«Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог сказать, где она провела всю долгую морозную зиму и чем питалась. От уютных домов ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые своей привязанностью к дому; когда, ведомая голодом или инстинктивной потребностью в общении, она появлялась на улице, ребята бросали в нее камни и палки, а взрослые весело улюлюкали и пронзительно свистели. Не помня себя от страха, метаясь из стороны в сторону, натыкаясь на ограды и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в известном только ей месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве накапливала страх и злобу…»