Прохладным ранним утром – а именно в субботу, а именно в августе – на ничем не примечательной остановке неподалеку от столицы из электрички вышел ничем не примечательный человек. Одет он был в камуфляжную походную куртку, потрепанные, но старательно выстиранные джинсы, тяжелые ботинки; голову украшала нелепая зеленая панама с болтающимися из стороны в сторону тесемками. При себе человек имел рюкзак и плетеную корзину. Что касается лица, то выглядело оно совершенно заурядно – нос как у всех, глаза как у всех, губы как у всех. Звали его Иван Денисович, и во всем – начиная от наряда, который прикрывал его тело, и заканчивая убеждениями, которые прикрывали его душу – он был одним из многих. Главным двигателем его существования являлась социальная инерция.