К тому, что делает один человек, словно бы причастны все люди. Поэтому трудно считать несправедливым, если бы ослушание в одном саду пало проклятием на весь род человеческий; трудно считать несправедливым, если бы распятие одного еврея стало спасением всех людей. Может быть и прав Шопенгауэр: я – это другие, любой человек – это все люди. Шекспир в каком-то смысле тот же несчастный Джон Винсент Мун.