Третья часть «Внедромана» представляет собой момент, когда советская мораль трещит под давлением молодого тела с олигархическим сознанием. Социализм ставится на паузу, нажата кнопка «rec», и начинается: цирк вместо алтаря, киностудия вместо исповеди, посольство африканской страны – VIP-ложа для премьеры соблазна. Историческое событие становится реалити-шоу с кастингом на революцию: ордена вручают за страсть, лозунги – за прелюдии. Секретарь ЦК Смирнов уже не цензор, а режиссёр спецэффектов: «Меньше пафоса, больше плотских откровений!» Камера – это трибунал эпохи: кто не любит, тот исключён. Шереметьево шепчет «Пронесло», Париж наполняется ароматом круассанов и отменённой цензуры, а капуста из ангара превращается в фильм о том, как СССР сам себя соблазнил. Смешно, стыдно, жарко – как и положено на премьере, где билеты раздают по партбилету и списку грехов.