстецам неизбежную кару, но…
Но Злопазухи – самый большой из кругов Ада. Десять рвов. Десять видов «обмана недоверившихся». Обольстители, льстецы…
– Я думала, все кончится на втором рве, – сказала Мария, оглянувшись на Грига. – А мы уже на шестом.
– Лицемеры, – вспомнил Григ. – Тут мы все можем полечь.
Мария улыбнулась, но в улыбке сквозила фальшь.
– На выходе, – сказала она. – Видимо, все происходит на выходе из круга. Восьмой круг очень большой.
Они спустились в седьмой ров. Симулякр Марии ровным голосом продолжал восхвалять хозяйку.
– Здесь должны были быть воры, – сказала Мария. И вдруг вскрикнула, уставилась на Грига широко открытыми глазами.
– Что? – спросил Григ. – Что? Что со мной?
Их спутники озирались, будто выискивая друг на друге следы начинающихся мук.
– Не с тобой, – прошептала Мария. Закрыла глаза. Медленно обернулась вокруг, шаря руками в воздухе – будто видя что-то невидимое. Сказала: – Мы ошиблись. Тут… тут непусто… тут… закройте веки!
Григ послушно зажмурился.
Секунду ничего не происходило. А потом Григ увидел свет. Веки будто стали прозрачными, он видел сквозь них – видел то, какими Злопазухи были на самом деле. И в довершении всего мир наполнился звуками, запахами, вибрацией.
Ров стал глубоким, ограждающие его валы горными хребтами поднялись в темно-багровое беззвездное небо. Пространство заполнял льющийся сверху тусклый кровавый свет, небо черной гребенкой перекрывали дуги мостов. Повсюду шевелились обнаженные тела, переплетенные с омерзительными чешуйчатыми тварями, слоями покрывающие землю. У самых ног Грига мучительно медленно извивался мужчина, чье тело многократно обвивала змея. Пасть змеи сжимала гениталии жертвы, что могло бы показаться извращенным сексуальным актом – если бы не полные боли стоны мужчины. Хвост змеи был глубоко засунут ему в глотку и при каждом движении Григ слышал, как скрипят его зубы, пытающиеся прокусить чешую.
Григ невольно вскрикнул, отпрянув от человека. Ноги его переступали по таким же человеческим телам, бесчисленными слоями, заполнявшими ров. Змея, мгновенно отпустив изжеванные и окровавленные гениталии, подняла голову, посмотрела на Грига и зашипела. Хвост змеи стремительно вынырнул изо рта жертвы – и оказалось, что он заканчивается такой же головой с такой же зубастой пастью.
– Помоги мне… – прошептал мужчина, с мукой глядя на Грига. – Помоги…
Змея испустила тонкий шипящий свист. Повсюду вокруг с истерзанных тел поднимались и разворачивались чешуйчатые гады – двухголовые, крылатые, многоногие. Крошечные черные глазки следили за Григом. Змея испустила еще один тонкий посвист – и откуда-то издалека ей отозвался гулкий рокот.
Стоя как приклеенный, остолбенев от ужаса и отвращения, Григ вдруг заметил, что двухголовая змея – не просто животное. Каждая чешуйка на ее теле оказалась либо крошечным кинокадром, либо миниатюрной книжной страницей, либо нотным листом. Шевелясь и переливаясь, чешуя текла по ее телу бесконечной лентой, завораживающей, манящей и бессмысленной.
Через мгновение Григ понял, что змея, оставив свою жертву, уже обвивает его ноги, кольцами поднимается по телу вверх, раскачивая двумя тяжелыми головами – пока освободившийся пленник со сдавленным воем пытается уползти через гекатомбы терзаемых жертв.
Григ оскалился и превратился в огромного мангуста. Вынырнул из змеиных колец, задними лапами наступил на одну голову, сжал челюсти на другой. Змея дернулась, напряглась, но это был сон Грига – и в его сне мангуст всегда побеждал змею, сколько бы голов у той ни было.
Рот его наполнился тягучей едкой кровью, в голове замельтешили невнятные, но яркие образы, уши наполнились многоголосым шепотом и музыкой, перед глазами заплясали огненные буквы. Но все перекрывал тягучий рокот и гулкие толчки под ногами – что-то приближалось, огромное, всесильное, многорукое и многоногое…
С усилием, давшимся Григу лишь от охватившего его ужаса, он открыл глаза.
Злопазухи были пусты и заброшены. Только он и его спутники – покачивающиеся с закрытыми глазами, с лицами, искаженными страхом и болью.
– Откройте глаза! – закричал Григ. Он снова был собой, он не видел ни чешуйчатых тварей и мучающихся грешников, но все это было где-то рядом. Совсем рядом – просто его время еще не пришло.
– Смотри на меня! – Григ силой поднял веки Августу-Роберту, когда мальчишка испуганно заморгал – бросился к Марии. – Помогайте!
Труднее всего было поднять веки троллю. С какой-то безумной веселостью Григ подумал, сумеет ли он убедить себя, что в его кармане лежит небольшой ломик. Но вцепившись в каменное веко втроем – с Марией и ее симулякром, они смогли приподнять его. В следующий миг симулякр Креча смог открыть глаза.
– Нельзя засыпать во сне! – крикнул Григ. – Нельзя даже жмуриться! Мы проваливаемся в этот сон. Идемте быстрее!
Ничего пугающего больше не было – ни гадов, ни терзаемых грешников, ни стража седьмого рва. Но они торопливо выбрались наружу – горы исчезли, превратившись в осыпавшийся вал.
– Все виновны во всем, – лихорадочно прошептала Мария. – Все годятся для любого круга, за каждым есть любой грех, вся разница лишь в том, где ты закроешь глаза… и как ты их закроешь… я дура, что пошла!
– Ты нас спасла, – упрямо сказала ее симулякр, продолжая свою беззастенчивую ложь. – Ты наш вождь, наш талисман, наша путеводная нить…
Мария вскрикнула.
По ее телу пробежала волна неяркого света. Она с удивлением подняла руку, посмотрела на светящиеся пальцы. И вдруг улыбнулась.
– Восьмой круг, восьмой ров. Я дура…
– Это твое, – неожиданно спокойно сказала ее симулякр. – Ведь так?
Григ стоял и смотрел, как Мария исчезает, превращаясь в светящееся облачко, внутри которого бьется смутная тень.
Восьмой ров. Лукавые советчики.
– Это неожиданно, – сказал симулякр Креча. – Я был уверен, что она дойдет.
Тусклый огонек плыл по ветру над восьмым рвом. Симулякры Креча и Марии вместе с симулякром Кати провожали ее зачарованным взглядом.
Григ обнял Августа-Роберта за плечи и привлек к себе. Прошептал:
– А теперь будь осторожнее, парень. Девятый круг.
– Предательство, – шепотом ответил мальчик. – Предательство доверившихся.
Григ задумчиво посмотрел вперед. Там было еще два рва, совсем уж стершиеся, похожие скорее на колеи исполинского самосвала, чем на вместилища адских страданий. Зачинщики раздора и фальсификаторы. Если закрыть глаза, то наверняка окажется, что эти рвы не пустуют… ох как не пустуют! Но они свой долг восьмому кругу уже отдали.
– И это ставит нас перед вопросом, которым почему-то не задавалась Мария, – прошептал самому себе Григ. – Вопрос не в том, кто обманет доверившихся и сгинет в девятом круге. Вопрос в том, кто из нас, оставшихся, вообще способен кому-то довериться.
Коцит был не таким, как в описаниях Данте.
Коцит был сверкающей ледяной гладью, бесконечным пустым катком, над которым раскинулось прозрачное голубое небо. Злые Щели остались позади.
– Я представлял себе иное, – сказал симулякр Креча.
Григ молчал, оглядывая ледяную равнину. Было холодно, дул пронизывающий ветер – его меховая парка наконец-то оказалась более чем уместной. Их осталось пятеро – Кати, симулякры Марии и Креча, Август-Роберт и он сам.
Через Коцит должны были пройти четверо.
– Если закроешь глаза, – посоветовал Григ, – то у тебя есть шанс полюбоваться более традиционным Коцитом.
Симулякр Креча хрипло рассмеялся.
– Благодарю покорно, друг мой. Я уже насладился адскими пейзажами Пустошей.
– Идите вперед, – сказала Кати, не отрывая взгляд от ледяных просторов.
– Это ты кому? – спросил Григ.
– Вам, – вежливо ответила Кати. – Конечно же вам, Григ. Вы последний остались. Из людей, я имею в виду.
– А, – сказал Григ. – Верно.
Он вдруг понял, что тревожит его в пейзаже. В ярком голубом небе не было солнца. Казалось, что оно где-то рядом, за спиной, но сколько не вертись – увидеть его не удавалось. И тени от людей не падали – никуда. Будто светился сам воздух.
– Идите вперед, – повторила Кати. – А то…
– А то что? – заинтересовался Григ.
– А то холодно, – сказала Кати и с улыбкой посмотрела на Грига.
Григ с легким сожалением подумал, что зря он не воспользовался предложением Ли и не занялся сексом с девушкой-симулякром – пока она еще была нежной юной секс-игрушкой, а не тем, во что превратил ее Клиф.
– Когда мы выступили в этот поход, – медленно сказал Григ, – я был уверен, что вы, симулякры, разменный материал. Те, кто погибнут, обеспечивая проход.
– Но это ведь так и есть, – сказала симулякр Марии. – Двойники мальчика, Ли, Лины…
– В какой-то мере, – согласился Григ. – Если требовалось, то вы гибли. Но в основном на эту роль были выбраны мы. Сноходцы.
– Идите вперед, Григ, – мягко сказала Кати. – Нам надо двигаться.
– И пусть будет, что будет, – с улыбкой добавила симулякр Марии.
Но Григ все стоял, засунув руки в карманы парки и глядя на Коцит. Потом зябко дернул плечами и сказал:
– Это все человеческий эгоцентризм. Ну как можно считать, что тварь способна на большее, чем человек? Есть, наверное, вещи, которые и впрямь трудно имитировать, но большинство-то вещей симулякр выполнит лучше человека.
– Имитировать нельзя, – негромко сказал симулякр Марии. – В том-то и дело. Пустошь ищет настоящее слабое звено, а не того, кто создан им быть.
Она подошла к Григу, заглянула ему в глаза.
– Не обижайся. Так уж сложилось. Ты мог дойти до конца. И вообще могли дойти одни лишь люди. Если бы Снотворцы могли разбираться в ваших мозгах досконально – то отправили бы одних людей. Или только нас. Но всегда есть погрешность.
Григ кивнул. И спросил:
– Не боитесь? Вы же сейчас меня предаете.
– Вы наш командир, – сказала Кати. – Мы вам верим. Так уж мы устроены. Мы не можем предать того, кому доверяем. Это вы сейчас предадите.
– Да? – Григ постарался сказать это со всем скепсисом, который был ему доступен.
– Предадите, – убежденно сказала Мария. – Вы приняли задание – пересечь Пустоши и довести Августа-Роберта до предназначенной ему цели. Если вы откажетесь идти – вы предатель.
– А если пойдете, – добавила Кати, – то тоже предадите.
Григ вопросительно поднял бровь.
– Мне это все не нравится, – тревожно сказал Август-Роберт. – Кого вы предадите?
– Сны, – сказал Григ. – Она имеет в виду мир Снов, мальчик.
– Хватит, – резко сказала Кати. – Креч, давай.
Черный тролль шагнул к Григу.
Григ отступил на шаг, вынимая руки из карманов. В каждой руке он сжимал по пистолету, такому огромному, что поместиться в карманах они никак не могли.
– Это глупо, – гулко сказал тролль.
Григ успел выстрелить несколько раз, прежде чем исполинские ладони смяли и выбросили оружие. Август-Роберт шарахнулся в сторону – он был не с Кати и лже-Марией, но и не с Григом.
– Молодец, Креч, – сказала Кати. – Швыряй его на лед.
Григ дернулся, но ладонь Креча крепко сжимала его плечо. Вывернуться было невозможно, даже если он придумает, кем обернуться – самоуверенности троллю хватит, чтобы его удержать. Григ никогда не мог соревноваться с Кречем в размерах эго.
– Вся проблема в том, – пророкотал Креч, слегка наклоняясь к Григу, – что мы все друг другу не верим…
И, внезапно, подмигнул ему. Уголки губ тролля изогнулись в улыбке.
– При этом ирония ситуации еще и в том, – сказал тролль, – что все мы на самом-то деле уже давно друг другу доверились и друг друга предали.
Он развернулся с такой скоростью, которую было невозможно заподозрить в его исполинском теле. И одним тяжелым ударом выбросил симулякр Марии на лед. Каким-то чудом та удержалась на ногах, застыла метрах в десяти от них – раскинув руки, пытаясь удержать равновесие.
На мгновение все застыли, глядя друг на друга.
– Хорошая была тетка, библиотекарь, – сказал Креч. – Мне такие всегда нравились. А ты ее предала!
Лед под ногами симулякра Марии растаял. Она рухнула в полынью, мгновенно погрузившись по шею. Еще секунду Григ ловил ее растерянный взгляд – а потом лед потек вверх, сковывая женщину, покрывая прозрачной скорлупой.
– Зачем? – воскликнула Кати. – Зачем, Григ вполне годился!
– Все мы годимся, – согласился Креч. – Кроме мальчика, он бесхитростен и искренен.
Кати в недоумении покачала головой.
– Но зачем… у тебя что, свои инструкции?
Креч раскатисто захохотал.
Кати переводила взгляд со смеющегося Креча на покрывшуюся льдом лже-Марию, потом на Грига. Кивнула:
– Ну, как скажешь. Пошли?
– Да, – сказал Креч. – Только без тебя.
Он крепко взял Кати за руку.
– Этого не требуется, Коцит уже принял жертву! – Кати попыталась вырваться.
– Хорошо, но к дьяволу Коцит, – ответил Креч. – Дело в тебе. Слишком много инструкций, о которых мы не знаем.
– Ты не должен так работать! – воскликнула Кати. – Я главная! Клиф сделал главной меня!
– Глупенькая Кати, – сказал Григ с сочувствием. – Это не симулякр Креча. Это сам Креч и есть.
– Давно понял? – спросил Креч с любопытством.
– Только после того, как ты меня не убил. А ты когда понял, что симулякры предатели?
– Сразу.
Он шагнул к Августу-Роберту и ладонью закрыл мальчику глаза. Впрочем, Григ и сам отвернулся – он был наслышан, как именно тролль расправляется с врагами.
За спиной раздался тяжелый удар и неприятный влажный хруст.
– Дело не в том, что она симулякр, – беззлобно сказал Креч. – Симулякр, человек – какая в Снах разница? Дело в том, что мой симулякр выполнил мой приказ и погиб, изображая меня. Клиф мастер, он сделал точную копию меня, но не подумал, что я-то себе никогда не наврежу! А эти дамочки послушно ему подчинялись. Значит и настоящие бы подчинились.
– Неприкрытый сексизм, – сказал Григ, не оборачиваясь. – Будь так добр, Креч, убери тело. Не надо мальчику видеть такое. Еще проснется.
Креч насмешливо фыркнул, но спорить не стал.



Глава 11. Поезд

Они вышли из Коцита так быстро, словно тот был мороком, дурным сном.
Впрочем, он им и в самом деле являлся – как и все Пустоши.
Лед под ногами вначале помутнел, затем покрылся мелкой рыжей пылью, потом пыль и песок полностью скрыли лед. Небо стало голубовато-серым, но по-прежнему бессолнечным. Солнце и звезды – самая редкая деталь в Снах, люди редко поднимают голову к небу. И если в Городе небесные тела все же есть, то и в Пустошах, в царстве умирающих сновидений, и в Просторах, царстве мертвых снов, осталось лишь пустое небо.
Григ мимолетно подумал, что пейзаж вокруг стал совершенно марсианским. Кто там путешествовал на Марс во сне? Джон Картер? Кажется, Григ догадался, что за Марс посещал писатель Берроуз…
Их осталось трое – трое людей, прошедших через Пустоши. Август-Роберт шел между Григом и Кречем, в разговоры не вступал, но и не спорил – делал то, что ему говорили.
– Я готовил два похода, – неторопливо рассказывал Креч. – И сам участвовал еще в одном.
– Кто в них участвовал? – спросил Григ. – Я слышал одну версию, но…
– В первых двух шли и Сноходцы, и Снотворцы. Нашего брата, понятно, использовали как живой щит. Но Пустоши мы так и не миновали – начали гибнуть Снотворцы, а этого они не любят.
– Кто ж любит, – согласился Григ.
– Ты не понял. Снотворцы на Пустошах умирают насовсем. Сноходцы, гибнущие на Пустошах, переживают сильнейший шок. Но я знаю как минимум одного, кто выжил и не утратил своих способностей.
– Снотворцы такого не говорили, – сказал Григ с облегчением.
– А они не знают, – фыркнул Креч.
Григу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять.
– Ты умирал на Пустошах!
– Да, – ответил Креч. – В Коците. А ты боялся, что попавший туда будет мерзнуть вечно?
Григ поразмыслил.
– Знаешь, если альтернатива вечности мук – пустота и ничто, то я бы выбрал вечность мук. Рано или поздно привыкнешь.
Креч захохотал.
– Возможно, влипшие симулякры и мучаются вечно. Но у нас всегда остается возможность проснуться. Я выбрался из Коцита и обнаружил, что могу вновь вернуться в Страну Сновидений. Однако скажу сразу – не уверен, что это получается у всех. Возможно, я особенный.
Последнюю фразу он произнес с такой гордостью, что даже Август-Роберт хмыкнул и посмотрел на тролля. Впрочем, ответного внимания от Креча он не удостоился. Тролль продолжал:
– Я тогда поразмыслил как следует, и решил, что факт своей смерти сохраню при себе. Соврал, что просто повернул назад, когда все погибли. Иначе наши мудрые божки гнали бы меня в Пустоши снова и снова.
– Всё равно погнали, – заметил Григ. – А почему ты сказал, что Снотворцы на Пустоши умирают насовсем? Почему бы им не проснуться?
Креч даже остановился и с подозрением уставился на Грига.
– Что-то не так? – спросил Григ, делая еще пару шагов и тоже останавливаясь.
– Дурака валяешь? Или серьезно?
– О чем ты? – не понял Григ.
Креч покачал головой.
– Ну дела. Я-то считал тебя ушлым парнем, который только косит под недотепу…
– Не хочешь говорить – не говори, – обиделся Григ.
– Да им некуда просыпаться! – рявкнул Креч. – Неужели ты не в курсе, Григ? Снотворцы – уже мертвяки! Они навсегда в Снах!
Григ посмотрел на Августа-Роберта.
Мальчишка откровенно веселился.
– А ты что, не знал? – спросил он. – Снотворцами становятся Сноходцы, умершие во сне, когда они блуждали по Стране Сновидений!
– Условие обязательное, но недостаточное, – поправил Креч. – Если бы все было так просто, я бы включил газ и лёг спать. Надо еще уметь управлять окружающим миром, а не только из своих карманов рояли вытаскивать.
– Между прочим, это как раз просто, – снова вмешался Август-Роберт. – У каждого Снотворца есть свое место. Свой центр силы. То, что ему по-настоящему дорого в Снах. Вот когда такое место находится – тогда и становятся повелителями снов.
Креч покосился на мальчика. Кивнул:
– Да, и это тоже. Гляди-ка, Григ, даже этот… мелкий… знает. А ты тормозишь!
– Попробуй разберись, когда каждый считает своим долгом соврать, – возмутился Григ. – Мертвые, значат… Ага.
– Ты Снотворцем не станешь, потому что живешь у Клифа по соседству, – продолжал Креч. – И Ли с Линой – тоже. Они живут рядом с Филиппом. Вы все рядом с источниками чужой силы, значит – не нашли пока свою.
– Так вот почему ты ушел от Роберта, – воскликнул Григ. – Вовсе не в ссоре дело! Ты ищешь свое место в Стране Сновидений! Свой центр силы!
Креч ехидно улыбнулся.
– Гляди-ка, не совсем дурак. Да, ищу. Нет, не нашел. Так что закончим это путешествие – выбирайся из Летнего Моря. Оно не твое. Город бесконечен, ищи свой уголок.
– Спасибо за совет, – задумчиво сказал Григ. – Что ж, если выберемся…
– Выберемся, – твердо сказал Креч. – Просторы опасны, но я о них кое-что знаю. Главное – найди дорогу. Что там, на твоей карте?
Григ достал и полученную от Клифа карту. Сломал сургучную печать, развернул. Усмехнулся, показал ее Кречу.
Это был большой лист бледно-кремового пергамента. Почти чистый.
Только в центре была нарисована (в манере старинных карт, без всякого масштаба, зато с красивостями) высокая гора.
А вокруг нее – несколько одинаковых надписей: «Здесь водятся драконы».
– Ну, ничего иного я и не ожидал, – сказал Креч, но в голосе его послышалось разочарование.
Просторы – это кладбище снов.
Представим себе Город как живой организм. Его кварталы – это органы, Пустоши – кожа. Как любая кожа Пустоши защищают Город-организм от внешнего мира и не позволяют его обитателям выбираться наружу. Но и живой организм выделяет через кожу углекислый газ, пот, отмершие частицы самой кожи.
Обычно все то, что просочилось сквозь барьер, растворяется и гибнет. За одним исключением – если оно живое. Если наружу вырвался не просто чей-то яркий сон, а сон управляемый Снотворцем.
Тогда сон может жить. Это будет отдельный мир – изолированный от Города, зацикленный на чем-то одном, но существующий годами, а то и столетиями.
Григ лежал на одеяле (Креч достал три одеяла из своей бездонной сумки) и смотрел в небо. Настоящей ночи на Просторах не было, как не было и настоящего дня. Но освещение угасло, наступила почти полная тьма.
Надо было отдохнуть. Надо было поспать во сне, а это целое искусство. Обычно заснуть в Стране Сновидений – это означает проснуться. Но опытный Сноходец способен погружаться в дремоту, балансируя на тонкой грани между Снами и реальностью.
Григ дремал и думал о Снотворцах.
Собственно говоря, ничего удивительного в словах Креча не было. Если Снотворцы живут в Стране Сновидений столетиями – как они могут жить и в человеческом мире? Стоило секунду подумать и это становилось понятным. Григу даже странно было, что он сам этого раньше не понял…
Итак – они все мертвые.
Клиф и Роберт, Филипп и Михаил… Все они умерли, но остались жить в Снах. Они нашли свое место в видениях – и остались здесь навсегда.
Григ беспокойно заворочался, вздохнул. Спящие рядом Креч и мальчишка не шевелились. Не уснули бы на самом деле…
Август-Роберт был прав и неправ одновременно. Дело было не в том, что Снотворцы «нашли свое место». Они его создали. Они умели изменять Сны, и те стали якорем, удержавшим их в Стране Сновидений – когда человеческая жизнь закончилась.
Как стать Снотворцем?
Научиться создавать свое.
Григ снова вздохнул. Достал из кармана яблоко. Посмотрел на него. Сделал из красного и сладкого – зеленым и кислым. Понюхал. Яблоко пахло яблоком – свежестью, жизнью, ранней осенью. Григ положил яблоко на землю.
– Не хочешь есть – не разбрасывайся продуктом, – тихо сказал Креч. Протянул лапищу, сгреб яблоко, разжевал в один укус. – Кислятина.
– Такого и хотелось, – обиделся Григ.
– Да ничего тебе не хотелось, – заметил Креч. – Хотелось бы – сам бы съел. Ты над несправедливостью жизни думаешь. Почему одни могут мир менять, а другие – нет.
– Талант потому что отсутствует, – вяло отозвался Григ. – Зато я могу всякое другое.
– Ну да, ну да, лисой оборачиваться, – фыркнул Креч. Говорил он негромко, чтобы не разбудить Августа-Роберта, и его обычно громкий и грубый голос звучал удивительно мягко. Будто вода накатывала на галечный берег…
– Не только лисой, – сказал Григ. – Но мир вокруг менять не получается.
Он замолчал. Креч хмыкнул. Потом сказал:
– Да, не вздумай у пацана артефакт отбирать.
– В Хранители записался? – Григ не стал отрицать очевидное.
– Нет. Но неужели ты думаешь, нас бы послали сопровождать мальчишку, будь мы способны отобрать Спираль Снов? Если бы он вообще был способен ее отдать. И если бы артефакт мог сделать нас равными богам.
– Ты что-то не договариваешь, – сказал Григ. – Вот чую я, ты что-то важное знаешь, но хранишь для себя.
– Все мы что-то не договариваем, – согласился Креч. – Но я тебе точно скажу – артефакт мы не отберем. Лучше, если уж получится, его уничтожить. Выслужимся перед Снотворцами… Как ты будешь искать гору? Как ты вообще ищешь?
– Хожу и расспрашиваю, – буркнул Григ.
– А серьезно?
– Не знаю. Просто обычно все находится само собой. В данном случае – будем бродить, пока не увидим гору. Местность-то вся ровная, как стол.
– Тоже вариант, – согласился Креч. – Но хотелось бы побыстрее. Надоел этот кровавый туризм.
Григ закрыл глаза.
Туризм и впрямь надоел, но на что они могли рассчитывать…
А через мгновение Григ вздрогнул и сел.
Всё изменилось вокруг.
В первый миг ему даже показалось, что проснулся.
Потом он с облегчением понял: всего лишь сменился сон.
Это бывает. Даже у простецов. Иногда ты идешь изо сна в сон, а иногда сон приходит к тебе сам.
Пустыни больше не было. Исчез красноватый песок, исчезло темное небо. Под ногами были квадратные каменные плиты, над головой – сводчатый потолок с редкими лампами в решетчатых плафонах. В паре метров блестели нитки рельсов – Григ оказался то ли на станции метро, то ли на платформе вокзала.
– Интересно… – прошептал Григ.
Поезда и вокзалы – это частый Сон. Настолько частый, что некоторые относят его к знаменитым Смутным Снам, расширяя их число до четырех. Все люди куда-то спешат, все видят об этом сны.
На станции Григ был один. Спутники его либо остались на Просторах, либо перенеслись в другое место. Оглядевшись, Григ убедился, что помещение больше напоминает станцию метро с одной ниткой путей – только заброшенную. Лампы горели через одну. Стены когда-то покрывали красные мраморные плиты, но частью они обвалились и раскололись, а частью были ободраны и исчезли. В нескольких местах на перроне сохранились прогнившие скамейки, кое-где – подставки под скульптуры.
Только один уголок станции более-менее сохранился. Там осталась скульптура – бронзовый юноша с бронзовым самолетиком в поднятой вверх руке, на стенах уцелела мраморная облицовка, да и на скамью можно было присесть без риска оказаться на полу в горе мусора.
Григ так и сделал. Присел, порылся в карманах, нашел сигару и спички. Если уж предаваться порокам – так во сне!
Следовало понять, как выбираться. Следовало найти спутников. Следовало продолжить путь.
Неспешно раскуривая сигару, Григ сказал в пространство:
– Курение вредит вашему здоровью. Этот сон запрещается видеть детям до шестнадцати, а также депутатам Государственной Думы.
Логичнее всего было выйти из станции. Но Григ уже проверил единственную лестницу, и она ему решительно не понравилась. Когда-то там был эскалатор, но он давно развалился и превратился в гору огромных шестеренок, острых ржавых железок и полусгнивших кусков резины. К тому же крутой и опасный подъем терялся в темноте, а полный мрак наводил на мысль, что вверху он полностью разрушен.
Да и если выйти – что там будет? Наверху мог оказаться и разрушенный атомной войной город, есть такие сны.
Поэтому Григ продолжал задумчиво курить сигару, настроившись на долгое ожидание. Рельсы на путях были чистенькими, блестящими – значит, по ним регулярно ездят.
Сизый дымок поднимался к потолку. Григ курил толстенькую «Коибу Эсплендидос», временами доставая из кармана фляжку и делая глоток ароматного кубинского рома. Если уж ждать, то стоит это делать с удовольствием.
Словно убедившись, что Григ достаточно терпелив и готов к ожиданию, сон ускорился.
Из темного туннеля донесся нарастающий гул. Появился слабый свет. Григ спрятал фляжку, встал, с сигарой в руках.
Из туннеля выехал поезд.
Это был очень, очень современный и даже футуристический поезд – сверкающая серебристая сигара, не то из полупрозрачного металла, не то из затемненного стекла. Колес у него не было, но под скользившим над рельсами днищем посверкивали фиолетовые искры, а в воздухе повис резкий запах озона.
Чуть снизив скорость поезд пронесся мимо перрона. Григ так и стоял с дымящейся сигарой в руках, провожая поезд взглядом и стараясь хоть что-то разглядеть в неясных тенях за мутным стеклом. Ему почудилось чье-то прижавшееся к стеклу лицо в закругленном хвосте поезда, он рассеянно помахал рукой – и уловил ответный взмах.
– Не ваш состав, – сказали рядом.
Григ осторожно повернулся.
Рядом стоял невесть откуда взявшийся мужчина – немолодой, грузный, неброско одетый, с усталым бледным лицом. С виду ничего опасного в нем не было, он даже на Грига не смотрел, а провожал глазами поезд. Ничего опасного, кроме самого факта его появления.
– И не ваш, очевидно, – заметил Григ.
– И не мой, – согласился мужчина. – Куда держите путь?
Рельеф? Сноходец? Снотворец? Методы понять, конечно, были. Вот только если перед ним действительно Снотворец – он мог сильно обидеться на Грига.
– Мы с друзьями, – на всякий случай Григ поспешил сообщить, что он не один, – путешествуем в поисках оазиса, в котором живет… живет один мудрый человек. Нам надо поскорее туда добраться.
– Всем куда-то надо, все куда-то спешат… – пробормотал мужчина. Покосился на Грига. – Что у вас во фляжке?
– Ром, – с готовностью ответил Григ. – Хотите?
Мужчина кивнул, Григ протянул ему фляжку и тот не колеблясь сделал глоток. Лицо его чуть порозовело.
– Ничего, что я курю? – спросил Григ.
– Ваше здоровье, – мужчина глотнул еще раз. То ли не возражая против курения, то ли произнося тост, то ли все сразу. – Хороший ром. Кто ваши спутники?
На этот раз Григ чуть помедлил, но все же ответил честно:
– Их двое. Осталось всего двое. Это маленький мальчик и огромный каменный тролль.
– Интересная команда, – согласился мужчина. – И где же они?
– Это зависит от того, где мы, – уклончиво сказал Григ, соображая, не пора ли делать ноги.
– Мы в пространстве, где сходятся все дороги, – ответил мужчина. – Ну и… в моем сне.
– Про сны-то понятно, – вздохнул Григ.
– А мне как раз не очень, – вздохнул мужчина, возвращая фляжку. – Спасибо. Надеюсь, когда я проснусь, пахнуть от меня не будет, – он вдруг широко, по-мальчишески улыбнулся. – А то ох как мне влетит от супруги!
Григ счел правильным улыбнуться в ответ.
Из туннеля – с той стороны, куда уехал фантастический поезд, послышался шум. Перестук колес, далекий гудок паровоза.
– Это мой, – сказал мужчина без удивления. – Ладно… держите.
Он протянул Григу три розовых листка с бледными принтерными строчками.
– Ваши билеты, – сообщил мужчина. – Не знаю, куда, но думаю, что до вашей станции. Взрослый, детский и на перевозку животного… уж извините, но тролль поедет в багажном вагоне.
– А… ну да… – промямлил Григ, пытаясь представить, как он запихивает Креча в багажный вагон.
Мужчина тем временем уже утратил к нему интерес. Из туннеля выкатился и медленно затормозил поезд – длинный, зеленый, похожий на старую электричку. В вагонах сидели и стояли простецы – уж их-то Григ узнал легко. Простецы! В самом сердце Просторов!
Мужчина кивнул Григу и пошел к переднему вагону. На ходу он достал свой билет – совсем странный, что-то вроде крошечного картонного прямоугольника. На подножке поезда стоял проводник – он принял билет, скользнул по Григу равнодушным взглядом и захлопнул за мужчиной дверь. Поезд тронулся.
– Черт знает что! – воскликнул Григ, глядя вслед поезду. Последний вагон заканчивался огороженной площадкой, там стоял, облокотившись на загородку, молодой человек – весьма похожий на покинувшего перрон гостя, только лет на сорок моложе. Григ опять же машинально помахал юноше, тот дружелюбно махнул в ответ.
– Махать поездам – это древний ритуал, – проскрежетал Креч.
Григ повернулся. Креч и Август-Роберт стояли за его спиной. Креч выглядел собранным и готовым ко всему, Август-Роберт зевал. Тролль был голым, как он обычно и ходил. Август-Роберт вместо джинсов и футболки оказался одет в короткие брючки и белую рубашку навыпуск.
– Заметь, что люди никогда не машут самолетам, – продолжал Креч. – Чувствуют в этом что-то неправильное. Вслед самолетам только смотрят, провожают взглядом.
Григ не стал спрашивать, каким образом его спутники оказались здесь. Может быть этому поспособствовал странный мужчина. А может быть и нет.
– Вы его видели? – спросил Григ. – Кто он такой?
– Я слышал о нем, – сказал Креч, но в голосе его слышалось сомнение. – Но кто он никто не знает.
– Ты не знаешь? – поразился Григ. – Человек? Рельеф? Симулякр?
– Да, я не знаю, – резко сказал Креч. – Он не Снотворец, потому что Снотворцы неизменны, они не могут себя менять. А он меняется, его все описывают по-разному. И не сновидец, потому что он управляет дорогами, и он был уже сотню лет назад. Я думаю, что это все-таки рельеф. Да, рельеф! Только очень сложный. Почти живой. Или созданный кем-то симулякр.
– Почему я его никогда раньше не встречал? – продолжал допытываться Григ. – Я бывал в городском метро, и ездил на поездах, но там все другое, обычное.
– А его не часто встретишь, – пояснил Креч. – Только если очень нужно. Говорят, что он сам выбирает, с кем встретиться.
Из туннеля снова послышался перестук колес.
– Говорят еще, что это наш поезд, – сказал Григ. – Кстати, ты уж извини, но этот… не пойми кто… он сказал, что ты поедешь в грузовом вагоне.



Глава 12. Властелин

Поезд был маленьким – паровоз, один пассажирский и один грузовой вагон. Именно паровоз – даже тот старый поезд, на котором уехал непонятный хозяин дорог, тащил тепловоз. А здесь все было старое… и одновременно новое. Старый новый поезд, будто они перенеслись в прошлое.
Но что такое время во Снах?
Креч бы никого не побеспокоил – вагон был пуст. Но черный тролль послушно пошел в грузовой вагон, а Григ с Августом-Робертом – в одно из купе.
Поезд тронулся, едва они сели. Паровоз дал гудок – долгий, торжествующий, и поезд нырнул в темноту туннеля. Григ начал рыться в карманах в поисках фонарика, но через мгновение зажегся свет – две электрические лампочки в бра такого старинного и замысловатого фасона, будто изначально их проектировали под газовое освещение. Август-Роберт с гордым видом показал на изящный поворотный переключатель, сделанный из фарфора и меди. Григ бы в жизни не подумал, что эта штука что-то включает, а не служит элементом декора. Но мальчишка, похоже, знал такие поезда.
Нехорошие сомнения зашевелились в душе Сноходца. Но для них уже не было времени – поезд мчался в темноте и конец пути явно близился.
– Хочешь бутерброд? – спросил Григ мальчишку. Они с Августом-Робертом сидели друг напротив друга, за окнами по-прежнему была темнота и бешено стучали колеса.
Август-Роберт покачал головой.
– Неправильно в твоем возрасте так мало есть, – сказал Григ наставительно. – Когда я был ребенком, я непрерывно ел.
Мальчишка посмотрел на него с сомнением.
– И много двигался, – уточнил Григ. – Ладно, как хочешь…
Он достал сэндвич с ветчиной и сыром.
– Давайте, – согласился Август-Роберт. – Мы еще долго будем ехать?
Григ разобрал сэндвич на два бутерброда и поделился с мальчишкой. Некоторое время они жевали, глядя в темноту за окном.
– Сложный вопрос, – ответил Григ наконец. – Время и расстояние здесь никак не связаны, поэтому мы можем приехать в любой момент. Скорее всего, мы должны что-то сделать или о чем-то поговорить в дороге. Пока этого не произойдет – путь не закончится.
– А если будем сидеть молча и неподвижно – будем ехать бесконечно?
– Нет. Любое бездействие на самом деле – это отказ от какого-то действия, то есть тоже действие.
Август-Роберт кивнул, соглашаясь. И сказал:
– Тогда спрашивай.
– Ты Снотворец? – прямо спросил Григ. – И ты взрослый. Верно?
– С чего ты взял? – возмутился Август-Роберт так искренне, будто Григ обвинил его в мыслимых и немыслимых пороках.
– Тогда кто ты? Ты не просто мальчик-Сноходец. Я видел детей, умевших ходить по Снам – они не так себя ведут. Ты взрослый? Умеешь становиться ребенком, как я?
Август-Роберт помолчал. Потом сказал:
– Разве это имеет какое-то значение, Григ?
Григ помедлил, потом покачал головой.
– Нет. Наверное, уже нет. Тогда ответь, почему ты пошел в этот поход? Снотворцы тебя заставили?
Август-Роберт покачал головой.
– Я пошел, потому что должен был пойти.
– Это плохо кончится, – убежденно сказал Григ. – Я чувствую, что это все не к добру. Может быть тебе стоит проснуться?
Мальчишка только улыбнулся и покачал головой.
– Отправиться назад в Город? – безнадежно спросил Григ.
Август-Роберт привстал, потянулся к Григу и похлопал его по плечу.
– А ты все-таки неплохой. Спасибо. Мы с тобой одной крови, ты и я.
За окнами вагона начало светать, и Григ тоскливо понял, что разговор, который должен был произойти, состоялся. Насколько Григ понимал законы Страны Сновидений, какой-то смысл в разговоре был, и какая-то важная информация прозвучала.
Беда была в том, что Григ эту информацию не понял.
Неожиданно для себя Григ подумал, что беда всей их команды была в том, что они таились друг от друга.
Каждый из них, на самом деле, что-то знал.
Какой-то маленький кусочек головоломки.
О Снах. О Просторах. О Пустошах. О Спирали Снов. О Снотворцах.
Если бы они сразу поделились информацией… ну, может быть потерь и не стало бы меньше. В конце концов Пустоши надо было пройти. Но они бы шли не вслепую. Не оглядываясь друг на друга, не предавая и не обманывая. С осознанием того, что делают и зачем.
Но как можно было верить друг другу в Снах, когда люди не склонны доверять даже наяву?
Темнота за окнами вагона рассеялась. Поезд мчался по лесу, дорога была проложена по узенькой просеке среди вековых деревьев. Был уже день, но кроны деревьев смыкались над поездом и казалось, будто поезд едет в вечернем сумраке.
– Уже близко, – сказал Август-Роберт, когда за окнами мелькнул железнодорожный семафор. – Сейчас выедем из леса, проедем мимо холмов и будет станция.
Григ вздрогнул. Вопросительно посмотрел на Августа-Роберта.
– Так ты уже здесь был?
Мальчишка не ответил, но покачал головой.
Странная это была станция – один единственный короткий перрон, в аккурат на два вагона и паровоз, одно-единственное маленькое здание из красного кирпича. В здании, сколько Григ ни приглядывался, не было дверей – только закрытые наглухо окна.
Вокруг станции были зеленые холмы с островками леса – уже не такой вековечной чащобой, как по пути. На горизонте виднелись крошечные домишки, затерянные в полях желтой пшеницы. За ними – снова лес, густой щетиной наползающий на склон исполинской горы, чья вершина терялась в облаках.
Когда Григ обернулся, то за спиной уже не оказалось поезда. Рельсы тоже кончались, уходя от перрона на несколько метров и обрываясь.
– Все специально для нас, – проскрежетал Креч. – Ну… веди, Григ.
Проблем с направлением не было. Единственная дорожка, которую можно было бы назвать и тропинкой, вела от пустого вокзального здания в поля. Пахло травой и цветами, пели птицы, журчал ручеек, текущий рядом с дорожкой. Все было настолько мирно и пасторально, как может быть только во сне.
– Лучше бы она была вымощена желтым кирпичом, – сказал Григ через несколько минут. – Надоела пыль.
– Дорожка из желтого кирпича есть на Детской Площадке, – гордо сообщил Август-Роберт.
– Знаю, – сказал Григ.
– Только она очень старая, почти серая, кирпичи растрескались… – с легкой грустью уточнил мальчик. – Она ведет в руины. Там можно найти красивые зеленые стеклышки, но там грустно.
– Сны, которые перестают видеть, умирают, – наставительно сказал Креч. – Вот этот сон живой.
Григ обернулся – вокзал уже исчез. Никаких следов не осталось, сон стер поезд, будто организм, залечивший рану.
– Живой, – согласился Григ.
Они шли по дорожке, оглядываясь и постепенно расслабляясь. Это был очень мощный сон, настолько крепкий, что в какой-то момент Григ обнаружил себя одетым в клетчатый старомодный костюм, жесткий и колючий, из крепкого практичного сукна. На тролле появились безразмерные штаны, сделавшие его похожим на Халка из комиксов, видимо, тут нагота не приветствовалась.
Только у Августа-Роберта одежда не изменилась, видимо, была сочтена годной. Лишь вместо сандалий на ногах появились чёрные тупоносые ботинки и длинные серые гетры. Пожалуй, это и впрямь лучше подходило к брюкам и белой рубашке.
– Старый сон… – пророкотал Креч. – Сейчас таких не делают…
Как и при поездке на поезде, сон вокруг решил, что необходимые условия выполнены и дорога неожиданно кончилась. Они оказались перед большим и ухоженным двухэтажным зданием, окруженным тенистым парком. Кирпичные стены, увитые вьюнками и виноградом, узкие окна с английскими рамами, крытая черепицей крыша… Видимо в этой усадьбе и была цель путешествия.
– Не думал, что мы дойдём, – сказал Креч. – Что ж. Ты главный, Григ. Тебе и ответ держать.
– Оптимистично, – пробормотал Григ, открывая невысокие воротца и входя за ограду.
Сад был замечательным, если вы любите ухоженные парки, которым в какой-то момент дали волю и позволили расти свободно.
Здесь изначально не было унылой геометричности французских садов, которыми потомки галлов прикрывают свою безалаберность, не было и практичной холодности немецких палисадников, выщипанных и ухоженных до полного единообразия. Большая лужайка если и была пострижена, то уже давно, каменные ограды вдоль гравийных дорожек обильно поросли мхом, зелёные самшитовые изгороди тоже разрослись, расплылись, скрывая собой укромные уголки. В маленьком живописном пруду, заполненном цветущими кувшинками, журчал крошечный водопад, сложенный из едва обтёсанного гранита. Одинокая лягушка смолкла при их приближении и только гулкие шаги тролля по выложенной камнем дорожке перекрывали звуки текущей воды.
– Мне тут нравится, – сказал Август-Роберт, оглядываясь. – Тут живут хорошие люди.
Григ подумал, что это слишком смелое утверждение – и про хороших, и про людей. Но смолчал.
По вьющейся между каменных и зелёных изгородей тропинке они вышли почти к дверям особняка и остановились. На крошечной лужайке, окружённой цветниками и прикрытой кронами деревьев, стоял большой круглый стол, перед ним – четыре стула с высокими спинками.
Три стула были свободными.
На четвёртом сидел очень немолодой мужчина, одетый в свободный костюм из твида болотного цвета, с безукоризненно причёсанными остатками седых волос. Несмотря на возраст держался он очень прямо, лицо было морщинисто и по-стариковски обрюзгло, но глаза смотрели насмешливо и добродушно.
– Садитесь, садитесь… – он приглашающе взмахнул рукой. – Вы голодны?
– Нет, нет, – пробормотал Григ, обнаруживая, что он уже усаживается за стол, внезапно оказавшийся заставленным посудой из тонкого фарфора, тарелочками с закусками, чайничками, многоэтажными вазочками с пирожными и фруктами. – Мы… да, спасибо. Вы нас ждали?
– Ну конечно же, – мужчина тихо засмеялся. – Снотворцы неутомимы в своём желании добраться до меня, верно? Уже седьмая попытка!
– Седьмая? – удивился Креч, осторожно усаживаясь на стул. Тот, хоть и выглядел самым обычным, но принял массивное каменное седалище со стоической крепостью.
– Да-да, седьмая! – ещё больше оживился старик. – Ты, вроде как, участвовал в паре последних? Ну так понятно же было, что удачной может оказаться первая, третья или седьмая. Ещё есть шансы у двенадцатой или тринадцатой… – старик покачал головой. – Но я бы сразу поставил на седьмую! Это законы чисел, они работают и в Снах… Да, я же не представился, простите! Джон. Меня зовут Джон.
– Креч, – выдохнул тролль.
– Григ, – вздохнул Григ, хоть и понимал, что представляться излишне.
– Август-Роберт-Кларк, – сказал мальчик.
– Вы молодцы, – наливая себе чай, одобрил их старик. – Прекрасно шли, обвели вокруг мизинца симулякров… Я их не люблю, знаете ли! – он вдруг строго посмотрел на гостей. – Симулякр это словно бомба с часовым механизмом. Да-да! Ты ждёшь от него достойного поведения, а он вдруг взрывается! Это очень, очень некрасиво… пейте чай! Пирожные замечательные, я очень рекомендую бисквиты и лимонное печенье. Август, дитя, не стесняйся!
Григ тоже взял печенюшку и налил себе чай. Кем бы ни был Снотворец, но он явно любил и поесть сам, и угостить визитёров. Чай был крепким и ароматным, с лёгкой ноткой цедры, печенье тоже оказалось вкусным.
– Так вы знаете, зачем нас отправили в путь? – спросил он.
– Ну конечно! – старик всплеснул руками. – Они боятся Спирали Снов. И почему-то считают, что я могу её уничтожить!
– А вы можете? – насторожился Григ.
– Не знаю! – старик нахмурился. – И знать не хочу. Великий Артефакт – символ неограниченной мощи. Единственный способ противостоять его искушению состоит в том, чтобы вообще не брать его в руки. И я не возьму. Нет-нет!
– Что же получается, мы страдали зря? – пророкотал Креч.
Старик погрозил ему пальцем.
– Зря ничего не бывает! Вы совершили путешествие, вы повидали мир за пределами города. Вы навестили меня, а я всегда рад гостям. А печенье? Разве вам не нравится печенье?
Пить чай Григу сразу расхотелось. Они сидели в ласковом тёплом лете, напоминающем самые спокойные и пасторальные уголки Города, над цветниками жужжали пчёлы, издали доносился плеск воды и лягушачье бре-ке-ке. Джон, улыбаясь, пил чай, Август-Роберт с упоением грыз печенье, Креч осторожно сжимал в руке крошечную чашку.
– Печенье вкусное, – сказал Григ. – Но мы прошли тяжёлые испытания, преодолели страхи и искушения, потеряли друзей и победили врагов. И чтобы после этого уйти ни с чем? Так не бывает!
Джон засмеялся.
– О, в жизни – только так и бывает!
– Но мы в Снах! – воскликнул Григ. Креч посмотрел на него и на его щеки легли тяжёлые складки.
– Ты споришь со Снотворцем? – Джон нахмурился.
– Спорю! Мы не хотели идти, нас заставили! И мы шли через дурацкую пародию на дантов ад, чтобы выпить чая с печеньем?
Наступила тишина. Только Август-Роберт увлечённо грыз печенье.
– А ты мне нравишься! – рассмеялся Джон и лицо его снова смягчилось. – Ну… хорошо. Мальчик, положи-ка на стол то, что тебе доверили.
Август-Роберт вздохнул, облизал пальцы. Запустил руку под полу рубашки, достал и положил на стол подаренный Робертом нож.
– Вот.
– Я не о том, – сказал Джон.
– Вам придётся мне помочь, – пояснил Август-Роберт.
– А, – сказал Джон после короткой паузы. – Узнаю малыша Роберта. Как же я ненавижу этот армейский юмор…
Он, крякнув, встал и подошёл к мальчику. Достал из ножен тяжёлый нож из чёрной стали.
– Я закрою глаза, ладно? – спросил Август-Роберт. И, не дожидаясь ответа, крепко зажмурился. Григ оторопело уставился на пальцы мальчика, вцепившиеся в край стола.
– Боюсь, будет немножко больно, – с искренним сожалением сказал Джон.
– Знаю, – быстро ответил мальчик.
– Эй! Эй, что вы собираетесь… – Григ вскочил.
Креч быстрым движением усадил его обратно, навис над ним, прижимая к стулу. Сказал:
– Просто отвернись. Ты же не хочешь ссориться со Снотворцем?
– Отпусти меня! – Григ попытался вывернуться, торопливо придумывая, кем бы обернуться. В голову почему-то лезли сплошняком панды, барсуки, зебры, императорские пингвины – звери достойные и красивые, но никак не годящиеся для схватки с троллем. Видимо, чёрно-белая одежда Августа-Роберта как-то повлияла, и Григ упорно вспоминал только чёрно-белых животных!
Мысль о гигантском дикобразе, покрытом ядовитыми (ну а почему бы нет?) иглами пришла в голову слишком поздно. Старик Джон к тому времени неторопливо расстегнул Августу-Роберту рубашку, примерился – и сильным движением вонзил нож мальчику в грудь.
Григ заорал и выбрался-таки из лап тролля.
Из груди Августа-Роберта фонтаном била кровь. Джон, близоруко щурясь, наклонился и кончиком ножа подцепил что-то в груди мальчишки. Потянул – на кончике ножа блеснула цепочка белого металла с раскачивающимся на ней медальоном.
– Всё, всё, больно больше не будет, – успокаивающе сказал Джон, откладывая нож и медальон на стол. Морщась, когда брызги крови попадали ему на лицо, застегнул на мальчике рубашку.
Август-Роберт спросил:
– Уже всё?
Рубашка на нём из белой стала тёмно-красной, мокрой, хлюпающей по телу. Над раной ткань пульсировала в такт биению крови.
– Всё, всё, – Джон покосился на Грига. – У вас иглы вместо волос, молодой человек.
Григ осторожно заглянул в лицо Августа-Роберта. Тот открыл глаза. Помедлил. Сел за стол. Потянулся за сладостями, роняя на стол кровавые кляксы.
– Григ, мы в Снах, – пророкотал Креч. – Успокойся.
– Всё равно неправильно! – выпалил Григ. – Да что ж вы за люди-то такие, а?
Август-Роберт жевал пирожное.
Джон изучал лежащий на столе Артефакт.
Потом рассмеялся.
Протянул руку, взял кольцо из чёрного металла, в котором вилась золотистая спираль. Подбросил на ладони, подхватил за цепочку – и протянул Григу.
– Вы же не хотели его касаться, – сказал Григ мрачно, пряча руки за спину.
– А я и не коснулся. Это подделка, юноша. Очень искусная копия, но, вне всякого сомнения, подделка. Я не чувствую той эманаций зла, которые должны исходить от Спирали Снов.
– Клиф говорил, что артефакт настоящий, – заметил Август-Роберт. Хлещущая из груди кровь, похоже, его совершенно не волновала.
Да если разобраться, то из него уже и вытекло литров десять, что никак невозможно.
– Это лишено всякого смысла, – сказал Григ. – Клиф нас обманул? Зачем?
– О, нет, – Джон тихонько засмеялся, вновь добродушный и милый, словно не вскрывал только что грудную клетку ребёнку. – Я полагаю, что он и впрямь нашёл Спираль Снов. Или был уверен, что нашёл. И спрятал её самым надёжным способом – внутрь курьера. Но это слишком могущественная штука. У неё своя воля, своё понимание того, где находиться и кому открыться.
– Как у кольца всевластия, – сказал Григ.
Джон моргнул. Сухо согласился:
– Да. Как у кольца. А я им говорил… но ведь каждый Снотворец упрям, будто баран…
Он бросил кольцо на стол.
– И что же нам сказать Клифу? – гулко спросил Креч. – Что он глуп и упрям?
– О, не стоит, – Джон покачал головой. – Он может расстроиться. Давайте сделаем вот так…
С кряхтением нагнувшись, он достал из-под стола огромный кузнечный молот.
– Давайте уж я… – сказал Креч.
Старик с иронией посмотрел на тролля.
– Неужели ты думаешь, что в этих землях твоя сила превыше моей?
Он с лёгкостью, будто пушинку, вскинул молот над головой. И обрушил его на стол!
По всему выходило, что стол сейчас разлетится в щепки. Но на нём даже не дрогнула ни единая чашка.
А вот Великий Артефакт превратился в расплющенный смятый диск.
– Отнесите Клифу, – сказал Джон, посмеиваясь. – Скажите, что старина Джон сделал всё, что мог. Что он предупреждал.
– Но Спираль Снов не уничтожена, – растерянно сказал Григ.
– Верно.
Вернувшись на своё место (молот тем временем куда-то исчез), Джон укоризненно посмотрел на Августа-Роберта:
– Кстати, ты можешь перестать кровоточить. Это довольно неприятное зрелище.
– Извините, – сказал Август-Роберт искренне.
Григ взял расплющенный амулет со стола. Подержал в руке, пытаясь ощутить хоть что-то.
Никаких «эманаций» не было. Всего лишь тёплая металлическая штуковина на смятой цепочке, липкая от крови и совершенно бесполезная. Чёрное кольцо расплющилось, спираль внутри смялась, теперь это был чёрно-золотой диск.
Что-то пошло не так.
Он понимал это совершенно ясно.
Мог ли Клиф обмануться? Да, мог.
Но у Снов свои законы.
Путь их был слишком труден и долог, чтобы оказаться бесполезным.
Ощущение обмана оказалось столь острым, что Григ болезненно поморщился и выругался. Поглядел на Креча – тролль тоже выглядел смущённым, но, скорее, обрадованным, чем расстроенным.
– Да, вы можете просыпаться, – заметил Джон. – Последнее время я отвык от человеческого общества.
– Но у меня ещё так много вопросов! – попытался запротестовать Григ.
И почувствовал, что просыпается.




Часть третья



Глава 1. Возвращение

Мало что есть на свете приятнее, чем возвращаться домой с победой.
Смеётся солдат, вернувшийся с войны, глядя на ликующих женщин, стариков и детей, спасённых им от смерти. Смеётся – и в этот миг верит в собственное бессмертие, забывает гибель товарищей, собственные муки и страхи.
Целует сухую землю космонавт, вернувшийся с орбиты. И пусть земля эта уже не принадлежит его Родине, но для него ещё вся Земля – едина и крошечна, голубой шар в безбрежном океане тьмы.
И даже усталый работяга, входящий в свой жалкий домишко после тяжёлой работы, счастлив. Трудный день кончился, а о завтрашнем, точно таком же, можно пока не думать. Он тоже победил, пусть и временно, пусть всего лишь унылое бытие.
Есть горькое облегчение в возвращении после проигрыша.
Война проиграна, подписан позорный мир, павшие не отомщены, в лицах мирных граждан – горе и тоска. Но есть надежда на реванш, есть горькое оправдание «я сделал всё, что мог».
Земля всё ближе, двигатель молчит, катапультироваться поздно, но последняя гордая мысль: «я боролся до последнего, я спасал экспериментальный самолёт».
С работы выгнали, жена молча собирает вещи, но завтра будет новый день, и он ещё докажет всем, что достоин большего!
А вот как возвращаться после бессмысленного и ненужного подвига?
«Товарищ полковник, мы проползли через болото, трое суток сидели на верхушке ёлки в засаде – там и узнали, что война кончилась».
«Самолёт развалился на кусочки, но я так и не понял, из-за чего!»
«Я обругал начальника, меня выгнали, я неделю обивал пороги и устроился точно на такую же работу».
Вроде бы ты приложил все усилия, был смел и непреклонен, но подвиг твой оказался никому не нужным.
Григ заснул и открыл глаза.
Он был в своём доме в квартале Летнего Моря. Он даже слышал гул волн вдали.
Григ вздохнул и поднял к глазам крепко сжатый кулак.
В ладони, всё ещё испачканной кровью, был зажат фальшивый артефакт.
– Что ж ты задумал, Клиф… – задумчиво сказал Григ.
Он ни на секунду не поверил в то, что Снотворец не ожидал такого финала.
Встав с кровати, он пошёл в душ. Долго мылил и оттирал ладонь. Морщился, вспоминая Августа-Роберта со вспоротой грудью.
Ненормальные. Все Снотворцы ненормальные.
Но он всё-таки не оставил мечты стать повелителем собственного кусочка Страны Снов. Он будет другим. Обязательно.
Даже если для этого потребуется умереть.
Одевшись (в шкафу обнаружилась неожиданно старомодная одежда – мягкие туфли, бежевый льняной костюм и хлопковая рубашка «оксфорд», голубая в белую крапинку) Григ вышел из спальни.
Ну конечно же.
Клиф ждал его здесь.
Снова со своим бурбоном, нетающим льдом в кувшине и добродушной улыбкой на лице.
– Приказ исполнен, сэр, – сказал Григ. – С величайшими трудностями мы преодолели все ужасающие опасности и нашли древнего Снотворца по имени Джон, обитающего посреди пустыни в очень уютном оазисе. Великий мудрец долго отказывался помочь нам, но мы молили о помощи.
Клиф кивнул.
– Тогда Джон взял ножик, который Август-Роберт тащил с собой, и вскрыл парнишке грудь, будто банку сардин. Кровь хлестала во все стороны, было очень грязно. Но старикан даже не блеванул ни разочка! Достал из детской груди Великий Артефакт лезвием ножа, кинул на стол и расхреначил кузнечным молотом! Молот весил килограммов сто! Ну ладно, не сто…
Григ налили себе виски, выпил залпом и добавил:
– От силы десять. Но Артефакту хватило.
Он разжал ладонь и бросил смятое украшение на стол.
Клиф задумчиво смотрел на Грига. Потом спросил:
– Кто из вас дошёл?
– Я, Креч и Август-Роберт, – Григ уселся перед Клифом и заложил ногу за ногу.
– С симулякрами разобрались?
– О, да, – кивнул Григ. – Но я хотел бы отметить, что и мой, и Креча, остались верны нам до конца.
– Ожидаемо, – сказал Клиф. – Креч верит только в себя, а ты, в глубине души, слишком добр для предательства.
Григ укоризненно смотрел на него.
Клиф заёрзал и отвёл глаза. Воскликнул:
– Ну вот не надо! Я болел за вас! Симулякры были подстраховкой.
Григ продолжал дуться.
Клиф поднял Спираль Снов со стола. Внимательно осмотрел. Нахмурился.
– Что сказал Джон, когда достал Артефакт?
– Фальшивка, – с деланой грустью ответил Григ.
Клиф зашвырнул поддельный Артефакт в угол комнаты. Сел, обхватив голову руками. Горько сказал:
– Всё равно от Спирали воняет злом… Ну всё, тогда я иссяк. Все мои надежды были связаны с Джоном. Есть и другие Снотворцы великой силы, но они – будто яркие вспышки во тьме. А Джон – неугасимый огнь, пылающий во мраке. Если Артефакт не дался ему в руки, то надежды нет.
– Слушайте, я ничего не понимаю! – воскликнул Григ. – Вы все боитесь, что кто-то завладеет Артефактом и станет править Миром Снов. Но если сильнейшие из вас не способны даже удержать его в руках, то, в чём опасность? Пусть себе лежит в этом мерзком замке! Поставьте вокруг охрану, в конце-то концов! Присните сторожевых драконов и этих… мандрагоров… мандрагор…
– Ты имел в виду мантикор?
– Да хоть бы и пендрагонов! Мне ли вас учить?
То ли под воздействием выпивки, то ли по той причине, что встреча с Клифом оказалась куда менее напряжённой, чем он ожидал, Григ оживился и стал спорить со Снотворцем, прямо как в добрые старые времена.
– Ты не понимаешь, – Клиф вздохнул. – Мы часто говорим, что Страна Снов была всегда. С первого пещерного человека, что задремал у своего жалкого костра и оказался в благодатном краю, полном бизонов и мамонтов. Но с каких пор мы помним её историю?
– Чтобы помнить, нужен помнящий, – ответил Григ. – В Великой Библиотеке полно книг, написанных в Снах сотни лет назад.
– Книги, – Клиф поморщился. – В них слишком много выдумки, ты уж мне поверь… Но хорошо, пусть так. Есть книги, написанные сотни лет назад, есть строения, неподвластные времени, как Чёрный замок. А когда появились Снотворцы?
– Это уж вам лучше знать, – сказал Григ.
– Тоже давным-давно, – признал Клиф. – Но всё это было зыбко и неустойчиво. Страна Снов менялась, не имела ни точных границ, ни правил. Соединение мечты и кошмара воедино, вот чем были Сны. Пока не появился Артефакт.
Заинтригованный, Григ вежливо долил виски в стакан Клифу, потом плеснул себе.
– Ты читал Книгу.
Слово «книга» было выделено интонацией, так и слышалась в нём заглавная буква. Так простецы говорят о священных книгах своих религий, имея в виду одну-единственную, конечно же самую верную и дающую ответы на все вопросы.
Григ кивнул.
– Не знаю, что было особенного в её авторе, – продолжал Клиф. – Вот знаешь, ненавижу я само это слово! «Особенный», «исключительный», «избранный»… про них все книги на свете, про них фильмы и песни, сказки и предания, но разве мир держится на особенных? Мир стоит на обычных людях!
– Вы прям коммунист, – подколол его Григ.
– Меня порой подозревали в этом, – фыркнул Клиф. – Если человек видит пороки окружающего общества, то нет ничего проще, чем наклеить на него ярлык… Ладно, я отвлёкся. Я не люблю слова «исключительный», но автор Книги был таким. Может быть, я почти уверен в своей догадке, он просто сильнее всех любил Страну Снов. Жил в ней по-настоящему. И хотел, чтобы она настоящей стала… Но он нашёл Артефакт. Обрёл его силу. Превратил Страну Снов в то, чем она является, отделив кошмары от радости, а страсти от покоя. Закрыл границы Города от вторжения Внешних.
Григ насторожился.
– Кого-кого?
– Внешних. Он их называл Древними, называл созданиями из глубин веков и иных измерений. Кто они на самом деле, мы не знаем. Но теперь Внешние отделены от города Пустошами, тем, что для вас предстало в виде кругов ада. Лишь самые сильные из нас, как ты понял, способны упорядочить часть Пустошей и создать там свой персональный Сон… Так вот, Страна Снов, которой ты её знаешь, создана именно автором Книги.
– Имя-то у него есть?
– Мы его не произносим, – отрезал Клиф. – Город, прекрасный и безопасный, сотворён силой Артефакта.
– Как будто в городе нет кошмаров…
– О, Григ! Кошмары города, как и кошмары Пустошей – это наши страхи. Они ужасны, но привычны. Некоторые из них порождены Внешними, но они уже поизносились, истёрлись, свыклись с людьми. Ничего похожего на то, чем они были изначально… Но, если кто-то возьмёт Артефакт и использует – он сможет стереть барьеры. Вернуть человеческие сны в общий поток сновидений. Открыть доступ, понимаешь? Не зря Спираль Снов иногда называют Ключом или Вратами.
– Но Спираль вам не далась!
Клиф как-то неожиданно сгорбился, постарел. Кивнул:
– О, да. Я отправился в Замок, я нашёл Артефакт… точнее то, что считал им. Спрятал в груди Августа-Роберта и отправил вас в поход…
Григ укоризненно покачал головой.
– Как вообще такое в голову взбрело! Клиф, я вас считал добрым человеком! А вы засунули смертельно опасную дрянь в грудь мальчишке-сноходцу!
– Что? – Клиф оторопел. – Нет, ты серьёзно? Мальчишке-сноходцу?
Григ осёкся. Вот бывает такое в жизни, говоришь совершенно искренне, эмоции плещут через край, ты уверен в своей правоте… и вдруг понимаешь, что ляпнул немыслимую глупость.
– Ну… да?
– Григ… – Клиф вздохнул. – Тебя вообще не смутил ребёнок, который вечно болтается возле Чёрного Замка, так удачно попадается тебе на пути, знает подозрительно много, легко соглашается отправиться в поход через Пустоши, не паникует, когда ему втыкают нож в грудину?
– И ещё носит старомодную одежду, разбирается в старых поездах, не знает про смартфоны и атомы… – прошептал Григ. – Ой. Я дурак!
Клиф сказал с сочувствием:
– Ну, немножко. На самом деле ты не то, чтобы дурак. Ты простодушен и наивен. Мне это нравится в тебе.
– Август-Роберт – он не живой мальчишка… – прошептал Григ. – Он же чёртов симулякр! Он тварь!
– Конечно. Он такое же творение автора Книги, как и Чёрный Замок. Можно даже сказать, что он его часть. Приложение к Замку и Спирали Снов. Он способен беспрепятственно брать её в руки, переносить, передвигаться за пределы Города. Он подчиняется приказам других Снотворцев. Очень хороший симулякр.
– Симулякры не могут ничего приснить! – вспомнил Григ. – А он умеет, только плохо…
– Григ, – наставительно сказал Клиф. – Август-Роберт – очень хороший симулякр. Очень!
– Но он же, всё равно, ребёнок, – пробормотал Григ.
Клиф насмешливо посмотрел на него.
– Ты прям как Ганс… Он тоже всегда был против использования Августа-Роберта.
– Но в этот раз вы его уговорили.
– С большим трудом! Ты бы знал, чего это стоило! Но, как видишь, использование симулякра не помогло. Спираль Снов утратила свою силу.
– И где она теперь?
– Полагаю, снова в Чёрном Замке, откуда мы с Робертом извлекали её с очень, очень большими трудностями… – Клиф помрачнел. – Мы потеряли два десятка хороших Сноходцев и даже одного Снотворца. Про рельеф и не говорю.
Григ даже расплескал виски при этом известии.
– А ты думал, всё было так просто? – спросил Клиф. – Жалел себя, наверное? Тяжёлый путь, испытания, предательства – и всё напрасно? Думал, что ваш поход и есть самая сложная часть операции? Если бы! Мы планировали извлечение Спирали несколько лет. Нам ведь и касаться её нельзя было, искушение слишком велико! Изначально мы хотели сделать главным Креча, разработали целый план по его привлечению. Он, видишь ли, настолько непробиваемо самовлюблён и уверен в своей крутизне, что даже искушения Артефакта мог отвергнуть. Но тут очень удачно подвернулся ты, и мы собрали прекрасную команду.
– Увы, не вышло.
– Не вышло, – Клиф помолчал. – Джон – сильнейший из нас. Он сильнее, чем когда-либо был автор Книги. Если бы он действительно захотел уничтожить Артефакт, то смог бы это сделать. Но он ушёл в свою идиллию, наотрез отказался войти в Чёрный Замок…
– Молотком он всё-таки стукнул, – заметил Григ.
– Позёр, – фыркнул Клиф. – Но будь это настоящая Спираль Снов… бахнуло бы изрядно.
– Чего? – напрягся Григ.
– Я в переносном смысле, – немного фальшиво ответил Клиф. – Это же не бомба… В общем, единственный, кто имеет хоть какой-то шанс уничтожить Великий Артефакт – не вернётся в Город. А Спираль не позволяет себя вынести!
– Когда вы зашили… – Григ поморщился, – запихнули её мальчишке в грудь – она была настоящая?
– Да кто ж знает! – Клиф развёл руками. – Там злом несло отовсюду.
Он встал, прошёлся со стаканом, посмотрел в окно. Рассеянно сказал:
– Хотя, быть может, это воняли мы сами.
– Мне жаль, что мы не справились, – сказал Григ, уже более искренне. – Остальные-то живы?
– Лина, Ли, Мария? Все живы. Мы разговаривали с ними после того, как они вновь заснули.
Клиф тяжело вздохнул и подытожил:
– Что ж, не ваша вина. Будем надеяться, что мы паникуем зря. Что не найдётся Снотворца или Сноходца достаточно сильного и беспринципного, чтобы завладеть Великим Артефактом и разрушить Страну Сновидений… Ты, наверное, захочешь отсюда переехать?
– Мне тут рассказали, что Сноходец должен найти свой центр силы, – признался Григ. – Только тогда у него будет шанс стать настоящим Снотворцем.
– Так, – согласился Клиф. – Что ж, я пожелаю тебе удачи. Ищи своё место в Снах. Ну и не забывай старика, наведывайся на глоток холодного сидра. Виски ты не любишь, особенно бурбон, я знаю… Ладно. А теперь обещанная плата!
– Симулякр? – выдохнул Григ.
Он даже не надеялся на то, что неудачный поход всё-таки принесёт ему награду.
– Три симулякра! – Клиф поднял вверх руку и оттопырил три пальца. – Ты же просил три. Но ты не уточнил, каких именно.
– Да я просто выёживался… – запротестовал Григ.
Но было поздно.
В дверях вдруг началась толкотня, шум. Тявкнуло, гавкнуло, залаяло.
В дом ворвались три собаки.
Снежно-белый мелкий терьер, смешная короткошерстная такса и огромный, будто телёнок, английский мастиф.
Отпихивая друг друга (причём размеры не помешали таксе бортануть мастифа), собаки кинулись на него и повалили вместе со стулом.
Три пары передних лап упёрлись Григу в грудь, три пары задних лап заскребли пол. Три хвоста радостно завиляли в воздухе. Три слюнявых языка принялись с упоением вылизывать лицо.
– Стойте, уйдите, фу! – завопил Григ, отпихивая собак. – Клиф! Почему они не слушаются?
– Потому что это хорошие симулякры, – пояснил Клиф, улыбаясь. – Они слишком рады встрече, а когда пёс радуется, он не сразу слушается хозяина. Ты же хотел настоящих, живых, а не послушных роботов?
С огромным трудом Григ выбрался из-под ликующей горы шерсти. Такса вилась у ног, уайт-терьер подпрыгивал, мастиф тыкался мордой в грудь.
– Я не думал… – Григ запнулся.
Он хотел собаку.
Он всегда её хотел. С самого детства.
Почему не завёл в обычной жизни?
Потому что любил находить, а не терять. А жизнь устроена так, что ты рано или поздно теряешь всё, что нашёл.
– Оказывается, я хотел собаку, – пробормотал Григ. – Одну собаку. Любую. А не собак.
– Что ж, это урок, – сказал Клиф, улыбаясь. – Не держи на меня зла. Я добрый, но уроки порой бывают тяжёлыми.
– Забери двух, – взмолился Григ.
Три пары глаз в ужасе уставились на него. Такса прижалась к полу, терьер попытался запрыгнуть на руки, мастиф спрятал кончик морды под мышкой.
– Нет, не забирай! – завопил Григ. – Или забери! Не знаю!
– Захочешь – выгонишь, – сказал Клиф. – Или продашь. Это очень хорошие и дорогие твари, не всякий Снотворец сумеет создать. Заходи как-нибудь.
Он медленно погрузился в пол, будто тот был жидкостью или сыпучим песком.
– Ты всё-таки сволочь, Клиф! – закричал Григ. – Тоже мне, добряк!
Сноходец обессиленно опустился на пол. Собаки с ужасом смотрели на него.
– Да не выгоню я никого, успокойтесь… – сказал Григ.
И вновь оказался погребён под ликующими, лижущими его лицо псами.
…Через четверть часа Григ приснил достаточное количество корма (мешок, мешочек и пакетик), три миски для пищи, три для воды. Пока собаки ели, прошёлся по дому. Подобрал выброшенную Клифом фальшивую Спираль, спрятал в карман. Хоть какая-то память о походе…
Ах, как он любил это место!
Один раз ему уже пришлось с ним прощаться, но тогда он бежал, в наивной надежде скрыться от Снотворца.
Бежал и вернулся.
Теперь ему предстояло уйти навсегда. Уходишь по-настоящему только когда уходишь сам, а не тебя выгоняют.
Спальня. Кровать, где побывало немало простушек, симулякров, а ещё – Лина.
Кабинет. Зачем ему рабочий кабинет в Снах, Григ не знал, но ему нравился большущий деревянный стол, массивная лампа и книжные полки (пусть даже книжки не вынимались, были частью обстановки, а не настоящими книгами).
Уютная гостиная.
Спортивный зал с запылёнными тренажёрами – надо быть психом, чтобы качать мышцы во Сне.
Кухня, где так приятно экспериментировать с изысканными блюдами, доставая из холодильника то свежие устрицы, то чёрные трюфели, то редчайшую белую белужью икру.
Отдельная комната с коллекцией разноцветных хрустальных колибри, таких красочных и тонких, что они казались живыми. Настоящая коллекция должна собираться с трудом, Григ долго искал что-то по-настоящему красивое и при этом редкое.
Всё это не приснить в один момент. Он же не Снотворец, который легко меняет мир под себя. Приходится соблюдать приличия, правила и ограничения, нанимать строителей-простецов, а те во сне склонны халтурить ещё более, чем в реальности. Выменивать редкие и ценные вещи у других Сноходцев или выискивать Сновидцев, чьи сны такие яркие, что порождают устойчивый рельеф.
И не забрать с собой ничего.
Всё приросло к Сну, всё останется здесь. Будет медленно развеиваться, оплывать, выцветая и становясь всё более стандартным. Конечно, если иногда заходить…
Григ вздохнул.
А ведь со временем тут может поселиться другой Сноходец. Или будут воплощаться простецы. В Снах хватает таких вот сквоттеров…
Снежно-белый терьер подошёл к нему и требовательно тявкнул.
– Да, сейчас пойдём гулять, – согласился Григ. – Вот только ошейники с поводками вам присню…
Они пойдут гулять, но сюда уже не вернутся. Придут в новый дом.
Какой и где?
Григ пока не знал.
Но всё-таки теперь у него были собаки. Целых три.



Глава 2. Удачное попадание

В самом центре Города, рядом с кварталом Телесной Радости и Магазином Всего, есть маленький анклав – квартал Удачного Попадания. География Города причудлива, некоторые кварталы вопреки всякой логике граничат со всеми остальными, а некоторые (к примеру – Постижения Истины или Божественного Присутствия) изолированы и труднодостижимы. К тому же районы не находятся на одном месте, а смещаются друг относительно друга, будто фрагменты паззла, ищущие своё место.
Но этот анклав, изрядно расширившийся за последние годы, врос в одну точку накрепко. Всё, что ему было нужно, всегда было рядом.
Григ выбрал себе новый дом на границе с кварталом Телесной Радости. Первоначально: чтобы быть поближе к друзьям. Ли и Лина давно уже помирились после ссоры на Пустошах, но у них по-прежнему всегда было шумно и весело, но как-то истерично, с надрывом – словно они боялись оставаться наедине. Григ заглянул к ним лишь разок и ушёл, испытывая чувство неловкости и смущения…
Но имелись и другие причины.
Здесь было забавно.
И до сих пор, кажется, не было Снотворца.
Григ шёл со своей сворой вдоль бесконечно-длинной стены Магазина Всего. В причудливо оформленных витринах кружились на подставках манекены, свисали на тонких лесках самые обычные и самые необычные предметы, лежали стопками полотенца и постельное бельё, громоздились горы консервных банок, копчёных окороков, колбас и бутылок.
Мастиф, идущий впереди, вопросительно гавкнул. Григ давно уже не водил собак на поводках, они были слишком хорошо воспитаны.
– Это тебе вредно, – сказал Григ.
Мастиф повернул голову и посмотрел на него укоризненно.
Григ сдался.
– Ладно, поищем дверь.
По правую руку от него лежал квартал Удачного Попадания. Выглядел он живописно – дома большей частью казались обветшалыми, полузаброшенными, с выбитыми стёклами, некоторые квартиры – выгоревшие… Но в части окон вопреки всякой логике горел свет, на балконах задумчиво курили или обозревали окрестности молодые люди, как правило – с оружием в руках. Рельефа было на удивление немного, куда больше простецов. На Грига они посматривали оценивающе, но то ли его наглый ответный взгляд, то ли могучая поступь мастифа простецов пугали.
На улице стояли неподвижные автомобили. Некоторые сгоревшие, некоторые выехали на тротуар и упёрлись в фонарные столбы (машины здесь, если теряли управление, всегда въезжали в столб). Часть машин просто заглохла, внутри застыли, уронив голову на руль, мумифицированные трупы. В некоторых остались навсегда пристёгнутые к креслицам маленькие дети – вот это было неприятно, и Григ досадливо морщился.
Эта часть Снов дарила людям редкое в наши дни ощущение одиночества, вседозволенности и иллюзию того, что от тебя хоть что-то в жизни зависит. Люди ведь по большей части скованны тысячами запретов, правил, привычек. Они предпочитают верить, что мир несправедлив к ним, но вот если бы можно было начать всё заново, с чистого листа, то они бы о-го-го как развернулись! Только нужно оказаться в нужное время и в нужном месте.
Почему все эти нужные времена были не сейчас, а нужные места – не здесь, простецы не задумывались. Им не снилось, что они уезжают в поисках экзотики куда-нибудь на бескрайние сибирские просторы или красивейшие земли Дальнего Востока. Не снилось, что они доказывают своё мастерство на стройках, в научных институтах или, на худой конец, на финансовых биржах.
Их сны были куда более брутальны, хотя от Бесконечной Войны они шарахались как от огня.
Навстречу Григу как раз шёл такой вот простец, одетый в камуфляж и с плохо приснившимся автоматом в руках. Что-то в оружии было от М-16, что-то «Калашникова».
– Привет, – сказал простец. Покосился на мастифа, обнюхивающего его живот. Погладил пса по голове. То ли простец был непроходимо глуп, то ли и впрямь не боялся собак. Мастиф посмотрел на Грига, тот покачал головой и ответил:
– Привет.
– Хороший пёс, – сказал простец. – Не обменяешь на толстую пачку денег и упаковку хорошего лекарства?
– Нет, – коротко ответил Григ.
Простец замялся. Видимо, в его снах каждый встречный соглашался на любые предложения, и теперь он не знал, что делать.
Впрочем, сон простеца нашёл выход.
– Они идут! – крикнул он, кинулся к ближайшему сгоревшему автомобилю и, пригнувшись, принялся азартно палить вдоль улицы. Григ увидел, как с соседней улицы неторопливо выходят медленные оборванные фигуры, вздохнул. Вот уж радость, отстреливать приснившихся зомби…
К счастью, тут он заметил, что среди витрин Магазина Всего образовалась небольшая стеклянная дверь и юркнул туда вместе со своей командой. За спиной стучал автомат, патроны удивительным образом не заканчивались.
– Иди, – велел Григ мастифу и тот умчался, сопровождаемый деловитой таксой и вечно суетливым терьером.
Колбасный отдел ждал разгром и разор. Но с Магазина Всего не убудет.
В ожидании своих псов Григ присел на очень удачно подвернувшийся кожаный диван и стал наблюдать за окружающими. Ошибкой было бы думать, что шопинг снится в основном женщинам. О, нет! Конечно, есть вечная толкотня в обувном – где женщины меряют туфли немыслимых фасонов и расцветок (что ж они находят такого особенного в обуви?), любую женщину на свете можно встретить в отделе сумочек, да и в отделе парфюмерии прекрасный пол преобладает. Мужчинам уж если и снятся запахи, то совсем другие – густой аромат табака, терпкий дёготь островного виски, сладость бензина и едкая кислота пороха.
Но что творится в отделе рыболовства! О, сколько мужчин проводят свои сны, изучая затейливые блёсны, тончайшие цветные лески, выдвижные удилища! А мотоциклы и автомобили! Наборы инструментов – хромированных и воронёных, упакованных в крепкие чемоданчики! Дорогие костюмы тонкой шерсти, которые меряют безусые юнцы, в жизни не носившие ничего кроме джинсов! Часы, о, эти наручные часы – швейцарские механизмы, крошечные шестерёнки и множество стрелок, окошечки с цифрами и фазы луны, стремительно крутящиеся турбийоны! Люди, которые уверяют, что часы давно отжили своё и им хватает смартфона, примеряют «Ролексы» и «Патек Филиппы»… Впрочем, в отделе смартфонов и планшетов тоже преобладают мужчины. Их интересуют не размеры и дизайн, нет, им нужно больше, как можно больше памяти и частоты процессора, как будто от этого будет зависеть просмотр картинок на «Порнхабе»…
Встречались и бедолаги с зациклившимися снами. Один мужчина, к примеру, наворачивал уже пятый круг у полок с зубной пастой. Пачки «Колгейта» заполняли стеллажи от пола до потолка – красно-белые, яркие, совершенно одинаковые. Вряд ли мужчина так уж хотел запастись зубной пастой. Либо перед сном получил нагоняй от жены, что забыл купить пасту, либо сон зациклился…
Григ задумался.
Может, выбрать хороший спиннинг и отправиться на рыбалку? Там хорошо, там тихо и уютно. Рыба клюет у каждого, кроме несчастного рельефа, нужного простецам для контраста…
– Григ?
Он вскочил, растерянно посмотрел на окликнувшую его женщину.
– Мария?
Смуглая рыжеволосая женщина улыбалась ему искренне и дружелюбно.
– Григ, как я рада! Почему вы не заходите ко мне? Я была в вашем доме, но вы съехали, и никто не знает, куда…
– Как-то неловко было, после нашего облома… – Григ махнул рукой. – Я здесь, в Удачном Попадании.
– С местным хозяином уже познакомились?
Чёрт!
– Тут есть Снотворец? – убито спросил Григ.
– Ну конечно же есть, уже несколько лет. Андре. Он, наверное, приглядывается к вам. Очень осторожный человек.
– Ясно, – сказал Григ. Вздохнул. – Место обязывает… Я думал, тут свободно! Даже Сноходцы редко встречаются.
– Ну что вы! – Мария махнула рукой. – Цивилизация утомляет. Здесь всё больше простецов, а с ними и нашего брата, Сноходцев… А я по-прежнему, в Библиотеке. Сижу себе с каталогами, читаю книжки из Снов… Можно присесть?
– Конечно, – Григ засуетился, порываясь не то подвести Марию к дивану, не то подтащить диван к ней.
Женщина рассмеялась и села. Григ пристроился рядом.
Ему действительно было приятно её видеть. Почему он пришёл к Ли, но не рискнул отправиться к Марии? Да он и сам не знал.
– Всё было так нелепо, – сказала Мария, будто поняв, о чём он думает. – Я оказалась самовлюблённой и высокомерной дурочкой, убеждённой, что симулякр работает на неё. И что во мне нет пороков.
– Мы все облажались. Только Креч догадался с самого начала.
Мария улыбнулась.
– Да, хитрый самодовольный Креч. Я заходила к нему. Спрашивала про тебя, ну и вообще… поговорить. Обсудили наш неудачный поход. Он интересная личность, даром что каменюка на вид…
Почему-то повисло неловкое молчание.
– Мы не трахались, – добавила Мария.
– Ой, да ладно, мне-то что, тем более во Сне… – забормотал Григ и осёкся. – Нет, чёрт возьми. Мне приятно, что ты и Креч… Ну… я балбес, что не заходил.
Они засмеялись, Мария взяла его за руку и Грига будто током ударило.
– А я за покупками пришла, – сказала она. – Представляешь, как обычная простушка решила побродить по магазину… хоть на время выкинуть из головы древние книжки. Я всё-таки пытаюсь понять, в чём фокус с этой Спиралью Снов…
– Я даже стараюсь о ней не думать, – признался Григ. – Как по мне, так наши божки со скуки придумали себе страшилку. Может, автор Книги был психом или шутником.
– Не скажи! Я нашла несколько воспоминаний Сноходцев, пытавшихся завладеть Спиралью. И кое-что поняла.
Григ вежливо слушал. Мария подалась к нему и заговорщицким шёпотом сказала:
– Ты понял, что Август-Роберт – не живой ребёнок, а симулякр?
– Клиф сказал, – признался Григ. – Я не сообразил. Он такой… живой.
– Очень тонкая работа, – великодушно сказала Мария. – Тоже не сразу поняла. Так вот, Снотворцы думают, что Август-Роберт что-то вроде манипулятора для работы с опасным Артефактом. Может его взять, перенести… Так и использовали в походе.
– Ну?
– Он что-то большее, – сказала Мария убеждённо. – Ты сам подумай, автор Книги создал мощную систему безопасности вокруг Замка. Каждая попытка туда войти, обходится Снотворцам очень дорого. Но, заметь, система их всё же пропускает. Как с Пустошами, понимаешь? Оценивает серьёзность намерений. И Август-Роберт каждый раз подчиняется, берёт Артефакт, несёт. Но он не носильщик. Он один из ключевых элементов защиты. Даже его имя – намёк. Ходячему инструменту не дают имена трёх друзей детства! Что это значит?
– Что? – так же шёпотом спросил Григ.
– Автор оставил возможность завладеть Спиралью! Просто должны быть выполнены какие-то условия. И кто-то решает, выполнены они или нет.
– Симулякр? – удивился Григ.
Мария убеждённо кивнула.
– Ключ к Артефакту должен иметь собственный разум и определённую степень свободы воли.
– Вот оно как, – Григ кивнул. – Интересно. Наверное, не стоит говорить это Снотворцам. Расстроятся.
– Почему?
– Ну, они неправильно использовали Августа-Роберта.
Мария рассмеялась.
– Ты что, решил, будто он погиб?
Григ пожал плечами.
– Наши ведь погибли в Пустошах…
– Он вновь болтается вокруг замка. Видимо, ждёт очередной попытки захватить Артефакт. А надо брать не Спираль Снов, а ключ к ней!
– Что дальше? – скептически спросил Григ. – Он вроде и так идёт на сотрудничество.
– Снотворцы умеют деконструировать Сны, – пояснила Мария с лёгкой ноткой назидательности. – Они выявят скрытые смыслы и возможности симулякра, даже те, о которых он сам не знает. И смогут уничтожить Артефакт.
– Или захватить, – заметил Григ.
– Да как угодно, – Мария рассмеялась. – Знаешь, я ведь многое переосмыслила для себя, когда погибла в Злых Пазухах. И умирать было очень больно. Пусть не физически, а морально, но очень, очень больно! Нельзя просто так взять и оставить за спиной непройденный квест.
Она встала, коснулась лба. С сожалением сказала:
– Кажется, начинаю просыпаться… ты заходи, заходи ко мне…
– А как по мне, так надо уметь оставлять непройденное в покое, – сказал Григ упрямо.
Но Мария его уже не слушала. Становилась прозрачной, воздушной – это удивительно напоминало её гибель в Злопазухах.
– И что такое деконструировать? – спросил Григ в пустоту. – Это ведь, наверное, тоже очень больно…
Три его собаки подбежали к дивану и уселись, глядя в глаза.
– Было у Сноходца три собаки, – мрачно сказал Григ. – Одна глупая, другая ещё глупее, а третья дура-дурой… Вы где были? Почему раньше не вернулись, я бы вами похвастался!
Такса сглотнула торчащий изо рта кусочек копчёной тирольской колбаски и виновато тявкнула.
– Да, я тоже под конец испугался, – согласился Григ. – Как-то тяжело на неё повлияла гибель в аду…
Он снова вспомнил, как исчезла Мария и добавил:
– Если, конечно, она тогда просто не проснулась. Тогда совсем плохо, собаки мои. Совсем всё плохо.
На улице, когда Григ вышел из Магазина, всё изменилось. Везде лежал снег, чистый и белый, как никогда не бывает в современном городе. У стен домов скопились целые сугробы, по улице мела позёмка. Исчезли горелые и брошенные машины, убрели зомби, стрелка с автоматом тоже не было – только валялись на снегу, в проталинах, стрелянные гильзы.
Небо стало мрачным, свинцово-серым, где-то высоко-высоко в нём медленно шевелились исполинские тёмно-фиолетовые ленты, похожие на тянущиеся из стратосферы щупальца.
Терьер звонко гавкнул.
– Да уж, снится же людям такое, – вздохнул Григ. Подхватил таксу, которая проваливалась в снег с головой. На ногах у него появились крепкие зимние ботинки, джинсы сменились тёплыми штанами, вернулась любимая парка.
– Привет, добрый человек, – окликнули Грига.
Григ покосился через плечо. Незнакомец подошёл как-то уж совсем незаметно и это ему не понравилось.
– И тебе привет, – ответил Григ. – Давно тут такое?
– Минут пять как Сон сменился, – ответил мужчина. Был он высок, крепок, и в целом бодр, хоть и читалось на его лице какое-то напряжение, словно у человека, недавно тяжело переболевшего.
Ага. Сон. Значит, либо Сноходец, либо…
– Андре? – спросил Григ.
Мужчина кивнул. Григ беззастенчиво его разглядывал. Снотворец был седовлас, носил хороший зимний камуфляж серо-белой раскраски, глаза скрывали чёрные очки, на руках были «тактические» перчатки с карбоновыми вставками на костяшках пальцев. За спиной у Снотворца висела штурмовая винтовка (знаний Грига не хватило, чтобы её опознать), в кобуре под мышкой – пистолет. Вообще надо сказать, что снаряжение и оружие выглядели заметно реальнее самого Снотворца.
– Я Григ. Сноходец. Живу тут неподалёку.
– Знаю, – ответил Андре. – Собаки у тебя хорошие.
– Не продаю, не меняю, – быстро ответил Григ.
Снотворец улыбнулся.
– Понимаю. Да я всё равно больше кошек люблю. Ну так что, надолго ты тут, у нас?
Григ подумал немного. И сказал, неожиданно даже для самого себя.
– Нет. Наверное, я уже ухожу.
– Так и думал, что не задержишься, – кивнул мужчина. – И куда пойдёшь?
Григ пожал плечами. Уклончиво ответил:
– Да так… остались кой-какие долги.
– Понимаю, – Андре кивнул. – Ты не думай, я в твои дела не лезу. Сам этого не люблю… Будет желание – заходи. Я не против. За домом твоим присмотрят.
Григ махнул рукой.
– Да разве это дом… Временное обиталище. Клятв верности приносить не надо? Задания выполнять?
Андре только усмехнулся.
– А не знаешь, что это, там? – Григ взглядом указал на небо.
– На мой взгляд – похоже на гигантские щупальца, тянущиеся из стратосферы, – ответил Андре. – Но сейчас они не опасны. Щупальца опускаются на землю только в безлунные ночи и уносят ровно трёх человек. В основном – рельеф.
Григ удивился:
– И ты никогда не пытался выяснить, что это и к чему?
– Зачем? – удивился Андре. – Есть простые и понятные правила, как избежать опасности. Этого достаточно.
Григ подумал и кивнул. Пробормотал:
– Позиция необычная, но разумная. Удачного выживания, Снотворец.
– Это я умею, – ответил Андре без улыбки. – А вот ты, мне кажется, нет…
Кивнул, развернулся и ушёл в налетающие снежные заряды.
Григ постоял немного, дыша холодным зимним воздухом. Пахло озоном и, почему-то, лимонной цедрой. Даже в снах про апокалипсис бывают приятные моменты. Спросил сам себя:
– Я что, серьёзно хочу поступать неразумно? Андре ведь прав. Эй, стая?
Стая смотрела на него преданными глазами.
– Давайте просто осмотримся для начала, – решил Григ. – Никогда не поздно отступить, верно?
Ему показалось, что мастиф улыбнулся. Но, может быть, пёс просто радовался прогулке.
Григ шагнул, оставляя на снегу рубчатый отпечаток подошвы.
Второй.
Третий.
Четвёртый был уже отпечатком очень большой собачьей лапы.
Григ бежал по кварталу Удачного Попадания – несуразный лохматый пёс, размером с мастифа, но с мордой терьера и длинным, как у таксы, туловищем. На голове у него болтался пучок шерсти, будто у йоркшира-переростка.
Он всё-таки сам до сих пор не понимал, какие именно собаки ему нравятся.



Глава 3. Поле брани

Хоть Григ и гордился, вполне заслуженно, своим умением искать, но попытка найти Августа-Роберта на Детской Площадке заранее вызывала у него уныние.
Каждое мгновение в мире спит треть миллиарда детей того возраста, когда сны уже имеют форму, но ещё отделены от мира взрослых сновидений (и речь тут вовсе не о сексе или выпивке – взрослые сны, по большей части, это сны о самой обычной, скучной работе). Детская Площадка разделена на зоны, в каждой из которых миллионы и десятки миллионов детей. Ну-ка, попробуй, разыщи среди них одного?
В первый раз Григ явно наткнулся на маленького симулякра не случайно. Что-то было в Августе-Роберте, направившего его навстречу искавшему Чёрный Замок Сноходцу. Но сейчас, Григ был уверен, лёгкой встречи не получится.
На всякий случай он всё же прошёл по Детскому Магазину, напоминавшему знаменитый лондонский «Хэмли», нью-йоркский «Шварц» (увы, в реальном мире давно уже закрывшийся), московский «Детский мир», пекинский рынок игрушек… ну и все прочие магазины детских товаров в мире.
Галдящие дети, иногда с родителями-рельефом, а чаще вырвавшиеся во сне на свободу. Легионы кукол, бесконечные ряды игровых приставок, горы конструкторов, стаи летающих дронов – все существующие в мире свистоперделки (так Григ называл любые устройства, отвечающие трём требованиям: шуметь, сверкать и не производить никакой полезной работы).
На принявшего облик ребёнка Грига, даже с его замечательной собачьей командой, дети не смотрели. Собаки тут тоже имелись – исполинские вольеры, где можно было бы выгуливать слонов, забитые тявкающими собаками, по большей части щенками. Живые настоящие слоны, кстати, тоже были неподалеку, за бассейном с дельфинами, налево от бамбуковой рощи с пандами.
Григ несколько раз громко позвал Августа-Роберта, потом решил, что на сегодня с него шоппинга хватит и пошёл дальше.
Он миновал Спальни, где спали дети, которым снилось, что они спят. О, не смейтесь. В мире хватает детей, мечтающих выспаться.
Он прошёл мимо стартующих в космос кораблей и едва отбился от предложения стать капитаном на пиратской шхуне, которая готовилась отплыть за сокровищами с десятком матросов и парой сотен юнг.
В общем, за пару часов напряжённых поисков Григ убедился, что самостоятельно Августа-Роберта ему не найти. Оставалось только рискнуть и прибегнуть к помощи кого-то из Хранителей.
Григ нашёл укромный уголок в домике на дереве: крепком, на совесть сколоченном дощатом домике, куда вела надёжная лесенка. Тут было не слишком просторно, но очень уютно. В одно окно было виден дикий лес, в другое неспокойный морской берег, а в третье – ухаживающая за клумбой с цветами рельеф-мама. Ребёнок, приснивший этот домик, явно был хорошим, послушным сыном, даже во сне не уходившим далеко от дома.
Усевшись на корточки, Григ несколько секунд размышлял.
Ганс или Михаил?
Ганс дал ему обещание прийти на зов. И его знал автор Книги. Но он очень старомоден, упрям, суров. С Михаилом они мило пообщались, но что у того на уме, на самом-то деле? Джеймс, по общему мнению, слегка сумасшедший. Говорят, что Генрик очень правильный хранитель, но с ним Григ не был знаком. И с женщинами-хранительницами, Анной Эмилией и Дианой он не встречался, найти их будет сложно.
Так Ганс или Михаил?
По всему выходило, что звать надо Михаила…
– Ганс… – позвал Григ негромко. – Ганс, ты обещал прийти… Ганс!
Воздух посреди единственной комнатки сгустился в высокую, сутулящуюся фигуру в чёрном сюртуке. Нескладный, носатый, с глубокими залысинами, Ганс бережно баюкал на руках девочку лет трёх в розовой пижаме. Девочка тихонько всхлипывала, засыпая. Ганс сделал страшные глаза и осторожно погрозил Сноходцу пальцем. Григ понимающе кивнул. Собаки в углу прижались к полу, но Ганс подмигнул им, и псы радостно завиляли хвостами.
Григ подумал, что их реакция ему нравится.
Девочка ещё немного похныкала, потом взяла в рот палец и уснула. Ганс разжал руки, и девочка исчезла.
– Зубки болели, – пояснил Ганс. – Нельзя есть много сладкого!
– Я не буду, – послушно сказал Григ.
Вздохнув, Снотворец сел на пол перед ним. Будто сложился в три четверти. Был он настолько некрасив и нелеп, что вызывал невольное доверие. Человек, которому так не повезло с внешностью, просто не может быть ещё и плохим.
– Тебе-то что, Григ? – сказал Ганс. – Ты же взрослый.
– Узнали? – вздохнул Григ. – Вас вроде не было у моста.
– У меня свои источники информации, – сухо сказал Ганс. – Снежинки рассказывают мне свои истории, ветер нашёптывает унесённые с губ слова, игрушки доверяют детские тайны.
– Солдатик! – понял Григ. – Он куда-то исчез!
Ганс улыбнулся и стал внезапно очень обаятельным.
– Он у нашего хитроумного Клифа. Нет, не подумай, я хорошо к нему отношусь. Клиф один из самых добрых взрослых, кого я знаю. Но он хитроумный интриган, это тоже у него не отнять.
– Мне стать взрослым? – спросил Григ.
– Не надо, – покачал головой Ганс. – Мне проще, когда ты ребёнок. Я никогда не умел разговаривать со взрослыми. Честно говоря, даже ты слишком большой…
Григ вздохнул и стал пятилетним. Пропорции тела изменились, Ганс будто подрос, комнатка в доме на дереве превратилась в большущий зал.
– Я попробую так, – сказал он. – Но я буду немножко глупее, извините. Облик обязывает.
– Ничего страшного, – Ганс протянул руку и похлопал его по плечу. – Дети не глупее, они просто другие. Зачем ты меня позвал? Сейчас в Снах плачут от боли и горя семнадцать миллионов четыреста тысяч шестьдесят три ребёнка. Ещё двум миллионам надо понять во сне что-то очень важное. И как минимум шестьсот восемь детей рискуют погибнуть, если этого важного не поймут.
Григ нахмурился.
– Отправиться ли завтра с ребятами кататься, зацепившись за поезда, – сказал Ганс. – Попробовать или нет тот порошок, что завтра притащат в школу совершенно даром и от которого видишь сны наяву. Пойти ли в гости к тому дяденьке, который говорит, что у него чудесная игрушечная железная дорога, но про неё никому нельзя рассказывать.
– Ты всё равно не можешь подойти к каждому в его сне, – тихо ответил Григ.
– Да. И поэтому я выбрал тебя, Григ. Каждая секунда нашего разговора оплачена смертью ребёнка. Понимаешь?
Григ будто задохнулся. Замотал головой.
Ганс грустно смотрел на него.
– Я… я быстро… – прошептал Григ.
– Не спеши. Есть разговоры, в которых нельзя спешить, даже если цена высока. Я отвечу на все твои вопросы.
– Кто был автор Книги? – спросил Григ.
– Его звали Говард, – легко ответил Ганс. Улыбнулся. – Хороший мальчишка. Дети нечасто осознают Сны, но он, мне кажется, поверил в них с младенчества. Я ему немного помогал, но он и сам был силён. Верил в Сны и они отвечали ему тем же.
– Спираль Снов существует?
– Конечно.
– А все эти… опасности? Монстры и чудовища извне Города?
– Говард был уверен, – кивнул Ганс.
– Что с ним стало? Где он сейчас?
Ганс молчал.
– Он же был Снотворцем… – прошептал Григ.
– Не знаю, Григ. Он просто исчез. Последние годы он отстранился от всех нас, но… Понимаешь, он же был Сноходец. Но когда принёс в Город Спираль Снов, то стал сильнее всех нас. Стал не просто Снотворцем, стал практически демиургом. Построил свой Чёрный Замок. А потом исчез.
– Кто такой Август-Роберт-Кларк?
– Симулякр, которого он создал. Как я понимаю, он единственный, способный противостоять тёмным желаниям Великого Артефакта. Таким уж сделан.
– И он каждый раз отправляется со Спиралью в ваши походы?
– Первые четыре и последние пять раз – да. Мы использовали и детей-Сноходцев, но это плохо для них кончалось. Артефакт разъедает даже самые чистые души.
– Михаил говорил, что это был четвёртый поход, – прошептал Григ. – А Джон сказал, что седьмой…
– Их было больше двух десятков, – улыбнулся Ганс. – Первый раз мы шли с Августом-Робертом вдвоём…
– А… – замялся Григ.
– Джона тогда тут ещё не было. Я хотел отнести Спираль обратно в разрушенный город, где Говард её добыл.
– И что…
– Нас сожрали монстры по дороге. Но я возродился в Городе. После этого понял, что сильнее, чем думал… но недостаточно силён для такого пути.
Григ досадливо стукнул кулачком по полу. Ганс, при всех его странностях, был старым, опытным и сильным Снотворцем. И его хватило лишь на одну попытку.
– Ганс, мне нужно найти Августа-Роберта.
– Зачем?
– Я говорил с Марией из Библиотеки, – признался Григ. – Она считает, что мальчик – не только носитель Артефакта. Он ещё и ключ к управлению им. Может уничтожить или подчинить Спираль Снов. Мария собирается рассказать это Снотворцам.
Ганс нахмурился:
– Никогда бы такого не подумал. Он, конечно, не так прост, но…
– Ганс, помоги мне его найти, – взмолился Григ. – У нас вроде как неплохие с ним отношения. Я попытаюсь поговорить, помочь. Не хочется, чтобы Снотворцы его разобрали и овладели Спиралью.
– Ты просишь помощи, потому что тебе жалко мальчика-симулякра? – спросил Ганс. – Или потому, что боишься за Спираль и Страну Снов?
– И то, и другое, – признался Григ.
– Не люблю я такую двойственность мотиваций… – вздохнул Ганс. – Ладно. Но ты будешь мне обязан…
Он прикрыл глаза и замолчал.
Григ терпеливо ждал.
Что он сейчас делает, долговязый чудак? Носится вместе с ветром над просторами Детской Площадки, заглядывая в лица? Перескакивает из разума в разум, будто бегущая по бенгальскому огню искра? Расспрашивает других Снотворцев?
Как можно за минуты и секунды проверить сотни миллионов?
Ну а как можно знать с точностью до человека, сколько здесь детей, и кто из них в опасности?
Наверное, надо стать Снотворцем, чтобы это понимать.
Ганс открыл глаза.
– Мне очень жаль, Григ. Августа-Роберта-Кларка нет на Детской Площадке. Последний раз его видели тут три дня назад.
– Так где же он?
– В других частях Города. На Пустошах. На Просторах. Где угодно. Но я бы начал с кварталов Бесконечной Войны и Телесной Радости.
– То есть рядом с Чёрным Замком, – кивнул Григ. – Хорошо… спасибо! Спасибо вам!
Но Ганс ещё медлил. Смотрел на собак.
Григ сглотнул.
– Я не могу отнять у тебя то, что принадлежит тебе и только тебе, – сказал Ганс. – Но… есть одна девочка. Хорошая, храбрая девочка. Она мечтала стать бьюти-блогером, я плохо понимаю, что это, но, наверное, что-то хорошее и важное. Ей осталось жить меньше месяца. Сон – единственная её радость. И она мечтает о собаке.
– Здесь полно собак! – взмолился Григ.
– Ты же знаешь разницу между рельефом и симулякром.
– Месяц? – спросил Григ, помолчав.
– Да. Увы.
– Только если кто-то сам согласится, – сказал Григ.
Терьер поднялся, подошёл и лизнул его в нос.
– Я тебя не отдаю насовсем, – твёрдо сказал Григ. – Только на месяц.
Взгляд собаки сказал ему, что месяц – это целая вечность, причём тридцать раз подряд. Но терьер ещё раз лизнул его и подошёл к Гансу.
– Если Август-Роберт-Кларк появится в детских снах, я немедленно тебе сообщу, – пообещал Ганс. – В тебе достаточно много от ребёнка, чтобы я смог послать весть.
Он исчез – вместе с белым терьером.
– Девочка, которая умирает и мечтает о собаке… – вздохнул Григ. – Слушайте, я не мог отказать!
Такса забралась к нему на колени, а мастиф опустил огромную голову на Грига и вздохнул. Сейчас, в теле ребёнка, Григ был меньше его раза в три.
– Фу, ты меня сейчас придавишь! – возмутился Григ.
Но ему стало светло от того, что его понимают.
Есть, вероятно, люди, которые любят войну, и она им даже снится. Не армия, как таковая, в любви к армейскому распорядку, строгости, чеканному шагу парадных войск и грохоту боевых машин ничего предосудительного нет. Для детей и женщин – так вообще обычный сон. Говорят, что в девятнадцатом веке существовал даже особый квартал – Парадный, где непрерывно маршировали бравые солдаты, а девицы махали им из окна, посылали воздушные поцелуйчики, потом принимали на постой – и со сладострастными стонами предавались любви.
Но Первая Мировая поменяла сознание и мужчинам, и женщинам. Война из благородного кровавого ремесла превратилась в грязную кровавую свару. Никто больше не восхищался расфуфыренными польскими гусарами, галантными французскими солдатами, дисциплинированным прусским воинством и отважными русскими казаками. Война перестала притворяться и стала тем, чем она на самом деле была всегда.
Некоторым она всё же нравится, но Григ к их числу не относился.
Поэтому, здраво рассудив, что квартал Телесной Радости – последнее место, где стоит искать симулякра, обреченного быть вечным мальчиком, и не испытывая восторга от мысли о Вечной Войне, Григ отправился напрямик к Чёрному Замку.
Просто чтобы посмотреть, что там и как.
Где-то в глубине души, впрочем, он ощущал стыдную мыслишку: ему хотелось увидеть циклопическое сооружение из белого камня, вновь почувствовать тот спокойный восторг, который он уже однажды испытал.
О нет, нет! Он не собирался поддаваться искушению.
Тем более, краб-строитель как-то уж очень нехорошо за ним гнался. А ведь тогда Григ искренне собирался помочь в завершении строительства и был готов притащить к Замку несчастного Августа-Роберта.
…С собаками идти было веселее. Мастиф шагал впереди, покровительственно поглядывая на мелких простецов, такса семенила у него под брюхом. Вряд ли в целях безопасности – у неё было самомнение, достойное Креча. Скорее уж такса охраняла мастифа снизу.
Григ знал, куда идти и не хотел мешкать. Детская Площадка проносилась мимо – смех, слёзы, сопли, взлетающие в небо разноцветные дроны и раскатывающиеся под ногами мячики, гул электрических мотоциклов и хлопки игрушечных пистолетов. Лица белые, жёлтые, чёрные, лица не встречающихся в реальности расцветок; дреды, чубы, чёлки и косички…
«Почему у меня нет ни жены, ни детей?» подумал Григ. И отпрянул от этой мысли, сердито покачав головой. Потому, что у него есть Страна Снов. Потому что только она для него – настоящая.
Вокруг стало малолюдно и холмисто. Воздух посвежел. Прокатилась стайка детей на горных лыжах. Ниточка канатки тянулась на немыслимой высоте, но, может быть, в детстве она и впрямь поднимает до самых небес.
Григ вышел на склон и посмотрел на Чёрный Замок. Собаки сели у ног.
Потёр подбородок и сказал:
– Ого…
Нет, в целом Замок не изменился.
Но визит Снотворцев, извлекавших из него Спираль Снов, оставил свои следы.
Белые стены были местами выщерблены, местами закопчены. На склонах котловины замерло десятка два танков. Григ мало интересовался бронетехникой, но ему показалось, что там застыли и «Арматы», и «Абрамсы», и «Леопарды» и «Меркавы». Пожалуй, самым интересным было то, что ближе всего к замку прорвался древний «КВ-2», выглядящий среди мёртвых титанов музейным экспонатом. Впрочем, уже возле самого рва какая-то сила разорвала неуклюжую башню ветерана – не разрезала, не взорвала, а именно растянула и разорвала, будто она была из папье-маше.
Григ поёжился.
Истоптанный почерневший снег покрывали неподвижные тела. Умом Григ понимал, что это пушечное мясо, качественный рельеф, созданный Повелителями Войны и отправленный на смерть в первом ряду. Самые разные рисунки камуфляжа, плащи и экзоброня… некоторые из солдат, похоже, даже не были людьми…
Напрягая зрение (что во Снах неплохо заменяет бинокль) Григ рассмотрел пару молодых зелёнокожих парней, полуголых и вооружённых луками; девушку-змею, ниже пояса покрытую чешуёй и здоровенного парня со снежно-белой кожей и угловатыми чертами, будто его небрежно высекли из куска мрамора.
Насчёт фигур, полностью закованных в металлическую броню, Григ ничего сказать не мог. Может быть это были и люди. Просто люди, с очень большими головами и достающими до земли руками.
Ещё из земли торчал хвост вертолёта, остальных частей не наблюдалось.
Да, штурм Замка дался Снотворцам нелегко. Без Роберта тут явно не обошлось, но скорее всего работали все Повелители Войны вместе.
И что в результате?
Когда оборона была сломлена, они прошли внутрь, ведя с собой Августа-Роберта, засунули ему в грудь Артефакт (или он вложил его сам?) и ушли.
А Замок принялся восстанавливаться, ожидая, пока Спираль Снов вернётся.
По наиболее пострадавшей стене неторопливо полз гигантский краб. Камень за ним становился снежно-белым, словно краб был кистью с краской. Добираясь до трещины или выбоины краб принимался быстро-быстро работать клешнями, словно зашивая прореху, и целостность стены восстанавливалась.
Судя по скорости работы краба, при штурме Замок был почти разрушен.
– Хорошо построено, на совесть, – сказал Григ.
Краб остановился.
Развернулся, держась за стену парой лап и одной клешнёй.
А второй клешнёй помахал Григу.
По спине у Сноходца заструилась струйка холодного липкого пота.
– Нет уж, нет уж, – сказал он. – Лучше ты к нам. Хотя и этого не надо. Сиди там, чини своё обиталище.
Краб, будто услышал, вновь прильнул к стене и пополз по ней. Потом замер. И вдруг выбросил-выстрелил вниз одну из передних ног, неожиданно растянувшуюся на несколько десятков метров. Пронзил ей мёртвое замороженное тело одного из бойцов. Подтянул к себе. Краб много работал и проголодался.
А может быть, он восстанавливал Замок из мёртвого рельефа.
Мастиф зарычал.
Григ сплюнул и отвернулся.
Ну неужели всей мощи Повелителей Войны не хватает, чтобы уничтожить это место и эту тварь раз и навсегда? Им же снятся ядерные бомбы!
– Пошли, ребята, – сказал он собакам. – Хорошим собачкам не надо на такое смотреть.



Глава 4. Вечная война

Со стороны Детской Площадки квартал Вечной Войны был огорожен высоким забором из выкрашенных в белый цвет бетонных плит. Поверху шла спиралью колючая проволока, ржавая, и от того ещё более отвратительная. Узкие железные воротца с нарисованной на них от руки пятиконечной звездой были приоткрыты.
У ворот стояли два паренька, выглядевшие лет на семнадцать. В таком возрасте на Детской Площадке мало кто задерживается. Скорее всего, они были младше, но ощущали себя «почти взрослыми». Ребята легонько толкались и подначивали друг друга. До Грига донеслось:
– Ну чё, зассал?
– Сам зассал! Иди давай!
– Первый иди, если не ссыкло!
Григ не любил такие вот физиологические диспуты даже больше, чем простую матерную брань. Тем более было понятно, что этим мелким детишкам снятся бравурные подвиги, которых на самом деле не бывает. Поэтому он втиснулся между парнями и негромко сказал:
– Не советую туда ходить.
– Почему? – насторожились парни. Глаза у них были затуманенные, но живые. Простецы. Встретились в Снах и решили пойти на войну.
Григ вздохнул и вытянул руки.
Дальше локтя у него больше ничего не было.
– Пошёл за славой, за подвигами, за приключениями, – сказал он. – И вот… Бомбой оторвало!
Парни ошалело смотрели на него.
– Чертовски неудобно, – пожаловался Григ. – Да… Я вот чего к вам подошёл, ребятки. Отлить хочется, сил нет терпеть! Вы бы не могли… помочь ветерану?
Один парень мгновенно развеялся в воздухе. Другой нервно замотал головой и начал отступать.
Григ громко печально вздохнул и вошёл в воротца. Шутка вышла злая, за такие шутки на Детской Площадке можно и отгрести от Хранителей. Но что поделать, лексиконом несостоявшихся новобранцев навеяло…
Пройдя ворота он оказался не на поле боя, как втайне побаивался, а в просторном зале с множеством столов. За столами сидели люди в разнокалиберной военной форме и в белых халатах. Большей частью это был рельеф, но опытным взглядом Григ заметил и немало простецов.
А в зале толкались в очередях и ходили между столами молодые люди. В основном парни, но встречались и девушки, почти все – честные сновидцы призывного возраста и старше.
Что поделать, армия – это по большей части не стрельба и даже не муштра. Армия – это бюрократия.
Григ попал на призывной пункт Бесконечной Войны.
– Сноходцы! – громко позвал Григ. – Есть ли тут сноходцы?
На него даже внимания никто не обратил.
Ясно.
– Роберт! Мастер Роберт! – позвал Григ.
Тоже никакой реакции. Ну ясное дело, Повелитель Войны не отслеживал Грига персонально.
Придётся идти долгим путём.
Григ встал в одну из очередей, которая шла довольно быстро. Перед ним дружески болтали двое парней, вот эти, судя по всему, уже вполне призывного возраста…
– Куда хочешь попасть? – спросил один, рыжий и веснушчатый, скорее рыхлый, чем крупный.
Его собеседник, рослый и по-настоящему накачанный темнокожий парень белозубо улыбнулся:
– В Афганистан!
– Ты чё, псих? – поразился рыжий. – Оттуда в цинках возвращаются! Я бы на кухню хотел попасть, хлеборезом!
Негр нахмурился, пытаясь осмыслить.
Григ меланхолично подумал, что эти молодые парни на самом-то деле не очень молоды. И совсем не ровесники. И не соотечественники.
У русских и американцев в разные годы были свои Афганистаны.
Они не мечтают о войне. Это война не отпускает их.
Сейчас простецы поймут, что принадлежат к разным сторонам – и их начнёт клинить. Их сны превратятся в кошмар и затронут всех вокруг.
– Ребята, ребята, не знаете, в подводники набирают? – быстро спросил Григ.
Парни обернулись к нему. Рыжий нахмурился.
– А у тебя что… с руками?
Тьфу. Он забыл вернуть себе руки!
– В хлеборезку затянуло, – сказал Григ.
Рыжий помрачнел.
А вот с чернокожим творилось что-то странное. У него задрожали губы, всё лицо обвисло, состарилось, в волосах пробилась седина. Странно, не такой уж он должен быть старый… Парень попытался поднять руки – от плеч свисали пустые рукава рубашки.
Он беззвучно зарыдал.
– Оставить, боец! – рявкнул на него Григ, наседая, стремительно становясь выше и, для авторитетности, темнея кожей. Теперь он был сержантом, настоящим американским сержантом из голливудских фильмов, внешне суровым, но в глубине души добрым и даже нежным.
То есть таким, каких на самом-то деле очень немного.
– Что за девчачья истерика? Душно стало? Может тебя платочком обмахнуть?
– Руки, сэр… – прошептал мужчина. Ему теперь было под сорок, но он был почти седой. Гражданскую одежду сменила форма. – Оторвало под Кандагаром, сэр…
– Твои руки на месте! – с напором сказал Григ. – Сгодятся и девок тискать, и автомат держать!
Мужчина опустил голову.
Руки у него снова были.
– Виноват, сэр, – сказал он. – Мне… стало дурно, сэр.
– Иди, прогуляйся на свежем воздухе, – велел Григ.
Солдат откозырял, развернулся и пошёл прочь.
Григ выдохнул. Ему не хотелось будить человека, если тот и впрямь обретал руки лишь во Снах. Он посмотрел на рыжего парня – тот слегка покачивался на месте, но, кажется, его сон успешно стирал случившееся.
Пронесло.
– Молодец, справился, – сказали Григу.
Он обернулся и обнаружил стоящего за спиной врача в белом халате. Светлокожий, с узкой бородкой, в очках. Судя по взгляду, тот простецом не был.
– Я сразу звал Сноходцев, – сказал Григ.
– А я решил подождать и посмотреть, – ответил доктор. – Что у тебя с руками?
– Вот они, – продемонстрировал Григ.
– Впечатляет, – согласился Сноходец. – Редкое умение, так легко себя менять. Не думаю, что ты собрался на войну… Хотя отращивать части тела было бы полезным навыком.
– Мне нужно поговорить с Робертом.
Сноходец презрительно фыркнул.
– Он меня знает. Я для него кое-что делал.
Сказать «он мне обязан» Григ всё же не рискнул.
Доктор помедлил. Потом кивнул.
– Иди за мной. И скажи своим псинам, чтобы не скалились на меня. Особенно мелкой!
Григ строго посмотрел на таксу, и та послушно завиляла хвостом.

Путь их был недолог.
Они всего-то прошли через танковый полигон (Григ, вспоминая поле брани у Чёрного Замка смотрел на громыхающие многотонные чудища с невольным сочувствием), потом – краем аэродрома, с которого непрерывным потоком взлетали истребители всех армий и времён, неожиданно оказались на палубе несущегося сквозь шторм авианосца и, нырнув в узкую железную дверцу, вышли в апельсиновой роще.
Небо было голубым, солнце жёлтым, трава зелёной, а мундир Роберта – чёрным как ночь.
Повелитель Войны сидел в кресле за массивным письменным столом, несколько странно выглядящим среди сада. Перед ним вытянулся по струнке офицер (знаки различия, что у Роберта, что у его подчинённого, были совершенно фантасмагоричны, хоть и напоминали американские). Роберт отчитывал его, да так, что бедолага вжимал голову в плечи.
– Четверо! Четверо курсантов погибло при выпускном испытании! Куда это годится, а? Вас разжаловать на гражданку?
Григ с удивлением подумал, что под суровым обликом Роберта скрывается любящий своих солдат военачальник. Пожалуй, можно будет попытаться поговорить с ним об Августе-Роберте напрямую.
– Но… очень сильный выпуск… – попытался оправдаться офицер.
– У сильного курса должны быть соответствующие испытания! – рявкнул Роберт. – Норма потерь при выпуске – семь процентов! Вы должны были потерять не менее двадцати четырёх-двадцати пяти курсантов! А вы потеряли четверых! Знаете, что это означает?
«Означает, что двадцать человек остались живы, козёл!» – подумал ошарашенный Григ. Но, конечно, свою мысль не озвучил.
– Это означает, что они погибнут в первых же боях! – продолжал Роберт. – И утянут за собой солдат! Вы пожалели своих подопечных! А на самом деле их не спасли, и убили как минимум на порядок больше!
В словах Роберта была своя правда – прямая будто штык и такая же жёсткая. Но Григу от этой логики стало не по себе.
Повелитель Войны покосился на него и на нервно переступающего с ноги на ногу Сноходца. Махнул рукой.
– Идите! Повторите испытание и возвращайтесь с докладом.
Офицер откозырял и торопливо ушёл – среди апельсиновых деревьев внезапно обнаружился старомодный джип. Впрочем, когда офицер в него сел, джип тихо загудел и взлетел в небо.
– И чем я обязан визиту? – спросил Роберт. – Надеюсь, я вам ничего не должен за проваленное задание?
На языке у Грига вертелось несколько едких ответов, в которых фигурировал и заботливо врученный Августу-Роберту нож, и утаённая информация о предыдущих попытках уничтожить Артефакт, и много чего ещё. Но он улыбнулся и покачал головой.
– Нет-нет. Клиф со мной честно рассчитался.
Роберт откинулся в кресле и неодобрительно посмотрел на псов. Процедил:
– Собаки…
– Вы больше любите кошек? – спросил Григ.
– Да, – неожиданно признал Роберт. – Они независимы и горды. Зачем пожаловали?
Григ покосился на сопровождавшего его Сноходца. Роберт махнул рукой, и доктор с явным облегчением удалился.
– Я сяду? – спросил Григ. – Спасибо.
И уселся на удачно возникший под ним стул. Роберт нахмурился. Конечно, мелкие предметы Сноходцы создавать могли вполне успешно, но в присутствии Снотворца и на его территории… это была наглость.
Но Роберт смолчал. Только стул, поначалу крепкий и удобный, стал поскрипывать под Григом, а в задницу кольнула пружина. Опасное дело – тягаться со Снотворцем в самомнении.
– Мне очень жаль, что мы провалили задание, – сказал Григ, чтобы смягчить неловкий момент. – Виноваты. Но этот Снотворец, Джон… он наотрез отказался помочь. А потом ещё оказалось, что Спираль Снов – фальшивка.
Лицо Роберта смягчилось. Пружина колоть перестала, хотя стул остался столь же шаток.
– Самоуверенный и независимый, – сказал он. – Я таких уважаю. Но у него совершенно нет навыков коллективной работы… Как полагаешь, будь Спираль настоящая – он бы её разрушил?
Григ на миг задумался, почесал мочку уха.
– Нет.
– И я уверен, что нет. А ты почему так считаешь? – спросил Роберт.
– Если эта штука и впрямь способна ускользать и возвращаться – она не даст себя разрушить. Как уничтожить цель, которую нельзя поразить?
– Уничтожить всё, – мгновенно ответил Роберт.
– Но это значит уничтожить и Страну Снов! Оно нам надо?
Роберт покачал головой.
– Нет. Ты хотел предложить что-то другое?
– Может быть вернуть Спираль на Просторы? – спросил Григ. – Мы же прошагали по ним изрядный путь. Дойдём и до разрушенного города, откуда её забрал Говард.
– Говорил с Гансом? – нахмурился Роберт.
– Да. Он говорит, что пробовал…
– А то, что вернулся в город в виде кучи фекалий доисторического ящера, сказал?
– Ну… без деталей, – смутился Григ.
– Шесть попыток вернуть Спираль в разрушенный город, – сказал Роберт. – Все ещё до меня, но я читал отчёты. Бесполезно! Как Говард забрался так далеко – ума не приложу. Потом мы пытались отнести её в инопланетный город.
Григ затаил дыхание.
– Да, они есть, – подтвердил Роберт. – Нелюди. Странные и жуткие. Вот в том походе я участвовал. И мы даже с ними договорились. Там странно… они вообще все Снотворцы. Мне кажется, что они живут во Сне и в реальном мире одновременно…
Роберт побарабанил пальцами по столу. Спросил:
– Выпивка?
– Не откажусь!
В руках у Роберта и Грига появились бокалы с каким-то радужным коктейлем. Григ отпил. Некрепкий и сладкий. Ну надо же!
– Они использовали какую-то неземную технологию, – продолжал Роберт. – Сказали, что этой штукой взрывают планеты. Не то, чтобы «можно взрывать», а «взрывают». Так, будто занимаются этим перед завтраком. Но ничего не вышло. Тогда они объяснили, что мы из другого Сна. И попросили больше не приходить. Вежливо.
– И после этого вы надеялись на Джона?
Роберт развёл руками, будто говоря: «Ну я-то особо и не рассчитывал». Потом спросил:
– Так зачем пришёл? Не поверю, что просто поболтать.
Григ вздохнул:
– Мрачно всё закончилось, Мастер. У мальчишки вырезали Спираль Снов из груди. Крови было… – Григ махнул рукой. – Хочу найти Августа-Роберта, поговорить. Мы вроде как ладили. Может он чего знает про Спираль? Как её разрушить?
– С чего бы вдруг?
– Он ведь симулякр, созданный автором Книги. Вдруг что-то знает? Или помнит?
Григ сделал движение, будто стругает невидимым рубанком невидимое полено.
– Как папа Кар… – он быстро поправился, – Как Джеппето, который вырезал Пиноккио из деревяшки. Ну и вдруг он при этом что-то говорил? «Будешь ты хранить Спираль Снов, а уничтожить её можно только в полнолуние…»
Роберт скривился, как человек, вынужденный выслушивать глупость.
– Неужели ты думаешь, мы его не расспрашивали? Он симулякр. Автомат с заданной целью. У меня в штабе служат твари поумнее.
– А вдруг? – настаивал Григ. – У нас неплохие отношения сложились за время похода. Почему бы не попробовать? Надо же эту штуку ликвидировать?
Слово «ликвидировать» Роберту явно понравилось.
– Ну так поговори! При чём тут я? Нужно моё разрешение? Валяй!
– Не могу его найти, – признался Григ. – Спросил Ганса, тот говорит, что и на Детской Площадке его нет.
– Вряд ли он пришёл на мою территорию, – нахмурился Роберт. Закрыл глаза и тут же открыл. – Нет. Не появлялся. Поищи в Квартале Траха. Даже симулякры развиваются и растут, может, решил завести себе подружку.
– Загляну, – согласился Григ. – Спасибо за помощь, Мастер.
Стул под ним треснул и развалился, Григ рухнул, опрокинув на себя остатки коктейля.
– Что бы ты знал, я – Великий Мастер, – сказал Роберт, буравя его взглядом. – Ох, что-то ты мне не договариваешь, парень. Коварный ты, как все русские.
– Вы ведь можете почувствовать, вру я или правду говорю, – обиженно сказал Григ, вставая.
– Правду. Вот только лучшая ложь – это часть правды, – Роберт по-прежнему с подозрением смотрел на него.
Григ отряхивался, стараясь выглядеть максимально обиженным. Потом спросил:
– Скажите, Роберт, зачем вообще вы нас отправили к Джону? Если убеждены были, что ничего не выйдет?
– Клиф требовал.
– Неужели кто-то может на вас давить! – поразился Григ.
Он даже не стал уточнять, что при их первой встрече всё выглядело так, будто это Роберт давит на Клифа.
Роберт смешался и, явно, разозлился.
Но зато всё желание копаться в мотивах поведения Грига у него отпало.
– Тебя проводят, – сказал он. – У нас тут очередной Карибский кризис на подходе.
Грига немедленно взяли под руки два возникших из воздуха морских пехотинца в старой американской форме.
– Расстрелять? – поинтересовался один из них, слишком уж вольно себя ведущий для Сноходца или даже симулякра.
Просто качественный и от того немного наглый рельеф.
Мастиф поднялся с травы, с явным намерением откусить морпеху ногу. Такса очень нехорошо смотрела на горло второго пехотинца, наивно не подозревающего о смертельной опасности.
– Не надо… пока, – буркнул Роберт. – Проведите до весёлого квартала и выставьте прочь.
– Повезло тебе, парень, – сказал чудом избежавший увечий морпех, конвоируя Грига прочь.
– А у нас раз в месяц увольнительные, – завистливо вздохнул второй, за спиной которого семенила такса, всё ещё примеряющаяся к могучему загривку.
– Да я-то и сам не хотел! – покаялся Григ. – Это всё Мастер… Великий Мастер. Вызвал меня и говорит: «Сынок, я уже стар, по бабам не ходок. Прогуляйся за меня по весёлым кварталам, погуляй, с девочками того-сего… Потом придёшь, расскажешь».
– Ого… – хором сказали пехотинцы.
– Старость – она не радость, – глубокомысленно произнёс Григ. – В молодости мечтаешь о приключениях, подвигах. Потом взрослеешь, начинаешь мудрости всякие изрекать, вещать с важным видом. А потом только и радости остаётся – о любовных приключениях послушать, пофантазировать…
– Слушай, – спросил один морпех другого. – Вот то, что он говорит, это не измена?
– Да вроде нет, – неуверенно ответил ему товарищ.
Дальше они шли молча. Григ больше не хохмил, запоздало сообразив, что в своих владениях Роберт легко может его услышать. Морпехи то ли мечтали об увольнении, то ли грустили о бренности всего мирского.
У проходной, за которой был вечер, наполненный цветными огнями, звоном бокалов и женским смехом, морпехи даже пожали ему руку.



Глава 5. Старый друг

Эротические сны знакомы каждому, даже если не брать последователей доктора Фрейда, которые их найдут и в сне про телебашню, и в сне про колодезь. Школьникам снятся смутные сны, в которых они оказываются перед классом без штанов, солдатом снятся жаркие объятия далёкой подруги, студенты… нет, студентам редко снится то, чего и так хватает в жизни. Это уж дальше подхватывают эстафету примерные мужья, тоскующие о разнообразии, неверные жёны, скучающие по любовникам, старики и старухи, в реальной жизни нынче имеющие секс только с пенсионным фондом и подступающими болезнями.
Здесь полно рельефа: красавцев-мужчин и красавиц-женщин, но и простецы в этих снах выглядят привлекательно, особенно женщины. Прекрасный пол более уверен в своей неотразимости, и в Снах все женщины прекрасны.
Григ пробирался через один из самых безобидных уголков Квартала Телесной Радости – бассейны Прелюдии. Это была жгучая смесь общественных купален, лоскутков пляжей, кафе и танцевальных площадок, где простецы знакомились, флиртовали, а затем уходили в более уютные места.
Мимо Грига пронеслась стайка девочек-подростков в купальных костюмах – услада глаз чадолюбцев; прошёл, сверкая мускулистым загорелым телом мужчина в плавках столь узких, что с некоторых пляжей его бы изгнали с позором, зазывно улыбались полуголые девицы, чьи лица и фигуры вызвали бы фурор на любом подиуме. Рельеф…
Григ не отвлекался, да и по сторонам особо не смотрел. Всё это буйство здоровой плоти и нездоровых фантазий интересно лишь поначалу. Потом становится привычно и даже немного скучно.
Самому искать Августа-Роберта – если тот и впрямь решил отправиться в более взрослую часть Снов, он, конечно же, не собирался. Ему легко мог помочь Снотворец – но и покровительствующий его друзьям Филипп, и ещё трое-четверо местных демиургов вряд ли исполнили бы его просьбу просто так. А открывать информацию, пока она ещё не стала общеизвестной, Григ опасался.
Скорее всего это приведёт к тому, что Снотворцы не станут спасать мальчишку-симулякра, а сами потащат его на деконструкцию.
Поэтому Григ направлялся к Ли и Лине. Быть может они своими, пусть и куда менее впечатляющими возможностями, смогут определить – здесь ли Август-Роберт.
Григ и сам не понимал, почему он с такой энергией бросился спасать своего юного знакомца. Происходило бы всё в реальном мире, ну или хотя бы будь Август-Роберт настоящим, живым подростком – дело другое. Григ считал бы своим долгом его защитить, детей обижать нельзя. Но ведь Август-Роберт не настоящий! Он симулякр, созданный для жизни во Снах. Иллюзия живого человека! Его детская внешность – обман, его страхи и радости – имитация. Он не спорит, а изображает несогласие. Он не грустит, а лишь делает грустное лицо и плачущие глаза. Да ему грудь ножом вспороли, кровь лилась рекой, а он преспокойно сел есть печеньки!
Это кукла, а не мальчик. В Буратино было больше настоящего, на него хотя бы полено ушло, какая-никакая, а органика! Август-Роберт – просто автономный кусочек Сна!
Но за этой правильной и трезвой мыслью возникала другая, тревожная и беспокойная: а что тогда вообще Мир Снов? Все Сноходцы задаются однажды этим вопросом, все получают стандартное объяснение: «Мир Снов – это часть коллективного бессознательного, квинтэссенция всех мыслей всех спящих людей на свете. Поскольку, когда одни люди просыпаются и их разум покидает Сновидения, то другие люди засыпают и их сознание вливается в уже имеющийся Мир Снов. Это позволяет Снам сохранять стабильность и даже нести в себе архаичные фрагменты, относящиеся к Сновидениям Средневековья или совсем уж древних, первобытных времён. В свою очередь Сны влияют на разум людей и в реальном мире они получают отголоски информации, принадлежащей другим людям и эпохам. Отсюда все легенды о телепатии, предвидении, переселении душ…»
О да. Это, конечно, правда. У Марии в Библиотеке наверняка есть куча книг, исследующих феномен взаимного влияния реального мира и мира Снов.
Но это никак не отвечает на вопрос: а что такое мысль? Что такое Мир Снов вообще, как он воспринимает мысли спящих людей и изменяется в соответствии с ними? Если в нём появляются и живут реальные люди, так, значит, реален и он? А если он реален, то и его порождения, от рельефа и до симулякров, тоже реальны?
Значит и Август-Роберт отчасти настоящий? Запертый в тюрьме Сновидений и обречённый служить Чёрному Замку, который он боится и ненавидит?
И можно ли просто так взять, и уничтожить его? Григ почему-то был уверен, что под словом «деконструкция» не может скрываться мирная беседа за чашкой чая.
Одно дело коварная Кати или спевшаяся с ней симулякр Марии, переигравшая собственную хитроумную хозяйку. Их Григу не было жалко, они оказались противниками в походе. Но Август-Роберт послушно выполнял свою функцию…
Григ вздохнул.
Вопросы, вопросы…
Он вышел к тихому мирному саду, окружавшему особняк Ли. Рельеф сюда не ходил, поскольку так хотел Сноходец, простецы порой забредали, но снаружи особняк выглядел слишком скучно для посетителей этого квартала.
Но в этот раз Григ обнаружил у дверей девушку-Сноходку, в яркой оранжевой мини-юбке и полурасстёгнутой белой блузке. Он её даже немного знал, встречал в гостях у Ли, и однажды… Ну, как у Ли завершались вечеринки всем понятно.
Григ тихонько отступил к ближайшему дереву – это был усыпанный плодами гранат.
И стал его копией.
Такой удачной, что даже загордился! У него был шикарный крепкий ствол, немножко корявый, но для граната это не беда. Он был ещё не старым, хорошо плодоносящим, зёрнышки у него были сочные, сладкие и в меру с кислинкой. Немножко беспокоила гранатовая плодожорка, но Григ надеялся, что к зиме он с ней справится…
Тьфу! К какой ещё зиме…
Где у него теперь находятся глаза Григ не знал, но за Ли и Сноходкой следил внимательно и с любопытством. Мастиф обнюхал его ствол и пошёл гулять по саду. Такса задумчиво подняла заднюю лапу, Григ сердито зашуршал листьями. Такса ехидно посмотрела на него и пошла за мастифом. Григ вернулся к неспешным древесным наблюдениям.
– Ну почему, почему? – с горечью спрашивала девушка его приятеля.
– Лина против, – не очень убедительно возражал Ли.
Выглядел Сноходец хорошо, бодро. Видимо, душевные раны у него затянулись, смерть в вонючей грязи больше не являлась в кошмарах.
– Она не может быть против! – возмутилась девушка. – Мы с ней прекрасно ладили, мы нравимся друг другу!
– Люди меняются, – сказал Ли сухо. – Уходи.
– Да что с тобой такое? – завопила девушка. Григ вспомнил наконец-то её имя – Сабрина. – Тебя будто подменили, ты был таким весёлым, таким раскрепощённым…
И тут Ли завёлся, напомнив Григу тот неприятный момент, когда он стоял под дулом автомата.
– Пошла прочь, блудливая тварь! – выкрикнул он. Сравнение с симулякром было, пожалуй, самым серьёзным оскорблением для любого Сноходца. Но Ли был так разъярён, что Сабрина не обиделась, а испугалась и стала пятиться от дома. – Что б я тебя больше видел! Я семейный человек, у меня жена есть!
Григ восхищённо затрепетал всеми листочками. Это что ж такое делается, а? Ли гонит бывшую подругу, обвиняя её в блуде! Ли! В блуде!
Сабрина быстрым шагом прошла мимо Грига, который не удержался и зацепил её веткой за край короткой юбки.
Как он и предполагал, трусики та, отправляясь в Сон к Ли не надела.
Ли прошёл до самой калитки, посмотрел вслед, убедился, что Сабрина ушла. Повернулся к Григу, протянул руку с явным намерением сорвать ближайший плод.
Григ в ужасе подтянул ветку к стволу.
– Долго ещё будешь притворяться? – спросил Ли. – Ушла она.
Григ вернулся в человеческий облик, отряхнул с рубашки гусеницу. Сказал:
– Извини, не от тебя прятался. Не хочу с ней общаться, такая ненасытная дама…
– Да уж, – согласился Ли, улыбаясь. – Потому и прогнал. Ну привет, привет…
Они обнялись.
– Ты хорошо выглядишь, – сказал Григ. – Исчезла эта, как её, унылая печаль в глазах.
– А мне казалось, что это смущение и раскаянье, – ответил Ли. – Очень неудобно получилось там, в Пустошах. Я же обычно не злюсь. Я курсы по управлению гневом проходил.
– Были проблемы?
– Были, – признал Ли. – Служил в армии. ВTAG… хотя вряд ли это тебе что-то говорит.
Он помолчал и улыбнулся:
– Зато мне никогда не снится война! Такие вот механизмы психологической защиты. Только секс! Ну что, зайдёшь?
– Пить-то ты не перестал? – поинтересовался Григ.
– Я только во сне и пью! – засмеялся Ли. – Ну, пошли.
Григ глянул на собак – те с упоением рылись в земле. Он взглядом разрешил им остаться в саду.
Они вошли в дом, и Григ с порога заметил, что в гостиной многое изменилось. Джакузи в эркере осталась, но выглядела почему-то совсем не развратно. Многоместная кровать исчезла вообще, вместо неё был диван и несколько мягких кресел. Потолок украшали всё те же пасторальные пейзажи, но все фривольные фигуры, занимающиеся под сенью олив непристойными игрищами, исчезли – будто Леонардо да Винчи нарисовал их для развратного папы Александра Четвертого, но тут на папский престол поднялся куда более целомудренный Юлий Второй и велел закрасить непотребства.
Григ хмыкнул.
И вдруг услышал доносящийся сквозь открытую дверь во внутренние помещения (была ли она вообще тут раньше?) смех. Смеялись, явно, женщина и ребёнок.
Григ с подозрением посмотрел на Ли.
– Это не то, что ты подумал, – ответил его приятель с возмущением. – Говорю же, я теперь семейный человек.
– Извини, Квартал у тебя… такой… – замялся Григ.
– Может быть, перееду, – вздохнул Ли. – Садись. Рассказывай, что и как.
Григ опустился на диван, помедлил.
– Не буду ходить вокруг, да около. Ли, ты можешь поискать кого-нибудь в вашем Квартале?
– Только так же, как и ты, – Ли сел рядом и протянул ему бокал с виски. – Я же не Снотворец. У меня всех необычных возможностей – неутомимость.
Он отпил виски, потом добавил:
– Ну и обаяние, конечно же… Как твои псы? Вроде же у тебя было трое?
– Одолжил одного ненадолго, – не стал Григ вдаваться в детали.
Ли кивнул.
– А вот мне Филипп только одного симулякра создал. Сказал, что симулякр симулякра – это против правил и вообще очень сложный заказ…
Григ нахмурился, переваривая информацию. Симулякр симулякра?
– Снотворцы, блин, жадные все они… – продолжал Ли. – Ты кого-то конкретно ищешь?
– Да. Августа-Роберта-Кларка.
Ли засмеялся, откинувшись в кресле.
– Ну так бы сразу и сказал! Роберт!
Через несколько секунд из двери вышел подросток. Август-Роберт Кларк, без сомнения, только вот одетый вполне современно, в бермуды и футболку. Увидев Грига, он радостно улыбнулся и словно бы расслабился.
– Привет, Сноходец!
– Привет, – машинально отозвался Григ и уставился на Ли. – Чёрт, я не понимаю! Тебе что, Филипп сделал симулякр Августа-Роберта?
Ли нахмурился и сделал страшные глаза.
– Да ничего, я всё понимаю, – Август-Роберт подошёл и плюхнулся на диван между ними. – Нет, Григ, это я.
Григ облегчённо развёл руками.
– Что ж я сразу сюда не пошёл! Я тебя искал в Вечной Войне, я тебя искал на Детской Площадке, я даже к этому мерзкому замку сходил!
– Воронку уже засыпало? – заинтересовался Август-Роберт.
– Какую ещё воронку?
– От тактического ядерного заряда. Мастер Роберт оглушил краба зарядом в две килотонны, после этого мы смогли войти.
– Так ты там был? – поразился Григ, глядя на беззаботно болтавшего ногами мальчишку.
– А как бы они иначе Артефакт взяли? Я всегда с ними иду, когда они хотят что-то сделать со Спиралью Снов.
Григ покачал головой. Да уж, неудивительно, что Август-Роберт не хотел идти к Чёрному Замку.
– Раньше-то, как они с крабом справлялись?
– По-разному, – отмахнулся симулякр. – Ядерная бомба – не самая страшная вещь в Снах. Вот когда Годзилла разодрал краба и проглотил, вот это была жуть… Особенно, когда краб наружу выбирался.
Шумно выдохнув, Григ перевёл взгляд на Ли. Тот с отеческой заботой обнял Августа-Роберта за плечи.
– Свинство, что пацану приходится в этом участвовать, – сказал он. – Мы с Линой его как бы… усыновили.
– А… – сказал Григ, осмысливая. – Ну… это… круто, да!
– Так что у нас теперь двое детей, – широко улыбаясь, продолжил Ли. – Кати!
Девушка вышла из той же двери, откуда появился Август-Роберт. Руки у неё были выпачканы в муке, поверх спортивного костюма был фартук. Похоже, симулякр что-то готовила на кухне.
– Поздоровайся, – сказал Ли.
– Здравствуйте, Григ! – лучезарно улыбаясь, сказала Кати. – Как здорово вас видеть!.. Пап, у меня там всё сгорит!
– Понял, беги, беги! – сказал Сноходец.
– Так вот какой симулякр симулякра тебе сделал Филипп… – с оторопью произнёс Григ.
– Ну да. Понимаешь, мы решили, что надо изменить свою жизнь. Что нам нужна дочь! И я попросил Филиппа, чтобы он восстановил Кати. Но только не такой, как она была, конечно! И не такой, какой её сделал Клиф. Знаешь, Филипп долго упирался, говорил, что возврат к основе личности и создание новой, но не затрагивающей глубинных характеристик – это работа адова. Но обещание было дано от имени всех Снотворцев. Вот, сделал нам дочку!
Ли рассмеялся и похлопал Августа-Роберта по спине.
– А теперь у нас ещё и сын! Роб сам к нам пришёл, попросился пожить. Представляешь, как здорово?
Григ постарался не таращить глаза так явно, как ему хотелось.
Ещё ему хотелось завопить: «Ли, старина, да ты охренел? Какая такая „дочка“? Если уж хотел завести во Снах семью – пусть бы тебе слепили симулякров с нуля! Зачем Кати? Она же была вашим с Линой сексуальным партнёром! Симулякром для удовольствий! Вы её драли на пару всеми способами! То, что она погибла и была воссоздана заново – роли не играет, это какая-то некрофилия вперемешку с инцестом и педофилией выходит!»
Он это и заорал. Но только мысленно.
Когда ты внезапно понимаешь, что твой друг не оправился от душевной травмы, а окончательно съехал с катушек, не стоит это говорить ему в лицо. Тем более на его территории, и, если ему приходилось учиться управлять гневом.
– Как я за вас рад, – сказал Григ так фальшиво, что будь Ли в форме, он бы явно это понял. – А где Лина?
В его прошлый визит здесь гремела вечеринка, плавно переходящая в разврат, и оба Снотворца веселились напропалую… но что-то чудилось фальшивое в их взаимных улыбках и поцелуях.
– Лина… – Ли нахмурился. – Она поехала за продуктами. Недавно. В Магазин Всего. Женщины! – он рассмеялся. – Обожают покупки!
– Ага, – кивнул Григ. – Слушай, мне надо потолковать с… твоим сыном. Не против?
– Бойцы вспоминали былые сражения! – широко улыбнулся Ли. – Болтайте, конечно. Я пойду, помогу Кати. Мы делаем мясные пироги. Ты любишь вустерширский соус?
– Обожаю! – воскликнул Григ с энтузиазмом.
– Значит, сделаем ещё парочку! – решил Ли. – Не скучайте!
Он вскочил и направился на кухню.
Август-Роберт молча смотрел на Грига.
– Давно нет Лины? – спросил Григ.
– Когда я пришёл два дня назад, её не было, – ответил Август-Роберт.
– Ага, – кивнул Григ, помедлив.
– Пироги не ешь, – тихо сказал Август-Роберт.
– И не подумаю, – так же тихо ответил Григ.
Он уже ощущал сгущающийся вокруг кошмар – душный, давящий.
– Я вначале решил тебя разыскать, – сказал Август-Роберт. – Пошёл по пляжу. Ты знаешь, что все пляжи в Стране Сновидений – это один пляж?
– Да.
– Но тебя уже не было, ты переехал. И там шатался Клиф. Тогда я пошёл к Ли.
– Сноходцы часто сходят с ума, если умирают на Пустошах?
– Почти всегда. Только Кречу всё нипочём.
Григ побарабанил пальцами по дивану. Резко спросил:
– Ты зачем с Детской Площадки ушёл?
– Там стало опасно. Снотворцы что-то задумали.
– И что, тебя не защитили бы Хранители?
– Я же не настоящий ребёнок, – сказал Август-Роберт вразумляюще. – Я подделка. Среди Хранителей новенький недавно появился, но они и его переспорят. Я их пугаю и раздражаю.
– И даже Ганса? – поразился Григ.
– Да он из них самый страшный! – удивился в ответ Август-Роберт.
С кухни потянуло запахом готовящегося мяса. В Стране Снов всё быстро, если тебе хочется.
– Какой же я дурак, – прошептал Григ. – Два дня назад, говоришь?
– Ну да. Знаю, они о чём-то говорили с библиотекаршей. Я понял, что надо уходить.
– Два дня назад? Я дурак в квадрате, – признался Григ. – В кубе. Она же меня использовала втёмную, чтобы тебя найти.
Август-Роберт тревожно смотрел на него.
– Нам надо уходить, – сказал Григ. – И быстро.
– Здесь безопаснее всего, – негромко сказал Август-Роберт. – Сны безумцев отпугивают даже Снотворцев.
– Если они поймут, где ты… – Григ не закончил, вскочил. – Пошли. Я умею убегать, поверь. Я олимпийский чемпион по убеганию.
Август-Роберт спорить не стал и пошёл за ним, тревожно оглядываясь на кухонную дверь. Григ тоже не удержался, бросил быстрый взгляд и торопливо отвернулся. Нет, смотреть туда было явной ошибкой.
Он уже открыл дверь, когда за спиной раздался весёлый голос Ли:
– Куда вы собрались?
– Решили в саду погулять, – Григ обернулся с самой широкой улыбкой, которую смог приснить.
– Не надо. Там дождь, – сказал Ли.
Он не улыбался. Стоял с большим мясницким ножом в руке и смотрел на Грига.
За спиной и впрямь застучали капли. Солнечный свет померк. Дождь хлынул потоком, сплошной стеной, как в Пустошах.
Ли стоял с ножом, с которого капала кровь и смотрел на Грига.
Из кухни вышла прихрамывающая Кати. Одной ладонью она зажимала окровавленную ляжку, в которой явно не хватало куска плоти. В другой держала молоток для отбивания мяса. Кати улыбалась.
Григ затаил дыхание, когда Кати подошла к «отцу», но девушка встала с ним рядом, с ангельской улыбкой глядя на Августа-Роберта.
– Там дождь, – повторил Ли и перестал улыбаться. – Закройте дверь. Забрызгает… порог.



Глава 6. Безумие

Сны безумцев бывают разными.
Сон дебила – это соль земли, основа основ. Слабый от природы разум не может уяснить сложностей мироздания, но прекрасно держит базовые принципы. Небо голубое, огонь жжётся, гром гремит. Мир дебила понятен и прост, в сложные первоосновы он не вдаётся. Не пытается придумать что-то, в отличие от дурака, а мыслит готовыми схемами.
И эти схемы прекрасно держат каркас Страны Сновидений. В любом кафе сахар будет сладким, любой камень под ногами – твёрдым.
Сны настоящих безумцев, под которыми люди понимают шизофреников и психопатов, выламываются из Сновидений точно так же, как и из обычного мира. Их сносит на Окраину, где сами законы природы и общества становятся зыбкими и расплывчатыми.
Но если человек от природы обладает сильной волей, то даже во Сне он пытается контролировать себя. Компенсировать больной искажённый разум, со звериной хитростью прятать свои странности. Иногда недолго, иногда всю жизнь.
Пока что-нибудь, вроде утопления заживо в грязи, не снесёт барьеры.
Дверь хлопнула за спиной, закрываясь. Загремел замок, звякнула задвижка. Вообще-то дверь была хлипкой, со стеклянным окошком, как принято в хороших кварталах благополучных англосаксонских стран. Но Григ не сомневался, что сейчас он не сможет выбить стекло, ведь Ли этого не захочет.
– Григ, ты знаешь, что человек – это трубка? – спросил Ли.
– Что?
– Трубка, – повторил Ли убеждённо. – Пищеварительная трубка. В одно отверстие всё входит, из другого выходит. Всё остальное: мозг, конечности, половые органы, лишь обслуживают пищеварение. Мы ходячие желудки с кишками и зубами, обросшие всякими причиндалами!
Он энергично взмахнул рукой с ножом.
– Это интересная теория, – сказал Григ с воодушевлением.
– Секс порой называют обменом жидкостями, – продолжил Ли. – И это уже какое-то приближение к истине, не зря же секс тоже использует оба конца трубки. Но настоящее познание возможно лишь через пищеварение. Через поглощение одного другим. В реальной жизни это невозможно в полной мере, ведь поглощённый не может поглотить, но Сновидения дают нужную гибкость, тут всё восстанавливается, тут…. Тут свобода!
– Ли, это надо осмыслить, – сказал Григ, не особо рассчитывая на успех. – Давай прогуляемся, поболтаем на свежем воздухе? Там и дождь кончился…
Капли застучали с новой силы. Трудно тягаться с самоуверенностью безумца.
– Льёт как из ведра, – не согласился Ли. – Григ, мы же друзья! Ты поймёшь!
Он закатал рукав, обнажая крепкий бицепс.
– Хочешь, попробуешь первым? – спросил он с надеждой.
Кати с улыбкой потрогала его за руку, что-то спросила взглядом.
– Или Кати, если на твой взгляд это правильнее, – добавил Ли.
– Ли, это не для меня, – сказал Григ.
– Может быть Роберта? – продолжал Ли. – Роб, ты же не против?
– Ли, ты спятил! – не выдержал Григ. – Опомнись! Ты же человек, ты живёшь где-то в Австралии, ты служил в силах специальных операций, тебя учили справляться с гневом!
– Я не гневаюсь, – обиженно ответил Ли. – Я… я просто расстроен.
Он действительно выглядел огорчённым. Но через мгновение улыбнулся.
– Придётся тебе помочь, Григ… Кати, одному мне будет сложно.
Кати послушно кивнула и взяла молоток поудобнее.
Изменять себя – очень редкий дар. И уж тем более в центральных кварталах города. И тем более в доме другого Сноходца.
Единственное, на что рассчитывал Григ – это был квартал Телесной Радости. Здесь и без того размыты границы дозволенного.
Стать крупнее здесь, наверное, не смог бы и Халк. А вот измениться в пределах отведённых природой размеров можно было и попробовать.
Главное – не ошибиться.
Григ изменился.
– Ой… – сказала Кати, расплываясь в улыбке. И шагнула к Григу.
Как бы ни изменил её Филипп, основой симулякра было сознание юной девушки. А все девушки любят пушистиков и мультики.
Панда улыбнулась.
Кати протянула руку.
Пищеварительная трубка, значит?
Панда жрёт бамбук. Тридцать килограммов долбаного крепкого бамбука в день! Чтобы прожевать такую кучу щепок, нужны очень, очень крепкие челюсти.
Григ взревел и укусил Кати за руку.
Кости хрустнули будто ветки. Симулякр закричала, попыталась ударить его молотком – Григ отбил удар лапой, бросил Кати на пол, упёрся ногой в живот, дёрнул головой. Рука симулякра оторвалась. Григ отбросил её, оскалился, глядя на Ли.
– Вот, вот! – закричал тот в упоении. – Давай!
Кати визжала, катаясь по полу и оставляя за собой кровавый след.
– Открой дверь! – проревел Григ. – Открой, псих!
– Ешь её! – кричал Ли. – С неё не убудет, она так сделана!
Григ пошёл на него на четырёх лапах, скалясь и ещё надеясь испугать.
Но такие психи либо пугаются сразу, либо не боятся ничего до конца.
– Ну, поиграем! – Ли перехватил нож поудобнее. Глаза у него возбуждённо блестели. – Только ты и я! Победитель съедает побеждённого! Чур, я победитель…
Окно за его спиной с грохотом разлетелось градом стеклянных осколков и щепок.
Туша мастифа налетела на Ли со спины, повалила. Следом пулей мелькнула такса, крошечные челюсти защёлкали, будто садовые ножницы. Рука Ли, сжимавшая нож, оказалась обгрызенной и порванной в лоскуты.
– Нечестно! – с обидой выкрикнул Ли, вставая и стряхивая с себя мастифа будто плюшевую игрушку. – Значит, так? Нечестно играем? Как дикари кусаемся?
Он тоже менялся!
Безумие дало ему то, что Григ с гордостью считал своим уникальным даром.
Одежда на Ли лопнула, плечи, и без того широкие, раздались. Кожа обросла густым рыжим волосом, челюсть выдалась вперёд, зубы укрупнились, на глаза наползли надбровные дуги.
Кем он себя вообразил?
Первобытным человеком?
– Неандертальцы не были людоедами, кретин! – рявкнул Григ, готовясь к решающей драке.
Ли зарычал. Вероятно, он не знал и того, что неандертальцы умели говорить.
Грига больно ударило в спину – Кати кончила орать, поднялась и принялась молотить его молотком, зажатым в уцелевшей руке. Большая часть ударов проходили вскользь, но всё-таки это было больно.
Мастиф ходил вокруг Ли, тоже готовясь к атаке. Под шкурой перекатывались мощные мускулы.
Ли, к сожалению, ничуть не выглядел напуганным.
Григ отмахнулся от Кати, откинув её к стене. Симулякр замерла, размышляя. А потом бросилась к Августу-Роберту, занесла над его головой молоток. И выжидающе замерла.
– Дура, ему это нипочём! – рявкнул Григ. Слова из глотки панды выходили басовито, весомо. Кати заколебалась.
Григ посмотрел на таксу, смирно сидящую за спиной мастифа. Вздохнул. И мигнул, разрешая.
Такса засеменила ножками, разбегаясь. И взвилась в воздух, прыгая на Ли.
Неандерталец заревел, разворачиваясь к ней и готовясь ударить на лету.
Такса раскрыла рот.
Это походило на мультик – узкая мордочка таксы всё расширялась и расширялась, до размера Ли, зубы тоже росли, теперь на Ли неслась лишь огромная зубастая пасть, где-то на конце которой болталось пушистое тельце и короткий хвостик.
Ли издал лишь один нечленораздельный звук, ухитрившись выразить и ужас, и восхищение одновременно, когда пасть захлопнулась вокруг него и стремительно сжалась. Такса тяжело рухнула на пол, замерла, потом громко пукнула.
И виновато посмотрела на Грига.
– Некоторые маленькие собачки уверены, что они очень большие, – сказал Григ, глядя на Кати. Кровь у той уже не текла, а культя руки, кажется, начала отрастать. – Самоуверенность, знаешь ли, это очень важный фактор во Снах.
У симулякра задрожали губы. Она опустила руку с молотком, глядя на таксу. Спросила:
– Папа? Где папочка?
Григ, вернувший себе прежний облик, помахал рукой перед носом.
– В каком-то смысле – здесь.
– Он вышел? – тупо спросила Кати.
Симулякры тоже сходят с ума, когда теряют цель существования.
– Да, – сказал Григ. – Полагаю, что уже вышел.
Он глянул на таксу и добавил:
– Ай-яй-яй.
Но не очень строго, поскольку несварение может случиться с любой пищеварительной трубкой.
Пройдя мимо Кати, он взял Августа-Роберта за руку и толкнул дверь. Та легко открылась.
Дождь кончился.
На листьях деревьев сверкали капли воды, трава искрилась росинками, в небе повисла радуга.
– Идёмте, – сказал Григ собакам. – Не стоит задерживаться, Филипп может почуять странности в своём квартале.
– А мне что делать? – спросила вслед Кати.
– Сиди и жди, – велел Григ.
– Папочку?
– Да. Папочку и мамочку.
Где-то вдали пропел горн, и Григ занервничал. Огляделся в поисках какой-нибудь оказии, которая могла случиться в растревоженном Сне. Они тут слишком многое натворили, чтобы квартал Телесной Радости не захотел от них избавиться.
Среди деревьев обнаружилась одинокая лифтовая кабина.
– О, – сказал Григ. – Идём.
Вместе с Августом-Робертом и собаками они едва втиснулись в кабинку. Створки неплотно сошлись, оставляя пригодные для наблюдения щели.
– Куда? – спросил Август-Роберт.
Григ с сомнением посмотрел на панель, украшенную сотней кнопок, подписанных непонятными символами.
– Да куда угодно жми, не ошибёшься.
Сквозь щель он уже видел высокого человека, шагающего через сад.
Август-Роберт ткнул в одну из кнопок.
Лифт поднялся в воздух, замер метрах в двадцати над землёй. А потом слегка раскачиваясь заскользил вдаль, будто кабинка канатной дороги.
Снотворец в саду пристально смотрел вслед. Потом погрозил кулаком.
Скорее всего, он мог бы их остановить. Но, насколько Григ знал, Филипп любил честную игру, и успевший убежать противник мог рассчитывать на фору.
– Ты как? – спросил Григ.
Август-Роберт хлюпнул носом, на миг прижался к нему и тут же неловко отстранился.
– Да уж, – согласился Григ. – Чёрт, а я ведь с ним много лет дружил! Я его считал своим лучшим другом в Снах! Каково? Ты представляешь?
Такса под ногами смущённо опустила мордочку.

Пока летающий лифт (был ли он подвешен к тросу, снабжён двигателями наподобие коптера или летел сам по себе, подобно тому, как летают во Снах дети и драконы – так и осталось непонятным) двигался прочь от квартала Телесной Радости, Григ размышлял.
Картина складывалась неприятная.
Милая умная Мария не смирилась с позорной гибелью на Пустоши и снова зарылась в свои книги. Обратив во время похода внимание на Августа-Роберта, она заинтересовалась странным ребёнком. Быстро выяснила, что это не настоящий подросток-Сноходец, а сотворенный век назад симулякр (ах, что мешало самому Григу заинтересоваться этим вопросом!) Пришла к выводу, что мальчик может куда больше, чем считали Снотворцы – и сообщила им об этом.
Что же ей было обещано? Вечная жизнь во Снах, скорее всего.
Но тут Снотворцев ждала неудача – Август-Роберт оказался не так прост. Он узнал или почуял внимание к своей персоне, сбежал и укрылся у спятившего к тому моменту Ли. Безумие Сноходца мешало повелителям Снов найти симулякра. И тут Марию опять осенило (Григ был уверен, что идея исходила именно от неё). Она нашла его, подкараулила в Магазине и мимоходом сообщила, какая судьба ждёт Августа-Роберта. Значит, была уверена, что Григ решит его найти. И Григ не подвёл, нашёл…
А Снотворцы, включая доброго старого Ганса, подыгрывали. Ждали.
Григ вздохнул и покачал головой.
Ну что тут скажешь?
Они ведь по-своему правы. Если таинственный Артефакт угрожает всей Стране Снов – стоит ли этого симулякр? Он ведь не живой ребёнок. Тут и Достоевский бы задумался!
Да и погибнет ли он в процессе деконструкции?
Григ, конечно, рисовал в своём воображении что-то столь же отвратительное, как воплощённые фантазии Ли. Какие-то острые ножи, дисковые пилы, крючковатые железяки и прочие атрибуты сумасшедшего учёного. Но что, если Снотворцы просто протянут к мальчику свои могущественные длани и тот спокойно расскажет им всё, что знает и даже сверх того? А потом вприпрыжку побежит на пляж, радостный и избавленный от необходимости время от времени таскать Спираль Снов за пределы Города? Марию Снотворцы наградят вечной жизнью во Снах (ведь Артефакт способен на это!), потом уничтожат Спираль Снов… и… и всё будет хорошо.
Может быть, если Григ сейчас сам доставит Августа-Роберта к Клифу, ему тоже обломится награда?
Конечно, он так и не нашёл пока своего места в Снах.
Но есть кое-какие симпатичные уголки.
Квартал Коллекционеров, к примеру. Там точно нет Снотворца. Там узкие переулки с невысокими домишками, первые этажи которых заняты лавочками, большими и малыми. Там можно купить любые коллекционные редкости: редчайшие марки, модельки мотоциклов в размере 1 к 18, оловянных солдатиков всех армий на свете, старинные компасы, фигурки Тинтина, раритетные бутылочки из-под «Кока-колы», чучела енотов и засушенных жуков, древние навигационные карты… Большую часть своих хрустальных колибри Григ тоже нашёл там.
Между лавочками прячутся крошечные кофейни и пабы, где коллекционеры (рельеф и простецы) обсуждают удачные приобретения за чашкой кофе или кружкой пива. Стоит лишь зайти в такое заведение и на улице начинает идти мелкий холодный дождь, а хозяин разжигает камин, у которого обязательно найдётся уютное местечко…
И что особенно важно, ты никогда не сможешь купить всю свою коллекцию сразу. Ты будешь собирать её долго, годами, чтобы однажды, на склоне лет, повесить на стену последнюю тарелочку из серии «Китайское чаепитие» или приколоть в альбом редчайший пионерский значок с чернокожим Лениным (ограниченный выпуск, для братских народов Африки, в серию не пошёл).
Хороший квартал. Григ любил там бывать. Скучновато, но… как-то ему в последнее время захотелось скуки.
– Что такое деконструкция симулякра? – спросил Григ.
Август-Роберт поднял на него взгляд.
– Это то, что Снотворцы хотят со мной сделать.
– Да, – чуть раздражённо согласился Григ. – Но что это такое? Как происходит? И что с тобой случится после… если это сделают?
Мальчик помолчал.
– Это разрушение с целью понимания. Кати… она была симулякром-подружкой, да?
Григ кивнул. Можно было сформулировать и так. Лифт потряхивало в движении, но, казалось, он начинал снижаться.
– Кто-то из Снотворцев разобрал её суть, понял, как и для чего она устроена, а потом вывернул наизнанку, переделал. Она стала агентом.
– Ну, это выглядело не так уж и страшно, – воодушевился Григ.
– Кати очень простая, – ответил Август-Роберт. – Вся её суть была в том, чтобы угождать хозяину. Она боялась только не справиться и попасть в немилость. При деконструкции смысл выворачивается наизнанку, её целью стал обман. Для этого нужен страх.
– А ты чего боишься? – спросил Григ небрежно.
– Боли. Крови. Краба-сторожа у Чёрного Замка.
– То есть если тебя подвергнут деконструкции…
– Григ! – выкрикнул Август-Роберт. – Ну ты тупой, да? Я тебе пытаюсь объяснить, что если за меня возьмутся, то сдерут с живого кожу, нарежут на лоскутки и ленточки и… и…
– Ладно, я понял, – смутился Григ.
– Ты решил уже, да? – напирал Август-Роберт. – Сказал себе, что я ненастоящий и надо меня отдать Снотворцам?
– Ничего я не решил! – закричал Григ в ответ. – Да я из-за тебя, засранца, бывшего лучшего друга прибил! И чувствую, что навсегда!
Он замолчал, смущённо осознав, что орёт на испуганно моргающего пацана. К тому же – не настоящего.
– Ладно, будем думать… – сказал он. – Не нравится мне всё это!
Лифт мягко стукнулся о землю и остановился. Двери открылись. Григ осторожно выглянул наружу, потом вышел. Мальчишка и собаки – следом.
– Значит, Окраина, – сказал Григ, оглядываясь. – Значит, Креч…
Лифт за их спиной растаял в воздухе.
Они стояли на узкой брусчатой улочке, застроенной многоэтажными белыми домами – с крылечками, колоннами, полуподвальными этажами, световые люки в которые были прикрыты решётками. На первых этажах окна были большими, но чем выше, тем сильнее уменьшались. Викторианская эпоха, Англия. Но уже очень, очень потрёпанная и выветривающаяся. Если бы не фанатичная любовь англичан к своей истории, дома давно бы исчезли.
Впрочем, Август-Роберт при виде этих древних обиталищ оживился и приободрился. Этот тип строений ему явно был знаком.
– Раз нас занесло на Окраину, – сказал Григ, – то надо идти к троллю. Значит, я уже это решил, понимаешь?
– А где он живёт?
– Креч сам нас найдёт, – Григ откашлялся. – Надо только уметь его позвать…
Он ещё раз прочистил горло и немелодично запел:


– Растяпы мы, конечно, и разини мы,
И нам любая кажется беда
Невероятной и неотразимою
Но как-то всё обходится всегда…[1]


– Прошу тебя, замолчи! – проревел Креч. – Замолчи! Иначе не обойдётся, клянусь богами Снов! Ну почему ты всё время мучаешь хорошие детские песни? Зачем вы все вообще горланите песни?
Откуда появился тролль, понять было невозможно. Видимо, из воздуха. Скорее всего, это было его особенностью Сноходца, такой же, как умение Грига искать и убегать.
– Все знают, что если запеть, то ты выйдешь… – пробормотал Григ. – И мне казалось, что на детские песенки ты лучше реагируешь…
– Я выхожу, потому что у меня хороший музыкальный слух! – рявкнул Креч. – А вы никогда не попадаете ни в ноты, ни в такт! И голоса ни у кого нет! Ясно? Я выхожу, чтобы вас прибить на месте! Иногда так и делаю!
Он покосился на Августа-Роберта. Сказал:
– Привет. Расплющить его, как считаешь?
Август-Роберт задумчиво глянул на Грига и сказал, что, наверное, не стоит.
– Нас уже пытались сегодня прибить, – мрачно сказал Григ. – Давай ты не станешь это делать?
Но вниманием Креча уже полностью завладели собаки. Он потрепал мастифа, который начал вилять хвостом и ластиться к каменной руке, потом присел перед таксой и внимательно её осмотрел. Такса угрожающе зарычала.
– Ничего себе! – сказал Креч с восторгом. – Да у тебя Апломбная Такса! К тому же короткошерстная… Она недавно кого-то сожрала?
– Она сожрала Ли, – признался Григ.
Креч с кряхтением поднялся.
– Похоже, разговор у нас будет долгий и невесёлый, – сказал он. – Что, спятил наш ловелас?
Григ кивнул, не вдаваясь в детали.
– Всегда этого опасался, – вздохнул Креч. – Идёмте. Тебе надо налить выпивки. Мальчику – укрыться тёплым одеялом и выпить горячего какао.
– Я ненастоящий, я симулякр, – сказал Август-Роберт с вызовом. – К чему мне одеяло и какао?
– Ну так они тоже ненастоящие! – расхохотался тролль. – Я их присню, дурачок! Так что всё будет гармонично.



Глава 7. Мрачные планы

В этот раз дом Креча был не под мостом. Он спрятался в глухом внутреннем дворике-квадрате, напоминающем питерские дворы-колодцы. Выщербленные кирпичи с остатками штукатурки, мутные стёкла в окнах, кое-где заклеенные крест-накрест рыжими бумажными полосками… Григ поёжился, оглядевшись.
Прохода в двор-колодец, конечно же, не было. Но они как-то прошли.
Август-Роберт с любопытством излазил весь дом – Креч не протестовал, после чего и впрямь забрался в кресло, получил плед и здоровенную чашку с какао.
Себе и Григу Креч приснил бокалы с тягучим сладким розовым портвейном. В его бокал влезло не меньше бутылки, но тролля это явно не смущало. Они сидели в полутёмной гостиной, у потрескивающих в камине дров и пили.
– Хреновая ситуация, – отхлёбывая вино, сказал Креч. – Мария тебя обманула. Снотворцы провели на мякине. Да ещё и Ли, земля ему пухом…
Такса икнула, Креч строго посмотрел на неё, и даже самоуверенная собака с непомерным апломбом отвела взгляд.
– И что мы имеем? – Креч начал загибать толстые пальцы. – Тебя ищут все Снотворцы города! Хоть кому-то можешь довериться?
– Август-Роберт сказал, что у них новенький, – вспомнил Григ. – Вроде защищал его… И в квартале Удачного Попадания неплохой мужик нынче за главного.
– А… – Креч махнул рукой. – Знаю его. Он неплохой, но не впишется за тебя. Его цель – выживание. Был бы ты его друг – одно, а так… Да и не потянет он против Повелителей Войны. Знаешь, выживание вещь хорошая, когда ты против одиночек, а не армий.
– Тогда никого, – признал Григ.
– Это раз, – сказал Креч. – Снотворцы против. Теперь Август-Роберт. Права Мария или нет, но Снотворцы готовы рискнуть и выпотрошить мальчишку ради информации. Они не отступят, сопротивление их только раззадорит. Это два. Всех союзников у тебя – Август-Роберт и я. Это три. В Пустошах ты не спрячешься, далеко не уйдёшь, даже до Джона не доберёшься…
– А это идея! – оживился Григ.
– Не доберёшься, – обрубил Креч. – Это четыре. Даже если пробраться в Чёрный Замок, дать Артефакт мальчишке и пойти снова… нет. Вспомни дорогу.
– Может быть вернуть Спираль Снов на место?
– Как я понимаю, дорога к мёртвому городу – та ещё заноза в заднице, – фыркнул Креч. – По сравнению с ней наш путь к Джону был лёгкой прогулкой. Это пять. Пожалуй, хватит перечислять беды.
Григ кисло кивнул и отпил вина.
– Теперь, когда мы понимаем, что не можем сражаться, не можем унести или уничтожить Спираль Снов, обсудим главное. Так ли не правы Снотворцы?
– Эй! – возмутился Август-Роберт.
– Пей своё какао, – отрезал Креч. – Даже будь он живым ребёнком, и даже допускай мы, что ему грозит гибель в Снах, так ли не правы Снотворцы? Спираль Снов – дремлющая бомба, способная превратить кого угодно из божка в Бога сновидений.
– И чем это плохо? – спросил Григ. – Единобожие, в конце концов, было прогрессом!
– Ну да, – фыркнул Креч. – Нынче люди, засыпая, попадают в те или иные Сны. Каждый находит своё! Воюет, любит, учится, бездельничает. Но при этом Сны взаимодействуют между собой, проникают друг в друга. Люди интуитивно чувствуют чужие интересы, учатся понимать друг друга. Сны – это ведь не только перезагрузка разума, это ещё и его обновление. Получение новых драйверов, заплаток в сознание…
– Ты программист, что ли? – спросил Григ.
– Нет, пользователь, – без улыбки ответил Креч. – Но мир Снов, какой он есть, нужен для человечества. Может быть, мы бы давно уже сожрали друг друга, если бы не Сны.
– Не надо про «сожрали», – поёжился Григ. – Ладно, согласен. Не нужен единый правитель Снам. Ну и пусть лежит Спираль на месте…
– Они все хотят ей завладеть, – разъяснил Креч. – Хотят и боятся своего желания. Потому и нервничают, потому и готовы на всё, лишь бы её уничтожить. Снотворцы – они же неплохие, на самом-то деле. Но у них много власти, а власть развращает. И вот, после сотни лет неудач у них появилась новая идея как уничтожить Великий Артефакт. Всего-то надо деконструировать симулякр. Будь он сделан в виде ядовитой ехидны, источающей вонище и гноище, щёлкающей гнилыми зубами и осыпающей окружающих проклятиями – ты бы за симулякр вписался?
Григ молчал.
– Но симулякр сотворён в виде милого ребёнка, – безжалостно продолжал Креч. – И поэтому ты противишься вполне разумному решению Снотворцев.
– Ничего, что я тут? – возмутился Август-Роберт.
– Ничего, – отмахнулся тролль. – Не влезай в разговор старших.
– Сам себе противоречишь, – заметил Григ. – Говоришь с симулякром как с живым ребёнком.
– Я тоже не совершенен, – сказал Креч так фальшиво, что было понятно: кокетничает. – Ну так что, может отдадим его? На деконструкцию?
Август-Роберт замер, держа чашку с какао у рта. Потом убеждённо сказал:
– Не верю.
И продолжил пить.
– Дело не в облике, – сказал Григ. – Ну у него же сознание живого мальчика! Я всё равно буду считать, что мы отдали ребёнка на растерзание.
– Вот, – удовлетворённо сказал Креч. – Проблема не в Снотворцах, не в нём, а в тебе.
Тролль одним махом осушил остатки бокала. Добавил:
– И во мне тоже…
– То есть не отдаём? – обрадовался Григ.
– Нет. Не хочу я этим самодовольным типам подыгрывать, – Креч покрутил в руках бокал, который стремительно наполнялся портвейном. – Трое сейчас идут в двухстах метрах от нас. Филипп и две женщины. Но сюда не заглянут, мы пока в безопасности.
– Ты их чувствуешь? – Григ едва не уронил свой бокал. – Ты… ты…
– Нет, я не Снотворец, – ответил Креч. – Пока нет. Но, возможно, стану главным на Окраине.
Он вздохнул.
– И я бы очень хотел, чтобы к тому моменту проблема с Артефактом была решена раз и навсегда.
Григ сидел ошарашенный, осмысливая услышанное. Креч – почти Снотворец. Почему «почти»? Потому что он жив и временами просыпается?
– А как это – чувствовать свой квартал? – спросил он с жадным любопытством. Так подростки спрашивают об ощущениях приятеля, которому уже довелось целоваться.
– Просто чувствуешь и всё, – Креч пожал плечами. – Как самого себя. Меня ещё одна вещь тревожит, Григ. С чего вдруг Снотворцы так оживились?
Григ не понял.
– Попытки уничтожить Спираль Снов происходят время от времени, – сказал Креч. – Я не про все, как выяснилось, знал, но всё же общая картина ясна: раз в пять-десять лет. Они не спешат, к чему им спешка? Отправили группу, ничего не добились, стали неторопливо готовить новую. Тщательно выращивают рельеф, если группа большая, выбирают Сноходцев, решают, кто от Снотворцев рискнёт пойти… А тут какой-то бешенный темп! Только что потеряли группу, их главная надежда – Джон, наконец-то соизволил попробовать уничтожить Спираль Снов. И конфуз, Великий Артефакт на бой не явился, оставил на растерзание свою копию. По-хорошему, Снотворцы должны были обдумывать случившееся годами. Собираться, спорить, предлагать новые варианты.
– Что-то они знают, чего не знаем мы.
– Да. Они даже готовы на деконструкцию Августа-Роберта. Ты думаешь, Мария первая додумалась до такого плана? Он возникал, но был отвергнут, поскольку это необратимое действие.
– То есть от деконструкции я умру… – сонно сказал Август-Роберт.
– Конечно, – покосился на него Креч. – И если ничего не выйдет, некому будет нести Артефакт в следующий поход. Но Снотворцы неожиданно быстро согласились. Понимаешь, Григ? Они в панике.
Григ задумался. Спросил:
– Мир Сновидений под угрозой?
– Да. Что-то грядёт. И нам нужна Спираль Снов.
– Ну держи.
Григ махнул рукой и кинул Кречу мятый чёрный диск на цепочке. Креч поймал и нахмурился:
– Это же та фальшивка!
– Уж какая есть, – развёл руками Григ.
Креч посидел, сжимая в ладони Артефакт и с подозрением спросил:
– Слушай, а где ты его хранил?
– В самом надёжном месте, – Григ ухмыльнулся. – Ладно, не бойся. Сжал в кулаке и знал, что он со мной. С ним и вернулся. Отдал Клифу, но тот выбросил.
Креч поднял цепочку. Чёрно-золотой диск закачался влево-вправо.
– Красиво… – пробормотал Август-Роберт.
Креч кинул Артефакт обратно Григу. Попросил:
– Сожми его в ладони.
Григ сжал.
– Что-нибудь чувствуешь?
Григ покачал головой.
– А я почувствовал, – мрачно сказал Креч. – Нет, это не настоящая Спираль Снов. Но это её копия, и достаточно правильная, чтобы она немного работала. Когда я сжимал эту фитюльку, мне захотелось собрать всех Снотворцев в кучу, слепить в большой мяч и пнуть хорошенько. Потом пойти в Город, разрушить несколько кварталов, которые я считаю ненужными, а остальные переделать. Но, с грустью и яростью, я понимал, что у меня нет для этого силы.
– У меня таких мыслей не возникает, – быстро сказал Григ, выпуская Спираль из рук. – То есть абсолютно! Хотя про мяч и пнуть – соблазнительно!
– Возможно, дело в том, что я ближе к Снотворцам, чем ты, – сказал Креч. – Или ты по характеру своему лучше противостоишь искушениям Великого Артефакта. Или… – он помедлил, – или есть ещё какая-то причина. Но это не оставляет нам выбора.
– Креч, ты о чём? – забеспокоился Григ.
– Подержи Спираль за цепочку, чтобы раскачивалась. Август-Роберт, понаблюдай за ней!
Григ поднял фальшивый артефакт и позволил ему снова качаться.
– Наверное, достаточно, – решил Креч. – Погляди на Августа-Роберта.
Григ посмотрел.
Мальчишка-симулякр спал, откинувшись в кресле и открыв рот. Опрокинутая чашка с какао лежала на пледе, но огромное мокрое пятно Августа-Роберта явно не беспокоило.
– Он что, под гипнозом? – догадался Григ, пряча медальон в карман. – А симулякры разве спят? И ему хватило покачивания этой… штуки?
– Ты бы знал, сколько и чего я насыпал в какао, – без тени смущения сказал Креч. Поднялся, подошёл к мальчику, поднял и отнёс на диван.
– Ты что задумал? – Григ встал.
– Не бойся, деконструкцию проводить не станем. Да я и не умею.
Креч выпрямился, задумчиво разглядывая хрупкое неподвижное тело.
– Вам придётся пойти в Чёрный Замок. Тебе и Августу-Роберту.
– С ума сошёл? – возмутился Григ. – Во-первых, там наверняка караулят Снотворцы на подходах!
– Я помогу, – сказал Креч невозмутимо. – На подходах.
– Во-вторых, там же краб!
– Тут уж как-нибудь сами постарайтесь. Убегите, обманите, убейте.
– Тебе легко говорить! Он армию Повелителей Войны сожрал! И, в-третьих, Креч, там же этот замок… или Спираль внутри, не знаю, что именно так влияет… Я Августа-Роберта сам скормлю крабу, а потом радостно на стенах повешусь! Ты не представляешь, как сознание меняется!
– Представляю. Я с ума сходил метров за двести. Один раз только ходил с Робертом, так от меня разгрома было больше, чем от краба. «Меркаву» растоптал… меня Айзек потом антисемитом обозвал… А ты, как я понял, подошёл к самым стенам?
Григ сглотнул вставший в горле комок. Кивнул.
– Ты лучше сопротивляешься, – сказал Креч с завистью. – Потому за тебя и схватились наши божки. Чтобы подойти к Чёрному Замку и остаться в здравом… относительно… уме, Снотворцам приходится его разрушать почти до основания. А ты держишься. Значит, если напряжешься, если будешь готов к происходящему, то сможешь и войти.
– А что потом?
– Вы с Августом-Робертом возьмёте Спираль Снов, конечно же! – сказал Креч. – Ты используешь его силу для того, чтобы стать Снотворцем… ну, должно же у тебя быть вознаграждение за подвиг? Должно! И не спорь, так положено, это законы Снов! А потом тебе предстоит самое трудное. Уничтожить Великий Артефакт.
– Как?
– Теоретически, если его сила безгранична, то он может уничтожить и себя.
– Бог не может создать камень, который не в силах поднять, – сказал Григ зачарованно.
– Да.
– Но я не смогу!
– Если кто и сможет, так это ты, – сказал Креч.
Григ схватился за голову.
– Бред, домыслы, лживые надежды! Я не смогу, я сделаю то, чего боятся Снотворцы, стану повелителем Снов!
– Ну тогда уж лучше ты, чем кто-то другой! – рявкнул Креч. И испуганно прикрыл рот ладонью, глядя на Августа-Роберта.
Но симулякр не проснулся.
– Хорошо, – сказал Григ. На него вдруг снизошло спокойствие. – Ты не прав, ты совершаешь ошибку, но… допустим. Зачем ты усыпил бедолагу?
– Деконструкцию я провести не сумею, – ответил Креч. – Но старый добрый гипноз тоже способен кое-что дать.
Он опустился у дивана на колени.
И, неожиданно мягким голосом спросил:
– Август-Роберт Кларк, ты слышишь меня?
Григ затаил дыхание.
– Август-Роберт Кларк, ты можешь мне ответить. Ты спишь, но можешь отвечать на мои слова.
– Да… – негромко ответил мальчик.
– Хорошо. Ты спишь и слышишь мой голос. Только мой голос, больше ничего. Вокруг темно и тихо. Нет ничего. Только ты и мой голос. Ты слышишь меня. Тебе спокойно и уютно. Я буду задавать вопросы, ты будешь отвечать. Только ты и мой голос… Ты слышишь только меня, когда я обращаюсь к тебе. Кто ты?
– Август-Роберт Кларк.
– Кто ты ещё?
– Мальчик.
– Кто ты ещё?
Август-Роберт Кларк помолчал. Потом сказал:
– Симулякр.
– Ты понимаешь, что это такое?
– Я выдумка. Я живу в Снах.
– Хорошо. Кто тебя выдумал?
– Говард.
– Кто такой Говард?
– Тот, кто меня создал.
– А что ещё ты можешь о нём сказать?
– Ничего.
Креч посмотрел на Грига, пожал плечами. Потом продолжил, очень мягко:
– Что ты делаешь в Снах?
– Живу. Играю… путешествую… купаюсь… иногда дерусь… жду…
– Чего ты ждёшь?
– Тех, кто хочет взять Спираль Сна.
– Ты здесь долго?
– С тех пор, как я появился.
– Сколько прошло лет?
– Я не знаю.
Григ вздохнул. Этого и следовало ожидать. Время в Снах пластично, даже если у симулякра разум функционирует как человеческий – он не может оценить прошедший срок.
– Август-Роберт Кларк, я хочу задать тебе вопрос, он очень важен, – Креч помедлил. – Что такое Спираль Снов?
– Это медальон на цепочке.
– А ещё? – без особой надежды спросил Креч.
– Альфа и Омега. Начало и конец.
– А ещё?
– Источник Силы. Тому, кто её найдёт, она даёт всемогущество и позволяет менять Страну Сновидений.
– Откуда она взялась?
– Я не знаю.
Креч задумчиво почесал подбородок, с которого посыпалась каменная крошка.
– Спроси ещё, – сказал Григ.
– Что спросить?
– Про Спираль Снов. Ты спрашивал, он отвечал. Потом ты переключился на её происхождение, – пояснил Григ. – Но мальчик ведь ещё не остановился, он продолжал отвечать.
Креч подумал и спросил:
– Август-Роберт Кларк! Спираль Снов. Это медальон, начало и конец, источник силы. Что ещё?
– Точка сборки.
– Что? – тролль оживился.
– Спираль Снов – точка сборки, – пояснил Август-Роберт. – Когда Сны обретают форму, они нуждаются в координатах. В точке отсчёта, от которой будут строиться.
– Ты кому-то рассказывал про точку сборки? – растерянно поинтересовался Креч.
– Иногда. Сноходцам. Снотворцы спрашивают откуда она взялась и как ей управлять. Я не знаю.
– Они все принимают Великий Артефакт как данность, – сказал Григ. – Как же так, за эти годы никто не поинтересовался!
– И никто из Снотворцев не допытывался? – спросил Креч.
Лицо Августа-Роберта вдруг задрожало.
– Ганс… он долго спрашивал… всякое… грозил… я испугался… но я не должен это говорить Снотворцам… не могу, если спрашивает Снотворец…
– Тихо, тихо, тихо… – сказал Креч. – Ганса здесь нет. Ты ничего ему не сказал. Всё хорошо. Отдыхай.
– Ганс его запугивал? Вот уж на кого бы не подумал, – признался Григ.
– Говард был не так прост, – вздохнул Креч. – Жаль, что не удалось с ним встретиться. Видимо, обретя Спираль, он стал лучше понимать других повелителей Сновидений.
– И они ему не понравились.
– Кому они могут понравиться? – вздохнул тролль. – Если узнать их поближе…
Григ обнаружил, что его бокал вновь наполнился портвейном. Конечно, пить алкоголь в Снах – совсем не то же самое, что в реальном мире. Но он всё-таки отставил бокал.
– Тебе я ничего не подмешивал, – обиделся Креч.
– Мне хватит.
Григ подошёл, поглядел на спящего Августа-Роберта. Сказал:
– Ты, конечно, прав. Он не настоящий человек. Но если мы его отдадим Снотворцам, мы тоже станем ненастоящими.
– Это значит, что ты пойдёшь в Чёрный Замок? – спросил Креч.
– Да, – Григ поёжился. – Пойду.
– Август-Роберт Кларк, если Григ решит пойти в Чёрный Замок, ты будешь его сопровождать?
Мальчик беспокойно замотал головой.
– Отвечай, Август-Роберт Кларк.
– Я не хочу!
– Но ты пойдёшь?
Симулякр смирился.
– Я пойду. Я должен идти с каждым, кто потребует.
– Ты знаешь, как победить краба? Или обмануть его, убежать, спрятаться?
– Нет…
– Ты знаешь, как найти Спираль Снов?
– Да.
– Ты можешь сказать ещё что-то, что поможет пройти в Замок? Или что-то важное и интересное про Спираль Снов?
– Не могу.
– Не знаешь или не можешь?
– Не могу…
Креч кивнул.
– Хорошо. Сейчас я досчитаю до трёх, и ты уснёшь. Ты ничего не будешь слышать, ты забудешь этот разговор. Когда проснёшься, у тебя будет хорошее настроение и ты не будешь ничего бояться. Раз… два… три…
Он легонько хлопнул в ладоши.
Посмотрел на Грига.
– Боюсь, что при деконструкции он и впрямь мог рассказать куда больше.
– Но мы не станем, – напряжённо сказал Григ.
– Нет. Не станем.
Креч поднялся с колен, покачал головой.
– Точка сборки. Ну надо же.
– Когда нам надо выступать? – спросил Григ.
– Какое-то время у нас есть, – Креч задумался. – Окраина сильнее, чем кажется, она защищает нас. Августу-Роберту надо отдохнуть, я давно не просыпался. Тебе, наверное, тоже надо сходить в туалет, поесть… Кем ты работаешь, Григ?
– Неважно, – усмехнулся Григ. – Нет, спасибо, я пока вполне сонный, хоть сейчас в путь. У тебя тут найдётся что-нибудь почитать?
– Есть пара книжек, – сказал Креч. – Но я бы посоветовал тебе пойти в оружейную и выбрать себе хороший надежный ствол. И ещё что-нибудь для защиты.
– Бронежилет, – ответил Григ. – Ага. Прекрасная вещь против твари, которая грызёт танки на завтрак.
– Оружейная там, – Креч ткнул пальцем в дверь, которой только что не было. – Не пренебрегай. Там есть и тир, и инструкции.
– Уж как-нибудь разберусь, как на гашетку жать, – сказал уязвлённый Григ.
Креч, ухмыляясь, вышел в ещё одну дверь, возникшую в стене. Бросил напоследок:
– Ты всё-таки зайди. У меня хорошая оружейная.
Искушение было слишком велико. Григ едва дождался, пока за Кречем закрылась дверь, и отправился в оружейную. Поленья уютно трещали в камине, Август-Роберт беспробудно дрых на диванчике. Уходя, Григ набросил на него плед, что было жестом трогательным, хоть и совершенно бессмысленным.
Он открыл тяжёлую стальную дверь в оружейную, огляделся.
И восхищённо сказал:
– Вот же каменный болван… как ты всё это приснил?



Глава 8. Бегство

Любой предмет можно приснить, когда ты в стране Сновидений. Даже простецы-сновидцы делают это каждую ночь. Но это вовсе не значит, что предмет будет работать.
Проще всего с вещами обычными, знакомыми каждому. Стул, кастрюля, молоток, штаны – это вещи понятные (хотя штаны могут не иметь застёжек, а стул окажется чертовски неудобным).
Посложнее с вещами абстрактными. Как приснить электрический ток, если ты помнишь только про «движение электронов», но представляешь эти электроны в виде мультяшных шариков с ножками и глазками? Проще уж сразу приснить светящую лампу или сверлящую дрель.
Непросто и с предметами сложными, которыми сновидец сам не пользуется. А ну-ка присни автомат, если ты не служил в армии, не ходил на охоту и вообще оружием не интересуешься!
Но сложнее всего приснить то, что и в реальном мире-то существует только в человеческом воображении!
Космический звездолёт?
Машину времени?
Бластер?
…Кстати, с тем, что существует в человеческой фантазии давным-давно, ситуация проще. Вампиров или оборотней в мире нет, а вот в Снах их встретить можно. Они настолько давно вошли в коллективное бессознательное, что люди верят в их реальность.
В общем, для воплощения несуществующей вещи надо в неё, во-первых, поверить, а во-вторых, хотя бы в общих чертах представлять, как она работает. С первым хорошо получается у людей шизоидного склада ума, со вторым – у людей эпилептоидного типа. Но увы, в одной личности эти типажи не встречаются.
Поэтому арсенал несуществующего оружия, собранный Кречем (вообще в оружие не нуждающимся) Грига потряс.
Тут были мечи – волшебные и технические, тут были стволы, палящие лазерными лучами, плазмой, пучками ионов, вырожденной материей, гравитационными аномалиями. Тут были ручные гранаты, которые взрывались, искажали время, сжимали пространство, замораживали, умертвляли и оживляли. Биологическое оружие тут тоже было.
Когда Креч, позёвывая после бодрствования, пришёл в оружейную – Григ закончил отстреливать очередной девайс и теперь стоял, изучая гнутый ребристый ствол чего-то, напоминающего ручной пулемёт с дизайном от Сальвадора Дали и натыканными повсюду, будто на китайской гирлянде, огоньками.
– Развлекаешься? – спросил Креч. За ним, зевая, брёл мастиф. Когда Креч остановился, примерился к каменной ножище, но благоразумно удержался и не пометил.
– Ради всех порождений Сна на свете, откуда это? – спросил Григ.
– Флюктуационная винтовка? Её приснил один невротичный молодой человек из Бельгии. Не советую брать, она бьёт хорошо, но лишь в половине случаев.
– Я заметил… Нет, я спрашиваю про всё оружие.
– Ты забыл, что я жил в квартале Вечной Войны?
Григ пожал плечами.
– Там всё довольно прозаично.
– О, порой заносит удивительных людей, – сказал Креч. – Одних световых сабель хватило бы вооружить тумен Чингисхана.
Григ смолчал и продолжил вопросительно смотреть на тролля.
– Один убеждён, что его цацка работает, – вздохнул Креч. – Другой разъясняет принцип действия. Главное – уметь слушать. Люди редко умеют слушать друг друга даже в реальном мире, что уж говорить про Сны! Если ты слушаешь, да ещё и мотивируешь свой интерес… ну и веришь сказанному, конечно же – у тебя постепенно собирается занятная коллекция. Ты что-нибудь выбрал?
Григ ухмыльнулся, представляя, как именно Креч мотивировал рассказать про оружие чудаков, которым снилась научная фантастика.
– Да, кое-что собрал, – он кивнул на стол, куда сложил самые интересные вещи.
Креч тяжёлой поступью подошёл к выбранным железякам. Что-то одобрил, что-то решительно отсоветовал – самым простым способом, сминая причудливые бластеры и излучатели в комок металлического лома.
– Специально не спал почти сутки, – сообщил он, помогая Григу вооружиться остатками. – Зато теперь бодр и полон сил. Ты-то готов?
Григ кивнул.
– За нас серьёзно взялись, – продолжил Креч озабоченно. – Снотворцы рыскают повсюду. Всех Сноходцев, кого угораздило оказаться спящим, привлекли. Даже простецов расспрашивают, ты представляешь?
– Ищут Августа-Роберта?
– И тебя тоже. И меня. Ещё несколько часов Окраины нас прикроют, а потом дом найдут.
Креч помедлил, сказал:
– Если у тебя не срастётся – нас в порошок сотрут. До конца дней будешь только кошмары видеть. Поверить не могу, что мы идём на этот риск из-за придуманного сто лет назад симулякра!
– Мы не из-за него, – сказал Григ. – Мы такие, какие есть. Поэтому ты живёшь на Окраине, а я попросил собаку в качестве награды.
Креч ухмыльнулся.
– Соображаешь… Да, я бы тебе посоветовал взять с собой Апломбную таксу. Этот пёс хорош в бою, удружил тебе Клиф. А вот мастифа лучше оставить. Он слабый и добрый.
Григ кивнул. И спросил пса:
– Останешься у Креча?
Мастиф подошёл, виновато заглянул ему в глаза.
– Да ладно, я не сержусь, – сказал Григ. – Понимаю. Всем иногда хочется почувствовать себя маленьким и слабым.
Он погладил своего бывшего пса и, громыхая железяками, вышел из оружейной.
– Спасибо… это настоящий подарок… – растроганно сказал вслед Креч.
Август-Роберт сидел за столом и ел овсянку. Судя по позе Апломбной таксы, ей тоже кое-что со стола доставалось. Григ строго погрозил собаке пальцем, сел напротив симулякра и сделал себе бутерброд с колбасой. Сказал:
– Дожёвывай, парень. Надо выдвигаться.
Август-Роберт на миг прикрыл глаза, кивнул и продолжил завтракать.

Они вышли из двора-колодца, пройдя через коммунальную квартиру. Вначале забрались в окно, подставив жалобно скрипящие дощатые ящики. Шёл снег, всё стало серым и унылым, той особой мерзостью начала зимы, что можно встретить только в больших балтийских городах.
Оставляя на подоконнике грязные следы, они прошли через кухню – большую, холодную, неуютную, с пустыми кастрюлями на старой плите. Креч уверенно открыл одну из дверей, они оказались в комнате с высоченными потолками, где в огромной, в человеческий рост длиной хрустальной люстре, запылённой и поблекшей, тускло светила одна-единственная слабая лампочка.
Мебель тоже была пыльная, грязная, выцветшая. И люди, сидевшие на диване, кутаясь в платки и одеяла, казались мёртвыми. Только глаза на измождённых лицах следовали за неожиданными гостями, следили с опаской и тревогой.
– Что это, Креч? – тихо спросил Григ. Тут не хотелось говорить громко. – Похоже на Тусклые Комнаты, но эти люди…
– Это Окраина. Это сны мертвецов. То, что уже не снится, но не хочет уходить, – Креч протопал через комнату, рывком распахнул окно. За ним тоже было серое низкое небо и тихо идущий снег.
Григ поёжился.
Креч выпрыгнул в окно первым, за ним Григ помог выбраться Августу-Роберту, последним спрыгнул сам, прижимая к груди присмиревшую таксу. Кажется, даже она боялась этих взглядов в спину.
– Ну и окружение у тебя, Креч… – сказал Григ с досадой, когда они отошли от здания. Мёртвый сон постепенно развеивался, давящая серость уходила, но Окраина – всегда Окраина. Весело тут не бывает.
– Зато не беспокоят… обычно… – ответил Креч.
Мёрзлый асфальт перед ним вдруг пошёл трещинами, вздыбился. Из-под земли вырвался старый знакомый – гидрант! Восстановился, значит!
– Хозяин! – гидрант зло зыркнул глазами-трубами на Грига. – По улице Забытых Поэтов идут два Повелителя Войны!
– Отходите, – велел Креч, не останавливаясь. Гидрант следовал за ним, проламывая трубами асфальт и раскачиваясь на уровне головы тролля. – Вам их не остановить.
– Так все уже того… отошли… кто врассыпную, а кто и в лучший мир…
Всё-таки гидрант определённо имел чувство юмора. И если это и был рельеф, то на самой грани с симулякром, уже почти обладающий разумом.
– Отправь туда забытые кошмары… нет, отставить, их этим не пробить… – размышлял вслух Креч. – Отправь детские сны. Самые нежные и трогательные. Котят, щенков, фей, единорогов. Маленьких кудрявых девочек в белых платьицах и большеглазых мальчиков в коротких штанишках. Пусть путаются под ногами, заглядывают в глаза, скулят и мяукают.
– Есть! – молодцевато отозвался гидрант. И мстительно добавил: – А этому типу вы не доверяйте, мутный он какой-то…
Григ показал ему кулак и гидрант нырнул в землю.
– Неужели поможет? – спросил Григ на ходу.
– Нет, но на время задержит, – ответил Креч.
Он вёл их то по широким проспектам, то по узким улицам, они ныряли в тупики, где неожиданно находился выход, в какой-то момент они спустились в широченные трубы для стока воды, превратившиеся в широкий туннель, и долго шли под землёй. Иногда наверху грохотало, а с потолка сыпался мусор.
– Всю Окраину трясут, – зло сказал Креч. – Они догадываются, что мы собираемся сделать. Не глупее нас.
Повсюду, и на поверхности, и внизу им встречались криво наклеенные плакаты с фотографиями всех троих преступников, требованиями к ним сдаться, а обнаружившим их простецам громко воззвать к Снотворцам. Такса обнаружили один такой плакат валяющимся на земле, внимательно изучила и обоссала. Кажется, собаку оскорбило то, что на плакате не оказалось её фотографии.
– Мы вообще доберёмся до Чёрного Замка? – с тревогой спросил Григ. Всё начинало попахивать Смутными Снами. Их, конечно, всего три, но есть и ещё несколько, не менее неприятных и цепких. Блуждание по лабиринтам и коридорам – очень, очень близко к Смутному Сну, из которого трудно выбраться.
– Как-нибудь доберёмся, – сказал Креч.
Но Григу показалось, что он впервые уловил в голосе тролля тень неуверенности. Это тревожило.
– Надо передохнуть, – предложил Август-Роберт. – Это всегда помогает, если заблудишься.
– Не хочу я тут… передыхать… – Григ с отвращением посмотрел на высохшую серо-бурую грязь под ногами. – Лучше уж с боем прорываться.
– Т-с-с! – Креч остановился, поднял вверх толстый палец. Всмотрелся в глубину туннеля, вслушался. И с облегчением выдохнул. – Повезло. Вперёд!
Они ускорили шаги и, действительно, уже через несколько минут впереди посветлело, туннель оборвался, и они вышли на поверхность.
Или это всё-таки было подземелье?
Григ терялся. Помещение напоминало вокзал, с множеством рельсовых веток, с несколькими застывшими на путях поездами. Сверху вокзал был накрыт стеклянным куполом, поделённым на фрагменты старыми ржавыми балками. Что снаружи – ночное небо или слой грунта, видно не было.
– Напоминает то место… в Пустошах, – сказал Григ. – Где нас усадили на поезд.
– И я о том, – кивнул Креч. – Говорил же, пересечение всех путей находишь, когда очень, очень надо.
Он помолчал и признался:
– Значит, мы бы иначе никак с Окраины не выбрались.
– Нам ждать поезд? Или сесть в один из этих? – спросил Григ.
– Да не спеши ты! – отмахнулся Креч, озираясь.
– Я хочу есть, – мрачно сказал Август-Роберт.
Григ приснил бутерброд с ветчиной и вручил мальчишке.
Второй пришлось сделать для таксы.
Найдя скамейку – её даже не пришлось придумывать, она и так была, Григ с Августом-Робертом уселись рядом. Креч нервно прохаживался, ожидая чего-то.
– Ты боишься? – спросил Григ.
– Угу, – просто ответил мальчишка. – Там жутко. Даже без краба жутко.
– Зачем Говард такое придумал?
Август-Роберт пожал плечами. Спросил:
– А зачем ты хотел меня крабу отдать?
Григ заткнулся, сделал бутерброд и себе, принялся энергично жевать. Иногда – лучше жевать, чем говорить.
– Он хотел отдать тебя крабу, чтобы достроить Замок, – раздалось за спиной.
Григ даже подпрыгнул на скамейке, озираясь.
За ними стоял тот самый дядька с вокзала в Пустошах. Сейчас он был не таким бледным, как в первый раз. Зато – очень усталым и сильно небритым. Он был в каком-то мятом спортивном костюме, но на плечи был наброшен твидовый пиджак.
– Понимаешь, мальчик, – сказал мужчина, – Чёрный Замок не достроен. Говард заложил пять опорных блоков, пять краеугольных камней, на которых он стоит. Но заполнил лишь четыре.
Креч медленно подошёл к ним, застыл в паре шагов. Мужчина не обращал на него никакого внимания, с энтузиазмом разъясняя:
– Первый блок – самый древний. Это сила. Сила духа, сила плоти. То, что позволило людям выжить, победить существ, на первый взгляд куда более опасных.
Григ вспомнил мускулистого мужчину со снятой кожей, застывшего в прозрачном камне. Есть сразу расхотелось, он отложил бутерброд.
– Второй блок – творчество. Умение создавать новое, творить красоту из живого и мёртвого. То, что позволяет людям расти, преодолевая ограничения своей животной природы.
Григ кивнул. У него перед глазами возникла красивая женщина, чья кожа была инкрустирована драгоценностями. Это было чудовищно и прекрасно одновременно – как любое искусство.
– Третий блок – эмоции. Любовь, нежность… жестокость и боль.
Вспоминать девочку, запечатанную в хрустале, Григу не хотелось.
Но он помнил.
– Четвёртый блок – разум. Интеллект, логика, способность пойти до конца ради познания мира.
Григ примерно так и понял суть молодого мудреца, который держал в руках собственные сердце и мозг.
– Ты пятый камень, – их странный гость положил руку на плечо Августу-Роберту и улыбнулся Григу.
– И кто же я? – дерзко спросил тот.
– Вот в этом и вопрос, – вздохнул мужчина. – В этом-то и весь вопрос… Когда появится ответ – Замок будет достроен.
– Ответа не появится, – резко сказал Григ. – Замок достроен не будет.
Мужчина пожал плечами.
– А ты-то сам кто такой? – спросил Григ.
Мужчина порылся в кармане, достал последовательно: серебряную фляжку, мосол мозговой косточки, мятую клетчатую кепку и визитную карточку.
Из фляжки он глотнул, косточку кинул таксе, поймавшей её на лету, кепку водрузил на голову Августу-Роберту, а карточку протянул Григу.
Сноходец посмотрел на кусочек картона.
Там было написано одно слово: «Я».
Фляжку, сделав из неё ещё один глоток, мужчина протянул Кречу. Тролль молча отпил.
– Ты… Говард? – Григ внезапно задохнулся от догадки.
Мужчина рассмеялся.
– Нет, что ты! Что ты, что ты! Но у меня есть свои интересы в Стране Сновидений. Поэтому я иногда помогаю… скажем так – даю возможность выбора… Смотрите, два поезда готовятся тронуться!
Григ посмотрел.
Да, над одним поездом, маленьким и знакомым, поднимался дымок паровоза.
Другой, более современный, похожий на скоростную электричку, оживал иначе – вспыхнул свет в вагонах, с шипением открылись двери.
– Первый поезд доставит вас к Джону, – сказал мужчина. – Он очень силён. И он добрый. Если вы попросите убежища, вы его получите, и там вас никто не достанет. Кстати, у него не скучно, там хватает удивительных приключений. Странных существ, таинственных подземелий, древних лесов, бескрайних морей…
– А второй? – спросил Григ, хоть и знал ответ.
– Второй отвезёт вас к Чёрному Замку. Что случится там, я не знаю.
Григ покосился на гостя (или, правильнее сказать – на хозяина?), втайне ожидая, что тот уже исчез.
Но мужчина был здесь.
– Это последний раз, когда мы встретились, – добавил он с лёгкой грустью. – Чтобы ни произошла далее, мы уже не увидимся. Креч… – он кивнул троллю. – Григ… Август-Роберт… Апломбная такса…
И он исчез, ухитрившись сделать это в тот момент, когда Григ моргнул. Вообще-то исчезать без эффектов в Снах крайне трудно, но у мужчины получилось.
– Кто же он такой? – спросил Григ.
– Не знаю и знать не хочу, но я его боюсь, – ответил Креч. С силой сжал серебряную фляжку в ладони, но смять её не смог. Тогда тролль пожал плечами и протянул ёмкость Григу.
Внутри оказался коньяк, ароматный и обжигающий.
– Ну что ж, пора ехать, – сказал Григ, глядя на поезда. – У нас есть только один разумный выбор. Верно?

Электричка вовсе не была безлюдной. В ней ехало немного рельефа – сонные женщины, прижимающие к животам хозяйственные сумки, юноши в наушниках, поглощённые своими плей-листами, болтающие вполголоса девчонки, мрачные работяги с хмурыми лицами. Что интересно, все они будто жили по собственному календарю. Девчонки были в платьях и сарафанах, парни в зимних дутых куртках, работяги – в чём-то сером и буром, годящемся для хмурой осени. Лишь сонные женщины были одеты так странно, что сознание отказывалось относить их к какому-то времени года. В окнах стояла тьма, так что не понять было, ни где идёт поезд, ни когда…
Были тут и простецы, но простецы особые, те, что почти ухитрились проснуться во Сне и стать Сноходцами. Прошла девочка-подросток, хрупкая, тоненькая, всё время откидывающая с лица непокорную чёлку. Взгляд её, когда она увидела Креча, стал почти осмыслен, но потом она посмотрела на Августа-Роберта и снова расслабилась. Прошёл молодой пухлый мужчина, дёрганый и нервный даже во Сне, что-то тихо бормочущий себе под нос. Григу он не понравился, он вообще не любил людей, прилюдно говорящих сами с собой.
– У нас будет немного времени, – Креч, стоящий в проходе, нависая над Григом и Августом-Робертом, склонился, перегораживая каменной задницей путь простецам. – Я не знаю, где появится вокзал, раньше его там не было. Но Снотворцы будут повсюду. Насколько я знаю Роберта, он возьмёт свою гвардию. Симулякры с командирами-Сноходцами. Их будет десятка два, может быть три. Вас захотят взять живыми, но у меня такого преимущества не будет.
– И ещё краб, – заметил Август-Роберт. Он явно боялся строителя и сторожа Замка куда больше, чем Повелителей Войны.
– Поэтому действуем так, как запланировали, – объявил Креч.
Григ хотел было возразить, что они ничего не планировали. Но тут же вспомнил, как они сидели в доме Креча, над огромной картой, разложенной на столе. Тролль водил по карте толстым заскорузлым пальцем, Григ чертил стрелки красными и синими карандашами, Август-Роберт пил какао и задавал вопросы, порой нужные, но чаще наивные. Потом такса с мастифом запросились выйти, и они отправили Августа-Роберта их выгулять. Это было очень к месту, ведь кое-что им требовалось обсудить без мальчишки…
Ну ничего себе! Григ с уважением посмотрел на Креча. Такое вмешательство в Сон было доступным не каждому Снотворцу!
– У Роберта я занимался реверсивным командованием, – пояснил Креч, поняв его эмоции. – Это когда указания солдатам выдаются по ходу боя, путём изменения приснившегося ранее.
– Мне не хочется тебя оставлять, – сказал Григ. – Что-то в этом нечестное.
– Я всего лишь проснусь, – ответил Креч.
Григ смолчал. В Снах случается всякое.
– Зачем же тогда я набрал этих железяк? – Григ вспомнил про свой арсенал и тот послушно оттянул плечи.
– Они вам ещё понадобятся.
Электричка начала замедляться.
Приятный женский голос объявил:
– Следующая остановка – Чёрный Замок. Стоянка продлится до выхода Креча, Грига и Августа-Роберта-Кларка.
Такса тявкнула.
– И Апломбной таксы, – быстро добавил голос.
В окнах начало светать. Замелькали зимние горные склоны, навевающие мысль о высоком чистом небе, разреженном воздухе, искрящемся снеге, горных лыжах, горячем глинтвейне и радостном смехе.
– Пошли, – Григ взял наперевес какую-то штуку из своего арсенала и поднялся.
– Григ.
Он посмотрел на тролля.
– По итогу ты мне понравился, – сказал Креч. И дружелюбно хлопнул Грига по спине, едва не сбив с ног. – Помни это.



Глава 9. Сражение при Чёрном Замке

Станция была на самом гребне горы, отделявшей долину Чёрного Замка от остального Мира Сновидений. Если разобраться, так больше всего пейзаж походил на кратер от падения метеорита. Да, будто некогда упал с неба Чёрный Замок, разбрызгал кольцом почву и скалы, а сам остался стоять в центре.
Может быть так его Говард и построил?
Приснил, что он падает?
Они вышли с пустого перрона, прошли по скользким от мороза каменным плиткам. Шаги Креча бухали, казалось, на всю долину. На выходе был неработающий турникет, который хоть и помаргивал зелёным огоньком, требуя билеты, но закрываться перед ними не рискнул.
Станция, напоминающая маленький, но ухоженный вокзал где-нибудь в Альпах, растаяла сразу за их спиной, будто чувствовала свою неуместность.
Григ посмотрел на монументальное белое строение, успевшее залечить все свои раны. Тела и обломки военной техники тоже исчезли – не то развеялись, не то краб их сожрал. До Чёрного Замка было далеко, его эманации ещё не чувствовались, но он явно ждал гостей.
Предвкушал.
– Никого нет, – сказал Август-Роберт. – Никакой засады.
– Такого. Не может. Быть, – как всегда, будучи взволнованным, Креч начинал говорить рублеными фразами.
Григ прикинул расстояние до Замка. Если пойти быстрым шагом, то через четверть часа можно спуститься к самым стенам. Тут не было дороги, но и снега почти не было, ровный лысый склон, полого тянущийся вниз. Валялись кое-где валуны, но недостаточно большие, чтобы за ними можно было укрыться.
– Может они не ждали нас так близко… – начал было Григ.
И сам себя оборвал.
Ну что за ерунду он несёт?
Это же Страна Сновидений. У неё есть незыблемые законы. И один из главнейших – ничто не даётся просто так.
Нельзя влюбиться в принцессу и пойти с ней под венец. Вначале тебя ждёт дракон.
И нельзя просто так взять, и войти в Чёрный Замок.
– Мы со стороны Войны или Детской Площадки? – спросил Григ. – Кажется, Детской Площадки…
Он пошёл вперёд, сопровождаемый лишь таксой. Креч позади стоял, положив тяжёлые руки на плечи Августу-Роберту.
– Ганс? Михаил? Анна-Эмилия? – позвал Григ тех Снотворцев, кого знал лично.
Навстречу ему из-за камней вышел толстый чёрно-бело-рыжий кот. Посмотрел на Грига, потом на таксу. И вырос, превращаясь в пожилого мужчину.
– Я думал, вы превращаетесь только в дракона, – сказал Григ с некоторой досадой. Свой дар он привык считать очень редким.
– В кота гораздо труднее, – признал Михаил. Печально посмотрел на Грига. – Что вы задумали?
– Ничего плохого, – сказал Григ. – Мы идём в Чёрный Замок. Собираемся уничтожить Великий Артефакт. Всё, как вы и хотели.
– Есть две причины, по которым этого не надо делать, – сказал Михаил. – Первая – вы не уничтожите Спираль Снов, вы попадёте под её власть и достроите Замок. Вторая – ситуация изменилась, мы больше не собираемся уничтожать Великий Артефакт.
Первое возражение Григ ожидал и заготовил целую речь о своей способности сопротивляться искушениям, а вот второе его смутило.
– Не собираетесь?
– Всё изменилось, – Михаил вновь покачал головой. – Поверьте мне на слово. Сдайтесь.
– А иначе что? – Григ качнул висящим на груди оружием. Оно было здоровенным, неуклюжим, с очень толстым стволом, всё из металла, пластика и керамики.
– Мы не можем воевать с детьми, – Михаил вздохнул. – Это противно нашей сути и потому невозможно. Пусть Август-Роберт и ненастоящий человек, но он ребёнок и потому мы ничего не можем сделать. Но есть другие Снотворцы, их это не смутит. Мы откроем им доступ в Детские Сны.
– Нам достаточно лишь спуститься к Замку.
– Там вообще нейтральная территория. Они ждут, Григ. Не совершайте ошибку.
Григ попытался воззвать к той самой сути, о которой говорил Михаил.
– Вы же знаете, что они собираются сделать с Августом-Робертом?
– Знаю. И это мерзко. Но позволит захватить Спираль Снов. А он…
– Ненастоящий! Да понял я, понял! Михаил, они же станут его пытать! Он боится боли, поэтому…
– Замолчите! – Михаил повысил голос. – Вы знаете другой способ спасти Мир Сновидений?
– От чего спасти-то?
Михаил осёкся. Вздохнул.
– Всё изменилось, Григ, а мы слишком поздно это заметили…
Он будто съёжился, превращаясь обратно в кота. И пошёл обратно к камням.
Григ не стал дожидаться, пока Михаил исчезнет из виду. Снотворец прервал разговор, не стал спорить. Значит, они открывают доступ Повелителям Войны.
– Вниз! – закричал Григ, взмахнув рукой. – Война!
Креч не медлил. Одной рукой зашвырнул Августа-Роберта себе на шею и побежал вниз по склону, будто здоровенный папаша с малышом на плечах.
Григ тоже бежал вниз и наперерез троллю.
Очень хотелось обернуться в кого-нибудь быстроногого, но болтающееся и прыгающее на нём снаряжение было рассчитано на руки, а не на лапы…
О!
А это идея!
Григ стал гориллой.
Это только с виду горилла неповоротлива, громоздка и ленива. Гигантские обезьяны очень сильны – и очень быстро бегают.
На четвереньках, разумеется.
Опираясь на кулаки, что позволяет уберечь ловкие чувствительные пальцы.
Такса весело затявкала и помчалась рядом, удивительно быстро перебирая короткими лапками.
Они преодолели по склону метров сто, когда Повелители Войны вышли навстречу.
Спереди и сзади, слева и справа, повсюду вокруг стали открываться порталы – светящиеся призрачным голубым светом круги трёхметрового диаметра. Из сияния выпрыгивали на склон люди в камуфляже. Кто-то десантировался удачно, сразу же вскакивая на ноги, кто-то катился вниз по склону.
«И почему эти дурацкие порталы, как правило, светятся голубым?» – мрачно подумал Григ, ускоряя бег. «Неужели мало цветов на свете? Пусть бы они были розовыми, или нежно-зелёными, как травка…»
Но у Снов свои законы, а люди в массе своей почему-то уверены, что проходы в пространстве должны светиться голубым светом.
Креч на бегу метнул здоровенный камень (поскольку Григ не заметил, чтобы тролль что-то подбирал со склона, оставалось предположить, что он оторвал кусок от себя) и снёс нескольких десантников, выпрыгнувших из портала с громоздкой штуковиной, похожей на небольшую многоствольную пушку. А потом, стремительно увеличиваясь в размерах, сорвал со спины завопившего от неожиданности Августа-Роберта и метнул в Грига.
– Ловлю, ловлю! – закричал Григ, подпрыгивая. Почему-то им овладело весёлое настроение – то ли ударил по мозгам адреналин, то ли Замок начал действовать на психику.
Он и впрямь ухитрился поймать размахивающего руками и ногами мальчишку, прижал к животу и побежал на трёх лапах, прикрывая толстой обезьяньей тушей от щёлкающих вокруг пуль. Нападавшие использовали только огнестрельное оружие, видимо Роберт не сумел накопить достаточно много экзотики. Огонь был плотный, хоть большинство солдат и стреляло в Креча, но и по Григу палило десятка два-три.
Но поскольку Григ был уверен, что в него не попадут, все пули проходили мимо.
Август-Роберт вопил, что они так не договаривались, что от Грига воняет, что он слишком близко к тем частям обезьяны, которые предпочёл бы никогда не видеть, что желает Григу вечных кошмаров, и вообще проявил познания бранной лексики, никак не сочетающиеся с внешностью юного застенчивого джентльмена. Григ не реагировал. Пока их пытался остановить рельеф, пусть и тренированный, вышколенный, но рельеф всегда проигрывает живым людям, точно так же, как в кино имперские штурмовики палят во все стороны, но не способны зацепить ни одного храброго джедая.
Но у Повелителей Войны были ещё и Сноходцы. А уж если они сами вступали в бой…
Тролль вырос до десятиметровой высоты. Он мчался впереди, разбрасывая солдат кулачищами и безжалостно давя ногами. Креч явно пошёл во все тяжкие, Роберт ему такого побоища не простит.
В результате рельеф по большей части закончился, а их атаковали Сноходцы.
Некоторых Григ даже знал, пусть и шапочно. Сноходцы не склонны так жёстко привязываться к районам Города, многие любят после сражений отдохнуть на Летнем Море или в Ресторанном Дворе, так что Григ встречал и сухощавого пожилого японца, не расстававшегося с катаной, и весёлого француза с длинным именем Филипп-Николя-Патрик, и молчаливого юношу, чьей особенностью была неприметность – стоило отвести от него взгляд, и он будто растворялся в пространстве.
Большая часть Сноходцев атаковала Грига. Может быть это значило, что они считали его опаснее Креча? А может быть, наоборот, что с троллем им связываться не хотелось?
В целях поддержания самомнения Григ решил, что он самый страшный противник. Встал на задние лапы, заколотил себя в грудь свободной рукой, почти случайно отвесив оплеуху Августу-Роберту. Мальчишка пискнул и замолк, что уже было неплохо.
И тогда Григ чётко вспомнил, что именно этот момент они с Кречем обозначили для его вступления в бой. «Когда появится наш брат-Сноходец, тогда и пускай в дело эту хрень» наставлял его Креч, для убедительности постукивая Грига по лбу тяжёлым пальцем.
Да, способность к реверсивному командованию была очень полезной штукой! Григ был восхищён.
Потом он вскинул свою пушку и нажал на спуск.
Ну должен же он хоть раз пострелять из космического оружия?
Хотя бы во сне?
Пушка задрожала в лапах, напряглась будто живая – и выплюнула шар зелёного пламени.
Тут тоже альтернатив не было, порталы – голубые, а энергетические заряды – зелёные или красные.
Заряд стремительно полетел вперёд, вращаясь и искря, будто шаровая молния.
Весёлый француз оценил ситуацию первым. Побледнел и исчез.
Легко быть весёлым, если ты всегда просыпаешься перед началом кошмара.
Японец, оказавшийся на пути шара, поступил в полном соответствии со своим образом. Выхватил из-за спины катану (Григ, которому уже доводилось это видеть, в очередной раз поразился, как он ухитряется не срубить самому себе голову – даже во сне ножны на спине остаются ужасно неудобными) и встал в боевую стойку.
Шар проплыл сквозь катану и японца, оставив на земле два обрубка ног в удобных мягких сапогах.
А потом заряд взорвался.
Григу показалось, что он увидел примерно сорок лучей, вырвавшихся из шара в разные стороны и поразивших Снотворцев и остатки рельефа.
Конечно же, это была ерунда и фантазия, поскольку все лучи были абсолютно невидимы.
Происходи это на Детской Площадке (о, даже у малышей случаются сны, полные сражений и перестрелок), всё выглядело бы как в фильмах «Диснея». Люди падали бы целенькие, с умиротворёнными лицами, в крайнем случае выражавшими досаду или огорчение. Никакой крови, никакой расчленёнки, максимум – аккуратные обгорелые дырочки на одежде и тёмные пятнышки непонятного цвета вокруг отверстий.
Но это была атака Вечной Войны.
Пространство вокруг наполнилось кровавым туманом. Тела разлетелись, будто Снотворцев привязали к дулу старинных пушек и выстрелили шрапнелью. В воздух взлетали руки, ноги, головы, торсы, изорванные тряпки и гнутые железяки. Вопреки быстротечности случившегося все успели заорать или взвыть от боли – и звук всё не затихал, будто оторванные головы ухитрялись вопить даже не имея лёгких.
Григ ошарашенно подумал, что это тоже перебор и придаёт происходящему нездоровую гротескность и комичность.
Когда к его ногам подкатилась оторванная голова красивой молодой девушки и пронзила его застывающим укоризненным взглядом, Григ в этой мысли укрепился.
А вот Август-Роберт, болтающийся в лапе гориллы, такими мыслями не задавался. Его вырвало прямо на лицо погибшей Сноходицы.
Читать нотации об уважении к погибшим врагам Григ не собирался. Вины Августа-Роберта тут не было, работали законы Вечной Войны, а там обязательно какой-нибудь молодой боец тошнит при виде мёртвого обезображенного врага.
Поэтому Григ отбросил свою пушку, сорвал с пояса гранату и зажал в руке. Наставало время Повелителей Войны.
Против ожиданий он увидел лишь одного.
Самого Роберта.
Снотворец стоял впереди, преграждая путь к Замку. В руке у него была короткая тросточка-стек, которой он стряхивал с мундира остатки взорванных Сноходцев.
Роберт был совершенно невозмутим, ни скорбеть о погибших, ни блевать он, конечно же, не собирался.
Креч при виде Роберта ощутимо уменьшился.
Но, всё же, остался большой, пятиметровой версией себя.
И пошёл на Роберта раскачивающейся грохочущей походкой, более чем когда-либо напоминая робота или голема, а не живое, пусть и каменное, существо.
Григу хотелось сорвать с плеча какое-нибудь оружие.
В конце концов, у него ещё было четыре большие пушки и пара маленьких.
Но он прекрасно понимал, что уничтожить Повелителя Войны не сможет.
Лучше уж добраться до Замка, овладеть силой Артефакта и потом, став всемогущим, вывернуть Роберта наизнанку, растоптать, осквернить останки и…
Григ тряхнул головой.
Это был уже не он, не его мысли. Это шептал Чёрный Замок, стрекотал его сторож и строитель, бормотала та часть Грига, что таилась в глубине мозга, скованная неокортексом – древняя, кровожадная, унаследованная от рептилий, знающая «хочу» и не знающая «надо», жаждущая лишь жрать, трахаться и доминировать.
Но проблема в виде Повелителя Войны оставалась.
Вот только решать её можно было по-разному.
Григ разжал ладонь и выпустил гранату.
Сверкающий цилиндрик начал падать и повис в воздухе.
Замер и весь мир вокруг.
Застыл кровавый туман войны, остановились падающие части тел, нескончаемый крик боли и ужаса затих, превратился в ровный шум, напоминающий гул морской раковины.
Мир Сновидений остановился для всех, кроме Грига… хотя нет!
Такса тоже семенила у ног, энергично виляя хвостом.
Григ пошёл вперёд, отодвигая или обходя самые крупные части недавних противников. Август-Роберт безвольно висел на его лапище, то ли тоже отключившись, то ли просто устав дёргаться.
Конечно же их с Кречем план не включал в себя сражения до победы. Креч вообще считал, что Сноходцу невозможно победить Повелителя Войны даже за пределами их квартала.
Им всего лишь требовалось пробиться к Замку.
Григ обошёл Креча, дружески похлопав того по каменному колену. Обогнул Роберта.
– Григ…
Этого не могло быть, но это случилось.
– Да ну нафиг! – сказал Григ, поворачиваясь к Повелителю Войны. – Ты не можешь говорить. Там, где ты, нет времени!
– Всегда достаточно времени для любви и для войны, – ответил Роберт.
Губы его не шевелились, но взгляд был живым, и голос настоящим, а не каким-нибудь мрачным шёпотом в голове.
– Что ж, советую делать любовь вместо войны, – усмехнулся Григ. – Чао.
– Григ… Ты хочешь завладеть Спиралью Снов?
– Уничтожить, – уточнил Григ. – То есть вначале придётся завладеть, потом уничтожить. Мы тут обдумали ситуацию и решили, что вопрос содержит в себе ответ. Для того, чтобы уничтожить Спираль Снов, надо её подчинить. Понимаешь?
– Ты не сможешь, – сказал Роберт. – Или считаешь себя особенным?
Григ задумался на миг.
– Не знаю. Вообще-то мне кажется, что каждый человек особенный. Но я уже имел дело с Чёрным Замком, буду осторожнее.
– Возможно, – неожиданно согласился Роберт. – Это Сны, здесь случается всё. Но мир изменился, Григ. Мы выяснили, что Великий Артефакт нельзя уничтожать.
– Почему? – удивился Григ. – Михаил тоже это сказал, но вы же так любите туманные речи.
– Я скажу. Григ, Спираль Снов не только искушение и призыв к самым тёмным инстинктам. Это ещё и защита Города. Страна Сновидений огромна, бесконечна, в ней обитают не только люди. И лишь сила Спирали Снов защищает наш Город от разрушения. Уничтожь её – и с Просторов хлынут такие твари, что мир Вечной Войны покажется тебе милым и уютным, будто Летнее Море.
– Хорошая версия, – согласился Григ. – И я должен поверить, что вы это поняли только сейчас, когда я собрался за Спиралью?
– Сны, Григ! Возможно, тебе трудно понять, но это Страна Сновидений, где всё происходит именно в тот момент, когда должно произойти. Мария пришла к нам со своей догадкой об Августе-Роберте Кларке. Мы изучили вопрос. Да, мальчик не только инструмент, способный взять Великий Артефакт. В конце концов, любой достаточно чистый и светлый ребёнок на это способен, мы проверяли, хотя рано или поздно каждый начинает дурить. Но Август-Роберт Кларк ещё и недостающий фрагмент Замка. Только когда он ляжет в основании фундамента – Спираль обретёт стабильность и станет уязвимой.
– Обойдусь без стабильности, – решил Григ.
– Не обойдёшься, – в глазах Роберта появилось торжество… и что-то ещё. Сочувствие? – Ты хочешь защитить от нас маленького симулякра вопреки всякой логике. Даже Хранители детей согласились с тем, что он не настоящий и его судьба предрешена. Но знаешь, что будет дальше?
– Я возьму Спираль Снов, стану Снотворцем, а потом разрушу и Спираль, и Замок. Ах, да, как выяснилось – нельзя уничтожать Артефакт! – Григ саркастически рассмеялся. – Тогда я вначале разберусь, как обезопасить Город. А потом уничтожу. И мы с Августом-Робертом вернёмся.
– Ты сам отдашь его крабу, будешь смотреть на его мучения, а потом… потом пройдёшь свой путь до конца. И он тебе не понравится.
Григ презрительно сплюнул под ноги Повелителю Войны.
– Самые умные и сильные из нас рано или поздно уходят из Города, – продолжал Роберт. – Герберт, который разделил Город на кварталы… Оскар, которого изгнали Хранители… Эдгар, который смеялся в лицо ужасам Просторов… Говард, который принёс Спираль Снов… Джон, самый сильный из нас… Их было немало. И все они уходили, когда понимали природу Снов. Жаль, что не рассказали нам, а мы так долго шли к пониманию. Жаль. Но теперь я могу предсказать тебе будущее.
– У Снотворцев всегда было плохо с предсказаниями будущего, – ответил Григ. – Извини, я знаю срок действия хроногранаты и мне кажется, ты просто забалтываешь меня.
Он перехватил Августа-Роберта поудобнее и пошёл вниз по склону.
– Эй, Сноходец! – окликнул его Роберт. – А знаешь, почему ты так привязан к мальчишке и так самоотверженно его защищаешь?
– Небось, хочешь сказать какую-нибудь гадость? – ответил Григ, не оборачиваясь.
Роберт захохотал, будто захрюкал.
– О нет, нет. Я ничего не скажу. Пусть это станет для тебя сюрпризом, самоуверенный наглец. Тупая тварь, меняющая обличья! Обезьяна, ну надо же! Хоть один удачный образ. Обезьяна Бога!
– Тьфу на тебя, солдафон! – огрызнулся Григ, не останавливаясь.
Но облик всё же сменил.
Если честно, то горилла и впрямь довольно вонючее животное.



Глава 10. Лабиринт

В человеческом теле тащить Августа-Роберта было тяжеловато. К счастью, уже на полпути к Замку тот зашевелился и начал вяло отпихивать Грига.
Григ поставил его на мёрзлую землю, спросил:
– Ты как?
– А ты? – мрачно спросил мальчишка.
– Нормально, – Григ развёл руками.
Он и впрямь не чувствовал ничего подозрительного. К Чёрному Замку любовью не воспылал, к его охраннику симпатией не проникся.
– Это странно, – сказал Август-Роберт. И с напором спросил: – Чего не рассказали, что задумали?
Григ пожал плечами и уклонился от ответа:
– У нас было несколько вариантов. Пошли.
– Краба нет, – Август-Роберт поёжился. – Подозрительно. Я его чувствовал, даже когда Замок был разбит в прах. А сейчас не чувствую. И где Снотворцы?
Григ мотнул головой, указывая на застывшие фигуры позади. Креч нависал над Робертом, по сторонам застыли уцелевшие Сноходцы и рельеф, в воздухе висела кошмарная кровавая взвесь.
– Что-то мало, – сказал мальчишка и поёжился. – И тут никого. Что-то не так, как обычно, Григ…
Они пошли к Замку, оглядываясь и ожидая появления охранника.
– Роберт говорил, что над Городом нависла опасность, – сказал Григ. – Про тварей с Просторов, которые жаждут захватить человеческие сны, про то, что лишь Великий Артефакт защищает от них. Может быть, Снотворцы заняли оборону? На случай, если я уничтожу Спираль?
Август-Роберт тихонько засмеялся.
– Какие же они глупые, Григ… Всё не так.
– А как? – Григ насторожился.
– Просторы полны монстров, это все знают. Сейчас они движутся к Городу, но вовсе не потому, что жаждут его захватить. И не Спираль защищает человеческие сны.
– Что? – Григ с неудовольствием понял, что голос его становится приторно-сладким. – Малыш, расскажи мне, что происходит?
– Что-то новое, – Август-Роберт поёжился. – Не знаю, Григ. Сны растревожены.
Если он и почувствовал в голосе Грига неискренность, то никак на это не отреагировал. И Григ решился. Остановился, взял Августа-Роберта за плечи, развернул к себе и стал мальчишкой – ровесником маленького симулякра. Такса тявкнула, но обнюхала его и успокоилась.
В смене облика тоже была фальшь, но не большая, чем в возрасте Августа-Роберта.
– Мы друзья? – спросил Григ.
К его удивлению, Август-Роберт ни мгновения не колебался с ответом.
– Мы друзья, да.
– Что за монстры в Просторах? Почему они движутся к Городу?
Август-Роберт покачал головой:
– Григ, ты же выходил из Города… неужели не понял? Сны города упорядочены. Даже человеческие кошмары имеют свою логику. Остальное отвергается, выбрасывается наружу, образует Пределы.
– Защитную зону, границу, – кивнул Григ.
– Ну?
Григ подумал.
– Она не только мешает выйти из Города… она не даёт и войти!
– Конечно. Город защищён собственными безумными Снами от безумия чужих Снов. Ведь даже мирный радостный сон разумного растения-моллюска из глубин космоса сведёт человека с ума.
– Кошмары – это и есть наша защита!
– Да. И так у всех созданий, которые спят и блуждают в мире Видений. Сон разума рождает чудовищ, но чудовища защищают разум.
– Почему же внешние твари идут к Городу?
– Думаю, они боятся, – сказал Август-Роберт. – Но я не уверен, что знаю причину.
Григ кивнул. И признался:
– Я тоже боюсь.
Август-Роберт понимающе смотрел на него. Присел, погладил виляющую хвостом таксу, потом вздохнул:
– Значит, нам надо пройти наш путь до конца.
Григ снова стал взрослым – всё-таки оружие, которое он не решался выкинуть, было тяжеловато для подростка.
– Давай поищем вход.
Август-Роберт не спорил.
Они пошли вдоль крепостного рва. Всё было как прежде, в углах фундамента застыли человеческие фигуры в прозрачных кристаллах, Григ отвёл взгляд, с ужасом вспоминая свой восторг при первом визите. Краба не было, пятый угол замка занимала пустая хрустальная призма.
Далеко за ними, на склоне, время стронулось с места.
Раздались взрывы, выстрелы, грохот, крики, рёв Креча.
– Повелитель Войны его прикончит, – сказал Август-Роберт встревоженно. – Нам нужен вход.
Григ спрыгнул в ров, подошёл к стене. Выбрал одну из пушек из своего арсенала.
– Быстрее, – сказал Август-Роберт за спиной.
Григ навёл широкий, похожий на раструб пылесоса ствол на стену, нажал гашетку. Это оружие не умело «быстрее», но на испытаниях справлялось с любой преградой. Пушка мелко завибрировала в руках, кусок стены начал рассыпаться в пыль.
– Быстрее! – нервно сказал Август-Роберт. Звуков боя больше не было слышно.
Стена оказалась даже толще, чем он думал – не меньше трёх метров каменных блоков. Они стояли по колено в сугробах мельчайшего белого порошка, когда в провале стены появился тусклый красный свет.
Ну, конечно, какое ещё может быть освещение в мрачном замке? Только красное и тусклое…
Откашливаясь и отплевываясь, они прошли сквозь узкий проход. Таксу Август-Роберт взял на руки и в благодарность был обслюнявлен.
Григ выбросил молекулярный деструктор, решив, что для реального боя оружие оказалось слишком медленным. Осмотрелся, отряхивая с себя пыль.
Коридор, уходящий налево и направо. Редкие светильники с тусклыми красными лампами.
– Ты знаешь, куда идти? – спросил Григ.
Август-Роберт опустил таксу на каменный пол.
– А это без разницы. Дальше мы пойдём разными путями, а встретимся в самом конце. Так уж устроено.
– Эй, парень, чего ты задумал? – Григ нахмурился.
– Здесь так устроено, – терпеливо повторил Август-Роберт. – Эту часть пути все проходят поодиночке и встречаются у Великого Артефакта.
Григ попытался возразить… и смолчал.
Он вдруг понял, что Август-Роберт Кларк прав. Дело было не в том, что Григ ему поверил, он знал, что мальчик прав. Это походило на то самое «реверсивное управление», что применял Креч в бою.
– С тобой всё будет хорошо? – спросил Григ.
– Я тут не в первый раз, – ответил Август-Роберт. – Ты себя береги. Это испытание.
– Всякие галлюцинации и морально-этические дилеммы? – ухмыльнулся Григ.
– Никаких галлюцинаций. Всё взаправду.
Август-Роберт развернулся и пошёл по коридору направо. Такса повиляла хвостом, но осталась с Григом.
– Всё же он скрытный и непонятный, – сказал Григ. – Ты понимаешь, почему я к нему привязался? Почему беспокоюсь, почему защищаю? Я – не понимаю!
Снисходительный взгляд таксы сообщил ему, что он достаточно велик, добр и неотразим, чтобы привязываться, беспокоиться и защищать кого угодно по собственному разумению.
– Пошли, мой дорогой самоуверенный пёс, – сказал Григ. – Сожрём всех врагов. Крабы, говорят, хороши под соусом «термидор».

За последнее время Григ, как ему казалось, стал немного понимать таинственного Сноходца, добывшего некогда Великий Артефакт.
Нет, загадок и странностей было полно.
Откуда вообще пошёл слух про Спираль Снов?
Если она немыслимые века принадлежала существу из иного мира, из чужих Снов – то, как про неё можно было узнать?
Что это вообще такое, почему Великий Артефакт даёт власть над Снами?
Почему её влияние столь меняет людей?
Всё это оставалось странным и необъяснимым.
Но вот дальнейшее поведение Говарда подчинялось некой логике.
Он видел в Спирали Снов опасность, но в то же время считал её необходимой для Города.
Поэтому спрятал в Замке, соорудил симулякра, без помощи которого Спираль невозможно было забрать и дал Августу-Говарду какие-то особые возможности. Григ даже подозревал, что окончательное решение, подчинится Спираль или нет, зависит от мальчика.
Ну и краб, конечно же.
Одновременно защита Замка – чтобы Спираль Снов не смог взять первый попавшийся авантюрист, и проверка претендента. Проявишь слабину, поддашься тёмным силам – краб тебя уничтожит.
Логично? Логично!
Значит, надо быть хорошим. Достойным высокого доверия.
Григ шёл по коридору, прямому и совершенно одинаковому: один узор каменных плит на полу, одинаковые тусклые светильники на одинаковом расстоянии. Он прошагал уже пару километров, что превышало бы размеры Замка, не будь они в Снах.
Если вначале Григ с беспокойством оглядывался, пытаясь понять, не преследует ли его Повелитель Войны, то вскоре ему стало ясно: здесь невозможно кого-то догнать. Каждый, входящий в Замок идёт своим путём.
Испытание. Ему предстоит испытание, и он его пройдёт.
Когда впереди забрезжил дневной свет, Григ воодушевился. Прогулка начинала ему надоедать. На всякий случай он взял наизготовку одну из фантастических пушек (ещё одна оставалась за спиной) и ускорил шаг.
Но это был всего лишь пролом во внешней стене.
Григ подумал бы, что коридор закольцевался (обычное дело в Снах), но стена была не разъедена в пыль, а проломлена. Жёлто-зелёные, увядающие лианы лежали на полу, сухими кольцами скрючились на стенах и потолке – словно гигантский вьюнок с чудовищной силой ударил в стену, проломил её и засох.
Григ осторожно выглянул в пролом. Так и есть, изо рва рос исполинский стебель, тоже засыхающий прямо на глазах. Кто-то из Снотворцев (и Григу казалось, что он догадывается, кто именно) выбрал свой метод проникновения в Замок.
Но где же краб?
Почему в этот раз он не атакует незваных гостей?
Григ пошёл дальше, обескураженный и слегка напряжённый. И, буквально через минуту, обнаружил тело.
Это был Сноходец, и хуже того – знакомый Сноходец. Молодой парень, предпочитавший, видимо в силу возраста, проводить Сны либо в квартале Телесной Радости (на вечеринке у Ли они и познакомились), либо на Треке Отважных, где авто и мотогонщики вели бесконечное соперничество на трассах немыслимой сложности. Были ли у парня, которого Григ знал лишь по прозвищу «Мото» какие-то особые умения, он не знал.
Но плохо было то, что перед Григом лежало мёртвое тело. Оставаться на месте после смерти – удел рельефа. Даже простец, погибая в Снах, исчезает, что уж говорить о Сноходцах!
Может быть это значит, что, если Григ умрёт – он уже не вернётся в Страну Сновидений?
– Испытание, – сказал Григ таксе, сидя на корточках у тела Мото. – Чёрный Замок проверяет мою решимость. Зуб даю!
Он внимательно изучил тело, пытаясь понять, отчего погиб Сноходец. И обнаружил след от удара в спину, нанесённого узким тонким лезвием. Похоже, парня зарезал кто-то, идущий с ним рядом, кому он доверял.
– Я думаю, что меня защищает фальшивый артефакт, – сказал Григ таксе. Похлопал себя по нагрудному карману, где лежала расплющенная Спираль. – Хоть он и ненастоящий, но в нём есть какая-то сила. А вот эти, которые вошли в Замок за нами, начали сходить с ума. И принялись убивать друг друга.
Они с таксой двинулись дальше и нашли ещё одного мёртвого Сноходца, незнакомого Григу. Тот явно боролся перед смертью, руки у него были изрезаны в кровь, смертельная рана нанесена в шею.
Что ж они все умирают поодиночке? Доверяют убийце даже после смерти товарища?
– Снотворец, – решил Григ. – Они идут в команде Снотворца, и когда тот убивает одного – верят, что это было необходимо.
Такса посмотрела на него скептически, но спорить не стала.
Они пошли вперёд по утомительно-однообразному коридору и тот, очевидно, счёл испытание на скуку пройденным – как-то резко и внезапно закончился просторным залом из чёрно-белого камня, с огромными витражами по стенам, заливающим помещение хоть и цветным, но ярким светом.
В центре зала совершенно молча, не издавая ни звука, боролись двое – Снотворец Клиф, сжимающий в руках кинжал с длинным узким лезвием и смутно знакомая девушка. Ладони у девушки были изрезаны в кровь, но она ухитрялась сдерживать руку Клифа.
– Григ! – закричал Клиф, увидев Сноходца.
Мгновение Григ колебался.
Это ведь был Клиф! Скажем честно, один из самых приличных Снотворцев, кого он знал.
Григ услышал от него массу интересных историй, он выпил с ним немало сидра и бурбона, и, даже несмотря на неудачный поход, Клиф выполнил обещание и честно с ним расплатился…
– Это уже не ты, – сказал Григ и выстрелил.
Оружие в его руке издало фыркающий звук. Клиф засветился изнутри и превратился в облако белого сияющего пара.
Кинжал, звякнув, упал на пол.
Девушка, всхлипнув, схватила оружие и замерла, напряжённо глядя на Грига.
Такса возмущённо залаяла.
– Я был вынужден, – сказал Григ. – Понимаешь? Он сошёл с ума.
Такса хмуро посмотрела на него, но лаять перестала.
А Григ всмотрелся в девушку и вспомнил её.
– Анна! – крикнул он. – Это я, Григ! Помните? Ресторан «Три звезды»! Когда вы впервые появились в Снах!
Видимо, дела у Снотворцев шли совсем неважно, если к штурму Замка они привлекли совсем уж неопытных Сноходцев.
– Григ! – радостно воскликнула девушка.
Неловко разведя руками, Григ пошёл к ней. Спросил:
– Ты как?
Анна непонимающе смотрела на него, не выпуская из рук кинжала. Белый пар, мерцая, расходился по помещению.
– Клиф тебя не ранил?
– Нет, – она покачала головой.
– Всё в порядке, – сказал Григ. – Вряд ли я его убил, он же Снотворец, но на какое-то время мы в безопасности.
Анна вдруг улыбнулась и пошла к нему.
Не выпуская кинжала.
Такса зарычала.
– Но-но! – Григ отступил на шаг и поднял оружие. – Анна?
– Григ, ты молодец, – сказала Анна. – Август-Роберт с тобой?
– Тут каждый идёт своей дорогой, – ответил Григ осторожно.
– Нет. Нам надо держаться вместе, как в кругах, – сказала Анна. – Мы вполне можем пройти этот путь вместе.
– Откуда ты знаешь про круги? – спросил Григ.
Анна вздохнула, провела ладонью по лицу – словно стирая его и рисуя заново: смуглое, рыжеволосое.
– Мария… – выдохнул Григ. – Блин!
Мария улыбалась, остановившись в нескольких шагах. Оружие в руках Грига её, похоже, ничуть не страшило.
– Видишь, я тебя не обманываю. А ты думал, что настолько уникален?
– Менять облик в Снах – редкий дар.
– Всё поддаётся тренировке, Григ.
– Ты меня обманула, – сказал Григ. – Когда была Анной. Но зачем?
– Надо было понять, каков ты на самом деле, – объяснила Мария. – Ты мне понравился. И когда пришёл в Библиотеку – тоже. Григ, да расслабься! Мы не враги!
Григ помотал головой. Спросил:
– Так это ты убила Сноходцев?
– Смерть в Снах – это всего лишь дурной сон, – Мария улыбнулась. – Григ, да успокойся! Ты же реально славный человек! Неужели тебя не смущают эти замшелые пни, десятилетиями и веками реализующие свои комплексы? Снотворцы, которые и после смерти лишь воюют, жрут, пьют, трахаются? Которым наплевать на реальный мир?
– Людям нужны разные сны, – ответил Григ. – Для того, чтобы понять себя и других. Чтобы пережить утраты и испытать радость. А Снотворцы… что им остаётся-то? Они уже мёртвые, они живут только в Снах. И есть разные Снотворцы, есть учёные и поэты, художники…
Мария презрительно махнула рукой.
– Всё пустое, Григ. Бесконечная мышиная возня. Слушай, не знаю, кто ты такой, мы так и не смогли этого понять. Но люди уходят в Страну Сновидений не от хорошей жизни. Ты болен? Парализован? Беден? В заключении? Всё решаемо, поверь. Жизнь лучше, чем сон.
– Ты о чём? – спросил Григ настороженно. – И что ещё за «мы»?
– Решай, Григ, – Мария сделала шаг вперёд. – Ты со мной?
– Я сам по себе, – Григ навёл на неё ствол.
– Не выстрелит, – Мария улыбнулась. – Беда такого вот оружия, как у тебя, что в него должны верить обе стороны конфликта. Я не верю в придуманные пушки.
Григ нажал на гашетку. Ничего не произошло.
– Пуф! – рассмеялась Мария. – Я же говорю – не сработает. И собак я не боюсь.
– Кто ты? – спросил Григ.
Мария покачала головой.
– А кто ты?
– Я первый спросил.
– Не ты задаёшь вопросы. Ты можешь лишь ответить. Ты со мной?
– Мне понравилась Анна, – признался Григ. – И та Мария была симпатична… Нет.
Мария сделала быстрый шаг к нему, занося кинжал.
А витающий в воздухе белый пар, стремительно сгустившись за её спиной, превратился в Клифа.
Снотворец перехватил её руку, раздражённо глянул на Грига и сказал:
– Беги, дурак!
Женщина развернулась к нему – и они вновь сцепились в борьбе за оружие, в которое, похоже, оба верили в достаточной мере.
Григ не стал спорить.
Кем бы ни была Мария, но она на равных сражалась со Снотворцем, которого он не смог испарить.
Григ пробежал мимо Снотворца и женщины, умеющей менять обличья – они словно приплясывали в каком-то экзотическом народном танце: неуклюже пиная друг друга и пытаясь вырвать воздетый вверх кинжал. Если бы можно было добавить весёлую мелодию, то получился бы неплохой эстрадный номер, которому искренне аплодировала бы публика.
Но Григ вовсе не стремился досматривать финальные па этого странного танца. Клиф, похоже, не особо разозлился на него за опрометчивый выстрел. Может быть, даже, пальнув в него Григ невольно дал Снотворцу передышку. Но у всех тут были свои цели и своё понимание происходящего.
Лично Григ хотел удрать, что у него всегда неплохо получалось.
В дальней стене зала он приметил узкую дверь, то ли возникшую в ответ на его желания, то ли бывшую тут всегда. Григ рванул её, зная, что дверь открывается «на себя», за дверью оказалось совершенно тёмное помещение, будто порог обладал свойством останавливать свет. Григ замер на миг, собираясь с духом.
Клиф вполголоса ругался, говоря что-то о человеческой жадности и властолюбии. Мария в ответ шипела о дряхлых косных Снотворцах, возомнивших себя богами Снов.
Такса тявкнула у ног Грига.
– Да, ты был прав, – признал Сноходец. Подхватил пса – и шагнул в темноту.
Звуки будто отрезало вместе со светом.
Он стоял в крошечном помещении. Даже не видя стен, Григ ощущал их вокруг себя, на расстоянии меньше вытянутой руки.
Никакого прохода.
– И что дальше? – риторически спросил Григ.
Спросил – и вдруг понял, что он не один.
Тут кто-то есть! Не физически, не во плоти, но он есть.
Многоногий, покрытый твёрдым, как броня, хитином.
– Ты должен выйти из лабиринта, – прострекотал краб.
Григ сглотнул и покрепче прижал к груди таксу. Собака была напряжена, сплошной комок мышц и жесткой шерсти.
– Это никакой не лабиринт, – сказал Григ в темноту. – Был коридор, была комната. А теперь темнота.
Ему показалось, что тонкие усики или щупальца скользнули по спине. Григ стремительно обернулся. Ударил кулаком наугад.
Пустота.
– Любой сон – это лабиринт, – шепнули ему на ухо.
– Не знал, что ты разговариваешь!
– Любое сон – это разговор.
– Что ты такое?
– А что такое ты?
Григ нервно рассмеялся.
– Я? Я ловец видений. Мне нужна Спираль Снов!
– Зачем? Она и так у тебя, – что-то холодное скользнуло по ногам.
– Это фальшивка, ненастоящий Артефакт!
– В снах – всё ненастоящее и настоящее одновременно.
Григ залез в карман свободной рукой, сжал расплющенный диск.
– Если так, то ты не можешь мне угрожать!
– Я не угрожаю. Я жду. Ты должен понять свою суть.
Григ замотал головой. Потянулся к поясу, на котором висели космические бластеры и причудливые ручные гранаты. Прошептал:
– Я ничего не хочу понимать…
И почувствовал, как под пальцами оружие рассыпается в прах.
– Нет! – закричал Григ.



Глава 11. За пределами Снов

Ему показалось, что он проснулся.
Потом – что он уснул во Сне.
Григ лежал на земле, уткнувшись лицом в траву. Было мокро и немного колко.
Он потянулся, сел. Огляделся.
Это был высокий обрывистый берег, далеко внизу бились морские волны, горизонт затягивали сизые до синевы облака. На краю обрыва сидел молодой мужчина в старомодной одежде и гладил Апломбную Таксу.
– Всё-таки сон, – мрачно решил Григ.
Мужчина не обернулся.
Григ подошёл к нему и сел рядом. Укоризненно посмотрел на таксу, та смущённо завиляла хвостом.
– Не пугайся, – сказал мужчина.
– Я довольно смелый, – ответил Григ.
– Тогда посмотри вниз.
Григ посмотрел. Далеко внизу, по кромке моря и суши, медленно ползло что-то чешуйчатое, местами пузыристое и раздутое, местами тонкое и гибкое, столь фиолетового цвета, что глаз пытался различить в нём недоступные зрению оттенки. Жирные чёрные потёки оставались за существом на скалах и, обретая собственную жуткую жизнь, начинали слепляться в гротескные человекоподобные фигурки.
– Фу, – сказал Григ. – Это не страшно, это противно. Твой Чёрный Замок и его охранник, вот это страшно.
– Понял, кто я? – мужчина искоса поглядел на Грига. Лицо у него было узкое, неулыбчивое, скорее отталкивающее, чем приятное.
– Ты Говард. Ты притащил Спираль Снов в Город, испугался её силы и выстроил Чёрный Замок, где она хранится.
Мужчина кивнул и снова стал смотреть вдаль.
– Только не совсем пойму, зачем ты оставил возможность её взять? – спросил Григ. – Ты ведь мог укрыть её так надежно, что никто бы не добрался.
– Всё укрытое рано или поздно будет найдено, – рассеянно ответил мужчина. – К тому же у людей должен быть выбор. Я не мог разрушить сделанное, но обязан был дать шанс другим.
Григ подумал и кивнул. Сказал:
– Хорошо, не буду спорить. Тогда скажи: Спираль Снов – это зло или благо? Вот только не надо дешёвых фраз, ладно?
– Вроде «и зло, и благо одновременно»? – мужчина помедлил. – Она была благом. Люди теряли страх перед неведомым. А страх – это щит. Я заставил людей бояться Страны Сновидений. Страх заставляет мыслить, сотрудничать, обдумывать поступки.
– Тогда что происходит сейчас?
– Я не знаю! – искренне ответил Говард. – Ты же не думаешь, что я и есть Проснувшийся? Я лишь сон во сне, я сон о Говарде. Возник кризис и страж впустил тебя сюда. Но я могу рассказать лишь то, что было при мне, Григ. Я не знаю природы кризиса.
– Понятно-понятно, – Григ нахмурился. – Тогда спрошу о том, что было. Мальчик-симулякр. Ты его создал?
– Конечно.
– Для чего? Взять Спираль может и обычный ребёнок.
– Август-Роберт Кларк завершает создание Чёрного Замка.
– Люди в углах стен – кто они?
– Симулякры, конечно же. Но не стану врать, они жили и страдали как люди… Осталось последнее жертвоприношение. Особое. Настоящее. Без него Спираль не покорится.
– Ну ты и гад, – возмутился Григ.
– Обретя могущество я ушёл, – заметил Говард. – Каждый ли сможет так поступить?
– Хорошо. Где ты нашёл Спираль Снов? Где тот затерянный город?
Говард нахмурился.
– Хочешь отнести обратно? Григ, когда я с друзьями ушёл в Просторы – Города Ужаса ещё не было. И чудовищ, которые охотились на нас по пути, и Древнейшей Твари, и самой Спирали Снов.
Григ задохнулся от понимания.
– Так ты… их создал?
– Я предпочитаю говорить «породил», – сухо ответил мужчина. – Тогда я не понимал, что происходит. Того, что каждый порождает свои Сны и сам их наполняет.
– Спираль некуда относить… – прошептал Григ.
Мужчина кивнул.
– И её нельзя уничтожить!
– Вот ведь незадача, – вздохнул мужчина. – Мои Сны оказались слишком сильными. Я ушёл, а они живут без меня.
– Что же делать? – беспомощно спросил Григ. Говард казался не лучшим собеседником, но другого у него не было. – Снотворцы… ну, Проснувшиеся… как с ума сошли! Раньше они тихонечко возились с Артефактом, то пытались им овладеть, то найти кого-то сильнее тебя, чтобы разрушить…
– Не нашли? – с прорвавшейся гордостью спросил Говард.
– Нет! Но теперь они прутся в Чёрный Замок за Спиралью Снов! И они вроде как сообразили, что дело в Августе-Роберте. Либо деконструируют его и поймут, либо сами догадаются и отдадут крабу на вивисекцию!
– Ты за него не бойся, – насмешливо ответил Говард. – Лучше испугайся за себя.
– Краб не может его убить?
– Может, запросто, – ответил Говард с той же неприятной горделивостью. – Знал бы ты, как я им горжусь! В нём вся сила Снов, вся творческая мощь, все чувства, добрые и злые, в нём могучий разум… Какие бы пушки вы ни придумали, какую бы изобретательность ни проявили, с какими побуждениями ни пришли – он неуязвим. Он охраняет Замок, восстанавливает его и ждёт нового хозяина Спирали Снов.
– Ты маньяк, – решил Григ. – И ненавидишь людей.
– Не без того, – с горечью признал Говард. – Видишь ли, я видел слишком много их снов… Но я честно предупреждал: не пытайтесь овладеть Спиралью, не пытайтесь её уничтожить, просто избегайте…
– И когда такие предупреждения не срабатывали наоборот? – спросил Григ рассеянно. – Что ж, спасибо за беседу. Хотя хорошего ты сказал мало.
Он встал, с подозрением глянул на таксу. А вдруг как решит остаться в чужом сне?
Но такса, лизнув Говарда на прощание, подошла к его ногам. Встала на задние лапки, и Григ снова поднял её на руки.
– Уходишь? – спросил Говард не оборачиваясь.
– Ухожу!
– Так что там у вас за кризис? Проснувшиеся кинулись добывать Спираль?
– Да!
– Они испугались, – похоже было, что Говард размышляет вслух. – Твари из Просторов идут к городу?
– Идут. Но Август-Роберт считает, что они сами…
– Боятся? Конечно же, – Говард пожал плечами. – Ваш кризис родился не в Городе. Он внешний.
– То есть всё-таки древнейшие твари, создания иных миров…
Говард вздохнул.
– Расскажи мне о себе, Григ.
– Что рассказывать? Я обычный Сноходец, – Григ помедлил. – Жил в квартале Летнего Моря. Меня называют Ловцом Видений, я хорошо нахожу всякие сущности… Мой друг Ли спятил, мой второй друг – угрюмый каменный тролль…
– Ты не о том говоришь. О себе! О своей жизни!
– Так я же и говорю… – неловко ответил Григ. – Что ещё-то?
– Григ! – Говард посмотрел на него с укоризной. – Откуда приходят Спящие, Дремлющие, Проснувшиеся?
– А… – Григ запнулся. Помедлил, соображая. – Боги, я тупой!
– Иди уж, – Говард впервые улыбнулся. – И не переживай так. Ты очень даже неплох.

Григ закрыл глаза и увидел темноту.
Невидимый и неощутимый страж тихонько пощёлкивал клешнями где-то за гранью времени и пространства.
– Я понял свою суть, – сказал Григ.
– Тогда ты вышел из лабиринта, – простучал-проскрипел краб. – Я буду ждать тебе в конце пути. А сейчас мне надо кое-кем заняться…
– Лучше бы я оставался в неведении… – горько сказал Григ.
Ему вдруг стало легко и горько одновременно.
Всё, нет – почти всё сошлось.
Но он по-прежнему не понимал, что надо сделать.
Григ толкнул пустоту – и в ней открылась дверь.
Узкая винтовая лестница, вьющаяся вокруг истёртого ладонями каменного столба, уходила вверх и вниз. Лестницы – важная часть снов, они дают передышку, паузу, позволяют разуму собраться с мыслями.
Григ пошёл вниз. Чтобы подняться, надо вначале опуститься.
Всё, во что он верил, стало фальшивкой… нет, было ей всегда. Обратилось в печаль, которую он считал себе несвойственной. Но, одновременно, он получил новый дар – беззаботную лёгкость бытия и тихое утешение. Он радовался стуку подошв по ступеням, холодной затхлости воздуха, льющемуся сквозь щели-бойницы тусклому свету, шероховатой гладкости камня (где-то он отполирован ладонями, где-то попавшиеся твёрдые частицы выступают крошечными зазубринами). Башни стояли на всех углах крепостных стен, и Григ твёрдо знал, над каким высится эта.
Сколько десятков тысяч людей должны были подняться или спуститься по лестнице, осторожно придерживаясь за опорный столб, чтобы выгладить камень руками? Здесь никогда не было столько гостей. Говард приснил Чёрный Замок сразу таким, с долгой и мрачной историей.
– Надо быть больным на всю голову, чтобы спать и видеть такое, – сообщил Григ таксе.
Лестница кончилась, и он оказался в катакомбах. Узкие проходы, ниши в стенах, горящие в держателях смоляные факелы – это куда больше походило на лабиринт, чем тот клочок тьмы, в котором он оказался наедине со стражем.
Григ шёл быстро и уверенно. Такса, запросившаяся с рук, семенила впереди, временами рыча на тёмные углы. В углах начинали шевелиться и исчезать тени. Григ с гордостью подумал, что у него очень хорошая собака.
А потом он вышел в треугольный зал, клином сходящийся к хрустальной призме. За прозрачной глыбой был виден заснеженный крепостной ров.
Зал не был пуст. Тут стоял мрачный стол из чёрного камня – с бороздками-кровостоками, заскорузлыми кожаными ремнями, ввинченным в камень раскладным ошейником из шипастого ржавого железа. Рядом был ещё один столик, вполне современный, из стекла и хромированного металла, на мягких силиконовых колёсиках. Такие стоят в хороших процедурных кабинетах и операционных. Набор ножей, пил и свёрл на столике тоже выглядел вполне медицинским. Бестеневая хирургическая лампа на высокой подставке ярко светила на место для жертвоприношений, хоть и не была ни к чему подключена.
В общем, Чёрный Замок хоть и старался соблюсти мрачный готический антураж, но и современными деталями не брезговал.
У прозрачной стены стояла и глядела на ров Мария.
– Всё-таки Клиф не справился, – сказал Григ.
Женщина повернулась и стало ясно, что победа над Снотворцем далась ей нелегко. Правая половина лица у Марии была обуглена, обожжена до черноты, до выступающей кровавой сукровицы, глаз уцелел, но весь заплыл. По какой-то причине она не смогла вернуть себе нормальный облик, видимо – Клиф был убедителен, нанося этот удар.
– Григ, – с лёгким удивлением сказала она. – Ты силён.
Григ кивнул. Подошёл к столику, потрогал ножи. Тяжёлые и очень острые.
– Только не затевай драку, – попросила Мария. – Во-первых, ты проиграешь. Я очень хорошо мотивирована на победу. И у меня были лучшие в мире учителя, в этом я тоже уверена.
– А во-вторых? – спросил Григ.
– Во-вторых, я до сих пор не оставляю надежду призвать тебя к сотрудничеству, – кажется, Мария говорила вполне искренне.
– Зачем? Ты заставила меня найти и притащить сюда Августа-Роберта. Потом нагнала паники и вынудила Снотворцев штурмовать Замок. У тебя уже всё получилось.
– Получилось у меня, может получиться и у других, – сказала женщина. – В Снах, как и в жизни, все манипулируют всеми. Полезно иметь союзника.
– Союзник – это хорошая идея, – согласился Григ. – Но разве союзы начинаются с обмана?
Мария примиряюще подняла руки:
– Выслушай меня, Григ. Хорошо? Пять минут. Мальчишки пока нет, а Снотворцы, надеюсь, всерьёз сцепились с крабом.
– Всегда достаточно времени для любви и войны, – Григ улыбнулся, вспомнив самоуверенного Роберта. – Я не спешу. Это ведь Страна Сновидений. Время подождёт, пока мы не скажем друг другу все слова.
– Тебе нравится, что происходит в мире?
– Не знаю, – честно ответил Григ. – Не уверен.
– Никому не нравится, – твёрдо сказала Мария. – Даже по Снам это видно. Война, голод, болезни, продажная любовь, насилие, угнетение, садизм, дискриминация прямая и обратная, всеобщее оглупление, политические манипуляции… к чёрту манипуляции, просто политика, она и без того мерзкая сама по себе…
– Добавь адвокатов, налоги и штрафы за парковку, – предложил Григ. – Ах, да! Надо не забыть загрязнение окружающей среды и глобальное потепление!
– Я рада, что ты не теряешь чувства юмора, – сказала Мария. – Ну же, Григ! Неужели так трудно признать, что мир болен? Что даже в Снах мы становимся не лучше, а хуже!
– Не все, – Григ наконец-то выбрал нож, который ему понравился. Длинный, зазубренный, с утолщающимся к обуху лезвием. – Да нет, я совершенно с тобой согласен. Реальный мир – неприятное местечко. И что? Альтернатива только одна. Страна Сновидений.
– Сны прекрасны, – сказала Мария. – Но реальный мир их портит.
– Меняй его. Улучшай.
– Этим и занимаемся, – Мария подошла ближе, поморщившись оглядела стол для жертвоприношений, присела на краешек. – Вопрос «как». Не все Сноходцы занимаются эскапизмом в Снах, Григ. Некоторые задумались о связи миров. Как полагаешь, если реальный мир влияет на Сны, то влияют ли Сны на реальный мир?
– А! – сказал Григ. – Влияют, конечно же. Менделееву снится таблица элементов, писателю – сюжет книги, философу – новая концепция.
– Это уж ты совсем с козырей заходишь, – сказала Мария серьёзно. – А по мелочам? Что, если во сне жестокому человеку воздастся жестокостью? Насильник подвергнется насилию? Обманщик будет обманут?
– Думаешь, это улучшит простецов?
– Если станет непременным правилом, если человек будет знать, что за любое совершённое зло его ночи превратятся в кошмар?
Григ подумал. Кивнул:
– Да, в этом что-то есть.
– Люди пытаются учить во сне иностранные языки, слушать музыку, даже книги во сне воспринимать. А нужно другое. Нужно воспитывать себя в Снах. Исправлять. А кто неисправим – пусть Сны держат его в рамках. Станут кнутом.
– И ты… и вы решили изменить Сны?
Мария кивнула.
– Даже не будучи Снотворцами?
– Ты же знаешь, хороший Снотворец – мёртвый Снотворец. Им уже неинтересен и неважен мир, оставшийся за гробовой доской. Они сильны. Но они косные и самонадеянные, их былая сила кружит им головы. Столкнувшись с человеком, который верит в себя – как ты, как я, как Креч, они теряются. Я готовилась много лет, Григ. Я Сноходец, которая нашла союзников в настоящем мире. Не побоялась открыться. Доказала свою правоту и свою полезность.
– Дай догадаюсь, – сказал Григ. У него возникло ощущение, что время, ещё недавно застывшее будто камень, начинает оживать, двигаться. – Какие-нибудь спецслужбы какой-нибудь страны? Ты доказала, что мир Снов реален… как именно? Добывала информацию у простецов? Сводила с ума? Сеяла сомнения, вербовала, запугивала? Может быть, даже, убивала? Я думаю, хороший кошмар способен угробить старенького политика.
– Политика – нет, они совести лишены напрочь, а вот вояки на удивление нервные, – Мария усмехнулась. – Да, в общих чертах ты прав.
– Но это никакое не исправление человечества, – сказал Григ. – Это навязывание миру интересов одной из сторон.
– Если это правильные интересы, то, что в этом плохого? Спроси, чего мы хотим добиться, я расскажу. Ручаюсь, ты не увидишь ничего плохого. Мир, где преступники сами побегут в полицию, чтобы избавиться от кошмаров? Где грешники раскаются, а праведники увидят рай? Вот для чего нам нужна Спираль Снов, Григ! Для всего рода людского!
– Слушай, даже Господь Бог, если ты в него веришь, конечно, оставил людям свободу воли, – Григ усмехнулся.
– Может и зря, – Мария посмотрела ему в глаза. – У меня были дети. Мальчик и девочка, двойняшки. Когда я была Анной, я вспоминала именно их…
Григ подумал, что знает продолжение этой истории.
– Они погибли.
– Мне очень жаль, – сказал Григ с сочувствием.
– Я была совсем молодая, – сказала Мария. – И они совсем маленькие. У нас… скажем так, была война. В дом попал снаряд. Тем, кто стрелял, было всё равно, куда он попадёт… Я выжила.
Она подняла руку, коснулась обугленной половины лица. Григу показалось, что ей больно от этого прикосновения, но она словно нарочно давит на щёку всё сильнее и сильнее.
– После этого я впервые проснулась во Снах. Долго думала, что сошла с ума. Потом собралась. Стала изучать Мир Сновидений. Многому научилась. И Снотворцы кое-чего не умеют.
Григ впервые задумался о том, сколько же ей лет.
В образе Анны девушка была совсем молоденькая. В образе Марии старше. А на самом деле?
– Не будет больше войн, – сказала Мария задумчиво. – Понимаешь? Вообще не будет. Мир станет лучше. Нужна только Спираль Снов.
– Держи, – Григ достал из кармана медальон, бросил ей.
– Фальшивка, которую расплющил Джон? – спросила она презрительно, поймав Спираль на лету. Оглядела и с пренебрежением бросила на стол.
– Не совсем. Спираль Снов – это конструкт, который каждый создаёт сам. На самом-то деле его, конечно, нельзя потрогать или взять в руки, – Григ пожал плечами. – Всё не так банально, как думали Снотворцы. Но овладеть Великим Артефактом можно, да.
– Ты понял, как?
Григ кивнул.
– Последняя камера? – Мария посмотрела на прозрачную глыбу.
– Да. Говард создавал симулякров, отвечающих его представлениям о сути человека и Мира Снов. Потом препарировал их заживо, закрепляя свои кошмары.
– Зачем? – жадно спросила Мария.
– Он считал страх и боль важным фактором жизни и развития. Барьером, ограждающим человечество. В своих фантазиях он защищал весь мир, творя кошмары.
– Это не лишено смысла, – кивнула Мария. – Может быть, даже, это надо взять за основу. Кошмары должны быть более персонифицированы. Он не достроил Замок, но…
– Он достроил, – сказал Григ, покачав головой. – Ты смотришь на пустую камеру и думаешь, что работа не окончена? О нет! Пустота гармонична, она часть кошмара. Заполни её – и ты перезагрузишь Сны. Станешь повелителем Великого Артефакта.
Мария молчала. Взгляд её затуманился, словно она рисовала перед глазами картины страшных мук – для тех, кто убивает детей или, к примеру, загрязняет мировой океан…
– Вот и тебя накрывает, – сказал Григ сочувственно. – Держись. На самом деле, достаточно выдержать один раз и безумие ослабнет. Это как переболеть.
– Это не безумие, – резко сказала Мария. – Безумен наш мир.
– И ты готова перестроить Замок? – спросил Григ.
– Да! – выкрикнула Мария.
Она спрыгнула со стола. Рассмеялась. Раскинула руки.
– Да! Иди!
Григ почувствовал, как время дёрнулось в последний раз и начало свой ход.
Из-под жертвенника, где только что ничего и никого не было, издавая хитиновый скрежет выбрался краб. Несколько лап у него были оторваны, а один стебелёк с глазом отсутствовал, но это его не смущало. Краб боком подошёл к Марии – и та положила руку на хитиновый панцирь. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, будто вели разговор, ныне уже не слышимый Григу. Потом краб побежал к столику с инструментами. Григ отошёл, прихватив полюбившийся нож. Такса тихо рычала, пятясь рядом – даже её апломб дал трещину.
Краб не обратил никакого внимания ни на Грига, ни на убыль инструментов. Клешни в ножах не нуждались, но он ухитрился зажать несколько ножей и пилок в ходильных лапах.
– Ты ходячий кошмар гурмана, – сказал Григ, глядя в единственный глаз.
– Где Август-Роберт? – резко спросила Мария.
– Придёт, – ответил Григ. – А ты действительно собираешься подвергнуть вивисекции мальчишку, чтобы овладеть Спиралью Снов?
– Он не мальчишка, он хренов симулякр! – выругалась Мария. – И не смей даже заикаться о моих детях, они были настоящие, как ты или я!
Григ невесело рассмеялся.
– Всё-таки ты ошибаешься, Мария.
Он подкинул нож на ладони, перехватывая поудобнее. Рукоять легла в ладонь как влитая, потому что Григ был убеждён, что так и случится.
– И Снотворцы тоже не поняли. Единственное, что перезагрузит Сны и отдаст Спираль новому хозяину – реальный, живой человек в пятой камере.
Послышались шаги и в зал вбежал Август-Роберт. Растрёпанный, мрачный и сосредоточенный.
– Я ведь прав, малыш? – спросил Григ. – В пятой камере Замка полагается оказаться мне?



Глава 12. Точка сборки

Сильней чем когда-либо, Григ жалел о том, что он не Снотворец. Те, как он не раз замечал, умеют наблюдать сразу за несколькими вещами.
Будь Григ Снотворцем – он смотрел бы на двух участников финальной драмы. Краб его сейчас вообще не интересовал.
Интересно было смотреть на Марию. Как пробуждается в её глазах понимание. Как кривятся в ухмылке губы. Как напрягается тело.
И на Августа-Роберта смотреть тоже было интересно. Как он закусил губу, опустил взгляд. Как совершенно по-детски у него начинают гореть уши.
– Ты всерьёз решила, что Говард устроил такую простенькую проверку? – спросил Григ. – Симулякр ребёнка… решится или нет охотник за Спиралью подвергнуть его мукам? Тоже мне, этическая проблема! Даже Хранители с Детской Площадки поворчали и согласились! Это Сны, чёрт побери! Сны! Здесь на рельеф вообще не смотрят, простецов убивают запросто – ведь они всего лишь проснутся! А из симулякров жарят отбивные!
– Но ты сам его защищал, – сказала Мария с подозрением.
– Я совсем другое дело, – усмехнулся Григ. – Но Говард? После всех своих путешествий, монстров, кошмаров, познав природу человека – рассчитывать на сентиментальность охотников за всемогуществом?
– Простец не годится, проснётся… – сказала Мария. В её голове явно шла быстрая работа мысли. – Они убегают из Сна, когда тот становится кошмаром. А Снотворцы уже мертвы, они целиком в Снах. Чтобы связать два мира и собрать Спираль Снов, в жертву надо принести Сноходца! Того, кто и здесь, и там.
– Сноходцы не всегда могут убежать из кошмара, – кивнул Григ.
– Так кто ты, мальчик? – Мария повернулась к Августу-Роберту. – Ты не жертва? Ты палач?
Август-Роберт замотал головой. Выкрикнул:
– Нет! Нет-нет-нет!
Григ кивнул:
– Ты этого не хочешь, понимаю. Ты был бы рад, если бы Спираль Снов уничтожили. Верно, Август-Роберт Кларк?
– Я говорил – не надо сюда ходить! – с надрывом сказал Август-Роберт. – Я же просил! Мне не нравится Замок, я боюсь краба!
– Но Говард создал вас вместе, – сказал Григ. – Верно? Когда понял, что не готов достроить свои кошмары.
Август-Роберт едва заметно кивнул.
– Он не очень-то любил людей, – Григ посмотрел на Марию. – Он видел их изнутри, из Снов. И полагал, не без оснований, что ради власти и бессмертия люди способны на любую гадость. Призывать монстров, приносить в жертву невинных, предавать друзей. Говард не мог создать другую Спираль Снов. Когда понял, к чему ведут его фантазии – ушёл. Может быть в Просторы? Или в те Сны, что лежат ещё глубже? Но возможность подчинить Страну Сновидений он оставил. Спираль Снов, Чёрный Замок, краб, Август-Роберт Кларк. Собери всё воедино, используй правильно, приведи жертву – и Спираль покорится.
– А если ты не прав? – спросила Мария. – Что, если мы попробуем принести в жертву маленького негодника?
Она посмотрела на Августа-Роберта.
– Ну попробуй, – зло сказал симулякр. – Мне, конечно, будет больно, но и только.
Мария задумчиво кивнула. Посмотрела на Грига.
– Слушай, ситуация складывается очень неприятная.
– Верно, – сказал Григ.
– Боюсь, моё предложение о союзе снимается с повестки дня.
Григ вздохнул.
– То есть всё настолько серьёзно? Ты настолько жаждешь власти над Снами? Ты готова пытать Сноходца?
– Это же Сны, – сказала Мария. – Кто уверен в своей силе и правоте – тот и побеждает. К тому же, ты славишься умением убегать, значит у тебя есть шанс.
– В этом я мастак, – признал Григ.
– И я ведь не сама стану тебя пытать, – продолжила Мария, будто убеждая себя в чём-то. – Как я понимаю, эти твари, – она кивнула на краба и Августа-Роберта, – работают вместе. Кто более мотивирован, тому и подчинятся.
– Понимаешь, в чём проблема, – вздохнул Григ. – В твоей упёртости я не сомневаюсь. И, раз уж ты победила Клифа, который с Повелителем Войны на равных сражался, то я на себя в бою не поставлю. Но ничего не выйдет.
– Надеешься на свою таксу с её чудовищным самомнением? – нахмурилась Мария. – Я никогда не боялась собак.
– Нет-нет, – Григ покачал головой.
– Тогда что? Думаешь, мальчик будет на твоей стороне? Он симулякр, Григ! У него есть ограничения, так уж он создан.
Григ посмотрел на виновато потупившегося Августа-Роберта и кивнул.
– Всё верно. Он и так старался, бедолага. Отговаривал ходить к замку. Честно пытался помочь разрушить Спираль…
– Хочешь сказать, что не боишься боли? – заинтересовалась Мария. – Не думаю, что жертва обязательно должна страдать.
– Нет, дело в другом. Вы, конечно, можете меня привязать к этому мрачному жертвеннику и уныло разрезать на кусочки. Или весело, с песнями и плясками… Уж не знаю, что я должен буду символизировать и что со мной сотворит краб… я бы только попросил оставить на месте интимные части тела и придать лицу выражение снисходительной иронии.
– Что ты несёшь? – нахмурилась Мария.
– Но это не сделает тебя хозяйкой Снов.
– Почему?
– Во-первых, потому что ты не учла ещё одного игрока, – сказал Григ. – Того, кто всё это время вёл свою игру.
Он поднял вверх палец, призывая вслушаться. С некоторым сомнением, потому что Сны могли как поддержать этот драматический момент, так и обратить его в фарс.
Но Сны поддержали.
В коридоре забухали тяжёлые шаги.
Креч наклонил голову, входя в слишком низкую для него дверь. С любопытством осмотрелся.
– Но важнее второе, – сказал Григ, с любопытством глядя на тролля. Всё тело того было изъедено рытвинами и пятнами, будто по нему долго и упорно стреляли, колотили тяжёлыми предметами – тупыми и острыми, местами жгли огнём и поливали кислотой. – Вторая причина в том, что я вообще не гожусь на эту роль.
Мария переводила взгляд с Креча на Грига и обратно. Она ещё не понимала.
– Полагаю, Григ хочет сказать, что он – тварь, – пророкотал Креч.
Краб щёлкнул единственной уцелевшей клешнёй и отступил к стене.
– Какая же я дура… – произнесла Мария и покачала головой.
– Насчёт «дуры» ты сама решай, но себя я бы предпочёл звать «симулякр», – сказал Григ. – Креч… это ты меня создал?
Тролль медленно покачал головой.
– Нет. Я такого не умею. Гидрант – моя вершина. Я никогда бы не заподозрил тебя. Ты даже умеешь полноценно снить предметы. Ты ведёшь себя как живой.
– Это потому, что я и сам считал себя живым, – признался Григ. – Но ты ведь в какой-то момент понял?
Креч кивнул:
– Ты слишком всерьёз воспринимаешь симулякров. Начиная от Августа-Роберта и кончая твоими псами. Ни один нормальный Сноходец так себя не ведёт. Мы все понимаем разницу.
Григ развёл руками.
– Да… но я просто считал себя очень добрым человеком.
Креч вздохнул. Неуклюже сел на пол. Сказал:
– Знаете, в чём беда? Тяжело мне на это решиться.
– Я не отдам тебе власть над Спиралью! – сказала Мария.
– Да я тебя даже не спрошу, – вздохнул Креч. – Поверь, из всех здесь собравшихся, самый уверенный в себе именно я.
Такса протестующе тявкнула.
– Извини, я забыл уточнить, из числа людей, – поправился Креч. Снова вздохнул: – Я ведь даже не был уверен, что хочу подчинить себе Артефакт. Жил себе на Окраине, планировал стать уважаемым Снотворцем… Но я предполагал, что рано или поздно кто-то из нашего мира обратит внимание на Страну Снов. Ведь мы, люди, такие существа – если что-то можно покорить, то это надо покорить. Антарктиду, Луну… Так что тебя надо остановить. Я, так уж получилось, слышал ваш разговор, Мария, это ведь Страна Сновидений. Я понимаю твои чувства и цели. Но у людей и без того хватает хозяев, пусть хоть Сны останутся свободными. Даже если для этого мне придётся принять на себя тяжкий груз…
– Я не позволю, – сказала Мария и в её голосе прорезалась лёгкая, почти незаметная неуверенность.
– Да что ты «не позволишь»… – отмахнулся Креч. – Но придётся доставить тебе боль, а это противно. С другой стороны, ты вот, мальчишку хотела запытать, и моего приятеля… – Он глянул на Грига и добавил: – С тобой я не ссорюсь, Григ. Ты хороший мужик, пусть и симулякр. У меня к симулякрам комплексов нет, я к вам почти как к людям отношусь. Без обид…
Он продолжал говорить, всё так же неторопливо, размеренно, и Григ будто чувствовал, как каждое слово тролля пробивает крошечную брешь в самомнении Марии.
Григ обогнул краба (тот стоял, покачивая уцелевшим глазом, впрочем, из хитина уже пробивался стебелёк со вторым), подошёл к Августу-Роберту, взял его за руку. Спросил тихонько:
– Что ж ты, братец, не намекнул мне, что я… тоже как ты?
– Я намекал, ты не хотел понимать, – таким же шёпотом ответил маленький симулякр. – А вначале и сам не понимал. Ты совсем как человек.
– Не скромничай, и ты как настоящий, – великодушно сказал Григ. – Креч победит?
Август-Роберт кивнул.
– И прикончит Марию?
– Спираль его манит. Он очень сильный, да. Но Спираль умеет убеждать, – Григ почувствовал, что ладонь у мальчишки вспотела. – Это будет мерзко. Я видел.
– Подожди… это уже случалось? – Григ нахмурился.
– Конечно.
– И что случится дальше?
– Да ничего! Мария исчезнет.
– А Креч? Уничтожит Артефакт?
Август-Роберт по-взрослому вздохнул:
– Не, ты точно тупой, как настоящие… Подчинить себе Спираль Снов это значит принять её. Подчиниться. Не захочет он её уничтожать. Его всё будет устраивать.
Он посмотрел на Грига.
– А если Мария победит, то она настоящий мир переделает под Страну Сновидений.
– Это же замкнутый круг… – прошептал Григ.
Вот теперь для него всё сошлось.
Когда-то давным-давно юный Сноходец Говард вышел из Города и прошёл сквозь пустыню своих кошмаров. С каждым шагом, дурманящим сильнее опиума и убивающим не менее надёжно, он закручивал Спираль Снов, точку сборки, которая создала нынешнюю Страну Сновидений.
А когда понял, что сотворил – ушёл навсегда.
Снотворцы не могли овладеть Великим Артефактом. Они были лишь полубоги, при всей силе и величии им уже не суждено было стать повелителями Сновидений. Не зря те из них, кто это осознавал, уходили в Просторы, создавая свои собственные миры.
Шанс изменить Сны был лишь у Сноходцев.
Но если те пытались подчинить себе чужую точку сборки, им нужно было понять её до конца. А понять до конца – это подчиниться.
– Креч! – выкрикнул Григ. – Не надо! Тебе не нужна Спираль Снов! Креч, это ловушка!
Креч поднимался с пола. Хрустел, ломаясь, камень под его ногами. Креч медленно вырастал, тянулся головой к потолку – но и потолок отступал, возносился вверх.
Чёрный Замок готов был принять нового хозяина.
– Не лезь, самоуверенный симулякр, – пробасил тролль. – Дела людей не касаются тварей.
Мария, против ожиданий, до сих пор не сломалась. У неё и впрямь была хорошая мотивация. Нет, она не выросла. Но движения её стали порывисты и быстры настолько, словно Григ смотрел на ускоренную запись. В руках возникли тонкие стилеты из чёрного металла, на губах заиграла злая улыбка.
Август-Роберт привстал на цыпочки и прошептал на ухо Григу:
– Ты не бойся. Ничего ведь не изменится. Они приходят и уходят, каждый думает, что он самый-самый. Это не страшно…
– Это противно… – сказал Григ.
Август-Роберт вздохнул:
– Хорошо, что ты всё-таки не Сноходец. Ты хороший друг.
– А Креч – мой друг, – с болью сказал Григ.
Краб выступил вперёд. Поднял лапу и щёлкнул клешнёй, будто рефери на ринге, дающий отмашку к бою.
Креч с рёвом метнулся к Марии.
Та ускользнула из-под падающих на неё кулаков, полоснула тролля по животу кинжалами.
Креч тяжело развернулся, начал наступать снова, широко раскинув руки.
– У симулякров не бывает друзей среди людей, – сказал Август-Роберт. – Мы такими созданы. Для дружбы нужна свободная воля, а у нас её нет.
– Значит, я особенный, – прошептал Григ.
Посмотрел на нож, до сих пор зажатый в руке.
– Пошли, – сказал он и потащил Августа-Роберта вдоль стены, мимо топочущего каменного монстра, вокруг которого вихрем кружилась женщина с ножами. Мимо двух единственных настоящих людей в Чёрном Замке.
Но если он, Григ, не человек, почему он всегда поступал по-своему?
Может быть он и впрямь защищал Августа-Роберта потому, что чувствовал «мы одной крови». Но о собаке-то он сам мечтал! И искушению Чёрного Замка почти поддался, а ведь на симулякры тот не влияет.
Насколько он особенный?
И насколько у него есть эта дурацкая свобода воли, которая отличает людей от ангелов и тварей?
Он твёрдо знает лишь одно – Страной Сновидений не должен править живой властитель, использующий её как инструмент для власти над миром. И она не должна подчинить себе самоуверенного тролля, сказавшего когда-то, что если у человека не будет друзей, то сердце окаменеет.
– Григ, мне больно! – выкрикнул Август-Роберт, которого он волочил за собой. – Ты чего…
Мальчишка замолчал, когда понял, что Григ тащит его к хрустальной призме в углу зала.
– Григ! – взвизгнул он в ужасе.
– Молчи! – Григ прижался спиной к хрусталю и почувствовал, как тот начинает размягчаться, плыть под его телом. – Молчи, глупый! Держи!
Он вложил в дрожащие руки нож.
– Это моё решение, понял? – сказал Григ. – Ты же это делал?
Август-Роберт замотал головой.
– Хорошо, не ты, но ты видел, тут нет ничего сложного, – сказал Григ, приставляя кончик лезвия к груди. – Уверен, у тебя хватит сил.
– Ты же не простец, ты не проснёшься! – выкрикнул Август-Роберт. – И не воскреснешь, ты не для этого создан!
– Ну, может быть, наконец-то засну? – спросил Григ.
И рванул руки Августа-Роберта на себя.
Нож вошёл ему в грудь легко, словно в бумажный лист.
Хрусталь за спиной превратился в мягкое трепещущее желе.
И Григ поплыл в него, утопая, оставляя в прозрачной массе алые брызги крови, сжимая рукоять ножа, выпущенную мальчишкой, глядя на поворачивающегося в его сторону краба, на упоённо сражающихся и не видящих ничего вокруг тролля с выщерблинами на каменном теле и женщину с обожжённым лицом.
«Надо обязательно придать лицу выражение снисходительной иронии» – подумал Григ.
Но мир почему-то переворачивался, зал теперь был сверху, кричащий что-то Август-Роберт застыл над головой, Апломбная такса взвилась в прыжке, тролль и женщина наносили друг другу удары, медленно, будто под водой, прыгая по превратившемуся в стену полу, а краб смешно перебирал ногами, забыв о сражающихся и спускаясь к нему. И Григ понял, что зловещий жертвенник был не более, чем антуражем, а работать с ним краб будет прямо в прозрачной глыбе – щёлкая челюстями и клешнёй, азартно творя из Грига пятую фигуру и завершая творение Чёрного Замка.
«Я и прав и не прав» – подумал Григ ошарашенно. «Я тоже ошибался. Сила, искусство, эмоции, интеллект… требовалась ещё воля. Без этого нет завершения. А волю не принести жертвой, это должно быть самопожертвование. Вот теперь… теперь Чёрный Замок завершён, Спираль Снов замкнулась в бесконечности. Эта Точка Сборки завершена раз и навсегда. Ей больше никому не овладеть. Значит, Страна Сновидений в безопасности. Я симулякр, но всё-таки я почти человек, у меня была свободная воля… и я ей распорядился…»
Краб вытянул клешню, вонзая её в мягкий хрусталь.
И Григ закрыл глаза, хотя это никак не вязалось с выражением снисходительной иронии, которое он хотел сохранить.
Великий Мастер Роберт тоже был прав и не прав одновременно. Григ не отдал Августа-Роберта крабу. Но Григ прошёл свой путь, и он ему совсем, совсем не понравился.
Но ведь никто и не обещал, что конец пути будет хорошим?

Смерть оказалась не страшной, но противной – совсем как монстры Говарда, порождённые когда-то его усталым разумом.
У Грига болело в груди, там, где у живых людей бывает сердце.
И это ужасно злило.
Стоп!
Наверное, у мёртвых тоже может что-то болеть. Люди успокаивают друг друга, говоря о покойных «отмучался», но кто им сказал, что муки прекратились? С той стороны ещё никто не возвращался, даже Снотворцам заказан путь назад.
А вот злиться мёртвые точно не могут, чего им злиться-то? Если, конечно, они не привидения или зомби из квартала Ночной Жути, где бывают либо сбежавшие с Детской Площадки малыши, либо впечатлительные девицы-простушки, которые, впрочем, в последнее время предпочитают целоваться с зомби, а не убегать от них с криками…
Подумав об этом немного, Григ пришёл к единственно возможному выводу.
Он, вероятно, не умер.
Григ открыл глаза.
Он лежал в кровати, на скомканной простыне, в незнакомой комнате с глухо зашторенными окнами. Стены в обоях с невнятным рисунком, под потолком выключенный плафон, унылый как сама идея плафона. Воздух пах затхлостью и пылью.
На тумбочке у кровати стоял наполовину пустой стакан с водой.
Или наполовину полный?
Григ подумал об этом немного и решил, что вода всегда остаётся водой, а у него пересохло в горле. Он сел, опустив ноги на холодный пол. Выпил воду. Внимательно прислушался к ощущениям.
Так всё было раньше или иначе?
Одежда нашлась небрежно брошенной на стуле в изножье кровати. Григ оделся, почесал грудь – шрама не было, но кожа напротив того места, где должно быть сердце, зудела. Осторожно подойдя к приоткрытой двери, Григ прислушался.
За дверью тихонько разговаривали, он слышал невнятное «бу-бу-бу». Это внушало опасения, но Григ больше не мог оставаться в неведении.
Он открыл дверь и вышел в соседнюю комнату.
Тут было куда привычнее.
Большой круглый стол из искрящегося стекла, в центре стола – хрустальная ваза, заваленная экзотическими фруктами. На стуле, забравшись с ногами, сидел Август-Роберт Кларк, в кресле рядом – немолодая смуглая женщина со следами старого ожога на лице, на металлической табуретке, сваренной из обрезков рельс, чёрный каменный тролль. У ног тролля били по полу хвостами мастиф и самоуверенная такса. За окном вставали горы, с покрытыми белым снегом вершинами и густо-зелёным лесом на склонах.
В небе над горами парил белый дракон.
– Фух… – сказал Григ, прислоняясь к дверному косяку. – Как же я рад вас видеть!
– Даже меня? – поинтересовалась женщина.
Григ махнул рукой – да, даже её.
– Я ведь что подумал, – объяснил он. – Когда открыл глаза в этой убогой комнате…
– Эй, – сказал Креч. – Это моя настоящая комната! Я тебе приснил свою комнату!
– Не сомневаюсь, – фыркнул Григ. Присел, обнял подбежавшего мастифа, взял на руки бешено крутящуюся таксу. – Тихо, тихо, вот он я… Так вот, первой мыслью у меня было, что я проснулся от кошмара. Всё, всё было кошмаром, а сейчас я открыл глаза – и я живой, я настоящий. Ты, Мария, к примеру, моя жена…
Женщина расхохоталась.
– Август-Роберт – сын, Креч – лечащий врач, придумавший как вывести меня из долгой комы…
– Страшно стало? – полюбопытствовал Креч.
– Жуть, – признался Григ. – А где этот… многоногий…
Креч и Август-Роберт переглянулись.
– В Замке. У него психологическая травма, – сказал Креч.
– Его вначале сожрали, а потом им погадили в углу, – уточнил Август-Роберт. – Он к такому не привык.
– У Клифа странное чувство юмора, – согласился Григ, гладя Апломбную таксу. – Что со Спиралью Снов?
Вместо ответа Август-Роберт бросил ему круглый медальон на цепочке. Григ поймал, глянул. Следов от молота больше не было, спираль была целенькой – сворачивалась в точку или разворачивалась из неё, как посмотреть.
– Ты её завершил, – сказал Креч. – Достроил Замок.
– А, – сказал Григ. – Круто. Так пятая камера осталась пустой?
Сидящие за столом переглянулись. Повисло неловкое молчание.
– Вообще-то нет, – сказал Креч. – Не пустая.
– А, – ещё раз сказал Григ, осмысливая. – Ну да, это же Сны. Я надеюсь, у меня на лице осталось выражение иронии?
– Да, – подтвердил Креч.
– Снисходительной?
– Снисходительнее не бывает.
– Никаких важных органов я не утратил? Не держу в руках того, чему место в штанах?
Креч ухмыльнулся:
– Честно говоря, не обратил внимания. Хочешь пойти, глянуть?
– Ну нафиг! – Грига даже передёрнуло. – Чем я только думал, когда туда полез? Эй, так я теперь хозяин Страны Сновидений? Почему я этого не чувствую?
– Ты не хозяин и хозяина никогда не будет, – терпеливо объяснил Креч. – Ты забил собой этот единственный канал, заклинил триггер. Но ты не человек и никакой особой власти не обрёл. Я так думаю.
Григ посмотрел в окно. Прищурился. Спросил:
– А там не появилось вулкана вместо горы? Извергающегося разноцветными крылатыми пони, отчаянно гадящими радугой в полёте?
Август-Роберт вскочил, подбежал к окну. Посмотрел. Разочарованно сказал:
– Нет!
– Значит, не обрёл, – вздохнул Григ.
– Ты полез в камеру, чтобы стать всемогущим? – спросила Мария.
– Нет… – Григ помедлил. – Ну, не в первую очередь.
– Чтобы люди не смогли контролировать Страну Снов, – понимающе кивнула Мария.
– И это не главное, – признался Григ. – Но у меня был друг, Сны свели его с ума. Я не хотел, чтобы то же самое случилось со вторым.
Креч тяжело поднялся и пошёл к Григу.
С каждым шагом он становился всё ниже и ниже. Камень крошился, осыпался острыми хрупкими осколками. К Григу подошёл человек – средних лет, не особо примечательной внешности, в старомодных очках с толстой оправой.
– Хренов симулякр, – сказал Креч. – Никогда не думал, что назову сотворённого в Снах другом.
Он неловко обнял Грига и пошёл обратно, на каждом шаге становясь больше и вновь обрастая каменной бронёй.
– Блин, я думал ты будешь здоровым жлобом, вроде игрока в американский футбол, – сказал Григ, откровенно веселясь. – Или мелким задротом на костылях. А ты какой-то обыденный.
Креч погрозил ему кулаком, садясь на жалобно скрипнувший табурет. Сказал:
– Я умный. И хрен ты снизишь моё самомнение! Будущему хозяину Страны Снов без него никак.
– Какому ещё хозяину? – удивился Григ.
Креч и Август-Роберт переглянулись.
– Он собрался в Просторы, – сказал Август-Роберт. – Креч хочет найти новую точку сборки.
– Нельзя завладеть чужими Снами, – подтвердил Креч. – Я это и раньше понимал, но… В общем, я буду искать свои. У Говарда ведь получилось.
– Я хочу его сопровождать, – сказала Мария. – Он, вроде, не против старой злой умной тётки в команде. Вряд ли я смогу создать свою Спираль Снов. Но, может быть, помогу ему выбрать правильные Сны?
Креч пожал плечами. Мол «как угодно».
– А я пойду с ними, – с вызовом сказал Август-Роберт. – Теперь я могу уйти, чувствую. Знаешь, как мне надоела Детская Площадка?
Григ почесал кончик носа, кивнул:
– Догадываюсь. Ты вырос…
– Правда? – обрадовался Август-Роберт.
– Нет, конечно. Это я тебя дразню. Только предупреди Хранителей.
– Я уже предупредил, – Август-Роберт замялся. – Знаешь, Ганс просил тебе передать… твой терьер…
– Девочка поправилась? – обрадовался Григ, гладя таксу.
– Нет. Но… пёс ушёл с ней. Ганс извиняется.
Григ помолчал, кивнул:
– У всех есть право выбора. Даже у симулякров. Креч, возьмёте меня с собой?
– Только если признаешься, кто тебя создал, – сказал Креч.
Григ посмотрел на них. Вздохнул.
– Кто же меня создал? Может быть Гипнос? Может, я вообще сын его Морфей? Или меня сотворил Клиф, который вёл очень хитрую игру? Или тот странный тип, что появлялся на дорогах и помог нам?
Они ждали, и Григ вздохнул.
– Сам не знаю. Наверное, во всём этом был ещё один игрок, ещё один Снотворец. Но мне он не удосужился ничего сообщить. Я просто Григ, я умею ловить сны, умею убегать и искать. А вам действительно так важно, откуда я взялся?
Креч бросил в него ананасом, но Григ увернулся.
Это у него тоже хорошо получалось.
Потом они стали собираться в дорогу, потому что Сны – очень большая страна и идти по её просторам придётся долго. Может быть, однажды вы встретите мужчину, женщину, каменного тролля и мальчика, идущих сквозь ваши Сны. А может быть, они найдут новую точку сборки?
Тогда вы это сразу почувствуете.
А я пригляжу за ними на дорогах Снов.

2009–2020





Примечания



1

Музыка Максима Дунаевского, слова Леонида Дербенёва.