Весь этот день – серый, безмолвный осенний день – я ехал верхом по необычно пустынной местности, над которой низко висели свинцовые тучи. Наконец, когда вечерние тени легли на землю, я оказался перед унылой усадьбой Эшера. Не знаю, почему, но при первом взгляде на нее меня охватила невыносимая тоска. Я говорю "невыносимая", потому что она не смягчалась тем грустным, но сладостным поэтическим чувством, которое даже самые ужасные и мрачные картины природы могут вызвать у человека. Я смотрел на запустелую усадьбу – на одинокий дом и угрюмые стены, на зияющие глазницы выбитых окон, чахлую осоку и седые стволы дряхлых деревьев – с гнетущим ощущением, которое можно сравнить лишь с пробуждением курильщика опиума, горьким возвращением к обыденной жизни, когда завеса спадает с глаз и отвратительная действительность раскрывается во всем своем безобразии…