Макса, то есть Максимилиана Александровича Волошина, я знал хорошо, близко, дружески (несмотря на разницу в возрасте) в его парижские молодые годы. В течение двух лет он почти ежедневно наведывался к нам на виллу Монморанси, редко пропуская день-другой. В то время он был самым жизнерадостным и общительным молодым человеком среди всей литературно-артистической богемы не только русского (с ним Макс, пожалуй, меньше общался), но и «всего» Парижа. Он цвел здоровьем как физически, так и душевно, и так вкусно наслаждался прелестями юного существования, что даже вызывал недовольство у некоторых…