Поезд мчался. В тесном задверном углу третьеклассного вагона, с промерзлым добела окном, было холодно, тускло, слепо. Фонарь беспокойно мигал оплывшей стеариновой свечой, в вентиляторе пела вьюга. Я лежал на жесткой скамье, вытянувшись на спине, руки за головой, в дорожном отуплении очень далеко и по скучному делу едущего человека, без мыслей, без внимания. Бывает такое милое состояние души и тела, когда не ты управляешь своими пятью чувствами, а они управляют тобою, и смотришь, и видишь перед собой не потому, что есть воля и желание смотреть, а только потому, что глаза на месте, зрительный аппарат работает; слышишь не то, что интерес велит слушать, а что само в уши лезет…