Многие изначально осуждали эту комедию, но те, кто смеялся, поддержали её, и всё плохое, что о ней говорилось, не помешало её успеху, который меня вполне удовлетворил. Я понимаю, что от меня в этом издании ожидают предисловия с ответом моим критикам и оправданием моего труда, и, конечно, я обязан многим тем, кто её одобрял, поэтому счёл бы своим долгом отстаивать их мнение против мнений недоброжелателей. Однако почти всё, что я мог бы сказать по этому поводу, уже изложено в рассуждении в форме диалога, но я пока не знаю, как с ним поступить. Мысль о таком диалоге, или, если хотите, о небольшой комедии, пришла ко мне после двух или трёх представлений моей пьесы. Я высказал эту идею в одном доме, где проводил вечер, и тогда одному уважаемому человеку, обладателю тонкого ума, известному всем, и который оказывает мне честь своей симпатией, мой замысел показался достойным не только того, чтобы поощрять меня заняться им, но и чтобы самому взяться за это. И, к моему удивлению, через пару дней он представил мне готовое произведение, гораздо более изящное и остроумное, чем я мог бы написать сам, но содержащее слишком лестные для меня суждения, и я побоялся, что, поставив это произведение на сцене, навлеку на себя упрёки в попытках заслужить похвалу. В любом случае это остановило меня, по некоторым причинам, завершить начатое. Но столько голосов ежедневно побуждают меня это сделать, что я просто не знаю, как поступить. Из-за этих колебаний я не включаю в предлагаемое предисловие то, что читатели найдут в Критике, если решусь когда-нибудь её опубликовать. Если же решусь, то, повторяю, только в отместку публике за неприятности, вызванные некоторыми тонкими ценителями; я же вполне удовлетворён успехом своей комедии и хотел бы, чтобы все мои последующие комедии встречали такой же приём и имели ту же судьбу…