Тальников остановил лошадь. Ночь была темной, а Тальников близорук и, кроме того, плохо сидит в седле; он даже немного испугался и мягко заговорил с лошадью. Дорога уходила под навес, резко спускалась в овраг, переходила узенький мостик на курьих ножках, затем поворачивала направо и, пробираясь между густыми зарослями лозняка, входила в сельскую околицу. Лошадь осторожно спускалась к мостику, присаживаясь на задние ноги и помахивая головой, а Андрей Егорыч держал поводья обеими руками и размышлял: „Если лошадь споткнется, я упаду на землю, стукнусь головой о камень или что-то еще, и все! Ноги протяну, и поминай, как звали!“…