– Зараза, ходит тут, своим целлюлитным задом трясет… – пробормотал он злобно, и только я собиралась сказать, чтобы отпустил, и нечего меня за этот самый целлюлитный зад хватать, как он, выдохнув, резко прижался к моим губам, тут же проникая языком внутрь и по-хозяйски придерживая меня за затылок, чтобы я не смогла вырваться. Это был мой первый поцелуй. Никто до него не касался моих губ. Никак. Ни невинным сухим жестом, ни более развязно. И уж тем более, никто не делал со мной таких грубых вещей. Не целовал так жестоко, так грязно, так настойчиво.