Annotation


Катя Данилова, некогда успешный автор женских романов, оказалась в тупике – она исписалась, муж требует сменить творчество на материнство, лучшая подруга упрекает в серости… Чтобы набраться новых впечатлений, Катя резко меняет свою жизнь: переселяется в рабочее общежитие и устраивается комплектовщицей на склад. Острых ощущений она получает в избытке, в короткий срок превратившись из благополучной дамы в замученную тяжелой жизнью тетку, притом соучастницу убийства, жертву шантажа и обманутую супругу. Чтобы вынырнуть из кошмара, в который она попала по собственной воле, Кате придется распутать непростой сюжет настоящего детектива…





* * *



Елена Гордина



Пролог

Часть 1Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9





Часть 2Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9





Часть 3Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4





Эпилог





* * *





Елена Гордина

Сладкая правда и горькая ложь





© Гордина Е., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо»,2019





* * *




Все персонажи вымышленные.

Любое совпадение случайно.





Пролог




Катерина наступила ногой на что-то скользкое и едва слышно вскрикнула. Она боялась даже громко дышать и, хотя пот заливал ей глаза, медленно, едва набирая воздух в грудь, продвигалась по узкому коридору. Подвал был довольно старый. Конечно, если учесть, что сам жилой дом был построен в середине прошлого века, можно было предположить, что сюда давно никто не заходил. Наверняка сантехники обходили эту развалину «под снос» стороной, а вот у нее хватило ума спуститься вниз.

Катя медленно продвигалась вперед, она старалась не касаться серых заплесневелых стен руками, потому что до смерти боялась, что нащупает что-то живое и шевелящееся и заорет во все горло. А здесь точно нельзя кричать, здесь опасно, и она в этом месте явно не одна. В подвале уцелела всего пара тусклых, покрытых паутиной ламп, и именно они придавали и без того унылому помещению уже совершенно зловещий вид. Катя остановилась, перевела дыхание и вытерла рукавом пот с лица. Осталось пройти всего несколько метров и потом… «Что я ему скажу? – Катерина взмокла от напряжения. – Как объясню, зачем пришла сюда, вторглась в его жилище? Будет просто замечательно, если его существование окажется всего лишь очередной газетной уткой, но что делать, если все окажется правдой?»

Девушка замерла и затаила дыхание, она напряженно вслушивалась в гулкую тишину подвала. Кап-кап-кап… Где-то неподалеку капала вода, каждая упавшая на сырой бетон капля отдавалась в сердце Екатерины как удар набата. Катя некстати вспомнила, что в Древнем Китае была такая пытка, когда заключенного связывали и сажали под резервуар с капающей ему на темечко водой. И через несколько суток человек сходил с ума, потому что изначально тихий стук капель превращался для него в оглушительные удары.

«Ты сама себе придумала эту пытку, – от напряжения Катя начала разговаривать сама с собой. – Тебя никто не просил спускаться в этот подвал, тем более в одиночестве. Это был только твой выбор, так чего теперь жаловаться?» Девушка еще раз тихо выдохнула, собралась с силами и медленно пошла вперед. Она двигалась по узкому коридору на тусклый свет очередной лампочки и почти не смотрела себе под ноги, все ее внимание было приковано к повороту, за которым ее ждала разгадка тайны. Если он действительно существовал, то мог находиться только там.

И вот только сейчас до Катерины дошло, что она явилась к нему на встречу с голыми руками, у нее не было никакого оружия, даже банального кухонного ножа, и возможности позвать на помощь не имелось – сотовый телефон в подвале не ловил. «О чем ты только думала, тупица?» – мысленно выругала себя Катерина и повернула назад. Она осознала, что совершенно беззащитна перед ним. Она как на ладони, и что ей делать, если он действительно существует и представляет опасность?

Екатерина быстро пошла к выходу, ее дыхание сбилось, она шумно дышала и едва сдерживала себя, чтобы не побежать. Но бежать было еще страшнее, потому что это означало поддаться панике. От былого воодушевления не осталось и следа, Екатерина шла быстрым шагом, и удары сердца отдавались в ее ушах громким гулом. Она больше не слышала, как капает вода, но зато появился какой-то новый звук. Екатерина остановилась и затаила дыхание: теперь она отчетливо услышала за своей спиной чьи-то тяжелые шаги, кто-то быстро шел прямо к ней. Не оборачиваясь, чтобы не встретиться с ним взглядом, Катя рванула вперед, тотчас поскользнулась и упала навзничь на грязный, сырой и дурно пахнущий бетон. В панике она пыталась подняться на ноги, но лишь беспомощно скользила руками по липким стенам, сбрасывая сотни мокриц прямо себе на лицо.

Она поняла, что он нагнал ее, по смрадному запаху, который взял ее в плотное кольцо, она слышала его тяжелое дыхание и не могла подняться на ноги. Ужас буквально парализовал ее, Катерина инстинктивно закрыла лицо руками и поняла, что это была последняя в ее жизни безумная выходка.





Часть 1




Глава 1




Павел стоял к ней спиной и деловито отбивал куски мяса кухонным молотком, да так смачно им орудовал, что кровавые брызги летели во все стороны. Катерина с тоской посмотрела на густо заляпанную кафельную плитку за плитой и вздохнула: придется ей все отмывать, а у нее и так свободного времени совсем нет.

– Так что она тебе сказала? – обернулся к ней перепачканный, но довольный муж.

С его рукава свисал ошметок говядины, и Катерина не выдержала:

– Павлик, ну ты хоть рукава-то подверни! Все же в мясе! – в сердцах крикнула она и тут же прикусила язык, точно зная, что зря сорвалась на мужа.

– Отлично! – Павел демонстративно бросил отбивную на стол и положил молоток рядом. – Я ей готовлю, а она еще не рада. В таком случае можешь продолжить сама! С закатанными рукавами!

Мужчина уже сделал шаг в сторону комнаты, но Катерина вовремя спохватилась. Она подошла к мужу и обняла его за плечи, стараясь не испачкаться ошметками говядины, которые были у Павла и на руках, и на боку, и даже на груди.

– Ну, прости меня! – примирительно выдохнула Катя и посмотрела на мужа с улыбкой. – Очень тяжёлый день.

– Ладно. – Павел был отходчивый малый, он легонько оттолкнул от себя жену и снова вернулся к говядине.

Катя тоже села за стол, она специально повернула голову к окну, чтобы не наблюдать происходящее безобразие. А кухонный молоток заработал с новой силой!

– Так что она тебе сказала? – Павел повторил свой вопрос, и Катерина задумалась.

А действительно, что?

Сегодня она получила обратную связь по своему последнему роману, и это был практически приговор.

– Катя! – Выпускающий редактор, темноволосая Ольга смотрела на нее с жалостью. – Ну это же нельзя читать! Ты только не обижайся, – Ольга заметила наворачивающиеся на ее глаза слезы, – но я знаю тебя вот уже пять лет, и ты раньше такое мне не приносила.

Катерина Данилова была писателем, свою работу она обожала, но в последнее время что-то пошло не так. Две книги, которые Катя принесла в свое издательство, были безжалостно отвергнуты Ольгой, и вот третья книга, и снова мимо. Катерина закусила губу, чтобы не расплакаться, еще не хватало, чтобы тридцатипятилетняя тетка рыдала, как дошколенок.

– Мне кажется, ты пишешь о том, в чем не разбираешься! – Ольга смотрела на нее с жалостью, и именно этот взгляд добил Катю окончательно.

– Почему не разбираюсь? – тупо переспросила она редактора.

– Ну, потому что писать надо о том, в чем ты дока. Ну, как ты можешь написать хороший роман о месте женщины в жестоком мире бизнеса, если сама уже три года не работаешь? Ты чем сейчас занимаешься, кстати? Ну, кроме книг, конечно.

Катерина промолчала и подумала, что Ольга-то права. После того, как дела у Павла пошли в гору, она бросила работу и закрылась в четырех стенах, чтобы полностью посвятить себя творчеству. Но, как оказалось, лежа на диване, хорошую книгу не напишешь.

– Все понятно! – хмыкнула Ольга. – У Павла дела наладились, он издается каждые три месяца, его книги бьют все рекорды, а ведь когда-то все было наоборот. Ты же помнишь? Что с тобой происходит, Катя?

Конечно, Катерина все помнила. Восемь лет назад именно в этом кабинете она познакомилась со своим будущим мужем, тогда еще начинающим писателем Павлом Даниловым (правда, издается он под псевдонимом Павел Дэн), и в тот момент ее успехи были гораздо более впечатляющими. Катя уже имела пять изданных книг, одна из которых была даже экранизирована известной кинокомпанией. Правда, сценаристы переврали ее роман настолько, что Катя буквально с замиранием сердца смотрела получившийся «шедевр» на экране, но в титрах стояло ее имя, и это был успех. И вот сейчас все изменилось.

– Павел нашел свою нишу. – Ольга встала из-за стола, подошла к кулеру и наполнила стаканчик водой, а затем подала его Катерине. – Я очень уважаю вашу семью, тебя и Павла, и именно поэтому прошу тебя взять небольшой тайм-аут.

Катерина приняла стакан трясущимися руками и залпом его осушила.

– Тебе надо как-то взбодриться, что ли! – Ольга села в кресло, стоявшее рядом. Теперь, когда между ними не стоял огромный редакторский стол, Катерина уже не чувствовала себя такой униженной. – Съезди в путешествие, как-то развлекись! Ну, что интересного может написать женщина, которая сутками сидит дома?

Вопрос остался без ответа, Катя сидела, понурив голову.



– Так что же она тебе все-таки сказала? – Павел уже положил отбивные на сковороду, и в кухне витал вкуснейший аромат жареного мяса.

Катерина мотнула головой, словно пытаясь прогнать грустные мысли:

– Она сказала, что мне надо взять паузу. И еще тебя в пример привела, мол, у тебя с идеями все в порядке, в отличие от меня.

Павел был автором мужских романов с роковыми блондинками, жестким сексом и нерушимой дружбой «пацанов». Его последняя книга «След одинокого волка» была успешно экранизирована, и одноименный сериал получил такие высокие рейтинги, что телекомпания ННВ решила снять продолжение. И написание сценария доверили Павлу.

– Ну, Ольга в чем-то права, – мужчина самодовольно улыбнулся, – тебе действительно не хватает жизненной энергии, ты как-то застоялась, вернее, засиделась в четырех стенах. Тебе надо больше двигаться, кстати, может, и правда отпуск?

Катерина молча наблюдала за манипуляциями разглагольствующего мужа: вот он перевернул отбивную, прижал ее лопаткой, обжарил, снова перевернул, убрал на блюдо, положил следующий кусок. Катю внезапно затошнило и есть совершенно расхотелось.

– Но ведь ты тоже постоянно сидишь, – она чуть не сказала – «торчишь», – дома, и у тебя получаются интересные книги? Может быть, дело в чем-то другом?

Павел дружил с одной желтой интернет-газетенкой, откуда ему сливали все самые жареные новости, как говорится, из первых рук. Убийства, изнасилования, расчлененка, нерадивые мамаши и их мутирующие сожители – вся эта информация тщательно обрабатывалась Павлом и ложилась в основу очередного «забойного» романа для «крутых» мужиков.

– Катя. – Павел поставил перед женой тарелку с дымящейся отбивной. – Может, после отпуска подумаем о ребенке? – Он достал из холодильника нарезанный лимон и зелень, положил их жене в тарелку. – Мне кажется, ты прости, конечно, но книги – это не твое. Ты исписалась. Имеет ли смысл продолжать упорствовать?

Катя вспыхнула и посмотрела на мужа с ненавистью:

– Ты что такое говоришь? Ты же знаешь, что для меня значат мои книги! Я пишу их не ради денег и славы, а потому что просто не могу не писать.

– Да уж, какие тут деньги и слава! – Павел рассмеялся, отвернулся к плите и поджарил парочку отбивных для себя. – Ты зря так протестуешь. Вместо того чтобы писать книги, которые у тебя все равно не получаются, лучше бы стала мамой. Ведь предназначение женщины в том, чтобы рожать, а тебе уже 35 лет, давно не девочка.

Катерина сидела молча с пылающими щеками, никогда за восемь лет совместной жизни Павел не говорил ей таких вещей. Конечно, он уже пару лет недвусмысленно намекал на продолжение рода и рождение наследников, но подобных высказываний о ее книгах он никогда себе не позволял. Катя почти не верила своим ушам, ведь в самом начале их совместной жизни они все решили: никаких детей, они оба творческие люди и заводить потомство при таком раскладе не самая удачная мысль. Семья, в которой муж и жена писатели, сама по себе сложная конструкция, но им как-то удавалось все это время обходиться без зависти и соперничества, может, потому, что жанры у них были разные, а рейтинги почти одинаковые, и делить было нечего. А когда дела у Павла пошли резко в гору, она так за него радовалась…

– Я не хочу есть! – Катерина отодвинула тарелку и ушла из кухни в свою комнату – у нее и Павла были свои отдельные комнаты, чтобы они не мешали друг другу работать. Села за компьютер.

«Ольга говорит, что я выдохлась, а муж, вместо того чтобы меня поддержать и вселить уверенность, наоборот, предложил мне бросить эту ерунду и заняться рождением наследников». Катерина облокотилась на стол и закрыла лицо руками, она прекрасно помнила разговор с Павлом после того, как он сделал ей предложение.

– Ты понимаешь, что я не хочу детей? Не хочу от слова «совсем», – сказал тогда Павел.

Катерина была молодая и звонкая, легкая на подъем и безумно счастливая, потому что любимый парень позвал ее замуж.

– Я очень люблю тебя и готов быть с тобой, как говорится, в болезни и в здравии, но только без младенцев.

– Конечно, – согласилась Катя.

Павел тогда порывисто ее обнял и прижал к себе.

– Мы с тобой оба творческие люди, молодые, влюбленные и свободные, я тоже не хочу детей и тебя в этом плане понимаю, – заверила его она.

Теперь прошло восемь лет, и, насмотревшись на сопливых детишек своих друзей, Павел завел совсем другую шарманку. А Катя никогда не любила и не хотела детей, и при одной мысли об огромном животе и вечно орущем младенце ей хотелось удавиться. Катерина полагала, что лучше вообще не рожать детей, раз ты их не любишь, чем родить «под давлением общественности», а потом испортить жизнь и себе, и ребенку.

До сегодняшнего дня Катерина лишь отмахивалась от настойчивых предложений мужа о пополнении в семье, но нынче он практически поставил вопрос ребром: рожай! Но и это было не самое обидное. Катя понимала, что за восемь лет мировоззрение у Павла могло кардинально поменяться в отношении темы деторождения, но зачем он так о ее книгах?

Катя тяжело вздохнула. Получается, что сейчас он ей прямо сказал, что она никудышный писатель и лучше бы ей стать классической домохозяйкой при успешном муже. От этой перспективы Катерине становилось дурно… Но, с другой стороны, не разводиться же с мужем из-за этого?

– Ты зря обиделась. – В комнату вошел Павел, в одной руке у него была тарелка с отбивными, а в другой он держал два бокала с красным вином, которое было готово вот-вот пролиться.

– Давай помогу! – Катя бросилась к мужу и взяла у него из рук бокалы. – Вино в обед? Не рано? – Она улыбнулась вымученной улыбкой.

– Для такого разговора самое то! – Павел поставил тарелку на стол. – Может, обсудим все спокойно?

Катерина сделала чудовищно большой глоток вина и кивнула:

– Ну, давай!

Павел сел в кресло, которое стояло в комнате Катерины у окна: она любила поздно вечером любоваться огнями ночного города, хотя это, наверное, было весьма банально. «Я самая банальная тетка», – с тоской подумала Катя и выжидающе посмотрела на мужа – мол, давай, начинай. И Павел начал.

– Катя, ну, давай поговорим начистоту. – Мужчина тепло улыбался, а у Катерины от этой улыбки кровь застыла в жилах. «Сейчас он скажет, что пора признать свое поражение и достойно выйти из игры, это как раз его словесные обороты».

– Тебе надо признать поражение. – Павел задумчиво крутил в руках бокал с вином, он словно давал очередное интервью для передачи о молодых и талантливых писателях. – Ну, не получилось из тебя великого писатели, и что? Разве в этом смыл жизни?

– А в чем? – спросила Катя внезапно осипшим голосом, ей отчаянно хотелось плакать, и она снова сделала глоток из бокала.

– Для женщины смысл жизни в семье, в детях.

– Мы же с тобой договаривались о детях в самом начале! – Катя так и не притронулась к отбивной, а вино на голодный желудок быстро ударило в голову. – Ты словно впервые слышишь о том, что я не хочу детей!

– Но, милая. – Павел даже не смотрел в ее сторону, он продолжал задумчиво изучать городской пейзаж за окном. – Ты же не ребенок, ты взрослая женщина и должна понимать, в твоем-то возрасте, что любому нормальному мужчине необходимо продолжение рода. Мне нужен сын! Я хочу передать ему свой талант, свои гены.

– А если будет девочка? – Катерина не справилась с эмоциями, и слезы потекли по ее щекам, она быстро их смахнула и порадовалась, что Павел так и не повернул к ней голову.

– Значит, родим второго мальчика! Или третьего! – Павел был в восторге от своей идеи. – Ты мне нужна, необходима как мать моих детей. Ты хороший человек, красивая женщина, но, скажем прямо, бездарный писатель.

– Прекрати! – взвизгнула Катя и вскочила на ноги.

От ее пронзительного крика Павел вздрогнул и пролил на себя вино.

– Прекрати так говорить! – Екатерина захлебывалась слезами. – Если у меня сейчас сложный период и я не могу написать ничего путного, это не значит, что я бездарность! Да как ты… Ты, ты, который должен был меня поддержать, как ты смеешь так говорить!

Катерина выскочила из комнаты, в коридоре схватила сумочку, обулась и выбежала из квартиры куда глаза глядят.





Глава 2




Они не разговаривали уже три дня, и это был самый большой срок полного безмолвия за все восемь лет брака. Катерина никак не могла простить мужу его слова о своей бездарности, она словно проглотила горячие угли, которые теперь жгли ей душу, и потушить этот пожар не получалось. Три ночи она провела у себя на диване, не сумев заставить себя лечь в супружескую постель. Катерина ничего не писала в это время, она даже не включала компьютер, просыпалась рано утром и уезжала на весь день на дачу, благо у нее имелось место, где можно было ото всех спрятаться. Чем занимался в эти дни Павел, она не знала и, наверное, пока и знать не хотела, слишком сильна была ее обида. К тому же слова мужа о продолжении рода до тех пор, пока она не подарит ему наследника, повергли Катю в ужас: она на одного-то ребенка еще не согласилась, а Павел уже размечтался о целом детском садике!

Катя бродила по саду, закутавшись в старую шаль: по утрам было довольно холодно – в начале августа порой бывает странная для лета погода. Участок назывался дачей чисто номинально: кроме скромного домика и практически диких, неухоженных яблонь, на нем ничего не было. Они с Павлом ничего и не сажали. Это было место, куда можно сбежать от надоедливого города и благ цивилизации. Правда, раньше они всегда уединялись здесь вдвоем…

«И что же мне делать?» – Катерина опустилась на складной стул, который сама же и вытащила из домика. Она лениво рассматривала безлюдную сельскую дорогу – дача была по случаю куплена в полуразвалившемся колхозе, расположенном всего в двадцати километрах от города. На своей машине Катерина добиралась сюда за час и уже была вне зоны доступа, потому что Интернета здесь не было, а сотовый ловил с грехом пополам. От деревеньки колхоза «Заветы Ильича» осталось несколько домов в конце улицы да один чисто сельский продуктовый магазин, где можно было купить привозной хлеб и спички. Деревенька была тихая, здесь остались одни старики да парочка вот таких же заезжих горожан, которые позарились на дешевые домики.

Конечно, где-то в глубине души Катя всегда ждала вот такого разговора о детях, но все-таки надеялась, что ее Павел окажется умнее тех самовлюбленных типов, которым непременно надо продолжить свой царский род.

Он очень изменился за последние два года. Катерина безразлично рассматривала пустую, заросшую бурьяном улицу, по которой бегала и громко тявкала местная дворняжка. После выхода его «Волка», как Катя называла роман «След одинокого волка», и обрушившейся на Павла славы и больших гонораров он сильно изменился. Купил себя неподъемную по меркам их семьи иномарку в кредит, а старенький «Опель» отдал жене, на нем Катерина сейчас и ездила. Оборудовал свой кабинет новым компьютером, купил дорогущее кожаное кресло и завел мещанскую привычку пить дорогое вино с утра. Катерина, искренне любившая мужа, смотрела на все эти выходки «новоявленной звезды» с умилением: так наблюдают за маленькими девочками, которые надевают себе на голову наволочку и провозглашают себя невестой-принцессой. Она прекрасно понимала, что у Павла кризис среднего возраста, помноженный на легкую форму звездной болезни, и даже как-то особо по этому поводу не парилась. И оказывается, зря! Похоже, звездная болезнь ее мужа приобрела острую форму, раз он решил передать свои гениальные гены именно сыну (раньше ее муж в шовинизме замечен не был) да еще и оскорбил ее обвинением в бездарности. Вот именно это и обидело Катю больше всего. Оказывается, ее муж не то что в нее не верит, он твердо убежден, что она посредственный писатель!

– Он прямо так мне и сказал! – вслух пробормотала Катерина, до сих пор не переварившая слова мужа. – Просто взял и сказал: «Катя, ты бездарность!»

Катерина никогда так не думала ни про себя, ни про своего мужа, она была твердо уверена в том, что они оба талантливые писатели, и всегда поддерживала эту веру в Павле. Ведь и у него не всегда дела шли так гладко, были и периоды застоя, и откровенно неудачные книги. И когда Пашка опускал руки, она всегда была рядом!

– Как он мог! – Обида никак не хотела проходить, а жить с раскаленными углями в груди Катя пока не умела.

Надо чем-то заняться! Катерина решительно встала, она знала: чем больше времени проведешь в обиде и унынии, тем сложнее будет вернуться к нормальной жизни. Конечно, Катя не допускала мысли о том, что ей придется проститься с книгами навсегда, это предложение Павла звучало настолько бредово, что она его даже не рассматривала. С другой стороны, ее выпускающий редактор Ольга Медлякова была права, она растеряла тот самый азарт, вкус к жизни, интригу, живые ноты, которые раньше делали ее книги интересными. Значит, надо взять перерыв и найти какой-то способ вернуться в реальную жизнь и испытать неподдельные эмоции. Что же касается настойчивого предложения мужа о продолжении его гениального рода, то после такой ссоры Катерина была меньше всего расположена к осуществлению этого плана.

Катерина вернулась в домик и переоделась. Скинула шаль, сняла потрепанный спортивный костюм и облачилась в привычные для себя джинсы и рубашку. Она решила съездить за советом к подруге, благо Ксюша была женщиной разумной и во всех смыслах успешной, даже по меркам Павла. У Ксюши имелись пятилетний сын, любимая работа и муж. И не просто «муж», а председатель Законодательного Собрания, Никита Сергеевич (прямо как Хрущев). Ксения была его успешным приобретением. Первый брак Никиты Сергеевича на пике карьеры распался, так как по статусу ему теперь была положена более молодая и красивая жена, и Ксения соответствовала всем заявленным требованиям. Сын у них был общий.



– Ксюша? – Катерина позвонила подруге, как только отъехала от дачи на внушительное расстояние, она не хотела, чтобы связь прервалась в самый ответственный момент. – Ты сейчас на работе? Ты не против, если я заеду на полчасика?

Получив разрешение подруги, Катерина помчалась прямо к деловому издательству «Капитал плюс», где Ксения Беленькая уже несколько лет работала главным редактором. Пропускной режим в здании был очень строгий, требовалось предъявить паспорт или водительские права, но Екатерина была настолько выбита из колеи своими неприятностями, что оставила все документы в машине и теперь топталась перед администратором на ресепшене с кислым лицом.

– Я все в машине оставила! – Катерина очень не хотела возвращаться назад. – Может быть, вы меня так пропустите? Мне к подруге. – Она попыталась кокетливо улыбнуться, но тотчас одернула себя. Роковой соблазнительницей она не была и в свои лучшие годы, а теперь уж подавно, да еще без макияжа и в джинсах.

– Женщина! – Администратор посмотрел на нее с недоумением, молодой и симпатичный парень явно не понял, что с ним сейчас заигрывали. – Нужен любой документ, удостоверяющий вашу личность!

– Да чтоб тебя! – в сердцах выругалась Катерина и достала из кармана джинсов сотовый телефон. – Ксюша? Можешь сама спуститься? Я здесь застряла у тебя внизу.

Подруга спустилась через пять минут. Ксения была в легком голубом платье, которое великолепно оттеняло ее смуглую кожу, золотистые волосы тяжелой волной спадали на плечи.

– Ну ты и красотка! – Катерина не смогла сдержать эмоций. Она действительно искренне восхищалась подругой, которая все успевала: и работа, и дом, и ребенок, и муж, и фитнес… Сама Катерина за собой почти не ухаживала, так, иногда подстригала обросшее «каре» в салоне красоты, да пару раз делала макияж для торжественных выходов в свет с Павлом. Все-таки жена успешного писателя должна хорошо выглядеть, только поэтому она и старалась, другие резоны ей были глубоко по барабану. К счастью, природа наградила Катерину хорошим метаболизмом и спортивной фигурой, поэтому есть она могла все, что угодно, и при этом совершенно не поправлялась.

– Пошли кофе выпьем! – Ксения благодарно улыбнулась в ответ на комплимент подруги. – А ты как всегда: джинсы, рубашка и ноль косметики на лице.

Катерина лишь молча пожала плечами: что говорить, если Ксюша права. Девушки вышли из издательства и перешли дорогу – прямо напротив здания была чудесная уютная кофейня в стиле старой Вены.

– Так о чем ты со мной хотела поговорить? – Они сели за столик у окна и заказали по чашечке кофе.

Ксения мельком взглянула на часы, которые красовались на ее изящной руке, и Екатерина поняла, что подруга торопится.

– Меня, можно сказать, попросили из издательства. – Она хотела преподнести новость как-то более мягко, но не вышло.

– Да ну! – Беленькая всплеснула руками. – А почему? Все же шло хорошо.

– Да давно уже ничего хорошо не шло. – Катерина пригубила горячий кофе. – Последние три книги вообще отклонили, Ольга говорит, что я выдохлась. – Катерина замолчала, но потом все-таки добавила: – А Павел мне сказал, что я бездарность.

– Неужели так и сказал? – Ксения искренне удивилась. – Это на него не похоже, вернее, на вас не похоже, вы же всегда ладили. Что за черная кошка пробежала между вами?

– Да нет никакой кошки, – Катерина уныло размешивала сахар, – просто у него сейчас дела идут в гору, а я на фоне его успеха действительно выгляжу жалко. Он мне сказал перестать маяться дурью и начать рожать детей.

Ксения, знавшая отношения Катерины к материнству, неловко хмыкнула.

– А ты что по этому поводу думаешь? – спросила она осторожно, чтобы ненароком не расстроить подругу еще больше.

– Я думаю, мне надо как-то взбодриться и написать крутую книгу, вот только я не знаю, как это сделать. Поэтому к тебе и приехала. Может, есть какие мысли? Путешествие? Прыжок с парашютом? Что?

– Ну, если ты собираешься писать роман о парашютистах, то идея хорошая! – улыбнулась Ксения. – Ты сама-то решила, о чем будет твоя новая книга?

– Честно? – Катерина допила кофе и с шумом поставила чашку на стол. – Я не знаю! Я совершенно не понимаю, где мне взять живые эмоции, и уж тем более не представляю, какую книгу я хочу написать. Но я точно знаю, что это просто творческий кризис, и я его смогу преодолеть.

– Уже хорошо! – кивнула головой Ксения. – Может, тебе правда в путешествие отправиться? Говорят, что дальние поездки меняют человека. Купи себе билет до какого-нибудь Таиланда или Индии, что-нибудь поэкзотичнее выбирай, и ищи себе вдохновение сколько влезет.

– Мне тоже только такая идея в голову пришла! – тяжело вздохнула Катерина, – Ладно, поеду куда-нибудь одна. Как раз и мы с Павлом отдохнем друг от друга, а то все время вместе.

– Ну и проблемы у тебя, – тепло улыбнулась Ксения, – творческая интеллигенция в муках, где найти вдохновение. Мне вон наши соседи, журналисты из отдела убойных новостей, вчера рассказали о женщине, у нее четыре ребенка и все больные, с психическими отклонениями, а постоянного мужа нет. Собираем им деньги на продукты и игрушки. Думаю, что она бы тебя с твоими страданиями точно не поняла.

– А это мысль! – Катерина буквально взвилась над стулом. – Ксюша! Ты гений! Я хочу пожить, как она, и написать книгу о той, другой жизни, где нет творческих мук, а есть одно выживание.

– Ты не рехнулась часом? – Беленькая смотрела на подругу с подозрением. – Ты чего несешь? Да ты и недели такой жизни не выдержишь, это тебе не книги писать в своем кабинете возле компьютера с чашечкой кофе.

– Я выдержу! – Катерина загорелась идеей. – Ты только помоги мне в эту жизнь как-то попасть, ну, там, комнату в общежитии снять и на работу устроиться уборщицей, или кем она работает?

Ксения смотрела на подругу с всевозрастающим ужасом:

– Ты что, серьезно? Зачем тебе это?

– Мне нужна хорошая, убойная, живая книга! – Катерина была непреклонна. – Я хочу написать шедевр! Ну ладно, не шедевр, а хотя бы качественную вещь, которая будет цеплять за живое. А для этого мне нужно сменить обстановку и погрузиться в другую жизнь.

– Ты собираешься писать триллер? – Ксения покрутила пальцем у виска. – Ты, Катя, конечно, прости, но, по-моему, ты просто бесишься с жиру. Или это тебя Павел настолько сильно обидел своими словами, что ты хочешь ему что-то доказать?

У Катерины в глазах блеснули слезы:

– Ксюша, он меня не просто обидел, он меня унизил и растоптал как писателя. Боюсь, что я его не смогу простить.

За столом повисло тягостное молчание, которое первой прервала Ксения.

– Мне пора бежать! – Она вышла из-за столика. – Но я тебя услышала. Я разузнаю у ребят, как можно тебя внедрить в эту общагу, и позвоню тебе. А что касается Павла, то простить все-таки придется. Или ты разводиться собралась?

– Нет! – Катя испуганно помотала головой. – Я не хочу разводиться, я хочу ему доказать, что он был неправ и очень ошибся!

– Ну, дело твое! – Беленькая наклонилась и поцеловала Катерину в щеку. – Но я точно знаю, что первый шаг к разводу – это желание доказать супругу, что он был неправ, причем доказать любой ценой.

Ксения ушла, а Катерина заказала себе еще чашечку кофе – домой идти не хотелось.





Глава 3




Катерина подъехала к дому и остановилась не на парковке, как обычно, а за углом, не доезжая до привычного места метров двести. Ей не хотелось, чтобы Павел ненароком выглянул в окно и увидел, как она сидит в машине, размышляя, что же делать дальше. Хотя после разговора с Ксюшей у Катерины уже был план. Подруга случайно подсказала ей прекрасный ход: написать интересную книгу, кардинально сменив обстановку. Катерина еще не знала, о чем будет ее роман, но по этому поводу она не переживала. Начнется другая жизнь, появятся эмоции и, конечно, тема. «Напишу о преодолении, о том, что можно выбраться из любых тяжелых жизненных перипетий, – так примерно рассуждала Катя. – Что-то типа «Выжить любой ценой», но не с Беаром Гриллсом, а с обычной женщиной в главной роли».

Екатерина опустила стекло. В автомобиле уже давно барахлил кондиционер, и она уже серьезно злилась на Павла. Ну неужели нельзя отогнать ее машину в ремонт и просто помочь жене не задыхаться в душном салоне?

Вообще Павел помогал по дому очень мало, не особо он напрягался, так, иногда обед приготовит или посуду помоет. Что же касается уборки квартиры, стирки, то все это целиком лежало на Катиных плечах. В супермаркет они всегда ездили на пару, но Катерина и не представляла себе другого варианта. Ну не будет же она сама таскать тяжеленные сумки с продуктами?

У Катерины закружилась голова, все-таки без кондиционера в автомобиле летом очень душно. Она чувствовала, что буквально закипает от злости на мужа, который не может ни кондиционер починить, ни проследить, чтобы починили другие, да еще и ее бездарностью обозвал. Ишь ты, гений какой нашелся!

Катя все это время ждала, что обида пройдет сама собой, как уже бывало не раз и не два в их семейной жизни. Как бы серьезно она ни обижалась, через день-два (максимум) она уже не могла сердиться на мужа, и они всегда мирились. Но, видимо, на этот раз Павел задел самое сокровенное, обида не только не проходила, она росла в геометрической прогрессии.

С другой стороны, Катя понимала, что надо как-то налаживать отношения с мужем. Не разводиться же из-за такой ерунды?

«А ерунда ли это? – тотчас одернула она себя. – Если любимый и самый близкий человек на свете не просто не верит в твои силы, а еще и считает, что ты полная дура, разве это не предательство?» Катерина тяжело вздохнула и медленно поехала на парковку – надо было возвращаться домой. Не бегать же от Павла всю оставшуюся жизнь!

Тему многочисленного потомства Катерина решила пока обходить стороной. Непонятно еще, как им дальше жить вместе, какие уж тут дети.

Дверь в квартиру она открыла своим ключом, тихо разулась и осторожно прошла в комнату. В это время Павел всегда был дома. Закрывшись у себя в кабинете, он творил «нетленку» для настоящих мужчин. По крайней мере, так он всегда рассказывал о своих книгах в многочисленных интервью. Катерина с удивлением отметила, что впервые за все это время она больше не гордится успешным мужем-писателем, а если и думает о нем, то только исключительно с раздражением и обидой.

– Пришла? – Павел сам вышел ей навстречу. – И зачем было так остро реагировать на мои слова? Признаюсь, я погорячился.

Видимо, муж тоже решил, что эту ссору пора заканчивать, стабильный и крепкий брак дороже обид. Катерина посмотрела на мужа исподлобья и не смогла выдавить из себя даже жалкую улыбку.

– Катя! – Павел обнял жену, и Катерина с трудом сдержалась, чтобы не оттолкнуть его. – Ну, хватит дуться! Ну посмотри правде в глаза, я же исключительно из заботы о тебе это говорю. Ну не вышел из тебя писатель…

Катерина больше не могла этого слышать, она оттолкнула Павла:

– Слишком много «ну» …

И ушла в свою комнату, закрыв за собой дверь.

Катерина без сил повалилась в свое любимое кресло: ситуация выходила из-под контроля. Она вернулась домой с твердым намерением не ругаться с мужем, а может, даже и помириться, и вот снова конфликт. «Нам надо на время пожить отдельно друг от друга», – подумала она.

Катя понимала, что ее идея временно пожить чужой жизнью и написать об этом книгу очень своевременна. Ее так и подмывало взять телефон и спросить Ксюшу, как там дела, но прошло всего часа два с их разговора, и, конечно, сейчас ждать конкретных результатов было еще рано.

Катя беспомощно огляделась. И чем ей теперь заниматься? Писать не о чем, разговаривать с мужем не хочется, на даче она уже пряталась, у подруги была, весь лимит ее обычных дел исчерпан. Готовить было неохота, может, пообедать в кафе? Катерина решила, что идея посидеть где-нибудь в кафе или в ресторанчике весьма недурна, и для начала отправилась в душ.

Летом у них всегда отключали горячую воду, это был какой-то тайный заговор коммунальных и дорожных служб. В июне дороги раскапывали и доставали трубы, весь июль они валялись во дворе, потом их меняли на новые и закапывали дорогу. Через неделю что-нибудь где-нибудь прорывало, и снова во дворе красовался симпатичный котлован. Сейчас была стадия «зарыли трубы», но горячей воды до сих пор не было, и поэтому Катерина пользовалась электронагревателем. Она его не любила, потому что струя из него выходила всегда тонкая и приходилось как-то подстраиваться, чтобы пена от шампуня не попадала в глаза. Хорошо, что в ванной комнате у них с Павлом был теплый пол – хоть какие-то блага цивилизации, можно не бояться застудить ноги на ледяной плитке.

После контрастного душа Екатерина закуталась в мягкий махровый халат и решила сегодня немного отступить от своих правил и нанести макияж. Все равно делать было нечего, есть еще не хотелось, и, чтобы убить время, Катя решила накраситься. Уже выходя из ванной, она с раздражением отметила, что ее любимый лавандовый освежитель для воздуха закончился, а Павлу до этого и дела нет. Живет как квартирант, почему она должна сама обо всем заботиться?

Катерина молча вернулась в свою комнату, уложила волосы, нанесла макияж и даже надела платье, что с ней случалось крайне редко. Но сегодня было такое настроение, что хотелось чего-то особенного. Катя прошмыгнула в коридор и уже обулась, когда к ней вышел Павел и удивленно присвистнул:

– На свидание?

– Кто? – Катя не поняла его иронии.

– Ты, видимо, – муж нахмурился. – Ты куда это так вырядилась? Решила мне рога наставить?

– Я? – Катерину захлестнула новая волна обиды, она сначала хотела рассказать мужу все как есть: у нее плохое настроение, она решила пообедать в кафе… Но потом подумала, что он сейчас ей не поверит, и ответила первое, что пришло в голову:

– Я на собеседование!

– Ты? Работу ищешь? Но зачем? В чем смысл?

– Ну, если я плохой писатель, то, быть может, из меня получится хороший менеджер! – сдерживая растущее раздражение, ответила Катерина. – Мне пора, я опаздываю.

– Постой! – Павел дотронулся до ее руки, и Катерина инстинктивно ее отдёрнула. – Это же глупо! Если мы собрались рожать, то зачем тебе выходить на работу?

– Так мы собрались рожать?! – У Катерины перехватило горло, от возмущения она не могла подобрать слов, поэтому просто выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.

До своего любимого ресторанчика она добралась за пятнадцать минут, благо в центре города все было расположено близко друг к другу. Заказала рыбу, овощной салат, крепкий кофе и постаралась взять себя в руки.

Павел ее сегодня выбесил до невозможности! Оказывается, из прошлой ссоры он сделал свои выводы, решив, что она уже согласилась на ребенка!

Катерина вяло доедала рыбу, когда ей позвонила Ксения:

– Ты сейчас где?

– В ресторанчике на Ленина, обедаю.

– Ого, – удивилась подруга, – это тот, который типа итальянский? Я сейчас тоже подъеду, заодно и поговорим, у меня для тебя есть новости.

– Хорошие? – с надеждой спросила Катя.

– Я даже не знаю, – ответила Беленькая, – короче, жди.

Ксения подъехала спустя полчаса, забежала в ресторан.

– Я здесь! – помахала ей рукой Катерина.

– Прости, пробки! – Беленькая подошла к столу и чмокнула ее в щеку. – Что ты ешь?

– Рыбу, – Катерина пожала плечами, – но она мне что-то в горло не лезет.

– А ты чего такая красивая? – удивленно отметила подруга, усаживаясь за стол. – У тебя свидание потом, что ли?

– Ну вот и ты о том же! – Катя грустно улыбнулась, – Павел мне устроил допрос по поводу несуществующего любовника.

– И что ты ему ответила? – со смехом спросила Ксения.

Они дружили уже много лет, и Беленькая знала, что любовники и Катерина – это две параллельные, никогда не пересекающиеся прямые. В этом плане Катя была кремень.

– Сказала, что еду на собеседование! – пожала плечами Катерина. – Это единственное, что пришло мне в голову.

– Странно! Могла бы сказать, что мы с тобой идем в кино, например.

– Я не умею врать на ходу, – улыбнулась Катя. – Так что там с моей просьбой?

– Идиотская затея, если честно! – Ксения тоже заказала рыбу и салат. – Но если тебе это поможет… В принципе, ты хоть сегодня можешь снять комнату в этом общежитии на месяц, найти работу попроще, например, на Центральном складе молокозавода, которому это общежитие и принадлежит. Мой знакомый даже готов потом опубликовать в своем желтушном интернет-издании твой отчет о жизни «там» или напечатать анонс будущей книги, но с одним условием.

– С каким? – Катерине уже стало по-настоящему интересно, она ощутила тот самый давно забытый «зуд» от предстоящего приключения.

– Ты должна там прожить ровно месяц, без машины, левых денег, то есть точно, как все.

– Это что-то типа «Журналист меняет профессию»? – усмехнулась Катя. – По-моему, в Союзе это было модно.

– Я не помню, я тогда еще была маленькая, – Ксения принялась за салат, – но я понимаю его требования. Если ты хочешь написать актуальный репортаж, то живи в той реальной жизни.

– Мне не нужен репортаж, – удивилась Катя, – мне нужна книга.

– А моему знакомому – кстати, его зовут Алексей – нужен репортаж для интернет-издания. И он попросил тебя собрать побольше всякой чернухи, ну, любит у нас это народ.

– Фу! – Катя даже передернула плечами от омерзения. – Мне это не интересно!

– Еще как интересно! – не согласилась Ксения. – Алексей оплатит тебе комнату в общаге, поможет найти работу на складе, у него там какие-то связи, а взамен ты ровно месяц живешь там и пишешь о той жизни. Ему нужна чернуха? Найди чернуху, я думаю, там ее и искать особо не придется, выдай материал под псевдонимом, получи хороший гонорар и пиши себе книгу о высоких материях с новыми эмоциями. Ты ведь именно этого хотела?

– А насколько большой гонорар? – заинтересовалась Катерина. Сейчас она не хотела брать деньги у Павла, а своего дохода у нее не было.

– Вот такой! – Ксения вытащила из сумочки ручку и написала на салфетке.

– Ого! – поразилась Катя. – Неужели чернуха так дорого стоит?

– Естественно! – Ксения улыбнулась. – Ты что, не видишь, какие новости дают в Интернете? Убили! Изнасиловали! Расчленили! Люди любят такую жуть.

– Я даже не знаю, – Катерина засомневалась. – Ему, поди, и фото еще будет нужны?

– Конечно, да, только все равно лица он потом замажет, чтобы по судам не затаскали. Так что мне ему сказать? Ты согласна?

Катя глубоко выдохнула и кивнула:

– Да! Когда собираться?

– Я позвоню тебе завтра и все расскажу.

Так у Катерины началась новая жизнь.





Глава 4




– Павел! – Катерина вернулась домой в хорошем расположении духа и решила наладить контакт с мужем.

– Да? – Он как ни в чем не бывало вышел ей навстречу из своего кабинета. – Как прошло собеседование?

– Прекрасно! – солгала Катерина и вымученно улыбнулась. – Меня взяли менеджером по продажам в банк, но мне придется на месяц уехать на обучение.

– Тебя взяли? – Павел не смог скрыть недоверчивую ухмылку. – Тебя?

Катерину словно ледяной водой окатили, улыбка медленно сползла с ее лица.

– А ты считаешь, что я настолько никакущая, что даже на такую работу не гожусь? – Ее снова захлестнула обида.

– Но позволь! – Павел даже растерялся. – Ты же действительно ничего не смыслишь ни в продажах, ни в банковском деле!

Катерина молча прошла мимо мужа и села на диван в гостиной, она из последних сил сдерживалась, чтобы снова не поругаться с Павлом. «Он не переживает, что я уеду на месяц из дома! Он даже не спросил, куда я уеду!» У Катерины дрожали губы. «Зато он в очередной раз указал мне на мою никчемность!»

– Так ты действительно прошла собеседование, или это такая шутка? – Павел присел рядом на диван и положил руку ей на колено. Его ладонь буквально жгла Катерине ногу, но она все-таки выдержала и не сбросила ее.

– Да, я прошла! – Катерина старалась успокоиться. – Я уезжаю завтра или послезавтра, мне позвонят. В Москву. На обучение.

– Странно! – засмеялся Павел и обнял жену за плечи. – Ума не приложу, чем ты могла им понравиться в плане продаж? У тебя же нет никакого опыта! Что за странный банк такой.

– Они меня всему научат! – сквозь зубы процедила Катя и осторожно высвободилась из его объятий. – Я пойду чайник поставлю. Ты чай будешь?

Она искала предлог, чтобы уйти на кухню.

– Нет, я уже пообедал. – Павел был в хорошем расположении духа. – Я скоро закончу новую книгу, «Волк-одиночка», и, думаю, она станет еще более популярной, чем предыдущая. Так что даже если у тебя, как всегда, ничего не получится с работой, не переживай, нам будет на что жить.

Ксения порывисто встала с дивана, почти бегом скрылась на кухне, подошла к раковине и закрыла глаза. «Как всегда, ничего не получится», – слова мужа стучали у нее в висках. «Я покажу тебе, гад заносчивый, на что я еще способна!» – подумала Катерина и сама испугалась. Никогда раньше, даже в самых злых своих мыслях, она не называла мужа гадом. «Только бы он сейчас не завел бодягу о детях! – мысленно взмолилась Катерина, с трудом сдерживая эмоции. – Этого мне просто не вынести».

Но Павел не стал ничего говорить о детях. Напевая себе под нос, он ушел в свой кабинет, а Катерина без сил упала на стул.



Катерина собрала с собой два чемодана: предполагалось, что ровно месяц у нее не будет возможности заехать домой и поменять одежду. Немного подумав, она взяла с собой шампуни, гель для душа и даже тапочки, но потом все это пришлось выложить, потому что она не знала, как объяснить такие сборы Павлу. А тем временем муж вызвался проводить ее на самолет до Москвы, чтобы помочь ей донести тяжелые чемоданы и пожелать удачи в долгой поездке. Сначала Катерина попыталась его отговорить от этой затеи, но потом поняла, что Павел сделает все возможное и невозможное для того, чтобы своими глазами увидеть, куда и к кому улетает его жена. Проще говоря, он ей не верил. Катерина поделилась своими опасениями с Ксенией, и та лишь рассмеялась в ответ:

– И правильно делает, что не верит! Ты же ему врешь! Ну, командировочное удостоверение я тебе сама сделаю без проблем, у нас этого добра полно. А вот билет туда и обратно – тебе ведь придётся вернуться в этот же день назад – будешь покупать за свои деньги.

– Я не против! – Катерина пожала плечами.

– Ты мне скажи, – не выдержала Ксения, – неужели у вас настолько плохие отношения, что ты ему не сказала правду?

Катерина задумалась. Конечно, такой вопрос ее ранил. Она сначала хотела сказать, что нет, все хорошо, но потом задумалась. Что же хорошего, если она действительно скрывает правду от мужа? Получается, что дела у них действительно плохи.

– У нас все не просто! – Катерина ушла от прямого ответа. – Но я уверена, что все наладится, как только я напишу книгу, вернусь и докажу ему, что я еще на что-то способна.

– Мне кажется, что такие вопросы лучше решать в самом начале, пока они не обросли обидами и враньем, но решать, конечно, тебе.

– Я подумаю! – уклончиво ответила Катя, хотя прекрасно знала, что правду мужу не скажет.

Зачем? Чтобы выслушать кучу издевок и подтрунивания по поводу ее «идиотской» затеи? Катерина не сомневалась, что спокойно проживет чужой жизнью месяц, а затем напишет хорошую книгу, которая станет началом ее возрождения как писателя.

Сразу после встречи с подругой Катерина купила два билета – один на утро до Москвы, а второй на вечер в обратном направлении. Ксения уже отдала ей ключи от ее комнаты в общежитии и сказала, куда приехать для поступления на работу, напомнив:

– Только купи новую трудовую книжку, если тебе не нужна запись «сборщица-комплектовщица».

Проездив по делам почти весь день, Катерина вернулась домой вечером. Павел был на кухне и готовил «Греческий салат».

– Все нормально? – не оборачиваясь, обратился он к жене. – Командировочное и билет получила?

– Конечно! – Катя кивнула головой, достала из сумочки документы и демонстративно положила их на стол в гостиной. – Завтра, в шесть утра, вылет. Ты уверен, что хочешь подняться в такую рань, чтобы проводить меня? Я большая девочка, могу и сама добраться.

– Зачем тебе бросать машину на стоянке в аэропорту и платить за это деньги, если я довезу тебя бесплатно? – Павел вытер руки о полотенце и взял ее документы.

– Я вызову такси, – Катерина поняла, что муж уперся и уговаривать его бесполезно. – Просто мне жаль тебя будить в такую рань.

– А мне тебя жалко! – Павел тщательно изучил документы и положил их обратно на стол. – Тем более что ты улетаешь так надолго!

– Ну, хорошо! – согласилась Катерина. – Ты закончил с салатом?

– Да, вроде получилось неплохо.

Они поужинали в полном молчании, и тишина эта не была хорошей. Катерина все думала, как так получилось, что в глазах собственного мужа она превратилась в полную неудачницу, и не находила ответа.

– Павел! – Она первая прервала затянувшееся молчание. – А как ты считаешь, почему твои книги более успешны, чем мои? – Она решила спросить прямо в лоб.

– Я не хочу тебе отвечать на этот вопрос, – муж продолжал сосредоточенно ковырять вилкой в салате. – Ты снова обидишься, а я этого точно не желаю, тем более перед твоей командировкой.

– Я не обижусь, давай, отвечай.

– Нет, Катя, нам с тобой вполне хватило ссор в последнее время. За этот месяц мы отдохнем друг от друга, я закончу новый роман, а ты хорошенько подумаешь о моем предложении не заниматься ерундой, а наконец родить мне сына.

Катерина кивнула головой и как можно спокойнее согласилась:

– Хорошо, я подумаю.

– Вот и славно! – Павел доел салат, помыл посуду и ушел к себе в кабинет, а Катерина так и осталась сидеть над почти полной тарелкой. Кусок не лез ей в горло.

Она так и не доела салат, выбросила его в мусорный пакет и пошла в гостиную смотреть телевизор. Чемоданы она собрала, билеты купила, писать пока было не о чем, разговаривать с мужем – тоже, поэтому Катерина включила Дискавери и легла на диван.

Утром Павел отказался везти ее в аэропорт, сославшись на внезапную головную боль. Он поцеловал ее в дверях, и Катерина сама уехала с чемоданами на такси. Катя поняла, что мужу тоже надоела эта игра и, удостоверившись, что билеты существуют, он отпустил ее в Москву без лишних прощаний.

Катя доехала до аэропорта и сдала билеты, потеряв при этом восемьдесят процентов от их стоимости. Затем снова вызвала такси и на этот раз поехала уже в общежитие, которое располагалось в рабочем районе пригорода, на улице Профессионалов, дом 5/А.

До этого Катерина никогда не была в этом районе и теперь с некоторым интересом рассматривала его из окошка такси.

Сначала они довольно долго ехали по промышленной зоне, где по обе стороны от дороги стояли мрачные серые склады, обнесенные высоким забором с колючей проволокой. Потом пошли небольшие покосившиеся частные домики, парочка разобранных автобусных остановок. И вот, наконец, такси остановилось. Катерина удивленно посмотрела на водителя:

– Мы разве уже приехали? – Она не видела ни одного большого здания.

– Так вот же общага! – парень махнул в сторону трехэтажного кирпичного барака: – Ты что, тетя, здесь впервые?

Катерина молча протянула ему деньги за проезд и подумала, что это очень символично: ее уже называют «тетя» и на «ты». Она сама с трудом достала чемоданы из багажника автомобиля, пока таксист с безразличным видом курил рядом.

Катя поставила чемоданы на землю и пошла внутрь здания осмотреться. Здесь был единственный подъезд, без уже привычного домофона, но с покосившимися деревянными дверями. Внутри нестерпимо пахло табачным дымом и мочой, и все стены были либо исписаны непотребными словами, либо просто прожжены сигаретами.

– Дааа…



Катя вышла из подъезда и наткнулась на двух молодых женщин, которые курили возле двери.

– Здравствуйте! – почему-то испугалась и растерялась Катя. – А я новенькая! – Она улыбнулась дамам.

Женщины были довольно молодые – полная, коротко стриженная блондинка в обтягивающих джинсах и розовой с блестками футболке и крупная, упитанная дама в байковом застиранном халате и тапочках на босу ногу. Женщина посмотрела на Катерину как на полоумную и неспешно продолжила прерванную беседу:

– А я ему говорю, что дорого покупать там мясо, потому что в этих магазинах наценка всегда большая. Я же работаю в магазине, я знаю, о чем говорю.

– Ну, а он что?

– А он идиот! – Блондинка возмущенно затянулась сигаретным дымом. – Пошел и купил, да еще два килограмма. Можно было просто купить пивасик и картошку поджарить, но нет, он же вечно хочет жить, как белые люди!

– Это с нашими-то зарплатами! – согласилась вторая женщина. – Я вчера в магазин зашла…

Дальше оцепеневшая Катерина слушать не стала. Она наконец-то поняла, что ее приветствие проигнорировали, и поэтому пошла к чемоданам, сиротливо стоящим посреди двора. Катя подхватила вещи и потащила их на третий этаж, где находилась ее комната – на ключе была бирка с номером 29.

Двадцать девятая комната оказалась предпоследней в длинном и мрачном коридоре без окон. Вернее, одно окно все-таки было, но в другом конце коридора, и солнечный свет из него до Катерины просто не доходил. Катя поставила чемоданы на скрипучий деревянный пол, местами покрытый выцветшим и потрепанным линолеумом, и открыла дверь в свою комнату.

Ее новое жилище было откровенно невелико. Комната, в которую впритык вошли диван, стол и шкаф. Довольно грязное окно с потрескавшейся рамой.

Катерина затащила чемоданы внутрь, отчего комната стала казаться еще меньше, и почему-то совсем без сил повалилась на диван. Не таким представляла она себе свое новое жилище. Катя почему-то решила, что это будет уютная комнатка с общей кухней на двух хозяек в какой-нибудь почти новой девятиэтажке. Откуда у нее взялся такой образ общежития, она вспомнить не могла, но смутно догадывалась, что из какого-нибудь отечественного фильма.

– Эй, хозяйка! – К Катерине кто-то постучал. – Есть кто живой?

Удивлённая Катя сползла с дивана и открыла двери. В коридоре стояла женщина неопределенного возраста с пустой кастрюлей. «Баба с пустым ведром – плохая примета», – машинально подумала Катерина, после чего улыбнулась и спросила:

– А что вы хотели?

– Ты новенькая, что ли? – Женщина бесцеремонно вошла в комнату и огляделась. – Что, даже чемоданы еще не распаковала? А работаешь где? А мужик твой где? Неужели разведенка?

Катерина опешила, она давно не отвечала на такое количество вопросов сразу, да еще, как выяснилось, не ко всем была подготовлена. Например, тему с мужем она совершенно упустила из виду. И что теперь делать? Импровизировать на ходу?

– Да, я только въехала, – нахмурилась Катерина. – Буду работать на центральном складе молокозавода, муж есть, но он в … в… он…

– На шабашке? – подсказала женщина.

– Точно! Он на шабашке! – радостно воскликнула Катерина.

– Ну, мой мужик тоже шабашит. Меня Надя зовут. – Женщина села на диван и поставила кастрюлю на колени. – А у тебя чего, плитки нет в комнате?

– Плитки? – не поняла Катерина.

– Ну, готовить, плита электрическая! – Надя посмотрела на нее как на слабоумную. – Ты как готовить-то собираешься? У нас у всех плитки в комнате. Туалет в конце коридора, там можно тарелки помыть, посуду, а готовим дома.

– Ааааа, – протянула Катерина, – я куплю.

– Я чего зашла-то. – Надежда огляделась по сторонам. – Мне муки надо, но, я вижу, у тебя еще нет ничего. Я старую муку-то выбросила всю, крышку-то не плотно прикрыла, ну, туда тараканы и налезли. Я сверху-то их убрала, думала – нормально, а потом рукой-то зачерпнула, а они там везде прямо. Пришлось выкинуть, жалко так, а что делать. Мука-то хорошая была, дорогая, но я со скидкой купила, там скидки были, я и купила. И вот выкинуть пришлось. Теперь вот оладушки затеяла, а мне жарить-то их не из чего.



Катерина сочувственно вздохнула, но тему с мукой и тараканами поддержать не смогла: тараканов она видела только по каналу Дискавери, а муку в последний раз покупала года два назад. С тех пор она блины и оладьи и не готовила ни разу.

– А у тебя сигареты есть? – Надежда расположилась на диване поудобнее, а кастрюлю поставила прямо на пол.

– Я не курю! – почему-то виновато ответила Катерина.

Она очень хотела хоть чем-нибудь угодить Надежде, чтобы подружиться с ней, но не могла сообразить чем: закурить или завести тараканов?

– Поди, и не пьешь? – Надя посмотрела на Катю с брезгливостью, так смотрят прихожанки женского монастыря на уличных девок.

– Пью! – радостно выпалила Катерина. – Пью, и много!

– Ну, это плохо, что много. – Надя неожиданно погрустнела. – У меня мужик как много выпьет, так и начинает куролесить. А твой мужик пьет?

Катерина вспомнила о Павле и его неизменном бокале красного вина на обед и кивнула головой:

– Пьет. Гад, – добавила она с удовольствием. Ей это слово понравилось – «гад».

– Ну, все они, мужики, такие! – Надя хлопнула себя по коленкам и встала. – Ладно, раз муки у тебя нет, пойду еще у кого займу. Ты одна-то долго будешь? Когда твой возвращается?

– Через месяц, – сболтнула, не подумав, Катерина, о чем впоследствии пожалела десять раз. – Только уехал.

– Ну, одной-то тяжело. – Надя зарделась. – Мужик, он для здоровья нужен, ты мне скажи, если что, у нас тут одинокие кабанчики есть.

– Кабанчики? – пролепетала Катерина, не сообразив, к чему ее соседка клонит, а когда наконец поняла, то в ужасе вытаращила глаза: – Нет! Нет! Нет! Ты что! Я верная!

– Ой, да ладно! – противно хихикнула Надежда. – Видала я таких верных! Женское здоровье, оно от хорошего мужика зависит, я точно говорю. Вот если нет долго мужика, то и настроение плохое, и сон, и даже высыпания начинаются.

– Высыпания где? – Выслушав лекцию о женском здоровье в каком-то коматозном состоянии, Катерина очнулась на слове «высыпания».

– Высыпания везде! – видимо, решив не вдаваться в подробности, махнула рукой Надежда.

Соседка ушла, а Катерина так и осталась стоять посредине комнатушки со странным чувством, словно она сболтнула что-то лишнее.

«А может, мне так показалось», – успокоила себя Катерина и принялась разбирать вещи. Завтра надо было рано ехать на работу, а еще сегодня вечером сходить в магазин и купить себе плитку и чайник. «И воду», – подумала Катерина, оглядываясь. Пить тоже было нечего.





Глава 5




Катерина проснулась в пять утра, через час надо было выходить из общежития, чтобы не опоздать к семи на новую работу. До склада молокозавода, где она теперь должна была трудиться на должности комплектовщицы, добираться на автобусе предстояло минут сорок, поэтому Катерина торопилась.

Ночь на новом месте прошла очень спокойно, Катя поужинала булочкой с чаем и легла спать. Часа в три ночи она по привычке проснулась от того, что захотела в туалет, но, уже свесив ноги с дивана, вспомнила, что идти придется в общую уборную по длинному и холодному коридору, и передумала. Едва дотерпев до пяти утра, она первым делом выскочила из комнаты и почти бегом добежала до туалета. «Сегодня же куплю горшок с крышкой», – решила Катерина. Носиться ночью по общежитию она не хотела. Умывшись ледяной водой над потрескавшейся раковиной, Катерина мысленно посетовала, что не догадалась сразу взять с собой зубную щетку и пасту. Идти к себе в комнату за ними, чтобы потом возвращаться назад, она не хотела. Катя набрала в ладошки воды из-под крана и просто прополоскала рот. Вода ей показалась горьковатой на вкус, но Катерина не придала этому значения.

Вернувшись в свою комнату, Катя взяла с подоконника купленные с вечера булочки, а так как возиться с приготовлением чая уже не было времени, то запила она свой нехитрый завтрак питьевой водой прямо из бутылки.

Натянув джинсы и свитер, Катя схватила сумочку, обулась и вылетела из комнаты. К остановке общественного транспорта она добралась только через пятнадцать минут – идти оказалось гораздо дольше, чем она себе представляла. Катерина нервно посмотрела на часы: уже было пятнадцать минут седьмого – если прямо сейчас не подойдет автобус, то она опоздает на работу в первый же день. Катя огляделась по сторонам, остановка была полупустая, двое мужчин и три женщины сонно моргали, женщины между собой о чем-то тихо переговаривались. Вдалеке показался автобус, и Катерина обрадовалась, что он все-таки не опаздывает, а идет почти по расписанию, которое было вывешено на остановке. Однако, когда он подошел ближе, поняла, что радоваться не стоило: автобус был набит буквально под завязку, и, когда передняя дверь с трудом открылась, открыв вид на тесно, как шпроты в коробочке, сгрудившихся людей, Катерина растерялась. Она понимала, что надо ехать, но не представляла себе, как пробраться внутрь. Тем временем все три бабенки, стоявшие с ней на остановке, ринулись вперед и, ловко орудуя локтями, сумели втиснуться в салон. Двери закрылись, автобус натужно скрипнул и поехал дальше, а Катерина так и осталась стоять с выпученными глазами и открытым ртом.

«Надо вызвать такси!» – Катерина вытащила из кармана сотовый телефон и указала маршрут. До склада молокозавода цена на такси была просто космическая, но выбора у нее не было. Катерина нажала «вызвать такси» и тяжело вздохнула. Если она собирается жить так, как все эти люди из общежития, подобные мажорские выходки необходимо раз и навсегда оставить в прошлом. «Придется просыпаться в четыре утра, чтобы уже в пять быть на остановке и успевать на первый автобус», – решила Катерина.

Такси подъехало минут через десять, и к этому времени Катя уже вся извелась. Она ругала себя за то, что растерялась, не смогла забраться в переполненный автобус и теперь опаздывает на работу.

На КПП склада молокозавода Катерина вбежала ровно в семь утра, протянула паспорт охраннику дрожащей от волнения рукой.

– Мне в отдел кадров! – пискнула она, вытирая пот со лба.

– Так отдел кадров у нас в городе! – хмыкнул парень в камуфляже. – Сибирская, 183, здесь только склады, офисники у нас в городе сидят, нами брезгуют. – И он недовольно хмыкнул. – Ты на работу, что ли, устраиваешься?

Катерина, совершенно оглушенная такими новостями, снова растерялась и неуверенно посмотрела на охранника:

– Но как же так! Мне же сказали приехать к семи утра…

– Не знаю я ничего! Езжай в офис, там тебе все и объяснят!

И он почти вытолкал Катерину наружу, где она простояла, не шевелясь, еще пару минут. Катя начала паниковать, она понимала, что первый рабочий день у нее пошел наперекосяк. Снова взглянула на часы: уже семь часов пятнадцать минут, до офиса добираться на машине час, на автобусе все полтора. И если она заявится в отдел кадров в полдень, то ее миссию можно считать невыполненной, она в первый же день завалит весь свой гениальный план. Катя глубоко вздохнула и снова вызвала такси, только на эти две поездки у нее ушла сумма, которую она рассчитывала потратить на еду в течение недели.

В офис она примчалась около девяти утра, мокрая как мышь и совершенно без сил.

– Я пришла устраиваться на работу, но я… – Катерина залетела в кабинет с табличкой «Отдел кадров» и огляделась.

В небольшой комнатке стояло четыре стола, на каждом компьютер и папки с бумагами, в глубине комнаты шкаф, безбожно заваленный документами. Четыре женщины стояли у окна с чашками в руках, в кабинете витал приятный аромат кофе, а на подоконнике виднелась вазочка с конфетами.

– Женщина, выйдите и ждите, когда мы вас пригласим! – повернулась к Катерине полная блондинка в черном обтягивающем платье.

Настолько обтягивающем, что женщина была похожа на гусеницу – каждая складочка на виду. Блондинка поправила на большой груди массивные бусы и демонстративно отвернулась к коллегам. Они продолжили пить свой утренний кофе.

– Но как же… – растерялась Катерина.

Она стояла в дверях кабинета – взмокшая, истратившая все свои деньги на неделю вперед только для того, чтобы не опоздать, а с ней даже не хотят поговорить.

– Женщина! – рявкнула на нее маленькая сухонькая брюнетка. По ее грозному рыку можно было сделать вывод, что она здесь главная. – Вам что, непонятно объяснили? У нас сейчас совещание, немедленно закройте дверь!

Катя испуганно вздрогнула и захлопнула дверь. Она осмотрела коридор, но не увидела ни одного стула, а поэтому просто прислонилась к стене и принялась покорно ждать.

Прошло полчаса, и у Катерины уже иссякало терпение, когда двери наконец открылись, и та самая полная блондинка с бусами выглянула в коридор.

– Проходите! – обратилась она к Катерине. Катя послушно пошла за ней в кабинет и села на стул возле стола крупной блондинки. – Вы куда пришли устраиваться? В «Хозторгопт»?

– Нет, – Катя села – почему-то на краешек стула, – я на Центральный склад молокозавода, комплектовщицей.

– Ну так я об этом и говорю! – с раздражением буркнула блондинка. – Там давно уже нет никакого склада, потому что и молокозавода уже нет триста лет. Там арендует место «Хозторгопт». Вы что, даже не уточнили, куда устраиваетесь на работу? – Блондинка посмотрела на нее с усмешкой.

– Почему не уточнила? – Катерина растерялась. Ведь она действительно ничего не уточнила у Ксюши, просто услышала слово «молокозавод» и решила, что будет работать на большом, чистом и светлом складе молочных продуктов. – Я уточнила…

– Давайте ваши документы. – Блондинка, видимо, решила, что ничего толкового от Катерины все равно не услышит, и поэтому приступила к выполнению своей работы. Она взяла Катины паспорт, трудовую книжку (новую), СНИЛС и ИНН.

– А документ об образовании? – спросила блондинка, даже не взглянув в сторону Катерины. В кабинете было очень душно, и по лицу Кати уже струился пот, так как раздеться ей не предложили.

Катерина, естественно, не взяла с собой документ о высшем образовании, логично предположив, что для работы комплектовщицей диплом не нужен.

– Там аттестат об окончании школы. – Катерина глубоко вздохнула и вытерла лоб рукавом.

Блондинка продолжала щелкать пальцами по клавиатуре, уставившись в монитор. Катерина, наконец, сдалась и сняла куртку. Свитер уже совершенно пропитался потом, и поэтому запах был соответствующий. Блондинка повела носом, подняла на Катерину густо обведенные черным карандашом глаза и, скривившись, достала из верхнего ящика стола дезодорант.

Катя, с удивлением наблюдая за ее манипуляциями, подумала, что кадровичка сейчас предложит дезодорант ей, но блондинка лишь «пшикнула» пару раз в воздух и спокойно продолжила оформление документов. Катя покраснела: еще никогда ее так не унижали.

– Значит, так. – Кадровичка наконец повернулась к Катерине. – Это трудовой договор. Зарплата в нем прописана 12986 рублей, испытательный срок три месяца.

Катерина, только за утро истратившая 900 рублей на такси, удивленно выдохнула:

– Как двенадцать тысяч рублей?

– Это официальная часть, – раздражённо ответила блондинка, было заметно, что она с трудом себя сдерживает. – Как будто вы все с луны свалились! Сто раз уже говорено, что минималка – это официальная часть, а еще пять тысяч вы получаете в конверте! Вечно эти идиотские вопросы!

– Почему идиотские? – не выдержала Катерина, щеки ее пылали. – Я впервые сталкиваюсь с таким странным начислением зарплаты.

– Женщина, – блондинка взглянула на Катерину с интересом, – а вы до этого где работали? В Газпроме?

Услышав про Газпром, коллеги блондинки громко и заливисто рассмеялись.

– Нет, там я не работала, – покорно согласилась Катерина. Она решила не портить себе настроение и нервы.

– Вот и я так думаю, – усмехнулась блондинка. – Ваш рабочий день начинается в 6.15, на работе надо быть за полчаса, там контроль, запись в журнал. Первая смена с 6.15 до 18.00, вторая с 14.00 до двух часов ночи. Вы не волнуйтесь, ночную смену развозит по домам автобус компании. Зарплата десятого числа, аванс двадцать пятого.

«Сегодня тринадцатое августа, значит, аванс у меня через двенадцать дней», – моментально прикинула в уме Катерина.

В кошельке у нее было две тысячи, плитку она так и не купила, и теперь, видимо, не сможет этого сделать до двадцать пятого числа.

– Спасибо! – после некоторой паузы ответила Катя.

– Вы сегодня во вторую смену. – Кадровичка протянула ей пропуск на объект. – Как раз к 14.00 успеваете.

Катерина молча кивнула и наконец-то вышла из этого душного и крайне неприятного кабинета. Она посмотрела на часы. До начала смены оставалось всего сорок минут, значит, пообедать она уже не успевает. К счастью, как только Катерина подошла на остановку, сразу же подошел ее автобус, да к тому же наполовину пустой. Катя села у окна и закрыла глаза. Ещё была только середина дня, а она уже чертовски устала, да к тому же нестерпимо хотела есть. Но на обед не было ни времени, ни денег. Добравшись до склада, Катерина молча сунула в нос охране пропуск и пошла в сторону высоченного складского комплекса.

– Ты кто? – У первого склада, номер которого был написан красной краской на стене у ворот, стояла группа женщин. Они курили и что-то лениво обсуждали.

– Я на работу! – Катерина выдавила из себя улыбку.

– О, еще пушечное мясо! – злобно выругалась девушка с розовыми волосами. – Елена Львовна, там к тебе новенькая приперлась.

– Комплектовщица? – Она мельком глянула на застывшую Катерину и, увидев, как та в ответ кивнула головой, крикнула невидимой Елене Львовне: – Комплектовщицей!

– Пошли за мной! – В дверях появилась полная низкорослая женщина.

«Видимо, это и есть Елена Львовна», – смекнула Катерина и пошла следом за своей начальницей.

– Вот здесь у нас кабинки, туда ложишь свое барахло. – Елена Львовна шла уверенной, тяжелой походкой, не оглядываясь на семенящую за ней следом Катерину. – Вот тута у нас столовая, исти надо тут, что из дома принесла. Только за собой потом убери все, у нас мыши. Вот тута туалет, вот тута надо записываться на смену. Перекур у тебя каждые два часа по десять минут, в это же время можешь сходить в туалет. И, да, – она наконец-то остановилась и посмотрела на Катерину, – не вздумай ничего спереть, тут камеры повсюду понатыканы.

– Спереть? – в ужасе переспросила Катерина, оглядываясь вокруг. Они стояли в маленькой, серой комнате, по периметру которой были расположены синие металлические шкафчики для одежды. Под потолком горела единственная тусклая лампочка, на столе в углу стояли микроволновка, электрический чайник и пакеты с печеньем.

– Ну, украсть! – Елена Львовна подумала, что Катерина не поняла смысла сказанного, и решила объяснить попроще: – Если что стянешь, сразу уволю.

– Я поняла, – испуганно пискнула Катя, словно действительно собиралась что-то стащить.

– Ну тогда переодевайся и иди на склад номер три, там у тебя сегодня смена.

– Переодеваться? – Катерина беспомощно развела руки. – Но я с собой ничего не взяла.

– Ну, значит, завтра привезешь. – Елена Львовна развела руками. – Здесь пыль, раньше склад молокозавода был, потом все разрушили, сейчас крыша не та, вся пыль с улицы сюда летит. Все, я пошла, а то мне зво́нит кто-то, вот этот шкафчик свободный.

Начальница ушла, а Катерина подошла к указанному шкафчику и распахнула дверцу. Стенки были грязные, все в пыли, дно покорежено и покрыто ржавчиной. Катерина вздохнула и подошла к столу. Она очень хотела горячего чаю – после того, как она пропотела в отделе кадров, суровая прохлада на складе ее мучила. Катерина чувствовала, как у нее от холода трясутся руки. Она хотела чаю, но с собой у нее не было ни кружки, ни заварки. Пока она размышляла, что делать дальше, на «кухню» молча зашла девушка в поношенном спортивном костюме и мрачно посмотрела на Катерину. Девушка подошла к своему шкафчику, достала пакет и выложила из него на стол контейнер с макаронами, полбулки хлеба и пачку майонеза. Действовала она молча, не обращая на Катю никакого внимания.

Следом зашли еще две женщины, одну из них, толстушку с розовыми волосами, Катерина уже видела, она курила у входа в склад.

– Чего стоишь посреди дороги? – довольно дружелюбно спросила ее дама с розовыми волосами. – Отойди, нам поесть надо, а то смена уже скоро.

Катерина послушно отошла с дороги и встала чуть поодаль. Женщины вынимали из своих шкафчиков еду, толстуха с розовыми волосами выложила на стол быстрозаваривающуюся лапшу и пакет с майонезом, вторая женщина достала бутерброды с копченой колбасой. Они ели сосредоточенно и молча, лишь изредка причмокивая и запивая свой обед чаем из кружек.

Катерина поняла, что угощать ее никто не собирается (да и с чего бы), и тихо вышла из комнаты. Она отправилась к складу номер три и вошла внутрь.

Это было огромное сооружение, чем-то похожее на ангар, с высоченными потолками и кирпичными стенами. По всей площади склада стояли потертые металлические стеллажи, метра по три высотой, заваленные коробками и мешками. «Бытовая химия», «Лаки», «Сад и дача», «Расходники». Катерина увидела альбомные листы с надписями вдоль стеллажей и поняла, что в мешках и коробках хранится товар.

– Ты новенькая? – К Кате подошла невысокая полная женщина лет сорока пяти. На ней был старый ватник и теплые штаны. – Меня зовут Татьяна, я старшая смены. Я даю тебе лист сборки, ты берешь телегу и нагружаешь ее по листу, ставишь галочки напротив каждой позиции. Потом сдаешь мне собранное, я проверяю, даю тебе новое задание. На сборку одного листа положено два часа, поняла?

Катерина молча кивнула головой. Чего же здесь непонятного?

– Ну тогда держи и иди работай. – Татьяна протянула ей первый лист сборки. – Да смотри внимательно, штраф за каждую несобранную позицию 50 рублей.

Катерина с листом в руках пошла вдоль огромных стеллажей. Первыми в ее задании были указаны лампочки и нагревательные элементы. Она бродила по складу, высоко задрав голову, пытаясь прочитать надписи на листах, приклеенных скотчем к стеллажам. В цехе было очень холодно, и Катерина совершенно замерзла, но решила, что, как только она начнет работать, а значит двигаться, то согреется. «Лампочки» – наконец-то она увидела долгожданную надпись на стеллаже. Но это был третий уровень, и Катерина растерялась. Как забраться наверх?

В это время на склад стали подтягиваться и другие комплектовщицы. Они молча брали из рук Татьяны свои задания и отправлялись работать. Катерина обратила внимание, что некоторые из них сразу же шли куда-то в глубь склада и возвращались уже с высокими стремянками. Катя пошла следом за ними.

В углу склада действительно стояли несколько стремянок разной высоты. Вспомнив, где находится коробка с лампочками, Катерина потянулась за самой высокой. Неожиданно для нее стремянка оказалась довольно тяжелой. Закусив губу, Катя потащила ее к стеллажам. Неловко вскарабкавшись на самый верх, с трудом развернула к себе коробку с лампочками, достала из кармана джинсов лист сборки и принялась отсчитывать позиции. Необходимо было достать 56 штук. И тут до Катерины дошло, что она не взяла с собой пустую коробку, куда можно складывать лампочки, и поэтому придется спуститься вниз, а потом снова лезть наверх. Катерина очень боялась высоты и поэтому старалась вниз не смотреть, она осторожно начала спускаться, и тут ей показалось, что стремянка покачнулась и стала падать. Перепугавшись, Катерина ухватилась руками за стеллаж и столкнула коробку с лампочками вниз. С оглушительным шумом коробка упала, и лампочки рассыпались по грязному бетонному полу.

На шум пришла Татьяна, она дождалась, пока Катерина спустится вниз, а потом заорала на нее так, что Катя видела ее желтые зубы и красные гланды:

– Ты что, мать твою, идиотка, с похмелья на работу приперлась? Да ты хоть понимаешь, бл…, что натворила? Я с тебя всю сумму сейчас вычту, дура ты косорукая!

Катя стояла совершенно оглушенная, растерянная, она не знала, что делать и как реагировать на происходящее, потому что орали на нее, а уж тем более матом, первый раз в жизни.

– Иди отсюда к чертям! – продолжала вопить Татьяна. – Я Лене Львовне скажу, чтобы к нам таких идиоток больше не присылала! Иди работай!

Катя молча вышла из склада и прислонилась спиной к двери. На улице стояла и курила женщина с длинными неухоженными волосами, собранными в грязный хвост.

– Чего Танька так орет? – Она молча протянула Катерине сигарету. – На тебя, что ли?

Катерина послушно взяла сигарету и впервые в жизни закурила. Вкус во рту был отвратительный, Катя закашлялась, на глаза навернулись слезы, и она выкинула сигарету себе под ноги.

– Ты не куришь, что ли? – рассмеялась женщина. – Так надо было так и сказать. Это ты зря не куришь, я вот выхожу каждые два часа перекурить и отдыхаю от всего этого дерьма. Ты новенькая, что ли? Меня Катя Синицына зовут, а тебя как?

– Тоже Катя, – улыбнулась сквозь слезы Катерина. – Только я Катя Данилова.

– Ну, значит, зови меня Синицей, чтобы не путаться! – Женщина рассмеялась. – Ты на Таньку-то внимания не обращай, она покричит-пошумит, а Лене Львовне ничего не скажет и штраф тебе не выпишет, она нормальная баба, просто умотанная вся. Шутка ли, неделями без выходных пашет.

– А почему без выходных? – тупо спросила Катерина.

В голове у нее шумело – то ли от сигареты, то ли от усталости, то ли от нервного напряжения, а быть может, от всего и сразу.

– Так работать-то у нас некому, и деньги ей нужны! – Синица посмотрела на нее как на дурочку. – Здесь текучка страшная, никто больше чем на месяц-два не задерживается.

– Почему? – Катерина присела на корточки, так как у нее под ногами поплыла земля.

– Ну так зарплату-то задерживают, хрен ее выпросишь, а работа сама видишь какая. Это сейчас на складах холодно, в августе, ты прикинь, что здесь в январе творится.

– А как же тут зимой-то? – Катерина действительно не могла себе представить, как здесь можно работать в стужу.

– Ой, прошлой зимой такая хохма была! – Синица докурила и потянулась за следующей сигаретой. – Я здесь с января, так вот, в феврале морозы были под сорок градусов. Я из дома борщ принесла, а он, пока в контейнере в шкафчике стоял, замерз в ледышку! Я его в микроволновку, а он не греется, представляешь? Он тает и сразу вонять начинает! Вот умора была! – И женщина весело рассмеялась.

– А вонять-то почему? – Катерине казалось, что она медленно, но верно сходит с ума.

– А черт его знает. – Синицына беззаботно пожала плечами. – Пошли, тезка, пахать, а то Танька нам бо́шки поотрывает.

Катерина вернулась на склад, снова взяла в руки лист сборки и принялась за работу. До конца смены она больше ничего не уронила и не разбила. Без пяти два ночи женщины потянулись к выходу, уже совершенно вымотанная Катерина пошла следом за ними. Пока ее новые коллеги переодевались, она сидела на стуле, откинув голову назад и наблюдая за всеми из-под полуприщуренных глаз.

– Сейчас еще готовить надо, – полная дамочка с розовой прической устало скидывала пустые контейнеры из-под еды в пакет. – Мой-то мне позво́нил, сказал, что дома жрать нечего, злой как черт. Сейчас еще придется курицу варить.

– Да пусть сам сварит! – откликнулась женщина с короткими непрокрашенными волосами. – Чего он, без рук?

– Да пьяный он у Маринки, – рассмеялась та самая женщина-морковка. – Небось сам-то и с дивана опять встать не может.

– Да у него как работы-то нет, так беда с ним! – Розовую женщину, как поняла Катерина, звали Мариной. – Он так-то нормальный мужик, но без работы пьет беспробудно. А мне еще Альберта в школу собирать, скоро же первое сентября, как подумаю обо всем этом, так и жить не хочется.

– Да и не говори, – тотчас отозвалась «морковка». – Мне Лею тоже надо в школу собирать, девка вымахала выше меня, а ума-то ни на грош, пошла и купила себе телефон в кредит, ну не дура ли? Я ей говорю – ну чего ты своему папаше не позвонила, может, он тебе денег даст.

– Ага, даст, как же! – Марина наконец-то собрала свой нехитрый скарб и пошла к выходу. – Твой урод, наверное, уже сдох где-то под забором, чего ему о дочери-то думать.

– И не говори, Марина, – разговор поддержала Синицына. – Я вон тоже одна Игорька ращу, папаша его, кобель женатый, и знать о нем не хочет.

– Так мужики – они все такие! – отозвалась Марина. – Вечно с ними что-то не так. У меня завтра смена вторая, я еще, может, успею огурцы насолить, а то скоро осень, а у меня заготовки-то еще не сделаны.

– А ты где огурцы-то берешь? На оптовый рынок на Сортировку ездишь?

Катерина встала со стула и пошла к выходу. Ей казалось, что если она сейчас узнает, где «морковка» покупает огурцы для засолки, ее несчастная голова просто разлетится на кусочки.

У КПП их действительно ждал автобус, женщины, уже молча, залезли в салон, и водитель повел транспорт в сторону города. Катерина прислонилась лбом к окну и, кажется, даже задремала.

– Эй! – проснулась она от того, что Синицына трясла за плечо. – Мы приехали, вылезай давай!

Катерина сонно моргала глазами и никак не могла собраться с мыслями:

– Как приехали? Куда приехали? Я не здесь живу.

– Так и мы не здесь живем! – рассмеялась Синица. – Это памятник Ленину, нас досюда довозят, а дальше сама до дома добирайся. Ты же не думала, что тебя прямо до подъезда довезут? – И она беззлобно рассмеялась.

Катерина вышла из автобуса в холодную, черную ночь и поежилась. Она оказалась в самом центре города, до ее квартиры было десять минут пешком. Как она сейчас хотела все бросить, плюнуть на свою затею и просто вернуться домой. В свою уютную ванную, в теплую квартиру, на чистую кухню. Она была даже готова повиниться перед мужем и признать, что он оказался прав – да, действительно, она ни на что не способна. Катерина стояла у памятника вождю всех народов и дрожала от холода.

«Если я не двинусь с места еще хотя бы пару минут, то точно вернусь домой, а потом никогда себе этого не прощу. Я на всю жизнь останусь неудачницей, над которой потешается муж, и, увы, по заслугам. В новой жизни я не выдержала даже одного дня, так что же говорить о целом месяце».

Катерина выдохнула и уверенно пошла в сторону, противоположную своему дому. Она шла пешком, потому что автобусы уже не ходили, а на такси, по условиям этой жестокой игры, у нее просто не оставалось денег. До общежития она дошла только к четырем утра и, не раздеваясь, упала в постель. Заснула она моментально.





Глава 6




Проснулась Катерина от чьих-то криков и отборного мата, совершенно потерявшись в пространстве. Все еще находясь в полудреме, она никак не могла понять, что ее окружает и откуда доносятся эти ужасные вопли. Но когда что-то прилетело в ее дверь с оглушительным грохотом, Катерина окончательно проснулась.

– Помогите! – В коридоре истошно орала женщина.

Катерина вскочила на ноги и бросилась к двери. Едва она ее распахнула, как к ней в комнату ворвалась всколокоченная Надежда, ее соседка.

– Вызывай полицию! Он меня сейчас убьет! – визжала она, пытаясь спрятаться в крохотной комнатенке.

– Ах, ты стерва! – Следом за Надеждой в комнату влетел толстый мужчина в домашних трусах и растянутой майке.

Его красное лицо было перекошено от злости, жирный живот вылез из-под задравшейся майки и ходил ходуном, мужик орал и беспрерывно матерился. Надежда металась по комнате, пытаясь найти укромное место, и в конце концов спряталась за совершенно остолбеневшую Екатерину.

– Ах ты дрянь! – Мужик толкнул Катерину в сторону, и, пролетев полметра, Катя больно ударилась плечом о стену. В это время мужик стал мутузить и таскать за волосы отчаянно визжащую Надежду.

– Убивают! – орала женщина, пытаясь защититься.

Все еще находясь в глубоком шоке, Катерина дотянулась до сотового телефона, но от ужаса забыла номер полиции и поэтому позвонила 01, сбросила вызов, а уже потом набрала 02.

– Приезжайте скорее! – заорала Катерина в телефон. – Нас убивают!

Она наспех, путаясь и сбиваясь, продиктовала адрес и, отбросив телефон в сторону, кинулась на помощь к соседке. Она пыталась повиснуть на руке у краснолицего толстяка, но он смахнул ее, как муху, и продолжил дубасить визжащую Надежду. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем явились два полицейских. Вошли – и тупо уставились на потасовку.

– Опять Ивановы! – Один из полицейских тяжело вздохнул, подошёл к потному мужику и одним ударом откинул его в сторону. – Что же ты, паскуда такая, не унимаешься! Я же тебя на пятнадцать суток посажу, а потом ты сам уже оттуда не выйдешь!

Второй полицейский сел на диван, достал из кармана куртки семечки и принялся их грызть, сплевывая шелуху прямо себе под ноги. Катерина стояла, прижавшись спиной к стене, и молчала: от увиденного она просто потеряла дар речи.

– Ты нас вызвала? – Тот, который с семечками, посмотрел на Катерину. – Ты знаешь, какой штраф полагается за ложный вызов полиции? Может, у кого-то и правда беда, а мы здесь дурью маемся.

– Так он же ее убивал… – только и выдохнула Катерина.

– Придурок этот? Да он каждую неделю ее дубасит, да, Надежда?

– Да ладно, чего там. – Надежда уже поднялась на ноги и, вытирая разбитую губу, ухмыльнулась. – И не каждую неделю, а только как с шабашки возвращается.

– Чего на этот раз не поделили? – без интереса спросил полицейский, который заехал по лицу мужу Надежды.

– Я приехал, а она с Василием милуется! – Красномордый толстяк обиженно потирал ушибленную полицейским щеку, но претензий не предъявлял.

– Так мы ж только по водочке, и все! – запричитала Надежда. – Мы же ничего такого и не делали!

– Ах ты, стерва! – Мужик снова кинулся с кулаками на соседку, та пронзительно завизжала, и Катерина с ужасом подумала, что, видимо, весь спектакль сейчас повторится с самого начала.

– А ну прекратить! – рявкнул полицейский с семечками. – А то сейчас оформлю обоих!

Супруги Ивановы моментально прекратили потасовку и замерли на месте.

– Что, Надежда, заявление писать будешь? – Полицейский стряхнул семечки с колен на пол и поднялся. – Или как обычно?

– Да дело-то житейское. – Надежда из-за распухшей губы заметно шепелявила. – Ну, выпил мужик немного, чуток погорячился, а так-то он хороший муж.

Катерина не верила своим ушам, она не понимала, что происходит, она сама видела, как этот красномордый боров бил ее соседку, а теперь та сама за него заступается! Да если бы ее Павлик хотя бы руку на нее поднял, хоть раз до нее дотронулся, она бы его тотчас посадила…

«Какой хороший у меня муж, – неожиданно поняла Катерина. – И что я к нему вечно цепляюсь?» Именно сейчас, глядя на жирного, пьяного, отчаянно матерящегося мужика, которого защищала Надежда, Катерина отчетливо поняла, что ее Павел – сокровище.

«Да и бог с ним, что он считает меня неудачницей, – пронеслось в голове у Катерины. – Проживу здесь месяц, напишу книгу, вернусь, и заживем, как всегда. Так-то мне очень с ним повезло».

– Ну, ладно, тетки, нам пора. – Полицейские подошли к двери.

– А ты, тетя, – обратился один из них к Катерине, – если еще раз нас вызовешь, я тебя саму на пятнадцать суток посажу и штраф выпишу, чтобы неповадно было.

И они ушли. Следом, матерясь и негромко переругиваясь, ее комнату покинули и супруги Ивановы, Катерина закрыла трясущимися руками дверь и без сил повалилась на диван. Было шесть часов утра, Катя чувствовала себя совершенно больной, разбитой, усталой и напуганной. Она закрыла глаза и провалилась в глубокий и тяжелый сон.

На этот раз она проснулась от телефонного звонка. С трудом дотянувшись до сотового, увидела, что звонит Ксения Беленькая, но на вызов отвечать не стала. Не до того ей сейчас, да и что говорить подруге, она просто не знала. Катерина набрала в ватсапе «У меня все хорошо, не могу говорить, на работе» и взглянула на время. Было уже почти 13 часов дня, надо было срочно идти на склад молокозавода.

Катерина едва поднялась на ноги. У нее ныло плечо (видимо, после утренней потасовки), нещадно ломило поясницу (очевидно, от тяжелых коробок с товаром, которые она ворочала на складе), ее тошнило от голода, и еще страшно болела голова.

«Алексей мне сказал, что его интересуют обитатели комнаты номер семь, там не то наркоманский притон, не то бордель. Вот именно о нем он и хочет собрать материал, ты уж там постарайся. Он говорит, что одна из обитательниц этого притона тоже работает на складе, но кто она такая, Алексей не знает. Короче, начинай приглядываться к седьмой комнате», – в ватсап пришел ответ от Ксении.

«Так вот зачем они меня сюда послали…» Катерина медленно вышла в коридор и, едва передвигая ноги, поплелась в сторону туалета. «Ему действительно нужен горячий материал, но только не в общем, а конкретно по теме».

Катерина сходила в туалет, а затем подошла к раковине и с ужасом уставилась на себя в зеркало. Волосы были грязные и всклоченные, лицо почему-то сильно отекло, и под глазами залегли черные круги. Выглядела она так, словно беспробудно пила три дня подряд.

– Какой ужас! – прошептала Катерина и отшатнулась от зеркала.

На вздохи и ахи не оставалось времени, надо было чем-то срочно перекусить и ехать на работу. При одной мысли о еще одной одиннадцатичасовой смене на холодном и пыльном складе Катерине захотелось завыть.

– У меня все получится! – подбадривала она себя дрожащим голосом. – Надо только немного подождать, а потом я привыкну.

Катерина вернулась в комнату, наспех переоделась в чистое белье, схватила с подоконника вчерашнюю булку и, запивая ее водой из бутылки, бросилась к двери. У нее оставалось буквально несколько минут, чтобы добежать до остановки и не опоздать на автобус.

К счастью, автобус опять пришел полупустым – вот что значит вторая смена, – и Катерине удалось снова сесть на место у окна. Сегодня было пасмурно, накрапывал небольшой нудный дождик, и погода была как раз под стать настроению Катерины.

«Зачем я в это ввязалась? – тоскливо рассуждала она, подпрыгивая на ухабах. – Ведь если быть до конца откровенной, то все эти ужасы я могла спокойно посмотреть и дома на первом канале, валяясь с чашечкой кофе перед телевизором. Какого черта я сюда поперлась? Ведь в «Пусть не молчат» все то же самое, только дома тепло, чисто и безопасно».

Пока Катерина размышляла о глупости своего решения, автобус подъехал к остановке, от которой до склада пилить пешком было еще минут десять. Катерина шла быстрым шагом и буквально чувствовала, как от нее воняет потом. Она не мылась уже сутки и за это время несколько раз хорошенько пропотела.

Предъявив пропуск на КПП, Катерина пошла в каморку для персонала и с ужасом вспомнила, что опять забыла взять с собой сменную одежду и теплую куртку. Внутри склада было гораздо холоднее, чем на улице, помещение было выстужено, к тому же туда никогда не проникал солнечный свет.

– Какая я дура! – Катерине хотелось расплакаться от собственной забывчивости.

Она не взяла с собой сменную одежду, не взяла обед, забыла кружку и куртку и вообще до сих пор находилась в неадеквате. Эта утренняя потасовка между Надеждой и ее мужем совершенно выбила Катерину из колеи.

– Привет! – К счастью, в комнате для персонала была только Катерина Синицына. – Чего такая мрачная? Не выспалась?

– Ну, типа того, – Катерина улыбнулась. – И все забыла – и еду, и сменную одежду, и куртку.

– Ну, это не беда. – Синицына подошла к своему шкафчику и достала оттуда спортивные штаны и старую куртку. – На, одевайся, это у меня запасной вариант.

– Спасибо! – Катерина чуть не кинулась к тезке обниматься, но вовремя себя осадила.

Кто знает, может быть, Синицына не любит такие пылкие проявления дружеских чувств?

– А на обед у меня сегодня два дошика, один могу отдать тебе, мне два все равно много!

– Я деньги отдам! – Катерина не хотела злоупотреблять добрым к себе отношением.

– Ой, да какие там деньги, не смеши меня! – Синицына рассмеялась. – Потом я забуду, ты мне дашь, вот и будем квиты.

– Договорились! – Катерина тепло улыбнулась. – Спасибо тебе.

И снова началась смена. Татьяна, еще более мрачная, чем вчера, выдала Кате новый сборочный лист и ушла к себе в каморку.

– Чего она такая кислая?

Катерина услышала, как за спиной Татьяны шушукаются другие комплектовщицы.

– Так у нее ж Володька так и не выписан, лежит в больнице уж третью неделю, говорят, операцию надо, а денег-то где взять? Вона она и работает все смены без выходных, да разве такие деньжища заработаешь?

– Так надо на Теремок-2 идти, тама платят хорошо, можно заработать.

– Так куда ей на Теремок-то идти, ей сорок пять лет, тама она совсем не к месту.

– Так я там видела и куда постарше…

Катерина тряхнула головой, словно хотела отогнать от себя все эти голоса, и пошла работать. Одно она поняла точно: у Татьяны какие-то серьезные проблемы дома, и поэтому она работает все смены без выходных. Ей стало искренне жаль эту вечно мрачную, задерганную женщину.

Катерина сегодня работала с трудом, спина у нее почти не разгибалась, ныло плечо, она двигалась, словно в космосе, медленно и неповоротливо. И отчаянно старалась ничего не уронить и не разбить. Едва дождавшись положенного перекура, Катя вышла на улицу подышать свежим воздухом. Ее коллеги уже курили, спрятавшись под навесом от мелкого, приставучего дождика, который все не прекращался.

– Давай, что ли, знакомиться, новенькая! – Женщина с короткими непрокрашенными волосами улыбнулась и протянула Катерине сигареты.

Катя решила не выпендриваться и закурила, второй раз ее уже не выворачивало и не было кашля.

– Меня зовут Олеся Игоревна.

– А меня Марина, – представилась полная женщина с розовыми волосами.

– А я Нина, – отозвалась женщина-морковка. – А там Синицына.

– Мы знакомы уже, – ухмыльнулась Синицына. – Теперь давай о себе рассказывай.

– Я? – растерялась Катерина. – Ну, что я… Мне 35 лет, детей нет, замужем.

– Муж кто у нас? – поинтересовалась Олеся Игоревна.

– Разнорабочий, работает по…по… – Катерина снова забыла это слово. – Ну, уезжает на месяц, а потом возвращается.

– На вахте, что ли? – Олеся Игоревна как-то нехорошо смотрела на Катерину, а та не могла понять причину ее недовольства.

– Да, на вахту! – обрадовалась Катя.

– Маринка, в твоем полку прибыло, две у нас теперь замужние дамы. Мы-то все умнее вас, давно своих кобелей на хрен отправили и живем себе припеваючи, правда, бабоньки? – грустно рассмеялась Олеся Игоревна.

Катерина как-то неожиданно выпала из беседы, у нее сильно болела голова, и она так хотела спать, что глаза сами собой закрывались. А до конца смены еще столько часов, и снова надо будет возвращаться в этот промозглый и простывший даже в августе склад.

– Вот думаю я, девоньки, – Нина прислонились к стене склада, – где бы мне картошки пару мешков подешевле купить.

– А ты разве сама не садила? – искренне удивилась Марина. – Ты отродясь сама садишь.

– Да в этом разу не получилось как-то, – вздохнула Нина, – у меня спина болит, а Лея, чертовка эта, ну такая ленивая выросла. Она только свой Теремок-2 и смотрит, да так, что за уши от телевизора не оттащишь. Я ей говорю – ну, раз нравится так, так и езжай туда, хоть денег заработаешь, мы стиральную машину купим, надоело на руках-то полоскать.

– А я вот думаю замуж выйти за другого. – Марина задумчиво закурила. – Думаю найти себе мужичка богатого да и зажить спокойной жизнью.

– Ну, это нормальная тема, – подала голос Синицына. – Только где взять-то их, нормальных мужиков?

Катерина совсем забылась, она стала медленно сползать по стенке на пол и едва не упала – ее успела подхватить подошедшая Татьяна.

– Вы чего тута языки точите? А ну, на работу пора! – громко, но беззлобно скомандовала женщина. – А ты чего валяешься? – обратилась она к Катерине. – Я тебе зво́ню, зво́ню на сотовый, а ты тута, оказывается, валяешься. Тебе плохо, что ли?

– Нормально все. – Катерина огромным усилием собралась и выпрямилась в полный рост. – Голова немного закружилась, а так все нормально. Я работать пошла.

– Ну, иди, – удивленно посмотрела ей вслед Танька. – Странная ты какая-то.

Катерина едва доработала до перерыва на импровизированный ужин, а когда пришла в комнату для персонала, там ее уже ждала Синицына.

– Это твоя порция! – Она протянула Катерине быстро заваривающуюся лапшу. – Если туда добавить побольше майонеза, получается очень вкусно.

И щедрой рукой она выдавила полпакета майонеза в порцию лапши. У Катерины не было ни сил, ни желания спорить, она покорно размешала майонез в лапше и впервые в жизни попробовала это страшное на вид блюдо. На удивление, оказалось довольно вкусно.

– Вкусно! – Катерина пораженно взглянула на Синицыну.

– Ну дак я же плохого не посоветую! – засмеялась ее тезка. – Нам, когда с Игорьком есть готовить неохота, мы часто так ужинаем. И сытно, и вкусно, и дешево. Как там говорится? Дешево и сердито?

Катерина в ответ молча кивнула головой. Она быстро доедала лапшу в щедрой подливе из майонеза.

– На работу! – Танька зашла в комнатку. – Чего сидим? Там еще работы куча.

Обе Катерины, не сговариваясь, тяжело вздохнули в унисон и, посмотрев друг на друга, рассмеялись. Именно в этот момент между ними пробежала та самая искра, которая и называется «искренняя симпатия».

– Уже идем! – Синицына пошла к двери. – Мы все успеем, ты не волнуйся.

К двум часам ночи Катерина уже не чувствовала ни рук, ни ног, она, как зомби, дошла до автобуса и упала на сиденье. Их довезли, как обычно, до памятника Ленину, женщины попрощались и побрели в разные стороны, и лишь Олеся Игоревна, женщина с короткими волосами непонятного цвета, пошла вместе с Катериной. Оказалось, что они живут в одном общежитии, только Олеся на первом этаже, а Катерина на втором. Из всех коллег по смене Олеся Игоревна нравилась Катерине меньше всего, и, по иронии судьбы, именно она оказалась ее соседкой. Шли они молча, Катя от усталости не могла, да и не хотела говорить, а Олеся вообще была мрачнее тучи.

– Завтра выходной? – поинтересовалась Олеся на прощание.

– Да, – наверное, не слишком вежливо буркнула Катерина, но на реверансы у нее просто не оставалось сил.

Она с трудом поднялась на второй этаж, открыла свою комнату и без сил повалилась на постель.

Проснулась Катерина от того, что ее сильно тошнило. Спросонья и от сильной усталости она не могла вспомнить, что такого съела вечером, а когда поняла, что виной всему быстро заваривающаяся лапша с майонезом, лишь тяжело вздохнула. Было наивно надеяться, что ее нежный желудок, привыкший к парным овощам и нежирной рыбе, выдержит такой удар усилителей вкуса, майонеза и еще черт знает какой дряни, понапиханной в ту отраву.

Катерина, борясь с подступающей тошнотой, сжалась в комочек и попыталась уснуть, но дурнота становилась все сильнее и сильнее. Наконец, Катерина сдалась, сползла с постели, нашла пустой пакет, и ее вырвало. Вытерев губы, она потянулась за водой, но и здесь ее ждало разочарование, бутылка оказалась пустой. Держась за стенки руками, Катя вышла из комнаты и побрела по длинному, как ей казалось, бесконечному коридору в туалет. Она подошла к раковине и умылась ледяной водой, запах в туалете был просто отвратительным, и Катерину вывернуло еще раз. Она прополоскала рот водой из-под крана, зачерпнула пару горстей воды и напилась, а когда посмотрела на себя в зеркало, то едва не вскрикнула от ужаса. Все ее лицо было усыпано мелкими волдырями и красными пятнами.

– Аллергия! – охнула Катерина.

Хотя у нее ни разу в жизни не было подобных реакций, она решила, что это все-таки она самая.

Катя вернулась обратно в комнату и без сил повалилась на диван. Надо было что-то делать, но что? Позвонить в «Скорую помощь»? Но ведь у нее не экстренный случай. Пойти в больницу? Но в таком виде (грязная, страшная, вонючая) она туда даже носа не покажет. Позвонить Павлику и попросить ее забрать из этого ада? «Ну, да, – вяло рассуждала Катерина, – а потом всю оставшуюся жизнь выслушивать издевки и рассуждения о том, какая я неудачница». Катя только представила себе, что скажет Павел, если увидит ее в этой замызганной комнате, всю в прыщах, грязную и вонючую, униженную и проигравшую в борьбе с самой собой, и сразу поняла, что лучше умрет прямо сейчас.

– Нет, Павел такой меня не увидит! – Катерина собралась с последними силами и дотянулась до телефона.

Она долго думала, кому можно позвонить и попросить о помощи, но, как оказалось, таких людей у нее просто не было. Набрать Ксюшу Беленькую и снова выслушать целый шквал нравоучений по поводу «я же тебе говорила, что ты сбежишь через неделю»?

– Неделю… – хмыкнула Катя. – Я и неделю-то не выдержала, слабачка.

Родителям звонить было совсем нельзя, только при одной мысли, что она расскажет им ВСЮ правду, а мама начнет все это обсуждать и охать-ахать, Катерина поморщилась. Нет, им нельзя. Тогда кому?

И тогда она подумала о своей тезке, о Катерине Синицыной, с которой они успели обменяться телефонами вчера на работе. И хотя Катя не знала, как далеко от нее живет Синицына и захочет ли она вообще ей помочь, все-таки взяла телефон и набрала ее номер.

– Катя? Это Катя! – Катерина замешкалась. Ну что ей сказать?

– Да, тезка, привет! – весело откликнулась Синицына.

– Я заболела, короче, все как-то не очень, а муж уехал на месяц, а у меня нет никого совсем…

– Я поняла, сейчас подъеду. Ты же в общаге живешь? Комната какая?

– Двадцать девятая, – выдохнула Катерина. – Еще надо лекарство какое-нибудь от аллергии и воду, я деньги отдам за все! – поспешно добавила Катя. У нее щипало в носу и ужасно хотелось разреветься, но она взяла себя в руки.

– Хорошо, все куплю, – и Синицына прекратила разговор.

Приехала она спустя чуть больше часа, ввалилась в комнату с двумя огромными пакетами, посмотрела на Катерину и выдохнула:

– Ну, все ясно! Вот таблетки – пей, вот еда – ешь, я сейчас сделаю чай, а потом поедем ко мне на дачу, в баню.

Катерина послушно проглотила лекарство, а затем, борясь с подступающей тошнотой, съела творог и чай.

– Сколько я тебе должна? – Катерина смотрела на Синицыну даже не с благодарностью, нет, с любовью.

– Все отдашь, когда аванс получишь, чеки на столе. А сейчас собирайся и поехали в баню. Что же ты себя до такого скотского состояния-то довела?

– Я не знаю, – в ответ Катерина лишь пожала плечами и пошла собирать чистое белье и сменную одежду.





Глава 7




После бани Катерине стало немного лучше, изматывающая тошнота прошла, и осталось лишь легкое недомогание, но с ним уже можно было жить дальше. Лекарство от аллергии сработало, и высыпания на лице практически сошли на нет. Они с Синицыной сидели на пороге маленькой дачи и пили крепкий чай с какими-то травками, которые Синицына заварила сама.

– Ну, что, лучше тебе? – Синицына легонько толкнула Катю в бок. – Ты откуда вообще такая? Только не ври мне про мужа-дальнобойщика, видно же сразу, что ты не наша. Зубы вон у тебя ровные, белые, и все на месте.

– А зубы-то здесь при чем? – удивилась Катерина, она лихорадочно думала, сказать Синицыной правду или нет.

– Так зубы у женщины под сорок – это показатель всего, ты разве не знала? – Синицына оказалась на удивление мудрой женщиной. – Морду можно накрасить, цыганское золото налепить на каждый палец, а вот зубы-то цыганские не вставишь. Если у бабы есть деньги, то и зубы все на месте, ровные и белые, вон как у тебя. Такой рот тысяч двести стоит, верно?

Катерина смутно помнила, сколько она заплатила за виниры и за последнее отбеливание у своего стоматолога, но, если сложить все вложения в ее зубы, то да, сумма набегала действительно где-то такая.

– А ты откуда так хорошо цены знаешь? – поразилась Катерина.

– Так я ассистентом у стоматолога раньше работала, пока туберкулез не получила, – и, заметив, как непроизвольно дернулась Катерина, тотчас добавила: – Ты не боись, у меня закрытая форма, и я профилактику прохожу раз в полгода, но с нормальной работой для меня теперь кранты.

– Как же ты работаешь на складе? – ахнула пораженная до глубины души Катерина. – Там же холодина, сырость, пыль, все вместе и в кучу!

– Так выбора у меня нет, понимаешь? – Синицына закурила. – Мне и курить-то нельзя, а смысл? Мне ничего нельзя, ни курить, ни работать в холоде, ни коробки таскать, но кто же меня с таким диагнозом возьмет куда? А мне парня растить надо, любовник-то сбежал давным-давно, как только узнал, что я беременная, вся неземная любовь сразу и закончилась.

Катерина сидела совершенно оглушенная и пораженная услышанным.

– Но хватит про меня, – Синицына рассмеялась. – Это ты у нас лошадка темная. Так кто же твой муж?

– Писатель, – автоматически ответила Катя и прикусила язык.

– Ну, не смеши ты меня! – Синицына потянулась за еще одной сигаретой. – Так бы и сказала, что твой бизнесмен променял тебя на более молодую девку, и ты теперь вынуждена выживать так же, как и мы все. Права я? Тебе признаться гордость мешает?

Катерина оцепенела. Только при одной мысли, что эта жестокая игра «в другую жизнь» могла бы действительно стать ее жизнью настоящей, ей захотелось заорать в голос. С одной стороны, она чувствовала огромное облегчение, что все происходящее здесь и сейчас – это просто как бы «отпуск в аду», и она всегда, в любой момент, может вернуться назад, в свою спокойную, сытую жизнь с натуральным кофе, обедами в ресторане и путешествиями по Европе. С другой стороны, Катерине почему-то было жутко неудобно перед Синицыной, словно она ее жестоко оговорила и предала.

– Да, ты права! – виновато пробормотала Катерина. – Если исключить некоторые нюансы, то ты действительно поняла все правильно. Я выживаю в новой реальности, но совершенно не знаю, как это сделать.

– Ничего, привыкнешь, – ответила Синицына таким спокойным и уверенным тоном, что Катерина сразу поняла, что ее тезка не шутит. Она действительно может ПРИВЫКНУТЬ и к этому ужасу, и к этой жизни, но Катя не хотела привыкать! Она хотела написать репортаж, собрать материал для книги и убраться отсюда куда подальше.

«Интересно, а кто живет в 7-й комнате? Вдруг кто-то из нашей смены?»

Не задавая прямых вопросов, чтобы не вызвать подозрений, Катерина осторожно спросила у Синицыной:

– Расскажи мне о наших коллегах, кто они – Марина, Нина, Олеся, Танька, Лена Львовна? Чем живут? Все-таки мне с ними работать.

– О как! – рассмеялась Синицына. – Ты особо не привыкай, у нас девки меняются каждый месяц, не факт, что ты с ними долго будешь работать вместе. А что о них рассказывать? Маринка сдуру башку в розовый цвет выкрасила, перед мужем старается, гуляет он от нее страшно, но и зарабатывает хорошо, он мастер по сборке диванов у нее. Нина, это которая хной красится, одна дочь тянет, Лея у нее красивая, думаю, на Теремок-2 попадет, тогда и жизнь у них наладится. Нина одна живет, мужик где у нее, не знаю, вроде захаживает один, но он женатый. Олеся Игоревна, кстати, тоже живет в общаге, о ней мало кто чего знает. Вроде одна она, ни детей, ни мужика нет, вроде и не пьет, но все время странная какая-то, словно обдолбанная.

«Есть! – обрадовалась Катерина. – Значит, именно она живет в седьмой комнате, и это именно у нее наркопритон или бордель, которым интересуется Алексей».

– У Таньки сын больной, Володька, помирает в больнице, рак крови у него, снова рецидив. Парню четырнадцать лет, а выглядит, как дошколёнок, Таньку вот жалко до слез, пашет баба сутками, чтобы денег заработать, да разве у нас их заработаешь?

– А как же фонды? – опешила Катерина. – Собирают же детям деньги на лечение, я в социальных сетях постоянно посты вижу!

– Собирают, – буркнула Синицына. – Да не всем, малышам обычно помогают, они милые такие, а подростки-то кому нужны? Да и малышам-то далеко не всем удается помочь.

– Ну как же… – Катерина не могла подобрать слов. – Ей много денег-то надо?

– Очень много, – махнула рукой Катерина, она уже допила чай и поставила кружку себе под ноги. – Двести тысяч. А где такую сумму взять, не знаешь? И я не знаю, вот в чем беда. Ну, ладно, давай собираться, а то уже и день-то прошел, пора расходиться, завтра в пять утра на работу, еще и домашние дела поделать надо, и выспаться.

Катерина вспомнила, что им завтра в первую смену. Они должны были работать два дня через два, но из-за того, что комплектовщиц постоянно не хватало, работали два дня и отдыхали один.

– Спасибо тебе! – Катерина тоже начала собираться.

– Да чего там, – отмахнулась Синицына, – если мы друг другу не поможем, кому мы тогда вообще нужны?





Глава 8




Первые смены давались Катерине намного легче и, хотя просыпалась она в полпятого утра, но приезжала домой еще засветло и успевала и помыться (в тазике в комнате, нагревая воду в чайнике), и поесть (булки), и чай себе приготовить. В целом к концу недели ее жизнь немного наладилась, если это выживание можно было вообще назвать жизнью. Сегодня была вторая смена, и Катерина ждала ее с ужасом. И, как только она переступила порог комнаты для персонала, тотчас попала в самый круговорот событий.

Татьяна носилась из угла в угол и заламывала руки:

– Сейчас придет проверка по противопожарной безопасности! А у нас ни огнетушителей, ни журналов, ничего нет! А Лена Львовна в отпуск укатила, понято, что ей по Турциям разъезжать приятней, чем здеся в дерьме ковыряться. Я ей зво́нила, зво́нила, а она трубку не берет, оно и понятно. Поэтому сегодня мы работать не будем, собирайтесь, девчата, по домам!

Катерина не поверила своему счастью. Как по домам? У нее сегодня выходной, а это значит, что можно просто выспаться, как человек?

– А поехали в шашлычку? – В комнату зашла Марина, поправляя свою розовую шевелюру. – Ну, раз все равно работы не будет, так хоть поедим нормально. Здесь как раз недалеко шашлычка, да и погода отличная, скоро дожди зарядят.

– Я только «за»! – Нина-морковка тоже повеселела, внезапно образовавшийся выходной день обрадовал всех. – Давно мы не отрывались. Может, даже познакомимся с кем.

– Я «против». – Как всегда хмурая, Олеся Игоревна пошла собирать пакет с одеждой. – У меня дел по горло, какие вы хотите посиделки?

– Ну, против и против. – Марина пожала плечами. – Синицына? Нина? Новенькая? Вы-то «за»?

Катерина, которая для девчат до сих пор оставалась «новенькой», согласилась. Какой смысл сидеть в комнате, если можно поесть нормально? Она поймала себя на мысли, что в последнее время только думает о том, как поесть и выспаться, остальные желания у нее словно пропали.

– Я «за». – Катерина улыбнулась. – Но у меня с финансами как-то не очень, поэтому я не шикую.

– Никто не шикует, – Синицына рассмеялась. – Просто посидим.

Нина-морковка, розоволосая Марина, Синицына и Катерина вызвали такси до шашлычки. На четверых выходило всего по 50 рублей, и Катя, волновавшаяся, что ей не на что будет заказывать шашлык, немного успокоилась. Девчата загрузились в такси и в приподнятом настроении добрались до придорожного кафе «Белый орел».

Раньше Катерина, прожившая всю сознательную жизнь в этом городе, ни разу здесь не была. Мало того, она даже не знала о существовании этого места. Чем дольше она находилась в «отпуске в аду», тем отчетливее ощущала пропасть между ее миром и миром этих женщин. Да, они ходили по одним и тем же улицам, дышали одним воздухом и, возможно, даже иногда заходили в одни и те же магазины, но все эти действия они производили словно разделенные пуленепробиваемым стеклом, сквозь которое все видно, но разбить которое невозможно. И Катерине снова стало страшно, она старалась даже не думать о том, что однажды и ее жизнь может вот так резко измениться, и она окажется здесь уже не по работе, а совсем по-настоящему. «А что, если Павел меня действительно разлюбит?» Пока девчата выбирали шашлык и спиртное, Катерина мрачно размышляла: «Я не хочу рожать детей, я постоянно пилю его из-за всякой ерунды (она только сейчас это поняла), мне 35 лет, а вокруг полно молодых девчонок, которые готовы и рожать, и готовить, и молчать, лишь бы стать женой успешного писателя. А что я буду делать, если Павел меня разлюбит и мы разведемся?» Катерина похолодела. Почему ей раньше не приходило это в голову? И ответ тотчас нашелся: потому что в ее мире все было иначе, там мужья не били по пьяни жен, а готовили для них паровую рыбу с овощами; в ее мире не было больных туберкулезом женщин, которые курили, как паровоз, и работали за гроши на ледяном складе; в ее мире не было тараканов в комнате, а был запах лаванды в туалете с теплым полом.

– Катька! Что тебе заказать? – Тяжелые мысли Катерины прервала Марина. – Мы водку на всех взяли, бутылку, так дешевле получается. Ты в доле?

Катерина, никогда в жизни не притрагивавшаяся к водке, прикинула, что бокал пива и шашлык обойдутся ей по той же цене, и отрицательно кивнула:

– Не, девочки, я пиво, я от водки помру прямо здесь.

– Пиво без водки – напиток мажоров! – хмыкнула Марина и закурила.

Все остальные женщины тоже закурили, Синицына протянула Катерине сигарету:

– Будешь?

– Ой, нет! – Катя отшатнулась от предложенного. – У меня в прошлый раз от табака голова, думала, лопнет. Я пас.

– Странная ты какая-то! – Нина-морковка с удовольствием затянулась и выпустила дым из носа, прямо как в цирке. – Не пьешь водку, не куришь, ничего о себе не рассказываешь, ты какая-то не такая. Мужик у тебя кто?

Катерина уже поняла, что в мире «нинок-морковок» ценность женщины напрямую зависит от ее статуса в личной жизни. Самая большая удача – это быть ЖЕНОЙ, говорить в женских беседах (с гордостью)«а мой МУЖ», «МУЖ меня ревнует», «МУЖ меня любит» и так далее. При этом САМ МУЖ может быть каким угодно: толстым, лысым, пьющим, бьющим, гуляющим, не работающим годами, вонючим самодуром, которого и людям показать страшно, но это МУЖ. Катерина прекрасно понимала, что виной всему демографическая ситуация в стране, где на 10 женщин приходится один холостой и адекватный мужик, и поэтому за ним идет такая охота. Больше того, бесконечные войны в прошлом и беспросветные экономические кризисы в настоящем выкосили всех мужиков начисто, даже относительно «нормальные» особи уходят в запой или окончательно деградируют. Катерина видела таких, с висящими на заднице штанами, с бутылкой крепкого пива в дрожащей руке, они уже с самого утра сбиваются в кучку и, громко матерясь, делятся секретами своего успеха и огромным жизненным опытом. И да, это тоже чьи-то мужья.

Вторая каста женщин в мире «нинок-морковок» – это дамы, у которых есть сожитель. Конечно, сожитель – это не полноценный МУЖ, при котором и штамп в паспорте, и все дела, но ведь придумали сейчас гражданский брак, и бабенки радостно вздохнули. Гражданский брак чем хорош – если ты сама в нем находишься, то у тебя как бы муж и все чинно-прилично, а если в «семью» лезет разлучница, за плечами у которой точно такой же «гражданский» брак, то ее можно называть сожительницей, что звучит настолько стремно, что используют это слово только в криминально-уголовной хронике. «Сожитель гражданки М. нанес ей травму головы тупым предметом во время распития спиртных напитков», – читаем и сразу понимаем, что там, где есть «сожители», возможно все. Короче, такая мутная тема, которую Катерина на дух не переносила. Какой, к черту, гражданский брак? Ну, живут люди вместе, спят, детей рожают, потом разбегаются – и все, просто совместное проживание. Когда хотят – женятся, в этом она была совершенно уверена. Тем не менее в мире «нинок-морковок» гражданский брак ценился почти так же высоко, как брак официальный.

Следующей кастой были «вдовы», такое черное слово, но это вроде как оправдание для бабы, что в ее доме нет мужика, потому что «разведенка» звучит ужасно плохо.

Разведенка – это заведомо несчастная, обездоленная, убогая женщина, которая отчаянно пытается затащить к себе в постель любого мужика. Катерина, пробыв две недели в этом мире, уже поняла, что объяснения типа «я ушла, потому что его разлюбила» или «мы расстались, так как переросли друг друга» совершенно непонятны здесь. Все бабенки сразу предполагают, что «ты просто ломаешься и не говоришь правду». Разведенке сразу предлагают дежурный член, пытаются утешить сильно пьющим и смердящим сантехником Ваней (который пока остался без жены) и отчаянно советуют зарегистрироваться на сайте знакомств, чтобы стать нормальной бабой.

Поэтому если ты «разведенка», то лучше уж встречаться с «женатиком», потому что в этом случае у тебя хотя бы есть секс.

Катерина чрезвычайно устала от тупых вопросов «где твой мужик», «кто твой муж», «давай найдем тебе мужика на время» и решила разрубить этот гордиев узел один ударом, дабы раз и навсегда поставить точку в скользкой теме женских каст:

– У меня был муж-бизнесмен, – спокойно сказала она. – Но он меня бросил и ушел к более молодой, потому что у меня сложное гинекологическое заболевание и к тому же проблемы с челюстью. – Катерина решила разом обезопасить себя со всех, как говорится, сторон. – И еще у меня геморрой, – добавила она, совершенно озверев от тупых вопросов.

– Ну, тогда все понятно! – вполне добродушно протянула Марина. – Тебе мужика-то удержать нечем, бедная ты, бедная.

– А можно старичка какого-нибудь подобрать! – вмешалась в разговор Нина. – Ему уже ничего не надо, зато мужчина в доме будет и на старости лет будет кому воды подать.

Катерина мысленно взревела. Да, тему «старичков» она не учла.

– Отстаньте вы от девки! – Синицына разлила принесенную водку в стопки. – Ну, девочки, за нас! За молодых, красивых баб! Много нам денег и мужиков горячих!

Женщины громко чокнулись, а Катерина отпила из бокала пиво. У напитка был странный вкус, и, хотя она уже тысячу лет не пробовала дешевое пиво, все равно ей показалось, что что-то здесь не так.

– Я тебе водочки немного в пивасик добавила! – Марина тепло улыбнулась. – Самую капельку, а то пиво без водки – деньги на ветер!

Катерина выдохнула и поставила пиво на стол. Ну вот что с ними делать? С этими добрыми людьми? Убить?

«Кстати, про убить». Катерина вспомнила, что ей пора собирать информацию о странных обитателях комнаты номер семь, и решила побольше разузнать про Олесю. Тем более что девочки пьяные, и Олеся Игоревна сейчас не с ними, а ведь нет ничего приятнее, чем перемыть косточки коллеге в ее отсутствие.

– А почему Олеся с нами не поехала? – прикинулась дурочкой Катерина.

– Да дела у нее. – Марина опрокинула вторую стопку. – Она в общаге бизнес наладила.

– Че несешь-то? – резко оборвала ее Нина. – Какой бизнес?

– Ой, да ладно, будто никто не знает! – Марина пьяно рассмеялась. – Все знают.

– Все, да не все! – оборвала ее Нина-морковка. – А ты, если знаешь, то и молчи, а то потом привлекут за знание.

– Меня? Да кто ж узнает-то? – Маринка рассмеялась. – Ты, что ли, им расскажешь?

За столом повисла напряжённая тишина. Катерина поняла, что нащупала правильную тропинку, и решила дальше тему не развивать. Теперь надо будет просто приглядеться к Олесе Игоревне на работе и понаблюдать за ней в общаге. Пара фоток, несколько дежурств ночью у ее комнаты, и можно будет возвращаться домой. Только при одной мысли о доме, чистой комнате, отдельной ванне, теплых полах и вкусной еде Катерина едва не расплакалась.

«Похоже, я уже пьяная», – поняла Катя и решительно отодвинула кружку с пивом. Как раз в это время принесли дымящийся шашлык. Запах от него исходил просто сумасшедший, и Катерина судорожно сглотнула слюну. Женщины тоже оставили все разговоры на потом и молча принялись за еду.

– Все-таки жить хорошо! – подала голос Синицына. – Да, девочки?

– И не говори! – с полным ртом рассмеялась Марина. – Сейчас бы еще мужика горячего! Да на всю ночку!

Катерина смутилась, и это заметила Нина-морковка:

– Катька! Че краснеешь? Давно секса не было? – И она противно рассмеялась.

– Нина, – укоризненно покачала головой Синицына, – ну она же все нам объяснила, ну, какой секс?

– Ой, прости, – Нина прикусила язык. – Я забыла, что ты вся гнилая внутри.

«Гнилая внутри! – мысленно застонала Катерина. – Не так, так этак!»

– А вот хорошо бы много денег, – Нина рассуждала с набитым ртом. – Вот я бы тогда зажила. Купила бы себе шубу норковую в кредит, в Турцию бы слетала, там бы с турком замутила. Вот говорю я Лее, ну, иди на кастинг Теремка-2, хоть человеком станешь, так она боится.

– Чего боится-то? – рассмеялась Маринка. – Будь я помоложе, я бы пошла.

– Так, говорит, губы у нее не те. – Нина махнула рукой. – Вот, говорит, губы себе сделаю и пойду.

– Ну и правильно она говорит, – согласилась Марина. – Куда она без губ-то? Там надо яркой быть, сексуальной, а че приходить, чтобы выгнали сразу?

– Так на губы надо кредит опять брать, – вздохнула Нина. – А у нас и так по микрозаймам куча долгов.

– Ну, и что, что кредит? – Маринка снова разлила водку. – Да вся Европа в кредитах живет! Зато потом Лея будет такие деньги зарабатывать! Вот я своего Альберта учу – надо всегда брать, что плохо приколочено! Ну, иначе у нас не выжить просто!

– Вот с этим я согласна! – в разговор вступила Синицына. – У нас без левака прожить невозможно. Все эти сволочи депутаты, все своровали!

– Так как жить-то? – Пьяная Нина всплеснула руками. – Денег нет, здоровья нет, мужика и того нет!

– Ой, да все наладится! – Маринка рассмеялась. – Главное – это позитивное мышление и выход из зоны комфорта! Вот я на страничке в соцсетях прочитала, что есть такие тренинги, специальные, для женщин. Как правильно разводить мужиков на бабки!

– Да ты что? – Нина разом перестала страдать и даже придвинулась к Марине поближе. – И что там? Что говорят-то?

– Там учат, как правильно мужиков разводить на бабки, а потом делают фото подарков и выкладывают это в сеть. У них там есть своя группа, так я посмотрела, там и айфоны, и машины, и квартиры!

– Точно, – Синицына закурила, – дело говорит! Я тоже видела! Хороший тренинг, только дорогой он, по-моему.

– Так кредит надо брать, и все, – Маринка махнула рукой. – Потом все вернется!

– У тебя ж муж есть? – Синицына нехорошо прищурилась. – Тебе-то эти тренинги на кой черт сдались?

– Да я это для вас рассказываю, – смутилась Маринка. – Я-то че, я ниче, у меня муж есть, и он меня любит!

Катерина посмотрела часы на телефоне и решила собираться:

– Девочки, мне пора! – Катя подумала, что сегодня самое время, чтобы созвониться с Ксенией и еще раз уточнить, какая точно информация необходима этому «желтому» Алексею.

Катерина не хотела выполнить работу как-то не так, потому что впечатлений для новой книги у нее уже было предостаточно, а это значит, что осталось только завершить работу, получить деньги и вернуться домой.

– Да ладно тебе! Обратно одной на такси-то накладно будет! – Маринку развезло окончательно. – Или ты богатая у нас дамочка?

– Да я на автобусе. – Катерина вышла из-за стола, покопалась в сумке и достала свою долю за банкет. – Девочки, у нас когда аванс? А то мне жить уже не на что.

– Аванс! – неожиданно зло рассмеялась Нина. – Эти дряни в отделе кадров тебе забыли сказать, что у нас идет задержка заработной платы на месяц?

– Нет, – опешила Катерина, – они мне ничего не сказали. Как задержка, какая задержка?

– Такая, – Синицына усмехнулась, – меня еще за июнь до конца не рассчитали, в этом и причина текучки. Хотя многие не уходят, потому что после увольнения вообще ничего не получишь.

– Как же мне жить? – Катерина надеялась только на аванс, от ее грошей в новой жизни уже ничего не осталось.

– Как мы! – Синицына была самая трезвая. – Мы же как-то живем? Бери микрозайм, заведи кредитку, сдай чего-нибудь в ломбард.

– Я поняла. – Катерине все больше и больше хотелось унести отсюда ноги раз и навсегда, и, хотя впереди были еще две недели «отпуска в аду», она решила закончить все дела как можно раньше.

Катя попрощалась с женщинами, которые заказали еще одну бутылку водки, и пошла вдоль трассы, к автобусной остановке. Было еще совсем светло и потому не страшно, Катерина знала правила дорожного движения и шла навстречу приближающемуся транспорту, чтобы не быть сбитой. Через три километра она вышла к остановке. У скамейки были выломаны все доски, поэтому пришлось стоять на ногах. Катерина взяла сотовый, убедилась, что связь здесь хорошая, и набрала Беленькую. Ксения ответила сразу же.

– Ну, ты куда пропала? Я волновалась! – затараторила подруга. – Ты почему мне не звонила так долго?

– Да я занята была, привыкала к новой жизни. – Катерина почему-то была не рада ее слышать. Она ощутила совершенно незнакомое ей ранее чувство раздражения (зависти?) по отношению к подруге. – А ты что делаешь?

– Ой, ты даже себе не представляешь, как я устала! – затараторила Ксения. – У меня горит материал по биржевым брокерам, а дома, ну просто ужас, мы никак не можем выбрать тур в отпуск! Никита уперся и хочет только в Прагу, пиво ему там нравится, ты представляешь? А я не могу, просто физически больше не могу туда ехать, ну в пятый раз, что я там уже не видела? Я ему говорю, давай в Вену или в Дубай, выбор-то большой, а он, осел, уперся, и все тут! Ну, вот что мне делать?

«Заткнуться!» – едва не произнесла Катерина вслух, но успела себя остановить.

– Да, это действительно проблема, – ответила она подруге деревянным голосом. – А цена вопроса какая?

– Так, гроши, тысяч 150–180 получается на троих, это не проблема. Проблема в том, что мы с мужем договориться не можем! Я уже думаю: может, любовника себе завести, тогда муж более сговорчивым станет? Шучу, конечно! – И Ксения звонко рассмеялась.

Ее смех прозвучал в голове у Катерины как набат, и она сморщилась.

– Ты это… – начала она довольно грубо, но сумела-таки взять себя в руки. – Ксения, что твоему Алексею от меня надо точно? Сколько фото? Какой объем материала? Насколько ужасными должны быть ужасы?

– Ну, я точно не знаю, – Ксения снова рассмеялась. – Ну, думаю, чего-нибудь там почернее, погрязнее, чтобы не только в Интернете, но и в телик взяли. Инцест там, наркота, быдло, ну все то, в чем ты сейчас вращаешься.

У Катерины вспыхнули щеки.

– Ксения, – она сдерживала гнев, – а тебе никогда не приходило в голову, что здесь не все такие уроды? Что здесь есть хорошие люди (она подумала про Синицыну и Татьяну), что у них тоже есть дети и куча, хренова куча проблем! Таких проблем, о которых мы даже и не подозреваем!

– Да что там с тобой? – искренне удивилась Беленькая. – Ты странная какая-то стала! Давай возвращайся домой, я уже переживаю за тебя! И да, мы сами виноваты в своих проблемах. Если не хочешь работать, если ленишься, то живешь в общаге и пьешь. Иначе не бывает, и я надеюсь, ты это понимаешь. Мы живем исключительно той жизнью, которой заслуживаем!

– Ну да, – Катерина не хотела спорить, однако она поняла, что ее многолетняя дружба с Ксенией находится под угрозой. Что-то действительно случилось, изменилось, переломилось в душе у Катерины за это время, но даже она сама пока не могла описать словами, что именно. Просто она стала другой. – Я все понимаю.

Катерина тепло (насколько смогла) попрощалась с Беленькой и бросила сотовый в сумку. Ей показалось, что в сумке чего-то не хватает, и она решила посмотреть, чего именно. Перерыв всю содержимое, Катерина поняла, что где-то уронила кошелек, в котором у нее были последние деньги.

– Ах, ты, дура невнимательная! – Катя была уверена, что выронила кошелек где-то по пути к остановке.

Тяжело вздохнув, она пошла обратно, внимательно разглядывая каждый метр дороги у себя под ногами. Шла Катерина медленно, до боли в глазах рассматривая все травинки, кусты и камни, ее захлестывало отчаяние человека, потерявшего последнюю надежду. Так она подошла к «Белому Орлу», женщины все еще были там, только теперь за их столиком еще сидели двое мужчин, судя по внешнему виду, уроженцы Таджикистана или Узбекистана.

– О!!! – Синицына увидела ее первой. – Катерина вернулась! Как я рада!

Нина пьяно обнималась с мужчиной в грязной серой футболке, но, увидев Катю, тоже приветливо помахала ей рукой:

– Иди к нам! Нам мальчики еще водочки заказали!

– И фрукты! – пьяно добавила Марина.

Катерина подошла к компании уже совершенно трезвой. Двухчасовой поход туда и обратно по лесу окончательно выветрил из нее все алкогольные пары.

– Давай, садись к нам! – Синицына потянула ее за руку, и Катерина безвольно плюхнулась рядом.

– Я кошелёк где-то обронила, ворона! – Она развела руками. – Я вот здесь его в последний раз доставала, потом бросила в сумку и, наверное, молнию не застегнула, и он по дороге где-то выпал.

– Ну, надо быть внимательнее! – ответила Марина, на лице которой не было ни капли сочувствия.

– Я тебе дам на такси до дома, – Синицына наклонилась к Катерине. – Но взаймы дать еще не смогу, прости.

– Да что ты, что ты! – запротестовала Катерина. – Я тебе еще тот долг не отдала!

– У тебя вона це́почка золотая и колечко, – Нина кивнула в сторону Катерины. – Сдай в ломбард, какое-то время протянешь.

Катерина старалась не смотреть в сторону уже абсолютно пьяной Нины. От обжиманий она перешла к активным поцелуям с мужчиной.

– Пойдем! – Мужчина встал из-за стола и потянул Нину за собой.

Пьяно шатаясь и громко хихикая, она пошла за ним следом в сторону подсобных помещений для персонала.

Второй мужчина, в оранжевой футболке с выцветшим Микки Маусом, подсел к Катерине, и ее обдало жутким запахом пота и еще чего-то невыносимо затхлого и противного. Она инстинктивно отвернулась, а в глазах у нее все стоял Микки Маус, который шевелился в такт движениям толстого хозяина футболки. Катерина невольно вспомнила, как они были с Павликом в Париже и ездили в Диснейленд, а тем временем мужчина дотронулся до ее руки:

– Пошли? – спросил он ее вкрадчиво.

Катерина вскочила на ноги так резко, что едва не упала:

– Катя, дай мне денег на такси, и я поеду! – почти закричала она, обращаясь к Синицыной. – Мне правда пора!

– Возьми! – Синицына достала из кармана куртки сто рублей. – Хватит до города, ну, а дальше пешком. У меня нет больше, себе оставила только на такси.

– Спасибо! – Катерина буквально выхватила у нее из рук деньги и бросилась вон из кафе.





Глава 9




Денег действительно хватило на такси только до города, и, высадившись в районе аэропорта, дальше Катерина пошла пешком. До общаги она добиралась два с половиной часа, намозолив до крови правую ногу. Совершенно без сил, хромая, она присела на скамейку у двери.

Как всегда, во дворе общежития было довольно людно, две женщины курили и обсуждали какую-то Машку (не стесняясь в выражениях), мужчина полулежал на земле, прислонившись спиной к зданию, и пил пиво прямо из стеклянной бутылки. В импровизированной песочнице, несмотря на довольно позднее время, копошились два малолетних ребенка – женщины, видимо, их мамаши, курили в сторонке.

Катя сняла кроссовку с правой ноги и даже присвистнула от удивления: носок на пятке был весь в крови.

– М-да, – Катя отодвинула носок и посмотрела на сорванную мозоль, – выглядит хреново!

Она встала и, прихрамывая, пошла в общежитие. Проходя мимо седьмой комнаты, прислушалась, но там было тихо, видимо, Олеся куда-то тоже ушла.

Катерина зашла в свою комнату, разулась и повалилась на диван. Она понимала, что мозоль надо чем-то обработать, но у нее не было никаких антисептиков, а на поход в аптеку за ними не было ни сил, ни денег. Катерина вспомнила о соседке Надежде и, прихрамывая на правую ногу, вышла в коридор и постучала в дверь напротив. Но то ли Ивановых еще не было дома, то ли они уехали в отпуск, то ли муж по пьяни все-таки Надежду прибил, но Катерине никто не ответил, и она вернулась к себе несолоно хлебавши.

Катерина повалилась на диван, разглядывая серый, потрескавшийся потолок и одинокого задумчивого таракана, который лениво полз по стене (видимо, где-то их травили). Она не заметила, как задремала.

Катя проснулась, будто от толчка, и села. Уже была глубокая ночь, у нее сильно болела пятка, и еще очень хотелось пить.

Катя дотянулась до выключателя и зажгла свет. Половина второго ночи. Парочка испуганных тараканов бросилась под диван, и Катерина, тяжело вздохнув, подошла к подоконнику, на котором стояла бутылка с водой. Утолив жажду, она посмотрела на распухшую и покрасневшую пятку и решила все-таки попытать счастья и снова постучать к соседям. Ей была нужна зеленка, йод – все, что угодно, лишь бы прижечь пылающую мозоль.

Катерина тихо вышла в коридор. Она понимала, что уже глубокая ночь, поэтому останавливалась у каждой двери и внимательно прислушивалась. Если где-то не спят, она осторожно постучится и попросит лекарство. Но, проходя одну комнату за другой, Катерина вслушивалась исключительно в полную тишину. Удивительно, но сегодня все общежитие спало крепким сном.

Катерина спустилась на первый этаж и увидела, что в полумраке коридора виднеется узкий луч света – дверь одной из комнат была приоткрыта. Катя старалась ступать как можно тише и, пройдя пару метров, поняла, что не спят как раз в седьмой.

«Это судьба!» – решила Катерина и, моментально забыв о боли в ноге, подошла к двери.

– Мне надо, как и в прошлый раз! – Она услышала раздраженный мужской голос. – Ты, сука, меня обмануть решила?

Катерина вздрогнула и отругала себя за то, что приперлась сюда и без телефона, и без фотоаппарата. Ведь можно было сделать парочку неплохих снимков.

– Ты думаешь, я до тебя не доберусь? – Мужчина уже почти рычал, а Олеся, видимо, онемела от испуга.

Дальше пошел густой и отборный мат, настолько отвратительный, что Катерина, не испытывавшая к Олесе Игоревне особой симпатии, все же ее пожалела. Она продолжала прислушиваться к происходящему в комнате, старясь понять, о чем идет речь.

– Мне нужна доза, или деньги назад! – рявкнул мужик, и что-то упало в комнате.

Затем Катерина услышала сдавленный женский крик и тяжелое дыхание. Казалось, в комнате идет борьба.

«Меня это вообще не касается. – Катерина похолодела от ужаса. – Я не собираюсь вмешиваться, и пусть эта наркоторговка Олеся получит по заслугам».

Катя хотела уйти, но все-таки колебалась, что-то не позволяло ей сбежать, когда за дверью, возможно, душили женщину. Катерина дотянулась до щелки между стеной и дверью и заглянула внутрь: она видела спину мужчины, который верхом сидел на женщине, лицо которой она не могла разглядеть. Жертва сильно хрипела и стучала ногами, и Катерина подумала, что сейчас он ее задушит. Она непроизвольно вскрикнула, потеряла равновесие и упала прямо на двери, которые тотчас гостеприимно распахнулись. Мужчина повернулся на скрип, и Катерина увидела, что на полу лежит Синицына с красным лицом и вытаращенными от ужаса глазами. Совершенно обезумев от страха за подругу и практически ничего не соображая, Катя кинулась в комнату и толкнула мужика, который при близком рассмотрении оказался всего лишь молодым парнем, в сторону. Синицына громко стонала, она хватала ртом воздух, который со свистом вырвался из ее рта, но грудь у нее так и не поднималась. Катерина наклонилась к подруге и с силой надавила ей на грудь – так, ей казалось, надо поступать в подобной ситуации. Синицына громко вскрикнула, вдохнула и наконец-то выдохнула, сильно закашлялась, на глазах у нее выступили слезы.

– Слава богу, ты … – начала Катерина и не смогла договорить, потому что теперь уже ее горло сдавили стальные руки того самого парня.

Оказалось, что, когда тебя душат, это очень больно. Адская боль разрывала Катерине горло, лицо моментально отекло, в ушах зашумело, она пыталась вывернуться, но парень держал ее крепко-накрепко и продолжал сжимать шею. Катерина выпучила глаза, она видела, что Синицына пытается подняться и ей помочь, но беспрерывные приступы кашля не позволяли ей это сделать. У Катерины потемнело в глазах, шум в ушах перерос в оглушительный гул, она больше не чувствовала боли в горле, ее лицо страшно горело, и сознание начало ее покидать… Катя из последних сил впилась ногтями в руки парня, а затем отключилась.

Катерина пришла в себя от острой боли в горле и адской, разрывающей, нестерпимо стреляющей боли в голове. Она инстинктивно обхватила голову руками, застонала и открыла глаза.

Рядом с ней лежала Синицына, и глаза ее были закрыты. Катерина хотела закричать от ужаса, но изо рта вырвался лишь слабый хрип, который она сама почти не услышала. Тогда Катя с неимоверным трудом повернулась на бок и толкнула Синицыну рукой. Женщина открыла глаза, их взгляды встретились:

– Все нормально… – едва слышно прошептала Синицына. – Я его убила.

От нестерпимой головной боли Катерина почти ничего не соображала, она лежала на полу и пыталась наладить дыхание, но воздух до сих пор вырывался из ее груди с омерзительным свистом. В глазах у нее снова потемнело, и на какой-то миг Катя отключилась, а когда пришла в себя, то увидела Синицыну, которая протягивала ей стакан воды.

– Выпей, станет легче, – свистящим шепотом произнесла подруга. – Пей.

Катя послушно пригубила и тотчас со стоном уронила стакан, вода обожгла травмированное горло не хуже крутого кипятка. Пока она пыталась справиться со слезами, навернувшимися на глаза, Синицына уползла куда-то прочь из поля зрения Катерины. Затем послышался звук захлопнутой двери, и снова тишина.

Катерина приподнялась на локтях и огляделась. Синицына сидела на полу, прислонившись спиной к запертой двери в комнату, у окна лежал парень с пробитой головой. Вся левая половина комнаты была в густой, почти черной крови, которая вытекала из развороченной макушки мужчины. Медленно, словно во сне, Катерина нашла взглядом окровавленный утюг – орудие убийства, он лежал рядом с остывающим телом.

– Я тебя спасла. – Синицына попыталась выдавить улыбку и кивнула головой на труп: – Зачем ты сюда пришла?

– Я думала, здесь Олеся, – Катерина говорила шепотом, ее до сих пор сильно мутило и адски раскалывалась голова. – Откуда ты здесь взялась?

– Я живу здесь, – Синицына пожала плечами, – Олеся живет в конце коридора.

– Но куда ты всегда уезжаешь с работы? Если ты живешь здесь? – Катерина с трудом подбирала слова, она едва связывала их в предложения и неимоверным усилием воли заставляла себя произнести их вслух. Горло болело так, словно она проглотила ведро битого стекла.

– К Игорьку, сын живет у моей мамы. – Синицына вытянула ноги и закрыла глаза. – Так какого черта ты сюда приперлась?

– Я…я… – Катерина замолчала, она не знала, что сказать.

– Теперь ты знаешь, что я продаю наркотики, – Синицына говорила медленно и тихо.

– Я не осуждаю тебя, – так же тихо ответила Катерина.

Теперь, уже зная и о туберкулезе, и о задержке зарплаты, и о сыне, она не смела судить Синицыну. Но ей безумно хотелось убраться отсюда куда подальше и навсегда забыть обо всем этом. Навсегда.

– Помоги мне избавиться от тела, – попросила Синицына, и Катерина, больше всего боявшаяся именно этой просьбы, вздрогнула.

– Я не могу, – прошептала она. – Я не хочу стать соучастницей убийства.

– Я понимаю, – неожиданно спокойно согласилась с ней Синицына. Катерина, ожидавшая криков и угроз, удивилась такой реакции. – Я прошу тебя просто перетащить труп в ванную, и все.

– У тебя есть своя ванная? – Несмотря на чудовищную ситуацию, Катерина страшно удивилась.

– Да, на первом этаже в комнатах есть ванна и туалет. – Синицына продолжала неподвижно сидеть у двери, вытянув ноги. – Это типа комнаты благоустроенные. Ну, поможешь мне?

– Зачем? – Катерина побледнела, она решила, что Синицына собирается разрезать в ванной тело на кусочки.

– У меня на даче есть две фляги с кислотой и еще бутыль с одним препаратом, это дерьмо используется при варке наркоты. Я привезу все сюда и растворю тело в ванной, правда, для этого придется подождать около месяца.

Катерине показалось, что она ослышалась:

– Что? Что ты собираешься сделать с телом?

– Растворить, – мрачно ответила Синицына, не шелохнувшись. – Я уже так делала, правда, давно, еще до рождения Игорька, не думала, что придется повторить этот фокус еще раз. Ты мне помоги его затащить в ванную, он тяжелый, и на этом все, наверное… Но здесь я жить не смогу этот месяц, дверь в ванную придется плотно закрыть, а все щели замазать, иначе вонь просочится в коридор. Может, ты найдешь место, где я смогу спрятаться?

Катерина наконец-то смогла сесть. Она до сих пор находилась в состоянии шока.

– А почему ты не можешь жить у мамы? Ах, да… – Катерина догадалась, что у Синицыной все-таки не закрытая форма туберкулеза, а открытая. – Ты боишься заразить сына? – спросила она тезку напрямую.

– Да, боюсь, – Синицына закрыла глаза. – Я наврала тебе, я не ходила к врачу уже полтора года, потому что боюсь, что меня положат в больницу, и тогда мои родные просто умрут от голода. Я их единственный кормилец, я откладываю деньги с продажи наркоты на черный день, ну, когда я…

– Я поняла, – перебила ее Катерина, не в силах слышать этот шипящий голос дальше.

С одной стороны, ей было безумно жаль Синицыну, она попала в совершенно чудовищную жизненную ситуацию. Но торговать наркотой – это тоже не выход. Катерина ненавидела наркоманов и презирала людей, которые имеют к этому грязному делу хоть какое-то отношение. С другой стороны, окажись она в шкуре Синицыной, на что бы она смогла пойти, чтобы обеспечить жизнь своих близких? «Я бы никогда не оказалась в такой ситуации», – подумала Катерина и тут же вспомнила недавние слова Беленькой: «Мы живем той жизнью, которую заслужили». И, да, на минутку, Синицына спасла ей жизнь.

– Я помогу тебе перенести труп, ты можешь пожить месяц на моей даче, но на этом все, – Катерина осторожно встала на ноги и подумала, что потом дачу, наверное, придется сжечь. – Без обид, хорошо? У меня другая жизнь, и в ней нет места ни наркотикам, ни убийствам.

– Они уже в твоей жизни, – усмехнулась Синицына, так и не открыв глаза. – Хочешь ты этого или нет, но ты уже по уши в этом дерьме, и единственный шанс из всего этого выйти прямо сейчас – это позвонить в полицию и сдать меня. Иначе ты становишься соучастницей умышленного убийства, да к тому же будешь скрывать наркоторговку у себя на даче. Надеюсь, что ты понимаешь, на что соглашаешься.

В комнате повисла напряженная тишина. Катерина была в панике, она совершенно не хотела, чтобы ее успешная, сытая, приличная жизнь замужней дамы превратилась в кошмар. Катя хотела выйти из комнаты и навсегда забыть все то, за чем она сюда так рвалась всего лишь две недели назад. Новые эмоции оказались настолько сильными и токсичными, что могли в любой момент ее просто убить. Когда Катерина соглашалась на этот эксперимент, она хотела всего лишь месяц пожить другой жизнью, поиграть, но сейчас эта игра уже стала реальностью. «Надо уходить!» Катерина молча пошла к двери и остановилась возле сидящей Синицыной. Глаза ее были до сих пор закрыты, а по щекам текли слезы.

Катерину окатила такая волна щемящей жалости, ей стало настолько плохо, настолько хреново от всей этой ситуации, что она из последних сил сжала зубы и, чтобы не закричать в голос, закрыла рот ладонью. Катя опустилась на пол рядом с тезкой и притихла, через пару минут Синицына дотянулась и обняла ее:

– Спасибо, ты первый человек в моей жизни, который меня не предал.

И вот тогда Катерина разревелась в голос, а когда успокоилась, все-таки попробовала немного «отыграть назад»:

– А почему бы тебе на своей даче не пожить? – спросила она Синицыну. – Раз ты говоришь, там у тебя химикаты спрятаны?

– Да мама моя с Игорьком часто туда ездят, то за вареньем, то за картошкой, не хочу им ничего объяснять. Да и что я им объясню, ну сама подумай?

– Ну, да, ты права, – безнадежно протянула Катерина. Выйти из ситуации ей опять не удалось. – Он там чего валяется так? – она кивнула в сторону трупа. – Чего с ним теперь?

Она вытерла лицо рукавом, и они с Синицыной подошли к уже посиневшему парню.

– Давай его за руки, а я за ноги, – Синицына нагнулась к телу, а Катерина так и не смогла преодолеть себя, она как завороженная смотрела в открытые глаза мертвеца и на его застывший оскал.

Синицына потянулась и ладонью закрыла ему глаза. Затем она обошла тело и взяла его за холодные руки:

– Иди к ногам! – видимо, Синицына поняла свою ошибку и, чтобы Катерина не смотрела больше в лицо трупа, попросила ее зайти с другой стороны. – На раз-два, взяли!

Катерина схватила тело за ноги, Синицына за руки, и они потащили парня в санузел, а там с неимоверными усилиями, только с третьей попытки, перевалили его в ванну.

– Все! – Синицына тяжело дышала. – Ты вся в крови, надо переодеться, пока я полы помою. Потом одежду и тряпки соберем все и сожжем. Ты что молчишь? – с тревогой спросила она бледную Катерину.

– Ты точно уверена, что он, – она кивнула в сторону трупа, – полностью растворится?

– Да, ванна здесь пластиковая, дешевая, это хорошо.

– Почему? – тупо переспросила Катерина, она совершенно не могла уловить связь между трупом и материалом, из которого изготовлена ванна.

– Потому что серная кислота легко проедает и чугун, и сталь, и любой другой металл, но совершенно безвредна для пластика. Я залью тело, накрою его листом пластмассы, замурую все щели в ванной, и через месяц от него…

– Перестань, – у Катерины закружилась голова, и она спешно вышла из ванной.

Вся комната была в крови. Стараясь не наступить в черные лужи, Катя подошла к дивану и села.

– Я все сейчас отмою. – Синицына взяла тряпки и ведро, опустилась на пол и стала отмывать кровь.

– Перчатки есть? – Катерина подошла к подруге.

Она была готова помочь ей, но опускать руки в ЭТО было выше ее сил.

– Да, в ванной, на трубе.

Катерина вернулась в ванную и, стараясь не смотреть на тело, взяла перчатки. До пяти утра они отмывали комнату, а когда все наконец закончили, Катерина принесла мешок из-под картошки, куда они побросали грязную одежду и тряпки. Мылись по очереди из тазика, который Синицына поставила прямо на стол в комнате, затем Катерина переоделась во все чистое из шкафа подруги, и они повалились на диван без сил.

– Надо поспать пару часов. – Синицына поправила водолазку на шее. У нее, как и у Катерины, все горло было в жутких черных пятнах. – Потом ты напишешь заявление об уходе, отдашь ключи от комнаты и поедешь к себе на дачу, а я приеду туда вечером, мне еще за кислотой смотаться надо.

– А что ты скажешь на работе? – без интереса спросила Катерина, глаза у нее слипались, и она все глубже и глубже проваливалась в тяжелый сон.

– Скажу, что уеду на месяц к маме, – ответила Синицына. – Все равно я у них официально не трудоустроена, так чего мне бояться? Разве что снова кинут с деньгами…

Но Катерина уже не слышала ее, она крепко спала.





Часть 2




Глава 1




Катерина намазала шею мазью, выпила таблетки и, закутавшись в плед, вышла на веранду к Синицыной. Та сидела в пластиковом кресле и курила.

– Ты бы курить бросила, что ли? – безнадежно спросила Катерина, подтаскивая свое кресло к подруге.

Они уже пять дней жили на даче у Катерины. Сама она ждала, пока сойдут жуткие синяки на шее, а Синицына дожидалась, пока труп в ее ванной превратится в кашу. Все это время Катерина глотала чудовищные дозы антибиотиков, чтобы не подцепить туберкулез.

– Зачем? – спокойно спросила Синицына и с наслаждением затянулась. – Сигареты – это единственное, что мне сейчас доставляет удовольствие. Пить я не особо люблю, да и потом поутру на работу тяжело вставать, секса у меня уже три года не было и не особо хочется, вкусно есть не на что, так что табак – мой единственный смысл в жизни. – Она горько усмехнулась. – Шучу. Я иногда думаю: как я умудрилась до такой жизни докатиться?

Катерина вздрогнула, потому что сейчас думала именно об этом: как она умудрилась докатиться до такого кошмара? Ведь еще год назад все было хорошо: она писала книги, Павел творил нетленку, вечерами они выбирались в ближайший ресторанчик на ужин или гуляли по набережной. Ее чистый, большой, светлый и уютный дом всегда доставлял ей удовольствие, она обожала сидеть в своем кресле и любоваться на город, особенно ночью, когда все сверкало в огнях рекламы. Катерина варила себе кофе, Павел готовил им обоим рыбу или мясо, они так хорошо и уютно жили в нормальном мире, где люди не думают о том, как дотянуть до зарплаты, которой не будет, где дети не умирают в больнице, потому что у их родителей нет денег на лечение, и где в ванной, накрытой листом пластика, не растворяется труп наркомана. Катерина мысленно застонала: как? Как? Ну как она умудрилась вляпаться в такое дерьмо? Она хотела просто ПОИГРАТЬ в другую жизнь, поймать эмоции, словить драйв и написать книгу, а в результате сейчас прячется на собственной даче вместе с больной туберкулезом убийцей-наркоторговкой, да к тому же сама стала соучастницей всего этого ужаса.

Катерина каждый вечер писала мужу в ватсапе, чтобы он не мог по звонку вычислить город, где она находится, и всякий раз весело отчитывалась, как отлично у нее идут дела. Павел тоже хвастался, он уже закончил свою новую книгу, отдал ее на рассмотрение в издательство и, судя по всему, успех у этой нетленки должен был быть даже круче, чем у «Следа одинокого волка».

Катерина старательно избегала общения только с Ксенией Беленькой, потому что ей пришлось бы слишком много врать: и почему она полностью завалила задание, и почему раньше оговоренного срока сбежала, и, главное, куда она сбежала, если домой так и не вернулась.

Катерина вздохнула. Она так увязла в этой лжи, настолько ополоумела от всего происходящего, что уже совершенно не понимала, как будет жить дальше. И что делать с Синицыной? Катерина прекрасно понимала, что ее тезка – это постоянное ежеминутное напоминание ей о том самом ужасе, который они вместе сотворили. Ей надо было тогда вызвать полицию и сдать Синицыну, только в этом случае она была бы защищена от ежесекундного страха быть пойманной и уличенной в кошмарном убийстве. А о том, что сейчас происходит в ванне у Синицыной, Катерина даже думать не могла, ее моментально начинала бить нервная дрожь, от которой стучали зубы.

«Как же так?» – в сотый раз спрашивала себя Катерина и не находила ответа. В какой момент ее игра в другую жизнь превратилась в реальность? Каким образом она допустила, что ее мир перевернулся окончательно и бесповоротно? И главное, что теперь ей делать?

Катерина вернулась в домик. Она бесцельно бродила между двумя койками, на которых они с Синицыной спали. На полу валялась сумка Синицыной. Когда женщина перевозила свои вещи сюда, она довольно небрежно раскидала повсюду свой нехитрый скарб. Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей, Катерина решила немного прибрать в комнате. Она застелила кровати, убрала крошки со стола, затем взяла сумки Синицыной, оказавшиеся на удивление тяжелыми, и потащила их в кладовку. По дороге к чулану Катя запнулась о собственную ногу, пошатнулась, едва не упала, но удержалась в вертикальном положении, однако сумки уронила, и все их содержимое оказалось на полу.

– Черт! – Катерина едва не расплакалась.

Она пыталась держать себя в руках, но у нее это получалось крайне плохо.

Катя присела на корточки и принялась собирать выпавшие вещи обратно в сумку. Заталкивая обратно полинявшие кофты, выцветшие джинсы и дырявые носки, Катерина нащупала что-то увесистое и плоское… Это оказался ее кошелек, да-да, тот самый кошелек, который, как она думала, был потерян ею по дороге из «Белого Орла».

«Синицына нашла его и забыла мне сказать?» – промелькнуло в голове у Катерины.

Она машинально открыла кошелек. Денег там не было, хотя на момент пропажи в кошельке оставалось около тысячи рублей, банковских карточек тоже.

Катерина оцепенела, до нее медленно, но верно доходило, что Синицына не нашла ее кошелек, а УКРАЛА, и до сих пор в этом ей не призналась.

– Катя, что это? – Катерина вышла на веранду.

Она несла украденный кошелек, как горящий факел – осторожно и на вытянутых руках.

Синицына спокойно обернулась на ее голос, ее взгляд упал на кошелек, и она тотчас изменилась в лице. Испуг ее был настолько сильным и явным, что Катерина, до этого момента не верившая своим глазам, готовая принять любую ложь, лишь бы оправдать свою тезку, поняла, что вариантов нет. Синицына действительно вытащила у нее из сумки этот злосчастный кошелек.

– Но зачем? – Катерина брезгливо, словно кошелек испачкал ей руки, бросила его на стол. – Для чего? Ты же сама мне давала и взаймы, и на такси…

– Данилова Екатерина? Писательница? – Синицына смотрела на нее с нескрываемой злобой. – Я пробила твои кредитки по Интернету, и сказать, что я была удивлена, значит ничего не сказать. Ты замужем, муж твой действительно писатель, ты, оказывается, не шутила, вот только ты с ним не в разводе. Я прочитала о тебе много интересного, но не могу понять главного. Что ты там делала? Неужели собирала материал на свою очередную книжонку? Зачем ты притворялась? Для чего был весь этот цирк?

Теперь уже настала пора Катерины измениться в лице. Поглощенная своими мрачными мыслями, она и не думала о таком повороте событий.

– И давно ты все знаешь? – Катерина села рядом с Синицыной и обняла колени руками. Она очень хотела спать, какая-то неимоверная усталость буквально придавила ее к креслу.

– В тот же вечер, после «Белого Орла», я заехала к банкомату, хотела попытаться снять с твоей кредитки пару сотен, но у меня не получилось. Однако мне стало очень интересно, зачем ты брала у меня взаймы, если у тебя полно кредиток и дебетовых карт? На картах были твои имя и фамилия, я забила их в Интернете, ну а дальше все было просто, сеть буквально кишит твоими фотографиями.

– Получается, что в тот момент, когда я пришла к тебе вечером в комнату, ты уже все знала?

– Получается, что да! – Синицына пожала плечами. – Ты почему-то искала у меня Олесю, ну а потом начался весь этот цирк, и было уже не до твоих кредиток. Так зачем ты была там? На складе? В общаге? Неужели ты действительно настолько цинична, что пробралась к нам, как шпион, за… за… за эмоциями?

Катерина молчала. А что она могла ответить, ведь Синицына была совершенно права, да, именно за этим она и вторглась в их жизнь. За новыми эмоциями, которых оказалось настолько много, что теперь она боялась в них захлебнуться.

– А когда заживет твоя шея, – Синицына кивнула в сторону неподвижно застывшей Катерины, – ты вернешься в свою обычную жизнь и будешь писать о нас свои книжонки. А мне возвращаться некуда, понимаешь? Вот это все и есть моя настоящая жизнь…

Уже смеркалось, на веранде стало прохладно, но Катерина дрожала не только от вечернего холода – ее била нервная лихорадка.

– Почему ты решила, что Олеся живет в моей комнате? – спросила Синицына.

Катерина не знала, что ответить. Неужели она могла рассказать всю правду о том, что Алексею была необходима грязненькая история, и она согласилась на это за деньги?

– Вы говорили, что Олеся мутит какую-то тему, – нашлась Катерина, – и я решила, что она продает… э-э-э-э… водку.

– Ты же не пьешь? – усмехнулась Синицына. – Зачем тебе водка?

– Обработать мозоль на ноге, – Катя нашла, что ответить. – У меня в комнате не оказалось ни йода, ни зеленки.

– Олеся действительно продает водку по ночам, но живет она в конце коридора, как я тебе и сказала. Ты шла в другом направлении.

Повисла напряженная тишина, было слышно, как ветер шумит в полуголых ветках деревьев.

– Мне нужны деньги, – спокойно произнесла Синицына. – И тогда я буду молчать о том, что ты стала соучастницей этого убийства.

Катерина даже сначала сразу и не поняла, о чем говорит Синицына. А когда до нее дошло, что та ее шантажирует, то она просто обалдела.

– Что? – Катя с трудом разлепила онемевшие губы. – Я же тебя спасать кинулась, а потом ты же сама его ударила…Ты же мне жизнь спасла…

– Вот и заплати мне за спасение твоей жизни, – Синицына говорила совершенно спокойно, даже устало. – Мне надо полмиллиона, и я пропаду навсегда. Через две недели я уеду отсюда, уничтожу остатки трупа, а ты напишешь свою новую книжку и вернешь себе все затраты.

– Но это ведь бесчеловечно. – Катерина не верила своим ушам. – За что?

– Я выживаю, как могу. – Синицына отмахнулась, она говорила без злобы, без пафоса, спокойно, но именно это спокойствие и ужасало Катерину сильнее всего. – Ты скоро вернешься в свою привычную жизнь, у тебя снова будут муж-писатель и путешествия по Европе, я твои фоточки в Инсте видела. А мне некуда возвращаться, и моему сыну не от кого ждать помощи. Почему я должна пожалеть тебя, если ты меня не пожалела? Ты же для чего приперлась, чтобы писать про отбросы общества? Так что же ты от нас хотела?

Катерина покачала головой:

– Я никогда не считала тебя отбросом общества, я, наоборот, думала, что ты лучше меня. – Она на мгновение замолчала, словно собиралась с мыслями, а затем продолжила: – Я действительно совершила глупость, когда согласилась на эту авантюру, но поверь мне, я не со зла! Скорее от глупости – мои книги перестали печатать, и я решила, что получу неведомые мне ранее эмоции, если окунусь в другую жизнь…

– Получила? – горько хмыкнула Синицына. – Получила эмоции?

– Даже больше, чем хотела, – ответила Катерина и ушла в комнату.

Там она легла на кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. Мало того, что она стала соучастницей преступления, так ее теперь еще и шантажируют!

«Что мне делать? – лихорадочно думала Катерина, из последних сил борясь с приступом паники. – У меня нет таких денег, значит, придется просить у мужа. Но что я ему скажу? Сказать правду сейчас уже нельзя, если начну что-то объяснять, придется рассказывать и о трупе, и о наркотиках, и неизвестно, как он на все это отреагирует. Взять кредит и отдать деньги Синицыной? Я, конечно, могу так поступить, но где гарантия, что она не заявится через месяц и не потребует еще миллион рублей? И что я тогда буду делать? Есть еще вариант пойти в полицию и во всем признаться, но, боюсь, тогда я не смогу объяснить, почему не вызвала полицию в момент убийства и зачем прятала Синицыну и сама пряталась вместе с ней на собственной даче, пока труп там превращался в кашу. Как ни крути, а выход остается только один – мне придется убить Синицыну».

Катерина понимала – это действительно единственный вариант выпутаться из кошмарной истории. Но она не представляла, как это сделает.

Совсем стемнело, Катя продолжала лежать на своей кровати, лицом к стене, когда в комнату осторожно, чтобы ее не разбудить, вошла Синицына и тоже легла на свою кровать. Некоторое время она еще ворочалась, а потом затихла и ровно задышала.

«Уснула», – догадалась Катерина, в ее глазах не было ни капельки сна, ее лихорадило и знобило, хотя щеки и пылали. Она осторожно встала с кровати, подошла к Синицыной и наклонилась над женщиной – та мирно спала.

«Если что-то делать, то сейчас», – поняла Катерина и пошла на кухню за ножом. Длинный и острый тесак оказался на своем месте под раковиной, где Павлик хранил всякие инструменты и несложные приспособления для ремонта на даче.

Катерина взяла в руки тесак – в свете полной луны, сияющей на темном небе, он смотрелся особенно зловеще, и Катерина едва не выронила его из рук.

«Ударить надо по шее, – решила она. – Затем я закатаю ее в брезент, у нас есть рулон на заднем дворе, потом положу ее в багажник и увезу к ней в комнату. И положу в ванную, рядом с …» Дальше Катерина боялась думать, чтобы не потерять запал. Она вцепилась в тесак обеими руками и решительно пошла в комнату.

Синицына безмятежно спала, во сне она повернулась на бок, и теперь ее голова немного свисала с подушки вниз – очень удобно.

«Надо поставить тазик у кровати, – сообразила Катерина. – Наверное, будет много крови, лучше, если она будет стекать в таз».

Катя вышла на веранду, взяла тазик и вернулась вместе с ним в комнату. Стараясь не шуметь, она поставила его возле кровати, где-то в районе головы Синицыной, и занесла над ее шеей тесак. Катерина была настолько сосредоточена и напряжена, что у нее ломило руки, она стиснула зубы и …

– Я не могу… – пробормотала Катя, бросив тесак себе под ноги. – Я просто не могу это сделать…

Она горько заплакала, громко, по-детски, размазывая слезы по щекам. Катерина опустилась прямо на пол, закрыла лицо руками и, вздрагивая всем телом, продолжала рыдать. Синицына спала крепко и спокойно, она и не знала, что только что была на волоске от смерти.





Глава 2




После той страшной ночи, когда Катерина хотела и не смогла убить Синицыну, прошло уже две недели. За это время шея перестала болеть, синяки сошли, труп превратился в кашу, и вчера Синицына слила его в канализацию. Пришло время прощаться, Катя с утра была в банке, взяла кредит по горячему предложению – у нее была хорошая кредитная история, и наличку ей банки предлагали наперебой, и вот теперь они с тезкой снова сидели на даче и пытались поговорить.

За окном уже была самая настоящая осень, холодная, с проливными дождями и колючим ветром. Сегодня Катерина должна была отправиться домой к мужу – по ее версии, обучение уже закончилось, и она вечером возвращалась в родные стены. Но до счастливого момента воссоединения семьи еще надо было встретиться с Ксенией Беленькой и отдать ей материал. Конечно, Катерина ни словом не обмолвилась ни об убийстве наркомана, ни о трупе, который они растворили в кислоте, ни тем более о шантажистке Синицыной. Поразмыслив об острой нехватке денег в связи с незапланированным кредитом, Катерина решила, что она все-таки проведет самостоятельное расследование и накопает чернухи для желтушного Интернет-издания Алексея. Но написала она не о «простых людях» в стиле «сосед-алкоголик женился на десятилетней девочке сильно пьющей матери, продавщице арбузов на трассе», а о тех самых «собственниках», которые в «лихие девяностые» были самыми обычными бандюганами и ворами, а сегодня гордо именуют себя предпринимателями, бизнесменами, депутатами и прочими «высшими слоями общества». Как правило, все их владения записаны на «жен собственников», оказывается, это такая профессия, «жена собственника»: тщательно отштукатуренная и перекроенная дамочка, чаще блондинка, с пятью классами образования, встает у руля компании и играет судьбами людей, которым, как теперь считает общество, «повезло меньше, чем ей». Весь этот спич она дословно записала после разговора с Синицыной – Катерине пришлось рассказать своей подруге-шантажистке всю правду до конца: она явилась в общежитие, чтобы раскопать скандальную историю, и должна сдать этот материал, чтобы получить гонорар за работу, ведь деньги сейчас (Синицына это прекрасно поняла) ей очень нужны.

Синицына немного подумала, а потом выдала всю подноготную собственника бывшего молокозавода. Как всегда и получается в жизни, о темных делишках своего «хозяина-работодателя» подчиненные ведают больше всех СМИ, прокуратур и следственных комитетов, вместе взятых. А может, последние инстанции тоже в курсе, но по своим причинам не лезут в чужой монастырь. Катерина этого не знала и знать не хотела. Но то, что ей рассказала Синицына, вполне подходило и для желтого Интернет-издания, и для Центрального телевидения – конечно, если там захотят осветить проблемы более глобальные, нежели интимная жизнь вымирающей пьяной деревеньки где-нибудь в богом забытом месте.

Катерина подробно записала все сплетни (а может, и не сплетни), которые ходили, и на этом решила закончить. Во-первых, даже если рассказы Синицыной были хотя бы наполовину правдивы, это были большие игры серьезных дядей, в которые Катя лезть не собиралась. Во-вторых, «жена собственника», некая таинственная женщина, имя которой никто не решался произносить вслух, говорят, была совершенно отмороженной стервой и буквально шла по трупам. «Нет более жестокого хозяина, чем бывший раб», – объяснила Синицына Катерине психологию «жены собственника», которую «он поднял из самых низов, так как она работала у него секретаршей». Короче, в этой истории грязи было полно: и тебе неофициальное трудоустройство, и серая зарплата, и склад бывшего молокозавода, который эксплуатируется, находясь в аварийном состоянии. Если сюда подмешать криминальное прошлое (по слухам работников) собственника и его придурковатую жену-мегеру, получался отличный материальчик. Катерина съездила на склад и сделала несколько фотографий, затем добралась до офиса и написала заявление на увольнение (ее до сих пор так и не рассчитали за отработанные дни и даже выставили чудовищные штрафы), и в отделе кадров тоже сделала пару снимков для материала. Дело было сделано, кредит для Синицыной она получила, пришла пора возвращаться домой.

– Возьми! – Катерина протянула Синицыной деньги, полмиллиона рублей, несколько нераспечатанных пачек по 5000 рублей, сразу из банка. – Но я прекрасно понимаю, что ты в любой момент можешь передумать и снова начнешь меня шантажировать. И вот что мне тогда делать?

– Убить меня, – Синицына безмятежно пожала плечами, но деньги не взяла, она закурила и отвернулась. – Положи их на стол, говорят, что передавать деньги из рук в руки – это очень плохая примета.

Катерина едва не рассмеялась, но потом подумала, что если она сейчас начнет веселиться, то все это вполне может закончиться истерикой и нервным срывом. Поэтому она взяла себя в руки и положила пачку денег на стол.

– Так что ты мне ответишь? – Катерина действительно больше всего опасалась, что Синицына теперь начнет ее «доить» постоянно.

– Тебе придется просто мне поверить на слово! – Синицына так к ней и не повернулась, она смотрела куда-то вдаль, сквозь пелену осеннего дождя, который звучно стучал в закрытые окна.

Катерина поняла, что разговор действительно закончен.

– Ну, прощай, тезка! – Катерина подошла к двери. – Будешь уходить, закрой домик, ключи можешь выкинуть или взять с собой, мне без разницы. Все равно я завтра сюда приеду и поменяю все замки. Или сожгу дачу, что более вероятно.

– Удачи и тебе, писательница! – последнее слово Синицына произнесла как ругательство, и Катерина вздрогнула. – В следующий раз, когда тебе снова захочется ярких эмоций, лучше слетай в Турцию, там спокойней.

Катерина молча вышла из домика и вызвала такси.

Конечно, ехать в таком виде на встречу к Ксении она не могла, а уж тем более возвращаться домой сейчас было совершенно невозможно. Катерина заранее забронировала несколько уходовых процедур в известном СПА-салоне – стрижку, макияж, маникюр и педикюр, эпиляцию. А еще ей надо было купить чистые джинсы и свежий свитер. Все ее вещи, взятые с собой в эту «увлекательную» командировку, из-за дешевого порошка и ручной стирки превратились в половые тряпки.

Катерина доехала до «Венеры» и, оставив чемодан с вещами под контролем местных администраторов, на три часа выпала из жизни.

Сначала ее хорошенько отмочили в кедровой бочке, затем при помощи пилингов почистили кожу тела и лица. Пока косметолог мазала ее средствами для восстановления упругости кожи, Катерина даже немного расслабилась и успокоилась.

«Может, это действительно все? – размышляла она, пока ее тело питали полезными веществами. – Какой смысл Синицыной снова меня шантажировать? Я выполнила все ее условия, и она, мне кажется, не такая уж плохая женщина, чтобы загонять меня в угол». Затем ее мысли плавно перетекли в более приятное русло. Катерина размышляла о том, как лучше всего восстановить отношения с Павликом, и о том, что, наверное, все-таки придется родить ему сына. Желания написать новую книгу у Катерины больше не возникало. При одной только мысли, что ей опять придется возвращаться, даже в собственном воображении, ко всему этому кошмару, ей становилось не по себе.

«Ну и ладно. – Катерина уже сидела в кресле, и теперь специалисты занимались ее волосами. – Пусть Павлик оказался прав: не вышло из меня писателя, и что? Разве на этом заканчивается жизнь? Рожу ребенка, буду путешествовать, займусь чем-нибудь еще».

Катерина понимала, что перед беременностью ей придется обследоваться, все-таки возраст у нее не девичий, но даже эта мысль казалась ей более приятной, чем написание новой книги. Катя Данилова больше всего на свете хотела забыть все, что она увидела и узнала, она не хотела не то что писать об умирающей от туберкулеза Синицыной и ее сыне и матери, о Татьяне и ее тоже умирающем сыне Вовке, она вообще больше ничего о них знать не хотела. Никогда.

Еще через полтора часа, когда Катерина уже была приведена в порядок внешне, она снова вызвала такси и доехала до ближайшего торгового центра, где купила себе абсолютно все новое, начиная от нижнего белья и заканчивая обувью. Катерине казалось, что вся ее одежда и обувь буквально пропитались запахом общаги – убойной смесью ароматов быстро заваривающейся вермишели, водки, пива и неизменных вонючих сигарет. Даниловой казалось, что даже руки у нее теперь пахнут этой гадостью. И она позвонила Ксении.

– Я тебе зво́ню, чего не отвечаешь? – начала было Катерина и опешила от своих слов. С каких это пор она начала неправильно ставить ударение в словах?

– Как ты говоришь? – переспросила пораженная до глубины души Ксения. – Это что, шутка такая? Смешно вышло.

Но Катерине было не до смеха, она действительно оговорилась. Катя где-то раньше читала, что окружение очень сильно влияет на сознание человека, на его мировоззрение и уж тем более на то, как он произносит слова. Значит ли это, что она теперь стала, как «они»?

Катерина вцепилась в телефон, на мгновение закрыла глаза, и тут же перед ней предстала разбитая голова парня, она даже почувствовала густой запах крови, а затем и его руки на своей шее.

– Ты что молчишь? – Беленькая была в превосходном настроении. – Вернулась из увлекательного путешествия?

– Да, вернулась, – Катерина попыталась придать своему голосу максимум позитива. – А как твой отпуск? Все прошло хорошо?

– Ой, да какое там! – Ксения рассмеялась. – Давай встретимся через часик в нашем кафе, я все тебе расскажу, а ты мне. Мне жутко интересно узнать, как ты там продержалась это время. Эмоций для книги теперь хватает?

Катерина поймала себя на мысли, что не может больше слышать ее голос, вот просто ни секунды, и прервала звонок. Затем Катя набрала в ватсапе: «Прости, связь плохая, до встречи», – и задумалась. Что с ней происходит? Она уже вырвалась из той жизни, ее отмыли, причесали, на руках свежий маникюр, она в новой одежде, но мыслями она все равно осталась там. На холодном и грязном складе, в комнате без туалета в общежитии, среди отчаянно курящих женщин, которые работают для того, чтобы выжить, и считают копейки. Катя мотнула головой и попыталась прогнать наваждение.

В кафе на Ленина Катерина приехала первой, она взяла меню и прежде всего внимательно изучила цены. Эта ее новая привычка испугала ее больше, чем все другие мысли, вместе взятые.

– Да что со мной происходит? – Катерина дрожащей рукой вытерла лоб, на котором выступила холодная испарина.

Катя совершенно не хотела есть, она заказала себе кофе и штрудель – все-таки кафе позиционировало себя как венское – и повернулась к большому панорамному окну.

– А вот штрудель-то тебе, наверное, есть не стоит! – Неизвестно откуда материализовавшаяся Ксения, обдав Катю запахом французских духов, поцеловала ее в щеку.

– Ты вообще в курсе, что сильно поправилась? – Она изумленно оглядела Катерину с головы до ног. – Ну-ка, встань-ка, я посмотрю на тебя во весь рост.

Катерина дернулась, больше всего ей сейчас хотелось взять стул и заехать этой самодовольной стерве по размалеванному лицу. Катя невероятно четко увидела, как тяжелый кованый стул врезается в миленькое личико подруги, и ее точеный нос ломается, из разбитого рта летят зубы, и кровь льется по подбородку. Она даже услышала хруст сломанной переносицы, а потом наваждение прошло, и Катерина пришла в себя. Ее била нервная дрожь.

– Что ты сказала? – переспросила она у Ксении, растерянно потирая виски.

– Ты бледная. – Ксения отодвинула стул и села за стол. – Ты плохо себя чувствуешь?

Катерине показалось, что в голосе подруги нет искренней заботы, а только удивление и любопытство, и ее это сильно разозлило.

– Я не в цирке, чтобы перед тобой здесь прыгать. – Катерина старалась не сорваться с катушек. – Да, я в курсе, что я немного поправилась, а ты в курсе, что у тебя грудь висит до пупа?

Катерина никогда раньше не позволяла себе ничего подобного. Как воспитанная и интеллигентная женщина, она всегда старалась сглаживать конфликты, а не провоцировать их. Беленькая замерла, она совершенно растерялась и теперь смотрела на подругу с каким-то суеверным ужасом:

– Катя?!

– Пошла я, созвонимся, – надменно произнесла Катерина и ужаснулась сама себе. Словно ее рот теперь жил своей собственной жизнью и совершенно не подчинялся никаким доводам разума. – Вот флешка с тем самым дерьмом, которое было так необходимо твоему Алексею.

Катерина бросила флешку на стол и ушла из кафе под гробовое молчание Ксении Беленькой, ни разу не оглянувшись на остолбеневшую подругу. Зачем она это сделала, Катерина не могла объяснить даже самой себе.





Глава 3




Павел встретил ее дома свежеприготовленной морской рыбой и овощами на пару, в бокалах играло красное вино, на кухне витал аромат жасмина.

– Я так скучал по тебе! – Муж погладил Катерину по коленке. – Я даже не ожидал, что спустя столько лет совместного проживания у меня к тебе остаются такие трепетные чувства.

Как практикующий писатель, Павел умел красиво изъясняться, и Катерина в очередной раз отметила этот факт. Она тоже была очень рада, что вернулась домой, к мужу, который по ней соскучился, но в душе у нее словно появилось черное нефтяное пятно, которое двигалось по поверхности синего моря, пока не отравляя жизнь, но и не давая забыть о своем существовании.

Павел придвинулся к Катерине еще ближе и притянул ее к себе.

Супружеский секс у Катерины не вызвал вообще никаких эмоций, она словно наблюдала за плохим эротическим фильмом со стороны, не принимая в процессе никакого участия. Секс был таким же, как всегда: пара поцелуев, дежурное касание, скорее даже, похлопывание по груди и сам акт. Катерина сымитировала оргазм, подергала ногами и руками и ушла в душ мыться. А вот в ванной было по-настоящему классно: белоснежная чистейшая сантехника, цветочный аромат нового освежителя воздуха, душистые махровые полотенца, василькового цвета банный халат, теплый пол и тапочки с вышитыми на них сиреневыми пионами. Катерина наполнила ванну горячей водой, добавила пену с запахом лаванды, включила тихую музыку на вмонтированном в стену гаджете и с наслаждением закрыла глаза.

«Я дома! Слава богу, что я уже дома! Как у нас хорошо, какая замечательная, большая, чистая и уютная квартира! И хорошо, что Павел меня ждал и соскучился!»

Катерине даже не пришлось разыгрывать сцену радости, она действительно была в полном восторге от того, что вернулась домой, да Павел и после всего пережитого казался ей великолепным, замечательным, внимательным и отзывчивым мужем.

– Катя? Ты скоро? – крикнул он, дожидаясь под дверью ванной. – Можно я зайду?

И, не дожидаясь ответа, Павел проскользнул внутрь.

– Как у тебя здесь замечательно! – муж быстро разделся и залез в ванну к Катерине.

На этот раз секс был более удачным, и Кате даже не пришлось ничего имитировать, она очень удивилась такой прыти со стороны мужа (они словно вернулись в медовый месяц), но потом поняла, что Павел приступил к реализации своего плана. Родить наследника гениальному писателю, и как можно скорее!

И хотя Катерина до сих пор была не в восторге от этой затеи, она решила не сопротивляться, пусть все идет, как идет. По крайней мере, если у них появятся дети, это будет для нее некоторой подушкой безопасности и спасет ее от развода. Только сейчас до Катерины дошло, что если бы они с Павлом расстались, например, то ей бы пришлось искать какую-ту работу. А какую работу может найти бывший писатель?

– Разве что пойти работать на склад молокозавода комплектовщицей, – пробормотала Катерина и передернула плечами.

– Что ты сказала? – Павел притянул ее к себе.

Они лежали в постели, уже было темно, и тихонечко работал телевизор. Показывали фильм «Карнавал» с Ириной Муравьевой, и Катерине показалось, что она в раю.

– Ничего, я люблю тебя, – прошептала она в приливе чувств.

– И я тебя, – отозвался Павел. – Больше никогда не уезжай так надолго. Кстати, как прошло твое обучение? Ты же понимаешь, что это была совершенно глупая выходка с твоей стороны? Зачем нужно было так надолго уезжать, если мы все равно собираемся заводить детей и на работу ты не выйдешь?

Катерина снова почувствовала внутри себя то самое «нефтяное пятно», оно двигалось и никуда не исчезло. Но она взяла себя в руки. Конечно, Павел поступает нечестно, они в прошлый раз так и не договорились, не пришли к общему мнению. Именно из-за этой темы, больной для Катерины, они тогда сильно поругались, а теперь Павел выдает свое решение за их общее. Раньше Катерина возмутилась бы, устроила скандал, но сейчас у нее перед глазами стоял жирный, потный муж Нади Ивановой, ее соседки по общаге, который регулярно дубасил жену по пьяни, и она промолчала. Хорошо, хочет ее муж детей, значит, она родит ему детей.

– А что у тебя с новой книгой? – И все-таки Катерина сменила тему.

Как она себя ни уговаривала, а неприятный осадок от всей этой истории с «детьми» все-таки остался.

– О! Роман отлично! – Павел, как обычно, включил «звезду». – Я отдал его Ольге Медляковой, она в ближайшее время даст мне обратную связь по тиражу и гонорару. О! Я уверен, что это будет бомба! Я говорил с Вадиком (Вадик Гончаров был менеджером Павла), он обещал мне такую рекламную кампанию закрутить! Говорит, у нас уже сейчас практически на мази договоренность о моем интервью с одним центральным каналом, а еще парочка местных ТВ, ну это так, по мелочи. И, да, меня будут переводить на арабский.

– Арабский? – Из всего потока Катерина выловила лишь одно непривычное слово. – Но почему именно арабский? Странный выбор.

– Ну, Вадику виднее. – Павел даже присвистнул от удовольствия. – Если он сказал арабский, значит, арабский. Вадик вообще дальновидный мужик, он с кем попало не работает, только с перспективными авторами.

А вот это был уже «наезд» на Катерину. Пять лет назад, еще когда Павел Данилов не был великим и могучим, Вадик Гончаров присматривался к ним обоим, но работать решил только с Павлом. Катерине менеджер мужа никогда особо не нравился, она, всегда максимально толерантная, интуитивно сторонилась Гончарова, а на совместных мероприятиях старалась как можно меньше попадаться ему на глаза.

Вадику Гончарову было около сорока. Невысокий, пухлый, лысый мужичок с отчетливо выпирающим брюшком. Гончаров обожал очки в модных оправах и, подражая Элтону Джону, менял их с неимоверной скоростью. На каждый выход у Вадика Гончарова были свои очки, то в желтой оправе, то в красной, то с синими стеклами, и всегда, всегда он громко смеялся и очень откровенно льстил. Может, именно поэтому многие люди Вадика недолюбливали и относились к нему как-то брезгливо-снисходительно. Иначе почему мужчину в сорок лет звали не Вадимом, а точно мальчика – Вадиком?

И тем не менее Павел был от него в полном восторге, а Катерина в их отношения не вмешивалась. Именно Вадик Гончаров посоветовал Павлу писать романы более жесткие, красочные, с грудастыми отвязными блондинками и грубым, животным сексом. Катерина прочитала «След одинокого волка» и была в откровенном шоке: откуда у ее мужа-тихони (он ходил дома в шерстяных носках и в теплых штанах даже летом) такая бурная фантазия, в том числе и в плане секса? Интимная сторона их жизни по пятибалльной шкале тянула на троечку, максимум на четверочку, и это при том, что Катерина часто первая проявляла инициативу и старалась как-то разнообразить их отношения. Что же касается Павла, раз в неделю в миссионерской позе его вполне устраивал, и Катя просто поражалась буйству сексуальной фантазии, которую муж выплескивал на страницах своих литературных произведений. Вот что значит талант! Катерине не всегда нравилось то, что пишет ее муж, но она им несомненно гордилась. Раньше. Что происходило в ее душе сейчас, она объяснить себе не могла, особенно после этого неудачного путешествия за новыми эмоциями. В общагу она уезжала с сильной обидой на мужа и с огромным желанием написать бестселлер, а сейчас, кроме обиды на мужа (куда ей деться-то?), появился страх потерять его и, как следствие, остаться без средств к существованию. С другой стороны, Катерина теперь прекрасно понимала, насколько ей повезло с Павлом, но почему-то это открытие ее угнетало. Словно ей подарили дорогущий автомобиль, на котором она не хочет ездить, а вокруг все крутят пальцами у виска, совершенно ее не понимая.

Так вот, Вадик Гончаров… Катерина снова вернулась мыслями к менеджеру мужа. Как профессионал Вадик был действительно крут, он как-то легко и не очень дорого обеспечивал Павлу дневные эфиры для толстеющих домохозяек, во время которых Данилов рассказывал о своей чудесной семье и о своих добрых (как он потом выкручивался, Катя не понимала) книгах. Вечерние же эфиры шли как раз после программы «Новости» и перед шоу «Уроды на дорогах», когда мужички, вернувшись с работы, застывали с баночкой пива перед телевизором. И вот уже тогда Павел вещал и о мужской дружбе, и о жизни по понятиям, и о жестком сексе, и о брутальных книгах. Удивительно, но Данилова любила и та, и другая аудитория, а Вадик Гончаров мастерски поддерживал эту симпатию. Катерина же как автор даже в лучшие ее годы была ему неинтересна.

И вот теперь Павел так ее мастерски поддел.

– Он с кем попало не работает, – повторил муж, видимо, для закрепления эффекта.

Катерина постаралась взять себя в руки, уняла гнев и спокойно согласилась:

– Да, Гончаров действительно мужик дальновидный.

– Давай спать, мне завтра рано утром на передачу. «Радио дорожник» меня на интервью пригласило, поэтому надо выспаться.

– Рано – это во сколько? – без задней мысли уточнила Катерина, вспомнившая, как две недели просыпалась в полпятого утра.

– В десять часов надо быть там, – простонал Павел. – Это значит просыпаться придется в половине девятого. Ну, что за жесть, верно?

Катерина кивнула в темноте, хотя Павел скорее всего этого и не заметил. Он еще немного поворочался, а затем уснул. У Катерины тоже слипались глаза, она прижалась к мужу, натянула на плечи мягкое, теплое, легкое одеяло и провалилась в глубокий сон.

Она шла по какому-то подвалу, на обшарпанных стенах которого в комьях собственных сетей висели огромные пауки. Катерина была босиком, она чувствовала, как сквозь пальцы сочится что-то холодное, скользкое и неимоверно противное. Она посмотрела себе под ноги и вскрикнула – она шла прямо по кровавой жиже, от которой шло страшное зловоние. Впереди что-то упало, и Катерина подняла глаза. На нее двигался тот самый парень, наркоман, который пытался ее задушить, вот только сейчас у него у самого были черная вспухшая шея и наполовину выпавшие глаза.

Катерина закричала во весь голос и… проснулась. Она подскочила в кровати, вся мокрая от пота, ее сердце гулко билось где-то в горле, а скулы свело от чрезмерного напряжения. Еще никогда Катерина не видела такого кошмарного сна, она даже представить себе не могла, какой ужас может сниться людям.

Катя еще немного посидела в подушках, затем осторожно сползла с кровати и пошла на кухню – пить валериану. Было всего два часа ночи, а Катерина уже проснулась и теперь совершенно не хотела спать. Накапав тридцать капель настойки валерианы в стакан с водой, Катя зашла в свой кабинет, но компьютер включать не стала, в полной темноте села в кресло и принялась любоваться ночным городом. В ее комнате было удачное расположение окон – одно их них выходило прямо на центральный мост, который горел разноцветными огнями и, казалось, переливался всеми цветами радуги. На набережной всегда бурлила жизнь, особенно по ночам, и ярких огней тоже хватало. Катерина могла часами сидеть в своем любимом кресле и молча наслаждаться видом.

В четыре утра Катерина все-таки поднялась и снова сходила на кухню, наполнила бокал красным вином и вернулась на свое любимое место. Еще час – и начнет светать, скоро новый день и …

«А что, если она мне позвонит и потребует еще денег?» – так некстати Катерина вспомнила о Синицыной.

Согласно условиям договора, Катя должна была каждый месяц в течение пяти лет выплачивать банку 15 000 рублей. Конечно, для их семьи это были небольшие деньги. Павел давал ей 80 000 на ведение домашнего хозяйства и прочие текущие расходы. Если Катерина хотела купить себе что-то личное, она просто пользовалась Пашиной кредиткой, и он видел, какая сумма и на что была израсходована. Что касается финансовой стороны дела, то в их семье этот вопрос никогда не был острым, и они всегда легко договаривались о любых тратах. Разве что приобретённая в кредит Павлом машина люкс-класса немного смутила Катерину, но на этом все и закончилось, муж выплачивал кредит сам, и ее своими тратами не напрягал. Поэтому 15 000 рублей – это совсем немного, и Катерина не переживала. Она сможет безболезненно выкраивать эти деньги из тех самых восьмидесяти тысяч, выделенных на ведение хозяйства.

С другой стороны, если новый роман Павла выстрелит, в чем он был абсолютно уверен, то, быть может, денег тогда в семье появится намного больше, и Катя закроет кредит гораздо раньше. Катерина, конечно, жалела, что ей пришлось обратиться за деньгами в банк, но занять такую сумму у знакомых она просто не могла, потому что все они у них с мужем были общие. А объяснять Павлу, зачем ей срочно понадобились полмиллиона рублей, Катерина не хотела.

– А если она снова потребует у меня деньги, то где я их возьму? – произнесла Катерина вслух.

Глаза у нее начали слипаться, и наконец под самое утро она уснула неспокойным сном.

И снова она брела по подвалу, под ногами отвратительно хлюпала холодная и скользкая масса, кровавое желе проникало между пальцами. Катя все еще шла босиком. Даже во сне она уже знала, что сейчас появится Роман (впервые всплыло имя: неужели так звали убитого наркомана?), и дернулась…

Катерина проснулась в кресле от дикой боли в шее, она совершенно задеревенела, и теперь любое движение вызывало адский дискомфорт. Катя осторожно поднялась из кресла и буквально застонала от боли во всем теле.

– Да как меня угораздило уснуть в кресле? – Катерина не могла разогнуть спину, как старая бабка.

Она вышла из своего кабинета и позвала мужа:

– Павел? Павел?

Но в квартире было тихо, Катя посмотрела на часы – без пяти десять утра, муж уже уехал на радио. Было довольно странно, что он не стал искать ее, когда проснулся и не обнаружил спящей рядом. А если он ее все-таки нашел в кабинете спящей в кресле, то почему не разбудил, ведь видел же, в какой неудобной позе она заснула?

Катерина решила задать эти вопросы Павлу лично, а пока поковыляла в душ и включила максимально горячую воду. Надо было как-то разбудить одеревеневшие мышцы. Несмотря на долгий душ, Катя все равно чувствовала себя разбитой, у нее болела голова и ломило все тело. И еще эти ужасные кошмары… Катерина хоть и смутно, но все-таки помнила свой сон. Раньше ей крайне редко снились кошмары, а чтобы два подряд за одну ночь – нет, подобного не было никогда.

Катерина прекрасно понимала, что виной всему был нешуточный стресс от пережитого, и надеялась, что скоро все забудется, она снова будет спать спокойно и, главное, высыпаться.

Пока Катерина бродила по большой и светлой кухне, решая, какой кофе себе сегодня приготовить, в коридоре открылась дверь, и в квартиру ворвался красный, как рак, Павел.

– Что-то случилось? – испуганно пискнула Катерина.

Ей почему-то пришло в голову, что Павел все знает – и про убийство, и про наркотики, и даже про кредит.

– Да! – Павел прошел по ее чистой и светлой кухне прямо в туфлях, при этом оставив на белоснежном керамограните грязные следы, открыл холодильник, достал вино и наполнил бокал доверху.

Катя как зачарованная следила за действиями мужа. Она понимала: если он пьет с утра (да ладно пьет, он ворвался на кухню в обуви!), значит, действительно что-то произошло.

– Пока я ехал с радио, мне позвонил Вадик Гончаров и сказал, что прекращает сотрудничество со мной! Вот просто по телефону взял и отрубил!!! – Павел сделал огромный глоток вина. – Он даже не соизволил со мной встретиться, чтобы сказать это мне в глаза!

– Но… – Катя обомлела. – Но почему? Что случилось?

– Он ничего толком не объяснил, просто сказал, что было приятно работать вместе, но дальше каждый сам по себе! – Павел просто кипел от ярости. – Ничтожество! Да на что бы он жил, если бы не я! Я! Я! Я сделал из него человека, а он меня кинул и даже не объяснил причину!!! Самовлюбленная скотина! Сволочь!

Именно сейчас Катерина могла произнести: «Ну, ты же сам мне говорил, что Вадик Гончаров работает только с перспективными авторами, видимо, ты стал ему неинтересен», но она, конечно, промолчала.

Павел бросил пальто на кухонный диван, затем сбросил грязную обувь и пинком отправил ее в коридор, а сам налил себе еще вина и, не морщась, залпом, выпил. Катерина смотрела на разгневанного мужа и где-то в глубине души злорадствовала, но тотчас почувствовала себя виноватой и поэтому решила приготовить Павлу завтрак:

– Яичницу с беконом? Кашу с фруктами? Творог с йогуртом? Что тебе приготовить на завтрак? – спросила она, все-таки повернувшись к мужу спиной.

Она боялась, что не выглядит подобающе расстроенной.

– Да я особо… – начал было Павел, когда у него зазвонил телефон. – Алло? Кто это? Какой сайт? Вы о чем? Вы вообще кто такие? Что включить?

Павел был страшно напуган и совершенно растерян, Катерина поняла это по его голосу. А когда повернулась и увидела его бледное лицо и дрожащую руку с телефоном у уха, то и сама ужаснулась.

– Что происходит? – спросила она мужа осипшим голосом. – Кто эти люди и чего они от тебя хотят?

– Я понятия не имею. – Павел действительно выглядел потерянным. – Включи шестой канал, пожалуйста.

Еще никак не связав воедино отказ Вадика Гончарова работать с мужем, странный телефонный звонок и шестой канал, Катерина нашла пульт на подоконнике и включила телевизор в кухне. На экране растрепанная и заплаканная полная женщина в линялом халате кричала прямо в камеру:

– Моя дочь погибла из-за него! Начиталась его книг и… Его книгу нашли у ее тела! – Слезы, всхлипы, хрипы.

Затем инициативу в свои руки взяла телерепортер:

– Меня зовут Марина Маликова. Вчера в квартире этой женщины, Альбины Мошкиной, был обнаружен труп ее дочери с признаками насильственной смерти, а именно удушья. Рядом с трупом оперативники нашли книгу известного писателя, нашего земляка Павла Дэна, с дарственной подписью от автора: «Ничего не бойся, живи, как хочешь, Павел Дэн». Оперативники подозревают в непредумышленном убийстве молодого человека погибшей, который решил с ней заняться жестким сексом, но не рассчитал свои силы.

Камера снова показала Альбину Мошкину, которая теперь ходила по обшарпанной квартире, заваленной одеждой и грязной посудой.

– Вот здесь мы ее и нашли, – рыдала безутешная мать. – Она обожала этого писателя, ходила с его книгой в обнимку, и вот что из этого вышло.

– Следите за развитием событий на нашем канале! – очаровательно улыбнулась Марина Маликова, и дальше пошла реклама.

Между прокладками и кошачьим кормом Катерина наконец обрела дар речи и посмотрела на Павла:

– Ты вообще понимаешь, что происходит?

– Конечно, понимаю. – Павел был уже на удивление спокоен. – Теперь у меня сошлись все пазлы. Вадик Гончаров знал про этот сюжет, он хорошенько все обдумал и решил со мной расстаться еще до того момента, как скандал наберет обороты. Вполне логично, что вопросы относительно этого безумия стали бы задавать ему как моему менеджеру. Что же касается самого сюжета, то, я думаю, он заказной, кто-то хочет меня слить, но они просчитались. Любой скандал идет только на пользу автору.

Катерина так не думала, но промолчала. Она с трудом понимала, что происходит в их жизни. Она только что вернулась из одного ада, чтобы снова попасть в другой?

– И что ты собираешься делать? – спросила она мужа, который сидел на диване и задумчиво пил вино. – Это твоя надпись на книге?

– Конечно, моя, чья же еще? – Муж хмыкнул. – Я вот думаю, как они теперь все повернут?

И снова зазвонил телефон. Катерина непроизвольно вздрогнула, а Павел посмотрел на номер и, сделав большие глаза, кивнул жене:

– Это Ольга Медлякова! – И Павел вцепился в телефон до хруста в пальцах. – Ольга! Рад вас слышать! Какие новости? Ах, вы про эти новости! Ну, конечно, я все знаю, это нелепая история! Приехать к вам? Прямо сейчас? А почему так срочно? Что-то случилось?

И по мере того, как Павел задавал вопросы, его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Катерина поняла, что звонок от издателя тоже не из приятных.

– Ольга вызывает меня прямо сейчас! – Павел поставил бокал на стол и поднялся на ноги. – Ничего по телефону объяснять не хочет, говорит, что все скажет при встрече. Но я уверен, что это все из-за вот этого безумия, – он кивнул на телевизор. – А я еще сегодня подумал – как-то странно, что запись на радио не состоялась.

– Так она не состоялась? – ахнула Катерина.

– Нет, мне сказали, что у них там какие-то проблемы с выходом в эфир, и я, идиот, поверил. – Павел вызывал такси. – Теперь-то я понимаю, что дело совсем не в эфире.

– Мне поехать с тобой? – предложила Катерина.

– Зачем? – Муж посмотрел на нее как на ненормальную. – Вот ты-то зачем? Ты как мне можешь помочь?

Громко хлопнув дверью, он вылетел из квартиры. У Катерины дрожали руки, ей казалось, что прямо сейчас сердце выпрыгнет из груди. Она немного походила по квартире, а затем села в свое любимое кресло. Время тянулось, словно резиновое, прошло пять минут, десять, а затем снова зазвонил телефон. Катя вздрогнула – она стала превращаться в неврастеничку – и с испугом посмотрела на сотовый. Звонила Ксения. И тогда Катерине стало стыдно. Вот зачем она вчера вела себя с подругой как свинья? Что происходит с ее психикой?

– Ксения, ты прости меня, – начала Катерина и тотчас осеклась, услышав в трубке незнакомый мужской голос.

– Это не Ксения, я сотрудник полиции, вы знакомы с этой женщиной?

– С какой женщиной? – Катерина была совершенно сбита с толку.

– В автомобиле мы обнаружили женщину, она в плохом состоянии, просила набрать вас.

– Я ничего не понимаю! – взмолилась Катерина. – Какая женщина? Какой автомобиль? Где Ксения?

– Она не говорит своего имени, документов при ней нет никаких, пробили номера – «Ауди» принадлежит Беленькой Ксении Викторовне. Женщина в плохом состоянии, сейчас ее увезут в Городскую больницу номер 3, вы можете сюда подъехать на опознание?

– Опознание чего? – Катерине казалось, что сейчас у нее мозги из ушей полезут.

– Короче, приезжайте как можно быстрее в больницу, при себе иметь паспорт, спросите меня, Пупкова Алексея Борисовича.

И он прервал связь. Катерина еще некоторое время молча смотрела на телефон, а затем начала спешно собираться. Схватив сумку и паспорт, она вылетела на улицу и бросилась к своему «Опелю». Катерина предположила, что Ксения попала в аварию и почему-то просит приехать именно ее.

До больницы Катерина гнала как сумасшедшая, она бросила автомобиль на парковке и забежала в приемное отделение.

– Где она? Где? Сейчас к вам женщину должны были привезти, где она? – Катерина, до этого ни разу не бывавшая в приемном покое, растерялась.

Да, вот так сложилась жизнь Катерины, что ей никогда не приходилось заходить в больницу. В поликлинику – да, но не в такие места.

– Сюда каждые полчаса кого-то привозят, – буркнула ярко накрашенная блондинка пенсионного возраста.

Катерина совсем растерялась, она застыла посредине холла и так, наверное, и осталась бы там стоять, но к ней подошел невысокий мужчина в форме.

– Это я вам звонил, пойдемте со мной! – Он осторожно дотронулся до руки Катерины, но она подпрыгнула, словно ужаленная.

– Паспорт, – напомнил мужчина.

Катя молча полезла в сумку и протянула ему документы.

– Она в реанимации, пойдемте скорее, а то врачи к ней никого не пускают, а она требует вас!

Катерина на ватных ногах пошла следом за мужчиной, покорно надела бахилы, накинула белый халат. На лифте они поднялись на пятый этаж.

– Вот здесь! – Первым в палату вошел Пупков, следом с замиранием сердца шагнула Катерина.

Палата была оборудована на одного пациента. Голубой цвет стен, жужжание приборов и ощутимый холод. Катерина передернула плечами. На высокой кровати лежала женщина, совершенно не знакомая Катерине, у нее из носа шли какие-то трубочки, грудь медленно поднималась и опускалась.

– Это кто? – удивленно спросила Катерина и попятилась к выходу. – Я ее не знаю.

– Подойдите поближе. – Пупков легонько подтолкнул Катерину к кровати, и она послушно сделала шаг вперед.

Да, это была Ксения, но она была изуродована до неузнаваемости: перебитый нос, опухшее лицо, лысая голова.

– Волосы? – Катерина снова попятилась.

– Ее побрили, когда зашивали голову, – объяснил Пупков. – Так это Беленькая Ксения Викторовна?

– Да, – прошептала Катя и отвернулась, настолько невыносимо было смотреть на изуродованную подругу. – Что с ней случилось?

– Пойдёмте из палаты, я вам расскажу. – Пупков осторожно вывел Катерину прочь.

У Кати дрожали ноги, и, едва переступив порог реанимации, она буквально упала на низкий синий диванчик, стоящий у стены. Пупков спокойно сел рядом.

– Ее машину обнаружили сегодня рано утром на проселочной дороге, автомобиль лежал в кювете, женщина была в сознании, но кто она, ответить не могла. Документов при ней не оказалось. Она просила срочно набрать Катерину Данилову и сказать ей, что он очень опасен.

– Кто? – тупо переспросила Катя, отчетливо понимая, что теряет связь с реальностью.

– А вы не знаете, кто? – въедливо спросил Пупков. – Почему она вместо того, чтобы назвать свое имя, бормотала в агонии этот бред? Или не бред? У нее были враги?

– Я не знаю. – Под таким натиском Катерина совершенно растерялась. – Она работает главным редактором в издательстве «Капитал плюс», я не знаю, могут ли быть у нее враги там.

– Может быть, вы с ней были как-то связаны по работе? Вы кем работаете?

– Я домохозяйка, – буркнула Катерина. – Раньше писала книги, но они…

– Ясно, – перебил ее Пупков. – Быть может, вы передавали Ксении какие-то документы? Флешки? Деньги? Какие-то данные или большую сумму, которые могли быть опасными для нее?

«Флешка!» Катерина похолодела, она настолько изменилась в лице, что Пупков не мог этого не заметить.

– Так, значит, вы ей что-то отдавали? Что и когда?

Катерина взяла себя в руки:

– Мы с ней виделись вчера вечером.

Катерина едва не сболтнула, что они виделись после того, как она вернулась из «отпуска за эмоциями», а это уже было бы полным провалом. Не хватало еще, чтобы полиция связала несчастный случай с Ксенией и Катину «командировку» в общагу. Если они начнут копать дальше, то спокойно выйдут и на Синицыну, и на убийство.

– Я ничего ей не передавала. – Катя старалась сохранить лицо. – Мы просто вместе выпили кофе, а потом разъехались по домам.

– Где вы пили кофе?

Катерина вспомнила, как вчера она демонстративно кинула флешку на стол в кафе, и, конечно, это могли увидеть как посетители, так и официанты. «Неужели нельзя было отдать ей флешку в руки?» – корила себя Екатерина, но уже ничего нельзя было изменить.

– Мы были в торговом центре на Парковой улице, пили кофе, а потом разъехались.

– Ксения не выглядела странной? Напуганной? Она вам ничего такого не рассказывала?

Катерина больше не могла вынести ни минуты, ей физически становилось все хуже и хуже.

– Мне нечего вам сказать. – Она поднялась с дивана. – Если хотите, вызывайте меня на допрос.

– На беседу, какой допрос, – Пупкин был хмур. – Понимаете, она все время бормотала, чтобы я вас набрал и предостерег от какого-то мужчины. Это настораживает, не находите?

– Нахожу! – Катерина кивнула головой. – Более того, я совершенно не понимаю, о ком идет речь. У меня не было врагов, я обычная домохозяйка, все это очень странно. А что случилось с машиной Ксении? Это авария?

– Думаю, да. – Пупкин тоже поднялся с дивана. – На дороге остались следы другой машины и фрагменты стекол, произошла авария. Кто-то в нее въехал на полной скорости, а потом испугался и просто сбежал. Плохо, что там нет камер, все-таки проселочная дорога, но найти побитую машину будет нетрудно. Есть, как я уже сказал, фрагменты стекол, осталась краска на бампере, следы шин опять-таки. Кстати, вы не знаете, зачем она в такую рань поехала за город?

– А куда она поехала? – Катерина в общей суматохе как-то упустила эту деталь.

– На Мокроусовом шоссе ее нашли, у «Заветов Ильича», это такая вымершая деревенька, там некоторые горожане дачи держат.

Катерине показалось, что земля ушла из-под ног, и она схватилась рукой за стену.

– Вам плохо? – дежурно спросил Пупкин. – Вот мой телефон, – он протянул ей клочок бумаги. – Будет что рассказать, звоните.

– Мне нормально! – Катерина снова опустилась на диван.

Зачем-то Ксения поехала к ней на дачу, но зачем? Почему не позвонила ей вечером накануне или рано утром? Что вообще происходит?

Пока Катерина пыталась собраться с мыслями, к ним вышел молодой мужчина в белом халате.

– Кто здесь из полиции? – Он посмотрел на Катерину и Пупкова.

– Ну, я. – Пупков сделал ему шаг навстречу. – А в чем дело?

– Документы покажите. – Доктор был мрачнее тучи.

Пупков не стал спорить и полез в карман за документами, доктор их внимательно изучал вдоль и поперек, Катерина медленно поднялась с дивана и тоже сделала шаг навстречу врачу.

– Она умерла, – он кивнул в сторону реанимации. – Женщина, которую вы привезли, только что умерла. Вы заберете тело для вскрытия?

Дальше Катерина уже слушать не могла, она подошла к лестнице и медленно, медленно пошла вниз. Выйдя на улицу, вдохнула свежий воздух полной грудью. Ксения умерла. Ксения умерла, но перед самой смертью она просила позвонить Катерине и предупредить ее, что он очень опасен. Кто он?

У Катерины на этот вопрос ответа не было.

Когда Катерина вернулась домой, Павел уже сидел на кухне и допивал вторую бутылку вина. Муж был еще относительно трезв, но очень подавлен.

– Ольга Медлякова сказала, что мой последний роман никуда не годится, мол, я пишу, как под копирку, и не выдаю новые идеи. – Павел услышал, как Катерина вошла на кухню, но даже не повернулся к ней лицом. – Она сказала, что они его не будут издавать, а вкупе с сегодняшним скандалом это повод вовсе прекратить со мной работать. Она сказала, что ей с самого утра обрывают телефоны с вопросами, почему они издают автора, который замешан в самоубийстве девушки? Ольга сказала, что, конечно, вся эта шумиха полный бред и скоро все забудется, но пока мне лучше не светиться.

Катерина, к своему удивлению, совершенно забыла, куда и зачем уехал муж этим утром. После смерти Ксении она находилась как в тумане.

– Ну и я набрал Вадика Гончарова, – продолжил Павел, налегая на вино. – Он трубку взял, сказал, что утром еще был не в курсе этого скандала, а решение прекратить наше сотрудничество принял еще до всего этого. Но я уверен, что он, сука, врет!

Павел ударил кулаком по столу с такой силой, что бутылка упала и красное вино потекло тоненькой струйкой на пол. Катерина не могла отвести глаз от красной лужи, она смотрела на вино, а видела кровь, много крови, которая буквально залила весь пол в общежитии у Синицыной. Катя даже подумала, что было бы неплохо сейчас упасть в обморок, чтобы дать мозгу хотя бы секундную передышку, но, к сожалению, сознания не потеряла.

– Ксения попала в аварию и умерла, – произнесла она бесцветным голосом и села напротив мужа.

– Когда?

– Только что, я из больницы.

Павел ничего не ответил, он продолжал сидеть, низко опустив голову, вино из бутылки уже полностью вытекло на пол, и теперь лишь редкие капли падали в образовавшуюся лужицу.

– Что ты собираешься делать? – первой прервала затянувшееся молчание Катя.

– Отдам свой новый роман другому издателю. – Павел пожал плечами. – У меня имя, я известный человек, мои работы оторвут с руками!

Катерина понимала, что Павел сейчас просто бахвалится, но спорить с ним у нее не было сил.

– Я пойду полежу. – Катерина пошла в свою комнату и упала на диван.

Едва ее голова коснулась подушки, как она мгновенно уснула.





Глава 4




После смерти Ксении прошла ровно неделя, и все это время Катерина не выходила из дома, как, впрочем, и Павел. Они заказывали доставку продуктов на дом, мрачный Павел выпивал за день три бутылки вина и ложился спать, а Катерина металась из угла в угол. Спать она больше не могла, стоило ей задремать, как тотчас к ней возвращался кошмарный сон, в котором она брела по мрачному подвалу, а навстречу ей шел убитый наркоман. Катерина была уже настолько измотана бессонными ночами, что попробовала поспать днем, но эта затея провалилась. Днем ей тоже снились какие-то монстры, которые гнались за ней по пятам, она чувствовала их тяжелое дыхание и просыпалась в холодном поту и с дикой головной болью.

«Так больше продолжаться не может». Катерина решила поговорить с мужем и обсудить сложившуюся ситуацию. Не могут же они все время прятаться дома? Деньги когда-нибудь закончатся, надо что-то решать, а не пить вино, как это делает Павел.

– Павел? – Катерина осторожно постучала в комнату к мужу, а затем открыла дверь.

Павел спал на диване, рядом на полу стояла початая бутылка с вином.

Катя молча закрыла дверь и вернулась к себе в комнату. Всю неделю, целых семь дней они провели дома наедине и почти не разговаривали. По местному телеканалу то и дело крутили сюжет о несчастной девочке (тридцати лет), которую в порыве страсти задушил гражданский муж. Мама несчастной девочки кричала с экрана, что пора прекратить этот поток насилия над «детьми», и призывала сжечь все книги Павла Дэна прямо сегодня! Муж отключил телефон, чтобы его не донимали всякие желтые газетенки и сайты, а Катерине никто больше пока не звонил.

Информацию о смерти Ксении Павел воспринял безразлично. Катерина решила, что он даже не совсем понял, о чем идет речь, потому что сам находился в шоке от всего происходящего.

Пока Катерина размышляла, как ей убить сегодняшний день, в дверь постучали – не позвонили в звонок, как делают все нормальные люди, а именно постучали, громко и вызывающе. Катерина на цыпочках вышла в коридор и подкралась к глазку. На площадке толпились какие-то женщины, они пинали дверь и орали благим матом:

– Убийца! Развратник! Открывай!

«Они узнали, где живет Павел Дэн», – догадалась Екатерина и бросилась в комнату к мужу.

– Паша! Паша! Вставай! Да проснись же! – Она тормошила пьяного мужа, но он в ответ лишь мычал что-то невразумительное и снова засыпал. – Проснись! – заорала Катерина, у которой сдали нервы.

Она побежала на кухню, набрала стакан холодной воды, вернулась и выплеснула воду в лицо спящего мужа.

– Проснись! – орала она, тормоша Павла за плечи, но мужчина продолжал спать. – Идиот! – в сердцах крикнула Катерина и бросилась к телефону вызывать полицию, так как дверь в ее квартиру уже ходила ходуном, и она реально боялась, что эти психопатки ее сейчас сломают.

Полиция приехала где-то через час, к этому времени женщины уже ушли сами, им надоело орать и визжать без толку, но Катерина так и не решилась открыть двери, она ждала подмогу.

– Ну, и что у вас? – зевнул полицейский, которому Катерина открыла двери.

– Они кричали, ломились в квартиру. – Насмерть перепуганная Катерина осторожно выглянула на площадку.

– И что? Куда они делись? – безразлично спросил мужчина.

– Они ушли! – пожала плечами Катерина.

– И зачем вы тогда нас вызвали? – грубо поинтересовался второй полицейский, который до этого молча стоял в дверях. – Вам делать нечего, а у нас работы по горло. Еще раз позвоните нам по такой ерунде, заплатите штраф и будете сидеть в обезьяннике трое суток!

– Так они хотели… – Катерина растерялась. – Вдруг они хотели нас убить?

Зевающий полицейский рассмеялся:

– Ну и фантазия у вас, вам бы книжки писать. Если бы хотели убить, убили бы. Вот пока вас не убьют, нас больше не вызывайте!

И они ушли, хлопнув дверью.

– Эй, соседка!

Катерина все еще стояла в коридоре, когда услышала женский голос.

– Вы меня? – Она выглянула на площадку.

– Тебя! – Пожилая женщина из квартиры напротив сморщилась. – У тебя двери говном измазаны, и все стены тоже, ты бы помыла, у меня внуки скоро из школы вернутся.

Катерина вышла на площадку и ахнула. Действительно, вся ее дверь (почему полицейские ей об этом не сказали?), все стены вокруг ее квартиры были измазаны какой-то дрянью. Судя по запаху, натуральным дерьмом.

Застонав, Катерина вернулась в квартиру, натянула перчатки, взяла ведро с водой и отправилась отмывать стены. Ее реально тошнило от мерзкого запаха и отвращения, но она продолжала мыть, каждые пять минут меняя воду в ведре. Когда процедура была закончена, Катерина выбросила ведро и перчатки на балкон и повалилась на диван.

Она настолько устала и вымоталась, что сейчас было бы в самый раз поспать, но Катерина боялась. Она поймала себя на мысли, что страшится спать, потому что снова увидит тот самый кошмар, после которого ее просто лихорадит.

«Может, мне позвонить психологу?» – соображала Катерина. У Павла был свой собственный психолог, который помогал ему разобраться с волнующими вопросами. Пару раз к нему обращалась и Катерина. Первый раз – когда они выбирали квартиру, а второй – когда решали, заводить им собаку или нет. Однако сейчас проблемы были явно серьезнее.

– Наташа? – Катерина набрала психолога. – Это жена Павла Дэна, можно мне к вам записаться на прием?

– О, рада слышать, – отозвалась клиентоориентированная Наталья. – Я в курсе, что у вас там творится, честно говоря, я удивлена, что вы не позвонили мне раньше.

– Помощь нужна мне, а не Павлу, – замялась Катерина. – Но я думаю, что Павел позвонит вам чуть позже. Так когда я могу к вам приехать?

– Можно сегодня, у меня на 18.00 не придет пациент, приезжайте.

– Спасибо!

Катерина понимала, что ей нужна помощь специалиста, но услуги Натальи стоили очень дорого, а у них сейчас с деньгами, наверное, будут проблемы. Если Павел не возьмет себя в руки и в ближайшее время ничего не придумает, то непонятно, на что они будут жить. «Разве что на роялти от прошлых книг, пока их еще издают и покупают». У Павла был хороший авторский портфель, и поэтому пока (только пока) вопрос с деньгами не стоял остро. Но! Иномарка, взятая в кредит Павлом, плата за молчание Синицыной, квартплата, бензин, продукты – все это требовало денег, и немалых, и вот еще психолог.

Катерина зашла в комнату к Павлу, надеясь, что муж уже проснулся, но не тут-то было. Он продолжал крепко спать, лишь перевернулся на другой бок.

Катя подъехала к бизнес-центру, где Наталья снимала офис, в половине шестого вечера. Она припарковалась на платной стоянке, потому что на бесплатной не было свободных мест, и медленно пошла к входу.

«Происходит что-то странное. – Катерина до сих пор не могла охватить весь спектр постигшего их бедствия. – Сначала этот ужас с убийством, затем, как следствие его – шантаж и кредит для Синицыной – здесь вполне все логично, хотя и мерзко. Я приняла неверное решение, отправилась хапнуть новых эмоций в совершенно незнакомый мне мир и словно притащила его сюда, в свой дом. Я вернулась назад, и все должно было закончиться, но стало только хуже. Совершенно не объяснимая авария Ксении. Зачем она поехала ко мне на дачу в такую рань? Случайно или специально ее сбила другая машина? Каким образом у Павла все пошло коту под хвост? Кто-то явно хочет ему навредить, но кто и почему?»

Катерина понимала, что картинка не вырисовывается, что-то не сходится, как-то все получается слишком страшно и нелогично, но объективно мыслить она не могла, потому что не спала уже неделю. Именно поэтому ей необходима была помощь, и как можно скорее. На Павла, как ни странно, рассчитывать не приходилось, он только пил вино да мрачно искал новости о себе в Интернете.

– Здравствуйте! – Наталья усадила Катерину в кресло. – Я наслышана о той проблеме, которая образовалась у вашего мужа. Думаю, я понимаю, зачем вы ко мне обратились, но несколько удивлена, что Павел сам не приехал.

– Я здесь только из-за себя. – Катерину почему-то стала раздражать эта тетка. Такая холеная, лощеная, из разряда «ягодок», с искусственными «навыверт» губами и обколотым лицом, она олицетворяла собой успех «после сорока». – Я не могу спать, мне снятся кошмары.

– Я думаю, у вас сильнейший стресс. – Наталья что-то записала в блокнотике. – Вы кем работаете, я не помню?

«Ну, еще бы она помнила, – хмыкнула про себя Екатерина. – Ее больше интересовал Павел, он интересный, молодой, перспективный (теперь при этом слове она будет всегда вспоминать Вадика Гончарова) мужчина с деньгами. Вот о нем она, наверное, помнит все». Правда, немного настораживает, что в беседе с ней Павел, видимо, так ни разу и не обмолвился, что жена у него тоже писатель. Видимо, Катерину писателем он никогда и не считал.

– Я домохозяйка. – Катерина решила не вдаваться в подробности.

– Отлично! – почему-то обрадовалась Наталья. А может, это работа у нее такая, что она должна быть вечно позитивной, холеной теткой с искусственными губами? – Вам необходимо отдохнуть, сменить обстановку, побаловать себя…

– Нет! – довольно грубо прервала ее Катерина, все эти советы с женских сайтов в Интернете она знала и без психолога. – Мне нужна реальная помощь, а не весь этот набор банальностей.

– Хорошо! – нисколько не обиделась Наталья, понимающая, что тот гонорар, который она получает, не позволяет ей обижаться. – Тогда я вам предлагаю записать все, что вас волнует, на бумагу. Жаль, что вы не писатель, как ваш муж. Говорят, что на грани люди пишут свои самые хорошие книги.

Катерина вздохнула. Ну, вот, как только она решила прекратить заниматься тем, что у нее явно не получается, психолог предлагает записать все ее переживания.

– Это что-то типа дневника? – переспросила Катерина.

Она ожидала от похода к психологу какой-то волшебной «таблетки», чтобы все раз – и прошло, а не упражнений в чистописании.

– Можете вести дневник, писать рассказ или книгу, – Наталья продолжала лучезарно улыбаться. – Записывайте все, что вас волнует, беспокоит и тревожит, не думайте, как вы это пишете, просто выплескивайте весь негатив на бумагу. А потом мы с вами будем разбирать каждый записанный эпизод и анализировать происходящее.

– Спасибо! – Катерина протянула ей деньги и подумала, что о такой терапии могла бы и сама догадаться, но уж очень ей не хотелось опять что-то писать.

В том, что «волшебных таблеток» не существует, Катерина убедилась в очередной раз.

– Передавайте привет вашему мужу! – Наталья была само очарование. – Скажите, что ему, как моему постоянному пациенту, скидка пятнадцать процентов. А вас я жду на следующий прием через неделю. И не забудьте на протяжении этого времени записывать все ваши переживания, беспокойства и страхи!

Катерина кивнула и вышла из кабинета. До дома она добралась без приключений, но, когда зашла в подъезд, сначала несколько секунд постояла внизу, прислушиваясь к тому, что происходит на лестничных площадках. Было тихо, и Катерина поднялась на свой этаж – слава богу, дверь квартиры и стены оставались чистыми. Катерина открыла дверь своим ключом.

– Катя? Это ты? – Павел вышел из кухни с большим бутербродом в руке. – Ты куда уехала? Я проснулся, а тебя нет.

– Да я к Наталье ездила, к твоему психологу. – Катерина разулась в коридоре. – Она тебя ждет и обещала тебе скидку пятнадцать процентов как постоянному клиенту, тьфу, пациенту, – оговорилась Катерина.

– Поеду к ней, – согласился муж. – А ты-то зачем к ней ездила?

– О тебе говорили. – Катерина меньше всего хотела посвящать мужа в свои проблемы. – Что ты намерен делать дальше? – без переходов, прямо в лоб спросила она его.

– Ну, пока этот скандал с задушенной идиоткой не уляжется, я буду просто отдыхать и наслаждаться жизнью. Думаю, может, мне уехать на пару недель куда-нибудь на юг Франции?

Катерина опешила:

– Павел? На что ты собираешься жить? У тебя кредит на машину, постоянные траты на продукты и коммуналку, книгу твою не взяли, на передачи больше не приглашают. Какая Франция?

– Господи, Катерина! – Павел отмахнулся от нее как от надоедливого комара. – Ну, не заплатим пару месяцев за квартиру, а кредит подождет! Потом все наладится, и я все разом оплачу. Кроме того, я думаю предложить свою книгу конкурирующему издательству.

– Но ведь у нас контракт, это невозможно! – Катерина растерялась, узнав планы мужа.

– Ольга мою книгу отклонила, значит, я имею полное моральное право – и юридическое, кстати, тоже – предложить ее другим людям. И я уверен, что на мое имя будет огромный спрос! А пока я все-таки решил слетать на юг Франции и привести свою душу в порядок. Ты со мной?

– Нет, – Катерина мотнула головой.

Она не могла сейчас никуда уехать. Расследование гибели Ксении, эта злосчастная флешка, переданная Беленькой накануне ее смерти (а может, вовсе и не в ней дело?), история с Синицыной – слишком много всего непонятного происходит вокруг нее, чтобы просто взять и улететь из страны. Катерина не столько понимала, сколько чувствовала, что сейчас ей никуда уезжать нельзя.

– Нет, я только вернулась и хочу побыть дома.

– Кстати! – Павел доел бутерброд и снова потянулся за вином. – Ты же прошла там какое-то обучение на менеджера в банке? Вот именно сейчас, пока у меня временно небольшие неприятности с книгами, ты могла бы поработать, чтобы мы не волновались о деньгах.

Катерина, ожидавшая такого поворота меньше всего, опешила:

– Ну, как же так, – растерялась она, – ты же сам мне говорил, чтобы я даже не думала о работе, чтобы я сидела дома и рожала детей, и не писала книги, и …

– Катя! – перебил ее муж. – Что касается книг и детей, все остается, как я и говорил. Что же касается работы… Почему бы тебе сейчас не поддержать семью и не заработать немного денег? Да и, кроме того, в декрет надо уходить с хорошей работы, государство сейчас прилично стимулирует в денежном плане беременных, так имеет ли смысл отказываться от этой помощи?

Катерина не верила своим ушам, события полностью выходили из-под ее контроля.

– Я улетаю завтра, шенген у меня открыт, билеты куплю на сайте. Ты точно со мной не хочешь? На работу можно выйти и после поездки.

Катерина поняла, что ее муж совершенно не ориентируется в настоящей жизни, он уверен, что работодатель будет спокойно неделями ждать менеджера, пока тот не нагуляется в импровизированном отпуске.

– Нет, я пас, спасибо! – Катерина ушла к себе в комнату и включила компьютер.

Ее буквально переполняли эмоции, и она принялась писать.

Катерина подробно описала убийство и те чувства, которые она испытала, глядя на развороченную голову парня. Она буквально вырывала из души самые страшные, самые больные моменты и превращала их в буквы. Катя писала до шести утра, а потом доползла до дивана и моментально уснула. Впервые за последнее время ей не снились кошмары.





Глава 5




Павел улетел (точнее, сбежал от проблем) на юг Франции, как и обещал, уже на следующий вечер. Катерина проводила его до двери, но в аэропорт не поехала. «У нас это уже стало традицией», – грустно размышляла она, бесцельно шатаясь по пустой квартире. Только пару дней, как она вернулась домой, собиралась жить с мужем долго и счастливо, а тут он сам умчался в дальние края.

Катерина сварила себе ароматный кофе, разогрела рыбу на пару с овощами, взяла горсть винограда и села за стол. Конечно, одной ужинать было скучно, поэтому Катя поставила все тарелки на поднос и унесла его к себе в кабинет. В конце-то концов, дома она одна, и никто не видит, как она пишет и ест одновременно.

Никогда раньше Катерина не ощущала такой ФИЗИЧЕСКОЙ потребности писать, это было что-то сродни голоду, когда глотаешь пищу огромными кусками и все равно не можешь насытиться. Вот так и Катерина – она писала без отдыха, останавливаясь лишь для того, чтобы сходить в туалет, поесть или упасть от усталости замертво и уснуть. За двое суток она написала свою обычную месячную норму и все равно не могла остановиться. Ей казалось, что чем больше своих чувств и эмоций она из себя выплеснет, тем легче ей будет дышать и жить.

В половине второго ночи Катерина словно очнулась, она посмотрела на часы в углу монитора и ужаснулась тому, как долго писала без перерыва. Повествование шло от первого лица, сплошным непрерывным потоком, и меньше всего напоминало структурированную книгу – с прологом, эпилогом и главной мыслью. Катерина понимала, что этот свой горячечный бред она никому никогда не покажет, а уж тем более не станет издавать, и именно поэтому она писала без рамок, без оглядки, без «трезвого» взгляда со стороны. Впервые в жизни она писала не для рейтингов, не для славы, не для гонораров или хороших отзывов. Она писала только для себя с единственной целью – не сойти с ума от всего происходящего в ее жизни.

Катерина откатилась на кресле от компьютера и глубоко вздохнула. Надо было ложиться спать, она действительно очень устала, но не могла остановиться. Какие-то мысли, обрывки фраз, видения просто сами просились в повествование, и Катерине не оставалось ничего другого, как покорно записывать.

Когда зазвонил телефон, Катерина сначала очень удивилась – кому она может понадобиться в три часа ночи, – затем испугалась, потому что в это время звонить могут только с плохими новостями, а потом подумала, что, может, это муж еще не разобрался в часовых поясах и, соскучившись, решил услышать ее голос.

Катерина взяла сотовый со стола, но это был не Павел. Звонила Синицына, и Катерина, еще даже не ответив на звонок, уже точно знала, что ничего хорошего она сейчас не услышит.

– Зачем ты звонишь ночью? – Катя решила сама перейти в наступление.

– Я видела по телевизору, что творится у тебя в семье, – Синицына вздохнула. – Как я понимаю, вся эта шумиха не входила в ваши планы.

– Правильно понимаешь. – Катерина не могла сообразить, чего Синицына от нее хочет и, главное, зачем звонит в такое время. – Ты зачем мне звонишь ночью?

– Хочу сказать, что мне надо еще немного денег, – начала Синицына, и у Катерины оборвалось сердце. «Я так и знала!» В глубине души она была совершенно уверена, что именно этим все и закончится.

– У меня больше нет ни копейки, – спокойно ответила Катерина. У нее действительно больше не было ни гроша, а еще один кредит она просто не потянет.

– Продай машину, – невозмутимо посоветовала Синицына. – Мне нужно не так много, всего сто пятьдесят тысяч не хватило на однокомнатную квартиру с доплатой для мамы и сына.

– Ты же меня шантажируешь! Как тебе не стыдно? Ты обещала больше мне не звонить! – закричала Катерина.

– А чего ты кричишь? – Катерина слышала, как Синицына щелкнула зажигалкой и прикурила. – Я выживаю, как могу. Раньше я тоже надеялась на чудо, на хороших людей. Помню, когда мне поставили диагноз, я пошла в церковь и долго-долго молилась, чтобы Бог вернул мне здоровье. Но Богу до меня нет никакого дела. Потом в моей жизни начался ад, и я все ждала, что кто-нибудь придет мне на помощь. Добрый принц, крестная фея, друзья, может быть, мужчина появится в моей жизни! Но все оказалось фигней! Я никому не нужна! Никому! И мой ребенок никому не нужен! И моя мать! Мы просто пушечное мясо в этом мире! Так какого черта я должна тебя жалеть, если меня никто никогда не жалел? Деньги мне нужны через неделю. Или найдешь, или я пошлю на телевидение интересную историю о том, как ты пробралась в общагу и убила наркомана.

– Но ведь его убила ты… – пробормотала Катерина, из последних сил стараясь сохранить спокойный голос.

– А ты докажи! – буркнула Синицына. – Я скажу, что убила ты, а меня запугала, чтобы я молчала. На фоне скандала с твоим мужем эта новость станет просто бомбой. Хочешь?

У Катерины путались мысли, она не могла понять, насколько плохая у нее ситуация. Необходимо ли что-то делать прямо сейчас, или у нее еще есть время?

– Нет, не хочу, – пробормотала Катерина. – Я найду деньги.

– Я не сомневалась, – и Синицына отключилась.

Катерина запоздало подумала, что могла бы записать этот телефонный разговор, и тогда доказательства ее невиновности были бы налицо. Но она вовремя не сообразила, а сейчас уже было поздно что-то делать.

Катерина металась по пустой квартире, ее охватила паника.

«Что мне делать?» Даже если она отдаст Синицыной сто пятьдесят тысяч рублей, эти деньги все равно не будут последними! Синицына вошла во вкус и теперь станет доить ее постоянно! Готова ли Катерина к такой жизни? Вздрагивать от каждого телефонного звонка? Искать деньги?

Пока Катерина размышляла, что ей делать дальше, во дворе что-то заполыхало. Она видела яркий свет в окне, но не могла понять, что же горит. Катя накинула куртку и выскочила на балкон, всматриваясь в темноту. Она поняла, что горят машины на парковке, и тотчас ее обожгла мысль о том, что Павлик оставил свой «Хаммер» именно там.

Катерина бросилась на улицу, кутаясь в домашний халат, в тапочках на босу ногу. Она вылетела во двор и побежала к стоянке. Туда уже спешили несколько владельцев автомобилей из ближайших домов – они тоже увидели пламя из окон.

Подбежав к стоянке, Катерина бросилась прямо к сторожу, который суетился неподалеку.

– Что горит? – крикнула она ему.

«Хаммер»! – отозвался мужик, беспрерывно матерясь. – Подожгли его, сам видел, как бежали, но поймать не успел! Вот полицию вызвал и пожарников! Сейчас на хрен все сгорит!

Набежавшие автолюбители бросились к своим машинам и стали уводить их от горящего «Хаммера» куда подальше. Когда к автостоянке подъехали пожарые, от машины Павла уже ничего не осталось. Так же не повезло и трем машинам, припаркованным рядом с ним.

Катерина не стала дожидаться, пока пожарные окончательно справятся с огнем, автомобилю мужа уже все равно помочь было нельзя. Она вернулась домой и села писать дальше. Спать она не могла, есть не хотела, ее буквально колотило от всего происходящего, и, чтобы успокоиться, она продолжила повествование.

Когда головокружение стало невыносимым и Катерина уже не могла различать буквы на экране ноутбука, она дошла до дивана и упала как подкошенная. Наконец-то она уснула. Кошмары ей не снились.





Глава 6




Катерина решила не говорить мужу, что его автомобиль сгорел, пока он не вернется из путешествия. Какой смысл расстраивать человека, если все равно он ничего не сможет изменить, да и «Хаммер», взятый в кредит, был застрахован по КАСКО, а это значит, что всю сумму ущерба выплатит страховая компания.

Катерина уже встретилась с представителями страховщиков, и они уверили ее, что выплаты не заставят себя долго ждать, как только следствие докажет, что это был поджог. Самое плохое во всей этой истории было то, что расследование дела могло затянуться надолго, а это значит, что и выплат пока не будет.

Полиция и представители страховой компании, конечно, тоже смотрели телевизор, они были уверены, что этот поджог – дело рук «справедливых» граждан, которые теперь мстят писателю Павлу Дэну за убийство девушки, начитавшейся его книг и позволившей своему сожителю «ничего не бояться и делать, как он считает нужным».

Сегодня Катерину пригласили в полицию, должен был состояться разговор о поджоге автомобиля. Катя подъехала к отделению полиции за несколько минут до встречи и поймала себя на мысли, что в последнее время она очень часто стала общаться с представителями этого ведомства. Особенно если принять во внимание, что до этого она вообще никогда с ними не сталкивалась, ни в качестве свидетеля, ни в качестве обвиняемого. И, хотя ее никто пока ни в чем не обвинял, сам факт слишком частых встреч с полицией уже напрягал Катерину.

Предъявив паспорт и оформив пропуск, Катя оказалась в тесном кабинете с продавленным диваном и обшарпанными стенами. Дознавателем оказалась молодая и симпатичная женщина.

– Насколько я понимаю (она перелистала документы дела), ваш муж до сих пор находится во Франции?

– Да, он вернется через десять дней.

– Ну, хорошо, тогда я с ним и побеседую. Вы не знаете, кто мог поджечь автомобиль вашего мужа? – Дознаватель даже не смотрела на Катю, она беспрерывно что-то писала.

– Кто угодно! – Катерина пожала плечами. – Вы же смотрите телевизор, там такой скандал из-за той несчастной!

– Какой несчастной? – удивилась или сделала вид, что удивилась, дознаватель и впервые подняла на нее глаза.

– Женщина была задушена сожителем, а рядом с телом нашли книгу Павла, и теперь…

– А, вы про это! – прервала ее дознаватель. – Ну ясно. – И она снова принялась писать.

Катерина замолчала. Чтобы хоть чем-то себя занять, она принялась рассматривать женщину. На вид ей было около тридцати лет, худенькая, длинные русые волосы, небрежно собранные в пучок, тонкий нос с горбинкой и густые ресницы. Она определенно была красива.

«В нее Павел мог бы влюбиться, – неожиданно подумала Катерина. – Когда он вернется, она его обязательно вызовет, и они будут долго разговаривать. Павел будет шутить, как он это умеет, и блистать интеллектом!» Катерина почувствовала самое настоящее волнение: оказывается, вокруг полно молодых, красивых (здесь она бросила взгляд на правую руку женщины – обручального кольца не было) незамужних дам.

– Ну, хорошо, сейчас я вам покажу вещи, которые мы достали из бардачка «Хаммера», они частично сгорели, но опознать их можно. Посмотрите и скажите, все ли это принадлежит вашему мужу или, быть может, что-то не ваше.

Девушка встала из-за стола, подошла к сейфу, открыла дверцу и достала непрозрачный пакет, на котором был написан номер дела. Катерина мельком взглянула на вещи. Ее куда больше интересовала сама дознаватель. Да, когда она встала в полный рост, стало очевидно, что и фигура у нее что надо: стройные ноги, высокая грудь, плоский живот, ей даже шла эта уродская форма.

– Это ваше? – Катерина так увлеклась созерцанием возможной соперницы, что совершенно не обратила внимание на весь тот хлам, который та вывалила из пакета на стол перед ней.

Ну, что может лежать в бардачке у Павла? Документы, одноразовые влажные салфетки, коробка леденцов, туалетная вода, может быть, сменный галстук – Катя слишком хорошо знала своего мужа, чтобы смотреть на всякую ерунду. Она зациклилась на женщине-следователе и уже придумывала разные ситуации, которые не позволили бы ее мужу и этой даме встретиться.

«Да ты бредишь», – Катерина одернула саму себя, никогда раньше она даже не задумывалась о подобных вещах.

Во-первых, она доверяла своему мужу, и он никогда не давал ей повода для подозрений. Во-вторых, Катя всегда была о себе довольно высокого мнения и даже не думала о том, что ее могут заменить кем-то помоложе и посговорчивее. И вот теперь так все изменилось…

– Так вы узнаете все эти вещи? – уже теряя терпение, обратилась к ней дознаватель. – Давайте уже подпишем протокол допроса и закончим нашу встречу! – по голосу стало понятно, что девушка нервничает.

– Да! Да! Конечно! – очнулась Катерина и посмотрела на стол.

Перед ней лежали закопченный флакон любимой туалетной воды, отвертка без ручки, ключи и обугленная флешка с драконом.

– Да, это все мужа… – начала было Катерина, и тут ее пробил холодный пот, она словно вернулась в свой самый жуткий из ночных кошмаров.

Перед ней на столе лежала та самая флешка, которую она так небрежно бросила на стол Ксении. Эту флешку Катерина купила пару лет назад в Китае, где отдыхала вместе с мужем. Флешка была очень необычная, красивая, с иероглифами на боку, найти такую вторую было бы довольно трудно, именно поэтому Катерина всегда носила ее с собой. Она лежала в ее сумочке. Иногда флешка использовалась по назначению, но в большей степени служила Кате своеобразным талисманом. Короче, не узнать свою флешку Катерина просто не могла. Она еще при встрече с Ксенией подумала, что надо будет забрать свой талисман обратно, как только подруга перенесет с нее информацию к себе на облако в ноутбуке.

– Что-то не так? – дознаватель не могла не заметить, как изменилась в лице Катерина.

– Все так! – Катя начала осторожно перебирать вещи, лежащие перед ней на столе. Сначала, чтобы не привлекать внимание именно к флешке, Катерина взяла в руки обгоревший флакон, затем дотронулась до ключей (от дачи), затем взяла в руки обугленную флешку, сделав это осторожно, словно та до сих пор была горячей и могла ее обжечь. Катерина внимательно на нее посмотрела. Да, так и есть, это та самая флеш-карта, которую она в тот злополучный вечер небрежно бросила на стол подруге.

– Что на ней? – стараясь говорить спокойно, Катерина протянула флешку дознавателю.

– Не знаю, – девушка пожала плечами, – она настолько обгорела, что информация на ней не подлежит восстановлению. А вы сами-то что думаете? Что там может быть?

Катерина взяла себя в руки:

– Я уверена, что там наши семейные фотографии, очень жаль, что их уже нельзя восстановить. – Катерина изобразила на лице сожаление.

– Ну да, жаль, – безразлично кивнула девушка и протянула Катерине бумаги. – Подпишите вот здесь и здесь.

Когда Катерина вышла из полиции, под ногами у нее плыла земля, она еле-еле дошла до своей машины и без сил свалилась на сиденье. Каким образом флешка с информацией о собственнике бывшего молокозавода (сплетни, интриги, бред для желтушной Интернет-газетки), которые она передала Ксении Беленькой, оказалась у ее мужа? Катерина задавала себе этот вопрос уже в десятый раз и не могла найти ни одного хоть сколько-нибудь убедительного ответа.

Ксения выронила флешку, а Павел ее нашел и положил в бардачок автомобиля? Конечно, это нелепица и бред, но тогда каким образом флеш-карта оказалась у Павла?

Катерина негромко застонала и потерла глаза: Павел всегда относился к ее подруге с уважением и довольно тепло, но никогда не питал к ней особых чувств, да и без Катерины они никогда не пересекались.

– Или пересекались? – Катерина уже не знала, что и думать.

Если бы Ксения сейчас была жива, Катя просто позвонила бы ей и прямо спросила, каким образом эта флеш-карта оказалась в бардачке машины ее мужа.

Может, попробовать спросить об этом у мужа Ксении?

Катерина мало общалась с Никитой, мужем своей лучшей подруги, он занимал пост председателя Законодательного Собрания области и поэтому вел себя надменно и высокомерно (или Катерине так казалось). Она гораздо ближе была с матерью Ксении, Ниной Васильевной, простой и милой, хоть и несколько бестолковой женщиной на пенсии. Нине Васильевне было пятьдесят пять лет, но выглядела она гораздо старше из-за своей неухоженности и полной потери интереса к своему внешнему виду. Она носила старушечьи кофты и юбки, волосы у нее были совершенно седые, а руки без маникюра. Дома у Нины Васильевны Катерина, конечно, никогда не была, но слышала от подруги, что живет она одна, в компании семи котов.

Когда первая волна паники прошла, Катерина передумала звонить Никите, а набрала Нину Васильевну, впервые с того момента, как она узнала о смерти подруги. Похороны еще не назначили, тело было на экспертизе, а просто так звонить убитым горем родственникам подруги Катерина не хотела, у нее не осталось ни моральных, ни физических сил, хотя она и понимала, что поступает некрасиво.

– Нина Васильевна? – Катерина собралась с духом. – Выражаю вам свои соболезнования, это Катерина.

– Ой, Катя, какое горе-то у нас, – и мать Ксении залилась горькими слезами.

Выслушав десятиминутный монолог с плачем, стонами и проклятьями тому, кто сбил Ксению, Катерина не узнала ничего нового. А что она, собственно говоря, хотела узнать? Когда мы становимся взрослыми, наши родители знают о нас ровно столько, сколько мы позволяем им о себе знать. Зачем расстраивать стариков? Катерина сама поступала точно так же, родители видели только «красивую картинку» ее жизни, и ее это абсолютно устраивало.

Катерина отъехала от полиции на пару кварталов – слишком долго она уже стояла рядом с этим мрачным зданием – и остановилась. Она была настолько ошарашена, что просто не могла дальше вести автомобиль.

– Получается, что Павел и Ксения общались за моей спиной! – Вывод казался единственно верным, хотя и чудовищным. Предположение о любовные свиданиях Катерина отмела сразу же. Во-первых, Ксения действительно любила своего мужа (а еще больше боялась его), да и потом, Павел на фоне преуспевающего Никиты выглядел проигрышно. Во-вторых, умный Павел никогда бы не стал крутить любовный роман под носом у своей жены. Значит, эта связь носила чисто деловой характер!

И тогда Катерина сопоставила факты. Павел писал книги, а истории брал у каких-то знакомых, именами которых Катерина никогда не интересовалась. Действительно, ей-то какое дело было до информаторов мужа? А у Ксении был «тот самый Алексей», который был готов заплатить круглую сумму за чернуху для Интернет-сайта (или газеты). Так могла ли Ксения Беленькая быть тем самым информатором, который снабжал Павла «жгучими историями»? Могла!

Катерина потерла виски, ей отчаянно хотелось напиться, просто до одури, но она понимала, что это не выход.

«Какой Павел все-таки умный, – Катерина не могла не восхититься предусмотрительностью мужа. – Он спрятал флешку в единственном месте, куда у меня не было доступа!»

Она могла перерыть всю квартиру, дачу, но обыскать «Хаммер» не сумела бы, потому что ключи от машины муж всегда носил с собой. Кстати, в то утро, когда Ксению кто-то сбил на проселочной дороге, Павла не было дома! Он якобы уехал на радио, а передача-то потом не состоялась!

Катерину начала бить нервная дрожь. Значит ли это, что Павел и есть тот самый «неизвестный», который подрезал автомобиль Ксении и столкнул ее в кювет?

«Он очень опасен, – вспомнила Катерина последние слова подруги. – Передайте ей, что он очень опасен», – предупреждала ее Ксения Беленькая перед смертью.

Катерина растерялась, она ощущала себя загнанной в угол. С одной стороны – шантажирующая ее Синицына и убитый наркоман, с другой – авария, которая плавно переросла в убийство, и как-то во всем этом замешан Павел.

«И, да, – Катерина продолжала сидеть в машине, – я бы никогда ничего не узнала, если бы какие-то придурки не подожгли Пашкин «Хаммер».

Катя понимала, что Павел, спрятав флешку в бардачке своего автомобиля, был стопроцентно уверен, что жена никогда ее там не найдет. И вот такой незапланированный поворот.

Страховая компания не могла дозвониться до Павла, как и полиция. Конечно, они в первую очередь должны набрать собственника автомобиля, но так как Павел отдыхал на юге Франции, то сим-карта у него там была местная, и номер, соответственно, изменился. Вторым доверенным лицом в страховке была Катерина, поэтому на нее вышли и страховщики, и полиция. Когда Павел подписывал документы, делая свою жену вторым ответственным лицом, разве он мог знать, что все так повернется? Конечно, нет.

Катерина осторожно тронулась и все-таки доехала до дома. Она зашла в квартиру и повалилась на диван. В голове у нее черти водили хороводы.

«Если Ксения была информатором моего мужа, то почему они это скрывали? Что плохого в том, если твой муж и твоя подруга имеют какие-то общие рабочие интересы?» – не понимала Катерина. Если последние восемь лет – а именно столько длился их брак с Павлом – Ксения Беленькая ему помогала, то почему это надо было скрывать?

«Значит, было еще что-то такое, что мне знать было нельзя». Если Павел и Ксения не афишировали свое общение, значит, для этого были серьезные причины.

«Получается, что Павел с самого начала знал, что я не улетела ни в какую Москву на обучение, а просто тупо живу в соседнем районе нашего города, – сообразила Катерина. – Но почему он подыграл мне?»

Катя схватилась за голову. Выходит, она обманывала мужа, а он об этом знал и тоже ее обманывал, делая вид, что верит во всю ту околесицу, что она несла. Но зачем? Для чего?

И тогда вполне логично возникал вопрос: а не с подачи ли самого Павла Ксения предложила Кате увлекательное путешествие в общежитие? Катерина уже не могла вспомнить дословно тот разговор. Тогда Катерина была уверена, что это ее собственная идея, но, быть может, Ксения ее ловко подвела к нужному решению?

Катерина чувствовала, как закипают ее мозги, она была не в состоянии одна решить такое количество проблем, но самое ужасное, она стала бояться собственного мужа. Если Павел действительно причастен к убийству Ксении, то каковы должны быть ее дальнейшие действия? Пойти в полицию она не могла, еще не хватало, чтобы там начали копать и раскрыли историю с убитым наркоманом.

– Так! – Катерину бросило в жар. – А что знает Павел о моей жизни в общежитии? Знает ли он про убийство наркомана?

Катерина больше не могла лежать, она поднялась с дивана и пошла в душ. Несколько раз меняя воду от горячей до ледяной и обратно, она старалась прийти в себя. Когда в голове наконец-то перестало шуметь, она вышла из ванной и пошла к себе в кабинет. Там она села за компьютер и дописала до конца всю историю про убийство в общежитии, затем по привычке написала слово «Конец» и автоматически отправила рукопись Ольге Медляковой. Так она всегда делала после завершения работы на протяжении целых восьми лет, и у нее уже выработался безусловный рефлекс.

Так и не осознав, что же она наделала, Катерина продолжала напряженно думать о происходящем. Через пять дней надо отдавать деньги Синицыной, а еще через пять дней вернется Павел. О чем с ним тогда разговаривать?

«Павел, а почему вы с Ксенией восемь лет тайно общались за моей спиной, и, кстати, не ты ли ее убил?»

Катерина нервно хихикнула. Она отошла от компьютера, взяла ручку и листок бумаги и написала:

«Что делать с Синицыной? На решение проблемы пять дней.

Узнать правду о Павле. На решение проблемы семь дней.

Узнать о травле в соцсетях, кто ее затеял и зачем? Был ли действительно прямой эфир на радио в тот день у Павла? И почему с ним перестал сотрудничать Вадик Гончаров?»

Катерина часто чертила такие схемы, когда писала книги с особо сложным и запутанным сюжетом. Для того чтобы понять, какой герой ее книги от кого зависит и на кого влияет, она иногда прорисовывала сюжет на листе бумаги. Катерина решила начать с пункта под номером три, потому что сейчас он ей казался наименее сложным. Катя дотянулась до сотового телефона и набрала Вадика Гончарова (конечно, у нее всегда был его телефон).

– Алло? Вадик? Это Екатерина Данилова, тебе удобно сейчас разговаривать?

– Привет! – буркнул Гончаров. Судя по началу беседы, разговаривать ему было неудобно. – Чего ты хочешь? Если это касается вопроса, почему я решил прекратить работу с твоим мужем, то я прямо сейчас заканчиваю разговор.

– Нет! Нет! – испуганно запротестовала Катерина. – Это ваши мужские дела, и я в них не лезу.

– Тогда зачем звонишь? – удивился Вадик. – К травле твоего мужа в СМИ я тоже не имею никакого отношения.

– Нет, снова мимо! – Катерина устало вздохнула. – Я просто хотела спросить, ты ли организовал ему встречу на радио «Дорожник» несколько дней назад, и если да, то почему эфир не состоялся?

– Да, я организовал! – спокойно ответил Вадик. – А эфир не состоялся, потому что к его началу уже все знали о сюжете на шестом канале и поэтому все свернули.

– Спасибо! – Катерина выяснила все, что хотела, и прекратила разговор.

Значит, Павел действительно поехал на радио. В таком случае он не мог в то же самое утро стать виновником аварии с Ксенией Беленькой.

– А что, если он не доехал до студии? Или успел и туда, и сюда?

Катерина понимала, что сегодня она уже не сможет ответить на все вопросы, которые буквально разрывают ей мозг, поэтому решила отдохнуть. Она посмотрела на часы – был уже третий час ночи – и, помня о разнице во времени с Францией, позвонила мужу. Павел взял трубку сразу же.

– Привет, моя дорогая! – муж был в хорошем настроении.

«Наверное, приговорил пару бутылочек вина», – подумала Катерина, но вслух свои догадки не озвучила. Зачем обострять и без того сложные отношения.

– Привет, Павел! Как твои дела? – максимально нейтральным голосом поинтересовалась Катерина.

Ей хотелось закричать в трубку: «Пашка!!! Как ты мог! Как ты мог столько лет от меня скрывать свою другую жизнь! Почему? Зачем? За что?» Но она, конечно, ничего такого не сказала.

– Все хорошо. – Павел явно шел по улице: Катя слышала в трубке гул снующих машин и голоса прохожих. – Отдыхаю, набираюсь сил, пью вино. Вернусь и продам свой новый роман какому-нибудь каналу, пусть снимают сериал. Как у тебя дела? Шумиха с этой идиоткой поутихла?

– Все нормально, – соврала Катя. – В новостях об этом уже не говорят, хотя весь Интернет еще обсуждает тебя и твои книги.

– Да, я сам это вижу, читаю, – Павел рассмеялся. – Скоро все забудется, у людей короткая память, и есть много других скандальных новостей. Ну пока, крошка?

Павел никогда не называл ее крошкой, и Катя опешила:

– Это ты мне? – поинтересовалась она, изумляясь.

Она здесь накопала на него кучу компромата, а он спокойно называет ее «крошкой»!

– Конечно, не тебе, – заржал Павел. – Ну, целую.

На этом разговор был закончен. Катерина выключила свет и, не в силах больше продолжать анализировать сложившуюся ситуацию, легла спать.





Глава 7




Проснулась Катерина, как это уже бывало много раз в последнее время, от телефонного звонка. Сонно щурясь, она посмотрела на часы – было уже двенадцать часов дня, а затем на телефон. Звонила Ольга Медлякова.

– Это суперкруто! – услышала она восхищенный голос своего издателя. – Твоя книга просто улет, я вчера села ее читать и только сейчас закончила! Такие эмоции! Такой надрыв! Если бы я не знала тебя столько лет, я бы подумала, что ты реально убила человека! А этот прием с незавершенным повествованием! Ты никогда раньше к нему не прибегала, но он дает нам возможность…

– Добрый день, Ольга! – Катерина совершенно растерялась в этом потоке слов и эмоций. – Какая книга? Я вам ничего не высылала!

И вот только сейчас Катерина поняла, что она вчера на автомате отправила свою исповедь начинающего преступника Ольге Медляковой.

«Мне надо как-то успокоиться и взять себя в руки! Я уже не соображаю, что делаю».

– Ах, эта книга?! Ну, да, я очень рада, что она вам понравилась, но издавать я ее пока не хочу! – сказала Екатерина.

Катерина совершенно не желала, чтобы эта жуткая история стала достоянием общественности.

– Но почему? – искренне удивилась Ольга. – Впервые за последние годы тебе удалось написать стоящую вещь, и ты против ее издания? В чем логика?

Катерина совершенно не хотела с ней ссориться, поэтому собралась с силами и максимально учтиво попросила назначить ей встречу на следующей неделе, чтобы обсудить эти вопросы лично. На самом деле Катерина просто пока не знала, что говорить своему издателю и как объяснить ей свой отказ.

– Ну, хорошо! – успокоилась Ольга. – Значит, до встречи. И услышь меня, Катерина, именно эта книга сделает тебя знаменитой.

«Не сомневаюсь! – хотелось закричать в ответ Кате. – Я не сомневаюсь, что после этой книги я буду особо популярна в сводке криминальных новостей!»

– Спасибо! – Катерина свернула разговор и пошла на кухню за кофе.

День обещал быть долгим и трудным.

Сегодня Катерина должна была решить проблему с Синицыной, а она даже не знала, с какого конца к ней подойти. Каким образом можно заставить Синицыну прекратить шантаж, было непонятно, но и приносить ей сотни тысяч рублей каждые две недели Катя тоже не могла.

Она выглянула в окно. Ноябрь уже полностью вступил в свои права, в воздухе пролетал мокрый снег, небо заволокли свинцовые тучи, и деревья во дворе гнулись под натиском сильного ветра.

В такую погоду хорошо сидеть дома, пить кофе и смотреть телевизор, но Катерине надо было решать проблемы, которых накопилось просто неимоверное количество.

Для начала Катерина решила съездить на радио «Дорожник» и узнать, был ли в то злополучное утро Павел у них в студии.

Катерину несколько смущало, что ей больше ни разу не позвонили из полиции по делу об аварии Ксении Беленькой, хотя Пупков допросил ее прямо у палаты и взял все ее контакты. Сама звонить Пупкову (кажется, его звали Алексей) Катерина не хотела, она даже толком не могла вспомнить, кто он такой. Полицейский? Следователь? В свете последних событий Катерина старалась держаться подальше от любых «силовиков».

Катерина добралась до радио «Дорожник» только к четырем часам дня и сразу же прямиком пошла к главному редактору. На удивление, он не отказался от встречи, а наоборот, радостно вышел к ней из своего кабинета:

– О! Супруга Павла Дэна! Рад с вами познакомиться! Что привело вас к нам?

Главным редактором «Дорожника» был молодой парень лет двадцати пяти, высокий, смуглый и довольно симпатичный. Катерине он понравился с первого взгляда, была в нем какая-то чисто мужская энергетика, притягивающая женщин, как мотыльков – яркий свет.

«Этот мальчик, наверное, меняет женщин как перчатки!» – подумала Катерина.

Десять лет разницы в возрасте позволяли Кате мысленно называть его «мальчиком».

– Меня зовут Роман! – Он протянул ей руку, и Катерина вздрогнула: в ее кошмарных снах это имя уже пару раз звучало, но тогда она его связала с убитым наркоманом. – А вас как?

– Катерина! – Катя смутилась, она стояла, как школьница перед звездным кумиром, не могла вспомнить, зачем она сюда приехала.

Карие глаза Романа заставили ее потерять голову. «Какой у него обалденный парфюм», – отметила Екатерина и, дотронувшись до его пальцев, вздрогнула. Между ними прошел тот самый разряд тока, о котором она так любила писать в своих книгах, но с которым в реальной жизни столкнулась впервые.

– Садитесь! – Роман кивнул Катерине на пустое кресло, а сам сел рядом. – Так зачем вы пришли?

Катерина пожалела, что приехала сюда, как обычно, в свитере и джинсах (куртку она оставила в машине), без макияжа и с волосами, которые висят вдоль лица унылыми прядками. А еще о том, что у нее муж, похоже, убийца, а сама она замешана в какой-то мутной истории с мертвым наркоманом. Сейчас ей хотелось быть просто женщиной – легкой, красивой, манящей… Катерина мотнула головой и отогнала от себя наваждение.

– Я хотела поговорить с вами о моем муже! – стараясь не встречаться взглядом с Романом, Катерина перешла на деловой тон. – Двадцать третьего числа у вас с Павлом был запланирован прямой эфир, но он почему-то не состоялся. Вот я бы и хотела узнать, почему?

Роман нахмурился, улыбка сползла с его лица.

– У нас была проблема чисто технического характера. – Парень встал из кресла и подошел к своему столу.

– Но мой муж все-таки приезжал к вам в то утро? – Катерина прямо-таки почувствовала ледяную волну, прошедшую между ними.

– Да, он приехал, подождал немного и уехал. – Роман сел в свое кресло, больше он не улыбался. – А в чем дело? Я решил, что вы хотите дать нам интервью и защитить своего мужа от нападок в СМИ. Кстати, вы не хотели бы это сделать?

Катерина поняла, что Роману необходим горячий материал в эфире, и его чисто профессиональный азарт она приняла за интерес к ней как к женщине. Ей стало обидно до слез.

– Нет, спасибо, мне пока нечего сказать вашим слушателям! – Катерина встала. – Я пойду, спасибо за уделенное мне время.

– Ну, если передумаете, – Роман тоже встал, – вот вам мои контакты! Звоните!

Катерина взяла из его рук визитку и подумала, что она бы с удовольствием ему позвонила и пригласила на чашечку кофе.

Уже в машине, пока Катерина выезжала с парковки радио «Дорожник», она поймала себя на мысли, что Роман ей очень понравился, и это было удивительно. За восемь лет брака ей не нравился ни один мужчина, кроме ее мужа. Конечно, она могла отметить интересный экземпляр, но на этом и все. Желание общаться, и при этом довольно близко общаться, с другим мужчиной возникло у нее впервые. И означает ли этот факт, что ее отношения с Павлом теперь уже можно назвать бесперспективными? Или это просто эмоции издерганого организма, и она сама не понимает, что чувствует на самом деле?

Катерина ехала по улицам родного города и словно не узнавала его. Она была рада, что Павел все-таки приезжал на радио в то злополучное утро. Это означало, что его шансы быть убийцей Ксении резко снизились. С другой стороны, факт обнаружения флешки с драконом в бардачке «Хаммера» оставался поводом задать Павлу кучу вопросов.

– И я их ему, конечно, задам! – пробормотала Катерина, подъезжая к дому. – Вот только захочет ли он на них отвечать? Да и потом, Ксения перед смертью просила передать мне, что он страшный человек… Кто «он», непонятно, не исключено, что Павел. Так могу ли я ему верить?

Катя уже подъезжала к дому, когда ей на сотовый снова позвонила Синицына. Катерина вздрогнула, но все-таки пересилила себя и ответила:

– Да?

– Мне деньги нужны сегодня, прямо сейчас! – уже не здороваясь, сказала Синицына.

– У меня их нет! – Чтобы не въехать в фонарный стол от злости, Катерина остановилась в чужом дворе, так и не доехав до дома.

– Так найди их! – Синицына была явно чем-то взволнованна. – У меня нет времени на уговоры, если ты не найдешь деньги прямо сейчас, то я…

– Знаю, знаю, – тяжело вздохнула Катерина, – то ты пойдешь в полицию, на телевидение…

– Так ты готова мне их отдать или нет? – Синицына не поняла иронии Катерины.

– У меня их нет, – Катя устало вздохнула. – И взять их прямо сейчас, вечером, я нигде не могу. Если ты подождешь до завтра…

– Я не могу ждать! – крикнула Синицына. – У меня изменились обстоятельства. Тогда отдай мне машину, прямо сейчас.

– «Опель», даже не слишком новый, как мой, стоит гораздо больше, чем сто пятьдесят тысяч рублей! – поразилась Катерина.

– Я передумала, – Синицына нервничала. – Мне нужно больше. Отдавай мне свою машину!

– Хорошо! – У Катерины не было сил сопротивляться. – Приезжай прямо сейчас ко мне на дачу, я тоже туда подъеду, и ты заберешь автомобиль.

– А пока еще работают нотариальные конторы, – сообразила Синицына, – ты заедешь и официально оформишь дарственную на свой автомобиль на мое имя.

– У меня нет твоих паспортных данных! – Катерине казалось, что она снова попала в кошмарный он.

– Ничего! Я вышлю фото своего паспорта тебе в ватсап! – ответила Синицына.

Катерине пришлось подчиниться. Она действительно заехала в ближайшую нотариальную контору и оформила дарственную на свою тезку.

На дачу в «Заветы Ильича» Катя Данилова приехала уже поздней ночью. Синицына ждала ее на кухне, но верхний свет не включила.

– Ты чего в темноте сидишь? – Катя включила освещение – странно, но при виде Синицыной она больше не испытывала ни ненависти, ни раздражения.

Похоже, только сейчас Катя поняла, каково это – оказаться загнанной в угол.

– Тебя жду. – В отличие от Катерины, Синицына жутко нервничала, в таком состоянии Катя видела ее впервые. – Дарственную оформила?

– Да! – Катерина порылась в сумке. – Вот все документы! – Она протянула их тезке.

– Ключи? – Синицына не смотрела Катерине в глаза.

– Вот, возьми, – протянула ей связку Катя. – На этом все? Ты от меня отвяжешься?

Синицына взяла ключи и документы и молча вышла из домика.





Глава 8




Катерина эти дни жила на даче. Отдав «Опель» тезке, в город она не вернулась. Кате нравилось, что на даче тихо, нет Интернета и почти не работает сотовая связь. У нее появилось время собраться с мыслями.

По утрам уже выпадал снег, он покрывал землю тонким слоем, а к обеду таял. Катерина спасалась двумя обогревателями, которые она сутками гоняла в дачном домике – самостоятельно затопить печь она так и не решилась. Раньше такими вопросами всегда занимался Павел, и чем больше Катерина думала о муже, тем тоскливее ей становилось. Каким образом, прожив в браке восемь лет, она умудрилась не увидеть связь между ним и Ксенией? Чем больше Катерина думала на эту тему, тем печальнее становились ее выводы. Она уже больше не была так уверена, что связь между Ксенией Беленькой и Павлом Даниловым носила чисто рабочий характер. А что, если они были любовниками? Такой поворот Катя уже тоже не исключала, но хуже всего было не это, а то, что Павел мог стать убийцей. Что, если это действительно он столкнул автомобиль Ксении в кювет? Катерина вспоминала книги Павла. Да, там главный герой всегда был очень агрессивным и способным на все мужчиной, и, хотя Павел писал не о себе, но, как и любой автор, наделял своего персонажа своими собственными мыслями, чувствами и эмоциями.

С другой стороны, ее муж, ее Павел, был милейшим человеком. Он носил дома теплые носки, готовил Кате диетические ужины и никогда не ругался матом. Он вообще почти никогда не ругался, даже голос повышал редко. Разве такой мужчина способен на убийство?

«Он был способен врать мне восемь лет подряд, – с тоской подумала Катерина. – Я ничего не знала о его общении с Ксенией, значит, он способен на все». Но в глубине души Катерина знала, что ее муж не убийца.

Сегодня ей надо было ехать на встречу с Ольгой Медляковой, и Катерина подумала, что она, пожалуй, согласится напечатать роман, вот только пусть он выйдет не под ее именем, а под псевдонимом. Катерина решила, что так будет лучше, но она не знала, как на эту идею отреагирует Ольга.

Издателю эта мысль показалось бредовой.

– Катерина! Ну какой смысл издавать твою книгу под псевдонимом, если мы собираемся продвигать именно твое имя?

– А что, если мне сменить амплуа? – осенило Катерину.

До этого она писала исключительно любовные романы, местами драматические, местами веселые, а порой даже трагические, но это были именно истории любви. Ни тебе убийств, ни трупов, ни переживаний по поводу содеянного.

– Ты хочешь издавать свою «достоевщину» отдельной серией? – поняла Ольга.

Эта идея пришлась ей по вкусу.

– Да, мне кажется, из этого может получиться что-то путное!

Сейчас в жизни Катерины не осталось ничего, кроме книг. Ни подруги, ни, скорее всего, мужа, лишь ворох проблем, которые она должна решить и при этом не сойти с ума. И как советует именитый психолог (или она психоаналитик?) Наталья, для этого было бы неплохо записывать все переживания в тетрадочку. В данном конкретном случае Катерина оставляла все свои страхи и переживания на экране монитора.

– Ну, вполне себе хорошая мысль! – Ольга смотрела на Катерину так, словно видела ее впервые. – Ты скажи мне, как тебе это удалось?

– Что именно? – переспросила Катерина, хотя прекрасно понимала, о чем идет речь.

– Ты написала совершенно другую книгу! Жесткую, на надрыве, с изломами, с энергетикой! Если бы я не была знакома с твоим слогом, я бы решила, что этот роман ты просто у кого-то стащила, настолько он получился не похожим на то, что ты писала до этого.

– Я не знаю! – Катерина пожала плечами.

– Ну, хорошо, – Ольга улыбнулась, – не хочешь, не рассказывай, только скажи мне, ты никого не угрохала, чтобы затем написать об этом?

– Конечно, нет! – вспыхнула Катерина, отчетливо увидев перед собой раскроенную макушку того парня и его синие губы.

– Это радует! – Издатель была довольна. – Я думаю, этот роман выйдет уже в течение месяца, он слишком хорош, чтобы долго ждать своего часа. Ну, а от тебя до конца года жду еще что-то подобное!

– Так что же с псевдонимом? – напомнила Катерина.

Она решительно не хотела издавать такое откровение от своего настоящего имени.

– Придумывай псевдоним, поставим такой, как скажешь!

Катерина тепло поблагодарила своего издателя и распрощалась с ней.

Завтра Павел должен был вернуться домой, им предстоял тяжелый разговор с непонятным и совершенно непредсказуемым финалом. Катерина даже немного опасалась своего мужа, она настолько далеко зашла в своих фантазиях на тему демонизации Павла, что теперь не на шутку опасалась и за свою жизнь. Чтобы окончательно не свихнуться от тяжелых раздумий, Катерина решила отвлечься и сходить в караоке-бар. Одна!

Ну, действительно, а с кем ей теперь было идти? Катерина дома приняла душ, переоделась в брюки и длинный пиджак, под которым она всегда носила скромную блузку. Затем нанесла скромный макияж, уложила волосы и отправилась пешком в караоке-бар в самом центре города. Она хорошо знала это заведение и поэтому пошла именно сюда, здесь всегда была приличная компания, хорошие напитки и серьезная охрана.

Катерина заказала мартини с оливкой и села за столик в углу зала, отсюда она могла наблюдать за всем происходящим, оставаясь при этом незамеченной. Будучи писателем, Катя любила наблюдать за людьми, их манерой общения, жестами, образами. Она даже автоматически прислушивалась к чужим разговорам, потому что ей было интересно, как люди по-разному выражают свои мысли и чувства.

Пустующий столик рядом с Катей заняла веселая компания из трех подвыпивших подружек, им было лет по тридцать, все стройные, симпатичные и дерзкие. Катерина с тоской посмотрела на одну из них – яркую брюнетку в ультракоротком платье и с алыми чувственными губами – и подумала, что на таком фоне она сама выглядит невзрачной серой мышью.

– А я Варвару вчера к свекрови увезла, так что пока мой в рейсе, гуляем, девчата!

Катерина про себя ухмыльнулась. Она давно заметила, что люди с достатком ниже среднего и образованием не выше среднеспециального, любят называть своих детей максимально вычурно: Лея, Альберт, Бронислав, словно звездное имя способно изменить к лучшему судьбу ребенка. Так и появляются Мокрущины Альберты Васильевичи или Петровы Леи Сергеевны. Конечно, ничего в этом плохого нет, но такую тенденцию Катерина все же подметила.

Пока Катерина рассуждала о том, как бы она могла назвать своего ребенка, если бы он у нее был, к соседнему столику подошли двое молодых мужчин и пригласили девушек на батл – так в этом кафе назывались соревнования, кто кого перепоет. Катерина любила петь, но природа не наградила ее ни слухом, ни голосом, поэтому она в батлах не участвовала, просто пела в свое удовольствие. В одном из мужчин Катерина с ужасом узнала Романа, того самого кареглазого главного редактора радио «Дорожник», который произвел на нее сильное впечатление. В джинсах и черной рубашке парень выглядел еще более привлекательно, чем в первую их встречу.

А он скользнул по застывшей Катерине безразличным взглядом, приобнял за талию ту самую брюнетку, и они пошли к микрофону.

Катерина залпом выпила свой мартини и пошла в дамскую комнату. Там она сняла брюки – под ними в связи с холодной погодой и отсутствием личного автомобиля были надеты черные колготки – и посмотрела на себя в зеркало. Конечно, пиджак казался длинным, когда он был в комплекте с брюками, но сейчас он смотрелся ультракоротким. Ноги у Катерины были в полном порядке, и в новом образе она смотрелась великолепно. Катерина замялась, но все-таки решилась и сняла заодно и унылую блузку, оставшись в одном пиджаке, черных колготках и туфлях. Она специально растрепала тщательно уложенные волосы, немного придала им форму, намочив руки водой из-под крана, и, спрятав брюки и блузку в сумку, вышла в зал.

Музыка уже играла вовсю, именно сейчас никто не пел, некоторые посетители просто танцевали и наслаждались жизнью, другие сидели за столиками с друзьями и что-то весело обсуждали.

– Еще мартини! – Катерина подошла к барной стойке и сделала заказ.

Она заметила, с каким интересом взглянул на нее бармен, и осталась довольна полученным эффектом. Ее новый образ явно шел ей.

Залпом осушив бокал, Катерина заказала еще мартини и тотчас его выпила. Она ощущала себя совершенно другим человеком – соблазнительной женщиной, яркой, легкой, безумной, способной на любые авантюры. Катерина прислушивалась к своему внутреннему состоянию и не находила ему объяснений. Неужели это череда предшествующих событий так ее изменила? Что послужило толчком к ее преображению? Отличная книга, которую она все-таки написала! Ее появление доказало, прежде всего самой Катерине, что она способна на многое! Она действительно талантливый писатель, а не просто тихая жена при успешном муже.

Тема мужа для Катерины сейчас была особенно больной, она не понимала, какими соображениями руководствовался Павел, когда общался за ее спиной с Ксенией, и кто он на самом деле – брутальный самец или убийца. Но Павел для нее теперь перестал быть родным мужем, сделавшись кем-то из разряда случайных знакомых, о которых она практически ничего не знает. И поэтому она почувствовала себя свободной, а алкоголь придал ей уверенности в себе.

Катерина нашла взглядом Романа – парень сидел за столиком с другом и что-то шумно с ним обсуждал, порывисто жестикулируя. Катя дождалась, пока заиграет медленная музыка, и сама пригласила его на танец.

– Спасибо! – немного смущенно ответил Роман, принимая приглашение.

Он напряженно вглядывался в ее лицо, видимо, пытаясь вспомнить, где они раньше встречались.

– Простите, мы знакомы? – Роман наконец сдался и тепло улыбнулся. – Я никак не могу вспомнить, где мы с вами встречались, но точно знаю, что где-то раньше я вас уже видел.

Катерина, совершенно не горящая желанием, чтобы Роман вспомнил о ней в связи с ее мужем-писателем, задушенной женщиной и прочей чернухой, в ответ лишь пожала плечами:

– Наверное, я просто кого-то вам напоминаю! Мы с вами раньше не встречались, я бы точно запомнила.

– Ну, хорошо, – неуверенно согласился Роман. – И чем вы занимаетесь?

Катерина уверенно солгала:

– У меня очень интересная профессия, я архитектор!

Почему она стала именно архитектором, а не оперной певицей или профессиональной теннисисткой, Катерина не смогла бы объяснить. Просто она хотела быть как можно дальше от темы писателей и журналистов.

– Действительно, очень интересная профессия! – Роман кивнул. – А я работаю на радио.

Но Катерина его почти не слушала, она вдыхала запах его тела, смешанный с ароматом парфюма, и просто сходила с ума. Она хотела прямо сейчас сорвать с него рубашку и …

Катерина покраснела. Такими сексуальными фантазиями она никогда не страдала, и что с ней сейчас происходит, понимала плохо. Быть может, в ней играл мартини, смешанный с адреналином, стрессом и страхом?

Медленная музыка уже закончилась, а они так и стояли посредине зала, не разжимая объятий.

– Простите! – первым очнулся Роман. – Что-то я завис!

И он рассмеялся, дерзко, смело, как-то по-особенному чувственно.

Катерина улыбнулась в ответ и пошла за свой столик. У нее дрожали руки, горели щеки, казалось, что она вернулась лет на пятнадцать назад и влюбилась, как малолетняя дурочка.

Катерину больше не волновали ни Синицына, ни Ксения, ни даже Павел с его странными отношениями с Беленькой, все потеряло смысл, кроме ее книг и этого кареглазого мужчины.

– Можно я с тобой посижу? – Роман подсел к ней за столик.

– Конечно! – ответила Катерина и потянулась к нему.

Они поцеловались, и этот поцелуй длился, кажется, целую вечность. Страсть охватила Катерину с такой силой, что она буквально вцепилась Роману в плечо.

– Я хочу тебя! – прошептала она, окончательно теряя остатки разума.

– Пошли! – Мужчина потянул ее с собой в туалет, и, да, как в худших американских фильмах, они занялись сексом в кабинке.

Катерина кусала губы и старалась не кричать, но такого взрыва эмоций, таких ощущений она не испытывала никогда. Когда секс закончился, Катя быстро выскочила из туалета, взяла свою сумку и, накинув пальто, вылетела из бара. Такси она вызвала уже на улице, а дома сразу включила компьютер и перенесла все свои ощущения в книгу. Она даже не пошла в душ, она вдыхала запах секса, который до сих пор остался на ней, этот микс из мужского и женского, и продолжала писать.





Глава 9




Павел сидел на кухне, в руках у него уже был бокал красного вина, а на столе лежали подарки для Катерины. Он только что приехал домой и сразу же почувствовал явные перемены в жене.

– Что-то случилось? – Павел пытался поймать ее взгляд, но Катерина сидела, повернувшись к нему полубоком.

То, что вчера произошло между ней и Романом, поставило на ее прежней семейной жизни жирный крест, а вот будет ли новая история у них с Павлом, она и сама не знала.

– Сгорел твой «Хаммер»! – Катерина решила не ходить вокруг да около. – Меня вызывала полиция, я опознавала твои вещи, которые уцелели в бардачке.

Здесь Катерина повернулась к мужу и встретилась с ним глазами. Павел страшно побледнел:

– Сгорел мой «Хаммер»?

– Начисто! – злорадно ответила Катерина. – Но даже это не самое интересное. Самое занимательное то, что в твоем бардачке они нашли флешку с драконом, которую мы с тобой вместе купили в Китае.

– Ну, и что в этом интересного? – У Павла дрожал голос, он пил вино (утром!), как воду, но все равно не мог унять волнение. – Может, ты сама оставила ее у меня в машине?

– Нет, Павел, зачем ты изворачиваешься? – Катерина усмехнулась. – Я эту флешку отдала Ксении накануне того дня, когда она попала в аварию. И у меня к тебе два вопроса. Первый: это ты убил Ксению? И второй: какого черта вы с ней проворачивали за моей спиной? Вы были любовниками?

– Нет, конечно! – Павел посмотрел на Катерину как на умалишенную. – Ты же знаешь, что она не мой типаж, да и потом, я не настолько безумен, чтобы крутить роман с подругой жены. Ты сама-то понимаешь, о чем спрашиваешь?

– Значит, мое предположение о том, что ты убил Ксению, кажется тебе менее обидным, чем вопрос о вашей любовной связи?

– Твой вопрос про убийство вообще на уровне бреда! – Павел встал из-за стола, подошел к кухонному шкафу и достал еще одну бутылку вина.

– Не много? – поинтересовалась Катерина.

Ее совершенно не прельщала перспектива общаться с пьяным мужчиной.

Павел ничего не ответил, он достал штопор, открыл вино и наполнил бокал.

– Ксения попала в аварию, я-то здесь при чем? – Павел сделал хороший глоток вина.

– Она попала в эту аварию, когда ехала с нашей дачи, где передала тебе флешку! – Катерина внимательно наблюдала за тем, как менялось лицо мужа. – А потом ее кто-то встретил на проселочной дороге и скинул в кювет. И последнее, что она просила передать именно мне перед своей смертью, это то, что ты опасен.

– Я? – искренне удивился Павел. – Я опасен? Для тебя? Да что за бред?

Катерина видела, что Павел искренне удивился. Нет, даже возмутился услышанным.

– Да я в это время уже был на радио, это несложно проверить! Возьми и позвони сейчас им!

– Не надо, я уже у них была! – Катерина вспомнила пронзительный взгляд Романа, потом их сумасшедший секс, и у нее запылали щеки.

– Ты ездила на радио? – до глубины души поразился Павел. – Но, ради бога, объясни мне, зачем?

– Я знаю, что ты приехал на эфир, а он не состоялся! – Катерина невозмутимо пожала плечами. – Но я не знаю, во сколько произошла авария с Ксенией, и вполне допускаю, что ты успел и здесь, и там.

Павел тяжело вздохнул, отодвинул бокал с вином и хлопнул себя по коленям:

– Ну, значит, пришло время все тебе рассказать!

Катерина промолчала, но взяла бокал мужа и тоже сделала глоток вина.

– Я понимал, что рано или поздно ты обо всем догадаешься, но все-таки надеялся, что еще смогу протянуть какое-то время. Последние пять лет мы с Ксенией сотрудничали, это была только работа и ничего больше. Именно Ксения сливала мне все криминальные истории еще до того момента, как они появлялись в СМИ. А я за это писал обзоры и статьи в ее «Капитал плюс», правда, под псевдонимом. Я платил ей небольшой процент с продажи каждой книги, в основу которой легла ее история, а она мне платила процент от каждого опубликованного моего материала в ее журнале.

– И все? – поразилась Катерина.

Она ожидала чего угодно: душещипательной истории о любви двух несвободных людей, о безумной страсти, но только не такой прозаичной банальности, хотя сама же, в первый момент, подумала точно так же.

– Но почему вы мне ничего об этом не сказали? Зачем было скрывать ваше сотрудничество?

Павел замялся:

– Я не хотел, чтобы ты знала, что в моем успехе как-то замешана твоя подруга, и, если честно, просто боялся, что ты начнешь настаивать на такой же модели сотрудничества с Ксенией.

– Ты что, боялся, что я буду красть твои идеи? – Катерина просто захлебывалась от возмущения.

– Ну, у тебя провал шел за провалом, как писатель ты выдохлась, и ни я, ни Ксения не хотели принимать участие в этой агонии. У нас с ней была отработанная и не дающая сбоя схема, вот почему мы ее от тебя скрывали.

– Понятно! – Катерине действительно все стало ясно. – Но если вы боялись, что своими претензиями и просьбами о помощи я принесу вред вашему тандему, то зачем отправили меня в эту командировку в общагу? Ты же все знал с самого начала, верно? – Катерина прищурилась. – Знал и продолжал мне подыгрывать! Но зачем? И чья это была идея?

– Идея была моя, – признался Павел. – Я попросил Ксению умело подвести тебя к такой ситуации, в которой ты бы поняла, что экстремальная жизнь явно не твой конек и что тебе очень повезло со мной, и прекратила маяться дурью со своими книгами.

– Короче говоря, – Катерина даже не могла на него злиться, ей было просто противно, – ты хотел, чтобы я намотала сопли на кулак и вернулась домой, поджав хвост? («А ведь все именно так и произошло, – подумала Катерина, – он хороший психолог».)

– Ну, не так грубо, но да, – согласился муж. – У Ксении был какой-то там знакомый, Алексей, именно он и передавал ей все криминальные сводки, ну, а она уже потом мне. Он и устроил тебя в общагу и на склад молокозавода.

– А как же задание написать о седьмой комнате?

– Впервые слышу, – удивился муж, – наверное, Ксения это выдумала, чтобы ты поверила. Ну, какое задание, если все твои передвижения оплачивал я из своего кармана?

– Значит, Ксения написала мне первое, что пришло ей в голову, – сообразила Катерина. – Но я-то подошла ко всему серьезно, я собрала там материал, но он, правда, сильно отличался от заданной темы. Именно этот материал я и передала ей на флешке. Ты сам-то его хоть читал?

– Я не успел! – Павел мотнул головой. – Ксения мне позвонила и сказала: «Есть хорошая тема для книги, она на флешке» – и, чтобы не сливать в почту или на облако информацию, отвезла мне флеш-карту на дачу, где я ее и забрал. Мы всегда так поступали, но в этот раз я не успел просмотреть материал! Сначала этот кошмар в СМИ, та идиотка, задушенная сожителем, потом авария у Ксении, затем издательство, я просто запутался и решил уехать. Ты же знаешь!

– А флешку спрятал в бардачке, чтобы я ее не нашла?

– Ну, да, так и есть.

– Тогда еще вопрос. В чем был смысл такого сотрудничества, такой сложной схемы передачи материалов, если можно просто каждый день читать Интернет и брать оттуда любые истории бесплатно?

– Ну а почему ты так не поступила? – Павел тоже начал задавать вопросы. – Какого черта ты поперлась в эту общагу ловить эмоции, если могла спокойно брать информацию из Интернета?

Катерина открыла рот и закрыла его – не нашла, что ответить.

– Ты же мне врала с первого дня своей «командировки» до последнего! – Павел тоже закипел. – Вот ты меня сейчас обвиняешь в том, что я за твоей спиной сотрудничал с Ксенией, а сама-то поступила точно так же!

Катерина молчала. А что говорить, если Павел был прав?

– Я понимаю теперь. – Катерина встала из-за стола и пошла к себе в комнату, но остановилась на полпути. – Ксения давала тебе не только криминальную информацию, она давала тебе настоящие фото– и видеоматериалы, с кровью, ужасами и прочей жестью, и именно поэтому вы передавали друг другу флешки, а не заливали информацию в почту. Верно?

Павел молча кивнул в ответ.

– Получается, все твои книги, это просто… просто… Черт! – Катерина пощелкала пальцами в воздухе, пытаясь подобрать слова. – Ты извращенец, который впитывал настоящие преступления, любовался ими, поглощал энергию этого ужаса, чтобы потом написать книгу?

– А ты-то не такая? – ухмыльнулся Павел. – Да точно такая же! Ты поперлась в общагу именно за этим! За эмоциями, за впечатлениями.

Катерина вернулась на кухню и села на диван.

– И что теперь? Что мы будем делать дальше? – Она перестала злиться на мужа: да, Павел прав, она сама точно такая же, как и он.

– Жить, как жили раньше! – Павел потянулся за бутылкой и налил себе вина (Катерине не предложил, и она тотчас уловила произошедшие изменения). – Будем жить, как раньше, только с пониманием того, что мы способны врать друг другу, глядя прямо в глаза.

– И как же с этим жить? – Катерина подумала о Романе.

– Как все! – Павел встал из-за стола и пошел к себе в комнату, а затем захлопнул за собой дверь. – Если тебе нужен этот материал с флешки для книги, – крикнул Павел из своей комнаты, – то Ксения мне сказала, что она оставила копию у себя на ноутбуке, у тебя там не было страшных фото, и поэтому ничего такого в сохранении информации она не увидела. Попроси ее мужа, он тебе отдаст.

– Ее похоронили только вчера, – пробормотала Катерина. – Я не думаю, что моя просьба будет уместной. Да и потом Никита мне сам даже не позвонил ни разу, на похороны не позвал, я не думаю, что он захочет меня увидеть. У него, наверно, жуткая депрессия.

Павел промолчал.

Катерина безразлично перебирала подарки мужа, лежащие перед ней на столе: дорогие духи, красивое винтажное кольцо с блошиного рынка, соленый шоколад, миниатюрная шарманка…

– Павел? – крикнула Катерина.

– Да?

– Кто убил Ксению?

– Я не знаю…





Часть 3




Глава 1




Начало ноября было относительно спокойным. Катерина работала дома над новой книгой, в основу которой легла сексуальная история в туалете караоке-бара. Катя обкатала эту тему вдоль и поперек и уже не знала, что писать дальше. Поэтому сегодня с утра она без дела слонялась по квартире, взвинченная и раздраженная.

Павел, вернувшись из Франции, пропадал на встречах и презентациях, он пытался пристроить свой роман хоть куда-то, но ему везде указывали на двери (конечно, вежливо и иносказательно). Шумиха в СМИ по поводу задушенной женщины и книги Павла Дэна закончилась, но Интернет пестрил сообщениями на форумах, где приличные женщины призывали всех бойкотировать книги Павла, тем самым ставя на его карьере крест.

Павел возвращался домой мрачнее тучи, он сразу же наливал себе бокал вина, и так проходил вечер за вечером. Они почти не разговаривали, не занимались любовью, даже не обсудили поездку Павла на юг Франции.

Было заметно, что Павел пытается сопротивляться обстоятельствам, но пока с ним просто никто не хотел связываться. Ольга Медлякова решительно сказала ему «нет» еще раз и попросила появиться с новым романом (удачным) через полгода, не раньше. СМИ обходили скандального писателя стороной, а если и интересовались им, то только исключительно с целью взять у него интервью или столкнуть его лбом с мадам Мошкиной, матерью той несчастной девушки. Ксении Беленькой с ее криминальными историями у Павла тоже больше не было, как не было и привычных гонораров от «Капитал плюс» за опубликованные материалы. Павел психовал, он не мог найти не то что вдохновение или источник информации, а даже намек на конец черной полосы. Денег становилось все меньше и меньше, но стиль жизни Павел менять решительно не хотел, он так же пил дорогое вино и покупал морскую рыбу.

Катерина, также находившаяся в творческом поиске, понимала, что они на бешеной скорости двигаются к финансовому краху. Кроме текущих расходов, на ней еще висели выплаты по кредиту, взятому для Синицыной. Одно радовало – сама Синицына с их последней встречи на даче больше не объявлялась.

– Собирайся! – Павел вернулся домой раньше обычного и в хорошем настроении. Катерина, привыкшая в последнее время видеть его либо мрачным, либо пьяным, сильно удивилась.

– Куда? – спросила она, выходя из своей комнаты.

Она просматривала в Интернете вакансии журналиста.

– Наше издательство сегодня проводит презентацию новых книг, вышедших в ноябре, там будет телевидение, нам с тобой было бы неплохо там помелькать.

У Катерины как раз в ноябре вышла книга под псевдонимом Синица. Книга называлась «Ловец смерти» и была написана по мотивам той самой истории в общежитии. Конечно, Катя ни слова не сказала об этом своему мужу. Она до сих пор решала – не расстраивать его или, наоборот, сказать ему об этом потом, когда роман станет бестселлером, и тем самым добить окончательно. Но сегодня она точно не собиралась появляться в издательстве и тем самым привлекать к себе ненужное внимание.

– Я не поеду! – отказалась Катерина.

– Ну, тогда дай мне ключи от твоей машины, я поеду один! – Павел старался удержать сползающую с лица улыбку.

Катерина замялась. Про Синицыну и отданную ей машину Павел, конечно, не знал, и Катерина надеялась, что он никогда об этом не узнает.

– Она в ремонте! – не моргнув глазом соврала Катерина. – Я заберу ее сегодня вечером, а пока вызови такси.

– Хорошо!

Павел пошел к себе в кабинет и спустя некоторое время вышел оттуда при полном параде: в дорогом костюме, в белоснежной рубашке и в раритетном галстуке. Смотрелся он на все сто процентов, и Катерина невольно залюбовалась мужем.

– А ты хорош! – Она присвистнула от удивления.

В последнее время она видела Павла в домашней одежде и постоянно пьяным, поэтому уже и забыла, каким он может быть красавцем.

– Зря ты со мной не хочешь! – Павел покрутился у зеркала. – Там будут СМИ, радио.

– Радио? – Катерина вздрогнула.

Она подумала, что там может появиться Роман, и она посмотрит на него хотя бы издали. С того самого памятного вечера она постоянно о нем думала, буквально каждую минуту. Она представляла его руки на своем теле, его горячие поцелуи и… сходила с ума. Нет, она не собиралась ничего менять в своей жизни. Да и что может изменить случайная связь в клубе? Но сама мысль о том, что сегодня она может хотя бы просто увидеть Романа, приятно грела ей душу.

– Хорошо, я поеду с тобой, но только ненадолго!

Павел удивленно взглянул на Катерину, но комментировать ее такое внезапное решение не стал. Катя собиралась довольно долго, она тщательно нанесла макияж (ярче, чем обычно делала на выход), уложила волосы, надела самое откровенное платье, какое у нее нашлось, а затем подумала и сняла бюстгальтер. Грудь у нее была красивая, высокая, пышная – грудь еще не рожавшей женщины. Когда она вышла в таком виде к мужу, Павел буквально лишился дара речи, он смотрел на нее голодными глазами, а затем подошел и прижал ее к стене.

– Опоздаем! – прошептала Катерина, догадавшись, что сейчас последует секс.

– Дождутся! – ответил Павел и расстегнул брюки.

Секс был неплохим, но и в подметки не годился тому, что был у Катерины с Романом. Пока она приводила себя в порядок в ванной, Павел снова налил себе вина.

«Сопьется», – безразлично подумала Катерина, зайдя в комнату и застав мужа в кресле с бокалом в руке. Она не понимала своего отношения к Павлу, иногда он ей еще нравился, порой раздражал, но большую часть времени был безразличен.

«Неужели придется разводиться? – с тоской подумала Катерина, глядя на мужа. – Или еще немного подождать? Правильно мне тогда сказала Ксения, что первый шаг к разводу – это попытка доказать мужу, что он был не прав, любой ценой».

Катерина понимала, что после того самого судьбоносного решения о поездке в общежитие, к которому ее так ловко подтолкнули муж и подруга, ее жизнь стала другой. Но она изменилась совсем не так, как рассчитывал Павел: Катерина не вернулась домой покорной, сломленной, поджавшей хвост, не стала смотреть в рот мужу (хотя именно это она делала в первые дни после возвращения домой). Она почувствовала свободу, давно забытую свободу выбора, пережила колоссальный стресс и не сошла с ума, и, главное, она написала крутую книгу. А секс с Романом словно возродил ее, Катя вспомнила, что она молодая, красивая, сексуальная женщина…

И похоже, что пути назад уже не было. Переосмыслив все пережитые приключения, Катерина решила, что все было не так уж и плохо – азарт, адреналин – надо просто вовремя возвращаться домой, в свою обычную жизнь. Именно поэтому она пока не стремилась к окончательному разрыву отношений с Павлом, он (пока) олицетворял собой ту самую привычную жизнь, в которую было так приятно возвращаться после приключений.

– Ну, поехали, что ли? – Катерина накинула на плечи шубку, и они вышли к подъехавшему такси.

Конечно, Павел заказал вип-машину, и Катерина с некоторой горечью отметила, что совсем скоро они останутся без средств к существованию, если Павел не изменит свои барские замашки.

Презентация новых книг проходила в огромном культурно-выставочном центре на Большакова. Катерина и Павел разделись в гардеробе и затерялись в плотном людском потоке. Новинки были представлены на отдельных подиумах, рядом с каждой книгой стоял ее счастливый автор и раздавал автографы. И только около ее книги «Ловец смерти» никого не было, вернее, крутились только читатели, привлеченные слишком откровенной и шокирующей обложкой.

– Какая безвкусица! – Павел подошел именно к ее книге. – Ты не знаешь, кто автор? Что за тупая фамилия, Синица?

– Я не знаю, – пожала плечами Катерина, высматривая глазами в толпе Романа.

– Ну, и кому это может быть интересно? – продолжал завистливо кипятиться муж. – Кто вообще покупает эту чушь? Смотри, здесь написано, что «Ловец смерти» сегодня стал самой продаваемой книгой и…

– Катерина! Павел! – К ним подошла роскошная Ольга Медлякова. – Какая встреча! Я очень рада, Катерина, что ты все-таки решила принять мое предложение и пришла на презентацию своей книги. Ты в курсе, что твой роман стал самой популярной книгой сегодня? Это успех, я тебе точно говорю. И еще, – она понизила голос, – твоим «Ловцом смерти» заинтересовался один известный продюсер, он хочет снять по книге полнометражный фильм.

У Катерины душа ушла в пятки, она была так увлечена поисками Романа в толпе, что не заметила, как к ним подошла издатель. Конечно, Ольга не имела ни малейшего понятия о том, что Павел ничего не знает о выходе новой книги у жены. Катерина просто не могла понять, как она сможет объяснить этот факт чужому человеку, не опускаясь при этом до неприятных объяснений и пошлых откровений.

На Павла было больно смотреть, он побледнел, на лбу у него выступили капельки пота.

– Павел, я вас поздравляю с таким оглушительным успехом вашей жены! – Ольга Медлякова методично продолжала забивать гвозди в крышку гроба брака Павла и Катерины. – Она за такое короткое время написала практически шедевр, не побоюсь этого слова! Эта книга не похожа ни на какие другие ее произведения! Она настолько четко, филигранно показала переживания убийцы, что если бы я не знала Катерину лично восемь лет, то подумала бы, что она сама кого-то укокошила, – и издатель весело рассмеялась. – Ну, наслаждайтесь успехом! Катерина, не забудь, у тебя приглашение на вечерний банкет, там будет и тот самый продюсер, я вас познакомлю лично. Павел, к сожалению, вам пригласительный на банкет не положен, но я уверена, что вы поймете все правильно и не останетесь на нас в обиде.

И она ушла к другим авторам. Павел продолжал молчать, от напряжения у него пульсировала вена на лбу, и Катерине почему-то стало страшно.

– Почему ты мне ничего не сказала? – Павел инстинктивно сжал кулаки. – Ты хотела надо мной посмеяться? Унизить меня при всех? Если да, то у тебя получилось, дрянь!

Катерина слегка обалдела от такого поворота событий. Она, конечно, хотела прищучить мужа и снять у него корону с головы, но совсем не собиралась делать это именно так, да и еще и при Ольге. Но вышло как вышло.

Павел, как в плохом кино, кинул на нее уничтожающий взгляд и выбежал на улицу – вызывать такси. Катерина немного приуныла. Конечно, она не собиралась все бросать и ехать за мужем, чтобы наблюдать его пьяные (а Катерина была уверена, что он сейчас напьется) истерики.

Катя постаралась прийти в себя и все-таки отправилась общаться с другими участниками презентации.

– Привет! – услышала она знакомый голос, и ноги у нее стали ватными.

– Привет! – Катерина повернулась и встретилась глазами с Романом. – Как твои дела?

– Все отлично! – улыбнулся парень. – А это Марина! – Он подозвал от ближайшей кучки беседующих людей высокую стройную девушку лет двадцати двух. – Это моя жена, познакомьтесь!

У Катерина словно одновременно раскрутились все болты, удерживающие приветливое выражение лица, она с трудом выдавила жалкую улыбку.

– Очень приятно! – Она кивнула Марине, которая смотрела на нее с удивлением (чего это она?) и интересом (что за тетка?). – Я Екатерина Данилова, писатель.

Теперь настало время удивляться Роману. Он нахмурился, сморщился, потом пробормотал:

– Ах, да, – и настороженно взглянул на Катю. – Так это ты тогда у меня была! – поразился парень.

Видимо, только сейчас он понял, что «Катя Данилова, жена писателя» и «та самая девушка из бара» – это один и тот же человек. – А я смотрю, ну ведь точно, мы с тобой еще где-то встречались!

– Ну, так и есть! – кивнула головой Катерина.

Она уже успела взять себя в руки и теперь выглядела более или менее адекватно.

– Рома, я пойду, а? – Марина осторожно сжала руку мужу и, еще раз приветливо кивнув Катерине, скрылась в толпе.

– У нее там показ сейчас, боится пропустить! – объяснил Роман.

Оставшись с Екатериной наедине (конечно, если не принимать во внимание полный зал людей), парень явно чувствовал себя не в своей тарелке и искал предлог, чтобы уйти.

– Роман. – Катерина взяла инициативу в свои руки. – Мне нужна работа, могу быть журналистом, а еще лучше, криминальным журналистом. Ты не знаешь, может, кто-то ищет человека?

Роман оглядел Катю с головы до ног и улыбнулся:

– Криминальным журналистом? Бог мой, да в этой профессии только мужчины, да и они выдерживают недолго.

– И все же! – Катерина протянула ему визитку. – Если вдруг ты узнаешь, что кому-то нужен журналист, то набери меня. Хорошо?

– Хорошо! Ну, я пошел! – И Роман галантно распрощался.

Настроение у Катерины было хуже некуда, все, абсолютно все пошло не так. Ссора с мужем, жена у Романа… Конечно, вышедшая книга – это круто…

– Привет! – И снова мужской голос, обладателя которого на этот раз Катерина не узнала. Она повернулась и увидела Никиту Сергеевича Сазонова, мужа Ксении Беленькой (конечно, они была на разных фамилиях, работа Ксении и должность Никиты не подразумевали общего знаменателя). Мужчина хорошо выглядел и, хотя он и был в черном костюме, траурного настроения не демонстрировал.

«Хорошо держится», – отметила она и поежилась.

Она всегда немного побаивалась Никиту, он казался ей высокомерным и заносчивым.

– Я не позвал тебя на похороны, – Никита Сергеевич (ему было где-то около 50 лет) под локоток отвел Катерину в сторону, – потому что похорон не было.

– Как? – Катя вытаращила глаза.

– Мы ее кремировали, наш сын до сих пор не знает, что мама умерла. Вот именно поэтому мы и не устраивали из нашего горя шоу. Понятно?

– Понятно, – кивнула головой Катерина.

У нее так на языке и вертелось: «А чего ты сюда приперся, если у тебя такое горе?», но она, конечно, промолчала.

Никита ответил сам:

– Пришлось вот сюда приехать, у меня здесь деловая встреча. А ты как? Твоя новая книга очень популярна, – и он нехорошо усмехнулся.

– Моя? – почему-то испугалась Катерина. «Откуда он знает, что «Ловец смерти» – моя книга»?

– Ну, «Ловец смерти», – Никита сжал ее локоть, – это же ты написала, правда, под псевдонимом? Я полистал, даже почитал немного, ярко написано, только это вроде не конец истории?

– Какой истории? – Катерина была совершенно сбита с толку.

Никита никогда в жизни не интересовался женскими романами, потому что считал их ниже своего достоинства. Почему он проявляет внимание к ее новой книге и как узнал, что это она ее автор, Катерина не понимала.

– Я видел, как Медлякова тебя поздравляла, – усмехнулся Никита, видимо, прочитав ее мысли. – Так будет продолжение романа или нет? Как далеко ты готова зайти?

Катерина стояла с выпученными глазами и хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

«Какого черта он ко мне привязался?» Катя не могла понять, чего Никите Сергеевичу от нее надо.

– Я еще не знаю, – довольно грубо ответила Катерина и выдернула свой локоть из его цепких лап. – Мне пора, рада была пообщаться.

Быстрым шагом Катерина ушла в дамскую комнату, а там закрылась в кабинке, опустила крышку и села верхом на унитаз. Ей надо было срочно подумать, почему Никита Сергеевич проявляет к ней такой серьезный интерес. Этот мужчина никогда и ничего не делал просто так, значит, дело было действительно серьезное. Но вот какое оно, это дело?

Катерина наконец собралась с духом и вышла из кабинки. Вечер был окончательно испорчен, надо было ехать домой.

Катя спустилась в фойе и вызвала такси. К дому она подъезжала с тяжелым сердцем. Ссору с Павлом она уже забыла, то, что у Романа есть жена, почти приняла, но из ее головы не выходил муж погибшей (убитой?) подруги. Такие люди, как он, просто так не подходят и пустых вопросов не задают.

– Вот я идиотка! – Катерина громко выругалась и ударила себя ладонью по лбу. – Я настолько растерялась, когда он подошел, что даже не спросила, нашли ли виновника аварии!

Катерина помнила, что этим делом занимается следователь со смешной фамилией Пупков, по имени вроде как Алексей (Борисович?), и решила, что сама завтра с ним свяжется, он ведь оставил ей свой телефон.

Когда она вернулась домой, Павла там не было. Катерина походила по пустой квартире, затем набрала мужа («абонент недоступен»), умылась и легла спать.

Ночевать Павел так и не пришел.





Глава 2




Катя медленно продвигалась вперед, она старалась не касаться серых заплесневелых стен руками, потому что до смерти боялась, что нащупает что-то живое и шевелящееся и заорет во все горло. А здесь точно нельзя кричать, здесь опасно, и она в этом месте явно не одна. В подвале уцелела всего пара тусклых, покрытых паутиной ламп, именно они придавали и без того унылому помещению совершенно зловещий вид. Катя остановилась, перевела дыхание и вытерла рукавом пот с лица. Осталось пройти всего несколько метров и потом…

Катерина вздрогнула всем телом и проснулась: кошмары вернулись! Она сидела на разобранной постели, и мысли роем кружились в ее голове, она еще толком не могла понять, что случилось, но была уверена, чувствовала: что-то произошло.

Катя спустила ноги с кровати, нащупала тапочки и пошла на кухню варить кофе. Павел сидел за столом и задумчиво ковырял вилкой в салате.

– Я завтрак приготовил, садись! – Муж кивнул на вторую порцию салата. – Купил свежих булочек, сварил кофе.

– Молодец, – похвалила его Катя, осторожно присаживаясь за стол, она совсем забыла, что они вчера сильно поссорились, и Павел даже не ночевал дома. – А где ты был всю ночь?

– Я бродил по улицам, – задумчиво ответил Павел, видимо, уже чисто автоматически «включив» звезду, – бродил по ночным улицам и думал, как нам жить дальше.

– Задницу не отморозил? – спокойно спросила Катерина, сделав глоток кофе. – В ноябре ночью по улицам только придурки бродят.

– Катерина? – у Павла от неожиданности сделался такой смешной вид, что Катерина не выдержала и хихикнула. – Ну что ты несешь?

– Ой, Паша, правда, хватит уже. – Катерине до смерти надоело жить с «великой звездой». – Ну, написала я книгу, которая удачнее твоей. И что теперь? Ты почему так болезненно реагируешь на мой успех?

Павел молчал, яростно стиснув свежую булочку в руке.

– Кстати, – Катерина наблюдала за действиями мужа, – как только ты уехал с презентации, ко мне подошел Никита Сергеевич.

– Муж Ксении? – Было видно, что Павел напугался. За все время общения Ксении и Катерины полными семьями они не собирались ни разу, хотя Павел и Никита, конечно, знали друг друга и здоровались при встрече. – Какого черта ему надо?

– А что ты так испугался? – Катерина поняла, что Павел Никиту страшно боится. – Вы же с Ксенией не были любовниками?

– Какое там! – хмыкнул Павел. – Просто я бы не хотел, чтобы господин Сазонов вообще знал, что у нас с его покойной супругой были какие-то общие дела. Кстати, нашли того, кто устроил эту аварию?

– Он ничего не сказал, а я так растерялась, что забыла спросить.

– А почему растерялась? Он что-то спрашивал? – напрягся Павел.

– Он приставал ко мне с новой книгой, спрашивал, будет ли продолжение истории! – Катерина пожала плечами. – Да Никиту никогда в жизни не интересовали мои книги – мало того, он вообще относится ко всем писателям с легким презрением.

– А о чем твоя книга? – впервые за все время Павел задал именно тот вопрос, который надо было услышать Катерине.

– А…Так о … – Катерина запнулась. – О моей жизни… Вернее, нет, – она запуталась и замолчала.

– Так все-таки? – настаивал Павел. – Что такого ты там написала, что теперь тебя преследует глава Законодательного Собрания области?

– Паш, ну это бред! – Катерина развела руки в стороны. – Там нет ни политики, ни разоблачений, там просто история о женщинах, которые работают на складе бывшего молокозавода. Как они живут… Что им приходится делать…

– Это точно не то. – Павел задумался, с начала беседы он даже не притронулся к завтраку, Катерина тоже ничего не ела. – Тогда почему? Какие вопросы он тебе задавал?

– Ты переживаешь, что Никита как-то узнал о твоем неформальном общении с его женой? – догадалась Катерина.

– Конечно, – Павел передернул плечами, – и если он решил, что мы были любовниками (не дай бог, конечно), то всю эту травлю в СМИ можно объяснить.

– Ты думаешь? – ахнула Катерина. – Но тогда надо с ним как-то поговорить, объяснить все.

– Каким образом? – Павел сморщился.

– Я не знаю… – начала было Катерина, и тут зазвонил ее телефон.

Она вышла из кухни, вернулась к себе в комнату и взяла сотовый. Звонила Синицына:

– Нам надо встретиться! – без предисловий начала тезка.

– Тебе опять нужны деньги? – ахнула Катерина.

– Да, но совсем немного, пятьдесят тысяч.

– У меня их нет! – сорвалась Катерина, но потом взяла себя в руки, чтобы Павел не услышал их разговор.

– Я жду тебя через два часа на даче, нет денег, привози золото, украшения, часы, все, что угодно.

Катерина прекратила разговор, но у нее дрожали руки. Правильно говорят, что нельзя потакать шантажисту. Они никогда не останавливаются, им всегда мало.

Катерина подошла к шкафу и начала одеваться, до дачи на автобусе пилить как раз эти два часа, а так как машины у нее теперь не имелось, то нужно было поторапливаться. У нее промелькнула мысль вызвать такси, но она не хотела, чтобы таксист видел ее рядом с Синицыной, в глубине души (даже еще не признаваясь самой себе) Катерина понимала, что тезку придется убить.

– Ты куда? – Павел стоял в дверях и наблюдал за сборами жены.

– Мне надо на встречу! – нехотя отозвалась Катерина, застегивая джинсы.

– Катя, а что такого было на той самой флеш-карте? Ну, которую ты передала Ксении, а она отдала мне?

– Ничего особенного! – пожала плечами Катерина. – Какая-то мутная история о бывшем собственнике молокозавода, о его темных делишках и прочей грязи. Я даже думаю, что это все сплетни и домыслы, потому что рассказала мне все это самая обычная комплектовщица со склада: откуда ей знать правду? Там еще что-то про жену собственника, типа она стоит во главе теневого бизнеса…

– Действительно, откуда рабочие могут знать такие вещи? Скорее всего, просто сплетни, но для книги они подошли бы, жаль, что флешка сгорела, – сокрушался Павел.

– Да я и так все помню, – пожала плечами Катерина, – это же я писала, ты чего? Просто, как теперь выяснилось, ваше фейковое задание о седьмой комнате оказалось невыполнимым, и я, чтобы не потерять деньги за работу (кстати, мне их никто не выплатил, понятно) и не провалить всю поездку, написала другую историю. Как говорится, нашла источник совершенно случайно.

Катерина сейчас впервые задумалась. А действительно, откуда Синицына могла знать такие подробности из жизни таинственного мистера Х, бывшего собственника молокозавода и прочих активов? Ведь такие вещи, которые были на флешке, обычные люди не знают. Конечно, в тот момент Катерина решила, что это всего лишь сплетни, и поэтому особо не беспокоилась о качестве материала, для желтого СМИ такие разговоры в самый раз, но сейчас она задумалась… Как связаны эта флешка и авария Ксении? Или они вообще никак не связаны между собой?

– Слушай, – Катерину осенило, – а что, если Ксения перед смертью говорила не о тебе, как я тогда подумала, а о своем муже? Она говорила, что он страшный человек и чтобы я была осторожна.

Павел побледнел:

– Но ты-то как связана со всей этой историей? Ты вообще ничего не знала!

– Понятия не имею! – Катерина пожала плечами. – Ну, мне пора.

Она оделась, вышла из квартиры, Катерина не хотела, чтобы Павел знал, что она едет на дачу.

Слишком много секретов у нее появилось в последнее время от мужа. «Все-таки Ксения была права, – в очередной раз с тоской подумала Катерина, – в стремлении доказать мужу свою состоятельность я зашла слишком далеко. Так далеко, что, пожалуй, вернуться назад и начать все снова, исправив ошибки, уже невозможно».

Ксения села в пригородный автобус. Он шел до соседнего с «Заветами Ильича» поселка около часа, потом еще полчаса надо было идти пешком по разбитой дороге. Путешествие Катерине предстояло долгое.

«Надо как-то поговорить с Синицыной», – размышляла Катерина, лениво скользя взглядом по унылому осеннему пейзажу за окошком автобуса. Черные деревья, сбросившие листву, вязкая каша из темного снега и гниющих листьев на дороге, свинцовое небо и…

«Мне придется ее убить, – мрачно размышляла Катерина. – Если Синицына не остановится, мне придется ее убить.»

Ее тяжелые размышления прервал телефонный звонок. К ее великому ужасу, это звонил Никита. У Катерины затряслись руки, она не могла понять, почему ей стало так страшно, ведь звонил всего лишь муж ее лучшей подруги, хоть и умершей. Раньше он ей никогда, никогда не звонил!

– Алло! – ответила Катерина максимально спокойным голосом.

– Катя? Это Никита Сергеевич! Нам бы встретиться с тобой!

– Я сейчас не могу, я на дачу еду, – ответила Катерина, волнуясь все больше.

О чем он с ней собирается говорить?

– На свою дачу, что ли? Та, которая в «Заветах Ильича»? – рассмеялся Никита. – Да что там делать в такую погоду?

Его смех не успокоил Катерину, а напугал еще больше.

– Банки забрать с заготовками! – брякнула Катерина первое, что пришло на ум.

– Ну, хорошо, хорошо, – ответил Никита, – тогда давай позже созвонимся и назначим встречу. Все-таки Ксению помянуть надо, мы были самыми близкими для нее людьми.

«Так вот, значит, зачем он звонит. – У Катерины отлегло от сердца. – Просто хочет помянуть погибшую жену, и ничего больше».

– Постойте! – Катерина вспомнила, что хотела у него спросить. – Как продвигается расследование аварии? Нашли ту машину?

– Нашли, – спокойно ответил Никита, – это был пьяный идиот, и он уже под стражей. Случайное столкновение, нелепая смерть.

– Мне очень жаль! – ответила Катерина, и на этом они закончили разговор.

«А это неплохая идея, – Катерина снова погрузилась в свои безрадостные мысли. – Что, если подстроить Синицыной случайную аварию?» Конечно, сама идея была хорошая, но как это провернуть на практике, Катерина не представляла, тем более что у Синицыной где-то там сын (Игорек?) и старая мать.

– Ой, какая встреча! – К Катерине подсела полная цветущая женщина в объемной малиновой куртке. – Ты чего здесь делаешь? Ты выглядишь хорошо, я тебя даже и не узнала сначала!

Катерина удивленно пялилась на странную незнакомку, которая уверенно села на свободное место в автобусе рядом с ней.

– А я к сестре еду! В гости! – Женщина светилась от счастья. – Ты когда вошла, я все думаю: ты, не ты? Смотрю – ты. Ты куда тогда пропала-то?

«Танька!» – наконец-то осенило Катерину.

Это была та самая Татьяна, старшая смены комплектовщиц, которая работала без выходных для того, чтобы собрать деньги на лечение сына Владимира.

– Как сын? – спросила Катерина и испугалась своего вопроса.

Женщины тогда говорили, что шансов на спасение ребенка нет, вдруг он умер, а сама Татьяна «поехала» головой от горя?

– Ой, да все отлично! – Таня на радостях порывисто обняла Катерину. – Синицына мне триста тысяч дала, говорит, выиграла в лотерею, низкий ей поклон! Я ей по гроб жизни ноги целовать буду! – На глазах у Татьяны появились слезы. – Вот ведь баба какая! Сама едва концы с концами сводит, а Володьку-то моего спасла! Мир не без добрых людей! Ты-то как? Смотрю, похорошела так, одежда такая красивая!

Катерина была настолько огорошена услышанным, что даже не могла найти силы, чтобы ответить Татьяне. Из тех пятисот тысяч, которые она передала «этой жалкой шантажистке», Синицына больше половины отдала на лечение совершенно чужого для нее ребенка! У Катерины пылали щеки, ей было так стыдно, что и словами не передать! А ведь она тоже знала эту историю, и у нее даже не возникло мысли помочь несчастному мальчику.

– Так как ты-то? – продолжала ворковать Татьяна. – Работу-то новую нашла? А я тоже оттуда уволилась, я теперь в «Рублишке» работаю продавцом-кассиром, мне нравится!

– Да, да, – рассеянно ответила Катерина, – я очень рада, что с вашим сыном все в порядке. А где Синицына сейчас, не знаете?

– Она вроде тоже другую работу нашла. – Татьяна пожала плечами. – Она после того, как ее этот женатый кобель с сыном бросил, много работ поменяла. У нее совсем другая жизнь раньше была, совсем другая.

– Какая? – Катерина удивилась.

А ведь она видела, что Синицына не такая, как остальные бабы, более проницательная, умная, предприимчивая…

– Захочет, сама тебе и расскажет, знаю только, что образование у нее какое-то мудрёное, что-то с химией (Катерина вздрогнула) связано. Ну, пока, мне пора выходить! – Татьяна придвинулась и чмокнула Катерину в щеку.

– Пока! – Катерина, не ожидавшая такого поворота, опять растерялась.

Получается, что Синицына не была «мерзкой шантажисткой», которую не жаль стереть с лица земли, наоборот, сейчас в глазах Катерины она стала едва ли не героиней.

– Робин Гуд, твою мать! – выругалась Катерина, грустно усмехнувшись. – Отбирает у богатых, отдает бедным, зараза!

Синицына теперь заинтересовала Катерину еще больше. Кроме того, что у нее высшее (!)«какое-то там» химическое образование (теперь стало понятно, почему она так хорошо знала, как и в чем надо растворять трупы), у нее и жизнь-то раньше была «совсем другая», со слов все той же Татьяны. И именно Синицына рассказала ей ту самую историю (с злополучной флеш-карты), где слишком много такого, чего простые люди знать не могли.

– Значит, Синицына была знакома с мистером Х, собственником молокозавода, лично, – сделала вывод Катерина. – Но кто он такой? И почему Синицына решила рассказать эту историю?

Катерина понимала, что очень многое в cудьбе меняется именно благодаря стечению обстоятельств, и, чем старше становилась, тем больше верила в случай. Многие повороты судьбы просто невозможно предугадать, что-то идет не по плану, а в результате меняется вся жизнь. Именно таким образом Катерина познакомилась с Синицыной, которая рассказала ей эту историю (воспользовавшись случаем? Правду?), и Катерина теперь предполагала, что именно этот рассказ и ляжет в основу ее новой книги.

«Мне надо с ней поговорить!» Катерина вышла из автобуса и, пряча лицо от ветра, побрела по проселочной дороге к «Заветам Ильича». В ноябре здесь было совсем не так здорово, как летом или осенью. Кроме голых веток деревьев и застывших черных комьев земли на дороге, любоваться было совершенно нечем.

«Теперь я точно не смогу ее убить, да и раньше, наверное, не смогла бы, – размышляла Катерина, медленно переставляя ноги. – Но прежде я хотя бы могла на Синицыну злиться, а злость дает силы».

Сейчас Синицына, несмотря на все ее выходки, вызывала у Катерина симпатию, а подвергаться шантажу со стороны симпатичного тебе человека уж вовсе нелепо.

И тут Катерина вспомнила, что отправилась на дачу, не взяв с собой ни золота, ни других ценностей, которые ей велела привезти Синицына. Она хотела это сделать, начала собираться, но пришел Павел и отвлек ее своими разговорами.

«Ну, ничего, – решила Катерина, подходя к даче, – поговорю с ней по душам, скажу, что знаю все про Татьяну и ее сына, и мы сумеем договориться».

Катерина ускорила шаг, до дачи оставалось минут десять, она уже видела смутные очертания домика, который пропадал в густой пелене снежного бурана. Ветер, дувший с самого утра, принес снег, и теперь Катерина боялась упасть посреди дороги и замерзнуть. Она наклонила голову и упрямо шла вперед. Не дойдя до домика каких-нибудь метров сто, Катя увидела, как с другой стороны поселка к даче подъехал ее «Опель», за рулем которого была Синицына.

– Катя! – зачем-то закричала Катерина, помахав ей рукой, но в такой пурге ее голос бесследно потерялся.

Синицына остановилась у домика, открыла дверцу, а дальше что-то произошло. Раздался громкий хлопок, и машина вспыхнула, как факел, Катерина закричала в голос и бросилась бежать, но тотчас запнулась и упала, разбив левую бровь. Кровь залила ей лицо, Катерина почти ничего не видела левым глазом, она испугалась, ветер нещадно гудел у нее в ушах. Она услышала истошный женский крик, который длился, как ей показалось, бесконечно долго, а потом наступила тишина.

Когда Катерина смогла взять себя в руки, она прижала разбитую бровь шарфом, вытерла кровь с лица и встала на ноги. Буран только усилился, но даже сквозь сплошную белую пелену она видела, как догорает ее машина.

Катя медленно пошла вперед. Не доходя до дачи метров десять, она остановилась. «Опель» сгорел полностью, от Синицыной остался обезображенный труп, опознать в котором кого-то, подумала Катерина, будет невозможно.

Катя повернула назад и медленно побрела к остановке. Она то и дело останавливалась, чтобы поправить шарф, постоянно сползающий с разбитой брови.





Глава 3




Павел сидел на стуле рядом с койкой и молчал. Молчала и Катерина, после той поездки на дачу она загремела в больницу с ушибом мягких тканей головы и рассеченной бровью. Ничего серьезного, но на несколько дней ее здесь задержали, потому что ее беспрерывно рвало. Ей сделали пункцию спинного мозга и теперь ждали результатов анализа, чтобы полностью исключить сотрясение головного мозга.

– Следователь говорит, что у «Опеля» загорелся двигатель, там нет никакой криминальной подоплеки, – наконец произнес Павел. – Просто они сначала решили, что это ты сгорела, и набрали меня, и я… Ты хоть представляешь, что я пережил?

Катерина продолжал молчать, она сразу же, как только появилась сотовая связь, вызвала «Скорую помощь», и ее увезли в больницу, она еще все время вопила, что известная журналистка и писатель, так как боялась, что «Скорая» ее в город не повезет, а отправит домой натираться подорожником.

За то время, пока полиция и пожарные, приехавшие на звонок соседей, разбирались, кто сгорел в машине, следователь уже успел позвонить Павлу.

– Почему ты мне не позвонила сама? – У Павла от обиды дрожали губы. – Я люблю тебя больше всех на свете, неужели я должен был пройти через этот ад?

Катерина упрямо молчала: а что ей было говорить? Она уже все объяснила следователю, который вчера был у нее в больнице: она отдала «Опель» по дарственной своей знакомой (из чувства жалости), они должны были встретиться на даче (чтобы Катерина отдала ей закрутки на зиму). Пришлось даже рассказывать, где они познакомились (у Екатерины были проблемы с финансами, и она пошла работать на склад). Все выходило ясно и понятно, ту же историю, разумеется, кроме плохого финансового положения (Павел-то знал, зачем она поехала в общежитие), она уже изложила мужу. О чем говорить снова и снова?

– Я была в шоке и уже сто раз тебе это говорила! – мягко ответила Катерина и дотронулась до руки мужа.

Павел действительно был очень бледен, похоже, сильно переживал за нее.

– Ну, я тогда пойду, – муж встал, наклонился и поцеловал ее в лоб, – поправляйся! Ты не переживай, я нашел работу, меня пригласили главным редактором в одно СМИ, и теперь все будет хорошо. А новую книгу я напишу позже, когда пойму, о чем я вообще хочу писать.

– Ты молодец! – Катерина с удивлением взглянула на мужа, ее внезапная «смерть», похоже, помогла ему забыть о своей «звёздности» и выйти наконец из кризиса, в котором он тонул.

– Я люблю тебя, Катя! Знай это! – Павел дотронулся до ее плеча и ушел.

А Катерина осталась лежать одна. Она помещалась в платной палате со всеми удобствами, у нее уже ничего не болело, даже голова, но вот сильно кровоточила душа. Ей было безумно жаль Синицыну, и хотя она вроде бы должна была радоваться такой неожиданной развязке (ее больше никто не будет шантажировать), она искренне переживала. Где-то у Синицыной остались маленький сын и мать, и теперь они совершенно одни. Кроме того, Катерина не верила, что «Опель» загорелся случайно. С какой стати у него должен был «полететь» двигатель, если автомобиль всегда работал исправно? Катя ездила на этой машине, и она никогда не доставляла ей неприятностей, максимум барахлил кондиционер. К тому же она сама отчетливо слышала громкий хлопок, перед тем как машина загорелась, и это ее очень беспокоило!

Павел твердил ей, какая она счастливая, что успела подарить машину другой женщине, и поэтому не сгорела сама, а вот Катерина была другого мнения. Она подозревала, что это именно от нее хотели избавиться раз и навсегда, и только нелепая случайность унесла жизнь Синицыной. Но кому Катерина могла так насолить, она не знала. В сотый раз она перебирала в уме все произошедшее с ней в последнее время и не понимала, кому она перешла дорогу. Убийство наркомана навсегда осталось в прошлом, шантажировать ее больше некому, а ни в какие иные криминальные разборки она не влезала.

– Я хотела немного эмоций, чтобы написать книгу, – пробормотала Катерина, потирая зашитую бровь, – но, похоже, Вселенная услышала мою просьбу и поняла ее по-своему! Я уже захлебнулась в эмоциях, я больше не могу, я хочу, чтобы все стало, как раньше!

Катерина раз и навсегда усвоила, что со своими желаниями надо быть очень осторожной, потому что они исполняются…

Она посмотрела на сотовый – еще только полдень. И снова ей до вечера валяться здесь одной и медленно сходить с ума от переполняющих ее мыслей?

Катя решительно встала с постели и вышла в коридор:

– Я уезжаю, давайте напишу расписку!

– Но как! Вам же еще надо лежать! – засуетилась дежурная сестра.

Катерина решила, что она так переживает, потому что думает, что платная палата теперь будет пустовать.

– Мой муж оплатил мое лечение на неделю вперед, а я просто уезжаю. Если мне станет хуже, я вернусь! – Катерина написала расписку, заполнила бумаги, оделась и вышла из больницы.

Стоял чудесный день поздней осени, белый снег тонким слоем лежал на земле и уже не таял под лучами солнца. Воздух был чистый, свежий и даже как будто звенел от легкого мороза. Катерина немного подумала, а затем позвонила Татьяне и попросила у нее адрес матери и сына Синицыной. Она чувствовала себя виноватой перед ними, хотя и не понимала, почему.

Катерина записала адрес, по дороге зашла в магазин и купила продукты: творог, яблоки, сок, конфеты. Она не знала, сколько лет сыну Синицыной, и поэтому решила брать просто то, что вкусно. Затем Катя вызвала такси и подъехала на окраину города – в район, который считался неблагополучным.

Она вышла из машины и огляделась: одноэтажные домики, черные от сырости и стужи, покосившиеся заборы, застывшая грязь и комья мусора на дороге – да, это совсем не то место, где стоит жить ребенку.

Уже начинало смеркаться, зимой темнело рано, но Катя не волновалась о собственной безопасности: заклеенная бровь, до сих пор опухшее лицо и неброский пуховик с джинсами позволяли ей выглядеть здесь «своей». Катя подошла к дому № 15, открыла калитку и шагнула во двор. В окнах горел свет, и это радовало: значит, кто-то дома. Катерина постучала кулаком в дверь.

Через несколько секунд она услышала легкие шаги. Дверь ей открыл мальчишка лет семи.

– Ты Игорек? – догадалась Катерина.

Парнишка был худеньким и очень грустным.

– Да, я, проходите, – ребенок попятился в коридор.

– А бабушка где? – Катерина протянула ему пакет с едой. – Это тебе, возьми!

– Бабушка в больнице, а мамы нет. – Мальчишка отвернулся, и Катерина с ужасом заметила, что он плачет.

– Так ты что, один, что ли? – она едва держалась, чтобы не разрыдаться самой.

– Один, – ответил Игорек.

– Собирайся, пока поживешь у меня, я мамина подруга, тетя Катя. – Катерина зашла в дом. – Я пока вот здесь посижу, – она кивнула на диван, – а ты соберешь свои вещи, учебники. Ты в школу уже ходишь?

– Не, в следующем году пойду, – Игорек послушно открыл шкаф и принялся собирать кофточки и штанишки. – А бабушка когда вернется, ты не знаешь?

– Не знаю, – ответила Катерина, наблюдая за мальчишкой.

Он был очень хорошеньким, смышлёным и еще ей кого-то сильно напоминал, но вот кого именно, в состоянии очередного стресса она вспомнить не могла.

Когда сборы были закончены, Катерина выключила везде свет, закрыла двери, и они с Игорьком отправились к ней домой на такси. Двери им открыл Павел, он с удивлением, граничащим с ужасом, уставился на Игорька.

– Спал? – Катерина легонько оттолкнула остолбеневшего мужа с дороги. – Чего встал как пень? Игорек, проходи, ты пока здесь будешь жить!

– Кто это? – Павел мгновенно проснулся.

– Ты же хотел сына? – усмехнулась Катерина. – Мечты сбываются, получай. Это Игорек, сын той самой моей подруги. – Катя посмотрела на Павла и сделала большие глаза, она не хотела при ребенке даже намекать на ту ужасную историю со сгоревшей машиной. – Пока его бабушка лежит в больнице, он будет жить с нами. Это дядя Паша, он хороший, ты не переживай.

«Дядя Паша» до сих пор не мог сдвинуться с места, и Катерине пришлось его слегка растормошить:

– Да, я ушла из больницы и привезла к нам чужого ребенка! Очнись уже, пожалуйста, и накорми его, он наверняка очень голодный.

Павел взял себя в руки и наконец-то гостеприимно улыбнулся:

– Добро пожаловать к нам, Игорек! Что ты хочешь на ужин?

– Яичницу и конфеты! – ответил ребенок и пошел следом за Катиным мужем.

После душа Павел уложил сытого и чистого ребенка в постель, которую ему соорудили в гостиной на диване, и наконец подошел к Катерине. Она сидела в своем любимом кресле и маленькими глотками пила кофе.

– Ну, может, хоть теперь ты объяснишь мне, что это за ребенок и почему ты сбежала из больницы?

– Из больницы я ушла под расписку, потому что мне там больше нечего делать, а Игорек – Катин сын. Как я поняла, бабушка его попала в больницу, и он поживет у нас, пока она не выздоровеет. Но и потом, я думаю, нам придется помогать этой семье.

– Но почему? – возмутился Павел. – Да, пацан, конечно, классный, смышленый такой, мы с ним перед сном разговаривали, но почему заботиться о нем должны именно мы?

– Потому что больше некому, а мы все-таки люди…

Павел в ответ только хмыкнул и молча ушел к себе, а Катерине не давало покоя странное чувство дежавю, она словно уже когда-то видела этого мальчика, точно видела, но где… Черт! Она не могла вспомнить!

Катерина включила ноутбук и принялась бродить по социальным сетям. Вот страничка Ксении Беленькой, она не заходила на нее со дня смерти. Катерина почувствовала, как сильно она соскучилась по подруге. Так уж получается, что в последнее время она теряет всех близких друзей. Сначала Ксения, потом Синицына – хотя ее отношения с Катериной вряд ли можно было назвать дружескими, между ними все-таки существовала какая-то невидимая связь, которую они обе почувствовали еще тогда, на складе бывшего молокозавода.

Катерина снова вернулась на страничку Ксении Беленькой и принялась просматривать старые фотографии: вот Ксения в Праге (все-таки Никита настоял на своем), вот они, счастливые, втроем на Вацлавской площади: Ксения, Никита и их пятилетний сын Ваня.

«Как вырос Ванька», – улыбнулась Катерина, разглядывая сына погибшей подруги. Последний раз она видела Ваньку где-то полгода назад, и как пацан вымахал за это время! «Симпатичный и курносый такой», – улыбалась Катерина, а затем похолодела.

– Павел! – Она буквально сбросила ноутбук с колен и бросилась в комнату к мужу. – Павел!

Муж сонно таращился в телевизор.

– Павел! – Катерина влетела как вихрь и бросилась к мужу. – Пойдем со мной! Скорее!

– Да что случилось-то? – Павел не на шутку переполошился.

– Пошли, говорю! – Катерина чуть ли не силой потащила его к себе в комнату. – Смотри! Смотри! Что ты видишь? Ты ничего не замечаешь?

– Что? Где? – Павел в ужасе оглядывался по сторонам. – Да успокойся ты! Ты меня перепугала уже!

– Смотри! – И Катерина сунула ему под нос ноутбук, на котором была открыта фотография семьи Ксении.

– Что? Ах это… – Павел попытался обнять жену. – Ты сильно переживаешь из-за ее гибели, я понимаю, но эта авария, кто же мог предугадать!

– Да нет же! – Катерина толкнула мужа в плечо. – Смотри на Ваньку! Ну! Внимательно смотри! Ничего не видишь?

Павел сел в кресло, поставил ноутбук к себе на колени и внимательно всмотрелся в фотографию.

– Да он же одно лицо с Игорьком! – пораженно пробормотал Павел. – Они как братья…Конечно, отличаются немного…

– Потому что матери у них разные, зато отец один. – Катерину прошиб холодный пот. Если ее предположение было правдой, значит, на этот раз она попала в серьезную передрягу.

– Я не понимаю, – Павел выглядел растерянным. – Иван сын Никиты Сергеевича, а кто отец этого мальчика? – мужчина кивнул в сторону гостиной, где спал Игорек.

– Я думаю, тоже Никита Сергеевич, – прошептала Катерина. – И тогда все становится более или менее понятным. Павел, скажи мне, Ксения точно скопировала перед своей смертью данные с флешки к себе на ноутбук?

– Да, точно. – Павел никак не мог соединить воедино все сказанное женой. – Она мне еще позвонила и сказала, что…

– Что это может быть хорошим материалом для книги! – произнесла Катерина. – А так как Никита не знал, что вы общаетесь с Ксенией лично, то он решил, что эти данные она передала мне.

– И что?

– И то! – Катерина посмотрела на сотовый: час ночи, конечно, поздно, но ничего, перетопчется. – Я сейчас позвоню Никите Сергеевичу Сазонову и договорюсь с ним о встрече завтра утром, а ты отвезешь Игорька к моей маме, а потом сразу же езжай на радио «Дорожник». Если я не позвоню тебе в течение часа, или у меня телефон окажется недоступен, или я не отвечу на твой звонок, сразу же звони в полицию и выходи в прямой эфир.

– Ты мне объяснишь, что случилось? И почему ты уверена, что я получу эфир на радио «Дорожник»?

– Потому что я, кажется, поняла, кто стоит за убийствами Ксении Беленькой и Катерины Синицыной, – и Катерина поделилась с мужем своими догадками.





Глава 4




Они сидели в том самом кафе, где пару месяцев назад Катерина бросила на стол Ксении злосчастную флешку с драконом. Катя специально выбрала это место, потому что в кафе всегда было много народа, и здесь она чувствовала себя защищенной.

– Никита Сергеевич, я все знаю! – Катерина смотрела в глаза этому холеному мужчине и не верила самой себе. Неужели он действительно настолько жестокий и бездушный субъект, готовый пойти на все ради …

«А вот действительно, ради чего? – поймала себя на мысли Катерина. – Я дошла практически до края ради новых эмоций для написания книги, Павел едва не спился и не потерял остатки разума из-за славы, а из-за чего так повел себя этот субъект? Неужели банально из-за денег?»

– Что именно? – Никита Сергеевич сидел на стуле неровно и то и дело озирался по сторонам. – Я чувствую себя здесь неуютно! Зачем было тащить меня на разговор в это кафе, когда можно было встретиться у меня в кабинете и все спокойно обговорить?

– Здесь безопасно, а у вас в кабинете нет. – Катерина положила перед ним на стол несколько распечатанных на принтере листочков с текстом.

– Что это? – Никита Сергеевич брезгливо сморщился. – Очередной твой бульварный шедевр для куриных мозгов?

– Зачем же так грубо, – улыбнулась Катерина. Если Сазонов начал нервничать, да еще так, что опустился до оскорблений, значит, она на верном пути. – Это тот самый материал, который вы нашли в ноутбуке у Ксении, я восстановила его по памяти. Вы же из-за него подстроили своей жене аварию? Я потом позвонила этому Пупкину (Пупкову?), который вел дело Ксюши, никакого пьяного идиота, как вы мне сказали, не было, и уж тем более его не задержали. Это вы испортили тормозную систему в автомобиле у жены? Хотя нет, о чем я, – Катерина нервно хохотнула, хотя ничего смешного не было, – у вас на такие мерзости есть специально обученные люди!

– Ты больная? – взревел Никита Сергеевич. – Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать твои бредни.

Он вскочил из-за стола и бросился к выходу.

– Постойте! – окликнула его Катерина. – Мы еще не поговорили о Екатерине Синицыной, с которой у вас был роман и …

– Тише! – зашипел побледневший Никита Сергеевич, резво возвращаясь за столик. – А это-то ты откуда знаешь?

Катерина молча протянула ему сотовый телефон, на который она утром сфотографировала Игорька.

– Узнаете? Ваш сын! Вы его вообще хоть раз видели? Ах, да, мне Катя рассказывала, что вы бросили ее сразу после того, как узнали, что она беременна. Игорьку семь лет, Ванечке пять. Как я понимаю, вы горевали недолго, сразу же женившись на Ксении?

Никита Сергеевич покраснел как рак, казалось, что глаза у него вылезут из орбит:

– Я не знаю, как тебе удалось это узнать, но допустим, что это правда. Я готов предположить, что этот мальчик на фото действительно мой сын, но тогда вопрос: почему ко мне не пришла мамаша этого пацана, сама Синицына, почему она подослала тебя? В чем смысл?

– Потому что вы убили маму этого мальчугана, взорвав мою машину. Как я понимаю, вы понятия не имели, что за рулем сидит Синицына, просто вот такая нелепая случайность. Хотели убить меня, а убили свою бывшую любовницу, и вот что интересно, – Катерина положила на стол еще одну распечатку, – я вчера порылась в Интернете и выяснила, что вы довольно жестко расправились с Синицыной. Двенадцать лет назад, когда вы еще владели молокозаводом, и до того момента, как вы все переписали на первую жену, Синицына была вашей правой рукой, верно? Она занимала пост директора по качеству продукции, и, будучи в первом браке, вы завели с ней интрижку. Как я понимаю, узнав, что Катерина беременна от вас, вы не только расстались с ней, но и подвели ее под уголовное дело. Она села на два года в тюрьму, там родила сына, там же заразилась туберкулезом, а потом просто пропала.

– Я думал, ее уже нет в живых, – растерянно ответил Никита. – А о сыне я ничего не знал, я решил, что ребенок просто не родился.

– Он родился. – Катерине хотелось врезать по этой холеной морде со всей дури, и она едва сдерживала себя. – Я все понимаю, женатому мужчине не нужна беременная от него любовница – это правило. Трахаться хотят все, а вот нести ответственность за женщину и малыша на фиг надо, но у меня только один вопрос: зачем надо было сажать Синицыну в тюрьму-то? Неужели мало было просто расстаться?

– Моя первая жена настояла на этом, – спокойно объяснил Никита Сергеевич. – На неё тогда были записаны все мои предприятия и активы, а сам я был под строгим контролем у силовиков, поэтому не мог поступить иначе. В случае развода я бы остался ни с чем, а этого я допустить не мог!

– И поэтому вы посадили невиновную, да к тому же беременную от вас женщину в тюрьму? – Катерина не могла подобрать слова. – Да вы же сволочь самая настоящая!

– Сволочь, не сволочь, а деньги я свои сохранил, – пожал плечами Никита Сергеевич. – А потом, когда опасность миновала, я переписал часть компаний на Ксюшу, спокойно развелся и женился на твоей подруге. Склад бывшего молокозавода я оставил в качестве откупного первой жене, все остались довольны. Катерина, все, что мы с тобой обсудили, просто домыслы, доказать ничего невозможно в принципе!

– Вы хотели убить меня, взорвав мою машину, потому что были уверены, что мы с Ксенией копаемся в вашем темном прошлом! Вы нашли у нее в ноутбуке историю вашей жизни, мистер Х, но и предположить не могли, что ее мне рассказала ваша бывшая любовница Синицына, а Ксения о вас ничегошеньки не знает. Как я теперь понимаю, вы были уверены, что компромат на вас собирали Ксюша и я, верно?

Никита молчал, он задумчиво вертел в руках зубочистку, потому что они не заказали даже кофе.

– Два американо! – Катерина решила исправить оплошность. – Так что вы мне скажете, мистер Х? Павел сейчас на радио «Дорожник», ждет моего звонка. Вся эта история, естественно, рассказана ему, и он, в случае если со мной случится еще одна авария, знает, куда с ней идти.

Принесли кофе, и Катерина замолчала. Когда официант ушел, Никита посмотрел на нее тяжелым взглядом:

– Череда нелепых совпадений! – Мужчина развел руками. – Но что ты хочешь? Правосудия? Надеюсь, ты в курсе, что я сам пишу законы.

Катерина горько рассмеялась.

– И даже если предположить, если всего лишь предположить, что весь рассказанный тобою бред – правда, как ты собираешься это доказать? – Никита Сергеевич чувствовал себя неуязвимым. – То, что тот пацан с фотографии мой сын, еще доказать надо, на экспертизу я не пойду.

– Я пойду, – Катерина перегнулась через стол и сняла с пиджака Никиты волосок. Мужчина дернулся, но в последний момент сдержался.

– А дальше что? Чего ты хочешь? Денег?

– Мне нужна гарантия, что вы никогда больше не появитесь в нашей жизни.

– А мне нужна гарантия, что ты не напишешь свою очередную мерзкую книжонку по этим материалам! – Никита Сергеевич брезгливо ткнул в бумаги на столе. – И перестанешь под меня копать!

– Я никогда под вас не копала! – возмутилась Катерина. – И Ксения этого не делала, неужели вы еще не поняли? Даже когда я записывала со слов Синицыной эту историю, я и предположить не могла, что она имеет к вам какое-то отношение! Я вообще должна была собрать материал о другом, но случайно, повторяю, совершенно случайно, записала вот это! Неужели вы не могли поговорить с женой? Почему сразу решили от нее избавиться? Или…

И тут Катерину осенило:

– Видимо, вы боялись, что она узнает что-то еще более страшное, раз уже взялась за вас? Так?

Никита Сергеевич допил кофе:

– Каким образом мы договоримся? Я не трогаю вас, вы не трогаете меня?

– Вы перечисляете пять, нет, десять миллионов рублей в любой фонд помощи болеющим детям, только я должна буду видеть и реквизиты, и перечисленную сумму, а потом живете как ни в чем не бывало, если у вас хватит совести. Я обещаю вам, что никогда не напишу книгу, которая хоть как-то коснется вас или Ксении, мы больше не общаемся, не пересекаемся и не списываемся. Я понимаю, что это так себе договор, но, если вы решите пойти дальше, то и мы пойдем до конца, уж поверьте.

– Нет, мне это ни к чему! – Никита Сергеевич перешел на деловой тон: – Какой фонд?

– Я сообщу вам, куда надо будет перечислить средства.

Катерина вышла из-за стола и замешкалась:

– Я раньше никогда не говорила таких вещей, всегда старалась как-то сгладить конфликты, боялась, но сейчас скажу. Вы, Никита Сергеевич Сазонов, председатель Законодательного Собрания, большой ублюдок, и я буду искренне рада, если вы когда-нибудь заболеете раком, сволочь.

Катерина ушла из кафе, передергивая плечами, единственным ее желанием сейчас было пойти и помыть руки с мылом.





Эпилог




Катерина с Павлом уже год как уехали жить в другой город, поближе к теплу и к ласковому морю. Две недели назад Катя родила прелестного голубоглазого мальчика, которого они с Пашей назвали Сережкой. Встречали ее из роддома светящийся от гордости муж и восьмилетний сын Игорь, который остался в их семье навсегда – они усыновили мальчика сразу после смерти его бабушки.

Катерина сейчас находилась в декретном отпуске, но продолжала писать книги, и эмоции ей для этого каждый день давали родные люди: любимый муж Павел и два сына – Сережка и Игорек.

Кошмары ей больше не снились.

И еще Катерина точно знала, что надо быть очень осторожной в своих желаниях, потому что они обязательно сбываются, да еще так, что потом не знаешь, что с этим делать.

КОНЕЦ.