Его звали Евстигней, и он был таким же растрепанным, как его имя: кудрявым, черным и злым. Он был грязным и неопрятным, потому что причесывался и умывался крайне редко, чаще всего по воскресеньям; когда парни дразнили его "галахом" и "зимогором", он лениво отвечал им, что "медведь не умывается и так живет". Уверенность в том, что медведь может существовать, не умываясь, вместе с облаками сажи и копоти, которые покрывали его во время работы у доменных печей, делали так, что Евстигнея можно было узнать издалека, за полверсты, благодаря оригинальной, но мрачной окраске его лица. Определить, где заканчивались его волосы и где начинался картуз, могло бы быть трудно даже ему: и то, и другое было одинаково пропитано сажей, пылью и салом…