«Я и другой прокаженный осторожно подползли к самой стене и посмотрели вверх. Отсюда гребня стены не было видно; она поднималась, прямая и гладкая, словно разрезая небо на две половины. Наша половина неба была буро-черной, а к горизонту темно-синей, так что невозможно было понять, где заканчивается черная земля и начинается небо. И, сдавленная землей и небом, черная ночь задыхалась, глухо и тяжело стонала, и с каждым вздохом выплевывала из своих недр острый и жгучий песок, от которого мучительно жгли наши язвы…»