Над Петербургом бушевала вьюга. Именно – бушевала: как вертящийся волчок – или как играющий ребенок – или как огонь. Белая стихия – уносила. Она забрала из памяти и улицу, и дом, а меня перенесла – поставила и оставила – прямо посреди зала – размеров вокзала, бального зала, музея, сновидений. Так, из вьюги в залу, из белой пустыни вьюги – в желтую пустыню залы, без промежуточных этапов подъездов и вводных фраз слуг…